Вы встречали летний рассвет у моря? В четыре ещё совсем темно. Высокие звезды
и теплый костерок на берегу перемаргиваются между собой. Под боком, свернувшись
калачиком, в огромных, не по размеру, спальных мешках сопят два котенка,
поразительно похожих внешне, но столь же разных в своем Я. Словно природа
смеется над глупыми взрослыми людьми, которые пытаются отличить моих малышей,
разглядывая их со всех сторон.
- Смотрите, у Гришки косичка прямая, а у Димки в стороне - несимметрично!
Димулька надувается и важно заявляет:
- Зато у меня щеки больше.
Бестолковые большие дядьки. Вы же ничего не видите. Гляньте же на себя. Внимательнее,
внимательнее. Ну и как? Нос бульбой? Глаза выцвели? Кожа серая? Седина пробивает?
Это сейчас нос бульбой, а тогда был картошечкой. Веснушки очаровывали девчонок.
Глаза блестели озорством. А рыжая голова на солнышко смахивала, только маленькое,
но какое ослепительное! Помните себя такими? Эх... И я с трудом. А чего вам
хотелось в 6, 10, 13 лет, помните? Холодная, чистая вода из горного ручья,
ну на худой случай - из под крана, была вкуснее лимонада, а сосульки лучше
самого сладкого, с тертым шоколадом, в красивой широкой стеклянной рюмке, мороженого.
Ну, конечно, эскимо на палочке (!) нельзя сравнивать с какими-то сосульками.
Только почему-то молочно-шоколадные капельки обнаруживались где-то на попке.
Но это ж всё мелочи? Так ведь?
Всё равно не понимаете, почему близнецы не похожи друг на друга? Вы не можете
различить их по голосу? По походке? По проказам? Нет? Пока они спят, я расскажу
вам. Только не кричите, и громко не смейтесь - они же могут проснуться.
Девять лет назад два смешных кулечка агукали и пускали пузыри. Я еще не понимал,
какое счастье подарил мне бог. Именно бог - в то лето, первое наше лето, мы
крестились: я и мои крошечные близняшки-мальчишки. Димка и Гришка.
Трудно ли вырастить ребенка? Я не знаю. Наверное, трудно. Мои свидания с малышами
всегда были короткими - не больше одного, двух месяцев в году. Это похоже на
кинопленку. Отрезаем кадр, десять лишних в сторону, еще кадр, приклеиваем,
режем...
Вот мальчишки в смешных ползунках и панамах уже сидят в просторных корзинах-манежах
(у каждого свой). Иногда встают, чтобы подойти к краю и погрызть первыми, еще
растущими зубами обруч. Вкусно? Улыбаются!
Пролетает год. Малыши пытаются говорить. Показываю им огромный помидор - "Бычье
сердце", только что сорванный с грядки.
- Это помидор, по - ми - дор.
Гришулька, как из пушки:
- Подимей!
Димуля, важно надув щеки, укоризненно глядя на брата:
- Мададой!
Ещё год долой.
Пацаны постарались на славу - ночью залили весь диван. Не спасла ни клеёнка
под простыней, ни бдение родителей, ежечасно сажавших малышей на горшок. Кто
ж виноват, если дядя Лёша вечером напоил племянников яблочным соком? Он и виноват,
взрослый и бестолковый. Правда кто-то, не будем показывать пальцем, не хотел
отдавать кружку и громко требовал ещё.
Режем, клеем.
Уже насмотрелись фантастики. Перебивая, ругаясь, иногда поддавая друг другу,
рассказывают содержание фильма. Ни черта не понял. По-моему, что-то со Шварцем.
А может, и нет. Вечером начинаются представления - как же, дед выстругал деревянные
мечи. Стр-р-рашно шипя и маршируя надо пугать взрослых:
- Ёботы идут.
Следующий кадр потерян. Мои малыши уехали жить на север. Там холодно и лето
всего месяц.
Но спустя два года мы встретились на старом месте. Как они подросли! Только
былая румяность куда-то пропала. Сказались морозы, смена климата, плохая еда.
И глазенки смотрели как-то печально. Трудно было моим зайчатам. Новые люди,
расставание с любимыми бабой Марусей (прабабушкой), бабулей и дедулей. Баба
Маруся умерла через два месяца после их отъезда. Старики не могут жить без
детей.
Шкеты медленно, но оттаивали. Вот уже сами, без понуканий матери, целуют и
обнимают - благодарят за очередную игрушку. В глазах появились озорные искорки.
Особенно ласковый Гришулька. Назвал его Киськой. Обиделся, плачет, прижимается
ко мне. Сквозь всхлипы слышу: "Да,
я писька, писька!" Вы бы не растерялись? Вот и я... Мало ему родительской любви достается. Нежданный
он был. И папашка лупит почем зря, за каждую мелочь. И имя ему такое дали...
