Часть 1. Мишка

Как-то раз, наконец-то, выбравшись из города, от этих пыльных улиц и летней жары, я уехал к себе в деревню, где у меня есть небольшой дом, где меня ждёт мама и где, я знаю, меня ни кто не станет беспокоить. Приключилась со мной история, о которой я вам и собираюсь рассказать.
По натуре я человек не очень общительный, в общем безлюдный, тихий. Глухой край - это то, что мне нужно. А у нас, я вам скажу, на севере, такие места еще остались. Небольшая деревня домов двадцать, да стариков столько же, расположилась вдалеке от районного центра, а по сему до нас, как в прочем и до всей России, у начальства не было ни какого дела.
Километрах в пяти от нас, в разных направлениях, можно было найти ещё несколько посёлков, таких же небольших и тихих. А в остальном, вокруг нас простирался сосновый лес, да бескрайние болота, на которые люди приходили два раза в год - в конце июня за ягодой морошкой, и в сентябре за клюквой.
Кто не знает, что это за ягода морошка, расскажу. По виду, она напоминает малину, растёт же, на небольших веточках, поднимающихся чуть выше мха, и когда она ещё не созрела цвет у неё красный, а вот как поспеет, становится ярко жёлтой и нежной, так что во рту тает. Вкуснятина я вам доложу, сравнить даже не с чем, я бы за ней каждый год ходил, кабы она урождалась, да только бывает она не часто, но в этот год её было предостаточно. И все те силы, кои приходилось затратить, добираясь до неё, собирая и, наконец, самое трудное - тащить всё это, конечно же, было не жаль. Почему это я так про силы затраченные? Да потому, что не всякий до морошки этой доберётся - знать надо как до болота добраться и по нему ходить, да ещё и выйти оттуда. Кто был на болоте, знают, сколь обманчива эта красота, куда ни посмотришь во всех направлениях всё одинаково и только знающий человек способен, не запутавшись и не поддавшись панике, выбраться оттуда. Особенно плохо, когда солнышко совсем за облаками и не видно, откуда оно светит.
Так вот, в один такой денёк я и отправился в лес. Вышел из дома рано, что бы до жары добраться на место. Было тихо и безлюдно. Я всегда уходил так далеко, что там, где я собирал ягоды, наверняка не ступала нога человека.  Я не люблю брать там, где кто-то уже ползал. Перепрыгивая с кочки на кочку, переходя зыбуны, я всё удалялся, выискивая заветные, посреди болота места, где и зрели поляны ягод. Это были гряды, в народе так называют на болотах возвышенности с редкими маленькими сосенками, небольшими кустиками и более-менее твёрдой поверхностью. Вот на них и зреют ягоды. В хороший урожайный год их бывает так много, что гряда виднеется не зелёной, а либо красной, либо янтарно-жёлтой. Красота я вам скажу, когда находишь то, что искал.
Вот, наконец добравшись, до нужных мне мест, я стал не торопясь, наслаждаясь обилием ягод, их собирать, выискивая полянки получше. Почему выискивая? Да потому, что если насобирать спелых жёлтых ягод то, дойдя до дома, вы принесёте одну кашу, из которой по дороге весь сок вытечет. Поэтому надо брать ягоду красную, готовую вот-вот поспеть - она крепкая ещё, но полежит день-другой и получай жёлтую, мягкую, вкусную. Ну а медленно дело идёт, потому что ягоду эту собирушками не взять. Только ручками, да и хочешь не хочешь, а спелая, сочная, янтарная ягода так и просится в рот. Ну, как тут отказать себе в удовольствии.
Увидел я вдалеке нужного цвета гряду и стал к ней пробираться. Вроде бы и близко, а не скоро к ней подберёшься, зыбуны кругом, провалишься, удовольствие не большое. Наконец нашёл подход, подбираюсь, сел, стал собирать. Ягода крупная, одно удовольствие такую брать. Я обычно как встану на колени, так и ползаю, собираю.
Поворачиваюсь и ….
Замираю от неожиданности.
Некоторое время я не в силах что-либо сделать, бестолково сижу и смотрю.
Прямо передо мной, лежит, свернувшись калачиком, мальчишка.
Ну, знаете, это более неожиданно, чем если бы вы у себя дома на диване обнаружили змею. Там где я был, ни одной живой души и быть не могло. Мальчик спал. Накрывшись тоненькой курточкой, он чуть-чуть посапывал. Что это? Чудо, наваждение, мираж? Я, видимо, сидел не шелохнувшись очень долго. Почувствовав, что нога затекла, неосознанно стал её вытаскивать из-под себя. Не удержался и с хрустом уселся на ближайшую кочку.
Мальчик вздрогнул и поднял голову.
Он посмотрел на меня, потом вокруг. Неожиданно в его взгляде пробежали: страх, растерянность, ужас, радость и с криком он бросился на меня.
От неожиданности, я чуть не упал.
Мальчик обхватил меня руками за шею, да так крепко, что у меня перехватило дыхание. Он уткнулся мне в плечо и ревел, не стесняясь, не обращая внимания ни на что, и даже на то, что я пытался ему что-то говорить. Я, само собой, также обнял ребёнка, что-то говоря, нежно гладил по белобрысой взъерошенной голове.
Так мы сидели, не знаю сколько времени. Наконец, видимо силы покинули мальчика и он перестал плакать. Не разжимая рук он оторвался от меня и посмотрел в лицо. Потом неожиданно стал целовать меня, вновь заревев.
Ну, это совсем меня сбило с толку. Мне удалось несколько раз ответить ему на его страстные поцелуи, пытаясь, всё же расспросить его.
—  Что ты тут делаешь?
Спросил я, понимая одновременно бессмысленность своего вопроса.
—  Я… заблудился.
Наконец произнёс он, продолжая всхлипывать.
—  Как это, заблудился?  Ты что тут один?
Ещё не веря в это, переспросил я.
—  Я собирал, собирал и…. Вот….
Он глубоко вздохнул.
—  И… заблудился.
—  Когда же ты успел.
Удивился я.
Понимая и догадываясь, подсознательно, о чем-то неприятном.
—  Два дня назад.
Произнёс мальчик.
—  Два дня…?  Ты… тут.
Ещё не в силах поверить в это, удивился я.
—  Как же это можно?
Я непроизвольно крепко обнял мальчика, удобнее усаживая его у себя на коленях. Нежно поцеловал  и поправил со лба волосы, лезшие ему в глаза.
А они у него были голубые и большие, просто чудо.
Курносый носик, нежные, жёлтые от ягод губы…. Это чумазое личико вдруг для меня стало таким родным, что я непроизвольно вновь поцеловал мальчика уже в губы, ощутив сладковатый вкус спелой морошки.
—  Как зовут тебя, чудо моё?
Спросил я, усаживаясь поудобнее, потому как, хотя и кажется на болоте кочки крепкие, но это совсем не так. И со временем я довольно глубоко утонул во мху.
Достав задницей до воды, я видимо капитально намочил штаны, потому как хорошо это чувствовал.
—  Миша.
Ответил ребёнок.
Я достал из кармана пряник и протянул ему. Он, стесняясь, поблагодарил, и тут я понял, что он здорово проголодался.
На одних ягодах не помрёшь, но и не растолстеешь. Мальчик, глубоко вздохнул и стал рассказывать свою историю.
—  Когда мамка уехала в Архангельск к сестре, я и пошел за ягодами. Она хотела и меня взять с собой, да только у нее денег на два билета не хватило.
Обещала через дня два приехать. Вот я и подумал, пока её нет, принесу ягод, она и обрадуется. А то ей на болото нельзя - задыхается она.
Сокрушённо по взрослому добавил он, аккуратно собирая крошки от пряника.
—  Ну вот… принёс, где корзинка и не знаю. Да ладно…. Поругает….
Он слегка улыбнулся.
—  Я уже думал - всё. Пропал. Когда насбирал ягод, собрался домой и тут понял, что не знаю куда идти. Солнышко за облаками не видать, тут я и испугался.
То в одну сторону пойду, то в другую. Прямо не получается, это в лесу хорошо, а тут все приходится обходить, вот я совсем и заблудился. Я бежал, бежал, устал…, где-то потерял корзинку. Мне уже и солнце не помогало, я уже не верил и ему. Маму жалко, и себя тоже. А когда тебя… вас… увидел, подумал, сплю.
Миша погладил ладошкой по моей руке, водя пальчиком по набухшим венам. Спросил, как меня зовут.
—  Зови дядя Коля.
Ответил я, доставая из корзинки целлофановый пакет с едой.
Что там у меня, я и сам не знал. Мама наложила всякой всячины. Обычно я ругаю её, за то, что много всего наложит, теперь же я был рад этому, наблюдая, как Миша расправляется со всей этой едой.
—  Ешь, ешь. Я не хочу, не стесняйся…. Да не надо оставлять…. Не заблудимся больше.
Отвечал я  на его вопросы.
Рубашка в крупную клетку была ему чуть-чуть мала и коротка. Она выбилась, из тонких, синих тренировок, и я, не задумываясь, залез рукой под рубашку, и теперь, поглаживал нежную, прохладную спину.
Слегка пощипывая и поглаживая я перемещался по всей спине: опускаясь, то к пояснице, ощущая резинку тренировок, то поднимаясь вверх находя выступающие лопатки, добирался до шеи, слегка щекоча.
Мишка слегка извивался от ласк, елозя на моих коленках. И я стал поглаживать и животик. Тут видимо ему было очень щекотно и он, стал повизгивать, слегка от меня обороняясь.
Я от этих ласк, запаха нежного тела  возбудился.
—  Какой же ты славный.
Полушёпотом произнёс я.
Время от времени я отгонял противно жужжащих комаров.
Обычно я не обращаю на них внимания. Меня раздражает только их жужжание и противная манера лезть в глаза и в рот.
—  И как только они тебя тут не сожрали?
Он пожал плечами, хмыкнул и махнул рукой.
Миша покушал. Настроение его улучшилось, беда миновала и, видимо теперь не прочь поиграть, он несильно пощекотал меня под мышками.
Я был на седьмом небе.
Он отвечал на мои ласки.
Мы, некоторое время щекотали друг друга, что-то говорили, смеялись. Я несколько раз похлопал его по штанишкам, отмечая упругие половинки попки.
"О боже, - думал я, - зачем ты так. Я ведь полюбил его. Я хочу его ласкать, целовать, гладить…".
—  А ты безобразник…. Разве можно одному отправляться в лес, да еще на болото.
Чуть строже начал я.
—  Ты знаешь, что за это полагается не послушным мальчикам?
Он знал. Смеясь, Миша попытался завернуться в мою куртку. Увертываясь от моих рук.
—  Если ты думаешь, что не получишь от матери взбучки, то знай, получишь её сейчас от меня.
Я, нежно высвобождая хохочущего ребенка из огромной своей куртки, развернул его к себе попкой. Он хотя и сопротивлялся, но не слишком.
—  Ага!
Торжествую я, опуская нежные шлепки, то по одной, то по другой половинкам напрягшейся попки.
Не забывая поглаживать и слегка щекотать, я сам весь трясусь от напряжения и чувств. Голос мой слегка охрип и горло пересохло. Но мне несказанно хорошо.
—  Так-так….
Говорю я, останавливаясь.
—  Как-то я не правильно тебя наказываю.
Миша перестал визжать, я перестал его шлёпать. Он посмотрел на меня внимательно и хитро.
—  Надо же спускать штаны, а уж потом шлёпать.
Торжественно возвестил я, и быстро, не давая ему опомниться, стянул треники.
Там оказались синенькие сатиновые трусики. Ткань плотно облегала тело, а посредине была зажата между двух половинок попки. Как это было прекрасно.
Я, хохоча вновь стал проводить экзекуцию. Мишка верещал, кричал, что так не честно, маленьких бить не хорошо. Делал попытки руками загородить попку от моих ударов и поглаживаний, однако ни сколько не пытаясь от меня вырваться.
Я уже давно его не держал, а только поддерживал, чтобы он не свалился.
Миша свободно елозил у меня на коленках, и я, по-моему…,  кончил, не знаю. Только мой…, по-прежнему ощущал тело мальчика, пытаясь вырваться на свободу.
—  Ладно.
Смилостивился я.
—  Получил. Теперь будешь знать, как убегать в лес. Будешь теперь слушаться?
Он, хитро улыбаясь и одной рукой натягивая свои штанишки, начал шептать.
—  А я всё равно пойду в лес…, а я не буду слушаться.
—  Ах…,  так!
Воскликнул я, балдея от этих слов.
—  Ну, держись.
Мишка развернулся, пытаясь спрятать от меня свою попку, на которой всё еще не было до конца одетых штанишек.
И тут… я увидел…, как спереди у него оттопырились трусики.
Вид этого прятавшегося чуда заставил меня встрепенуться. Я жадно глядел на это выпуклое место, желая немедленно припасть к нему.
Но я всё сделал по другому.
—  Сейчас поглядим, как ты не будешь слушаться.
Я мгновенно перевернул мальчика на живот и стянул с него теперь не только штаны, но и трусики, да так не ловко…, что-то, треснуло и они сползли сами, от порвавшейся резинки.
Передо мной была беленькая, испещренная в разных направлениях красными полосками попка, они были почти не заметными эти полоски, видимо оставшиеся от примятой, когда он спал, травы.
Я вновь напрягся. Мои руки обхватили это чудо и стали ласкать его, шлёпая и поглаживая. Не удержавшись, я несколько раз поцеловал.
Миша постанывал от удовольствия.
Он вновь делал попытки защититься, но видимо только для приличия. Я стал проводить по попке языком, залезая между плотно сжатых половинок.
Осмелев и обнаглев, я стал все чаще и чаще наклоняться к нему, целуя его тело вдоль позвоночника.
Обратно доходя до попки, я нежно покусывал ее зубками.
Распалился окончательно.
Все…, больше не могу.
Повернув Мишу к себе лицом, я склонился к прижатому к животу и подрагивающему от напряжения членику.
Мошонка вздрагивала, и казалось, что маленькие яички, перекатываясь, живут там своей отдельной жизнью.
Видимо, они тоже, уже не в силах были сдерживать те порывы, происходящие в них. Я чувствовал это. И наклонившись поглотил все это, обрабатывая языком каждый миллиметр этого столбика.
Миша  затрясся…, и я почувствовал…, как мне в рот потекли его соки. Я не останавливаясь, продолжал ласкать ртом и языком, глотая этот нектар. Мальчик же, от напряжения, сжал мою руку своими маленькими ладошками и затих.
Потом он как-то весь обмяк и свернулся маленьким  комочком у меня на коленках. Слова были нам не нужны. Я его ни о чём не спрашивал. Он мне ничего не говорил.
Полу голенького, я нежно закутал его в свою куртку, и так мы сидели некоторое время, не обращая внимания на неугомонных комаров.
—  Дядя Коля…, можно я тебя поцелую?
Спросил Миша.
Я сглотнул и мотнул головой.
Мальчик нежно касался меня губами, что-то шепча. Я не сразу уловил смысл его слов.
—  Я люблю тебя…, так люблю…. Ты не бросишь меня…? Мне очень хорошо с тобой. Я так хотел бы иметь… такого отца.
И как бы испугавшись своих слов поправился:
— Ну, ни отца…, ну так понарошку…, как будто. Я не хочу с тобой расставаться.
Наконец смысл слов дошел до меня.
—  Что ты говоришь? Расстаться. Я и сам хотел тебя просить не бросать меня.
Нежно произнес я, целуя мальчика в закрытые веки, носик, щёчки.
Прошло еще сколько-то времени. Мы стали собираться.
—  Ой…!
Рассмеялся мальчик, словно только сейчас обнаружил, соскакивающие без резинки трусики.
—  Ничего, до дома дойдём, как-нибудь.
Говорил я, не торопясь медленно одевая их на мальчика. А он стоял и наблюдал за моими действиями. Ни сколько не пытаясь мне помочь.
Я несколько раз прижался к писи мальчика, вдыхая тонкий, возбуждающий аромат.
Наконец, тренировки были одеты и хорошая резинка, прочно удерживала теперь и трусики. Заправлена рубашка, застегнуты пуговки.
Мы целый день провели вместе.
Насобирали кучу ягод. Полный рюкзак и корзину. Я брёл по болоту, ругая себя за жадность.
Проваливаясь в мох, каждый раз, у меня было желание всё бросить, но смех Миши, шагавшего рядом и почти совсем не тонувшего, меня успокаивали.
Мне было безумно хорошо. Вот уж точно говорят: "Не знаешь, где найдёшь, где потеряешь".
Наконец, после нескольких часов изнурительной ходьбы, мы вышли на тропинку в лесу, ведущую к  деревне, к дому.
—  В начале зайдём ко мне.
Сообщил я.
—  Потом пойдём к тебе…
Начал было я объяснять, но осёкся на полуслове.
Заглянув в его бездонные, вдруг погрустневшие глаза. Я быстро переменил тему и стал рассказывать что-то смешное, чтобы не думать о расставании.
Дойдя до дому, я наконец-то скинул с себя тяжеленный мешок пуда на два.
Сытно поужинав и отдохнув, я завёл машину, и уже довольно поздно вечером  Мишу повёз домой, подарив ему корзинку с ягодами.
—  Ты же не бездельничал, целый день ползал вместе со мной.
Я видел, как он отнекиваясь, смущаясь и отказываясь, все же, был очень доволен моему подарку.

