«Человек не перегоревший  в  аду  собственных  страстей,
не может их победить. И они прячутся рядом, в соседнем доме,
чего он даже не предполагает. А  пламя  в  любой момент может
перекинуться и сжечь дом, который он считает своим».
Карл Густав Юнг.  «Воспоминания, сновидения, размышления».

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Думаю, и до меня многие пробовали, попав в непростые жизненные обстоятельства,  найти утешение в работе, которая, порой обманчиво, представляется единственным спасением и смыслом жизни. Но и это убежище может оказаться не надежным.  И тогда, на распутье, потеряв уже  практически всё, что совсем недавно было всей твоей жизнью, без возможности вернуть хотя бы часть этого назад, приходится искать новый смысл -в совершенно неожиданных местах, используя совершенно неожиданные способы. Иначе есть риск, что жизнь легко может превратиться в существование. Но тем, кого она ещё не окончательно добила, не стоит соглашаться на этот унылый вариант, не попытавшись...

Неприятности начались с разлада в семье. Правильнее сказать, с того момента, как мой возлюбленный пасынок решил, что стал уже достаточно взрослым, чтобы больше не терпеть мой интерес к нему. Да, в пятнадцать лет они на многое начинают смотреть по-другому...
Когда-то и ему и мне всё это казалось веселой забавой, нашим тайным делом, которым мы занимались наедине и, пусть и полунамеками, умудрялись обсуждать даже на людях. Казалось, это никогда не надоест нам обоим, учитывая его страсть к экспериментам и моё умение постоянно придумывать что-то новое. Сказать, что нам было хорошо вдвоем, значит отделаться общей фразой. Но со временем центробежные силы становились всё сильнее, и вскоре после того, как Джорджу исполнилось тринадцать, я стал замечать что он всё чаще пытается предаться занятиям, в которых для меня уже нет места. Должен ли я был смириться с этим? Как более взрослый и опытный партнер — да, несомненно. Прислушаться к его мнению, его изменившимся желаниям, к своему здравому смыслу, наконец... Сделал ли я это? И не собирался. Зная его, зная себя, мне казалось что ещё чуть больше напора, чуть больше выдумки, чуть больше сердечного внимания к Джорджу — и всё можно не только вернуть назад, но вывести наши отношения на новый уровень... Всё это продлилось ещё два года и закончилось тем, что однажды, долгой январской ночью, он сделал признание Элизе, своей матери, которая все предыдущие четыре года являлась, по совместительству, и моей супругой.
Лежа в спальне, я слышал их неясные голоса, доносившиеся снизу, из кухни, их всхлипы, редкие приглушенные возгласы и прекрасно понимал, что происходит. Не имея решительности встать, спуститься вниз и принять участие в том нелицеприятном разговоре, я терпел эту пытку почти до утра. То, что это начало конца моей семейной жизни и полное фиаско отношений с Джорджем, я понял ещё до того, как Элиза, уже под утро, не вернувшись ко мне в спальню, решила лечь в гостиной.
К чести Джорджа надо сказать, что рассказал он ей далеко не всё, и главное, совсем не в тех красках, на какие был способен. По крайней мере информация, которую получила моя супруга, не заставила её немедленно поутру нестись в полицию... И на том спасибо тебе, мой милый Джорджи.
Следующим вечером состоялся ожидаемо тяжёлый разговор один на один с Элизой. Конечно же, не обошлось без женских уловок, когда она пыталась казаться более осведомлённой, чем являлась на самом деле. Видимо, тем самым она пыталась заставить меня проговориться о тех щекотливых подробностях, о которых умолчал накануне Джордж, но... я был уже во всеоружии: хладнокровен, осторожен и по-настоящему собран. Мое спокойствие — это было именно той реакцией, на которую она ожидала наткнуться меньше всего. Вместо покаянных соплей, униженных просьб и вымаливания прощения я занимался тем, чтобы не упустить инициативу в разговоре. По правде говоря, меня спасало ещё и то, что Элиза по-настоящему любила меня все эти четыре с половиной года. И, наверное, ещё и то, что она была юристом, и прекрасно понимала,  чем эта история закончится для Джорджа, выйди она за рамки семейной неурядицы. В итоге, после часового общения, я был принужден дать обещание принести Джорджу свои глубочайшие извинения за «странное поведение», как она это назвала. К тому же, я должен был пообещать никогда больше «не делать подобных глупостей» и навсегда о них забыть. И сделать всё это в самое ближайшее время. За сим, предполагалось что конфликт будет исчерпан, а с течением времени — благополучно предан забвению. И никак далее не повлияет на наше семейное счастье...
Нет никаких сомнений, что разговор дался непросто нам обоим. Её увлажненные глаза, тихий до хрипоты голос и красные пятна на скулах говорили об этом достаточно недвусмысленно. Мне даже стало жалко её, мою несостоявшуюся любовь. В сущности, она была прекрасной женщиной, замечательной матерью и очень добрым человеком. Именно такой, какую я искал, когда вдруг решил подать брачное объявление на одном из известных онлайн-сервисов. То внезапное желание стать наконец-то как все, наладить жизнь и войти в общепринятую колею привело меня в эту семью, но было обречено на неуспех с того самого дня, как я получил от Элизы первый отклик. Легко завязавшаяся переписка то затихала, то разгоралась с новой силой, но я всё ещё раздумывал, пока не получил от Элизы первое сообщение с фото. Я уже представлял себе её внешность по фото в профиле брачного агентства, но эта фотография, на которой она была вместе с сыном, решила всё дело. Она просто лишила меня покоя — более прекрасного создания я ещё не видел. И его звали Джордж! Сделать всё, что бы оказаться с ним рядом, я пообещал себе в тот же день, почти не раздумывая. И на то, что бы выполнить это обещание, ушло всего три месяца... Целых три месяца, выдержанных мной только для того, чтобы соблюсти приличия. Три месяца, в течение которых он тоже слал мне свои фотографии, передавал приветы и выражал нетерпение, постоянно спрашивая у Элизы, когда же я, наконец, приеду...
Теперь же я испытывал по отношению к Джорджу, помимо чувства признательности за его немногословную исповедь перед матерью, гораздо менее благородное чувство: досада за его неблагодарность, за его желание избавится от меня таким вот простым и дешёвым способом, переполняла меня, заслоняя собой и уже упомянутую признательность, и остатки любви к нему. Не отрицаю, я тоже где-то дал оплошность — просмотрел признаки, прослушал намёки, упустил предвестники надвигающейся беды. Но то, что Джордж, мой милый Джорджи, с которым у нас изначально было полнейшее взаимопонимание, какое бывает только у настоящих заговорщиков и тайных любовников, Джорджи, которому я не дал ни единого повода усомниться в моей надёжности, искренности и преданности, вдруг захочет решить свои проблемы роста не напрямую со мной, а просто напросто «сдав» меня маме... Такого я ни предположить заранее, ни простить теперь уже не мог.
Было совершенно ясно, что прежней жизни, прежних отношений в этой семье у меня уже не будет никогда. Оставалось только засунуть свою досаду куда подальше, с прецизионной точностью выполнить все данные обещания и... приготовиться в запланированному уходу.
В ближайший уикэнд, выбрав самый удачный для меня момент, когда Элизы не было рядом, я пригласил Джоржда на террасу:

-Мама просила поговорить с тобой. Найдёшь пять минут?

          Я хотел быть безупречным хотя бы в этот день, один из самых сложных в моей жизни. Поэтому, этой фразой решил сразу дать мальчишке понять, что предстоящий разговор совсем не моя инициатива. Он нехотя кивнул и со скучающим видом поплелся за мной.
Оказавшись на воздухе, я немедленно приступил к делу. Ровным тоном, в котором не было ни обиды, ни раскаяния, я говорил то, что должен был сказать, в полном соответствии с обещанием, данным накануне супруге. Говорил так, что даже если бы кто-то мог нас слышать, он не усмотрел бы ничего предосудительного в обстоятельствах, давших повод к этому монологу. Единственное, что было мне отпущено, чтобы выразить своё истинное отношение к сложившейся ситуации, были некоторые интонации и ещё, может быть, выражение лица, с которым я говорил. Джорджи слушал молча, с видом полной независимости и легкой отстранённости, но я не сомневался, что он прекрасно понимает весь скрытый мной смысл. Он смотрел на меня своими серыми, все ещё прекрасными, но теперь уже совсем чужими глазами. Но его длинные ресницы всё же дрогнули в тот момент, когда я произносил финальные фразы:

- Ничего не бойся. Живи спокойно, Джорджи. Я больше не подойду к тебе ни разу. Даже не заговорю первым. Твоя жизнь теперь - только твоя. У нас больше не будет ни общих дел, ни общих интересов. Ты сам этого захотел, и, надеюсь, это сделает тебя более счастливым.

         Не могу поклясться, возможно мне только показалось, но то, что я увидел в его взгляде тогда, вполне можно было принять за испуг и сожаление. Не думаю, что зная мое миролюбие, он боялся моей мести или сожалел о своей исповеди, нет... Уверен, именно в ту секунду он прекрасно, не хуже чем я, понял, что это действительно конец всех наших отношений. Кажется невероятным, что после всего он рассчитывал сохранить ту их часть, что по-прежнему его вполне устраивала, избавившись только от сексуальной составляющей. Он был совсем не глуп, мой Джорджи. Просто, может быть, еще по-детски, надеялся на чудо? На то, что уже будучи оскорблённым в лучших чувствах, я и дальше захочу быть его заступником перед порой излишне строгими запретами матери, сподвижником во всех его затеях, его лучшим советчиком, замечательным аниматором и щедрым спонсором его интересов? На то, что все мы успешно будем делать вид, что ничего не было, и всё по-прежнему прекрасно? На то, что изменится только одна незначительная деталь — Джорджи теперь сам будет решать, что мне можно, а что нельзя проявлять в отношениях с ним? Прости, милый мальчик. Чуда не будет. Как не будет, впрочем, ни упрёков, ни скрытых угроз, ни какой-то изощренной мести с моей стороны. Просто — ничего.

Я не мог уйти сразу. Меня уже ничто не держало, но я интуитивно чувствовал, что должен дождаться другого повода покинуть эту внезапно ставшую обузой семью. Оставалось ждать и надеяться, что это не затянется ещё на годы. Как бы мы ни старались, каждый по-своему, вернуть всё к прежней идиллии, отношения изменились необратимо. Со мной Джорджи был теперь дистанционно-вежлив и даже излишне почтителен, но, вместо того, чтобы ожидаемо сблизится с матерью после всего, наоборот странным образом отдалился и от неё. Элиза же, подсознательно считая себя совершившей великую жертву, стала время от времени тончайше напоминать мне о моей «вине», предъявляя  всё более завышенные требования. Как это называется по-простому? Пыталась «вить верёвки»? Было похоже на то... Я понимал, насколько велик для неё этот соблазн и не боялся утратить свою независимость, потому что знал, как скоро всё это закончится. Где-то терпел, где-то уступал, иногда даже играл на опережение и делал широкие жесты в сторону общего, семейного блага, но... всё это для того, чтобы в один прекрасный день упереться рогами в землю и больше не сдвинуться ни на йоту.
И такой момент настал, не прошло и полгода. Обсуждая с Элизой вопрос ежегодных пожертвований, я сократил стандартный список на три пункта и категорически воспротивился участвовать в традиционных отчислениях в пользу её Женского клуба, Общества городских садоводов и какой-то там безумной Лиги любителей бумажного письма. Все эти бесполезные конторы регулярно высасывали часть семейного бюджета «по умолчанию», но времена уже изменились. Элиза мягко настаивала. Я оппонировал. Даже выдвинул замечательный контрдовод. Очень убедительный, несомненно. Ведь предстоящее поступление Джорджа в колледж было главным приоритетом, пусть и не грозившим пробить дыру семейном бюджете, но требовавшим серьезных вливаний. К тому же, в колледже, в любом случае, найдется целая масса своих кружков, всевозможных лиг и разнообразных обществ, рассчитывающих на помощь со стороны родителей таких всесторонне развитых и любознательных учеников, как «наш» Джоржди. А поэтому...
В результате, честно говоря, из всего этого не получилось даже настоящего скандала. Так, несколько обоюдных фраз на повышенных тонах, пара взаимных упреков, хлопок дверью... Отдышавшись, сидя в машине у дома, я поехал. Первым делом -искать себе временное жильё, потом к знакомому адвокату — проработать возможные нюансы официального развода. Всё оказалось не так и сложно. Дома я больше не появился до следующего утра. Дождавшись, пока Элиза уедет на работу, я зашел, наскоро собрал кое-какие личные вещи и одежду и поехал следом за ней к её конторе, чтобы отдать ключи и несколько важных для неё и Джорджи документов. Для меня всё это перестало иметь смысл.
Но не для Элизы. Я оставил ее в кабинете, в тихих слезах и надежде, что всё ещё наладится и я очень скоро вернусь. Это выяснилось чуть позже, но я ни тогда, ни потом даже не рассматривал вариант со своим возвращением. Этот этап жизни был пройден,  страница дописана и перевёрнута.

Но то, что ожидало меня на следующей, я даже не мог себе представить. Тут будет уместно сравнить жизнь с домом, которому не устоять, если один из его углов уже рухнул.
Неизбежно, как следующее утро, настал тот момент, когда потерпев фиаско на личном фронте, следовало окунуться с головой в работу, ища  в ней забвения и самореализации. Но, видимо, формула благополучия настолько уязвима, что если меняется одна составляющая, то и другие приходят в нестабильное состояние. Медицина в целом, а педиатрия особенно, находятся под постоянным контролем целого сонма внимательных и неравнодушных соглядатаев: всяческих комиссий по этике, общественных палат, комитетов и советов. И было бы глупо, со стороны коллег в том числе, не воспользоваться этими инструментами для устранения конкурентов в борьбе за руководящие должности, гранты и прочие значимые блага. Проработав более пяти лет в клинике, я вполне обоснованно претендовал на должность заведующего физиотерапевтическим отделением. Всё шло к тому, что место освободится к концу года, после ухода на пенсию нашей роскошной миссис Филлипс. Она и сама прочила меня в свои наследники, а её мнение учитывалось в совете попечителей. Теперь уже совершенно ясно, что мне не следовало расслабляться, пока решение о моем повышении не будет принято и утверждено. Неприметной серой мышью, где-то там, на заднем плане скользила еще одна кандидатура, невыразительная Дебора Хирш, никогда ничем не обозначавшая своих претензий на освобождающееся место. Опыта у неё было маловато, руководительских способностей минимум, но вот амбиции, как выяснилось, просто зашкаливали. Не имея возможности напрямую влиять на назначение нового заведующего и даже не надеясь вырваться в фавориты в глазах миссис Филлипс, мышь Дебора задумала неплохую интригу, с целью снять меня с дистанции. Самым простым и эффективным способом, конечно же, было инспирировать какою-нибудь достаточно скандальную историю, бросить тень на мою репутацию. Что и было с блеском осуществлено. Не знаю, насколько Дебора была близка с родителями одной из моих маленьких пациенток, возможно просто однажды подловила их на выходе из клиники, прикинувшись обеспокоенным коллегой. Странно, но я очень ясно представлял себе их разговор, хотя не был до конца уверен, что в реальности всё было именно так:
«Знаете, я довольно давно наблюдаю за моим коллегой и, должна признаться -не всего его методы взывают доверие. А вам не показалось, что проводимая им программа реабилитации малоэффективна для вашей дочери, и вы только теряете время? Да? Вот видите... Мы могли бы помочь друг другу, но мне, как коллеге, сами понимаете... Да, конечно, мы учтем все недоработки и немедленно приступим к реабилитации по самой современной методике, как только вы подадите жалобу. Кстати, у меня есть предположения, что доктор Майлз не только малопрофессионален как ортопед, но, работая с детьми, имеет и некоторые странности другого свойства...  Дочка вам не жаловалась? Нет? Я ничего не утверждаю, но, на всякий случай, поговорите с ней...»
Последняя фраза могла быть сказана просто для подстраховки, чтобы глубже посеять семена сомнения в материнском сердце, не более. Но именно из неё выросло впоследствии то подозрение, которое чуть не погубило меня окончательно.
Конечно, когда шестилетняя девочка призналась, после «допроса под давлением», что дядя-доктор «трогал её повсюду», родители больше не раздумывали и дело завертелось. Интересно, они на самом деле думали, что можно сделать массаж или помочь ребенку освоить комплекс упражнений ни разу к нему не прикоснувшись? Сама девочка была откровенно глупа, капризна и ленива, а её мамаша, со всеми признаками моронности* (легкая форма олигофрении, характеризующаяся, в том числе, низким уровнем ответственности, внушаемостью, медлительностью и скудным словарным запасом -прим. перев.), была даже не в состоянии заставить дочь носить специальный корректирующий корсет. И они ещё жаловались на неэффективность! Зато интриги миссис Хирш были очень эффективны. Всё учла, всё спланировала, и в итоге, надо сказать, чуть не добилась даже большего, чем рассчитывала.    

Внезапно вызванный однажды утром в кабинет к начальнице, я на своей шкуре прочувствовал, что такое смена милости на гнев. Былой, любезной и обходительной, миссис Филлипс там больше не было:

-Доктор Майлз, у меня на столе лежит одна очень неприятная для всех нас бумага. Я, как ваш непосредственный руководитель и член совета по этике, хочу услышать от вас, прямо здесь и прямо сейчас, исчерпывающие объяснения по поводу содержащихся в ней... м-м-м... информации. Вы готовы мне их предоставить?

Было совершенно ясно, что она не случайно избегала употребления слова «обвинений». Это значило, что радиус распространения этой информации, какой бы она ни была, ограничивался пока её столом. Это обнадеживало.
-Готов дать любые объяснения, мэм, на какую угодно тему, -ответил  я самым сдержанным тоном, на какой только был способен. На самом деле меня уже начинало мутить от этих повторяющихся обстоятельств, сначала дома, теперь на работе. Последнее время приходилось слишком часто оправдываться...

Мои устные объяснения, данные миссис Филлипс, возможно и убедили ее, но не могли позволить спустить «дело на тормозах». Дошло до временного отстранения и слушаний в Лицензионном комитете. По результатам слушаний, при подобных обстоятельствах,  чаще всего выносилось одно из двух решений: лишение лицензии и увольнение или передача дела в правоохранительные органы. Второй вариант, естественно, грозил пожизненным запретом на профдеятельность и тюремным сроком такой длинны, что сам этот заперт становился почти бессмысленным. Мне удалось избежать обоих вариантов. Во многом благодаря тому, что я внял советам одного заочно знакомого коллеги, на своей шкуре испытавшего все прелести нашего времени, которое впоследствии назовут, видимо, как «эпоха великой педоистерии», не иначе. Именно с его подачи я установил и в своем кабинете, и в гимнастическом зале камеры слежения, не доверившись системе наблюдения клиники. Всем известно, насколько внезапно и бесследно исчезают записи из подобных систем, когда они могут подтвердить чьё-то алиби или доказать невиновность... Это был настоящий козырной туз, эти несколько видеофайлов, о которых до поры не знал никто — ни миссис Филлипс, ни члены комиссии по этике, ни тем более, мышь Хирш. Но, что бы он сыграл на слушаниях, потребовалось запросить предварительно все записи с официальных камер, расписание моих приемов, выписки из истории болезни...
Всё это настолько затянуло сами слушания, что к их финишу я был совершенно лишен каких-либо сил, физических и моральных.  И поэтому, когда обвинения не подтвердились, а мне было предложено просто написать заявление об уходе, я уже почти не мог и не хотел сопротивляться. Последним, почти невероятным усилием воли я заставил их придумать сокращение штатов и увольнение с выходным пособием. Конечно, это был не тот вариант, который их полностью устраивал -я мог бы впоследствии опротестовать это увольнение, но хотел ли я вернуться в эту клинику, даже будучи полностью «невиновным» в глазах коллег и руководства. Нет, нет и нет... С меня хватит. Что же я получал «в сухом остатке»? Жалование за полгода вперед плюс компенсацию за вынужденное бездействие, спасенную репутацию (официально) и нехороший шлейф слухов, который, несомненно, рано или поздно потянется в «кулуарах», соберись я найти себе новое место работы. Наверное, нет профессиональной сферы более «сплетнизированной», чем медицина. Ну, разве что, мир моды... Об извинениях, конечно, никто и не подумал. Видимо, я должен был довольствоваться тем, что, как выяснилось в итоге,  «пострадавшая сторона» вовсе и не собиралась доводить дело до настоящего следствия и суда. Поэтому, на фоне развернувшейся «охоты на педофилов», все решили, что я и так слишком легко отделался. По поводу моих методов реабилитации комиссия приняла соломоново решение — они были признаны хоть и эффективными, но недостаточными. А прочие обвинения? Ну, что с бедного ребенка взять? Напридумывала... Девчонки, они, знаете ли, бывают такие фантазёрки.

Если бы я любил спиртное, непременно спился бы меньше чем за год. Имел бы склонность к суициду — наверняка бы её осуществил...  Но Бог обделил и тем и другим. Оставалось как-то жить. Понемногу приходить в себя и неизбежно заглядывать в будущее. Сделать это было легче всего, сменив обстановку. Наскоро завершив все свои дела, я уехал к родителям, а Орегон.
Родные места, воспоминания детства, общение с семьей и старыми друзьями — это то, что мне было нужно сейчас. Я готов был поклясться, что более синего и одновременно бездонного неба, более зеленой травы и прекрасных лесистых холмов нет больше нигде в мире. Родителям я объяснил свой неожиданный визит разладом с Элизой, представив его как «возможно  временный». Скандал, произошедший в результате мышиных интриг на работе, я не упомянул. Эти подробности были бы явно лишними. А свое увольнение представил как вынужденное. Руководство, не желающее войти в положение сотрудника, оказавшегося в сложной жизненной ситуации и предоставить ему отпуск за свой счёт — явление повсеместное. Мама, знавшая что её сын обладает довольно независимым характером и достаточной долей упрямства, только пожала плечами:

-Ну, если честно, мы с отцом ожидали чего-то подобного, рано или поздно... Вы с Элизой  -две сильных натуры. Вам, чтобы уживаться, надо постоянно прилагать немалые усилия. И временами это может становиться изматывающим... А работа, знаешь... Иногда даже полезно её менять.

        У отца, напротив, для меня оказался припасен долгий разговор, под местный Пино Нуар с сигарами. Расположившись на веранде, выходящей на задний двор, мы посвятили ему всё время, после традиционно раннего ужина, до самой темноты.
Он много говорил и пил. Я, в основном, курил, хотя считал, что бросил, покидая Бостон. Общий смысл отцовских речей, украшенных многочисленными воспоминаниями  о его молодости и их с мамой семейной жизни, сводился к тому, что жизнь «штука сложная», и способность выжидать не менее важна, чем умение держать удар. Всё это говорилось явно для того, чтобы не дать мне раскиснуть. Но я и не собирался сдаваться окончательно. Вот только, к сожалению, пока не было ответа на последний отцовский вопрос:

-Ну, а что дальше, сын? Что планируешь предпринять?

         Задуматься стоило и раньше, ещё по дороге к отчему дому, но так хотелось не думать вообще ни о чем, после всей этой череды разбирательств в атмосфере чрезвычайного нервного напряжения, что я просто не стал забивать себе голову. И вот, теперь я открыл рот, но только чтобы выпустить очередное облако дорогущего табачного дыма и промямлить: «М-э-э-э»...

-Мы рады тебя видеть здесь, сын. Действительно рады! И ты можешь быть рядом с нами, сколько захочешь. Но... Но вся проблема в этом «захочешь», понимаешь. Рано или поздно ты решишь, что надо двигаться дальше, и нам не хотелось бы, чтобы ты делал это  вслепую, не имея четкого плана. Но, не стану торопить тебя, просто скажи — есть какие-то задумки?

-Ну, что сказать, па? -произнес я, помолчав перед этим еще немного, -Раз семейная жизнь не задалась, думаю надо сосредоточится на поисках подходящего места, заняться карьерой. По крайней мере, это даст хоть какую-то опору.

     Конечно, конечно, я опять говорил то, что от меня ожидали услышать. Все эти правильные вещи, произнесенные правильным тоном. Но, прежде всего, не хотелось расстраивать отца — вакуум и отсутствие желаний в моей голове явно его не порадовали бы его. Он кивнул.

-Ну, вот и отлично. Для начала, если хочешь, можешь связаться с «Доэрнбехером»  и «Шрайнерс»* (Детские больницы Doernbecher Children's Hospital и Shriners Hospital в г. Портленд, штат Орегон. — прим. перев.) Возможно, у них найдется работа для тебя. И мы будем близко. Ну, что, ещё по одной и пойдем отдыхать?

-Конечно, па. Знаешь... Пожалуй, я прямо сегодня отправлю им свое резюме. И спасибо за идею -Портленд это то, что меня устроило бы на все сто!

Не то, чтобы разговор с отцом наставил меня на путь истинный. Я по-прежнему пребывал в легкой депрессии, страдая от последствий вынужденных перемен. И да, я всё ещё оплакивал утрату иллюзорного счастья подле неумолимо взрослеющего Джорджа. Но, теперь, чуть трезвее взглянув на ситуацию (несмотря на папин Пино Нуар), я начинал понимать, что перспективы, даже при самом благоприятном прогнозе, были у меня всё равно далеко не радужные. Положив руку на сердце, я был вынужден признался себе, что ещё год, максим два, и от наших с ним отношений всё равно ничего не осталось бы. Если бы он, конечно, не пожелал стать геем. Впрочем, шансы на эту метаморфозу у Джорджи были один к десяти, то есть ничуть не больше, чем у любого другого среднестатистического американского подростка, ибо я настолько любовно уважал всё более четко обозначавшиеся грани его формирующейся личности, что никогда умышленно не подталкивал в сторону однополости. Я лишь демонстрировал ему возможности этой ориентации, безо всякого промывания мозгов, НЛП и прочего. Я так хотел увидеть, во что разовьется его неповторимо прекрасное и самобытное существо... И вот -увидел. Предательство, отчуждение, неблагодарность. Я смахнул последнюю слезу, посвящённую Джоржди, с тем чтобы больше никогда не плакать о нем, и немедленно уселся за работу. Написание резюме заняло не более получаса, регистрация на сайте по поиску работы ещё четверть, прямая рассылка заявок во все больницы штата — ещё столько же. В общем, когда мама поднялась в мою комнату, чтобы позвать к вечернему чаю, дело было сделано. 
На самом деле, как истинные жители бобрового штата, они пили кофе с утра до вечера, но для меня, учитывая моё состояние, в этот раз был специально заварен чай с травами. Я надеялся, что его потрясающий аромат поможет мне окончательно избавиться от беспокойства по поводу шлейфа той истории, что может повлиять на решение потенциального работодателя при рассмотрении моей кандидатуры.  Чай действительно помог. Глядя на родителей, подавших его ради исключения, я подумал: а ведь именно так они всегда и воспитывали меня — исключительно. Хороший сын должен .., но в виде исключения ... Настоящий бойскаут обязан .., но учитывая ... Послушному мальчику подобает .., но иногда ... Молодому человеку следует .., но принимая во внимание ... и так далее, пока я не освоил применение этой формулы самостоятельно. Мужчина не должен сходится с женщиной ради связи с её несовершеннолетним сыном, но... в исключительном  случае это возможно. И еще как! Такова была, кажется, одна из последних моих трактовок... К сожалению, с печальным финалом. Что, впрочем,  вовсе не противоречило самой теории исключительности.

Дни проходили не спеша, всё в тех же разговорах дома, вылазках на рыбалку и вечеринках со школьными друзьями,  катаниях на новой папиной яхте по водохранилищу и посещениях недавно заложенного им виноградника... Отзывы работодателей, если и приходили, не вызывали особого энтузиазма. Отказами я не озадачивался. На приглашения на собеседования не торопился соглашаться. Не то, что бы я упражнялся в прокрастинации. Нет. Просто не был готов. Одно дело разослать резюме, и совсем другое — собраться с духом, отправиться в Портленд и начать общение с менеджерами по персоналу. Конечно, ни одна из  ведущих клиник не была готова распахнуть свой служебный вход для такого выскочки с Западного побережья, как я. Что-то второстепенное, наоборот, не привлекало меня.
Было одно предложение, которое почти сдвинуло меня с мертвой точки. Футбольная команда Университета штата искала себе помощника старшего медика. Говоря прямым языком, им нужен был просто массажист. Моей квалификации хватило бы с избытком, но вакансия, как выяснилось, ограничивалась одним сезоном, а контингент предполагаемых подопечных состоял из великовозрастных быкоподобных юнцов,  обладателей волосатых мускулистых ног и гормонального передоза. К тому же, у работодателя хватило наглости включить в обязательные условия наличие диплома по спортивному массажу. Или, в виде исключения, обязательства пройти обучение в ближайшее время -за свой счет! При здравом размышлении стало ясно, что и этот вариант не является настолько уж интересным для меня.

И вот, недели через две, когда особых ожиданий уже не было, вдруг в электронный ящик упало письмо, содержание которого я поначалу принял за... Не знаю даже, может быть, за смесь какого-то розыгрыша и технического сбоя. Только с третьего раза, перечитав все медленно и вдумчиво, я понял весь смысл предложения.
Салемский госпиталь, вкупе с «Medicine Without Borders»* («Медицина Без Границ» -измененное автором название международной гуманитарной организации «Doctors Without Borders» — «Доктора Без Границ» — прим. перев.), видимо, желая преподать всем урок сверхответственности и сверхчеловечности,  учредили особый грант, подкрепленный вакансией, позволяющий получить у них врачебную должность. Но не сразу. Возможность приступить к работе открывалась не иначе как после годичной работы в странах третьего мира по линии «MWB». Ну, угадать, как они додумались до такого предложения — дело безнадежное. Главное было понять, насколько оно реально и какие личные перспективы открывает. 
Первое и основное — это гарантированное после возвращения получение рабочего места в госпитале, со всеми вытекающими плюсами в виде жалованья, страховки, профсоюза и отчислений в пенсионный фонд. Это плюс. И в дополнение к нему — маленький плюсик в виде единовременной выплаты довольно скромной суммы уже сейчас. Своего рода бонус за участие во всей этой гуманитарной авантюре. С другой стороны — необходимость прежде глотать противоглистные и кормить малярийных комаров в течение двенадцати месяцев где-то на задворках мира. Это жирный минус. В итоге, по возвращении — работа в солидном  медицинском учреждении. Но, без гарантий, что им не захочется снова провернуть такой финт, допустим, еще через год. Опять -плюс/минус... Только прокрутив всю схему в голове несколько раз, я понял общую подоплеку этой идеи. Запустить кадры в ротацию. Иметь, грубо говоря, двух работников на одно рабочее место, менять их местами, возможно, получать хорошие налоговые льготы от правительства штата и еще какие-то бонусы от «MWB»... В итоге — снижение напряжённости на рынке труда, репутация социально-ответственного работодателя и прочее плюсы к реноме. Неплохо, неплохо. Но, на самом деле,  самым неоспоримым заключением могло быть только одно: над всем этим, кроме PR-менеджмента, прежде всего потрудился хороший экономист. Работать в убыток, только ради престижа и премий, в этой стране никто не собирался. Даже некоммерческий госпиталь. Ну, что же, браво! Осталось решить, нужно ли это мне. Как ни странно, по всему выходило, что «да»...

Вакантных мест по предложению оказалось всего семь. В том числе в списке значился ортопед-реабилитолог. Не думаю, что претендентов на место могло оказаться много. Желающих променять комфортное существование (пусть даже и на пособии по безработице) в лоне цивилизации на все эти дебри, глушь и воинственных туземцев не могло оказаться даже два-три на место. Но поспешить всё же стоило. Единственное, с чем не стоило торопиться — объявлять весь расклад родителям. Сообщив им пока только то, что меня пригласили на собеседование в Салемский окружной госпиталь, я решил вводить их в курс дела поэтапно, по мере осуществления плана, и отослал требующиеся для подачи заявки документы в столицу штата. Ответ пришел на удивление быстро.

Ровно через неделю, явившись к назначенному часу, я убедился в правильности своих предположений. Никакого ажиотажа в отделе по персоналу в Салемском окружном явно не наблюдалось. Возможно, другим было назначено в иное время, но то радушие, с которым меня встретили, говорило прежде всего о том, что оно ещё не было растрачено на тех, «других». Менеджер, слегка индийской внешности женщина по фамилии то ли Нанду, то ли Нанди, окутала меня  таким неподдельным   вниманием и предупредительностью, что впору было заподозрить скрытый подвох во всей этой истории. Я уже собрался сделать это, но она выбила стул из под моей подозрительности одним ловким ударом: ещё раз внимательно просмотрев весь пакет предоставленных мной документов и подробно уточнив всё на словах, она тут же перешла  к ближайшим перспективам. Так, словно всё уже было решено.
-По крайней мере нас, как кандидат, Вы полностью устраиваете, мистер Майлз. Но, должна сразу предупредить, что Вам предстоит ещё одно собеседование, в «MWB». Поскольку проект учрежден нами совместно,  Вы же понимаете... Это, конечно же, не более чем формальность, но Вы должны дождаться официального приглашения от них и явиться к ним в недельный срок, чтобы подписать все бумаги. Их ближайший офис находится в Окленде, Калифорния, туда мы и отправим пакет документов для согласования Вашей кандидатуры. Кстати, в качестве доброго совета, хотела бы порекомендовать Вам заранее подумать над тем, какой регион Вам мог бы подойти для работы более всего. Это будет учитываться при распределении, и, насколько я знаю, на собеседовании коллеги из «MWB» обязательно зададут вам такой вопрос. Для многих он оказывается неожиданным. И, мистер Майлз, помните, что мы уже с нетерпением ждем Вашего возвращения и будем очень рады видеть в числе действующих сотрудников нашего госпиталя. А теперь, давайте подпишем соответствующие бумаги, необходимые для  оформления гарантийного письма, которое мы вышлем Вам в самое ближайшее время, после Вашего визита в «MWB», вместе с чеком на десять тысяч долларов.
«Для многих...» Хм-хм. Но, как бы то ни было, её милейшая улыбка ещё долго цвела в моём сердце, даже когда я уже вышел на Мишн-стрит и поймал такси, чтобы ехать на автобусную станцию. Пешком до неё было каких-нибудь полмили, но мне хотелось посмотреть на город, в котором не был, наверное, лет двадцать. К тому же, я должен был купить подарки для ма и па, в благодарность за их понимание и терпение. Для этого я попросил водителя сделать остановку у магазинчиков на Либерти-стрит и далее ехать длинным окружным путем, вокруг Пастбищного парка.

По возвращении из Салема в родной Свит Хоум* (Название небольшого, реально существующего городка в штате Орегон содержит прямую аллюзию к расхожему выражению  Home sweet home (англ.) -  Дом, милый дом.— прим. перев.),  я обнаружил приём со стороны родителей, ещё более тёплый, чем по приезде из Бостона. Не знаю, что они себе придумали, но впечатление было такое, словно я не только баллотировался, но и уже избрался в Конгресс — настолько приподнятым было их настроение и восторженным принятие любых новостей от меня. Растроганные моими достаточно скромными подарками, они производили впечатление людей, которых не просто нельзя, но и преступно обманывать. Пришлось признаться в том, что моя работа в ближайшей перспективе, скорее всего, будет связана с поездками за пределы Штатов. Это их немного озадачило, но позволило мне не чувствовать себя гнусным лжецом по отношению к самым близким.
Также выяснилось, что во время моего отсутствия ма имела телефонный разговор с Элизой. Не сразу, но мама призналась, что они обе сошлись на вероятности того факта, что «успокоится, придёт в себя и вернется», потому, что «всё было очень хорошо» и «Джорджи тоже скучает». Конечно же, первое было немыслимо, второе спорно, а третье вообще притянуто за уши, но я не стал спорить или отнекиваться.
В то же время, очевидно было, что ма вовсе не рассматривала вариант с моим возвращением в Бостон как единственно возможный. И готовила запасные. Таков уж ее характер. Например, на ужин в тот день была зачем-то приглашена соседка, довольно молодая и привлекательная женщина.  Одинокая и вполне независимая Сара была к тому же матерью 13-летнего отпрыска, несколько месяцев назад неудачно слетевшего с велосипеда. Его она тоже привела с собой — о том, что я хороший доктор и «работал в лучших Бостонских клиниках» ей стало известно, скорее всего, сразу после моего приезда с Восточного побережья, благодаря всё той же маме.
С их появлением я с удивлением осознал, что в последнее время вообще не смотрел в сторону ни одного юного создания мужского пола. На него, кстати, мне смотреть тоже не особо хотелось. Но пришлось. Швы и гипс давно сняли, но посттравматическая хромота была довольно заметна, и Сара просила посмотреть, чем можно помочь её закомплексовавшему чаду.
Закончив со всеми этими светскими беседами и разделавшись с ужином, мы с Тимом, так его звали, уединились в папином кабинете — там имелась превосходная кушетка. Велев ему раздеться до трусов и стать прямо, я выяснил у Тима все подробности его травмопадения и последующего лечения и, наконец, приступил к осмотру. Руки мои привычно делали то, что были должны при таком обследовании, а глаза изучали все остальное. Через пятнадцать минут, в течение которых я вертел его, как считал нужным, заставлял ходить, наклоняться и вытягивать ноги в потолок, лежа на спине, был сделан неутешительный вывод: несмотря на довольно стройное тело, гладкую загорелую кожу и светлые волнистые волосы, Тиму не удалось заинтересовать меня настолько, что бы я перестал видеть перед собой Джоржи и невольно их сравнивать. Не помогли этому даже общительность Тима, его милое смущение от моего внимания к некоторым частям его тела и готовность принимать любые позы, необходимые для вынесения моего заключения...
Позволив Тиму одеться и усадив его напротив себя, я устроился на уголке отцовского стола и стал излагать советы, касающиеся его двигательной активности в ближайшее время.

-Ну, что же... всё не так страшно, Тимми. У тебя ведь есть велосипед?

-Да, сэр. Тот, с которого я упал. Но он почти совсем не пострадал тот день, в отличие от меня...

-Прекрасно! -я искренне улыбнулся его умению шутить о не смешном. -Тогда самое время выкатить его из гаража и ездить как можно больше. Твоим мышцам нужно вернуть былую силу. Но не только это. Ходьба, особенно в гору и с горы, тоже очень важна. Выбери себе маршрут покруче, мили на три, и проходи его ежедневно, в любую погоду. Главное, чтобы участки вверх и вниз были примерно равны.

      Тимми согласно кивал, приподняв брови и смешно морща лоб. Интересно, как далеко простерлось бы его доверчивое внимание ко мне, если бы я... Вовремя отогнав ненужные сейчас мысли, я продолжил:

-Только никакого бега, даже лёгкого. Ударные нагрузки пока не для тебя. И, конечно, за один день всё не пройдет, и болеть будет на первых порах, но это именно то, что поможет тебе вновь обрести «ровный ход». Чтобы облегчить тебе задачу, советую использовать суппорты или эластичные бинты. Только носи их не постоянно, а во время тренировок и упражнений. Кстати, насчёт упражнений...

           Встав, а затем и улегшись, я показал всё на себе, потом заставил Тима повторить их за мной. Комплекс был не сложный: семь упражнений, направленных на восстановление подвижности суставов, тонуса мышц и эластичности связок. Главное было повторять упражнения именно так, как показывал я.

-Запомнишь?

Тимми простодушно пожал плечами.

-Хорошо... Давай, я зарисую для тебя. А если будет что-то непонятно, ты всегда сможешь прийти и спросить. Я думаю, что пробуду здесь ещё не меньше месяца.

-А потом уедете, сэр? -нотки разочарования были явно слышны в его ломающемся голосе.

-Ну... Скорее всего да, Тимми. Предстоит командировка, далеко, возможно -  на другой континент. Такая работа.

-Ясно. А это надолго?

-Думаю, что-то около года... -немного обнадеживающе ответил я, озадаченный его отношением к моему скорому отъезду. Что тебе во мне, мальчик Тимми?

-Так вы нарисуете мне, как делать?

-Конечно. Подойди сюда.

       Я взял лист из отцовского бювара и стал изображать, стараясь делать это как можно менее эротично, фигурки мальчиков приседающих, сгибающих и разводящих ноги, принимающих коленно-локтевые позы... Тимми стоял совсем рядом, облокотившись двумя руками на стол и склонив голову почти к моей.

-Понятно? -чтобы посмотреть ему в глаза мне достаточно было лишь слегка повернуть голову.

-О, да! Теперь я буду делать точно так, как вы сказали, сэр. Вы так здорово все изобразили! А вы точно доктор, сэр?

         Вопрос был так внезапно задан, что смог огорошить на долю секунды даже меня.

-Что ты имеешь в виду, Тимми? -слегка рассеянно уточнил я, легкими штрихами дорисовывая упражняющимся мальчикам детали одежды с тем, чтобы они не выглядели раздетыми.

-Ну...

      Даже не глядя на него, я почувствовал как хитро он скосил на меня взгляд. Тон его оставался при этом вполне беспечным:

-Просто, вы рисуете как настоящий художник, сэр.

-Вовсе нет, Тимми. До настоящего художника мне очень далеко. Так, увлекался когда-то в юности. .. А вот доктор, да, самый настоящий. Итак, смотри...

         После этих слов Тимми придвинулся еще ближе и кожа наших рук соприкоснулась.

-Я напишу тебе напротив каждого упражнения количество повторов. Это минимум. Если со временем сможешь делать больше — прекрасно. Только не проявляй фанатизма — помимо этих упражнений, я думаю, в твоей жизни должно остаться место и для других занятий. Согласен?

         Я позволил себе шутливо толкнуть его плечом, совсем легонько.

-Полностью, сэр! -весело отозвался Тимми, возвращая мне толчок столь же деликатно.

-Эх, мальчики, если бы вы знали, какие бури эмоций, ураганы страстей, торнадо чувств вы способны вызывать в нас только одной этой своей непосредственностью! Я знал очень хорошо. Именно поэтому изначально я и не горел желанием присматриваться к Тимми, близко общаться с ним. И именно поэтому, уже через двадцать минут общения, совершил первое клятвопреступление. И куда делась моя стальная принципиальность, выкованная в процессе тяжкого расставания с Джорджем? 
Но, каким бы милым ни было наше общение наедине, пора было заканчивать, ибо основную часть своих советов я решил приберечь для Сары — в ветреной мальчишечьей голове они всё равно не удержались бы. Вручив Тимми лист со своими художествами, я дал ему время, чтобы он мог наскоро натянуть кроссовки, аккуратно оставленные им у края роскошного папиного ковра, про которые мы оба чуть не забыли. Теперь мы могли вернуться в общество.

Родительская компания уже переместилась из столовой в гостиную, к огромному очагу-камину, затопленному ради такого случая, но не в полную силу, а чисто символически, так как на улице было еще самое настоящее лето. В уютных креслах оставалось достаточно места, но Тимми предпочёл плюхнуться рядом, на широкий мягкий подлокотник занятого мной. И тут же заявил Саре:
-Вот так, мамочка! И ты не должна была запрещать мне кататься на велосипеде!
Повисла какая-то неопределённая пауза, во время которой каждый имел возможность вообразить себе чёрт знает что о моём влиянии на ребенка. Это заставило меня открыть рот:
-Тимми, конечно же, немного более категоричен, чем должно. Если речь идет о катании вскоре после травмы или, не дай бог, прямо в гипсе, то тут запрет Сары был вполне уместен. Но сейчас самое время начать восстановление. И езда на велосипеде — один из самых действенных способов сделать это. Плюс к этому, я уже дал Тимми несколько советов и комплекс упражнений...

-Да, ма, смотри! Мистер Майлз даже нарисовал их для меня! -Тимми восторженно выхватил из нагрудного кармана своей клетчатой рубашки мою бумагу и встряхнув, нетерпеливой рукой протянул в сторону матери.

-О, правда? Очень любезно с вашей стороны,  - искренняя благодарность отразилась в глазах Сары, но тут же скрылась в тени обеспокоенности, -но что же мешает Тимми ходить, вам удалось выяснить? Ведь врачи сказали, что всё срослось и зажило как надо...

-Конечно, хорошо было бы взглянуть на снимки, а еще лучше -на результаты МРТ, но в общем картина мне вполне ясна уже и сейчас. Во-первых, у Тимми присутсвует небольшой постиммобилизационный остепороз и атония мышц, во вторых  -на лицо разгибательная контрактура правого коленного сустава. И если первое -  это вполне ожидаемый результат длительного нахождения в гипсе, то второе — довольно неприятное упущение его лечащего врача. По видимому, во время падения Тимми не только сломал малоберцовую кость и порвал мягкие ткани на бедре. Скорее всего, была еще скрытая травма коленного сустава, на которую из-за общего отёка могли не обратить внимания сразу...

-Неужели всё настолько серьезнее? -всплеснула руками моя мама.

-Скажите мне, что теперь это не останется на всю жизнь! -умоляюще воздела руки его мама.

-Нет, нет, уверяю, всё пройдет. Но потребуется время, упорство и соблюдение рекомендаций. И тогда, максимум через три месяца, Тимми разучиться хромать полностью и навсегда.

     Слегка отстранившись, мы обменялись с ним почти заговорщицкими улыбками и я серьезным тоном продолжил, уже используя ногу Тимми как наглядное пособие:

-Проблема неполного разгибания возникла, как я уже сказал, вследствие травмы колена. Скорее всего был повреждена хрящевая ткань и, пока Тимми был в гипсе, образовались ее утолщения, которые не дают ему выпрямить ногу полностью. Помимо упражнений и разминок, потребуется втирание обезболивающего геля, наложение повязок из эластичного бинта, а еще лучше — периодическое ношение суппортов на колене и голеностопе. Возможно, будет не лишним и тейпирование. Восстанавливающий массаж однозначно не повредит. Питанию Тимми так же придется уделить особое внимание: пусть налегает на бобы, творог, миндальные и грецкие орехи, сыр любой, какой ему по вкусу, еще — бананы и морепродукты...

-Слышишь Тимми, морепродукты! -Сара сдвинула брови, пытаясь быть строже.  -Он их терпеть не может, по правде говоря, но теперь-то уж...

         Мальчишка позволил себе пропустить эту родительскую реплику мимо ушей,  вместо этого обратившись с упреком ко мне:

-А мне вы ничего этого сразу не сказали, сэр!

-Видишь ли, Тимми... Я попробую объяснить... -я наигранно замялся, словно и вправду поступил с ним там, наверху, не очень хорошо. -Ну, вот представь: в школе ты блестяще ответил на вопрос учителя, дал развернутый ответ, выказав свое полное владение предметом в частности и серьезный подход к учебе в целом. Могло такое быть?

-Ну, не настолько уж я прилежный ученик, чтобы... -в отличие от меня, Тимми растерялся по-настоящему.

-Все равно, давай допустим.

         Все еще не чувствуя подвоха, мальчишка коротко кивнул.

-И еще допустим, что учитель был так поражен и восхищен глубиной твоих познаний, что немедленно отправился с тобой к директору и велел тебе слово в слово повторить свой ответ перед ним.

-Так что же, всё опять?

-Именно! Но и это ещё не всё. Директор, в свою очередь,  очарованный твоими успехами, отвел бы тебя в учительскую и заставил все повторить ещё раз — теперь уже перед всеми учителями.

-Ну, вот уж... Да с какой стати... Это слишком! -справедливое возмущение очень шло открытым, правильным чертам лица Тимми. Но, боясь что оно перерастет в нешуточный гнев, я поспешил его успокоить.

-Отлично, полностью с тобой согласен. Это, как говорят в картах, уже перебор. А теперь представь, что я — это ты, мама Сара — это директор, а здесь не гостиная, а учительская.

    Окинув всех взглядом, Тимми неожиданно весело рассмеялся, заразив весельем и остальных присутствующих. Даже обычно серьёзный, сдержанный папа заулыбался в свои ковбойские усы:

-Ну, тогда я, чур, физкультурник!

         Когда общее веселье чуть поутихло, я решил уточнить у Тимми:

-Надеюсь, теперь ты понимаешь, почему я не стал всё-всё тебе выкладывать там, в кабинете?

-Простите, сэр, конечно! Я мог бы и сам понять...

-Вот и отлично. Все свои рекомендации я всё равно напишу для вас с мамой, чтобы вам не пришлось переспрашивать. Да, ещё забыл сказать про ограничения в пище — никаких шипучек, фастфуда и майонеза, как бы Тимми их не обожал! И осторжнее с кофе. Всё это помешает восстановить уровень кальция в тканях. И обязательно пропейте хороший витаминный комплекс с кальцием. Ну, вот теперь, пожалуй, всё.

         Выслушав все возможные и невозможные благодарности от матери Тимми, а также в полной мере насладившись видом собственных довольных родителей, я скромно ответил:

-Лучшей благодарностью мне будет легкая и изящная походка Тимми, которую, я надеюсь, он мне продемонстрирует в следующий мой приезд!

-Да, мама, ты ведь не знаешь, мистер Майлз собирается уезжать скоро!  -восклицание Тимми разом перевело нашу беседу в другое русло.

-Правда? Как жаль! -выражения лица Сары, полное искреннего разочарования, подтверждало мои худшие подозрения. Но, какие бы виды не имел каждый из них на мою персону, обсуждение моих личных планов заняло оставшуюся часть вечера.  Уже провожая гостей на крыльце, я  вспомнил еще об одном совете для Тимми, который считал очень важным. К тому же, он оказался весьма кстати, чтобы было чем прервать новый поток благодарностей.

-Миссис Магвайер, Тимми! Открою вам секрет. Главная проблема теперь не здесь, не в колене, не в мышцах и связках. Она здесь, - я плавно поднял руку и слегка коснулся лба Тимми под его идеально выгоревшей пышной челкой. Он удивленно уставился на меня, но не отстранился, а мама замерла с вопросительной полуулыбкой.

-Дело в том, что это часто бывает после серьёзных травм. Тимми инстинктивно бережёт ногу, не дает ей полной нагрузки, не смотря на то, что всё уже давно зажило. Чем скорее  он начнет доверять ей полностью, тем скорее пройдет процесс реабилитации, поверьте.

-Мы верим вам безусловно. Вы прекрасный, компетентный доктор и очень чуткий человек, Итон. Тимми и мне просто очень повезло, что вы оказались здесь. - Таковы были последние слова Сары. Тимми же просто сказал «До скорого...» и махнул рукой, так, как говорят и машут старым приятелям, прощаясь ненадолго. Но, в итоге, все же добавил «сэр». От этого обращения ко мне его стоило избавить в самое ближайшее время, иначе однажды я рисковал услышать в виде приветствия что-то эклектичное, вроде «Здорово, сэр!»

Когда-то, кажется еще в колледже, на курсе психологии, я узнал, что рефлексия, все эти самокопания и сожаления о сделанном (не сделанном) хороши только в микродозах, как способ развития положительных качеств. Чрезмерное же увлечение ими ничего кроме неврозов и комплексов сформировать не поможет. Не забыл я этого и сейчас, но непреодолимая потребность побыть одному и разобраться в противоречивых чувствах заставила меня сослаться на усталость и удалиться наверх сразу после ухода гостей.
Прежде всего, стоило расставить точки над Тимми. Конечно, ему не хватало отеческого внимания, за неимением отца, разумеется. Возможно, моя персона могла показаться ему вполне подходящей, чтобы компенсировать этот недостаток. И его симпатичная внешность, и подкупающая непосредственность могли сыграть со мной злую шутку, которая сейчас была бы совсем неуместна. Поэтому, я должен был спросить себя, стоит ли игра свеч — ведь ввязаться в новую авантюру с неясным и, вероятно, скандальным исходом, я мог только если бы почувствовал сильнейшее влечение к Тимми. А возникло ли оно? Пожалуй, нет. Ну, разве что совсем небольшое, скорее как ответное чувство на его внезапную симпатию ко мне.             
Совершенно ясно было, что мне, с самого начала общения с ним, не стоило быть самим собой, чтобы не вызвать её: маска сухаря и брюзги с отсутствующим взглядом была бы более подходящей, что бы стать менее подходящей кандидатурой на роль его старшего друга. Но, азарт, чёрт бы его побрал, азарт! Желание влюбить в себя, ни больше, ни меньше, любое привлекательное по всем параметрам существо, находящееся в пределах прямой видимости...
Успокаивало только одно: на сегодняшний день я полностью контролировал свои чувства, мог трезво рассуждать и адекватно оценивать ситуацию. Значит, всё было ещё не совсем плохо. Приняв решение позволить нашим с Тимми отношениям развиваться далее, но под неусыпным контролем здравого смысла, я дал себе главный зарок: не вступать с ним в интимную связь, по крайней мере до моего возвращения в Штаты, и не жениться на Саре ради такой связи. Конечно, я и здесь пытался обмануть себя — скорее всего через год он уже и забудет меня, и сам превратиться в малопривлекательный для меня персонаж из прошлого, со всеми признаками взросления. Так что вопрос о вступлении в связь отпадет сам собой. Что же касается женитьбы — несомненно было, что секс между нами, чисто теоретически, мог бы случиться и без неё. Но, по крайней мере, эти уловки помогли мне загнать всех своих демонов обратно в чулан и запереть понадежнее, как я надеялся.
Чтобы отвлечься от всего, я даже озадачился выуживанием из сети подробностей об «MWB». Собираясь иметь с ними дело, я вынужден был признать, что не знаю об этой организации абсолютно ничего, кроме пары общих фактов. Но мне нужны были предыстория, суть и подоплека. И немного слухов. Они, как правило, не возникали на пустом месте...
Мои изыскания, в том числе  на темной стороне сети, затянулись далеко за полночь. Сведения из источников, заслуживающих самой разной степени доверия, стекались в мою голову бесконечным потоком, который мог бы не иссякнуть и до утра, если бы в третьем часу ночи я не решил, что с меня довольно. Захлопнув лэптоп, я сдался. И пошел на кухню — теперь никакого чая, спасти меня мог только настоящий крепкий кофе.
Вполне ожидаемо, что под белоснежным покровом «MWB» обнаружилась грязная подкладка, на которой, что называется, клеймо было некуда поставить: контрабанда, в том числе связанная с черной трансплантологией, незаконные испытания препаратов, шпионаж... С другой стороны, все эти обвинения могли быть выгодны тем, кому присутствие любых независимых наблюдателей было категорически нежелательно, а именно: настоящим охотниками за органами, контрабандистам и сросшимся с ними госчиновникам. Ну, или прямым конкурентам в этих темных делах. Всё было, как всегда, неоднозначно. И даже то, что лежало на поверхности и было частью официальной истории, вызывало определённые сомнения. Например,  сам отец-основатель организации входил в дюжину самых влиятельных евреев в мире, и существовала она на частные пожертвования. А годовой бюджет «MWB», тем временем, состоял из «скромной» суммы в два миллиарда долларов. Хотел бы я увидеть список этих жертвователей! Из простого любопытства — узнать имена богатейших людей планеты, вкладывающих огромные суммы в организацию, не приносящую, как утверждалось, абсолютно никакой прибыли, или иной выгоды. Что касается связей с разведкой, то тут можно было не сомневаться. Любая гуманитарная миссия просто обязана вносить посильный вклад в безопасность, обороноспособность и могущество той страны, флаг которой реет над её штаб-квартирой. Тут, правда, выходила маленькая нестыковка. Все эксперты сходились на том, что это детище французской внешней разведки, а руководство «MWB» заседало  отчего-то в Цюрихе. Хотя, чтобы лишний раз запутать следы, такой вариант тоже годился.
Размышляя обо все этом, я одновременно занимался приготовлением кофе и, похоже, был не так тих, как следовало. Моя ночная деятельность привлекла на кухню маму. Если тот поразительный факт, что я варю бодрящий напиток среди ночи и удивил её, то был удостоен всего лишь одной приподнятой брови. Поинтересовавшись, всё ли со мной в порядке, она призналась, что тоже не отказалась бы от чашечки.
В результате, когда мы уселись за столиком под уютным низким абажуром, мне пришлось снова вернуться к разговору о Саре и Тимми. Вернее, к истории их жизни в последнее время, в изложении мамы:

-Тебя ведь не было здесь, когда они переехали в Свит Хоум? Да, да, года три назад, кажется... Знаешь, она не производила впечатления счастливой женщины. Трудно быть счастливой, если у тебя спивается муж. Он ведь её поколачивал, да и Тимми тоже доставалось порой. Конечно, она ничего никому не рассказывала, даже мне, хотя мы сразу сдружились. Мы с отцом помогали ей обустраиваться на новом месте — домишко им достался не лучший, знаешь, тот, после стариков Кроули. Ну, уж на что денег хватило... Они вообще были какие-то неприкаянные. Приехали на старом фургончике, вещей минимум, муж сразу себе нашел новых друзей «по интересам», а Саре пришлось и жилье в порядок приводить, и Тимми помогать адаптироваться. Хорошо, что папа смог ей помочь с работой — устроил на нашу патронную фабрику... Да, они ведь из Сиэтла к нам перебрались, когда её благоверный там работу потерял. Но он и здесь долго не задержался. Завербовался куда-то в Техас, и вестей от него не было до последнего времени. Ну, скорее уж, не о него, а о нём. Несчастный случай на работе, нетрезвый влез в какой-то механизм на буровой. А хоронили здесь, за счёт Сары, конечно...

       Не скажу, что я слушал мамины истории с жадным интересом, но знать всё это мне точно стоило — хотя бы для того, чтобы понимать, с кем имеешь дело. И, да, конечно, этих самых дел, по-возможности, стоило бы избегать, но...

-Итон, ты меня слушаешь?

-Да, ма, конечно...

-Я бы хотела тебя попросить, пока ты здесь... Понимаешь, они сейчас не в том финансовом положении... Страховка, конечно, покрыла лечение Тимми, но реабилитация, все эти вещи, которые ты им посоветовал... Боюсь, для них это может оказаться весьма накладным, даже проблематичным. Не мог бы ты взять на себя хотя бы массаж?

    Мама отставила от себя опустевшую чашку и почти тревожно уставилась на меня. Поскольку я молчал, она добавила:

-Думаю, Сара и хотела бы тебя попросить сама, но ей неловко...

-Ну, конечно, я готов помочь, ма, только вот времени осталось не так много... А знаешь, я, по крайней мере, начну сеансы и заодно покажу Саре. И если мне придется уехать раньше, чем мы закончим, она сможет делать Тимми массаж самостоятельно. Ведь там ничего сложного нет.

-Ну, и прекрасно! -потеплела мама лицом и голосом.  -Завтра же скажу ей, что ты проявил инициативу и вызвался безвозмездно помочь!