Но теперь для меня лучше имени нет потому, как это мой Гришулька.
Так, не отвлекаемся. У моих малышей есть ещё сестренка, на полтора года старше
их. Надо их повоспитывать. Выдал по маленькому, двухлитровому ведерку.
- Идите собирать яблоки - падалицу.
Гришке поручается быть руководителем. О, заважничал. А сам полежу в гамачке,
передохну, ноги гудят после беготни в футбол с малышами. Минут через 15-20
иду смотреть, как там мои работяги. Один отсутствует: руководитель. Ну, правильно,
организовал всё, можно пойти поиграть.
Ещё год минул.
Это было самое счастливое лето. Два месяца я был у них и за папу, и за маму.
Тетка моя, их бабуля, не возражала, чтобы я возился с мальчишками. Трудновастенько,
конечно, пришлось. Приходилось и готовить, и стирать, и сказки перед сном читать,
не спать, когда малыши болели. Но всё время ловил себя на мысли, как трудно
будет расставание.
Вы не возражаете, если этот кадр будет длинноват? Тогда слушайте.
Конечно, самое прекрасное связано с морем. Я научил их плавать. Нет, не смейтесь,
не по щенячьи, а очень даже прилично, тем более для семилетних пацанов. Представляете,
мои дельфинята заплывали далеко за волнорез. Там на поверхности торчал пенопласт-поплавок
от оборванной штормом рыбацкой сети. Очень уж им интересно было, что там такое
белеет.
Прыгали с волнорезов. Конечно только "бомбочкой".
Головой не выходило - всё время пузиком ударялись о воду.
Нравилось мне, знаете ли, купаться в шторм. Нырнуть в гребень большой волны,
чтобы закрутило, перевернуло с ног на голову и обратно, сверху завалило мелкой
галькой, утянуло назад в море, и всё снова... Но как быть с мальчишками? Они
хоть и плавают, как рыбки, но могут ведь растеряться, хлебнуть воды, да и маленькие
уж очень. Я придумал. По очереди брал на руки, они цеплялись за шею. И вперед
- в волну. Димулька вообще ничего не боялся, чертенок - норовил всё время отцепиться.
Купались, конечно, до синевы, почти не вылезали из воды. Иногда их все-таки
удавалось вытащить на берег. Не надолго, правда, - не хотели они загорать,
не интересно это. Шторм коварен. Хорошо, что малыши мои в тот момент были на
суше. Видимо предчувствовал, выгнал из воды. Они стояли на берегу и мочили
пятки, в убегающую волну совали лохматые головешки. Смешно, им, наверное, казалось,
что они крутые ныряльщики. Бог их спас. Оглянувшись (я в шторм вообще из воды
не выхожу, но смотрю на берег, на малышей), увидел огромную
пяти-шести метровую волну. Выйти не успевал. Крикнул мальчишкам, чтобы убегали.
Сверху накрыло.
Масса воды перевернула, шарахнула с высоты о дно и потянула вглубь. Я то привычен
к подобному. Страшно было за малышей. С усилием, как можно быстрее вынырнул:
Димулька стоял на берегу, а Киськи не было. Взгляд помутнел, поплыл. Сверху
нависала следующая волна. Краем глаза, далеко в стороне от братишки, увидел
моего Гришульку. Он, трусишка, перепугался и решил бежать за помощью - меня
спасать. Это уже потом выяснилось, когда я выполз из моря. Малыши кинулись
ко мне, повисли на шее. И давай в два голоса рыдать, целовать, обнимать...
Испугал я моих мальчишек, старый пень. С тех пор в шторм сижу на берегу.
Между купаниями мы загораем. Северяне мои должны приехать домой негритятами.
При чем так, чтобы белых пятнышек осталось как можно меньше. Я старался. Плавчушки
на малышах приспускались до самого хвостика и скручивались в узенький жгутик.
Мальчишки совсем не стеснялись. Однажды тетка - лотошница увидела моих малышей
в таком виде. Подошла и зло так высказалась: "Совсем
бесстыжие стали, на взрослых шалав насмотрелись".
Зайцы мои так презрительно на неё глянули! Я рот уже открыл, чтобы порычать
на тетку, но когда увидел пацанячьи мордашки, стало смешно.
Такое их отношение побудило меня на следующий день сходить на пустынный пляж.
Далековато, но зайцам даже нравилось, тем более, что по очереди ехали у меня
на шее (шея потом долго болела). Дошлепали, разложились. Я заготовил целую
речь о пользе купания голышом. Думаете долго уговаривал? Ничего подобного.
