От автора:

Как недавно сказал один мой друг: «У каждого человека есть право на фантазию. Никто не может подвергать цензуре воображение или сны».

Имейте это в виду, понимая, что данная история не является правдой! Кроме того, она не предназначена для поощрения незаконных действий в отношении несовершеннолетних, а должна продемонстрировать, что мужчины и мальчики могут любить друг друга, несмотря на распространённое мнение о обратном. Моя цель - помочь читателям понять, что такое любовь. Все половые акты, описанные в романе, являются только плодом моего воображения. Я не совершал подобных действий, и не поощряю других совершать их с несовершеннолетними.

Если любовь между мужчиной и мальчиком оскорбляет вас, или этот материал не соответствует законодательству вашей страны, или вы не достигли ещё возраста для такого материала, то дальше не читайте!
Любое сходство с лицами, живыми или мёртвыми, совершенно случайно.

Искренняя признательность двум моим друзьям, чьи комментарии оказались весьма полезны.
И ещё одна, отдельная благодарность Сьюзен. Вы знаете, кто вы и что вы сделали для меня. Спасибо вам за преданность.

Техническая ремарка:
Гипоталамус выделяет нейроэндокринные трансмиттеры (либерины и статины), стимулирующие или угнетающие выработку гормонов гипофизом. Гипофиз вырабатывает эндорфины. Эндорфины идут к тестикулам и заставить их вырабатывать тестостерон. Температура тела также контролируется гипоталамусом - участком мозга, который действует как термостат. То есть, если организму слишком холодно, термостат посылает инструкции на согрев, и если становится слишком жарко, термостат пытается охладить организм.

 

ПРОЛОГ

  Стив Адамс рассеянно наблюдал, как в порт входит рыбацкая лодка. Он был более чем навеселе, и быстро пьянел дальше. Именно это, а не необходимость расслабляться сидя, заставляло его полулежать в удобном шезлонге.
Возвышаясь над тиковой поверхностью палубы моторной яхты, он выглядел практически трезвым, или так могло показаться на первый взгляд. Но, тем не менее, это было не совсем так, как казалось.
Он взглянул на часы, так резко дернув руку, что разлил свой напиток, бурбон с колой и тремя кубиками льда. Около четырёх пополудни. Прошло ещё тридцать минут. Он подумал, что нужно сдерживать свои эмоции. Он никого не любил ждать. И снова дрожащей рукой поднял свой стакан и выпил.
Для окружающих могло показаться, что он сидит, не проявляя ни малейшего интереса к окружающему его миру. И, тем не менее, он волновался.
Его разум был притуплён жарой и выпивкой, но член его стоял. Толстый и длинный, он вытянулся вдоль его ноги в шортах, не имея возможности вырваться наружу.
Его мысли неуклонно возвращались к событиям прошлой недели, воспроизводя их снова и снова, в попытке упорядочить. Винсент мог прийти в любой момент, но ничто не предвещало его появления. Он почти всегда опаздывал. Поручения, которые можно было выполнить за минуту, занимали у него часы. Адамс закрыл глаза и вздохнул, вспоминая предыдущий день; замечательную неделю, незабываемые дни и ночи, проведённые с тугой смуглой попкой этого малыша.
Ему хотелось выйти пораньше и прогуляться, до того, как наступит жара. У него было множество дел в Джорджтауне. Он мог начать с рынка. Необходимо было купить подарки для жены и детей, для чего, возможно, придётся навестить один из ближайших курортов. А теперь он дождался самой жаркой поры, и будет ходить по пеклу. Беда с этими мальчишками. Невозможно обойти необходимость их присутствия в школе в течение учебной недели. В противном случае возможны подозрения и вмешательство полиции, а это самое последнее, чего ему хотелось. Им потребовалось кое-что из ближайших магазинов, эта нужда не могла ждать, да и Винсент рвался на время покинуть борт яхты. Знание, что магазин находился всего в нескольких сотнях ярдов, не помогало. Адамс был нетерпеливой натурой. Постоянное беспокойство тоже являлось частью этих проблем. Нынешних проблем, когда люди подмечают мужчину с мальчиками. Было бы гораздо безопаснее, если бы он оставался на островах.
Уже в десятый раз он повторял себе, что нет нужды беспокоиться. Мальчишка должен скоро вернуться. И тогда он получит то, чего так хочет. А хотелось ему плохого. Хотелось вставить в попу мальчику. Конечно же, впереди был остаток дня, и следующая за ним ночь, но ему хотелось большего. Его сердце начинало учащённо биться при мысли об этом. Попа Винсента была тем самым, о чём он когда-либо мечтал. Его член запульсировал под белыми шортами, вытянувшись там колом. Он жарился под полуденным солнцем и мечтал, чем займётся, как только Винсент освободится от одежды. Они сделают это в салоне на диване. Быстро, потому что ему нужно будет выйти, и, желательно, не слишком грязно. Это будет закуской к основному блюду. Самый лучший секс с мальчиком должен состояться ночью, с комфортом и в постели.
Не то, чтобы Адамс нуждался в темноте, чтобы содомизировать мальчишку. Он мог заниматься этим в любое время и в любом месте. Он был ещё не настолько пьян, чтобы забыть, как это случилось накануне. Они сделали это прямо на палубе, на фоне курорта Роллевилла. Это, без сомнения, было опасно, но забавно. Только одной мысли о том, что он делал в маленькой мальчишеской попке, хватило, чтобы возбудиться. Он склонился над парочкой этих жизненных талисманов.  Затем сунул туда палец, потом два. Побольше KY [Водорастворимый лубрикант, производимый компанией Johnson & Johnson]. Парень немного поёрзал, но мальчишкам часто становиться приятно, когда приближается момент оргазма.
Он втиснул туда весь свой член, все восемь с лишком дюймов. Он загнал его в ожидающего двенадцатилетнего пацана, и наблюдал, как тот извивается и постанывает. Винсент принял его целиком и там ещё оставался запас. Этот парень хорошо знал свои возможности и с толком использовал их к взаимной выгоде. Они часто занимались этим, в основном, в салоне, где было прохладно и тихо, и никто не мог прервать их. Это был лучший секс, который мог получить мужчина.
Несколько раз мальчишка не кончал вместе с ним, но подобное можно было пересчитать по пальцам одной руки. Не секрет, что парню нравилось, когда в него входили. Он любил хороший и жёсткий трах, быстрый и яростный, без всяких запретов, и Адамс был человеком, способным его дать. Он пользовался этим, понимая, что мальчик стоит больше уплаченных денег.
Оставался ещё только один вечер от его недельного отдыха. Семь дней и столько же ночей полнейшего, неподдельного рая с Винсентом. Ещё одна ночь перед тем, как он скажет ему «прощай» и покинет его; оставит яхту на Кэнди-Кей и вернётся на катере в Нассау. После чего посвятит день переговорам в Майами, а затем вылетит в Чикаго. Он попытался загнать эту мысль как можно глубже, чтобы она его не угнетала.
Это был лучший отдых в его жизни, без исключения, кроме, возможно, случившегося год назад, который он целиком провел на Кэнди-Кей. И тогда он тоже был с Винсентом. С сексуальным маленьким Винсентом. У того ещё совсем не было волос там, и он кончал всухую с небольшим всхлипом удовольствия. Это оказалось достаточным стимулом для того, чтобы рассмотреть возможность остаться там, даже, если это обходилось ему в $250 ежедневно. Фрахт моторной яхты учетверил сумму. Кроме того, была ещё команда, еда, питьё, и сотни галлонов дизельного топлива, что тоже увеличивало сумму. Адамс улыбнулся, представляя, что сказали бы его деловые партнёры, если бы узнали, что всё оплатила их компания. А что сказала бы жена? Затем, сожалея, что это не стало еженедельной или месячной ставкой для Винсента, он громко рассмеялся. Большая сумма за неделю. Однако всё не имело значения. Винсент, имя которого никому ничего не говорило, стоил каждого цента, заплаченному ему.
На мгновение, Адамс оглянулся через плечо и посмотрел на приближающуюся лодку. Она, по его первому впечатлению, совсем не предназначалась для плавания по морю. Между тем, его первые впечатления в большинстве случаев бывали ошибочными. По крайней мере, так утверждала его жена. Она постоянно надсмехалась над ним. Тупая сука! Он сделал ещё один глоток из стакана. На будущее, нужно добавлять больше льда, или же выпивать быстрее.
Как ни странно, «сука», как он часто называл её про себя, не смеялась над деньгами, которые он позволял ей тратить. Это вернуло его назад, к своему жизненному опыту, к разочарованию в истории, в которой он оказался мальчиком-любовником, и которая стоила 5 лет жизни человеку из-за одного только ощупывания несовершеннолетнего члена. Он пробормотал свою любимую поговорку: «Все люди - сволочи, а жизнь - жуткое дерьмо». А затем сделал ещё один глоток, думая о Винсенте и его фирменной маленькой попке, выставленной ему навстречу, или, что ещё лучше, лежащей поверх подушек в каюте с кондиционером, с раскрывшимися маленькими смуглыми ягодицами, демонстрирующими зияющий анус, блестящий от смазки на водной основе, купленной в здешней аптеке, и обошедшейся ему в три раза дороже, чем это стоило бы в Чикаго.
Он жадно облизал губы. Никогда ещё он не встречал такого чертовски сексуального мальчишки. За предыдущие годы у него перебывало множество мальчишек, но это было до того, как он присоединился к клубу Кэнди-Кэй. В основном, это были мексиканцы или пуэрториканцы, некоторые из них казались весьма симпатичными, но никто не мог сравниться с Винсентом. Винсент был круче всех. Существовали правила, которым требовалось следовать, но они нарушались, потому что Винсенте был особенным. Ничто не могло сравниться с ощущением медленного скользящего налитого кровью члена сквозь тугой маленький сфинктер этого мальчишки. Не имело значения, как часто он это проделывал, отверстие паренька всё равно оставалось тугим. И он знал ещё кое-что. Его член был достаточно большим, чтобы каждый раз создавать трудности для Винсента.
Всякий раз, когда он усаживался позади мальчика, с минуту или две Винсент хныкал и жаловался, что это адски больно. Вероятно, так оно и было. Его задница словно растягивалась до точки разрыва, но он никогда не просил остановиться. Обычно, облегчение приходило, когда Винсент слегка отдвигался назад после того, как в него вошли и перед тем, как его снова пронзали. Словно в попытке доказать свою мужественность, как только головка члена оказывалась внутри него, Винсенту требовалось всего несколько минут на то, чтобы завершить этот союз. У него была привычка пыхтеть и с усилием отдуваться, в то время как он позволял мужскому члену медленно продвигаться по своей прямой кишке. Он каждый раз проделывал подобное, как рутинную работу, и происходило это всегда в моменты, когда негабаритный член Адамса врывался в его маленькую попку. Адамсу нравилось ощущать судорожное дрожание напряжённых мускулов мальчика. Это заставляло его остановиться и отбросить в сторону свою похоть в момент, когда всё, что ему хотелось - это как можно глубже проникнуть в восхитительно сексапильные пустоты. И при этом, он не мог не думать, что зад Винсента послан ему богом с единственной целью - принять в себя его член.
Адамс ухмыльнулся и отхлебнул напиток, другой рукой потирая выпуклость на промежности. Не было секретом, что мальчику нравилось каждый раз ощущать внутри себя член. Винсенту хотелось этого также, как Адамсу - быть внутри Винсента. Вот если бы все мальчишки были таковы, - замечтался Адамс. Все парни с Кэнди-Кей такими и были. «Горячие петушки» - называл он их, этих сексуально озабоченных пареньков, никогда не способных насытиться мужским членом в их маленьких голых задах. Он научился обнаружить их на расстоянии, хотя своё желание «хочу потрахаться» мог и не выражать словами. Хватало взгляда, улыбки, жеста, для того чтобы мальчик обернулся к нему.
Всё ещё наблюдая за медленно приближающейся лодкой, Стив Адамс нашёл, что получает удовольствие как от неполовозрелых мальчиков, так и от мальчиков, способных вырабатывать сперму. До сего момента он не был в этом уверен. Он давно позабыл, каково это - быть мальчиком. Конечно же, у него бывал секс с маленькими мальчиками. Он наслаждался их голыми гладкими телами, крошечными члениками размером с палец и шариками размером с марбл. Ему нравилось, как они держались, как ахали и стонали. Этого было достаточно, чтобы заставить думать, что они получают удовольствие от траха, но было ли так на самом деле? Чаще всего, допубертатные мальчики кончали, дергаясь и извиваясь, размахивали руками и ногами, прося большего, создавая вид оргазма, хотя ничего похожего на эякуляцию не было. Много чего ещё можно порассказать о маленьких мальчиках, у которых ещё не выросли яички и оставался голым пах. И одновременно, ему нравилось, как кончает Винсент, даже если этого было совсем не много. Это вещество больше походило на обезжиренное молоко - капля, брызнувшая впервые, и капнувшая во второй раз. Вопроса о том, кончил ли Винсент, не возникало, а вот малышня могла и подделать оргазм. Дело в том, что Адамса не заботило, кончил ли другой мальчишка или нет, но по некоторым причинам ему хотелось, чтобы Винсент также получал наслаждение.
Он смаковал ликер, вяло перекатывая жидкость языком, чтобы задержать вкус. Полуприкрыв глаза, он смог вызвать ощущение, как впрыскивает свою сперму в эту небольшую алчную пустоту. Наслаждение было чрезмерным. Он полностью обладал Винсентом, господствовал над ним, как только мужчина может доминировать над мальчиком. Поиск Винсента походил на поиск рая. И не имело значения, что тот подбривал у себя в паху.  Даже когда он находился со своей женой, Адамс всегда фантазировал о сексе с мальчиком, похожим на Винсента. И, в самом деле, по ночам, выполняя супружеский долг, он мечтал о мальчике с маленьким членом, мальчике, у которого анус остаётся тугим всё то время, пока его пенис будет находиться в нём, мальчике, кончающим снова и снова, до того момента, когда он сам придёт к оргазму. Ему часто мечталось о мальчике, который был бы таким же, как Винсент, только чуточку младше.
Выпивая, он продолжал думать об этом. Тело Винсента вызывало такой восторг, что возможность оказаться в постели с женой претила ему. Винсент был худенький и нежный, с гладкой смуглой кожей. Его маленькое тело было таким неправдоподобно и удивительно горячим, и тугим, что в по-настоящему не имело значения, было ли наслаждение мальчика реальным, или же фальшивым, как оргазмы жены. С Винсентом под ним, его возбуждение оканчивалось такими обильными струями, иногда в таком количестве, что часть этой молочной жидкости просачивалась наружу. Он любил смотреть вниз между ними, чтобы видеть, как его член исчезает в мальчике, а маленький членик того по-прежнему напряжён и два мальчишеских шарика так малы по сравнению с его собственными.
Однако то, что сейчас находилось перед Стивом Адамсом, оказалось не так уж и мало. Его глаза продолжали следить за подходом лодки к причалу. Определённо, не мореходная! - решил он.
По его глубокому убеждению, всё свидетельствовало о явной безответственности капитана, рискнувшего выйти в море на такой лоханке. Лодка сидела так низко в воде, возможно, на несколько дюймов ниже противообрастающей линии, так, что темно-синяя полоса максимальной загрузки почти вся находилась под водой. Подтверждая наличие одной или нескольких невидимых течей, струя серой от нефти воды импульсно выплескивалась из садового шланга, свисавшего с борта.
В свое время мостик круизера, если этот термин можно применить к подобному судну в нынешней ситуации, был белого цвета. Казалось, что корпус, теперь весь в белых и кремовых разводах, собран из стали, несмотря на отсутствие сварных швов, выдающих места соединения металлических листов. На нём там и тут имелись длинные рыжие полосы ржавчины, демонстрирующие расположение шпигатов, отводящих воду с палубы в море. Пятна ржавчины, облупившаяся краска и разводы соли на баке почти полностью скрыли имя некогда гордого судна – «Загадка». Надстройка, так же, как и корпус, была в кремовых пятнах с потёками ржавчины. Явно, что судно было построено не менее десяти лет назад. Лодка обладала хорошей конструкцией, но уходом за ней пренебрегали.
В очередной раз, не ощущая вкуса, Стив Адамс отпил свой Кентукки Бурбон с чёрной этикеткой, продолжая наблюдать, как лодка подходит к причалу. Как человек, достаточно знакомый с лодочными двигателями, он сразу же признал здоровое бульканье выхлопа пары дизелей Cummins. Звук лодки озадачивал, ставил вопрос, на который было не так легко найти ответ. И вопросов становилось всё больше, с момента появления этого судна. Даже его имя будоражило своей уместностью. Всё вместе же вызывало множество вопросов без очевидных ответов. На первый взгляд, лодка не являлась достижением цивилизации, но, определённо, была крепкой. А судя по гулу двигателей, она была также и очень мощной.
Высокая мачтовая надстройка и выносная часть банки вызывала улыбку, скептическую, потому что в отличие от его яхты, приближающееся судно больше подходило для спортивной рыбалки, нежели для прогулок по морю. Его длина в 40 с лишком футов достигала едва ли двух третей его ухоженной лодки, не обладала видом и водоизмещением, придававшим уверенность на морских просторах. В отличие от его лодки, с её массивными надстройками и V-образным профилем корпуса, от этого судёнышка требовалась стабильность при любых условиях, которые может преподнести природа.
И в самом деле, «Загадка» выглядела так, словно уже побывала в переделках на море, но сумела выбраться из них.
На палубе находился только один человек - седой мужчина неопределённого возраста, небрежно управляющий лодкой в самой заполненной части порта, словно там не было других лодок. По-прежнему небрежно мужчина присел, расположив голые загорелые ноги на рулевом колесе, а двумя руками взялся за бухту троса, приготовив петлю из прочного нейлонового каната, чтобы она не спуталась в клубок в нужный момент. Адамс прикрыл глаза в тот момент, когда судно оказалось на пути полуденного солнца.
Он поднял почти опустевший стакан в качестве тоста в честь новоприбывшего, после чего залил последний бурбон и колу в желудок. В свою очередь, мужчина рассеянно помахал в ответ, неожиданно крутанув колесо ногой, резко разворачивая судно в гавани. Затем ступил на лестницу, спустился с мостика в два длинных шага, и быстро направился на бак лодки. Походя, он сбрасывал потёртые, облупившиеся кранцы в сторону причала. Адамс улыбнулся, ожидая звука неизбежного столкновения с пристанью. Тем не менее, неизбежный удар чудесным образом не случился. Лодка изящно прошла по дуге и аккуратно подплыла к причалу.
С пришвартованным баком, корма лодки стала дрейфовать от причала. Адамс чертыхнулся одними губами и поднялся на ноги в тщетной надежде отпихнуть «Загадку» от своей яхты. Одновременно, человек, стоявший до этого момент на баке лодки, и наблюдавший с появившимся смутным интересом, ловко соскочил на причал. В один момент, когда расстояние между двумя лодками сократилось до ярда, мужчина оказался на краю пристани. Стоя на причале, он подтянул корму к краю, подтягивая трос. Казалось, не прилагая никаких усилий, он резко остановил своё судно. Мужчина улыбнулся и поприветствовал Адамса ещё одним взмахом руки.
- Боюсь, что сегодня слишком медлителен! Извините, что подошёл слишком близко! Это был чертовски длинный день. Я, вероятно, о чём-то задумался.
- Ничего страшного! - саркастически отозвался Адамс.
Он разозлился из-за того, что его бурбон с колой прервали. Плохо, что Винсент до сих пор не вернулся. Каждая секунда была на вес золота. Всего через несколько часов он должен будет покинуть Винсента и направиться в Чикаго. Всего только одна ночь рая. Он должен вернуться к своей жене и циничному бизнесу, который отнимает всё больше и больше времени. Если бы у него был выбор, то он остался бы тут навечно, и чтобы Винсент лежал в его постели по ночам.
Вблизи, намного ближе, чем хотелось ему, Стив Адамс разглядывал мужчину примерно его возраста. Тому было около пятидесяти, но нелёгкая жизнь оставила свои отметины на его лице. Его волосы были растрёпаны ветром, а лицо потемнело из-за щетины, не брившейся несколько дней. Он был очень загорелым. Его торс был тёмно-коричневого цвета с пятнами отшелушившейся кожи на плечах. Оба, мужчина и лодка, явно долго пребывали под воздействием ветра и солнца. Однако, чем дольше разглядывал Адамс человека, тем больше тот казался ему знакомым. Мужчина продолжал улыбаться, но не от веселья. Казалось, что он наслаждался тем, как выровнял лодку и выправил её курс. Сидя на корме «Кэндимена» и ожидая возвращения Винсента, Адамс во все глаза разглядывал вновь прибывшего. Видел ли он его раньше? Нет, тот явно был знаком ему, но он не мог припомнить место и обстоятельства их встречи.
И, наконец, Адамс вспомнил. Всё вернулось словно из ниоткуда. Детектив Кингстон. Кажется, так его звали? Это было два или три года назад? Точно, два года прошло. Как же он смог забыть так быстро? Это детектив вёл расследование убийства его друга и коллеги-бойлавера Роберта Харди-младшего. Самым страшным оказалось то, что, когда он в последний раз видел своего друга - тот был счастлив как никогда. Он только что познакомился с одним то ли девяти, то ли десятилетним мальчишкой, за которого, как выразился Боб Харди, готов был умереть. Арестов в деле не было, несмотря на великолепную репутацию детектива. Тем не менее, детектив Кингстон раскрыл ещё одно преступление, над которым он работал одновременно, причём сделал это всего за неделю после своего назначения. «Трибьюн» назвало подобное «блестящей работой детектива», потому что ранее над этим делом трудилась команда из шести детективов в течение почти четырёх месяцев без какого-либо результата.
Из-за того, что имя Адамса оказалось в визитнице Харди, детектив Кингстон беседовал с ним в течение целого часа. Адамс сразу понял, что детектив проницателен, как ни один человек, встреченный Адамсом до той поры, за исключением собственной жены. Хотя, в её случае, её лукавство её же и расшифровывало. Кингстон же обладал врождённой способностью заставлять собеседника рассказывать то, что тот в другой обстановке никогда бы и не рассказал, и при этом чувствовать себя комфортно. Он чуть не ляпнул несколько раз лишнего, что могло привести к его гибели. Про тайну, которой поделился с ним Роберт Харди-младший, и из-за которой, собственно, погиб. Именно Боб пригласил его в клуб Кэнди-Кэй. И именно благодаря дружбе с ныне покойным Бобом Харди он сидит сейчас на Эксуме, и потягивает бурбон в ожидании возвращения двенадцатилетнего Винсента, чтобы вновь заняться вместе с ним сексом.
Потом Адамс анализировал ту беседу. Детектив одновременно озадачивал своими вопросами и напирал. И первого было больше. Своими вопросами он отвлекал и таким образом заставлял человека вспомнить о нужном событии. Способность Кингстона прощупывать новые направления, отсеивая ненужные свидетельства в поисках дополнительных обстоятельств пугала. Это было больше чем просто увидеть преступление с другой точки зрения. В современном мире высоких технологий такое детективное расследование было явно аномальным. Он проницательно понимал людей и криминальные замыслы. Детектив Кингстон был загадкой. Неудивительно, что «Чикаго Трибьюн» обращалось к нему, как «Шерлоку Холмсу Среднего Запада». Адамс задался вопросом, как такой человек оказался на наёмной рыбачьей лодке, пришвартовавшейся в Джорджтауне на Эксума-Кэй [Один из Багамских островов района Эксума, в составе которого около 360 островов].

- Хорошая у вас лодка, - рассеянно кинул Кингстон, одновременно привязывая свою лодку к пристани.
С борта роскошной яхты Адамс кивнул в ответ, глядя вниз. Кингстон замолчал, размышляя либо о неприятных людях, не желающих отвечать на комплимент, либо неспособных найти, как на него ответить. Так как кроме кивка ничего не последовало, то он решил продолжить прерывать безмятежное течение дня незнакомца.
- Да она настоящая красавица. Hatteras [Хаттерас Яхтс - производитель стеклопластиковых яхт люкс-класса], не так ли? - добавил Кингстон, растягивая слова, словно был не из Чикаго.
Он разглядывал Адамса в течение нескольких секунд. Тот выглядел смутно знакомым, но он не мог вспомнить, где и когда его видел. Но в одном он был уверен. Мужчина и его яхта были здесь явно не к месту. Лодка выглядела слишком чужеродно у причала Джорджтаунского порта. Ей место на одном из отдалённых курортов.
И снова Адамс угрюмо кивнул. Он поигрывал пустым стаканом, привычкой, раздражавшей его жену. Считавшей, что его нужно либо положить, либо вновь наполнить.
- Эти черти строят отличные лодки, те ребята из Флориды, - признал Кингстон. - Я слышал, что они много работают над интерьерами.
Это был сомнительный комплимент, и они оба это знали. Hatteras были «отличными лодками» с чрезмерно роскошными интерьерами. Это были посудины с репутацией и завышенной ценой. И снова, мужчина лишь кивнул в ответ. Он поднял стакан, чтобы допить, и тут сообразил, что уже всё выпил.
- Это одна из самых больших, правда? Около шестидесяти футов [18 метров]? Полностью из пластика?
Кингстон продолжал сыпать соль на рану, несмотря на ветхий вид собственного судна.
- Я не знал, что они используют тик для палубы.
- Так принято.

 И ничего больше, потому что Стив Адамс надеялся, что детектив из Чикаго уймётся, если он не станет поддерживать разговор.
Среди моряков существовал неписаный кодекс. «Игнорируйте, и ваше дело двинется дальше». В разгар дня он чувствовал себя обязанным предложить человеку выпить, и если бы он так поступил, то разговор, несомненно, мог затянуться до появления Винсента. А самое последнее, что ему хотелось, так это объяснять полицейскому из его родного города, почему он находится в компании двенадцатилетнего мальчик-островитянину, к которому не имеет ни какого отношения.

И, тем не менее, даже щурясь под лучами полуденного солнца, Кингстон узнал его. Он немедленно связал его со своим последним делом в Чикаго - расследованием убийства биржевого маклера Роберта Харди. Хотя там пока не было арестов, очевидным мотивом предполагалась жадность и месть. Харди мошенничал с комиссионными инвестиционных счетов, построив личное состояние за счёт полусотни своих богатых клиентов. Это и стоило Харди жизни. Один из клиентов Харди, скорее всего из мафии, взял дело в свои руки и использовал пистолет 38-го калибра с близкого расстояния. От головы Харди мало чего осталось. Адамс, как знакомый покойного, имел к тому делу не совсем далёкое отношение. Ежедневник Харди показал, что они вместе проводили отпуск. На Карибах, в Нассау, это Кингстон точно помнил. Существовала возможность, что Харди, который пребывал в совете директоров «Электротехнического оборудования Адамс», мог оказаться причастным к инсайдерской торговле информацией. Электронная почта Харди продемонстрировала, что Адамс манипулировал ценами на акции этой компании к их взаимной выгоде. Если SEC [Американская комиссия по ценным бумагам и биржам] решила не расследовать тот материал, посланный Кингстоном, то это их дело. Судя по дорогой яхте Адамса, очевидно, что ему удалось избежать уголовного преследования.
- Всё к тому, что будет ещё один сволочной жаркий день - заметил Кингстон. Он вытер вспотевший лоб, наблюдая за далёким входом в порт, словно ожидая чего-то.
- Да, так и будет - ответил Адамс грубо.
Кингстон посмотрел на корму моторной яхты Адамса, оценивая лакированное красное дерево, полированное стекловолокно, блеск полированной нержавеющей стали фитингов, гладь серого, выгоревшего на солнце тика. Всё было безупречно чистым. Может быть, он почувствовал мгновенный укол зависти. Это естественно для человека - завидовать тому, чего хочется, но что находится вне досягаемости. Если он и завидовал, то зависть была недолгой. То, что называют шестым чувством, подсказало ему о чьём-то приближении, и он отвернулся от Адамса.

По длинным сходням, ведущим на причал, шёл мальчик. Кингстон счастливо заулыбался, сопротивляясь неконтролируемому импульсу, волне, по причине, которую сам не понял. Его подсознание переключилось. Он только слегка ухмыльнулся. Очевидно, его незначительно изменившееся выражение лица демонстрировало, как сильно он любит своего сына, своего драгоценного Джо. Неожиданно, отец и сын одновременно подняли руки в спонтанном желании поприветствовать друг дружку.
Там был и другой мальчик, который на шаг или два шёл позади сына Кингстона. Он не был местным, по крайней мере, он не был мальчиком, которого знал Кингстон. В Джорджтауне не так уж много двенадцатилетних мальчишек. Логично предположить, что второй мальчик, вероятно, приплыл с одного из 360-ти островов Эксума. Но одно было ясно. Эти два мальчика знали друг друга. Они шли и переговаривались. Мальчик, шедший впереди, нес за ремень рюкзак, шедший следом тащил пластиковый пакет. Сын Кингстона был наполовину латиноамериканцем и сильно загоревшим, но не настолько, как другой мальчик, в венах которого текла карибская кровь. Тот выглядел выше и старше, но всё ещё оставаясь подростком.
Оттуда, где стоял Кингстон, это смотрелось так, словно сын Кингстона вел второго мальчика на поводке, как щенка. Кингстон в течение нескольких секунд рассматривал второго мальчишку, но по иной причине, нежели, когда он глядел на своё потомство. Этот парнишка, без сомнений, был привлекателен, но не шёл ни в какое сравнение с мальчиком, шедшим впереди. Он был примерно на шесть дюймов [15 см.] выше и старше на несколько месяцев. Но, не различия в возрасте и росте влияли на то, что чувствовал Кингстон.
Второй мальчик обладал видом, говорящим, что он знает, зачем тут находится. Было три причины, по которым мальчики приходили в порт в это время дня: либо мальчики шли ловить рыбу, либо чистить лодки туристов, либо предложить свои тела для секса. Всегда находилась парочка мальчишек, слоняющихся в порту во время туристического сезона, и, если иметь достаточно денег, то они сделают всё, что от них хотят. Достаточно только позвать!
Мальчики подходили, их шаги стали громче, когда они начали спускаться на деревянный настил причала. Адамс заёрзал в шезлонге, казалось, в поисках более удобного положения. Он был взволнован из-за присутствия постороннего, но вид Винсента заставил его член вновь подняться.  Надеясь, что Кингстон не сможет ничего увидеть, если только не повернётся к нему, он немного поправил в промежности. Кингстон же улыбнулся, наблюдая за этим уголком глаза. Совершенно очевидно, что у Адамса эрекция. Громадная шишка, словно штырь, топорщила его шорты. И он был не единственным, у кого стояло.

У детектива на пенсии, Тревора Кингстона, тоже была эрекция. Он возбудился от того, что вспомнил, чем они занимались до того, как сын пошёл в школу сегодня утром. Его сфинктер сжался при воспоминании о страсти, с которой они каждый раз предавались сексу. Он был далек от того, чтобы обвинять себя в инцесте. Иногда отец и сын занимались этим чуть ли не всю ночь напролёт. Он трахал горячую дырочку сына, пока тот едва мог двигаться, не говоря уж о том, чтобы стоять и ходить. Он не смог удержаться от улыбки, когда увидел сына, идущего к нему. Несмотря на то, что они в последний раз занимались сексом перед завтраком, казалось, что мальчик всё ещё ощущает толстый мужской член глубоко внутри себя. Он шёл, не косолапя, но и не совсем правильно. Он шёл так, словно в его заднице был член, и сжимал ягодицы, как будто желая ощутить, как тот перемещается в нём.
Мальчики подошли поближе. Они миновали рыбацкую лодку, заваленную зелёными сетями. И тогда двое мужчин смогли узреть, что у одного из мальчишек спереди выступало значительно больше, чем у другого. Бугорки на их шортах были довольно заметны. У обоих мальчишек стояло и топорщилось. В этом нет ничего странного. У парнишек в этом возрасте такое происходит часто. Винсент очень гордился находящимся между его ног. Он шёл с видом, говорящим «готов потрахаться», такой же был и у другого мальчика. Любой мог легко заметить это, если бы пожелал всмотреться в ярко выраженную выпуклость, топорщившуюся спереди джинсовых шорт в обтяжку. Через несколько лет член Винсента станет громадным и его будут сопровождать яйца размером с куриные. Но на данный момент, к его счастью и радости человека, наблюдавшего за ним, он пока оставался вполне мальчишеского размера.

Кингстон бросил взгляд на человека, смотрящего на приближающего мальчика. Тот глядел, безусловно, похотливо. Кингстон незаметно наблюдал за оценивающей ухмылкой Адамса. Если кто и есть педофил, так это он. Он не заметил этого в Чикаго, но там вокруг него не было мальчиков, которые могли бы вызвать такие подозрения. Без сомнений, тот мальчишка был завсегдатаем Джорджтаунского порта. Он находился в том вечно голодном возрасте озабоченности на пороге зарождающейся половозрелости, как раз таком, какого жаждал Адамс. Не слишком тёмный, довольно далёкий от африканца, но достаточно смуглокожий, чтобы мелькнула мысль о шоколаде. Многим мужчинам нравились именно такие, а не белые и бледные. И Кингстон тоже был из их числа, но они с Адамсом были разными. Глаза Кингстона выражали любовь к своему сыну, который также любил своего отца.
Когда мальчик пониже шагнул в сторону своего спутника и слегка отвернулся, Кинстон помахал ещё раз. Мальчик отвлёкся от разговора с другом и незамедлительно помахал в ответ, его лицо озарилось приветственной радостью. Лицо Кингстона просияло. Чтобы не связывало Винсента и человека на яхте, это не могло сравниться с Кингстоном и его отношением к сыну. Он жил ради мальчика. Большую часть, нет, практически всё его время было посвящено счастью сына.

Адамс с трудом оглянулся на Кингстона. Он считал, что этот визит прервал его день разврата. Ему было довольно не по себе в ожидании, когда наконец-таки этот темнокожий мальчик окажется на борту его яхты. В тоже время Кингстон размышлял, что сказал бы этот мужчина, узнав, что он причалил свою роскошную моторную яхту рядом с человеком, занимающийся без перерыва сексом со своим двенадцатилетним сыном. На мгновение лицо Кингстона стало самодовольным, когда он оценил такое преувеличение. Секс, конечно, был не непрерывным, но довольно частым. Они как-то заметили, что подобное случалось каждые семь или восемь часов. Словно следуя расписанию, хотя секс никогда не оказывался просто механическими или скучным.
Мальчики зашли на территорию заправочной станции и исчезли из виду. И мужчины, стоя в нескольких шагах друг от друга, одновременно решили покинуть этот порт как можно скорее. Хотя причин, предвещающих беду, не было. Пока Кингстон раздумывал об этом, он следил за соседом. Он находил ситуацию довольно занимательной – как человек, который любит мальчиков. За все свои годы он знал только одного человека, подобного ему. Он не смог удержаться от улыбки. Косой взгляд Адамса оказался для него полной неожиданностью. Новый визитёр пялился на мальчика пониже, улыбаясь и задумавшись, что могло означать только страсть к мальчишкам. Адамс усмехнулся, инстинктивно поняв, что означает подобный взгляд. Он частенько видел подобный взгляд бойлавера на лице Харди прежде, чем тот погиб.
Винсент и Джо медленно шли через порт, казалось, сопротивляясь попытке разрушить их только зародившуюся дружбу. Которая закончится, как только они подойдут к краю причала, что стало очень заметно двум наблюдающим за ними мужчинам. Явно, что ни одному из мальчишек не хотелось расставаться. Мальчишки подошли к моторной яхте и Стив Адамс, наконец, поднял руку, чтобы поприветствовать Винсента. Этим он продемонстрировал незнакомцу, стоявшему недалеко него, к кому пришёл второй мальчик.
- Привет, парень - произнёс Адамс. - Тебя не было довольно долго.
Винсент улыбнулся и с легкостью взобрался на покрытую тиком палубу яхты. Тяжёлый полиэтиленовый пакет с банками и бутылками плюхнулся на сиденье. Его руки вытирали пот со лба.
- Сёдня ещё жарче, чем 'бычно на Кэнди, - ввернул он устало.
Он жестом попрощался с другим мальчиком, который направился в сторону своего отца. Проходя мимо, тот мимоходом взглянул на яхту. У него не было предубеждения, как должна выглядеть яхта, но он оценил её взглядом. Его глаза задержались на лодке, а затем повернулись в сторону отца. Мужчина смотрел на него нежным взглядом - взглядом, выражавшим понимание и терпеливость. Они оба, мужчина и мальчик, замерли. Солнце оказалось позади мальчика, и полуденный свет искрился в его волосах. И во взгляде мужчины он увидел любовь. Затем мужчина улыбнулся ему. И, спустя мгновение, очутился перед своим сыном.

