«Как же я замерз! Как будто гвозди вбивают в руки и ноги. Куда бы спрятаться, темень такая. И вообще, где я, иду уже часа два, ни фонарика, ничего.

И дернул же черт тебя напоить этого мальчишку. Да и он тоже хорош: «Я стаканчик, ничего не будет. Я пить умею». Умеет он, как же! Сначала родители мне звонили: «Почему Вовка от вас пьяным пришел? Вы же взрослый, должны понимать». Угу, взрослый, да. Только как им объяснить, что мы с ним не в тех отношениях.

Ну, вот он сам и объяснил по пьяни. Про отношения. Так доходчиво объяснил, видать, что менты вязать пришли на второй день. Хорошо, у меня в доме черный ход есть. Хотя что хорошего, выбежал почти налегке, дверь уже трещала под их ударами. Надо было валенки надеть, только куда в них убежишь?

Устал, продрог. Уже часа два в лесу. Надо передохнуть где-то. Ни зги не видно. Телефон включить, что ли, посветить. Хотя стрёмно, даже если симку вынуть. Говорят, сейчас могут засечь просто по включенному аппарату, без всяких сим-карт. Рисковать что-то не хочется.

Дурак великовозрастный. Намечтал себе красивую картинку. Так не могло длиться долго. Хотя я остерегался, таился. Но шила в мешке не утаишь. Шильце, блин, в штанах.

Когда первый раз увидел тебя, внутри все прямо затрепетало. Еще бы, такой красавчик. Точеный носик, брови вразлет, кожа бледно-розовая, и глазищи, как озерца в тайге, с такой прозрачно-синей водой. Ну понятно, мы народ таежный, вот и глаза такие получаются. И смотрел так приветливо, по-доброму. А когда еще за руку поздоровался, так я вообще разомлел. Рука у тебя была мягкая, теплая, нежная. Меня как током ударило. Всё, думаю, ты попал, Тимофей.

И точно попал. Твои родители что-то начали говорить, что, мол, учишься хорошо, только с английским у тебя проблемы, а я тут как тут: «Я могу подтянуть вашего сына. Насчет денег не беспокойтесь, мне самому практика не помешает». Но это была правда. Не вся правда, конечно, ежу понятно. Ну что, попрактиковался, педо-гог херов? Доволен теперь собой?

Ты способный ученик, этого не отнять. Хорошо усваиваешь, не тупишь. Как ты мне улыбался одними глазами, когда я поправлял твои ошибки. В меня каждый раз как будто молнии попадали. Но такие, не опасные молнии, внутри как-то щекотно от них было и тепло.

Глупая идея была, конечно, насчет занятий. Я же прекрасно понимал, что одними уроками дело не закончится. Но и ты ведь чувствовал по моим взглядам, по прикосновениям, что не так прост твой репетитор. Однако продолжал приходить регулярно.

И когда я предложил тебе посидеть у меня на коленях, ты ведь не отверг с возмущением мои посягательства. И сидел, не отмахивался от моих ласок, и по-прежнему улыбался мне своей солнечной улыбкой. А я сидел и все гладил тебя по шелковистым волосам, и щекам, целовал твой носик, ушки. И когда я первый раз поцеловал тебя в губы, ты не отстранился, даже наоборот, отвечал мне с детской непосредственностью. Словно ждал этого, так льнул ко мне.

И вот я дрожащими от вожделения руками расстегиваю на тебе джинсики, чтобы добраться до самого сокровенного, а ты только с любопытством смотришь на происходящее, словно это происходит с кем-то другим, а не с тобой. После первого раза я со страхом ждал, что ты больше не придешь. Но ты пришел, и все продолжилось с еще большей страстью.

Иногда ты даже оставался у меня, когда твои родители уезжали куда-то. Я помню, как ты уже спал, устав от всего, а я лежу и рассматриваю тебя. Твои нежные губки, чуть припухшие от поцелуев, персиковый налет на щеках, музыкальные руки с длинными изящными пальчиками… Твои пальчики – особая статья, я любил держать тебя за руку и перебирать пальцы, такие ранимые и милые.

А помнишь, как мы купались летом на речке, и ты порезал ступню о камень? Как я тебя нес на руках, а ты прижался ко мне доверчиво, у меня даже сил прибавилось. Ты еще предлагал мне передохнуть, а я гордо отказывался, словно супергерой со сверхсилой. Хотя так и было, ты и давал мне эту силу.

Когда я первый раз сделал тебе подарок, ты так удивился, так смешно захлопал ресницами: «Это мне?!» Конечно, тебе, моему любимчику, а кому же еще? Вот еще за что ты мне нравился - ты  никогда не вымогал у меня ничего, не просил. Но когда я делал тебе приятное, ты всегда так непосредственно радовался. И я тоже радовался вместе с тобой.

Но вчера я не смог тебе отказать. Ты ведь пришел поздравить меня с днем рождения. 35 лет, полу-юбилей. Подарок принес, плюшевого мишку. Я еще подшутил, сказал: «Ты, наверное, себе его купил?» Ну вот отпраздновали, да, коньяк с  шоколадом хорошо пошел. Слишком хорошо, как видно.

Черт, как же холодно-то! Что-то пушистое, ель, наверное. Закопаюсь под ней в снег, эскимосы ведь делают свои иглу из снега, может, согреюсь как-то. О, потеплело вроде. Сколько я уже тут лежу? Неясно, часы остановились.

Холод уже не жжет, отогрелся. Вон и солнце появилось. Какое-то странное, синее солнце. Как твои глаза. Или это они и есть? Вовка, ты? Как ты меня нашел, малыш? Иди ко мне, ложись рядышком, согреем друг друга. Да, обними меня покрепче. Да, мой хороший, вот так. Уютно, спокойно. Лежал бы так с тобой в обнимку целую вечность. Пожалуй, посплю немного, ты не против, милый друг? Нет? И ты давай поспи, отдохни…»

* * *

- Андрюха, тормози вездеход, отлить хочу. Что значит, потерпи, еще полчаса ехать, я штаны обмочу. Вот здесь тормози, возле елей. Я знаю, что никто не видит, не могу я так посреди дороги стоять и ссать. Ну да, вот такой я интеллигент недобитый. Я мигом.

Эй, Андрей! Тут нога торчит в туфле из сугроба. Вылазь давай! Да не шучу я, вылазь! Я подхожу, только собрался, смотрю – что-то виднеется. Давай откопаем его, не оставлять же тут. Зверь какой-нибудь сожрет. Да и вообще, человек все-таки, как-никак.

Ну, вот, не слишком глубоко он в снегу был. Одет цивильно, не бомж какой-то. Интересно, как он тут очутился? Посмотри, что у него в карманах. Как ничего? Совсем ничего? Мобила и фотка пацана какого-то? Сын, наверное. Положи обратно, пускай полиция потом разбирается. Так, место пометь чем-нибудь, зарубку сделай на видном месте.

Давай его в вездеход, там мешковина как раз валяется. Да давай, не ной, он же замерзший, как ледышка, ничего с ним за полчаса не случится. И с вездеходом твоим тоже. 

Ну все, поехали. Ох и ворчун же ты, Андрюха, каким же ты станешь, когда постареешь? Надеюсь, я этого не застану. Что ты ржешь, как конь? Смешно ему. Ехай давай, смешливый ты наш.

©Balamut