Часть 2. Ночь

Ехали мы не торопясь: во-первых, на этих дорогах сильно не разгонишься, а во-вторых, я и не старался. Всячески пытаясь не думать о предстоящем расставании, я каждый раз машинально, безотчетно тормозил, вспоминая об этом.
Миша и вовсе, словно, на что-то обидевшись, сидел всю дорогу молча, внимательно рассматривая проплывавшие мимо нас деревья, иногда, всё же бросая недолгий взгляд в мою сторону.
Говорил только я. О чём не помню, наверное, нёс всякую чушь.
Наконец немного поколесив по поселку, под скупым руководством мальчика, я остановился у невысокого заборчика, за которым находился домик.
Именно находился.
Весь его вид был какой-то нереальный, ненастоящий. Он больше походил на картинку из детской книжки, а не настоящее жилище.
Два небольших окошка, прикрывшись занавесками, словно исподтишка наблюдали за нами.
Миша выбрался из машины и подошёл к калитке. Повернулся.
—  А мамы ещё нет. Наверное, приедёт завтра.
Я заглушил двигатель.
—  Значит, ты тут и живёшь.
Выдал я очередную наиглупейшую фразу, доставая из машины корзинку с ягодами.
Мальчик открыл калитку, пропустил меня вперёд. Мы подошли к двери.
Он, покопавшись немного у ступенек, достал ключ. Посмотрел на меня.
—  Может зайдёте?
Почему-то на вы обратился он.
Я стоял и мялся как первоклассник, застигнутый врасплох сложным вопросом.
Во мне боролось два человека.
Один непременно хотел остаться, другой же, более мудрый, отговаривал: "Нельзя. Ты же взрослый человек. Увидят соседи. Потом не ты, мальчик хлопот не оберётся. Языки ведь, они злые".
—  Н-н-н-е-ет…,
С трудом выдавил я из себя.
—  Не могу…, сегодня не могу. Очень устал…. Поздно. Да и тебе отдыхать пора.
Я с трудом создал подобие улыбки, помахал рукой, и, не смея дотронуться до ребёнка, пошёл к машине. Миша чуть приподнял руку и почти незаметно помахал.
Домой я приехал весь разбитый, раздавленный и слегка "сдвинутый".
Всю дорогу слёзы текли сами собой, застилали глаза, искажая очертания дороги. Мне было всё равно, я и не пытался их вытирать и они то застревали в складках кожи, то повисали ненадолго на них, то быстро пробегали, не задерживаясь на моём "жестоком" лице.
"Как ты мог его бросить там одного? Ты же…".
Слов не находилось даже у моего подсознания.
"Я не бросил, он сейчас дома. Завтра же я смогу его вновь увидеть. Утром встану и поеду. Что за трагедию тут разыгрываешь"?
Так, ругая себя и оправдывая, я и добрался, прошёл в дом, стал мыть руки.
—  Опять тут моешь. На улице тепло, там мог бы помыть.
Заворчала мама.
—  Есть будешь? Или подождешь?
—  Подожду.
Шёл очередной сериал, и маме видимо не хотелось отрываться.
—  А вообще-то, я есть не хочу. Вот только чаю попью.
Я разместился на табуретке и уставился в окно...
—  Ты что, опять куда-то собираешься?
Её голос вывел меня из небытия. Она видимо уже не раз задавала мне этот вопрос, но до меня он дошёл только сейчас.
—  С чего это ты решила?
Удивился я, стараясь говорить не принуждённо.
—  А что же тогда машина работает, или мне это кажется?
Я прислушался…, действительно, двигатель работал.
—  Нет…. Да….
Вдруг что-то промелькнуло у меня в голове.
—  Володьку встретил. Он просил прийти посмотреть телевизор. Не работает.
—  Ну вот. Не дают отдохнуть. Не успел приехать, как иди чини им телевизоры. Ты же и так устал. Целый день на коленках поползай. Знаю я. Не езди. Завтра починишь.
—  Нет, я уже обещал. Потом завтра он на работу пойдёт…. Ну в общем заодно посидим поболтаем, целый год не виделись.
—  Так что же, тебя сегодня и не ждать?
—  Почему?
Удивился я.
—  Ах, ну да. Конечно. Чего я потом ночью попрусь обратно. Не жди. У него переночую.
Я деловито, немного торопясь, стал собираться, и всё же, пришлось выпить стакан чая с мягким пирожком.
Затем вытащил из-под кровати небольшой "дипломат", где у меня находилось всё необходимое для ремонта. И уже выскакивая, сгрёб со стола пригоршню разных конфет, сунул в карман.  Проговорил.
—  Бензина у меня мало. Я пешком пойду. Ну, пока.
Всего немного времени мне понадобилось, чтобы закрыть машину, спрятать "дипломат" в сарае и быстро, чтобы никто не видел, скрыться в лесу.
"Что ты делаешь? Что ты делаешь!"
Возмущался внутренний голос.
"Молчи. Ни слова больше. Я не могу больше сидеть дома и ждать утра. Я просто прогуляюсь. Что, нельзя? Я просто подойду и постою рядом с его домом. Да, в конце концов, он уже спит давно. Времени-то уже сколько…".
Кого я убеждал, не знаю. Но так мне было легче. Я не верил ни одному своему слову…, да и не собирался.
Наконец остановился.
"Куда ты несёшься?"
В очередной раз спросил себя.
"Ни куда…".
Но всё-таки остановился и присел, переводя дыхание.
Передо мной уже был посёлок.
Я не двигался с места, пока окончательно не пришёл в себя.
Спокойствие было восстановлено, и только озноб вдруг несколько раз пробежал по всему телу, словно от прикосновения холода.
Я не торопясь, очень медленно, словно бы просто гуляя, прошёл мимо дома Миши, бросая изучающие взгляды по сторонам. Никого нигде не было.
Ну и славно.
Я вернулся обратно и подойдя к калитке, погладил то место, где совсем недавно лежала рука малыша. Присел рядом на скамеечку.
"Конечно же, он уже спит. Вот видишь, света в окнах нигде нет". Это была правда.
Тишина, нарушаемая стрекотом кузнечиков, обняла меня ласковой прохладой, освежая возбуждённое тело и душу. Мне стало лучше.
Мысль, что я нахожусь рядом с малышом, что он спит, тут, недалеко от меня, придавала мне спокойствие, которого не было у меня с того момента, как мы расстались.
"Ну что, теперь тут так и будешь сидеть? А я кому-нибудь мешаю? Хочу и буду. Мне может быть эта скамейка дороже, чем любая кровать".
Вдруг… мне показалось, что сердце у меня остановилось!
Я пытался вдохнуть воздуха, но не мог!
"Не может быть"!
Забилась мысль в висках.
"Нет! Нет"!
Кричал я беззвучно, только открывая и закрывая рот.
"Что это…"?
Ощутив прикосновение мягких, нежных ладошек у своих глаз.
Я окаменел, не в силах поверить. Это слишком хорошо, чтобы быть не сном.
Ну, конечно же, я просто уснул. Это сладкий, но все таки  сон. Ладошки нетерпеливо сжали меня, ожидая видимо игры.
—  Саша?
Осипшим сразу, голосом начал я.
—  Серёжа…, Дима…?? Коля…, Ваня?
Я, успокаиваясь, намеренно тянул время.
—  Да ну тебя…! Вредина…! Ты же знаешь, что это я.
Не выдержал мальчишка и, взобравшись ко мне на колени, сильно-сильно прижался, обхватив меня ручонками.
—  Конечно же знаю. Родной ты мой.
Я целовал его, гладил руками и всё боялся, что этот сон вдруг исчезнет.  Не может такое счастье быть реальным.
И я, ненасытно, впитывал каждую секунду, ощущая тепло маленького мальчика.
—  Почему же ты не спишь?
Наконец позволил я себе удивиться.
—  Уже поздно…. И как ты узнал, что я тут?
—  Я ждал тебя….
Боже мой. Как всё оказывается просто.
—  Ну, а вдруг, я бы не пришёл…,
Произнёс я, и сразу понял всю неуместность этого предположения.
Да это было просто кощунством даже подумать об этом.
"Чтоб у тебя язык отсох, как посмел ты произнести это?! Как смел, делать какие-то предположения…".
—  Я всё равно бы ждал…. Всю ночь бы ждал…. Весь день. Пока бы ты не пришёл.
В глазах стало мокро, всё опять расплылось.
Несколько слезинок скатились, прячась в темноте. Стараясь не выдать своего волнения, я как мог сдерживался.
—  Пойдём.
Миша сполз с коленок, взял мою руку и потянул за собой.
Небольшая, уютная комната освещалась маломощной лампочкой, скрытой зелёненьким пластмассовым абажуром.
Стол, несколько стульев, печь, на полу постелены домотканые полосатые ковры, тумбочка, чёрно-белый телевизор, шкафчик, видимо с посудой, рядом электрический чайник на маленьком столе и в самом углу аккуратно застеленная кровать.
И цветы…. Везде. Очень красивые.
Именно так я и представлял дом, где живёт Миша. И в какой-то миг мне показалось, словно бы я тут уже был.
—  Проходи, сейчас будем чай пить.
Мальчик включил чайник и стал доставать и ставить на стол чашки, ложки, блюдца, достал вазочку с вареньем, долго шуршал пакетами и, наконец, достал пару сливочных сухарей и пряник.
Потом…, покопавшись ещё…, извинился, что нет сахара.
—  Не очень-то и люблю сладкое.
Вполне правдоподобно соврал я.
Чайник зашумел, заворчал, и Миша приволок его, поставив на стол. Он взял заварной чайничек и, заглянув под крышечку, весь вспыхнул мгновенно.
—  Ой, чёрт. Чай - то старый. Уже наверно дня три….
—  Ну и что же, значит новый и заваривать не надо.
Забрав у мальчика чайничек, сам стал разливать её по стаканам. Миша успокоился и долил в стаканы кипятка.
—  Пожалуйста, угощайтесь.
Смущённо предложил мальчик. Видя пустоту стола, перешёл опять на вы.
—  Конфеты!
Вдруг вспомнил я. Высыпая их на стол и, пододвинув Мише самую большую и красивую, взял и себе….
Сколько времени мы с ним сидели, болтали, ели конфеты - не знаю, только сходив на улицу, по малой нужде, обоюдно решили, что пора отдыхать.
Прямо за печкой находилась ещё одна комната.
Небольшая, с одним окном. Кровать, письменный стол у окна, диван, небольшой самодельный шкафчик. Вот и всё убранство.
Я присел на стул, пока Миша стелил мне на диване.
Наконец, мы разделись, свет был погашен. Наступила тишина. Ещё минуту назад мы болтали не останавливаясь, перебивая друг друга, а сейчас, вдруг, всё красноречие у обоих пропало, словно его выключили вместе со светом.
Постепенно, я стал различать в рассеянном свете окружающие предметы. А самое главное, я увидел, как блестят широко открытые глаза ребёнка. Он глядел на меня, почти не моргая.
—  Иди ко мне.
Я вздрогнул.
"Показалось? Или это в самом деле, он меня позвал"?
Я чуть приподнял голову.
—  Мы поместимся…. У меня большая кровать.
Шептал Миша.
Я раздумывал….
И перебрался к мальчику. Он приподнял простыню, чтобы мне было удобнее устроиться, и потом накрыл меня.
Волна любви и нежности подхватила меня, и я больше не в силах был подчиняться разуму - нежно обнял мальчика.
Его тело, от моего прикосновения, встрепенулось. Он ближе прижался ко мне. Его рука, неуверенно ещё, обняла меня.
Нежно поглаживая спину, пощипывая её и боясь, как бы не сделать больно, я опускался всё ниже и ниже к пояснице.
Наткнувшись на резинку трусиков, остановился.
"Переоделся…".
Промелькнуло в голове.
"Ну, конечно же. На тех трусиках я ведь порвал резинку. Как не удобно…".
Я погладил отдельно сначала одну, потом другую половинки упругой, слегка вздрагивающей, манящей, попки.
Я помял её.
Поводил пальчиком вдоль тела. Не торопясь лаская каждый позвонок. Проходя между половинок попочки, останавливался только упираясь в мошонку.
Ткань мешала.
И я, нежно, стал стягивать трусики, миллиметр за миллиметром, с каждым разом ощущая под рукой вновь открывающееся прекрасное нежное тело ребёнка.
Тело мальчика слегка приподнималось, помогая мне в этом.
Его рука, вначале исследовавшая мою грудь, незаметно переместилась ниже и столкнулась с моим, давно уже вставшим членом.
И я, и мальчик вздрогнули одновременно.
Я был больше не в силах сдерживаться.
Снял с Миши трусики и, откинув мешавшую простыню, несколько секунд любовался прекрасным юным телом.
Он лежал на спине, ожидая от меня продолжения игры, и я не посмел больше медлить.
Наклонившись, и слегка касаясь его тела своим, я нежно стал целовать его лицо, губы.
Затем, стал опускаться всё ниже. Вот и сосочки, маленькие, плотные комочки, упругие камушки. Я играл с ними языком, переходя от одного к другому, иногда, слегка придавливал их зубками и тогда слышал, как Миша слегка постанывал, и грудь его начинала подниматься и опускаться чаще.
Я стал перебираться ниже.
Дойдя до маленькой впадинки, продолжил целовать, слегка засасывая плоть животика. Язычком забирался в крохотную ямочку и начинал теребить пупочек. Миша охнул, задрожал.
Я вновь сполз ниже.
Вот он….
Ждет.
Пистолетик слегка дрожал. Я вновь оторвавшись, несколько секунд наблюдал эту красоту.
Миша лежал, откинув голову назад, с закрытыми глазами. Он улыбался.
Я облизнул пересохшие губы и медленно, растягивая удовольствие, стал поглощать его маленького "человечка".
Играя языком там, внутри рта, я то забирался к головке, пробираясь под плотью, то опускался до самых яичек, не забывая и их удостоить внимания.
Мы оба были мокрыми как в парилке, а у меня, к тому же, ещё и трусы в определённом месте.
И вот, наконец, Миша весь напрягся, по телу пробежала волна блаженства, руки впились в меня, и я почувствовал, как рот наполнился.
Я сглотнул и вновь новая порция, так я пил этот нектар несколько раз.
Не переставая массировать членик Миши, рукой всё время поглаживал нежную попку, время от времени проводя пальчиком, попадал в дырочку.
Миша, не стесняясь, постанывал от наслаждения.
Оставив мальчика в покое, я любовался им.
"За это можно всё отдать…".
Пришли на ум строки из песни.
"Можно…"!
Миша медленно, словно просыпаясь, открыл глаза. Сел. Обхватив меня руками за шею, стал целовать.
Поворачивая меня, он заставил лечь, и сам лёг рядом….
И дальше… описывать я берусь с трудом.
То, неведомое мной доселе, блаженство, ласки моего тела, поглотило разум целиком, подчинив только страсти.
Миша сначала добрался до сосочков. Он нежно зубками щекотал, прикусывая их. Затем, повторяя мой маршрут, добрался до пупка и тогда я от кайфа закрыл глаза, забыл обо всём.
Почувствовав, как мои трусы стали сползать, я приподнялся…, и через секунду они были сняты.
Миша сидел рядом с моим большим, по сравнению с его членом, который от возбуждения, в ожидании наслаждений, подрагивал.
Мальчик рассматривал его, видимо что-то решая.
—  Не надо…, Мишенька…. Мне и так хорошо. Если ты рядом. Не надо.
Мальчик на секунду взглянул на меня и протянул руку. Обхватил, вздрогнувшего от такой не слыханной ласки моего "парня"….
Подрочив мне немного, Миша осмелел.
Залуплял головку и внимательно её рассматривал, наблюдая, как от нетерпения раскрывается на ней дырочка.
И вдруг…, неожиданно… он нагнулся и прикоснулся к нему губами.
Нежно и осторожно, что-то обдумывая и привыкая видимо к новым ощущениям.
Всё это происходило в такт с не останавливающимся движением моей плоти в руке мальчика.
Я напрягся. Всё. Больше не могу…, не могу.
—  Миша, я сейчас кончу.
Только и успел произнести я, поднося свою руку к члену, готовому выпустить мощную струю.
И вовремя.
Мощная волна наслаждения прокатилась по всему телу.
Я дрожал, ощущая только бившую мне в руку струю.
К моей радости Миша, видимо, догадался и не остановился, когда я извивался от блаженства, продолжая священнодействие, пока я не затих….
Мы лежали рядом друг с дружкой мокрые, счастливые, голые, пока нужда не заставила нас подняться.
Уже светало.
Мы сходили на улицу, проветрились, умылись и вновь обнявшись, легли…  и наверное мгновенно уснули.

