Юный Марк Аврелий Марцел Цезарь вытер пот со лба тыльной стороной ладони, тот буквально ручьями стекал по лбу и спине. "Боги, как жарко!", подумал он, "но я всё же должен одарить жертвой богиню Фортуну за то, что она сделала меня самым удачливым мальчиком в империи!" И у него действительно были основания так считать: родиться потомком Цезаря - считай уже повезло и великий Рим готов предоставить тебе все возможности. А ещё, он выпросил у своего отца, Мариуса Гая Августа Цезаря, избранного Трибуном* от плебса*, командира Преторианцев* - сопровождать его в важной для Императора миссии в Грецию - это была удача, в которую он до сих пор не мог поверить! Конечно, мама была против, но, как и положено римской женщине, в конечном итоге, она подчинилась желаниям мужчин. Этот опыт был необходим, если он собирается стать властелином Рима!
- Нам ещё долго, отец? - спросил он.
Мариус с усмешкой посмотрел на своего 13-тилетнего сына.
- Уже скоро, сын мой.
С восходом солнца они выехали из Афин и направились к Акрокоринфу, крепости, охраняющей путь в Пелопонес. Много часов они путешествовали по пыльной грунтовой дороге, петляющей вдоль побережья синего Эгейского моря, мышцы ныли от долгой верховой езды, а к потному телу липла дорожная пыль. Но всё же Маркус наслаждался своим путешествием, находя в Греции много общего с Римом - засушливая местность в окружении синего моря, на которой произрастали оливковые деревья и паслись стада овец. У греков была такая же оливковая кожа, как у римлян, они ели ту же еду, поклонялись тем же богам (хотя римляне и поменяли им имена) - но очень отличались характером. Римляне обычно были стремительны в решениях, предпочитали логически мыслить и презирали людские слабости. А вот греки, как выяснилось, греки были гораздо нежнее друг к другу и к мальчикам. В Риме люди не только в общественных местах, но даже в кругу семьи редко демонстрировали чувства, а вот в Греции много мужчин ходят рука-об-руку с мальчиками или обнимают друг друга за талию. В Риме нагота осуждалась, даже статуи были одеты! А в Греции мальчики до 9 лет вообще все ходили голышом, а получив свой первый хитон, старались потерять его при первой возможности. Маркус был очарован мальчишеской наготой. Конечно, он и сам купался с приятелями голышом в Тибре и в банях... Но в Греции было всё же по-другому! Он пользовался каждой возможностью очутиться там, где были голые мальчики: в ваннах Агоры, в путешествии к храму Посейдона, в Гимнасиях*, на стадионах. Стадионы особенно волновали Марка, там и мужчины, и мальчики соревновались без единой нитки на теле! Мало того - свои тела они натирали оливковым маслом так, что те матово блестели на солнце, а писюны и яички весело подпрыгивали и раскачивались при беге и прыжках. Маркус обнаружил, что очень возбуждается при виде этих счастливых голых мальчиков. Его пенис поднимался, в животе разливалось тепло, а щёки алели, и сам он в этот момент хотел стать греком. Конечно, отец не одобрил бы таких желаний, и Маркусу приходилось держать эти мысли при себе. Но он хотя бы перестал надевать Licium, который римляне носили как нижнее бельё, ведь в нём было так жарко и неудобно, а кроме того, теперь он легко мог залезть под свой кожаный панцирь и тунику в пурпурных полосах, чтобы подрочить себе, когда пенис возбуждался, а возбуждался он теперь очень часто. Ну вот, стоило только подумать, а пенис опять напрягся. Украдкой глянув на отца - вроде не смотрит, он сунул правую руку под тунику и поласкал своё тело, ему надо было разрядиться!
Сладкие мечты прервал детский смех. Марк очнулся и потянув поводья, повернул коня на смех. Там, впереди, за таможенным постом! Группа мальчиков в возрасте пяти - восьми лет играли в пятнашки. Маркус восхитился их гибкими голыми телами и заметил, что у двоих из них письки были жесткими! Маркус в му̀ке застонал.
Отец, услышав стон Маркуса, понял его по-своему и сказал:
- Маркус, имей терпение, мы уже почти приехали!
- Я надеюсь, отец, - ответил Маркус, молясь Юпитеру, чтобы поскорее остаться одному, скорее бы уж!
