...
Зима 2006 года; Подмосковье; Квартира совладельца фирмы «Гала-Маркет», занимающейся оптовыми поставками мебели из Италии…
… Скомканная подушка, неудобно давила на голову. Жарко. Очень жарко. Мокрая простыня, липким пятном лежала на ногах, запутав их, не давая свободы. Господи, когда кончится эта жара, прав был Серёга, без кондишена тоска, сдохнуть можно.
- Саш, ты не спишь? – Услышал я шепот Мишки
- Нет, а тебе что не спится?
- Да я проснулся только что. Ты плакал во сне.
- С чего ты взял? – Наконец-то справившись с влажной простыней, я откинул её ногой вбок и повернувшись, увидел в полумраке спальни Мишуткины глаза.
- У тебя слёзы текли, я смотрел на тебя.
- Да это пот наверно, жарко очень.
- Да нее, смотри… Ромка провел своим пальчиком по моей щеке, и прислонил его к губам… Солёные, это слёзы.
- Много ты понимаешь, пот тоже солёный:)
- Нет, Саш, глаза не потеют!
- Верно. Приснилось, значит что-то.
- Саш, а расскажи мне о том, что тебе приснилось?
- Ну Мишань, я думаешь помню? Это же сон
Но он уже не слушал, сдернул с кресла свое любимое «рассказное» покрывало и бухнулся с ним на мою кровать.
- Расскажи, а! Мишка приподнялся, подпер рукой голову, и уставился на меня, сверху вниз.
Какой все-таки Мишутка смешной. Подняв руку, я взъерошил его волосы, провел пальцами по плечу и ткнул его в грудь. Мишка, повинуясь рефлексу, посмотрел на мою остановившуюся руку, опустил лицо в её направлении. Чем я и воспользовался, ухватив его потихонечку за носик.
- Ай…
Мишка засмеялся, тряхнул головой и шутя провел мне «тоечку» в плечо.
- Ну давай, рассказывай!
Мишутка, ближе пододвинулся ко мне и закинув свою ножку на меня, приготовился слушать.
Конечно, можно было бы просто отстранится, сделать вид, что очень спать хочется или сон вовсе не запомнился… в общем отмазок море, но мне как-то не хотелось засыпать вновь и досматривать этот со… боже, а что ж я ему рассказывать то собрался? Нет. Нееет, ни в коем случае не дам Мишке хотя бы догадок на этот мой сон!
- Миш, ну ты блин даешь, сам не спишь, ещё и меня впутываешь в это грязное дело!:)… Давай я те лучше сказку продолжу, под которую ты вчера засыпал:) Все равно не отстанешь же:).
- Конечно не отстану, а ты же знаешь, какой я страшный в гневе:)
- Ну так вот… На чем мы там остановились то?…
- …Ммм, ну …
- А, ну да… Когда мы вышли из пещеры, дождь прекратился, и на небе, низко висела луна, большая, белая, круглая… мы стояли на небольшом выступе над долиной, залитой лунным светом. Позади нас, из входа в пещеру, ещё слышался шорох умирающих тварей. Но они постепенно затихали, и лишь один раз раздался приглушенный, предсмертный рык, известив весь мир, о том, что мы сделали великое дело.
Перед нами лежала освобожденная долина, уставшая от присутствия на ней диких вампиров и чужих. Она наслаждалась свободой и радовалась вместе с нами! Каждым шорохом запуганной доселе птахи, каждым скрипом редких, неуклюжих деревьев, она благодарила нас. Она кричала нам «Виват», каждым криком ночной птицы! Она ласкала и трепала наши волосы и тела, своим ветерком. Она смеялась нам, звуком маленького водопадика, стекающей, в долину воды.
Мы стояли, и вытирая об одежду мечи, принимали её благодарение.
Старый волшебник не обманул, сказав, что эти мечи сослужат нам доброй помощью, в тяжелом бою.
- А потом мы наверно пошли купаться…
- Да, наши тела были измождены, схваткой с чужими. Они требовали расслабления и влаги.
Собрав свои вещи, мы отправились к ручью. Пройдя совсем немного, ты увидел, как изменилась тропинка, по которой мы шли. Смотри Саш, тропинка, как будто стала заметнее. Ведь когда мы шли сюда, ей совсем не было видно, её закрывали высокая трава и колючий кустарник. Как будто нарочно, не давая нам идти к пещере. А теперь, тропинка открылась нам, и мягкая трава, как будто ласкает наши ноги, помогая нам идти!
Вода выливалась из расщелины в горе. Выходя из камня, она пролетала почти три метра вниз, и с мягким плеском, растворялась в небольшом бассейне, из теплого гранита. Подойдя поближе и встав на край бассейна, ты скинул, одним движением своё оружие и полосу бизоньей кожи, которая была повязано вокруг твоих бедер. Лунный свет, обнял твоё уставшее тело, он обхватил его своими ласковыми объятьями, целуя каждый сантиметр твоего тела. Я тоже подошел к краю водоема, расстегивая свою одежду, я наблюдал. за тем, как ты медленно выгнувшись, вскинул руки к небу. На фоне черного неба, твое тело казалось внеземным, каким то нереальным…
- Мишутка… Ты спишь бродяга… - Тихо прошептал я освобождая свою руку, из под расслабившегося локотка. - Как я тебя люблю, Мишенька! - Прошептав, я чмокнул в его прохладный лобик.
Очень аккуратно отстранившись от спящего Мишутки, я встал. Не одеваясь и не включая свет, очень тихо я вышел из спальни, прикрыв за собой дверь. Зеленые цифры на микроволновке высвечивали в темноте кухни 2:07, мерно моргающее двоеточие, говорило о том, что время идет… а сна так и нет.
Я включил лампу над столом, вынул из холодильника запотевшую бутылку «Дворцовой», по пути прихватив с полки высокий стакан. Присев за стол, я начал наливать прохладную, заряженную миллионами пузырьков газом воду, в стакан передо мной.
В это время, дико завибрировал телефон, лежащий на подзарядке на столе. От неожиданности я чуть не отпустил тяжелую полторашку, вода с шипением хлынула на стол, образуя небольшое море вокруг переполненного стакана. Тихо выматерившись, я приподнял стакан, отпив немного из него, и кинул на лужицу из минералки несколько салфеток.
Кто может звонить в такое время? Наверняка Дмитрий из Хабаровска. Понимаю конечно, что там другое время, но у меня то ночь! Ещё раз выматерившись, я поднял замолкший уже мобильник со стола, как раз в это время, он задергался снова. На экране высветилось имя моего соседа «Сергей С.»… Во мать, этому то что не спиться? Секунду помедлив я нажал на кнопку ответа.
- Привет Сань. Не спиться тоже?
- Угу, с вами поспишь! – Я в очередной раз мысленно выматерился, у Серого голос был явно пьяненький и по ходу мне тоже не придется сегодня выспаться, а возможно...
- Да я тоже не сплю, ходил на улицу сейчас, смотрю у тебя тоже свет горит, дай думаю звякну.
В общем–то я не особо злился на Сергея. Мне все равно пришлось бы долго сидеть на кухне, самим с собой, потом ложиться на кровать, проклиная жару долго ворочаться…
- Что у тебя стряслось то, Серый? – Я уж был готов к предложению «посидеть»…
- Да блин, Сань, опять эта стерва гуляет. Третий час ночи, а её дома нет!
- Ладно, давай ко мне. – Разговор мог и не начинаться вовсе, ведь итог этого разговора известен наперед:)
- Ага, иду!
Экран мобильника медленно погас.
Отшвырнув «спящий» мобильник и откинувшись назад, я ощутил, как знакомое чувство дэ-жа-вю пронеслось передо мной. Хотя нет, это не было дэ-жа-вю, это все было, было почти два года назад. Точно так же, ночной звонок… Серый… Мишке тогда одиннадцать было…
Март 2004 года. Москва.
Взглянув на часы, замечаю, что большая стрелка уж перевалила через 12. Эх черт, какого хрена устраивать встречи в переходе? Народ ломился во все стороны, где тут найтись в это время, когда все с работы прут? Нет что бы на выходе, как все нормальные люди!
Резкий поток теплого воздуха, нагоняемый приходящим метропоездом, с силой приоткрыв двери метро выплеснул в переход очередную толпу своих пассажиров. Людская волна проникнув через не закрывающиеся от потоков воздуха двери метрополитена, делится пополам и большей массой целенаправленно, передвигается к противоположным выходам из перехода, некоторая часть «оседает» по краям у многочисленных окошек с кошачьим кормом, бакалеей и сигаретами. Кто-то нервно кричит в трубку своего мобильника, кто–то лазает по сумкам, пытаясь что-то найти, другие нервно обгоняют впередиидущих, но основная масса все таки - это толпа, как поток лавы идущий по пути наименьшего сопротивления, подгоняемый задними слоями и захватывающий в свои водовороты все то, что может захватить.
Какая-то тетка пытается распутать поводок своей у дворняги, что запутался в ногах её же питомца. Тетка с силой дергает за поводок, псина пятится назад, оглядываясь под свой же зад, в это время, какой-то подросток наступает собаке на лапу. Дворняга громко взвизгнув, в непонятках хватает за руку свою хозяйку, которая в тот самый момент нагнулась к ней, что бы освободить от поводка лапу. Завязывается перепалка между теткой и подростком.
Чем закончилось это происшествие, я не успел досмотреть. Услышав позади свое имя, я обернулся и увидел приближающегося ко мне Геннадия.
Геннадий – мой младший брат, хоть он и выглядит чуть старше, а по габаритам раза в два «больше» меня, но по сути Генка остался ребенком. Нет, естественно он не клянчит денег на леденцы, и не ждет, когда его погладят по головке, просто Генка постоянно попадал в различные неприятности, из которых самостоятельно выкарабкаться, в большинстве случаев, был не в состоянии. В таких случаях он обращался за помощью ко мне, хоть и знал, что маралью я его обязательно награжу и ругать его за беспечность стану, но помощь от родственника он получит обязательно.
- Генка, ты где лазаешь столько время? У тебя есть часы? Я тут с полчаса тебя дожидаюсь. Ещё и в переходе, тут яблоку упасть негде.
- Ладно Сань, извини, я просто подумал, что вдруг, я опоздаю, так и ты не замерзнешь, меня ждать на улице… – Генка ухватил меня за руку и поволок к выходу. – Я… там понимаешь, в общем пробка на ярославке, мудак один встал на мерине…
- Ты мне давай зубы то не заговаривай! – Перебил я его монолог – Рассказывай, что там такого срочного у тебя?
- А там… Да ты понимаешь Сань…
В этот момент мы с Генкой прошли до конца перехода и повернув начали подниматься по лестнице наверх, мимо бабушек предлагающих прикупить у них семечки, повядшие цветы, какие-то шарфики, рукавички и детское платьице. Между бабками, облокотившись на пустое ведро сидел мальчишка лет десяти на вид. Казалось он рассматривает толпу, точнее не толпу, а ту её часть, что проходило на уровне его глаз, сумки, пакеты, потертые и новые брюки, полы плащей и пальто просто ноги прохожих…
- … В общем нужно поговорить, порешать, я думаю этот мудак, просто не понимает о чем речь…
- Какой мудак? – Я пропустил большую часть рассказа моего брата – торопыги. Я рассматривал того мальчишку, сидящего, между бабками. Что-то не увязывалось в ту картину, что-то недоставало, или наоборот было здесь лишним, но что?
- …Ну, так я и говорю, он там сидит в своем Нарофоминске и не знает, что можно все решить по-другому, ну ты то меня понимаешь? – Генка остановился передо мной и взглянув мне в лицо чуть сбросив пыл, хмыкнул… - Сань, ты где? Аууу…
- Да Ген, понимаю… постой, давай вон в кафешку зайдем, там все поподробней и расскажешь.
Не дожидаясь ответа брата, я направился в сторону кафе, погруженный в решение загадки про увиденного мной мальчика, что же там все-таки было не так? То, что он сидит в переходе? Так что?... сейчас конечно не так много, но года три назад такой шелупени, пачками у вокзалов да в переходах, с пакетами в руках. Нет, что-то в том мальце было такое… что-то незаметное такое, что и понять сразу не выходит, однако, что-то есть.
Пол был ледяным, сидеть на нем было больно и страшно – от друзей Мишка знал какие неприятности для организма можно получить этим путем. Но выбора не было – затекшие ноги гудели и стоять или сидеть на корточках было уже невозможно. В очередной раз с грустью взглянув на мелочь, которую он сегодня «заработал», он понял, что больше чем на полбуханки черного хлеба ему рассчитывать сегодня не придется. Если бы еще весна была нормальная, а то погрело пару дней и опять все замерзло. Переходы снова стали ужасно холодными, но тут хоть ветер был немного помягче, чем снаружи. Вздохнув, Мишка поплотнее закутался в свою видавшую виды курточку, достал из кармана губную гармошку и начал играть свою любимую мелодию.
Одна из бабушек, торгующая гвоздиками, оживленно подалась вперед, увидав поваливших из метро людей. Достав три последних гвоздики из ведра, бабка, была явно настроена побыстрее продать эти цветы и до следующего дня согреваться дома, в своей комнате, выслушивая при этом вечную ругань великовозрастной внучки с очередным ухажером.
