Игорь – 12 лет.

Он лежит на диване.
Маленький.
Уже двенадцатилетний.
Зачем-то он надел на своё голое тело мой пуховый свитер. Нет, если я вижу, как на голую кожу любого человека надеты чулки, стягивающая водолазка или свитер, меня начинает выворачивать. Сразу хочется узнать, как этот бедняга в этом ходит. Это же стягивающее и колючее. Но только не этот свитер. Я ж специально выбираю себе всё мягкое и просторное, как в той дурацкой рекламы про «Линор», когда девушка трётся щекой о жёлтый свитер. Этот мой свитер можно надевать и на голое тело, так как он действительно мягкий. Но вот зачем его надел мой маська.
Игорь. Друзья зовут его Горец, а я – Игошик.
За что я его люБЛю?
Как раз вот за то, что ему интересно всё, интересен весь белый свет, который ещё может его удивлять. Просто ему захотелось надеть мой свитер и посмотреть, что из этого выйдет. Это не первая его подобна премудрость. ЛюБЛю за его лицо. Его в классе считают самым красивым мальчиком, за которым все девчонки уже бегают. Ха! Ох уж эти девчонки, у которых чешется там уже сразу, как только они начинают уметь говорить. Ну и ладно. Мой Игошик зато от них бегает. У него же пока есть я. Игошик имеет шелковистые коричневые волосы, такие пышные и волнистые, но короткие. И правильно, длинные ему бы не пошли. Глядя на его голову, всё время кажется, будто он взлохмачен. Брови на взлёт, как у той старой песне Жени Белоусова: «Брови на взлёт, Ветряная чёлка…». У Игошика огромные голубые глаза, такие глубокие и по-мальчишески озорные. А улыбка. Я ни с чем не могу сравнить улыбку этого мальчишки. Когда он улыбается – будто весь мир расцветает. А ещё у него есть две маленькие родинки – пятнышки, сбоку на носике и над правой бровью. Я люБЛю Игошика за его стройное худое тело. Когда он потягивается у меня на руках, он будто демонстрирует мне все свои рёбрышки; упругий, подвижный.
Я приближаюсь к нему, деликатно обходя его футболку, шорты и синие плавочки, что разбросаны по квартире, и с каждым шагом моя влюБЛённость возрастает. Его маленькое тельце теряется в моём огромном свитере, что создаёт неправдоподобное пикантное зрелище. Его ручки утопают в моих рукавах, он лежит на скрещенных руках, смотрит в потолок и размышляет о каких-то своих мальчишеских делах. Зато этот свитер открывает всю божественную картину ниже пояса.
Сколько мальчишек у меня было, и у каждого их половые органы отличались друг от друга. Не было ни одного одинакового. У Игошика БыЛо обрезание, поэтому головка всегда выглядывала наружу. А ещё казалось, что его орган любви Господь поместил в большой кожаный мешок, больше, чем нужно было отвести. Его яички и стволик буквально утопали в складках, что почему-то меня возБуждаЛо.
Увидев, что я к нему приБЛижаюсь, Игошик улыбнулся той самой расцветающей улыбкой, лёг на бочок и подпёр голову рукой. Его ладошка тем временем не высвободилась от пут свитера, и от этого моё сердце ёкнуло.
Я присел перед моим мальчиком возле дивана и опёрся на него. За окнами вечерело, сумрак, а у нас горит слабый ночник. Мать его дома не ждёт: на кой он ей там нужен. А я остановился сантиметрах в пятнадцати от его лица и ощутил запах моего любимого мальчика. А вот запахи у некоторых мальчишек всё-таки повторяются, но Игошик пахнет по-своему. Так ещё не пах ни один их моих мальчишек.
- С добрым утром, - произношу я.
- Хи. С добрым утром, - тут же начинает подыгрывать мне мальчик. Когда он играет, он всегда говорит таким игривым тоном, будто удивляется. Видели старенький фильм «Буратино»? Примерно так там актёр – Буратино, разговаривает.
Я поглаживаю его колено, другой рукой – его волосики в чёлке, и чувствую тот самый трепет в груди, который заставляет нас бросать всё ради своих мальчиков и делать глупости.
- Тебе никто не говорил, что ты – самый-самый красивый мальчик на свете? – тихо спрашиваю я.
Глазки Игошика раскрываются ещё больше, улЫбка заполняет моё сердце.
- Говорили, - шепчет он, всё БоЛьше сБЛижая наши лица.
- Правда!? – тихо восклицаю я и делаю гневное выражение лица. – Кто же посмел так сказать!? Кто вызвал во мне жгучую ревность!? Назови имя этого неверного!
- Юра, - отвечает Игошик и теперь улыбается лукаво.
