Виктор Малкин, мальчишка девяти лет от роду, вышел погулять. Ну, и что, спросите вы? Все дети иногда выходят погулять. И в целом вы, конечно же, абсолютно правы. Но надо же как-то начать эту историю? Так почему бы не начать её с того незамысловатого и банального факта, что Витя вышел со двора на улицу?
Самое обидное в том, что гулять было негде. Не в смысле, что не было пространства — уж чего, чего, а места вокруг улицы Садовой было почти неограниченно. Сама улица эта начиналась наверху от улицы Куйбышева и тянулась вниз до остановки седьмого автобуса. А идти по ней — это минут десять будет. По обе стороны широкой дороги, никогда не знавшей асфальта и заспанной гравием, стояли одноэтажные старые дома, с немалыми подворьями, утопая в зелени деревьев и кустов. Деревянные заборы прятались в их тени, а местами возле них пролегали узкие асфальтовые пешеходные дорожки. Улице Куйбышева не повезло ещё больше. Кроме того, что она тоже не имела асфальта, так она ещё не имела и нечётной стороны — только чётную. А вместо нечётной стороны был лес. Пусть не такой уж густой и не столь обширный — пройти его насквозь можно было за полчаса, если в длину, но всё-таки это были деревья и кусты, где периодически паслись овцы или коровы, а так же играли окрестные мальчишки.
Мальчишек, к слову, вокруг было немного. Точнее, внизу, в начале  Садовой жили трое нерусских, но мало того, что были они ещё мелковаты, так ещё и наглые были и дружные. Играть или как-то общаться с ними не хотелось ничуточки, а они и не страдали. Сразу за их домом жила семья ингушей, милые и спокойные люди. Только две их взрослых дочки никак не могли заинтересовать девятилетнего мальчишку. Да и стеснялся он — девкам лет по пятнадцать, о чём с ними общаться? И, опять же, тоже нерусские. Через дорогу периодически приезжал Славик, примерно одного с ним возраста. Но общался с ним Витька исключительно «от голода», потому что каждый раз общение приводило к каким-нибудь неприятным последствиям. То высмеет, то подшутит, а то он как-то зашёл к нему в гости и обнаружил велосипедный насос, который месяц уже искал дома, а тут вот он. Причём Славик нагло заявил, что насос этот — его, и всегда был его, и вообще, пусть не раззевает харю на чужое барахло… И как докажешь?
Так что гулять где — было. Было не с кем. Ну, и уж точно здесь никто не слышал про «специализированные детские площадки». Гулять — гуляй, а уж что ты там будешь делать — твоё дело. Но, может быть, это и было настоящим благом? Дети дышали воздухом, познавали мир, общались, получали тумаков (или раздавали их) — а заодно превращали в игрушки всё, что попадалось под руку. И не нужно было никаких дорогих игрушек — годилось всё. Витька забрался подальше (это чтобы с дороги было не слишком видно, хотя лес всё равно был «прозрачный»), подобрал палку с ветками, обломал лишнее... И получил автомат.
Всё. Лес перестал быть скучным и серым. Точнее, он так и остался невзрачной порослью на пологом склоне пологой горы на краю города. Но теперь даже туман, застрявший меж стволов, даже овечьи катышки под деревьями — всё стало нужным и важным. Теперь в этом лесу была база партизан. А вот там на горе — там стояла деревенька, которую и защищал отважный солдат Виктор Малкин. Он перебегал от дерева к дереву, выискивая лучшую позицию. Потом замирал и выцеливал немцев, вторгшихся в русский лес. И меткой очередью сражал очередного фрица, потом вскакивал и убегал в заросли, где не могли его найти ни злые немцы, ни их собаки. Потому что кроме автомата у доблестного воина были и гранаты. Он кидал их за собой и с восторгом слушал злобный вой подыхающих псов. Разумеется, деревня была спасена, немцы повержены. Причём, досрочно. Потому что через лес кто-то шёл прямо к нему. А бегать и падать на землю, крича «тра-та-та» при свидетелях как-то неудобно. Не запрещено, но всё-таки...
Фигура, которая приближалась к нему через туманный лес, кажется, никуда не спешила. Это мог быть какой-нибудь местный старик, они тут периодически шлялись по лесу, похоже, ровно по тем же причинам. В смысле — делать больше нечего, так чего ж не прогуляться? Но это оказался не старик. Взрослый… А, нет, не взрослый. Или не взрослый? Парень заметил его и двинулся на сближение. Витька изрядно расстроился. Ну, чего ему надо? Что, больше места нету, что ли? А сейчас начнётся «Ты кто, что тут делаешь, сколько тебе лет, а где твои родители»… Принципов общения местных пацанов Витя не понимал. Ну, кому какая разница, сколько ему лет и как его зовут? Если бы его звали, скажем, не Витя а Ашот — что бы изменилось?
Пацан подошёл поближе, так что его стало можно разглядеть. Остановился, глядя на мальчишку в старой грязной куртке, с веткой в руке… В которой при некотором напряжении воображения можно было угадать оружие.
- А с кем воюешь? - спросил пацан и улыбнулся.
Улыбнулся широко, просто и без затаённой злобы. Без спрятанных клыков. Без лести и патоки, которые тоже частенько встречались в улыбках встречных. Витька даже поразился, насколько простой и открытой может быть одна улыбка!
- С немцами, - ответил он, хотя совершенно не собирался раскрывать перед чужими свою тайную игру.
Парень огляделся с таким видом, как будто пересчитывал убитых. Посмотрел на Витю и вдруг сказал:
- А мне «Шмайсер» всегда нравился. Он куда красивее ППШ.
- Что за «Шмайсер»? - с подозрением спросил Витя.
Незнакомых слов он опасался и не зря. Уже не один раз в жизни Витька попадал в дурацкие ситуации потому, что либо не понимал смысла, либо неправильно использовал их в разговоре. До сих пор неловкий стыд жёг, когда вспоминал, как дядька какой-то спросил у него в обществе других детей «Ты газ-воду будешь?». Витька почему-то подумал, что это вода с природным горючим газом и отказался. А потом удивился, что ему не налили газированного лимонада, как всем.
- Это так немецкий автомат называется, - охотно пояснил парень.
- А почему? - Витька разглядывал собеседника.
Был он выше него, так что Витька носом утыкался бы где-то между ключиц. В плечах был шире, но не крепыш, и вообще не возникало ощущения, что этот сейчас по шее накостыляет. Светлые волосы волнились и от этого возникало ощущение некоторой непричёсанности. Но на лице сияла потрясающая улыбка! Поэтому на все остальные мелочи Витька не обратил внимания, ну, что ему до курточки, цвета штанов или покроя грязных ботинок? Когда он вот так улыбается? Ему улыбается!
- А это так звали конструктора автомата. Он же немец был. Поэтому логично, что фамилия у него была немецкая.
- А что, «пэпэша» - это русская фамилия?
Мальчишка засмеялся, но не обидно, а весело, как от шутки.
- «Пэпэша» - это не фамилия. Это сокращение. Называется он «пистолет-пулемёт Шпагина», а сокращённо «ППШ».
- А почему пистолет? Он же автомат?
- А не знаю. Вот такое название было.
Витька вдруг понял, что они уже не стоят, а идут. Медленно бредут между деревьев.
- Всё равно наши были круче!
- Да, ППШ был надёжнее.
- Не! Я не про надёжность! Я про то, что наши победили!
- Но если бы надёжность была плохая — разве наши победили бы?
- Да ты что?! Наша армия была всех сильней!
- Она и сейчас всех сильней. Но ты представь, ты начинаешь стрелять — тра-та-та! - а у тебя автомат ррраз, и перестаёт стрелять.
Удивительное дело: вот это «тра-та-та» совершенно не показалось смешным! А очень даже нормально прозвучало.
- Это почему это?
- Потому что он сломался.
- А что там может сломаться?
Собеседник задумался. Потом тряхнул своей копной волос и ответил:
- Что-нибудь. Раз, и перестал стрелять. Что с тобой будет?
- Убьют.
- Вот именно. Я и говорю: наши автоматы были надёжнее! Красноармейцы смелые, автоматы — надёжные. А ты был на Красной Площади?
- Нет. А ты?
- И я нет. А что у вас здесь растёт?
- У нас?
- Ну, в этом лесу?
- А ты откуда? - спросил Витька, и только потом понял, что это он первым нарушил негласную договорённость о нерасспросах личной информации.
- Я просто из города, - пацан тоже не стал делиться откровениями. - Просто в этом районе первый раз. Смотрю, а тут лес. Тут грибы растут?
