ДЕНЬ 1

- Третий отряд, собрались! Избаев, куда ты? Потом, всё потом. Построились! Маршанская, не трогай ты этого Клюева, Клюев, встань в конец строя. Все здесь? Хором, запевай!
Алеют ярко наши галстуки
И дружба крепнет с каждым днем.
Давайте все возьмемся за руки
И песню Мира запоем!
Галстуки ни на ком не алели, летом от них юные пионеры могли отдохнуть, а то такая морока: стирать, гладить, завязывать… Но предмет песни знали все, а многие привычно хватались за руки: а чего бы и не схватить? Лето, лагерь, третий отряд с песней направляется в столовую, чистые голоса нестройно, но дружно выводят знакомую песню… Не то что первый отряд: там уже голоса ломаются, да и пацаны взрослые, не поют, а больше издеваются, так что получается совсем мычание козлов. Но их вожатая усердно заставляет это стадо мычать: традиция!
Хорошо, что идти до столовой всего-то шагов тридцать-сорок. Как раз успевают первый куплет пропеть и припев. А с открытой веранды доносится вкусный запах щей, десяток детей расцепляет руки, ломает строй и устремляется к скамейкам.
- Осторожно, куда вы ломитесь! Стол опрокинете!
Но на пионервожатую обращают внимания не больше, чем на мух, стол хоть и сотрясается, но остаётся на месте, ложки со стуком врезаются в тарелки, и сейчас десять ртов активно чавкают. А соседние столы занимают первый и четвёртый отряды. Где-то поёт второй: тоже двигается к столовой.
Суп стремительно уменьшается в объёме, и повариха уже тащит тележку со вторым. Фу! Пшённая каша с мясом. Ну, что ж, мясо съедается полностью, а вот пшёнка в большинстве своём остаётся на тарелках. Догнаться компотом — и можно посидеть, подождать, пока доедят остальные.
А теперь выходим и молча, МОЛЧА! - идём в палату.
Палата шестиместная. Три койки слева, три — справа, между ними — проход так, что можно пройти, но локти желательно не расставлять. Но третий отряд распределяется как-то так, что всем хватает места.
Когда через две минуты Анна Павловна заглядывает в палату — все уже лежат в постелях, закрыли глаза и кое-кто даже похрапывает.
- Хм… - пионервожатая оглядывает мальчишескую палату, но ничего не может сказать. Всё чинно и мирно.
Дверь закрывается, но хитрые пацаны ещё целую минуту лежат в тишине. И только потом раздаётся первый смешок. Тихий час — он не обязательно тихий! Главное — не бегать по лагерю.
Впрочем, из любого правила есть исключения.
- Саенко, ты куда?
- В туалет!
- Быстро!
- Хорошо!
Да, туалет — это универсальная отмазка. Разве можно детей лишать туалета? Но в данном случае Артём Саенко и впрямь бежал по указанному адресу.
В пионерском лагере туалетов было три. Точнее, шесть, но они локализовались в трёх точках.  Если оббежать корпус, то за деревьями начиналась тёплая асфальтовая тропка вверх. Через двадцать шагов она раздваивалась, и направо был мужской туалет из четырёх кабинок, налево — женский. Туалеты были дощатые, когда-то покрашенные в белый цвет, но сейчас — облезлые и пятнистые. В них всегда немилосердно воняло, что, впрочем, туалету простительно. Поэтому задерживаться внутри кабинок обычно никто не задерживался. Иногда кабинки посыпали хлоркой, так что вонь просто становилась другой. Но если набрать снаружи воздуха побольше, то можно быстро сделать все дела и не вдохнуть. А потом выскочить и отдышаться.
Вторая пара туалетов была строго в противоположном направлении, к ним пришлось бы бежать через весь лагерь. Как ни странно, эти строения, стоящие в низинке и окутанные кустами и деревьями, были куда менее вонючи. Но бежать туда через весь лагерь, спускаться вниз, а потом тащиться обратно желающих находилось немного. Возможно, именно поэтому там было чище?
Третья группа, точнее, две кабинки, стояли за столовой, и предназначались для поваров и работников, детей оттуда гоняли.
Артём выскочил наружу, выдохнул, вдохнул и огляделся.
Тёплая асфальтовая дорожка. Позади туалет, спереди туалет. Никого. Тихий час — все либо спят, либо лежат и дурачатся. А он тут один. Тепло, тихо, никого нет. Особое чувство свободы и вседозволенности, так и тянет пошалить.
Вот только почему это средняя дверь женского туалета закрыта? Может, там кто-то сидит? Артём коротко и быстро огляделся, с независимым видом направился вниз по дорожке (если сидящий там его видел), после чего резко нырнул в кусты и осторожно двинулся к туалету. Предвкушение того, что он может сейчас увидеть девчонку без трусов гнало пацана через ветки, кусты, паутину и даже колючки. Он добрался до туалета и приступил к поиску дырочки. Не может быть в дощатом туалете какой-нибудь щёлки, через которую не было бы видно! Ведь когда ты внутри — из этих щелей свет просто фонтанами бьёт! Но когда ты пытаешься заглянуть снаружи — либо не видно ничего, либо видны какие-то ненужные подробности, типа стенки, пола или ещё чего. Задыхаясь от предвкушения и сладкого запретного чувства, мальчишка опёрся о стенку и пытался высмотреть хоть что-нибудь.
- Саенко! А что это ты тут делаешь?
Артём выпрямился, пытаясь вытереть мигом вспотевшие ладони о шорты. Кроме шорт на мальчишке ничего не было, вполне нормальная одежда для того, чтобы сбегать в туалет. А тут стоит вожатый второго отряда Денис, длинный, кучерявый, в круглых очках, и смотрит так, что хочется провалиться.
- Я… Это….
- Подглядываешь, - Денис словно гвоздём пригвоздил.
На щёки дохнуло прохладным воздухом. Это потому, что они настолько заалели, что горячий летний воздух показался прохладным ветерком. Больше всего на свете Артём мечтал сейчас провалиться сквозь землю или сдохнуть. Рухнуть вот сейчас от остановки сердца, и чтобы этот не смотрел… вот так!
- Так… Пошли со мной.
Мир рухнул под ноги. Артём понял, что сейчас этот… всем расскажет. И на него будут смотреть! Все будут знать, что он подглядывал за девчачьими жопами!
Мир рухнул, но мальчишка шагнул… И оказалось, что земля — не качается, а вокруг — никого. Словно издеваясь, Денис шагнул и открыл закрытую дверцу. Там было пусто!
Вот это Артёма добило окончательно. Так спалиться, испытать самый жуткий стыд за все свои одиннадцать лет — и ради чего? Ради пустой кабинки, в которой никого не было!
- Насмотрелся? - насмешливо уточнил вожатый. - Ну, пойдём, отвечать будешь за свои художества.
Но повёл он Артёма почему-то не вниз по дорожке, а наоборот, вверх, в глухой лес. Артём топал за вожатым по тропинке, пионеры довольно часто бегали здесь в лес, просто от скуки и интереса. Через пару минут вожатый свернул с тропинки в совсем глухую часть.
Хотя, что может быть глухого в летнем лесу, окружающем лагерь? На сто шагов трава если и не вытоптана, то изрядно потоптана, между деревьями по три-четыре метра, кусты редкие… Тем не менее зелень вокруг навевала мысли о дикой природе, а понимание близости цивилизации не давало страху вылезти окончательно.
Денис остановился, повернулся и сел прямо на траву.
- Ну, Саенко, рассказывай. Чего ты хотел там увидеть?
За время небольшого путешествия стыд немножко угас. Появилась робкая надежда: может, не будут ругать? Ну, слишком сильно? Может, поругают и отпустят? Может по жопе надают, скажут страшные слова, пообещают нажаловаться родителям, да этим всё и закончится? Может же случиться такое чудо?
- Хоть что-нибудь, - пробурчал Артём.
- И что ты там не видел?
- Ничего не видел, - Артём по-прежнему рассматривал ноги в сандалиях. Ноги у Дениса были… Мальчишка задумался: назвать их волосатыми — нельзя. Но ровные волосики покрывали икры, коленки, и уходили туда. Под шорты.
- Ты никогда не видел, что у девочек в трусах?
Артём поднял взгляд. Денис смотрел на него через стёкла очков таким взглядом… Насмешливым, высокомерным!
- Видел! - Артём припомнил те немногие случаи, когда ему доводилось увидеть женскую промежность. Тот единственный раз, когда ему показывали преферансные карты, он старался не вспоминать. Женские тела на них выглядели уродскими и неестественными, все эти развратные позы, все эти накрашенные губы, обхватывающие мужские члены, оттопыренные губы и пальцы — всё это больше отвращало, чем возбуждало. И Артём мечтал, что когда-нибудь он сможет сам раздеть женщину и посмотреть, что там у неё между ног. Эта мысль будоражила куда сильнее всяческих порнокартинок, но… Но сколько ж ещё ждать-то!
- И чего ты тогда полез?
Артём вскинул взгляд к верхушкам деревьев и снова опустил. Ну, чего он, как дурак? Не понимает, что ли? Зачем лезут посмотреть, что там у девчонок? Понимает. Так чего спрашивает-то?
- Чего молчишь?
Артём посмотрел на стволик дерева слева. Эх, вот что его понесло к тому туалету, а? Нет, чтобы спокойно лежать с пацанами в палате….
- Значит, так, - в голосе вожатого послышалась решительность, и Артём мысленно напрягся. Вот сейчас решится его судьба. - Раз ты, Саенко, считаешь, что можно подглядывать за другими — снимай трусы.
- Что? - мальчишка вытаращился на вожатого. Он что, ослышался?
- Снимай, снимай, - кивнул ему Денис, блеснув стёклами. - Раз ты думаешь, что другим приятно, когда за ними подглядывают, тебе будет полезно самому почувствовать, каково это.
Губы задрожали, на глаза навернулись слёзы. Как? Вот так вот взять и снимать трусы? Перед ним? Да как же это?! Мама! Бабушка! Ой, спасите! Ой, не надо!
- Не надо, - прошептал Артём трясущимися губами, мечтая только об одном: не заплакать. Он мужчина, нельзя плакать!
- Саенко! - строго сказал вожатый. - А ты как хотел? Тебе подглядывать можно, а на тебя смотреть нельзя? Это я ещё тебя в лес завёл, тут тебя никто не увидит. Но если хочешь, я устрою тебе это перед всеми.
Мысль о том, что с него снимают трусы перед строем пионеров… И все видят… И девчонки тоже… Артём судорожно схватился за шорты и торопливо стянул их вместе с трусами, глотая горькие слёзы. Вот это влип. Попался. Снял трусы. Ещё и рыдает, как девчонка!
Денис ничего не сказал. Он смотрел. Просто смотрел. А Артём стоял. Он стоял в лесу перед вожатым со спущенными штанами, по щекам текли слёзы, ветерок обдувал обнажённую попку, а писюн торчал в лицо Денису. И он сейчас смотрел на него.
Секунды шли, ничего не происходило, и стыд угас, словно угли в костре. Остался только горький дым: всё уже случилось, и плакать смысла нет. Слёзы тоже высохли. Артём стёр их со щеки, чтобы они не капали на живот.
- Одевайся, - вздохнул Денис и встал. - Представь, что девочкам точно так же.
- И совсем не так же! - Артём натянул шорты. Они запутались, так что он снял их, надел сначала трусы, а уже потом — шорты. - Они-то не знают, что я за ними подглядываю!
- И что это меняет?
- Им не так стыдно!
- А стыдно должно быть тебе! - вожатый упёр в него палец. - Как ты можешь? Пионер, и за девочками подглядываешь!
- А что, - ершисто ответил мальчишка, - пионерам за девочками подглядывать нельзя? Только комсомольцам?
- Хотя бы комсомольцам! - ответил Денис. - Надо вырасти сначала!
- Я вырасту! - пообещал Артём. - Но когда я вырасту, я уже не только подглядывать буду.
- А что будешь? - поинтересовался Денис.
Артём удивился. Две минуты назад он рыдал, страдал, переживал, и вообще был готов умереть. А сейчас они разговаривают как друзья! Запросто! И в вопросе вожатого не чувствуется ни подначки, ни угрозы. Обнаглевший пацан, только что потерявший всё, решительно ответил:
- А всё остальное тоже!
- А что остальное?
Артём нагнул голову, словно молодой бычок, готовый ринуться в бой, и ответил:
- Ебаться!
И вместо удара по губам или очередной нотации, мол, пионеру материться не следует, Денис совершенно спокойно ответил:
- Когда подрастёшь — конечно, будешь. Кто ж тебе запрещает? А сейчас… А если бы тебя поймал не я, а кто-нибудь другой? Ох, Саенко… Иди, спи!
Когда Артём вошёл в палату, снял шорты и забрался под одеяло, он практически поверил, что ничего не было. Не было ничего. Ни-че-го! Всё в порядке. Сходил, пописал, может быть даже покакал, кому какое дело? И лёг. И ничего не было! Никого не встретил, можно спать.
Через две минуты он действительно спал.

 

Проснулся Артём тяжело. И сразу же вспомнил блестящие очки, внимательный, чуть насмешливый взгляд, и он стоит со спущенными трусами. Но сейчас к стыду и отрицанию ситуации примешалось непонятное ощущение. Писюн с трусах напрягся, как будто его сжало чем-то. Всё это промелькнуло мимолётно, буквально за один удар сердца, и голос Анны Павловны:
- Встаём, мальчики, встаём!
Артём отбросил одеяло, нагнулся и поднял брошенные шорты, натянул, мимолётно поправив торчащий и мешающийся писюн, надел и застегнул рубашку…
Третий отряд был готов к полднику.
- Запевай!
- Алеют ярко наши галстуки…
У каждого отряда — своя песня, тридцать шагов — и можно выпить стакан тёплого какао с молоком, получив вафлю «Артек».
Это было самое любимое лакомство Артёма. Он отдирал верхнюю вафлю, хрустел ею, потом слизывал и скусывал шоколадную начинку, отдирал среднюю вафлю, сладенькую, ещё хранящую вкус этой самой начинки, а потом принимался вылизывать самую нижнюю. Под конец съедалась и она. Из простого прямоугольника 5х10 см удавалось извлечь столько удовольствия!
А вот теперь можно играть. Куда бы?
- Айда на крышу?
Ванька Клюев постоянно что-нибудь придумывал, но лазить на крышу его научил сам Артём. По лагерю там и сям стояли беседки — круглые, с резными деревянными бортиками, над бортиками возвышаются деревянные же столбы, на которых лежит коническая крыша. Внутри беседок — стол, по кругу — лавки. А под крышей из толстого металлического прута — ажурные украшения. Если запрыгнуть на бортик и взяться за эти украшения — легко можно залезть на саму крышу. У большинства беседок занятие сиё было бессмысленное, то есть, залез, гордо посмотрел сверху и слез. Но две отличались. Одна росла под абрикосой, вторая — под алычой. И то, и другое дерево ещё не созрели, но тем лучше! Мелкие зелёные кисленькие плоды привлекали пацанов сильнее, чем известный продукт — мух. Правда, взрослые ругались… Ну, и что? Они всегда ругаются!
- Айда!
Лёгкие ноги стучат по земле, бум, бум, два тела запрыгивают на бортик, шурх, шшш… топ, топ! - они уже на крыше. Можно спокойно устроиться и выискивать незрелые пушистые комочки. Главное — не раскусить косточку, а то она очень горькая! Но с каждым днём корочка становится твёрже, и уже сейчас захочешь — не раскусишь.
- Саенко!
Артём глянул вниз и только тяжело вздохнул. Приготовившись слезать.
- Мне тоже нарви!
Дёрнувшись, Артём торопливо надрал полную ладошку зелёной абрикосы, ловко, словно ящерица, сполз с крыши, спрыгнул на бортик, оттуда — на землю, умудрившись не растерять добычу, и протянул руку вожатому. Тот раскрыл ладонь, принимая угощение, взял одну, осмотрел, сунул в рот.
Артём смотрел на это как на чудо. Взрослый… Ну, как «взрослый»? Главное — вожатый! Вожатый второго отряда жрёт зелёные абрикосы, как пацан какой-то!
- Созреют скоро, - сказал Денис. - Вы там осторожнее. Не грохнитесь!
- Не, мы не упадём! - заявил Артём.
Денис кивнул и пошёл дальше. А мальчишка залез обратно на крышу.
- А он чё, тебя знает? - уточнил Клюев.
То, что он, получается, знаком с вожатым другого отряда, неожиданно согрело. Артём гордо сказал:
- А то!
Мимолётная сценка, но оба пацана почувствовали и прочувствовали: у одного было то, чего не было у другого, и один имел личные контакты с вожаком стаи, что автоматически поднимало его на одну ступеньку в иерархии. Ни одному, ни второму это всё нафиг не было нужно, но инстинкты работают независимо от разума, и поняли — оба.
Артёму ощущение понравилось.
В пять вечера сегодня показывали кино. Вместе со всем лагерем Артём ржал над приключениями Петрова и Васечкина, выходишь после фильма, а на улице уже темно.  Потом — ужин, после него — дискотека. Дискотека — это было такое странное мероприятие,   когда над лагерем несутся мощные звуки песни, слов которой не разобрать, а на плацу шевелится толпа пацанов и девчонок самого разного возраста. Денис несколько раз пытался участвовать в этом священнодействии, но ни разу не понял кайфа. Зато музыка разносится далеко за пределы лагеря, слышно не лучше, но слышно, что отбоя ещё нет.
А вот когда стихает, то последним аккордом по лагерной радиосвязи раздаётся голос:
- Всем спасибо, у вас есть десять минут. А потом… ОТБОЙ!
Лагерь наполняется лёгким шумом и начинает напоминать муравейник: все двигаются, кто и куда — непонятно, но за десять минут площадь очищается, а потом вожатые идут и проверяют наличие личного состава в постелях, порядок и аккуратность в вверенных им отрядах.
Через пять минут Артём встал, нащупал сандалии и двинулся на выход.
- Ты куда? - спросил Клюев.
- В туалет.
- А чё раньше не сходил?
- Не хотел!
- Ох, заловят тебя!
- Я быстро!
Ага, быстро! Идти наверх, к очень даже памятным туалетам, Артём не захотел. Вот понятно же, что туалеты тут ни причём, и что сам виноват, и вообще… Но идти туда — словно в логово к хищнику. Поэтому Артём двинулся через весь лагерь к противоположному краю. Понимая, что ночью привлечёт к себе внимание (ничего криминального в этом не было, но всё равно!), пацан прошёл в тени складов, стоящих справа, мимо кинозала, мимо столовой, фактически обойдя лагерь по периметру. И слева от столовой, далеко слева, начинался тот самый спуск вниз.
И…
Разумеется, по нему поднимался Денис! Да что он, издевается, что ли?
- Саенко? - с удивлённо-вопросительной интонацией сказал вожатый. - Только скажи, что ты сейчас в туалет идёшь.
- В туалет!
- Ваш туалет на той стороне лагеря. А почему ты сюда?
Сказать правду Артём не смог. Только опять опустил голову. Да что за невезение-то?
- Ну, иди, я посмотрю.
Жаркий стыд окатил от макушки до пяток, даже зашевелились волосы на голове. Пацан стиснул губы и направился к туалету. Он опять будет смотреть! Да что ж такое!?
Но… но вожатый вслед за ним в кабинку не вошёл, остался снаружи. Здесь, внизу, кабинки не разделялись на отдельные секции, большое помещение на четыре очка с чистыми досками (запах всё равно тот самый), никакой приватности. Возможно, это была вторая причина малой посещаемости именно этого туалета. Артём расстегнул ширинку, вытащил писюн, направил его в темнеющее очко… Подождав, пока струйка закончится, он прислушался к своим ощущениям. Если бы Денис стоял рядом и смотрел на него… Опять накатила та сцена, когда он стоял в лесу со спущенными штанами… И снова основание письки сжалось, аж яички подтянулись. Но никто на него не смотрел. Мальчик застегнулся и повернулся к двери. Надо выходить. А может, не выходить? Ага, тут сидеть до утра? Он же войдёт и вытащит…
Артём вышел на улицу. Здесь было темно, прохладно, свежий запах земли и листьев словно выдул из головы дурные мысли.
- Ох, Саенко. Ну, что? Опять ты после отбоя бегаешь? Будем тебя наказывать?
Внутри всё сжалось, в пятках зачесалось, челюсть заныла.
- Пошли!
Денис взял его за руку. Сильная, властная рука крепко сжала запястье. Такая тёплая, такая надёжная…. Вырваться не получится, да и зачем? Куда ты сбежишь? Артём шагал за вожатым вниз, всё дальше от лагеря в темноту леса, и страх щекотал его за бока. Щекотка эта совершенно не радовала, но ощущение такое… Такое… Тебя ведут во тьму леса, и сейчас тебя накажут… Как? Да как захотят! А ты — маленький, беспомощный, ничего не можешь возразить… Удивительное и неожиданное чувство, волнительное и захватывающее! А учитывая, что ни в какое серьёзное наказание мальчишка не верил, то просто принял правила новой интересной игры, отдавшись вожатому, который ел зелёные абрикосы, как мальчишка, и даже ругался как-то понарошку!
Они остановились.
- Ну что, Саенко. Раз ты опять попался — давай. Раздевайся.
На миг внутри опять набухли слёзы. Но только на миг. Правила игры требуют, чтобы ты их соблюдал, иначе какая же это игра? Конечно, можно сейчас разреветься и канючить, чтобы его отпустили, но мальчик чувствовал, что это его, конечно, отпустят… Но это будет последний раз. И больше он никогда не сможет похвастаться перед друзьями, что «Денис меня знает», потому что он сам порвал тоненькие ниточки их связи. А сейчас — темно, лес, никого нету, а вожатый уже видел его без трусов. Да и разве можно в такой темноте вообще хоть что-то разглядеть? Он стоит от Дениса в одном шаге, а едва может угадать его фигуру.
Прошуршала ткань и холодный воздух прошёлся по заднице, поцеловал в яички, от чего те поджались.
- Снял? - уточнил вожатый.
- Ага, - едва слышно ответил Артём.
Ладонь легла ему на спину, мальчишка качнулся и выпрямился. А ладонь двинулась вниз, прошлась по попе, и ниже, ниже, по бёдрам, до самый коленок. А вторая ладонь двинулась спереди, опустив вниз напрягшегося петьку, и это так прикольно, когда его вниз давят, а он вверх старается! Артём хихикнул.
Две ладони прошлись по нему обратно от коленок до живота и выше, выше, до самой груди. Мальчишка внимательно следил за ними, но всё равно для него оказалось неожиданностью, когда твёрдые пальцы схватили и сжали его стручок.
- Торчит, - полувопросительно сказал Денис.
- Ага.
Пальцы мяли писюн, и это было одновременно больно и приятно. Артём дрожал, словно от холода, хотя холода не было.
- Ну, что, Саенко. Надо тебя наказать. Как тебя наказать? По попе, или по письке?
Артём хихикнул. Так странно слышать это слово от взрослого!
- По попе.
- Тогда поворачивайся.
Мальчик повернулся, ожидая удара, но когда ладонь хлопнула его по заднице, он непроизвольно выпучил глаза. Разве так наказывают? Это даже не наказание, шлепок оказался настолько слабым, что совсем и не больно! Напрягшаяся попа расслабилась, и второй шлепок вообще показался ничтожным. Разве так наказывают?
- Одевайся, - раздался голос. Спокойный, доброжелательный. - И больше после отбоя не бегай!
- А то вы меня наказывать будете? - хихикнул Артём.
- Буду, - очень серьёзно ответил Денис.
Артём натянул трусы, шорты, нащупал в темноте руку Дениса, и тот взял его, крепко сжав ладонь.
Они вышли к свету лагеря, и тут же попались на глаза директору, пожилой даме.
- Что это вы тут ходите?
- Вот, поймал нарушителя, - заявил Денис. - Веду обратно.
В первый миг Артём испугался, что сейчас директор начнёт допрашивать, кто он, из какого отряда, а завтра на линейке опозорит перед всеми, но та лишь кивнула и продолжила свой путь.
А иметь знакомым вожатого совсем неплохо! Под защитой Дениса Артём дошёл до палаты, получил шлепок по заду, забежал в комнату, разделся и нырнул под одеяло. Полежал в тишине и уюте, осторожно засунул руку в трусы и помял петьку.
Увы. Ощущения совершенно не те! То есть, он ощущал свои пальцы, сжатие, поглаживание, но он знал. Он знал, куда собирается нажать и что сделать. А когда это делал Денис — всё было неожиданно, непредсказуемо. И от этого в десять раз приятнее.