- Юра? Прям как я, - строю я из себя дурачка. – Покажешь мне его, и я его убью в порыве ревности!
- Иди в прихожую, - отвечает Игошик. – И посмотри в зеркало. Вот его и увидишь.
Я улыбаюсь.
- Ах ты, Масяня, - тихо протягиваю и уже не выдерживаю. Пьянящие глазки, губки, запах… Я тихонько обнимаю рукой своего мальчишку за шею, ероша волосы на затылке, и прикасаюсь губами к его губам. Игошик тут же закрывает в БЛаженстве глаза и приоткрывает ротик. Я вжимаюсь в его тельце, оБЛачённое в свитер и постепенно засасываю в себя его нижнюю губу, потом его верхнюю. Чувствую под губами что-то горячее и острое. Это он вытащил язычок, чтоб и его приласкали.
Ух, сколько этих мальчишек и каждый ведёт себя по-разному. Кто-то вообще не даётся целовать себя в губы, только, типа, минет, какие-то мальчишки наоборот: могут давать ласкать и губы и всё остальное, кроме заветного места. Игошик в этом плане БыЛ разносторонне развит. И когда я ласкаю губами его язычок, он часто сбивается с дыхания. Видимо, язык - его БоЛьшая эрогенная зона. Он тихонечко, будто я сделан из песка, обвивает мою шею своей ручкой, и я чувствую, как огромный для него рукав моего свитера, свисает у меня с соседнего уха. Вот ведь как: два любящих человека запутались в свитере.
Я опустился рукой вниз и одновременно отодвинулся от Игошика. Тот открыл глаза. Моя рука опустилась в его промежность, и я почувствовал гранитную твёрдость его членика.
- Ууу, а тут уже колом, - тихо потягиваю я.
Эх, видели б вы личико обнимающего меня мальчишки. Его красоту может понять, наверное, только бойловер. Губки скрыты в незримой улыбке, в глазках сияют - два игривых огонька. А ещё в этих глазках столько любви, что в ней можно утонуть. Ну конечно. А за что меня ненавидеть? Кто ещё уделял мальчику столько внимания? Мать? Фи. Мои наБЛюдения приводят к плачевным результатам: большинство матерей любят своих детей только в критические моменты. Когда те попадают в больницу, или когда заболевают. В остальное время большинство родителей обращаются с ребёнком как с собакой. И я с твёрдой уверенностью могу сказать, что девяносто (ну, может, восемьдесят) процентов детишек испытывают сенсорный голод.
- Я хочу тебя, - шепчу я Игошику. – Хочу любить прямо сейчас. Хочу сделать тебе так приятно, что ты улетишь на седьмое небо…
- Делай, - тихо просит мальчишка.
Я поднимаю его. Он садится.
- Давай мы освободим тебя от плена этого моего свитера, - говорю я, и Игошик, в предвкушении предстоящего, поднимает ручки. Я снимаю с него свой свитер, обнажая его непревзойдённое тело, и тут уже понеслось. Как скитающийся по пустыне без воды пилигрим припадает губами к роднику, так и я припал к своему мальчику. Я целовал его, ласкал, массажировал все эрогенные зоны, которые уже хорошо успел изучить на теле своего мальчика. А тот лишь помогал мне, гладил меня, сбивчиво дышал, особенно когда припадал к его членику, и гипнотизировал мир своими глубокими глазами.
Я целовал каждый пальчик его руки, ноги, не проходил ни одного сантиметра его ступней, ласкал маленькие упругие сосочки, вылизывал ложбинку пупочка, целовал притягательные мальчишеские губы, терпко пахнущие мальчишеские колени, захватывал в рот его мягкую мошонку и уж конечно как только не экспериментировал с его члеником.
Кончают мальчишки тоже по-разному. Игошик делал это красиво, даже поэтично. Во-первых, при приближении оргазма он начинал тихонько вытягиваться: спинка выгибается, ножки раздвигаются. Потом взрыв. Мальчишка дёргается в судорогах. Так было всегда. Будто эпилептический припадок с ним. Несколько всхлипов при вдохе и тихое «ооооо» при выдохе. Правда это «оооо» не всегда вылетало, но в тот день, когда он кончил, закинув ножки мне на плечи этот тихий стон был. И ещё была у Игошика одна особенность: он всегда говорил спасибо после этого. Тут разные мальчишки тоже поступают по-разному. Знавал я и таких, которые после оргазма наоборот насупятся и глядят на тебя как на врага народа. Игошик всегда БЛагодарил.
Я тихонечко снимаю с себя его слабые ножки, ложусь рядом, поглаживаю грудку и слышу это тихое, почти неслышное «спасибо».
Его личико, достойное того, чтобы умереть за него, обращается ко мне, в глазах океан любви, бесконечная благодарность.
