Посвящается памяти моего приятеля Lipton' а

Когда знакомый бл предложил мне купить мальчишку, я сначала был немного удивлен. Да, детей мы пользовали, трахали, иногда подбирали уличных, иногда потихоньку совращали домашних. Бывало, что передавали зайцев друг другу "во временное пользование". Но купить ребенка как вещь, такого мне еще не предлагали. Причем под покупкой имелась в виду не формальная передача мальчика от одного бл к другому и не перепродажа какого то уличного оборвыша.

Мне предложили купить хорошо подготовленного ребенка, адаптированного к сексу со взрослыми, пообещали что мальчик будет совершенно послушен и я смогу сделать с ним абсолютно все, что захочу. К мальчику прилагались хорошо оформленные документы на опекунство (конечно подделка, но отлично сработанная).

Я не богат, но сумму за мальчишку мне выставили вполне умеренную, и к тому же пообещали, что если он мне надоест, то найдут ребенку нового покупателя и я верну свои деньги сполна.

Предложение было заманчивым, особенно с учетом набора документов на ребенка. С моим последним зайцем возникали проблемы, непонятно с чего его мамаша вдруг вспомнила, что о сыне нужно заботиться, и наши встречи с пацаном стали крайне редкими, секс мне перепадал лишь иногда.

Я как раз начал поиски нового объекта, как тут такое своевременное и интересное предложение. В разгаре был май, скоро лето, и на всё лето я мог уехать в Крым, благо работал я в основном через интернет, с этим проблем не возникнет.

Если этот ребенок окажется адекватным и с ним можно будет отправиться на юг, то почему бы не сделать себе такой подарок?

Я согласился на покупку и в условленное время ночи в мои двери постучали..
Мальчику было лет 10-11. Симпатичный, русоволосый, худощавый, ребенок молча смотрел как я с продавцом оговаривал условия сделки, как мне передавали документы, а я платил деньги. Пацаненок стоял тихо, на его глазах его же продавали, а он относился к этому спокойно и даже безучастно.

Я решил, что возможно мальчик психически болен, или есть еще какой то подвох в происходящем. Но продавца я знал давно и доверял этому человеку. Сделка состоялась.

Серёжа (так звали мальчика, хотя имя явно было не настоящее) оказался ребенком уникальным. О своем прошлом он ничего не рассказывал, хотя мне сообщили, что мальчик давно переходит из рук в руки, а кто его родители, откуда он взялся - этого толком никто и не знает.

Первое что поражало - абсолютная покорность и исполнительность Серёжи. Перед тем, как я заплатил за мальчика деньги, продавец приказал Серёже раздеться для осмотра. Мальчик тут же, без малейшей паузы, начал стягивать с себя утлые одежки и через несколько секунд стоял голышом, вытянув руки " по швам" и опустив глаза в пол. Товар не был "бракованным", по крайней мере с виду. После команды, мальчик и закатал шкурку на маленьком сморщенном писюне и, повернувшись попкой, наклонился и раздвинул половинки, открыв хорошо разработанную дырочку. Даже зубы ребенка мне продемонстрировали, как будто это пони - продавец сам раздвинул губы, раскрыл мальчику рот и заставил свой "товар" показать покупателю чистый без налета и язв, но слегка посиневший, язык.
Мне обещали, что мальчик не болен серьезными заболеваниями, тем более инфекционными и что еще важнее - половыми. Во время демонстрации внешнего состояния ребенка, я по крайней мере каких то болячек и признаков болезней не увидел.

Когда продавец улетучился, Серёжа так и остался стоять голышом, с вытянутыми по струнке руками и с потупленным взглядом. Я пригласил его идти за мной и он покорно пошел.
Меня все время грызла мысль, а что бы Серёжа сделал, если б я приказал ему отрезать себе палец или всадить вилку себе в глаз? Неужели также безропотно покалечил бы себя? Мальчик был выдрессирован отменно. Он выполнял все мои приказы без лишней нервозности, но очень покорно и старательно. Чувствовалось, что Серёжа боится чем то не угодить своему новому хозяину. Судя по его поведению, дрессировали мальчика жестоко и крепко вбили в его маленькую голову и щуплое тело, что невыполнение приказа ведет к мучительному наказанию.
В первую же ночь моя новая покупка показала себя во всей красе, искусно делая минет и старательно возбуждая мое тело. А когда дошла очередь до проникновения в его попку, то тут тем более Сережа так старался мне угодить, и так мастерски трахался, что поверг меня в изумление. Десятилетние дети, даже самый обученные, все равно занимаются сексом по-детски, коряво, в силу возраста еще не чувствуя потребности взрослого партнера.