- Я подам тебе твой рюкзак, когда поднимешься, Джо, - сказал он.
Он уверенно взялся за пухлый рюкзак мальчика.  Тот был полон книг и продуктов, купленных по дороге из школы. Джо молча кивнул. Встретившись с человеком, которого любил, он мог сейчас только кивать. Его сердце учащённо забилось. Если бы даже ему захотелось, то он не смог бы придумать, что сказать. Ни о погоде, ни о мальчике, встреченном у Грендала [Фешенебельный отель в Джорджтауне], ни о том, какова была рыбалка, или о чём там обычно говорят. Всё, о чём он думал, так это о раздевании и трахе. Он заулыбался и поднялся на борт.

ГЛАВА I

Будь то дождь или солнечный день, воды Сент-Энжелик-Кей всегда обладали тысячами оттенков синего. Цвета палитры варьировались от бледного акварельного бирюзового оттенка на мелководье лагуны на рассвете до полуденной лазури у внешнего рифа, затем внезапно темнели, чтобы показать, где глубокие океанские течения поднимают на поверхность обитателей ночи. В течение дня посреди бирюзы появлялись разрозненные зелёные пятна - сгустки водорослей, скрывающие обнажающиеся скалы, где всегда можно было найти колючих раков, или красно-коричневые очертания отвратительных коралловых верхушек, которые по тем или иным причинам отказывались расти на рифе, где им было самое место. Я любил смотреть на лагуну, но она располагалась за рифом, а вода по эту сторону, где я зарабатывал на жизнь, была глубокой и холодной. И настолько темной, что становилась цвета индиго, если на островах все еще продавался этот печально известный краситель. На мой взгляд, море за рифом - как ночь, проведенная в гетто Чикаго - было явно угрожающим. Когда я отважился рыбачить, то делал это не ради удовольствия, а чтобы заработать столь необходимые деньги. Если бы у меня был выбор, я бы не оставался за рифом очень долго, а может и вообще бы туда не заплывал. Я предпочел бы оставаться ближе к земле, в мелководной безопасности лагуны, в идеале - в пределах видимости бара Фернандо.

Именно из-за моей осторожной натуры в открытом море, через несколько недель после того, как начал я заниматься рыболовным фрахтовым бизнесом, я открыл для себя основы успеха в нём. Хитрость заключалась в том, чтобы как можно быстрее поймать марлина или с полдюжины больших желтоперых тунцов, и этого обычно хватало, чтобы мои пассажиры поверили, что оправдали свои 250 долларов за полдня плюс стоимость солярки для Загадки. Чаще всего мои клиенты не хотели есть то, что поймали, и я зарабатывал еще сотню на рыбном рынке в конце улицы Фарли на филе и стайках, которые нарезал.

После нескольких часов круиза вдоль побережья мои клиенты довольствовались тем, что проводили остаток дня, обсуждая свой «улов», сидя на палубе и распивая мое пиво по 2 бакса за бутылку. Обычно, узнав о цене дизельного топлива в Джорджтаунском доке, они были более чем счастливы встать на якорь в отдалении от берега, или платили мне по 50 долларов за тур по заливу, который заканчивался в баре Фернандо за маргаритами и цыпленком. Для некоторых бесплатное шоу женщин, загорающих на пляже, обычно приводило к обретению компаньонки на ночь. Я был рад съесть цыплёнка, приготовленного на гриле, на ланч, и в жаркий полдень тратил свое время, потягивая маргариту со льдом, подрёмывая и мечтая о мальчике, которого любил.

Иногда мне казалось, что я живу буквально одними цыплятами - и это не жаргонное определение мальчишек в Нью-Йорке, а тощая островная птица, утопленная в домашнем соусе Фернандо. В любом случае, я был счастлив. Я никогда не бросал на почти голых женщин на пляже больше, чем мимолетный взгляд, потому что у меня имелся свой настоящий живой цыплёнок - мальчик с тугой и розовой дырочкой в попе, бесподобный в трахе. Я знаю, что вы собираетесь сказать сейчас: «Я обманываю себя, что мальчики любят трахаться». Это правда, большинству это не нравится, но это те мальчики, которые не геи. По личному опыту я знаю, что мальчики-геи, которых трахают в их тугие маленькие попочки, получают такое же удовольствие, как и мужчины, трахающие их. На самом деле, я считаю своей личной обязанностью трахаться с Джо пару раз в день. Это доставляет ему удовольствие. И мне тоже. Вот и вся суть.

Мне нравилась моя «работа» - настоящая работа, которая позволяла оплачивать счета, если это можно было назвать работой. Работа не в том смысле, который большинство людей вкладывают в это слово. Денег было немного, может быть, тысяча долларов в удачную неделю, но после оплаты накладных расходов на лодку их едва хватало на жизнь. Еду и напитки, в основном пиво, несколько долларов в неделю на шорты и майки и иногда на пару туфель. Этого хватало для основы островной жизни, и даже одежда была необязательной, если держаться подальше от населенных пунктов. То, что оставалось сверх этого - всякого рода чаевые - обычно уходили в фонд, который я выделил на медицинские счета Джо. У меня был ещё один фонд на колледж, на пенсию, и так далее. Иногда чаевые доставались ему, когда он работал у меня, чтобы вызвать у него небольшую мотивацию. Работа, которую он выполнял, была не очень сложной, потому что у меня имелось правило - он мог помогать мне только по выходным или во время школьных каникул, хотя, если бы он мог выбирать, то с удовольствием работал бы на борту полный рабочий день.

Школа была важна, хотя я любил, когда он находился рядом со мной целый день. На самом деле, я пребывал в плохом настроении, пока Джо не приходил домой из школы. А когда он это делал, я радовался, увидев его. Как только он забрасывал свой рюкзак на борт лодки, мы обнимались. Иногда мы спускались в лагуну, чтобы поплавать или попытаться поймать свежей рыбы на ужин. Обычно он играл с кем-то из полудюжины друзей на пляже, а я безуспешно пытался почистить лодку или выполнить какие-то необходимые, но неприятные работы по её обслуживанию. Если бы у меня был выбор, я бы проводил большую часть своих дней с кувшином охлаждённой маргариты или шестью банками ледяного островного пива, слушая неистово ссорящихся попугаев, наблюдая, как меняются цвета воды, или как покачиваются под океаническом бризом пальмы, и ожидая той поры, когда снова смогу обнять руками тонкое загорелое тело Джо. Я был счастлив, если у меня получалось обуздать свою страсть до ужина. Затем мы наблюдали, как огненное солнце садится на западе, после чего начинали трахаться до бесчувствия в тихой тишине чернильной ночи. Но обычно всё происходило не так. Обычно мы занимались этим, пока солнце ещё пылало жаром. Ему хотелось трахаться так же сильно, как и мне.

Я всегда называл его Джо, а не Джейвин. То имя дала ему мать вопреки моему желанию. Это имя прилипло к нему, как и ее фамилия, потому что после развода она сменила её, как и имя моего сына. Она сделала это, чтобы уничтожить любую память обо мне. Я никогда не использовал его фамилию даже в тех бумагах, которые мне приходилось заполнять для школы. Не из-за обиды, а потому, что я не хотел напоминать ему или мне о том, что произошло в Чикаго. Джейвин Наварро стал Джо Кингстоном. Он был моим сыном, хотя во многих отношениях я перестал думать о нем как о своем сыне в течение последних двух лет.

Джо говорил, что я люблю потеть во время секса. По крайней мере, так он объяснял привычку, когда-то возникшую, и которая не может пропасть. Фернандо и Винсент думали, что мы сумасшедшие, раз не ждём, пока станет прохладнее, но было что-то замечательное в единении наших потных тел, скольжении голой плоти по скользкой маслянистой мокрой пленке, которая нас разделяла. Снаружи все было так же, как и внутри него - какофония физических ощущений, которые каждый человек должен испытать хотя бы раз перед смертью. Внутри мальчика - я имею в виду мальчика, у которого волосы только на голове - я открыл рай. Это не походило на женскую вагину, ничего подобного! За эти годы я трахнул достаточно женщин, чтобы оценить разницу, но спешу признать, что это было до того, как я занялся любовью с Джо. Не поймите меня неправильно. Я всегда любил мальчиков. Только я был достаточно умен, чтобы ничего не натворить.

Тогда это была другая жизнь. Я мечтал о мальчиках, но я не знал, чего мне не хватает, когда дело доходило до секса. Внутри моего мальчика было то, что я искал всю свою жизнь. Вскоре я обнаружил, что вокруг его прямой кишки были мускулы, сильные мышцы, которые могут сжиматься достаточно сильно, чтобы заставить член мужчины пульсировать от наслаждения, достаточно, чтобы остановить поток крови, заставить мой член раздуться и стать темно-фиолетовым. Джо всегда ждал, пока я полностью не войду в него, после чего приступал к делу. Сначала он всегда был тугим. Я никогда бы не смог войти в него, если бы он этого не захотел. Затем, с искаженным лицом, он напрягал все свои силы. Этого было достаточно, чтобы почувствовать, как плоть, которую мы делили, вот-вот разорвется от давления, сформировавшегося глубоко внутри него. А затем, когда он снова расслаблялся и спустя несколько минут его мышцы слабели, пустота внутри него становилась такой рыхлой и слякотной, что я взбалтывал его внутренности, как пресловутый горячий нож масло. По правде говоря, и потому что я много думал об этом впоследствии, я не мог определиться, что больше всего мне нравилось. Тугая или рыхлая, задница Джо была бесподобной, и тут больше нечего сказать.

Это была хорошая жизнь. Не совсем жизнь пляжного бомжа, но близко к этому, потому что денег всегда не хватало. Независимо от того, сколько я совершал рейсов, сколько пива было выпито моими пассажирами, или сколько рыбы я продавал на рынке, казалось, что денег никогда не хватит, чтобы заменить кондиционер на лодке. Его уже нельзя было починить, хотя я возился с ним раз в неделю на случай, если одна из тысячи счастливых неожиданностей заставит его снова работать. В списке приоритетов он занимал третье или четвертое место, никогда не поднимаясь выше, а на первом всегда находилась безопасность, дабы сохранить мою чартерную лицензию. После того, как было сделано все необходимое для начала бизнеса, осталось всего лишь нескольких долларов. Я перестал пытаться копить на черный день, потому что всякий раз, когда мне удавалось сохранить несколько сотен долларов, начинался дождь. Всегда находилось что-то еще, что требовалось починить. В прошлый раз это был трюмный насос. А до этого рация. Список был бесконечным.

Итак, во время дневного зноя, когда в салоне было слишком жарко даже для меня и моего фетиша - пота - мы с Джо выходили наружу. Не только ради секса, хотя обычно все заканчивалось именно так: либо лежа на полотенце, положенном поверх палящей палубы, либо спускаясь на пляж. В любом случае, солнце безжалостно жгло мне спину, когда я становился на колени над ним. Он предпочитал заниматься сексом в этой позе, потому что так мог смотреть на меня. Мне это тоже нравилось, отчасти потому, что мне также нравилось смотреть на него, но для мужчины к тому же это был естественный способ трахнуть мальчика. Его ноги раздвигались как можно шире, иногда они обвивались вокруг моей спины или закидывались мне на плечи, с лодыжками за ушами, или широко раскидывались, как у раздавленной лягушки, с руками, сцепленными за коленями. В этих положениях его попа широко раскрывалась, совсем не так, как когда он лежал на животе или стоял на коленях, наклонившись вперед, что, как правило, сближало его ягодицы. Так было легче попасть внутрь него. Один хороший толчок - все, что для этого требовалось.

На пляже было больше смысла делать это стоя. Испепеляющий жар, пылающий с раннего утра песок, обжигающий снизу гораздо меньшее тело Джо, но мы редко поднимались с песка. Когда мы корчились от животной страсти и бесстыдного восторга, насыщаясь похотью, я смотрел на него сверху вниз и душил его поцелуями, трахаясь до оргазмического забвения. То входя, то выходя, двигаясь как сумасшедший, даже когда Джо подмахивал мне своим задом, мы оба неистово трахались. Иногда мне было трудно поверить, что я трахаю мальчика, которому еще двенадцать месяцев до его двенадцатого дня рождения. Настоящий трепет случался, когда он хотел, чтобы я это сделал, добровольно подчиняясь, потому что он жаждал именно этого. Так было с десяти лет. Его требовалось трахать столько же, сколько мне находиться внутри него. Задыхаясь, толкаться своим членом в его трепещущей заднице, и не обращая внимания на стекающий с меня на него пот. К нам лип песок, к каждой части, которая не использовалась для секса. Я бесконечно дразнил его тем, что в его дырочку попала песчинка, а он отвечал непристойными комментариями, что у меня такой старый иссохший грубый член, что он бы не почувствовал разницы, попади в его зад половина песка с пляже. Это была хорошая жизнь.

Одного только выражения на лице Джо, когда наши тела наконец разъединялись, было достаточно, чтобы сделать меня счастливым на всю оставшуюся жизнь. У меня не было сомнений, что он наслаждался сексом так же, как и я. Всякий раз, когда он сильно давил, чтобы задержать мой член внутри себя, это ощущалось и походило на то, как вытаскивают пробку из винной бутылки. Напротив, стало удивительно легко входить в него. Все, что требовалось, это толкнуть ему наружу, а мне внутрь. Взаимное проникновение, взаимное стремление, взаимная любовь. И все это мы делили между собой.

После бесстыдного совокупления на пляже каждый вечер я нёс Джо к воде. Это был странный ритуал отпущения грехов, хотя чувства вины я никогда не испытывал. Он цеплялся за меня, все еще слишком измученный, чтобы что-то делать, способный только обвить ногами мои бедра. Моя молочная сперма выплескивалась из его растянувшейся задницы, капала на мои ноги, иногда сочилась так сильно, что даже я был удивлен тем, сколько влил в него. Я входил в воды лагуны, пока не достигал достаточной глубины, чтобы отпустить его, и он отплывал от меня. Омывшись от пота и скользкой вонючей слизи секса, он вскоре подплывал ко мне. После долгого поцелуя, скрепляющего нашу тайну, мы резвились в кристально чистых водах лагуны, как будто ничего и не было. Только Фернандо и Винсент знали правду о нас. Другие, вероятно, подозревали, что мы были больше, чем отец и сын, но никогда ничего не говорили.

Мы были любовниками. Отцом и сыном только по фамилии и генам. Потребовалось два года, чтобы покинуть нашу прошлую жизнь, но порой казалось, что наши отношения всегда были предопределены с момента его зачатия. По правде говоря, я никогда не мог определить момент, когда мы превратились из отца и сына в мужчину и мальчика, любящих друг друга. Конечно, мы всегда любили друг друга, потому что Джо был моим сыном, но слишком часто я ловил себя на мысли, что мы никогда не любили друг друга так, как любят другие отцы и дети. Всегда было что-то ещё, что расширяло наши отношения за пределы того, что предполагалось. В течение тех первых пяти лет, которые мы провели вместе, мы сражались за то, чтобы быть каждую минуту вместе. Мы принимали душ вместе, и я намыливал и ополаскивал его тощее коричневое тельце с огромным удовольствием для нас обоих. И когда мы целовались в его раннем детстве, наши губы задерживались дольше, чем следовало бы. У меня случалась эрекция, когда мы обнимались перед телевизором, но и у него тоже вставало, и мы прятали наши стояки под одеялом и хихикали всякий раз, когда наше секретное щекотание добиралось до укромных местечек. Думаю, мать Джо что-то поняла, когда ему было пять или шесть лет, потому что именно тогда наш брак начал рушиться. И спустя несколько месяцев она, наконец, сказала, чтобы я уходил и не возвращался. Это было сформулировано весьма недвусмысленно.

«Убирайся, черт возьми, извращённый ублюдок». Слова жалили, потому что были правдой, хотя никаких доказательств, которые она могла бы предъявить в подтверждение своего заявления, не имелось. Возможно, она наконец поняла, что я люблю нашего сына больше, чем её. После этого в течение многих лет ничего не происходило, потому что между моей работой и махинациями моей бывшей жены мне удавалось видеть Джо только пару раз в год. Я очень скучал по нему, пытался не забыть день его рождения, отмечая его в своем календаре, отправлял ему щедрые подарки, которые, вероятно, не открывались, несмотря на вежливую благодарственную карточку, приходившую по почте. Я не звонил ему, потому что это разозлило бы его мать. Я ненавидел себя почти так же сильно, как ненавидел её.

Так всё и шло до ужаса той зимней ночи. Это была долгая ночь, когда я стоял возле отделения неотложной помощи, ожидая новостей, так или иначе догадываясь, что никогда не будет новости, которую я так отчаянно жаждал услышать. Могло быть и хуже, но ненамного. Его спинной мозг не пострадал. Он будет ходить. Его травмы не были опасны для жизни. Однако, удар вызвал повреждение крошечной железы у основания черепа Джо. Несмотря на мою работу детектива по расследованию убийств, я мало что знал об анатомии мозга. Врач должен был объяснить мне, что такое гипоталамус и гипофиз и для чего они нужны. Он должен был повторить мне это дважды. Странно, но почти не было видно места, куда в голову Джо ударила бейсбольная бита. Его бейсбольная бита, подписанная Сэмми Сосой, подаренная мне, а затем переданная от отца к сыну в качестве нежданного подарка на Рождество.

Я не мог понять, почему тот человек напал на моего спящего сына после того, как убил его мать. Когда я расспросил Джо о том, что случилось, он просто покачал головой и проплакал полчаса. Я никогда не расспрашивал его снова. Это не имело большого смысла. Я ничего не мог поделать. Расследование проводилось в другом месте, и, хотя я был в курсе последних событий, я уже знал, что информации имелось очень мало.

Похороны его матери прошли холодным декабрьским днем с прогнозом ледяного дождя, который так и не пошёл. В начале января состоялось формальное слушание, которое восстановило мои права в качестве отца Джои. Я благодарил Бога, но не смог сменить его имя с Джейвина Наварро на Джо Кингстона. Мне требовалось спросить разрешения у него, а это никак не удавалось сделать. Я прождал три недели - недели вместо месяцев, которые он мог провести в больнице. Это было то, что доктор назвал замечательным выздоровлением, за исключением того, что никакого восстановления не случилось. В его гипоталамусе находился осколок кости, простой осколок, который было слишком опасно удалять, пока он не поправится должным образом. Его следующий приём должен был состояться через месяц. Я никогда не забуду, как Джо входил в мою квартиру, все еще одетый в пижаму. Его лицо было пепельным, что для мальчика с таким количеством испанской крови было неестественным.

Наша любовь возобновилась в порыве эмоций, которые никогда не пропадали. Той ночью, прежде чем он заснул, я обнаружил, что у него по-прежнему имеется эрекция, которую хотелось пощекотать, и впервые за почти пять лет моя рука дотронулась до его члена, который был не намного больше, чем в прошлые разы, когда я касался его. Я пытался убедить себя, что всё это невинно, что я делаю это только для того, чтобы успокоить мальчика, пока он не заснёт, а затем я намеревался отнести его в мой бывший кабинет, ныне превращённый в его спальню.

Однако именно с этого момента изменения в наших отношениях стали сильными и необратимыми. Я дотрагивался до его тела так, что это доставило ему удовольствие, и он не стеснялся давать мне понять, что именно этого от меня и хочет. Даже в тот первый раз это выражалось как взаимная похоть, а не как соблазнение.

На следующее утро он снова занялся со мной сексом. Я не удержался, потому что это произошло по его инициативе. Он был неловким и молчаливым, но в то же время очень нетерпеливым, когда мы исследовали незнакомые чувства. Затем он улёгся на меня сверху, сильно прижался ко мне, и мы начали тереться членами друг о друга. Он был гладким, мягким и горячим, насколько это было возможно, когда он, извиваясь, прижимался ко мне. Через некоторое время он сел и оседлал мои бедра. Он тщательно осмотрел свою новую игрушку, а под конец, поднеся мой член к своим губам, нервно прикоснулся к нему языком, после чего открыл губы и взял в рот головку. То, что мальчик мог чувствовать нечто такое и действовать таким образом, поначалу шокировало меня. Конечно, я заставил его остановиться, но было уже слишком поздно. Это случилось. Дамба лопнула. Наша спонтанная страсть уже переходила в любовь.

По правде говоря, мы стали любовниками прежде, чем я понял, что происходит. В противном случае, я бы, вероятно, предпринял шаги, чтобы предотвратить неизбежный отход от отцовско-сыновьих отношений, по крайней мере, изо всех сил бы воспрепятствовал этому. Это произошло таким образом, что между нами ничего не менялось, пока наши эмоции выходили из-под контроля.

Прошло несколько дней, прежде чем стало невозможным мешать удовлетворению неизбежных желаний. Действительно, я изо всех сил старался, чтобы подобное не повторилось. Я пытался избежать очевидного оглашения того, что чувствовал, избегал этого. Я заплатил своему уборщику дополнительные 100 долларов, чтобы он оставался на весь день. Я вернулся к работе, пытаясь сосредоточиться на деле, которое вёл. Было пятьдесят человек, которые могли бы убить Роберта Харди Джуниора. И никаких новых сведений, проливающих свет на убийстве матери моего мальчика.

Эти несколько дней прошли медленно. Это были несчастные дни, когда он плакал или хандрил в моей квартире, обвиняя себя. Я предполагал, правильно или неправильно, что его слезы случались из-за ненависти к тому, что он сделал в момент неконтролируемой похоти, вероятно, представляя, что я также ненавижу его  за то, что он оказался таким странным. Возможно, было ещё хуже, что меня не было там, когда он нуждался во мне. Я не отверг его. Я был слишком занят, чтобы проводить с ним время, которое он заслуживал. На выходных мы перенесли остальные вещи, которые он желал сохранить, из его дома в мой. Одна ходка, затем другая, и в третьей и последней он улыбнулся, впервые после смерти своей матери. Что-то щелкнуло внутри меня, и разочарование от нашей долгой разлуки исчезло. В ту ночь мы снова легли в одну кровать. А на следующее утро было уже слишком поздно останавливаться. То, что началось как еще одни нежные утешительные соприкосновения поздним вечером, когда он пожаловался, что не может уснуть, закончилось моим семенем у него во рту. После этого все было иначе, хотя я не сразу понял, что после того, через что он прошел, он постоянно нуждается во мне. Однако, он нуждался во мне не как в отце, а как в возлюбленном. Я любил его всем сердцем.

Каждый день последующих нескольких недель, которые мы провели вместе, были днями, которых я никогда не забуду. Мы занимались любовью с нежностью, которую я никогда не знал ни с одной женщиной. Медленно, осторожно, мы экспериментировали с тем, что мужчины и мальчики должны делать вместе. Ведь не существует ни руководства, ни справочника, которым можно было бы следовать. Яохотно отдал бы тысячу долларов, чтобы заполучить копию «Радости секса между мужчиной и мальчиком», если бы такая вещь существовала в природе. Вместо этого мы учились методом проб и ошибок, повторяя то, что было хорошо и правильно; с каждым разом всё получалось легче, наша техника улучшалась. Эти две недели прошли очень быстро. Вскоре мы обнаружили, что ему нравится нахождение моего пальца в его заднице. С тех пор он поощрял меня при каждой возможности, когда мы практиковались в нашей излюбленной позе 69, и он получал анальную стимуляцию от моего языка до тех пор, пока наши оргазмы не стали случаться одновременно.

Следующая его встреча с доктором оказалась пустой тратой времени. Должно быть, на столе было разложено с десяток рентгеновских снимков и УЗИ. Было невозможно не заметить кусок кости. Он имел форму заостренного треугольника. Небольшой, меньше, чем я ожидал. С прошлого раза он немного сдвинулся, углубляясь в гипоталамус. Не следовало спешить удалять его. Джо, вероятно, даже не сильно страдает из-за этого. Доктор повторил свое объяснение насчет гормонов, используя терминологию, которую я вспомнил, как только услышал его слова. Существовали значительные риски, связанные с извлечением обломка, по сравнению с отсутствием непосредственно угрожающих жизни последствий, если бы он остался. Нельзя сказать, будет ли заметное улучшение состояния Джо даже после операции. Ущерб, возможно, уже нанесен. Возможно, стоит попытаться через год или два. Возможно, если мы подождём, появятся новые хирургические методы. Это был не конец света, но не имелось никакой причины быть счастливым, кроме того, что я по уши влюбился в своего собственного сына.

Я принял решение по дороге домой. У меня имелось право на досрочный выход на пенсию в соответствии с недавно объявленным планом реструктуризации Департамента полиции и сокращения расходов. Конечно же, это был полный бред. Это был политкорректный подход к устранению неэффективных возрастных сотрудников с высокими зарплатами. Они не хотели исков о дискриминации по возрасту. Предполагалось, что детективы не воспользуются этим правом, но я воспользовался. Сколько себя помню, всегда хотел заняться чартерным бизнесом в месте, где никогда не бывает снега.

Мы направились на юг, до самой Эксумы [район Багамских островов]. Это была хорошая жизнь - управлять собственной чартерной лодкой из Джорджтауна. Мы приехали туда, чтобы наслаждаться и получать удовольствие, ловить рыбу для жизни. Обычно улов состоял из марлина, тунца или пары вау, иногда нескольких пеламид. Этого хватало, чтобы обрадовать пассажиров. Обычно я проводил день, думая о холодном пиве и мальчике. А мальчик был моим красивым, загорелым, чрезмерно сексуальным сыном. Он был упрям, независим и готов попробовать всё, что угодно. Он был мальчиком, который никогда не примет «нет» за ответ, когда дело доходило до секса. Джо жил ради секса. Временами казалось, что вся его жизнь состояла из одного только трахания. В этом отношении, насколько я мог судить, всего, чего хотелось Джо от жизни, - это заниматься со мной сексом.

Я любил смотреть на него. Мне нравился его запах, сладкий и потный - запах мальчика. И вкус его голой кожи, особенно когда он становился острым из-за морской соли. Мне также нравилось слышать, как он говорит и смеется - я внимательно вслушивался в его голос, который еще не затронуло половое созревание. Неважно, что я был его отцом. Я жил с единственной целью заняться с ним любовью. Я его очень любил. На самом деле, хотя мы прожили порознь половину его жизни, я никогда не переставала любить его с самого дня рождения. Я снова вошел в его жизнь, когда двумя годами раньше у меня на руках лежал испуганный, сильно израненный мальчик. Затем я молча пообещал себе, что мы никогда не расстанемся. Джо и я многое пережили вместе, и совсем никак отец и сын.

Не зря он перестал думать обо мне как об отце, если вообще когда-либо думал обо мне так, как только мать ушла из его жизни. Теперь, после двух лет постоянной любви, я почти не колебался, быстро и с силою погружаясь в его горячие, жаждущие кишки. Мы неистово совокуплялись, пока моя сперма не начинала брызгать густыми горячими сгустками. Бывали времена, когда я заполнял его настолько сильно, что, когда мой член, наконец, выскальзывал, излишки капали из его расширенного отверстия, оставляя мокрые пятна на простыне. Мне нравилось гладкое тело Джо, находящееся в самом расцвете детства - худое, жилистое и очень мальчишеское. Джои оставался ребенком во многих отношениях, но он обладал чувственной эротикой поболее любого мальчика постарше. Мне нравилось наблюдать за его взрослением, но я не мог не сознавать, что, к сожалению, через год он станет подростком.

Секс всегда был хорош. Нет, его можно сделать великим, невероятным, прекрасным, незабываемым, но без любви мужчина просто не имеет права трахать мальчика. Мне не нужно было трахать сына. Просто пребывание рядом с Джо более чем компенсировало мою преданную любовь. Вид его красивого лица, его губ, которые, как я знал, были невероятно страстными, всегда возвращал воспоминания о том, как он просыпается рядом со мной, о первом сонном утреннем поцелуе, игнорирующим утренний запах изо рта, продолжавшемся, пока мы обменивались объятиями; а затем по настоянию Джо я перекатывался на спину. Большую часть утра мы занимались сексом в стиле наездника. Я долго трахал его, когда он был наверху, скользя в его мальчишеском отверстии, хлюпая головкой моего члена в его анусе. Обычно мы достигли кульминации и немного отдыхали. Затем нам приходилось торопиться, чтобы вовремя отвести его в школу, и чтобы я встретил чартер на пристани у Фарли-стрит в установленное время отправления в половине десятого. Если его зад слегка побаливал после прошлой ночи, мы находили другие способы утолить нашу жажду. Иногда, когда я провожал его на паром от Сент-Анжелики, его сияющая улыбка говорила о чем-то другом. Затем язычком, скользящим взад-вперед по чистым белым зубам, он открывал мне, если не всему миру, что он все еще может чувствовать вкус моей спермы, полдюжины струй которой попало ему в горло. Время от времени мы так задерживались, что он опаздывал на паром в Джорджтаун, и мне приходилось переправлять его через канал. В такие моменты я проводил час или больше в ожидании на причале на Фарли-Стрит, с нежностью вспоминая о том, чем мы занимались. Не раз Джо отсасывал у меня, пока мы ехали из Сент-Анжелики, поедая мою сперму на завтрак. Смеясь, он говорил, что она похожа по вкусу на густые сливки или, в приступе хихиканья, будто съел солёного склизкого моллюска. Я давал ему немного денег, чтобы он мог купить что-то на обед на случай, если все еще был голоден.

Не было секретом, который он однажды выразил довольно грубыми словами: «я люблю, когда меня трахают, а тебе нравится трахать меня». Зачем бороться с этим? Это было наше сообщество взаимного обожания. Мне нравилась гладкая кожа оттенка красного дерева на груди моего маленького сына, его крепкие мускулистые бедра, его тонкие, загорелые ноги, его узкая талия, приводящая к маленькому члену и еще маленьким яичкам. Его половые органы, которые - по-моему мнению - включали в себя и поджарые ягодицы, и спрятанное между ними сокровище, были такими же загорелыми, как и все остальное. Когда мы сосали друг у друга - что мы делали почти каждый день - он лежал, прижав голову к моим ногам, широко раскрыв рот и глубоко засасывая мой член, в то время как его пальцы теребили мои почти черные лобковые волосы - клочок, выстриженный в аккуратную «V» специально для него.

А открытие Сент-Энжелик-Кей было второй лучшей вещью, которая когда-либо случалась со мной. Это было идеальное место для любви мальчика.

ГЛАВА ВТОРАЯ

День ото дня в Сент-Энжелик-Кей мало что менялось. Время шло, но оно казалось бесконечным, уходя вдаль, как пастельный горизонт. Наша жизнь стала рутиной, прерываемой только моментами неожиданной страсти. Я был заключен в тюрьму резонирующего смеха Джо, когда он прыгал по песку? как загорелый обнаженный наглый мальчишка-островитянин, или когда подходил ко мне и смотрел на меня взглядом «давай потрахаемся» - взглядом, в котором он, казалось, ежечасно тренировался.

Однако некоторые вещи в повседневном ритме нашей жизни всё-таки менялись. Постоянно менялся цвет воды - от восхода и до заката. Эти цвета менялись, когда ярко светило солнце или когда собирались тучи, и небо становилось свинцовым, угрожая нашему маленькому кусочку тропического рая редким послеобеденным штормом. И когда дождь с грохотом обрушивался на лодку, подобно дроби, ударяющейся о сталь, а вода в лагуне становилась мрачно-серой, а не ярко-синей, как обычно, мы с Джо сидели на палубе под белым парусиновым навесом в креслах, обдирая струпья отшелушивающегося винила. Мы смотрели, как облака целенаправленно несутся над головой, и говорили о том, откуда они пришли и куда собираются. Мы никогда не упоминали Чикаго в качестве вероятного места их назначения из-за того, что это могло вызвать призраки случившегося там. Будто ничего и не произошло. Наша жизнь была обыденной, но мы наслаждались временем, которое проводили друг с другом.

Теплый ливень редко длился очень долго, и, хотя он срывал запланированное нами на пляже, мы, тем не менее, приветствовали этот срыв. Это давало нам время просто посидеть и расслабиться, насладиться жизнью в одиночестве. Дождь смывал пыль и обновлял все, к чему прикасался, оставляя росу хрустальных капель на зеленых листьях гибискуса, росших рядом с причалом. Этот шаткий причал, который я постоянно собирался починить, но так и не удосуживался это сделать, был почти таким же нашим домом, как и Загадка. Дождь приносил с собой тысячи освежающих запахов, которые оживляли чувства, побеждая зловонный жар, долетавший с обычно нетронутого пляжа. Он убирал легкую вонь гниющей рыбы или любой другой запах с моря, который всегда повисал в воздухе после долгого периода зноя. Даже лагуна казалась более яркой, более оживленной после дождя, с множеством разноцветных рифовых рыб вблизи берега и серебристыми вспышками глубоководных рыб повсюду. Я часто думал, что дождь делал нашу и без того прекрасную жизнь достойной того, чтобы прожить её ещё раз.

Спустя некоторое время, несмотря на мои предупреждения, ибо в такие бури часто случались молнии, безудержная натура моего мальчика одерживала верх над летаргией. С заразительной ухмылкой он оставлял меня одного на палубе и бегал взад и вперед по пляжу, несмотря на дождь или, может быть, из-за дождя. На засушливых Эксумах свежело, когда шел дождь. Он спускался к воде, плескался и пинал океан, а дождь струился по его худощавому обнаженному телу. Когда мы были одни, чаще всего он ходил голышом. И он был не одинок. Ничего не менялось, по крайней мере для него, если у нас бывал Фернандо со своим мальчиком. Однако в другое время, когда требовалось соблюсти приличия, он обычно носил свободные хлопчатобумажные шорты. И ничего более - ни носков, ни трусов, изредка сандалии на резиновой подошве. Кроссовки шестого размера болтались на его ногах - та единственная пара, что была у него. Учитывая их стоимость, имело смысл покупать обувь на вырост. К официальной одежде Джо добавлялась футболка - я надеялся, что чистая. Я же предпочитал видеть его совсем без одежды.

