Часть первая

Вовка прижался спиной к стене, сидя на корточках. Руки уже давно вытащены из рукавов и прижаты к телу. Лицо спрятано в тоненьком воротнике куртки.
Морозно сегодня.
Пальцы на ногах почти не чувствуют холода. Он иногда пытается ими шевелить в тоненьких ботиночках, да к тому же еще и рваных.
Большой пользы это не приносит.
В желудке заурчало, слегка кольнуло.
Мальчишка поморщился.
Последний раз он съел пару сосисок часа в два дня, а сейчас уже было одиннадцать.
Серёжка и Витька куда-то подевались, он их так и не нашёл, может, все-таки поехали домой….
Холодный ветер неожиданно сильно подул, забираясь к Вовке под куртку. Он вздрогнул.
Хотелось и есть и спать.
Его выгнали уже из двух мест, где он обычно последнее время ночевал. В одном подъезде на этаже, там, возле батареи не так холодно, а в другом доме на чёрной лестнице.
Пара слезинок скупо пробежали, затерявшись в куртке.
“Жалко ей что ли…, у-уу эта толстая…, чем я ей помешал…, счас милицию вызову хулиган”.
Где теперь спать он не знал.
Подъезды по закрывали не войти, да и всё равно гоняют. Не поспишь. Мальчишка тяжело вздохнул, поднялся и не слишком задумываясь пошёл, стараясь только чтобы ветер дул в спину.
Маленький, худенький, Володька учился в шестом классе, хотя должен был бы по годам учиться в десятом.
Должен.
И он, проучившись в сентябре пару недель, свалил.
Вот уже конец ноября, а он так и не решается вернуться домой…, и часто думал.
“Лучше уж я тут буду в подъезде ночевать, чем жить дома…”.
Порой он и сам не мог объяснить почему ему там плохо, когда его спрашивали.
Он одновременно и любил и ненавидел мать, может быть, если бы она зарабатывала больше, да еще и не пила…, если бы был отец…, пусть хотя бы где-то, куда бы можно было хоть разочек в неделю, ну пусть в две, ну хоть в месяц раз…, приехать.
Если бы старший брат, чуть старше его, как-то был ему близок, с которым можно было бы обсудить свои трудности и неприятности…, если бы старшая сестра…, которую он очень любит, была бы к нему подобрее, и если бы у неё не было мужа и своих проблем…, если бы…, если бы…, если бы…, всего этого не было.
То конечно же Вовка ни за что не убегал бы из дома. Ему нравится учиться…, но он часто не совсем всё понимает на уроках, а переспросить или потом к кому нибудь обратиться он не может, стесняется.
Вдруг будут смеяться….
А подойти к брату или сестре или к матери, конечно подходил…, но чаще ему просто говорили: что он тупой и объяснять ему бес толку. Он вообще, старался им меньше попадаться на глаза, когда жил дома, его небольшой матрас лежит в углу, его разворачивают и он там спит…, точнее спал, пока не смылся в очередной раз.
Всё его богатство, не хитрые пожитки сложены тут же в большой коробке из под обуви, там же, чудом сохранившаяся игрушка, не весть когда и как попавшая к нему. Небольшой плюшевый мишка, здорово потрепанный…, но больше у него ничего никогда и не было.
Вовка вспомнил дом…, не то чтобы его били там постоянно…, но и ласки понимания, он там не имел…, “толстый поди туда…, толстый принеси это…, уберись…, вымой посуду…”, его дома почему-то все так звали, и очень редко по имени.
Он тихонько садился за стол, когда звали поесть…, и потом также тихонько уходил к себе в уголок….
От набившегося снега дверь в парадном не была закрыта плотно. Вовка оглянулся по сторонам…, никого. Поскорее прошмыгнул в приоткрытую дверь, аккуратно закрыл её за собой и стал осторожно подниматься по лестнице. Вот и последний этаж…, он присел возле тоненькой батареи, обняв её, стал согреваться.
“Да ладно…, жрать не чего…, так хоть глюкану немножко”. Он достал из кармана пакет и пол тюбика клея, выдавил вначале немного…, потом всё до конца.
Привычный, резкий запах ударил в ноздри. Он надул пакет, посмотрел…, и уже больше не раздумывая глубоко вдохнул отраву….

***

Кто-то его тряс за плечо.
Он мгновенно проснулся, напрягся, посмотрел.
Хорошо устроился…, давай поднимайся…. Доспишь в другом месте теперь.
Мужик стоял рядом.
“Мент…, чёрт…”.
Ну что…, долго мне тебя уговаривать? Давай вставай…, выворачивай карманы…, а это что у тебя? Нюхачь хренов….
Он отпихнул ногой выпавший пакет, подтолкнул мальчишку к лифту. Вовка молча прошёл.
Они вышли из подъезда, сели в УАЗик. В машине было сильно накурено, но зато тепло. Он вздрогнул расслабляясь, чувствуя как всё таки он замёрз лёжа на полу. Они доехали быстро. Его провели по коридорам…, поднялись на второй этаж.
Проходи садись.
Вовка молча сел на стул возле стола. Осмотрелся. “Ничего не изменилось…, как он тут был последний раз”. Он согрелся…, хотелось спать.
Облокотившись на руку, устроился на краешке стола, задремал. Минут через двадцать в комнату вошла инспектор. Растерянно остановилась в дверях, немного подумав и посмотрев на часы, прошла и села за стол, стараясь не шуметь. “Ладно успеется…, пусть немного поспит…, всё равно ему ещё тут сидеть долго”.
Женщина взяла со стола папку и раскрыв её стала просматривать материалы.
В коридоре проходя мимо комнаты, кто-то громко разговаривал. Раздался смех.
Вовка встрепенулся, поднял голову, обернулся.
Мимо открытой двери прошли двое. И тогда он заметил, что уже не один в комнате.

Ну здравствуй…, кажется я тебя здесь уже видела?
Женщина всмотрелась в лицо мальчика.
Он скромно опустил голову, едва улыбнувшись.
Ну что? Опять в подъезде ночевал?
Он утвердительно мотнул головой.
Да еще и клеем дышал….
Он исподлобья взглянул на неё, вздохнул.
Что же делать будем….
Ни к кому не обращаясь, произнесла инспектор.
Честно говоря, ей совершенно не хотелось оформлять привод. Она вспомнила, что связаться с Ореховским отделением она еще в прошлый раз пыталась безуспешно, и промучившись целый день, вечером пришлось отпустить парня, потому что везти в распределитель тоже было не кому, а тут оставлять его было не где.
Ты же обещал мне в прошлый раз, что поедешь домой…, так что же случилось?
Вовка пожал плечами.
“Понимай, как хочешь…”.
Она вздохнула и достала бланк.
Ну как тебя там…, давай, фамилия, имя….
Он ответил на все её вопросы. Что-либо утаивать не имело смысла.
“Может и в этот раз отпустит…”.
Смутная надежда теплилась у него, но предчувствие чего-то не хорошего перебивала всё.
Отпустите…, я домой поеду.
Робко едва слышно прошептал Вовка.
Что? Домой. Конечно…, я тебя отпущу, а ты пойдёшь стрелять денег у метро, а потом клей закупать.
Н-ее…, я правда не буду. Я поеду домой.
Пожалуй, если бы его отпустили сейчас, он наверняка бы поехал…, может быть, потом и передумал, но до дома он точно бы добрался.
Но его никто не собирался отпускать.
Плохи твои дела…, придётся отправлять в распределитель.
Не надо…, пожалуйста.
У Вовки навернулись слёзы…, он опустил голову.
И нечего тут реветь…, надо было раньше думать, как бегать из дома. Вовка не умел канючить плакать и уговаривать, он всё примет, всё что они ему уготовят…, но он боялся и как любой ребёнок не хотел этого…, страшного…, неизвестного.
Он только исподлобья, едва посмотрел на неё и вновь опустил глаза, скрывая, на сколько они полны слёз.
Зазвонил телефон. Она подняла трубку, переговорила.
Так… посиди, я скоро вернусь. Смотри, тут у меня ничего не трогай. На вот тебе листок бумаги и карандаш…, можешь порисовать что нибудь.

