Уважаемый читатель, я намеренно в названии рассказа оставил многоточие. Это затем, чтобы каждый из Вас сам решил, что следует там поставить: запятую, точку, восклицательный или вопросительный знак.

1.

Я, как уже повелось, много лет подряд, в конце апреля собрался в дорогу.
Свою “старушку” – 24, помыл, подкачал колеса, долил масла и завел.
То, что я полгода не подходил к ней, ни как не отразилось. Завелась с пол оборота.
Нагрузив все, что только можно, я поехал в деревню на две недели, помочь матери по хозяйству.
Надо было вскопать грядки, вытащить из хранилища картошку, перетащить ее домой, чтобы она проросла, привезти и раскидать навоз, перекопать….
В общем, дел хватало и помимо огорода.
Деревня моя располагается недалеко от города “В”. Это небольшой, но уютный уголок, центр района, и от него во все стороны уходят дороги, по которым и съезжаются сюда множество народу. Да и как не собираться, когда тут и рынок, и вокзал железнодорожный и начальство районное.
Все было как всегда.
Не особенно тяжелая работа, свежий воздух, тишина и ни каких проблем, за исключением мелких.
Вот из-за них мне и пришлось 7 Мая срочно поехать в город. Надо было попасть к какому-то чиновнику, подписать заявление по поводу участка.
Приехал я часов в одиннадцать, и оказалось, что его нет…, но он будет непременно, часа через 2 или 3.
Ну, что ж подождем.
Я вышел на улицу. Погода была замечательная. Светило яркое весеннее солнце. В лужах купались воробьи, чирикая не переставая. Народ не торопясь, шел по своим делам, мало обращая на все это внимание.
Во многих местах уже зеленела травка, почки слегка набухли и стали вполне различимы. Было здорово. Постепенно все оживало и природа, и животные и люди. Впереди было долгожданное лето.
Столько времени…, чем себя занять, я не знал.
Ехать домой … не имело смысла.
Тут сидеть… не хотелось.
Железнодорожный вокзал. Ну конечно. Там, как мне помнилось, были поставлены игровые автоматы, но что самое главное, был прокат и показ фильмов по видаку.
Это меня вполне устраивало. Так я и решил скоротать время.
Вокзал был не далеко, и я отправился туда пешком.
Народу было немного, хотя и пришел поезд, а через десять минут и вовсе опустела площадь перед вокзалом.
Я купил мороженое и прошел в здание.
Многочисленные скамейки пустовали. Человек десять в разных местах, заполняли зал ожидания.
“Какая досада…”.
На прозрачной двери, где была вывеска “Видео прокат”, висел большой замок.
“Ну вот…, посмотрел…”.
Потоптавшись нерешительно, я прошел в дальний угол зала и уселся на лавочку. Настроение было немного подпорчено.
Газета недельной давности, сложенная вчетверо, была извлечена из кармана куртки, и я, не торопясь, стал ее просматривать, пытаясь найти почитать что-нибудь интересное.
Ничего не обнаружив, решил читать, все подряд. На три часа, должно хватить.
В практически полной тишине читая, я незаметно задремал.
Неожиданно тишину нарушили двое ребятишек.
Негромко, весело, над чем-то смеясь, они вошли в зал.
Притихли.
Осмотревшись, направились к автомату “Справочная”, недалеко от меня.
Ребятишки, дурачась, нажимали кнопки, и когда машина, перевернув изрядное количество железных страниц, затихала, начинали читать, перешептываясь и хихикая над чем-то.
Забыв про газету и откинувшись на спинку дивана, я стал наблюдать за ними.
Один был высокий, явно старше другого. Темные волосы, непослушными вихрами, расположились на голове, небольшие бегающие глазки, то и дело быстро осматривали пассажиров, ни на ком не останавливаясь, словно он боялся и ждал подвоха.
Но кроме меня, пожалуй, на них никто не обращал внимания.
Одет он был хорошо. Разноцветная новая курточка, была расстегнута и клетчатая рубашка, с большими красными квадратами, виднелась оттуда.
Второй паренек мне приглянулся больше.
Он хотя и старался поддерживать во всем своего товарища, но чувствовалось, что ему не очень-то это и хочется.
Светлые волосы, аккуратно причесаны. Небольшой курносый носик, забавно съеживался, когда он смеялся, а большие голубые глаза, при этом были печальными и жили, казалось сами по себе.
Да , да я отчетливо видел его глаза, они то и заставили меня почти неотрывно смотреть на него.
Иногда трудно сказать почему тот или иной человек либо нравится либо нет, и где-то там, в глубине души вы перестаете рассуждать, слепо доверяя своему внутреннему Я.
Давно забыв о газете, о бестолковой статье, я всецело был поглощен забавами детей.
Быстро поняв это, дурачась и дружески толкаясь, они поглядывали в мою сторону.
“Братишки” - подумал я, “почему братишки? Они совсем разные…”. И действительно, со спины их можно было бы принять за братьев.
Спортивные одинаковые штанишки с полосками по бокам, на размер меньше чем нужно, дешевые одинаковые кроссовки и курточки.
“И все-таки они не были родственниками, по крайней мере - близкими”, рассуждал я про себя, “а что одеты одинаково, ну что ж не у всех есть возможность выбирать”.
Курточки были коротенькие, а штанишки так плотно облегали, что каждый изгиб, каждое напряжение тела было хорошо видно.
Наигравшись с автоматом, они расположились недалеко от меня и через некоторое время стали возиться, щекоча и толкая друг друга.
Вскоре, из карманов посыпалась мелочь.
Они, не слезая со скамеек, перегнувшись, стали пытаться доставать разбежавшиеся монетки.
Их торчащие задики ходили ходуном.
От этого, штанишки слегка съехали, и вылезшие рубашки, оголили тела ребятишек.
Я сидел и любовался ими. А они, понимая это, старались побольше передо мной покривляться.
Заводилой всему был старший мальчик, а младший вроде как подыгрывал по необходимости, по крайней мере, мне так показалось, но я совсем не обращал на это внимание.
Наконец, мелочь была собрана, и ребята, пошептавшись, умчались из зала.
Проводив их взглядом до дверей, я разочарованно вздохнул, и опять уставился в газету.
Прошло минут пять. По репродуктору что-то объявили. В зале возникло небольшое движение. Люди забирали вещи и выходили. И позже, народу стало больше, они заходили и выбрав место, располагались поудобнее.
“Наверно, на двухчасовой собираются”, подумал я, вновь пытаясь сосредоточиться на какой-то статье.
Дверь какое-то время продолжала хлопать, впуская и выпуская пассажиров, и я перестал отвлекаться, не обращая на этот шум ни какого внимания.
Заработавший автомат, заставил меня посмотреть.
Перед ним вновь стояли мои знакомые, и хитро поглядывая в мою сторону, тыкали почти наугад в кнопки на пульте.
Я вновь отложил газету, и улыбнувшись, приготовился смотреть на них.
— Озорники.
— Что?
Рядом со мной на соседней лавочке сидел мужчина и смотрел в мою сторону. Видимо он обращался ко мне.
— Озорники…, говорю. Нечем им тут заняться…. Вот игрушку нашли.
Я не отвечая, в знак согласия, мотнул головой, подумав: “еще не хватает, чтобы ты их прогнал”.
Мужчина, видимо решив, что на этом наше знакомство состоялось, пересел ко мне поближе.
— Встречаете кого? Или так….
— Да вот, надо куда-то два часа деть. Вот и скучаю.
Мужчина не пытался прогнать ребятишек, и даже вообще перестал на них обращать внимание. Мне это понравилось, и я решил не грубить ему. Может тоже человеку время деть не куда.
Я посмотрел на часы. Всего пол двенадцатого….
— Да, когда надо, скоротать время, оно еле-еле тащится.
— Да, уж. Вот пришел. Думал, хоть фильм какой посмотрю. А прокат и закрыт.
— Ну не беда…. Можно, чем ни будь и другим заняться….
— Чем…? Вот и занимаюсь.
Я потряс газетой и отложил ее в сторону, вздохнув.
— Можно… чем-нибудь приятным…. Развлечься, например.
— Как развлечься? Выпить? Ну, нет.
— Зачем же выпивать?
Мой сосед усмехнулся и откинулся на спинку дивана.
— Развлечься можно и по-другому…. Например… с красивой и нежной девушкой….
Он многозначительно посмотрел на меня.
— А… в этом смысле…. Нет, нет. Мне этого не надо.
Считая разговор законченным, я вновь взял газету и тупо в нее уставился.
— Да я и не настаиваю,* спокойно ответил мужчина,* это я к примеру.
Некоторое время мы сидели молча.
“Чего это я? В самом деле. Подумаешь. Ну предложил. Ну и что. Может просто так поболтать. Я уж и обиделся. А мог бы просто пошутить”. Мысли улеглись в моем сознании.
— Да это так. Кому что нравится…. Можно с девочками, а можно с мальчиками….
Я, оторвавшись от газеты, хотел вежливо его послать и только открыл рот, как до меня дошел смысл его слов.
Я не ответил.
Видя мое замешательство, глазами показал на ребятишек.
— Хорошие мальчики…. Можно славно провести время.
Я невольно посмотрел на них.