Они бродили по лесу, разговаривали, обсуждали найденные грибы (есть их не стал бы ни один, ни другой), овец, шашлыки, звук взлетающего космического корабля, преимущество штурмовиков над обычными бомбардировщиками, устройство павлиньего хвоста и ещё сотню чрезвычайно важных вещей, при этом они не ушли от места встречи и на сотню шагов. В какой-то момент Витька вдруг понял, что пора домой.
- Ну, я побежал!
- Пока!
- А ты ещё приедешь сюда?
- Хорошо. Давай завтра?
- Давай!
Уже повернувшись и побежав, Витька вдруг осознал, что даже не знает, как зовут его нового знакомого. То есть, если что — кого завтра ждать?
Он повернулся и обнаружил, что парень стоит и смотрит ему вслед чуть приоткрыв рот и с таким выражением… Подбежав обратно и чуть задрав голову, чтобы смотреть в лицо, мальчишка радостно представился:
- Витя!
Парень шагнул к нему и обнял, на секунду прижав к себе. Витька даже обалдел от такого поворота дел.
- Сашка, - сказал голос где-то над ним и объятия разжались.

 

Витька бежал домой, радостно пережёвывая воспоминания последнего часа. Погода, кстати, полностью соответствовала ситуации. Когда он выходил гулять утром — было пасмурно, холодно и туман. Вон, даже куртку одел. Правда, куртка очень пригодилась: валяться по колючей лесной подстилке в одной майке было бы совсем не так здорово. А потом — ррраз! и вышло солнце. Сейчас в куртке уже было жарко. Появление Сашки как раз и было похоже на это солнце из-за облаков. Скучный и унылый день сразу же превратился в весёлый и интересный. Конечно, совсем скучать Витька бы не стал. Всегда можно было бы поиграть, если не в войнушку, то в подводный мир. В подводном мире он часто «плавал», если было скучно, скажем, в автобусе. Он представлял, что автобус — это подводная лодка. А пассажиры в нём — жители подводного царства. И выходили они и входили обязательно в водолазных костюмах, просто для всех это было так привычно, что никто не обращал внимания. Или же можно было вообразить себя страшным великаном, гуляющим по лилипутским лесам. В общем, как убегать от скуки — Витька умел. Но где-то внутри всё равно сидел маленький и недовольный червячок сомнения. Который тихо нудел там внутри «Это всё не настоящее. Это твоё. Это всё придуманное». Очень-очень тихо нудел. Но как только появился Сашка — заткнулся. И мальчишка сразу же это заметил. Потому что с Сашкой всё было не так, но при этом — настоящее! Эх, жаль, не поиграли. Даже неизвестно, а согласился бы дылда играть с ним? Всё-таки он значительно старше. Классе, наверное, в восьмом или даже в девятом. По молчаливому уговору они вообще ни о чём друг друга не спрашивали, и это было невероятно здорово! Сам Витька считал, что это совершенно ненужные знания — как зовут, где живёшь, сколько тебе лет… Ну, правда же, если его зовут не Витя, а Коля — что от этого изменится? И что с того, что ему девять? А если бы уже исполнилось десять — велика ли разница? Или в девять лет читать Гаррисона ещё рано, а в десять читать сказки уже поздно? Гораздо интереснее, а читал ли собеседник этого самого Гаррисона, или хотя бы Крапивина? А смотрел ли он «Бесконечную историю»? И нравится ли ему Фалькор? Надо будет спросить у Сашки, кстати. Вот что интересно и важно! А вовсе не имя и не возраст. И так здорово, что Сашка это тоже понимает. А понимает он это потому, что тоже не задал за всё время их общения ни одного похожего вопроса. И даже как зовут не спросил! Витька сам ему сказал!
Подбежав к калитке, Витька на миг вспомнил финальные объятия. И улыбнулся. Надо же, как.  Он бы не решился даже если бы захотел.
- Витя, уроки сделал? - спросила бабушка.
- Сейчас, я ещё не погулял!
- Сколько можно гулять! Садись, делай уроки!
Всё это было привычно и обыденно. Но, посмотрев на часы, Витька сам изумился — уже скоро полдень! Это ж сколько они гуляли-то? А казалось — всего час!
- Витя, обедать будешь?
- Да, бабушка, буду!
Так, пообедать — и, действительно, за уроки. Четвёртый класс заканчивается, скоро лето. Каникулы! Эх, красота!
А после уроков дедушка позвал работать в саду. А потом вернулись родители и ужинали. После ужина смотрели всей семьёй «Семнадцать мгновений весны».
А наутро начались обычные и привычные проблемами. Вставай, умойся, собирайся, давай быстрее, где дневник, куда же ты всё деваешь, Маша-растеряша? Потом выйти на улицу, в серую хмарь раннего майского утра. Опять облака, да что ж такое-то?
- Пока, Витенька, - мама поцеловала его в щёку. - Беги, и веди себя хорошо.
Он только кивнул. Как будто он в школу идёт для того, чтобы вести себя плохо! Как получится, так и получится, чего она постоянно говорит это? Он же не самый большой хулиган… И учится неплохо. Ну, как… Пятёрки же есть! И не только по пению и труду.
В общем, к математике он полностью и прочно забыл о вчерашнем знакомстве и не вспоминал о Сашке до самого дома и даже немного дальше. Только пообедав и выйдя в сад, привычно отложив уроки на вечер, он вдруг вспомнил, что ему есть чем заняться! Ведь вчера договаривались встретиться.
И вот тут некоторые аспекты правил общественного поведения стали доходить. Например, до Витьки дошло, что они не договорились ни о месте встречи, ни о времени. Ну, и как теперь быть? Ушёл уже Сашка или ещё не приходил?
- Ба, я гулять!
- А уроки?
- Я сделаю, я побежал!
Мальчишка поскорее выскочил за калитку, чтобы не успели остановить. Но бабушка, судя по всему, и не собиралась, потому что вслед не понеслось недовольное «Назад, кому сказала?».
А где же искать Сашку?
Сашка обернулся к нему и опять широко улыбнулся.
- А я уже думал, что ты не придёшь.
- Почему это? Я же обещал!
Сашка пожал плечами.
- Мало ли. Вдруг обиделся?
- На что?
- Ну, мало ли. Пошли гулять?
И протянул ему руку.
- Конечно, пошли! - Витька взялся за руку и позволил себя повести. - А куда мы пойдём?
- Жаль, что тебя не отпускают. А то можно было бы в кино сходить.
Витька задумался. В кино он бы сходил с радостью. Тем более, цена за детский билет всего десять копеек, но вот отпрашиваться у бабушки…
- А я уроки не сделал, - поделился он.
- Тю, тоже мне, проблема.
- Проблема! Бабушка не отпустит, пока не сделаю!
- А ты сделай.
- А ты подождёшь?
Тут задумался Сашка.
- А ты в каком классе?
- В четвёртом.
- Эх, мне бы сейчас в четвёртый класс…
- Зачем?
- Там всё было так просто.
- И ничего не просто!
- Я, когда в четвёртом был, тоже так думал. А уж дроби эти… До сих пор с ними мучаюсь.
Витька немного подумал и решил, что имеет право на мелкое любопытство.
- А ты в каком?
- В восьмом.
- И там намного сложнее?
Сашка помолчал, тиская его ладошку, а потом всё-таки ответил:
- Наверное, нет. То есть, конечно, сложнее, но я вот ты сейчас мне сказал, что в четвёртом сложно, а я ведь тоже так думал! А сейчас думаю, что там всё просто. И мне тоже сейчас сложно, а потом буду думать — а, легкотня!
Витька понял эту сумбурную речь и поспешил уточнить, пока не забыл:
- А ты «Бесконечную историю» смотрел?
- Конечно! Там такой Фалькор классный!
- А помнишь, как он в конце их напугал?
Сашка засмеялся.
- Ага, так классно. А как он Отрейо искал?
- А Артракса жалко.
Они шли и трепались. И опять Витька испытывал ощущение удивительного спокойствия и восторга. Конечно, Сашка немного спросил его о личном… Но при этом вопрос был оправдан и реакция была правильной. Он спрашивал не из праздного любопытства, а по веской причине. И это тоже располагало к доверию. Они сделали круг по кварталу и оказались перед Витькиным домом.
- А вот здесь я живу.
- Я знаю, - спокойно кивнул Сашка.
- А чего ж ты меня не позвал?
- А вдруг бы ты не захотел выходить?