 

ДЕНЬ 2

Утро начинается с противного звука горна. Хотя, почему «противного»? Утро начинается с бодрой побудки. Солнце бьёт в окна, вся палата вскакивает, натягивает шорты, достаются зубные щётки и мыльницы, возле умывальников под звон струй образуются редеющие очереди… Ух, как бодрит водица! Умыться, почистить зубы, сложить всё обратно в тумбочку — и на зарядку!
Зарядка, правда, аховая, всего пять минут. Но, тем не менее — все дружно наклоняются, приседают, поднимают и опускают руки, ноги — на ширине плеч. После зарядки — завтрак.
После завтрака — линейка. Вот здесь пионерский галстук — абсолютно необходимый атрибут. Многие помогают завязывать галстук другим, но Артём научился этому нехитрому движению. А главное, этот узел потом очень легко развязывается!
Отряды выстраиваются в каре перед административным корпусом, выходит директор и объявляет, что у них сегодня есть героиня. И выводят незнакомую девочку, директор рассказывает всем, что Женя Белоусова не побоялась отогнать коршуна от голубя, напавшего на птицу. Женя отгоняла хищника сначала голыми руками, а потом — подобранной палкой.
Артём стоял и готов был сгрызть собственный галстук. Ну, почему?! Почему этот долбанный коршун прилетел ей? Он тоже мог бы отогнать дрянную птицу, но просто не оказался в нужном месте! Почему везёт другим, а? Он тоже хотел бы!
После линейки у девочки Жени из первого отряда наблюдалась очередь поклонников. Артём вздохнул и решил, что слава — тяжкое бремя. Если бы сейчас Клюев и прочие пацаны издевались бы «Ну, что, герой, штаны — с дырой?». Он бы не удержался дал бы в морду. Постыдная драка и линейка, на которой отчитывают вчерашнего героя? Нет уж. Лучше жить просто, не высовываясь, хотя почувствовать себя героем хотелось, но не настолько, чтобы потом защищаться от завистников. Девочкам всё-таки легче, над ними хотя бы не издеваются.
- А ты бы коршуна отогнал бы? - Ванька Клюев как будто мысли прочитал.
- Я бы не стал, - гордо заявил Артём.
- Что, струсил?
- Почему? Просто коршуна лишили обеда. Если бы я у тебя тарелку за обедом отнял бы — ты мне бы что сказал?
- Ты сначала отними!
- А если отниму?
- Вот когда отнимешь — тогда поговорим!
Ситуация зашла в тупик. Впрочем, Ванька — известный задира, перед ним сдать назад не так стыдно.
- Вот и коршун то же самое говорил!
- Я — коршун! - Ванька растопырил «крылья» и накинулся на Артёма. А тот побежал.
Хорошо летом в лагере. Можно бегать, играть в коршуна и голубя, кидаться ветками и мелкими камнями… А потом стоять перед Анной Павловной и ковырять носком землю.
Хулиганов отправили убирать в палате. Работа несложная, и в целом даже достойная. Подмести, помыть пол, протереть подоконники, вынести мусор… Ффух! Наконец-то свобода!
- Саенко!
Артём поворачивает голову и улыбается.
- А?
- Да ты, смотрю, нарушитель?
Улыбка тает, гаснет.
- Ага.
- А чего ж ты сейчас нарушил?
- Да мы с Ванькой баловались, кидались…
- Ну, Саенко, пошли. Наказывать тебя буду.
Ох, как оно прозвучало! Артём сжал зубы, боясь даже надеяться, он пошёл вслед за вожатым, они прошли развилку с туалетами и углубились в лес. С одной стороны внутри сладко тлело предвкушение чего-нибудь эдакого. С другой стороны таилась опаска: а вдруг он и вправду его накажет? Всё это без всяких слов, просто ощущение внутри, одно, другое, третье. Они сменяли друг друга на каждом шаге, и Артём просто выкинул всю эту муть, двигаясь за своим провожатым в ожидании того, что произойдёт. Что бы ни произошло.
На этот раз они ушли куда-то совсем далеко. С одной стороны Артём был согласен: ну, не заниматься же всяким таким прямо совсем рядом с лагерем, где могут совершенно неожиданно выйти из-за дерева? А с другой стороны, страх и опасение кусали внутри всё острее. А что он с ним сделает, раз так далеко идти надо? А это будет больно? А это будет приятно? Страх, возбуждение, интерес и опаска смешались внутри, Артём опять дрожал, как тогда, в первый раз.
- Ну, Саенко, - Денис остановился и повернулся к пионеру. - Будем тебя наказывать. Раз ты такой нарушитель дисциплины, будем тебя наказывать серьёзно. А то ты по-хорошему не понимаешь.
Артём переминался с ноги на ногу, не зная, то ли поддерживать игру, то ли покаянно плакаться. Как-то настроение улетучилось, и играть даже перехотелось. Наоборот, хотелось сказать «Знаешь, что? Харе дурью маяться, пошли обратно». Но разве можно такое говорить вожатому?
- Чего стоишь? Раздевайся! - велел Денис.
Артём помялся с ноги на ногу. Ещё минуту назад он бы с удовольствием разделся, а сейчас…. Как-то оно всё совсем неправильно. Не так. Как надо — мальчишка, разумеется, не представлял, но раздеваться не спешил.
- Саенко! - в голосе вожатого добавилось металла. - Тебя что, уговаривать надо?
В горле опять запершило, как в первый раз, в глазах хлюпнуло. Мальчишка насупился, и начал раздеваться не с трусов, а снял рубашку, будто оттягивая страшный момент. Но Денис ждал, и пришлось снимать шорты… А потом… Вздохнув, Артём стащил с себя трусы.
И то самое ощущение пришло. Он стоял голый в лесу, в одних сандалиях… Их недолго сбросить, мальчишка наступил босыми ступнями на землю, чтобы острее почувствовать свою наготу, свою незащищённость. Он стоял перед вожатым, так показательно страдая, что сам поверил в это. Но при этом запретность, необычность и эротичность происходящего вмешивались в это страдание. Артём не знал этого слова, но зато прекрасно ощущал всем телом: он стоит голый, на него пялятся и, возможно, любуются. Мысль о том, что им можно любоваться, оказалась новой. И от этого внутри такое ощущение… Хотелось ещё. Чтобы Денис смотрел на него, чтобы…
Что именно «чтобы» - Артём не знал и не понимал. Но оказался совершенно не готов к тому, что произойдёт!
То, что Денис начнёт расстёгивать штаны — это Артём ждал и даже надеялся. Интересно же, что там прячется? Пряталась там такая штука… Как две его! Ой, нет, даже как три! Мужской член, огромный, толстый, он торчал из ширинки, словно стенобойное орудие: крупная головка, вертикальная щёлочка, выглядывающая из окошка кожи… А ещё оттуда торчали волосы! Волосы поразили мальчишку больше всего! Он как-то не задумывался о том, что волосы могут расти в таком месте!
- Соси! - приказал Денис.
- Что? - изумился Артём.
- Что, не слышал? Соси!
Сосать… ЭТО? Ртом? Вот это вот? Нет, только не это! Артём настолько растерялся, что всё возбуждение вылетело, остался только голый и несчастный мальчик, которого заставляли ВОТ ЭТО взять в рот!
Вожатый шагнул вперёд, Артём пытался защититься, поднял руку, но взрослый парень легко отвёл её в сторону, ухватил его за затылок и наклонил. Он оказался сильным, и Артём подчинился силе, потому что оказался не готов драться и защищаться. Он с ужасом смотрел, как приближается к нему незагорелая плоть, мельком, пытаясь отвлечься, разглядел морщинки кожи, желобки вен… Его нагнули и эта штука оказалась совсем рядом, нос ощутил запах…
На удивление, запах почему-то оказался приятным. Нет, пахло не розами, но и не та туалетная смердь, которую пацан ожидал. Нет, пахло кожей, теплом, и ещё чем-то необычным, но не противным. Он приоткрыл губы и закрыла глаза.
Член оказался тёплым. Неизвестно, чего Артём ожидал, но первое впечатление было именно таким: тёплый! Тёплый, а ещё — мягкий. И очень гладкий. Две ладони крепко держали голову, мальчик пытался отстраниться, и если бы Денис его сейчас отпустил — он шлёпнулся бы на задницу. А так он чуть развёл руки и пытался языком вытолкнуть эту фигню изо рта…
Неожиданно обнаружив, что языком ощупывает головку. Язык помимо воли хозяина исследовал: что это такое попало к нам в рот?
Денис выпустил его, и Артём успел распрямиться, не упасть. Вытер рот тыльной стороной ладони, посмотрел в глаза Денису и отдышался.
- А как ты хотел? - через очки на него смотрели глаза, добрые и спокойные. - Это же наказание!
Артём задрожал, как будто его опустили в ледяную прорубь. Внутри противоборствовали и рвались две половинки. Одна знала, что с ним только что сделали ужасную, непростительную вещь. И если хоть кто-нибудь узнает об этом — вся последующая жизнь превратится в сплошной кошмар. Любой может с полным правом воскликнуть «Хуесос!» - и будет прав. А Артём даже не сможет ничего возразить.
Вторая половина уверяла, что ничего страшного не произошло. Они глубоко в лесу, вокруг никого нет. Никто не увидит. Совсем-совсем никто. Ведь Денис не идиот, он же не зря потащил его так далеко! А ничего страшного не случилось, он цел, оба глаза на месте, ушибов нет, нигде не кровоточит. А то, что было страшно и противно — так всё же кончилось хорошо?
Наверное, в любом человеке живут эти две половины. Но они редко рвут хозяина на части. И Артём был готов качнуться в любую сторону…
Глаза.
Глаза Дениса!
Будь в них хоть искра злости, радости, высокомерия, хоть малейший отблеск чего-нибудь, что унизило бы мальчишку — и он бежал бы отсюда в чём мать родила, и ещё неизвестно, кому потом было бы хуже!
Но Денис смотрел на него спокойно. И даже с некоторым недоумением: ты что, нарушаешь правила Игры? Ведь мы играем! Я привёл тебя сюда наказывать, я и наказываю. Почему же ты не играешь?
Но взрослый на то и взрослый, пусть и молодой взрослый, чтобы видеть, понимать и оценивать.
- Ладно, - сказал Денис. - Давай ещё разок, и одеваемся.
Сказано это было снисходительным тоном, мол, чего от тебя, ребятёнка, взять? Но на затылок снова легла ладонь, и…
И слегка надавила. Совсем немного. Можно было легко вывернуться, или даже упереться. Но Артём наклонился. Он поддался этой руке, которая снова вела его к противному кошмару, к постыдному для любого пацана…
Он приоткрыл рот, но глаза в этот раз не закрывал. И судорожно сглотнул, когда в рот опять упёрлась эта огромная и тёплая штука.
Язык ощупал упругую головку и сообщил, что не такая уж она и огромная. Конечно, побольше, чем у него, но даже рот не приходилось открывать особенно сильно. Артём пытался не дышать, но не дышать не получалось, приходилось, и сипение на выдохе прижимало волосы, а на вдохе они щекотали нос.
Самое странное было в том, что в голове не было ни единой мысли. Он просто сосал и ощупывал языком торчащий во рту член, и вдруг внутри как будто взметнулась волна. Она омыла изнутри, упала спокойной поверхностью, и на поверхности осталась пена. Пена, до этого скрытая где-то внутри.
- Ладно, ладно! - Денис вытащил у него изо рта и застегнулся. - Присосался… Одевайся!
Одежда на плечах и бёдрах здорово защищала. Пережитый кошмар остался позади, Денис подождал, пока он застегнёт сандалии, и они двинулись через лес обратно.
На выходе к Денису кинулась какая-то девушка:
- Денис Сергеевич, вы хоть знаете, что там ваши натворили?
- Где? - Денис сразу же выпрямился и быстрым шагом двинулся по дорожке вниз.
А Артём зашёл в туалет, сплюнул в дырку, пописал… Вышел…
- Третий отря-а-ад! - раздался голос Анны Павловны. - Собира-а-аемся! На обед!
И ей вторили вожатые других отрядов.
Снова песня, снова тарелки с едой, Клюев предложил попробовать отобрать у него тарелку, на что Артём гордо предложил в следующий раз мыть палату ему самому. Клюев понял, что с этого ничего не возьмёшь, и взялся за Саньку. Санька, впрочем, тоже на подначки не поддался, хотя малость потолкался и заслужил замечание от Анны Павловны.
А после обеда, как известно, тихий час. Артём лежал в постели и вспоминал события в лесу. И то удивительное спокойствие, охватившее его во второй раз. А ещё он вдруг понял, что так ничего и не понял. Он не рассмотрел толком член, не почувствовал его, хотя тот торчал во рту, и даже вкус сейчас вспомнить не может. Запах — может, а вкус — нет. И чего он боялся? Ничего ж страшного не случилось. Мальчик снова и снова перебирал воспоминания: приближается к носу разделённая вертикальной чертой головка, укутанная в морщинистую кожу, ощущение горячей плоти во рту, как щекочут нос волосы, как держит его сильная рука…
Так и уснул.

 