Мишка пододвинул к себе ведерко и облокотившись на него, продолжал наполнять переход звуками «Последней осени». Время от времени он поднимал руку с пластиковой банкой, в которой находилось несколько монет.
А люди бежали мимо. Мало кто замечал этого сжавшегося мальчишку – точно также как, не замечают собак греющихся у решеток воздуховодов. Может кто-то и обращал на него внимание… но для Мишки, как правило было лучше во всем, если он оказывался незаметным.
Одни думали: «Как там мой кошелек, на месте ли?», другие: «И чего он тут сидит? Куда, спрашивается, милиция смотрит?» Некоторые, конечно, очень немногие, думали: «Какой красивый зайка, интересно, его уже трахал кто-нибудь?». Никто не думал лишь о том, что этот паренек сегодня ел, где он и в каких условиях живет и зачем он сидит на холодном полу, прося подачки от них, таких больших, сильных и умных.
- И чего ты тут чертяга расселся, а ну, отдай ведро! – Бабка продала наконец-то свои последние цветы и предчувствуя тепло своей квартиры, наскоро засобиралась.
Никто не замечал в нем Человека, все видели только заморыша, которому в жизни больше ничего не светит. Мишка привык быть для них никем, пустым местом. Да и не радовало его какое-либо внимание к своей персоне, наоборот – это его пугало. Обычно интересовал он только ментов и пьяных гопников. И тех и других Мишка избегал – и те и другие могли избить и отобрать деньги. В общем, ничего хорошего он от окружающих не ждал. Даже к тем людям, которые кидали ему мелочь, он относился с опаской.
Выдернув из-под мальца ведерко, бабка не оглянувшись и ни с кем не прощаясь, побрела к выходу, расталкивая пустым ведерком народ, впереди себя.
В этот момент оставшиеся бабки засуетились, загалдели в пол голоса, повскакивали со своих коробок, одна из них, позабыв про свой товар решительно двинула в сторону выхода, стараясь смешаться с толпой.
Мишка сразу просек, что менты идут. И тоже подался в сторону выхода.
Конечно, Мишка знает, что можно в принципе и с ментами дела иметь, можно их не бояться, но для этого нужно под кем-то работать, кому-то денег давать за место. В общем у Мишки и заработка не было никогда и желания такого, и вообще, все это временно. Вот сейчас мамка прогонит хахаля, на работу пойдет, и все будет хорошо, все будет, как раньше.
А на улице к этому времени уж темнеть начинало. По дороге шумным скопом проносятся автомобили, с шипением вминая в асфальт весеннюю грязь, а вдоль тротуара пестреют вывесками игровые залы и заливают прохожих, светом своих витрин салоны связи.
Мишка, выйдя из столпотворения у входа в переход, забежал за киоск «Крошка Картошка», спрятал в укромное место баночку для монет, отряхнул старенькие брючки, спрятал вылезший рукав рубахи, отдернулся, и не спеша поплелся вдоль освещенного тротуара, в сторону своего двора.
- Здарова Клим! – Мишка ещё не успел обернуться, среагировать на свою кличку, как получил увесистый пинок сзади. Сразу поняв, чей это голос... От уж кого он не хотел сейчас встречать, как Димана – Рыбу!
- Привет. – Мишка повернулся к Рыбе и приготовившись отразить любую агрессию, сделал шаг назад.
Рыба – дылда под два метра, в свои пятнадцать уже успел завоевать некий авторитет среди мальцов своего района, когда–то он жил в одном доме с Мишкой, но потом Мишкина мать продала ту квартиру и они переехали в квартиру бабушки в девятиэтажном доме, через две улицы от старого двора.
- Что Клим, думал я тебя не найду? – Рыба прищурил свой правый глаз, при этом показав часть своей страшной улыбки.
Улыбка действительно была страшной, оттого, что часть зубов с правой стороны, была раскрошена и заостренные остатки того, что раньше было зубами неровно и грубо окаймляли узкие, бледные губы.
- Да я и не прятался от тебя. - Миша сделал ещё один шаг назад, при этом он почувствовал спиной, что больше отступать ему не куда, обернувшись на миг, и увидел стоящего за ним Семена. В это момент тупой удар оглушил Мишкино левое ухо. Голову неприятно заломило из нутрии, на глаза навернуло слезы, грязный асфальт под ногами качнулся и начал быстро приближаться. В самый последний момент Семен подхватил его сзади за куртку, по этому Мишка не упал. Обхватив за плечи, Семен двумя руками, сцепленными в замок на Мишкиной груди удерживал мальца от падения.
- Я тебе говорил бля, что ты мне должен был сегодня двести пятьдесят рублей отдать? – Рыба кривляясь подходил ближе и обтирая кулак, готовился к ещё одному удару.
- Говорил… - Свои собственные слова долетели до Мишки, как будто сквозь вату.
- Ну давай тогда, что стоишь?!
Рыба кивнул Семену, тот приподнял Мишку, не расцепляя замка из своих рук. Голова у Миши запрокинулась наверх, в этот момент Рыба ударил мальчишку в грудь.
Удар оказался такой силы, что Семен расцепил непроизвольно свои руки, а Мишка, даже не пытаясь удержаться повалился на тротуар.
Народ, проходил мимо всей этой картины, будто и не было ничего. Точнее нет, они естественно видели происходившее и обходили это место, лишь только для того, что бы не помешать, не испачкаться, не привлечь к себе внимание, словно обходят свору полудиких, уличных собак. Обходят, а на лицах их выражение досады и злости, вот мол, заставили их обходить, время драгоценное терять заставили.
- Ну ты дал, этот педик теперь до утра не очухается! – Заржал Семен с восхищением глядя на Рыбу.
А тот с кривой ухмылкой уже обшаривал карманы Мишкиной куртки и брюк. Из переднего кармана брюк Рыба «с мясом» вырвал аккуратно завернутые в червонец монеты. Развернув улов, грязно выматерился.
Желтые полтишки и десярики со звоном попадали в весеннюю грязно-снежную кашицу, обсыпая и лежащего в ней лицом вниз Мишку.
- Ну ты че, пидар, где бабки! – Рыба больно пнул мальчишку в бок.
Уставшая от непогоды женщина, проходившая мимо, бросила в сторону подростков:
- Что ж ты делаешь, изверг… - И продолжила свой путь, обходя грязные лужи
Расплатившись с официантом и откинувшись на стуле, я подытожил:
- В общем я с Евгением Павловичем поговорю сегодня же, а ты будь на связи, возможно завтра понадобится съездить в Нарофоминск. Я тебе позвоню…
- Да, Сань, только не мути там все сильно, скажи ему так, что бы он понял все сразу, ладно?
Оставив в корочке со счетом мелочевку, я накинул на себя пальто…
- Ладно, ладно. Только будь на связи… - С этими словами я открыл дверь кафе.
Под расстегнутое пальто мгновенно просочился холодный, колючий воздух вечернего города.
- Когда ж весна то к нам придет Генка, а?
Генка бросив последний взгляд на официантку вышел на улицу.
- Я не знаю, что ты там на счет весны думаешь, но хорошему коту и декабрь мартом проходит.
Закурив сигарету и выпустив струю дыма вверх, Геннадий ещё раз взглянул на официантку, сквозь мутное от долгой зимы стекло накормившей их кафешки.
- Ладно, тебя подвезти что ли? – Сплюнув и явно с усилием оторвав свои глаза от вида девушки спросил Генка.
- Да нее, ты езжай, я пешочком прогуляюсь.
- Ну давай тогда. – Геннадий не застегивая куртки, и размахивая ключами поскакал через лужи к припаркованной не далеко девятке.
- Смотри, телефон не отключай, позвоню! – Добавил я в след.
Минуты две я постоял у крыльца кафе, не решаясь вступать в слякоть улицы, потом все же втянув голову в плечи и заранее поежившись, представив сырость своих ног в конце моего пути, я зашагал в сторону дома.
Проходя мимо фотосалона, на меня из витрины взглянули большущие, голубые глаза ребенка с рекламного постера. И только тут я осознал, что все это время, пока был в кафе и общался на счет работы с братом, у меня в мозгу, где-то, в уголочке очень незаметно, сидел тот самый пацан, которого я видел час назад в переходе. И что ж меня так насторожило в нем? От чего такая реакция была у меня?
Хмм, будто я знаю в чем дело, отлично знаю, что не так. Но не могу сформулировать свою догадку, даже для себя, не могу до такой степени, что аж больно в висках становится…
Я остановился, вернулся немного назад, к витрине фотосалона.
Нет, этот мальчишка совсем не то. Постояв немного, я все-таки продолжил двигаться домой, но шел я не обращая внимание ни на что, происходящее вокруг. В голове я пытался выстроить ту цепочку ощущений, что пронеслись у меня за секунду, при взгляде на того мальца.
Хоженые, потертые, но не рванные вроде кроссовки. Серые носки, из под задранной немного брючины. Брюки, опять таки не рванные, да и не сказать, что грязные они… маловаты, может быть немного, хотя х.з. ведь он же сидел. Куртка серо-синяя… кепка, типа бейсболка утепленная.
Да нет, не о том я. Таких мальцов, в такой одежде на окраинах Москвы, пруд пруди. Нет, нет, не в одежде дело.
Ну а что ещё. Я попытался припомнить лицо того мальца. Мордаха округлая, кожа ровная, чистая… губы обветренные, чуб волос из-под кепки, уши небольшие, гла… Черт, а глаза?!
Я поймал себя на мысли, что я помню, какие у него были глаза, но не могу сейчас воспроизвести их в сознании! И дело не в цвете глаз и не в посадке их, дело в выражении, вот от чего я вспомнил про него, проходя мимо этого постера в фотосалоне!
И вообще, что он там делал, вместе со старухами и бомжами. Может быть это внучек одной из старух? Что ж, вполне возможно…
Мои размышления прервал чей-то крик, при этом я угодил правой ногой в огромную выбоину у бордюра тротуара, и моя нога по щиколотку вошла в ледяную воду.
Пока я тихо матерясь выливал воду из туфли и отряхивал штанину, крик повторился снова, уже ближе.
- Клим-сука, я тебе ноги оторву! Сзади меня послышались хлюпающие шаги. Кто-то бежал.
Через мгновенье мимо меня пронесся мальчишка, громко и отрывисто дыша, а в двух шагах от него, вот-вот настигая мчался верзила, на две головы его выше. Вот он протягивает руку и хватает мальца за капюшон. Малец по инерции продолжая нестись вперед, от рывка падает навзничь. Но верзила не отцепляясь от капюшона, склоняется над мальчишкой и бьет его кулаком в подбородок. Малой скорчился и испустив протяжный вой пряча лицо за руками, кой как попытался увернуться от повторного удара. Верзила не унимался, он просто был взбешен по ходу. Мне не доставило большого труда вскочить в сугроб палисадника, где разворачивалось это действие и следующий взмах руки верзилы, предназначенный для очередного удара, повис в воздухе. Подросток в недоумении отпустил капюшон мальца и взглянул на меня. Скорее всего он не ожидал увидеть кого-то из взрослых, это было заметно по его выражению лица.
- Че надо дядь?
- Да ничего мне не надо, иди, давай отсюда! – глядя на его изменившееся лицо, мне стало даже противно удерживать его за запястье. Резко отпустив… - Слышишь, вали, что б я тебя больше не видел!
Подросток медленно отошел, спрыгнул на тротуар и не оглядываясь, быстрым шагом двинулся в сторону арки, поспешно выходя из нашего двора. Там его ждал еще один.
Я проводил подростка взглядом и только после этого, повернулся к лежащему мальчишке.
Мальчишка продолжал лежать не пытаясь встать или пошевельнуться.
- Ты как? - Я попытался повернуть мальца лицом на свет.
- Ни как. Нормально.
Буркнув, малец отдернул мою руку и сел на грязный снег.
Да, малец по ходу не желает признаваться в поражении.
- Сильно что ль досталось?
- …
Мальчик собрал ладошкой пригоршню снега и вытер лицо.
- Не три снегом, там грязи больше, чем на помойке, иди домой, там умоешься. – Я ещё раз попытался помочь мальцу встать на ноги.
- Я сам!
Хех, малой упорно не желает моей помощи.
- Ну да ладно, сам так сам. Дойдешь, надеюсь до дома сам то?
- Дойду.
В общем-то моя миссия похоже выполнена. Так что и я с чистой совестью могу идти домой. Благо я уже у своего подъезда практически. Спускаясь с сугроба я чуть было не спустился на заднице. Поблагодарив день за такой сумбурный вечер, я подошел к своему подъезду, машинально поднял глаза на свои окна. Темно. Конечно темно, как иначе. Но все-таки заходить сразу в подъезд я не стал. Достав пачку честерфильда и выудив оттуда сигарету, я запустил руку в другой карман, в поисках зажигалки. Осмотрев карманы пальто и проверив брюки, так и не найдя зажигалку, я сплюнув присел на спинку скамейки, крутя в руках не пригодившуюся сигарету. Не хорошо так конечно, не люблю, когда на скамейке так сидят, но что поделать, до меня кто-то уже сидел так, от того сиденье было не самое чистое.
Малой тем временем встал, докопавшись все же до чистого снега, начал оттираться. Он был не так далеко от меня, но немного в темноте и мне, возможно казалось, что он периодически на меня поглядывает. При этом малой явно тянет время, не уходит. Оттирается уж по третьему разу, тщательно, даже куртку снимал, что бы спину почистить.
