Хочу поведать одну историю своей юности.
Боже, как давно это было! На рубеже 70-х и 80-х. Учился я тогда в одном славном институте. А как раз в то время, о котором речь пойдет только-только 18 мне стукнуло. На втором курсе, стало быть. И состоял я тогда в ОКОДе. Если кто не знает - Оперативный комсомольский отряд дружины. И не то, чтобы был я идейным борцом с преступностью, но все равно от нас всех общественную работу требовали, а эта была не из худших. Усилий особенно больших не требовала, а с красными корками и на дискотеку любую в нашем районе можно было пройти и вообще почет и уважение. А чем занимались? С ментами в рейды ходили, на тех же дискотеках дежурили по очереди, ну вобщем ничего интересного.
А тут как-то собрал нас капитан-участковый и говорит, что, так мол и так, райотдел обращается к вам с просьбой. Надо подежурить несколько дней, точнее ночей, в спецшколе, что в нашем районе располагалась. Оттуда в ближайшее время группу подросших воспитанников в спецПТУ переводят, а это мероприятие у них обычно беспорядками сопровождается. Короче, воспитатели не справляются. Днем еще туда-сюда, а ночью два воспитателя на полторы сотни гавриков, каждый из которых то еще дитя... Вобщем, одну ночь каждый отдежурит по очереди, а на следующий день вам отгул официальный и от занятий освобождение. Ну, если Родина скажет надо, что еще комсомолу отвечать? Распределились по 6 человек в смену.
Ну, теперь собственно о том, как все это прошло и речь поведу. Прибыли мы вечерком загодя. И как раз свидетелями оказались, как эти самые детишки из столовой возвращались. Представьте картинку с шумом и гамом на лестницу вываливает толпа довольно разновозрастная, а позади их погоняет дама лет 25-ти в обтягивающих джинсах. Причем погоняет, раздавая пинки своими туфельками на высоком каблуке. Меня еще удивило, как она равновесие умудряется держать. Практика, наверное. Кстати, дама при дальнейшем знакомстве оказалась довольно милой и я бы даже сказал застенчивой. Но это потом. А первая встреча запомнилась мне именно такой.
Старший воспитатель провел с нами инструктаж, что и как. И по классам распределил. Мне 5 класс попался. Меня это здорово обрадовало, поскольку я с трудом представлял, как справляться с шестнадцатилетними лбами, когда в морду им дать вроде непедагогично, а слова не действуют. А с 11-летками я уж как-нить справлюсь. Меня даже не сильно огорчило, что у 5-го класса нынче банный день и меня попросили приступить к обязанностям немедленно, т.е. в душевую их сопроводить. Я если честно, то даже совсем не огорчило. Тут же меня представили ихней постоянной воспитательнице - строгой мадам лет где-то 40. А она уже меня этой братве - вот, мол, Алексей Витальевич сегодня вашим папой будет. Каково, а?! Алексею Витальевичу только-только восемнадцать с небольшим хвостиком, а там гляжу я пацанва довольно разнокалиберная. Паре-тройке старших смело можно было 15 дать, и тут же среди них шантрапа лет по 10 на вид.
Потом, мне уже объяснили этот казус. По классам их распределяли, с учетом уже полученного на воле образования. А поскольку кое-кто из них по нескольку лет в одном классе сидел, а кто-то вообще в школу не ходил, то такая вот мешанина и возникла. Всего в школе классов было пять - с четвертого по восьмой. И здесь уже на второй год не оставляли, интересу не было. Худо-бедно доводили до конца восьмого и кого в СпецПТУспихивали (а там уж пусть другие мучаются), а кого вообще отпускали, если было куда отпускать.
Я у мадам спрашиваю, чего мне, мол, делать-то с ними? Да, ничего, говорит, особенного. Последи, чтоб не дрались там и сильно долго не плескались, полчаса и за шиворот выбрасывай.
Ну ладно. Пришли, пацаны одеженку посбрасывали в пять секунд и наперегонки в помоечную. Только голые задницы замелькали. А я в раздевалке остался. Минут через 10 слышу - разбуянились они там что-то. Захожу. Там мойка - это штук 10-12 душевых рожков, разделенных пластиковыми перегородками. А класс - человек 25. Старшие себе по отдельной кабинке заняли, а мелюзга по двое-трое под одной струей плещется. Толкаются, орут, гам невообразимый. Когда слышу кто-то орет "Жека! Палево!". Меня значит в дверях завидели. Оглядываю помещение и что вижу: из самой дальней кабинки с коленок поднимается пацаненок рыженький такой, лет 12-ти и ныряет за соседнюю перегородку. Что он там, на коленках стоячи, делал долго соображать не пришлось. Из той же самой кабинки выглядывает один из старших (на вид лет 15-ти) и спрашивает: "Ну чо там орете?". И тут видит меня. А я соответственно его. Смотрю, член у него аж колом торчит. Впрочем пацана мой взгляд не смутил нисколько, буркнул, что-то типа: "Хм, ну и что?" и скрылся в углу.
