Часть I

Июнь подходил к концу. Солнце палило нещадно. И даже тут, в лесу чувствовалась духота. Намека на дождь уже не было больше недели. Тишина…. Дуновение ветра, вообще воспринималось как праздник.
И вот в такой день, я проснулся, не как всегда около восьми, чтобы ровно в восемь дать горн на подъем, а нежился почти до девяти.
Черт с ним, с завтраком. Думал я. Обойдусь.
Лень было идти в столовую, выходить в этот жаркий летний день. У меня то тут было прохладно….
Я работал радистом в “оздоровительном лагере”, как теперь называют “пионерские лагеря”.
Работа не сложная. За день подай раз десять всяких горнов, днем включи музыку или новости, ну а вечером устрой дискотеку или кино. В промежутках между этим помоги в клубе подготовиться к очередному мероприятию, с песнями и танцами, да вечером, после полдника проведи кружок “умелые руки”, вот и все. Остальное время у тебя в полном твоем распоряжении.
Почему, я так подробно описал все это?
Да потому, что свободное время у меня появлялось только после отбоя, ночью.
Как я завидовал всем в лагере.
Уборщицам, руководителям кружков, даже вожатым.
У всех было время. Они могли позволить себе покинуть лагерь: сходить в лес, на речку, съездить в Москву на денек, да просто сходить в магазин до соседней деревни.
Я же был полностью лишен всех этих благ.
Даже днем, в тихий час. За те два часа, пока дети спят, у меня либо находилось неотложное дело, либо… я все равно бы не успел.
Как деревня, так и речка, находились довольно далеко и я, дойдя до них, должен был бы возвращаться обратно.
Поэтому я и не пытался, покидать лагерь.
Ну а выходных у меня даже в графике запланировано не было.
Вот такая замечательная жизнь у радиста.
Вчера, дети уехали. Кончилась первая смена. Через два дня лагерь вновь наполнится шумом и неиссякаемой жизнью, а сегодня…. Сегодня мой день отдыха. Сегодня я ни кому не нужен. Почти все уехали вчера.
Как странно ощущать это после двадцати четырех дней полных шума и гама. Веселья. Беготни детей по лагерю, с их неуемной энергией. Со всевозможными мероприятиями, спортивными и художественными.
В моей небольшой пристройке к клубу, с утра всегда прохладно. Тут я и живу. Тут у меня всевозможная аппаратура.
Жаловаться не на что. У меня было достаточно уютно. Свободно умещались две кровати, два стола, шкаф, несколько тумбочек. И во всей этой роскоши я жил один.
Ну а две кровати остались от предыдущего работника. Он тут жил с женой. Мне же было лень убирать ее. Так она и стояла, для меня совершенно не нужной.
Правда, была она заправлена чистым бельем, и использовалась просто для сидения. Бесчисленное множество ребят с утра до вечера приходило ко мне, ну а вечером, на дискотеке, тут даже было и тесновато.
Правда, я всячески с этим боролся. Старался быть строгим, гонял их, не пускал, ругался, что они мне тут таскают грязь, а я спи в этом свинарнике. Но, как вы понимаете, все это было бесполезно.
Они довольно быстро, сообразили, что я совсем не грозный, и просто “ездили на мне как хотели”.
Наконец я встал, накинул покрывало, и не заправляя кровать, пошел умываться.
Что было хорошо, так то, что у меня тут был персональный кран, и не надо было далеко ходить.
Приведя себя в порядок, я пошел бриться, а заодно и поставить чайку.
Любимая программа “Радио ретро“ бесконечно транслировала хорошую музыку. Не большой я поклонник западной, а новости, чтобы не портить себе настроение, я старался не слушать. Поэтому меня и устраивала эта передача.
Вот сижу, пью чай. И чуть кружку не выронил. Обернувшись.
Совсем один одинешенек, я думал, тут два дня буду, а оказалось, нет….
На пороге, прислонившись к косяку двери, стоял Максимка.
— Ну, ты даешь…. Я чуть было заикой не стал…. Как ты подкрался не слышно.
Отчитал я мальчика. Сын уборщицы, он, как говорится, был на вольных хлебах. Спал с ребятами в корпусе, зато остальное время свободно перемещался по лагерю, часто и тихий час проводил с матерью. Вот кто, как следует, загорел и накупался.
— Ты что же, в Москву не уехал? Наверно один остался.
— Ага….
Подтвердил он, прошел и сел рядом на кровать, заметив, что я уже больше не сержусь.