Проснулся Артём в самом прекрасном расположении духа. Он отлично выспался, и никакие проблемы не тревожили. То, что он до обеда… Хм… В общем, сосал — осталось между ними двоими. Так что единственное, о чём мальчик немного волновался — это не расскажет ли вожатый кому другому про пацана, который в рот берёт? Засмеют — это ладно. А если будут просить ещё взять? Он же ни в жисть не согласится! У Дениса — ещё куда ни шло, тот доказал делом, что не будет над ним смеяться. А у других нет, хоть режь.
После полдника (фи, молоко и какая-то ватрушка!) Артём пристроился к четвёртому отряду играть в «классики». Игра эта потрясала простотой и разнообразием сюжета. На асфальте краской (!!!) были нарисованы ровные квадратики, где третий и четвёртый, а так же седьмой и восьмой попарно торчали из столбика цифр. И надо было бросить камушек-биту, чтобы он попал точно на нужный квадратик (следующий по счёту). Если попал — ты можешь допрыгать на одной ножке до нужной цифры. Только на парных (три-четыре и семь-восемь) можно ставить две ноги. Запнулся, упал — начинай сначала!
При всей простоте игры напряжение зашкаливало, особенно когда надо было кидать на восьмой и девятый квадратик. Потому что над ними было поле «Солнце», и если камень улетал туда — то все достижения сгорали и надо начинать сначала. Дойти до девятого квадрата — это грандиозное достижение и заслуженное уважение всех игроков!
Хотя Артёму это ни разу не удалось, но до «восьмёрки» он допрыгал уверенно.
Кино сегодня не было, но зато в кинотеатре на сцене сражались рыцари. Артём немедленно занял одно из немногих свободных кресел. Парни из первого отряда готовились к Дню Лагеря, и фехтовали на деревянных мечах, которые, как оказалось, сами же выточили и сбили. Мечи сталкивались с глухим грохотом, а их вожатая умоляла пацанов сберечь реквизит до послезавтра, а то выступать будет не с чем!
Разумеется, Артём вместе с остальными полез на сцену: хотя бы подержать! Просто подержать в руках! Ого! Тяжёлый, оказывается. А какой же тяжёлый был настоящий?
Он отдал меч и успокоенный спрыгнул со сцены.
Чуть не нарвавшись на Дениса. Тот подхватил мальчишку, мягко, ненавязчиво:
- Осторожней!
И впился глазами ему в лицо. Артём тоже вглядывался в лицо вожатому: что он увидит? Насмешку? Намёк? Артём не мог даже себе признаться, что именно он хотел там увидеть? Но увиденное его полностью удовлетворило: Денис не собирался даже вот так, в их приватном и незаметном для других общении ни унижать мальчишку, ни использовать его.
Как Артём это понял — он объяснить бы не смог, но чётко уяснил: там, в лесу, это всё же была игра.
- Я острожно!
- Разобьёшься!
- Не разобьюсь!
- Опять спорить? - улыбнулся Денис. - Ох, накажу я тебя!
- Не догонишь! - вдруг засмеялся Артём и прыгнул в сторону. Обернулся, не побежит ли за ним вожатый? Нет? Тогда показать ему язык — и прочь!
Тёплый воздух бьёт в лицо, треплет волосы, ноги стучат по асфальту, тело несётся над землёй, хорошо-о!
- На у-ужин!
А, что? Уже вечер?
- Алеют ярко наши гал-сту-ки!
На ужин — два больших оладика со сметаной и горячий чай. Ох, какие тут начинаются торговые операции!
- Валька, дай мне свой оладик, я тебе завтра компот отдам!
- Не дам, я уже Димке обещала!
- Меняю четыре оладика на билет в кино!
- А у нас кино бесплатно!
Хохот в столовой.
Артём никак не может взять в толк, почему некоторые не хотят есть? Ведь это же так вкусно! Но третий оладик уже заполнил живот до отказа, так что четвёртый можно кому-нибудь отдать. Допить горячий сладкий чай — и можно на дискотеку!
На дискотеку надо нарядиться. То есть, если в основном по лагерю бегают в шортиках и маечке, на линейку идут в специальных тёмных шортах и белой рубашке (ну, как, «белой»… По приезду она была белая!), то на дискотеку надо надеть что-нить выпендрёжное. А что? Как-то мама, собирая ребёнка в лагерь, не положила ничего выпендрёжного! Ха! А на что общественность? Можно вполне поменяться, и даже с девчонками! А что? Прикольно!
- Вау, Тёмка! Зашибись! Ты теперь тёлка?
- Я теперь Алла Пугачёва! Я — звезда эстрады!
Артёма прёт и несёт. В платье, с какой-то длинной фигнёй, которую подложили под шапочку, он с палкой в руке изображает «Миллион белых роз», и народ ржёт и тащится. Когда вот так, показательно-демонстративно, можно делать любую глупость, и это будет смешно. Даже вожатые ржут над этой пародией!
Но всё хорошо в меру, «Алла Пугачёва» убегает со цены, возвращает девчонкам их вещи, одевает стандартные шорты и майку и возвращается на танцпол. А там уже белый теплоход и бегущая вода, потом — глупый скворец, и впервые Артём ощущает если не понимание, то хоть какое-то удовольствие!
- А ты прикольный!
- Сама такая!
- Сам такой!
- Танцевать пойдёшь?
- Пойду, конечно!
Её звали Ира. Они делали вид, что лихо отплясывают, и Артём, наконец, признал, что это здорово: бесцельно и бессистемно дрыгать руками и ногами под музыку, потому что не важно, что ты делаешь, никто тоже танцевать не умеет, но зато весело и здорово!
Когда в компании. А когда один — конечно, тупо.
Ира оказалась девочкой скромной, но интересной. Сама не приставала, не выспрашивала всякую муть, как часто любят делать девчонки, но при этом  с ней нашлось о чём поговорить, что Артёма изрядно удивило. Сколько раз он пытался с девчонками разговаривать — выходило какое-то убожество, о котором потом вспоминать стыдно. А тут Ирка спросила, где взял платье, что обещал девушкам за помощь, не стыдно ли было выходить в таком виде, любит ли он Пугачёву, а потом рассказала о том, как была на концерте фортепианной музыки, и как была поражена тем, что это, оказывается, вовсе даже не скучно, а очень здорово! Они вышли из толпы беснующихся детей, уселись на лавочке, и даже пробегающий мимо Клюев с воплем «Тили-тили тесто, жених и невеста» был дружно проигнорирован. Ирка только фыркнула, поведя плечами, а Артём и вовсе тут же забыл о нём, памятуя, что таких проще игнорировать, чем что-то доказать.
Они сидели и разговаривали — о насекомых, о ловле ручейников в ручьях, о выдержке на комарином болоте, о светлячках и сказках, с ними связанных. И тут раздалось:
- Всем спасибо, дискотека окончена. У вас есть десять минут до отбоя.
- До завтра!
- До завтра!
Как кружит голову вечер! Он впервые по-настоящему отрывался на дискотеке, он впервые общался с девочкой… С настоящей девочкой! Они так здорово поговорили…
Вопрос: куда идти? К верхним туалетам или к нижним?
Артём сходил к верхним. Побродил, в кабинки заходить не стал. Никого не было. Он сходил к нижним. Но и там бегали совершенно другие ребята.  Сидеть и ждать? Тупо! Вздохнув, Артём двинулся к своей палате… Но по дороге зачем-то (сам не зная зачем) шагнул в беседку «под алычой» и спрятался, усевшись на пол за столиком. Отсюда отлично было видно, как ходили туда-сюда обитатели лагеря, и как с каждой секундой их становилось всё меньше. Вот  уже и совсем затихло… Сидеть на земле стало холодно, Артём сел на корточки. Но на корточках затекали коленки. Так что он сел на лавочку, а потом лёг на неё, чтобы не отсвечивать.
Он возвращался с нижних туалетов. Знакомая шевелюра кудрявых волос, блеск фонарей в очках…
- Денис!
Он остановился, оглянулся. Подошёл к беседке.
- Саенко? Ты почему не спишь?
- Тебя жду.
- А почему здесь?
- А где?
- Иди спать!
Артём мысленно пожал плечами и спрыгнул с лавочки. А чего ты ожидал? Да, и так бывает.
- Стой! - Денис остановил его, положив ладонь на плечо. А сам оглядывал лагерь. - Ты спать не спешишь?
- Нет.
- Со мной пойдёшь?
- Да…
Денис коротко сжал пальцами плечо и слегка толкнул.
- Тогда иди вниз. Я сейчас приду.
Артём неспешно двинулся к спуску. В темноте ступеньки едва белели, но зато их очень удобно нащупывать ногами. Вот он дошёл до кабинок, а дальше начались проблемы. Сейчас, ночью, в кромешной тьме, он не видел ни земли, ни кустов, ни деревьев. Шаря вокруг себя руками, чтобы не влететь в ствол, он спустился на пять шагов, чуть не поскользнулся и решил, что пока хватит. Идущие в туалет его вряд ли заметят, а он будет видеть всех. Потому что свет был только в туалете, а вокруг — не было.
Наверху зажглась звёздочка и двинулась вниз. Кто-то шёл по дорожке, и Артём только тихонько вздохнул, приготовившись ждать. Вообще-то идея ему уже не особенно нравилась. Мысль снова ощутить во рту хуй уже не казалась такой привлекательной, как всего полчаса назад. Может, пойти спать?
Звёздочка фонарика добралась до досчатого домика, луч обежал саму постройку, кусты и дорожку вокруг, а потом вдруг погас.
- Саенко?
- Я тут, - подал голос Артём.
Хруст веток, неприличное слово, фонарик снова зажигается, слепя глаза. Ещё два шага, и он освещает не лицо мальчишки а пространство между деревьями. Рука Дениса нащупывает его руку, и дальше они пробираются вдвоём. Впрочем, уходят недалеко. Фонарик гаснет, оставляя их в темноте, только шелестят деревья под ночным ветром, да стрекочут кузнечики.
Шорох. Едва слышный шорох ткани. Во рту сразу пересыхает, сейчас, сейчас начнётся! Ладонь Дениса нащупывает голову мальчика, и тот нагибается, повинуясь малейшему указанию, да что там, тени указания. В общем, мальчик нагнулся просто под тяжестью ладони.
Артём стукнулся головой о живот Дениса, но тот ничего не сказал. Артём вытянул руку и нащупал ноги, выше — густые заросли волос, видимо, это оно. Ага, точно! Большой упругий член торчал в холодном ночном воздухе, и Артём, сам млея от стыда и наглости, взял его в рот.
Тёплый член с запахом и вкусом взрослого мужчины наполнил рот слюной. Артём напрягся и сглотнул. И ничего не случилось. Член всё так же торчал во рту, Денис стоял, поглаживая его по затылку… Поглаживая? Хм… Значит, можно не стесняться? И Артём попробовал пососать то, что торчало во рту. Получился очень громкий и неприличный звук. Но Денис ничего не сказал, только продолжил гладить его по спине, по плечам. Артём сосал член, позволяя гладить себя, а сам ощупывал всё остальное, что прилагалось к мужчине. Мошонку, большую и тяжёлую, бёдра, сильные, покрытые едва заметным волосом, а так же мощную и упругую попу. До попы он едва доставал, но сейчас это было неважно.
- Ай, плять! - вдруг сказал Денис, рывком вытащил изо рта и схватился за член. В темноте было не видно, что он делает, но слышны были частые-частные ритмичные удары, а потом вдруг резкий запах.
- А что случилось? - негромко спросил Артём.
- Что, что… Спустил я! - недовольно отозвался Денис. - Приятно очень. Здорово ты сосёшь, Саенко. Спасибо.
И погладил по голове.
Через минуту они поднимались по ступенькам вверх. На этот раз их засёк физрук.
- Чего это вы тут разгуливаете?
- В туалет ему надо было, - спокойно ответил Денис. - А у меня фонарик.
Это вроде бы как всё объяснило, они разошлись. Артём зашёл в палату, забрался в кровать…
- Нагулялся? - спросил Клюев.
- Угу.
- Должен будешь.
- Это почему это?
- Заходила Анна Павловна, я сказал, что ты в туалет пошёл. А её не хватились?
Артём был благодарен всем, кому можно, что Клюев видел их с Иркой на лавочке. Бегать по бабам — это по-мужски. И Ванька ему сейчас даже завидует немного, хотя понятно, что ничего у них бы не было. А вот узнай он, с кем Артём гулял на самом деле…
- Не знаю. Завтра спрошу!
- Чё хоть было?
- Да ничего не было. Даже не поцеловались.
- А что ж ты так теряешься-то? - к разговору прислушивались и остальные.
- Да я не знаю, а вдруг бы ей не понравилось?
И ещё полчаса пацаны разговаривали о святом. О бабах.

 

ДЕНЬ 3

Утром Артём просыпался тяжело. Окончательно проснувшись только к зарядке. И впервые за всю смену согласился, что зарядка — вещь правильная, нужная. После неё чувствуешь себя живым и бодрым, не хочется привалиться к дереву и доспать.
На завтрак — рисовая молочная каша! Уроды! Ненавижу! Что, кто-то хочет доесть? Да на здоровье, забирай эту гадость. Как можно добровольно наворачивать эту белую склизкую гадость, которую даже масло не спасает? Буэ! Ладно, кусок хлеба с маслом и чай вполне сойдут, остаётся дождаться, когда доедят все остальные.
После линейки отряды обязали готовиться к завтрашнему Дню Лагеря, и хотя сам Артём ни в чём не участвовал, но зато смотрел, как готовятся их отрядовцы. Смотреть на происходящее в подготовке иногда даже интереснее, чем на само выступление, потому что случаются такие приколы, которые потом никогда и нигде не увидишь, но после репетиции над ними ещё ржут некоторое время.
- Артём!
- Ирка, привет! Вы тоже готовитесь?
- Ага!
На ней короткая маечка, волосы связаны сзади в хвостик и личико такое милое и нежное.
- Куда пойдём?
- Айда на дерево?
- Давай.
«Давай»? Девчонка, которая лазает по деревьям? Ух, ты! Они влезли на дерево, стоящее возле  въезда в лагерь. Удобное тем, что толстое, слегка искривлённое, выдержавшее несколько поколений детей, с истёртой корой, на высоте детского роста оно раздваивалось на толстые «рога», до которых было можно добраться, цепляясь за выступы внизу. Не совсем ступеньки, но вполне можно было залезть. Она расселись, каждый на своей ветке, и начали общаться.
Вот вроде бы и ни о чём, а вроде бы обо всём. О марках и книжках, о радуге на крыльях бабочек и о преломлении солнечных лучей в грани зеркала, о детских историях и о взрослом непонимании. Они слезли с дерева, обошли лагерь по широкой дуге, взяли в хлеборезке по кусочку хлеба, подбежали к колоде для мяса, засыпанной крупной солью, посолили этот хлеб и пошли дальше, уплетая и продолжая трепаться.
К обеду Артём абсолютно точно знал, что у него появился друг. Настоящий, верный, интересный друг! Ирка с удовольствием заглянула в их палату, с интересом огляделась, уточнила, где кровать Артёма. Артём с не меньшим интересом заглянул в девчачью палату, и с некоторым разочарованием понял, что она, в общем-то, от ихней и не отличается почти. Чего он ожидал увидеть — мальчик сам не знал, но чего-то эдакого. Каких-нибудь картинок, вышивок, цветочков… Нет, всё то же самое, даже беспорядка, пожалуй, побольше будет!
Потом Ирку у него забрали. Набежали девчонки из их отряда, куда-то позвали, они помахали друг другу ладошками и…
И Артём остался один. Его отряд занимался чем-то, Ирка убежала, вокруг — полный лагерь детей, а ему — скучно!
Может, сходить к Денису?
Денис тоже оказался занят. Он тоже следил за репетицией своего второго отряда, подавая реплики. Обернулся, увидел Артёма, помахал и похлопал по сиденью рядом. Артём пробрался по ряду, опустил сиденье и устроился, глядя на сцену. На сцене разбойники репетировали захват принцессы. Принцесса ахала и орала, разбойники ржали, периодически отвлекаясь от своей жертвы и тыкая друг друга. Денис вмешивался и репетиция продолжалась.
- Я освобожусь через двадцать минут, - негромко сказал он Артёму, отвлёкшись от своих.
- Ага. Ладно!
- Ты где будешь ждать?
- Наверху.
- Хорошо.
Вот и договорились. Эти полчаса Артём убил на ловлю ящериц. Перед туалетами в землю был вкопан огромный пожарный бак с конусовидной крышкой, на которой любили греться ящерицы. Так что он и ещё двое мальчишек ловили и выслеживали этих ящериц, пока не появился Денис.
- Саенко! Пошли!
Артём подскочил, вытер руки о шорты…
- Саенко! Что ты как маленький, руки об себя вытираешь? У тебя что, платка нету?
- Нету.
- Ох, Саенко… Придётся тебя опять наказать.
В паху напряглось и потеплело. Сейчас Артём уже чётко понимал, что их ждёт игра… И ждал эту игру. Что будет сегодня? Как его сегодня «накажут»?
Но Денис повёл его не вверх, как обычно, а наоборот, обратно в лагерь. Они спустились по дорожке и пошли почему-то влево, к воротам. А Денис завёл длинную и нудную лекцию по необходимости носить с собой средства гигиены, как то: платки, бинты, баночки с зелёнкой и йодом, для обработки всяческих ссадин, царапин и ушибов. Они прошли ворота, где скучала парочка дежурных, и двинулись дальше по дороге, проложенной через лес.
- Денис, а зачем вы мне всё это рассказываете?
- Саенко, ко мне можно на «ты» обращаться. Когда мы одни. А то я себя таким взрослым чувствую!
- А вы… А ты же и так взрослый?
- Ну, для тебя, возможно. А так я сам совсем недавно был в лагере пионером.
- И тоже в такие игры играли? - хихикнул Артём.
- Нет, - очень серьёзно ответил Денис. - Мне было не с кем.
Артём пожалел вожатого. Он прекрасно его понимал: если бы не то первое их приключение, он бы тоже никогда ни с кем в такие игры не играл бы. Даже с Иркой. Особенно с Иркой! Ведь она такая… милая и открытая! С ней так интересно! С ней так здорово!
А всякое такое лучше вот с Денисом.
- А ты уже когда-нибудь ебался?
- Конечно, - не удивился перемене темы вожатый. Они спустились с дороги на обочину, перебрались через канаву и начали углубляться в лес.
- И как?
- Очень приятно. Объяснить это невозможно, это надо почувствовать самому. Но это действительно очень здорово.
- Жалко.
- Чего жалко?
- Что я ещё маленький и не скоро это почувствую.
- Ничего, Саенко, и ты вырастешь и тоже насладишься. Я видел, ты себе подружку завёл?
- Ну, не буду же я с ней ебаться?
- Конечно, - легко согласился Денис. - И уж точно не в лагере, пожалуйста.
- А ты когда вчера спустил, тебе приятно было?
- Очень!
- Ух, ты. А все мальчики спускают?
- Мальчики не спускают. Спускают только мужчины. Когда ты вырастешь и у тебя будет такой же, как у меня — тоже будешь спускать.
- А у меня тоже такой огромный будет?
- Да разве у меня огромный? - засмеялся Денис. - Совсем даже не огромный. Ты, видимо, огромных не видал.
- А я вообще не видал!
- Как же так? Ты что, с папой никогда не купался?
- У папы совсем не такой большой! - возразил Артём. - Он висит такая сарделька короткая и всё.
- Так у тебя ж тоже иногда висит, а иногда стоит.
- Ага. А почему так?
Денис остановился, огляделся… И показал куда-то:
- Как тебе? Вроде бы здесь нас не увидят.
- Ага. Давай.
Они двинулись к кустам, растущим возле дерева, с трудом пролезли в гущу… Но места там не было, пришлось вылезать.
- Когда мужчина готов ебаться, - ответил, наконец, Денис, - у него хуй встаёт. А когда не готов — падает.
- Так это что, если у меня встаёт, я готов ебаться? - изумился Артём.
- Нет, конечно! - Денис засмеялся и погладил его по голове. - Это у него только тренировка. Но зато когда он у тебя встаёт — тебе приятно.
Они забрались в другие кусты. Правда, слева и справа было свободное пространство, но зато спереди и сзади они были прикрыты. И место было удачное — небольшой склон, а колючки не растут.
- Я раздеваюсь? - сказал Артём, берясь за майку.
- Конечно.
Артём быстро стащил с себя майку, шорты с трусами, снял сандалии, оставшись полностью голым. Так необычно: стоять голым посреди леса в солнечный день!
- Вот, у тебя уже торчит! - Денис взял его пальцами за петьку, как в тот, самый первый раз.
Волна удовольствия разбежалась по животу и бёдрам. Артём стоял, глядя как вожатый мнёт и теребит ему петьку, прислушиваясь к ощущениям. Ему нравилось. Когда делаешь это сам — совсем не то удовольствие. А когда кто-то другой, прям так здорово!
- Повернись! - велел ему Денис, и Артём повернулся.
Тоже так здорово! Он же сейчас смотрит на него, на его попу, и всё видит! Артём сам не заметил, как задышал тяжело и коротко, а холодные пальцы легли на попу и попытались раздвинуть. Мальчик непроизвольно сжал ягодицы и заслужил лёгкий шлепок.
- Не напрягай!
Расслабив мышцы и позволив себя раскрыть, Артём испытал ещё одну необычную гамму ощущений. Раздвинутые «булочки» будили желание сходить по большому, но ни поза, ни состояние этого желания не подтверждали! И эта смесь тоже как-то очень странно отзывалась в животе. Артём расслабился, позволяя себя трогать и рассматривать, а сам прислушивался к самому себе, удивляясь и наслаждаясь необычностью происходящего.
- Эх, Саенко, - вздохнул сзади Денис.
- Что? - тут же обернулся к нему мальчишка.
- Да что, что… Выебать бы тебя…
- Меня? - изумился Артём.
- Тебя, тебя… Ну, что? Будешь?
Артём смотрел, как Денис расстёгивает штаны….
- А сними их совсем?
Денис поджал губы, огляделся… Но лес шелестел листьями, и никаких посторонних пока не наблюдалось. Так что вожатый расстегнул ремень и стянул длинные шорты, оставшись в одной рубашке.
- А рубашку?
- Да зачем? - попытался возражать тот, но Артём бесхитростно ответил:
- А я тоже хочу на тебя голого посмотреть!
- Да что там смотреть-то…
- Ну, пожалуйста, пожалуйста! - Артём бросился и обнял Дениса…
Ой! А когда голый прижимаешься к голому — совсем другие ощущения! Так интересно…
- А ты мне тогда пососёшь?
- Ага!
- Ладно, ладно, - Денис стянул с себя последнюю тряпку, и…
Артём отступил на шаг, разглядывая голого юношу. Он ничем, кроме очков, не напоминал вожатого второго отряда. Рослый, на полторы головы выше него, с плоской грудью, в центре которой темнели заросли коротких волос, с двумя нашлёпкам сосков, рельефные мышцы на руках, ровный живот, переходящий в кустистые заросли, из которых торчало то самое осадное бревно… Хотя, если подумать, действительно, не такое уж и бревно. Конечно, побольше егойной пипки…
- Хи-хи! - Артём протянул руку и ухватился за торчащий стволик. Легко сомкнув пальцы.
- Чего смеёшься? - с обиженной ноткой спросил Денис.
- Да такой прикольный… И что, вот им ебутся?
- Ну, да.
- И суют его в девочку? Прямо в письку?
- Да.
- И помещается?
- Конечно.
- А девочки кричат?
- Если им очень приятно — кричат.
- Приятно? - удивился Артём. - А что, это может быть приятно?
- Конечно.
- Кода вот такое засовывают внутрь? - ладонь мальчишки поглаживала и ощупывала член.
- Да. А как ты, думаешь, ебутся?
- Я не знаю.
- Вот так и ебутся. Засовывают внутрь и там двигают. А потом спускают. И получаются дети.
- А покажешь?
- … Что? - после паузы спросил Денис.
- Как спускают.
- Да пожалуйста. Пососи — и сам увидишь.
Артём хихикнул и нагнулся.
- Погоди. Я сяду.
Он сел на свои же шорты, и Артём с интересом посмотрел, как выглядит голая жопа, сидящая на чём-то. Так странно видеть всю кожу, складки, ничто не скрыто тканью. Артём улёгся прямо в траву, устроил локти между разведённых коленей Дениса.
- Тебе не больно?
- Нет. Можешь вообще на меня лечь.
- Тебе не тяжело будет?
- Нет, нет.
Артём подвинулся, потому что так правда было удобнее. И приятней. Он улёгся подмышкой на бедро вожатого, наклонился и взял головку в рот.
Всё же какое забавное ощущение! Мальчишка в который раз поразился тому, какой он гладкий и тёплый. Нет, то, что тёплый — понятно, Денис вообще тёплый, живот и ноги лежат на прохладной траве, а бедро у него тёплое. Но такой гладкий!
- Ты двигайся, - велел сверху Денис.
Артём начал двигать шеей, сомкнув губы вокруг члена, прислушиваясь к ощущениям. Так, а если сжать губы покрепче? Рот наполнился слюной, сглатывать её оказалось неудобно, но мальчишка справился в несколько приёмов. А если чуть дальше? Член упирался в горло, тыкал в него, Артём забавлялся, то меняя частоту, то силу толчков, то прижимался носом к животу Дениса, пытаясь проглотить член полностью, то наоборот, посасывая самую головку.
- Спускаю, - прохрипел сверху Денис.
И тут случилось это. Поначалу Артём даже не понял, что это. Член во рту разбух, казалось, вдвое, и пока он ощупывал языком эту разбухшую плоть, на язык что-то плеснуло. А потом такой запах… Артём сразу же убрал голову, сплюнув в траву… И увидел это своими глазами.
Из вот этой вертикальной щёлочки выплеснулась такая струйка, но вовсе не жёлтая, а белёсая. И ещё. И ещё.
- А… - тяжело и звучно вздыхал Денис, держа его за руку. - А…
Член от каждого всплеска немного поднимался, как стреляющая пушка. Но вот он кончил стрелять, тоненькая ниточка тягучей жидкости повисла, запутавшись в волосах на мошонке. А Денис продолжал постанывать, закрыв глаза и держа мальчишку. Артём переводил взгляд с промежности на лицо вожатого, удивляясь, что это с ним. Тот открыл глаза и посмотрел на мальчика.
- Кайф…
- Правда? - обрадовался Артём. - Что, так приятно?
- Ага… Охуеть… Ох… Не могу… Так заебись… Ох…
Артём погладил Дениса по ноге. Тот дёрнулся.
- Больно?  - забеспокоился мальчишка.
- Нет… Просто классно. А погладь меня ещё?
Артём погладил. По ноге, по по животу. Глядя как съёживается и уменьшается член, превращаясь в ту самую знакомую сардельку.
- Смотри, ты испачкался.
- Где? - Денис заглянул себе вниз. - Действительно… И платка у нас нету… Саенко! Мы тебя вообще-то наказывать пришли, помнишь? За то, что у тебя нет никогда при себе платка. Вылижи.
- Вот это?
- Да. Дочиста.
Артём помялся. Вообще-то, конечно, оно во рту у него уже бывало… Но вылизывать… это место?
- Давай, давай! - Денис взял его за макушку и нагнул.
И снова та самая волна плеснула внутри. Тут же исчезли сомнения, страх, неуверенность. Артём нагнулся и слизнул белёсые ниточки с волос, прижав их и почувствовав под языком мошонку. Та дёрнулась. Секундное колебание, и мальчишка нагнулся, лизнул ещё ниже, почти возле самой попы. Потом вылизал мошонку, обхватил губами и всосал всё то, что ещё капало из увядшего члена.
- Ааа… - ладони сжали голову, прижимая к промежности, и тут же отпустили. - Кайф. Ох, какой кайф. Спасибо, Саенко.
- Не называй меня по фамилии, - попросил Артём. - Как собачку какую-то.
- А как тебя зовут?
Артём выпрямился, глядя в лицо Денису. Вот это номер! Оказывается, он просто не знает, как его зовут! Вот почему он так…
- Меня зовут Артём.
Денис протянул руку и погладил его по голове.
- Спасибо, Артём. И, это… Извини.
- За что?
- Ну, что я тебя тогда так… Силком сосать заставил. Я ж не знал, что ты сам будешь.
- Я бы сам не стал! - возразил Артём. - Если бы ты меня тогда не заставил, я бы сам никогда в жизни. И вот сейчас тоже. Если бы ты не заставил — я бы тебе лизать никогда не стал бы! Бе!
- Что, так противно? - участливо поинтересовался Денис.
- Не, - мальчишка мотнул головой. - Не очень. Но сам бы я не решился.
Денис внимательно изучил сидящего перед ним голого пацана и встал.
- Ну, что? Одеваемся?
Одетый Денис ничуть не напоминал того парня, которому Артём только что сосал хуй. Это был вожатый второго отряда, взрослый, надменный, отстранённый. Который ничем таким, конечно же, не занимается. И идти с ним рядом так удивительно...
Вернулись они по той же дороге, чтобы их видели дежурные. Денис тащил в руке какой-то вырванный стволик с множеством цветков на вершине и острым резким запахом, рассказывая про его лечебные свойства. В общем, для всех было очевидно — они ходили в лес именно за этим вот тысячелистником, и сейчас вожатый просвещает пионера о нужном и полезном растении.
Впервые за всё время Артём ждал тихого часа. Чтобы спокойно уснуть. Потому что ночью его, скорее всего, будет ждать что-нибудь интересное! Не хотелось бы проспать.

