перевод bl-lit

ВСТУПЛЕНИЕ

    Начало Калифорнийской золотой лихорадки привело к возникновению множества не принятых в обществе способов выживания. Веяния времени и большое скопление представителей разных рас и народов вынуждали отступать от общепризнанных норм морали. Сан-Франциско стал городом, печально известным своим беззаконием, казино, борделями и проститутками. А Варварский берег, ставший наследием Сан-Франциско, вошёл в историю Калифорнии. Этот район, примыкавший к набережной, практически не контролировался полицией. Управляющие тамошними заведениями отказывались соблюдать постепенно устанавливающиеся в других частях города закон и порядок. На Варварском берегу можно было купить любой возможный порок.
Именно там располагались известные в определённых кругах чрезвычайно охраняемые дома, где работали проститутки-мужчины. Некоторые, ещё более тщательно скрываемые бордели предлагали на выбор совсем ещё юных мальчиков. У большинства этих мальчиков не было возможности выжить, не используй они свои смекалку и тело. Эти бордели, получившие название колышковых домов, предлагали как мальчиков постарше, так и мальчиков совсем юных тем, кто мог заплатить исключительную цену. Эти дома часто принадлежали недобросовестным и безжалостным людям, приобщавшим мальчиков к наркотикам, в результате чего те попадали в полную зависимость от них. Мальчики превращались в безнадежных наркоманов, неспособных к какой-либо деятельности; в рабов, подвластных своим хозяевам.
Мальчиков в эти дома поставляли со всех уголков мира, - посредством международной работорговли - их либо похищали, либо сманивали. Первоначально колышковые дома зародились и получили распространение на Востоке. Обычай переняли и доставили на Запад моряки, которым весьма полюбились удовольствия подобного рода. Обслуживать клиентов в этих домах мальчики обучались на деревянных колышках постепенного увеличивающегося диаметра – они носили их в себе до достижения максимального размера, к которому могли адаптироваться. Мальчики предлагались на выбор сидящими на стульях, на которых выступающий снизу колышек указывал размер пениса, который каждый из них был приучен принимать. Эта история одного из таких мальчиков, 16-летнего Сантьяго Кали.

От автора

 

ГЛАВА ПЕРВАЯ

   1848 год. Мир сотрясали социальные и политические коллизии. Одним из таких значительных потрясений стало открытие золотоносных руд в отдаленной части предгорий Сьерра-Невада [горная система, хребет в западном поясе Кордильер в Северной Америке, проходящий почти через всю восточную часть штата Калифорния. Название хребта имеет испанское происхождение, буквально означающее «снежные горы»]. Поднявшаяся волна безумия сорвала с родных мест тысячи людей, столкнув их с холодом, лишениями, разочарованиями и даже смертью ради призрачных перспектив добыть золото. Концом радуги [намек на историю о глиняном кувшине с золотом, который обязательно найдётся, если дойдёшь до конца радуги] должна была стать мельница Саттера [водяная мельница-лесопилка, принадлежавшая в XIX веке калифорнийскому первопроходцу и предпринимателю Джону Саттеру (John Sutter). Она находилась в небольшом городе Колома на реке Американ-Ривер. Саттер планировал использовать её для производства пиломатериалов для завершения строительства крупной мукомольной мельницы и поставок в деревню Йерба-Буена (Yerba Buena) (ныне Сан-Франциско). Известность лесопилки связана с Калифорнийской золотой лихорадкой. 24 января 1848 года Джеймс Маршалл (James Marshall), один из рабочих Саттера, нашёл вблизи неё несколько крупинок золота. Это событие положило начало превращению Калифорнии из сонного, малонаселенного места в центр бурной активности.].
В столь же отдаленном районе перуанских Анд другие коллизии истребляли население, свыкшееся с потрясениями и катастрофами. Сама земля постоянно эволюционировала, толкая заоблачные горы всё выше и выше. Каждый такой толчок вызывал сдвиги, создающие ударные волны, которые время от времени приводили к опустошительным разрушениям. Землетрясения, ожидаемые как бедствия, виделись как проявления Божьего неудовольствия. Странным образом, землетрясения вели к омоложению, принуждая новое приходить на смену старому.
Простые люди гор приспосабливались к стихии с никогда не покидавшим их упорством. Они привыкли к жизни и смерти, поняв, что такой баланс запускает неизменную волю к выживанию в условиях катаклизмов. Склоняя головы, они молились и хоронили погибших. Те, кто перенёс подобную катастрофу, доживали до глубокой старости. Высокие Анды требовала необычайной твердости характера. В юном возрасте люди поднимались в горы и вдыхали разреженный воздух, ковавший их характер.

  Однажды утром сын дона Эмилио, Эмилио-младший, отправился в свою обычную поездку в Лиму; и дон Эмилио не знал, что этот день навсегда изменит их жизнь. Поездка в Лиму требовалась обычно для того, чтобы продать мебель, которую дон Эмилио собирал в своей мастерской. Торговцы, которым Дон Эмилио сбывал свой товар от Кали, покупали его с незапамятных времён; семейная традиция передавалась от отца к сыну, и никто не думал, что может быть по-другому. Было понятно, что старший сын дона Эмилио, Эмилио-младший, унаследует и торговлю, и мастерскую. Он уже начал самостоятельно, без присутствия своего отца, Эмилио-старшего, отвозить товар на продажу. Иногда Эмилио сопровождал его друг, Фидель. Мальчики были неразлучными ровесниками.
Эмилио и Фидель часто ездили в Лиму. Доставка товара занимала иногда целый день, и мальчики возвращались домой поздно ночью. Из одной такой поездки Фидель вернулся через два дня, и без Эмилио. Его сопровождал полицейский из Лимы, который сообщил Дону Эмилио, что его старший сын убит при ограблении, а Фидель ранен. Разбойники следовали за мальчиками из города, рассчитывая заполучить большую сумму денег.
Пережив такое, Фидель почувствовал, что его связь с семейством Кали стала еще теснее. Он знал Сантьяго, младшего брата Эмилио, со дня его рождения, наблюдал, как он растет, играл с ним. Эмилио-младший же начал подозревать о наклонностях Фиделя и использовал их в своих интересах так, что их дружба переросла в отношения принуждения и запугивания. Фидель перенёс свою привязанность на юного Сантьяго, сильно отличавшегося от своего брата. Когда Эмилио-младшему исполнилось шестнадцать, только два года разделяли братьев, сильно отличавшихся эмоциональностью и мировоззрением. Эмилио был грубым и напористым, а Сантьяго мягким и добрым. Когда черты лица Эмилио огрубели, Сантьяго всё ещё оставался красивым ребенком, и, в момент, когда дети начинают терять свою красоту, приближаясь к переходному возрасту, Сантьяго стал ещё красивее. Эмилио злился, негодуя на своего младшего брата из-за повышенного внимания к его внешности, и братья отдалились друг от друга. Фидель замечал дурное обращение брата с Сантьяго и часто вставал на его защиту.
Оба мальчика стали проводить вместе много времени, пытаясь избежать дурного нрава Эмилио. Большинству жителей деревни казалось, что Фидель обращался с юным Сантьяго как с братом, потому что у него не было родных братьев. На самом деле Сантьяго с двенадцати лет воспринимал Фиделя как своего возлюбленного; его влекло к Фиделю с тех пор, сколько он себя помнил. Шло время, но его мысли в любое время суток постоянно вращались вокруг Фиделя, хотя он и считал, что мальчики имеют других мальчиков, только если они maricones [гомосексуалисты].
Но связь между ними усиливалась, несмотря на то, что Фидель упорно пытался подавить чувства, которые не мог контролировать. Дружба росла, а с ней пришла и любовь. Однажды вечером, когда они прогуливались по большой дороге, приведшей их к уступу, нависавшему над долиной, Фидель отважился заговорить о чувствах. Он заметил, как мальчик воспринимает возможность побыть с ним и прикоснуться к нему. Фидель ощущал, что Сантьяго чувствует те же порывы и желания, что терзают и его собственное тело и душу. Он объяснил, что отдалился от Эмилио, потому что его принуждали к неким действиям, которыми, как признался Фидель, он охотно занимался. Принуждение убило его чувства к Эмилио. К удивлению Фиделя, Сантьяго не проявил беспокойства. Он не знал, что Сантьяго был в курсе отношений между ними, и, поняв природу этих отношений, намеревался соблазнить Эмилио и достиг своей цели.
Братья всегда спали вместе. В поздние часы, когда Эмилио думал, что Сантьяго заснул, он принимался онанировать и нечаянно будил брата, раскачивая кровать, тем самым возбуждал его, пробуждая его сексуальность. Сантьяго ждал подходящего момента. Однажды ночью, зная, что Эмилио еще не спит, он принялся мастурбировать, позволив старшему брату поймать себя. Приняв смущённый вид, он просил Эмилио ничего не рассказывать отцу или матери, пообещав, что будет дрочить Эмилио, если тот сохранит всё в тайне. Сантьяго позволил своему брату думать, что делает это из страха и с неохотой. Так продолжалось до гибели Эмилио. Во время этих отношений Сантьяго держал в своём сознании образ Фиделя. Это с Фиделем он занимался любовью. Он представлял рядом с собой Фиделя, и стремился обнять тело, которое было недостижимо.

Теперь же, слушая Фиделя, говорившего о тех же самых чувствах и фантазиях, о которых грезил сам, он почувствовал головокружение. Фидель понял, что мальчик готов и сам жаждет отношений. Они сближались друг с другом осторожно, сознавая, как их отношения отличаются от того, что они испытали с Эмилио. Их первый раз оказался невероятно восхитительным. Они были поражены пылом и интенсивностью их страсти. Они пылали любовью и обнаружили глубинный смысл этого слова. Хотя их занятия любовью были неопытными и они волновались, что опыт может изменить природу их чувств, они позволили себе полную свободу и естественность, подпитывающую их любовь, которая расцвела от волнения и осуществления их грёз.  Не задумываясь, они брали друг друга, как мужчины берет женщин, и нисколько не беспокоились о последствиях своих поступков. Они встречались и вечерами уходили на своё тайное место, где иногда вообще ничем не занимались, а только разговаривали и смеялись.
Сантьяго с раннего детства проявлял склонность к столярной работе. Он рано начал помогать отцу, а когда его старший брат погиб, Сантьяго принял на себя обязанность ездить в Лиму, чтобы продать там товар. Фидель помогал ему, и был счастлив от того, что остаётся наедине с Сантьяго. Дон Эмилио платил ребятам небольшую комиссию в надежде, что родители Фиделя не станут возражать, что тот сопровождает его сына. Ещё он позаботился, чтобы все платежи за товар поступали в банк в Лиме, в котором он лично намеревался периодически получать деньги. Дон Эмилио чувствовал облегчение от того, что мальчики стали близкими друзьями - было видно, как они счастливы. Ему нравился Фидель, правда, он считал, что тот слишком нежный и чувственный.
Мальчики с нетерпением ждали поездок в Лиму. Обычно на неё требовалось два дня, в течение которых они находились вместе и вдали от любопытных глаз. В Лиме имелась гостиница, в которой обычно останавливался отец Сантьяго. Мальчиков там никогда не беспокоили. Там они могли полностью отдаться друг другу, и восхитительное ощущение от возможности заснуть в дружеских объятиях заставляло их с нетерпением ожидать этих поездок.
Именно поэтому Сантьяго удваивал усилия в отцовской мастерской. Потому что его труд позволял ему уезжать со своим возлюбленным туда, куда иначе было не попасть. Дон Эмилио же был рад остаться дома, с женой, видя, как мальчики умело справляются со своими обязанностями.
Флоринда Кали родилась в Кадисе, в Испании; она так и не смогла свыкнуться с перуанским климатом. Особенно тяжело ей приходилось зимой. Постоянная облачность, затягивающая Лиму в течение долгих недель, и влажный океанический воздух заставляли её чувствовать себя больной. У неё ломило в костях, и она становилась раздражительной. После брака с доном Эмилио она переехала к нему в деревню. Глубоко влюблённый в жену, дон Эмилио приложил все усилия, чтобы она чувствовала себя там хорошо. Он постарался занять её общественными обязанностями и церковными мероприятиями. Падре Липолито вошёл в положение, и отыскал для нее множество полезных дел.
После смерти старшего сына Флоринда незаметно отказалась от тех малых удовольствий, что находила в жизни. Она редко покидала свою комнату, где проводила долгие часы во сне, днём и ночью. Часто ее можно было обнаружить блуждающей по дому или саду, когда все ещё спали. Ее разум был постоянно занят детскими воспоминаниями о своей монастырской жизни в Кадисе. Однажды, перед тем, как пойти на свидание с Фиделем, Сантьяго поднялся в ее комнату, чтобы поцеловать и пожелать ей спокойной ночи, и нашёл её сидящей у окна со слезами на глазах, и смотрящей на далёкие горы - её рука с любовью оглаживала карту Испании в открытом атласе, лежащем на её коленях. Она не услышала, как он пожелал ей здоровья.
Дон Эмилио и Флоринда медленно отдалялись друг от друга; между ними росло отчуждение. Его привязанность к ней не стала меньше. Он понимал ее уединение и не мешал её воспоминаниям, старался их не тревожить. В некотором смысле это был их совместный побег от жизни: она ушла в себя, а он - к бутылке, к которой с не давних пор пристрастился. Он оставался верен ей, но они больше не жили как муж и жена. Сантьяго же нашел любовь, которую ему так отчаянно не хватало, с Фиделем.

   Луна была высокой и полной. Они достигли последнего подъёма перед спуском к Лиме, приблизившись к возвышающемуся над ними мерцающему и светящемуся вечернему небу. Океан был подобен листу серебра, отражающему свечение луны. Повсюду их окружали мягкие ночные тени. Сантьяго нравилось это чувство уединения рядом с Фиделем, способным разделить окружающее его то волшебство, которое всегда случалось, когда последние лучи солнца постепенно таяли на горизонте. Вечер сулил близость, так ценимую им, и ему нравилось ощущение покоя, появляющееся, когда они оказывались вместе. Он склонился к Фиделю и положил ему на плечо свою голову. В эти минуты Сантьяго думал о том, как много они пережили за несколько последних месяцев; как Фидель помог ему перенести отчуждение, возникшее между ним и его родителями. А ещё он думал о том, как помог Фиделю заполнить пустоту после гибели Эмилио. Он чувствовал, что его друг – самый близкий ему человек на свете! Обняв старшего мальчика рукой за талию, он крепко к нему прижался. Фидель повернулся, чтобы поцеловать, и под покровом темноты случился обмен поцелуями. Только когда они встречали кого-нибудь на дороге, Фидель осторожно отодвигался. Но в эту ночь на своём пути они столкнулись всего лишь с несколькими путниками, и их близость практически не прерывалась. Ночная тишина только изредка нарушалась далёким воем собак. Животных что-то тревожило. Они заметили нечто похожее ещё днём: казалось, что птицы и собаки не могли найти себе покоя.
- Ты что-нибудь чувствуешь, Фидель? - Сантьяго показалось, что случился ещё один подземный толчок, которого они не заметили.

- Ничего! Ты думаешь, что они воют по той же причине, что и утром?

- Не знаю. У меня просто странное предчувствие. Может быть, это мое воображение. Отец сказал мне быть особенно осторожным, поскольку он почувствовал, что земля вот-вот двинется еще раз.

Фидель сжал руку Сантьяго:
- Нет волнуйся. Моя мать рассказывала мне о времени, когда её застигло сильное землетрясение - тогда погибло множество людей. Она сказала, что ничего не случиться, когда ты снаружи дома. На тебя может упасть только дерево, когда ты не в доме. Что бы ты сделал, если тебя застигнет землетрясение?

Сантьяго улыбнулся.
- Я бы никогда не покинул тебя, - сказал он. - Я часто думаю, как же это ужасно - не иметь тебя. И понимаю, как же сильно тебя люблю!

   Разговоры о любви всегда заставляли Фиделя немного нервничать. Он признал глубину своих чувств к мальчику, но ощущал, что о них неудобно говорить. Подобное заставляло его чувствовать себя почти мужчиной. Сантьяго же обладал таким количеством энтузиазма, что ему нетрудно было выражать себя. Иногда отсутствие слов не имело никакого значения – ему хватало того, что он находится рядом с Фиделем и чувствует его любовь. Поэтому они были немногословны.

   Они спустились на равнину к Лиме. В этот час её улицы все еще изобиловали жизнью. Сеньор Диас, хозяин гостиницы, был рад видеть их и приготовил для них комнату. Мула и повозку заперли в конюшне. Поужинав, они вернулись к себе и быстро разделись, оставив одежду лежать разбросанной по полу. Каждый из них, обвив руками другого, почувствовал страсть партнёра - напряжённость, требующую удовлетворения.
Фидель, когда смотрел на Сантьяго, постоянно дивился его красоте, и раз за разом заново восхищался чрезвычайно изящным телом мальчика. Он видел мальчика, ещё не мужчину, но уже не ребёнка - тело Сантьяго начинало демонстрировать признаки развивающейся многообещающей мужественности. У него оставалось лицо ребенка; его глаза были такими темными, что, казалось, он всегда задумывается, пока разгорается его страсть, затем они вспыхивали, и его лицо приобретало энергию, не свойственную его возрасту. Пухлые губы Сантьяго были чудесны и манили, когда он улыбался и демонстрировал блестящие зубы. Его улыбка была способна растопить сердца всех, кто её видел. Его тело было худощавым в бедрах, но с конечностями как у кошки: длинными и чувственными. Его кожа была подобна атласу, и пока Фидель сидел, обнимая грудь Сантьяго и увеличивая свою страсть, он позволял своим глазам путешествовать по телу мальчика. Он любил темные соски, которые твердели, когда их сжимали и покусывали. Он обожал тонкие, мягкие волоски, начинавшиеся от пупка мальчика и спускавшиеся вниз по треугольной дорожке к ещё более нежным, обрамлявшим его толстый пенис. К шестнадцати Сантьяго был одарен не по годам. Это уже заметили женщины его деревни, и он смущался, когда они уставлялись в место между его ног. Его одежда плотно прилегала к  телу, и было невозможно скрыть такое сокровище. Между девочками шли разговоры, обсуждавшие, кто среди них первыми заполучат столь впечатляющий член. Не было в их деревни женщины, которая бы не сравнила его размеры с величиной, имевшейся у мужа, и не нашла бы, что желает большего. Фидель знал, что ему могли бы позавидовать многие, если бы узнали, что мальчик бывает его всякий раз, когда он захочет. Никто ни в городе, ни в деревне не удостаивался взгляда Сантьяго. Всякий раз, когда мальчик оказывался перед ним обнажённым, Фидель наслаждался и благодарил свою удачу. Он почувствовал свое возбуждение, когда начинал гладить пальцами по телу Сантьяго, касаясь всех мест, которые заставляли его мальчика корчиться от удовольствия. Со сладкой истомой, почти неконтролируемой, он позволил своим губам прикоснуться к губам мальчика и почувствовать их нежность; ощутить, как они открываются, встречая его язык; и он вкусил хорошо знакомый аромат его рта. Фидель вытянулся во всю длину поверх Сантьяго, чувствуя его тело под собой, прижимаясь твердостью своей эрекции к напряжённому члену мальчика, и они начинали двигаться друг по другу. Когда Фидель открывал глаза и видел выражение лица Сантьяго, его любовь увеличивалась при виде лучезарной улыбки мальчика и его полуприкрытых глаз, которым было невозможно сопротивляться. На пике своего вожделения он вошёл в мальчика, и почувствовал объятие его сфинктера вокруг своего члена, как будто Сантьяго намеревался никогда больше не отпускать его. Каждый толчок приближал их к совместному блаженству, каждый раз новому. И так случалось всегда, когда они оказывались в этой маленькой комнате, в которой проводили столько времени в любви – столько, сколько это было возможно - до самого утра. И оба думали о маленьких сексуальных утехах, которыми могли бы удивить друг друга, в надежде добавить себе острых ощущений.
Они сжимали друг друга в объятиях, и Фидель наслаждались близостью, прислушиваясь к бьющемуся сердцу Сантьяго, ощущая звук его дыхания, когда тот засыпал.
А затем комната содрогнулась и закачалась, словно сотрясаемая гигантской рукой. Они услышали крики других людей в соседних номерах. А вдалеке различили звуки падающих камней. В мгновение ока они оказались посреди комнаты, полностью сознавая, что происходит. Фидель потянулся за одеждой и, частично одевшись, принялся бросать одежду Сантьяго.
- Быстрее, бери свои вещи и за мной! - Фидель схватил мальчика за руку и потянул его вдоль длинного и узкого коридора, который вел к лестнице во двор. Им удалось протиснуться среди множества тех, кто тоже пытался достичь безопасности. Снаружи они услышали, как женщины зовут детей, и плач детей подле своих матерей. Казалось, что все что-то искали. Повсюду вздымалась пыль: часть гостиницы оказалась разрушенной, каменные стены избороздили трещины. Ворота на улицу были распахнуты настежь, и они, вскарабкавшись по камням, попытались достичь близлежащей площади, которая казалась безопасной.
- Туда, - звал Фидель. - Идём туда!

   Сантьяго следовал за ним. Их путь пролегал посреди щебня и поднимался на большие валуны разрушенных фасадов зданий. Под обломками лежали тела, некоторые ещё шевелились и молили о помощи. Сантьяго колебался, но Фидель тянул его за собой. Они бежали в южном направлении, следуя за другими, также направлявшимися к площади и рынку, которые выглядели безопасными. Они видели множество ошалелых глаза, ошеломленных катастрофой - казалось, эти люди не были в состоянии решить, что нужно делать.
На бегу они почувствовали вторую волну толчков, громадная волна которых бросила их на землю. Дорога перед ними вздыбилась подобно гигантской ленте на ветру, и все, что было на ней, раскидало, словно миниатюрные игрушки. Булыжники, вырванные из мостовой, стали смертельными снарядами. Всё заволокло густой пылью, затруднявшей дыхание; рушились дома, заваливая щебнем улицы, которые стали опасными и труднопроходимыми. Сантьяго и Фидель увидели, как шпиль церкви рядом с площадью закачался, и колокол с него, объявив о своем падении, пробил крышу церкви. Во все стороны полетела черепица, а стены здания упали на бегущих, раздавив многих до смерти.
Где-то за пределами площади бушевал огонь, и небо подсвечивалось ярким светом, как это часто бывало во время праздничных торжеств, когда представление заканчивалось  фейерверком. Пламя выстрелило высоко в небо, и они ощутили его жар даже там, где стояли. Загорелись и другие, рядом стоящие строения, а вскоре пламя распространилось по всему кварталу. Звуки разрушений вызвали у многих панику, а некоторые ринулись в пылающие дома, пытаясь спасти то малое, чем владели. Другие скитались по улицам в поисках потерявшихся близких. Сердце Сантьяго вздрогнуло, когда он услышал крики, где-то впереди снова разверзлась земля, и вырвался огонь. Все вокруг загорелось, или же падало в огонь, чтобы сгореть. В мгновение ока всё изменилось. И, казалось невозможным, что вечер, начавшийся так многообещающе, наполненный такой нежностью и уединением, мог привести к разрушениям и смерти. Среди мечущихся толп никто не замечал мальчиков. Казалось, что все руководствовались инстинктом: только рядом с другими людьми можно обеспечить себе безопасность и защиту. Повсюду были боль и страх. Те, кто не пострадал, помогали другим. Особые места были определены для размещения погибших. Все дееспособные посылались к наиболее нуждающимся в помощи.
Священники переходили от погибших к умирающим, справляя последние обряды. В пунктах оказания первой помощи все, кто мог, помогали собрать детей, потерявшихся, или оставшихся сиротами. Их успокаивали и пытались отвлечь песнями. В этой суматохе Фидель и Сантьяго ощущали себя потерянными, ибо никого не знали.

- Что нам теперь делать, Фидель? Думаешь, в горах случилось то же самое?
Это была первая мысль, пришедшая ему в голову. Существует ли по-прежнему Санта-Сесилия? В безопасности ли его родители?
- Мы должны попытаться вернуться домой, - сказал он. Сантьяго чувствовал, как растёт его беспокойство, в то время как его ошеломлённый мозг пытался осознать, сколь разрушительной оказалась катастрофа.

Земля, казалось, успокоилась, но никто и никогда не мог предсказать, когда последуют новые точки. Всё выглядело так, словно они постепенно затухали.
- Фидель, нам нужно вернуться к постоялому двору и найти мула и повозку.

- Да, мы как можно скорее должны вернуться домой. Моя мать умрёт от беспокойства. Я молю Бога, чтобы у них обошлось без разрушений!

- Надеюсь на это, - импульсивно ответил Сантьяго, вознося про себя молитву деве Марии, в надежде, что она достигнет небес и утихомирит гнев Божий.

- Мы никогда этого не узнаем, сидя здесь. Идём, вернёмся к гостинице и посмотрим, как там.

   Все, кроме хозяина гостиницы, покинули её. Сеньор Диас остался охранять имущество своих гостей и делал это довольно эффективно, отпугивая непрошенных гостей своим присутствием и заряженным ружьём в руках. Увидев мальчиков, он поднялся и обнял каждого, приветствуя и благодаря Бога за их спасение. Он сказал, что им стоит попытаться спасти те свои вещи, что они смогут отыскать. Он сообщил, что, вероятно, мул и повозка остались целыми и невредимыми. Они пробрались к конюшне, и, хотя её крыша рухнула, она не нанесла большого ущерба, потому что была из соломы. Её каменные стены ещё не обрушились. Ни одно животное не пострадало. Хотя мебель оказалась частично поврежденной упавшими стропилами. Мальчики обрадовались тому, что у них есть транспорт и не придётся возвращаться в Санта-Сесилию пешком. Сантьяго поговорил с владельцем гостиницы и получил разрешение оставить мебель. Они всё уладят, как только он вернётся с отцом. Всё равно заказчики дона Эмилио ещё долго не смогут покупать у него мебель после такой катастрофы. Как только всё расчистят, имеющиеся средства пойдут на ремонт и восстановление. Сеньор Диас сказал, что примет вещи на хранение в качестве одолжения дону Эмилио и мальчикам не о чем беспокоиться.
Обратный путь оказался менее опасен, потому что у них не имелось ничего ценного, на что можно было покуситься. Известно, что после таких событий появляется множество разбойников, охотящихся на беженцев, едущих со всем своим скарбом к родственникам в горы. Дорога в Лиму, бегущая вдоль высокого обрыва, спускающегося к Кальяо [Кальяо - специальный автономный регион в Перу на побережье Тихого океана, 14 км к западу от столицы Перу - города Лима, чуть южнее устья реки Римак.], ныне была переполнена теми, кто лишился крова. Многие начали возводить на обочинах палатки, так что вдоль шоссе выстроились небольшие скопления палаточных деревень. Повсюду виднелись костры. Когда Сантьяго и Фидель выехали за пределы города, солнце только начало бросать утренний свет на горные хребты, и Анды ещё чернели на фоне бледно-голубого неба. Чтобы добраться в Санта-Сесилию - крошечную деревню на склонах над Лимой - им требовалось около семи часов.
Мальчики дважды останавливались, когда их приглашали перекусить и выпить, и разделяли то немного, что удалось спасти хозяевам. Они узнали, что Кальяо сильно пострадал от приливной волны, и большая часть его набережной смыта. По известиям, что начали распространяться из многих мест, чувствовалось, что разрушения были повсюду. Фидель призвал больше не задерживаться, и ехать без остановок, пока они не доберутся в свою деревню. Каждый из них сохранял спокойствие, но им в голову приходили самые страшные мысли. На возвращение потребовалось больше времени, потому что дорога шла в гору, и мул быстро уставал. Они спешивались всякий раз, когда видели, что у него появляется пена. Сантьяго, обычно разговорчивый и общительный, теперь был тих и задумчив. Фиделю хотелось успокоить его, но он понимал, что разговоры о том, что могло случиться, только усилят страхи. Тем не менее, ему требовалось что-то сказать!
-  Сантьяго, не позволяй себе думать, что случилось худшее, пока мы не увидим это сами. Тут нет нужды в наших фантазиях, и незачем начинать расстраиваться по этому поводу - может быть не всё так плохо, как кажется. Может быть, у них не было столь сильного землетрясения!

   Окружающая местность доказывала, что это не так, поскольку они уже увидели, что подземные толчки оказались столь же разрушительными в горах, как и на равнине. Ограды были разрушены и сдвинуты на несколько футов. Зияющие впадины в земле поглотили деревья, да так, что виднелись только их верхушки. Коровы, овцы, и множество других животных бродили без присмотра. Свиньи гонялись за курами, поэтому округа была наполнена рёвом, кудахтаньем, визгом и множеством других шумов. Они остерегались людей, и их тоже остерегались. У всех имелись причины подозревать незнакомцев. Именно поэтому они приблизились не больше чем на несколько ярдов, когда их окликнул человек, которого они миновали. И только когда он назвал имя Фиделя и представился торговцем, приходившим в магазин его матери за её плетением, мальчики остановились. Торговец возвращался из Санта-Сесилии. Они сели под деревом, и торговец рассказал им, что он видел.
- Я не хочу вас огорчать плохими новостями, - заявил он, - но выглядит всё неважно. Погибло много людей. Священник позволил использовать церковь как морг.

Лица мальчиков наполнились страхом. И торговец счел необходимым сказать им как можно больше правды.
- Насколько я знаю, твоей матери среди них не было, - сказал он Фиделю. Сантьяго, которого он не сразу признал, мужчина кивнул.
- Ты мальчик из семьи Кали? Я ничего не знаю о твоей семье, но ничего плохого я не слышал. Может быть, у них всё хорошо.

Но это не утешило мальчика, а предчувствие беды томило и побуждало его как можно быстрее вернуться домой.
- Фидель, мы не должны задерживаться здесь слишком долго. Нам пора в путь! Спасибо вам, сеньор, за воду и известия. Наши родители начнут беспокоиться, если мы не поторопимся!

Фидель кивнул и пожал руку мужчине.
Беспокойство возрастало по мере того, как они приближались к Санта-Сесилии. Повсюду виднелись большие разрушения. И здесь церковный шпиль тоже был опрокинут наземь. Поля, которые они миновали, пересекали глубокие провалы. В нескольких местах им пришлось объезжать трещины, слишком широкие для того, чтобы их пересечь. Сантьяго решил пойти с Фиделем к его дому, поскольку тот находился первым на их пути. Карлоты Тимуко дома не оказалось. Покружив по деревне, мальчики нашли её оказывающей помощь раненым вместе с несколькими другими женщинам под руководством падре Липолито. Как только она убедилась, что Фидель находится вне опасности и ему ничего не грозит, Карлота тут же настояла, чтобы он пошёл вместе с Сантьяго. Она понимала, как близки были мальчики, и знала о природе их отношений!
Карлота давно знала о наклонностях своего сына. Она примирилась с этим благодаря глубокой любви к нему и учению своей церкви. Церковь же учила, что это не место, где судят, а место, где принимают людей таковыми, каковы они есть. Все были детьми Божьими! Церковь проповедовала любовь как всеохватывающую силу, ведущую на небеса. Карлота была одной из немногих христиан, практиковавших это учение. Если то, что чувствовал ее сын к мальчику из семейства Кали, оказалось любовью - тогда всё было в порядке. Она знала, что может сказать священник по этому поводу, и понимала, что у крестоносцев Церкви существует двойной стандарт.
Когда Сантьяго спросил о своей семье, Карлота не смогла ответить правдиво. Она уже слышала эту новость и не хотела оказаться тем, кто сообщит её, понимая, что она должна исходить от дона Эмилио. Карлота смогла дать понять своему сыну, чтобы он был готов к потрясению, которое испытает Сантьяго.
- Не оставляй его, Фидель. Оставайся с ним сегодня и до тех пор, пока будешь нужен. Успокой его. Твоя дружба и любовь понадобятся ему больше, чем когда-либо прежде!

Фидель молчал весь путь к дому Сантьяго. Ему хотелось как-то разрядить атмосферу, но он не знал, что сказать.

- Что сказала тебе твоя мать?
Сантьяго задал вопрос так, как будто понял - что-то случилось. Он повернулся к Фиделю и посмотрел тому в глаза.
- Я должен знать! Думаю, я уже знаю... но, пожалуйста, скажите мне.

Фидель понял, что должен сказать правду, потому что Сантьяго подозревает худшее, и, возможно, считает, что оба его родителя мертвы.
- Санти, мама сказала мне, что слышала, что твоя мать погибла, потому что не смогла вовремя покинуть дом. Ее завалило обломками, а твоего отца землетрясение застигло здесь, в деревне. Она умерла прежде чем он смог вернуться и спасти ее. Мне жаль... Я знаю, как ты любил ее.

Если бы он мог принять на себя боль Сантьяго, он охотно бы сделал это. Он так сильно любил Сантьяго, что легко бы отдал свою жизнь за него.
Печаль, которую он увидел в глазах своего возлюбленного, вызвала у него слёзы, но ещё он увидел то, что не видел никогда раньше. Ему потребовалось время, чтобы признать, что огонь, вспыхнувший в некогда милых глазах, был огнём ненависти.

 

ГЛАВА ВТОРАЯ

   Гнев, опустившийся на Сантьяго, так захлёстывал, что он почувствовал нехватку воздуха. Где-то глубоко в его сознании голос призывал к спокойствию, поскольку на всё были свои причины и основания.
   Потрясённый силой своего гнева, он испугался, что его душой овладел дьявол. Сантьяго дрожал от ярости и страшился своего желания убить – убить своего отца. Ведь никакой другой причины гибели Флоринды Кали он не видел! Дон Эмилио попросту пьянствовал в деревне. Его не было рядом, когда она нуждалась в нём. Флоринда не погибла бы, не находись она в одиночестве! Кулаки Сантьяго сжались так сильно, что заболели пальцы. Он пытался сдержать слезы и не зарыдать, но не смог. Внутри его образовалась огромная пустота; он чувствовал, как она затягивает его, и только присутствие любимого человека не давало этой пустоте полностью поглотить его. Он представил себе, как бьёт отца по лицу, бьёт до тех пор, пока оно становится неузнаваемым, пока не утихнет его гнев.
   Сантьяго не нравилось пьянство отца, но только в этот день он почувствовал особенное возмущение по этому поводу, до того момента отказываясь видеть в этом пагубном пристрастии серьезную проблему. Гнев заботливо таился и коварно вынашивался, а теперь вырвался из темноты, подобно уродливому зверю, заполнив Сантьяго так, что тот не мог от него избавиться, но позволил ему расти, вскормил его до необычайных масштабов. Гнев одновременно и потрясал и ужасал. Адреналин разлился по его крови, и он не мог больше противиться. Неистовство вспыхнуло, и он услышал крик в ушах - то был его собственный голос:
 - Отец... отец... ты, дьявол... я ненавижу тебя!

  Он кричал так сильно, что Фидель испугался. Мальчик, что сейчас сидел рядом с ним, был ему незнаком.

- Ты убил ее своей проклятой бутылкой... Я тебя ненавижу!

   Сантьяго заплакал и больше не прилагал усилий, чтобы скрыть это. Фидель молчал. Он забрал поводья из рук мальчика. Другой рукой он обнял Сантьяго за талию. Фидель понимал, что Сантьяго нужно время, чтобы привести в порядок свои мысли, и знал, что у Сантьяго действительно имеется весомая причина для гнева. В деревне уже ходили слухи о пьянстве дона Эмилио и о том, что тот частенько оставляет свою жену одну. Гнев не был голословным. Фидель уже тогда стал задаваться вопросом, когда Сантьяго начнет возмущаться тем, как обращаются с его матерью. Хотя там не было ссор, но подобное поведение, когда муж оставляет жену в одиночестве на долгое время, в среде испанских мужчин считалось пренебрежительным. Флоринда Кали когда-то активно занималась общественными делами, но ее уединение привело к тому, что многие жители деревни стали считать её странной.
Фидель понимал, что подобная тема слишком деликатна для обсуждения, и позволил бы Сантьяго остаться у него дома, если бы тот возжелал утешения и близости. Некоторое время они не говорили. Молчание Сантьяго было понимающим, и он, в конце концов, перестал плакать.

- Санти, у тебя есть я и моя любовь. Проси всё, что тебе нужно. Я рядом. Могу ли я чем-нибудь помочь?

- Да, - Сантьяго резко развернулся лицом к Фиделю. - Ты можешь помочь мне отплатить за убийство моей матери.

- Но ты всегда любил дона Эмилио, и никогда с ним не ссорился. Зачем так сильно ненавидеть его сейчас? Выпивка - это его способ избежать боли после смерти Эмилио и печали от неё.

- Да, они оба сбежали! Я потерял своего отца с бутылкой и свою мать, замкнувшуюся в себе.

Фидель прижал его к себе.
- Ты прав, Сантьяго. У нее не было бутылки. У нее был свой собственный мир. Ты же помнишь, как редко она знала, какой был день. Помнишь время, когда мы заходили в её комнату, чтобы поздороваться, и она пристально смотрела на нас, пытаясь вспомнить, где она видела наши лица, слегка ей знакомые? Сантьяго, она была несчастна. Но не из-за твоего отца. Дон Эмилио хорошо относился к ней. Это случилось после того, как умер Эмилио - она решила, что жизнь для неё закончилась.

Как только Фидель замолк, он понял, насколько ошибочными оказались его слова. Лицо Сантьяго исказилось болью, и вновь потекли слёзы, но не от гнева, а от печали и глубоко причинённой боли.

- Да, она перестала жить. Ей было хорошо! Но разве она не знала, что у неё есть ещё один сын? Как мало я для неё значил!

- Ты же знаешь, что это неправда, Сантьяго. Помнишь любовь, появлявшуюся в её глазах, когда она узнавала тебя?

- Для меня этого не достаточно! - Сантьяго в отчаянии вжал голову в плечи. - Но я любил ее так сильно... так сильно. Mamacita [Мамочка, исп.]... Mamacita ... почему ты покинула нас?

   Вдали Фидель увидел знакомую черепичную крышу дома Кали. От него уцелела только часть. Добрая его половина была разрушена, завалив обломками двор. Мастерская дона Эмилио, расположенная в задней части дома, также была уничтожена. Среди руин возились два человека, носившие камни и деревянные обломки к небольшой тележке. Одним из них был дон Эмилио, а другим - женщина, заботившаяся о его жене. Они оба остановились и уставились на дорогу, заслышав шум приближающейся повозки. Дон Эмилио направился к ним навстречу. Сантьяго сидел прямо, с застывшей спиной; его лицо окаменело, кулаки были крепко сжаты. Дон Эмилио заметил на лице сына незнакомое ему выражение и встревожился.
- Значит, вы уже слышали?- сказал он, предположив, что в деревне мальчикам уже сообщили трагические вести.

Сантьяго поднял на него глаза, пылавшие ненавистью.
- Я слышал, что она погибла, потому что была одна!

Эти слова рубанули по дону Эмилио подобно ножам, глубоко его ранив.
- Что ты услышал? Что ты сказал? - дон Эмилио забрал вожжи из рук Фиделя, и повёл повозку и мула к тому, что осталось от конюшни.
- Пойдем, ты расскажешь мне, сын. Ты же скажешь мне, что тебя так разозлило?

Фидель почувствовал себя лишним, сообразив, что дон Эмилио сдерживает себя, чтобы не сказать лишнего при постороннем.
- Санти, я ухожу. Сейчас тут мне не место. Возможно, мне следует вернуться к матери. Ей нужна моя помощь.

Дон Эмилио кивнул в знак согласия.
- Фидель, возьми лошадь. Ты ездил на ней, и она тебя знает. Ты можешь привезти её завтра.

- Нет! - Сантьяго шагнул между ними. Он сказал это слово так, что все удивились. - Нет, я хочу, чтобы Фидель остался со мной.

Фидель подошел к нему.
- Будь разумным! Он хочет с тобой поговорить. Он не может сделать этого при мне. Я вернусь завтра.

Взгляд Сантьяго стал холоден. Движения его губ уже сказали Фиделю, чтобы он никуда не уходил, и уже наготове было словоизвержение, поэтому он счёл, что лучше послушаться.

- Оставайся, - сказал дон Эмилио. - Но дай нам немного времени.

- Я помогу сеньоре, - Фидель поклонился и отошел.

Дон Эмилио приблизился к сыну и попытался положить руку на его плечо. Мальчик отстранился.

- Пожалуйста, Сантьяго, подойди ко мне. Пойдем... поговорим друг с другом... мы пойдём?

   Сантьяго последовал за своим отцом, который начал подниматься на предгорье за домом. Это путь был хорошо знаком - мальчики в последние месяцы часто пользовались им, поскольку тот выводил к месту с впечатляющим видом на округу. Месту, ставшему уголком для раздумий Сантьяго.
Они довольно долго шли медленным шагом. Достигнув вершины холма, они увидел вдали крутые склоны Анд. Ни один из них не произнёс за это время ни слова.
Сантьяго шёл на значительном расстоянии от отца, что создавало неудобство, если тот захотел бы заговорить. Наступал вечер, и солнце скрылось за облаками, из-за чего похолодало. Повсюду были видны следы землетрясения: упавшие деревья, обрушившиеся в долину склоны холмов.
В земле зияли рытвины на месте некогда стоявших там больших валунов. Они следовали вдоль борозд, оставленных этими валунами, что рухнули вниз, едва не задев дом Кали, доказывая тем самым, как мало надо усилий природе для того, чтобы уничтожить человеческое жилище.
Дон Эмилио дошел до плоской скалы на вершине, и сел. Сантьяго вспомнилось, что в детстве отец частенько приводил его сюда.
Он вспомнил, как отец держал его и качал на своих коленях, а в это время его брат Эмилио оставался дома. Дону Эмилио хотелось побыть наедине со своим младшим сыном – это было особым событием для обоих. Ему хотелось, чтобы Сантьяго почувствовал, что он особенный -  из страха, что мальчик не получает достаточного внимания от матери, предпочитавшей своего старшего сына.
Сантьяго наслаждался теми моментами. Однажды, когда они пришли сюда, у него появилось предчувствие, что это в последний раз, и он оказался прав. Дон Эмилио потерял интерес к прогулкам, и у Сантьяго не было сомнений, что виной тому - ухудшившееся состояние матери. Теперь же он повернулся к отцу лицом, с ощущением оправдываемой властности задал вопрос, как будто имел полное право на это:
- Почему мы перестали приходить сюда?

Дон Эмилио был удивлен нотками властности в словах сына. Мальчик, стоявший перед ним, теперь выглядел выше и внушительнее. Сантьяго казался почти что равным ему.

- Отец, почему мама осталась одна? Ответь мне! Где был ты, когда это случилось? - Сантьяго взмахнул руками, чтобы указать на окружающие их разрушения, не сводя при этом обвиняющего взгляда с дона Эмилио.

- Где был ты, когда она нуждалась в твоей помощи?

- Сантьяго, то, что я собираюсь сказать тебе, возможно, не будет иметь для тебя большого значения. Ты можешь не верить мне, и я не стану обижаться, если ты примешься расспрашивать других, чтобы узнать, говорю ли я правду. Вчера, когда случилось землетрясение, я находился в деревне в баре. Но я не был пьян! Я побежал домой, как только понял, что происходит. По дороге я встретил сеньору Селесту. Она шла, чтобы найти меня.
- Твоя мать не была одна. С ней оставалась сеньора Селеста, и она сказала мне, что твоя мать отказалась покидать дом, когда начались толчки. Как та не пыталась, но так и не смогла уговорить её выйти из дома. Сеньора решила спастись лишь тогда, когда поняла, что твоя мать решила остаться в доме, чтобы погибнуть.
- Сантьяго, я знаю, что всё это бессмысленно. Я понимаю, что это не оправдает того, что случилось. Я уверен, что находясь дома, я бы помешал ей поступить так. Но, Сантьяго, твоя мать погибла не потому, что осталась одна, и не потому, что я пьянствовал в каком-то баре, не способный ей помочь. Сынок... Я любил её! Я не хотел, чтобы с ней что-то случилось...
И дон Эмилио посмотрел в глаза сыну.
- Я знаю, ты понимал, что между нами не всё гладко. Твоя мать уже много лет была глубоко несчастна. Верь мне, когда я говорю, что пытался сделать ее счастливой. И на какое-то время преуспел в этом... или мне так казалось. Когда ты и Эмилио были маленькими, она гордилась вами, и жила только одной заботой о вас. Мы с ней поженились, когда она была ещё очень юной. Не знаю, почему, но она была несчастлива уже тогда. Она не хотела покидать свою любимую Испанию. Она каждый день своей жизни жаждала вернуться туда, и каждый день здесь был для неё бременем.
- Она с трудом пережила смерть твоего брата, и это заставило её обратиться внутрь себя, она обратилась к воспоминаниям своего девичества. И там она могла наслаждаться беззаботными чувствами, когда ещё была незамужней. Ты страдал из-за того, что потерял её любовь, а я не знал, как сказать об этом тебе. Каждый прошедший день твоя печаль болью отзывалась в моем сердце. А затем я увидел, что ты нашёл человека, который ответил тебе взаимностью. Я был счастлив, что ты обрёл в Фиделе друга. Хороших друзей очень мало, Сантьяго. Дорожи этой дружбой, ибо она хороша. И я увидел, что ты нашёл друга, и что я не способен заполнить пустоту, оставшуюся после ухода твоей матери. Как и она, я тоже сбежал. Я нашёл утешение в бутылке.
- Сантьяго, я не мог видеть ее такой, какой она стала, зная, какой она была раньше!

Дон Эмилио повернулся, чтобы посмотреть на далекие горы. Сантьяго, сидевший с другой стороны валуна, внимательно слушал. Он услышал дрожь в голосе отца и понял, что тот плачет. Он видел слёзы отца до того момента всего один раз в жизни, на похоронах Эмилио. И не думал, что сможет когда-либо снова увидеть, как плачет его отец, и надеялся, что вскоре его настроение изменится. Когда он собрался встать и уйти, отец пересилил себя и подошел к нему. Сантьяго почувствовал злость, которую не мог скрыть, и её целью был дон Эмилио. Ничто не могло изменить ту истину, что его мать была бы жива, если бы его отец находился рядом.
Неожиданно, подобно волне, на Сантьяго накатила тошнота, усиленная судорожной болью, и будто сквозь бурю чувств в его мозг ворвалась мысль - он ощутил тяжесть её откровения - Флоринда Кали была бы жива, если бы он сам не поехал в Лиму! Разве он не поехал туда, намереваясь провести время с Фиделем? Разве он не поехал туда, чтобы заниматься там любовью? Разве не лежали они в постели, обнимая друг друга, когда она теряла жизнь? Может, она их даже видела?
Вина Сантьяго таилась под его гневом - это был самый удобный побег от реальности. Всю дорогу от Лимы эта мысль, едва различимая, начинала мучить его, и он всякий раз избегал её, как только она становилась более явственной. Он винил отца в том, в чём и сам был повинен.
Сантьяго обернулся к дону Эмилио, неспособный поднять на него глаза, а в его ушах звучало эхо обвиняющих слов, брошенных отцу. Дон Эмилио подошел и обхватил Сантьяго руками, крепко прижав его к себе, и они долго стояли так, обняв друг друга.

- Я люблю тебя, папа!

- Я люблю тебя, Сантьяго! В твоём лице так много от твоей матери! Ты очень похож на неё, и именно поэтому ты всегда был мне ближе, чем твой брат. Я знаю, что это было не совсем правильно. Твоя мать чувствовала это и пыталась исправить, обратив на Эмилио больше внимания, чтобы восполнить недостаток моего. В твоем брате было нечто такое, что я никогда не мог понять, и что мне не нравилось.
- Я понимал, что это заметно, что это чувствуется. Ты же думал, что мать любит тебя меньше. Это было не так. Она сблизилась с Эмилио, потому что беспокоилась за него, и его смерть разбила ей сердце. Сантьяго, ты не знал, как много для неё значил. Она же чувствовала твою самостоятельность и уверенность в себе. Она думала, что ты не нуждаешься в ней так сильно, как Эмилио. Когда ты родился, все заметили, как ты красив и об Эмилио забыли. Она это поняла. Она пыталась дать ему то, что он не мог получить от меня.

   Они смотрели друг на друга. Сантьяго никогда не был так близок с отцом, как в этот момент; даже ближе, чем в детстве, когда они приходили на это место. Сантьяго продолжал обнимать отца, не желая разрывать объятий, и его сердце переполняли эмоции, смешанные с ненавистью, и, казалось, что оно вот-вот лопнет. Он не знал, против чего, или кого эта ненависть направлена. Отчаяние прорвалось наружу рыданиями, и он заплакал.

Луна была полной и хорошо освещала тропу, по которой они спускались с холма. Повсюду стояла тишина, слишком заметная, чем обычно, как будто земля приходила в себя после смятения.
От конюшни Фидель заметил две фигуры, спускающиеся по склону. Он следил за их движением, пока два светлых пятнышка не скрылись в темноте. Вскоре он увидел дона Эмилио, обнимающего сына за плечи - они тихо разговаривали. Фидель вздохнул с облегчением; его переполняла любовь - он едва удержался, чтобы не подскочить и не обнять мальчика. Сантьяго повернулся к Фиделю, и между ними пробежало что-то, что разожгло их страсть.

- Уже поздно... - сказал дон Эмилио. - Утром нужно очень многое сделать.
Он оглянулся в поисках сеньоры Селесты:
- Она ушла?

Фидель кивнул.
- Да. Она попросила меня передать, что вернется утром.

Дон Эмилио удерживал Сантьяго, вытянув руки. Его глаза были печальны, хотя, казалось, что он был доволен исходом их разговора.
- Сантьяго, есть нечто, чего ты, возможно, не захочешь. Я пойму, если ты откажешься.

- Ты ошибаешься, отец, - Сантьяго покачал головой. - Думаю, что знаю, что ты собираешься сказать. Я хочу увидеть ее. Где она?

- Она лежит возле грота, там её и похоронят завтра, рядом с Эмилио.

   Сантьяго направился в сад и подошел к маленькой статуе Богородицы. Та стояла на низком пьедестале, окруженном цветами. С одного её бока находилась свежевырытая могила. Рядом стоял еще один надгробный камень. Тело его матери лежало под одеялом, и он отдернул край, чтобы открыть ее лицо. Он затаил дыхание, и его сердце забилось, когда заглянув ей в лицо, он увидел умиротворённость, которую уже давно не видел.
Волосы Флоринды были расчесаны, она выглядела так, словно только заснула. В уголках её рта застыла лёгкая улыбка, поразившая Сантьяго. Она не улыбалась с тех пор, как погиб Эмилио.
Он наклонился и коснулся ее губ своими губами. Они были холодными: несмотря на это, ему с трудом верилось, что она мертва. Он часто видел её такой, как сейчас - когда она спала. И если нежно её коснenmcz - как он делал это много раз раньше - то она проснется. Он должен только позвать её, чтобы она открыла глаза.

- Mamacita... mamacita... ты теперь счастлива? Ты улыбаешься, и, кажется, что ты счастлива. Прости, что меня не оказалось рядом, когда я был тебе нужен. Прости меня, мама. Мне хочется рассказать тебе, как я любил тебя... знаешь как сильно? Проснёшься ли ты, если я скажу, как нуждаюсь в тебе? Папа рассказал мне, что ты была несчастна. Я знаю, что ты ненавидела это место. Я знаю об этом. Спасибо, мама, за то, что любила меня так сильно, а я, будучи мальчиком, не понимал, как ты несчастна. Папа рассказал, почему мне казалось, что ты любила Эмилио больше, чем меня... прости меня за то, что говорил слова, причинявшие тебе боль. Теперь я понимаю, почему ты так поступила...

Он взялся за одну из ее рук, сложенных на груди. Сантьяго говорил тихо, не замечая слез, туманивших взгляд. Он давился ими до тех пор, пока мог подавить рыдания, и понял все, что чувствует с тех пор, как впервые услышал о ее смерти. Его тело сотрясалось от накатывающих волн скорби, и он понял, что рядом с ним на коленях стоит отец, и обнимает его.
- Это правильно, что ты плачешь, сынок. Пусть то, что ты чувствуешь, выйдет со слезами наружу. Посмотри на ее лицо, Сантьяго. Впервые за столько лет она в мире с собой. Порадуйся за нее. Знай, что она никогда не будет далеко от нас, она всегда будет в наших мыслях.

   Когда они вернулись, то увидели, что Фидель собирается уходить. Дон Эмилио попросил мальчика переночевать у них. Он понимал, что Сантьяго нужен друг, и что он нуждается в утешении. Отправляясь спать, дон Эмилио поцеловал сына, и пожелал ему спокойного сна.

   Мальчики воспользовались помещением, в котором была кухня, так как в комнате Сантьяго не было крыши. На кухне имелось что-то вроде небольшого алькова, используемого для хранения продуктов. Они зажгли огонь в небольшом очаге, и в комнате стало достаточно тепло и уютно. Они уложили на пол маты. Сантьяго увидел, что Фидель, раскинувший руки и вытянувшийся на боку, уже спит. Он постоял несколько мгновений, молча и внимательно наблюдая за своим любовником. Он позволил своей одежде упасть на пол и скользнул под покрывало. Фидель отреагировал на это, придвинувшись и обняв его. Прикосновение тела Фиделя оказалось тем необходимым, что привело к всплеску между ног Сантьяго и полному расцвету там. Сейчас больше всего на свете ему хотелось любви. Он нуждался в утешении, и прислушивался к звукам в комнате отца. Когда он перестал их слышать, то понял, что дон Эмилио улёгся на ночь и заснул.
Сантьяго позволил теплу заполнить его, ощущая гладкую кожу Фиделя своей кожей. Он закрыл глаза и представил себе, как сливается и становится одним целым с Фиделем. Он ощутил, как забилось его сердце, и почувствовал готовность его любовника по твёрдости, что давила между его ног. Он потянулся и взялся за горячий пенис Фиделя, ощущая, как тот пульсирует и растет. Сантьяго повернулся лицом к Фиделю. Их рты встретились, а языки коснулись друг друга.
Сантьяго осторожно отодвинулся. Он сел и оседлал бедра своего возлюбленного, почувствовав эрекцию Фиделя у нижней части своей спины. Раскрывшись, он позволил Фиделю медленно войти в него.
- Я люблю тебя,  - прошептал Фидель.

- Трахни меня!.. - скомандовал Сантьяго.

- О да... пожалуйста, позволь мне разлиться в тебе... я хочу быть с тобой, даже когда меня здесь нет. Я хочу только тебя!

Но Сантьяго остановился. Вместо этого он подвинулся и наклонился к Фиделю и его собственная эрекция замаячила всего в нескольких дюймах от рта Фиделя, а на её головке уже блестела капля сока, который так ему нравился. Одним движением Фидель приподнялся и принял Сантьяго в свой рот и надвинулся на его член так, что тот погрузился глубоко в горло. Его язык ласкал и лизал, гладил и толкал яички мальчика до тех пор, пока Сантьяго  не стал извиваться от удовольствия. Руки Фиделя держали и ласкали ягодицы мальчика, а его палец протиснулся между ними так, что вскоре оказался внутри, увеличивая возбуждение Сантьяго. Тот не смог долго сдерживаться.
- Если не остановишься... то я кончу в тебя, а я пока этого не хочу.

Палец Фиделя остался, и продолжил медленно двигаться - этого было достаточно, чтобы заставить Сантьяго просить большего, вопреки его прежним просьбам прекратить. По-прежнему с членом мальчика во рту, Фидель наблюдал, как Сантьяго начал вращать бёдрами, мышцы его живота напряглись и запульсировали. Тело младшего мальчика вытянулось в экзальтации; его голова откинулась назад; длинные волосы, мокрые от пота, разметались по плечам. Руки Фиделя поддерживали Сантьяго за бёдра, и он даже подтянул его глубже в свой рот. Он ощущал запах пота и мускуса от промежности мальчика - запах, которого он страстно желал и который обожал. Он любил этот кожаный мешочек, наполняющийся жидкостью, вкус которой он обожал, которую мог держать во рту очень долго - иногда добровольно эякулируя ради подобного опыта.
Сантьяго же, почувствовав в себе палец, испытал острое удовольствие, распространяющееся по всему его паху каждый раз, когда тот двигался в нём. Он почти плакал от удовольствия и непередаваемого восторга от осознания, что Фидель отсасывает ему. Фидель был мастером в этом деле - он знал, как довести мальчика до экстаза. Сантьяго смочил своей слюной пенис Фиделя и отодвинулся назад, чтобы насадиться своим анусом. Он изучил все выражения лица своего возлюбленного и был уже на грани эякуляции, когда почувствовал, как в него входит член Фиделя - глаза Фиделя закрылись в экстазе, когда тот ощутил, что вошел в мальчика до предела.
Сантьяго всегда был заворожён реакцией, которую мог вызвать у Фиделя, занимаясь с ним любовью. Он изучил его лицо с резкими чертами горного индейца - чертами, смягчавшимися всякий раз, когда они занимались любовью. Взгляд Фиделя становился нежным, и иногда Сантьяго казалось, что он видит совершенно иного человека, так смягчалась резкость родовых черт лица его любимого от экстаза во время актов любви.

Когда Сантьяго был младше, ещё до того, как он хорошо узнал Фиделя, он никогда бы не поверил, что подобный парень с грубой речью и манерами мог оказаться мариконом. Иногда, при их занятиях любовью, он вспоминал первое пробуждение своей страсти, когда всё его замешательство разъяснилось - он увидел, как Фидель и Эмилио занимались вместе сексом.
Это случилось летом, когда Эмилио и Фидель решили подняться в горы, где было прохладнее. Сказали, что идут охотится с помощью рогаток. Сантьяго с собой не взяли, и, почувствовав себя обманутым, он последовал за ними. Сантьяго поведение обоих мальчиков показалось странным, и он никак взять в толк причину этого обмана. Для начала, они проявили чрезмерную осторожность, следя, чтобы за ними никто не шёл, и Сантьяго пришлось быть особенно внимательным, чтобы не оказаться обнаруженным; их осторожность только усилила его подозрения. Вместо того чтобы направиться к холмам, мальчики спустились в сухое русло реки.
А там, скрывшись от их глаз среди разросшихся деревьев, Сантьяго подсмотрел, как они избавляются от одежды. Прикованный к месту, он увидел, что они делают друг с другом - он и не знал, что такое возможно - и увиденное вызвало напряжение между его ног. Он почувствовал, как к его голове прилила кровь, а в ушах зашумело. Он не сводил глаз с двух обнажённых тел, чувствуя, что его сердце вот-вот вырвется из груди, и увидел, как его брат вставил свой член в рот Фиделю, удивляясь, как грубо действует Эмилио, совершенно безразличный к стонам другого мальчика. Раз за разом Эмилио входил в рот Фиделя, без осторожности и какой-либо подготовки, наслаждаясь своей властью над ним, которую тот вынужден был терпеть из-за своей сексуальной ориентации. Эмилио искал слабости и пользовался ими в качестве оружия - воспользовавшись слабостью Фиделя, он использовал его.
Сантьяго с увлечением наблюдал за мальчиками и так возбудился, что кончил, даже не дотронувшись до себя, в момент, когда его брат достиг кульминации.
Это воспоминание приходило каждый раз, когда Сантьяго позволял Фиделю взять себя, но в этом случае их акт любви не был связан с доминированием или подчинением - это была их взаимная любовь.

Не существовало ничего такого, что Сантьяго ни сделал бы ради Фиделя, или же, в чём-либо отказал ему. Ныне же, раскачиваясь, он ощущал член своего любовника глубоко внутри себя, позволяя себе принимать острые ощущениями от боли и удовольствия. Он ускорил свои движения, зная, что Фиделю нравится слушать, как он выкрикивает его имя и слова, описывающие в деталях действия, которыми они занимались друг с другом. Он знал, что Фидель дойдёт до своего пика, когда он выгнет спину и даст тому полностью войти в себя, буквально пронзить; когда уже больше ничего невозможно сделать. И поток белой жидкости ударит так, что каждый спазм члена Фиделя вызовет его собственную эякуляцию, часто посылавшую его соки далеко за плечи его любовника.
Они находились очень близко от отцовской комнаты и старались контролировать свой экстаз. Сантьяго схватил за руки Фиделя и крепко сжал их, почувствовав всплеск, зародившийся в глубинах его ануса, а Фидель испустил приглушённый вскрик, достигнув оргазма. Фидель, эякулируя в Сантьяго, следил за кульминацией мальчика по его животу. Он быстро приложил туда пальцы, ощущая сокращения его мышц. Когда все закончилось, они тихо улеглись, обняв друг друга, соприкоснувшись влажными телами в желании почувствовать сердцебиение партнёра, и шепча слова любви. Хотя Фидель возбуждался, слыша их, ему нелегко было их произносить. Но сейчас он говорил эти слова, понимая, как нуждается в них Сантьяго.
- Я так обрадовался, когда увидел, что вы с доном Эмилио возвращаетесь вместе. Это самое лучшее, что ты мог сделать. Ты так любишь отца, и поэтому не позволил бы, чтобы вы отдалились друг от друга в такой день. Ты чувствовал по отношению к нему столько злости только потому, что очень сильно любишь его.
- Я не понял бы, как он смог примириться с твоим гневом, и не понял бы, как ты стал бы жить с таким чувством. Слова, которые ты хотел сказать, разбили бы ему сердце.

- Знаю, - Сантьяго прижался плотнее к Фиделю. - И я рад, что не сказал ему больше, чем сделал, так всё кипело во мне! Спасибо, что остался со мной, Фидель. Я люблю тебя.

- И я люблю тебя, Сантьяго. Я не могу говорить часто то, что тебе хочется слышать, но люблю тебя от этого не меньше.

Они шептались, пока их не настиг сон. В течение ночи Сантьяго дважды просыпался, чтобы плотнее прижаться к боку Фиделя. Его лицо освещалась отблесками пламени в очаге, а сердце наполнялось нежностью, но он хранил молчание, пока высокое небо не озарил рассвет.

 

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

   Флоринда Кали была похоронена рядом со своим старшим сыном Эмилио 12 декабря 1848 года. Через два дня после её погребения священник провёл мессу за упокой её души. Для многих, кто ее знал, она была спокойной и погружённой в себя женщиной, не особо эмоциональной, но любящей своего мужа и жившей ради своих детей. Люди с почтением и уважением наблюдали за горем сына и мужа.

Со временем Сантьяго обрёл утешение в мастерской. Территория у дома была расчищена, и в мастерской уже можно было работать. Мальчик хоронил своё горе, полностью погружаясь в работу с деревом. Он любил дерево и умел чувствовать его текстуру и особенности. Время останавливалось, когда он занимался резьбой - он работал долгими часами, и только небольшое неудобство в желудке напоминало, что время приёма пищи  уже давно миновало.
Когда позволяло время, они, с помощью нескольких соседей, восстанавливали дом. Приходил помогать и священник: Сантьяго начал замечать, что дон Эмилио и падре Липолито стали проводить вместе много времени - за работой они вели долгие разговоры. Эти разговоры были о серьёзных вещах. Они часто продолжали их на совместных прогулках, вышагивая рядом друг с другом. Однажды они поднялись в горы и задержались там до захода солнца. Вечером, когда Сантьяго сильно проголодался и больше уже не мог терпеть, он отправился на поиски сеньоры Селесты, чтобы узнать у неё насчёт ужина.
- Ешь, Сантьяго, - убеждала она, поставив перед ним суп и хлеб. - Ты за день не съел ни кусочка, а я не хотела тебя беспокоить раньше времени. Давай, милое дитя, садись и приступай к еде. Не жди своего отца и священника.

Сантьяго ел жадно и быстро, желая вернуться и закончить то, что он вырезал, а после - не опоздать на встречу с Фиделем.

- Ешь медленнее! Почему ты так торопишься? Наслаждайся едой и не оскорбляй свой желудок, и не жалуйся потом весь день, что тебе плохо от моего супа - в этом не будет ничьей вины, кроме твоей.

   Она подошла ближе и поцеловала его в макушку. Сеньора Селеста сильно привязалась к тихому и нежному мальчику. Её пленяли его красивые губы и глаза. Многие женщины деревни обсуждали Сантьяго. Его внешностью восхищались, да и выпуклость между ног не оставалась незамеченной. Как-то раз он зашел на кухню, думая, что в доме никого нет. Она повернулась и увидела его стоящим голышом и в удивлении смотрящим на неё. Ее глаза опустились на его промежность, и он смутился из-за её взгляда. Ничего не было сказано, но потом сеньора Селеста иногда позволяла себе делать замечания о том, как он вырос и каким большим стал.
Вскоре, однако, эти замечания перестали смущать его, и он привык к ее восхищению. Иногда, раздеваясь, он даже намеренно предоставлял ей возможность заметить его в каком-нибудь провокационном положении. Но ее возраст извинял дурную славу её назойливости и языка.

- Так ты одеваешься, чтобы уйти? Ты в мыслях о какой-то юной деве, и дразнишь её этим? - спросила она, указывая на его промежность. - Только любовь может выгнать молодого мужчину в такую холодную ночь, только храбрец может гулять по тёмной и пустынной дороге.
- Ты пахнешь так сладко! Ты воспользовался духами своей матери, не так ли?! Их запах прекрасен и опьянит любую, но я сомневаюсь, что юную деву тронет запах полевых цветов, Сантьяго. Наверное, более мужественный запах подчеркнул бы твои мужские качества, правда? - и она снова посмотрела на его промежность.
- Я принесу тебе другие духи, которыми пользовался мой муж всякий раз, когда хотел заманить меня в постель, - сеньора Селеста хихикнула и закудахтала, как это делала она, занимаясь стряпнёй на кухне; она смеялась над тем, как он покраснел.
Уходя, Сантьяго поцеловал её в лоб.

- Будь с ней добрым и нежным, дитя. Игрушка, которую ты носишь между ног, может легко стать оружием, если она не используется по назначению!

Ее смех прозвучал вдогонку, когда он направлялся в сторону дома Фиделя, думая, что её намёки лучше оставить без ответа.

   Они встретились у дорожного столба - так они поступали почти каждый вечер. Темнота позволяла им без опасений взяться за руки. Полная луна освещала путь, которым они осторожно спускались в сухое русло реки. Оно заполнялось только во время дождя, но влаги в почве хватало на то, чтобы его берега были полны кустарников. Они вышли к поляне, окружённой зарослями - идеальному месту для свиданий. Заросли были довольно плотными: даже в свете дня мальчиков вряд ли бы заметили как от русла реки, так и с дороги, что шла выше.

   Фидель хорошо знал это место и даже в темноте мог уклониться от камней и обойти овраги на их пути. С собой они приносили охапку травы и стелили на землю, а затем часто садились и часами разговаривали о вещах, о которых Сантьяго прежде ни с кем и никогда не говорил. Что-то в Фиделе вызвало у него такую потребность. Фидель был хорошим слушателем, заставляя Сантьяго почувствовать, что сказанное им обладает смыслом. Они приходили сюда, потому что не существовало иного места, где они ощущали бы себя в безопасности. Дух их любви укрепил их отношения, и вечерние часы, проведенные вместе; и время, в течение которого они держались за руки; и разговоры стали для Сантьяго сладкими моментами, скрашивающими одиночество дней. Эти моменты усиливались, когда он чувствовал внутри себя Фиделя и осознавал, с волнами собственного удовольствия, какое сильное наслаждение он дарит другу. Сладкий экстаз появлялся от познания того, что от свидания к свиданию он носит внутри себя частичку Фиделя и, следовательно, почти с ним не расстаётся.

   Несмотря на то, что их любовный пыл несколько охладел из-за недавних событий, в тот вечер у каждого из них ещё хватало страстного желания превратить свидание в восхитительное событие. Несмотря на холодный сезон, ночь оказалась спокойной и они, раздевшись, укрылись одним только одеялом, и некоторое время лежали, молча наблюдая за звездами.
- Как чувствует себя твой отец? - спросил Фидель. - Всем интересно, почему падре Липолито и он в последнее время так часто бывают вместе.

- Не знаю. Отец ушел в деревню, чтобы снова с ним встретиться, и сказал сеньоре Селесте, чтобы я его не ждал.

Фидель вопросительно посмотрел на него.
- Тебя это не беспокоит?

- Нет. Я знаю, что он собирается выпить, после того, как уйдёт от священника. Думаю, что у него есть на это право. Он заслужил его. У меня есть ты, а у него есть бутылка - не слишком большое утешение, правда? Каждому своё!

- Я утешаю тебя? - спросил Фидель, покусывая Сантьяго за ухо. - Я даю тебе утешение?

Сантьяго начал возбуждаться, почувствовав дыхание на своей шее, и вскоре его член стоял.
- В такие моменты ты даришь мне всё, а не только утешение, - сказал он, взявшись за руку Фиделя и заводя ее под одеяло.

Фидель счел восхитительной возможность подержаться за вставший член своего любимого - он с нежностью ощущал, как в пенисе мальчика пульсирует страсть. Фидель хихикнул, перекатился на Сантьяго и, поместив собственный пенис между ног мальчика, накрыл его рот своим.
- Я люблю тебя, Санти! - Фидель обнял Сантьяго так сильно, что мальчику стало больно.

Они занимались любовью, и физический смысл этого выражения был лишь небольшой частью того, что подобное значило для каждого из них. Помимо любви, которую Сантьяго испытывал к родителям, у него не было иных чувств по отношению к кому-либо кроме Фиделя. Иногда подобное становилось невыносимым, и тогда его чувства к Фиделю усиливались, тогда их тела сливались, и ничто другое не могло сравниться с этим.

   Сантьяго вспомнился момент, когда он впервые почувствовал влечение к Фиделю. Он снизу вверх смотрел на большого мальчика, который, казалось, знал всё обо всём, и которым восхищались окружающие. Фидель нравился всем деревенским детям, и они ходили за ним по пятам. Сантьяго влекло к Фиделю, потому что сам Фидель выказывал к нему такой же интерес. Он обращался к Фиделю за защитой, когда старший брат слишком сурово выговаривал ему или плохо обращался с ним – у Эмилио была склонность к подобному. И поэтому у Сантьяго чувство восхищения Фиделем медленно превратилось в гораздо более глубокое чувство.

   Сантьяго много раз гадал, почему для дружбы из множества других деревенских детей Фидель выбрал именно его. Он часто ловил на себе взгляды Фиделя, которые, казалось, гипнотизировали, и ему было интересно, что тот большой мальчик углядел в нём. Некоторое представление о том, что значит внешность, Сантьяго получил, когда стал замечать других людей - в основном, мужчин - бросавших на него в ответ такие же взгляды. Это привело тому, что он начал изучать самого себя. Однажды, стоя перед  зеркалом, он был удивлен красотой мальчика, глядевшего на него оттуда. Без самодовольства он понял, что превращается в молодого человека исключительной внешности, и это доставляло ему удовольствие, ибо раньше он считал себя довольно несуразным.

   Он спрашивал себя, что будет с его отношениями с Фиделем, какая судьба их ждёт. Они уже обсуждали отъезд из Санта-Сесилии, потому что оба понимали, что не смогут долго скрывать свою связь в такой маленькой деревне, рискуя быть обнаруженными. Тайных свиданий не хватало, а поездки в Лиму случались не часто. Им же хотелось жить вместе, и они уже говорили о побеге в Лиму, но Сантьяго понимал, что не сможет бросить отца. А его отец считал, что мальчик должен продолжить семейное дело. Из Сантьяго получился хороший ремесленник. Положение казалось безвыходным, поэтому они решили положиться на время и рок, совершенно не сознавая, насколько точным окажется их предположение!

   Сантьяго и Фидель заснули в тепле и любовной близости, погрузившись в трансоподобное оцепенение. В какой-то момент Сантьяго начал понимать, что прошло уже несколько часов - он был уверен, что уже глубоко за полночь.
- Фидель, проснись. Твоя мать подумает, что с тобой что-то случилось. Мы должны вернуться... просыпайся!
Он нежно тряс Фиделя за плечо, пока тот не открыл глаза и не улыбнулся.
Заглядывая в глаза Сантьяго, Фидель притянул мальчика к себе и поцеловал его.
- Я хочу почувствовать тебя у себя во рту, Санти.

Их языки встретились и принялись исследовать друг друга, в то время как они изучали чувственность этого ощущения. Каждому из них был знаком вкус его партнёра, и каждый из них желал задержать это ощущение, как символ своего возлюбленного.

   Мальчики проделали обратный путь в молчании. Сантьяго проводил Фиделя до дома. Возвращаться в свой дом он не торопился, решив, что там его никто не ждёт, и поэтому удивился, услышав отцовский голос.
- Где ты был, сын?

- Ходил к Фиделю. Мы разговаривали и заснули. Я не думал, что ты вернёшься назад так скоро. Прости, что заставил тебя волноваться.

Дон Эмилио растопил огонь в очаге и поставил на плиту чайник.
- Ты и Фидель очень близкие друзья.

Сантьяго почувствовал, как зачастило его сердце; он не был уверен в смысле сказанного, но подозревал худшее: его отцу стал понятен характер их отношений. Хотя эти слова были произнесены довольно простодушно!

- Он мой лучший друг!

- Ты очень скучал бы по нему, если не мог бы с ним видеться, да?

- Отец, что ты хочешь сказать?

- Сантьяго, как ты знаешь, я часто виделся с падре Липолито. Он поведал мне о многих удивительных вещах. Я рассказал ему, что с этим местом связаны наши болезненные воспоминания, что мне трудно тут быть счастливым. У меня ныне появились страх и неприязнь к этому месту, и я даже подумываю продать то, что у нас есть в деревне и перебраться в Лиму. Падре сказал мне, что кое-кто, представляющий богатых торговцев, имеет интерес к землям в округе и хочет приобрести их в деревне. Им нужна земля для фермы, и падре чувствует, что мы можем получить за неё хорошие деньги. Мы могли бы хорошо устроиться в Лиме. Хочешь переехать туда?

Сантьяго был так удивлен, что потерял дар речи. Он подумал о Фиделе - мысль о том, чтобы покинуть его и больше с ним не видеться, не иметь возможности проводить с ним вечера, заставила мальчика похолодеть. Глубочайший страх от невозможности воспрепятствовать надвигающимся событиям охватил его.
- Зачем мы должны так поступать?