Ребята, заметив мой взгляд, отвернулись и стали рассматривать какой-то плакат на стене.
И тут я окончательно все понял.
Понял, почему они тут. Почему не уходят. Почему подсел ко мне этот мужик.
Я сглотнул комок, застрявший в горле, и оттягивая время, спросил.
— Вы, предлагаете…?
— Провести пару часиков, так как вам хочется. Вот и все. Больше я ни чего вам не предлагал.
“Ничего себе! Я думал, что такое может быть только в больших городах, а тут… и такое”.
В моей голове был полный бардак. Словно кто-то встряхнул ее, да так, что все перемешалось и кружилось, не находя себе своего места.
Мужчина выжидательно смотрел на меня.
Молчание затянулось…. И я, как дурак, неожиданно ляпнул.
— Ну и сколько.
Незнакомец улыбнулся.
— Один или оба…?
Он вновь глазами показал на ребят.
— Один.
Поспешно ответил я.
— Часа два? Или больше…?
— Два.
— Тогда триста.
— Чего триста…* не понял я, растерявшись.
— Всего... триста рублей. Какие смешные цены.
Он сидел, на меня не глядя. Я же, пытался понять, что происходит. Может он просто смеется надо мной, или говорит серьезно.
Я, немного расслабившись, откинулся на спинку и посмотрел на ребятишек. Они сидели на лавочке и видимо ни куда не собирались пока уходить.
Меня не торопили.
— Наверно в антисанитарных условиях?
Попытался я вновь выйти из игры.
— Ну что вы…?! Конечно не люкс, но чистое белье и душ обеспечено.
“Что теперь делать”?
Я обвел взглядом весь зал. На нас никто не обращал внимания. У всех были свои заботы. И я, похоже, был им нужен, как утренняя звезда.
— Да…, ну, а где гарантия, что….
— Что все будет, как полагается?
Продолжил мою мысль незнакомец. И немного помедлив, добавил.
— Клиент всегда прав. Оплата по факту. После всего….
Я был прижат со всех сторон. Отступать было поздно, да и не куда. Пора было на что-то решаться. Слишком далеко я зашел.
— Хорошо…. Ну… и как?
— Все очень просто. Минут через пять выйдите из вокзала и пойдете за мальчиком. Ну…, а там… все увидите. Кстати…, вам какого?
Я вновь протолкнул комок в горле, и почти лишившись голоса, ответил.
— Светленького….
— До свидания. Приятного вам отдыха.
Незнакомец не торопясь поднялся, и не спеша вышел, не оборачиваясь. Вслед за ним убежали и ребята.

2.

“Зачем все это? Как же это я согласился? Ерунда какая-то”.
Мысли лихорадочно вновь забегали в моей голове, впрочем, не задерживаясь там надолго.
“Ты верно спятил…. Давай делай от сюда ноги, пока не поздно…. Поздно…. Поздно…. Поздно. Боже мой….”
Я встряхнул головой и вновь осмотрел безразличный ко всему зал ожидания.
“А все же любопытно….
Дурак!! Любопытно ему….
Но ведь тебе же нравится смотреть на них…. И если бы они тут кривлялись и три и четыре часа…, наплевал бы наверняка на все бумажки и начальников и сидел бы тут и любовался ими.
Это совсем другое…, сидеть и смотреть, а вот идти….
Ну и что? Мне ни чего собственно и не предлагали и я, ни чего не обещал, и мне, ни чего не обещали….
О Господи!! Наивность… она хуже бестолковости. Ну почему на свете так много дураков?!”
Я сидел и с каждой проходящей минутой не успокаивался, а наоборот напрягался и мелкая дрожь в начале, теперь уже превратилась в крупную.
Запихнув ладони под себя, я крепко прижался к спинке дивана.
“Да, ладно успокойся. Что ты теряешь? Денег не давал…, можешь отказаться…, ни чего не делать…. А что ты хотел делать? Ничего…. Ничего я и не хотел”.
Я машинально посмотрел на часы.
Прошло уже семь минут, как незнакомец ушел.
“Может тут отсидеться…, они там подождут и уйдут….
Наивный чукотский юноша. И сколько тут сидеть будешь?”
Я стал сворачивать газету.
“Пойду, отдам им триста рублей и уйду”.
Приняв решение, я пошел к выходу, сразу, как-то успокоившись.
Теплый ветерок, набросился на меня вместе с ярким весенним солнцем.
На мгновение зажмурившись, я остановился в дверях.
Наконец открыл глаза, осмотрелся.
Несколько толстых теток сидели на ящиках с мешками семечек, переговаривались, не переставая при этом лузгать семечки.
“И почему, все эти торгашки, всегда такие толстые…. Господи…, да тебе какое до них дело…”.
Женщина с ребенком подошла к ним, купила пакетик.
На лавочке под деревом, сидели два солдата с чемоданами, не торопясь, пили пиво из бутылок.
Женщина в оранжевой накидке, не спеша, ходила и собирала мусор в большой целлофановый пакет.
Газетный киоск, а рядом…, возле витрины стоял парнишка, разглядывая картинки.
Заметив меня, он оторвался от своего занятия, и не торопясь, пошел в сторону пятиэтажек, в город.
Я еще раз осмотрелся, и не обнаружив ни чего, чтобы меня смутило или насторожило, пошел за ним.
“Ладно…, ну ни сейчас отдам деньги, потом. Дойдем и отдам”.
Мы перешли дорогу, и по деревянным мосткам стали удаляться от вокзала.
Народу попадалось мало. В основном пожилые женщины с полу пустыми сумками, ходили по магазинам, в надежде найти, что где подешевле.
Я шел за мальчиком, стараясь сохранять дистанцию. Мы прошли несколько двориков, пересекли несколько улиц, казалось, он специально крутит, стараясь меня запутать. А я, в общем то и не старался следить за дорогой. Мне было уже все равно, куда мы идем. Побыстрей бы.
Он шел уверенно, поворачивая то в один, то в другой переулок.
Стало много частных домов, и я уже думал, что он зайдет в один из них, но ошибся.
Неожиданно, проходя мимо двухэтажного деревянного дома, трех подъездного, мальчик остановился.
За все время следования он оглянулся всего два раза. Когда мы пошли от вокзала и вот теперь.
Поймав мой взгляд, он зашел в средний подъезд.
Растерявшись, я замедлил шаги, и подходил к дому теперь очень медленно, украдкой бросая взгляд по сторонам.
Тишина и ни кого.
Так было хорошо просто идти. Я, уже было совсем успокоился, и вот теперь….
“А собственно, чего ты ждал…? Не на прогулку и шел…”.
Я остановился напротив подъезда.
“Ну, давай…, не стой как истукан. Тоже мне памятник не рукотворный”.
Я присел, словно бы поправляя развязавшийся шнурок на ботинках.
“Ну, чего ты дергаешься…, ну прям, как в детективном романе….
Однако читать… оно как-то поспокойнее, чем участвовать".
Наконец, справившись с “непослушными” шнурками, я встал, и не оглядываясь, прошел в подъезд.
Полумрак, не сразу позволил мне рассмотреть, где я нахожусь, и какое-то время я стоял, ни чего толком не видя.
Наконец, я увидел мальчика. Он стоял не далеко от меня на нижней площадке.
— Пойдемте…, нам наверх.
Я последовал за ним.
Открыв одну из двух дверей, он пригласил.
— Проходите… пожалуйста.
И видя, что я не иду, прошел первым в квартиру, я последовал за ним.
В помещении было довольно светло.
Небольшой коридорчик упирался в кухню, где белел стол да две табуретки. Слева комната, метров двенадцать, на окнах шторы, вполне скрывавшие все что могло тут происходить, в то же время оставляя достаточно света.
В комнате стоял аккуратно застеленный большой и плоский диван, на полу несколько небольших домотканных дорожек, два стула и журнальный столик на трех ножках.
Было чистенько и даже как-то уютно, в этой практически пустой комнате.
В тишине громко тикали часы. Я посмотрел на них.
На столике стоял большой будильник, доисторических времен, с огромным циферблатом.
Мальчик захлопнул дверь.
— Здесь ванная, душ…, тут туалет.
Он включил свет и открыл дверь.
“И впрямь не люкс, но очень даже культурно”.
Я прошел в комнату и сел на диван.
Мальчик секунду помедлив, снял свою курточку и повесил на гвоздик в коридорчике.
На нем была точно такая же рубашка в красную клетку, как и на старшем мальчике.
“Что это у них униформа такая…?” Подумал я не произвольно, и смутившись, от своих же мыслей - покраснел.
Я сидел - он стоял, переминаясь с ноги на ногу, иногда бросая взгляд на меня, и никто из нас не решался первым прервать наступившую паузу.
— Мне раздеться…?
Это прозвучало так тихо, что я не сразу понял, что он сказал.
— Нет, нет…, погоди.
Поспешно ответил, когда до меня дошел смысл вопроса.
— Иди сюда…. Сядь… пожалуйста.
Мальчик почти сразу прошел и сел рядом.
И вновь только громкое тиканье часов нарушало покой этой квартиры.
Мысли в голове вновь стали проноситься, как в бреду, возникали какие-то видения, звучали какие-то фразы, я ничего не понимал, словно мне говорили на чужом языке.