Часть 3. Баня.

Целых два дня мы почти не виделись, и вот почему.
На следующий день, когда я попал домой, в великолепном настроении, я очень быстро поддался на уговоры мамы - починить крышу сарая, где лежали дрова. Собственно и надо было только постелить новый кусок рубероида, да приколотить его.
"Ну что это за работа для мужика? До обеда управлюсь" - думал я. Да не тут-то было.
Забравшись на крышу, я понял, какую ошибку совершил. Вся середина просела, и образовалось углубление, в котором благополучно сохранялась после дождя вода. Правда, не очень долго, постепенно исчезая внутри сарая, через многочисленные дыры.
Немного поразмыслив над этой проблемой, пришёл к выводу, что крышу вначале необходимо сделать ровной, а уж потом крыть. Кто хоть немного занимался строительством, знают, что-то переделывать гораздо труднее и дольше, чем строить заново.
Добраться до сломанной балки оказалось делом не простым. Пришлось разoбрать почти всю крышу. Снизу-то не подберешься - дрова.
В общем, провозился я весь день, с перерывом на обед, и пошёл отдыхать уже поздно вечером.
Чудесный мой мальчишка всякий раз возникал перед глазами, стоило мне отвлечься от работы. В такие моменты, закрыв глаза, мне казалось, я слышал его голос, ощущал бархат его кожи, чувствовал её запах. И мне становилось легче переносить, пусть недолгую, но разлуку с ребёнком.
И вот, подкрепившись после трудового дня, я вновь мысленно перенёсся к нему.
"Интересно, чем ты сейчас занимаешься? Смотришь телевизор, или бегаешь на улице, или помогаешь матери…. Матери…".
И тут, я как будто проснулся.
"Чёрт! А если она ещё не приехала? А если он там целый день один, голодный. А я даже и не побеспокоился за целый день…".
Через минуту, я уже нёсся на машине.
"И кто это говорит, что по этим дорогам нельзя быстро ездить"?
Я несся по этим ухабам так словно… ну в общем и так понятно.
Оставив машину недалеко от дома, постарался незаметнее подойти не привлекая внимания.
Мне это удалось. Я никого не повстречал и подобрался так близко, что мог хорошо видеть, что творится около дома.
Света в окнах не было. Отблесков работающего телевизора тоже. Ни что не говорило о том, что тут кто-то живёт.
Я стал волноваться.
"Может у друзей где ни будь играет, или спать лёг…".
"Ох…". Облегчённо вздохнул я, когда нервы готовы были подтолкнуть меня на самые решительные поступки.
Дверь открылась, и вышел Миша. Через некоторое время он уже возвращался с охапкой дров, на встречу вышла женщина, невысокого роста, худенькая, в легком ситцевом халатике, она что-то говорила, не громко, было не разобрать. Мальчик согласно кивнул, и через секунду, они вошли в дом. Включили свет, женщина занавесила шторки.
Вот так, повидав мальчика, убедившись, что всё в порядке, я спокойно возвратился домой, и на следующий день работал не беспокоясь.
Два дня ушло на то, чтобы починить крышу. Я торопился как мог, и вот только на третий день, к обеду, мне удалось, наконец, закончить.
Всё выглядело замечательно. Я прибрался немного. Честно говоря, не люблю я это занятие, и присел на скамейку возле дома, ожидая, когда мама позовёт обедать.
Привлекло моё внимание что-то пёстрое, мелькавшее возле калитки. Какая-то смутная догадка заставила меня подняться и направиться туда.
—  Миша! Ну что же ты тут стоишь. Почему не заходишь?
Я мгновенно оказался рядом с мальчиком, от радости крепко прижал его к себе.
—  Ну проходи, садись. Как же ты тут оказался…? Проходил мимо…?
Обнявшись, мы уселись на большое бревно, неизвестно кем и когда здесь положенное. Я глядел на него и не мог наглядеться.
—  Как я по тебе соскучился.
Миша молчал. Улыбаясь, словно маленький котёнок, тёрся головой о моё плечо ласкаясь. Его маленькие нежные ручонки гладили мои натруженные руки. Ему нравилось трогать мои вздувшиеся вены, словно маленький кораблик, он тихонько водил пальчиком по этим "рекам".
—  Что же ты молчишь, рассказывай, — не унимался я.
Миша посмотрел на меня своими огромными голубыми глазами.
—  Ты так долго не приходил….
—  Извини малыш. Извини. Пришлось вот долго с крышей повозиться. Всю её бестию переделывать. Я уж и так торопился…. Но я тебя видел.
Мальчик посмотрел удивлённо, молча спрашивая.
—  Позавчера вечером я был возле тебя. Видел, как ты дрова домой нёс. Маму твою видел. Ну, раз она дома, я и успокоился.
Миша после моих слов неожиданно обнял меня и, прижавшись к щеке, несколько раз поцеловал.
—  Постой, постой…. Погоди…. Я ведь колючий, с утра лень было бриться. Исколишься об меня.
—  Ну и пусть. Я всё равно люблю тебя.
Обнявшись, мы некоторое время сидели молча.
Я всё приглаживал и приглаживал непослушные вихры на голове, и время от времени, забравшись под рубашку, гладил нежное, желанное тело.
Странный, сладкий, дурманящий аромат возбуждал меня. Мой "парень" готов был встать по стойке смирно, если бы я не держал его крепко между колен.
—  Как хорошо, что ты пришёл….
—  А я уже давно здесь.
Просто, как само собой разумеющееся, сказал Миша.
—  Я и вчера приходил…. Видел, как ты работаешь. Я и не мешал.
—  Почему же…. Ну как же…. Да наоборот….
—  Коля! Иди кушать, — позвала мама.
—  Идуу….
—  Пошли. Сейчас перекусим.
—  Нет, нет. Спасибо я не хочу. Я ел недавно. Вы идите. Я здесь посижу.
—  Врёшь. Беззастенчиво врешь. Ты чего стесняешься?
—  Ничего я не стесняюсь. Просто ещё не проголодался.
—  Тогда всё ясно. Ты хочешь моей смерти.
—  Почему? Неет…. Шутишь?
— Точно хочешь. Если ты не пойдёшь, то и я не пойду. А если я не пойду -  умру с голоду.
Наконец, сговорившись, направились к дому. Помыли руки. Сели за стол. Миша поздоровался, продолжая стесняться.
В первый же день вечером я рассказал маме о приключениях ребёнка, о том, как он двое суток провёл в лесу, и что просто чудесный случай привёл меня к нему.
Мама у меня человек замечательный, понятливый. Накрыла нам всё, а сама ушла "по делам".
Я включил телевизор, шли мультики. Мы смеялись, поглощая вкуснятину. Затем пили кофе и ели пирожки с капустой.
—  А у нас уже полгода телевизор не работает.
Расправляясь с очередным пирожком, стал рассказывать Миша.
—  Я иногда к ребятам хожу. Да и то редко, уже привык без него.
"Боже мой" - обратился я к Всевышнему, мысленно чуть не падая на колени. "Какое счастье, что телевизоры ломаются".
Я впервые в жизни был по настоящему этому рад.
—  А вот мы возьмём его и починим…. Немедленно.
Через полчаса мы с Мишей уже входили к нему в дом.
—  Мам, познакомься. Дядя Коля. Он нам телевизор сейчас будет чинить.
Мама несколько растерянно смотрела то на меня, то на сына.
Я представился.
—  Николай…. Нет…. Просто Николай. Не люблю я эти отчества.
—  Ольга….
И уже обращаясь к сыну строго добавила.
—  Ну, ты хоть бы предупредил, что к нам приедёт мастер. Мне прямо не удобно. Небось от дел отрываем.
—  Это всё пустяки.
Постарался я поскорей разрядить обстановку.
—  Где это чудовище, отказывающееся работать?
Я отлично знал, где оно….
Медленней меня, наверно, ещё никто не ремонтировал. Мало того, что я минут двадцать протирал пыль, ещё целый час делал вид, что ищу неисправность, хотя уже давно знал что делать. А потом  начал паять все подряд, лишь бы потянуть время.
Два раза ещё женщина заходила в дом.
Первый чтобы пошептаться с сыном о том, что же делать. Денег-то у неё сейчас нет, чтобы с мастером расплатиться. А её непутёвый сын об этом даже и не подумал.
И второй раз, чтобы послать Мишу натаскать воды в баню. Он уходил с глазами полными слез, обидевшись, что мать оторвала его от меня. Но, кроме него таскать воду было некому.
В первом случае я сделал вид, что не слышу, а во втором взглядом проводил его ободряя.
Пока нам не помешали, Миша с интересом расспрашивал о содержимом телевизора, пытаясь понять, зачем всё это нужно, и как ещё всё это работает.
Я смеялся от души над его милым непониманием. Он же, сердясь, набрасывался на меня, и мы тискали друг друга, подтрунивая и дурачась.
После того, как в окошко я увидел, что Миша с трудом тащит два ведра воды, понял: с ремонтом пора заканчивать.
Быстро заменив конденсатор "вольтодобавки", я подрегулировал оживший телевизор и закрыв крышку, вышел во двор.
Миша возвращался с пустыми ведрами.
Ольга какой-то проволокой подвязывала падающую загородку.
—  Нечистая сила…, — сердилась она. Заметив меня, подошла.
—  Ничего не получается. Всё уже отгнило.
—  Работает?
Миша был уже возле меня.
—  А как же. Само собой. Идите хозяева, принимайте работу.
Мы вошли в дом. Не выключенный телевизор, показывал замечательно.
—  Теперь ты можешь свои сериалы смотреть.
Презрительно, по отношению к сериалам, заметил мальчик.
—  Так уж прям у меня время есть их смотреть, — растерялась Ольга.
—  А сам со своими мультиками мне все нервы истрепал. Ох, Николай, не знаю по отчеству…, не говорите…, как и рассчитаться не знаю.
И она полезла в карман.
—  Вот у меня пока немного сейчас.
Смущаясь, женщина протягивала мне три пятёрки.
—  Уж извините, ни как не думала. С получки остальное отдам, вы только скажите сколько.
Ни каких денег естественно брать я не собирался.
—  Во-первых, мы договорились общаться на ты, а во вторых, меня хозяин нанимал, вот он пусть и расплачивается.
Мишка, видимо не поняв шутки, глядя на моё серьёзное лицо, испугался.
—  А… а… а у меня денег нет….
—  Как же ты приглашал, раз у тебя нет.
Пытался поиграть я ещё, но видя их серьёзные лица, больше не смог.
—  Да ну вас, в самом деле. Вы что, шуток не понимаете? Ну какие деньги? Оля ты взрослый человек, ну прекрати. Вы что же, в самом деле думаете, что я взял бы хоть копейку. Уж просто так доброе дело и сделать нельзя?
—  Ну как же так, мы так не привыкли, вы же работали, столько времени на нас потратили, детали там какие.
—  Ольга, не выводи меня из себя, учти, я страшен в гневе. Всё, разговор окончен.
—  Ох, батюшки, как мне не удобно, ну раз так, садитесь, я вас с Мишкой хоть обедом покормлю.
—  А мы не хотим…, — не сговариваясь, одновременно отказались.
—  Ну да, целый день не есть, вона, уже третий час, а они ести не будут.
—  Не хочу, я ел недавно.
—  Где это ты ел?
—  У дяди Коли.
—  Ну вот, он ещё и людей вздумал объедать, — совсем растерялась женщина.
—  Ладно…, Миша пошли.
Я побыстрее вышел вместе с мальчиком, прекращая эту перебранку. Взял стоящие на земле пустые вёдра.
—  Ну чего смотришь…, где вы тут воду берёте?
Миша указал рукой на колодец.
—  Пошли. Да захвати и себе ведёрко, а уж в этих я буду носить.
Начерпав воды, понесли к бане.
Ольга, выйдя из дома и видя эту картину, и вовсе уже не знала что сказать, махнула рукой и без комментариев ушла в дом, видимо сообразив, что спорить со мной всё равно бесполезно.
Работа у нас продвигалась быстро и весело. Знаете вы, как этот малыш заполнял бак в бане водой? Даже человек посторонний и то бы помог, узнав. Ну а я…. Я себя посторонним уже и не считал.
