Полутьма станкового зала. Таинственный блеск зеркал. Бархатные тона музыки и две фигуры в центре комнаты.
Еще чувствуется, словно призрак бестелесного присутствия, легкий запах трудившихся за станками маленьких танцоров и танцовщиц. Помещение после этого проветривали, однако энергия выложенная на тисовые перила, отполировавшая их до блеска, так и кружится по залу.
Две фигуры... Одна большая, несколько нескладная, как-то угловатая. Вторая маленькая, но образчик труда над собой: стройная вытянутая спинка, прямые ножки, локоток параллельно полу, пальцы сплетены с пальцами партнера.
Легкое покачивание бедрами в такт музыке, шаг вперед, два шага вбок. В принципе несложный пируэт. Ведет маленькая фигурка. Ведет с уверенностью и большая ей подчиняется. Ее движения неуклюжи, она часто наступает маленькой на ноги. Но та не сбивается – снова в уголок и опять по квадрату, сначала большому, потом малому.
Олег считал, что он попал в сказку. Плывет сквозь туман сновидений и не чувствует своего тела, а только ЕГО, того, кого он поцеловал позавчера...
Он проснулся. Будильник мерзко верещал, возвещая, что уже восьмой час утра и до обхода начальником рабочих мест осталось не более сорока минут. Встал, еще сонный дул на обжигающее зеркало растворимого кофе. Пребывая в состоянии душевного подъема, оделся и идя на работу все не мог сообразить – отчего же этот сон не реальность, а мечта...

Сегодня они опять встретились. Опять был душный вечер. Но, на этот раз Олег пошел домой в шесть – не достаточно поздно, чтобы Алеша заскучал, но и не достаточно рано, чтобы бередить глаза начальству и гражданским, уходящим с работы в пять часов.
Алеша ждал его сидя на оплетке трубы паропровода и болтая ногами в зарослях травы справа от КПП (или слева – это откуда посмотреть).
«Странно, почему здесь еще траву не скосили? Портит же харю части!» – подумал с иронией Олег и кивнул головой мальчику, который радостно слетел с трубы и побежал ему навстречу.
После еле сдерживаемого эмоционального всплеска и солидного мужского рукопожатия, стороны обменялись многозначительными взглядами в которых читались все прошедшие минуты в их одиночествах...
Олег мысленно вознес похвалу ангелу-хранителю, что не испугал малыша и все произошло естественно, а Алеша просто был на седьмом небе от счастья – отец не обращал на сына особого внимания, мать с утра до вечера работала, семья находилась на грани развода. И тут появился он – тот кто принял его к себе, тот в ком сочеталась природная мужественность, внимание к нему, как к себе подобному, не пренебрежение и большая толика нерастраченной и такой нужной ему нежности.
В мареве сгущающегося вечера они болтали о том о сем, а каждый думал о своем. Однако, не сговариваясь и даже не думая об этом, путь прошли они до дома Олега почти и не заметив его.
Более всего Олегу импонировало то, что малыш с первых же секунд сегодняшнего вечера называл его на «ты». Этот переход случился еще вчера, после их скоростного расставания, однако подумать об этом он тогда не успел – мысли были заняты другим.
Сегодня же они, одиннадцатилетний мальчик и двадцатисемилетний мужчина разговаривали на равных. И необычное чувство охватило обоих.
Такая быстрая, словно авария на трассе Формулы-1, или световой разряд молнии, или жизнь одного нейтрона любовь, насела на них и затягивала в воронку своего торнадо и не видели они ничего более.

Любовь всего лишь сказка,
И бледные чернила,
Романтиков закваска,
Плевок бесцветный ила.

Вселенной вечный холод,
Пустынные пространства,
И сексуальный голод,
По всем этим засранцам.

Она всегда влетает,
Как та стрела Амура,
И больно душу ранит,
И вот она - natura.

Ее толкни в окошко,
Скользнет она под дверью.
И на колени кошкой,
Чтоб ты в нее поверил...