-Ах, если бы безвозмездно, ма... Моим рукам предстоит касаться прекрасного юного тела, почти ласкать его! Возможно, мне самому стоило бы доплачивать Тимми...
Конечно, последняя фраза не была произнесена вслух. Я и себе-то признался в этом в виде шутки. Может показаться странным, но не смотря на мои пристрастия в сексе, я никогда не смешивал работу и удовольствие. Как-то само собой всегда так получалось, что в рабочее время я думал не о собственных ощущениях, а о том, как наилучшим образом помочь своим пациентам. И лишь иногда, по вечерам, я позволял своим фантазиям немного дополнить реальность, выуживая из памяти чувственные ощущения и раскрашивая их новыми красками. Вот и в ту ночь, наконец-то добравшись до кровати, я представлял как Тимми, распластавшись на папиной кушетке, доверчиво смотрит мне в глаза, а его белоснежные брифы скользят вверх по его загорелым, поднятым к потолку ногам, сдвигаемые моими нетерпеливыми руками. Прости, папа...

Идея привлечь к нашим массажам Сару вовсе не была случайной. Так я хотел помочь прежде всего себе, помочь не увлекаться слишком, даже если вдруг захочется — ведь случай был далеко неординарный.  Я и раньше прибегал в этому приему в крайних случаях, когда юные пациенты были слишком хороши собой. И по возрасту попадали в группу риска, тесно общаясь со мной. Тонкий психологический прием, с одной стороны, действовал отрезвляюще на меня, ведь в присутствии родителей волей-неволей будешь следить за собой. Но была у него и вторая сторона, ещё более приятная: априори предполагалось, что под чутким надзором ма или па дядя-доктор не станет делать ничего хоть сколько-нибудь предосудительного. А значит, все, что он делает — это норм. Даже если просит спустить трусы пониже. «Нет, нет, ещё ниже, пожалуйста. Ты ведь не хочешь, чтобы мы подумали, что такой взрослый мальчик стесняется подобных пустяков?»
Таким образом, время от времени, я был сторонником присутствия на сеансах, будь то массаж или лечебная гимнастика, взрослых представителей своих лучшх пациентов. А в этот раз считал это просто обязательным условием. Поэтому, весь следующий день, до самого вечера, мои руки были свободны от Тимми и его прелестей — всё должно было происходить после возвращения Сары с работы. Их дом стоял наискосок от нашего, в пределах прямой видимости, и я, признаюсь, несколько раз посматривал в его сторону, то ли нетерпеливо, то ли с опаской, сам не знаю. Один раз мне даже показалось, что над их изгородью промелькнула светлая макушка Тимми — если это был он, то, судя по скорости перемещения, двигался явно не пешком. Ну,  что же, если он уже вернулся с своим велосипедным прогулкам, значит отнесся к моим советам с должным вниманием, а это уже хорошо... В любом случае, стоило дождаться приезда Сары, после которого должен был состояться их разговор с мамой. Благая весть о добром самаритянском докторе и всё такое. И только после этого могло последовать приглашение.  Не обязательно уже сегодня, между прочим — мало ли у них могло быть своих планов? Но я надеялся...

-Итон, дорогой, подойди. Я звоню Саре и вам нужно обсудить кое-что! -  призыв мамы, раздавшийся на весь дом в седьмом часу, не застал меня врасплох, если не считать того, что я все-таки слегка подпрыгнул от этого безапелляционного возгласа. Когда я уже оказался рядом, мама прикрыла рукой телефон, словно хотела что-то сказать, но вместо этого  как-то уж очень мило улыбнулась в мою сторону и отдала трубку...

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

          Через две недели я уже стал полноценным другом семьи. К моему облегчению, Сара не предпринимала никаких попыток дополнительного сближения — чисто женское благоразумие подсказывало ей, видимо, что лучшей тактикой будет позволить всему идти своим чередом. Я бывал у них через день, в определенное время, запросто заходя по вечерам без предварительного уведомления. После традиционного предложения чего-нибудь выпить, я традиционно соглашался на чашечку кофе, за которой мы успевали обсудить успехи Тимми в реабилитации, его школьные проблемы и некоторые вопросы Сары, касающиеся ведения домашнего хозяйства. Конечно, никто напрямую не предлагал мне поучаствовать в ремонте крыши или восстановлении и установке дождевальной машины для газона, но как-то так само собой получалось, что после  очередного заявления Тимми о том, что он справится сам, я считал своим долгом предложить и свою помощь. Просто, мне доставляло удовольствие видеть при этом его довольную мордашку и слышать искреннее «Было бы здорово, Итон!»
Таким образом мы проводили вместе достаточно времени, чтобы я успел узнать его личность во многих подробностях и проявлениях различных эмоций. Не скажу, что он стал для меня открытой книгой за эти две недели — в любом случае, у него должны были оставаться какие-то скрытые от меня мысли и чувства, но это было нормально для тринадцатилетнего подростка. А вот то, что частью из них он все-таки начал делиться со мной, но в тайне от матери, было безусловным достижением.
Кстати, избавиться от обращения «сэр», удалось, кажется, всего за несколько дней. Еще неделя ушла на то, чтобы на его теле не осталось запретных для меня зон. Нет, избави Бог, я не пытался делать с ним что-то интимное или хотя бы отдаленное напоминающее петтинг — во избежание этого и были придуманы сеансы массажа с обязательным участием Сары. Но во время этих процедур я видел, как ему сложно бывает скрывать свою эрекцию, когда мои руки столь умело, настойчиво и деликатно одновременно, касаются некоторых частей его тела. К моему удивлению, самыми чувствительными местами у него оказались внутренняя поверхность бедер и запястья, что, вообще-то, больше характерно для женских эрогенных зон. А вот его привлекательные, чуть овальные и припухлые соски, вопреки ожиданиям, не обладали какими-то выдающимися сенсорными свойствами. Все эти наблюдения были мне доступны мимоходом,  без  отвлечения от основной цели, благодаря особой наблюдательности, от которой не могли ускользнуть не только меняющиеся время от времени размеры бугорка под белой тканью, но и более тонкие признаки, такие как учащающееся дыхание, мельчайшая испарина на лбу и верхней губе или останавливающийся время от времени взгляд с одновременным расширением зрачков, которое прекрасно читалось на фоне его небесно-голубой радужки.
Финальной стадией моих исследований стало прикосновение к святая святых храма его тела. Возможным это стало без каких-либо ухищрений с моей стороны. Видимо, необходимый уровень доверия был достигнут и однажды Тимми, заканчивая упражнения и собираясь в душ, дождался пока Сара выйдет из комнаты, чтобы спросить меня:

-Итон, меня беспокоит одна хрень...

-Может быть, назовем это проблемой?

-Да, хорошо. Проблема. У меня там... -он показал глазами вниз и запнулся.

-Думаю, у тебя там то же самое, что и у всех — один замечательный пенис и пара прекрасных яичек.  -Это было произнесено мной самым дружеским, успокоительным тоном. Без тени притязаний и даже интереса к его гениталиям с моей стороны. Но слышала бы нас Сара! -Или чего то не хватает?

         Тимми хихикнул, но тут же посерьёзнел снова:

-Так-то вроде нет, всё на месте. Просто на конце этого... ну... на головке, что-то красное и оно не проходит. Уже давно.

-Подожди, подожди. На самой головке или на крайней плоти. Ты ведь не обрезан?

-Нет. А откуда ты знаешь?

      Так наивно с его стороны было предполагать, что сквозь тонкую ткань облегающих трусов я не смогу отличить одно от другого. Но признаться в этом было бы бестактно — ведь это значило бы, что я внимательно разглядывал его там.

-Я просто предположил. Итак...

-Ну, да. Не на коже, на самой головке, здесь, сверху... -Тимми пытался жестами объяснит где, но бросил это дело и вдруг испуганно и бесцеремонно сдался:

-Может, ты посмотришь?

-Конечно. Правда, я не дерматолог и не уролог. Но, если случай не очень сложный, я постараюсь помочь.

      Больше всего я теперь опасался, что мальчишка мог что-то подцепить во время случайной половой связи с кем-то из... Да, тьфу на них, какая разница, одноклассница это была или шлюшка из бара! Только бы не венерия!

-Ладно... -Тимми засобирался с духом, одновременно оглядываясь на дверь.

         Момент был не самый удачный, Сара могла зайти в любую секунду, и я предложил:

-Давай, ты сначала сходишь в душ. Чуть позже я смогу тебя посмотреть, но для этого нужна спокойная обстановка, понимаешь? Ну, что бы нам потом не пришлось объяснять маме «чем это вы тут занимаетесь?!»

         Я воткнул руки в бока и изобразил разгневанную Сару, хотя плохо себе представлял это тихое существо, разговаривающее на повышенных тонах. Моя импровизация была награждена не просто смешком, а заливистым смехом Тимми. После чего он с явным облегчением схватил полотенце и бросив «Окей, я в душ!», вылетел из комнаты.
Вытирая руки от остатков массажного геля, я заодно промокнул бумажным полотенцем и лоб — теперь пришло и мое время покрыться испариной. Вот же мальчишки! Ну, что, казалось бы в них особенного? Такое себе тельце, две руки, две ноги, голова с ротиком, спереди хвостик и сзади дырочка... И чем они по сути отличаются друг от друга? А ведь каждый раз все по новому. Немного, или даже совсем иначе. Невольно припоминая наши первые шаги с  Джорджи, я с удивлением понял, что тогда, несколько лет назад я сам был гораздо более смелым. Временами — почти безбашенным, как говорит молодежь. Но ведь и мальчишки были абсолютно разными, и по разному реагировали в похожих ситуациях. Ах, Джорджи, ты был таким игривым, совсем без комплексов...
Но теперешняя ситуация с Тимми, это был, конечно, полный  sur* (сокр. от surrealisme — нечто абсурдное, нереальное, противоречащее здравому смыслу. -прим. перев.), как говорят французы. И что мне делать, если я прав в худших опасениях? Устраивать его на анонимную консультацию в венерологу? Да какая, к черту, анонимность может быть в городишке с населением в неполных десять тысяч?! Ладно, а если у него встанет во время осмотра? Как реагировать? Сохранять профессионализм в любом случае? А если мне непреодолимо захочется поцеловать или лизнуть? Господи, да у меня уже у самого, кажется, стоит!!! Помогите!!!  Кое-как справившись с собой, чтобы не выглядеть возбужденным, смущенным и встревоженным одновременно, я пошел на их кухню, где Сара уже накрывала ужин — сегодня была очередная годовщина их переезда и я был приглашен остаться. Ма и па тоже должны были были появиться вскоре.

        Мы улизнули от всех в самый разгар празднования, когда все ударились в воспоминания: каким запущенным был дом, как зарос сад на заднем дворе, как Сара боролась с паутиной в подвале, сама рискуя оказаться в роли мухи... Не упоминалось только имя и присутствие мужа Сары. Но ведь он тогда тоже был здесь. А все делали вид, что не было. Думаю, в основном из-за Тимми. Насколько я успел заметить, он всегда болезненно реагировал на это -даже случайное употребление слов «отец Тимми» или «Джон» при нём могло спровоцировать этого уравновешенного и воспитанного, в общем-то, ребенка  на неконтролируемые высказывания. Такова была сила его разочарования и обиды на отца.
Поэтому, его предложение, сделанное мне без утайки, пойти к нему и помочь с заданием по анатомии, было воспринято присутствующими как его вполне естественное нежелание участвовать в этих не очень-то светлых для него воспоминаниях.
Закрыв плотно дверь, он действительно достал атлас, и стал объяснять в чем загвоздка:

-Нам задали типа лабораторной работы на лето. И мне достались, представь себе, нижние конечности. Прикольно, да? А я даже кости не могу сосчитать правильно. Вот знаю, что их должно быть 30. А получается 31, и всё тут!

-Попробуй перечислить.

-Что, все?

-Ну, да! Как мы иначе поймем, где лишняя? Давай, я уже загибаю пальцы...

-Ну, хорошо... -Тимми стал прикладывать палец к рисунку, постепенно сдвигаясь вниз. -Бедренная, чашечка, большая и малая берцовая, таранная, ладьевидная, три клиновидных и эта... кубовидная, и еще пять плюсневых и пять пальцев по три фаланги. Ну, и?..

-Действительно, 31... -я с деланным изумлением смотрел на нелепо торчащий из моего кулака «лишний» мизинец.

-И в чем подвох? -хитро спросил Тимми.

-В тебе! -загадочно ответил я.  -Сними-ка носок!

-Какой?

-Любой!

         Тимми облокотился на стол и одним движением сдернул носок с ноги.

-Теперь скажи мне, сколько у тебя фаланг на большом пальце.

       Подтянув колено к самому подбородку, тщательно ощупав и посгибав палец, Тимми, наконец, поднял на меня полный изумления взгляд:

-Вот чёрт! Офигеть! Две!

-Нет, вероятно, у тебя их могло оказаться и три, и даже четыре, все бывает. Но ведь скелет-то рисовали со среднестатистического, ничем не выдающегося и ни разу не уникального, в отличие о тебя, человека. Но, я так понимаю, настоящая проблема у нас не здесь, а здесь... -я постучал пальцем по изображению скелета. На том месте, где у скелета, конечно же, ничего не было.

-Что, прямо сейчас? -Тимми застенчиво улыбнулся, возможно, надеясь, что у него будет еще хоть немного времени, чтобы собраться с духом.

-Я не настаиваю. Но лучшего времени не выбрать!

-И что... мне как лучше — стоя или лежа?

-Обычно это делается стоя. Давай, я присяду, а ты подходи ближе и снимай шорты. -Мне приходилось говорить так, словно я осматриваю по две дюжины голых мальчиков в день и не вижу в этом ничего особенного.

-Встать здесь?

-Да, так хорошо,  -кивнул я.

         Тимми опять застыл столбом, разглядывая что-то на стене.

-Друг мой, я не имею рентгеновского зрения и ультразвука в своих глазах и не смогу осмотреть тебя через одежду. Ты же сам просил. Если ты не готов — давай отложим, и...

-Нет, нет. Сейчас. -Он наконец-то стянул шорты до колен, но дело опять застопорилось.

-Вот черт, что же так ссыкотно-то?! -он адресовал это вопрос самому себе, пробормотав вполголоса. А мне пообещал:

-Всё, всё! Ладно, хорошо...

       При этом Тимми отдувался, как прыгун с вышки после всплытия. Большие пальцы его уже просунулись по резинку, но никак не могли решиться двинуться вниз.

-Ну, же, Тимми! -мягко подбодрил я его.

-Что, прямо вот так и снимать?

-Ну, да. А есть какие-то другие варианты?

-Что, уже сейчас?

-Да, просто спусти их вниз и дай мне увидеть.

-Окей, окей! Я готов...

         Прозвучало как-то не очень убедительно, и я уточнил:

-Может, тебе помочь?

-Я сам. Просто я ещё никогда...

      Надо отдать Тимми должное. Возможно, у него это был первый опыт полного обнажения перед чужим человеком, но у меня-то — наверное раз десятый, когда мальчик впервые решался раздеться передо мной полностью, а меня и то потряхивало. Надеюсь он ничего не заметил. Хотя, мальчишки они такие — сразу, порой, говорят меньше, чем видят. Зато потом... Это же их любимое: «Думаете, я не видел?..», «Думаете, я сразу не догадался?..»
И всё-таки он сделал это. Медленно, почти торжественно. Словно принося некую жертву. Уже снова забыв, видимо, что это была его инициатива... Член оказался вполне нормальным, можно даже сказать ничем не примечательным. Размерами уж точно, не то, что невероятный для такого возраста агрегат Джорджи. Но и вполне симпатичным, надо признать. Эдаким прямым и ровным крепышом в окружении нескольких кустиков светлых волосков у основания, с чуть приоткрытой головкой и крупными яичками, сильно оттягивающими мошонку.
Пытаясь не транслировать внутреннюю дрожь в голос, я произнес:

-Великолепно. Полдела уже есть. Теперь оттяни кожу, чтобы я увидел всю головку целиком.

        Он повиновался и указал мизинцем темно-красное пятнышко на фоне блестящей, словно лакированной поверхности цвета грозового неба.

-Вот, здесь, видите?

-Да, да... Скажи-ка мне: это болит? Или чешется?

-Ни то, ни другое. Просто красное. И это ужасно напрягает.

-Так, так, постой-ка... -я за бедра развернул его в включенной настольной лампе, но свет падал не под тем углом и я протянул руку. -Позволишь?

-Угу, -шумный резкий выдох через нос, означал, видимо, что-то типа «Чего уж там...»

Я повертел его член немного, держа двумя пальцами у самого лобка, потом передвинул их на головку и слегка сжал так, чтобы открылось устье — надо было убедиться, что воспаление исходит не из уретры. Тимми, во время моих манипуляций, смотрел вниз не отрываясь. Я его понимаю — это запоминается надолго, когда самая интимная часть твоего тела вдруг оказывается в посторонних руках. Его мошонка тоже отреагировала на это вполне ожидаемо, быстренько подтянув яички к «самому горлу». Но, эрекции, слава богу, не намечалось, и я решил не испытывать судьбу дальше. Я уже получил свою долю наслаждения, попробовал на ощупь, уловил смесь тончайших запахов, насытился лицезрением. Этого было достаточно и для первого (или единственного) раза, и для того, что бы понять, что у Тимми нет ничего серьезного. И я почти убрал руку, но напоследок не отказал себе в шутке. Тыльной стороной пальцев я медленно провел вверх по его лобку и похвалил:

-Классный причесон!

        Но и на этот раз Тимми не сильно развеселился — только хохотнул, скорее просто от щекотки. Оно и понятно: какое веселье, когда я ещё не озвучил свои выводы.

-Ну, что же ты? Всё. Закрывай, убирай, надевай! -скомандовал я. -Могу тебе сказать, друг мой — ты не умрешь, и даже станешь мужчиной!

-Да, ладно, Итон! Серьёзно же...

-Всё будет хорошо, говорю тебе! Небольшое воспаление, конечно, есть. Но оно скорее всего вызвано механическим воздействием.

-Это как? -Тимми уже сделал всё, что я велел и застегивал шорты.

-Ну, может швы на одежде неудачно расположены, а может...-я как будто задумался.

-Что, может? -нетерпеливо вбежал в мою ловушку мальчишка.

-Скажи, Тимми, как часто ты..., ну, понимаешь? -мне пришлось сделать несколько движений рукой в воздухе.

-Дрочу, что ли? -шарахнул он вслух.

-Я бы назвал это красивым словом «самоудовлетворение», но если ты настаиваешь, то да.

       Тимми, видимо потратив остатки своей смелости на то, что бы назвать это явление своим именем, вдруг замялся:

-Ну, э-э-э, так...

-Ну, хорошо, хорошо. В конце концов, это твоё личное дело! Просто прошу тебя не усердствовать слишком сильно и часто. Вот и всё. И не использовать для этого посторонних предметов, типа плюшевых игрушек, носков и всего такого.

        Думаю, что до этого я ещё не видел Тимми со щеками, залитыми столь ярким румянцем.

-Не удивляйся, откуда я это знаю. Просто, знаю. Потому, что знаю. В принципе, все это знают. И все делают, так или иначе. И кстати,-я поднес пальцы к носу и слегка потер их друг об друга, с видом дегустатора, -ты неплохо пахнешь.

         Это могло бы прозвучать как банальность, но только не в этом случае, не по отношению к мальчику в самом разгаре созревания. Тимми действительно пах, но скорее изысканно и своеобразно, чем просто хорошо. И это был реальный комплимент.

-Итон... а тебе не было противно?

-Что, трогать тебя там?

-Ну, да. Я ведь ссу через него, дрочу вот и  всё такое...

-Нннет! -более беспечного вида я не мог бы изобразить.  -Неужели ты думаешь, что там ты сильно отличаешься от себя остального. Я ведь делаю тебе массаж без отвращения? Ну, так и там — это тоже ты. К тому же, не забывай двух важных вещей. Я доктор. И я твой друг.

-Угум. А как с этим-то быть? Может, само пройдет?

-Нет, не стоит пускать на самотёк. Завтра я куплю тебе специальной мази, будешь смазывать дважды в день. -Я хотел добавить предложение собственной помощи, но это было бы уже через чур смело.

-Ладно, спасибо! -неудобные вопросы, скользкие темы и тяжелые ответы наконец-то закончились, и я мог видеть перед собой прежнего улыбающегося Тимми.

       Конечно, я выполнил своё обещание первым делом, прямо с утра, на следующий день, ибо  «кто не верен в малом, тот не верен и в большом»* (Цитата из Евангелия от Луки,  гл. 16, стих.10). Купив микроскопический тюбик противовоспалительной мази в глазной дозировке (слизистая оболочка, все таки, да еще на таком деликатном месте!) я доставил его Тимми. Но отдавать в руки не стал — это было бы слишком скучно.
Мне понадобилось время, чтобы стоя посреди отдела игрушек, выбрать подходящий вариант. Отвергнув по очереди биг-фута на радиоуправлении (слишком просто), квадрокоптер (слишком сложное управление) и робота на гусеницах (не способен подниматься по ступенькам), я остановился на простом серебристом дирижабле, раскрашенном в Звезды и Полосы, с несколькими моторчиками и небольшой гондолой, в которой, кроме батареи, могло поместиться что-то еще. В комплекте шёл также небольшой баллон с газом, которого должно было хватить на один раз, сменные грузы и легкий длинный шнур.  Упаковка оказалась достаточно компактной, что бы втайне от всех пронести её домой.       И вот уже большая сияющая сигара с легким гулом и жужжанием выплывает из моего окна и направляется к дому Тимми. Сложнее всего было управлять одной рукой, потому что в другой я держал наготове телефон. Отправить сообщение заранее значило испортить сюрприз. Главное, что бы Тимми был дома. В идеале — в своей комнате, потому, что только его окно на втором этаже мне было по-настоящему хорошо видно теперь. На всякий случай я заготовил соответствующий текст, оставалось только нажать значок «отправить» и молиться, чтобы не налетел порыв ветра.
Как потом рассказывал Тимми, «когда эта хрень влетела прямо в мою комнату, я реально чуть не обосрался» Ну, ладно, в конце концов, хорошо, что в таких выражениях он только мне поведал о своих эмоциях, иначе не избежать бы ему выговора о матери. И поскольку официально всё было представлено просто как мой подарок и мазь нигде не упоминалась, спустя несколько дней я уже мог позволить себе  спросить у Тимми, прямо при Саре:

-Как твой друг, Тимми? Голова у него прошла?

-Почти норм. Он просил передать тебе «большое спасибо». Ты его просто спас! -не моргнув глазом доложил мальчишка.

-Он что, уже и друзей своих на консультации приводит? -удивилась ничего не подозревающая мама, и с шутливой укоризной сдвинула брови. -Тимми!

-Нет, нет. Всё нормально. -Успокоил я ее и выразительно посмотрел Тимми в глаза. - Просто, это очень хороший друг.

 
Я никогда не считал себя негодяем, но по среднестатистическим меркам я относился к разряду плохих людей, я это прекрасно понимаю. Но что именно было во мне плохо? Я не насиловал, не крался в темноте, не тащил за ноги в кусты, не действовал с помощью угроз или обмана... Не знаю. Что это вообще такое — влечение к созревающим особям собственного пола? Ответа никто не дал. Вернее, варианты были, и каждый выдвигался с таким апломбом и верой  очередного толкователя в свою исключительную правоту и непогрешимость, что сомнений не оставалось — со временем и этот вариант будет отвергнут и заменен другим, еще более «правильным». Я мог бы принять любой: генетические нарушения, психическое заболевание, половая распущенность на фоне пресыщения, сбой эндокринной системы... Пожалуйста, нет проблем, если только это будет обосновано и доказано. Скорее всего — никогда. Так же, как и принятие такого варианта сексуальности как нормы. Так что будем с этим жить, не заморачиваясь поиском первопричин и стараясь не создавать слишком больших проблем себе и окружающим.
А вот как доктор, я оказался безусловно хорош. И к тому дню, когда я получил приглашение на собеседование от  «MWB», Тимми почти полностью избавился от последствий травмы. Он еще мог слегка прихрамывать после нагрузок, но сомнений не было — со временем и это пройдет.  Я пока никуда не уезжал, но настроение у мальчишки, после моего сообщения о неизбежной теперь поездке в Окленд, стало заметно более ностальгическим. Смущаясь, он вручил мне свою фотографию. Не скинул в мессенджер, не послал по электронке, нет. Именно вручил. Обычную цветную, на глянцевой бумаге. Я думаю, молодежь такими уже сейчас и не пользуется. Но это была именно она. К тому же, обрезанная до нестандартного формата.

-Она, конечно, старая. В прошлом году мы рыбачили с Джошуа и его отцом...

-Мило. А это что, твой улов?

-Да. Несколько штук удалось тогда поймать. Я отрезал лишнее, ну, чтобы типа только мой портрет получился...

-Спасибо, Тимми! Это нереально приятно. Обязательно возьму с собой на память!

    Тимми опустил голову, и я имел возможность наблюдать как порозовели кончики его ушей.

-А где же надпись? -я «разочарованно» повертел фото в руках.

-Какая надпись? -искренне удивился Тимми, вновь поднимая на меня глаза.

-Ну, понимаешь... Это фото на память, так?

-Угум.

-Значит, должна быть надпись. Ну, пожелание там какое-то или указание — кому и от кого подарено и по какому случаю.

-А, ага! -Тимми выхватил фото у меня из рук и исчез внутри.

         Происходило всё это на лужайке перед их домом, и Сара была свидетелем этого.

-Ах, Тимми, -иронично покачала она головой, -иногда он ещё такой ребенок!

-Да, но с добрым сердцем и открытой душой. Здорово было бы сохранить всё это. А так... конечно, вырастет, -успокоил я её этим совсем не радостным для меня фактом.

Между тем, Тимми уже летел обратно, как веером обмахиваясь фото. Оказалось, сушил на ходу надпись, сделанную маркером.

-Вот! -только и сказал он, повторно вручая свой подарок.

   Я решил не повторять вслух, то, что прочитал.

«Итону от Тимоти с благодарностью за всё.
                                          Не забывайте меня никогда».

Это было слишком личное и гораздо большее, чем я мог предполагать. Оставалось только аккуратно убрать фото в бумажник и... растроганно обнять мальчишку.

На этой высокой ноте наши отношения следовало бы считать законченными. Но закравшаяся шальная идея предложить Тимми вместе съездить в Окленд... Вернее, так — предложить Саре взять Тимми с собой, когда я отправлюсь в Калифорнию. Бред... Конечно, Тимми с радостью согласится, конечно, и Сара, поразмыслив, решит «а почему бы и нет?» Но нужно ли это мне сейчас? Ведь «хочу» еще не значит «следует». К тому же, я не был уверен, что смогу набраться смелости с Тимми и перейти Рубикон в этой поездке: ведь как он отреагирует и что нас ждет вслед за этим -ещё большой вопрос. Но эта пчела уже залетела под мой ночной колпак и жужжала там до утра, не давая спать. Чтобы совсем не лишиться покоя, я просто уговаривал себя повременить с окончательным решением. Но чем ближе был отъезд, тем настоятельнее эта идея требовала окончательного выбора: «да» или «нет». В итоге, я всё же смог внушить себе, что сейчас совсем не время для подобных приключений и вообще, мне давно пора сосредоточится на предстоящей поездке и работе.

         К этому моменту я уже мог себе признаться, что Тимми мне нравится. И скорее даже не как объект желаний нескромного свойства, а как личность. Подкупающая откровенность, ровность характера, добродушие... Он много что мог мне предложить. И ещё — ненавязчивость. Он не требовал постоянного внимания, как Джорджи в наши лучшие времена, не навязывал свое общество по любому поводу. Кроме тех двух часов, что я уделял ему раз в два дня, мы почти не виделись. Максимум, что он позволял себе — это иногда отправить мне в мессенджер несколько фото, где он шагал, ехал или разминался согласно моим рекомендациям. И это скорее походило на фотоотчет о проделанной работе.  Время от времени он добавлял подписи. Например, сняв на телефон пустую банку из под витаминов, он спрашивал надо ли сразу купить и начать принимать новую. Негласное правило «через день» действовало и при моем участии в их хозяйственнных делах, как было, например, с той же крышей, поливалкой или сборкой и испытанием нового барбекю.  Я просто приходил чуть раньше или немного задерживался у них, но на следующий день был свободен полностью. Я, но не моя голова. Мне кажется, теперь я думал о нем слишком много. Ну, скажем так, многовато для обычных мыслей о простом пареньке по соседству. Скучать мне не приходилось в эти свободные дни, но следующего я ждал со всё большим нетерпением. Похоже, Тимми пробрался в мою голову и уютно там устроился, свесив лапки через край...
Не, знаю, что и как они говорили обо мне в моё отсутствие. Такие вещи лучше не знать наверняка. Но они обсуждали мою персону — это точно. И боюсь, что если Тимми говорил обо мне так же часто, как я о нем думал, то мама Сара, должно быть, уже утомилась от его бесконечных «Итон сказал...», «А вот у Итона...», «Интересно, а Итон...». Надеюсь, он щадил её...
Родители мои, конечно же, не преминули заключить, что «мальчик, похоже, очень к тебе привязался». Для подобного вывода не требовалось какой-то особенной наблюдательности: достаточно было увидеть, как мы, время от времени, воркуем о чем-то своём, немного отдалившись от всех. Да и в самом факте «привязанности» не было ничего необычного для них, ведь «Итон всегда хорошо ладил с детьми». Но то, что мама предложила мне буквально за пару дней до отъезда в Окленд, произвело эффект двери, распахнувшейся от взрыва спецназовского штурмового заряда. Нет, нет, мама была как всегда сверхделикатна и подходила к делу совсем издалека. Так, что заряд взорвался в моей голове как бы в замедленном действии. Прямо посреди ее кухни.

-Сара не говорила тебе, что ей предложили повышение на работе?

-Ещё нет, ма... -я оторвался на миг от экрана, чтобы не быть невежливым. 

-И представь, ее посылают на какую-то учебу, в Портленд. Что-то по технике безопасности, кажется...

-Прекрасно! -искренне отозвался я,  -Так или иначе, но теперь ей прибавят зарплату и им с Тимми будет полегче.

-Да, да, я тоже этому рада. Я даже согласилась на ее просьбу присмотреть за Тимми на время её отсутствия. Знаешь, она не рискует оставить его одного на целую неделю...

         -Не знаю... Мне он кажется вполне самостоятельным.

-Да, но всё же рисковать не стоит. Пусть поживет у нас. Жаль, что ты уезжаешь, конечно, но мы с папой решили, что вполне справимся.

-Ну, что же... Я по себе знаю, насколько вы ответственные попечители! Сара может не волноваться, -улыбнулся я беспечно, не понимая, что фитиль уже почти догорел.

-Ах, только вот Тимми так жалко!  -мама сочувственно взмахнула лопаткой, стоя у сковороды со стейками. -Из-за этой травмы за всё лето никуда не выбрался. Он ведь планировал и в Лесной лагерь съездить, и несколько школьных соревнований пропустил, а ещё их класс ездил на экскурсию в Йеллоустоун. А каникулы уже к концу...

-Да, действительно, жаль... -согласился я, попутно удивляясь, что слово «жаль» может столько раз прозвучать за одну минуту. Оказалось, что всё не случайно, когда ма произнесла:

-Думаю, что Калифорния могла бы хоть немного исправить это.

         Ба-бах!!!
Так  вот значит, к чему всё шло! То, от чего я отмахивался всё это время (и уже успешно себя отговорил!) догнало меня совсем с другой стороны и ударило по затылку. Всё ещё надеясь, что это только мамина идея, не перешедшая в стадию консультаций заинтересованных сторон, я парировал:

-Ма, ты же знаешь — я по делам еду. Туда и сразу обратно. Два дня в машине, ночь там. Что Тимми успеет увидеть? Что это за развлечение для него?

-Ну, во первых, вы могли бы не торопиться и провести в Окленде пару-тройку дней. Во-вторых, папа мог бы дать вам свой «Навигатор», и тогда дорога была бы не такой утомительной для вас...

    Не зная, что делать — радоваться тому, что это все еще обсуждается со мной в сослагательном наклонении, или смущаться от обилия всех этих «вы», «вас» и «вам» в мамином предложении, я тихо запаниковал. Меня пытались заставить сделать то, чего я действительно очень хотел и боялся одновременно.

-Я вовсе не уверен, ма... Мне кажется Сара не будет в восторге от такого варианта. Да и Тимми, наверное, не стоит...

-Конечно же..,  -с повышением тона и паузой на верхней ноте перебила меня мама, -...все мы согласны, что в другое время и при других обстоятельствах можно было бы придумать что-то и получше, но сейчас это отличный вариант, поверь мне. Который устроит абсолютно всех, не сомневаюсь!

     Понятно, консультации уже состоялись. Значит, и Сара, и главное — Тимми уже высказали свое мнение. И даже услышали от мамы ее знаменитое: «Я поговорю с ним, не переживайте! Думаю, матери он не откажет!» Значит, если я теперь откажусь... Нет! Это значит только одно — я уже не могу отказаться. То-то мне показалось подозрительной тишина на той стороне улицы. Пошел третий день, как мы распрощались уже почти навсегда, и с тех пор ни визитов, ни звонков... А папа-то уже наверняка заправил машину и проверил запаску. Типичный заговор. Знали бы все они, во что вовлекают бедного Тимми! В чьи лапы отдают невинное дитя! Ну, ладно, ладно -и дитя не такое уж невинное, и лапы не самые хищные. Но, все же...
Смирившись с неизбежным, я подумал, что вероятно мне стоило бы позвонить или даже нанести визит Саре и Тимми. Но я не сомневался, что мама в самое ближайшее время сама известит их, что линкор уже выбросил белый флаг. Поэтому решил сохранять интригу до конца. Мне было очень интересно, как поведет себя Тимми, как проявит свою осведомленность.
Ждать пришлось довольно долго. Ну, или мне так показалось. Только поздно вечером, в двенадцатом часу от него прилетело сообщение:
«Привет, Итон. У тебя свет. Не спишь?»
Я ответил коротко, но не слишком сухо:
«Читаю про тропические болезни. Мне пригодится».
Тут же последовал ответ -грустный смайлик сообщил:
«И мне не спиться».
«Почитай книгу. Помогает», - посоветовал я. 
«50 оттенков серого» подойдет?» - провокационно поинтересовался Тимми.
«Если прочитаешь хотя-бы до половины — снимаю шляпу. Как по мне — так скучно.   
Хотя тебе, чтобы заснуть быстрее, возможно, подойдет», -ответил я, не моргнув глазом.
На самом деле, местами книга была не так плоха. Возможно, не совсем подходящая ему по возрасту, да. Но сказать об этом - значило задеть его самолюбие. К тому же, я втайне надеялся, что он мог бы почерпнуть из нее некоторые идеи, возможно — полезные для нас обоих. Я на это рассчитывал. А Тимми, похоже, уловив мое нежелание говорить о предстоящей поездке, прислал «ОК» безо всяких эмоций и замолчал.
«Только, на всякий случай, держи обе руки поверх одеяла», -я не собирался сдаваться так просто  -должен же он хоть ненадолго вообразить себе, что я не рад или передумал.
«Поздно», -неопределенно ответил Тимми.
Удержаться от уточнения было невозможно:  
«Это про время или про руки?»
Кто из нас кошка, а кто мышка теперь? Думаю, он улыбался, когда набирал последнее слово. А теперь не торопился с ответом на мой вопрос. Наконец он выдал:
«Про руки. Я не виноват. Я хотел про путешествия, но не нашел ничего другого».
Ясно, это не кошки-мышки. Мы были как два лиса: юный и взрослый. И, конечно, у юного хитрости оказалось меньше. Он первым проговорился. Взрослому молчать дальше смысла уже не было:
«Что-нибудь про Калифорнию?» -невинно предположил я.
«ДА», -он все еще не был уверен во мне, иначе снабдил бы свой ответ кучей смайлов или даже какой-нибудь забавной гифкой, не сомневаюсь.
«Могу дать совет. Отложи книгу и погугли, что интересного есть в районе Окленда».  
«Зачем?» -он продолжал игру до последнего.
«Чтобы занять свои руки...», - невозмутимо ответил я, но сжалился и добавил, выждав несколько секунд, -«...и нам не пришлось скучать там целую неделю».
Но ожидаемого взрыва эмоций и это не вызвало. По крайней мере, в переписке. Не знаю, может он и прыгал там на кровати, или же просто довольно улыбнулся, воскликнув «Дааа!» — ответ я получил самый сдержанный:
«Я составлю список. Тебе прислать позже, или зайдешь к нам завтра?».
«2» -сверхлапидарно ответил я.
«Завтра в два часа?» -серьезно уточнил Тимми.
«Два списка. Второй — что бы ты хотел взять с собой в дорогу. Завтра я планирую отправится за покупками. Не хотелось бы посреди магазина выяснять что ты любишь, а что терпеть не можешь».
Теперь последние сомнения Тимми должны были рассеяться. Не дожидаясь ответа, я послал еще одну цифру:
«8».
«Восемь списков!!!!!!?????» -уже явно дурачился Тимми.
«Будь готов в восьми! Если проспишь, я уеду один», -сурово пообещал я. Но и это не заставило Тимми посерьезнеть хоть на минуту:
«В Окленд?»
Парадокс, но то, что недавно я считал ненужным и даже опасным, сейчас виделось в самых приятных красках. И про то, что я могу уехать в Калифорнию без Тимми, мне теперь не хотелось даже шутить:
«Нет, в Окленд вместе, в любом случае. Но если проспишь завтра, всю дорогу будешь питаться одними морепродуктами, обещаю!»
Прежде, чем выйти из мессенджера, Тимми прислал только одно, но самое хулиганское сообщение:
«ФУ! (смайл, изрыгающий зеленую рвоту) Тогда я спать!»

      Сколько помню себя взрослым, я никогда не любил большие машины. В Бостон, к Элизе и Джорджу, я приехал на своем стареньком «Клабмэне». Он оказался очень удобен для большого города, компактный и быстрый, когда надо. За его рулем я чувствовал себя комфортно, и откровенно не понимал, зачем люди покупают все эти сараеподобные SUV* (Sport Utility Vehicle (англ.) -досл. = спотривно-утилитарный автомобиль, фактически — крупный автомобиль, приспособленный для внедорожных условий, но эксплуатируемый исключительно в условиях города и междугородных трасс. -прим. перев.) или крокодилообразные пятиметровые катафалки. Но мой MINI в семье не любили. Джорджи пренебрежительно называл его «полторашкой», за полуторную дверь справа по борту, и скептически поморщился, когда я предложил ему сесть за руль «Клабмэна» после его поступления в колледж. Элизе он тоже казался «недостаточно представительным». Таким образом, я пользовался им четыре года исключительно в личных целях, в основном — для поездок на работу и обратно. Для «семейных» выездов нам служил  новенький Элизин «Кэдди», за рулем которого оказывался все тот же я, потому, что Элиза не очень любила водить. Хвала небесам, я не догадался избавиться от моего  MINI, и все это время старался поддерживать его в хорошем состоянии. Настолько хорошем, что он без проблем перенес меня, когда понадобилось, из Массачусетса в Орегон. Но теперь ехать на нем с Тимми в Калифорнию даже мне казалось не очень удобно. Не знаю, насколько охотно папа согласился одолжить нам для поездки свой «Навигатор» (эти переговоры тоже вела мама), но уже утром я обнаружил его под окнами, выгнанным из гаража, и действительно, заправленным «под горлышко» и снабженным надежной запаской, хотя до отъезда было еще два дня.
За завтраком оба родителя говорили исключительно по делу: где будет лучше остановиться, сколько галлонов топлива уйдет на «туда и обратно», стоит ли взять с собой спальные мешки (на всякий случай) и ветровки (обязательно). Не скажу, что они много путешествовали сами, особенно в  последние годы, но осведомленность в таких вопросах показали впечатляющую, если не сказать сногсшибательную. Быстро устав от их многочисленных советов, я заторопился, и папа придвинул ко мне ключи:

-Начинай привыкать. После твоей букашки ты не сразу почувствуешь настоящие габариты.

         Действительно, пересесть на этот аппарат после «Клабмэна» было все равно, что сесть на танк после велосипеда. Пока я осваивался за рулем, в окно с пассажирской стороны кто-то уверенно постучал. Я думал, что у меня еще есть минут десять, прежде чем я подъеду за Тимми, но он был уже здесь, свежий, как роза и сияющий, как новый четвертак. Я призывно махнул рукой.

-Класс! А мы на нем поедем? -С порога спросил он, заглядывая внутрь.

-Типа того. -Пробормотал я, копаясь в настройках приборной панели. -Классная тишотка. Возьмешь с собой?

-Итон, откуда ты знаешь, какая она?  -удивился Тимми, усаживаясь. -Ты даже не успел меня рассмотреть!

-Ошибаешься! Я даже прекрасно вижу, что ее цвет отлично сочетается с обивкой сидений.

       Я закончил с регулировками, повернулся в Тимми всем корпусом и очень подробно, от макушки до колен, рассмотрел его. Обивка была бежевая, и темно-коричневая, с бирюзовыми надписями-росчерками футболка действительно смотрелась на ее фоне очень гармонично.

-И да, на нем. Спасибо папе и, Боже, благослови американскую автомобильную промышленность!

-Круто! -ответил Тимми, все еще немного смущаясь от моего нескромного взгляда, и протянул мне два листка. -Вот списки. Я, на всякий случай, продублировал их тебе в мессенджер.

-Отлично. Значит, можем совершить шопинг прямо сейчас?

-Ну, да! А люк можно открыть?

-Нужно! Ты теперь штурман, а значит обязан проверять перед вылетом работоспособность всех систем...

-Перед вылетом? А мы, что, полетим? Что-то я не заметил крыльев... -шутливо удивился Тимми, уже протягивая палец к кнопке.

-М-да... Это будет проблематично. Ну, тогда мы будем парить над самой дорогой, едва касаясь ее колесами. Идет?

-Идет! -легко согласился Тимми.

-Тогда — от винта! -отдал я команду, и мы, ударив ладонями, покатили.

         В такой непринужденной, может быть даже немного пустой болтовне мы провели все время, пока ехали до «Уолмарта». На самом деле, это тоже была настройка. Настройка коммуникации. Одно дело видеться пару часов через день, совсем другое — провести бок о бок целых семь дней, в одной машине, в одном номере. И чтобы всё точно прошло без эксцессов, выверить тон стоило уже сейчас. С самого первого дня нашего знакомства я общался с ним почти на равных. Но, именно почти. Скажем так: как со взрослым, но все же младшим другом. И он этот стиль оценил. Поэтому, когда я на обратном пути произнес серьезным тоном: «Тимми, нам стоит договориться о некоторых вещах заранее»,  -он был готов внимательно слушать.

-Мне бы хотелось, чтобы это путешествие доставило радость нам обоим. Без проблем. Без недопонимания. Без обид. Поэтому,  я предлагаю установить несколько простых правил. Первое — ты слушаешься меня. Второе — не предпринимаешь никаких самостоятельных действий, не согласовав их со мной. Третье — всегда помнишь, что на время поездки я беру на себя полную ответственность за тебя, за твою жизнь, здоровье и благополучие, что дает мне право не всегда быть покладистым и мягким. Иногда, возможно, даже требовательным и строгим. И это всё, что нам нужно. Ты согласен?

-Да, но тогда я хочу добавить ещё два правила, если можно.

-Валяй!

-Хм... Ну... Ты не ругаешь меня из-за всякой фигни и мелочей. Только за серьезные проступки. И ты не заставляешь меня делать ничего, если я этого совсем не захочу.

    Последнее правило было немного путаным, но изложено весьма серьезным тоном. Поэтому, следовало уточнить:

-Что, например? Есть полезную пищу, самому стирать свои вещи, ежедневно принимать душ, отправляться спать вовремя?

-Ну, не знаю...  Наверное, и это тоже, но не только... Например, еще...

         Было понятно, что заминка Тимми вызвана не отсутствием фантазии -он имел ввиду что-то конкретное, о чем не мог просто так сказать.

-Что-то особенное? -попытался я ему помочь.

-Да. Обещай, что мы вернемся обратно вместе, -он выдал это на одном дыхании.

-Ты что же, думаешь... -начал было я, но Тимми перебил меня, словно опасаясь, что после у него может не хватить духу.

-Просто, если вдруг я тебя там расстрою, ну,  или разозлю сильно... обещай, что ты тут же не отправишь меня обратно. Домой. Одного.

     Я мог выдохнуть. Всё ясно. Комплекс брошенного ребенка. Травма, оставшаяся в наследство от отца.  А а уже подумал, это что-то из интимной области. «Не заставляй меня танцевать перед тобой голым...» или в этом роде. Видимо, я уже слишком испорченный. Безнадёжно. По сравнению с Тимми -уж точно.  

-Тимми, приятель! Клянусь, этого не будет, даже если тебе удастся потратить все мои нервы разом. Вместе туда, вместе обратно. Ну, итак, что, по рукам?

-По рукам! -согласился Тимми, не забыв выдать мне свою очередную ослепительную улыбку. -Кстати, принимать душ заставлять не придется. Я люблю воду, приятель!

     Последнее прибавленное им слово дало мне понять, что он не только принял такое, использованное мной впервые, обращение к нему, но и считает наши отношения достаточно близкими, чтобы также обращаться и ко мне. Психология, мать её так! И разница в возрасте в двадцать пять лет...

Вечером того же дня, заранее собирая вещи  для поездки, я улыбался. Привычными движениями складывая рубашки и сворачивая носки, я вспоминал один эпизод, случившийся днем. На выходе из «Уолмарта» я шествовал впереди Тимми, толкая перед собой нагруженную тележку. Не успел я сделать и пары шагов от дверей, как ко мне подскочил скромно одетый паренек, из тех что подрабатывают здесь во время каникул, помогая посетителям доставить покупки до машины за небольшое вознаграждение.

-Помощь нужна, сэр? -бойко поинтересовался он, уже хватая одной рукой поручень тележки.

        Я еще только начал открывать рот, чтобы ответить, а Тимми уже возник сзади и мигом стряхнул цепкую ручонку со словами:

-Всё нормально. Я займусь этим!

        Это было сказано таким тоном, и сопровождалось таким взглядом, что парнишка, сразу оценив ситуацию, поспешил отчалить, буркнув себе под нос что-то вроде: «Ой, да пожалста!»

-Что же ты не дал ему заработать свой честный бакс? -шутливо пожурил я Тимми.

-Итон, если он у тебя лишний — отдай мне. -Услышал я невероятно серьезный ответ. - Но, вообще-то, я -бесплатный.

      Я рассмеялся так, что заставил оглянуться на себя несколько человек поблизости. А Тимми только хитро поглядывал на меня, перекладывая покупки в багажник — я этого сделать не мог, потому, что сгибался пополам от хохота.
И теперь я думал, что же меня так развеселило. Или сами слова Тимми, сказанные с таким непроницаемым лицом, или тот подтекст, который я услышал, но которого, возможно и не было на самом деле? В любом случае, в одном Тимми несомненно был прав. Удовольствие
от общения с ним я получал совершенно бесплатно. И это было правильно. Я вообще всегда считал, что платить мальчикам за удовольствия — это пошло. Другое дело — помощь или подарки.
Тем временем, Тимми тоже был озадачен сборами. От него прилетел месседж в виде фотографии, на которой соседствовали рюкзак и спортивная сумка.
«Как думаешь, что лучше?»
«Сумка удобнее, но бери рюкзак».
Смайл с огромными глазами недоуменно посмотрел на меня с экрана.
«Вдруг машина сломается и часть пути придется идти пешком», -пояснил я свой выбор.
«Это шутка?» -не поверил Тимми.
«Я никогда не шучу», -успокоил я его, -«а ты бери то, что нравится».
«Тогда -сумка».
Мне оставалось только «поднять большой палец кверху».
«Итон, а ты уже собрал вещи?»
«В процессе. Кстати, не забудь наш дирижабль и пульт к нему. Есть одна идея».
«Мне его сдуть?»
«Ну, конечно. Газом наполним уже на месте. А батарею зарядим по дороге, в машине».
«Ну, ОК».
Как же я его любил в этот момент, за то, что не стал выпытывать, что у меня за идея...
Но это был ещё не конец. Через пять минут я уже мог признаться, что просто обожаю его! Кто бы ещё догадался, сдувая дирижабль, надышаться гелием и дурашливым мультяшным голосом записать сообщение для меня:

-Спокойной ночи, мистер Майлз! Приятных снов, приятель!

     Я прослушал его трижды подряд и послал, за неимением у меня гелия, обычный текстовый ответ:
«Спокойной ночи, милый Дональд!* (имеется в виду Дональд Дак, герой мультфильмов студии «Уолт Дисней». -прим.перев.)

         В день накануне нашего отъезда была назначена «тайная вечеря». Тимми задерживался, и Сара пришла одна. Оказалось, он уехал на велосипеде в парикмахерскую — внезапно ему захотелось привести прическу в порядок, причем это была именно его инициатива. Протянув с её реализацией почти до вечера, он умчался, как выразилась Сара, «как пришпоренный», но обещал быстро вернуться, чтобы успеть на наш «сочельник». Пока его не было, мне пришлось опять выслушивать благодарности и заверения в совершеннейшей признательности. Но было и кое-что полезное в нашем с Сарой общении:
-Вы знаете, Итон,  -призналась мне она, -я абсолютно вам доверяю, но за Тима не перестаю переживать ни минуты.
-Ну, наверное, как и любая мать, расставаясь со своим ребенком, -предположил я.
-Всё верно. Но и ещё кое-что. Не знаю, успели вы заметить или нет, но Тим у меня очень чувствительный мальчик.
-По правде говоря, нет. Мне он не показался каким-то маменькиным сынком или витающим в облаках романтиком.
-Нет, нет. Он очень самостоятельный. Такой, знаете, собранный. Практичный даже, я бы сказала. Дело в другом — в его эмоциональности. Понимаете?
-Ну, по крайней мере, то, что он тонко улавливает настроение других людей я заметил.
-Да, Итон, конечно. Но вот его собственное настроение не всегда предсказуемо. Особенно в каких-то не рядовых ситуациях. И с этим могут быть проблемы. Мой долг предупредить вас.
-Сара, никто не знает его лучше вас! И я благодарен, что вы сочли возможным обсудить это со мной. Но стоит ли  беспокоится об этом? Ведь наша поездка не слишком продолжительна и, я уверен, обойдется без этих моментов.
-Я тоже на это очень надеюсь. Но... понимаете... Наверное, лучше объяснить на примере. Тем более, что последствия вам уже известны. Дело в том, что это несчастье с его ногой случилось не на ровном месте, уж извините за сравнение. Это был день похорон его отца. Тяжелый для нас всех, да. Но когда Тим отказался ехать на кладбище, я начала что-то такое ему выговаривать, увещевать, напомнила про сыновний долг, последний долг... В общем, он сорвался. В прямом смысле! Наговорил мне кучу гадостей, обозвал Джона... Наверное,  вам покажется это ужасным, но в чём-то он был прав. Особенно когда выкрикнул мне в лицо: «А как же отцовский долг?! Теперь пойди и напомни ему об этом!!!» Мне нечего было ему возразить. Я не нашлась, понимаете? А он вскочил на свой несчастный велосипед и умчался прочь. Джона похоронили без него. Не успели мы вернуться с кладбища, как мне уже звонили из больницы. «Ваш сын...» и все такое.
Голос ее задрожал, и Сара на минуту замолчала, переживая заново тот день. Я тоже не сразу придумал, что сказать. Может быть, следовало просто взять её за руку, как-то поддержать, утешить... Но я никогда этого не умел, тем более с женщинами. Мне это казалось всегда немного неискренним. Но уже одно то, что она решила поделиться со мной этими достаточно личными подробностями, заслуживало особой благодарности.

-Что и говорить. В такие моменты не все взрослые способны держать себя в руках, что уж ожидать от ребёнка...  -начал я со вздохом, но мой собственный голос показался мне настолько сухим, чопорно-официальным, что я поспешил добавил чуть теплее, -Но, всё-таки, он замечательный мальчик, ваш Тимми. Уж поверьте моему мнению специалиста!

        На что Сара просто взяла и расплакалась. Вот так утешил! Пришлось пойти за стаканом воды для неё. А пока я ходил, саркастически подумал про себя: «Тоже мне специалист! Что же ты проглядел Джорджи?» Хотя... с Джоржди это всегда был «особый случай», от начала до конца. Да, конечно я тщательно изучал детскую психологию и в рамках курса и факультативно, но многие вещи оставались скрытыми от меня, и остаются такими до сих пор. Не мог же я, например, прийти к своему старому преподавателю и напрямую спросить: «Господин профессор, как по вашему мнению, что означает такая ситуация: традиционно заходя в комнату к пасынку перед сном чтобы пожелать ему спокойной ночи, я глажу сначала его волосы, лицо, потом шею, потом спускаюсь всё ниже, доходя в итоге до гениталий, которые чутко отзываются на мои прикосновения. Так происходит изо дня в день, много раз, пока однажды он аккуратно не извлекает мою руку из-под своего одеяла, и взяв мой указательный палец в рот, не начинает нежно его посасывать». Ах, Джорджи, помнишь? Ты ведь сделал именно так?..
Вернувшись к Саре, я подал ей воду и снова присел рядом.

-Надеюсь, теперь вы понимаете, Итон, о чем я хотела вас предупредить? -произнесла она, сделав предварительно несколько небольших глотков. Голос ее уже стал прежним, ровным и мягким, как шелест волн. -Прошу вас, вы уж там будьте с ним поаккуратнее.

-Не сомневайтесь. Я уже пообещал Тимми, что эта поездка будет приятной и незабываемой для него, насколько это возможно.

-О, только и не балуйте его слишком. Он у меня хоть и чувствительный, но немного строгости ему вовсе не помешает. А то я с ним потом тут не справлюсь!

         Сара даже слегка улыбнулась, произнося это. Я понимал, что она имела ввиду.

Новая прическа Тимми имела всеобщее одобрение. Но первый, кому он ее продемонстрировал, был я.  И не потому, что так захотел он. Просто, мои чуткие уши раньше других уловили характерное звякание велосипеда, паркуемого на лужайке, и я вышел навстречу.

-Ну, как тебе? -с улыбкой поинтересовался Тимми, сдергивая с головы бейсболку и проводя рукой по волосам.

-Отлично! -искренне и эмоционально похвалил я. На самом деле, это выглядело хорошо, и, вопреки моим опасениям, не слишком коротко. Он лишь немного потерял в длине спереди, зато затылок был безупречен для того, чтобы не светить полоской не загорелой кожи сзади в первый день учебного года, как это делают многие. А еще с новой прической он стал выглядеть немного старше. Ну, скажем так, утратил некоторую толику детскости в облике, чтобы соответствовать своему возрасту в тринадцать с половиной лет.

    С появлением Тимми, недавно вспомянутый мной мальчик из Бостона быстренько выветрился из моей головы. Надо было жить настоящим. А настоящее — вот оно, слегка взмыленное после быстрой езды, пахнущее немного потом, немного парикмахерской, энергичное, ясноглазое и многообещающее. Приобняв его за плечо, я повёл его в дом.

-Кто-нибудь здесь знает этого молодого джентльмена? Он утверждает, что его зовут Тимоти. Но я могу припомнить только одного мальчика с таким именем. И они не слишком похожи, правду сказать, -шутливо представил я его, -тот выглядел совсем ребенком...

    Все единодушно согласились, что ему очень идет и он стал выглядеть взрослее и серьёзнее, после чего мы перешли к официальной части, состоящей из торжественного застолья и вручения верительных грамот. В действительности, это была всего одна бумага, которую Сара накануне заверила у нотариуса, и в которой значилось, что такой-то действительно является законным представителем интересов несовершеннолетнего такого-то на время их совместной поездки и так далее... Вполне официальная, настоящая, и первая для меня в таком роде. Я решил обязательно сохранить её впоследствии на память. Ну, если всё пройдет хорошо и память о нашем небольшом путешествии будет доброй...

В тот вечер, накануне нашего отъезда, решено было не засиживаться — выезжать предстояло рано. Проводив Сару и Тимми до дома, я вернулся к себе и... засиделся за полночь. Хотелось всё продумать заранее, зарезервировать номер в мотеле и ещё раз проверить маршрут.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Выезжали мы в мое любимое время, когда уже почти рассвело, но город был еще пуст и словно покинут жителями. Только наши сборы и прощания беспокоили его мирный предутренний сон. Надеюсь, не слишком сильно. Тимми выглядел еще немного сонным и, после обнимашек с мамой, сразу забрался в машину, предоставив мне нести основной груз пожеланий, напутствий и благословений провожающих. 
Я и сам уже не помнил, когда поднимался в такую рань. Что уж говорить про Тимми! Я постарался не тормошить его разговорами, и он, еще немного понаблюдав за побежавшими за окном окрестностями Свит Хоума, тихо задремал. Обнаружив это, я убавил звук в динамиках почти до нуля и не гнал слишком сильно — не хотелось раньше времени разбудить его. Это лишило бы меня возможности, время от времени бросая на него взгляды, любоваться тем безмятежным и завораживающим зрелищем, которое он представлял собой сейчас: расслабленная поза, склоненная чуть на бок, покоящаяся на ремне голова, ровное мерное дыхание, вырывающееся из слегка приоткрытого рта и легкий румянец, подобный отсветам восходящего солнца на небе в этот час. Честно говоря, я уже забыл, какими трогательно-беззащитными могут выглядеть спящие мальчишки... Он позволил мне вспомнить.
Когда он открыл глаза, мы уже двигались по Интерстэйт 5.* (Главная автомагистраль, проходящая с севера на юг вдоль западного побережья США и соединяющая штаты Вашингтон, Орегон и Калифорния. -прим. перев.) Дав ему время немного потянуться со сна и прийти в себя, я доложил, что мы уже покинули шоссе 228, и, проехав Браунсвилл, благополучно миновали развязку и теперь движемся строго на юг.
-Угум, -только и ответил Тимми, без интереса и даже как-то печально оглядев окрестности. 

-Тимми, приятель, с тобой всё в порядке? -на всякий случай поинтересовался я.

-Норм.

