В то лето 185... года я как обычно приехал погостить в имение своего давно овдовевшего дядюшки. Имение было обширное: поля, луга, пара деревень с четырьмя сотнями душ и, конечно, сама усадьба. Хозяйский дом был хоть и двухэтажный, но обширный и состоял из множества пристроек и флигелей, в одном из которых я обычно и останавливался. В тот год мне исполнилось 20 лет, я успешно закончил очередной курс Петербургского университета и решил поехать к дядюшке отдохнуть на лето. Тем более, что я делал это почти каждый год.
Дядюшка заранее знал о дне моего приезда и выслал за мной на станцию коляску. Сам же он встречал меня на дороге у поворота к имению.
- Здравствуй, Алексей! - закричал он, только завидев меня издали. Я встал в коляске и помахал ему рукой. И уже подъехав к нему, спрыгнул на землю и заключил его в объятия. Было видно, что дядюшка несказанно рад нашей встрече, хоть и видел меня каждое лето с тех пор, как я поступил в университет. Старый слуга помог ему подняться в коляску. И дальше мы поехали вместе.
- Это замечательно, что ты приехал, - продолжал он. - Погода стоит преотличная: жарко, ветерок, да и дождь недавно прошел... Я целыми днями только на природе и провожу. Как ты, как учеба?
- Все замечательно, дядя. Я тоже очень рад, что снова тебя вижу. Обожаю гостить у тебя.
- Ну, уж это конечно, - заключил дядя, хитро прищурив один глаз.
Наконец мы въехали в усадьбу. Коляска остановилась у парадного входа. Мы спустились и прошли в дом.
- Алексей, - спросил меня дядюшка, - тебя поселить там же, где и в прошлом году?
- Да, конечно, - ответил я. Уж больно хорошие воспоминания были у меня связаны с тем местом.
Хорошо ориентируясь в дядином доме, я уверенно прошел по длинному коридору, ведущему в один из флигелей, и распахнул двери моих апартаментов. Они состояли из двух комнат, соединяющихся друг с другом широкой дверью. Передняя комната представляла собой гостиную, а следующая за ней была отведена под спальню, в которой стояла широкая удобная кровать, пара небольших диванов и кресел.
- Баньку к твоему приезду уже истопили. Так что, если хочешь можешь сразу и помыться с дороги, - хлопотал вокруг меня дядюшка, сопровождавший меня все время, пока я шел по его обширному дому.
- Конечно, дядюшка. Сейчас только вещи разберу, да выберу, во что переодеться, - ответил я. - И еще у меня к тебе просьба, дядюшка...
- Какая, Алешенька?
- Можешь ли ты приставить ко мне к услугам какого-нибудь мальчонку из твоих дворовых, как прошлым летом?
- Оно, конечно, можно... Но только прошу тебя, Алешенька, не обижай его.
- Что ты, дядя, как можно? Разве я кого-то из твоих мальчишек обижал когда-нибудь? Ты вспомни!
- Твоя правда, Алеша. Да только была у меня неприятная история в прошлом году. Чудом, что из нее выпутался. А все беспечность моя!..
- Какая история? Ты мне ни о чем не писал.
- Про такое разве напишешь! Что ты!
- Так, что случилось?
- Да вот, в начале осени заехали ко мне в усадьбу трое приятелей-охотников. Ну, как водится, сначала на охоту, потом попировали, а под конец, захотелось им в баньку, да еще и с мальцами. Ну, выбрал я им двоих пацанов, покрепче, значит. Пошли они в баньку. Я, правда, не пошел. Что-то мне не здоровилось в тот день, а, может, перепил... Ну, так вот. Славно они там,видно, «попарились» с мальцами. Да так, что одного слегка надорвали. К счастью, не сильно. Через неделю все зажило. Но денег знакомому врачу пришлось заплатить порядком, чтобы замять дело. Да и малец неделю провел в моем доме в дальнем флигеле, пока у него все не зажило. Вот такие дела...
- Да, дядя. Попал ты в историю!..
- А то! Так что ты меня не подведи.
- Не беспокойся, дядя. Мальчонку не обижу. А уж про то, что ты мне рассказал, вообще не беспокойся. Что я — насильник какой?!
- Потому и выполню твою просьбу, что давно тебя знаю, и никаких неприятностей от тебя не видел.
- Спасибо, дядя. Так ты пришли мне мальчишку лет двенадцати-тринадцати. Пусть для начала поможет мне в бане. А там посмотрим.
Дядя хитро улыбнулся и вышел.

Минут через пятнадцать в дверь гостиной робко постучали.
- Войди, - я уже знал, кто там стоит за дверью.
В гостиную вошел мальчик и остановился у двери. Ростом он был мне по плечо, худощавый, с длинными руками и ногами. Белокурые, слегка вьющиеся волосы гармонично сочетались с большими глазами и длинными пушистыми ресницами. Одет он был опрятно, хотя и в не новые вещи. На нем были длинные штаны, заправленные в стоптанные, но еще крепкие и по ноге сапоги, чистая синяя рубашка с открытым воротом. Он смотрел на меня открыто и спокойно. Дядюшка не отличался крутым нравом, хоть и был строг со своими крепостными, поэтому и ко мне было похожее отношение.
- Как тебя звать? - спросил я его, слегка улыбнувшись.
- Николка, - ответил мальчик и опустил глаза.
- Сколько тебе лет?
- Тринадцать миновало.
- Знаешь, за чем тебя послали?
- Да. Барин сказал, что я иду к вам в услужение.
- Все так. Зовут меня Алексей. Я приехал на все лето. А ты мне нужен как слуга. Будешь при мне все это время.
- Слушаюсь, барин, - ответил мальчик и кивнул головой.
- Ну вот. А сейчас мы с тобой пойдем в баню. Мне нужно помыться с дороги. А ты мне поможешь. Веником-то хлестать умеешь?
- Да.
- Ну вот и славно. А сейчас подставляй руки. Возьмешь кой-какие вещи.

