Наверно вы наивно полагаете, что остров Варадо был пиратским островом?
Потому что действительно, что может быть интереснее для детей чем пиратский
остров, скалы посреди океана, девственные тропические леса, таинственные
бухты, одноногий капитан Сильвер, шхуна Испаньола, песок пляжей... и ни на
какой карте его не ищите, его нет ни на какой карте, когда придумали карты,
этого острова ещё не было.
Но на ужасном самом деле остров Варадо вовсе никогда и не был
пиратским островом, и своё имя он получил вовсе даже не по имени каравеллы
того самого кровавенького мессира Олоне, который был главным пиратом и
командиром всех пиратов, которые найтовили шкоты от мутных карибских морей
до Полинезии и Океании, того самого Олоне, самой любимой рождественской
штукой которого было пройти как ни в чём ни бывало южной ледовой осенью
через пролив Дрейка, за награбленной махоркой из Пуэрто-Айсена, а к
сочельнику вернуться с уцелевшей меньшей половиной команды в
Пуэрто-Десеадо, за ворованными контрабандными спичками! Да, хотя мессир
Олоне и знаменит в тех местах, а вот нет и нет, это имя остров получил по
названию детского монастыря мессира Варадо-младшего, в котором он прятал
мальчиков-подростков провинившихся занятиями онанизмом перед зеркалом,
совсем голыми или одетыми в платье и трусики сестры, или сексуальным
интересом к раздевающейся маме или к тёте, или тем, весьма постыдным для
мальчиков обстоятельством, что разрешали совершенно чужому взрослому
дяденьке запускать руку себе в трусы, мессир Варадо-младщий скрывал этих
очень сильно провинившихся перед взрослыми детей от преследований
президента государства Сан-Херино, своего старшего брата, мессира
Варадо-старшего, который и числился и был злым и жестоким диктатором.
Между братьями кошка пробежала из-за того что Варадо-старший
по-президентски полагал, что из распутных детей вырастут распутные
взрослые, и от этого упадёт международный авторитет Сан-Херино, а мессир
Варадо-младший полагал, что детские молитвы юных грешников угодны Богу,
особенно если они молятся голенькие, наказанные, держа свои детские
пальчики на провинившимся пискуне, стоят перед тобой на коленках и плачут.
Так он их и учил молиться.
Сначала мессир Варадо-младший скрывал от мессира Варадо-старшего
местонахождение острова, но впоследствии вынужден был обратиться к нему за
финансовой помощью, и тайна его укрытия раскрылась. Все полагали что
тайному укрытию мальчишек пришёл конец, но диктатор решил не уничтожать
монастырь на острове, а использовать его в своих ужасных деяниях и зловещих
замыслах. И он стал ссылать туда малакучей не только мальчиков уличённых в
совместном онанизме, переодевании в женскую одежду, или в развратных
действиях и со взрослыми и друг с другом, а просто всех красивых мальчиков.
Мысль диктатора была жестокой, но простой и ясной: - из красивых
мальчиков вырастут красивые мужчины, от красивых мужчин не отвернутся
женщины и родят от них красивых детей. От тех снова родятся ещё более
красивые мальчики, которые вырастут, и станут красивыми мужчинами, и так
далее. И когда начнётся победоносная мировая война, и мужчинам придёт время
становиться солдатами, то какой враг станет воевать с такими красивыми
солдатами? Вместо того чтобы бояться, и убивать везде где только можно,
враги влюбляться в этих красивых солдат, и будут стараться подойти, обнять
и поцеловать, станут как цуцики бегать за ними с цветами и шоколадными
тортами, писать надушенные шипром письма, спрашивать что они делают сегодня
вечером, предлагать дружбу и любовь, и получится не война, а хуйня.
Сам диктатор испытывал влечение исключительно к половозрелым ослам,
козлам и свиньям, справедливо полагая что подобные природные сексуальные
упражнения осветляют душу настоящего мужчины и укрепляют здоровье; а надо
сказать вам, что при этом сам он был уродлив, и что его конец был смешон и
отвратителен: на параде, при проверке исправности амуниции как основы
конституции, он сунул свой диктаторский нос в штаны юному адьютанту и умер
увидев своё собственное отражение в анодированной пуговице с надписью "С
нами Бог!" на ширинке адьютантских кальсон, из тех, к которым обыкновенно
крепятся аксельбанты адъютантов.
Поэтому в Сан-Херино мальчики жили с родителями только пока точно не
выяснится - уродливый он будет мальчишка или красивый, а когда это
становилось видно невооружённым глазом, то автоматически считалось
растлением ребёнка, родителей отправляли на оловянные рудники без
определения срока наказания, проще сказать - навечно, а испорченных
родителями детей ссылали на остров. Впрочем для первых это было не столь и
длительным наказанием как называлось, потому что на оловянных рудниках
никто не жил так долго, и о вечности там вспомнить не было причины, а
сосланных детей тоже ждали вовсе не одни только молитвы коленками на горохе
или литургии наскипидаренными розгами по попкам, потому что мессир
Варадо-младший хоть и прилепился душой к Богу, но прилепился не настолько
плотно и слепо, чтобы не замечать детскую красоту мальчиков, для этого ведь
нужно не только не иметь вовсе глаз и ушей, а и совершенно отсутствовать
яйцами под сутаной, и даже возможно что он второе как раз-то и предпочитал
первому. Самим-то детям и повода не надо было чтобы подпустить к себе
доброспасительного мессира Варадо-младшего, сами подумайте, чем ещё могли
заниматься дети на необитаемом острове с одним-единственным дядей? - э....