Дон Эмилио был удивлен страхом, появившемся в глазах сына. Он-то думал, что мальчик подпрыгнет от радости и будет в восторге от возможности покинуть деревню и переехать в Лиму, откуда он всегда возвращался удивлённым, восторженным и восхищённым.
- Я думал, что ты захочешь переехать в Лиму. Но нет необходимости решать это сегодня ночью. Нам следует всё обдумать. Пожалуйста, попытайся рассмотреть все возможности, которые могут открыться перед тобой, и мы поговорим об этом в другой раз. Уже поздно, пора ложиться спать. Иди, ложись в постель. Я скоро приду, мне нужно ещё кое-что сделать.

- Пожалуйста, отец, почему мы не можем остаться тут? У нас здесь есть все, что нужно. Мне не хочется переезжать в Лиму.

- Хорошо, Сантьяго. Не расстраивайся. Ещё ничего не решено. Я не стану ничего делать, не посоветовавшись с тобой.

  Сантьяго лег спать обеспокоенным. Ему снились тревожные сны, он часто просыпался, а когда снова засыпал, то к нему возвращался один и тот же сон. Он оказывался в незнакомом месте, окруженный незнакомыми людьми. Но чувствовал, что знает их. И говорил им, что потерялся и нуждается в помощи, чтобы отыскать дорогу домой. Они же притворялись, что не знают его, были глухи к его просьбам, и приходилось искать выход из создавшегося положения в одиночку. Он шел в определенном направлении, потому что считал его правильным, но чем дальше шёл, тем менее знакомым казалось ему окружающее, а знакомое становилось ещё более удалённым. Почувствовав кого-то позади себя, он повернулся, и обнаружил, что те люди наблюдают за ним, но помогать не собираются. Его страх и отчаяние росли, пока он не проснулся от рвущегося из горла крика.

   После столь нервной ночи глаза Сантьяго были мокрыми от слёз и опухли, руки и ноги болели от напряжения, а он сам  был ошеломлён и напуган. Он накинул на плечи одеяло и вышел в сад. Было пасмурно, западный ветер принёс собой запах океана. Сантьяго смотрел на белые камни, подобные призракам в тени, и статую Девы Марии между ними. Он подошел к могилам и опустился на колени у свежевскопанной почвы.

    Сантьяго вслушивался в ночные звуки и вспоминал свою мать - как она гуляла ночью по саду, когда остальные домочадцы спали. Ночи успокаивали её, и Сантьяго, будучи ребёнком, иногда бодрствовал вместе с ней. Он поднял голову и огляделся, пораженный ощущением непостоянства, сознавая, что его пребывание здесь, в этом месте, подходит к концу.

Оставалось всего лишь два дня до Рождества Христова, и деревня бурлила от волнения, хотя недавняя катастрофа помешала надлежащей подготовке к празднику. Деньги, отложенные на угощение и подарки, были потрачены на ремонт и предметы первой необходимости. Тем не менее, дух праздника нельзя было уничтожить.

   Ла Посада была способом поднять праздничное настроение сезона, и дети жаждали поучаствовать в торжестве задолго до его наступления. Этот фестиваль начинался за шестнадцать дней до Рождества. Дети ходили от дома к дому, представляя Святое семейство, ищущее убежище на постоялых дворах Вифлеема. На двенадцатый день приют давался теми, кто проводил торжество, на котором угощали детей и раздавали им подарки. Ныне же время, когда пришла пора проводить праздничное шествие, было встречено без большого восторга. Многие семьи потеряли жильё. Даже у падре Липолито не получилось своими проповедями вызвать благодарность к Богу за то, что всё сложилось не так плохо, как могло, и было спасено множество жизней. Люди чувствовали, что было бы честнее и справедливее, если бы Бог оставил их в покое. Землетрясение никак нельзя было признать особой милостью. Если Богу захотелось поднять праздничный дух этой поры, то он выбрал для этого весьма своеобразный способ!

   В последующие два дня Сантьяго почти не видел своего отца. Дон Эмилио проводил всё свое время в деревне со священником. Он возвращался поздним вечером и часами читал газеты и газетные вырезки, которые давал ему падре, ни на что не обращая внимание. Он казался одержимым.
Сантьяго дождался возвращения своего отца, и когда в его комнате стих шум, пошел на кухню, чтобы провести расследование, что же вызывает такой интерес. Большинство бумаг по-прежнему лежало там, и он при свете очага начал читать жирные заголовки на некоторых страницах. В них рассказывалось о больших богатствах, обнаруженных в горах, в месте под названием Калифорния, где-то на севере. Сообщалось, что люди со всех уголков мира съехались в это место - и многие моментально разбогатели. Сантьяго рассматривал рисунки больших домов, ныне принадлежащие этим бывшим шахтерам. Он видел карты, на которых указывалось местонахождение гор, где нашли золото. И повсюду люди были возбуждены этим новым открытием.

   Сантьяго задумался о намерениях своего отца. Он помнил обещание, что ничего не будет сделано без его согласия. Он читал всю ночь, и заразился волнением, заставившим его сердце забиться. Газеты были полны рассказов о людях, об их приключениях и относительной лёгкости, с которой они сколотили себе состояние. Просто нужно было нагнуться и зачерпнуть песок на берегу реки, а затем уйти оттуда с самородками, которые стоили больше, чем человек мог заработать за жизнь. Рассказывалось и о вещах, которые можно было купить, обладая таким богатством. Он читал о сотнях людей, ставшими богатыми как короли.

   На следующий день дон Эмилио сообщил Сантьяго, что падре Липолито пригласил их после мессы разделить рождественский ужин с ним и несколькими избранными прихожанами.
- Ты должен хорошо выглядеть, Сантьяго. Надень новую рубашку, которую сшила для тебя мать. Ты вырос из одежды, ты очень быстро растёшь, сынок.
Дон Эмилио заметил, что одежда мальчика слишком уж облегает его тело, и удивился, что его сына совсем не смущает, что виднеется под ней.

- Зачем мы идем к священнику на обед, отец?

- Потому что нас пригласили. Нельзя отказываться.

- А это не связано с вашими разговорами? Я знаю, он дал тебе много газет. Я видел их. Ты собираешься уехать отсюда в то место, что называется Калифорния? Зачем нам нужно идти к священнику, и почему мы должны так внезапно все поменять?

 - Сантьяго, мы не попадали в такие обстоятельства раньше. Нужно думать по-новому. Есть кое-что, и я хочу, чтобы ты услышал это от священника, так что будь терпелив. Помни, что нас пригласили знатные люди, и это то, чем я не могу пренебрегать. Это может стать незабываемым Рождеством. Мы должны быть готовы держать наши умы открытыми и выслушать обо всех открывающихся для нас возможностях.

- Каких возможностях? - Сантьяго был одновременно взволнован и обеспокоен высказываниями своего отца.

- Тебе придется подождать и узнать об этом за ужином. Это мой тебе подарок. Надеюсь, что тебе понравится.

   Мальчик больше ничего не сказал, но следующие несколько часов провел в раздумьях о прочитанном в газетах. Он думал о том, что может оказаться где-то без Фиделя, и не знал, как у него получится жить с болью из-за его отсутствия. Он думал о том, что не сможет существовать без возможности прикоснуться и ощутить мальчика, который стал частью его души и мыслей. У Сантьяго перехватывало дыхание при мысли, что он окажется вдали от Фиделя. Тем не менее, его будоражили рассказы из газет, и он обнаружил, что постоянно думает о чудесах, описываемых в них. Воображение перемещало его в приключения настолько увлекательные, что он забывал - никаких планов ещё нет и в помине. Он счёл себя вероломным по отношению к Фиделя, и его заполнила печаль, поэтому он почувствовал необходимость бывать со своим возлюбленным больше, чем прежде. Сантьяго выскочил в дверь прежде, чем дон Эмилио смог его остановить.
Сантьяго не пришло в голову, что Фиделя может не оказаться дома - он уехал к родственникам в близлежащий городок Витарте. Только оказавшись у его дома, он вспомнил, как Фидель говорил ему, что на время уезжает туда  с матерью. Сантьяго надеялся, что Фидель еще не успел уехать, но уже издалека понял, что в их доме никого нет. Он сел на ступеньку у двери, пытаясь справиться с ужасным чувством обреченности, заполнившим его. Небо заволокло тяжёлыми тучами, грозившими дождем, а сквозь его тонкую тканную блузу проник холодный воздух, заставивший его задрожать, когда он заплакал.

День уже клонился к вечеру, когда он добрался до дома священника в Санта-Сесилии. Сантьяго ожидал, что его отец рассердится. Он был уверен, что все гости уже прибыли и обедают. Он пропустил мессу, и не знал, как оправдать свое поведение, потому что не мог обмолвиться о настоящей причине своего отсутствия.

   У дверей Сантьяго встретила служанка священника, которая сказала, что ужин уже закончился, и все гости собрались в библиотеке. К нему вышел дон Эмилио.
- Где ты был? Чем ты был одержим, когда убегал, зная, что нас ждут здесь? Мой Бог, Сантьяго, я начал волноваться, когда ты не вернулся, и с трудом объяснил твоё поведение священнику и остальным гостям. Скажи мне... где ты был?

- Отец, прости меня. Я не знаю, почему так поступил. Я внезапно почувствовал, что мне нужно убежать... куда-нибудь уйти. Я... мне показалось, что я задыхаюсь и поэтому нужно куда-нибудь пойти!

- Ты, должно быть, ходил до самой Лимы! Ты же ушёл почти восемь часов назад. Найди объяснение получше.

   Больше всего на свете Сантьяго хотелось сказать, что он ненавидит мысль об отъезде, потому что это означает его разлуку с Фиделем. Ему хотелось рассказать отцу, как любит он мальчика, и что они больше, чем просто друзья, чувствуя, что его отец уже начал подозревать о характере их отношений. Но он не был до конца в этом уверен и не желал подтверждать и соглашаться с этим, решив не создавать себе проблем.
- Отец, прости за то, что подвёл тебя. Когда я подумал обо всех тех людях, что будут в церкви, и о том, что там не будет мамы и Эмилио, и что мы можем покинуть это место, то я почувствовал себя так плохо, что не захотелось жить. Мне не хотелось видеть других людей. Я хотел побыть в одиночестве и подумать. И я пошел к дому Фиделя, но они уехали. Мне хотелось поговорить с ним обо всём этом.

Дон Эмилио услышал боль в голосе сына, и понял, как тяжело переживает мальчик случившееся. А ещё понял, как страдает Сантьяго из-за возможности потерять друга. Время от времени дон Эмилио задумывался о слишком близких и слишком серьезных отношениях; его начинало беспокоить то количество времени, которое мальчики проводили вместе. Иногда ему приходили на ум кое-какие подозрения, но он всегда отмахивался от них, прежде чем они успевали обрести форму.
- Я знаю, что все это сложно для тебя, сынок. Я понимаю, как ты страдаешь от того, что с нами случилось. Но ты должен понимать, что жизнь продолжается. У нас есть только ты да я. Каждый из нас должен подумать о том, как лучше всего поступить. Священник же сделал предложение, и я верю, что оно заслуживает внимания. Пожалуйста, будь вежлив, и пусть он сам расскажет о нём. Ты сделаешь это для меня?

Сантьяго всегда доверял дону Эмилио и не видел причин не делать этого теперь; он пообещал, что попытается оценить то, что скажет священник.

   С большой осторожностью падре объяснил, что слышал о событиях, происходящих в Калифорнии. Некоторое время назад священник получил известие об открытии там золота от своего давнего друга по семинарии падре Хуана Карлоса, который был священником в миссии Долорес в Сан-Франциско. Получив это письмо, падре Липолито заинтересовался рассказами о том, как было обнаружено золото и о последующем ажиотаже вокруг этого события из газет, посланных ему его другом.

   Когда дон Эмилио решил попросить у падре Липолито совета насчёт того, как ему преодолеть чувство тоски, появившееся после смерти жены, то священник предложил ему переехать в Лиму. Он сделал также и другое предложение, и, увидев, как загорелись глаза у дона Эмилио, вручил тому недавние газетные вырезки. Но предлагая Калифорнию, падре имел иной, тайный интерес. Некоторое время назад он начал подозревать о нездоровых отношениях между Сантьяго и Фиделем Тимуко. Ходили слухи, что Фидель был мариконом, и что кое-кто из деревенских мальчиков занимался с ним непотребством. Он заметил убедительные доказательства того, что между мальчиками есть нечто большее, чем просто дружба. Падре Липолито знал Сантьяго с рождения и понимал, что мальчик обладает естеством, которое при легком убеждении поддастся греху такого рода. Было бы очень хорошо отдалить мальчика семейства Кали от источника этого греховного искушения. Падре очень уж хотелось убедить дона Эмилио покинуть Перу. Эту миссию он должен был совершить ради спасения души Сантьяго. Святой отец часто посещали тревожные мысли, когда он смотрел на Фиделя, и он возненавидел мальчика за них. Он ловил себя на том, что издалека следит за Фиделем, чья стройная фигура и тёмные томные глаза притягивали взгляд. Возбуждение под его рясой приводило к самобичеванию в качестве болезненной епитимьи и наказания за дьявольские мысли. Для священника Фидель Тимуко был воплощением дьявола!

   Закончив своё объяснение, почему он считает, что у дона Эмилио и у его сына имеется выгода в его предложении, падре Липолито просто посоветовал им поразмыслить над ним. Священник предложил отвезти их в Лиму, чтобы помочь найти покупателя на землю.
- У меня есть друзья, чьим хорошим советам мы можем последовать, и честные предложения от надёжных людей. Все может оказаться очень сложным, и я счел бы за честь помочь вам.

   Священник ни словом не обмолвился, что уже знает человека, который был заинтересован в приобретении земли, и что его усилия не останутся непризнанными.

Сантьяго не стал ничего говорить, кроме того, что подумает об этом. Он видел, в каком восторге его отец от этой идеи, и должен был признать, что тоже оказался в приятном возбуждении от историй падре о приключениях, пережитых людьми в той дикой местности. Они сидели и слушали у камина в кабинете священника, месте, которое придало этим историям атмосферу таинственности и удаленности. Дон Эмилио и Сантьяго были зачарованы подробным изложением того, что падре Липолито прочитал о большой удаче в тех горах на далёком Севере.

   Когда священник принялся рассказывать эти истории после рождественского ужина, люди, присутствовавшие на нём и уже собиравшиеся уходить, остались, чтобы послушать их ещё раз. Они сидели и тихо завидовали дону Эмилио и его сыну за их мужественное желание отправиться в неизвестные края. Священник рассказал о том, что слышал о процветающем городе Сан-Франциско - о его удивительных людях и сомнительной репутации, и о своём друге падре Хуане Карлосе, писавшем о беспокойстве из-за безумия, охватившего, казалось, большинство приехавших в этот город. Он писал, что в городе торжествует беззаконие и причиной тому – не что иное, как истерия из-за золотой лихорадки.

   Было решено, что на второй день после Рождества дон Эмилио отправится в Лиму, чтобы разузнать, хватит ли вырученных от продажи имущества и земли средств на то, чтобы покрыть стоимость проезда и необходимых вещей.

   После отъезда дона Эмилио Сантьяго проводил почти все своё время у Фиделя. Он помогал Фиделю и Карлоте Тимуко восстанавливать разрушенную часть их дома. Карлоте очень нравился нежный мальчик, и она восхищалась любовью и преданностью, которую демонстрировал её сын по отношению к Сантьяго: для неё же он стал практически вторым сыном.

   Прошло три дня после отъезда дона Эмилио. Сантьяго и семейство Тимуко только что закончили вечернюю трапезу, когда услышали с дороги знакомый звук, издаваемый повозкой Кали. Сантьяго выбежал навстречу отцу и обнял его, а затем проводил внутрь. Дон Эмилио поклонился сеньоре Тимуко и сел на предложенное ему место. Она поставила перед ним полную чашу горячего супа и хлеб, а в пределах досягаемости - бутылку вина. Пока его отец ел, Сантьяго отметил серьезное выражение его глаз.
- Сантьяго, - сказал дон Эмилио, положив руку на плечо мальчика. - Мы покинем это место, чтобы отыскать нашу удачу. Пожалуйста, скажи, готов ли ты поехать со мной, потому что я продал землю и большую часть имущества, и теперь, когда у нас есть деньги, мы можем сделать это. Я уже договорился, с помощью падре Липолито - мы отправляемся в плавание через шесть дней.
Дон Эмилио, говоря,  наблюдал за лицом своего сына. На нём изумление сменилось гневом.
- Сантьяго, почему у тебя такой взгляд? Тут нет ничего, кроме наших воспоминаний о боли и горе. Там же у нас будет возможность посмотреть на мир и найти приключения.

   Карлота заметила, как ее сын встретил эти новости - его кулаки сжались, а на висках вздулись вены. Его глаза вспыхнули, когда он посмотрел на дона Эмилио, а затем на Сантьяго, чьи глаза наполнились слезами. Ведь мальчик ничего не рассказал Фиделю, считая, что если ничего не сказать, то ничего и не свершиться. С мольбой в глазах Сантьяго посмотрел на сеньору Тимуко, разрывая ей сердце. Но она ничего не могла сделать. Она не могла вмешаться в чужие семейные отношения. Мальчик должен выполнить волю отца, и она подумала, что, возможно, это событие ниспослано Богом, чтобы прервать отношения между ним и её сыном. Может быть, так будет лучше? Карлота Тимуко держала совет с собой. Выражение лица Сантьяго изменилось: после гневного оно стало просительным. Дон Эмилио взял лицо сына в свои руки и заглянул ему в глаза.
- Сантьяго, пойми. Я должен так поступить. Но мы должны быть вместе. Пожалуйста, не ставь препятствий на моем пути и не создавай сложностей! Для тебя это будет замечательной возможностью, и приключением, которое ты не забудешь.
Как мало они понимали смысл этого пророчества!

   Сантьяго перевёл глаза на своего любовника и друга, с которым он познал и испытал дружбу, привязанность и любовь, выражавшуюся в  самых удивительных способах. Как сможет он существовать без Фиделя? Мысль о том, что для него окажется невозможным прикоснуться к Фиделю, и он больше не сможет почувствовать его в себе,  отнимала у него остатки воли. Сантьяго хотел просить Фиделя поехать с ним, но понимал, что тот не покинет свою мать. Сантьяго знал, что не сможет поставить своего друга в безвыходное положение - выбирать между двумя любимыми им людьми. А под опасением потерять свою любовь он почувствовал приступ волнения перед океанами, в которых ещё не плавал, и перед землями и людьми, которых ещё не встречал. Он представлял себе город, вспоминая почти невероятные истории, рассказанные падре Липолито. Как может такое множество удивительных вещей помещаться в одном месте? Сантьяго думал об этом, и его фантазия рисовала картины тех мест. Думал он и о своей любви к Фиделю.

Его верность была поколеблена, и он чувствовал, что попал в ловушку, ощущая боль от своего предательства по отношению к Фиделю, которое его напугало. Должен ли он отказаться от душевной близости и пообещать, что последует в неизвестность? Кому он должен быть верен? Если он останется, уедет ли его отец? Может ли он остаться без согласия дона Эмилио? А если он сбежит, чтобы потом вернуться к своему возлюбленному? А захочет ли он сбежать потом?

   Карлота понимала душевные метания Сантьяго. Дон Эмилио нуждался в своём сыне, а она видела, что мальчик не желает выполнять отцовское распоряжение. Она почувствовала необходимость вмешаться, чтобы призвать мальчика поддержать своего отца.
- Сантьяго... - глаза сеньоры Тимуко были нежны, а улыбка добра. Ранее она приложила немало усилий, чтобы примерить его с потерей матери. Сейчас она дала ему совет. Он её выслушал.
- Малыш... - Карлота воспользовалась обращением, которое часто употреблял ее сын по отношению к мальчику:
- Дружба, имеющая ценность и основанная на любви, не зависит от времени или расстояния. В разлуке ваша дружба станет только сильнее и крепче. Обязанность сына - следовать за своим отцом и мой сын не будет стоять на твоём пути. Ты должен принять правильное решение. Фидель, ты согласен?

   Фидель был ошеломлен и страдал. Он никогда раньше не отказывал своей матери. Ему не хватало слов. Он не мог не согласиться с ней. Он понимал, что она права. Но чувствовал, что согласившись с ней, он предаст свою любовь; оскорбит свои глубокие чувства к худенькому мальчику, сидевшему рядом. Он заметил, как пальцы мальчика в волнении теребят ремешки его сандалий. Он видел, как длинные ресницы Сантьяго опустились, прикрыв глаза, полные слёз. Его длинные, вьющиеся волосы блестели в отблесках пламени очага, и Фидель понял, что мальчик больше не сможет положить свою голову ему на колени, а он никогда не проведёт пальцами по волосам Сантьяго. И мысль о невозможности коснуться тех прекрасных губ заставила страдать его ещё сильнее. Как ему обходится без великолепных откликов Сантьяго в моменты, когда он входил в мальчика? Что ему говорить сейчас? Как возразить, чтобы помешать Сантьяго покинуть его? Фидель посмотрел на дона Эмилио, затем перевёл взгляд на свою мать, потом на Сантьяго.
- Сказать, что мне хочется, чтобы ты уехал, значит соврать. Ты хорошо понимаешь, как я себя чувствую! И ты знаешь, что я буду чувствовать, когда мы расстанемся. Только одна мысль мешает мне просить тебя не уезжать - я приеду к тебе, как только смогу, или ты вернешься ко мне. Мы снова увидимся, я обещаю! Ты должен последовать за своим отцом, но мы обязательно воссоединимся!
Говоря это, Фидель чувствовал, как слова застревают в горле, а по щекам катятся слёзы. Он сглотнул, ощущая острую боль в сердце. Сантьяго всё это время не отрывал от него своих глаз. Мальчики напряженно смотрели друг на друга. Фидель, отбросив всякую осторожность, потянулся к руке Сантьяго и стянул его со стула. Затем обнял и крепко притиснул к себе. Прикоснувшись губами к уху Сантьяго, он прошептал:
- Я люблю тебя!

После чего развернулся и выбежал из комнаты. Сантьяго последовал за ним, оставив дона Эмилио и Карлоту Тимуко прикованными к месту и ошеломлёнными увиденным. Сантьяго кричал вслед Фиделю, пытаясь догнать своего друга. Когда Сантьяго пробегал мимо отца, потянувшегося, чтобы поймать сына, Карлота остановила его.
- Позволь им уйти, - призвала она. - Им нужно успокоиться и смириться с этим.

- Но почему твой сын так расстроился? Кажется, он расстроился больше, чем следовало. Во всём этом есть что-то странное. Я не понимал, во что превратилась эта дружба!

Ответ Карлоты был едва слышен. Она чувствовала печаль мальчиков и понимала боль, которую они ощущают из-за предстоящей разлуки.
- Дружба, сложившаяся между ними, необыкновенна. Редка. Делай, что должен, дон Эмилио. Но пойми, что твой сын готов заплатить очень большую цену за твои желания, и возможность остаться верным тебе!

   Дон Эмилио сидел в ожидании, наблюдая за дорогой. Минуло два часа, прежде чем он увидел возвращающегося взъерошенного Сантьяго; по его лицу катились слёзы. Глаза Сантьяго опухли,  и сердце дона Эмилио переполнилось страданием. Он вышел навстречу мальчику и обнял его.

- Отец... - мальчик всхлипнул, не в силах закончить фразу.

 

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

   Ночь перед отъездом Сантьяго и Фидель провели объятиях. Сказано было мало. Они избегали слов, поскольку те вызывали слёзы. Мальчики сосредоточились на ощущениях от соприкосновений голых тел и на запахах, каждый из которых был заманчивым и эротическим. Любое прикосновение вызывало ответный отклик. Сантьяго пытался навечно сохранить в своей памяти все, что происходило, чтобы не дать будущей разлуке полностью разделить их.

   Сантьяго любил Фиделя с такой силой и нежностью, что дальнейшая жизнь без него казалось ему немыслимой. И все же, где-то в глубине его сущности скрывался дух приключений, унаследованный им от предков, ответственный за их странствования и исследования неизведанных земель - предков, основавших в Западном полушарии новые колонии. Жажда приключений гнала его вперед и заставляла чувствовать себя виноватым за размышления об уходе от своего друга и любовника. Именно по этой причине Сантьяго оставался подавленным в течение многих дней после отъезда, и ничего, казалось, не могло поднять ему настроение. В эти последние совместные часы они отдавали друг другу всё, что могли отдать. Они множество раз входили друг в друга, и каждый из них оставил своему любимому частичку себя, безоговорочно их связавшую.

   Занявшийся над восточными хребтами Анд рассвет застал их в последних объятиях, понуждая Сантьяго уйти прежде, чем его отец смог бы заметить, что он отсутствовал всю ночь. Никто из них не произнёс ни слова, их любовь была залогом их страсти. Они, взявшись за руки, пошли к дорожному столбу у перекрёстка. Фидель наблюдал, как его любимый удаляется по поднимающейся в горы дороге туда, где находилась гасиенда Кали, и думал о том, что, возможно, видит Сантьяго в последний раз. И когда тот исчез в тумане раннего утра, Фидель сел у дороги и заплакал.

   Ранним утром субботы 16-го января отец и сын погрузили оставшееся непроданным имущество в повозку и отправились в деревню, дабы получить благословение падре Липолито. Священник передал дону Эмилио рекомендательное письмо, адресованное падре Хуану Карлосу в Сан-Франциско. За несколько дней до отъезда дон Эмилио ездил в Лиму и там его свели с капитаном торгового судна, собирающимся отправиться с грузом в порты стран центральной Америки и дальше на север. Дон Эмилио подписал договор, согласно которому часть платы за проезд он и его сын отработают в качестве корабельных плотников. Капитан был рад заиметь таких квалифицированных мастеров, потому что прежний корабельный плотник покинул корабль ещё в Сан-Франциско, отправившись за золотом. Это было распространённым явлением среди экипажей заходивших туда кораблей.
Некоторые суда оставались не разгруженными после бегства экипажа, и капитаны становились пленниками манившего к себе сокровища в горах.

   Лима всегда поражала Сантьяго смесью городских ароматов и звуков. В солёном бризе, что дул с океана в глубину материка, присутствовал отчётливый солёный привкус. Он видел морских птиц, круживших над базарами и рынками, крупнейшим из которых был Ла Плаза-де-Армас. Большинство улиц и переулков все еще демонстрировали следы недавнего землетрясения. Люди спали везде, где придётся. На пути отца и сына к ним постоянно кто-нибудь подбегал с протянутой рукой, выпрашивая остатки еды или несколько песо. Сантьяго обязательно дал бы им несколько монет, если бы не приказ отца - не обращать внимания на попрошаек.

   Улицы были полны детей, многие из которых были голодны. Проходя по городу, Сантьяго видел мальчиков своего возраста, и твердость на их лицах врезалась ему в память. Он вспомнит их лица несколько месяцев спустя, когда повстречается с другой группой мальчишек, бродивших по улицам совсем другого города по совсем иным причинам. Ныне же этой твердости на лицах хватало, чтобы избежать насмешек от тех, к кому они обращались или, от тех, кто их отгонял.

   Одна пара глаз из тех, что он видел, выделялась среди остальных, заставив его вспомнить последние мгновения предыдущего вечера с Фиделем, когда он заглянул в глаза своего любимого и увидел в них любовь и печаль. Сантьяго был поражен глубиной и силой молчаливого языка, на котором говорили глаза Фиделя. Но, обратив свое внимание на мальчика на улице, чьи глаза так тронули его, он не смог увидеть того, чей взгляд так основательно проник в его душу, и украдкой вытер слёзы, надеясь, что дон Эмилио их не заметит. Сантьяго понимал, что его отец спрашивает себя, когда же наступит момент и его сын передумает и станет настаивать на возвращении в Санта-Сесилию.

А дон Эмилио, заметив волнение и любознательность, искру любопытства, проявленную Сантьяго к новым устремлениям, молился Деве Марии, чтобы его мальчика грядущие приключения захватили так же, как они будоражили его самого.
- Отец, кто тот человек, с которым мы должны плыть? Расскажи немного о нём.

Дон Эмилио был доволен возможностью поговорить с сыном.
- Его зовут капитан Альварес. Он регулярно плавает вдоль побережья, покупая и продавая товары. Он рассказал мне, что в его последние несколько плаваний были тысячи таких, как мы. Капитан считает, что мы сильно рискуем, но золото стоит этих усилий.
- Он может быть нам полезен, Сантьяго. Он знает многих людей в Сан-Франциско. Мы должны постараться сделать его нашим другом.

- Я попробую, отец, я обещаю. Когда мы отплываем?

- Мы отплываем из Кальяо. Капитан Альварес надеется, что судно загрузится и будет готово к утру среды, если приливы окажутся хорошими.

- Отец, что мы будем делать, если нам повезёт, и мы найдём немного золота? Мы вернемся в Санта-Сесилию?

Дон Эмилио приблизился к сыну. Обнял его рукой за талию.
- Ты хотел бы вернуться в Перу?

- У меня не будет причин оставаться там, где однажды мы найдём золото. Мы же разбогатеем. Мы могли бы хорошо жить, правда?

- Правда, сынок, мы могли бы хорошо жить! Но сначала нам придется очень усердно потрудиться, чтобы отыскать наше богатство. Я говорил с некоторыми людьми, побывавшими на приисках. Они сказали, что богатыми становятся единицы.

   Пока они ехали, дон Эмилио наблюдал за своим сыном. Волосы мальчика были коротко подстрижены, лишившись прекрасных завитков ради более мужественного вида. Лицо Сантьяго с момента землетрясения и смерти его матери осунулось и похудело. Его руки были в царапинах и несли следы тяжелой работы, которую ему пришлось проделать, готовясь к этому путешествию. Дон Эмилио внимательнее присмотрелся к рукам Сантьяго - он был горд их силой, - но пальцы у мальчика были длинными и нежными. Это были руки ремесленника, и отец чувствовал себя виноватым, лишив сына возможности улучшить свои навыки краснодеревщика. Он видел в глазах мальчика решимость, которая могла привести к успеху. На мгновение дона Эмилио посетило страшное предчувствие, что он никогда не увидит, как его сын добьётся свершения его надежд, и появилось с трудом подавляемое желание повернуть назад и отказаться от своих планов, но затем он отбросил в сторону это предчувствие как признак отсутствия веры; как слабость!

   Ла Плаза-де-Армас, один из крупнейших рынков Лимы, занимал огромное открытое пространство, ограниченное с запада величественным дворцом губернатора, а с севера - католическим собором. Поздние дневные часы заставляли солнце золотить его кладку, выглядевшую так, словно её сложили из драгоценного металла, за который было отдано всё, что смогли найти. Высокие шпили собора бросали длинные тени на площадь, чья причудливая каменная кладка казалась ещё более изысканной под лучами заходящего солнца.

Сантьяго был заинтригован контрастом окружавших его людей. Время сиесты подошло к концу и улицы ожили. Дон Эмилио счёл нужным задержаться и помолиться за успех и удачу. Он заплатил старику, чтобы тот посторожил повозку, пока они будут в соборе. Войдя внутрь собора, дон Эмилио указал на гробницу знаменитого путешественника Писарро, чьи кости, как утверждалось, находились там. Это был тот самый Писарро, который открыл новые края, дабы там господствовал Испанский престол. Сантьяго был поражён внутренним убранством храма, его богатством и роскошью. Ароматы ладана и пчелиного воска от множества свечей, освещающих такое же множество статуй, проникли в его ощущения, и он почувствовал себя в другом мире.

Внутри было множество колонн и арок, и только самые крупные статуи подчёркивали громадный размер собора. Свет, проникающий сквозь окна, окрашивался в различные цвета и собирался, посредством множества крошечных кусочков свинцового витражного стекла, в узор, многократно увеличившийся на полу. Богатство собора заставило Сантьяго задаться вопросом, почему окружающие собор окрестности так бедны и несчастны. Ему стало трудно дышать и захотелось выбежать на свет и свежий воздух, туда, где он смог бы вновь обрести чувство свободы, которое, как ему показалось, осталось у входа в церковь.

Воздух в соборе был душным. Его отец глубоко погрузился в мысли или в молитву. Сантьяго повернулся к кресту, маячившему над его головой, и ему пришлось отступить и напрячься, чтобы увидеть его полностью. Тело к кресту было прибито огромными гвоздями, казавшимися неоправданно крупными. Большое внимание было проявлено к деталям, и Сантьяго немедленно заметил их великолепие, и то, как они передавали жестокость. Фигура Христа была скручена от боли и несла на себе следы от бичевания. Ужасная рана на боку кровоточила, кровь из неё струилась вдоль бедра. Глаза были обращены вверх - виднелись их белки, словно фигура пыталась увидеть терновый венец, обрамляющий её голову, по которой также бежали тщательно прорисованные ручейки крови, стекающие на лицо и плечи.

Сантьяго почувствовал слабость в животе, появившуюся из-за вида крови на статуе. Однако он не мог отказать фигуре на кресте в повышенной сексуальности, когда рассматривал её натянутые в напряжении мышцы бедер и живота, и соблазнительно завернувшуюся набедренную повязку. Статуя была выполнена с большим мастерством, и демонстрировала на своём лице выражение экстаза, словно Христос пребывал в муках эротического эксперимента. Сантьяго видел такое же выражение напряжения и возбуждения у Фиделя, когда тот достигал оргазма.

- Сантьяго, что с тобой? Ты выглядишь так, словно готов упасть в обморок!

Дон Эмилио поймал сына в момент, когда ноги у мальчика подкосились.
Сантьяго повернулся лицом к задней части церкви, чтобы больше не видеть ужасного зрелища.
- Из-за этого! - указал он через плечо на крест.

- Тогда не смотри на него. Лучше посмотри на великолепную резьбу на потолке. Ты мог бы сделать подобное!

Сантьяго обратил внимание, что почти все лица статуй и лица людей на росписях изображали печаль, отчаяние, страх и ужас. И только на лицах ангелочков присутствовало счастливое выражение.

Они встали на колени и помолились. Сантьяго попросил прощения за свои  грехи и удачу в предстоящей поездке. Он обратился к Святой Сесилии с просьбой взять под  свою защиту Фиделя и оберегать его своим заступничеством до их возвращения.

Их повозка катилась по узким улочкам, её колеса задевали стены зданий. Дон Эмилио внимательно осматривал их, пока не нашёл торговца, которому он передал то имущество, что они привезли с собой. Тот человек проследовал за ними со списком в руке и проверил все пункты, указанные в нём. Он тщательно отсчитывал деньги, укладывая каждую банкноту в ладонь дона Эмилио, и попросил подписать расписку. Повозка была продана со всем своим содержимым.

По пути в гостиницу они миновали множество витрин, в которых Сантьяго увидел то, что не замечал в своих предыдущих поездках. Они с Фиделем направлялись прямиком на постоялый двор, и всё время проводили вместе, не выходя из комнаты. Только изредка они отваживались заходить далеко в городе, совершенно не желая тратить время на что-то иное, кроме занятий любовью. Поэтому для Сантьяго это путешествие был почти первым.

Каждый из них нёс свой собственный узел с одеждой и личными вещами, которые могли потребоваться ночью. Все остальное имущество было упаковано в большой дорожный сундук, который торговец обязался доставить на судно на следующий день. Дон Эмилио и его сын добрались до гостиницы в сумерках. Хозяин постоялого двора предложил им очаг и горячий бульон, заметив, что они замёрзли в холодной сырости вечера. После ужина они отправились в отведённую им комнату. Сантьяго заснул сразу же, как только лёг. Дон Эмилио, увидевший, что его сын благополучно почивает в кровати, решил вернуться в кантину и выпить немного вина, которое помогло бы ему уснуть.

После того как его отец ушёл, Сантьяго открыл глаза, ощутив знакомые запахи и услышав знакомые звуки города за окном, напоминающее о том времени, когда его возлюбленный лежал рядом с ним, и его наполнило чувство глубочайшего одиночества. Он не уступил слезам и заставил себя вспомнить лицо Фиделя, задумавшись, что тот может делать в этот самый момент. Его рука спустилась к твердости между ног, и он погрузился в воспоминания, как они занимались любовью. После того, как он почувствовал сильное желание, и по его чреслам распространилось возбуждение, его оргазм утих, и он бессознательно заснул.

Некоторое время спустя в комнату вернулся дон Эмилио и в свете уличных фонарей увидел обнаженное тело сына - он видел своего сына таким впервые, в первый раз в подобном виде. Рука Сантьяго все еще сжимала пенис и засохшая сперма покрывала его ноги и живот. Дон Эмилио постоял в тишине, разглядывая сына. Его мальчик был красив - красивее, чем он считал до сих пор.

Сантьяго уже терял излишнюю нежность юности, и его тело приобретало мужскую крепость. Дон Эмилио был удивлен размером пениса Сантьяго, ему как-то не приходило в голову, что его сын может достичь мужественности так быстро. Он увидел, что Сантьяго уже испытал поллюции, и ему вспомнились времена его собственного детства, когда с ним случалось то же самое. Дон Эмилио осторожно накрыл тело сына и коснулся его щеки губами. Сантьяго, полу проснувшись, сообразил, что вернулся его отец, и передвинулся на край кровати, освобождая место. Затем прижался теснее, положил голову на руку отца и, уютно устроившись, вновь погрузился в сон.

Утро ворвалось к ним со стуком в дверь. Хозяин гостиницы объявил, что их кто-то ждет. Они быстро оделись и обнаружили в холле сидящим у окна капитана Альвареса.

За кофе капитан Альварес объяснил им их обязанности на борту. Он обратил внимание на мальчика, довольный тем, что тот здоров и обладает хорошим телосложением. Сантьяго выглядел пареньком, не чурающимся работы. После завтрака они последовали за капитаном Альваресом к складу на окраине города. Мужчины деловито загружали повозки хлопком, шерстью лам, кофейными зёрнами, топливной древесиной, слитками меди и железной руды. Отец и сын помогли в загрузке пятнадцать оставшихся телег, которые должны были отправиться в Кальяо, а там их груз следовало доставить на ожидавшее его судно, на котором они и отправятся в путешествие, заканчивающееся в Калифорнии. Мужчины были дружелюбны и вскоре все погрузились в работу, попутно потея, смеясь и громко ругаясь.

На пути к Кальяо они пели песни, заставляющие Сантьяго краснеть, ибо он не был привычен к подобному языку, особенно в присутствии отца. Дон Эмилио подумал было возразить, но потом решил, что мальчику нужно привыкать к таким выражениям, поскольку они, вероятно, постоянно будут звучать рядом с ними в ближайшие месяцы. Эти люди вряд ли бы стали менять свой способ выражаться из-за мальчика - настало время, когда Сантьяго должен был начать познавать мир. Он мог бы сделать свой собственный выбор в той степени, на которую был способен.

К концу долгого пути Сантьяго покрылся дорожной пылью, и почти ничем не отличался от остальных. Понял, что отец не будет возражать, он присоединился к общему разговору, в котором присутствовал грубый юмор. Как и остальные, Сантьяго стал обращаться к многочисленным сеньорам, шедшим по дороге, и хотя его непристойные комментарии веселили других мужчин, он не вкладывал в них сердца, его глаза скользили по лицам и задницам смазливых крестьянских мальчиков. Этот интерес не укрылся от капитана. Он заметил и лукавую улыбку мальчика и его соблазнительные глаза; он видел, как мужчины и мальчики на дороге отвечали на взгляды Сантьяго. Подобное обещало приятное плавание!

 

ГЛАВА ПЯТАЯ

Хотя до Кальяо не более десяти миль, поездка заняла четыре часа. Из-за перегруза повозки двигались очень медленно. Большая часть дороги занимал спуск и скорость, с которой они двигались, пришлось снизить и контролировать, чтобы толчки не позволили какой-нибудь из повозок выйти из-под контроля.
Город в поле зрения появился за несколько миль до того, как они начали спуск, и, по мере приближения к нему, Сантьяго увидел мачты кораблей в гавани.  Даже с холмов, окружающих Кальяо можно было уловить едкий запах сушащейся рыбы и гниющего леса набережной. Повсюду летали чайки, подбирающие отходы, оставляемые рыбаками.

Сантьяго проехал большую часть пути рядом с капитаном Альваресом, предложившим узнать друг друга ближе. Он выглядел высоким мужчиной типично испанской наружности. Его кожа была загорелой и обветренной, его темные глаза на лице оливкового оттенка выглядели особенно чувственными. Сантьяго этот человек сразу понравился тем, что не приказывал своим людям, а попросту просил их сделать, что требовалось. Он уважительно относился к людям, и это было одним из его замечательных качеств. А ещё он обладал вежливостью и добротой, чем и привлёк мальчика.

Капитан Альварес выказал заботу, расспросив Сантьяго о его семье, его симпатиях и интересах. Он спросил, что мальчик намеревается делать в будущем и заставил Сантьяго почувствовать в себе значительность и достоинство тем, что выслушал его. Сантьяго не мог оторвать глаз от рук капитана Альвареса и нашёл их сильными и одновременно изящными. Его взор привлекла грудь мужчины, поросшая тёмными волосами, и видимая в распахнутом вороте блузы.
В середине этого видимого участка волос имелся клок почти белого цвета, который заинтриговал Сантьяго. Хотя лицо капитана было угловатым и простоватым, его выразительные глаза светились такой нежностью, что мальчик счёл его красивым.

Капитан Альварес откинул голову назад и рассмеялся после вопроса Сантьяго относительно испытаний, которые могли их ожидать.
- Не обижайся, Санти. Я смеюсь не над тобой. Я смеюсь над тем, как замечательно повстречать мальчика, настолько невинного и так стремящегося к приключениям.

Сантьяго не был уверен, что ему нравится сокращенная версия его имени. Только Фидель мог звать его так. Но после того как этот человек несколько раз назвал его таким образом, он привык. К тому времени, когда они прибыли в Кальяо, большая часть команды стала звать его Санти, и подобное как будто ознаменовало новое начало.

После того, как груз перенесли на корабль, потребовалось два дня на его укрепление в качестве меры предосторожности в открытом море. После завершения необходимых работ вся команда получила увольнение на вечер. Большинство из них отправились в городские таверны и церкви. Палуба судна была переполнена пассажирами, которые не могли позволить себе роскошь каюты или внутренних помещений. Тяготы такого плавания были ничем по сравнению с надеждами, которые ожидалось реализовать по прибытии в Калифорнию. Сантьяго проводил время на палубе, очарованный множеством людей, которые, как и он сам, отправлялись на корабле к испытаниям, о которых они практически ничего не знали, кроме того, что им рассказывали. Там он повстречал мальчика из Кальяо, который объяснил, что всегда встречает корабли, потому что многие из членов экипажа предпочитают мальчиков женщинам, и он зарабатывает неплохие деньги, продавая себя. После того, как это открылось, мальчики провели некоторое время вместе. Не зная, что Сантьяго сам был мариконом, мальчик признался ему, что может заработать несколько песо за один заход. Он отозвал Сантьяго в сторону и разделил с ним бутылку вина, оказавшуюся платой за его услуги, и сообщил мальчику, что  регулярно обслуживает капитана, когда тот появляется  в порту. Сантьяго ничуть этому не удивился, ибо уже начал подозревать того в подобной склонности.

- Зачем ты это делаешь, Фернандо? - спросил Сантьяго. Потому, что твоя семья бедна?

Фернандо рассмеялся.
- Нет. Моя семья совсем не бедна. Мой отец состоятельный человек. Он владеет складом. Это потому, что я люблю мужчин, и нет смысла заниматься любовью с ними, не получая за это деньги, если они готовы их отдавать.

Сантьяго и Фернандо сидели, болтая ногами между балюстрадой верхней палубы и наблюдая, как матросы покидают корабль для своего вечера радостей.

Фернандо хихикнул.
- Мой отец узнал, чем я занимаюсь, и запретил мне приходить сюда, но я по-прежнему это делаю. Он никогда не разрешит мне отправиться в плавание на корабле. Он немедленно узнает, почему я это сделал, и пошлёт людей, чтобы вернуть меня. Занимаясь этим, я получаю, что хочу, а  отец считает меня хорошим мальчиком.

Сантьяго шептал своему новому другу:
- Фернандо, что, если я сделаю то, что ты предлагаешь, и лягу вместе с капитаном? А если узнает отец? Он разорвёт меня на части. Должен ли я позволить капитану делать то, что ему хочется? Я уверен, у него есть интерес ко мне. Я не прочь заняться с ним любовью, если бы только быть уверенным, что отец не узнает про это.

- Ты должен быть осторожен. Но капитан Альварес - осмотрительный человек и у тебя нет шансов. Немногие из экипажа знают, что ему нравятся мальчики, хотя об этом есть подозрения. Ты не должен позволить кому-либо узнать, что занимался этим с ним. Если такое случится, то ты быстро станешь целью каждого, кому приглянешься.

- Я буду осторожен и не поставлю себя в такое положение.

Оба мальчика ощутили последствия опустевшей бутылки вина. Они почувствовали интерес друг к другу, и Сантьяго не захотелось отпускать своего нового приятеля.
- Ты придёшь завтра к отплытию корабля? Мне хотелось бы попрощаться с тобой, Фернандо.

Фернандо посмотрел на Сантьяго с улыбкой, имевшей определённые последствия.
- Я знаю место, где мы можем попрощаться сегодня! Ты пойдешь?

- Фернандо... ты...

- Сантьяго, я такой, какой есть. И, думаю, что я похож на тебя. Так ты идёшь со мной сейчас?

Сантьяго последовал за Фернандо с корабля в безлюдную часть причала, где они разделись и занялись любовью. Хотя всё сложилось замечательно, но он не испытал таких ощущений, как это бывало с Фиделем. Тем не менее, он смог подарить своему новому другу удовольствие, почувствовав радость в момент, когда Фернандо достиг своего апогея в нём. Они долго целовались и обнимались друг с другом, после чего Фернандо поднялся, чтобы уйти, обещая, что увидится с Сантьяго перед отплытием.

Сантьяго же вернулся на судно. Когда он поднимался по трапу, тот заскрипел, став единственным звуком, нарушившим тишину, за исключением звуков плещущейся о борта корабля воды. Капитан Альварес стоял на корме, откуда некоторое время наблюдал за мальчиками.
Когда Сантьяго поднял глаза, он указал жестом, чтобы мальчик подошёл к нему.
- Ты кажешься потерянным, Санти. Твой друг ушел на ночь?

Капитан Альварес увидел смущение Сантьяго, понявшего, что его раскрыли.

- Он замечательный мальчик, Санти. Ты сделал хороший выбор, подружившись с ним. С Фернандо замечательно проводить время, правда?

Сантьяго не смел поднять глаза на капитана.

 - Не стыдись. Я понимаю тебя, Сантьяго. Я знаю, что ты чувствуешь. Мы как братья, в некотором смысле. Мне бы хотелось, чтобы твоё путешествие оказалось приятным для тебя и твоего отца. А ты мог бы сделать его приятным для меня. Мы можем стать полезными друг другу. Но только если ты готов к этому! Ты должен правильно понять сказанное мной. Ты не перестанешь мне нравиться, даже если скажешь мне нет. Я не стану принуждать тебя к тому, чего тебе не хочется. Ты понял, о чём это я, мальчик?

Сантьяго поднял лицо.
- Да, я понимаю, о чём вы говорите. Мне хочется быть с вами. Я буду получать удовольствие с вами, когда вы пожелаете. Я хочу вас!

- Тогда мы поняли друг друга. Отлично! Все, о чем прошу я, - будь осторожным, никто не должен знать, чем мы занимаемся. Кое-кто может удивиться. Насчёт таких вещей всегда ходят слухи среди экипажа, и всегда появляются домыслы о капитане и его юнге.

- Я буду вашим юнгой?
Юнга капитана - это место с привилегиями. Юнга капитана ел то, что ел сам капитан, а его пища была лучше той, чем питался экипаж. К тому же, юнга капитана спал в собственной каюте, хотя и чрезвычайно компактной, зато рядом с капитаном. А это обещало уют и тёплые ночи.

- Я скажу твоему отцу и спрошу у него разрешения. Ты хочешь этого?

- О да, сеньор. Мне сильно этого хочется.
Сантьяго не скрывал своего волнения.

- Хорошо, тогда будем надеяться, что он согласиться. Похолодало, а в моей каюте горит огонь. Пойдем, и ты разделишь со мной немного коньяка, чтобы согреться.

Сантьяго последовал за капитаном. Его каюта была небольшой и компактной, повсюду были разбросаны морские карты. Кровать находилась в нише, скрывавшейся за занавеской. Сантьяго подошёл к ней и сел. Он принял стакан бренди из рук капитана, их руки соприкоснулись и на миг задержались. Капитан сел на табурет перед мальчиком. Сантьяго ощутил, как тёмная жидкость обожгла его горло, и распространилось теплом по телу.

- Расслабься, мальчик.
Капитан Альварес запер дверь и принялся раздеваться. Сантьяго встал и снял свою рубашку. В свете горящей лампы капитан увидел атласный блеск мальчишеской кожи. Он заметил напрягшиеся коричневые соски, и уставился на плоский живот мальчика, мышцы которого напряглись, когда мужчина прикоснулся к его вставшему пенису. Капитан Альварес упал на колени перед мальчиком и принялся ласкать его тело, гладя и целуя бедра Сантьяго, его бока, касаясь его пупка языком, позволяя тому изучать места, предлагаемые юным любовником. Глаза Сантьяго пылали вожделением, раздуваемым страстью его первого опыта с мужчиной; он ощутил власть, которую заимел над взрослым, молившим его о снисхождении к себе.

Когда их страсть утихла, они остались лежать в объятиях друг друга до позднего часа, когда послышались звуки, издаваемые матросами, возвращающимися из города.
- Тебе лучше вернуться  в свою койку, Санти. Не стоит огорчать отца. Хотя я и ожидаю, что ему будет мало дела до того, есть ты там или нет. Но рисковать не стоит. Будь осторожен, никто не должен увидеть, как ты выходишь из моей каюты. Завтра ты перенесёшь свои вещи сюда, с разрешения твоего отца.

Сантьяго вытянулся на койке и поцеловал Альвареса в губы, позволив своей руке проследовать по направлению к своему по-прежнему стоящему члену. Мальчик застенчиво улыбнулся.
- Я буду хорош в этом, - сказал он, держась рукой за пенис.
- Я буду хорошим юнгой, и буду серьезно относиться к своей работе! - засмеялся Сантьяго.

Дон Эмилио одобрил предложение капитана Альвареса.

- Работа такова, - объяснял капитан Альварес, - что он будет свободен большую часть дня и сможет помогать вам в работе. Мне нужно, чтобы он поддерживал порядок в моей каюте. Он будет вдалеке от других мужчин, и от их грубых манер.

Дон Эмилио обрадовался и выразил свою благодарность.
- Вы очень любезны, что думаете о мальчике. Я бы предпочёл, чтобы он держался в стороне от остальных. Они, похоже, плохо влияют на него своим языком и манерами. Я очень вам благодарен.

- Наоборот, мой друг. Примите мою признательность за вашу готовность позволить мне использовать вашего мальчика!

Капитан Альварес улыбнулся и наполнил стаканы вином. Они выпили за здоровье и успех Сантьяго.

С грузом в трюме, подняв паруса, они вышли из Кальяо 23 января. Плавание должно было продлиться примерно два месяца, возможно дольше, если ветры собьют их с курса. Тропический пояс был известен своими неблагоприятными и зачастую противоположными ветрами. Под их влиянием судно могло отогнать вплоть до Тихоокеанских островов.

Хотя предназначением корабля являлась перевозка товаров, капитан не собирался игнорировать многочисленные порты по маршруту следования, в которых сотни людей на грани истерики жаждали оплатить проезд к полям, полным золота. По этой причине, доход капитана значительно увеличивался. Все каюты судна заполнились ещё в Кальяо. Ныне была свободна только палуба, и она начала переполняться людьми, в большинстве своём перуанцами. В каждом порту они брали к себе пассажиров. В эквадорской Манте [Манта,  Сан-Пабло-де-Манта (исп. San Pablo de Manta) — крупнейший город провинции Манаби, и пятый по населению город Эквадора] они загрузились бананами, кофе и какао, вновь взяв на борт пассажиров. Они зашли в Буэнавентуру, большой морской порт в Колумбии. Там, вместе с тюками хлопка, выстроившимися белоснежной стеной у доков, к ним на борт поднялось ещё больше искателей удачи. Последним портом, в который они зашли, прежде чем отправиться в более глубокие воды, а затем к Сан-Франциско, оказалась Панама, где был выгружен кое-какой груз, и его заменили зерно и сахарный тростник.

Именно в порту Панамы капитан Альварес указал Сантьяго на странное судно. Этот корабль двигался посредством колёс, приводящихся в движение паром. Он не нуждался в парусах, и передвигаться под воздействием собственной силы. Корабль назывался Калифорния. Он тоже должен был отплыть в Сан-Франциско. Как само судно, так и его экипаж удостоился внимания жителей города и сановников, а также многочисленных церемоний - это было запоминающимся событием.

В море каждый день возникали какие-нибудь проблемы. Погода сохраняла свою постоянность, и корабль следовал согласно курсу. Сантьяго проводил много времени на палубе, ощущая солнце на своей коже, полюбив ветер, развевающий его волосы. Он подкармливал птиц, оказавшихся поблизости от борта корабля, и соревнующихся с ним в скорости. Вечерами ему нравилось сидеть на рее. Сантьяго научился лазить по мачтам, крепко и надежно держась за тросы, натянутые высоко над палубой. Он садился на рею и наблюдал за солнцем, ежевечерне исчезающим за горизонтом, за пылающим небом и облаками, расцвеченными оттенками, которых он никогда не видел. Ночью Сантьяго смотрел на следы, оставляемые фосфоресцирующими рыбами, на призрачный указатель их присутствия. Вечерами, когда ветер оказывался слишком холодным, мешая наслаждаться уединением, мальчик спускался вниз и оказывался в объятиях капитана Альвареса. Его сон всегда был спокойным, за исключением случаев, когда он пробуждался с именем Фиделя на устах - его глаза становились мокрыми от тоски по нему.

Капитан Альварес был осторожен, стараясь среди бела дня не уделять слишком много внимания своему новому протеже. Но в тишине ночи не существовало ничего, что мужчина не был бы готов сделать ради мальчика. Хотя у Сантьяго имелась своя крошечная клетушка, находившаяся рядом с дверью каюты капитана, Сантьяго каждую ночь спал с ним. Дверь капитанской каюты предусмотрительно запиралась на ночь.

Капитан Альварес поражался дневной отчуждённости Сантьяго, несравненной с его невероятной страстью по ночам. Он должен был признать, что у него ещё не бывало мальчика, обладавшего, подобно Сантьяго, такой внешностью и так хорошо исполнявшего роль юнги. Сантьяго мастерски овладел сексуальной практикой, решив, что это может принести пользу, когда он надумает торговать собой. Это значило, что если он когда-нибудь покинет пустынную Калифорнию, то те многие, кто платил за его услуги, лишаться удовольствий, дарованных им.

- Ты легко сможешь найти золото в Сан-Франциско, Санти. Тебе не нужно выкапывать его, даже не нужно ехать за ним. Воистину, у тебя уже есть золотой прииск между ног!

- А ты бы заплатил мне?

- Я бы заплатил столько, сколько ты попросишь, как и многие другие. Ты мог бы стать... - но капитан передумал убеждать мальчика торговать собой. Сантьяго будет лучше с отцом, и Альварес больше не заговаривал на эту тему.

Дни превращались в недели, и каждая из них была наполнена волнением. Вся команда была постоянно занята ремонтом и восстановлением оснастки судна. Ветры становились сильнее и паруса рвались. Мачты ослабли и нуждались в укреплении. Корабельный плотник никогда не оставался без работы, и к нему было приковано всеобщее внимание. В эти дни Сантьяго редко покидал отца.

В один из дней они находились на палубе, заменяя её доски, когда первый помощник капитана крикнул, заметив холмы Масатлана [Масатлан - город в Мексике]. Туман рассеялся, и Сантьяго в бинокль увидел пышную растительность. То были острова, близко расположенные друг к другу и разделенные узкими проливами; с высокими утёсами, испещрёнными трещинами; с красными скалами, резко обрывающимися в воду, где у их подножия постоянно пенился вздымающийся прибой. Его пена отмечала линию прилива на базальте прибрежных скал. Сантьяго был поражен спокойствием голубоватых гор, густо поросших растительностью; он сравнивал их с горами своей родины, в основном голыми и бесплодными.

Сантьяго обозревал берега, мимо которого они проплывали, наблюдая, как низины сменяются холмами и горами, поднимающимися прямиком из океана, и каждый день приносил новое чудо. Воздух становился холоднее и всё чаще посреди дня их окутывали туманы. Когда это случалось, назначался дежурный, в чью обязанность входило стоять по правому борту и через рупор предупреждать приближающиеся суда об опасном сближении. Они находились в море уже четыре недели, и ветры медленно несли их на север. Увеличилось число встречаемых ими судов, говорящее, что они приближаются к большому порту.

Шум на палубе, и солнце, светящее сквозь открытый иллюминатор, разбудили Сантьяго. Он был удивлен, обнаружив, что капитан Альварес уже встал и находится на палубе. Сантьяго, спавший в каюте, которую его отец делил с тремя матросами, начал было одеваться, затем остановился. Дона Эмилио не было. Сантьяго, отправившийся на камбуз, принял от кока миску с завтраком.

- Сказывается вчерашняя тяжёлая работа, - прокомментировал повар, глядя на Сантьяго так, словно уже был свидетелем множества подобных случаев. - Ты завтракаешь последним. Капитан думает, что мы можем прийти в порт уже этим утром, если ветер окажется попутным. И будет дуть как надо [в английском языке глагол to blow означает дуть, и означает занятие оральным сексом. прим. п-ка].

- Где он? - спросил Сантьяго, решив сделать вид, что не заметил двусмысленности, сказанной коком.

- Где-то на палубе, я уверен в этом. Эй, мальчик, иди, сыщи своего капитана. Я уверен, что он соскучился по тебе, как и ты по нему.

Даже поднимаясь по трапу на палубу, Сантьяго всё ещё мог слышать, как кок смеётся ему в след. Он нашел капитана Альвареса на полуюте - тот отдавал команду убрать паруса, так как  они находились близко от берега, и слишком большая парусность могла бросить судно на скалы. Корабль держался береговой линии так, чтобы сильный ветер со стороны берега не уменьшал бы его манёвренности. Сантьяго увидел, что капитан заметил его, но его занятость воспрепятствовала чему-нибудь большему, чем простой небрежный кивок. Затем он услышал зов своего отца.
- Боже мой, где ты был? Солнце уже три часа как встало. Ты уже должен вовсю работать!

- Вчера у меня была трудная ночь. Капитан сказал, чтобы я этим утром выспался.

- Ты всё ещё выглядишь устало. Тебе лучше? Что с тобой?

- Ничего серьезного. Капитан сказал мне, что думает, что это расстройство желудка.

- Работа отвлечет твоё внимание. У нас много дел. Ожидается, что мы придём в Сан-Франциско уже сегодня. Давай, давай, ты мне нужен.

Следующие три часа отец и сын занимались тем, что крепили ручки к большим клеткам для животных, которых должны были доставить в Мексику обратным  рейсом. Вскоре Сантьяго так погрузился в работу, что уже не думал ни о чём кроме неё, и так хорошо её выполнил, что удостоился похвалы из уст отца. Вскоре они принялись шутить, и даже запели - это случилось до того, как дон Эмилио сообразил: некоторые из этих песен были таковыми, что несколько недель назад ему бы и в голову не пришло петь подобное.

Они забыли о времени, до той поры, пока не услышали крик. Крышка люка, ведущего в трюм, откинулась, и матрос сообщил им, что знаменитый берег, откуда начинался путь к золотоносным землям, вероятно, всего в нескольких милях от них. На палубе они наблюдали, как корабль быстро вплывает между двумя выдающимися в море участками суши, и высокие холмы на каждом из этих участков и в самом деле образуют что-то вроде ворот или заставы.

Ветер взбивал поверхность воды, которая белыми бурунами пенилась у носа корабля, когда тот быстрым ходом проплывал между полуостровами. Паруса были наполнены ветром, и их полотна, подобно грому, громко хлопали под его воздействием. Добавляла шума и ликующая толпа, в которой толкались ради того, чтобы получить лучший обзор - всё вместе заставляло это событие походить на подготовку к битве. Сантьяго оглянулся и встретился взглядом с глазами капитана Альвареса. Тот повернулся и что-то сказал находящемуся рядом матросу, заторопившемуся вниз, туда, где стояли Сантьяго и его отец.
- Капитан желает, чтобы вы присоединились к нему, - выкрикнул он сквозь шум.

Сантьяго последовал за отцом. Капитан Альварес протянул руку им обоим поочерёдно.
- Мы приплыли. Я желаю вам обоим Божьего благоволения. Мы совершили безопасное путешествие, и я счастлив, что в нём мы столкнулись лишь с незначительными неприятностями. Иногда такой переход оказывался сложным из-за штормов. Возможно, нам слегка улыбнулась удача?
Капитан взъерошил волосы Сантьяго и улыбнулся ему.

- Мы хотим поблагодарить вас за вашу доброту, - дон Эмилио пожал капитанскую руку. - Вы очень нам помогли.

- И вы мне тоже! - вернул рукопожатие капитан Альварес. - Ваш сын - прекрасный мальчик и хороший работник. Я уверен, что он станет для вас отличной поддержкой. И, может быть, вам улыбнётся фортуна!

Дон Эмилио обнял Сантьяго за плечи.
- Я горжусь своим сыном. Мы же команда, правда, Сантьяго?

- Да, отец, мы команда!
На его лице появилось горделивое и признательное выражение, поскольку отец похвалил его добродетели.

Пока дон Эмилио обозревал очарование тех великолепных холмов и судов, что следовали за ними, капитан Альварес склонился к уху Сантьяго:
- А особая благодарность тебе. Ты очень красивый и нежный мальчик. Ты сделал это плавание одним из самых приятных для меня за многие-многие годы.

Капитан обнял за плечи дона Эмилио и его сына. За это плавание не случилось никаких несчастий или серьёзных раздоров, никаких расстрелов среди экипажа или пассажиров. Только однажды капитану пришлось утвердить свою власть в инциденте с человеком, который начал излишне часто намекать на капитана и его «жену», указывая при этом на юнгу. Того человека оставили на берегу в небольшом порту к северу от Масатлана, где они пополняли запасы пресной воды. За плавание никто не умер, и весь груз был доставлен целым и неповрежденным. А к этому ещё прибавлялось удовольствие, доставленное мальчиком, находящимся рядом с ним. Альваресу было очень интересно, что случиться с Сантьяго за те несколько месяцев в пустыне, и он был счастлив, что мальчик оказался рядом с ним в самом своём расцвете.

Пока судно швартовалось у длинного причала, небо над ним заполнилось морскими птицами, которым, казалось, передалось волнение толпы, выстроившейся на берегу. Свободного места для того, чтобы встать и понаблюдать за процедурой швартовки почти не осталось, ибо по городу распространился слух, что в этот день причалят два корабля. Одним из них был новый пароход. И оба этих судна были полны надеющимися иностранцами, продавшими всё своё имущество, чтобы заплатить за проезд и начать поиски, которые для многих закончатся неудачей и разочарованием.

Как и в Панаме, гавань была празднично украшена. Сотни людей стояли на улицах, а гавань заполняли многочисленные маленькие судёнышки. Капитан Альварес сообщил им, что празднование происходит по случаю прибытия в Калифорнию судна, которое открывало новую эру океанских путешествий. Присутствовали городские чиновники и губернатор колонии. В воздухе звучали фейерверки и музыка, а всеобщая неразбериха являлась нормой.

Дон Эмилио с сыном должны были отправиться в миссию Долорес и предстать перед падре Хуаном Карлосом с письмом от падре Липолито, в котором тот просил своего друга уделить внимание подателю сего письма и его сыну. Сантьяго попросил задержаться в городе немного дольше, чтобы они могли понаблюдать за празднеством. Дон Эмилио согласился. Он не видел причин, по которым они должны были навестить священника в тот же вечер.

Капитан Альварес предложил оставить их вещи на борту до тех пор, пока они не будут готовы отправиться в миссию. Сам же он был занят. Судно осматривали таможенные агенты, проверяющие судовой манифест [документ в письменной форме, подписанный капитаном судна, содержащий списки отдельных партий грузов, составляющих общий груз судна.]. Эти обстоятельства задерживали его на борту судна, но он сообщил, что встретится с отцом и сыном позже и отведёт их в небольшую таверну, посещаемую, в основном, испанцами. Там он пообещал им ужин в честь праздника, и прогулку по городу.

Дон Эмилио согласился с призывом Сантьяго исследовать город самостоятельно. Они прогулялись по набережной, представлявшей собой сборище сараев, складов, таверн и нескольких обветшалых гостиниц. Улицы были грязными и немощёными, с глубокими колеями, оставленными колёсами повозок. Всякий раз, когда шел дождь, эти дороги превращались в болота, в которых застревали экипажи, и терялась обувь. Здания были, в основном, деревянными, наспех возведенными, для ежедневного размещения всех новоприбывших. Многие конструкции были обшиты досками, или даже брезентом, и снаружи у многих торговали вещами, необходимых тем, кто путешествовал с чем-то чуть большим, чем узелок с одеждой на спине.

Они нашли улицу, выглядевшую чуть лучше остальных  - там лежали деревянные тротуары, а здания были более основательными. Витрины тамошних магазинов заполняли всякие экстравагантные вещи. В этой части города владельцы магазинов объединились, чтобы создать более привлекательную атмосферу. На улицах лежала солома, во время дождей не позволявшая дамам пачкать их юбки, когда они высаживались из элегантных экипажей. Фронт-стрит являлась достопримечательностью небольшого, но быстро развивавшегося города. Свернув направо, на Кирни-стрит, они направились в сторону громко звучащей музыки и увидели, что верхняя часть улицы более оживлённая.

- Что-то происходит, отец. Пойдем и посмотрим?

Глаза Сантьяго пытались охватить всё окружающее. Мужчина и мальчик были переполнены запахами и звуками, незнакомыми и захватывающими. Сантьяго с тревогой заметил, что их встречают свирепыми взглядами те, кого они миновали, и это было явно не ошибочное выражение ненависти. Они совершенно не понимали, насколько нежелательны для янки. Англо [лица английского происхождения] крайне не любезно относились к мексиканцам и другим испано-говорящим. Сан-Франциско стал городом многих народов, и путь от взаимной неприязни до драки никогда не был особенно далек; в подобных драках часто случались убийства. Когда новости об открытии золота распространились по миру, город быстро заполнили китайцы, австралийцы, чилийцы, перуанцы, ирландцы и множество иных народов.

Представители разных рас и народов сошлись вместе перед лицом суровой и незнакомой земли. Районы Сан-Франциско быстро превратились в этнические анклавы, между которыми возникало жесточайшее соперничество. Набережная и окружающие ее районы приобрели известность, как территории, неподвластные никаким законам. Там было небезопасно даже днём.

Мужчины, слишком много выпившие, и возвращавшиеся домой нетвёрдой походкой, на следующее утро часто просыпались на борту корабля, уже вышедшего из гавани и многие месяцы не возвращающегося назад. Не редкость, что жёны, потерявшие мужа, очень скоро вступали в новые браки. У большинства не хватало силы воли – негодяям, не имеющим цели в жизни и брошенным родителями или, мальчикам, убежавшим из дома в поисках богатства. Кое-кто пробирался на корабли в попытке сбежать от нищеты или насилия, и там обнаруживал, что сбежать совсем не удалось. Без средств к существованию им приходилось обращаться к проституции. Других принуждали к ней под страхом смерти. Некоторые становились безнадежно зависимым от опиума, которым пичкали их безжалостные владельцы борделей. Всего в двух кварталах от того места, где прогуливались Сантьяго с отцом, находились два публичных дома, предлагавшие на выбор мальчиков от семи лет. Некоторые из этих мальчиков были привезены из других стран, поскольку мальчиков из Соединенных Штатов похищали и продавали в Европу, Азию и на Ближний Восток. Подобные публичные дома процветали. До недавнего времени мало что делалось для наведения правопорядка в городе. По необходимости городскими отцами были организованы комитеты по борьбе с преступностью, полагавшие поначалу, что во всём виновата банда австралийцев, терроризирующая район набережной. Получившие известность как Сиднейские утки, большинство её членов было выходцами из низших и бедных слоёв общества, необразованных и склонных к насилию. Эта банду успешно разгромили, но её сменила другая, чьи члены называли себя Псами. Целью этой банды были матросы, сбежавшие с кораблей, и они, за вознаграждение, выплачиваемое капитаном, часто возвращали на замену случайно подвернувшихся людей. Нападениям со стороны Псов были особенно подвержены испаноговорящие мужчины. Члены этой банды были фанатиками, по-прежнему испытывающими неприязнь к выходцам из Испании из-за недавно завершившейся войны [Американо-мексиканская война - военный конфликт между США и Мексикой в 1846-1848 годах из-за территориальных споров после аннексии Техаса Соединёнными Штатами в 1845 году. Хотя Техас провозгласил свою независимость от Мексики ещё в 1836 году, и с оружием в руках техасцы отстояли её, мексиканское правительство последовательно отказывалось признать независимость Техаса, рассматривая его как свою мятежную территорию], причинами возникновения которой послужили нетерпимость и существование рабства. Широко распространённым явлением была взаимная неприязнь между разными народами.

Когда Дон Эмилио и его сын попытались зайти в кафе, их остановили у дверей. Хотя они и не поняли ни слова, было ясно, что их просили уйти.
- Что это, отец? Почему все так сердиты на нас?

- Не знаю, сынок. Возможно, падре Хуан Карлос или капитан смогут это объяснить. Давай пойдем вперед и посмотрим, почему так шумят люди.

Звуки музыки и смеха исходили из танцевальных залов и игровых салонов, чьи двери постоянно распахивались пьяными толпами, шатающимися с места на место, вопящими и кричащими. Они наблюдали, как толпы мужчин и женщин странного вида приходят и уходят, ни обращая внимания ни на что, кроме собственных удовольствий. Сантьяго никогда не видел подобных женщин.

Одно из зданий в три этажа возвышалось над окружающими. На двух верхних этажах у окон сидели дамы с раскрашенными лицами, обращавшиеся к золотодобытчикам и игрокам снизу, заманивая их обещаниями изысканной интимности.

- Пойдём, Сантьяго, тут нам не место. Эти женщины заберут наши деньги и оставят нас без гроша и с болезнью в паху.

- Что они делают, отец? Почему так выглядят?

- Это всё не имеет значения, Сантьяго. Эти женщины продают себя и берут деньги за плохое изображение любви. Не ошибись, думая, что таким образом ты сможешь купить любовь!

Продолжая прогуливаться с отцом, Сантьяго заметил многочисленных мальчишек, околачивающихся у дверей домов и почти на каждом углу улицы. Они глазели на проходящих мимо мужчин и, улыбаясь, делали некие жесты, после чего следовали за теми мужчинами, что оглядывались на них. Большинство мальчиков были грязными и явно испытывающими нужду в одежде и еде. У них Сантьяго увидел тот же взгляд, что и у мальчиков из Лимы, у которых не было ничего, и которые просили подаяние, чтобы выжить. В их взгляде присутствовали злость и отчаяние.

Дон Эмилио, казалось, не подозревал о подобной активности. Сантьяго вспомнились комментарии капитана Альвареса о его золотоносном руднике и о тех людях в Сан-Франциско, которые дорого бы заплатили за него. Может, эти мальчики тоже использовали свои рудники? Но, не казалось, чтобы они очень много клали в свои карманы за подобные усилия! Он со вниманием смотрел на них, когда они проходили мимо, и они возвращали ему взгляды, заметив его любопытство и обаяние. Мальчик, стоявший у входа в гостиницу, поймал взгляд Сантьяго и с интересом следил за ним. Когда Сантьяго и его отец миновали этого мальчика, тот нагнулся и показал непристойный жест у своего рта. Сантьяго отвел взгляд и увидел, что его отец тоже заметил этот жест и взглянул на него, но промолчал. В назначенный час они встретились с капитаном Альваресом. Дона Эмилио к тому времени сильно обеспокоило отношение со стороны Англо. Он вновь начал сомневаться, было ли его решение плыть в Сан-Франциско правильным. Капитан уже ждал их, и они увидели, что почти все посетители этой таверны были испано-говорящими. Он представил их хозяину таверны, колумбийцу, который оказал им радушный приём.
- Это хороший человек, Иоаким. Он прибыл из Перу с сыном, и они надеются тут разбогатеть.

- Вам лучше начать своё дело здесь, чем пытать свою удачу в тех горах, амиго.
Хозяин таверны разлил всем вино и поднял свой бокал в знак приветствия своего друга, капитана, и новоприбывших.
- Желаю тебе безопасного обратного плавания, Рамон. Удачи тебе на твоём пути назад!

Капитан кивнул.
- Я только могу сказать, что оно будет не так хорошо, как то, что мы совершили вместе, да, мои друзья?
Он взглянул на Сантьяго и подмигнул.

Хозяин таверны склонился к мальчику.
- А ты, Сантьяго, тоже станешь охотником за удачей, как и твой отец?

- Я пойду туда, куда пойдёт он. Мы вместе команда.

Дон Эмилио посмотрел на сына и почувствовал гордость за него. Ему понравилось, что Сантьяго не стушевался перед взрослыми. Ему понравилось, как мальчик, не дрогнув, вписался в мужское общество. Они заканчивали с вином, когда услышали шум толпы на улице.

- Пришло время закрывать таверну, друзья мои. Прибывает большой корабль, и все собираются на набережной, чтобы встретить его.

28 февраля 1849 года Калифорния проплыла через пролив Золотые Ворота. Её встречали пушечным салютом и морем флажков. Корабль заходил всего в несколько портов на своём маршруте, в места, которые были заявлены как роялти [т.е. порты, платившие за право принимать это судно у себя].
Сотни людей, оставивших дома и семьи, сошли на берег и были встречены ликующей толпой. Пять американских военных кораблей проводили ее через пролив Золотые ворота в порт. Корабли отсалютовали так, на много миль вокруг задребезжали стёкла. Над водой поднялись большие клубы дыма. Чайки из-за грохота тысячами поднялись и заполнили небо, словно это тоже было частью торжественной церемонии.