Её не было долго. Вовка уже разрисовал листок с обеих сторон и теперь сидел, не зная чем заняться.
Наконец она прибежала.
Увидела Вовку и видимо только сейчас про него вспомнила.
“Ах ты боже мой…, еще этот… и Галька не пришла заболела, а тут одна хоть разорвись…. Может и правда пока нет Зинаиды отпустить мальчишку, а то если та придёт тогда уж точно хлопот не оберёшься”. Она посмотрела на него.
Ну что ты тут нарисовал покажи.
Хоть сделать вид, что она помнила про него и всё еще заботится о нём, старается сделать как можно лучше.
Молодец…. Хорошо.
Похвалила она довольно убедительно…, хотя почти ничего толком и не разобрала что там нарисовано.
Еще немного полюбовалась его произведением, для порядка.
Ох…, ладно…, дай мне слово, что поедешь домой и прямо сейчас же пойдёшь на платформу.
Честное слово!
Вовка, не ожидал такого подарка, даже задержался с ответом.
Ну ладно…, поверю тебе в последний раз. Пошли.
Она провела его к выходу, он поскорее проскочил постового перебежал дорогу и быстрыми шагами стал удаляться в сторону платформы.
“Как повезло. Может и правда поехать…”.
Он шёл, и всё больше и больше ему хотелось попасть домой, конечно ему здорово попадёт, тем более в таком виде…, куртка рваная чужая…, джинсы в сентябре были синие сейчас уже чёрные от грязи. В общем, перспектива попасть домой всё больше и больше принимала формы катастрофы…, и уже ехать как-то становилось не очень то и охота.
Он остановился и присел на парапет у перехода. И тут только ощутил, что уже давно ничего не ел. Желудок подтвердил это неприятными спазмами. Мальчишка поморщился, посмотрел на палатку с продававшимися хотдогами.
Робко подошёл к ней поближе. Может кто-то купит. Надо попросить. Народу было не много…, да и покупали всё какие-то…, не подступишься. Он несколько раз попросил.
Кто-то его не услышал, или сделал вид.
Кто-то….
Иди от сюда…, не чего тут стоять. И ходят и ходят попрошайки. Иди, а то сейчас милицию позову.
Набросилась на него продавщица.
“У мымра…, знала бы ты как есть хочется”.
Он немного отошёл в сторону, прислонился к столбу.
“Вон еще мужик взял целых два, как она ему много налила и кепчука и майонеза…, счас есть будет”.
Вовка сглотнул слюну, представляя как это вкусно, и отвёл взгляд в сторону, чтобы не было так тошно.

Держи.
Он повернул голову.
Перед ним стоял мужик с двумя хотдогами и протягивал ему один.
Держи, тебе говорят…, видишь сейчас всё потекёт.
Спасибо.
Вовка взял горячий хотдог и с наслаждением откусил.
Он даже зажмурился от удовольствия.
А когда открыл глаза, хотдога уже не было…, он даже и не понял, как его съел.
Мужик стоял рядом и едва улыбался.
Держи.
Он протянул второй Вовке.
А вы?
Удивился мальчишка.
Спасибо не надо. Вы же тоже хотите.
Бери, не стесняйся…, между прочим, я оба тебе и покупал. Я понимаешь, их никогда не ем…, не люблю.
Правда…?
Он ни как не мог понять шутит мужик или говорит правду.
Второй он уже смаковал…, почувствовав некоторый вкус.
Он еще раз поблагодарил доброго дядьку и теперь уже повнимательнее его рассмотрел.
Ничего особенного, в очках…, да еще и старый, но добрый…, да и взгляд у него какой-то нормальный.
Чем больше он разглядывал его, тем больше он ему нравился.

Пойдём-ка в кафешку заглянем…, попить хочется.
Он докурил сигарету и пошёл не оглядываясь. Вовка, наконец сообразив, что пригласили и его, быстро догнал и пошёл рядом.
Тебя как звать сокровище?
Улыбнулся незнакомец.
Вовка.
А меня дядя Коля.
Они вошли в помещение.
Ты кроме кофе, еще что нибудь съешь?
Спасибо…, вы и так на меня уже потратили столько.
Хорошо, тогда иди садись за столик.
Вовка отошёл, присел, ожидая когда придёт дядька.
А вот и кофе….
Он поставил перед мальчишкой стакан и положил большое пирожное. Сел и стал пить своё.
Всё это время они молча ели и смотрели друг на друга.
Вовка изредка улыбался, скромно опуская глазки.
Слушай…, ты видимо ни куда не торопишься. Я сегодня тоже…, приглашаю тебя в гости. Поиграешь в комп, пообедаем, а потом пойдёшь куда тебе надо…. Согласен?
Вовке действительно ни куда не хотелось идти, да и собственно и не куда было…, не считая дома конечно. Он немного поразмышлял.
“Вроде с виду нормальный мужик…, пойти что ли”.
Не понравится, уйдёшь, когда захочешь.
Видя его нерешительность, добавил дядя Коля.
Вовка мотнул головой в знак согласия.
А далеко до вашего дома?
Да нет…, несколько остановок на трамвае.
Они вышли из кафешки и пошли к остановке.

Дома у дяди Коли было довольно уютно, они прошли в комнату. Он включил комп, Вовка почти не знал ни каких игр и второй раз сидел за компьютером.
Тебе что запустить?
Не знаю…,стрелялку какую нибудь.
Хорошо…, тогда попробуй сыграть в эту….
Вскоре Вовка освоился, игра ему понравилась. Она была красочная и он, от возбуждения, пыхтел, а иногда подпрыгивал на стуле, сметая на своём пути монстров.
Николай убедившись, что всё идёт у парня как нужно занялся своими делами. Тот увлечённо играл, почти не отвлекаясь. Николай сидел на диване не далеко и наблюдал за пареньком. Было так любопытно смотреть, как он переживает, играя. Как быстро меняется выражение лица, то испуганно вскинутые брови, приоткрытый в восторге ротик, бегающие глазки следящие за монитором. Это маленькое чудо, всё переживало, словно битва была по настоящему. Николай перестал заниматься делами, всецело увлёкшись наблюдением за мальчишкой.
По началу Николай видел просто парня, которому в данный момент была нужна помощь, которую он ему и предложил.
Мальчишка не был красавцем, невзрачное личико по началу не привлекло внимания, но сейчас он неожиданно понял, паренёк по своему красив, особенно когда улыбался.
“Ну вот…, и нечего думать даже об этом…, вот поиграет, покушаем и уйдёт, и ничего не надо больше делать”.
Только пол пятого он смог оторвать его от игрушки.
Да остановись ты…, никуда они не денутся…, обязательно тебя дождутся. Иди кушать, а то пельмени остынут.
Вовка умял большущую тарелку, выпил чая, поблагодарил и снова попросился играть.
Да иди, конечно…, мне не жалко. Сколько хочешь.
Николай включил телевизор, делать было не чего, стал что-то смотреть. Время шло, а Вовка и не собирался никуда уходить.
Вот уже девять часов.
Тебе не пора домой…?
Мальчишка перестал играть. Поднялся.
Спасибо…, так здорово…. Ну я пойду….
Он поправил стул, прибрался на столе, поправил мышку и клавиатуру, всё еще не выходя в коридор, мялся…, что-то пытаясь сказать, и не решался.
А у вас есть сигаретка…, можно покурить?
Пойдём…, я дома не курю…, пошли в коридор.
Они вышли, закурили.
То, что он курит, Николая совершенно не удивило. Редко кто из таких ребят не дымит. А предупреждать, что курение вредит их здоровью, можно…, но совершенно бесполезно.
Ну…, я пойду…?
Он наконец оделся и стоял переминаясь с ноги на ногу.
Как хочешь.
Дядя Коля…, а можно мне у вас остаться?
Если хочешь…, можешь остаться. Если тебя никто дома не ждёт.
Он обрадовался, быстро разделся и проскочил снова в комнату.
Можно?!
Включай.
Он понял, что сегодня ему поработать вряд ли удастца. Правда, он совершенно не расстроился по этому поводу. Одиночество его давно уже раздражало и вот пусть крохотная забота, о маленьком существе, неожиданно появившемся, заняло его. Он был в душе несказанно рад, что малыш остался, и теперь не придётся, одному, ничего не делая сидеть и смотреть телевизор. Он с удовольствием, за последнюю неделю, пошёл на кухню готовить завтрак.
Один он бы ни за что не стал этого делать, просто напился бы чая и всё. Как ни странно, время пролетело незаметно, вон уже двенадцатый час.
Ну всё…, пора заканчивать…, завтра поиграешь. А сейчас если не возражаешь, иди помойся.
Ага….
Они прошли в ванну.
Николай пустил воду, отрегулировал температуру. Вовка стал раздеваться.
Стянул через голову сразу всё, что было на нём одето, потом скинул свои джинсы, узенькие тёмно зелёные трусики, носки.
Ну вот…, давай ползи, грейся пока.
Николай разобрал вещи, скинутые на пол.
“Так…, ну это выкинуть, это еще можно постирать…, а это что? Ну ладно…”.
Всё равно, одевать из этого ничего сейчас было не возможно. Он пошёл в комнату, подобрать что нибудь из одежды. “Господи…, ничего то маленького нет…, всё такое большое. Ну хорошо, фиг с ним не спадут”.
Он подыскал трусы, нашёл рубаху, маек он никогда не носил, взял полотенце и пошёл к мальчишке.
Ну, как ты тут?
Воды было уже много, и он закрутил краны.
Улыбающаяся мордашка торчала над поверхностью. Можно я погреюсь ещё?
Конечно…, сколько хочешь. Я приду тогда попозже…, ты не возражаешь?
Он утвердительно кивнул.