Мальчик подставил руки, а я стал складывать на них пару белья на смену, пару полотенец, да пару простыней. На баню у меня были свои планы. Да и надо было уже Николке растолковать, какого рода услуги требовались от него на самом деле.

- Ну, пошли, - слегка погладив Николку по голове, я подтолкнул его к выходу.

Надо сказать, что баня у дяди была особенной. В свое время поездив по заграницам и насмотревшись на тамошнее житье, он привез оттуда много разных идей, связанных с бытом. И поскольку энергии у него было непочатый край, то притворять все эти идеи он начал незамедлительно. Одна из них касалась бани. Ее он выстроил большую и просторную, с отдельной парилкой. Особым же было то, что под потолком находилось несколько окон, освещавших всю баню днем. Так что мылись там не при свете тусклого оконца и не в темноте, а в комфорте и уюте, где все было видно и все было под рукой. В саму баню не надо было идти через улицу. К ее входу вела просторная светлая галерея, узкие световые оконца которой тоже были расположены под самым потолком.
Вместе с Николкой мы прошли по галерее. Он шел следом за мной, так как раньше в господском доме ему бывать не приходилось . Отворив дверь в предбанник, я пропустил его первым, вошел сам и закрыл дверь на засов, чтобы никто уже нам не мешал.
- Проходи, - сказал я ему. - Положи вещи на лавку, и раздевайся.

Выполнив мое распоряжение, Николка подошел к другой свободной лавке, сел на нее и стал снимать сапоги. Я тоже не терял времени даром. Быстро разувшись, я снял сорочку, затем брюки, и, наконец, освободился от исподнего. Николка тем временем тоже развязал поясок на своих штанах и спустил их вниз. Нижнего белья на нем естественно не было, поэтому спущенные штаны сразу открыли мне его мальчишеское хозяйство. Его стебелек не был возбужден, но и выглядел при этом не маленьким, а таким, как его можно увидеть на древнегреческих скульптурах мальчиков: слегка толстенький и продолговатый. Мошонка висела свободно, в которой четко просматривались два овала яичек. Пушок вокруг члена и на мошонке был практически незаметен. Кожа Николки была смуглая, слегка загорелая. Но загар был только до пояса. Все, что ниже, было светло-золотистого цвета и только мошонка и член были смуглыми.
Залюбовавшись на мальчика, я с трудом отвел взгляд от него и его прелестей. Пора было идти собственно в баню. Поэтому я заторопил его, подгоняя, надеясь, что моя реакция на его красоту не последует слишком скоро, хотя я уже чувствовал некоторое щекотание внизу живота. Но Николка не был моим первым мальчиком. За столько лет я уже научился прятать до поры до времени свое желание от чужого взора.
- Ну, пойдем сначала попаримся, - сказал я ему и подтолкнул к двери в парилку.

В парилке мы были недолго. Как следует пропотев, я лег на лавку и приказал Николке поработать веником. Хлестал он, надо сказать, правильно. Так, что кожа под очередными ударами только радовалась. Боли же не было никакой. Пока он охаживал меня веником, я лежал и думал, как мне перейти к самому главному. Напугать его я не хотел, но и терпеть уже почти не было сил.
- Довольно, - сказал я Николке. - Пойдем в мыльню.

Николка кивнул и пошел к выходу из парилки. А я еще раз полюбовался его округлостями пониже спины. Поджарая, крепенькая попка так и манила к себе.
В мыльне я сначала плеснул на себя воды из ковшика, а потом приказал Николке взять мочалку, намылить ее и потереть мне спину. Он так и сделал. Затем я уже сам намылил себя, где только можно, и велел мальчику поливать меня из ковшика. Вода была негорячая, а Николка поливал аккуратно, помогая мне смывать мыльную пену. Наконец, я был абсолютно чистым и решил, что пора переходить к более активным действиям.
- А давай-ка и ты помоешься, - сказал я Николке. - А то получается, что я из бани выйду чистым, а ты так грязным и останешься.
- Как прикажете, барин, - сказал Николка и улыбнулся.
- Прикажу, прикажу. Ты уж не сомневайся. Давай-ка.