"М-да, - думаю, - дела!". Но разборок устраивать не стал. Не освоился я тогда еще со своей ролью, непривычно мне как-то было и неуютно. Ладно, проехали. Только выходить из душевой я уже не стал, сел на подоконник и просидел там минут 20 еще, наблюдая за резвящейся пацанвой. А резвились они от души! Меня не особенно стесняясь, за яйца друг дружку хватали, шлепки звонкие со всех сторон доносились, только руки-ноги мелькают.
Потом выгнать их оттуда - тоже задачка не из простых оказалась. Особенно мелюзгу. Пока одних взашей выставлял из душевой, первые вышедшие в раздевалке драку на полотенцах устроили. Один край связывают узлом и лупят друг дружку. Вобщем, намаялся я порядочно.
Привел, короче, назад и сдал классной мадам. А сам пошел в воспитательскую. Там наши ребята чай пьют и с халдеями общаются. Тут, кстати, и познакомились поближе с той джинсовой на высоких каблуках. Час так прошел незаметно. Дневные воспитатели по домам засобирались и сдали нам ребятню с рук на руки. Осталось на всю школу нас шестеро, один ночной воспитатель, вахтер на первом этаже у дверей и охранник снаружи у ворот, но последний не в счет - у него там своя будка он к нам и не поднимался ни разу.
А мы вшестером распределились так: одного еще загодя отправили в спортзал - спать на разложенных матах, а пятеро - каждый в свой класс - сидеть, пока не затихнут. Решили, что в середине ночи, если все угомоняться, шестой нас всех подменит и продежурит один до утра, а мы пойдем в спортзал отсыпаться. "Ночник", в смысле ночной воспитатель, обрадовался такому раскладу и удалился в вахтерскую. Только утром мы его с опухшей рожей и увидели в следующий раз.
А я прихожу в свой пятый. Довольно большая комната, в несколько рядов стоят десятка два с лишним кроватей, между ними тумбочки, по одной на каждую пару - вот и вся обстановка. Как ни странно все уже в постелях, а кто-то даже посапывает в подушку. Картинка мне запомнилась: на расстеленной кровати у задней стенки лежит в одних трусах тот самый Жека, которого я в душе застукал. Над ним склонился, присев на край кровати, пацан помладше и химическим карандашом разрисовывает тому грудь. Всякие там сердечки проткнутые, кресты перекошенные, аббревиатуры непонятные. А Жека руки за голову закинул, отдыхает.
Я: - Ну что, братва, спать бум?
Жека: Не-а, рано еще садись лучше, поп...дим.
Ну присел я на чью-то тумбочку. Сам не знаю, что делать дальше. Впрочем пауза недолго длилась. Слово за слово, отовсюду вопросы посыпались, вобщем разговорились. Они меня уже Лешей кличут по-свойски. В основном разговаривали мы с Жекой, он я так понял в авторитете у них, остальные в разговор так встревали иногда.
Много нового для себя почерпнул я из этого разговора. Не забывайте, что это было время, когда красногалстучная пионерия рапортовала комсомолу и скандировала "За детство счастливое наше...". А тут передо мной как бы изнанка жизни открылась. А разговор, между тем, пошел уже совершенно откровенный. Перестали они меня стесняться и вроде как за своего приняли. Уяснил я нехитрую иерархию их коллектива. Во-первых, "шишкари" их приближенные.
- Кто такие "шишкари"?
- Ну, те кто "шишку держит". Старшие, вобщем.
Потом "серые шейки", толпа, то есть. И "пидоры".
- А "пидоры" это кто?, - задаю совершенно глупый вопрос
- Ну те, из которых "девочек" делают.
- И много их у вас?
- В нашем классе шестеро, в других по-разному.
- А кто "пидором" становится?
- "Заподлянщики", "стукачи", а иногда по заказу...
- Как это по заказу?
- Да вот Кепу недавно в шестом классе опустили. Он там "шишку держал" да не в меру залупаться начал. Без разбору. Вот его старший преподаватель и "заказал" восьмиклассникам. Теперь он "пидор".
- А восьмиклассники взяли и так сразу согласились?