 

После сна (Артём сам не понял, выспался или нет? То есть, он бы ещё поспал, но чувствовал себя вполне нормально), мальчишка побежал искать Ирку. Которая бежала искать его! Они встретились, улыбнулись, и тут Ирка потащила его играть с другими девчонками!
Ещё вчера Артём бы начал выпендриваться и заявлять, что играть с девчонками ему не к лицу, пацанам в девчачьи игры? Фи! Даже если он сам думал иначе — то привычка везде «держать лицо» сыграла бы своё. Он находился среди других детей, а значит, малейшее послабление грозит проблемами, это Артём за 11 лет выучил просто прекрасно.
Но две волны ощутимо перетрясли его отношение к жизни. Ещё два дня назад он умер бы, но не взял бы чужой член в рот. Плакал бы, брыкался, но самостоятельно? Да вы что?!
Сейчас он иначе относился к «девчачьим играм». Раз девочки зовут его играть, возможно, им интересно? И хочется пообщаться с мальчиками, но те такие задаваки! Как же, в девчачьи игры играть не положено!
Так что Артём с некоторым даже интересом поучаствовал в ролевой игре «Кукла Валя идёт в магазин», после чего утащил Ирку играть в классики.  Вечер удался, и перед киносеансом Артём заметил странную картину. Дениса он отслеживал краем глаза, не кидаясь с объятиями  и восторгами, но глядя в его сторону. И вот сейчас вожатый и ещё двое парней шли почему-то за кинозал.
Кинозал, по сути, представлял из себя крышу, с одной стороны которой стояла сцена с экраном, с противоположной — будка киномеханика. А боковые стенки не образовывали единого пространства, они просто прикрывали от ветра, кроме того в них наличествовали многочисленные окна, так что начало сеанса (особенно в солнечный вечер) встречало недовольные крики. Но выйти из зала (и войти в него) можно было с любой стороны, включая сцену, на которую вело два выхода для артистов совсем сзади. Вот Артём и подумал, что там готовится что-то интересное, поэтому тихонько двинулся следом, чтобы увидеть, что там готовят к завтрашнему празднику?
Увиденное не обрадовало. Два парня, ростом не уступающие Денису, стояли перед ним в позе, не оставляющей сомнений. И что-то ему говорили. А поза Дениса была такая… Артём видел, что тот стоит, словно влившись в землю, готовясь защищаться.
Пока разумная осторожность не шепнула ему нужных слов, Артём бросился вперёд и влез между вожатым и этими парнями.
- А двое на одного — нечестно! - звонко заявил он.
- Отвали, шпендик, не лезь не в своё дело!
- А в лоб? - Артём угрожающе наклонил голову.
Получилось это настолько смешно, что парни смешались. Одиннадцатилетний подросток бычит двоих практически взрослых!
- Ща как дам, - он попытался отвесить пендаля, но Артём отпрыгнул в сторону.
- Догони сначала, долбоёб!
- Что? Что ты сказал?
- Долбоёб! Слышал? Могу ещё раз повторить! Что? Съел? Ну, давай, догони меня!
- Саенко, - сказал Денис, но тут Артём повернулся к нему и сказал:
- А я ещё могу ща побежать и директору наябедничать. И что вы мне сделаете?
Троица переглянулась. Да, разборки явно не получились. Пацаны что-то буркнули, видимо, пообещав, обошли Дениса и двинулись к лагерю. Денис вздохнул, поправил очки и протянул Артёму руку.
- Спасибо.
- А чего они от тебя хотели?
- Не важно. Это наши с ними дела. Но всё равно — спасибо.
- Да пожалуйста, - Артём пожал ему руку. - А больше они тебя обижать не будут?
- Пусть попробуют, - усмехнулся Денис. - А вот ты влез в неприятности.
- Какие? Что они мне сделают?
- Да так же поймают и…
- И что? Я правда пойду и пожалуюсь. И что? Что мне за это будет? Думаешь, будут ябедой считать?
- Да, пожалуй нет. Ты прав.
- Пойдём?
- Сейчас? - ужаснулся Денис.
- А что? Я быстро.
- Нет, прости, сейчас я не в настроении. Давай лучше вечером. И знаешь… Не жди меня. Я сам за тобой зайду.
- Хорошо!
Так что весь вечер Артём провел в предвкушении. Посмотрели кино (про трёх мужиков-строителей, которые нашли клад в разрушенном старом доме), сходили на ужин. На дискотеке Артём опять выпендривался, но без воплощения в женские образы. Впрочем, его узнавали. Странно, а просто так, в обычной жизни, никто ему ничего не говорил. Кстати, он встретил одного из тех парней, что собирались бить морду Денису, но не шуганулся, не испугался, а наоборот, засмеялся и начал показательно выделываться. Тот, впрочем, тоже засмеялся в ответ, и Артём понял, что конфликт исчерпан. Так что зря Денис переживал!
А перед отбоем Артём посетил вонючее деревянное заведение (в которое ещё и очередь стояла!) вернулся и лёг вместе со всеми. И сделал очень правильно!
- Саенко здесь? - заглянула Анна Павловна.
- Да здесь я! - ответил Артём.
- А то я уже волноваться начала за тебя.
- Не волнуйтесь! - ответил мальчишка. - Я не пропаду. Честно-честно!
В палате засмеялись.
Артём лежал в ожидании, когда за ним придут, смотрел на квадратик света на стене, и…
- Артём! - кто-то тряс его за плечо. - Артём, вставай!
Мальчишка подорвался: проспал!
- Тихо! Тихо ты! Можешь не одеваться.
Артём нащупал сандалии, застёгивать их не стал и вышел в ночь.
Ночь была тёплая. Сон быстро слетал, свежий ночной ветерок прошёлся по коже, волоски на ней встали дыбом, но холода не чувствовалось, наоборот, ветерок бодрил.
- Прости, что разбудил, - сказал Денис. - Там мне своих пришлось успокаивать.
- Ничего! - Артём взял его за руку и зевнул.
- Куда пойдём?
- Да без разницы.
- Ты прав.
Они отошли от лагеря на пару шагов, и тут Артём остановился, снял с себя трусы, взял Дениса за руку и они пошли по дорожке дальше. Не доходя до туалетов Денис свернул в кусты.
- Ну, ты даёшь. А если бы кто-то увидел?
Артём только захихикал.
- Тебе смешно, а что мне бы сказали?
- А что бы тебе сказали? - полюбопытствовал мальчишка.
Денис ничего не ответил, только погладил его по плечам, по спине, по заднице… Артём стоял в кустах в двух шагах от асфальтовой тропинки, по которой в любой момент мог кто-нибудь пройти… И наслаждался: ночь, темно, он стоит голый, его щупают, и кто-то пройдёт рядом и даже знать не будет, что творится прямо совсем рядом.
- Какой ты мягонький, гладенький, - приговаривал Денис, гладя везде, трогая торчащий писюн, щекоча яички.
- А скоро у меня волосы начнут расти?
- Не знаю.
- А у тебя когда начали?
- Да я и не помню. Я как-то не обращал внимания. Потом смотрю — уже есть. Тебе не нравится?
- Просто внизу лизать неудобно. В рот лезут.
Рука Дениса гладила, трогала, щипала, и тело наполнилось какой-то особенной дрожью, предвкушением и ожиданием.
- А если я тебя попрошу, ты мне полижешь?
Артём не ответил, молча глядя в просветы между листьями.
- А если прикажу?
- Ага.
Ладонь убралась, зашуршала одежда, падая вниз. Артём повернулся и нащупал бедро Дениса. Оно было почему-то было отставлено в сторону. Артём провёл по нему ладонью — да, нога уходила в бок. Он нащупал второе бедро — а, понятно! Денис просто стоит широко расставив ноги! Ага, а вот это торчит его…
Артём наклонился и всосал член. Знакомый запах Дениса, вкус его члена, тоже знакомый. Артём посасывал головку, облизывая языком, вдыхая запах промежности, смешивающийся со свежим ароматом листьев. Только стоять так неудобно, и коленка чешется. А начинаешь чесать коленку — можно упасть, держаться-то не за что!
- Подвигай кожу, - раздался сверху шёпот.
Кожу? Какую кожу? Ах, вот эту?Да, действительно, она двигается.
- А тебе не больно? - Артём оторвался от сосания.
- Нет. Приятно.
Артём обхватил губами головку, сжал их чуть сильнее и надвинулся на член. Денис наверху вздохнул и положил ладонь ему на голову. Артём сдвинул кожу, облизав открывшуюся головку, и ещё удивился, что вкус практически исчез. Запах остался, а вкуса — никакого. Как будто сосёшь… Ну, скажем, стеклянную палочку. Нет, нет! Это не противное твёрдое холодное стекло, а живой, тёплый и ароматный член. Денискин. Такой прикольный. Интересно, а он сегодня ещё спустит? А ему очень приятно? А почему он такой странный?
Пальцы сжались на затылке, захватив волосы, потянули назад. Артём поддался, попутно проглотив слюну и облизнувшись. Рука надавила, заставив опуститься на колени, а потом подтащила вперёд.
- Лижи здесь.
Запах тут был совсем другой. Кроме привычного и знакомого запаха Дениса примешивался тонкий, но узнаваемый запах задницы. Кроме того, было очень неудобно. Артём опёрся о колени Дениса, подвинулся вперёд, задрал голову и лизнул. Ну… Да. Волосы, конечно, не так приятно лизать, как гладкую головку, но в принципе можно и потерпеть. Ничего страшного! Он старательно вылизывал волосатый мешочек, чувствуя, как под языком перекатываются яички. Артём попытался их нащупать целенаправленно, и Денис застонал прямо совсем громко. И толкнул куда-то.
- Дальше.
Но дальше… Дальше же нет ничего! Точнее, есть, но… Но лизать… ТАМ?
- Давай! - судорожно прошептал Денис. Переступил через сидящего в траве Артёма и поднёс прямо к носу.
Тут уже судорожно вздохнул Артём. Лизать? Вот… здесь? Вспомнилось, как он так же шарахался в первый раз. А сейчас? Ну-ка, попробуем!
Артём вдохнул поглубже, задержал дыхание и смело прижался к заднице, вжавшись в неё и просунув язык поглубже, вылизывая там… Но не дышать не получилось, пришлось вдохнуть.
Артём сидел голой задницей на холодной мокрой траве, лизал чужую жопу, и самым искренним образом считал, что жизнь удалась. И это попробовал. Пусть никакого восторга он не испытывал, не то что от члена, но всё равно — сделал!
Тут Денис резко выпрямился, развернулся, сунул ему член в лицо, Артём едва успел открыть рот и поймать его, и тут в рот полилось. Мальчишка замер, широко раскрыв глаза, но после жопы выливающееся в рот уже даже не воспринималось, как что-то кошмарное. Артём напрягся, и…
И проглотил.
По спине и бокам пробежали мурашки, кожа на затылке дёрнулась… Но второй раз проглотить было уже куда легче. Он сидел на траве, сжав кулачки, посасывал сдувшийся член, сейчас он и ощущался как лопнувший воздушный шарик: такой же мягкий, но всё-таки упругий. Денис забрал своё хозяйство, опёрся о плечи мальчишки и тяжело дышал.
- Ну, Тёмка… Ну ты даёшь…
Артём сидел, смотрел вверх, на угадываемый профиль Дениса, и облизывался.
- Тебе понравилось?
- Очень. Просто обалденно.
Денис присел рядом с ним, обнял и прижал к себе.
- Ну, что? Одеваемся?
- А ты меня разве ебать не будешь? - удивился Артём.
- Тебя? Ебать? А ты… хочешь?
Артём дёрнул плечом.
- А, то есть, если я захочу, ты не против. Эх, Тёмище… Что ж ты раньше не сказал?
- О чём?
- Что ты ебаться хочешь? Я бы тогда не спускал бы. Но всё равно, такой кайф… Я даже сам не ожидал. Ты когда мне жопу лизать начал, так… Так… Так здорово, в общем! Давай завтра?
- Давай. А где мои трусы?
Вот это номер! Конечно, в процессе игр Артём трусы выпустил. И они куда-то упали. И где-то рядом лежат. Только в кустах темно, не видно ничего. Денис поскорее оделся, чтобы хотя бы свои не потерять, и они принялись вдвоём шарить по земле. И что? Хотели? Вон, пожалуйста, кто-то идёт! Оба замерли, провожая взглядом фигуру. А идущий ещё и остановился, то ли прислушиваясь, то ли присматриваясь. Нет, пошёл дальше.
- Ты их на дорожке не бросил? - прошептал Денис.
- Нет. А, вон они!
Трусы висели на кусте, зацепившись за ветку. Артём разглядел их только потому, что следил за уходящим ночным прохожим, и увидел слишком резко очерченную тень.
Через минуту он лежал в своей кровати, всё ещё облизываясь. Во рту оставался запах и вкус Дениса. И ему так понравилось! А завтра…
А завтра они будут ебаться!