Витя примерил на себя такое обвинение и возмутился:
- С чего бы это?
- Ну, вдруг, - непонятно отозвался Сашка и пожал ему руку.
Витька ответил. А Сашка вдруг опять расплылся в улыбке.
- Давай я завтра попозже приду, ты уроки к тому времени сделаешь.
- Во сколько?  - Витька, наученный сегодняшними переживаниями, поспешил уточнить.
- Ой, не знаю. Давай к шести?
- Давай.
На этот раз Сашка его не обнял, и Витька вдруг понял, что ждал этого. Но, разумеется, ничего не сказал.
Зато на следующий день сразу же после школы уселся за уроки. И к шести успел даже испереживаться весь. А самое обидное, что Сашка не пришёл! Так что Витька побродил по улицам, поговорил с соседями, постоял рядом с соседом, который сжигал на улице мусор и ветки… А потом вернулся домой. В конце концов, ничего ж страшного, правда? Вон, есть же «Два капитана» недочитанные. Можно полежать, дочитать.
- Витя, ты опять за книжку? - это мать вернулась.
- Ему сегодня можно, - вдруг вступилась бабушка.
- Это почему это?
- Он все уроки сделал, пусть читает.
- Да? А ну, неси, проверю!
Мама действительно взяла дневник, проверила, посмотрела тетрадки…
- Витя, на тебя ругается учительница. Говорит, ты плохо занимаешься!
- Мам, я хорошо занимаюсь!
Оправдываться всегда противно, особенно при несправедливых замечаниях. Особенно несправедливыми они оказались на следующий день. Когда учительница нарочно вызвала Витьку к доске, выслушала его ответ и при всём классе сказала:
- Ну, вот, видишь? Стоит маме пожаловаться — и ведь заниматься же начал!
Возмущённый мальчишка сел на место, нутром понимая, что доказывать что-либо бесполезно. Он сам занимался, сам! И мама ничего ему даже не сказала, он сам! Но разве это можно объяснить?
В результате после школы оказался перед дилеммой, куда там Буридану с его ослом? С одной стороны, сделаешь уроки — будешь свободен. Может, Сашка сегодня придёт? А с другой — ну, как будто делаешь Нине Васильевне одолжение. Как будто это от её ругательств он садится делать домашку! Помучившись, Витька решил, что делать придётся всё равно, а так, если он не сделает — его не пустят гулять. Так что пришлось садиться и делать. На удивление, сегодня всё задали такое лёгкое, что он к четырём часам был полностью свободен.
- Бабушка! А можно я в кино пойду?
- В какое кино, Витенька? Ты что? Один?
- Я не один! Я с другом!
- Нет, Витенька, давай с мамой поговоришь. А что за кино?
- А я ещё не знаю. Но что-нибудь будет!
- Нет, давай мама это решит.
Ну, он и не надеялся. Зато сегодня пришёл Сашка!
- Прости, пожалуйста, я вчера не смог!
И обнял его. Нежно и осторожно приобнял за плечи.
- Я понимаю. А сегодня что будем делать?
- Ты в кино не собрался?
- Бабушка сказала, надо с мамой посоветоваться.
- Это она правильно сказала.
- Тогда, может, в субботу пойдём? На утренний сеанс?
- Это на какой? В девять утра — извини. Я поспать хочу.
- А ты тоже в первую смену учишься?
- Да.
- Ну, давай тогда на одиннадцать-тридцать? В «Юности»?
- Конечно, давай. Там будут мультики.
- Ты уже и афишу посмотрел?
- Конечно.
- А что будем сегодня делать?
- Не знаю.
- Может, ко мне пойдём?
- А у тебя кто дома?
- Бабушка.
- А во что будем играть?
- Ой, да найдём во что!
В результате они пошли к Витьке и два часа сражались солдатиками. Потом бабушка позвала их кушать. А потом Сашка ушёл домой. Вечером бабушка рассказывала про его нового друга, и Витька был поражён, сколько всего хорошего бабушка в нём увидела и рассмотрела. Это при том, что она вообще не вмешивалась и почти не заглядывала к ним в комнату. И хороший он, и вежливый, и внимательный, и заботливый… Аж самому приятно стало! И тут началось! Хорошо, что он хоть что-то о Сашке знал. А то «Где живёт?», «Сколько лет?», «Где познакомились?». Да здесь и познакомились, где живёт — не спрашивал, сколько лет — не знаю. Не интересно мне это! Знаю, что в восьмом классе учится, а в кино пойдём на мультики. Мам, я уже взрослый, ну, что ты беспокоишься? Что со мной может случиться?
Ну, действительно, что может с ним случиться? Через дорогу он переходить умеет, на трамвае ехать не сложно, три копейки за проезд передавать научился ещё в шесть лет…
- Ладно, езжай, - вздохнула мама.
Так что в субботу в десять утра Витька в новенькой майке и в шортах, в сандалиях на босу ногу выехал к кинотеатру «Юность». Сашка уже ждал его у входа. Он же и покупал билеты.
- Ты прямо вырядился…
- Да это мама меня так одела, - смутился Витька.
- Не, нормально. Выглядишь очень даже здорово. Красивый.
Сашка провёл ладонью у него по волосам, и от этого было такое странное ощущение… Вроде бы как и что-то нехорошее, но всё равно приятно! Сашка не стал его дальше смущать, и они встали в очередь в зрительный зал. И протрещали до самого начала сеанса, даже когда свет погас — всё ещё говорили что-то шёпотом.
Когда кончился очередной мультик и пошли титры следующего, Сашка взял его руку. Витька не понял и разрешил. Пока не начался мультик — Сашка ничего не делал, просто держал его за руку. А потом… Потом происходящее на экране отдалилось и стало неважным и неинтересным. Палец Сашки ненавязчиво прошёлся внутри ладони, вызывав тёплую волну по всему телу.  Витька сидел, замерев как статуя, неотрывно глядя на экран и ничего не видя. Палец прошёлся по запястью и двинулся к локтю. Так что Витька непроизвольно отдёрнул руку — слишком сильными оказались ощущения. Сашка его тут же отпустил. Но Витька немедленно вернул руку обратно и положил на ручку кресла, кончиками пальцев касаясь его бедра. Через минуту он почувствовал осторожное касание, и стоило немалых трудов не отдёрнуть руку опять. Пальцы Сашки обхватили запястье и осторожно прошлись вверх и вниз. По телу опять прокатилась волна. В зале засмеялись, и Витька недоумённо огляделся. А Сашка в тот же миг убрал руку. Но смеялись над котом, который в этот момент падал из птичьего гнезда. Только через пару минут Сашка осторожно пощупал — не убралась ли рука? Витька нетерпеливо пошевелил пальцами, мол, здесь, давай дальше. Тогда Сашка осмелел и стал гладить его более свободно. Но ощущения от этого только усилились, так что через некоторое время Витька опять забрал руку. Ибо терпеть ласку было уже невмоготу. Отдышавшись, он нагло сунул её обратно. А Сашка, так же не отрываясь от экрана и даже посмеиваясь в нужных местах, продолжил гладить его. Так они и досидели до конца сеанса, постоянно перетягивая руку то туда, то сюда.
На улице Сашка спросил его:
- Мороженое будешь?
- У меня денег нет, - робко ответил Витя.
- Деньги у меня есть. Ты будешь?
- Конечно! - повеселел мальчишка.
- А какое?
- Щербет.
- Может, пломбир?
- Нет, я щербет люблю.
- Ну, как хочешь.
Сашка купил две порции, себе — шоколадный пломбир в вафельном стаканчике, за двадцать копеек, а другу — пломбир в бумажном, за девять. И они двинулись вдоль площади, уплетая лакомство. Выкинув стаканчик в урну, Витька остановился возле букинистического магазина.
- Зайдём? - кивнул он на дверь.
- Пошли.
И ещё минут двадцать два пацана ходили возле полок с книгами, и здесь им тоже нашлось, о чём пообщаться. Потом пошли в парк, посмотрели на качели, карусели, Сашка великодушно предложил выбирать, и Витька не смог отказаться. Поэтому покатался на «Цветочке» и на «Космосе».  Побродили по парку, забрели в непролазные гущи. Тут Сашка остановился.
- Извини, я на минутку.
Отвернулся и приспустил штаны. Через мгновенье в кусты зажурчало.
- Я тоже, - Витька подвинулся и встал рядом.