Суд над родителями проводился раз в год, и уже на другой день пятая
колонна виновных в рождении красивого мальчика отцов гремя кандалами пылила
по дороге, отправляясь на оловянные рудники, что бы осознавая свою
непростительную вину перед государством с песнями катать изобретенные в дни
Парижской Коммуны знаменитым французским революционным физиком Паскалем
одноколёсные тачки. Экономика диктатуры держалась на производстве оловянных
солдатиков, и стране нужно было много олова.
А вскоре после этого суда приходила очередь наказывать детей
наказанных, и огромные школьные каравеллы, украшенные вымпелами, лентами и
флажками, под музыку оркестров уходили в океан, чтобы вернуться с
булыжником с пляжей острова Варадо вместо балласта в закаканых детьми за
время путешествия трюмах. И беленькими птицами сотни детских ладошек махали
с лееров оставшимся на берегу взрослым растлителям.
Происходило это торжество всегда именно в день рождения мессира
Варадо-старшего; а из-за того что полная родовая фамилия диктатора была
Варадо де Сан-Себастьян, Мария и Диего- Родриго-Сальваторе,
Сентабар-первый, то и праздник очищения страны от опасности влюбления в
красивых подростков назывался Праздником Первого Сентабара; а из-за того
что в редакции газеты Диктаторская Правда не хватало буквы "а", то букву
"а" они заменяли буквой "я", тем более что буква "я" была любимая буква
диктатора, и все стали называть праздник не праздником "Первого Сентабара",
а просто праздником первого Сентября; а из-за того что других детей в этот
день заставляли идти в школу (это делали для того чтобы некрасивые дети
сидели на уроках а не болтались на причалах, и не прятались под брезентом
на палубах каравелл, потому что и некрасивые дети тоже все хотели забраться
к мессиру Варадо-младшему под сутану, и тем сильнее хотели что этого им не
разрешали), то с тех самых пор первый день учения в школах и институтах и
называется во всём мире праздником Первого Сентября, и все первоклашки
дарят старшеклассникам цветы, словно бы навсегда с ними прощаются, вовсе и
не догадываясь что эти цветы обозначают на самом деле и откуда пошёл этот
странный обычай, признания в любви младших детей старшим детям, и дети
делают это прямо на глазах взрослых, учителей и родителей и никто ни о чём
не знает, а они делают это между прочим в память о тех школьных каравеллах
и о том ужасном диктаторе, который не любил красивых детей, а когда
становятся взрослыми то об этом забывают.
Как вы разумеется понимаете, что ещё с утра в этот день на каравеллах
все готовились к приёму детей: чистили медь, пробеливали резину, драили
палубу и надрачивали больщущие матросские хуи, потому что ведь от момента
отплытия и до самого приплытия к острову мальчики попадали в матросские
объятия, а их сексуальной судьбой уже никто больше не интересовался. Так
что не удивительно что набор матросов на эти каравеллы производился по
огромному конкурсу, и случайные люди без соответствующей сноровки, или
инвалиды несчастные с короткими хуями, туда и не попадали и попасть не
могли, поэтому к моменту причаливания у причалов острова детской ссылки
этим мальчишкам уже не нужно было объяснять что для чего предназначено в
постели. Те из детей, кто отказывался от матросской любви, либо оказывался
неспособным без сопротивления понимать строгое выражение рта взрослого хуя,
без разговоров летели головой в солёное питьё, прямо на завтрак
невоспитанным акулам, большим любительницам пожевать мягкое детское тело.
Но таких мальчиков оказывалось мало, в основном все мальчики были очень
способными детьми, кроме того в Сан-Херино все красивые дети заранее знали
свою будущую судьбу и поэтому не очень задавались, когда другие пацаны
тащили их в камыши за городом, или просили остаться на ночь у них дома,
если не было родителей, не возражали подростки и против приставаний
некоторых взрослых, которые так и паслись вокруг Сан-Херинских школ
стадами. В Сан-Херино никто не удивлялся если видел как один мальчик
показывает другому мальчику пальцем на взрослого и говорит: - "Вот тот
дяденька меня вчера выебал!"
Начиналось плавание с палубного Голого Парада, - совершенно голых
подростков выстраивали на палубах вдоль борта и голые матросы выходили из
кубрика и шли мимо раздетых детей раскачивая своими бушпритами, ну а у
мальчиков дисциплинированно поднимались их детские вымпелы. Если кто-то из
мальчишек сразу же отворачивался от машущих хуями больших взрослых дяденек,
морщился, закрывал глаза, показывал что ему их хуи противны, то его на
глазах у всех остальных детей отводили на бак, связывали руки над головой,
складывали как перочинный ножик, привязывали ноги щиколотками за ушами, и
потом всовывали в таком сложенном виде в намыленный якорный клюз, и потом
по очереди ебали в жопу, до тех пор пока от толчков хуёв в жопу насилуемый
ребёнок не проскальзывал в клюз весь полностью, и не имея возможности за
что-нибудь там ухватиться вываливался оттуда за борт под форштевень, и
после этого, как вы понимаете, слово "нет" не котировалось на палубах и в
трюмах, и наступало райское взаимопонимание подростков и матросов.
Всё что делали матросы с мальчиками в пути считалось школьными
воспитательными мерами, потому что мальчиков надо было воспитывать, и
поэтому всё делалось не как кому бог на душу положит, а по определённому
морской традицией ритуалу. Какое-то время детям давали привыкнуть к палубе,
и к ним никто не лез и не "приставал". В этом был большой педагогический
смысл, потому что подростков на палубе было много, а якорных клюза всего
два, и если бы все вдруг стали отбиваться, а это случалось прежде, то это
было бы не интересно. Каравелла "Синий Бармалей" с экипажем составленным из
педофилов-гомосадистов, шла последней в кильватере колонны, и только в
подзорную трубу все видели, как они там кого-то ебут подвешенного на
клотике за детские ребра, опускают привязанного за ноги в воду, или
скармливают по частям акулам, и к острову гомосадистская каравелла
прибывала почему-то всегда пустая, и хотя в трюмах кто-то ещё стонал и
просил помощи детским голосом, прикованный к бимсам и запасённый на
обратную дорогу, но бармалейские матросы на вопросы разводили руками, и со
слезами на глазах уверяли, что они ничего дурного с мальчиками не делали,
только выжигали им на животах неприличные слова паяльными лампами и при
этом били деревянными молотками по надроченным пискунам, а те поумирали от
мигрени и поноса. Но им не верили потому что видели, шли и вызволяли
несколько уцелевших замученных детей на берег, но зато на остальных судах с
подростками ничего страшнее хуя во рту и других постельных приключений не
приключалось.