        Вот так, в полслова, и никакого «приятель» в ответ. Такого немногословного и хмурого Тимми я ещё не знал. Если у дома я воспринял его заторможенность как обычное следствие раннего подъема, то сейчас  можно было начинать волноваться по-настоящему —  что-то с ним явно было не так. Мальчишку словно подменили.
Нечего было и пытаться решить эту загадку «в лоб». Если бы проблема была решаема и незначительна, он бы уже сказал сам. Предстояло самостоятельно найти причину подобной перемены  и деликатно устранить последствия — иначе вся поездка, вернее, та её часть, что должна быть посвящена общению с Тимми, могла пойти на смарку. Очень не хотелось бы...
Итак, пока Тимми продолжал отмалчиваться, на максимальном отдалении от меня привалившись к дверному подлокотнику и безучастно наблюдая за дорогой, я прокручивал в голове варианты.
Возможно, хоть и мало вероятно, что в перерывах своего дорожного придрёмывания, сквозь полуприкрытые веки он разглядел с какой нежностью и нескромным интересом я рассматриваю его. И эти взгляды могли показаться ему слишком... скажем так, слишком оскорбительными. Но я и раньше позволял себе довольно бесцеремонно пялиться на него, причем наяву, глаза в глаза. Он мог и не понимать, что значат эти нескромные взгляды, воспринимая их просто как часть нашего «особого» стиля общения, но уж в диковинку они ему точно не были.
Второй вариант, пришедший мне на ум, объяснял внезапную перемену в Тимми с точки зрения психологии. Вот он, ещё наполовину не проснувшийся, в милом Свит Хоуме, в объятиях Сары, потом он на секунду прикрывает глаза и  -бац! - никакого дома и мамы рядом, а он уже мчится в неведомую даль с каким-то малознакомым (чего уж там!) мужиком, у которого ещё неизвестно что на уме. Ну и что, что лечил? Ну и что, что нормально общались? Один на один с посторонним в дальней дороге ему могло показаться с непривычки не слишком уютно. Но и этот вариант был не слишком убедительным, подходящим больше для ребенка лет пяти-шести. Нет, тут должно быть что-то более соответствующее его возрасту...
Третье предположение возникло как развитие мысли о нерешаемости его проблемы обычным способом. Допустим, он пытается как-то повлиять на меня, чтобы заставить сделать что-то, о чем не решается просить напрямую, справедливо прозревая отказ. Как это называется теперь? «Вымораживает»? И начинает свою игру, типа «горячо-холодно», предоставляя мне самому нащупывать способы вернуть наше общение в прежнее доброе русло. Но это же чисто женская уловка, используемая ими, чтобы продемонстрировать степень своей обиды, неудовлетворенности и разочарования. Мальчишки же обычно, отчаявшись получить желаемое, скорее склонны впадать в нигилистическую браваду, вроде того паренька возле «Уолмарта» с его «ой-да-пажалста!»
Я снова посмотрел на Тимми. Что же твориться в твоей замечательно-светлой  и, как правило, позитивно настроенной голове? Какая мысль огорчает настолько, что ты можешь только угрюмо смотреть в окно, подперев щёку кулаком?  
«Стоп, стоп, -сказал я сам себе, - может всё не так и плохо». Может, как раз и надо прямо спросить, только вопрос должен быть неожиданным и четко поставленным...
Но, для начала, надо было чисто физически вывести из этого некоммуникативного состояния.

-Тимми, приятель, может подберешь себе музыку по вкусу? Я почти всеяден, так что выбор за тобой. Только что-нибудь поэнергичнее, если можно, а то и я совсем загрущу.

     Последняя фраза должна была означать, что от меня его упавшее настроение не укрылось. И дать знак, что усугублять его демонстрацию нет больше смысла — сигнал уже принят.
Мальчишка молча кивнул, не глядя на меня, но оторвался от созерцания окрестностей и потянулся к экрану. Уже неплохо.

-Заодно уж и с навигатором договорись, пожалуйста. Не хотелось бы встать на неверный путь... Только отключи голосовое сопровождение  -терпеть не могу, когда говорят под руку!

        Вот так. Пускай пока потыкает в кнопочки, я а решу, как действовать дальше...
Кстати, его выбор по части музыкального сопровождения меня порадовал. Были опасения, что он успел подпасть под влияние местных вкусов — подавляющее большинство местных, включая грудных младенцев и глубоких стариков, выбрали бы гнусавую и одновременно развязную жвачку в стиле кантри. Бог весть, был ли виной этому местный музыкальный фестиваль,* («Орегон Джамбори», трехдневный ежегодный фестиваль кантри-музыки, проходящий в городе в начале августа. -прим. перев.) или сам фестиваль прижился в Свит Хоуме именно благодаря врожденной склонности его жителей к этой нарочито простонародной и довольно примитивной музыке. Но, к счастью, Тимми оказался верен «песням своей родины» и теперь мы катили под сиэтлский гранж. Пусть это была не самая веселая и легкая для восприятия музыка, но некоторые песни его «большой четверки» даже входили в мой личный топ-сто композиций всех времен и народов, так что я был совсем не против.

-Отлично! Начало нашего путешествия могло бы быть почти идеальным... -похвалил я, -если бы не одно «но»...

        Теперь, по сценарию, он должен был спросить, что за «но». Я выжидающе посмотрел на Тимми. Но он опять отреагировал на мои слова молчанием. Разница была только в том, что кивок теперь был вопросительным, снизу вверх, и он, хоть и на секунду, решил встретиться с моим взглядом.
Выражение его глаз мне не понравилось. Отчуждение пополам с глубоко скрытой печалью. Но отступать мне было уже некуда. Или всё станет совсем плохо, или мы выберемся из этой неожиданно-неприятной атмосферы. Я не терял надежду.

-Представляешь, страшно хочется кофе, а до ближайшей кофе-машины еще миль тридцать. Я знал, что так и будет и даже взял его с собой. Но, балда, забыл выложить термос из сумки! И вот теперь я здесь, а кофе в багажнике. А останавливаться и терять время сейчас так не хочется...

    Ничего, кроме этой зыбкой уловки, я не успел придумать. Тимми запросто мог предложить мне потерпеть, или остановиться и сходить за кофе самому, или опять замкнуться и вовсе промолчать. И тогда всё пришлось бы начинать сначала. Но он просто сказал:

-Не останавливайся, я схожу.

     Это был большой прогресс. Он всё ещё был достаточно отчужден, по-прежнему не спешил обмениваться со мной взглядами, но мне удалось осуществить первую часть плана.
Тимми отстегнул ремень и, крутанувшись на сиденье, забросил ноги назад, за подлокотник. Протискиваясь мимо меня, он обронил:

-В какой сумке? В большой или маленькой.    

-В большой. И, Тимми...

-Да? -откликнулся он уже со второго ряда.

-Пока ходишь туда и обратно, пожалуйста, подумай — в чем я перед тобой провинился?

     Ответил он далеко не сразу. Просто сидел там не двигаясь, вцепившись в спинку  переднего сиденья. Мне очень хотелось увидеть выражение его лица в зеркале, но я удержался. Несколько секунд спустя он переспросил:

-Виноват, ты?

-Ну, да! Иначе как объяснить, что выезжал я с прекрасным общительным попутчиком, а теперь оказался в машине с неразговорчивым и опечаленным?

-Вот, чушь! Ты... Ни в чем ты не виноват! -бросил Тимми в сердцах, резко приближаясь. Его голос звучал почти возмущенно.

-Тогда что?  Тебя кто-то заколдовал? Или инопланетяне похитили того Тимми, подменив клоном?-я пожал плечами.

         Помолчав еще немного, Тимми наконец, произнес, уже откуда-то издали:

-Да причем здесь инопланетяне?! Просто скажи мне, Итон... Вот чего ты со мной возишься? Ногу лечишь, от суходрочки спасаешь, с собой вот теперь взял... На кой тебе это всё? Я бы ещё понял, если бы ты к маме подкатывал, но тебе ведь до нас вообще нет дела — ты всё равно уедешь! И зачем я тебе?!

        Прозвучало горячо и искренне. Настолько, что всерьез отвечать было нельзя. По крайней мере, сейчас. Я решил выиграть время:

-Будет кофе — тогда и поговорим!  -произнес я «злодейским» голосом. -Жду тебя на прежнем месте через пятнадцать минут. И не вздумай притащить на хвосте копов!

-Да ну тебя! -он с досадой хлопнул сбоку по обивке моего сиденья, но, судя по удаляющемуся голосу, все же двинулся в сторону багажника. -Я же серьезно!

         Возвращение его было довольно скорым, но все таким же хмурым. Молча сунув термос в мой подстаканник, он опять съехал к боковому окну и оттуда напомнил:

-Так как насчет меня?

-Кофе будешь? -вместо ответа предложил я.

-Не, горячий. Ты скажешь?

-Конечно. Только хлебну. Позволишь?

         Вместо ответа Тимми только вяло махнул рукой. «Валяй».

-Кстати, если не хочешь кофе, можешь выпить лимонаду.

-Что, опять в багажник? -оказывается, Тимми мог быть очень саркастичным.

-Ну, почему же?  Про тебя-то я не забыл. Все здесь, -я указал на крышку бардачка у него в ногах.

-А как-же «никакой шипучки»?! Твои слова! -к сарказму добавился упрёк.

-А так же я сказал — «без фанатизма», помнишь? Впрочем, выбор за тобой. Простая вода там тоже найдется.

      Тимми откинул крышку и придирчиво заглянул внутрь. Немного там пошуршав и побрякав, он извлек, наконец, банку со своим любимым «MTN Dew Voltage» и почти демонстративно щелкнул открывашкой.

-Будем! -предложил я, протягивая термос в его сторону, но тут же отдёрнул. -Или ты не пьешь с незнакомцами?

-Ну, вообще-то, я тебя немного знаю, -с ледяным спокойствием произнес Тимми, всё-таки чокаясь.

-Вот именно. Немного. Так же, как и я тебя. А хочу узнать хорошо. Очень хорошо! Потому, что ты мне интересен. Видишь ли, в чём дело... Я ведь не просто так живу, я как бы исследую жизнь. Во всех её проявлениях. Вот и тебя я исследую, раз уж ты стал на какое-то время частью моей жизни.

-Как лягушку, или ящерицу какую-то? -брезгливо поморщился мальчишка. -Для опытов?

-Вовсе нет. Как уникальную, неповторимую личность. Вот поэтому ты мне нужен. Понимаешь меня?

-Не совсем. Что во мне может быть интересного? Ты взрослый, умный, самостоятельный, а я просто пацан...

-Вот! -вскричал я.

-Что, «вот»? -с недоумением покосился на меня Тимми.

-Вот она, причина твоего недоумения! Пока ты так думаешь, тебе будет трудно понять меня.

-А как же я могу думать иначе, если так оно и есть!

-Хорошо. Давай попробуем разобраться... Опиши меня, каким видишь!

-Ну... Э-э-э...

-И это всё? -усмехнулся я с наигранным разочарованием.

-Нет, погоди, дай мне сообразить, с чего начать... Ну, ты белый, рост выше среднего, комплекция... тоже можно сказать, средняя. Волосы темные. Глаза... -Тимми приблизился, присмотрелся в упор, -каре-зеленые, что ли, вообще непонятные какие-то...

       Кто бы это говорил, только не Тимми, с его постоянно меняющими свой цвет радужками, бывающими, в зависимости от обстоятельств, то ярко-синими, то почти фиолетовыми, с множеством промежуточных градаций. 

-Ладно, не останавливайся на мелочах. Что ещё? Ты ведь, наверняка, знаешь обо мне больше, чем просто внешность?

-А, в смысле характер и всё такое?

-Именно. Ты же только что начал перечислять. Просто продолжи.

-Так, это... Взрослый, умный, но умничать не любишь. Рассудительный. Легко находишь общий язык с людьми, так?

-Только твоё мнение, Тимми. Не пытайся угадать, просто говори.

-Ладно. Еще ты юморной. И ещё добрым тебя можно назвать...

-Прекрасно. А ты сильно удивишься, если я тебе скажу, что сам себя, изнутри, я вижу несколько по другому? В некоторых моментах  -вообще не таким!

-Фуф! Ты что, изнутри не белый? Или карлик с голубыми глазами?

         Я не смог удержаться от улыбки — настолько забавным было возражение Тимми. И уместным, надо признаться.

-Конечно, всё что касается внешности — ты прав абсолютно. Но вот прочее... Это скорее то, каким я хочу, чтоб меня видели окружающие.  Но ведь и забегаловка с просрочкой тоже может скрываться под красивой вывеской, а скучный и бездарный фильм иметь привлекательную афишу. Это...

-Так что же, это всё обман — то, каким ты выглядишь?

-Нет, нет, постой! Это не обман, но это лишь часть, причем внешняя, не самая главная. А суть человека — она внутри. Хочешь пари?

-Я не пари хочу! Я хочу понять что во мне может быть интересного для тебя.

-Потерпи, мы почти добрались до сути твоего вопроса. Хорошо, без пари. Просто поверь, что если я сейчас также опишу тебя, ты найдешь в моем описании кучу несоответствий со своим собственным представлением о себе. А я хочу узнать тебя таким, какой ты есть. Это даже выше и интереснее всего остального, и внешнего образа и внутреннего  представления!

-Но зачем?

-О, а вот это уже вопрос вселенского масштаба!

-Охрененно замороченного вселенского масштаба, Итон! -уточнил Тимми, изображая разочарование.

-Согласен, не просто. Есть одна методика, которая поможет тебе понять...

-А точно поможет?

-Попробовать стоит. Закрой глаза и представь себе Вселенную. Бесконечную, бескрайнюю, состоящую из миллионов, миллиардов галактик, из неисчислимого количества звёзд, простирающуюся без границ всё дальше и дальше...

     Дорога стала не такой прямой, как раньше. Она делала один поворот за другим, не слишком резко, но довольно часто меняя направление. Это требовало внимания, и я мог лишь изредка поглядывать на Тимми. Но и этого было достаточно, чтобы понять, что он старается всерьез — настолько сосредоточенным было его лицо.

-Теперь остановись. Не пытайся обнять её своим разумом — просто, окинь взглядом и теперь двигайся вглубь. Отыщи нашу галактику. Теперь — Солнечную систему. А вот и Земля. Еще ближе, и ты уже различаешь отдельные континенты. Найди Северную Америку. Западное побережье. Вот, вдоль него с севера на юг идет полоска твердой земли — это то, то здесь называют фривэй. По нему довольно быстро движется странная металлическая коробка. И в ней двое. Это ты и я. Видишь?

-Угум.

-Две уникальные, неповторимые, совершенно отдельные и независимые духовные сущности, посреди бескрайних миров совпавшие невероятным образом в пространстве и времени, движущиеся в одном направлении с одинаковой скоростью. Это не может быть случайностью, Тимми. Сама Вселенная свела их вместе... Ну, всё, всё, открывай глаза! А то были случаи, я знаю...

-Какие? -Тимми открыл глаза и теперь смотрел на меня не мигая, внимательно и немного тревожно. Глазами Вселенной?

-Ну, бывало, не всем удавалось вернуться в физическое тело...

-Откуда?

-Из астрала. Кстати, если как-нибудь попробуешь повторить и почувствуешь, что не можешь вернуться в себя, Вселенная не отпускает, надо представить, что твои ноги погружаются в мягкую, тёплую землю...

-Так я что, был сейчас не себе?!

-Ну, типа того. Совсем чуть-чуть. Можно сказать, ничего не делал, просто постоял на границе двух миров, заглянул за дверь...

-Охренеть! И что, мог не вернуться?

-Даже не думай так! Во-первых, как я сказал, это было лишь пограничное состояние, во-вторых, по руководством опытного наставника, -я показал сначала пальцем вверх, потом на себя.

-А там, что, и делать ещё что-то можно?

-Всё, что пожелаешь. Можно мгновенно перенестись в любую точку Вселенной, можно побывать в прошлом, узнать будущее, общаться с ранее жившими...

-И ты пробовал?

-Нет. А зачем? Из всех точек меня интересует только та, где я сейчас. Прошлое и ушедших все равно уже не вернёшь. А будущее... Иногда бывает так грустно знать заранее. И вообще, не всем это под силу — продолжать жить, зная, чем всё закончится. Но, давай не будем о печальном. Лучше скажи, сможешь ты теперь перестать думать обо мне как о белом добром докторе чуть выше среднего роста и так далее? Чтобы это не заслоняло меня настоящего и ты тоже мог узнать?

-Не знаю. Я попробую. Но, то, что я уже не думаю о тебе, как о докторе — это точно. Теперь я думаю, что ты колдун!

-Час от часу не легче, Тимми! И, кстати, ты так и не пристегнулся. И банка...

-Что, банка?

      Я молча кивнул на сжатую в его руке жестянку. Смятую так, словно Тимми пытался выжать из нее последнюю каплю.

-Избавься от нее, наконец. Только не в окно — выбросим потом в мусорку на стоянке.

-Это что, я, что ли? -ошеломленно уставился на меня мальчишка, медленно разжимая пальцы.

-Ну, не совсем ты. Твоё тело. Пока тебя не было. Почувствовало свободу, вот и занималось тут всякой фигней, -небрежно прокомментировал я, так, словно это случалось сплошь и рядом.

-Надеюсь, только этой? -с надеждой уточнил Тимми, аккуратно помещая подвергнутую деструкции емкость в подстаканник.

-Не знаю. Я, вроде, ничего больше не заметил, -не слишком уверенно ответил я, чтобы не давать Тимми пустых надежд, пока он не убедится сам.

      Он тут же провёл самотестирование, о результатах которого доложил коротко, но исчерпывающе:

-Все сухо, цело и на месте. Ты думаешь, ей есть до нас дело?

-Кому? -не понял я резкой перемены темы.

-Вселенной.

-Ну, мы же её части. Тебе ведь есть дело до твоих волос, ногтей, даже до пары тех прыщиков, что вскочили у тебя вчера на верхней губе?

-Ты всё замечаешь, да? -Тимми был явно смущен моими подробными наблюдениями за его внешностью, но от темы не ушел. -Кстати, я не могу выбирать, где им появиться и в каком количестве. А мы для неё не больше, чем прыщи, я думаю. Но ты сказал, что вселенная свела нас. Что-то как-то...   

-Не сходится? Я понял твою логику. Но разница в том, что у нас индивидуальный разум, а у неё вселенский! Разницу между тамагочи и супер-компьютером НАСА можешь представить? Мы не в состоянии контролировать собственные кожные проблемы. А Вселенная может самоорганизоваться до молекул и атомов. Но мы, заметь, немного крупнее атомов, поэтому имеем для неё некоторое значение. Как личности, как существа наделенные индивидуальным разумом. Прости, я всё таки начал умничать, кажется?

-Нет, всё в порядке. Просто я не сразу врубаюсь в эту тему. Надо переварить, -Тимми, наконец пристегнувшись и откинувшись в кресле, погрузился в молчание. Он, конечно, не ожидал такого сложного, долгого ответа на свой вопрос, с которого всё и началось. «Зачем я тебе?!» Ну надо же!

     Я надеялся что, так или иначе, он получил ответ, и больше не станет страдать от недостатка самооценки. А кто бы мог подумать, что он у него есть! Хорошо, что спросил...
Я тоже решил помолчать, пока не достал его окончательно своей философией.  Но вскоре представился случай проверить как изменился его настрой, а главное — не тяготится ли он на самом деле и моим обществом, и долгой дорогой.
Завидев впереди зеленый транспарант с надписью «Окленд Съезд 140», я с преувеличенным облегчением произнес, указывая на него :

-Ну, вот и всё! Почти приехали, приятель!

         Шутка была, конечно, совсем детская, рассчитанная на неожиданность, но пока Тимми вынырнул из своей задумчивости, пока сообразил, что к чему... Первым делом он, конечно, опешил:

-Как, уже! Не может быть... шестьсот миль...

         Он ринулся к навигатору, ему потребовалась еще секунда.

-Иитоон!!! -его возмущению не было предела, - Это не тот Окленд! Ты развел меня, как маленького! Не стыдно?

-Правда? -продолжал я «на голубом глазу». -Вот, чёрт! Перепутал, значит. Прости!

-Ну всё, хватит! -Тимми откинулся на спинку и мстительно прищурился. -Теперь знай, что следующий ход за мной! И поверь, мой «Окленд» будет покруче твоего!

     Сомневаться не стоило. Дошутился, теперь надо все время быть начеку! То, что мальчишки в таких случаях в долгу не остаются, я знал точно. Как и то, что это будет нечто совершенно неожиданное и изысканное, явно не в стиле «смотри, вон паровоз летит!»
Впрочем, немного побыть простаком в глазах младшего спутника было бы совсем не плохо. Это создает такую непринужденную атмосферу, даже близость...
Погрузившись в предвкушение приятных перспектив, я не сразу сообразил, что в колонках зазвучала та самая песня «Нирваны»* (Smells Like Teen Spirit — Пахнет, как дух юности. -прим перев.) Совершенно неосознанно я начал  ей подпевать:
«Load up on guns, bring your friends
It's fun to lose and to pretend
She's over-bored and self-assured
Oh no, I know a dirty word...»

Думаю, я был слишком самозабвенен, потому, что не сразу почувствовал не себе удивленный взгляд Тимми.

-Ты что, знаешь слова? -услышал я его голос, полный искреннего изумления.

->Конечно. Почему нет? Это легко, послушай! -и я продолжил вместе с Кобейном:

          «Hello, hello, hello, how low...»

-Жесть! -прокомментировал Тимми, но второй куплет мы затянули уже вместе:

«With the lights out, it's less dangerous
Here we are now, entertain us
I feel stupid, and contagious
Here we are now, entertain us
A mulato, an albino
A mosquito, my libido...»

Мы расходились всё сильнее и ко второму припеву просто отрывались, уже по-полной. Честно говоря, я почти забыл, когда и с кем последний раз так горланил на полном ходу. Очень давно, кажется, когда я учился на последнем курсе колледжа, и мы с Роми, сыном мой домохозяйки, неслись куда-то за город.  Несравненная Донна Саммер пела о мальчике Ромео, и всё было как нельзя кстати: и эта песня, и этот совсем юный знойный полу-филиппинец рядом, и наши голоса, сплетающиеся в припеве. «Да, это мальчик! Он мой мальчик!» И я тискал его горячую коленку, стараясь, чтобы это было не очень заметно из окон опережаемых нами машин. Сейчас, даже не смотря на отсутствие поблизости попутного трафика, я позволить себе такого даже близко не мог, но ощущение беззаботной свободы и радости было почти такое же. С поправкой на мой изменившийся возраст, и то, что с Роми, к тому моменту, у меня уже «всё» случилось...
Оставшиеся несколько миль до Роузбурга мы пролетели на одном дыхании. Здесь предстояло сделать первую остановку и мы свернули к заправке. Бензин нам был пока не нужен, но «Фред Майер»* (Fred Meyer Fuel Centers -сеть заправочных станций на тихоокеанском побережье США — прим. перев.) приютил на своей территории «Голландских братьев»* (Dutch Bros Inc. - американская сеть уличных кофеен быстрого обслуживания — прим перев.), и это определило наш выбор. К тому же, Тимми признался, что выпитый им лимонад «уже очень близок в выходу».
С кофе всё прошло без проблем — очереди в столь раннее время не наблюдалось, и мы быстро получили их посредственный кофе и перелили его в мой термос прямо у машины. А вот на заправке нам попытались испортить настроение, не позволяя воспользоваться их туалетом. Дело было в том, что мы не покупали их бензин! Ведя переговоры с сотрудницей, по лицу Тимми я уже видел, что он сам очень близок к тому, чтобы плюнуть на всё и идти искать ближайший подходящий куст. Но я успел найти выход:

-Скажите, а покупатели вашего магазина являются вашими клиентами?

-Несомненно! Они даже получают нашу карту скидок на бензин! -заявила неприветливая блондинка в летах, дежурившая за стойкой.

    Видимо, она здесь работала достаточно давно и пары топлива успели оказать разрушающее влияние на её мозг — похоже, что ни о чем, кроме бензина она уже ни говорить, ни думать не могла.

-Отлично! -я возвысил голос до звенящей ноты, - Тимми, ты можешь воспользоваться туалетом, а я пока сделаю покупки.

         И я требовательным взглядом указал блондинке за спину, туда, где висел заветный ключ с неестественно огромным брелоком.
С явной неохотой, но она всё же подала его. Несомненно, она ожидала от меня уловки, к которой прибегли бы десять человек из девяти, догадавшихся до  такого варианта. Но я был сама честность, и пока Тимми отсутствовал, успел выбрать и оплатить две пары не самых ненужных вещей. Кроссовки, в которых поехал Тимми, показались мне довольно поношенными и, к тому же, тяжеловатыми для теплой калифорнийской погоды, и я остановил свой выбор на легком, почти невесомом варианте с сетчатым верхом. Каким образом эти  замечательные «Нока» модели Сlifton 5 оказались в их небольшом придорожном магазинчике, заваленном всякой всячиной, оставалось коммерческой тайной. Да еще с таким дисконтом!  И цвет в наличии оказался один, но самый подходящий для Тимми -как раз к его обалденным глазам, с длинным красивым названием «black iris storm blue».  С размером тоже долго гадать не пришлось — я делал Тимми массаж, и уже знал, что его узкие, довольно миниатюрные стопы имели длину моей ладони плюс один дюйм. Дополнением была пара спортивных белоснежных носков. Я не оставил блондинке ни цента чаевых — это было бы непозволительным расточительством, учитывая, что пользование их туалетом уже обошлось нам намного дороже полусотни долларов. Зато потребовал упомянутую ею дисконтную карту, на которую имел теперь полное право. Когда Тимми появился, мы по-шпионски, вполоборота обменялись с ним: он мне ключ, я ему пакет с покупками.

-Успел? -негромко прошелестел я, делая рот немного набок, словно блондинка могла прочитать по губам.

-Угум! -промурлыкал довольно Тимми.

-Пакет пока не открывай.

-А что там? -почти не разжимая губ, поинтересовался Тимми.

-Ты хочешь, что бы я не успел?

-Нет.

-Тогда — все позже. Я быстро.

         На заправке Тимми успел сделать несколько фото, прежде чем мы покатили дальше. Он вознамерился снять полный отчет о нашем путешествии и теперь отправлял первые кадры Саре. Но и про пакет не забыл тоже. Мы еще не успели покинуть Роузбург, как он уже спросил:

-Так что в коробке?

        Конечно, если попросить мальчишку не открывать что-то, то первое, что он сделает, едва вы отвернетесь — непременно откроет! Но я принял меры и вложил пакет в пакет, надеясь таким образом сохранить интригу. Впрочем, нащупать коробку внутри это помешать не могло.

-О, прости, совсем забыл. Это тебе.

-И что там?

-Попробуй угадать.

-Думаю, это  подгузники, чтобы не просил останавливать слишком часто.

-Не совсем... Но слово в рифму* (по англ. pampers — подгузники,  sneakers — кроссовки. -прим. перев.) Посмотришь?

          Два раза предлагать не пришлось. Он дотянулся до пакета и вытряхнул коробку себе на колени.

-Круто! -оценил Тимми, повертев обнову в руках и проверив подошву на гибкость. -А зачем? Мои ещё норм, вроде...

-Я подумал, что в твоих тебе будет слишком жарко. И если придется много ходить, твои ноги буду сварены на пару. Что скажешь?

-Спасибо, конечно, но я не думаю, что тебе стоит... ну... в общем, стоило тратиться на подарки для меня.

-Хм. Во-первых, это не подарок...

       Я пожелал подчеркнуть это особо, так как сейчас был честен прежде всего с самим собой. В подарках, действительно, не было никакой необходимости. Речь ведь, слава богу, шла не о заглаживании вины перед какой-то разобидевшейся девицей, капризно надувшей губки из-за надуманного пустяка.

-Считай, что мы просто докупили для тебя недостающее снаряжение. Во-вторых, я не думаю, что ты — плохой вариант вложения денег...

-Думаешь, окупится?  -Тимми хитро улыбнулся, рассматривая обувку на просвет. -Что говорят твои консультанты с Уолл-стрит?

-Все, как один — утверждают, что лучше вложиться сейчас, чем потом тратиться на дезодоранты, пластыри и антисептики для лечения кровавых мозолей. Как-то так... Только я, на самом деле, не очень-то их слушаю. Просто хочу, чтобы тебе было комфортно.

-Нет, правда, спасибо. Но деньги нам ещё понадобятся. В Окленде...

-Эй, Тимми, приятель! Давай из нас двоих занудой буду я, ладно? -примирительно предложил я. -А ты просто будь собой. Немного беспечности в твоём возрасте — это как раз то, что нужно. И, кстати, насчет денег! А ты знаешь, что твоя мама под дулом пистолета вручила мне целую тысячу на эту поездку? Да, я отказывался, как мог. Но ты её знаешь. Она не шутила — палец был на курке! Может, все-таки, примеришь?

-Ну... Уж лучше подожду до Окленда. Ты не обидишься?

-Решать тебе. Хоть размер тогда проверь.

          Тимми приложил новую подошву в старой и удовлетворенно изрёк:

-Ты угадал. Как всегда.

          Он сказал это просто. Без какого-либо желания польстить мне. Но от его слов по сердцу разлилось такое тепло, какого не дала бы и самая пышная похвала. Хотя, казалось бы, какое уж тут «как всегда» могло образоваться, спустя всего лишь месяц после нашего знакомства. А вот ведь...
Дорога запетляла сильнее, при этом то и дело взбегая и скатываясь с холмов. Чтобы не терять скорость, мне нужно было больше внимания уделить вождению. Хорошо ещё, что машин было по-прежнему совсем немного, три-четыре встречных и попутных в поле зрения. Солнце перестало стесняться, и всё чаще поглядывало на нас между верхушками деревьев. День обещал быть ясным.
Все недомолвки и непонятности были благополучно разрешены и общение наше с Тимми вошло в прежнюю колею. Настолько, что мы могли позволить себе теперь немного по-дружески помолчать, ничуть не тяготясь этим. Результат позволял. С моей стороны это был простой и проверенный подход. Ничего нового. Никто не станет отворачиваться от человека, проявляющего к тебе искренний интерес, заботу и уважительное терпение. Для этого надо быть завзятым мизантропом и социопатом, а к возрасту Тимми немногим удается достичь такого клинического состояния. Теперь мне даже можно было не  уточнять ещё раз — понял ли он, зачем он мне и почему интересен. Я, как мог, объяснил, а он всё понял так, как понял. И навязывать ему своё видение я не собирался. Конечно, если бы Тимми был настоящим провидцем, он мог бы услышать, что нашёптывают мне из-под двери в чулан мои «надежно запертые» демоны. «Мы-то знаем, зачем он на самом деле тебе нужен! Что бы увезти его подальше от всех, окончательно запудрить там мозги, оттрахать как следует и после, загладив чувство вины подарками, экскурсиями и мороженным, взять слово никогда никому не говорить о том, что между вами было,  а самому -исчезнуть навсегда». Но, я и сам не очень-то хотел знать, что бормочут эти злобные твари...

-Итон, а можно я кое-что сделаю? -Тимми прервал мои размышления, явно что-то задумав.

-В пределах разумного... — осторожно согласился я.

-Только ты не смотри пока.

-Это будет трудно.

-Ну, пожалуйста, постарайся как-нибудь!

-Я же не могу совсем не смотреть вперед. И краем глаза все равно увижу... Периферийное зрение и всё такое... Слушай, а может тогда дашь мне в глаз, и если он удачно заплывет, ты сможешь...

-Ну, Итон! -почти взмолился Тимми.

-Ладно, ладно, только не долго. Вот, видишь — я уже зажмурил правый глаз.

      Конечно, я немного подглядывал и видел, как Тимми нагнулся вниз и с чем-то там возится. Потом послышался звук опускаемого стекла и в салон ворвался упругий поток встречного воздуха, гораздо более теплый, чем тот, что мы получали из кондиционера.

-Всё, можешь открывать. Смотри, как круто!

     Тимми, съехав в мою сторону и навалившись на подлокотник так, что его голова оказалась возле моей руки, выставил босые ноги в полностью открытое окно и беззастенчиво кайфовал, пошевеливая пальцами.
Интересно, это ему сейчас в голову пришло или где-то подсмотрел и давно хотел повторить? Может быть, он и «Лолиту» смотрел? Или даже читал? Ведь добрался же он до «50 оттенков»... Я не стал уточнять. Не хотелось утратить ощущение глубоко символизма происходящего. Даже если Тимми и не вкладывал в свои выставленные пятки никакого скрытого послания для меня -мне было достаточно того, что это зрелище доставило мне истинное удовольствие, возможно даже большее, чем самому Тимми.

-Завидую тебе, дружище. Сам бы так сделал, но у меня тут есть пара педалей, которые время от времени нужно нажимать.

->Хочешь, я поведу? -с готовностью откликнулся мальчишка из под моего плеча.

-Придется пересаживаться, а это нас задержит. В другой раз, -ответил я тоном человека, готового без сомнения допустить Тимми к управлению «Навигатором» в любой, чуть более благоприятный момент. - Наслаждайся!

      Чуть погодя донельзя довольный Тимми втянул ноги в салон и закрыл окно. Но его акробатические этюды, оказалось, на этом не закончились. Он подтянул свою ступню двумя руками к лицу и тщательно обнюхал.

-Классно проветрились, совсем не пахнут даже! - похвалился он.

-Ну, ка... -я наклонился в его сторону и вытянул шею, стараясь не отрывать взгляд от дороги.

          Убедившись, что я всё равно не дотягиваюсь, Тимми хихикнул, но ногу свою всё-таки аккуратно придвинул, придерживая за голень.
Я не спеша потянул в себя воздух, почти касаясь носом его кожи.

-Ха, «не пахнет»! -возразил я.

-Чееееем?! -возмущенно воскликнул Тимми.

          Я сделал вид что не вполне распробовал, и потянулся снова.
На этот раз мальчишка ногу решительно отдернул:

-Ну, хватит! Скажи, что не пахнет! -потребовал он.

-Ещё как! Солнцем, зеленью и ещё... Ну, ка...

        Заинтриговав, я вынудил его снова подставить ступню мне под самый нос. И теперь, уже не стесняясь, прочертил им сверху вниз, от пальцев до пятки, с шумом втягивая воздух. Конечно, он ойкнул и рефлекторно отдернул ногу снова, но я успел заключить:

-Солнцем, зеленью и ветром!

-Ого, похоже на начало какого-то стиха! Большой белый доктор не только колдун и художник, но ещё и поэт? -удивился Тимми, дирижируя ногой в воздухе.

-Вот видишь, ты узнаешь меня все лучше! На самом деле, конечно, и поэт я неважный, но обещаю тебе, что до конца поездки допишу это стихотворение и посвящу его тебе, -вдохновенно произнес я,  и нараспев продекламировал:

                          «И пахли ноги вольным ветром, 
и зеленью, согретой солнцем...»

-Отпад! Это ты только что сочинил?

-Чистый экспромт! -подтвердил я.

-А стих тоже про меня будет? -решил уточнить мальчишка.

-Ну, не совсем. Про одного звездного мальчугана, случайно забредшего на эту планету... -придумалось мне на ходу.

-Угум, ясно, -Тимми, если и был немного разочарован, то легко скрыл это, натягивая носки обратно. -Главное — допиши!

         Справившись с носками, Тимми сообщил:

-Ладно, всё-таки примеряю, а то вдруг что-то с ними не так — ещё придется тебе ехать обратно, менять...

         Я хотел ограничиться очередным многозначительным «Хм!», но не удержался:

-Ну, и кто после этого из нас юморной?

Мы проделали путь в 160 миль и были в дороге уже два с лишним часа. Я предложил:
-Перекусим в Грантс Пасс. Это уже близко и хороший завтрак  нам не помешает, я думаю.
-Я бы не отказался от пары бургеров с молочным коктейлем, если честно, -поддержал меня Тимми, и мы стали с нетерпением ожидать знака. И вскоре он был нам явлен. «Грантс Пасс. Следующие два съезда». Мы свернули, воспользовавшись ближайшим и вновь оставили на время Пасифик хайвей.
Судя по словам Тимми, он был согласен на что-то совсем непритязательное, типа круглосуточных забегаловок «Бургер Дэн» или «Хьюман Бин». Может, даже на «Мак-авто», на крайний случай. Но я хотел накормить его по-настоящему. Проблема была только в слишком раннем часе, и выбрать что-нибудь приличное было трудно. Появись мы здесь ближе к полудню, я предпочел бы местный «Сиззлер», но он открывался только в одиннадцать. Даже «Криспи Кранчи Чикен» начинали только в десять. Поэтому, вариант оставался практически один.
-Теперь смотри в оба, дружище! -попросил я. -Как увидишь медведя — кричи!
-Живого?
-Ну, не настолько уж это дикие земли. Хотя, поговаривают, бигфута тут частенько видят...
-Да, вот он! Есть, попался! -немного погодя возопил Тимми.
-Что, бигфут?! -«испугался» я.
-Да нет же! Ты медведя просил. Вон... -усмехнулся Тимми, и махнул вперед. - Похоже, деревянный, но в натуральную величину.
Свернув на стоянку перед «Блэк Бир Динер», мы без проблем припарковались почти у входа, и выбрались на воздух. Оказалось, что тут нас поджидают ещё несколько медведей,  поменьше того зазывалы у дороги, группкой «толпившихся» на гравийном пятачке возле паркинга. Пока мы разминались и оглядывались, я заметил через дорогу, почти напротив, высоченную мачту с той самой ярко-жёлтой буквой «М». Должно быть, «Черному медведю» было непросто выживать рядом с таким конкурентом, но это должно было держать его в тонусе. По отзывам, которые я изучал вчера, планируя остановки, здесь была если и не лучшая придорожная кухня, то лучшее обслуживание.
Внутри оказалось совсем не многолюдно — две группы путешественников типа нас и несколько местных одиночек. Но подождать, пока нас усадят, тем не менее, пришлось. Об этом просил еще один мишка, стоявший с плакатом у стойки на входе. Не теряя времени, Тимми почти сразу двинулся к полкам с сувенирами. Когда я подошел следом, он уже тискал небольшого медвежонка в ковбойской шляпе.
-Правда, прикольный? -продемонстрировал он мне одного из двух десятков похожих.
-Милый такой, да. -согласился я. -Но посмотри сюда!
Я увлёк Тимми к толстой колонне из натурального дерева, сверху до низу увешанной медведями побольше. Все они были пришпилены к ней прямо за уши.
-Ничего не кажется странным? -задумчиво спросил я.
-Почти все белые? -сразу догадался Тимми.
-Да, кроме одного, -я указал на единственного черного, в темно-красном худи. - Держу пари, что таким образом они продают в неделю двадцать черных против одного белого! Вот это маркетинг! Давай, не будем портить им статистику, и заберем его с собой! К тому же, только он прилично одет, белые все голышом.
-Идет! -согласился Тимми, и неожиданно предложил:
-За него, чур, я плачу. У меня есть карманные деньги.
-Хорошо. Только давай сделаем это позже, и при условии, что еда нам понравиться.
-Замётано! -Тимми уже посадил «ковбоя» на место и вернувшись, поддел нашего потенциального попутчики по нос. -Только никуда не уходи, приятель. Мы скоро!
Когда нам предложили выбрать места, я, не задумываясь, двинулся к уютным диванчикам возле окон, предполагая, что и Тимми последует за мной. Но вскоре обнаружил, что он отстал и жестами пытается заманить меня на высокие одноногие стулья из толстых бревен, стоящие вдоль стойки. Они не показались мне лишком гостеприимными, и я, так же, с помощью пантомимы, убедил его занять место напротив меня. Он повиновался почти без возражений, лишь на секунду слегка надул губы.
Официант, который нас обслуживал, был явным комплиментом этому месту. Судя по возрасту, осанке и предупредительности, место ему было в каком-нибудь элитном заведении с  «haute cuisine» и тремя звездами.* (высокая кухня (фр.) и звезды Мишлен, присуждаемые лучшим ресторанам — прим. перев.)  Но он, с его статью и седыми висками, был здесь и помог нам определиться с выбором. Я решился на «Гризз», который состоял из 2 ломтиков жареного бекона, приличного ломтя обжаренной ветчины, трёх яиц, нескольких сосисок и картофеля на выбор в качестве гарнира. Я выбрал тот, что они называли «по-деревенски». К блюду также шли ещё две оладьи со сладким сливочным соусом. Это было уже явное излишество, но я рассчитывал одну из них скормит Тимми. Когда он определился со своим основным блюдом, я рискнул добавить два десерта и взял ананасовый фреш себе и апельсиновый ему.
Тимми, похоже, был впечатлён. Когда официант с достоинством удалился, чтобы передать наш заказ на кухню, он ещё раз огляделся и произнес:
-Итон, если честно, я думал мы просто перекусим и покатим дальше. А тут прикольно -  настоящий ресторан. Даже джук-бокс есть!
-Кстати, это нужно использовать! Пойду-ка, выберу что-нибудь для аппетита...
Наш первый совместный завтрак мы начали под «The lost of innocense»* («Потеря невинности» (англ.) -прим. перев.) Я не был большим поклонником Дона Хенли, но выбирал из того, что было  под рукой. Да и выбирал-то не для себя. Это звучало исключительно для Тимми. Впрочем, я был почти уверен, что он «не прочитает» это моё послание, слишком уж оно было завуалировано. Так, просто негромкая, немного печальная музыка на фоне. А текст... Кто сейчас слушает тексты? К тому же сейчас мы оба были больше сосредоточены на еде. Когда Тимми принесли его блюдо, он оглядел огромную порцию, развалившуюся на их фирменной, с шашечками как на такси, тарелке.
-Как это называется? -будто на всякий случай уточнил он у меня.
-Бигфутчикенфрайедстейк'н'игз, — без запинки процитировал я, сверяясь с меню, оформленном в виде газеты, лежавшей на столе.
-Короче, яйца снежного человека! -по-своему подвел он итог, и, плотоядно облизнувшись, приступил к  завтраку.
Нам пришлось оставить по доброй четверти основного блюда на тарелках, чтобы иметь  возможность уделить внимание десерту. Ванильное мороженное со взбитыми сливками, орешками и вишенкой-мараскино было идеально. И ещё до того, как мы покончили с ним, было совершенно ясно — дальнейшая судьба медвежонка решена. Положительно.
-Здорово! Значит дальше двинем втроём? -деликатно напомнил наш уговор Тимми.
-Я планирую рассчитаться картой, так что гони-ка наличку за медведя сюда -иначе тебе несдобровать, приятель!
Тимми без разговоров полез в карман и отсчитал тридцатку.
-Сдачи не надо! -бросил он важно, имея ввиду один цент.
-Ха, сегодня ты щедр, как никто другой!
-А то! Зато теперь ехать будет ещё веселее!
За всей этой шуточной болтовней я отметил про себя один весьма отрадный момент. Вот если бы он сказал немного по другому, например «хоть повеселее будет ехать», или «не так скучно» -я бы огорчился не на шутку. Но его фраза не оставляла никаких сомнений, что мы на верном пути. Порой, нюансы бывают так важны!
Рассчитавшись и прихватив медведя, спасенного от окончательно растяжения уха, мы уже забрались было обратно машину, но Тимми вдруг опомнился:
-Итон! А фотки?!
Пришлось задержаться ещё немного, чтобы сфотографироваться с их тремя забавными, но немного обшарпанными мишками. В лапах у каждого из них что-то было — лопата, весло или что-то вроде этого. Но к одному был прислонен еще один, четвертый предмет — суковатый посох с обмотанной фиолетовой изолентой рукоятью. Этот факт озадачил Тимми:
-Что, был ещё один, но ушел? -в недоумении он повертел посох в руках и даже оглянулся по сторонам.
-Четвертый — это ты! -весело догадался я и нажал на спуск.
Так Тимми и вышел — застывшим позади местных завсегдатаев, с удивленным взглядом и посохом в руке.
Настала моя очередь позировать. Я отдал телефон Тимми, занял место в кадре и стал экспериментировать, стараясь чтобы мои позы и выражения как можно меньше отличались от медвежьих. Тимми это развеселило настолько, что он несколько раз бессильно опускал руки и прыскал от смеха, попутно пытаясь призвать меня к порядку.
-Ну же, Итон, хватит! Из всех четверых ты и так больше похож на медведя!
-Снимай скорее, пока я ещё могу превратиться обратно в Итона! Ты же не хочешь дальше ехать в компании двух медведей! -откликнулся я, наконец достигнув нужной степени глуповатого медвежьего блаженства на лице, и замер.
По пути к машине мы посетовали, что некого попросить сделать наш общий снимок, но оказавшись внутри, Тимми придумал выход. Усадив медведя на подлокотник между нами и придвинувшись вплотную, он сделал селфи с вытянутой руки.
Кадр получился настолько удачным, а мы трое выглядели такими веселыми, что я попросил перекинуть его и моим родителям. Пока я выруливал со стоянки, Тимми успел отправил два сообщения, и убрав телефон, обнял мишку, усадив к себе на колени.
-Кстати, познакомьтесь. Итон, это Тимитон! Тимитон, это Итон! -представил он нас друг другу и приветственно помахал мишкиной лапой.
-На бирке прочитал? -притворился я, будто не догадываясь о происхождении имени нового попутчика.
-Сам придумал! -возразил мальчишка. -На бирке только штрих-код и название фабрики.
-Тогда, можно еще короче — Титон! -предложил я.
-Не пойдет! -решительно возразил Тимми. -Звучит, как «насисечник»* (tits-on (англ.) -на сиськах  -прим. перев.) Кому понравится такое?
Спорить было бы глупо.
Покинув Грантс Пасс, мы вернулись на хайвэй и теперь наш путь шел почти строго на восток, к Медфорду.  Следующий за ним город, Эшлэнд, был последним перед границей с Калифорнией, и там нам предстояло заправиться. Но до этого предстояло проехать еще около сорока миль, и у нас было время для неспешной беседы о важных пустяках. Я успел узнать, почему Тимми отдал предпочтение бейсболу и баскетболу вместо футбола, с кем он дружит в школе, а с кем не дружит, и почему, и что ставили в этом сезоне в их любительском театре, где Тимми до травмы был на первых ролях, а также смог узнать, откуда у него такой замечательный почерк. Я обратил на это внимание, разглядывая его подпись на той фотографии и это не переставало меня удивлять, ибо большинство его сверстников, насколько я знал, писали как кура лапой. Оказалось, что он специально посещал курсы каллиграфии, каким-то чудом организовавшиеся в нашей провинциальной свитхоумской школе.
-Знаешь, меня зацепило, когда на первом занятии мисс Бреннон сказала нам: «Тот кому есть, что написать, что-то по настоящему важное, должен уметь делать это красиво». Хочу, чтобы мне это пригодилось.
-Хочешь стать писателем? -удивился я, не припомнив, чтобы Тимми дал мне хоть один повод подозревать его в этом.
-Ну, не обязательно. Может, репортёром, или, обозревателем — они ведь тоже пишут... Не знаю пока. У меня много желаний. Вот, может доктором стану, как ты!
Это было уже любопытно. Но теперь была очередь Тимми задавать вопросы, и мне пришлось подробно рассказывать, почему я решил связать свою жизнь с медициной, сколько, где и как мне пришлось для этого учиться, какие экзамены сдавать и где стажироваться...
Так мы дошли до Бостона и моего последнего места работы, и Тимми неизбежно заинтересовался и моей семейной жизнью. Думаю, что на самом деле это любопытство давно жило в нем и просто искало повода выйти наружу. И вот случай представился:
-А твоя семья?.. Почему вы расстались?
-Ну, знаешь, отношения, какими бы хорошими они ни были, иногда имеют свойство себя исчерпывать.
-Как это? Если все нормально... Та женщина и её сын... Им ведь было хорошо с тобой?
-Думаю, да! Так же как мне с ними, поверь. Знаешь,  это любопытно... но Элиза, еще в самом начале нашей совместной жизни, спросила меня, вроде как в шутку: «И надолго вы к нам, мистер Майлз?» Тот мальчик, кстати, его звали Джордж, присутствовал при этом и ему тоже было интересно, я видел это. И я ответил очень серьезно. «Я буду с вами до тех пор, пока буду чувствовать, что нужен».
-И что случилось? Ты понял, что больше не нужен?
Конечно, я не мог сейчас поведать Тимми обо всех нюансах наших отношений, особенно тех, что касались меня и Джорджа, но говорить что-то надо было, и непременно — правду. Слишком настойчиво добивался от меня ответа Тимми. Может быть, даже невольно ставя себя и Сару на их место...

-В общем, да. Возможно, даже раньше, чем они сами почувствовали это.

-А так, вообще, бывает? Даже если любишь?

-Ну, что касается любви, то она вообще живет всего три года, как максимум. Слышал такое?

-Да, но мне кажется — всё это чушь! -заупрямился Тимми. -А как же те, кто до старости вместе и продолжают любить?!

-Думаю, им так кажется. Просто их любовь со временем трансформировалась во что-то другое. Наша вот не трансформировалась...

-Как любовь может транфорс... короче, стать чем-то другим? Она появляется и длится!

-Ты и прав и не прав. Если ты попросишь свой максимализм немного потерпеть -я попробую объяснить.

-Ладно, слушаю тебя! -Тимми справился с эмоциями, но свой скепсис держал наготове.

-Начнем с того, что любовь это же не просто симптомы: какая-то эйфория, туман в голове, влажные ладони, сердцебиение, бессонница и ватные ноги. Это  очень сложное чувство, состоящее из множества различных проявлений. Вот ты, что думаешь? Из чего складывается чувство любви?

-Ну, э... Вот так сразу? Блин...

-Давай, я начну? А ты продолжишь. Самое важное, это, конечно, желание быть всегда вместе. Согласен?

-Да, и ещё — заботиться, оберегать там...

-Отлично! Что ещё?

-Ну, радовать...  и успокаивать когда грустно, поддерживать во всём.

-Другими словами, быть вместе в горе и радости. Идет! Может добавим сюда ещё желание баловать и дарить подарки?

-Пусть будет. И всегда всем делиться , и даже отдавать последнее!

-А так же иметь общие цели, взгляды и стремления. Это тоже важно, не так ли? И вот,  в итоге, мы видим, что всё это -очень хорошо! Но, ты знаешь, почти всё, что мы сейчас напридумывали, всё это имеет отношение и к материнской любви, и к братской, и даже к близкой дружбе. Но мы-то говорим о любви чувственной, согласен? В чём же отличие?

-Намекаешь на это? -с милой улыбкой купидона, скромно и беззастенчиво одновременно,  Тимми поелозил пальчиком в зажатом кулаке.

-Да, если хочешь. Но дело здесь не в сексе. Вернее, только наполовину в нем.

-А в чём же ещё?

-В желании обладать в полной мере, безраздельно и всецело, не деля больше ни с кем. И самому при этом принадлежать партнеру полностью, без остатка. Растворяясь и поглощая одновременно, достигая абсолютного единения и высот, недоступных в одиночку. Как-то так...

-Сказано красиво, -согласился Тимми, но тут же добавил, -только не совсем понятно.

-Всё из-за того, что слова всё равно не могут передать до конца точно... Это либо чувствуешь, либо нет. Я вообще против словосочетания «настоящая любовь». Потому, что не бывает никакой полу-любви, или не очень настоящей, а такой, знаешь, второго сорта. Потому, что как только примешивается что-то лишнее, или чего-то недостает — все рассыпается в прах. Или переходит в привычку, жалость, не желание выходить из зоны комфорта, желание пользоваться, не давая взамен, властно повелевать или, наоборот, принимать страдания и унижения... Вариантов много, но вывод один — любовь может быть только обоюдной,  равноправной, лишенной болезненных эмоциональных отклонений! Хм, прости, меня, кажется, опять понесло...

-Ничего. Люблю, когда тебя несет. Заслушаешься!

-Кстати, пока я совсем не заболтался! Мы начали с того, что любовь не вечна, и должна, или, вернее сказать, может, превратиться во что-то другое. Так вот, те старики, о которых ты говорил, скорее всего привыкли друг к другу настолько, что не стремятся уже что-то менять. Да и возраст для этого уже не тот. Вот и заботятся, терпят капризы, недостатки и немощи друг друга, подают лекарства и помогают найти затерявшиеся очки. Со стороны выглядит трогательно, конечно, но в их отношениях давно нет любви. Только привычка. И общие воспоминания.

-Как-то не очень звучит...

-...жизнеутверждающе? Да? Согласен. Другие варианты не лучше, поверь. Типа сострадания и жертвенности, но не вместе, а вместо любви. Ну, не буду тебя утомлять лишними подробностями...

-Я начинаю тебя опасаться, Тимми! Твои догадки опережают мою мысль.

-Вот пустяки, подумаешь — догадался, -отмахнулся он, отворачиваясь.

-И оказался абсолютно прав. Любовь прошла, радость узнавания пошла на убыль, многие чувства притупились или испарились... Повторюсь, так бывает. И каждый сам решает для себя — хочет он продолжать наблюдения собственной умирающей любви, продолжать ради мнимого комфорта, каких-то материальных выгод, тщеславия или боязни перемен, или всё же честнее будет расстаться, не ожидая, пока придут равнодушие, отчуждение, ненависть... Ты  знаешь, сколько людей, продолжающих жить вместе, тихо ненавидят друг друга?

-И не тихо  -тоже, -вместо ответа добавил Тимми очень грустно.

     Не стоило мне задевать его за живое — я понял это слишком поздно. Да и вообще, пора было менять тему. В любом случае, все наши изыскания на тему любви не могли бы превзойти трудов великих мыслителей типа Юнга. Я просто делился личным опытом, но он был не очень радужным и далеко не универсальным, а у Тимми были свои личные поводы для печали. Нам обоим не стоило погружаться в это дальше.

-Итак, я решил, что теперь самое время уйти, даже понимая что в моменте не делаю их счастливыми, да и сам буду ещё долгое время страдать от боли — в таких случаях рвать приходится во многом по ещё живому...

-Всё равно — очень жаль, что так вышло! - заключил Тимми, тоже, видимо, считая эту тему на сегодня закрытой.

   Он потянулся к бардачку, извлек из него бутылку воды, и, прежде чем отпить, продемонстрировал её мне. -Никакой шипучки. Доктор запретил.

-Хм! Видно, он у тебя строгий! -усмехнулся я.

-А то! Ну и пусть! Зато толковый!

В Эшленде мы свернули к заправке «ARCO». Это был наш ответ «Фреду Майеру», с его неприветливым персоналом, малодоступным и очень неухоженным туалетом и копеечными скидками на бензин. Мы, в любом случае, экономили, заправившись опять до полного бака, целую сотню долларов только на разнице цен на бензин между Орегоном и Калифорнией. Моя привычка экономить, в общем-то, никогда не была патологической, но ум как-то сразу произвел необходимые вычисления и цифра мне понравилась. Как и тот факт, что бензина нам теперь должно хватить до самого Окленда. Тимми, за отсутствием персонала, выпросил у меня аэрозоль и тряпку и, пока я заправлялся и расплачивался, надраивал наше лобовое стекло, уже изрядно заляпанное останками насекомых. Правда, чтобы дотянуться до середины, ему приходилось открывать двери и  вставать на подножки, благодаря чему мы теперь имели насекомых в салоне. Но, не ругать же его за это! Тем более, что со стеклом он справился  быстро и качественно.
На этом, собственно, с Орегоном можно было проститься. Но он не захотел отпускать нас без прощального подарка. Вернее, без напоминания о том, что предприимчивых дельцов хватает и в нашем штате. Вскоре после нашего возвращения на Интерстэйт 5 внимание Тимми было привлечено плакатом, стоявшим у самой дороги. «Свежая черешня. Только 1 доллар за корзинку!»
-Итон! -просительно-вопросительно произнес мальчишка и наверное, даже начал делать умоляющий взгляд. Я этого не видел — просто начал сразу, без возражений, тормозить.
Но Тимми на всякий случай напомнил:
-Помнишь, мы же сэкономили тот бакс в «Уолмарте».
Не знаю, вымеряли они дистанцию с рулеткой, или определили опытным путем, но остановиться, не  пуская машину с отключенной АБС в занос, получилось как раз в том месте, где на обочине, под большим пляжным зонтом сидел дяденька в джинсовом рабочем комбинезоне, в окружении нескольких ящиков с той самой черешней. При нашем появлении он резво поднялся из шезлонга и заулыбался как акула, почуявшая добычу.
Оказалось, что за доллар можно было купить такую малюсенькую корзиночку черешни, что ей не удовлетворился бы и младенец, просто кукольный размер!
-Возьмите большую! -тут же предложил «фермер», едва завидев вполне уместное замешательство на наших лицах. -Здесь будет добрый фунт прекрасной спелой черешни для вас с сыном! И всего шесть баксов!
Он выудил из под брезента, прикрывающего ящики, уже снаряженную шестидолларовую и расплылся ещё шире:
-Очень сладкая и собрана только сегодня утром!
Расчет был точный — «не зря же мы останавливались». Об этом мы с Тимми сказали друг другу молча, только обменявшись взглядами.
-Она у вас хоть мытая? -на всякий случай спросил я, раздумывая, не стоит ли поторговаться и сбить до пяти...
-Не сомневайтесь, она вся чистая! -вместо ответа сообщил продавец. -Какую брать будете?
-Па, чего уж там, давай большую... -Тимми  взял меня за руку и требовательно встряхнул.
-Вот и правильно! -дяденька тут же вручил Тимми корзинку, и предупреждая мои попытки торговаться, зачерпнул из ящика пригоршню ягод и аккуратной горкой водрузил сверху. -Кушайте с наслаждением! И доброго пути!
-Удачной торговли! -пожелал я не очень искренне, протягивая деньги. Когда мы отошли на пару шагов, я назидательно произнес:
-Учись, сынок! Вот так и наживаются миллионные состояния!
-Думаешь, это развод? -виновато потупился мальчишка, понимая, что втянул меня во все это.
-Нет. На самом деле — ещё одно выгодное вложение!
-Это как? Съедим черешню, а корзинку загоним в Калифорнии за десятку? -оживился Тимми.
-Ну, до этого я не додумался, если честно, -я озадаченно почесал нос. -Впрочем, если у тебя получится — я только «за». Но я имел ввиду немного другое — мы вложились в опыт. И теперь будем твердо помнить, что не всякой рекламе можно верить и всегда стоит убедиться самому. В этом мире вообще многие вещи не такие, какими кажутся на первый взгляд. И не только корзинки.
-Надеюсь, она хоть вкусная,  -вздохнул Тимми, понимая всю мою иронию, и уже поднес одну из ягод ко рту.
-Стоп! -скомандовал я.
Он послушно замер с открытым ртом, но тут же возразил:
-О же сказал, что чистая...
-А о чем мы только что говорили? «Не такие, какими кажутся». Хочешь проверить на себе? И просидеть все время в Окленде на унитазе?
-Нет. Но ты ведь доктор и не бросишь маленького бедного засранца умирать от кровавого поноса?  
-Конечно, нет. Пристрою куда-нибудь в госпиталь, под капельницы, а сам буду развлекаться  по полной программе. Так это будет.
-Ну, нет, так не честно, па...
-Тогда принеси-ка мне воду и чистый пакет, сынок!