Джо жил под солнцем, ежедневно поклоняясь ему, пока его кожа не стала темно-коричневой. Его спина приобрела оттенок красного дерева, который был чуть светлее в остальных местах. В свои почти двенадцать лет он не испытывал ни малейшего смущения от детского восторга. Даже во время грозы он улыбался, смеялся и играл под дождем, а когда порывы ветра обрушивались на наш рай, я развлекался, думая об этом как о бичевании за грех слишком большого счастья. Потом, когда дождь становился холодным, а мой мальчик оказывался свежим и чистым, я энергично растирал его полотенцем, и мы занимались сексом в каюте. Жестким сексом, сексом, который быстро становился потным без кондиционера, сексом, который заставил нас обоих кричать от необузданной страсти. Дикий трах, как у зверей во время брачного периода, разнузданный безудержный секс, который оставлял запах в каюте и заставлял болеть там, где находился мой член, и я слишком уставал, чтобы делать что-то большее, а только крепко прижимал его к себе, обретаясь все еще внутри него. Там было так свободно, внутри той суккулентной полости. Не пустота, потому что мой член, который более чем наполнял ее, когда был твёрдым, а последующее комфортное обтягивание, подобное поношенной перчатке. Иногда мы оставались в таком положении в течении часа, запертые в нашем общем кошмаре невысказанных воспоминаний из Чикаго и мечтательного блаженства, наступавшего после оргазма. Мы были счастливы, но никто из нас не говорил о жизни, которую мы вели, по крайней мере, не упоминали об ужасе Чикаго и смерти его матери. Воспоминания о его горе не привели бы ни к чему хорошему. Если он плакал, я гладил его гладкую мягкую щеку или бок и шептал, что люблю, успокаивая его, пока, обнявшись, мы не спускались к воде и не убирали беспорядок, который устроили. Каждый день, который мы делили, был совершенно предсказуемым, даже когда шел дождь, представляя собой почти идеальный дубликат предыдущего дня. Для нас вечер, когда умер мальчик по имени Винсент, ничем не отличался от любого другого вечера, когда в засушливых Эксумах шел дождь.

Всё началось во время поздней грозы, которая была необычной для Эксумов в это время года. В жаркий сезон тут очень редко идут дожди. Шторм начался буквально через несколько мгновений после того, как Джо привязал лодку к причалу, хотя его болты настолько ослабли и заржавели, что могли удержать лодку только от прилива. С того момента, как мы покинули причал на Фарли-стрит, становилось все пасмурнее и темнее, и я с осторожностью использовал дроссель, стремясь пересечь канал до наступления шторма. Джо поспешно отступил с носа лодки, когда первые капли дождя упали на лобовое стекло. Струйка пробежала по его носу, он улыбнулся и вытер лоб.

- Похоже, мы всё-таки успели, старина, - объявил он со смехом, когда подошел и обнял меня.

Молнии потрескивали и вспыхивали на западе, за мысом, и через несколько секунд прогремел гром. Если повезет, основная часть дождя пройдёт поблизости от Джорджтауна. Фермеры, зависящие от урожая, очень нуждались в дожде.

Я выключил дизели и отключил аккумулятор на случай, если ударит молния. Глянув через плечо, я с благодарностью оценил его действия. Он раздевался. Обычно он избавлялся от одежды, как только мы исчезали из города. Однако приближающийся шторм, спешка с уборкой рыболовных снастей и насущная необходимость пересечь канал до того, как разразится буря, помешали ему. Он уже стянул майку. И бросил её в меня - в его любимую цель. Я пригнулся, и его забрызганная дождем, в масляных пятнах футболка ударилась о новую рацию над моей головой. Джо засмеялся. Мне нравился его смех. Тот был заразителен, всегда полон радости и неотразим для меня. Он был музыкой, кружившей мне голову, и заставлявшей меня любить моего мальчика еще больше. Мгновение спустя его выцветшие хлопчатобумажные шорты проплыли по воздуху, не нацеливаясь конкретно на меня, а двигаясь в моем направлении. Я легко поймал их и сбросил вниз на трап, где он мог бы найти их позже, если понадобится.  Маловероятно, что у нас будут посетители до конца дня из-за этого шторма.

Я тоже засмеялся и прислонился спиной к штурвалу, с безудержным удовольствием наблюдая за стриптиз-шоу. Джо был почти голым. Он уже успел снять свои кроссовки. В течении двух лет в Эксумах он не носил носков. Его растянутые и обвисшие трусы - трусы с двухдюймовой дырой прямо там, где находился его анус - быстро скользнули вниз по его тонким бронзовым ногам, прежде чем их подбросили в воздух. Без сомнения, они исчезли среди полотенец. Обнаженный мальчик нагло улыбнулся. Его игра достигла точки, когда все становилось ещё интереснее. Только кожаный шнур с амулетом из зуба тигровой акулы украшали его тело подобно драгоценному камню. Это была единственная акула-людоед, которую я убил, потому что она вызывала страх. Хуже всего было то, что я едва не промахнулся в неё в панике, когда акула приблизилась и перекатилась, готовая напасть на Джо, если он пошевелится. Акула не имела права находиться в лагуне. Я вытащила тушу, чтобы рассмотреть её полностью, а потом с большим удовольствием вырезал её челюсти. 50 долларов, которые мы получили за них на рыбном рынка, за исключением зуба, который я оставил для Джо, едва ли стоили таких усилий. Какой-то турист, вероятно, купил их за пару сотен.

Джо стоял, широко расставив ноги, уперев руки в бока в дерзкой позе, а изогнутый зуб указывал вниз, на его промежность. Зуб был ненамного меньше его членика, когда тот имел вялый вид. Обычно зуб акулы и член мальчика были нацелены друг на друга. У Джо был такой вид, словно он призывал меня взять его прямо здесь и сейчас, без всяких предисловий. Я вынужденно улыбнулся. Как же старается мой сынуля в своей любовной игре. Эта мысль буквально насмехалась над отцовством. Не в первые ему приходилось делать домашнее задание поздно вечером, сидя на полотенце. К счастью, для него и меня его загорелый пенис все еще был вялым. Сейчас это был жалкий, казалось, даже мертвый червячок, болтающий между его стройных бедер вместо гордой юной эрекции, обычно украшавшей его пах, когда он пребывал в настроении для секса. Он улыбнулся, скорее ухмыльнулся, потому что это была улыбка «Я знаю, на что ты смотришь». Он соблазнительно поднял брови. Мы называли это «обольщением 101». Это был также его взгляд «давай потрахаемся». Он быстро учился, учился выражать свои желания и получать то, что хотел. Всё, что мне оставалось - это подойти к нему, взять его на руки и овладеть его обнаженным бронзовым телом, пока сплошной пеленой шел дождь.

- А как у тебя с домашним заданием, - спросил я, с надеждой и усмешкой давая ему понять, что я думаю о том же, что и он.

Джо кивнул медленно, но нетерпеливо. Он терпеть не мог делать домашнее задание. Это было вторым номером в списке его наименее любимых вещей, сразу после посещения школы. Он утверждал, что узнает намного больше, находясь рядом со мной, и я должен был согласиться с ним, встретившись с учительницей шестого класса - чернокожей женщиной, которая едва ли на шаг опережала в развитии своих подопечных. И все же я пытался поступать правильно. Иногда это срабатывало к лучшему, иногда мы оба сдавались, даже не поднимая вопроса о приоритетах.

- Очень плохо, детка. Полагаю, сначала лучше заняться домашним заданием.

Его глаза сверкнули. Как и я, он понимал, что должны быть какие-то правила и что его работа - подчиняться им и мне. У меня имелась ответственность отца и любовника, потому что я был старше и заботился о нем. Всё было достаточно сложно, так как я был одновременно и его отцом, и любовником. Я часто задавался вопросом, правильно ли я поступаю, воспитывая его, даже если он является моим сыном, но Джо, казалось, справлялся с нашими необычными отношениями гораздо лучше, чем я. Он говорил, что я его лучший друг во всем мире, и мне этого было достаточно. Альтернативой было то, о чем мне не хотелось думать.

- Папа, может хочешь сначала пива?

Его желание заниматься сексом пропало. Когда ему хотелось секса, он называл меня стариной, вероятно, чтобы сравнять счет. Он не был пассивным по своей природе, и принимал в задницу, потому что я был мужчиной, а он мальчиком. Слово «папа» было зарезервировано для других случаев.

- Конечно.

Я наблюдал за ним, когда он присел на корточки перед барным холодильником, которым я пользовался для чартеров. Большинство туристов предпочитали фирменное американское или причудливые иностранные марки лёгкого пива, но обычно за их этикетками прятались сорта местного розлива. Джо копался, пока не нашел то, что искал. Тем временем я любовался его задом, расщелиной от позвоночника до яичек. Был ли он когда-то бледным и худым? Давно, когда он ещё являлся девственником, но почти невозможно было вспомнить, каким он был тогда. Несмотря на жару и потери, которые она вызывала, жизнь в тропиках, казалось, большую часть времени оказывала на него благотворное влияние. Он оставался по-прежнему стройным, но его тело было заполнено худыми мышцами, которых раньше почти не было. За последние два года он приобрёл гибкость и ловкость. Мускулы появились там, где у мальчика должны иметься мускулы. Он был пластичен, и когда головные боли давали ему передышку, он был полон жизни. Действительно, количество энергии, которой он обладал, было несколько удивительным для мальчика, чья жизнь находилась так близко к концу. На его голове все еще оставалась отметина, показывающая, где деревянная бейсбольная бита повредила кость, но её можно было увидеть только по пробору в волосах. Только раз, только один раз он ударил мальчика. Какой же был мотив? Возможно, это было как-то связано с тем, что его мать являлась проституткой высокого пошиба - лучше я ничего не мог придумать. Кто бы ни убил ее, он также был зол и на Джо.

Он отскочил назад, подбросил банку пива вверх, и она упала прямиком в мою ладонь.

Я перебрался на свое место, открыл и сделал большой глоток, прежде чем сесть. Джои подошел, в его глазах сквозило желание. Я улыбнулся и кивнул. В одно мгновение он уселся на моих бедрах, лицом ко мне, вытянув и раздвинув ноги, словно блудница, выставляющая товар напоказ. Его ноги оказались по бокам от меня, его мальчишеские органы были выставлены для меня, чтобы ими можно было восхищаться. Это была знакомая позиция, но обычно мы бывали намного ближе. Он улыбнулся и потянулся ко мне, когда я поднял банку, чтобы выпить еще. Несколько глотков пива ему не повредят. Я вручил ему банку. Он жадно глотал, присосавшись к банке, прежде чем я оторвал её от него. Когда я это сделал, он шумно чмокнул губами и подмигнул. Его глаза медленно опустились между нами, и затем он встретился со мной взглядом, который говорил: «Я готов трахаться, если ты тоже готов».

- Ты уверен?

- Для начала это будет стоить тебе еще одного напитка, - сказал он, дразня. Его губы образовали слова «старина», но не произнесли его вслух.

- Сейчас?

Джо улыбнулся и кивнул. Желание вернулось с удвоенной силой. Его член размером менее трех дюймов (7 см) твердел и вставал. Он облизнул губы и наклонился ближе. Его губы клюнули мои, остановились, а затем снова коснулись. На этот раз наш поцелуй был дольше. Я почувствовал пиво. Я ощущал запах мальчика, подобный афродизиаку моих чувств. Я хотел его. Он хотел меня. За десять часов, прошедших с тех пор, как он ушел в школу, ничего не изменилось. В некотором смысле, ничего не изменилось и за два года, с тех пор как мы покинули Чикаго.

- Ты хочешь меня на сухую, старина?

- Люблю, но не в этот раз.

- А слюной?
Боже, как же ему хочется.

Я покачал головой. Было несколько раз, когда я был более чем счастлив воспользоваться любым из этих вариантов. Но следовало пользоваться смазкой, когда разница в наших размерах была такой большой. Последнее, чего мне хотелось, это причинить ему боль.

- Моя очередь добывать масло, да? - спросил он хрипло. Тон его голоса постоянно менялся, когда он был в настроении для секса. Тот, кто не знал его, мог быть введен в заблуждение, думая, что его голос ломается. Нет. Просто волнение влияло на его речь. Мне нравилось, как он говорил, когда пребывал в подобном настроении, думая только о сексе. Мне нравился этот тон. Это был барометр похоти. Чем глубже становился тон его голоса и чем больше он дрожал, тем больше Джо волновался от своего желания совокупиться со мной. Когда он был так взволнован, его нельзя было отвлечь. Мы даже занимались этим в задней комнате бара Фернандо, когда Джо наклонился над парой ящиков с пивом, и бутылки звякали, когда я толкался в нём туда-сюда. Тогда он тоже нуждался в смазке, но мы все равно сделали это без неё.

Он улыбнулся, снова приложив усилие, чтобы бросить тот самый «взгляд». Его нужно было трахнуть. Когда он дышал, его ноздри раздувались, грудь поднималась и опускалась. Мне требовалось сказать только слово. Слюна бы сработала, если бы мы не занимались этим слишком долго. Я подумал было попробовать, ведь я так жаждал его гладкого гибкого тела. Наконец здравый смысл возобладал, и я кивнул.

Он соскочил с моих колен и направился к стеллажу у левого борта, прежде чем я успел бы передумать. Он отскочил назад, его энергичный членик уже более чем наполовину выпрямился и начал взбираться вверх - он был зеркальное отражением отцовского, только меньше. На этот раз Джо опустился на колени передо мной. Его глаза встретились с моими, переместились на мой пах, он хихикнул, демонстрируя, что у него на уме имеется что-то ещё, кроме простого поцелуя. Никто из нас не произнёс ни слова. Его движения было быстрыми, торопящимися. Его пальцы ловко расстегнули металлическую пуговицу на моих шортах. С большим трудом он потянул за медную молнию, клинившую на каждом дюйме из-за морской соли и окислов, образовывающихся на металле.

- Поднимайся, старина.

Теперь в его игривом приказе безошибочно угадывалось озабоченное вожделение. Я повиновался. Его голос был похож на нервное карканье. Он выдохнул, его маленькие загорелые ручки ухватились за потертые штанины моих шорт, быстро стянув их вниз. Он облизнул губы. Мои трусы, не имевшие дыр, но в остальном бывшие такими же рваными и изношенными, как и у Джо, опускались вместе с моими шортами. Мой член, формой похожий на банан, указал прямо на его лицо. На мгновение его губы шевельнулись, едва коснувшись кожи кожей, прежде чем он приблизился и поцеловал меня в багрово-фиолетовый кончик головки. Его дразнящие губы, его пыхтящее дыхание, нежное прикосновение его языка к раскрытой головке возбуждало меня. Он слизнул каплю слизистой жидкости, которая, казалось, выступала всегда, когда он находился рядом. Он сглотнул, подняв глаза, чтобы встретить мой взгляд с кричащей радостью от того, что он только что сделал. Его глаза были бесстыдно восхищёнными, как будто он попробовал нектар богов или выполнил какое-то важное задание. У него была причина гордиться. Мой член принадлежал ему. Его голова снова просительно опустилась, как у мальчика, получающего причастие. Он был католиком, как и его мать, но его последняя исповедь стала древней историей. Его следующая исповедь, вероятно, вызовет у священника удар. Где-то на лодке имелась золотая цепочка и крест.

На этот раз он заглотил головку моего члена целиком, пока его губы не оказались за ней. Здесь он задержался, его зубы дразнили, слегка царапая, его язык мучил игривыми движениями взад-вперёд. Его руки принялись за работу: одна поглаживала ствол моего члена, в то время как другая массировала мои яйца - нежно оттягивала, поглаживала пальчиками, хватая за каждое свисающее яйцо. Он мастерски сосал. Если бы я не остановил его, то он мог вскоре заглотить весь мой член.

- Если ты продолжишь, то мне придётся трахать твоё лицо вместо чего-то другого, - прошептал я.

Было две причины, почему Джо сосал мой член. Не секрет, что ему нравился вкус спермы. Иногда он не мог остановиться после того, как вызывал у меня эрекцию. Затем он заглатывал глубже, пока член не касался его гортани, взявшись пальцами за то, что оставалось вне его рта. Время от времени он качал головой, но обычно моя роль в нашем взаимном удовольствии состояла в том, чтобы обеспечить движение вперед и назад. У него был опыт сосания члена, гораздо больший, чем у любой женщины, но он достигал своего апогея, когда принимал мою жидкость. Однако, обычно сосание моего члена являлось прелюдией, пока его желание не становилось настолько сильным, что ему требовалось что-то еще. И затем, ухмыляясь, он быстро находил другой способ, чтобы мой пенис оказался внутри его тела. Просто повернувшись и широко раздвинув ягодицы, он давал мне знать. В любом случае это было приятно.

На этот раз, когда дождь лил как из ведра и барабанил по палубе и брезентовому навесу, он сделал то, что хотелось мне. Избежать анального секса было почти невозможно, особенно, если я жаждал его также, как и мальчик. Внезапно его рот оторвался, влажно хлюпнув слюной. Он хихикнул, только потому, что был счастлив, стоя передо мной на коленях с моим набухшим членом, танцующим в нескольких дюймах от его лица. Он снял крышку с темно-зеленой пластиковой бутылки, в которой когда-то хранилось моющее средство Palmolive для кухни.

Мне потребовалось всего лишь несколько недель, чтобы обнаружить, что кокосовое масло дешевле покупать галлонами и хранить в молочнике. Набирать его, когда бутылка оказывалась почти пустой, было работой Джо. Он выдавил немного масла в раскрытую ладонь и осторожно поднес её к моему паху. Он был аккуратным ребенком, когда играл со своей любимой игрушкой, иногда дотошным, но жирные пятна на моих шортах и облитые сидения в салоне были очень распространенным явлением. Я устал стирать простыни с нашей кровати. Ухмыляясь, как пресловутый Чеширский кот, Джо медленно скользил своей скользкой от масла рукой вверх и вниз по моему, теперь очень прямому члену. Он наслаждался ощущением скользкости, сжимая пальцы. Это было тугой, но приятный охват. Он начал ритмично двигать рукой, пока весь ствол не заблестел. На мгновение его большой палец поласкал округлую головку, размазывая выделения, образовавшиеся на щели. Он, чувственно улыбаясь, наклонился вперед и прикоснулся кончиком языка к бусинке выделившейся жидкости. Я видел, как его язычок снова исчез у него во рту, его щеки растянулись, пока он смаковал вкус масла и предэакулята. Он поднял голову, его глаза горели возбуждением.

- Он готов, - радостно произнёс мальчик.

Он выдал моей эрекции последнее любящее сжатие. Он держал его в своих руках с любовью, рассматривая мою мужскую силу, его глаза показывали, как сильно он хотел, чтобы его трахнули.

- О да, я понял.

Он поднялся с игривой ухмылкой, а масло, которое не попало на мой пенис, быстро оказалось размазанным по его заду. Он был не слишком разборчив в том, чтобы готовить свой анус, но опыт научил нас, что смазанный член - это действительно все, что требовалось теперь, когда он к нему привык. Дело в том, что попадание большего количества масла в его прямую кишку срабатывало как клизма. И было намного эффективнее, чем моя эякуляция - иногда подобное смущало.

Все еще ухмыляясь, он принял свое прежнее положение поверх моих бедер, на этот раз оседлав меня вместо того, чтобы сесть. Он пощупал позади себя, под собой, выравнивая мой член и помещая выпуклый кончик туда, где он должен был находится. Джо зарыл его между своих половинок, удерживая на месте рукой и твердой мальчишеской плотью. Его ноги задрожали, и он опустился настолько, чтобы привести мой член в контакт со своим анусом. Первое прикосновение скользкой головки члена и такой же скользкой дырки заставило нас обоих застонать. Мои руки двинулись под его ягодицами, чтобы принять его вес, раскрыть его расщелину и приоткрыть отверстие в кишечнике. Его маленькие пластичные загорелые половинки широко разошлись, его маленькая ямочка ануса растянулась, раскрываясь маслянистому жару между нами.

Мой член легко проник, но это не всегда было легким делом. В тот день Джо жаждал, и его зад был расслаблен и ожидал моего твердого члена. Мы оба знали, что мой член, хотя и огромный по сравнению с его крошечным отверстием, собирается войти в него, и он ничего не мог сделать, чтобы остановить его, даже если бы захотел. Вхождение пульсирующего члена мужчины в столь же пульсирующую прямую кишку мальчика было похоже на проверенную временем аналогию горячего ножа, входящего в размягченное масло. У нас было два года практики, но не важно, как часто мы это делали. Мы по-прежнему громко стонали, когда мой член проскальзывал в его тесную горячую дырочку.

Джо часто подшучивал над моим членом, изогнутым, как банан. Он был длинным и толстым, но я считал, что он идеально подходит для прямой кишки мальчика. Я дразнил Джо в ответ. «Банановые петухи» были фамильной чертой, и, хотя Джои внешне больше походил на свою латиноамериканскую мать, у его члена имелся такой же ярко выраженный внешний изгиб, как у меня. Конечно, он был меньше, не более трех дюймов (7,5 см) - тонкий крошечный мальчишеский член - который зачастую оказывался тверже, чем это казалось возможным для человека.

Я осторожно опустил Джо вниз, чувствуя, как его напряженные мышцы ползут по всей длине моего налитого кровью органа. Восемь толстых дюймов [20 см] мужского члена - это было довольно много для мальчика размером с Джо. И он принял их все, смело, едва вздрогнув, но постоянно дрожа. Его таз колебался взад и вперед, воздействуя на мой член, и заставляя раскрыться кишечник. Его глаза были плотно закрыты. Он толкал себя на огромный жесткий ствол до тех пор, пока это было возможно. Его эрекция уменьшалась с каждым добавленным дюймом, который мне удавалось втиснуть в его стройное тело.

- Он чертовски большой, - порывисто выдохнул он. - но, чёрт возьми, это по-настоящему хорошо.

Мы оба всхлипнули. Ощущений хватило, чтобы Джо резко вздрогнул. Он был наполнен членом, переполнен, растянут до предела. Мы были счастливы, как могут быть счастливы мужчина и мальчик. Это было идеальное соответствие, желаемое природой. Туго? Боже, он словно находился в тисках. Тем не менее, Джо принял весь мой член, пока мои лобковые волосы не прижались к его ягодицам. Если бы мой член был больше, он мог и лопнуть. Мы отдыхали, отдыхая, понимая, что малейшего движения будет достаточно, чтобы один из нас или мы оба кончили без предупреждения. Это произойдет довольно скоро, но сначала нам нужно немного потрахаться. В противном случае вся эта кутерьма вряд ли стоила наших усилий.

- Как себя чувствует мальчишеская киска, любовничек? - спросил я спустя некоторое время, чтобы поддразнить.
Я почувствовал некоторую свободу, но только Джо мог сказать, готов ли он двигаться дальше.

- Хорошо, старина. Я привыкаю к нему...

Он вздрогнул, когда его сфинктер слабо сжался. Рассеянно, его рука вытерла крошечные капельки пота со лба. Я поднес губы к его лицу со страдающей гримаской, и начал целовать его. Я ощутил вкус соли. Если он не только что принял душ, его тело всегда имело солоноватый привкус. Это было из-за пота и множества времени, проводимого за играми в лагуне. Его губы коснулись моих, пытаясь поцеловаться. С самого начала он всегда страстно целовался, даже до того, как научился пользоваться своим языком. В этом отношении он был как его мать. Полный поцелуй ртом был следствием его латиноамериканских генов, но он усовершенствовал искусство. Джо брал на себя инициативу, используя свои губы и язык, чтобы изнасиловать мой рот. И пока мы целовались, я чувствовал, как его тело ослабевает, слабеют мышцы, позволяя моему члену двигаться внутри него.

Секс пошёл, как обычно, как только мой член смог двигаться внутри него. Я сказал ему, что его задница создана для траха, а Джо бесстыдно напомнил мне, чтобы я перестал попусту тратить время и приступал к работе. Как только мы начали двигаться, его тело беспорядочно задёргалось. Мы называли это «скачками на члене». Подобное случалось, когда он испытывал сенсорную перегрузку, настолько возбуждаясь, что мог испытать пару своих сухих мальчишеских оргазмов против одного моего. Я позволил Джо взять на себя инициативу. Я обычно всегда поступал так, когда мы занимались этим сидя. Это было хорошо для его самооценки.

По крайней мере, в течение первой минуты или около того, прямая кишка Джо состояла из двух разных частей, одной плотной, а другая свободной. Его сфинктер сжимал нижнюю часть моего члена словно зажимом. Его верхняя половина плавала в рукаве трепещущего месива, окруженная выступами и выпуклостями его жизненно важных органов и твердым гребнем, который, вероятно, являлся его позвоночником. В то время как Джо делал вид, что у него имеются сомнения относительно того, где у него лучшие ощущения, не являлось секретом - нет ничего лучше, чем член мужчины, трущийся об простату мальчика. Для этого мой пенис должен был находиться где-то на полпути внутри него - всего каких-то четыре дюйма [10 см], - чтобы вызвать эйфорию. Звуки, которые издавал Джо, были достаточным доказательством того, что мой член находился достаточно глубоко. Это было что-то между стоном и хныканьем, которое душилось в его горле. Я же не был уверен, какую часть его прямой кишки предпочитаю, помимо её конца. Потому что его внутренности слабели и превращались в этакую мокрую мешанину, так что подобное действительно не имело особого значения. Все, что имело значение для любого из нас - это скольжение моего члена взад-вперед и то, что он терся о его крошечную предстательную железу. Иногда, когда мой пенис двигался взад и вперед в его кишечнике, он мог проделать очень длинный путь за день.

В тот день Джо продержался около тридцати секунд, примерно с дюжину неуклюжих «сидячих» толчков, прежде чем вздрогнул и замер, за исключением постоянного дрожания ног. Гладкие, невероятно красивые в своем золотистом загаре, его стройные бедра были раздвинуты так широко, что он оказался в положении «шпагата». К тому времени его членик стал крошечной, сморщенной штучкой, свисающей вниз. Его эрекция никогда не длилась очень долго и отсутствовала, когда мой член находился внутри него. Словно занятия любовью влияли на членик Джо таким образом. Мой член обладал не только его телом, но и отвергал его мальчишество.

- Это получилось как-то быстро, любовничек, - усмехнулся я, когда пульсации достигли пика и угасли.

На несколько секунд на лице Джо появилось мимолетное выражение, свидетельствующее о том, что ему больно. Что это было? Страдание от экстаза? Мне казалось, что внутри него находится восхитительно горячая, влажная, цепкая трубка, доходившая почти до его живота. Иногда мне даже казалось, что я вижу выпуклость чуть ниже его пупка. Если это и причиняло ему боль, то исчезало прежде, чем утихали судороги.

- Я так сильно хотел этого весь день, - с тоской вздохнул он.
Он слегка сместился, сжав анус, чтобы удержать мой пенис в плену.

- Да, я тоже.

- Хорошо его чувствовать там. Хочешь кое-что узнать? Ты действительно неплох для старика, даже если твой член не становится таким жёстким.

- Ха! Очень смешно.

Чтобы показать мне, что он хочет большего, он снова напрягся, зажимая сфинктер и напрягая мышцы ягодиц. Я чувствовал, как его внутренности трепещут, цепляясь, живые и горячие от желания. Его глаза закрылись, и он напрягся, втягивая мой член внутрь. Я услышал бульканье, когда мой член пронзил его кишечник.

- Теперь, когда он весь там, я хочу задержать его там навсегда, - промурлыкал он, на его лице появилась задумчивая улыбка.

Я поднес банку пива к его губам. Он втянул пиво вместо того, чтобы глотнуть. Облизнул губы, затем поцеловал меня, его язык перенес мне в рот вкус пива.

- Хочешь еще трахнуться, киска? – поддразнил я. - Или тебе хватит бананов на сегодня?

Я сунулся языком в его ухо, лизнув там, чтобы убедиться, что он понял. Он вяло кивнул. Он всё ещё находился под влиянием оргазма, забравшего его энергию и оставившего его ослабленным и податливым, но по-прежнему жаждущим большего. Ему постоянно хотелось большего. Я завидовал ему из-за этого. Его оргазмы были еще сухими, поэтому могли случаться весь день, если бы он хотел этого. По словам Фернандо, все мальчишки были такими ненасытными, когда дело доходило до траха. К сожалению, мое желание исчезало спустя несколько секунд после достижения кульминации. У Джо же его желанию секса чаще всего препятствовало физическое истощение.

- Ты хочешь, чтобы мой большой волосатый член трахнул твою милую маленькую мальчишескую задницу?
Я настаивал, слегка подвигавшись внутри него.

Джо снова кивнул, также покорно. Он находился под моей властью, полностью погруженный в то, что чувствовал глубоко внутри себя. Каждое незначительное движение моего члена об его простату заставляло его дрожать. Его сфинктер расслабился, затем снова сжался, несколькими спазмами, но затем ослабел еще больше. Его узкий таз приподнялся, проделал вращательное движение, толкнулся вниз, пока мои яйца не оказались плотно прижатым к его ягодицам.

- Трахни меня, старина, - бесстыдно пробормотал он. - На этот раз сделай это сильнее, хорошо?

Как и я, он любил говорить непристойности во время секса. Не то, чтобы он нуждался в особом поощрении, используя слова, которые я никогда не позволил бы ему произносить в любое другое время. У секса был свой язык, и мы вместе говорили на нем.

- Скажи-ка мне, чего ты хочешь, мой любимчик.

- Хочу, чтобы твой член был внутри меня, хочу, чтобы ты трахнул меня глубоко и быстро. Очень быстро, хорошо? И сильно, так сильно, как только сможешь. Я хочу, чтобы ты кончил в меня, старина, так что не вынимай его, пока я не скажу, - пробормотал он.

Он слегка улыбнулся, когда произносил это, его знойные глаза дразнили, манили, призывая сделать больше, чем ему требовалось. Его желание секса возвращалось. Ему редко требовалось больше нескольких минут, чтобы прийти в себя, даже после оргазма, который осушал меня, заставляя болеть мои яйца. Однако, если Джо снова достигал кульминации, то обычно потому, что я брал его мальчишеский член в руку. Я редко так поступал. Просто не было необходимости, когда мой орган мог достигнуть такого же результата. Он попытался восстановить контроль над своим дыханием, чтобы приготовиться повторить то, что только что сделал. Мы поцеловались, обменявшись слюной и пивом, соприкоснулись языками, столкнувшись нашими губами. Его пальцы погладили мою спину, задрав мою белую футболку повыше, и его худенькая безволосая грудь прижалась ко мне. Он был горячим, влажным от пота. Мои руки ласкали его гладкую спину и бока. Он был сильным, сильным и нежным, как ребенок. Таким гладким. Мои руки скользили взад и вперед по всей его мускулистой спине, обхватывали его округлые ягодицы, и подняли его выше, достаточно высоко, чтобы он, вздохнув, потянул своим анусом внутрь, пытаясь удержать мой член в себе. Он снова вздохнул, когда я схватил его за плечи, опуская, пока мои яйца снова не оказались прижатыми к его ягодицам. Он сидел на мне так, что пальцами ног едва касался палубы. Он практически не мог приподнять своё тело. И все же каким-то образом нам удалось достичь ритма, не медленного или быстрого, но непредсказуемого, как нам это нравилось. Я толкал его вверх и вниз, используя мой член, как поршень, одновременно брыкаясь и трахаясь, пока наши лица не покраснели и пот не потек по нашим телам. Два года практики предшествовали подобному траху. Мы были хороши в этом.

Вокруг нас вовсю лил дождь, грохотавший по стали и дереву, брызгая на заднюю часть лодки, достигая лопастей и пропадая там. А мы сидели, полностью увлеченные друг другом, наслаждаясь абсолютной всепоглощающей радостью, происходившей от объединения наших тел, мужчины и мальчика, трахавшихся только по той причине, что это было приятно. «Неудивительно, что секс между мужчинами и мальчиками противозаконен», - подумал я с сожалением. В противном случае всё человечество бы скоро вымерло.

На этот раз мы достигли кульминации прежде, чем внезапно закончилась этот кратковременный шторм. В конце трах был сильным, быстрым и глубоким, с каждым толчком мой член входил полностью и почти целиком выходил. Джо это нравилось, он нуждался в этом после того, как испытал оргазм в начале и еще один на полпути. Джо становилось все жарче, но он не хотел замедляться, не говоря уже о том, чтобы остановиться. Его лицо покраснело, пот стекал по шее и груди. Он дрожал и корчился на мне, иногда подпрыгивая, словно объезжал мустанга. В такие момент внутри него становилось как бы пусто. Он был достаточно свободен, чтобы мой член мог выскочить, а затем проскользнуть назад в его расширенный анус, не теряя темпа. Это был анальный секс в самом лучшем виде. Так мужчины и должны трахать мальчиков.

Я качал его вверх и вниз над своими бедрами, используя его гибкость, его стройные молодые мышцы, его легкий вес, чтобы добиться движения, которого мы оба желали. Только его задний проход и первый дюйм в нем сжимали мой член с каким-то подобием давления. Остальная часть его прямой кишки кипела, как расплавленный металл вокруг моего члена. Я пытался протянуть как можно дольше, раз за разом отодвигая своё высвобождение, но кульминация была неизбежна. Хрипящие, пульсирующие звуки становились все громче, наши вдохи, наши безумные толчки все больше и больше выходили из-под контроля. Это было обычным делом, когда наше погружение в процесс поглощало нас, заставляя совершенно не обращать внимания ни на что, кроме суккулентного жара Джо, его настоятельных призывов делать это быстрее, жёстче и глубже. Он был близок, настолько близок, что не успел прекратить всхлипывать, когда его охватили волны экстаза.

Вот таким, Джо напоминал мне риф, но в отличие от твёрдого коралла, о который разбивались накатывающие буруны, он плыл вместе со мной. Он упал на меня, отчаянно желая облегчения, и, не в силах больше терпеть, его рука схватила мою руку и усадила её на его мягкий мальчишеский членик. Эта незначительная его часть стала твердой, как сталь, и скользкой, как угорь спустя всего несколько секунд после того, как я прикоснулся к ней. Моя рука качала вверх и вниз, его крошечные яички падали и скользили по его замасленным бедрам. Я почувствовал, как мои яйца напряглись, мой член расширился, собираясь извергнуться внутри него.

Когда это случилось, я сильно толкнул его на себя. Джо одновременно поднял ноги так, что мне казалось - весь его вес перенёсся на мой член. Вместе мы стонали и корчились, мой член пульсировал в его судорожно сжимающихся кишках; Джо изо всех сил пытался сжать их, чтобы не выпустить ни капли. В большинстве случаев Джо чувствовал мое семяизвержение, по крайней мере, говорил, что чувствовал. Без сомнения, он ощущал жар и с полдюжины спазмов, которые сотрясали мой член внутри него, но с трудом верилось, что он действительно мог почувствовать выбросы, когда в него спускалась моя сперма. Он описывал, что чувствовал это как какие-то брызгающие вспышки, словно внутри него брызгало что-то горячее. Не то, чтобы это имело значение. Мы оба поняли, что случилось, как только я перестал совершать толчки, и начал беспорядочно дёргаться и вздрагивать.

Мы оба дрожали, разделяя напряжённость момента. Мой любовный сок оказался внутри него, и он доказал, что снова был моим мальчиком-любовником. Мы обнялись, тяжело дыша, чувствуя, как наш порыв начинает рассеиваться, когда моя твердость постепенно уменьшается. Я снова потер его обнаженный членик, прижимая его к себе, и прошептал магическое «Я люблю тебя» ему на ухо.

