Дима – 9 лет;
Лариса – 9 лет.

В 9 лет со мной случилось такое, что потом я долго вспоминал этот момент. БоЛее того, я сравнивал всё последующее именно с тем, что произошло тогда на природе в дождь.
В ту осень дядя Серёжа решил вдруг съездить на природу со своей дочерью. Дядя Серёжа бЫл моим дядей. У него умерла жена, и он воспитывал Лариску - свою дочь и мою сверстницу - один. Мы часто проводили вместе время, так как моя семья дружила с ним, и мама постоянно говорила, что дядя Серёжа несчастный. Так вот, взбрело ему той осенью съездить на природу, так он решил ещё и меня прихватить. Матери моей позвонил, и та согласилась, правда не сразу. Она не поняла, зачем ехать на природу, когда холода наступают. Лета что ли было мало.
Но в итоге, на следующий день я забрался в дядин джип и отчалил в осенний лес, в такую глушь, где никого кроме нас троих не БыЛо.
Я вспоминаю сейчас и думаю: что же дяде Серёже тогда надо БыЛо в лесу. Он просто спускался к речке, смотрел на нас, даже еду прихваченную не выносил из машины. И всё больше и больше я убеждаюсь, что всё это было подстроено.
Утро выдалось каким-то жарким. Я надел лишь джинсы, обычную белую майку и жёлтенькую куртку. Всё время, пока мы находились вне машины, я бегал с Лариской, кидался в неё опавшей листвой, смеялся, в общем, дурачился так, как может дурачиться только девятилетний мальчишка. Лариска тоже была в джинсах, сине-красной куртке, под которой пряталась чёрная водолазка. Мы распалились так, что даже стало жарко, и мы распахнули куртки. И так мы игрались бы до тех пор, пока не уехали бы обратно, если бы не злой холодный ветер, принёсший с собой дождь. Когда налетели холодные порывы, дядя Серёжа откуда-то из кустов приказал Лариске (а подтекстом и мне) запахнуть куртки. Да я уже и сам старательно застёгивал замок. Холодно же. А потом забарабанили первые холодные капли. Мы с Лариской завизжали и кинулись к джипу. Забрались на заднее сиденье и заперли дверь. Не хотелось промокать в такую холодрыгу.
Лариска то и дело подбегала к окну: где там её папа. Но вот мы и увидели дядю Серёжу, которЫй бежал со стороны реки, бесполезно прикрывая руками голову. И вот он забрался в машину на водительское сиденье, обтёр усы и бороду и зябко поёжился.
- Холод-то какой сразу, - сквозь зубы процедил он, включая обогреватель.
Я тоскливо наблюдал за дождём в окно. Вот и съездил на природу. Теперь буду в машине от скуки помирать. Да ещё и холод. Замок я не успел застегнуть, поэтому просто закутался в куртку. Это пока ещё обогреватель нагреет салон автомобиля.
Дядя Серёжа посмотрел на меня в зеркало заднего обзора и снял кепку.
- Что, Димчик, приуныл, замёрз? - спросил он.
Кстати, Димчик - это я. Приятно представиться.
Ну что я ему скажу: нет, мне скучно! Хотя и замёрз я порядком.
- Ага, - поэтому кивнул я.
- А мы сейчас согреемся. - И тут он сказал фразу, которая сделал для меня этот день знаменательным: - Давай, Димок, снимай ботинки, носки, джинсы и трусики.
Я ошарашено на него уставился. Теперь, наверное, стоит рассказать обо мне.
В 9 лет я не знал, что такое секс и с чем его едят. Может, где-то в глубинах подсознания я и мог себе представить, что можно заняться оральным сексом, но вот, скажем, куда ещё можно засунуть свой писюлёк, а я так тогда называл свой членик, я не представлял, а уж тем более засунуть его в девчонку - о, это было запредельной фантазией, обходящей мою светлую головку. А слово "оргазм" я понимал настолько же, насколько фразы "эпидемическая интеграция" или "менталитет нашего электората".
Однако мой писюлёк иной раз вскакивал, держался твёрдым молодцом, а возБуждаЛо меня на тот момент всё что угодно. Особенно, почему-то, мой собственный запах лёгкого пота. Мне нравилось, как пахнет у меня в трусиках, и писюлёк тут же давал о себе знать, уставившись на меня прикрытым бутончиком кожи единственным глазом.
Я не был стеснительным, меня этому мама в детстве не учила, и если бы посторонний человек тогда попросил меня показать стоячий стручок, а непременно выполнил бы его просьбу. Но сейчас я остановился, так как меня отвлекало присутствие Лариски, но больше всего, я не понимал - зачем это нужно.
