Единственное украшенье — Ветка цветов мукугэ в волосах. Голый крестьянский мальчик. Мацуо Басё. XVI век
Литература
Живопись Скульптура
Фотография
главная
   
Для чтения в полноэкранном режиме необходимо разрешить JavaScript
ПОЕЗД МЧИТСЯ...

  У людей хоть немного путешествующих, чаще всего самые яркие впечатления остаются именно от проведённого времени в дороге, и как правило в поезде. А всё почему? А потому, что русский поезд он особенный. И чтобы это понять нужно пару тройку раз съездить в нём. Впечатления и какая-нибудь яркая история, связанная с поездкой, останутся на долгую память.

  Было это давно, лет пять, а может и шесть назад. В общем, давно это было, у меня на даты в голове полный бардак. Шёл второй год, как я работал проводником пассажирского вагона. Чем же может привлекать эта в принципе не мужская работа двадцатилетнего парня? Ясное дело чем, ведь именно в вагонах пассажиры чаще всего ездят семьями и как правило не забывают дома зайчишек. Таких вот любопытных маленьких мальчишек. А где ж, как не в вагоне доведётся обслужить мальчика и пообщаться на законных основаниях?

  Вот то же. А при удачном стечении обстоятельств пригласить его к себе в служебное отделение, показать электронику, попить чаю, поиграть в карты или шахматы.

  В конце концов, я ещё не мог до конца признаться себе, что я БЛ. Да и слова такого умного даже не знал. Я даже фактически убедил себя, что такой же как все мужики – нормальный. Разум соглашался, а сердечко скрипело.

  И какое же было удовольствие, когда длинные перегоны между станциями со мной в служебке был мальчишка. Настоящий, живой, пахнущий, любопытный, растерянный, улыбчивый, грустящий, тёплый - словом, самый что ни наесть настоящий. Только от одного общения наступало полное душевное спокойствие.

  А в предсонное время мечты… сладкие мечты о том, как с этим мальчиком можно было бы любить друг друга по-взрослому. Все они, как правило, оканчивались походом в соседний вагон к какой-нибудь более менее смазливой проводнице (через 5-9 дней воздержания в дороге даст любая). А после удовлетворения наступала грусть и отчаяние.

  Потому как не то это, … и даже противно. Ангел и демон повылазили мне на плечи и начинали спорить. Один говорил:

  - Да как ты и мысли то такие допускаешь? Совсем ополоумел? С ребёнком! Да ещё и с мальчиком!

  На что я отвечал:

  - Что приятно обоим, то хорошо. Я же не маньяк, я же не заставляю! (а тем более в мечтах!!!).

  А демон плевался слюнями во все стороны:

  - Да чтож в самом деле такое делается? А кто сказал, что в двенадцать или тринадцать лет не хочется? Это в СССР секса не было. А у кого в мальчишечьи года не стоял, тот и по сей день импотент!

  И так далее… до бесконечности. В стране разруха, а они спорят тут…
Эти двое не как не могли взять верх. Вот живёшь так, и мучаешься… Сердце говорит: люблю. Разум говорит: нельзя их любить. Но каждая минута, проведённая в компании с мальчиком дарила тепло и радость.

  Ох, как много у меня их в служебном отделении побывало… Нет, БЛизкого ничего и не было. Максимум, что я позволял себе - это положить руку ему на коленку, потрепать волосы, погладить по шее. Ой, а по шее - это ж по сей день самое любимое. Взять так и провести рукой от затылка, по тонкой шейке, а потом и по плечику мальчонке. АБАЛДЕТЬ! Хоть я и не мог до конца себе признаться, что я конченый теоретический педофил, но в их сторону дышал довольно таки не ровно.

  «Иркутск – Усть-Илим». Вагон №13. Хвостовой. Начальник поезда, кстати, какой то голубоватый. В бригаде одни пацаны. Проводниц вообще не одной.

  Странно…

  Станция «Зима». Ночь. Пустой перрон. У ступенек вокзала люди без определённого места жительства жгут костерок. Тусклые фонари. Грустно так. Грустно и пусто вокруг. Стоянка двадцать минут. Эх, хлопнуть бы дверью да уйти в тёплую служебку. Налить кофейку. Погонять свои мысли. Или почитать чего-нибудь, например очередной выпуск Воронина «Слепой». Но нельзя.