По правилам поведения на школьных каравеллах в первые дни плавания
матросы только подходили к проделанным в переборках отверстиям и смотрели,
кто из мальчишек с кем как спит. Почти сразу оставшись одни подростки
начинали спать обнявшись с другом, залезали друг к другу в постель, они
разумеется все знали что с ними будет и этот противный Голый Парад так на
всех действовал, что в первую ночь мальчишки обычно раздрачивали себе и
друг другу не привычные ещё к такой интенсивной безостановочной (потому что
остановить мальчиков на каравеллах было ведь некому, мама не зайдёт) дрочки
пискуны до размеров порядочных синих баклажанов. Некоторые подростки любили
засыпать прижавшись щекой к гладенькому бедру другого подростка, другие
сразу начинали прижиматься друг к другу пискунами и животами задрав майки
до плеч, кто-то проснувшись ночью вдруг целовал соски груди спящему
товарищу, и все дети спали держа или самого себя или своего товарища за
полустоячий во сне пискун, в общем и просто посмотреть на оторванных от
родителей спящих детей было интересно, и трудно было не подрочиться при
этом. Мальчишки иногда просыпались и догадывались что за ними подсматривают
матросы, но это их только распаляло выставляться ещё сильнее.
И уже на третий-четвертый день постепенно и под сложенными запасными
парусами, и на кнехтах, и под шлюпками, с уже подготовленными и чего-то
ждущими подростками начинало случаться это. Это киля до клотика, прямо на
прогретых солнцем досках палубы на баке, на пробковых спасательных матах
постеленных на юте, за венттрубами, в запертом на половник камбузе, и в
кубрике между вахтами, и вообще во всех удобных и неудобных местах школьной
каравеллы, детей раздевали и ебли, или заставляли причмокивая старательно
сосать спускающий хуй, или брать в рот яйца, или щекотать язычком в
матросской вымытой жопе, взрослые при это спуская дрочили детям
неразработанные как следует пискуны так яростно что чуть не отрывали, и дня
за два-три на судах уже не оставалось ни одной не выебанной детской жопы,
ни одного пропущенного взрослым хуем мальчишеского рта.
Сами подростки тоже шушукались об этом же ночью, и понарассказав друг
другу о своих тайных приключениях теряли стыд, случалось что они потом
подходили к выбранному им одним ведомым способом взрослому по трое и по
пятеро и просили выебать одного из них: - "Вот, он хочет!" - а они хотят
смотреть! У того, который "хочет" при этом торчал такой до ужаса недетский
член, что и сомневаться в искренности подошедших к тебе подростков в голову
не приходило.
Матросы выбирали себе детей по вкусу, кто помладше, кто постарше, а
некоторые забирали к себе в каюту двоих-троих разновозрастных сразу, и
заставляли детей лежать раскрыв кингстоны и разрабатывали мальчикам их
матовые резиновые попки. К моменту прибытия на монастырский остров
подростки умели быстро и точно работать языком, и продолжали совершенно при
этом по-детски классически зажимать член между своими коленями, бёдрами,
ягодицами и подмышками, дети вздрагивали от прикосновения к раздроченным
соскам груди, кончали от поглаживания живота, ходили с красными глазами,
из-за попавшей им в глаза спермы спускавшего мальчикам на лицо матроса,
которому они дрочили вдвоём моргая по его хую с обеих сторон длинными
метёлками мальчишеских ресниц.
Матросы любили устраивать игры с детьми на палубах, а любимой игрой и
детей и взрослых были "перегонки". Раздетых подростков выстраивали в две
цепочки от бака до юта, друг за другом, спортсмены разбивались на две
команды и должны были пройти всех нагнувшихся мальчиков в жопу, пройденные
дети начинали дрочиться и спустивший мальчик выбывал из цепочки, а
спустивший матрос выбывал из игры и должен был в качестве штрафа сосать у
выбывших мальчиков. Чем больше детей спускали, тем короче становилась
цепочка и тем легче было её пройти. А чем больше матросов кончало, тем
меньше становилось играющих в команде и тем труднее было им пройти всех
детей. Выигрывала та команда, которая выводила из строя всех мальчишек в
цепочке первой. В эту игру играли на деньги, но мальчишкам в качестве
дополнительного приза разрешалось выебать проигравших взрослых как им
нравилось. Надо сказать что некоторым матросам от детей в этих случаях
доставалось так основательно, что их потом называли детскими подгузниками.
К концу игры все играющие были перемазаны спермой и зияли разработанными
очками.
На Бармалее практиковалась жуткая гомосадисткая игра в "выеби морского
ежа", это когда какого-нибудь рослого подростка с особенно большим членом
заставляли изнасиловать пойманного электрического ската, полосатую тигровую
акулу, или другое морское чудовище с кинжальными зубами в разинутой пасти,
это было смертельно опасно, потому что уснувшая акула просыпалась и
откусывала кончающему в акулью пизду голову. Самый смак для бармалейских
гомосадистов состоял в том что мальчик с откушенной головой продолжал
спускать, так устроена природа.