— Ну и ладно. Зато у меня теперь будет помощник.
— Чего будем делать?
Заинтересовался он.
— Да вот надо будет подключить гирлянды в клубе. Для дискотеки.
— Здорово…. У нас теперь на танцах будет цветомузыка.
Двенадцать разноцветных гирлянд мы с ребятами сделали в течение первой смены, даже успели повесить их в зале. Вот только подключить времени уже не было, хотя и хотели для заключительных танцев. Но не удалось.
Максимке было 12 лет. Он видимо начал взрослеть, его голос иногда срывался, и появлялись басовитые нотки. Голубоглазый со светлыми взъерошенными волосами, он как солнышко излучал какое-то тепло и доброту. Лично мне он был очень приятен.
Короче, я был доволен, что остался не один в лагере. Да и помощник мне все же был нужен.
Мы взяли инструменты, и пошли в зал.
Максимка нетерпеливо крутился возле меня, пытаясь начать работу. Я каждую минуту охлаждал его пыл. Мне надо было подумать. Посмотреть. Я ни когда не торопился, предпочитая все продумать до мелочей.
Наконец мы приступили к работе.
За лестницей идти было лень на другой конец лагеря, да и весила она довольно много….
Мы подтащили стол к стенке, и я забрался на него. Нет. Я не доставал до проводов, было неудобно работать и что-либо делать, даже когда я забрался еще и на стул.
Я не слишком люблю высоту. Мне все время казалось, что я должен свалиться. Я ойкал и хватался за стенку, рискуя при этом свалиться уже точно, так как она была в полуметре от меня. Держаться же за воздух…. Ну вы понимаете. Еще хуже.
Максимка верещал и хохотал стоя внизу, наблюдая за моими действиями. Мое состояние не стояния доставляло ему огромную радость. Он видимо воспринимал все это как игру. Мне же было не до смеха.
— Ну, все….
Я спрыгнул с этой пирамиды.
— Я так больше не могу. А ты, вместо того чтобы помочь стоишь тут и хохочешь….
Я грозно подхватил смеющегося ребенка и повесив его себе на плечо, слегка похлопал по заднице. Он же продолжая заливаться, даже и не пытался вырваться.
— Все. Теперь ты полезешь наверх. А я тут внизу посмеюсь.
Я поставил его на стол.
— А я не достану….
Растерянно возразил он. Глядя под самый потолок, где надо было соединить провода.
— Как мне не охота идти за лестницей….
Со вздохом произнес я, усаживаясь на стул.
Мы некоторое время сидели молча. Я не знал, как поступить. Ради нескольких скруток, тащить тяжелую лестницу мне не хотелось.
— Слушай…. Давай залезай ко мне на плечи. Сможешь скрутить провода?
— Ага.
Обрадовался он.
— Конечно смогу….
Я забрался на стол и присел. Максимка уселся мне на плечи, устраиваясь поудобнее. Его голенькие ноги прижались к моей шее, руками он ухватился за мои волосы.
— Осторожнее…, а то парик мне помнешь….
Я легко поднялся. Он почти ни чего не весил, или мне просто так показалось. Я повертел шеей, ощущая тонкую ткань его шортиков. Держась за стенку, я поднялся на стул.
— Достанешь?
Поинтересовался я, поднимая голову, глядя вверх.
— Да… вот.
Он легко дотянулся до нужных проводов. Я руководил. Говоря, какие нужно соединить. У нас получалось довольно здорово. Я подавал ему куски изоленты, и он аккуратно заматывал оголенные провода.
Я не торопил его, а даже наоборот, советовал не спешить, делать аккуратно. Он, сидя у меня на шее все время, то поднимался, то усаживался снова, все время, шоркая мне по затылку штанишками.
Сквозь ткань, я чувствовал его тело, и его непоседливость, по меньшей мере, доставляла мне удовольствие.
Не знаю намеренно или нет, но он елозил на мне, как у себя на диване.
Наконец работа была закончена. Мы спустились “из-под небес” и пошли ко мне в “будку”, как все, да и я сам, называли мое жилище.
Я сел за стол, подключая провода к усилителю и к цветомузыке, время от времени, сверяясь со схемой. Максимка облокотился на плечо и прижался ко мне. Его сопение прямо у меня над ухом, отвлекало. Он молча и сосредоточенно наблюдал за мной.
— Все. Готово…. Можно включать.
— Можно, я…. Ну пожалуйста….
— Конечно. Давай. Сначала усилитель…. Теперь магнитофон.
Из зала донеслась музыка.