Все-таки странный сегодня вечер. Не на один не похож. Сначала тот мальчишка в переходе, занял меня своей загадкой, теперь этого спасать пришлось. Интересно, чем закончится этот вечер?
При этой мысли я подскочил! Нужно срочно бежать домой, звонить в Нарофоминск, отправлять документы, готовится к завтрашнему разговору, если сегодня ничего не решится.
Прислонив таблетку ключа к щитку домофона на двери, я зашел в подъезд. Противный зуммер автоматической двери проводил меня до лифта. Лифт, как всегда не работал.
Заходя домой и разувшись, я почему-то первым делом подошел к окну. Взглянув я не увидел там моего спасенного мальца, видать ушел. Так что же он тогда ждал?
Подождав ещё минуты три, Мишка набрал на домофоне номер соседской квартиры. Соседка без разговора открыла дверь, она привыкла, что Мишка звонит ей, потому как ключа у него своего отродясь не было.
Поднявшись на свой этаж, он дернул дверь. Заперто. Двойной звонок. Из-за двери раздался хмельной женский голос:
- Мишка, ты что ли?!
- Да, открывай.
Дверь отварилась, женщина, открывшая дверь не глядя растворилась в темноте коридора. Распахнулась и тут же закрылась дверь кухни, выпустив оттуда облако дыма и чей-то громогласный гогот.
Мишка снял кроссовки, не раздеваясь прошел в свою комнату и запер за собой дверь.
Не включая свет, он подошел к окну и посмотрел в него. Двор абсолютно пуст.
Включив свет и скинув верхнюю одежду, аккуратно разложив её на единственном стуле, Мишка подошел к зеркалу, оставшемуся после сестры и взглянул на свое лицо. Потрогал ссадину на подбородке и напухшее веко. Задрав рубаху вместе с футболкой и критически осмотрев себя со всех сторон, Мишка отметил три синяка, один на груди и два по бокам, на ребрах.
- От сука! Убил бы!
Как Мишка и ожидал – ничего заработать у него за этот день не получилось.
Всех его денег хватило на бутылку крашеной газировки под звучным названием, означающим отдых души и тела, и на пирожок со следами мяса неизвестного происхождения, который он съел в обед. Этого, конечно, не хватило, чтобы наесться, но заснуть, пока голод снова не начал скручивать его желудок, Мишка успел.
В отличие от многих попрошаек Мишка жил дома. Его не бил отец – его не было, не заставляли работать, не заставляли воровать и приносить домой деньги или жратву, его давно уже ничего не заставляли делать. Матери до того, чем занимается ее сын дела не было, она жила своими проблемами – где бы найти хахаля побогаче. Сестра зарабатывала на панели достаточные деньги, чтобы жить отдельно. Мишку они обе называли «мелкой неудачей». Он отвечал им той же монетой – старался жить самостоятельно, врезал в дверь своей комнаты замок и обещал, что отрубит башку каждому следующему приятелю матери, который попробует назвать его «сынком». Всех устраивало это положение вещей, и менять ничего никому не хотелось…
…
… Леночка, как я тебя понимаю… да, сволочь он ещё та!
А ведь сколько денег потеряли они! Могли бы хоть раз…
А мой что выкинул, представляешь, он собирается офис открывать новый. Ну да, в Нарофоминске у него все хорошо, решил здесь тоже начать… Да, и ты знаешь я так этого не хочу, я так устала уже от всего этого.
… Да, я уж не раз намекала, ну ты знаешь, я тебе говорила… Да. А как хочется отдохнуть.
… Ой Лен, там наверно Генчик пришел. Ладно, я перезвоню потом, целую!
- Гена! Это ты?
Геннадий завалился в квартиру, гремя ключами и скидывая обувь в прихожей:
- Привет. Как вы тут поживаете без меня?
- Нормальненько. – Татьяна вышла навстречу мужа в розовом халате, с обвязанной полотенцем головой. Дежурный поцелуйчик… – Как у тебя?
- Замечательно. Саша не звонил? – Геннадий зашел в ванную, включив воду, прикрыл дверь.
- Нет. – Крикнула в ответ Татьяна, не уверенная, что он её услышит.
Татьяна закончила нарезать капусту и немного подсолив начала её мять прямо на доске. В это время зазвонил телефон.
Татьяна обтерев о полотенце руки, подобрала в кармане халата трубку.
- Але… Але, Лен, это ты? Але! Я вас не… А, Вера Андреевна! Здравствуйте! Да, дома, только что приехал. Умывается сейчас.
Ага, нормально, как у вас... ?
Что... ?
Как умер…?
… Загнав БМП в тень здоровенной вербы, Димка, Стас и Крош, по пояс высунувшись из люков, наблюдал за работой саперов и тихо беседовал:- А ведь на боевые больше уже и не пойдем
- Точно не пойдем
- Через пару дней, наверное, домой
- А как поедем?
- Ротный обещал с собой прихватить до Моздока, а оттуда бортом в Новосибирск, а дальше уже располземся
- А он правда в Новосибирск заменяется?
- Начштаба батальона будет
- Нас ведь без него в самолет не посадят, а поездом пилить с Минвод пять дней
- Слышь Стас, а че на гражданке будешь делать?
- Хочу в институт пойти, в водный, в Новосибирске есть такой, хочу капитаном быть
- Здорово! И в загранку плавать будешь?
- Плавает говно, я ходить буду
- А ты, Крош?
- А я домой поеду, месяца три делать не хрена не буду, а потом пойду отцу помогать. Он сейчас в фермерах ходит
- Слушай, какой из тебя фермер? Ты хоть помнишь как корову доить?
- Я думаю, что все равно учиться надо, может нам какая льгота положена при поступлении, как фронтовикам?
Беседу прервал сапер, подошедший к ним с моста:
- Пацаны, мы заканчиваем. Еще пять минут прыгаем на броню и поехали
- Только заряды ваши поганые в коробочку нам не суйте
- Договорились
Сапер ушел. И в этот момент, из придорожных кустов вышел пацан, примерно девятилетнего возраста, остановился в трех метрах от машины и стал пристально разглядывать бойцов.
- Малой, тебе чего? - миролюбиво спросил Стас. Но мальчик не отвечал
- Да он наверное жрать хочет - предположил Димка
- Жрать, не жрать, а в лоб он точно схлопочет
- Ты кекс, вали отсюда вприпрыжку!
- Стас, ну не бить же его?
- Кинь ему банку тушенки и пусть уходит, наверное за этим и пришел
- Ох, и жалко мне с заначкой расставаться - произнес Крош и нырнул в водительский люк
Как только его голова в шлемофоне скрылась в люке, мальчишка взмахнул рукой, и воздухе завертелась наступательная граната РГН, в полете щелкнувшая пробитым капсюлем, который привел в действие пороховой замедлитель. Граната опустилась в водительский люк, скользнула мимо головы Кроша и свалилась точно на то место, где лежали боеприпасы. Датчик цели привел в действие механизм мгновенного подрыва. От взрыва сдетонировали все запасы хозяйственного Стаса, две тысячи зарядов для автоматической пушки и весь боекомплект машины. На какую-то секунду из всех щелей БМП сверкнуло пламя, потом со страшным грохотом отлетела башня, после этого изуродованную машину покрыло белое дымное облако, а еще через секунду она загорелась и задымила жирной солярочной копотью…
Всполохи пламени выедают, ослепляя мои глазах.
Медленно… словно не желая переносится, вместе со всеми, я кричу, но земля проваливается подомной… медленно… сквозь резь в глазах, вижу всполохи пламени… жгучая боль в груди...
Аааааааххххх…….
Открываю глаза.
Дом.
Сижу в кровати, мокрый от пота.
По стенам всполохи оранжевого света – маячок машины коммунальщиков, догадываюсь я… сон…
Снова рухнул в измятую постель… сон…
Семь почти, за окном по-прежнему темно. Когда наконец весна?
Утро как всегда было отвратительным. Как можно радоваться наконец-то начавшему греть солнцу на голодный желудок?
Мишка быстро встал. Он не любил нежиться в постели. Проснулся и тут же на ноги.
На кухне никого не было и по следам вчерашнего банкета было понятно – не скоро кто-то появится. Под столом стояло две бутылки из под портвейна и одна – из под литра «Флагмана». Не слабый видать дядя – литр водки в одно лицо за вечер – это сильно. То, что мать водку на дух не переносила, Миша знал, хотя не понимал – чем портвейн может быть приятнее. Открыв холодильник, Мишка увидел картину, которая заставила его охнуть и чуть было не сесть перед открытой дверцей на пол. В холодильнике лежал такой здоровый кусок ветчины, что он почти помутился рассудком. Там было еще много всякой всячины, но ветчина выделялась неприступной горой с блестящей шапкой жира среди всего наполнявшего холодильник. Как жаль, что нельзя даже попробовать! Мишка знал, что съев даже самый малюсенький кусочек, остановиться он не сможет и будет то же самое, что было полгода назад, когда мать выперла его на месяц на улицу и сменила замок, сказав, что вора она дома не потерпит – она очень волновалась, что о ней могут подумать ее друзья. По этому Миша закрыл холодильник и направился к выходу из квартиры.
Лифт опять не работал…
Геннадий подъехал к подъезду брата около восьми. Припарковав девятку у двери мусоросборника, на как раз освободившееся место, Генка выбежал из машины и сломя голову, чуть не сбив с ног вышедшую на прогулку с большим колли соседку, забежал в подъезд, в ещё не успевшую закрыться дверь.
Черт, когда наконец в стране порядок будет… Опять пешком на восьмой этаж забираться.
С передышкой на пятом, Генка одолел ещё три этажа и прислонив палец к кнопке звонка привел немного себя в порядок. Поправил воротник, отдернул куртку, сбил с правой брючины пух, откашлялся, при этом не переставая давить на кнопку.
- Сейчас открываю уже… - услышал он крик своего брата из глубин квартиры.
- Гена! Я же тебе дверь сейчас высажу, ты меня знаешь!
- Иду, иду. Чего разорался на весь подъезд?
Сонная физиономия старшего братца несколько развеселила Генку. Он прыснул в бороду, но через секунду совладал с собой и последовал за мной в квартиру.
Типичная холостяцкая, но очень эргономичная обстановка моего жилья всегда вызывала у него зависть – Генка, сам год назад не устоял, начал делать нечто похожее, а брат, который мог спасти его от такой ошибки, в это время был в отпуске…
Генка не снимая кожаной куртки, в которой он всегда. Скинул обувь в прихожей, закинул ключи на полку и зайдя в комнату с размаха плюхнулся большое кожаное кресло.
- Слушай Сань, я тебе блин всегда буду завидовать. Живешь, как кот, сам по себе!
Пока Генка, развалившись в кресле напротив телика, мучил пульт, пытаясь найти что-нибудь не требующего от него напряжения мозгов, например какие-нибудь мультики или боевик, я делал нехитрый завтрак – любимые нами, обоими горячие бутерброды с беконом и капучино. Собрав на стол, я позвал Шурку на кухню.
- Ну что бы я без тебя делал, братишка? – Генка постепенно начал заполнять собой всю кухню.
- Загнулся бы с голоду. Как там твоя пассия? Все траву жует?
- Да ну ее к черту! Пятьсот раз говорил – не дело мужика салатами и морковкой кормить, в кролика превращусь скоро. А этот гребаный зеленый чай? Ах, он поднимает жизненный тонус и продлевает жизнь. Лучше бы он хер мне поднимал! Ты этих китайцев видел? Они всю жизнь эту мочу пьют и сами все сморщенные и желтые, как лимоны, тьфу!
- Ну ладно, уймись, не порти аппетит. Как там тетка поживает?
- Да как, в свете последних событий. Говорит, батя две недели последних, вроде как свеж был, не было повода подумать… и тут на тебе. Умер во сне, не мучался, по ходу.
- Да уж, во сне… - На меня нахлынул сегодняшний сон. Подобные сны не отпускают меня с 98 года, раз в неделю, стабильно.
- Тетка говорит ещё, что помощь не особо нужна, сами там справляются, просят не беспокоиться зазря. Но на похороны ждет, и никаких «уважительных» не терпит.
- Конечно. – я представил себе ту обстановку, что творится сейчас в доме у отца.
- В Воскресение к десяти вынос. Нужно подъехать пораньше конечно же.
- Давай с вечера уедим в воскресение. – я поставил на стол две чашки с горячим напитком.
- Не знаю пока, что меня в воскресение ждет – Генка вытянул ломтик сыра с тарелки… - дела есть.
- Что у тебя там с твоим делом? Дадут денег?
- Обефають, вавтла буву офиф потвилать. – Генка закашлялся пролив на себя часть капучино
- Не, ну ты и свинья, весь стол заплевал! Прожуй сначала, я ничего не понял!
- Хату, грю под офис завтра смотреть буду. Есть тут два варианта.
- Ты уверен, что не кинут?
- Да ты че, Сань? Кто меня кидать будет? Ты же меня знаешь!
- То-то и оно, что знаю… Потому и боюсь. Помнишь, вы с тем твоим корешком залетели? Как бы не повторилось.
- Ну там же вообще контрабанда была – никаких гарантий, а тут все чисто аж блестит!