Празднование продолжались до наступления ночи. Они слушали речи, которых не понимали и пробовали еду, которую никогда не видели. Капитан Альварес сделал всё возможное, чтобы предупредить их о недоброжелательности со стороны американцев, чувствовавших со стороны всех приезжих угрозу себе, и считавших, что любое найденное золото должно по праву стать их собственностью и, следовательно, его можно отнять. Сантьяго и его отец вернулись с капитаном Альваресом на корабль и погрузили свои вещи на арендованную повозку. Они попрощались с капитаном и отправились в сторону миссии Долорес.

Миссия Долорес располагалась у подножия холма, сплошь заставленного множеством палаток и временных убежищ. Хотя склоны и окрестности были замусорены и грязны, сама миссия выглядела хорошо ухоженной, и её земли были полны цветов, чей аромат улавливался задолго до прибытия в неё. Дон Эмилио поднялся, когда вошёл священник. Он поклонился и, не говоря ни слова, вручил священнику рекомендательное письмо. Падре Хуан Карлос молча прочёл его, поднял на них глаза и улыбнулся, протягивая руку.
- Добро пожаловать. Я могу доверять падре Липолито?

- Да, падре. Мой сын и я хотим отдать дань уважения и принести вам наилучшие пожелания!

Священник кивнул, внимательно изучая мужчину и мальчика.
- Вы прибыли в Калифорнию в поисках золота?

- Да, падре. Мы приступим к этому, как только сможем. Но для начала мы должны приобрести необходимое снаряжение. Это мой сын, Сантьяго.

- Буэнос-Диас, Сантьяго. Я надеюсь, что в своём путешествии сюда ты узнал много нового!

- Да, отец. Очень много нового! Я видел замечательные вещи! Я видел корабль, который движется без помощи ветра. Он дымит из-за огня в своих внутренностях, который заставляет колесо поворачиваться и шлёпать по воде. Я видел рыб, которые были больше меня, они следовали за нашим кораблём... да, следовали справа за ним, они выпрыгивали из воды и играли друг с другом!

- Они друзья рыбаков - это дельфины, Сантьяго. Это хорошие рыбы. Господь сделал их спасителями моряков.

Сантьяго был многословен, говорил быстро, поскольку его будоражили волнительные воспоминания о своем путешествии и о чудесах, очевидцем которых он стал.
- ... И в воде ночью появлялись огни. Да... когда я иногда наблюдал за водой, они светились рядом с носом корабля. А помнишь, отец, как мы увидели
стаю китов?

Дон Эмилио кивнул в подтверждение и улыбнулся любезному интересу священника к восторженному изложению его сына.

- ... Да, падре, рыба была много больше, чем эта комната, намного больше! Они выбрасывали в воздух струи воды, как в фонтанах. Это было замечательно!

- Да Сантьяго, в мире много чудес. Бог никогда не перестает раскрывать свои чудеса. Ты только начинаешь видеть их, и видишь их всё больше и больше. Хвала Богу за его красоту!

- Благодарение Богу, - произнесли они в унисон.

Падре Хуан Карлос сделал знак рукой и подвёл их к большой софе возле камина.
- Вы оба отважны. Тут есть многое, что может вам понравиться, но, боюсь, что есть ещё больше того, что вам не придётся по нраву.

И снова дона Эмилио охватили мрачные предчувствия. Казалось, что в глазах священника он заметил страх. Он понимал, что жизнь в горах окажется трудной, возможно, слишком трудной для его сына. Может, стоит отказаться и изменить планы? Может ли он сделать это, избежав предлагаемого опыта, отказавшись от дарованной им Богом возможности разбогатеть? Они зашли слишком далеко, чтобы повернуть назад. Они должны двигаться только вперед!

- Если вы только что прибыли, то, скорее всего, не успели найти себе приют? Это нелегко сделать.
Падре принялся объяснять.
- Номера в гостиницах очень дороги. Вы, вероятно, когда прибыли, заметили поселение. Это плохое место. Там нет воды и кругом антисанитария. Там нет возможности искупаться. И будьте осторожны, когда ходите по городу. К сожалению, есть люди, которые нападают на наш народ.

В то время как Сантьяго слушал, его отец крутил в руках шляпу, до тех пор, пока она не потеряла свою форму. Мальчик сидел молча, сложив руки на коленях, и падре Хуан Карлос не мог отвести от него своего взгляда. Глаза мальчика были так темны и глубоки, что он чувствовал - он может отыскать там душу. А, кроме того, в них, казалось, присутствовала невинность, из-за чего красота Сантьяго казалось какой-то духовной. Мальчик обладал аурой, привлекавшей внимание. В  мальчике присутствовало нечто такое, что священник никак не мог определить - это нечто вызвало у него очарование и в то же время пугало его.
Он чувствовал в мальчике  силу, и эта сила  беспокоила.
- Я предлагаю вам остановиться здесь, пока вы не подыщите для себя безопасное пристанище. У нас есть небольшая комната, которой вы можете воспользоваться.

Дон Эмилио колебался. Священник заметил его колебания.
- Пожалуйста, не чувствуйте, что вы навязываетесь. Падре Липолито был очень великодушен ко мне, когда мы учились в семинарии, и я рассматриваю это как возможность таким образом отплатить ему.

Дон Эмилио выразил свою благодарность.
- Быть может, пока мы здесь, мой сын и я могли бы сделать что-нибудь для вас? Мы - ремесленники. Сантьяго уже почти превзошел меня в искусстве краснодеревщика. Мы в полном вашем распоряжении.

- Договорились!
Священник схватил и потряс руку дона Эмилио, затем встал и положил ладонь на плечо Сантьяго.
- Мы делаем скамьи для новой часовни. Нам понадобится ваш опыт. Пойдемте со мной, и я отведу вас в вашу комнату.

На следующее утро они рано встали, к звону колоколов, призывающих молящихся на мессу. Каждый день они следовали этому режиму: вставали в шесть и шли на мессу, затем завтракали на веранде со священником. Оставшуюся часть утра проводили в часовне, сбивая скамьи. Пять часов работы проходили быстро, так как оба они делали то, что приносило им радость. Дон Эмилио произвел предварительную резьбу и позволил Сантьяго доделать прекрасную работу, ибо мальчик любил сосредоточенность, необходимую для подобного занятия. После сиесты они выезжали на повозке в город. Поначалу с ними ездил падре Хуан Карлос, под предлогом того, что должен показать им места, где они могли бы приобрести необходимое снаряжение. В действительности же его присутствие гарантировало меньшую вероятность нападения со стороны бандитов, и он мог использовать своё влияние на торговцев, чтобы те не вздували цены. Это позволило им в три раза сэкономить сумму, потраченную на снаряжение.

 Каждый день становился приключением для Сантьяго. Улицы были полны людей, достопримечательностей и звуков, привлекавших его внимание. В магазинах имелись чудесные безделушки, одежда, мебель, служившие бесконечным источником изумления. Фрукты и овощи выращивались тут так легко, что он стал задаваться вопросом, почему их покупают в магазинах. Он видел, как туман ежедневно накрывает город - подобное напоминало Лиму в сезон, когда солнце не могло пробиться сквозь облачный покров. Он следил, как на горы за миссией накатывается полоса тумана, которая затем спускается вниз и накрывает город и окрестности.

Сантьяго приобрёл чувствительность к тому, как люди смотрят и реагируют на него. Он понял, что существуют желающие его, и он может сразу же определить их по проявляемому ими интересу. Его также интересовал падре Хуан Карлос, поскольку там тоже ощущалось нечто подобное, и священник постоянно пытался скрыть это. Но падре никогда не говорил, что желает от него чего-то помимо дружеского отношения и помощи. К концу первой недели Сантьяго стал считать, что ошибается насчёт священника.

Однажды дон Эмилио решил рискнуть и подняться на холм рядом с миссией, чтобы поговорить с людьми и понять, что там происходит. Он надеялся узнать, как лучше подготовиться к долгому путешествию, которое, как он надеялся, должно было скоро начаться. Холм был одним из мест, где собирались новоприбывшие. Расположившись вблизи  миссии, эти люди понимали, что всегда смогут получить там еду и помощь. Те, кто был религиозен, могли посещать мессы и вечерни, после которых всем нуждающимся раздавался суп и хлеб.

Именно Сантьяго повёл своего отца на холм, следуя пути, которым он несколько раз ходит туда в предыдущие дни. Они шли, улавливая разговоры, которыми обменивались мужчины, собиравшиеся в группы у лачуг, возведённых предприимчивыми торговцами в качестве кантин или салунов. Большинство людей стояло снаружи, попивая напитки и бесплатно раздавая советы, когда дон Эмилио поинтересовался у одного из них насчёт подготовки к путешествию в горы. Казалось, что все они знают, как разбогатеть в тех золотоносных полях, но никто из них не выглядел очень богатым. Повсюду стлался дым от костров.

Жилища были сконструированы из того, что попадалось под руку: некоторые из вывернутых наизнанку пончо, другие из обычного холста или парусины, украденной с кораблей, брошенных в гавани, или купленной. Имелась импровизированная защита от дождя и ветра в виде промасленной ткани, прибитой к доскам. Ничто не считалось мусором, ничто не выбрасывалось, всё шло в дело. Местное сообщество людей-с-холма было преимущественно мужским, в лагере присутствовали всего несколько женщин и детей. Кое-кто из мужчин уже мыл золото, но закончившиеся припасы вынудили их вернуться в Сан-Франциско, чтобы заработать деньги, выиграть их в азартные игры или ещё каким-нибудь способом обеспечить себе гранстейк [ист. материальная помощь, выдаваемая старателю в обмен на часть предполагаемых находок (из жаргона золотоискателей)] для ещё одной экспедиции в золотоносные области.

Еда была почти такой же драгоценностью, как и золото, которого они не нашли. Свирепствовали кражи и всякого рода преступность. Обезопасить можно было только то имущество, что носилось при себе, и даже его приходилось защищать при помощи пистолета. Все носили оружие. На прошедшей неделе Сантьяго понял необходимость в таких мерах предосторожности.

Они достигли вершины холма, и оттуда осмотрели крутые склоны гор, спускавшиеся к другим посёлкам старателей, окружавших миссию.
- Разве тут не красиво, отец? Посмотри, как далеко отсюда видно.

- Так было бы, если не это, - дон Эмилио указал на окружающие склоны холма. - Если бы я мог выбирать, то выбрал бы именно это место для постройки церкви вместо того, что внизу.

- Я был здесь несколько раз, - произнёс Сантьяго. - Если после обеда посмотреть на запад, на те горы, то можно увидеть, как облака опускаются вниз. И я видел бухту, которая так наполнена судами, что кажется, там нет поверхности, по которой можно плыть.
- Отец, когда мы пойдем за золотом в те горы? - Сантьяго указал на заснеженные верхушки гор на востоке. - Это же те горы, где спрятано золото?

- Нет, Сантьяго. Мы пойдём дальше, за те горы. Падре Хуан Карлос посоветовал мне присоединиться к обозу. Они поведут нас. Что ты думаешь насчёт этого?

Сантьяго не привык к тому, чтобы отец интересовался его мнением. Он почувствовал, что ответ должен быть важным, требующим серьёзного рассмотрения, поэтому помолчал. Обоз мог обеспечить им защиту. В большой группе им могли помочь преодолеть всякие казусы, возможные в путешествии. Но Сантьяго устал от людей, виденных им с момента своего прибытия сюда. И лишь немногие показались ему надёжными или дружелюбными.
- А будем ли мы в безопасности среди тех люди, отец?

- Я думаю, что большинство из них тревожатся насчёт нас так же, как мы насчёт них. Посмотри внимательно, Сантьяго. Тебе кажется, что ты видишь на их лицах злость. Это из-за осторожности и недоверия. Это не злость, а страх, который они ощущают. Настоящий страх может превратить человека в животное. Мы должны доверять друг другу и Богу. Ведь должны же мы верить, что есть и другие, хорошие люди?

- Тогда мы присоединимся к тем людям? - обеспокоенно спросил Сантьяго. - А когда мы достигнем того места, сможем ли мы отделиться и пойти самостоятельно?

- И у меня те же сомнения. Я должен быть уверенным в твоём согласии, ведь мы же партнёры.

Они остались довольны друг другом. Наступила тишина, которая подсказала Сантьяго, что его отец задумался, глядя на бухту.
- Сын, есть нечто, о чём мы должны поговорить. То, что я собираюсь сказать, говорится во избежание недоразумений в будущем. Если со мной что-то случится, ты должен пообещать, что вернёшься под покровительство падре Хуана Карлоса. Я переговорил с ним и предпринял кое-что, чтобы тебя отправили в Лиму, где о тебе позаботится дядя твоей матери.
- Хотя мы никогда не были близки к той части семьи, я уверен, что они тебе не откажут. Я оставил достаточно денег на то, чтобы священник мог оплатить проезд и оставить тебе небольшую сумму при отъезде.

Холодок подбежал по спине Сантьяго. Мысли о том, что он может оказаться в одиночестве в этих новых землях сразила его. Невообразимо, что он может остаться без отца. Его отец был всем, что осталось от его семьи. Единственным, кого он любил помимо Фиделя. Ладони его рук вспотели, а мошонка сжалась от ощущения обречённости.
- Отец, пожалуйста, не говори об этом. С тобой ничего не случится. Ты сильный. Я не потеряю тебя. Этого не случится!

Дон Эмилио увидел, что Сантьяго отказывается верить в то, что может случиться нечто плохое, и понял, что напугал мальчика.
- Ты прав, Сантьяго. Мы добьёмся успеха. Просто я счёл необходимым сказать тебе о сделанных мной договорённостях. Разумеется, это только для того, чтобы ты был спокоен и не волновался.

Переполох в палаточном городке отвлек их. Громкие голоса кричали на непонятном для них языке. Двое мужчин вышли из большой палатки вслед за женщиной, чья одежда была разорвана так, что открылись груди. Казалось, что она не обращает на это никакого внимания.

Крича, она присоединилась к мужчинам и попыталась разоружить того, кто размахивал большим пистолетом, стремясь его выхватить. Человек отступил от нее, держась за оружие, в то время как другой мужчина продолжал на него наступать. Женщина вцепилась в рукав другого мужчины, умоляя его уйти. Тот свободной рукой с силой ударил её в лицо. Удар отбросил её назад, и она упала, по-прежнему крича тем двум мужчинам. Раздались два выстрела, и мужчина без оружия, схватившись за живот, согнулся и упал. Женщина снова закричала, когда её ударили во второй раз. Удар пришёлся по губе, и из её рта побежала кровь. Мужчина с пистолетом развернулся и прицелился в нее. Затем грянул выстрел, и они увидели, как тело женщины дёрнулось назад, в то время как у неё снесло часть головы. Дон Эмилио попытался отвернуться, но его глаза, как и глаза его сына, оставались прикованными к развернувшейся перед ними сцене.

 

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Сорок восемь человек, не имевших старательского опыта, объединились, и, собрав с каждого определённую сумму, наняли двух мужчин, побывавших в золотоносных горах. Ведь новички совсем не обладали навыками выживания в тяжёлых условиях. Бывалые мужчины часто оказывали услуги подобного рода. Их гонорар и был их гранстейком для возвращения на прииски, им не было нужды пытаться заработать его в городе, тратя на это время.

   Для успеха в горах требовалось знать о многом. Технические приёмы и способы мытья золота были такими же разнообразными, как и люди, искавшие золотоносную руду. Торговцы рекламировали наиболее эффективные шлюзы [Шлюз представляет собой длинный ящик или емкость с наклонными краями и канавками на дне] для мытья золота. Требовалось знание горных золотоносных пород и скальных образований, которые могли бы указать на наличие или близость к золоту. Требовалось знать, как течет река - знание её источника и пути могло оказаться решающим и не допустить многие недели или месяцы напрасного труда. С каждым новым знанием они начинали понимать, как мало они знали до этого, и насколько были не подготовлены.

   Каждый старатель (новое слово для многих, и незаслуженное до тех пор, пока они по-настоящему не начинали старательствовать) экипировался определенными предметами первой необходимости. Палаткой, которую можно использовать для укрытия; пончо - для защиты от проливных дождей, для переноски принадлежностей или для того, чтобы накрывать припасы. Кроме того требовались лопаты, кирки, топоры, проволока, верёвки, котлы, гвозди, динамит и множество других вещей, считавшихся необходимыми в зависимости от того, кто давал совет. Запасы муки, солонины, кофе, сухого мяса, фасоли и соли были обязательными безо всяких вопросов. Остальное можно было получить от земли.

   Владеющие повозками брали плату с тех, у кого их не было. Весь багаж был загружен утром в день отъезда. Падре Хуан Карлос провёл мессу и дал причастие в ознаменование предприятия. Сантьяго и его отец поблагодарили священника и попрощались с ним. Падре вручил каждому маленький рукописный портрет святого Франциска.
- Пусть он будет оберегать, и направлять вас, дети мои. Божья защита и благодать с вами.

- Спасибо вам, падре, за вашу доброту и помощь. Думаю, мы бы не смогли подготовиться этому путешествию без вашей помощи. Возможно, мы вернемся с тем, что поможет нам выразить всю нашу признательность, а?

Дон Эмилио чувствовал к священнику искреннюю привязанность. Падре Хуан Карлос положил руку на плечо Сантьяго и заглянул ему в глаза.
- Будь осторожен, малыш. Слушайся сеньора Мартинеса. Он хороший и знающий человек, и может многому научить, например, как вернуться назад с тех гор. Будь здоров.
Он благословил их.

   Отряд добрался до места, откуда они должны были отправиться в горы, переплыв на барже залив, и там их снова окружили торговцы и лотошники, продававшие всё необходимое для разведки и мытья золота, а также предлагавшие всевозможные безделушки и припасы, о которых могли позабыть.
Горы вдали были покрыты невысокой травой, на которой пасся скот. Сантьяго был тронут красотой и спокойствием окружающей сельской местности. С этого места и уходили экспедиции. 12 марта семейство Кали стало частью длинного каравана повозок и мулов, отправившегося в юго-восточном направлении, и следующего к реке Сан-Хоакин [Сан-Хоакин - река в Калифорнии, США. Берёт начало в горах Сьерра-Невада, протекает по южной части Калифорнийской долины. Впадает в залив Сан-Франциско общим устьем с рекою Сакраменто] и небольшому селению, которое позже станет городом  Стоктоном. Там караван свернул на восточную тропу к предгорьям, следующую вдоль рек и ручьев, что позволяло легко пересекать их, и постепенно подниматься в горы. Большинство тех, кто шёл в обозе, казались дружелюбными, но разногласия и ссоры случали ежедневно. Хотя серьезных разборок пока не случалось.

   Отряд состоял в основном из мужчин с несколькими женщинами и четырьмя детьми. Двое были одинаковыми мальчиками-близнецами, служившими постоянным источником раздражения их отца и всех, кто имел с ними дело. Их мать осталась в Сан-Франсиско, найдя там человека, готового предоставить ей уют, которого она не смогла бы обрести в горах. Как только об этом стало известно, к поведению мальчиков стали относиться терпимее, а их отцу было оказано уважение, как человеку, который изо дня в день тянул всё на себе. Еще один ребенок, пятнадцатилетняя девочка, вынужденно сопровождала отца, потому что ее мать умерла при родах. Роза сразу же влюбилась в красивого мальчика, который, казалось, обладал какой-то тайной. Она повторяла имя Сантьяго сотню раз на день, и каждый раз, когда она его произносила, её привязанность к мальчику росла. Сантьяго в первые дни путешествия пытался уклониться от общения с ней. Но со временем поняв, что вряд ли подружится с мальчиками, бывшими неприятными и слишком грубыми, он стал теплее относиться к Розе.

   Его интерес к ней был дружеским, а её - романтичным. Роза не сторонилась мужчин. Она самостоятельно заботилась о себе с момента смерти матери, и знала, что могут предложить ей мужчины в обмен на то, что может предложить им она. Роза положила свой глаз на Сантьяго, намереваясь добиться его. Его мягкость, чувственность и его облик манили её. Его тело, на которое она обратила внимание, было похоже на хорошо отлаженный механизм. Роза пришла в восторг, когда однажды напросилась сопровождать Сантьяго, заготавливающего дрова. Он снял рубашку, пока рубил, и пот, выступивший на груди и спине, заставил его тело казаться лоснящимся и особенно чувственным. Розе захотелось прикоснуться рукой к его плоти.
- Надеюсь, ты оставил девушку, тоскующую по тебе, Сантьяго. У тебя особенная девушка... или для тебя все женщины особенные?

   Подобный вопрос удивил его. Помимо сеньоры Селесты, ещё ни одна из женщин не была с ним такой откровенной. Сантьяго покраснел. Он начал понимать, как она смотрит на него. Такой же взгляд он замечал у мужчин, желавших его. Он понимал, что она рассчитывает на нечто больше, чем просто дружба, но не был уверен в собственных чувствах к ней. Однажды ночью, лёжа рядом с отцом, он вспомнил о Фиделе и о том, как они обнимались, когда занимались любовью. Затем он обнаружил, что заменил образ Фиделя на Розу. Это ее лицо он видел в своих мыслях, когда мастурбировал. Хотя желание и оргазм доставили ему не слишком большое удовольствие, он нашёл, что может фантазировать о ней подобным образом.

   На следующий день обоз остановился у ручья, чтобы пополнить запасы воды. Сантьяго сказал дону Эмилио, что хочет выкупаться выше по ручью. Он знал, что поблизости крутится Роза, и улыбнулся, заметив, как она следует за ним. Он позволил ей следить за собой, медленно прогуливаясь, обходя ручей, и вышагивая в разных направлениях, попав в лабиринт тропинок. Он наслаждался своей уловкой и чувствовал некое оправдание в том, что собирается дать ей кое-что, когда она проявит себя. У большого валуна на берегу ручья Сантьяго разделся. Заметив её платье за кустами, он поднялся на валун,  демонстрируя себя целиком. Грациозным прыжком нырнул в воду. И с криком выскочил на поверхность, ошеломленный холодом. После чего быстро поплыл к берегу. Где и увидел Розу, стоящую у кромки воды со своей нижней юбкой в руке в желании обтереть его, когда он появится на берегу. Сантьяго выбежал к ней, не стыдясь своей наготы, и позволил накинуть на него одежду.

   Роза никогда ещё не видела такого красивого мальчика. Она была поражена его великолепием, потому что до того момента видела у своих мужчин только возрастную дряблость. Его тело блестело от воды, холод натянул его мышцы так, что оно стало похоже на покрытое рябью красное дерево. Ее сердце скакнуло от вида того, что имелось между ног мальчика. Ни один мужчина, с которым она спала, не обладал таким достоинством. Ему не было нужды говорить ей о своих намерениях; почти вертикально стоящий пенис трепетал от желания, которое он чувствовал. Она могла заметить его эрекцию ещё раньше - под одеждой, натянувшейся как палатка. Сантьяго засмущался, увидев, как Роза смотрит на его член. Его разбирало любопытство: как это должно случиться? Будет ли с ней также замечательно, как это было с капитаном Альваресом, Эглизом и Фиделем?

   Роза ничего не сказала. Она разделась и застелила одеждой землю. Они остались голыми, встав друг против друга. Горячее соприкосновение их кожи передало ощущения самой сердцевине их естества. Его возбуждение увеличилось при виде её небольшого и тонкого тела и её крошечных грудей, выглядевших настолько хрупкими, что, казалось, их можно помять, если прижаться к ним слишком плотно. Ее талия была узкой, а губы изогнуты изящной дугой. Он увидел нежные заросли между её ног, и они казались такими не впечатляющими!

   Не возникало вопросов, что и как делать. Он все узнал от друзей, когда они хвастались своим сексуальными похождениями. Его заботило другое: какие предпринять шаги, где коснуться её сначала, чтобы возбудить? Что, если сунуть ей палец в анус, как делал он с Фиделем? Загорится ли она от подобного способа как загорался Фидель, извивающийся от удовольствия и экстаза? А если воспользоваться ртом, как это было с другими? Роза уловила его нерешительность, приняв её за невинность. Ее опыт позволял управлять им, но она не хотела раскрывать свою многоопытность.

- Ты должна простить мне мою неуклюжесть, Роза. Я слышал, что многие говорят об этом, но подобное для меня внове.

- Сантьяго, не беспокойся, хорошо это или плохо. Позволь нам просто получить удовольствие. У тебя и в правду красивое тело!

- Ты тоже прекрасна, Роза...

- Давай, ложись ко мне, Сантьяго. Я впервые попробую это с тобой, и ты не скоро забудешь об этом.

Он обнял её руками, и её мягкость так очаровала его, что он задавался вопросом, может, он любит и мужчин, и женщин? Как замечательно ее тело... как сладко она пахнет! Их губы встретились, и поцелуй стал началом союза, длившегося почти час.

   Она позаботилась о том, чтобы подвести его несколько раз к краю оргазма, мастурбируя ему. Роза задумывалась о том, сможет ли она вместить его член без боли, так как в неё никогда ещё не входил пенис такого размера, как тот, что она держала в руке. Он был крупным, и в нём чувствовалось твёрдость больше той, что она могла себе представить. Розе хотелось взять его в рот, потому что ей нравились такие удовольствия. Она знала, что ему тоже понравится, но сомневалась, что сможет пропихнуть в себя слишком много.  Она позволила своим губам прикоснуться к соскам и животу мальчика, продолжив целовать его повсюду. Лаская его соски, она другой рукой продолжали гладить его член. Вскоре Сантьяго оказался на ней, двигаясь между её ног. Она почувствовала давление его твердой плоти на своём влагалище, и прикрыла глаза, приглашая его войти, сосредоточившись и стараясь максимально расслабиться.

   Он понимал, что должен быть нежным. Он понимал, что может причинить ей боль, если попытается войти в неё слишком быстро или сильно. Она замечательно отреагировала, откинув голову и ногами обхватив его талию. Потребовалось всего лишь несколько толчков, прежде чем он почувствовал набухание в паху и взрывающийся всплеск. Выстреливая спермой, он вскрикнул от возбуждения. Этот крик был тем, что она ожидала услышать - это привело её к оргазму, и они оба вцепились друг дружку, пока их тела содрогались в спазмах. После нескольких минут покоя она зашевелилась.

- О Сантьяго, я бы всё отдала за то, что бы ты делал подобное со мной каждый день. Ты чудесен!

   Его член по-прежнему был глубоко погружён в неё, она льнула к нему, не желая выпускать пенис, доставивший ей такое удовольствие. Сдержанность Розы удивила мальчика, хотя он чувствовал, как её вагина по-прежнему обхватывает его пенис - ничего подобного он не испытывал раньше. Его, всё ещё поглощённого произошедшим, охватили странные ощущения.

   Сантьяго обуревали противоречивые чувства. У него появилась гордость за то, что проявил себя ничуть не хуже его друзей, если судить по их рассказам о проявленном ими мастерстве. Но все же, основной вопрос смущал. Его поступок означал, что он не был мариконом. Что, если он неправильно понимал те сильные побуждения, возникающие в его паху, и только удовольствие, которое он испытывал в своём пенисе, побуждало его к сексу с тремя предыдущими мужчинами? Однако его глаза почти всегда обращались на мальчишеские зады, а не на женские. Разве его прошлые увлечения не доказывают его ориентацию? Его мысли спутались.

   После этого случая между Сантьяго и Розой произошли изменения. С Фиделем мальчик мог заниматься своими делами, и это не мешало их отношениям. Роза же отказывалась покидать его. Куда бы он ни повернулся, повсюду была она. Дон Эмилио заметил, что Роза, по всей видимости, увлеклась его сыном, и надеялся, что это влечение станет чем-то большим. Он беспокоился за сына, но когда заметил, что Сантьяго проявляет интерес к девушке, его тревога ослабла. Сантьяго пришло время познать компанию женщин, и дон Эмилио заботило, что он, возможно, зря не просветил мальчика насчёт акта любви ещё в Сан-Франсиско. Дон Эмилио начал подозревать, что между Розой и его сыном уже есть связь, и он пытался сохранить её в тайне, насколько это было возможно.

   Сантьяго часто занимался любовью с Розой. Но то, что он испытывал при этом, уже не было таким замечательным, как в первый раз, и удовлетворение от акта любви заметно уменьшилось. Тем не менее, мальчик по-настоящему наслаждался тем, что заставляла его чувствовать Роза, понимая, что жаждет секса. Это было похоже на зависимость. Всякий раз, когда он мог уединиться на привалах, он мастурбировал, фантазируя о Фиделе. Его жажда секса была неутолима!

   После вечерней трапезы все собрались посмотреть на человека, нанятого, чтобы вести их. Сеньор Мартинес продемонстрировал, как следует мыть золото. Он показал им, как вязать узлы, необходимые для различных целей, и как вытёсывать из брёвен доски, которые можно использовать для постройки жилища или желоба для промывки породы. Он рассказал о корнях и растениях, которые можно употреблять в пищу или в качестве лекарственного средства. Им показали, как сооружать ловушки для бобра и кроликов, и западню для оленя. Они увидели, как можно разводить огонь без спичек. Он показал им, как дубить кожу, которую можно использовать для одежды, как навес, в качестве верёвок, аркана или фляги для воды. Мартинес рисовал карты на песке, указывая основные реки и места, где было найдено золото. Он говорил о важности застолбить место, выглядевшее многообещающим, и о том, как золото взвешивают и оценивают.

   Сеньор Мартинес принял предложение возглавить вьючный обоз, потому что нуждался в гранстейке, чтобы вернуться на свой участок. Он должен был довести их караван до маленького городка Колумбия, стоявшего на реке с тем же названием. Там его обязанности и ответственность заканчивалась. Он уже находил золото и вернулся с ним в Сан-Франциско, чтобы положить его в банк, но азартные игры и разврат лишили его большей части найденного богатства. Оставшееся было потеряно в одну из ночей, когда он ушёл из борделя с двумя женщина, которые довели его до ближайшего переулка. А там трое мужчин в военной форме затащили его в этот переулок и забрали три оставшихся мешочка с золотой пылью, спрятанные в его панталонах. Трезвым Мартинес был очень трудолюбив, но в подпитии становился себе самым злейшим врагом. Он обладал нужными знаниями, и именно по этой причине был востребован. Мартинес согласился ещё и потому, что большинство шедших в обозе были испанцами.

   Однажды вечером Сантьяго вернулся в лагерь после того, как сходил с Розой на реку за водой. Вода, которую они принесли, была совсем не основной целью их прогулки. Дон Эмилио сидел у костра, завязывая и перевязывая узлы, которые пытался освоить. Сантьяго попрощался с Розой и присоединился к отцу. Мужчина посмотрел в сторону сына и улыбнулся.
- Сантьяго, хотя река отсюда всего в десяти минутах, почему ты отсутствовал час и принёс так мало воды? Ведь вы могли принести её вдвоём, не такая уж это задача! Возможно, ты вернулся уставшим, и просто не смог принести больше?
Дон Эмилио рассмеялся, добродушно похлопав Сантьяго по спине.

- О чём ты, отец?

- Сантьяго, ты думаешь, твой отец дурак? Я не так стар, чтобы забыть, что делал раньше, когда удавалось заполучить сеньориту!

- И ты не сердишься?

- Нет, сынок. Но помни, хороший мастер начнёт вырезать только тогда, когда знает, что хочет вырезать, и каково качество материала. Он не тронет дерево до тех пор, пока не решит, что всё готово для работы. Сынок, не строгай, если ты не понимаешь, каковы будут результаты, и не намерен за них отвечать.

Сантьяго почувствовал потребность сменить тему.
- Отец, что мы будем делать, когда доберёмся до Колумбии?

Дон Эмилио улыбнулся, поняв, что его сын пытается уйти от разговора и решил не продолжать.
- Падре Хуан Карлос посоветовал нам идти вверх по реке. Он нарисовал карту, которую, как он говорит, показал ему старик, пришедший в миссию. Этот старик рассказал, что нашел много золота и вернулся в Сан-Франциско за сыном и племянником, которые должны были помочь с раскопками. Приехав в город, он обнаружил, что те тоже ушли в горы. Старик заболел и умер.

- У тебя есть эта карта?
Сантьяго удивился, что ничего не знает об этом. Его интересовало, почему его отец до сих пор не рассказал ему об этой карте.

- Я считаю, что это очень ценная карта, сынок. Я сложил её и спрятал под стелькой моего левого сапога.

- Почему священник дал её тебе?

- Падре Хуан Карлос выше того, чтобы быть укушенным золотым жуком. Но всеобщее возбуждение вызывает его интерес. Он хотел бы пойти в горы с мужчинами. Но не может так поступить. Возможно, он увидел другую возможность разбогатеть. Я обещал, что если Пресвятая Богородица улыбнётся нам и поможет найти то место, то я поделюсь с ним тем, что мы там найдём. Ещё я обещал пожертвовать хорошую сумму церкви. Этот обет должны разделить мы оба. Сантьяго, если меня не станет, то исполнишь его ты.

- Я сделаю это, отец. Но я хочу, чтобы ты перестал говорить так, словно ожидаешь смерти, потому что это совсем не то, о чём мы должны думать. И это очень меня беспокоит.

- Я понимаю, сынок, но мы ко всему должны быть готовы! Мы поговорим об этом в другой раз, но пока ты должен знать, что я доверяю тебе. И это доверие должно основываться на моей уверенности в том, что ты сможешь позаботиться о себе.
- А теперь о карте и где мы должны смотреть...

- Мы пойдём туда одни, или возьмём кого-нибудь с собой?

Дон Эмилио посмотрел на сына.
- Ты спрашиваешь, сможет ли какая-нибудь молодая особа сопровождать нас? Нет, мы пойдём туда одни. Слишком много глаз и ушей создадут трудности, Сантьяго. Я наслушался много историй в прошлые ночи, пока ты ходил в лес за водой.
Дон Эмилио говорил серьезным тоном.
- Тепло от костра и жар из бутылки, похоже, развязывает мужские языки. То, что я услышал, не обрадовало меня. Многие обретаются в горах не в поисках своего богатства, а для того, чтобы забрать его у тех, кто упорно трудится, пытаясь его добыть. Они убивают и утверждают, что найденное теми людьми золото принадлежит им.

- Что нам делать, если такое случиться? - Сантьяго слегка испугался.

- Я бы сразился с ними, сынок. И ты должен. Вот почему я купил два пистолета. Когда мы дойдём до Колумбии, то потратим время на то, чтобы научиться пользоваться ими.

- Ты купил один для меня?

- Каждому из нас потребуется защищать принадлежащее нам.
Сантьяго видел, что почти все мужчины обоза носят оружие, и ему захотелось иметь собственное. Ему было интересно, что он при этом почувствует, каково это - ощущать пистолет на своём бедре.

- А не могли бы мы поучиться пользоваться ими сейчас? Мне бы хотелось поглядеть на свой пистолет.

- Это не игрушки. Мы будем носить и воспользуемся ими только, когда появится опасность. Очень легко применить его в качестве довода при споре. Помнишь ту женщину и двух мужчин?

   Сантьяго больше не вспоминал об этом. Он понимал, что его отец достанет оружие, когда почувствует необходимость в нём. С каждым днём они продвигались всё дальше на восток. Сантьяго замечал, что горы становятся круче, а воздух холоднее. Старательская тропа, которой следовал сеньор Мартинес, была хорошо известна. Они миновали множество старателей, идущих в том же направлении, или же возвращающихся в Сан-Франциско. Те, кто возвращался с гор, все как один имели мнение, что старательский труд тяжёл, а его итог не стоит затраченных на него усилий. Они рассказывали о многих отправившихся в горы, которых больше ни разу не видели живыми. Некоторых находили другие старатели; их тела были пронзены пулями и частично съедены волками.

   Их вьючный обоз миновал множество небольших поселков, где уже знали об их приближении, потому что новости быстро распространялись по старательской тропе. Они чувствовали враждебность к себе - их сторонились, или отказывались обслуживать. Считалось, что эти новые чужеземцы идут за золотом, принадлежащим истинным американцам. В трёх случаях на их лагерь нападали; в последнем, ночью, разогнали их мулов и лошадей. Дважды их тропу преграждали большие деревья, срубленные нарочно. Но ничто не могло удержать их на пути к золоту.

   Сантьяго и его отец с трудом пытались освоить новый язык. Многие из каравана могли говорить по-английски, и они предлагали свою помощь тем, кто не мог. Занятия проводились вечером у костра. Роза довольно хорошо изъяснялась на английском. Она помогала Сантьяго и его отцу. И настаивала, чтобы они говорили только на английском, когда бывали вместе.

   Сантьяго понравилось говорить на этом языке, и он часто упрекал отца, когда тот переходил на родной язык.

- Куда катиться мир, когда отцу выговаривает его собственный сын! – смеялся дон Эмилио, шутливо увещевая Сантьяго.

   С каждым прошедшим днём отец и сын становились ближе друг к другу. У дона Эмилио росло восхищение Сантьяго. Не существовало ничего, чему бы ни хотел учиться мальчик, а учился он быстро. Он многим нравился своим добродушием и дружелюбной улыбкой. Поначалу некоторые считали его слабаком из-за его худощавого телосложения и капризного, почти женоподобного нрава. Ежедневно работая, он матерел, и его тело становилось ещё красивее. Он раздался в плечах, его грудь расширилась. Юношеская округлость уступала место рельефу мышц под кожей. Не случайно он частенько работал без рубашки. Он получал глубокое удовлетворение, зная, что есть те, кто смотрит на эту демонстрацию. Сантьяго знал о своей красоте и пользовался ей в своих интересах. Его всегда приветствовали у общего костра на лагерной стоянке и угощали те, кто стал ему другом. Он чувствовал печаль, когда эта дружба подходила к концу, и его друг покидал их караван.

 

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

   В Колумбию они прибыли 20 марта. Их обоз проходил без особых трудностей в среднем около двадцати миль в день. Случалось, что им приходилось идти медленнее или вовсе останавливаться. Когда посреди ночи разбежались мулы и лошади, им потребовалось несколько дней, чтобы поймать их. В другой раз мост, по которому они должны были пересечь реку, оказался разрушенным, и они три дня его восстанавливали.

   Эти злоключения ещё больше сблизили участников путешествия. Многие из каравана сдружились, а некоторые даже заговаривали о партнёрстве. Они полагали, что работать вместе и делить прибыль безопаснее, чем трудиться в одиночестве, не имея сил защитить собственное имущество. Дон Эмилио получил предложение от отца Розы присоединиться к группе, которую формировал. Дон Эмилио поблагодарил его и сказал, что он и его сын предпочитают работать самостоятельно.

   Город Колумбия появился в излучине реки, где было найдено золото. Это привело к ажиотажу - жизнь в городе не затихала даже ночью, и стук и грохот, смешавшись с разгульным шумом салунов и танцевальных залов, не прерываясь, звучал круглосуточно. Те, кто хотел отдохнуть, засыпали, не обращая внимания на шум, или воспользовавшись моментами тишины.

   Городом этот посёлок называли из-за его местоположения. Казалось, что там не существовало никакого постоянства. Караванная тропа из леса стала его главной улицей. Хибары, гостиницы, салуны и иные здания выстроились в два ряда вдоль неё. Река омывала его южный конец, на расстоянии несколько сотен ярдов от главной улицы. Одним из основательных зданий был офис государственного агента-оценщика. Здесь взвешивались и оценивались золотые самородки и пыль, а также подавались и регистрировались заявки на перспективные участки. Местность находилась так высоко, что почти ежедневно шёл снег. Их караван попал в снег ещё в предгорьях, а когда они поднялись ещё выше в горы, неожиданные снегопады превратились ослепляющие метели. Те, кто не предполагал подобного холода, и оказался к нему не подготовлен, были вынуждены одалживать или покупать более тёплую одежду. Другие же сооружали куртки из одеял.

   В это время года река Колумбия была не быстра. Большая часть влаги, выпадающей в горах, не таяла до мая и июня. Уровень воды в реке был низким, и большая часть берегов обнажилась. Земля промёрзла, копать её было трудно, но копали её круглосуточно. Многие работали посменно, иногда их разделяли всего несколько футов. Это непрекращающаяся работа требовала часами стоять в ледяной воде под постоянным ветром, дующим так, что застывали лицо и руки, и терялись все ощущения. Большинство старателей постоянно пили алкоголь, отгоняя холод и онемение. Не редкостью было отсутствие пальцев на руках и ногах из-за обморожения. Часы, проведенные с согнутой спиной, за рытьём земли и мытьём золота, были мучительны. Иногда десять или тринадцать подобных часов приводили к тому, что человек падал в воду от изнеможения. Когда случалось подобное, тело замерзало и оставалось там до тех пор, пока кто-нибудь не находил время, чтобы доставить его в город для захоронения. Да, река забирала свои жертвы! По её берегам разжигались костры, и земляные работы продолжались ночью при свете керосиновых фонарей. Из-за постоянного употребления горячительных напитков и холодной погоды у многих сдавали нервы и легко разгорались конфликты, часто с применением огнестрельного оружия.

   При крупномасштабной разработке люди сгребали в промывочные шлюзы тонны породы. Через неё по желобу пропускалась вода. Люди работали с процеживателями, через которые смывались более лёгкие фракции породы и песок, оставляя более тяжёлые камни, и, под конец, самый тяжёлый элемент -  золото. Люди работали под палящим солнцем, проливным дождем и ночами напролёт. Ничто не могло остановить их, за исключением природных катаклизмов.

   Сантьяго никогда ещё не видел такого множества людей, собравшихся на таком небольшом пространстве, за исключением палубы корабля. Он никогда ещё не видел столько национальностей и не слышал такого количества языков. У него голова шла кругом из-за неспособности понять их. Лагеря, разбросанные по окрестностям, создавались по национальному признаку. Между ними существовали раздоры, и напряженность была очень высокой. В любое время суток вдоль реки случались ссоры, и звуки стрельбы были обычным делом. За три дня до того, как Сантьяго с отцом прибыл в Колумбию, были убиты четыре человека. В первую же ночь после того, как они разбили лагерь, дон Эмилио вытащил тканевый мешок и достал из него два пистолета. Один он вручил Сантьяго вместе с кожаной кобурой, которую можно было носить на поясе.
- Завтра мы идем в лес, и ты будешь учиться стрелять!

   В тот вечер Сантьяго пошёл за водой. Хотя пистолет был не заряжен, он прихватил его с собой. У колодца рядом с тропой он принялся поджидать Розу. Заслышав ее шаги, Сантьяго позвал её по имени. Вместе они отправились к убежищу, обнаруженному ими накануне; они оставили там одеяло. Тепла их тел хватило, чтобы создать им уют даже в холодном ночном воздухе, пока они не слишком долго занимались любовью.
- Отец завтра снимается и уходит из лагеря, - сказала Роза. - Я надеюсь, что твой отец согласится и присоединится к нам. Почему он этого не хочет?

Сантьяго понимал, что не может рассказывать о карте.
- Мой отец  - человек, который любит быть один и сам по себе. Он плохо срабатывается с другими, и всегда был хозяином. Мы считаем, что лучше этим заниматься в одиночку!

- Но, Сантьяго, я буду сильно по тебе скучать! А особенно буду скучать по нему!
Роза держала его пенис, ощущая его гладкую и шелковистую плоть своей рукой. Она могла чувствовать в нем пульсацию сердца Сантьяго.
- Я привыкла к его величине, и что-то меньшее вряд ли станет хорошей заменой!
Она с нежностью погладила его член.

- Через несколько дней ты забудешь меня, Роза. Появится тот, кто привлечёт твоё внимание.

- Никто не сравнится с тобой красотой и размером, мой жеребец. Ты же видел других мужчины... они такие уроды... жирные и воняющие потом. Они мне отвратительны. Нет Сантьяго, не будет такого, кто сможет сравниться с тобой.

- Возможно, мы будем временами видеться друг с другом?
Он надеялся, что так будет. Он наслаждалась ею, и ему нравилось то, что она делала ему, когда они занимались любовью. Она начинала с того, что брала в рот его член, целуя его во все места, однако, их опыт нельзя было сравнивать с тем, что он получал с Фиделем. Будет ли ещё что-нибудь подобное?
Воздух стал холоднее. Облака, обложившие небо в конце дня, обещали к утру снегопад. Роза с неохотой позволила себе уйти, понимая, что не в её силах предотвратить их расставание. Они распрощались с обещанием, что ещё увидятся, и будут оставлять послания друг другу в офисе агента-оценщика.

   Роза вернулась в лагерь в одиночестве. Сантьяго сказал, что останется, потому что ему нужно время подумать. Сквозь просвет в облаках он увидел звезды и  сияющую белую луну. Он задумался, почему его не опечалил предстоящий отъезд Розы, и ему стало легче.
У него появилось предчувствие, что в ближайшие дни что-то случится. Его глаза следили за быстро проносящимися облаками, в то время как перед его мысленным взором мелькало множество воспоминаний и лиц. В один момент его накрыло темнотой, и он понял, что зашла луна, в другой - что прошло уже много времени, и он задремал. Он очень замёрз, будучи по-прежнему голым под одеялом. Сантьяго оделся и забрал одеяло с собой. В нём тут больше не было нужды.

Дон Эмилио проснулся, почувствовав, как его сын заползает под одеяло и прижимается к нему.
- Сантьяго, либо ты очень далеко ходил, чтобы найти воду, либо у тебя было долгое прощание с твоей Розой!

- Ты знал?

Дон Эмилио усмехнулся, устраиваясь для сна.
- Почему все сыновья думают, что их отцы дураки?

- Но отец, я...

- Нет нужды что-либо говорить, Сантьяго. Думаю, что и с моим отцом было тоже самое. Спокойной ночи, сын. Спи спокойно! Завтра мы будем долго учиться стрелять из пистолетов. Я надеюсь, что ты научишься пользоваться тем, что висит на твоём бедре так же, как своими ногами...

   Сантьяго ничего не ответил и заснул с улыбкой на лице. Ночью выпал снег, но его хватило лишь на то, чтобы покрыть дороги и оставить нежную белизну на деревьях. Они ушли довольно далеко от лагеря, чтобы звуки стрельбы не были слышны в городе. В качестве мишеней они использовали ветви, куски коры и небольшие обрывки тряпок. Дон Эмилио когда-то стрелял из пистолета и смог преподать своему сыну основы стрельбы. Точность и меткость должна была прийти с терпением и практикой. К концу дня Сантьяго научился попадать туда, куда стрелял, даже если выстрел случался не всегда, когда он желал этого. Ко времени, когда они были готовы уйти - вечером на заходе солнца - Сантьяго уже мог воспользоваться пистолетом для защиты.

   Через два дня после того, как они прибыли в Колумбию, они погрузили снаряжение на мула, приступая к своему путешествие на север. Дон Эмилио вместе с сыном  изучал карту. В свете фонаря они следили за изгибами реки. Карта содержала многочисленные отсылки для определения тех мест, где были сделаны раскопки. Тропа на карте вела из Колумбии до места под названием Лонг-Барн. Неподалеку от этого места они должны были найти знаки, оставленные стариком, отмечающие места, где тот нашел золото.

   Они не слышали, чтобы кто-нибудь упоминал при них о Лонг-Барн, но не расспрашивали об этом месте, не желая вызывать ненужного любопытства. Дон Эмилио задумался, не могло ли это место оказаться плодом разгулявшегося старческого воображения. Он считал, что лучше всего спросить у правительственного агента – ему, конечно же, можно доверять!

   Большую часть следующего утра Сантьяго простоял, наблюдая, когда опустеет офис агента-оценщика. Увидев, что оценщик остался в одиночестве, он побежал в салун и сообщил об этом отцу. На ломанном английском дон Эмилио спросил, есть ли у оценщика время поговорить наедине. Оценщик проявил любопытство и провел их в заднюю часть здания, повесив на двери табличку, что офис закрыт. Дон Эмилио затронул тему своего разговора, пытаясь оценить степень безопасности и надёжности, задумавшись о том, насколько он может доверять этому человеку.

    Самюэль Стилман достаточно хорошо понимал и говорил по-испански. Это облегчило разговор, и помогло Стилману вникнуть в ситуацию. Да, в нескольких милях выше по реке имеется место под названием Лонг-Барн. Нет, он не слышал о какой-нибудь активности там, но в том районе находили золото. Стилман заметил, что его собеседник нервничает. Он мог сказать, что мужчина и мальчик прибыли сюда недавно. Мальчик был юн и красив - паренёк прекрасно понимал, что его изучают! Стилман задумался, приходился ли мужчина отцом мальчику или... нет, у них имелось явное сходство во внешности. Поразительно красивый, мальчик был столь же... да, он обладал определённой мужественностью... Стилман подметил признаки ориентации мальчика, когда тот вошёл, и понял, что мальчик заметил его интерес.

   Самюэль был привлекательным мужчиной и повидал достаточно, чтобы понимать, когда его желают. Он заметил легкий след улыбки на губах мальчика, когда поймал его взгляд на своей промежности. Мальчик сел, вытянув ноги к очагу и опустив глаза, но прежде он уловил заинтересованный ответный взгляд со стороны Стилмана в направление теперь уже его паха. Ни одно слово не было произнесено, но всё было понято. Стилман занёс лицо мальчика в свой внутренний каталог, чтобы запомнить. Что появится удобный случай и возможность, он не сомневался. У мальчиков ночи длинные! А в этих краях мальчиков было не столь уж и много. Из тех, кто приходил сюда, мало кто стоил затраченных на него усилий.

   Самюэль Стилман ненавидел свою работу. Он ненавидел своё назначение в эту богом забытую дыру! Он был самым молодым сотрудником государственного департамента и новичком, поэтому его и назначили в этот посёлок. Единственное, что делало это назначение приемлемым: он сошёлся кое с кем, кто решил, что легче захватить чужой разрабатываемый участок, чем заниматься собственными изысканиями. Самюэль создал несколько схем и менял записи, чтобы показать, что заявки на участок были поданы ворами. Первоначальные имена исчезали так же быстро, как и тела.

- Если там есть кто-то, кого вы ищите, может быть, я знаю их имена?

Дон Эмилио кивнул в отрицании.
- Я никого не ищу. Мне подсказали, что в том месте стоит поискать.

Стилман скептически посмотрел на мужчину:
- Тогда почему бы вам не остаться здесь? Разве тут, в Колумбии, мало счастливчиков?

- Тут слишком много людей!

   Сантьяго пересел так, чтобы предложить Стильману самый превосходный вид его достоинства. Оценщик отметил несовместимость пистолета на боку мальчика и того, что топорщилось у его бедра. Он многое бы отдал, чтобы этот мальчик остался с ним всего лишь на одну ночь!

   Чем дольше они тут находились, тем не уютнее чувствовал себя Сантьяго. Что-то в глазах мужчины беспокоило его, и он уже пожалел, что начал его провоцировать. Увидев, что больше ничего не добьётся от мужчины, и тот знает больше, чем говорит, Стилман понял, что пора прекращать расспросы. Он стал почти экспертом по выявлению лжи.
- Желаю вам здравствовать, друзья. Надеюсь, что получу удовольствие от ваших будущих рассказов, как вы разбогатели. Возможно, вы и ваши партнеры станете знаменитыми.

Дон Эмилио поднялся, чтобы уйти.
- Мы работаем в одиночку. Мой сын - мой партнер!

Стильман любезно улыбнулся, проводя их к двери. Его рука коснулась плеча Сантьяго, и он заглянул в глаза мальчику; подмигнул, пожимая его руку.
- Вы счастливый человек, мистер Кали, у вас такой замечательный сын.

Наблюдая, как они уходят, Стилман подумал: «чем меньше партнеров, тем легче от них избавиться».

   Стало очевидно, что карта была нарисована не очень точно. Только некоторые из географических особенностей, встреченных ими, соответствовали карте. Река извивалась и поворачивала, но карта показывала её течение лишь с незначительными изменениями. На карте имелась пара отличительных знаков, которые указывали на месторасположение участка, где предполагалось найти несколько закопанных мешков с золотом. Это был пик на севере, имевший очертания головы орла. Непосредственно под этой горой должен был находиться пласт какой-то светлой горной породы, от чего казалось, что скала была окрашена в белый цвет. Дон Эмилио беспокоило, можно ли заметить этот белый цвет в окружающем его снегу?

   Шубы из овечьей шерсти, которые Падре Хуан Карлос посоветовал им приобрести их в Сан-Франциско, проявили себя с хорошей стороны, и они были рады, что последовали этому совету. Воздух стал резким и холодным, но они были приучены к его резкости и высотной разреженности. Они не боялись высоты и холода. Они уверенно карабкались вверх, из-за невозможности временами следовать вдоль реки из-за непреодолимого обвала скалы, или из-за оползня. Мул нес тяжелый груз, и их продвижение вперёд было медленным. Вёл их дон Эмилио, Сантьяго шёл позади, толкая и подгоняя упиравшееся животное. Он постоянно отвлекался, разглядывая великолепные окружающие пейзажи. Горы упирались в облака, их вершины терялись за ними. Пышная зелень хвои контрастировала с белизной снега так, что зелёный цвет становился ещё более поразительным.

   Он видел следы множества животных, но вживую зверей почти не видел, за исключением нескольких оленей и птиц, пронзительно кричавших и поднимающихся с деревьев при их приближении. Они нарочно говорили преувеличенно громкими голосами, чтобы отпугнуть животных с тропы. Повернувшись на звук обрушившейся ветви, Сантьяго с удивлением и ужасом обнаружил здоровенного медведя, следующего по тропе в нескольких ярдах позади них. Он находился настолько близко, что был виден пар из его пасти. Медведь неуклюже двигался вдоль тропы, принюхиваясь к ней и следуя за их запахом.

- Отец!
Сантьяго хотелось прошептать, но получился крик. Медведь рыкнул, а затем встал на задние лапы, шаря передними лапами по воздуху. Они увидели, как ужасающие когти рвут деревья рядом с огромной головой, раскачивающейся в стороны.

   Недолго думая, дон Эмилио выстрелил из пистолета над головой животного. Медведь остановился, снова опустившись на четыре лапы, развернулся и убежал в противоположном направлении. Мул повернул голову, и, заметив медведя и уловив его запах, поднялся на задние ноги, принявшись реветь, одновременно неуправляемо испражняясь. Сантьяго не заметил, куда наступил, попав ногой в кучу, оставленную мулом, чем вызвал смех у дона Эмилио. Тот смеялся до тех пор, пока по его щекам не потекли слёзы. Сантьяго пнул мула и попытался снегом стереть дерьмо с сапога.
- Чему ты смеешься, отец? Медведь ведь мог убить нас!

Пытаясь взять себя под контроль, дон Эмилио сел, указывая на Сантьяго.
- Если бы ты видел своё лицо! По правде говоря, думаю, что если бы ты увидел сзади себя с таким лицом, ты бы оставил точно такую же кучу!

Сантьяго надулся.
- Я рад, что развлёк тебя. Только я вряд ли бы обосрался от этого!

- Знаю, что нет, сынок. Прости. Я обидел тебя. Прощаешь?

Но когда его отец снова пошёл впереди, Сантьяго заметил, как дрожат его плечи, словно он продолжал смеяться про себя.

   Темнело в горах быстро, из-за высоких хребтов и леса. Они решили, что лучше разбить лагерь, а утром идти дальше. Подсчитали, что прошли за день около шести миль - согласно карте это была примерно половина расстояния до места назначения. Собрав мох на растопку, они развели огонь, побросав туда большие куски древесины, достаточно сухие, чтобы гореть всю ночь. Палатку установили так, что ее вход находился перед костром, всего в нескольких футах от него.

- Сходи за водой, Сантьяго. Река где-то в том направлении. Послушай... тебе лучше это послушать. Теперь у тебя нет причин задерживаться, как ты это делал раньше. Теперь тут нет Розы, чтобы задержать тебя. Ты скучаешь по ней, сынок?

   Сантьяго, уже было двинувшийся в направлении реки, повернулся лицом к отцу, не понимая, говорит ли он серьёзно или шутит. Это была непривычная для него откровенность, поскольку его отец редко заговаривал о чём-то, связанном с сексом. Сантьяго нравилась мысль о том, чтобы иметь возможность по-взрослому рассуждать о подобных вещах. Но к этому нужно было привыкнуть. Дон Эмилио уклонялся от этого. Сантьяго оглянулся и сквозь деревья увидел, что его отец приступил к обустройству лагеря. Дон Эмилио поднял глаза и кивнул сыну. Сантьяго почувствовал всплеск тепла в своём сердце, рассуждая о том, что ему нужно чаще показывать, как он любит и ценит этого человека. Он развернулся и направился к реке.

   Как всё замечательно складывается! Никогда ещё его отец с такой теплотой не относился к нему, даже во времена, когда был жив Эмилио.
Дон Эмилио никогда не раскрывался перед Эмилио так, как перед Сантьяго. Тот же восхищался отцом и его любовью, которую тот скрывал под невозмутимым внешним видом. Всё это походило на знакомство с новым другом. Пока Сантьяго наполнял фляги водой, он услышал два выстрела. Возможно, вернулся медведь, и отец зовёт его этими выстрелами? Он бросил фляги и побежал назад, храня молчание, чтобы не испугать и не разозлить животных. Сквозь деревья он увидел костёр. Но его отца нигде не было видно.
Подойдя ближе, он заглянул в палатку и увидел дона Эмилио. Он обошёл их стоянку, желая убедиться, что зверь убежал. Вернувшись к палатке, он склонился к ней:
- Отец, я слышал выстрелы. Зачем ты меня звал? Вернулся медведь?
Дон Эмилио не отвечал.
Приблизившись, Сантьяго потянул отца за ногу.
- Отец, ты заснул?

   Он заполз внутрь и увидел, что из отверстия в голове отца струится кровь. Он услышал крик, разорвавший его сердце, и этот крик был его собственным. Кровь стучала в его висках, а сердце билось так сильно, что ему казалось - оно вот-вот выпрыгнет из груди. В его руке оказался пистолет, но он вспомнил, что там нет патронов. В надежде он потряс тело, но оно упало на землю. Глаза его отца были открыты, но в них не было жизни. Они неотрывно смотрели вверх, на полотнище палатки. Он увидел, что один из сапог отца снят - как раз тот, в котором хранилась карта. Он потянулся к отцу и не нащупал пульса. А затем, услышав шум сзади, развернулся и увидел троих мужчин, стоявших снаружи. Один из них целился из винтовки в его голову.

- Ну, давай, черт возьми... убей этого маленького ублюдка!

Человек с винтовкой опустил ствол, и дуло винтовки уставилось в землю.

- Заткнись, Мэт. Я буду решать, когда и кого убивать. Взгляни на этого маленького ублюдка... Ты только посмотри на него!

Толстяк, призывавший к убийству, подошел ближе.
- Боже! Мы нашли настоящее сокровище! Охо-хо... какой хорошенький ребятёнок! Вы думаете то же, что и я?

- Зависит от того, что думаешь ты, мудак. Я думаю, что очень хотел бы поиметь его в одну из этих чёртовых холодных ночей! Ты собирался убить его, поэтому он не твой... он мой. Я застолбил его для себя.

   Тощий, который всё это время молчал, смотрел на Сантьяго так, словно едва мог сдержаться и не броситься на мальчика, чтобы тут же его не изнасиловать - так тот возбуждал его. Рука мужчины поглаживала выпуклость на его штанах.
- Ты имеешь в виду, что не позволишь нам поиметь его, да, Эрнест?

- Совершено верно, Люсьен... он станет моим личным припасом, и если я поймаю любого из вас, двух ублюдков, около него, то отстрелю вам яйца... понятно?

   Сантьяго сообразил, что они ссорятся из-за него. Он заметил, как они смотрят и как указывают на него, когда кричат. Он переводил взгляд с одного на другого, и в его глазах вспыхнула ненависть. Он услышал несколько знакомых слов и уловил направление разговора, поняв, что они собираются отыметь его. А, кроме того, сообразив, что ничто не спасёт его от любой участи, которую они изберут для него. Следовательно, он мало чего теряет, если нападёт на них и попытается завладеть оружием. Сантьяго выскочил из палатки и бросился на большого мужчину с винтовкой. Его правая рука оказалась под стволом, он толкнул его вверх. Оружие врезалось в лицо человека, и тот повалился на спину, выронив его. Прежде чем Сантьяго успел подхватить винтовку, её отшвырнули, и  двое мужчин оказались на нём. Он почувствовал удар кулаком в живот, и у него перехватило дыхание. Другой удар пришёлся ему в лицо, когда он уже лежал. Он услышал, как вопит толстяк, а тощий целится ему в голову из пистолета, готовый стрелять.
- Люсьен, застрели его, или ты сдохнешь, как и он!

   Сантьяго потерял сознание, погрузившись в темноту. Когда его чувства начали восстанавливаться, он услышал звуки голосов; те, казалось, шли издалека. Открыв глаза, он увидел мужчин сидящими у костра. Падал лёгкий снег, и они кутались в одеяла. На большом человеке была овчина дона Эмилио. Они с большим интересом и в деталях обсуждали карту. Сантьяго, прислушиваясь, делал вид, что спит. Он понял, что тела его отца нет в палатке. Он с трудом понимал, о чём говорили эти мужчины. Они говорили быстро и непонятно. Он сообразил, что его жизнь вне опасности, и что в настоящем его будут как-то использовать, но не убьют. Он понял только, что они свернут лагерь на следующий день.

   Ещё Сантьяго понял, что человека, сохранившему ему жизнь, звали Эрнестом, и он преследовал свою цель, проявляя такое великодушие. Он задался вопросом, кто из этих троих застрелил его отца. Толстяк выглядел самым безжалостным - именно он призывал убить мальчика. Сантьяго старался не шевелиться, понимая, что они наблюдают за палаткой, ожидая, когда он придёт в сознание. Он прислушивался. Он услышал, как они назвали имя, всколыхнувшее его память и заставившее ещё больше насторожиться. Тощий, которого звали Люсьеном, говорил о возвращении в Колумбию и о том, что Стилман ждёт своей доли золота. Стилман... Стилман... Сантьяго вспомнил это имя и человека. Правительственный агент был их сообщником!
Троица много болтала и выпивала. Они постоянно пускали бутылку по кругу, и, судя по их голосам и преувеличенно-спорящим интонациям, Сантьяго решил, что они напились. Может быть, когда они заснут, он сможет незаметно выбраться из лагеря? Он чувствовал, что связан и понимал, что будет нелегко освободиться от пут.

   Вскоре они перестали шуметь, и принялись обсуждать, кто из них будет бодрствовать, охраняя стоянку и поддерживая огонь. Они громко поспорили, где будут спать. Спрятавшись в углу палатки, Сантьяго понял, что кто-то из мужчин вошёл в нее. Он молчал и надеялся, что этот человек быстро заснёт. На Сантьяго сильно пахнуло табаком, виски и потом. Приоткрыв глаза, он наблюдал, как мужчина снимает свою одежду, а вскоре этот человек оказался на Сантьяго, разрывая его рубашку. Он почувствовал, как рот этого человека ищет его рот, и принялся извиваться, уклоняясь от этой зловонной дыры, отчаянно стараясь избежать дыхания, от которого его тошнило. Он ощутил на своём животе грубые руки, разрывающие его брюки в, желании проникнуть внутрь. Затем мужчина добрался до его яичек и болезненно сжал их.

   Одежда Сантьяго была изорвана в клочья, и он почувствовал холодный ночной воздух на ногах и спине, когда мужчина дико рвал его одежду, пытаясь добраться до его тела. Страх вернул ему волю, и он перестал паниковать. Человек явно хотел его изнасиловать. Сантьяго увидел его силуэт над собой, и почувствовал, что его голову дернули, приподнимая её, две сильные руки. Человек приблизился к Сантьяго так, что его почти вертикально торчавший пенис оказался всего в нескольких дюймах ото рта мальчика. Сантьяго закричал и, хотя он понимал, к чему его принуждают, отвратительная вонь от мужской промежности заставила его желудок вывернуться наизнанку. Сантьяго дёрнулся, когда его кишечник сжался в болезненных спазмах, и его вытошнило на ноги и живот мужчины. Тот сильно ударил его по лицу и толкнул обратно на одеяло. Затем мальчик был схвачен за ноги - их задрали, разведя широко в стороны. Он напрягся в ожидании того, что должно было последовать за этим. Сантьяго сознавал, что ему лучше покориться, и тогда будет не так больно, как может оказаться, если он начнёт отбиваться. Если же он смирится, то всё быстрее закончится. Он позволил, чтобы в него вошли - боль была мучительной. Его никогда ещё не имели так грубо и безжалостно. Он почувствовал, что в нём что-то разорвалось, и невольно вскрикнул от этого.

- Ты, грёбанный маленький ублюдок! А ты что думал? Это ещё только начало! Я собираюсь трахать твою жопу до тех пор, пока от неё ничего не останется! А потом засуну в твою дырку дуло ружья и ты поймёшь, что такое настоящий кайф! Я вышибу тебе мозги через твою жопу!

   Мужчина продолжал трахать его, плюясь этими словами. В конце концов, Сантьяго ощутил, что человек кончил. Тот снова связал Сантьяго руки и лодыжки. Будучи в сильном подпитии, он не сильно заморачивался узлами, и Сантьяго почувствовал, что они не слишком затянуты, и можно попытаться справиться с ними. Через несколько минут человек захрапел. Когда Сантьяго попытался развязать веревки, то обнаружил, что его пальцы замёрзли и онемели. Он смирился и попытался отыскать другой способ. Он понимал, что не выживет, если не согреется. Пятна между его ногами подсказали ему, что у него кровотечение, а вернувшиеся чувства сделали боль невыносимой. Хотя мысль об этом была ему ненавистна, он решил, что сможет согреться, только если окажется рядом с мужчиной. И Сантьяго прижался к нему так сильно, как только мог. Его оттолкнули, но, преодолев отвращение, он прижался вновь, и тепло вернулось в его тело.

   Ему удалось на некоторое время заснуть, и его сон был заполнен сценами расстрела его отца. Он видел, как мужчины перетаскивают тело в лес, на съедение диким животным. Он несколько раз просыпался от звуков голоса его отца, который звал его. Его руки по-прежнему были связаны за спиной, и боль, пронзающая плечи, стала непереносимой, он думал, что больше не выдержит.
- Пожалуйста, сеньор... у меня болят руки, очень болят. Пожалуйста, ослабьте верёвки.

   Он попытался разбудить мужчину, толкая его, но безрезультатно. В свете полной луны он смог увидеть, что мужчина в палатке был человеком, которого звали Эрнестом. Сантьяго начал звать его по имени до тех пор, пока, в конце концов, человек, застонав,  не зашевелился, а затем повторил свою просьбу. Эрнест слегка проспался после пьянки, и когда он потянулся, его неприятная нагота еще раз вызвала отвращение у Сантьяго. Мужчина приподнялся на локте и посмотрел на мальчика, тоже голого и только частично прикрытого и дрожащего от холода. Тот молил о тепле и просил освободить его руки из-за боли в плечах. Эрнест связал руки мальчика над его головой и привязал веревку к шесту палатки. После чего удовлетворился еще раз, взяв член мальчика в свой рот. Он намеревался снова отыметь его в зад, но тот кровоточил, и Эрнест испытал что-то вроде жалости. Взяв член мальчика в рот, Эрнест  с удовольствием заметил, что у Сантьяго появилась эрекция, и тот, в конце концов, кончил. Мужчина довёл себя до оргазма, слизывая сперму с живота мальчика. После чего набросил на Сантьяго ещё одно одеяло, удостоверившись, что тот хорошо укрыт. Не ощущая больше боли в плечах, Сантьяго провалился в сон.

   Утром земля оказалась покрыта свежевыпавшим снегом. Костёр развели заново, и троица грелась у огня. Сантьяго вытащили из палатки и дали ему одежду отца. Когда он спросил, что они сделали с телом, Люсьен ударил его по лицу. Тела нигде не было видно. Пока над огнем жарился кролик, Эрнест в палатке достал карту. Троица оставила Сантьяго снаружи, желая посидеть подальше от холода и изучить карту. Задул холодный ветер, и Сантьяго сел как можно ближе к огню. Мужчины в палатке смеялись, обсуждая вчерашние события.
- Ну как, стоило его защищать? Держу пари, что это был великий трах, да, Эрнест?

- Ты никогда не узнаешь!

- Ой... да ладно... разве мы не партнеры и всё такое? Ты помнишь того мексиканского парнишку, которого я подобрал в китайском лагере? Разве я не отдал его тебе, когда закончил с ним, а? Черт, ты должен делитесь со своими приятелями!

- Ты глупый сукин сын, - прошипел Эрнест, обернувшись к Мэтту. - Вы разорвёте этого парня напополам, и меня наверняка обвинят в его смерти. Вы, конечно же, быстро забудете обо всём и слиняете, сделав меня крайним, ты, глупое дерьмо! Этот чёртов парень своими криками чуть не привёл сюда весь город. Если бы я не заткнул ему рот, он бы до сих пор орал. Ты большое, глупое дерьмо... не делай мне больше таких одолжений. И держись подальше, э... как его имя?.. Эй, амиго... que tu nombre [как твоё имя, исп.]?

Сантьяго понял вопрос.
- Сантьяго, - сухо произнёс он, выплюнув слово.

- Да, как мило! Итак, ублюдки, держитесь подальше от моего Сантьяго, усекли?

- Подлый сукин сын! - рассердился Мэтт.

- Пошёл к чёрту, Мэтт. Иди и трахни себя в зад.

Тощий выглядел раздраженным и вмешался в разговор.
- Завязывайте с этой хренью, кто из вас будет трахать этого малыша. Лично я просто не понимаю, что вы, парни, видите в этих детях, чёрт возьми. Мне же постоянно нужна только киска!

Остальные рассмеялись.
- Ты самый лицемерный ублюдок, - крикнул Эрнест. - Ты самый большой педик на реке! Все об этом знают. Почему же ты постоянно пытаешься это скрыть?

Люсьен покинул их и подошел к костру. Он заглянул в глаза мальчика и быстро отвёл взгляд.

- Люсьен, топай сюда, мы должны решить, куда нам иди за этой хренью.

Некоторое время они изучали карту, рассуждая о том, как далеко вверх по реке им нужно идти. Эрнест обратился к Сантьяго.
- Эй, амиго, твой отец говорил тебе, где на этой карте золотая жила и участок? Иди сюда... покажи мне, где тут скрывается золотая жила.

Сантьяго уже немного знал английский, чтобы понимать, о чём говорили, но покачал головой, будто не понимая, о чём речь.
Мэтт подошел и встал рядом с мальчиком
- Ты всё мне расскажешь, когда я разберусь с тобой, амиго!
Он сделал знак, при помощи ладони и кулака демонстрируя, как будет трахать.

Эрнест рассмеялся, когда мальчик кивнул головой в недоумении.
- Ты, глупый долбоъб... как, чёрт тебя дери, этот парень поймёт тебя, когда он не говорит по-английски? Вот почему я говорю с ним на испанском.

Мэтт развернулся и посмотрел Эрнеста.
- Закрой своё хлебало и зови людей по имени! Знай, ты не слишком большой, чтобы не получить по заду, братец. Я все еще могу это сделать!

- Ну, попробуй, жирдяй. Тебе это не по силам.

Люсьен был раздражён постоянными раздорами братьев.
- Неудивительно, что ваша матушка бросила вас... если вы двое вели себя также, когда были детьми.

-Теперь мы отлично ладим, не так ли, Мэтт? Когда мы были детьми, мы постоянно дрались. Черт возьми, сейчас не время драться. Нам надо обсудить эту хрень.

Люсьен подошел к костру и взял головешку, чтобы раскурить сигару.
- Думаю, вы двое должны расцеловаться и помириться, чтобы мы могли продолжить. Я не знаю, кого мы можем встретить, или кто следует за нами. Я почувствую себя лучшее, когда мы уйдем отсюда.

- О'кей, пускай малыш собирает лагерь. Обязательно наблюдайте за ним. Не оставляйте ничего вокруг, чтобы никто ничего не нашёл. Собираемся!

   Эрнест развязал Сантьяго запястья и лодыжки, заново перевязав ноги длинной верёвкой, чтобы мальчик мог ходить, но не бежать. Сантьяго внимательно наблюдал за мужчинами. Он понял, что лидером троицы является Эрнест. Толстяк пытался не сталкиваться с двумя остальными из троицы, которые, казалось, всегда находились в конфронтации. Было очевидно, что Эрнест постоянно само утверждался, а другим это было не по нраву. Когда Люсьен попытался тронуть Сантьяго между ног в момент погрузки снаряжения на мула, Эрнест подошел к мужчине и треснул его по спине прикладом своей винтовки.

   Они были готовы к тому, чтобы уйти со стоянки. Сантьяго огляделся. Он почувствовал боль в сердце из-за того, что покидает отца. Его тело, возможно, находилось где-то неподалеку от того места, где они стояли. Не собираясь этого делать, он начал тихо плакать. Он чувствовал, как холод проникает в его сердце и заполняет его. Те люди убили больше, чем тело. В тот момент он потерял часть себя. А той частью, что у него оставалась, он чувствовал одиночество и печаль. Он был озадачен вспышкой радости, которую ощутил сквозь отчаяние, осознав, что эта радость от свободы действовать, от свободы что-то делать. Эта свобода, избавившая его от пут, придала ему силы, необходимые в борьбе за выживание и для возмездия, которое - он знал это - обязан  осуществить.

 

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Мужчины уходили с дороги, обходя все посёлки и лагерные стоянки, которые могли оказаться на их пути.

Сантьяго подозревал, что люди из этой троицы были отчаянными головорезами. По пути в
Лонг-Барн произошло два случая, демонстрирующих, как действовала эта троица. Идя по караванной тропе, они повстречали старика, по глупости похваставшегося найденным самородком порядочного размера. Виски, которым они поделились с пожилым старателем, развязало ему язык. Пожелав старику счастливого пути, они расстались.

Мэтт последовал вслед за стариком, а остальные двинулись дальше. Позже, во второй половине дня Мэтт догнал их, поигрывая золотым самородком размером с небольшую сливу. Эрнест сунул его в сумку, которую носил на боку. Он посмотрел на Сантьяго и по его лицу понял, что мальчик сообразил, о чём они говорили. Загоготав, Эрнест провел пальцем, словно лезвием, по горлу, показывая, что случилось со стариком. Остальные тоже заржали.

Именно в этот момент Сантьяго понял, что ему придётся убить их, потому что он не сомневался, что эта троица избавится от него, как только решит, что он им больше не нужен. Пока же, тащась по тропе, он принялся разрабатывать план побега. Сантьяго понимал, что нужно сделать это как можно скорее. Ведь с каждым часом приближался день его смерти. Его мысли о побеге часто прерывались мыслями об отце. Перед ним появлялся образ отца, и его решимость убить этих людей усиливалась, а его ненависть к ним становилась сильнее.