Постепенно я стал немного соображать.
“Вот он рядом…. Он готов на все…. Боже, я чувствую, как от него веет теплом”.
Мне даже захотелось к нему прикоснуться.
“Готов…, готов…, к чему готов? Я же вижу, что ему ни чего этого не хочется…. Чего этого? Что ты выдумываешь”.
Мальчик, опустив глаза, сидел не шевелясь.
“Какой он все-таки милый. Наверно ему не где жить, не чего есть, раз согласился на такое…”.
— У вас два часа…, даже меньше уже….
— Что…?
Не понял я.
— Я, говорю, время идет.
— Ах…, да…, два часа. Ну что ты волнуешься, это же мое время. Что хочу то и делаю.…
Он выслушал меня и пожал плечами.
— Как мне можно тебя называть?
Мальчик удивленно взглянул на меня.
— Сашка.
Видимо никто раньше не интересовался его именем.
Наконец решившись, я взял его ладошку в свою.
Он вздрогнул и напрягся.
— Нет, Саша…. Не бойся. Я не собираюсь ни чего с тобой делать. И уж тем более причинять тебе…, что-то неприятное.
Брови слегка сдвинулись, лобик сморщился, и его голубые глаза внимательно посмотрели на меня.
Я вновь погрузившись в них почти утонул.
— Можно, я просто посижу рядом…. Подержу тебя за руку.
Разглядывая мое лицо, он слегка мотнул головой в знак согласия.
— Спасибо.
Я отвел взгляд и уставился на будильник. Он тоже посмотрел.
Рука его вздрогнула.
Взглянув на него, я заметил, как он, видимо, хотел что-то сказать, но передумал, опустил глаза.
Я же понял это по-своему.
— А…, не волнуйся….
Достав, из кармана приготовленные триста рублей, я положил их на край столика, затем вновь сел рядом, позволив себе дотронуться до его головы, нежно погладил.
Сейчас, мне совершенно было не жаль этих денег. Я даже мельком подумал, почему же они так мало запросили….
Хотя я и не знаю никаких расценок, извините за фамильярность, но эта сумма…, мне показалась смехотворной.
Единственное, что меня успокоило – периферия.
Как говорится, видимо спрос небольшой, вот и расценки такие….
Боже, какую пошлость я несу. Мало того, даже участвую в ней.…
— Ты знаешь…. Если честно…. Я очень люблю мальчиков.
Он вновь настороженно посмотрел на меня.
— Нет. Нет. Ты не понял. Да я люблю. Мне нравится смотреть на вас. Касаться, ну вот как сейчас…. Но никогда, и ни за что я не смог бы обидеть или навредить ни тебе, ни кому-либо другому. Разве это плохо? И разве нельзя это назвать простым словом – любовь?
Саша смотрел на меня, и казалось, внимательно слушал.
— Вот сейчас ты рядом, и мне честно очень хорошо.
Я вновь осторожно взял его ладошку, нежно поглаживая.
— Мне приятно гладить твою ручонку, да и просто твое присутствие, для меня уже праздник.
Я смутился при последних словах, но это была правда.
— Если хочешь…, я могу сейчас же уйти. Если тебе не приятно мое присутствие. Ты только скажи….
Мальчик опять очень внимательно стал меня рассматривать, словно бы видел впервые.
Затем он бросил быстрый взгляд на часы и быстро произнес.
— Да…! Пожалуйста. Уходите…. Поскорее уходите.
Он опустил глаза, неожиданно, полные слез. Несколько капелек соскользнув, упали на его руку.
Испугавшись вдруг такой перемене в нем, я пролепетал вставая.
— Извини…. Я тебя чем-то обидел…, извини. Я сейчас уйду. Не плачь.
“Как странно? Почему он заплакал? Почему вдруг стал гнать меня? Поскорее”.
Вновь тревога, молчавшая внутри меня до сих пор, неожиданно вырвалась, поглотив меня целиком.
Я сделал несколько шагов к двери.
“Беги скорей…. И так все ясно…. Что тебе еще надо? Даже малыш тебе подсказывает, что надо поскорее убираться отсюда…”.
Я обернулся, стоя в дверях.
Мальчик всхлипывая, и ничего не говоря больше, махнул рукой.
— Саша…. Саша. Спасибо…. Ты вот что..., ты скажи им, что я испугался, оставил деньги и сразу ушел.
Какое-то внутреннее чутье подсказывало мне, что я здорово влип, да и малыш тоже, спасая меня.
— Уходите, скорее. А то они сейчас придут.
Он, всхлипывая, старался скорее меня прогнать.
Что-то меня останавливало, не давало уйти. Мне почему-то не хотелось бросать здесь этого беззащитного ребенка, а то, что это было так, я уже не сомневался, но и сделать что-нибудь для него я наверно не мог.
— Ты, конечно, не можешь сейчас со мной уйти?
Он отрицательно замотал головой, внимательно глядя на меня.
Я лихорадочно думал, мгновенно перебирая в голове какие-то варианты, но как всегда в минуты большой опасности, человек часто находит решения, словно бы случайно.
— Ты один бываешь? Гуляешь…, гулять тебя отпускают?
Он утвердительно мотнул головой.
— Где? Где ты обычно гуляешь?
Торопился я с вопросами, чувствуя, как мало у меня на это времени.
— В парке…, где малая карусель
Всхлипывая, ответил Саша.
— Хорошо. Через два дня я буду вечерами в этом парке. После пяти вечера…, устраивает…? Отлично. Постарайся прийти один.
Ободряюще улыбнувшись, как мог, я помахал рукой и быстро направился к выходу.
Выйдя из подъезда и убедившись, что на улице ни кого нет, я быстро, не оборачиваясь, стал удаляться, стараясь побольше петлять, словно бы за мной кто-то следил.
Время от времени я останавливался и осматривался.
Никто меня не преследовал.
“Куда я так несусь…”?
Запыхавшись, я остановился.
“Стоп. Все. Чего бежать-то. Ни кому я теперь не нужен…. А может …? И никому и не был нужен?”
Лукавая мысль вскользь прошелестела издевательски.
“Может тебя просто разыграли…, облапошили. За пять минут заработали триста рублей, и ни каких проблем…. Ну и ладно…. Ну и пусть…. Черт с ними”.
Не замечая куда, я медленно тихонько шел, размышляя.
“Да…, но…, неужели так можно врать, так играть?! Нет, уж на сколько я простофиля, но отличить настоящие слезы от притворных, я уж точно могу. А глаза, я же видел его глаза. Что же теперь будет…? С ним…. А со мной…? Что со мной. А кто мальчишке пообещал прийти и встретить его в парке…”.
Холодный пот от одной этой мысли прошиб меня мгновенно.
“Вот осел…. Ну да можно и не ходить…. Забыть все, как будто ни чего и не было…. Через неделю все равно уезжать….
Ну и мразь…! Трус…! Подонок…! Здорово ты там парнишке лапшу на уши вешал, любовь…, а сам”.
Я вновь вздрогнул, как от удара, остановился.
“Да, я боюсь…. И что я могу сделать? Ну встречусь с ним…, допустим. И что? Что я могу ему предложить? Да ни чего. Уж лучше не обнадеживать парня”.
Я медленно брел, словно во сне.
Мысленно, то ругая себя последними словами, то пытался оправдаться, запрятать совесть куда подальше, заткнуть ей рот, мол, своя рубашка ближе к телу.
Конечно же, все проходит, все забывается.
Даже страшные, казалось не заживающие раны, постепенно затягиваются, со временем, а тут….
Да совесть какое-то время будет теребить, но об этом никто же не знает, кроме меня, да и не узнает….
“Ну а мальчик? Что ж. Может он и простит меня, когда ни будь…, или нет.
А может я ему вовсе и не нужен. Деньги оставил…, чего еще им надо.
Триста рублей?
И ты это называешь деньги?
Для какой-нибудь бабули, это действительно деньги, а для них…”.
Я в очередной раз остановился.
“Больше я так не могу. Пойду, посмотрю что будет”?
Приняв неожиданное решение, я осмотрелся.
Как это ни странно, я все время шел обратно. Ну конечно же. Вон там за поворотом, начнется забор, а напротив…, напротив его этот злополучный дом.
Там в палисаднике я и собирался укрыться, спрятаться.
Незаметно перелез и стал осторожно пробираться, так, чтобы увидеть подъезд.
Близко приближаться мне не хотелось.
Если бы это было летом, а то сейчас все слишком хорошо просматривалось.
Никто меня не видел, ни кому не было до меня дела. В это время года ползай где хочешь, всем все равно, ничего же не растет.
Укрывшись возле прошлогодней кучи хвороста, так и не убранного осенью, я стал наблюдать.
Время шло, ничего не происходило.
“Сколько же времени прошло, как я убежал оттуда”?
Я посмотрел на часы и попытался сообразить.
Выходило всего то минут пять - не больше.
Я лежал почти спокойно. В своей серой куртке я был не очень то заметен.
Пару раз мимо проходили прохожие, спешащие по своим делам.
Я, напрягаясь, всматривался в них. Не зайдет ли кто в этот подъезд.
Но ни кто из них, даже и не взглянул.
Прошло еще немного времени, трое мужчин быстро прошли по дороге, и не замедляя шаг, свернули в подъезд.