Там же играли в "осьминога", это когда голого мальчика привязывали
поперёк живота линьком, спиной к кнехту с которого сначала спускали трос,
потом вызвавшемуся первым кашалоту-насильнику крепко связывали и руки за
запястья и за локти за спиной, и ноги в коленях и в щиколотках, привязанный
мальчишка-осьминог ногами и руками во всю отбивался от наступающего хуем
вперёд кашалота, а связанный должен был проскользнув между мелькающими в
воздухе голыми детскими ногами как-то суметь выебать мальчика в заранее
смазанную китовым жиром жопу. В эту игру играли на пари всей командой, и
когда падал один, то в бой с осьминогом вступал следующий, причём для роли
осьминога выбирали самых драчливых и длинноногих мальчишек, поэтому
заканчивалась игра синяками и разбитыми носами у большей половины команды,
и хнычущим выебанным подростком с в конце концов основательно разодранной
жопой.
За провинности детям на школьных каравеллах положено было
"бутербродное наказание". Поскольку пацаны разумеется не были слишком
послушными, то и наказанных бутербродным способом всегда хватало, иногда
возле каждой мачты стоял бутерброд, - привязанный голый подросток, и все
мальчишки и все матросы проходя мимо обязаны были расстегнуться и провести
членом по выставленным половинкам, это и называлось на каравеллах "полизать
бутерброд", хотя по словам можно было подумать что речь шла о поцелуях, но
это были не поцелуи. Член привязанному мальчишке обматывали белой полоской
материи, чтобы видно было что он спустил на самом деле, потому что по
правилам отвязывали бутерброд только после того как он спускал три раза.
Поскольку руки мальчика были привязаны, то ему оставалось либо ждать
поллюции, либо тереться изо всех сил пискуном об мачту, а руками помочь
себе он не мог. Из-за этого привязанный мальчик начинал сам просить своих
отвязанных товарищей поебать его в жопу, чтобы он мог спустить, это делать
с наказанным разрешалось, но зато дрочить при этом бутерброду не
разрешалось, иначе ты сам становился бутербродом, привязанный подросток
должен был спустить пока его ебли. Особенно трудно приходилось бутербродам
в самом конце плавания, когда у подростков уже совершенно пропадал стыд, в
начале плавания мальчики спускали первый раз ещё при привязывании, второй
раз когда просили хриплым голосом проходившего товарища выебать себя, а в
третий раз из-за чисто детского стыда стоять голым перед взрослыми и
другими детьми, и стоять бутербродом им долго не приходилось. В конце
плавания бутерброд мог простоять неделю, его за это время успевали сто раз
выебать все кто хотел, а спустить самому мальчишке всё никак не удавалось -
привыкали...
Сами наказанные особенно любили наказание "бутербродом с сосиськой",
это когда в жопу привязанному вталкивали смазанный маслом конец не слишком
толстого шкота, завязанный узлом, потом надавливали мальчишке на живот
ладонями, живот напрягался и смазанный скользкий шкот уползал и втягивался
глубоко в прямую кишку подростка, и потом каждый проходивший мимо
привязанного мог потянуть за висящий у него из жопы конец. Мальчик начинал
зажиматься и не давал вытащить из себя узел, и когда конец отпускали он
снова сам-собой втягивался назад, получалось упоительное самоебание. Все
подростки, независимо от возраста, цвета глаз и разёбанности своих жоп от
этого наказания спускали моментально, мощным фонтаном, и многие потом и на
самом острове продолжали тайком наказываться этим наказанием, подростки
делали это с другими мальчишками по взаимному договору. Так что
предположить, что после такого плавания подростки не знали чем заняться в
свободные от молитв и учёбы время может только дурак.
Какое-то время месторасположение острова Варадо сохранялось в тайне от
иностранцев, и его существование опровергалось диктаторской независимой
прессой и пресс-секретарём самого диктатора. Но денег в стране становилось
меньше, а расходы на содержание демократической диктатуры становились
больше, фабрики оловянных солдатиков работали без выходных, день и ночь, в
три смены, но торговля оловянными солдатиками уже не могла покрыть расходы
ни на укрепление международного авторитета Сан-Херино, ни на разоблачение
гнусных происков агрессивного соседнего государства Сан-Пизидно, ни на
секретные приготовления к войне, поэтому ради высших интересов государства,
сначала тайно, а затем уже и открыто стали возить иностранных любителей
детского секса на остров Варадо.
***
Потом дошло и до тотальной рекламы, улыбки, локти, колени, масляные
животики и соски грудей мальчишек с необитаемого острова замелькали во всех
журналах. Неприметненький ручеёк сексуристов превратился в поток, а там и в
полноводную Волгу, и кусты острова зашевелились словно от дождя от ебливых
движений играющих с подростками взрослых, на пляжах пройти было невозможно,
чтобы развратные дети на ходу не отдрочили или не отсосали. Искусные язычки
и пальцы рослых подростков творили чудеса с самыми заядлыми импотентами,
кто то умирал от наслаждения при прикосновении мальчишеских пальцев и
зубов, но и эти смерти никого не останавливали. Детей на острове ебли, ебли
и ебли, в жопу, в рот и уши, а диктатор получал деньги на будущую войну.