 

ДЕНЬ 4

Утро началось как обычно. Клюеву надо обязательно к кому-нибудь пристать. Но Артёму это изрядно уже надоело, так что он настучал Ваньке по голове, а когда тот набросился на него, перекинул через себя и навалился сверху.
- Фу! - отвернулся Клюев. - Чего у тебя изо рта воняет?
- А будешь надоедать, - пообещал Артём, -  я тебя поцелую. Себя лучше вон понюхай!
И отправился чистить зубы. Да, это он не учёл. Это он зря. Впрочем, раз никто не заметил или не понял ничего, то всё в порядке.
А после завтрака все пошли на День Лагеря.
Зрительный зал был забит до отказа, это при условии, что часть народу — выступала, и поэтому отсутствовала. А если бы все собрались? Артём сидел рядом с Иркой и смотрел на сцену во все глаза. Возможно, некоторые сценки были и не высокой художественной ценности, а некоторые сыграны слишком тихо или бездарно, но и зрители сидели не особенно искушённые, зато играли на сцене такие же мальчишки и девчонки, как они сами. А какая радость узнавания, когда пираты, похищающие принцессу — это те самые! Я видел, видел! И вот как оно должно было быть! А вот и рыцари с мечами, я помню, какие они тяжёлые! Ну, а песни… Ладно, поют и поют. Надо же приготовиться следующим?
Хлопали, аплодировали, рукоплескали, выкрикивали одобрение, и эта обоюдная поддержка поднимала градус настроения и веселья. Не особенно важно, что костюмы — условны, а сценки — обрывочны и плохо понятны, там, на сцене — свои! Они старались для нас, мы теперь стараемся для них!
После просмотра концертной части перешли к спортивно-развлекательной. Руководителем части конкурсов был Денис, и Артём с огромным удовольствием поучаствовал в некоторых. Они не перекинулись ни одним лишним взглядом, но оба прекрасно чувствовали, что Артём — тут, рядом.
А совсем рядом они оказались, когда  Денис отдал микрофон Анне Павловне, и та визгливым голосом начала какой-то девчачий конкурс.
- Иди вниз, - сказал Денис, проходя мимо. Почти не оглянувшись.
Артём и пошёл. Спустился к туалетам, зашёл в кабинку, присел над очком, слушая доносящиеся сюда звуки. Вытер зад обрывком газетки, вышел… Огляделся и спустился чуть ниже. В голове было пусто, а в трусах наоборот, очень даже плотно. Как это будет? Что будет? Денис говорил, что это очень приятно. Но это он говорил про взрослых, а он — маленький. Хотя, если вспомнить, насколько приятно, когда тебе теребят писюн, хотя Денис вон как наслаждается, то, может, всё же он почувствует? Сейчас, сейчас он узнает. Где же он?
От нетерпения Артём ходил от дерева к дереву, прислушиваясь к доносящимся сюда звукам. Но все идущие по дорожке к туалетам и обратно были другие.
- Кого ждёшь? - раздался голос.
Он обернулся и увидел Дениса, зажавшего подмышкой какой-то свёрток.
- Ой… А я тебя оттуда жду.
- Ага, чтобы все меня спрашивали, куда я иду? Пошли скорей, пока все там, у нас есть время.
Артём припустил за ним, догнал, взял за руку. Денис переложил свою ношу поудобнее и сжал ладошку.
- Ты скачешь, как козлёнок.
- Мее! Меее! - Артём подпрыгивал, высоко задирая ноги.
- Козлик ты мой. Ты правда хочешь?
- Ага. А что?
- Да странно. Ну, ладно, не обращай внимания. Так, за что тебя наказывать-то?
- За трусы, - засмеялся Артём.
- За какие трусы?
- Которые я вчера потерял. Вот был бы прикол, если бы я их не нашёл?
- Ну… Я бы сходил, принёс бы.
- Ага, шарился бы по нашей палате, искал бы мне трусы. А они просыпаются и такие «Чё тебе надо, Денис?». А ты им «Да я трусы ищу для Саенко».
- Хорошо, сойдёт. Буду наказывать за трусы.
Как на зло, лес всё прозрачный и прозрачный. То есть, видно далеко. Нигде нет никакого надёжного укрытия.
- Ладно, давай здесь. Будем надеяться, что все ещё на празднике и по лесу не шляются. Но ты, если что, не ори.
- Ладно.
Денис остановился, развернул одеяло и расстелил на земле. Огляделся ещё раз, снял и положил на него очки, стянул с себя майку. Завернул очки в майку и отложил в сторонку. Артём смотрел на его тело и ощущал, как внутри растекается жар, как сжимается в паху, и даже прочувствовал то странное состояние, которое всегда осознавал только постфактум: когда писюн напрягается распрямляется. Мальчишка задержал дыхание, когда Денис взялся за ремень на шортах, широко открытыми глазами глядя с замиранием сердца, как… ух, и всё. И ровная полоска ткани больше не делит тело на верхнюю и нижнюю часть. Глаз бегал в районе ягодиц, пытаясь за что-нибудь зацепился, но не было преград, и взгляд легко скользил с плеч на бёдра, и ниже, возвращаясь только к темному пятну, из которого…
- А почему у тебя висит?
- Саенко! - Строго сказал Денис, усаживаясь на одеяло. - Тут кто для кого раздевается? Я для тебя, или ты для меня? Ты вообще не можешь даже за своими трусами уследить. Будешь за это выебан. Раздевайся! Только красиво! Чтобы у меня встал!
Артём заулыбался. Раздеваться красиво? Это как? Вот так? Он задрал маечку, упёрся в край локтем, натянул ткань, поднял майку, взглянув через ткань. Что-то видно, но если прижаться носом — то можно даже разглядеть деревья и сидящего Дениса. Артём покрутился на месте, показывая себя, стянул майку, зажав её в правой руке, подержал и уронил на землю. Денис показал большой палец. Артём взялся за шорты, и начал стягивать их медленно, повиливая попкой. А трусы оставил!
- Иди сюда! - велел ему Денис.
Артём бросил шорты на землю и вышел из сандаликов на тёплую мягкую ткань, подошёл к Денису. Ого! У него уже торчит! А он и не заметил, как! Ой, а так хотелось посмотреть! Обратный процесс он уже видел несколько раз, а вот так…
Денис щёлкнул пальцами по натянутым трусам, Артём дёрнулся, но тут же опять выпрямился и захихикал. Оно было не то чтобы больно, а неожиданно, немножко больновато, но зато очень приятно. Денис взялся за его бёдра и стащил с него трусики.
Ой, как замечательно! Так здорово… К сожалению, этот момент слишком короткий, насладиться им не удалось. Но зато можно стоять перед Денисом голым, с торчащим писюном, и он всё видит, и может сделать всё, что угодно! От этого так замечательно внутри!
И снова он не был готов к тому, что произойдёт. Денис обхватил его ладонями за попку, подвинул к себе, и… И сам обхватил губами его писюн!
Сначала Артём даже не понял, что произошло. Он увидел, почувствовал горячее дыхание на животе, твёрдые ладони, обнимающие ягодицы, а вот что там с писюном происходит — не понял. Ну, стало чуть теплее. Но потом…
Вот те мельчайшие перемены давления и температуры… Вот это — оно? Вот так оно ощущается, когда тебе сосут? Но чем дольше мальчишка стоял, тем больше и больше нюансов и оттенков он замечал. И с каждой секундой ему всё больше и больше становилось понятно, почему Денис так любит этот процесс. И… И хотелось самому сделать ему так же приятно! Но в то же время и не хотелось прекращать сей приятный процесс…
Денис отодвинулся, и Артём удивился, насколько у него пиписька стала красной и опухшей.
- Повернись. И нагнись!
А вот вылизывание попы вообще никаких впечатлений не оставило. То есть, он что-то ощущал, но что именно — совершенно непонято. Только если обернуться — видно, что Денис делает. А так — не понятно.
- Фух, - Денис оторвался и вытер лицо ладонью. - Пососёшь мне?
- Конечно.
Артём опустился и поразился разнице ощущений. Когда стоишь на одеяле ногами — мягкая и очень приятная ткань. Но стоит лечь задницей — и колючая шерсть изрядно бесит!
Но рядом торчал денисов член. Так что пришлось терпеть. Артём подвинулся поближе, прижался к тёплой ноге вожатого и сомкнул губы на его головке.
Он помнил, как это приятно, поэтому и делал так, как ему казалось, что будет приятно. Судя по тому, как втягивал воздух через зубы Денис, ему нравилось.
- А попробуй полностью проглотить!
Артём поднялся повыше и попробовал. Но как только головка полезла в горло, его чуть не стошнило.
- Ладно, тогда не надо, просто соси.
Артём и сосал. Он сдвинул кожу, обнажив головку, внимательно осмотрел результат, снова взял в рот, пососал, натянул кожу обратно, снова посмотрел…
- А полижи мне яйца?
Артём подвинулся ниже и начал вылизывать мошонку. Он двигал головой, водя языком, потом стало скучно и он начал водить языком от самых ног до вершины головки. Он ожидал, что Денис прикажет ему лизать и попу тоже, даже готовился, но Денис сказал другое.
- Ложись.
Поскольку Артём и так лежал, он удивлённо посмотрел на вожатого. Тот встал на колени на край одеяла:
- Двигайся выше.
До Артёма дошло. Он подвинулся и устроился поудобнее.
- Ноги раздвинь!
Артём раздвинул ноги. Денис встал позади него, и пришлось ноги раздвигать ещё шире. Так прикольно лежать в лесу на колючем одеяле а позади тебя парень стоит и готовится тебя ебать. Как оно будет? Мальчишка чуть не слюной истекал в предвкушении. Денис раздвинул ему ягодицы, и они рефлекторно напряглись.
- Расслабься.
Он что-то там делал, от чего стало холодно. Артём почувствовал, как к нему что-то прижимается.
- Ты только не ори сильно.
- Ладно.
Ладно? Ой! Ой-ой-ой! Ой-ой! Ай, мамочки!
Кто бы предупредил, что это будет ТАК БОЛЬНО? Артём застонал, страдальчески заломив брови. А внутрь, в попу влезла такая огромная штука! Мальчишка часто дышал, пытаясь понять, порвалась у него задница или нет, и если нет, то порвётся ли сейчас? А Денис начал толкаться, сильно, очень сильно, и с каждым толчком эта его штука входила всё глубже в живот. Артём заскулил и Денис тут же прекратил толчки.
- Очень больно?
- Мгм, - чуть не плача ответил мальчишка.
- Давай я полежу немножко. В первый раз и девочкам бывает больно.
Почему-то это заявление успокоило. Да и боль понемножку успокаивалась. Денис лежал сверху, а внутри, в попе, такое забавное саднящее ощущение. Артём попытался сжать ягодицы и не смог. Он чуть изогнулся, чтобы точнее и полнее понять, где там у него что, Денис это понял по-своему.
- Ну, что? Я продолжаю?
- Только осторожно!
Острожно или нет, но всё равно член в жопе ощущался очень болезненно. Денис опять начал толкаться, а все мысли Артёма были только об одном: выдержит он или нет? Только бы, действительно, не заорать.
- Я сейчас, я уже! - шептал ему на ухо Денис, и последние несколько толчков были прям ну очень страшными. Но вот член внутри раздулся, Артём уже приготовился заорать… И тут Денис упал на него, тяжело дыша. А внутри как будто чуть-чуть пульсировало. Артём прислушался к своим ощущениям и расслабился, поняв, что всё уже закончилось.
А как только расслабился — исчезла боль, только странное ощущение раздутости. О-оп! И оно кончилось. Хотя момент, когда Денис из него вынимал, Артём прочувствовал очень здорово, и не сказать, чтобы  он так уж понравился. Они лежали рядом, Денис обнимал его… Артём посопел, посопел… Повернулся на бок и прижался к вожатому, обхватив за грудь, для чего руку пришлось сильно задрать. В конце концов, он сам согласился. И даже выдержал. Денис гладил его по голове, по спине, и молчал. И только через минуту спросил.
- Ты как? Нормально?
- Ага.
- Очень больно было?
- Ага.
- Молодец, молодец…
- А тебе очень приятно было? - поднял голову Артём.
- Ага. Я даже не ожидал, что с тобой так приятно будет. Полежим ещё?
- Да.
- Ты не мерзнешь?
- Нет! - удивлённо ответил мальчишка.
- Я тебя не раздавил?
- Совсем нет! - ещё удивлённее ответил Артём.
Действительно, пока взрослый парень лежал на нём, он даже не заметил его веса! То есть, всё было нормально.
- А ты часто ебался? - спросил Артём.
Денис помолчал. А потом негромко ответил:
- Нет. Всего один раз.
- А сколько тебе было?
- Мне тогда было семнадцать. А ей — двадцать восемь.
- У! Старая!
- Да. Но она меня научила, так что я ей даже в чём-то благодарен.
- А у меня детей не будет?
- У тебя? Будут. Когда вырастешь и женишься.
- А сейчас? Ведь ты меня ебал? А от этого дети бывают?
Вожатый негромко засмеялся и провёл кончиками пальцев по носу мальчишки, коснувшись его губ.
- Не бойся. У мальчиков детей не бывает.
- Честно?
- Абсолютно честно. Поэтому можно ебаться сколько хочешь, и ничего не будет.
Артём лежал, переваривая эту мысль.  Денис гладил его по плечам, по бедру, по заднице, и от этого становилось так спокойно и здорово…
Они оделись и неспешно двинулись к лагерю. У дорожки в туалет вожатый потрепал мальчишку по плечу и послал одного, сам свернув в лес.
Артёма даже не искали. В такой суете все бегали где-то, и на обед он успел вовремя. А после обеда, лёжа в постели, он ещё и ещё раз переживал случившееся. Конечно, больно, да… Но Денис же говорил, что первый раз даже девочкам больно! А они потом ебутся всю жизнь, и даже получают удовольствие. Но сейчас он совершенно не был готов повторить! Наоборот, пережитый ужас и страх до сих пор оставляли сосущее ощущение в животе…
Всем хорош праздник, кроме одного. После тихого часа пионеров заставили убираться. Организовать эту толпу разновозрастных детей оказалось непросто, но через полтора часа лагерь принял привычный вид, а мусорные баки раздулись от содержимого. Артём с Иркой и ещё двумя детьми играли в столовой в игру, где альпинисты пробирались по карте, а ребята двигали фишки, попадая то в ловкие, то в неловкие ситуации. Небо посерело и скоро начал накрапывать дождик.
Кто сказал, что дождь — это скучно? В дождь уйма прекрасных забав! И вообще, сидеть в летнюю грозу в столовой, когда за окном грохочет гром, а по асфальту колошматит вода, а ты сидишь под крышей, на тебя веет сырой прохладой — так здорово. Собравшиеся в столовой сидели почти у самого выхода, любуясь стихией, а заодно рассказывали анекдоты.
- А русский тогда взял и выкинул собачку. Немец спрашивает: - Где мой собак? А русский ему отвечает: - Ваша собачи, улетела в небеси, за моей колбаси!
Анекдот глупый, но все смеются.
- Едет грузин, тут его тормозит армян. Залез в машину и молчит. Грузину скучно молчать, он такой: - Вах, друг, слушай! Мы уже десять минут едем вместе, а ещё незнакомы! Давай познакомимся? Вот меня зовут Вано, по-русски — Иван!
А армян ему отвечает:
- А меня — Окоп. По-русски — Траншея.
Все опять ржут. Хорошо!
Через двадцать минут дождь стихает, ну, так, капает. Можно сбегать в палату, накинуть курточку, всё же прохладно. И вернуться обратно. И продолжать сидеть, включив свет, рассказывать истории, трепаться, и ощущать, что внутри никаких последствий не осталось. Ни боли, ни жжения, ничего. Как будто ничего и не было.
Только Артём очень хорошо помнит: было. Ещё как было!
Медленно и не спеша наступает ужин. Поскольку погода сырая — то лагерь как-то затихает, нет ни шума, ни беготни. И даже на ужин все бегут молча, без песен. А потом оказывается, что делать нечего, и все расходятся по палатам. И в палате третьего отряда начинается вполне логичное бесилово. Прыгают по кроватям, кидаются подушками, накидывают на головы одежды, в общем, когда Анна Павловна в дождевике заглянула в палату — её приход был встречен даже с некоторой радостью.
- Так, мальчишки! Я не могу за вами сегодня следить, поэтому договорились: вы сейчас ложитесь и трепитесь хоть всю ночь. Но чтобы я не бегала за вами каждые пять минут. Могу я на вас положиться? Обещаете?
Пацаны пообещали, и…
И тут выяснилось, что если кто-то начинает что-то, то остальные его одёргивают, так что никто не рискнул нарушить слово, данное воспитательнице, и очень скоро в палате только посвистывали носики.
Проснулся Артём от резкого, очень знакомого звука. Который, правда, тут же стих. Мальчишка лежал, уставившись на светлый квадрат окна на стене, вдруг вскочил, натянул рубашку, шорты, нащупал сандалии, застёгивать не стал, так и выскочил на улицу.
Возле административного корпуса стоял «Рафик» с выключенной мигалкой и  красно-белыми крестами. Артём пошёл туда, и успел увидеть, как в машину кладут носилки. Люди вокруг «Рафика» собрались, а потом разошлись, словно раздвинутые невидимой силой. Включились фары и «скорая» поехала к выезду из лагеря. Артём стоял, не дойдя до своей цели, прижав кулаки к груди. Что случилось? Кого увезли? Неужели? Да что могло случиться? Что угодно! Нет, нет!
- Саенко, ты чего тут? - Анна Павловна заметила мальчишку.
- А кого это?
Вожатая замялась…
- Директору плохо стало. Довели вы её…
- Я её не доводил! - мальчишка выпрямился от праведного гнева. - Меня вообще за эту смену не ругали ни разу!
- Да не ты, - как-то устало и ласково сказала вожатая. - А все вы. Ничего страшного, иди, ложись.
- Хорошо, я сейчас, ладно? Я только посмотрю!
- Да уже не на что смотреть.
- Я немножечко, Анна Павловна! А потом — спать.
- Хорошо, - вожатая не стала настаивать, хотя в другое время и другой обстановке, наверное, обязательно погнала бы пацана спать. И пошла дальше.
А Артём высматривал, там он или не там? Или сходить, узнать? Да нет, раз увезли директора, то он-то, наверное, спит!
- Опять кого-то ждёшь?
Артём повернулся, сияя радостной улыбкой. Кинулся, обнял!
- Ты чего, Саенко? - строго спросил он, впрочем, прижав к себе и похлопав по спине.
- Я думал, что это ты!
- Ну, нетушки. Не дождёшься. А что там случилось?
- А ты не видел?
- Нет, я пока оделся — всё уже кончилось.
- Да директора увезли.
- Наталью Сергеевну? Ой. А что с ней?
- Не знаю!
- Пойдём, узнаем.
Они подошли к стоящим воспитателям и узнали, что у директора острая резь в животе, то ли аппендицит (в таком возрасте? - сомневалась докторша. - Вряд ли!), то ли отравление, то ли что-нибудь ещё. Она позвала на помощь, ей вызвали «скорую», так что всем — спать, жизнь продолжается и завтра всё по расписанию.
- Пойдём, я отведу тебя спать.
- Я не хочу!
- Саенко! - строго сказал Денис. - Во-первых, надо. А во-вторых, ты что, хочешь, чтобы я тебя наказал?
Артём заулыбался, глядя ему в лицо.
- Немножечко.
- Ох, Саенко! С ума я от тебя сойду. Пойдём, посидим, поговорим.
Они прошли по пустому ночному лагерю, зашли в беседку «под абрикосой», из неё прекрасно просматривался весь лагерь, правда, фонари и их высвечивали. Пусть не сильно, но всё же. Их заметили, так как подошёл физрук, спросил, что они тут делают.
- Мальчика утешаю, - ответил Денис, прижимая к себе Артёма. - Сейчас он пойдёт спать.
Физрук глянул на них, кивнул и отошёл. Артём прижимался к тёплому боку Дениса и ждал, что будет. А тот расстегнул куртку и накрыл его полой. Получилось так уютно! Денис засунул руку, наткнулся на майку, приподнял майку и просунул руку под неё, устроив на животе. Так здорово сидеть вот так, в ночи, в беседке, ощущая рукой кожу Дениса, чувствуя его запах… А он тебя обнимает! Артём слегка улыбался, перебирая пальцами волоски.
- Тёма, как ты себя чувствуешь?
- Да нормально.
- Представляешь, как я перепугался?
- Почему? - изумился Артём.
- Я думал… Что это тебя увезли.
- Меня? А что со мной могло случиться?
Денис помолчал и негромко сказал:
- А ты помнишь, что мы с тобой вчера делали?
- Конечно. И что?
- А вдруг я тебе что-нибудь порвал?
- А! - дошло до мальчишки. - Не знаю, мне показалось, что ты меня всего порвал.
- Не болит?
- Ни капельки!
- А ты вчера так плакал…
- Я не плакал! - возмутился Артём.
- Тише, тише!
- Я не плакал, - гораздо тише продолжил мальчишка. - Я боялся, что не выдержу. Но я выдержал. Так что если ты ещё хочешь, давай ещё.
Сказать это оказалось куда легче, чем выполнить. Артём представил, что Денис его прямо сейчас вот здесь раскладывает на лавочке, и попа сжалась, защищаясь от вторжения.  К счастью, вожатый не кинулся на щедрое предложение.
- Я подумаю. Ты такой странный.
- Почему?
- Ты каждый раз возмущаешься, плачешь, боишься… А потом сам же и предлагаешь!
- И что такого? - Артём нащупал на груди сосок и сейчас игрался с ним.
- Как «что»? Вот что с тобой можно делать, а что — нельзя?
- Ничего нельзя. А ты просто делай.
- Как так?
- Ты же взрослый, - ответил Артём, улёгшись щекой на грудь Дениса, вытянув руку под майкой и нащупав второй сосок. - А я — маленький.
Он сказал это так, будто это всё объясняло. Но Денис почему-то сказал:
- Не понимаю.
Артём вздохнул. Как объяснить то, что он сам не очень понимает?  То, что внутри на уровне ощущений, да ещё таких, которые мальчишка никогда не испытывал?
- Я же понимаю, что мы делаем очень-очень плохие вещи, - Артём поглаживал сосок ладонью, словно затирал штукатурку. - И я сам такое никогда не сделаю. Но ты же взрослый! Так что это не я делаю, а ты. А я маленький, что я могу тебе возразить?
Слова совершенно не вязались с тем, что мальчишка делал. От его усилий майка задралась, так что пацан просто двинул кистью вверх, задирая её ещё больше, нагнулся и нащупал сосок губами.
- Ох, Артём… Что ж ты делаешь-то?
Пацан не ответил, только ладошка скользнула по животу, остановившись на выпуклости шорт. Не отрываясь от своего занятия, Артём попытался расстегнуть пуговицы, но это оказалось непросто. Он оторвался от соска, уселся прямо, расстегнул неподатливую застёжку,  но дальше ничего сделать не смог. Плотные края ширинки не позволяли даже засунуть туда руку, не то что достать что-то.
- Ты точно хочешь? - тихо спросил Денис.
Артём только погладил его по руке. Тот чуть выгнулся и выпустил своё хозяйство на свободу. Артём тут же улёгся ему на бедро, обхватил член, слегка посасывая и чуть двигая головой. Да, думал мальчишка, зубами натягивая кожу на головку и щекоча получившийся пакетик кончиком языка. Я маленький, и никогда бы не стал делать такое, потому что это плохо и неправильно. Меня будут за это ругать. Накажут. Будут смеяться. А тут я свалил ответственность на взрослого и могу делать всё, что захочу.  Что угодно. Но как всё-таки прикольно — член во рту! Такой интересный! И когда только начинаешь сосать — он такой вкусный. Обычно вкус мужского члена не нравится, но сейчас Артём наслаждался им в полной степени, на этот раз волна внутри была совсем маленькая, мальчишка расслабился и получал всё удовольствие, сколько ему сейчас было доступно. И если бы сейчас Денис снова лёг бы на него — разрешил бы без малейших возражений. Но Денис похлопал его по голове.
- Хватит. А то мне захочется продолжения.
- Так давай! - Артём сел на лавочку и вытер рот.
- Не то время сейчас, чтобы… Давай тогда завтра?
- Хорошо!
Денис застегнулся, они вышли из беседки и неспешно дошли до палаты.
Там все спали. Артём разделся, залез в кровать и засунул руку в трусы, нащупав петьку. Пальцы сжимали и теребили торчащий орган, так что мальчишка просто стащил трусы, освободив себе пространство, и начал воображать, как Артём затаскивает его в лес, шлёпает по заднице, суёт член глубоко в горло, потом насилует в зад. Срамные картинки мешались с воспоминаниями ощущений, член сладко ныл под пальцами, и только через полчаса мальчишка с трудом оторвался от своего приятного занятия, понимая, что спать всё-таки надо.