Помню, дядя Серёжа часто задавал мне тогда вопросы, типа: бывает ли так, что у меня вскакивает? или люБЛю ли я смотреть порнуху? Когда он меня о последнем спросил, я растерялся, так как не знал, что это такое. Уже потом дядя Серёжа кое-как пояснил более популярным языком, заменив слово "порнуха" на слово "эротика". А что я мог ответить. Девчонок в детском садике в трусиках видел - вот и весь предел моей порнухи. Правда мальчишки другие - одноклассники, рассказывали, отчего у меня всегда торчал колом.
Но тут, в машине я не испытал стояка. Просто сразу же стало интересно, как же мы будем согреваться. Но всё-таки стыд во мне немного играл, и он заставил меня спросить:
- Зачем?
- Поиграем, чтобы согреться, - будто угадал мою мысль дядя Серёжа.
Я покосился на Лариску, и дядя Серёжа поспешил заверить:
- Лариса тоже играть будет.
И я, улыбаясь чуть смущённо, стянул с себя башмаки с носками, а потом спустил джинсы и плавки. Без них мне стало как-то неуютно, и я почувствовал себя уязвимым. Писюлёк вяло покоился на мошонке. Интерес съедал меня всё больше и больше. Что же это за согревающая игра? Хотя в машине и так уже было тепло. Обогреватель нагрел салон.
- Давай сюда джинсы и трусики, - сказал дядя Серёжа, протягивая руку.
- Зачем? - хихикнул я, но повиновался. Через полминуты я сидел, расставив ноги на сиденье, голый ниже пояса, в жёлтой куртке нараспашку и маячкой, выглядывающей между замками. Я глупо улыбался и смотрел на затылок дяди Серёжи.
- Вот и хорошо, - ответил тот, бросая мои джинсы с плавками рядом с собой на переднее сиденье. - Лариса. Давай-ка тоже. Не будет же Димчик один голышом здесь сидеть.
Тут я замер. В салоне тишина, только дождь, разгорающийся всё больше и больше, бьёт по обшивке. Лариска спокойно сняла с себя ботинки, носки, джинсы и трусы, и уже наблюдая за процессом, я почувствовал, как мой маленький коник просыпается, оставляет ложе из яичек, твердеет и уставляется вверх. Стало больше стыдно. Не помню, что-то я начал шутить, пытаясь как бы сбить с толку дядю Серёжу и Лариску.
Короче говоря, я старался не смотреть в промежность Лариски, иначе фантазия мне строила такие картины, что мой маленький девятилетний писюлёк вряд ли выдержал бы. Но это было только начало. Я же не знал, что будет дальше.
- Сейчас начнём игры на согревание, - сказал дядя Серёжа.
Я что-то забормотал по поводу того, что мне уже не холодно, но дядя Серёжа вдруг сказал:
- Ларисочка, ну-ка поцелуй-ка нашего Димчика прямо в писю.
Эта фраза заставила меня замолчать. Сердце забилось в груди, а писюлёк ещё больше налился от одной только мысли, что его сейчас поцелуют.
Лариска, улыбаясь, тем временем, пододвинулась ко мне и принялась нагибаться. Я хотел что-то ответить, но не мог. В глазах помутилось, сердце в груди замерло. Я не знал, каких ощущений ждать дальше. О, а они были. Сначала я почувствовал тёплое дыхание на кончике моего писюлька, затем что-то тёплое и влажное окутало его всего, и я издал протяжной выдох. ЯзЫчок Лариски прижал моего малыша в боевой стойке к нёбу, и волна наслаждения пронеслась по мне. А ведь девчонка даже головку не открыла.
Надо же. То самое место, которое так вкусно пахнет, которое иногда твердеет, отчего становится приятно, сейчас у девчонки во рту. Там тепло и классно.
Затем Лариска подняла голову и мой писюлёк высвободился. Его тут же обдало холодком.
- Ну как, вкусный? - спросил дядя Серёжа.
- Ага, - кивнула девочка, поглядывая на отца.
- Ну тогда полижи его.
Хитро прищурившись, Лариса сползла на пол, села передо мной, упёршись локтями в коленки, и наклонилась вперёд. Я чуть подался к ней, подставляя свой кончик к её лицу. Лариса тут же начала его облизывать, а я задрожал всем телом. Какой же у неё тёплый ловкий язычок. Потом она спустилась вниз и принялась за яички. Я раздвинул побольше ножки, чтобы ей было удобнее, и, наслаждаясь, ощущал, как острый розовый кончик её языка вылизывает каждый миллиметр моих яичек. Вот язык прошёл в складках между мошонкой и ногами, и моё сердце буквально выпрыгнуло из груди.