Черешня в пакете, ставшая гарантированно безопасной, была помещена обратно в аутентичную корзинку и установлена на широком подлокотнике ровно посередине между нами. Мы покатили дальше, и за разговорами Тимми не сразу обратил внимание, что я,  в отличие от него, ни одной ягоды ещё не съел.
-Итон, почему не ешь? Не любишь её? -заботливо поинтересовался он, сплюнув очередную партию косточек в одноразовый стакан, когда ягод убавилось уже на треть. -Она охрененная!
-Верю на слово, дружище! Рад, что тебе понравилось!
-Ты опять не ответил на вопрос. Я знаю, у тебя привычка такая... -Тимми закивал с фирменным прищуром.
-Правда? Вот не замечал... -почти искренне удивился я. -А, вообще, знаешь... я действительно считаю, что не на каждый вопрос стоит отвечать прямо.
-Ладно, но хотя бы сейчас можешь? -судя по тону, Тимми готов был прощать мои странности, но не каждый раз.
-Хорошо, если ты требуешь... первый ответ — люблю.
-Это второй! А первый?
-Руки заняты, -для убедительности я побарабанил пальцами по рулю.
-Ясно. Я мог бы помочь с этим...
-Опять будешь проситься за руль?
-Нет. Я же штурман, а не пилот. Кстати, в обязанности штурмана входит кормление пилота во время движения... ну, то есть, полета?
-Ха, да это одна из основных его обязанностей! После проверки исправности и прокладки маршрута, конечно.
-Так ты не против? -как-то неуверенно, несмотря на мой ответ, уточнил Тимми.
-Если я скажу, что жажду этого всем сердцем, поверишь?
-Хм, не думаю, что сердце имеет отношение к системе пищеварения... Хотя, у колдунов , возможно... Ну, хорошо. Давай попробуем. Тебе как лучше, сразу несколько или по одной?
-По одной, не спеша. И если устанешь — вспомни, что ты сам это предложил.
-Открой рот и еще посмотрим — кто первый устанет! -прозвучало довольно угрожающе и ритуал кормления начался. Тимми действовал, возможно, даже слишком деликатно, но мне всё же несколько раз удалось попробовать на вкус не только черешню, но и кое-что более деликатесное.

ЧАСТЬ ЧЕТВЁРТАЯ

Калифорния приближалась неумолимо, но незаметно, до последнего прячась за придорожными деревьями и скрываясь среди холмов. И вдруг, как по мановению волшебника, всё поменялось — холмы расступились и стали ниже, растительности поубавилось, и нам навстречу выплыл плакат «Добро пожаловать в Калифорнию!» Я ожидал монументальных стел, титанических арок через весь хайвей с двухфутовыми буквами... Но нас встречал только скромный, чуть ли не кустарно изготовленный синий щит с желтыми  буквами, словно написанными «от руки», кроме них содержавший только изображение нескольких желто-красных цветков, отдаленно напоминавших тюльпаны. Было похоже, что из денег налогоплательщиков на эту затею не было потрачено ни цента, и за дело взялись местные энтузиасты. Учитывая, что это происходило не фоне весьма невзрачного пейзажа, я был откровенно разочарован. Но не Тимми. Он радовался искренне, как первооткрыватель и даже смог заставить меня остановиться и позировать на фоне этого сдержанного проявления безграничного калифорнийского гостеприимства.
Тимми, конечно же, и на этом не угомонился. Вдохновленный жаждой познания, он открыл в телефоне путеводитель и просто засыпал меня информацией. Не знаю, как насчет писательского таланта, но ораторский у Тимми явно был. Я уже не мог просто бессмысленно катить дальше, лениво пошевеливая руль — он заставлял слушать его, с интересом и удивлением узнавая подробности о тех местах, что мы проезжали. Без этого наше путешествие легко могло превратиться в простое и скучное наматывание миль, надо признаться. Он вообще оказывался все более замечательным попутчиком, этот Тимми. Одним из лучших, с кем мне доводилось перемещаться на значительные расстояния. И это при том, что я всегда считал мальчишек в возрасте от 11 до 15 самыми приятными спутниками. Им одним достаточно не страдать аутизмом, не быть задротом-геймером, не отрывающимся ни на секунду от своего сенсора и не принадлежать к племени хикикомори* (полн.= сякайтеки хикикомори (яп.) -термин, обозначающий добровольное социальное затворничество, стремление свести к минимуму любые контакты с людьми, в т.ч. с друзьями и родственниками, проводя большую часть времени дома — прим. перев.). И тогда в их компании любые расстояния уже не кажутся слишком большими, а жизнь скучной. Они одни представляют собой ту самую золотую середину между слишком серьезными взрослыми, способными сделать скучным и заорганизованным любое путешествие, и маленькими детьми, требующими постоянного, взаимоизнуряющего контроля и руководства. Почему тогда не девочки-подростки? Ну, наверное, потому, что сложно чувствовать себя комфортно бок о бок с существами с совсем другой планеты, не зависимо от их возраста...
В какой-то миг я даже вообразил себе -а что, если вместо Тимми справа от меня сейчас была бы Сара? И все эти умные, очень рассудительные разговоры ни о чем, все эти попытки найти точки соприкосновения, но не перейти при этом черту. И даже, возможно, легкий флирт и необязательные комплименты. Полдня за рулем и не в своей тарелке — вот что меня ждало бы в таком случае. Невольно тряхнув головой, чтобы избавиться от этого наваждения, я удивился сам себе. Зачем я всё это представил, да ещё так отчетливо? Может быть, чтобы острее почувствовать радость непосредственного общения и избавиться от последних сомнений по поводу Тимми?
Когда мы проделали чуть больше половины расстояния между Ирикой и Гренадой, двумя первыми калифорнийскими городками на нашем пути, справа, из-за деревьев и близлежащих холмов наконец-то показалась красавица Шаста. Ее величественные заснеженные склоны производят впечатление даже издалека и могут убедить любого скептика, сомневающегося в ее титуле. Несомненно, эта гора является настоящей королевой этих мест! И, конечно, с этого момента Тимми повествовал, в основном, только о ней. Он и тут не оставил своей живой манеры изложения, постоянно перемежая свою речь обращениями ко мне:
«Угадай , какая у нее высота?», «А ты знал, что Шаста — это спящий стратовулкан и, по прогнозам, в ближайшие двести лет её ждет новое извержение?», «Кстати, тебе, как колдуну, должно быть известно, что это место Силы, самое мощное в Северной Америке, а на её вершине спрятаны сокровища погибшей цивилизации лемурийцев!»
Мне оставалось только угадывать, делать круглые глаза и прикрывать их в священном трепете, почти нисколько не актерствуя. Тимми высекал из меня самые настоящие искры эмоций, такие, какие хотел.
Время от времени, повинуясь изгибам дороги, Шаста являлась нам то с левой, то с правой стороны, постепенно приближаясь и раскрывая свои подробности. Иногда мы совсем теряли её из виду, порой её подменяла младшая подружка — Маунт Бьют, но Тимми и тогда было о чем мне поведать — он выяснил, что Шаста это не только сама гора, но и целый национальный заповедник, а так же озеро и еще куча всяких достопримечательностей поменьше.
Вскоре я даже начал чувствовать легкое головокружение, то ли от всех этих подробностей, то ли от того, что дорога забиралась теперь всё выше. Ландшафт, до этого  представлявший собой довольно унылые земляные холмы с кустиками чахлой растительности, после Эджвуда вновь стал похож на орегонский, и Шаста опять скрылась от нас, теперь надолго. Мы встретились с ней только когда почти достигли подножия Маунт Бьют. Вот там-то, слева от дороги, и состоялся ее главный королевский выход — во всей красе, великолепии и белоснежном сиянии ледников, на минимально возможном от нас расстоянии, если конечно не съезжать с хайвэя. Тимми издал самое тихое и зачарованное «Вау!» из тех, что я от него слышал, а после того, как мы чуть сбавили ход, потрясенные открывшимся видом, успел снять на телефон короткий ролик, который, к сожалению не мог передать тех грандиозных ощущений, что мы испытали. К тому же, в кадр влезла мачта с той же вездесущей буквой «М»... Ничего странного в том, что я обратил на неё внимание только на записи. В живой реальности магия горы перекрывала все прочие детали пейзажа, заставляя смотреть только на её вершину!
Остановку мы всё же сделали, но уже позже, когда Шаста оказалась почти у нас за спиной. Конечно, её южные склоны, лишенные белоснежного покрова, были не так прекрасны, но всё ещё очень величественны. И, в любом случае, стоило бросить на неё прощальный взгляд, надышаться удивительным воздухом этих мест, напитаться энергетикой... Мы молча стояли, не в силах вырваться из созерцательного состояния, не отваживаясь поторопить друг друга. Наконец, тронув Тимми за плечо, я первым уселся в машину, решив ждать его столько, сколько будет нужно. А впереди нас ещё ждало общение с одноименным озером, которое отлично просматривалось в обе стороны с длинного моста, пересекающего его.  Лишь после этого мы покинули пределы национального заповедника и пришло время подумать об обеде. На этот раз у меня не было плана и я предоставил полную свободу выбора Тимми, обозначив только время — полдень.
Изучив предстоящий маршрут, он довольно быстро выяснил, что к этому времени мы ближе всего будем в Реддингу. Не удовлетворившись сведениями из навигатора, он принялся искать в том районе что-то, что могло нам дать не умереть с голоду. Внезапно, он прекратил поиски и даже выключил экран своего смартфона:
-Всё, нашел! -радостно и загадочно сообщил он.
-И каков же твой выбор?

-«Блэк Бир»!

-Что, опять?!

-Ну а что, нормальное же место! А давай везде и всегда обедать только у них!

    Предложение было неожиданное, но довольно смелое. Особенно, учитывая это многообещающее, но несбыточное «всегда». Но сейчас у меня на было  причин возражать:

-Значит, опять будем кормить своего внутреннего медведя?*

         Тимми просто сиял:

-Ешь, пей и будь медведным!* (Eat, drink and be beary (англ.) -   также, как и «Накорми своего внутреннего медведя» -рекламный слоган сети закусочных «Блэк Бир Динер» -прим. перев.)

        
Благодаря Тимми, явно не страдавшему топографическим кретинизмом, я мог не отвлекаться на экран навигатора. Командуя, где нужно перестроиться и куда свернуть, он четко вывел меня в нужную точку — стоянку рядом с рестораном, в окружении торговых павильонов. Мы успели наболтать, напеть и накатать нешуточный аппетит — между завтраком и обедом нас поддержала только черешня и те печеньки, что мы купили для Тимми еще в Свит Хоуме. Мы сразу решительно направились внутрь, где нас ждало ещё больше вкусной еды и... ещё больше медведей.

-Надеюсь, хотя бы в меню у них нет медвежатины, - понадеялся я.

-Похоже, они любят медведей. Вот ты стал бы есть того, кого любишь?

     На языке вертелся нескромный ответ, который Тимми был не готов понять, и я промолчал.   
Вернее, сказал, не то, что хотел:

-Есть или не есть, вот в чем вопрос!

        Не смотря на то, что помещение здесь было раза в три больше, свободных мест почти не оставалось. Пришло время ланча, и у официантов было полно забот. В отличие от заведения в Грантс Пасс, персонал здесь был молодой и, что называется, «на драйве». Они непрестанно передвигались, переговаривались и шутили с посетителями, создавая неповторимую атмосферу. На нас тоже довольно быстро обратили внимание. Старший менеджер предложил единственные освободившиеся места — те самые грубые бревенчатые стулья, самое место которым было в сказке про трёх медведей. Тимми торжествовал -сбылась его мечта. В ответ на его победный взгляд мне оставалось только надуть губы, пародируя его. Но, мы были в расчете теперь, как ни крути.
Устроившись возле стойки бок о бок, мы осмотрелись. Я заметил, что джук-бокс есть и здесь и предложил Тимми:

-Не хочешь что-нибудь выбрать? Твоя очередь, по-моему...

         Он отсутствовал довольно долго. Я даже подумал, что мне придется заказывать еду без него. Но ожидание того стоило — когда он возвращался к стойке, я услышал первые аккорды «Калифорниа дриминг». Встретил я Тимми буквально с открытым ртом:
-Как у тебя получилось? Это одна из моих любимых!

-Ну, так я подумал, песня старая, ты тоже... старомодный, к тому же -про Калифорнию. Тебе, правда, нравится? Я угадал?

-Тимми, тебе знакомо такое ощущение — ком в горле?

-Это от обиды, что я назвал тебя старомодным? Прости, пожалуйста...

-Нет, это совсем от другого. Не ожидал, что ты уже настолько хорошо меня изучил, чтобы угадывать «мои» песни.  Ну, а насчет старомодного... что тебя заставило так думать, интересно?

-Ну, твои усы... И одежда. И слова...  -Тимми был явно смущен, будучи, как он думал, вынужденным оправдываться, -...некоторые слова, которые почти никто не использует теперь.

      Я решил его не мучить больше — он явно этого не заслуживал, только что сделав мне прекрасный музыкальный подарок. Конечно, исполнение было не «родительское»* (имеется в виду, что авторами и первыми исполнителями песни «California Dreaming» была гр.  The Mamas & the Papas. -прим. перев.), но Бич Бойз  были близки к оригиналу, как никто.

-Знаешь, не извиняйся больше -ты совершенно прав! Если добавить сюда мой телефон с кнопками, эти наручные часы и некоторые пристрастия... Всё так! Я действительно весь такой немного винтажный, отчасти даже ретро. Классический, одним словом. И при этом должен сказать спасибо. За музыку, конечно, но и за то, что я продолжаю узнавать себя благодаря тебе.

-Да, ладно... -отмахнулся Тимми. -Рад, что ты не обиделся.

       Подлетевший к нам официант избавил нас обоих от дальнейшей неловкости, но поставил перед новой задачей.

-Вижу, вы не в первый раз у нас, -он указал своим карандашом на Тимитона, которого мы прихватили с собой.

-Да, завтракали в Грандс Пасс сегодня.

-Отлично! Значит я могу предложить вам угадать, сколько у нас здесь медведей. Назовете цифру правильно — и десерт за счет заведения! Рискнете, джентльмены?

         Тимми азартно глянул на меня, ища поддержки.
Я дал молчаливое согласие — мы ничего не теряли, почему бы нет.

-А подсказки будут, сэр? -Тимми тут же с головой погрузился в процесс.

-Ну, хорошо, -наш массовик-затейник на секунду задумался,  -я дам вам на выбор... шесть вариантов.

-Идет! А попыток сколько? -не унимался Тимми.

      Глядя на него почти с умилением, я подумал: «Да, этому мальчику деревянный никель не всучишь!»* (англ. идиоматическое выражение, примерно экв. русск. «на мякине не проведешь». -прим перев.)

-Вас двое, значит две! Это будет справедливо, не так ли?

-Трое! -возразил Тимми, приподнимая Тимитона, восседавшего на соседнем стуле.

         Надо было видеть лицо официанта. Думаю, с ним так никто еще не торговался.

-Замечательно, добавим третью и начнем! - согласился он, стараясь не терять запала, и открыл свой блокнот. -Здесь я напишу варианты ответов, а на обороте — правильную цифру. Кто из вас желает начать?

         Тимми опять обернулся ко мне. Я уступил, подбодрив его жестом. Улыбка при этом не покидала мое лицо — Тимми выторговал замечательные условия. Изначально наши шансы были 50 на 50.
Раздумывая, он покрутил одним пальцем листок, который выложил перед ним официант.

-Напоминаю, что речь идет только о тех, что из дерева! Включая и тех, что на заднем дворе.

-Пять, семь, девять, двенадцать, четырнадцать, семнадцать... Мой выбор — четырнадцать!

-Пока что мимо. Но есть еще две попытки! - официант явно хотел, чтобы мы думали, будто он на нашей стороне.

-Давай ты, Итон! -попросил Тимми, слегка сникший после первой неудачи.

-Пять? -предположил я, не столько с целью угадать, сколько для того, чтобы облегчит Тимми третий выбор, убрав из списка наименее вероятный вариант.

-И, к сожалению, опять не верно! -ожидаемо «разочарованно» прокомментировал официант. -Итак, будьте внимательны — последний шанс!

         Теперь Тимми выбирал из четырех оставшихся цифр. Шансы упали до 1 к 4. К счастью, он раздумывал не слишком долго и выбрал двенадцать.

-О, действительно жаль! -Официант с ловкостью казиношного крупье перевернул листок с цифрами. Верный ответ — 9! Но зато, вы теперь его знаете, и когда вас спросят в следующий раз...

          Когда официант-аниматор наконец-то принял наш заказ и упорхнул, вид у Тимми был, словно у школьника, выучившего свой урок, но сомневающегося, что его старания оправдаются:

-А если не спросят? -он скептически подпер кулаком щеку. -По-моему, так это долбаное разводилово.

-Да, к тому же они могут поменять количество медведей к тому времени,  -согласился я. -Кстати, ты заметил, что после нашего отъезда ты стал более раскован в выражениях? Научишь меня еще плохим словам?

-Если бы ты слышал, как мы в школе общаемся! А если бы мама узнала... -Тимми был далек от смущения на этот раз, да и хорошее настроение уже вернулось к нему. -Но, думаю, ты их и так знаешь...

-Ты же помнишь, что я старомодный! Вдруг упустил что-то новенькое, или забыл?

-Ладно. Только ты наблюдай, что бы я не слишком ругался — войду во вкус, а нагорит потом обоим!

         Мы стукнулись кулачками и Тимми обернулся к мишке:

-А ты такое вообще не слушай, тебе ещё рано.

          Тимитон не возражал, глядя с доверчивым обожанием на нас обоих.

Да, несомненно это была уже Калифорния. Всё больше смотровых площадок, кемпингов, отелей, ресторанов и казино попадалось нам на пути. Множество различных увеселений проплывало мимо, но Тимми только заинтересованно наблюдал — ни слова о том, что он хотел бы зависнуть на полдня в парке развлечений «Оазис», спуститься в пещеры или покататься по озеру на моторках. Прекрасно понимая, что, на самом деле, он был бы вовсе не проч проделать всё это, я был очень благодарен ему за его стоицизм. Это позволяло нам обоим чувствовать себя не обычными путешественниками, жадными до впечатлений «здесь и сейчас». Мы просто ехали в Окленд, рассчитывая зависнуть там на несколько дней и оттянуться, управившись с делами. Как то так, я надеялся, чувствовал это и Тимми.
Так, спокойно обсуждая местные достопримечательности, мы, не доезжая до Сакраменто, свернули к Даннигану, после которого окончательно расстались с Интерстэйт 5. Съехав, следуя указателю на Сан-Франциско, на 505 шоссе, вскоре мы уже любовались идеальными зелеными холмами в окрестностях Заморры. На вид они были такими приятными, будто бархатными, что хотелось выйти и пригладить их рукой. Но всё, что я мог предложить Тимми   - это высунуться в люк по пояс и какое-то время «парить» над ними, раскинув руки. Вернулся он с прогулки взлохмаченным, с раскрасневшейся от удовольствия и встречного ветра физиономией. Если бы на нем вместо тишотки была рубаха, это позволило бы набегающему потоку живописно распахнуть ее на ходу, что, несомненно, доставило бы нам обоим еще большее наслаждение. Я сказал ему о том, как это было бы приятно и эстетично. Тимми только пожал плечами:
-Надо было вообще всё снять! Но я не догадался, а ты не подсказал...
Конечно, под «всё» он имел ввиду только верх, но мне, и вправду, стоило быть более изобретательным и менее скупым на советы в дальнейшем, что я ему и пообещал.
До Вакавилля мы продолжили по 505-му, до тех пор, пока оно не слилось с Интерстэйт 80, которое и вывело нас вскоре прямиком к заливу Сан Пабло. Это был уже почти океан, вернее -район залива Сан Франциско, в чем мы имели возможность убедиться с моста Зампа. Повсюду на воде были яхт-клубы и стоянки моторных лодок — мир вокруг становился всё более водным.
Итак, мы были почти на месте. Но, чем ближе к Окленду, там сложнее становились развязки, тем путанее были съезды. Нам непременно надо было попасть на бульвар МакАртура, иначе мы рисковали проехать весь город насквозь по Нимитц-фривэй, не имея возможности свернуть в нужном месте. Тимми опять был на боевом посту, тщательно следя по навигатору за маршрутом и визуально контролируя правильность наших перестроений. Теперь оставалось вовремя свернуть на Бродвей, но тут промахнуться было уже невозможно, и мы, немного расслабившись, имели возможность осмотреть город изнутри. Производил он довольно двойственное впечатление — заброшки рядом с роскошными строениями, целые палаточные городки бездомных под эстакадами, идеальная чистота на фоне гор мусора в переулках. Так или иначе, это была цель нашей поездки, и за неделю нам предстояло увидеть вес блеск и всю нищету вблизи. Сделав ещё несколько поворотов, я не сразу понял, что мы уже приехали. До тех пор, пока Тимми не указал мне на не очень заметную синюю стрелку с надписью «Мотель» на крайнем справа доме. Во всех туристических справочниках утверждалось, что это чуть ли не самый центр Окленда, но по одной стороне улицы мы имели ряд довольно скромных зданий, напротив — огромный паркинг, кое-где засаженный островками не слишком ухоженных деревьев,  а упиралось всё это «великолепие» в земляную насыпь, по которой пролегало скоростное шоссе. Свернув во двор, я припарковался возле двери с табличкой «офис» и поздравил Тимми:
-Ну что, дружище, мы сделали это!
-Да, -довольно подтвердил он. -Мы вовремя?
-До заселения еще минут двадцать, но что-то мне подсказывает, что лучше наведаться в офис заранее...
То, что номер забронирован накануне, еще ничего не гарантировало — это происходит сплошь и рядом, каждый божий день, в больших отелях и маленьких хостелах, по всему миру, я думаю. Что-то путается, теряется, оказывается неисправным и неготовым...
Мы вышли, чтобы с наслаждением размяться — за последние два с половиной часа пути мы не сделали ни одной остановки, чтобы покинуть «Навигатор» даже на минуту.  Осмотр дал довольно уверенное ощущение, что это не последняя дыра на побережье — здание в виде буквы «С» с наружными галереями по внутренней стороне имело ухоженный вид, а растущие во дворе высокие пальмы создавали вполне южный антураж, не лишенный  даже некоторого шика. Оставив Тимми возле машины, я отправился в офис. Попасть туда оказалось не так просто — дверь была надёжно заперта и нужно было нажать кнопку и ждать, пока тебя пустят внутрь. Там всё тоже было строго — пуленепробиваемое стекло, толщиной дюйма в полтора, отгораживало администрацию от посетителей. Такое не в каждом банке встретишь, и это говорило о многом. В основном о том, насколько весь этот район соответствует определению «тихий», содержащемуся на страницах туристических сайтов.
За стеклом сидел рыхлый субъект, неопределенного возраста с бледным, одутловатым лицом и бесчувственными глазами. Едва кивнув на мое приветствие, он уточнил:
-Вы бронировали?
-Да, на фамилию Майлз, через «уай».* (фамилия Майлз имеет два варианта написания — Miles и  Myles. Второй вариант менее распространен. -прим. перев.)
-Я уточню... -администратор полистал какие-то бумажки, нажал пару кнопок на клавиатуре и, не меняя сонного выражения лица, сообщил, что номер ещё не освободился:
-Постояльцы, которые его снимают, не появлялись здесь со вчерашнего дня. Должны были выехать сегодня, но пока от них ничего нет. Возможно, позже...
-И что вы предлагаете?
-Ничего, -степень его равнодушия достигла высшего предела. -Можете подождать, если хотите. До трех часов всё равно ничего не решится.
Хорошо понимая, насколько наше ожидание может затянуться или вовсе оказаться безрезультатным, я уведомил субъекта, что мы будем ждать «сколько потребуется» и попросил разрешения занять место на парковке.
Глянув куда-то вбок, видимо на мониторы наблюдения, он утвердительно кивнул, впрочем, без всякого радушия:
-Да, можете поставить свой фургон. Выбирайте место.
Назвать «Навигатор» фургоном было довольно смело с его стороны, но я простил ему и это. Главное было застолбить место, чтобы не пришлось потом искать другое, на внешней и, естественно, платной стоянке.
Тимми, с нетерпением поджидавший меня снаружи, уже был готов тащить вещи в наш номер. Пришлось немного его сдержать, в двух словах описав ситуацию.
-В любом случае, надежда ещё есть. А уйти и хлопнуть дверью мы всегда успеем, - рассуждал я вслух. -Давай-ка поставим машину в тень и немного подождем. Может быть, эти разгильдяи не утонули в Заливе и всё-таки явятся?
Тимми воспринял новость довольно спокойно — кивнул, бросил «окей!» и загрузил багаж обратно. На стоянке было несколько свободных мест и мы выбрали такое, на котором машина была бы на виду, независимо от того, на каком этаже мы поселимся. Теперь я не сдвинулся бы с него, даже если сюда нагрянул бы целый караван домов на колесах. Конечно, если номер для нас всё-таки найдется. Сомневаться в последнем очень не хотелось. Мы провели в пути более девяти часов, покрыв расстояние почти в шестьсот миль и нам уже был нужен сам отдых, а не метания по Окленду в поисках места для него.
Было жарко, но нам пора было адаптироваться к местному климату. Поэтому, усевшись с открытыми дверьми, мы вдыхали и слушали. Этим мне всегда и нравились новые места — новые ощущения и понимание того, что там, где ты сейчас впервые оказался, всё немного  по-другому звучит, пахнет и ощущается. Здесь пахло горячим асфальтом, морской солью и беззаботным отношением к жизни.
-О чем молчишь? -поинтересовался я у Тимми.
-Вот думаю, кто это так кричит? Если рядом океан, то должны быть чайки, но больше похоже на каких-то уток...
Я прислушался. На фоне шума машин, несшихся по фривэю у нас за спиной,  звуки, несомненно принадлежащие каким-то птицам, доносились не настолько отчетливо, чтобы понять, каким именно. Но если это и были чайки, то их мучил жесточайший фарингит.
-А что будет, если наш номер не освободят? - вдруг спросил Тимми.  -Будем ночевать в машине?
-Надеюсь, до этого не дойдет, -заверил я его как можно более оптимистично. -Отелей здесь хватает с избытком. Только плати!
-Ночь в президентском люксе и зубы на полку? -пытался пошутить Тимми.
-Ну, нет, есть ещё пара мотелей. Один почти за городом, в самом неблагополучном районе. Другой, хоть и на берегу залива, но такой гадюжник с тараканами и мухами, что я не стану жить там даже бесплатно. Тем более с тобой!
-Думаешь, я такой неженка?
-Вовсе нет. Ты вон даже в машине готов спать. Дело в том, дружище, что я пообещал, что в этой поездке тебе будет максимально комфортно и...
-Кому, маме? -перебил меня Тимми таким тоном, словно одного этого обещания было не достаточно для крепкого зарока.
-И ей тоже, да. Но сначала — себе самому. Для тебя это единственное положительное впечатление за лето, для меня — памятная поездка перед отправкой на край света, туда, где может не оказаться даже электричества и горячей воды. Поэтому, надо постараться...
-Не единственное для меня! -Тимми посмотрел мне в глаза как-то странно, но продолжать тему не стал. -Так что даже если придется спать в палатке...
-Я понимаю, что ты готов, приятель!  -я весело хлопнул Тимми по плечу. -Но прежде, чем ты отправишься стругать колышки для нее, прошу, дай нам ещё один шанс... Кстати, пора идти.
-Я с тобой, -утвердительно произнес Тимми. -Может, я и не колдун, но могу оказаться хорошим талисманом. Тимитон, ты тоже в деле!

За то время, что меня не было, администратор, похоже даже позу не поменял. И я уже примерно знал, что он мне  скажет. Отсутствие какой-либо видимой активности персонала и постояльцев в предыдущие двадцать минут говорили только об одном — никто не собирается ни выезжать, ни готовить номер к нашему заселению.
-Какие новости? -просто для приличия спросил я через зеленоватое стекло.
-Ваш номер не освободится. Сегодня  -точно. Могу предложить другой. Но вы хотели с двумя кроватями, кажется. А этот с одной. И для курящих.
-Так он что, одноместный?
-Ну, почему!? Кровать одна, но широкая, стандартный квин-сайз. Но холодильник сломан!
Я задумался. Я действительно бронировал номер с двумя кроватями — не хотел ничего подстраивать специально. Не в это раз, не с Тимми. Но вышло как вышло, и новый вариант требовал согласования  с ним, в первую очередь.
-Что скажешь, приятель? -обратился я к нему.
Тимми пожал плечами:
-Я думаю, поместимся. Это всё лучше, чем палатка или тот гадюжник на берегу, верно? И без холодильника как-нибудь...
-Не могу с тобой не согласиться, -дипломатично, но с чувством благодарного облегчения произнес я, и сообщил бледному флегматику, скрывая победный блеск в глазах:
-Хорошо, мы берем. Шесть дней.
Фигура за стеклом чуть шевельнулась:
-Четыреста двадцать долларов. Ваша кредитка, права и залог  -сто долларов наличными.
-Какой залог? На вашем сайте ничего не сказано о каком-либо залоге! -мы были не в том положении чтобы торговаться, конечно же, но и молча потворствовать местной самодеятельности я не собирался.  
-Таковы правила, -равнодушно пояснил администратор, не глядя ткнув пальцем в какую-то неопрятную бумаженцию с бледным шрифтом, приклеенную к его стеклу изнутри.
Я даже не стал ее рассматривать. Просто молча затолкал в щель под стеклом всё, что ему было от нас нужно.
Но он не особо торопился с оформлением.
-Домашние животные есть? У нас запрещено...
Тут уже терпение закончилось не только у меня.
-Вот, он! -Тимми продемонстрировал субъекту Тимитона, припечатав бедолагу к стеклу. Тот только звякнул своим пластмассовым носом.
-Угу, -не спеша, внимательно, но безо всяких эмоций администратор осмотрел медведя, потом перевел свой рыбий взгляд на Тимми и следом, всё так же безучастно, воззрился на меня:
-А этот мальчик с вами, он вам кто, родственник?  
-Пациент. Я сопровождаю его на лечение. Я доктор. Вот, взгляните.
И я прилепил к стеклу свою доверенность на Тимми, ни в коем случае не собираясь давать её ему в руки. Вообще, конечно случай был неординарный. Не единожды, в разных частях страны, я пользовался услугами мотелей именно с «этими» целями, но ни разу нигде не был подвергнут такому подробному допросу — всегда было достаточно адекватных реакций и спокойного, уверенного поведения, моего и моих несовершеннолетних спутников.
Лишь мельком глянув на документ, администратор наконец-то соблаговолил снять копию с моего ай-ди и провести оплату.
-Пипец, живые мертвецы какие-то... -тихонько прокомментировал Тимми, прикрыв лицо медведем и сокрушенно качая головой.
-Ваш ключ-карта и пароль на вай-фай, -вместе с моей кредиткой и правами субъект просунул всё это обратно в щель. -Залог остается у нас до дня вашего выезда. Два-один-девять. Поднимайтесь на второй этаж.
После этого он потерял к нам вообще всякий интерес. Видимо, произнесение всяких глупостей, типа «Приятного проживания!» или «Добро пожаловать!» не входило в его обязанности.
Когда мы возвращались к машине за сумками, Тимми посмотрел на меня довольно иронично:
-Так значит, пациент?
-Ну, да. А что ещё я мог ему предложить? Сыном ты сегодня уже побыл, хватит.
-Сказал бы, что ученик. У колдунов бывают же ученики...
-Эх, вот если бы я и на самом деле был колдуном... Знаешь, что бы я сделал?
-Наложил бы на меня заклятие молчания?
-Нет, нет. А как же я смогу тогда умничать, без твоих замечательных вопросов?
-Тогда что?
-Первым делом, клянусь, превратил бы этого типа в жабу!
-Хотел бы я видеть! А за что?
-Он мог бы нас заселить в этот номер еще полчаса назад, а не заставлять ждать на жаре.

Кровать оказалась не настолько узкой, чтобы нам пришлось теснить друг друга, а номер в целом — довольно опрятным, на первый взгляд. По крайней мере, он не сильно отличался от тех рекламных картинок. Только стены, вместо цвета морской волны, оказались серыми. Но и не самого унылого оттенка, а видимо, одного из тех пятидесяти...
Тимми, едва мы переступили порог, направился в ванную и вел оттуда прямой репортаж:
-Вода есть, горячая тоже... унитаз... сейчас проверю... -он прикрыл дверь, пожурчал там в своё удовольствие и, уже вернувшись, доложил, -всё работает. Только полотенец всего два, и бумага заканчивается. Зато там целая ванна вместо душа!
Пока его не было, я успел осмотреть кофе-машину и всё, что к ней прилагалось. Кофе, самого дешевого и невкусного сорта требовал замены, одноразовая посуда была поистине таковой — её хватило бы только на один перекус. Зато печенье «Как у бабушки» было весьма хорошо и даже не просрочено.
Когда я обернулся, Тимми уже лежал на кровати, раскинув руки, и пробовал ее попой на мягкость:
-Вполне годиться! Птички и в маленьких гнездах уживаются!* (англ. аналог русской поговорки «в тесноте, да не в обиде» -прим. перев.) -  очаровательно заключил он.
Я отошел к окну, чтобы включить кондиционер, и оттуда обернулся на Тимми:
-А ты смелый мальчик! Согласился спать на одной кровати со мной, а даже не знаешь... Может, я адски храплю по ночам?
-Ха, фигня, я знаю способ!
-Предупреждаю сразу, что свист и грязные носки под нос — не помогают!
-Ну, так ты ведь тоже не знаешь, но согласился! А что, если я мочусь в постель? Так что храпи себе на здоровье, а я просто одену наушники и... буду тихо ссаться всю ночь у тебя под боком! -озорство так и просилось у него наружу.
Из кондиционера, наконец-то подуло прохладой, и я от него отстал. Но пристал к Тимми:
-Кстати, насчет ссаться — поднимись-ка, приятель!
-Так я же не прямо сейчас, только ночью... -пытался возражать он.
-Надо кое-что проверить. Давай, помоги мне...
Я уже взялся за углы покрывала со своей стороны.
-Так, и что делаем? -поинтересовался Тимми, поднимаясь.
-Смотрим. Если в этом номере хоть что-то когда-то было неладно, то вот он — немой свидетель!
Откинув все до матраса, мы придирчиво его изучили. Ничего страшного: ни пятен крови, ни подтеков сомнительного свойства, ни дыр от сигарет. Так, незначительные следы эксплуатации, пара бледных разводов и общие легкие загрязнения. Застелив всё как было, мы завалились уже вместе, поделив три подушки на двоих.
-Какие планы? -поинтересовался Тимми, закинув руки по голову и обернувшись ко мне.
-Приведем себя в порядок, немного отдохнем, переоденемся и отправимся осматривать окрестности. Не против?
-Идёт! Кто первый в душ?
Я ему уступил. Хотелось просто полежать в расслабленной позе. Но надолго меня не хватило — нужно было разбирать вещи. Едва Тимми, наскоро распотрошив свой багаж, скрылся в ванной, я поднялся и принялся заполнять встроенный шкаф своими пожитками. Всё, что должно было висеть заняло место на плечиках, остальное улеглось на полки. Попутно я прислушивался к звукам в ванной, жалея, что у Тимми нет привычки петь под душем. Звуки его голоса сквозь шум льющейся воды... Это здорово бы скрасило мое одиночество. Одиночество? «Что, уже и минуты не можешь без него?» -  с иронией спросил я у своего отражения в большом зеркале рядом со шкафом. Отражение, притворно извиняясь, пожало плечами. «Только не сходи с ума!» -попросил я его. Наглое отражение, сделав томный взгляд и закусив нижнюю губу, сложило сердечко из пальчиков и показало, как оно бьется в груди. Таким я его видел не часто. Да, видимо на тот момент я еще не до конца сгорел в пожаре своих страстей...
Чтобы как-то отвлечься, я еще раз, более подобно, осмотрел номер. Письменный стол, комод,  телевизор над ними, пара тумбочек у кровати, кресло... Единственное, что не пришлось проверять — это неисправный холодильник. Вместо него было просто пустое место... Отдернув короткую, «как на маминой кухне» штору, я выглянул в окно. Погода была по-прежнему прекрасна, так же как и наши перспективы на ближайшие несколько дней...
-А тут вообще норм! -заявил Тимми, возникнув в одном полотенце на чреслах и смахивая капли воды с прически.
-Не люкс, конечно, -я старался не сверлить его взглядом, тщательно задергивая штору обратно, -но вполне прилично.
-Вот бы зависнуть тут подольше! -Тимми оттащил свою сумку поближе к шкафу и внезапно оказался передо мной совершенно голым. Я надеялся, что ненадолго, но... Сколько нужно времени, чтобы сбросить полотенце и найти в сумке трусы? Ну, да, конечно, куда-то запропастившиеся трусы... Чёрт! И почему бы сначала не найти их, а потом уже обнажаться? И какие позы можно при этом принимать? Всё это ни чем не регламентируется, увы. И Тимми, похоже, не особо стесняло моё присутствие. Видимо, не думал об этом вообще или считал, что я уже не увижу ничего нового...
-Итон, ну ты чего? Ванна свободна! -он оглянулся, все ещё согнувшись над сумкой и   провокационно сверкая своими половинками. Думаю, в этом его нагом демарше было гораздо больше юношеской безалаберности, чем желания меня удивить своей непосредственностью.
Ну, а мне, и вправду, следовало поторопиться. Пока мой повышенный интерес не стал слишком выдающимся.
-Я буду быстр, как никогда, -пообещал я Тимми,  -а ты подумай пока, что одеть и позвони маме — она ждет от нас новостей. И не оставляй мокрое полотенце на кресле — будет сыро...
Кажется, я был слишком многословен, пытаясь за этим скрыть свою неловкость. Что же это со мной? Начал стесняться голых мальчиков?
Уже стоя под душем я обнаружил, что прежние способы самоконтроля больше не действуют. Теперь мы были оторваны от привычной обстановки, вдалеке от всех, только вдвоем. Постоянно вдвоем. Только он и я. Наедине... Прости меня, Тимми. Ибо я согрешил. Сам с собой, но думая о тебе, представляя тебя...
Вытираясь, я не удержался от улыбки. Тимми, оказывается, успел разместить на полочке все свои банно-туалетные принадлежности, оставив мне честную половину места. Но самым трогательным было не это, а его шампунь. Тот самый, который «Не надо слёз!» Действительно, во многом ещё ребенок...
Тимми был почти готов. Маме было позвонено, полотенце аккуратно развешено на ручке шкафа. Не нашел он только новые кроссовки, которые  я засунул на самую верхнюю полку. И поэтому разгуливал босиком. Кстати, ковер в номере, действительно, только казался чистым.
-Куда двинем? -поинтересовался Тимми, сидя в кресле и отряхивая ноги от мелкого мусора, прежде чем одеть носки и обувь.
-В Чайна-таун. Надо будет купить нам шлёпанцы и кое-что из тех мелочей, на которых они сэкономили,  -планировал я, одеваясь. -Ну, и само собой,  должен состояться торжественный ужин по случаю нашего прибытия!
-Окей! Давай прошвырнемся! -согласился Тимми, поднимаясь и пробуя, как пружинит подошва. -Клёво! Кроссовки-скороходы! Спасибо туалетной фее с заправки!
-Ну, вообще-то, я их выбирал. К тому же, фея была злая, а не добрая...
-Но всю магию замутила она, согласись! -  Тимми задиристо ткнулся плечом в мою руку.
-Ладно, как всегда ты добрался до сути раньше меня, -я развернул его к двери и помог сделать первый шаг. -  Пошли уже, мой Маленький Мук!

Его слово «прошвырнемся» было как нельзя кстати, а вот мой вариант, «осмотрим окрестности», звучал слишком пафосно. Осматривать здесь было абсолютно нечего. Мы прошли уже несколько кварталов, а вокруг были всё те же двухэтажные частные домики, паркинги и какие-то невысокие офисные здания. По правой стороне один за другим тянулись учебные корпуса Лейни-колледжа. И так до тех пор, пока мы не вышли к Оклендскому музею Калифорнии. Он занимал целый квартал, но посещение музея в наши планы не входило, и всё, что нас интересовало на его территории, это был бар «Голубой бык», в который можно было попасть, не оплачивая вход в музей.
Мы пересекли 10-ю улицу и спустились по ступенькам. Разочарование уже поджидало нас там. Было около четырех пополудни и оказалось, что их кухня только что закрылась.  Всё, что они могли нам предложить это  быстрый перекус остатками их меню, или эти же остатки, но с собой на вынос. Ни то, ни другое не подходило для нашего первого ужина, и мы решили попытать счастья в другом месте.
Вернувшись на десятую, мы двинулись в сторону Чайна-тауна, до которого была буквально пара кварталов. Весь необходимый антураж там конечно же присутствовал — фонарики через улицу, расписные колонны с драконами, иероглифы повсюду. Я, правда, почти сразу поймал себя на мысли, что это больше похоже на театральные декорации, чем на реальный культурный слой. Но питание, надо отдать должное, здесь было поставлено на широкую азиатскую ногу: бесконечные лавочки с лапшой, перемежались с чайными заведениями и кондитерскими, были и заведения поприличней, но это не решало проблему. Дело было в том, что я терпеть не мог ортодоксальную китайскую кухню. И сказал об этом Тимми.
-Ну, не знаю. Я тоже не всеядный, но вроде как не против... кроме всяких там устриц и осьминогов. Ну, ты в курсе...
-Хорошо, давай всё-таки попробуем найти в этом море восточной кулинарии что-нибудь максимально не китайское. Но, если выбора не будет... Я хотел спросить тебя...
-Да, валяй конечно, всё что хочешь!
-Скажи, тебе не испортит аппетит, если я закажу креветки. Обожаю их!
-Да не вопрос!.. Хм, а почему ты их раньше не заказывал? В «Блэк бир», например, точно были...
-Если честно, думал тебе будет неприятно смотреть, как я их поглощаю...
Тимми даже остановился посреди потока пешеходов. Здесь уже было довольно многолюдно и мы стали причиной небольших заторов и водоворотов в этом непрестанном движении.
-Итон, а ты знаешь, что ты странный? -получил я еще одну характеристику от своего спутника.
-Конечно. Но... надеялся, что ты не догадаешься. Всё-таки спалился, да?
-Угу! И что, ты думал, что я буду бледнеть, зажимать рот рукой и выбегать из-за стола? Вот фигня-то!
Тимми уже двинулся дальше, дернув меня за рукав:
-Пошли уже, странный белый доктор. И ешь ты хоть морских пауков! -он всё еще был в недоумении от моей щепетильности и продолжал качать головой. -Вкусы ведь у всех разные, ты не обязан под меня подстраиваться!
Прогуливаясь, мы заглянули в пару местных лавочек, и двинулись дальше, нагруженные двумя пластиковыми пакетами, в которых с трудом поместились упаковка туалетной бумаги, несколько хлопковых полотенец, ведро с крышкой, кофе, сливки и большой набор пластиковой посуды. Сверху торчали две пары шлёпанцев, абсолютно одинаковых, но разного размера — так получилось, что мы с Тимми, не сговариваясь, выбрали черно-фиолетовые, и показали их друг другу издалека, стоя на разных концах стеллажа с обувью — он у детско-женских размеров, я у взрослых.   Может быть, мы уже настолько с ним синхронизировались, а может быть они  просто были самыми красивыми из всех...
Вскоре стало абсолютно ясно, что методом блужданий мы найдем место для ужина  не раньше темноты. Пришлось прибегнуть к опросу местных жителей. Их здесь хватало, в этот час: кто-то уже вышел на вечернюю прогулку, кто-то не торопился домой после работы. Отличить их от туристов было довольно просто — они были ещё более расслабленными, чем приезжие ротозеи и не гнались за впечатлениями и выгодным шопингом. После нескольких попыток удалось узнать адрес и точный маршрут к заведению, где ассортимент блюд был настолько велик, что вмещал, помимо азиатской, кухню всех стран мира. Так нам обещали, по крайней мере. До него оставалось всего три квартала и один поворот.
«Падающая звезда», действительно оказалось заведением не только мультикультурным,  но и поистине универсальным. Не удивительно, что они процветали. За столиками под красиво свисающими светодиодными лампами в этот час можно было встретить и нагулявших аппетит туристов, и отмечающие что-то компании и даже романтические парочки, решившие начать свое свидание пораньше. Благодаря приглушенному свету здесь чувствовали себя уютно абсолютно все: и уставшие от яркого калифорнийского солнца гости, и местные, искавшие обстановки более интимной, чем в заурядном китайском ресторане. Нам с Тимми тоже приглянулось это заведение. Я был рад, что мы нашли, то что искали, вот только не знал, к какой категории посетителей нас отнести.
-Ну что, романтический ужин на двоих? -смело предложил я.
-А давай просто поедим.
-Имеешь в виду, просто и не дорого? Или ты против романтики? -я продолжал провоцировать.
-Ну, романтики здесь и так хватает, -Тимми обвел рукой вокруг себя, -поэтому еда должна быть максимально простой, чтобы не перебивать атмосферу. Согласен?
-Интересный подход! -мне пришелся по вкусу его ответ. Ни «да» ни «нет» не прозвучало, но романтика была допущена, пусть только и в виде фона.  
Мы провели в ожидании минут пятнадцать, прежде чем смогли сделать заказ. Тимми,  в основном, глазел по сторонам, едва заглянув в меню. Я же уделил ему чуть больше времени. Поэтому, он должен был получить свои простые и понятные каждому макароны с сосисками, а мне обещали принесли креветки с рисовой лапшой. В качестве аперитива я заказал обжаренный тофу для себя и куриный салат для Тимми, а на десерт были выбраны их фирменные яичные пышки. С напитками помогла определиться официантка, предложившая попробовать «что-нибудь из нашей замечательной чайной коллекции».
Тофу, который принесли первым, был прекрасно обжарен, но внутри показался мне суховатым и я с вожделением уставился на тарелку Тимми, на которой происходил процесс сепарации куриного филе и зелени.
-Согласен избавить тебя от излишков зелени, при условии, что ты попробуешь этот тофу, - предложил я тоном заправского дельца.
-А это вкусно? -Тимми оценивающе прицелился на румяные кубики.
-Не узнаешь, пока не попробуешь...
-Идет! -согласился он, откинув сомнения, и мы, сдвинув тарелки, совершили честный обмен.
-Итон, а почему каждый раз еда с тобой — это как новое приключение? -комплиментарно поинтересовался Тимми, вдумчиво прожевав несколько кусочков.
-Ну, наверное, потому, что новые места лучше всего исследуются через вкусовые привычки их обитателей, а я пытаюсь сделать наше путешествие наиболее познавательным... -попытался сделать я умный вид.
-Нет, я думаю, это оттого, что ты меня балуешь! -возразил Тимми.
-Только не говори маме, я обещал ей не делать этого! -«в страхе» согласился я с его догадкой. -А вообще, ты прав, пора заканчивать с этим. А то у нас обоих, действительно, получится гастротур.
-Это такая болезнь? -уточнил Тимми не улыбаясь, и как будто обеспокоенно.
-Да, только у тебя он острый, а у меня хронический, -развеселился я.
-Нет, я серьезно, Итон! Это лечится, вообще? -Тимми продолжал изображать неосведомленность, сделав брови домиком.
-Да, хорошей порцией настоящей домашней еды. Поверь, она покажется тебе настоящим деликатесом по возвращении домой. Что твоей маме удается лучше всего?
-Ну, мои любымые — это оладьи с джемом, -Тимми раздвинул пальцы на целый дюйм. - Вот такие толстые и горячие.
-Прекрасно, а что за джем?
-Сливовый -самое то!
-Надеюсь, тоже домашний?
-Ну да, с той старой сливы на заднем дворе, ты ее знаешь.
-Отлично! Обещаю тебе, что все эти местные изыски кулинарии ты забудешь очень быстро, а мамины оладьи будешь помнить всю жизнь. Как что-то настоящее, фундаментальное и основополагающее!
-Даже не знаю, что делать, есть или тебя слушать!  -Тимми зачарованно подпёр голову рукой, не выпуская из неё вилку. -Так про оладьи ещё никто не говорил...
-Конечно, есть! Знаешь такое выражение — «красивыми словами пастернак не помаслишь»? (англ. поговорка, по смыслу аналогичная русск. «соловья баснями не кормят». -прим. перев.) И перестань надо мной смеяться!
-О, я и не думал! Вовсе нет! -Тимми быстренько вернулся к еде, пряча от меня хитрющий взгляд.

К обоим горячим блюдам был поданы такие восхитительные соусы, что Тимми признался:
-Никогда не думал, что макароны могут быть такими вкусными! У тебя тоже отпад?
-Ну, да. Такое на тарелке не оставишь... Только теперь я думаю, что пышки нам придется завернуть с собой.
-Нет, всё же съедим  по одной здесь. Придется постараться! -назидательно произнес Тимми. -Ну, же Итон, не будь слабаком!
Это был классический вариант развода «на слабо», но я поддался. Кстати, чуть позже выяснилось, что они только в названии имели приставку «мини». На самом деле это была большая тарелка, полностью занятая выпечкой. Маленькие булочки, вылепленные по одной, при приготовлении спаялись в один огромный конгломерат, эдакую мега-пышку, безусловно, аппетитную, но слишком большую, чтобы всерьез надеяться расправится с ней за один раз.
-По одной! -напомнил я Тимми. -Иначе будешь катить меня как бочонок до самого мотеля!
Мы отщипнули, и попросили принесшую чай официантку упаковать на вынос оставшееся.
Когда я рассчитывался, Тимми увидел, сколько денег я положил под счет.
-Это здесь чаевые такие, или мы действительно гульнули?
Мне и самому представлялось, что сумма в счете должна быть гораздо скромнее, но мне следовало, также, при выборе напитков заглянуть в меню. То, что чай может стоить 16 долларов за стакан, было настоящим открытием. Или запоздалым прозрением, если угодно. Но, сказать Тимми о том, что всему виной его чай асаи с молоком, которым он только что насладился, или признаться себе, что моя восхитительная чайно-кофейная комбинация со сливками не стоила этих денег, я не мог. Поэтому, просто отшутился:
-Думаю, они взимают налог на роскошь...
-Роскошь?
-Ну, да. Позволить себя провести отличный первый вечер в Окленде в такой прекрасной компании — это реально роскошь для меня.
Похоже, Тимми хотел что-то возразить, но я уже поднялся и двинулся к выходу.
-И пышки не забудь! -напомнил я, обернувшись лишь на секунду.    

Мы снова нагрузились пакетами и вышли на улицу. Ощущение после ужина было такое, словно еда провалилась сразу в ноги, сделав их непослушно-тяжелыми. Тимми держался лучше меня, но тоже признался:
-Хорошо, что мы так наелись в конце прогулки.
Путь к мотелю мы проделали медленным шагом, пройдя по Оак-стрит до шестой улицы и свернув направо. Замкнув таким образом квадрат, мы достигли нашего пристанища за полчаса, попутно обсудив планы на завтра. Внизу, прежде чем подняться в номер, мы наполовину заполнили льдом из автомата только что купленное ведро, и, наконец, обрели заслуженный отдых.
Завтра нам предстоял ранний подъем. Поначалу, я думал, что только мне, но Тимми вдруг решил настоять на том, чтобы ехать со мной в офис «MWB».
-Ты мог бы спокойно отсыпаться, пока я езжу... -я пытался быть заботливо-рассудительным, убеждая его.
-Думаешь, я приехал сюда, чтобы спать? -Тимми посмотрел на меня осуждающе.
-Хорошо, тогда едем вдвоем, -я поднял руки. -Не хочу, чтобы кому-то показалось, что я хочу от него избавиться.
-Вовремя ты согласился! -довольно заявил мальчишка и язвительно добавил: -А то именно так я уже и начал думать!
-Просто у меня нет сил спорить, а ты пользуешься этим! -я  опустился в кресло, блаженно вытянув ноги к кровати. -И потрудись-ка разобрать покупки, приятель, а я покомандую.
-Это запросто! -секунду назад сидевший верхом на стуле Тимми резво поднялся и тут же принялся за дело. -Полотенца в ванную, сливки на холод?
-Да, и пышки туда же!
-В ванную? -у него еще было достаточно сил, чтобы шутить, я же перебрался на ковать целиком и, водрузив себе на живот лэптоп, собрался еще раз перечитать свои файлы по «MWB». А Тимми, управившись с пакетами, закончил тем, что любезно поставил мои  шлепанцы с моей стороны кровати:
-Твои новые командирские тапочки! -доложил он, и  вскоре оказался рядом — включив телевизор, улегся с телефоном и, вероятно, погрузился в переписку с друзьями, иногда поглядывая на экран на стене и переключая каналы. Я не уточнял, чем он там занят -мы и так находились в личном пространстве друг друга довольно долгое время, следовало дать нашим эго немного отдохнуть друг от друга.
Отключился я где-то около девяти — помню только, что начался выпуск новостей. А проснулся только к следующему, полуночному. Тимми сладко сопел, уронив руку с телефоном на грудь. Потратив немного времени, я приготовился ко сну и отправился укладывать Тимми. Я даже не стал пытаться его будить, решив всё сделать сам. Предстояло снять с него лишнюю одежду, перекатить на другой бок, чтобы расстелить его половину кровати и, наконец, вернуть на место и накрыть простыней. Не скажу, что мне всё удалось с легкостью. Самым тревожным моментом стало снимание шорт — трусы попытались последовать за ними, а я знал, что натягивать их обратно у меня не хватит решительности. К счастью, они остановились как раз на границе дозволенного, ну, может чуть ниже. С футболкой и носками оказалось проще, но трепетное чувство только усиливалось. Я держал его внутри — не хотелось, что бы Тимми, вдруг проснувшись и открыв глаза, увидел... как там любят изображать извращенцев? Бегающий взгляд, дрожащие пальцы, нервно кривящийся рот и капающая из него слюна? Вот, вот. Стараясь действовать как можно деликатнее и максимально не соответствовать стереотипам внешне, я чутко присматривался к спящему. Но он был тих, неподвижен и расслаблен настолько, что лучшей иллюстрации к выражению «спать, как мышонок» и придумать было невозможно. Аккуратно развесив его одежду на стуле и воткнув в его телефон зарядку, я выключил свет и улегся сам. Спиной к нему, конечно же. Именно так у меня был шанс заснуть быстро и спать спокойно. И так бы оно и было, до самого сигнала будильника в семь утра. Но посреди ночи, сквозь сон, я ощутил странную тяжесть. Как будто чувство вины или груз невыполненного долга...
Всё оказалось гораздо проще — Тимми, как выяснилось, был не из тех, кто просыпается на том же боку, на котором заснул. А чувство тяжести происходило от его ноги, которую он, ворочаясь во сне, умудрился забросить на меня. Спросонья я попытался перекатиться на спину, но понял, что Тимми лежит у меня под самым боком. Пришлось крутиться, как веретено, на одном месте, чтобы не задавить его. Только после этого я смог сесть и что-то предпринять. В призрачном свете уличного освещения, пробивавшемся сквозь шторы, я сумел еще раз оценить стройность и длину его ног, гладкость кожи, изящную выпуклость икроножных мышц — все это было чрезвычайно приятно наблюдать, но... не сидеть же мне так до утра! Подсунув обе руки под его ногу, я чуть приподнял её, намереваясь аккуратно сдвинуть с себя. Наверное, мои руки слишком долго задержались так, не в силах расстаться с приятными ощущениями и Тимми почти проснулся. Ему оказалось достаточно лишь слегка приоткрыть глаза и чуть приподнять голову, чтобы оценить всю неловкость ситуации:
-О, прости, Итон! -сонно пробормотал он и перекатился обратно к себе. Мне оставалось только снова укрыть его простыней.
-Ничего, приятель. Сладких снов... — прошептал я, снова укладываясь. Отчего-то захотелось улыбнуться. Кажется, я заснул прежде, чем улыбка покинула мое лицо.

ЧАСТЬ ПЯТАЯ

Ничего инновационного. Прохладный утренний душ и аромат горячего кофе — это то, что мне было нужно, чтобы полностью проснуться. Тимми не слышал моего будильника, и проснулся чуть позже:
-Хотел сбежать, пока я сплю? -услышал я его слабый голос за спиной, когда возился с кофеваркой.
-И в мыслях не было, приятель. Просто, ванна была занята, а кофе не готов — не хотел будить тебя раньше времени.
-Ну, тогда, доброе утро! -Тимми поднялся с кровати и прошлепал мимо меня. -Я в душ.
-Доброе, и у тебя ещё добрых полчаса. Не хочешь взять с собой ключи от машины?
-Зачем? -не понял Тимми, забыв, что шутить умеет не только он.
-Вопрос доверия. Чтобы я не уехал без тебя, пока ты там.
-Хм, но ты ведь можешь и пешком... Тогда уж надо бы и дверь запереть, -Тимми был необычайно мил со сна. -Но... ты ведь не станешь делать глупостей, приятель?
Он даже прицелился в меня из двух пальцев, стоя в дверях ванной.
-Нет, конечно, -я выловил из нашего импровизированного холодильника коробку со сливками и стряхнул с неё воду. -Я стану делать тебе вкусно! Кстати, лед почти растаял за ночь.  Это чудо, что наши пышки не утонули.
-Наши пышки -реальные крутышки... -в рифму сымпровизировал Тимми, прикрывая за собой дверь.
О ночном происшествии не было ни сказано ни слова. Или он не запомнил, или был все ещё немного смущен этим.

Я не знал, насколько благополучен район, в котором располагался офис, поэтому еще по дороге туда взял с Тимми слово, что если я велю ему остаться в машине, то он не будет спорить.
-Хорошо, но пока мы не приехали, спорить ещё можно? -он тут же решил воспользоваться моментом. -Что плохого, если я немного прогуляюсь по округе. Сколько тебя не будет?
-Думаю, что около часа.
-Вот видишь, сидеть целый час в машине, вместо того, чтобы исследовать окрестности...
-Возможно -небезопасные окрестности!-уточнил я.
-Обещаю не приставать к прохожим, не играть в азартные игры и не напиваться! - клятвенно поднятая рука плюс вторая на сердце должны были убедить меня в его полной благонадежности. Но я и так не сомневался. Как и в том, что мне будет спокойнее, если я буду знать, что он не разгуливает по криминальной столице Калифорнии в одиночку.
-Ладно, давай сначала доедем и осмотримся. Но твоё обещание должно быть в силе!
-Должен ли я дополнительно поклясться и на крови? -Тимми многозначительно поднял бровь, словно уязвленный моим недоверием.
-Нет, того, что есть будет вполне достаточно, -успокоил я его, но не удержался от напоминания:
-Учитывая наше «Уолмартское» соглашение, конечно.

Оказалось, что волновался я напрасно. Райончик был вполне тихий, офисный, а рядом имелся прекрасный парк. Тимми, пожелав мне удачи и получив мое благословение, направился прямиком туда. Вдогонку я пообещал найти его в парке, когда моя встреча закончится и он, обернувшись, поднял большой палец кверху, прежде чем скрыться за углом. Интересно, как бы я отреагировал, если бы палец вдруг оказался средним?  И что бы это значило — потерю контроля над ним или новую степень доверия и близости? Увлеченный этими размышлениями, я поднялся на нужный этаж, буквально заставив себя уже у самого входа в офис принять деловой вид и сосредоточить ум на предстоящей беседе.