Все эти воспоминания и стишки сложенные в бессонную ночь, скакали сквозь воспаленный стремительным чувством Олегов мозг и складывались в одну бесцельную, тривиальную, но, тем не менее, не утратившую модность фразу: «Я люблю! Я люблю его! Боже, как я его люблю!».
Потом дверь его квартиры закрылась и они замолчали.
Потому что говорить было не о чем. Олег просто наклонился вперед, а Алеша подставил свое лицо под жаркий поцелуй, прикрыв глаза. И снова, когда языки соприкоснулись их тела пронзил острый разряд электрического тока. (Sheer Heart Attack! It’s a DLA! – Так вроде бы сказал Меркьюри? – Original prankster!).
Ничто не может испытать любовь более, чем взаимоотношения двоих перенесенные на отношение толпы. Толпа – она будет возмущаться, равнодушно молчать, радостно орать благим матом, но двое должны это вынести. Любовь проверяется испытанием.
Но что делать с ТАКОЙ любовью? Куда ее нести. В СИЗО? К следователю? К ОперУ? Ха! Нет. Мы будем скрывать ее. Лелеять дурные мысли (дурные для большинства, не для нас). Мы будем таиться по углам, высматривая движения теней, выглядывая из щелей – и хвать! – в определенный момент вытягиваем щупальце... Вот оно нежное, безволосое в нужных местах, малочленное, доверчивое body. Body language! Не мозгом единым жив человек!

Нервная сумятица и хоровод бессвязных мыслей. Трепетный зов откуда-то из промежности. Напряжение и дрожь – в комнате тепло, даже жарко, а Олега бросает в холодный пот.
Резкие движения – рука вокруг, вторая меж ног и стыдливо, напугавшись мальчиковой эрекции, убегает на попку. Губы в губы, язык к языку.
Доверчиво запрокинутая русая голова, прикрытые глаза, нервно подрагивающие веки.
Метание теней на стене в свете ночника – темное пятно через голову и на пол. А второе, такое же рукастое, через плечи и туда же – на пол.
Страсть и огонь, Queen и Beatles, Deep Purple... Дым над водою и двоими телами. Пожар начался не только в Швейцарии на звукозаписывающей студии...
Смятое покрывало на диване... И доверие, доверие, доверие...
Ах, как же ИМ иногда не хватает нежности!
Ничего более, чем просто обниматься в полуголом виде (жарко! жарко!), Олег себе позволить не мог. Он прекрасно почувствовал сегодняшнюю грань, как и вчерашний поцелуй был естественным и нужным обоим.
Они валялись на тахте и целовались до тех пор пока из растрескавшихся губ Алеши не показались капельки крови. Олег слизал их и успокаивал малыша, который от неожиданности обуревающих его чувств, начал нервно сглатывать слюну, а в ясных глазах заблестели две громадные капли- предательницы мужской стойкости.
Его рука против воли натыкалась то на свой стояк то на мальчиков перчик. Каждый раз, когда это происходило Алеша вздрагивал и Олег тут же убирал руку. Казалось, что мальчик совсем не чурается такого рода ласк, но мужчина не хотел гнать лошадей. Он всегда отличался кристальной ясностью ума в любых ситуациях...
Потом, раздевшись уже совсем до исподнего, они сидели на кухне, ели руками яичницу с ветчиной и помидорами, дули себе на пальцы. Пили газировку с трапециевидными кусочками льда из черного Олеговского Стинола. Поглядывали друг на друга и смеялись.
Потом они сидели в глубоком кресле, слушали музыку и Алешка заснул на руках Олега. Шел десятый час вечера...
Не правда ли, сейчас вы ожидаете плохого? Потому что хорошего много не бывает... Ну что же я вас не разочарую.
Скрипнувший ключ в замочной скважине долетел до затуманенного сном мозга Олега слишком поздно...

©Alark