— Теперь вот этот тумблер….
Он щелкнул, и мы увидели, как зал замигал всеми цветами.
Нашей радости не было границ. Мы радовались, что все работало как надо. Я опробовал, как меняется яркость гирлянд, и удовлетворенный результатом, выключил установку.
— Ну дядя Саша…, ты даешь….
Восхищенно произнес Максим.
— У нас такого еще ни когда не было. Вот ребята удивятся, когда приедут.
Я тоже был доволен.
Делать больше было не чего. Одиннадцать….
— Слушай, Максимка, ты знаешь где речка?
— Конечно….
— А я там ни разу не был. Покажешь.
— Конечно. Когда? Сейчас?
— Можно и сейчас, до обеда, все равно делать больше не чего….
— Я пойду мамке скажу….
Он убежал. Я включил чайник.
Когда он примчался обратно, мы выпили чайку и я, взяв полотенце, и переменив трусы на плавки, скинул рубашку.
Тренировки решил оставить. Максимка тоже снял рубашку.
Мы отправились к реке.
По дороге он рассказал мне немного о себе.
У Максимки еще была сестренка, она еще маленькая и поэтому мама не смогла ее взять в лагерь. Она с бабушкой Зиной в Москве. А папы у них нет….
Я не стал расспрашивать и уточнять, почему нет. Зачем? В любом случае это плохо.
Наконец показалась речка. Мы вышли из леса, и перейдя через полянку, спустились к воде.
Чудесное место. Довольно широкая в этом месте река, почти не имела течения. Полого берег спускался к самой воде. И только там начинался песок, выше была трава.
Я, насмотревшись на эту красоту и потрогав воду, удовлетворенно расположился на травке, нежась на солнышке.
На реке ни кого не было. “Деревенские приходили сюда, только когда работал лагерь”. Объяснил мне Максимка. Ну и отлично, никто не будет мешать.
Я подстелил под себя тренировки и полотенце, блаженно развалился и размечтался позагорать.
— Пошли купаться….
Обратился ко мне мальчик. Видя, что я не собираюсь ползти в воду.
— Ну, уж не-е-т… иди один. Мне не охота.
— Вода теплая, пошли….
Он спустился к воде и бродил по ней, не смея идти дальше. Звал меня.
“Ну да, конечно”. Не так то легко затащить меня в воду. Я могу плавать только в одном случае. Если температура воды близка к температуре моего тела. А она… бррр… холодная.
Максимка не унимался. Видя, что простые уговоры на меня не действуют. Он принялся меня брызгать.
Вначале, я увертывался, осуждая его, потом у нас началась потасовка. Мне удалось поймать, и я, держа его, не крепко, пощекотав и похлопав по упругой попке, добился признания его не правильных действий.
Пленник был отпущен. И вновь, я был подвергнут нападению.
Тут уж мне пришлось подняться, что бы вновь поймать разбойника. Пойманный у самой кромки леса, он вновь заработал “на орехи”, правда, было видно, что он не особенно этому огорчился.
Признание, что он теперь будет самым послушным мальчиком, вновь заставило меня его отпустить. И конечно же, это была только уловка. Он с большим озорством стал меня брызгать водой. В общем, я был уже достаточно мокрый.
Ну все. Я вновь поймал, без особого труда Максимку, и держа его в объятиях, пошел к воде. Он, догадавшись о моих намерениях, заверещал и стал вырываться. Это было бесполезно.
Мы дошли до воды. Я вошел по колено и торжественно, не обращая внимания на мольбы и уговоры, опустил пленника в воду.
— А-а-а-а….
Заверещало сокровище, выскакивая из воды.
— Так не честно….
Он окатил меня теперь уже как следует. И я, теперь уже окончательно мокрый был готов залезть в воду.
Я нырнул и поплыл, разогреваясь и привыкая к воде. Развернулся. Дна под ногами не было. Нет, я не боялся. Плавать я умел. Максимка плескался недалеко от берега.
Я позвал его. Он отказался плыть. Я не торопясь, поплыл обратно.
— Ты не умеешь плавать?
— Умею….
И он, орудуя ногами и руками проплыл метра два рядом с берегом.
— Молодец.
Похвалил его.
— Ты только не молоти так сильно ногами. А то быстро устанешь. Да и руками греби потихоньку. Вот так….
Я несколько раз показал, как надо плавать. Потом попробовал он. Получалось не очень.
— Погоди…. Не торопись. Давай я тебя поддержу….
Я стал поддерживать его руками снизу, что бы он держался на поверхности воды.