Бедный Джо. Он не мог говорить. Его рот был приоткрыт, голова раскачивалась взад и вперед, как будто он все еще ощущал, как мой член двигается взад и вперед внутри него. Жаль, что он не кончил в третий раз. Его анус продолжал втягивать мой член, сокращаясь, сжимая, все еще пытаясь достичь освобождения. Но по мере того, как мое мужское достоинство смягчалось и сокращалось, оно начало уходить из него само по себе. Когда он наконец освободился, послышалось хлюпающее влажное бульканье. Джо непристойно ухмыльнулся, полностью осознавая, что находившееся внутри него скоро прольётся на меня. Секс был грязным делом. То, что выходило наружу, обычно не было молочно-белым, особенно, когда он давно посещал туалет.

- Это был хороший трах, или как? - спросил я.

Он закатил глаза, подвигал бёдрами, пытаясь восстановить свои внутренности после того, что должно было ощущаться как огромная пустота внутри него, чтобы положить конец бурлящим ощущениям, закрыть анус и вернуться к некоторому подобию нормальности. Я поднёс к его рту банку пива. Он сделал небольшой глоток.

- Из тебя уже вытекает сперма, любовничек, - сказал я, почувствовав и заметив струйку на моем бедре.

- Да, отлично, но чья это вина, старина? - бессердечно упрекнул Джо.

- Это не было бы проблемой, будь твоя задница крепче.

Он ухмыльнулся, когда из-под него донеслось влажное бульканье. Большая струйка желтоватой грязной жидкости выплеснулась на мою ногу, когда он неловко приподнялся, чтобы принять более удобное положение. Его ноги по-прежнему были раздвинуты, он сидел верхом на моих бедрах, глядя на мой блестящий влажный член и брызги на моем паху и бедрах. Он снова ухмыльнулся, оправившись от своей летаргии, став другим мальчиком в лучезарном свете, только что пробившемся сквозь облака. За этой отступающей линией облаков небо было чистым до самого горизонта.

- В следующий раз тебе лучше воспользоваться полотенцем, старина, - усмехнулся он.

Это была постоянная шутка, возникшая с самого первого раза, когда у нас случился анальный секс. Я не ожидал, что последствия после секса будут такими неприятными, но у всех мальчишек случается такое. Секс ослабляет их кишки, превращая какашки в слякоть. Мне постоянно приходилось стирать простыни. Нам пришлось узнать, что секс и одна или две чайные ложки спермы могут стать мощной клизмой. Заменяя собой полстакана теплого масла. Я улыбнулся ему в ответ и, потянувшись, нежно сжал его маленькие округлые ягодицы. Между его половинками размазалось большое количество слизи. Я провел пальцами по ней, втирая в ямочку, которая обозначала начало его расщелины, затем втолкнул три своих пальца в его щель, раздвигая тугую плоть. Его анус был огромным, мягким, зияющим, медленно высвобождающим сок, который был, в основном, моим. Все три пальца удобно поместились туда, где раньше находился мой член. Так было всегда после того, как мой член находился там некоторое время. Интересно, эта часть его тела когда-нибудь была плотной и тугой? Конечно, была, всего лишь два года назад. Я не мог не улыбнуться.

Еще легче было всунуть в него по одному пальцу каждой руки, до второго сустав, подобно клиньям, чтобы ощупать вокруг. Анус был таким же свободным, как и раньше. Я помассировал отверстие, растягивая его, и чувствуя, как его ослабленный сфинктер слабо пытается сжаться.

- Довольно липко, да, папа?

- Да.  И свободно к тому же.

- А чего ты ожидал? Думаю, тебе нравится играть с моей задницей потом, ведь так?

- Нет ничего лучше, чем сунуть пальцы в киску, - хмыкнул я, заталкивая пальцы глубже.

Он расслабился перед натиском, вздохнув где-то глубоко изнутри. Это прозвучало так, как будто источник звука находился в том же месте, где и мои пальцы.

- За исключением хорошо трахнутой киски у мальчика, - ответил Джо с намёком. - Чувак, ты уверен, что хорошо мне вставил?

- Таков был план, любовник. Нет ничего лучше, чем иметь хорошо растянутую задницу в конце дня, не так ли? Ты хочешь, чтобы я спустил тебя?

- Нет, я в порядке. Мне это не нужно.

- Тогда перестань жаловаться. Чувак, я не могу поверить, что там так раскрыто.

- Там так свободно потому что твой тупой член такой большой.

- Да, и ты достаточно большой, чтобы принять его. Кроме того, мой член не тупой. Я полагаю, что на Джорджии это самый умный ёбарь мальчиков на всём острове, - парировал я и тут же подмигнул.

- Ну вот, папа, теперь ты думаешь вместе со своим членом. Как ты догадался?

- Потому что при каждом удобном случае он достаёт тебя, - проворчал я. - Эй, Кам-Бум, может ты помоешься или будешь сидеть тут, спуская до темноты?

Кам-Бум было одним из многих милых прозвищ, которыми я его обзывал, но обычно только тогда, когда это было уместно.

Джо улыбнулся мне в ответ, наклонился вперед, выдал мне мокрый поцелуй и осторожно встал, готовый остановить поток в случае необходимости. Мне всегда было приятно видеть, как он ходит после того, как мы занимались сексом. Он шел целеустремленно, хотя и неуверенно, раскорякой, на всякий случай заложив правую руку за спину. На внутренней стороне его худых загорелых бедер были потёки, которые могли превратиться в струйки, если бы его кишечник опустошился, как иногда случалось. Не то чтобы меня беспокоило, если с него капало на палубу. Это было лучше, чем оставлять пятна на ковре в салоне. Средство для чистки ковров стоило пять долларов за бутылку и было ненамного лучше горячей воды, за исключением того, что убивало запах.

Он нежно улыбнулся мне через плечо, когда достиг кормы. Ему пришлось воспользоваться рукой, чтобы подтянуть себя к причалу, вместо того чтобы выпрыгнуть из лодки изящным прыжком, который он обычно совершал во время отлива. Я достал полотенце и последовал за ним. Когда мы оба оказались на пристани, я положил руку на его костлявое плечо, и мы пошли к крошечному пляжу, который принадлежал только нам. Как и Джо, у меня вошло в привычку мыться там после секса. Приоритетом, конечно же, являлась не чистота, а охлаждение. Я облил нас водой, как только мы оказались в ней по колено. Мы оба продолжали понимающе улыбаться, поглощенные радостью как от всё ещё сохраняющегося вялого желания, так и из-за активной близости во время от секса. Не имелось никаких признаков нашей недавней близости, но это место, как и наша любовь, было тайной для всех, кроме нескольких человек. Мы находились тут в безопасности - в безопасности выражать, кем и чем мы были.

- Хорошенько вымой задницу, любовничек. Возможно, я скоро оголодаю по ней.

Джо пожал плечами, возвращая один из своих беспечных взглядов, выражавших, что он не будет против, если я тут же накинусь на него, вымытого или грязного. Он присел на корточки в прохладной воде, погрузив в неё попу. Его рука двигалась под ним, смывая остатки нашего взаимного удовольствия. Однако без клизмы, очищающей его кишечник, все, что было внутри него, могло остаться и на потом. Может быть, на час, или пока не ляжем спать. Наш секс никогда не планировался заранее. Это случалось внезапно. По правде говоря, в подобном мытье не имелось особого смысла. Без мыла большая часть маслянистой пленки на его бедрах и ягодицах сохранялась, еслитолько он не купался должным образом. На мой взгляд, не имело значения, моется ли он с мылом или нет. Масло не могло повредить ему. Джо провел два года в кокосовом масле с ног до головы. Не то, чтобы мальчик очень нуждался в защите от солнца, когда его кожа была лишь чуть светлее, чем у местных мальчишек. Я наносил его на Джо, чтобы не только сохранить его кожу мягкой, но наслаждаясь соприкосновением с ней. В конце концов она так заблестела, что он почти светился в темноте.

- Что ты будешь делать, когда у меня появятся волосы, пап? - с любопытством спросил он, вставая, но глядя вниз, чтобы осмотреть маленькую штучку, свисавшую между его ног.

Это был его способ подразнить меня, потому что он задавал один и тот же вопрос почти каждый день - но этот же вопрос часто приходил мне в голову. Возможно, именно поэтому ему доставляло удовольствие дразнить меня тем, что было не за горами. Пока же там вряд ли что-то можно было углядеть - за исключением серебристого, обесцвеченного солнцем пуха, который всегда имелся на его руках и ногах, но мой мальчик должен был расти.

Недавно мне привиделось, что его яички опустились, но тщательный осмотр показал - его мошонка в полностью расслабленном состоянии опускается не больше, чем на дюйм. Если это и случиться, то произойдёт где-то месяца через два. Я мог только надеяться на это. Единственное, в чем я был уверен - его яички стали лишь немногим больше, чем два года назад. Это был плохой признак, по словам доктора Джо. Примерно в двенадцать лет рост яичек должен быть более выраженным. Я внимательно наблюдал, надеясь, что еще есть время. Еще один год может все изменить, или вообще ничего не изменится. В этом возрасте мальчик полностью зависел от природы, но рано или поздно половое созревание либо начнёт проявляться, либо нет. Я продолжал надеяться. Альтернатива была слишком удручающей, чтобы задумываться о ней.

- Вероятно, я заставлю тебя побриться, любимчик. Я люблю тебя таким, какой ты есть, - ответил я, надеясь, что он воспримет это как шутку. Потому что подобное было по-своему забавно - мальчишеская тоска по неизбежному продвижению к зрелости, которая неизбежно сделает его менее желанным для таких мужчин, как я.

- Может быть, у меня будет такой волосатый, как он, - сказал Джо, указывая на своего друга и постоянного компаньона - мой член.

- В твоих снах, Джо. Я не смогу с этим смириться.

Он улыбнулся мне.
- Фернандо сказал, что девушкам нравятся парни с волосатыми членами.

Тем не менее, в его все еще не сломавшемся голосе позвучал обнадеживающий тон. Мы оба знали, что девушки - это было самое последнее, что могло его заинтересовать.

- Как будто он знает, что нравится девушкам, - насмешливо фыркнул я. - Ты хочешь поужинать?

Он пожал плечами, улыбаясь, но не отвечая. Он любил дразнить меня тем, что однажды в ближайшем будущем у него появиться подруга - только потому, что подобного никогда не произойдет. Не было никаких сомнений, что девочки считали его очень привлекательным. Они заигрывали с ним или пытались это сделать. Он был красив и телом, и лицом. Иногда, гораздо чаще, чем мне хотелось признавать, я думал, что он слишком хорош для своего блага.

- Не парься, папа, - улыбнулся он. - Я и сам планирую побрить, как только там у меня появятся волосы.
Он вытер полотенцем пах.
- Я думаю, что мои яйца начинают увеличиваться, - серьезно добавил он.

- В твоих снах. Знаешь, Джо, я ни в коем случае не стану трахать мальчика с большими волосатыми яйцами. Я отрежу их и использую в качестве приманки для рыб, когда увижу, что они начали расти. Надеюсь, они перестанут это делать.

Мы оба рассмеялись.

- Что на ужин, папа?

- Кроме мальчишеских яиц?

Джо поморщился и покачал головой, чтобы показать, что их нет в его меню.

- У меня сегодня хорошие стейки из тунца, - ответил я.
Во время рыболовного сезона мы практически жили одним тунцом.
- Думаю разогреть их на гриле с лаймом.

Джои понюхал воздух, закатив глаза.
- Ну и запах. Лайм не помогает тебе понять, папа. Тунец похож по вкусу на дерьмо.

- А тебе хочется чего-то другого, мальчик Джо, - подначил я.

Я ухватился за свой пенис и покачал его туда и сюда. Джои ухмыльнулся и быстро наклонился, непристойно раздвигая свои ягодицы. Даже внутри его расщелины они были загорелыми, хотя как солнце проникало в эту узкую щель, я понятия не имел. Его задний проход был все еще расширен, окруженный румяным эллипсом, растягивающимся на ягодицы. Мне всегда было немного стыдно, когда я видел, где тёрся мой член в течение последних пятнадцати минут.

- У тебя не болит? - спросил я обеспокоенно.

- Немного, - ответил он, снова выпрямившись. Он ухмыльнулся.
- Я привык к твоему большому члену. В чем дело? У тебя нет сил, чтобы снова его поднять, старина?

- Я голоден. И совсем не по мальчишеской жопе.

- Можем ли мы поесть завтра вечером у Ферни? Ведь завтра пятница, - с надеждой добавил он.

- Эй, мой цыплёнок со специями [игра слов: jerk-chicken на сленге обозначает маленького мальчика, мастурбирующего кому-либо] почти так же хорош, как и его. Ты так сказал в прошлый раз, когда я приготовил его, - засмеялся я.

- В твоих снах. Я сказал это только потому, что он всё же лучше, чем эта вонючая старая рыба, - хихикнул Джо.
Он подумал несколько секунд, а затем подмигнул.
- Эй, папа, я кончил дважды, ты знаешь.

- Да, я знаю, парень. Ты чуть не оторвал мой член, так дергал сегодня своим маленьким цыплячьим задом. Я удивлен, что ты не кончил тем, что выстрелило бы из твоей пиписьки, продолжая в том же духе.

- Папа?

Тон его голоса изменился, и я оглядел его, все четыре фута десять дюймов (1,49 м). Его глаза гуляли, не встречаясь с моими. Он всегда делал так, когда нервничал или боялся.

- Что случилось, любовничек?

- Когда я снова увижу доктора Ламара?

- Я забыл точную дату. Через несколько недель, думаю. Я записал это где-то на лодке.

- Что если ... ну ... ты знаешь ... если то, что он сказал?.. - с тревогой спросил Джо. - Мы вернёмся сюда?

- Если мы это сделаем, то только в Майами, Джо.
Я вздохнул.
- Я обещал, помнишь. И даже, если тебе придется сделать операцию, до неё всё равно еще год или около того.

- Я не хочу другой операции, - сказал он мрачно.

- Я знаю.

Как я мог сказать ему, что, по всей вероятности, нанесенный ущерб необратим? «Прости, сынок, тебе придется провести остаток своей жизни, делая гормональные инъекции, потому что какой-то чертов ублюдок разбил твою голову бейсбольной битой?» Меня тошнило, когда я даже думал об этом.

- Я не хочу уезжать отсюда, папа.

- Я тоже.

Он потоптался, все еще глядя вниз. Песок уже был настолько сухим, что стекал между пальцами его ног. На фоне бронзовых ног Джо песок казался белым. Его ноги были миниатюрными, где-то между пятым и шестым размерами. По словам доктора Ламара, рост ноги мальчика был одним из первых явных признаков приближения половой зрелости. Это должно сопровождаться заметным увеличением размеров яичек, которые опускаются всё ниже и ниже в мошонке. Последний признак гораздо менее очевиден, если только мальчик не ходит обнаженным. Не было никаких сомнений в том, что яички Джо слегка выросли за последние шесть месяцев, но они по-прежнему были крошечными и цеплялись за его пенис. Если должно было произойти это увеличение в размерах и падении - то оно должно случиться в ближайшее время, по крайней мере, по мнению эндокринолога Джо. Он ведь был специалистом по проблемам гипофиза у детей. К тому времени, когда Джо исполнится двенадцать, должна появиться заметная разница - как он выразился. Разве еще нескольких недель - двух месяцев - достаточно, чтобы произошли столь большие изменения? Это казалось невозможным.

Вероятно, Джо нужно встретиться с доктором Ламаром раньше, чем назначено. Головные боли не усилились, хотя его способность приспосабливаться к внезапным изменениям температуры ухудшилась из-за жары. Отсутствие развития яичек может означать, что операция должна быть перенесена. Я вздрогнул от этой мысли. Доктор Ламар был надеждой Джо, и он зашел так далеко, что сзаявил, что риск нельзя оправдать результатами. Он не был консерватором, просто абсолютно честным.

- А что делать, если я не хочу операцию? - тихо спросил Джо.
Это было беспокойство, часто будоражащее его.

- Хм... почему бы и нет?
Я знал ответ, точнее. думал, что знал. Мы не говорили об этом, хотя это было нашей главной заботой.

Он пожал плечами, пытаясь казаться безразличным. Он был таким. Беззаботным и не определившимся с самыми важными вещами. Его беспокоили мелочи. О больших вещах ему было ещё трудно говорить.

- Я не против, чтобы остаться таким, - произнес он равнодушным голосом.

- Джо… - начал я.

Не было смысла возражать ему. Я не был счастлив от того, что ему предстояла операция. И тона была очень опасна, даже с таким высококвалифицированным нейрохирургом, как доктор Ламар. Джо понадобятся недели, чтобы оправиться, и выгода от вмешательства может оказаться столь незначительной, что вряд будет стоить риска. Альтернатива же была очень удручающей, если не для меня, то для Джо.

- Мы все равно не можем себе это позволить, - выпалил он.

- Это не то, о чем тебе нужно беспокоиться, - резко ответил я.
Ему не стоило напоминать мне, что денег было мало.

Он нахмурился. Это должно было быть партнерством. Я так обещал ему. Я сказал ему, что всегда буду ценить его мнение, когда мы уезжали из Чикаго, когда мы начинали новую жизнь вместе. Это оказалось совсем другим партнерством, чем я предполагал, но оно по-прежнему основывалось на доверии и уважении. То, что оно основывалось на гораздо большей любви, чем большинство браков, помогло нам пережить трудные времена.

- Прости, Джо, - произнёс я смиренно.

- Я голоден, папа. Пойдем поедим, - пробормотал он.

Он внезапно вздрогнул и обнял себя за грудь. Его руки покрылись гусиной кожей. Он задрожал, хотя после шторма температура была около восьмидесяти градусов [ок. 27 градусов по Цельсию]. Я чуть не заплакал, когда он затопал ногами в попытке согреться. Озноб и жар всегда начинались без предупреждения. Он сказал, что привык к этому, что его тело быстро приспосабливается, и ему не так плохо, как кажется, но и дрожь от озноба и излишнее потоотделение из-за лихорадки очень тревожило.

- Мы могли бы пойти к Фернардо сегодня вечером, - предложил я, надеясь отвлечь его от его состояния. - Иногда его цыплята в специях довольно неплохи.

Джо пожал плечами. Неожиданно его ноги тоже покрылись гусиной кожей. Мне захотелось крепко обнять его, подержать в тепле, пока не исчезнет озноб.

- Ты завтра снова на рыбалку? - он спросил многозначительно.
Он меня раскусил.

- Да. У меня имеется чартер с несколькими умными придурками из Нью-Йорка, Джо, - ответил я без особого интереса.

Я понимал, чего добивался Джо. На рынке предпочитали рыбу, пойманную сеткой, а не на крючок, поэтому частенько бывало трудно избавиться от рыбы, которую мои клиенты желали сохранить, но редко забирали с собой, забывая о ней, как только достигали причала. Как и Джо, я тоже устал от рыбы, но на следующий день мне предстояло избавиться от еще большего количества рыбы.

- Да? Значит, снова будет рыба на ужин.

- Не волнуйся. Я обещаю, что продам все, что мы наловим завтра, даже если это будет по десять центов за фунт. Кроме того, судя по тому парню, что делал заказ, мы, вероятно, ничего не поймаем. Их, наверное, укачает, как только мы выйдем из гавани, - засмеялся я.

- Наверное.
Джо улыбнулся. Его тело медленно приспосабливалось к изменению температуры.

- Черт возьми! Я придётся делать все самому, помимо того, чтобы пить пиво, предназначенного для них.

Джо засмеялся.
- Я могу помочь, - нетерпеливо предложил он. - Тебе понадобится кто-нибудь у руля, если они настолько плохи.

- Мне бы хотелось, чтобы ты мне помог, но, помнится, что у тебя завтра школа, детка. Я думаю, что завтра будет повторение сегодняшнего дня, малыш. Я ожидаю встретить тебя на причале в четыре.

На его лице появилась гримаса. Ни для кого не являлось секретом, что Джо мало чем отличался от типичного мальчика-островитянина. Он ненавидел ходить в школу со страстью, равной моей неприязни к развлечению туристов из Нью-Йорка. Мы оба упорствовали, потому что это было то, что мы вынуждены были заниматься. А тем, что нам действительно нравилось, нам не следовало заниматься. Возможно, именно поэтому мы наслаждались этим.

- Этот чувак на причале... - начал Джо неуверенно. Его голос понизился, как будто он собирался раскрыть какой-то секрет...

- Да, что насчет него?

- Он заплатил Винсенту двести пятьдесят за день, - внезапно объявил Джо. – За то, что он занимался с ним сексом.

- Вероятно, - сказал я, не особо вдумываясь.

Интересно, как Джо смог это выяснить? Это превосходило то, что я ожидал от темнокожего мальчика-шлюшки. По словам моего хорошего друга, бойлавера и частого собутыльника, Фернандо, цена мальчика за ночь может быть такой же, как и аренда моей лодки для рыбалки на весь день. У меня мелькнула неясная мысль, сколько же этот парень берёт за секс. Вероятно, не столько, сколько юный проститут в Майами, но, по словам Фернандо, мальчики, занимающиеся сексом за деньги, становились все более редкими.

- Он трахает Винсента, - добавил Джои со странным смущающим смешком. - Он сам рассказал мне об этом.

- Думаю, что да. А что ты рассказал ему о нас?

- Ничего. Ты не удивлен?

- Думаю, что нет. Если ты хочешь чего-то достаточно сильно, ты заплатишь, чего бы это ни стоило, Джо. Это то, что называется спросом и предложением.

- Как покупать вещи в Грендалс? - Джо хмыкнул. - Две с половиной! По крайней мере, так сказал Винсент. Это действительно чертовски много для какого-то мальчишки.

Грендалс был супермаркетом на Гаррисон-стрит, рядом с Фарли-стрит. Цены там были слишком высокими, но нам приходилось делать там покупки. Без машины не было большого выбора, а экономия на покупках не смогла бы окупить такси.

- Да, я тоже так думаю, - согласился я. - Столько я зарабатываю за полдня.

- Ты мог бы заработать намного больше, продавая мой зад, папа, - грубо пошутил он. - Мне нужно поработать всего-то пару недель, и мы смогли бы купить новый кондиционер.

- Знаешь, это то, что Ферни сказал несколько недель назад. Он пошутил, но, как он выразился, ты сидишь на золотой жиле, малыш.

Джо пожал плечами. Я улыбнулся, испытывая такую сильную любовь к нему, что защемило сердце.

- Но знаешь, что, любовничек? - сказал я, пытаясь ухватиться за одну из ягодиц Джо. - Никто не будет трахать этого мальчишку, кроме меня.

Он подпрыгнул, радостно хлопнув себя по спине, одновременно оттолкнув мою руку. У него были рефлексы, как у кошки.
- Как думаешь, сколько он стоит?

- Твой зад? - рассмеялся я.

Он улыбнулся в ответ и кивнул.

- Хм… ну, ты намного симпатичнее Винсента, это точно. Внешность очень важна в торговле мясом. И ты хорошо загорел везде, хорошо сложен, но особенно там, где это имеет значение. Это тоже нужно брать в расчёт. Плюс большинство мужчин предпочитают белых детей, хотя ты не такой уж и белый. У тебя есть тело, за которое можно умереть. Если Винсент получает двести пятьдесят за то, что открывает заднюю калитку, черт возьми, ты должен получать пятьсот за всё. Если, конечно, собираешься идти до конца. Но ты этого не сделаешь!

- У него уже сперма, - заметил Джо, как будто зрелость положительно влияла на стоимость, а не уменьшала её с каждым месяцем, как только появлялись волосы на лобке. Он задумался над тем, что я сказал.
- Пятьсот за трах, вот это да! Чёрт возьми, папа. Это, конечно, куча денег. Я мог бы неплохо зарабатывать, просто вставляя член какого-нибудь парня в свою задницу пару раз за день.

- Может быть, но Винсент увидит не больше сотни, если ему повезет, - сухо прокомментировал я.

- Почему?

- Он шлюха, Джо. Это значит, что у него есть сутенер. Есть кто-то, кто находит ему клиентов, заботится о нем… Такие дела.

- Сто баксов не так уж много. Я смог бы получить их, если бы несколько дней упаковал продукты в Грендалс. Мистер Грендал сказал, что будет платить мне по три доллара в час.

- Верно, или, если бы ты почистил пару туристических лодок. Если бы ты усердно работал, ты мог бы зарабатывать по сто баксов в день. Секс - это… ну, это очень опасная игра для мальчика твоего возраста, - подчеркнул я.

- Из-за СПИДа и прочего?

- Да. И из-за другого тоже. Винсента, вероятно, рано или поздно поранят, если такого ещё не было.

- Как поранят? Ты имеешь в виду, что у парня может оказаться слишком большой член?
Ни для кого из нас не было секретом, что Джо нравились большие члены. Я постоянно дразнил его этим.

- Да, - ответил я.

Стив Адамс был хорошо развит в паху, если судить по его шортам. Он обладал достаточно большим достоинством, чтобы навредить мальчику, особенно если не будет спешить.
- Или ещё кое-что. Некоторым мужчинам нравится причинять боль мальчикам.

- Почему?

Я пожал плечами, не удивившись, что он спрашивает. Я никогда не делал ему больно преднамеренно.
- Полагаю, что такие люди злы, как акулы, Джо. Они не любят платить за секс. Может, они чувствуют вину и вымещают ее на мальчике. Есть мужчины, которые получают удовольствие, причиняя боль детям.

Джо притих. Он заерзал с мальчишеской неловкостью, не испуганный, но, безусловно, не желающий продолжать эту тему. Я погладил его по плечу. В конце концов, он отстранился.

- Папа?

- Да.

- Сегодня на пристани… там был какой-то какой-то странный парень, там, где должны парковаться грузовики.

- Да?

- Он что-то сказал Винсенту, когда мы проходили мимо.

- А именно?

- Я не слышал всего, потому что мы смеялись и тащили пакеты. Я уверен, что он сказал это Винсенту, только я не думаю, что он понял. Я имею в виду, что Винсент, кажется, знает его, но не остановился. А тот сказал что-то о праведной жизни в глазах Господа или о том, что грешишь и умираешь.

Я погладил подбородок.
- Может быть, он пытался быть смешным. Или, может быть, он был одним из тех религиозных уродов. Некоторое время назад Фернандо говорил мне, что вокруг Джорджтауна ошивается группа надоедал с Библиями. Вероятно, какая-то религиозная община.

- Да, может быть. Он выглядел очень странно.

- Странно? Ты имеешь в виду, что он был странно одет?

Я представил себе человека, одетого как квакер, в комплекте со шляпой и бородой. Такой человек выделялся бы в Джорджтауне как бельмо на глазу.

Джо пожал плечами.
- Не знаю, папа. Он просто смотрел на нас, как будто мы… я не знаю… как будто мы делали что-то плохое, мне так показалось. За исключением того, что мы ничего не делали. Мы просто дурачились, пиная кокосовую скорлупу. Наверное, ничего особенного. Только...

- Только что?

- Я не знаю, папа. У меня просто возникло чувство... как будто я видел его где-то раньше... но я не могу вспомнить где. Просто забудь об этом. Я не знаю как ты, но я хочу кушать.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

К тому времени, когда мы приготовили ужин, поели и убрали за собой, уже стемнело. Джо посидел со мной под звездами и некоторое время разговаривал обо всём и ни о чём особенном, как у нас часто случалось после ужина, пока я наконец не сказал ему, чтобы он взялся за книги и домашнее задание. К следующему дню ему надо было приготовить задания по математике и обществоведению, и он медленно продвигался к написанию эссе по истории Карибского бассейна, которое должно было состояться на следующей неделе. Джо был похож на меня - он ненавидел любую упорядоченность. Жизнь должна быть прожита сиюминутно, а не в соответствии с планом, рассчитанным на дни, недели, месяцы и даже годы в будущем.

Даже с надвигающейся угрозой оказаться наказанным или возможностью дожидаться, пока не замерзнет Ад - чтобы из этого не случилось сначала, он по-прежнему предпринимал слабые попытки возбудить меня. Он принес мне еще пива, провёл несколько минут, сидя у меня на коленях, целуясь и обнимаясь, а также попивая пиво, когда это удавалось. Это было так романтично - смотреть на огромное ночное небо и звезды, раскинувшиеся по нему из конца в конец. Он извивался, устраиваясь поудобнее, прижимался щекой к моей щеке, дотягиваясь до моего паха. Я был возбужден, и он мог ощущать мою эрекцию ладонью своей руки, когда безжалостно разминал ее. Однако я был полон решимости. У него имелись свои обязанности, а у меня - свои.

С недовольной гримасой он сдался и начал делать домашнее задание, что было нелегко, учитывая жалкий свет, исходящий от 12-вольтной электрической сети лодки. Я сидел в своем кресле, попивал пиво и смотрел на растрепанную голову Джо. Он был умным мальчиком, но ненавидел все, что касалось школы. Когда он писал карандашом с сильно пожеванным концом, это проделывалось ловкими тонкими пальцами, делающими точные движения. Его усилия не могли длиться очень долго. Возможно, страницу или две. Джо был таким только до тех пор, пока его концентрация не исчезала. Его внимание к предметам, связанным со школой, измерялось минутами, это в лучшем случае.

С немым восхищением я изучал его. Его тонкие руки, его плечи, его маленькую грудь. Он выглядел темным, похожим на местного мальчика, по крайней мере, в одиночестве. Встав рядом с друзьями, Джо оказывался совсем другого цвета - золотисто-бронзового, а не кофейно-коричневого. Его волосы были также светлее, обесцвеченные солнцем и солью, от темных у корней до золотисто-желтых на кончиках. И имелся только легкий завиток, заметный в его волосах, опускавшихся на шею. У большинства местных мальчишек были очень темные, сильно вьющиеся волосы.

Когда Джо возвращался домой из школы, вокруг него всегда вились мальчишки. Он был естественным магнитом для них. Я наслаждался их компанией, часто ходил с ними на наш пляж, где они играли и демонстрировали свои обнаженные худые тела. Мне нравилось смотреть, и я считал это своим личным «зрелищем». Они тоже были сексуальными, но не такими, как Джо. Он же был их хозяином. Они с мальчишеской бравадой щеголяли иногда своими редкими, но весьма заметными эрекциями, всегда убедившись, что я смотрю на них долго и упорно. Похоже, они знали, что у нас с Джо были особые отношения, которые их ни коим образом не касались. Будучи маленькими мужчинами, они прилагали усилия, чтобы соблазнить меня. Это была игра, в которую играли мальчики, когда не имелось страха перед наказанием. Я относился к подобному с удовольствием, хотя Джои ухмыльнулся, понимая, что твориться под моей одеждой. Развратное шоу никогда не длилось более нескольких минут, прежде чем они, хихикая, пропадали за пальмами в южной части пляжа. Частенько после возвращения Джо рассказывал мне, что некоторые из мальчиков трахались друг с другом, лёжа на теплом белом песке, но только не он, по крайней мере, пока. Вместо этого он сосал у своего лучшего друга, мальчика Фернандо, его племянника, которого все называли «коротышка Родди» из-за имени – Родриго - постоянно описывая его неизменно стоящий достигший половой зрелости член, который гордо демонстрировался всякий раз, когда свободные хлопковые шорты его хозяина спадали вниз.

Джо был умён, но становился медлительным, когда его интерес угасал. Когда ему надоедали занятия, он становился таким же ленивым, как и все остальные мальчишки. Он посмотрел на меня и соблазнительно улыбнулся, показывая, что почти закончил. Я кивнул, давая понять, что он может поработать над эссе в другое время. В течение нескольких следующих минут он ворчал над своими математическим задачам, затем принялся грызть кончик карандаша. Это был его способ попросить меня о помощи. Я побрёл к нему. За столом сидел совершенно голый мальчик. Его ноги были раздвинуты, а его левая рука обхватывала торчащий в эрекции мальчишеский пенис. Тот был всего в три дюйма длинной, но этого хватало, чтобы обхватить его ладонью. Мне же было достаточно и трёх пальцев. И даже меньше, если ему не хотелось, чтобы я касался чувствительной головки.
- Ты опять играешь со своим членом, любовничек? - заметил я. - Ты должен заниматься математикой.

Джо пожала плечами. Его мать захотела сделать ему обрезание, чтобы он был похож на меня. Хотя в то время у меня был опыт только с одним мальчиком, я был совершенно счастлив тем, как выглядел его член. На самом деле, я не особо задумывался об этом во время его рождения, но тогда над всем превалировала его мать. Должен признать, что, когда его маленькая рука сжималась, а из его кулачка выпирала крохотная шлемоподобная головка, это смотрелось очень мило. Фернандо рассказывал мне, что уже довольно давно, год или около того, кожу на конце стерженька Родди приходилось аккуратно отодвигать назад, чтобы не было больно. Должно быть, без обрезания, когда кожу оставляли, это место становилось весьма чувствительным. И выглядело это скорее, как неудобство, чем преимущество, хотя все друзья Джо были такими. Такова была карибская мода. У всех них члены были больше, чем у Джо, даже у Родриго, которому оставалось еще несколько месяцев до двенадцати.

Он был на несколько дюймов выше Джо, но для мальчиков и мужчин рост не так важен, как размер члена. Иметь небольшой член, на мой взгляд, не являлось недостатком, хотя, по всей вероятности, подобное мучило Джо каждый раз, когда он позволял другому мальчику оседлать его.

Среди мальчишек-островитян существовала иерархия, основанная, в основном, на спортивных достижениях, но она менялась, когда дело доходило до секса. И тут важность размера полового члена никогда не являлась очевидной. Я улыбнулся про себя, задаваясь вопросом, объясняет ли подобное популярность Джои среди других мальчиков, хотя такая возможность казалась весьма маловероятной. Возможно, они любили его из-за того, чем он занимался с ними за пальмами. Джо был непреклонен в том, что является «мальчиком только одного мужчины», но он лгал о других вещах. Все мальчишки лгут, и я понимал, что лучше не совать нос в то, чем он занимается там, за пальмами.

Там уже было личное - в том месте, куда отправлялись мальчишки после купания. Словно панорама с открытки, с великолепным видом на изгиб пляжа, изогнутые пальмы и лагуну – это место выглядело так, словно это и был рай.

Мы с Фернандо шутили о том, чем там занимались мальчишки, и к ужасу Джо и Родди, оказывались довольно близки к правде. Иногда я сидел на палубе и пытался в свой 50-ти кратный бинокль рассмотреть заросли за пальмами. Если мне везло, то я мог мельком заметить тела шоколадного цвета, занимавшиеся тем, чем занимаются мальчишки, когда рядом нет взрослых, способных остановить их. Я видел, как они мастурбируют друг другу, без всяких ограничений сосут пенисы, и даже несколько раз - подтверждая заявление Джо - мне удавалось заметить парочки, трахавшиеся в собачьем стиле или оседлав упавшую пальму. Они менялись, но не всегда своими ролями. Счастливчиками оказывались мальчики, которые были сексуально зрелыми – они даже выстраивались в очередь позади одного из самых младших парнишек. Этих мальчишек ничего не сдерживало. Однажды мне удалось понаблюдать за очень смуглым подростком и бледнокожим мальчиком, которому не могло быть больше девяти или десяти лет. Малыш скинул свою дорогую одежку престижных лейблов и улёгся на песке лицом вверх, прижав колени к ушам. Он пробыл в такой позе не более пяти минут. Подросток сгорбился над ним, двигаясь сильно и быстро, чтобы закончить до того, как их потревожат. Мальчик помладше выглядел так, словно должен был играть на пляже возле одного из дорогих отелей, а не там, где его задница забивают в раскаленный белый песок. Мне было все равно. Я только радовался тому, что это оказался не Джо. По крайней мере, в тот день я мог быть в этом уверен, поскольку видел, как он играет с Родди и еще одним местным мальчиком дальше по пляжу. Фернандо, после того как я рассказал ему об этом позже вечером, заявил, что этот мальчик был не первым белым ребенком, потерявшим свою девственность на этом пляже. Видимо, подобное случалось довольно часто.

