Он прибежал, запыхавшись, почти вприпрыжку - труляля -
обогнав мою слегка полноватую и очень добродушную домоводительницу
Марту. Марта родом из Нью-Орлинс, забавно называет доллары
пистолями, болтает без смущения на французском языке
времен Портоса, и имеет единственный недостаток (если
не считать несколько излишней упитанности для ее 60 лет)
- повышенный, и излишне доброжелательный, интерес к моему
гомосексуализму. Она обожает мой гомосексуализм, мою
сексуальность, мои мужские качества, расточаемые на очень,
очень, очень-очень, ну очень-очень-очень молоденьких
парней, совсем таких пушистеньких, веселых, одним словом
- труляля. А вот девушек моих, светленьких и чистеньких,
Марта никак не любит. Она поджимает губы и пропускает
их в парадную дверь, выставляя живот - так что девушкам
приходится протискиваться. Они и протискиваются, но это
- для другой аудитории.
А вот на мальчиков моих (двое-трое,
не переживайте там особенно в глубине своего читательского
кресла), на них она не может нарадоваться, целует их в
макушки, поправляет вихры, запихивает им в карманы молочный
шоколад (который я совершенно не переношу, но который она
непременно покупает в супермаркете: для себя и для "boys"). Для boys.
Она, конечно, знает, зачем мальчики
прибегают ко мне после школы. Почему, сбросив на ее руки
школьный рюкзачок и, уворачиваясь от ее поцелуев в вихрастые
макушки, нетерпеливо взбегают по лестнице наверх в мои
комнаты. Марта стоит внизу, ловя лишь след устремленного
вверх по лестнице вихря, и шутливо сокрушаясь, покачивает
головой: ишь, проказник!
Он вбегает в мою спальную комнату
и с разбега прыгает на невысокую - европейскую, но самую
большую кровать, какую я мог отыскать в Цюрихе и окрестностях.
Он растягивается на ней самодовольно, мурлыкая, пружинисто
подпрыгивая, и улыбается мне в смежную комнату, где я пью
кофе и изучаю NY Times и сводки прогнозов 3Q. Он орет,
сбиваясь, захлебываясь своими новостями в их ослепительной
для него новизне и несуразной нагроможденности - для моего,
еще сопоставляющего прогнозы 3Q мозга.
- Я эта!.. Я её э-эээ... Ну..
па-на-ста-я-шшще-мууу!!!
- What is that, - ничего не понимаю я. Он начинает невозмутимо
разоблачаться. Расшнурованные - а точнее никогда не зашнурованные
найки слетают с ног под элегантное трюмо в изобретательных
овалах Art nouveau. (Я вообще люблю Art nouveau, он ассоциирует
с шикарными нарядами начала века, belle epoque, Коко Шанель
и вселяет уверенную беззаботность, которую я так ценю и
которая, несомненно, привлекает ко мне таких вот мальчиков,
которых из тысячи может быть - один).
Изогнувшись змейкой, как в спортивной
раздевалке, Проказник стягивает сморщенные в гармошку громадные
клоунские штаны (которые мое поколение изобрело для этого
- потехи ради, но само не рискнуло щеголять в них). ((это
мой английский Русский такой. Коль понятно, то почему бы
и нет?!)). Стягивает их, оставшись в чудесных трусиках,
я вижу, хоть и притворяюсь занятым. Чудесные трусики, бесстыдно
оттянутые спереди далеко вперед... Сдернув штаны, он делает
небольшой кульбит вперед на обе ноги и невольно выгибает
свой напрягшийся в трусиках хуй, нашу гордость и совместную
радость. Теперь я откладываю газету и поднимаюсь, любуясь.
Нельзя не любоваться.
Понимаете, штука в том, что он
отличный футболист. У него крепкие ноги юного футболиста
и очень развитые для 13-ти, то есть уж под 14 лет - мальчика
бедра. И узенькая попа. И это создает потрясающее отклонение
от стандартной гармонии. В чем-то он похож фигурой на мальчиков
из балетных классов - но в отличие от них, его бедра приковывают
внимание и взгляды прохожих, и в тех взглядах - только
изумленный восторг. Потому что у него узенькая попа, слепленная
Страдивариусом мальчишеских поп.
- Ппппа-на-ста-я-шшще-мууу! -
рычит он, добиваясь моего интереса. - У нее там туго! ух,
бля, там настоящая тугая дырка, - таращит он на меня милейшие
из глазок, и начинает, приплясывая, нога об ногу освобождать
лодыжки от полусползших штанов. - yeah, man! just a tight
wet sweet hole! Такая дырочка, скажу я, куда само просится.
Я ее у школы... нет, она сама в общем, ну и я, канешна!!!
- заключает он, для убедительности разводя руки. Я подхожу.
- Ты что?!!! ебался с этой девчонкой???!!!
- Ох, ну ты совсем! Я об чем?!! та-ка-я дыррррка!!! - Горячась,
он подтягивает трусики (хуй крепко торчит, это его нормальное
положение, как у забытого шлагбаума). Легко стягивает через
голову балдахин t-shirt - и полный бесподобной красоты,
с оттянутыми впереди трусиками, так что яички видны, причем
с обоих сторон - такова длина оттягивания! - устремляется
к зеркалу. Поправить кудряшки, сбитые балдахином. Ритуал
поправляния кудряшек длится долго. Очень долго. Он видит
в зеркало как я раздеваюсь за его спиной. Моя одежда летит
поверх его облачений.