После того, как солнце зашло за горный хребет и в сумерках уже было трудно что-либо разглядеть, мужчины решили остановиться и разбить лагерь. Они часто обращались к карте, и чем ближе становилось то место, куда они направлялись, тем больше усиливалось их волнение. Сантьяго пришлось устанавливать палатку и собирать дрова для костра. Люсьен принялся готовить еду. Сантьяго старался держаться от них подальше, не желая, чтобы они ещё раз изнасиловали его. Оставшаяся парочка уселись вместе и принялась трепаться. Они болтали о Колумбии и Сантьяго достаточно понял из их разговора, чтобы сообразить, что имелся человек, который предупредил этих головорезов, что Кали и его сын обладают какой-то ценной картой. Сантьяго внёс Стилмана в свой список расплаты.

Когда была готова еда и заварен кофе, Эрнест принес Сантьяго миску. Он сел рядом с мальчиком и наблюдал, как тот ест. Затем протянул руку и коснулся ноги Сантьяго, расположив пальцы неподалёку от промежности мальчика. Сантьяго отодвинулся, пытаясь избежать приставаний со стороны мужчины. Эрнест повёл себя агрессивнее.
- Думаешь, что ты слишком хорош для меня? Отлично, ты узнаешь, что я беру то, что хочу, и когда хочу. Если бы не я, то эти ублюдки сначала бы проделали дырку в такой красивой голове, как твоя, а затем хорошенько тебя бы отымели. Ты такое же ничтожество, как и мы! Не испытывай судьбу!

Сантьяго понимал, что его судьба зависит от того, как он поступит. Но этого человека не стоило злить, на данный момент это ни коим образом не служило его целям. Кроме того, этот человек спас ему жизнь. Возможно, Сантьяго отыщет для него особый способ расплаты.
- Пожалуйста, сеньор, не делать мне больно. Я буду хорошо для вас, да? Да, я буду хорошо, когда вы вставить в меня. Я буду хорошо!
Только объединившись с кем-то у него появится возможность нанести ответный удар.

- А, так ты все-таки говоришь по-английски! Ты будешь хорошим для меня, да? Может быть, ты и я станем друзьями? Ты красив, как женщина и, судя по прошлой ночи, ты лучше их. Да, наверное, после небольшого обучения и практики ты мог бы стать мне жёнушкой.

- Жена...? Си, сеньор, думаю, я понимать, что ты говорить. Я буду твоя жена, и у тебя не будет холода ночи, потому что я буду держать тебя и радовать тебя хорошо!

Сочетание английского и испанского, которые каждый из них знал фрагментарно, принесло свои плоды. Эрнест был впечатлён переменой в настроении мальчика. Разговор возбудил его, и ему захотелось ещё раз трахнуть Сантьяго, но он решил на этот раз не применять силу, чтобы мальчик сильнее привязался к нему.
- Похоже, ты не так глуп, как мы думали. Для тебя это хорошая новость!

- Ты будешь нежен моя несколько дней, сеньор? Я был испорчен внутри, прошлая ночь. Мне больно, и я хочу лечить себя для тебя. Но я могу делать много другое, пока я не стану хорошо!

- Да, я подумаю, чтобы понять, что другое ты сможешь делать. Ладно, пока отдыхай. Но тебе лучше быть хорошим в том, другом! Мы посмотрим на это сегодня вечером.

Эрнест присоединился к своим приятелям, и они загоготали, когда он рассказал им об обещании Сантьяго.
- Будешь вести себя хорошо, Мэтт, и я позволю даже тебе поиметь того, другого.

Сантьяго, пока говорил с Эрнестом, вытащил нож из его ножен, а тот ничего не почувствовал. Он спрятал нож в своём сапоге. Когда они собрались ложиться спать, Эрнест развязал руки Сантьяго и велел ему зайти в палатку и подготовить постель.

- Уж не хочешь ли ты, чтобы он спал там, а мы здесь?
Люсьен возмущался, не от того, что был вынужден спать снаружи палатки, а больше от того, что так и не добрался до Сантьяго.

- Нет, только до тех пор, пока он кое-что не сделает мне. Потом я привяжу его снаружи под навесом. Ложись и спи. Я разбужу тебя, когда мы закончим.

Сантьяго спрятал нож у палатки так, чтобы до него было легко дотянуться рукой. Он вряд ли смог бы воспользоваться им внутри. Затем он услышал тревожный голос Эрнеста, обнаружившего пропажу ножа.
- У кого из вас мой нож? Он был у меня перед тем, как мы сели есть, а теперь он пропал.

- Возможно, ты пользовался им, когда ел. Посмотри там, где ты болтал с мальчишкой.

Сантьяго не осмеливался взглянуть назад, развязывая и раскатывая принадлежности для сна. После чего взял фонарь и подошел к костру, чтобы зажечь его. Мужчины же смотрели повсюду, ища пропажу.

- Я не могу его найти!

- Ты помнишь, когда в последний раз пользовался им?
Люсьен уставился на Сантьяго.
- Он был у тебя, когда ты ходил с мальчишкой за дровами для костра?

- Да, ты прав, он был у меня, я вырезал им мох.

- Возможно, ты оставил его там, - отозвался Люсьен, разыскивающий нож среди кучи снаряжения. - Здесь его нет!

- Думаю, ты прав. Я не помню, был ли он, когда я вернулся. Я найду его утром.

Мэтт подошел к Сантьяго.
- Проверьте парня.

- Зачем, разве он мог?
Эрнест внимательно оглядел Сантьяго с головы до ног
- Эй, ты, - указал он мальчику. - Встань у костра, чтобы я тебя видел!

Сантьяго подошел вплотную к огню.
- Раздевайся.

Он снял рубашку и штаны, и, почувствовав спиной холодный воздух, покрылся гусиной кожей. Голый, он показал себя всем, и увидел, как парочка, не видевшая его голым, загипнотизировано уставилась на него.

- Отлично, ты, маленький позёр. Одевайся и тащи свою задницу назад, в палатку.

- Ооооое... Ох, мой..., но он действительно нечто! У этого парня между ногами больше, чем у нас всех вместе взятых. Это ты вставляешь ему, или он вставляет тебе, братец?

- Единственный мудак среди всех, кто мог такое предположить – это, ты, Мэтт. И если ты продолжишь подобное, то я дам шанс этому пареньку, и он заполнит тебя самого!

Мэтт в гневе развернулся и направился со своим одеялом к навесу. Эрнест рассмеялся и, обняв Сантьяго за талию, повёл его в палатку. После случившегося Сантьяго решил, что для него всё складывается хорошо. Сначала он сделает всё, чтобы их обнимания оказались достаточно долгими, а пара под навесом заснула. Ему нужно заставить Эрнеста выпить как можно больше, чтобы тот ничего не соображал. Он заметил, что винтовка Эрнеста осталась под навесом.

В палатке он установил фонарь так, чтобы от него было мало света. Эрнест снял одежду и затрясся, обхватив мальчика. Притянув Сантьяго к себе, он накрыл их обоих одеялом. Сантьяго пропустил вставший пенис мужчины между своих бёдер и принялся двигаться, лаская его таким образом. Эрнест откинулся назад, он явно был настроен менее агрессивно, чем в предыдущую ночь. После такой длительной психологической подготовки, Сантьяго принялся двигаться языком по телу мужчины, касаясь им самых чувствительных областей, до тех пор, пока Эрнест не стал извиваться в экстазе. Сантьяго потребовался огромный контроль над собой, чтобы избежать рвотных позывов.
- Сеньор, можно мне немного виски..., и я смогу делать для тебя, как последняя ночь? Виски ослабит боль.

Эрнест был в восторге от готовности Сантьяго угодить ему. Он потянулся к своей подседельной сумке и вытащил бутылку, глотнул из неё и передал мальчику. Сантьяго прислонил её к губам и сделал небольшой глоток, так, чтобы из его рта пахло, словно он пил. Таким образом они пропускали бутылку между собой несколько раз. Сантьяго продолжал заставлять Эрнеста корчиться от прикосновений своих рук и языка. Он предполагал, что они находятся в палатке уже около часа. Эрнест дошёл до такой степени, что его возбуждение должно было чем-то кончиться. Неожиданно Сантьяго ясно понял, что ему нужно делать, и он знал, что это сработает. Словно у него появилось предвидение того, как все сложится.
Сантьяго склонился к уху Эрнеста и самым сексуальным голосом прошептал:
- Эрнесто, оставаться на месте. Я хочу тебя в себя, но мне нужно делать это, чтобы я принять тебя хорошо и удовлетворить тебя.

Эрнест лег на спину, заложив руки за голову. Он был доволен собой и пьян. Он с трудом осознавал свою удачу - он нашёл такого усердного мальчика, особенно после того, как поступили с ним и его отцом. Может быть, он и отец не ладили? А, может быть, мальчик был просто шлюхой. И какое ему дело до этого? Его обслуживали как никогда раньше. Может быть, он даже продержит мальчишку у себя дольше, чем обычно... может быть, он даже...

Сантьяго оседлал Эрнеста и осторожно опустился на его стоявший член. Боль была настолько мучительной, что он начал опасаться, что не сможет выполнить свой план. Он закусил губу, и из его глаз покатились слёзы. Эрнест пребывал в восторге, закрыв глаза, и не замечая, сколько ненависти на лице Сантьяго. Сантьяго начал двигаться, зажав мужской член в своей прямой кишке. Эрнест застонал. Сантьяго, продолжая двигаться, отклонился как можно дальше, дотянулся за пределы палатки и схватил нож. Пальцы Сантьяго обхватили его ручку. Он увеличил скорость своих движений, издавая звуки, чтобы показать, что он тоже возбуждён и находится на грани кульминации, на самом деле пытаясь таким образом скрыть шум своих действий.
Дыхание Эрнеста стало тяжёлым, он снова застонал, откинув в экстазе голову.

Незадолго до эякуляции Эрнест застонал еще громче, но стон оборвался бульканьем, когда нож прошёл сквозь горло, и на отрезанной голове застыла ужасная улыбка. Сантьяго услышал свист воздуха — это был последний вздох человека, смешивающийся с кровью, заполняющей лёгкие. Руки и ноги человека резко дёрнулись, а затем затихли.

Сантьяго резко соскочил с тела, так как его стала заливать кровь. Он почувствовал её запах, увидел, какая она яркая, как её много, и, в конце концов, его вырвало. В свете фонаря ему стало видно, что голова Эрнеста откатилась в сторону, остановившись лицом вниз. Он поднял голову, приоткрыл ей рот и насадил её на пенис мужчины.

Он двигался тихо, но быстро, по-прежнему голым пересек расстояние между палаткой и горящим костром. Увидел, что оба мужчины спят, прижавшись друг к другу, под навесом. Винтовка, та самая, из которой убили его отца, по-прежнему находилась рядом с навесом. Он уселся прямо перед костром, в каких-то четырех футах от мужчин, так, чтобы, поднявшись, те оказались бы идеальными целями. Он поднял оружие и постарался прицелиться туда, где, по его мнению, должны были оказаться их головы. Придав стволу винтовки устойчивость, он издал леденящий кровь крик, который произвёл желаемый эффект. Оба подскочили. Последнее, что они увидели — это был голый, покрытый кровью Сантьяго, сидящий на бревне у костра, с дикими глазами, и безумно хохочущий. И как только их головы оказывались на линии огня, звучал выстрел, буквально разносящий их на куски. Оба тела силой выстрела отбросило назад, и выше плеч осталось мало что, пригодное для опознания.

Сантьяго помыл руки и ополоснул себя, избавляясь от крови. Он сложил одеяло, завернул немного еды, взял пистолет и дробовик, упаковал хороший запас патронов и собрал все, что, по его мнению, могло оказаться полезным. Многое он оставил, не желая обременять себя. Погрузив всё на мула, он повёл его за собой на веревке.

Только отойдя на приличное расстояние, он вспомнил про самородок в сумке Эрнеста. Он решил не возвращаться за ним. Не зная его ценности, он склонялся к тому, чтобы оставить его там, поскольку мысль о возвращении в лагерь была ему ненавистна. Но он понимал, что эта троица не зря за ним охотилась!
Они не стали бы убивать старика, если бы самородок того не заслуживал. Он вернулся.

Возвращение в лагерь было сродни посещению места с привидениями. Он почувствовал, что его окружает некая злая сила. Потребовалось большое мужество, чтобы заглянуть в палатку и увидеть весь тот ужас, который он сотворил. Запах крови все еще наполнял воздух. Он избегал взглядов на отрезанную голову. Он на ощупь прошёлся по палатке, пока не нашел ремень, к которому была прикреплена сумка, и быстро выполз наружу. Сантьяго еще раз обошёл лагерь, чтобы убедиться, что он не оставил никаких следов. Он обыскал другие тела и взял нож и немного денег.

Только спустя три часа после того, как оставил позади лагерь, он почувствовал себя в безопасности, и решил лечь спать. Разведя костёр, для тепла и защиты от рыскающих поблизости зверей, привязав как можно ближе мула, Сантьяго построил навес из еловых веток и залез под него. Впервые с момента его похищения он ощутил тишину и покой. Тишина была настолько явной, что он проснулся из-за неё, слушая, как в кустах передвигаются животные, но они больше не пугали его. Больше них он боялся людей. Он думал о любимом, которого потерял. Теперь у него совсем не было семьи. Ныне он знал, что единственный способ, благодаря которому он смог выжить, состоял в том, чтобы нанести удар первым. В его мыслях появился образ его матери, с которым он и заснул. За ночь выпал большой снег, и когда Сантьяго проснулся от дневного света, он обнаружил, что костёр потух. Предыдущим вечером он ощущал в себе силу и уверенность, но вместе с потерей чувствительности к происшедшему, Сантьяго овладели слабость и страх перед собственным бедственным положением. Страх заставлял его желудок болезненно сжиматься, он распространился по телу, стягивая его мышцы, и беспомощность стала перерастать в панику. Он понял, что нужно взять контроль над обострившимися чувствами, или для него всё кончится плохо. Он не может позволить страху победить себя.

Несколько палок и веток, помещённых им в укрытие, были сухими настолько, что позволили развести костёр заново. Снег продолжал падать. Если он сможет поддерживать огонь до тех пор, пока не рассветёт и не станет видна тропа, то отправится в город. В ожидании рассвета он принялся вырабатывать стратегию. Ему не хотелось, чтобы его заметили в Колумбии, но он должен пробыть там достаточно долго, чтобы отомстить.

Сантьяго следил за рекой, чтобы не сбиться с пути. У него имелся компас, но он не умел им пользоваться. На тропе он встретил старателя, любезно поделившегося с ним едой. Тот человек немного говорил по-испански, и Сантьяго почувствовал себя не столь одиноким. На вопрос человека, почему он путешествует один, он ответил, что отец отправил его в Колумбию за припасами. У Сантьяго вновь поднялся дух, и с животом, полным тушеного мяса и дрожжевого хлеба, он снова двинулся в путь. Другой мужчина сказал ему, что он в десяти милях от города, и сможет добраться туда до наступления вечера. Он шёл, не сбавляя темпа. Хотя у него не было привычки к столь длительным переходам, которые ныне ему приходилось совершать, его молодость и энергия сделали своё дело, и в сумерках он оказался на окраине Колумбии. Сантьяго подождал в лесу, пока солнце полностью не зашло. Он знал, что офис государственного агента закрывается на два часа ранним вечером, чтобы Стилман мог поесть. Затем он останется открытым до полуночи.

Сантьяго позаботился о том, чтобы хорошо укрыться. Мула он привязал неподалеку от реки, чтобы тот мог дотянуться до воды. Как решено, так тому и быть. Он убьёт ещё одного человека. Через поле за гостиницей он наблюдал за офисом агента, пока не увидел, что там потух свет. Дверь открылась, и Сантьяго последовал за появившейся фигурой, убедившись, что это Стилман. Сантьяго держаться в тени. Агент-оценщик, склонившись от ветра, шел, следуя к своему небольшому домику неподалеку от опушки леса. Сантьяго осторожно приблизился к нему. Во время своего путешествия в этот день он часами строил планы, как убьет этого человека, не привлекая внимания. Он подумал было воспользуется дробовиком, потому что из него трудно промахнуться по цели, но звук выстрела мог переполошить весь город. Сантьяго решил действовать ножом.

Он заглянул в окно, видя, как Стилман уселся за стол у дровяной печи, поел, и принялся читать газеты. Агент-оценщик несколько раз смотрел в сторону окна, словно чувствовуя, что за ним наблюдают. Сантьяго решил, что самое лучшее время для удара ножом наступит, когда Стилман соберётся вернуться в офис - нужно последовать за ним на некотором расстоянии, а темнота предоставит возможность и скроет всё.

Он старался оставаться в тени, следя за каждым движением Стилмана. Он увидел, что мужчина встал, и Сантьяго приблизился к окну. Стилман перешёл в заднюю часть домика, и стало слышно, как открылась дверь. Сантьяго испугался, что его увидели, и застыл. Он увидел, как в свете, падавшем через открытую дверь, появился Стилман с мешком, который затем направился к огороженному участку рядом с курятником, где стал рассыпать семя. Сантьяго проскользнул в домик и стал ждать за дверью, решив воспользоваться представившейся возможностью. Он услышал, как хрустит снег под приближающимися шагами, достал нож и крепко сжал его. Когда Стилман вошел и оказался перед ним, Сантьяго всадил нож ему в спину. Он почувствовал, как нож вошёл в тело и упёрся в кость. Стилман развернулся, его рот открылся, пытаясь издать крик. Но слышался только скулёж. Стилман пошатнулся и упал на стол, опрокинув его и отправив тарелки и их содержимое на пол. Сантьяго направился к нему, и Стилман поднял руки, пытаясь защититься от дальнейших ударов. Сантьяго подошел ещё ближе. Он помнил, что Стилман хорошо владеет испанским.
- Все твои друзья мертвы. Это за моего отца!

Сантьяго снова и снова бил ножом. Когда он уверился, что Стилман мертв, он разлил керосин из фонаря по полу, наблюдая, распространяется пламя. Он видел, как огонь охватывает домик, когда молча крался к лесу.

Тут он впервые вспомнил, с тех пор, как надел её, что он в одежде отца. Ему показалось, что она подходит ему лучше, чем двумя днями ранее.

 

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Сантьяго вырос в стране холмов и гор. Горы Калифорнии были почти такими же, как дома, за исключением обильного леса. Его продвижение замедлял снег и незнание этой земли, чья пышная растительность так сильно разнилась от его Перу, где в горах практически не было высоких деревьев. Тем не менее, ему нравились эти горы, он изумлялся их великолепию. Мысли о родной земле заставили его затосковать по дому. Это было не трудно, потому что эти мысли почти обрели реальность, пока он шёл. Постоянно посещавшие его видения его матери, отца и даже брата Эмилио, ввергли его в уныние. Тем не менее, он постоянно поддавался преследовавшим его мыслям, пытаясь почувствовать каждое переживание, содержащееся в них. Как ребенок, ковыряющийся в ране, продолжающей кровоточить, Сантьяго пытался сохранить боль от потери родных. В этом была его сила. Он понимал это.

Остерегаясь любого звука, указывающего на чьё-либо приближение, он всякий раз сворачивал с тропы, до тех пор, пока появившиеся на ней люди не исчезали из поля его зрения. Ему не хотелось ни с кем встречаться, он желал быть в одиночестве.

Он следовал берегом ручья, текущего на юг. Полуденное солнце начало припекать, и он снял рубашку. Тепло приятно грело его плечи. На лугу, где тепло дня растопило снег и высушило траву, Сантьяго разделся, чтобы подставить солнечным лучам всё тело. Поле граничило с густым лесом, и казалось безопасным и уединённым. Мул пасся поблизости, и Сантьяго разложил на траве овечий тулуп. Он растянулся на нём и прислушался к птичьему гомону, наблюдая за скользящим над головой ястребом.

Воздух нагрелся и нежный ветерок звучно колебал высокую траву, что заставило Сантьяго почувствовать умиротворение. Его руки принялись ласкать тело, в его сознании став руками другого человека, и их заполнила его эрекция. Много дней минуло с тех пор, как он чувствовал вожделение, и он позволил себе потратить время, чтобы восстановить полную чувственность своих сосков и яичек. Его большой палец коснулся верхушки его пениса и тело задрожало от возбуждения.

Сантьяго увидел Фиделя, высокого и темного, сидящего на его груди в момент, когда они занимались любовью. Он почувствовал губы Фиделя на своих, и он страстно стремился их попробовать. Он почувствовал вес тела своего возлюбленного, как ощущал его множество раз прежде... а теперь его возлюбленный оказался между его ног, поднятых вверх для того, чтобы тот мог войти. Вот он ощущает, как палец касается его чувствительных внутренностей, и его бёдра начинают двигаться в созданной им иллюзии любви. Сантьяго множество раз называл имя Фиделя, и когда по нему прошла волна оргазма, отправившая его сперму в воздух, он вытер слезы. Облегчение принесло необходимый сон и последовавшие за ним сновидения, в которых сын грезил о матери, которой ему так не хватало, и об отце, ставшим ему другом. Возможно, неожиданный шум, или чьё-то дыхание заставили его проснуться, и он почувствовал, что рядом с ним кто-то есть. Сантьяго сел, вздрогнул и потянулся за ножом. Неподалеку от него находился мужчина верхом на муле, и так как солнце светило ему в спину, то был виден лишь его силуэт на фоне неба. Сантьяго прищурил глаза; его нагота явно вызывала у человека большой интерес - он молча пялился на него, словно загипнотизированный! Мальчик вскочил на ноги, готовый к неприятностям. Мужчина поднял руку в приветствии, перебросил ногу через седло и спешился. Теперь Сантьяго смог разглядеть, что человек был бородат и обладал очень темными глазами. Он был грузен и имел телосложение, говорившее о привычке к жизни тяжёлой и полной невзгод. В глазах этого человека была доброта, и Сантьяго не заметил на его лице ни желания, ни вожделения.
Незнакомец подошёл к нему, остановился, чтобы поднять одежду Сантьяго, и вручил ему штаны. Затем снова протянул руку для рукопожатия. Сантьяго пожал её.
- Меня зовут Фрэнсис. Я остановился, потому что увидел, что твой мул пасётся один, и подумал, что кто-то нуждается в помощи. Ты понимаешь по-английски?

Сантьяго смутился. Черты его лица подсказали Фрэнсису, что в крови мальчика, текла, вероятно, кровь индейцев Южной Америки.
- Си, сеньор, немного говорить. Спасибо за мою одежду...
Сантьяго неспешно оделся, сознавая, какой эффект производит на человека.
- Меня зовут Сантьяго. Мой отец и я искать золото.
Сантьяго посчитал, что лучше, если этот человек будет думать, что его отец где-то рядом.

- А где он, твой отец?

- Мы встретиться на этом лугу. Он идти за запас, и я должен ждать тут. Он должен вернуться сегодня вечером.

Фрэнсис отвязал свою седельную сумку и раскрыл её.
- Не будешь ли ты считать это вторжением, если я поужинаю здесь, и проведу некоторое время рядом с тобой? На тропе очень одиноко. Приятно, когда есть с кем поговорить. Не разделишь ли со мной ужин?

Сантьяго попал в ловушку собственной лжи, так как ему нужно было делать вид, что ждёт, прежде, чем он сможет уйти. Любые другие действия вызвали бы подозрение. Ему было любопытно, шёл ли этот человек шёл из Колумбии, и если да, то знает ли он о судьбе агента-оценщика?

- Пожалуйста... поешь со мной, - принялся убеждать Фрэнсис.

- Грасиас, сеньор. Я разделить с тобой то, что у тебя есть, потому что я не ел со вчерашнего дня!

- Тогда садись поближе. Давай посмотрим, что есть у нас.

Мужчина и мальчик собрали дрова. Фрэнсис развернул и достал кусок оленины. Пока он жарился, они сидели и разговаривали. Это оказалось не так трудно, поскольку они пользовались смесью испанского и английского. Они сели ближе к огню, так как близился вечер и солнце пошло на закат. Ветер стал холодным, и Фрэнсис подбросил дров в костёр.
- Сантьяго, у тебя действительно есть отец, который встретится с тобой тут?

Разве его ложь была такой очевидной? Может быть, Фрэнсис уже знает, кто он такой?
- Почему ты спрашивать? Думать, я лгу?

Фрэнсис рассмеялся, положив руку на плечо Сантьяго.
- Ты лжешь, но мне все равно. Думаю, ты путешествуешь в одиночку, и ты рассказал мне эту историю, чтобы я не стал приставать к тебе.

- И если я сказать, что ты прав, что ты делать?

Фрэнсис встал и забавно поклонился Сантьяго
- Тогда я бы спросил, действительно ли ты хочешь остаться один или решишь пойти со мной?

- Зачем?
Сантьяго стало интересно, права ли его интуиция, поскольку он уже предположил, что скажет Фрэнсис ещё до того, как тот произнёс:
- Потому что, Сантьяго, я бы хотел, чтобы у тебя появился компаньон. Я мог бы стать полезным для тебя и тебе, как и ты мне. Я буду хорошо к тебе относиться. Ты понимаешь, о чём я говорю?

Сантьяго уставился на Френсиса.
- Ты говорить мы будем спать вместе?

- Тебя это обижает? Ты - красивый мальчик. У меня были женщины и мальчики. Я не хочу, чтобы ты подумал, что я.. ваше слово... марикон. Мне нравится заниматься любовью. Ты красив, и мне хотелось бы быть с тобой. Но я не собираюсь заставлять тебя. Не бойся, что я обижусь, если ты откажешь мне.

Растянувшись перед огнем, и предположив, что они пробудут тут ночь, Сантьяго посмотрел на Френсиса.
- Ты думать, что я люблю мужчин?

- Не пойми меня неправильно. Я не хочу тебя обидеть. Я думаю, что смогу доставить тебе некоторое удовольствие, потому что думаю, что ты не против моего интереса к тебе.

Сантьяго решил прекратить делать застенчивый вид. Этот человек пытается быть честным и дружелюбным. Он должен сказать ему правду о свой готовности вступить с ним в связь. Он улыбнулся и потянулся к руке Френсиса.
- Ты меня не обидеть. Я хотеть быть с тобой. Мы можем провести ночь здесь. Я никого не встречать. Какие планы завтра? Я идти в Сан-Франциско, и если ты идти туда, то я могу идти с тобой, да?

Фрэнсис сел рядом с Сантьяго, так, что их тела соприкоснулись. Он положил руку на ногу мальчика. Сантьяго взял руку и сжал её. Фрэнсис провел другой рукой по волосам Сантьяго, густым и роскошным, как шелк. Они заглянули друг другу в глаза.
- Итак, судьба свела нас вместе! Я не иду в Сан-Франциско. Я иду в Латроп. Там я познакомлю тебя с человеком, который часто ездит в Сан-Франциско, закупая товары для своего магазина. Я знаю, он будет рад твоей компании и хорошо позаботиться о тебе.

Сантьяго взглянул скептически.
- Зачем мне его хорошая забота?

Они съели оленину и запили её пивом. Сантьяго наслаждался вкусным мясом и обществом человека, который, как он чувствовал, не может навредить ему. Хотя он знал Френсиса всего несколько часов, он чувствовал себя в безопасности в его компании, и понимал, насколько этот человек восхищён им.

- У меня ощущение, что этот невинный взгляд - одно твоих очаровательных качеств - всего лишь иллюзия! - произнёс между двумя глотками пива улыбающийся Френсис. - Я думаю, что тебе нравятся мужчины, и, думаю, что я тебе понравился. Знаешь, я едва сдерживаюсь, чтобы не прыгнуть на тебя и не сорвать с тебя одежду. Мне пришлось использовать всю свою сдержанность этим днём. Я не хочу трогать тебя без твоего разрешения. Ты можешь пощупать, как бьётся моё сердце... но, я обещаю тебе, что буду джентльменом.

Сантьяго перестал пить и с недоумением взглянул на Френсиса.

- Что случилось, Сантьяго?

- Я вот что интересно. Я покинул Лиму, и я встретил много мужчин. Почему я встречать мужчин, которые любить других мужчин? Все здесь марикон?

Фрэнсис поворошил угли.
— Это потому, что тут мало женщин. Женщины, которые доступны всем, выглядят как мужчины, которых они обслуживают. Единственное, что выглядит привлекательно и как женщина — это симпатичный мальчик. Такой красивый как ты мог бы заработать много денег в Сан-Франциско. Мужчины иногда платят большую цену за мальчиков гораздо менее привлекательных, чем ты.

Глаза Сантьяго засветились любопытством.
- Когда я быть в Сан-Франциско, я проходить салон. Там я видеть мальчики, которые стоять улица. Они словно ждать что-то. Они говорить с мужчинами, те идти мимо, они идти за ними. Ты говорить об этих мальчиках?

Фрэнсис кивнул.
- Многие из этих мальчиков больны. Им не повезло, потому что большинство из них подхватили триппер.
Он понял, что Сантьяго незнакомо это слово.
- Сантьяго, иногда, когда люди занимаются любовью, они передают друг другу болезни... болезни, которые происходят от нечистот. Они передаются от человека к человеку и могут быть очень опасным. Когда ты заимеешь её на своём члене, то замечаешь, что он покрывается волдырями. Большинство из уличных мальчиков не чисты!

- Нет, мальчики, о которых я говорю - они скрыты от большинства глаз. Они работают на важных мужчин и женщин, которые владеют домами, где торгуют сексом.

Сантьяго был зачарован. Фрэнсис казалось, много знал о таких мальчиках, и Сантьяго жаждал узнать о них как можно больше, прежде чем вернётся в город. Там он собирался пойти к падре Хуану Карлосу, но была и другая возможность. Сантьяго не хотелось быстро возвращаться в Лиму.

После нескольких бутылок пива и двух больших глотков виски из фляжки Френсиса они вдвоём расслабились и развязали языки. Они смеялись над рассказами Френсиса о его приключениях. За всеми этими разговорами у Френсиса возник вопрос, который он желал задать, но воздерживался, потому что мальчик, казалось, избегал этой темы. Где же его отец?

Они начали заигрывать друг с другом. Это была этакая легкая забава с сексуальными намёками. Много времени было потрачено на разговоры. Но позже, поскольку их забавы стали более серьезными, а руки искали близости, они начали возбуждаться. Фрэнсис устроил постель у костра. Каждый из них ощущал тепло, идущее от пламени, и это делало ночной воздух более терпимым. Сантьяго, возбудившись, начал раздеваться, его член ныл в стремлении освободиться от облегающих штанов. Фрэнсис притянул его к себе и остановил.
- Позволь мне сделать это, пожалуйста?

Сантьяго откинулся назад и заглянул в глаза Френсиса, а те были прикованы к каждой вещи: рубашке, штанам и нижнему белью, которые медленно снимались. Сняв определённый предмет одежды, руки Френсиса ласкали эту часть тела Сантьяго. Мальчику нравилось, как Фрэнсис наслаждается актом его раздевания, и то, как он это делает. Подобное была чудесно, возбуждающе, и внове для него, поскольку он всегда раздевался быстро и не придавал этой процедуре большого значения.

Как только часть тела Сантьяго оказывалась обнажённой, Фрэнсис в обожании прикладывал к ней губы. Мальчик еще больше возбудился, понимая, какое влияние он оказывает на мужчину. Оказавшись на раскатанном спальнике, Сантьяго позволил себе оказаться поглощённым новоиспечённым другом. Откинув голову, Сантьяго увидел небо, наполненное звездами. Он нашел, что Фрэнсис - деликатный любовник и позволил мужчине иметь желаемое. У него не осталось частей тела, к которым Фрэнсис не приложил свои губы и не облизал. В конце концов Сантьяго перевернулся на спину и поднял ноги, демонстрируя мужчине то, чего тот так жаждал. Их страсть увеличилась, и в момент кульминации Сантьяго предался дополнительным толчкам, которые довели Френсиса до высшей точки. Совершенно не заботясь об осторожности и предполагая, что кроме них тут никого нет, Фрэнсис вскрикнул, ощущая, как его оргазм утекает в Сантьяго, и каждый из них наполнил воздух звуками душевного волнения.

Измученные и истощенные, они остались в объятиях друг друга. Уют и тепло, которые испытывал Сантьяго, были такими, что он впервые за несколько ночей спокойно заснул. Френсис же так и не смог обрести сон. Замечательное ощущение мальчика, лежащего рядом, было таким, что у него не получалось заснуть большую часть ночи и он наслаждался прикосновениями к плоти мальчика и ощущением его гладкой кожи под своими руками, когда нежно касался и ласкал Сантьяго.
Губы Фрэнсиса коснулись шеи мальчика и его запах оказался подобно эликсиру, усиливающему его чувственность. Засыпая в объятиях Фрэнсиса, Сантьяго подумал, не должен ли он рассказать о тех трех мужчинах, убивших его отца, но решил ничего об этом не говорить.

Дважды за ночь Сантьяго просыпался от минета, который делал ему Френсис. Сантьяго позволил ему это, получая наслаждение. В последний раз, когда спермы у него совсем не осталось, он извинился за то, что кончил всухую.

- Мой бог, Сантьяго, у тебя невероятный член! Он чудесен!

На восходе они отправились в путь. Как только солнечные лучи постепенно добрались до долины, окружающая их местность начала сверкать отраженным от росы светом. Восходящее солнце заставило туман испариться. С вершины холма они увидели дым далекого поселка. Извиваясь, по долине лениво текла река, неся снежные воды к изобильным землям. Крохотные цветы начали расцветать, чувствуя первые признаки приближающейся весны. Река делила долину подобно случайно упавшей ленте.

- Дым, который ты видишь, это Латроп. Мы будем там примерно через три часа. Тебе улыбнётся удача, если мой друг ещё не уехал.

Фрэнсис Уэстон был заинтригован своим спутником, который стал молчаливым и таинственным, не похожим на себя мальчиком. Предыдущим вечером Сантьяго сам предложил всего себя, целиком. Он был чувственным, умел любить и знал о способах любви. Каждый раз, когда Фрэнсис смотрел на мальчика, он видел задумчивое, а иногда и грустное выражение; в его взгляде появлялись боль и страх, когда мальчик не был осведомлён о том, что за ним наблюдают. Фрэнсису хотелось расспросить его, он был готов сделать это ещё утром. Нежелание Сантьяго отвечать, казалось, указывало на то, что мальчик пытается что-то скрыть, а Фрэнсис не был уверен, хочет ли он знать об этом. Он не верил словам Сантьяго, что тот встретиться со своим отцом в Сан-Франциско.

Добравшись до берега реки, они остановился, чтобы поесть и отдохнуть.

- Сантьяго, я не пытаюсь чего-то выведать, задавая тебе все эти вопросы, но мне любопытно, почему ты путешествуешь один. Ты говорил, что твой отец встретит тебя. Как он мог оставить сына одного в этой дикой местности? Расскажи мне... твой отец бросил тебя?

Холодным тоном Сантьяго ответил так, что стало ясно - не должно быть никакого дальнейшего обсуждения этого вопроса, кроме того, что он собирается сказать:
- Мой отец убить трое мужчин. Ценность быть украдено. Я знал - меня тоже убить. Я убежал.
Он ничего не упомянул о карте или самородке с золотым песком, спрятанных среди его вещей.

- Как тебе удалось?

- Я предложить секс один. Он пьян. Он заснуть, я ушел.

- Как насчет твоего отца?
Сантьяго не хотелось говорить об отце, чтобы избежать мыслей о его теле, оставшемся в лесу с дикими животными. Он был уверен, что те люди не похоронили его. Он попытался найти тело, когда вернулся в лагерь, но его поиски не увенчались успехом. Возможно, его уже далеко утащили
- Я думать, тело осталось в лесу. Я не найти его, когда смотреть. может быть, они похоронить, но я не думать да.

- Они сделали тебе больно?

- Один заставлять меня делать это с ним. Остальные тоже хотеть это, но большой держать меня для себя. Он порвал меня внутри. Я сдался, но это остановился. Я исцелиться, ты видеть вчера ночь.
Сантьяго устал от вопросов, и больше ничего не сказал. Фрэнсис попробовал ещё расспросить его, но мальчик замкнулся. Фрэнсис решил больше не задавать вопросов, чувствуя сопротивление Сантьяго.

Главный магазин в Латропе управлялся Рамоном Морага. Сантьяго обрадовался, что мужчина говорит по-испански. Тот был из Мехико, и, хотя диалекты их языка различались, они понимали друг друга.

Морага привел их в маленькую комнату в задней части магазина, где жил. Он приготовил обед, за которым Морага и Фрэнсис разговаривали, а Сантьяго слушал. Друзья обменялись новостями. Морага, вероятно, был возраста дона Эмилио. Сантьяго он понравился своими манерами и мягкой улыбкой. Даже его глаза напоминали Сантьяго отцовские, они были также глубоко посажены, а брови были такими же густыми.

После того как Френсис объяснил, как они встретились, и о намерениях Сантьяго вернуться в Сан-Франциско, Морага сообщил им о своих планах отправиться туда через два дня - Сантьяго может сопровождать его, а до тех пор останется с ним и у него. Сантьяго же может принять на себя кое-какие обязанности, его будут кормить и даже заплатят несколько долларов за труды.

Сантьяго не хотелось оставаться тут дольше, чем нужно, потому что он боялся, что известие об убийствах доберется до этого посёлка.
- Спасибо, сеньор. Ты добр. Но мне нужно быстро добраться до Сан-Франциско. Если бы вы могли нарисовать мне карту или дать направление, я бы отправился в путь завтра.

Морага восхитился независимостью мальчика.
- У тебя там неотложные дела?

- Я должен попасть туда, чтобы уведомить некоторых людей о смерти моего отца. Священник в миссии будет знать, что делать.
Он подумал, что эта маленькая ложь не принесёт большого вреда. Он не собирался к священнику и не желал возвращаться к своей далёкой родне. Он был свободен и сам по себе, именно этого ему и хотелось.

- Тогда, возможно, я могу отправиться раньше, и сопровождать тебя, - сказал Морага. – А ты поможешь мне. Фрэнсис, ты мог бы за неделю моего отсутствия позаботится о магазине?

- Я останусь тут на срок, который тебе потребуется, Рамон.

Было решено, что они отправятся в путь через день. Сантьяго предпочел бы путешествовать в одиночку, но компания мужчины предоставляла ему защиту, да и его знание дороги тоже было ценным его. К этому добавилось и влечение - Сантьяго находил, что Морага весьма симпатичен. Фрэнсис упомянул, что Рамону тоже нравятся мальчики. Поэтому Сантьяго рассчитывал получить удовольствие от этого путешествия.

Первую часть ночи Сантьяго спал рядом с Френсисом, а затем отправился к кровати Мораги и обнаружил, что тот совсем не спит.

- Я был не в состоянии заснуть с мыслью, что ты в другой комнате. Я помолился, чтобы Бог отправил тебя ко мне.

- Ты будешь любить меня?
Сантьяго произнёс эти слова, и они стали призывом и, одновременно, командой. Он прильнул к Рамону, после чего они удовлетворили друг друга, и их объятия не ослабевали до тех пор, пока Сантьяго не проснулся ранним утром, и не вернулся в постель к Френсису. Мужчины делились мальчиком несколько раз за ночь, и Сантьяго понравилась близость с Рамоном, который все чаще напоминал ему отца.

Морага обладал способностью сдвигать брови, когда считал необходимым подчеркнуть сказанное. Сантьяго видел точно такую же манеру у своего отца, и поэтому был очарован мужчиной. Каждый раз, когда Рамон смотрел на Сантьяго, он обнаруживал на себе ответный взгляд мальчика, и они начали улыбаться друг другу так, что вскоре их улыбки превращались в смех. Рамон полюбился Сантьяго своим жизнерадостным характером, и он начал подозревать, что Фрэнсис слегка ревнует.

Повозка была загружена пустыми мешками, бочками и коробками, предназначенными для товаров, которые требовалось приобрести. К полудню они покинули долину и оказались в горах. Сантьяго узнал, что Рамон и Фрэнсис родились в одном городе. Обе семьи вместе покинули тот город, чтобы выбраться из бедности и поискать больше возможностей для их сыновей. На короткий срок оба мальчика стали любовниками. Но вскоре решили, что лучше остаться друзьями, и их отношения вернулись к первоначальным.

Рамон задавал множество вопросов о прошлом Сантьяго и о том, чем он занимался недавно. Хотя Сантьяго доверял Рамону больше, чем кому-либо из встреченных им людей, он все еще не чувствовал готовность раскрыть перед ним свою душу. Он несколько раз уже был близок к этому, но всякий раз его обуревали сомнения.

Затем между ними наступило молчание. Сидя бок о бок, они довольствовались тишиной и спокойным течением собственных мыслей. Рамон видел в Сантьяго мальчика, ещё не достигшего зрелости, но уже столкнувшегося с мужской ответственностью. В чертах мальчика он замечал тревожное выражение. Были моменты, когда Сантьяго отвлекся от своих мыслей на красоты окружающей их местности, и в такие моменты Рамон видел, как мальчик возвращается в детство, заставлявшее выглядеть его почти счастливым. Однако вскоре тягостные мысли приходили назад, и лицо мальчика снова мрачнело. Сияние, которое излучал Сантьяго тускнело подобно солнцу, скрывшемуся за облаком. По мере того, как день подходил к концу, пасмурнело, а воздух становился холоднее. Сантьяго прильнул к Рамону, а мужчина обнял его за талию. Они увидели горы, покрытые снегом, которого не достигал солнечный свет. Парящие в небе облака бросали большие тени, и Сантьяго наблюдал как они торопятся к горизонту, пересекая местность подобно фантомам. Всякий раз, когда Морага замечал, что Сантьяго не погружён в раздумья, он пытался расспросить его о жизни в Перу. Мальчик много рассказывал о своих родителях, и было очевидно, что он любил их и сильно тосковал по ним, о чем свидетельствовали слезы. Когда же Рамон возвращался к жизни мальчика в Калифорнии, тот замыкался. Ориентиром на их пути была гора Диабло. Когда они начинали путешествие, она находилась впереди на северо-западе. К вечеру они оказались с ней на одной линии, а следующим вечером она осталась позади.
Рамон думал, что они доберутся до Сан-Франциско на следующий день. Это правда, Рамон с трудом мог отвести взгляд от Сантьяго. Неоспоримо - мальчик был очень красив. Но Рамон обнаружил, что жаждет, чтобы мальчик стал ему другом больше, чем желает его физически. Мальчик ощутил этот сдвиг в их отношениях, которому был рад, и ещё сильнее привязался к мужчине за то, что он сам нравился тому больше, чем его тело.

Вечером, когда они сидели у костра, они заметили несколько других костров в отдалении, и ветер донёс до них звуки музыки и слова песни. Рамон услышал мелодию, знакомую ему, и присоединился к песне. Сантьяго слушал, положив голову на колени Рамона, и глядя на звезды, щедро усыпавшие чёрный купол небосклона. Ему вспомнилось, как он точно также лежал головой на коленях у Фиделя. Как же это было давно! Будто минуло несколько лет с тех пор, но прошло всего только три месяца, и казалось, что эти воспоминания принадлежат кому-то другому. Когда музыка прекратилась, Рамон продолжил петь песни, которые помнил из детства. Сантьяго были знакомы некоторые из них, и он закрыл глаза, представляя, что их ему поёт его мать.
И словно прочитав мысли мальчика, Рамон начал играть с его волосами, как когда-то делала это мама, когда пела ему песни. А спустя время Рамон заметил на глазах мальчика слезы. Он ничего не сказал, продолжив петь, а затем завёл колыбельную, которая была его любимой. Допев её, он поднял мальчика и отнес его на расстеленную подстилку, покрывая его тело поцелуями. Сам же он стал спорить с собой, следует ли ему предаваться страсти, но решил выступить против неё. Морага хотелось, чтобы Сантьяго понял, что он заботился о нём по другим причинам, а совсем не из-за того, что мальчик имеет между ног.

 

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Мало кто мог предположить, что пыльный и захудалый маленький остров Йерба-Буэна [Йерба-Буэна (англ. Yerba Buena Island; yerba buena в переводе с испанского языка означает «мята») - остров, расположенный в заливе Сан-Франциско, в штате Калифорния, США. Прежде носил названия Sea Bird Island, Wood Island, and Goat Island: а также поселение на берегу залива Сан-Франциско, штат Калифорния, США. Впоследствии переименовано в Сан-Франциско] станет одним из мировых ювелирных центров. В 1835 году бухту часто посещали странствующие моряки, русские, торговцы - сплошь жестокие и беспощадные люди. Это был год, когда Уильям Ридчардсон построил первое жильё и стал первым капитаном порта. А вскоре этот остров и посёлок обрели печальную известность благодаря первому салуну, обслуживающему капитанов с проходящих мимо судов, моряков, клерков, купцов, торговцев и бродяг.
К 1845 году в посёлке жило около тридцати семей, составлявших его постоянное население. Городская экономика в этот период была подвержена сильным колебаниям. Указ губернатора ограничил торговлю с иностранцами, китобои ушли в другие места, и порт оказался в запустении.

Но затем в фокус мирового внимания попала мельница Саттера, и золотая лихорадка охватила весь земной шар. Участок города, ограниченный Клей-стрит, Дюпон-стрит, Бродвеем и набережной превратился к тому времени в рассадник преступности и коррупции. Городские отцы обратили на этот район особое внимание. Истинное рождение города состоялось 24 января 1848 года, когда до маленького посёлка дошли новости, что в Американ-Ривер [река в северной Калифорнии] обнаружено золото - из 900 жителей города на месте остались лишь немногие. За июнь и июль этого года в предгорьях Сьерры было добыто золотого песка на 250 000 долларов. Новости об этом облетели весь мир и в первый день 1849 года на приисках уже трудилось порядка шести тысяч старателей, и Сан-Франциско превратился в палаточный лагерь, населённый двумя тысячами лихорадочно возбуждённых иностранцев.

Помимо старателей там были торговцы, заинтересовавшиеся ажиотажем вокруг золота, и назначавшие заоблачные цены на свои товары и услуги. Одной из этих услуг был досуг старателей. Повсеместно открывались танцевальные залы и салуны. Игорные дома и опийные притоны были так же легкодоступны, как и любая другая услуга. Поскольку население города увеличилось, появилась потребность в правоохранительных органах. Те же, кто предоставлял порочные услуги, тоже объединялись, отвоёвывая для себя пространство. Эти заведения начали плодиться вблизи и вокруг набережной и территории, получившей позже наименование Варварского берега, первоначально она являлась бандитским пристанищем под названием Дьявольский акр и Баттл Ров. Это был квартал, ограниченный улицами Кирни, Монтгомери и Бродвеем. В этих пределах разгуливали головорезы с дубинами и ножами, и никто не был защищён от их нападения. Именно сюда и стремился Сантьяго Кали.

 

Густой туман делал все практически неразличимым. Вечер был наполнен движущимися тенями и приглушенными звуками. Они причалили к пристани у Пасифик-Стрит, сойдя с парома после того, как пересекли залив. Рамон Морага использовал все аргументы, предлагал различные искушения, и все же Сантьяго отказывался задуматься о возвращении с ним в Латроп. Мальчик решил это твердо. Было очевидно, что как только они шагнули на берег, и он увидел огни и услышал музыку из танцевальных залов, Сантьяго решил расстаться с Рамоном, несмотря на то, что тот ему очень нравился. Мораге удалось только на некоторое время задержать Сантьяго подле себя, соблазнив его обещанием обеда. Он полюбил мальчика и понимал, что будет скучать по нему. Понимая также, что никак не сможет изменить настрой Сантьяго.

- Что ты будешь делать, Сантьяго?

- Сначала я отмоюсь! - мальчик понюхал у себя подмышкой и поморщился.
Они рассмеялись.
- Тут я должен кое-что отдать на хранение и повидаться со священником, чтобы рассказать о том, что случилось.

- Но ты не сможешь сделать это сегодня вечером! Пожалуйста, останься со мной на одну ночь. Я, может быть, больше никогда тебя не увижу. Ты бы сделал мне огромное одолжение!
Рамон просил с такой искренностью, что Сантьяго не смог отказать. Что значила для него всего одна ночь, после которой он приступит к исследованию мест, которые так манят его, главное, чтобы Рамон был счастлив! Сантьяго согласно кивнул. Рамон так обрадовался, что хлопнул в ладоши, и это заставило Сантьяго засмеяться, даже больше, чем вид Мораги, радующегося как ребёнок.

Они вошли в небольшой салун неподалёку от доков. Морага заказал обед и по кружке эля для каждого из них. Пока они были заняты едой, Рамон заметил, что глаза Сантьяго полностью очарованы всем происходящим вокруг. Сидя у окна, выходящего на улицу, мальчик был словно под гипнозом и постоянно говорил. Рамон с удивлением отметил, что Сантьяго словно расцвёл - он не привык в последние три дня видеть мальчика таким. Но Рамон был счастлив, потому что был счастлив Сантьяго.

Когда они покончили с едой, Рамон предложил отправиться в меблированные комнаты, которыми всегда пользовался.

- Рамон, мы можем прогуляться и посмотреть округу, перед тем как устроимся на ночь?

- Давай сначала снимем комнату, Сантьяго. Если мы задержимся, то, может быть, не останется свободных. А потом можем и прогуляться.

Дом с меблированными комнатами располагался наискосок от Портсмутской площади - каркасное деревянное здание, возведённое после недавнего пожара, строительство которого ещё не было завершено. У Сантьяго было мало вещей - он пристроил две своих сумки и скатанную постель в углу. Рамон за дополнительную плату снял для них ванну. Владелец принес несколько кастрюль с кипятком и вопросительно уставился на мальчика, который тут же разделся и погрузился в металлическую ванну. У мистера Кауфмана уже появились подозрения насчёт этой парочки, поскольку он раньше видел Рамона с другими мальчиками. Он догадывался о том, что тут произойдёт и не одобрял этого. Тем не менее, комната была оплачена, а владельцу такого бизнеса нужно было уметь игнорировать всевозможные странные и неприятные события.

Они переоделись в чистое, и Сантьяго почувствовал себя как бы заново рождённым - у него это ощущение осталось с детства, с тех пор, когда он был ещё совсем малышом, и мама купала его, а затем брызгала туалетной водой. У Рамона была такая же туалетная вода, и он погнался за Сантьяго, пытаясь брызнуть на него. Рамон заявил, что теперь он пахнет лучше других мальчиков, которых они увидят, и Сантьяго вполне может составить им конкуренцию.

Они обошли площадь, и даже в этот поздний час тут было многолюдно как днём. Между четырьмя и восемью часами все замирало на время сиесты. Вечером город снова оживал, в витринах зажигались многочисленные лампы, в которых горел китовый жир. Даже в холодную погоду в домах были открыты окна, и их обитатели сидели у подоконников и кричали толпе, проходящей мимо.

По улицам бродили торговцы с товаром, а за ними следовали дети, пытавшиеся стянуть что-нибудь с тележек. Ночные звуки плыли по городу и смешивалась с криком чаек и безмолвным туманом, который, опускаясь, заглушал все шумы подобно влажному одеялу.

Днём прошёл дождь, и на улицах было грязно. Все пешеходы ходили по голень в грязи. На всех были высокие ботинки или сапоги. Повернув на север на улицу Кирни, Рамон и Сантьяго отправились в самую яркую и шумную часть города - в то самое место, где Сантьяго с отцом прогуливались всего три недели назад. На этот раз мальчик был с тем, кто понимал происходящее, и Сантьяго мог свободно смотреть и задавать вопросы. Он наблюдал за мальчиками, жавшимися к проходам между зданиями - самое непривлекательное место на улицах, где ютились проститутки мужского пола. Здесь самые несчастные и чаще других используемые мальчики искали клиентов, оставлявших желать лучшего. Он видел, как Рамон осматривал каждого из мальчиков, мимо которых они проходили. В каждом дверном проеме имелся свой обитатель. У каждого уличного угла была своя группа мальчиков. Некоторые, казалось, общались между собой, смеясь и толкаясь, как маленькие дети. Но их по-детски невинные игры заканчивались, как только они замечали потенциального клиента. Мальчики отделялись от общей группы для того, чтобы обменяться несколькими словами, а затем либо уходили с мужчиной, либо возвращались, чтобы ждать следующего.

Сантьяго и Рамон были тщательно изучены каждым из мальчиков, мимо которых они проходили. Сантьяго увидел, что мальчики сочли, что его только что сняли, и он возбудился от мысли, что его приняли за одного из них. Он также заметил, как каждый из этих мальчиков выбирал собственный способ показать свою доступность. Он видел, что некоторые старались выглядеть похожими на женщин. Другие имели вид школьников. Были и такие, чьих глаза горели ненавистью, напугавшей его, и заставившей задавался вопросом, кто же рискует снимать таких мальчиков?!
Многие же были привлекательными молодыми людьми без следов суровости, которую диктует подобной образ жизни. Кое-кто выглядел так, словно только начал свою быстротечную карьеру. Что-то такое мелькало в их глазах, что заставляло его сердце учащённо биться, накрывая волной возбуждения, он был одновременно взволнован и напуган. Один из мальчиков привлёк его особенное внимание. Пареньку было, вероятно, около шестнадцати или семнадцати лет, он имел, скорее всего, индейское происхождение. Его глубоко посаженные глаза пристально смотрели с его почти сурового лица, а его общая красота была весьма возбуждающей. Он очень понравился Сантьяго. Мальчик-проститутка воспринял присутствие Сантьяго с враждебностью, существующей только между соперниками. Рамон предложил пойти в клуб, известный ему. В конце засыпанного мусором переулка они подошли к двери. Там не было никакой вывески или каких-нибудь знаков и надписей, а дверь выглядела слишком массивной.

- Я прихожу сюда всегда, когда оказываюсь в городе. Ты сможешь найти здесь людей, которые могут оказаться полезными. Они такие же, как мы!
Рамон постучал. Они были изученный глазом, появившемся в небольшом отверстии в двери.

- Ах, Рамон... Заходи, друг! Рад снова тебя видеть.

Они миновали тяжелый занавес, защищавший внутреннюю часть помещения от пытливых глаз. Клуб был роскошно убран красным бархатом. Свет позолоченных канделябров отражался в многочисленных зеркалах, украшавших стены. По залу были расставлены маленькие столики, и многие из них уже были заняты. В небольшой нише сидел музыкант с гитарой, наигрывающий тихую мелодию мужчинам, танцевавшим с другими мужчинами.

Сантьяго пришёл в восторг от этого места. Некоторые мужчины выглядели похожими на женщин, с кружевами на рукавах и у горла, их одеяния были слишком изысканы и прекрасны для мужской одежды. Рамон и Сантьяго заняли столик. Глаза мальчика адаптировались к свету в помещении. К ним вскоре присоединилась красивая молодая девушка, тут же заговорившая с Рамоном.
- Итак, милый, ты вернулся ко мне, надеюсь? Нет, не говори, что ты приехал сюда только за товаром. Позволь мне поверить, что ты вернулся ради меня! Когда ты заберёшь меня отсюда?

Рамон рассмеялся, и, дотянувшись, шлёпнул её по заду.
- Кармин, я заберу тебя отсюда, и увезу с собой, когда у тебя появятся мышцы, и ты сможешь рубить лес и заниматься тем, что обычно делают женщины с кордона!

Девушка вскрикнула, в ужасе скрыв лицо за руками.
- Как я могу заниматься подобным? Ты принимаешь меня за обычную женщину?

Рамон снова ущипнул ее за зад, а она в это время ласково похлопала его по руке, а затем взяла и приложила его руку к своей промежности.
— Это единственное полено, к которому ты сможешь заставить меня приблизиться, милый.
Кармин повернулась на каблуках и отошла, оставив Рамона смеющимся и качающим в недоумении головой.
- Он по-настоящему хороший человек под всей этой мазнёй!

Сантьяго непонимающе уставился на Рамона.
- Он...? Ты имеешь в виду, что она не женщина?

Рамон взял руку Сантьяго.
— Это может стать началом твоего просвещения. Старайтесь не критиковать и принимай вещи такими, каковы они есть. Будь открытым! И ты откроешь, что мир состоит из множества странных и необычных людей, где у каждого есть свое место, как и у тебя. Некоторых из них ненавидят, но все они принадлежат этому миру.

- Что это за место?
Сантьяго наклонился ближе и задал этот вопрос шепотом.

Вернулась с напитками Кармин, и с большой церемонией выставила их на стол перед Сантьяго.
- Ну... - сказала она раздраженным тоном. - Должна ли я сама представляться твоему прекрасному приятелю, или ты поступишь как джентльмен, Рамон?

Рамон встал и поклонился, взяв руку Кармин.
- Представляю тебе Сантьяго Кали. Сантьяго, это Кармин. У нее есть только одно имя, потому что в Сан-Франциско имеется только одна Кармин.

Существо протянуло руку Сантьяго, который был удивлен, почувствовав грубую ладонь.
Кармин сделала реверанс и, сверкнув глазами, послала ему воздушный поцелуй. Сантьяго не знал, что сказать, поэтому просто взял ее руку и пожал, не зная, что делать дальше.

- Я вижу, что он долго был в горах. Его следует подучить, Рамон!
Кармин вернулась к бару.

- Я сделал что-то не так? - спросил Сантьяго.

- Нет, Сантьяго. Ты не сделал ничего неправильного. То, что тебе кажется странным - всего лишь жеманство. Кармин таким образом отвлекает от себя неприязнь. Не обращай внимания.

Сантьяго никогда не видел, чтобы мужчины танцевали вместе и так близко друг к другу. Конечно, он видел мужчин, танцующих с мужчинами, но тут было по-другому! Эти люди касались друг друга и пытались заниматься любовью за танцем. Он видел, как они целуются, и был одновременно потрясён и заинтригован. Что можно почувствовать под мелодию в объятиях другого человека? Рамон заметил интерес Сантьяго к танцующим парам.
- Пойдём, потанцуешь со мной!

Сантьяго знал, что хочет этого. Но что скажут другие? Что они подумают?
- Мне нужно быть аккуратным, чтобы не отдавить тебе ноги, Рамон. Я не танцор. Но если ты захочешь научить меня, то я буду учиться.

Рамон вывел Сантьяго на небольшой танцпол, и как только мальчик оказался в его руках, он чувствовал, что Сантьяго напрягся, очевидно, стесняясь, что на него смотрят, даже понимая, что большинство из них разглядывают его потому что находят привлекательным. Восхищение никак не могло перебороть его стеснительность. Он бросил взгляд на себя в зеркале и увидел мальчика с темными глазами и волнистыми волосами, в плотно облегающих штанах, демонстрирующих великолепно округлую попку - очевидно, он был самым красивым человеком в этом клубе!

Сантьяго принудил себя начать двигаться, и это оказалось не слишком сложным. Заслышав заключительные аккорды, он с облегчением вернулся в тень, обеспечивающую уют и незаметность.

Рамон заметил, что Сантьяго уже достаточно пресытился этим местом, раззадорив многих местных завсегдатаев, которые были возбуждены слишком юным возрастом мальчика. Сантьяго в недоумении разглядывал многих из присутствующих - он начал понимать, что это мужчины, одетые в экстравагантные одежды.
- Разве они не понимают, что, несмотря на то, что они делают и как они поступают, у них по-прежнему имеется член между ног?

Хотя было уже довольно поздно, улицы по-прежнему полнились людьми. Они снова прошлись мимо проулков и дверных проемом, где обитали мальчики, торгующие собой. И у каждого такого места их уговаривали, соблазняя возможностями любовных игр и секса. И только когда они миновали мальчика с темными глазами, которого видели раньше, и Рамон и Сантьяго взглянули на него - в их взглядах проявилось нечто большее, чем простой интерес - каждый из них осознал привлекательность другого. Мальчик вышел из тени и встал, смотря им вслед. Они несколько раз оборачивались, и мальчик вернулся назад, на своё место. Рамон остановился на углу Монтгомери и Вашингтон-стрит.
- Сантьяго, этот мальчик готов продать себя нам. Я знаю, что ты для него также привлекателен, как я. Он красавчик. Ты не против, если мы захватим его с собой?

Сантьяго удивился предложению, но это было то, чего хотелось ему, и он смутился от того, что Рамон прочитал его мысли. Ну, разве это плохо? Разве это не лучший способ познакомиться с уличным мальчиком?
- Ты имеешь в виду, что мы будем все вместе?

- Если ты не против, я бы хотел посмотреть на вас двоих вместе.

- Ты хочешь посмотреть, как мы будем заниматься любовью?

- Если ты не против... да?

Мальчик подошел и остановился всего в нескольких футах от них. Рамон махнул ему, чтобы тот подошёл ближе. В свете фонаря они увидели его большие глаза под длинными ресницами и почти детский рот. Он был одним из самых привлекательных существ, которых когда-либо видел Рамон, а он повидал многое.

Мальчик с опаской приблизился.
- Ты хочешь, чтобы я пошёл с тобой? Я очень хорош, и нет такого, чего бы я не мог сделать!

Рамон слышал подобное хвастовство множество раз - стоило довести мальчишку до комнаты, и обнаруживалось, что тот ничего не умеет, или делает всё плохо.
- И что ты делать, раз делаешь это так охотно?

Хастлер соблазняюще опёрся на фонарный столб и взглянул сначала на Сантьяго, затем на Рамона и попытался оценить их намерения.
— Это зависит от того, что вы хотите и с кем я буду делать это. Но нет ничего такого, чтобы я не мог сделать.

Рамон счёл это смелым утверждением.
- Ничего?

- Ничего, - ответил мальчик, словно поставив точку. - Меня зовут Винсент. У меня был бизнес со многими людьми с холма. Они возвращались!
На холме, на который он ссылался, в величественных особняках жили самые богатые люди в городе.

- Я покупаю тебя для него, - Рамон указал на Сантьяго.

Винсент осмотрел своего конкурента с головы до пят.
- Неплохо, ты готов?
Винсент повторил свой вопрос на испанском.
- Я видел тебя раньше.

Сантьяго ответил:
- Ты красив! Мой друг хочет наблюдать за нами. Ты не против?

- Черт, мне все равно, что он делает, если мне платят. Моя цена будет как за двух человек.

- В таком случае, мы договорились, - Рамон пожал руку Винсенту. - Холодает, и я думаю о более теплом месте. У нас есть комната на Портсмуртской площади. Пошли.

Винсент не торопился идти за ними.
- Вы оба выглядите как приличные люди, но я должен получить деньги сразу. Я всегда так поступаю.

- Сколько же?
Рамон снял кошелёк с ремня и достал несколько банкнот.

- Один человек - десять долларов. Двое - в два раза больше!

Рамон заплатил. Когда они втрое пошли по направлению к их пристанищу, Винсент принялся расспрашивать Сантьяго, желая разузнать откуда он и как долго пробудет в Сан-Франциско. Он также спросил, являются ли Рамон и Сантьяго любовниками, или отцом и сыном, или просто друзьями.
Сантьяго удивился вопросу.

- Мне так показалось, что вы впервые прошли мимо и посмотрели на меня. Я подумал, что вы выглядите как отец с сыном. Мне понравилась мысль, что меня могут снять отец с сыном. Со мной такое случалось только один раз.

- Сколько тебе лет? - спросил Сантьяго.

- Скажем, я достаточно молод, чтобы привлекать определенных клиентов, но они говорят, что я намного старше, когда это нужно.

Рамон рассмеялся:
- Посмотрим!

Они поднялись на третий этаж, стараясь по возможности не шуметь. Когда они проходили мимо хозяйской двери, та приоткрылась, и через щель выглянул хозяин меблированных комнат, увидевший мужчину и двух мальчиков, поднимающихся по скрипучей лестнице.
— Вот дерьмо, которым я должен пренебрегать, чтобы зарабатывать на жизнь, - произнёс он.

Сантьяго потребовалось время, чтобы привыкнуть к Винсенту и Рамону, усевшемуся в углу в темноте, чтобы наблюдать. Винсент, войдя в комнату, сразу же скинул одежду и оказался в кровати, ещё до того, как закрылась дверь и прикрутили свет в лампе.

Сантьяго повернулся, и обнаружил, что Винсент уже лежит в кровати голым, со вставшим членом, на котором отсутствовала крайняя плоть. Хотя он раньше слышал о подобном, но никогда такого не видел, поэтому оказался потрясённым и заинтригованным. Он почувствовал, как встаёт и твердеет его собственный пенис, пока он разглядывает тело Винсента, худощавое, изящное и гладкое. Когда Сантьяго сбросил штаны, Винсент увидел его внушительный член, и его глаза округлились:
- Знаю, что сказал, что буду делать всё, но мне, возможно, придется передумать. Боже, это самый большой член, который я когда-либо видел. Давай его сюда, чтобы я мог получше рассмотреть!

Сантьяго прошел через комнату, и его пенис колебался под собственным весом, пока он двигался. Он лег рядом с Винсентом, не зная, что делать, и получил ответ, когда Винсент наклонился и взял его член в рот. Сантьяго придвинул ближе к ногам Винсента, чей обрезанный член оказался всего в нескольких дюймах от его рта. У Сантьяго появилась возможность более пристально его рассмотреть. На нем уже выступила капля прозрачной жидкости и Сантьяго слизнул её прежде чем полностью взял его в свой рот. Оба мальчика получали удовольствие. Рамон наблюдал за каждым их движением, и его собственный член тоже встал, причиняя ему неудобство.

В приглушённом свете лампы оба смуглых тела начали двигаться удивительно ритмично, и азарт, с которым они двигались, заставил их тела вспотеть - все их мышцы заблестели, приобретая изысканные формы, которые перемещались и менялись под ставшим влажным покрывалом. Их руки отвечали требованиям, которые выражались незавершёнными словами и толчками.

Это был некий балет движений - Сантьяго следовал за каждым действием, инициированным Винсентом, которым тот сообщал о своих желаниях, исполняя их для своего партнёра. Без слов, раз за разом, они обменивались ролями. Оба мальчика легли лицом друг к другу, соприкоснувшись животами и членами, их губы оказались всего в нескольких дюймах друг от друга. Сантьяго захотелось почувствовать язык Винсента в своём рту, но, когда он придвинулся, чтобы сделать это, Винсент отстранился.
- Нет..., без поцелуев, - прошептал он. - Я не целуюсь. Хотя занимаюсь любовью.

Рамон же словно занимался любовью с каждым из мальчиков, будто находился с ними в одной постели. Его воображение позволило ему ощутить их тела, он чувствовал их запах и осязал их соки. Он будто стал языком Сантьяго, проникнувшим в ухо Винсента, а затем проследовавшим через его плечо к соскам, где и задержался, а его зубы тем временем слегка прикусили там плоть. Он был языком, путешествующим по животу мальчика до его пупка; вкушающим аромат кустика растительности, окружающего набухший член; языком, касающимся основания члена, поднимающего яички, чтобы лизнуть под ними. Он стал ртом, в который погрузилась тёплая мошонка, и который принялся нежно посасывать её, касаясь яичек; он вновь стал языком, который заставил мальчика извиваться в восторге и стонать в экстазе, когда он прижался к расщелине между ногами, в которой прятался притягивающий к себе внимание розовый бутончик ануса. Он увидел, как поднялись ноги мальчика, облегчавшие доступ к этому нежному цветку, и любовно коснулся отверстия, дразня его так, что оно затрепетало и запульсировало, заныло перед вторжением. Он снова стал языком, ласкавшим внутренности ануса, посылавшим небольшие токи изысканного удовольствия, заставлявшего мальчика ещё больше стонать. Рамону показалось, что он смог протиснуться глубже, чем если бы он сделал это физически!

Мальчики без слов понимали свои роли. Винсент задумался о вызове, решив принять в себя Сантьяго. Они не обращали внимания на Рамона. Будто находились одни. Ненавязчивая манера Рамона заставила их почувствовать себя совершенно комфортно, и они забыли об его присутствии.

Винсент был горд своим выступлением. Его забота об удовлетворении клиентов была его торговой маркой. Многие клиенты возвращались к нему, попробовав других мальчиков, и заявив, что ни один из них не обладает таким стремлением к их удовлетворению. Не всегда было легко угодить, так как у многих имелись своеобразные и необычные вкусы. Тем не менее он хорошо делал свою работу, и хорошо получал за неё. Он начал торговать собой в очень раннем возрасте, когда его бросил отец в тёплом климате юга. Винсент вскоре осознал свои способности и начал зарабатывать на жизнь, занимаясь тем, что получалось у него лучше всего. Иногда, когда ему кто-то очень сильно нравился, он отказывался от денег. Сантьяго сразу же привлёк внимание Винсента, несколько недель назад впервые увидевшего его с другим мужчиной. Он не забыл лицо этого мальчика. Даже занимаясь любовью с Винсентом, Сантьяго замечал, как другой мальчик вел себя и что делал. Он желал научиться этому. Он видел, как внимателен Винсент, и сколько времени, без какой-либо спешки. тратит на подготовку одного действия, обладавшего очевидной целью. Винсент обладал замечательной чуткостью к любому пожеланию Сантьяго.

Они уже несколько раз доводили друг друга к краю оргазма и каждый раз Винсент делал что-то, что откладывало кульминацию. Это вызвало у Сантьяго невероятный всплеск страсти. Наконец Винсент перевернулся на спину и поднял ноги, позволив Сантьяго войти и наблюдая, как движутся бёдра Сантьяго, в то время как его рука ласкала его собственный орган. Он умело манипулировал своим анусом и видел, как возбуждение Сантьяго, начавшееся с почти неразличимого ритма, увеличивается по мере того, как каждый из них старался приладится к темпу партнёра. Дыхание стало более слышимым, становясь все громче из-за страстных восклицаний. Сантьяго напрягся, его голова откинулась, мышцы живота свело в судороге, и он принялся выстреливать свою сперму в Винсента.

Член Винсента набух, и его болезненные ощущения вылились в невероятный экстаз, нашедший выход, и выплеснувшаяся сперма забрызгала грудь Сантьяго. Винсент протянул к Сантьяго руки и как можно теснее прижал его к себе. Сантьяго встретил это движение сильным толчком. Он прикусил заднюю часть шеи Винсента, и в его глазах появились слезы, когда его потряс второй приступ экстаза. Винсент заглянул в глаза Сантьяго и улыбнулся, умело манипулируя мышцами ануса и выжимая всё до последней капли из мальчика.

Это приключение оказалось настолько приятным, что Винсент решил вернуть деньги. Ему понравился Сантьяго, и он надеялся, что они ещё встретятся. Он эякулировал без мастурбации просто от волнения, глядя на почти сумасшедшие колебания своего партнёра. Пульсация в его заднице, влага между ног, и блеск спермы на груди были замечательны, и он растёр жидкость по коже Сантьяго, после чего продегустировал её, слизнув с пальцев. Он посмотрел на Сантьяго и поразился его красоте! У него появилось некое болезненное предчувствие, и он напрягся. Сантьяго приблизился к уху Винсента и с прямотой спросил:
- Как думаешь, я смогу делать то, что делаешь ты?

- Ты спрашиваешь, думаю ли я, что ты сможешь хорошо торговать собой? Сантьяго, ты никогда не останешься без работы, и я буду твоим первым клиентом!

Сантьяго снова сказал ему в ухо:
- Мы может снова встретиться?

- Конечно, если хочешь. Я совсем не против. Ты останешься здесь, да?

Рамон неподвижно и увлечённо, в абсолютном возбуждении, загипнотизировано наблюдал за этим актом любви. Эта физическая близость являлась пределом мечты и не могла быть более совершенной. Мальчики, казалось, понравились друг другу, и теперь шептались. Он почувствовал, что стал лишним, и подумал о том, чтобы одеться и уйти, пока мальчики не закончат. Но Сантьяго позвал его присоединиться к ним.

- Иди сюда, Рамон. Здесь теплее и мы сделаем из нас сэндвич.

Они играли как маленькие мальчики и игры были легкими, а ласки восхитительными. Когда Винсенту пришло время уходить, Сантьяго последовал за ним к двери и спросил, когда они снова встретятся и поговорят. Винсент ответил, что они могут встретиться на западной стороне Портсмутской площади завтра в полдень.

Сантьяго полюбил Рамон и боялся его ухода, боялся остаться в одиночестве, где надеяться, кроме как на себя, было не на кого. Хотя он понимал, что всегда сможет вернуться к священнику в миссию, но это было совсем не то, чего ему хотелось.
Следующим утром они распрощались у парома, и когда тот отходили, они махали друг другу, не зная, что их следующая встреча окажется неожиданной и не такой приятной, как первая.

С сумкой в руке и с большим холщовым мешком через плечо, Сантьяго шел по Клей-стрит. На Коммерсиал-стрит уже было оживлённо и шумно, несмотря на хмурое утро. Он чувствовал, что одинок. Улицы были полны торговцев с мешками или толкающих тележки, нагруженные всяким барахлом и безделушками. Женщины старались держаться вместе, для отражения нападения со стороны бандитов - они, сплетничая, ходили по магазинам. У многих зданий, которые миновал Сантьяго, имелись детали из железа, и ржавчина издавала острый запах, который осязал мальчик. Они обеспечивали убежище, но зимой в них было холодно, а летом жарко. Многие прохожие оборачивались в сторону мальчика, заметив его печаль. Тоска и одиночество в его взгляде трогали тех, кто видел его, вызывая желание утешить и предложить помощь. Но затем они замечали в его глазах глубоко затаившуюся тревогу, и это призывало их к осторожности. Ещё в этих глазах, чувственных и многообещающих, застыло некое предчувствие беды и недоверие. Кое-кто видел в них признаки, обещающие неведомые удовольствия. Вид этого странного мальчика вызывал у молодых дам совсем не мысли о спальне. Мальчик повсюду привлекал внимание и будил желание схватить, посадить в клетку и приручить.

У Сантьяго оставалось ещё два часа до встречи с Винсентом. День выдался холодным, и, казалось, становилось все холоднее. Ветер дул через залив и к тому времени, когда добирался до города, становился влажным и труднопереносимым. Облака собрались на востоке у горизонта и нависли над горами. Он посмотрел на их вершины, сознавая, что где-то там всё ещё оставался дух его отца. Пытаясь воспрепятствовать выступившим было слезам, он вытер глаза и двинулся в сторону пустынных причалов.

Сантьяго застегнул повыше воротник, чтобы ветер не задувал ему за спину. Он раздумывал, как убить время до встречи с Винсентом. Подумал о том, чтобы поискать комнату, но ему едва ли хватит денег, чтобы снять её на несколько дней. Золото он решил придержать до тех пор, пока не сможет выяснить, как обменять его на наличные без лишних подозрений. Вероятно, в этом ему сможет помочь Винсент.