Мужчина украдкой разглядывал это худенькое создание, сквозь воду. “Сколько ему? Десять? Может одиннадцать лет”.
Сказать было трудно, смущало другое.
“Едва заметные волосики на лобке…, в одиннадцать…, да и в двенадцать, это очень редко. Пожалуй, такое бывает в четырнадцать…”.
Так рассуждая и совершенно сбитый с толку, он вышел, давая мальчишке спокойно полежать.
Его эти мысли несколько возбудили.
“Перестань…, ни к чему всё это”.
Прошло минут пятнадцать…, он сидел на диване.
“Ну что так медленно ползут эти стрелки” думал он.
Николаю очень хотелось пойти в ванну, прикоснуться к мальчишке.
Он наконец не выдержал.
Ну что? Ты тут не замёрз ещё? Будем мыться?
Ага….
Сразу на все его вопросы ответил Вовка.
Ну, тогда давай я помою тебе голову.
Он не возражая сел.
Николай закатал рукава рубахи. Намочил голову мальчишке, достал шампунь, принялся мыть.
Закрывай глазки….
Он два раза смывал пышную пену с головы, утверждая, что так будет чище.
После этого уже не спрашивая согласен ли он, Николай достал мочалку и стал её намыливать.
Давай вылазь из воды…, я тебе спинку помою.
Малыш поднялся во весь рост.
Даже сейчас он не был выше Николая.
Ни слова не говоря, он протянул руку, потом вторую, подставил пузо, которое было тщательно вымыто несколько раз. Поддерживая малыша одной рукой за грудь, другой, он тёр ему спинку, переходя всё ниже и ниже. Вот он окончательно перешёл на попочку.
“Какая же она маленькая, тут и мыть то совсем не чего”.
Проводя между половинок, он невольно отметил, что Вовка раздвинул ноги, чтобы ему лучше было бы добраться до дырочки, что он и не преминул сделать.
После этого были тщательно вымыты ноги.
Вовка стоял то на одной то на другой, обхватив Николая руками за шею, чтобы не упасть, при этом забавно повизгивал, когда было щекотно. После этого, он пару раз теранул мочалкой по письке.
Ну давай, теперь сам дальше домывайся.
Сказал он, словно там оставалось хоть что-то для мытья.
Вовка взял протянутую мочалку и поводил по пузе, пока Николай включал душ.
Окатив его как следует, помог вылезти из ванны, подал полотенце.
Трусы, конечно, забавно висели на нём, но всё равно ничего больше не было. Он одел рубашку и они вышли.
Сейчас будем пить чай… и спать.
Вовка мотнул головой, включая телевизор.
Извини…, но отдельной кровати у меня нет…, так что спать будем вместе…, не возражаешь?
Ага….
Не оборачиваясь от телевизора, ответил мальчишка.
Наконец выключили свет…, улеглись.

Места было много. Широкий диван, тут и трое бы свободно уместились. Николай развернулся и лежал на боку у края, стараясь не шевелиться. Ему было приятно осознавать, что кто-то, нет…, ни кто-то, а именно мальчишка лежит рядом, пусть они даже не касаются друг друга, это совсем не имело значения. Он был счастлив.
Сон не торопился захватывать его, подбираясь потихонечку. От этого ему было не по себе, в голову лезли всякие мысли…. Володька прижался к стенке.
“Щас полезет…, ну щас…, ну и чего он лежит…, ага ждёт когда я усну…, ладно…, а я вот не усну”.
Он прислушивался к каждому шороху, ожидая, когда же наконец это произойдёт…, когда этот очкарик полезет к нему обниматься….
Ничего не происходило.
“Он что, там…, уснул что ли? ”
Вовке почему то стало обидно.
“Ага…, как он меня мыл…, я же видел…”.
Он был уверен, что этим не кончится. И теперь, лежал несколько растеряно, пытаясь сообразить, что происходит.
“Он что не нормальный…? Во…, кажется, даже храпит…, или претворяется? А чего ему претворяться…, и ждать когда я усну”. Мальчишка заворочался и отодвинувшись от стенки перевернулся на другой бок.
Ничто не изменилось.
Вовка вгляделся.
Закутавшись почти с головой, далеко от него, лежал Николай. Он прикинул. “Видимо на самом краешке”.
Мальчишка улыбнулся. Потом, поразмыслил немного, и улёгся на спину, разбросав руки в стороны. Даже теперь он не доставал до Николая.
“Ну и спать горазд…, как памятник…, хоть бы пошевелился”.
Вовка лежал, размышляя. Спать расхотелось.
“На фига он меня тогда взял? Кормил…, весь вечер в комп играть дал, оставил ночевать…”.
Он совершенно расслабился. Вспомнил, как мягкие руки Николая касались его.
И ведь ему было приятно тогда…, когда он мыл.
Ему вдруг захотелось прикоснуться к Николаю…, прижаться…, представить, что вот рядом лежит старший брат…, нет лучше отец. И Вовка…, как бы случайно…, словно ворочаясь во сне, перевернулся уткнувшись носиком в большую тёплую спину.
Он почувствовал, как она вздрогнула, и всё.
“А ведь он не спит…”.
Радостно, отметил про себя мальчишка.
“Ага…, какой стеснительный…”.
Он прижался посильнее.
“Ну…, а так…, ты меня лучше почувствуешь?”
Николай снова вздрогнул, даже попытался отодвинуться, но было не куда, дальше уже был пол.
“Ох…, что он делает…, какой егоза…, совсем меня сейчас с дивана спихнёт…”.
Сон, который было уже совсем подкрался к нему, помахал ручкой и исчез.
Как можно тут уснуть, когда маленький человечек прижимается к тебе, когда чувствуешь тепло его тела, шероховатость его кожи. Плечо заныло, от долгого лежания…, в другой бы ситуации он давно бы перевернулся, а теперь, приходилось терпеть, может малыш опять заворочается и отодвинется…, и тогда уж он сможет перевернуться. А мальчишка…, успокоившись и пригревшись, совершенно не собираясь ни куда отодвигаться, вскоре уже мирно посапывал.