- А им с воспитателями ссорится не резон. Особенно со старшим. Они в мире живут. От тех ведь зависит, куда они потом отправятся в СпецПТУ или домой.
- Этак выходит и тебя "заказать" могут?
- А я что? Я порядок знаю. Да и потом, не всякий заказ выполняется.
- А от чего это зависит?
- От воспитателя. Старшего тут уважают. Его слово - камень. Из "классных" - там кого как. А вот взять "ночников". Один тут совершенно без разбора ко всем: что ему "шишкарь", что "пидор". На любого может наехать. Ну и к нему отношение такое же. Он, дурак, не понимает, что от того и беспорядок в его дежурства, что он вот так... А другой сам "пидоров" пользует постоянно, уводит кого-нибудь в воспитательскую и держит там порой до утра. Но в его дежурство тут порядок, поскольку с "шишкарями" общий язык имеет.
- А что он с "пидорами" в воспитательской-то делает?
- Ха! Трахает, понятное дело. Но тока про то никто не вякнет. Старшие пацаны его поддерживают. А он их.
Вот такой примерно разговор проистекал промеж нами. Я, конечно, не помню теперь его дословно. Передал общий смысл.
Долго мы так проболтали. До полуночи уж точно. Я потом говорю:
- Слушай, пацаны уже спят многие. Надо свет гасить.
А свет, надо сказать, был тяжелый: лампочка ватт на 200 или 300, мало того что без абажура, дак над ней еще козырек типа отражателя. В глаза бьет здорово.
А Жека в ответ: Погодь, мы ее щас занавесим.
И в толпу: Эй, у кого тут газета была, на лампу повесить?
Кто-то там обзывается: У Цыпы вроде была.
Растолкали уже спящего Цыпу, а это оказался как раз тот паренек рыжеватый, что в крайней кабинке перед Жекой на коленках стоял.
- Цыпа, где газета?
- Я ее в туалет отнес.
Жека: - Ах ты "пидор"! Снимай теперь трусы и вешай на лампу, абажуром будут.
Бедный Цыпа молча стаскивает трусики, тумбочку к лампе пододвигает и закрепляет их на козырьке. Потом совершенно голый отправляется к своей кровати.
Жека ему: Стой! Сюда ходи!
Цыпа молча подходит к Жекиной кровати.
- Ну-ка наклонись сюда. - А когда тот нагнулся над ним, Жека, не поднимаясь с кровати, его одной рукой за шею наклонил еще ниже и лбом в тумбочку уткнул. - А ну, ноги шире!
Цыпа ноги раздвинул и тогда Жека уже мне:
- Леша, хочешь Цыпу трахнуть? Ты не боись, тут никто не заложит!
Не захотелось мне трахать бедного покорного Цыпу. И вообще тяжело и неуютно мне стало от такого унижения. Но что мне было делать - не я создал эти порядки. Допустим, сейчас я мог избавить его от издевательств, но ведь это только сейчас.
- Леша, тогда хочешь он пососет у тебя? Цыпа! Ну-ка быстро, мухой!
И голый Цыпа так же безропотно подходит ко мне. Подошел вплотную, стал и в пол смотрит. Ждет.
Ну тут у меня смятение полное. А парнишка, надо сказать, симпатичный. Другой раз я бы не отказался бы с ним поразвлечься, но не ТАК ЖЕ! К тому же на глазах у всех! Не-е-ет, совсем не по себе мне стало. Буря эмоций, самых разных и противоположных.
Развернул я несчастного Цыпу, шлепнул по попке: иди,- говорю, - в постель. Ну тут просто заметное облегчение снизошло на пацана. Гораздо бодрее, чуть не вприпрыжку добрался он до своей кровати, юркнул под одеяло и затих. А я вышел в туалет покурить, чтобы нервишки унять. По пути свет вырубил: - Хана, спать всем!
Возвращаюсь минут через 10. На удивление тихо. Ну, то есть не полная тишина, конечно. В разных углах перешептывания, но не бузит никто, не прыгает. И тут черт его знает отчего, ноги сами понесли меня к Цыпиной кровати. В комнате довольно светло, свет - из коридора через застекленную створку над дверью. Присел я рядом с Цыпой и по голове его погладил. А тот, мышонок, притих и не шевелится. Ну я тогда, вроде поудобней пристроился, а руку после этого уже под одеяло запустил и на живот ему положил. Сидим, молчим, точнее это я сижу, а он лежит, но тоже молчит. Чтобы как-то разрядить эту молчаливую неловкость, я шепотом заговорил с ним:
- Бедняга, за что тебя так?
- А что я могу, - шепчет он в ответ, - они вона какие дылды.