- Ладно, смотри сам – большой уже мальчик, пора самому думать научиться. Ты только меня в курсе держи – мало ли что.
- Ага, овавателно! Кува вж я вев тевя?
- Тьфу, черт! Свинтус ты бородатый! – засмеялся я.
- Угу – Генка постарался сымитировать хрюканье свиноматки и снова закашлялся.
- Я вчера разговаривал с Евгением Павловичем, отправил ему нужные документы, в общем все хорошо, но мы все равно сегодня должны съездить к нему. Он ждет.
- А он знает, что батя умер?
- Знает, по этому и ждет наверно. – Я подтер тряпкой стол вокруг Генки и подлил ещё кофе.
- Ну тогда, я думаю он нас не отпустит до завтра.
- С чего эт?
- Ну там водочка… сауна… - Генка протянул многозначительную паузу.
- Кому водочка, а кто и за рулем. Ведь ты за рулем, правда? – Я похлопал брата по плечу.
- Ну ладно, тогда давай пораньше выедим. – Генка подскочил, дожевывая на ходу бутер и опустошая кружку.
Спускаясь по подъездной лестнице, Мишка пытался выстроить план на сегодняшний день. Пятница. Можно было конечно сейчас же пойти в переход. Но там сейчас делать нечего, народу много, а толку мало, туда под вечер нужно идти. Под вечер можно и к «Седьмому континенту» прогуляться, пятница, опять таки, пошляться у входа. Иногда часа за три, можно пару сотен насобирать. Дело не хитрое, смотришь, тетка или дядька на джипе подъехали, ждешь, пока они с колясками выедут на улицу… подхватить, помочь довести до машины и обратно укатить. Некоторые не жлобятся, сотню, ну или хотя бы полтинник дать могут. Конечно в большинство червонец в руку суют, но и это деньги.
На втором этаже Мишка встретил большого дядьку, в кожаной куртке. Тот как паровоз несся по лестнице вверх, аж пролеты лестницы тряслись. Пропустив дядьку, Мишка снова принялся рассуждать о сегодняшнем дне.
Лишь бы не встретить Рыбу. Ох как он меня достал. Он обязательно удвоит долг… а это уже пятьсот рублей!
Мишка остановился, взглянув в мутное подъездное окошко.
Где-то там, за соседними домами уже во всю светит солнце, но двор остается в тени, и через грязь окна, он больше похож на пасмурно серый карандашный набросок.
Выйдя на улицу, Мишка вдохнул свежий весенний воздух, осмотрелся по сторонам. А все-таки прохладно ещё.
Двор пустовал. В дальнем углу игровой площадки стояла тетка, на длинном поводке выгуливающая старого колли. Тот не спеша обходил сугробчики грязного снега, иногда останавливаясь и думая о чем-то, о своем. Тетка при этом, не двигалась вовсе, будто спала.
Рядом с подъездом стояла «девятка». Ничего особенного в этом не было, тут всегда оставляют машины, но… стекло со стороны водителя было опущено, а в машине никто не сидел.
Рядом тоже не было никого, кроме тетки с собакой.
Оставлять незапертую машину в этом районе было крайне опрометчиво. Не веря в свою удачу, Мишка несколько раз прошел рядом с машиной – никто не окликнул, а новенький «Пионер» с CD плеером радовал взор своей неснятой панелью. Уж куда пристроить такого красавца такой пацан как Мишка знал наверняка.
Лифт опять не работал.
Не то чтобы Генка был очень уж грузным, но я обогнал его уже на втором пролете лестницы.
Генкина машина стояла кормой к дверям. Еще выходя из квартиры, я выхватил у хозяина колес ключи и быстро сломил слабое сопротивление Геннадия, убеждавшего, что его малышка слушается только своего папочку.
Открывая подъездную дверь и выходя на улицу, я сразу заприметил: с машиной, а точнее – в ней было что–то не так, в ней кто-то был. Сжав на всякий случай в кулаке зажигалку, я подошел к водительской двери. В машине кто-то судорожно возился. Было видно только зашарпанные кроссовки и серо-синюю куртку. Поняв, что противник не слишком серьезный, я присел перед дверью и положил локти на опущенное стекло. Пацан его не замечал и яростно пытался выдрать то, что он считал магнитолой из гнезда, явно не понимая – почему это не получается.
- Это муляж. – Сказал я, как бы между прочим.
Парнишка чуть не выбил головой люк, когда подскочил от страха. Моментально очухавшись и поняв, что через водительскую дверь ему не выбраться, пацан рванулся ко второй. Она не открывалась.
- А дверь не работает? – Осведомился у мальца я.
В это время, чертыхаясь, из дверей вывалился Генадий.
- Блядь, Сань, ты бы трахнул своих дворников – пиздец, во всем подъезде ни одной лампочки… Э! А это чо за херь? Ты чего на тачку молишься?
- Я не на тачку молюсь, Ген, а вспоминаю – говорил ли я тебе, чтобы ты убрал этот соблазн из машины и научился, наконец, стекла закрывать?
- Это ты о че… Ох, ни ху..
- Тихо, Ген не ори, каким ты показываешь себя перед безвременно усопшим на восьмидесятом году жизни папой и этим молодым человеком?
- Да иди ты! Дай-ка я выколупаю этого шкета оттуда и уши ему оторву.
- Не горячись, уши ты оторвать завсегда успеешь – ты же вторую дверь до сих пор не починил, деваться ему некуда. Да и не получится у тебя ему увечий причинить – он тебе раньше все пальцы поотгрызет.
- Ну тебя с твоей философией! Эй, малой, ты че тут делаешь? Тебе жить надоело?
Пацан, видимо поняв, что Генка, хоть и грозный, но не очень опасный, особо на него не реагировал. Он ждал, что буду делать я.
- Ну что? Вылазь давай.
- Бить будешь?
- Нет, не буду, мораль прочитаю, а это гораздо страшнее! – Гыкнул я.
В это время запищав зуммером, открылась подъездная дверь выпустив на улицу моего соседа по лестничной клетке, Сергея. С ним меня связывало многое. Знались мы давно, и даже служили вместе в одно время. Правда у меня потом со службой не сложилось, а Сергей… у него тоже не сложилось, от того и он уволился из армии и устроился в отдел, начал с майором, командир роты ППС, теперь подполковник. Подполковник милиции Сергей Прокофьев, начальник отдела.
- Здравствуйте, молодые люди, что здесь происходит?
- А вот и милиция пожаловала! Здравствуйте, гражданин подполковник, у нас тут клиент. – Генка кое-как справлялся с эмоциями.
- Так-так, интересно, и кто же это у нас? А, Михаил, Климков, ну что же – говорил я тебе, что долго по наклонной катиться не получится – в решеточку упрешься. Так, кто хозяин машины? Будем заявление составлять.
- Не будет заявления, так разберемся. Правда, Михаил? – Я поздоровался с Сергеем, и отвел его в сторону.
- Сань, ты че? Совсем охуел? Сдадим его в ментовку и пусть его там оформляют. – Генка не унимался.
- Нормально все Сергей, мы сами разберемся, самосуд устраивать не будем. Да вроде и не пропало ничего. Ты на работу что ли?
- Да, последние деньки похоже отрабатываю. – Сергей не скрывал свое неудовлетворенность от работы.
- Слушай, ты давай заходи как ни будь, поговорим. – Я ещё раз пожал руку Сергею. – Давай, заходи.
Повернувшись к Генке, я прошипел:
- Ген, я тебе потом скажу, почему никто никого сейчас в ментовку сдавать не будет.
- Так, граждане, мне, в общем-то, все равно – будете вы заявление писать или нет – у меня отдел распускается. Этого товарища… - Сергей указал взглядом на Мишку… я знаю как облупленного, так что если передумаете – подойдете в отделение и все оформим. А тебе, Михаил я скажу – жалею я тебя за отца твоего, но долго это не продлится – даже у мента нервы могут треснуть.
- Лопнуть. – в пол голоса огрызнулся Мишка.
- Не понял? – Сергей сделал шаг к машине.
- Лопнуть нервы могут, а не треснуть. – Уточнил Мишка.
- Если это для тебя так важно, они у меня лопнут, а я тебя потом по загривку тресну – вот и будем в расчете. Честь имею, граждане.
Сергей, ухмыльнулся дерзости мальца и кивнув нам направился к подъехавшей уже за ним, «Волге».
- Ну и что дальше, святоша ты наш? Отпустишь этого воришку на все четыре стороны? Кстати он в мою машину влез, а не в твою, так что не тебе решать – писать мне заявление или нет.
- Угомонись уже. Лучше вспомни, как тебе эта машина досталась и сколько на тебе самом всякого дерьма висит – хочешь чтобы менты про твою сладкую задницу вспомнили и все твои прошлые грешки тебе припомнили? Я не уверен, что мне захочется снова тебя прикрывать.
- Ладно, ладно, ты всегда за нас обоих наперед думаешь, замяли. А с этим-то мы что делать будем? Долго будем его в машине держать? Того и гляди – все сиденья мне с перепугу обоссыт.
- Смотри сам не обоссысь, жиртрест! – Мишка явно встал в позицию волчонка.
- Охереть! Он еще и огрызается! Я ему сейчас точно башку в трусы забью.
- Гена, заткни фонтан наконец! Нам ехать надо, а не разборками с малолеткой заниматься. А ты, малец, вылезь-ка из машины и топай по своим делам. Этот инцидент мы замнем, но в следующий раз будь осторожнее – не будь меня, здесь стало бы еще одним инвалидом в этом городе больше. – Я открыл дверь, отходя в сторону, пропуская мальца.
Твою мать, и только сейчас до меня дошло, что это тот самый малец, что сидел вчера в переходе. И мало того, тот самый, что был вчера спасен мной от избиения. Я узнал этот капюшон. Ну точно он!
- Сань, я что, по-твоему – совсем идиот. Стал бы я пацана калечить? А вот в ментовку его бы только в путь сдал бы.
- А я и не говорю, что ты бы его покалечил – не смог бы просто, а вот он тебя…
- Да ну тебя. Пусть вываливается и чешет, пока я не передумал.
Я ещё раз взглянул в глаза этот мальчишки. Боже мой, что в этих глазах? Будто печаль всей России в них…
- Я вылезу, пусть только этот шкаф отойдет. – мальчик не выдержав моего взгляда потупил глаза, уставившись в порожек автомобиля.
- Этого шкафа зовут Генадий Борисович, и он больше шума создает, чем дел делает. Отойди Ген.
- Саш, я тебя не понимаю. Какого тебя сегодня …
- Заткнись и отойди!
Генка сделал обиженное лицо и сел на скамейку с другой стороны машины. Мы с братом часто ссорились, но он понимал, что меня ему не переспорить – я всегда оказывался прав, и Генка предпочитал вовремя ретироваться, чем мучить себя, прося у меня прощения за свою глупость.
Мишка все ещё не решался выйти из машины, в голове у него крутилась всякая бессмыслица. Вот только что его отмазал дядька от мента. И похоже, что этот же самый дядька помог ему вчера с Рыбой. Значит он сосед мой, раз он знает Прокофьева.
Толстого дурака – похоже, хозяина машины, Мишка не боялся. Таких как этот Генка он перевидал множество – они много шумят, но сами по себе ничего не стоят.
А вот второй, который все еще сидел на корточках рядом с машиной и внимательно смотрел ему в глаза, был не совсем обычным человеком. В его взгляде была скрытая сила и непоколебимая уверенность в своих силах. По этой причине Мишка тоже очень чутко смотрел на Геннадия и пытался понять – опасен он для него или нет. Постепенно он немного успокоился и понял, что сила в этих глазах, если и не безопасная, но для него особой опасности в этом человеке нет.
Подождав, пока мой брат уйдет подальше, Мишка вылез из машины.
Ладно, пора линять от сюда.
- Ну вот и хорошо. Тебя Мишей звать? Я привстал, когда мальчишка выполз все таки из машины.
- Михаил.
- Пусть будет Михаил. Я Саша. Ты где живешь? – я подал руку в виде приветствия.
- В этом подъезде, на шестом этаже. – Малой слабенько и коротко пожал мою руку.
- Соседи значит, я на восьмом.
- Ну ты Саш даешь! Ты ему еще номер квартиры скажи и ключи дай.
- Заткнись Гень. Извини его Михаил, у него нервы на пределе – у нас вчера отец умер. Ты вечером заходи – дома, небось, не сладко? Сто двадцатая квартира у меня.
- Я подумаю. – мальчишка смутился ещё больше, хотя куда уж больше.
- Правильно, подумай. Пока. – Я потрепал его по кепке, направляя к подъезду.
Малой отошел на несколько шагов, остановился и обернувшись громко сказал:
- До свидания.
Я вел машину, а Генка сидел и сосредоточено молчал. Он явно был обижен, но ничего не высказывал. Я решил начать разговор первым.
- Ну и долго ты собираешься дуться?
- Я не дуюсь.
- Дуешься. – Я не вовремя переключился на перекрестке.
- Ну и пусть дуюсь. Имею полное право. Нафиг было перед этим шкетом меня опускать?
- Я тебя не опускал. Ты сам себя вел как базарная баба.
- Это я баба? А кто с ним сюсюкался? Кто говорил: «Вылезай маленький из машинки, дядя тебя бить не будет». Тьфу!