Так вот. Он заносил тяжёлые вёдра в баню, затем ставил на табуретку, сам забирался на вторую, они стояли возле котла, и уже с неё выливал воду.
Печь в бане железная, хорошая печь, от неё жару бывает много. Вот только наливать воду в котёл, который находился на уровне мальчика, было ему конечно не удобно.
Малыш носил воду, не жалуясь на усталость, но больше одного ведра за раз я ему таскать не позволял. Наконец работа была закончена. Ольга, не знала как нас и нахвалить, прошла в баню, затопила.
—  Вы уж давайте в баньку приходите. Она скоро. Через часа два поспеет.
Я скромно, отнекиваясь и чуть поломавшись, позволил себя уговорить. Пообещав через два часа быть.
Но поехал я не домой, а в соседний поселок, там магазин вполне приличный, товаров много разнообразных.
Я купил хорошего печенья, медовых пряников, конфет и, заехав домой за сменой белья, поехал в гости.
Остановившись в лесу, нарезал берёзы, завязал веник. Он получился пушистый, большой и красивый.
Мишу я увидел ещё издали, он сидел на скамеечке, поджидая меня.
Увидев машину, он замахал рукой и побежал навстречу. Я притормозил. И когда он забрался на сиденье, вручил ему веник и пакет с припасами. Подъехали к калитке.
—  Пакет домой…,  веник в баню.
Он приложил руку к голове, в приветствии, и побежал выполнять.
Пока я закрывал машину, всё было исполнено в точности.
Ольга стояла на крыльце. Отдала Мише маячку и трусики, сказала, чтоб мы не торопились, она в такой жаркой бане мыться не может, а кроме неё больше некому. И, пожелав нам легкого пара, ушла.
Если бы кто-то внимательно ко мне пригляделся, точно бы увидел мои дрожащие руки, из-за нервного возбуждения.
Счастье переполняло меня, я разве ж  что только не светился.
В предбаннике мы разделись, оставили наши пожитки и вошли.
Горячий, сухой воздух мгновенно обнял нас, дыхание перехватило.
—  Ух, как натопила….
Миша не сразу, немного постояв, привыкая, прошёл к лавке. Видимо даже для него такой жар был редким.
Всё было горячащим и непреступным. Я с непривычки даже пригнулся к полу, ища прохладу.
—  Во даёт…. Это она для тебя постаралась.
Продолжал ворчать Мишка.
—  Лучше бы я деньгами взял.
Мы рассмеялись, постепенно привыкая к условиям "Сахары".
— Считай, мы попали в сказку, про Конька-Горбунка. Только там  кажется царя сварили, ну а тут  нас хотят.
Миша взял ковшик и обжигаясь, бросил его в ведро с холодной водой.
—  Ой… блин…, — заверещал он, опуская туда же и руку.
Пока я боролся, с таким же горячим тазиком, помещая в него веник и заливая кипятком, Миша, уже холодным ковшиком поливал полок.
Охладив доски, мы забрались на него, стараясь не очень-то шевелиться.
Пот лил с нас ручейками, попадал в глаза, повисал на носу, заставляя  всё время вытирать лицо. Мы грелись и болтали, как всегда, находя кучу тем для разговоров. Было хорошо, уютно.
Я посмотрел на рядом сидящего Мишу, чуть внимательнее, и... слишком поздно понял свою ошибку.
Мой, до этого спокойно висевший член, начал твердеть, неумолимо пытаясь выбраться.
Я поскорее отвёл взгляд от мальчика, стараясь принять такую позу, чтобы удержать его в рамках приличия.
"Прекрати…. Прекрати…".
Посылал я ему приказы, на которые он совершенно не обращал внимания.
—  Ох, надо бы передохнуть.
Не выдержал я первым. Соскочил на пол и выбежал в предбанник.
Уселся поудобнее, получая облегчение в прохладе.
Мишка, смеясь, выскочил следом и прислонился к стене.
Он не садился…, словно специально.
Мне было достаточно мимолетного взгляда на прекрасное, изогнутое тело мальчика, когда он сладко потянулся, чтобы моё, уже подавленное чувство, вновь воспряло с новой силой.
Мне стало "больно" бороться. И, смирившись с этим, я просто любовался.
Не знаю, специально Миша не сел или просто так, но и его небольшой членик стал наполняться и расти.
Было хорошо видно, как это прекрасное произведение природы готово было встать по первому требованию.
Больше не стесняясь и не сдерживая себя, я изучил мальчика глазами вдоль и поперек и не один раз.
Он видел это, в свою очередь, рассматривая и меня, правда, я своё хозяйство крепко держал, пряча от его взора.
—  Ну, пошли париться.
Миша взял мою руку, потянул, поднимая меня с лавки.
—  Иду, иду…, — попытался я отвертеться, — я же не остыл ещё.
—  Пошлиии…, — тащил меня малыш.
Вот и опять пекло, но уже легче.
—  Ну погоди…. Сейчас ты у меня получишь. Ложись….
Окатив холодной водой лавку, я подхватил ребёнка и уложил его. Он смешно верещал, почти не вырываясь, его тело блестело как полированное. Руки он подложил под голову, готовый к экзекуции.
—  Ну, давай бей. Всё равно ничего не скажу. Партизаны не сдаются.
—  Сейчас, сейчас. Маленький русс…, узнает хорошую порку….
Я взял распаренный веник стряхнул с него лишнюю воду и, покрутив в воздухе, не сильно опустил на спину….
Как я его бил! И по спинке, затем по попочке, наблюдая, как она смешно сжимается, нет, не от боли…, потом по ногам по пяточкам.
Мишка весь извивался на лавке, повизгивал, но терпел, не прося пощады. Наконец я выдохся.
—  Всё, партизан. Больше не могу.
Мы поменялись местами. Теперь он, ухватив веник двумя руками колотил меня, что есть мочи.
Я же, нежился, практически не ощущая этих ударов. Мишутка старался во всю, приговаривая, что это мне в отместку, раз я его щекотал.
Вконец измотанные, без сил, выскочили опять отдышаться.
Я, подзадоривая его, говорил, как он ел мало каши, что веник он поднимал еле-еле. Он злился, постоянно наскакивал на меня, от чего мне, ко всему прочему ещё и щекотать его удавалось. Мишка заливался от хохота.
—  Всё…. Всё…. Всё….
Кричал он в очередной раз и, освободившись, нападал с новой силой. Мы играли, пока не стало нам прохладно.
Вот и вновь мы в бане, налиты тазики с водой, сидим, взяли мыло, мочалки.
—  Миша… — обратился я, — Миша, можно… я тебя помою?
Мальчик положил мочалку на место и утвердительно мотнул головой.
Я не успел осознать это счастливое известие, как он перебрался ко мне на колени, уселся поудобнее и обнял меня за шею.
—  Ой…,
Он хитро улыбался.
Чертёнок, ёрзая на моём, пытавшемся подняться из под его попки, члене, насмехался.
—  Чего это то тут? Сидеть мешает….
Я охнул и встал, вместе с повисшем на мне мальчишкой.
Обняв его одной рукой, другой похлопал по упругой попке, слегка щекоча, он закрутился, не отпуская меня.
Его маленький пистолетик напрягся и прижался к животику. Миша елозил по мне, и мне было безумно здорово ощущать его своим телом. Я ворчал, однако ещё долго не пытался прекратить эту потасовку.
—  Давай мыться…, а то мама, наверное, уже нас заждалась.
Я опустил его на пол. Взял мочалку, намылил. Совершенно не торопясь, стал нежно его тереть.
"Что же оно такое маленькое, ну почему так быстро всё намылилось"? Мне было так жалко расстаться с телом мальчика, что я проделал это много раз. Потом стал рукой смывать с него мыло, забирая воду из тазика ладошкой.
Миша вертелся, словно ему щекотно, случайно ли, намеренно ли, задевая за мой не опускающийся член.
Наконец, мыло всё смыто, я наклонился и поцеловал пупочек. Миша вздрогнул, но не отстранился.
Я вновь и вновь по-разному стал его нежить. Руки мои оказались уже у попки и всячески ласкали её.
Вначале, плотно сжимаясь, она постепенно стала впускать мой пальчик, постепенно привыкая к новым ощущениям.
Я добрался до писи: и целуя, лаская и сжимая её во рту, добился, что мальчик был на "седьмом небе".
Волну наслаждения, которая его подхватила, я стимулировал сзади пальчиком, продвигаясь чуть вниз по направлению к мошонке, он томно и сладко постанывал.
И вот, его тело вдруг всё напряглось, и поток освобождённой живительной влаги из яичек, полился ко мне в рот.
Я надавил с сзади посильнее, и мой палец свободно вошел почти целиком.
Тело трепетало, его руки нервно перебирали мои волосы, чуть не выдирая иногда их из моей головы. Он стал целовать меня, постанывая от возбуждения.
Вот и всё….
Вмиг ослабев, словно брошенная простыня, он повис, на мне.
Я поднял его, и на руках вынес в предбанник.
Не пожелав слезать, он долго сидел у меня на коленях, переживая всё то, что с ним происходило недавно.
Мы вновь остыли и пошли мыться.
Миша взял мыло и мочалку.
—  Теперь я тебя буду мыть.
Заявил он, не принимая возражений. И немного подумав, добавил.
—  Ложись на лавку. Мне так удобнее.
Я растянулся на животе. Мальчик старательно намыливал мне спину, затем так же старательно перешёл мыть попу. Время от времени над чем-то посмеиваясь.
—  Переворачивайся….
И вновь, щекоча мне грудь, он тёр мочалкой, спускаясь всё ниже и ниже.
—  Сейчас мы и тебя помоем….
Услышал его голос. Я лежал, закрыв глаза.
Минут за пять, все мои прелести, ниже пояса, были тщательно вымыты. И истратив на меня целый таз воды, я был признан чистым.
Я уже плохо соображал, от переполнявших меня чувств, а постоянно стоящий, в немом ожидании, наслаждений, член, был просто каменным. Не понимавший, почему же его так долго мучают…, дождался.
Миша, погладил "его" и подрочил, потом он положил голову мне на живот, и я почувствовал, как его ротик обхватил мой член.
Не смело, пробуя по всякому, и губами и языком, мальчик всё увереннее стал доставлять мне удовольствие.
Мои руки вцепились в лавку, когда я почувствовал, как что-то пытается проникнуть ко мне сзади. Я изогнулся от неожиданности. А пальчик все настойчивее прокладывал себе дорогу.
Я думал не кончу, а со мной случится инфаркт. Обошлось….
Я прошептал, чтобы Миша поостерегся.
Сейчас кончу….
И кончил…. И вновь, я получил максимум удовольствия. Миша не останавливался, лаская меня до тех пор, пока я не затих.
Единственная мысль, находившаяся в моём помутнённом рассудке была: "как много и сильно вылетает струя…".
Я всё время видел затылок мальчика.
Наконец он повернулся ко мне лицом. Его голова была запрокинута, а сам он задыхался от смеха.
Я присмотрелся.
Вся шея и часть лица у него была залита….
—  Ну вот…, — огорчился я, —   предупреждал же….
А он, продолжая хохотать, рукой стал вытирать слёзы и всё остальное, да только ещё больше размазал.
Я поднялся. Помогая ему очиститься, что-то говорил о пользе этого "крема" для кожи лица, потом остатки размазал себе по пузу. И мы потом ещё долго смеялись.
После этого, мы вновь немного обмылись, и наконец, вымотанные, уставшие, но бесконечно счастливые, оделись и пошли в дом.
Никто нас не упрекал, что так долго. И пока мы остывали от всего, Ольга быстро вымылась и собрала на стол.
Я высыпал содержимое пакета и мы долго потом сидели, пили чай и разговаривали. Ольга рассказала о своей жизни, выплёскивая незнакомому человеку, не стесняясь, накопившиеся за долгие годы, страдания.
Миша, всё время сидевший возле меня, уставший от всего, незаметно уснул, пристроившись у меня на коленках.
Я тихонько перенёс его в комнату и, укутав одеялом, нежно поцеловал....
Поцеловал… как сына.