На площадке перед монастырём шло ежедневное круглосуточное
сексставление, в котором участвовали дети немыслимых возрастов, - в
семнадцать часов там ебли семнадцатилетних, а в два часа ночи там можно
было потереть хуем заспанного двухлетнего ребёнка, которого его получившая
деньги мама держала за руки, чтобы ребёнок думал что с ним играют и не
боялся. В три часа ночи там заставляли сосать хуи у взрослых как соску
трёхлетних малышей-лопотунов, которые делали вид что ещё не понимают, но их
ловили на том что они трогают ротик в пискуне дяденьки пальчиком -
проверяют спустил взрослый или прикинулся, малыши видимо легко переваривали
сперму взрослых, потому что сосали с удовольствием, держа взрослого за яйца
так крепко, что ещё и не вырвешься, пискуны у них торчали торчком, и
отсосав они не плевались, а улыбались дяденьке, как будто это была невинная
шалость, не стоящая маминого шлепка. К четырём часам утра туда приводили
уже ебать полусонных четырёхлетних карапузов, которые потом проснувшись
утром не были уверены что это всё им не приснилось, и поэтому не стыдились
а оглядывались и смотрели что там взрослый делает, думая что это
продолжение снов. И так далее, по часам. Один пятнадцатилетний подросток
стоя с сильно расставленными ногами позволял всунуть через силу себе в зад
члены троим сразу, при этом он выходил на помост с насаженным за кулисами
на свой вовсе не маленький пятнадцатилетний член шестилетним братом,
который во время представление сжимал его подмышки коленками и так страстно
сосал губы старшего брата, что все охотно верили, что на остров он попал по
собственной воле, спрятавшись на каравелле под шлюпкой. На самом деле его
заставил это сделать старший брат, который не захотел с ним расставаться,
но об этом конечно никто не знал.
Братья обходили круг выбирая участников представления, и выбирал их
именно младший брат. Старший подросток держал его спиной к себе руками
поперёк живота, сидящего на вошедшем глубоко в детскую жопу братском члене,
так чтобы всем было видно что здесь обошлись без обмана. Малыш серьёзно
улыбался и всматривался в лица окружавших дяденек, потом вдруг брал чью-то
ладонь и клал её на свою твёрдую и гладкую словно выструганную из дерева
палочку, и что-то секретное он при этом чувствовал в себе, потому что одним
он тыкал пальчиком в сосок груди и говорил: - "Ты!" - другим смотрел в
глаза и говорил: - "Уйди!"
Те кого он выбрал должны были выйти в круг и выебать его старшего
брата сначала по одному каждый, потом вдвоём, потом втроём, а кто
отказывался или сходил с дистанции, тот должен был платить великий штраф.
Те кому мальчик говорил "Уйди" - должны были уйти, а если хотели остаться и
смотреть, то всё равно должны были уйти за спины толпы и смотреть их
детское секставление оттуда, в специальные оптические перископы, которые
товарищи сексакробатов сдавали тут же в наём. За отдельную плату братья
разрешали и четвёртому подлезть к ним снизу, и там у них между ног
дрочиться лёжа на спине, наблюдая как почти взрослого мальчишку ебут в жопу
сразу три толстых члена, это ведь была картина.... Закончив сексставление
старший обходил круг не ссаживая младшего с члена, и выставляя перед
сексзрителями разьёбанную в лоханный тазик жопу, и все засовывали ему в это
его скользкое мальчишеское влагалище золотые монеты, а младший в дополнение
добросовестно отсасывал у каждого заплатившего до спуска.
То что шестилетний мальчик мог без рвотных последствий проглотить
сперму у десяти-двадцати взрослых было само по себе удивительно, и все
конечно не упускали случая убедиться самим спустив малышу в рот, что
ребёнок и в этом их не обманывает. Кое-кто думал что у старшего брата
сухостой, что у него вообще всегда стоит, не переставая и не опускаясь,
потому что на острове были дети с протезами членов оторванных на
гомосадистской каравелле, когда детей привязывали к мачте и тянули им
гениталии верёвкой всей командой, потом если подросток оставался жив, то
ему приделывали гуттаперчевый протез, и что он вовсе не спускает сперму. Но
последнее сомнение дети решительно опровергали после представления, прежде
чем раскланяться и уйти за занавес, младший неохотно слезал с члена,
опускался перед ним на коленки и буквально дыша разьёбанной дыркой в жопе
старательно дрочил брату, пока старший подросток не плевался ему из члена в
лицо мощной струёй, внезапно как из отпущенного пережатого садового шланга.
Это все видели и малышу это нравилось, он гордился этой наградой брата за
его терпение на хую, и он никогда не вытирал лицо, а наоборот уходил со
сцены гордо держась за руку старшего брата, и смотрел во все стороны
показывая всем стекающую по щекам сперму. А по поводу возможного сухостоя,
то это тоже было не так, потому что часто видели братьев идущих по своим
делам держась за руки, они всегда были в шортах и ничего ни у кого не
выпирало.
Сначала среди сексуристов преобладали мужчины, но потом стало
становиться всё больше и женщин, причём часто приезжали молодые лесбийские
пары и выбирали подростков для участия в своих собственных сексуальных
играх, отыскалась из неизвестности таинственная категория женщин, которые
предпочитали фроттаж с совершенно маленькими детьми, мальчиками у которых
ещё отсутствовала и сперма и полноценный оргазм, эти больше всего ценили
если удавалось добиться первого оргазма у ребёнка, а чтобы усилить
длительность торчания их счётных палочек, эти мадамы привозили специальные
мази и пилюли, которые и скармливали детям горстями как конфеты. Потом
стали приезжать совершенно нормальные женщины, которые называли мальчишек
сыновьями, но сами тоже с немыслимым удовольствием ложили на себя
подрастаюших узников острова, особенно шестнадцатилетних и семнадцатилетних
с уже очень основательными пушечными стволами у основания живота. Одна
женщина привезла с собой тринадцатилетнего сына и заставляла его себя
ебать, причём обязательно с хуем другого мальчика-ровесника спускающим в
жопе её сына. Когда мальчики кончали и сын спускал в неё, мама теряла
сознание, и сын приводил её в чувство совсем не детскими поцелуями в засос.