 

ДЕНЬ 5

На удивление, утром он вскочил бодрый и выспавшийся. Тут же ошарашив обитателей палаты известием, что они остались без директора. Впрочем, на линейке им об этом сообщили. И попросили пионеров проявить пионерское же сочувствие и не особенно безобразничать, учитывая, что сейчас смена находится под угрозой досрочного роспуска.
Прибежала Ирка и они вместе отправились в лес. Артём на правах опытного (а что? Уже все окрестности излазил) провёл подружку по самым злачным местам своей небоевой славы (заодно оглядываясь, где бы можно было устроиться с удобством?), попутно выслушивая и рассказывая всяческие истории из жизни. Удивительно даже, сколько в жизни случается интересного, а узнаешь об этом только общаясь с девочкой!
По возвращении их ждала грандиозная выволочка. Оказывается, Ирку начали искать сразу после их ухода, и искали весь этот час. Учитывая, что об их дружбе знали все, то начали искать и Артёма. Мальчишка тут же взял вину на себя, заявив, что он по местным лесам гуляет с начала смены, это все знают, вон, даже Денис подтвердит, он его сколько раз ловил в лесу, и ничего с ним не случилось. И заблудиться он не может. И поганок они нажраться не могли, не дураки всё же. И диких зверей тут не водится. И вообще, он готов принять любое наказание, чё впустую воздух сотрясать?
Обоих отправили на кухню, чистить картошку, а Артём подумал: жалко, что это не Денис его искал и ловил. Он бы его иначе наказал бы. Но чистить картошку тоже оказалось весело, повара приняли условно-добровольных помощников по-доброму, дети продолжали перешучиваться и рассказывать другу другу всяческие приколы, а нож в руках этому совершенно не мешает. Зато Артём посмотрел на приготовление обеда, и знание того, что сегодня будет — вполне мальчишку утешило.
А потом Анна Павловна забрала его из столовой и погнала купаться. Длинное здание общей душевой наполнилось неразборчивым эхо детских голосов. Но зато Артём впервые застеснялся раздеваться. Правда, сознание тут же отметило, что если он и правда будет стесняться, это заметят и заинтересуются причинами, так что он стащил с себя вещи, стараясь не вспоминать аналогичный процесс перед Денисом, и побежал купаться. Хотя писюн и не встал полностью, но весь процесс прошёл в полунапряжённом состоянии, потому что в голову лезли мысли о том, как было бы здорово вот так же с Денисом! И чтобы никого вокруг не было, разумеется.
Помывшись, Артём вытерся, надел чистые трусы, а старые вещи оттащил в кладовку, в свой чемодан. Вещи пионеров хранились не в палате, а в отдельном складе, доступ к которому разрешался завхозом, которого вечно надо было искать. Но сегодня банный день и склад открыт, так что всё прошло быстро.
С Денисом они встречались несколько раз, но каждый раз обменивались только взглядами. Зато к обеденной песне второго отряда Артём относился сейчас немного иначе. Точно! Вот он, второй отряд, а вон и его вожатый! Проводив взглядом кудрявую голову, Артём склонился над гороховым супом.
- Я картошку для него чистил! - завил он.
И удивительное дело! Ему позавидовали! Потому что это правда: они ели суп, в котором плавала частичка труда именно этого пионера. А каждому хочется быть полезным!
Из сладких объятий дневного сна его вытряхнула рука. Ещё не проснувшись, Артём первым делом проверил мысленно состояние трусов и с удовлетворением обнаружил, что там всё в порядке. В смысле — торчит. Только потом он открыл глаза и убедился, что рука — правильная, нужная. Он осторожно выбрался из кровати, надел шорты, Денис показал знаком, мол, хватит. Они вышли на улицу, серая хмарь облаков затеняла пустой лагерь, придавая ему вид нежилой и заброшенный. Но Денис почему-то повёл его не в лес, а наоборот, к административному корпусу. Они шли по асфальту вдоль окон и дверей, и вдруг Денис притормозил его, открыл дверь и чуть не силком впихнул внутрь.
Дверь закрылась, отсекая их от  окружающего. Полумрак комнаты, стол с журналом и книжками, полка с какими-то вещами. И кровать. Наспех накрытая покрывалом, обычная кровать.
- Это что? - спросил Артём, оглядываясь.
- Комната директора, - ответил Денис, закрывая дверь на крючок. - Ей она всё равно не понадобится, а меня задолбало кормить муравьёв и комаров. Я хочу тебя выебать хоть раз по-нормальному. Иди сюда!
Он сел на кровать и раскрыл объятия.
Всего три шага. Но эти три шага наполнили Артёма таким восторгом! К третьему член уже опять упирался в шорты, а по щекам струились потоки тепла, не обжигая жаром, но изрядно волнуя. Он счастливо улыбнулся, вкладывая себя в ладони Дениса, с восторгом ощутив, как вожатый обнял его и повлёк к себе.
Ладони обнимают за лопатки, бёдра обнимают за ноги. Лицо так близко, и Артём успел предугадать и приготовиться к нему. К Первому Поцелую. Мягкие губы коснулись его губ, и Артём расплылся, отдавшись даже ещё полнее, чем перед этим. Он попытался ответить, неумело, неуклюже, но Денис не засмеялся, не прервал поцелуя, только ладони его скользнули по спине вниз, забравшись под шорты и стащив их вместе с трусами, задев торчащий писюн. Артём не отрывался от его губ, от его глаз, он смотрел прямо в глаза Денису, положив руки ему на плечи, наслаждаясь тишиной, уютом, близостью, его жадными ладонями, ощупывающими тело, губами, обнимающими его губы. Артём переступил через съехавшие шорты, с восторгом опять ощутив собственную наготу и доступность.
- Можно я тебя тоже раздену?
- Конечно.
Артём протянул руку и вытащил конец ремня из петелек. Расстегнул застёжку. Расстегнул пуговицу. Денис встал, чтобы ему было удобнее, и так расстёгивать ширинку оказалось совсем просто. Небольшая заминка вышла при стаскивании трусов, но вот член вырвался наружу, закачавшись перед носом мальчишки, знакомый запах коснулся ноздрей, наполнив рот слюной. Оторвав взгляд от привлекательной игрушки, Артём расстегнул рубашку, стащив с плеч вожатого. Очки тот отложил сам, положив на столик. И сел на кровать.
Артём уселся между ног Дениса, потеревшись о бедро, словно котёнок. Тот погладил его по голове. Артём лизнул бедро, выше, выше, добравшись до паха, мальчишка старательно вылизывал волосатые яйца, сейчас полностью отключив критическое мышление. Он длинно лизал от самых яичек до кончика члена, но именно лизал, больше ничего не делая, только слушал дыхание Дениса.
- Тебе попу полизать? - спросил он, не дождавшись реакции.
- Не надо, - ответил тот. - Лучше пососи.
Артём заглотил член, с наслаждения ощутил знакомый привкус, в который раз восхищаясь гладкостью и упругостью, заполнивших рот. Вот эта штука сейчас войдёт ему в попу. Наверное, опять будет больно. Ну, и что? Потерпит. Он ласкал головку мужчины, поглаживая яички, и ощущая тяжёлую ладонь на голове и спине.
- Подожди. Хватит. Пососи мне лучше здесь!
Артём выпрямился, забрался Денису на колени, ощущая голой задницей его бёдра, наклонился и припал губами к соску. А пальцы Дениса обхватили его писюн. О, вот сейчас совсем кайф! Вот так можно сколько угодно, ему не сложно сосать, а так приятно, когда Денис вот так с ним делает… Пусть продолжает… Ну, ещё немножечко…
- Ложись.
Артём улёгся на живот. Вот, совсем другое дело! Мягкая кровать, покрывало совсем не похоже на жёсткое и колючее одеяло. Интимность отдельной комнаты тоже располагает: нет ощущения, что из-за ближайшего куста кто-нибудь выскочит и заорёт «Ага! Вот они чем занимаются!». Денис раздвигает попу, и на этот раз она не сжимается, позволяя делать то, что он там делает.
- Не ори, - раздаётся тихая команда.
- Не буду, - Артём расслабился, позволяя…
Ага, он-то расслабился. А вот задница имела на этот счёт своё мнение! И в тот миг, когда давление усилилось, зад сжался, всего на миг, но этот миг взорвался острой болью. Артём дёрнулся, дрыгнув ногами, но Денис похлопал его по спине.
- Всё, всё. Уже попал.
- Ага, я чувствую, - боль постепенно угасала.
- Полежать на тебе?
- Да!
Тяжесть вожатого распределилась по спине, а член залез в попку ещё глубже. Артём лежал, осознавая, что сегодня совсем не так страшно, как вчера. Да и вчера он больше боялся неизвестности, чем действительно страдал. И вообще, лежать под Денисом оказалось очень даже здорово! Очень уютно, тело на спине почему-то создавало ощущение защищённости, так что Артём совсем расслабился.
- Не тяжело?
- Неа.
- Может, ляжем на бок?
- Это как?
- Переворачивайся.
Денис повалился на бок, заодно поворачивая Артёма. Тот выгнулся и пристроился возле вожатого. Так тоже оказалось неплохо, хотя и не так прикольно. Денис двинул задом, внутри прокатился комок, лёгкое давление — и всё.
- Ой…
- Что?
- Не больно! Так — совсем не больно!
- Тогда я продолжаю?
- Давай!
Сейчас Артём мог прислушиваться к своим ощущениям, не отвлекаясь на боль. Он чувствовал движение члена внутри себя, и постепенно расслаблялся, даже лёг немного иначе, чтобы Денису было удобнее его ебать. Его ебут! Так странно и так интересно… А Денис ещё и ухватил его за писюн, и хотя сейчас удовольствия практически не было, но всё равно немножечко приятно. Бёдра вожатого толкали в ягодицы, Артём упёрся одной рукой в постель, гася эти толчки, а они становились всё размашистей, и только сейчас внутри появилось небольшая боль, совсем слабенькая, только когда член входил совсем глубоко.
- Ох… Ой… Тёмка… Как же заебись… - щекотно шептал Денис ему в ухо. - Ой… Бля… Я ща спущу… Я спускаю?
- Давай.
Толчки стали короткими, сильными, Артём прислушивался к своим ощущениям и радовался тому, что это снова случилось.
Дверь дёрнули. Раз, второй, третий. Денис замер, Артём сжался, готовясь соскочить… Но там раздался голос «Закрыто» и ушли. Артём похлопал Дениса по бедру, и тот снова начал толкаться. Артём чуть выгнулся, пытаясь найти такую позу, чтобы было не так больно, но тут Денис начал колотиться об его задницу, прижал к себе, шумно выдохнул и замер, поглаживая по груди и животу.
- Хорошо….
- Ага, - согласился Артём.
- Тебе не больно?
- Неа. Совсем нет.
- Вот и здорово. Встаём?
- Неа. Полежи так ещё немножко.
- Хорошо.
Они полежали, пока член не выскользнул из мальчишки. Артём перевернулся, прижался к Денису, доверчиво глядя ему в глаза.
- А тебе нравится меня ебать?
- Очень.
- Мне тоже.
Парень чуть нагнулся и поцеловал мальчика в лоб. Артём погладил его по бедру, по плоскому твёрдому животу, по груди.
- Встаём? Ты сам дойдёшь до палаты?
- Да уж не маленький, найду, - хихикнул Артём.
Они оделись, Денис осторожно снял крючок с двери, приоткрыл дверь, выпустил Артёма, а сам остался.
Через пять минут проиграли подъём.
Восторг от того, что они только что сотворили, мешался с необычностью ощущений. Нет, ничего не болело, но всё равно внутри ощущалось то, что обычно не ощущается. При ходьбе,  беге, и даже при сидении мальчишка ощущал собственную жопу и внутренности, чего не было никогда раньше. И даже к ужину это  ощущение не рассеялось.
Больше всего Артём боялся идти в туалет. Ему казалось, что вот сейчас, стоит присесть над очком, и зад снова пронзит острая боль. Мальчишка готовился к этому, заранее стиснув зубы и готовясь подавить крик… Но не произошло ничего. То есть, вообще ничего! Процесс пошёл как обычно, а может даже и легче. Артём изумлённо сидел на корточках, и вдруг до него дошло, почему было больно, когда Денис в него толкался! Разумеется, ведь он всё вот это толкал, оно раздувалось и давило! Надо просто перед этим ходить в туалет, и больно не будет!
Вот и прекрасно. Восхищённый и окрылённый своим открытием, Артём побежал искать Дениса.
- Ну, чего тебе?
- Я понял! Я понял, почему мне было больно!
- Ты идиот? - зашипел вожатый, судорожно оглядываясь. - Чего ты орёшь?
- Ой, - до Артёма дошло. - Прости.
- Ну, говори? Почему?
- Просто надо перед этим покакать! - радостно заявил ему подросток. - Тогда будет свободно и больно не будет!
- А чего ты такой радостный?
- Я покакал!
- Поздравляю, - Денис потрепал его по голове. - Погоди. Ты что, намекаешь….
Артём радостно закивал головой.  Денис подумал, огляделся.
- После отбоя посмотрим.
И Артём ускакал готовиться ко сну. На этот раз ожидание не было столь мучительным, он уже знал, как это происходит, и оставалось всего лишь дождаться исполнения, а это куда проще, чем мучиться неизвестностью, воображая всякое. Пацаны улеглись по кроватям, Артём поскорее закрыл глаза, чтобы проснуться под знакомой рукой…
- Саенко, на выход! - раздался голос.
Артём изумился. Во-первых, голос был женский. А во-вторых, что случилось? Он договорился о свидании с Денисом, а его тут куда-то тащат?
Вожатая первого отряда, встретив пацана на улице, тоже поинтересовалась у него, что именно он натворил.
- Не знаю! - абсолютно искренне ответил Артём.
- Ну, пойдём, будешь отвечать.
Даже не зная, что он натворил, мальчишка принял соответственную позу: нос к земле, нога за ногу…
- Давай быстрее! Что я тебя, ждать буду? Денис, на тебе твоего Саенко!
Артём воспрял духом. Значит, это Денис его вызвал! Как здорово.
- Ну, Саенко, пойдём, - строгим голосом сказал Денис. - Спасибо, Марина.
- А что он натворил?
- Вот пусть он мне и расскажет, что он натворил! Пошли, пошли!
К счастью, вожатая первого отряда не стала излишне любопытствовать, и Денис с Артёмом направились… В кинозал!
В зале было немножко жутко. Торчащие в темноте спинки кресел в лунном свете, падающем в окна, выглядели страшными зубами неведомого хищника.
- Ты чего? - удивился Денис.
- Страшно! - громким шёпотом поделился с ним Артём. - Смотри, как будто зубы акулы! И она хочет нас съесть.
- Не «нас», а «тебя», - поправил его Денис. - Меня она есть не будет. Это моя послушная акула. Но если ты будешь себя плохо вести — я отдам тебя ей.
Артём обхватил предплечье Дениса обеими руками.
- Не отдавай! Не отдавай! Я буду хорошо себя вести!
Восторг от ощущения игры наложился на предвкушение от предстоящего. Звук в зале, однако, не разносился эхом, наоборот, он гас, будто в лесу, отсекая при этом звуки снаружи. Здесь было даже тише, чем снаружи, потому что снаружи шелестят деревья, дует ветер, а здесь — тишина.
Они поднялись на сцену, и Артём восхитился выбором места. Свет из окон падал так, что сама сцена и её край были видны, а в глубине, под экраном — черным черно. Если что, их тут никто не увидит. Остаётся не орать, но никто ж и не собирается орать?
А в уголке было застелено место. Видимо, Денису тоже не понравилось лежать голой задницей на шерстяном одеяле, поэтому одеяло было застелено покрывалом, совсем мягким и не колючим. Получилось очень уютное ложе. Артём в два движения разделся, бросив одежду рядом на доски пола, и плюхнулся на покрывало.
Так замечательно: ты голый в темноте, сидишь на мягкой тряпке, ощущая её кожей, и такое настроение…! А рядом раздевается Денис. Большой, сильный, красивый. Кучерявый. Раздевается и усаживается рядом.
- Иди ко мне!
Артём падает в объятия, прижимаясь к его груди, нащупывает сосок и обхватывает губами.
- Правильно, - тихонько комментирует Денис. - Ты моя доченька. Соси мамкину сиську.
Артём хихикает, не разжимая зубов. Нащупывает торчащий член, хватается за него и сжимает, посасывая грудь. Денис так сильно вздыхает! Наверное, нравится.
- Поводи рукой.
Артём не понимает, и Денис показывает ему, как надо двигать ладонью. Ничего сложного, просто вверх и вниз, не сжимая, но обхватывая член. Как забавно, надо будет у себя так попробовать.
- Другую!
Артём перекладывается, удобно устроившись на сгибе локтя левой руки, сам лёжа на бедре. В результате левая рука оказалась незанята, так что пальцы её полезли в складочку, разделяющую попу пополам. Глубоко он залезать не стал, всё же Денис значительно тяжелее, но почесать то место, где у людей мог бы быть хвост — очень даже прикольно.
- Погоди. Ложись. Не так, на спину. И вытянись. Нет, выше. Ага, вот так. А теперь — лижи!
Прямо на нос опускается большая и толстая жопа. Отсюда даже удивительно, какая она огромная! Лунный свет освещает светлое пятно незагорелой кожи, а тёмная полоска остаётся тёмной и в темноте. И тут писюн охватывают осторожные нежные губы, а душу — восторг. Ой, как здорово, какой Денис хороший и ласковый! Можно ему и попу полизать.
Тем более, что она чистая и ничем не пахнет. Просто кожа, в темноте и не понять, что задница. Артём нащупал обеими руками торчащий член, и полностью отдался наслаждению. Он лизал Дениса, старательно, сильно, ласкал ему член и сам отдавался ласке. Чавкание могло бы выдать их обоих, если бы здесь хоть кто-то находился, но они продолжали без помех.  И так мог бы, наверное, провести всю ночь, но первым не выдержал как раз взрослый. Он встал, распрямился, повернулся, улёгся рядом. Артём прижался к нему, ожидая и ощутив руку на спине. Он вытянул руки и нащупал торчащий член, но Денис остановил его:
- Подожди. Я отдохну немного. Просто погладь меня.
Артём вдруг понял, что устал. Что ему хочется спать. Нет, прямо сейчас он бы не уснул, но то, что сейчас уже довольно поздно, а прошлую ночь он спал не очень хорошо — мальчишка почувствовал. Но бросить сейчас и уйти? Ни за что! Так что мальчишка повёл ладошкой по руке, по груди, по животу парня. А тот гладил его.
- Фффух, - выдохнул Денис. - Ты так классно лижешь, я чуть не спустил. Но мы же ебаться будем?
- Ага, - радостно кивнул Артём.
- Давай?
Артём тут ж повернулся на живот, согнув руки в локтях и подложив кулаки под плечи.
- Нет! - потянул его Денис. - Ложись на бок. Будем как в прошлый раз.
Артём повернулся на бок, прижавшись спиной, и понял, что так даже лучше. Когда он лежал на животе, доступность и беззащитность, конечно, очень возбуждали, но и всё. Когда Денис начинал что-то делать, очарование пропадало, в животе сосало от страха: ой, будет больно! А сейчас он чувствовал член, большой, горячий, который прижимается к его заднице, как он протискивается между булочек, как тыкается, робко, осторожно, чтобы не поранить. Нежное предвкушение охватила мальчишку, он отклячил попу, подставляясь под член, чуть поелозил, чтобы тот тыкался куда на… ой! Тяжёлый твёрдый комок медленно погрузился внутрь и замер. Артём тоже лежал, прислушиваясь к себе. Нет, вроде бы нормально. Он чуть дёрнулся, зад инстинктивно напрягся.
- Ой! А сделай ещё так? - попросил Денис.
Артём сделал. И даже целенаправленно напряг жопу, обхватив толстый ствол внутри. Денис довольно засмеялся в ухо.
- Не больно?
- Нет.
- Тогда держись.
Артём подложил кулак под щёку и устроился в уютном кольце рук Дениса. В нём слилось вместе всё: ночь, уютный уголок на сцене безлюдного кинозала, сильные руки, тёплый живот, толчки в зад, тяжёлое дыхание в ухо, а так же осознание того, что именно с ним делают! И смесь эта, сплав, осела внутри лёгким пухом, он шевелился от каждого толчка, щекоча и лаская. Артём совершенно искренне наслаждался происходящим, а оно продолжалось и продолжалось, не кончаясь, и мальчишка был совершенно не против.
Денис замер, тесно прижавшись к нему, и вдруг спросил в ухо:
- А можно я на тебя сверху лягу?
- Конечно.
При попытке перевернуться член легко выскочил из задницы, Артём улёгся в ту же самую позу: кулаки под плечами, ноги раздвинуты. Прохлада неприятно побежала по спине. Сейчас Денис вставил в него очень легко, раз, и провалился внутрь. Улёгся сверху, и снова Артём почувствовал уют и особое удовольствие, не имеющее никакого отношения к раздражению полового члена. Ему было просто приятно, что Денис лежит сверху и прыгает, а двигающийся внутри хуй уже воспринимался привычно и приятно, мальчишка расслабился и лежал, терпя короткие частые толчки.
- Фффух, не могу больше! - Денис замер. - Устал.
- Так отдохни!
- Да я думал, что быстро закончу, а оно всё никак!
- Ничего страшного! Отдохни и можешь ещё.
- Я немножечко, ладно?
- Да сколько хочешь!
Но через минуту Денис слез с него, обняв. Артём прижался к нему, ощущая бедром торчащий член. Денис лежал, тяжёло дыша, но постепенно дыхание успокаивалось.
- Ты не расстроился? - спросил Артём.
- Да ты что! - Денис прижал его к себе и потрепал. - Нет. Ты классный! Ты такой чудесный мальчик!
- А когда же ты меня будешь наказывать? - хихикнул Артём.
И тут же получил звонкий шлепок по заднице. Оба замерли, прислушиваясь. Но никто не спросил «Кто тут?». Полежав ещё минутку, оба встали.
- Я не буду тебя провожать.
- Не надо! Пока?
Артём потянулся вверх, и Денис чмокнул его в губы. Мальчишка подождал, пока тот соберёт и свернёт их лежанку, ещё раз обнял, прижавшись, и двинулся к дальнему выходу из кинозала. При каждом шаге внутри отзывалось натёртое место, как будто член Дениса всё ещё торчал внутри. Артём хихикнул, без проблем добрался до палаты…
- И что там было?
Он-то думал, что тут уж все спят! А нифига, его ждали, волновались, за что влетело? Артём уже открыл было рот сказать, что картошку чистил, но подумал, что вдруг назавтра картошки не будет?
- Заставили котлы мыть, - пожаловался он.
- А.. То-то от тебя так воняет!
Воняет? Ох, точно!
- Ща схожу, помоюсь, - Артём вышел из палаты и двинулся к умывальнику, легко определяемому по звону текущей воды. Оглядевшись, пацан снял с себя трусы и, тихо шипя, подмылся холодной водой. Ему-то запах уже притерпелся, и даже нравился, а остальным… Спасибо, пронесло!
Вернувшись, мальчишка обнаружил, что все уже спят.