Зайдя на своём пути в магазин, он был вынужден покинуть его, оскорблённый грубостью – его сочли там нежеланным. Только поблизости от набережной Сантьяго чувствовал, что его никто не выделяет из толпы, и там он малозаметен, поэтому он решительно направился туда, где и оставался до назначенной встречи. Сантьяго уселся посреди штабелей грузов, игнорируемый моряками. Он заметил, что оставалось несколько мест, где можно ещё пришвартоваться, а залив, усеянный множеством входящих и уходящих из него судов, мрачен и неспокоен. В день его прибытия город купался в солнечном свете, а теперь был холоден и недружелюбен.

Сантьяго отметил один корабль неподалеку, на котором, похоже, было много женщин-пассажирок. Эти женщины походили на тех, что он видел высовывающимися из окон борделей и танцевальных залов. Они зазывали мужчин, ожидающих на причале, и как только корабль встал на якорь, те спешно поднялись на борт. Со всех сторон его окружали звуки порта; наблюдая за морскими птицами, кричащими над его головой, он слышал скрип шкивов, поднимающих и опускающих грузы. Он вытянул ноги и попытался укрыться от ветра за штабелем, сложенным из ящиков. Ритмичные колебания мачт и окружающие его звуки вскоре убаюкали его.

Неожиданно Сантьяго проснулся от того, что его тянули за воротник. Человек пытался сказать, что нужно уходить отсюда. Он побежал против ветра на восток по Сакраменто, опасаясь, что проспал и пропустил встречу с Винсентом - его нигде не было видно, когда Сантьяго оказался в Портсмутской площади. Он дважды обошел её, а затем уселся под деревом, откуда имелся вид во все стороны. Затем он услышал звук колоколов соседней церкви, извещавший о том, что наступило время полуденного ангелюса [Ангел Господень (лат. Angelus Domini, лат. Angelus) — католическая молитва, названная по её начальным словам] и понял, что пришёл раньше назначенного срока.

Издалека он узнал знакомую одежду мальчика. Винсент шел с важным видом, который считал наиболее привлекательным, и Сантьяго вскочил, чтобы помахать. Подойдя к мальчику, Винсент обратился к Сантьяго так, будто они были закадычными друзьями. Сантьяго почувствовал, что уже не одинок.
- А где твой компаньон?
Винсент оглянулся, пытаясь обнаружить Рамона.
- Ты здесь один?

Сантьяго попытался ответить на испанском, но Винсент остановил его.
- Здесь ты должен изучить английский. Ты должен говорить на нём постоянно, чтобы быстро научиться, поэтому сейчас мы будем говорить только на английском.

- Я знать, ты прав, Винсент. Я попытаюсь запомнить это. Рамон утром уехать.  Он должен вернуться свой магазин.

- А ты чем будешь заниматься?
Винсент начал подозревать о намерениях Сантьяго.

- Я хочу научиться делать то, что ты делать.

Винсент взял его за руку.
- Тебе мало чему нужно учиться! Пошли, выпьем кофе и уйдём из этого холода. Нам нужно много о чём поговорить.

Они прошли мимо танцевальных залов к небольшому заведению неподалёку от места, где Рамон пытался с ним танцевать. Хозяин заведения назвал Винсента по имени и принял их заказ. Когда его спросили, где обретается некто по имени Макинтайр, человек пожал плечами и с подозрением уставился на Сантьяго.

- Не волнуйся, он со мной и ему можно доверять. Мы будем работать вместе. Я хочу рассказать Макинтайру о нём. Это новый продавец!

Человек встал над ними и его лицо исказила неприятная улыбка, когда он положил руку на ногу Сантьяго, потрогав выпуклость в его штанах. Сантьяго сбросил руку мужчины.

- Скажи этому маленькому ублюдку, что если он собирается торговать этим, то ему лучше быть готовым к тому, что её будут осматривать. Он новичок? Он занимался этим раньше?

Сантьяго поднялся, готовый уйти.

- Садись, Сантьяго. Будь терпелив и послушай меня. Тебе не стоит так реагировать. Если кто-то готов заплатить тебе за своё удовольствие, то ты должен быть готов к такому. Они хотят только убедитесь, что то, что они покупают, действительно такое. Кое-кто из мальчиков засовывает себе в штаны тряпки, чтобы там выглядело больше, чем есть на самом деле.

- Векслер безвреден, - заявил Винсент, когда мужчина пошел за кофе. - Он только выглядит грозным, а на самом деле совсем не опасен. И может оказаться хорошим другом, когда дела идут плохо и тебе нужна еда. У Векслера кормятся множество мальчиков, и они возвращают ему тем, чем могут. У всех своя выгода.

- Винсент, я много не знаю. Я из деревни, и город для меня чужой.
- Тут я научился только одной вещи, — произнёс Сантьяго, вспоминая события прошлой недели. - Я не позволю никому использовать меня так, как мне не хочется.

Это было сказано холодно и жестко, и ненависть в глазах Сантьяго вызвала опасение. Винсент понял, что мальчиком будет не так-то легко управлять или одурачить.

— Вот что мы сделаем. Макинтайр работает неподалеку. Он предоставляет комнаты и гарантирует, что, люди, которые могут причинить нам неприятности, нас не тронут. Он гарантирует, что это наша территория и бизнес будет идти. Мы же отдаём ему часть того, что зарабатываем.

- Ты на кого-то работать? - Сантьяго был удивлён, что существует какой-то Макинтайр. - Все мальчики, что я видеть на улица, работать кого-то?

- Нет, кое-кто сами по себе. Но за ними охотятся Псы. Остерегайся этих ублюдков! Они перережут тебе горло, только сделай неверный шаг. Сантьяго, ты выглядишь как перуанец. У тебя могут быть проблемы с ними.

- Кто они? - Сантьяго уже слышал это название, в разговорах между его отцом и падре Хуаном Карлосом.

- Псы! Это такая группа людей, что-то вроде полиции. Им платят капитаны, чтобы вернуть моряков, которые сбегают с кораблей.
- А бывает, что они хватают тех, кто никогда не был моряком! Понимаешь, ходить по улицам здесь не безопасно. И если узнают, что у тебя нет защиты, то ты можешь оказаться на каком-нибудь из кораблей в порту, и твой зад станет доступным всем, кто его захочет!
- Мы все держимся вместе, когда куда-нибудь идём. Псы знают, какие мальчики в этом Треугольнике работают на Макинтайра, и не трогают нас. Треугольник — это место, где ты шёл со своим другом и где мы встретились. Именно там мальчики торгуют собой, и туда приходят те, кто их покупает. Иногда мальчик не может продержаться здесь и дня. Его похищают и продают в рабство, и он оказывается рабом где-то в другой стране.
- Понимаешь, Сантьяго, они ненавидят любого, кто не белый, и говорит с акцентом. Псы безжалостны! Нет ни дня, чтобы они не избили кого-нибудь до смерти.

- Но почему они могут делать так?

Винсент рассмеялся и пожал плечами.
- Ни у кого не хватает смелости ответить им.

Вернулся с кофе Векслер, и принес каждому по тарелке горячих лепешек.
Когда Винсент попытался заплатить, Векслер отказался.
- Я тоже не занимаюсь благотворительностью. Скажи тому малышу, что мне возмещают чувствами, - произнёс он добродушно.

 Винсент объяснил.
- Этот человек - один из немногих хороших людей, которых ты сможешь найти в этом городе, и, особенно, в этой части города, помни об этом! И если уж говорим об этой части города, то лучше держаться подальше от Портсмутской площади. Это почти центр города, и если ты будешь заниматься этим здесь, то попадёшь в тюрьму. У тебя почти не будет проблем, когда люди запомнят твоё лицо и будут знать, что ты один из мальчиков Макинтайра.

- Меня принимать этот Макинтайр?

- Если бы у Макинтайра не было тебя, и он увидел бы тебя на улице, то сделал бы всё, чтобы заполучить тебя. Ты принесёшь ему много денег, да и себе тоже. С тем, что у тебя есть между ног, и то, как ты выглядишь, тебе гарантирована работа у него!

Сантьяго почувствовал волнение, смешанное со страхом. Это был совершенно иной мир, чем тот, который он знал. Эти люди были ему незнакомы. Они жили совсем по-другому. Он понимал, что не будет себе хозяином, он будет отвечать перед кем-то. Кто-то будет владеть им. И подобное ему совсем не нравилось. Хотя, разве Винсент не сказал, что о нём будут заботиться?

Они закончили есть. Винсент почувствовал, что нашел трофей, который принесет ему большую благосклонность Макинтайра. Этот мальчик, Сантьяго, был необычным и все еще обладал невинностью. Макинтайр может даже позволить ему провести несколько дней без работы - он надеялся, что этот новый мальчик на некоторое время возьмёт на себя его клиентов. Возможно даже, Макинтайр забудет ту взбучку несколькими днями ранее, которую он дал Винсенту, когда обнаружил, что тот утаивает клиентские деньги, надеясь накопить достаточно, чтобы сбежать из Сан-Франциско. Сантьяго Кали может стать его билетом отсюда.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Майкл Макинтайр приехал в Сан-Франциско из Дублина, поспешно покинув родину после того, как стало известно, что на него трудилось порядка трёх десятков лучших юношей столицы Ирландии. Работа, которую они выполняли для господина Макинтайра, не могла служить гордостью для их родителей, и когда один из молодых людей понял, что заблуждается, идя таким путём, он сообщил об этом своим родителям, а те, заподозрив источники происхождения недавно приобретенного богатства Макинтайра, уведомили полицию. Макинтайру стало неудобно продолжать свой бизнес, ведь обнаружилось, что он создал целую сеть детской проституции. Газеты раздули эту историю, призывая к крестовому походу против разврата, объединившему, как ничто другое, протестантов и католиков. Если бы Макинтайр вовремя не сбежал, он мог бы не пережить гнев родителей, отправившихся указанному в газетах по адресу поджигать его дом с надеждой, что Майкл Макинтайр сгинет в пожаре.
К счастью для Макинтайра, он был предупрежден о нависшей угрозе кем-то, кто пользовался его услугами. Спалив в камине компрометирующие записи, Макинтайр по тайному ходу сбежал в порт, и за восемь часов, пока новости о его побеге широко не распространились, успел отплыть из Дублинской гавани в Америку создавать новый бизнес. Будучи человеком, не склонным к труду, он не видел причин менять занятие, в котором хорошо разбирался. Он слышал истории о золотых перспективах, которые обещало старательское ремесло, и, хотя мысль об этом казалась довольно привлекательной, это, тем не менее, был труд! Макинтайр решил получать своё золото от тех, кто придёт удовлетворять свои сексуальные потребности после долгого воздержания в горах. Его решение подкреплялось очевидным отсутствием полицейской власти в этом новом городе.

За два месяца он познакомился с двумя десятками мальчишек и убедил их в том, что им будет выгодно работать на него, позволив ему стать их благодетелем. Непрерывно снабжая опиумом, он смог развить у них склонность к этой пагубной привычке и зависимость, от которой невозможно было избавиться. Мальчики работали на него до тех пор, пока могли это делать, а затем Макинтайр продавал их на корабли. Матросы, долгое время находившиеся в море, были не слишком разборчивыми, кого или что они трахают!

Чередуя дружелюбие и угрозы, Майкл Макинтайр добился того, что его бизнес стал приносить хорошую прибыль. Ему нравилось то, чем он занимался; он постоянно находился в поиске новых талантов взамен тех, кто пристрастился к наркотикам. Он незамедлительно понял ценность мальчика, который оказался перед ним, похлопал Винсента по спине в знак одобрения за хорошо выполненную работу и предоставил тому дополнительную подачку в виде белого порошка.
- Почему бы тебе и Сантьяго не взять небольшой отпуск, прежде чем вы приступите к работе?

Винсент привел Сантьяго в отель Эльдорадо - неофициальный офис Макинтайра, где тот проводил почти всё своё время, за исключением тех моментов, когда бывал на кухне в кафе Векслера. Макинтайр задал Сантьяго множество вопросов, выспрашивая доброжелательно и участливо. Он казался искренне заинтересованным услышанной от мальчика историей, и создал такой привлекательный образ, что Сантьяго без возражений и сомнений ответил на все его вопросы. Мальчику было приятно сознавать, что у него появились друзья! Их, похоже, заботило его благополучие, и они были добры к нему. Макинтайр предложил Сантьяго и Винсенту пожить вместе, заметив, как они подружились. Винсенту было сказано, что у Сантьяго должно все, что ему потребуется!

За их встречей последовал роскошный ужин, запланированный специально, чтобы произвести впечатление на новое приобретение Макинтайра. Винсент ещё днём принял Сантьяго в своей комнате, и тот оставил там свои пожитки. Мальчик поместил самородок и песок в мешочек на шее, и теперь ощущал его вес и тепло на своей коже. Он слышал звуки толпы сквозь тяжелый занавес, обеспечивающий каждой кабинке уединённость и приватность. В слабом свечении ламп вино, казалось, текло рекой без намёка на конец, и он сильно опьянел. Сантьяго чувствовал себя счастливым и желанным.

Когда мальчики вернулись в комнату, Сантьяго принялся наблюдать за тем, как Винсент готовит порошок и курит его через длинную трубку. Воздух наполнился отвратительно-сладковатым запахом, от которого у мальчика пошла кругом голова. Винсент предложил ему покурить.
— Это как вино, Сантьяго. Словно ты выпил, и чувствуешь, как тебе хорошо.

Сантьяго нашёл, что ему не нравится вкус, но, тем не менее, трубку не отверг. Комната увеличилась в размерах, предметы расплылись, всё стало менее отчётливым, напоминая сон. Сантьяго почувствовал, что становится легче, а иногда ему начинало казаться, что он даже плывёт по комнате; он обнаружил, что его конечности действуют по собственному усмотрению: они не двигались так, как ему хотелось, и иногда проходили минуты, прежде чем они начинали подчиняться его мозгу. Его руки, казалось, не могли оставаться в покое. На нём не было рубашки, и он не помнил, чтобы снимал её. Она оказалась у Винсента, который отшвырнул её в угол. Затем Винсент подошел ближе и поднял Сантьяго на руки. Мальчик посмотрел на своего друга, и, осознавая, что его несут, не почувствовал рук друга, зато увидел, как руки Винсента протягиваются через всю комнату с места, где тот стоял раньше. У Сантьяго эти иллюзии вызвали смех, а затем он понял, что его штаны уже спущены, и позволил снять их, приподняв зад. Его конечности так перемешались, что он больше не мог определить, какая из них какая, и, следовательно, был неспособен двигать ими. Он понимал, что лежит на спине, и между его ног находится Винсент, но всё его внимание отвлекалось на потолок. Вдруг по углам комнаты начала расти паутина, затягивая всё пространство и дико пульсируя. Он попытался закрыть глаза, желая таким образом ослабить внезапно появившийся ползучий страх, и обнаружил, что может видеть сквозь веки, и услышал голоса, зовущие его, и эти голоса просили больше боли... он не мог понять, почему кто-то просит о боли, и тут же сообразил, что это его губы двигаются каждый раз, когда он слышит чей-то голос, и понял, что эти слова произносит он сам. Он спросил себя, не с той ли резкой болью в его прямой кишке связано то, что он молит о боли незнакомое лицо, тающее и расплывавшееся в его глазах..., но казавшееся ему каким-то знакомым... принадлежащее кому-то... многим... капитану... Фиделю... Это лицо находилось почти напротив его собственного, потому что он ощущал, как чьи-то губы прижимаются к его губам, а по его пенису скользит рука, принадлежащая ему самому... Когда он взглянул между своих ног, то увидел, что кто-то погружается в него, чей-то набухший член скользит в нём взад-вперёд, и он рассмеялся, потому что тело, которое трахали, ему не принадлежало, хотя где-то глубоко он сознавал, что это всё-таки его тело. Сантьяго парализовано наблюдал, как мальчик ножом перерезает горло мужчине, погружая его ещё глубже, так что рана открывается наподобие улыбки, и из неё льётся кровь, а голова, держащаяся на плечах посредством тонкой полоски кожи, ворочается и подпрыгивает всякий раз, когда чей-то член погружается в него. Внезапно его наполнил ужас, столь реальный, что он закоченел, ощутив запах крови и почувствовав, как она хлещет на него. Каким-то образом у него возникло соображение, что если он покурит ещё, то эти видения исчезнут. Сантьяго никогда прежде не испытывал подобных ощущений, и не мог представить себе, что окружающий его мир может так измениться. Он что-то говорил Винсенту, но никак не мог сосредоточиться на своих словах. И где-то на краю сознания возникло беспокойство о золоте, ибо он понимал, что уязвим и должен его сберечь.

Когда они вернулись в комнату Винсента после ужина в отеле, он снял мешочек с шеи и спрятал его среди вещей. Где-то в своих бормотаниях он выспрашивал у Винсента, можно ли ему доверять. Заинтригованный Винсент притворялся, что курит трубку всякий раз, когда приходила его очередь, и приставал к нему с расспросами о том, что же мальчик скрывает.

Где-то посреди ночи Сантьяго показалось, что он открыл глаза и увидел, как Винсент шарит в его пожитках. Он понимал, что не должен спать, и старался как мог, но проснуться ему никак не удавалось. Утро превратилось в серию расплывчатых картин, едва просочившихся в мозг, но не способных разбудить его полностью. Какая-то часть его сознания требовала внимания и пыталась разбудить после того, как он повернулся на другой бок, но он почувствовал, что это движение заняло целую вечность и отняло все силы, потому что его тело было вялым как желе и неповоротливым.

Сантьяго сознавал, что находится в полусне, когда дверь в комнату распахнулась, и он заметил движущиеся фигуры, перемешавшиеся между собой. Он наблюдал, как эти мечущиеся фигуры, швыряют и разрывают его одежду, разбрасывая его вещи. Где-то посреди массы этих тел он заметил Винсента, стоящего за дверью, указывающего и направляющего их действия.

Сантьяго приподнялся на локте и позвал друга. Ему удалось спустить обе ноги на пол, но, когда он попытался встать, его ударили по лицу так, что он упал обратно на кровать. Кровь закапала на его обнаженную грудь. Он попытался сфокусировать зрение, чтобы понять, кто эти люди, когда в поле его зрения попала нога, и он, двигаясь слишком медленно, не смог увернуться и избежать того, чтобы она врезалась в его лицо. Затем наступило забытье... он провалился в глубокий сон!
Пока он держал глаза закрытыми, тьма служила утешением. Но игнорировать свет не было возможности. И донимала боль в левом боку. Сантьяго почувствовал, что его лицо разбито и опухло. Ощупав болезненные места пальцами, он с трудом попытался вспомнить, чем занимался накануне. Вокруг него стояло зловоние, и он решил, что его вырвало. Его желудок сжался в болезненных конвульсиях, и его вытошнило желчью. Его рот был полон кислой слюны, неприятно воняло собственной рвотой - он был покрыт ею. Сантьяго лежал в переулке, под его руками находился грязная мостовая. Где-то рядом были слышны звуки оживлённой улицы. Он попытался осторожно подняться, опираясь на груду мусора и ящиков. Хотя явно стоял день, его свет почти не проникал в этот переулок, а из залива начал наползать туман. Он сообразил, что день, должно быть, клонится к вечеру. К нему, принюхиваясь, приблизились крысы. Глянув вниз, он увидел свою босую ногу и понял, что у него украли даже обувь. Его одежда была грязна, его руки были грязными и в крови. От него несло рвотой, его волосы были спутаны, а губы болели так, что, когда он заплакал, боль ударила ему в голову. Болела каждая кость в его теле. Ему стало казаться -  это всего лишь его сон, но реализм его состояния вынудил признать реальность происходящего.

Его предали! Сантьяго с трудом попытался свести в целое порядок событий. В последнем ясном воспоминании он видел Винсента среди незнакомцев. Он знал, что находился под действием наркотиков, но не мог поверить, что его друг оказался одним из нападавших. Ему вспомнилось предупреждение Рамона о том, что мужчин и мальчиков часто похищают, когда те оказываются в одиночестве и без защиты.

Потребовались некоторые усилия для того, чтобы подняться из кучи мусора, в которую его бросили. Когда он начал двигаться, боль пронзила его тело - это говорило о том, что его сильно избили. Приближаясь к выходу из переулка, он в замешательстве и с ужасом всматривался в приближающиеся серые сумерки. Сантьяго не знал, что делать, случившееся постепенно вытесняло остатки его наркотического опьянения. Он не понимал, почему это случилось. Если его хотели ограбить, то могли сделать это, пока он находился под воздействием наркотика и спал.
У этого нападения явно была какая-то цель!

Чувство беззащитности наполнило его, когда он понял, что почти ничего не может исправить в случившемся. Больше всего его тревожил Винсент и его участие в нападении. Как легко он позволил себя провести! Но кое-что он всё же может сделать! Он может найти Винсента и восстановить справедливость, поступив с ним так, как он поступил с теми людьми, которые издевались над ним несколько недель назад. Ещё он может вернуть свои пожитки. Хотя, осталось ли там хоть что-нибудь?

Сантьяго осторожно побрёл в город. Избегая публичных мест и оживленных улиц, он держался переулков и узких улочек, выходящих на набережную. Он нашел часть своих вещей у дома, где квартировал Винсент, и занял позицию неподалёку от этого здания. Некоторое время Сантьяго провел напротив дома, наблюдая за входом, заметив, как в этот дом заходят и выходят множество мальчиков и мужчин, некоторые в дорогих костюмах. Один из них несколько минут ждал своего кучера, вернувшегося назад вместе с Винсентом. Сантьяго видел, как они поехали в северную сторону. Он дождался, пока опустеет улица, пересёк её и проник в дом. Осторожно поднялся по лестнице, аккуратно ступая по её краю, потому что помнил, как тут скрипят ступени.

Достигнув её вершины, он услышал, как где-то в коридоре открылась дверь. Сантьяго успел скользнуть в чуланчик, прежде чем два человека прошли мимо и спустились на улицу. Дверь в комнату Винсента оказалась запертой. Сантьяго вернулся в чулан за маленьким железным крюком, с помощью которого открыл дверь в комнату. Порывшись в шкафу и заглянув под кровать, он не нашёл своих вещей. Он заглянул во все ящики и под парой чулок обнаружил свой кожаный мешочек, который теперь был пуст.

В данный момент Сантьяго не сомневался, что Винсент участвовал в его ограблении и избиении. Он был подавлен, потому что первый же друг, которого он обрёл, которого он считал своим союзником, обманывал его с самого начала. Желая отомстить Винсенту, он понимал, что это ничем ему не поможет, поскольку у мальчика имеется сообщник - некто с большим влиянием и властью. И этим преступником мог быть только Макинтайр. Именно он спланировал ограбление. Это был Макинтайр, именно его следует искать!

Подавленный и чувствующий себя преданным, он вспомнил рассуждения Винсента о Векслере, и направился туда, где надеялся найти еду и помощь.
Когда он зашёл к Векслеру, его никто не узнал. Сам Векслер стоял за прилавком и смотрел на вошедшего Сантьяго, пытаясь вспомнить его лицо.
- Я тебя знаю?

- Si, сеньор... да, я был с Винсентом. Мы были здесь вчера.

- Я вспомнил! Это у тебя такой драгоценный член, к которому нельзя притрагиваться. Похоже, что с тех пор, как мы виделись, жизнь повернулась к тебе плохой стороной. Что тебе надо?

- Por favor [Пожалуйста! исп.], сеньор... позволь мне очистить себя? Я отработать помощь и еда. Винсент сказал, что ты добрый человек. Я не знаю никого здесь, кроме тебя и Винсента, - Сантьяго говорил совершенно искренне. - Я делать всё что ты желать.

Векслер был удивлен изменением состояния мальчика. Тот был так красив в предыдущий день! А теперь выглядел как любой другой мальчишка, которого можно подобрать на улице; грязным и непривлекательным. Векслеру стало жаль его, он предположил, что Сантьяго избил кто-то из его клиентов, или, возможно, на него напала банда Псов. Мальчик выглядел несчастным.
- Пошли, - сказал он, ведя Сантьяго на маленькую кухню. - Тут ты сможешь умыться. Не бойся, мойся, тебя не станут беспокоить, я обещаю! Снимай свою одежду. У меня есть кое-что, эти вещи оставил другой мальчик. Ты сможешь воспользоваться ими.

Сантьяго остался один. Он разделся и принялся наливать горячую воду из большой кастрюли на печи в металлический таз. Когда тот наполнился на половину, а вода стала терпимой, он уселся в него, чувствуя, как расслабляются его мышцы. Он осмотрел свое тело, увидев многочисленные синяки, засохшую кровь и блевотину, и почувствовал к себе отвращение.

Вошел Векслер с одеждой. Несмотря на то, что вещи были старыми, они были чистыми и в хорошем состоянии.
- Сиди спокойно, парень. Давай, я тебе помогу.

Векслер взял мыло и губку и помог Сантьяго помыть те места, до которых тот не мог дотянуться. Он засмеялся, заметив тревогу на лице Сантьяго и предположив, что Винсент рассказал о его любви к мальчикам. Теперь, отмывшись, этот парнишка, безусловно, стал великолепным экземпляром!
- Не волнуйся. Я не собираюсь е тебе приставать, по крайней мере, не сейчас. Может быть тогда, когда ты почувствуешь себя лучше и придёшь в хорошее настроение, тогда, возможно, ты подумаешь, как погасить долг за мою доброту и щедрость, но пока просто расслабься и позвольте мне вытереть тебя. Принимай меня как человека, который хочет просто помочь.

Векслер говорил с такой непритязательной прямотой, что Сантьяго хихикнул, кивнув, что, возможно, будет готов к этому в другое время.
- Спасибо за твой доброта и я буду хороший для тебя взамен. Но сейчас я должен найти тот человек, Макинтайр.

- Зачем?

- Я думать, что он послал мужчин против меня. Они прийти к Винсент и украсть мои вещи.

Сантьяго заметил, что выражение лица Векслера изменилось, из заинтересованного оно стало испуганным. Он потряс Сантьяго за плечи.
- Ты должен пообещать, что никому не скажешь, что приходил ко мне за помощью. Никому! Это ваши дела, между тобой и Макинтайром. Я в этом не участвую! Он рассердится, если узнает, что я помог тебе.

Сантьяго смутился. Векслера, казалось, парализовал страх при мысли о возмездии со стороны Макинтайра.
- Я хочу его найти. Где его найти? Он украл мои вещи!

Векслер заговорил, принявшись вытирать Сантьяго, после того, как привёл его в крошечную каморку рядом с кухней.
- Сантьяго, ты не должен этого делать. Не пытайся его искать. Он сам найдет тебя, и очень скоро! То, что случилось - это способ заставить тебя понять, что тебе требуется помощь и покровительство. Тебе понадобится защита в этом городе, а лучшую ты сможешь получить только у Макинтайра. Прикинь, что ты можешь потерять, если уйдёшь. Макинтайр же обеспечит все твои потребности, если ты станешь выполнять то, что он говорит.

- Спасибо за твой доброта. Я буду помнить. И я ничего не скажу, что ты делать для меня сегодня.
Сантьяго разозлился от мысли, что Макинтайр пытался заставить его поступать вопреки собственной воли. Сантьяго никто не будет управлять! Он позаботится о себе сам и вернёт украденное. Он также заставит тех, кто обманул и предал его, дорого заплатить за это!
- Он мне не нужен! Я заботиться о себе сам.

Пока Сантьяго одевался, Векслер едва мог сдержать своё восхищение мальчиком. Когда Сантьяго наклонился, надевая штаны, его тело выглядело так соблазнительно, что Векслер не устоял и протянул к нему руку. Излучаемая мальчиком юность и красота были прекрасны, и ужасно жаль, что вскоре это свечение потухнет; скорее всего, мальчишка сгорит за какие-нибудь несколько месяцев.

Сантьяго принялся за предложенную ему еду. Он ел впервые за последние два дня. Векслер принес суп, лепешки и уселся, наблюдая, как ест мальчик; внутри него пульсировало волнение и сильное желание, но он даже и не пытался следовать им.

- Я вернусь, сеньор. Есть вещи, которые я должен сделать сначала. Но я вернусь, а затем мы сделаем то, что ты хотеть со мной. Ты добр. Я благодарен тебе за помощь.

- Сантьяго, - Векслер положил руку на плечо Сантьяго. - Я никогда никого не заставляю. Ты ничего не должен мне, если не хочешь этого. Я помог тебе, потому что мне так захотелось. Мне не нравится Макинтайр, и если я могу ему как-то навредить, то я делаю это. Но помни, говорить об этом не стоит. Он опасен, когда разозлится, и может усложнить мне жизнь. Те проклятые Псы, похоже, на его стороне, и скажи он только слово, они камня на камне здесь не оставят.

- Я ничего не скажу. Ты хотеть я вернуться?

Глаза Векслера сузились, а его лицо расплылось в улыбке, как у ребёнка при виде игрушки.
- Конечно, я хочу, чтобы ты вернулся. Я был бы дураком, если бы отказался от твоего предложения. Честно говоря, я едва сдерживаюсь, чтобы не кинуться тебя ласкать, и, если ты не заметил, то за время нашего разговора я возбудился как никогда прежде!

Векслер наблюдал, как Сантьяго незамеченным выскользнул в переулок. Ему всегда становилось тоскливо, когда он видел, как такая красота тратится впустую. Это грех! Жизнь мальчика с улицы, или мальчика из борделя не стоила ничего после того, как товар оказывался сильно попользованным или испорченным. Надежда возникала только тогда, когда мальчик сильно нравился кому-то, настолько, что его выкупали у сутенёра и забирали из очага порока. Но подобные случаи были редки. Большинство мальчиков скользили к краю без надежды на спасение.

Хотя Сантьяго горел сильным желанием найти Макинтайра и учинить над ним что-то вроде расправы, он понимал, что тот связан с важными людьми с холма, и, отплатив ему, он окажется в серьезной опасности. Ему следует поступать осторожно и следовать здравому смыслу.

Когда они встретились в первый раз, взгляд тёмных глаза Макинтайра вызвал у него страх, который он прежде никогда не ощущал; они смотрели сквозь него так, что он почувствовал, будто они заглядывают ему в душу. Он помнил, как его пронзил озноб, когда их глаза встретились. Все вокруг отзывались на любую прихоть Макинтайра. Его авторитет казался неоспоримым.

Ещё больше, чем Макинтайра, Сантьяго хотел найти Винсента. Добравшись до его комнаты, мальчик обнаружил её пустой. Из соседних комнат не доносилось ни звука, и, казалось, что во всём здании никого нет. Может, там спали? День близился к вечеру, а это не то время, когда мальчики ошиваются на улице, скорее всего, они отдыхают перед предстоящей работой. Сантьяго снова тщательно обыскал комнату, пытаясь обнаружить, не вернулось ли хоть что-нибудь из его вещей. Он заметил, что кроватью недавно пользовались, а на полу валялись два грязных полотенца, которые использовали после секса, поскольку на них виднелась засохшая сперма.

Сантьяго решил поискать Винсента там, где тот, скорее всего, будет работать. Идя по Пасифик-стрит в сторону Кирни, он заметил неприязненное к себе отношение. Сантьяго постарался не сталкиваться с людьми; не поднимая глаз, он пересёк Кирни и двинулся к западной стороне города. Этот район являлся одним из очагов порока и разврата - тут находились бордели, опиумокурильни в темных подвалах и комнаты, сдаваемые на час или поминутно. Дьявольский Акр был убежищем тех, кто хотел секса и наркотиков, тут находилось постоянное место сборищ Псов, эту территорию не контролировала городская власть.

Туман заполнял залив. Солнце уходило за горизонт. Ночь приведёт с собой холод, и Сантьяго задавался вопросом, где и как ему переночевать. Он обхватил себя руками в попытке согреться.

Возможно, Винсент в гораздо меньшей степени связан с покушением на него, и, вероятно, мог бы поделиться комнатой? Он может вернуться к Векслеру и получить в обмен на секс теплую постель. Рядом с подворотней, где он впервые увидел Винсента, Сантьяго осмотрелся, глянул в оба конца улицы, но Винсента не было. А затем он заметил, что на него смотрит мужчина. Когда Сантьяго двинулся дальше, мужчина последовал за ним. Когда мальчик зашёл в подворотню, пытаясь укрыться от порывов сильного ветра, этот мужчина подошёл и встал рядом. Сантьяго ничего не сказал, наблюдая за действиями человека. Тогда мужчина погладил свою промежность и сделал приглашающий жест в сторону Сантьяго. Мальчик всё понял. Он вспомнил про свою потерянную куртку, золото и подумал о перспективе холодной ночи. Возможно, таким образом он сможет заработать несколько долларов на дешевую комнату. Сантьяго кивнул, соглашаясь.

- Ты свободен? - Человек выглядел нервным. - Я бы хотел снять тебя на некоторое время.

Сантьяго подошел ближе. Мужчина не был старым, не был привлекательным, но и не был столь уж ужасным. Его эрекция говорил, что он возбуждён.
- Ты заплатить мне... - Сантьяго вспомнил, сколько в своё время запросил Винсент. - Ты заплатить мне двадцать долларов!

- У тебя есть место для ночёвки? - мужчина спросил так, словно уже знал ответ.

- Зачем? Ты хотеть я остаться с тобой?

Мужчина протянул руку.
- Да, пожалуйста, останься на ночь! Меня зовут Габриэль...

Сантьяго пожал протянутую руку. Тот казался дружелюбным, говорил тихо, и его улыбка делала его менее подозрительным. Сантьяго решил, что ему можно доверять, но тут же вспомнил, что случилось, когда он доверился такой же дружелюбной улыбке.
- Сначала тебе нужно заплатить.

Габриэль долго смотрел на Сантьяго.
- Ты деловой человек! Я тоже деловой человек, поэтому приступим к делу. Ты стоишь здесь в этот час в одежде, которая говорит, что у тебя мало что есть. Возможно, у тебя совсем ничего нет! Я же предлагаю тебе десять долларов, теплую постель и куртку, которую ты получишь утром, когда соберёшься уходить после завтрака со мной. Конечно же, все это стоит больше, чем двадцать долларов! Мой корабль стоит в гавани и ждёт разгрузки, потому груз муки, которую я привёл из Вальпараисо, еще не отмечен государственным агентом. И я не могу его продать. А все мои деньги вложены в эту муку. Так как начёт моего предложения? Оно приемлемо?

Сантьяго подумал, что это предложение лучше, чем ничего.
- Я пойду с тобой. Я остаться ночь, и ты дашь мне куртку утро. Но сейчас я хочу получить свои деньги!

Габриэль рассмеялся, полез в карман и достал несколько серебряных монет, которые передал Сантьяго.
- Ты не сказал мне своего имени. Как мне тебя называть?

- Сантьяго, я из Перу.

Габриэль знал о неписанном кодексе поведения уличных мальчишек - заданные вопросы чаще всего игнорировались. Но ему был любопытен этот красивый мальчик, казалось, что его внешность несовместима с его занятием.
- Как давно ты здесь, Сантьяго?

Мальчик уклонился от ответа, сказав только, что прибыл с юга. В первые несколько дней после своего прибытия в Сан-Франциско Сантьяго оказался свидетелем трёх казней через повешение в публичных местах, двух мужчин и мальчика, и все они были потомками испанцев. Правосудие в этих новых землях свершалось поспешно и слишком уж избирательно! Он не чувствовал себя в безопасности и понимал, что слишком большая откровенность может довести его до гибели.
- Ты покупаешь меня ради удовольствия, Габриэль. Это все, что я желаю тебе дать. Моя жизнь и моё прошлое принадлежат только мне.

- Хорошо сказано, мальчик! А то мне хотелось тебя расспросить. Но, возможно, ты позволишь мне роскошь узнать твой возраст? Мне бы очень хотелось знать его. Мне нравятся только очень юные мальчики!

И тут Сантьяго вспомнил, что его день рождения прошёл, когда они с отцом находился в горах. Никто о нём и не вспомнил. Произошло так много событий, что было не до воспоминаний о дне рождения. Сантьяго улыбнулся про себя, вспомнив, что дон Эмилио обладал плохой памятью на торжества подобного рода, предоставив своей жене обязанность помнить обо всех памятных датах. Сантьяго всегда радовался своим юбилеям, но теперь эта дата, доставлявшая ему столько радости раньше, вызывала у него только грусть. Ему не хотелось вспоминать о своем дне рождения или о том, что они могли делать в этот день.
- Мне семнадцать, сеньор. Я уже мужчина!

Габриэль рассмеялся, утвердительно кивнув.
- Определённо, кое-что у тебя действительно мужское. Пошли на мой корабль.

Судно занимало одно из последних мест для швартовки в конце причала. Оно было небольшим, и глубоко погрузилось в воду; груз заставлял его раскачиваться на приливной зыби залива.

- Тут никого нет, - Габриэль подвёл Сантьяго к сходням и отпер тщательно запертую дверь, ведущую в помещения судна.

- А где все?
Сантьяго не слышал ни звука, хотя внутри судна должен иметься кто-нибудь спящий или работающий.

- Экипаж разбежался, когда мы причалили. Все ушли в горы. Ты видел другие пришвартованные суда? На всех, кроме двух, нет экипажей. Они останутся тут до тех пор, пока не сгниют или их не реквизирует капитан порта, чтобы продать на дрова. Подержи-ка это...
Габриэль вручил Сантьяго фонарь, зажигая спичку. Каюта была мрачной, почти без мебели, все полки были пустыми. Грязная плита была заставлена тарелками с объедками, ещё несколько стояли на столе. Тревожащий запах, казалось, проникал откуда-то из недр судна, и исходил от нескольких куч грязной одежды, наваленной в каюте. Габриэль заметил, как Сантьяго принюхивается с недовольной гримасой.
- Открой иллюминаторы, чтобы проветрилось, пока я организую нам выпивку. Я не был здесь несколько дней, как ты уже заметил. Тут требуется уборка.

Сантьяго обошел каюту, открывая все четыре иллюминатора. Габриэль собрал грязную одежду и выбросил ее за дверь. Затем достал бутылку бренди и разлил по стаканам. Протянув один Сантьяго, он начал раздеваться. Мальчик сделал тоже самое. Прежде чем стаканы опустели, они оказались в объятиях друг друга. У Габриэля было крепкое тело и Сантьяго наслаждался, ощущая его рядом с собой Его глаза закрылись, его фантазии под воздействием бренди вызвали неконтролируемые видения. Сантьяго возбудился, позволив Габриэлю всё, что ему желалось. Момент и место напомнили ему о его развлечениях с капитаном Альваресом.

Когда всё закончилось, Габриэль вновь наполнил стаканы, и они поднялись на палубу, чтобы подышать свежим воздухом. Ветер разогнал туман, так что они могли видеть огни деревни на другой стороне залива. А ветер доносил до них звуки криков и стрельбы, раздающиеся в ночи - свидетельство широкого разгула насилия.

- Почему люди тут так ненавидят друг друга?

Сантьяго совсем не волновал ответ, он таким образом просто пытался выразить чувства, в данный момент обуревавшие его.
- Кажется, что все только и ищут повод оскорбиться. Никогда не видел столько ненависти в глазах людей! Почему им так хочется сразиться друг с другом?

- Сантьяго, я побыл во многих местах и во многих странах. Нигде нет такой напряжённости, как в Сан-Франциско. Золото превращает людей в существ, более опасных, чем звери. Люди совершают здесь такие поступки, на которые никогда бы не отважились у себя на родине.
- Тут на каждом шагу есть кто-то, кто только и ждёт, чтобы ограбить тебя или облапошить. Цены тут настолько возмутительны, что, когда пишешь друзьям домой, они считают всё это преувеличением. Вот и ответ на твой вопрос - в основе всего лежит жадность.

Стоя у ограждения, они заметили одинокую шатающуюся фигуру, на некотором расстоянии от них появившуюся из переулка. За ней следовало ещё несколько теней. Всякий раз, когда человек останавливался, тени тоже замирали. Человек, казалось, не подозревал о своих преследователях. Он подошел к краю причала и на какой-то момент показалось, что ему удастся избежать неприятностей, свались он в воды залива. Но ему не дали упасть - его схватили сзади, и его крик был прерван ударом по голове. Мужчины обыскали его карманы, затем закатали его в мешок и унесли, исчезнув в ночном мраке.

- Еще один ничего не подозревающий гражданин присоединился к матросской профессии вопреки своему желанию! Он будет сожалеть, что напился этой ночью и сбился с пути, а его жена проведёт много ночей в слезах до его возвращения, если он вообще когда-нибудь вернётся.

- Зачем они это делают?

- Каждое судно теряет большую часть своего экипажа из-за золотоносных приисков. Капитанам же приходится вести свой бизнес, и они часто теряют много денег, если не могут вернуться назад с грузом, который обязались доставить. Даже те, у кого крепкое телосложение, не в состоянии защитить себя, когда пьяны - все они становятся лёгкой добычей. Бандиты легко могут заработать тысячу долларов за ночь, если у них получится захватить и похитить достаточно беззащитных душ. Я воспользовался их услугами, когда был в этом порту в предыдущий раз. Хотя это меня и не обрадовало, но не имелось никакой другой возможности найти хоть кого-то, кто бы согласился отправится со мной в обратное путешествие. Я мог потерять все деньги, которые вложил в тот рейс. К счастью, кое-кто из экипажа остался на судне, и мы смогли отплыть без происшествий, возложив грязную и тяжёлую работу на тех, кто стал матросом вопреки собственному желанию.

Сантьяго вздрогнул при мысли о такого рода судьбе. Он посчитал, что ему повезло, ибо он мог оказаться в трюме корабля, похищенный и предназначенный для ублажения грубых моряков. Сантьяго посмотрел на звезды, сияющие сквозь быстродвижущиеся облака, спрашивая себя, видит ли его сейчас отец, видел ли он, чем занимался и занимается его сын? Сантьяго изгнал эту мысль из своей головы, пока Габриэль разливал бренди по стаканам, и охотно выпил спиртное, чувствуя, как напиток обжигает его горло, а по всему телу распространяется приятное тепло.

Какой будет его судьба? Он совершил долгое путешествие от маленького мальчика, живущего в деревне на склоне гор в своём родном Перу, к мальчику - уже почти мужчине - который ныне оказался один в этом мире. Казалось, минуло множество лет...  с тех пор, как он был в объятиях Фиделя; с тех ночей, когда он слышал нежный голос матери, убаюкивающий его; с тех дней, когда он совершал долгие прогулки с отцом в горы; с тех времён, когда он ходил в горы уже один, для того, чтобы привести назад стадо и собрать дикие цветы, которые так любила его мама... казалось, что прошли годы, отдалившие воспоминания о тихих ночах в одиночестве, когда он в семейном уюте и родственной любви наблюдал, как с небес падают звёзды.
Разве он был когда-нибудь тем мальчиком?

Габриэль сказал.
- Пошли в каюту. Ты дрожишь и можешь простудиться из-за этого холодного ночного воздуха. У меня есть там маленькая плита, которая обеспечит нам тепло. Ты голоден?

Со времени обеда у Векслера Сантьяго успел проголодаться.
- Да... очень! Ты меня накормишь?

- С удовольствием! Есть жаренный картофель и вяленое мясо, а запивать это мы будем пивом. Надеюсь, у тебя крепкий желудок!

 

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Как и было обещано, на следующее утро Габриэль накормил Сантьяго завтраком. Не спешно поглощая еду, Сантьяго снова почувствовал, что теряет кого-то, с кем сблизился, пусть даже на короткое время, и кто отнёсся к нему с добротой. Но у капитана были свои дела. Сантьяго стало интересно, возникают ли у мальчиков с улицы подобные чувства к людям, которым они продавались, когда приходит время расставаться? Сантьяго уходил, не оглядываясь, зная, что Габриэль смотрит ему вслед.

В кармане у него было десять долларов, он стал обладателем поношенной тёплой куртки, которая, конечно же, не могла сравниться с украденной у него курткой отца. Сантьяго шел в направлении дома, где квартировал Винсент. Раннее утреннее солнце принялось растапливать всё ещё сильный туман. Когда он подошел к зданию, солнечные блики отразились от его стекол, сделав почти невидимым лицо, отодвинувшееся от одного из окон. Сантьяго был почти уверен, что это Винсент. В коридорах было пусто. Он не слышал никаких звуков, пока поднимался по лестнице, и столкнулся на ней с двумя мужчинами, загородившими ему дальнейший путь. Они двигались в унисон и каждый из них схватил его за руку; они приподняли его и спустили вниз.
- Кое-кто хочет тебя повидать!

Его сердце заколотилось, он не понимал во что ввязался. Мужчины выглядели свирепо и не отпускали его, применяя силу большую, чем было необходимо.
- Кто ты? Почему делать это? Я здесь, чтобы увидеть кого-то, - воскликнул он, пытаясь вырваться.

Один из мужчин повернулся и погрозил кулаком.
- Ты пойдёшь сам или тебе помочь? Так как?

Сантьяго не стал предпринимать дальнейших попыток вырваться, позволив вести себя в сторону Портсмутской площади. Они вошли в отель Эльдорадо и через вестибюль прошли в заднюю часть здания, где один из мужчин трижды постучал в дверь. Грубый голос крикнул, чтобы входили. Сантьяго был потрясен, увидев Винсента, который сидел на полу, прислонившись к ноге Макинтайра.

- Ну и ну... посмотрим, кто это у нас! Кажется, ты столкнулся с некоторыми трудностями, мой мальчик. Возможно, я могу кое-что сделать, чтобы помочь тебе? Твой друг здесь... - Макинтайр коснулся плеча Винсента, - и говорит, что ты, возможно, нуждаешься в помощи.

Сантьяго посмотрел на Винсента, старательно избегающего ответного взгляда; на лице вошедшего мальчика появилось выражение полного разочарования. Никаких слов не требовались. Сантьяго почувствовал стыд, но только до тех пор, пока не вспомнил о том, как с ним обошлись после того, как он впервые здесь появился. Получается, что всё это только для того, чтобы показать, что означает покровительство?  Сантьяго было полезно побывать в передряге, чтобы он усвоил, что покровительство необходимо, если он хочет и дальше оставаться в этом бизнесе.

- Подойди сюда, мальчик! - Макинтайр позвал Сантьяго так, словно давал команду собаке.

- Иди к черту! - выпалил Сантьяго, и повернулся, чтобы уйти. Его ударили сзади по затылку, и он упал. Его схватили за руки и потащили назад.

- Когда ты так неблагоразумен, довольно трудно использовать разумные средства в попытке убедить тебя, что гораздо лучше работать на меня, чем оказаться в одиночестве и без покровительства.

Макинтайр встал перед ним, его лицо оказалось всего в нескольких дюймах от лица Сантьяго; его зловонное дыхание вызывало у мальчика тошноту. Макинтайр отступил и сел.
- Сантьяго, почему тебе не воспользоваться здравым смыслом и не рассмотреть моё предложение? Ты же понимаешь, что у тебя тут нет никого, к кому ты сможешь обратиться. Тебя разыскивают власти!

Сантьяго ошеломило то, что Макинтайр каким-то образом узнал его тайну. Он почувствовал испуг и страх, на его лице отразилось беспокойство.

- Да, я знаю всё о твоих неприятностях. Видишь, как быстро разносятся вести! Но не бойся, со мной ты в безопасности, если только не станешь настаивать на сохранении своей независимости. Что ты будешь делать? У тебя же нет денег!

Сантьяго понял это последнее заявление как признание в воровстве.
- Если мне надо иметь деньги, я знать, как получить, мне не нужна помощь искать мужчина, который платить. Почему ты такой важный?

Макинтайр откинулся на спинку стула и рассмеялся, хлопнув по своему животу и голове мальчика, сидевшего рядом.
- Скажу это тебе, маленький ублюдок... Ты крут! Я обычно не позволяю говорить со мной таким образом, но в этот раз сделаю исключение, потому что восхищён твоей смелостью. Ты можешь стать очень ценным приобретением, если сможешь контролировать себя, понимая кто твой босс! А теперь послушай...

Макинтайр снова встал и подошел к Сантьяго, схватив его за воротник рубашки и потащив вверх, так что мальчику пришлось привстать на цыпочки.
- В этом городе нет мест, где бы ты смог торговать своей жопой без моего на то согласия. Кое-кто пытался, но им не поздоровилось. Псы постарались, чтобы их смазливые рожицы слегка попортились. Никто не захочет спать с уродцем! Те люди - неуправляемая банда, которую почти невозможно контролировать, как только они начинают возбуждаться. Некоторых из мальчиков Псы затрахали так, что те не могли стоять, а затем их продали в Гонконг, Сингапур и даже Китай. Мне говорили, что мальчики в тамошних борделях держатся не больше года, а затем их выбрасывают на улицы. Тебе этого хочется, Сантьяго?

- Нет. Я могу вернуться в свой страна.

- Нет, ты не можешь никуда вернуться, потому что без денег тебя никто назад не вернёт, а их у тебя нет, даже если предположить, что власти простят тебе то, что ты совершил, потому что я сразу же донесу на тебя.

Макинтайр улыбнулся и снова сел.
- Если бы у тебя были такие намерения, ты бы уже сделал это. Ты не хочешь возвращаться, и ты это знаешь. Ты хочешь заниматься тем, чем занимался в последнюю ночь. Да, я знаю, кто снял тебя и в любой момент мог бы приказать напасть на вас. Посмотрим, что ты заработал! Давай... выверни карманы и покажи нам, что ты заработал... покажи мне!

Сантьяго достал свои десять долларов. Макинтайр забрал их, и рассмеялся, подбросив и поймав их рукой.
- Итак, ты разбогател! Ты знаешь, что на это можно купить? Тебе нужно втрое больше, чтобы снять приличную комнату, в два раза больше, чтобы поесть. Это не то, что ты мог бы получать, работая на меня, у тебя всегда будет много денег, и ты всегда сможешь заработать, если тебе потребуется ещё больше.
Макинтайр щелкнул пальцами.

Винсент принес и зажег кальян. Едкий запах заполнил комнату, напомнив Сантьяго, что точно также пахло в комнате той ночью, когда его избили и обокрали - так пах наркотик, предложенный Винсентом.

- Зачем так упрямиться, мальчик? Присоединяйся к нашей маленькой семье, и ты будешь знать, что никто не побеспокоит тебя на улицах, пока ты один из мальчиков Макинтайра. В любой момент, когда тебе потребуется помощь - все, что тебе нужно сделать, так это попросить, и я устрою так, что никто не будет досаждать тебе. Я всегда поступаю так, всегда спасаю, когда мои мальчики оказываются в беде.

Сантьяго заметил, что Винсент, стоящий за Макинтайром, делает ему знаки, чтобы он соглашался. Он понимал, что сказанное Макинтайром правда, он окажется в беде, если останется в Сан-Франциско сам по себе. Если же он согласится с Макинтайром, то ему будет предоставлено покровительство, но вот какой ценой? Суть его бизнеса не изменится, но к лучшему изменится его жизнь, по крайней мере, так ему говорят. Почему бы не согласиться с Макинтайром? У Винсента была хорошая одежда, деньги в карманах и собственная комната. Но все это за счёт предательства друга!

- Как я могу доверять после того, что ты сделать? Я знаю, это был ты...
Сантьяго посмотрел на Винсента.
- Он предать меня, твой люди бить и грабить меня!

- Ты сердит, Сантьяго, и это хорошо, так и должно быть! Но ты, кажется, думаешь, что я имею какое-то отношение ко всему, что случилось. Иногда возникают небольшие проблемы - как то, что произошло с тобой - и я не могу решить их так быстро, как хотелось бы. Но я не связан с этим делом. Я слышал, что тебя избили, и сожалею об этом. Я надеялся, что они не повредили твоё лицо, и вижу, что это так. Ты по-прежнему такой же прекрасный мальчик, каким был, и можешь требовать самую высокую цену. Позвольте мне сказать, что я узнал, кто причинил тебе боль. Они были наказаны. Чтобы показать тебе, что я имею в виду, позволь мне вернуть то, что я планировал отдать при следующей нашей встрече.
Макинтайр щелкнул пальцами.
- Дайте мне куртку!

Принесли фланелевую куртку дона Эмилио.
- Вот, возьми. Надеюсь, что с ней ничего не случилось. Что касается золота, мы не успели добраться до виновных быстро, и не смогли помешать им спустить всё за карточным столом. Боюсь, что все твои деньги уже не вернуть. Но я позволю тебе восполнить свои потери, когда ты станешь работать на меня - я буду платить тебе определённую сумму, когда ты станешь слишком старым и не сможешь продавать то, что так ценится ныне.
Говоря это, Макинтайр смотрел на Сантьяго.

- Винсент говорит, что ты хорошо одарён и рассказывал, что можешь ублажать как мужчин, так и женщин тем, что имеешь между ног. Давай... покажи нам, что там есть, что там так выпирает!

У Сантьяго при мысли о сексе начало вставать, и он не мог скрыть припухлость в своих штанах.

- Посмотрите-ка сюда, посмотрите, как он растёт, - Макинтайр был восхищён реакцией мальчика. - Вытащи его, мальчик, я хочу рассмотреть то, что собираюсь брать под своё покровительство. Покажи свой член... ты ведь среди друзей!

Сантьяго развязал тесёмку своих штанов, и они упали. Он почувствовал, как его член вздымается вперед и вверх, горделиво маяча и пульсируя.

- Иисусе... я даже представить такого не мог!
Рот Макинтайра благоговейно приоткрылся, когда он уставился на Сантьяго, одобрительно кивая.
- Ты получишь за это бонус, друг мой, - сказал он Винсенту.

Макинтайр приказал другим выйти из комнаты.
- Останутся только Винсент и Сантьяго.

Комната опустела. Мальчики стояли, глядя друг на друга через комнату. Член Сантьяго слегка приопустился, и он подумал во второй раз, что неплохо бы ещё раз позаниматься любовью с тем симпатичным мальчиком, Винсентом. Его эрекция снова подошла к пику, и Макинтайр хлопнул в ладоши, довольный реакцией мальчика. Он встал перед Сантьяго, и рукой взялся за пенис мальчика, после чего взвесил его на своей ладони. Это был тот самый привесок, который может принести ему деньги. Он уже прикидывал, кто из его клиентов будет готов заплатить высокую цену за такую находку.

- Отлично Сантьяго, ты прошёл тест. Теперь ты один из мальчиков Макинтайра.

Сантьяго выглядел смущенным, удивившись, что его не заставили заниматься сексом с мужчиной.

- Ты говорить, что мне не нужно быть с тобой?

- Только не тут! Макинтайр никогда не занимается подобным, когда вокруг него люди.
Винсент кивнул и подмигнул.

Макинтайр подошёл к двери, приглашая мальчиков выйти.
- Так ты согласен работать на меня?

- Я твой, сеньор.

Макинтайр одобрительно кивнул решению Сантьяго. Когда мальчики выходили, он передал Сантьяго маленький кожаный мешочек.
- Будь готов встретиться со мной в восемь часов, сегодня вечером.
Он посмотрел на Винсента и указал пальцем.
- Позаботься о нём. Я хочу, чтобы его отмыли и переодели. Сегодня вечером мы пойдем в Самородок. Ты тоже пойдешь. Я хочу показать двух моих самых лучших мальчиков!

Макинтайр рассмеялся, захлопывая дверь. Оба мальчика оказались в пустом коридоре. Сантьяго подбросил мешочек в руке, и он звякнул. На руку высыпалось пять серебряных монет, каждая достоинством в пять долларов.
- Винсент, посмотри, за что это мне?

Винсент обнял Сантьяго, радуясь, что мальчик уже не злится так, как раньше. Лицо Сантьяго было всё ещё опухшим, и придётся над ним поработать, чтобы успеть к вечернему торжеству.
- В рамках обряда посвящения тебе, как ожидается, придётся трахнуться с десятью мужиками сегодня ночью. Эти деньги - твоя плата за это.

Винсент увидел, как лицо Сантьяго наполняется гневом, и тот уже был готов вырваться наружу, когда мальчик бросил мешочек на пол.
- Это за десять человек? К чёрту всё! Я не соглашусь трахаться с десятью за любую цену. Он думает, что я машина?

Винсент упал на пол за монетами, согнувшись от смеха и неспособный произнести ни слова.
- Сантьяго, я пошутил, - произнёс он, восстанавливая своё самообладание. - Сегодня ты ничем подобным заниматься не будешь. Это деньги на твою новую одежду и на другое - то что потребуется. Какое-то время мы будем соседями по комнате. Я должен отвезти тебя к портному. У тебя будут свои вещи сегодня вечером, но нам нужно спешить. Макинтайр собирается вывести нас в город... Он хочет показать нас. Думаю, он хочет представить тебя публике, как своё новое приобретение. Мы будем в очень скандальном салуне, где играют в азартные игры, а в задних комнатах существует такое, от чего волосы встают дыбом.

- Что ты имеешь в виду? Что такое там показывать?

- Ничего... ты сам увидишь! Пошли, у нас мало времени, а сделать нужно много.

Сантьяго был смущен, удивляясь, почему Макинтайр так к нему относится. Может быть, он не причастен к его избиению? Как возможно, что этого человека, кажущегося таким любезным, множество людей не любит, и относится к нему с недоверием - он видел страх в глазах тех, кто имел дело с Макинтайром. Может ли Сантьяго по-настоящему доверять Винсенту и этому человеку, предложившему покровительство? Сопротивляться подобному было трудно.
- Почему он все это делает?

Винсента рассмешила наивность Сантьяго.
- В этот Самородок Белль ходит много людей..., много мужчин, много женщин. У Макинтайра только одна цель. Ты окажешься там, чтобы показать себя как можно лучше, потому что тебя увидят многие из тех, кто пользуется его услугами. Он станет одевать и кормить тебя, и иногда обряжать в шелка только ради одной цели. За тобой ухаживают только ради продажи. Пойдем, нам пора.

Винсент взял Сантьяго за руку и вывел его из отеля на улицу, где их ослепил яркое солнце. Дымка раннего утра развеялась, и город наполнил резкий свет, заставлявший их щурится. Они пошли по Дюпон-стрит, и Винсент заметил, что Сантьяго с любопытством смотрит на него.
- Давай, задавай свой вопрос. Я знаю, что ты умираешь от желания... так что спрашивай.

- Я хотеть раньше. Я хотеть убить тебя раньше! Тогда я понял, что ты мало делать всё это, и это не помочь, сделать я это. И я знать, что я есть выбор ещё, кроме Макинтайр. Я знать, что могу уйти, если захотеть, но я остаться, потому что есть вещи, которые я хотеть знать. Я остаться, потому что есть время, за который решать все мои трудности.

- И я часть этих трудностей? - зловеще спросил Винсент. - Надеюсь, ты не угрожаешь мне, потому что если...

Сантьяго положил руку на плечо Винсента.
- Послушай, я знаю, это был не ты, кто бил меня. Может быть, ты бы не стал это делать, если тебя бы не прину... принудили, и я знать, что это рука Макинтайра. Я собираюсь это всё сейчас убрать... отложить в сторону. У меня нет обиды на тебя, Винсент. Я хочу, чтобы мы были друзьями, мы можем добиться больше, чем, когда быть враги. Но мне нужно спросить. Ты стоять, видеть и не мешать им?

Винсент остановился и посмотрел Сантьяго в глаза.
- Я скажу тебе кое-что, только ты должен пообещать не действовать, пока не придёт время! Ты должен пообещать никому ничего не говорить, и не использовать против Макинтайру то, что я тебе сообщу.

- Почему, зачем всё это?

- Обещай!

Но...

- Обещай!

- Да, я обещаю.

- Поклянись!

- На могиле моей матери я обещаю делать то, что ты говорить.

- У тебя же было золото, спрятанное в сумке, правда?

- Ты знать об это! Они все брали..., и ты показал им, где искать!

Винсент выглядел виноватым.
- Да, я показал им. Так знай, что Макинтайр не знал, что у тебя есть золото. Я не знал, что оно у тебя есть! Я должен был найти у тебя бумаги, которые могли бы сказать ему, кто ты такой и откуда. Только когда ты сам сказал мне, сколько у тебя есть и где оно спрятано, пока ты был под опиумом, до того, как пришли они, вот тогда я узнал о нём. А они слышали это, когда ты заговорил о золоте снова, когда они были уже за дверью, ожидая моего сигнала. Мне пришлось найти его и отдать им. Макинтайр избил бы меня или отдал бы Псам, если бы узнал про то, что я снова его обманул. В любом случае, они не получили всё твоё золото!

Сантьяго остановился и уставился на Винсента, который расплывался в улыбке.
- О чем ты говоришь?

- Я говорю тебе, что подумал: ведь это же глупо - отдавать всё, что есть, потому что только ты и я знаем, сколько там на самом деле. Пока ты был под опиумом, я обыскал твои вещи. Я показал им, где находится золотой песок. И они его забрали, весь.

- А ты...

- А я перепрятал самородок. Ты должен знать, что самородок стоит гораздо больше, чем песок!

- Что ты будешь делать? Вернуть его?

Винсент обнял Сантьяго за плечи и прижал к себе.
- Нам нужно держаться вместе. Я поступил так, не собираясь красть это золото, чтобы сохранить его для себя. Я спрятал его потому, что подобное не безопасно хранить у нас или в нашей комнате. У меня есть друг, человек, который мне очень нравится. Мы были вместе много раз. Он доверяет мне, а я доверяю ему. Макинтайр не знает о нём. Мы встречаемся тайно, хотя он будет этим вечером в Самородке/. Сантьяго, он дает мне деньги и кладёт их на счете в банке, который он открыл для меня. Он предложил этот план, когда узнал, что Макинтайр забирает большую часть того, что я зарабатываю.
- Каждый раз, когда мы вместе, он говорит о том, сколько добавилось на мой счёт. Когда там будет достаточно, я скроюсь и никогда сюда не вернусь. Я отдал самородок ему. Я рассказал ему, что случилось, и он откроет счёт на твоё имя.

- Он отдаст мне самородок, если я просить?

- Не так всё просто. Мой друг знает, как легко нас может запугать Макинтайр, и как легко он снабжает всех опиумом и гашишем. Мы курили опиум в ту ночь, чтобы ты вырубился и не сопротивлялся. Макинтайр дает нам сигареты, чтобы мы курили, и там тоже опиум. Мой друг знает, что большинство мальчиков Макинтайра уже не могут жить без опиума, и работают только для того, чтобы получить его. Когда придет время, мой друг узнает о тебе и отдаст тебе самородок. И я ожидаю что-нибудь себе за труды, Сантьяго!

- Я не знать, сколько стоить самородок. Что мне тебе дать?

- Он стоит две тысячи долларов. Пятьсот было бы достаточно.

- Будет. Можно ли доверить твой друг так много? Он не украсть?

Винсент рассмеялся и лягнул ногой мальчика.
- Сантьяго, он курит сигары такой стоимости! Нет, он не станет красть твои деньги, потому что у него своих завались. Я покажу его тебе, чтобы ты знал, к кому идти, когда потребуется.

- Может Макинтайр знать что-нибудь об это? Ты сказал, он будет там сегодня ночью? Но если Макинтайр ведёт нас клиенты, этот человек тоже один клиент Макинтайр?

- Да, он снимает мальчиков время от времени, чтобы не привлекать внимания к нашим отношениям. Иногда он снимает меня. Но он обычно уделяет мне мало внимания, когда рядом Макинтайр.

- Он тебя любит?

- Любовь не имеет к этому никакого отношения. Я хорош, и Энтони знает, что я не обворую его, и не представляю угрозу его семейной жизни.

- У него есть семья?

- Его жену хорошо знают в городе. Она возглавляет группу женщин, жен самых богатых людей Сан-Франциско, которые учинили крестовый поход, чтобы очистить город от пороков! У него есть дети моего возраста. Энтони любит свою семью. Я должен оставаться тайной.

- Почему он не брать тебя Макинтайр? Он мог устроить так, и ты быть сам по себе.

- Потому что Макинтайр знает его и может ему навредить. Нет, это не лучший путь.

Они шли от центра города по улицам, где здания становились менее узнаваемыми и меньшими по размеру. Склоны окружающих холмов были покрыты меньшим количеством временных палаток, заменяясь более постоянными конструкциями, вырастающими почти ежедневно. Раньше, где не было ничего, кроме травы и кустарников, Сантьяго видел теперь дома с заборами и цыплятами во дворах. Тропинки становились улицами, а улицы - аллеями. Темп, с которым происходили изменения, вызывал трудности у каждого, кто искал стабильности, вынуждая приспосабливаться. Многие из жителей этих стремительно развивающихся земель происходили из мест, в которых изменения шли в течение многих веков.

- Нам сюда, - Винсент потянул Сантьяго за руку. - Человек, с которым нам нужно увидеться, живет здесь.

Они оказались перед группой из шести строений - некоторые в два этажа - деревянных и неокрашенных, по-видимому, недавно построенных. У всех была общая галерея с наклонной крышей, которая защищала от дождя и давала тень. Винсент указал на вывеску Портной и Дантист Коут/ над дверью.
- Ничего не говори, - предупредил Винсент. - Буду говорить я. Он точно знает, что нужно делать. Он снимет с тебя мерки. Пока он будет работать, мы пойдем перекусить. Затем вернемся, часа через два, для окончательной подгонки, и у тебя будет новый прикид.

Они вошли без стука. Комната была маленькой, свет в неё проникал через окно у входной двери. Прилавок делил комнату, за ним располагались столы, заваленные рулонами ткани, катушками ниток и ножницами всевозможных форм и размеров. Также имелся большой ассортимент игл, воткнутых в подушки для этих целей. Винсент позвонил в звонок у двери.

Из двери в задней части магазина появился очень сутулый мужчина в очках, расположенных на кончике носа. Подойдя ближе, он поднял руку в знак приветствия, узнав Винсента.

- Ах... шалом Винсент. Как вижу, ты пришёл с ещё одним мальчиком. У Макинтайра, должно быть, дела сейчас идут очень хорошо! И, судя по вам двоим, они становятся ещё прекраснее!
Портной вышел из-за прилавка и оглядел Сантьяго с головы до ног, одобрительно кивая.
- Такой прекрасный молодой человек... а? Думаю, вам хочется выставить на показ все свои прелести? А тебе, Винсент, понравилось, то что я сделал для тебя?

- Да, старина! И Макинтайр был доволен. Он говорит, что это из-за той одежды, что была на мне в ту ночь, мне так повезло.

- Да, действительно, первое впечатление имеет большое значение. И ты, мой мальчик... я одену тебя так, что ты тоже не скоро забудешь. Пошли!

- Его зовут Рюбен, - сказал Винсент и они последовали за человеком в заднюю часть магазина, ярко освещённую через окна от пола до потолка. Тут находились многочисленные портновские фигуры, на которых располагались образцы частично готовой одежды. Старик повернулся к Сантьяго, указывая на помост.
- Становись туда.

Портной принялся снимать мерки с Сантьяго, отмечая их на клочке бумаги, который держал в зубах. Сантьяго медленно поворачивался, пока руки мужчины сновали повсюду, растягивая, дёргая, оборачивая портновский метр вокруг бедер и талии, через плечи, грудь, промежность, и к ногам. Через двадцать минут старик завершил подготовительную работу и попросил Сантьяго спустится. Он отступил и внимательно осмотрел мальчика, снова обходя его вокруг, но на этот раз любуясь им в открытую.
- Какой прекрасный мальчик, посмотри на меня. Чтобы мне так везло, когда я был молод, иметь таких мальчиков, как ты! Когда Макинтайр отправляет ко мне свои находки, мне трудно сосредоточится на работе. Но я всё же думаю, что это старое тело ещё кое на что способно. Мои маленькие удовольствия в том, чтобы выполнять для него эти заказы, и мистер Макинтайр иногда посылает старому Рюбену немного угощения, что-нибудь сладкое, чтобы он мог согреться холодными ночами.
- А теперь, ребята, уходите и предоставьте мне заняться своей работой. Возвращайтесь через три часа. Пойдите, найдите солнце и расслабьтесь в полях. У меня будет что-то готовое для вас позже. Вы заплатите мне сегодня?

Винсент заговорил прежде, чем Сантьяго успел открыть рот.
- Запишите на счёт Макинтайра. Заплатит он! Пошли, Сантьяго, нам надо перекусить, пусть человек делает свою работу. Я не против вкусно поесть, а ты?

Они ушли от портного после того, как он показал им отрез ткани, которую планировал использовать для костюма Сантьяго. Портной знал вкусы Макинтайра, и тщательно им следовал. Сантьяго счёл материал слишком смелым, похожим на парчу, которую носят женщины! Портной наблюдал за уходящими мальчиками, беззаботными и такими юными... завидуя их молодости и красоте.

- Винсент, что ты сделал? Ты же знать, что это деньги на одежда. Макинтайр будет сердит!

- К тому времени, когда он получит счет, он забудет, давал ли нам деньги на одежду или нет. Он настолько пристрастился к наркотикам, что уже не может доверять своей памяти, даже если вспомнит об этом. К тому же, свидетелей не было. Мы же сможем потратить их на другое, и, раз уж ты об этом заговорил, помни, что он должен тебе больше, чем когда-либо сможет расплатиться.
Винсент произнёс эти слова с крайней степенью ненависти и предостерегающе. Это заставило Сантьяго опасаться того, что может случиться.

 

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

- Пошли, побалуем себя хорошей жратвой за счет Макинтайра!

Винсент и Сантьяго вернулись на Портсмутскую площадь и зашли в ДельМонико, ресторан, подобный которому Сантьяго никогда не видел, и даже не представлял себе. Там стояло множество столиков, носились официанты, в самый последний момент чудесным образом избегая столкновений друг с другом. Заведение было ярко освещено солнцем, проникающим сквозь многочисленные окна. На столиках стояли цветы, пол был посыпан опилками - чтобы уменьшить грязь с улицы, и чтобы легче дышалось.

Мальчики встали у дверей, ожидая, когда их посадят за стол. Метрдотель, здоровенный мужчина в ладно подогнанной по фигуре ливрее глянул на них с презрением, как смотрят на бездомных собак. Винсент подошел к нему вплотную, почти нос к носу, и спросил насчёт столика.
- Я хочу сесть рядом с окном, - сказал он, указав на один из трех пустующих столиков в зале.

- А у тебя есть деньги? - вопрос был задан с большой надменностью. - Позволь-ка мне на них взглянуть!

Сантьяго наклонился к Винсенту и принялся упрашивать.
- Пожалуйста, пойдем в другое место. Мне тут не нравится. Это место не для нас.

Винсент положил ему на плечо руку, призывая к молчанию. Достав из кармана мешочек с монетами, он развязал его и вывалил монеты на пол.
- Это вас удовлетворит? Вы, наверное, считаете, что мы настолько глупы и думаем, что нас станут обслуживать без денег? Вы держите нас за дураков? Мой отец - друг алькальда [мэра города], и он встречается с ним прямо сейчас. Именно он послал нас сюда, чтобы мы поели, и он будет удивлен тем, как с нами обошлись, ещё даже до того, как мы вошли! Алькальд сказал, что с нами будут обращаться уважительно. Я не могу назвать эту встречу уважительной!
- Я сообщу ему, что в этом месте, похоже, с трудом отличают сыновей джентльменов от всякого сброда. Или вы, возможно, так мало общались с первыми, что не можете признать вторых?

Услышал объяснения Винсента, метрдотель наклонился, чтобы подобрать деньги. Изменения, случившиеся с мужчиной, были разительны, и мальчики поняли, что их запустят внутрь.
- Кхм... примите мои извинения за ошибку, юные господа. Следуйте за мной... я отведу вас к столику.

Они сидели на солнце, все на столе сверкало, посуда была отполирована до самой высокой степени глянца. Никогда ещё Сантьяго видел столько бокалов на одном столе, за исключением, возможно, только у падре Липолито, где подобное считалось необходимостью - для удобства и ради почтения к священникам. Появился помощник официанта, мальчик примерно их лет, и разлил воду по бокалам. Сантьяго выпил её. Мальчик снова наполнил бокал Сантьяго и улыбнулся ему.

- Думаю, нам потребуется много воды, - сказал Винсент мальчику, одобрительно подмигнув. Мальчик-водонос улыбнулся и развернулся, продемонстрировав свою маленькую и округлую попку, которой он, уходя, повилял.
- Этот парнишка занимается ещё кое-чем, а не только подносит воду! Только позови, и он станет нашим. Но, об этом позже, я уверен, что мы не раз ещё его увидим.

Меню, большая картонка с цветным текстом, было заполнено блюдами, и Винсент заметно разволновался, неспособный прочитать его. Он обратился за помощью к Сантьяго.
- Можешь прочитать?

- Si... я читаю по-испански. Моя мама научила меня, когда я был маленьким. Я и писать могу. Но если ты спрашиваешь, могу ли я прочитать это, то должен тебе сказать - тут какая-то бессмыслица.

- Ты, определённо, должен был понять хоть что-то!

Сантьяго отложил меню и с досадой посмотрел на Винсента.
- Ты привел меня сюда, а сам ни разу тут не бывал? И не представляешь, что заказывать? Мы будем выглядеть дураками, если попросим то, чего ту не подают. И что же нам делать?

Винсент оглядел зал, высматривая, что находится на тарелках у других посетителей.
- Вижу большие порции говяжьего стейка. К нему подают картофель и кукурузу, а стейк покрыт соусом. Смотри, есть даже белый хлеб. Вот это мы и закажем.

- И мне то же самое. Сколько это будет стоить?

- Сколько это бы ни стоило, у нас хватит, чтобы расплатиться. Не волнуйся, Сантьяго, твоя жизнь теперь в моих руках!

Сантьяго рассмеялся.
- Как раз это меня и беспокоит.

Заказанное принесли двадцать минут спустя. Сантьяго никогда ещё не видел, чтобы на тарелках было столько еды, и они с удовольствием принялись поглощать её. Мясо оказалось жирным и сочным, розоватым в центре, как это нравилось Винсенту. Вид крови вызвал у Сантьяго тошноту, но он нашёл мясо очень вкусным. Два початка кукурузы, горка отварного картофеля и лука заполняли тарелку. Опустевшие корзинки с дрожжевым хлебом раз за разом менялись на полные. Спустя час они закончили обгрызать кости, оставив тарелки чистыми, потому что вылизали даже весь соус. Они заказали сладкое замороженное молоко, когда официант сообщил им, что в ДельМонико его поставляют даже летом. Словно ещё не насытившись, они заказали яблочный пирог, только что испечённый. К заказу прилагалось два блюдца густых сливок, в которые пирог следовало обмакивать.