Офис «MWB» в Окленде производил впечатление умиротворяющей респектабельности ровно до того того момента, пока, не покинув уютный холл, вы не оказывались в большом, заставленном  столами помещении, где уровень активности сотрудников и высота стопок не разобранных документов на них приближались к запредельному уровню. Создавалось такое впечатление, что это не рядовое отделение, а именно тот самый Глобальный Операционный центр, из которого осуществляется руководство оказанием безвоздмездной медицинской помощи всем страждущим мира. На стенах не было ни единого свободного места — всё было занято разномасштабными картами, схемами, графиками и плакатами, местами — в два, три слоя. Сами сотрудники, одетые весьма разнообразно и демократично, передвигались быстро, говорили громко и жестикулировали энергично настолько, чтобы у неподготовленного зрителя уже с первой минуты могла закружиться голова.
Но я оказался подготовлен. К тому же, был избавлен от необходимости выискивать в этом муравейнике нужного мне менеджера. Он сам поднялся мне навстречу, видимо, предупрежденный о моем приходе той заурядной блёклой девицей с их ресепшена.
В отличии от неё, встретивший меня человек был воплощенной харизмой и колоритом. При росте под семь футов, он имел габариты портового буксира и лицо, окаймленное густой бородой, начинавшейся из под самых глаз, издалека горевших нешуточным огнем.  Оставалось только гадать, какое прозвище он мог бы получить от жителей тех мест, в которые собирался отправить меня. Я бы остановился на полувеликане Хагриде. А что, книги про Гарри Поттера знают во всем мире. Так что, почему бы и нет? Я с некоторой опаской позволил огромной лапе приветственно стиснуть мою кисть.
Он представился, усадил меня на стандартный офисный стул и, извинившись, отлучился на несколько секунд к стойке, заставленной рядами папок. Выудив мою, он проплыл обратно и пришвартовался в своем кресле.
Пролистав несколько страниц, он поднял на меня свои глаза-угли:

-Ну, что же, отлично, мистер Майлз! Ваша квалификация нас абсолютно устраивает. И ваш французский — это огромный плюс для нас. Бывали во Франции?

-Нет, просто мой дедушка со стороны отца был канадским лесорубом. Давным давно, ещё во времена «лесного бума» он переехал сюда в поисках более мягкого климата и лучшей доли. En fait, c'est ainsi que monsieur Méliès transformé mister Myles.* (Собственно говоря, таким образом мсье Мельез и превратился в мистера Майлза. -прим. перев.) И, именно с тех пор, этот язык и является «вторым официальным» в нашей семье, -я улыбнулся как можно шире и добродушнее.

-Замечательно! -в черной как смоль бороде собеседника прорезалась ослепительная ответная улыбка. -Он также является рекомендованным для общения среди наших сотрудников по всему миру. Alors, сe ne sera pas un problème!* (Итак, с этим проблем не возникнет! -прим. перев.) Кстати, из-за этого мы набираем здесь volontaires* (волонтеров -прим. перев.) в основном из франкоговорящих провинций Канады. Но, подавляющее большинство из них это недавние выпускники, вы понимаете. Поэтому, вы, с вашим опытом и практикой для нас просто находка, мистер Майлз.

-Постараюсь быть максимально полезным, мистер Грейндж, -моя скромность лишь оттеняла чувство собственной значимости. 

-Прекрасно, только хотел бы обратить ваше внимание, сэр, что я не случайно использовал слово «волонтеры», -собеседник соорудил поверх раскрытой папки с моими документами что-то вроде шалаша из сцепленных между собой пальцев-сосисок. -По сути, это и есть чистой воды волонтерство. Нет, нет, мы конечно, стараемся компенсировать сотрудникам расходы во время участия в миссии, к тому же предоставляем медицинскую страховку и гарантию эвакуации в случае серьезного заболевания или, не дай бог, ранения. Я лишь хочу подчеркнуть, что заработать, участвуя в миссиях «MWB», едва ли получиться. Скорее, вам понадобятся дополнительные собственные средства, если для вас окажутся не очень приемлемыми наши стандартные условия размещения и питания, например. 

          Сосисочый шалаш качнулся в мою сторону, но устоял.

-Нет проблем, мистер Грейндж. Для меня это не будет препятствием. В конце концов, не думаю, что кто бы то ни было может всерьез рассчитывать заработать на гуманитарной деятельности, не правда ли? - окончание фразы я произнес как можно более многозначительно, но толстокожий вербовщик и ухом не повел:

-Абсолютно верно, мистер Майлз! В самую точку! -его полувеликанский палец совершил замысловатый вираж над столом и почти упёрся мне в грудь. После этого он откинулся назад, заставив свой стул жалобно пискнуть и, опершись кулаками о край стола, заново сфокусировал на мне свой жгучий взгляд. -Думаю, я имею право задать вам еще один вопрос. Достаточно личный, согласен. И это даже не для анкеты, просто в порядке личного общения...

-Конечно, слушаю вас.

-К нам приходят по разным причинам. В основном, чего уж греха таить, когда возникают проблемы с трудоустройством, или нужен тайм-аут. Немало и тех, кто почему-то считает, что работа у нас будет выгодно смотреться в из резюме в дальнейшем. И совсем небольшой процент — романтики или глубоко верующие люди, считающие такую работу частью своего земного призвания. Вы в анкете указали одну из стандартных причин, гуманитарную, с последнего места работы ушли по своей инициативе, на романтика не похожи... Помогите же мне понять, прошу вас мистер Майлз, и не сочтите этот вопрос слишком бесцеремонным — каковы ваши истинные мотивы?

   Начинало немного походить на допрос, и это заставляло меня казаться ещё более непринужденным и раскованным:

-Ах, тут все просто! Скорее, больше похоже на тайм-аут. Сложные времена в отношениях, развод и все такое. Действительно, нужна пауза. Это правда! - простодушно закончил я.

-Ну, что же, спасибо за откровенность, мистер Майлз. Теперь мы можем перейти к подписанию некоторых документов, после чего я ознакомлю вас с программой подготовки и передам вам комплект информационных материалов для изучения. И смогу ответить на все ваши вопросы, конечно. Или есть какие-то уже сейчас?

-Нет, нет, спасибо! Пока всё предельно ясно.

         После заключительного «Добро пожаловать в команду!», я наконец-то смог вырваться из цепких объятий Грейнджа-Хагрида. Насилу утолкав в сумку кипу макулатуры, которой он меня снабдил, я пожелал прекрасного, яркого дня бледной нимфе за стойкой и покинул холл. Беспокоится было не о чем. За время, оставшееся до приглашения в тренировочный лагерь, как они его называли,  мне нужно было изучить все материалы, пройти полное медобследование и привести свои дела в порядок. Затем предстояло провести две недели на Восточном побережье и получить назначение. После этого я мог отправится на свою первую миссию. Первую? Он так сказал? Да, причем без тени сомнения в том, что за ней последует и вторая, и третья... Я не был уверен. Радовало то, что проезд в лагерь и проживание там уже оплачивались. И срок подготовки был не слишком велик — видимо, как раз, чтобы у новичка не успел угаснуть его гуманитарный запал, когда он окончательно осознает, где, как и чем ему придется заниматься в ближайший год...
Я нашел Тимми, мирно поедающим мороженное в компании какой-то мамочки с коляской. Они сидели на скамейке в парке и мило болтали, пока я не подошёл.

-О, Итон! Знакомтесь... -Тимми был настолько галантен, что представил нас друг другу. -Представляешь, Ани рассказала мне столько всего интересного, на что здесь стоит посмотреть — ни в одном путеводителе столько не найдешь!

-Правда? Значит, наши планы ждет серьезная корректировка? -плохо скрытая ирония выдавала меня с головой. Но что это было? Неужели, ревность?

-Да... Вот только твоё мороженное начало таять, и я угостил Ани.

         Мамочка встрепенулась и залепетала:

-Тимми был так огорчен, что вы не успеете. Я даже предлагала ему деньги, но...

-О, этим вы лишили бы его радости бескорыстно поделиться с ближним! Надеюсь, вы хорошо провели время? Но, нам уже пора. Доброго дня, мэм!  -я коснулся полей своей воображаемой шляпы и поспешил отойти, пока сарказм не захлестнул меня. Если честно, я не ожидал от себя такой реакции, и лучше было предоставить Тимми несколько секунд, чтобы он мог нормально попрощаться со своей новой знакомой.

     Когда он меня догнал, я вяло улыбнулся ему, всё ещё не справившись с внезапными чувствами. Тимми старался делать вид, что не заметил моей эскапады:

-Как у тебя прошло? Всё норм? -неравнодушно поинтересовался он, шагая вплотную ко мне.

-Да, прекрасно.

-И когда ты едешь?

-Ну, сначала мне надо пройти подготовку в их тренировочном лагере. Выживание и всё такое...

-Так всё это опасно? Тебе надо будет выживать там, куда ты отправишься? -Тимми не на шутку обеспокоился. При столь сердечном отношении ко мне, я умудрялся ревновать его к таким пустякам, как получасовое общение с какой-то случайной дамочкой. Мне стало по-настоящему стыдно.   

-Не думаю. Это скорее на случай, если что-то пойдет не так. А так — обычная работа доктора, только вдали от дома и тех, кто дорог, -я подарил Тимми взгляд, который должен был засвидетельствовать мое восстановившееся равновесие.

-А хочешь, я сгоняю за мороженным для тебя? Тут недалеко! -внезапно предложил он, из чего я сделал вывод, что он мог увидеть причину моего недовольства именно в этом пустяке.

    Поскольку при этом Тимми остановился посреди пешеходного перехода, который мы как раз пересекали, я вынужден был слегка подтолкнуть его вперед, обняв за талию.

-Какие мелочи, приятель! Даже не стоит отвлекаться. Мы сможем съесть его позже. Джек Лондон ждёт нас! Не забыл?

В мотель мы вернулись буквально на четверть часа -чтобы припарковать машину и переодеться. Мне нужно было избавился от белой рубашки и галстука, а Тимми решил заменить свои летние штаны на еще более легкие шорты, и мы были готовы выступать. Взбодрившись остатками холодного утреннего кофе, пока Тимми был в туалете, я вышел не террасу и облокотился на перила. В голове вертелись какие-то детские, почти глупые мысли:  
«Неужели, это мы здесь? Вместе? В Окленде? Еще утром мы были...»
-Итон, ты не забыл ключ? -вывел меня из очарованного состояния голос Тимми. -Я могу закрыть дверь? 
-Да, закрывай! И скажи наконец, когда ты перестанешь меня удивлять?
-А чего я-то? - «возмутился» Тимми, хотя в моем вопросе и не было и намека на упрек.
-Ничего. Просто для тринадцатилетнего ты слишком внимателен к мелочам! И это удивляет!
-Удивляет огорчительно?
-Нет, радовательно! Но и настораживает. Слишком рано люди становятся такими, если вынуждены ухаживать за безответственными, беспомощными или неполноценными. Мама Сара — верх самостоятельности и ответственности... Тогда, может, это я так влияю на тебя? Произвожу впечатление неполноценного?
-Дай-ка подумать! -спускаясь по лестнице, Тимми издевательски тянул с ответом и теребил нижнюю губу. -Ну, скорее нет, чем да. Так, немного не от мира сего... А я... я просто стараюсь быть чуть более ответственным. Это плохо? Должен ли я в следующий раз захлопнуть дверь не спрашивая?
-Просто -будь собой! Немного безалаберности будет тебе к лицу! Я сказал это потому, что мне хочется видеть тебя более беззаботным, расслабленным, может быть...
-Что бы я, типа, не грузился по мелочам?
-Ну, да.
Мы вышли с территории мотеля и двинулись вниз по улице. Тимми ненадолго замолчал и вдруг его осенило:
-Нет, нет! Я понял! -он торжественно поднял палец. -Ты хочешь побыть в роли няньки! Ну, типа, уси-пуси, не трогай каку и съешь еще ложечку?
Я рассмеялся, приложив руку к макушке Тимми и проведя линию к своему плечу:
-Ну, думаю, для этого поздновато, в любом случае. Ты уже не крошка! 
-Хорошо, что ты заметил! Значит, памперсы  и пустышки отменяются?
-Ну, вот... -я разочарованно махнул рукой. -Разреши мне хотя бы иногда присыпать твои опрелости тальком.
-Ладно, как только появится хоть одна — ты будешь первым. А пока...
Веселая общение настолько сократило нам дорогу, что мы не заметили, как добрались до второго перехода под фривэем. Нырнув в его полумрак, мы спешно миновали это место - здесь даже днем пахло мочой, а по ночам, видимо, собирались бомжи. Впереди было ещё несколько кварталов пути по району, гораздо более интересному, чем наш, и мы уже не сбавляли темп. Чем ближе мы подходили к площади, тем многолюднее  и чище были тротуары,  ярче витрины, плотнее трафик. Настоящий туристический центр был, видимо, именно здесь, а не в Чайна-тауне. И меньше всяких темных личностей на улице. Когда показались верхушки мачт над набережной, Тимми поставил условие:
-Начнем с хижины Джека Лондона!
-Ты сегодня мой гид, веди! -охотно согласился я. -Давно мечтал об этом. Ты хоть представляешь, какой это кайф, когда за тебя думают, тебя ведут, тебе всё показывают, а ты только удивленно отрываешь рот и говоришь «Вау!»  
Я даже показал Тимми, как должен выглядеть настоящий турист, восторженно-дураковатый, и с непрестанно щелкающим фотоаппаратом в руке.
-Хорошо, я веду! -улыбнулся он. -Только не будь такой деревенщиной!
-Я кажусь тебе слишком провинциальным? -уточнил я.
-В меру. -Тимми окинул меня оценивающим взглядом. -Только вот не делай так...
Он повторил мою пантомиму с фотоаппаратом.
-А что не верно? -я ждал от него подробностей.
-Ну, ты же на фотик снимаешь! Понимаешь, так сейчас уже никто не делает. Надо так, или так, смартфон или экш-камера.
-Теперь врубаюсь! -радостно и «прогрессивно» согласился я.
-Нам налево! - Тимми увлек меня в сторону, несмотря на то, что главный вход на площадь был как раз перед нами, через дорогу. Здесь всё уже было, как надо, с размахом — арка через всю улицу, надпись из двухфутовых букв, но... Тимми повел меня каким-то боковым маршрутом и вывел, в итоге,  прямиком к хижине.
Бревенчатая, очень скромная снаружи, она вызвала у Тимми легкое разочарование:
-Представляешь, она только наполовину «та самая»! Половину бревен от настоящей канадцы оставили себе! -поделился он, не поленившись прочитать табличку.
-Это как смотреть! По мне, так в ней каждое второе бревно лично помнит Джека Лондона. И это прекрасно! -я нежно погладил старое потрескавшееся дерево. -Давай, заглянем...
Мы подождали, пока небольшая кучка людей немного разбредется от входа и подошли к самой решётке.
Вид внутри был тоже довольно аскетичный — какие-то лежаки, колченогие табуреты, грубый стол с алюминиевой посудой, всякая немудреная утварь, развешанная на стенах.
Весь пол был засыпан монетками. Тимми тут же начал рыться в карманах.
-Хорошо, что захватил, -он выгреб несколько штук и прильнул к решетке. -Спорим, попаду в тарелку!
-Я в тебе не сомневаюсь, -согласился я, придвигаясь вплотную к нему, что бы лучше видеть результат.
Ему удалось с четвертой попытки. Но он имел желание задействовать и меня тоже.
-Теперь ты. Ты должен хотя бы попробовать! -он насильно всунул мне в руку остаток мелочи.
-Не уверен...
-Просто кинь, тогда. Это же примета! Ты же хочешь сюда вернутся когда-нибудь?
-Только вместе с тобой! -произнес я неожиданно для самого себя.
В этот момент сзади на нас надавила новая группа нетерпеливых туристов и Тимми оглянулся. Но не для того, что бы рассмотреть их. Он поймал мой взгляд. Его лицо оказалось настолько близко, что я мог видеть только его глаза... глаза, полные испытующего внимания и тепла одновременно. Я ответил ему с тем же чувством, и тут его взгляд открылся...
Некоторые называют это «вспышкой». Многие пытались её описывать, но я не встречал исчерпывающих вариантов. Наверное потому, что никто до конца не понял её природу. Со мной лично это случалось несколько раз, и знаю точно только одно — то, что сила её может быть разной. В этот раз шарахнуло по-настоящему. Наши взгляды встретились и распахнулись навстречу друг другу, словно позволив заглянуть в глубину, из которой пробивался изначальный духовный свет. И когда эти две энергии встретились и коснулись друг друга, произошла та самая реакция... не только световой эффект, нет. Меня словно пронзило током от макушки до пят, но в этом не было боли или дискомфорта, только восторг и чувство единения,  оттого и хотелось бы продлить его дольше... Но, наверное ещё и потому «вспышка», что она не может существовать больше нескольких долей секунды, почти как молния. Полыхнуло и угасло. В том, что это ощущение всегда взаимно, всегда равносильно, сомнений у меня никогда не было. И Тимми почувствовал тоже самое, я уверен. Разница была только в том, что с ним, я думаю, это было первые. И он первым отвел взгляд. Глядя на песок и мелочь внутри, он как-то растерянно произнес:
-Тогда ты должен попасть...
-Есть идея! -я почти выдернул его из толпы, и двинулся вокруг хижины. Сбоку было зарешеченное окно, и стол внутри стоял прямо под ним. -Немного смекалки, дружище. Раз... И, бинго!
Первая же моя монетка легла куда надо. Теперь наши приметы лежали на одной тарелке.

-«Бостон Селтикс» на два очка опережают «Блейзерс» в победной серии! -прокомментировал я.

-Ха, я вообще-то за «Тандер» болею! -возразил Тимми.

-А почему за них? -удивился я.

-Потому, что они наследники легендарных «Соников» из Сиэтла. -Тимми щелкнул пальцем по козырьку своей кепки, на которой красовался соответствующий зеленый логотип. - Ты не знал?

         Голова у меня всё ещё немного кружилась после «вспышки», и чувство максимальной близости с Тимми было так велико, что я хотел теперь только одного — взять его за руку и так и идти по набережной, болтая о чем угодно. Конечно, можно было попробовать, но он, скорее всего, одернул бы меня, «Итон, ну ты чего? Я же не мелкий какой-нибудь!». Поэтому я просто последовал за ним, уже завидевшим Белого Клыка. А на Тимми с новой силой напала репортерская лихорадка — ему непременно хотелось запечатлеть меня, себя и нас обоих на фоне каждой достопримечательности здесь. Видимо, и реакция на «вспышку» тоже у всех разная. Меня просто растопило от нежности к нему, а на него нашло внезапное творческое вдохновение... После бронзового волка был старинный салун «Первый и Последний шанс», ради которого нам пришлось чуть вернуться в конец набережной, и дальше мы двигались уже в одном направлении. На воде покачивались яхты, многие из которых были настолько прекрасны, что папина могла показаться на их фоне простой рыбацкой лодчонкой. Люди не спеша прогуливались или сидели за столиками ресторанов, кто-то катался на велосипедах и электросамокатах. При желании можно было взять на прокат хоть каноэ и шлепать веслами по воде, но Тимми не соблазнился ни одним из этих вариантов, предпочитая пеший ход. По пути нам попалась очень красивая скульптура: отлитая в металле женщина, летящая стоя на распростертых крыльях огромного орла. Глядя издалека, я подумал, что это какое-то индейское божество. Смущал только факел в ее руке — он был очень похож на олимпийский... Но у меня ведь был свой личный гид, который быстро выяснил все подробности. Оказалось, что это Мать духовного огня. «Уж не того ли самого, который только что полыхнул между нами» - подумалось мне. Я с благодарностью посмотрел на прекрасный профиль Чимы и мысленно склонил перед ней голову. Фотосессия с ней, конечно же, тоже состоялась незамедлительно.
А Тимми уже вёл меня дальше. У входа в развлекательный центр «Планк» мы обнаружили фонтан, пожалуй самый оригинальный из нескольких, имевшихся на площади. Нечто, одновременно похожее на плод фигового дерева и на кокон какого-то крупного инопланетного существа, красиво омывалось водой, без струй и брызг вытекавшей из самой вершины. Вся поверхность кокона был испещрена выпуклыми, замысловатыми и повторяющимися узорами, которые вполне могли оказаться надписями на каком-нибудь альдебаранском языке, и потоки воды эффектно струились по ним вниз.
-Как ты думаешь, что это? -решил я проверить свои догадки.
-Похоже на чьё-то чешуйчатое яйцо, -задумчиво и немного загадочно начал Тимми. -Думаю, инопланетяне спрятали его здесь, замаскировав под фонтан. И водичка кстати — чтобы чешуя не пересыхала. А что если уже совсем скоро?
-Что  -скоро?  -не понял я.
-Вылупится и сожрет!!! -внезапно он сделал выпад в мою сторону, хищно скрючив пальцы и демонстрируя белоснежные клыки.
Я не успел отсупить и на шаг, а его пальцы уже сомкнулись на моей шее.
-Стоп!  -скомандовал я и поспешил добавить как можно увереннее:
-Я несъедобный!
-Это почему ещё? -Тимми мгновенно вышел из образа и разочарованно убрал свои «щупальца». - Вот так всегда!
-Слишком много хлорида натрия, -я похлопал себя по животу, и указал на «яйцо», -а для них это яд.

-Специально накачиваешь себя какой-то дрянью?

-Нет...- я был доволен тем, что нащупал пробел в его школьном образовании. -Хлорид натрия, да будет тебе известно, это обычная соль. И ее в обычном человеческом организме, вот, например в твоем, целых полфунта. Поэтому все жидкости тела соленые на вкус — и кровь, и слезы, и моча...

-И сперма, -осведомлённо добавил Тимми, впрочем без всякого пафоса. Но тут же спохватился:

-Только не спрашивай, откуда я знаю!

-И не подумаю, даже не проси!

         Парадоксальность моего ответа чуть сбила его с толку, и он откликнулся невпопад:

-Вот именно!

         Я с улыбкой посмотрел на него.  Он умел очень мило смущаться, не пытаясь скрыть свое состояние за грубостью или цинизмом. Я любил его таким ещё больше. И не хотел, одновременно, чтобы это неумение скрываться доставило ему какие-то дополнительные переживания. Поэтому постарался переключить его внимание.

-Может, успеем сделать пару кадров, пока не началось? Кстати, в доказательство моих слов: попробуй воду — она, наверняка, пресная...

         Тимми послушно шагнул к фонтану, намочил палец и слизнул с него каплю.

-Ну, да. И что это доказывает? -развел он руками, оглядываясь на меня.

-Не кажется странным, что рядом, в нескольких шагах, столько бесплатной соленой воды, целый залив, целый океан, а они подают сюда пресную?

-А, ты всё о том же! Ладно, ладно, не беспокойся. Я не буду тебя есть. И им не дам!

 
После съемки у фонтана мы не пошли внутрь, решив оставить «Планк» на потом:

-Если погода вдруг испортится, можно будет зависнуть здесь в боулинге на целый день.

-предложил я, заглядывая внутрь сквозь витрину.

-Ты так хорош в этом? А бы лучше сразился с тобой в бочче.

-Да, но если погода испортится... -я указал на площадку для игры, располагавшуюся на открытом воздухе.

-Тогда тебе придется идти со мной в игровую комнату. Но боулинг — это точно не мое. К тому же у них всегда влажная обувь. Терпеть не могу этого!

-Хорошо, не настаиваю, да и спорить пока не о чем — погода-то лучше некуда! Куда двинемся дальше?

-Теперь мы должны отыскать главную достопримечательность!

Пока мы двигались к памятнику Джеку Лондону, я продолжал внимательно наблюдать за Тимми. После той «вспышки» его поведение все-таки должно было изменится, я надеялся на это. По крайней мере, раньше так всегда происходило — мальчишки становились менее настороженными, начинали общаться свободнее, доверительнее. Правильнее сказать, что изменится должно было не поведение, а его отношение ко мне. Но с Тимми каких-то разительных перемен не произошло. Разве что теперь он чуть дольше задерживал на мне свой взгляд, иногда настолько внимательный, будто впервые разглядывал меня. Однако, всё это не мешало ему оставаться прежним Тимми, легким в общении и не лезшим в карман за словом.
Позади пальмовой рощи, почти у самой воды мы нашли его. Тимми захотелось непременно снять нас обоих и он заставил меня принять ту же позу, что и памятник. Только встав рядом и замерев, я понял, насколько она неудобна. Особенно, если задержаться в ней подольше. Мне пришлось -Тимми долго не удавалось сделать задуманное. То ему поворот моей головы казался несоответствующим оригиналу, то кто-то загораживал красивый корабль, пришвартованный позади, у пирса... Наконец, он нажал на спуск.
-Посмотри на это, Итон! -он подбежал ко мне и показал экран смартфона, заслоняя его от солнца ладонью. -Вы с ним пипец как похожи!
Я убедился в справедливости его слов, но это было странное сходство, заметное только на этом фото. В жизни мне никогда ничего подобного не говорили. Возможно, просто  Тимми удалось поймать такой ракурс или так упал на нас с Джеком свет...
-Действительно, что-то общее есть, -вынужден был подтвердить я, не скрывая удивления. -Теперь ты! Сходства не обещаю, но красиво быть должно.
Тимми принял позу, вложив свою руку в ладонь памятника так, что было похоже: Джек поймал несносного мальчишку и что-то ему втолковывает, чуть склонив голову. За спиной он прятал сжатый кулак, так что Тимми следовало быть посговорчивей!
Об этом я ему и сказал, демонстрируя результат на экране.

-Я что, кажусь тебе слишком упрямым? -притворно-доверчиво произнес Тимми.

-Не мне. Ему. Как по мне, так ты сама покладистость и благоразумие.

-А вот и нет! -веселые огоньки опять заметались в его глазах. -Значит, ты еще плохо меня знаешь!

-Хм, так ты на самом деле вредина и сумасброд? -грозно нахмурился я. -Только притворяешься паинькой?

-Нет, но с тобой...

-Что, «с тобой...»?

-Может, мне хочется казаться немного лучше? -Тимми опять захлопал ресницами, состроив миленькую рожицу.

-Только казаться? Нет уж, не надо! Главное -будь собой, я уже просил об этом. Мне нужен настоящий Тимми Магвайер!

-Ну, тогда не жалуйся. Сам попросил!

-Давай, давай! Думаешь, я не переживу пару твоих капризов? Легко, я и не с такими дело имел!

         Мы доболтались до того, что у Тимми вырвался и повис в воздухе очень неожиданный  и весьма недвусмысленный вопрос:

-А с какими? И много их было?

     Речь явно шла не о моей работе. И если бы он добавил еще и «...у тебя», я бы точно онемел надолго, но сейчас мне хватило несколько секунд, что бы придумать исчерпывающий ответ:

-Со множеством таких же любопытных!

    После  этого, чтобы не обсуждать точное количество, следовало срочно менять тему, и я наклонился к подножию памятника:

-Читал, что здесь написано?

       Несомненно, его вопрос возник не случайно. Думаю, он уже раскусил меня и теперь не отступит, пока не получит полный ответ. Просто, решил дождаться следующего удобного момента. А пока, как ни в чем ни бывало, он встал рядом и послушно, даже с выражением озвучил цитату с таблички, вмонтированной в набережную:
«Лучше пусть я буду пеплом, чем пылью. Пусть лучше иссякнет мое пламя в ослепительной вспышке, чем плесень задушит его... Функция человека — жить, а не существовать».
Возможно, для Тимми это была еще одна «неплохо сказанная» фраза, не знаю... но для меня всё вдруг сложилось в одну целую картину, в цепь неслучайных случайностей: и наша «вспышка» у хижины, и породивший её духовный огонь, мать которого тоже была здесь, и Джек Лондон, тоже говоривший об ослепительной вспышке... Мистика некоторых мест бывает просто невероятной. И открывается не всем, конечно. Мне в этот раз повезло, и я усмотрел в этом особый знак. Разрешающий знак.
Рядом, у самой воды было здание паромного терминала, и мы подошли к нему.

-Заметил одну странность? -загадал я Тимми новую загадку.

-Нет. Насчёт чего? Что здесь совсем мало народу? Так это паром ушёл недавно, вот и...

-Птицы! -подсказал я.

-Птицы? Так их здесь нет...

-Вот именно! Например, в Бостоне на набережной всегда полно чаек. А здесь, может я и видел пару-тройку,  и то издалека. Океан, залив, а морских птиц, чаек нет...

         Мы еще раз внимательно огляделись.

-Ну, да, действительно, -задумчиво согласился Тимми. -Странно как-то... А ты опять замечаешь то, чего другие не видят!

-Работа такая! -привычно отозвался я. -Возможно, всё дело в пресной воде. Всё это, на самом деле, ничто иное как русло реки, вытекающей из озера Меррит и впадающей здесь, между Оклендом и Аламедой, в залив.

         Я указал рукой на водную гладь между нами и островом.

-Ха, а я думал, это уже Фриско!

-Нет, там правее, видишь! -я обнял Тимми за плечо и приблизив свою голову к его щеке, чуть присел и указал пальцем на силуэты небоскребов. -Сан Франциско там.

         Прицелившись взглядами в одном направлении, мы постояли так немного. Я мог бы и дольше, но Тимми боднул меня головой и отстранился, чтобы заглянуть мне в глаза.

-А хочешь прикол? Видишь те краны? -он кивнул вбок, не переставая смотреть на меня.

-Да. А что с ними не так? Их построили марсиане?

-Мыслишь почти верно! «Звездные войны» ты же смотрел? Ничего не напоминает? -Тимми явно наслаждался возможностью удивить меня чем-то.

-Ну... может быть... -ничего кроме каких-то смутных догадок во мне не родилось.

-Есть такая местная легенда, что Джорж Лукас придумал боевые машины «Эйти-Эйти», глядя на эти краны. Ну, помнишь, такие огромные шагоходы с пушками? Скажи ведь, похоже!

-Точно! -наконец мог согласится я. -Но, откуда ты узнал про легенду? Вроде, с местными ещё не общался...

-Так я тоже готовился к поездке. Прочитал, -скромно похвастался Тимми, но тут же переключил мое внимание на другое. -Смотри, смотри, видишь там корабль?

-Двухмачтовый бриг под всеми парусами?

-Угум. Вот бы на таком прокатиться... -это было не больше, чем его мечта. -Чтобы вообще без мотора. Только ветер и парус!

-Звучит романтично. Так за чем же дело стало? -поддавшись его эмоциям, я готов был оспорить несбыточность мечты, или хотя бы попытаться воплотить ее.

-Думаю, это безумно дорого. И заказывать, в любом случае, надо заранее.

-Ты проверял всё это?

-Нет,  -Тимми посмотрел на меня, как на сумасшедшего. -А надо было? Ясно же...

-Эх, вот люблю, когда ещё ничего не ясно! -перебил я его.  -Пойдем-ка, съедим что-нибудь и обсудим это.

     Не желая тратить время на ожидание в ресторане, мы просто купили в палатке неподалеку по два сочнейших бурито с сальсой и холодный сок и, чуть вернувшись к «Планк», заняли удобную лавочку в каменном алькове. Наш бранч то и дело прерывался передачей смартфона из рук в руки и веселой перепалкой, когда каждый из нас считал, что у него получится лучше и быстрее отыскать то, что нам нужно. В итоге победила молодежная сборная. Ветераны дошли лишь до полуфинала и оказались востребованы только когда дело дошло до резервирования билетов. Конечно, это был не тот красавец-парусник, доступный только как чартер, с бронированием чуть ли не за месяц. Зато к нашим услугам был парусный бот «Приватир», хоть и меньшего размера, но тоже двухмачтовый. Он совершал по заливу пару рейсов в день и попасть на его борт можно было чуть ли не экспромтом.

-Закажем места прямо здесь, в туристическом офисе. Зато будем уверены, что не зря прокатимся до Сан Франциско. Мы только что проходили мимо.

-Это там, где слоник? -  уточнил Тимми, дожевывая свой первый бурито. -А добираться как будем?

-Вариантов несколько. Первый, это...

-Давай на пароме! Туда и обратно! -сразу предложил он, не интересуясь вариантами.

-Ну... Это как-то странно будет — плыть через залив, для того, что бы потом поплавать по заливу... Разве нет?

-И ничего странного! -с жаром возразил Тимми. -Считай, это как ехать на обычной машине до трека, чтобы потом пересесть и принять участие в гонках!

          Вполне довольный своими доводами, Тимми припал к трубочке и, хитро поглядывая на меня, с шумом втянул в себя изрядную порцию сока.

-Вот, скажи, тебя специально обучали умению аргументировать или ты такой самородок?

-Я специально обученный самородок! -гордо выпрямляясь заявил он, но тут же решил убедиться, что его магия действует. -Так ты не против?

-Ну, раз мое мнение все еще учитывается — тогда я «за». Только вот насчет «обратно» не обещаю. Возможно, на третий выход в море сегодня меня уже не хватит и тогда вернемся на БАРТе.* (Bay Area Rapid Transit (BART) — наземно-подземная система скоростных электропоездов в районе залива Сан Франциско. -прим. перев.) Кстати, а как у тебя насчет морской болезни? Да подожди ты пока с бурито! Может и от первого будет лучше избавится прямо здесь...

-Я съем оба! -упрямо мотнул Тимми головой. -И пусть только попробуют меня укачать! Замучаются палубу драить!

Получив электронные билеты на «Приватира» и сверившись с расписанием паромов, мы убедились, что имеем до посадки еще три четверти часа.
-Прекрасно, есть время на шопинг! -констатировал я, направляясь на улицу.
-А мы что, планируем подняться на борт с багажом? -удивленно замер Тимми рядом со слоником, охранявшим вход в туристический центр.
-Дай-ка твой смартфон! -протянул я руку.
-Зачем? Ты же проверил — билеты загрузились.
-Ладно, просто сними нас втроем. Хочу знать твое мнение -кто выглядит более наивным.
Тимми оглянулся назад.
-Он или я? Ха, конечно — он!
-Не угадал! Выбор не между им и тобой! Думаю, что  самый наивный здесь я, прямо таки простофиля! Второй день в Калифорнии, и до сих пор не догадался купить очки от солнца! А ещё в море собрался, якорь мне в транец! Знаешь, какими утомительными для глаз могут быть блики на воде в ясную погоду?!
-Прикольно, мне нравится, как ты себя ругаешь! Художественно и не обидно. Ругай меня так же, ладно?
-Ладно, как только будет за что — изругаю всего... и не переживай насчет багажа — весь наш шопинг поместится у нас на носу!

Новенький паром показался точно по расписанию. Развернувшись к набережной своим трехцветным зелено-сине-голубым носом, он филигранно пришвартовался и выпустил на пристань пеструю толпу. Что бы не мешать выгрузке, мы наблюдали это чуть со стороны, и вошли под крышу терминала только когда паром был готов для приема новых пассажиров. В результате, мы были на борту одними из последних. Я попытался уговорить Тимми занять места в закрытом салоне.
-В заливе может быть слишком ветренно... -предупредил я, с сожалением вспоминая про мамины ветровки.
Странно, но в этот раз он не стал спорить. И для приличия даже заглянул вместе со мной внутрь. Вот только после этого он твердо взял меня за локоть и вывел обратно к трапу, ведущему наверх. Я позволил ему сделать это, но хотел выяснить причину его маневра.
-Ну же, Тимми! Оттуда прекрасный обзор, и места еще есть...
-Не хочу я в этот салон, -решительно произнес он, глядя на меня поверх своих новых очков.
-Могу я знать почему? 
-Там слишком много черных, -привстав на цыпочки, Тимми сказал это почти у самого моего уха.  
-Вот тебе и раз! Тут вообще-то их везде хватает. Не знал, что ты расист.
-Не более, чем они! -возразил Тимми, но, поскольку окончательное решение было за мной, он решил немного подтолкнуть меня к нему. -Итон, давай всё же пойдем наверх. Сядем на солнечной стороне -не замерзнем.
Не знаю, насколько искренним был его довод  - возможно, он на самом деле имел какой-то личный негативный опыт общения с цветными, а возможно, это был просто предлог. Я не стал настаивать — ведь с его стороны это всё ещё была просьба, без попыток манипулировать мной и играть на моей сговорчивости. «Но уж в следующий раз я буду неприступен, как скала» - пообещал я себе!

Несомненно, это был его день! Меня трудно удивить парусными круизами, поэтому я больше беспокоился, чтобы всё удачно сложилось для Тимми. А он отрывался по полной! Изначально мы заняли места на носу, усевшись на крыше кают-компании, но он остался со мной ненадолго. После приветственного обращения капитана и раздачи курток и одеял тем, кто как и мы думал, что главное снаряжение это солнечные очки и панамки, шкипер сообщил, что желающие могут помочь ему с парусами. Не прошло и минуты, как Тимми уже тянул шкоты и брасопил реи. Растроганный его стараниями шкипер даже замолвил словечко перед капитаном и тот позволил Тимми на какое-то время занять место у штурвала. Мне оставалось только снимать на телефон и махать рукой в ответ, жалея о том, что я не слышу, о чем они столь оживленно беседуют. Вероятно, о чем-то очень интересном — Тимми восторженно кивал, и подкидывал капитану новые вопросы, а тот, шикарно жестикулируя, разливался соловьем. Потом, когда предстоял сложный маневр вокруг Алькатраса, Тимми ненадолго вернулся ко мне, чтобы поделиться впечатлениями и спросить, что я буду пить. Взрослым пассажирам полагалось спиртное, и я выбрал шампанское. Он кивнул и опять удалился в сторону кормы, передвигаясь по качающейся палубе так, словно вырос в море. На этот раз ему доверили раздачу безалкогольных напитков и он какое-то время расхаживал взад и вперед между пассажирами с сумкой-холодильником, любезно предлагая им сделать выбор.  Встретившись на баке со шкипером, заведовавшим спиртными напитками, он указал на меня рукой и что-то ему сказал. Ветер в ушах не позволил мне услышать, но по движению губ Тимми я смог прочитать  «одно шампанское для моего наставника, пожалуйста». Действительно ли он так сказал, или мне показалось? Очень хотелось узнать, с чего он вообще решил меня так назвать...
-Ваше шампанское, сэр и наши слова признательности за столь замечательного юнгу.  -шкипер был само радушие, добравшись о меня.  -Он ваш ученик?
-Спасибо, - кивнул я, и обдумывая ответ для шкипера, издалека поприветствовал капитана поднятым фужером, -Спасибо, кэп!
Со стороны Тимми было просто свинством поставить меня в такое положение: я ведь мог и не уметь читать по губам, и оказался бы совершенно не готов...
-На самом деле, он внучатый племянник двоюродной сестры отца сводного брата моего тестя, и мне, как близкому родственнику, приходится принимать участие в его воспитании. Так что, в какой-то мере — да...
Закончив отчаянно импровизировать, я сделал вид, что не спеша наслаждаюсь напитком, и это позволило избежать дальнейших расспросов. Зато Тимми так просто отвертеться я не дал.
-Так значит, ученик? -встретил я его довольно ехидным вопросом, едва он сложил с себя обязанности стюарда и плюхнулся рядом.
-Ну, это же не совсем неправда... -примирительно произнес он, кутаясь в припасенное для него одеяло.
-А я твой наставник? -продолжал я в том же духе.
-Тебе же можно каждый раз говорить по-разному! -Тимми даже не собирался оправдываться, -То я сын, то пациент, а в туристическом офисе ты сказал «нам с племянником». Я же слышал!         
Его это забавляло, как веселая игра. И он был прав — раз мы оба в нее играли, значит и правила должны быть одинаковыми для него и для меня.
-Хорошо, только постарайся предупреждать меня заранее, когда из наставника я превращусь в тренера, а потом вдруг стану хормейстером.
-Хор... кем?
-Значит, ты еще не все мудреные слова знаешь? Хормейстер это... ну, как наставник, только в хоре.
-Ладно, надо запомнить. Пригодится!
Мы миновали ещё несколько островов и легли на обратный курс. Тимми снова был за штурвалом, и мне приходилось в одиночестве наслаждаться солнцем, ветром и солеными брызгами. Я даже на какое-то время перестал оглядываться назад, предавшись своим мыслям. И отвлек меня от них, к сожалению, не Тимми.
-У вас всё в порядке, сэр. Вам удобно? Может быть, еще шампанского сэр? -шкипер делал по палубе второй круг с напитками.
-Пожалуй, не откажусь. Скажите, этот юнга не слишком отвлекает кэпа разговорами?
-Да, ну, что вы! Мы всегда с охотой отвечаем на вопросы, хоть у нас и не экскурсионный тур.
-Тогда скажите и мне, пожалуйста — насколько близко мы подойдем к Золотым воротам?
-Боюсь, сэр, что уже не слишком. Время круиза заканчивается, да и ветер сегодня  совсем не благоприятствует этому.  Правду сказать, мы делали это считанное количество раз — я имею ввиду, проходили у самого моста.
-Жаль, так хотелось посмотреть на него с воды поближе. Но, в любом случае, спасибо вам за прогулку! -и я снова отсалютовал шкиперу поднятым фужером.

Оказавшись на твердой земле, Тимми вновь был только со мной. Вокруг было еще столько всего интересного, но мы уделили совсем немного времени знакомству с местными морскими львами, довольно шумными и дурно пахнущими, и зашагали прочь. Тимми не возражал, ведь колеса обозрения и морского аквариума точно не было в его оклендском списке развлечений. Оказалось, что он и без этого искренне мне благодарен.
-Спасибо, Итон! Ты продолжаешь меня баловать, да? -произнес он весьма сердечно, когда мы уже покинули пирс №39.
-Что за навязчивые идеи, приятель? Вовсе и в мыслях такого не было! -попытался оправдаться я, принимая очень независимый вид. -С чего ты это взял?
-Ну, яхта же  не была запланирована заранее. Я просто помечтал, а ты раз — и исполнил!
-Думаешь, если бы мне самому не хотелось, я бы вписался в это? Вот ни за что! Я, знаешь ли, и сам люблю паруса... Так что, мы это вместе задумали и вместе исполнили. Просто желания совпали. На этот раз.
-А какое твоё следующее желание? -Тимми весело забежал вперед меня и пошел спиной вперед.
-Хм, ты что — джинн? Можешь исполнить?
-Нет, только хочу узнать, совпадут ли на этот раз...
-Хорошо... у меня их сразу несколько. Во-первых, я хочу есть. Во-вторых, хочу, чтобы меня перестало качать даже на суше, а в третьих, хочу добраться до номера и...
-Это всё твое шампанское! -деловым тоном констатировал Тимми, не дослушав.
-Нет, это особенности моего вестибулярного аппарата. После поездки на поезде, например, меня обычно раскачивает еще целые сутки, -возразил я, но небольшое головокружение и легкая эйфория, которые я ощущал, свидетельствовали, что и шампанское тоже «при чём».
-Ладно. А где будем есть — на этом берегу, или на том?
-Предпочтительнее переправиться и поесть ближе к дому. Но сначала нужно узнать, когда следующий паром.
-Прикол! Ты сказал «дом»? -Тимми опять пошел нормально.
-Ну, пусть он и временный, но... А ты что, опять спорить будешь?
-Нет, но я бы скорее назвал это «база», или «логово». Из которого мы совершаем свои дерзкие набеги на окрестности! -Тимми тоже был в приподнятом настроении, но, в отличие от меня, только благодаря свежему воздуху и новым впечатлениям.

Мы вернулись к Ферри-билдинг* (Реконструированное здание старого паромного терминала Сан Франциско, превращенное в маркет-плейс. -прим. перев.) на сорок первом пирсе и увидели на площади перед ним то, что умудрились не заметить несколькими часами ранее, после прибытия из Окленда. Тогда мы сразу рванули вдоль воды в поисках стоянки «Приватира», зато теперь...
-А медведя-то я и не приметил, -потрясенно обронил Тимми, задирая голову кверху.
Мы стояли неподалеку от огромной и довольно странной инсталляции — белый медведь высотой футов в тридцать возвышался над всем, казалось даже над башней терминала. Вблизи он выглядел довольно простецки, потому, что был сделан из белой ткани, натянутой на проволочный каркас, но размер искупал все прочие недостатки.
-Этот, по-любому, самый главный, из тех что мы видели! -Заключил Тимми, начиная обходить его кругом. -Жаль, Тимитон не видит... Давай, отойдем подальше с делаем пару кадров  -отсюда он точно не везет!
Я молчал и загадочно улыбался, следуя указаниям Тимми. Я-то считал, что главный медведь во всей этой нашей «медвежьей» эпопее, конечно же я. Тот самый, мишка с наклонностями...
Побродив внутри терминала, мы отыскали место, где могли уничтожить большую пиццу и запастись провиантом на ужин — я был почти уверен, что никуда выходить сегодня мне уже не захочется.
Паром доставил нас обратно к Джеку Лондону слишком быстро. Я бы мог плыть так целую вечность, с Тимми, задремавшим на моем плече -на борту его приподнятость быстро сменилась полным расслаблением. Мне даже не сразу удалось растолкать его перед швартовкой.
-Ты не должен был давать мне заснуть! -заявил он, еще не вполне очнувшись. -А теперь придется идти в кассу и потребовать  семь баксов за мой билет обратно -я ничего не видел и не почувствовал, значит они потрачены напрасно.
-Думаю, нам откажут. Они ведь доставили тебя в Окленд, так или иначе,  -я мог только улыбнуться ходу его мыслей. - Пойдем-ка лучше в «базовый лагерь»!

Ещё одна прогулка, в конце нашего наполненного событиями и передвижениями дня, далась нам не легко. По дороге я заметил, что Тимми начал слегка прихрамывать на травмированную ногу. Он конечно храбрился и утверждал, что всё нормально, но осмотр в номере подтвердил мои опасения — нагрузки на не вполне восстановившееся колено оказались излишними. Ему не терпелось просмотреть всё, что я нащелкал на яхте и поделиться этим с мамой, но я убедил его начать с душа и легкого массажа с противовоспалительным гелем.
-А вот потом можешь делать всё, что угодно! -умерил я его пыл, забирая телефон и подталкивая Тимми к ванной. -А я пока принесу лед.
-Всё, всё? - переспросил он с явным подвохом. -Даже танцевать голым?
-Учитывая состояние твоей ходовой части, я бы рекомендовал воздержаться, -попытался научно возразить я, но потом плюнул на эту затею. -Впрочем, если это будет выглядеть эстетично и не приведет к дальнейшему ухудшению...

На самом деле, это было уже слишком! Я припомнил свои недавние умственные спекуляции, предшествовавшие заключению «Уолмартского» соглашения и только внутренне развел руками — Тимми, похоже, не только устроился в моей голове, но и получил доступ ко всем моим мыслям, даже глупым, несерьезным и случайным. Можно было подозревать его в способности к телепатии, но это же чтение мыслей на расстоянии, а расстояния, похоже, уже не было...
Тимми терпеливо перенес втирание геля и в награду ненадолго получил в свое распоряжение личного слугу, принесшего ему телефон, подавшего молочный коктейль, пульт от телевизора и подбившего подушку повыше. Но тут уж я сам был виноват — велел ему полежать тихонько и дать ноге отдых. Зато теперь, перед сеансом связи с мамой Сарой, Тимми мог спокойно заниматься просмотром и отправкой нашего фотоотчета о сегодняшнем дне, а я смог не спеша принять душ.
Когда я вышел, он радостно сообщил:
-Ты даже несколько видео догадался снять! Маме очень понравилось то, где я управляю яхтой. Мы договорились через пятнадцать минут связаться по видео! Ты тоже должен быть в кадре!
-Очень хорошо! Я успею сварить кофе?
-Да, и что-нибудь разогреть — пицца уже усвоилась!
-Слушаюсь, кэп! -я отсалютовал по-военному, но щелкнуть каблуками не получилось — мягкие мокрые шлепанцы только скрипнули по полу.

Такие ранние расслабленные вечера имеют способность очень быстро превращаться в поздние. Насладившись общением со Свит Хоумом, мы поужинали прямо на кровати, за просмотром по телевизору какого-то боевика категории «б», и теперь просто отдыхали. Когда Тимми надоело не спеша листать каналы и его рука, уставшая даже от пульта, бессильно упала на покрывало, я положил свою ладонь на его запястье.
-Ну, как ты? - поинтересовался я, не поворачивая головы.
-Я — норм, - коротко откликнулся он.
Это простое, короткое «норм» может иметь с дюжину оттенков и смыслов, в зависимости от ситуации и настроения говорящего. По тому, как это было сказано сейчас, я понял, что мальчишка пребывает в абсолютно комфортном состоянии. Поэтому, я не стал сразу убирать руку, и мои пальцы продолжали слегка поглаживать его тонкую кожу. Тимми свою тоже не убрал, только избавился от пульта. Это было какое-то совместное бездействие, не смущавшее нас обоих. Через секунду после того, как мне показалось, что его дыхание стало чуть более глубоким, Тимми подал голос, слегка придержав мои пальцы своими.
-Итон, а почему... когда ты трогаешь здесь... у меня начинает шевелиться совсем в другом месте?
Я поднял свою ладонь и мягко перенес на белую ткань той единственной одежды, которая была на нем.
-Здесь? -тихо поинтересовался я.
Он ответил не сразу — прежде я успел почувствовать, как бугорок, прикрытый моей рукой, действительно шевельнулся и чуть подрос.
-Н-дааа... - утвердительно выдохнул мальчишка и тут же его тело выгнуло дугой навстречу моему прикосновению. Не думаю, что это было его сознательное движение, скорее что-то рефлекторное, спонтанная реакция тела без участия разума: первыми резко сократились мышцы брюшного пресса, следом приподнялись бедра, пятки вонзились в матрас и пальцы на ногах раздвинулись. Все было, как волна, пробежавшая сверху вниз.
Я чуть усилил нажим, шевельнул пальцами и произнес как можно более буднично:
-Ну, потому, что у тебя на это нормальная человеческая реакция.
-Но я ведь не гей...
Его интонация была по истине великолепна. Где-то на грани между не очень уверенным утверждением и содержащим искреннюю надежду вопросом. Тем временем, холмик под тканью опять толкнулся и увеличился еще сильнее.
-Но ты ведь живой человек, в любом случае! И когда тебе приятно... Ведь тебе приятно?
Я сместил руку немного выше, слегка нажал на его живот и мои пальцы оказались под резинкой. Легкая дрожь, пробежавшая при этом по всему телу Тимми, передалась его голосу:
-Да, -ответил он с придыханием, -и мне кажется, что я сейчас там просто лопну...
-Придется тебя спасти, -сказал я со вздохом и оттянул резинку.
Его горячо пульсирующая плоть не замедлила воспользоваться этим и благодарно выскользнула наружу. Мне оставалось только повернуться на бок и задействовать вторую руку. Тимми при этом сделал то, что делают в таких случаях все мальчишки, если они, конечно, не категорически против. Он приподнял свою попу, чтобы помочь мне сдвинуть его брифы вниз. Универсальный знак согласия. Он еще не знал точно, что последует дальше, но уже выдал мне небольшой карт-бланш...
Я медленно приблизил свое лицо к его вполне окрепшей части тела и коснулся губами почти обжигающей кожи. Тимми издал тот самый тихий звук, который нельзя назвать ни стоном, ни всхлипом. Очень резкий двойной вдох, тут же перешедший в гортанный выдох...
Мне оставалось только опустить голову. Скользя вниз, мои губы достигли его лобка со светлыми кудряшками, но тут же вернулись к началу, чтобы дать языку совершить несколько круговых движений. Никогда до этого мое имя, состоящее всего из четырех букв не  звучало так длительно.
-Ииииит-оооооон! -Тимми успел сделать выдох, вдох и снова выдох за то время, пока произносил это.
А моя голова успела трижды качнуться над вздымающимся и опадающим  животом мальчишки. Ладонью, скользившей по телу Тимми от пупка и почти до ануса, я почувствовал, как увлажнилась его кожа. В самом низу я задержался, что бы использовать большой палец для легкого внешнего массажа. Судя по реакции мальчишки, я понял что это ему по вкусу, и продолжая действовать ртом, подумывал уже о том, чтобы задействовать указательный палец изнутри... но, времени на это уже не оставалось. По характерным спазмам внизу его живота, я понял что Тимми уже очень близок. Еще два-три ритмичных движения и...
Надо сказать, что мальчишки редко использовали это метод, даже если их не вполне устраивал выбранный мной ритм. Чтобы положить руку на затылок взрослому, милостиво снизошедшему до твоего стручка, и начать подталкивать его голову с нужной частотой,  всё же требуется изрядная доля смелости. И невероятный уровень близости. Или цинизма. До всего этого, по крайней мере, при первом общении, редко доходило. А если и случалось позже, то прикосновения были настолько деликатны, что больше походили на легкие поглаживания, чем на подталкивания. Но Тимми удалось удивить меня и здесь! Во-первых, он положил мне на затылок сразу обе ладони. Во-вторых, он сделал это только для того, чтобы зафиксировать мою голову.
-Я иду, я иду!!! Это здесь! -услышал я его приглушенный вскрик и тут же он начал сам двигаться навстречу моему рту в таком бешеном темпе, что его мошонка подпрыгивала вверх и ударялась о мой подбородок. Он буквально вколачивал свой оргазм в меня, извиваясь и конвульсируя всем телом.
Не могу сказать, что меня, всегда поощрявшего их инициативу, это сильно смутило. А вот Тимми, похоже, в последний момент испугался своего порыва. На пике, когда я уже слышал шум его спермы, стремящейся к выходу, он внезапно убрал руки и резко двинулся вниз, намереваясь, видимо, разрядится куда угодно, только не мне в рот. Я был начеку, и последовал за ним, фиксируя его бедра руками. Выбора у него не было и он снабдил меня всем, что имел.
-О, сраное блядское дерьмо! -испуганно выругался он,  -Прости, Итон! Ты что, проглотил?
-Учишь меня... новым... словам? -поинтересовался я, попутно вылизывая все до капли с его еще пульсирующей головки.
-Я правда не хотел...
-Брось, ты очень вкусный! -я посмотрел ему в глаза, почти наверняка зная, что он тут же смущенно отвернется. Но он не сделал этого и продолжал смотреть на меня ещё слегка затуманенным взглядом.
Я подтянулся повыше и предложил:
-Хочешь попробовать?
Это был ещё один тест — ведь были и такие, кто отказывался. Конечно же, я никогда не верил во все эти отговорки типа «просто не люблю целоваться». И да, в случае с Тимми это действительно был еще и повод для нашего первого поцелуя. Он сосредоточенно посмотрел на мой рот, и я придвинулся еще ближе. Тимми ничего не ответил, но когда я оказался совсем рядом, его губы чуть приоткрылись, и я истолковал это как согласие. Еще раз с обожанием посмотрев в его широко распахнувшиеся глаза, я мягко прильнул к нему. Я не собирался донимать его своим языком — достаточно было нескольких секунд легкого как зефир прикосновения его губ. Но Тимми  решил кое-что добавить и от себя — он вдумчиво пососал мою нижнюю губу, прежде чем отпустить меня.
-Спасибо, Итон... -с хрипотцой в голосе произнес он, опускаясь на подушку и наконец-то имея возможность спрятать от меня свой взгляд.
«На самом деле, это я должен благодарить тебя!» -подумал я, молча укладываясь рядом и обнимая его за талию. Дыхание его почти уже выровнялось, но он аккуратно сдвинул мою руку еще чуть ниже.
-Так удобнее, - пояснил он свое движение, накрывая ее своими ладонями, чтобы я точно не воспринял это как попытку избавиться от моего прикосновения.
Очень хотелось пить, и трусы мои требовали замены, но я не отважился нарушить покой и безмятежную тишину этого момента. Такие выпадают не слишком часто.

Мы оба проспали остаток вечера, и когда я в следующий раз открыл глаза, было уже за полночь. Рука моя лежала на пустом покрывале — Тимми укатился от меня и теперь лежал на краю кровати. Уличный фонарь помог мне разглядеть, что трусы он натянуть так и не успел. Он лежал на животе, и два его полупопия были дивно подсвечены неясным, призрачным светом. Я немного приподнял голову и тут же понял, что его чуть раскинутые ноги с  развернутыми наружу пятками не оставляют моему вожделению выбора. Лучший афродизиак -его вкус, его запах, они все еще были со мной, и мне не потребовалось и минуты чтобы воспоминания вечера слились воедино с ощущением безоговорочной вседозволенности. Я кое-что взял у Тимми накануне, и теперь должен был вернуть часть обратно. Чувствовал себя вправе. К тому же, этого требовал закон сохранения энергии, и противостоять ему я не мог. Опираясь на руки и колени, я накрыл его тело своим, продолжая поддерживать себя, чтобы давить не слишком сильно и плавно опустился. Я даже не сразу понял, что уже вошел в него — настолько это произошло не затруднительно, почти естественно. Всё совпало самым удивительным образом. Угол наклона и сила нажатия были идеальны, а степень его расслабленности сделала достаточным количество естественной смазки, которую я успел выработать.
Проснулся ли Тимми в этот момент? Сложно сказать. С одной стороны, трудно предположить, что можно продолжать мирно спать, когда кто-то, пусть и деликатно, заходит с заднего входа. С другой стороны, никаких изменений ни в его позе, ни в дыхании я не уловил. Мне даже пришлось проверить рукой -я всё ещё сомневался в том, что я действительно внутри. Но нет, ошибка была исключена и я начал неспешно продвигаться насколько можно глубже, готовый в любой момент прекратить, если уловлю хоть малейший стон или движение, свидетельствующее о его дискомфорте. Но Тимми был по прежнему тих. Может быть, слишком тих для спящего... Единственный, кто отреагировал на мое проникновение, был его сфинктер, и то, только когда я начал двигаться обратно. Именно в этот момент я ощутил кольцеобразный охват, словно не желающий меня выпускать. Я пытался не забыть, насколько важно было сейчас не спешить, но страсть спорила с благоразумием, и едва достигнув точки, в которой сила удержания превращается в силу выталкивания, я вновь двинулся обратно вглубь Тимми, ускоряя темп. Долго продолжаться это не могло. Мой разум, опаленный восхитительной реальностью момента, казавшегося ещё недавно совсем несбыточным, быстро уступил страстному порыву, в котором вместо благоразумия и осмотрительности были только желание овладеть и целиком заполнить... Не думаю, чтобы я был совсем безмолвен. Зная свои привычки, могу предположить наверняка, что постанывал и бормотал что-то в это время. Возможно, вполне возможно. Просто у меня так бухало в ушах, что теперь я уже не слышал даже сам себя... И только отдав последнюю порцию, я уронил голову на плечо мальчишки и различил свой собственный голос.
-О, Тимми, малыш...
Он по-прежнему никак не реагировал, если не считать его руки, которая вдруг расслабилась и отпустила уголок подушки, когда всё закончилось. Помню, у меня еще хватило сил, чтобы дотянуться до салфеток, тщательно промокнуть ими Тимми и отчасти привести в порядок себя. Мое бодрствование продлилось недолго и закончилось вопросом, полным внутреннего любопытства: «Интересно, а он возбудился, когда я его...»