Димка моментально всё с себя скинул и бросился в море. А Киська посидел, подумал,
подошел ближе к воде и стянул трусишки. Смотреть на двух голых бесящихся мальчишек
- это просто блаженство. Но вот загорать в таком виде они не согласились. Ну
и ладно. Потом Димулька предложил поиграть в индейцев. Догадываетесь, что я
им сказал? Всё-то вы знаете:
- Индейцы одежду не носили.
Дальше был просто fantastic. Описать это выше моих сил, так что уж сами фантазируйте.
Что-то всё море и море. Давайте теперь о заботах расскажу.
Иногда мои малыши болели. Недолго, не больше двух дней. Но мальчишки всегда
болеют тяжело, с высокой температурой. Беспомощные такие, взъерошенные, как
воробушки, с грустными глазенками лежат под теплым одеялом в пустой комнате.
Один болеет, другой переживает, старается помочь братишке, бегает с горшком,
меряет температуру, развлекает, как может. Вот дети ведь, а как сочувствуют
друг другу. Димулька первым заболел. Купил ему машину радиоуправляемую. Кися
посоветовал. Сказал, что Димка давно мечтает о такой. Димон весь светился от
радости. Ночью в обнимку спал с машиной и улыбался. А нам, взрослым, много
ли надо: чтобы смеялись наши малыши и любили нас. Димка поправился. Смотрю,
Киська лежит на диване, несчастный такой и просит измерить температуру, а глазенки-то
плутовские. Ему тоже машину захотелось. Пришлось купить. Вот же разорители.
Но малыш всё-таки заболел. Вечером детей уложили спать. Сидим с теткой на улице,
разговариваем. Вдруг крик, плач из комнаты. Котенка вытошнило. Отравился чем-то.
Желудок у него слабый. У себя на севере на одной картошке и капусте сидели.
А тут мясо, естественно, жирное, т.к. с шашлыка. Испачкался Гришулька, испугался,
расплакался. Пришлось купать. Подогрел воду и прямо на улице, в большом корыте
помыл малыша. Тетка тем временем поменяла постель и убралась. Вытер я Киську,
взял на руки, чтобы в комнату отнести. А тот к груди прижался, обнял и замурлыкал.
Честное слово, я слышал. Заурчал так ласково, как котенок. Маленький, голенький,
беззащитный, доверчивый, любимый...
Пацанов в дУше купал почти каждый день, потому, как они работали в серьезной
конторе: "Организация
- канализация". Это название. Штат был огромен.
Ежедневно обзванивалось по мобилам (кусок деревяшки с гвоздем - антенной; сделано
ими собственноручно) толпа народа: Крайтер, Клориса, квака, медвежуть... Это
всё агенты по продажам - закупкам. Вот вам нужна гусеница Б-3(8? Не нужна?
Привозите, они купят. Деньги есть - сами рисовали, так что за ценой не постоят.
Работа в этой конторе ну очень трудная. Надо встать в семь утра. Выйти на улицу.
Сесть на качели под самым окном и во всё горло орать песни. Потом, после завтрака,
надо взять чемоданы, огромные, больше "хозяев", набитые "инструментами" и - в огород, копать ямы. Кажется это называется: "Чистить канализацию и прокладывать трубы". Потом идти на море. Работа не затихает даже в пути. Постоянные звонки, дела,
проблемы. Ужас какой-то. На дороге растут пальмы. Поэтому переговоры по "телефонам" заканчиваются неожиданно: противное дерево появляется на пути и больно бьёт
по голове. Смеётесь? Вам бы так.
Работа кипела без всяких выходных. Сами понимаете, аварии случались ежедневно.
И работники пачкались землей с ног до головы. Приходилось купать, чего мне
и хотелось. Ну, процесс помывки ребенка вам понятен. Раздеваете (а Грише нравилось,
чтобы его я раздевал), становите под душ, дважды шампуните голову, смываете,
мочалите спинку и животик, снова смываете. Затем ножки: "Тщательнее
надо, тщательнее". Дальше самое нежное и волнующее.
Тоже два раза. Говорит, что щекотно. Думает, мне от этого легче. Не могу разогнуться.
Так, надо представить, что-нибудь постороннее. А следующий раз не забыть стакан
холодной воды. Вроде полегчало. Тьфу, еще ополоснуть его надо.
- Да стой же ты спокойно, чертенок. Чего? Хочешь писать? А раньше нельзя было?
- Ну дуй, я отвернусь.
Журчит.
- Всё?
- Чего молчишь?
- Засранец, кто тебе разрешил поливать дядьку холодной водой?!
- Это месть?
- За то, что я тебя чересчур горячей мыл?
- Перестань, сейчас по попе получишь!
- Вот тебе! Чего улыбаешься?
- Какая палатка?
- У меня на шортах? Хммм...
- Отстань.
- Подрастешь, поймешь.
- Как знаешь? Чего ты знаешь?