***

Вовка открыл глаза, осмотрелся.
Он лежал один, было уже светло.
Как он классно выспался…, давно уже ему не было так хорошо как сейчас.
“А где Ник…”.
Он прислушался.
“Ник…, а что здорово. Я так и буду его называть…”.
Про себя решил Вовка, и соскочив с дивана побежал в туалет.
Трусы зацепившись съехали. Резинка всё равно была слабая, хотя вчера её и подтягивал Николай.
Вовка хотел было подтянуть, но тут вдруг пришла шальная мысль, прикольнуться.
Он стянул их с себя и запихал под одеяло в самый конец подальше. Сунул ноги в тапочки и зевая пошёл.
Николай был на кухне, готовил завтрак. Заметил мальчишку.
Доброе утро сон….
Он не договорил, растерянно уставившись на обнажённого ребёнка.
А…, это. Ты чего?
А я хотел у тебя спросить….
Невинным голосочком, словно ничего особенного и не было, произнёс Вовка.
Ты не видел моих трусиков?
Нет…, не знаю, где ты их мог потерять.
Рассмеялся Николай.
Где уж ты ночью гулял.
Вовка улыбнулся, хитро опустил глазки и проскочил в туалет.
Вскоре зашумела вода в кране, потом высунулась мордочка из-за двери. Ник…, а у тебя зубная щётка есть?
Что? Есть конечно, сейчас дам….
Он прошёл в ванну, и покопавшись на полке под раковиной, достал новую щётку и пасту.
А эта хитрая бестия, не отступила ни на шаг, виляя перед его лицом своими причиндалами, почти касаясь.
“Ох… чудовище…”.
Про себя отметил ласково Николай, выбираясь из ванны, легонько стукнул его по голой заднице.
Трусы не забудь одень. Вот они… твои уже высохли на батарее.
Он от лёгкого возбуждения слегка дрожал, выходя на кухню.
“Ну засранец…, из-за него и так всю ночь не спал…, а он еще и сейчас измывается”.
Улыбнулся… от удовольствия Николай.
Ник…, а можно я одену эти тренировочные.
Как ты меня назвал??
Ник…. Плохо?
Да нет…, мне нравится. Просто неожиданно.
Если хочешь, я буду называть дя….
Нет…, так лучше. Не надо дядя. А треники да ты в них утонешь.
Ну тогда заверни тут несколько раз…. Ладно мы сегодня тебе чего нибудь купим.

Они весело болтая позавтракали.
Николай погладил почти высохшие джинсы, рубашку. Достал новые носки, старые сразу были отправлены в ведро еще вчера, и наконец собравшись решили сходить на рынок.
Только к вечеру они вновь добрались до дома. Возбужденные, раскрасневшиеся от мороза. Нагулявшиеся. После рынка купив всё что надо, они поехали на ВДНХ, Вовка ни разу еще там не был, и они здорово повеселились. Народу было много. И теперь дома, и в метро пока ехали он всё вспоминал, не переставая рассказывал, смешные случаи, что с ними произошли.
Есть будешь?
Н-е-ет.
И правда, чего они только не пробовали, он и сам не хотел.
А у тебя мультики есть?
Конечно…, выбирай. Вон кассеты.
Вовка покопался и достал несколько.
Вот эту.
Николай поставил “Геркулеса”.
Они разлеглись на диване, отдыхая.
“Ну я так понимаю…, что он ни куда не собирается и сегодня”.
Устроившись у стенки, думал Николай.
“Надо будет хоть порасспросить его, от куда, есть ли родители”.
Парень весело хохотал, комментируя мультик.
Давай еще раз.
Попросил он, когда кончилась кассета.
Смотри….
И вновь…, почти те же комментарии.
На втором просмотре Николай задремал и проснулся от того, что Вовка будил его.
Хватит спать…, я жду уже два часа, когда ты проснёшься.
Извини…, что-то меня сморило.
Он посмотрел на часы, было уже десять. “Не плохо я поспал”.
Ладно…, сейчас будем ужинать. Ты уже наверное хочешь.
Уже хочу.
Подтвердил Вовка.
А можно я на компьютере поиграю.
Ну конечно можно. Ты же знаешь, как включать.

Они легли снова уже далеко за полночь.
Только теперь уже Николай лежал лицом к мальчишке, который рассказывал ему, где он еще не был и хотел бы побывать.
Вовка прижался, обнимая Николая. Ему было хорошо и уютно, словно он уже знал его очень давно, а не сутки.
Так они и уснули обнявшись.
Николай нежно гладил ребёнка по спине, осторожно перебирая пальцами, пока и сам не уснул.

***

Они расстались через два дня.
Николай полез в карман за деньгами и понял, что не хватает сто рублей. Он не мог ошибиться, потому что вчера разменял пяти сотку. Вовка прибежал с улицы, наигравшись во дворе.
Полный рот жвачки, время от времени освобождался, огромным пузырём. Николай дал ему денег, и в этом не было ничего удивительного. Мальчишка радостно что-то рассказывая разделся, прошёл в комнату.
Николай сидел, угрюмо глядя на него.
Вовка заметил. Остановился в дверях.
Ник…, ты что такой?
Ты…, оказывается вор.
С трудом произнёс Николай, словно он обвинял себя в этом.
Вовка опустил глаза. Покраснел.
Как же ты мог…? Зачем?
Вовка молчал. Что тут можно было сказать. Глаза наполнились слезами, всё расплылось. Он шмыгнул носом.
Уходи…, я не могу тебе теперь доверять. Что ты захочешь взять завтра…, я не знаю.
Дядя Коля…, прости.
Он отвернулся, размазывая рукавом по лицу слёзы.
Я случайно…, не чаяно…, я правда больше не буду.
Николай сидел, слегка дрожа от напряжения.
Он не знал, как поступить, ему было и жалко парня и в тоже время, верить он почему-то не очень хотел. Он злился на него…, как он мог так поступить, он сделал всё для него и получил….
Я не могу тебе теперь верить…, и мне не приятно общаться с человеком…, который так со мной поступил.
Вовка исподлобья взглянул на Николая, пытаясь заглянуть в глаза, но Ник не глядел на него.
Впервые в жизни он по настоящему сожалел о содеянном.
Я пойду…?
Николай не ответил.
Мальчишка оделся. Хлопнула дверь.
И только теперь у Николая полились, так долго сдерживаемые слёзы.
Стесняться было не перед кем.
“Ну почему всё так получилось по идиотски…”.
Он вначале хотел было пойти…, вернуть его…, но поднявшись остановился.
Руки дрожали.
Он достал из холодильника бутылку, распечатал.
Налил пол стакана водки, выпил.
Противно и муторно было на душе.
Николай прислушивался к каждому шороху, ожидая звонка в дверь…, если бы он сейчас пришёл и снова извинился…..
Николай простил бы его…, сейчас, он был готов…, осознавая, что это не было собственно воровством, да он взял…, это плохо…, но видимо это жизнь его так искалечила…, и надо было не быть таким жёстким…, беспощадным, прагматичным….
“А сам то ты лучше…? Вспомни себя в его годы…. Ты что не брал тайком у родителей немного денег?”
Николай вновь налил водки, выпил.
“Какой праведник, честный…, поймал вора…, герой ”.
Он уже ненавидел себя за то, что выгнал его.
“Куда он теперь пойдёт? Где будет ночевать? В каком подъезде?”

Николай оделся, вышел из дома, намереваясь разыскать Вовку. Он до вечера бродил, выискивая парня…, бегали иногда другие…, но Вовки не было.
Он пытался расспрашивать, но никто не видел его.
Промёрзнув и так и не добившись ничего, Николай вернулся домой, с надеждой, что мальчишка вернётся.
Но ни в этот вечер, ни в следующие дни, Вовка не появился.
“Обиделся…, гордый”.
Часто думал Николай, и это ему было приятнее, чем если бы Вовка пришёл просить прощение.
“Ну где же всё таки он?”
И вот как-то, в очередной раз, проходя мимо метро, Николай встретил Максимку.
Беспризорного мальчишку, уже давно жившего в городе, не имевшего родителей, затерявшихся где-то на Украине.
Они поздоровались.
Николай купил ему покушать, сам взял бутылочку пивка.
Сели на парапет разговорились.
Да знаю я этого малова, вчера видел, да и сегодня он где то тут ошивался.
Где? Слушай Максик…, найди его.
Попробую.
Они договорились встретиться попозже.
Николай пришёл раньше.
Никого не было. Вот уже прошли, все намеченные сроки.
Николай промёрз окончательно. Собирался уже уходить, как заметил Макса.
Ну ты что так долго?
А…, извини. Не нашёл я его…, наверное уже поехал ночевать.
Куда?!
Да в подвал один…, мы там уже пару дней ночуем.
Так ты тоже там?
Ага.
Слушай…, а меня в гости не пригласишь?
Куда?
В подвал к вам.
Ты что? Правда поедешь? Там же…, да ты и не пролезешь…, щель узкая.
Николай посмотрел на Макса, оценивающе.
Ну ты же пролезаешь…, так и я пролезу.
Поехали!
Радостно пригласил он.
Они зашли в магазин купили поесть.
Свечек купи…, а то там темно.