- Я почти все сделал, - угрюмо произнёс Джо.

- И в чем проблема на этот раз? - сказал я, глядя на эрекцию, которая обреталась между его ног. Стояк у него был постоянно, или, по крайней мере, тогда, когда я находился рядом.

- Чертова математика. Я не знаю, почему я должен делать это дерьмо! Тебе не нужна математика, чтобы заниматься чартерами, по крайней мере, ничего, кроме сложения того, что должны тебе, и стоимости топлива и остального.

Я пожал плечами.
- Я не всегда занимался чартерами, - резонно заметил я.

Джо не ответил. Вместо этого он подтолкнул свой учебник ко мне и ткнул пальцем в задачу, которую не мог осилить. Он нуждался в помощи, и я был обязан приложить усилия, чтобы помочь ему. Я потер подбородок. Математика никогда не была моей сильной стороной.

- Хм... Если три яблока и пять груш стоят 2,60 доллара, а пять яблок и три груши - 2,20 доллара, сколько будут стоить пять яблок и пять груш? - прочитал я вслух. - Это не так уж и сложно.

- Тогда реши её! - он почти кричал в отчаянии.

- Что я получу, если решу правильно?

Если мы не лежали вместе в постели, то обычно тот, кто высказывал желание позаниматься сексом, старался замаскировать это игривой формой. Секс был наградой за победу или «наказанием» за проигрыш, частью вечного соревнования между мужчиной и растущим мальчиком. Чаще всего выигрывал я, а Джо «проигрывал», но именно этого ему и хотелось. Ему нравилось оказываться побеждённым. Он выигрывал в других битвах. Обычно он получил то, что хотел.
Джо ухмыльнулся.
- Хм… - он притворился задумавшимся. - Все, что ты захочешь, папа.

- Всё-всё?

Джо бесстыдно кивнул.

- Даже продержать его там всю ночь?

- Да, что угодно... Если это тебя заводит. Полагаю, что все в порядке.

Он пытался говорить нехотя, но все же ухмыльнулся. Он всегда делал вид, что ему не нравится это делать, но ему это нравилось. Для меня же подобное создавало неуютную ночь, и его задний проход слабел на весь следующий день, но с этим ничего не поделаешь.
- Окей. Ты заключил сделку, засранец.

Я нарисовал на бумаге, которую он мне вручил, грубую имитацию яблок и груш, за исключением того, что яблоки выглядели как попы, а груши походили на пенисы, и они соединялись, как и мы, мужчина в мальчике. Джо понял, что я делаю, еще до того, как я закончил, и разразился приступом веселья.

- Ты забыл про сперму, папа, - радостно сообщил он.

- Нет, видишь ли, они такие же мальчики, как вы и Родди. Ни у кого из них еще нет спермы.

- Папа, давай решай задачу, - запротестовал он.
Тем не менее он ехидно ухмыльнулся. В сексе он был так же силён, как и я. Возможно даже сильнее.

- Хорошо, хорошо. Я думаю, ведь ты можешь сделать это методом подбора? - предложил я.

- Ты должен использовать уравнение. Например, три Я плюс пять Г равны 260, - сказал он, указывая в написанное им.

- А, ну да. Думаю, можно и так. Хотя методом подбора, вероятно, быстрее, - с надеждой предположил я, стараясь вспомнить, как решаются подобные уравнения.

Джо засмеялась.
- Если ты хочешь воспользоваться моей задницей сегодня вечером, то тебе, если я не ошибаюсь, лучше использовать уравнения.

- Кто говорит, что мне хочется ещё раз потрахаться? Ты сказал - все, что я захочу, - напомнил я ему.

- Ты сказал, что собираешься оставить его там на всю ночь.

- Нет, я не говорил этого. Я просто предложил это как одну из возможностей.

- Просто составь уравнение, папа!

Я нацарапал первое, потому что у меня возникли проблемы с чтением каракулей Джо, затем второе под ним. Как же решать эти два уравнения? Прошло тридцать лет с тех пор, как я знал, как это делать. Это совсем не то, что запоминается надолго. Моим пределом оказался год. И всё забылось.

- Всё, что угодно, верно? Вообще всё? - издевался я, стараясь протянуть время.

Джо пожал плечами, положил локти на стол, а на свои руки возложил свою красивую загорелую голову. И с любовью уставился на меня. Как и я, он был готов забыть про домашнее задание и заняться чем-нибудь другим - тем, что нам обоим казалось более приятным.

- Я думал, ты хотел оставить его во мне на всю ночь? - спросил он снова.

Это было доказательством того, что он желал подобного. Он отвернулся, услышав низкий звук дизельных двигателей. Эта лодка находилась, вероятно, за пределами рифа, но посредством воды этот звук распространился по всей лагуне.

- Хм, может мне захочется какую-нибудь другую мальчишескую попку. Я еще не решил.

- Как думаешь, сколько зарабатывает мой учитель? - спросил он. Как и большинство мальчишек его возраста, он менял тему всякий раз, когда его интерес улетучивался.

- Не знаю. Вероятно, тридцать или сорок тысяч долларов США в год. Около того. Учителя здесь, как правило, не зарабатывают много. Может быть, они зарабатывают больше на материке. Думаю, что они получат примерно столько же, сколько копы.

- Около семи или восьми сотен в неделю здесь?

Я неуверенно кивнул, едва соображая, как это Джо умудрился провернуть всю эту математику в своей голове. Он был таким. Иногда он застал меня врасплох. Он обладал моей проницательностью и врожденной способностью сводить сложную ситуацию к нескольким простым фактам, которые имели больший смысл. Из него бы получился отличный детектив, когда он разовьёт способность концентрировать свои мысли.

- Значит, я мог бы зарабатывать меньше чем за два дня то, что она зарабатывает за неделю? Если бы я занимался тем же, чем Винсент?

- Думаю, да. Если бы ты позволил грязным старикам, у которых много денег, трахать твою задницу. Что ты не собираешься делать. По крайней мере, пока я рядом, Джо, - резко сказал я.

Джо ухмыльнулся, наслаждаясь ситуацией.
- Я и не собирался этого делать, папа. Но я не понимаю, почему ты говоришь «нет». Ты - грязный старик, и ты все время трахаешь меня, только у тебя нет денег, чтобы заплатить столько, сколько я стою.

Я рассмеялся.
- У нас достаточно денег, чтобы быть счастливыми, а это главное, любовничек.

- Но, если бы тебе пришлось, ты бы продал свою задницу, чтобы получить немного денег?

- Нет.
В этом я был непреклонен.

- Даже если это вопрос жизни и смерти?

- Хм… По-прежнему нет. Я не знаю, почему ты об этом спрашиваешь. Я бы разозлился, если бы ты это сделал, Джо. Я никогда не позволю тебе сделать это добровольно, это точно.

- Но… ну… что, если бы я сделал это только пару раз… Мы могли бы починить лодку и купить вещи, которые не можем себе позволить.

- Нет! Перестань говорить об этом. Джо, этого не будет.

- Всего пару раз, и мы могли бы заработать тысячу баксов, папа. Этого более чем достаточно, чтобы починить кондиционер.
Говорил ли он это всерьёз? Похоже, что да.

- Никто даже с половиной мозга не станет зарабатывать деньги таким образом.

Джо посмотрел на меня. Я не был уверен, серьёзен он, или нет.
- Ну, ты можешь решить это, или нет?

- Что решить? А, задачу? Просто ты перескакиваешь с одной темы на другую.

- Вау! - воскликнул он с сарказмом. - Реши её папа.

- Всё, что я захочу, правильно? - поддразнил я.

Джо хихикнул и кивнул. Его настроения никогда не длились очень долго. Я снова начал выписывать первое уравнение, подставляя переменные во второе. Наконец, я создал третье уравнение с пятью фруктами и решил его.
- Три доллара! - объявил я с гордостью. - Ты видишь, как я это решил?

Джо кивнул. Ему стало скучно. Я все время знал, что он даже и не пытался решать задачу. Он мог бы решить её, если бы захотел. Он зевнул.

- Время отправляться спать, любовничек, - объявил я.

- Я совсем не хочу спать. Ты не против немного прогуляться по пляжу, пап?

- Да.

ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ

Я навёл порядок в каюте, а Джо оделся. Это правило мы свято блюли, когда хотели прогуляться по пляжу за бухтой, который почти принадлежал нам. Когда он появился снова, то на нём были микроскопические яркие бразильские плавки. Они едва прикрывали его тайные местечки спереди и сзади. Фернандо продавал их туристам по 15,99 долларов за штуку. Я купил пару таких для Джо, за $ 2,50 каждые. Полоска ткани, прикрывающая пах Джо, был примерно того же размера, что и ладонь моей руки. Полоска ткани сзади был примерно вдвое меньше и не имела никакой полезной цели, кроме того, что привлекала внимание к его ягодицам. Это становилось неприличным, когда Джо оказывался мокрым, потому что тонкий нейлон приобретал прозрачность и совершенно не скрывал находящееся под ним. Если Джо наклонялся, то ткань плавок сползала с его попки и забивалась в щель между ягодицами, демонстрируя их таким образом, что это мог оценить только человек с моими интересами. У него был великолепная попка и тело, намного приятнее, чем у любой девушки, которую я когда-либо видел. На мой взгляд, это был идеал.

Джо с важным видом встал передо мной, у него больше не было стояка. Тем не менее, его членик заметно выпирал. Его купальный костюм был на грани непристойности, но я, по крайней мере, был в шортах. Хотя это не имело особого значения. Никто не увидит нас, если только мы не проделаем весь путь вдоль пляжа до бара Фернандо или не дойдем до деревни. Мы привыкли жить с небольшим количеством запретов просто потому, что у северной оконечности острова, где мы швартовали Загадку, было довольно малолюдно - тот, кто имел энергию миновать туристические районы, всегда останавливался, когда начинались скалы. Ночью мы с Джо оставались в одиночестве, как нам и нравилось.

Мы вышли из уединения нашей бухты и нашего скрытого пляжа, пересекли узкий скалистый перешеек, соединявший нас с главным островом, а затем продолжили путь вдоль линии прилива на случай появления каких-либо интересных находок. Вода плескалась в нескольких дюймах от наших ног, шагающих по еще теплому песку.

Джо и я долго шли рука об руку, размахивая ими туда-сюда и внезапно бросаясь вперед или в сторону, пытаясь оттянуть партнёра. Мы часто смеялись. Свобода быть собой, уединение и ночная тьма оказывали возбуждающее воздействие. Джо резко вырвал руку и побежал по пляжу, я кинулся его преследовать, наши босые ноги молотили по мокрому песку, разбрызгивая темную прохладную воду. На песке я снова схватил его, и мы, хихикая, упали в объятиях, бесстыдно хватая друг за друга за пах, а затем принялись целоваться, словно мир оказался на пороге вселенской катастрофы. Я вдавил Джо в песок, отодвинул его амулет с акульим зубом, зажал ему лицо руками и буквально изнасиловал его рот языком. Он принялся целоваться в ответ, приподнявшись, чтобы потереться своим вставшим карандашиком об моё тело. Тот торчал под тонким нейлоном, натягивая ткань своим кончиком. Джо дрожал от волнения. Затем, понимая, что может последовать дальше, мы остановились. Задыхаясь. С колотившимися сердцами. И, нуждаясь в большем. Я погладил его шелковистую щеку и откинул его волосы назад, прежде чем сесть, прислонившись спиной к упавшему стволу пальмы, а потом обнять его. Мы смотрели на море, с каждым дуновением ветерка пахнувшее свежестью соли. Вдалеке, через канал мы видели огни города, мерцающие, как рождественские свечки. Внезапно его снова бросило в жар, он глубоко вздохнул, когда его тело задрожало. Я крепко обнял его, откинул его волосы со лба и стал ждать, пока пройдут судороги. Это случилось второй раз за день. Обычно подобное происходило только раз. Хотя в плохие моменты могло случиться и с полдюжины приступов. И всё из-за того куска кости, застрявшего в его гипоталамусе. Как только он снова успокоился, покрывшись холодным потом, мы встали, отряхнули песок и снова зашагали, по-прежнему держась за руки.

Поблизости от деревни, возможно, в ста футах от берега, находилась яхта Hatteras 60, которая днём была причалена на Фарли-стрит. Его владелец и его молодой компаньон находились, по всей вероятности, в баре Фернандо. Гладкий белый нос моторной яхты грациозно смотрел в море. Совсем неплохо иметь такую лодку. И деньги, чтобы содержать её, но в общей схеме это было всего лишь ещё одним обладанием. Всё это заставило меня задуматься: думал ли Стив Адамс о Винсенте как о чем-то, чем можно владеть или, точнее, арендовать на ночь? У меня был Джо, и, хотя было бы очень неплохо, если бы я мог щедро одаривать его подарками, по правде говоря, мне не хотелось ничего иного, чем быть с ним до самой смерти. Я считал себя очень удачливым. Он был особенным мальчиком. И мне не требовался такой человек, как Адамс, чтобы сказать это. Я не был слепым. Многие мужчины смотрели на Джо с нескрываемым интересом. Я мог видеть это в их глазах, таких же, как у меня. Иногда мне казалось, что он и дня не протянет, если я оставлю его одного. Даже Фернандо смотрел на него так, как смотрят мужчины, когда они вожделеют мальчика, и готовы сделать все, чтобы заполучить его, в библейском смысле.

В эту позднюю ночь даже пляж рядом с деревней был безлюдным. От бара Фернандо доносились слабые звуки голосов и музыки в стиле регги, и какое-то время я даже думал о том, чтобы зайти туда и купить пару пива или, например, замороженную маргариту. Что может быть лучше этого в жизни - так представлялось мне.

- Ничего.
Я высказал свои мысли вслух. Я улыбнулся Джо, и он улыбнулся в ответ. Мы достигли места, где на берегу стояли рыбацкие лодки, вытащенные на берег и увешанные порванными сетями и изношенными канатами.

Я остановился и коснулся лба Джо своими губами, когда он повернулся ко мне лицом. Лихорадка прошла, но это сказалось на его энергии. Его голова откинулась назад, глаза закрылись, губы сжались, он сморщился, когда попытался поцеловать меня. Это был волшебный момент. За эту секунду, до того, как мои губы опустились на губы Джо, мы разделяли глубокую близость, ошеломляющее счастье, которое могут ощущать только два влюбленных человека. В том месте, которое - как я часто слышал от туристов - называли «раем», мы целовались. Мы целовались снова и снова, пока наши губы не заболели.

Когда мы разъединились, затаив дыхание, взволнованные, временно удовлетворенные, мы всё равно были рядом друг с другом. Наши пальцы были переплетены, соприкасаясь, потирая, - постоянное напоминание о том, что значит быть вместе, быть соединенными. Он повернулся. Его тепло растаяло во мне. Был ли он все еще возбужден? Я как бы между прочим наклонился и потрогал между его ногами, обхватив ладонью теплую выпуклость под его плавками. У него имелась эрекция. Очень твердая и горячая, словно расплавленная сталь. Его эрекция ничуть не уменьшилась с тех пор, как мы боролись в песке. Ни насколько. У него могло стоять по часу и больше. С кровяным давлением у него всё было в порядке.

- Хочешь, старик? - просипел Джо.
Его хриплый голос вернулся. Этот чудесный сексуальный голос, хриплый, как у подростковой шлюхи - мальчика предпубертатного возраста, озабоченного, жаждущего секса раньше времени. Я вздохнул. Жаль, что я не подумал захватить с собой немного смазки. Мы частенько делали это без неё: трахались, используя слюну и предэакулят в качестве смазки. Однако, если я был не осторожен, это доставляло ему боль. Однако в тот же момент я ощутил такое же желание, что и Джо, чувствуя, как оно усиливается, заставляя мой член напрягся под шортами. Я чувствовал, как тот вытягивается в ограниченном пространстве вдоль моей ноги - горячий и твердый. Ему хотелось освободиться, стать неограниченным, способным ворваться в нежную попку Джо, проникнуть в его тесную мальчишескую дырочку, и наполнить её спермой, чтобы та капала на его ноги, когда мы будем возвращаться домой.

Мы уже бывали в этом месте раньше, когда возникала подобная необходимость - последний раз неделю назад, или чуть дольше, когда я лежал на дне полуразвалившейся лодки, пьяный или почти пьяный, а Джо, растянувшись поперёк деревянной скамьи, уткнулся лицом в спутанные останки серо-зеленой нейлоновой сети. Фернандо и Родриго наблюдали за нами около десяти минут, ободряюще шепчась, пока я не погрузился в подрагивающую задницу Джо, а затем они занялись тем же самым, и мы стали наблюдать за ними. Член Фернандо был длиннее моего на дюйм или около того, но его племяннику это, похоже, не создавало проблем. Как и Джо, он привык трахаться. Родриго принял весь размер без каких-либо жалоб. Я видел это, или, скорее, я не видел ничего, кроме последнего дюйма этого более чем восьмидюймового темно-коричневого жезла, заканчивающегося там, где начинались кудрявые, похожие на проволоку волосы. С моим членом, по-прежнему лениво погруженным в зад Джо, где, по его словам, ему и было место, мы наблюдали, как этот огромный мужской член скользит внутрь и наружу, становясь все более быстрым. Наблюдение за этим примитивным островным ритуалом, в котором темнокожий мужчина глубоко проникает в темную попку мальчика, возбудило нас до невозможности.

Несмотря на то, что уже раз кончил, я снова ощутил полную эрекцию, находясь в Джо и едва двигаясь. Этого было достаточно, чтобы он понял, что мой член все еще находится внутри него. Это походило на омовение руки, покрытой грязью. Внутри он источал сочное тепло. Подобно Джо, Родриго тоже жил сексом. В конце концов он завизжал, как свинья, достигнув кульминации и давая выход своему юношескому триумфу. У него совсем недавно появилась сперма, но его ощущения казались гораздо более интенсивными, чем то, что испытывал Джо, когда кончал. Запах от них двоих уже через несколько минут оказался намного сильнее, чем от нас. Все это было незабываемым - полное знание того, что требуется партнёру, наивысшая точка семилетних отношений, проведенных вместе. За всё это время они не произнесли ни слова.

В ту ночь я снова трахнул Джо. Это случилось час спустя, после того как мы пошли назад вдоль пляжа и устроили ночное купание в лагуне, чтобы смыть грязь. Это произошло на нашем любимом месте, всего за дюжину ярдов до причала. В дневные часы мы частенько трахались там - на песке под склонившейся пальмой, всего в нескольких футах от кромки моря, где можно было услышать плещущуюся воду и хриплый визг птиц, потревоженных нами на деревьях - достаточно близко от лодки, чтобы мы могли добраться до неё, если нам что-то потребуется. Той ночью мы почти не обращали внимания на мир, окружающий нас. Я наваливался на его извивающееся тело своими безумными выпадами, сперма сочилась из дырки, которую слишком часто трахали. Она выбивалась наружу, разбрызгиваясь по его бедрам, стекала на его яички, пока они не покрылись слизью. Его кишечник, ослабленный часом траха и принятием моей млечной клизмы второй раз за ночь, наконец, сдался, когда я кончил. Джо присел на корточки на песке, выдавливая из себя отходы жизнедеятельности своего организма и мою сперму, которая все еще оставалась в нем. Но воспоминания об этом скоро позабудутся в непрерывном потоке событий будущих дней.

- Все, что я хочу, верно? - тихо спросил я.
И оглянулся через плечо на лодку, стоящую на якоре, на индиго темного моря и неба за ним.

Джо слегка кивнул. Он улыбнулся, продемонстрировав зубы, белые как снег, оставленный нами в Чикаго. Я развернул его спиной к себе и стянул его скудное одеяние, не развязывая шнурка. Затем перегнул его через борт рыбацкой лодки. Он оказался поближе к её носовой части, где была нужная высота. Его грудь лежала на отслоившемся фанерном листе, а зад оказался задранным над планширем. Что оставило его открытым и восприимчивым, неспособным защитить своё мальчишеское отверстие. Всё было так, как хотелось мне. Моя рука коснулась его ягодиц, одна моя ладонь полностью обхватила одну из них, а её вытянутые пальцы - большую часть другой. Мой большой палец принялся ласкать его влажную расщелину, нащупывая между твердыми бугорками вход. Джо вздохнул. Он подался телом, насаживаясь на мой большой палец своим отверстием. Там было жарко, влажно и достаточно свободно, чтобы малейшее давление могло повредить ослабленную мышцу. Я погладил взад-вперед, дразня нежную область, прежде чем втолкнуть туда палец. На этот раз его вздох стал громче, его толчки назад стали настойчивее, быстро погрузив весь мой большой палец в себя. Его мышцы напряглись, обхватив его. Это было «сжатие задом», которое дало мне понять, что вторжение туда совсем не запрещено.

- Ты хочешь, чтобы я снова трахнул тебя, любовничек? - Я поддразнил его очень тихим голосом.

Джо усиленно кивнул, продолжая играть в свою сжимающую игру, его задний проход по-прежнему обхватывал мой большой палец. От бара Фернандо принесло аромат жареной курицы. Я услышал смех, громкий и очень близкий. Это было странно тревожно на фоне музыки регги, гитар и грохота стальных барабанов, а также певца, который напевал, продолжая в такой причудливой форме развлекать туристов из отеля, расположенного через канал.

Я отступил и встал на колени позади Джо. Я положил одну руку на твердую маленькую ягодицу и раскрыл ее, широко распахнув - достаточно широко, чтобы можно было увидеть не только его задний проход, но и его внутреннюю часть - ту темную трубку, которая всегда казалась слишком маленькой, чтобы принять то, что я хотел всунуть внутрь, но которой всегда удавалось растянуться достаточно широко, чтобы вместить мой член без малейших признаков боли. Я опустил голову и уловил запах - этот приятный сладковатый запах, исходящий из его глубин. Мало кто мог оценить вкус и запах ануса мальчика. Для меня же это была амброзия. Этот вкус чувствовался даже после недавнего омовения. Я нежно лизнул анус, сосредоточиваясь на аромате моего мальчика. Едкий. Он был острым, не горьким, немного похожим на аромат подгоревшего кофе, но не тревожным и уж точно не неприятным. Это был аромат Джо, его особенный аромат. Еще несколько облизываний, затем ощупывание языком его гладкого прохода. Отверстие быстро смягчилось, стало скользким, более свободным, горячим. Я поднялся, облизнул губы, наслаждаясь оставшимся легким намеком на вкус Джо. Затем наклонился, прижимаясь губами, чтобы поцеловать его там, полизать щель между его ягодицами. Джо нравилось, когда его там целовали, он всегда хотел, чтобы его «целовали в зад». Иногда я делал это довольно долго, чтобы сделать красный засос, оставить свой след там, где никто, кроме меня, никогда его не увидит. Я крутил языком, вонзая его в анус, шевелил и вращал им. Джо застонал, затем вздрогнул. Его задний проход задрожал вокруг моего языка. Джо был расслаблен и готов, как и я. Все еще стоя на коленях, по-прежнему массируя своим языком вход в его прямую кишку, я расстегнул шорты. Удостоверившись, что молния полностью ушла вниз, я вытащил свой закаменевший пульсирующий член через открывшуюся щель.

Я поднялся на ноги, подтянув Джо вверх, до тех пор, пока его ноги не оторвались от земли, и он не оказался висящим на борту лодки спиной ко мне. Он хихикнул, ощутив, как мой налившийся кровью член зарылся между его ягодиц. Тот же пылал жаром, набряк и затяжелел, будучи достаточно мокрым от слюны, и для попадания в нужную цель потребовался всего лишь незначительный толчок. Я отодвинул член, провел пальцами вверх и вниз по скользкой щели Джо, раз за разом дотрагиваясь до его отверстия, пока он не задрожал.

- Давай, старик! - выдохнул Джо. - Втолкни его в меня целиком.

- Всё, что я захочу, верно? - ухмыльнулась я, наслаждаясь рвением Джо к соитию.

- Да ... да ... все. О, чувак! Ты мне нужен. Просто втолкни его в меня.

Мне нравилось это тревожащее рвение, так отличающееся от неуверенности мальчика, который подарил мне свою девственность в моей спальне в Чикаго. Он никогда не сожалел о своем решении. Я тоже, хотя это определенно ранило его. Невинность не заменяет опыта, и чем раньше она исчезнет, тем лучше будет для такого мальчика, как Джо. Теперь он жил ради траха.

Я дразнил его, погружая пальцы в его расслабленное отверстие. Не очень глубоко - только для того, чтобы мышцы слегка растянулись, и у них была хоть какая-нибудь возможность обхватить головку моего члена. Я подвигал пальцами взад-вперед, шевеля ими и все больше и больше погружая их в отверстие Джо.

- Черт побери, тут стало намного свободнее, - прошептал я ему на ухо.

Джо взволнованно кивнул. Его попка мелко дрожала. Его тело напряглось. Внезапно из попы брызнуло чем-то влажным. Попало на мои пальцы, стекло к запястью.

- Господи, ты сочишься спермой, - поддразнил его я. - Кто-то недавно трахал твою задницу. Она почти полная.

- Да, и я думаю, что это был ты, - усмехнулся Джо.

Я убрал руку, вытирая пальцы о канат, который проходил вдоль планширя лодки, стирая слизь из спермы, масла и всего остального, что находилось в прямой кишке Джо.

- Как ты этого хочешь? - выдохнул я в его ухо.

- Быстро... Делай это быстро... старик ... очень быстро ... так быстро, как ты сможешь, хорошо?

Когда Джо взмолился, я едва сдержался, чтобы не сдаться сразу. Вместо этого я поднял его бедра повыше, затем опустил его, чтобы он мог поставить пальцы ног на песок. Его ягодицы отодвинулись назад, чтобы принять мой член в свою расщелину. На этот раз я взял себя в руки, и мы уселись на песок в нескольких футах от рыбацкой лодки. Я гладил его по спине, приближаясь к нему всё ближе, пока не оказался почти над ним, как собака, садящаяся на суку. «Собачий стиль» - как мы это назвали - позиция, которая позволяла мне двигаться больше и быстрее, хотя Джо обычно предпочитал чувство глубокого погружения в себя. Я целовал его плечи, лаская его гладкие округлые ягодицы, тем самым всё больше его возбуждая. Он извивался, то отталкиваясь от моих рук, то снова прижимаясь к ним, пытаясь расположить свой зад так, чтобы мой член оказался внутри него. В то же время я старался держать свой член вне досягаемости Джо, задевая им его задний проход, дразня его чувствительную плоть, скользя взад-вперёд по его расщелине. Это было частью нашей прелюдии, взаимной поэзии парирования и толчков, которая дразнила нашу похоть до тех пор, пока проникновение становилось неизбежным. Я твердо верил в то, что мальчика нужно готовить к сексу, особенно если есть время. Секс всегда оказывался лучше, когда Джо дрожал от неконтролируемого желания.

И все же в тот вечер я почему-то раздумывал, стоит ли заниматься этим там. Мой инстинкт посылал то безмолвное предупреждение, которое я иногда получал без всякой видимой причины, за исключением интуиции. Раньше мы часто занимались этим на пляже, хотя обычно не так близко к бару Фернандо. Нам обоим было приятно лежать в темноте и заниматься сексом на песке всего в нескольких дюймах от того места, где плескалась вода, или прятаться среди ярко раскрашенных рыбацких лодок, которые ночью были всего лишь оттенками серого. Пребывание в общественном месте только добавляло эротизма. Находясь так близко к деревне, мы оба боялись издавать громкие звуки - вдруг кто-то из соседних домов услышит нас и спустится, чтобы проверить, - но все равно трахались. Также существовала вероятность появления заблудившегося туриста или даже парочки, блуждающей по романтическому пляжу. Всё это вызывало у нас больше страсти, чем это бывало обычно. Казалось, это случалось из-за совершенной незаконности того, чем мы занимались. Мы были прирожденными эксгибиционистами, и удержаться от запретной любви, которую мы разделяли, было невозможно.

Мой член безжалостно пульсировал, когда он терся взад-вперед, распространяя свой сок, что повышало его чувствительность. Могло хватить только этого движения. Всё это заставляло нас задыхаться, дрожать, усиливало наши позывы, пока ни один из нас не смог бы остановить неизбежную потребность совокупления. Только затем я приступил к делу. Мой член легко проник, можно сказать, даже слишком легко, скользя по моей слюне, и выделяя на своём кончике скользкую смазку. Джо, почувствовав, как мой член двинулся вперёд, нацелившись на его отверстие, принялся помогать, расслабив внутренние мышцы и поддавшись назад. Он застонал от вторжения моего члена, вонзившегося в его раскрытый анус. Каким бы раскрытым тот ни был, мы всегда соблюдали осторожность, но как только головка проникала сквозь кольцо мышцы, главное было сделано. Не из какого-либо опыта с другими мальчиками - потому что я был верен Джо - но из того, что мне рассказывал Фернандо: большинство испанских мальчиков были такими - даже мачо открывались, когда у них внутри оказывался член. Возможно, потребность Джо в том, чтобы его любил мужчина, была, вероятно, генетической.

Той ночью в его заднем проходе не имелось большого сопротивления, а если и имелось, то быстро уступило, настолько привычным было тело Джо к вторжению моего члена. Мы сделали паузу, дыша в унисон, ожидая только потому, что всегда так поступали после первого проникновения. Мой член массировал его нежную плоть, обильно сочась и скользя внутри его тела, ослабляя внешнюю мышцу, пока та не открылась, а затем, когда пришло время, мы начали двигаться вместе. Я улыбнулся, чувствуя восторг от начала процесса полного вторжения моего члена мужчины в его мальчишеское отверстие. Джо же хотелось, чтобы его маленький анус раскрылся как можно больше и полностью поглотил бы все дюймы моего члена. Головка моего члена, подобно заостренному кончику стрелы, упёрлась во что-то пылающее внутри него. Мой член в нём целиком - я уткнулся лобком в его задницу. Мой член оказался целиком окружённым горячей плотью, и мне было так хорошо, что я не мог думать ни о чем другом, кроме как о желании просунуть его ещё дальше.

Внутри Джо было влажно, горячо и скользко, и это была совсем не слюна, а масло и сперма, попавшие туда за несколько часов до этого момента. Мы много чем пользовались для смазки, но чаще всего предпочитали кокосовое масло. В отличие от коммерческих лосьонов для секса, оно было легкодоступным, но обладало эффектом клизмы, если использовать его в слишком больших количествах. Иногда я впрыскивал в него чашку или даже больше, сначала согревая масло на солнце. Подобное гарантированно вымывало его кишки в течение нескольких минут после того, как я кончал в него. То, что следовало за этим, было не очень приятным, но я проделывал такое не слишком часто, сначала убеждаясь, что у него будет место, где можно посидеть на корточках в тишине и покое. Регулярные промывания кишечника необходимы сексуально активному мальчику, занимающемуся сексом с мужчиной. Я мог сосчитать по пальцам одной руки, сколько раз у него случался запор с тех пор, как мы начали заниматься сексом. Случаев, когда ему приходилось безумно спешить, чтобы опорожнить кишечник, было намного больше.

Несколько мгновений спустя я сделал паузу, осторожно толкаясь кончиком своего члена. Ему это понравилось, и я чувствовал, как он задышал, расслабляясь и демонстрируя признаки растущего удовольствия. Я медленно раскачивался взад и вперед, увеличивая амплитуду колебаний, готовясь закончить то, что начал. После чего он кивнул, чтобы показать, что необходимость ожидания закончилась. За этим последовал долгий мощный толчок, я сжал его стройные бедра, чтобы он не смог отстраниться. Не то чтобы он хотел сбежать. Он задёргался, застонал и задрал ягодицы повыше, из-за чего его грудь упала на песок. Его бедра растопырились, а маленький членик повис. Оставив в его заднице только пару дюймов, я замедлился, но все также неумолимо продолжал совершать толчки. Его анус непроизвольно напрягся, чтобы защитить свое внутреннее святилище. Это всегда случалось слишком поздно. К тому времени худшее уже было позади, и полное проникновение оказывалось неизбежным, особенно когда он заставил себя толкаться в мою сторону. По-прежнему безжалостно проталкиваясь сквозь крепкую хватку его сфинктера, я почувствовал, что оказался под ним. Я коснулся его крошечного писюнчика, ощутив, что там было и чего не было. Бедный Джо.  За исключением утра, у него редко бывала эрекция во время секса. Конечно, мне нравилось видеть его стояк. Тогда его возбуждение было неоспоримым, но, кажется, мне больше нравилось, когда его карандашик оказывался мягким и сморщенным. Тогда он был настолько бессильным, насколько мог быть только мальчик. Его эрекция никогда не длилась очень долго, когда я трахал его в зад. Когда он кончал, в девяти случаях из десяти его член был вялым, даже утром.

Затем, сильно толкнувшись вперед, я прижал Джо к себе, притянув его назад, как будто насаживал на вертел кусок курицы, что в некотором смысле являлось правдой. И из глубин груди Джо донесся мягкий, затяжной гортанный стон. Это был звук, который он всегда издавал, когда я входил в него одним сильным толчком, прежде чем он успевал как следует растянуться и привыкнуть. Мне тоже нравилось находится глубоко внутри мальчика, которого я любил, в этом горячем алчущем месте, которому принадлежал мой член. И мне нравился стон, который он издавал. Это был звук страстного желания, полного удовлетворения от того, что мы были соединены вместе. Мой член пульсировал без устали. Близился финал. Я был недалёк от оргазма, от которого меня отделял едва ли десяток толчков. В каком-то тумане отстранённости я поймал себя на мысли, что мы, вероятно, займёмся этим снова, когда вернемся на лодку. И что сможет помешать мне всю ночь продержать в нём мой член? Какой сегодня день недели? Если пятница, то на следующий день нет занятий в школе. Чёрт, но сегодня четверг – с утра у меня был чартер.

- Даааааа, оооооо, Боже! - вскрикнул Джо, сжимая мышцы внутри себя.

Он чувствовал, как то, что внутри него, овладевает им. Его рука сжала мои яйца, и он вздрогнул, когда я отстранился. Он на мгновение попытался задержать меня в себе, а затем его прямая кишка ослабла. Я прекратил отстраняться только тогда, когда головка моего члена изнутри упёрлась в края его ануса. Осторожный толчок, и он отшатнулся, когда кончик моего члена дотронулся до его простаты. Это его движение продлилось не очень долго. Только секунду или две, прежде чем он подался назад, чтобы усилить давление. Он произнес прелестный удивлённый всхлип, когда я толкнулся сильнее, ещё глубже погружаясь в его пылающие жаром недра, которые бурлили, текли и сжимали мой член.

- Думаю, что хватит. Я только что заполнил целиком своим членом маленькую киску моего мальчика, - простонал я.