Часть 4. Рыбалка

Вечный вопрос, почему всё хорошее, всё, что доставляет нам радость, желание жить, всё это так быстро кончается, проходит, и на смену этим счастливым мгновениям приходят дни безразличия, апатии и хандры.
Вот и две недели счастья пронеслись, и мне все чаще приходится задумываться о скорой разлуке. Отпуск заканчивается, а с ним и радость общения с дорогим мне человеком исчезнет. Одно я только знаю точно: на следующий год я опять буду здесь и надеюсь, он меня не оттолкнет….
Каждый раз, встречаясь с Мишей, я страшусь услышать вопрос: "Когда же я его брошу? Уеду…".
Боже! У меня, наверное, разорвётся сердце, если я это услышу. Я никогда никого так сильно не любил.
Год без него! Целый год я не смогу слышать его наивных вопросов, видеть его огромных добрых голубых глаз, ощущать его нежных объятий, дышать одним с ним воздухом….
Что мы только не придумывали, чтобы почаще видеться. И на речку ходили купаться, и в лес за ягодами и грибами, ну, а когда не было весомого повода, встречались "совсем случайно".
А то ещё придумал с машиной возиться, конечно же вместе с Мишей. Кто-то же должен был мне помогать.
Мы даже перестали скрывать как мы дороги друг другу. И никто не мешал нашей, столь, казалось бы, непонятной дружбе. Ребёнка и взрослого.
С раннего утра я отправился в город подкупить продуктов, а заодно заказать и мешок сахара. Ягод в этом году много, мама и наварит варений всяких.
Добрался до рынка. Зашёл в магазин.
-  Девушка, вы не подскажете, когда привезут сахар, если я сегодня закажу.
-  А вы узнайте у шофёра, он развозит. Вон он как раз сидит.
Я подошёл к нему, поздоровался и поинтересовался, когда доставят груз?
-  А вот завтра и привезу. У меня машина полностью забита.
Это меня вполне устраивало и я довольный пошёл оформлять заказ.
-  Вам один? Берите лучше больше. А то это у нас последняя такая дешёвая партия песка. Потом будет дороже.
Я хотел было отказаться. Не люблю делать глобальных запасов. На год хватит, а там видно будет….
Вдруг, неожиданно подумал.
"А ведь у Миши дома, по-моему, сахара тоже  нет. Почему бы мне не купить и для них? Зато потом, в Москве, будет приятно знать, что мой малыш пьёт сладкий чай".
Решено. Я заказал два мешка. Конечно же по разным адресам. Затем вновь подошёл к шофёру и долго с ним шептался.
Немного рассказав о небогатой, но гордой женщине и её ребёнке, я сказал ему, что она ни за что не возьмёт от меня такой дорогой подарок. Поэтому и уговорил шофёра привезти ей песок, а на вопрос откуда, сказать, что это мол, гуманитарная помощь и даётся совершенно бесплатно.
Он поддержал меня. И было видно, что он согласен с моим предложением и выполнит всё как надо…. Само собой никому не расскажет.
Довольный, что так ловко всё обделал, пошёл прогуляться по рынку, тем более из продуктов купил всё что хотел, и спешить было абсолютно некуда.
Иду, смотрю на лотки с товаром, прямо как у нас в Москве на рынке, просто глазею, естественно мне ничего не надо. И тут хвать меня за рукав, женщина, да так крепко.
-  Молодой человек. Что же вы проходите мимо. Посмотрите, какое качество. Вы такого и в Москве не найдёте. А сейчас как раз сезон. Подберите себе костюмчик. Взгляните…. Адидас. Любые расцветки, размеры…. Подкладка. А материал это вам не какая-то тряпка. Десять лет будете носить, не сносить.
Я с ней не спорил. У меня было чудесное настроение, поэтому я слушал её совершенно спокойно, ни сколько не раздражаясь её напором.
-  Ну не хотите себе - купите своему ребёнку.
Она ловко достала несколько костюмчиков, действительно красивых и хорошего качества.
-  Да вы что?
Не унималась она, видя мою нерешительность.
-  Я вам и скидку сделаю. А как сынишка доволен будет!
-  Да….
Я хотел было сказать: "Нет, у меня детей…", и не сказал.
"Ой, вредная тетка! Что же ты воду мутишь".
Я внимательнее и заинтересованнее стал разглядывать товар. Представляя…, как Миша красиво в нём будет смотреться.
Я чуть поразмыслил… и, заметив недалеко парнишку, ростом и сложением как Миша, подозвал.
Он охотно примерил несколько курточек, пока я не остановился на одной. Получив на мороженое, тот радостный убежал.
-  Возьмите уж и футболочку…. Чистый хлопок. Отличная вещь.
И на этот раз спорить не стал, взглянул на размер, махнул рукой.
-  Мужчина, мужчина….
С соседнего лотка женщина подскочила ко мне.
-  Как можно…. Взгляните. Такой костюмчик красивый мальчик оденет…, а на ноги? Как же без кроссовок….
В руках она держала отличные кроссовки. Спорить с ней? Но ведь она же права. Что Миша оденет? Сандали…, тапочки…? Ну нет, не смешите меня. Этого я допустить не могу…. Кроссовки.
-  Я вам и размерчик подобрала. Как раз будет, а если нет, или не понравится - придёте, деньги верну.
Я молча указал на сумку, давая понять, что беру всё это и, расплатившись, пошёл к машине, пока кому-нибудь ещё не пришла в голову, для меня хорошая идея.
Как я ни старался, ни в этот день, ни на следующий, мы не виделись. То он с матерью уехал в гости к тётке на именины, то мне пришлось с Володькой ехать в соседний район, чинить телевизор.
"Ты хочешь, чтобы у тебя осенью навоз был для картошки? Тогда поехали". Этот весомый аргумент и не позволил мне долго спорить. Там я и проторчал весь день.
Нет, телевизор починил я быстро. Даже и не один. Только после этого, такого мастера просто так они отпустить не захотели. Ну и…. Мы немного посидели.
Правда, как говорится, "что Господь не делает - всё к лучшему". Там я и подхватил идею на рыбалку съездить с ночёвкой.
-  На утренней зорьке, - расписывали мужики, - такой клёв! Обо всём забудешь.
Подсказали место, где лучше. Да как попасть туда. Вот я на следующий день, до обеда, и налаживал разные снасти.
Вообще-то, рыбак я никакой. Но как ни странно, всё, что надо нашлось: и леска и крючки и т.д. Видимо ещё от моего детства осталось.
Взял одеяло, нашёл котелок, пару кастрюлек, ну и еды конечно побольше, потому как на рыбу я, в общем-то, особо не рассчитывал. Постарался предусмотреть всё, не на себе же тащить. И пообедав, поехал к Мише.
Мальчик услышал машину, выбежал мне на встречу. Только успел я выйти, а он уже повис на мне, крепко обнимая. Я и сам не меньше его был рад встрече.
-  Привет, привет, мой маленький. Ну, как погуляли на именинах?
-  Да ну их…. Одни бабки старые…. А у нас новость! Так здорово! Сейчас расскажу.
Мы прошли в дом, а там уже на столе чайник горячий дожидается и всё такое прочее. Как будто ждали.
-  Ждали, ждали.
Отвечая на мой не заданный вопрос, встретила  Ольга.
-  Мишка как в воду глядел…. Сейчас, говорит, дядя Коля приедет. Чай пить будем. Без вас ни в какую не садился.
-  Да я только от стола….
-  Ну для чашечки место найдется.
-  Ладно…, - только чуть позже.
Я, таинственно улыбаясь, зашёл к Мише в комнату.
-  Одно условие. Ты сейчас закроешь глаза, и откроешь когда я разрешу. Договорились?
Миша закивал головой и крепко зажмурился, готовясь к сюрпризу.
-  Ничему не удивляйся…, встань сюда. Сейчас я тебя буду раздевать.
Миша хихикнул, но глаза не открыл.
Я не торопясь стал ему расстёгивать рубашку, снял. Затем также медленно маячку. Мишка ёжился от моих прикосновений.
-  Щекотно….
Смеялся он, заинтригованный моими таинственными действиями.
Очередь дошла до штанишек.
Я аккуратно стянул их с него, оставив трусики. Правда не удержался и несколько раз поцеловал слегка выпиравшее место.
Мишка повизгивал. Наконец я снял и носочки.
Дальше было как в сказке.
Я одел ему чистые носочки, затем футболочку, потом и спортивный костюмчик и, наконец, кроссовки, завязав шнурки по моде так, чтобы язык был виден. Вы когда ни будь раздевали ребёнка…? Ну так вот, одевать его не менее приятно.
-  Ну, можно…? Можно?
Мишка повторял почти постоянно, сгорая от нетерпения, но держался. Глаза не открывал.
Я, любуясь им, отошёл в сторону.
-  Можно!
Мальчик мгновенно открыл глаза, стал рассматривать себя сверху до низу. Он не совсем ещё понимал, что произошло.
Миша трогал и гладил красивый материал, иногда смотря на меня.
В его глазах было такое неподдельное удивление и растерянность, что я рассмеялся.
-  Это мне?!
Голос его сорвался….
Я не отвечая, пожал плечами.
Миша немного прошёлся, ощущая упругость подошвы. И неожиданно, как вихрь, бросился на меня, крепко обнял… и заревел.
-  Ну, ты чего? - Растерялся я. - Перестань…. Подумаешь….
-  Спасибо, - шептал взволнованный мальчик. - Я так тебя люблю. Так люблю…. Не, нет, не за это…. Я тебя просто люблю.
И уже чуть тише… я еле различил.
-  Папочка….
Мы вышли не скоро.
Ольга нас терпеливо ждала. Но когда я вышел один и сел за стол, она удивлённо спросила, где же Миша.
И вот, дверь скрипнула и мальчик вышел из комнаты. Он поворачивался, крутился и так и эдак - то пройдёт в одну сторону, то в другую. У матери как открылся рот, когда он вышел, так наверное с минуту и не закрывался.
Она посмотрела на меня, покачала головой, не находя слов, только показывала на Мишку и разводила руками.
-  Ну и что…, - перебил я её немой вопрос, - ничего особенного. Просто подарок на день рождения.
Ольга наконец обрела дар речи.
-  Ага…, на день рождения, а когда он вы знаете…? В январе!
-  Ну вот и отлично. Я же не смогу тут быть в январе.
-  Николай…. С вами просто спорить невозможно. Нет, нет. Это слишком дорогой подарок…. Миша, надо отдать….
-  Ага..., Миша снимай…, походил и хватит, - начал я, распаляясь, - сейчас я всё это буду резать на мелкие кусочки.
-  Нет, ну….
-  Ольга, или перестанешь говорить глупости, или точно на твоих глазах всё это разорву.
-  Нет. Не надо. Не надо. Ой…, сколько же это стоит. Я же никак вам не могу….
Она ещё повздыхала, смиряясь, рукой трогая мягкий, нежный материал.
-  Мишка береги…. По праздникам только одевай….
-  Ну, нет…! Никаких праздников. Это на каждый день. Носи когда захочешь, сколько захочешь. Не береги. А то через год он вымахает и мал будет костюм…. Так что носи и не думай….
Наконец волнение улеглось. Мы пили чай. Долго молчали. Каждый переживая о своём.
-  Тут вчера….
Оля первой нарушила тишину.
- Подъезжает машина и нам в дом водитель тащит мешок сахарного песка…. Я думала шутка. Или перепутали что. Отказываюсь. Нет, говорит, всё правильно. Вам. Помощь… гуманитарная.
Женщина очень внимательно посмотрела на меня.
-  Хорошо…. Молодцы.
Равнодушно заметил я, как само собой разумеющееся.
- Хорошо-то конечно, да только кроме меня никому больше не прислали.
-  Значит, у них лотерея..., вам выпало. Вот и прислали.
- Сомневаюсь я, однако.... Никогда раньше такого не было.... Вы, небось?
-  Что...?
Словно не понимая, переспросил я.
-  Ну да, не пойман не вор.... За что же Господь наградил меня встречей с вами? Спасибо вам. Уж и не знаю.... В долгу перед вами по гроб жизни буду.
-  Да перестань наговаривать. Чего такого. Подумаешь, купил парню пару тряпок....
-  Да ладно уж. Знаю.... Мне Миша рассказал, что спасли его на болоте. Я корзинку вашу, что Мише подарили, возле кровати держу. На тумбочке. Посмотрю на неё, вас вспомню....
-  Ну.... Это уж чересчур....