Они прошли на платформу, дождались электричку.
“Господи…, куда меня несёт? На ночь глядя…, в какой-то подвал…”.
Изредка проносились в голове Николая тревожные мысли. Но общение с Максимкой отвлекало и он в конце концов совсем перестал думать об этом.
Через полтора часа наконец то они вышли на платформу. Первый час ночи. Не многочисленный народ быстро рассосался, и они шли по темным переулкам одни.
Уже скоро…, вон за тем домом…. Только тихо.
Наставлял Макс.
“Ага…, можно подумать я сейчас танцевать начну”.
Вот и лаз.
Прямо под окнами первого этажа, деревянного двухэтажного дома, рядом с парадным, виднелось небольшое отверстие в земле.
Что сюда?
Николай ждал всего…, но то что он увидел, превзошло все его предположения.
Давай свечку я спущусь и зажгу.
Через минуту, Максимка пролез в подвал и там засветился огонёк.
“Эх…, будь что будет…, ну не тут же ночевать”.
Николай осмотрелся. Никого.
Поскорее, подобрался к отверстию и выдохнув сколько смог, протиснулся в эту щель.
Максим со свечкой маячил уже где то в стороне, узкого заваленного какими-то трубами прохода.
“Дьявол…, да тут я уж точно застряну”.
Он с трудом кое-как, боком, изогнувшись стал пробираться на свет.
Всё…, дальше нормально.
Успокоил его Максим когда он наконец пролез.
Ну ты даешь…, я думал застрянешь.
Улыбнулся он.
Эй…, кто там?
Раздался голос.
Не бз…, свои.
Ответил Макс, и они оказались в небольшом помещении.
Захламлённое до безобразия, оно напоминало небольшую свалку. Николай различил в свете свечи, двухэтажное сооружение, видимо раньше служившее нарами, да в углу остатки дивана.
Вовка выбрался на встречу гостям, и остановился в растерянности, увидев Николая.
Привет…, ну у вас тут и номер…, просто люкс президентский.
Ладно проходи, садись куда нибудь.
Гостеприимно предложил Максим.
Вовка молча сел на против, за небольшим столиком, на который Макс стал выкладывать съестное.
Где у нас нож?
А я что знаю? Вчера в темноте вы сами его куда то задевали. Огрызнулся Вовка.
Макс махнул рукой и сам стал искать. Вскоре нож был найден вытерт о чистый платок Николая и вскоре всё было нарезано.
Открыли пиво, чокнулись за встречу.
Вова…, ты что же теперь тут ночуешь?
Тут не плохо…, по крайней мере тепло.
А я вот…, значит…, вот. Искал тебя…, ну и Макс сказал где ты.
Правда?
Ну а зачем я тут?
Ты… на меня не сердишься?
Да нет…, всякое бывает…, я уже и забыл. Давай не будем.
Вовка кивнул в знак согласия, улыбнулся.
Стало веселее, напряженность спала, они поели, выпили пиво.
Стали укладываться спать.
Я тут наверху сплю.
Заявил Максим, залезая на нары.
Он всегда там…, а я вон на диване.
Ну, я тогда тут посижу….
Пойдём со мной…, уместимся, как нибудь.
Предложил смущаясь Вовка.
Они пролезли к дивану, поправили его, стряхнули песок, не слишком пыля, что-то подстелили.
Из шапок соорудили подушку.
Задули свечу.
Николай снял с себя куртку и они, прижавшись друг к другу, накрылись ей.

Ты правда…, ко мне приехал?
Прошептал Вовка.
А ты как думаешь? Что я тут делаю в чистом костюме, среди этих развалин?
Неожиданно, Николай почувствовал, как его губ коснулись осторожно, губы ребёнка.
Я люблю тебя Ник….

Часть вторая

До чего же порой бывает противно быть взрослым и мудрым…, как нам кажется….
Всё то мы пытаемся понять, проанализировать, сравнить, а ещё… больше всего на свете мы любим учить. По всякому поводу и без.
“Так нельзя…, а вот так можно.
Как тебе не стыдно…, перестань…, успокойся…, не балуйся…, ну и так далее”.
Набор замечаний вполне стандартный. И его мы с возрастом начинаем применять, совершенно не задумываясь. И редко кто из нас может просто так вот вдруг стать мальчишкой и понять, нет…, скорее просто принять, как должное, как необходимость, как просто свершившийся факт, без всяких разборок и нравоучений их поступки не согласующиеся с нашими нормами. Их обман, тайну, скрытность, короче всё то, что происходит с ними.

Уже почти неделю Вовка жил у Ника.
Трудно сказать, что за отношения сложились между ними, одним коротким определением не описать….
Николай сидел на стуле возле дивана, смотрел на спящего ребёнка и размышлял о некоторых странностях….
Он так, до сих пор не мог понять, хотя и чувствовал, что Вовка от него что-то скрывает.
“Двенадцать…, говорит. Ну…, может быть…, ладно. Хотя странно немного…, да ладно бог с ним. Но вот почему не хочет сказать, где живёт…, понимает же, что не собираюсь я его тащить туда на привязи или сообщать его родителям о нём, если он сам этого не хочет. Может это и не правильно, не буду спорить, но тогда это было бы обычное предательство”.
Размышлял Николай.
Вовка действительно всячески отнекивался, рассказывая иногда какие то крохотные кусочки из своей жизни, потом всё же открылся: есть и мать и сестра и брат.
Но ехать домой он не хотел ни под каким предлогом.
Николай сидел, вспоминая их последний разговор вчера….
Мама наверняка же волнуется о тебе…, заявление подала в милицию, и тебя ищут.
Ну и пусть….
Может и пусть конечно…, вот только могут ведь и найти…, правда совершенно случайно и то, если ты сам придёшь. Но всё же…, так нельзя.
Я ни кому не нужен…, там.
Упорствовал он.
Ну хорошо…, если это так, можно постараться найти выход. Поговорить с твоей мамой…, договориться. Что бы ты мог жить нормально.
Где?
Ну…, хотя бы у меня. Если не возражаешь. Ходил бы в школу, в общем, жить по-человечески.
Вовка не верил….
Он, низко опустив голову, изредка смотрел на Ника из под маленькой чёлки, глазами полными слёз. И думал.
“Не скажу…. Он хочет избавиться от меня…, отвезёт домой там и оставит”.
Малыш за свою короткую жизнь, привык больше врать и не доверять, потому что и его обманывали гораздо чаще, чем этого хотелось бы. Смешно…, рассуждать сколько раз можно наврать ребёнку. И ведь красивые оправдания мы всегда приводим, а чаще просто даже и не задумываемся. Обмануть малыша в нашем обществе считается…, да ни чем не считается…, вот если врёт ребёнок, это большой грех, обманывать старших нельзя, будет за это и наказание…, порой и не малое.
И не понимают взрослые дяди и тёти, почему мальчишки им не доверяют…, врут или просто замыкаются в себе, становятся злыми, нелюдимыми.
А ответ совсем простой.
Написан уже давно и все его знают, вот только применяют когда им это выгодно.
“Не суди сам…, и судим не будешь”.