Максимка, под моим руководством, стал меньше колотить ногами, а руками махать более плавно. Он стал плавать вокруг меня. Все увереннее и увереннее. Я же продолжал поддерживать его тело, изредка отпуская….
Мы поплавали и вылезли на берег греться.
Устроились на травке. Он что-то спрашивал, я что-то отвечал. В мыслях же я все еще держал в руках его тело, наслаждаясь просто этим прикосновением.
И тут я обратил внимание на островок посреди реки. Он был не большой. Наверно метров десять в длину, или чуть больше.
Было видно, как песок золотится на солнце, сквозь редкую не высокую поросль ивняка, маня к себе.
Вот бы понежиться на песочке….
— Поплыли на остров.
Предложил я.
Максимка оценил расстояние и отказался.
— Да не бойся. Я буду рядом. Если что, за меня ухватишься….
Мы быстро договорились и пошли к реке.
Зашли в воду…. Я очень медленно плыл рядом. Метра через два, Максимка уцепился за мою руку и перебрался на спину, держась мне за плечи, поплыли к острову.
Я спиной ощущал его тело, намеренно, стараясь держаться у самой поверхности воды, я добивался, что он почти лежал на мне. Кто когда-нибудь так плавал, знает, что описать это наверно не возможно. Поэтому плыл я еле-еле….
Вот и островок. Мы вышли на него и отправились на середину. Там желтой полосой манил к себе горячий песок.
Мы улеглись на него. Горячий песок отдавал нам свое тепло, я быстро согревался. Рядом лежал Максим. Его загорелая спина блестела на солнце. Я любовался им.
Не произвольно, я погладил плечи и спину мальчику, смахивая не высохшие капельки воды.
— Как ты хорошо загорел.
Моя рука двигалась все ниже. Я пальчиком вел вдоль позвоночника, пока не уперся в резинку плавок. Они немного съехали в сторону, оголяя белую, без загара кожу.
— Во… тут ты совсем белый….
Максимка повернул голову, разглядывая место, на которое я указывал.
— Снял бы плавки. Тут можно загорать и без них.
Вокруг поднимался ивняк, полностью загораживая нас. Если бы кто и хотел нас увидеть.
Я это сказал, в общем, просто так, не рассчитывая ни на что.
Максимка же повертел головой и ни слова не говоря, скинул с себя плавки, вновь улегся на песок. Он подложил под голову руку и отвернувшись от меня, другой рукой что-то рисовал на песке.
Хорошо, что он отвернулся. Я мог смотреть на него, не стесняясь, не пряча взгляд. И я пользовался этим. Я любовался этим прекрасным маленьким телом, без единого изъяна, без единой царапинки или родинки….
Я уже готов был, плюнуть на все, и решиться погладить его, как вдруг услышал.
— Дядя Саша… сделай мне массаж.
— Что…? Массаж…? Конечно, давай.
Я нежно левой рукой стал разминать и поглаживать нежную, бархатистую кожу мальчика, не решаясь опускаться очень низко….
Максимка, нежился от моих ласк и я решился….
Я сел на корточки и теперь мне было гораздо удобнее массировать его двумя руками. Вот я уже разминаю ему поясничку, почему-то она прохладнее, чем спина, а вот и попка….
В начале я не долго задержался на ней, спустился на ноги, поглаживая, добрался до пяточек.
— Щекотно….
Рассмеялся, дернувшись мальчик.
Я не стал испытывать его терпение, стал разминать вновь ноги поднимаясь теперь все выше.
Нет, торопиться мне было не куда. Вот и вновь белоснежная прохладная кожа, упругая и такая манящая.
Я, видя, что мальчик ни как не реагирует на мои ласки, осмелел, и больше внимания уделял именно той части тела, какой мне хотелось….
“Все хватит…! Прекрати”. Я уже готов был попросить его перевернуться на спину.
Упав на песок, я заставил себя, больше не трогать мальчика.
— Еще…. Дядя Саша…, я еще хочу….
— Я устал…. Руки устали.
Соврал я.
— Может теперь ты… мне немного помассажируешь?
Мальчик поднялся с песка и присел рядом со мной.
Я украдкой теперь мог смотреть на него.
Он, стоя на коленках, старался во всю. Мне же было отлично видно, что его “птенчик” не просто висит, а напряжен.
Я отвернулся….
Это выше моих сил. У меня и так уже, как домкрат, не сгибаемо стоял….
— Ладно, хватит…. Спасибо…. А то наверно уже руки устали….