Я почувствовал как краснею. И постарался переменить тему.
-  Я собственно заехал пригласить Мишу на рыбалку, с ночовкой. Оля, ты не против?
-  А почему против? Съездите, может на уху привезёте. Давненько рыбки свежей не ела. Вы ведь всё только Муську и кормите, вон разжирела.
Вот так, радостные, возбуждённые мы и уехали.
Прошло около часа, пока добрались до места. Красота. Лес кругом не тронутый. Небольшая полянка полого спускается к реке. Чуть выше, в воде набросаны деревья, создавая запруду. Тишина. Теплынь. И ни одной живой души. Сюда только на машине и доберёшься.
Расположились. Натаскали дров. Забросили удочки. Пока всё сделали, стало темнеть. Мелочь клевала, да и то неохотно. Мне это быстро надоело и я пошёл разводить костёр. Подвесил на перекладину котелок. Для чая.
Миша, как-то различая поплавок на тёмной воде, радуясь, иногда вытаскивал рыбёшку.
Я сидел у костра. Наконец и ему это надоело. Он подошёл ко мне. Сел.
-  Можно тебя спросить?
-  Конечно, можно.
-  Любой, любой вопрос?
-  Какой хочешь. Если знаю, отвечу.
-  Только честно.... Ладно?
-  Это ты нам песок купил?
Я попытался отшутиться.
-  Правду говори, обещал же, - он забрался на колени, завернувшись в мою расстёгнутую телогрейку, - обещал...? Обещал!
-  Ну, я....
-  А я и так знал, - засмеялся мальчишка.
-  Ах ты какой коварный..., - пощекотал я его. - Какие сложные вопросы задаёт.
-  Нет.... Ну ладно. Я правда хочу вопрос задать….
Он немного помолчал, собираясь.
-  Расскажи…, а как появляются дети.
Я растерялся.
-  Здрасьте…. А ты и не знаешь? В капусте….
-  Я серьёзно. Знаю конечно, а может и нет….
И тут я понял, как доверяет мне малыш. Он спрашивает меня о том, о чём знает любой мальчишка, именно о том, чего им ещё долго никто не расскажет. Зато их домыслы и догадки, неведение, порой играют с ними в жизни злые шутки.
-  Хорошо, - уже серьезно, решив больше не юлить.
- Как много на земле разных растений, животных, людей, но для природы это не главное. Для неё важнее, чтобы тот или иной род не исчез, а размножался. Вроде, мы люди очень похожи друг на друга, но в тоже время все мы разные, и не потому, что есть мужчины и женщины, а потому что у каждого своя судьба, свои мысли, желания, поступки. Всё это называется душой.
Физически мы отличаемся меньше, только мужчины и женщины. Теперь я хочу немного отвлечься. Чтобы из цветка образовался плод, надо принести ему пыльцу, а для этого он и красивый, и пахнет заманчиво, и нектар вырабатывает, чтобы прилетел кто ни будь, доставил себе удовольствие, а заодно и пыльцу ему принёс бы.
Всем хорошо. Все довольны. Правильно? Так же и у людей.
Ну разве бы рождались дети, если бы людям было бы неприятно этим заниматься?
Иногда… наверно.
Теперь представь: мальчик, у него есть яички. В них появляются специальные клеточки, сперматозоиды. Если их соединить с другими клеточками, которые появляются у девочек, то в результате и зародится новая жизнь. А как им выйти от туда, как соединиться? Для этого у тебя есть пися, по научному - пенис. А у девочек другой орган - он и создан так, чтобы твой пенис мог туда войти. Если вам обоим будет хорошо, приятно, то твоя сперма соединится с её и ты уже знаешь, что будет. Но чтобы всё это происходило - надо, чтобы было людям приятно. Вот и всё….
-  Папа Коля…. Ой….
Осёкся мальчик.
-  Это я нечаянно…, я тебя так про себя называю.
-  Называй, как тебе хочется. Сынка ты мой названный.
-  Ну зародилась, а потом?
- Потом…? Потом девять месяцев он там, у мамы в животике, в специальном месте и растёт, ну а как придёт пора, так попросится наружу.
-  И маме режут живот….
-  Режут…? Зачем? Нет. Это только в сказке. Разрезали волку живот, и вышли от туда бабушка и Красная шапочка. В жизни ребёнок так через писю мамы и выходит.
Вода в котелке закипела быстро. Я заварил чай, сготовил покушать и, насытившись, мы мирно, вновь обнявшись, сидели и смотрели на огонь….
-  А вот мы с тобой…. Ну вот… делаем приятно. Так можно?
- Думаю… да. Разве правильно, что если человеку хорошо, то это плохо? Одни любят - одно. Другие - другое.
Ты вот не любишь печёнку, ни кто же тебя за это не презирает. Некоторые люди тебе приятны. Ты с ними хорошо ладишь. Общаешься. А есть, кого ты не любишь, или даже ненавидишь?
-  Да…. Есть….
-  Ну, а теперь давай рассуждать. Допустим вот мы с тобой. Нам хорошо. Мы делаем друг для друга только приятное. Доставляем радость. Разве мы кому-то мешаем? Нет.
Допустим, девочка с девочкой тоже будут друг дружке доставлять радость, приносить счастье. Разве это плохо…? Кому это вредит? Никому. Ну, а если юноша с девушкой доставляют друг дружке удовольствие, тут что плохого?
Вот и смотри, три случая.
Чем они отличаются друг от друга? Только одним. Кто с кем, ну а в итоге - радость общения, а значит и счастье.
Конечно, есть ещё отличие. В последнем случае могут появиться дети. Вот тут как раз и возникают проблемы. Многие люди не хотят иметь детей, и когда они неожиданно появляются, тогда и возникает настоящее недоразумение.
Как правило, вы дети и страдаете. И что самое плохое - осуждая наши отношения с пеной у рта, они замолкают, когда надо осудить настоящее безобразие.
Поэтому я считаю, что всё это предрассудки - кто с кем, с этим можно, с этим нельзя. Глупость. Невежество и самодурство. То, что мы приносим радость друг другу, совсем не означает, что ты не полюбишь девушку, не женишься и у вас не будет детей.
Одно другому не мешает. А мешают глупые, надуманные запреты.
Мы ещё долго сидели, разговаривали на самые разные темы, не стесняясь. Лучше если ребёнок узнает это от меня, чем в подворотне, где такие же, как он, несведущие пацаны, только перепачкают святое чувство любви. Часто не специально, а по неведению.
Я опустил кресла в машине и постелил одеяло. Мы улеглись, накрывшись тонкой простынёй. Миша долго тихо лежал, прижавшись ко мне, он видимо размышлял. Я не мешал ему. Не лез. Даже задремал от тишины и покоя.
Неожиданно я почувствовал, как рука Миши, погладив меня по животу, стала спускаться ниже и остановилась над моим спящим хозяйством. Мальчик погладил толстую ткань джинсов. Его ладошка пыталась что-то найти….
И от этого конечно "он" проснулся. Попытался встать. Мешала ткань штанов. Мальчик видимо это почувствовал.
Вот он нащупал пуговку, с трудом расстегнул. Молния поддалась легко. Не ощущая больше грубого препятствия, мой член упёрся, поднимая трусы. Миша погладил его, пробуя упругость, сдавил несколько раз. Потом, немного помедлив, стал снимать с меня джинсы, совсем.
Мешавшая простыня тоже была откинута.
Маленькие ручонки нежно меня везде гладили. От чего я иногда вздрагивал. Миша, не удовлетворившись этим, стал стаскивать с меня трусы.
Он весело хихикнул, когда, снимая, отвёл "взведённый пистолет" назад и отпустил. Член стукнул мне по пузу.
Разбойник озорно ещё несколько раз проделал это. Потом он уселся на меня сверху и стал расстёгивать рубашку. Через минуту я лежал совсем голый. Он осмотрел меня…. Лёг рядом…. Спросил.
-  А когда в бане ты мне пальчик в попку пихал. Почему мне ещё приятнее стало?
-  Ах ты моё любопытное чудовище….
Засмеялся я, обнимая его.
-  У человека на теле очень много точек, которые приносят ему приятные ощущения. Но есть точки, которые приносят и боль, даже ударив по ним тихонько. Ну, например: твоя попочка….
Я достал руками до неё.
-  Вот тут у тебя место - копчик называется. Порой и стукнешься тихонько…, а полдня болеть будет.
Я снял с Миши футболку и он развернулся. Передо мной была его попка. Нежно поглаживая, щекоча, пощипывая, постепенно снял недавно надетые спортивные штанишки вместе с трусиками.
Миша тем временем, не обращая на это внимания, начал игру с моим "парнем" и яичками. Его же были у меня перед глазами, точнее возле рта, и я не замедлил этим воспользоваться.
Язычком я стал щекотать их, постепенно перемещаясь к попке, к его красивой дырочке. Было не очень темно. Но детали рассмотреть было невозможно.
Неожиданно мальчик пополз вверх, и теперь его пися, как соблазнительный плод, висела прямо надо мной, а я почувствовал, как его зубки нащупывают и кусают мой пупочек. У меня внутри всё замерло, а он тем временем не сильно вцепился в рядом лежащий член.
Он игрался, как котёнок с мышкой. Я стонал, прося пощады, в свою очередь, лаская его нежные прелестные места.
Вот и вновь, переполнявшее меня чувство попросилось наружу.
-  Сейчас кончу, осторожно… - прошептал я.
Миша же, вместо того, чтобы отойти, обхватил губками его и стал посасывать, от чего я весь дрожал, лаская руками попочку и целуя, рядом находящиеся яички мальчика.
Я "взорвался" - такого со мной никогда не было, даже представить себе такой степени наслаждения я не мог….
Когда всё было кончено, и я расслабился, мальчик опять неожиданно развернулся у меня на животе. И я, видя его лицо, стал целовать его в губы. Губы, которые приняли меня….
-  Как кисель, - засмеялся Миша, - не сладкий только….
Мы оба рассмеялись над шуткой.
-  Я думал мне будет неприятно, - сознался Миша, - но было непонятно…. Странно…. Мне вдруг показалось, что я это уже когда-то пробовал.
Теперь уже мальчик лежал, а я доставлял ему блаженство, да и себе тоже. Я начал ласкать дырочку у попки, Мише это понравилось, затем я перешел к писе, к маленьким яичкам, к пупочку. Я готов был проглотить его целиком.
Миша извивался, и я, чтобы доставить ему опять побольше блаженства, пальчиком проникал ему внутрь.
Попка уже так не сопротивлялась как в первый раз. И когда он кончил, я ещё некоторое время заставлял его вздрагивать, играя пальчиком в попке.
Мальчик лежал, наверное минуту, приходя в себя, после того как всё кончилось. И так, обнявшись, накрывшись простынкой, обнажённые, мы и уснули.
Разбудило нас солнышко, проникнув в машину. Мы открыли глаза.
-  Пойдём купаться?
-  Вода холодная?
Миша плотнее завернулся в простыню.
-  Вылезай…. Сейчас как раз она самая тёплая.
Я пытался развернуть мою "мумию". Мишка только верещал, но не поддавался.
-  Ах так…! Ну, погоди.
Я быстро вылез из машины и выволок завёрнутого мальчишку. Тот понял свой просчёт, но сделать ничего не мог. Он был спеленат, как младенец.
-  Ай…, ай… - кричал он, - помогите. Топят.
Я вместе с моим драгоценным свёртком плюхнулся в речку. От воды шёл пар. Она действительно была тёплая, добрая.
Мы плескались пока не устали. Потом растёрлись полотенцами и оделись. Стало легко, уютно.
Я думал после нашего бедлама ни одна килька к нам не подплывёт. А вот надо же, поймали. Трёх лещей грамм по четыреста, сорожек жирненьких штук десять. Одного язя, еле вытащили, почти на кило. Ну и по мелочи. В общем, день прошёл отлично. Мы играли потом в мяч и бадминтон, снова купались и загорали….
Приехали уже поздно вечером. Мишка хвастал уловом, не замечая, что говорит.
- Мам, мам…, ты знаешь, чуть не упустили, папка какого язя вытащил....
Я, услышав…, вспыхнул, а Ольга, не показывая вида, что слышала, хитро посмотрела на меня.
- Так-так, рыболовы, когда же теперь у вас следующая поездка намечена?
Миша не возражал. Хоть сейчас.