 

ДЕНЬ 6

Как? Уже?
Привычный звук горна, подъём, потягивание, умывание, зарядка. И перед завтраком Анна Павловна вдруг объявляет:
- Собираем свои вещи, несём на склад и складываем. Всё, что не нужно — выкидываем, палату сегодня вылизываем.
- Почему? - удивился Артём.
- Ты чё? - пнул его Избаев. - Завтра же конец смены.
Как? Уже? Уже конец смены? А он… Он же только привык! Только понял, как это классно, только почувствовал удовольствие, ему вчера даже больно не было! И уже всё? Как?
- На завтрак — становись!
Когда ты понимаешь, что всё вокруг — конечно, совершенно иначе воспринимается. Вот этот завтрак — он предпоследний. А обеда завтра уже не будет. Уже дома придётся обедать. Вот эта площадь, заполненная детьми, она тоже завтра кончится. Линейки нету, так как директор в больнице, так что надо срочно закончить самые важные дела! Где Ирка? Ирка, привет! Ты представляешь, завтра же мы разъезжаемся! Ага, так жалко… Так, вот, знаешь, мне рассказывали, что на Луне на обратной стороне стоят инопланетные станции и следят за нами!
И главное — сделать лицо пострашнее. Так, что и сам почти веришь. А что? Ведь правда же рассказывали!
- Артём! Идём играть с нами!
- Ирка, пойдёшь?
- Пошли.
Пусть «классики» считаются девчачьей игрой, но всё равно прикольно же! А тут Ирка рядом.  С ней так здорово! Она внимательная, так замечательно слушает, так смотрит в глаза, душа наполняется нежность и восторгом. Её можно спокойно взять за руку, и она не отдёрнет, не возмутится «Ты чего, Саенко?». Жаль, на крышу за абрикосами лезть не хочет… Но зато принимает зелёную добычу с уже очень даже твёрдыми косточками.
- Не, зелёные не вкусные.
- Зато такие кисленькие!
- А мама говорила, от них живот будет болеть!
- Я их всю смену ем, и живот не болит!
- Только ты по ночам в туалет бегаешь!
Одна только мысль о ночных походах в туалет будит целую гамму воспоминаний. В трусах становится тепло и тесно, и сразу же хочется сбегать в туалет. Но бросать сейчас Ирку? Нет, потом, потом!
- А пошли туда?
- А давай тут посмотрим!
- А во что вы играете? А можно с вами?
- Артём, я сейчас, можно? Ты меня подождёшь?
- Конечно. Я тоже схожу.
Они идут по дорожке к верхним туалетам и расходятся в стороны. Артём быстро орошает глубины туалета, выходит, и…
И натыкается на знакомый взгляд через очки!
Он не сделал ничего. Он просто шагнул назад, оставив дверь открытой. А Денис, поколебавшись секунду, шагнул в кабинку. Закрыл за собой дверь, накинул крючок
- Саенко, ты чего? Сейчас?
- Я чуть-чуть! - просительно улыбнулся Артём.
- Я вообще-то сюда пришёл…
- Я подожду!
С видом величайшего одолжения Денис расстёгивает ширинку, вынимает свою сардельку, коротенькую, сморщенную, почти невидимую в его пальцах, направляет… Артём присаживается и смотрит, как края щёлочки раскрываются и оттуда вырывается жёлтая струйка, рассыпаясь в воздухе на мелкие шарики, сверкающие в солнечном луче, прошедшем сквозь доски. Артём сидел, глядя на обычную и естественную вещь, привычно задерживая дыхание, но сейчас знакомое ощущение разливалось внутри. Они опять делали ужасно запретную и постыдную вещь. И если Денис сейчас сделает с ним…
Струйка закончилась, Денис потряс концом, стряхивая капли, но последняя всё равно висела на краю кожи, слегка выступая над краем.
- Ты будешь?
Артём смотрел на него молча. Никак не реагируя. Он сам никогда не решится сделать такое. Взять в рот сразу после того, как им пописали? Это… Это же как будто тебе нассали в рот!
Денис тоже молча смотрел на него. Потом бровь парня поползла вверх, выражение лица изменилось. Он положил ладонь на макушку мальчишки и обозначил движение. Так, чтобы тот мог вырваться или отклониться, если захочет.
Артём опустил глаза и поддался, наклоняясь всё ниже. Давление на затылок усилилось, в паху напряглось, Артём смотрел на быстро приближающийся член, открыл рот и позволил насадить себя на него.
Горьковатый привкус с запахом только что вылившейся жидкости на миг словно пронзили током. Но этот миг прошёл, и язык ощупал знакомый гладкий и упругий член, уже выросший и набухший. Вот же обида, он так хотел посмотреть, а всё опять получилось слишком быстро, ничего не увидел! Пока наклонялся — писюн был ещё сморщенный, а когда взял в рот — уже твёрдый. Артём посасывал головку, заметив, что горький привкус исчез. Обычный член, что такого? Всё как всегда.
- Хватит, - похлопал его по голове Денис. - А то ещё заметят…
Артём встал, вытер рот ладонью и глянул в глаза вожатому. И, как обычно, в них не было ни осуждения, ни отвращения. Даже сейчас, когда Артём сделал совсем плохую вещь, Денис не смотрел на него как на урода. И для Артёма это было самое важное. Ради этого он был готов сделать что угодно, всё, что Денис захочет.
Они вышли из кабинки и разошлись.  Ирка уже ждала его.
- А чего вы там вдвоём были?
- А чего, нельзя? - не нашёлся что ответить Артём.
- Да можно, просто странно.
- Денис меня давно знает, мы с ним дружим, - принялся выворачиваться мальчишка, пытаясь торопливо сказать хоть что-то. - Так что ничего страшного.
- Да и не говорю, что страшное, просто странное.
- А что, девочки друг у друга не смотрят? - попытался перевести разговор Артём.
Ирка хихикнула.
- А вы что, друг у друга смотрели?
Артём проклял свой язык, пытаясь сказать хоть что-то.
- А, на что там смотреть? Мы уже давно друг у друга всё видели. Так девочки показывают друг другу?
- А у нас что, думаешь, что-то особенное? - лукаво спросила Ирка.
Артём почувствовал воодушевление.
- А можно посмотреть?
- Фи, на что там смотреть!
Артём вспомнил их самые первые разговоры с Денисом и его вопрос «Саенко, ты что, никогда не видел, что у девчонок в трусах?». Они и познакомились именно потому, что Артём пытался подсмотреть.
- А мне интересно.
- Артём! - очень проникновенно сказала Ирка. - Мы так хорошо общались! А ты!
А что я? - подумал Артём. Можно подумать, никому не интересно, я один такой. Ну, не хочет, как хочет!
- Я так не хочу уезжать, - поделился Артём. - Тут так классно.
- Ага. Вот бы целое лето в лагере провести!
И опасная тема была свёрнута.
- Третий отря-а-ад! На обед! Где Клюев? Кто видел Клюева? Ох ты, божечки, ну что за смена мне досталась? То один, то другой! Клюев! На обед!
Артём стоял в строю и думал, что Анна Павловна даже не догадывается, какая ей досталась смена. Вот бы она узнала, что смирный и послушный Артём вытворяет в туалете с вожатым соседнего отряда. Наверное, в обморок упала бы. И её увезли на «скорой». Нет, зачем так? Пусть лучше не знает, и ей спокойнее, и ему. Скорей бы на обед! А после обеда — сон. Интересно, придёт сегодня за ним Денис или нет? А вдруг не придёт? А вдруг он будет занят? Он же вожатый, у него своих детей навалом, а он столько времени уделяет ему!
- Тём! Давай подложим шпульку Вальке?
- Вань! - тем же заговорщицким шёпотом ответил ему Артём. - А давай хотя бы последний день в лагере проведём без хулиганства?
- Во дурак! Так не интересно!
- Сам ты дурак, - совершенно не обидно ответил Артём. - А интересно, когда директора увозят на скорой?
- Так это же не из-за меня!
- Хочешь, чтобы Анну Павловну увезли из-за тебя?
- Дурак! - Ванька Клюев отвернулся, но Артём чувствовал: попал. Может, задумается о цене его проказ. Для воспитателей и вожатых.
На обед — вермишелевый суп, и… Ура! Пюрешечка с котлетками! Интересно, кто чистил картошку на пюрешку? Не важно, главное — спасибо им, вкуснятина! Компот заполняет оставшееся пространство, и можно откинутся, ожидая разрешения покинуть стол.
Лёжа в постели, Артём раздумывал, спать или не спать? Если Денис захочет, он его разбудит, конечно. А может, не разбудит. Может, опять придёт за ним ночью? Он снова вспомнил тишину зрительного зала, взирающего на сцену с двумя искренними актёрами, зубастую улыбку, молчаливое одобрение, тесные объятия, толкающийся внутри твёрдый комок… И ему снова захотелось ощутить всё это, повторить, ещё раз… Последний. Ведь это же будет их последний раз? Всё? Всё кончилось? А вдруг Денис не сможет прийти по каким-то причинам? Мало ли? Или… Или просто не захочет? Вон, вчера его ебал, ебал, устал даже! Может, сегодня не станет? Мальчишка сам не понимал, откуда такие мысли, но лежал и волновался. В конце концов не выдержал, встал, нащупал сандалии, даже шорты надевать не стал. Вышел на улицу…
Ого! Нет, лучше вернуться и одеться. По лагерю гуляли если не толпы, то очень и очень многие.
- Ты чего? - поднял голову Сашка Марков.
- Да там толпы! - пожаловался Артём. - Я лучше шорты надену.
- А так ты в одних трусах собирался бежать? - хихикнул Сашка и оказалось, что не спят почти все.
- Да ну и что? Подумаешь! - Артём надел шорты и поскорее выскочил из палаты. Что за день сегодня? Что ни сделает, всё не так!
Так, вот он вышел. И хотя по лагерю ходят многие, но сейчас его спросят, почему он не спит. И точно!
- Мальчик, ты чего не спишь?
- Я в туалет!
- Так и бегом в туалет. И в кровать!
Пришлось идти. Зайдя в кабинку, Артём понял, что ему ничего не хочется. Он постоял, вспоминая утреннее происшествие, и решил попробовать сам. Приспустил шорты с трусами, опять почувствовав себя голым, взялся за писюн. Помял торчащий отросток, подёргал кожу. Попробовал её натянуть. Нет, так — больно. У Дениса кожа легко соскакивала с головки, открывая очень гладкую и упругую поверхность. Нет, сама шкурка Артёму тоже нравилась, её так приятно гладить языком и в нёбо она упирается очень мягко. А головка совсем другая, но тоже гладенькая, только твёрдая. А у него чуть-чуть головка вылезает, и дальше больно. Некоторое время мальчишка забавлялся, по разному натягивая и отпуская кожицу, или наоборот, вытягивая её вперёд. Тогда кожа возле бёдер натягивалась, и в ней проявлялись сосуды. Он погладил мошонку, но не понял, почему Денису так нравится, когда её лижут? Вообще никаких ощущений, гладишь и гладишь. Вот когда с петькой играешь — очень приятно. Он вспомнил, как Денис ему сосал, обхватил писюн ладошкой и попробовал двигать. А ничего так, приятно.
- Саенко! - раздался снаружи неуверенный и негромкий оклик.
Что? Артём поспешно натянул шорты, опять запутавшись в трусах, но поправлять их не стал. Выглянул в щель между дверью и косяком… Открыл крючок и толкнул дверь.
- Нет уж, - сказал Денис. - Выходи. Я в туалете не хочу.
Точно, чего это он? Что ж всё не так-то, а? Артём вышел, и Денис сразу же направился дальше, даже не дав ему руку. Артём его едва догнал, вцепился в ладонь, как в спасательный круг, заглядывая в лицо.
- Ты на меня обиделся?
- Я? Нет. За что?
- Ты просто не хочешь меня ждать.
Денис обнял его за плечи, и Артём прижался к боку парня, почти счастливый.
- Нет, просто пообниматься мы можем здесь, а там могут и увидеть. Ты хочешь?
- Только я ещё не какал. Давай я у тебя только пососу?
- Давай, конечно.
Они отошли ещё немного, решив не уходить слишком далеко. Денис расстегнул шорты и снял их.
- Артём… А можешь ты ещё раз так сделать?
- Как?
- Как мы утром, в туалете. Я пописаю, а ты тогда…
- Хорошо, - кивнул Артём. - А можно я тогда посмотрю?
- Да смотри, кто тебе запрещает.
- Нет, я хочу посмотреть, как твоя писька напрягается.
- Что?
- Ну, она вот такая сморщенная, а потом становится такая большая!
- А, как член встаёт. А ты что, не видел?
- Неа. Я у тебя когда брал в рот, она уже твёрдая была.
- Ну, смотри.
Денис повернулся и оросил кусты. Артём смотрел на это без всякого отвращения, просто ожидая, когда он закончит. Денис повернулся к нему, отойдя на пару шагов от мокрых листьев, и Артём присел перед ним, ожидая превращение вот этого морщинистого хобота в гладкое и красивое осадное орудие.
- Ну, чего ты?
- А ты его пососи немножко. Совсем чуть-чуть! Чтобы я почувствовал!
Артём нагнулся и быстро обхватил губами. Фу! Оно и ощущается противно, такое всё дряблое. И тут же убрал голову.
Вот! Вот оно как! Словно внутри Дениса включили маленький насос, и кожа начала расправляться, надуваться, сформировалась головка, за ней — ствол, чуть тоньше, он поднялся, уставившись Артёму в нос. Мальчишка удовлетворённо хихикнул и цопнул торчащий член губами. Прижался потеснее, позволив головке упереться в горло, вдыхая запах Дениса и лаская языком длинный член, занявший весь рот. Для этого пришлось его немножко выпустить, а потом снова засунуть. Артём двигал головой, то чуть не выпуская член, то упираясь им себе в горло. На голову легли ладони, и мальчишка закрыл глаза, полностью сосредоточившись на ощущениях. Член во рту стал даже ещё твёрже, Артём то едва сжимал его губами, то сильно сосал, словно пытаясь вытащить хоть что-нибудь. Вроде бы получалось, потому что на языке иногда вспыхивала горечь, мальчишка торопливо сглатывал и продолжал сосать.
- Подожди, - Денис отодвинул его от себя. -  Я тебе тоже хочу.
Артём вскочил, одним движением сняв с себя шорты с трусами, выпятив писюн вперёд. Денис присел, уткнулся носом ему в живот… Артём стоял, вцепившись в мягкие кудри вожатого, на этот раз ощущение удовольствия пришло сразу, и теперь только усиливалось. Вспомнив свои эксперименты, Артём попросил:
- А полижи мне яйца?
Без слов Денис выпустил членик и спустился чуть ниже. Артём развёл коленки, чтобы ему было удобнее, и изумлённо распахнул глаза. То, что он сейчас ощущал — не шло ни в какое сравнение с тем, как он сам себя гладил в туалете! Мягкие тёплые движения упругого языка  дарили невероятное и необычное наслаждение! И снова такая же ситуация: Артём ощущал всё это, но при попытке хоть за что-то уцепиться, хоть что-то почувствовать — ничего! Только в общем и целом — приятно, а сказать, где именно и что конкретно — невозможно!
Пока он пытался понять происходящее, Денис снова присосался к члену. И на этот раз удовольствие оказалось ещё сильнее! Впервые Артём сам со свистом втянул воздух, потому что было просто обалдеть как приятно! И двинул задом… Ой! Выскочил. Да, Денису хорошо, у него длинный, он может ебать его в рот, а у него не получается. Что ж, придётся просто стоять, ничего, так тоже здорово!
- Теперь давай ты.
- Давай.
Артём не стал одеваться, опустился на колени и сунул в рот тёплую упругую колбаску. Денис сразу же стал постанывать, мальчишка старался, то посасывая одну головку, то упираясь ею себе в нёбо и тоже стараясь сосать. Поднял одну руку, поглаживая и почёсывая мошонку. Удивительно, сегодня она была упругая, даже казалась меньше, чем вчера. Обычно мешочек с яйцами висел вниз, мягкий и податливый, а сейчас — как резиновый мячик, на самом верху…
- Ещё, Артёмка, ой… Ой, ща спущу… Готовься…
Артём и приготовился: чуть отодвинулся, посасывая только головку.
- Ещё… Яйца ещё потрогай… И соси….
Артём начал сосать сильнее, двигая рукой по мошонке, но ничего не происходило. Тогда он начал двигать головой туда сюда. Губы уже, если честно, устали, но мальчишка очень старался, понимая, что сейчас прекратить никак нельзя.
- Ой… Уф… Ааааа!
Под пальцами напряглась мошонка, как-то странно двинулась… и в рот плеснуло. Острый пряный запах заполнил рот, выдув все мысли. Сейчас Артём опять погрузился в то самое состояние, когда критическое восприятие полностью отсутствует, и с ним можно делать всё. Денис даже не держал его, он просто вцепился ему в голову, изливаясь в рот, а Артём послушно глотал всё это, переживая бурю ощущений: в рот выливается что-то из хуя, пахучее, противное, он стоит на коленях с голой задницей и глотает всё это. Противность и противоестественность мешались с запретностью и желанием подчинения, но торчащий писюн, словно волшебная палочка, превращал все эти чувства в очень своеобразное наслаждение. Артём посасывал опадающий член, высасывая остатки, и вдруг руки с головы как-то очень резко убрались. Мальчишка посмотрел сначала вверх, на повернувшего голову Дениса, а потом — вправо, куда смотрел вожатый.
Там стояла Ирка.
- Ага, вот вы как! - ехидно воскликнула девочка.