И я остановился, мои яйца упёрлись в его ягодицы, его анус кольцом сжался вокруг основания моего члена менее чем в дюйме от того места, где он заканчивался. В данный момент я не мог двигаться дальше. Он тяжело дышал, едва осознавая, что происходит. На него оказывали влияние все те затвердевшие дюймы моего члена, оказавшиеся в нём. Джо погрузился в безопасность более глубокого сознания, непроизвольно вздрагивая, хотя я перестал двигаться. Было так хорошо, что я едва соображал. Очень хорошо, но подобное, вероятно, причиняло ему боль! Вина бросила вызов моему желанию. Такое всегда случалось, когда мой член оказывался внутри его прямой кишки. Джо чувствовался растянутым, великолепно и невероятно живым. Его тепло проникало в меня, оживляло меня, снимало мою усталость. Больше не существовало никаких нехороших мыслей. Его тело дрожало подо мной, его ягодицы вибрировали, беспощадно упираясь в мой пах. Он снова всхлипнул, пытаясь свыкнуться с огромным куском плоти, которую я всунул в него, чья ширина распирала его ягодицы, которые, в свою очередь, сжимали мой ствол. Вот так, глубоко внутри Джо, я держался только с одной целью. Я ждал, пока Джо скажет «хорошо», сообщая мне таким образом, когда он готов быть любимым в ещё большей степени. Мне приходилось внимательно прислушиваться. Потому что это слово могло быть сказано хриплым шепотом.

Вместо хриплого, настойчивого «да» я услышал: «этого достаточно».

Звук мужского голоса раздался так близко, что заставил остановиться нас обоих. Мы оцепенели. Я сделал единственное, что мог. Я опустил Джо на колени, а затем осторожно положил его на песок животом вниз, после чего и сам лёг на него. По счастью, по крайней мере, благодаря моему растерянному мозгу, который никогда не мог насытиться, я все еще был глубоко погружен в его горячую тугую задницу. Таким образом, даже если бы я не трахал его, мы, в ожидании ухода непрошенных гостей, всё равно получали бы удовольствие.

Мы были скрыты от лунного света тенью от борта лодки. Человек находился в дюжине ярдов, и нас он не видел. Однако, остановившись там, ему было достаточно лишь повернуть голову в сторону, и, я думаю, он мог бы увидеть нас, лежащих там. Даже в темноте он вряд ли бы не заметил вытянутые стройные ноги голого мальчика и ноги мужчины между ними, а также широкую мужскую спину мужчины, скрывающую большую часть тела хорошо сложенного голого мальчика под ним. Мы вели себя как тихие призраки в темноте. В приглушенной тишине я почувствовал, как сфинктер Джо целенаправленно втягивает внутрь. Я не смог удержаться от улыбки. Джо всегда будет хотеть трахаться, независимо от последствий. Я подвигал своим членом в ответ и почувствовал, как его тело задрожало подо мной. Я проделал это снова, осознавая сильное наслаждение от бессмысленного акта, вызывающего у него мучения. Когда Джо был в настроении, все, что ему хотелось - это чтобы его трахнули. Я ничем от него не отличался, несмотря на то что являлся взрослым и нёс какую-никакую ответственность. Собственно, осознание того, что нас могут обнаружить, волновало и возбуждало, как и в любое другое время, когда мы занимались любовью.

Мальчик отошел от кромки воды. На нём была белая майка, свои шорты он держал в руках. Его темные тонкие ноги блестели от воды. Я предположил, что он был возраста моего Джо, несмотря на то что выглядел несколько крупнее моего сына.

- Твой зад чист?

Мне не понравился мужской голос, не знаю, почему. Возможно, не из-за сказанного, а из-за того, как это было сказано.

- Да, чистая. Я хорошо подмываюсь.
Шорты упали на песок. Мальчик переступал ногами, шевеля пальцами в песке.

- Хорошо. Куда я положил эту чёртову резинку? Черт! Ты захватил хоть одну?

- Нет, ты не сказал.

- Забудь. Я уже нашёл. Господи, как у меня стоит. Наклонись, парень, чтобы я мог войти. Надеюсь, ты готов? Ты смазал свой зад, не так ли?

Мужчина погладил свой член. Был ли он больше моего? Мне показалось, что да, но стояла темнота, и большую часть того, что я видел, было в тени. Член выглядел огромным, слишком большим для такого мальчика, как Винсент, если только он сам не хотел его. Но некоторые парни таковы. Вот и Джо один из них. Он не стал бы жаловаться, если мой член оказался больше.

- Да. Готово, хорошо, мистер.

- Боже, я чертовски возбужден. Хотелось бы, чтобы было не так чертовски жарко. Раздвинь свой зад, малыш. Я имею в виду, как можно шире, а не как киску девственницы. Я хочу увидеть то, к чему стремлюсь. Дай, я сам. Вот так лучше. Ты действительно хочешь, чтобы мой член оказался в твоей заднице, парень?

- Ой! Да... да, да, да... медленнее, окей? Господи! медленнее. Чёрт! Твой кок большой. Делай медленно, мистер. Он большой.

Голос мальчика заставил Джо напрячься подо мной. Только тогда я понял, кто они. Винсент и Стив Адамс. Мальчик смотрел на деревню, вероятно, не спускал с нее глаз. Мужчина стоял очень близко к нему. Он держал Винсента за бедра, приподнимая так, что ноги мальчика почти отрывались от земли. Было очевидно, чем он занимался. Даже в темноте я мог видеть, как его пальцы раздвигают ягодицы мальчика. Он тянул мальчика назад, в то время как его таз двигался вперед. Члену мужчине не было иного пути, как внутрь. Расстояние между ними уменьшалось, и вскоре мы видели только спину человека и тонкие ноги мальчика - их пальцы едва касались земли. Мне было жаль Винсента. Должно быть, ему было очень больно, по крайней мере, пока он не привыкнет.

- Ааах!

Мальчик громко взвизгнул, но звук тут же заглушила рука мужчины, закрывшая ему рот. Джо уже давно не издавал таких звуков, если вообще когда-нибудь издавал. Возможно, в Чикаго, но ему тогда едва исполнилось десять. Когда член у мужчины такой величины, проникновение в мальчика нужно делать очень осторожно, даже когда мальчик опытен и подготовлен. Удивительно, но даже в тот первый раз в моей постели Джо оказался не таким тугим, как я ожидал, но к тому времени я уже подготавливал его с помощью пальцев. Его жажда секса, вероятно, помогла и ему, и мне. Я подозревал, что зад Винсента был таким же привычным, как и у Джо. Они были похожи, как мальчики, у которых жажда секса проявилась раньше времени. К счастью для таких мужчин, как я, существовали мальчики, которым нравился мужской член, они желали, чтобы он оказался внутри их тел - мальчики, которые понимали, что такое сексуальное удовольствие, мальчики, которые хотели, чтобы мужчины трахались с ними.

- Успокойся! Хватит ныть, маленький педик! Ты же знаешь, что хочешь этого так же сильно, как и я.

- Медленнее вставляй… пожалуйста… Господи, твой кок очень большой.

- Да, но тебе нравится, не так ли?

- Ох! Чёёёрт!

- И ты получишь его целиком, педик. Так-то лучше, не правда ли? Я чувствую, что ты начинаешь немного растягиваться. Это не будет слишком долго. Я не могу поверить, что твоя крайняя плоть настолько тугая, что я едва могу её сдвинуть. Черт, так лучше. Нет ничего лучше, чем обнаженная головка члена, чтобы полапать мальчика.

- Оооууу... Боже ... А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-ах!

Я понял, что вызвало этот затяжной крик. Адамс сделал медленный, долгий толчок, втолкнув свой член в мальчика. Джо тоже заелозил подо мной.

- Бьюсь об заклад, это больно. Черт, но мне бы хотелось, чтобы пизда моей жены была такой же тугой, как твоя милая маленькая задница.

Они вдвоём громко дышали, вздыхали, стонали, кряхтели. Они оба были полны похоти - той интенсивной и подавляющей страстью, которая возникает в процессе секса между мужчиной и мальчиком. Насколько мне известно, ничего похожего на это не существует. Конечно же, никакая киска не сможет сравниться с тугой попкой мальчика относительно мужского члена. Во-первых, мышцы там крепче и более тугие - поначалу, если не очень долго. При оргазме, несмотря на то что у Джо в заднице образовывается какое-то неаккуратное месиво, мускулы глубоко внутри его тела все же могут создать мощные хватки, угрожающие оторвать мой мужской орган. Тем не менее, трахаться с мальчиком не только приятно – совершенно невозможно объяснить эти ощущения. Речь идёт о запретном сексе, о власти и контроле, о том, что делает жизнь достойной жизни. К тому же я занимался любовью с самым замечательным творением природы.

Мы с Джо прислушивались к их болтовне, наша собственная ебля временно приостановилась ради извращенного удовольствия пошпионить за ними. Адамс не давал Винсенту передохнуть, хотя мальчик не сильно-то этого хотел, если судить по хныканью и мольбам, которые он издавал после того, как прошел первый шок. Когда мальчик расслабился, доминирующие звуки стали более ритмичным, неряшливо-хлюпающими, казалось, что они никогда не закончатся. Это были звуки, хорошо знакомые нам с Джо. Без часов невозможно было понять, как долго это продлится. Возможно, несколько минут. Я снова подвигал членом в прямой кишке Джо, и он восторженно выгнул спину. И мы, подобно вуайеристам, прислушивались к знакомым звукам, которые издавали мужчина с мальчиком: удары плоти о плоть, хлюпающие звуки члена, пронзающего скользкие ягодицы.

Адамс, кончив, громко хрюкнул. Не похоже, чтобы Винсент был близок к оргазму, но некоторые мальчики таковы. Фернандо говорил, что Родди кончает через раз. В этом смысле Джо повезло больше, чем большинству мальчиков. Так или иначе, но он достигал кульминации каждый раз, когда мы с ним трахались. Маленькое тело Винсента упало, когда мужчина отпустил его и отступил. Рассеянно, все еще ошеломленный, мальчик ощупал себя сзади, там, где только что был член мужчины, ощутил слизистую влажность, покрывавшую его спину. Не все из этого оказалось внутри мальчика. Иногда я поступал также с Джо: вытаскивал, разбрызгивая сперму и позволял ей обрушиться на его спину и зад. Таким образом, я получил дополнительное удовольствие, очищая его тело своим языком. Большинство людей сочтут подобное отвратительным, но это не так, когда вы любите кого-то так же сильно, как я любил Джо.

- Твоей кончи очень много.

Голос мальчика прозвучал презрительно. Джо никогда так не поступал. Он уставал, но всегда бывал счастлив. Он наслаждался тем, что мое семя оказывалось внутри него, так же как я любил доставлять его туда. Это каким-то образом сближало нас - осознание того, что моя сперма, плавающая в его прямой кишке - та самая сперма, которая его создала.

- Ну, конечно, парень. Дело в том, что я всегда много кончаю в мальчишескую киску.
Мужчина напряжённо дышал.
- С тобой был хороший трах, Винсент. Не лучший, что у меня когда-либо бывали, это точно, но за те деньги, которые ты мне стоил, ты был хорош.

Было достаточно светло, чтобы увидеть лицо мальчика. Тот сердито смотрел на мужчину, явно недовольный тем, как с ним поступили. Его рука двигалась позади него, футболкой стирая влагу, которой были забрызганы его ягодицы.

Адамс ухмыльнулся, стягивая майку, чтобы вытереть свой член.
- Знаешь что, Винни?
Он не дождался отклика.
- Парень, которого я действительно хочу трахнуть, это Джо, тот паренёк, что был сегодня на причале. Чувак, он чертовски сексуальный мальчик.

Винсент медленно задирал ноги, надевая шорты.

- Как думаешь, его милый маленький зад сможет принять мой член? - продолжил Адамс, его голос был полон издёвки. - Я считаю, что у меня намного больше, чем у его старика, но этот парень выглядит так, как будто его трахают каждый день и круглый год.
Он ухмыльнулся, застегнул молнию и надел пёструю гавайскую рубашку. Винсент пожал плечами с тем же бесстыдным спокойствием, которое бывало у Джо после секса. Он вяло натягивал шорты. Свою футболку он откинул в сторону. Анальный секс утомил мальчика, по крайней мере, на некоторое время. Он поник и тяжело дышал. Как будто из него выпустили воздух.

- Поживее. Мне нужно встретиться с друзьями в десять, и я не хочу опаздывать. Скоро увидимся.

- А что мне делать сейчас? - спросил Винсент, застёгивая последнюю кнопку на шортах.
У него была узкая талия, как у Джо, поэтому шорты повисли на его костлявых бедрах.

- Черт, мне все равно. Просто держись подальше от неприятностей. Моя встреча не продлится больше часа. Так как я завтра уезжаю, то, возможно, мне захочется твоей задницы.

- Я вернусь на лодку. Буду ждать там. Когда ты закончишь, мы потрахаемся снова, да? - спросил мальчик.

Вопрос прозвучал оптимистично. Мальчики были такими, когда привыкали к сексу. С течением времени они легко, слишком легко, привыкали к тому, что их тугие маленькие попки трахают. Джо не мог насытиться моим членом, так же, как и Родриго. Хотя Фернандо и я жаловались на постоянную усталость, об этом всегда говорилось в шутку.

- Окей, - рассмеялся мужчина.
Он шлёпнул мальчика по попе.
- Ты же озабоченный маленький ёбарь, ведь так? Я долго не задержусь. Если повезет, я снова тебе вставлю через час.

В темноте я видел белизну его зубов. Он протянул руку, хватая мальчика за пах и заставляя того извиваться.

- Просто помни, я плачу за это, так что не играй с ним, пока я не вернусь, - хохотнул мужчина. И зашагал прочь с пляжа.
- Но если ты захочешь снова засунуть один из бананов в свою задницу, чтобы расслабиться, я не стану возражать, парень.

Оказалось, мы были не единственными людьми, обнаружившими иное использование бананов. Иногда Джо проделывал это ради смеха - всовывал банан внутрь себя до тех пор, пока не остался только огрызок, затем, наклонившись передо мной, выдавливал его, пока тот не выпадал. Чаще всего после этого я снимал кожуру с этого банана и съедал его. Джо говорил - это потому, что я нищеброд, и не хочу впустую тратить хорошие фрукты.

- Так ты трахнешь меня ночью в зад? - желание этого было весьма недвусмысленным.

Когда я увидел Винсента на причале, я счёл его физически зрелым. Он не достиг оргазма, и его жажда все еще нуждалась в удовлетворении. Джо был точно таким же, хотя он ещё не мог стрелять спермой. Как только его кишечник расслаблялся, он мог заниматься этим часами. Один сухой оргазм следовал за другим, с надеждой, что последующий будет еще лучше. Жаль, что я не мог выдержать подобной гонки. Вот тогда-то и приходил черёд банана.

- Конечно. Я обещаю, что буду трахать тебя снова, когда вернусь, - со смешком бросил мужчина через плечо. - Не волнуйся. Черт, мои друзья, вероятно, захотят кусочек твоей задницы. Я знаю, что они захватили с собой мальчика, этого милого маленького Адамса, я так думаю. Держи пальцы скрещенными. Может, им захочется поделиться.
Он, смеясь, исчез в темноте, его ноги тихо зашагали по песку.

Джо и я оставались соединенными, ожидая, пока мальчик не проследовал в противоположном направлении. Оттуда, где находились мы, это выглядело так, как будто ноги не слишком хорошо его слушались.

Мы услышали, как мальчик прошёлся по воде, уходя дальше по пляжу. Я возобновил движение, но не необузданные удары, а глубокие медленные толчки. Джо застонал, надеясь сжать свои анальные мышцы, жадно потянувшиеся к моему члену. Я продержался всего несколько секунд. Это произошло слишком быстро - я не успел набрать скорость и установить ритм. Сперма вырвалась наружу, вытекая из моего члена, когда я бесконтрольно содрогнулся. Я лишил Джо его удовольствия, но ничего не мог с этим поделать. Мой пенис был слишком чувствительным, когда я вытащил его, все еще наполовину твердым, блестя слизистыми следами того, что находилось внутри тела Джо.

- Ты в порядке, любовничек? - тихо спросил я, отряхивая песок с его спины.

- Да уж, - выдохнул Джо.

Он был весьма сердит. Обычно мы рассчитывали момент наших оргазмов с точностью до нескольких секунд. Для меня предпочтительным являлся его оргазм за несколько секунд до меня. Так было лучше - зная, что я удовлетворил его потребность, его труд любви вызывал анальные спазмы, чтобы похоронить мою сперму глубоко в своих внутренностях.

- Я пытался, но не смог сдержаться, - произнёс я виновато.

- Да, я знаю. Я тоже был близок, папа.

- Извини, Джо.

- Ты должен мне один на потом.

Я помог ему подняться. К тому времени, когда мы оба стояли, Винсента уже не было видно, ни на пляже, ни в воде. Возможно, он уже забрался на яхту. Для мальчика с острова не составит труда доплыть туда, где стояла на якоре лодка. А может, он покинул пляж и пошел в деревню. Не было никакого способа узнать это. Он мог даже попросту лечь на песок. Мы вернулись туда, откуда пришли, моя рука обнимала тонкие плечи моего мальчика. Мы оба позабыли про плавки Джо. Они остались лежать на песке рядом с рыбацкой лодкой. К тому времени, когда Джо вспомнил о них, мы ушли уже слишком далеко, чтобы возвращаться.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Я снова трахнул Джо, когда мы вернулись на лодку: после того как мы почистили зубы и отправились в носовую каюту, которой пользовались каждую ночь. Четыре раза за день - это только половина нашего личного рекорда, но стыдиться было нечего. Я удостоверился, что он достиг кульминации в конце, потому что был в долгу перед ним. После чего оставил свой член глубоко внутри него, ожидая, пока он уснет. Ему нравилось, когда я так поступал. Вместо того, чтобы вынуть и вытереть его, я просунул мой член в сочащиеся недра между его ног, крепко прижимая наши тела друг к другу и удерживая их так, чтобы он оставался внутри Джо как можно дольше. Обычно мы так и засыпали, конец моего члена находился далеко внутри его ануса, чтобы он не мог выскользнуть. Иногда подобное происходило, если мы разъединялись ночью, иногда его тело выдавливало член из организма, пока он спал, а иногда он по-прежнему находился там, когда мы просыпались утром. Бывало, мы начинали трахаться посреди ночи, вялые от нашей похоти, но, тем не менее, счастливые.

На следующее утро я проснулся и обнаружил, что мой член все еще находится внутри него. Я улыбнулся и прижался к нему, постепенно вставляя в него все больше и больше моего утреннего стояка. Это было легко, так как его задний проход был растянут, но я старался не разбудить Джо, пока он не заполнится полностью моим членом, а затем и ещё немного. У меня был хороший ритм, глубокий, не слишком быстрый, просто правильный темп, чтобы продержаться, пока солнце не поднимется достаточно высоко и не достигнет окон каюты. А затем Джо проснулся. Он зевнул, а затем задохнулся от внезапного осознания того, что находится на грани оргазма, и абсолютно ничего не может и не хочет делать, чтобы остановить это. Мгновенно реакция его тела на ощущения изменилась. Вместо того, чтобы дергаться, как это невольно делало его тело с тех пор, как я приступил к действиям, он задрожал. Застонал. Из его глубин поднялась дрожь. Он задохнулся, вытянулся, напрягся на секунду или две, прежде чем задёргаться в полудюжине спазмов. Я замедлился, все еще толкаясь, но очень осторожно, стараясь сконцентрировать свои усилия в области его простаты. Подобно крабам, которых мы ловили в лагуне, где был один краб, часто можно было найти и второго.

- Оооооооооо, - постанывал он.

Его тело вздымалось, отталкивалось, напрягалось, чтобы принять весь мой член. Он хотел его ещё глубже. Я подчинился. И ускорился. Он снова вздрогнул, бессвязно кряхтя, одурманенный сном, потрясением и необходимостью того, что должно было случиться.

- Что ты хочешь на завтрак? - пошутил я.

- Нет! Я хочу, чтобы ты трахнул меня, - простонал он.

- Нравится?

Я глубоко толкнулся и медленно отстранился, отодвигая Джо назад на кровать, когда он последовал за мной в попытке удержать мой член внутри себя.

- О, черт. Сделай это побыстрее!

Я повиновался, задвигавшись быстрее, хотя и понимал, что в положении, в котором мы находились, я мало что могу сделать, чтобы набрать скорость, которую ему хотелось. Лежа на боку, я мог сделать не так уж и много. Я перевернул Джо, и, задыхаясь, перекатившись вместе с ним в поисках иной позиции. Той, которая позволила бы беспрепятственный доступ. Моей любимой позицией было положение мальчика на спине, обвивающего меня ногами! В качестве альтернативы можно было подсунуть подушку ему под живот и трахнуть сзади. Кроме того, мне нравилось видеть лицо Джо при трахе. Оно морщилось, когда он пребывал в экстазе. Он закрывал глаза, стискивал зубы и издал животные звуки, которые варьировались от мяуканья до рычания. Чем быстрее я трахал, тем громче и отчаяннее становились издаваемые им звуки. Я схватил его ноги за колени и заставил откинуть их выше, выше его плеч. Его ягодицы поднялись, а спина приподнялась с кровати. Джо в ответ изогнулся и схватил меня за бедра, дернув изо всех сил, так что я врезался в его ягодицы. Звуки, запахи, эйфория секса наполнили каюту. Я видел, как выражение его лица меняется от восторга до совсем другого вида удовольствия. Его ноги обвились вокруг моей талии, пятками колотя по моим ягодицам в тщетном стремлении увеличить скорость.

Каждый раз, когда я толкался в него, слышался чавкающий звук. Жидкость выплёскивались из его расширенного ануса, стекая по моему члену, смачивая его и меня, растекаясь полосами по простыням. Конечно, следовало подложить под него полотенце, но было слишком поздно. Его ногти вцепились в мои плечи, заставив опустить голову так, что я больше не мог видеть его лицо. Маленький вампир прижался губами к моей шее, буквально присосавшись к ней. Я не останавливал его. Мне нужно было сохранять свою репутацию кобеля среди туристов. Откуда им знать, что это был мальчик, а не какая-то островная шлюха, оставившая красные следы на моей шее.

Мой член невероятно затвердел, входя и выходя наружу, иногда с хлопком погружаясь до самого основания в открытую дырочку мальчика, одним мощным толчком, вытесняющим воздух из его легких. Я почувствовал, как приближается его второй оргазм, спазмы его внутренностей обхватывали мой член, его ноги дёргались, ведя меня к моей собственной кульминации. Как всегда, пик казался недостижимым до тех пор, пока это не случилось со восхитительным, сдавливающим яйца стремлением сделать его моим - мой член напрягся, чтобы проникнуть ещё глубже, после чего я начал эякулировать. Я импульсами впрыскивал густую горячую сперму в его тощий живот. Иногда мне хотелось, чтобы он был девочкой, потому что тогда мы могли бы зачать ребёнка. Это не было моим воображением - я мог чувствовать каждый толчок пробивающейся мимо его ануса спермы, оплодотворяющей его уже переполненную прямую кишку. Его пальцы все еще гладили мои плечи, но уже не так отчаянно.

- Ты не кончил? - ахнул я.

Голова Джо едва двигалась.
- Нет ... все в порядке ... Я был так близко, папа… Я был уверен, что вот-вот ... до самого конца ...

- Боюсь, что старик слишком слаб для тебя, - сказал я. - Пять раз со вчерашнего дня слишком много для одного.

Джо добродушно нахмурилась. Не имело смысла жаловаться. Он чувствовал, как моя сперма извергается наружу, и понимал, что лучше не ожидать, что я продолжу его трахать. Я откинулся назад, наслаждаясь тем, как мой мягчеющий член втягивается обратно в кишечник Джо. Мне казалось, что я вытаскиваю червя из песка, растягивая его до тех пор, пока он не выскакивает на свободу. Я снова уселся на корточки, опустив взгляд между его широко разведёнными ягодицами. Жирная слизь и пена покрывали его загорелые валики вокруг расщелины. Капли спермы и желтоватая слизь сочились из его ануса и медленно сползали по щели на простыню под ним. Я понял, что он оказался лишён наивысшего мальчишеского экстаза, даже если и стрелял холостыми. К сожалению, мой член уже обмяк.

Вместо этого я поступил по-другому. Я взял и поднял его в воздух за бедра, перевернув. Он весил меньше, чем большинство рыбин, с которыми мне приходилось сталкиваться на борту лодки во время чартеров. Его бедра оказались на моих плечах, его ноги, согнутые в коленях - за моей головой, чтобы удержать его на месте. Его голова повисла на уровне моего паха. Я держал его руками за маленький костлявый таз, мои пальцы прижимались к его ягодицам, раздвигая их. Запах, вид его недавно трахнутого заднего прохода, все еще выпускающего мою сперму, оказался мгновенно действующим афродизиаком. Я уткнулся лицом в эту сочную жару, его скользкие гладкие половинки тёрлись о мои щетинистые щеки. Мой язык принялся двигаться туда-сюда по его расщелине, тестируя этот ореховый аромат, я вдыхал запах кала, впитывал сладкий мускус, напоминающий об анальном сексе с мальчиком.

Джо застонал, и мой язык провалился. Его задний проход был растянут, сильно растянут и присосался к моим губам. Я едва осознавал его неистовые увещевания, громкие, почти бессвязные требования доставить ему удовольствие там, в его нижнем отверстии. Поцелуи его задницы, особенно после секса, были одним из моих любимейших занятий. Иногда ночью я проделывал это в течение часа или более, отдавая дань уважения его телу, благодаря его за то, что он подарил мне. Там не было преград, могущих сдержать мой язык. Я проник им в анус мальчика, двигая им в разные стороны. Он корчился напротив меня, испытывая разнообразные ощущения от того, что его трахают таким образом, но не менее глубокие, не менее ошеломляющие. Его ноги прижались к моей голове, когда он попытался как можно глубже насадиться на мой язык.  В ответ я отодвинулся от его ослабевшей дырочки, посасывая тугой узел его яичек, погружая в рот все его полушарие морщинистой кожи.

Его лицо находилось напротив моего паха, и Джо сделал то, что можно было от него ожидать. Я почувствовал его язык на себе. Ещё год назад он никогда бы так не поступил. Конечно, он сосал мой член время от времени, но не после того, как тот побывал у него внутри. Теперь он совсем потерял стыд. Тут не было никаких запретов, сдерживающих нас. Он лизал, чмокал, пускал слюни по скользкому стволу. Я почувствовал его язык, затем его губы сомкнулись вокруг моей головки, сосущие, как у ребенка на груди у матери. Медленно, кольцо его губ заскользило вниз, пока половина моего члена не оказалась у него во рту. Конечно, этот охват отличался от охвата его ануса, но был таким же замечательным. Я почувствовал, как мой член начинает отвечать. Иногда это срабатывало.

Одновременно я принялся пальцами правой руки прощупывать его прямую кишку. Ноги Джо напряглись, его руки схватились за меня, чтобы удержаться на месте, он глубоко заглотил мой член, его тело опускалось все ниже и ниже. Я провел двумя пальцами по его анусу, снова вызвав громкий вздох. Он прижался ко мне, толкаясь ко мне и пытаясь трахнуть себя моими пальцами.

Моя рука находилась в не очень удобном положении, и мне не удавалось просунуть пальцы достаточно глубоко. Я отвёл его обнаженное тело от себя и позволил ему упасть на кровать. К тому времени он дрожал и был так возбуждён, что мог только уставившись на меня, молча умолять. Мой член едва привстал, и можно было легко вставить несколько сантиметров в его расширенный задний проход, хотя подобное вряд ли бы помогло.

- Не верю глазам, ты всё'щё трахашь этого мальчишку?

Я застонал, узнав голос Фернандо. Он был очень близко, вероятно, стоял на причале, пробыв там некоторое время и услышав все, что мы говорили и делали с тех пор, как Джо проснулся.

- Эй, чувак, - крикнул я в ответ. - Я оставался в его заднице с прошлой ночи.

Фернандо засмеялся, его громкий смех, вероятно, можно было услышать даже в деревне.

- Вы всё время траха'тесь? Ты изнашиваешь парня. Продолжай в том же духе, и он будет не лучше бляди, какой-нибудь старой шлюхи.

- Да, - прокричал Джо. - Расскажи-ка мне об этом. Он только что кончил, и думает проделать это снова.

- Что ты хочешь, Ферни? - спросил я, не оборачиваясь.
Джо ухмыльнулся, притягивая к себе мои пальцы, чтобы сосредоточить мой мозг на том, что мне следовало делать.

- Родди и я, мы зайдём на борт, чтоб поговорить, хорошо?

Я улыбнулся Джо, затем поднял руки ладонями вверх. Это был знак для него. Он кивнул, потянувшись, чтобы завернуться в простыни, прикрывая свое обнаженное тело. Видимо, у него ещё оставались некоторые запреты. Раздался громкий стук, когда Фернандо спрыгнул на палубу. Мягкий стук принадлежал Родриго. К тому времени, когда они вошли в каюту, на мне уже были шорты.

Фернандо подмигнул Джо.
- Он хорошо ебёт тебя по 'трам, парень?

Джо беззастенчиво улыбнулся в ответ и состроил мне рожицу. Они видели его обнаженным очень часто. Ему нечего было скрывать.
- Да, но он кончил примерно на минуту раньше, чем было нужно.

Фернандо усмехнулся, обхватив правой рукой плечи Родди, чтобы ласково обнять своего племянника. Родриго закатил глаза, делая вид, что ему не нравится, когда его обнимают. Как и Джо, ему нравилось обниматься, но островные мальчишки редко делали это публично.

- Он трахает тво дырку всегда, когда тебе нужно, детка? Или, слышь, давай мне сво дырку. Я трахаю мальчишеские попки как надо, да, Родди? Я знаю мальчишек и все способы, которыми им нравиться получать в себя мужские петухи.

Родриго энергично кивнул. Он продолжал наблюдать за Джо, зачарованный, как и я, его стройным загорелым телом.

- Боюсь, он прав. Я кончил слишком быстро, - признался я. - Я только что пытался помочь ему пальцем, когда появился ты.

Фернандо мрачно посмотрел на меня.
- Ты используй бенан для такого мальчика, как этот, босс. Мальчишки, как Джо, нуждаются в этом. Да побольше. Глубже сувай. Нет нужды в пальцах, нужен бенан.

- Банан? - переспросил я. Было невозможно не улыбнуться. Фернандо был явным сторонником бананов.

Фернандо кивнул.
- Он очень похож на Родди, поэтому ему нужен самый большой, для такого озабоченного парня, как твой.

Вскоре после того, как мы прибыли на остров Св. Анжелики, Фернандо и Родриго познакомили нас с этим островным фаллоимитатором. Я покупал их оптом у фермеров, для еды, потому что у Джо был постоянный дефицит железа, ну и для иных целей тоже. На камбузе всегда имелось с полдюжины бананов. Ничего не говоря, Родриго поспешил из каюты и схватил банан, самый большой из всех. Тот уже прошёл большую часть пути к созреванию. Я встретил мальчика на пути к кровати. Откусил конец стебля, потому что тот мог поцарапать. И плеснул каплю кокосового масла на бока, а затем забрался на кровать и занял позицию рядом с Джо. Он уже перевернулся на живот. Простыня, скрывавшая его, была отброшена. Вот и все запреты. Он бросил взгляд через плечо, ухмыляясь, явно ожидая чего-то большего, чем пара моих пальцев. Я размазал масло по желто-зеленой кожуре. Банан был больше, чем мой член, но без огромной выпуклой малиновой головки, поэтому выглядел совсем не угрожающе. Бананы, из-за своей заостренной и гладкой формы, легко могут входить в попку мальчика. Дополнительное преимущество - как только кончик проникал, всё остальное входило без проблем и усилий. И как-только банан оказывался на полпути, следовало быть осторожным, и крепко держать за конец.

Многие островные мальчишки, даже самые правильные мальчики, рано или поздно пробовали бананы своими задницами. Это в некотором роде тропическая «кукуруза для дырок», но меня всегда удивляло, когда местные ребята звали своих друзей «yella fella» на «приседания». Я понимал, что они имели в виду. Джо вздохнул, когда холодный стебель скользнул в его анус. Один дюйм. Два дюйма. На третьем дюйме его руки сжались в кулаки. Банан оказался настолько велик, что вызвал боль. Тем не менее, Родриго широко раскрыл глаза и был явно впечатлен тем, как легко вошел банан. Фернандо прислонился к двери, наблюдая. Ему тоже было интересно, но по какой-то своей причине он не хотел, чтобы это было слишком очевидно.

Задница Джо задрожала без предупреждения и попыталась отодвинуться, хотя я все еще был на некотором расстоянии от точки максимальной ширины. Я видел, как его ягодицы сжались, борясь с естественным неприятием чего-то постороннего. Он заставил себя расслабиться.

- Всё хорошо, малыш? - спросил я.

Джо неуверенно кивнул.

- Дальше?

Он снова кивнул, еще более неуверенно.
- Он большой… Чувак, он большой. Продолжай, пап, - пробормотал он.

- Хорошо ощущается, правда? - поддразнил я.

Джо угрожающе зарычал. По сравнению с моим членом, банан ощущался совсем по-другому, даже когда достиг температуры тела. Он был настолько толстым и гладким, что мог скользить взад-вперед почти без трения, особенно когда был покрыт маслом. Его анус пульсировал вокруг утолщающегося ствола, уступая дорогу. Он уже растянулся настолько широко, что виделся бледной тонкой линией. Еще один дюйм. Затем еще. Его анус был побежден. Банан внезапно втянулся внутрь, дергаясь, пытаясь втянуться еще больше. Затем внезапно вздрогнул. Он был достаточно глубоко внутри, чтобы прижаться к простате мальчика. Я перестал давить.

- О, черт! - застонал Джо. - О да... О... Боже.

- Хорошо, да? - Фернандо громко расхохотался. - Да, парень, это самый лучший друг всех мальчишек. Хорош смазанный бенан, да, Джо? Он трахает мальчишескую киску, кода нет мужиков. Лучшая штуковина, кода хотся трахацца, а кругом одни пацаны.

Джо незамедлительно кивнул. Я осторожно подвигал бананом, проверяя. Тот оказался в плотном охвате, но не настолько плотном, чтобы не скользить. Добрая треть банана все еще оставалась на виду. Джо готовился к кульминации, пальцы его ног подогнулись. Его глаза превратились в щёлки, зубы сжались так же крепко, как его бессильные маленькие кулачки.

- Сделай это, детка. Выпусти все. Сперма для меня, любовничек, - произнёс я.

Я начал двигать бананом взад-вперед, стараясь крепко прижимать его к простате. Руки и ноги мальчика дернулись в внезапном исступлении, корчась из-за моей атаки. Он был близок к тому, чтобы кончить, затем его голова откинулась назад в тихом вопле. Его обнаженное дергающееся тело покрылось потом. С беспокойством и весельем я наблюдал, как Джо вздрагивает раз за разом. Не полдюжины раз, как со мной, а как минимум вдвое больше, пока я не потерял счет. Это продолжалось почти минуту, прежде чем он слабо толкнул мою руку, давая понять, что с него хватит. Это был его обычный знак. Я не осмеливался взяться за банан, дожидаясь, чтобы он пришёл в чувство, и чтобы его дыхание приобрело устойчивость. После чего принялся, по дюйму, освобождать Джо от банана. Тот вышел наружу чистым и блестящим из-за масляной пленки, ничего более. Я положил банан на дрожащий живот Джо.