С большим трудом они вылезли из-за стола. Сантьяго казалось, что его штаны лопнут, если он наклонился. Принесли счёт на серебряном блюде. Винсент подозвал помощника официанта.
- Скажи нам, что там говорится о нашем долге.

Мальчик посмотрел на них, удивившись заданному вопросу.
- Разве вы не знаете?

Винсент подтолкнул счёт к мальчику.
- Мы не читаем на твоём языке. А теперь можешь сказать нам!

Мальчик смутился и попросил прощения.
- Тут сказано - сорок долларов.

Винсент достал мешочек и вывалил деньги на стол, отсчитывая нужную сумму.

- Я не могу взять у вас деньги, - произнёс мальчик, и указав на официанта, добавил. - Вам следует заплатить ему.

Сантьяго взял пятидолларовую монету и протянул её мальчику, непривыкшему получать такие чаевые.
- Это тебе за помощь.

Сумма была больше, чем мальчик зарабатывал за неделю.

- Закрой рот, - со смехом произнёс Винсент. - Когда мой брат чувствует себя хорошо, он хочет, чтобы его чувства передавались бы другим. А ещё он любит давать деньги симпатичным мальчикам, к которым его влечёт. Тебе же нравятся симпатичные мальчики?

Разоблачённый Сантьяго покраснел. Их обоих сильно интересовала провокационная одежда мальчика; они заметили, как этот мальчик смотрел, когда они входили в ресторан. Когда же мальчик стал задерживаться возле их столика, Винсент заподозрил, что тот не равнодушен к кому-то из них. Поэтому, когда Винсент говорил с ним, он нарочно уставился на промежность мальчика. Мальчик заволновался и, заикаясь, сообщил, что ему требуется подойти к другому столику, а уходя, споткнулся.

- Он начал подозревать, что мы собираемся спросить у него, не хочется ли ему заработать больше, чем ты ему дал, - засмеялся Винсент, лягнув Сантьяго в бедро.
Они задержались в ресторане и заказали кофе, пристально уставляясь на мальчика каждый раз, когда тот появлялся в зале, до тех пор, пока он настолько застеснялся, что перестал на них смотреть.

Когда они оплатили счет, метрдотель заботливо поинтересовался, довольны ли они едой.

- Вы говорить по-испански? - спросил Сантьяго.

Мужчина ответил на испанском, сказав, что говорит немного, но достаточно для того, чтобы понять уважаемых испаноговорящих клиентов.

- Отлично, - ответил Винсент, сблизившись с мужчиной настолько, будто собирался сказать ему нечто конфиденциальное. - Думаю, что мальчик, разливающий воду, что-то скрывает от вас.

Метрдотель выглядел удивленным.
- Что он может скрывать... что вы имеете в виду?

- Думаю, он скрывает то, что у него между ног! Вы не заметили? А должны были!

Винсент и Сантьяго вышли из ресторана, оставив мужчину стоящим у дверей с широко раскрытым ртом. Он выглядел озадаченным, задавая себе вопрос, правильно ли понял сказанное, может, что-то извратилось при переводе? Из в фойе отеля напротив они наблюдали, как он обыскал мальчика-водоноса и раз за разом смотрел на его промежность, когда мальчик проходил мимо него с подносом, полным бокалов.
Когда мальчик обнаружил, что на него снова пялятся, он промахнулся мимо дверного проема и врезался в стену, обрушив поднос со бокалами на паркетный пол. Когда он наклонился, чтобы собрать осколки, то громко произнёс:
- Иисусе... в этом городе нет никого, кто бы не приставал к мальчикам... - и он оттолкнул метрдотеля, попытавшегося ему помочь.

Сантьяго и Винсент, взявшись за руки и прогуливаясь у входной двери ресторана, громко рассмеялись.

Макинтайр должен был забрать их из меблированных комнат через час. Когда они вернулись к портному, и тот принялся за финальную подгонку костюма, Сантьяго пребывал в большом смущении, поскольку счёл своё новое одеяние больше подходящим для женщины. Жилет и брюки из светло-голубой шелковой парчи были подобны второй кожи, так обтянув его ягодицы и бёдра, что каждый мускул, каждый их изгиб и выпуклость были видны самым явным образом. Пиджак обладал обрезанными широкими лацканами, был притален и его следовало надевать в паре с причудливой блузой. Надев новый костюм и посмотревшись зеркало, Сантьяго вынужден был признать, что у него перехватило дыхание от удивления собственной красотой. Ему показалось, что это не он, а кто-то другой. Винсент сказал, что они не будут слишком выделяться среди присутствующих на этом представлении, и показал собственный костюм, предоставленный ему Макинтайром. Костюм был не таким ярким, как у Сантьяго; он был из хлопчатобумажной ткани. Но вид его штанов так же наводил на размышления.

Коляска Макинтайра покатила по Колумбус-авеню в сторону Самородка Белль; мальчики сидели и слушали распоряжения Макинтайра.
- Я знаю, что ты все это слышал раньше, Винсент, но послушать ещё раз не помешает. Существует только одна причина, по которой вы оба со мной сегодня. Запомните следующее! Там будет множество людей, готовых потратить деньги, и большая часть из них должна попасть ко мне. Это важные люди! Некоторые из них могут посадить меня, но они знают, что я могу сделать то же самое с ними. У нас непростое перемирие. Вы увидите и мужчин, и женщин. Винсент способен бывать и с мужчинами, и с женщинами. На поверку выходит, что он очень хорош с женщинами, поэтому многие возвращаются за большим. А каков ты, Сантьяго, ты можешь так?

Сантьяго понял, что предлагает Макинтайр, но ему не нравилась мысль продаваться женщинам. Он ещё раз задумался, не сделал ли он ошибку.

- Ну так как? - рявкнул Макинтайр.

- Это будет не первый раз, - коротко ответил Сантьяго, вспомнив о Розе и надеясь, что обслуживать женщин будет так же приятно, хотя он понимал, что они не будут такими уж молодыми!

- Ага... вот и у нас появился Ромео, не так ли? И чем ты занимался со всеми теми женщинами?

- Их быть мало. Там быть только один, и я делал то, что делать мужчины с женщиной.

- И они нравятся тебе также, как нравятся мужчины?

- Я предпочитаю мужчин. Я марикон. Это не мешать мне получать удовольствие с женщиной, если это делать правильно и по-моему.

- Ну, парень, у тебя могут быть проблемы с этим. Помните, что клиент платит, поэтому тот, кто платит, тот и заказывает! Но, достаточно, об этом мы поговорим позже. Вы должны помнить, что вам следует улыбаться, крутиться, позволять людям прикасаться к себе, никаких обид, не ешьте слишком много - никому не понравится мальчик, который жрёт, как свинья! Постоянно помните, сколько вы стоите, как можно больше предлагайте себя людям; не ведите себя, как бродяги. Всё поняли?

Мальчики кивнули.

- Отлично. А теперь маленький сюрприз от меня. Белль попросила меня, чтобы я обеспечил какое-нибудь развлечение. Мы сделаем то, что никогда раньше не делалось. Вы, ребята, готовьтесь исполнить акт любви на сцене.
Макинтайр постарался как можно сильнее ошеломить их. Он наблюдал за мальчиками, которые смотрели друг на друга, задаваясь вопросом, всерьёз ли это.

- То есть перед всеми? - недоверчиво спросил Винсент.

- Конечно!

- Иди ты на хуй!
Хотя Винсент попытался оскорбить Макинтайра, но выражение его лица продемонстрировало знание того, что он в милости у этого человека.

- Нет, у тебя маленький член... и не я... тебя трахнет он.

Сантьяго не всегда успевал следовать за разговором, но хорошо понял, что ему требуется сделать.
- Но, сеньор, я не могу делать это, когда смотреть люди. Я не мочь. Как вы можете говорить нам делать так?!

- Я не прошу... я приказываю! Что касается того, что за вашим траханьем будут наблюдать, чёрт возьми, то я подумал об этой проблеме. Выход такой - пока вы на сцене, она будет освещена для зрителей, чтобы они могли видеть вас. Но вы не сможете никого увидеть, потому что зал будет находится в темноте. Когда вы на сцене - всё будет так, словно вы одни.

- Но мы не сможем! Мы будем знать, что есть люди, которые смотрят.

- Воспользуйтесь воображением. Просто сконцентрируйтесь на членах друг друга. Увидите, что скоро забудете об окружающих вас людях.

Винсенту не хотелось, чтобы его так использовали. Это просто был ещё один способ Макинтайра обобрать его, ограничить его свободу.
- Макинтайр, как ты можешь так поступать?!

- А ты... - Макинтайр посмотрел на Сантьяго. - Тебе нечего сказать?

- Есть смысл что-то спросить?

- Это верно, парень, нет никакого смысла. Сантьяго, думаю, мы с тобой поладим. Мы понимаем друг друга. С нетерпением ждешь сегодняшнего вечера?

Макинтайр как будто прочёл его мысли. Сантьяго действительно почувствовал волнение, ожидая в скором будущем секса с Винсентом. При мысли о том, чем они будут заниматься, кровь уже начала поступать в его пенис, и ему трудно было скрывать свою реакцию. Он задумался, что с ним происходит, почему внезапно вещи, о которых он даже не мог подумать несколько месяцев назад, казались теперь вполне приемлемыми. Неужели он так изменился?

Выглянув в окно, Сантьяго понял, что они приехали в Самородок. Коляска заехала за здание и встала в переулке. Макинтайр залез в карман и достал жестяную банку, погрузил в неё длинный ноготь своего мизинца, и подцепил им коричневый порошок. Он поднёс палец к ноздре и вдохнул, потом повторил процедуру Винсенту. Когда он намеревался сделать то же самое для Сантьяго, тот уклонился.
- Что это? - спросил он.

- Кое-что для твоего счастья, - проворковал Макинтайр.

- Понюхай это, - принялся убеждать Винсент. - Тебе понравится. Из-за этого всё покажется забавным.

Сантьяго, вдохнув порошок в каждую ноздрю, почувствовал жжение в носу.

- Запомните, - сказал Макинтайр, выходя из коляски. - Делайте только то, что я говорил. Если кто-то сделает вам предложение, и они... скажите им, что они должны прежде переговорить со мной. Проявите себя на сцене, и для каждого из вас потом будет кое-что особенное.

Они с Макинтайром вошли в здание, и миновали несколько коридоров, изгибающихся и меняющих направление подобно лабиринту. Затем поднялись по лестнице и встали перед запертой укреплённой дверью.

- Это здесь? - спросил Винсент у Макинтайра.

- Здесь, - ответил тот.

- Что здесь? - прошептал Сантьяго Винсенту.

- Колышковый дом.

- Что это? - Сантьяго никогда раньше не слышал такого выражения.

- В Самородке есть место, где мужчины могут иметь мальчиков.

- А почему так называется?

- Тсс... - сказал Винсент, призывая Сантьяго к молчанию. - Я расскажу тебе потом.

Макинтайр услышал их.
- Это одна из причин, по которой мы здесь. Я тоже собираюсь заняться подобным бизнесом.
Он посмотрел на Винсента, и подмигнул.
- Но мне нужен более юный товар. Вас, тебя или его, я хочу обменять на мальчиков, которые требуются мне. Больше ни у кого нет того, что нужно мне. Что скажете?

Они поднялись на самый верхний этаж. Макинтайр встал, ожидая ответа.

- Вы это серьезно? – спросил Винсент.
Паренёк не знал, когда можно верить Макинтайру, потому что тот никогда не говорил правду.

- Вполне. Вот почему мы здесь сегодня ночью. Мальчики из Самородка такие же старые, как и вы двое, а некоторые даже старше. В заведении, которое я хочу открыть, будут мальчики помоложе. На таких имеется большой спрос, и те, кто жаждет их, будут платить большие деньги, чтобы удовлетворить свои желания.

- Белль купила пару детей, которых не хочет использовать, потому что они слишком юны. Но я мог бы найти для них работу. Она хочет взглянуть на двух моих лучших мальчиков, чтобы решить, сможем ли мы заключить сделку. Но, прежде чем решить, она хочет увидеть, кого из вас ее клиенты захотят больше всего.

- Ради всего святого, Макинтайр, ты говоришь о торговле нами как будто мы просто вещи! Что если я не захочу?

- Заткнись! - Макинтайр шлёпнул Винсента по губам. - Ты всего лишь одна из моих задниц, и поэтому не тебе начинать советовать мне как поступать. Помни, в чьих руках карты и где бы оказался ты, если бы не я.

Винсент потёр губы, взглянул на Сантьяго, и отвернулся. Ему стало интересно, где бы оказался он, если бы не Макинтайр, заставлявший его ложиться почти под любого клиента и плативший ему лишь малую денежную компенсацию. Мысль о работе на Белль не расстраивала его. Хуже, чем с Макинтайром быть не может. Единственный плюс работы на Макинтайра заключался в том, что у того всегда были наркотики, и Винсенту подобное нравилось.

Макинтайр толкнул две половинки двери с мягкой обивкой, за которыми оказался роскошный салон, освещенный люстрами, свет от которых отражался в многочисленных зеркалах, выстроившихся вдоль обитых красным бархатом стен. Два стола с рулетками и стол для блэкджека привлекали к себе всё внимание присутствующих там. Удобные мягкие стулья и диваны выстроились вдоль стен, в зале находилось несколько пальм, чьи листья, похожие на веера, слабо колыхались, создавая иллюзию небольшого сада.

Когда они пересекали комнату, Сантьяго увидел свое отражение в одном из зеркал. Там был виден смуглый мальчик в ладно скроенной одежде, которая ещё час назад казалась ему слишком возмутительной. Сантьяго заметил, как обтягивающая его бедра и ягодицы шелковая ткань создаёт игру света и тени при ходьбе. Белая блуза, облегающая горло, и белоснежные манжеты, выделяющиеся на его смуглой коже, подчёркивали его чувственность.
Сантьяго был поражен собственным обликом, понимая, почему именно на него сделал ставку Макинтайр сегодняшним вечером. Как только мальчики вошли в зал, все глаза обратились к нему, и Сантьяго почувствовал обиду Винсента, всегда считавшего себя фаворитом Макинтайра.
Но теперь, казалось, его статусу был брошен вызов.

- Пока что держитесь меня.
Макинтайр знаком показал им следовать за собой, пока он циркулировал по залу. Сантьяго увидел женщину, столь красочно одетую, что он не мог отвести от нее глаз.

- Это Белль, - пояснил Винсент. - Она хозяйка этого места. Она известна всему Сан-Франциско.

Макинтайр протянул ей руку, сделав знак двум мальчикам приблизиться.
- Белль, думаю, ты слышала от меня о Винсенте. Я хочу, чтобы ты встретились с ещё одним, моим новым мальчиком... Сантьяго.
Он подтолкнул Сантьяго вперед, почти вплотную к груди Белль.
- Покажи себя леди, мальчик! Повернись и дайте ей хорошенько тебя оглядеть.

- Я знаю, как он выглядит, - Белль подмигнула ему, когда разворачивала его спиной к себе, чтобы взглянуть на его зад.
- Боже мой... Боже мой... тебя, определённо, заметят!
- Это те, кто будут выступать сегодня вечером? - Она с надеждой взглянула на Макинтайра.

- Это должно стать настоящим шоу, Белль. Тебе будет трудно решить, кого из этих двух ты возьмёшь.

Белль провела рукой по обтянутым шёлком ягодицам Сантьяго, удивляясь их прекрасной форме.
- Пусть решат гости! Почему бы вам, мальчики, не поесть и не выпить, пока господин Макинтайр и я обсудим наши дела. Думаю, вы, мальчики, можете покурить что-нибудь, чтобы прийти в нужное настроение.

Макинтайр махнул им рукой, потом взял Белль под руку и увел ее.
- Не потеряйтесь, - напутствовал он. - И не ешьте слишком много... никто не захочет смотреть, как трахаются свиньи!

Винсент втихую послал проклятие Макинтайру. Мальчики гуляли по залу, глядя на столы, ломившиеся от снеди. Они понабрали фруктов и орехов, рассовав их по карманам, пока не поняли, что облегающая одежда малопригодна для подобного. Тогда они наложили на тарелки закуски и захватив сидр, уселись у окна, за едой наблюдая за улицей внизу. Сантьяго увидел место, где он с отцом стояли в тот первый день, глядя на женщин, которые свешивались из окон и зазывали клиентов снизу. Он вспомнил слова предостережения отца о подобных женщинах и задавался вопросом, что сказал бы дон Эмилио, увидев его занимающимся точно таким же ремеслом, как и они. Знает ли сейчас об этом его отец?
- Скажи мне... - произнёс он, сжевав фаршированное яйцо. - Что есть за той дверь? Почему ты сказать, что там у Белль свиной дом? Я не понимаю, почему они называют это свиной дом?

Винсент рассмеялся.
- Не свиной дом, а колышковый... Ко-лыш-ко-вый! [pig - свинья, англ. peg - колышек, англ.] Есть такие люди в Сан-Франциско, но они держатся в большой тайне. Макинтайр только раз упомянул мне о об этом, и поклялся, что не будет говорить о них снова. Из-за того, что там происходит, если это станет известным, то их могут начать преследовать.

- Что там такое? - Сантьяго не мог представить себе, что можно скрывать так сильно.

- Макинтайр говорил мне, что в этих заведениях мальчиков... иногда совсем детей… обучают искусству доставлять удовольствие мужчинам, желающим подобных мальчиков. Их зовут колышковыми мальчиками. Мальчик готовится обслуживать мужчин путем увеличения своего ануса при помощи деревянных колышков. Вставляют каждому колышек определенного размера на какое-то время, пока он не приспособится к нему. Затем вставляют новый, большего размера. Это позволяет мальчикам из колышковых домов обслуживать любого мужчину! Размер члена подгоняется под мальчика, способного принять его.

Сантьяго недоверчиво посмотрел на Винсента.
- Ты имеешь в виду, что они вставляют...

Винсент прервал его, указав на только что вошедшего человека.
- Смотри туда... на того, в тёмном костюме с красным цветком на лацкане. Это мистер Болен.

Сантьяго увидел человека среднего возраста, высокого и худого, с коротко подстриженной бородкой. Хотя Болен заговорил с кем-то, Сантьяго заметил, что его глаза устремлены на них. Алмазные запонки его рубашки искрилась, когда он двигался и смеялся. Болен слегка кивнул и поднял руку в приветствии.

- Он не подойдёт к нам сразу. Он не хочет, чтобы Макинтайр заметил, что он обращает на меня особенное внимание. Смотри, он двигается, как кошка!

Винсент сказал это почти мечтательно. Сантьяго понял, что в их отношениях эмоций больше, чем готов признавать Винсент.

Болен направился к бару. Сантьяго понял, что имел в виду Винсент. Поступь Болена напомнила ему горных кошек, которых он видел в горах. Его ноги двигались вперёд, едва оторвавшись от пола, и тело перемещалось плавными, вкрадчивыми движениями. У Болена были длинные руки и большие ладони. Оказавшись у бара, он повернулся и посмотрел на мальчиков, держа свой стакан так, словно пил за них. Взгляд на лицо Винсента подтвердил подозрение Сантьяго о глубине чувств паренька к мужчине, на которого тот смотрел в полном восхищении. Сантьяго был удивлен нежностью, отразившейся в глазах Винсента.
- Да он тебе очень нравится!

- Он хороший человек, но он просто клиент! - Винсент пожал плечами.

«Ты не очень убедительно лжешь», подумал Сантьяго.

- Если вы часто видитесь, и он женат, зачем он ходит сюда?

- Болен давно знает Белль. Они хорошие друзья. Иногда я думаю, он пользуется теми мальчиками, что внизу, хотя он всегда отрицает это. Он сказал мне, что помог ей купить этот дом и устроить тут заведение. Думаю, что у Болена даже был роман с ней... как-то он сказал мне кое-что, что заставило меня так подумать.

- Если он женат и у него роман с Белль, как ему могут нравиться мальчики?
Сантьяго находил подобное трудным для понимания, он никак не мог понять, как у кого-то могли быть чувства, направленные в совершенно противоположные стороны.

- Чёрт возьми, откуда я знаю! Главное, он платит, чтобы трахать меня, и это все, что меня заботит!

Гнев Винсента оказался для Сантьяго неожиданным, парень отвернулся и уставился в окно, игнорируя Сантьяго и разглядывая улицу. Сантьяго ничего не сказал, решив не возвращаться к этой теме. Всё выглядело слишком запутанно, и он понимал, что вступает на опасную почву. Сантьяго сидел и молчал в ожидании, когда утихнет буря на лице Винсента.

Белль привела Макинтайра в свой кабинет; остановившись у двери, она бросила взгляд на мальчиков. Затем заперла дверь и пригласила Макинтайра садиться. Сама она уселась на диван, выставив напоказ через длинный разрез в её платье ноги. Макинтайр посмотрел на нее.

- Ты используешь неверную наживку, если пытаешься меня соблазнить, Белль. Я не один из твоих благовоспитанных обожателей, тех полоумных, что делают ставки на возможность бросить взгляд на эти замечательные ноги.

- А ты совсем не джентльмен, Сэм.
Белль рассмеялась, меняя позу.
- Ты мог бы хотя бы заставить леди подумать, что она соблазнительна! Полагаю, было бы иначе, если на моём месте сидел бы шестнадцатилетний мальчик с кое-чем другим между своих ног, да ещё и выставленным напоказ?

- Ты всегда была экспертом в вопросах мяса, Белль. Но будем серьезны... маленькие мальчики - это то, ради чего я пришел сюда говорить.

- А я хочу поговорить о том мальчике, которого ты привел... Сантьяго, я хочу его!

- Что, ты уже решила так быстро?

- Да. Я хочу его, и не хочу, чтобы эти двое устраивали шоу сегодня вечером.

- Ты не можешь позволить себе Сантьяго. Но почему ты не хочешь, чтобы они показали шоу?

- Есть что-то особенное в этом мальчике, я не часто вижу то, что увидела в нем сегодня вечером. Тебе нужны двое моих мальчишек, а я хочу его! У него отличный потенциал, он будет приносить деньги. Макинтайр, ты относишься к своим мальчикам так, что через год он будет никуда не годен. Ты замучаешь его! Я желаю его. Ты мой должник! Помнишь дело Альенде?

Макинтайр почувствовал себя в ловушке. Он был должен Белль. Когда отец мальчика Альенде просил алькальда арестовать Макинтайра, она устроила так, что алькальд, исполняющий обязанности губернатора, отправил отца мальчика назад в Мексику. Но сейчас Белль просит слишком многого. Ему не хотелось расставаться с Сантьяго. Его целью было передать ей Винсента, и он надеялся, что благодаря выступлению Винсента она признает его универсальность и опыт. Но Белль спутала все карты.
- Белль, я не могу на это согласиться. Ты не получишь этого мальчика. Он нужен мне для бизнеса. Как ты сказала, он будет приносить деньги. Я отдам тебе другого. Он больше похож на мальчика, которого ты ищешь. Ему почти семнадцать. Ещё я могу добавить Ричарда... ну того, с большим кривым членом.

- Сэм, единственное, что Ричард может делать с этой вещью - не наступать на неё! У него же нет мозгов!

- Зачем нужны мозги? С такой штуковиной как у него... кому нужны его мозги?
Макинтайр закурил сигару.
- Говорю тебе, Белль, к Ричарду возвращаются, желая большего! Парень, конечно, глуп, но он делает все, что требуется. Определённо, эти двое стоят тех двух ещё не тронутых зелёных новичков! Кстати, расскажи мне о тех детях.

- Отличная покупка для разбирающегося покупателя, - сообщила Белль. - Братья-близнецы из Австралии... такие милые маленькие ублюдки! Думаю, им подобное нравится. Я наблюдала за ними. Их собирались продать в заведении Луизы Серк из Нового Орлеана. Но ты же знаешь, как она относится к своим мальчикам! Я видела ее мальчиков, вернее то, что от них осталось. Черт, по сравнению с ней ты нежен и ласков. Я просто не могла допустить, чтобы их купила Луиза. Они действительно милашки. Обещай мне, что ты не сделаешь им плохого!

- С моей клиентурой мне понадобится год, чтобы вернуть вложенное в них, учитывая то, что они заработают. Если в твоё заведение будет ходить достаточное количество педерастов Сан-Франциско, то дело выгорит и будет стоить своих затрат. Кто-то на корабле пристрастил их к опиуму, и все первые дни тут они только и делали, что просили его. Они действительно зависят от него! Думаю, опиум делает привыкание к колышкам легче. Патрик уже почти на последнем.

- Колышке? -  Макинтайр не знал, что они были колышковыми мальчиками. Он не мог представить себе мальчика, способного принять в себя колышек толщиной в человеческую руку.
- Они оба? Это ты их начала обучать?

Белль помотала головой, отхлебнула вина, и закурила желтую сигарету, которую затем передала Макинтайру; она глубоко вдыхала дым, пока не почувствовала воздействие наркотика.
- Нет, он уже мог это делать. Кто-то добрался до этого ребенка очень рано. Он такой милый. Ты никогда не догадаешься, что этот маленький ублюдок - настоящий сексуальный маньяк. И это еще одна причина, по которой я не могу держать его у себя. У меня недостаточно клиентов, способных его осчастливить. Ты можешь забрать обоих. Думаю, они захотят остаться вместе. Разделить их было бы неправильно.

- Всё это еще не разрешает наших маленьких проблем. Я не понимаю, почему ты не хочешь, чтобы мальчики занимались этим сегодня вечером.

Она улыбнулась, подмигнув ему.
- Потому что, если они займутся этим сегодня вечером, то вскоре людей нельзя будет ничему удивить! Чем больше я думала о твоём замысле сегодня днем, тем больше сомневалась, стоит ли это делать. Я решила, что не стоит. Никому из гостей не было сказано, чего ожидать. Так разочарований не будет. В любом случае, этот твой мальчик одет так, словно он совсем голый, нет никакой необходимости демонстрировать его на сцене, чтобы оценить его достоинства. Боже, Сэм, ты действительно умеешь выставлять на показ своих мальчиков!

- Мой портной делает это. Он выделяет то, что ему самому хочется видеть. Вот почему я всегда обращаюсь к нему.

- А, тот старый похотливый старикашка, - произнесла она. - Удивительно, как он ещё не умер от сердечного приступа. Уверена, что он сходит с ума, пытаясь сосредоточится на своей работе, когда он так близок к мальчикам и может трогать их, когда снимает мерки и подгоняет костюм.

- Может быть, но он никогда не позволяет себе лишнего. Я всегда спрашиваю у мальчиков, когда они возвращаются от него, и ещё ни один не пожаловался. Но это не то, о чём мы должны поговорить. Итак, ты согласна обменять Винсента и Ричарда на близнецов?

- Ты уверен, что не готов передумать насчёт Сантьяго? Я могу сделать так, чтобы для тебя это было бы выгодно.

- Белль, прямо сейчас ты не сможешь предложить ничего лучшего взамен Сантьяго. Может быть, через некоторое время, когда я увижу, как он работает, может быть тогда я буду готов к обмену. А ты будешь готова вернуть Винсента за Сантьяго, если у него ничего не получится?

Белль знала, что у Винсента есть то, что ей нравится - качества, привлекавшие её. Он станет глиной в ее руках! Но Винсент был темпераментным и решительным пареньком, который не очень хорошо ладил с другими мальчиками. Она слышала, как Макинтайр часто жаловался на это. Винсент мог создать для нее проблемы, а вот этого ей совсем не хотелось.

- Я подумаю, - сказала она. - Давай встретимся через пару месяцев и посмотрим, как всё сложится. Но ни при каких обстоятельствах я не приму обратно близнецов. Эта часть сделки останется без изменений. И, Сэм... - Белль наклонилась к его лицу. - Помните, что эти мальчики ещё совсем дети. Постарайся быть добрым, хоть раз в своей жизни!

Он подошел к буфету и наполнил бокалы.
- Какого чёрта ты так сильно заботишься о них? Если ты действительно так думаешь, почему бы тебе не дать ими пососать одну из твоих сисек?

- Потому что так они будут под моим присмотром... - Белль потянулась за носовым платком и прикрыла им глаза. – И, если они останутся тут, то я слишком привяжусь к ним. Я не мать, и не собираюсь искушать себя.

Макинтайр был удивлен ее признанием. Ему никогда не приходило в голову, что и у нее могут быть материнские чувства.

Он собрался уходить.
- Следует пойти и сказать мальчикам, что выступать они не будут. Ты знаешь, что я потратился ради сегодняшнего вечера, но это не та причина, по которой, как я думаю, Сантьяго расстроится Ему нравится этот чёртов Винсент, и, кажется, он жаждет внимания зрителей!

Энтони Болен остановился, чтобы недолго поговорить с Винсентом. Он знал, что Макинтайр занят с Белль, но не знал, как скоро они вернутся, и ему не хотелось, чтобы его увидели разговаривающим с мальчиками, особенно с Винсентом.

Их регулярные встречи за последние три месяца перешли все границы, и с учётом хватки Макинтайра, любой промах Болена мог вызвать неприятности у каждого из них. Макинтайр мог легко заставить кого-нибудь упомянуть в разговоре с женой Болена, или с двумя его детьми сплетню, которая привела бы к подтверждению подозрений, что её муж отнюдь не домосед. Ему следовало быть как можно более осторожным!
Тем не менее он был настолько увлечен Винсентом, что не мог с ним расстаться. Он знал, что Макинтайр не позволит ему видеться с мальчиком так часто, как ему хотелось бы, потому что тот уже потерял несколько мальчиков на джентльменах, влюбившихся в его лучший актив, и завладевших им.

- Это тот мальчик, что потерял золото, - представил Винсент Сантьяго, прошептав тому:
- Я рассказал ему о тебе.

- Сейчас он работает на Макинтайра.

Болен протянул руку, и она ослабла, когда Сантьяго пожал её. Юноша был красивее, чем описывал Винсент, и Болен понял, почему его мальчика-любовника беспокоила эта встреча; тот опасался, что Сантьяго станет ему конкурентом. Именно по этой причине Болен попытался выглядеть безучастным и равнодушным.
- Сантьяго, твоё имущество в безопасности у меня, и ты сможешь его получить, когда надумаешь уезжать, или же, когда оно тебе потребуется. Я счастлив помочь, и рад, что ты и Винсент - друзья... друзья очень важны в этом городе. Можешь считать и меня своим другом. Он хороший мальчик... очень хороший мальчик, - Болен подмигнул, выражая свою симпатию Винсенту.
- Теперь я должен покинуть вас. Я вижу, как возвращается Макинтайр. До среды... Винсент?

Макинтайр заметил, как уходит Болен.
- Чего он хотел? - мужчина с подозрением уставился на Винсента.

- Просто поздоровался, и, конечно же, пожелал встретиться с Сантьяго.

Макинтайр рассмеялся.
- Вот что меня удивляет. Мои мальчики рассказывали мне, что ему нравятся уличные мальчишки, и недавно... одного из тех заморышей... он снял его, даже не интересуясь именем.

Слова Макинтайра произвели тот эффект, на который рассчитывалось: в глазах Винсента вспыхнула ревность, и он рассердился на Макинтайра за сказанное, подтверждая его подозрения.

- Кстати, вы, ребята, не будете выступать сегодня вечером. Планы поменялись.

Винсент улыбнулся.

Сантьяго насупился.

 

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Сантьяго было непросто привыкнуть к отсутствию Винсента. Для него стало обычным делом делить с другом комнату и кровать. Даже когда Винсент не возвращался до утра, он всегда знал, что тот обязательно придёт назад. Они разговаривали о многом, и Сантьяго чувствовал, что может обсудить с Винсентом почти всё. И ему это нравилось, что его друг не надсмехался над его неискушённостью, в отличие от других мальчиков.

Когда Макинтайр объявил, что Винсент будет работать на Белль, тот выглядел весьма довольным, и радовался тому, что ему дали один день на сборы и переезд в новое место. Сантьяго волновался на счёт того, смогут ли они видеться друг с другом. Их дружба длилась около пяти недель, и, работая на Макинтайра, он видел, какое количество мальчиков появлялось и исчезало. Кое-кто из них плохо работал, и их переводили в другие заведения; некоторые сбегали, обнаружив, что от них требуют больше, чем они ожидали. Время от времени кое-кто из мальчиков, вернувшись после работы, просил Макинтайра тщательнее выбирать клиентов, демонстрируя следы всякого рода извращений, которые им пришлось перетерпеть. Уходя в бега, на улицах мальчик оказывался без защиты и покровительства, работать самостоятельно было почти невозможно, и многие просились назад. Но Макинтайр никогда не брал назад сбежавших мальчиков, и, обычно, те пропадали навсегда.

Не проходило ни дня, чтобы Сантьяго не вспомнил о друге, сама комната служила постоянным напоминанием. Большую часть его времени отнимал непрерывный поток людей, восхваляющих выдающуюся красоту и достоинства нового мальчика Макинтайра. Но в промежутках между работой Сантьяго тратил своё свободное время на воспоминания о прошлой жизни в Перу с Фиделем, лицо которого он начал забывать. Его мысли часто обращались к тем страшным временам в горах Сьерры, где он одновременно стал и мужчиной, и убийцей. Сколько событий случилось! Множество людей пересекли его путь, и каждый из них оставил отметину - некоторые оставили пятно в его душе.

Сантьяго Кали предназначался для состоятельных клиентов. Как и большинство мальчиков Макинтайра, Сантьяго начал потреблять большое количество опиума и гашиша. На каждом этаже всегда был, по крайней мере, один мальчик, у которого имелся хороший запас наркотиков. Среди мальчиков распространился слух о том, что Макинтайр планирует открыть колышковый дом, и многие задавались вопросом, выберут ли их для обслуживания этого нового заведения. Туда не особо стремились. Из того, что Сантьяго слышал от Макинтайра, можно было сделать вывод, что большинство нынешних мальчиков слишком стары для подобного заведения. За исключением близнецов, Сантьяго, которому недавно исполнилось семнадцать, был самым юным среди мальчиков Макинтайра. Он видел, как однажды утром привезли близнецов - на карете, хорошо укрытой от случайных взглядов с улицы. Их поместили в какой-то комнате на третьем этаже, куда никому не разрешалось заходить. Еду им приносили, а на прогулку они выходили только ночью с одним из людей Макинтайра. Слух о том, что они уже обученные колышковые мальчики, получил определённое распространение.

Сантьяго только что закончил с одним человеком, приходившим к нему регулярно, когда к нему зашёл один из людей Макинтайра, Шанкс.
- Сеанс окончен, парни! Макинтайр хочет тебя видеть, Кали.

Клиент ещё не успел одеться, а Сантьяго в спешке уже натягивал штаны и рубашку. Он последовал за Шанксом, беспокоясь о причине, по которой Макинтайр вызывает его в столь ранний час. Насколько помнил, он следовал всем правилам, насчёт которых Макинтайр просветил его в первую же неделю. Возможно, речь пойдёт о неудачном визите, который он нанёс в заведение Белль, чтобы повидаться с Винсентом. Может быть, Макинтайр следил за ним, желая узнать, чем он занимается? Может быть, это как-то связано с Боленом, который приезжал в поисках Винсента? Когда Болену сказали, что Винсент в отъезде, тот попросил себе Сантьяго, и мальчик согласился. Они несколько раз занимались любовью посреди дня, и Болен целую неделю регулярно каждый день возвращался. А затем перестал приезжать, после того как Сантьяго рискнул сообщить ему, где можно найти Винсента.

Сантьяго и Шанкс приехали в отель Эльдорадо. Макинтайр был окружен чертежами и эскизами зданий. Он быстро поднял голову и жестом указал Сантьяго подождать, пока он не закончит с делами.

- Мне говорят о тебе хорошее, - произнёс Макинтайр, приглашая Сантьяго пересесть ближе. - Говорят, что ты всё делаешь отлично. И клиенты говорят, что очень довольны тобой. Ты отличный парень! В тот день, когда мы занимались сексом, я понял, что ты родился для такого рода работы!

Сантьяго не впечатлила похвала. Высказывание Макинтайра о том, что он родился для подобной работы только вызвало у него раздражение.

- У меня есть специальное задание для тебя. Как ты, наверное, слышал, я собираюсь расширить своё дело. Место для заведения выбрано и через два или три дня мы переберёмся туда. Я купил склад, внутри он полностью переделан так, чтобы мы могли предложить нашим клиентам не менее тридцати мальчиков, и каждого будет своё помещение. Там будет место и для игр, и для показа мальчиков. Будет и собственная баня с комнатой для массажа.
- Ты, для начала, станешь одним из первых, кто откроет колышковый дом Макинтайра. Сейчас у меня есть шесть мальчиков, готовых к работе. Я хочу встретиться со всеми вами и ответить на любые вопросы, которые могут возникнуть, прежде чем мы начнем обслуживать клиентов.

Макинтайр, откинувшись в кресле, сложил руки на животе и улыбнулся, всем своим видом говоря Сантьяго: «ты будешь делать то, что скажу я!». За разговором он открыл жестяную коробочку и подтолкнул её к Сантьяго. Мальчик окунул в порошок ноготь, который отрастил именно для этой цели. Макинтайр зажег трубку с длинным мундштуком, несколько раз пыхнул, а затем передал её мальчику. Дым произвёл незамедлительный эффект. Сантьяго заметил, что ему с каждым разом требуется всё меньше времени для того, чтобы почувствовать воздействие от курения трубки. Иногда он не мог заснуть по ночам, потому что все его мысли были заняты желанием покурить, и ему приходилось обходить комнаты, в которых можно было раздобыть наркотик.
Сантьяго с жадностью схватился за трубку. Макинтайр улыбнулся.

Сантьяго слышал разговоры других мальчиков о колышковых домах. Ему совсем не хотелось оказаться взаперти в подобном заведении. Хотя ему не часто позволялось выходить на улицу, это не выглядело так, что его держат под замком. Но, как он слышал, в тех заведениях было именно так. Очевидно, что он окажется именно там, где захочется Макинтайру. Однако, казалось, что Макинтайр спрашивает о его решении.
Может ли он сказать «нет»?
- Сеньор, я не несчастлив делать то, что делать для тебя. И ты сказать, что люди, которые приходили ко мне, остаться доволен. Я слышал о тех колышки, и я хотеть остаться здесь.

Макинтайр нахмурился, ибо это было не то, что он хотел услышать, но остался спокойным.
- Мальчик мой, есть некоторые вещи, для которых мы рождены. Иногда, чтобы понять это, нам приходится рассмотреть все наши варианты. Мой тебе совет - в твоих интересах принять моё предложение. Не хочешь попробовать?

Сантьяго был удивлен тем, что Макинтайр не разбушевался, как обычно, так как тот не привык, чтобы его приказам не подчинялись.
Обычно он взрывался и кричал, заставляя исполнить свои указания угрозами или физическим принуждением. Сантьяго много раз видел подобную реакцию по отношению к другим мальчикам. Но на этот раз Макинтайр предпринял попытку сдержать свой гнев.

Сантьяго упорствовал.
- Пожалуйста, я хотел бы остаться в меблированных комнатах.

Тень пробежала по лицу Макинтайра, его глаза сузились, а челюсти сжались. Он сел и потянулся к недокуренной трубке, которую только что отложил Сантьяго.
- Быть по сему! Теперь можешь идти. Придёшь ко мне, когда передумаешь... и ты передумаешь!

Прекращение аудиенции было резким, в тоне Макинтайра явно присутствовала угроза. Сантьяго вышел на улицу, обнаружив, что коляска уехала. Он был не против вернуться в меблированные комнаты пешком, ибо ему требовалось некоторое время на раздумья, прежде чем он вернется к работе. Погода была знойной, с залива дул ветер. Хотя ещё светило солнце, можно было заметить, как туман начинает скрывать горы на западе, и он понимал, что скоро воздух станет холодным и влажным. Стоял май, и несмотря на то, что зима прошла, её следы все еще можно было увидеть в горах на востоке.

Прогулявшись по улице Кирни, Сантьяго замедлил ход, когда проходил мимо салуна Деннисона. Ему показалось, что он увидел знакомое лицо, поэтому Сантьяго остановился и заглянул внутрь. Хотя тот человек действительно был капитаном, но не Альваресом, и мысли о капитане Альваресе породили поток других воспоминаний о не таком уж далёком прошлом, когда он, будучи совсем ещё юным мальчиком, прибыл из горного Перу на борту судна, направляясь с отцом на поиски золота. Они мечтали вернуться в Санта-Сесилию обеспеченными людьми!

Прошло довольно много времени с тех пор, как Сантьяго думал о доне Эмилио. Осознание этого угнетало его. Он был поражен тем, что за несколько последних недель редко вспоминал тех, кто был ему дорог. Сантьяго представил себе свою мать - ее нечёткий силуэт - сидящую у окна, и смотрящую в горы. Май был месяцем ее рождения. Эта дата пришла и ушла, никак не дав о себе знать. Ему послышался голос брата ... дразнящий и властный, и, хотя Сантьяго недолюбливал Эмилио до того, как его убили, сейчас он жаждал прикоснуться к брату. И Фидель! Как могла его страсть, которая была такой неодолимой, оказаться настолько слабой, что почти не вспоминалась в последние месяцы? Сантьяго добрался до своей души, пытаясь нащупать её содержимое, ощутить утраченные эмоции, а нашел только пустоту.

Гавань, поманившая его к себе, находилась всего в нескольких кварталах. Он шёл, погружённый в свои мысли, и плакал. Его сердце ныло от боли, у него появилась острая необходимость прижаться к кому-нибудь, или чтобы прижались к нему, и он принялся бежать, остановившись только у края пирса, поняв, что ещё шаг и он упадёт в воду. Он сел на сваю. Солнце скрылось за туманом. Все стало серым. Вода, земля и горы приобрели нерезкие очертания, окутавшись холодным туманом. Послышался звон колоколов миссии Долорес, объявляющих о вечерне. Путь туда был слишком долог, и вряд ли он успеет к службе. Лучше, если он окажется там в одиночестве, чтобы его не узнали прихожане.

Церковь была пуста. Лишь нескольких свечей освещали алтарь, остальное пространство было погружено в темноту. Сантьяго зашел в маленькую часовню слева от главного алтаря. Скамейки, которые собирали он с отцом, ныне были окрашены и покрыты лаком. Он коснулся пальцем орнамента торцевых панелей и провел рукой по гладкой поверхности сидений, куда не был нанесён лак. Он ощутил фактуру дерева, шелковистую, прохладную. И вспомнил другое место, где он часто трогал дерево... где запах дерева был единственным запахом, запомнившимся ему с детства. Когда Сантьяго достаточно подрос, чтобы ползать по столярной мастерской, он наблюдал, как дон Эмилио строгает доски, привлечённый скручивающимися стружками, падавшими на пол. Они стали его первыми игрушками.

Сантьяго, сидя в тени, услышал голос священника, разговаривающего с пожилой женщиной, и вспомнил, где находится. Запахи свечей и ладана, приглушенный шорох юбок, когда женщины вставали на колени, а затем снова поднимались; наблюдение за распятием; эхо места, построенного для сотен, но в котором присутствовали только единицы, заставили появиться у него фантомные видения. Крик боли огласил церковь, и священник, подняв глаза, увидел мальчика, выбежавшего в массивные двери. Что-то знакомое было в том мальчике, но священник не смог его вспомнить.

Ни один из двух мужчин, которых он должен был обслужить в ту ночь, не пришёл. Ближе к полуночи Сантьяго почувствовал голод и понял, что ничего не съел за весь день. Но если бы только голод. Ему хотелось, чтобы к нему прикоснулись. Ему хотелось курить, чтобы успокоить боль в ноющем сердце. Сантьяго обошёл все комнаты, на дверях которых не было маленькой карточки, означавшей, что мальчик внутри занят с клиентом. Те, кто был свободен, заговаривали с ним, но дверей не открывали, как это делали обычно. Ни один не признался, что у него имеется что покурить или вдохнуть, хотя он знал, что кое-кто из мальчиков лжёт. Он не обидел никого из них, и все же, казалось, они все избегали его.
Ему требовалось найти облегчение!

В кафе Векслера не было света, а входная дверь оказалась запертой. Он обошёл здание, и в свете свечи, горевшей у окна, увидел, что на кухне никого нет. Сантьяго постучал в окно, и его рама задребезжала. Кошка, испуганный шумом, выпрыгнула из тени и напугала его. Он постучал еще раз. Где-то послышалось движение. Он снова постучал по стеклу, когда увидел Векслера с керосиновой лампой в руке, который приблизил её к окну, намереваясь понять, кто же это требует, чтобы его впустили.

- Это я, Сантьяго Кали, мальчик, которому ты помог несколько недель назад. Пожалуйста, могу я зайти?

- Но уже поздно, мальчик! Что ты хочешь? У тебя проблемы? Ты ранен?

- Я не ранен. Я подумал, если меня накормят, то я проведу ночь с тобой.

Сердце Векслера мгновенно прониклось сочувствием к мальчику из-за того, что тот просил помощи. Он знал о трудностях Сантьяго. Макинтайр обсуждал это вечером за ужином. И как обычно, Векслер, притворяясь занятым, имел возможность подслушать, как Макинтайр сказал, что будет прижимать мальчишку до тех пор, пока тот не согласится сделать то, что от него ждут. Макинтайр был уверен, что мальчик опомнится и подчинится.

Векслер надеялся, что за мальчиком не следят. Это было против здравого смысла, помогать мальчику, но он не мог дать Сантьяго уйти. И не мог отказаться от предложения согреть его постель.
- Дай мне минуту, чтобы я нашёл ключ. Обойди вокруг квартала и посмотри, нет ли кого. Если никого не увидишь, возвращайся назад.

Сантьяго сделал так, как ему сказали, и не заметил, чтобы за ним следили. Когда мальчик оказался внутри, Векслер усадил его после того, как завесил окна мешковиной и разжёг очаг.
- Тебя выгнали? Я думал, что ты живёшь в заведении Макинтайра.

- Да. Кое-то случилось, и я не смог поесть. Скажу правду, Макинтайр пытается заставить меня сделать то, чего я не хочу. Я думаю, что он приказал другим мальчикам не говорить со мной.

Векслер не сказал, что уже знает об этом.

- Как звучит чоризо и омлет?

- Замечательно!

- А жареный картофель?

- Да, пожалуйста... я не против.

- А кусок яблочного пирога? Яблочный пирог от Векслера известен во всём Сан-Франциско.

У Сантьяго выступила слюна. Он услышал шипение колбасы на сковороде и почувствовал её пряный аромат. К жарящейся колбасе Векслер добавил кусочки отварного картофеля, после чего залил всю эту смесь яйцами, а получившийся толстый и сочный омлет увенчал расплавленным сыром. Векслер пил кофе, сидя рядом с Сантьяго, и наблюдая, как мальчик жадно поглощает приготовленное блюдо. Остатки яичницы, колбасы и соуса были аккуратно подобраны кусочком дрожжевого хлеба.

- А ты сильно проголодался! Сантьяго, я не ожидаю, что ты ляжешь со мной спать просто потому, что я тебя накормил. Ты мне ничего не должен!

Векслер заметил увеличенные зрачки глаз Сантьяго, и темные круги под ними, поняв, что мальчик принимает наркотики и не отдыхает должным образом - свидетельство того, что Макинтайр глубоко запустил в него свои когти.

- Но я тебе должен! Пожалуйста, я хочу остаться с тобой на ночь.

- Ты испуган... ты боишься вернуться в меблированные комнаты?

- Я хочу остаться с тем, кто не купил меня!
У мальчика была такая грусть в голосе, что Векслеру захотелось обнять и утешить его. Он сдержал свой порыв.

- Ты же делишь комнату с Винсентом?

- Да. Я не слышать о нём, потому что он покинул Макинтайр. Я скучаю по нему.

- Вы были очень дружны?

Сантьяго понял, почему Векслер спрашивает об этом.
- Мы не были любовниками, но мы заниматься любовью. Он мне нравился, и я нравится ему. Я могу любить кого-то в постели и не иметь чувств. Иногда необходимо делать любовь с кем-то, к кому нет чувств.

- А сегодня ночью будут какие-нибудь чувства ко мне?

Векслер удивил Сантьяго своим прямым вопросом
- Сеньор Векслер, Винсент сказал, что ты добрый человек. Я знать, что он прав. Ты помог мне, когда мне плохо и была нужна помощь. Ты нравится мне... я иметь в виду... ты хотеть делать любовь со мной. Я хотеть делать тебя счастливым. Мне будет приятно это делать.

- Это прозвучало как ответ адвоката, мой мальчик. Очень дипломатично и хорошо сказано! Я не стану торопить удачу, но приму твой ответ, означающий, что ты поступаешь так по собственной воле. Спасибо, что ты никому не рассказал о последнем своём посещении. Я прошу, чтобы ты никому ничего не рассказывал и о сегодняшней ночи. Макинтайр может сильно навредить мне, если узнает, что я помогаю тебе.

Сантьяго нашёл, что Векслер очень нежен и чувственен; он долго трогал и ласкал его, целуя повсюду. За ночь он трижды просыпался, обнаруживая себя в объятиях Векслера, словно тот боялся, что Сантьяго сможет ускользнуть от него. Эти объятия были как раз тем, что так жаждал Сантьяго, что позволяло ему снова быстро засыпать.

Утром сорвался моросящий дождь. Сантьяго услышал его задолго до того, как открыл глаза, прислушиваясь к утешительному стуку капель по жестяной крыше, но не слыша звуков, исходящих из кухни. Векслер всегда поднимался около пяти утра для того, чтобы начать готовить для кафе и приступить к выпечке хлеба и печенья на завтрак. В семь часов он решил, что мальчик достаточно выспался, потому что Векслеру хотелось накормить и выпроводить мальчика до утреннего нашествия клиентов. Он не мог позволить, чтобы всем стало ясно, что он всю ночь укрывал у себя мальчика! Векслер потянул Сантьяго за пальцы ног и принялся щекотать его подошвы до тех пор, пока тот не поднялся. Увидев Векслера, Сантьяго улыбнулся.
- Buenos dias/. Ты уже поднялся и работать. Я могу помочь?

- Ты поможешь мне, если поднимешь свою симпатичную задницу с кровати и отправишься своим путём. Скоро появятся первые клиенты. Одевайся, а я принесу тебе завтрак.
Через десять минут Векслер вернулся с кофе и тарелкой бисквитов с мясной подливой.
- Когда покончишь с этим, оставь все здесь и уходи через заднюю дверь. Смотри, чтобы тебя не заметили!

Сантьяго не смог уйти, не попросив то, о чём думал с момента своего прихода сюда.
- У тебя есть опиум или что можно покурить?

Векслер ожидал финальной просьбы о наркотиках. С другим мальчиком он мог бы воспользоваться ситуацией, требуя за дурман секса, но в Сантьяго было что-то особенное, мальчика ещё не ожесточил его новый образ жизни. Предыдущая ночь доказала это. Там, где другие мальчики были поверхностны и равнодушны, Сантьяго же был внимателен и нежен. Но у Векслера не было наркотиков. Хотя иногда он держал опиум для мальчиков, которых приводил домой, но в настоящий момент его запасы были исчерпаны.
- Прости, Сантьяго, но у меня ничего нет. Как бы мне хотелось помочь тебе!

- Ты хотеть, чтобы я вернутся?

- Мой мальчик, ты можешь постучать в моё окно в любое время. Но помни - тебя не должны видеть. Я сделаю для тебя все, что смогу.

Сантьяго подошёл к Векслеру и обвил его руками за талию. Векслер был на две головы выше мальчика, поэтому он мог видеть только затылок мальчика.
«... Так молод ...!» - подумал он.
- Сантьяго. Я серьёзен, когда говорю, что ты должен позаботиться о себе. Ты нравишься мне, и я хотел бы увидеть тебя снова, и не хотел бы услышать, что с тобой что-нибудь случилось. Человеку, на которого ты работаешь, не стоит перечить. Он безжалостен. Помни это!

Векслер наблюдал, как Сантьяго выходит из переулка, осторожно оглядываясь. Когда мальчик исчез из виду, комната внезапно показалась совершенно пустой.

Стояло раннее утро. В коридорах меблированных комнат было пусто. Из одной комнаты до Сантьяго донёсся настойчиво молящий голос кого-то, находившегося в последних муках сексуального угара. Это был единственный звук, нарушивший тишину. Он добрался до своей комнаты и теперь стоял у двери, глядя на лестницу, ведущую на третий этаж. Как только сюда привезли близнецов, на тот этаж никого не пускали. Сантьяго разбирало любопытство: что же он сможет там обнаружить, а относительная безопасность этого времени суток прибавила ему смелости. Он осторожно поднялся по лестнице, высматривая в коридоре кого-нибудь из людей Макинтайра, но никого не увидел. Коридор был слабо освещён через маленькое оконце в противоположном конце от лестницы. Каждая комната, в которую заглядывал Сантьяго, оказывалась незапертой и пустой, за исключением всякого ненужного хлама. Он с осторожностью проделал путь по одной стороне коридора и перешёл на другую, пока не добрался до запертой двери. Он потрогал ручку и услышал мальчишеский голос.
- Потерял ключ, ублюдок?
Мальчик стоял с другой стороны двери, Сантьяго слышал его дыхание. Он ничего не ответил, молча прислушиваясь и понимая, что мальчик делает то же самое.
- Кто это? - спросил мальчик. - Это ты, Престон?

Сантьяго услышал еще один голос, приглушенно и в отдалении спрашивающий, что случилось.

- Там кто-то есть.
Сантьяго услышал, как мальчик отвечает своему брату.
- Думаю, это не Престон. Не волнуйся, Ким... дверь заперта... не волнуйся!
В их голосах послышались страх и беспокойство.

Сантьяго понял, что они испугались.
- Это один из мальчиков снизу, - прошептал он. - Здесь больше никого нет. Я знаю о вас. Почему ты заперт?

Мальчик за дверью заволновался.
- Ты говоришь, что рядом с тобой… поблизости никого нет?

- Нет.

- Пожалуйста, ты поможешь нам?

Сантьяго услышал чьи-то шаги. После чего в здании стало по-прежнему тихо.

- Что-то не так?
Мальчик за дверью попытался открыть дверь.
- У тебя есть немного опиума? - спросил он.

- Я хотеть спросить тоже самое, - прошептал Сантьяго. - Почему ты заперт?

- Потому что мы убежим, дурак! Посмотри вокруг, может увидишь ключ. Они оставляют его где-то поблизости. Посмотришь?

Сантьяго провел пальцами по дверной притолоке и осмотрел несколько старых картинок, висящих косо. Он опустился на колени и исследовал изношенный ковер.
- Я ничего не вижу.

- Тогда найди что-нибудь, чтобы открыть дверь. Пожалуйста, попробуй выпустить нас. Моему брату очень плохо. Ему нужно поправиться, а Макинтайр ничего не даёт нам уже третий день.

- Почему он так делать?

- Мой брат не позволяет вставлять себе колышки. Он их вытаскивает. Пожалуйста... как тебя... как тебя зовут... ты поможешь нам?

Сантьяго не стал говорить мальчикам своего имени, но ему захотелось помочь братьям, которые, казалось, находились в большом отчаянии; он понимал весь ужас пребывания во власти мучителей.
- Я постараться помочь, но вы должны обещать никому не говорить, что я быть здесь. Иначе я не вернусь. Обещать?

- Мы обещаем... да, мой брат и я обещаю.
На этот раз голос был другим, не таким, как у мальчика, который первым оказался у двери.
- Найди что-нибудь, чтобы мне стало лучше... пожалуйста... достать чанду [вещество, производное от опиума, применяется для курения в Индии и Китае] ... мне нужно хоть немного!

Сантьяго оказался в недоумении.
- Даже если я смогу найти немного, как ты сможешь его покурить?

- У нас есть как. А ты сможешь достать?

Сантьяго услышал шаги на лестнице.
- Кто-то идет. Я уйти. Я попытаться.

- Подожди, - мальчик сказал это так, будто собирался заплакать. - Пожалуйста, помоги нам!

- Я попробую!

Сантьяго увидел, что его единственный путь к отступлению лежит через лестницу, где его наверняка поймают. Он решил спрятаться в комнате, первой от лестницы. Возможно, как только люди пройдут мимо, он сможет ускользнуть незамеченным. Он приоткрыл дверь настолько, чтобы можно было следить за выходом на лестницу. Этот конец коридора находился в темноте. Шаги достигли вершины лестницы и протопали мимо; он заметил двух человек. Одним был Макинтайр. Они вошли в комнату близнецов и закрыли за собой дверь. Сантьяго начал медленно спускаться по лестнице, когда услышали звуки, словно кого-то несколько раз ударили. Один из мальчиков принялся выкрикивать ругательства, а другой завопил от боли. За шумом и всей этой суматохой Сантьяго, никем не замеченный, смог спуститься по скрипучей лестнице.

 

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Новость о новом предприятии Макинтайра облетела гомосексуальное сообщество быстро, но без особой огласки. Имевшиеся противники эксплуатации детей держали языки за зубами, опасаясь неприятностей. В действительности же число людей, осведомлённых о колышковых домах, по сравнению с населением города было ничтожным. Подобные заведения всегда обладали наивысшей степенью конфиденциальности. Даже Белль, эксплуатировавшая скорее юношей, чем подростков, предоставляла свои услуги только тем, кто приходил по рекомендации проверенных клиентов. Макинтайр пользовался теми же критериями при торговле своими мальчиками.

Для новой авантюры Макинтайр выбрал отремонтированный склад, разделённый на жилые помещения для мальчиков; весь ряд небольших комнатушек был довольно основательно декорирован. Имелся просторный салон, где ожидающие клиенты могли заказать в баре выпивку или купить кальян с опиумом (опиум являлся бесплатным приложением при съёме двух или более мальчиков). У Макинтайра имелась и небольшая кухня, которая должна была работать всю ночь. Ведь мальчиков требовалось кормить, да и клиенты частенько начинали ощущать голод в промежутках между мальчиками!

Минуло несколько дней с того момента, как Сантьяго обнаружил близнецов на третьем этаже. Хотя у него не получалось достать наркотики, которые так требовались ему и этим мальчикам, он пытался вернуться к ним, но каждый раз обнаруживал, что коридор третьего этажа охраняется. Затем последовал переезд на новое место, сопровождаемый невероятной суматохой.

Сантьяго через силу согласился работать в колышковом доме, скорее только ради наркотиков, которые пообещал ему Макинтайр. У него началась ломка, и он не мог с ней справится. Каморка, которую он получил, была небольшой, но более роскошной, чем в меблированных комнатах. Но в отличие от предыдущей комнаты в этой не имелось окна. Отсутствие дневного света делало невозможным определить время суток, и предыдущий день становится неотличимым от последующего. Мальчики ели, когда им требовалось; спали, когда могли, часто пробуждаемые ото сна, чтобы быть представленными клиентам. Все создавалось и устраивалось с целью обслужить и угодить покровителям Макинтайра. Вечера для колышкового дома были самым оживлённым временем, только это и позволяло точно определить наступление ночи.

Первые два дня после переезда были потрачены на обустройство, расстановку мебели и наведение последнего лоска. Вечером второго дня Макинтайр собрал в салоне всех девятерых мальчиков колышкового дома. Роскошные диваны и элегантные подушки, разбросанные по залу, демонстрировали, что именно здесь будет средоточие всей деятельности этого заведения. Вдоль одной стены салона тянулась барная стойка, занимавшая половину её длины, за ней – невысокий помост. Там и должны были сидеть обитатели колышкового дома на стульях с выступающими колышками, своими диаметром и длиной демонстрирующими анальную вместимость каждого из мальчиков.

Когда мальчики вошли в салон, Макинтайр оглядел свою конюшню и улыбнулся своим приобретениям. Первыми вошли австралийские близнецы, Ким и Майкл. Один был тихим и подавленным, другой - вздорным и переменчивым. За близнецами шёл мальчик, которого Макинтайр недавно приобрел у одного из капитанов. Ценой мальчика стала одна неделя бесплатного посещения колышкового дома. Паренёк был юнгой, привыкшим сбегать с судна всякий раз, когда оно прибывало в очередной порт. Утомленный розысками, а заодно и мальчишеским задом, капитан решил получить выгоду от своих инвестиций. Мальчик был зависим от листьев коки и демонстрировал дикое, а подчас и опасное сексуальное поведение, дабы получить желаемое. Макинтайр считал это большим преимуществом, пока мальчика можно было контролировать; он не сомневался, что его люди смогут навязать его волю. Этот новый мальчик требовал дополнительной подготовки на колышках, но, с учетом его репутации, Макинтайр был убежден, что тот с легкостью приспособится к вставкам в свой зад. Затем вошёл Сантьяго, самый необычный мальчик, который любил и ненавидел то, чем занимался. Из всех мальчиков, присутствующих там, он казался самым многообещающим. Именно по этой причине Макинтайр старался развить у Сантьяго наркозависимость. Без мощных средств, как считал Макинтайр, он бы потерял этого мальчика. Теперь же он понял, что Сантьяго станет таким, каким требовалось.

В ногах у Сантьяго уселся странный мальчуган, которого Макинтайр купил в Мексике у женщины, утверждавшей, что она - мать мальчика. Подростковая красота паренька могла привлечь многих клиентов; он обладал особой привлекательностью, нравившейся определенному типу людей. Эта его особая странность и делала его таким чувственным, потому что он являлся одновременно и мальчиком, и девочкой. Из всех детей, которых знал Макинтайр, этот был единственным, кто больше всех очаровывал его. За Марипосой - испанское слово, обозначавшее бабочку - до последней недели заботилась пожилая женщина, которой исправно платил Макинтайр, дабы обезопасить вложенные средства. Для Бабочки пришло время приступить к работе, так как он уже был знаком с колышками и мог принимать размер значительно больший ожидаемого Макинтайром - он без жалоб садился на двухдюймовый штырёк.

Марипоза ничего не рассказывал о себе и поэтому о нём ничего не было известно. Он был нем. Остальные мальчики принадлежали старой конюшне Макинтайра, и попали в колышковый дом лишь до той поры, пока не будут найдены мальчики помладше и посимпатичнее. Все они были давними наркоманами, с инертностью, которая не давала возможности появиться даже краткой мысли о побеге из-за страха почувствовать ломку. Каждый половой контакт требовал постоянного употребления наркотиков из-за того, что их ощущения давно умерли.

На Сантьяго уже было надето приспособление: кожаная сбруя, носимая в качестве набедренной повязки, целью которой было удерживать на месте гладкий деревянный колышек, смазанный и вставленный в анус. Колышек требовалось носить всё время, за исключением моментов опорожнения и секса. Новый колышек вводился тогда, когда решалось, что мальчик уже приспособился к старому. Конструкция колышка, вставленного в анус, имела на конце фланец, препятствовавший его проскальзыванию внутрь. Мальчик мог сидеть и ходить, а колышек оставался на месте. В первые нескольких дней колышек доставлял неудобства, но спустя время у некоторых из мальчиков даже начинали появляться некие эротические ощущения. В конце концов анальный проход привыкал к инородному предмету, и внутренние мышцы уже не пытались постоянно вытолкнуть его.

Как и у всех остальных мальчиков, у Сантьяго дискомфорт от колышка уменьшался от приёма опиума. Непререкаемая власть Макинтайра диктовала, что всё должно делаться по его приказу. И именно об этом он сейчас и говорил, ясно определяя свои требования и условия, при которых мальчики могли бы ощущать некоторую свободу.

Пока Макинтайр говорил, внимание Сантьяго обратилось на близнецов, с которыми он разговаривал ранее. Даже когда все остальные мальчики участвовали в переезде, эти двоих держали взаперти; он увидел их здесь в первый раз. Меньший из них льнул к брату, и Сантьяго поразила их зависимость друг от друга, которой, казалось, они обладали. Оба были худощавыми, но меньший выглядел более хрупким. Его болезненное лицо было искажённым и страдальческим, глаза запали, а уголки рта печально опустились. Старший мальчик сидел, сложив руки, с выражением неповиновения на лице. Вокруг него витало настроение, предвещавшее проблемы.

После того, как старший близнец осмотрел комнату, пытаясь определить лицо по голосу, который узнал, их глаза встретились, и Сантьяго кивнул в знак приветствия и признания. После чего улыбнулся, пытаясь выглядеть дружелюбным, но в ответ получил только хмурый взгляд. Он услышал своё имя и понял, что Макинтайр заметил его невнимательность и увлечённость близнецами.

- Ну, у нас, похоже, есть тот, кто интересуется больше флиртом, чем тем, что я говорю. Скажи мне, мальчик, как думаешь, что случится, когда мы откроем наши двери, а вы до сих пор не знаете, как вам следует вести себя? Сантьяго... что ты считаешь таким захватывающим, что не можешь отвести от этого глаз? Ты хочешь того мальчика?

Сантьяго почувствовал себя неуютно, потому что не смог придумать немедленный ответ и только пожал плечами. Старший из двух братьев хихикнул. Сантьяго попытался сосредоточится на словах Макинтайра, но его организм, голодающий без наркотиков, не способствовал этому.

- Тут имеется еще один момент... - продолжил Макинтайр, глубоко вдохнув дым из кальяна у своих ног и вручив трубку немому гермафродиту, переместившегося поближе и склонившему голову на его ногу.
- Я не хочу слышать, что вы трахаете друг друга! Вы получите весь трах, с которым сможете справиться, от клиентов. Вы должны не покидать своих комнат, если вам не сказано другое.

Макинтайр увидел, как больший из близнецов поднимает руку.
- Тебе есть что сказать?

- Да... ты собираешься держать нас весь день взаперти в этой дыре и не позволишь нам выходить на улицу?

Это был вопрос, которого Макинтайр ожидал от этого мальчика. Он понимал, что с ним будет хлопотно. Подобное отношение могло вызвать недовольство и раздоры. Но он также понимал, что, если избавиться от этого мальчика, его брат окажется бесполезным. А как думал Макинтайр, именно младший близнец будет наиболее перспективным благодаря своему сложению и характеру; он сможет привлечь нужного по задумке Макинтайра, человека. Несмотря на подрывной и у каждого по-своему проблематичный характер, эти мальчики обещали стать чрезвычайно универсальными и невероятно активными в постели. Макинтайр попытался обезвредить их общее несоответствие своим обычным средством, но только Ким, более пассивный из братьев, пристрастился к наркотикам до такой степени, которая обычно гарантирует подчинение. Майклу, более непокорному, следовало преподать урок.
- У всех вас будет время, когда вы сможете прогуляться на открытом воздухе. Мы предоставим возможность, чтобы вы выбирались на улицу, когда время от времени будем устраивать небольшие каникулы. Ну, ещё есть вопросы?
Тон Макинтайра подразумевал, что их не должно быть.

- Кое-кто из вас знает, чего ожидать. Я не хочу слышать жалоб. У всех вас есть свои комнаты и еда без ограничений. У вас будет опиум в нужном количестве, и дорогая одежда, чтобы вы соблазнительно выглядели. У вас есть крыша над головой и только одна забота - чтобы наши клиенты оказались счастливы и довольны. Это именно то, что я ожидаю от вас!

Макинтайр наклонился вперед, позволив своей руке скользнуть по бедру Марипозы.
- Среди вас имеется хороший выбор для удовлетворения потребностей и желаний наших клиентов. Это наша цель! Любому, кто не сможет выполнить это требование, здесь не место. Это означает, что и в другом месте тоже не будет места! Некоторые из вас явились из краёв, которые можно считать адскими дырами. Кое-кто из вас сможет вернуться назад. Я не держу никого, кто не ценит своего положения. Есть много судов, которые ищут мальчиков, способных удовлетворять сексуальные аппетиты моряков в долгом плавании. Я смогу получить хорошую цену за любого из вас! Понимаете?

Один за другим они все кивнули. Макинтайр посмотрел на каждого из мальчиков по очереди, кроме одного из близнецов, Майкла, который переместился вперед, ожидая, что его заметят.
- Нет, я не понимаю! Как долго мне нужно держать эту чертову хрень в моей жопе? Ты должен попробовать подержать одну из этих штуковин в своей собственной заднице, Макинтайр, вместо того чтобы держать там свою голову. Тогда ты поймёшь, как это чувствуется!

Некоторые из мальчиков засмеялись, хотя и пытаясь заглушить свою признательность возмутительным поведением Майкла. Макинтайр сердито огляделся. Он встал и, подойдя к близнецу, влепил тому громкую пощечину, уронившую мальчика на пол. Ким уклонился, подняв руку в попытке защитить своё лицо, когда он подбежал к брату. Макинтайр не стал ему мешать.
- Я не знаю, на что ты жалуешься, - сказал он, снова садясь и беря трубку, переданную ему Марипосой. - Из того, что мне сказал человек, который продал тебя, ты никогда не был без чего-либо в твоей заднице, включая и член твоего братца. А что касательно этой затычки, она останется там до тех пор, пока дырка в твоей жопе не станет достаточно большой - достаточно большой, если я так решу. И если я решу, что она стала такой же большой, как и твой рот, тогда тебе недолго терпеть. Тебе, милое дитя, будет предоставлена почётная обязанность принимать наших лучших клиентов. Мне будет любопытно увидеть, как широко мы сможем раскрыть ту дыру, о которой ты заговорил!

На этот раз в салоне было тихо, за исключением Ричарда, который заржал и хлопнул себя по бёдрам. Но это было искусственное веселье, вызванное дешёвым скотчем, и оно предназначалось для успокоения Макинтайра.

- Заткнись! - заорал тот.
Он чувствовал, что его встреча с мальчиками выходит из-под контроля.

- Все вы... вы должны держать эти пробки в себе всё время, за исключением случаев, когда вы обслуживаете клиентов. Доктор Карлсон будет наблюдать за каждым из вас, чтобы с вами ничего не случилось. Он решит, когда их можно вынуть и вставить другие, большего размера. И еще одна вещь, раз уж мы заговорили о докторе Карлсоне. Некоторые из вас знают, что у нас иногда бывают клиенты, которые приходят к нам с болезнями, и поэтому иногда вы можете подцепить триппер или что-то вроде этого. Обязательно и как можно скорее сообщайте о любых болезнях доктору. Мы не хотим, чтобы что-то передалось нашим клиентам... конечно, это зависит от того, какой ваш орган затронут. Если есть что-то на вашем члене, но ваша дырка в жопе чиста, то вы всё равно сможете зарабатывать деньги, когда вас будут трахать. Точно так же ваша задница может оказаться в отпуске до тех пор, пока ей не станет лучше, но вы по-прежнему сможете сосать или трахать. Таким образом, при минимальном взаимодействии и некоторой осторожности мы можем вести здесь очень славный бизнес... так что не скрывайте ничего, что, по вашему мнению, может быть болезнью. Это все, что я хотел сказать. Я хочу поговорить с Сантьяго и близнецами. Остальные могут идти.

Когда остальные вышли, Макинтайр сделал знак мальчикам подойти ближе. Он заправил в сосуд новую порцию опиума и пустил трубку по кругу. Пока мальчики затягивались, Макинтайр внимательно наблюдал за ними.
- Ты... - сказал он, указывая на Майкла. - Сейчас я кое-что тебе скажу, и это будет в последний раз, когда я говорю это. В следующий раз, когда мне понадобится поговорить с тобой о твоём противодействии, я вышвырну тебя вон и на этом закончу. И ты больше никогда не увидишь своего брата. Ты понял?
Макинтайр объявил свой ультиматум с такой силой, что напугал Майкла. И Ким также испугался, до такой степени, что принялся плакать, вцепившись в брата. Макинтайр с удовлетворением проследил за их реакцией.
- Если тебя заботит он, - произнёс Макинтайр, указывая на льнувшего к брату мальчика, - то ты будешь делать то, что я говорю. Я обещаю, что любая большая проблема от вас будет означать, что вы никогда больше не увидитесь друг с другом!

Майкл обнял Кима и принялся успокаивать его, гладя по голове и что-то шепча ему. Сантьяго был тронут заботой и лаской Майкла по отношению к брату. Его тянуло к мальчику, который был ребенком только возрастом. Выражение грусти в глазах мальчика говорило о боли, страхе и плохом обращении, от которых они с братом страдали. Взглянув в эти глаза, Сантьяго почувствовал, будто смотрит в зеркало на свои собственные переживания. Он вздрогнул от мысли о собственном лице, выражающем те же эмоции, что и лицо Майкла.

- Ты, мальчик... - Макинтайр указал на Сантьяго. - Я хочу, чтобы ты присматривал за этой парочкой. Я хочу, чтобы ты стал им… э… старшим братом.
Он посмотрел на близнецов.
- А вы двое должны обращаться к нему, если вам что-нибудь понадобится, ясно?

Сантьяго заметил, как ухмыльнулся Майкл. Его взгляд подразумевал, что мальчик бесполезен для братьев.

«Забавно...», подумал Сантьяго, «ты просил о помощи, когда я был с другой стороны двери. Только тогда ты был не против моей помощи!»
- Но что мне делать? - спросил Сантьяго у Макинтайра.

 - Ты же знаешь, как мы тут управляемся. Ты здесь уже больше месяца. Просто позаботься о них. Ты старше, ты можешь проследить, что они вели себя как надо и не создавали проблем. Может быть, если ты всё сделаешь правильно, то я позволю тебе трахнуть одного из них.

Сантьяго подозревал, что Макинтайр желает, чтобы он шпионил за мальчиками и, вероятно, будет регулярно вызвать его к себе, чтобы расспросить о них.
- Я помещу мальчиков в комнату рядом с твоей. Они будут под твоей ответственностью. Будьте готовы к вечеру. Мы откроем свои двери в восемь, и у нас более чем достаточно предварительных заказов, чтобы вы все были заняты. Вы даёте мне то, что хочу я, а я даю вам то, что хотите вы.

Условие, что без сотрудничества не будет никаких наркотиков, понималось всеми. Макинтайр определил систему, согласно которой мальчик мог заработать себе выходной, обслужив определённое количество клиентов. Это означало, что мальчик может не работать в течение целого дня на следующей неделе. Макинтайр предусмотрел кухню, отвечающую самым высоким требованиям, и особые блюда были доступны тем мальчикам, кто смог бы убедить клиентов заказать им что-нибудь подороже. Бордель бесперебойно снабжался алкоголем, и тот лился рекой. Гермафродит Марипоса непрерывно пил виски - ему наливали столько, сколько ему хотелось, ради того, чтобы тот был послушным.