Поблагодарил его, через некоторое время.
— Может домой поплывем? А то уже есть охота…. Ты как?
— Ага… я тоже хочу.
Согласился Максимка. Он одел плавки, и мы пошли к воде.
Обратная дорога мало чем отличалась от предыдущей, разве что, самостоятельно он проплыл еще меньше….
Мы выбрались на берег. Я своим полотенцем вытер вначале мальчика, потом и себя. Отжав мокрые плавки, пошли в лагерь.
Замечательно. Мы как раз пришли во время.
Тетя Маша приготовила не хитрый обед для оставшихся, и мы голодные были этому очень рады.
После обеда остатки лагеря разбрелись и видимо уснули. Жара была не выносимой.
У меня же все еще было прохладно. Я прилег, взял книгу… и уснул.
Проснулся уже около семи вечера. Хорошо спится, когда никто не мешает. Спать больше не хотелось.
Захватив, н.з. - чипсы, я пошел в клуб и включил телевизор.
Устроившись со всеми удобствами, стал смотреть какой-то боевик по НТВ.
Через некоторое время прибрел еще народ, и от нечего делать, всем было все равно, что смотреть, просидели до конца фильма. Около девяти он закончился.
Никто ничего больше смотреть не стал. Мне тоже надоело. Я выключил телевизор и закрыл клуб.
Улегшись на кровать, взял книжку.
Я ее целый месяц уже пытался прочитать.
Правда, все время не удачно. Как только возьму ее. Кто-нибудь или что-нибудь меня отвлечет или я просто засыпал.
На данный момент, я выспался. Лагерь пуст и мне никто не может помешать.
“Вот и пришло твое время”, подумал я. “Теперь то уж точно я тебя прочитаю…”.

Часть II

Как говорится: знал бы прикуп, жил бы в Сочи….
Загадочная штука это – жизнь.
Никогда не знаешь, что с тобой может произойти через минуту.
Пытаясь вспомнить, о чем начало этой книги, просто не хотелось в третий раз перечитывать, я сосредоточенно погрузился в продолжение….
Ох-х-х….
Внутри у меня опять все куда-то полетело.
Мимолетный взгляд, брошенный на дверь, заставил меня вздрогнуть.
— Ну, ты… изверг…!
Прошептал я.
— Что ты ходишь, то так тихо. Хоть бы загремел чем…. Я из-за тебя, чуть инфаркт не схватил.
Максимка, стоял в дверях и мило улыбался.
“Эх, как славно, дядя Саша испугался”. Было написано, на его лице.
— Ну, ладно, чего стоишь? Проходи….
Я, без закладки, закрыл книгу и кинул ее на стол.
“Надо будет кому-нибудь ее подсунуть”, подумал. “В качестве эксперимента. Сможет кто прочитать ее и за сколько дней…”.
Сладко потянувшись, я посмотрел на часы.
— Ты где пропадал? Пол дня тебя не было видно. А мы кино смотрели….
Я пытался вспомнить название…. Пока доставал на стол не хитрые припасы, чтобы перекусить.
— Есть будешь?
— Не-е-е….
Замотал головой Максимка.
“Значит будет”, понял я, и стал резать на двоих.
— Так ты что, не заболел ли?
— Да нет. Мамка в Москву уехала. Я ее на станцию провожать ходил.
— Ничего себе…. Да туда часа два пехом. Ну ты герой…. Я бы точно не поперся, да еще по такой жаре…. Погоди…. Как же тебя одного мать так поздно обратно отпустила, не побоялась.
— Она конечно не хотела меня сначала брать. Только у нее две сумки набралось вещей, тяжело. Вот и пришлось ей меня взять….
— И ты сразу согласился…?
— Да-а-а….
Удивленно протянул Максимка, перемалывая огурец, который я ему протянул минуту назад.
“Замечательный сын растет”. Отметил я про себя, подсовывая ему, бутерброд и стакан кофе.
Мы не спеша, поели. В комнате было довольно жарко. Дверь открыть – комары налетят. А окошко почти не приносило прохлады. Хорошо, что солнце уже ушло. На улице стемнело.
Время пролетело незаметно. Пора было укладываться спать.
Максимка явно ни куда не собирался и не торопился….
— Ну что, пора и баиньки…?
Намекнул я, что ему пора ложиться спать. Идти домой.
Мальчик, медленно поднялся, попрощался и со скоростью черепахи побрел к двери.
— Можно… я останусь?