- Думаю, на это стоило посмотреть, Фернандо, - поддразнил я.

- Этот мальчик хорошо кончил. Я был уверен, что он выдавит хоть нескоко капель, так он кончал.

Джо засмеялся, его дыхание было все еще прерывисто.
- Да… мне бы хотелось, - наконец выговорил он.
Ухмыльнувшись мне, он провел пальцами по жирной кожуре банана.
- Я думаю, что готов к завтраку, папа.

- Это должно быть перед, - внезапно вставил Фернандо. - Мы пришли, чтоб сказать. Вы должны пойти с нами. Сёдня парома до джорджтонской школы не будет, ребята.

- Что случилось, Фернандо? -спросил я, встав и отойдя от кровати.

Его тон был взволнованным, чего раньше за ним не водилось. Что-то было не так, что-то случилось. Фернандо нервно посмотрел на Джо, затем на меня. Он выглядел напуганным.

- Парень, проститутка, он заходил в бар прошлой ночью, тот, с большой рыбачьей лодки, - прошептал Фернандо так, чтобы Джо не услышал. - Родди нашел его мертвым на пляже.

ГЛАВА 6

Для нас с Джо не было чем-то необычным пропускать завтрак. Утро всегда было полно спешки просто потому, что мы всегда старались задержаться в постели как можно дольше. В то утро мы быстро оделись: надели не слишком чистые шорты и футболки, с минуту потратили на то, чтобы почистить зубы, после чего поспешили вдоль пляжа туда, где Фернандо оставил свой потрёпанный пикап «Джип». Он был ржавого цвета по весьма уважительной причине. В насыщенном морской солью воздухе на машине оставалось не так уж много металла. На хорошем ухабе - а их было много - крылья машины громко хлопали. Этого хватало, чтобы распугать птиц на несколько миль в округе. «Джип» взревел, и пробуксовав всеми четырьмя колёсами, помчался по разбитой дороге из ракушек и песка. Фернандо ехал по направлению к деревне. По утрам, когда у меня был чартер, я обычно успевал высадить Джо на пристани Фарли-стрит. В противном случае ему приходилось шагать в деревню, чтобы сесть на паром до Джорджтауна. На этот раз в запасе у нас оказалось не больше минуты. Я опустошил карманы своих шорт, протянув Джо горсть монет, чтобы он мог купить что-нибудь съедобное на пароме. Он поцеловал меня в щеку, восторженно ухмыльнулся и попрощался. После чего бросился к Родриго. Последнее, что я услышал - было взрывами смеха, и я увидел, как два мальчика прыгают на борт как раз в тот момент, когда паром начинает отчаливать.

По пути вдоль пляжа, где стояли рыбацкие лодки, Фернандо рассказал мне о том, что произошло, или, скорее, о своей версии случившегося. У меня не имелось причин не доверять ему, потому что я провел два последних года, доверяя ему, но у меня создалось отчетливое впечатление, что он чего-то не договаривает. Однако, о чём он не договаривает, я сказать не мог. Это было просто ощущение, создавшееся у меня.

Судя по последовательности событий, которая сложилась у меня в голове, и по тому, как он это говорил, всё звучало довольно правдиво. Он рассказал, что Родриго вернулся в бар вскоре после того, как встал утром с постели. Мальчик, обычно такой взбалмошный и жаждущий секса, подобно Джо, был необычайно тих. По словам Фернандо, он пробормотал что-то о пляже и поспешил в туалет в задней части бара. Он отсутствовал некоторое время, чего и следовало ожидать, раз он всего несколько минут назад обнаружил тело, мало чем отличавшееся от его собственного. Фернандо потребовалось почти полчаса, чтобы разузнать обо всём, что он и рассказал мне за то время, которое потребовалось нам на дорогу. Оказалось, проснувшись, Родриго с первыми лучами рассвета спустился на пляж, чтобы посмотреть, что принес прилив. Деревенские мальчишки могли неплохо заработать, продавая ракушки в туристические лавки, но для этого им приходилось рано вставать.

Тело находилось рядом с рыбацкой лодкой, где мы с Джо лежали прошлой ночью, наполовину спрятавшись под её бортом. Беглый взгляд подсказал, что её, очевидно, вымыли ночью. Я подошел ближе. Смерть в любом обличье неприятна, утопление и того хуже, но безжизненное тело ребенка - это невероятно ужасное зрелище. Я чувствовал, как подступает тошнота. Два года вдали от Чикаго, окруженные красотой жарких Эксум, сделали смерть еще более жутким зрелищем. Я прикрыл глаза и отвернулся.

- Да, тот мальчик, с большой модной рыбацкой лодки, - снова сказал Фернандо.
Он имел тенденцию повторяться, вероятно, из-за того, что постоянно рассказывал своим клиентам одни и те же истории, пока подавал им пиво.

Я слегка кивнул, но не выказал никакого узнавания. Так было безопаснее. Я осмотрел лагуну, океан за рифом. Никаких признаков яхты. В действительности, до самого горизонта не было видно ни одной лодки, кроме ярко раскрашенного парома, находившегося уже за рифом и направлявшегося в Джорджтаун с Джо и Родриго на борту. Я пошаркал своими босыми ногами по песку, не желая приближаться ближе, чем уже был. Последнее, чего мне хотелось, - это принять участие в расследовании убийства. Кроме Джо, никто не знал, что мы побывали на этой части пляжа всего десять часов назад и видели мужчину с мальчиком - именно с этим мальчиком - занимающихся сексом.

- Ты позвонил в Джорджтаунскую полицию? - многозначительно спросил я.

Фернандо кивнул.
- Прежде чем поехать к тебе, босс. Те сказав, что будут здесь среди дня, - ответил он.

- К полудню? - прорычал я. - Что это за чёрт?

До полудня оставалось четыре с половиной часа. За это время они могли добраться до Ролльвиля и обратно в Джорджтаун. Мне не требовалось сверяться с часами, чтобы понять, что прилив начнётся задолго до этого. Тогда не будет не только места преступления, но даже и тела.

- Черт возьми!

- Есть проблема, босс?

- Да, тут есть проблема, - произнёс я с сарказмом.
Я указал на лодку и тело мальчика. Вода уже плескалась у его ног.
- Вот проблема. Прилив начинается.

- Верно, - согласился Фернандо.
Он оглянулся вокруг в поисках решения.
- Мы отнесем тело вверх по пляжу, чтобы оно не стало мокрым?

- Конечно нет!
Я практически кричал на него. Затем сделал глубокий вдох.
- Нельзя сдвигать труп, Ферни, особенно в таких обстоятельствах. Я бы сказал, что всё это квалифицируется как нечто нетипичное. Черт! Они говорят, что в полдень? Должен быть судмедэксперт и команда, которая приедет… Черт! Почему так чертовски поздно?

Фернандо беспечно пожал плечами.
- Все это из-за проблем в Джорджтауне с отелями.
- Вот что они сказали, босс: «Будь здесь к середине дня», - снова процитировал он. - Ты знаешь, что делать, босс?

- Да, я знаю, что делать, Фернандо. Я, черт возьми, должен это делать, - проворчал я. - Я делал это почти двадцать лет, пока жил в Чикаго.

- Тогда нет проблем. Мы делаем все, что делают копы, и говорим им, когда те приедут в полдень.

- Черт, ну да. У меня чартер меньше, чем через час, - пожаловался я.
Я посмотрел в сторону, неожиданно почувствовав вину.
- Бедный чертов ребенок.

- Это ужасно напугало Родни - серьезно сказал Фернандо. - Бедный мальчик. Конечно, не очень красивый.

Я огляделся вокруг. Вскоре с наступлением прилива жители деревни спустятся на пляж, чтобы взять лодки и отправиться на рыбалку. Я уже видел первых, растягивающих сети рядом с дорогой. Я осмотрел поверхность песка у рыбацкой лодки. На влажном нетронутом песке ниже отметки прилива имелось несколько свежих комплектов следов. Мои, Фернандо и ещё одни, чуть поменьше, принадлежавшие Родриго, у которого ноги были больше, чем у Джо - всё это легко определялось. Имелась ещё одна цепочка следов. Возможно, они могли принадлежать Фернандо или любому другому мужчине, но они были настолько нечётки, что определить что-то не представлялось возможности. Кроме того, не было никаких признаков того, что мы с Джо, или даже Винсент с Адамсом находились здесь ранее.

- Ладно, - без энтузиазма согласился я.
Тело требовалось перенести с того места, где оно находилось.
- Я сделаю все, что в моих силах. Ты пойдешь в эту чертову деревню и найдёшь лист фанеры, или дверь, или что-то в этом роде. Мне нужно разместить тело на нем точно так же, как оно лежит здесь. И мне понадобится блокнот и что-то, чем можно писать.

Фернандо ушел, оставив меня в одиночестве. Я присел на корточки рядом с телом. Было слишком рано, чтобы оно начало вонять. И тем не менее, мне пришлось почти сразу же закрыть глаза, как только я приступил к осмотру маленькой фигурки. Некоторые детективы называют это умственной стенографией.

«Ребенок мужского пола, вероятно, смешанной расы. Цвет кожи и черты лица предполагают в основном латиноамериканца с небольшим количеством негроидной крови, возможно, так же есть что-то от европеоидов. Возраст жертвы - около двенадцати лет. Лежит лицом вверх, обе ноги подогнуты, вытянута правая рука. Левая рука согнута. Одежда отсутствует. Кроме рваной раны на внутренней стороне правого бедра видимых повреждений нет. Кожа на ране сорвана. По виду разорванной плоти можно предположить укус акулы. Вероятно, небольшой рифовой акулы. Крови нет».

Не стоит думать об этом мальчике. Я не знал о нём ничего, кроме того, что его зовут Винсент. Следует ли мне сказать, что я его никогда не встречал? Так было бы проще. Не будет никаких расспросов об обстоятельствах встречи, и о том, что, как я знал, происходило между Винсентом и Стивом Адамсом. Было очень легко сказать, что я никогда не видел его раньше, и это может упростить всё дело. Я сглотнул, поднёс руку к глазам и почувствовал, как у меня участилось дыхание. Я выдохнул и попытался изгнать демона.

Дерьмо. Черт, черт, черт побери!

Он был красивым мальчиком. Винсент или как его там. Знает ли Джо его фамилию? Адамс никогда её не называл. Конечно же, он был самым вероятным подозреваемым, так как мальчика в последний раз видели в его компании. Я и Джо! Чёрт побери снова. Может, лучше заявить, что мы встретили их на причале Фарли-стрит? Кто-нибудь видел, как я разговаривал с владельцем той яхты? Маловероятно, что кто-нибудь узнает Винсента или вспомнит Джо. Поблизости ошиваются сотни испаноязычных мальчишек. Однако хороший детектив уделил бы первостепенное внимание отслеживанию последних дней мальчика. Это будет нетрудно выяснить, если на месте преступления окажется хороший детектив. Я снова всё осмотрел, долго и пристально, надеясь, что переживу и не заболею. Плохо, когда жертва - ребёнок, но это был мальчик, которым мог оказаться и мой Джо, за исключением того, что мой Джо выглядел намного лучше.

- Черт! - выругался я вслух.

Да, он был красив. Но разве они все не красивы в этом возрасте? Не так хорошо выглядит, как Джо, но все равно исключительно привлекателен в том смысле, в каком должны быть привлекательны проститутки для того, чтобы зарабатывать деньги. Волосы подстрижены профессионалом. Почему это удивительно? Потому что я сам подстригаю волосы Джо, и они выглядят ничуть не хуже? Я вернулся к осмотру. И долго не мог отвести глаз от морщинистого полушария его мошонки. У мальчика были подростковые яйца, но совсем не имелось волос. Его член был коротким, но толстым. Он был достаточно толстым, чтобы представлять интерес для другого мальчика, когда встанет. По отношению к его стройному гладкому торсу он выглядел слишком большим, а по отношению к его тонким ногам - почти нелепым.

«Вес примерно около 45 килограммов [100 фунтов]. Рост около 160см [5 футов 3 дюйма]. Худощавое телосложение, но не истощенное. Размер половых органов говорит о том, что он, вероятно, половозрел, но не имеется никаких признаков лобковых волос».

- Странно, - подумал я вслух.

Я провел пальцем по его паху. Он явно достиг половой зрелости, в этом можно было не сомневаться, но он был таким же гладким там, как и Джо - полное отсутствие какой-либо растительности. Единственное объяснение - его пах был недавно выбрит. Я отвернул его член в другую сторону, полностью обнажив травму на его бедре. Очень странная рана. Мальчик был укушен таким образом, что полоска кожи с одной стороны походила на рваный лоскут. Я вздрогнул. Край укуса побелел там, где кровь стекала в море. Почему-то, хотя у меня не было причин для этого, я не мог представить себе акулу, которая могла бы сделать подобное. И так же я не мог представить себе, что это мог сделать Адамс, но это был бы не первый случай в моей практике, когда убийца действовал не характерно. Однако, чтобы я не предполагал, это не имело никакого смысла. Как и в обнаружении мёртвого мальчика на пляже. Возможно, это был укус угря. На рифе водились угри, достаточно большие, но у них имелись острые как бритва зубы. А тут края укуса были рваными.

«Никаких других следов повреждений на передней и правой стороне не наблюдается. Никаких видимых признаков причины смерти. Ничего, кроме предполагаемого укуса акулы, который на первый взгляд выглядит не совсем типичным».

Я поднял глаза и увидел Фернандо, который с трудом спускался с низкой насыпи дороги. Он нес ярко раскрашенную дверь. Она выглядела так, будто была из его бара, возможно, дверь в мужской туалет? Он остановился, чтобы поговорить с рыбаками, которые занимались своими сетями. У меня имелось лишь несколько минут, прежде чем он доберётся до меня. Трупное окоченение было первой стадии - едва начиналось. По моим прикидкам, Винсент был мертв, самое большее, пару часов. Я осторожно перевернул тело лицом вниз, сознавая, что нарушаю все правила расследования убийств. Но это был не Чикаго, и времени почти не оставалось. Я осторожно осмотрел ягодицы. Они все еще были эластичны. Длинные мышцы рук и ног уже начинали деревенеть. Еще через несколько часов даже эта мягкость исчезнет.

Его, конечно, трахнули, и совсем недавно. Я слишком хорошо видел все признаки. Ведь всего час назад я видел тело Джо при утреннем свете. Зад всегда выглядел одинаково после того, как мы занимались сексом ночью. Блеск от смазки на маслянистой основе, покрасневшие края заднего прохода из-за напряжения кожи, полное отсутствие морщинок из-за того, что анус раскрывался внутрь. Только большие члены могут сделать подобное с мальчиком. Тем не менее, эти следы на теле Винсента были в значительной степени несущественны для меня. Я знал, что Винсента трахали, потому что сам был свидетелем акта, лёжа всего в нескольких футах от места, где Стив Адамс совокуплялся с ним. Я использовал свой палец как патологоанатом, только без латексных перчаток. В анусе наблюдалась большая дилатация, чего и следовало ожидать, учитывая, что мальчик имел половой акт примерно десять часов назад. У Джо всё было похоже. Всякий раз, когда я жестко трахал его, анус Джо всегда выглядел так, словно в него без труда можно было вставить палец. Проверить это нет возможности, но, как мне кажется, у всех мальчиков так после секса с мужчиной. После такого крупного мужчины, как Адамс, анус мальчика, вероятно, оказался ещё более расширенным. Анус мог оставаться расширенным длительное время, особенно если Адамс делал это достаточно часто, чтобы мышцы привыкали расслабляться.

И все же, когда я смотрел вниз на это самое интимное из всех мест у мальчика, какое-то внутреннее чувство сообщило мне с тревожащей ясностью, что его снова трахнули ночью. Имелось большое количество остаточных синяков. Некоторые старые и бурые, некоторые недавние и фиолетовые. Опять же, как у нас с Джо после продолжительного секса. Джо обычно имел такой же коричнево-пурпурный круг вокруг своего отверстия, ту же плоть в пёстрых трещинках, возникающих из-за многократного чрезмерного растяжения ануса. У Винсента имелась совершенно свежая трещина в непосредственной близости от линии промежности. Большой член? Нечто другое? Банан, который я использовал с Джо, не оставил бы такого следа, но я всегда был очень осторожен. Нет, это не банан. Некоторые мужчины пользуются пластиковыми или резиновыми фаллоимитаторами, чтобы расширить анус мальчика. Может быть, так было и тут? Мне никогда не требовалось проделывать такое с Джо. Я не видел в этом никакого смысла.

Анус мальчика был так расслаблен, что не составило труда заглянуть внутрь. Насколько мне было видно, примерно на полпальца в глубину он был чист. Без спермы, если только она не находилась намного глубже. Много блестящей смазки в прямой кишке. Как и Джо, им хорошо попользовались – остались слабые следы на геморроидальной ткани. Еще одна мысленная заметка, чтобы проверить это сегодня днем, на всякий случай. Затем я выругался. Глубоко внутри трещин было больше, некоторые старые и почти зажившие, некоторые недавние и красные. Я сглотнул и отвел взгляд. Действительно ли это стоит таких денег? Однако, как я подозревал, для такого типа мальчиков, подобных Джо и Родриго, а также Винсенту, не деньги являлись причиной, по которой они трахались с мужиками.

«Некоторые признаки анального проникновения». Явное преуменьшение.

Я вздохнул и принялся искать в других местах то, что могло быть причиной его смерти. Ещё ни один мальчик не умирал от того, что его трахали. Смерть наступила совсем не от предполагаемого укуса акулы. Тот случился уже после смерти мальчика. Его спина более темной, чем у Джо, с небольшими бугорками вдоль позвоночника. У шеи имелось некоторое изменение цвета кожи. Я осторожно повернул его голову. Темная область распространялась вперёд, под подбородок. Имелись небольшие кровоизлияния под кожей. Петехии [небольшие кровяные пятна] были на поверхности каждого полупрозрачного века и конъюнктивы на глазных яблоках. Я сразу узнал эти признаки. Геморрагические участки на шее мальчика свидетельствовали о том, что причиной его смерти стало удушение. Я громко вздохнул. Удушение вызывает долгую мучительную смерть.

«Вероятная причина смерти?» Чёрт! Что за ублюдок?! «Удушение».

- Тут есть что-то странное, в этом укусе акулы, как думаешь, мистер Кингстон? Зачем кусать так близко к этому хорошенькому мальчишескому члену?

Я оглянулся. Фернандо стоял позади меня, склонив голову на бок. Я обернулся и, медленно опустил глаза, следуя взглядом туда, куда смотрел он. Он увидел то, что я пропустил. Почему маленькая рифовая акула укусила самую толстую часть бедра, вместо любой другой его области? Можно допустить, что это был угорь, но это означало бы, что мальчик оказался на рифе ночью. Что очень маловероятно! Тем не менее, след от укуса был близок к размеру челюстей угря, что и вызвало мои подозрения. Я пожал плечами.

- Без понятия.

- Дверь подойдёт?

- Да. Все хорошо. Помоги мне передвинуть его, - с нетерпением проинструктировал я.

В Чикаго мертвые люди были «покойниками», иногда «трупами» или «телами», но никак не «он» или «она». Тем не менее, я персонифицировал это маленькое загорелое тело, чтобы сохранить его в памяти. В жизни Винсент обладал той же заразительной жизненной силой, такой же энергичной мальчишеской радостью, как и Джо. Смерть этого мальчика показалась мне ужасной утратой.

- О чём ты говорил с ними?

Он понял, что я спрашиваю о рыбаках дальше по пляжу.

- Ни о чём, - произнёс он вежливо.
Голосом, который лгал.

- Ты долго разговаривал. Кто-нибудь из них мог что-то видеть прошлой ночью?
Затаив дыхание, я ждал его ответа. Всегда имелся шанс, что нас с Джо могли заметить.

- Они были там, - сказал Фернандо, указывая на рыбаков.
Они были далеко от места преступления. Я почувствовал волну уверенности.

Его рука скользнула в карман его потрепанных шорт. Когда рука раскрылась, это длилось только секунду. Я увидел золото. Это было маленькое ожерелье с замысловатым орнаментом, похожим на два круга, наложенных друг на друга. Возможно, со стрелами, но я не был уверен. Не похоже, что оно могло принадлежать Винсенту. Оно выглядело слишком дорогим. Вероятнее всего, оно было потеряно туристом.

- Оставь его себе, Ферри, - рассеянно сказал я. - Может быть, это золото. Если это так, то, вероятно, оно стоит несколько долларов.

Скорее всего, несколько сотен долларов. Оно бы неплохо смотрелось на Родди. Джо, вероятно, тоже захочет такое, когда увидит - вместо своего акульего зуба на кожаном шнурке.

Мы с Фернандо подняли и положили тело мальчика на дверь. Я расположил тело как можно ближе к тому положению, в котором нашёл его. Руки и ноги согнуты, голова в сторону, даже толстый член мальчика лежит на бедре.

- Как этот мальчик умер?

- Понятия не имею, - соврал я.

- Оттрахали в зад, да?

- Похоже на то, - холодно ответил я.
Это было очевидно для любого, кто когда-либо трахал мальчика. Там часто оставались следы, на устранение которых уходили дни. Пришло время замести и мои следы.
- Ты знаешь, кто он, Фернандо? Был, я имею в виду?

- Он с той большой рыбацкой лодки. Ты же видел её, ту, белую, с такой большой башней.
Фернандо придвинулся ближе, буквально вплотную, стеснительно разглядывая зад мальчика.
- Если посмотреть на его зад, его трахали.

- Вероятно.

- Этот мальчик, он выглядит, как будто трахал всё своим членом.

- Да?

Фернандо ухмыльнулся.
- Я видел его поблизости, босс. День-два на этой неделе. Прошлой ночью он пробовал переглядываться с Родни. Прошлым вечером в баре. Знаешь, как это делают проститутки в богатых в отелях в городе. Я видел, как это делают мальчишки, когда хотят потрахаться за деньги.

Я слабо улыбнулся и кивнул. Фернандо проводил много времени, пялясь на других мальчиков. У меня же был Джо. Я почти никогда не пялился.

- Ты что-нибудь заметил, чем они занимались? - спросил я.
Мы оба знали, что я имел в виду секс. Я видел, как Винсент и Стив Адамс занимались сексом, но я не собирался об этом распространяться.

Фернандо пожал плечами.
- Я знаю этот взгляд, босс. Родди уже нашел себе парня. Этот же искал себе мужчину. Этому мальчику нравился твой Джо.
Он улыбнулся.
- Этот парень снял-таки себе мужика.
Он махнул рукой в сторону лагуны, где раньше стояла яхта.
- В баре, он сажал этого пацана себе на колени. Может быть, он даже сувал палец в его очко.

Я кивнул. Когда мы бывали в баре Фернандо, Джо иногда сидел у меня на коленях. Если на нём были очень просторные шорты и не было трусов, то не составляла труда всунуть в него палец, или даже два, левой руки, так, чтобы никто ничего не понял, потому что я по-прежнему мог поднять свой стакан правой.

- Родди искал его, ты это хочешь сказать?

Я не собирался спрашивать напрямую, но, возможно, была и иная причина, помимо охоты на ракушки - вот почему Родриго рано утром пошел на пляж. По моему опыту, Родриго был таким же сексуально активным, как Джо. Несмотря на то, что говорил Фернандо, вполне возможно, что Родни интересовал секс с другими мальчиками. Некоторые мальчики были такими. Они были готовы на всё ради члена.
Фернандо двусмысленно пожал плечами, игнорируя или не желая рассматривать возможность того, что Родриго был ему неверен.

- Почему ты приехал ко мне? - спросил я наконец.
Должна же быть причина, почему он приехал ко мне. Хотя это можно объяснить тем, что его мальчик неким образом был замешан в случившееся.

Фернандо снова пожал плечами, на этот раз менее двусмысленно. Очевидно, он что-то скрывал.

- В чём дело? - спросил я многозначительно.

Фернандо старался избежать моего взгляда. Наконец он сдался.
- Родди принёс кое-что.

- Что он принес, Фернандо? - терпеливо спросил я.
Ему, как и мне, не нравилось, когда его торопят.

Это было всё равно, что выжимать кровь из камня. Мы должны остаться друзьями. Мне совершенно не хотелось добиваться какого-либо признания у одного из немногих людей, которому я доверял, и который знал о моей любви к Джо.

Прошло всего несколько секунд, затем Фернандо вздохнул.
- Он нашел слипы.

- Что? Что за слипы?

- Слипы, которые Джо носит всё время. Те, в которых виден его член, когда они намокают.

- Ох!

И тут я вспомнил. Я снял плавки с Джо перед сексом. Мы оставили их лежащими рядом с рыбацкой лодкой, той самой лодкой, рядом с которой в этот самый момент я стоял на коленях.

- Фернандо… - начал я.

- Родди нашёл их тут, - напрямик сказал Фернандо, указывая на место, где лежал Винсент. - Принес их назад.
- Они у меня тут, - добавил он, похлопав по карману своих шорт.

Он снова быстро указал на тело мальчика, затем перекрестил свою грудь, словно являлся ревностным католиком. Хотя, может и являлся. Это был единственный раз, когда я видел какое-либо религиозное проявление с его стороны. Как и у меня, его религией были мальчики. Затем он резко опустил руку, пробормотав что-то себе под нос.

- Они были на нём? - спросил я удивлённо. Фернандо покачал головой.

- На песке?

Фернандо медленно поднял руку и снова указал. На этот раз нельзя было ошибиться, куда был направлен его палец. Он указывал на голову мальчика. Не на лицо, ниже. Я сглотнул. Плавки Джо висели на шее убитого мальчика. Более чем вероятно - хотя это могло показать только вскрытие - Винсента задушили именно этими плавками.

- Господь всемогущий!
Я вздрогнул. Кровь отхлынула мгновенно.

Фернандо уставился на меня, совсем не потому, что он был шокирован тем, что я сказал. Мое лицо наверняка было совершенно белым.

- Иисус. Тогда он… Это ещё не значит, что его убили плавками Джо, - попытался объяснить я.

Конечно, Фернандо подумал про другое. Вот почему он приехал ко мне рано утром. Скорее всего, он решил, что это я убил мальчика. Возможно, он пытался мне помочь.

- Мы были здесь прошлой ночью, - начал я, осматривая песок под лодкой, чтобы узнать, нет ли там еще чего-нибудь. Кроме нескольких маленьких раковин, я видел только песок. Не имелось ничего, что могло иметь отношение ко мне или к Джо.

- Ты трахал Джо прошлой ночью? - с надеждой спросил Фернандо. В его глазах мелькнул намек на улыбку.

Я кивнул.
- Да, Ферни. Прямо здесь, на этом самом месте.

Тем не менее, могли остаться невидимые доказательства, которые команда криминалистов могла бы обнаружить, если будет произведён тщательный осмотр. Один или два волоса Джо могли попасть внутрь лодки. Его отпечатки пальцев могли быть на палубе и на банках. И мои тоже. Мгновенно я принял решение. Побольше информации, чем это требовалось, и подозрения Фернандо пропадут. Он доверял мне так же, как я доверял ему.

- Он стоял, прислонившись к лодке, пока я его готовил, - продолжил я.

Я достал свой платок и тщательно вытер планшир, где покоились руки Джо. Если там были его волосы, то я их не увидел. К чему мы еще прикасались?

- Затем мы легли на песок. Этому парню ужасно хотелось потрахаться.

Фернандо ухмыльнулся и кивнул. Он всё понял. У него был свой мальчик. Мальчики были такими, когда у них возникало желание. Я все еще слышал страстный голос Джо, требующий любви. Это происходило в сильном порыве - его захлёстывало эмоциями, он жаждал оказаться любимым единственным человеком, который заботился о нем, ему требовалось ощутить себя наполненным ради продолжения жизни.

- И ты снял этот слип с него, да? - Фернандо улыбнулся.
Его зубы были в худшем состоянии, чем мои.

Я улыбнулся ему в ответ.
- Да. Я думаю, мы забыли их, когда уходили.

Он кивнул. Он поверил мне. Я не упомянул, что видел Винсента и Стива Адамса. Это было осложнение, о котором в данный момент не стоило упоминать. Я расскажу ему позже, когда у меня будет возможность выяснить, что нам с Джо нужно говорить и делать.

- Нам лучше поскорее унести эту дверь, - сказал Фернандо.

Он протянул мне купальный костюм Джо, свернутый в крошечный влажный шарик, который легко уместился в моем кулаке. С места преступления были изъяты важные улики. Я ничего не мог поделать - приходилось следовать своему низменному инстинкту самосохранения, но какой ценой! Я посмотрел вниз. Мальчик был убит тем, что я держал в руке.

Волны набегающего прилива были не более чем рябью, но они уже заливали дверь. Не пройдет и нескольких минут, как место рядом с рыбацкой лодкой снова покроется несколькими дюймами воды. Мы подняли дверь - Фернандо впереди, а я сзади - и пошли по пляжу.  Мы остановились выше отметки, куда достигал прилив, обозначенной цепочкой кусочков кокосовой пальмы и измельченных кораллов. Я не стал помещать тело в тень. Ему нужно было нагреться так же, как если бы оно все еще лежало рядом с лодкой.

- Мне нужно заняться кое-какими делами, Фернандо, - объяснил я. - У меня есть чартер на оставшуюся часть дня. Когда приедет полиция, скажи им, чтобы вызвали меня по 16-му каналу. Я расскажу им все, что смогу, о месте преступления.

Несказанное мной было понято. Плавок Джо там никогда не было. Фернандо кивнул и указал на дорогу.
- Возьми мой грузовик, босс, или ты опоздаешь.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Этот чартер оказался не лучше и не хуже других, но мои мысли были далеки от моей работы. Двое из трех жителей Нью-Йорка были мужчинами, ещё один - мальчиком. Он был интересным пареньком, загорелым и гораздо красивее, чем казалось разумным, учитывая, что один из мужчин, вероятнее всего, являлся его отцом. Кто из них двоих - было неясно, потому что оба мужчины были так же привязаны к нему, как и мой отец ко мне. Они оказались такими же грубиянами, как и все те ньюйоркцы, которых я когда-либо встречал в Чикаго, оправдав мои ожидания по поводу любого человека из этого города. Хотя из-за моего тридцатиминутного опоздания у них имелись веские причины быть недовольными мной. Я успокоил их двумя сортами пива и ледяной колой, а затем направился к южной оконечности острова, где как я знал, бывает отличный клёв. За пределами рифа юго-восточный ветер создавал беспорядочные крутые волны высотой в три фута (90 см), так что нас кидало с борта на борт. Они не составляли проблему для моей лодки и меня, но цвет лиц пассажиров быстро принял оливково-зеленый оттенок. Я прошёл рядом с рифом и смог подцепить кое-что на одну из четырёх удочек. К сожалению, рыбина - тунец хорошего размера - сорвалась прежде, чем мы смогли ее вытащить. После еще двух проходов мы поймали тунца поменьше, и отпустили его на волю, и пару пеламид, после чего морская болезнь взяла свое, и мы направились обратно к берегу.
По сравнению с двумя мужчинами, мальчик почти не страдал от морской качки. Как и Джо, ему понравилось находиться на тунцовой башне [лёгкая конструкция - вышка на яхте для обнаружения рыбы с высоты, часто с дублирующим набором элементов управления яхтой], несмотря на то, что она здорово раскачивалась. Мне представилась возможность поговорить с ним до того, как он поднялся на башню. Сначала он был немногословен, но постепенно разговорился. Примечательно, что, когда он откинулся на перила, его рубашка распахнулась. Он был хорошо загорелым, не таким тёмным, как мой Джо, но и не столь уж и далёким от него. Я мельком увидел блеск золотой цепочки, которая выглядела очень дорого. Когда он взбирался по лестнице на тунцовую башню, я взглянул вверх. Зрелище оказалось великолепным. Длинные стройные ноги, бронзовые, мускулистые и очень сексуальные. Из-под его свободных шорт выглянула татуировка на внутренней стороне правого бедра, всего в нескольких сантиметрах от паха. Я видел её только секунду или две. Если я не ошибаюсь, она была небольшой и сложной, не больше четверти фута. Она меня как-то насторожила; она была совсем не такой, какую захотел бы сделать себе мальчик.  Там было два пересекающихся круга, и что - то вроде двух противолежащих стрел, одна большая, а другая маленькая. Хотя я не увидел особого смысла, мне было забавно предполагать, что это обозначает два мужских символа, соединенных вместе, как Джо и я, как мальчик и мужчина, когда они объединялись как любовники.

В общем, клиенты были рады вернуться на пристань Фарли-стрит, но только после того, как я устроил им бесплатную экскурсию по заливу и угостил их обедом с пивом и курицей в баре Фернандо. Они заплатили наличными с чаевыми в размере 50 долларов, что всегда приветствовалось. Чаевые обеспечивали дополнительное топливо и оплату счета у Фернандо, а у меня еще осталась рыба, которую можно было продать. В предыдущий день цена на пеламид составляла 2 доллара за килограмм, так что я мог рассчитывать на дополнительные сорок баксов или около того. Это означало, что на выходные у меня будет пиво и маргарита. Я распрощался с клиентами и стал ждать Джо. Школа заканчивалась через час. Двадцать минут ходьбы до пристани и десять минут разговоров с друзьями означали, что он появиться здесь где-то около четырех. Я никогда не наслаждался рутиной, пока Джо не вернулся в мою жизнь.

Вскоре после того, как жители Нью-Йорка исчезли из поля зрения, а я оставил рыбу на рынке, на пристани объявился небрежно одетый негр. Я никогда не видел его раньше, но я узнал манеру поведения. Он явно был детективом, несмотря на свой цветастый наряд. Большинство детективов ходят в белых рубашках. На этом же была тёмно-синяя с фиолетовым оттенком и без галстука.

- Сожалею, - немедленно начал я, когда он подошел к корме лодки.

Он нахмурился, прищурив глаза, как будто я являлся единственным логичным подозреваемым в убийстве Винсента.

- Сожалею? - спросил он громко.

- О перемещении тела. Я знаю, что это неправильно, но не было выбора из-за прилива.

- А как насчет того, чтобы отозваться на радиозапрос?

Его акцент был отчетливо британским, но его внешность говорила о Карибах. Только сейчас я сообразил, что рация была весь день выключена. Это являлось нарушением правил безопасности, недостаточно серьезным для того, чтобы поставить под угрозу мою лицензию, но не это обеспокоило меня. Убийство Винсента тревожило меня гораздо сильнее.

- Приношу свои извинения. Был занят.

- Да, я вижу.

В этот момент я бездельничал на своем стуле, моя рука сжимала ледяное пиво. Я встал и поставил банку пива на стол.

- Я Тревор Кингстон.

Он пристально посмотрел на меня.
- Я так и думал.

- Пардон?

Он не ответил на это, по крайней мере, не объяснил, что имел в виду.
- Да. Вы именно то, что я ожидал. Я много слышал о вас.

- Хорошее, надеюсь.

- В основном, - произнёс он с иронией.

- Хм… ожидаю, что не всё так уж плохо. Я не утопил ни одного из своих пассажиров. Я бывал близок к этому, но пока, по крайней мере, все целы.