  К сожалению, проводник хвостового вагона не имеет права покинуть свой пост. Станцию провожать нужно. Мало ли чего случиться может. Это вот когда стоишь с открытой дверью на ходу поезда и светишь желтым фонарём в темноту дежурной по вокзалу, как дурак честно слово.

  - Будьте осторожны, с первого пути от вокзала отправляется поезд 87, «Иркутск – Усть-Илим».

  Это сонный голос дежурной тётки по вокзалу, будь она не ладна. В конце концов, за два года поездок он уже осточертел до коликов. Так послать и охота подальше. Попробуй в «Зиме» станцию не проводить, приедешь домой без премии, сдаст иркутским начальникам, как котёнка на живодёрню.

  Поезд даёт один длинный гудок и лениво, медленно, толчками начинает свой путь. Я зажигаю фонарь, провожаю станцию. Скорость начинает заметно увеличиваться. И тут происходит именно то, из-за чего провожают станцию.

  Откуда-то из темноты выскакивает ребятёнок и со всех ног бежит к поезду. Одна поправочка. Если зацепиться за поручни вагона на ходу поезда, шансов выжить фактически нет. Жутко начинает затягивать под вагон. А там 50 тонн железа на острых колесах. Я сам это испытал однажды на юге. Ну, бывает такое, что и проводники отстают от поезда, когда за бутылкой бегают. Ребёнок добегает до поезда и в растерянности ловит взглядом вагоны. То ли он отстал, то ли под колеса захотел, но смотрит на вагоны не однозначно, видимо решает, прыгать на вагон или нет. Понятное дело страшно.

  Рука ложится на стоп-кран. Вот мой вагон почти равняется с ним. В конце концов, теперь его и разглядеть можно. В общем, одно можно сказать точно, он не отстал от поезда. Самый обычный оборванный бомжонок. Либо есть родители - алкоголики, либо совсем нет. В общем, увидев человека в последнем вагоне с открытой дверью, он начинает бежать со скорость разгоняющегося поезда.

  - Дяденька! Возьмите меня!

  - Ты с ума сошёл! Билета у тебя нету, да и зачем тебе на поезд?

  - Мне в Усть-Илим нужно. У меня там дядька живёт.

  - Да ты с ума сошёл что ли? Ещё сутки с лишним ехать, куда я тебя спрячу?

  - Да я умею, никто не найдёт.

  - Пацан, да поезд уже на ходу, ты не запрыгнешь!

  Маленькое пояснение, если это увидит дежурная по вокзалу, писец, уволить не уволят, но и по головке потом тоже не погладят. Впереди на перроне появляются две фуражки с кокардами. Блин, что ж делать-то? Жаль мальчишку всё-таки. Ну, ведь сам же давал себе слова помогать им по возможности. А теперь ещё и в руки внутренних органов передашь? Не, так дело не пойдёт.

  - Давай руку!

  Фонарик, который был в руке, летит в тамбур, и его место в моей руке занимает маленькая худенькая ладошка. Далее рывок и эти тридцать, от силы тридцать пять килограммов мальчишеского тела влетают в тамбур. Дверь закрывается. Ментокрылые муссоршмидты остаются с пустыми руками. Хи-хи, ха-ха. Извиняйте, кого обидел, если. Но я имею право на собственное мнение, когда речь идёт о беспризорниках и милиции.

  - Спасибо дяденька.

  И он садится на корточки, чтобы отдышаться.