Часть 5. Город

Вот и подошёл к концу мой отпуск. После завтра на работу. Надо ехать. Иногда мне хотелось всё бросить, послать всё к чёрту и остаться здесь навсегда. Но реальная жизнь поправляла меня: ни тебе, ни Мише, от этого пользы не будет. Работа нужна и она у тебя есть, а здесь…, здесь ты её не найдешь. И вот…, я еду прощаться….
Миша, как всегда, встретил меня. Он весело, что-то рассказывал…. Я его не слышал. Не понимал….
Мои мысли путались: говорить, может… нет, как это подло уехать и не сказать… что же делать, у меня язык не повернётся попрощаться….
Мы сели на скамейку возле дома. Оля с одной стороны, Миша с другой. Я постепенно возвращался к ним….
- …Сашка говорит, что метро в Москве, это не метро, а бомбоубежище. Его для войны Сталин построил, поэтому оно так глубоко и вырыто…. Правда?
-  … Для какой войны, не понял я….
-  Не знаю…? наверно, для той, что была….
-  Ах, метро… для войны… нет. Ну почему для войны…. Конечно, во время войны там люди от бомбёжек спасались, но это капля в море. Станций было немного, всех не поместишь, да если далеко живёшь, то и не добежишь до него…. А вообще, это удобный вид транспорта. Вот и всё.
-  Я так и знал…. А он со мной спорил.
Я молчал, оттягивая признание….
-  Пойдёмте, что ли… чайку попьём, - поднялась Оля.
-  Нет…, погоди….
Больше себя терзать я не мог. Надо сказать. Что поделаешь. Всё равно этого не скрыть. Лучше уж побыстрей и сразу….
-  Я вот заехал попрощаться. Отпуск кончился. Надо на работу….
-  Ой, неужто.
Ольга всплеснула руками.
-  Недавно вроде приехали только. И уже уезжаете. Вот время летит.
-  Да-а-а, это точно.
Я боялся посмотреть на мальчика.
-  Теперь не скоро…, но приеду точно.
Я мельком взглянул на Мишу. Он смотрел на меня, не моргая. На лице "находилась" вежливая улыбка, лобик чуть сморщился, а в глазах уже почти угадывались слёзы.
Неожиданно он спрыгнул со скамейки.
-  Забыл…. Надо…. Я скоро….
Мишка мгновенно убежал, не оставляя времени нам на расспросы.
Мы некоторое время сидели растерянно, ожидая возвращения ребёнка….
Оля что-то говорила, я что-то отвечал. И, наконец, мы оба замолчали…. Говорить было не о чем.
И тут я понял…. Он не придёт…. Ни сейчас, ни позже.
-  Ох, чёрт…!
Я деловито посмотрел на часы.
- Мне же собираться надо, а то живо стемнеет…. Мишу за меня поцелуйте, я видимо его не дождусь…. До свидания Оленька.
Мы попрощались.
Я чуть скорее, чем следовало бы, сел в машину, весело помахал рукой и уехал.
Второй раз, за этот месяц, я ревел.
Ревел, как маленький ребёнок, обиженный всеми, всеми покинутый, никому не нужный.
Я никак не мог понять, почему так получилось.
"Зачем же он так… зачем? Хоть бы обнял на прощанье… хотя бы до свидания сказал…. Убежал и всё…".
Я сотню раз, пока ехал, его и оправдывал… и ругал.
И, конечно…, оправдал.
Я же любил его.
Любил беззаветно, преданно и навсегда.
Что собираться…. Я ещё с утра всё собрал. Весь остаток дня я не знал чем заняться. Молча слонялся, делал вид, что занимаюсь делом, иногда, стараясь непринуждённо, отвечал маме на её вопросы, словно бы у меня всё в порядке.
"Не хватает, чтобы ещё и она волновалась…. Завтра рано вставать". Под этим предлогом, я ушёл спать. Но когда уснул…? Не знаю.
Около пяти утра я проснулся. Мама уже бренчала посудой, собирая мне что-то в дорогу. Я бодро перекусил, пошутил над чем-то и, стараясь не выдать свое поганое настроение, выехал.
Ехал не торопясь.
Развилка.
Долго стоял, раздумывая, заехать попрощаться или не стоит. Вдруг вновь, дорогой мне человек, не обдуманно "сапогом" наступит на моё "кровоточащее" сердце.
Ведь оно и так болит после вчерашнего….
Но всё-таки я решился…, пусть, пусть ещё раз "прогонит", зато я ещё раз напоследок его увижу.
Подъезжая к посёлку, посмотрел на часы. "Бог мой…, да он ещё спит. Как жалко".
Было начало седьмого. Кое-где лениво выползал дым из труб. Народ ещё спал. Воскресенье.
Я привычно остановился возле калитки, заглушил мотор, вышел.
Дом спал. Я присел на скамеечку…, что мне оставалось делать? Настроение никакое. Ехать сейчас? В таком состоянии… до первого столба.
Я сидел и жаловался сам себе, сам себя и утешал, а в итоге получалось, что я все больше расстраивался.
"Никуда не поеду, пока его не увижу…. Даже если полдня придётся ждать. Наплевать…. Опоздаешь на работу…. Не опоздаю…. У меня вся ночь впереди…".
Мягкие ладошки закрыли мои глаза….
Я задохнулся от счастья, не веря в это. Развернувшись, схватил ребёнка и, крепко прижав к себе, затараторил….
-  Нет… нет. Это сон. Ты же должен спать. Тебя нет тут. Нет…. Я наверное спятил…. Ну скажи хоть слово. Ущипните меня кто-нибудь.
Мишка рассмеялся, целуя меня в лепетавшие губы.
-  Прости…. Ладно? Прости. Я вчера…. Ну глупо конечно…. Ведь ты же приехал. Я всю ночь не спал, боялся тебя пропустить. Ты приехал….
Мы, наверное, долго ещё обнимались бы, обмениваясь не нужными словами, если бы не подошла Ольга.
-  Ну, слава Богу. Встретились. Я его вчера даже отругать не могла. Прибежал… поздно… и в рёв. Какой он гадкий…. Что вы теперь и взглянуть на него не захотите…. Ну еле успокоила. Чуть не ночью собрался к вам идти. Еле отговорила…. Ладно…, вы тут прощайтесь, а мне печь топить пора.
Оля ушла. Нам больше никто не мешал. Мы, перебивая друг дружку со слезами на глазах, что-то обещали, клялись, уговаривали…. Постепенно успокоились.
Можно было подумать, мы встретились после очень долгой разлуки…. А может, так оно и было?
Надо было что-то говорить. Миша понимал это неосознанно. Можно о чём угодно, только не переставать спрашивать. Тогда я буду рядом. Буду отвечать, на любые "дурацкие" вопросы, буду рядом, не уеду….
И он спрашивал: про какие-то памятники, про тяжёлую дорогу, про бензин и почему машина едет, почему так громко шумит…. О чём мы только не говорили. Послушал бы кто со стороны. "Сидят два чокнутых и без смирительных рубашек".
-  А Москва…, Москва она большая? Наверно народу много…. Я Красную площадь по телевизору видел, и метро несколько раз….
Он остановился перевести дух….
-  А вот возьму сейчас…, и увезу тебя с собой, - неожиданно выпалил я.
Мишка открыл рот… пытаясь видимо, понять сказанное….
-  Правда?!
-  Почему бы и нет?
Осмелел я от своей дерзости.
-  У тебя каникулы. Делать вроде бы и нечего….
-  Мама-а-а….
Миша вырвался из моих объятий и умчался. Я остался один. Пошёл к дому. Подходя ближе, стал различать высокий звонкий голос Ольги.
-  Ещё чего выдумаешь? Ну конечно. Мало тут с тобой дядя Коля возился, так теперь ещё и там ему покоя не дашь….
Я вошёл.
-  Оля, он тебе тут по хозяйству наверное нужен?
-  Да какое хозяйство? Две пустых грядки….
-  Ну, тогда правда, отпусти со мной, а через пару недель куплю билет на поезд, а тут его встретите. Большой уже. Не потеряется.
-  Да…, где же деньги-то на поезд….
- Ну, об этом можешь не беспокоиться. Зато парень Москву посмотрит….
Я старался говорить спокойно, сам же уселся, подложив под себя руки, чтобы скрыть, как они дрожат.
"Не давить. Пусть сама решает".
Миша не унимался.
Как уж он только её не уговаривал, как не убеждал, чего только не обещал. Хватило бы наверно на трёх человек…. И она сдалась.
-  Он же вам там мешать будет….
-  Как он помешает? Я один. Выходных у меня много. Соглашайся….
Женщина задумалась. Было видно, как ей не удобно. Она всё ещё стеснялась меня озаботить.
Знала бы она, как нам с Мишей была нужна эта забота….
-  Тут и думать нечего. Вон машина совсем пустая. Дорога хорошая. Да и мне было бы веселее ехать с попутчиком….
-  Ну…. Ладно уж. Раз так.
Радости не было предела ни у меня, ни у Миши, как только мы отъехали от дома.
Мы и не пытались её скрыть, особенно я, столько времени терпевший, скрывая свои чувства.
Собираться не стали. Как был в спортивном, так и уехали.
-  Я всё там ему куплю… всё… и носки и трусы. Не надо, не ищи ничего…. Еды? Еды у меня тут на целый взвод, - успокоил я её на прощание.
Погода стояла замечательная. Машин мало. Для мальчика всё было интересно. Ново. Большой мост через Сухону, потом через Волгу. Ярославль. Мы остановились в городе и немного побродили, осматривая Кремль.
Наконец Москва. Миша ойкал через каждую минуту, вцепившись в ремень. Движение было сильное. Все торопятся, обгоняют друг друга. Только успевай уворачиваться.
Пока ехали по городу, он всё удивлялся, как это я тут езжу? По всем его понятиям мы должны были уже раз пять, в кого ни будь врезаться….
Доехали. Я поставил машину в гараж. Поднялись домой.
-  Всё. Давай ходи смотри, осваивайся.
Я плюхнулся в кресло, наслаждаясь покоем.
Для мальчика всё было интересно, всё ново. С высоты двенадцатого этажа он осторожно смотрел вниз, крепко ухватившись за ограждение.
Ванная и туалет, огромный аквариум с рыбками, а уж компьютер и вовсе для него был восьмым чудом света.
Прошло несколько дней. Каждую свободную минуту я посвящал мальчику. Где мы только не были! Почти везде. Я договорился на работе с парнем, и он меня пол месяца обещал подменять, потом я его. Поэтому времени было много.
Как я смеялся, а он сердился на меня, когда первый раз, с трудом вскочил на ленту эскалатора и, вцепившись в поручень, боялся упасть…, а потом соскакивал за целый метр….
Потом, мы катались часа три по разным станциям, ходили по переходам, я старался попасть туда, где больше эскалаторов. Миша освоился и довольный ехал, рассматривая рекламу.
Обычно, уставшие до безобразия, мы приходили домой после наших походов и почти мгновенно засыпали.
Это были сказочные дни. Сказочные ночи.
Я ощущал тепло любимого человека. Мог слышать его дыхание. Прикасаться к нему, гладить и целовать.
Нет во всем мире большего счастья, чем видеть счастливого ребёнка и дарить ему радость.
А как мы плескались вдвоём в ванне, играли. Он маленьким ужиком ускользал и коварно пытался потопить меня, после чего воды на полу становилось угрожающе много.
Наигравшись, мы мыли друг друга. Мише это нравилось, ну а про меня и говорить не стоит. Я мог бы часами размывать его.
Потом мы вместе наводили порядок. К счастью потолок не протекал, чего я опасался больше всего. По крайней мере, жалоб от соседей не было.
И всё-таки баня лучше….
Мы почти сразу стали спать голенькими. Это было необычно. Приятно.
Как-то раз после похода в Загорск мы здорово устали и легли пораньше. Я уже совсем было задремал, Миша, прижавшись к моей спине, не шевелясь лежал рядом.
И тут, сквозь сон, я почувствовал, как рука мальчика нежно погладила мне грудь, стала спускаться ниже.
Он не торопился. Долго игрался на груди, потом гладил живот, затем обласкал пупочек.
Я не подавал вида, что уже проснулся. По его чуть сдержанному дыханию понял, он возбуждается. Миша, осторожно тёрся об меня, то прижимаясь, то слегка отстраняясь.
Его пистолетик был полностью готов и мальчик теперь пытался пропихнуть его ко мне в попу. Я ждал….
У малыша толком ничего не получалось. Его небольшое создание никак не хотело слушаться, всё время выскакивало. Миша даже застонал от злости….
-  Ты что это там делаешь?
Спросил я тихонько, поворачиваясь к мальчишке.
-  Ничего….
Прозвучал испуганно и торопливо его ответ.
-  Ничего. Прости… Я нечаянно. Я не хотел…. Это как-то само собой…. Ну прямо захотелось. Я больше не буду.
-  Ну чего ты так расстроился, - поспешил успокоить его, - я вовсе не собираюсь тебя ругать. Мы же договорились, что всё нам приятное разрешено. Если бы ты спросил, я бы тебе сказал, что мне было бы приятно доставить тебе это удовольствие.
Я обнял и поцеловал мальчика.
"Радость ты моя. Для тебя я готов с балкона прыгнуть. Да что угодно…".
Простыня была откинута. Мы уже оба были на взводе. Я поднял ноги, чтобы облегчить доступ к попке. Миша неуверенно пристроился ко мне сзади. Тогда я достал баночку с вазелином и дал ему. Он молча взял… открыл….
Миша тщательно стал смазывать мне дырочку, уже увереннее работая пальчиком. Я не возражал. Мне было хорошо. Вот он приблизился и я почувствовал, как его член легко проникает в меня.
"Можно было и не смазывать…".
Миша, вначале медленно, осторожно, а потом всё быстрее, стал водить им у меня в попе. Его яички приятно стукались по мне, доставляя ещё большее удовольствие….
Он кончил минут через пять, я подыгрывал, как мог сжимая его писю в своей дырочке. Он блаженно растянулся на мне. Я же держал его не отпуская, всё ещё наслаждаясь присутствием его члена во мне.
-  Как здорово….
Миша стал целовать меня.
-  Спасибо. Мне так здорово ещё не было.
Я не отвечал. Всё и так было понятно. Нам было хорошо. И всё.
Прошло немного времени. Мы отдыхали….
-  А ты… так хочешь, как я?
Миша посмотрел мне прямо в глаза.
Я не ответил.
-  Ну мы же договорились…. Скажи.
Не унимался он. 
-  Хотел бы…. Чего врать.
Мишка рассмеялся и обхватил мои губы своими, язычком стал их щекотать. Его рука опустилась и обхватила моего парня, видимо оценивая его толщину.
-  Попробуй…. Мне и самому интересно….
Признался он, усаживаясь на мне.
-  Я… не знаю… может тебе будет неприятно….
-  Я скажу…. На….
Он протянул мне баночку.
-  Ну, как хочешь….
Я развернул к себе его нежные половинки и стал их ласкать, мять, нежить. Затем перешёл к дырочке, мальчик не напрягался.
Миша вновь возбудился, он чуть дрожал от моих действий, торопил меня. Я лёг на спину, а он стал садиться на меня, вначале осторожно, затем всё смелее….
Я поддерживал его руками.
Удивительно. Он почти всего меня принял. Я помогал, как мог. Он вставал и садился, умудряясь ещё и повилять попкой….
Наконец он устал. Слез с меня, прося, чтобы я продолжил сам. Мы вновь слились.
Я старался не далеко вводить, Миша изредка вздрагивал и постанывал. Меня успокоил.
-  Нет, нет, мне не больно.
-  Я кончил… Миша, тоже.
-  Это было даже ещё приятнее, чем раньше… - сознался он.
Мы сходили ополоснулись, и потом, счастливые, испытав доселе не ведомое нам обоим наслаждение, уснули.
Пронеслись три недели счастья. Сегодня я посадил его на поезд и он умчал его от меня.
Мы расстались по-доброму. Без напряжения.
-  Скоро увидимся…. Я приеду осенью на несколько дней за мамой.
Шептал ему в ухо, когда мы стояли обнявшись, за минуту до отправления.
И потом, я ещё долго стоял на перроне, ища взглядом исчезающий вдали поезд.