- Зато ты брызгал слюной и матерился, сотрясая дряблыми бицепсами. И перед кем? Перед малолеткой! Смешно смотреть на тебя было! – В душе я улыбался, проигрывая эту ситуацию в сознании раз за разом.
- А что мне делать было? Он у меня магнитолу упереть хотел!
- Какую магнитолу, Ген? Эту хреновину, которую ты, решив попонтоваться, вклеил сюда на суперклей? Давай музычку на твоей магнитоле послушаем? Ась? А окно кто открыл?
- И чего? Кто его лезть просил? Надавать ему по шеям надо было.
- Не звени уж. Тоже мне праведник нашелся. Малец виноват только в том, что жрать хочет и в том, что посчитал тебя достаточно богатым и способным поставить в свою колымагу настоящую магнитолу.
Геннадий понял, что проиграл, и аргументы у него иссякли.
- Ладно, замяли. Ты лучше скажи – кто еще в Нарофоминске нас ждет?
- Не знаю, там увидим.
Весь оставшийся путь мы провели в молчании.
Через полтора часа, съехав с трассы Генка зашевелился.
- Давай остановимся, отлить хочется. – Генка звонко хрустнул локтями, выкручивая руки, отходя от неудобной позы.
- Потерпишь, не много осталось. – Объезжая выбоины на дороге, стараюсь не подцепить вал снега с правой стороны.
Не любил я бывать в этом городишке. Не то, что город мне не нравился или жители его, просто практически каждое посещение, заканчивалось какой-нибудь неожиданностью. Либо машина сломается, либо потом два дня от отравления болеешь.
Сегодня я планировал сделать все по возможности быстрее. По плану, необходимо было встретиться с Евгением Павловичем – другом нашего отца, обговорить с ним кой какие делишки, повидаться с его семьей, пообедать и в общем то на этом миссия заканчивалась.
Но, как я и ожидал, в мои планы кое-что не вписалось.
Оказывается в гостях у дяди Жени был его сын Артем, он был проездом из … от куда то из Сибири, где цена золоту не та, что у нас.
Так вот, Артема мы знали давно и хорошо, и он узнав, что мы с братом приедем, решил покутить немного в честь нашей встречи, не такой уж и частой в последнее время.
Артем арендовал небольшой особнячок на подъездах к городу, выполнил основательную подготовку для встречи дорогих гостей. Как только все деловые вопросы были решены, Артем по быстрому, сажает нас с Генкой в джип дяди Жени и через пятнадцать минут, мы уже и не могли думать о том, что в мире есть кое что другое, кроме богатого стола, ломившегося от выпивки и пищи. Разогретой до оптимала бани и огромного, крытого бассейна с обнаженными девахами. При этом два этажа дома, с тремя спальнями были только в нашем распоряжении.
Изрядно выпив и напарившись в бане, мы сидели втроем у бассейна, ведя не замысловатую беседу. Артем что-то там рассказывал о своем деле, Генка нес ахинею о жизни в Москве, а я все чаще уходил в себя, вспоминая происшествия с этим мальцом. Вчера вечером и сегодня утром.
Наплескавшись в теплой воде бассейна, в нашу компанию влились три обитательницы этого дома. Одна из них о чем-то жарко шептала Артему в ухо, сидя у него на коленях. Геннадий усадил к себе вторую, а за моей спиной, оказалась третья, поглаживая мой плечи, она плавно переходила на массаж.
Артем о чем-то договорившись со своей пассией, встал и накинув сверху халат, вышел к автомобилю.
В это время Анна, та, что стояла у меня за спиной, обвив меня за шею, легко присела ко мне на колени.
- Ты почему такой серьезный, Саш? Ты всегда такой?
- Нет, он только когда выпьет серьезный. – Освобождая губы от поцелуя вставил Генка, и через миг, его губы были опять захвачены жарким поцелуем.
- Да я не серьезный Ань. – Попытался парировать я, но видно я был слишком пьян, что бы пытаться разговаривать о чем-либо.
- Давай я помогу тебе расслабиться… - С этими словами, Анна провела рукой по моей груди, и животу, запуская её за складку простыни, накрывающей меня снизу.
- Попробуй.
Я не намерен был отстраняться, и лишаться чего бы-то ни было.
Отварилась дверь и неся в руках небольшой бумажный сверток, появился Артем.
Бросив на стол сверток, он кивнул в сторону небольшого зеркальца висевшего у стола. Пока Артем развернув сверток, достал из него маленький целлофановый пакетик, его пассия сняла зеркало и положила его на стол перед Артемом.
Генка увидев это действие оживился:
- Ишь ты, а че раньше молчал? – Он пересадил свою деваху на скамейку, рядом с собой, а сам занялся наблюдением за действиями Артема.
Артем же, довольно таки умело сыпанул часть содержимого из пакетика на поверхность зеркала, выудив из свертка пластиковую, таксофонную карту, разровнял порошок и разделил его на пять равных частей.
- А может с нами, Сань, а? – Артем взглянул на меня и подмигнул. – Я не жирную сделаю.
Анна в это время спустилась под стол и голова её была под простыней…
- Ааа, давай… - Мне было тогда абсолютно насрать на происходящее, а то, что я ни от чего не собирался отказываться, в тот момент, работает и на это дерьмо.
Артем сыпанул ещё часть порошка и рядом с пятой, появилась шестая полоска белого.
Проделав эту операцию, Артем медленно достал пластиковую трубочку, из того же свертка и приставив её к носу, резко втянул в себя одну полоску.
Генка дико Гыгыкнув выхватил протянутую ему трубочку и повторил действия Артема. Зажмурив глаза, он откинулся на спинку скамейки и несколько секунд просидел так, не шевелясь. Лишь потом подхватил зеркальце и подал его мне, вместе с рубкой.
Отстранив голову Анны, я принял зеркальце
- Ничего себе "нежирную сделаю"! - замялся я, глядя на длинную дорогу, толщиной с мизинец.
- Оставь мне треть, я догонюсь. - Генка был, бледен, как смерть.
- Попробую, - обнадежил его я, втягивая в себя горькую гадость. Гадость, помимо того, что оказалась горькой, резко воняла какой-то органикой.
- Фу, что за мерзкий запах? - поинтересовался я, мужественно борясь с позывами к рвоте.
- Да человек вез килограмм в желудке из Голландии, - запросто объяснил мне происхождение запаха Артем.
Дежурство как всегда закончилось на полчаса позже положенного. Николай – капитан милиции Глинкин, уже сдал оружие, поднялся к себе в кабинет, скинул необходимые бумаги в сейф. Пообщался с Иринкой из ДНС, и собравшись домой, прошел турникет дежурки и направился к выходу, как его остановил окрик нового дежурного:
- Глинкин, Николай… постой. Там Прокофьев у себя всех участковых собрал. Тебя тоже просил зайти.
- Да я с дежурства, устал как собака… Да время уж сколько!
- Зайди, зайди…
Начальник отделения часто собирал подобные совещания для участковых, суть которых заключалась в том, что работают все плохо, а надо лучше, преступлений раскрывается мало, а надо больше, что посмотришь – так все хорошо, а надо, чтобы плохо. Работа с людьми не ведется, заявления не все во время рассматриваются.
- Вот лейтенант Матвеев, вчера ему наряд привез двух бомжей с его района, которые дрались из-за бутылки водки. Было дело?
- Было. – Пожилой уж лейтенант сплюнул через зубы…
- А почему товарищ лейтенант не отправил эту водку на экспертизу? Вдруг это та самая, два ящика которой два месяца назад украли из ларька?
- Да какая там водка, не может этого быть, они её…
- Как это не может быть? Все может быть, а вот бомжей придется теперь отпустить.
- Почему отпустить, им десять суток, и то за радость в нашем профилактории…
- Что почему? Водку-то куда дели? То-то же! Ладно, все свободны. Да, Глинкин, ты сейчас сменяешься?
- Да я уже сменился час назад, спать охота, да и дома ждут.
- У тебя там, рядом… в моем доме, сто двенадцатая квартирка, шкет там один живет, в нестабильной семейке – он магнитолу пытался стащить из машины. Зайди, будь добр – вот адресок.
- Заявление повали?
- Нет, заявление подавать не будут – малой далеко не убег, но нашу заинтересованность показать следует. Хорошо, Коля? Ну давай.
Начальника как обычно не очень интересовало мнение Николая о том, хочет он в неслужебное время заниматься мелкими воришками или нет. Настроение еще больше испортилось…
Свет в бассейне стал ярче, носоглотка онемела, я сильно сжал челюсти и откинулся на спинку скамьи. Анна, присев на меня сверху начала свободно двигаться, подчиняясь ставшему более насыщенным музыкальному ритму, который я не выделял до сих пор. Цветовая гамма, составляющая ее тело, с каждым новым движением становилась более акцентированной, я погрузился в розовый туман.
Артема порошок откровенно простимулировал. Он вскочил, принялся описывать круги по заллу, сжимая челюсти и скрипя зубами. В конце концов его гиперкинез перекинулся на полки бара, которые взорвались пестрым фейерверком доставаемых от туда бутылок. Его девица приняла активное участие в выборе напитков для приготовления коктейлей, по ходу давая ему ценные указания.
Минут через десять по спине прокатил уже знакомый теплый поток. Язык во рту начал ворочаться медленнее, я стал навязчиво скоблить себе плечо, получая при этом необыкновенное удовольствие. Даже две трети Артемовской дорожки было для меня больше чем достаточно, и я начал, выражаясь языком моих товарищей, подрубаться.
- Что-то муторно, пойду пройдусь, отстранившись от Анны, я встал из-за стола - парочка, сидящая рядом, никак не отреагировала, продолжая говорить о чем-то своем. "Ну и черт с вами ", - подумал я и, открыв дверь, вышел в коридор.
Я шел по коридору, стены которого были отделаны черным бархатом. Периодически то справа, то слева мне встречались золотые монограммы. Стараясь разобрать замысловатый вензель, я делал попытки остановиться, но что-то толкало меня вперед. Не понимая причин этого явления, я время от времени оборачивался: сзади не было ничего: ни движения, ни звука. Коридор заканчивался белыми мраморными ступенями, ведущими куда-то наверх. Лестницу отграничивала бордовая бархатная гардина с золотыми кистями по краям. Мраморные ступени, ближе к деревянным перилам были сильно потерты. На лестнице никого не было. Поднявшись выше, я попал в следующий коридор, одна из стен которого была прозрачной. Здесь мне, наконец, удалось остановиться, и я обратил внимание на то, что за стеклом на уровень ниже располагалась прямоугольная комната с тремя тяжелыми дубовыми дверями. Все три двери находились почему-то на противоположной от меня стене. Между левой и центральной стояло огромное старинное зеркало высотой в человеческий рост. Массивные пузатые купидоны красного дерева нависали над ним. Между центральной и правой дверью висела картина в простой металлической рамке за стеклом. Из-за расстояния и слабого освещения разглядеть, что изображено на ней, я не смог, и тем более этому помешала открывшаяся правая дверь, из которой вышел мальчик. Он был одет в безразмерную, синюю футболку, закрывавшей его до колен. Проходя мимо картины неуверенной походкой, мальчик, как бы невзначай, протянул левую руку и провел указательным пальцем по стеклу, прикрывающему холст.
Мне стало неудобно - будто я за ним подглядываю, но, оценив освещение, я понял, что из комнаты меня почти не видно, да и для этого надо посмотреть наверх.
Мальчик подошел к зеркалу, пристально посмотрев на свое отражение, и чуть коснулся правого века. Затем, двумя руками подняв футболку до подбородка, мальчишка внимательно оглядел свое тело. Вдруг что-то привлекло его внимание, он бросил быстрый взгляд в мою сторону и, оправляя футболку, направился к приоткрывшейся левой двери.
Я взглянул на зеркало и обмер. Изображение мальчика не пропало, а продолжало стоять по ту сторону зеркала. По спине у меня побежали неприятные липкие мурашки. Изображение мальчика сделало шаг вперед и перешагнуло через подзеркальник, при этом футболка потеряла цвет и приобрела однотонный, пепельно-серый оттенок. Настоящий мальчик продолжал стоять к нему спиной, непонятно долго возясь с ручкой двери. Желая во что бы то ни стало предупредить его, я разбежался и ударил всем телом по прозрачной стене…
Дениска, мальчишка – безпризорник, лет девяти от роду, радостно подпрыгивая бежал по лужам, вдоль припаркованных машин и кричал что-то неразборчивое.
Мишка в это время уже заканчивал помогать солидной женщине, с разгрузкой её продуктов из тележки в багажник авто, и радостно приняв из её рук новенькую, пятидесятирублевую бумажку, резко развернул тележку и побежал навстречу Дениске.
- Мишка, я ещё пятьдесят рублей заработал, смотри! – Дениска показал кусочек смятой в руке банкноты.
- Я тоже! Блин, вот сегодня хорошо то получается!
- Ага! - С этими словами Дениска воткнул тележку в «стойло» и побежал к открывающейся двери супермаркета, из-за которой появился грузный дядька, кативший полную, с горой тележку впереди себя.
- Дядь, давай помогу! – Мальчишка выпалил заученную фразу…
- Отвали! – Грузный дядька, смерив мальца взглядом, не останавливаясь достал из кармана мобилу, и начал что-то бурчать в трубку.