Вообще-то я не это имел в виду. За что тебя "пидором" сделали, хотелось спросить мне. Но я понял, что поднимать этот вопрос - это лишь еще тяжелее пацану делать.
- Давно ты здесь?
- Полгода.
- А лет тебе сколько
- Тринадцать скоро.
Разговариваем так, а я промеж делом руку уже ниже живота опустил и по письке его глажу. Она поднялась довольно быстро. Писюнчик у него надо отметить немаленький для его телосложения. На длину моей кисти руки. Но безволосый еще совсем. Но вот, что меня крайне возбудило, Цыпа не только не протестовал против этого, он даже ноги раскинул, вроде как, чтобы мне удобней было его гладить. А разговор продолжается, между тем. Узнал я, что на самом деле зовут его Димкой, что сюда попал за злостные прогулы и воровство из карманов в школьном гардеробе. Что отца у него нет, а мама работает уборщицей на механическом заводе. Навещает его почти каждую неделю, но от передачек ее ему почти ничего не остается. Он и рад бы сказать ей, чтобы не носила ничего, да боится, что только хуже будет. "Опустили" его на второй месяц после прибытия сюда за укрывательство передачек, за то что мамины пирожки ночью под одеялом съедал. Потом говорили о всяких пустяках. Я о себе немного рассказал, а он о том, что когда выйдет отсюда заживет совсем по-другому.
Я ему вторую руку на макушку положил и погладил слегка. А Димка меня за ладонь схватил и к щеке своей прижал. И долго-долго не отпускал. Я потом еще пару раз покурить выходил, а когда возвращался он меня ждал. И сам тянул мою ладонь к себе под одеяло. Но мы уже больше молчали. Просто я ласкал его. Долго-долго.
Где-то ближе к трем ночи, коллеги мои засобирались, подняли шестого сменщика нашего. Настала пора и мне выходить, чтобы не заподозрили чего, не дай бог. А Димка меня за ладонь держит и спрашивает: "Леша, ты еще вернешься?". Я ответил: "Да". Надо же успокоить пацана.
И в самом деле, я так и не сумев уснуть на матах в спортзале, вернулся в "свой" класс. Где-то уже в пятом часу ночи. Все спали. Цыпа тоже. Я не стал его будить, посидел немножко рядом и тихонечко вышел.
А утром мы увиделись только мельком. Нас первых проводили в столовую на завтрак, а их гнали в этот момент в спортзал на зарядку. И воспитательница с ними была уже какая-то другая, незнакомая. Поэтому я не нашел повода задержаться и поговорить с ребятами, лишь с Димкой мы обменялись короткими улыбками и взмахами.
Увы! Больше я его не видел. Нет, я не забыл Цыпу. Я помнил о нем постоянно и много раз заново переживал те пару часов, что мы были вместе. Заново прокручивал весь наш разговор. Но я долго не мог решиться пойти в эту школу. Боялся нарваться на резонный вопрос - а кто ты, собственно, такой и что тебе надо?
И все-таки в конце концов решился. Где-то через месяц уже. Взял конфет пакет и поехал. Охранник у ворот был незнакомый. Я показал ему корки ОКОДовские и спросил воспитательницу из пятого класса. Он уточнил, которую из них. А я не знал как зовут ни ту ни другую. Описал как мог ту мадам. "А-а, - говорит, - она тут как раз. Проходи в воспитательскую".
Но я прошел сразу в спальную. Время было как раз послеобеденного отдыха. Я специально подгадал. Пацанва радостно зашумела, меня увидев. Но мне было пофигу. Димки среди них не было!
- А где Цыпа, - спросил я у Жеки.
- Выбыл он, - отмахнулся тот от этого малоинтересного вопроса.
Обрадованный (Димку отпустили!!!), я пошел в воспитательскую. Там и встретил мадам. Что, - спрашиваю, - Цыпу освободили? А она в ответ: Ну, не совсем пока. В больницу его забрали. Лейкоз у него обнаружили.
Небо рухнуло на меня, я аж зашатался.
- Когда, в какую?
- Что "в какую"? В какую больницу? Не знаю я. Да какая разница, баба с возу...
Черт! У меня аж в глазах потемнело! Еще немного и я придушил бы эту бездушную скотину. Вероятно, она что-то увидела в моих глазах, потому как сказала:
- Что с тобой, Леша? Да успокойся ты, может все еще обойдется. Глядишь, выпишут его из больницы сразу домой. Уже есть решение комиссии о его переводе в нормальную школу по состоянию здоровья.
Мы с ней прекрасно понимали, что с лейкозом из больницы выписывают только в одну сторону. Она помялась и сказала:
- Прости, пойду я. Дела.