Он, жалостно сморщив носик, не глядя на меня, пальчиком ковырял щербинку в дверце шкафа.
— Все равно там ни кого нет.
— Пожалуйста….
Пожал я плечами.
— Вот кровать. Белье чистое. Можешь оставаться.
— Спасибо!
Обрадовался Максимка, и в одно мгновение оказался у меня на кровати. Он с разбегу приземлился рядом со мной и прижавшись, обнял.
— Подумаешь, какие нежности….
Я не произвольно, тоже обнял мальчика.
— Ну ладно разбойник. Давай на боковую.
Мы сходили на улицу перед сном. На заднем дворе слышалась музыка. Персонал гулял. Мы понимающе переглянулись.
— А вы, почему с ними никогда не гуляете?
— Не зовут.
Отшутился я.
— Ну да, так я и поверил….
Я не стал его разубеждать. Мы поднялись в комнату.
Максимка сел на свою кровать, стал раздеваться. Я тоже.
Через минуту, погасив свет, мы улеглись.
Тихо работал приемник, я всегда так делал. Он после двенадцати сам выключится. В окно с улицы проникал свет от фонаря. Рассеявшись по комнате он создавал волшебный полумрак. Мне нравилось.
— А у вас дети есть?
Неожиданно спросил Максимка.
— Нет.
Он почему-то вздохнул. Больше ни о чем не спрашивая.
Я, уже было стал засыпать, под не навязчивую тихую мелодию.
— Дядя Саша… ты не спишь?
Я встрепенулся.
— Нет.
— Можно мне к тебе…?
Я медлил с ответом.
— Ну… можно?
— Валяй… только подушку захвати.
Он быстро выпорхнул из своей кровати и вместе с подушкой перескочил ко мне.
Я откинул легкое одеяльце, чтобы он устроился.
Мальчик пристроил подушку и лег. Я укутал его. И взлохматив и без того вихрастую шевелюру, поцеловал.
— Спи.
Он прижался ко мне, ворочаясь некоторое время, не зная, куда пристроить свою руку. Наконец, решившись, он положил ее на меня.
Сон улетучился. Я чувствовал рядом нежный комочек, который смешно посапывал и вздыхал.
“Наверно это у него просто такая привычка”. Подумал я.
“Надо же, целую смену, я его видел, разговаривал, а вот один день…. И кажется ближе и роднее нет человечка”.
— Дядя Саша, а почему ты без майки?
— Без майки…?
Я не сразу понял вопрос.
— Да я их с детства не ношу. Ни маек, ни футболок. Не люблю.
— Я тоже сниму.
Он приподнялся, стащил с себя маячку и кинул на стул.
Вновь повторился процесс устройства, только быстрее. Он уткнулся в меня и обнял.
Под рукой теперь не было ткани.
Не вольно, я стал ласкать спину малышу, перебирая его бархатистую кожу.
Я, не торопясь миллиметр за миллиметром, пощипывая, опускался все ниже и ниже.
Трусики.
Я стал подниматься выше.
Как мало надо времени, чтобы пройтись по всей спинке ребенка. Или мне это только казалось?
Максимка заворочался. Мешала рука, на которой он лежал.
Не зная куда пристроить, пытаясь найти ей место, он и наткнулся на мое хозяйство, которое уже давно было по стойке смирно.
— Что это…?
Хитро улыбаясь, невинно спросил он.
— А ты не знаешь?
Парировал я, похлопав его по упругой попке.
— Не-е-а-а.
Хихикнул он, продолжая, как бы невзначай дотрагиваться.
— Не хулигань….
Погладив его, вновь похлопал по трусикам.
— Ага….
Он некоторое время лежал смирно.
— Ой….
Опять его рука прижалась ко мне.
— Ну погоди.
Я без труда сдвинул трусики вниз, шлепая рукой по голой попке.
— А мне не больно….
Нисколько не пытаясь их одеть обратно, ответил мальчик.
— А ты хочешь, чтобы было больно?
Усмехнулся я.
— Не-е-е-т.
Он доверчиво прижался ко мне еще сильнее.
Я доставил себе удовольствие и вновь потрепал его голенький зад.
— Ты вообще можешь их снять.
Предложил я, смеясь.
— Ага.
Максимка, поелозив ногами, добился, что они совсем с него съехали.
Сказать мне было нечего. Я гладил его теперь уже все тело, иногда щекоча между ног, он повизгивал и извивался, не отстраняясь
— Дядя Саша.
— Ну…?
— Можно потрогать…?
Я понял, чего он добивается. Немного подумал.