Дениска, как ни в чем не бывало, развернулся и подойдя к «стойлу» для тележек, присоединился к Мишке.
- Миш, давай сегодня до ночи здесь будем?
- Нет, не могу, у меня сегодня дела.
- Ну… что там дела, давай, потом в компьютерный пойдем, деньги у нас есть.
- Нет малой, я и правда сегодня не смогу. – Чуть вытянувшись вперед, Мишка взглянул на часы над входом в здание 20:37… - Мне уж пора.
Мишка спрыгнул с трубы ограждения, достал их внутреннего кармана куртки мятые бумажки и пересчитав их разделил на две доли. Одну, он тщательно свернув отдал Дениске, вторую сложив в узкую полоску положил под стельку кроссовка.
- Эх нифига, четыреста пятьдесят рублей! – Дениска пересчитав заработок последовал примеру старшего товарища и запустил свою долю в дранный, зимний ботинок.
- Ладно, давай завтра, часам к пяти у перехода, если что. – Мишка направился в сторону своего двора.
- Ладно! – Дениска определив ещё одного потенциального клиента, в лице моложавого пенсионера из очень дорогого автомобиля, принялся следить за ним, через стеклянные витрины маркета.
По пути до дома, Мишка забежал в переход, где был вчера. Там на специально для этого отложенные деньги, он купил пару носок. Быстро спрятал за пазуху и бегом пустился к дому. Чем ближе Мишка подходил к своему дому, тем больше сомнений в его голове возникало, по поводу приглашения этого утрешнего дядьки. Может он уж и забыл совсем про меня. Нафиг я ему нужен? Ну да, от мента спас, от Рыбы вчера, возможно, тоже он… но в гости то просто так не приглашают. Вот сейчас приду и что?
Здравствуйте, я это!... Нее
Здравствуйте, это я!... Вздор какой то. Кто, я то?
Здравствуйте, вы помните… Ндаа…
А может и не идти к нему вовсе, ну его нафиг дядьку этого. Ну и что, ну и помог, ну и что тут такого?
Подходя к подъезду, Мишка все таки постоял немного, всматриваясь и считая окна. Сто двадцатая квартира… Вон она наверно, окна не светятся, дома наверно нет.
Ну и вот, нет его дома! А ты, ждет… приглашал… нифига он не ждет и дома его нет совсем!
Мишка ещё раз отсчитал этажи.
В сомнениях малец походил у подъезда, присел на скамейку, рассуждая и перетряхивая свои сомнения.
Спустя десять минут, он встал, подошел к домофону и через секундную паузу набрал 1 2 0… трель зуммера продлилась секунд двадцать и замолкла, говоря о том, что квартира пуста.
Открыв глаза, я уткнулся взглядом в собственное отражение. Я стоял в туалете, подпирая лбом холодное зеркало. Из него диким взором максимально расширенных зрачков на меня смотрел абсолютно незнакомый человек.
- Ты кто? - Вслух спросил я.
Зеркало не ответило.
- Не хочешь разговаривать - не надо, я и так про тебя слишком много знаю.
- Ну, как, нормально тебя плющит ? - голос Генадия раздался у меня за спиной.
- Ох мать… не то слово. Я сейчас приду. – Я попытался отстраниться от зеркала и почувствовал, что все тело моё затекло.
- Куда ты придешь? - Генка рассмеялся. – Уж собираться пора, выезжаем скоро.
- Выезжаем? Мы ж с ночевкой вроде как решили. – Я был в полной прострации.
- С ночевкой… только утро уж. Нужно по делам в Москву заехать, да к бате выдвигаться, не забыл?
Быстро попрощавшись, мы Генадием выехали в Москву. Генка сел за руль без разговоров.
По пути я два раза требовал остановки, что бы прочистить желудок, однажды останавливались у придорожного кафе. Пока Генка покупал для меня минеральную воду, я с отвращением прокручивал в голове остатки вчерашнего вечера. Потом я уснул. Проснулся уже на МКАДе, Генка по моей просьбе завез меня домой, а сам поехал смотреть предложенную, под офис, квартиру.
Зайдя в подъезд, я с трудом подавил спазм, вдохнув влажного, устоявшегося подъездного запаха. Не пробуя по привычке работоспособность лифта, я по инерции отправился в восхождение на восьмой этаж, пешком.
Третий… пятый… шестой… переходя площадку между шестым и седьмым этажом, в полутьме подъезда, я различил силуэт кроссовка. Подойдя ближе к мусоропроводу, я увидел и обладателя обуви.
Сидя на подогнутой под себя ноге, вторую вытянув вперед, малой завалился в проем между трубой мусоропровода и стеной. Руки колечком в рукавах, так теплее. Кепка повернута козырьком на бок, прикрывая ухо и часть щеки. Припухшие веки, болезненные синяки под ними, грязная переносица, обветренные, припухшие губы, подбородок прятался в воротнике куртки.
Я подошел вплотную к мальчику, присел напротив него.
Что ж ты малой здесь делаешь то? Вот не задача, однако уж четвертый раз мы пересекаемся за последние три дня… или два… Не важно, раньше я не замечал этого соседа вообще.
Мальчишка громко вздохнул со стоном.
Видать малой те тоже сейчас не сладкие сны снятся. Ну да ладно, нечего здесь в подъезде торчать.
- Миш… Просыпайся, Миш… - А очень аккуратно потянул его за куртку, вытягивая из-под трубы мусоропровода. – Давай, малой, просыпайся…
Мальчишка не открывая глаз что-то забубнил себе под нос, отстраняясь от моей руки. Кепка слетела с его головы и я увидел то, что было скрыто под её козырьком. Огромное, воспаленное ухо в кровоподтеке, слипшиеся в крови волосы, и большой пунцовый синяк начиная от щеки и уходящий по шее за ворот куртки.
- Твою мать! - Прошептал я… - Кто ж так постарался то?!
Теперь уж не на секунду не сомневаясь, я собрал все свои силы, аккуратно и медленно вытащил мальчишку из под трубы, приподнял его на руки… Постояв мгновение, поймал равновесие…
Седьмой… восьмой…
Кой как, одной рукой нашарил в кармане ключи, открыл дверь.
Мальчишка за это время так и не открыл глаз… голова неудобно запрокинута назад…
Сразу в комнату, срываю неубранные простыни с кровати, укладываю мальца. Мальчишка снова громко вздохнул. Этот стон, он очень тихий, но со вздохом Мишкиным, это было нечто страшное, что-то нечеловеческое вовсе.
Так… замечательно, малой у тебя Сань, в квартире, что теперь? Вызвать скорую…? Милицию…? Службу спасения…? Кого спасать то будем, от кого? Тьфу ты!
Я зашел на кухню, по пути сбросил в прихожей пальто.
В холодильнике початая бутылка коньяка с Нового Года. Не раздумывая отхлебнул мерзкой жидкости прямо из бутылки.
Так…так…ну и что теперь делать? Голова моя отказывалась принимать какие-то решения, возможно это из-за вчерашнего, вечернего…
Отхлебнув ещё коньяка, я присел за стол, обхватив руками голову. Посидев так несколько минут, в моей голове не появилось ни одной здравой мысли.
- Ладно, будь, что будет. – С этим словами я встал, включил чайник и отправился в комнату.
В мое отсутствие Мишка перевернулся, теперь он лежал на боку, подогнув к груди ноги, обхватив их одной рукой, вторая безвольно лежала на кровати.
Я присел рядом, попытался разбудить мальчика, что результата не дало, тогда развернув его, я стал аккуратно освобождать его от куртки. Скинул брюки, носки и рубашку. Мальчишка остался лежать в одних застиранных трусиках.
Боже мой, такой синячище.. я провел ладонью по щеке мальчика. От прикосновения к уху, Мишка дернулся и застонал.
Достав из шкафа плед, я укрыл мальчишку, подоткнув со всех сторон, оставив лишь одно лицо.
Ну кухне уж закипел чайник. Покопавшись в аптечке, я отыскал марганец и перекись. Разведя в чашках растворы очень аккуратно, смачивая вату, я обработал Мишкино ухо и голову.
Мишка при этом чуть открыл глаза, увидел меня... мне показалось, что он попытался улыбнуться. Вытянул руку из под пледа, но мешать мне не стал. Обработав раны, я раскрошил между ложками, как делала для меня мама, по таблетке аспирина и анальгина, и поднеся к Мишкиным губам, дал ему выпить. Мишка проглотил горький состав, но виду не подал.
- Миш, ты поспи сейчас. Проснешься, будет легче.
Мальчишка чуть качнул головой в ответ.
Накинув на засыпающего мальчика ещё одно покрывало, я очень тихо прикрыл за собой дверь и отправился на кухню.
Не зря говорят, глобальное потепление. Действительно, на улице было необыкновенно тепло для начала марта и тихо.
Я бросил взгляд на часы - был полдень. Странно, в это время суток должно быть интенсивное движение, грохот трамваев, множество людей, ничего этого не было. Подогреваемый любопытством, я вышел с перехода бабушкинской станции на улицу. Ничего страшного, если я чуть-чуть пройдусь, Генка подождет меня, если вдруг подъедет раньше срока.
Надо купить чего-нибудь попить. Выйдя на улицу летчика Бабушкина, я с удивлением обнаружил отсутствие на углу круглосуточного магазина. Удивление переросло в тревожную настороженность, которая обычно сопровождает события, невозможные для осмысления доступными разумными средствами.
Что-то было не так. Собственно говоря, магазин никуда не делся, сместились вывески. Вместо "Копеечка" появилось "Хоз. товары. Посуда". Постойте, ведь лет семь-восемь назад здесь действительно был такой магазин!
Ощущение, что что-то не так, наконец заставило меня оглядеться по сторонам. Я обнаружил, что строго по середине улицы, на сколько хватало глаз, в обе стороны не было никаких признаков автомобилей и пешеходов. Да и сама улица была несколько видоизменена, но я не мог понять, чем же конкретно. Какое-то незнакомое доселе расположение домов, знаков, вывесок.
Солнце для этого времени года стояло необычно высоко. Свет, проходящий через пелену серебристых облаков, заставлял дома и всю улицу выглядеть чересчур неестественно.
Услышав за спиной шум подъезжающего троллейбуса, я спешно зашел на тротуар, и он прошуршал шинами в паре метров от меня. Салон был пуст, вернее, почти пуст. На задней площадке, держась за поручень, стоял мальчишка, одетый несколько не по сезону. Он смотрел в другую сторону, и разглядеть его лица я не мог, но что-то неуловимо знакомое в его образе насторожило меня. Троллейбус остановился в сотне метров от меня, и мальчик сошел. Подойдя к витрине аптеки, он стал поправлять футболку. И тут я понял, кто этот мальчик, и где я его видел.
"Не может быть, тот самый, из сна!" - подумалось мне.
Я, не долго думая, устремился в его сторону, ускоряя шаг. Мальчик, видимо, удовлетворенный своим внешним видом, направился к ближайшему подъезду. Непонятно почему, во мне росла уверенность, что я должен во что бы то ни стало догнать его и заглянуть в лицо. Видя, что он исчез в подъезде, я побежал. Оказавшись у дверей, я по какому-то наитию посмотрел на часы и удивился - полдень. "Наверное опять встали!" Исправлять это у меня времени не было, и я окунулся в полумрак и сырость.
Привыкнув к темноте, я обнаружил, что одна из дверей на первом этаже приоткрыта, и из-за нее слышны звуки удаляющихся шагов. Без лишних колебаний миновав ее, я понял, что стою в знакомом коридоре с золотыми вензелями на черных бархатных стенах. Знакомая обстановка подействовала на меня успокаивающе, и я отправился следом за таинственным мальчиком. Не доходя до лестницы, я обнаружил маленькую дверь, незамеченную мной в прошлый раз, так как она была отделана черным бархатом, как и стены, сливаясь с общим фоном. "Мальчик там", - решил я и зашел внутрь. За дверью оказалась та самая комната, которую я видел сквозь стекло, правда интерьер несколько поменялся за счет отсутствовавшей на стене картины. Не увидев ни души в комнате, я отправился к тому, что меня больше всего интересовало, а именно - к левой двери. Проходя мимо зеркала, я почему-то побоялся в него смотреть и отвернулся. Рука опустилась на бронзовую ручку, отполированную множеством прикосновений, и нажала ее вниз.
Я оказался в огромном зале, по периметру которого располагались колонны и мраморные лежанки, потолок был неестественно высок, зал был хорошо освещен, но источника света я не видел. Посередине располагался бассейн, выложенный мраморными плитами с розовыми прожилками и затопленный водой. На краю бассейна стоял мальчишка. Я хотел рассмотреть его лицо, заглянуть в глаза, но что-то, что было гораздо сильнее меня, останавливало и не давало это сделать. Пока я колебался, мальчик развернулся и нырнул в бассейн. Подбежав к краю, я увидел, что потревоженная гладь воды превратила очертания мальчика в разноцветные, размытые, сюрреалистические пятна. А прямо за мной послышался тихий голос мальчика:
- Дядь Саша…
Я резко обернулся, но никого, кроме меня и растворившегося в бассейне мальчика, в зале не увидел…
- Дядя Саша… Там в дверь кто-то звонит и ругается очень…
Я приподнял голову. Передо мной стоял худенький мальчишка, обвернутый в плед. Волосы всклокочены, глаза заспанные…
- Ой, Мишка, ты встал? А я тут уснул маленько – Я постепенно приходил в себя после странного, сумбурного сна. Оказывается, я уснул за кухонным столом. А сколько время то?