- Кто рассказал?
- И у тебя такое бывает?!
- Чего застеснялся-то?
- Нет, это у тебя пиписка.
- Нет, у тебя.
- У меня? Эээ...
- Кто тебя научил таким словам?
- Сашка в детсаду сказал? А ещё чего ты знаешь?
- Замолчи сейчас же! Матерщинник малолетний! Это нехорошо говорить, неприлично!
- Да, у меня пиписка.
- Какой член?
- Просвещенный ты мой, не по возрасту.
- Не знаешь, что такое "кастрировать"?
А где услышал?
- По телевизору красивая тетя дяде сказала? Всё, теперь смотрим только мультики.
- Самому смотреть?
- Всё, всё, я пошутил.
- Пошутил!!!
- Да будем смотреть "Сталону".
- Я обещаю!
- Обещаю!!!
- Перестань уже, зайка.
- Нет, не обижаюсь.
- Не обижаюсь.
- Успокоился?
- Да у тебя пиписка, у меня "валис".
- Да у тебя попка, у меня жо... То есть, тоже попа.
- Ещё у тебя глазки, носик, ротик, ушки...
- Нет, я противный.
- Не противный?
- Хороший?!
- Хватит меня уже целовать.
- Мне не приятно? Еще как приятно!
Осталось это чудо завернуть в полотенце и отнести в дом. И взять на помывку
другое, уже нетерпеливо орущее в окно, что еще минуту и оно никуда вообще не
пойдет. Ну и ладно - отнесём!
Вы любите икру? Нет, не "заморскую -
кабачковую", а лососевую? Почему так возбужденно загорелись глаза? Говорите, икринки надо
завернуть в блин и запить водочкой из запотевшего от мороза графина? Я тоже
не против. Будем здоровы! Ух... Сможете представить себе, что никогда не ели
икру? Ну попытайтесь, не ленитесь. Всё равно хочется попробовать? Да, давно
мы уже не дети. Купил моим малышам литровую банку соленой, крупной красной
икры, только что с Камчатки, чтобы сил набирались от деликатеса. Сели за стол,
я гордо и торжественно вынес угощение. На хлеб намазали масло, сверху, не скупясь,
горкой выложил икринки. (Помните замечательный плакат "Красным по черному - жизнь удалась"?) Каждому бандиту выдали свою порцию. Они попробовали и скривились. Киська побежал
мыть рот. Пришлось малышей насиловать: уговаривать, грозить, что не выйдут
из-за стола до тех пор, пока не съедят. Гришке особенно не приятна была эта
еда, он ещё долго в одиночестве сидел и смотрел на бутерброд. А потом с обидой,
со слезами в голосе выдал: "Да-а-а-а-а, сам не ешь, а меня ду-у-у-шишь!".
Как-то незаметно подошло время расставания. Мальчишки поехали меня провожать
на вокзал. Как мучительны прощания...
Год минул. И вот я снова вижу моих карапузов, радостно бегущих на встречу в
одних трусишках. Объятия, поцелуи.
Коротка эта встреча была. Завтра, точнее уже сегодня, мальчишки поедут к себе
домой, на север. Пойдут в третий класс. Как время летит: они уже считают, читают,
пишут! Но всё такие же горячие, бескомпромиссные, азартные. Дерутся, ругаются,
плачут, когда проигрывают в "дурака" или
остаются козлятами. А ночью братишки, обняв друг друга, спят, сопят в свои
маленькие носопырки, причмокивают тоненькими алыми, кое-где в инжировом варенье
или шоколаде, губками, зевают, просыпаясь. Неугомонные мои.
Солнца шар показался из моря. Заболтался я с вами. Чуть рассвет не пропустили.
Искупаемся?
- Эй, чупа-чупсы! Подъём!
Ворчат, чего-то ругаются во сне. Осторожненько вытаскиваем малышей из спальных
мешков, снимаем лишнюю одежду (почему-то она вся лишняя оказалась) и - в воду!
Послесловие.
Вы спросите, почему я назвал
рассказ "Светлячки"? Вы так и не поняли? Или поняли?
Светлячки - это маленькие солнышки. Они светят нам ночью, когда плохо и одиноко,
когда не видно дороги и вы заблудились, когда все ушли, навсегда ушли, когда
небо обрушилось на вас и заставляет встать на колени. Вспомните о светлячках.
Они дарят надежду и заставляют жить, потому, что они не могут без вас. Кому
нужен свет, если вокруг пусто?
У меня два светлячка. Они далеко. Но лучики их любви светят мне. И мне тепло.
Закройте глаза. Послушайте своё сердце. Видите светлячка? Он хочет вас согреть.
Вы нужны ему. Зачем свет, если некому светить?
©БаЛу (Алексей)
|