“В конце концов. Какая разница…”.
— Потрогай.
Максимка, на законных основаниях, протянул руку и стал исследовать, то, что так долго притягивало его.
Он прошелся по всей длине, потом попытался обхватить рукой. Мешали трусы.
Я если честно. Балдел от его прикосновений. Мой парень, как стратегическая ракета, готов был в любой момент.
Неожиданно я почувствовал, что его рука проникла мне под резинку трусов. Я дернулся. Но остановить его я не мог. Точнее не хотел.
Он стал стягивать с меня трусы.
“Ну…, это уже слишком…!”
И я…. Помог ему.
Когда с этим было покончено, одеяло тоже незаметно съехало с нас.
Я смотрел на него. Его пистолетик стоял прямо, толстенький, чуть вздрагивающий.
Я протянул руку и погладил. Он же стал играть с моим.
— Какой большой….
— Не переживай. И у тебя такой же будет.
Я дал ему возможность как следует все изучить.
— Погоди.
Остановил его. Чувствуя, что могу скоро кончить.
Можно я тебя поласкаю…?
Он согласился.
Я приподнялся, осматривая его всего, целиком. Чудо. Прелесть. Просто смотреть…. Уже счастье.
Я дотронулся губами до его носика, затем щечек, потом перешел на грудь.
Наслаждаясь его запахом, я вдыхал, пытаясь надышаться, и не мог. Целуя, и слегка покусывая, я постепенно добрался и до паха.
Я опять отстранился, чтобы полюбоваться.
Максимка лежал с закрытыми глазами, улыбаясь.
Его рот был слегка приоткрыт, обнажая ровные белые зубки.
Я склонился над его малышом.
“Ого”.
Тут я заметил блеснувшую маленькую капельку, выступившую у него на кончике. А вот и легкий пушок волосиков.
Теперь мне уже было трудно остановиться. Я очень хотел прикоснуться губами к его птенчику. Взять его. Ласкать и целовать.
Я медлил. Вдруг Максимке это не понравится, он застесняется, отстранится….
Ну что рассказывать? Это надо ощутить.
Я игрался переходя то к яичкам, то к птенчику и вскоре добился. Максимка напрягся, и я почувствовал несколько капелек у себя во рту, затем еще…. Я не переставал его ласкать.
Он постанывал и извивался. И вот дернувшись, расслабился.
Я сидел рядом рассматривая его. Он открыл глаза.
Приподнявшись, он обвился вокруг моей шеи и стал что-то шепча, целовать меня.
— Тебе было хорошо?
— Ты спрашиваешь?!… Очень!…
Прижавшись, он вновь стал меня целовать. Я отвечал….
Природа требовала от меня свое….
— Можно я тоже кончу…?
Спросил я, не в силах больше терпеть.
Он сполз с меня и ухватился за мой инструмент.
— Осторожно…. Не то, как брызнет….
Он удивленно на меня посмотрел. Потом поняв, улыбнулся, все же руки не убирая. Продолжал водить по мне….
Максимка наклонился и неожиданно поцеловал моего парня.
И только успел он отстраниться, как плотная струя выплеснулась из истомившегося тела и попала на животик мальчика, затем еще и еще.
Он расхохотался, ни чуть не смущаясь, продолжал ублажать меня. Мне тоже стало хорошо. Я расслабился. Пару минут мы сидели молча.
— Погоди.
Взяв полотенце, я аккуратно стал его вытирать.
— Как канцелярский клей….
Он рассматривал сперму взяв ее на палец.
— И пахнет также…. Ха-ха…. Хи-хи….
Я молча улыбался, наблюдая за его исследованиями.
“Боже, какой же он еще ребенок. Чудо…”.
— И у меня тоже будет…?
— У тебя уже есть….
Он удивленно на меня посмотрел.
Я пояснил.
— Когда тебе стало совсем хорошо, тогда ты тоже спустил немного спермы. А я… ее… проглотил.
Он продолжал удивляться.
— Правда…?
— Чего мне тебя обманывать. Ты уже не мальчик.
— А кто…?
— Юноша.
Рассмеялся я.
Он еще раз понюхал палец, прислушиваясь к своим ощущениям. Потом, решившись, лизнул.
Видимо ни чего не поняв, он успокоился.
Я взял его руку и вытер.
— Пойдем помоемся?
— Прям так?
— Прям так.
Мы вышли на улицу. Было тихо. Гулянка видимо закончилась. Завернув за угол, прошли к крану.