Скоро они поднялись на вершину холма и увидели гору, на вершине которой стоял Акрокоринф. Маркус был поражен - это самая большая цитадель из тех, что он когда-либо видел! А у подножия горы раскинулся город Коринф, уже много веков бывший центром торговли. Так же Коринф был известен как город распущенности, в котором имелось множество публичных домов, в которых занимались проституцией как женщины, так и мужчины, а также таверны, игральные дома, а улицы города украшали похабные украшения различных форм и стилей. Так было задолго до завоевания города Римом и дальше будет так же, но Маркус ничего такого не знал и в настоящее время думал лишь о радостях прохладной ванны и мастурбации.
Наконец два всадника добрались до караульного здания римского гарнизона и спешились. Маркус почесал зудящую от долгой поездки в седле задницу и сосредоточился на идее - где бы поскорее уединиться и подрочить?
- Мне нужно проехать в город и увидеть Претора, - сказал отер Маркуса. - Маркус, я не хочу, чтобы ты шлялся без присмотра в незнакомом городе, тут не как в Риме. Я попрошу сержанта присмотреть за тобой, пока я занят делами.
- Да, отец, - ответил Маркус, но вдруг он заметил отблеск солнца на синей глади воды. Примерно в полу-лиге была небольшая бухточка с песчаным пляжем!
- Отец! - взволнованно воскликнул Маркус. - Можно, я пойду туда, искупаюсь?! – указал он в направлении пляжа.
Трибун Мариус Гай Август Цезарь бегло глянул в направлении, указанном мальчиком, глазом опытного солдата, но не нашел ничего опасного. Снисходительно улыбнувшись, он кивнул:
- Хорошо, мой нетерпеливый сын, там вроде достаточно безопасно, но, - он сделал паузу и пристально посмотрел в глаза сыну, - оставайся в зоне видимости из караулки! Если сержант скажет мне, что потерял тебя из виду, я так тебя выпорю, что ты долго не сможешь сидеть в седле!
Маркус кинулся к своем отцу и крепко обняв его, поспешно поблагодарил:
- Спасибо, отец, я обещаю!, - а затем вскочил на своего пони и сверкая голыми ягодицами помчался к пляжу.
Отец, наблюдая за голой задницей сына, хихикнул и подумал, что, пожалуй, Маркус слишком уж глубоко проникся эллинской культурой, и развернувшись, направился на поиски Претора.
Маркус осадил пони, когда уже приблизился к склону, и начал осторожно спускаться к пляжу. Он аккуратно вел конька вокруг валунов и каменных глыб и, наконец, выбрав место, видное солдатам в караулке, привязал пони. Он отстегнул свой пояс, на котором гордо носил кинжал и повесил его на луку седла, затем быстро стянул кожаный панцирь, и тунику через голову. Наконец он был гол, как в тот день, когда появился на свет. Он развернулся к морю и, подняв вверх руки зажмурился, наслаждаясь ласковым бризом, ласкающем разгоряченную кожу. Ветерок обдувал так же стоящим колышком пенис, безволосый лобок и головку, покрытую липким соком любви. Бедняга пенис, сокрытый с утра под туникой, раздражаемый похотливыми мыслями от восхитительных голых детских тел, уже долгие часы исходил смазкой.
Но потом, в шуме ветра Маркус стал различать отчетливую мелодию флейты. "А, где это?" - озадачился Маркус. Походило на то, что она где-то рядом. Сняв сандалии, он медленно двинулся вниз со скалы. Наконец ему открылся источник мелодии: греческий мальчик, примерно такого же, как и он, возраста, сидел, скрестив ноги, на песке и играл на флейте. Длинные соломенные волосы были подвязаны кожаным шнурком и это являлось единственной одеждой, которая никак не прикрывала его мускулистое тело под оливковой кожей. Маркус почувствовал, что пенис опять стал твердым и снова испытал смутное желание, которое ощутил, когда увидел голых мальчиков в Гимнасии. Но что это, он видит то, о чём думает? Маркус сдвинулся ещё чуть-чуть, чтобы заглянуть чуть дальше, ба! Да у мальчишки такой же стояк, как и у него!
Он начал спускаться со скалы и, преодолевая застенчивость, подошел к мальчику. Остановившись неподалёку, он постарался вспомнить всё то, чему научился за последние месяцы и, запинаясь поприветствовал мальчика:
- Здравствуй, я друг тебе.
Юный грек перестал играть, отложил флейту и посмотрел на Маркуса глубокими синими глазами: он увидел покрытого дорожной пылью мускулистого мальчика, несомненно, римлянина, что выдавал его язык, нос, волосы.
- Приветствую и тебя, юный завоеватель, - ответил он на приветствие Маркуса.