- Теперь давай я у тебя, - говорит он мне.
- Нет, - отчаянно мотаю я головой.
- А что?
- Я… сегодня я не в настроении, - говорю.
- Ой-ой-ой, - смешно кривляется мальчик. – Только не говори, что у тебя не стоит. Не верю. – А сам пытается у меня в промежности что-то разглядеть, руки тянет. – У тебя сейчас там такой, что железо пробивать можно.
Железо пробивать можно??? Это моя фраза. Я улыбаюсь и вспоминаю, как у нас с Игошиком первый раз было чуть больше полгода назад. Я тогда первый раз опустил руку ему в трусики и обнаружил такой твёрдый членик, что сам удивился и сказал:
- Ничё себе. Если б я упал сейчас на него лбом, то проломил бы кость! Им впору железо пробивать.
Запомнил малыш. А как ведь он тогда смеялся над этой шуткой.
Я нежно перехватываю его руки и говорю:
- Да, им впору железо пробивать, и истекает он весь… кровью, хи. Но сегодня я хочу чтобы было приятно только тебе. Ведь сегодня такой классный день. Теперь тебе двенадцать.
Игошик забывает про мой член и смотрит на меня круглыми глазами:
- Так ты знаешь, что у меня сегодня день рождения! – восклицает мальчик.
- Да, - улыбаюсь я. – Поздравляю тебя, малыш. Ты лучше всех в мире.
И снова он одарил меня той красивой улыбкой, от которой расцветает мир.
- Спасибо, - снова поБЛагодарил он и обнял меня. – А… подарок.
Я видел – он смущается, даже готов сгореть от стыда, но его мальчишеская натура не могла долго ждать.
- Подарок? – прикидываюсь я. – Так я тебе его уже подарил. Я тебе сделал очень хорошо.
- А, ну да, - кивнул мальчик, стараясь скрыть разочарование в голосе, но у него это плохо очень получалось. Однако, он держался. Он же привык, что на день рожденья его поздравляет только мама, которая дарит ему всегда рубашки, только разных цветов и фасонов. А потом, если она купила слишком дорогую рубашку, она всегда в ссорах напоминала это Игошику. Типа: ты не ценишь мою жертвенность.
Я б готов был придушить его мамашу собственноручно, но вместо этого лишь дарил мальчику то, что мог.
- А что, - продолжаю прикидываться я. – Разве тебе не понравилось?
- Нет, понравилось, - тут же выдавливает Игошик, и я чувствую, что он сейчас расплачется. Нет, не оттого, что я не подарил ему подарка. А оттого, что я застал его врасплох, что он задал нетактичный вопрос, что поставил меня в неловкое положение и что теперь никак не мог скрыть своё огорчение. Так, нужно срочно исправлять положение, чтобы с мальчиком не началась истерика.
- Правда, - говорю я. – Есть ещё одна мелочь тут тебе.
Игошик вопросительно хмурится.
- Тут открытку я тебе хорошую приготовил.
И с этими словами я убегаю в соседнюю комнату и достаю с шифоньера открытку. Открытка необычная и положил я её специально отдельно. Я узнал, где в городе оказывают очень хорошую услугу по выделыванию разных открыток, уселся в фотошоп, сделал коллаж из фоток Игошика (только не из тех, где он раздетый), потом бросил это всё на дискету и в то бюро. И вот мне сделали открытку с личиком моего мальчика. Я сказал, что это мой сын. Потом я подписал её… почерк у меня, конечно, не каллиграфический, но тут я старался, как мог. Писал чуть ли не печатными буквами.
И вот эту открытку я и предоставил мальчику. Он к тому времени уже сидел на диване. Увидев своё лицо на открытке, он весь просиял.
- Это же!… - воскликнул он. – Это же я!
- Знаю, - улыбаюсь. – Там ещё написано.
Он открыл открытку и принялся читать текст, а я стоял и думал, как же мало нужно мальчишке для счастья. Вот для меня - это бумажка с божественным лицом моего маси, но всё равно бумажка, которая испортится, загрязнится, умрёт, а для Игошика это нечто сверхъестественное.
- Ну, к этой открытке, правда, ещё кое-что прилагается, - говорю.
Вижу, что мальчик открытку не дочитал, прервался, и смотрит на меня. Нахмурился.
- Что? – спрашивает.
- Ну… это такое… такое… в общем… то, чего ты так долго хотел.
Мальчик задумался. Принялся перебирать в голове всё, о чём мечтал, но то самое представить не мог. Правильно, оно ему кажется архидорогим.
- Я не знаю, - говорит наконец. – То, что я хотел всегда, это… оно дорогое…
- Ну, - кивнул я. – Это для тебя дорогое.
Тут личико Игошика вообще теряется. Он не знает что думать. Он не может верить.