- Дядь Саш, там за дверью кто-то, он звонил, звонил, но я вас пока разбудил, он уже перестал.
В тот самый момент, в дверь тяжко ударила чья-то нога. Звонок раздался трелью.
- Черт - Я сразу сообразил, кто это может быть.
Мальчишка испуганно посмотрел на меня, потом на дверь и быстренько убежал в зал, закрыв за собой дверь.
Я отправился к входной двери.
- Сашка, мать твою! Открывай! Проспал ведь нахер! – донеслось из-за двери и снова тяжелый удар ботинком.
Взглянув на часы, понял, что данное вчера самому себе обещание – появиться на поминках вовремя я рискую нарушить.
Открыв дверь, я не стал дожидаться пока Генка зайдет в квартиру. Включив свет в ванной, я заперся внутри.
- Сань, ну ты чего, мы ж договаривались…
Я крутанул оба вентиля одновременно, вода тугой струей ударила о ванну, заглушая голос Геннадия. Быстро скинув одежду я залез под душ
Острые, теплые струи пытались пробить дыру в моей голове, они проходили по моему телу, смывая с собой весь морок прошедших суток, унося грязь и мерзость в преисподнюю канализации…
Сейчас придется быстро собираться, и ехать по ночным трассам. Заплаканные, похмельные родственники, пьяная чушь о том, какай он был хороший. Да, за последние десять лет, я был там трижды. Последний раз я был там три месяца назад, тогда тетка заставила меня приехать на день рождения отца, но теперь, когда хозяин лежит в деревянном ящике посреди гостиной… А с кем останется Мишка? Его я точно никуда не отправлю сейчас!
Закрыв воду, я накинул прямо на мокрое тело халат, и вышел из ванной.
- Ты знаешь Ген, я решил не ехать…
Зайдя на кухню я увидел Геннадия, сидящего за столом. В руке он крутил недопитую бутылку коньяка.
- Сань, что это за цирк такой у тебя в квартире? Почему на твоей кровати лежит этот шкет? Что с тобой происходит, объяснишь?
Присев на напротив брата, я достал с полки сигареты.
- А что тебя смущает? Ну давай, расскажи мне, что тебе в этом кажется странным?
Геннадий хотел что-то сказать но осекся, поиграв желваками, пристально взглянув на меня от процедил:
- Ну так что, едешь?
- Нет!- Выпуская сигаретный дым, буркнул я.
Генка молча встал и вышел из кухни. Громко обувшись, что-то уронив при этом в прихожей, он со всей дури хлопнул за собой дверью.
Тихо пробравшись в комнату, не включая свет, я подошел к кровати. Перегнулся, что бы взглянуть на лицо мальчика…
- Он уже ушел?
Я чуть расслабился, присел рядом с мальцом на кровать.
- Да Мишка, ушел, все нормально. - Я приложил ладонь к его лбу, жар вроде спал.
- И больше не придет? Мальчик развернулся ко мне лицом. По щеке у него спускалась слезинка.
- Нет, сегодня он точно не придет. Так, я не понял, ты вроде как здоровее стал, а? – Я повернул немного его головенку, что бы посмотреть на разбитое ухо.
- Да, я поспал у вас хорошо. Да вы не волнуйтесь, я сейчас уже пойду… - Малой дернулся, что бы встать, но я его придержал…
- Куда это ты собрался? Никуда я тебя не отпущу сегодня. Вот завтра, хоть на все четыре стороны, а сейчас… а сейчас я тебя накормлю. Только попробуй отказаться! – Я в шутку потряс кулаком перед его носом.
Мальчишка заулыбался, отодвинул своей ручонкой мой кулак…
- Ну да, я не откажусь
- Замечательно, в общем давай поднимайся, где ванная, я тебе сейчас покажу, приведешь себя в порядок маленько, я там я и ужин приготовлю.
В холодильнике среднестатистического холостяка обычный набор того самого среднестатистического холостяка: Две банки прибалтийских шпрот, пол колечка «Краковской», десяток яиц, немного зелени, пара помидор, коробочка с приправами, масло и… и конечно же пельмени.
Вода закипела, пельмени на стол. Листик лаврушки, зелень. По моему фирменному рецепту пельмени загружаются в пароварку Ага, без пятнадцати…
Вода в ванной не утихает уже минут двадцать.
Помидорки, конечно же тепличные, но простите, не сезон… крупно в салатницу, соли маленько, зелени и зубок чеснока, только не на чеснокодавилке, а ножичком – мелко-мелко. Чуть-чуть масла, и немного майонеза.
Так, а вот и пельмешки подошли. На блюдо… с верху масла и немного зелени… что-то вроде микромантов получилось.
Звук воды в ванной прекратился.
Вот так и управились значит… Ага, чайник включить. В столе пряники, хоть и недельные, но не такие уж и черствые, сойдет. Все, вот теперь готово!
Готово то готово, но что-то больной наш не спешит выходить.
Постучав в дверь ванной, я обнаружил, что она не заперта.
- Миш, ты там как, готов?
- Ну в общем да… только…
Я приоткрыл дверь и увидел слоящего на полу мальца, прикрывающегося полотенцем.
- Я это… у меня резинка на трусах порвалась… - Мальчишка был так этим удручен, что вот-вот, можно было ожидать слез.
- Ну это не проблема, постой.
Я сходил на кухню за оставленным там халатом и накинул его на Мишку. Халат поглотил мальчика с макушки до самого пола. Обернувшись огромным халатом, Мишка кое-как отыскал в складках пояс и завязав его, расправил капюшон.
- Совсем другое дело! – Я взял с полочки расческу и немного приведя в порядок растительность на Мишкиной голове, подытожил: - Вот теперь полный порядок! – При этом не преминув легонько щелкнуть мальца по носу.
- Ага, порядок… Шмыгнув носом пропел малец…
- Ладно, высмаркиваться позже научишься, а теперь давай на кухню, там уж микроманты тебя заждались.
Мишка в развалку, словно дьякон в длинной рясе, поплелся на кухню.
Времени на поглощение ужина ушло гораздо меньше, чем на её приготовления. Мы вместе с Мишкой за раз уметелили все пельмени, Мишка куском батона вылизал салатницу, чай пришелся очень кстати, только запала нам хватило на пару глотков. Через десять минут ужина, Мишка с довольной миной облокотившись на спинку, закинув ноги на стул, облизывал пряник. Я не позарился на пряник, просто глотнув горячего чая, потянулся за сигаретами…
- А вы курите? – Мишка перестал мусолить пряник, положил его на стол.
- Да, бывает иногда. А ты?
- Нее, я не курил никогда. – Малец смешно скривил носик.
- Ну что ж, я в общем-то бросаю, так что могу не курить.
- Ну не курите тогда. – Мишка лукаво улыбнулся.
- Оке. – Я положил пачку сигарет в пепельницу и отодвинул её от края полки.
- Дядь Саш, а где ваша жена?
Хмм, вопросик… И правда, где моя жена, вот что тут мальцу сказать? Сказать, что нет у меня жены и не будет никогда, потому, что никакая баба не согласиться жить со мной в одной квартире больше двух месяцев?
- А её нет пока. Временно… - Добавил я, подмигнув мальцу.
- А вы давно здесь живете? – Не унимался Мишка.
- Давно, уж лет пять наверно, а ты?
- Даа, давно. А мы недавно сюда переехали, до этого вон там жили… - Малец показал пальцем куда-то в окно.
- И с кем ты живешь дядька Мишка?
- Почему дядька?
- Ну это я так, шутка такая…
- С мамкой живу, сестра ещё есть, но она отдельно живет в Марьино.
- Далековато. Слушай, а мамка то тебя искать не кинется? – Меня как обухом по голове, ведь время то уже первый час ночи, а малец тут сидит, у него же мать…
- Да нее, она меня вчера выгнала. – Мишка простецки так махнул рукой, мол не впервой.
- Как выгнала? Совсем что ли?
- Да нет, в прошлый раз я две недели дома не жил. Она замок тогда поменяла.
- И где ж ты жил это время?
- По разному. Сначала у Семена жил, пока его мама разрешала, потом у Дэна. А потом с курскими познакомился, с ним жил. Пока не поймали.
- С Курскими?
- Ну да, с Курского вокзала. Они там на чердаке одного дома ночуют, а днем на вокзале попрошайничают.
- А потом поймали?
- Да, мы с Грином у одной тетки сумку тиснули, и нас поймали. Грина посадили а меня домой отправили.
- Ишь ты бандюга какой. Подлить тебе ещё чайку?
- Ага, только сахар я сам положу. Мишка протянул мне пустую кружку.
- Ну а в этот раз, тебя мамка на долго выгнала?
- Не знаю… - Мишка при упоминании его матери, как то менялся. Я это сразу заприметил. – К нам вчера мент приходил. Он мамке рассказал про вашу машину, ну, что я хотел там магнитолу тиснуть… а тут ещё мамкин хахаль, как дал мне по уху… - Мишка прикоснулся ладошкой к больному уху… - До сих пор не слышу им.
Так вот оно что… эх мать… Выходит что я отчасти виноват в твоей проблеме …
Чайник выключился, мальчишка сам встал, налил в приготовленную кружку кипяток и наложив четыре ложки сахара, перенес кружку на стол. Усевшись, по-турецки сложив ноги, Мишка продожил:
- Это Прокофьев мента того, участкового послал, я знаю. Мамка сказала, что бы я дома не появлялся. Неделю, а может две, у нее этот хахаль уйдет, мамка подобреет, и я смогу прийти.
- Да уж… - В голове у меня уже был небольшой план на завтра. В этот план входило посещение Мишкиной мамки и знакомство с её «хахалем»…
- Ладно Михаил, сегодня уж ты точно ночуешь у меня, а завтра мы посмотрим. Ты давай пока чаевничай, а я пойду спальные места подготовлю.
Мишка беззвучно кивнул, глядя мне прямо в глаза, не выпуская из рук чашку…
Расстилая чистую простыню на кровать, у меня в голове крутились фразы этого разговора. Как же так, не пускать домой своего родного сына, из-за хахаля?... Да мир бы перевернулся, если б я услышал это от своей матери…
Надувной матрас пришлось доставать с самого низа захламленной ниши. Хорошенько взбив подушку, новый - белоснежный пододеяльник уголок в сторону… Ну в общем то, чем не царское ложе?
В тот момент, как я заканчивал с приготовлениями, в комнату зашел Мишка. Он молча прошел вдоль письменного стола, задержался у полки с компьютерными дисками, прошелся взглядом по книгам.
- А это вы дядь Саш? – Мальчик ткнул пальцем в старенькую фотографию на столе.
- Да… - Ханкала 1996 год.
- А это же Прокофьев…
- Да, он. - Я кинул приготовленную для меня подушку на кровать и подошел к мальчику.
- В вместе служили? – Мишка не отрывал от меня глаз…
- Да и воевали тоже вместе. – Я повернул его ухом к себе, осмотрел гематому… - Давай-ка малой, я тебе ушко еще раз обработаю, что б зажило быстрее.
- Да нее, на мне все, как на собаке, а мазать щипит очень!
- Ладно тебе, боли испугался. Я придвинул чашку с утренним раствором перекиси и смочив шматок ваты аккуратно, но очень тщательно протер ухо.
- Это в Чечне что ли вы были с Прокофьевым? Мишка не уставал от вопросов, но нужно отдать должное, хоть и не приятная это процедура, перекисью по больному месту тереть, но он держался молодцом.
- Да малой, да… А теперь спать
- Ну я не хочу пока… - попытался захныкать Мишка…
- Михаил. В кровать. – Я указал мальчику на застеленный матрас.
Мишка нехотя начал развязывать халат. Вспомнив, что под халатом у него ничего нет, он залез под одеяло прямо в халате, и только там освободился от него, укрывшись тут же до подбородка.
Я усмехнулся про себя такой изобретательности, скинул с себя трико и выключив свет лег на кровать.
Мишка в ту ночь очень долго ворочался. То на живот ляжет, то на бок. Подушку подобьет, или одеяло «уйдет в другой край», нужно перевернуть его и потрясти немного. А ещё эти звуки на улице…
Странный этот дядь Саша какой-то. Не злой, нет, просто не обычный какой-то. Вроде бы шутит, а в глаза посмотришь – страшно становится. Сила в них, сила огромная, словами ее не описать… Грустная сила, как у врача, смотрящего на человека на операционном столе. Он про тебя все знает. Знает, что руку тебе не спасти, но знает, что он сам же тебе ее и отрежет… Он не имеет права бояться или быть не уверенным в себе, не имеет права на слабость – потому, что от его силы зависит чужая жизнь, не имеет права забывать о данной ему силе.
Мишка за свою короткую жизнь видел много людей – хороших, плохих, добрых, злых, сильных, слабых, умных и не очень, но дядь Саша был не похож ни на одного из них. Мишка ничего ему не дал, но получил от дядь Саши то, чего не получал от него ни один из людей – уважение и веру. Первый раз Миша услышал от взрослого обращение к себе как к равному, достойному уважения человеку. Мишка в первый раз в жизни почувствовал себя личностью.