ЧАСТЬ ШЕСТАЯ

Так ничего и не выяснив, я отключился. Я заснул и спал с чувством победителя. Каково же было мое разочарование, когда после пробуждения оно быстро улетучилось. И сменилось испугом — Тимми рядом не было. И не просто рядом, а вообще в номере. Дверь в ванную была распахнута и оттуда бил яркий свет, но ещё не встав с кровати, я понял, что Тимми нет и там. Гнетущая тишина заполняла весь номер и даже уличные шумы не могли разбавить её, не смотря на то, что наружная дверь была приоткрыта. Черт! Дверь? А вот это было уже совсем плохо... Тоскливое чувство вплотную придвинувшейся беды охватило меня и было просто парализующим. Я был словно одним большим копчиком, которым ударились об острый угол. Тягостно, больно и тошно одновременно. Полный самых недобрых предчувствий, я вскочил и закружил по номеру, стараясь не растерять остатков благоразумия и наблюдательности. Все вещи Тимми были на месте, даже телефон. Не хватало только шорт и шлепанцев. В ванной я обнаружил лишь его трусы, белым комком небрежно брошенные на пол.
Что, ушёл в одних шортах? В ночь, не оглядываясь, лишь бы быть подальше от меня? Множество нелестных слов, касающихся меня и моей самонадеянности, вспомнил я в тот момент. Слов, возможно, справедливых, но не способных хоть как-то исправить ситуацию. «Считаю себя вправе!», «Взял, а теперь вернуть!» -припомнил я себе, не забыв обозвать безоглядным, безмозглым  дураком. Надо же было додуматься сделать это! Без его согласия, без спроса! Не подумав, что это может быть воспринято им как бессовестное насилие, оскорбление... Одно дело  -мой милый минет в качестве дружеской услуги, и совсем другое — анальная пенетрация, со всеми вытекающими... Но был ли у меня выбор? По правде говоря, ведь всё именно к этому и шло, с того самого момента, как я согласился с тем, что еду в Окленд не один... Мозг буквально разрывался на части от вопросов, а пот, струящийся по спине и лбу, был совершенно ледяным, несмотря на адскую жару в номере. И где он теперь?! А что, если поддавшись эмоциям, натворит что-то непоправимое для него и для меня? Ладно, я-то заслужил. А он?! И зачем, уходя, он, мать его, отключил кондиционер? Ни одного здравого ответа...  
Одно я знал точно — сидеть на кровати, обхватив голову руками, сейчас было совсем не правильным методом решения проблемы. Вообще — никаким не методом! Начав спешно одеваться, я моментально взмок еще сильнее... Так, ничего не забыть, все предусмотреть и быть готовым к тому, что предусмотреть невозможно!
Не найдя ключей от «Навигатора» на обычном месте, я плюнул на дальнейшие поиски и решил, что пешком будет даже удобнее. Нет, правда? Удобнее?! Какое может удобство, когда все так плохо? Так плохо, как еще не было никогда в жизни!
Еще раз обругав себя и проверив карманы, я шагнул на террасу и прислушался. Ничего необычного: где-то бубнит телевизор, шуршат по шоссе машины, где-то вдалеке воет сирена. А что, если сейчас Тимми уже сидит в полицейском участке и отвечает на вопросы детектива, готовый предоставить для осмотра свою милую жопку, со следами моего несанкционированного вторжения медэксперту, специально ради такого случая поднятому с постели. Подгоняя себя этими душераздирающими подробностями, я зашагал. Куда двигаться я не имел ни малейшего представления. Предполагалось, что я пытаюсь найти Тимми, но он мог быть где угодно. Даже на автобусной станции, по дороге домой... не говоря уже о тысяче прочих мест в округе! Но ноги уже несли меня сами — это оказался наш с ним маршрут, которым мы прошли в первый вечер в Окленде. Вглядываясь во все плохо освещенные закоулки, я торопливо шагал по району, казавшемуся ночью еще менее приятным: фары редких авто вдалеке, неосвещенные окна зданий, почти полное отсутствие пешеходов. Где же ты, Тимми? Только не наделай глупостей, малыш!
В этот раз, достигнув музея, я не стал переходить через улицу, и сразу повернул налево. Ночью жизнь здесь, в Чайна-тайне не замирала совсем, превращаясь из сплошного дневного потока в ярко освещенные островки у круглосуточных заведений. В тихой панике я двигался от одного до другого, надеясь на чудо. Но велики ли были мои шансы? Ведь я даже не знал, как давно Тимми покинул мотель, а значит и радиус поисков мог оказаться слишком маленьким. В какой-то момент мне пришла в голову мысль, показавшаяся мне поначалу очень удачной. Вспомнив, что телефон Тимми со мной, я нашел один из снимков, где он был запечатлен крупным планом  и на плохо гнущихся ногах подошел к группе оживленно разговаривающих гуляк, по виду студентов, толпящихся возле китайской закусочной.
-Привет. Не видели его здесь сегодня вечером? -чужим голосом поинтересовался я, протягивая к ним телефон и изо всех сил стараясь, чтобы рука моя не дрожала.
Несколько человек из толпы оглянулось, чтобы бросить скользящий взгляд на меня, на экран и снова на меня.
-Нет!
-Нет, не видели...
-А он что, пропал?
-Сына потеряли?     
Помощи от них не было, зато лишние вопросы появились. В дополнение ко всему, ко мне поближе протиснулась какая-то разбитная девица с банкой пива в руке и сунула нос чуть ли не в самый экран.
-О, симпатичный какой! Я бы ему точно отдалась, если бы встретила! -ее раскосое лицо исказилось гримасой пьяного смеха.
Обозвав её про себя тупой овцой, я поспешил удалиться. Да, было похоже, что метод действовал только в кино. Оставалось уныло брести вперёд, спрятав телефон подальше. И продолжать пытаться найти ответ на главный вопрос: в каком сейчас состоянии Тимми. Что заставило его уйти? Просто раздосадован на меня и решил отомстить, таким образом доставив мне беспокойство? Значит нагуляется и вернётся. Если не попадет в руки по-настоящему негодных личностей. Конечно, без извинений с моей стороны ситуацию нельзя будет считать полностью урегулированной, но я найду нужные слова... А если оскорблен и обозлен всерьёз? Тогда, возможно, непоправимое уже случилось. И полицейский участок, и станция «Грейхаунда», и даже звонок на «телефон доверия» -ещё не самые худшие варианты. Что там Сара говорила про его эмоциональные всплески? И кто знает, на что может решиться чувствительный подросток, посчитавший себя обесчещенным и униженным? Залив рядом, железная дорога еще ближе, а по Нимиц-фривей и ночью почти непрерывным потоком идут тяжелые грузовики... Сколько способов, чтобы разом погубить две жизни, свою и мою!
Глаза мои продолжали метаться вокруг, выискивая на свету и во мраке фигурку в бордовых шортах. Я заглядывал в освещенные витрины и присматривался к группам людей, умышленно скрывающимся в темноте, а мысли непредсказуемо и мгновенно сменяли одна другую, как вспышки на небе в грозовую ночь. Я заканчивал первый круг безрезультатных поисков, и чем ближе я подходил в мотелю, тем яснее чувствовал: мое беспокойство лично о себе притупляется с каждым шагом. Ничего иного, кроме того, что я действительно заслужил, я не получу. Просто, чье-то чувство справедливости будет в очередной раз удовлетворено. Еще один извращенец допрыгался, скажет кто-то. И не важно, насколько всё это будет обоснованно. Таковы законы этого общества, и тот, кто их сознательно нарушает, должен быть готов... Но Тимми, этот милый, общительный и доверчивый мальчик... Я не должен был настолько привлекаться первым, так беспардонно пользоваться вторым и так вероломно обманывать третье. И о чём я думал, почему решил, что он позволит и простит мне всё, что угодно?!
Я в очередной раз свернул за угол и вдалеке, на фоне темного неба, замаячили верхушки знакомых пальм. Жизнь продолжала нестись мимо, как машины по Нимиц-фривэй, а для меня время просто остановилось, возможно в той самой точке, когда моя собственная жизнь готова была накрениться и понестись под откос.
Пройдя ещё два десятка шагов, я буквально уперся взглядом в нечто, лежащее у решетки ливневой канализации, у самого тротуара. Это был одинокий шлепанец. Я присел и осмотрел его. Ошибки быть не могло. Конечно, таких во всем мире могло насчитываться хоть миллион пар, но здесь и сейчас это мог быть только один, тот самый. Один из тех, что мы вчера покупали с Тимми в Чайна-тауне, одни из тех, в которых он покинул наш номер в мотеле сегодня ночью. Но почему только один? Я поднял его, чтобы осмотреть, и даже обнюхать. Да, размер совпадает. Тщательно, насколько позволяло скудное освещение, я огляделся вокруг, обойдя место находки. Нет, второго не видно. Что же, ушел дальше в одном, или первый потерял еще раньше? Да, детектива из меня, похоже, не вышло бы... Зато наврастеник получался прекрасный. Почему-то отчетливо представилось, как здесь Тимми могли силой запихнуть в автомобиль. И чего теперь ждать? Требования выкупа? Сообщения об обнаружении обезображенного тела? Может, уже самому пора звонить в полицию и заявить об исчезновении? Или самое время двигаться к знаменитому мосту,* (мост Голден Гейт, имеющий также второе, неофициальное название -Мост самоубийц. -прим. перев.) с которого удобнее всего совершить последний полет?
Так ничего и не решив окончательно, в полной растерянности, я сжал в руке свой трофей и зашагал дальше. У самого мотеля я всё же догадался сбавить ход и осмотреться, оставаясь в тени. Смешная предосторожность! Если меня и ждала засада, то они, конечно же приняли меры, чтобы не обнаружить себя заранее. К тому же, я в любом случае должен был вернуться в номер, прежде чем начать новый круг поисков или... дать им застегнуть наручники.
Безмятежный покой, царивший на ярко освещенной территории мотеля, показался мне совершенно неправдоподобным, даже фальшивым. Но придраться было не к чему. Наверное, это моё, доведенное до высшей точки, беспокойство просто не вязалось с этой сонной идилией. Метр за метром я продолжал осматривать стоянку, лестницу, окна и двери номеров. Если что-то и было не так, если и существовала какая-то опасность, то она таилась внутри. В итоге, даже не набравшись смелости, я просто плюнул и шагнул на свет. Будь что будет! Стараясь двигаться как можно спокойнее, почти не спеша, я краем глаза заметил что-то, что заставило меня свернуть к стоянке. «Навигатор» был по-прежнему на месте, но было чувство, что с ним что-то не так. Так и есть! Разбитое боковое стекло с пассажирской стороны зияло огромной дырой. Оно не высыпалось целиком, но пробоина была такого размера, что в нее спокойно пролезла бы моя голова. Неужели Тимми, прежде чем сбежать, решил отыграться на мне ещё и так? На обычного Тимми это было явно не похоже, к тому же если хотят по настоящему досадить, бьют лобовое. Да и на последствия броска случайно подвернувшимся камнем это совсем не тянуло. Тут словно из пушки по машине шарахнули... Обойдя кругом, я увидел и «снаряд»: валявшийся в трех шагах позади машины огнетушитель. Сколь же велико должно быть чувство злости, чтобы часть его пришлось выместить и на машине, да еще столь варварским способом! И куда, черт возьми, пропали ключи? Если Тимми собирался бить стекла, ему они были явно не нужны. Значит, опасался что я пущусь в погоню, на поиски, и просто зашвырнул их куда-нибудь в кусты? Нет, все мои предположения никуда не годились. Это были попытки хоть как-то объяснить всё новые подробности, которые я обнаруживал, но ни они, ни сами подробности не взялись друг с другом. Как будто были набраны из разных историй, никак не связанных между собой. На всякий случай убедившись, что Тимми в машине нет, я совсем невесело улыбнулся — это была бы еще одна новость, уже совсем из другого, какого-то третьего измерения.      
Но, пока меня  никто не остановил, не окликнул и не кинулся крутить руки, надо было двигаться дальше. Поднявшись по лестнице на галерею второго этажа, я наконец осознал, что было не так. Дверь! Опять эта дверь! Дверь в номер. Дверь в номер которую, уходя, я специально не закрыл. Даже подпер кроссовком Тимми, чтобы она случайно на захлопнулась. Зачем? Предполагал, что мальчишка всё же вернется и должен будет как-то попасть внутрь? Наивно было надеяться на это теперь, возвращаясь с его необъяснимым шлепанцем в одной руке, только что обнаружив разбитое стекло в машине... но это была ночь сюрпризов. И одни из них ждал меня внутри, за закрытой теперь дверью. Достав карту, я поднес её к замку. Думаю, частота моих сердцебиений ставила в этот момент новый рекорд, перевалив далеко за сотню ударов в минуту.

Лишь едва приоткрыв дверь, я уловил шум льющейся воды. Сделав первый шаг внутрь, услышал плачь и всхлипы. И только войдя и закрыв за своей спиной дверь, осознал, что это Тимми. Он вернулся! Возможно, радоваться было рано. Он мог вернуться только для того, чтобы перерезать себе вены прямо здесь. Я кинулся в ванную, уже почти готовый увидеть его, сидящим в  горячей, порозовевшей от крови воде. Вот какие только глупости не успеют проскочить перед мысленным взором в критические мгновения! Мгновения, достаточные, чтобы преодолеть те несколько метров, что разделяли нас. То, что предстало моему взору, не было похоже ни на что, что я мог предположить, а так же и на то, что я видел когда-либо ранее. Тимии сидел на унитазе, опустив руки в раковину, измазанную по краям кровью. И крана хлестала вода, а на полу валялось несколько окровавленных полотенец. Уронив голову, Тимми в голос рыдал. Я вообще-то не люблю, когда плачут и стараюсь избегать таких сцен. Не из черствости характера. Скорее наоборот, из чувства мучительного, непреодолимого сострадания. И, зачастую, из-за невозможности хоть чем-то реально помочь. Но сейчас было не до моих собственных эмоций. Помощь требовалась и она могла быть оказана. Лишь бы Тимми...
-Итон! Где ты был?! -воскликнул он с горестным упреком, поднимая на меня покрасневшее от слез лицо.
-Искал тебя! Что случилось? Что с тобой?! Покажи! -я уже был рядом и осматривал его раны.
К счастью, мои худшие опасения не оправдались, и кровь текла не из вен, а из напрочь сбитых костяшек. Всего лишь. Но было впечатление, что Тимми всё это время колотил голыми руками по боксерской груше и закончил буквально перед моим приходом. Из-за плача сказать что-то членораздельное ему было трудно, и я собирал его ответ по крупицам, по отдельным словам, которые он успевал произнести между всхлипами и неудержимыми рыданиями.
-Я, я... я убил... убил его...
Внезапно Тимми сорвался с унитаза и кинулся ко мне, вжавшись всем телом и стиснув мои бока локтями. Израненные руки не позволяли ему полностью замкнуть объятия, но я и так никуда не делся бы.
-Мне конец! Теперь конец, точно! -выкрикнул он и разрыдался ещё сильнее.
Я почувствовал, как мои гавайи на груди моментально промокли от его слез.
-Погоди, кого ты убил? Как это случилось? Ну же, Тимми, я не смогу тебе помочь, если не узнаю...
Добиться ответа было решительно не возможно. Я аккуратно освободился от его судорожных объятий, затем, не выпуская его запястий, присел пред ним и как можно мягче произнес:
-Тимми, приятель! Послушай меня сейчас. Прежде всего нужно успокоится и заняться твоими руками. Я возьму в машине аптечку и сразу вернусь, хорошо? А ты пока немного отдышись и постарайся сосредоточится на том, что с тобой случилось. Договорились?
Тимми кивнул, отворачивая заплаканное лицо. Несколько горячих капель упали  с его подбородка мне на руки.
-Вот и отлично! Ключи от машины у тебя?
-Да, здесь... - всхлипывая, он неловко попытался влезть к себе в карман шорт.
-Погоди, я сам достану. И не мочи больше руки — ты не даешь крови свернуться. Хорошо?
-Да, -Тимми глянул на меня с отчаянием, которого я не видел ни в одном взгляде до этого. - Итон, меня теперь посадят?    
Такой взгляд, наверное, может быть только у несправедливо осужденного на смертную казнь в момент вынесения приговора.
-Я здесь, с тобой, Тимми! И сделаю всё возможное и невозможное, чтобы этого не произошло! Но для этого мне нужно знать, понимаешь. Поэтому присядь и соберись с мыслями, чтобы рассказать мне самое главное.
Я усадил его обратно на унитаз и провел рукой по его растрепанным, взмокшим волосам:
-Вот так. Я скоро буду!
Обещания мои были, возможно, немного смелыми, но искренними — я действительно не собирался сдаваться, что бы Тимми ни натворил. Прежде всего потому, что был по прежнему уверен -первопричиной всех его злоключений был именно я.
Обработка и перевязка ран не заняла больше десяти минут. Всё ещё периодически всхлипывая и временами морщась и шипя от боли, Тимми успел поведать мне об основных событиях этой ночи. Я старался не перебивать, уточняя только самые важные моменты.
-Их было двое. Один чуть старше меня, второй мелкий. Оба черные. Я пошел в машину за водой и увидел, как они бьют стекло. Я крикнул, но они уже успели вытащит твою сумку и побежали. Я побежал за ними...
-Ты должен был позвать меня!
-Я крикнул тебе снаружи, но ты не услышал. Пока бы я тебя будил... Я их почти догнал, там, под мостом...
-Под каким, первым или вторым?
-Под вторым, где мы днем проходили. Там такой забор, сетка. Мелкий перепрыгнул, второй кинул ему сумку и тоже полез. Я подбежал и скинул его вниз. Я не хотел, Итон. Просто не знал, что делать... Он сорвался и ударился головой. Там бетон внизу. Об него. Тогда я накинулся и стал бить его. По лицу, по голове... Он сначала отбивался вроде, потом перестал. А я все бил и бил, пока он совсем не... Итоооон...
Тимми опять расплакался, уткнувшись мне в плечо.
-И почему ты решил, что убил его? -я отложил на время бинт и ножницы, чтобы успокоить его.
-Он как-то так затих, стал совсем как тряпочная кукла, неживой...
-Ясно. А тебя кто-нибудь видел? Как вы бежали, как ты его бил?
-Итон, я не знаю. Все так быстро... -Тимми поднял голову и умоляюще посмотрел на меня. Теперь он старался держаться, но слезы помимо его воли продолжали катиться из его глаз.  
-Хорошо, хорошо... Что потом? -я инстинктивно вытер его мокрые щеки.
-Ну, я испугался. Мелкий с сумкой уже исчез и я пошел обратно.
-Ты хоть заметил, что потерял шлепанцы?
-Да, когда обратно уже пошел, увидел что босиком.
-Я нашел один. На дороге. Не знаешь, где второй?
Тимми только замотал головой. Перед тем, как снова разрыдаться.
-Я пришел, тебя нет... И... и... всё... подумал, понял...мне теперь точно конец... без тебя... если ты не придешь...
Ну, что же, основное я узнал. Теперь можно было позволить Тимми выплакать остатки слез. Я заканчивал перевязку, надеясь, что Тимми скоро успокоится, и тем временем успел обдумать план действий.
-Сделаем так. Я сейчас схожу туда и попробую...
-Они тебя арестуют, не ходи! -Тимми схватил меня за руку, забыв про свои раны. -Ммм, чёрт!..
-За что? Брось, я буду просто проходить мимо! За это не арестовывают. И потом, кто «они»? Не думаю, что полиция уже там. Ну, как бы то ни было, я постараюсь узнать как там всё...
Я сознательно избегал некоторых слов, которые могли снова вывести Тимми из стабильного состояния — было важно, чтобы он дождался меня, тихо и спокойно сидя в номере.
-А ты погасишь везде свет, запрёшь изнутри дверь и будешь ждать моего возвращения.
-Я тоже пойду!
-А вот это сейчас ни к чему совсем, поверь. Я справлюсь один — всё разузнаю, окажу первую помощь, вызову скорую, если нужно...
-Думаешь, ещё не поздно?
-Вот чтобы нам тут не думалось, для того я туда и иду. Надо бы ещё прибраться здесь, но... с твоими руками... В общем — жди! -я выложил на кровать рядом с ним его телефон и предупредил:
-На звонки, кроме моих, не отвечай и дверь откроешь только мне.
Тимми молча наблюдал за моими сборами и только в самый последний момент, когда я был уже у двери, подавленно спросил:
-Итон, ты вернёшься?
-И очень быстро! Здесь всего три квартала... -Я мог бы дальше пытаться делать вид, что ответил на совершенно обычный вопрос, но Тимми задал его в таком глобальном масштабе, что проигнорировать это было бы свинством. Поэтому, мне пришлось чуть задержаться, оглянуться и отыскать в полумраке комнаты его влажные глаза. -Я никогда не ухожу от тех, кому ещё нужен. Ты знаешь.

Теперь, когда Тимми был снова со мной, я избавился от тревожной скованности и  был готов действовать со всей отпущенной мне свыше решимостью и предусмотрительностью. Но, пока их некуда было применить, я просто шагал по Шестой улице в направлении подземного перехода и размышлял.  О том, как я сильно задолжал Тимми. Пока я метался по Чайна-тауну, думая, что он бросил и предал меня, он, на самом деле, ни о чем таком не помышляя, в кровь бился на ночных улицах за моё имущество. Вот так это обстояло на самом деле. Отдельной благодарности стоило то, что после того, как я, по сути цинично им воспользовался, он по-прежнему видел во мне друга и спасителя. Это делало мой долг перед ним почти неоплатным.
Понять, что полиция уже прибыла на место происшествия не составило труда, находясь ещё в квартале от него. Красно-синие блики их мигалки полыхали под мостом, освещая перекресток. Приняв вид ночного гуляки, я не спеша приблизился. Главным было не  переусердствовать — если я и должен был выглядеть подгулявшим, то совсем слегка. Патрульная машина была пуста. Один из копов, судя по мельканию его фонаря, был почти у противоположного выхода. Второй был правее, неподалеку -присев на корточки, он что-то высматривал на земле у сетчатой ограды. Я непринужденно двинулся по тротуару и как бы  случайно обратил на него внимание.
-Добрый вечер, офицер! Что-то случилось?
Луч фонаря резко метнулся ко мне и перегородил дорогу.
-Проходите, сэр! Здесь не место для зевак. Мы разберемся.
Луч осветил меня с головы до ног и тут же безапелляционно указал мне направление, в котором мне следовало «проходить».
-Со всем уважением, офицер, но я не зевака, -добродушно возразил я, и добавил уже серьезнее:
-Я, вообще-то врач. Так что если нужна помощь...
Луч снова вернулся ко мне, для более подробного осмотра, и я был вынужден прикрыть глаза рукой. Вторую лучше тоже было держать на виду и я изобразил примирительный жест, а-ля лейтенант Коломбо.
После нескольких секунд раздумий офицер вроде как нехотя согласился. Устав не запрещал ему привлекать гражданских специалистов для оказания необходимой помощи пострадавшим, но...
-Можете подойти сюда, сэр, -в его исполнении это звучало не как просьба, скорее как разрешение.
Пока я осторожно приближался, он продолжал светить мне под ноги и немного прояснил ситуацию.
-Скорая уже в пути, но пока они доберутся... Можете посмотреть, насколько всё плохо?
Его фонарь осветил тело, лежащее возле самого забора. Судя по всему, это был тот самый воришка-неудачник. Я склонился над ним, встав на колени. Да, лет четырнадцать, черный, одетый в темную мешковатую спортивную одежду. Модный весь такой, вот и сережка в ухе. Наверное, и симпатичный. Был. Пока его Тимми не отделал. А сейчас всё лицо в крови, губы раздуло, глаз один заплыл совсем... Я похлопал мальчишку по испачканной кровью щеке.
-Слышишь меня, парень? Назови мне свое имя!
Не получив ответа, я поднял веко на менее пострадавшем глазе.
-Офицер, мне нужны аптечка  и маленький фонарик. -попросил я, проверяя пульс на сонной артерии.
-Ну, как его дела? -поинтересовался коп довольно равнодушно, протягивая тонкий, как ручка, фонарь.
Под моими пальцами на влажной, холодной шее мальчишки ощущалась слабая  и слишком быстрая пульсация, но я облегченно вздохнул. Зрачок, как я и предполагал, лишь слегка сузился.
-Жив. Дышит. Пульс есть. Думаю, это предкома. Срочно нужны противошоковые мероприятия. На предмет повреждений сейчас осмотрю... -доложил я, уже зная где искать его главную проблему.
-Чертовы подростки! -бросил офицер, удаляясь к машине. -Все район делят... Никак не угомонятся!
-Думаете, это подростки? -громко спросил я через плечо, чтобы поддержать разговор.
-Ну, а кто ещё? В девять-один-один тоже какой-то мелкий звонил. Детский голос... -пояснил офицер и полез в машину за аптечкой.
Ну а мне самое время было вспомнить шкалу Глазго. Так, кожные покровы... Да, будь он белым, сейчас был бы бледным, как полотно. Но неграм в таком состоянии полагается землистый цвет кожи, что и имелось в наличии.
Далее я сделал то, что и должен был. Проверил двигательный ответ на болевую стимуляцию. Но, то как я это сделал, лучше было никому не видеть. Нащупав через штаны его мошонку, я коротко и сильно сжал ее. Руки мальчишки слабо дернулись, словно пытаясь защититься от циничного доктора, и из груди донесся тихий отрывистый стон. Замечательно, он даже попытался открыть глаз! Давай, малыш, давай. До благоприятного прогноза нам с тобой не хватает каких-то трех баллов. Да что там, мы уже сделали это! Я поднес к носу свою руку, только что касавшуюся его паха и понюхал. А штанишки-то ты намочил... Вот тебе и неконтороль тазовых сфинктеров! До возвращения копа я еще успел проверить почти все карманы на его одежде, и когда аптечка оказалась у меня, мог спокойно заниматься рассечением на затылке мальчишки.
-У него черепно-мозговая. Или чем-то двинули по затылку, или ударился, когда падал.  -сообщил я, со всеми предосторожностями накладывая временную повязку. -Надеюсь, перелома основания нет.
-Да, дела... Да где же эти долбаные медики! -выругался офицер, нервно сдвигая фуражку на затылок, но тут же спохватился. -Простите, сэр! Их вечно приходится ждать! А в такие ночки, как эта, им тупо не хватает машин...
-Ничего. Должны успеть -он достаточно стабилен. А когда это случилось?
-Думаю, что-то около часа назад. Напарник сейчас опрашивает местных бомжей, может они что и видели...
Сделав даже более, чем рассчитывал, я испытывал нетерпение — пора было исчезнуть, пока копам не пришла идея записать моё имя, заглянуть в документы. Да и Тимми, должно быть, места себе не находил там, в мотеле. Но мне следовало дождаться скорую...
-Офицер, давайте завернем его в термоодеяло и приподнимем голову. Большим мы  не поможем сейчас, -предложил я, снимая перчатки и с неудовольствием обнаруживая, что успел испачкать руки в крови. Или это была кровь Тимми и я явился сюда в таком виде? Хороша предусмотрительность!  
Быстренько разукомплектовав полицейскую аптечку ещё на пару спиртовых салфеток, я принялся оттирать пальцы, избавляясь от бурых мазков и запаха мочи. Сидя подле завернутого в золотую фольгу мальчишки, я время от времени проверял его состояние. Я действительно не мог помочь чем-то большим, и если бы он надумал впасть в кому... Я ещё раз вгляделся в его лицо, испытывая смешанное чувство жалости и негодования. И надо им было влезть именно в нашу машину! И как «вовремя» Тимми надумал выглянуть за водичкой! А теперь вот лежи тут, как мумия, под мостом, и старайся не помереть, приятель... Я вздохнул и поправил термоодеяло на плече мальчишки. Его сходство с мумией еще более усиливала белая повязка на голове. Коп тоже был неподалеку, поглядывая то в сторону города, то на напарника, медленно приближающегося к нам.
-Спасибо за помощь, сэр! Удачно, что вы тут оказались. Вот только район у нас не слишком спокойный... Да и поздновато для прогулок! -за видимой благодарностью и заботой явно скрывались профессиональная подозрительность и привычка совать нос во все дела. 
-Ну, это я еще пораньше сбежал с вечеринки,-усмехнулся я, стараясь не напрягаться. -Друзья мои еще догуливают на заднем дворе «Нидо»*, (Nido's Back Yard  -  один из самых известных ресторанов Окленда с мексиканской кухней и выпивкой. -прим. перев.) а я не пью, мне с ними стало скучно, вот и решил прогуляться...
Несомненно, я был в одном шаге от вопросов «а откуда вы, сэр?» и «где остановились?», и в двух-трех -от проверки документов. Напарник, которого звали Кларк, спас меня. Он вернулся и стал в смачных выражениях сетовать, что «чёртовы бомжи почти ни хрена не видели».
-Один разглядел, что бегали тут двое или трое подростков, потом подрались и разбежались. Один, вроде белый был, в одних шортах...
-А что я говорил, сэр! -важно заявил мне первый коп, которого напарник назвал Мейсоном. -Долбаные детишки!
-Похоже, вы правы офицер, абсолютно во всем! И про район, и про детишек... -подбросил я сухих веток в очаг его самолюбия, а про себя обозвал эту парочку «Мю-мезон и Кварк».
Я выиграл время, но ещё немного и мне, возможно, всё же пришлось бы назвать им моё имя, хотя бы вымышленное — эти чертовы копы могли захотеть вписать меня в свой отчет и представить к благодарности за оказанное содействие... Ну, да! Может ещё фото моё в местной газете напечатаете, на фоне полицейского управления Окленда, в момент рукопожатия с самим мэром... Тьфу, каких опять глупостей в голове наплодилось!   
От собственных дурных мыслей и лишних вопросов копов меня избавили коллеги — скорая наконец-то показалась на Мэдиссон-стрит, ведущей к переходу, и быстро приближалась, сверкая мигалками и подвывая. Я сконцентрировался на том, что должен успеть сказать им, и о чем спросить, прежде чем раствориться в темноте. Пострадавший был оперативно погружен, и не успели еще захлопнуть задние створки скорой, как я ретировался, издалека махнув копам рукой. Надеюсь, что никто не обратил внимания, что исчез я в том же направлении, откуда и появился.

Думаю, он ждал меня, стоя у окна. Замок щелкнул ещё до того, как я подошел к двери. Но когда я оказался в номере, Тимми уже сидел на кровати. По его напряженному взгляду я понял, что он собрал всё своё мужество, чтобы услышать самую страшную новость. И он почти не дышал.
-Он жив, -от порога заявил я, стремясь поскорее сказать главное. -Копы оказались там раньше, но я только что собственными руками помог погрузить его в скорую. Он без сознания и возможны проблемы с памятью в дальнейшем. Но он выкарабкается. У этого парнишки крепкие яйца!
Последнюю фразу я сказал с полным знанием дела, но для Тимми она прозвучала как еще одна жизнеутверждающая идиома, конечно.
Он внимательно меня выслушал и только после этого выдохнул, уронив голову.
-Ты просто спас мою задницу, Итон, — тихо, почти без выражения проговорил мальчишка. -  Я уже почти сошел с ума.
Он не кинулся ко мне на грудь, не рассыпался в благодарностях, и даже обошелся без слез облегчения, но то, что он произнес следом, сейчас было дороже всяких обнимашек:

-Мне так повезло, что ты рядом...

      Только опустившись рядом с ним на кровать, я понял насколько вымотан. Взлохматив Тимми челку, я обнял его и признался:

-А я действительно сошел. Когда подумал, что ты сбежал от меня...

-Прости, все так глупо получилось, -Тимми шмыгнул носом.

-Не глупо, нет. Странно. Да. Но я был почти уверен, что чем-то сильно обидел тебя, раз ты решил отключить мне кондиционер, разбить стекло, выкинуть ключи и раствориться в ночи...

-Я не отключал -он сам сломался... Постой, ты думал, что всё это сделал я?

-Я же говорю — я сошел с ума!

-А я думал, ты меня убьешь, когда узнаешь о том, что я вправду натворил...

         Мы оба наконец замолчали, избавляясь от остатков пережитых за ночь страхов.
Немного погодя я слегка встряхнул мальчишку за плечо.

-Ну, теперь когда самое плохое позади, надо собраться с силами и кое-что доделать. Поможешь мне?

-Конечно, только руками я не очень... Инвалидов в команду принимаете? -чувство юмора потихоньку возвращалось к Тимми.

-По социальной программе — да! На самом деле, ещё ничего не закончилось, и есть пара дел, с которыми надо закончить до утра. Прежде всего, на тот случай, если твой ночной визави надумает рассказать полиции всю правду.

-И он что, может признаться, что украл твою сумку?

-Ну, травма нешуточная, так что кто его знает, насколько это повлияло на его умственные способности. К тому же, насколько я знаю, здесь подобное часто не расценивается, как преступление — всего лишь административный проступок, и он ничем особо не рискует, даже признавшись. Поэтому, нам лучше подготовиться ко всем возможным вариантам.

        В последовавшие за этим три четверти часа мы с Тимми отмыли всю кровь в ванной, собрали полотенца, остатки перевязочных материалов, его шорты и найденный мной шлёпанец в один большой пакет. Пока он натягивал в ванной трусы, я перестраховался и закинул в тот же пакет и свою пару шлёпанцев — чтобы не вызывать никаких аналогий, в случае чего. Далее следовало отмыть Тимми.

-А как? Мочить же нельзя... -недоуменно развел он забинтованными руками в ответ на мое предложение отправиться под душ.

-Два пакета и пластырь выручат нас. А пока ты моешься, я успею избавиться от мусора, и мы оба сможем, наконец, немного отдохнуть, — взбодрил я Тимми перед последним броском. -Справишься?

     Тимми только вздохнул, и пошлепал за пакетами. Когда я заматывал его руки, он смотрел, почему-то не на них, а на мое лицо. Я терпел этот взгляд, пока не закончил, и только потом поднял глаза.

-Не туго?

-Нет, норм. Итон...

-Да, приятель?

-Ты уже дважды сегодня рисковал из-за меня...

-Дважды? А мне показалось, что это был один, но очень длинный раз, -попытался я отшутиться.

-Когда искал меня, и потом, когда ходил смотреть на этого... -Тимми был по-прежнему серьёзен. -Копы наверняка хорошо запомнили тебя, и теперь, если будут искать меня и найдут, а ты рядом...

-Ценю твою проницательность. Нет, кроме шуток. Всё так и есть. Но ты, что, предлагаешь нам теперь разбежаться? Чур, я в Мексику, а ты  -в Канаду!

-Нет, но из-за меня у нас теперь столько проблем... По правде говоря, ты должен меня просто...

-Значит, хочешь знать всю правду? -я испытующе посмотрел Тимми прямо в глаза, тревожно блестевшие в полумраке комнаты.

         Он молча, но очень убедительно кивнул.

-Тогда слушай: на самом деле, это я причина всех твоих сегодняшних несчастий.

-Как это?..

-Очень просто! Именно я забыл в машине эту чёртову сумку. Увлекся, думал не о том, проявил беспечность — не важно. Но если бы не я, ничего бы не было. Понимаешь? И самое страшное, что нас ждало бы в эту ночь — это бессонница из-за жары.. Так что давай на этом тему и закончим. И прежде всего  -прекращай извиняться! Этим ты только усугубляешь мое чувство вины.

-Прости! -брякнул Тимми.

-Ну вот, опять! -я закатил глаза. -Тебе что, совсем меня не жалко? А ну, марш мыться! Приду — проверю!

        Я был вынужден поторопить Тимми с помощью притворного негодования, пока он опять не принялся терзать меня.

Чтобы избавиться от мусора, мне пришлось сделать приличный круг. Выкидывать в контейнер рядом с мотелем это было нельзя, и я удалился на приличное расстояние, в темноту, чтобы зашвырнуть пакет подальше от дороги. Прости, Окленд, после нас ты не станешь чище... Меня не было минут десять, наверное, и вернувшись я застал Тимми в чём мать родила. Он стоял в ярко освещенном проеме, на пороге ванной чуть ли не по стойке «смирно», прикрывая своими упакованными руками причинное место.
-Я готов.
-Отлично! - похвалил я мимоходом, -сейчас найду чем отрезать и...
-А что сразу отрезать-то?! -возмутился Тимми, сильнее прижимая руки.
-Шутишь — это хорошо! А голый почему? Скажи, ты что, теперь совсем меня не стесняешься? Помнится, ещё недавно...
-Стесняюсь, ешё как! -похоже, Тимми старался говорить слишком правдиво. -Не успел одеться...
-А твое полотенце, хотя бы... -я показал несколько оборотов пальцем.
-Мокрое. Я его уронил, когда вытирался.
-Ладно, давай пока руки, -я вооружился ножницами из аптечки и зловеще ими пощелкал.
Когда с пакетами было покончено, я осторожно пощупал повязки:
-Прекрасно, абсолютно сухие! Теперь оденься уже наконец, а то я...
-А проверять? - напомнил Тимми, поднимая руки вверх и поворачиваясь вокруг.
Наверное, в другое время у меня уже потемнело бы в глазах и пульс зачастил бы... Но то, что я увидел на теле Тимми, заставило меня застыть не от возбуждения, а от удивления:
-Господи, Тимми! А подмышки-то у тебя почему в крови?
Не меняя позы, мальчишка наклонил голову, и выпятив нижнюю губу, заглянул себе под руки. Слева и справа, на уровне верхних ребер ясно виднелись бурые, запекшиеся следы. Такие же были и на внутренней поверхности рук.
-Я же вроде мыл...
-А кровь-то откуда? -допытывался я.
-А, это я, когда обратно шел... -Тимми прижал локти и попытался оттереть ими тёмные пятна. -Кровь же шла, и руки ужасно болели, вот я их зажал тут.
Он объяснял это без эмоций, но стоило мне представить его, бредущего в ночи, босиком, в крови, в одних заляпанных шортах, в полном отчаянии, считающего себя убийцей, как эмоции начались у меня.
-О, Тимми! - выдохнул я, прижимая его к себе, порывисто целуя во влажную макушку и не находя больше, что сказать.
-Правильно, лучше просто задуши меня... только не отрезай то, что сейчас в тебя упрется... -глухо пробубнил он откуда-то из-под моей руки.
-Что? -ошарашенно переспросил я, слегка отстраняясь.
Тимми молча указал глазами вниз.
Когда я понял, о чем он, негодник добавил самым невинным тоном:
-Я не виноват, оно само...

Я затратил титанические усилия, чтобы закончить два простых дела — домыть и одеть Тимми. Когда, наконец, я уложил его на кровать и заставил выпить принесенный из машины пакет сока, он сдался. Глаза его стали сонными, голова склонилась к подушке и он мог только слушать, перестав, наконец, задавать вопросы, извиняться и провоцировать меня. Доконали котенка заботы.* (от англ. посл., эквивалентной русской «Укатали Сивку крутые горки». -прим. перев.) Я говорил ему о том, что мы станем утверждать, если нас вдруг, вместе или порознь, начнут спрашивать о том, как мы провели эту ночь. Это было важно — договориться. Надеюсь, он успел запомнить всё, что я сказал, прежде чем отключиться.
Спал он беспокойно, нервно подергивая ногами и время от времени издавая тихие стоны. Возможно, после всего пережитого, я во сне ещё и не такое вытворял бы, но... К сожалению, я не мог себе позволить даже такой отдых. Что бы не заснуть, пришлось сварить двойной кофе и расположиться к кресле, включив телевизор. Мелькание на экране хоть как-то будоражило мой зрительный нерв, к тому же надо было мониторить местные  новости. Конечно, под утро они, в основном, повторяли дневные выпуски, а вживую шли только криминальные новости и сводки происшествий в конце каждого часа. Они-то меня и интересовали. Ни в шесть, ни в семь о происшествии под мостом на Мэдиссон-стрит ничего не сообщили. Возможно, для местных копов было не в диковину находить под мостами мальчиков с размозженными головами и репортеры тоже не считали этот случай достойным внимания. Но это могло означать и совсем другое -началось настоящее расследование, и новость, что называется, попридержали, до появления стоящих подробностей...
Как бы то ни было, с восьми часов мы должны были начать действовать, поэтому мне предстояло решить ещё несколько вопросов — заказать завтрак в номер, узнать, где можно быстро и без лишних вопросов заменить разбитое стекло «Навигатора» и придумать, как вернуть свою сумку. Первые два дела дались мне легко: я просто посмотрел на спящего Тимми, представляя, что он захочет на завтрак, когда проснётся и пролистал список ближайших автомастерских, открытых в субботу. А вот последний вопрос был по настоящему головоломным. Самое время вспомнить о своих ночных трофеях!
Чтобы их забрать, пришлось покинуть номер. Я рассчитывал уложиться в несколько минут, но оставил на полу возле кровати большой лист с крупной надписью для Тимми, на случай если он проснётся раньше — ещё раз пугать его совсем не хотелось.

Быстро не значит легко. Изобразив непринужденную походку, я прогулялся до дальней  группы пальм. Оставалось только запустить запустить руку между их стволов и забрать то, что спрятал тут ночью, но громкие голоса за спиной заставили меня нервно оглянуться. У распахнутой двери ресепшена стояла парочка возмущенных и довольно молодых постояльцев. Секунду назад их не было, из чего можно было заключить, что они только что вышли оттуда. Девица ограничилась язвительным «да пусть подавится нашей сотней!» и нервно закурила, а высокий молодой человек всё продолжал что-то гневно кричать внутрь административного помещения, то ли требуя отмщения, то ли взывая к справедливости и не давая двери закрыться. Они были достаточно взвинчены и заняты, что бы я мог завершить то, зачем пришел, но их общение с администрацией мотеля навело меня на мысль, что и мне не плохо было бы заглянуть туда.
Разминувшись с ними у входа, я успел пожелать им доброго утра. Не смотря на то, что я постарался сделать это как можно более миролюбиво и учтиво, оно обозвали моё «доброе утро» сраным и долбаным, точнее говоря, самым сраным и долбаным из всех утр до и после, со времён Потопа. Хорошо ещё, что они не успели посоветовать мне место, куда я мог бы затолкать себё свое «доброе утро» -я вовремя проскользнул за надежную дверь и убедился, что она защелкнулась.
-Доброе утро, сэр! Чем могу помочь? -по сравнению с прежним консьержем этот был сама любезность. Моложе, стройнее и ответственнее, однозначно. Возможно, подменял того по выходным, и даже был выше по должности. Возможность сочетать в себе обе эти добродетели Закон о справедливых трудовых стандартах никак не ограничивает. Вчитываться в его бейдж я не собирался — мне было достаточно того, что в глазах у него светился разум.
-Не для всех доброе, как я вижу! -я многозначительно оглянулся на дверь. -Номер два-один-девять. Мы заехали позавчера. Мало того, что наша бронь была отклонена в последний момент, и нам пришлось разместиться в номере без холодильника...
-Благодаря этим  самым горлопанам! -консьерж с ядовитой усмешкой указал пальцем мне за спину, видимо не очень печалясь ни о их судьбе, ни о наших проблемах. -Болтались неизвестно где почти двое суток, вместо того чтобы доплатить или съехать, и ещё возмущаются. А ведь залог для того и берется...
-О, отлично! Значит номер, наконец, освободился? А то в нашем, в дополнение ко всему, еще и кондиционер сломался.
-Боюсь нет, сэр. Поскольку вы согласились занят два-один-девять, тот номер вновь был забронирован и если мы отдадим его вам сейчас, эта чехарда никогда не закончится. Прошу вас, дайте нам возможность выровняться, -он изобразил руками качающуюся с борта на борт лодку и мило улыбнулся.
-Но без холодильника и кондиционера... -начал было я.
-Это решается. Насколько я знаю, ваш холодильник отремонтирован и... -консьерж посмотрел на планшет с зажимом, висевший сбоку не стене, -...будет доставлен сегодня после обеда, а мастера по кондиционерам я вызову прямо сейчас, так что к вечеру у вас уже будет номер-люкс, поверьте мне!
-Прекрасно! Если вы обещаете, то...
-Не беспокойтесь -наслаждайтесь отличной погодой, нашим прекрасным городом, спокойно отдыхайте, -консьерж был сама убедительность, ему хотелось верить.
-Вот как раз отдыхать получается не очень. Из-за жары в номере пациент, которого я сопровождаю, почти не спал всю ночь!
-Сожалею, что доставили вам неудобства! Чем-то ещё могу помочь вам, сэр?
Я примирительно поднял руки. Если уж он умел произносить это, да ещё с такой долей искренности и заботы, то большего и просить было нельзя. Тем более, что главной цели визита я уже достиг -убедиться, что наша с Тимми ночная активность вокруг мотеля не привлекла лишнего внимания и не показалась подозрительной.

-Это ты там так кричал, Итон?
Вопрос Тимми прозвучал так неожиданно, что я вздрогнул. Мне показалось, что он всё ещё спит, но он просто лежал с закрытыми глазами.
-Нет, это кричали на меня. Те, кто должны были утонуть в заливе еще позавчера. Они выплыли и теперь очень возмущены, -я повернулся к нему и постарался улыбнуться. -Как твои руки?
-М-м-м... - Тимми прислушался к своим ощущениям. -Дергает, но почти не болит.
-Отлично! И у меня есть ещё две хорошие новости: кондиционер и холодильник будут у нас уже к вечеру. Так что, доброе утро!
-Точно-точно доброе? -Тимми не спешил вставать, потягиваясь в разных направлениях.
-Пока да! И станет еще лучше, если ты сможешь подняться и помочь мне кое с чем. Кстати, завтрак доставят с минуты на минуту. Не возражаешь против сэндвичей с сыром и ветчиной?
-Смеешься? Я голодный, как стая волков! Я абсолютно истощен! А тебе помощь нужна только с сэндвичами?
-Нет. Есть ещё кое-что...  -я сунул руку в карман джинсов. -Угадаешь, чей это телефон?
Показывая Тимми, я успел и сам получше его разглядеть. Навороченный, из дорогих, но уже сильно потертый, с трещиной на экране... Скорее всего — тоже краденный.
Начавший было подниматься Тимми опять рухнул на кровать.
-Чёёёрт, Итон! Ты забрал его смартфон? Но зачем?!
-Чтобы попытаться вернуть мои документы и лэптоп, приятель! -самым невозмутимым  тоном ответил я. -Это единственная нить, которая может нас привести к ним. Поэтому, хочу, чтобы ты покопался в нем.
-А что искать-то? -Тимми никак не мог прийти в себя.
-Номер его младшего подельника. Думаю, сумка всё ещё у него.
-И ты что, собираешься звонить ему?
-Именно!
-Офигеть!
-Да, только ошибки быть не должно и играть придется сразу ва-банк. Потому, что этот звонок моментально напрямую свяжет меня с тобой. Понимаешь о чём я?
-Не очень, если честно...
-Пока, для него, или, если угодно, для них, я, как владелец сумки, лишь косвенно  связан с тобой, грозой ночного Окленда. После звонка это станет ясно, как белый день. И тогда они смогут сунуть свой любопытный черный нос в мои документы, а там и адрес, и номер страховки и другие персональные данные...
-Думаешь, будут как-то мстить?
-Нет, если всё провернуть правильно, все останутся довольны и поспешат забыть всю эту историю поскорее.
-А если неправильно?
-Этого допустить никак нельзя! Прежде всего потому, что если, в самом крайнем случае, придется сдавать всю это компанию копам, на тебя могут повесить причинение вреда здоровью.  И даже в самом лучшем случае, остаток наших каникул мы проведем на допросах, очных ставках и опознаниях.
-Это будет полной хренью!
-Согласен. Поэтому я полностью с тобой откровенен и говорю про ва-банк и отсутствие ошибок! 
-Ладно, давай телефон. Может он ещё и не включится, или пароль...
В голосе Тимми проскользнула слабая надежда. Просто сказать «Забей на это, Итон!» он не мог. Но и ввязываться в ещё одно опасное приключение он не хотел. И дело было, я думаю, не в опасности для него, как таковой. Прежде всего, он очень не хотел ставить под угрозу благополучное окончание нашей поездки. Глядя на его нерешительность, я почувствовал настоящую вину перед ним. Я не был достаточно откровенен с ним, хоть и заверял в своей откровенности. На самом деле, эта сумка не была так важна для меня, чтобы рисковать еще хоть чем-то. Все документы я мог восстановить максимум за месяц, а лэптоп, не содержавший в себе никакой ценной или конфиденциальной информации, в чужих руках всё равно годился разве что на запчасти, потому, что был запаролен дважды. Но сказать об этом Тимми не поворачивался язык. Это значило бы обесценить все его поистине героические усилия и риск. А риск, к слову, был совершенно реальный.
-Погоди, есть ещё одна вещь...
Я отложил телефон и извлек из кармана нож.
-Он просто не успел достать его,  -я нажал кнопку. - Представляешь, что могло быть, если бы успел?
Мне не нужно было говорить драматическим голосом или добавлять еще каких-то эффектов. Лезвие и без этого выглядело достаточно зловеще.
Тимми молча кивнул, не в силах оторвать от него взгляд.
В дверь постучали.
У убрал нож в ящик стола и пошел открывать.
Пока я принимал заказ, расплачивался и добавлял чаевые, Тимми успел всё переварить. По своему, как умел.
-Я представил, -сообщил он мне, едва мы принялись за еду.
-И что же?
-Ну, то есть я представил только, как он ударил бы меня ножом и убежал, перепрыгнул через тот забор. А я упал, и... и всё. Больше ничего.
-Вот именно - вообще ничего, Тимми! Для тебя всё могло там и закончится. Навсегда. И никакого тебе колледжа, взрослой жизни, девочек, мальчиков, маленьких разочарований и больших побед! Понимаешь? А теперь представь...
Тимми слушал меня, открыв рот с недожёванным завтраком. Пришлось прервать поток напавшего на меня красноречия и напомнить ему.
-Да ты ешь, ешь! И представь меня. Я не знаю, где ты, не знаю, что с тобой, а ты лежишь там, уже мертвый... -я невольно прикрыл глаза рукой. -А теперь представь маму Сару!  Нет, уж лучше не надо, это будет слишком!
-Я уже представил... Пипец, Итон! Кажется, я такую глупость совершил, побежав за ними...
-Ты поддался первому порыву. Говорят, он самый правильный. Но ты не учел всех опасностей. Следовательно -и всех возможных последствий. А значит поступил, как...
-Как полный кретин?
-Нет, как герой! Но герои всегда так безрассудны! Оставайся героем, но научись выбирать ситуации, достойные твоего героизма. Вот и всё. Еще сэндвич?
-Ну, да, герой! -хмыкнул Тимми. -Вообще-то, ты меня ругать должен, а не вкусняшками кормить...
-А я и ругаю. Ты что, не заметил?
Тимми мотнул головой из стороны в сторону и принялся уплетать следующий сэндвич.
-Наверное, потому, что делаю это, как и обещал -не обидно, не по-настоящему. А вот есть ты должен как следует! Никогда не доверял людям с плохим аппетитом...
-А ты мне всё ещё доверяешь?
Тимми украл мой вопрос. Беспокоится о его доверии стоило мне, после того, как я... Тем не менее, по итогу всех ночных приключений, было странное ощущение, что мы с ним квиты.
-Полностью доверяю,  -заверил я его. -И у тебя ещё остался приличный кредит моего доверия! Благодари за это свои замечательные ноги!
-А ноги-то каким местом?..
-Пальцами! Дело в том,  что я всегда с большим подозрением относился к людям, у которых указательный палец на ноге короче большого. А у тебя...
Тимми моментально среагировал — вытащил из под стула свою ногу и вытянул горизонтально, разглядывая.
-У тебя с этим всё в порядке, я в первый же день нашего знакомства проверил! -успокоил я его. -А вот пятки ты плохо отмыл!
-Да? - разочарованно спохватился мальчишка, подгибая ступню к себе, но тут же нашелся. -Вот говорил же тебе сразу — проверяй!
-Так ты другими местами сверкал тогда, не до пяток было!
-Это какими же?
-Разными. Подмышками, например, -я совершенно невозмутимо допивал свой кофе.

Как ни приятно было вот так сидеть и изображать с Тимми беспечного собеседника, но пришлось возвращаться в делам, половина из которых была неотложными. Оставив его наедине с конфискованным у пострадавшего телефоном, я слегка убавил звук в телевизоре, чтобы попытаться дозвониться в автосервис, но продолжал приглядывать за картинкой на экране — близился очередной выпуск криминальной хроники. На этот раз события, произошедшие с нашим скромным участием, наконец-то были удостоены краткого внимания. Сначала показали знакомый мост над переходом, снятый уже при утреннем свете, следом — то самое сетчатое ограждение с табличкой «Федеральная собственность. Не входить». Потом замелькали какие-то общие кадры, смонтированные, по видимости, из старых записей — полицейская машина, проезжающая скорая, полосатые ленточки по периметру какого-то совсем другого места происшествия, палата интенсивной терапии... За кадром тоже никакой конкретики не было: «Сегодня ночью в районе Сивик-центр во время разборок молодежных банд пострадал чернокожий подросток. С черепно-мозговой травмой он доставлен в один из госпиталей. Пока он находится без сознания, но полиция уже пытается установить подозреваемых, а так-же личность самого пострадавшего и его возможную принадлежность к одной из криминальных группировок...»
Когда сюжет закончился, я посмотрел на Тимми. Он тоже всё слышал и видел.
-Подозреваемый — это я? -спросил он упавшим голосом.
-Нет, и ещё даже не кандидат! Знаешь, сколько нелепых совпадений разом должно произойти, чтобы полиция догадалась прийти прямо сюда, проверить все записи с камер и увидеть на них того самого, «белого, в одних трусах», выходящего ночью именно из этого номера?
-Сколько? -не очень-то успокоенно спросил Тимми.
-Тысяча. Нет, миллион!
-«Белого, в одних трусах»?
-Да, тебя видел издалека один из бродяг, ночующих под тем мостом. Но спьяну и издалека он ничего больше не разглядел.
-А камеры там есть? Те-то они точно проверят!
-Обязательно. Проверили бы, если бы... если бы это был не рядовой случай, а скажем громкое заказное убийство. Ну, или он хотя бы был мертв... -я постучал по дереву. -А так, я думаю, если они даже и смогут разглядеть вашу беготню и потасовку, без лиц и особых примет, то на этом и ограничатся! К тому же, я надеюсь, что твои ночные знакомые имеют хоть каплю мозгов и знают, куда бежать. Поэтому, будем уповать на то, что все основные события произошли в слепой зоне.
-Я знаю, Итон, ты умеешь успокаивать, но я пипец как переживаю, всё равно! -покачал поникшей головой мальчишка.
-Даже это нормально. Вот если бы ты сейчас беззаботно дрых или собирался после всего, что произошло всего-лишь покататься на колесе обозрения и съесть мороженку — я бы забеспокоился. Кстати, как там дела, приятель? -я подошел к Тимми, расположившемуся со скрещенными ногами на кровати. Телефон того парнишки лежал перед ним, светясь экраном.
-Дай мне ещё минут десять, -попросил Тимми, разминая пальцы, как заправский хакер.
-Отлично, как раз успею принять холодный душ! Хотел ещё позвонить в госпиталь, но раз в новостях сказали, что угрозы жизни нет... Все эти забеги по ночному Окленду дают себя знать — я просто засыпаю на ходу.
-Ага, давай! Я почти закончил, но надо кое-что проверить еще... -он опять уткнулся в экран.
В любом случае, он разбирался во всём этом лучше, чем я. Я мог спокойно ждать результата. Уже вытираясь после освежающего омовения, я как раз размышлял о том, что довольно неплохо пока всё складывается. И тут, через приоткрытую дверь, услышал какой-то малопонятный шум и сквозь него -призывный возглас Тимми.
Пришлось поспешить на него, наскоро завернувшись в полотенце.
Вылетев из ванной, я увидел странную картину. Тимми сидел в той же позе и ошарашенно смотрел на телефон, который... просто разрывался от какой-то агрессивной рэповой композиции, означавшей, вероятно, входящий вызов.
-Я ничего не нажимал! -первым делом сообщил он мне, поднимая испуганный взгляд. -только включил звук, а сразу... вот!
-Спокойно, всё под контролем! Не отвечай пока. Кто звонит, можешь понять?
-Похоже, это тот, мелкий! Тут фотовызов...
Телефон затих, и Тимми мог продолжать, уже без помех.
-Я проверил контакты. Там их почти сотня. Но есть три, очень похожих на то, что мы ищем. «Коротышка», «Бро» и еще этот, как его... -Тимми осторожно прикоснулся к экрану, потом ещё раз, так, словно опасался нового звонка. -...и «Раста»! Вот этот больше всего и похож! У него тут такие... -Тимми изобразил пальцами характерную прическу.
-Дреды?
-Ага! Как у того младшего, ночью...
-Дай-ка мне посмотреть... -я наклонился к телефону, и Тимми развернул его экраном ко мне.
-Вот, он и звонил сейчас. И еще несколько пропущенных от него, все после шести утра...
-Отлично! Сам попался! -я удовлетворенно разглядывал нагловатую губастую мордочку с косичками, собранными в смешной пучок на макушке. -Сам попался! И что за мода такая — не голова, а репка с ботвой!
Одевшись, я посмотрел на себя в зеркало. Судя по тому, как выглядел доктор Майлз, сейчас он больше всего он нуждался в двух вещах -в бритве и хорошем, продолжительном сне. Но предстояли совсем другие дела, а щетина и темные круги под глазами оставались пока на месте.
Голова соображала тоже не важно. Поэтому пришлось звонить этому «Расте» не имея четкого плана разговора. Я просто усадил Тимми перед собой, набрал номер и включил громкую связь.
Трубку он снял не сразу, а как-будто раздумывая, отвечать или нет. Наконец, мы смогли услышать его голос.
-Да?.. - спросил очень осторожно совсем детский, но уже с характерной негритянской хрипотцой голос.
Я молчал.
-Бобби, эт ты? Ты где? Мне пр'шлось...
-Бросить Бобби в беде и смыться? -медленно и насмешливо проговорил я.
Главное сейчас, чтобы он не бросил трубку.
-Ты кто т'кой? К'кого хрена? -голос менял интонации от испуга до возмущения.
-У тебя, совершенно случайно, оказались кое-какие мои вещи, приятель. Я прошу их вернуть. Взамен ты получишь мое молчание о том, чем вы с Бобби промышляли прошлой ночью...
-Я х'чу знать, де он!
-А ты знаешь о том, что кошку сгубило любопытство!
-Иди на хер, дядя!
-А вот грубить мне не надо! От этого будет только хуже. И если копы узнают...
-Да срать я х'тел на копов! Гов'ри, что с Бобби или разг'вор закончен!
Да, наглости ему было не занимать! Ну, а что ещё было ожидать от этого ребенка из гетто? Тимми, внимательно слушавший каждое слово, возмущенно покрутил головой. Его отношения к цветным я уже знал.
-Слушай меня внимательно, дитя улиц! Если у тебя нет телека, это не мои проблемы. Сходи к соседям, узнай что было в последнем выпуске новостей. Твой Бобби в госпитале, без сознания. Ведь ты сам звонил в 911, так? Хочешь знать в каком и навестить его раньше, чем детективы — собирай свои булки в горсть и приходи в «Планк» на Набережной к полудню. Если явишься без сумки, которая меня интересует, или притащишь с собой группу поддержки — я даже говорить с тобой не буду! Всё понял?
-Так не пойдёт, слышь! Время твое, дядя, но место я в'беру сам!
-Твое место давно в исправительном интернате, шкет! И ты точно там окажешься, если будешь строить из себя крутого. Так что сбавь обороты, пока я не передумал. И кстати...
-Хера лысого, а не кстати! Кстати будь'шь с женой в кр'вати!
-Ты меня опять не радуешь! Но ты смешной! Только поэтому я не звоню копам прямо сейчас, а подожду до двенадцати ноль пяти. А может и не копам...
-Что за хрень ты н'сешь, дядя?!
-Да вот, подумал вдруг, а в тот ли райончик вы со своим дружком забрели этой ночью...
-Он мне не дружок, а брат! Я за него любого п'рву! И ваще -да п'шел ты!
Он первым отключился, и я удовлетворенно откинулся на спинку стула.
-Сорвался?  -поспешно заключил Тимми. -Теперь точно не придет!
-Наоборот, теперь точно на крючке! Подсечка была вовремя!
-Не понял...
-Не их район! Я угадал!  -довольно потирая колени, я объяснил Тимми секрет успеха. -Полицейский сказал мне ночью про то, что молодежь районы поделить никак не может, настоящая война... Вот я и предположил. И представляешь — в точку! Ну, а кто этот район может контролировать? 99,9 — китайцы. И эти китайцы им теперь страшнее любых копов, поверь. Придет!
Я хлопнул в ладоши и посмотрел на часы.
-Выдвигаемся в одиннадцать. Через три часа мы покончим с этим делом!
-Хотел бы я твою уверенность... -задумчиво протянул Тимми. -Но говорил ты с ним классно! Где научился?
-Кино люблю смотреть. Вот и импровизировал по памяти. Правда, чуть не сделал одну ошибку...
-Какую?
-Вообрази, хотел заманить его в одну закусочную в Чайна-тауне! Вот бы он перепугался! Хорошо, что про «Планк» вспомнил.
-Ну, да! Мы ведь всё равно туда собирались заглянуть!
-Только вот на небе, по прежнему, ни облачка!