Наконец, вылизав всё дочиста, она вдруг поднялась и села мне на руки. Причём именно так, как обычно девчонки сидят на руках у мальчишек, когда занимаются сексом. Она селя прямо лицом ко мне, раздвинув ноги. Можно сказать, оседлала меня. Наши письки разделяли каких-то десять сантиметров. Я вдруг принялся глядеть на её лишённый волос бутончик, и возбуждение усилилось. Уже не обращая внимания на отца, Лариска спросила:
- Хочешь потрогать? - Я тут же кивнул. - Трогай.
Я протянул руки и неумело принялся щупать пальчиками её половые губы, раздвигать их, сдвигать. Девчонка засопела, а я почувствовал, что мой писюлёк сейчас лопнет от натуги. И ещё, мне чего-то хотелось. Наверное, чтобы моего коника опять потрогали.
- Ну так что же, - вдруг раздался голос дяди Серёжи. - Что же вы не согреваетесь. Ну-ка Лариса, бери инициативу в свои руки.
Лариска вдруг послюнявила себе пальчики и обмазала слюной мой писюлёк, который, к тому времени уже засох, а слюна его немного стягивала. Только-только её пальцы коснулись моего малыша, как тот отозвался ей взаимностью, и кожа на кончике чуть распустилась. Я загипнотизировано смотрел на то, как по моему писюльку стекает её слюна и ждал, что же будет.
А девочка вдруг приподнялась и принялась медленно садиться на него сверху. Я заартачился, представив, как мой орган упирается в неё и ломается. Но девочка крепко обнимала меня, не давая вырваться. Потом кончик моего писюлька упёрся ей в перегородку между анусом и влагалищем, она умело повела чуть-чуть вниз, и вот мой кончик уже находится у её прорези. Девочка стала опускаться, а я входить в неё.
Скажу, что я в ванной обнажал часто головку, но чтобы вот снимать кожицу со стоячего члена… До этого дня я делал это, наверное, раза два или три. Поэтому я ощутил сначала будто небольшую и совсем не больную резь в писюльке, отчего даже ойкнул, но потом головка открылась полностью и мой малыш уже начал медленно прокладывать себе дорогу внутри Лариски голой головкой, отчего во мне сразу вспыхнул фейерверк наслаждения. У меня даже колени как-то по инерции сработали и ноги чуть-чуть над полом приподнялись, а спина оторвалась от спинки сиденья. Но вот девочка уже твёрдо сидит на моей маленькой палочке, которая, пульсируя, прячется в ней, и своей попкой придавливает мои яички. Вот это да. Я снова расслабился.
Лариска вдруг хихикнула и лизнула меня в кончик носа. Я хихикнул в ответ и клацнул зубами, будто мы вовсе не познавали тайны секса, а просто игрались. Хотя, для Лариски секс уже не был тогда тайной. Это я понимаю сейчас, когда знаю, что такое девственная плева и тому подобное.
А девочка вдруг хитро улыбнулась и принялась медленно елозить: вверх-вниз-вверх-вниз, и мой писюлёк внутри неё тоже начал тереться о стенки чрева. Я неровно задышал, сердце заколыхалось в груди, я то и дело судорожно сглатывал воздух. Такого ещё я не испытывал. Я люБиЛ, как любой мальчишка, сладости, любил сидеть в горячей ванной, но всё это вместе взятые никуда не шли в сравнение с тем наслаждением, что пульсировало во мне. Мне показалось, что я в раю.
Но Лариса двигалась недолго, после десятка таких движений дядя Серёжа вдруг сказал:
- Ну-ну, Лариса, ты так мальчонку совсем заездишь. Ну-ка слезай.
И девчонка послушно поднялась, с хлюпающим звуком снимая себя с моего столбика. Я чуть протестующе не закричал, настолько мне хотелось ещё. Но вместо этого я молчал и смотрел на свой влажный писюлёк, такой маленький, который ещё вчера служил мне только для того, чтобы пописать, а ты, оказывается, ещё и вот что умеешь.
Сбоку Лариска скинула с себя куртку и водолазку и легла, а дядя Серёжа посмотрел на меня и сказал:
- Ну так что же ты, кавалер. Теперь давай ты седлай даму.
Что? Я? Да ради бога. Я только за.