Краем глаза он видел, что Сашка смотрит в его сторону, но так и не смог пересилить себя и взглянуть. Увидел только, как тот встряхивает и прячет, поправляя штаны. Закончив и тоже приведя себя в порядок, Витька нахально протянул Сашке руку. А тот взял. И они пошли вместе, как два брата. Что Сашка не преминул отметить:
- Мы как два родственника идём.
- И что? И нормально! - уверенно ответил Витька.
- Ну, братишка, куда дальше?
- Не знаю. Пошли просто погуляем?
- А мы что делаем?
- Вот и пошли.
Ближе к вечеру Сашка посадил его на автобус и помахал рукой. Про то, что случилось в кинотеатре — не было сказано ни слова.
Родители поинтересовались, как прошёл день, и Витька всё честно рассказал. Про то, что после кино поели мороженого, сходили в книжный магазин, потом — в парк. О том, что Сашка Майн Рида не любит, а вот Булычова — обожает, и что сам Витька Булычова почти не читал, и надо бы этот пробел восполнить. Папа, ни слова не говоря, достал с полочки «Девочку с Земли» и сын был выключен из домашней жизни, только иногда взрывая тишину неожиданным смехом.
А вечером он лежал и тискал себя в трусах, представляя, что это делает Сашка. И стыдясь, по-настоящему стыдясь своих мыслей. Теребил своего петушка он давно, лет с шести, представляя себе самые разные истории. Но вот то, что это сделал бы Сашка — это было на самом деле стыдно. Хоть бы он не узнал об этих его мыслях, а то ведь дружить перестанет! Память сама собой возвращалась к тёмному залу, ласковым прикосновениям, новым и необычным ощущениям от того, что тебя ласкают. А там вспоминались и более ранние приключения, накладываясь друг на друга. И так хотелось, чтобы Сашка сделал вот именно это, противное и стыдное, чтобы он вот так вот потрогал его в трусах. И вот так сделал бы. Витька сжал своего петьку и крепко сомкнул коленки. Но у Витьки никогда в жизни не хватит духу даже намекнуть об этом! Тогда, в возрасте семи лет, они ласкали письки с одним его другом и даже брали друг у друга в рот. Маленькие были, ничего не понимали. Приятно и приятно. Даже не стеснялись, дурачки. А сейчас-то он большой уже! Понимает, что такое делать неприлично. Уснуть удалось нескоро.
А утром раздался стук в калитку.
- А Витя выйдет?
- Вить, ты уроки сделал?
- Мам, ещё в пятницу!
- Ну, тогда иди, погуляй. Только далеко не уходите!
- Хорошо, мам!
Витька поскорее натянул сандалии и выскочил за калитку. Сашка уже ждал его там.
- Привет! - и опять улыбка от уха до уха.
- Привет!
- Ну, ты как? - Сашка обнял его за плечи, чуть сжал, глядя в глаза.
- Хорошо.
- Пошли гулять?
- Пошли. А куда?
- А просто пойдём. Поболтаем. Да хоть через лес!
Они пошли через лес, и у Витьки возникло такое щемящее ощущение того, что сейчас что-то случится.
- Ты меня не собираешься затащить в лес и там прикопать под деревом? - в шутку спросил он.
Сашка очень тепло улыбнулся и обнял его за плечи.
- У меня лопаты нету.
- А так бы прикопал?
- А ты бы хотел, чтобы я тебя прикопал?
- Нет! - засмеялся Витька.
- Тебе не противно, что я тебя обнимаю?
Витька осознал, что его, действительно, обнимают и даже прижимают к себе.
- Нет. А это что, противно?
- Некоторым не нравится, - пожал плечами Сашка.
- Не знаю. Мне — нравится. Ты вчера этого боялся?
- И этого тоже.
- А ещё чего?
Сашка помолчал.
- Да много чего. Что ты закричишь. Что ругаться будешь.
- На что?
- Что я тебя трогаю.
- Не, мне приятно было.
- А почему ж тогда всё время руку убирал?
- А слишком приятно. Тебя бы так.
- На, - Сашка тут же протянул ему вторую руку.
Сегодня он был в майке с пуговицей у ворота и короткими рукавами. Витька недоумённо посмотрел на эту руку и даже погладил её пару раз. Но идти по лесу и гладить кого-то было… неуместно.
- Да ну… Неудобно.
- Ага, - Сашка убрал руку. - Я думал, ты меня вчера тоже погладишь!
- Так сказал бы! - обличающе воскликнул Витька.
- Тише ты. Ага, вот я прям тебе так и говорю «Погладь меня», да?
- А что тут такого? Ты же меня гладил.
- Я… Я боялся, что ты на меня обидишься.
- Да нет, я бы не обиделся.
- Но я ж не знал!
Идти с рукой на плече стало неудобно, и Витька вывернулся. Сашка его тут же отпустил. Но Витька ухватил его за руку и стал размахивать сцепленными руками, как в детском саду. Сашка засмеялся и присоединился, они некоторое время шли и махали руками. Было хорошо.
- А тебе нравится меня гладить? - спросил Витька, заглядывая другу в лицо.
- Очень! - ответил тот, внимательно глядя в глаза.
- Ну, и хорошо.
- Что ж тут хорошего?
- Просто хорошо.
- А тебе нравится?
- Ага.
- Тогда правда хорошо.
- Мы когда в баню ходили, - вдруг начал рассказывать Витька, - один пацан подошёл ко мне и говорит «Ого, какие сиськи!». И ущипнул меня.
- Прямо за сосок?
- Ага.
- А ты?
- А я чего? Я сказал «да» и всё.
- А у тебя встал?
- Что?
- Ну, писюн?
- Не помню, - задумался Витька. - Он у меня то иногда торчит, а то висит.
- А сейчас?
- Сейчас? - Витька для верности сунул руку в карман. - Висит.
- А покажи?
- Прямо сейчас?
- А что? - Сашка остановился и выпустил его руку. - Всё равно вокруг никого нет.
Себя он, видимо, не считал. Витьке вдруг резко стало стыдно. Снимать штаны перед другим пацаном? Слишком явно помнились вчерашние мечты. И если сейчас сделать это — то как будто начинаешь воплощать то, о чём вчера думал. А это уже совсем никуда не годится.
- Я никому не скажу, - проникновенно сказал Сашка, чуть шагнул в сторону и подвинул туда же мальчишку. Так что они образовали треугольник — он, Витька и дерево. Собравшись с духом, Витька стащил штаны, показав сморщенный клювик. Лицо Сашки никак не изменилось. Он так же спокойно и даже с некоторым доверием спросил:
- А хочешь, чтобы встал?
- А как?
- А вот так, смотри.
И так же спокойно протянул руку и ухватил Витьку двумя пальцами. Это было… необычно. Когда тебе писюн трёт взрослый парень — это не сказать, чтобы было очень приятно. Даже немножко больно, когда он сильно сжимает или тащит кожу назад. Но это был Сашка! И то, что Витька ещё вчера вечером мечтал о вот этом самом — подействовало и очень даже сильно. В животе стало тепло, а внизу набухло. И когда Сашка убрал руку — писюн, действительно, торчал вверх, лишь слегка свесив вниз коричневую кожу на самом конце.
- Красивый, - улыбнулся Сашка, глядя прямо на торчащего петьку.
Витька надел штаны и показал, что готов идти дальше. Сашка протянул ему руку и Витька тут же за неё ухватился. Только рука была слегка влажной.
- Тебе так кто-нибудь делал?
- Ага, - охотно поделился Витька.
Почему-то с Сашкой всё было так просто! Можно было рассказывать самые тайные вещи и ничего не бояться. Вон, даже позволил коснуться себя!
- Меня во втором классе в лагерь отправили. Ну, а там возле корпуса стояла такая палатка а в ней кровати были. Мы туда с пацанами залезли и играть стали. Вот там и…
- И что?
- Ну, всякое делали. Трусы снимали, голыми прыгали на кровати. Потом трогали друг у друга. А потом один мне пососал.
- Прямо пососал? - спросил Сашка очень странным голосом.
- Ага.
- А ты ему?
- Ну, я ему тоже… Немножко.
- И как?
- Здорово.
- Тебе понравилось?
- Знаешь, я часто это вспоминаю. Мы тогда были такие маленькие, ничего не стеснялись!
Лес неожиданно кончился. Они взобрались на гору и там начались улицы. Между такими же одноэтажными домами.
- Да, это очень здорово, когда ничего не стесняешься, - согласился Сашка и отпустил его руку. Теперь они просто шли рядом. - Мне этого очень не хватает.
- А ты стесняешься?
- Конечно. И очень много всего. А ты?
- Я тоже.
