Славка вернулся вчера из школы позже обычного. Туманный какой-то. Прыгнул сразу на
диван, уставился в телек. Девчёнки, девчёнки. Приходила как-то одна. Провёл он её к себе
в комнату, врубил музыку на всю катушку. Хорошо, хоть представил с порога. Наташа. На
следующий день плакал, уткнувшись мне в живот. Ох, ты ж, батюшки!
А потом приходили ещё какие-то. Я на работе была, не знаю - кто. И замечала по
свежевымытым бокалам в серванте. А Славка замкнулся. Только про уроки и говорит. И ещё
про труд. Уроки труда у них в седьмом начались. Табуретки делают, чего-то ещё мастерят.
Довольный, конечно. В доме-то Миша и гвоздя не вбил. Всё молдаване какие-то делали. Или
друзья его, которые поумнее будут. А Славка по вторникам просто светится. Труд у них
пятым и шестым уроком. Просто сияет от счастья, сделав что-то своими руками. И я-то
радуюсь с ним. Сынка, ты - вся жизнь моя, кормлю тебя, когда я дома, и не могу наглядеться!
А потом ты сбегаешь к себе, и до ужина тебя не вижу. Только поесть и выходишь. Боже мой,
ну что же я делаю не так? Почему мои мужички, как не родные? Мишенька!

И про поход-то он мне сказал в последний момент уже, перед выходом. Самостоятельный.
Набил дедов рюкзак не знаю чем, и ветровку хорошую одел. Изгваздает же. Сказал, на два

дня они едут со своим учителем всем классом. Может, и правильно. Может, и получится у него.
Охрани, господи!

Вернулся голодный. Я уж наготовила, знала. Хвастался, поглощая холодец, что леску закинул
дальше Митьки, и что костёр развёл сам, без помощи Дмитрий Андреича. И что всю ночь они
просидели рядом, у этого костра. Оттаивать начал, сынка. Господи, спасибо Дмитрий Андреичу,
трудовику ихнему. Я и не видела-то его ни разу, знаю его со слов Славушки. Давно уж я в школе
не была, надо сходить как-нибудь, познакомиться.

Слава опять пришёл какой-то замкнутый. Бросил рюкзак под вешалку и забыл про него.
Суп похлебал немножко – полтарелки осталось. Картошку поковырял, пока огурца хватило.
Снова закрылся у себя. Теперь тихо – я ему денег дала на наушники. Что же ему на день
рождения-то подарить?

А на день рождения он просто пропал на три дня. Я извелась вся. Срывалась к телефону -
на звонки. Только не он звонил. Алка со Светкой. Светка - ещё со школы подружка, Алка –
из магазина, с работы. Ревела сегодня полдня. Михаила опять нет, и не позвонил даже.
Слава появился под вечер. О, господи! Я чуть не влепила ему пощёчину! Родной мой! Есть не
стал, заперся у себя телек смотреть – переставили к нему недели две назад. Мне только
газеты и остались.

Дмитрий Андреич зашёл сам. Славка втащил его за руку через дверь. Давно я таким бойким его
не видела. Слава богу, Михаила нет. Не хотелось его - пьяного. Я, конечно, сразу сообразила
на стол, что было. Стеснительный какой-то молодой человек. Давно, спрашиваю, учительствуете?
Да, нет, говорит, второй год только, после техникума. И взгляд отводит. А потом Слава увёл его
показывать свою комнату. Музыку сделал опять громкую. Мне только и осталось, что со стола
убирать. Вскипятила чайник. Заглянула к Славке, пригласить. Дима в кресле сидел у окна.
Славка спрыгнул с его коленей. Обрадовался чаю. Жалко, говорит, что мы торт не купили,
или пирожных. Выключил музыку свою. «Сейчас-сейчас, мам!» И через минуту мы уже сидели
за чаем. Интересный этот Дима. Рассказывал про свои путешествия в Крыму. Я так рада, что
Славушке нравится. Хоть он и не первый раз слушал – видно же – но ойкал с таким восторгом!

Зима. Она у нас теперь как во Франции. Я была там один раз, по случаю. Не понравился мне
этот квартал. Хоть и красиво. Хотелось куда-нибудь в провинцию – посмотреть, как люди живут,
а фейерверки и у нас делать умеют.
Дмитрий Андреич, заходил к нам снова, с пирожными. Почти под Новый год. От обеда отказался,
но чай мы попили с удовольствием. А потом они ушли со Славкой в комнату. Снова музыка, - бум,
бум, - а я опять одна со своими газетами. Завтра – на работу. Устала. Устала за прилавком. Устала
от людей, устала от себя ещё больше. О, Гарди, воскреси меня!
Перевод сдала Косматычу – у нас его так называют. Что скажет – то скажет. Конец, наверное,
получился радостнее начала. Совёнок довольный приходит из школы, только, что-то поздно.
Говорит, уроков много. Болит сердце, болит. Не пойму, почему. В сорок-то лет!