Николка встал предо мной, ничуть не смущаясь и не закрываясь руками, так что я еще раз смог охватить взглядом всю его мальчишескую красоту. Несмотря на подростковую худобу, все части его тела были развиты хорошо. Руки, ноги, крепенький животик с наметившимися мышцами на нем, все притягивало и радовало взор.
Я окатил Николку несколько раз водой из ковша, намылил мочалку и стал растирать мыло по его нежному телу. Я делал это медленно, покрывая его с ног до головы мылом. Дойдя до нижней части, я отложил мочалку и начал медленно перебирать рукой его нежный стволик и мошонку. Второй рукой я не столько намыливал, сколько гладил его маленькую попку. Николка при этом часто задышал, слегка прогнулся вперед, его карандашик стал медленно подниматься. Но я не хотел доводить мальчонку до вершины блаженства раньше времени. Поэтому почти сразу я нехотя убрал руки, снова взял ковш и стал смывать мыльную пену с Николкиных плеч, груди, рук и ног. Закончив это, я сел на лавку, пригласив сесть рядом и Николку. Он сидел расслабленно, уперевшись в лавку руками и расставив ноги, так что было видно все его маленькое хозяйство, уже неоднократно омытое сегодня водой. Было видно, что ему понравилось мыться в бане. А вот мне не очень. Кровь во мне кипела, как вода в чайнике, не находя выхода наружу. Но тут! Я машинально взял в руку мыло, лежавшее около меня на лавке, и оно конечно же выскользнуло из мокрой руки и улетело под другую рядом стоявшую лавку.
- Вот незадача, - сказал я.
- Я сейчас достану его, - встрепенулся Николка, который тоже видел мою оплошность.

Он встал коленями на лавку и наклонился, пытаясь достать рукой выскользнувшее мыло. При этом он повернулся ко мне задом, и, когда он наклонился, его половинки раздвинулись и я увидел нежную розочку Николкиной пещерки. Попка была чистой — я не зря намыливал ее так долго. Мальчик все еще пытался ухватить мыло, а я, уже не имея сил сдерживаться, подошел к нему, положил обе руки на его булочки, слегка раздвинул их в стороны, и мой язык тут же коснулся его розочки. Я медленно и нежно провел языком снизу вверх — от промежности к копчику. Затем я снова лизнул, задержавшись на секунду на самой розочке, и нежно пощекотал ее кончиком языка. Николка от первых моих прикосновений слегка вздрогнул, но не дернулся, а продолжал делать вид, что ищет мыло. В ответ на движения моего языка он шумно выдохнул, а затем подался попкой назад так, что мой язык плотнее соединился с его дрожащей плотью. Не переставая лизать, я попробовал проникнуть языком внутрь его пещерки. Со второго или третьего раза мне удалось просунуть туда кончик языка. Я сделал так еще и еще раз. Мальчик уже стоял на лавке на четвереньках и тихонько постанывал от удовольствия. Смазав слюной указательный палец, я медленно ввел его в Николкину попку. Мальчик коротко застонал, но не дернулся.
- Тебе не больно, малыш? - спросил я его.
- Не-ет... - выдохнул Николка.
Я снова ввел палец и стал медленно двигать им вперед и назад в попке мальчика. Скоро палец уже свободно двигался там, а я уже не мог терпеть. Пристроив мальчика вдоль лавки, я встал сзади, смазал свой член слюной и прикоснулся возбужденной головкой моего к самому центру розочки. Мальчик замер, и я медленно, преодолевая слабое сопротивление плоти, ввел головку, помогая себе рукой. Мальчик коротко ойкнул. Я чуть подался назад, но почти тут же качнулся вперед и проник еще глубже. Николка тихо застонал и подался вперед, пытаясь слезть с моего кола. Но тут уже я взял его обеими руками за бедра и потянул на себя, не давая ему соскочить и еще глубже насаживая его на свой поршень.
- Больно, - всхлипнул Николка.
- Ничего. Потерпи немного. Сейчас пройдет, - сказал я как можно нежнее, и придерживая его одной рукой, стал другой поглаживать ему спинку и попочку.