- А меня?
- Тебя? Нет, тебя не стесняюсь. Вон, я же тебе показывал!
- Да, и это очень здорово, - согласился Сашка, о чём-то раздумывая. - Жаль, что меня тогда с вами не было.
- Ага! Было бы так классно! - заулыбался Витька, широко размахивая руками.
- Ты не кричи-то.
- Я и не кричу.
- Нет, кричишь!
- А вот, как закричу!
- А  я тогда на тебя сам закричу!
- Кукареку!
Проходящая мимо женщина неодобрительно посмотрела на пацанов, но ничего не сказала. Дети! Что с них взять? Улица извивалась и в одном месте расширялась. А в месте расширения стоял общественный туалет. Четыре дощатые кабинки, выкрашенные в зелёный цвет, с дверями, закрытыми на деревянные «вертушки».
- Пошли? - кивнул на сооружение Сашка.
- Пошли.
Сашка открыл дверь, пропуская его внутрь. Закрыл за ними, накинув изнутри крючок. Витька стащил штаны, освободив петьку, и тут Сашка спросил с дрожью в голосе:
- А можно я?
- Можно, - удивлённо ответил Витька, не очень понимая, чего именно можно.
Сашка взял его писюн и направил в дырку. Пришлось поднапрячься, чужая рука мешала. Но он справился, и жёлтая струйка улетела в темноту. Сашка сжал пальцы покрепче, чуть не передавив проход, но сам сообразил и ослабил хватку. Так и держал, пока Витька не закончил.
- Тебе приятно вот так? - тихо спросил Витька.
- Очень. Мне вообще приятно всё с тобой делать.
- Ладно, - просто ответил мальчишка. - А ты будешь?
- Сейчас… Я попробую.
- А что, ты не хочешь?
- Я хочу… Но у меня тоже стоит.
- А дай посмотреть?
Сашка взглянул на него, но полез расстёгивать штаны.
Взрослый член был такой… смешной! Витька не удержался и хихикнул. Толстая колбаска в окружении золотистых волос. И из шкурки выглядывал такой смешной ротик. Сашка направил этот ротик вниз и Витька присел, чтобы лучше видеть. В полутьме тесной кабинки было видно не очень хорошо. Но вот края щёлочки разошлись, и оттуда брызнула струя. Мальчишка инстинктивно отодвинулся, чуть не упал, запутавшись в собственных штанах, но Сашка подхватил его под затылок и удержал.  Закончив, он стряхнул капли и спрятал свою колбаску.
- Ну, как?
- Такой прикольный… У меня тоже такой будет?
- Ага. Подожди! - остановил он мальчишку, собирающегося натянуть штаны. - Можно… Я ещё потрогаю?
- На, - Витька повернулся, чтобы приятелю было удобнее. Сашка присел и он влез на ступеньку, так что как раз оказался напротив носа сидящего парня. А Сашка  самым внимательным образом оглядел выступающий горбом клювик, погонял кожу туда-сюда, почесал яички… Витька стоял в полном обалдении. Это оказалось очень приятно, когда кто-то разглядывает тебя, трогает, щупает, гладит. Как… Как вчера в кино. Только ещё лучше. Тут послышался чей-то кашель и в соседнюю кабинку кто-то громко вошёл, заперев дверь. Витька стоял ни жив, ни мёртв. А тут Сашка нагнулся и обхватил его губами. Тут и так хорошо до одурения, а он ещё сделал такое! Как Витька не застонал — он сам не понял. Зато острое чувство опасности, ощущения, что рядом сидит кто-то, кто может застукать их за столь стыдным делом — захватило мальчишку настолько, что он едва мог дышать. Он не соображал ничего, ни где он, ни что с ним делают. Сейчас Сашка мог сделать с ним всё, что угодно, например, приказать нырнуть… Нет, наверное, приказать — не мог. Витька просто не смог бы шевельнуться. Но мог взять его и уронить в дырку — Витька даже не пикнул бы. В голове плыл туман, в висках стучало сердце. Сашка оторвался от него и встал. Тут же, как будто ничего и не было, Витька натянул штаны. А Сашка спокойно открыл дверь и вышел на улицу. Витька — за ним.
На улице ничего не изменилось. Так же светило солнце, так же качались листья на деревьях. Так же бабулька копошилась у ворот, стаскивая какой-то мусор.
- Тебе не холодно? - заботливо спросил Сашка.
- Не. Нормально. А куда мы идём?
- Я тебя заведу в тёмный угол и там сделаю что-нибудь нехорошее, - серьёзно ответил Сашка.
Витька засмеялся.
- А что?
- Ну, скажем, дёрну за уши.
- Не достанешь!
Сашка тут же попытался привести угрозу в исполнение, но Витька легко увернулся и отпрыгнул в сторону.
- А если я тебя попрошу? - каким-то другим тоном спросил Сашка.
- Что?
- Ну, дёрнуть тебя за ухо?
- Пожалуйста, - мальчишка даже выгнул шею, чтобы было удобнее.
- Хороший ты, - вздохнул Сашка, не спеша его дёргать.
- А тебе разве не нравится?
- Наоборот. Ты мне очень нравишься.
Витька зарделся и заткнулся. Он бы никогда такое не сказал. Ни парню, ни девчонке. Потом искоса снизу взглянул на друга:
- А не врёшь?
- Да ну тебя! Нет, конечно. Честное пионерское!
- А ты разве пионер?
- Конечно. Ещё да.
- Ааа…
Улица пошла вверх, потом дома кончились, и улица вывела к трамвайному кольцу. Здесь у трамвайного пути заканчивались два пути и дальше шла одноколейка. Поэтому трамваи здесь довольно часто стояли, ожидая, пока не приедет встречный. А слева от кольца, за магазинами, за покосившимся забором торчала неоконченная стройка.
- Пойдём?
- Пойдём! - решительно ответил Витька.
Что бы там ни задумал Сашка, а это будет интересно. Ну, не побьёт же он его, в самом деле? А если даже и будет лапать — то пусть лапает. Это так приятно оказалось! Так что на стройку Витька заходил с особым возбуждением, в ожидании чего-то эдакого. Он последовал за Сашкой, по деревянным доскам поднялся в проём будущей двери и оказался внутри.
- Тут будут комнаты, - вещал Сашка, здесь — коридор. Тут — окна. Нравится?
- Нет.
- Почему? - Сашка изумлённо обернулся.
- Скучно.
- Ну…
Стало видно, что у него тоже задор вдруг куда-то делся. И тут Витя понял, что такой шикарный день надо спасать. Понял он это не вот так, словами, а просто возникло ощущение, что сейчас они развернутся и уйдут. Что Сашка сейчас вместо того, чтобы продолжить то, что они начали в туалете, просто застесняется и уйдёт. Поэтому надо как-то что-то делать.
- Надо не так! - вдруг сказал он.
- А как? - тут же поднял голову парень, которому, видимо, тоже было непонятно, что делать и говорить дальше.
- Это — замок! Мы здесь воины горного племени, которые отражают атаки!
- Тогда уже мушкетёры.
- Давай мушкетёры. Ну что, Атос, где порох и ружья?
- Давай, Арамис! Мы порвём их в клочья?
- Это почему это «Арамис»? А может, я хочу быть Д'Артаньяном?
- Все хотят! Ишь, хитренький. Я тоже хочу!
- Тогда давай выясним, кто из нас сильнее и достоин этого звания!
- Ага, мы будем драться на глазах у врагов? Им на радость?
- Пошли тогда на самый верх!
- Пошли!
Они вбежали по лестнице на третий этаж. Над ними было небо, вокруг — грязь и строительный мусор. А двое мальчишек на третьем этаже стройки практически не видны снизу, особенно если внизу никого нет. Конечно, сражение с воображаемыми врагами на настоящей стройке — это чудесно, но всё-таки они пришли сюда не за этим.
- Ффух, победили! - счастливо сказал Витька.
И, поскольку Сашка, судя по всему, всё ещё не знал, что делать — распахнул руки и кинулся ему в объятия.
Сашка его стиснул, но… Но — и всё.
- Ну, Са-аш! - Витька поднял голову.
Сашка больше не улыбался.
- Чего?
- Ну, чего ты? Так классно было, а ты прям стал такой…
- Какой? - слабо улыбнулся Сашка.
- Да никакой! Тебе что, неприятно?
- Нет, что ты! - Сашка порывисто обнял его и снова замер статуей.
- Ты что, больше не хочешь?
Сашка поглядел вдаль, потом снова на него.