Вот придумали лыжный поход в школе, на каникулах. Михаил засуетился, собирал сына как на
войну. Наверное, я всё-таки люблю его. И не пьёт уже четыре дня. Совёнку крепления наладил.
Как сам-то не рванул, не понятно. Два дня – наши!

Совёнок вернулся уставший. Глянул на бесчувственное тело отца, закрылся у себя. Даже есть
не стал. Не хочешь – как хочешь. Славушка! Потерпи! Немножко осталось. А, может, порвать
сразу? Может, - и лучше будет?

Получила за перевод. Устроили пир со Славкой. А ещё я ему новые джинсы купила, – он давно
хотел, - и курточку зимнюю. Вот уж покривлялся перед зеркалом Совёнок!

И снова пропал на два дня. Позвонил, правда. У Митьки ночует. Лучше, чем дома - алкаша этого
видеть. Вырастай, сынка, вырастай поскорее, совёнок мой. Господи, как же тяжело! Эшбери
перевожу. С исходника, в полном варианте. Заказ такой. Голова кружится от бесконечных стихов,
и прилавок ещё этот завтра…

Слава, Славушка, Совёнок! Вернулся вчера в новых сапожках. Уколол: подарили, говорит, добрые
люди на Новый год. Как же стыдно, боже, как стыдно. Зато завтра пойдём с ним на Меньшикова на
Маяковку. Всё время забываю название. Где билеты-то?

Так и не сказал, кто подарил. Вот же партизан, совёнок. Отбрыкивался сначала, что одноклассники,
потом вообще умолк. Не буду тебя ни о чём спрашивать, сына. Прости. Всё равно когда-нибудь сам
расскажешь.

Спасибо Дмитрий Андреичу – только он и может тебя расшевелить. А то устала я уже смотреть на
эту льдинку. На тебя, Совёнок. На тебя, малыш. Скандал вчера был жуткий. Всё. Развод. Развод.
Миша. Незнакомый Миша. Как могла я любить это чудовище? О, мои доминиканцы, как много сделано
ошибок! Завтра опять – филе минтая. Мишу выгнала, вот же фурия! Куда пошёл – не знаю. И не хочу
знать. Совочка, Совёнок! Тишина из комнаты. Слушал? Слышал?

Апрель! Совёнок счастливый требует денег. По тридцать-пятьдесят рублей. О, Чосер! Я же столько
не зарабатываю, пойми! Я же - не Алка! Энергия ваша становится утомительной. Мороженое, чипсы,
орбит без сахара… недавно нашла бутылку из-под пива за письменным столом у стенки. Ты
пропадаешь где-то целыми днями, иногда появляясь на ночь. Ешь за восьмерых, наедаясь
на следующую неделю. И снова пропадаешь. Миша так и не звонил, и не появился. Миша, Капустик.
Скоро вся вселенная будет моя. Владычица вселенной. И тоска. Такая же приблизительно по размеру,
по объёму, по кубометрам и парсекам, или чем там ещё измеряют вселенскую тоску?

Как раз окорочка жарила, предчувствуя совёнка. Вот, придёт сейчас перелётная птица – отыграюсь.
Соскучилась по нему. Три дня уже. Что ж ты повзрослел-то так быстро? Или это я рано тебя отпустила.?
Звонок. Совёнок, ты ли это! Нет. Не совёнок. Всего лишь незнакомый совсем мужчина суёт мне в руку
непонятную выцветшую бумажку. Спасибо, конечно, за сервис, но я бы и сама… Постойте! Куда?
К следователю?
Написано: свидетель. Совёнок, ну, что ты ещё натворил! Ведь умненький был мальчишка,
неизбалованный. Да не собираюсь я никуда уезжать, скажете тоже! Послезавтра? Ладно. Каб.311.
Отпрошусь, договорюсь.

Совёнок примчался вечером. Под глазами - непонятно что. Славка! Ты ли это!
Усадил меня на кухне, закурил при мне, даже не спросив.
- Помнишь Диму? Дмитрий Андреича, помнишь?
- Учитель твой…
- Следователю скажешь, что ничего у нас не было. Понятно?
- А чего у нас не было?
- Мама! Ты всё поняла, не говори мне ничего, ладно, сейчас…
- Сов, мне непонятно…
- Чего тут непонятного? Он только чай с тобой пил, ясно!
Слёзы по бархатным щекам. Совёнок, Славушка!

Не знаю. Как дожила до суда. Только в глаза ему посмотреть хотела.

Дмитрий Андреич, вы с моим сыном?..

Дима, не молчите!

Четыре года.

Нелепый треск. Какие-то осколки стекла по полу. Совёнок, ты где! Вот же, только что стоял рядом.