Говорят она потом тайком увезла с острова их обоих. Мам, которые приезжали
на Варадо с сыновьями и дочками оказалось вовсе не так мало, как можно было
бы ожидать. На площадке перед монастырём образовалось две эстрады. На одной
устеленной матами эстраде ебли детей при их мамах, на другой дети сами ебли
своих мам у всех на глазах и всеми способами. Одна мама просила своего
четырнадцатилетнего сына сосать над её лицом член у другого мальчика, и
наступив ей голым коленом на грудь душить её руками, и кончала уже
задыхаясь, так что приходилось её откачивать искусственным дыханием, ей
было нужно, чтобы приходя в себя она видела вокруг голых подростков,
которые окружили её и дрочат стоя и спускают на неё и на её сына, и придя в
себя она упокаивалась на время, но потом начинала свои приставания к сыну
снова, неизвестно чем бы это для них обоих закончилось. Но их спасло то что
мальчишка вдруг без памяти влюбился в другую, ещё более взрослую чем его
мама тётю, которой было нужно тоже самое, и уже на второй день он в
приступе длительного оргазма задушил её до смерти и не сумел откачать,
поэтому просто сбежал с острова на подводной лодке, а кончать, если её
душил какой-то чужой четырнадцатилетний мальчишка, а не её собственный сын
его мама уже не могла, и тоже уехала, и потом рассказывала всем подругам
что на острове не так хорошо, как это расписывают.
Потом на острове стали появляться девочки, появились они и не только
среди насилующих детей сексуристов и но и среди насилуемых сексуристами
детей, потому что девочки ведь всегда появляются там где прячутся от них
мальчики, девочки не могут существовать без мальчишек, хотя потом они
воображают и делают вид, что им это вовсе и не интересно, и поэтому если
где-то живут мальчишки то там непременно заведутся и девчонки, это тоже
основной закон физики. А то что мальчиков самих ебут, это девочкам всё
равно, мальчики для них остаются мальчиками, что бы там с ними не делали в
постели взрослые. Таким образом можно считать что то, откуда берутся
девочки там где их никто не ждёт, это Большая Женская Тайна, но точно
известно что каким-то неизвестным образом но они попадали на необитаемый
остров Варадо. Хотя на самом деле некоторых привозили с собой на
необитаемый остров их собственные братья. Известно, например, что одна
восьмилетняя девочка переодетая мальчиком пробралась на отплывающую
каравеллу, следом за братом с которым ни в какую не хотела расставаться. Во
время Голого Парада на палубе она высунула между ногами очищенную морковку
на резинке, и никто не обратил внимания, потому что она была маленькая, а у
стоявшего рядом с ней брата в это время торчало, привлекая внимание, дуло
главного калибра как из башни американского линкора Миссури, и в тени
орудийного ствола брата морковка сестрёнки осталась не разоблачённой.
На Варадо они стали известны благодаря придуманному сестрой секс-лото,
брат и сестра раздевались и ложились на живот на столе секссторана,
выбранный сестрой ведущий секс-лото должен был всовывать свой смазанный
маслом член по очереди то брату, то сестре, и сделать в них по четыре качка
в жопе каждого. Остальные спорили на деньги в кого он спустит: - в мальчика
или в девочку. Потом всё повторялось, но только ведущего выбирал уже брат.
Выигрыш получал тот из детей, в кого спустил ведущий. Почему-то чаще
выигрывал брат, сестра считала что он просто умеет зажиматься, а у неё не
всегда получалось, но он сразу делился деньгами с сестрой, чтобы та не
ревела, а зато вот если выигрывала сестра, то брату доставалась маленькая
сестрёнкина фигушка, и показывалась умело зажатая попка из-под задранной
юбки. Самое интересное в этой паре было то что после вечера со взрослыми
они уходили спать вместе и сестра каждый вечер обязательно честно дрочила
брату до спуска, как бы ей долго это не приходилось делать, из-за множества
предыдущих спусканий во время игры подросток долго не мог кончить под
сестрёнкиными пальцами. А если брат отказывался, или говорил что сегодня он
не может спустить, то сестра плакала и говорила что он её не любит, а брат
сдавался на милость победительницы, снова ложился на спину и задирал майку,
и только добившись спуска, и вытерев ладонь с его спермой о свою грудь,
сестра верила что брат её не разлюбил и засыпала. Часто они спали
"варежкой" - с пискуном брата в письке сестры, сестре это нравилось, течь
от удовольствия, но без ебли, а иногда сестра сама просила брата лечь на
неё и выебать, и он всегда это делал по её желанию. Этим они занимались с
семи лет, хотя всегда боялись что сестра может забеременеть от этих игр, а
это было бы тем более неприятно что сестре было девять лет, а брату
четырнадцать, и с воспитанием малыша они вряд ли бы справились, но разговор
о опасности беременности от брата сестру страшно возбуждал, и она снова
заставляла его делать её варежку. Потом они крепко обнявшись спали без
снов, а уснуть без пискуна брата в постели сестра не могла, она этого не
умела и не хотела учиться. Не удивительно что она отважилась на опасное
путешествие на гомосексуальной каравелле, где если бы её нашли то ей бы не
поздоровилось .
И наконец Мировая Война началась из-за того что судьи подсуживали и
безногие футболисты Сан-Херинского Спартака проиграли косоглазым
футболистам Диего-Пиздинского Динамо ноль-тринадцать, а за судейство
позорное сан-херинские болельщики приехали на танках, диего-пиздинцы
спрятались за стекляшку и кричали из неодолимого укрытия речёвки, нечего
делать, сан-херинские спартаковцы проехали размахивая флагами и завоевали
империю Промежландию. Промежландцам полагалось отвесить пиздюлей, ну и
отвесили. Может дело и ограничилось бы обыкновенным региональным футбольным
конфликтом, но тут из-за неправильно понятой газетной опечатки в репортаже
со стадиона вмешались атомные Сверхдержавы, которые все болели за
непобедимое Торпедо, да к тому же ещё они на свою жопу вмешались на стороне
несушествующего княжества Жопанка которое болело за одесский черноморец, и
поэтому было просто любимой первоапрельской шуткой пьяных составителей
мировых атласов, которые писали на глобусах "черноморец-чемпион", а такого
государства вообще нигде никогда не существовало, так как вместо
футболистов там были просто какие-то сосиски с капустой, в них даже пустыми
консервными банками было швыряться не интересно настоящему спартаковцу, в
результате получалось что дальнейшее мирное сосуществование становилось
невозможным и пришлось начать мировую войну.