Серёжа же трахался как опытная проститутка, не щадя себя, издавая такие сладкие неподдельные стоны боли, что трудно было понять - мальчику действительно больно или он все это прекрасно иммитирует.

Такого высококлассного маленького партнера у меня еще никогда не было, хотя мальчишек через мою постель прошло не мало.

За первую ночь я получил 7 оргазмов, чего со мной уже давненько не случалось (обычно вполне хватало двух-трех).
Утром я принял вместе с Серёжей душ, причем мальчик тщательно вымыл и меня и себя. Уходя из дома, я закрыл Сережу в комнате, оставив ему воду, горшок для испражнений и старый тетрис.

Надолго оставлять мальчишку было опасно - а вдруг он начнет орать и звать на помощь? Я минут десять стоял возле дверей своей квартиры, прислушиваясь. Но все было тихо. Я ушел по делам, а когда вернулся, застал Серёжу в закрытой комнате, сидящем на горшке. Когда мальчик встал и почти не смущаясь начал подтирать свою попку, я увидел на его фикалиях кровь. Значит ночная серия затрахов не была для него безболезненной и стонал от боли он по-настоящему. Хотя вида, что что-то не так, ребенок не подавал.

У меня даже появилось чувство вины перед мальчиком. Ночью, распаленный похотью, я совсем его не щадил. А сейчас он снова встал рядом с горшком по стойке смирно, руки вдоль туловища, глаза в пол.

Вид у моего маленького раба (а он был настоящим рабом, проданным без малейших угрызений) был весьма жалким. Но с жалостью я уже давно завязал. Жалеть детей, которых трахаешь - пустая трата своих же нервов. Я сделал свой жизненный выбор и не жалел ни о чем и никого.

Но с новым мальчишкой я решил обращаться по-человечески, как и с прежними зайцами.
Личность Серёжи вызывала у меня искренний интерес. Когда я разрешал ему говорить и спрашивал его о чем то, то мальчик с готовностью на все отвечал. Правда не всегда ответы его были полными, и наверное далеко не всегда правдивыми. А о своем прошлом он в основном говорил "Я не помню".

Продавец предупреждал меня, чтобы я не лез к ребенку с расспросами. Может через время, когда я продам мальчика новому хозяину, он и обо мне будет молчать, а это меня очень даже устраивало.
Сколько ему лет он и сам точно не знал. Но врядли ему было больше 11-ти.

Он вообще многого не знал из того, в чем дети в его возрасте давно уже разбираются.
Как то я его спросил: "Ты любишь фрукты?"
Он кивнул.
"А какие фрукты ты любишь?"
В ответ мальчик начал перечислять: "Хлеб, конфеты, булка, каша.."

Мальчишка не знал элементарных бытовых вещей, не умел писать и читать даже по слогам. Он совершенно не умел обращаться с компьютером, хотя что такое компьютер хорошо знал - по компу ему в основном показывали порно и как я догадался, заставляли заниматься сексом онлайн.

Сказок он не знал, даже фильмов почти никаких не видел. Любил Серёжа только мультики, особенно "Том и Джери". Вот это ему действительно нравилось. Причем смотрел он их с восторгом. Правда, этот восторг не выражался в криках радости, звонких возгласах. Серёжу явно учили вести себя всегда сдержанно. И учили очень жестко. Так что восторг мальчика выражался в нервных, почти конвульсивных подергиваниях разных частей тела, яростном потирании своего писюна и еле слышном мычании.

У Сережи была еще одна особенность - когда ему было весело, смешно или щикотно, он улыбался до ушей, но никогда не смеялся так, как смеются дети - громко, заливисто. Нет, он только тянул лыбу и еле-еле ойкал или тихонько мычал.
Так его выдрессировали явно для того, чтобы мальчик не привлекал внимания посторонних людей, соседей - он все должен был делать тихо.