Поспешно встав, раскорячился над Лариской. Было неудобно. Я никак не мог попасть ей в дырочку. Наконец, я стянул с себя эту дурачку куртку и остался в одной майке. Я думал, посылая мысленные импульсы своему писюльку: ну давай же! забирайся внутрь! там так классно. И вдруг я ощутил на своём членике пальчики Лариски, которая направила мой кончик в нужном направлении. Второй рукой она обхватила меня за ягодицы и надавила на них. И я вошёл в неё. Теперь стало удобнее. И я задвигался вперёд-назад. Теперь мои колебания было шире, чем когда Лариска сидела на мне. Я думал, что это приятней всего в мире. Я обнимал её тело, упираясь в грудки.
И вдруг Лариска стала тихо постанывать. От этого моё возбуждение возросло. Ещё несколько движений и вдруг я почувствовал какое-то влечение внизу живота. Что-то непонятное расцвело там, меня швырнуло вперёд на Лариску, будто я хотел залезть в неё полностью, а спина выгнулась. Весь мир стал чужим, стон Лариски слышался где-то в другом мире. Я застонал и кончил.
По коже побежали мурашки, писюлёк судорожно запульсировал внутри ларискиного чрева. А потом наоборот резко наступила слабость и я рухнул прямо на девочку, и при этом снова застонал. Сразу стало хорошо и сонно. Сердце бешено колотилось в груди, норовясь выпрыгнуть. Я медленно сполз на пол и уселся перед сиденьем, глядя на свой покрасневший писюлёк. Я, наверное, думал, что он как-то изменится, но ничего не произошло.
Так вот, значит, что ты умеешь, малыш мой.
- Нравится? - услышал я голос дяди Серёжи.
- Ага, - прохрипел я.
- А теперь удовлетвори до конца даму. - Я посмотрел на Лариску, ничего не понимая. - Ты поработай у неё в том самом месте язычком.
Эта идея воспринялась мною как нечто обычное.
- Давай, - согласился я и подполз к девочке. Теперь я рассматривал её письку в открытую, прямо перед носом. И пахла она интересно, мне вдруг очень захотелось её полизать. Я спрятал голову между её ног, чувствуя, как ножки Лариски упираются мне в уши. Мой язык принялся исправно работать, но вдруг Лариска чуть-чуть оттолкнула меня и сказала:
- Не так. Вот здесь, - и её пальчики потёрли маленькую припухлость-бутончик наверху.
Я принялся вылизывать именно это место, и она застонала, причём так громко, что меня это возБудиЛо, и я снова начал возбуждаться. Мой и без того стоящий писюлёк налился и закричал, что хочет ещё. Я помнил, как мне было классно, когда я кончил и представлял, что Лариска сейчас испытывает то же самое, и от этого язык сильнее надавливал на бутончик, и девочка кончила. То есть, я почувствовал, как она застонала и выгнулась, почти крича, и понял, что с ней произошло. То же самое, что и со мной несколькими минутами назад.
- Всёёёёёё, - простонала она.
Я отстранился и снова сел на пол, глядя на девчонку. Дождь уже давно кончился, но выходить не хотелось. Я сидел, подтянув одну ногу к лицу, а другую откинув в сторону.
Лариска вдруг покосилась а меня, вскочила и прыгнула в мою сторону. Мне показалось, она хочет меня съесть, но вместо этого она поцеловала меня в губы, нагнулась, задрала майку и поцеловала меня в пупок, а потом обхватила пальчиками мой членик посередине, сильно дёрнула вниз, отчего он стал похож на чупа-чупс, и взяла в рот мой уже и без того задроченный писюлёк.
Снова волна наслаждения. Я засопел и уставился в потолок машины. Это другие ощущения, совсем не похожие на те, когда твой кончик во влагалище девчонки. Здесь ещё и зубки прибавляли ощущения. От такого минетика у меня мурашки бежали по коже. Как же классно её язык массировал мою головку. Это длилось гораздо дольше чем когда я кончил в первый раз. Потому что времени прошло не так уж и много. Зато в этот раз я смог смаковать оргазм с начала до конца. И в этот раз я кончил БоЛее чувственно. Мурашки покрыли мою спину, руки, ноги, я снова выгнулся и часто-часто задышал, глотая воздух. Лариска ощутила это и остановилась. Ещё некоторое время я приходил в себя, а мой конец покоился в нежном тёплом ротике девочки, пульсируя всё реже и реже.
Так я лишился девственности. Потом мы одевались и уже хихикали как ни в чем, ни бывало. А дядя Серёжа вышел из машины, чтобы приготовить еду.

©Юрий БЛоК