- Да как-то оно…
- Что?
- Ну, Вить. Я себя так чувствую….
- Что случилось?
- Да как-то всё неправильно.
- Ты разве не сам этого хотел? - удивился Витька.
- Сам. Но… Вить, вот ты скажи, разве правильно, что мы с тобой делаем?
- Конечно. Тебе же приятно было?
- А тебе?
- А мне тоже. Даже очень. И, Саш… - он провёл пальцем по  его груди. - Я ещё хочу.
Сашка очень криво усмехнулся.
- Тогда пойдёшь со мной?
- Конечно.
- Ты даже не спросил, куда.
- Тебе виднее. Ты же уже решил? Здесь, наверное, есть укромное место. А нас никто не прогонит?
- Пойдём, посмотрим.
И Сашка направился вниз. Витька поплёлся за ним. Удивительно, но Сашка вышел из строящегося дома и двинулся прямо к вагончику, где, по идее, должны были сидеть сторожа.
- Саш! А нас никто не увидит?
- Вот и посмотрим.
Сашка подёргал дверь, которая оказалась заперта. Нагнулся и под вагончиком нашарил ключ. Отпер дверь, огляделся и пригласил:
- Заходи!
Изумлённый Витя зашёл в вагончик. Маленький и тёмный тамбур, а за них две полукомнаты, без двери. Во второй стояла кровать, застеленная одеялами и покрывалами. Окно возле кровати было заклеено газетами, но сквозь них пробивался свет. Сзади щёлкнул замок и Сашка двинулся за ним. Витька тут же скинул сандалии и бросился на кровать.
- Ух, ты! Мягко! А никто не придёт?
- Нет. Если тут никого нет, то до вечера никого и не будет.
Сашка подошёл к нему и осторожно присел на краешек кровати. Витя понял, что его слегка потряхивает: что будет? Они вдвоём, никого нет, так здорово!
- Значит, мы можем делать что хотим?
- Да, - тихо ответил Сашка.
- Давай!
- А что бы ты хотел?
- Всё. Всё, что ты хочешь.
Сашка сидел рядом, только руку протяни. А Витька валялся рядом на кровати и смотрел на него.
- Саш!
- А?
- А знаешь, мне очень нравится, как ты улыбаешься.
И он тут же улыбнулся. Улыбка как будто осветила полутьму вагончика. А может, это просто солнце выглянуло из-за туч и упало на газеты. Но стало светлее.
- Вить!
- А?
- А можно… Я тебя раздену?
- Конечно.
Витька поднялся, встал на коленки и подвинулся ближе к Сашке. Тот медленно, словно через силу, поднял руки и взялся за пуговицы рубашки. Витька спокойно смотрел, как он расстёгивает их, но когда рубашка распахнулось — внутри всё сжалось. А когда ткань скользнула по плечам — по телу пробежал лёгкий озноб. Всё таки его раздевал другой мальчишка….
- Приподнимись!
Витька встал, чуть не уперевшись головой в потолок. На бёдра легли прохладные пальцы, и ткань медленно поползла вниз. Ой! Ррраз — и он голый! По телу прошла дрожь. Но Сашка не заметил, он смотрел только на писюн.
- Уже стоит…
Потом поднял глаза выше, протянул руку и ущипнул Витьку за сосок.
- Какие сиськи!
Витька счастливо засмеялся. Сейчас ощущения были совсем другие. Тогда, в бане, он засмущался и не понял. А главное, он стеснялся того ощущения внутри. А сейчас — наоборот! Наоборот, это хорошо, что Сашка делает! И так здорово!
- Вить… А можно я тебя поцелую? - хрипло спросил Сашка.
- Давай, - Витька упал голой задницей на покрывало.
Целоваться ему совершенно не хотелось. Он и с девочками-то целоваться не стал бы. Но сейчас любое желание Сашки было бы немедленно исполнено. Даже если бы он сейчас приказал бы ему выйти голым из вагончика — вышел бы. Потому что иначе неинтересно. Сейчас он полностью отдал себя в руки друга и пусть тот делает, что хочет. Вообще всё.
Сашка обхватил его за плечи и привлёк к себе. Витька поддался, опёрся локтем о бедро и доверчиво подставил губы. Прикосновение Сашкиных губ оказалось удивительным — вместо слюнявой мокроты, которую он ожидал — чистое и сухое ощущение. Но, кроме этого — больше ничего. Только жадные и сильные губы тискают его рот. Витька сделал усилие и расслабился, позволив губам раскрыться. Но как раз тут Сашка оторвался, сделал судорожный вздох и принялся целовать его дальше — в щёку, в ухо, в шею, в плечо… Витька лежал, раскинувшись, и только слабо вздрагивал от щекотки. Ему было приятно, но не от ощущений, а просто от самого факта, что взрослый пацан целует его тело. Правда, когда сильные губы захватили сосок — стало очень классно. Но когда спустились на живот — Витька аж взвизгнул, выворачиваясь.
- Щекотно!
- Терпи!
- Не могу! Ай, Саш, не могу… Ой…
- Тише ты… Услышат ещё...
Витька вцепился в торс друга и мелко вздрагивал от смеха. А потом схватился за его майку и потащил наверх. Сашка помог ему и снова сел на кровать.
- А ты раздеваться не будешь?
- Буду.
- Так раздевайся!

Сашка скептически посмотрел на него, но вздохнул и снял штаны. Оставшись в трусах, которые изрядно оттопыривались вперёд. Витька с любопытством смотрел на этот эффект, ожидая, когда же друг перестанет выпендриваться и снимет с себя всё. Смотреть на трусы ему было совершенно неинтересно. Сашка опять вздохнул и стащил последнюю тряпку.  Витька не удержался и снова хихикнул. Такой он был забавный — мужской писюн. Сашка сел на кровать и Витька тут же протянул руку и схватился за орган. Теплый, мягкий и такой странный! Ни на что не похожее ощущение живого и отзывчивого тепла в руках.
- А у меня совсем другой.
- И ничуть не другой. Такой же.
- Не. Я когда у себя мучаю — совсем по-другому.
- Ого! А ты себе… мучаешь?
- Ага.
- А покажи?
Витька отодвинулся, вытянул ноги и схватился за петьку, привычно сдавливая его и изгибая. То, что на него смотрит Сашка — совсем не мешало, даже наоборот. Открытость и доступность подстёгивала, добавляя каждому движению остроты и удовольствия.
- А вот так не делаешь? - Сашка обхватил свой член кулаком и покачал им вверх-вниз.
- Неа, - качнул головой Витька. - Как? Я же его даже обхватить не могу?
Но тут же опроверг себя, зажав писюн в горсти и пару раз качнув рукой.
- А давай я тебе, а ты — мне?
- Давай.
Они улеглись рядом и скрестили руки. Пальцы Сашки были сильные, грубые, мощные. Первое время Витька морщился, но потом расслабился. Когда писюн теребят чужие руки — гораздо приятнее. Так здорово, что они познакомились! А толстую колбаску Сашки очень удобно обхватывать. Можно делать как он показывал, вверх-вниз. А можно гладить осторожно, изгибать. Крепко сжимать. А он как будто отвечает, так дёргается смешно! Сашка бросил мучить его клювик и погладил яички. А потом — живот, грудь. Потом изогнулся и начал вылизывать сосок. Витька засмеялся и тоже перевернулся на бок, обхватив торчащий член коленками. Сашка тут же начал двигать вперёд назад, Витька постарался сжать колени как можно сильнее, чтобы не пустить, но ничего не получилось, член всё равно умудрялся и выскользнуть и войти.  Сашка обхватил его за плечи и прижал к себе. Витька впервые обратил внимание на запах его кожи. И тоже обнял, прижался, уткнувшись носом в грудь. Губы Сашки коснулись его плеча и Витька дёрнулся.
- Щекотно!
- А мне приятно.
Рука парня залезла вниз и снова вцепилась в писюн. Витька рассматривал грудь Сашки, крупные коричневые соски с бугорком в центре. Волоски, торчащие там и тут. Несколько родинок. Ямочку на подбородке. Слегка потрескавшиеся губы. Вдруг, повинуясь какому-то импульсу, он потянулся и чмокнул эти губы. Сашка ответил тут же — прижал к себе и вцепился губами в его рот. Первый миг неудобства и отвращения тут же сменился расслабленностью. Сашке нравится? Пусть делает. Он позволил другу чуть не жевать себя, хотя сам от этого процесса не испытывал ничего, кроме лёгкого дискомфорта. Но осознание того, что взрослый парень делает с ним такое — перекрывал эту мелочь. Сашка оторвался от его губ и погладил по голове.