И ушла. И я тоже. Говорить больше было ни о чем и не хотелось. Ни с кем. Забыл даже отдать конфеты пацанам.
По дороге я вспоминал Димкины доверчивые глаза, его мечты о том, как заживет он на воле, его последнюю улыбку в школьном коридоре. Господи, за что ж его так? Он ведь в своей короткой жизни еще ничего хорошего не видел!
Я не стал искать Димку по больницам. Я даже фамилию его не знал. Конечно, фамилию я мог уточнить и даже не боялся уже, что меня упрекнут в нездоровом интересе к пацану. Но я не стал этого делать. Оправдывал себя тем, что ничем помочь уже не смогу. Искал другие оправдания своему обману - ведь я же обещал ему, что вернусь. Да, но я и вернулся, но его не застал. И т.д.
Теперь я понимаю, что дело не в этом. Я просто боялся узнать, что уже поздно. И что нет больше на этом свете неприкаянного и несчастного "пидора" Цыпы. Мне легче было жить с надеждой на чудо.
©Алексей.
Уважаемый Паллад!
Случайно по подсказке моего бой-френда я попал на твою страничку. Я чуть с ума не сошел, когда прочитал Лешино письмо "С надеждой на чудо". Еще бы! Ведь речь в нем идет обо мне. Да, я тот самый Димка или Цыпа, но так меня уже давно никто не зовет. Дорогой Паллад, если у тебя есть Лешин мэйл, перешли, пожалуста, это мое письмо ему, а если нет, то опубликуй на своей страничке. Может он увидит и откликнется. И огромное тебе спасибо за твою чудную страничку.
Дорогой Леша.
Мы с тобой встречались всего раз в жизни на каких-то пять или шесть часов, но эти часы я запомнил на всю жизнь. Кроме матери ты стал первым человеком с кем мне было хорошо. Потом, выйдя из больницы и получив долгожданную свободу, я пытался найти тебя. Я часто ходил вокруг твоего института в надежде на случайную встречу. Но не рискнул войти вовнутрь, боялся привлечь внимание и вызвать нежелательные распросы. К тому же я не знал в каком из корпусов тебя следует искать. Я даже не знал твоей фамилии. Я не догадался поискать тебя через ОКОД. Ведь для меня ты был не окодовцем, а просто студентом института, так ты представился той ночью.
В больницу я попал где-то через 3 недели после нашей встречи. Все это время я ждал, что ты вернешься. Еще несколько ночей в школе дежурили студенты, но никто из них даже не обратил на меня внимания. А я побоялся подойти и спросить о тебе. Только каждый вечер ждал, что может быть сегодня вернешься ты.
А потом у меня начались обмороки. Меня положили в больницу на обследование. Мне там очень понравилось. Никто больше не издевался надо мной и я впервые за последние полгода почувствовал себя спокойно. А потом мама рассказала мне как это было. Первый диагноз мне поставили - лейкоз. Но мне ничего не сказали. Лишь по глазам матери, которая при наших в то время ежедневных встречах не могла сдержать слез, я догадался, что у меня что-то серьезное. Хотя ни на минуту я не допускал мысли, что могу умереть. А однажды мама пришла очень счастливая и сказала, что меня, вероятно, скоро выпишут. Причем сразу домой, в ту школу я уже больше не вернусь. Я был на седьмом небе от счастья. Как оказалось, первый диагноз не подтвердился и у меня какие-то "возрастные колебания чего-то на фоне там чего еще". Я уже не помню точной формулировки. А тем временем пока я лежал в больнице из школы меня освободили "по состоянию здоровья".
Я до сих пор живу с мамой. В том же городе. Мама часто молится и благодарит Бога, что все тогда так получилось. Во-первых, мое неожиданное освобождение. Во-вторых, эти полгода, проведенные там, круто повернули всю мою жизнь. Я больше не шлялся по улицам, стал хорошо учиться. Потом я окончил политехнический институт. А сейчас, как уже сказал, живу с мамой. Живем мы небогато, но и не бедствуем. Еще одно последствие (наверное) той поры - я стал геем. Мама об этом знает, но лишь тяжело вздыхает и говорит, что Бог мне судья. Однако, я не хочу много говорить на эту тему. Это мы можем обсудить в личной переписке.
Леша, напиши мне, пожалуйста. Мой е-mail имеется у Паллада. Когда я читал твое письмо, у меня мурашки по коже бегали и я долго не мог избавится от подступившего к горлу комка. Спасибо за такие теплые и добрые слова в мой адрес. Жду ответа.
Димка
©Алексей