Почувствовав, что давление вокруг члена уменьшилось, я снова начал медленно двигаться в теплой и влажной Николкиной пещерке. Мальчик засопел и стал коротко ойкать при каждом моем толчке. Я видел, что лицо у него покраснело, а волосы прилипли ко лбу от пота, но он уже не старадал от боли, а, похоже, даже получал удовольствие, особенно когда я двигался назад. Правой рукой я продолжал его придерживать, а левой нащупал его прелести. Мальчишеский член был напряжен и слегка пульсировал. Я взял его в руку и стал его слегка подрачивать. Николка ответил мне глубоким шумным выдохом.
- Быстрее, барин, - жалобно попросил Николка.
- Сейчас мой маленький, - как можно нежнее сказал я и ускорил движения.
Мне хватило нескольких толчков, чтобы почувствовать щекотание в промежности, а затем и излить семя в Николку несколькими толчками, заполняя его пещерку до края. Освободившись от напряжения, я еще немного подержал мальчика за ягодицы, а потом медленно достал из него свой член. Я помог сесть Николке на лавку и начал жадно целовать его в губы, щеки, глаза, шею, не переставая гладить его разгоряченное тело во всех местах, куда я мог достать рукой. Николка сначала робко, а затем все смелее и смелее отвечал на мои ласки.
Скоро я посадил его себе на колени, развернув к себе лицом, продолжая его ласкать. Николка обнимал меня за шею руками, не переставая целовать. Его членик снова стоял и прижимался к моему животу. Из его раскрытой попочки капала моя сперма, оставляя на досках пола маленькую белесую лужицу. Снова посадив моего юного любовника на лавку, я раздвинул ему ножки и лизнул языком его весело торчащий столбик. Николка вздрогнул: было видно как по всему его телу прошла судорога удовольствия. Его стебелек был длинный тонкий и ровный, со слегка заостренной головкой. Я немного полизал ее языком, а потом взял член целиком в рот и начал сосать, двигая головой вперед и назад, стараясь прижимать язык к маленькой гладкой головке. Николка сначала тяжело засопел, потом встал на ноги и начал в ритм моим движениям двигать тазом, так что через какое-то время он уже сам двигал у меня во рту своим горячим карандашиком. Но вот его движения ускорились, он еще раз толкнул вперед, будто стараясь проникнуть как можно глубже, и мне в рот брызнула струйка мальчишеского сока. Подержав во рту еще немного его членик, я почувствовал, что он начал опадать и уменьшаться. Облизав еще раз головку, я сдвинул на место его крайнюю плоть и, наконец, отлипился от Николки, снова усадив его на лавку и сев рядом.
- Тебе понравилось? - спросил я его.
- Да, очень, - севшим от возбуждения голосом ответил Николка.
- Ну, и славно. Теперь помоги мне помыться, - сказал я.
Николка встал, взял ковшик и стал поливать из него на мой уже успевший опасть член, пока я смывал с него следы моего прибывания в Николкиной попочке. Закончив с этим, мы вышли из бани в предбанник. Было видно, что мальчик ослабел после наших ласк. Поэтому в предбаннике я усадил его за стол, налил чаю и пододвинул варенье.
- Ешь, пей и отдыхай. Ты заслужил, - сказал я.
- Спасибо, барин, - сказал Николка.
- Э, нет. После того, что с нами было, зови меня теперь по имени. А барином — только на людях. Ты понял?
- Да, ба... Да, Алексей.
- Ну, вот и славно.
Мы посидели в бане ещё некоторое время, пока обсохли. А затем оделись и пошли в дом. Когда мы пришли, в моих комнатах еще хлопотали слуги. Пройдя сразу в спальню, я приказал постелить Николке на кушетке около двери. Вскоре слуги ушли. Я закрыл дверь гостиной комнаты на ключ. Потом позвал за собой мальчика, мы прошли в спальню, и я снова закрыл дверь на ключ. Я полностью разделся и забрался на высокую кровать, накрывшись одеялом.
- Ну, давай ложиться спать, - сказал я Николке. Мальчик послушно пошел к кушетке и взялся за одежду.
- Куда это ты? - удивленно спросил я. - Теперь твое место рядом со мной и днем и ночью. Раздевайся и иди сюда.
Николка кивнул, повернулся, затем снял сапоги, спустил штаны, оголив свои стройные ножки, и остался в одной рубашке, низ которой не закрывал ему коленок. На минуту задумавшись, он решительно стянул с себя рубашку и остался абсолютно голым, потом повернулся и посмотрел на меня.
- Ну, иди скорее, Николенька, - позвал я.