У меня вновь задрожали руки, и пот проступил на лбу.
Услужливое воображение, мгновенно нарисовало все, что могло со мной случиться.
Я плотнее вжался, боясь быть замеченным. Ветки захрустели.
Затаив дыхание, я боялся пошевелиться.
Минут пять ничего не происходило.
Я уже подумал, что опять ошибся. Там же еще три квартиры. Они могли пройти куда угодно….
Пока я так размышлял, двое вышли и стали осматриваться.
Не торопясь, они закурили, о чем-то переговариваясь.
Мурашки, побежали по всему телу, я вздрогнул, от чего ветки вновь предательски затрещали, я даже перестал дышать.
Через минуту, я облегченно вздохнул, когда они разошлись в разные стороны.
Через несколько минут - вышел третий.
Рядом, опустив низко голову, видимо плача, шел мальчик.
Он изредка, украдкой вытирал лицо, идя за мужчиной, стараясь не отставать. Через десять секунд они скрылись за поворотом.
Трудно сказать, сколько я еще просидел в своем укрытии, а только, пришел в себя, когда почувствовал, что изрядно замерз.
Тихонько выбравшись, стараясь быть не замеченным, я стал уносить ноги.
Попасть к своей машине, мне было не трудно, город я знаю достаточно хорошо, поэтому вскоре уже ехал домой.

3.

В тот злополучный день я ничего не подписал, ни куда не попал, да ни куда и не ходил, зато постарался побыстрее уехать домой.
Стыдно признаться, но всю дорогу, пока ехал, постоянно оглядывался, не едет ли кто за мной.
Два дня я просидел дома, практически ни чем не занимаясь, конечно, я пытался что ни будь делать, но у меня получалось все не так… или еще хуже.
Забывшись на минуту…, я вновь вспоминал о мальчике. Его взгляд, голубых, полных надежды глаз, преследовал меня везде.
Я честно пытался забыть его…, но не мог.
В спокойной обстановке размышлять было не трудно…, труднее было принять решение.
Я боролся с собой. Боролся так, как ни когда в жизни.
Обычно, принять какое-либо решение не бывало для меня трудным. В конце концов, бывал в очень неприятных положениях, но то, что я пережил за эти два дня, передать невозможно.
Я не мог ни с кем об этом поговорить, спросить совета, пусть даже не нужного, и теперь мне нужно было решать все самому.
“Что делать? Что….
Забыть, как кошмарный сон… или все же поехать….
Может быть, он и сам не придет…, тогда другое дело, совесть моя будет чиста…, а если придет…, и не один”.
Я вспоминал физиономии тех трех жлобов, и мне становилось не по себе. Все же я никогда не отличался силой, да и храбростью тоже.
”Скоро уеду, забуду, и все станет на свое место”, уверял я себя.
И через два дня я….
Поехал в город.
Оставив машину в одном из переулков, я направился к парку.
Чтобы не слишком выделяться, а если честнее, со страха быть узнанным, я оделся по-деревенски: телогрейка, сапоги, шапка….
Часы показывали без десяти пять.
Не торопясь, я шел по асфальтовой дорожке.
Народу было немного, несколько женщин гуляли с детьми, двое ребятишек, катались на велосипедах, небольшая компания, устроившись на лавочке, уговаривали дюжину бутылок пива. Они стояли тут же на земле, на половину опустошенные.
Внимательно все осматривая, стараясь не упустить ни чего, я углубился в парк, направляясь к карусели.
Там было еще довольно грязно, наверно, поэтому никого тут не было.
Где же мне пристроиться? Чтобы не привлекать внимания, а самому все бы хорошо видеть….
Ну где можно спрятаться в пустом парке, да еще ранней весной…?
Да…. Везде меня будет хорошо видно.
Я уже несколько раз прошелся, и хотел, уже было уйти, страх это не слишком приятное чувство, как обратил внимание на небольшую деревянную трибуну, построенную наспех, к празднику.
Вчера здесь ветераны, да и не только они, встречали “День Победы”.
Подойдя поближе, осмотрел ее.
“Тут вполне можно укрыться”.
Зайдя сзади, я прополз под трибуну и нашел местечко в досках, откуда было хорошо видно все.
Устроившись поудобнее, стал наблюдать.
Спрятавшись, мне стало спокойнее, и я решил не торопиться.
Особенно смотреть было не на что.
Через минут двадцать, две мамаши приехали с колясками и теперь прохаживались по сухой асфальтовой дорожке.
Развеселившаяся компания, прикончив все свои запасы, стала расходиться.
Было около шести.
Погода портилась, небо заволокло серыми низкими облаками, и заморосил не сильный, но довольно противный дождик.
Женщины, раскрыв зонтики, побродили еще минут пятнадцать и уехали, еще раньше промокнув, ушли из парка и все остальные.
Мне было не плохо, на меня совсем не капало.
На душе мне стало спокойнее. Мальчика не было, да и вообще ни кого.
Так я и просидел до семи вечера.
В конце концов, я выбрался из своего укрытия, немного замерзнув, и поскорее пошел к машине.
“Ну вот, я приходил…. Ждал…. Саша не пришел. Не могу же я тут вечно торчать…. Может он уже забыл про меня? Может, я ему совсем не нужен”?
В эту ночь, я спал спокойно. Совесть меня не тревожила. Все что мог – я сделал.
Я даже гордился собой – вот, не нарушил же слово. Сказал приду и пришел.
Хотя кого я обманываю…?
Порой мне даже казалось, что все происшедшее, просто сон, который на этом, слава Богу, кончился.
Наступил новый день.
И вновь сомнения – стоит ли идти?
Но, я уговорил себя, что нужно еще раз съездить.
“Конечно же, он не придет. Я напрасно там просижу.
Ну да ладно, еще раз…, последний…. И тогда моя совесть успокоится”.
И вот, я вновь, незаметно пробрался в свое укрытие.
“Ах..., ты черт. Стоило один день не побывать…”.
Две здоровые кучи красовались, не очень-то доставляя удовольствие. Но выбора у меня не было. Хорошо хоть наложили не там, где я сидел.
Сегодня 11 мая, день выдался хороший. Солнышко подсушило землю и асфальт.
Народу в парке по меркам небольшого городка было довольно много, когда я пришел. Но постепенно парк пустел и к шести часам и вовсе остался почти без народа.
Я посмотрел на часы.
Хорошо, еще час и все. Все будет кончено.
Прошло десять минут….
Я вздрогнул, когда двое пацанов на велосипедах пронеслись недалеко от меня.
Пятнадцать…, двадцать….
Я успокоился и расслабился. Еще немного. Скоро семь. Я старался медленно считать, даже вспомнил Лермонтова и про себя стал рассказывать “Мцыри”, чтобы как-то убить время.
Ну вот еще пятнадцать минут и можно будет выбираться отсюда.
Слегка потянувшись, как мог, разминая затекшую спину, я засмотрелся на воробьев, плескавшихся рядом со мной в чистой воде.
Было любопытно смотреть на них, и я уже почти забыл, зачем тут сижу, когда случайно брошенный взгляд в мое смотровое отверстие заставил меня вздрогнуть.
Я увидел мальчика.
Саша шел по дорожке.
Не торопясь, маленькими шажками, явно стараясь идти очень и очень медленно, он брел по дорожке.
Украдкой, очень быстро он смотрел по сторонам и вновь опускал глаза.
Нет, он никого не высматривает, он просто гуляет на свежем воздухе.
Он прошел мимо меня в десятке шагов. Я смотрел на него, голос перехватило. Я не окликнул его не вышел. Я трусливо смотрел на него и дрожал, как тогда возле кучи.
“Трус! Трус! Трус!”.
Мальчик дошел до не работавшей еще карусели, и развернувшись, пошел обратно.
Мне было хорошо видно, как он иногда, быстро проводил рукавом по глазам.
Он прятал свои слезы, надежду, видимо крохотную мечту, которую я в нем зародил, и которая теперь таяла с каждой слезинкой.
Вот еще несколько шагов и он вновь поравняется со мной.
Я быстро осмотрел парк.
Кроме двух женщин с колясками, да небольшой компании ребят игравших в мяч никого не было.
— Саша…. Саша.
Мальчик вздрогнул и остановился.
— Саша, это я…. Я здесь под трибуной. Подойди поближе.
Вдруг, лицо малыша преобразилось. Маленькими яркими звездочками вспыхнули на солнце его глаза, полные слез. Он их не стал смахивать, не стал прятать.
Мальчик подошел к трибуне и прислонился к доскам.
— Сашенька, здравствуй. Я тут спрятался…. На всякий случай. Вот видишь…, видишь я пришел. Не обманул. Как и обещал.
“Боже мой! Как я красиво вру!”
“Хорошо, что он не видит меня, не видит, как от страха у меня трясутся руки. И как я не пытаюсь их прижать, все равно заметно”.
— У тебя сколько времени? Сколько ты можешь гулять?
— До девяти….
— Хорошо. Ты сейчас, как выйдешь из парка, иди к магазину. Там в переулке стоит черная “Волга”. Задняя дверь не закрыта. Забирайся на заднее сидение и жди меня.