Сантьяго сидел на кровати, обеспокоенный предстоящим вечером и своей его ответственностью за братьев. Он попробовали поговорить с ними после того, как они ушли из салона, но Майкл встретил попытку предложения дружбы кратким ответом, что они могут позаботиться о себе сами и делали это в течение длительного времени, и что Сантьяго может заниматься своими делами.

Дверь в его комнату распахнулась, и с небольшим пакетом вошёл один из людей Макинтайра.
- Босс прислал это. Ты поделишься этим с ними... - кивнул он головой в направление комнаты близнецов.

Пакет был завернут в коричневую вощеную бумагу. Внутри были похожие на пластилин брикеты размером с большой палец Сантьяго. Это и было чанду, которого могло хватить на несколько дней. Макинтайр предоставил Сантьяго средство, при помощи которого он мог бы сблизиться с близнецами.

Мальчик приступил к подготовке вещества, с нетерпением ожидая приятной эйфории, которая сделает предстоящий вечер менее трудным. Сантьяго взял подготовленный опиум и отправился в комнату к братьям. Дверь открыл Майкл, заметивший, что находится в руке у Сантьяго. Мальчик отступил в сторону, впуская его. Подошёл Ким, глаза которого широко распахнулись при виде подарка.
- Теперь... теперь у нас есть это?

- Вот почему я здесь, - сказал Сантьяго, улыбаясь, и показав жестом Майклу принести лампу на стол. Сантьяго подержал лезвие ножа с чанду над пламенем, пока вещество не превратилось в маленький шарик обожженного опиума и передал его Майклу, который затолкал его в курительную трубку. Они трижды повторили процедуру, каждый раз пуская трубку по кругу между собой.

Сидя рядом с братьями, чьё внимание было поглощено курением, Сантьяго смог рассмотреть их поближе. Рыжеватые волосы Майкла, похожие на колючий куст, завиваясь на его голове в локоны. Его веснушчатое лицо было худощавым и трудным для понимания, он обладал курносым носом и плотно сжимал губы, которые, когда он начинал говорить, становились изящными, почти женственными своей полнотой и формой. Майкл сидел на столе, скрестив ноги, и Сантьяго мог видеть его бедра, гладкие, как шелк, и едва различимые очертания пениса и яичек в тени приоткрывшегося халата. Он понял, что мальчики достигли половой зрелости и вспомнил времена, когда его собственный член казался ему таким маленьким.

Ким стоял рядом с братом, положив руку на ногу Майкла, склонив голову и наблюдая за процессом подготовки наркотика. Лицо мальчика выглядело бледным, а его глаза запали ещё больше, чем помнилось Сантьяго. Он был уверен, что мальчик болен. Ким, на котором было только нижнее бельё, казался менее плотным и тонкокостным - более деликатной версией брата, но их лица являлись копией друг друга, так что в какой-то более ранний период их, возможно, почти не различали.

- Вы понимаете, что Макинтайр хочет, чтобы я шпионить за вами и сказать ему, если вы начнете заваривать кашу, - сказал он Майклу, когда мальчик сделал глубокую затяжку.

- Я знаю. И ты?

- Я что?

- Пойдёшь доносить?!

- Он что-то ожидает.

- Какого черта он думает, что я собираюсь что-то сделать?

- Может быть, ты поговоришь с другими мальчиками и создашь ему проблемы.

- Как, черт возьми, я могу это сделать? Все они пристрастились к этому дерьму и привязаны к этому месту также, как и мы. Единственное, чего хотят они, и хотим мы... вот этого!
Он протянул трубку своему брату.
- И этого... - Майкл встал, развязал поясок своего халата и сбросил его. После чего вытащил колышек, вставленный в задницу.

Тот был меньше, чем у Сантьяго, но все же достаточно большой, чтобы удивить его.

- Знаешь... я почти привык к этому притворному члену. Кимми... вытаскивай свой!

Майкл расстегнул пояс-корсет своего брата и, вынув колышек, улыбнулся, держа его так, чтобы все видели.
- Кимми, ради всего святого, с трудом вставил мне мой! А теперь посмотри, какого размера они вставили ему. Ну, братишка...
Майкл притянул к себе брата и ласково обнял его, продолжая демонстрировать колышек немалого размера, который только что вытащил из задницы своего брата.
- Теперь тебе больше не видать хорошего траха... по крайней мере, не от меня... пока эта штуковина не решит вырасти, - произнёс он, держась за собственный пенис и глядя на него.

Сантьяго и Ким уставились на член Майкла. Он был небольшим, но от возбуждения чуть вырос и затвердел. Они рассмеялись. Наркотик дал свой эффект, и с полузакрытыми глазами они принялись хихикать, бросаясь деревянными дилдо друг в друга. Принадлежащий Сантьяго был намного больше остальных, и Майкл взял его и поласкал.
- Когда мы были маленькими, наша мать давала нам одежду, из которой выросли наши старшие братья. Мы никогда не получали ничего нового. Всё всегда было старым и поношенным. Думаю, мы будем получать и подержанные колышки... может быть как раз твой будет моим следующим.

Все стояли обнажёнными, и оба брата с изумлением разглядывали вяло болтающийся пенис Сантьяго, огромный по сравнению с их собственными членами. Те всё ещё были розоватыми и тонкими, с едва заметным кустиком лобковых волос и маленькими мошонками. Сантьяго же находился в полном расцвете юности, и его член нёс на себе темный оттенок полного развития. Они наблюдали как выделяются вены на половом члене, который начал вставать, и его уже увлажненная головка появилась из крайней плоти. Тяжёлые яички Сантьяго висели между ног гордыми атрибутами его удали.

Ким дотронулся до пробуждающегося гиганта. Его маленькая рука попыталась обхватить пенис Сантьяго, и он обнаружил, что его пальцы не могут встретиться.
- И у меня будет такой же большой? - спросил он у Майкла, восхищённо наблюдавшего за эрекцией Сантьяго.

- Трудно себе представить, да? - произнёс Майкл, тоже взявшись рукой за член мальчика.

Не осталось и следа от первоначальной враждебности, существовавшей между близнецами и мальчиком. Сантьяго понял, что опиум выполнил свою работу. Он возбудился также, как и братья. Но Сантьяго не планировал соблазнения. Что-то подсказывало ему, что это плохая идея. Он никогда не занимался сексом с таким юным мальчиком, к тому же помнил приказание Макинтайра не трахаться друг с другом.

В комнату близнецов могли войти без предупреждения. Сантьяго хотелось добиться кое-чего ещё, и это было совсем не соблазнение. Мальчик натянул штаны и, набив еще одну трубку, жестом показал, чтобы мальчики сели. Предупредив о том, что кто-то может подслушивать у дверей, он перешёл на шепот.
- Вы знаете, что это я говорил с вами через дверь в меблированных комнатах. Я не бросить вас. Я искать, но мог найти никого, кто дал бы мне наркотики. Я хотел немного и для себя, но ничего не нашел. Макинтайр приказать всем избегать меня. До тех пор, пока я не согласился переехать сюда, он не позволял мне зарабатывать деньги и не давал мне этого. Я не хочу быть тем, кто доносит Макинтайру о вас. Вы оба мне нравитесь. Я хочу помочь. Верьте мне, когда я говорю, что я вам не враг. Вы всё ещё собираетесь убежать?

Майкл оцепенел, словно отреагировав на вопрос, заданный Макинтайром через Сантьяго. Дружелюбное мгновение назад настроение сменилось подозрительностью.

- Я знаю, о чём вы подумали, - произнёс Сантьяго. - Не отвечайте, если думаете, что я сообщу об этом Макинтайру. Я не стану... но, не отвечайте.

Ким лег спать и уже начал засыпать. Майкл снова уселся на столе, скрестив ноги, казалось, безразличный к своей наготе, и в наркотическом оцепенении пытался удержать взгляд на лице Сантьяго.

В комнате внезапно стало невыносимо жарко, а тени из углов распространились так, что несмотря на свет лампы, в помещении потемнело. Сантьяго почувствовал, как пол становится неустойчивым, и начинает колебаться под ногами. Его голова отяжелела, а руки оцепенели. Единственным его желанием было заснуть, он задавался вопросом, почему он не в собственной комнате... и лицо мальчика, сидящего на столе перед ним, стало искажаться в волнах тепла, распространяющихся по комнате. У улыбающегося лица Майкла между движущимися губами показывались зубы - мальчик говорил что-то - но он не слышал ни звука, и чувствовал, что они разделены пространством, которое стало непроницаемым.

Сантьяго вернулся в свою комнату. Дверь в неё была приоткрыта. Он едва различил чью-то фигуру, сидящую на его кровати. Подойдя ближе, он увидел, что это Макинтайр. Сантьяго споткнулся, пересекая комнату. Это Макинтайр? Он услышал голос, требующий ответов на вопросы, которые он не понимал.

Руки Макинтайра принялись играть со шнурками штанов Сантьяго, и мальчик просто вышел из них, когда они свалились на пол, позволив себе упасть на кровать и вспомнив, что оставил свой колышек в комнате близнецов... и голос стал резким и громким, когда Макинтайр рассердился, увидев отсутствие ремня и приспособления, поняв, что одно из его правил нарушено... но сердитые слова словно обтекали Сантьяго, тогда как его руки будто бы налились свинцом, а ноги совсем отделились от туловища, и он увидел обнаженного мужчину с похотью в глазах, приближающегося и встающего на колени между его задранными верх ногами, увидел свою собственную эрекцию, торчащую под необычным углом, и у него появилось намерение рассмеяться, как где-то в милях пространства между ним и Макинтайром гнев мужчины рассеялся во что-то еще и, наблюдая, словно во сне, Сантьяго увидел, как его принялись насиловать.

Облака лениво дрейфовали над далекими горами и где-то вдалеке за его спиной послышался крик орла. Сантьяго обернулся и увидел, как тот парит силуэтом против заходящего солнца; его крылья, хвост, раздуваемый восходящим потоком, голова и обтекаемое тело были направлены резко вниз. Птица пронеслась по пространству между землей и небом и, внезапно изменив направление, снова выстрелила вверх, вытянувшись как стрела, достигнув невероятной высоты, совершенно не обремененная никаким влиянием, а только собственным желанием порвать с земными границами, чтобы навсегда убежать в небеса. Сантьяго почувствовал, что воздух проносится мимо его лица по его крыльям и давит ему на грудь; что его острые глаза видят на многие мили от горизонта до горизонта долины с их подобными лентам ручьями и реками, синими зеркалами озер и навечно простирающимся вдаль океаном, блестящим и переливающимся. Как же мало усилий требовалось, чтобы изменить направление и скорость полёта - достаточно было всего лишь шевельнуть хвостом или крыльями! Со звуком стремительного ветра в ушах и ощущением солнечного тепла на лице его так наполнила прекрасная радостная свобода этого пространства, что выступили слёзы.

У него болела голова и каждый сустав его тела был словно наполнен огнем. Память о сне вызвала такую боль в сердце, что его охватила неимоверная тоска, придавившая его так, что он не мог подняться с постель. Сантьяго понимал, что его ждут в салоне, но он понятия не имел о времени.

Мысль о том, что он подает себя подобно блюду из меню, заставила его ум искать возможность сбежать из сна, но это давалось с трудом. Он понимал, что его отсутствие станет причиной для нагоняя. Но ноги не хотели слушаться. Он с усилием поднялся и ополоснул лицо в тазу, стоявшем на тумбочке рядом с кроватью. Ледяная вода вызвала озноб. Он плеснул на руки, намылил их и ополоснул. Затем повторил процедуру между ног, где все еще оставались следы засохшей спермы Макинтайра, пытаясь очистить все места, которые могут вызвать у клиентов неприязнь к его запаху. Хотя некоторым людям нравился запах спермы, большинство он отталкивал. Сантьяго была ненавистна мысль о том, что его сочтут грязным, поэтому он содержал себя в большой чистоте, в отличие от других мальчиков, которым нужно было пригрозить наказанием для того, чтобы они помылись. Он расчесал волосы, ставшими теперь длинными, потому что он больше не подстригал их, как настаивал его отец. Они роскошными локонами спускались ему на плечи, завиваясь и ниспадая волнами. Он почистил зубы и пожевал маленькую гвоздику. С нижнего этажа донёсся звук пианино. Вечер начался.

Сантьяго вошел в салон, обнаружив, что не опоздал, а пришёл одним из первых. Там были только Ричард и немой. Вскоре к ним присоединились ещё несколько мальчиков, за которыми последовали близнецы, которых привели люди Макинтайра. Оба выглядели так, словно для того, чтобы их доставить сюда пришлось применять силу.

По всему салону были расставлены цветы. Лампы освещали только центр зала, погружая в тень пространство вдоль стен и по углам, где обособленно скрывались кушетки и диваны. Макинтайр стоял у бара с бокалом шампанского в руке.
- Шагайте сюда, мальчики, выпейте. Скоро прибудут наши клиенты, и я хочу, чтобы вы были готовы, пылали светом, излучающим вашу юность. И, ради Бога, помните, что вы не шлюхи! Вы - маленькие невинные мальчики, не сознающие, что за вами охотятся мужчины, застенчивые и соблазняющие вашими красивыми глазами и задницами, которые держите достаточно близко, чтобы они могли увидеть их, но не слишком близко, чтобы они не смогли прикоснуться к ним слишком рано. Мы должны заставить их жаждать вас! Вы должны дать им достаточно обещаний, не выдавая излишней осведомлённости. Ведите себя невинно до тех пор, пока они не начнут заниматься с вами любовью. А тогда хорошо делайте то, чему вы научились! Помните о том, что вы узнали за последние несколько дней. Помните!

Они выпили, некоторые в ожидании нового приключения, другие, уже знающие, что их ждёт. Все мальчики были голыми и держали в руках полотенца, которые должны были менять после каждого свидания с клиентом. Таким манером учитывалась деятельность мальчиков, записываемая на его имя.

- Поднимай занавес, Чжу!

Макинтайр сделал знак китайцу, который потянул за веревку, раздвинувшую красный бархатный занавес на помосте. Помост освещался рядом свечей, распологавшихся вдоль его края. На помосте в ряд стояло десять стульев. Помост был небольшим, в три фута высотой, стулья располагались не дальше двух футов друг от друга. Каждый стул имел деревянный колышек, встроенный в сиденье с меркой, торчащей снизу. Каждому мальчику предназначался стул с соответствующим ему размером колышка.

- Вот они, мальчики! Ищите стул... ищите номер, которому соответствует ваш колышек. Смажьте его и присаживайтесь. О... Я почти забыл.
Макинтайр щелкнул пальцами, и китаец принес несколько кальянов.
- Прежде чем мы займёмся делами, давайте немного выпьем. За наш успех!

 

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Энтони Болену было сорок пять. Он был успешным женатым человеком, любившим мальчиков.

В двадцать лет Энтони переехал в Калифорнию с северного побережья, где его отец владел и управлял факторией, занимавшейся обменом товаров на меха и китовое масло. Большинство сделок происходило с русскими судами.

Энтони Болен провел три года в качестве юнги на судне, ходящем в дальние края. Его отец уловил в глазах сына страсть к путешествиям и позволил ему уйти в плавание с капитаном, с которым вёл дела. Этот капитан быстро почуял одиночество мальчика и двойственность его сексуальной природы, став мальчику одновременно и отцом, и любовником. В восемнадцать лет Энтони вернулся домой, чтобы после смерти отца встать во главе дела.

Вскоре после своего возвращения Энтони познакомился со своей будущей женой, русской девушкой небольшой красоты, но большой стати, предназначавшейся для трудностей диких территорий Севера. Вскоре после своей женитьбы он, невзлюбив холодную и сырую погоду того края, решил искать более тёплый климат. Продав всё, что мог, и отказавшись от остального, он с женой и новорожденным сыном отбыл на корабле в южном направлении. Когда они бросили якорь в бухте рядом с маленьким городком, то Энтони, узнав о происходящем там, увидел свои возможности через призму растущих потребностей этих территорий. Он зарекомендовал себя крупным поставщиком товаров домашнего обихода и тканей. Затем он расширил дело, занявшись поставкой пиломатериалов для быстрорастущего города, заметив их дефицит в близлежащих окрестностях. Затем от открыл в восточных предгорьях две лесопилки. Ещё через два года Болен стал одним из самых богатых людей в Сан-Франциско. В Болен Билдинг, в большом деревянном строении, возведённом рядом с набережной на Вашингтон-стрит, находились магазин, склад и небольшая гостиница для моряков.

Энтони любил свою жену. Он любил своих детей. Он влюблялся в мальчиков, с которыми спал. Он часто снимал их на улицах или на набережной, но этот источник был ему совсем не по душе.

Затем, когда это стало возможным, он начал пользоваться услугами, предоставляемыми Белль Пендергаст и Самюэлем Макинтайром. Он предпринимал особую заботу о собственной маскировке, когда пользовался мальчиками с улицы, но мальчики Макинтайра и Белль, а также его деньги и влияние гарантировали ему полную конфиденциальность. Он хорошо платил и был с мальчиками добр и уважителен. Энтони Болен всем нравился.

Энтони влюбился, когда встретил Винсента. Он обнаружил, что мальчик необычайно привлекателен, смышлён и весел. Они стали близки и между ними сложилось что-то вроде дружбы. Винсент был из мальчиков Макинтайра. Макинтайр же был не тем человеком, кто поощряет подобные особые отношения, поэтому Энтони начал видеться с Винсентом без уведомления владельца борделя и при каждой встрече откладывал определённую сумму денег.
Затем он повстречал Сантьяго.

С той первой ночи, когда он увидел небольшое тело мальчика, его удлинённое, угловатое лицо с угольно-черными глазами, в которых мелькала латинская страсть, он стал одержим образами Сантьяго. Не проходило минуты, солнце не садилось без того, чтобы мысли Энтони не обращались к пареньку. И представляя его себе, он переполнялся страстью - тут был и любовный пыл, и страх, который так долго удерживал его от общения с этим мальчиком.

Энтони решил поприсутствовать на открытии нового заведения Макинтайра. Мысли о колышковом доме вызывали у него любопытство и желание. Своё будущее отсутствие дома он оправдал участием в совещании с несколькими капитанами судов ради переговоров о грузе. Его жена приняла это с подозрением, но, как обычно, кивнула и не стала задавать вопросов.

Стоя перед небольшим помостом, после того как раздвинулся занавес, открывший ряд обнаженных мальчиков, сидящих на своих стульях с колышками, Энтони Болен был шокирован, увидев среди них мальчика, захватившего его сердце некоторое время назад. Лицо Сантьяго было задумчивым, глаза мерцали, его член был частично возбужден из-за происходящего, выделяясь среди прочих.

Энтони сразу понял, что снимет мальчика по любой предложенной цене. Он стоял, загипнотизировано разглядывая стройное тело Сантьяго, его грациозные бока, полу вставший пенис и шелковистую грудь с затвердевшими сосками. Дыхание Энтони сбилось, и без прикосновений у него случился оргазм. Он не мог отвести глаз от Сантьяго, от глаз этого мальчика... проникновенно сексуальных, проникающих в душу человека, который не мог отвести свой взгляд, понимая, что мальчик видит его тайную уязвимость.

Сантьяго же, заметив Энтони Болена, кивнул в знак молчаливого согласия. Болен сразу же подошел к Макинтайру и купил Сантьяго на два часа по цене сто долларов за час. Это было самой большой суммой, которую он когда-либо платил за то, чтобы провести время с мальчиком! Макинтайр заметил волнение Болена и воспользовался им, решив требовать подобную цену за Сантьяго у всех, кто пожелает его. Ведь паренёк был самым красивым и самым физическим одарённым из его мальчиков, к тому же самым разносторонним.

С бутылкой вина они поднялись в комнату Сантьяго. Сантьяго был рад, что именно Болен снял его. Он часто вспоминал о своем золотом самородке и мужчине, который хранил его, сомневаясь, что когда-либо снова увидится с этим человеком, чтобы вернуть своё золото. В отсутствие Винсента у Сантьяго не было никакой возможности связаться с Боленом. Теперь он почувствовал облегчение; ему стало комфортно в присутствии этого мужчины, когда он вспомнил, что говорил Винсент о мягкости и доброте этого человека.

- Боже, Сантьяго, я был так рад увидеть тебя здесь. Знаешь, мальчик, когда я увидел тебя на помосте, у меня случился оргазм. Я все еще мокрый из-за тебя. Но тебе не обязательно сидеть голым, хотя мне нравится видеть тебя именно таким. Пожалуйста, накинь какую-нибудь одежду, если тебе так будет удобнее. Я могу подождать.

- Ты действительно не будешь против?

- Пожалуйста... я хочу, чтобы тебе было удобно.

- Gracias... но это я должен беспокоиться о твоём удобстве, сеньор. Спасибо, что подумал обо мне.

- Итак, мой мальчик, мы снова встретились!

Сантьяго приложил палец к губам, показывая, что нужно быть осмотрительным.
- Я никогда не знаю, кто может оказаться у двери, - прошептал он. - Будь осторожен, когда говорить!

Болен, понизив голос, продолжил разговор.
- Я просто хочу ещё раз заверить тебя, что определенная вещь по-прежнему находится в моих руках и будет оставаться в безопасности у меня до тех пор, пока ты не решишь, что с ней делать.

- Я могу оставить его у тебя, да?

Болен кивнул.

- Как мне связаться с тобой, если мне нужно?

Мужчина достал из кармана листочек бумаги и принялся рисовать карту.
- Это улицы за пределами этого здания. Если ты будешь следовать этому маршруту, то придешь на угол Кирни и Вашингтон-стрит, затем пойдёшь по Кирни к набережной. Там слева ты увидишь большой кирпичный склад. Там всегда кто-то есть, днём или ночью, даже когда я там не присутствую. Таким образом ты всегда сможешь связаться со мной.

Сантьяго изучил карту и разорвал листок на клочки.
- Надеюсь, что увижу тебя не очень долго. Но есть кое-что, что мне нужно сделать.

Болен посмотрел на Сантьяго и склонился к нему.
- Тебе нравится заниматься этим, да?

- Нравится.

- Это из-за наркотиков, которые он тебе дает?

- Они помогать!

- Но есть что-то еще?

- Да, гораздо больше. Я не хочу говорить об этом здесь. У меня есть причины, и одна из них...
Сантьяго приблизился к Болену и, сев ему на колени, обнял его за шею.
Выпуклость под тонкими штанами Сантьяго натянула ткань и стала увеличиваться. Мальчик вытер пот на лбу Болена и улыбнулся, его сверкающие зубы раздвинулись, и, высунув язык, Сантьяго коснулся им ушей мужчины, его шеи и рта.

Два часа пролетели незаметно. Энтони Болен не жалел о потраченных деньгах, он получил больше, чем ожидал. Пытаясь учитывать все возможности, Сантьяго раздумывал над тем, как он сможет использовать Болена в своих интересах. Он с пылом и задором занимался любовью с Энтони, оставив мужчину обессиленным и с улыбкой на лице; выпив вина, налитого Сантьяго, мужчина заявил, что мальчик добился успеха.
- Ты заставляешь меня желать возвращения сюда, Сантьяго!

- Но я хочу, чтобы ты вернулся! Ты по-прежнему видишь Винсента?

- Да, ты и он были дружны, не так ли?

- Да, я так думаю. Я скучаю по нему, даже если он и был среди тех, кто когда-то бил меня и грабил. Он защитил меня...
Сантьяго замолк из страха оказаться подслушанным.

Болен понял это.
Сантьяго сел на кровать, скрестив ноги, и посмотрел в глаза Болену.
- Тебе он очень нравится?

- Да... очень. Во многих отношениях он хороший мальчик.

- А я тебе нравлюсь?

- Да, ты мне очень нравишься!

- Больше, чем Винсент?

- К чему это? Разве это имеет значение, если это так?

Сантьяго пожал плечами, допив остатки вина.

- Я хочу тебе понравиться.

- Но ты мне и так нравишься!

- Когда ты вернешься?

- Как только смогу снова уйти из дома.

- Ты скоро увидишь Винсента?

Болен заметил ревность Сантьяго. Но должен был признать, что Винсент не может сравниться с Сантьяго ни обликом, ни любовным пылом.
- Я увижу его через два дня. Ему что-нибудь передать?

- Да, скажи, что я скучаю по нему. Жаль, что мы больше не живем вместе.

- Он тоже часто говорит о тебе.

- Что говорит?

- Он говорит, что ты ему тоже очень нравишься. Но я думаю, что это немного глубже, чем он готов признать.

- О чем ты?

- Я думаю, что его забота о тебе вышла за рамки дружбы. Я думаю, что он влюбился в тебя.
Болен заметил удивление мальчика.
- Да, он почти сказал мне об этом. Ты не понял этого, не так ли?

- Что он сказал?

Их время подходило к концу, и Болен начал одеваться. Он достал сложенную банкноту и, вложив её в руку Сантьяго, приложил палец к губам и продолжил шепотом:
- Винсент был счастлив, когда перешел к Белль, потому что ему не нравилось работать для Макинтайра. Ещё он сказал, что есть другая причина, по которой он был рад уйти - ему не нравилось связываться с кем-либо, а это случалось. Поначалу я был достаточно глуп, думая, что он имеет в виду меня, но затем он заговорил о тебе, и манера, в которой он говорил, показала, что ты его очень волнуешь. Видишь ли, Винсент не хочет ни в ком нуждаться. Я знаю, что иногда он обижается на меня, потому что чувствует зависимость от меня.

- Я не понимаю, почему Винсент чувствует так.
Сантьяго был поражен откровениями Болена.

- Я знаю, - Болен подошел к двери. - Он редко делится своими чувствами.

Болен взял Сантьяго за руку.
- Спасибо, - сказал он, целуя мальчика в лоб. - Я хочу вернуться, чтобы увидеть тебя снова. Иногда Макинтайр нервничает, когда клиент проявляет слишком большой интерес к одному мальчику, и он делает этого мальчика недоступным. Но в этом случае, думаю, нужная сумма убедит его стать более сговорчивым. Тем не менее, мы не должны проявлять слишком большой энтузиазм перед остальными.

Болен уже открывал дверь, когда появился один из людей Макинтайра.
- Босс хочет видеть тебя у себя, - он указал пальцем на Сантьяго.

Когда он ушел, Болен поцеловал мальчика еще раз.
- Заботься о себе, мои маленький друг. Я передам твой привет Винсенту.

Сантьяго вставил колышек и отправился к Макинтайру. Пройдя через салон, оп поискал глазами близнецов, но их не было видно. Несколько групп мужчин и мальчиков, сидящих поодиночке или вместе, казалось, услаждали себя игрой в карты и кости.
Шампанское текло рекой, все прикладывались к кальянам с опиумом.

Макинтайр сидел в своем кабинете на диване с обнаженным(ой) Марипосой у своих ног. Комнату наполнял тяжелый сладковатый запах дурмана.
Немой, полуоткрыв глаза, пьяно опирался на ноги Макинтайра.
- А... входи, мой мальчик... входи. Затянись!
Макинтайр протянул ему длинную трубку для курения опиума.

- Ты хотел меня?

- Садись, - приказал мужчина. -Затянись, а потом мы поговорим.

Сантьяго затянулся, наполнив свои легкие дымом и ожидая появления наркотического эффекта. Он уселся на стул напротив Макинтайра, босыми ногами ощущая роскошный ворс ковра. В комнате было жарко и темно, светила только одна небольшая лампа.

- Отлично, похоже, что ты стал один из наших фаворитов. За сегодняшний вечер трое мужчин попросили твоих услуг. Наш мистер Болен предложил больше всего денег, поэтому мы продали тебя ему. Тебе он понравился, не так ли?

- Si... он хороший человек. Он добрый человек... мне понравилось быть с ним.

- Отлично... отлично. Итак, тебе понравилось быть с ним. Возможно, он вернется, чтобы увидеться с тобой, а? Мы сможем получить от него очень хорошую цену. Наш мистер Болен полностью пленён тобой. Убедитесь, что ты делаешь всё необходимое, чтобы заинтересовать его! Теперь... я хочу, чтобы ты был хорошим мальчиком и подмылся. Есть еще один джентльмен, который хочет провести с тобой время. Ты не выглядишь слишком усталым, а джентльмен, который хочет тебя, заинтересован в том, чтобы ты применил к нему это...
Макинтайр схватил пенис Сантьяго, угадываемый под тонкими кисейными штанами.
- На этот раз ты должен предложить не свою задницу. Трахни его хорошенько. Я знаю этого человека, он потребует, чтобы к нему относились как можно грубее.

Сантьяго выглядел озабоченным.
- Но я не уверен, что у меня осталось много, - он указал на выпуклость в своей промежности. - Может не получиться, потому что я уже дважды кончил с мистером Боленом.

- Ты сделаешь все возможное, чтобы это случилось, мальчик. Делай все что нужно, напрягись, чтобы заставить его что-то почувствовать. Подделай свой оргазм, если хочешь, но трахай его до тех пор, пока он не закричит.

Сантьяго обслужил еще троих мужчин, прежде чем ему разрешили вернуться в свою комнату для сна. Шум в салоне и других комнатах затих под утро. Ощущения Сантьяго настолько притупились, что он провалился в сон без каких-либо сновидений.

 

Прошла неделя. Сантьяго каждый день принимал от двух до трех человек. Некоторые возвращались в течение недели, очарованные аурой невинности мальчика и отсутствием у него тяжёлого характера, обычно имевшегося у мальчиков-проституток. За эту неделю Сантьяго сблизился с близнецами, они начали заходить в его комнату ради общения. Макинтайр был осведомлён об интересе мальчиков, и распорядился, чтобы их обеспечивали опиумом согласно их потребностям.

Однажды под утро Сантьяго разбудил настойчивый стук в его дверь. Открыв её, он обнаружил слабеющего Кима, жмущегося к стене со слезами на глазах и с лицом, наполненным страхом и страданием.
- Что такое? Что случилось?
Сантьяго затащил потрясенного мальчика в свою комнату. Ребенку не удавалось прекратить дрожь, и его рыдания усилились, мешая ему говорить. Ким рухнул к ногам Сантьяго, его плечи затряслись от отчаянного плача. Сантьяго опустился на колени, обнял мальчика за плечи и потряс его.

- Я не смогу тебе помочь, если не буду знать, что случилось. Ради Бога, успокойся и скажи мне, что произошло!

Ким поднял голову и уставился на Сантьяго. Он пытался, но не мог вымолвить ни слова. Сантьяго поднялся и потянул мальчика за собой.
- Это Майкл?

Ким кивнул, вытянув руку в сторону их комнаты. Сантьяго рванул в соседнюю каморку и обнаружил её тёмной. Света из коридора не хватало, чтобы там можно было что-нибудь разглядеть. Он вернулся в свою комнату за лампой. Ким, скрестив ноги, сидел на кровати, постанывая во время плача.

- Накинь что-нибудь... - приказал Сантьяго, только теперь осознав, что мальчик совершенно гол, - и оставайся здесь.
С лампой в руке он вошел в комнату близнецов и обнаружил пустую кровать и Майкла, лежащего на полу рядом с ней. Сантьяго подбежал к нему, но, только коснувшись плеча мальчика, понял, что тот мёртв. Тело было холодным и лежало в луже нечистот. Он приблизил лампу. Лицо Майкла было перекошено судорогой, его рот покрывала плёнка засохшей рвоты и слюны, глаза были открыты. Сантьяго внезапно почувствовал отвращение при виде искажённого лица и распахнутых глаз Майкла. Он стянул с кровати простынь и накрыл ей маленькое и хрупкое тело, после чего вернулся в свою комнату.
- Знаешь... твой брат умер.

- Знаю.
Ответ был признанием ужасной правды.

- Что случилось?

Ким попытался собраться и заговорить. Трудно было остановить слезы. Сантьяго воздержался от дальнейших расспросов и сел на кровать рядом с мальчиком, крепко обнял его, чувствуя, как сильные рыдания сотрясают мальчика, подавленного горем. Плач никак не мог остановиться, и Сантьяго начал потихоньку раскачивать мальчика в своих объятиях, пока рыдания не утихли до глубоких вздохов истощения.
- А теперь скажи мне, - настаивал Сантьяго, - ты знаешь, что случилось?

- Нет, - ответил мальчик сквозь хлюпанье соплей, вытекающих из носа, и слёз, текущих из глаз.

Сантьяго приподнял угол простыни и приказал мальчику вытереть лицо и нос.

- Я вернулся в комнату только несколько минут назад. Я нашел его на полу. Он больше не будет со мной разговаривать... он никогда больше не заговорит со мной!

- Тебя с ним не было?

- Нет. Человек, который купил меня, снял меня на всю ночь. Мы были в другой комнате.

- То есть вы были не с одним человеком?

- Да, раньше мы были с этим человеком вместе. Потом Макинтайр сказал, что меня хочет другой человек, поэтому я пошел к нему.

- Никто еще об этом не знает?

- Я не знаю.

- Нам нужно сказать кому-нибудь. Оставайся здесь. Я иду к Макинтайру.

Ким снова заплакал.
- Я хочу к брату!..

- Оставайся здесь, пока я не вернусь, я обязательно приду.

Сантьяго покинул Кима, по-прежнему раскачивающегося и рыдающего. Он побежал по коридору в направлении салона, расположенного этажом ниже. Стулья и столы были сдвинуты в кучу, а старый китаец занимался уборкой.
- Чжу... где Макинтайр? Я должен найти его... кого угодно... быстро!

Казалось, китаец оторопел, столкнувшись с непредвидимым случаем.
- Нет Макинтайр здесь... босс ушел.

- Кто здесь? Один из близнецов умер. Найди кого-нибудь!

Мужчина поднял руки к своей голове и с воплем выбежал из салона.

Сантьяго ходил взад-вперёд, пока Чжу не вернулся с одним из людей Макинтайра.

- Этот сумасшедший старик говорит, что кто-то умер? Ты знаешь, о чём он говорит?

- Да. Идём. Один из близнецов, Майкл... он умер в своей комнате.

Сантьяго следовал за двумя мужчинами, которые поднялись по лестнице и остановились у двери каморки близнецов. Сантьяго заглянул из-за спин мужчин в тускло освещённую комнату. Ким сидел на полу, обняв своего брата и раскачивая его. Его слезы капали на лицо умершего, и казалось, что плачут оба мальчика. Ким так вцепился в тело брата, что потребовалась сила двух мужчин, чтобы растащить их.

 

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

Июньским воскресным днём тело Майкла Симмонса было зашито в тряпочный мешок и выброшено в море. Ким и Сантьяго были изолированы от других мальчиков, и предупреждены о возможных последствиях болтовни. Макинтайр с угрозой намекнул, что их ожидает, если о смерти мальчика узнают. Если подобное дело выплывет наружу, то всех их ждёт тюрьма или отправка в столь жуткие места, откуда они уже не вернутся.

Когда Ким, набравшись мужества, спросил, от чего умер его брат, Макинтайр приписал это передозировке наркотиков. Он во всём винил жадность Майкла, предположив, что тот либо выпросил наркотики у другого мальчика, либо, скорее всего, украл их. Макинтайр тут же спросил у Сантьяго, сколько из того, что он получил, осталось.

Сантьяго поглядел под кучей одежды, где прятал свой запас наркотиков и обнаружил, что весь оставшийся опиум у него исчез. Кроме опиума там хранилась некоторая сумма денег и небольшие подарки, оставленные клиентами, такими как Болен. Все это отсутствовало. Сантьяго рассудил, что если Майкл заходил в его комнату, чтобы украсть, то всё украденное должно находиться где-то в комнате близнецов. После того, как Макинтайр оставил их в покое, Ким помог Сантьяго в поисках, но они ничего не нашли. Кроме того, Ким проговорился Сантьяго, что маленькой камеи, принадлежавшей их матери, нет в их тайнике. Это вызвало подозрение, что комната мальчиков была обыскана вместе с каморкой Сантьяго и поставило под сомнение достоверность рассказанной Макинтайром истории. Может он и стоит за всем этим делом?

Макинтайр сказал Киму, что его брата похоронили на кладбище в нескольких милях от города. Возможно, вскоре, если он не будет доставлять проблем, то его отвезут на могилу, и их комната была избавлена от всех вещей, которые могли указывать на существование умершего мальчика. В действительности же смерть близнеца была непосредственным образом связана с экстремальными сексуальными желаниями клиента, который был у мальчика последним, в сочетании с неумеренным приемом опиума. Доктор попросил о возможности взглянуть на тело Майкла и обнаружил, что главной причиной смерти оказалось внутреннее кровотечение в результате разрыва кишечника из-за введения большого предмета... возможно, кулака.

Кое-кто из сообщников Макинтайра предложил ликвидировать второго близнеца. Они утверждали, что его зависимость от мертвого мальчика, вероятно, сможет привести к дополнительным неприятностям. Но доктор, осматривающий Майкла, отказался участвовать в каких-либо дальнейших злодеяниях и пригрозил раскрыть все дело, если Киму нанесут вред. Макинтайр обнаружил, что у доктора имеется чувство приличия - тот начал возмущаться мерзкими делами, не смотря на собственную двуличность, ведь именно он обследовал всех мальчиков на предмет болезней и пользовал их согласно своим желаниям. На данный момент Макинтайр решил согласиться с требованиями доктора, задумав устранить этого человека, заменив его кем-то более сговорчивым.

Сантьяго Кали был глубоко тронут печалью Кима. С того момента, как его брата вырвали из его рук, Ким прекратил говорить. Сердце Сантьяго было полно сочувствия к мальчику, он понимал его одиночество и отчаяние из-за потери друга и брата. Он навещал мальчика в его комнате, или приглашал его к себе. Он принуждал мальчика ходить с ним на обеды и ужины, когда Ким перестал есть. Мальчик ни с кем не разговаривал. Он смотрел отсутствующим взглядом, слоняясь по заведению без какой-либо цели и намерения. Он продолжал работать даже в таком состоянии и обслуживал каждого, кого посылал к нему Макинтайр, но не произносил при этом ни слова. Но, тем не менее, продолжал приходил к Сантьяго или Макинтайру за ежедневной дозой опиума. Он похудел и осунулся. Макинтайр решил не давать наркотики мальчику до тех пор, пока он снова не начнёт есть, потому что клиенты начали жаловаться, что секс с мальчиком похож на еблю с трупом.

Однажды утром Сантьяго ворвался к Киму, схватил его за руку и затащил в свою комнату, после чего запер дверь:
- Ты пытаешься убить себя?

Ким молчал, его глаза потемнели и запали, его лицо потеряло свой детский взгляд. Оно стало походить на лицо пожилого человека, страдающего всю жизнь. Сантьяго увидел выпирающие ребра и тонкость рук и ног. Румянец, некогда бывший у мальчика, пропал. Когда-то блестящие волосы стали сухими и матовыми.

- Если это то, что ты пытаешься сделать, то ты играешь на руку Макинтайра. Он хочет, чтобы ты сам исчез с его пути! Таким образом, никто не сможет сообщить о смерти твоего брата.

Мальчик с интересом поднял глаза.

- Я подслушал, о чём говорят. Всем известно, что Майкл умер совсем не от того, что делал с собой. Как думаешь, почему забрали все его вещи? Единственное, что нельзя выбросить и что связано с Майклом - это ты! Кое-кто даже удивляется, что ты все еще здесь. Все ожидали, что ты внезапно исчезнешь. Но ты всё ещё тут! Разве для Макинтайра не будет удобно, если ты заболеешь и умрёшь? Он избавится от вас обоих, и больше никаких вопросов. Но, говорят, что доктор предупредил его, чтобы он не причинял тебе вреда. А ты как ведёшь себя? Разве ты не хочешь узнать, что случилось с Майклом?

Ким сел и не сводил глаз от лица Сантьяго, пока тот говорил.

- Я собираюсь кое-что рассказать тебе. Это должно остаться тайной. Я говорю тебе это, потому что подобное нельзя оставлять, не отомстив. Я приехал в эту страну с отцом. Мы приехали, чтобы найти золото.
- Мы присоединились к каравану, отправлявшемуся в горы. Мы были близки к тому, чтобы найти золото, но трое мужчин убили моего отца. Они застрелили его. В течение трех дней они использовали меня, как женщину. Я ждал, пока наступит подходящее время, и перерезал горло тому, кто трахал меня. Он бился, лёжа подо мной, и мне нравилось, что его кровь текла по моему лицу, я знал, что этот человек умрёт, когда она вытечет из него. Наконец я оттолкнул его, когда её у него совсем не осталось. Я выстрелил в головы двух других мужчинам. Затем я отправился обратно в город, где был человек, который отправил этих людей за нами. Его я тоже убил.

Ким слушал. Мальчик заметил, как взгляд Сантьяго из тёплого и нежного, знакомого ему взгляда, взгляда, которому он доверял, превращается во взгляд, полный жажды мести. Он увидел, как кроткий взгляд Сантьяго преображается во взгляд, полный ненависти и страсти - всё это оказалось внове для мальчика. Это выглядело обещанием поддержки.

- Ты хочешь сидеть и жалеть себя? Помнишь, как Майкл всегда кидался на тех, кто угрожал тебе? Помнишь, как он задирал других мальчиков, когда вы впервые приехали сюда? Помнишь, как он возражал Макинтайру? Как думаешь, он поступил бы, если бы умер ты? Думаешь, он бы прекратил разговаривать и отказался бы есть? Разве не стал он боролся и сопротивлялся, пытаясь отомстить за тебя?

Ким сжал руки. Дёрнул головой. Пустой взгляд, отсутствующее выражение, опустившиеся плечи и тоска сменились чем-то, говорившем о появившейся решимости.

- Ну...?
Сантьяго надеялся, что мальчик ответит.

- Я ненавижу их... я их всех ненавижу! Я ненавижу Макинтайра. Я ненавижу своего отца за то, что он бросил нас, когда умерла моя мать. Я ненавижу тех мужчин, которые лапали меня своими руками. Я ненавижу всё здесь. И тебя я ненавижу, потому что тебе здесь нравится!

- Почему ты считаешь, что мне это нравится?
Сантьяго был доволен, что наконец-таки смог вызвать ответную реакцию.

- А разве нет... нет? Я же вижу. Я вижу, как ты смотришь, когда нас зовут в салон, чтобы мы сели на эти чёртовы стулья. Тебе нравится это! Тебе нравится, когда все эти люди смотрят на тебя. Ты не можешь сказать мне, что ты не в восторге от этого, потому что я видел, как у тебя сразу же встаёт. Майкл говорил об этом. Он сказал, что ты родился, чтобы заниматься этим.

Слова оказались подобны пощёчине, и Сантьяго замолчал. Так вот как мальчики думают о нём! Ему не приходило в голову, что у них может сложиться такое мнение. Это правда? Он не мог отрицать, что его внимание сразу же обратилось к улицам, с того момента, как он увидел там мальчиков, и понял, чем они занимаются. Затем последовало заявление капитана о том, что у Сантьяго между ног находится золотая жила. Он не мог вспомнить момента, когда у него не было бы желания потрахаться. И ещё эти фантазии о том, что его ищут, преследуют и похищают. Он видел взгляды других мужчин и мальчиков, вызывающие его ответный интерес.
- Что из этого? Как это связано с тобой? Да, не стану врать, хотя мне и не нравится это место, мне нравится то, чем я занимаюсь. Я буду делать все, что нужно, чтобы выжить. У меня никого нет! И я сделаю все, чтобы у меня была крыша над головой и полный живот. Ты бы лучше посмотрел на себя и сделал хоть что-то, чтобы улучшить своё положение, чем осуждать то, что делают другие!

Гнев Кима дал ему новый взгляд на его жизнь, и вернул ему некоторые краски.

- Ты хочешь сказать, что мне должно понравиться заниматься этим и ничего не говорить о моем брате? Как я могу согласиться делать то, что я так ненавижу? Несмотря на все вопли и жалобы Майкла, что все его неприятности из-за того, что его продали и он оказался здесь, он был скорее похож на тебя, чем на меня. Ему нравилось то, что он занимался в постели. Когда мы были вместе с одним клиентом, я видел, как он возбуждается и радуется, он словно становился кем-то другим... кого я не знал. Я ненавидел заниматься этим, а ему это нравилось! Я не думаю, что он даже сознавал это.

- Почему ты не сказал ему об этом?

- Не знаю. Я видел, что он ждёт, что я буду делать то, что и он. Я знал, что он расстроится, если я скажу ему, что мне это не нравится.

- Что ты теперь сделаешь?

 - А что мне делать?

Сантьяго наконец-то понял, что обязанностью Майкла по отношению к Киму было говорить брату, что делать. Ким, казалось, потерялся без брата. Он действительно не знал, как ему поступить.

- Ты голодал и заставлял себя болеть. Это то, чего ты хочешь?

- Нет!

- Что тебе нужно?

- Убраться отсюда. Я хочу вернуться домой и найти отца.

- Разве он не бросил тебя?

- У него не было выбора. Когда мать умерла, ему пришлось вернуться на работу в шахты, и он не мог привести с собой детей. Он нашел женщину в Сиднее, которая была готова взять нас. Когда перестали приходить деньги от моего отца, она продала нас человеку, который предложил снять нас с её шеи. Вот тогда все и началось. Мы пробыли у того мужчины несколько месяцев; он начал заигрывать с нами, сначала с Майклом. Затем со мной, и я понял, что Майкл не возражает. Я ничего не стал говорить. Когда он устал от нас, то продал нас капитану корабля, торгующими мальчиками. Миссис Белль купила нас, потому что ей стало жалко, когда она услышала, что нас продают женщине из Нового Орлеана, у которой было такое же место, только намного хуже.

- Послушай... - Сантьяго взял мальчика за руку и повел к кровати, заставив его сесть там. - Может быть, тебе было бы лучше, чем ты думаешь, если бы ты не задержался в Сан-Франциско.

- И мой брат был бы жив!

Слова Кима были горькими, но Сантьяго своим прикосновением попытался облегчить печаль мальчика.
- Можешь ты принять плохую замену?

- Что?

- Ты согласен принять меня в качестве замены брату?

- Почему ты спрашиваешь об этом?

- Потому что я тоже потерял брата. Потому что у меня никого не осталось. Потому что мы одинаковом положении, и потому что это звучит совсем неплохо.

- Что мы будем делать... я имею в виду, что будем делать, если я скажу «да»? Что изменится?

- Если бы у меня появился младший брат, то я был стал заставлять его есть и мыться каждый день. Я был бы рядом, чтобы помогать ему, когда у него возникнут трудности, и я обратился бы к нему, если бы трудности появились у меня. Я попытался бы помочь ему найти способ вернуться к отцу, если это то, чего он хочет.

Сантьяго увидел интерес мальчика - в его глазах появилось удивление, приправленное изрядной долей скептицизма.
- Ким, ты нужен мне, я нужен тебе. Мы можем помочь друг другу. Но ты не сможешь мне помочь, если будешь голодать или продолжишь курить столько опиума. Интересно, ты чувствуешь то же самое?

За длинной паузой последовала волна эмоций, охвативших лицо мальчика. Сантьяго видел внутреннюю борьбу, печальные воспоминания, боль предыдущего разочарования – мальчик пытался принять решение. Сантьяго обнял Кима и прижал к себе.
- Чтобы ты не решил, - произнёс он. - Я по-прежнему останусь твоим другом.

- Но мне хотелось бы обрести брата!
Ким посмотрел в глаза Сантьяго, его собственные были полны слез. Уткнувшись лицом в плечо Сантьяго, мальчик заплакал.
- Пошло всё к чёрту! Почему всё должно быть так?

- Ким, всё так, но это не значит, что всё должно оставаться таким! Откуда ты знаешь, что ничего не изменится? Может быть, если ты будешь выглядеть получше, кто-то увидит тебя и станет тобой интересоваться, и, возможно, это сможет оказаться для тебя способом уйти отсюда. Может, что-нибудь...

- Ты так думаешь?

- Я думаю, что все возможно! Если бы кто-нибудь сказал мне год назад, что я буду работать в таком месте, я бы никогда в это не поверил. Но посмотри на меня сейчас!

Мальчик выглядел задумавшимся.
- Мне жаль, что я не такой симпатичный, как ты.

Сантьяго рассмеялся.

- Симпатичный - это не то, что ты говоришь мальчику, если только он не такой, как Марипоса. Но ты красивый! Не сейчас, конечно, из-за того, что ты позволил себе дойти до такого. Но ты будешь очень красивым, когда на тебе будет больше мяса.

- Ты так думаешь?

- Да, маленький брат, я так думаю.

Ким положил голову на грудь Сантьяго.
- Спасибо, Сантьяго, я попробую.

Они обнялись, лёжа на кровати, и вскоре погрузились в сон - сон, умиротворённый комфортом взаимных объятий.

 

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

Самуэль Макинтайр заметил замечательное выздоровление австралийского мальчика, понимая, что обязан этим Сантьяго Кали. Почему-то Сантьяго поверил Макинтайру на слово и взял на себя ответственность за Кима. Мальчик не только снова заговорил, но и начал поправляться. Однако его угрюмость не исчезла. Стало очевидно, что мальчик не испытывает никакого удовольствия от того, чем занимается. Ведь он ненавидел это занятие. Это выяснилось после смерти брата, и удивило Макинтайра, потому что он слышал от клиентов, что мальчик был довольно искусным в сексе.

В последующие недели повседневная деятельность колышкового дома стала рутинной. Ребята просыпались около полудня, затем обедали в общей столовой. После чего начинался рабочий день. С этого времени каждому из мальчиков, призванных обслуживать постоянных клиентов, было приказано сидеть на своих стульях с колышками, чтобы демонстрировать себя для выбора. Те, кто не работал, проводили время в своих комнатах или в салоне, где играли в карты и дартс, наблюдая за тем, чем занимаются другие мальчики. Для нуждавшихся всегда были наготове кальяны с опиумом.
Ким Симмонс смирился со своим положением, ожидая лучших времён. Он намеревался каким-нибудь образом сбежать от Макинтайра, и мужество, зародившееся у него от поддержки и дружбы с Сантьяго, убедили его, что подобное возможно.

Ким повсюду следовал за Сантьяго. Мальчики расставались, только когда принимали клиентов. Когда же клиенты просили мальчиков вместе, Макинтайр отказывал, понимая, что если им придётся стать сексуальными партнерами, то могут пострадать их отношения. Это решение мотивировалось совсем не приличиями, а знанием человеческой природы и деловым чутьём. Ему хотелось, чтобы мальчик зависел от Сантьяго, обладавшего предсказуемым поведением, которое, как он надеялся, сподвигнет Кима вести себя также.

Сантьяго же почувствовал влечение к Киму, удивившее даже его самого. Он не был готов к силе такого рода эмоций, к подобной любви. Он знал, что такое любовь к матери и отцу, любовь к брату... любовь к возлюбленному и любовь к природе и живым существам. Но он не был знаком с чувствами, связанными с воспитанием и защитой. Он ощущал груз ответственности за доверие, обеспечивая кого-то защитой и покровительством. Поначалу он думал, что влюбился в Кима сексуальным образом, но затем осознал свою ошибку, поняв, что его мысли о мальчике не являются эротическими по своей сути. Но большинство мальчиков в колышковом доме было убеждено, что Сантьяго и Ким стали любовниками или же, Ким предлагал себя в качестве платы за покровительство, поэтому кое-кто из них принялись издеваться над Сантьяго за влечение к детям. Некоторые говорили об этом с завистью. Но Макинтайр всё понимал.

 

Сантьяго и Ким решили провести день, загорая на крыше. Погода изменилась, пропала облачность, открыв дорогу теплому солнцу, разогнавшему утренний туман. Запахи моря и ощущение солнечного тепла на коже были настолько необычными, что казалось невероятными после затянувшегося пасмурного месяца. Макинтайр сам предложил, чтобы мальчики поднимались на крышу, на свежий воздух, в надежде, что подобное уменьшит растущее ощущение замкнутого пространства, которое он начал примечать на их лицах.

Сантьяго с трудом уговорил Кима пойти с ним. За исключением вечеров в салоне, где он демонстрировал себя на колышке, Ким не покидал своей каморки. Его первоначальный упрямый энтузиазм сменился апатией. Казалось, что мальчик смирился и покорился свой судьбе, пока тот, кого он любил и кому доверял, находился рядом и оказывал ему поддержку. Он по-прежнему в тех же количествах употреблял опиум и все еще мало ел, но его прибавка в весе добавила ему привлекательности, его гениталии с недавних пор начали менять цвет и увеличиваться. Сантьяго и Ким тесно сблизились за последние нескольких недель после смерти Майкла, и Сантьяго всегда реагировал на печаль в глазах мальчика и на отчаяние его вздохов.

Вечер обещал быть оживлённым. В тот день в порту причалили два корабля, и слухи о заведении Макинтайра достигли той части экипажа, которая не отказывала себе в подобного рода развлечениях, узнав и полюбив подобные услуги на Востоке. Когда Сантьяго появился на ежедневном сборе, проходившем после полудня, до того, как двери колышкового дома открывались для клиентов, ему сообщили, что его снял на всю ночь мистер Болен. Понимая, что он не увидится с Кимом до следующего утра, Сантьяго постарался провести с ним время, прежде чем начнётся работа.

- Запомни... - сказал Сантьяго, обняв мальчика за плечи, когда они сидели бок о бок на его кровати, - ... мы будем все время в этой комнате. Если у тебя появятся какие-то неприятности или что-то в этом роде, постучи в стену, и я тут же приду. Мистер Болен не станет возражать из-за этого перерыва. Он хороший человек.

- Ты часто с ним видишься, да? - Ким задумался над тем, что Сантьяго чувствует к мужчине, посещающему его, по крайней мере, дважды в неделю. - Тебе действительно нравится заниматься с ним этим?
Ким не мог представить себе, как можно получать удовольствие, трахаясь с людьми, которых он был вынужден обслуживать, хотя и находился в благоговейном ужасе от спокойствия Сантьяго, с которым тот занимался подобным каждую ночь. Он понимал, что Сантьяго увлекся мистером Боленом, но до какой степени?

- Мне он нравится, - улыбнулся Сантьяго. - Мистер Болен нежен. Ему нравится прикасаться ко мне, и он никогда не просит меня сделать то, что мне не хочется. Я люблю секс с ним, и от него у меня хорошие чувства. С ним мне хорошо, и он мне полезен. Да, мне нравится трахаться с ним.

- Он любит тебя?

- По-своему, да.

- Что ты имеешь в виду?

- Он любит заниматься со мной любовью, но здесь нечто большее. Ещё он разговаривает со мной и спрашивает меня, что я об этом думаю. Он пытается заботиться обо мне, когда мы проводим время вместе. Он пытается присматривать за мной и дарит мне небольшие подарки. Полагаю, что это что-то вроде любви.

Ким наклонился поближе и посмотрел в глаза Сантьяго.
- Но ты чувствуешь тоже самое и ко мне! Ты всё делаешь для меня. Ты заботишься обо мне. Ты даришь мне небольшие подарки. Сантьяго, мы не занимаемся любовью, но ты все это делаешь. Значит, ты любишь меня?

Ранее они не вели между собой разговоров о любви. Но теперь, когда были заданы вопросы и сделаны сравнения, Сантьяго вынужден был признать, что наблюдение имело под собой основания.
- Да, я люблю тебя, Ким. Сейчас, в моей жизни ты значишь больше, что кто-либо ещё. Все, кого я любил, умерли. Остался только мальчик, который когда-то был моим любовником, а он в Перу. Слишком много миль и слишком много времени между нами. Трудно видеть его так же ясно, как я когда-то видел. И я уже не тот мальчик!

- Ты оставишь меня?

Сантьяго был удивлен вопросом.
- Но я никуда не ухожу.

- Майкл тоже никуда не собирался, но оставил меня!

Сантьяго взял Кима за руки.

- Мы друзья, Ким. Я не оставлю тебя одного. Я позабочусь о тебе, но ты должен показать мне, что тоже заботишься о себе! Позволь мне сказать тебе кое-что. Неважно, чем тебе придётся заниматься, чтобы выжить, до тех пор, пока твои дела не наладятся. Это не имеет никакого значения ни для тебя, ни для кого-либо еще, кто уже умер.

- Но как долго ты будешь продолжать это делать? - обеспокоенно спросил Ким. - Как долго Макинтайр будет держать меня? Ты же знаешь, как он покупает и продает мальчиков. Откуда я знаю, что ты или я не будем проданы или нас не прогонят?

- Нет! Но каждый день, когда этого не случилось, - это еще один день работы над моим планом.

- Каким планом? Для чего?

- Чтобы вытащить нас отсюда!

- Как? Что ты планируешь делать, сбежать? Двери запираются. Единственный способ убежать - спрыгнуть с крыши, когда он позволяет нам туда подняться, и даже тогда мы сломаем себе шею.

- Но ведь кто-то другой сможет забрать нас, как я и говорил раньше.

- Ты имеешь в виду купить нас?

- Да.

- Но тогда нас возьмут отдельно друг от друга! Кто купит нас вместе?

- Мой друг-джентльмен.

- Мистер Болен? Он сделает это?

- Если я дам ему то, чего он хочет, и не стану делать этого слишком часто, то да. Если заставлю его почувствовать удовольствие - я думаю, что могу это - то, возможно, смогу уговорить его пойти на то, чтобы иметь меня, когда ему захочется.

- Ты действительно думаешь, что сможешь?

- Да... но на это нужно время. И Макинтайр в любой момент может остановить его.

- Почему?

- Потому что он может подумать, что мы с мистером Боленем слишком близки. Но мистер Болен считает, что в этом случае хорошие деньги убедят Макинтайра. Если он прав, то, может быть, хорошая сумма сможет убедить его отпустить нас.

- Мистер Болен купит и меня тоже?
У мальчика пробудился интерес. Ведь Сантьяго впервые упомянул о своем плане. У мальчика появилась надежда, заставившая его сердце биться так, что он едва мог сдержать свою радость.
- Сантьяго... - Ким обнял своего друга. - Ты поговоришь с ним и обо мне?

- Конечно! Разве мы не братья?

Ким понял, что до сих пор во всех его мыслях о будущем было мало надежды. Теперь же имелся план спасения, который может освободить их, и это заставляло мальчика трепетать.
- Ты спросишь его сегодня вечером, Сантьяго? Ты увидишься с ним сегодня вечером? Ты спросишь, что он может сделать для нас?

- Ещё не пришло время, Ким. Я должен ждать подходящего момента.

- Но почему ты не можешь спросить его сегодня? Ты ему нравишься... ты мог бы сказать ему, что я стану делать ему то, что делаешь ты. Таким образом, он мог бы иметь нас обоих. Пожалуйста, узнай, сможет ли он вытащить нас отсюда!

Сантьяго выпутался из объятий Кима.
- Послушай, - сказал он, взяв Кима за плечи в попытке успокоить его. - Ты просишь меня сделать это тогда, когда это не сработает. Не то время. Мне нужно больше времени с ним. Мне нужно больше времени!

Ким в разочаровании развернулся лицом к стене.
- Тебе все равно, что со мной происходит, - с упрёком произнёс мальчик. - Ты заботишься только о себе.

- Ты так считаешь? - Сантьяго подошел к кровати. - Ты действительно веришь в это?

Когда Ким посмотрел на него, то его глаза полыхали разочарованием и гневом. Сантьяго развернулся и пошёл к двери. Ким вскочил и встал перед дверью, не позволяя ему выйти.
- Нет, подожди. Не уходи, пожалуйста! Прости. Я совсем не это хотел сказать. Я знаю, что ты заботишься и что ты мой друг. Не уходи!

Сантьяго снова развернулся к кровати, ведя мальчика за собой.
- Есть одна вещь, которую я понял, когда приехал в эту страну - нужно выбрать подходящий момент. Во всем и всегда есть правильное и неправильное время. Майкл выбрал неправильное время, чтобы жаловаться и создавать проблемы Макинтайру. Если бы он подождал, пока станет очень желанным среди клиентов и источником денег для Макинтайра, то его вряд ли бы стали считать ненужным. Ким, позволь мне сделать это по-моему! Все, что я могу тебе сказать - я по своей воле тебя не брошу!

 

Утром 26 июня Энтони Болен возвращался с одного из своих складов, заметив толпу, двигавшуюся к поселку, известному как Маленькое Чили, что на западном склоне Телеграф-Хилл. Толпа выглядела грозно. У некоторых имелись пистолеты, многие несли пылающие факелы. Этот район был известен своей расовой напряженностью. Некоторых обитателей из соседнего посёлка Сидни-Таун, бывших каторжников из австралийских колоний, часто нанимала банда Псов для нападений на перуанцев и чилийцев, живущих в лачугах и палатках в испанском поселении.

Расправы и преступления ночного времени стали случаться и днём. Нападения, ранее совершаемые под покровом темноты, теперь происходили и при дневном свете. Городская власть встревожилась, но обнаружила, что сделать что-то в этом районе ей не по силам. Болен же считал расовое насилие предосудительным. Он ненавидел шайки головорезов, объединявшиеся, чтобы нападать на чужеземцев. Эти громилы действовали под покровом иллюзорной справедливости, утверждая, что избавляют город от нежелательных лиц. Любой, выглядевший как латиноамериканец или азиат, сразу же выделялся из толпы, и мог подвергнуться нападению, в результате чего люди подобных национальностей были вынуждены объединяться ради защиты и для отпора. Так зародились очаги этнических поселений. Китайцы, ирландцы, австралийцы, чилийцы и перуанцы собрались вместе только по необходимости.

Толпа единым строем двигалась к посёлку. Причиной беспорядков, возможно, был чей-то проступок, незначительный, но воспринятый слишком серьезно, как оскорбление. Никто не счёл нужным разобраться. Случившееся оказалось всего лишь предлогом для проявления расовой нетерпимости. Мужчины ворвались в колонию лачуг и палаток, забрасывая факелы в постройки, нисколько не заботясь об их обитателях. Раннее время говорило о том, что большинство людей еще спало. Среди звуков разгоравшихся пожаров послышались крики. Болен наблюдал, как те, кто смог выбраться, выползая или выбегая из горящих строений, попадали под удары и пули. Некоторых загоняли обратно в огонь. Мужчин, женщин и детей расстреливали, когда они пытались убежать из посёлка. Когда Болен увидел, как один из бандитов поднимает с земли плачущего ребенка и бросает его в пылающую лачугу, он подбежал к тому человеку и вцепился в его лицо. Никогда прежде он не испытывал такого сильного желания убить кого-то. Крики пылающего ребенка и запах горелой плоти наполнили его ноздри, и навсегда отразились в его сознании.

Болен перебегал с места на место, вытаскивая женщин и детей из пламени, руки его были обожжены, но он ничего не чувствовал. Резня продолжалась без перерыва почти двадцать минут, пока животная истерия толпы не утратила свою энергию, и люди не стали понимать, что они натворили. Толпа нападавших начала рассеиваться. Лица стремились разделиться, чтобы избежать ответственности за массовые убийства. Болен оказался у небольшой группы раненых; большинство из них было сильно обожжено или избито. На руках он держал ребенка, чей скальп обгорел до кости. Тело ребёнка так сильно обуглилось, что нельзя было сказать, был ли это мальчик или девочка. Он плакал.

Энтони Болен оставался прикованным к постели в темной комнате в течение восьми дней. Его ожоги лечила жена, и ежедневно навещающий их доктор. Единственные звуки, которые он издавал, были криками, когда он засыпал, и к нему начинали возвращаться кошмары.

 

Сантьяго тем временем пытался разработать план, чтобы вызвать у Болен желание сделать себя его постоянным мальчиком. Он решил упомянуть об этой возможности вечером и был разочарован, когда Болен не пришел. Сантьяго предположил, что Болен решил вместо этого отблагодарить Винсента; он понимал, что связь между ними все еще сохраняется, и мысль об этой связи разрушала все его надежды. Он сник, и уныние превратилось в гнев, когда Макинтайр, увидев, что мальчик не встретился со своим постоянным клиентом, послал ему двух новых. Макинтайр уже был в курсе событий в Маленьком Чили и болезни Болена, но решил не сообщать об этом Сантьяго, предоставив тому кипеть гневом.

Болен не появился ни на следующий день, ни в последующие. Хотя Сантьяго горел желанием расспросить Макинтайра, чувствуя, что тот что-то знает, он понимал, что не получит правдивого ответа. На него навалились настойчивые вопросы Кима о том, где, по мнению Сантьяго, может находиться Болен, когда тот вернётся, и вернется ли вообще. Ким даже предположил, что их бросили, как будто существовало какое-либо обязательство со стороны Болена. Мальчик успокаивался только когда был одурманен наркотиком, это состояние благосклонно поддерживалось Макинтайром.

Оба мальчика, проснувшись, начинали утро тем, что курили опиум. Обычно Ким приходил в комнату к Сантьяго, чтобы заползти к нему в постель, получая утешение от близости с ним. Хотя между ними не было секса, наставали моменты, когда Ким возбуждался. Раннее утро и тепло их тел, прижатых друг к другу, воздействовали на мальчика таким образом. У него возникала эрекция, и Сантьяго ощущал это своей спиной. Иногда, когда он обнимал Кима, его рука задевала маленький пенис мальчика, и он чувствовал, как тот подскакивает от его прикосновения. Когда подобное случалось, на это реагировал его собственный член, но Сантьяго никогда не выходил за рамки ласковой игры. Сантьяго был доволен тем, что ухаживал за мальчиком, сознавая, что нужен ему. В одно такое утро они долго лежали вместе, ощущая тихий комфорт. Член Сантьяго напрягся, поскольку паренёк держался за пенис Кима, другая его рука обнимала мальчика за плечи. Этим утром они оказались неспособны лежать неподвижно, как привыкли, и вскоре Ким принялся мастурбировать, повернувшись к Сантьяго и уткнувшись лицом в его грудь. Мальчик спустился ниже и взял в свой рот член Сантьяго, принявшись посасывать его, продолжая мастурбировать себе. После этого они оба спокойно заснули, пока не пришло время вставать.

Они вместе умылись и вместе поели, после чего поднялись на крышу подышать свежим воздухом. Там они обнаружили Ричарда, одного из мальчиков, с которым иногда разговаривали, и с комфортом усели рядом друг с дружкой. Ричарда считали недалёким, совсем простым, по крайней мере, так все думали.

- Садитесь сюда, - сказал он, отодвигаясь, чтобы освободить для них место - Возьмите одеяло. Сегодня приятно и тепло. Иисусе... мне так надоел этот затхлый воздух и весь этот ужасный туман.

Мальчики разделись, подставив себя солнцу, их непринужденная нагота стала нормой в колышковом доме.

- Как мальчик... - спросил Ричард у Сантьяго, кивнув в сторону Кима, заметив, что тот находится в наркотическом опьянении.

- Ему не следует быть в таком месте как это, - тихо произнёс Сантьяго, видя, что Ким уже погружается в дрёму.

- Как и многим из нас! - рассмеялся Ричард. - Но, когда больше некуда идти, это не повод для жалоб, ведь так?

Сантьяго понаблюдал, как во сне меняется лицо Кима.
- Могло быть ещё хуже. Но, я думаю, это место убивает его.

- Как это убило его брата?

Ричард посмотрел на Сантьяго, наблюдая за его реакцией.

Сантьяго почувствовал, что мальчик не так глуп, каким кажется.
- Его брат был убит кем-то в этом месте, а не самим местом, - обрезал Сантьяго.

- Он знает?

- Думаю, что подозревает. Я думаю, что он что-то знает. Но сейчас мы говорим не об этом.

- Он тебе сильно нравится, да?

Глаза Сантьяго были закрыты, а руки спрятаны за спиной.
- Полагаю, ты спросишь то, что спрашивают все остальные... что мы трахаемся?

- Нет, не стану. Я знаю, что ты не делаешь этого!

- Откуда ты знаешь?

- Если бы вы трахались, вы бы не ладили так хорошо, как ладите.

Сантьяго понял, что Ричард совсем не так глуп, каким он себя выставляет.
- Скажи мне, - начал он, приподнявшись на локоть и глядя на мальчика, который, скрестив ноги, сидел рядом с ним. - Почему ты делаешь так как делаешь?

- Делаешь что?

- Ты понял... ведёшь себя так, как будто ты глуп.

- Почему ты думаешь, что я не такой?

Сантьяго со знающим видом улыбнулся.
- Я знаю, что ты не такой!

- Ну хорошо, только не выдавай этого секрета.
Ричард лёг на живот, подставляя солнцу спину.
- Мне бы не хотелось жить с какими-то высокими ожиданиями от меня, чем есть в настоящем. Я доволен... клиенты довольны..., и Макинтайр удовлетворен.

- И какой у тебя план?
Сантьяго заинтересовало, что мальчик надеется сделать или достичь. Он понимал, что время пребывания Ричарда в колышковом доме ограничено. Так было для всех. Большинство мальчиков заканчивали свою карьеру к тому времени, когда им исполнилось семнадцать или восемнадцать.

- Не думаю, что Макинтайр будет долго держать меня здесь. Он, вероятно, сплавит меня обратно в меблированные комнаты, заменив более молодым и красивым мальчиком.

- Это то, чего ты хочешь?

- То, чего я хочу - это крыши над головой и еды в животе, опиума для курения и кого-то, кто станет давать мне деньги. Мои потребности просты.

Они рассмеялись, понимая, насколько они похожи. Но Сантьяго хотел большего. Он хотел иметь деньги и быть свободным. Он хотел кого-то любить. Он хотел иметь все, что можно было получить от жизни.

- Я хочу больше.

- Не так много надежды на кого-то там? - Ричард сказал эти слова как установленный факт.

- Я думал, что есть, - произнёс Сантьяго с замешательством в голосе.

- Ты имеешь в виду, что ты не уверен в том человеке, которого ты считал влюблённым в себя?

Этот вопрос удивил Сантьяго.
- Ты знаешь о нём?

- А ты думал, что нет?

- До прошлой среды я думал, что у него есть интерес ко мне. Но прошла уже неделя с тех пор, как он не пришёл, как обещал. Он приходил ко мне дважды в неделю.

Ричард знал, что Макинтайр умышленно не говорит о Болене. Имелось множество недомолвок, которые подметил его глаз. Он счел необходимым заставить Сантьяго поклясться хранить сказанное в тайне.

- На то есть веская причина.

- Что ты имеешь в виду? - Сантьяго понял, что мальчик знает больше, чем говорит.

- Ты никому не расскажешь то, что я скажу тебе?

- Обещаю.

Мысли, пришедшие в голову Сантьяго, вызвали у него головокружение. Болен решил не возвращаться? Болен забрал Винсента от Белль и устроил его так, как он надеялся в отношении себя? Может быть, Болен нашел кого-то ещё? Увидится ли он когда-нибудь ещё с Боленом? Получит ли свой самородок, или тот был потерян для него навсегда?
- Расскажи мне, - произнёс он, призывая мальчика говорить.

Ричард склонился к нему, оглянувшись, не подсматривают ли за ними.
- Болен сильно обгорел на пожаре. Псы в прошлую среду напали на посёлок чилийцев. Он бросился помогать женщинам и детям и попал в огонь.

- Значит, он не умер?

- Нет. По крайней мере, я так не думаю. Человек, который регулярно меня снимает, рассказал мне об этом. Он сказал, что там убили множество людей. Там было много детей. Болен был одним из янки, который бросился помогать.

Сантьяго одновременно чувствовал облегчение и огорчение. Болен не приходил совсем не потому, что покинул его. Болен не заменил его Винсентом.
- Ты знаешь, как сильно он пострадал?

- Болен пострадал? - Ким проснулся и услышал обрывок фразы.
- Тогда он тебя не забыл, - мальчик с улыбкой посмотрел на Сантьяго.

- Мы мало знаем, - оборвал его Сантьяго. - Я знаю только, что он ранен и не может двигаться.
- Можешь ли ты узнать больше у своего нового приятеля, для меня?

Ричард кивнул.
- Я попробую. У тебя с ним серьёзно?

- Он был добр ко мне. Я беспокоюсь.

- Ну вы даёте!
Ричард подмигнул, заметив, как напряглись лица у Сантьяго и Кима. Он уверился, что их беспокойство было вызвано чем-то большим, чем простое дружелюбное любопытство.

 

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

До Белль Пендергаст дошли слухи, и то, что она услышала, рассердило бы её, если бы слухи оказались верными. Она знала, что Самуэль Макинтайр - жестокий человек без совести и сострадания. Она никогда бы не поверила в другое. Белль сама была не чужда жестокости; ещё будучи ребёнком, она столкнулась с жестоким насилием. Она понимала, что жизнь может оборачиваться и неприятной стороной. Но у жестокости должен быть предел. Слухи, однако, были всего лишь слухами!

Между людьми, населявшими Варварский берег, существовало негласное соглашение, допускающее любые поступки, лишь бы те не влияли на устоявшиеся порядки. В этой адской дыре преступность была безудержной, и большинство преступлений совершалось среди ее собственного населения. Убийства и внезапные исчезновения были обычным явлением. Владельцы игорных залов, борделей и опиумных притоков объединялись, чтобы бороться с внешним вмешательством властей расширяющегося города, пытавшихся добиться законности и порядка. Слишком много людей с известными именами и высокими должностями попали в сети преступников и не могли позволить себе оказаться разоблаченными, когда распространившиеся слухи называли имена, связывая их с сексуальными отклонениями и порочными поступками. Смерть мало кому известного ребенка-иммигранта, занимающегося проституцией, никого не взволновала. Белль решила подождать, наблюдая, как пойдёт дело. Возможно, если бы слухи о том, как плохо Макинтайр относился к своим мальчишкам, оказались правдой, она услышала бы больше.

Белль была в курсе о нападении на Маленькое Чили. На следующий день после бойни она отправилась туда и увидела полное разорение посёлка. Ещё не все тела были убраны, и она заплакала при виде обугленных останков женщины с ребёнком, по-прежнему цеплявшимся за ее грудь. Зловоние было невыносимым. Вернувшись в салон, Белль послала за священником, приходившим иногда, чтобы развлечься с её мальчиками, и передала ему конверт с тысячей долларов, проинструктировав о том, как должны быть использованы деньги - следовало немедленно начать строительство приюта для оставшихся в живых. Им должны были возместить всё, что они потеряли. Белль и те люди, кого она смогла бы убедить пожертвовать деньги, покрывали бы все расходы. Единственным её условием было: все траты должны тщательно учитываться, и никто не должен был знать об источнике денег.