Мальчик оставил одежду и подошел к кровати. Я протянул ему руку, помогая забраться на неё. Когда же он заполз наверх я усадил его на себя так, что мой вновь вздыбленный член уперся в его половинки, пытаясь их раздвинуть. Мальчик вздрогнул, но не отстранился.
- Не бойся, - сказал я. - Сегодня я больше не потревожу твою попочку, но и спокойного сна я тебе не обещаю.
Я улыбнулся Николке и притянул его к себе, так что он распластался на мне всем своим горячим нежным телом. Я обнял его и стал целовать в щеки, в губы, в шею. Мальчик тоже отвечал мне все более страстно. Наконец, вдоволь нацеловавшись с Николкой, я медленно сдвинул его назад и подвинулся сам, так что его лицо оказалось напротив моего вздыбленного члена, который уже покрылся прозрачной смазкой. Николка сразу все понял. Он взял мой член в руку и приблизившись к нему, поцеловал головку, задержав на ней губы. Затем он начал облизывать ее, время от времени примериваясь, чтобы взять ее целиком в рот. Вскоре он смог это сделать, и я стал ощущать не с чем не сравнимые ощущения блаженства. Скоро уже весь мой член был покрыт теплой Николкиной слюной, а сам он продолжал ласкать мой член, причмокивая, всхлипывая и тихо посапывая носом. Он выпускал головку изо рта и водил языком по стволу, целовал его быстрыми короткими поцелуями, при этом свободной рукой медленно перебирая мои набухшие ядра в мошонке. Иногда я задерживал рукой его голову, чтобы он поласкал меня в каком-нибудь месте подольше, иногда просто гладил по взъерошенным и вспотевшим волосам... Но вот я почувствовал, что пик моего блаженства приближается. Положив руку Николке на затылок, я начал задавать ему темп, с которым мой член погружался в его горячий ротик. Мальчик не сопротивлялся и старался подстроиться. Скоро по моему члену пронесся горячий поток и выстрелил долгожданным залпом в рот моего юного любовника. Почувствовав заполняющую его рот сперму, мальчик не дернулся, не отстранился, а подождав окончания потока, шумно сглотнул и, наконец, выпустил мой член изо рта. Я взял Николку подмышки и притянул к себе. Николка обнял меня за шею своими горячими руками. Наши губы вновь встретились, и я стал долго и страстно целовать его. Сколько это продолжалось, я не помню. После объятий и поцелуев, я положил Николку перед собой, а под попочку подложил ему небольшую подушку, так что его ножки сами собой развелись в стороны, членик задрался вверх, а передо мной открылось еще и его заветное место, принёсшее мне недавно несказанное удовольствие. Я обратил внимание, что мальчик слегка напрягся, когда я устраивал его на подушке. Он вероятно подумал, что я хочу вновь получить то же удовольствие, что недавно в бане. Но я уже практически любил его и не хотел пугать. Поэтому, чтобы его успокоить, я сказал:
- Не бойся. Я буду тебя только ласкать.
Мальчик расслабился, а я медленно развел его ножки в стороны, приблизился к его прелестям, и нежно и долго поцеловал его в мошонку, которая выглядела сейчас как маленький, покрытый бороздками мячик. Я целовал и целовал ее, облизывал языком, нежно брал в рот каждое яичко, проводил языком по стоящему членику снизу вверх, лизал его розочку, и тоже пытался проникнуть в нее кончиком языка. Мальчик от всех этих ласк тихо постанывал, подавался всем телом вперед в момент высшего наслаждения, путался руками в моих волосах, иногда притягивая мою голову ближе к себе, как бы показывая, как сильно я его должен ласкать. Я старался удовлетворить все его невысказанные желания. И, похоже, мне это удалось, потому что в какой-то момент он вдруг напрягся всем телом, выгнулся дугой, и мне в рот брызнул его теплый слегка солоноватый мальчишеский сок. Сразу после этого он упал на подушки, раскинул в изнеможении ноги в стороны, и остался так лежать, пока я облизывал с головки его члена остатки сладчайшей жидкости. Устроив Николку поудобнее, я накрыл его одеялом и лег рядом.
- Тебе понравилось, Николенька? - спросил я его тихо.
- Да, очень, - также едва слышно проговорил мальчик. - Мне никто никогда не делал так приятно.
- Я рад, что тебе понравилось. Я тебя никуда не отпущу от себя, мой милый. А теперь отдыхай.
Но отдыхать в эту ночь мне не пришлось. Прошло немного времени, я уже стал засыпать, как вдруг я почувствовал на своем члене теплую Николкину руку. Он слегка сжал его в кулачке и стал медленно двигать им вверх и вниз, с каждым движением возбуждая меня все больше и больше. Вскоре член выпрямился и был снова готов к ласкам. Я открыл глаза, повернул голову к Николке, и посмотрел на него. Николка смотрел на меня и хитро улыбался. Увидев, что я уже не сплю, он улыбнулся, и тихо сказал:
- Я хочу еще.
Я тоже больше не мог терпеть. И, поцеловав мальчика, я вслед за ним бросился в океан наслаждения. Что мы только не делали... Одеяло было сброшено на пол, подушки сбились, а мы сплелись в один узел наслаждения. Я покрывал Николку поцелуями с ног до головы, так что не осталось ни одного уголка его тела, где бы не побывал мой язык или губы. Он то лежал на мне, так что я мог ласкать его ножки и попочку, то оказывался подо мной, и уже я погружал в его ротик свой горячий ствол. Я обнимал и гладил мальчика, позволяя делать ему тоже самое со мной. Его членик, яички и попка вновь были вылизаны мной до блеска, за что я пару раз был награжден порцией его мальчишеского молочка. Николка в свою очередь несколько раз выпивал мой сок до капли, так что под конец, мне уже пришлось остановить его, так как я почувствовал, что он выпил все без остатка. В конец обессиленные ласками друг друга мы уснули почти одновременно. Николка заснул, положив мне голову на грудь, а я, положив ему руку на спинку так, что моя ладонь легла точно ему на попочку, и тоже погрузился в сладкий от неги сон.
Мы проснулись почти одновременно, когда солнце уже полностью осветило комнату. Николка поднял голову с подушки, улыбнулся мне и тихо сказал:
- Доброе утро!
- Доброе утро, мой милый. Как ты спал?
- Хорошо.
- Ну, и отлично. Давай вставать, а то меня уже наверное заждались.