На всякий случай, я назвал номер машины, чтобы не было ошибки, и стал наблюдать, как мальчик быстро идет к выходу.
Я уже собрался было покинуть свое убежище, как заметил, что Саша остановился.
Что случилось?!
Он не сходил с места.
Через некоторое время к нему кто-то подъехал на велосипеде. Они стали о чем-то говорить.
“Господи, только бы он не уволок его вместе с собой…, только бы не увел…, только бы не увел. Господи помоги. Помоги. Я больше не выдержу…. Я не смогу сюда опять приходить и ждать…”.
Ну вот. Велосипедист отъехал, и Саша исчез из моего поля зрения.
Еще с минуту я задержался, затем, быстро выбравшись из укрытия, напрямик по грязи пошел к пролому в заборе.
Через несколько минут я подходил к своей машине.
Все было спокойно. Никого рядом не было.
Я достал ключи и открыл дверь. Садясь, я заглянул в боковое окно.
Все в порядке. Темный комочек лежал на полу за сидением, не теряя времени, поехал за город.
— Можешь вылезать.
Сказал я мальчику, когда мы были уже в лесу. Свернув на проселочную дорогу и немного по ней проехав, остановился.
Саша сидел на заднем сидении. Я пересел к нему.
— Ну вот все в порядке….
Улыбнувшись, облегченно вздохнул я.
Неожиданно он разревелся и уткнулся в меня, обнимая.
Сквозь всхлипывания пробивались отдельные слова.
Растерявшись, я обнял ребенка, прислушиваясь и пытаясь понять, что он мне говорит.
— Ну перестань, перестань…. Успокойся…. Да нет, нет. Ах ты мой спаситель. Что?
Я всячески пытался успокоить ребенка. Выслушивая внимательно его рассказ о последних нескольких днях его существования.
Я не могу пересказать вам всего того, что услышал. И не потому что не запомнил, а потому, что у меня язык не поворачивается рассказать вам все, что с ним делали, когда я ушел.
Они отыгрались на нем, издевались, как могли….
Не сразу мне удалось его успокоить.
Совершенно незаметно, я осознал, что он сидит у меня на коленях прижавшись, а я, глажу его по голове и целую.
— Успокойся, Саша, успокойся.
Я достал платок и вытер слезинки.
— Расскажи мне о себе. Где твои родители? Может я смогу с ними связаться.
Саша перестал всхлипывать. Он продолжал сидеть у меня на коленях, и молчал.
Какое-то время я его не тревожил. Почему-то мне не хотелось настаивать. Я ждал, когда он сам решит, что мне надо говорить, а что нет.
Малыш сидел, поглаживая меня своей ручонкой. Он раздумывал….
— У меня ни кого нет…. Никого…. Я детдомовский.
— Что? А как же… ты тут оказался? Ты убежал?
— Нет…. Меня продали.
— Продали? Как это? Кто?
— Очень просто….
Саша опять замолчал, видимо не зная как поступить.
— Кому мы нужны? Нас так много и до нас нет там, в детдоме никакого дела. Одним больше, одним меньше….
— Но… как… кто?
Я все еще ни как не мог понять и осознать услышанного.
— У нас там такая неразбериха. Очень часто детей переводят из одного дома в другой. Отправляют в больницы. Очень много и часто болеют. А потом многие просто убегают.
Саша махнул рукой.
— Исчезновение одного или двух…. Да кто их будет искать. Тем более, если об этом знает директор.
— Ты хочешь сказать, что тебя продал директор? Ну не может быть.
Саша потерся щекой о мою грудь, посмотрел мне в глаза и улыбнулся.
— Вот видишь. Кто мне поверит. Мои хозяева и не скрывали. Бежать мне не куда. Они мне все рассказали, чтобы я и не дергался, если жить хочу.
— Может в милицию…?
Неуверенно произнес я.
— Да у них везде свои люди. А если узнают, что я хочу бежать, просто убьют и все. А милиции, ей нужны доказательства. А какие у меня доказательства. Директор наверняка заявил, что я убежал. Так меня из милиции прямехонько к нему и возвратят.
— Как хорошо, что тебе удалось сегодня со мной встретиться. А то мне скоро надо уезжать. Я ведь тут не живу.
Я не знал куда деть глаза. Я не мог смотреть на Сашу. Что мне ему сказать. Чем я могу ему помочь. И вообще, зачем я лезу к нему со своими ласками. На хрена ему это нужно?
Наконец он поймал мой взгляд.
— Мы…, мы больше не увидимся?
Прошептал он.
— Не, нет, погоди….
Я лихорадочно пытался что-то предложить, что-то придумать….
Зачем я обнадежил этого несчастного ребенка. Что я могу сделать? Ему не нужны мои пустые обещания, мои утешения….
“Я что-нибудь придумаю. Что-нибудь…. Когда-нибудь…. Кого я обманываю? Когда придумывать? Да и что, если сам трясусь от страха”.
— Уехать. Надо непременно уехать.
Похоже, я говорил и сам себя не слышал. Словно в трансе мой мозг лихорадочно работал без меня.
Я, видимо не осознавая, вслух стал рассуждать.
— А потом? Потом что делать. Уехать. Потом куда мне деться с парнишкой. Его же не спрячешь…. Где-то он должен жить. Могут задать вопрос от куда он у меня …, что я скажу? Правду…? Да мне тоже не слишком поверят, а если и поверят, так мальчику от этого все равно будет не легче. У него ни документов, ни родных, ничего….
— Я все понимаю. Понимаю, что вы не можете.
Я пришел в себя.
— Что? Что ты говоришь?
— Вы не можете мне помочь. Они нас все равно найдут. И потом и вам будет плохо. Уезжайте.
Мальчик тяжело вздохнул. Его мечта о свободе…, теперь навсегда останется мечтой.
— А может все-таки попробовать…?
Неуверенно начал я.
— Нет…. Женька тоже убежал. А через три дня его поймали…. Лучше не рассказывать. Наиздевавшись при нас, они его убили. Я очень их боюсь. Очень. От них ничего не скрыть.
— Тебе здорово из-за меня досталось?
Он утвердительно мотнул головой. Опустил глаза.
— Сволочи. Они тебя били?
— Нет…, они не бьют…. Зачем портить товар? “Кривой” хотя и поверил, что я не смог тебя удержать, но наказать… наказал.
Саша замолчал. Ему не хотелось говорить об этом. Было видно, как тяжело ребенку.
Время неумолимо быстро истекало. Уже половина девятого. Необходимо было возвращаться в город.
Меня постоянно мучил один вопрос, на который мог дать ответ только Саша.
— А что…, а что они тогда…, ну в тот день задумали. Что они хотели сделать, застав нас с тобой вдвоем.
Саша внимательно посмотрел на меня.
— Все очень просто. Они входят, у них свой ключ. Фотографируют нас. Деваться “клиенту” некуда. Они, все выяснив, спокойно его отпускают, а потом…, а потом начинают его “доить”, угрожая сдать его властям за развращение малолетних.
— И такое уже было…?
Саша утвердительно мотнул головой.
Я мысленно представил, как могла дальше сложиться моя судьба, и мгновенно вспотел. Во рту пересохло. Я пытался протолкнуть комок появившийся у меня в горле и не мог.
Мальчик видел мое состояние, которого скрыть мне не удалось.
— Но их мне было не очень жаль…. Они…, они совсем не такие как вы. Они меня…, ну, в общем…, по всякому. А вы….
“Боже мой! От чего спас меня малыш. В какую бы кабалу я попал. Да вся моя жизнь на этом была бы окончена”.
— Ну…, наверно, нам пора? А то меня опять накажут, если опоздаю. Мы с вами теперь наверно больше не увидимся…?
Я и слышал малыша и не слышал. Все, все было глупо и ужасно. Только чудовище и мразь может теперь спокойно отвезти ребенка назад и забыть про него.
— Нет. Малыш. Нет. Я тебя не брошу.
— Вы…, вы на меня не сердитесь?
Я отрицательно покачал головой, глядя в глаза ребенку.
— Но, ведь я же предал других людей. И им теперь очень плохо…. И все из-за меня.
— Ты ни в чем не виноват. Ни в чем. Успокойся. Ты же не от хорошей жизни поступал так.
Саша всхлипнул и вновь прижался ко мне.
“Ну как! Ну как я могу расстаться с этим мальчиком. Опять отдать его в лапы этой банде…. Что делать. Что делать…. Надо их обмануть…, обмануть…, но как??”.
— Придумал!!!
Саша вздрогнул от моего возгласа.
— Придумал, придумал. Мы устроим тебе побег.
— Они нас быстро поймают.
— Да нет. Мы направим их в одну сторону…. А сами уедем в другую.
Я на ходу сочинял план, он неожиданно появлялся в моем разгоряченном мозгу. Словно кто-то мне его диктовал.
Я подробно стал объяснять, что собирался сделать.
Мы обговорили и условились о каждой мелочи.
Когда он сможет побывать на станции, что он должен сделать и когда?
Договорились вновь о встрече в парке.
Только бы сошлась каждая мелочь…. Только бы закон подлости не сыграл с нами злой шутки.
Теперь отступать было не куда. Что-то реальное стало вырисовываться, появилась надежда, а она, как известно, умирает последней.
В общем, обо всем условившись, я отвез мальчика в город и незаметно высадил, где он попросил.