Более удобного для пользования мальчишку трудно себе было представить.
Ел он абсолютно все, что я ему давал. Ел быстро, жадно, почти по-собачьи. Ел руками или ложкой, вилкой не умел толком пользоваться. Никогда не просил добавки или чего то вкусненького. Хотя если я сам ему добавлял еды, то он никогда не отказывался.

Из этого можно было заключить, что малыш отлично знает, что такое голод, и испытывал это чувство много раз.
Вскоре выяснилось, что Серёжу можно оставлять дома, совершенно не опасаясь, что он себя обнаружит. Я запирал мальчика в комнате, и он сидел или играя в тетрис, или просто молча сидел на полу, почти без движения. Но когда я входил в комнату, Серёжа вскакивал по стойке смирно и потупив глаза ждал моих приказов.

Такая покорность меня не только возбуждала, но и порой пробуждала во мне самые садистские намерения. Покорному безропотному мальчику хотелось доставить боль и посмотреть, как он будет мучиться но терпеть. Хотя такие порывы были у меня не часто. И я ограничивался только поркой - мальчик ее стойко переносил, со стиснутыми зубами. Только мычал от боли чуть громче, чем от радости при просмотре мультиков.

Но в основном я его трахал. Трахал самыми разнообразными способами, в самых невероятных позах. Серёжа пыхтел, кряхтел, страдал, мучился, но старался мне доставить удовольствие максимально.

Лето мы провели с моим маленьким рабом в Крыму, в удобном съемном домишке, недалеко от моря. Там никто не интересовался Серёжей, никто нас не знал. Держался я особняком, ни с кем дружбу не заводил и ко мне никто не лез.
Сначала я сам днем ходил купаться и загорать, а Серёжу оставлял запертым в подвале, который я для него оборудовал. Но как то раз, осмелев, я взял его с собой, предварительно купив своему рабу плавки с якорьком, бейсболку и детские вьетнамки.

Море вызвало у Серёжи, который в своей маленькой жизни имел не так уж много хороших впечатлений, практически шок. Сначала мальчик ужасно боялся воды. И когда я заходил в море, он съежившись сидел на берегу. Я стал брать его с собой на море постоянно, благо берег был не песчаный, со множеством каменных укрытий, здесь было мало отдыхающих, да и от тех можно было спрятаться между многочисленных камней.

Только через неделю Серёжа отважился залезть в воду, и с тех пор он на море фактически помешался. Как только дома я начинал собираться на наш каменный пляж, у Серёжи начинали непроизвольно дергаться руки и ноги - так обычно он выражал восторг. На берегу он садился на землю, опустив глаза вниз, но украдкой поглядывал, когда я разрешу ему пойти купаться. В воде он неумело барахтался, мычал и стонал от удовольствия. Я учил его плавать и к концу лета он неплохо плавал, отважно нырял и был этим горд и счастлив.

А как Сережа обычно разговаривал - это отдельная "песня". Речь мальчика сплошь состояла из матов и суррогатных ругательств. Причем он даже не понимал, что это может быть не очень хорошо. (Понятия о том "что такое хорошо и что такое плохо" у моей покупки были вообще далеки от общепринятых норм).

Он матерился так, вроде это был вполне естественный язык общения и знал такие термины из сексуальной жизни, которые далеко не каждый взрослый знает.

А еще он никогда не плакал. Глаза его могли наполниться слезами от боли, но он как мог старался сдерживать слезы, глотал слюну и только жалобно мычал.

Это была идеальная сексуальная игрушка. Мальчишка без прошлого, да и без будущего, готовый ко всему, только бы исполнить мое желание и не получить какое-нибудь жестокое наказание (хотя жестче чем порка, наказаний я ему не выписывал, но похоже что из прошлой жизни он вынес большой опыт истязаний и боли.)