ЧАСТЬ СЕДЬМАЯ

После этого напряженного разговора с малолетним налетчиком по имени «Раста» последние силы оставили меня. Тимми отпустил меня подремать, прекрасно понимая, что впереди очень важный завершающий этап:
-Хочешь отдохнуть? Я тут подежурю, -не по-детски заботливо предложил он.
-Дежурить-то особо нечего, неожиданностей быть не должно. Ну, разве что холодильник привезут или мастер придет кондиционер чинить,  - бормотал я, укладываясь. -Но всё равно — спасибо. С таким юнгой не пропадешь! Только не давай мне спать больше часа — нам надо успеть ещё «Навигатора» к стекольщику доставить...

Ровно через час я вынырнул из забытья навстречу голосу Тимми.
-Итон! Итон, пора!
Я повернулся и нашел взглядом своего вахтенного. Тимми сидел рядом, в кресле, в обнимку с Тимитоном и смотрел на меня обеспокоенно.
-А оружие у тебя есть? -внезапно спросил он.
-Нет, конечно. Если только папа не забыл свой дробовик под сиденьем... А зачем нам оружие?
-Что-то мне не по себе...-Тимми поежился, стискивая мишку покрепче.
-Предлагаешь запихать ствол в Тимитона и так отправиться на встречу? Не пойдет — слишком маленький, рукоятка будет торчать из... Ну, в общем, видна будет.
-Я серьезно, Итон, -Тимми не улыбнулся даже когда я показал на себе, откуда и насколько. - А вдруг там всё пойдет не так? В случае заварухи...
-Так, так, погоди. Ты собрался на встречу с криминальным боссом или с маленьким напуганным мальчишкой?
Тимми пожал плечами.
-Он всего лишь ребенок, Тимми. Давай не забывать об этом. Возможно, обозленный, возможно, непредсказуемый, да. Но ты что, собрался палить в него из двенадцатого калибра? Может, вместо этого поможем ему решить проблемы и попробуем вернуть сумку.
-Так ты что, ещё и помогать ему собрался?
-Ну, а как иначе, приятель? Он сейчас реально в страхе и растерянности: ему надо как-то выручать брата, ему надо не попасть на разборки в маленький Шанхай, ему надо, в конце концов, что-то говорить дома — ведь и семья какая-никакая у них есть, наверное...
-Ну, а мы то здесь при чем! Припугнуть его как следует, забрать сумку и всё! Разве не проще?
-Ага, припугнуть стволом, хочешь сказать?
Я вопросительно уставился на Тимми, пытаясь с помощью сарказма заставить его поскорее понять, в чем он не прав.
-Ну, это же на всякий случай...
-Согласен с тобой в том, что случится может всякое. Есть даже вероятность, что вместе с Растой на встречу прибудет целая банда разгневанных ниггеров! Но не забывай о том, что я не налётчик, я доктор. Моя миссия — спасать и помогать, а не крошить людей в капусту из дробовика. Тем более — детей. Вот ты сказал, что я классно с ним беседовал. Но на самом деле, с настоящими крутыми парнями я никакого серьезного разговора не вытянул бы. И оружие здесь не поможет. А пока что нам реально повезло, что он просто мальчишка, обделавшийся и с кучей проблем. И брату он названивал, хотя не должен был, тоже ведь не от большого ума, а потому, что паникует. Да и не придти-то может только по одной причине — если не справится со своим страхом.
-Ладно, ладно, про оружие это я тоже со страха заговорил. Но надеюсь, ты не считаешь, что я совсем струсил и не собираешься меня оставить здесь с Тимитоном? -Тимми решительно отложил медвежонка и взглянул на меня почти с вызовом.  
-Конечно, нет! А кто мне спину прикроет? Будешь рядом, в засаде, на крайний случай. Что и как — обсудим по дороге. Но, что это?.. Кажется, я чувствую запах кофе?
-Да, совсем забыл про него. Я подумал, ты захочешь...
-Вот это юнга! Не зря тебя хвалили на «Приватире». Вахту отстоял, кофе приготовил! Да с таким хоть на край света! -я бодро поднялся, хотя тело, конечно, просило о продолжении отдыха.
-Несомненно, я нуждаюсь в одобрении... -рассудительно согласился Тимми, опередив меня у стола и уже наливая кофе. -Но вот только никакого края света не будет — туда ты уедешь без меня.
В его голосе печаль боролась с принятием неизбежного, но ничто не могло одержать верх.
Я подошел к нему вплотную и, не прикасаясь руками, просто уткнулся носом в волосы, пахнувшие детским шампунем.
-Уеду... но уже никогда не забуду, поверь!
-Как и Джорджи, и всех остальных? -Тимми, не отдаляясь, повернул лицо ко мне. Наши глаза опять были очень близко. В моих, наверное, он успел увидеть замешательство. А его взгляд был полон теплой грусти и неясного укора. За время нашего непродолжительного знакомства он успел продемонстрировать мне разные варианты, но так еще не смотрел никогда. И вообще никто — давным-давно... Но что он мог знать наверняка, а о чем лишь догадывался? Не важно, таким глазам, в любом случае, не лгут. Даже -когда хочется, даже -когда следует...
-Да, -просто ответил я, и примирительно добавил. -Только не бей меня кофейником по голове...
Тимми нарочито аккуратно поставил кофейник на стол и отошел. От грусти его моя шутка не избавила, но он постарался скрыть это.
-Здесь осталось немного сливок. Хочешь? -спросил он слишком ровным голосом.
-Нет, спасибо! А ты что же?
-Съем остатки завтрака, Но пить сейчас не буду. Я себя знаю — потом, в самый ответственный момент...
-Ничего, мы с Растой сможем подождать.
-Вот этого я и боюсь... -туманно намекнул Тимми, кивая с вымученной улыбкой.
Мне пришлось сделать вид, что я не понял истинный смысл его замечания, но с этими         équivoques* (двусмысленные намёки, недоговоренности, ухищрения (фр.) -прим. перев.) следовало     покончить при первой же возможности. Пока мы даже словом не обмолвились о том, что произошло между нами накануне вечером, но пора было обсудить уже и все наши отношения в целом, раз уж они возникли. И, к сожалению, сейчас на это опять не осталось времени. Предстояли еще важные звонки, один в Бостон, второй в местный госпиталь.

Оставив «Навигатор» в сервисе до вечера, мы пришли в «Планк» пешком. Как и условились: обошли его с разных сторон и немного разминулись на входе. В субботний полдень здесь было довольно многолюдно, но основная масса посетителей пила-ела и развлекалась как могла на воздухе, поэтому внутри я без проблем нашел свободный столик и сел так, чтобы видеть вход и Тимми. А он взял у стойки какой-то невероятно навороченный коктейль и занял с ним позицию неподалеку от меня, но ближе к дверям. Из нас двоих, как я думал, Раста, хоть и мельком, но Тимми видел, поэтому я велел ему не светиться и не снимать бейсболку и очки. Время шло, гремела музыка, входили и выходили посетители, стучали шары в боулинге... «Неужели не придёт?» -подумал я. Когда меня, по дороге сюда, опять принялся мучить этим же вопросом Тимми, я ответил очень уверенно: «Придет, ему некуда деваться. Конечно, попереживает немного, потом взбодрит свою репку и явиться, как миленький». Сейчас, без пяти минут двенадцать .у меня самого этой уверенности уже не было. Ну, что же, мы с Тимми не так много теряли, если наша встреча с Растой не состоится. Скорее уж ему следовало бы сожалеть...

Я пропустил момент, когда он появился, потому, что в это время разглядывал Тимми. Ему на меня оглядываться было запрещено, и я беззастенчиво этим пользовался. Любовался им в открытую, размышляя о том, сколько удивительных качеств успел в нем открыть... Вдруг, его непринужденная поза поменялась, он весь собрался, словно готовясь к прыжку, а в руке появился телефон. А это ещё зачем? Ведь просил же держать руки, по возможности, под столом. Неужели, увидел что-то, о чем мне следовало узнать немедленно?
Проследив за его взглядом, я увидел у дверей того самого «Расту», настороженного разглядывающего зал. Когда его взгляд оказался поблизости от меня, я приветливо махнул рукой. Заметив мой жест, мальчишка еще раз бросил взгляд по сторонам, нервно облизнул губы и стал приближаться так осторожно, словно знал, что я успел заминировать подступы. Он был наряжен как струна, даже ноги его слушались плохо. Едва ли, случись ему убегать теперь, он будет так же быстр, как этой ночью. Конечно, одно дело убегать от опасности, совсем другое — добровольно идти в предполагаемую ловушку. Господи, да что же он так переживает? Уж я и место выбрал специально очень людное, и говорил с ним без лишнего давления и угроз...
Пока он шествовал на своих тонких, заплетающихся ногах-ходулях, я успел рассмотреть его получше. В общем, с возрастом я не ошибся, лет одиннадцать. Тонкий, худой, из-за этого голова с экзотической прической кажется непропорционально большой. Одет странно, но, видимо по последней «цветной» моде — так, как будто собрался играть в футбол. Только номера на черной футболке не хватает! Ярко-красные шорты до колена, но голых ног почти не видно -  ниже сразу начинаются длинные черные гетры. Кроссовки тоже красные, так что весь наряд состоит всего из двух цветов.
-Привет, Раста! Как сам? -поприветствовал я его, когда мог рассчитывать быть услышанным, не повышая голоса. Говорил я спокойно, но без лишней фамильярности. По деловому, в общем.
-Зашибенно! Ты мне зв'нил?
-Да. Садись, давай поговорим.
Выбрав стул напротив, он бочком, не отодвигая его, задвинулся на сиденье. Его взгляд не отрываясь смотрел на меня, а руки под столом беспокойно шевелились.
-Надеюсь, сумку ты принес? -произнес я почти ласково.
-Она здесь, н'далеко, с ней мой чел, -мальчишка вальяжно кивнул куда-то в сторону.
-Хм, ты что, пришел не один? Я же просил...
-Тебе н'жна эт сумка -он её доставит,  -не стал дослушивать он. -Тока, если мы д'говоримся... 
-Хорошо, тогда давай начнем договариваться, -меня начинала веселить эта ситуация и нравилась его манера говорить, смешивая негритянский пафос с говором южных штатов.
-Чё предлагашь? -он кивнул снизу вверх, вопросительно, да так энергично, что пучок косичек на голове встрепенулся.
«Эх, был бы на моем месте кто-то той же породы, но  более отмороженный, чем я -нашел бы способ заманить этого уголька-малолетку в какую-нибудь заброшку, а там — как пойдет...» -отчего-то и совсем не к месту подумалось мне. Ведь я отлично знал границы своих компетенций! Справляясь с ненужной сейчас фантазией, я сделал паузу. И только после этого заговорил, очень неспешно и уверенно:
-Ну, прежде всего, как жест доброй воли, могу сообщить тебе, что брат твой, Бобби, находится в госпитале, и его только что перевели из интенсивной терапии в обычную палату. К счастью, операция на мозге не понадобилась. Ему просто наложили несколько швов на лице и зашили рассечение на затылке. Так же у него диагностировали сотрясение мозга. Из-за которого ему придется провести ещё три-четыре дня под наблюдением врачей. В принципе, ты и сам мог бы узнать все это, если бы сказал правду родителям. Они ведь у тебя есть?
-Ха, и тада б папаша мня ул'жил рядом с Бобби! -мальчишка нервно дернул щекой, изображая усмешку.
-Он у тебя что, гангста?
-Не, водила! Но если прилож'т... -мальчишка резко осекся, видимо, решив не распространятся о личном.
-Ясно, но сказать-то все равно придется. Они его хоть ищут?
-Эт мы сами разб'ремся! Давай к делу! Чё за сумку даёшь?
Особенности его речи, хоть и забавляли, но не сильно вязались с его внешностью, и я вынужден был признать, что мои «человеческие» подходы здесь действовали слабо, и он явно намеревался оставаться все тем же ребенком из гетто, который не должен верить белым, и не должен доверять взрослым, а уж взрослому белому -ни при каких условиях.
-Отлично, давай к делу. В обмен на мою сумку даю гарантию, что не заявлю копам о краже и...
-Дерьмо б'чачье! Я же сказал, что мне копы до одн'го места! Я малолетка...
-А Бобби? Ему ведь уже есть четырнадцать? О нем подумай. «Три удара и ты выбыл»* (Закон, действующий в Калифорнии с 1994, согласно которому совершивший третье преступление, не зависимо от его тяжести, может быть приговорен к пожизненному заключению — прим. перев.), слыхал про такое? Не думаю, что он чист перед законом, и не сейчас, так в следующий раз мелкая кража автоматом превратиться в тяжкое преступление. Уголовный кодекс Калифорнии, статья 666.
Аргумент, подсказанный моим бостонским адвокатом, был убийственный. Раста на секунду закатил свои огромные глаза и после уставился на меня довольно зло:
-Ты чё, законник?
-Нет, доктор. Просто не хочу, чтобы всю оставшуюся жизнь ты навещал его в тюрьме. Да и сам отправился следом.
-А те чё за дело?!
-Просто, не хочу, чтобы ты думал, что все белые — говнюки.
-Во, дела! Мистер «Просто-не-хочу»! Залад'л одно, а сам копами пуга'шь! Ну и кто ты, после эт'го? -он презрительно выпятил нижнюю губу и фыркнул.
Мне удалось его расшевелить, вывести и состояния напускного равнодушия. Это вдохновляло настолько, что я позволил себе еще одну улыбку.
-Просто, нормальный чувак. Возможно первый белый, которому не насрать на тебя и твоего Бобби. Почему так? Не спрашивай, у меня кредо такое. Знаешь, что такое кредо?
-Да мне п'херу, хоть педо! -Раста попытался опять скрыться от меня за стеной отчуждения, но я уже подготовил следующий аргумент.
-И, как доказательство моего нежелания портить вам жизнь, скажу еще, что ни слова не оброню в Чайна-тауне о том, что мою машину обчистили два ниггера-малолетки.
Я сознательно употребил слово, которое точно должно было его возмутить -ведь он, без сомнения, получил «правильное» чёрное воспитание. Но он, как ни странно, зацепился за другое, возможно, на его взгляд, более важное.
-Желтопузы обн'глели и скоро умоются кр'вью! -изрек он явно чужую фразу, услышанную на районе, дерзко взглянув на меня.
-Думаю, они говорят тоже самое, только про вас. Возможно, ты не против, чтобы они начали свое умывание с вас с братом? Ну, тогда оставь сумку себе, а я пойду к ним, пожалуюсь на беспредел. Тебя найти им не составит труда. А Бобби и искать не надо — он там валяется в бессознанке, бери тёпленьким...
Я даже на секунду не допускал, что азиатская диаспора сама кинется в госпиталь по моей наводке, чтобы отключить несчастного Бобби от аппаратов и придушить его подушкой, или пойдет требовать справедливости к латиносам, заправлявшим всеми темными делами в городе. Но кто их знает наверняка? Думаю, Раста всё же видел в этом какую-то реальную угрозу. И для него это было на грани, если судить по выражению его застывшего на миг лица. Самообладание могло оставить его, и тогда ничего не мешало ему вскочить, плюнуть мне  на стол и уйти. Но он всё ещё сидел передо мной, теперь явно что-то соображая, опустив глаза вниз и поводя ими из стороны в сторону.
-Ладно, идет, - как бы нехотя согласился он, наконец. -Но эт'го мало!
Естественно, я не ожидал от него быстрого и полного согласия. Куда он клонит, я тоже догадывался.
-Ещё что-то? - для порядка я изобразил недовольство. -Знаешь, не так она мне и дорога...
-Мне нужны деньги! -выпалил он. -Бобби совсем плох. Сам ск'зал — требуется ль'чение!
-Ну, извини, дружок. Так бывает, когда берешься за неправильное дело в неправильном месте... -я развёл руками, не собираясь соглашаться сразу.
-Всё бы шло как по маслу, -уверенно парировал Раста, -если бы твой питбуль не с'рвался с цепи и не уделал Бобби!
При этом он кивнул себе за спину, как раз туда, где сидел Тимми. Вот тебе и простачок-уголек! Вычислил Тимми, как только вошел... Боюсь, на этот раз улыбка у меня вышла натянутой. Я совсем не ожидал подобной проницательности от этого мелкого воришки. Я посмотрел на Тимми. Не зная, о чём у нас идет речь, он сидел, как на иголках, не спуская с нас глаз. Сейчас он мне показался совсем не похожим на питбуля. Скорее, забавный щенок ирландского сеттера, нетерпеливо ожидающий команды хозяина «ко мне!». Прости меня, Тимми, еще раз! Без сомнений, ты заслуживал лучшего сравнения, но какое уж первым пришло на ум...
Но, так или иначе, раз теперь он был разоблачен, томить его на расстоянии в неизвестности не имело смысла. И я махнул ему рукой. А Расте вынужден был сделать комплимент:
-Молодец, наблюдательный!
-А чё там набль'дать! Я вас обоих видел там, под м'стом.
Еще один неожиданный поворот! Впору было опять искренне удивиться.
-Ты что же, всё это время прятался где-то там?
-Угу, п'ка скорая не увезла Бобби. -Тон его на короткое время смягчился и разговор стал напоминать дружеский обмен подробностями после совместно проведенной бурной ночи.
-Да, ладно! Я думал ты смылся, как только запахло жареным!
-Мо'шь не верить мне, а было так: сн'чала этот гнался за нами, -Раста опасливо покосился на подошедшего сзади Тимми, -п'том Бобби упал, п'том...
Тимми занял место за столом поближе ко мне. Мальчишка сделал паузу, вызывающе оглядев моего спутника и задержав взгляд на его забинтованных кулаках.
-...п'том я п'звонил девять-один-один, потом копы пр'катили, потом ты нарис'вался...
Продолжая внимательно слушать, я потянулся к Тимми. Он правильно истолковал моё намерение и склонил голову, подставив ухо.
-Э, чё эт вы там? -возмутился Раста, когда Тимми кивнул и отошел. -Куда эт он?
-Не переживай. Он за мороженным. Надо же чем-то отметить нашу сделку! Мы ведь почти договорились, так? А ты, кстати, принял самое верное решение, когда позвонил в девять-одни-один. Может, это и спасло Бобби...
-Не, ты его там сп'сал. Я всё видел.
«И как я лапал его между ног?» -мелькнул в голове вопрос, но вслух я его не произнес. Понятно было, что если бы и эта подробность не укрылась он мальчишки, я бы уже выслушивал его обвинения, а не скрытую благодарность.
-Итак, вот ещё одно доказательство мои добрых намерений. Прояви же и ты, мать его,  уважение... -я обычно избегал резких выражений, но тут обстоятельства и круг общения сыграли со мной злую шутку.
-Пять сотен и раз'йдемся при своих! -согласно кивнул Раста, так запросто, как будто мы все предыдущие пятнадцать минут обсуждали именно эту сумму.

-Он ещё и денег хочет?! -быстро вернувшийся с мороженным Тимми возмущенно брякнул стеклянными креманками об стол. -Может, лучше дать ему то, что он заслужил?

-Поб'реги свои культи, -Раста вздрогнул от неожиданности, но тут же взял себя в руки. Настолько, чтобы снова начать грубить. -Гр'мила хренов!

    Обострение отношений накануне сделки века было излишним, и а примирительно произнес:

-Предлагаю всем успокоится и охладиться. Мы уже можем подвести итоги... -я придвинул мороженное обоим.

-Пусть тогда не выделывается! -озвучил свое требование Тимми, принимаясь за сладкое.

-Пусть не размах'вает кул'ками! -добавил условие Раста, даже не взглянув на десерт.

После этих двух фраз наступила полная тишина и я мог продолжать.
Достав заранее приготовленные деньги, я отсчитал ровно половину и положил перед собой на стол.
-Здесь пять сотен, -я прикрыл купюры ладонью, -и я готов дать их тебе. Плюс ещё две сотни сверху, как премию за правильное поведение.
Раста недоверчиво уставился на мою руку, соображая, в чём подвох.
-Осталось выполнить одно условие... -вкрадчиво произнес я.
-Затрах'л ты с условь'ями! -буркнул Раста.
-Ничего такого! -успокоил я его. -Но я не хочу подвергать риску мое доверие к тебе. Поэтому, деньги ты получишь, как только сумка будет у меня. И когда ты съешь это мороженное. Ни секундой раньше.
-Кинуть хоч'шь? -почти утвердительно произнес мальчишка, выразительно кривясь.
-Нет, даю слово. Просто, сам не хочу быть кинутым. К тому же, ты уже доверился мне. Ничто не мешает мне нарушить мое обещание относительно копов или азиатов, но ты знаешь, что я этого не сделаю. Ведь так? А значит, и в этом можешь положиться на меня.
-А эт-то здесь к'ким хером? -Раста с сомнением кивнул на начавший таять десерт, и сглотнул  слюну.
-Я угощаю, а ты отказываешься, тем самым проявляя неуважение. О какой сделке может идти речь в таком случае?
-Пипец, ты зам'роченный! -с тоном похвалы ругнулся мальчишка. -Ладно, мне п'звонить нужно.
Он отошел в сторону и, оглядываясь на нас с Тимми, набрал номер.
-Я думал, когда ты про условие сказал, что попросишь его отсос с заглотом сделать! -тихонько съязвил Тимми, невинно продолжая уплетать мороженное.
-Господи, Тимми! -с напускным благочестием воскликнул я и как можно суровее пообещал. -Ну, мы ещё поговорим об этом дома!
-А как же, обязательно! -невозмутимо облизывая ложку и разглядывая потолок, ответил хулиган.
Тем временем Раста, сказав всего несколько слов, засунул телефон в карман и вернулся за стол.
-П'рядок. Через пять м'нут получ'шь ты свою сумку и... своё ув'жение.
Видимо, последнее слово не находило должного отклика в его душе, поскольку произнес он его со странной гримассой, почти кривляясь. А вот угощение явно пришлось по душе. Быстро и нарочито небрежно с ним справившись, он стал обладателем сладких белых усов. Тимми издевательски хохотнул, за что был удостоен еще одного убийственно-презрительного взгляда.
-Отлично, а теперь вытри рот и послушай внимательно, -я придвинул к мальчишке салфетницу. -Расскажи родителям, где Бобби и постарайся сегодня же его навестить. Предупреди его, чтобы не болтал о том, что случилось — ни на районе, ни копам. Он просто жертва — гулял, дали по башке, очнулся в больнице, больше ничего не помнит.
-Бобби не дурак, сам сообр'зит, -Раста вытер губы, так, словно сделал мне одолжение и рыгнул, воспитанно прикрывая рот ладошкой.
-Может и не дурак, но головой приложился крепко. Так что убедись, что он в норме! И купи ему соков, фруктов каких-нибудь, что он там любит — он сейчас все время будет хотеть пить. И вот ещё что... -я достал телефон его брата и толкнул по столу к Расте. -Забери, я там забил пару номеров. На всякий случай, если возникнут проблемы.
-И кто ты? - мальчишка поймал телефон, поднял экраном вверх, и его невероятно быстрые пальцы забегали по экрану. -Кайзер?
-Нет, «Кайзер»* (Kaiser Oakland Medical Center — Медицинский центр Кайзера в Окленде. -прим. перев.) это больница на Бродвее. Бобби сейчас там. А номер — это их справочная служба. Мой ищи ниже. Для тебя я доктор Безлимит. 
-Кто-нить г'ворил те, что ты странный? -ухмыльнулся Раста, приподнимая бровь.
-Да, он! И не раз! -без тени улыбки указал я на Тимми, который при этом просто хрюкнул от ехидного удовольствия. -И ещё одно... Большая просьба: бросай дурить, братиш, и постарайся вырасти приличным человеком.
-П'живем — увидим! -серьезно кивнул Раста, демонстрируя, тем не менее, полную независимость от чьих-либо пожеланий. Спасибо что так, а мог бы и послать...

Свою светло-серую сумку я узнал издалека. Она свисала с плеча мальчишки чуть младше Расты и при ходьбе билась ему о колено. Вот так «мой человек»! Черный Мальчик-с-пальчик. Отыскав нас взглядом, он вальяжной походкой проследовал мимо, почти не останавливаясь опустил сумку на пол возле стула Расты, перекинулся с ним коротким взглядом и тут же двинулся обратно к выходу.   
-Что, ещё один братишка? -я проводил взглядом виляющее задом мелкое темнокожее существо.
-Мои бабки? -вместо ответа напомнил мне мальчишка.
Я молча развернул перед ним салфетницу, той стороной, где уже были воткнуты купюры.
На этом наши странные переговоры были завершены. Ему хватило пары секунд, чтобы пихнуть ко мне сумку, забрать деньги и, всё так же, боком соскользнув со стула, без прощальных слов двинуться к выходу. Шёл он теперь значительно лучше, с положенной ему развинченной грацией и настолько неспешно, насколько позволяло явное желание убраться отсюда поскорее. Глядя ему в спину, я думал о том, насколько оправданно мое ощущение, что я сделал для него не всё, что мог и должен был... У самого выхода, словно чувствуя мой взгляд, Раста обернулся и, прежде чем исчезнуть, очаровательно улыбнувшись мне уголками губ, показал над своим плечом «фак ю».
-А он дерзкий! -прокомментировал Тимми, тоже провожавший мальчишку взглядом.
-Не то слово —  просто оторвыш! Но как хорош! А всё потому, что настоящий...
-Даже более настоящий, чем я? Или Джорджи?
Это был, что называется, уже «третий звонок», но для объяснений всё ещё было не время и я продолжал отшучиваться:
-Хм, я смотрю, ты тоже увлекаешься сравнительным анализом?
-Возражаю, ваша честь! Ответ вопросом на вопрос! Кстати, сумку не хочешь проверить?
Я поднял сумку с пола и открыл змейку. Пробежав пальцами по содержимому, я успокоил Тимми:
-По видимости — основное на месте. Но, если ему нечем было подтереться, сидя там, под мостом, и он воспользовался моим резюме, то я не против. Не люблю, знаешь ли, иметь дело с мальчишками у которых грязная попа.
Сам Тимми уже успел на тот момент задать мне кучу провокационных вопросов и отпустить несколько запредельных комментариев, но эта моя сентенция смутила его по-настоящему. Это в очередной раз подтверждало настоятельную необходимость серьезного разговора с ним. Ну, или по крайней мере, откровенного. Настолько, чтобы можно было после говорить обо всем, не вгоняя друг друга в краску смущения и ступор.
Но, раз уж на этот раз он только многозначительно хмыкнул и опустил глаза, я тоже решил потерпеть ещё немного и не развивать тему:
-Итак, статус кво почти восстановлен. И теперь мы, наконец, можем вернуться к плану «А». Осталось только как следует пообедать, забрать «Навигатора» из починки и по пути найти аптечный магазин.
-Зачем аптечный? -Тимми прищурился в мою сторону.
Я думал, что знал, о чем он подумал, поэтому ответил совершенно невозмутимо:
-Во, первых, пора сделать тебе перевязку, во вторых, нужна ранозаживляющая мазь. Я не взял её с собой — просто не знал, что ты увлекаешься не только театром и каллиграфией, но и боями без правил...
-Да, ладно, не напоминай, пожалуйста. Мне просто не по себе, как вспомню. Я вообще не понимаю, что тогда на меня нашло...
-И правда, пойдем-ка лучше обедать!
-Так здесь же можно...
-По законам детективного жанра -мы не можем. Здесь мы засветились и теперь нам нужно замести следы, сбросить с хвоста слежку и затеряться в мрачных переулках Чайна-тауна!
-Тогда уходим по одному, через кухню и задний двор? -включился в игру Тимми.
-Чёрта с два! Я не хочу снова потерять тебя из виду! Валим вместе!

Полчаса неторопливой прогулки по Окленду должны были пойти нам на пользу. Пришлось, правда, обойти стороной тот злополучный переход и нырнуть в следующий. Мы совершили этот маневр не сговариваясь — лишние напоминания о пережитом были сейчас совсем ни к чему нам обоим. Мы пытались расслабиться. Но разговор всё равно вертелся вокруг недавних событий:
-Итон, а ты на самом деле сдал бы этого Расту китайцам? Ну, если бы он не пришел или начал выделываться и заламывать цену?
-Нет, конечно! Что я, изверг? И к копам, по правде говоря, мы не пошли бы ни при каком раскладе. Но вовсе не из гуманизма. Мы уже обсуждали — нам это принесло бы не меньше проблем, чем им с братом. Это как бросать камни с собственный сад.
-Ясно, -Тимми немного задумался, шагая рядом, но вскоре опомнился. -Кстати, а куда мы идём обедать?
-Ты не поверишь, в «Падающую звезду»!
-Что, опять будешь заказывать своих червячков и личинок? -Тимми прикрыл рот рукой, словно его тошнило. Но, по глазам я видел, что он улыбается от уха до уха.
-Будешь дразнить меня — закажу целую тарелку устриц! Но, вообще-то, при их огромном меню, можно обойтись и без этого...
-Ладно, ладно! -мальчишка примирительно похлопал меня по плечу. -Только согласись, что лучше бы они назывались «Падшая звезда!» Нам бы больше подошло...  
-Неужели, с нами всё так плохо?
-Мы много нагрешили, святой отец!  -трогательно произнес Тимми, покаянно сложив руки.
-Но часть грехов уже искупили добрыми делами! Не так ли, сын мой? -в тон ему ответил я, грехоразрешительно возлагая на него руку. -Об остальном не беспокойся - Господь контролирует это!
Тимми вздохнул, но уже без притворства.
-Скажи, а ты что, совсем на меня не сердишься?
-О, да, я очень... нет, просто чертовски зол на тебя!!! Только вот совершенно не помню за что...
-Итон, ну не прикалывайся! От меня же одни проблемы: сначала убежал, потом чуть не стал убийцей, вдобавок еще пересрался весь и разнюнился там, как девчонка...
М-да, как настоящий самородок, навыками самокритики Тимми  тоже владел не плохо. Но я не хотел, чтобы он практиковался в этом сейчас:
-И это всё? Три раза «Отче наш!», три раза «Дева Мария, радуйся!» и... трижды вымоешь рот с мылом -за все те слова, что я услышал от тебя за последние сутки. Кстати, как лучше сказать: «срань господня» или «святое дерьмо»?
-Ты вообще не можешь серьезно говорить? -Тимми глянул исподлобья.
-Могу, и уже обещал тебе самый серьезный разговор по возвращении домой. Про все эти твои отсосы с заглотом и...
-Да не мои они! -взмолился мальчишка.
-Да?.. Вот чёрт!.. Жаль...
-Как думаешь, а второе покушение мне удастся довести до конца? Если я прямо сейчас начну тебя душить! 
Мы оба могли шутить, и это было хорошим признаком. Немного перегибали палку, это правда. Но нас извиняло невероятное нервное напряжение, которое мы оба недавно испытали. Теперь весь лишний пар должен был выйти в безопасный свисток... Весь пар, и наши слезы, и наши страхи.
-Кстати, пока я ещё жив, -я остановил удушающий бросок Тимми, уткнувшись пальцами в его грудь, -хочу узнать, что это ты там, в «Планк», за телефон вдруг стал хвататься? 
-А, это? - Тимми поморщился и полез за телефоном. -Решил снять его, на всякий случай. Может, думаю, Итону захочется потом...
-Остановись, пока не поздно... -я предостерегающе поднял руку, -Так, хорошо! А теперь просто покажи фото!
Тимми удержался и не сказал того, что собирался, но обойтись без язвительных комментариев вообще было выше его сил.
-Ну, а что такого? Может, он тебе сильно понравился? Я вот смотрел на вас и думал, какая прекрасная пара! И попка-то у него чистая! Это после твоего резюме, так это теперь называется, да? Да, на, на! Любуйся! Только это не фото, а видео...
Распоясавшись, Тимми дразняще замахал экраном передо мной. Я аккуратно взял его под локоть, и тихо попросил дать мне телефон. Мы проходили мимо торгового центра и кругом было немало людей, от взглядов, ушей и домыслов которых нас следовало бы  сейчас обезопасить. Он, видимо, тоже понял, что слишком расшалился и притих.
-Выглядит не очень уверенно, -прокомментировал я, просмотрев короткий ролик до конца.
-Неуверенно!? Да видно же, что он прямо ссыт, когда заходит...
-Вспомни себя в одиннадцать лет и поставь на его место, -предложил я Тимми проявить немного импатии. -Ты вообще, пошёл бы?
Веселость окончательно покинула мальчишку. Он потер шею, потом почесал затылок и твердо и однозначно сказал: «Ни-за-что!»
-Вот видишь... -многозначительно заключил я.
-Нет, пошёл бы, -тут же взыграло его чувство противоречия, -если бы знал, что это будешь ты!
-Но он-то не знал, что его ждет такой душка-доктор! И пришёл. А видео мне в лэптоп сегодня же скинешь.
-Да, а мне что за это будет?
-Покажу тебе фото Джорджи.
-Что, правда?
-Да, что бы ты больше не спрашивал, кто лучше и чем именно! А то я уже устал. Ты его так часто вспоминаешь, что он как-будто здесь, с нами.
-Тебе что, неприятно? Прости!
-Ничего, просто ещё немного тяжело...

-Наконец-то, дома! -облегченно вздохнул Тимми, когда мы подкатили к мотелю и припарковались.

-Погода портится, -откликнулся я, заглушив мотор и разглядывая посеревшее небо через лобовое стекло. -Давай, сегодня больше никуда не пойдем...

-Что, вообще никуда? А чем займёмся?

-Запрёмся в номере, лечиться будем, отсыпаться...

-И надо ещё с мамой поговорить... -Тимми как будто не возражал против нашего затворничества.

-Да, она ведь должна будет ехать в Портленд. Так что, возможно, завтра ей будет не до разговоров.

-Ну, что, тогда идем? Я возьму припасы, а ты... - Тимми уже приоткрыл дверцу, -...не забудь свою сумку, пожалуйста.

         Он был сама любезность и забота, но нотку иронии я все же уловил и незамедлительно впал в начальную стадию деменции:

-Какую сумку, приятель?

-Ладно, забей! -великодушию Тимми сейчас не было предела. -Если что, я просто ещё раз смотаюсь ночью. Без проблем!

Консьерж сдержал оба обещания. Вернее одно -«люкс к вечеру». Холодильник был уже помещён на место и подключен. Кондиционер тоже работал. О визите ремонтника свидетельствовали обрезки тонких цветных проводков и обрывки фольги, лежавшие на полу под ним.
-Вот этим и отличается настоящий люкс от нашего — лишний раз убрать некому, - посетовал я, подбирая мусор.
-Переживём! У нас теперь опять есть шлёпки, -утешил меня Тимми, извлекая из пакета две одинаковых по цвету пары. Они были точной копией тех, что мы выкинули. -Какие выбираешь?
-М-м-м, сложно решить сразу, они такие разные... Давай вон те, фиолетовые.
-Блин, я тоже их хотел! -Тимми «огорченно» уронил руки. -Ладно, ты старший...

Поскольку Тимми собрался звонить маме, я решил, что самое время заставить себя побриться — пусть спокойно поговорят, пока я привожу себя в порядок. Я успел закончить только одну щёку, когда в ванную проскользнул Тимми и приникнув ко мне со спины, трагическим шёпотом  сообщил:
-Итон, пипец! Я спалился перед мамой, с руками! Он требует тебя!
Вооружившись полотенцем, я смахнул лишнюю пену с лица и спросил у его встревоженного отражения в зеркале:
-И что, ты уже начал как-то это объяснять?
-Нет, сказал, что лучше ты... Ты ведь выручишь меня ещё раз, правда?
-Ну, раз правду мы сказать не можем, остается правдоподобно врать. Идём!
Продемонстрировав свое честное лицо Саре и тепло поприветствовав ее, я поспешил заверить, что причин для беспокойства нет — руки Тимми лишь слегка пострадали от его усердия во время прогулки на яхте.
-Он так лихо управлялся с парусами, что не заметил, как сорвал пару мозолей. Зато, слышали бы вы, как его нахваливал капитан!
-Очень рада, что всё не очень серьезно, -улыбнулась Сара с экрана, -а то я уже подумала...
-Да, Тимми и сам мог бы всё объяснить, правда?  -я слегка повернул телефон, чтобы мальчишка, скромно притулившийся рядом, попал в кадр. Дождавшись, пока он кивнет маме, я добавил:
-Просто, из скромности не захотел хвастаться своими успехами в мореходстве, я думаю... Ну, с вашего позволения, я продолжу бриться, а вам, Сара, хочу пожелать поездки, не менее приятной, чем наша!
На этом моя миссия спасения Тимми была завершена, и я, беспечно закинув полотенце на плечо и напевая, удалился.
Когда я закончил, пришло время и мне пообщаться с родителями. После общего доклада, я самым легким тоном добавил:
-Кстати, нам придется задержаться здесь на несколько дней дольше, ма. «Медицина» тянет с ответом, и лучше дождаться его тут, чем потом ехать снова.
-Конечно, конечно, Итон. Тем более, что и Тимми, как я поняла, там нравится...
-Временами, он совсем теряет голову от счастья, если честно... -я многозначительно обернулся на мальчишку. -Только, боюсь, что придется просить вашей помощи с деньгами. Здесь всё довольно дорого, так что лишняя тысяча нам не помешает сейчас. Верну сразу, как получу грант, обещаю.
-О чём речь, Итон! Сегодня же попрошу папу перевести тебе на Амэкс* (сокр. от American Express. Имеется ввиду банковская карта этой платежной системы. -прим. перев.)

Тимми, валявшийся на кровати и без звука смотревший Эм-ти-ви, прекрасно все слышал.
-Ты только что врал родителям? -явно преувеличивая свое возмущение удивление, изрек он, как только я положил трубку.
-И ещё как врал! Но, мне пришлось. Твои руки не настолько хороши, чтобы везти их в Свит Хоум уже во понедельник. Или ты хочешь вызвать там панику своими ранами? Кстати, вместо обвинений я ждал благодарности от тебя. Я только что обеспечил нам дополнительные четыре дня!
-А, ну, да! То есть спасибо, конечно...
-Никаких «конечно»? Спасибо или нет?
-Да, да... Но, как ты мог?
-Я мог! Потому, что делаю это очень редко, прими к сведению. К тому же, почему это маме Саре я могу солгать, а своей собственной нет? Что это еще за дискриминация по возрастному признаку? И я, по крайней мере не делал так руками: «Привет, мам! Упссс!».
Я не видел, как Тимми начинал общение с Сарой, но, видимо, попал в самую точку.
-Вот умеешь ты всё так повернуть... -Тимми смущенно улыбался. -Значит, едем только в четверг? 
-Или в пятницу. Посмотрим по твоему поведению.
-А чё пов'денье-то! Всё же ништяк, бро! -стараясь максимально похоже изобразить нашего недавнего собеседника, Тимми копировал не только манеру говорить, но и надменный взгляд и даже прическу — с помощью растопыренных над головой пальцев. 
Меня это не только развеселило, но и кое о чём напомнило.
-Кстати, пора заняться твоим лечением вплотную. Готов?

Перевязка затянулась, но спешить было нельзя — наспех наложенные ночью «на сухую» повязки никак не хотели отставать от ран на его кулаках, и Тимми пришлось пройти испытание перекисью водорода. Нам все же удалось не повредить начавшие подсыхать корочки, и наложить новые повязки с мазью, которая за несколько дней должна была совершить просто чудо исцеления. Полюбовавшись своей аккуратной работой, я произнес вслух свое любимое шуточное заклинание и принялся собирать аптечку.
-И что это? -возмутился Тимми, в очередной раз забыв поблагодарить за заботу. - «У зайки боли, у лисички боли, у мишки боли, а у Тимми не боли»?! И всё? А колено?
-Ну, если ты настаиваешь и есть необходимость...
-Тут один доктор, известный такой специалист по детским ногам...
-Этот тот, который строгий, но толковый? -на всякий случай уточнил я.
-Да, тот самый! Так вот, он как-то говорил, что мне понадобиться минимум три месяца упражнений, тренировок и массажа...
-Ну, с тренировками, я вижу, проблем у тебя нет — вон, даже по ночам бегаешь. А упражнения и массаж...
-Да, что с ними? -Тимми нетерпеливо взбрыкнул нижними конечностями.

-Учитывая твои успехи, я бы не стал настаивать на обязательном их продолжении...
-Скажи честно, геля своего пожалел? -казалось, Тимми готов был всерьез обидеться.
Я даже растерялся. Ну, как ему объяснить, что у меня в мозгу уже была прописана программа торможения. Ещё ночью предательские нейроны передали через свои аксоны и синапсы соответствующую информация на подкорку -«любые сексуальные приключения с этим объектом приводят к большим проблемам и разочарованиям». Теперь это действовало, как телеграф на пароходе, заклинившийся в положении «Стоп-машина». Хоть пар был и на марке, но плыть мы не могли. И ремонт мог затянуться надолго — например, после эксцесса с Джорджи, я больше чем на полгода выпал из темы. Конечно, Тимми просил только о втирании обезболивающх, но я знал, чем для меня это может обернуться...
Ладно, была ни была!
-Хочешь докажу, что нет? Могу тебя всего им намазать, хоть бы что!
-И не надо всего, он липкий. Можно только колено?-теперь он уже просил, а не требовал. Увидел что-то, промелькнувшее в моем задумчивом взгляде?
-Хорошо, но пока я занимаюсь этим, ты должен мне рассказать во всех подробностях, как всё произошло. Полный отчет, пожалуйста.
-Да легко! Шорты снимать?
-Ну, если они помешают тебе говорить...
-Нет, они помешают тебе слушать! -без дальнейших согласований Тимми избавился от предпоследней детали своей одежды и рухнул на кровать по стойке «смирно».
-Итак? -подбодрил я его, разогревая руки.
Я не случайно просил о самом полном отчете. Были некоторые подробности, которые предшествовали основным событиям. Отношение Тимми к ним я до сих пор не выяснил, и то, как упомянет он о них в своих «мемуарах», имело решающее значение. Если вообще упомянет. В любом случае, все мои дальнейшие действия зависели только от этого. Я не пытался переложить ответственность, нет. Просто предоставил ему право выбора, право первого хода.
Но, когда Тимми заговорил, я чуть не выдавил полтюбика на себя и на пол. От неожиданности.
-Ну, всё началось почти сразу, как ты заснул. Ты так накачал меня своей спермой...  
-Прости, Тимми, конечно, мне не следовало... -не могу сказать, что я ненавидел в этот момент больше — свои трясущиеся руки или дрогнувший голос. -Мое чувство трансгрессии...
-Только не надо, Итон! Вот уж на транса ты точно не похож! -горячо возразил мальчишка, защищая меня от мнимого самооговора.
-Это совсем не то... Ладно, обсудим позже.
-Ага, только не забудь! Так вот, ты так меня наполнил, что мне нестерпимо захотелось в туалет по большому. Но, сначала, конечно, сломался кондиционер — я по звуку сразу понял, еще когда ты... как это... познавал меня, вот!
Он действительно употребил это слово в старом, библейском смысле. Мало того, говорил он об этом без какого-либо пафоса или упрека. Вот, как факт, «познал» и всё...
-Мне стоило спросить тебя, прежде чем...
-Но ведь я же тебе позволил, о чём тут спрашивать!
-Значит ты не спал тогда?
-Попробовал бы ты спать, когда в тебя пихают такую штуку!
-Да, чего уж там, у меня же маленький...
-Ну да, кому как! Ты сам-то пробовал когда-нибудь, даже с маленьким в очке, уснуть?
-Тимми, мне кажется ты не интервью у меня собирался брать, а рассказывать, -начал я потихоньку приходить в себя и возвращать контроль.
-А ты про колено забыл, -парировал  Тимми.
-М-да... тогда оба продолжим?
-Вот я и говорю: жара, в туалет охота... Пришлось вставать, еле успел. Когда высрался...
-Четыре раза!
-Что, четыре?
-Рот с мылом.
-Так не матюг же!
-Все равно — неприемлемо и неприятно. Речь, все-таки, о моей сперме!
-Там уже все вперемешку было, и мое говно и твоя сперма...
-Тимми!!!
-Ладно, ладно! Пять раз рот с мылом, но дай мне рассказать!
Я уже закончил втирание геля и присел рядом на кровать, жестом застегнув рот. Мой юный сказитель теперь мог не отвлекаться.
-Ну, так вот. Принял я душ и собрался уже к тебе вернуться Может, думаю, дяденька меня ещё чем удивит? Только вот пить захотел. Но ничего не нашел, а из под крана ты не велел...
-Всегда бы такой послушный был!
-Ну, да! Вот только с этого послушания проблемы как раз и начались! Вспомнил, что в машине есть, взял ключи и пошел. Гляжу, а там эти двое стекло уже разбили и старший мелкого засовывает в дыру. Я тебя хотел разбудить, это правда...
-Я тебе верю... слушай, а давай массаж на завтра отложим — сил уже не ни на что.
-Конечно, ложись, я тебя быстро усыплю. Но зато уж завтра по полной программе, до последней косточки, как ты умеешь!
-Ну, ясно, к хорошему все быстро привыкают, -я перебрался через Тимми и улегся.
Он тут же придвинулся и положил голову мне на плечо. Но сразу поднял ее и скосил на меня вопросительный взгляд, «можно так?» Я молча прижал его голову обратно и для убедительности обнял рукой через живот. «Можно».
Поёрзав в поисках наиболее удобного положения, мальчишка продолжил:
-Ну, я понял, что пока тебя будить буду... В общем, рванул я за ними. Бегу — ног не чувствую. Дыхание, как будто сразу третье открылось... только, что буду делать, когда догоню — не знаю.
-Ты что, вообще не боялся?
-Я как-то забыл... Зато потом... Когда они под мост забежали, я уже ярдах в десяти был. Мелкий сразу через забор, как обезьяна, перемахнул. Старший ему сумку кинул и ко мне... крикнул что-то типа «заебал» или «отъебись» и сразу ударил. Он мне в солнечное хотел зарядить, но попал сюда. Болит вот до сих пор, -Тимми приложил руку к груди и чертыхнулся.
-Покажи-ка! -я приподнялся на локте и аккуратно ощупал его грудную клетку. -А я думаю, чего ты всё морщишься... Почему раньше не сказал?
-Так фигня же!
-Минимум — ушиб, а не фигня. Ещё и синяк вылезет потом. Так не больно, когда нажимаю?
-Нет, только здесь.
-Хорошо, ребра целы. Можно я тебя поцелую? 
Вопрос я задал совершенно неожиданно для самого себя. Просто услышал свой голос и удивился, не меньше чем Тимми.
-Зачем?
-Целуют не зачем, а куда!
-А, тогда сюда и сюда, -мальчишка, быстро опомнившись, показал на свои выпуклые соски, которые тут же начали съеживаться.
-Ах, вы, трусишки! -пожурил он их, поочередно потрепав пальцем. -Итон же аккуратно, нежно. Скажи им, Итон!
-Да, и исключительно в терапевтических целях! -согласился я и задал левому хорошую трепку, втягивая, теребя языком и даже покусывая.
-Ну, всё, всё! Они больше не будут! -Тимми, хохоча, конвульсивно подтянул колени и сжался, пытаясь защититься локтями.
Но я не отстал, пока не разобрался и с правым.
-Доволен? -усмехнулся он, когда я откинулся на подушку, чтобы отдышаться.
-Очень! Вкуснятина невероятная!
-Тогда я продолжаю?
-Да, только давай уберем порывало и укроемся. Вдруг нечаянно заснем...
Завернувшись в одну простынь, мы ещё теснее прижались друг к другу и Тимми понизил голос почти до шёпота:
-Я тогда упал, после удара. Не ожидал, да бил он со всей силы. А этот, как его... Бобби, сходу через сетку полез. Думал успеть, пока я валяюсь. А мне так обидно стало и злость такая, что вот он сейчас спрыгнет на ту сторону и всё... Я подскочил и дернул его вниз. Он как раз одну ногу почти закинул. Итон, пипец! Ты бы слышал этот звук! Я думал, у него голова, как орех раскололась. В жизни такой жути не слышал! Ну, а дальше -я уже рассказывал. Он сначала ещё соображал что-то, руками закрывался, а потом всё... Блин, я даже не знаю, сколько я его дубасил. Пока руки себе не отбил все... -голос Тимми задрожал, предвещая новые слезы.
-Ну, всё, всё! К черту подробности! Успокойся. Мы всё это пережили, слышишь. Обошлось! -поспешил я обнять и утешить.
-Да. Но вот когда я сюда приплелся, а тебя нет... вообще ничего не соображал. Главное — куда ты делся?.. Только одно в башке — если Итон не вернется, мне конец! -горько шептал он мне в плечо.
-А я в это время метался, тебя искал. И думал, что ты от обиды на меня сбежал. Я, реально, в панике бегал по Чайна-тауну. Короче, как собака, которая лает не на то дерево... И просто, не знал, что ещё предпринять.
-Так, значит, мы оба идиоты?..
-Хорошее определение, для тех кто знает, что далек от совершенства! -дипломатично поддержал я.
-Один помчался неизвестно зачем и куда и чуть не наломал дров... -Тимми кратко описал свои злоключения.
-А второй напридумывал себе неизвестно чего и тоже бегом... но совершенно в другую сторону, -с усмешкой дополнил я о себе.
На самом деле, оба мы уже засыпали в это время. Слишком сладка была безмятежность, слишком нежны успокаивающие объятия, и наш шепот потихоньку сошел на нет.
-И если бы ты не вернулся...
-А если бы ты не нашелся...

ЧАСТЬ ВОСЬМАЯ

Не помню, спал ли я когда-нибудь так долго. Мы отсутствовали в действительности больше двенадцати часов. Воскресное утро уже заканчивалось, а мы только открывали глаза. Вернее, первым открыл я. Убедившись, что Тимми рядом, я вспомнил, что хотел сделать ещё вчера, но не успел — обсудить с ним нашу воскресную программу. Надеюсь, мы ещё успеем, надо только суметь его разбудить.
Я протянул руку и нежно погладил его по голове.
-Тимоти, Ти-им...
Никакой реакции. Осознав тщетность поглаживаний, я как следует взъерошил его  волосы.
-Тимми, пора вставать, проспим всё воскресенье...
Он лишь подёрнул плечом, как от прилипчивой мухи.
- Ну, же, приятель! В конце концов, столько спать вредно...
-Угум, -глухо, в подушку, наконец подал голос мальчишка.
Удвоив усилиия, я начал энергично теребить его по затылку, в такт пришедшим на память стихам:
«Привет, тебе, мой нежный майский полдень!
Взлохмаченный, росой желанья увлаженный,
Скорее спрячь от всех шпионов в тень
Грусть ирисовых глаз. И тихо песню спой...»*
(цитата из стихотворения «Водопад Эдны». Смысл оригинала передан достаточно приблизительно, т.к. тот является рекордным по длине палиндромом, довольно сложным для перевода. -прим. перев.)   
-Сейчас август! -вяло возразил мне Тимми, пытаясь разлепить глаза. -И я не грустный, я сонный.
- Да? А почему тогда глаза ирисовые?
-Какие? -он мгновенно открыл только что бывшие непослушными веки и смотрел на меня почти в упор, удивленно и немного иронично, понимая, что попался на мою уловку.
-Ирисовые, -уверенно повторил я. -У тебя всё время цвет меняется. От погоды, от настроения, от освещения... а сейчас — ирисовые!
-А, ясно, -он снова прикрыл глаза, и я стал опасаться, что он опять уснет.
-А это что, стихи? Ты уже дописал? -неожиданно бодрым голосом вдруг спросил он.
-Не мои, к сожалению... Это Говард Бергерсон. Кстати, он жил в Свит Хоуме. У нас вообще всего два знаменитых земляка...
-Угум, что-то такое слышал про него в школе... А второй кто?
-Джо Артур Экройд.
-Ммм... Тоже писатель?
-Не совсем. Серийный убийца и маньяк!
-Специально пугаешь, чтобы не спал? -проявил проницательность Тимми.
-Нет, просто напоминаю, что в жизни есть не только писатели и доктора, но и маньяки. И, кстати, о маньяках. Раз уж ты начал критический разбор Бергерсона... Почему не возражаешь против «страстью увлаженный»?
-Блииин, ты что, уже успел меня увлажнить?!. -сквозь простыню было видно, как Тимми сжимает и разжимает свои булочки, пытаясь понять, побывал ли я там.
-Нет, нет и нет! Не жди от меня повторения ошибок!
-Но ведь ты же любишь, когда я весь такой сонный, такой расслабленный, такой аморфный... Ну, признайся!
-Тимми, ты мне нравишься всякий, независимо от твоего агрегатного состояния. И это единственная правда. Хочешь продолжение стиха?
-Да, давай! Только так же, с руками... -Тимми бросил на меня очень быстрый и хитрый взгляд и тут же резко отвернулся и уронил голову на подушку.
-Ладно, ты просил... -согласился я, потихоньку стягивая с него простыню и запуская палец под резинку его брифов.
«О, дух лукавый — продавец одежды!
Одежда — непристойная оплата, опять зажгла
Во мне любовь, которую я скоро потеряю...
Всех беспокоит, что я сильно привязался,
Забыв про образ свой бродяги и торреро...» 

Тимми замер кверху попой, то ли прислушиваясь к себе, то ли вслушиваясь в стихи... Я ожидал дальнейших замечаний по содержанию, но он внезапно ожил и спросил, по прежнему не поворачивая головы:   
-Итон, а ты с женщинами, что, вообще никак?
Звучало, как приглашение на камин-аут, но отвечать односложно я был не намерен.
-А почему ты спрашиваешь? -мой палец выскользнул из под резинки, с неохотой расставаясь с одновременно гладкой и бархатистой кожей его ягодиц.
-Да вот, думаю, может тебе вчера просто захотелось. А с кем — без разницы было. Лишь бы теплое, живое и дышало... Вот я и подвернулся.
-Тимми! -я был по настоящему задет подобным предположением.
-Ну, а что? Ведь есть же такие, кто и так, и так!
-Пожалуйста, не будь засранцем! И мы, кажется, договорились -из нас двоих циник это я! -я выпутался из простыней и сел, раздумывая, стоит ли вообще продолжать этот разговор.
-Угум. А я тогда кто?
-А ты нежное, невинное создание... -вполоборота ответил я, стараясь при этом не язвить.
-Похоже, что после всего -уже нет... Так как у тебя насчет женщин?
-Я имел опыт общения с ними, если тебе это интересно. Но, со временем, понял что не стоит тратить на них время, -произнес я весьма сухо.
-Значит, ты гей?
-Нет, не значит! -я опять развернулся к нему, чтобы посмотреть на его затылок.   
-Ну а кто? - Тимми был неумолим в поисках ответа на свои вопросы.
-Я бойлавер.
-Кто? Я думал, так только тётенек называют, которые с молоденькими любят... -наконец-то Тимми тоже соизволил перевернуться ко мне лицом, и мог увидеть, что я довольно мрачен.
-Пробелы в твоем сексуальном воспитании пусть остаются целиком на совести твоей школы... - я был по прежнему сдержан и холоден.
-Так возьмись за это дело! Ну, давай же, Итон, образуй меня! -свое провокационное предложение Тимми сделал с тем невинным выражение лица, что может растопить даже вековой лед.
-Предлагаю сразу перейти к практическим занятиям! -моментально протянул я руки.
-Погоди, погоди! Должен же знать, с кем имею дело! -отстранился Тимми, теперь напуская на себя серьезность «дальше некуда».
-Я уже сказал.
-И как ими становятся?
-А это-то тебе зачем?
-Может тоже хочу стать бойлавером! -он сел и принял вызывающую позу, вскинув голову и скрестив руки и ноги.
-Вот, я тебя сейчас разочарую! Нельзя вот так, захотеть и стать! Понимаешь, это внутренне чувство, влечение. Его нельзя вызвать искусственно или вдруг переменить...
-Но, вот ты же тоже, сначала с женщинами делал, а потом...
-Стоп, стоп, стоп! Это не то же самое. Просто, иногда нужно время, чтобы разобраться. Довериться себе. Не у всех получается сразу. Но я точно знал, что мне нравятся мальчики -лет, наверное, с двенадцати уже. А ты, чего  хочешь ты?
-Ну, не знаю... Надо, наверное, всё попробовать. Но если мне с женщинами не понравится, стану как ты. И уж точно не геем!
-Ох, не зарекайся! Ибо сказано в Священном писании...
-Ну, вот! Теперь ты в проповедника превратился! Но я-то точно знаю, что от вида двух целующихся бородатых мужиков меня тошнит...
-А от вида двух целующихся мальчиков — нет?
-По моему, в юности это приемлемо, как особый способ проявления сильных чувств...-очень рассудительно заметил Тимми.
Сам собой напрашивался ещё один вопрос, про поцелуи между мальчиком и мужчиной, но Тимми был так откровенен в тот момент, что я боялся услышать ответ, который мог окончательно испортить мне настроение. И поэтому я лишь предположил:
-Ты так рассуждаешь в силу своего возраста, я думаю. Пройдет время, сменишь  возрастную категорию и начнешь заглядываться на мужчин.
-Вот уж фига! Я только с тобой так могу. Потому, что мне по приколу. А больше ни с кем и ни когда! Ни хрена подобного! Ну, вот разве что с мальчиком каким-нибудь. Это же приятнее -ни каких тебе волосатых ног,  грубой кожи, щетины на подбородке...
-Умеешь ты агитировать! Я сейчас тебя наслушаюсь, и бойлавером второй раз стану! -немного расслабившись, рассмеялся я.
-Ты уже нет. Ибо сказано в Священном писании — никто не войдет в одну реку дважды! -Тимми победно посмотрел на меня, наслаждаясь эффектом «настоящего проповедника». -А вот я еще не входил, значит могу. Так что, не спорь и не умничай, пожалуйста! Лучше скажи, что такое ты здесь нажимал, что мне было так оху... ну, в смысле, обалденно. 
-Прежде чем мы перейдем к уроку анатомии, ответь мне ещё на один вопрос...
-Какой? -Тимми явно ожидал какой-то провокации, и на всякий случай подозрительно прищурился.
-Тебя что, напрягает моя щетина?
-Вовсе нет! Ты же постоянно бреешься. Но если ты пропустишь хотя бы один день... -Тимми вплотную приблизился ко мне, перебирая коленями по смятым простыням и осторожно протянул ко мне руку, гипнотизируя взглядом. -А вот твои усы... они у тебя охрененно щекотные!
Свободные от бинтов кончики его пальцев оказались у меня под носом, аккуратно, почти ласково прикоснувшись к усам. Но это было хорошо замаскированное коварство! Потому, что едва я начал таять от его прикосновений и ловить его пальцы губами, Тимми проявил свои истинные намерения. Молниеносным движением взлохматив мою гордость, он со смехом отскочил обратно.
-Можешь их сбрить? Ну, пожалуйста, Итон! Ради меня! -умолял он теперь с безопасного расстояния.
-С усами я родился, с усами и умру! -возразил я непреклонно, возвращая им прежний вид.
-Как это можно было родиться с усами? -Тимми округлил глаза, словно и впрямь поверил.
-О, это совсем не трудно. Главное захотеть! А вот как ты сумел родиться таким непосредственным, общительным, замечательным мальчиком? -я медленно закинул ноги на кровать, усыпляя его бдительность. Теперь был моя очередь идти на сближение. Но и вопрос был не праздным. Мне всегда не давала покоя загадка, как у этих куриц получается производить на свет такую прелесть? По-моему, они должны рожать только себе подобных, а вынашивать и рожать мальчиков следовало бы мужчинам.
-А ещё каким? - вкрадчиво спросил Тимми, наблюдая мой маневр из под полуопущенных век и теребя складки на белье.    
-А ещё — очень красивым и доверчивым. И за это... -я сделал молниеносный бросок и заключил мальчишку в объятия, -я защекочу тебя своими усами до икоты!
Последовавшие за этим веселая возня, хохот и вскрики закончились внезапно. Сначала на пол со стуком свалился Тимми, следом сполз я. Когда мы немного отдышались, Тимми уютно устроил свою голову у меня на груди и, задумчиво глядя в потолок, произнес неожиданно серьезно:

-Я знаю, почему мне с тобой так хорошо, Итон...