Мы встали, оделись, Николка проворно застелил постель, и мы вышли из моих покоев. Я отправил Николку завтракать на кухню, а сам прошел в столовую, где я застал дядюшку. К завтраку все уже было накрыто, но дядюшка еще ничего не ел, ожидая меня.

- Здравствуй, Алексей! - приветствовал он меня. - Здоров же ты спать! Я уже хотел идти сам тебя будить, да потом решил, что тебе захочется поспать подольше в первый день. Как спалось?
- Замечательно, дядюшка. Спасибо тебе за мальца, которого ты мне вчера прислал. Сообразительный оказался парнишка.
- Да не за что, Алёшенька. Рад, что угодил тебе. Видел твоего мальчонку: пробегал тут мимо столовой. Вид у него был очень довольный. Похоже ему с тобой очень понравилось.
- Да и мне с ним тоже, - сказал я.
- Ну, и славно. Давай завтракать, - сказал дядюшка.

Так началось мое лето в деревне. Целыми днями мы были с Николкой вместе, расставаясь только на время трапезы. Ночью мы не размыкали объятий, а днём находили разные укромные уголки в усадьбе, для поцелуев и коротких ласк. Через некоторое время Николка научился всем премудростям любовных игр. В моменты нашего соития он уже свободно двигался сам, не только принося мне удовольствие, но и получая его сам, иногда заставляя меня проникать в него даже глубже, чем я хотел.
В один из солнечных жарких дней я решил совершить небольшую прогулку по поместью дядюшки. Чтобы не совершать весь путь пешком, я попросил у дядюшки коляску. Мы с Николкой загрузили в нее всякой снеди, чтобы перекусить по дороге и не возвращаться в имение раньше, чем это захочется сделать. Дядюшка велел запрячь в коляску смирную и нестроптивую кобылу, поэтому возжи я доверил Николке, а сам наслаждался поездкой по природе. Мы прекрасно отдохнули, пообедали, побаловались в траве и уже ближе к вечеру повернули домой. Наш обратный путь пролегал мимо одного из пойменных лугов, принадлежащих дядюшке. И вот на этот раз там паслось небольшое стадо коров. Управлял им молоденький пастушок — совсем еще мальчик. Проехать спокойно мимо него я конечно же не смог. Пастушок был невысок ростом, с черными, как смоль кучерявыми волосами, делавшими его похожим на итальянца. Одет он был просто, но чисто. Заслышав нашу коляску, он повернулся в нашу сторону и с интересов посмотрел на нас. Его лицо с большими черными глазами мне понравилось, и еще больше разожгло во мне желание. Я велел Николке остановить коляску и в ответ на его вопросительный взгляд сказал:
- Видишь того пастушка?
- Да.
- Давай-ка развлечемся немного. Пойди к нему и предложи ему заработать рубль.
- За что?
- Если возьмет у меня в рот, получит пятьдесят копеек. Если подставит свой зад, получит еще пятьдесят. Если он согласится, махнешь мне рукой. Если нет, просто вернешься и мы поедем дальше. Особенно не настаивай.
- Хорошо, - Николка проворно соскочил с коляски и пошел к пастушонку. Я не сомневался, что он передаст все слово в слово. Как я его люблю, он знал. И ревновать меня к кому-нибудь у него не было причины.

Издали я видел, как Николка подошёл к пастушку и начал с ним говорить. Говорили они недолго. Пастушок на минуту задумался, а потом кивнул. Николка повернулся ко мне и призывно махнул рукой. Я свел коляску с дороги, закрутил вожжи, одел лошади на голову торбу с овсом и пошел к мальчишкам. Подойдя ближе, я был рад тому, что вблизи пастушок выглядел ещё более привлекательным, чем издали. Он был не худ, но и не толст. Черные глаза, черные брови и чувственные губы манили к себе.
- Здравствуй, - сказал я, подойдя к ним.
- Здравствуйте, барин, - сказал мальчик.
- Как тебя зовут?
- Васька.
- Мой малец с тобой обо всем договорился? - спросил я.
- Да, барин.
- Ты согласен?
- Да.
- Ну, тогда пойдем к тем деревьям, чтобы нас случайно никто не увидал.