- В общем, нечего тебе тут мучаться в раздумьях, говорю я. – Подарок в этом шкафу. Иди, посмотри.
Игошик откладывает открытку и идёт к шкафу вместе со мной. Открывается дверца, и там с низа из кучи шмоток я достаю нарядный прямоугольный свёрток. Мы садимся перед открытым шкафом, и мальчишка начинает беспардонно разрывать всю подарочную обёртку. А там он ещё завёрнут в белую бумагу. Хе, знал я как на нервах у своего маськи поиграть. Он нетерпеливо разворачивает и… вот он держит в руках коробку с мр3 плеером. То, о чём он мечтал с самой нашей первой встречи.
- Это же… - запнулся, рассматривая коробочку и поглаживая её так, будто думал, что это галлограма.
- Ну, - нажал я.
- Это плеер.
- Правда!? – восклицаю я.
- Мр3 плеер! – громче говорит мальчик, растеряно улыбаясь.
- Вот чёрт, - ругаюсь я. – Что же они мне подсунули. Я же просил фотоаппарат. Хотел тебе на день рожденья фотик подарить, а они мне мр3 плеер засунули. Это я со слепу не увидел. Надо срочно вернуть в магазин…
Я думал мальчик слушает мою шутку, но вся эта бравада прошла мимо его ушей. Потому что он вдруг отшвырнул плеер и сел на корточки, как обезьянка, глядя мне прямо в глаза. Голенький, красивый, а на лице творится черт-те что. И какая-то печаль и радость одновременно.
- Ты знаешь, что ты самый красивый, - говорю я.
И тут Игошик прыгает прямо на меня, обвивает шею, ногами обхватывает торс, я валюсь на спину под его тяжестью, чувствую, как он прячет лицо у меня на плече в рубашке.
- Спасибо, спасибо, спасибо… - причитает он.
Плачет.
Я глажу его и молчу. А зачем что-то говорить, когда ты чувствуешь его ауру, каждую его эмоцию, каждую его клеточку. Для его матери купить такую игрушку – огромные деньги. У них есть дома что-то типа музыкального центра – плохой такой, но диски прослушивать может. У мальчика были некоторые его любимые музыкальные диски, многие из них я дарил ему. И он мечтал вот о таком плеере. Теперь он у него есть.
Я обнимал его маленькое тело, чувствовал его тепло, влагу на плече от слёз и думал, что назло всему этому гадскому обществу буду любить их. Вот этих мальчишек. Назло всем тем ублюдкам, которые говорят, что нам, бойлавером, важен только секс с мальчишками. Ничего подобного. Настоящий бойловер живёт ради улыбки, ради вот таких вот слёз счастья мальчиков.
Не помню, сколько мы так лежали. Долго.
Потом он всё-таки поднял голову и посмотрел на меня красными влажными глазами. Как я только сам не расплакался – не знаю. А Игошик тем временем наклонился и чмокнул меня в губы. Что? Нет уж. Не пущу. Я обнял его и слился в одном страстном поцелуе, который тоже длился достаточно долго. Потом я остановился, но лица не разъединил. Мы открыли глаза.
- Спасибо тебе за то, что есть, - прошептал я ему прямо в губы. – Я тебя люблю.
- И я, - сказал он.
Потом я его отпустил, и он схватился за плеер. Теперь он начал радостно причитать:
- Плеер, плеер, плеер.
Потом немножко снова заплакал, вытер слёзы и принялся вытаскивать плеер из коробки.
- Он же дорогущий, - всхлипывает.
- Ну, не для меня, - отвечаю.
- А он от батареек работает?
- Да. А ещё от блока питания, я блок тоже купил. Он в другой комнате.
- А давай проверим!
- Давай.
Началась возня с блоком, с плеером, я принёс мр3 диск со своими любимыми романсами для проверки. Потом, когда Игошик с красной мордочкой сел перед плеером, я сказал:
- Игошик, а как же мама?
- А что?
- Она спросит: откуда у тебя такая дорогая игрушка. Вдруг ещё вернёт.
- Не, - поморщился мальчик. – Она даже и не знает, сколько такой стоит. Я скажу, что заработал на него и купил. Вот.
- А, - кивнул я.
Потом я долго готовился, почти всю ночь не спал, ждал, когда она позвонит или придёт и вернёт мне этот плеер, но такого не случилось. Похоже, Игошик был прав.
- Так, - строго произнёс я. – Теперь слушай. Если какая-нибудь ублюдочная мразь отберёт его у тебя или разобьёт на улице, ты тут же мне его показываешь, и я его убиваю, договорились?
- Ладно, - улыбнулся мальчик той самой улыбкой, от которой расцветает весь мир.

©Юрий БЛоК