-А тебе хорошо? -удивился я так, как будто и не предполагал этого.

-Да, и я разгадал твою магию!

-Скажешь мне? -я скосил глаза на его профиль.

       Мне очень хотелось услышать сейчас что-нибудь очень лестное о себе, но, по сути, это оказалось обвинением в банальном инфантилизме, хех.

-Да. Думаю, ты и сам знаешь... Это всё потому, что ты взрослый не до конца. Ну, то есть не всегда! А только когда нужно. А всё остальное время я как с ровесником общаюсь. Но из всех моих ровесников ты самый умный и самый добрый.

-И самый нежный. Не забудь! -я заключил его в объятия, поцеловал прямо в губы и бережно водрузил обратно на кровать. -А эта штука, у тебя там, называется простата...

После практических занятий по анатомии, когда уже ни он ни я не стеснялись своего возбужденного состояния, я спросил, тщательно вытирая салфеткой свой указательный и средний:
-Кстати, тут кто-то кажется утверждал, что он не гей?
-Не кажется, а точно! -заявил Тимми, нетерпеливо подрагивая перевозбуженным хвостиком.
-Хочешь, проверим? Есть один народный способ... -я провел ладонями по его бедрам, касаясь внутренней поверхности.
-А он достоверный? Сто проц? -Тимми просто уплывал, делая туманный взгляд и разводя колени.
Я не мог поручиться за достоверность, только за то, что испытал его на себе, когда однажды экспериментируя, решил использовать для удовлетворения Джорджи не рот, и не руки... Подробности Тимми знать не полагалось, но тест я тогда не прошел: я так энергично скользил анусом вверх-вниз по здоровой штуковине Джорджи, а мой член так неистово раскачивался и шлепал по его животу, что, не продержавшись и трёх минут, я залил спермой не только его живот, но и грудь, и подбородок. Ни разу не коснувшись себя руками...
-Абсолютно! Гарантия сто процентов. И мы вернем деньги, если вам не понравится! -в первое слово я вложил всю свою уверенность, но не в надежности метода, а в то, что после такого массажа простаты, какой я только что сделал Тимми, любой «сторазнегей!» не сдаст этот тест на натуральность.
-Тогда, делай!
-Делать ты всё будешь сам — ведь это ты проходишь тестирование,-я лёг на кровать и выставил свою саблю наголо. -Я лишь предоставляю оборудование.
-И что мне делать? -Тимми резко утратил добрых восемьдесят процентов своей решимости, скептически оглядев моё тело с ног до головы.
-Для начала - дай мне ручку и бумагу.
-Пипец, ты что ещё и результаты будешь записывать?
-Вспомни того официанта из «Блэк Бир». Я просто заранее напишу правильный.  Это на тот случай, если ты заподозришь меня в подтасовке и...
Тимми вздохнул, но послушно подал необходимые мне предметы, позволив насладиться его defile a (au) poil* (Тройная игра слов, т.к. в зависимости от использ. предлога может означать дефиле голышом или безупречный показ (фр.), а во втором варианте -еще и показ одежды, состоящей лишь из пушка или волосков на теле — прим. перев.), во время которого стрелка его компаса продолжала показывать «только вперед и выше».
Я быстро написал «ты кончишь без рук» и почти отбросил бумагу.
-Теперь — садись на меня верхом!
Тимми без возражений, даже с некоторым азартом уселся мне на живот.
-Так, что ли? -То, что ему мешало, он аккуратно отогнул чуть ниже.
-Почти. Но ты должен сесть прямо на него. 
-Это как? - Тимми оглянулся себе за спину, потом посмотрел на меня. -Очком на твой бен?
-Совершенно правильно! Хочешь, я помогу...
-Не надо, я сам попробую.  Блин...
-И поосторожнее с рычагом переключения передач, -посоветовал я, уже чувствуя его нетерпеливые пальцы.
-Неудобно как-то... может лучше спиной к тебе?
-Все хорошо, просто сдвинься ещё чуть вперед...
Повозившись ещё немного и едва не доведя меня до исступления, Тимми наконец произвел стыковку модулей.
-Упс... мы уже здесь... -прокомментировал он свой маленький успех, и чуть поморщился. - Туговато пошло...
-Подожди, немного привыкни... -я гладил его грудь и руки, пытаясь расслабить. -Хорошо, теперь начинай двигаться. Так... Ты можешь полностью контролировать скорость и глубину. Делай так, как сочтешь нужным. Он внутри и он весь твой...
Начав раскачиваться понемногу, Тимми постепенно вошел во вкус. Причем, сколько податься вперед для него было не так важно — главное было насадиться обратно до самого основания. Я понял это потому, как он плавно приподнимался, и как резко опускался на меня.
-Тебе тоже норм, да? -пробормотал он, глядя сквозь едва приоткрытые глаза куда-то на стену над моей головой.
-Делай, малыш, делай... -меня лихорадило, и я не пережил бы и секундной остановки в работе его насосной станции.
В какой-то момент Тимми не выдержал, и рука его потянулась к писюну, восторженно возносящемуся над моим животом. Я ждал этого и перехватил её, как будто лаская. Тогда его вторая рука вышла на замену, но тоже не достигла середины поля!
Когда до Тимми дошло, что я блокирую его попытки помочь себе рукой совершенно сознательно, он уставился на меня, пытаясь высвободится.
-Ну, же, Итон! -он досадливо закусил губу. - Мне надо...
-Тебе нельзя! Завалишь эксперимент. Продолжай так!
Испытания шли полным ходом, вот только его хвостик отказывался шлепать меня по животу в такт его движениям,  потому, что хоть сколько-нибудь прогибаться или раскачиваться ему мешал максимальный прилив крови. Возможно, это и усложняло Тимми задачу, но продляло моё неземное удовольствие. Пусть всё завершиться не так быстро. Теперь он всё равно не остановится, пока не взорвется.
Сейчас я держал его уже не за запястья, только за кончики пальцев. Теперь наши пальцы были застегнуты в два надежных замка, которые я разомкнул только когда его постанывания сменились вскриками и первый заряд достиг моей щеки.
-Йэх! Йэх! Йэх! -продолжал подпрыгивать и в голос выдыхать Тимми, яростно работая кулаком между ног. Теперь-то он мог контролировать направление стрельбы и это пошло на пользу  казенному имуществу — его сперма больше не разлеталась куда попало, а заполняла мою позвздошную впадину и пупок.
-О, нет, Итон! Я знаю одно грязное слово!* (Oh no, I know a dirty word -  строчка из текста песни «Smells Like Teen Spirit» гр. Nirvana — прим. перев.) -наконец выдал Тимми, расслабляя сфинктер и аккуратно оседая на меня в последний раз. -Ёбанонасратькакохуенно!
Легонько приподняв его за локти, я дал понять, что он может освободиться от моего присутствия внутри. Но отпустить просто так я его не мог, поэтому тут же привлек к себе и не спеша расцеловал во все, чем располагало его милое, раскрасневшееся, утомленное и немного растерянное лицо. Я успевал подавать реплики, всё время возвращаясь к губам Тимми, и тем самым лишал его возможности отвечать членораздельно.
-Между прочим, у Кобейна про Итона в тексте ни слова!
-Ууум.
-А из-за твоих словечек у нас скоро опять кончится мыло...
-Неааа.
-А ты знаешь, что мы кончили одновременно?
-Мгм.
-И я совсем забыл, что весь в росе твоей срасти. По-моему,  теперь и ты тоже...
-Ммм? Угум! - Тимми замер, а потом специально поелозил на мне, растирая связующее нас вещество.
-Огласить результаты теста? -я ослабил объятия.
-Не, не надо. Я боюсь... что всё плохо... -Тимми наконец-то мог говорить и легко соскользнул мне под бок. -Просто скажи, что там написано.
-То, что ты кончишь без рук.
-И это значит, что...
-Да ничего не значит, не заморачивайся!
-Нет, нет, я знаю, всё точно плохо. Я гомосексуален по сути, и теперь латентный гей стал настоящим педрилой, да?
-Не переживай! Это всё моё дурное влияние, не больше! Надеюсь, ты не побежишь сейчас топиться из-за этого? -я позволил себе усмехнулся, потому, что не услышал в голосе Тимми истинного трагизма. Скорее самоиронию.
-На самом деле, я уже утонул. В сперме, своей и твоей. И опять хочу в туалет... Странно, да? В жопе иногда помещается столько говна, но стоит добавить немного спермы - и сразу тянет срать...
-Ох, Тимми. Дело не в количестве. Но, давай, уже не будем об этом. Просто иди и приведи себя в порядок. Я в очереди. Пока всё не засохло. -Я похлопал себя по животу, растягивая за пальцами тонкие мутноватые нити...

Определение «зверский аппетит» подходит тем, кто очень голоден. Но мы с Тимми готовы были сами съесть любого зверя, хоть слона! Хорошо, что я успел закинуть в микроволновку кое-что из вчерашних припасов, прежде чем отправиться в душ. Это было не очень привычно — хлопотать над поздним завтраком, ощущая на теле холодок подсыхающего эякулята и покачивая не до конца опавшим, но иначе Тимми мог наглотаться холодного и в сухомятку, едва выйдя из ванной.
Когда, наконец, был готов и я, мы чинно уселись за журнальным столиком — Тимми на кровати, я в кресле.
-Ты, что же, ещё не начинал? -я с удивлением обнаружил, что Тимми до сих пор не притронулся к еде. -Я же сказал, можешь не ждать...
-Всюду вместе. Забыл?
-Да, но ты целых десять минут сидел на этими прекрасными наггетсами и лазаньей, и глотал слюни?!
-Ну, так что же? Зато ты знаешь теперь, что у меня железная воля! И я не сидел, кстати. Постель вот заправил, причесался...
-Господи, Иисусе! Я бы и то не удержался! -произнес я, впечатлённый словами и делами человеческими.
-Ну, ты так вообще у меня очень...  -  Тимми нарочно не спеша прожевал первый кусок и вспомнил подходящее слово, -….импульсивный, ага!
И этим просто добил меня. Смеяться с полным ртом и глупо и опасно, но удержаться было невозможно — такого снисходительно-важного Тимми мне довелось видеть впервые. К тому же его словарный запас оказывался намного больше, чем я представлял себе ещё вчера.
Конечно, я не остался в долгу и так, со смешками и подколками, мы и закончили нашу трапезу. Не давая нам обоим расслабится, я предложил:
-Обсудим планы на день? Ну, вернее, на то, что от него осталось.
-Какие предложения? У меня на сегодня было озеро Меррит, но, если честно, сидеть на жесткой скамейке да ещё и махать веслами... -Тимми многозначительно потер себя ниже спины.
-Правильно, не сегодня! -согласился я с его ощущениями. -Поэтому, у меня есть для тебя прекрасный запасной вариант. Приберемся тут, и...
-Массаж, по всей науке, от и до? -обрадовался было Тимми, резво начиная собирать со стола.
-Это тоже, но позже,  -немного охладил я его пыл. -А пока -легкая прогулка. Совсем легкая. Тут и идти-то никуда не придется, только дорогу перейти. Соглашайся.
-А что тут есть-то, через дорогу? -Тимми озабоченно замер, не донеся грязные тарелки до мусорки и пожал плечами. -Бомжи под мостом?
-Сегодня воскресенье, так? А значит, на стоянке колледжа открылся блошиный рынок. И это прямо здесь,  меньше ста ярдов.
-Окей, а что продают?
-Всё без исключения! Я обещаю, что такого шопинга у тебя ещё не было!

Мы выбрались через четверть часа. Проходя мимо стоянки у рынка, мы посочувствовали бедолагам, мыкающимся в поисках парковочного места. Сегодня машинами было забито всё, даже обочины.
-Смотри, какая интересная местная традиция... -показал я Тимми на несколько машин, оставленных с опущенными стеклами.
-Надо было и нам так сделать! -Тимми кивнул головой в сторону мотеля.
-Перетопчутся! Не зря же они огнетушитель с собой пёрли! К тому же, если бы не было сумки...
Продолжать старую тему не хотелось, и мы поспешили окунуться в мир лоточной торговли. Здесь, действительно было всё. Горы раритетного винила, старые игрушки, домашняя утварь, звуковая аппаратура, инструменты... Бывшее в употреблении или почти как новое. Всё, что можно купить для коллекции или просто на память. Но были и абсолютно новые вещи: косметика, постельные принадлежности, одежда и обувь. Думаю, происхождение многих товаров было туманно или криминально, но кого это волновало, если хотелось закупиться дёшево и сердито. Мы старались держаться вместе, но постоянно кто-то из нас залипал намертво у очередного диковинного товара, и тогда второму приходилось возвращаться за ним. Попетляв между рядов, мы вышли к развалам с одеждой и бельем.
-Не знаю, что ты выберешь для мамы Сары, а для своей я уже примерно выбрал, -доложил я Тимми, перебирая мягкие и прозрачные кейсы с комплектами штор и покрывал. -Она у нас обожает всякое такое.
-А я не знаю ещё. Тут вообще потеряться можно... -Тимми оглядывался, раздумывая куда ринуться дальше.
-Постой, кажется этот подойдет, -притормозил я его, и обернулся к владельцу товара, бойкой мексиканке. -Сколько вы хотите за этот?
Всю жизнь думал, что рынок именно то место, где надо торговаться. Но не в этом случае, как выяснилось. Уступить хоть цент здесь, видимо, считалось признаком непрофессионализма и слабости. И продавцы стояли насмерть. Пришлось отдать запрошенную сумму и мы двинулись дальше. Вскоре я всё-таки потерял Тимми среди толп покупателей в лабиринте платок и столиков. Сам виноват, конечно — застрял у аптечного ларька. Цены показались уж больно неправдоподобными. Я знал, сколько на самом деле должны были стоить эти премиальные витамины для тинэйджеров, потому даже не стал их советовать для Тимми там, в Свит Хоуме, и поэтому же сейчас так долго крутил в руках упаковку, пытаясь понять, что здесь не так. Но придраться было не к чему — этикетки, голограммы, выпуклая надпись, контроль первого вскрытия,  всё как положено. Срок годности тоже оказался в норме. Уже не тратя время на попытки сбить цену, я взял для Тимми сразу три упаковки. И только тут обнаружил, его самого рядом нет. А ведь мы даже не договорились, где встречаемся, если что!
Вопиюще беспечная и крайне безответственная личность — так можно было перевести на литературный язык те эпитеты, которыми я мысленно себя наградил. По сравнению с тем, ночным, исчезновением, конечно, всё это было почти пустяком. Да и Тимми должен был запомнить, где оставил меня. И я решил оставаться на месте. Ну, или почти на месте. Последствия психологической травмы все же сказывались, и, чтобы не начать паниковать понапрасну, я отыскал неподалеку прилавок с украшениями и всякими побрякушками ручной работы. Периодически оглядываясь, я стал изучать их, раздумывая, чем бы порадовать Тимми. Хотелось купить ему что-то такое, что он не станет хранить в ящике стола, а будет с удовольствием носить. Вещь, которая будет все время рядом с ним... Цепочки с кулонами, перстни и кольца для пирсинга не годились, по разным соображениям. Отдельно, на пластмассовой менекенной руке были нанизаны браслеты. А вот это могло сгодиться...
-Итон! Вот ты где! -Тимми налетел сзади, похоже, даже не притормаживая.
От неожиданности сердце попыталось выскочить из моей груди, но я уговорил его подождать и не делать этого.
-Черт, я думал, что уже отделался от тебя! -скорчил я недовольную гримасу. -Ты что, следишь за мной?
-Конечно! Иду по пятам с тех самых пор, как ты свалил из Бостона. А ты не знал?
-Проклятье! Мне следовало почаще менять машины и не ночевать в одном месте дважды. Ну, теперь твоя взяла. Говори, наконец, что ты хочешь!
Продавец безделушек, долговязая девица в наколках, открыв рот смотрела на наше преставление, не зная что и думать. Заподозрить во всём этом шутку ей не давала наша правдоподобная импровизация, но и понять, каким образом этот подросток мог следить за мной чуть ли не от самого Бостона, ей было не по силам.   
-Я нашел там целый фургон офигительных шляп! Ты должен это увидеть!
-Хорошо, но сначала я хочу сделать тебе памятный подарок о нашей поездке. Как насчет этих браслетов? -я кивнул девице, -Можно увидеть это ближе, пожалуйста?
-Ну, не знаю. Мне давно хотелось что-нибудь такое на руку, но никак не могу решить...
-Тогда я выберу сам, а ты скажешь оно или нет.
-Идёт!
В итоге, это оказалась вещь, понравившаяся нам обоим — несколько разных кожаных ремешков, косичками и гладких, с нанизанными на них бирюзовыми бусинами, причудливо переплетались, украшенные слайдерами и медальонами из чистого, как утверждала девица, серебра. В центре композиции был помещен маленький блестящий штурвал. Немножко бохо, этники и хиппи, и чуть-чуть панка. Для юнги самое то! Тимми попросил помощи, и я тут же застегнул браслет не его руке.
-Класс! Не слишком девчачий, приятный такой, тяжеленький... -так охарактеризовал он свою обнову, встряхивая кистью вверх и вниз. -Берем?
-Да, конечно! Только отойди пока на пару шагов  -  разговоры о цене не должны оскорблять слух одаряемого!
-У меня все вещи авторской работы, в единственном экземляре. Больше не найдете нигде. -поспешила уведомить нас девица, услышав слово «цена».
-Вообще, во всём мире? -не очень-то доверчиво уточнил Тимми.
-Абсолютно уникальные! -подтвердил торговка. -И мы используем только натуральные материалы: буйволиная кожа, камни. Нет пластика, нет имитации, нет ПУ. Да вы понюхайте, чтоб не сомневаться!
-Понюхаешь? -предложил Тимми и поднес руку к моему носу. -Что скажешь?
-Да, пожалуй, тут всё по-честному, - заключил я вслух с серьезным видом, и шепнул ему на ухо. -Все остальное обнюхаю позже!
Покачав головой с явным осуждением, Тимми отошел подальше, словно это не я только что просил его об этом, а он сам не хотел оставаться поблизости от такого развратного субъекта.
-Кстати, это тоже твоё! -передал я ему пакет с витаминами, когда он уже вел меня к шляпам.
-А почему так много?
-Здесь твое здоровье на ближайшие полгода, по сказочной цене!
-Ммм, круто, -Тимми извлек одну банку и прочитал название. -«Nubest»!Для самых зеленых новичков?* (англ. сленг.  nube -  неопытный, новичок., -est — окончание, используемое для образования превосходной степени прилагательного. -прим перев.) Интересно, в чем?
-В том самом! -я не стал увиливать, а наоборот подлил масла в огонь. -Кстати, ты знаешь, что «nu» по-французки означает голый? Так что, на самом деле, они называются «Голышом лучше». И о чем они думали, вообще?
-Кто?
-Фармацевты вот эти,  -я постучал пальцем по витаминам, -когда выбирали название.
-О том же, о чем и ты, надо полагать... - Тимми приподнял очки, чтобы зеркальные стекла не помешали мне разглядеть его ехидный взгляд. -О, чуть не прошли мимо! Это здесь, моя очередь делать подарки.
В действительности, я не очень понимал, почему именно сюда он меня вел. Шляп тут, действительно, было великое разнообразие -от «стетсонов» до детских панамок с кошачьими ушками, но речь, кажется, шла о подарке для меня, а я...
-Ты должен померить. Я хочу купить тебе одну, чтобы там, куда ты отправляешься, тебе не напекло твою умную голову...- Тимми упорно тащил меня сквозь толпу, а я то и дело застревал в ней, цепляясь за людей тюком с мамиными шторами,  - если, конечно, тебя не пошлют на Северный полюс!
-Не думаю, что благотворительность «MWB» распространяется и на эскимосов...
-Не важно! Даже если и так, то я специально научусь вязать и свяжу тебе шапочку и шарф, большой и теплый...
-О, Тимми, будь добр, тогда уж и пару рукавиц, в комплект, -я был тронут настоящей заботой, но не мог удержаться от шутливого пожелания, -и носки было бы не плохо...
-Нет нет, нет! Я отвечаю только за голову! Руки, ноги и прочие части тела будешь греть об какого-нибудь эскимосёнка, под оленьей шкурой, в иглу!
-Да ты неплохо знаком с их бытом, приятель!
-И с твоими привычками тоже!  -Тимми не собирался оставлять последнее слово за мной. -Вот здесь, смотри! Ну, как тебе?
-Прекрасно! - я оглядел стопку, на которую указывал Тимми. -Только я шляпы не ношу обычно. Кепи, фуражки — да, а вот шляпы не приходилось как-то..
-Мне тоже кое-что не приходилось ещё совсем недавно... Ничего, привыкай! Думаю, вот эта будет в самый раз!
Тимми извлек из стопки шляпу с небольшими акккуратными полями, слегка понятыми сзади, ровными по бокам и опускающимися впереди. Материал и цвет мне понравился — тончайшая соломка нежно-кремового цвета, узкая коричневая атласная полоска на тулье. В принципе, всё выглядело достаточно винтажно, чтобы соответствовать моему стилю. Но цена...
Я приладил её на голове, покрутился перед Тимми, был обласкан его восторженным взглядом, но вынужден был вернуть шляпу на место.
-Давай не будем спешить — ведь мы и половину ещё не видели здесь... -дипломатично предложил я.
-Не нравится?
-Он прекрасна, но...
-И очень тебе идет!
-Да, согласен.
-Тогда -что?
-Ты же видел ценник. Ты потратишь свои последние деньги, а впереди ещё несколько дней соблазнов. К тому же, мама Сара не должна остаться без подарка тоже.
Начавший было хмуриться Тимми, внезапно согласился с моими доводами.
-Хорошо, но после того, как мы всё здесь посмотрим, и если ничего другого, то...
-...и купим что-нибудь для твоей мамы... -назидательно растягивая слова, продолжил за не него я.
-Да, да. Тогда вернемся сюда! И если её к тому времени купят — сам будешь виноват! -упрямо подытожил Тимми.

Папе достался антикварный резной хьюмидор на 30 сигар, даже с исправным гигрометром и замком, а для мамы Сары совместными стараниями был выбран очень милый шелковый пеньюар, в котором она должна была выглядеть «по-королевски», как выразился Тимми. Нагруженные покупками, мы стали проталкиваться к выходу, по пути ещё успевая обмениваться впечатлениями... но вдруг Тимми резко остановился.
-А ты знаешь, что обманывать не хорошо? -спросил он вкрадчиво.
-Конечно, я сам об этом всегда говорю. А к чему вопрос?
-А кто мне обещал вернуться за шляпой?
-А, это... Послушай, мы столько всего накупили, полные руки... -я изобразил беспомощность, очень надеясь, что угроза покупки шляпы уже миновала.
-Ладно, жди здесь! -Тимми без церемоний вручил мне всё, что было у него, и исчез в толпе.
Я чувствовал себя довольно глупо, стоя столбом и изображая из себя рождественское дерево, увешанное игрушками. Оставалось только развлекать себя рассматриванием проходящих мимо мальчишек: я только что выяснил, что теперь снова могу делать это, не боясь сломать себе глаза. Одни понуро брели вслед за родителями, отбывая воскресную повинность, вроде похода в церковь, другие сами тащили их, опережая собственное нетерпение в предвкушении  обещанных покупок. Прошлёпало даже несколько «безнадзорных», одиночных и парных. Не все были одинаково хороши, но большинство вызывало приятное эстетическое чувство. А сердце ёкнуло только на одного — неприкаянного и явно чем-то расстроенного мальца, уныло покидающего рынок. Бейсболка козырьком назад на копне тёмных волос, свисающая на глаза челка, джинсовые шорты с отворотами,  кеды, надетые без носков и ноги все в синяках, одна коленка содрана в хлам.  Даже если бы он не нёс под мышкой видавший виды скейт, я бы безошибочно определил к какой субкультуре он принадлежит. Понятное дело, расстроен -колесики износились а замены нет — либо не нашел, либо оказались не по карману. Эй, дружище, не хочу показаться навязчивым, но, кроме шуток, я знаю быстрый способ, которым ты можешь заполучить  не только запчасти, но отличный новый скейт! Я как раз мысленно произносил это, когда на моей голове из воздуха материализовалась та самая шляпа. Оказывается, Тимми подкрался сзади и тихонько надвинул мне её на глаза.
-Вот, теперь миссия выполнена! -он великодушно сдвинул шляпу чуть назад, давая мне возможность видеть. -Давай сумки, не будь жадиной! Не всё же это тебе!

На обратном пути я услышал от него вопрос, заданный с серьезностью, поначалу лишившей меня дара речи:
-Итон, скажи, почему ты всё время мне врёшь?
Еще минуту назад всё было хорошо — нагруженные, мы не спеша брели к мотелю, рассуждая, хватит ли у нас желания выбраться куда-то поужинать, и вдруг на тебе!
-Шутишь? - пытался отвертеться я.
-Мне не до шуток! -Тимми был скорбно-невозмутим. -Какие уж там шутки, когда тебя держат за дурачка!
Я остановился и попытался понять, всерьёз это, или Тимми использует нерастраченное актерское мастерство на полную. Его выдало то, что он прятал от меня глаза. Когда предъявляют подобные обвинения, обычно гневно смотрят в лицо, да еще и ноздри раздувают, а тут...
-Обещаешь, обещаешь, а сам!
-Чувствуешь себя обманутым? Как часто тебя посещает подобное чувство? -я, по привычке, как всегда в таких ситуациях, включил «интервью у психолога».
-Прошу, перестань! Неужели ты сам не устал от всей этой лжи? -услышал я от Тимми до нельзя мыльную фразу, заимствованную им, скорее всего, из маминого телевизора. В его исполнении это прозвучало почти пафосно, надо отдать должное.
-Ну, уж обещания свои я всегда выполняю!
-Угу, а со шляпой как хотел отвертеться? Думаешь я не понял?! А массаж? Второй день жду... А Джоржда обещал показать? И где?!
-Так, давай по порядку! Шляпа, так или иначе, на мне — это раз! Массаж после рынка, как договорились — это два. Но...
-Ага, вот они опять, твои «но, но, но».
-Сразу после еды не делают, я тебе как-то уже говорил. Так что сначала поедим, потом покажу тебе фотографии, а потом...
-А их что, много, не одна? -бросив актерствовать, Тимми проявил живейший интерес.
-Ну, конечно нет, за четыре года накопилось...
-А неприличные есть?
-Хм! -я прекрасно расслышал вопрос, но всё же уточнил «потрясенно». -Ка-ки-е?!
-Ну, а что? Вдруг вы...
-Никаких «вдруг»! Хотя...
-Так я и знал! Есть!
-Одно видео. Он там голый, скачет на пляже.
-Что, прямо при всех?                    
-Нет, это был дикий пляж. Поблизости никого, вот он и расшалился...

         Фотографии переместились на первое место, как только мы поняли, что заказанная еда будет не раньше чем сорок минут.
-Тогда — фотоотчет! -Тимми тут же бухнулся на кровать, выражая нетерпение и готовность одновременно.
Я начал показ с того, первого фото, которое хранилось у меня в бумажнике. Я не доставал его с тех пор, как уехал из Бостона. Было незачем. Поверх него уже лежало фото совсем другого мальчика, так что я просто извлек одно из под другого и протянул его Тимми.
-Красивый. Только он здесь мелкий какой-то...
-Это еще до моего приезда, ему и двенадцати не было. В то лето, перед моим приездом, они ездили во Флориду. И не забывай, что потом он вырос, у меня на коленях, можно сказать. Сейчас на лэптопе открою...
Я поставил его Тимми на живот и предложил листать галерею самому.
Мне же оставалось только поглядывать изредка на экран и отвечать на вопросы, не всегда удобные, но очень заинтересованные. Тимми не торопился, и мы ещё не закончили, когда прибыл наш обед.
Пришлось отложить просмотр, но за столом он первым делом спросил:
-Ну, и где справедливость?
-Тебе что, не хватило соуса? Или мясо не прожарено?
-Нет, вот почему ему досталось четыре года, а мне какие-то полтора месяца?
-Просто ты быстрее осваиваешь программу!
-Это как?
-Ну, суди сам: до первого настоящего поцелуя мы добирались с ним почти год. А ты...
-Наверное, я слишком доступный, да? -в голосе Тимми послышались нотки раскаяния, даже сожаления.
-Нет, просто тебе уже тринадцать, а с ним нельзя было спешить.
-А когда ему было как мне сейчас, вы уже...
-Окей, приятель! Давай сразу представим, что кто-то очень интересуется нашими с тобой делами. Так по-доброму и неравнодушно. Представил? А теперь ответь, ты хочешь, чтобы этот кто-то узнал всё-всё, во всех подробностях?
-Ну, не знаю...
-Не обижайся, но есть тайна врачебная, а есть интимная. Я стараюсь свято хранить обе.           
-Я понимаю, -Тимми занялся было поглощением обеда, но тут же снова отложил вилку. -А как вы расставались? Ты, что, просто сказал ему «Пока-пока, я здесь больше не нужен»?
-Нет, конечно, -я  сомневался, стоило ли посвящать Тимми в такие подробности. -Все было гораздо... гораздо трагичнее, если хочешь знать.
-Его мама узнала о вас? -прозорливости Тимми можно было опять только позавидовать.
-Да, но самое печальное, что это сделал сам Джорджи.
-Ну и дурак! -выпалил Тимми в сердцах, даже не успев как следует прожевать. -О чем он только думал?
-Наверное, о том, что пора экспериментов закончена, и ему пора...
-...пристроить свой хоботок во влажную щёлку? -закончил за меня Тимми.  -Всё равно, глупо!
-Не думаю, что так. Тут было что-то ещё. Ведь он мог всё обсудить со мной, всё объяснить, договориться, но вместо этого...
-Он что, всё выложил ей, как было, без утайки и прикрас? 
-Достаточно, если у неё был повод спросить меня: «А если бы он согласился, что бы у нас было, l'amour à trois?»
-А это что?
-Любовь втроем, это по-французски.
-Ясно... У меня еще базильон вопросов, Итон. Но ты, наверное не захочешь...
-Да, приятель, прости. Я всё ещё испытываю боль и горечь, вспоминая. Так что не заставляй меня, пожалуйста. Давай лучше покончим с фото.

-Ничего себе! Вот так хоботок! Да у него же как у коня! -воскликнул Тимми, когда добрался до того, пляжного видео. -Ему здесь сколько, вообще?
-Примерно, как тебе, тринадцать.
-Охренеть! Смотри, смотри! Раскачивается, как шланг! И это еще не стоячий!
-Прости, может и не надо было показывать. Не хочу, чтобы ты комплексовал из-за этого. У тебя самого прекрасная штучка и...
-Вот именно, штучка! А там такое!..
-Ну, всё, выключаем! Это нас теперь не касается. Всё в прошлом, а его конский хуй теперь терзает какую-нибудь тупую пизду!
Тимми сначала выключил воспроизведение, и только потом опасливо обернулся ко мне:
-Итон, а ты тоже будешь мыть рот с мылом?
На этот раз я, как ученик, превзошёл своего юного учителя сквернословия.  

Когда я заканчивал делать ему свой особый массаж, Тимми уже был на взводе. Мне оставалось только перевернуть его на спину, подтянуть к краю кровати и задрать его ноги, крепко обхватив лодыжки. Мне очень хотелось попасть «в яблочко» без рук, но я так волновался, что не мог сделать этого даже своим окаменевшим. Тимми без слов пришёл на помощь, но вынужден был попросить меня не спешить.
-Легче, легче, приятель, -произнес он покряхтывая, и придерживая мой пыл, упираясь кончиками пальцев в мои бедра.
Чтобы не спешить, я занялся себя вылизыванием его ступней и пальцев, после чего вставил каждый свой между каждым его и, сильно разведя его ноги, принялся входить достаточно резко и глубоко настолько, что всё его тело вздрагивало на кровати.
-Вот, теперь это настоящий трах! - уведомил я его.
-Угум, -только и смог произнести Тимми, закусывая губу и начиная наяривать себя между ног так, что ему пришлось несколько раз сменить уставшие руки.
В конце концов, с ногами я перестарался. Я понял это потому, что почувствовал, как Тимми пытается свести их поуже и услышал его шипение сквозь сжатые зубы.
-Больно?
-Немного... Не очень... удобно так... -ответил он, как бы извиняясь.
Пальцы на его ногах, всё еще были растопырены смешным веером, что позволило мне поцеловать каждый по отдельности. Я сделал это, уже соединив его ступни вместе. Не останавливая своих толчков, я продолжал экспериментировать с его ногами. Расцепив наши пальцы, я взял в рот только два его больших. Его твердые ноготки упирались в моё нёбо, а подушечки полностью находились во власти языка. Приятным бонусом было то, что нежнейшая кожа его ступней приятно охлаждала мой подбородок. Но изысканное удовольствие не может продолжаться вечно, и когда я перестал поддерживать его за пятки, решив приласкать бедра, Тимми тут же сделал именно то, что должен был сделать затраханный мальчишка с уставшими мышцами — он согнул свои пальцы у меня во рту и почти полностью расслабил ноги. Таким образом вся их тяжесть пришлась на мою нижнюю челюсть. Не  скажу, что мне пришлось легко, но я не выпустил изо рта этот деликатес, пока не извергся в Тимми.
Он всё ещё был не готов последовать моему примеру, а в его прямой кишке мне делать  было больше нечего, и я просто присел у кровати, положив его колени себе на плечи, и вылизывая его яростно трепавшуюся от дрочки мошонку и шовчик между ней и ещё не сомкнувшимся анусом. Возможно это было ошибкой, потому, что кончая, Тимми так напрягся, что едва не задушил меня своими коленями. По крайней мере, в глазах у меня уже плавали темные мухи, когда он наконец обмяк, обильно профонтанировав в потолок.
-Теперь ты обязан на мне жениться! - заявил он, еще не полностью восстановив дыхание. -Как честный человек.
-Для начала, скажи, хочешь ли ты иметь от меня детей!
-Очень! Но мне так жаль -всё, что я смогу родить тебе, это какой-нибудь говнозаврик. Зато мы можем усыновить Расту и как следует его воспитать. Вдвоем. Ты спереди,  я сзади!
-Оригинально! Даже такой извращенец, как я, до этого не додумался!
-Только не говори, что не представлял себе, как заставляешь его пухлые губки работать, придерживая за тот смешной пучок на макушке!
-Не путай свои мечты с моими!
-Ха! Вот уж это точно не про меня! Ты же знаешь, что я цветных не люблю.
-Так я же тебе не есть их предлагаю. Какое дело сексу до всех этих различий расы, пола и возраста! Секс -совсем другое дело!
-Другое дело было бы, если бы мы с Растой принялись «воспитывать» тебя!
-Вот интересно! И ты что, хотел бы этого? -мне, наконец, надоело разговаривать с Тимми, видя снизу только его коленки, толчками опадающий столбик и вздымающийся при дыхании живот. Я поднялся и поймал его заинтересованный взгляд.
-Хотел бы что? -Тимми поднял голову и оперся на локти.
-Познать меня по-настоящему.
-А можно? -мальчишка недоверчиво прищурился.
Я думал, что Тимми будет отнекиваться, жеманничать или даже фукать, но нет... похоже, он спрашивал разрешения.
Я смотрел на него пронзительно и молчал слишком долго. Такой взгляд не каждый выдержит. Или отвернется, или... Тимми выбрал второе. Распахнув глаза, он позволил мне  опять погрузиться в те всполохи душевного огня, уже виденные мной у хижины Джека Лондона. Это было не так ярко и ослепительно, как в первый раз. Но очень убедительно. Он не шутил. Он действительно спрашивал разрешения. Боясь утонуть навсегда в его взгляде, я забарахтался:
-Заболтался я тут с тобой. Мой десерт стынет! -проникнув головой между его ног, я стал методично слизывать его брызги с живота и груди.
-М-мам! А твои соки вкуснее с каждым разом!
-Ну, так фабрика заработала на полную, - он просунул руку под мою грудь и потеребил там свои шарики, припомнив мне мои рекомендации. -А то «не усердствуй», «не так часто»...
-А ты что, сразу не понял? Я же специально так говорил, чтобы мне больше досталось!
-Я тогда вообще ничего не понимал! Думал, ты серьезный...
-Ну, как видишь, я очень несерьезный, -в последнюю очередь в вылизал его лобок и поцеловал не успевшую спрятаться головку. -Совсем!
-Теперь — да! -Тимми поймал мою голову коленями. -Не отпущу, пока не скажешь про познание!
-А если откушу тебе кое-что сейчас? - пробубнил я, едва разжимая челюсти.
-Тогда вопрос отпадет сам собой — познавать будет нечем...
-Так ты серьезно? -я повернул голову, чтобы видеть его лицо.
-Угум! -Тимми наконец-то освободил мою голову, но за секунду до этого я почувствовал, как что-то подпрыгнуло и толкнуло меня в подбородок.
-Хм, даже так? Что же, я вижу ты настроен решительно, -я перевернулся на бок и подтянулся повыше, совмещая наши взгляды. -Но ты же понимаешь, что процесс взаимопознания не будет будет завершен даже после этого?
Моя рука доверительно легла на его грудь.
-А что ещё-то? Мы и так уже...
-Процесс должен быть абсолютно симметричным. Вспомни, с чего у нас началось, и поймешь, чем следует закончить.
-Так ты хочешь, чтобы я тебе... 
-С самого первого дня, когда осматривал тебя в папином кабинете!
-С ума сойти! Ты настоящий извращенец! Как можно пихать живому ребенку в рот такую хуйню?!
-А я и не собираюсь ничего пихать. Ты должен сам взять! У тебя, конечно нет таких губёшек, как у Расты, и пучка на голове тоже, но, ничего... сойдет и так!
-Ах, ты!.. Да я тебя сейчас!.. -Тимми напрягся, перекатил меня на бок и, пристроившись сзади, принялся со смехом имитировать половой акт со мной. Всего лишь имитировать, но что-то твердое и горячее там действительно присутствовало, возле мои ягодиц.
-Не сейчас, а немного погодя! - поправил я его. -Мне нужно привести себя в порядок.
Я не оборачиваясь похлопал его по бедру и поднялся.
-Я скоро, а ты пока это... рот разминай!
-Ну, блин! -его возмущение было адресовано мне в спину. Я уже двигался в сторону ванной, прихватив футляр с заветной насадкой для душа. Я почти не расставался с ней, особенно в пути, в тех местах,  где слово «биде» вызывает лишь кривую усмешку местных обывателей. А с ней, в любом месте с водопроводом, достаточно было отвернуть от душевого шланга обычную лейку и приладить эту. Пару раз мне попадались экземпляры, которые  начинали глупо хихикать, увидев её. Глупыши принимали её за фаллоимитатор, и продожали потешаться до тех пор, пока я не применял к ним мое нержавеющее чудо, и их какашечник не начинало распирать от теплой воды. Смешки быстро сменялись удивлением и испуганно округленными глазами. Но сегодня дошла очередь и до меня. C'est la vie!* (Такова жизнь! (фр.) -прим. перев.) На обратном пути я прихватил с собой еще одно средство, которое всегда имел под рукой — баллон с универсальным средством «три-в-одном». Сам производитель этого чуда не знал, что помимо мусса для душа и пены для бритья это еще и прекрасная анальная смазка. Установив сей факт экспериментально, я оценил и еще одно преимущество — это никогда и ни у кого не могло вызвать подозрение о моих намерениях, в отличие от фунтовой банки с вазелином, например.

Думаю, этот номер мотеля видал оргии и покруче. Ибо его стены не рухнули и потолок не почернел даже когда мальчик Тимми имел своего доктора. Страстно, без сомнений, безо всякого пиитета. Единственным его пожеланием, прежде, чем я уступил его очень вежливой просьбе встать раком, был свет:
-Когда темно, не так опасно!* (With the lights out, it's less dangerous -еще одна строчка из текста песни «Smells Like Teen Spirit» гр. Nirvana - прем. перев.)
И, раз уж они устояли,  нам удалось, я думаю, добавить в цвету этих серых стен еще один, редкий и изысканный 51-ый оттенок.
Когда толчки и стоны сзади сменились мелкой хаотичной вибрацией и сдавленными вскриками, я ощутил на своей спине несколько горячих брызг.
После этого Тимми проскользнул мимо меня на кровать и блаженно вытянулся.
-У тебя там классно. Мне даже мыться не надо, -я уловил в полумраке его движение, как он провел рукой по своему отростку и понюхал её. -Это что, лаванда? И говном вообще не пахнет. Как ты так сделал?  
-Секрет фирмы! Потом научу. Кстати, ты мог бы кончить и внутрь.
-Стал бы я такую чистоту портить! И теперь тебе не надо сидеть на унитазе.
-Да, но спина... Я бы облизал её, но, боюсь, не смогу дотянуться.
-Ха, повернись-ка! -Тимми нащупал на тумбочке салфетку.
Я удивился, почувствовав кожей его влажный, шершавый язычок вместо ткани салфетки. Пройдясь им от копчика до лопаток, Тимми только после этого промокнул мне спину и довольно произнес:

- Теперь точно можешь ложиться.

    Я с готовностью устроился рядом,  всё ещё надеясь на продолжение, но Тимми пробормотал что-то нечленораздельное и натянул на себя простыню.
-Ты собрался спать? -осторожно уточнил я.
-Нет, просто мне надо немного придти в себя... Окей?
-Я люблю тебя, мальчик Тимми! -признался я, нащупав в темноте и поцеловав его руку.

- Я тебя тоже, мой сумасшедший доктор! -вяло промямлил он, но тут же палец его взметнулся вверх. -И я не забыл!

         После этого рука его безвольно упала на мой живот и он, похоже, действительно заснул.
«Не забыл!» Хм, звучит обнадеживающе! Только когда?

Это свершилось поздно ночью, когда я сам давно уже спал.
-Итон! -тихо раздалось неподалеку, потом чуть ближе и громче. -Итон, ты спишь?
Я проснулся сразу, но решил не подавать ни вида, ни голоса. Кто знает, чем можно спугнуть мальчишку, собирающегося отважиться на исполнение первого в жизни минета...

Несколько раз глубоко содрогнувшись, я почувствовал внизу прохладу, означавшую что его губы покинули мой член. После этого у самого моего уха раздался горячий шепот.
-Я почти всё проглотил, слышишь?
Не дождавшись ответа, Тимми электронным голосом добавил:
-Процесс взаимопознания завершен! Повторяю, процес взаимопознания завершен!
После чего, хихикая, он уполз на свою сторону, и, немного повозившись там, затих.

ФИНАЛ

Вот, собственно, и всё. Такая получилась поездка, такая история. Будет жаль, если кому-то могло  показаться, что она про секс с несовершеннолетними. Спешу разуверить. Это даже не половина правды. На самом деле она про сближение, узнавание и расставание.
Теперь я оставлял Тимми один на один с этим огромным миром. А он, как известно далеко не всегда дружелюбен и приятен. Скорее, наоборот: зачастую мрачен, холоден, неприветлив и пуст. В нём мало кому есть до тебя дело, а если и есть — то всё равно, как правило, они не способны понять по-настоящему твоих чувств и переживаний. Большинство -не хотят, многие — не могут. Я могу и хочу. Например, почувствовать кожей, нервами, душой так, словно это ты сам тот несчастный мальчишка, бредущий босиком, один по чужому ночному городу, прижимающий к себе окровавленные руки, которыми он только что,  он уверен, забил насмерть другого, не менее несчастного и одинокого...
Вообще, это нельзя делать постоянно, даже часто -не рекомендуется. Потому, что это может привести к тому, что в какой-то момент сердце заполнят скорби всего мира, и это самое сердце просто не выдержит. Но для тех, кто дорог, кто близок -мы должны. Ужас, скорбь и отчаяние ближних не должны быть всего лишь поводом для легкого со-переживания. Нужно уметь сострадать. Это одно из тех правил, которых я, как гедонист и либертарианец, придерживаюсь по одной простой причине: я уверен в том, что наслаждаться и познавать этот неоднозначный, противоречивый мир можно только соблюдая определенные правила. Никакой анархии. Для меня это правила выживания, потому, что только благодаря им возможны такие моменты, что мы пережили с Тимми. А не будь их, этих кратких мигов — я давно уже поспешил бы покинуть этот мир. В котором, собственно, и занятий-то стоящих больше нет, кроме познания и наслаждения. Обо всем этом я хотел успеть рассказать ему на обратном пути в Свит Хоум. Наверное, я быстро утомил его своими торопливыми заумными откровениями, потому, что в какой-то момент мне показалось даже, что он задремал. Умолкнув,  я дождался, пока он откроет глаза.
-Ты спал, приятель?
-Нет. Смотрел из космоса, как два этих уникальных и непохожих чудика опять несутся в своей странной железной коробке. Знаешь, похоже они возвращаются...
-Но у них все в порядке? -с искренней надеждой спросил я.
-Да, но сейчас им немного грустно...

Ну, конечно, грустно, приятель. Ведь нам было хорошо вдвоем. В этом -тоже правда. Но также ещё и в том, может быть, что потому и хорошо, что так недолго. А вот Джоржди я просто передержал у себя на коленях... Так или иначе, я был уверен, что теперь невольно буду сравнивать всех мальчишек, которые мне ещё встретятся, не только с ним, но и с Тимми.
Думаю, в глубине души ему, так же как и мне, хотелось бы продлить наше общение, но всё было решено. Мелькнувшую вдруг мысль об отмене моего сотрудничества с «MWB» я отмел как негодную для нас обоих: у Тимми впереди свой путь, я лишь помог ему раскрыться навстречу этому пути, но пройти его он должен сам. Я бы только мешал и сковывал его движение вперед. К тому же, я не собирался полностью перестать существовать для него: там, куда я отправлялся, ничто не должно было помешать мне поддерживать с ним переписку, ждать хороших новостей, радоваться успехам и, возможно, уже по возвращении, убедиться, что он нашел того (или ту), с кем он сможет чувствовать себя так же хорошо и не одиноко, как когда-то со мной.
Я надеялся, что оставлял после себя хорошие воспоминания, а не только тот, обещанный в начале путешествия, стих. Да, и это обещание я выполнил, хоть было и не просто: одно дело любить поэзию, совсем другое пытаться что-то зарифмовать самому. Я отдал Тимми листок с тем, немного наивным результатом моих стараний, предварительно прочитав вслух, перед самым отъездом из Окленда. Сидя на кровати, уже полностью готовый, с собранной сумкой у ног, он, немного смущаясь,  выслушал мою декламацю:
Больше, чем другу, Тимоти Магвайеру.

Если твои ноги пахнут вольным ветром,
Зеленью, согретой с солнечных лучах,
Значит, не напрасно ходишь ты по свету,
Значит ищешь счастья на прямых путях!

Если для объятий не нужны причины,
Даже боль и холод делишь пополам,
Значит есть для дружбы место в твоем сердце,
Значит даришь сердце правильным друзьям!

Если тех кто рядом, близок кто и дорог,
Можешь сделать чище и чуть-чуть добрей,
Значит даже Небо над тобой захочет
Стать немного выше и еще светлей! 

        Он произнес тогда только одну фразу: «Мне первый раз посвящают стихи, и это... охренеть как офигенно, Итон!» И его долгий благодарный взгляд я могу вспоминать теперь, как и весь наш последний день в Окленде.

Тот день, когда мы всё же выполнили мою секретную задумку. По плану у нас был зоопарк в Сан-Франциско, таково было желание Тимми. Я не стал спорить — мы уже столько всего успели посмотреть за эти четыре дополнительных дня, что мне и самому хотелось простого тихого созерцания и общения с природой, пусть даже зарешеченной и огороженной.
-Ну, что, куда двинемся сначала — к хищникам или в обезьянник? -Тимми, ещё сидя в машине, разглядывал большую карту зоопарка рядом с воротами. 
-Я думаю, что начнем с медведей! Спроси-ка у Тимитона!
-Окей! Тогда, вперед?
-Да, но прежде ещё кое-что... -я кивком пригласил его с собой и вышел из машины.
Когда я достал из багажника наш дирижабль, он только крутанулся на пятках:
-Блин, как же я забыл!
-Не удивительно. Столько всего случилось...
-А как мы его надуем?
-Видишь, вон там, у входа продают шары. У них должен быть газ.
-И мы, что, запустим его прямо здесь?
-Есть идея получше. Сделаем это позже, с берега. И не запустим, о отпустим. Навсегда. Напишем на нём наши имена и будем управлять, пока доходит сигнал, а потом предоставим его своей собственной судьбе. Годится?
-Да, а давай еще!.. -Тимми запнулся, как будто вдруг счел свою идею не совсем уместной.
-Ну, же, говори, приятель!
-Я хотел написать желание и отправить с ним. Знаешь, как в тех китайских фонариках с горелкой...
-Отлично! Маркер у нас есть, осталось найти пару листков бумаги.
Листок нашелся только один, и нам пришлось писать на нём по очереди. Заполнив свою сторону, Тимми строго предупредил:
-Только не читай, что я написал, ладно! Если ты мне друг!
-Я — друг! Обещаю не читать!
Я забрал листок и, положив на капот, стал быстро  писать своё несбыточное желание. Тимми, прислонясь спиной к крылу, на всякий случай косился на меня, чтобы я не поддался соблазну. Если бы он знал, как иногда предательски просвечивает жирный маркер сквозь тонкую бумагу...

Нам пришлось долго торговаться с продавцом воздуха, неулыбчивым субъектом в веселой клоунской шляпе. Наш аппарат показался ему достаточно большим, и он пытался запросить какую-то невероятную цену за его наполнение. При этом сам не отрицал, что продает только шары, а гелий для них абсолютно бесплатно...   
-Чёрт! Похоже, этот балонный эльф — сын той дурной туалетной феи!  -шепнул я Тимми. -Узнаёшь?
Тимми всё понял по-своему, и вежливо откашлялся:
-Кхм! Простите, сэр, а у вас есть родственники в Роузбурге, Орегон? Вы очень похожи на одну нашу знакомую!
-Нет, и никогда там не был! -он явно воспринял вопрос Тимми как попытку заговорить ему зубы. -Ну, так что? На тридцатке сойдемся?
-Узнаю тебя, старушка Калифорния! -пробормотал я себе под нос, но ставить под угрозу наш финальный перформанс не собирался. -Хорошо, двадцать и возьмем ещё два вот этих сердца.
Когда дирижабль, наконец,  обрел положительную плавучесть, мы запихали его обратно в багажник. Следом отправились сердца и мы поспешили захлопнуть дверцу, пока вся эта сверхлегкая компания не выбралась обратно. Я подключил на зарядку аккумулятор и мы отправились изучать пленённую фауну.

Мы провели три с половиной часа, полные восторга Тимми и моего сочувственного  внимания. Я не очень люблю застенки, даже если в них содержат животных, поэтому, в отличие от Тимми, радовало меня далеко не всё. Он же, наоборот, был сама непосредственность и пытался охватить максимум, посетив каждый уголок. Единственное, от чего он отказался, это катание на расписной карусели с лошадками. Только возле неё он всё же вспомнил, что «не мелкий». Я ещё долго улыбался в усы...

Когда день начал клониться к закату, я напомнил Тимми о нашем плане.
Мы покинули царство зверей, и покатили на юг по Скайлайн.
-Ты уже присмотрел место? -уточнил Тимми.
-Только приблизительно. Давай найдем что-то не совсем дикое.
-Не дикое, но романтическое? 
-Совершенно верно! Ты опять смотришь сквозь жернова!* (англ. идиома, означающая умение видеть или понимать что-то не очевидное. -прим. перев.)
В итоге, мы доехали до самого Фэрмонта* (южный пригород Сан-Франциско — прим. перев.), и свернули к Пасифика Эспланада Бич.
Было похоже, что пляж использовался аборигенами в основном для выгула собак. Десятка полтора псин разного размера носились по песку взад и вперед, борясь с городской гиподинамией. Их владельцы тоже прохаживались, бросали им палки, и поощрительно тискали питомцев. В общем, у воды было довольно оживленно (людно и собачно) и мы не стали спускаться ниже,  остановившись на повороте каменной лестницы, ведущей к пляжу.
Вручив дирижабль Тимми, я принялся привязывать к нему сердца.
-Блин, из-за этих сердец нас точно за педиков примут, -притворно ворчал мальчишка, оглядываясь на гуляющих внизу.
-Пусть думают, что хотят. Мы видим их первый и последний раз в жизни, не так ли? Зато красиво! Кстати, вон тот ротвейлер про нас точно всё понял. Видишь, как на тебя смотрит?
-Да ну тебя, Итон! -Тимми попытался исподтишка пихнуть меня коленкой.  
-Вот тебе и «да ну»! Давай-ка, держи лучше, подъемная сила сейчас увеличится.
-А я не улечу? -спросил Тимми, найдя новый повод для беспокойства. -Вдруг ты избавиться от меня хочешь?
-Не бойся, даже чтобы просто приподнять твою тощую тушку, таких дирижаблей штук десять надо, не меньше. И, кстати, насчет избавиться: если бы хотел — сделал бы это раньше.
-Я не тощий, я изящный — мама так сказала! А вот про «раньше» это очень интересно.  И когда именно? -наклонив голову, подозрительно поинтересовался Тимми.
-Думаю, лучше было это сделать во время одной из остановок по пути сюда. Представь, выходишь ты из туалета, а ни меня, ни «Навигатора»... И на попутках обратно в Свит Хоум...
-Это так жестоко! -Тимми разочарованно покачал головой. -Не знал, что ты способен...
-Так вот, как раз потому, что не способен, мы сейчас с тобой и стоим здесь, и запускаем наш «гейский» дирижабль, приятель! -заверил я его, затягивая последний узел. - Дай-ка пакет с грузиками...

 Управлять дирижаблем Тимми доверил только себе, любимому. Мне оставалось  лишь удерживать его на сложенном вдвое фале, пока позволяла его длина. Я делал это на тот случай, если что-то пойдет совсем не так. Ветер, действительно, нам не благоприятствовал и поначалу дело шло туго, хотя винты работали на полную. Но набрав приличную высоту почти вертикально, наше серебристое чудо начало уверенно удаляться от берега.
-Отдать швартовы! -скомандовал я сам себе, и выпустил один конец веревки из рук.  Теперь оставалось только поскорее смотать ее и молча провожать дирижабль взглядом. Оказалось, что за его отправлением следили не только мы: кто-то из сочувствующих собачников у воды издал звонкое «вау!» и показал нам большой палец.
-А какое из них твое? -тихо спросил Тимми, отвлёкшись лишь на секунду.
-Сердце? Красное. Потому, что оно все ещё полно любви.
-А моё почему не...
-Потому, что сердце, способное не отвергнуть любовь, даже такую странную — поистине, золотое!
-Да, похоже, ты всё продумал... -похвалил меня Тимми, напряженно вглядываясь в высь. - Чёрт, не пойму, он ещё слушается или нет?
-Знаешь, уже не важно. Просто дай ему свободу! Он справится! Дай-ка... -я забрал у Тимми пульт и вытряхнул батарейки себе на ладонь. -Вот так, приятель.
Хотелось зашвырнуть пульт в волны, но до линии прибоя было слишком далеко, и я  просто положил его на каменный парапет, рядом с веревкой.
Тимми не стал возражать. Посмотрев мне в лицо, он понял, что я испытываю слишком сильные эмоции и просто прислонился к моем боку.
-Как думаешь, он долго продержится?
Я проглотил спазм, мешавший мне говорить и небрежно произнес:
-Ну, если его не проклюнет какой-нибудь сумасшедший альбатрос, думаю несколько дней он сможет...
-Хорошо бы подольше... и ещё — узнать бы, куда он направился, -Тимми вздохнул.
-В грядущее, я думаю. Доставляет наши мечты.
-Скажешь, что загадал? -голова Тимми скользнула по моему плечу, глаза заглянули в глаза.
-Пока не могу — не сбудется. И ты не говори.
-Ладно, но после исполнения можно будет?
-Да, после — можно. Ну, что, пойдем? Я уже не вижу его совсем...
-Думаю, я ещё вижу... Во-о-он там! - Тимми, повиснув на моем плече, указал пальцем. Но я, как ни старался, не увидел ничего, кроме блеклого калифорнийского неба над бескрайним океаном, искрящимся в лучах заходящего солнца.

Иллюстрации автора