- Я эта... в общем, мы как бы стали.. ну трогать, - теперь
он самодовольно любуется собой в зеркало. Напрягает бицепс.
Улыбается сам себе, так нравится ему увиденное. Мимолетно,
чуть оттянув трусики, заглядывает в их жаркую глубину.
Гордый, поворачивается:
- Она мне хуй трогала! - вдруг самодовольно объявляет он.
- Даже подрочила!!! А я туда вроде палец а там как вроде
мокро а она мне вроде нет не надо, я вроде не это... А
я потрогал а там бля oh man бля там слов нееет не-ееет
слов sweeeeeet! - и, захлебнувшись, вдруг умолкает, как-то
сконфуженно, одним махом стягивает трусики (хуй-то торчит!)
и, придерживая его (ачоонболтается! - любит повторять Проказник
в те редкие долгие вечера, когда он соглашается быть у
меня долго, может быть даже до утра, и совершенно голеньким,
начинает безобразничать, улыбаясь, онанировать напоказ,
ох, и все такое...), - придерживая себя за хуй, на носочках
устремляется в ванную комнату. Дверь остается широко раскрытой,
он минует джакузи и выбирает душевую кабинку, уютную, полную
света, с длинными лианами, вьющимися из-под прозрачного
стеклянного потолка, где румянится закат - он там - как
юный развратный смешливый мальчик-фавн с торчащим хуем,
ожидающий под водопадом юных нимф.
- Ну вот! ты слушаешь?! я туда эта ну палец вроде как выткаю...
воткаю... ватыкаю... ва... вы... и она мне слышь грит ты
эта... давай будем вместе я ее вроде что такое за вместе
и всякое такое!..
Я захожу в кабинку и неловко пытаюсь
обнять его, мыльного, возбужденного, далекого. Но он отталкивает
меня, скорее бессознательно, потом поднимает лицо, полное
счастья и задора (девчонку выебал!) и как-то по-семейному
кладет руку мне на ягодицу (в том смысле, чтоб я не обижался)...
Я целую его в шею, туда, где щекотно и где наше с ним место,
чтоб его целовать, чтоб он увертывался и заводился. Его
упругий сладенький хуй касается моих бедер, я сливаюсь
с водопадом, потому что хочу облить его, проскользнуть
между крепких бедер, нежных ягодиц, хочу обвиться вокруг
его животика, ухватить пьянящим водоворотиком за яички.
Мой хуй ласкается об его тело, упираясь, загибается и скользит,
а он - стоит, закинув руки за голову, подставляя мне шею,
чувствуя мой хуй скользким телом, подыгрывает ему животиком,
бедрами, попой, и все болтает, болтает, болтает:
- ...ое такое и она, представь, нет ты представь! она мне
- чтоб дескать это, ну троян грит вроде надо одеть я, man!
вот умора - (он начинает хохотать) я ей грю я вроде как
непнимаю зачем какой троян а она, man!, она грит а то дети
будут а я ей - я сам дите, я маленький пупс, я этот (задумывается)
- o, эмбрион! и от детей детей не будет а она твердит а
я уж палец туда засунул и сисечку ей сосу... как ты мне
- вдруг добавлает он тихо, замирая в моих руках...
Мы выходим из водопада, растирая
друг друга полотенцами, он еще бурлит своей потусторонней
жизнью юного мужчины. ("я грю какой такой троян какие дети...") Он решительно не чувствует моих рук, трогающих его вздрагивающий членик и стянутые
мошонкой яички, овалы его ягодиц. - "давай, грит, в смысле, что иди сюда, но ноги, слышь, плотно-плотно... я, конешно,
чего, я штаны, слышь, рассегнул...".
Я падаю на кровать, сотрясаясь
от смеха. Он ныряет следом и, продолжая болтать, совершенно,
однако, серьезный, машинально тянется к тумбочкам у изголовья,
нащупывает флакон KY, выдавливает себе на ладонь и, закинув
ноги на грудь, деловито смазывает анус. - "... а ноги сжаты я ей грю давай эта ну... эта, раздвигай... а там волосы, man,
как у .. и... эта... " - Он переворачивается на бок спиной ко мне, нащупывает мой хуй, делает им три-четыре
онанирующих движения, подтягивает к своей промежность и,
вдруг умолкнув, осторожно вводит в себя. Хуй сразу проходит
всей головкой. Проказник, тужась, замирает и с легким стоном
сам надавливает на него свою попу и, тут же запылав, засопев,
раскидывается, сразу обмякнув, и начинает медленно засасывать
меня в себя, постанывая, вертя головой в порывах одного
ему ведомого наслаждения. (Мальчик, удавом поглотивший
меня своей попой). Выворачиваясь, он обхватывает меня за
голову и начинает, жарко дыша, шептать:
- ну...еби...же...меня...ну..еби..же..ну.же.нуженуужжееннуууужжжжеееееее...
оххххххххх...
.........
Через полчаса все кончается, и я спрашиваю его, усталого,
выебаного, угасшего, с обмякшим члеником, медленно текущего
моей спермой и раскинувшегося на забрызганных его семенем
простынях, - "ну,
так чем там все это закончилось у вас с этой девчонкой?"
- А ну ее нахуй, - оборачивается он ко мне и начинает ласкаться.
- А... мы ЕЩЕ РАЗОК ... будем сегодня?!!
©Foxtrot