Что творилось во мне я не могу передать, но мне было так плохо, так больно было, не за себя, и не мальца этого, за всех людей, что окружали меня и мальчишку этого. Я не знал этого мальчика раньше и было проще мне. Я не мог бы понять, чему он так переживает…да я же видел его наверняка раньше, но не знал, что живет он такой жизнью.
К горлу подкатывает ком. Состояние такое, будто меня обвиняют в том, что я не творил.
А чем я лучше того хахаля, живу себе, развлекаюсь, а два этажа подомной, и… не моё это дело, целых два этажа. Вот если б за стенкой, если б спать мешали, тогда конечно, а тут…
Брат обиделся… я не видел его таким раньше. Конечно, отца хоронить, а он тут с малышней возится, Мать Тереза блин…
Засыпал я с мыслью, что это какая то шутка, очень глобальная, хорошо продуманная, розыгрыш, и что сейчас, все рассмеются и сознаются в розыгрыше. Из-за двери вдруг выйдет Генка, батя рядом, хлопая Генку по плечу… хахаль тот с мамкой сюсюкая целует в макушку смеющегося Мишку. И Серега Прокофьев, с хитрым прищуром салютует окончание удачного розыгрыша… А может это все-таки сон, может это очень правдоподобный, реалистичный, но сон? А что тогда реальность…?
Утро в этот раз пробралось в мою квартиру совсем незаметно. Я проснулся от теплого солнечного луча на моем лице. Боже мой, неужели весна все-таки приходит к нам?
Я не торопился открывать глаза, нежась под утренними лучами столь долгожданного солнца. Откинув одеяло, я предался солнцу весь. Какое блаженство!
Продолжая лежать с закрытыми глазами, я нащупал пульт, направил его в сторону телевизора, но после секундной паузы, пульт лег на кровать, не пригодившись.
Я открыл глаза и сразу же взгляд на пол… Но непонятные волнения тут же испарились, на надувном своем ложе, скинув с себя почти что все одеяло, в позе звездочки, раскинув руки и ноги в стороны, спал Мишка. Спокойное, умиротворенное выражение лица, даже некая улыбка, как улыбка Сикстинской Мадонны пряталась на припухшем от сна лице мальчика.
Взглянув на часы, я вспомнил про сегодняшние планы. Мигом поднявшись, прихватив с собой одежду, я тихо прикрыл за собой дверь. Минут за десять привел себя в порядок, и подхватив с полки ключи, потихонечку вышел из квартиры.
Лифт заработает, сделал я заключение, услышав работу двигателей. Дверь лифта, как на заказ отварилась прямо передо мной, и в ожидании моих действий в подъезде повисла тишина… мистика какая-то – буркнул я и побежал пешком вниз, по лестнице.
Шестой этаж…
- Так, а как мне отыскать квартиру моего Мишки… - Пробормотал я вслух, отметив при этом, что я сказал «Моего»…
Не много подумав, я позвонил в самую потрепанную дверь.
Тишина…
Позвонив ещё пару раз, я повернулся уж было уходить, решив зайти на обратном пути, как дверь открылась.
На пороге стояла женщина лет сорока – сорока пяти на вид. Проседь на плохо закрашенных волосах, поплывшая (не смытая вчера), тушь под глазами добавляла оттенок мешкам, под теми же глазами. Женщина зевнула, при этом не попытавшись даже скрыть несколько металлически серых зубов за растрескавшимися губами. Дряблая кожа второго подбородка добавляла контраста даме, и если бы не новенький вишневый халат, я бы без сомнения подставил бы эту женщину под портрет той матери, что способна выкинуть своего сына на улицу.
- Ну что надо?
Хмм, что мне надо? Блин, я даже не помню фамилию Мишкину…
- Где ваш сын? – Решил попробовать я так…
- А хрен его знает, шляется наверно где-то. А ты из милиции что ли? Или дружок его новый?
- Вашего сына Мишей звать?
- Ну да. Ща, постой. - Женщина подцепила тапок, спавший с её ноги и поковыляла по пустому коридору вглубь квартиры, не прикрыв дверь. - Мишка! Дома чтоль? – Она подергала закрытую дверь комнаты… - Да нет его, ушел наверно уже.
- Да? Ну ладно… - Я в общем-то собирался уже уходить, охренев, честно говоря от такого поворота событий, как в глубине комнаты услышал мужской голос…
- Кто там Верк?
- Да тут Мишку ищут! - Не поворачиваясь, крикнула женщина
- Да он не ночевал сегодня, хер ли его искать! Иди сюда, посылай всех на х…! – отрубил фразой голос из квартиры
Вот это и был тот самый выключатель, что выключает сознание человека. Я с силой, но аккуратно отстранил женщину в проеме двери, и быстрыми шагами направился в комнату, от куда доносился голос.
- Эээ, ты че? Ты куда?... - Заверещала на весь подъезд дама…
Открыв дверь комнаты, я увидел большущего волосатого мужика, сидевшего на кровати, с полторашкой «Жигулевского».
- А ты что за хер… - Начал было вставать обезьяноподобный, но я с ходу ударил его в грудь.
Обезьяноподобный хрюкнул и повалился на кровать. Такого ужаса в глазах, как у этого громилы, я давно уже не наблюдал… Я подошел к нему ближе, ухватил за плотную шевелюру на груди и приподнял его, посадив на кровать. В это время визг немыслимой силы оглушил меня. Женщина, зайдя в комнату увидела, как я поднимаю её хахаля, увидела выражение лица этого верзилы и скорее всего похмельное состояние дорисовало картину в её глазах… В общем теперь весь подъезд был оглушен вместе со мной криками этой женщины:
…Ууууубивааааюююют! Пооооомогиииитее! Ооой да что ж это делаица то, средь бела дня влаааамываются! Убивааааают!!!...
Удерживая обезьяноподобного за растительность на груди, хотел я было ударить его посильней… но как то мерзким он мне показался в виде этом, страшно мерзким… я занес руку, в этот момент простыня, накрывавшая его стыд начала окрашиваться в темные тона…
- Тварь! – Моя рука самопроизвольно отдернулась от этой мрази, как отдергивается рука от жирной гусеницы или таракана… - Если я узнаю, что ты ещё раз здесь появишься, я тебя удавлю, гнида!
Я вышел в подъезд, тетка не унималась. Увидев меня, тетка заверещала ещё сильнее…
- Вот что… - Очень спокойно начал я.
Тетка, как по мановению некого заклинания уставилась на меня, проглотив последнее слово в её речитативе.
- Миша сейчас у меня. Я живу в 120 квартире, на восьмом этаже. Когда ты протрезвеешь, мы с тобой поговорим. А пока иди, оботри своего хахаля, ему мокро там.
Тетка молча кивнула и продолжая вращать бешенными глазами, попятилась к себе в квартиру.
В общем то, я был доволен произошедшим эпизодом. Можно поставить галочку, напротив этой затеи в моем дневном плане. Так, а теперь в магазин. Второй пункт в моем плане включал полную замену гардероба моего постояльца.
Самое интересное, думал я, спускаясь по лестнице вниз, ни одна тварь не вышла посмотреть, кого там убивают средь бела дня. Утро воскресения, все дома… И даже Сергей не вышел, хоть и живет на том же шестом этаже…
Зайдя в только что открывшийся, магазин детской одежды, я выхватил одну из не совсем ещё проснувшихся продавщиц, руками и жестами показал ей то, что мне надо и через двадцать минут мне уже подали два объемных пакета с покупками. Молоденькие продавщицы с недоумением проводили меня из магазина взглядами и я отправился домой, и скажу вам, настроение у меня было более чем хорошее!
По пути заскочив на рыночек, и поторговавшись с вечно загорелыми азерами, я пополнил свой багаж большущей сумкой с продовольствием.
Войдя во двор, я по моему напевал какой-то мотивчик. У нашего подъезда стоял милицейский бобик.
Во, что это, за начальником отдела теперь на бобике заезжают? Подумал я… хотя честно говоря, какое то подозрение у меня появилось, что это ребятки ко мне приехали.
Открыв подъездную дверь и воспользовавшись лифтом, я за три минуты оказался в гуще подъездных событий.
У моей квартиры находились человек семь в штатском и трое в патрульной форме, при чем двое придерживали за цевье АКМСы. Народ приглушенно о чем-то шептал, рации оглашали на весь подъезд о происшествии в каком-то игровом зале, один из ментов прислушивался к происходящему в квартире, приложив ухо к моей двери.
- Вот он! Вот он! – Затараторила Мишкина мамаша, увидев меня выходящим из лифта.
Народ на площадке тут же перегруппировался. Гражданские разошлись по стеночке, а люди в форме заняли правильную позицию. Один с автоматом в стороне, другой сзади тоже с пушкой, на два шага от меня, и третий подошел спереди на шаг, при этом представляясь.
- Ваша квартира?
- Да, моя. – я достал ключи и пытаюсь подойти к двери.
- Кто сейчас находится в вашей квартире? – Передний мент пытается отсечь меня от квартиры.
- В квартире сейчас находится сын этой гражданки… - Взглядам я указал на притихшую даму. – Избитые её сожителем и выгнанный в ночь на улицу. Больше в квартире моей быть никого не должно.
- Это ключи от квартиры? – Мусор протянул руку, что бы взять ключи.
- Да, если вы не против, я открою… - Уводя руку чуть назад, что бы ключи не достались чужаку.
- Давайте откроем.
Пространство перед дверью освободилось и я беспрепятственно подошел к замку.
- Только умоляю Вас, давайте не будем пугать мальчика, он и так не в меру пуган. – Я бросил косой взгляд на мамашу.
Два оборота ключа, дверь подалась. Я распахнул дверь, пропустив вперед мента. Сам вошел следом.
Мент прошел в зал, посмотрел по сторонам, заглянул даже под кровать. Потом прошел на кухню, по пути обследовав ванную комнату и туалет. Тем временем я заглянул в комнату. В комнате был безупречный порядок, матрас сдут и убран, постель собрана и аккуратной кучкой лежат на тумбочке. Моя кровать заправлена.
На кухне тоже никого не оказалось…
Мистика… пробормотал я…
- Что вы говорите? - Мент подошел ко мне, оглядывая прихожую…
- Мистика говорю…
- Посмотрите, что ни будь пропало у вас?
Я прошел по квартире, ничего, кроме Мишкиных грязных вещей не пропало…
- Нет, все на месте.
- Вам придется проехать с нами, гражданин.
- Да ради бога. Сейчас, только пакет в холодильник поставлю.
Открыв холодильник, я обнаружил аккуратно, вчетверо свернутый лист бумаги, с протекшими фломастерными буквами. Поставив пакет, не разбирая его, я зажал записку в руку и вышел в коридор.
- Документы с собой возьмите пожалуйста. – Предупредил один из ментов.
Закрыв дверь, я заложил паспорт во внутренний карман пальто, рядом уложил записку из холодильника, вызвав лифт мы вчетвером поехали вниз, к машине.
Народ на лестничной площадке продолжал что-то обсуждать шепотом, иногда переходящим в голос
- Душегуб… да не может быть… положительный… все они такие… да и здоровался всегда… четвертовать…
Я с трудом поднял отяжелевшие веки и взор мой уткнулся в зеркальный лабиринт, перед входом в который хохотал безмятежно улыбающийся Генка с разрезанным кем-то от уха до уха ярко-красным беззубым ртом. Глаза Генки смотрели на меня, и это были живые Его глаза. Отяжелев окончательно, веки, навсегда захлопнули дверь в этот мир.
Я, к своему удивлению, оказался не в полной темноте, а в хорошо освещенной комнате прямо перед массивным древним зеркалом с деревянными купидонами по бокам. У левого купидона голова была расколота и из нее торчал цветок глицинии. Вместо меня в зеркале отражался старик в черных очках. Я протянул руку к своему лицу и снял очки. Старик в зеркале сделал то же самое, и я увидел недостающее звено: голубые, молодые глаза, смотрящие на меня с выражением заинтересованности и какого-то скрытого сожаления.
Старик протянул мне руку из зеркала, но вместо сухой старческой, я ощутил в ладони нежную и теплую мальчишескую ручку. Подняв глаза, я увидел, что старик просто исчез и вместо нее к себе в зеркало меня потянул маленький мальчик, в огромной футболке до колен. Я знал его.
Делая шаг на мраморный подзеркальник, я на секунду отвлекся, так как подзеркальник треснул под моей ногой, и вместе с треском пропал и мальчик, а я очутился в каком-то лесу, окруженный незнакомыми доселе мне растениями. Полумрак лесной чащи скрывал от меня источники многочисленных звуков: то было пение птиц и стрекотание каких-то насекомых. Я сделал еще один шаг и тут же откуда-то справа выскочило животное, сильно напоминающее свинью и, побыв перед моим взором секунду, исчезло в полумраке.
Впереди, прямо передо мной, виднелся просвет. Мне страшно захотелось, что бы это была поляна, на травянистый покров которой я мог бы упасть навзничь, широко раскинув руки и долго смотреть в бесконечное голубое небо, а потом уснуть. Что может быть лучше, чем уснуть после бесцельно прожитого дня, года, жизни...
©xBs (BsDaemon)