- Я, я, я рад видеть ты, - снова запинаясь, проговорил Маркус, надеясь, что правильно выговаривает и соблюдает порядок слов на греческом. Он и предположить не мог, что этот крестьянский необразованный мальчик может знать латынь.
- Меня зовут Димитрий, - с улыбкой, на отличной латыни ответил грек, - и да, я вижу, как ты рад меня видеть! - сказал он, с усмешкой указав на твердый пенис Маркуса.
Маркус моргнул, не понимая причин усмешки Димитрия, но, проследив за рукой собеседника, уставился на собственный член и, поняв причину веселья, залился краской и неловко рассмеялся.
- М-меня з-зовут Маркус.
Димитрий жестом пригласил Маркуса подойти и приподнялся, раздвинув колени и усевшись попой на пятки, он выставил вперед свой жесткий член, влажный от стекающей смазки. Маркус двинулся вперед, но споткнулся и упал на колени перед Дмитрием. Мальчики встретились взглядами, и оба не спешили отводить глаза...
Маркус положил руки на плечи Димитрия и, запинаясь, признался:
- Я-я не знаю, что надо делать.
Греческий мальчик потянулся вперед и, обняв Маркуса за шею, подтянул его к себе, они оказались нос к носу.
- Я буду учить тебя, - ответил Димитрий спокойно и уверенно.
Он потянулся вперед, коснулся своими губами губ Маркуса. По телу римлянина пробежала дрожь, вызвав «гусиную кожу». Его язык прижался к губам Маркуса, затем разделил их и коснулся языка. Димитрий начал целовать молодого римлянина, глубоко и неистово. Хотя Маркус и не умел целоваться до этого момента, но быстро понял, что надо делать, и ответил. Так они целовались целую вечность, как показалось Маркусу, они переплетались языками, обменивались слюной и возбуждением, для Маркуса всё это было в новинку. Они прижались другу и стали тереться сосками, животами, пенисами, покрывая друг друга липким соком, который Маркус стал производиться совсем недавно. Маркус начал гладить спину Димитрия, в конечном итоге добравшись до его ягодиц, и, придав ладоням форму чаши, притянул к себе юного грека. Он был вне себя от похотливого счастья, которого раньше даже представить не мог. Его ум застилал красный туман, яйца тянули и ныли и вообще, казалось, что он одержим демонами. Кто он, этот юный грек, демон? Но размышления оборвались из-за того, что Димитрий прервал поцелуй и объятья, встал и что-то сказал. Маркус покачал головой, пытаясь развеять туман и очистить мысли. Соображал он медленно, видя, что Димитрий стоит перед ним и с мягкой улыбкой протягивает ему правую руку. Маркус пожал руку, улыбкой закрепив свою привязанность новому другу.
- Элла, - сказал Димитрий, поднимая Маркуса на ноги. Он потянул Маркуса, и повел в сторону от пляжа к небольшой пещере в скале, которую Маркус не заметил. Это было небольшое углубление в скале, в которое сам Димитрий или прилив натащил толстый ковер пальмовых листьев.
- Ложись, - скомандовал грек.
Маркус даже не подумал возмутиться тому, что ему, сыну римского патриция, указывает крестьянский сын завоеванного народа. Он думал только о том, что листья мягки и почти не колются, и блаженно зажмурился. Внезапно он почувствовал влагу и тепло на своём члене "А? Что это, что происходит?" Теплое влажное посасывание заставило его орган запульсировать. Маркус приподнялся на локтях и посмотрел. Димитрий склонил голову к паху Маркуса, высоко задрав задницу. "О, у него моя писька во рту", удивленно заметил Маркус, "Вот это чувство!" Его переполняло чувственное удовольствие и радость. Дмитрий не только сосал его пенис, но и поглаживал мошонку, по которой стекала теплая слюна.
- О, Боги! - подумал Маркус, - Я умер и попал в рай?*
Маркус потерял счет времени, сколько прошло - минуты, секунды, часы, пока Дмитрий сосал его пенис? Он не представлял, но точно знал, что скоро он будет стрелять ной новой таинственной жидкостью и понимал, что ему нужно предупредить нового друга, он, честно, хотел это сделать, но вот сил сказать не было, он даже дышать не смел! Он чувствовал, что яички в мошонке поджались и пришли в движение, спина напряглась, он выгнулся, вгоняя пенис поглубже в рот друга, чтобы извергнуться Везувием* в его рту! Одна струйка, вторая, третья! Казалось, он будет кончать вечно. Он даже потерял сознание и пришел в себя от того, что его опавшую мокрую письку обдувает прохладный ветерок. В ухо с жарким дыханием вошел шепот:
- Ну, юный римлянин, как тебе это?