4.

Ночка выдалась беспокойной.
Разгоряченный мозг ни как не мог успокоиться. Я постоянно прокручивал и обдумывал составленный план.
И когда, видимо, сон все же покорял меня….
Через некоторое время я просыпался вздрагивая.
Казалось, что я что-то не сделал, От кого-то пытался убежать и не мог. То вдруг вместо Саши оказывался совершенно другой ребенок, и когда я уже смирившись брал его, неожиданно появлялся еще один и еще….
В конце концов, я просыпался весь мокрый с ошалевшими глазами.
Осознав, что это только сон, вновь пытался забыться.
В очередной раз проснувшись, и заметив, что уже довольно светло я встал, и выпив стакан кофе, решил что на сегодня кошмаров достаточно.
Первым делом, полез на полку искать свой паспорт.
Не удивляйтесь, я не псих. Просто у меня их два. И оба нормальные.
Как это получилось? Да очень просто.
Лет пятнадцать назад, вернувшись домой осенью из деревни - я понял, что паспорта у меня нет. Перерыв все дома и не найдя, я связался с деревней и попросил поискать, но и там, увы, его не обнаружили.
Ну вот беда какая. Значит потерял. А без документов нельзя. Куда-нибудь все равно да понадобится. Вот я и пошел в милицию.
Написал заявление, как мне там посоветовали, и через некоторое время получил другой паспорт-дубликат.
А через год, надо было мне увидеться с одним человеком, я позвонил ему, договорился о встрече.
Прихожу к нему, а он и спрашивает, когда я, мол, собираюсь у него свой паспорт забрать?
И тут я все вспомнил.
Вот он где, оказывается, пролежал целый год.
Я не стал укорять товарища, почему мол, раньше не сообщил, он знаете ли не совсем…, так сказать, в общем, забрал паспорт и стало у меня их теперь два.
Про находку я заявлять не стал, зачем думаю лишние хлопоты. Будем считать, что у меня его нет.
Забрал его с собой и так тут в деревне и оставил, где-то на полке.
После долгих поисков, он наконец нашелся.
Зачем он мне нужен?
Чтобы купить билет на поезд, для себя и для Саши.
Конечно, я мог бы попросить друзей, купить детский билет, но мне не хотелось, чтобы еще кто-нибудь был замешен, даже незначительно, в этом деле.
К тому же у них мог возникнуть законный вопрос, какому ребенку? У меня то детей нет.
И так, взял я черную тушь, ручку и каллиграфическим почерком на какой был способен, вписал в графу “Дети” фамилию, имя и отчество “моего сына”.
Сознаюсь, мне было даже приятно это делать. И я долго любовался, разглядывая простое и столь волнительное слово “Сын”.
Покончив с этим, я поехал на вокзал.
Было еще довольно рано и возможность повстречать кого-либо из этой банды, я рассудил, было бы удивительным событием.
Поэтому, нисколько не маскируясь, я пошел на станцию, оставив машину, не далеко.
Народу в этот ранний час было немного.
Я присел, недалеко от кассы и принялся ждать.
Что мне еще оставалось делать…, только ждать и надеяться.
Разные люди входили и уходили…, кое-кто покупал билет и уходил, некоторые располагались в зале поудобнее.
Все это было не то. Я, вздыхая, продолжал сидеть и ждать. Час…, два…, пошел третий, как я тут был.
Неожиданно я встрепенулся….
К кассе подошел парень, лет двадцати.
Он купил билет на ближайший поезд на Москву и присел недалеко от меня.
Вот кто мне был нужен.
— Здравствуйте, можно с вами переговорить?
Я подсел к нему поближе.
Сотворив на лице жалостное выражение, стал “вешать ему лапшу на уши”.
— Вы знаете, тут у меня недоразумение получилось. Надо ехать, а билет взять не могу.
Парень вначале меня воспринял нормально, но потом, видимо подумал что мне нужны деньги на билет, попытался от меня отвязаться.
— Нет, нет. Мне деньги не нужны. Они у меня есть.
Он вновь успокоено стал меня слушать.
— Когда сюда ехал, документы были, а тут надо покупать билет, а документов найти не могу.
Я врал одухотворенно, пытаясь его разжалобить.
— Я хотел вас попросить взять мне билет. Да вы же знаете, в поездах все равно почти никогда не проверяют. Главное чтобы был билет и ладно.
Парень, не видя никакого подвоха, все же видимо боясь, пытался от меня отвязаться.
— Да я бы взял вам билет, но сам сейчас только купил себе.
— Вы взяли себе на Москву?
Спросил я наивно, словно для меня это было загадкой.
— Господи, а мне совсем в другую сторону.
— А…, если девушка спросит, почему я в разные стороны билеты покупаю?
— Не спросит. Мне билет нужен не на сегодня, а на завтра, а это в другой кассе, предварительной. А потом им все равно, кому продавать.
Парень больше не мог найти причин для отказа, но видимо ни как не мог решиться.
— Войдите в мое положение. Я вам за беспокойство рублей пятнадцать накину.
Я умоляюще смотрел на него, впрочем, не стараясь сильно давить.
Он сломался.
Через пять минут я уходил с вокзала с билетом в кармане.
Он предназначался для Саши.
Завтра, в три часа, он должен будет по этому билету сесть в поезд и доехать до следующей станции, а там выйти. Билет же был взят гораздо дальше.
Аккуратно свернув проездной документ и положив его в полиэтиленовый пакет, я отправился в парк.
Народу было довольно много.
Торопиться мне было не куда. Я стал прогуливаться. Прошел к неработающему аттракциону. Здесь была скамейка. Я ее в прошлые разы еще присмотрел.
Тут ни кого не было. Грязь вокруг не особенно привлекала, это-то мне было и нужно.
Я пробрался и сел с края.
Достав газету, решил немного посидеть почитать.
Убедившись, что рядом от меня никого нет, я быстро нагнулся и положил у ножки под лавку билет, прижав его половинкой кирпича, который принес с собой.
Убедившись, что положенный кирпич не привлекает внимания, я высидел еще минут десять и выбравшись на тропинку, отправился к своей машине.
Первая часть плана мной была выполнена.
Я был доволен, что все пока идет хорошо. Через несколько минут я уже мчался в другой город.
Около часа езды на поезде или на машине было до него, асфальтовая дорога соединяла два города.
Городок был небольшой, но там поезда осматривали, меняли бригады, народу же садилось или выходило там очень мало.
Около двух часов дня я подъехал к вокзалу.
Площадь, как я и предполагал, была пуста. В самом вокзале тоже почти никого не было.
Можно было подумать, что тут вообще никто не работает.
Подойдя к окошку постучал.
Мне открыли не сразу, но не обругали.
— Девушка, здравствуйте. Мне бы два билета…, на послезавтра…, на Москву. Нет…, лучше купе. Да, два взрослых.
Я подал паспорт. Второго документа у меня не было.
— Билет мне и сыну…. Что? Свидетельство о рождении? Да конечно было…. Не знаю, наверно у жены в сумочке осталось, а она раньше уехала. Там у меня в паспорте он.
И тут я замер. Мне только сейчас пришло в голову что кроме этого должен быть еще и штамп о браке, которого у меня естественно не было….
Только бы она не посмотрела.
Девушка посмотрела запись о сыне и удовлетворившись стала выписывать два билета.
— Мне пожалуйста на вечерний…, да на 22.00. Спасибо.
Ну вот и славненько, я слегка дрожал, от напряжения выходя на улицу.
Две недели, что были у меня, кончались и мне так или иначе нужно было уезжать.
Пора было на работу.
Все. Теперь до завтра мне больше было делать нечего.
Возле вокзала был небольшой рынок.
Я прошелся между рядами, рассматривая товар.
Нужна была курточка. Я прикинул на глаз размер и купил.
Теперь надо было договориться о машине, чтобы меня с парнишкой отвезли на вокзал.
Я заехал к своему другу, и дождавшись его, договорился, чтобы он меня отвез.
Хорошо что он не особенно любопытен, и не стал выведывать у меня, почему это я уезжаю из другого города.
Он принял от меня нехитрую версию, на счет моего старого друга и его сына, который поедет со мной, а билеты якобы он купил нам заранее и мне передал.
Мы долго еще сидели с ним, торопиться было не куда, и немного приняв, за мой отъезд, беззаботно болтали.
Если честно, то за последние несколько дней мне было хорошо и спокойно.

5.

До прихода поезда оставалось еще минут тридцать.
Я приехал заранее, все равно бы не смог сидеть дома и ждать.
Вокзал строили видимо еще в 50-х, и поддерживали в хорошем состоянии. С двух сторон от здания, лестницы вели на перрон, там же располагались куча бабок с нехитрым скарбом, который они пытались продать пассажирам.
Я остановился у лестницы ведущей к последним вагонам, поближе к деревьям, стараясь не привлекать к себе внимания. Правда в этом крохотном городишке, до меня вообще не было ни кому дела.
Я посмотрел на часы.
“Да…, сейчас он должен уже сесть на поезд, если конечно все в порядке”.
Билет был взят парнем в третий вагон. Я же ждал его появления в конце состава.