Вовка постепенно оттаивал, очень медленно.
Он видел, что Николай даже в мелочах всегда говорит только правду и никогда не отмалчивается, не ссылается на не хватку времени, не откладывает на потом.
Он видел, что обращаются с ним как с человеком, который имеет своё мнение, и оно, даже если и ошибочное всегда будет услышано, понято. По своему он привязался к этому взрослому, не родному, но хорошему человеку. И пусть не всё в нём Вовке нравилось, но уходить он не хотел, даже наоборот стал опасаться, что Ник его прогонит, так же точно, как и в первый раз…, и он старался…, старался быть нежным, ласковым…, старался угодить.
И вот вчера, Николай затронул вопрос о его житие у него.
Вова…, пойми меня правильно…, я не против, чтобы ты жил у меня. Мне хорошо с тобой…, надеюсь что и тебе тоже…. Но это не законно. И если вдруг…, то тебя…, просто отправят домой, в случае чего…. Зато меня могут гораздо дальше…, и поверь не в самые лучшие места.
Вовка сопел, слушал, молчал.
Он знал об этом…, но до конца не понимал, на сколько это может быть страшно и катастрофично для человека пытающегося ему помочь встать на ноги.
Он ещё не понимал, что жизнь это не игра, в которой проигрыш, просто маленькое недоразумение и что всегда можно начать сначала. Не понимал, что его пытаются оградить от грязной жизни бомжа, от клея, наркотиков, водки, не понимал и того, что это благое дело в глазах многих людей наказуемо и порой жестоко преследуется, не пытаясь даже разобраться где чёрное, а где белое.
Они судят таких людей, а собственно кто дал им такое право?
Государство?
А что такое государство?
Да просто куча людей, которыми командует горстка, считающая себя маленькими “Божками”, и всё что им придёт в голову должно выполняться.
И придумываются всякие законы, ограничения, требования для нас, но не для них.
Они даже придумали закон, который запрещает их судить, очень здорово устроились.
Сами чаще порочны во сто крат больше, но это не нашего ума дело…. И когда одного из них спросили.
“Чем вы лично хоть раз помогли хотя бы одному ребёнку, преследуя тех, кто им действительно помогает?”
Он ответил усмехаясь.
“Я помогаю детям тем, что ловлю и сажаю вас…, а потом и их”.
И таких защитников очень много, они запросто подсчитают, сколько детей бродит по стране в поисках тепла и хлеба, брошенных, замерзающих, избитых, проданных.
Но у них и в мыслях нет помочь хотя бы одному конкретному ребёнку, они спокойно пройдут мимо лежащего в переходе, даже не взглянув в его сторону.
У них рабочий день закончился.
Они устали целый день “помогать” детям.
А детские комнаты милиции….
Которые “обезьянниками” иначе и не называют.
А знаете почему?
Нет….
Тогда сходите и посмотрите….
Работают там непокладая рук…, днём ловят, забирают все деньги у ребятишек, какие найдут, продержат до вечера, а потом под зад ногой, топай обратно.
На заработки….
Отличная помощь.

Николай погладил рукой по мягким волосам на голове мальчишки. Тот не проснулся только пошмыгал носиком, чему то улыбаясь во сне. Ник полюбил его, может быть, это называется по-другому, наверное просто привязанность, но так ли это важно?
Зато, когда он был на работе, часто думал о нём и спешил поскорее вернуться, что бы увидеть это маленькое ласковое существо. И когда он открывал дверь, неизменно Вовка выбегал из комнаты и подпрыгнув повисал на нём, крепко обнимая.
Потом смотрел внимательно в лицо Ника и неожиданно впивался губами, целуя.
Николай скидывал ботинки, и они так вот и шли в комнату, плюхались на диван, где Вовка начинал раздевать его.
Он снимал пиджак, аккуратно относил и вешал его на спинку стула, потом, стаскивал брюки, также аккуратно уносил и вешал, наконец расстегнуты все пуговки на рубашке и она тоже отправлена на место. Николай привык к этому и каждый раз подходя к двери, волновался, боясь что сегодня Вовка не прибежит его встречать.
Малыш хитро улыбаясь, нежно прикасался к нему, иногда гладя, порой дотянувшись целовал в щёчку пока раздевал.
Он не помогал Вовке, а иначе тот возмущался и обижался. Всё….
Ник сидел теперь в одних трусах, ожидая продолжения.
Вова принёс треники и рубашку для дома, и стал одевать его.
Когда всё было сделано, он забирался к нему на колени и прижавшись обнимал.
Вчера было как всегда, только, он пришёл домой гораздо позже обычного.
Ты что нибудь ел?
Вовка помотал головой.
Я тебя ждал.
Я же звонил…, говорил, что задержусь.
Ну и что…. Я хочу с тобой.
Ник поцеловал мальчишку, легко поднялся и они пошли на кухню.
Что будем кушать?
Спросил он, заглядывая в холодильник.
Что хочешь…. Мне всё равно.
Промурлыкал котёнок, устраиваясь поудобнее, не собираясь слезать.
Ник не возражал.
Он оценил запасы, и прикинул в уме что можно приготовить, чтобы долго не возиться.
Всё…, слазь.
Ласково похлопал Вовку.
Не хочу….
Что значит не хочу…, а как я тогда буду ужин готовить?
Как хочешь….
Ах так…! Ну… тогда…, на первое у нас будет…, жаренная заячья попка.
Ник подошёл с ним к плите и присел так, что Вовка оказался сидящим на сковородке.
Ты предпочитаешь жариться на каком масле…, сливочном или подсолнечном?
А-а-а-а….
Мальчишка взвизгнул, пытаясь выбраться.
Эй-эй…, погоди…, ужин… ты куда убегаешь.
Вовка хохоча, пополз по Нику стараясь перебраться к нему на спину. Треники его зацепились за плиту, и когда он почти перебрался на спину, они с него съехали вместе с трусиками.
Перед носом Ника теперь располагалась голенькая попка, которая извивалась у него на плече, вертясь в разные стороны.
Мальчишка, еще не поняв, что случилось, старался изо всех сил, думая, что его держит Ник.
Он обернулся и увидев что произошло, ойкнул.
Ник, видя его замешательство, улыбнулся.
Я передумал…, жарить попку не будем.
Вовка облегчённо вздохнул.
Будем…, есть… сырую….
Ник, продолжая игру, уткнулся губами в половинку, словно собираясь откусить.
Малыш от неожиданности сжался, напрягаясь.
Н-е-ет, зайчиков нельзя кушать.
Заверещало сокровище.
Это кто сказал?
На секунду отрываясь от своего занятия, невинно спросил он.
Я-я-я-я….
Повизгивал Вовка в перерывах между смехом, когда Ник продолжал инсценировать поедание его плоти.
Нельзя…, нельзя…, хитренький…, так не честно…, да ты ешь, а я…, ходи голодный….
Наконец штаны окончательно с него съехали, и он больше не обращая внимания на это переполз обратно, держась за Ника, заглянул ему в лицо, крепко обнимая за шею, ногами обвился вокруг поясницы.
Ник поцеловал курносый носик ребёнка.
Не волнуйся…, я не жадный там и тебе немного оставил….
Ответил Ник, придерживая малыша за голый зад.
Моё… же и мне оставил!!
Возмутился он, смешно нахмурив лобик.
В следующий раз будем тебя жарить.
Согласен…, вот только… как это блюдо называться будет?
Вовка задумался.
Ничего придумаю….