С началом Мировой Войны спрос на оловянных солдатиков снизился,
диктатору же понадобились горы денег, взять их было негде, и он
распорядился снимать на острове Варадо детские порнофильмы и
распространять. Фильмы с детскими играми мальчишек острова Варадо
пользовались большим спросом и на выручку от продажи видеокассет диктатор
купил всё оружие, которое имелось в мире, и другим странам воевать стало
нечем. Казалось бы вот диктатору и представился случай установить мировое
господство оловянной морали, а не тут-то и было! Солдаты диктатора в
результате его гибельной демографической политики стали уже настолько
отвратительной внешности, что воевать с ними никто и близко не захотел.
Напрасно диктаторские генералы пытались уговорить повоевать с ними и тех, и
этих, ну хоть для вида, зажмурив глаза, просто пострелять в их сторону из
всех видов оружия, а ихние солдаты обязывались не высовываться и прикрывать
во время штыковой атаки свои противогазные морды портянками, что бы не
испортить врагам аппетит, но все только блевали при мысли о войне с
сопливыми диктаторскими уродами. Наконец генералы отыскали на старом
глобусе самую последнюю страну где жили одни только слепые, глухие,
одноногие, и инвалиды без хуя, но и те сначала согласились было хорошенечко
с ними повоевать за отдельную плату и специальные призы за каждого убитого
насмерть диктаторского урода, но как только сблизились с приглашённым
войсками противника, и пощупали у них в штанах, то вернули деньги и
повыгоняли их на хуй.
Остальные воюющие в мировой войне мировые страны продав вооружение
начали потом продавать что попало, воинскую честь и доблесть, знамена
частей и подразделений, ордена Победы и медали за отвагу, погоны
прапорщиков и фельдмаршальские звания, лампочки Ильича и лампасы
генералиссимуса, нефтяные концессии и народное достояние, среднеазиатские
пустыни и Курильские острова, ну и тому подобный хлам. Толковых сражений в
этой войне не получалось, потому что бывшие боевые генералы настолько
издрочились в штабных туалетах, что падали в обморок при одном виде
контурной карты военных действий, рядовые солдаты насмотревшись инцеста в
свою очередь только и думали что о писунчиках и пиздёнках своих сыночков и
доченек, и во все стороны разбегались с фронтов; у-у, какие оказывается это
были развратники в серых шинелях!
Мир так бы и погиб от сексуального истощения как от потопа,
затопленный мутными, пахнущими детской малофьёй потоками детской
порнографии, если бы им не разрешили выстрелить из глобальной пушки,
которую изобрёл наповал-полковник Пётр Степанович
Бомбастов-пальбастов-вдребезги-и-бастов. А это была такая большая пушка,
что можно было победить в мировой войне одним выстрелом. Когда стали из
глобальной пушки стрелять, артиллеристов постиг мощный артиллерийский
оргазм, земля задрожала, прицел нарушился, лафет перекосоёбило, ствол
увело, деривация изменилась, и в результате нарушения исходных условий
выстрела произошло несовпадение баллистики физической с баллистикой
расчётной, снаряд-ритатуй полетел не туда.
Он полетел не туда и попал не в воюющие страны мира, а в здание
гл.штаба молниеносных сухопутных войск республики Сан-Херино стоявшее
отдельно от мировой войны, в ту самую комнату, которую у них по бедности
снимал гл.штаб революционной армии Сан-Пиздинского социалистического союза,
а в комнате в это время сидел шпион из придуманного княжества Жопанка,
потому что шпионы как раз из-за газетных публикаций и заводятся, он там
сидел и держал шпионскую карту с указанием месторасположения острова
Варадо.
Таким образом снаряд-ритатуй попал в гл.штаб, в гл.штабе сидел
жоп.шпион, в руках жоп.шпиона была сек.карта, и когда в жоп.шпиона попал
ритатуй , то жоп.шпион вздрогнул и проткнул карту пальцем в том самом
секретном месте где была точка может быть изображавшая необитаемый остров
Варадо, а может быть мухи насрали. И с этой минуты никто нигде никогда не
узнал где находится этот остров. Послали танки за гл.картографом, но
гл.картограф весь ум через хуй выдрочил, он сидел на полу Главкартупра с
расстёгнутыми маршальскими штанами и надевал карты на хуй, полагая что ебёт
всех детей в мире сразу. За это они стали ебать самого гл.картографа,
потому что он не тем занимался чем нужно, ебали, ебали, ебали, дырку
насквозь проебали, от Москвы до Уругвая, и от жопы до Китая, поматросили и
бросили, толку не добились.
Чтобы найти остров Варадо пригласили всех лучших кладоискателей в
мире, с золотыми горшками вместо головы, кладоискатели были профессионалы
искать хуй знает что, хуй знает где, у них это лучше всего получалось. А
поскольку необитаемый остров с мальчиками без родителей был таким редким
кладом, что кладоискатели и думать забыли про ненайденные горшки с золотом,
алмазами, и старинными комодами, и толкая друг друга локтями побежали
искать только остров, и от этого они все сошли с ума,
описались-обкакались-повесились, но нашли только два потрёпанных гандона,
они унылые висели на крючке в гнилом колодце глухомани таёжной деревни
Редкие Гомосеки, причём местные кержаки защищали свою интеллектуальную
собственность от наступавших на деревню баб-корреспонденток большими вилами
английской системы тыр-пыр-восемь-дыр, и многим жопу попортили, пока те их
одолели, а зато на найденных гандонах специалисты прочитали послание
написанное несвежей молофьёй пожилого замученного мальчишками мужчины, и
брошенное с бутылкой в мировой океан каким-то сексуристом застрявшим на
острове, и оказавшихся в жестоких лапах детей.
