По
узенькой провинциальной улочке города N, сбоку набок переваливаясь
в колдобинах, медленно, стараясь раньше
времени не загреметь в ремонт, матово отливая хромом
, ехал┘ нет, плыл "Кадиллак" -
эдакая сухопутная каравелла. "Апять артисты приехали", - шепелявили беззубыми ртами местные, как и везде всё знающие, бабки. Навстречу
автомобилю из-за поворота вывернулась лужа, в берегах
подобная морю и совершенно неопределённая в мелях и впадинах.
Лениво открылась дверца, и холёный водитель, он же охранник,
брезгливо вступая лакированными туфлями на давно не убираемый
асфальт, вылез из чудо корабля. "Бля, твою мать", - сказало лицо, со злостью пожевав щеками. "Боря, ну что там?", - раздался гнусавый голос сидящего в машине мужчины. "Антон Мукасьич, потонем мы тут. Может попробуем дальше проехать?". "Боря, едем здесь, я уже опаздываю". Боря, поразмыслив бровями, начал засовывать свой спортивный зад вовнутрь, но
вдруг увидел пацанчика, идущего с противоположной стороны
лужи-моря. Резиновые сапоги с высокими голенищами, неопределенного
цвета свитерок, выбивающийся из под курточки-ветровки,
серенькие старенькие брючишки позволяли исследователю
местных морских глубин смело шагать вперед, толкая длинной
палкой не то яхточку, не то лодочку, а может быть даже
фрегат. "Эй, пацан!", - крикнула личность, зовущаяся Борей: "Хочешь заработать?". Поняв по блеснувшим пацанячьим глазкам, что хочет, личность продолжила: "В этой луже нет больших ям?". "Дяденька, есть одна, вон там, около забора, я покажу". Кадиллак фыркнув, медленно, с достоинством въехал в воду. В стороны разбежались
грязные волны. Едва сам не провалившись, пацан показал
место подводной ямы. Машина форсировала преграду. Открылась
задняя дверца. Рука в перстне поманила мальчишку: "Как тебя зовут?". "Валя", сказал малыш, опустив голову. Обладатель перстня открыл было бумажник, но передумал,
спросил: "Валёк, а поехали ко мне на концерт?".
Публика
в нетерпении хлопала. Антон Мукасеевич нервничал,
подгоняя гримера, иногда оглядывался
на маленького гостя, хмурился, не понимая во что переодеть
пацана, но потом махнул рукой: "Света, почистите мальчишке одежду и посадите где-нибудь, чтобы не бросался в
глаза".
Вальку вычистили, поставили стул
сбоку от сцены, и он, впервые в своей маленькой жизни попал
на настоящий, "не по телеку" концерт. Певца он вроде бы даже узнал, но очень удивился, что Антон Мукасеевич
не повар или, скажем, путешественник. Валька радостно хлопал
в ладоши, подпевал, ерзал на заднице, иногда вскакивал
и приплясывал, потом, застеснявшись, на минуту успокаивался,
заворожено глядя на сцену. Антону бросали цветы, женщины
старались обнять, поцеловать, дарили разные безделушки:
мягкие игрушки, фото и даже один большой стеклянный цветок.
И вот последняя песня, выход на бис, ещё раз, цветы, автографы.
Валька понял, что пора... Антон ушёл со сцены, но вспомнив
о своём госте, быстро вернулся, окликнул. Тогда Валька
ещё подумал: "А зачем?". Антон спросил: "Валька, а не хочешь ли ты перекусить?". Давно булькало в животе, напоминая, что пора бы.
И опять всё было хорошо и красиво.
Какие-то блюда, странно, совсем не съедобно называемые,
но вкуснющие. Музыка и белозубые, улыбчивые официантки.
Валька наелся так, что не хотелось двигаться, пыхтел, хватаясь
руками за живот. Антон, глядя на мальчишку, смеялся, рассказывал
анекдоты, спрашивал как живётся. Так и выяснилось, что
Вальку дома особенно не ждут: приглядывает за ним сестра
бабушки, отец давно ушел из семьи, а мама за границей зарабатывает
деньги, иногда немного присылает. Нет, Валька не чувствовал
себя бездомным и обделенным, у него были родные, был дом,
то есть не дом, а маленькая, старенькая комнатенка в коммуналке,
где собственно и жила вся "семья": парализованная бабушка, её сестра и он сам. Ещё Валька ходил в школу, правда
делать он этого не любил. Не нравились ему вечно ворчащие
и иногда раздающие подзатыльники учителя, да и с одноклассниками
не сдружился┘ так получилось. И вот теперь Антон, то есть
Антон Мукасеевич┘ Да! Валька согласен, он с радостью поедет
сегодня к нему в гостиницу. Нет! Его не будут не будут
искать. Да, он останется на ночь┘
Вкусный запах дорогих сигарет┘
шипучее, искрящееся вино┘ пахнущие горным ветром белоснежные
простыни┘ нежные сильные мужские руки┘
Утро.
Записка на столе.
Сто баксов в том самом стеклянном цветке.
Горькая слёзка, стекающая по мальчишеской щеке.
Ох, Валька, разве ты не знал, что стеклянные цветы не пахнут?
©БаЛу (Алексей)
|