Николай прошёл в комнату и опустил на диван мальчишку.
Тот, устав от борьбы, лежал на спине, раскинув ноги и руки в разные стороны.
Ник смотрел на него, любуясь.
“А пистолетик то у него как напрягся…, ага…, можно подумать, у меня нет”.
Вовка лежал не пытаясь укрыться, совершенно его не стесняясь.
Николай сходил на кухню принёс штаны.
Подал.
Фигушки…, ты снял…, ты и одевай.
Ну я же не снимал….
Всё равно…, из-за тебя они снялись.
Как хочешь….
Он, не торопясь, стал одевать мальчишку, а в голове из мыслей была такая неразбериха, что он даже и не пытался разобраться.
Ему было просто очень хорошо….
Потом, они приготовили ужин и поели, затем Ник попытался порасспросить Вовку и намекнул в очередной раз, что так жить у него долго нельзя.
Правда, из этого у него ничего не получилось.
Вовка сидел, слушал, с глазами полными слёз и молчал.
Я тебе надоел?
Да нет же…, ну как тебе объяснить…. Нет. Я люблю тебя, ты мне нравишься…, но….
Вечером, Вовка почти не играл в комп, и быстро перестал смотреть телевизор. Забрался на диван и отвернулся к стене.
Ник погасил свет, лёг рядом.
Они лежали, не касаясь друг друга.
“Прямо как тогда”.
Подумал он.
“Может я его всё же обидел…, да нет вроде…, ну как он не понимает…”.
Он не успел додумать.
Вова неожиданно повернулся к нему, и прижавшись лёг головой на грудь, обнял.
Он несколько раз быстро поцеловал Ника, что-то шепча.
Николай не расслышал.
Можно я буду спать без трусиков…?
Наконец различил он, что прошептал Вовка.
Как хочешь….
Вовка освободился от одеяла, снял их, бросил на пол.
Потом быстро улёгся на Ника, крепко прижавшись, затаился, боясь, что его сейчас прогонят.
Ну точно как зайчонок, застигнутый врасплох.
Николай вздрогнул от неожиданности. Руки невольно сами собой опустились на спину ребёнка.
Вовка ты чего…?
Голос у Николая осип.
Тот молчал.
Тебе так удобно?
Вовка помотал головой.
Ну…, как хочешь.
Он погладил его, потом снова и снова.
Ему было не мыслимо приятно чувствовать на себе тело ребёнка, гладить его, и боялся он сейчас только одного, что Вовка сползёт с него, лишив его этого ранее не испытываемого блаженства.
Одно стало смущать его…, член неожиданно стал наливаться и подниматься, стараясь выбраться из-под тела мальчишки. Вовка поёрзал…, видимо почувствовав это.
Хихикнул.
Вот видишь…, что ты наделал…?!
Прошептал Николай.
Вовка приподнялся, позволяя естеству расположиться, как ему этого хочется, и вновь прижался.
Кровь пульсировала в члене, заставляя его вздрагивать. Вовка осмелел и дотянувшись до губ Николая прикоснулся к ним.
“Чёрт с ним…, со всеми этими условностями…”.
Промелькнула у него в голове мысль и он приоткрыв губы ощутил, как маленький язычок Вовки проскользнул к нему.
От неожиданности они оба рассмеялись.
Мальчишка опять аккуратно коснулся губ Ника и они уже больше не стесняясь слились в долгом поцелуе, на мгновение прерываясь вдохнуть воздуха….
Вовка при этом ещё и ёрзал по Нику, возбуждая его сильнее. Ещё немного и он непременно бы кончил, но этого ему так быстро не хотелось.
Он отстранился от Вовки и аккуратно перевалил его рядышком, немного успокаиваясь.
Одеяло уже давно лежало на полу, не мешая им.

Ник коснулся губами маленького сосочка ребёнка, едва находя его на груди, стал ласкать губами, слегка стараясь укусить.
Николай посмотрел.
Мальчишка лежал с закрытыми глазами, глубоко дыша.
Он продолжая целовать стал сползать ниже.
Пупочек, какой маленький.
Ник прижался к животику ребёнка, лицом стал водить по нему, целуя. Членик мальчишки стоял такой упругой палочкой, что даже оголить головку почти не удавалось.
Редкие волосики на лобке едва щекотали нос Николая, когда он проводил им там.
Вдыхая аромат детского тела, слабого пота, возбуждал ещё сильнее.
“Что он делает?
Да какая разница…, что и как?”
Малыш вздрагивал от ласк мужчины.
Его руки запутались в волосах Ника, вороша их.
Он уже давно раздвинул ножки, позволяя Нику ласкать его где только можно. И он конечно же воспользовался этим.
Маленький мешочек с яичками помешался вместе с пистолетиком целиком у него во рту.
Вовка вздрагивал, ощущая это, постанывал.
Дроча губами мальчишке, руками он гладил его, добираясь до попки, до маленькой розочки, которую он поглаживал, слегка надавливая внутрь.
Я счас…, Ник…, я сейчас….
Давай.
Ещё немного усилий и Вовка изогнулся напрягшись, вскрикнул.
Ник почувствовал, сладковато-соленоватый вкус небольшого количества спермы во рту.
Ещё немного и малыш расслабился.
Всё….
Заявил он.

Мальчишки…, иногда кажется что нет их ненасытнее…, а стоит только кончить, и всё…, ничего им больше не надо и ничего они больше не хотят.
Ни любви, ни ласк.
Отстаньте от них…, они хотят спать.
Ник знал это, не обиделся, когда Вовка вдруг изменился, став холодной маленькой ледышкой.
Предлагая ему спать.
Но напряжение давало себя знать…, ему тоже хотелось разрядиться. Он попросил мальчишку поласкать и его….
Я только рукой….
Согласился Вовка.
Вскоре блаженство от ласк мальчишки получил и Николай, поблагодарил и пошёл в ванну.
“Такое было впервые пока они вместе…, что произошло?
Почему он так поступил?
Ему это было нужно? Или он это делал только для меня?”
Не вольно думал Ник, стоя под душем.
Когда он вернулся, Вовка уже крепко спал.
Одеяло всё так же валялось на полу, а он голенький свернувшись калачиком, смешно посапывал, как всегда немного приоткрыв рот.

Часть третья

Вовка любил ласкаться и как правило сам и начинал, но так же быстро и остывал, прекращая игры превращаясь в совершенно другого мальчишку. Порой Николая это здорово смущало, и он часто спрашивал его не обидел ли он чем.
Для Николая ночные ласки были не главным, хотя что греха таить он всегда ждал их и наслаждался.

Вовка играл…, играл профессионально, практически ничем не выдавая своего не слишком большого удовольствия от такого общения, хотя видимо в некоторые моменты это ему всё же нравилось, и он получал удовольствие.
Но чаще видимо он просто играл для Ника. Он уже так к этому привык, что получалось это само собой без особого напряжения с его стороны. Его никто насильно не держал, никто не уговаривал остаться.
Он был свободен.
У него всегда был выбор.
Понимая это, он уходить не хотел, даже если ему кое что и не нравилось….

Месяц пролетел незаметно, конечно они и ругались и дулись друг на друга, но быстро мирились, и вновь, им было хорошо, а остальное их не волновало, ни разговоры друзей, родных и знакомых….
Наконец решено было съездить домой к Вовке.
Ник уговорил его, пообещав, что всё уладит.
Николай и сам волновался, когда они ехали на встречу с матерью. Но это было необходимо.
И пусть уж будет что будет.
Вот и подмосковный городок.
Старенький облезлый четырёхэтажный дом.
Дверь ещё чудом держалась, прикрывая вход в подъезд.

Ник…. Я боюсь….
Я тоже. Ладно стучим.
Они подошли к двери на первом этаже. И собравшись с духом. Постучали.
“Хоть бы ни кого не было дома…”.
Не сговариваясь, подумали они почти одновременно.
Но вот послышались шаги. Дверь открыли. Перед ними стоял небольшого роста мальчишка в больших круглых очках, немного выше Вовки.
Привет.

Вовка переступил порог, приглашая войти и Ника.
Мам…, Вовка вернулся.
Крикнул пацан, пропуская их.
Ты как на долго?
Улыбнувшись, спросил брат Вовку.
На долго….
Едва слышно ответил он .

В коридоре появилась женщина, халат цвета поздней осени, гармонировал с её лицом.
Видимо она недавно встала, ещё не проснувшись. Заметив постороннего, она остановилась, удивившись.

Здравствуйте. Вот…, ваше сокровище?
Наше…
Ответил брат Вовки, Николай.
Можно с вами поговорить?
Проходите.
Она изредка бросала взгляд на Вовку, но так видимо и не решилась выяснять про его былое отсутствие.
Ник прошёл в комнату, присел у стола.
Вовка тихонько, прошёл и присел на табуретку возле стенки, вдали. Тамара, взяв со стола помятую пачку, вытащила сигарету, закурила.

И где вы его нашли?
Спросила она присаживаясь на диван.
Я стал врать.

В Москве, я встретил его на вокзале. Вижу, вроде как заболел мальчишка, сидит на скамейке. Ну там же вместе поели в кафе, а потом потрогав лоб, понял температура. Предложил проводить домой. Ну а так как было уже поздно и ехать сюда далеко. Мы поехали ко мне домой. Там он и жил несколько дней, пока не поправился.
Ник, почти на одном дыхании проговорил, эту правдивую историю. Ожидая на неё реакцию матери.
Было не понятно, слышала она или нет, что он сказал. Она как сидела курила так, ничего и не изменилось.