“Если все будет нормально…, если все нормально…, нормально”. Не переставая, как удары по наковальне, звучали эхом в моей голове.
“А если нет…”.
И я непроизвольно стал перебирать возможные варианты.
“Возможно ему не удалось сходить в парк и взять билет? Боже…, идиот. Неужели трудно было сходить и проверить, вот теперь сиди и гадай…. Ну хорошо. Возможно билет он взял, но ведь возможно не удалось ему сесть на поезд….
Ну ладно…, тогда он просто не приедет и все….
А если его поймали, когда он садился, или нашли билет, и выяснили, что он захотел сделать…. А они видимо это не плохо умеют делать”.
Мне вновь стало не по себе от таких мыслей.
“Они всё узнают…. Что узнают? А что он знает…. А что он знает? Да ничего. Кроме того что я его тут встречу…. А номер моей машины”?
Мне опять стало не по себе.
“Ну тебя к черту…, с этими моими рассуждениями. Даже если и сорвется, парень про меня им ничего не станет рассказывать. Сам купил билет, сам решил уехать”.
Ох и до чего же медленно тянется в такие минуты время. Ждать, да догонять хуже не куда.
“Ну вот, осталось десять, нет уже девять минут…. Сейчас должны объявить о приходе поезда. Ох ну скорей бы уже.
По моему плану, его хозяева должны искать его, постараться перехватить, снять с поезда….
От куда им знать что он едет? А им должны будут сообщить.
Если так оно и есть то, то они должны уже появиться…”.
Я обвел взглядом пустую, сонную площадь.
“Все спокойно…. А это кто…”?
Два здоровых парня не торопясь направлялись к вокзалу.
“Куда они идут? Если за билетами, то войдут в вокзал. Если на перрон? То куда? Ага пошли по дальней лестнице, в начало состава”.
Поднявшись они остановились и посмотрели на часы. Закурили.
Все правильно, куда им торопиться. Поймать одного мальчишку, зная заранее где он, работа не сложная….
Два верзилы стояли спокойно дымя.
………..
— Какой вагон?
— Третий…. Да не гони ты. Снимем и глазом моргнуть не успеет, щенок. Решил улизнуть.
— Да уж… теперь ему не позавидуешь.
Они рассмеялись.
— Ты давай через четвертый, а я прямо с начала вагона пойду. Если и побежит, так прямо на тебя.
Они вновь смачно выругавшись посмеялись.
— Ну, давай…. Прибытие объявили.
Они пошли по перрону. Скрылись от меня.
……….
Я, сидя в машине размышлял, наблюдая за ними.
“Все правильно…. Так и должно быть. Мне было нужно, что бы они были полностью уверенные в себе и точно знали где его искать, не ожидая ни каких сюрпризов”.
Саша должен был через своего дружка, не связанного с бандой, передать записку Вовке, так звали того старшенького, после того, как поезд уйдет со станции.
В ней, он прощаясь с другом, должен был написать, что уезжает навсегда, едет мол на север, там легче затеряться. Да и ему советовал поскорее от них сматываться.
Я рассчитывал, что Вовка сообщит об этом своим, что и произошло, а иначе бы этих двоих тут не было.
Кроме того парнишка, провожавший Сашку, конечно же сказал в какой вагон тот сел. Тем более Саша и не просил его это от кого-либо скрывать.
Так видимо все и получилось.
Я злорадостно улыбался, предчувствуя дальнейший ход событий.
Ну вот… показался поезд.
Я завел двигатель, и убедившись, что он работает нормально, стал наблюдать за перроном.
Поезд наконец остановился.
Бабульки со своими сумками проходили по перрону, предлагая пожевать кто, что пассажирам.
Народ лениво выползал из вагонов. Десять минут, вполне достаточно, что бы поразмяться.
Я очень внимательно всматривался, надеясь увидеть то, ради чего сюда приехал.
“Ну где ты…, где…? Что же так долго”.
Мальчика все не было. Хотя я и сам советовал ему не торопиться, но это ожидание сводило меня с ума.
Мы договорились, что он оставит свою курточку и скажет рядом сидящим пассажирам, что скоро придет, не задолго до прибытия поезда на станцию.
Сам же поскорее должен пройти в последние вагоны и когда поезд остановится, не торопясь, вместе с другими пассажирами выйти на перрон, и не привлекая внимания отойти от вагона, спуститься по лестнице, ну а там…, там он должен был увидеть мою машину.
Вздох облегчения вырвался у меня не произвольно.
Рубашка в красную клетку мелькнула из-за палатки и мальчик не торопясь стал спускаться по лестнице.
Но, заметив мою машину, не выдержал и побежал ко мне.
Я уже открыл дверь ожидая когда он сядет.
Мальчик запрыгнул на переднее сидение и захлопнув за собой дверь, съехал вниз на пол.
Оставаться тут и смотреть что будет дальше, у меня не было ни какого желания. Надо поскорее от сюда сматываться.
Через десять минут, мы уже мчались по проселочной дороге, оставив городок и тех дебилов искать иголку в стоге сена. Наверняка они остались в вагоне, возле куртки, ожидая прихода мальчика.
С какой скоростью я ехал, не представляю.
Только практически до самого дома я ее не снижал.
Рисковать не хотелось. Малыш видимо чувствуя тоже самое, ни разу даже и не попытался подняться с пола и сесть.
И только, когда я остановился, выключил зажигание, и открыв дверь вышел из машины, только тогда Саша осторожно выглянул в окно и открыв дверь выбрался.
Я стоял и улыбался.
Унылое зрелище наверное я представлял тогда.
Трясущиеся от не спавшего напряжения руки, вздрагивающее тело, словно меня бил озноб и совершенно идиотская, наверное до ушей, улыбка.
— Ну…, вот…, и все. С-с-свобода….
Мальчик вдруг сел прямо на землю и заревел.
— Саша, постой…, ты что? Погоди.
Я подошел и провел рукой по вихрастой голове мальчика, присел.
Он тер кулачками глаза, а слезы, все продолжали и продолжали литься, сбегая струйками по улыбающемуся лицу.
— Это-т-то я так…. С-с-ам не знаю.
Всхлипывая стал оправдываться мальчишка.
Я приподнял его, отрывая от сырой земли, прижал к себе.
— Глупыш. Ну разве можно сидеть на земле, простынешь.
Крохотный комочек, маленький воробышек, прижался ко мне, в своей тонкой клетчатой рубашке.
— Ах ты боже мой…. Малыш, я совсем забыл.
Я опустил мальчика на землю и достал курточку из машины.
— Примерь. Ты же свою в поезде оставил.
Малыш мотнул головой в знак согласия.
— Ну давай одевай.
Я с удовольствием помог ему и застегнул молнию.
— Ну вот почти как раз.
Курточка была немного великовата.
— А как проводница. Почему один, без родителей. Не интересовалась?
Он помотал головой.
— Не-а, только спросила, буду ли я брать постель. Я и сказал что попозже.
Я вновь нежно прижал к себе это маленькое чудо.
— Вот и хорошо…. Ну что мы тут торчим. Пойдем в дом. Я познакомлю тебя со своей мамой.
Я сказал, что ты сын моего друга и просил меня взять тебя в Москву. Сам же он уехал и поэтому ты и погостишь немного у нас.
Саша утвердительно помотал головой, принимая условия игры.
Мы прошли в дом, где нас уже ждали. Отлично перекусив и разомлев от тепла и сытого желудка, блаженно откинувшись на спинку стула, мирно беседовали. Обо всем и не о чем.
Саша изредка бросал на меня взгляд, порой не зная как ответить на любопытство моей матушки, приходилось выручать. Я или сам отвечал или менял тему разговора.
Все остальное время я почти неотрывно смотрел на мальчика. Его милое нежное лицо постоянно менялось, маленький эльф, а не мальчик сидел рядом, он околдовал меня.
И как мне кажется навсегда.
Правда я совсем и не сопротивлялся этим чарам.
Немного отдохнув, пошел доделать то, что откладывать на осень было бы не разумно.
Санька, не пожелав оставаться в тепле, пошел со мной и всячески старался мне помочь.
“Какой славный у твоего друга сын”
Позже шепнула мне мама. Видя, как мы дружно работаем.
“Это точно….” Вздохнул я.
Вот и вечер подобрался не заметно. Я благополучно доделал все что наметил и мы с Сашей, довольные пошли домой пить чай с пирогами и смотреть телевизор.
Было видно, как душа загнанного в зверские условия, малыша оттаивает.
Понемногу, чуть-чуть иногда, лишь на мгновения он забывался и превращался из затаившегося и ждущего подвоха, обид и насмешек мальчика, в ласкового и доверчивого ребенка.
Мама постелила Саше в моей комнате на диване. Мне же пришлось устраиваться на кровати.
— Ну вот давай отдыхать. Сегодня у нас с тобой был трудный день.
Он сидел на краешке дивана не шевелясь, чего-то стесняясь.
Я не настаивая, разделся улегся, и отвернулся к стенке, пожелав доброго сна.
Прошло несколько минут.
Я слышал, как мальчик погасил свет, разделся, и тоже лег.
Лежал я с открытыми глазами. Спать вовсе не хотелось. Я слышал дыхание ребенка. Вспоминал, как держал его на руках, прижимая к себе, и теперь почти физически, я ощущал его тело, чувствовал запах его рубашки, ощущал нежную шероховатость его щеки.