  А я начинаю приводить мысли в порядок. Менты сдадут дежурной по вокзалу, как на ходу поезда у них добычу отобрали. Она даст телеграмму в Иркутск. Сначала меня поимеют, а потом уволят, и прощайте зайчишки, те, кто на протяжении нескольких лет сводит меня с ума; те, о ком можно мечтать и только в этом обществе находить счастье и душевное тепло от присутствия. Просто быть рядом…

  Так. Цыц в будку. Расплакался тут. А если бы ты его не удержал? А если бы он соскользнул под поезд? Мало того прощайте, тебе ещё и лет пятнадцать строгого режима повесят. Визуально представив эту картину, у меня ноги стали ватными, а сердце перестало биться. Я тихо сполз по стенке на корточки, и наверное, внешне был похож на труп. Вы когда-нибудь видели, что остаётся от человека, попавшего под поезд? И слава богу. К сожалению, один раз в жизни, опять же по работе мне довелось собственными глазами видеть, как человека разрезало колёсами и размотало под пятнадцатью вагонами поезда «Иркутск – Анапа». Зрелище не для слабонервных. И если представить…

  В общем лучше не представлять. Главное, живой и не понявший того, что могло произойти. Немного придя в себя, я закурил. Дурацкая, конечно, привычка, но ни что другое так, как сигарета, не успокаивает нервы.

  - А сигареткой не угостите?

  - Держи.

  И всё-таки мальчишка есть мальчишка. Наверное, только БЛ сможет разглядеть в бомжонке, заведомо воре и попрошайке, человека. Представить его отмытого и в новенькой одежде. И получается вполне симпопулистый, прямо домашний пай-мальчик с длинными ресницами, тонкими и такими соблазнительными губками. Немножко задранным носиком и потрясающей, свойственной только им и то не многим, худенькой фигуркой. Ну, остальные прелести которые имеются у мальчика, например бёдра, перечислять не будем, их там ещё около тысячи будет.

  Да уж… ситуация… Я еду не в своей бригаде. Я вообще личность особенная, бригады не признаю, подавай мне отдельный маршрут и прицепной вагон, желательно на Харьков или в Питер, желательно вагон «дети до Питера», а там я сам себе командир.

  Начальника поезда даже и как звать понятия не имею. Напарника знаю около 12 часов. У меня в тамбуре оборванный заяц с сигаретой. И нам ещё сутки ехать в этот долбанный Усть-Илим. Менты всё рассказали дежурной и начальник нашего резерва (то есть начальник проводников) уже готовит вазелин и ждёт, когда проводник вагона №13 приедет в Иркутск.

  Слава богу что он, то есть это она, по природе своей поиметь меня не сможет, разве что сиськой в жопу… Ну да ладно, где наша не пропадала, прорвёмся. Как говорится: Бог с нами и х#й с ними.

  Так началось наше путешествие к дядьке в Усть-Илим. Слава богу, что напарнику было по барабану. С начальником поезда я договорился, видимо в меру моей более менее симпатичности и его голубоватости. (не подумайте ни чего такого, мы на словах договорились). А мальчишка оказался совсем не таким, как с первого взгляда. Стоило лишь ему умыться и раздеться до трусиков перед сном, как я сразу растаял. И более того, предстояло спать нам вместе на одной полке. Уж у кого как, а в поезде рядом с двенадцатилетним мальчонкой я спал впервые. То, что случилось у меня в штанах, пояснять не буду.

  Сначала как следует наелись, поговорили на разные темы. А потом легли баиньки.

  Зовут его Сашей. Двенадцать лет. Убежал от родителей из Нижнеудинска к дядьке в Усть-Илим. Город бедный, работы нет. Дядька та конечно добрый, но выпивает с горя. Живёт без семьи. Раньше, когда работа была, жили дружно, а с приходом демократии и всеобщей распродажи заводов, фабрик и земель стало туго. Жена ушла, детей забрала. И не стало ни счастья у человека, ни денег.

  Ну как тут пить не станешь?

  А родители Сашки давно уже забыли про ребёнка. Главное в жизни водка.

  Какие такие дети?

  Что?

  На обед в школу денег? Да ну ты брось!

  Тут на водяру денег нету, а ты ещё тут на обед клянчишь.

  Иди сам зарабатывай.

  И решил Сашенька к дядьке уехать. Из далёких воспоминаний из раннего детства образ Дяди Юры сложился благоприятный. Хороший добрый мужик, он и сладостями баловал, и подарки хорошие дарил. Денег не жалел в общем и главное добрый очень был, с женой не ругался, не пил. А однажды даже на день рождения, когда Сашке пять исполнилось, первый юбилей так сказать, подарил ему настоящий велосипед! «Школьник», на двух колёсах, совсем по-взрослому.