Сексурист жаловался на судьбу, проклинал всех и вся, сулил всем кто
найдёт записку такие кары, что черти в пекле до жопы поседели, и далее
сообщал, что после прекращения заходов туристских судов на остров дети
озверели, мессир Варадо-младший пытался их ублаготворить автоматическим
удом, он и автоматический уд вышел из строя, и мессир Варадо-младший
скончался от прогрессирующего полового истощения в результате своих
воспитательных усилий, причём дети и мёртвого не отпускали, они так его
любили что привязали его член к палке и садились на него по очереди все, и
большие и маленькие, таким образом прощаясь с пискуном папы Варадо, и это
детское прощание продолжалось пока член мессира Варадо-младшего не
отклевали морские чайки. Тогда дети сговорились, поймали автора записки и
других сексуристов, которые бродили по острову не зная что предпринять,
дети раздели взрослых, привязали голыми к столбам возле школы, им всем в
жопы они повтыкали длинные коричневые колючки акации-маклюры, и когда эти
дети идут в школу то обязательно подходят к привязанным дядям и тётям, и
мальчики насаживаются перед школой на хуи жопой, а девочки присаживаются и
зализывают тётям сиськи и пизды до обмороков, лижут пока не зазвенит звонок
на урок, а язычки у школьниц рабочие, как мелкий наждак... А чтобы у
привязанных взрослых лучше получалось их ебать дети надавливают своими
мягкими бёдрами взрослым на животы так, что воткнутая в жопу колючка
вонзается прямо в прямую кишку, это и больно, но и из-за этого хуй
вскакивает тонкий и звонкий словно польский офицер на параде! Но и на этом
мучения пойманных и привязанных детьми взрослых сексуристов вовсе ещё не
заканчиваются; дети проделывают с их хуями и пиздами тоже самое и когда
идут из школы домой, и на переменах и на уроках кто-то отпрашивается у
учительницы, чтобы пососать у дяденьки привязанного к столбу, или полизать
у тётеньки, и учителя им разрешают! Те кто старше вовсю сами ебут и тёть и
дядь не глядя, а младшие им подражают, и тоже норовят сунуть свою палочку в
рот взрослого. А некоторым досаждают не столько мальчики, сколько девочки,
те выбирают кто понравится задирают юбки и прыгают не слезая, пока не
отправят в ад!
А если кто из привязанных искончается и не может спускать, то того
дети вовсе не отпускают, а перевязывают в обратную сторону, лицом к столбу
и тренируются ебать в волосатую жопу, здесь особенно стараются малыши
подначиваемые старшими подростками. Так расковыряют тебе жопу своими
детскими зубочистками, что хоть волком вой. И ведь не отстанут пока старший
хулиган-подросток сам не надрочится вдосталь, глядя на их проказы.... И ещё
им не дают житья океанские чайки, которые постоянно норовят отклевать тебе
хуй, склевать беззащитные яйца, или просто по-птичьи выклевать глаза, а
хищным детям острова Варадо это всё равно, они их не прогоняют, а станут
вокруг и дрочат, глядя как чайка беленькая дяденьку в хуй клюёт.
Заканчивается гандонное письмо требованием немедленно прислать корабль и
эвакуировать сексуриста с острова.
Это поистине был обвинительный документ огромной трагической и
нравственной силы, он привлёк внимание к проблеме взрослых оставленных на
съедение детям, и, можно сказать, перевернул сексуальное сознание мировой
общественности на обратную сторону. Но однако несмотря на то, что сексурист
необъяснимым образом сумел чрезвычайно точно определить широту
месторасположения острова, при помощи сломанных наручных часов, и подсчёта
времени дымления сплюнутых пацанами возле него окурков, но не догадался
воспользоваться капитанской буссолью, провести астрономические наблюдения и
затем при помощи навигационных таблиц определить долготу в градусах,
минутах, и секундах, и далее начертить подробную карту в меркаторской
проекции. Так как привязанный сексурист ничего из этого почему-то не
сделал, то и обнаружить остров Варадо не представляется возможным, не могут
же правительственные учреждения представить два потрёпанных гандона в
парламент в качестве обоснования внеплановых бюджетных ассигнований на
поиски неведомого необитаемого острова, тем более что в парламенте заранее
запаслись довоенным номером газеты Диктаторская Правда, в котором самоё
существование острова Варадо решительно опровергалось. Но для успокоения
близких и родственников застрявших на необитаемом острове сексуристов,
официально сообщили, что для беспокойства нет абсолютно никаких оснований,
потому что создана специальная педагогическая комиссия, в которую вошли
заслуженные педагоги из состава Академии Педагогических наук, во главе с
профессором Наум Абрамовичем Розенвейхером (академик Н. А. Иванов) и
профессором Абрам Наумовичем Розенвейхером (академик А. Н. Степанов), уже
они наготове, и если запущенный в педагогическом смысле остров когда-либо
найдут, и комиссия убедится что дело обстоит так, как об этом написано на
гандонах, то все дети будут избиты и наказаны, по поведению им поставят
двойки, им сделают уколы, подвергнут санитарной обработке, обяжут носить
школьную форму и возьмут на учёт в детской комнате милиции.
Прошло так много времени с тех пор, как нашли те гандоны, а
месторасположения острова Варадо по-прежнему остаётся географической
загадкой. И вот иногда я думаю: - а интересно, чем сейчас занимаются дети
острова Варадо?
Вот бы увидеть!...
©Аляскин Алексей