 

Артём плюхнулся на землю. Просто потому, что ноги подкосились, и он не удержался. Из всего, что могло случиться, случилось самое страшное и постыдное. Их застукали не взрослые, которые, если что, могут и промолчать. Их застукали не пацаны, которые, конечно, будут ржать и смеяться, но смеяться им до завтра, а завтра — ищи-свищи ветра в поле! Конечно, будет ужасно стыдно, но уехал домой — и забыл.
А их застукала Ирка! Единственный человек, чьё мнение важно. И она не просто застукала. Она увидела всё! Включая то, что он с удовольствием сосал малафью!
Денис тоже не нашёлся, что ответить. Он зачем-то поправил очки, а потом строго спросила:
- А ты чего тут гуляешь?
- А мне интересно было, как вы это делаете, - спокойно ответила девочка, глядя вожатому прямо в лицо.
Артём нагнулся и поднял шорты, застёгивая. Артём так и сидел, не в состоянии даже шевельнуться. Его иногда била крупная дрожь.
- А ты знала, что мы делаем?
- Я видела, - кивнула она, - как вы сегодня из туалета выходили. И когда Артём пошёл, я за ним. А потом вас увидела. Вот и пошла.
Денис посмотрел на Артёма осуждающе. Тот и сам понял.
- Вставай, одевайся. Если ты хочешь, чтобы дама на тебя посмотрела, это делается не так.
Получив прямой приказ, Артём тут же вскочил, не особенно осознавая, что делает и как выглядит. Попытался натянуть трусы, запутался в коленках, начал их дёргать. Денис нагнулся и молча помог ему одеться.
- Посмотрела?
- Ага, - кивнула Ирка.
Вожатый помолчал, выбирая, что сказать. Потом, так и не выбрав, молча двинулся через лес, бросив детей друг на друга.
- Эх, ты, Саенко! - сказала Ирка и пошла вслед за ушедшим Денисом.
Артём прислонился к дереву и разревелся. Он обнимал тоненький стволик и рыдал, изливая на кору все свои беды, мысленно проклиная тот день, когда Денис застал его за подглядыванием в туалете, когда вместо того, чтобы отругать или даже отшлёпать  - заставил раздеваться. Он ругал себя, за то, что ему понравилось, что он не убежал прочь, и что сегодня не внял предупреждениям. Ведь всё не так было с самого утра! Чего он?
Мальчик плакал, плакал… А потом слёзы кончились. Он стоял в лесу, один, брошенный, в душе не было страха, в душе царила пустота.
А так всё было здорово!
Он вытер щёки, стряхнул капли, решительно направился в лагерь. Что ж, теперь прятаться в лесу, что ли? Пусть будет, что будет!
- Что-то ты долго в туалете засиживаешься, - ехидно сказал Клюев.
- А я не в туалете был, - сумрачно ответил Артём. - Я с Иркой поссорился.
И ехидные смешки увяли.
- А она что, тоже не спит?
- А никто не спит. Щас весь лагерь шляется.
- А мы как идиоты! - заявил Сашка и вылез из кровати.
Когда кончился тихий час — никто и не заметил. На тот момент спали только редкие сони, которых будили (а иногда — и не будили). По лагерю бродили стайки, группки, парочки и одинокие, не знающие, куда себя приткнуть.
- Артём! - окликнула его Ирка. - Ты идёшь с нами играть?
Если бы сейчас молния расколола небо и ангел господень сошёл с небес, предложив мальчишке исполнение любых желаний — Артём был бы удивлён меньше.
- Я? Иду…
Они действительно играли, как раньше, как будто ничего не было. И надежда расправляла плечи, снимала вериги с рук, ног и языка.  Когда вокруг никого не было (на пять шагов), Артём осмелился спросить:
- А ты что, и дальше со мной дружить будешь?
- Конечно, - немножко удивлённо ответила Ирка. - А что, не надо?
- Тогда чего ты сказала «Эх, ты, Саенко»?
- А потому, что я думала, тебя девочки интересуют!
- А меня девочки интересуют! Я у тебя, между прочим, просил!
- Что ты у меня просил?
-  Показать! - Артём очнулся и приглушил голос.
- Я же не думала, что ты… правда хочешь.
- А что ты думала? - заинтересовался мальчишка.
Ему правда было интересно, что можно подумать, когда он прямо просит?
- Я думала, тебе просто интересно.
Разницу между «просто интересно» и «ты правда хочешь» Артём не определил. Но главное, что ни ябедничать, ни рассказывать кому-то Ирка не собиралась.
На душе стало легко-легко, захотелось полететь, сделать что-нибудь хорошее и поцеловать весь мир.
Их примирение заметили многие. И Клюев, и Сашка Марков подошли, молча ткнули в бок и отошли. Мол, всё понимаем, мужик. А перед последним киносеансом в этом году к нему подошёл и Денис.
- Я смотрю, вы общаетесь?
- Ага! - Артём невольно заулыбался, глядя ему в лицо.
- И что она говорит?
- Говорит, что видела не всё, и было любопытно, как мы это делаем.
- Любопытной Варваре на базаре нос оторвали. И всё? И больше ничего?
- Сказала, что если бы я раньше ей сказал, он бы тоже так сделала.
- А почему сейчас не будет?
Артём завис.
- А я не знаю, - ответил он растеряно. - Я не спросил.
- Значит, ты с ней по-прежнему общаешься.
- Ага. А с тобой?
Губы вожатого сомкнулись в узкую полоску.
- Сам-то как думаешь?
- Думаю, что тоже! - дерзко тряхнул головой Артём, глядя вверх. - Тебе же нравится?
Денис посмотрел куда-то поверх головы и пошёл, ничего не ответив.
В последний вечер был фильм «Добро пожаловать, или посторонним вход воспрещён». И хотя лагерь, показанный в фильме, был совсем другим, всё же множество моментов было понятно зрителям, поэтому бурный смех неоднократно взрывал зрительный зал.
Ужин, потом — последняя дискотека. И всё это время Артём провёл с Иркой. Но чем ближе к отбою, тем больше и больше ему хотелось от неё избавиться. Видимо, Ирка это заметила, потому что спросила:
- Ну, что, вы опять с ним пойдёте?
Артём неопределённо пожал плечами.
- А тебе что, не нравится?
- Да нравится….
- А почему тебе нравится?
- Не знаю. Просто прикольно как-то.
- А как вы… начали?
- Да как-то просто… Он сказал «Давай?», я говорю — давай. И всё.
- Прикольно. А если бы я сказала, ты бы подумал, что я проститутка?
- Почему? - изумился Артём. - Ничуть.
- Просто так проститутки делают.
- Это я что, проститутка? - мысль была настолько необычная, что Артём пытался примерить её на себя.
- Мальчики проститутками не бывают, - просветила его Ирка.
- А кто вообще такие проститутки? - решился спросить Артём, раз уж попался знающий человек.
- А ты не знаешь? Это женщины, которые позволяют мужчинам делать всякое за деньги.
Артём покрутил в голове новые сведения и уточнил:
- А ты разве с меня деньги попросила бы?
- Нет.
- Тогда и не решил.
Но на этом вопрос заглох. Артём не попросил, а сама Ирка не предложила… Но им и без того было неплохо друг с другом. Но и уходить Артём никуда не стал.
Где-то ближе к одиннадцати часам музыка всё-таки кончилась и извиняющийся голос сообщил, что к сожалению пора спать.  Так что у туалетов выстроилась очередь, но, с счастью, быстро рассосавшаяся.
Через двадцать минут дверь распахнулась и ворвался весёлый Денис.
- Саенко, на выход!
Артём, уже не ожидавший ничего, судорожно кинулся натягивать шорты.
- Достаточно, - остановил его вожатый. - Там тепло.
Артём ужасно удивился. Неужели Денис решил совсем обнародовать их отношения?
Всё оказалось куда интереснее! За углом стояла небольшая толпа, явно набранная из разных отрядов.
- По парам разбились! - велел Денис.
Артём встал в самую последнюю пару с незнакомой девочкой из шестого отряда, совсем малышкой, но такой бойкой, что сразу стало понятно, почему её взяли.
Подходя к третьему корпусу, Денис скомандовал:
- Запевай! Раз, два!
- Три, четыре, - ответил ему хор.
Артём влился, но оказалось, что речёвка не совсем та, которую он знал.
- Три, четыре!
- Раз, два!
- Это кто шагает в ряд?
- Это пьяниц наш отряд!
- Как шагаем?
- В ногу!
- Сколько пьём?
- Много!
Артём с девочкой засмеялись, хотя улыбались и остальные. Отряд остановился перед дверью, и Денис скомандовал:
- Во имя Великой Алкоголистической Революции атакуем этот вертеп разврата и разврат вертепа!
И распахнул дверь.
Но оттуда раздался слаженный женский визг и ударили струи воды. Девчонки запаслись брызгалками, и сейчас нападающие вымокли с головы до ног! Артём обрадовался, что на нём только шорты, но визжал и смеялся вместе со всеми. Из двери вышла девушка, наряженная только в ночнушку, да так, что было непонятно, есть под ней хоть что-то?
- Кто покушается на вертеп?
- Мы! - раздались дружные голоса. - Алкаши!
- Вы — алкаши? - удивилась девушка. - Да вы — малыши!
- Мы малыши? - сказал Денис грозным голосом. - Давай бороться!
- Девочки! - сказала девушка в тёмный проём. - Нас обижать пришли!
И оттуда выскочили настоящие фурии! С визгом и заряженными заново брызгалками!
Ох, Артём давно так не ржал! Вожаки отрядов постановили, что вертеп сдастся, если нападающие выполнят несколько условий. На шум подтянулись зрители, даже пришли взрослые, но никто не ругался, наоборот, эта импровизация в последнюю лагерную ночь встречена была «на ура»
И закончилась достаточно быстро. Вертеп, конечно, сдался, победители были допущены внутрь, а остальных погнали спать.
- Спать, спать! - разгонял редеющую толпу зрителей Денис. - Ты тоже спать. И ты тоже.
И ты, - он повернулся к Артёму. - А ты чего спать не идёшь? Пойдём, провожу.
Артём радостно вложил ему ладонь в руку. Даже если он и правда отведёт его спать — приключение и доброе сумасбродство до сих пор звенело внутри тихим приятным звоном. Так что спасибо и за это.
Они дошли до палаты, Денис шлёпнул его по заду и помахал рукой.
- До завтра!
- До завтра, - вздохнул Артём.
Нет, какая всё же замечательная смена получилась! Жаль, что она заканчивается. Мальчик забрался в постель, укрылся и устроился в тёплом привычном уюте. Хорошо, что это была Ирка, и что она их не сдала. Он ещё раз вспомнил ощущение толстого члена между губами, вкус малафьи, постанывания Дениса. Нет, всё. Спать!
Ночью ему снилась война. Непонятно кто нападал на них, Артём подносил снаряды, хотя пушек не было, просто для того, чтобы никто не узнал про него его тайну. Поэтому, когда кто-то потряс его за плечо, Артём был рад вырваться из сумасшедшего кошмара.
Над ним склонился Денис. Приложил палец к губам и кивнул головой, приглашая. Артём закивал, вылез из постели, и оказалось, что он вчера так в шортах и лёг. Тем лучше. Они осторожно вышли из палаты.
Раннее-раннее утро. Уже светло, а как поют-заливаются птицы! Но утренняя прохлада охватывает тело, Артём зябко ёжится.
- Что, холодно? - Денис обнимает и прижимает к себе. Их шаги негромко отдаются в утренней тишине. Они обходят корпус и Денис открывает директорскую дверь. Внутри практически темно, единственный источник света — маленькое окошечко на двери. Здесь тепло и тихо. Предвкушение окутывает мягким облаком, голова поворачивается на звук шагов. Тихонько скрипит кровать.
- Соскучился, малыш?
- Да! - Артём позволяет себя обнять, прижимается щекой к его плечу, обхватывает за грудь и поднимает голову. Их губы встречаются, и сейчас Артём с невероятным наслаждением ощущает это почти невесомое касание. Ладони Дениса протискиваются под ткань, обхватывают попку, Артём только чуть прогибает спину и шорты съезжают на ноги. Вот теперь всё в порядке, вот теперь Денис может щупать его где угодно… И он это и делает. Артём обнимает за шею, гладит по волосам, и целует, целует… Как это, оказывается, приятно! И как тяжело остановиться… Но надо, ведь кроме губ у Дениса есть куча других мест! Он торопливо снимает майку, свои шорты на ремне, и тоже остаётся голый. Можно присесть между его коленями, вдохнуть знакомый запах, и безошибочно обхватить губами торчащий член. Он такой вкусный, может быть потому, что желанный? Но Артём абсолютно искренне чмокает, посасывая эту горячую колбаску, наслаждаясь не меньше, чем от конфеты «Кара-кум». А пальцы гладят бёдра, спину, коленки сидящего парня, погладили бы и яйца, но не достать.
Денис берёт его за подмышки и Артём позволяет себя поднять.
- Залезай.
Артём устраивается на кровати. Он так близко, большой, горячий. Повинуясь движению рук мальчик падает на бок, целует грудь, плечо, руку. Поворачивается на другой бок, прижимаясь спиной к груди и ягодицами — к тому самому, толстому, горячему, желанному. Денис чуть отодвигается и вместо горячей палочки, прижимающейся к ягодицам — крупная точка. Нет, так чуть выше, сейчас, подожди, я попра….влю…
Миг даже не боли, а напряжения, опять что-то вторгается внутрь и организм непроизвольно пытается защититься, избавиться от постороннего предмета… Но это только миг. А дальше Артём расслабляется, чувствуя твёрдый горячий предмет глубоко внутри живота.
- Тёма… - Денис начинает потихоньку раскачиваться. - Почему ты такой хороший?
- Я? Это ты хороший!
- Да ладно! Я же тебя в жопу ебу!
- Еби на здоровье! Ты всё равно хороший!
Толчки чуть ускоряются, внутри лёгкое онемение, но всё равно каждое движение чувствуется прекрасно.
- А помнишь, как ты плакал?
Артём хихикнул и погладил Дениса по руке.
- Ага. А когда ты мне первый раз в рот засунул, я думал, я там всё обблюю. Так противно было!
- А сейчас? - движения плавные, размашистые, можно хорошо почувствовать, какой он большой.
- А сейчас мне так здорово. Даже когда ты мне описаный в рот суёшь — мне всё равно.
- А если бы я тебе в рот пописал?
- Если бы ты — то я бы потерпел.
- Ага, но это должен я решить?
- Конечно. Я твой маленький мальчик, а ты мой вожатый.
- Эх, Артёмка… - Денис взлохматил ему голову, толчки стали короче, сильнее. - Какой же ты классный!
- Ты мне это уже говорил.
Они замолчали, только тяжёлое дыхание взрослого нарушало тишину.
- А ты меня ещё долго ебать будешь?
- Ты уже устал? - Денис замер. - Потерпи, миленький, я уже скоро.
- Не, наоборот! Еби, сколько хочешь! Мы же в последний раз?
- Не могу, - чуть виновато ответил Денис и продолжил толкаться. - Скоро подъём. А тебе ещё надо будет вернуться.
- И помыться, чтобы не вонять, - хихикнул Артём.
- И помыться, - согласился Денис, толкаясь широк и сильно. - И вообще… Ты грязный, противный… испорченный… мальчишка… Я тебя… за это… выебу…
Артём чуть прогнулся, чтобы острее ощущать ту самую еблю, о которой говорил Денис, и всё вместе: запретные слова, запретное действие, запретная любовь, где слова не расходятся с делом — вызвали такую бурю эмоций, что на последние, самые сильные и жёсткие толчки Артём чуть не заплакал. От счастья, а не от боли.
- Ых… Ых… Ыыыыы! - Денис сильно прижал его к себе, до боли внутри живота вогнав хуй в зад мальчишки. - Ой, Тёмушка, Тёмочка, как же мне хорошо…
Артём лежал, насаженный на хуй, поглаживал Дениса по бедру, заодно осознавая, насколько они сейчас близки, и сжимал зад, ощущая в себе мужской член.
- Так классно… - прошептал Денис и поцеловал его в затылок.
Артём молча согласно провёл ладонью по бедру. Они лежали, прижавшись друг к другу, гладя и лаская без стыда и угрызений.
- Убегает, - сказал Артём.
- Ага. Вот же хитрый. О! Сбежал!
Артём повернулся и поцеловал Дениса в губы. Тот ответил. Мальчишка соскочил с кровати, нашарил шорты, поднял, надел. Денис так и лежал.
- Ты чего?
- Неохота вставать. Так здорово сейчас.
- Вставай, вставай! А то сейчас будет подъём, а нам будет потеха. Спросят, что мы тут делали?
- Ага, и так навоняли. Ладно, встаю. А ты пока приоткрой дверь.
- Тогда я пойду мыться, а ты одевайся.
Мыться? Ага, это можно делать ночью, когда никто не видит. А сейчас уже светло. Артём дико оглядывался, приспустил трусы и пытался ладошкой помыть себя. И дёрнулся, когда из-за корпуса кто-то вышел. Но это был всего лишь Денис.
- Чего ты мучаешься? Снимай ты всё это, я тебя помою.
И точно, знакомая тёплая ладонь быстро привела мальчика в приемлемый вид.
- Тогда я спать больше не пойду. Давай посидим?
Денис подумал, и согласился.
- Ладно, давай.
Они сели на ближайшую лавочку, взялись за руки и принялись ждать сигнал побудки.

©Aaz