Я не курил, но когда однажды купил себе пачку сигарет побаловаться, то увидел, как Серёжа бросил на нее так умоляющий взгляд, что тут же протянул ему одну. Потом смотрел, как ребенок с невероятной жадностью за считанные секунды буквально всосал в себя сигаретку и его босые ноги задергались от удовольствия. Стало понятно, что мой подопечный не просто хорошо знаком с курением, а фанатично любит посмалить. Причем вскоре выяснилось, что мальчик любит курить крепкие папиросы, а слабеньких легких сигареток ему недостаточно для удовольствия.
Я сдержанно угощал его куревом, не хотел кашляющего мальчишки, да и вонь дешевых папирос мне не нравилась. Каждая папироска была Серёже как награда. Он стал относиться ко мне как к полубогу. Особенно после того, как я стал наливать ему разнообразный алкоголь, который он тоже обожал.

По его рассказам я понял, что прежние хозяева и наркотики ему давали, причем самые разнообразные. Но я с этим давно завязал и крепких напитков с сигаретами нам с мальчиком вполне хватало.

Признаюсь, более удачных покупок, чем Серёжа, я в своей жизни не делал. Он затмил всех моих предыдущих зайцев. Мальчик накрепко ко мне привязался, наверное он меня даже любил. Любил ли я его? Да, конечно. Но любил ровно той любовью, которой и должен хозяин любить покорного, удобного раба.

Я понимал, что Серёжа со мной не навсегда. Что наступит момент, когда он станет для меня обузой или попросту надоест. Ведь раньше я влюблялся, привязывался, клялся детям в вечной любви. И где теперь эти дети и эта "вечная любовь"??)

"Вечная любовь
Чистая мечта
Слепое знамя дураков",

- пел из моего динамика в машине Глеб Самойлов и я был с ним согласен...
В начале зимы мне предложили серьезную хорошооплачиваемую работу, предложение которого я давно ждал и не хотел от него отказываться.

Новая работа, должность "на виду", перезд в другой город. Серёжа становился обузой. Я не мог взять его с собой. И изменить его жизнь я тоже не мог, даже если бы и хотел. Этот мальчик никогда не должен был попадаться на глаза ментам или органам опеки, было ясно что он слишком много знал, хоть и говорил почти на всё "Я не помню".
Жалел ли я о расставании с ним? Да, еще как. Мог бы я изменить свои жизненные планы ради этого мальчика? Нет, однозначно нет.


Я связался с продавцом, который привез ко мне Сережу, и договорился о перепродаже мальчика новым хозяевам.
Когда я сообщил об этом Серёже, он заплакал. Заплакал беззвучно, но слезы ручьем лились по его нежному беззащитному телу. Я не стал наказывать мальчика за такое проявление эмоций. А наверное нужно было. Ведь жизнь сексуального раба для мальчика продолжится и дальше, новые хозяева могут быть намного более жестоки. И лучше ему не испытывать иллюзий на счет своей рабской жизни.

Получилось, что я 'испортил" товар. Когда приехал продавец, чтобы увезти мальчика к новому хозяину, и когда голого Серёжу снова внимательно осматривали перед продажей, из глаз мальчишки вновь полились слезы.
Продавец посмотрел на меня укоризненно, а потом на Серёжу гневно. Стало ясно, что я подвел мальчика, позволив ему привязаться ко мне и слишком либерально с ним обращаясь. Теперь Серёжа пройдет курс "повторного обучения", получит хорошую порцию боли и страданий, чтобы забыть про слезы и лишние глупые эмоции.
Когда мальчишку, понурого и обреченного, уводили, его голова недвусмысленно дернулась - он хотел обернуться, еще раз увидеть меня. Возможно с надеждой, что я его остановлю, что может произойти какое то чудо в его маленькой нелепой жизни.

Но маленьким мальчикам, попавшим в цепкие лапы хитрых дяденек, нужно твердо знать, что чудес не бывает. И помнить об этом всегда.

Серёжу увезли в неизвестном направлении и больше я о нем никогда не слышал.
Поношенные детские плавки с якорьком я выкинул в мусор и перехал в другой город.
У меня сейчас все отлично. Я ни о чем не жалею. Только мультики "Том и Джери" смотреть стало неприятно. Когда вдруг натыкаюсь на них по телеку, сразу же переключаю.

©DimRane