Вода была теплой. Брызгаясь и играя, мы умылись и подмылись. Конечно же, никого не было. Как это здорово, вот так, не прячась быть вдвоем.
Наигравшись, пошли в комнату. Вытерлись, легли.
Мы лежали в первозданном виде. Максимка прижавшись, закинул на меня ногу. Голова же его разместилась у меня на груди.
Наши тела – это было единое целое.
Я уверен, разделить было не возможно….
По крайней мере, до утра.
Часть 3.

Открыв глаза, первым делом, что я увидел, это было золотистое тело мальчика.
Именно золотистое.
Под лучами утреннего солнышка, едва проникавшего в мою обитель, спина Максимки искрилось. Я понял.
Светлые, не заметные волосики переливались, создавая сказочную картину.
Мальчик лежал, прижавшись ко мне. Его голова и рука покоились у меня на груди.
Полюбовавшись некоторое время, я аккуратно вылез из-под ребенка, и одев трусы, сходил по нужде.
Когда я вернулся, малыш все также лежал на животике, раскинувшись по всей постели.
Тихо подойдя, прилег рядом.
Спать не хотелось. Да и как я мог бы уснуть, когда рядом было это маленькое сокровище.
Минут пять я боролся с собой….
Больше не смог.
Аккуратно, стараясь не разбудить, я погладил его.
Ни как не могу привыкнуть к его нежной бархатистой коже.
Как только я прикасаюсь, волны страсти…, желания…, любви…, еще чего-то, словами не передаваемое, проносится по мне.
“Как же он мне нравился”.
Погладив и рассмотрев каждый миллиметр его тела, я прикоснулся губами.
Это как наркотик….
По-моему, на время, я совсем потерял способность соображать или замечать, что делается вокруг меня.
Добравшись до попки, остановился, чтобы посмотреть на раскрытые половинки, на небольшую розочку, на маленький темный глазок посредине.
Мне даже показалось, что ноги мальчика еще больше раздвинулись.
Я склонился, и облизав, заглотил мешочек с яичками.
Чтобы не сделать больно, я осторожно ласкал их язычком, потом отпустил, и стал подниматься к розочке.
От возбуждения у меня закружилась голова. Я отстранился, прислонясь к спинке кровати.
Таким счастливым, это точно, я ни когда в жизни не был.
— Устал…?
— Что…?
Малыш смотрел на меня улыбаясь.
— Ты не спишь…?!
Растерялся я.
— Не-е-а-а-а….
— И… и давно…?
— Ага….
— Ну и ладно.
Я упал лицом вниз, уткнувшись ему в попку. Стал целовать, больше не опасаясь его разбудить….
Сколько времени мы ласкались, не знаю.
Получив, каждый из нас максимум удовольствия, мы наконец-то встали. Оделись. Умылись.
— Ого. Уже девять…
Удивился я, одевая часы.
— К обеду лагерь приедет. Сегодня начинается вторая смена.
Мы с Максимкой доели скудные мои запасы, напились кофе и были вполне счастливы.
Потом, раскатали пожарный шланг и полили, изнывающую от нехватки влаги, зелень. Она на глазах оживала….
Вот и автобусы.
Лагерь наполнился шумом и гамом, бегающей и расселяющейся по корпусам ребятни.
Максимка убежал встречать маму, я занялся своими делами.
Через час автобусы отправились обратно в Москву.
Вскоре по лагерю раздались звуки первого горна, зовущего ребят на обед. А потом и на отдых.
Лагерь затих.
— Ты не видела Максимку.
Спросил я у пробегавшей мимо Аленки, девчонки из второго отряда.
— Он уехал.
— Когда?
— С автобусами.
— Один…?
— Почему…? С мамой.
Растерявшись, я не знал, что еще спросить, да и ни как не мог поверить в это.
Аленка убежала.
Я весь тихий час просидел, ожидая чуда.
Ждал, что появится Максимка, как всегда тихонько нарисовавшись в дверях.
“Четыре часа”, отметил я про себя. Время включать горн на подъем.
Потом отправился на хоз.двор.
Там я и узнал, что неожиданно пришлось им уехать, так как дочка у Тамары заболела.
Лето прошло.
Я каждый день ждал его.
И всю вторую смену, потом всю третью, но так больше я Максимку и не видел.
И только забытая маячка, да не забываемый аромат его кожи навсегда остались со мной. И вечерами, тайком. Я доставал ее, гладил, прикасался губами, вдыхал, как мне казалось, сохранившийся его запах….

©Капитан Ник март 1999г.