  Но потом ситуация резко изменилась и когда Санька приехал с понтом в гости, то понял, что и у дяди Юры ситуацию не легче. Но Юра не выгнал его. Сказал, мол, живи ради бога, только трудно нам будет. И вот однажды решил Сашка взрослым стать и поехал на восток немного денег заработать.

  До областного центра не получилось доехать. Поймали внутренние органы. Хотели к родителям отправить, но всё тянули и тянули. Определили в какой-то местный приют. Оттуда-то он и сбежал.

  С самостоятельным заработком ничего не вышло. Чаще всего люди посылали на четыре стороны. Иногда на три буквы. Ещё реже предлагали купить самого Сашку.

  Но отказался. Телом зарабатывать он не будет никогда в жизни. Попрошайничать для мужика двенадцати лет унизительно. Он не слабак и может трудом заработать…

  В общем, протусовался там-сям почти месяц. Понял, что нет в жизни счастья, и решил ехать назад. Только стыдно было с пустыми руками ехать, ведь обещал дядьке денег привезти. В общем, вот такой вот взрослый двенадцатилетний мужчина, да ещё и симпатичный, блин.

  Весь его рассказ погружал меня в бездну безысходности и злости. Потому что нашему государству насрать на всех. Они строят себе дачи стоимостью в миллионы. Живут в квартирах площадью двести квадратных метров. Меняют дорогие машины каждый божий день, на смерти простых русских ребят делают бабки в Чечне и насрать им, что счастье-то не в деньгах вовсе!

  А вот оно. Оно маленькое и беззащитное, оно валяется на земле у наших ног. Ночует на чердаках и в подвалах. Оно просит жалкие копейки на хлеб. Иногда, или наоборот часто, оно зарабатывает своим маленьким телом на то, чтобы протянуть ещё несколько дней. И не понять этому государству, что гимн на самом деле дерьмо для этой страны, и то, что если один чиновник отдаст свою зарплату на благо этого счастья, то можно два, а то и три детских дома или интерната прокормить в течение нескольких месяцев (утрирую конечно). И не понять ему, что шесть рублей так щедро выделяемые в наше время, при наших ценах на питание детей в интернатах ой как мало…

  Ну, ладно, ну её нахрен, эту политику. Главное сейчас это маленькое счастье лежит рядышком на постельной полке на двух матрасах, на настоящей простыне, под настоящим одеялом. Оно, конечно, всё казённое, типа государственное. Но настоящее. И в ближайшие сутки никто не отберёт мягкой постели, которую Сашка не видел уже около месяца.

  Вот лежим мы вдвоём на этой полке и не тесно ни разу. Только вот мысли всякие в голове ходят бродят туда – сюда… И грустно очень становится. Моя рука невольно ложится на живот мальчишке, и я крепко его обнимаю.

  - Тём, мне давно так хорошо не было. Спасибо. Ты умеешь слушать.

  Мне даже легче на душе стало. Такие взрослые слова…

  - Давай Саш, засыпай. Тут конечно не отель пять звёзд, но чем богаты, тем и рады.

  - Ага, в тесноте да не в обиде. Ты не обижаешься на меня, что вынужден тесниться? Тебе же работать завтра. Давай я наверх залезу?

  - Да брось ты. Мне наоборот хорошо с тобой рядом. Хоть не замерзну теперь, будешь меня своим телом греть, а я тебя. Да всё равно верхняя полка занята всяких хламом вагонным.

  И невольно я стал просто его гладить, по животу, по ногам, по рукам и везде, куда дотягивалась рука, кроме конечно интимных мест. Хотя вру, несколько раз будто нечаянно я и там и там погладил. Потом я как-то машинально, обхватил всю его попку в ладонь и Санька уснул, а я всё продолжал его потихонечку гладить, пока не уснул сам.

  На следующий день всё время моего дежурства Сашка провёл со мной. Не отходя даже на двадцать сантиметров. Разговаривали обо всём, что только могло прийти в голову. Играли в шахматы, в шашки. Потом вместе убирались в вагоне и носили чай пассажирам. Надо сказать, вот честно слово, дай этому ребёнку условия для учёбы, это был бы гений.