Маркус открыл глаза и посмотрел на Димитрия.
- Это было, как будто я стал богом, - хрипло ответил он.
- Это, дружок, является только маленькой частью радости, - зашептал Димитрий.
Маркус буквально оцепенел, оглушенный экстазом в руках Дмитрия. Он не больше мог управлять своими эмоциям, словно был рабом на галере, вроде той, что перевезла их с отцом через синее Ионическое море. Голос Димитрия он слышал словно издалека, а между тем Димитрий был занят делом - он подхватил ноги Маркуса под колени и стал задирать их вверх, а затем и дальше, прижав колени Маркуса к его голове. Затем Маркус почувствовал, как нечто влажное щекочет его анус, то язык Димитрия исследовал его, словно разведчик, рассматривающий и запоминающий расположение вражеского лагеря. Маркус не горел желанием хоть как-то сопротивляться, даже если бы его ум «захотел» ... Да какое там! Маркус желал этого, нет, не желал – нуждался в этом! Пусть и не понимал, чего, но он жаждал этого, когда видел голых мальчиков в Гимнасии, и жаждал этого сейчас! Он жаждал этого задолго до приезда в Грецию, с тех самых пор, когда тело стало испытывать новые ощущения и удовольствия от ласк. Он хотел больше ласк, больше удовольствия и вот сейчас он всё и получит!
Маркус почувствовал давление у дырочки, инстинктивно сжал сфинктер и стал бороться с медленным проникновением. Ох, это было больно! Он закусил губу, чтобы удержаться от крика. Да, ему больно, но... так или иначе он понимал, что должен расслабиться, чтобы получить удовольствие. Он попробовал и, действительно, стало легче! Боль вообще ушла! Он почувствовал, как мышцы сфинктера разошлись и ощутил чувство наполненности в заднице. И эта наполненность скоро принесла ему удовольствие, которое начало распространяться где-то внутри живота, такое замечательное, что аж подташнивало! Его соски набухли, пенис снова встал. Маркус разом вспотел и покраснел. От усердия он высунул и прикусил язык, из глаз потекли слёзы. Он чувствовал, как Димитрий медленно входит, наваливаясь на него, и дойдя до конечной точки - вытягивается назад и при каждом своём движении вызывает замечательные вспышки удовольствия. Маркус инстинктивно стал подмахивать, подаваясь навстречу Димитрию при входе и напрягая попу при выходе. Толчки Димитрия ускорились, и Маркус подпрыгивал всё быстрее и выше, встречая любовника острым приступом похоти. И снова он потерял чувство времени, ему опять казалось, что это длится бесконечно: вперед-назад, всё быстрее и быстрее! Ему не хватало воздуха, он задышал часто-часто, волосы стали липкими от пота - от собственного и стекающего с тела любовника.
И вот, наконец, в момент, когда, казалось бы, он уже не может вытерпеть эту сладкую пытку удовольствием, Димитрий с силой вошел в Маркуса и в конвульсиях стал кончать, наполняя попку Маркуса теплой вязкой жидкостью. В тот же миг экстаз накрыл и Маркуса, его собственный пенис запульсировал, выплескивая собственную липкую горячую жидкость сперва на собственные глаза и волосы, потом на нос, рот и подбородок и, наконец, на горло, грудь и в финале, опадая, излил последние капли на пупок и низ живота. Это, несомненно, было благословление богов, он сам стал богом, потому что смертным недоступно такое удовольствие! Наконец он почувствовал себя удовлетворенным, его тело и дух успокоились, наполнившись незнакомым ранее покоем. Маркус подтянулся и обнял Димитрия, стараясь полностью слиться с любовником. Они прижались друг к другу грудью, животами, мягкий писюн Маркуса вдавился в живот Димитрия, яички упёрлись в пах греческого мальчика, а в анусе Маркуса всё ещё обретался твердый пенис Димитрия, чьи яички прижимались к попке римлянина, и между всем этим хлюпала скользкая смесь пота и спермы, стекая тела с Маркуса. Мальчики слились в поцелуе и когда он кончился, Дмитрий уронил голову на плечо Маркус и оба мгновенно уснули.