Недалеко от реки, около которой располагался луг, был небольшой лесок, начинавшийся раскидистыми ивами, спускавшимися к самой воде. Вот к ним-то мы и направились. Подойдя к деревьям, я притянул пастушка к себе, обнял его и с удовольствием поцеловал в по-детски еще пухлые большие губы. Мальчик не сопротивлялся, а как мог отвечал на мой поцелуи. Вдоволь нацеловавшись с ним, я тихо прошептал:
- Опустись на колени.
Мальчик тут же выполнил это. Я расстегнул брюки, спустил их вниз вместе с подштаниками и выпустил на свет своего друга. Он уже подрагивал в нетерпении. Приблизив его к лицу мальчика, я осторожно коснулся обнажившейся головкой его губ. Мальчик тут же поцеловал ее, высунул язык и начал ее облизывать, как леденец. Мне показалось, что он делал это не в первый раз, потому что все движения его языка были уж очень точными, словно он знал, где и как нужно ласкать, чтобы доставить наибольшее удовольствие. Васька быстро вошел во вкус, одной рукой он держал мой ствол, а другой медленной перебирал мой яйца в набухшей мошонке. Мой член погружался теперь в его рот ровно на половину. Я не пытался пропихнуть его дальше, потому что уже этого мне было достаточно, благодаря умению мальчика. Николка при этом стоял чуть в стороне и глядел на нас во все глаза. Было видно, что он тоже возбудился не на шутку, потому что его правая рука была уже в штанах и что-то там активно делала. Не имея возможности удовлетворить свою страсть, мальчик дрочил свой стволик сам. Слюна уже текла у Васьки по подбородку, он время от времени ее сплевывал и снова принимался за дело. Я чувствовал приближение пика наслаждения, которого я хотел немного оттянуть, чтобы продлить удовольствие. Поэтому, чтобы дать передохнуть мальчику, я махнул Николке рукой, подзывая его к себе. Он тут же подбежал. Не давая ему опомниться, я одной рукой спустил ему штаны, выпустив на волю его птенчика. Его красивый ровный член аж «дымился» от возбуждения и был нацелен на Ваську. Я прижал Николку к себе одним боком, так что теперь перед Васькой были два члена. Один — во рту, а второй был готов туда «запрыгнуть» в любой момент.
- А, ну-ка, Васенька, попробуй теперь Николкину морковку, - сказал я пастушку.
Мальчик не выпуская изо рта мой член, вопросительно посмотрел на меня.
- Ну, что смотришь, давай отрабатывай свои деньги. Да и у Николки он не такой большой, как мой. Не бойся мы тебя не обидим.
Васька в нерешительности, не выпуская мой член изо рта, протянул левую руку к Николкиной мошонке, слегка помял ее, потом взял член и медленно подвигал на нем шкурку, так что Николка тихо застонал от удовольствия. Тогда Васька, продолжая держать мой член рукой, выпустил его изо рта, и сразу же почти полностью погрузил в него Николкиного красавца. Васька начал сосать. Он уже не сопел, а свободно дышал носом, потому что Николкин леденец был раза в два уже моего в диаметре, да и головка была небольшой. Поэтому мальчишеский член свободно двигался у него во рту, не мешая ни языку, ни губам делать своё дело. Николка весь аж трясся от возбуждения, пытаясь слегка подмахивать тазом, чтобы загнать свой стебелек поглубже. Но и Васька был на чеку, ограничивая его движения рукой, которая нежно, но крепко, держала Николку за член. Пососав так некоторое время, Васька достал изо рта Николкин член и снова принялся за мой, успевший немного остыть. Вновь почувствовать погружение в теплый влажный, наполненный слюной Васькин рот было ни с чем не сравнимым удовольствием. Так Васька делал несколько раз, принимаясь то за мой, то за Николкин член. Я в это время не переставал целоваться с моим любимым мальчиком, нежно мял ему попку одной рукой, а другой гладил черные кудри на Васькиной голове. Наконец, я нежно отодвинул Николку и стал активно работать членом в Васькином рту. Я хотел разрядки. И пастушок меня понял, потому что он ухватился уже двумя руками за мою мошонку и стал ее активно мять, сам глубоко насаживаясь ротиком на мой член. Еще минута, и я излил в сладкий мальчишеский ротик целый водопад спермы, так что она даже потекла у Васьки изо рта, хоть он и попытался всю ее проглотить. Я тяжело выдохнул. Васька облизав дочиста мой член, вопросительно посмотрел на меня снизу вверх.
- Барин, вы же хотели мне ещё в задницу вставить? - сказал он.
- Да, хотел, но уж больно ты умелый. Но, не расстраивайся, сейчас все устроим. Сбрасывай штаны, да становись на четвереньки.

Васька, ничего больше не спрашивая, живо разделся и опустился на теплую ещё землю, приподняв вверх спой поджарый, но круглый задик так, что его половинки приоткрылись, показывая темное пятнышко мальчишеской дырочки. Одев брюки и заправив рубашку, я опустился рядом с Васькой и слегка помял его булочки. Попка у мальчишки была на удивление чистой без каких-либо лишних следов. Пожалев немного, что не мне сейчас предстоит полакомиться этой красотой, я, набрав побольше слюны, плюнул себе на пальцы и стал обильно смазывать Васькину дырочку, слегка вводя сначала один, а потом уже и два пальца ему в попку. Мальчик слегка подрагивал всем телом, но ни разу не вскрикнул и не застонал, а только иногда то опускался, то поднимался на локтях, подставляя свою попку, чтобы уменьшить давление моих пальцев. Наконец, дырочка была разработана, и пора было переходить к делу.

- Николка, подойди сюда, - позвал я его. - Снимай штаны.

Мой мальчик сразу все понял. Мигом освободившись от штанов, которые он уже успел натянуть, и сапог, он подбежал к нам.