Белль опечалило известие о ранах Энтони Болена. Винсент сидел в её кабинете, ожидая, когда она закончит делать записи в своём гроссбухе. Сегодня утром она послала за ним, сообщив, что у нее есть поручение для него. И сейчас он сидел и наблюдал за ней - той женщиной, которая в последние недели стала самым важным человеком в его жизни. Она нравилась ему, потому что совершенно иначе управляла своим бизнесом, в отличие от Макинтайра. Винсент был несдержанным и независимым. Белль казалась ему скорее другом, чем работодателем. Она позволяла ему принимать окончательное решение при выборе клиентов. Она никогда не принуждала и не приказывала ему заниматься сексом с кем-либо, кого она считала опасными. Макинтайр привечал такого рода клиентов, Белль же избегала их.

Наконец, гроссбух был закрыт, и она вытащила из глубин одного из ящиков ее массивного стола длинную курительную трубку и жестянку с опиумом.
- Ты молодец, - произнесла она, передавая ему эти предметы и наблюдая, как он заталкивает смолистое вещество в трубку.

- Как ты знаешь... я уверена, ты уже слышал от других мальчиков об одном случае, случившимся два дня назад. Один из наших очень хороших клиентов был ранен. Это твой мистер Болен. Я знаю, как он любит тебя и как ты ему нравишься. Я уверена, что ты волнуешься. Я позвала тебя сюда, чтобы ты узнал о его состоянии.

- Он умер?

- Нет, Винсент, нет. Однако его раны серьезны. Сегодня утром я встретилась с его врачом в магазине Кроуфорда в Меркантайле. Он сказал, что мистер Болен не идёт на поправку, как он надеялся. Видимо, у Болена была плохая ночь, и доктора это очень обеспокоило.

Белль не упомянула, что доктор также выразил озабоченность деятельностью Макинтайра, сообщив, что там происходят такие вещи, о которых он не может говорить.

- Что-то произошло?

- Я не знаю. Мне хочется что-нибудь сделать для него и зная, насколько ты близок к нему, я подумала, что лучше всего послать ему сообщение, которым ты и будешь. Ты сможешь сделать это для меня?

- Конечно! Но как же мне увидеться с ним? А как же его жена?

- Тебе нужно быть терпеливым и дождаться, когда он окажется в одиночестве. У меня есть небольшая записка к нему, и только он должен ее прочитать. Убедись, что он в достаточном сознании, чтобы просмотреть её, а затем уничтожь. Это даст тебе некоторое время побыть с ним.

- Но что я скажу? Кто я такой? Я не могу сказать его жене, что послан вами. Я не могу сказать ей, что я его проститут. Что мне сказать, чтобы увидеться с ним?

- Кто бы не открыл тебе дверь, ты скажешь, что работаешь на его складе, и что у тебя важное сообщение к нему, а кроме того, ты хочешь выразить свое почтение. У них не должно быть причин подозревать, что это не так. Я уже договорилась о том, что им, если они захотят проверить, подтвердят, что ты со склада Болена.

- Но что, если меня начнёт расспрашивать его жена?

- Винсент, поверь мне, я бы не отправила тебя туда, если это было бы опасно. И не стала бы подставлять мистера Болена. Мы с ним много раз вели беседы за бокалом вина. Он рассказывал о своей семье. И упомянул о том, что его жена никогда не интересовалась его делами, за исключением денег, что он даёт ей. Миссис Болен не станет подозревать тебя и расспрашивать.

Воскресенье, в которое должен был состояться визит Винсента, было теплым, и утренний туман рассеялся до полудня. Улицы заполняли люди и экипажи. Винсент решил отправиться к особняку Болена так, чтобы миновать бордель Макинтайра. Он несколько раз бывал тут раньше, но ничего не узнал об этом месте, разглядывая его с улицы. В этом здании было всего лишь несколько окон. Когда он проходил мимо, то заметил в узкой боковой аллее несколько экипажей, дожидавшихся своих хозяев; их богатые владельцы, без сомнения, наслаждались внутри колышкового дома. А у края плоской крыши здания он заметил две фигуры, сверху разглядывающие улицу. Одна из них принадлежала Сантьяго. Винсент сознавал всю опасность того, что мальчик может выкрикнуть его имя. Если бы люди Макинтайра находились поблизости, то они могли погнаться за ним. Винсент попытался однажды увидеться с Сантьяго, но его не пустили в колышковый дом. Он даже просил Белль вмешаться, чтобы добиться разрешения посетить друга, но та либо забыла, либо не захотела участвовать в этом. Теперь же они смотрели друг на друга, разделенные высотой в сорок или пятидесяти футов.

Сантьяго жестом показал Винсенту, чтобы тот прошёл по переулку к задней части здания. Строение было возведено неподалёку от холма, который был достаточно высоким и крутым, чтобы с вершины его можно было разглядеть находящуюся под ним скалистую бухту. Винсент понял, что, поднявшись на холм, он окажется на одном уровне с крышей здания, на которой стояли два мальчика.

Вскоре они смотрели друг на друга, и их разделяло около пятнадцати футов [около 4,5 метров]. Винсент был поражен теми изменением, которые разглядел у своего друга. Сантьяго похудел и побледнел по сравнению с тем временем, когда они впервые встретились. Винсент узнал второго мальчика - это был один из близнецов, на которых Макинтайр обменял его. Мальчики, как оказалось, могли переговариваться друг с другом через разделяющее их пространство, не крича при этом. Сантьяго выглядел обеспокоенным, он постоянно оглядывался, стараясь заметить, не наблюдают ли за ними.
- Быстрее, - сказал он. - У нас мало времени. Я уверен, что один из его людей скоро придет сюда. Они уже приходили за Ричардом, и могут вернуться за нами. Начинают съезжаться клиенты, и мы можем понадобиться внизу.

- Как дела? - спросил Винсент.

- Я просто живу, день за днём. Ты помнишь Кима... он уже был здесь перед твоим отъездом?

Маленький мальчик помахал, но ничего не сказал.

- Скажи мне... - с осторожностью продолжил Сантьяго. - Как там тебе работается? Ты счастлив?

- Я никогда не вернусь к Макинтайру, - решительно произнёс Винсент, демонстрируя своё отвращение к бывшему хозяину. - Со мной обращаются так, будто я чего-то стою... а не так, как раньше относился ко мне Макинтайр! Надеюсь, что и у тебя получится уйти. Хочешь знать, с кем я собираюсь увидеться?

- С кем?

- С Боленом. Он ранен. Ты знал об этом? Меня к нему послала Белль.

- Я узнал об этом сегодня днем, - сказал Сантьяго, все время наблюдая, чтобы их никто не заметил. - Он сильно ранен?

- Белль сказала, что, по словам доктора, это серьезно. Она посылает меня туда, чтобы я передал ему послание, потому что знает, что мне хочется увидеться с ним. Будто бы я один из его работников с его склада. Как думаешь, я могу сойти за одного из них?

- Да. Думаю, что сможешь.

Сантьяго неожиданно напрягся, почувствовав ревность к свободе Винсента, который мог ходить куда заблагорассудиться. Он ощутил зависть к другу, который шёл увидеться с человеком, от которого зависела его свобода. Сантьяго почувствовал себя загнанным в ловушку.

- Он приходил к тебе, да? - Винсент задал этот вопрос без злобы.

- Да, он приходил почти каждую неделю, - ответил Сантьяго, чувствуя некоторую вину.

- Знаешь, ты ему нравишься. Он сказал мне об этом.

- Тебя это беспокоит? - спросил Сантьяго, обеспокоенный влиянием Винсента на Болена.

- Да, полагаю, так оно и есть. Я понимаю, почему ты ему нравишься. Ты прекрасен. Он любит красивых мальчиков! Я тоже тебя люблю, Сантьяго. Я скучаю по тебе с тех пор, как мы в разлуке.

- И я чувствую то же самое, мой друг. Почему это должно быть так?

- Возможно, потому что так оно и есть!

 - Но я не хочу, чтобы это было так! О, я не против того, чем занимаюсь. Иногда мне это нравится. Но мне не нравится, где все это происходит. Ким плохо себя чувствует. Мне нужно что-то сделать. Как думаешь, мистер Болен сможет убедить Белль забрать нас от Макинтайра? Я хочу уйти отсюда... это особенно важно для Кима!

Ким, сидевший рядом, выглядел испуганным и отчаявшимся, будто животное, пойманное в клетку без надежды на спасение. Винсент почувствовал прилив симпатии к мальчику, вспомнив кое-что из собственных жизненных переживаний.

- Я не знаю, - ответил Винсент, почувствовав нотки досады в голосе Сантьяго. Он заметил, как младший мальчик цепляется за Сантьяго и ему стало интересно, какие отношения их связывают, он помнил, насколько близнецы были близки друг к другу.

- Пожалуйста, Винсент, когда ты увидишься с Боленом, скажи ему: я надеюсь, что он поправится. Ты же знаешь, как меня беспокоит тот предмет, который находится на его попечении. Если что-нибудь случится, я не знаю, как смогу вернуть его.

Винсент услышал шум приближающегося экипажа. Решив, что это может оказаться Макинтайр, он поспешно попрощался.
- Я поговорю с ним об этом, если у меня будет шанс, Сантьяго. Когда ты снова можешь оказаться здесь на крыше?

Мальчикам разрешалось выходить на крышу только изредка вне какого-либо порядка.

- Я постараюсь выйти завтра, в то же время. Быстро, прячься... я слышу, как кто-то поднимается по лестнице!
Сантьяго подбежал к тому месту, где они прежде лежали на одеяле, когда открылся люк, и появился один из людей Макинтайра. Винсент в ожидании спрятался за кустами, замерев и оглядываясь по сторонам. Внизу появилась коляска, и это, действительно, был Макинтайр собственной персоной. Он вошел в здание, за ним следовали двое мужчин, подталкивающих перед собой двух мальчиков со связанными за спиной руками.

 

Внушительный особняк Болена располагался в одиночестве практически на вершине одного из семи холмов Сан-Франциско. Оттуда можно было увидеть панораму всего города. Большая часть здания была из дерева, но фундамент был каменным, из глыб, высеченных с близлежащих скал. Грязная дорога вела к портику, такому величественному, что Винсент не сразу решился воспользоваться им. Он склонялся к тому, чтобы обойти дом и найти вход для прислуги. Но передумал и трижды стукнул дверным молотком, после чего дверь осторожно открыла негритянка. Когда он сказал ей, что он - один из работников склада мистера Болена, она впустила его. Забрав у него шляпу, его попросили подождать на одном из многочисленных стульев, выстроившихся в длинном холле у лестницы. Через какое-то время вышла невысокая и толстая женщина с округлым лицом без какого-либо выражения. После нескольких минут молчания, в течение которых рассматривала его, она заговорила.

- Итак?

Винсент не знал, что делать дальше.

- Говори, мальчик! Что тебе нужно?

- Я здесь, чтобы увидеться с мистером Боленом.

- Мистер Болен плохо себя чувствует. Кто ты?

- Меня зовут Винсент. Я работаю на складе мистера Болена. Я услышал, что он ранен, и хотел бы выразить свое почтение, желая ему выздоровления. Другие его работники попросили меня сходить сюда. Мистер Болен был добр ко мне.

- Я уверен, что так оно и было, - настороженно сказала она, и в её глазах появился гнев. - Я скажу ему, что ты заходил. Как ты сказал, как твоё имя?

- Винсент, мэм.

- Да... да, Винсент, мистер Болен серьёзно ранен и не может ни с кем встречаться.

- Даже на несколько минут, мэм? Я не утомлю его, я обещаю.

Шарлотта Болен внимательно разглядывала мальчика. Он выглядел очень раздосадованным и печальным, когда она сказала, что он не может увидеться с её мужем. В нем было что-то, что вызвало у неё симпатию к мальчику, несмотря на все ее подозрения. Ему не хватало культуры и утонченности, но он был грациозен в движениях, и она смягчилась.

- Обещай, что задержишься у него только на несколько минут. Пойдем со мной.

Женщина и мальчик поднялись по длинной и извилистой лестнице. Винсент шёл достаточно близко к миссис Болен, чтобы слышать, как шелестят ее многочисленные нижние юбки. Затем его повели по широкому коридору, который следовал за искривлениями дома.

В комнате Энтони Болена было темно. Как только его глаза приспособились к полумраку, Винсент увидел, что Болен лежит на большой кровати, и его тело сплошь забинтовано. Открытым оставалось только лицо - небольшой участок, включавший глаза, рот и нос. Болен внезапно сел в постели, узнав Винсента, удивившись посетителю, но ничего не сказав.

- Этот молодой человек с твоего склада хочет видеть тебя, Энтони. Я сказала ему, что он может задержаться только на несколько минут.

Болен кивнул, его глаза расширились, в них появилось беспокойство.
- Шарлотта, пожалуйста, принеси нам чаю. Я очень хочу пить.

Она указала на кресло и Винсент сел туда.

- Я пришлю Лизбет с чаем. Помните, молодой человек, всего несколько минут! Ему нужен отдых.

Как только Шарлотта вышла из комнаты, Энтони Болен протянул руку к ладони Винсента и сжал ее так сильно, что невозможно было сказать, было ли это от любви или из-за гнева.

- Какого чёрта ты делаешь здесь? Ты сошёл с ума?

- Послушай... - Винсент, прошептав это, наклонился ближе и поцеловал Болена в губы. - Меня прислала Белль. Она хотела передать тебе это.
Он сунул записку в руку мужчины.
- Как ты себя чувствуешь?

- Не очень хорошо. Я сильно обгорел. Я плохо сплю. Все болит. Доктор дает мне морфин. Это помогает справляться с болью, но не слишком хорошо. Я скучал по тебе!
Болен погладил руку Винсента.

- Я тоже скучаю по тебе, Энтони. Мы должны сделать это быстро, прежде чем кто-нибудь войдёт. Есть ещё кое-кто, кто скучает по тебе.

- Белль?

- Нет, Сантьяго! Я видел его сегодня. Ему приходится тяжело у Макинтайра. Кое-кто из мальчиков говорит, что один из близнецов исчез. Говорят, что там был какой-то урод, совершенно бешенный, он и убил мальчика. Это только слухи. В любом случае... я пообещал Сантьяго, что спрошу у тебя… сможешь ли ты что-нибудь сделать, чтобы вытащить их оттуда7

- Что он ожидает от меня?

- Я не знаю!

Винсент быстро отдернул руку, когда услышал шум по другую сторону двери. Вошла горничная-негритянка с подносом. После того, как она ушла, Винсент разлил чай по чашкам и осторожно поднёс одну из них к губам Болена.

- Сантьяго передаёт тебе привет и надеется, что ты поправишься. Ещё он беспокоится о золоте и спрашивает, сможет ли он получить его.

- Думаю, что это хорошая мысль, но он не должен держать его при себе. Думаю, что Белль может сохранить золото для него. Ей можно доверять. Так будет надёжнее, до тех пор, пока он не уйдёт от Макинтайра. А теперь послушай... мистер Парсонс будет здесь завтра. Он управляет складом. Он знает комбинацию сейфа. Я держу золото там. Я поручу Парсонсу передать его тебе. Тебе нужно будет увидеться с ним! Что касается вызволения Сантьяго... я действительно не знаю, что могу сделать прямо сейчас.
Последние слова Энтони Болен произнёс с трудом. Очевидно, что к нему вернулась боль.

- Ты можешь прочитать это мне?

Болен передал записку Белль обратно Винсенту, мальчик развернул ее и начал читать.

Дорогой Энтони, это было очень смело, что ты сделал для этих людей. Я горжусь тобой и сожалею, что ты пострадал. Надеюсь, это не заставит тебя слишком долго отсутствовать среди нас. Если ты поспешишь назад, то сможешь бесплатно в течение месяца пользоваться любым мальчиком по своему желанию. Хотя я подозреваю, что ты выберешь того, кто доставит эту записку! Вот почему я посылаю его с посланием. Я знаю, что он скучает по тебе, и ты, вероятно, тоже скучаешь по нему. Энтони, знай, все мы надеемся снова увидеть тебя.

С любовью,
Белль

- Знаешь, - тихо сказал Болен, ему становилось трудно дышать. - Быть настоящей леди, это не только иметь культурное обхождение и респектабельное имя, это нечто большее!

Винсент поднялся и снова взял Болена за руку.

- То, что она говорит о выздоровлении... сделай это! Пожалуйста, береги себя и возвращайся ко мне! Я скучаю по тебе, Энтони... И.... Мне лучше уйти прямо сейчас.

Болен кивнул, внезапно отвернув голову из-за нового приступа боли.
- Я люблю тебя, Винсент! Я всегда думаю о тебе и беспокоюсь о тебе... думаю, это значит, что я люблю тебя! После этого случая я понял, сколько ты для меня значишь. Спасибо, что пришёл, и поблагодари Белль за то, что прислала тебя. Скажи, что я её должник!

Винсент наклонился и быстро поцеловал Болена в губы, положив руку на выпуклость, которую он заметил под одеялом.

- Надеюсь, там/ не повредилось, и я намерен воспользоваться этим снова. Ты сбережёшь себя для меня, да?

- Я всегда готов для тебя, Энтони.

Когда Винсент, уходя, открыл дверь, он столкнулся с Шарлоттой Болен, и у него сложилось впечатление, что она стояла за дверью, подслушивая.
- Доброго вам дня, мэм, - произнёс он, и, не дожидаясь ответа, поспешно ушёл.

 

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

Вечер был длинным и небогатым на события. Двое мужчин, которых обслуживал Сантьяго, потребовали от него немногого. Ему нужно было играть только пассивную роль, и, хотя они задержались после акта, но только, главным образом, для ласк и поцелуев. Сантьяго был удивлен тем, насколько эти клиенты походили друг на друга внешностью и поведением в постели... словно они были братьями. Возможно, так оно и было, о чем свидетельствовало сходство размеров их пенисов и угла их изгиба! После ухода последнего клиента он отправился спать, и внезапно проснулся с мыслью о Киме, осознав, что не слышит шумов из комнаты мальчика. Перегородки между каморками в здании были тонкими - сделано это было намеренно, ради тех, чье возбуждение стимулировалось подслушиванием других, занимающихся сексом.

Сантьяго натянул штаны и сандалии, и отправился в комнату Кима. Прижав ухо к двери, он услышал приглушенные звуки. Что-то в этих звуках вызвало у него тревогу. Затем он услышал вскрик... потом стон. Он услышал это несколько раз и узнал голос Кима. Сантьяго попытался открыть дверь, и обнаружил, что она не заперта. Он тихо приоткрыл её и в тусклом свете увидел, что связанный Ким с кляпом во рту лежит на кровати. Человек, стоящий над ним на коленях, мастурбировал, наблюдая, как мальчик извивается от боли всякий раз, когда он дотягивается, с силой щипая Кима за соски и другие части тела, зажимая его плоть между пальцами и выкручивая до тех пор, пока мальчик не начинал выгибать спину, а его ноги не принимались дёргаться. Чем больше мужчина причинял боли, тем больше возбуждался. Лицо Кима было заплакано и полно ужаса.

Дверь внезапно распахнулась, ударившись о стену, и это застало мужчину врасплох, так что он не смог увернуться от мальчика, который прыгнул от двери, врезался в него, и свалил их обоих на пол. Удары кулаков разбили нос мужчине, и что-то треснуло в его челюсти, заставив его лицо выглядеть самым гротескным образом. Сантьяго нанёс мужчине последний удар в пах. Когда Сантьяго поднялся, у него оказались разбитыми до крови губы, и была рассечена бровь. Он подошел к Киму и вытащил кляп, а затем начал развязывать путы. Мальчик неудержимо заплакал, не в силах избавиться от ужаса, наполнявшего его. Ким был покрыт синяками, очевидно, что мужчина довольно долго издевался над ним. Сантьяго обнял Кима и поднял его на руки. Он услышал, как в комнату вошли двое мужчин. Одним из них был Макинтайр.
- Что, черт возьми, здесь происходит?
Голос был громким и сердитым.
- Какого черта ты делаешь здесь, Кали?

Сантьяго понял, что Макинтайр знает о происходящем и возмущается его вмешательством. Он со злостью в голосе выкрикнул Макинтайру:
- Еще один пример твоего убогого бизнеса, чуть не убивший другого мальчика! Ради всего святого, ты хочешь его убить?
Прежде чем он смог продолжить, его ударили кулаком в лицо; удар свалил его на пол и погрузил во мрак.

 

Сантьяго не знал, сколько прошло времени. Он находился в каморке, но не своей, маленькой, как шкаф. По другую сторону двери раздавались голоса. Сквозь туман в голове он узнал один из голосов - тот принадлежал Макинтайру. Осторожно, чтобы не зашуметь, Сантьяго приблизился к двери и прислушался.

- Но ребенок не ест... - произнёс один из мужских голосов. - Возможно, у него сломаны ребра, а кроме того, лихорадка.

- Черт с ним, - со злобой прошипел Макинтайр. - Мы все равно от него избавимся. Я устал от этого маленького ублюдка. Он и его брат сразу стали приносить мне неприятности, с тех пор как попали сюда. Следовало избавиться от него в тот же день, когда мы избавились от его брата. Я еще не решил, что с ним делать. Вопрос в другом - что делать с Кали? Он у меня самый лучший. Но я не могу позволить ему понять это. Он слишком привязался к мальчишке, и слишком полюбил его. Не думаю, что они трахаются, и это самое опасное. Они действительно привязаны друг к другу. Я думал, что он будет полезен, но всё пошло не так, как я ожидал.

Сердце Сантьяго забилось. Он почувствовал всё увеличившееся желание открыть дверь и сбежать, но понимал, что это будет бесполезно. Он снова прислушался.

- Я не хочу, чтобы этот мальчишка находился здесь. Я хочу, чтобы его не было к концу недели. Мне все равно, как вы это сделаете! Попробуйте продать его в доках. Удостоверьтесь, что он попадёт на корабль, уходящий надолго. Я таким образом смогу вернуть то, что вложил в него. Если не найдёте никого, кто захочет его купить, то попользуйтесь им сами, как пожелаете, а затем избавьтесь. Не оставляйте следов. Я достану какую-нибудь бумагу, где будет сказано, что мы продали его, даже если это не так. Док захочет узнать, что с ним случилось. После того случая с его братом, как вы знаете, наш замечательный Док стал противиться нашим методам ведения бизнеса. Он станет следующим, от кого надо будет избавиться.

- То, что ты говоришь, хочешь ты, а не мы... - голос одного из мужчин звучал взволнованно.

- А я говорю, что это наша общая беда, и ожидаю, что вы позаботитесь об этом. Это то, за что я вам плачу деньги, за заботу о моих трудностях. Если думаете, что не справитесь, тогда скажите, и тогда вы сами станете трудностью, сами!
- Возможно, нам даже придется сделать что-то в отношении перуанца. Проверь, пришёл ли он в себя.

Сантьяго вернулся туда, где лежал, приняв соответствующее положение. В замке повернулся ключ, и дверь открылась.

- Нет... - услышал он голос. - Он всё ещё в отключке.

Дверь закрылась, и на этот раз он не слышал, чтобы её заперли.

- Меня не волнует, что у мальчишки с рёбрами, - продолжил Макинтайр. - Его нельзя показывать доктору. Я не могу рисковать. Док не должен об этом узнать, слышите? Держите мальчишку под замком в его комнате и следите, чтобы он ел. А теперь спускайтесь вниз и помогите с обедом.

Сантьяго понял, что пробыл без сознания почти восемь часов. Кормили мальчиков в полдень, и это всегда делалось в один и тот же час. Он вспомнил о своих планах встретиться с Винсентом. Этот час был близок. Он почувствовал напряжение, размышляя, получиться ли у него выбраться из своего заключения, и проникнуть на крышу. Как же важно было увидеться с Винсентом именно сейчас!

- Идите! - услышал он Макинтайра, крикнувшего своим людям. - Я тоже скоро приду. У меня есть ещё дела.

Макинтайр остался один. Сантьяго прислушался, сообразив, что тот идёт по коридору в свой кабинет. Он слышал, как ящики стола Макинтайра множество раз выдвигались и задвигались. Затем Сантьяго услышал новый звук, поняв, что открывается сейф. Через несколько минут Макинтайр ушел. Сантьяго не мог поверить, что они забыли запереть дверь в каморку, где он находился. Мальчик медленно открыл дверь на случай, если его охраняли. В коридоре никого не было. Он подошел к кабинету Макинтайра и прислушался, но не услышал ни звука. Он вошел и принялся рыться в столе Макинтайра. В одном из нижних ящиков он нашел пистолет небольшого размера, такой, что его можно было спрятать в штанах. Используя полоску ткани от тряпки, найденной в другом ящике, он привязал оружие к своей голени. Не зная, что делать дальше, он понимал, что должен что-то делать! Он подумал о том, чтобы подняться на крышу и увидеться с Винсентом. Но что сможет сделать для него Винсент с верхушки того холма? Прежде всего требовалось спасти Кима, до тех пор, пока с ним ничего не случилось. Сначала он должен найти мальчика! Сантьяго взял из верхнего ящика стола нож для разрезания бумаг и засунул его за пояс. Прислушиваясь, он вышел из кабинета и, крадучись, двинулся по темному коридору. В этот час почти все обитатели колышкового дома находились в столовой. В голове постепенно сформировался план. Он уже понял, что принял решение бежать.

Этажом ниже раздавались звуки голосов и смех - мальчики собрались на обед. Они общались между собой, пока не появились первые клиенты. На этом же этаже стояла тишина. Вернувшись в свою комнату, он обнаружил, что дверь открыта, и все его вещи перевёрнуты. Как и следовало ожидать, комната Кима оказалась запертой, и он предположил, что кто-то из людей Макинтайра может находиться внутри. Он решил, что лучше всего постучать и дождаться, когда дверь откроют. Но на стук никто не ответил. Сантьяго не знал, как поступить, если кто-нибудь ответит. Он снова постучал, и снова не услышал ни звука. Но каким-то образом почувствовал, что Ким находится именно в этой комнате!

Сантьяго вставил захваченный им нож для бумаг между дверной рамой и защелкой и надавил. С третьей попытки дверь распахнулась. Ким сидел на кровати со связанными за спиной руками и кляпом во рту.

Сантьяго тихо закрыл дверь, жестом указав мальчику не шуметь, затем развязал его. Глаза Сантьяго наполнились слезами при виде состояния Кима. Лицо ребенка было по-прежнему объято ужасом. Его обнаженное тело, ослабевшее от потери веса, было покрыто ссадинами и синяками. Освободив мальчика от пут, Сантьяго обнял его и расцеловал.
- Слушай меня внимательно! Мы сбегаем отсюда. Я не знаю, как мы это сделаем, но мы должны попробовать! Теперь мы оба в опасности. Я хочу, чтобы ты поднялся со мной на крышу. Захвати с собой простыни.

Ким ослабел настолько, что с трудом поднялся с кровати. Его шатало при ходьбе. Сантьяго поднял его и понёс. Хотя мальчик был весь в синяках, все его рёбра оказались целы.

- Ты будешь держать простыни. Ещё одну я заберу из своей комнаты.

Удостоверившись, что на их этаже никого нет, Сантьяго забрал простынь и поднялся по лестнице на крышу, с Кимом на руках. Он с большим усилием тащил этот груз. Лицо Кима было неузнаваемым. Оно стало угрюмым, на нём не было никакого выражения. Его волосы были грязными, мальчик ни на что не реагировал. Сантьяго пришлось проявить усилие, чтобы подавить ощущение безнадёжности, охватившее его, но им не оставалось другого выхода кроме побега. Но куда им идти, когда они спустятся с крыши? Тем не менее, крыша выглядела предпочтительным убежищем, лучше находиться там, чем в плену внутри здания, поскольку невероятно, чтобы они смогли бы выбраться из здания, не встретив никого на первом этаже.

Приблизившись к люку, Сантьяго услышал, как по нему барабанит дождь. Небо было пасмурным - полуденный ливень оставил после себя лужи.

- Что дальше? - спросил Ким, чувствуя беспокойство Сантьяго. - Что мы будем делать?

- Не знаю, - ответил Сантьяго. Он завернул Кима в одну из простыней и направился к краю крыши, чтобы взглянуть на улицу. Он увидел людей только на набережной. Сантьяго подошел к другой стороне здания, где они накануне разговаривали с Винсентом.

Дождь усилился, и он с трудом разглядел вершину холма, где раньше сидел Винсент. Винсента не было. Вероятно, он не пришел из-за погоды. Сантьяго подбежал к Киму и снял с него простынь чтобы разорвать её на широкие полосы.

- Вот, свяжи их вместе, - сказал он мальчику. Ким увидел волнение в глазах Сантьяго, и слабая надежда, которую он уже потерял, начала возвращаться. Он почувствовал себя уже не таким бессильным и попытался собраться, чтобы помочь Сантьяго. Они остервенело раздирали и связывали полосы ткани. Они занимались этим неподалеку от открытого люка. Внезапно раздался выстрел и крики, и они поняли, что их отсутствие обнаружили.

Сантьяго заметил бочонок, частично заполненный кровельными гвоздями, оставшимися после ремонта. Бочонок был тяжелым, и Сантьяго, повалив его, подкатил к люку. Закрыв люк, он с усилием поставил бочонок сверху, чтобы любому, кто попытался бы открыть люк, пришлось бы потрудиться. Дождь усилился. Ким был голым. Сантьяго взял одну из полос от разорванных простыней и соорудил ему набедренную повязку. Затем потащил импровизированную веревку к краю крыши и глянул вниз на переулок. Связка из простыней заканчивалась довольно высоко от земли. Сантьяго чувствовал, что без труда сможет спрыгнуть с этой высоты, но не был уверен в возможностях Кима.

- Смотри, - Сантьяго указал на экипаж Макинтайра, стоявший у задней стены здания. - Я опущу тебя как можно ниже, а потом ты спрыгнешь на крышу кареты. Она остановит твоё падение.

- Сантьяго... посмотри туда!

Ким указывал на люк, где кому-то удалось сбросить бочонок. Сантьяго взял пистолет, который он ранее привязал к своей ноге, и направился к открывшемуся люку. Один из людей Макинтайра только начал подниматься на крышу, когда мальчик оказался рядом с люком. Сантьяго приложил пистолет к голове мужчины и выстрелил. Выстрел отбросил мужчину назад, и тот упал с лестницы на нижний этаж. Сантьяго закрыл люк, и с помощью Кима снова установил бочонок на его крышку.

Они слышали стук по крышке люка, когда Сантьяго поспешно заканчивал связывать простыни. Он обвязал один конец вокруг талии Кима и уже опускал его с крыши, когда услышал голоса позади себя. Он обернулся и увидел, что Макинтайр и двое его людей уже поднялись из люка. Длительные часы практики с отцом, когда он тренировался стрелять по цели, окупились. Первым же выстрелом Сантьяго попал Макинтайру между глаз. Словно в замедленном темпе, Сантьяго наблюдал, как голова мужчины откидывается назад, а его глаза словно пытаются увидеть пулю, которая ударила его, и из отверстия, оставленного ей, начинает течь кровь. Тем не менее, Макинтайр не остановился, продолжая двигаться вперёд, и Сантьяго выпустил еще одну пулю ему в грудь. На этот раз Макинтайр упал лицом вниз, и при падении его тело опрокинуло двух других мужчин, которые прилагали усилия, чтобы избежать этого и добраться до собственного оружия. Один из мужчин, бросив взгляд на Макинтайра, развернулся и выстрелил в другого. Сантьяго был так поражён, что оцепенело застыл на месте, не зная, что делать дальше. Он услышал, как Ким кричит ему, все еще вися на веревке, что он еще довольно высоко, чтобы можно было спрыгнуть на карету. Человек, которого звали Ларсоном, подошел к Сантьяго и указал на его оружие.

- Опусти. Опусти его вниз... оно тебе больше не понадобиться. Ты не должен меня бояться. А теперь убирай свою задницу отсюда. Внизу ещё трое, которые скоро поднимутся сюда. Они не поймут этого. А я не ничего смогу сделать, чтобы удержать их. Я должен был убить этого ублюдка давным-давно.
Сказав это, он приложил пистолет к телу Макинтайра и выстрелил еще раз.

После чего, забрав веревку из рук Сантьяго, опустил Кима. Затем Ларсон вытянул веревку, обвязал её вокруг плеч Сантьяго и подтолкнул его к краю крыши.
- Поторопись, - сказал он.

- Но почему вы это делаете? - Сантьяго действительно хотелось это знать.

- Потому что я был одним из мальчиков Макинтайра несколько лет назад. Это было ещё до того, как его выгнали из Дублина. Я последовал за ним, когда услышал, что он приехал сюда. Этот ублюдок хорошо нажился на мне и на множестве других мальчиков. Шесть лет отделяли нас от того времени, когда он в последний раз видел меня, он так и не узнал, кто я на самом деле. Мне же не терпелось сделать это уже давно, я просто ждал подходящего момента. Спасибо, что ты предоставил его мне! Он больше не станет беспокоить мальчиков! Спасибо, это позволило тебе разоблачить меня. Ты выполнил мою работу. Я в долгу перед тобой! И ещё, Сантьяго, запомни, я буду наблюдать за вами, и если увижу тебя или того маленького засранца где-нибудь поблизости от этого места, то заставлю вас обработать такое количество клиентов, что последние три месяца покажутся вам каникулами!

- Спасибо, сеньор. Ты не увидишь меня снова, я обещаю!
Он подошел к краю крыши и увидел, что Ким ждет его, укрывшись в тени здания.

- Возьмите экипаж...- крикнул сверху Ларсон. - И побыстрее убирайтесь отсюда.
Он бросил вниз четыре монеты.
- Купите себе одежду и спрячьтесь на несколько дней. Ну, бегите же!

Сантьяго взял вожжи и выгнал экипаж из переулка. Несколько человек заметили коляску с двумя голыми мальчишками и, предположив, что её угоняют, даже не попытались её остановить. Задумавшись, куда им ехать, Сантьяго вспомнил о Векслере. Он взглянул на Кима, который одновременно пытался улыбаться и плакал. Мальчик никогда ещё не выглядел таким счастливым. В пустынном переулке близ улицы Монтгомери они бросили экипаж и пошли пешком, стараясь оставаться незамеченными.

- Куда мы идем? Что мы будем делать? - вопрошал Ким.

- Я знаю одного человека... - Сантьяго пытался успокоить мальчика. - Думаю, у него будет сухая одежда. Он хороший человек. Все будет хорошо.

- Но, Сантьяго, что мы будем делать после?

- Это будет началом, братик!

После этих слов Ким неудержимо разревелся, и весь ужас, депрессия, ненависть... все эмоции, которые подавлялись ранее, вместе со слезами вырвались наружу в несдерживаемом плаче. Ким почувствовал, как Сантьяго обнял его за плечи, и он позволил себе повести. В глубинах своей души Ким обнаружил новую любовь, которая выходила за рамки слов. Эмоции были настолько сложными, так наполняли его благоговением, и все, что он мог делать сейчас, это цепляться за парня, идущего рядом, поддерживая таким образом физическую связь с ним.

Векслер не удивился, увидев двух мальчиков у своей задней двери. Он привык к тому, что мальчики появляются в самое неурочное время, ища помощь, деньги, еду или место для сна. Но эта парочка выглядела довольно странно, так, словно их ограбили и раздели. Он впустил мальчиков внутрь, убедившись, что их никто не заметил. Векслер сказал, чтобы Сантьяго задёрнул штору на окне, пока он собирает для них еду и одежду. После того, как мальчики переоделись в сухое и поели, он дождался от них объяснений.

Пока Сантьяго рассказывал, Векслер разглядывал мальчика, сидящего рядом, который тихо слушал. Векслер не сомневался, что это были самые настоящие истязания, о чем свидетельствовали тёмные круги под глазами мальчика и его многочисленные синяки и болячки. Мальчик был очень голоден. Макинтайр зашел слишком далеко, достигнув нового уровня подлости. Когда же Векслер услышал, что Макинтайр мертв, он не смог удержаться, чтобы не хлопнуть от радости в ладоши от ощущения свершившегося возмездия, и от облегчения, что не будет больше давления и принуждения, от которых он вынужденно страдал из-за своих сексуальных пристрастий. Сантьяго потребовалось почти час на то, чтобы рассказать о происшедшем за последние несколько месяцев. Векслер заметил, что эти испытания оставили у обоих мальчиков шрамы.

- Я думаю, что, прежде чем строить дальнейшие планы, вам обоим следует выспаться. Мы сможем обсудить все это позже, когда у вас будут более ясные головы. Между тем, я не сомневаюсь, что люди Макинтайра ищут вас. Думаю, что властям об этом сообщать не станут. Потому что тем придётся реагировать, и скандал затронет слишком многих людей на высоких должностях. И доведёт нас до алькальда. Но я вижу здесь возможность для правосудия. Думаю, когда эта история выплывет наружу - о том, чем занимался тут Макинтайр – у его людей убудет желание искать и преследовать вас.

Векслер подготовил свою кладовую для ночёвки, уложив несколько слоев одеял на сырой пол. Он зажег фонарь и повесил его на стропила. Мальчики устроились, обняв друг друга, и ещё до того, как Векслер поднялся по лестнице на кухню, Сантьяго и Ким уже мирно спали.

Ким проснулся первым. Он ещё никак не мог приспособиться к роскошному чувству свободы и мысли о том, что мальчик, лежащий рядом с ним, чьё жаркое дыхание обдувало его затылок, был его спасителем из ада колышкового дома. Он прислушался к глубокому дыханию Сантьяго, ощутив твердость, уткнувшуюся между его ягодиц. Он двинулся в её сторону. Сантьяго взволнованно вздохнул от ощущений на его вздымающемся члене. Ким снова двинулся, и на этот раз услышал, как его друг застонал от удовольствия. Он крепко сжал ноги, пропустив член Сантьяго между ними, и медленно задвигал бедрам в такой форме мастурбации. Сантьяго подхватил ритм, начав целовать Кима за плечи и шею, затем дотянулся и погладил эрекцию мальчика, крохотную, по сравнению с его собственной. В глубоком увлечении, в желании выразить свою любовь, которую они чувствовали друг к другу, они занимались тем единственным, что хорошо знали и умели.

Позже они продолжили обниматься, проведя за этим довольно много времени.

- Я думаю, - сказал Сантьяго, прижимая к себе мальчика.

- О чем?

- О нас!

- Что ты имеешь в виду?

- Ну, чем ты теперь будешь заниматься, Ким?

- Я не знаю. Я думал, ты что-нибудь придумаешь.

- У меня есть!

- Это имеет отношение ко мне, Сантьяго? Мы останемся вместе?

- Это то, чего ты хочешь?

- Да, очень. А ты?

- Полагаю, я не прочь иметь маленького брата. Но ты же понимаешь, что мы только что занимались тем, чем не должны заниматься братья.

- Ой... Мы с Майклом все время занимались этим!

Сантьяго рассмеялся.
- Честно говоря, мы с братом тоже. Ким, ты бы хотел уехать отсюда?

- Куда

- В Перу!

- В Перу?.. Ты вернёшься домой? Где ты возьмёшь деньги на дорогу?

- У меня есть кое-что, стоящее больших денег. Мой мистер Болен хранит его для меня. Это золотой самородок размером с два моих больших пальца. Мы могли бы воспользоваться им.

- А когда мы это сделаем?

- Как только я смогу поговорить с Винсентом и попрошу его забрать самородок для меня. Мы должны быть осторожны, чтобы нас не увидели те люди. Я постараюсь найти Винсента после того, как стемнеет. А до тех пор будем ждать здесь.

Кима так переполняли волнение и ожидание, что он едва мог сдержаться; будучи не в состоянии лежать, он сообразил, что в качестве разрядки может сходить в туалет.
- Тогда давай поднимемся наверх. Я не знаю, который сейчас час. Возможно, уже поздно и Векслер уже закрыл своё заведение.

Было около пяти, когда они поднялись по лестнице на кухню и уселись в углу, где их никто не мог увидеть из зала кафе. Пришёл Векслер, за хлебом.
- Ах... двое сорвиголов проснулись, и, без сомнения, хотят есть. Слухи об убийстве распространились по всему городу. Нашли экипаж Макинтайра. Кое-кто из людей Макинтайра был здесь днём, они перекусывали и разговаривали. И не все они опечалены его кончиной. Но вам от этого не легче. Вы выступили против одного из них, и поэтому должны быть наказаны. Я бы лишился своей головы, если бы они узнали, что я вас прячу. Вот почему вам нужно быстро уходить. Спрячьтесь. Было бы лучше, если бы вы оставались в подвале до тех пор, пока я не закроюсь. Тогда мы сможем подумать о том, что делать дальше.

- Но я знаю, что делать, - сказал Сантьяго. - Я подумал об этом. Но потребуется ваша помощь.

Векслер бросил задумчивый взгляд, размышляя, насколько глубоко он увяз в этом деле. Ему было трудно отказать прекрасному мальчику, просившему о помощи.
- Я сделаю все, что смогу, но пока мы отложим разговоры до тех пор, пока я не закроюсь. Оставайтесь внизу. Возьмите с собой еду. Найдёте что-нибудь в этих горшках.

- Но мне хочется писать, - пожаловался Ким.

- Не выходите из дома. Вас могут увидеть. Вот, возьми это. Выставишь за дверь, когда закончишь.
Векслер протянул мальчику оловянное ведро. Мальчики воспользовались им по очереди. Векслер вернулся в кафе, а мальчики отправились в подвал с едой и холодным чаем.

 

Вечером, после того как Сантьяго поведал о своём плане, Векслер согласился переговорить с Винсентом этой ночью. Он поедет к Белль и попросит на пару слов мальчика. Векслер решил, что план, предложенный Сантьяго, имеет все шансы на успех. Если у мальчика действительно имеется золото, как он это утверждает, то все проблемы с отъездом можно будет решить за день, главное, чтобы отыскался подходящий корабль. Векслер понимал, что вести о подвигах мальчиков широко распространятся, и немногие капитаны решатся взять их на борт. Тем не менее, достаточная сумма могла положительно повлиять на их решение.

 

Белль сразу же поняла, что тут что-то не так. Векслер просил о встрече с Винсентом, но не выражал желания купить его услуги. К тому же Векслер никогда не пользовался услугами Белль. Мальчики сами приходили к нему, продавая себя за еду или одежду, а иногда и за деньги. Она провела Векслера в свой кабинет и закрыла дверь.
- Итак, Векслер, скажи мне, в чем дело? И позволь мне сообщить тебе, что у меня имеются собственные соображения. Хотя, для начала, мне хотелось бы послушать тебя.

Векслер знал Белль ещё с тех пор, как она только появилась в этом городе. Он знал ее в качестве хваткого дельца, коим она и была, но, кроме того, ещё он знал, что она честна и добра, несмотря на свой бизнес на рынке плотских услуг. Она была внимательна к своим мальчикам. Векслер подозревал, что ее настроения относительно Макинтайра, вероятно, были такими же, как у большинства тех, кто имел с ним дело.

- Вы слышали о Макинтайре?

- А кто об этом не слышал! - произнесла Белль, не выдавая своего отношения к случившемуся.

- А вы слышали, как это случилось?

Белль подошла к буфету и налила виски в два стакана.

- Векслер, ты здесь в качестве официального городского глашатая? Или ты здесь, чтобы рассказать мне то, чего я не знаю?! Это всё как-то связано с одним из моих мальчиков?

- Белль, я должен знать, как вы к этому относитесь.

Белль уселась на оттоманку и скрестила ноги.
- Время ублюдка закончилось! Играя с огнём, ты должен ожидать, что можешь сгореть. Макинтайр сгорел. Черт возьми, я сразу поняла, когда увидела того перуанского мальчика, что он окажется страстным маленьким ублюдком! Говорят, он защищал близнеца? Что ты знаешь об этом?

Векслер почувствовал, что может рассказать ей всю правду. Возможно, если он поделится с кем-то тайной, то таким образом сможет уменьшить своё бремя. И он рассказал ей все.

- Итак... ты тот, кто пригрел их у себя! Ну ради Христа, Векслер, я не думала, что у тебя хватит на это духа. Мой поздравления! Я понимаю, что ты рискуешь жизнью, если об этом узнают. Я сделаю все, что смогу. Скажи мне, зачем ты хочешь увидеть Винсента? Что он должен сделать?

Векслер, потягивая виски, почувствовал, что поступил правильно. Он понял, что Белль была на его стороне.
- Сантьяго сказал мне, что один из друзей-джентльменов Винсента хранит его большой золотой самородок. Он надеется, что Винсент сможет вернуть его. Я знаю, что это Болен, и что он недавно был ранен. Винсенту, наверное, будет трудно увидеться с ним.

- Он уже повидался с ним, - сказала она. - Подожди здесь.
Белль вернулась с Винсентом.
- Векслеру есть что рассказать. Важно, что сказанное им должно остаться между нами, понятно?

Винсент кивнул

- Отлично. Тогда закури трубку и присаживайся.

Винсент угостился гашишем, предложенным ему Белль, и принялся слушать, пока Винсент повторял изложение недавних событий.

- Понятно... - с надеждой произнёс Векслер, - что нам нужно найти способ добраться до золота. Мальчики пока у меня, но должны уехать из города. Маленький... он не здоров. Его следует показать доктору. Над ним издевались. Сантьяго говорит, что у мистера Болена есть золото, принадлежащее ему, и он хочет, чтобы ты помог его вернуть.

Винсент глубоко затянулся, удерживая в себе дым до тех пор, пока не почувствовал, как тот не распространяется по всему телу. Он выдохнул и широко улыбнулся.

- Оно у меня!

- Что? - Белл посмотрела на него с недоверием. - Ты ничего не говорил мне об этом!

- Я получил его сегодня днем. Вчера по дороге к Болену я остановился возле колышкового дома Макинтайра и повидался с Сантьяго и мальчиком - они оказались на крыше. Я разговаривал с ними. Сантьяго сказал, что он боится того, что происходит с Кимом, и спросил, могу ли я заставить Болена что-нибудь сделать. Но, думаю, он решил взять дело в свои руки. Во всяком случае, когда я виделся с Боленом, я упомянул о самородке и о том, что будет лучше, если тот окажется у меня. Белль... я собирался рассказать тебе об этом и попросить, чтобы он хранился у тебя... честно!

Белл прошлась по комнате и дёрнула за шнур, вызывая служанку.
- Кажется, что все складывается как надо. Остаётся одно. Привезём сюда мальчиков. Тут они будут в безопасности.

Вошла горничная, и Белль велела ей принести шаль и подготовить коляску.

- Ты останешься здесь, - сказала она Винсенту. - А сейчас сходи за самородком. Я спрячу его.

Винсент встал и залез в свои штаны, копаясь в промежности.
- Вот оно, - сказал он, улыбаясь. - Я хранил его рядом с самой большой моей драгоценностью.

Белль хлопнула мальчика по плечу и тоже рассмеялась. Векслер с интересом следил за тем, откуда Винсент выудил самородок и присоединился к общему веселью. Белль взяла золото и подошла к сейфу, скрывавшемуся за семифутовой китайской ширмой.

- У тебя будет выходная ночь, - сказала она Винсенту. - Оставайся здесь, пока я не вернусь. Векслер, пойдешь со мной. Мы поедем за мальчиками.

Они отправились к заднему входу и вышли на улицу из переулка, увидев толпы, которые начали прибывать в залы для азартных игр, в питейные заведения и бордели. Векслер правил экипажем, Белль сидела рядом. Они остановились у переулка за кафе, и Векслер, отперев дверь, позвал мальчиков.
- Это я, мальчики. Я привёл Белль. Выходите.

Белль увидела, как двое мальчиков, крадучись, вышли из тени, и не могла поверить, что более высокий из них был тем самым мальчиком, которого она видела в ту ночь, когда они впервые встретились. Невероятная чувственность все еще присутствовала в Сантьяго, но она стала размываться из-за злоупотребления опиумом, недосыпа и слишком большого количества секса. Оба мальчика страдали от ломки, их тела дрожали, их глаза были равнодушными - жизнь в них возвращалась только после приёма чанду. Затем она перевела взгляд на маленького и вспомнила, каким он был симпатичным – мальчик выглядел сейчас, словно был в шаге от смерти. Белль опустилась на колени и заглянула ему в глаза.
- Боже мой, что они с тобой сделали! Милостивые небеса... подумать только, я продала тебя этому ублюдку! Ты простишь меня?

Она подняла Кима на руки, и, ощутив только его кости, расплакалась.

- Ты пойдешь со мной, - сказала она, вернув себе самообладание. - Теперь ты в безопасности!

 

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Макинтайр был убит 2 июля. 4 июля городская гавань начала заполняться кораблями, прибывающими на празднование американского дня Независимости. Белль понимала, что город наполнится суетой, и на следующий день многие суда уйдут. Она решила, что это будет самым лучшим временем для того, чтобы мальчики покинули город.

Был вызван доктор Спенсер, для того чтобы осмотреть Кима и Сантьяго. Он обнаружил, что старший мальчик страдает от ломки и дал ему небольшое количество опиума, чтобы уменьшить его болезненное состояние. У Кима же началась лихорадка, в следствии чрезмерного употребления наркотиков и голодания. Кроме того, у мальчика оказалась инфекция, вызванная использованием грязных шприцев [автора занесло!]. Его кости оказались целыми, но всё тело покрывали синяки и ссадины, полученные от Макинтайра и клиентов. Доктор Спенсер, чтобы поддержать мальчика, крепко обнял его. Два дня Ким пролежал в бреду. Его лихорадка, в конце концов, прекратилась, оставив его полностью истощенным и ослабевшим, но, очевидно, что состояние его здоровья улучшилось по сравнению с моментом, когда он подался в бега.

Белль поговорила с Сантьяго, её беспокоили его планы насчёт возвращения в Перу. Он поразил ее рассказом о своих приключениях, начав со дня прибытия в Сан-Франциско со своим отцом. Пока он говорил, она наблюдала за нежным мальчиком, с трудом представляя себе то, что может довести его до крайней степени ярости, на которую, по его утверждению, он был способен по отношению к тем, кто причинил ему вред. Однако она не сомневалась, что он способен позаботиться о себе. Он доказал это.

Сантьяго был непреклонен, собираясь забрать Кима с собой. Было очевидно, что он старается заботиться о мальчике. Она знала, что у Кима больше никого нет, кроме отца, который давным-давно пропал. Казалось, ему повезло с Сантьяго, и она решила обеспечить им покровительство и благополучно посадить на корабль.

Она положила самородок, который передал ей Винсент, в сейф. Тот весил почти двадцать пять унций и оценивался примерно в 400 долларов [Федеральные отчеты показывают, что золото в конце 1848-1949 оценивалось в $1.32 за тройскую унцию. Следовательно, 25 унций оценивалось приблизительно в $500. Таким образом, $400 является разумной оценкой стоимости золота Сантьяго.]. Золото оценил знакомый Белль ювелир. К его цене она добавила 200 долларов, предположив, что он, вероятно, недооценил самородок. Белл решила сохранить его, вручив мальчикам наличные.

Белль позвала мальчиков к себе. С момента их приезда сюда Сантьяго проводил все свои часы бодрствования рядом с Кимом: разговаривая с ним, когда тот просыпался, сидел рядом, пока тот спал. Доктор Спенсер, осматривая Сантьяго, рассказал, что были убиты Макинтайр и двое его помощников, и что делом теперь руководит один из приспешников Макинтайра. Он сказал, что большинство узнавших о судьбе Макинтайра решили, что таким образом была восстановлена справедливость. Предполагалось, что убийцей стал уличный мальчик, которого он купил. Эта история активно продвигалась одним из бывших приспешников Макинтайра, человеком по имени Ларсон, который и взял его бизнес под свой контроль. В любом случае жизнь продолжалась, и бизнес не пострадал. Расследования и его освещения практически не было, учитывая известность личности убитого. Слишком много известных людей могли пострадать, если бы инцидент стал предметом публичного любопытства и расследования.

Поэтому жизни мальчиков теперь ничто не угрожало, и кое-кто даже считал их героями. Многие из тех, кто жил на Дьявольском Акре, или рядом с ним, ненавидели Макинтайра за его дела и эксплуатацию, а также из-за полного пренебрежения им человеческой жизнью. Они неохотно выражали свои мнения из-за страха перед расправой. Было хорошо известно, что Макинтайр был аккуратен со своими записями, получив, таким образом компромат на всех своих клиентов и других видных или печально известных жителей этой территории.

С утра пораньше Сантьяго и Винсент получили бутылку шампанского, покурили опиума и подняли тосты за воссоединение и будущее. А затем оба мальчика, слегка опьяневшие, сидели в кабинете Белль, удивляясь, зачем она послала за ними.

- У тебя было настоящее приключение! - сказала Белль Сантьяго, который сидел рядом с Винсентом.
Она села на диван и закурила элегантную трубку. Сантьяго подарили новую одежду, и он снова стал выглядеть красавчиком - таким, каким она его помнила в их первую встречу, до того, как он стал одним из колышковых мальчиков Макинтайра. Было очевидно, что Винсент и Сантьяго были не просто друзьями. В последние дни их привязанность друг к другу стала еще более сильной.

- Итак... в твоей жизни случилось многое. Кажется, ты собираешься отправиться в другое приключение. Интересно, как ты додумался до такого, Сантьяго?

Мальчик сидел, скрестив ноги; его черные волосы, недавно вымытые, роскошно ниспадали на его плечи. Его глаза, слегка запавшие из-за недавней потери веса, заставляли его лицо казаться еще более запоминающимся. Ныне выражение на этом лице было более жёстким, чем то, запомнившееся ей. Сантьяго сложил руки и откинулся, прислонившись спиной к Винсенту.

- Я долго думал об этом. Я собирался сбежать, как только представиться возможность. Эта возможность представилась раньше, чем я думал.

- Вернуться в Перу - это одно, - сказала Белль. - Но вернуться туда с дополнительным бременем в виде ребенка... это совсем другое дело. Ты понимаешь, что это повлечет за собой?

- Понимаю, но я не брошу его! - со всей решимостью заявил Сантьяго.

Белль было ясно, что он уже всё решил. Она взглянула на Винсента, когда тот смотрел на Сантьяго и уловила в его глазах тень разочарования.

- Знаешь, ты мог бы остаться!

- Сеньора Белль, я не хочу этого. Ты стала для меня самым добрым человеком. Я не хочу, чтобы ты думала, что я не благодарен тебе за то, что ты сделала. Я знаю, что ты хорошая женщина. Я знаю, что могу быть счастлив, работая на тебя. Винсент рассказал мне, как ему нравиться работать здесь. Но есть кое-кто, о ком я должен помнить. Ким не создан для этой работы. Он ненавидит то, что ему приходилось заниматься. И хотя я знаю, что ты будешь добра к нему, он ещё слишком молод для подобного места. Это значит, что ему нужно отправиться в другое место. Он ничего не знает. Чем он может заниматься? Я дал ему обещание, которого намерен придерживаться.
- Я люблю Кима. Но не так, как ты думаешь. Я знаю, что он тоже меня любит. Он зависит от меня! Честно говоря, я не думаю, что смогу уехать без него!

Белль, будучи удивлённой его преданностью и мужеством, оценила приверженность Сантьяго данному им обещанию.

Он продолжил:
- Я знаю, что если вернусь в Перу с Кимом, то могу заняться делом моего отца. Я хороший резчик по дереву. Мой отец хорошо учил меня. Я знаю много торговцев в Лиме, которые купили бы мою работу. У меня есть деньги, чтобы восстановить дело. Золото принесло мне больше, чем я думал. После оплаты дороги у меня останется достаточно денег, чтобы найти жильё для Кима и меня, на жизнь и на покупку инструментов, и, возможно, даже магазина.

Белль кивнула, одобряя его решимость и настрой.
- Я совершенно уверена, что ты можешь и сделаешь это, Сантьяго. Итак, ты полон решимости, и у меня мало доводов, чтобы это повлияло на твоё решение. Позвольте мне сказать, я нашла корабль для вас. Его капитан - человек, которого я знаю несколько лет. Надеюсь, что он отнесётся к вам со всей добротой и любезностью.
- Сегодня утром мы встретились на улице. Он только что пришвартовался с грузом и решил остаться в порту до окончания праздника. Он уйдет в субботу и отправится в место, называемое Кальяо. Капитан сказал, что ты должен знать это место, Сантьяго!

Сантьяго широко раскрыл глаза, подозревая о том, что Белль собирается сообщить ему, но не мог поверить в такое совпадение.

- Он знает тебя, - сказала она.

- Это...

- Капитан Альварес, - произнесла она.

- Мы с отцом плыли на его корабле!

- Да, так он и сказал мне, - улыбаясь, сообщила Белль.

Сантьяго разволновался, из-за с возвращения домой и из-за предстоящей встречи со старым знакомым. Он не замечал разочарования Винсента, но Белль уловила его, решив проследить, чем закончится дело.

Сантьяго продолжал:
- Мы спали вместе. Я был его юнгой!

- Я уверена, что так оно и было... - смеясь, сказала Белль. - Я уверена, что ты был его юнгой! Я знаю его... но, возможно, не так хорошо, как ты?

Сантьяго в смущении прикрыл лицо рукой, чем удивил остальных.

- Капитан удивился также, как и ты, - продолжила она, - ... удивился, что ты все еще здесь. Он предложил доставить вас домой за половину первоначальной стоимости. Вторая половина, без сомнения, будет собрана в постели. Вы даже сможете совершить это путешествие бесплатно, в зависимости от того, насколько хорошо ты играешь своими картами, Сантьяго. Однако, это уже за тобой.

Возбуждение Сантьяго мешало ему сидеть, и он даже перешёл на родной язык, когда ему стало слишком сложно выражать свои мысли на английском. Когда же он обернулся, то обратил внимание на настроение Винсента. Его друг выглядел подавленным, почти готовым заплакать. Ещё он обнаружил в глазах Винсента гнев. Полумрак комнаты мешал ему быть уверенным в этом, но на лице Винсента явно угадывалась печаль. Заметив это, Сантьяго подошел к Винсенту и, встав на колени у его ног, схватил его за руки. Их взгляды встретились. Винсент попытался отвести глаза, но Сантьяго пристально смотрел на него.
- Поедешь со мной?

Предложение последовать за Сантьяго не приходило на ум Винсенту. Но не в его характере было следовать за другими. Он не смог бы заставить себя спросить Сантьяго, сможет ли поехать с ними. Ему нужно было услышать предложение. Теперь же, когда оно было высказано, мысль о том, что у него есть немного денег, хранившихся у Болена, позволяла Винсенту с меньшим риском окунуться в рискованную авантюру. Благодаря щедрости Энтони Болена он мог осуществить побег из проститутов во что-то более многообещающее. На своей последней встрече с Боленом тот поведал о работе на одном из своих складов и о своем желании после выздоровления снять Винсенту жильё. Но если Болен умрёт, Винсент окажется в полной зависимости от великодушия Белль. Будет ли игра стоить свеч? А как насчёт Сантьяго? Посмотрев в глаза другу, он увидел всю правду о том, что уже слышал, когда Сантьяго говорил о Киме. Винсент решил не задавать вопроса о мальчике.

- Мое место здесь ... - произнёс он, понимая, что это означает конец их дружбы.

Но разочарование не обескуражило Сантьяго. Его счастье было таким, что его настроение впервые с момента смерти его матери возродило любовь к жизни.

Белль прервала его спутанные мысли.
- Вы, ребята, возвращайтесь к своим делам, а я должна вернуться к своим. Сантьяго, сходи к Киму и расскажи ему новости.

Белль всегда называла работу, которую выполняли ее мальчики, их делами. Когда она говорила мальчику, что у него появились дела, это означало, что клиент уже ждет.
- Это не бесплатная поездка, мальчики. Возвращайтесь к работе.

Но, перед тем как открыть дверь, она на мгновение задержалась.
- Запомни, Сантьяго, вы уезжаете в воскресенье. А сегодня среда. И до тех пор ты занимаешься обычными делами, ты понял?

- Я всегда готов, - ответил он.

- Это то, что я хотела услышать, - произнесла она, послав каждому по воздушному поцелую, после чего выпроводила их вон.

 

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

Взрывная активность во время праздника отражала неудержимый с недавних пор рост города. Дух толпы был диким по своей природе, наполненным беспечной развязностью: множество людей носилось по улицам с бутылками виски у ртов и пистолетами в руках, стреляя в воздух в качестве доказательства их веселья и патриотичности.

Наплыв иммигрантов стал особенно заметен улицах, традиционно шумных и суетливых, а ныне настолько заполненных людьми, что ни по одной из них не было возможности проехать на экипаже. Дамы шли по лодыжку в грязи и, казалось, не возражали. Дети пробирались сквозь толпы, залезая в чужие карманы, и конкурируя в этом со своими более проворными взрослыми коллегами. Картёжники, фокусники, торговцы и акробаты заполнили набережную, демонстрируя свое искусство. Этот праздник оказался прекрасным предлогом для того, чтобы переесть, перепить и предаться иным излишествами, принёсшим известность этому городу.

Звуки стрельбы иногда перекрывал грохот залпов, произведённых кораблями, стоявшими на якоре в заливе, и на протяжении всего дня окна содрогались от какофонии выстрелов. Игровые дома и бордели были переполнены. Кое-кто из торговцев запер двери и окна из страха перед дикой природой толпы, тем самым извлекая уроки из предыдущего опыта.

С наступлением ночи 4 июля 1849 года на набережной вспыхнул костер, топливом которому послужили корабельные ящики и обломки старых и заброшенных кораблей. Стало светло, как днем, и многие из тех, кто оказался свидетелем этого зрелища с вершины холма над миссией Долорес и посёлков в предместьях, решили, что город горит. Пожалуй, это был предвестник пожара, который пронесся через город в декабре.

Самородок Белль/ имел большой успех. Столы для игры в фаро и рулеточные колёса работали без перерыва уже почти третий день. В борделе было столько клиентов, что кое-кто из мальчиков оказался на грани изнеможения. Даже рассказывали историю, что один паренёк проспал три акта, прежде чем кто-то пожаловался хозяйке. Белль решила временно закрыть своё заведение, чтобы позволить своим мальчикам отдохнуть - те могли присоединиться к толпе на улицах и испытать восторг от праздника.

Сантьяго и Винсент бродили по улицам в течение трех часов, захваченные человеческой драмой, которую они видели перед собой. Несколько долларов в карманах быстро потратились на еду и питье. Они загрузили свои животы тортиллами; солеными огурцами, бывшими настолько кислыми, что они едва смогли открыть глаза, чтобы видеть, куда идут; яблоками в сахаре; сидром; колбасками, проданными какой-то португалкой, полившей их таким острым соусом, что они почти утонули в фонтане, пытаясь погасить огонь в их желудках и ртах. Мальчики следовали за мужчинами, в которых узнавали своих клиентов, особенно за теми, которых сопровождали жёны и дети, и смеялись, видя, как те впадают в смущение и наполняются страхом, боясь разоблачения.

Они наслаждались свободой, решив не возвращаться до позднего вечера. Вернувшись, они зашли в комнату к Киму, чтобы узнать, как он себя чувствует, но застали его спящим. Вернувшись в свою комнату, Сантьяго и Винсент закурили трубки с опиумом. Белль, заметив, как вернулись мальчики, зашла к ним с озабоченным взглядом.
- У меня плохая и хорошая новость.

Сантьяго почувствовал, как забилось его сердце, поскольку он ожидал, что ему сейчас поведают о задержке его отъезда.
- Что это, - спросил он. - Это как-то связано с отъездом... с Кимом?

Белль обернулась к Винсенту и положила руку ему на плечо.
- Это касается тебя, Винсент. Твой мистер Болен умер сегодня днём.

Винсент вздрогнул, словно его ударили в живот. На его глазах выступили слёзы, и он, тихо плача, отвернулся, чтобы спрятать свое лицо. Рука Белль на его плече, казалось, только подпитывала его печаль. Сантьяго подошёл и обнял парня.

- Я получила известие всего час назад, - произнесла Белль. - Энтони был хорошим человеком. Его простят там!

- Но почему... что случилось? - Винсент умоляюще взглянул на нее.

- Сказали, что прошлой ночью его легкие наполнились жидкостью. А рано утром он перестал дышать. Его нашла жена.

- Ты сказала, что есть и хорошая новость, - спросил Сантьяго.

Она кивнула и взяла Винсента за руку.
- Знай, что мистер Болен хорошо позаботился о тебе. Он открыл для тебя счёт, ты знал об этом?

- Я знал о деньгах, которые он держал для меня, пока я работал на Макинтайра. Но вы также, как и я понимаете, что их будет невозможно получить у его жены! Пятьсот долларов, считай, пропали. Я знаю, что он не сказал бы ей обо мне или почему он хранит мои деньги. Белль, деньги пропали... в этом нет хороших новостей!

- Нет, - заявила она. - Они не пропали!

- Что?
Винсент не мог поверить в то, что она сказала.
- Скажи мне ради Бога... что вы имеете в виду?

- Думаю... - сказала она, коснувшись его щеки. - Ты богатый мальчик, Винсент. Когда ты ушёл от Макинтайра и перешёл ко мне, мистер Болен передоверил мне твои деньги. Он клал на твой счёт суммы больше тех, что ты тут зарабатывал. Он никогда об этом не рассказывал и просил, чтобы я хранила это в секрете, пока не наступит время. Я должна была сообщить о счёте, только если с ним что-то случиться, или, если у тебя возникнет нужда в деньгах. Я знаю, что в какой-то момент он бы сам раскрыл эту тайну. Думаю, он собирался рассказать тебе, если бы ты решил, что не хочешь продолжать заниматься подобной работой.

- Сколько?

- Достаточно, чтобы тебе не нужно было работать, если ты так решишь, и будешь экономным.

- Белль, пожалуйста, не дразни меня! Сколько?

- Почти десять тысяч долларов. С твоими собственными деньгами будет немного больше.

 - Десять тысяч долларов?..
Винсент был ошеломлен.

- Точно! Думаю, ты очень много значил для мистера Болена. Знаешь, он любил тебя!

- Боже мой... он никогда ничего не говорил об этом. Никогда даже не намекал!

- Он хотел. Но, думаю, боялся потерять тебя, если ты получишь такие деньги. Он хотел, чтобы ты был обеспечен. Что будешь делать?

Сантьяго наблюдал, как Винсент прикидывает в уме возможности. Он поймал взгляд Винсента и подмигнул.

- Не знаю, - произнёс Винсент. - Я тут совсем не несчастен.

- Хорошо, - улыбнулась Белль. - Значит, ты останешься со мной?

- Мне нужно время подумать... я не знаю... но не думаю...

- Зато я подумала, - понимающе улыбнулась Белль. Она встала и посмотрела на них сверху вниз.
- У меня есть ощущение, что в этом доме, когда наступит суббота, будут три пустые кровати.

Белль послала им перед своим уходом воздушный поцелуй.

- Она права? - Сантьяго заметил, как Винсент смотрит на него. - Ты уедешь?

- Думаю, что так.

- Но куда ты поедешь?

- Подальше отсюда, - сказал Винсент с блеском в глазах.

- Куда? У тебя есть что-то на уме, я знаю это!

- С тобой!

Сантьяго надеялся, что именно таким и окажется решение Винсента. Ощущения, что множество разорванных концов, сходятся в одно целое, не было у него со времени его отъезда из Перу. Он не мог поверить, что Винсент говорит это всерьез.

- Я серьёзно! - произнёс Винсент. - Теперь у меня есть деньги. Однажды ты сказал, что будешь рад, если я поеду с тобой. Теперь я могу оплатить свою дорогу. Мы могли бы помогать друг другу. Я никогда не был таким, как ты. Знаешь, мы можем что-нибудь придумать!

- Включая и Кима?

- Конечно!

- Ты не станешь возражать против него?

- Нет. Вопрос в том, не возразит ли он против меня! Ким зависит от тебя. Он очень привязан к тебе, Сантьяго. И он очень увлекся тобой. Помнишь, как он зависел от своего брата? Ему может не понравиться, что я поеду с вами.

- Я поговорю с ним, Винсент. Знаю, что как только он поймет, что его не бросят, он смирится с этим. Я скажу ему, что отныне у него будет два брата, а не один. Многое происходит, и перемены тяжелы для него... как и для меня! Так много новых планов и так много новых событий! Мне кажется, что мир становится слишком быстрым, и у меня головокружение от этого... как будто всё уносится куда-то.
- Я пробыл в Калифорнии чуть меньше года и за это время потерял отца, был с таким количеством мужчин, что потерял им счёт, и без раскаяния убил шесть человек. Значит, я тоже плохой человек, Винсент?

- Это значит, что ты быстро учишься, Сантьяго. Причины твоих поступков были плохими. Но у тебя имелся небольшой выбор, как поступить!

 

Письмо от Винсента, прибывшее пароходом в конце октября, принесло Белль большое облегчение. Она беспокоилась о мальчиках. Со дня их отъезда не проходило ни дня, что она не подумала о них, с радостью осознавая свою роль в их освобождении. Белль получила краткое послание от капитана Альвареса, в котором говорилось, что он высадил мальчиков в Кальяо, а куда они направились дальше, он не знает. На письме Винсента имелся почтовый штемпель Лимы, и Белль разбирало любопытство.

Ее любопытство и волнение увеличилось, когда она увидела размер письма и поняла, что ей никогда не приходило в голову, умеет ли Винсент читать и писать. Она с бокалом портвейна села у открытого окна и принялась за чтение.

Дорогая Белль,
Это письмо может вас удивить. Теперь, когда оно закончено, я сам удивляюсь. Я никогда в своей жизни не писал столько слов за раз. Мы прибыли в Лиму в первую неделю августа. Корабль был ужасен! Погода была плохой! Мы спали почти каждую ночь на палубе, потому что было очень жарко. Капитан Альварес - хороший человек. Вы были правы о нем и Сантьяго. Ким злился, потому что Сантьяго уделял много внимания капитану. Вот когда он повернулся ко мне, и мы стали близки. Он очень симпатичный маленький мальчик!

Когда мы прибыли в Лиму, то остановились в гостинице, в которой всегда останавливался Сантьяго, когда он работал на своего отца. Он знает хозяина, и нас там хорошо приняли. Мы оставались в Лиме почти две недели, пока, наконец, не нашли место, где мы могли бы жить, и где имелось место для мастерской, которую хотел Сантьяго. Он меня удивляет! Ему уже шестнадцать, и он не слишком стар, но иногда он такой человек! Старуха, которая владеет зданием, смотрела на нас так, словно мы были какими-то преступниками, но когда она увидела, что у нас есть деньги, то сказала, что мы можем заселяться. Мы с Сантьяго делим одну комнату. У Кима есть своя. Мы стали любовниками, но, полагаю, это вас не удивляет. Меня это удивило, потому что, когда мы впервые приехали сюда, Сантьяго все время говорил о том, чтобы хочет найти своего друга Фиделя. Они когда-то были любовниками. Поэтому Сантьяго поехал в свою деревню, но вернулся, сказав, что Фидель был с ним неприветлив. Тот парень сказал Сантьяго, что нашел кого-то другого, и будет лучше, если они не станут видеться друг с другом. Прошла почти неделя, прежде чем Сантьяго смог справиться со своей печалью. Мы с Кимом испробовали все, чтобы заставить его улыбнуться, но какое-то время я думал, что ошибся и зря приехал сюда. Но потом он начал выходить из своей печали.
Именно тогда у нас всё начало налаживаться. Удивительно, но Ким, похоже, всем доволен. Я думал, что он меня ненавидит, но кажется, что ему очень нравится чувство семьи, которую мы все даём друг другом. Раньше у меня никогда не было семьи!
Сантьяго начал учить нас тому, что сам знает о плотничестве. Мы все работаем в его лавке. Прямо сейчас мы делаем резные балки для одного богача, который помнит Сантьяго и сделал ему первый заказ. Этот человек строит новое здание возле площади и попросил Сантьяго выполнить эту работу. Белль, ты должна увидеть то, что он делает!
Мы счастливы! Я бы желал, чтобы ничто из того ужаса никогда не случалось, но мне интересно, чем я бы занимался, если бы всего того не произошло? Что, если Макинтайр не зашел со своей жадностью слишком далеко? Что, если бы Энтони не бросился спасать людей на пожаре? Вероятно, я бы лежал на спине в своей старой комнате в вашем заведении с раздвинутыми ногами, делая то, что я когда-то умел лучше всего! Теперь же лучше всего я готовлю, стираю и ухаживаю за своими мужчинами! Разве это тот самый Винсент, которого вы знали?
Мне было сказано не запечатывать это письмо, потому что Сантьяго хочет написать вам несколько слов. Поэтому я попрощаюсь и благодарю вас за то, что вы прекрасная женщина. Вы всегда относились ко мне хорошо, и я никогда вас не забуду!

Винсент

Дорогая Белль,
я не умею писать письма. Сейчас Винсент стоит надо мной, помогая мне с английскими словами. Но мне не нужны его слова, чтобы выразить тебе то, что у меня на сердце. Я должен тебе больше, чем смогу отплатить. Потому что ты позаботилась и защитила нас, когда Ким и я так отчаянно нуждались в этом. Пожалуйста, передай мистеру Векслеру привет и скажи ему, что я пришлю ему свою благодарность за помощь! Я счастлив здесь. Я думал, что быть на улице - это то, чего мне хотелось. Я думал, что продавать себя будет интересно. Это было интересно, но не так, как я думал. Я не знал, что это будет связано со смертями! Нам было трудно покидать Сан-Франциско, не имея возможности курить опиум каждый день. Капитан Альварес долгое время оставался с нами и отказывал нашим просьбам. Он предложил нам использовать это путешествие, чтобы начать новую жизнь. Это было сложно. Иногда мне очень хочется курить. Тяжелее всего приходилось Киму, потому, казалось, он больше всего нуждался в этом. Винсент очень помог мне перевести Кима через трудные времена. Мы оставались с ним постоянно. Теперь ему хорошо. Ты можешь поверить, что Ким сейчас весит почти столько же, сколько я? У него уже есть маленький животик, и мы продолжаем относиться к нему, как к ребенку, но он уже настоящий толстяк!
Ким попросил передать тебе его любовь и поцелуи. Он часто говорит о тебе как о своей Пресвятой Богородице, и я знаю, что ты, должно быть, посмеёшься над этим! Но он рассказывает всем о прекрасной женщине, которая спасла ему жизнь. Но ты спасли не одну жизнь! Я благодарю тебя за это. Как писал Винсент, мы семья. Очень хорошо снова иметь семью.

Adiós!
Сантьяго Кали