- Мне тоже нравится, как ты улыбаешься.
Витька тут же и улыбнулся. Так хорошо! Мальчишка раздвинул коленки, протянул руку и потрогал Сашку за головку члена.
- А можно я тоже?
- Можно, - хрипло выдохнул тот. - Если ты хочешь что-нибудь сделать — делай, меня не спрашивай. Я тебе разрешаю всё!
- Совсем всё? - недоверчиво переспросил Витька.
- Совсем.
Такое доверие оказалось очень приятным. Значит, не он один полностью доверяет себя. А что бы такое с ним сделать? Ну, для начала — то, что он делал с ним в туалете. Витька подвинулся вниз, поколебался секунду, вдыхая запах, но сам себе сказал, что Сашка — не сомневался! Да и тогда, в лагере, он тоже брал в рот без всякого стеснения. Так что он открыл рот, закрыл глаза и решительно надвинул себя на толстенькую головку. В первый миг во рту стало противно. Он подержал несколько секунд и отпустил, стараясь отдышаться. Взглянул на Сашку. Тот смотрел и… улыбался. Вот именно так, как тогда. Спокойно, открыто, с одобрением.
- Давай лучше я тебе.
- Давай!
Мальчишка вытянулся на покрывале, и над ним склонилась большая голова с волнистыми светлыми волосами. Первый момент, когда губы сомкнулись на маленьком члене, Витька пропустил. Только через секунду до него дошло, что Сашка сосёт его писюн. Ощущение было едва заметным, настолько лёгким, что сначала он и не понял ничего. Но с каждой секундой, с каждым движением головы становилось приятнее и приятнее. Между ног забегали мурашки, собираясь где-то внутри, в животе напряглось, скольжение губ по коже стало ощущаться очень остро, вдруг Витька осознал, что ему просто невероятно здорово! Так бы и лежал, хоть час, хоть два… Или даже целый день! Ой, как же это приятно! Мальчишка сгребал покрывало пальцами, слегка шевеля ступнями. Так здорово! Но Сашка оторвался от него и лёг рядом, слегка поглаживая пальцами.
- Давай я?
- Давай.
Как бы он ни думал, как бы ни было противно, а после такого невероятного удовольствия он был просто обязан доставить другу такое же! Но, что удивительно, сейчас не было того тошнотворного запаха, как в первый раз. Сейчас просто ощущалась кожа, вёрткая и тоненькая. Очень прикольно: чуть сильнее губы сожмёшь — она двигается вместе с головой. А чуть расслабишь — скользит между губами. Витька попробовал именно сосать, то есть, втягивать воздух, плотно сжав губы вокруг члена. Получилось неудобно, когда он двигал головой, воздух просачивался и вызывал такой громкий и смешной звук. Сашка постучал ему по спине:
- Хватит! Теперь я тебе!
Витька оторвался и лёг на покрывало, предоставив себя другу. А сам всё катал на языке это интересное ощущение. Сейчас он прислушивался к тому, что делает Сашка и к своим ощущениям. А тот ещё начал его поглаживать, по коленкам, по яичкам, по бёдрам, щекотка сплеталась с удовольствием и было даже непонятно — мешает или только лучше становится? Но если Сашке нравится — то и пусть.
Сашка выпустил его писюн и поцеловал в живот, в грудь, в сосок, в губы. И лёг рядом, лаская  мальчишку по голове. Жёсткое покрывало, полумрак вагончика с яркими солнечными пятнами на стенах, тёплое тело рядом и ласковая рука ерошит волосы.
- Ты такой хороший!
- Нееет! Это ты хороший!
- Вить, я же делаю с тобой нехорошее!
- Ага! И так здорово. Саш! Сделай со мной нехорошее!
- Что?
- А что хочешь.
- Прямо таки «что хочу»?
- Да! Саш, со мной можно делать всё-всё.
- Ты хоть понимаешь, что ты мне разрешаешь?
Витька часто-часто закивал головой.
- А если… Ну… Вить, а давай вместе друг другу пососём?
- Давай.
- Тогда переворачивайся.
Витька перевернулся ногами к лицу Сашки. Улёгся поудобнее на бок. Волосы у него, оказывается, узким языком до самого пупка тянутся. А сверху и незаметно.  Член парня оказался у него прямо перед носом. А там, внизу, на его писюне сомкнулись твёрдые губы, по телу опять потекло сладкое ощущение. Так что оставалось только ухватить эту упругую колбаску и можно спокойно и без стеснения разглядывать яйца. Покрытый лёгким пушистым волосом, морщинистый мешочек слегка подрагивал и внутри что-то двигалось. Витька посасывал головку и разглядывал бёдра и кожу на них. В этот момент Сашка выпустил его писюн и сказал:
- Вить! А погладь мне яйца?
И поднял одну ногу, согнув в колене.
Витька подставил правую руку под голову, чтобы не уставала шея, а левую протянул и коснулся этого мешочка. Такой прикольный! Там внутри перекатывались какие-то утолщения. Мальчишка попытался нащупать и решить для себя вопрос, сколько их там? Два или три? Иногда у него получалось так, а иногда — эдак. Но и сейчас он не смог посчитать точно, потому что Сашка вдруг воскликнул:
- Осторожнее! Больно!
Так что пришлось ограничиваться поглаживанием. Мальчишка гладил нежные волосики, проводил ладошкой по ноге, обхватывал пальцами писюн возле тела. Сашка приподнял ему одну ногу и тоже занялся тем же самым, попутно поглаживая попку. Двойное удовольствие дрожало внутри натянутой струной.  Сашка начал двигаться размашисто, удовольствие больше не росло, даже стало больно, а потом и неприятно. Чтобы отвлечься и немного отомстить, он выпустил изо рта пипиську, которая уже давно ничем не пахла, и сказал:
- А ты точно уверен, что я могу сделать что хочу?
- Умг, - ответил Сашка, не отрываясь.
- Ну, смотри!
Он прицелился и вцепился в мужской член зубами. Но Сашка никак не отреагировал. Тогда он сжал челюсти сильнее. И снова никакой реакции. Витька помотал головой, не разжимая зубов, как собака, Сашка на это прижался к нему, всосав полностью, и тоже сжал зубы. А что? Прикольно! Некоторое время Витька гонял шкурку зубами, то натягивая её на головку, то спуская вниз. Потом дёрнул задом и  вытащил у Сашки изо рта.
- Устал, - объяснил он.
- Тогда иди сюда, отдохнём.
Они опять лежали рядом, лаская друг у друга. Постепенно щемящее противное ощущение опять сменялось удовольствием.
- Тебе нравится? - спросил Сашка.
- Очень.
- А то я волновался.
- За что?
- Ну, что я с тобой такое делаю.
- Саш, я тоже волновался! - Витька повернулся к нему и улыбнулся.
- А ты-то за что?
- Я боялся тебя попросить это сделать.
- А ты хотел? - изумился парень.
- Ещё как! Я вчера вечером лежал в постели, мучил письку и думал, как было бы здорово, если бы это делал ты. Но я ж не мог тебе сказать об этом?
- Не мог, - улыбнулся Сашка. - А я тоже дрочил вчера и думал, что это делаешь ты.
- Вот так? - Витька начал быстро и сильно качать кулаком.
- Подожди, - остановил его Сашка. - Мне очень приятно!
- Тогда чего?
- Я хочу тебя… помучить немного.
- Давай! - с готовностью согласился Витька. - Давай, как будто я фриц, а меня схватили партизаны и пытают!
- Ого! Даже так! Ну, давай!
Сашка вскочил с постели.
- Стой! Стой, фриц!
- Рюшн партизанеш! Спасайся, кто может!
- Стой!
Сашка опёрся коленом о постель и попытался схватить Витьку. Но тот увернулся и отпрыгнул на дальний конец кровати. Так что парню пришлось залезать, махая в воздухе торчащим членом, и ловить мальчишку. Витька сжался, прижав руки к груди, попытался закрыться коленкой и захихикал. Сашка обхватил его и потащил к краю кровати.
- Пустите! - хихикал Витька.
- Нет, немец! Всё, капут тебе!
- Партизанен! Я дам яйки, курка, марка!
- Мы неподкупны. Ты будешь опозорен перед всей деревней!
- Найн! Я есть просю пощады!
- Никаких пощад тебе, изверг.
Сашка бросил его поперёк кровати и свёл ему руки за спину.