Я понимаю…, вам не легко. Платят на работе видимо не много….
Чего не много…, вообще бля…, не платят, уже второй месяц.
Кстати…, Вова достань там из сумки…. Если не возражаете, чайку попьём.
Вовка осторожно приволок сумку и достал из неё продукты.
Кроме тортика, Ник прихватил разных консервов, огурчиков помидоров ну и бутылочку хорошей водки, что поделать, как то надо было налаживать отношения.
Тамара увидев бутылку, оживилась.
Ой ну что вы…, стоило так беспокоиться. Вовка принеси тарелочки.
Николай посмотрел на мать и поднявшись прошёл к буфету, достал стопочки и пару стаканов.
Вскоре всё было нарезано, открыто, налито.
Вовка к столу не сел, продолжая сидеть вдалеке на своей табуретке.
Тамара налила в три стопки.
Выпили, молча.

Неделю…, да этого паразита уже полтора месяца где то носит, домой не является….
Неожиданно, после второй рюмочки, сказала Тамара.
И что тут ему…, плохо что ли? Плохо тебе?!
Толстый…, к тебе обращаются…, чего молчишь.
Поддержал мать брат.
Вовка исподлобья на секунду взглянул и вновь опустил глаза.
Сколько собираешься пожить дома? День два…, недельку?
Да нет…, он больше не будет убегать.
Попытался вступиться в защиту малыша Ник.
Да что вы…, думаете он не обещал…, много раз уже.
Тамара, махнула рукой, и вновь наполнила стопочки.
Можно подумать, что его тут кто-то обижает…, вон уже из школы звонили…, спрашивают где ты.
16 лет скоро уже дураку исполнится, а он всё как маленький в игрушки играет.

Тамара осушила очередную стопочку.
Что вы сказали?
Ник удивлённо переспросил женщину.
Через три месяца 16 лет уже стукнет. Взрослый уже…, вот тогда и делай, что хочешь и иди куда хочешь, мне будет всё пох….
Так ему скоро 16?

Ник был удивлён и растерянно сидел, не зная как себя дальше вести. Все его запасённые речи, по поводу того, что бы Вова жил у него дома, ходил в школу…, пропали, исчезли и теперь были совершенно не уместны.
А он что не сказал?
Ухмыльнулся Колька.
Ну…, я особо не спрашивал…, просто думал лет 12….
Оправдался Ник, скрывая своё состояние.
Он ещё посидел немного, потом собрался и попрощавшись ушёл.
“Эх Вовка…, Вовка…, и что ты не сказал правду, я как дурак чуть там не оказался…”.

Ник ехал домой, в отвратительном настроении.
Все мечты: о уютном доме, о ласковом мальчишке, исчезли, как и не было. Он понял, что ничего этого быть не может и не будет. И не потому что Вовке 16, а не 12…, а потому что он понял, вдруг, что мальчишка его совсем и не любил, а просто жил с ним, пользовался случаем и красиво играл.
“Как легко быть обманутым…, и как трудно потом осознавать это. Ни кто же его не заставлял врать…, почему он так поступил? Конечно у меня ему было хорошо. Чистая постель, еда, игры. Поездки в парк. И он не хотел с этим расстаться…”.

Ник зашёл в пустую квартиру, прошёл не раздеваясь на кухню.
Присел.
Он вспомнил ту ночь в подвале, когда он лежал рядом с мальчишкой, и казалось, всё было так искренне, что он поверил…, и потом позже.
Ник достал из кармана банку Джин-тоника, всё равно настроения ни какого не было. Он механически осушил пол литра, почти не останавливаясь, выбросил в ведро и пошёл спать.

***

Прошла неделя, как он не старался ни думать про мальчишку, как не хулил его, про себя, а всё же не смог.
И вот он вновь подходит к этой двери.
“Зачем он приехал…, что скажет. Кто ему тут будет рад?”
Мысли путались.
Он уже минуту стоял, раздумывая как поступить.
“Ладно…, будь что будет”.
Он постучал, потом ещё.
Дверь вскоре открыли.
И опять Николай.

Привет.
Здрасьте…. Эй, толстый…, иди к тебе пришли. Проходите.
Вовка вышел, увидел Ника.
Удивлённо вскинул брови, улыбнулся.
Привет…, вот заехал в гости…, узнать, как живёшь, как в школе дела….
Проходи.
Да нет…, я не на долго. Может погуляем немного…, ты не против.
Он ушёл в комнату.
Было слышно.
Мам дядя Коля приехал…, можно мы сходим, погуляем.
Он получил разрешение и одевшись мы вышли на морозный воздух.

Куда пойдём?
Я не знаю…, ты же тут живёшь…, покажи мне свой городок, я всё равно кроме вокзала тут ничего не видел.
А у нас тут и смотреть не чего…. Пойдём в центр.
Они пошли пешком, прямо через пруд по замёрзшему льду.
Купишь пива?
Спросил Вовка.
Куплю.

Они зашли в магазин взяли пива и зашли в подъезд, где было не так холодно.
Ник не знал с чего начать…, да и нужно ли было что-либо говорить.

Ну ты как…, дома…, не обижают?
Нормально.
Он достал сигарету, закурил.
Ну а я вот…, делать вроде не чего…, давай думаю, съезжу….
Он взглянул на меня.
Ник…, ты мне ботинки не купишь?
Я посмотрел на его ноги.
Лёгкие ботиночки, изрядно потёртые, явно были не по сезону.
Куплю.
Вовка прижался к Нику, обнимая.
Как в былые времена.
Провёл рукой по ширинке.
О-о-о-о…, хитро улыбнувшись, пропел он.

Его рука быстро нащупала молнию на джинсах и расстегнув, проскользнула в штаны.
Вовка…, что ты делаешь…, перестань.
Растерянно прошептал Ник.
Давай…, ну давай же.
Вова…, не тут.
А где?
Ну я не знаю…, я так не могу.
А Вовка лаская член Ника возбудил его окончательно, видимо не собираясь останавливаться.
Давай…, хочешь я посо….
Да ну тебя….

Ник совершенно растеряно, стоял удивляясь Вовкиному нахальству и желанию.
А тот, уже вытащил из штанов вставший член и дрочил его.
Вовка…, прекрати…, вдруг кто пойдёт.
Пытался остановить его Ник…, правда не очень сопротивляясь ласкам мальчишки.
А тот уже наклонившись чмокал….
Ну давай расстегни штаны…, а то мне не удобно.
На секунду остановившись попросил Вовка.
Ник помотал головой.

Вова не надо….
Надо. Ты же хочешь.
Ну и что. Но я не хочу так.
Ладно.

Они привели себя в порядок, допили пиво и пошли к рынку.
Барахолка была не большой, они быстро нашли тёплые и добротные ботинки.

Чего ты их снимаешь. Одевай и иди в них.
Жалко….
Ник рассмеялся.
Для чего же они куплены? Чтобы в коробке лежать.
Вовка улыбнулся и убрав в коробку старые ботинки, взяв за руку Ника пошёл, рассматривая обнову.
Они вновь взяли пивка и устроившись в уютном подъезде обмыли покупку.

Доволен?
Конечно! Спасибо.
Ну что же…, пора наверное домой. А то пока тебя провожу, пока электричка придёт.
Ник проводил Вовку до дома.
Они обнялись, поцеловались, и вновь Ник остался один.

Уже знакомым путём через пруд он шёл к станции, размышляя, для чего он всё это делает….
Да не для чего…, просто так. Всё равно такие ботинки ему бы ни кто не купил. А когда говорят: зачем вы покупаете…, значит что-то вам от ребёнка надо. Они никогда не смогут понять что, чаще всего ничего, и не верят.
Ну и пусть. Не очень то и надо что-то доказывать. Достаточно увидеть блеснувшие радостью глазки ребёнка, его спасибо, чтобы тоже стать счастливым.
Ник шёл домой, уже ни таким подавленным и грустным как в первый раз. Вовка был дома. Видимо не плохо ему всё-таки.
Да не это главное….

Ник понял для себя важную вещь.
Что он, ему, Вовке не нужен.
Он вполне сможет обойтись и без него.
Но что ещё не мало важно, что и Ник сможет теперь обойтись без Вовки. Эта его выходка в подъезде, неожиданно разорвала последние ниточки связывавшие их. И всё что было…, теперь высветилось совершенно по другому.

Ник шёл улыбаясь.
Нет он не оправдывал себя, не корил.
Ему не в чем себя было упрекать и не за чем.
Всё нормально.
И завтра…, завтра начнётся новая жизнь.
И он точно уже знал…, какая.

©Капитан Ник