 
Часть 6. Мишутка

Сколько дней брёл я, не разбирая дороги, не обращая внимания ни на что, наверное, не понимая, что делаю, я не знал. Останавливался лишь тогда, когда силы покидали меня и я вынужден был отдыхать….
Наверное тогда, я был похож на лунатика. Может кто-то и попадался мне, я не знаю.
Слёз больше не было, вначале, да. Была и злость, и отчаяние, помню что-то рвал…, потом появилось безразличие и апатия….
Я умирал…. Я знал это….
И ждал. Ждал спокойно, словно стоя в очереди, иногда даже злясь, что так долго я еще нахожусь, на этом жестоком белом свете….
Иногда, помнится, не надолго наступали в моём сознании просветы и я тогда мог что-то понимать….
В очередной раз придя в себя, я безразлично осмотрелся….
Болото.
Я сидел на небольшом островке с низкорослыми сосенками. Вокруг меня, сколько было видно, кое-где виднелись такие же места, там почва была твёрдой, всё остальное занимали зыбуны, трясина.
Солнышко опускается на покой и через час другой скроется за кромкой леса, видневшегося вдали, сплошной стеной. Всё выглядело не чётким, расплывчатым.
Я провёл рукой по лицу, глазам…. Очки…. Их не было….
Сознание видимо вновь пыталось взять надо мной контроль. Левая рука заныла. Я почувствовал боль. Из разорванного рукава понемногу сочилась кровь. Я взглянул на это и отвернулся, даже и не пытаясь, что-либо сделать.
"Нет у меня больше Миши…. Нет…! Нет…!! Нет…!!!".
С каждым нет, на меня накатывала волна злобы.
Я стал орать.
Мне казалось, что меня должны были услышать все, а главное - Он. Скорее всего, крик был только в моём воспалённом мозгу, на самом деле, я просто молча открывал рот.
"Ненавижу…. Ненавижу…. Почему, зачем? За что ты так жестоко со мной обошелся…".
Я кричал Лесу. Лес был виновен передо мной во всём. Только его я тогда и обвинял.
"Для чего ты свёл нас…. Чтобы поиграть немного? Посмотреть что будет? Так зачем ты забрал его у меня? Ты же знаешь, что у меня больше ничего нет. Ты отнял у меня всё…. Почему я ещё жив? Тебе нужен я? Да? Так возьми, возьми…".
Я прислушался. Нет, ответа от него я не дождался, только шелестел иногда ветер в сухой траве, да журавли где-то громко иногда курлыкали.
Я рассмеялся.
"Ну конечно…, какое тебе дело до комара, до травинки или песчинки. Какое тебе дело до одного человечка, ползающего у твоих ног и что-то орущего…".
……………..

Из Москвы ехал я в деревню в отличном настроении. Накупил кучу всяких подарков, сладостей фруктов.
"Наконец-то, увижу Мишу, прижму его к себе. Как я соскучился по нему, еле дождался отпуска, даже выпросил ещё две недели лишних за свой счет".
Я громко просигналил, заезжая к себе во двор. Мама меня уже встречала. Мы обнялись, прошли в дом.
-  Нет…. Есть я не хочу, только чай.
Ноги и руки слегка гудели, словно я еще мчусь. Горячий ароматный чай, пирожки. Замечательно. Я отдыхал от двенадцатичасовой гонки. Мама рассказывала новости.
-  Хорошо. Спасибо.
Я встал, поскорее допив чай.
-  Потом расскажешь…, вечером, ладно?
Я поцеловал её в щёку, пытаясь выскочить на улицу.
-  Всё, я поехал.
Мама ухватила меня за рукав.
-  Погоди….
-  Ну…, что ещё?
-  Коля, не езди…. Не надо.
-  Почему??
Она мялась, не зная как мне сказать.
-  Ну, ты сядь. Погоди.
-  Что случилось, что?
-  Нет его больше, - она заплакала.
-  Как это нет…? Они что уехали?
Мать замотала головой.
-  Коленька, ну ты не волнуйся так очень…. Господи, что я говорю…. Прости…. Нет больше Мишеньки…. Умер он. Машина его в лесу сбила.
-  Когда?
-  Уже почти два месяца….
-  Как же так…? Я там…. А он тут…. И мне никто….
-  Я видела Олю недавно. Она хотела тебе сообщить, но не могла узнать наш адрес в Москве. Ну вот…. А потом, когда я приехала мы уж не стали, прошло столько времени.
В наступившей тишине я слышал стук своего сердца. В начале тихонько, а потом всё сильнее в голове нарастала буря. Умер…. Умер….
Я отстранил мать, попытавшуюся было остановить меня, молча вышел на улицу. Здесь больше оставаться я не мог.
Я никого не хотел видеть и слышать. До меня всё ещё не доходила реальность этого. Мне казалось это только плохой сон. Надо скорее проснуться.
Всё это неправда….
Это просто не может быть правдой….
…………

И вот… я сижу теперь, неизвестно где, с полным безразличием ожидая своей гибели.
-  Папочка….
Я встрепенулся.
"Это кто сказал"?
Я прислушался.
"Ветер…? Или я уже схожу с ума…".
Я поднялся на ноги, осмотрелся.
"А-а… какая теперь разница…".
-  Я здесь…. Это я Миша.
Я повернулся на голос….
Недалеко от меня стоял Миша.
-  Мишенька, мальчик мой. Как они могли так сказать? Ты знаешь, что мне сказали? Я чуть с ума не сошёл. Мне сказали, что ты умер.
Слабый смех, сквозь кашель, вырвался из моих пересохших лёгких.
-  Ты представляешь…. Такое сказать!
- Папочка, не надо…. Я действительно умер…. Посмотри, где мы с тобой сейчас?
Я вновь осмотрелся. Болото. Я как маленький ребёнок не осознавал, что от меня требуют. Мне всё равно где я. Ведь мой мальчик рядом. Больше мне ничего…, совсем ничего не надо.
-  Ну, ведь ты вот он.
Я робко протянул руку.
-  Я же разговариваю с тобой.
Ещё не уверенно, но я стал что-то понимать. Миша меня не торопил.
Он молча наблюдал, как я прихожу в себя. Мне становилось спокойнее. Туман в голове рассеивался. Я вновь мог рассуждать логично. И тут я понял, где я нахожусь, как попал сюда, и что тут никого не должно быть.
-  Мальчик мой. Я тебя вижу, да? Я ещё с ума не сошёл?
- Нет, папочка, нет. Посмотри этот костюм. Узнаёшь? Ты мне его подарил, и кроссовки….
Я посмотрел на ноги.
"Да. Именно такой ты и был, когда я тебя одевал".
Я перевёл взгляд на свои ноги. Они по щиколотку утопли во мху и были не видны.
А Миша…? Он стоял, совершенно не утопая….
-  Значит это правда.
-  Да. Но ты не волнуйся. Мне не  было больно. Честно….
-  Как же это возможно? Я не могу без тебя!
Я тянул к мальчику руки, пытаясь приблизиться, но не двигался с места.
-  Я иду к тебе. Погоди….
Мальчик нежно улыбался, качая головой.
-  Не надо. Нет. Ещё не время.
-  Какое время…? О чём ты говоришь…?
-  Если ты меня любишь, должен сейчас пообещать.
-  Нет! Нет! Ни за что! Не проси. Я знаю, что ты хочешь. Этого я не могу тебе обещать. Всё что хочешь, только не это. Ну пожалуйста….
Я плакал, умоляя его не требовать от меня этого.
-  Значит, ты меня не любишь….
-  Это запрещённый приём. Миша…. Что ты делаешь…? Пощади!
Вдруг, буквально на секунду, я почувствовал, как его ручонки обвились вокруг моей шеи.
- Папочка. Я тебя подожду. Мне спешить некуда. Дай мне слово. Прошу тебя.
Я сдавался.
- Зачем я тебе потом буду нужен? Дряхлый, беззубый старик, если доживу….
-  Не волнуйся об этом.
Миша нежно рассмеялся.
-  Здесь все выглядят так, как они того хотят. И совсем не важно, когда и как ты сюда попал…. Так ты мне обещаешь?
-  Да…. Я не стану специально искать смерти. Обещаю.
-  Спасибо…. Посмотри.
Он указал рукой на место рядом со мной.
-  Не узнаешь?
Я посмотрел вниз и поднял с пня небольшой ножик…. Мой ножик. А я думал, что потерял его.
-  Ты его тут оставил, забыл…. Год назад, когда меня нашёл.
Миша был доволен.
- Ну вот. Нам пора прощаться…. Ничего не говори. Не надо. Давай расстанемся, словно ненадолго. Как будто до завтра….
-  Хорошо. Как ты хочешь. Я не могу отказать тебе ни в чём. Тем более в такой малости.
-  Мы теперь долго не увидимся. Я хочу тебя попросить ещё.
-  Да, всё что хочешь.
-  Скоро ты встретишь мальчика.
-  Нет Мишенька. Мне больше никто не нужен….
-  Наоборот. Я прошу тебя…. Возьми его. Не бросай….
-  Хорошо…, раз ты просишь, я всё сделаю. Но как я его узнаю?
-  Не беспокойся, ты его узнаешь…. Прощай… мой любимый папочка….
-  Конечно, но где….
Я только на мгновение отвёл взгляд. Видение исчезло.
-  Миша, Миша!
Я орал и бегал по островку, глядя по сторонам.
-  Что же это? Погоди…. Ну хоть еще секундочку. Ну можно же….
Вновь горе схватило меня за горло. Стало трудно дышать. Слёзы лились ручьём.
Я что-то лепетал, вновь куда-то брёл, падал, поднимался и вновь шёл, пока видимо не потерял сознание….

…………..

Первое, что увидел, открыв глаза, был белоснежный потолок. Медленно сознание возвращалось ко мне. Я стал вспоминать….
-  Это Рай? Или еще нет….
Дверь скрипнула, кто-то вошёл. Я смотрел на эту расплывчатую белоснежную фигуру.
-  Очнулся. Вот и хорошо…. Вы меня слышите?
-  Да….
Какой-то хрип вырвался из меня.
-  Вот и ладно. Хорошо. Не надо, не разговаривайте. Отдохните….
Прошло две недели. Меня выписали. Позже рассказали, что нашли меня недалеко от дома, в лесу на дороге, через три дня, как я ушёл.
Ещё бы немного, говорил врач, и было бы полное истощение. Они всё удивлялись, почему я ничего за эти три дня не ел и не пил, даже ягод….
Воспоминания тех дней постепенно восстанавливались. Я вспомнил всё, что со мной произошло. Но рассказывать я никому не стал.
Это было Моё и только Моё. Пусть думают, что я заблудился, пусть, что хотят думают….
Через месяц я немного отошёл. Стал похож на себя. Даже поправился. Со стороны могло показаться, что всё у меня в порядке, но в душе…. Я не собирался забывать моего мальчика.
Ещё через пол месяца, мама без меня, договорилась с работой о продлении отпуска по болезни.  Но я засобирался в Москву.
А тут упросил меня Володька съездить к людям на заимку. Там им всю осень ещё жить. А телевизор сломался. Вот я и поехал чинить.
Туда мы с ним вместе ехали, а обратно я один. Ну и заплутал.
Где-то не там свернул, потом запутался. В конце концов выехал совершенно к незнакомому посёлку.
Я остановился возле каких-то ворот. Забор хотя был и не нов, но ещё достаточно крепок. Вдалеке за воротами виднелся дом. Зелени было много. И дорога к дому скорее напоминала аллею в парке.
Я пошёл по ней в надежде кого ни будь встретить.
У ворот была  вывеска, я пробежал по ней взглядом, может быть даже прочитал, но тогда я не осознал, что там написано. Вдали я заметил людей, а возле дома бегали ребятишки.
"Раз есть дети, значит, будут и взрослые", подумал я в надежде, что мне толково объяснят дорогу домой.
Я оступился, видимо камешек попал в ботинок, и ступать было больно. Рядом стояла скамейка. Я присел на неё, развязал ботинок.
Наконец, мусор был удалён и обувь вновь надета. Поднимаясь, неожиданно понял, что я тут не один.
Я повернул голову. Рядом со мной, притаившись, сидел малыш. Почему я его сразу не заметил? Я улыбнулся ему, как бы извиняясь, за свою оплошность, и уже собрался было идти дальше. Но, что-то заставило меня задержаться и вновь взглянуть на мальчика ещё раз.
Его огромные голубые глаза смотрели на меня не моргая. Я посмотрел в них, и сердце подпрыгнуло у меня в груди.
Что это? Не может быть….
Это были до боли знакомые глаза. У меня ручьём потекли слёзы.
-  Мишенька, мальчик мой…, - шептали мои губы, - иди ко мне….
Я протянул руки. И малыш доверчиво, чуть помедлив, подошёл ко мне.
-  Это ты…. Я знаю. Я узнал тебя.
Мальчик уже сидел у меня на руках, а я гладил его по голове, целовал и прижимал к себе.
-  Ты знаешь, как меня зовут…?
Наконец пролепетал малыш.
-  Конечно знаю…. Ты мой маленький Мишутка.
-  Правда-а-а…?
Малыш сильнее прижался ко мне и вначале осторожно, а потом сильно, как мог, обнял меня за шею.
-  Ты кто…? Ты мой папа…?
Вновь робко прошептали его губы.
Но я услышал бы его, даже среди бури и грома.
-  Да, маленький. Да….
Мишутка неожиданно всхлипнул и заплакал, растирая кулачком глаза.
- Я так долго тебя ждал…. Родной мой. Почему ты так долго не приходил?
Он стал целовать меня, плача ещё сильнее.
-  Успокойся, всё теперь будет хорошо. Мы больше с тобой никогда не расстанемся.
-  И ты меня возьмешь с собой..?
-  Да я теперь без тебя никуда не уеду…

©Капитан Ник