Я пытался гнать эти мысли, пытался думать, о чем угодно другом, но у меня ничего не получалось.
От этой борьбы мне было то хорошо, то плохо.
Как мне хотелось вновь прижаться к нему, хотя бы просто дотронуться, погладить, поцеловать….
— Леша….
Что такое. Я прислушался. Что то мне показалось.
— Леша…, ты не спишь….
— Н-нет… не могу.
Честно сознался я.
— Я…, тоже.
Ответил мальчик.
Все еще уткнувшись в стенку я не решался перевернуться на другой бок. Я боялся себя, своих мыслей…, я боялся….
— Леша!
— Что, Сашенька.
— Можно…, можно мне к тебе.
Он прошептал это очень тихо.
Я вздрогнул. Выдохнул из себя весь воздух. И как можно спокойнее ответил.
— Ко мне…? Конечно…, места много, пожалуйста.
Я слышал, как Саша поднялся и подошел ко мне. Повернув голову, спросил.
— Ты на краю любишь, или тебя пропустить к стеночке?
Он лег рядом, аккуратно, словно боясь меня разбудить, забрался по одеяло.
Мне стало совсем плохо.
Так мы оба лежали и не шевелились.
Что думал Саша неизвестно, я же боялся до него дотронуться, что он обо мне подумает?
В соседней комнате, было слышно как тикают ходики, спать-спать, спать-спать…, уговаривали они меня сквозь стенку, ага, как будто это было легко.
Но вот я почувствовал, как мальчик пошевелился и слегка прижался ко мне.
“О Боже…”.
Волна сладостного блаженства пронеслась по моему телу, не подвластная разуму. Я ощущал его теплоту, легкое дрожание.
Я опять старался подавить в себе всякое желание…. Старался делать вид, что крепко сплю.
— Ты всё обо мне знаешь…. Какой я.
Шептал мальчик.
Прислушиваясь, я приподнял голову.
— Тебе, наверно лежать со мной неприятно…, прости…, я сейчас уйду.
Саша стал выползать из под одеяла.
Тут наконец я понял, что он говорит, что он собирается сделать. Быстро развернувшись, я рукой обнял его удерживая.
— Какая чушь…, как ты мог такое подумать. Сашенька, мальчик мой, ты что…, я же наоборот…, боялся тебе причинить боль, наоборот думал тебе будет неприятно если я тебя обойму….
Я очень, очень хочу тебя обнять…, я люблю тебя.
— П-п-правда…? Честно?
Его курносый носик, почти дотрагивался до меня. Было довольно темно, а он хотел видеть мое лицо, видимо хотел убедиться не обманываю ли я его…, может смеюсь над ним?
— Ну конечно же правда.
Я вздохнул глубоко, словно с меня свалилась тяжелая ноша.
— Я боялся…, думал ты меня мог не так понять…. Ах ты маленький мой зайчик.
И теперь уже, я поправил одеяло спокойно, прижимая к себе ребенка.
Впервые моя рука коснулась его спины, не защищенной ни какой тканью, я ощутил тепло нежной мягкой кожи.
Больше приглашений мне не требовалось.
Мои глаза наполнились слезами, я поцеловал мальчика и прижал к себе. Мне было несказанно хорошо. Так хорошо мне еще ни когда не было.
Мышонок обнял меня, его ручонка легла мне на спину, также поглаживая.
Я вдыхал аромат его волос, чувствовал какие они мягкие, шелковистые.
Мои губы касались их, время от времени, я дотягивался и до его носика. Как он забавно смеялся, говоря что щекотно.
Так продолжая его ласкать, я постепенно опускал руку все ниже и ниже….
“Что такое…? Как же так…?”.
Моя рука, не обнаружив резиночки трусиков, переместилась на округлость упругой попки.
Отдернув руку, я посмотрел в лицо мальчика.
— Ты…, ты без трусиков? Ты их снял? Зачем?
Я почувствовал движение его поднявшейся головы.
— Нет….
Малыш хихикнул, ответил не сразу.
— У меня их и не было. Только тренировочные.
— Да…??
Я растерялся. И уж подумал черт те что.
— Можно мне тебя погладить…? Тебе не будет неприятно?
Малыш плотнее прижался ко мне. Он мне доверял, доверял во всём. Он меня любил…, может быть.
Теперь я чувствовал его всего, его небольшой пистолетик прижатый к животику, был прижат и ко мне. Мы еще долго и блаженно ласкали друг друга.
Не знаю, когда мне удалось уснуть, Сашенька, видимо сломленной усталостью, засопел минут через пятнадцать.

6.

Мы с Сашей благополучно сели в поезд, устроившись в купе, постелили постель.
В это время года ездят мало, тем более в дорогих купейных вагонах, когда у людей денег и так не хватало.
Мы были одни.
Саша долго осматривал купе. Он бесподобно мило удивлялся. Задавая мне вопросы.
— Я первый раз еду, не смейся.
— Да я и не смеюсь, не обижайся…, да не над тобой…, да ни над кем. Просто так.
Я ни как не мог успокоиться, продолжая смеяться, а малыш нападая на меня, еще больше подбавлял огонька.
В конце концов, устав, мы прижавшись устроились на диване, перекусили.
— Саша, расскажи о себе…, если конечно хочешь.
Малыш потерся щекой о мое плечо, раздумывая.
— Ну, я не знаю…, вроде все время был в детском доме. Сначала в одном, потом в другом, пока не оказался здесь.
— И давно ты тут?
— Почти пол года.
— А о родителях своих ты ничего не знаешь?
Он помотал головой.
— Ну хоть где родился?
Саша вновь не ответил.
— Малыш, а сколько тебе лет. Когда у тебя день рождения?
— Одиннадцать. В детдоме меня поздравляли 12 мая.
— Погоди. Значит, мы пропустили. За мной должок. Вот приедем и отпразднуем твои одиннадцать.
Он посмотрел мне в глаза и чмокнул в шёку.
— Спасибо…. Хочешь, расскажу как я жил в детдоме.
— Хочу. Я хочу знать про тебя всё.
И я услышал печальный рассказ ребенка. Я не перебивал его, а просто внимательно слушал.
Вряд ли кто из нас сомневается, что детям там живется не очень хорошо. Ну так, не очень хорошо, это мягко сказано.
Все те случайные публикации в газетах и на телевидении, не могут, а по моему и не хотят поднимать эту тему, настолько что бы мы люди перестали быть равнодушными.
Зато фильмы с насилием, потоками крови, пошлостью…, да сколько угодно. И каждый день.
В общем, мы с вами ничего не знаем о том мире, где существуют эти дети.
Мне пришлось услышать страшные истории, но по сравнению с жизнью в банде, они казались не такими и ужасными.
“Бедный ребенок. Ему не куда идти, до него нет никому дела, даже милиция и закон, не для него”. Я размышлял об этом слушая его рассказ.
“Смогу ли я помочь ему? Я совершенно мирный человек. У меня нет ни каких связей, не говоря уже о лишних деньгах…”.
Но думать об этом не хотелось. Что ни будь придумаю.
— О-о-о…, почти уже час ночи. Давай спать.
— Ты где хочешь, на верхней или на нижней полке?
Он решил не рисковать и расположился внизу. Я тоже. До Москвы видимо уже никто к нам не подсядет.
Я разделся и лег.
— Ну ты чего сидишь? Может постелить тебе на верху?
— Нет.
— Ложись внизу.
— Нет.
— Ты что же сидя будешь спать?
— Я хочу с тобой.
— Но…, Саша, смотри, какие они узкие. Тебе будет неудобно. Мы не поместимся…. А вообще как хочешь.
— Поместимся, поместимся. Я маленький мне много места не надо.
— Ну ладно, но если будет неудобно, переберешься к себе.
Он утвердительно мотнул головой, погасил свет и стал раздеваться.
Я смотрел, как он не торопясь снял ботинки, долго возился с узелком, потом носочки. Наконец и рубашка снята и аккуратно сложена.
Вот он уже собрался перебраться к стеночке, я повернулся на бок и откинул одеяло.
Тут неожиданно, Санька скинул с себя спортивные штанишки и хохоча полез по мне пробираясь к стенке.
Я не ожидая, что он все с себя скинет, только и успел сказать.
— Осторожно, медвежонок, раздавишь меня.
Малыш быстро устроился, забрав почти все одеяло, заткнув его к стенке. Он прижался ко мне и крепко обхватил своими ручонками.
Наконец он удовлетворенно замурлыкал.
Я выждал немного, а потом строго глядя, приподнял его голову, и как можно суровее сказал.
— Знаешь что я сделаю, как только мы приедем?!
— Не-е-т.
Прошептал испуганно мальчишка.
— Первым делом, когда мы приедем….
Я еще больше постарался напустить строгости в голосе.
— Первым делом…. Первым делом…, я куплю тебе трусы.
— Да ну тебя….
Сашка понял мою шутку, весело рассмеялся, расслабившись.
— Ты самый хороший. Я точно люблю тебя.
Он чмокнул меня в шёку, окончательно расположившись на мне. Да он оказался прав. Нам действительно вполне хватило места.

©Капитан Ник 2000г.