- Только ты не очень брыкайся, а то я тебя не удержу, если на самом деле.
- Хорошо.
- Пойманный немецкий солдат будет сейчас подвергнут пытке! Готов? Открывай рот.
Витька лежал на грубом покрывале на животе, согнутые ноги упирались пальцами в стенку. Руки он держал за спиной,  Сашка опёрся о них, придерживая в таком положении. Было некомфортно, но на то и пытка, правда же? Так что он открыл рот и позволил засунуть в него сашкин член. Ого! Тут и так лежишь неудобно, ещё приходится голову назад задирать, так ещё и толстая колбаска скользнула по языку, упёрлась в горло и легко провалилась внутрь! У Витьки аж слёзы выступили, он хотел закашляться, но не смог. Хорошо, Сашка вытащил быстро и услышал, как мальчишка давится.
- Что с тобой?
- Подавился. Ты не так быстро, а то аж больно!
- Ну, я же сказал, что я тебя помучить хочу.
- Хорошо, но ты осторожнее мучай!
- Ладно.
Витька освободил одну руку, вытер слёзы и вернул её обратно за спину. На этот раз Сашка, и правда, был осторожнее, вталкивая постепенно. Да и Витька был готов, вдохнул поглубже, и когда член опять вошёл в горло — только задержал дыхание. Опять было больно, но на этот — терпимо. Нос упёрся в волосы на животе Сашки. Да, пожалуй, наказание получилось отменным. Он замотал головой, и Сашка всё понял, вытащив и дав отдышаться.
- Ну, что, фриц. Будешь сдаваться?
- Я и так ваш, рашин партизанен. Я есть просить пощады.
- Никакой пощады! Ты убивал наших кур и насиловал наших лошадей!
Витька захихикал.
- И что мне за это будет?
- Тебя посадят на кол!
- О! И я буду на нём сидеть?
- Нет, ты будешь под ним лежать. Поворачивайся.
Витька с готовностью повернулся к стенке лицом, спустив ноги на пол. Половинки задницы раздвинулись и… что-то происходило. Он прислушался к своим ощущениям, потом повернул голову и заглянул через плечо. Сашка лизал ему зад! Странно…
Сашка вдруг встал, посмотрел на распростёртого на кровати мальчишку и извиняюще сказал:
- Нет, Вить, прости. Я так не хочу.
- А как ты хочешь? - мальчишка тут же перевернулся и сел на кровати.
- Я хочу… Вить, а можно я поухаживаю за тобой, как за девочкой? Будешь для меня девочкой?
- Да пожалуйста, - мальчишка пожал плечами. - Только я не умею.
- Тебе и не надо уметь! - Сашка сел на край кровати и подтащил к себе, посадив на бёдра. - Я буду тебя обнимать, целовать и… ебать. Хорошо?
- Пожалуйста!
- Только Вить…
- Что?
- Тебе будет больно.
- Очень?
- Нет. Но чуть-чуть будет.
- Хорошо, - и Витька потянулся губами к нему.
- Подожди, - Сашка придержал его за плечи. - То есть, ты разрешаешь мне делать с тобой всё это?
- Да, да! Конечно. Делай.
- Ну, смотри… Только и ты отвечай тогда!
- Что отвечать?
- Да не что, а реагируй, как будто тебе приятно!
Витька попробовал. Как отвечать он не знал, но тоже шевелил губами, пытаясь покрепче прижаться к губам Сашки. А вот то, как он гладит его по спине — приятно. Ладно, я тоже могу тебя погладить. Как только мальчишеская ладошка скользнула по плечам парня — тот сильно прижал к себе тело мальчика, вцепившись в губы до боли. Витька расслабился, позволяя сжимать себя и целовать. Сашка несколько раз сильно и быстро чмокнул его в шею, в плечо, потом уронил на сгиб локтя, схватил за писюн и принялся целовать и вылизывать соски. Тут уж Витьке и изображать ничего не пришлось — он аж выгибался от этих ласк, мощных, болезненных. Сашка снова поднял его и мусолил губы. Поцеловал в нос, в лоб.
- Вить… Полижи мне.
- Давай.
- Нет, не для удовольствия, а просто смажь, чтобы мокрый был.
- Хорошо, давай.
Он легко нагнулся и смачно обслюнявил головку. Ощущений при этом вообще никаких не было.
- Ложись. На живот. Раздвинь попу.
Витька послушно сделал то, что ему велено.
- Только расслабься, не напрягайся.
Ага, а как это, не напрягайся? Когда тебе в попу лезет что-то толстое…  Лезет, напирает...
- Ой!
- Всё, всё. Уже попал.
- Ага, я чувствую.
- Больно?
Витька прислушался к своим ощущениям.
- Не знаю. Наверное… Нет, наверное всё-таки да.
- Продолжаем?
- Да, конечно.
Ощущения в заднице были странные. Первый болезненный миг вторжения прошёл, и сейчас внутри него двигалось что-то очень большое, толстое и горячее. А сверху навалился Сашка, двигаясь медленно и осторожно. Губы нащупали ухо и Витька хихикнул. Частое дыхание парня, тяжесть на спине, шлепки по ягодицам и жжение внутри от двигающегося члена.
- Это ты меня ебёшь? - спросил Витька.
Тяжёлое тело на спине вдруг показалось ему очень уютным. Пожалуй, именно так всё и должно было быть. Именно об этом он бы и мечтал, если бы знал, как оно на самом деле. Теперь знает.
- Да… - выдохнул ему в ухо Сашка. - Ну, как?
- Здорово.
- А мне-то как здорово!
- Правда? Ну, тогда давай дальше.
- Витенька, хороший мой, - Сашка крепко вцепился ему в плечи и прижимался резко и сильно, так что внутри отдавалось болью. Но Витька терпел, только покряхтывал. - Я так мечтал об этом, милый ты мой, как мне здорово, как хорошо… Оооо….
Несколько коротких и судорожных толчков — и Сашка замер, уложив голову на постель рядом с ним. Витька повернулся, и Сашка тоже вывернулся, чтобы чмокнуть его в нос. Дальше он не доставал. В попе что-то шевельнулось, Витька непроизвольно напрягся, и член выскользнул из него. Сразу же стало как-то пусто и холодно.  Сашка слез со мальчика, улёгся рядом и гладил по спине, по попке, по голове.
- Спасибо, - тихо выдохнул он.
- Да, пожалуйста, - Витька согнул одну ногу и болтал ею в воздухе.
- Не сильно болит?
- Да совсем не болит. Только ощущение такое странное осталось. А что, тебе так хорошо было?
- Обалдеть!
- Ну, что, тебе ещё пососать?
 Сашка с улыбкой посмотрел на него.
- А ты бы согласился? После того, как я тебе в зад засовывал?
- Если тебе приятно — то да. Я же говорю, ты можешь делать со мной всё, что хочешь.
Сашка усмехнулся.
- Это очень здорово. Но на сегодня всё. Поиграли и хватит.
- Тогда одеваемся?
- Куда ты спешишь? Давай просто полежим. Когда я ещё вот так смогу полежать с тобой, обнимая гладя везде?
Он действительно полез везде. Витька лежал и ждал, когда он наобнимается всласть.
- Ну, а теперь давай одеваться.
Через две минуты из дверей вагончика строителей вышли два пацана, один постарше, другой помладше. Старший запер дверь и положил ключ на место. Оба вышли со стройки и направились к трамвайной остановке.
- Мама, наверное, меня уже ищет.
- Сильно будет ругаться?
- Ага. Но ничего, я потерплю.
- Извини.
- Нет, всё нормально получилось.
Они влезли в трамвай, Сашка заплатил за проезд и они уселись рядом. Вагон тронулся.
- А завтра там строители будут?
- Ага.
- А ты откуда знаешь, что там никого не будет?
- А у меня отец там работает. И по выходным там делать нечего, вот они запирают и уезжают.
Через остановку Витька положил ладонь ему на коленку и сказал:
- Спасибо.
- А тебе, правда, понравилось?
- Очень. Правда. А ты завтра придёшь?
- Да где?
- Ой, что, мы не найдём, что ли? Да хоть у нас во дворе тоже туалет есть.
- Тссс… Тихо. Ладно, приду.
- Ну, до завтра!
- Пока!

Витька поднялся, подошёл к двери. Помахал рукой и выскочил из трамвая. Он шёл домой, получать заслуженную выволочку. Зад немного побаливал, но совсем чуть-чуть. Мальчишка вспоминал события прошедшего дня и улыбался. Всё-таки здорово получилось

©Aaz