Когда Маркус очнулся, то понял, что уже поздно. Воинское обучение дало свои плоды, и Маркусу не было нужды открывать глаза, чтобы понять, что они больше не одни. Димитрий всё ещё спал на нём, так и не вынув член из его попки. Тут кто-то был. Маркус задрожал от страха. Он открыл глаза и поначалу оказался ослепленным ярким светом второй половины дня. Он моргнул раз, другой и наконец стал различать фигуру человека, стоящего у входа в пещеру, над ними. Маркус вскинулся, скидывая с себя Дмитрия, короткий шорох сопроводил громкий «чпок», когда из его ануса, наконец, выскользнул член грека.
Димитрий возмущенно вскрикнул спросонья, но быстро сообразил, что они больше не одни.
Трибун Мариус Гай Август Цезарь возвышался над ними, широко расставив ноги и сложив руки на животе поверх кожаного панциря. Он взирал на то, как мальчики в панике отпрянули друг от друга и уселись голыми перед ним, их мягкие пенисы смущенно выглядывали между их ног. Грудь его сына покрывала подсыхающая корка спермы, а вот из его ануса стекала струйка свежего вязкого семени, и тут всё было очевидно. Лицо Трибуна приняло суровое выражение. Ужас охватил обоих мальчиков и они, потеряв контроль над мочевыми пузырями, оба обмочились... Димитрий не мог отвести глаз от меча на боку римлянина, он страшился, что скоро потеряет буйную голову и молился Афине, чтобы та спасла его. Маркус же, в свою очередь, мог только желать милосердной смерти, которая стала бы избавлениям от позора и унижения. Лица обоих мальчиков выражали смесь страха и позора.
Внезапно отец Маркуса воздел руки и разразился громким хохотом. От изумления Маркус, сжавшийся в ужасе, сидя в позе зародыша, расслабился, уронил руки на выпрямившиеся ноги - он никогда не слышал, чтобы отец так хохотал. От смеха у Мариуса слёзы брызнули из глаз, и он стал вытирать их руками. Маркус и Димитрий в изумлении переглянулись, затем опять уставились на взрослого.
- О, боги, - сквозь гогот выговорил Трибун, - Видели бы вы себя сейчас, вы самые жалкие мальчишки, на которых я когда-либо смотрел, да вы просто обоссались от страха! Боги, вы что, думаете, я собираюсь вас казнить?!
Выражения лиц без слов подтверждали его предположение. Наконец, успокоившись, Трибун мягко произнес:
- Нет, как я могу наказывать мальчишек за естественное любопытство? Все мальчики пробуют это - рано или поздно. Хватит дрожать, вы, оба - выметайтесь из этой дыры, к воде, умойтесь и приведите себя в порядок!
Но мальчики не могли двинуться с места.
- МАРШ, я сказал! - взревел Трибун в ложном гневе. - Пока я не передумал!
Больше мальчикам понукания не потребовались. Они были покрыты мочой, потом и спермой и наконец, сообразив, что миновали страшную казнь, подскочили на ноги и помчались к морю. Трибун Мариус Гай Август Цезарь следил взглядом, как мальчишки несутся к морю, взявшись за руки, сверкая подпрыгивающими полушариями голых задниц. Он покачал головой и, развернувшись, зашагал вверх по склону. Добравшись до лошади, он обернулся и стал смотреть на двух мальчишек, радостно плещущихся в сине-зеленой прозрачной воде залива. Широкая улыбка осветила лицо не сурового воина, а гордого отца.
- Pax Romana* - произнес он.
ПРИМЕЧАНИЯ
*Pax Romana - Римский мир, термин, объединяющий как географическое понятие римской империи, так и культуру, и обычаи, объединившие завоеванные народы.
*Плебс мог выбрать двух Трибунов в сенат - они не имели прав совещательных и голосований, но могли наложить "Вето" - окончательный запрет на любой закон, если посчитают, что данный закон нарушает права Плебса;
* Общество Рима делилось на Патрициев - потомков первых римлян, Рабов - тут всё понятно и Плебс - "понаехавшие" после начала римских завоеваний - граждане империи, но не "коренные римляне", составляли до 80% населения, но не принимали участия в управлении;
*Преторианцы - императорская гвардия;
*Гимнасия - образовательное учреждение в Греции, где мальчики были голыми - "гимнос", от чего и получила своё название
*Примечание переводчика - конечно, у римлян традиционной религии - с Юпитером и остальными богами - не имелось понятия рая после смерти, но Автор, очевидно не знаком с этим, приходится с этим смириться.
*Везувий - вулкан, известный разрушительными обильными извержениями;
Atilla©1999