- Ну, ребятки, поиграйте теперь вместе, - сказал я им и слегка шлепнул Николку по его круглой попке.
Васька при этих словах обернулся и посмотрел на Николку, но тот улыбнулся и опустился на колени перед Васькиным задом. Положив обе руки на его ягодицы он немного их погладил, а потом медленно развёл в стороны. Ему открылась, уже разработанная моими пальцами дырочка. Николка приблизил свой подрагивающий от возбуждения член к Васькиной дырочке, и ткнулся в него острой, как копье, головкой члена. Васька слегка вздрогнул. Было видно, как его колечко напряглось, а затем снова расслабилось.
- Ты, это, не торопись, - сказал он Николке, повернув к нему голову вполоборота.
- Ничего, не бойся, я не сильно, - ответил ему Николка.
Снова приставив член к слегка подрагивающей дырочке, он подался вперёд, и головка его члена полностью скользнула в Васькину пещерку. Николка остановился, привыкая к новым ощущениям, потом чуть подался назад и снова толкнул бедрами вперёд. На этот раз его член полностью скрылся в Васькиной попке, а Николка ткнулся бедрами в его булочки. Затем он положил руки на Васькины бедра и начал двигать своими, постепенно наращивая скорость. Скоро он уже долбил Васькину попку, постанывая в такт своим движениям. Васька от такого напора опустился на локти, так что его попка задралась вверх, а Николка входил в него уже почти сверху вниз. Васька слегка покряхтывал и постанывал, но было видно, что Николка не делает ему больно, а только слишком усердствует в своих движениях. У меня в штанах снова все стояло колом, и я ждал, когда Николка наконец освободится от своего семени. Очень скоро этот момент настал. Николка стал все быстрее двигать своей попкой, поглубже вгоняя в Ваську свой колышек, его руки уже крепко держали Ваську за бока, не давая тому соскользнуть с мальчишеского поршня. Васька начал стонать громче, его член тоже стоял и качался как маятник. Я увидел, как по телу Николки прошла томная судорога, он дернулся еще пару раз, и по самый лобок загнал свой член в Ваську. Мальчонка ойкнул, из его напряженного члена брызнула тонкая струйка, орошая траву. Николка, раскрасневшийся от напряжения, с прилипшими на лоб волосами, погладил Ваську по спинке и попочке, и медленно достал свой уже обмякший член из него. С кончика его головки ещё капала сперма. Мышцы вокруг Васькиной дырочки пару раз сократились, вытолкнув Николкину сперму. Сам Васька продолжал стоять на четвереньках. И тут я не выдержал. Одним прыжком оказавшись около Васьки, я мягко отолкнул Николку, спустил с себя панталоны, и одним движением, не примериваясь, вогнал свой гарпун в полураскрытую, обильно смазанную Николкиной спермой Васькину пещерку. Мальчик коротко вскрикнул и попытался слезть с моего сука, но я крепко держал его за бока, наращивая темп, чтобы поскорее освободиться от напряжения. Двигаться в разработанной Николкой Васькиной попке было легко. Я отчетливо слышал хлюпанье Николкиной спермы, которой он, похоже, заполнил Ваську под завязку. А мой член все погружался и погружался без перерыва в мягкую теплую и влажную пещерку. Васька уже не вырывался, а кажется даже обессилел, поэтому я уже не держал, а скорее поддерживал его на весу, чтобы он не ударился головой о землю. Я как мог пытался поддержать мальчика, тихо шепча его имя, называя его то «мой сладенький», то «зайчик мой». Пару раз я, не вынимая из него члена, поднимал его к себе и целовал в раскрытый, покрытый горячей сладкой слюной рот. Потом также нежно опускал его снова на четвереньки и продолжал сладчайшую скачку. Сколько времени прошло я не знал, но вдруг я почувствовал, как у меня защекотало в промежности, и я одним залпом выстрелил в Ваську весь скопившийся запас моего мужского сока. Я не увидел, а почувствовал, как не найдя себе места в недрах Васьки, моя сперма потекла из его попки наружу. Вытащив из мальчика свой дымящийся член, я бережно перевернул его на спину и положил на траву. Глаза Васьки были закрыты. На губах гуляла едва заметная улыбка. Казалось он был в беспамятстве. Я склонился над мальчиком и поцеловал его в раскрытые губы. Неожиданно он ответил на мой поцелуй, страстно и настойчиво пытаясь прямо впиться в мои губы. Я ответил ему долгим и глубоким поцелуем, засунув язык в его открытый рот и поиграв с его языком. Потом я покрыл все его лицо поцелуями, затем перейдя на шею, грудь, трепещущий от дыхания животик, и задержавшись на прелестном членике, толстеньком и таком же ровном, как у Николки. Я облизал его, попробовав на вкус солоноватую Васькину сперму, и немного пососал, чтобы хоть как-то отплатить мальчику за то блаженство, что он доставил мне и Николке. Васька лежал на траве, раскинув в стороны слегка согнутые в коленях ножки, и тихо постанывая от удовольствия. Вскоре он пару раз толкнул бедрами вверх, поглубже вгоняя свою членик в мой рот и, наконец, обмякнув, лег снова на траву и застыл в изнеможении. Я выпустил изо рта Васькин стручок, который уже стал уменьшаться в размерах, и поднялся на ноги. Через некоторое время Васька открыл глаза и улыбнулся.
- Вставай, лежебока, - сказал я ему, тоже улыбаясь и протягивая руку, чтобы помочь встать. Васька крепко ухватился за нее и медленно встал на ноги.
- Ну, а теперь, друзья, пойдемте помоемся, - сказал я уже обоим юным любовникам.

И мы, взявшись за руки, пошли к речке. Мы быстро помылись. Николка при этом заботливо помогал Ваське. Ну а я не упустил возможности прикоснуться к их юным нежным телам и еще раз обменяться с ними поцелуями и заключить в объятия.
Выйдя из реки, мы вытерлись принесенными Николкой из коляски полотенцами, оделись, вместе поужинали остатками припасённой снеди, которая осталась у нас с Николкой после дневной прогулки.
Наконец, все было законченно. Мы собрались. Я еще раз под ревнивым взглядом Николки поцеловался с Васькой, отдал ему рубль, и простившись с ним, сел в коляску. Николка подхватил вожжи, и мы тронулись. Васька еще некоторое время махал нам вслед, а потом развернулся и направился к своим коровам. С Васькой мы больше не встречались, да если честно, то я и не стремился к этому. Мне вполне хватало Николки, который каждый день радовал меня своими ласками и готовностью к ним с моей стороны. В конце лета я уже не представлял себе, как буду жить без моего белокурого чуда, поэтому, набравшись смелости, я упросил дядюшку подарить мне Николку насовсем. В результате из усадьбы в Петербург я уезжал уже не один, а с моим любимым мальчиком. Но это уже совсем другая история...

©Аргус