  Во всяком случае, голова у него варит не по годам. И что делать, не знаю. Если бы я в те годы был бы такой же наглый, как сейчас, или хотя бы жил отдельно от родителей, забрал бы его к себе без раздумья.

  Но я не мог.

  Как я не прогонял в голове разные варианты, ничего не выходило. Родители бы не позволили. По сей день я ненавижу себя за то, что отпустил его в Усть-Илиме к дяде Юре.

  Всё, что я мог сделать напоследок, это отдать ему казёнку. То есть деньги, вырученные от продажи белья, чая и прочей дребедени в вагоне, плюс шесть сотен от перевозки зайцев безбилетных.

  Сумма, конечно, не малая по тем временам вышла. Но надолго ли её хватит?

  Сашка, Сашка. Как же твоя судьба сложилась? Прости меня, что не смог забрать к себе.

  Счастье ты моё.

  Солнышко.

  Таким мне он и запомнился. Худенький. Маленький. Горячий. Мягкий. Симпатичный. Грустный. Глазастый.

  И всё-таки добрый.

  Несколько недель я еженощно переваривал этот случай. Сашкина мордашка постоянно стояла перед глазами. Сколько слёз было пролито на подушку от проклятой безысходности.

  Почему я не был старше? Почему живу с родителями? Почему вообще всё так? Я жалел его и ненавидел себя. Ненавижу и сейчас, спустя пять лет.

  Сколько ещё таких Сашек лежит, сидит на асфальте с протянутой рукой? В чём они виноваты? А если человек мужского пола хочет помочь им, хочет подарить тепло и ласку… да, сажать таких надо. Иж, чё гады делают, судьбы и психику детям калечат. Пусть лучше у ног с протянутой рукой валяются. Пусть от голода мрут. Пусть на чердаке ночуют. А любить детей мужчинам нельзя.

  Такого же мнения и мать моего сейчашнего зайчонка. В глаза она благодарит меня за то, что я его вытащил оттуда, где он был. За то, что изменил его в лучшую сторону. А за глаза считает… ну, вы поняли, кем она меня считает.

  И так всегда…

  Симпатичный, в принципе умный мальчишка с искалеченным прошлым, искалеченной психикой, искалеченной судьбой. Только мы двое знаем, через что он в свои тринадцать лет прошёл в жизни, что пережил.

  И как положено - злая бездушная мать. Мать, которая кроме как пиздячек, ничего не может дать сыну, даже простого домашнего тепла... Пока он вынужден ютиться на десяти квадратных метрах с тремя людьми, двоих из них он ненавидит, наверное, больше всего в жизни.

  И терпеть. Пока терпеть…

  Алёшка, терпи родной, ещё немного осталось. Даст бог, скоро ты будешь моим на законных основаниях, и всё будет хорошо…



  P.S. А нихрена то и не вышло. В феврале две тысячи пятого года в закон касающийся опекунства, попечительства, усыновления и собственно прав ребёнка введены ОЧЕНЬ нелепые поправки, как например «... ребёнок имеет право жить с родителями…». То есть, теперь он не имеет права подать в суд на отказ проживания с родителями, и просьбу назначить ему попечителя. И так же не сказано, что он имеет права не проживать с родителями. Была отменена частичная дееспособность и собственно право выбора ребёнком того, что на самом деле лучше для него. Лишение родительских прав – очень крайняя мера, и в таком случае светит ему интернат и никак не попечительство. Где у него могла бы быть своя личная, самая первая за четырнадцать прожитых лет комната, и прочие условия, необходимые мальчишке, включая простое человеческое отношение, любовь и ласку. Но выход всегда есть, уточнять не будем какой, но он нашёлся!

  P.S. 2. Кстати, наверное именно эти переживания за Сашку и заставили меня оставить у себя первого Алёшку на долгий срок. Просто плюнуть на все и на всех и взять с улицы в дом. Но это другая история.

©Ash

© COPYRIGHT 2008-2017 ALL RIGHT RESERVED BL-LIT

 

 
   
   
   
   
   
   
   
   
   
   
   

 

гостевая
ссылки
обратная связь
блог