Он не улыбнулся.
- Я детектив Браун, - он официально представился. - У меня есть к вам несколько вопросов, мистер Кингстон.
На свет появился блокнот. Карандаш был механическим.

- Не сомневаюсь, - сказал я, не особо покупаясь на слово «мистер». Это был его способ подчеркнуть мой незначительный статус. Некоторые полицейские таковы, будучи весьма высокомерными в своих опросах.
- Поднимайтесь на борт. Или мне стоит отправиться в полицейский участок для допроса?

Он пожал плечами, не заметив моего упоминания о «допросе».
- На ваш выбор, сэр.

Он пользовался обычными рутинными приёмами государственных служащих. Меня это устраивало. Я пожал плечами.
- Тогда лучше здесь. Мне нравится вид отсюда.

Я потянул за швартовы, чтобы приблизить лодку к причалу. Он перелез через корму - явная сухопутная крыса, не переносящая качку, решил я сразу. Он оглядел лодку с пренебрежительным высокомерием, как мне показалось. Однако она всегда была неопрятной.  Что хуже, там была кровь от вчерашнего едва ли законно выловленного тунца, которую мне еще предстояло смыть с палубы. Он потер подбородок.

- Если вам нужен образец, я могу соскрести. Однако, заверяю вас, что это рыба, а не человек.

- Очень смешно, мистер Кингстон.

Он отступил назад, по-прежнему надменный. Мне не нравилась его манера поведения. Многие детективы ведут себя так, словно играют роль хитрого следователя на съемочной площадке Голливуда. Это не продлиться очень долго. Когда только расследование зайдёт в тупик, он проявит свою власть, чтобы получить компенсацию.

- Вы можете начать свой рассказ с того времени, когда нашли тело.

- Я? Нет. На самом деле, эта честь принадлежит племяннику Фернандо, Родди. Бедный ребенок. Должно быть, это напугало его до чёртиков.
- Ему между одиннадцатью и двенадцатью, - добавил я, как будто эта информация имела жизненно важное значение. Это нисколько его не тронуло. И оказалось всего лишь ещё одним фактом, записанным в блокнот.
- Фернандо приехал за мной. Я пробыл там где-то около часа. Может быть, меньше. Я понятия не имею, когда Родди его нашел.

Я сообщил, как Фернандо приехал за мной, а я всё ещё пребывал в постели, ни словом не обмолвившись о том, что с утра пораньше трахал Джо, а затем воспользовался бананом, и Фернандо пришлось ждать, пока мы закончим. Детектив расспросил о месте преступления, и я рассказал ему о приливе, положении тела относительно рыбацкой лодки, о том, как использовал дверь, чтобы разместить на ней тело мальчика как можно ближе к тому положению, в котором его обнаружил. И ничего из того, что я заметил или догадывался. Я пропустил те детали, которые полицейский мог или должен был получить, используя свои глаза и интеллект. Ничего об одежке Джо. Все факты были записаны детективной стенографией.

- Итак…
Он сделал паузу, оглядывая лодку, её неопрятный беспорядок, брошенные пустые бутылки из-под пива, груду спутанных канатов, оставшуюся от сорвавшегося тунца.
- Вы проводите свои чартеры на этом?
В его голосе звучало изумление. Очевидно, он не слышал о том, что случилось во время урагана год назад, а если и слышал, то предпочел не обращать на это внимания, чтобы почувствовать свое превосходство.

- Когда у меня получается их заполучить, - сухо ответил я. - Их не так много, но мы ловим рыбу.

- А что случилось с этим?

Я рассмеялся. Момент моей славы давно миновал. И все же это была возможность похвастаться собой, а не Джо.
- Помните тот ураган в прошлом году?

Он кивнул.

- Одна чартерная яхта терпела крушение у Саунда. Она потерял обе мачты и довольно быстро набирала воду. Я вышел на своей посудине, чтобы подобрать оставшихся в живых.

- Это были вы?

- Да, боюсь, что так. Мы почти сделали это. И мою лодку перебросило через волнорез. Она затонула прямо в гавани. Мы подняли ее на следующей неделе, но...

Я махнул рукой в сторону потеков ржавчины. Вода проникла повсюду. Большая часть электроники была уничтожена. На ремонт ушло два месяца и все деньги, которые у меня оставались после 20 лет службы. Мне все еще требовалось около $50.000, чтобы закончить работу. Но теперь я полностью застраховал свою лодку.

- Жаль. Наверное, это была красивая лодка.

- Да, - согласился я. - Весьма.

И затем, без паузы:
- Во сколько вы приехали сюда, мистер Кингстон? Кто-нибудь видел вас, когда вы приехали сюда?

Последний вопрос был глупым, однако я подумал об этом.
- Сюда? - спросил я, оглядывая пристань.

Загадка была тут не единственным судном. Островной паром, три рыбацких лодки, пара туристических яхт. Для пятницы довольно многолюдно. Поблизости трудилось около тридцати человек - куча свидетелей - но вряд ли хоть один из них вспомнит, когда я сюда причалил, это весьма маловероятно.

Детектив, очевидно, знал достаточно, чтобы менять курс на полпути. Правило 25 для детективов-дилетантов: держать свидетеля удивленным и слегка недоумевающим. Пусть он думает, что умнее. Большинство из них, вероятно, так и считают. Детектив Браун, скорее всего, прошел несколько курсов по расследованию, еще несколько - по методам допроса. Я смотрел на него, мое нетерпение быстро росло. Тем не менее, он был достаточно умен. Люди такого типа всегда умны. Слишком умный для моего же блага. Надо быть осторожным. Детектив указал пальцем вниз, на палубу, на которой мы стояли.

- О! Вы имеете в виду сюда, чтобы забрать чартер?

Он резко кивнул. Он сопоставлял хронометраж событий в поисках необъяснимого интервала. Есть ли у него какие-нибудь предположения, когда было совершено убийство? Наверняка. Конечно, другим объяснением было то, что я являюсь подозреваемым. Рука, держащая карандаш, снова задвигалась. Он записывал все, что я говорил. Это не являлось чем-то неожиданным, но по-своему тревожило. Я встречал таких детективов - людей, которые не доверяли своей памяти, чтобы сохранить малейшую деталь, какой бы незначительной она ни казалась на первый взгляд. Запоминание никогда не было для меня проблемой, за исключением того, что мои записи всегда оказывались неполными. Это раздражало адвокатов, особенно со стороны защиты, поэтому, вероятно, я так и поступал.

- Ну, я провел на пляже около часа, может быть, чуть меньше. Поэтому и опоздал примерно на пятнадцать минут, - начал я медленно. - Я должен был быть здесь ровно в десять. На самом деле, я даже не потрудился как следует завязать галстук. Тут только одна дорога до пристани.
Я снова остановился, гадая, что он будет делать, если я начну говорить быстро.
- Клиенты поднялись на борт. Двое мужчин и мальчик.

Он поднял карандаш, и наклонил голову.
- Они выходили на чартер?

- Да.

- Кто они?

- Дайте мне припомнить. Думаю, я запомнил их имена. Один - Роберт Гейнор.
Мой разум включился на полную мощность – Гейнор был сама любезность, как только успокоился из-за того, что его заставили ждать. Высокий, седой, хорошо сложенный. И совсем не рыбак.
- Инвестиционный банкир, по крайней мере, это то, что он сказал мне. Работает на Уолл-стрит.

Другой мужчина был менее приветлив, ниже ростом. Немного полноват. Он слишком много выпил, даже по моим меркам. Странные глаза.

- А другой мужчина?

- Хм. Питер Джейкобс.
- Он гуру маркетинга, - добавил я с легкой улыбкой.
Мне до сих пор слышался его голос, громкий, нахальный. Он не называл себя маркетинговым гуру. Это сказал Гейнор.
- Думаю, он работает в одном из тех крупных рекламных агентств на Мэдисон-авеню.

Я сделал паузу. Затем мальчик. Хорошо выглядит, двенадцати, может, тринадцати лет. Трудно определить, когда мальчики вступают в фазу роста. Судя по его длинным конечностям, у него, вероятно, началось половое созревание, но он зашёл в нём не слишком далеко, чтобы это стало слишком заметным. Светловолосый, с короткой стрижкой и голубоглазый. Он был одним из тех парней, которые заставляют мужчин, таких как я, дважды взглянуть на него, а затем, если он улыбался в ответ, с трудом отводить глаза. У него был загар, почти такой же темный, как у Джо, по крайней мере, судя по тому, что я увидел по его лицу, рукам и ногам. Несмотря на его акцент, он не выглядел так, будто являлся уроженцем Нью-Йорка.

Тишина тревожила. Я посмотрел на детектива. Его глаза сузились. Его учили следить за языком тела. Я смутно догадывался, о чём говорит мой. Одно было несомненным. Если бы я не был влюблен в Джо, я бы мечтал по ночам о таком мальчике.
- Думаю, мальчика звали Адам. Я не помню его фамилию.
Когда я, наконец, остановился, до меня дошла странность, состоявшая в том, что ни один из мужчин, казалось, не притязал на него. Он не был похож ни на одного из них. Но и Джо не очень-то походил на меня. Он пошёл в свою мать.

Детектив Браун небрежно кивнул, его карандаш остановился.
- Кто был его отцом?

Я пожал плечами.
- Понятия не имею. Полагаю, что любой из двоих. Это никогда не обсуждалось.

Я не добавил, что мальчик показался мне несколько угрюмым. Этого было достаточно, чтобы помешать его привлекательности для меня. Однако у него было то, что я называл «взглядом» - как у Джо, Родриго или Винсента. Взгляд, который появляется у мальчиков, когда они смотрят вам в глаза, пытаясь выразить свой интерес к вам. Любопытно, что оба мужчины смотрели на него так же, как я смотрел на Джо, как Фернандо смотрел на своего мальчика, так же как Адамс смотрел на Винсента. Джо назвал это голодным взглядом, и был прав.

- Где они остановились?

Я пожал плечами:
- Не в Джорджтауне.
Он медленно кивнул, ожидая продолжения.
- Они приплыли и уплыли на одной из тех надувных лодок, которыми пользуются постояльцы отелей, - объяснил я.
Она была пришвартована рядом с трапом. И имела двойные подвесные моторы, по крайней мере, в сто лошадиных сил каждый. Скорее всего, она могла достигать скорости в сорок миль в час [65 км/ч]. Управлял ей островитянин. Я никогда не видел его раньше.
- Здоровяк. Я не знаю его имени.
Конец прений. Найти эту надувную лодку - все равно, что найти иголку в стогу сена. Надувные лодки висели на корме каждой яхты, проходившей через Эксумы. Все отели использовали их. Даже некоторые удачливые рыбаки копили на них деньги.

- Куда вы их возили?

- Я вывел их на пару миль за риф. Мы прокатились мимо Саунда [Rock Sound - город и бывший район на Багамских островах] на юг, почти к отметке канала. В основном я оставался на отметке 250 метров. Температура воды была нужной, поэтому не имело никакого смысла идти дальше. Если хотите, я могу дать вам GPS-координаты нашего маршрута.

- Пока не обязательно. Продолжайте.

- Окей. У нас была хорошая поклёвка в одной точке, но сорвалась.
У Гейнора. Судя по всему, хороший марлин.
- Затем мы сделали несколько небольших переходов. Я держался примерно в миле от рифа. На западном краю течения. Обычно это работает, когда есть клёв. Мы поймали хорошего тунца, около шестидесяти килограммов [130 фунтов], и немного пеламид.
Я не упомянул, что с тунцом пропала рыболовная приманка на десять баксов, стальная труба и леска.
- Они были счастливы, ну, они были бы счастливы, если бы не морская болезнь, поэтому мы вернулись примерно на час или два раньше. С тех пор я сижу здесь.

- С каких пор?

- Наверное, с двух часов дня.

Браун это тоже записал.
- Понимаю.

- Я под подозрением? - спросил я без всякой причины.

Он небрежно пожал плечами.
- Вы были детективом, поэтому должны знать, что все находятся под подозрением до раскрытия преступления.
Он говорил как лектор колледжа по уголовной процедуре 101.
- Где вы были между девятью часами вечера вчера и до момента обнаружения вами тела сегодня утром?

- Я его не обнаруживал. Я был на своей лодке, пока Фернандо не приехал за мной.
Я не стал упоминать Родди. Это касалось Фернандо.

- В одиночестве?

- Нет. На самом деле у меня есть свидетель, который может поручиться за мое местонахождение прошлой ночью.

- Кто?

- Джо.

- Кто это?

- Мой сын.

- Вы женаты?

В словах Брауна прозвучало удивление. Я пытался вести себя сдержанно, но люди на острове большие болтуны и сплетники. Это маленькое сообщество, и сплетни были образом жизни в Эксумах. В моем возрасте, если вы не были женаты, вы были геем.

- Больше нет. На самом деле, он иногда больше похож на делового партнера.
Я слегка улыбнулся.
Определение «Деловой партнер» едва ли описывало наши с ним отношения, но вряд ли было бы лучше заявлять, что он был моим любовником.

- Ваш сын - ваш деловой партнер?

Он был достаточно наблюдателен, и его взгляд остановился на майке Джо, висевшей на спинке сиденья. Он не мог не понимать, что она принадлежит ребенку.

- Ему почти двенадцать, - сообщил я, прежде чем он успел спросить.

- Он, должно быть, очень зрелый, если вы считаете его деловым партнером.

Почему у меня сложилось впечатление, что детектив подозревает в этом нечто большее?
- Так и есть. Он очень мне помогает. Вообще-то, я уже много лет не думаю о нем как о своем сыне. С тех пор...

- С каких пор?

- С тех пор, как мы покинули Чикаго, - ответил я двусмысленно.
Я поймал себя на мысли, что удивляюсь, какого чёрта он всё это записывает. Как будто мой сын может иметь какое-то отношение к этому убийству.

- Вы узнали мальчика на пляже? - терпеливо спросил Браун.

Я был рад, что он сменил тему. Хотя это заставило меня почувствовать себя неуютно, но, возможно, такова была его цель с самого начала. Техника допроса 101, предположил я. Держать опрашиваемых в некотором смущении.

- В смысле, знаю ли я его имя или откуда он родом? - спросил я, стараясь избегать любого намёка на то, что я видел его раньше. - Нет. Я понятия не имею, кто он.

Этого было достаточно, чтобы даже недоумок понял. Я не переоценил детектива Брауна. Умный, но недостаточно. Всё-таки, с назначениями на государственную службу на островах есть проблемы.

- Вероятно, после вскрытия у меня появятся еще вопросы, мистер Кингстон, - многозначительно произнёс Браун. - Как я могу связаться с вами?

- Хм, хороший вопрос. Я обычно на Святой Анжелике. Лучший способ связаться со мной через Фернандо, то есть, если вы не сможете связаться со мной по радио.
- Обычно я держу рацию на 16 канале, - добавил я извиняющимся тоном. - Просто вызовите Загадку.

Детектив Браун записал и это, и убрал блокнот и карандаш. Он спустился с кормы лодки с неуклюжестью сухопутных жителей. Встав на пристани, он снова вытащил блокнот, просматривая тщательно сделанные записи.

- У меня есть еще один вопрос, мистер Кингстон.

Ну, давай. Я приготовился, стараясь не выказать удивления. Он посмотрел на меня глазами, которые показались мне скучающими. Я посмотрел в ответ с точно таким же выражением.

- Да? - спросил я, едва скрывая нетерпение.
Я поднял свое пиво, готовясь сделать глоток.

- Полагаю, вы заметили укус акулы?

- Да, заметил.

- Как вы думаете, какого размера акула могла сделать такое?

- Хм… маленькая, более чем вероятно. Может быть, три фута, метр или около того. Акула большего размера сожрала бы его целиком.

Браун задумчиво кивнул.
- А почему только один укус?

Я улыбнулся.
- У него, вероятно, был вкус курицы. А акула надеялась на тунца.

Браун поморщился. Он развернулся и пошёл прочь. У меня было время подумать. Ещё есть время позаботиться о некоторых вещах, но нельзя терять ни минуты. Я подождал, пока он исчезнет из виду.

Когда я поднимался с пристани, Джо уже бежал к лодке, волоча за собой рюкзак за одну лямку. Он не замедлился, пока не добрался до лодки. Одним прыжком взлетел на корму, остановившись только в моих руках.

- Я весь день возбужден, старина, - задыхаясь, рассмеялся он. -У меня стояк от наук, и он не исчезает, чтобы я ни делал.

- Бедный мальчик, - засмеялся я. - А ты не мог попросить Родди помочь тебе?

- Ни в коем случае. Кроме того, он учится в другом классе. Я жутко нуждаюсь в твоём члене во мне, папа.
- Давай, как вернёмся, потрахаемся в лагуне до обеда, - хихикнул он.

Я уловил в его голосе некую нервозность. Он услышал об убийстве Винсента, пока был в школе. Я не ожидал, что он запаникует.

- Как насчет твоей домашней работы, секси? - спросил я спокойно. - Правила помнишь? Не забавляемся по пятницам, пока не выполнишь все.

- Ну и ну! У меня нет никаких домашних заданий на этот уикэнд, потому что у нас выходной в понедельник.

Когда забулькали дизели, я отчалил, повернул колесо и медленно двинулся назад, пока нос лодки не отошёл от причала. Джо оттолкнул корму от причала и вскочил на борт, пока я медленно увеличивал ход лодки. Минуту спустя мы были далеко от пристани и медленно бороздили бирюзовую воду фарватера. Джо без какого-либо предложения с моей стороны сбросил свои шорты. Если бы у него был выбор, он бы всегда ходил голышом. Под шортами у него никаких предметов одежды не имелось. Я притянул его к себе и свободной рукой поиграл с его ягодицами, проводя пальцем вверх и вниз по расщелине между ними. Он был горячим и возбужденным, и нетерпеливо спросил, может нам лучше остановиться для секса, прежде чем мы вернёмся в Сент-Анжелик-Кей.

Мы не вернулись. Его вид без его шорт делал подобную остановку только вопросом времени – до той поры, пока мы не окажемся вне поля зрения с пристани на Фарли-стрит, и всех жителей города, у которых случайно могли обнаружиться направленные на нас бинокли. Я управлял лодкой с ходового мостика, где ветер создавал прохладу, потому что стоял невыносимый жар. Такой же жар источал и Джо. Он бездельничал у леера, наблюдая за мной с полузакрытыми сонными глазами с намеком на улыбку. Его футболка спускалась достаточно низко, чтобы скрывать промежность, но его возбуждённый член она скрыть не могла. Тот указывал прямиком на меня, толкаясь в белую ткань со знакомым изгибом банана. Мы не разговаривали - наши глаза говорили то, чего не произносили рты. Я прошел отметку порта и взял курс на север.

- Куда мы идем? - спросил Джо.

- Я подумал, что мы могли бы прокатиться по побережью, - объяснил я. - Сегодня пятница. Может быть, мы переночуем ... останемся на выходные ... неважно ... я действительно не придаю этому большого значения.
- Это из-за тела, не так ли? - спросил Джо резко.

Я кивнул. Мне было интересно, что он знает. У Родриго было время рассказать ему по дороге в школу. Я вздрогнул. Как много увидел Родриго? В тот момент я планировал удерживать Джо подальше от полиции. Мне нужно было время, чтобы помочь ему пережить эту историю. Даже одно неверное слово может сместить фокус расследования на нас, и это было бы последнее, чего бы мне хотелось.

- Полицейский приходил в школу поговорить с Родди, - тихо произнёс Джо.

- Да, я знаю. - сообщил я. - Он приходил поговорить и со мной.

- Это был Винсент, да?

Он не выглядел слишком расстроенным. Тем не менее, он был знаком с мальчиком несколько часов.

- Да.

- Как он умер? - простые вопросы были частью modus operandi Джо.

- Его задушили.
Я не стал добавлять, что это было сделано плавками Джо.

- Возможно, мы были последними, кто видел его живым, - предположил Джо.
- Прошлой ночью на пляже, - добавил он, как будто мне нужно было напоминать.

Я снова кивнул, на этот раз задумчиво.
- Вероятно. Но я думаю, что нам лучше оставить это между собой.

- Разве мы не должны рассказать об этом полиции?

- Рассказать что? Что я трахал тебя, пока Винсент и тот парень, Адамс, стояли в дюжине ярдов от нас?

Джо ухмыльнулся.
- Хм, ну, наверное, не об этом... Но...

Я пожал плечами. Я не хотел, чтобы Джо решил, что мы будем делать что-то, кроме защиты самих себя.
- Можно сказать, что мы просто гуляли по пляжу… И увидели Винсента и Стива Адамса возле лодки.

- Но тогда полиция захочет точно знать, что мы видели, - сказал Джо.

- Наверное. А мы видели не так уж много, - подсказал я ему.

Джо неторопливо спустился со своего насеста на леере. Он оседлал мои ноги и сел лицом ко мне. Его руки поднялись, побуждая меня снять его футболку. Я подчинился, и был вознагражден его голой бронзовой грудью и плечами, а также талией, худой, как у девушки. Его соски были темными и крошечными, размером не больше десятицентовой монеты. Я лениво провёл ногтем по одному из них и увидел, как тот затвердел. Джо поёрзал, устраиваясь поудобнее. Мои руки заскользили по его спине: одна удерживала его, а другая поглаживала вверх и вниз. Джо вздохнул, покрытый испариной из-за послеполуденной жары. К счастью, учитывая скорость лодки, ветра было достаточно, чтобы его пот исчезал сразу после появления. Он ощущался прохладным и сухим под моей вспотевшей рукой.

- Трахни меня, - похотливо произнёс Джо.

- Ты постоянно возбуждён, да?

- Да. Разве ты не хочешь этого?
Его голос приобрёл хрипотцу. Тот самый сиплый скрежет, который мне так нравился.

- Конечно, я желаю этого. Я просто не хочу утомлять тебя сегодня вечером.

Джо улыбнулся.
- Не волнуйся, старина, у меня ещё будет стоять, когда тебя унесут на носилках.

- Я затрахаю тебя до смерти, любовничек, - поддразнил я.

- Тогда докажи это.

Мы не использовали никакой смазки, кроме той, что была предусмотрена природой. Пот, слюна и мои выведения пред-эакулята, и всё, то, что находилось внутри Джо. Что бы это ни было, этого хватило, чтобы оказалось очень скользко. Я держал свой член и направлял его вверх, а Джо, балансируя над ним, постепенно опускался вниз. Я поддерживал рукой до тех пор, пока не осталось никакого шанса, что мой член куда-нибудь отклониться кроме движения верх. Тепло Джо охватило меня, его тело поглотило меня, всосало меня в свои жидкие бурлящие внутренности, и принялось удерживать в своей маленькой мясистой духовке. Солнце обжигало нас жаром, настолько горячим, что он мог растопить наши тела. Мы таяли вместе. Мой член проникал все глубже, глубже и глубже, пока весь вес Джо, казалось, не перенесся на мой пах. Мне пришлось откинуться на спинку сиденья, чтобы у него было место для его торчащего члена.

- Господи, как же хорошо, - промурлыкал Джо.

- Рассказывай. Думаю, что буду держать его там целую вечность.

- Со мной всё окей.

Мы оба рассмеялись. И сидели очень неподвижно, поглощая взаимное тепло и давление, соединяющее нас. Прошла минута, может больше, мой член оставался удивительно твёрдым. Мы обогнули мыс, войдя в русло течения в фарватере.

- Пусть она рванёт, папа.
Джо улыбнулся от уха до уха.

А теперь начиналось самое интересное. Я открыл дроссели, позволив лодке врезаться в волны. Дуя против течения, ветер заставлял подниматься волны высотой почти в два фута [60 см]. Для судна размером с Загадку это совсем ничто, но они были прерывистыми, и когда мы пробивались сквозь них, лодка дергалась из стороны в сторону, вверх и вниз. Движение проникало через моё тело в Джо, и он словно бы скакал на брыкающемся жеребце. Никому из нас не было нужды что-либо делать. Мы сконцентрировались на удовольствии, которое витало между нами. Движения туда-сюда, вверх и вниз, прыжки с волны на волну заставляли наши тела сталкиваться и врезаться друг в друга. И все, что мне требовалось - это удерживать его на месте.

Джо кончил первым. У него всегда так получалось. Стрелял холостыми из своего маленького шестизарядника, но вёл себя так, словно финишировал по-настоящему, выплёскивая рвущимися, раскаленными добела импульсами сперму, а не попросту дёргал своим мальчишеским членом. Он застонал и с силой дёрнулся вниз, заставляя мой член глубоко войти в него. И постарался удержать его там. Я оказался запертым внутри него, в его бурлящих кишках, одержимый им, овладевающий им. Я ощущал его мышцы, окружающие мой огромный пульсирующий член, и всё ещё не потерявшие способности сжиматься и разжиматься. Мы расслабились, давая себе отдых, и ожидая, когда восстановится желание. Это редко занимало больше минуты, если только я не кончал первым. В таком случае всё откладывалось, по крайней мере, на час. Находясь в неподвижности, по-прежнему соединёнными вместе, мы принялись целоваться. У меня были настолько великолепные ощущения, что я застонал и схватил его за грудь, толкнув вниз и приподнявшись навстречу, чтобы полностью погрузиться в него.

- Мне так хорошо, папа, - выдохнул Джо. - Мне нравится, когда ты внутри меня.

- Я знаю, Джо.

- Если я умру, я хочу, чтобы это случилось именно так, - произнёс он.

- И я.

- Тот мальчик, который умер... Этот человек убил его?

Я пожал плечами.
- Может быть. Мне это кажется маловероятным.

- Почему? Из-за нас? Мы ведь свидетели, правда, папа?

- Да.

Вскоре он снова поднял голову.
- Папа?

- Да?

- Я не хочу делать это прямо сейчас.

- Ничего страшного.

Я помог ему слезть, ощутив, как мой член выскальзывает из глубин его прямой кишки, хлюпнув, когда выскочила всё ещё набухшая головка. Его отверстие было большим, сильно растянутым, настолько большим, что казалось невозможным, что оно когда-либо закроется и снова станет маленьким. Обычно оно всегда бывало таким, растянутым настолько, что его сокращение казалось маловероятным, но через час или около того его мягкая плоть, столь жестоко расширенная моим твёрдым неподатливым членом, приходила в норму, хотя и оставалась слегка воспаленной.

Он беспокойно зашевелился, все еще будучи во власти ощущений, сохраняющихся внутри него. Расширенность и пустота - вот как он это описывал. Как будто там всё ещё что-то находилось, но на самом деле не было, и ему сильно хотелось вернуть это обратно, до такой степени, что он едва сдерживался. Он опустился на другое сиденье и поморщился, когда ягодицы приняли его вес.

- Ой?

- Да. Немного. Через некоторое время станет лучше.
Джо повернулся и увидел, как остров исчезает за нами.
- Папа? Если он убийца, этот Адамс, и он знает, что мы видели его… тогда?..

- Он не знает, что мы его видели, Джо. По крайней мере, то, чем они занимались на пляже прошлой ночью.

Конечно, существовала еще одна маленькая проблема: плавки Джо, но мужчина не видел его в них. Они могли принадлежать любому из сотен мальчишек с островов в этой части залива.

- Единственное, что нас с ними связывает, это то, что мы виделись с ними на пристани. В любом случае, я почти уверен, что он этого не делал.

- Как ты можешь быть так уверен, пап?

- Человеческая натура, Джо. Я думаю, он по-своему любил этого парня. Плюс логика. Подумай об этом. Вспомни, что я говорил о мотиве убийства.

- Окей. Ты сказали, что от этого нужно что-то выиграть. Так какая тут выгода?

- Я вижу, ты уже устранил любовь, ненависть и месть, - заметил я.

Джо улыбнулся.
- Так и есть, папа. Мистер Адамс не любил его так, как ты любишь меня, это точно, но ему нравилось, когда парень был рядом. Так что это и не любовь, и не ненависть.

- А месть? - подсказал я.

Я поймал себя на том, что гадаю, что он скажет. Он никогда не произносил ни единого слова насчёт мести за убийство своей матери, что было странно для мальчика, чьи испанские гены требовали мести почти за любой неприятный поступок.

Джо пожал плечами.
- Он трахал Винсента всякий раз, когда хотел. Не похоже, чтобы его что-то сдерживало. Зачем ему мстить?

- Это правда, но только до тех пор, пока Адамс платил. Кроме того, я не уверен, что продажа тела для секса имеет какое-то отношение к мести, - сухо прокомментировал я.

- Это могла быть месть за то, что он не отымел пацана в зад. Может, у него кончились деньги, - сказал Джо с осторожным смешком.

- Может быть. Возможно, это не имело никакой связи к их отношениям. Может, мальчик чем-то помешал, Джо? Он видел что-то или кого-то, кого он не должен был видеть.

Джои поразмыслил и над этим.
- Прошлым вечером я слышал, как он сказал, что собирается с кем-то встретиться. Именно поэтому он отправил Винсента обратно на лодку.

- Верно. Может быть, мы сделаем из тебя детектива.

Джо улыбнулся. Он всегда был готов пойти по стопам отца.
- Значит, эти другие люди, с которыми он собирался встретиться, были… хм… возможно… как наркоторговцы… или шпионы с Кубы… или…

- Или один из них был его шурином, - засмеялся я. - Предположения не заменяет факты, детка. Но ты прав, творчески объединяя факты. Просто убедитесь, что есть логика, чтобы связать их в мотив.

Джо потянулся и закинул руки за голову так, что кожа на его ребрах сильно натянулась. Каждое ребро было заметной изогнутой линией. Его безволосые подмышки тоже были загорелыми. Его соски выделялись крошечными темными пятнами овальной формы, из-за того, что он растянул свою грудь. Его член - все три маленьких дюйма [7,5 см] - все еще был твердым. И таким же загорелым, как и все остальные. Боже, как я любил этот миленький мальчишеский писюнчик.

- Вот что я называю очень сексуальным. Действительно, очень сексуально. Ты уверен, что не хочешь закончить то, что мы начали? - рассмеялся я.

- Сейчас я не в настроении, - игриво упрекнул Джои. - Так кто это сделал, папа?

- Хороший вопрос, Джо. Я думаю, что тот человек, на встречу с которым отправился Адамс, вероятно, как-то связан с убийством. В противном случае это слишком большое совпадение.

Он подумал и над этим.
- Интересно, с кем же он встретился?

- Это очень хороший вопрос. Хотелось бы знать ответ.

- Так почему мы идем на север, а не домой?

- Скажи мне, малыш, - подсказал я.

- Хм ... Потому что ты хочешь убрать нас с дороги? Если не себя, то, по крайней мере, меня, на некоторое время?

Я кивнул и добавил скорости лодки.
- Мы собираемся исчезнуть на несколько дней.

- Мы в опасности?

Он казался взволнованным, стоя передо мной, как греческий бог - бесстыдно обнаженный, полностью загорелый - мальчик, который жил только настоящим, мальчик, до зрелости которого было еще далеко. Как я смогу жить без него? Не было смысла беспокоить его понапрасну, хотя он уже достаточно хорошо разобрался в ситуации. Я неопределенно пожал плечами.
- Если это так, Джо, то, по-моему, чем дальше мы от других людей, тем безопаснее.

- Как далеко?

- Хм… ну, я подумал о том, чтобы поехать на тот маленький остров, на котором мы были несколько месяцев назад. Тот, где полно кораллов. Помнишь риф, где мы ловили крабов?

Джо кивнул.
- Круто.
Он улыбнулся.
- Там нет воды, поэтому мне придется пить твоё пиво.

- Может быть, я заполнил танки, прежде чем уехать.

- Да ладно?

Я покачал головой.
- Боюсь, что нет, любовничек. Я не хотел, чтобы кто-нибудь понял, что я задумал. Поэтому я не стал заправляться. И еды я тоже не купил. Так что нам какое-то время придётся тяжело.

Это было то же самое, что сказать, что нам придется жить на пойманной нами рыбе. Джо бросил на меня кислый взгляд, сказавший больше, чем это сделали бы слова. По крайней мере, мне удалось купить курицу после того, как я продал дневной улов на рынке.

- Как долго нас не будет, папа? По правде?

- Я не знаю, Джо. По крайней мере, несколько дней. Неделю. Может быть, две. Столько, сколько потребуется.

Я не добавил, сколько времени понадобится кому-то, чтобы узнать, где мы находимся. Это был лишь вопрос времени, пока не будет предпринят розыск. Мне следовало передать сообщение Фернандо, чтобы он знал, где нас искать.
- Только ты и я, и без школы целых две недели?

Джо радостно взвизгнул.
- Потрясающе!

Я засмеялся и протянул ему пятерню.
- Думаю, мы должны быть благодарны за то, что я догадался купить для тебя еще один галлон масла, прежде чем покинуть пристань.

Он бесстыдно ухмыльнулся, но не выказал знания, что за этим кроется. Если мы уедем на две недели, то оба устанем от секса еще до того, как израсходуем весь галлон масла. Даже если оно было несколько неопрятно, кокосовое масло являлось отличной смазкой. Гораздо лучше, чем просто слюна.

- А как же пиво, пап? Без него ты не продержишься и дня.

Я подмигнул.
- На днях я забрал несколько десятков упаковок у Фернандо. Они спрятаны в трюме, там прохладно. Их должно хватить на пару недель.

- А мне что пить?

- Тебе лучше надеяться, что там еще есть кокосы.

- Да ну!
Он сморщил нос. Кокосовое молоко на вкус как моча.

- Тогда, я думаю, тебе придется выбирать между спермой и дождевой водой, - предложил я с ухмылкой. - И это при условии, что пойдёт дождь.

Мы находились примерно в десяти милях [15 км] от Ролльвилля и направлялись на север вдоль цепочке островов Эксума, когда я услышал вызов по радио «Чувака из Шикагоу». Я ничего не ответил. Не было времени. Сообщение Фернандо было кратким, и помехи усиливались с каждой секундой. Были выданы ордера на арест нас с Джо. В ордере Джо значилось «важный свидетель», что означало, что кто-то в Джорджтауне видел его вместе с убитым мальчиком. В моем случае имело место «подозрение в убийстве». Возможно, обнаружился один из моих отпечатков пальцев на рыбацкой лодке? Ведь я её очень аккуратно протер. Каким-то образом детектив Браун включил в своё расследование Джо и меня. Может быть, он сошел с ума? Вероятно, всё стало ясно во время моего с ним разговора. Он был политическим назначенцем правительства, которое возмущалось наплывом таких американцев, как я. Хуже того, он не был слишком сообразительным.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

На карте в масштабе 1:10 000 остров представлял собой пятно песчаной косы без имени, по крайней мере, никакого иного названия, кроме того, что дали ему мы с Джо, я не знал. Он был не меньше, чем большинство необитаемых островов, имевших названия. Более того, судя по моим GPS-измерениям, он, определённо, обладал гораздо большими размерами, чем это было отражено на карте. Однако находился остров в стороне от проторенных путей, и, если шкипер не был готов потратить несколько часов на выяснение того, как перебраться через риф, обладал неприступностью, и добраться до него можно было только при помощи резинового плота. И даже тогда это могло оказаться опасной затеей из-за непредсказуемости волн. Мы попали на Джо-Кей совершенно случайно. Протекающий сальник изношенного правого гребного вала заставил меня искать безопасную гавань на день или два, пока я не смог устранить поломку. Мы причалили к берегу почти в самый разгар прилива и стали ждать, когда он спадет. В это время года во время отлива вал обнажался примерно на тридцать минут. С двумя приливами в день это могло длиться вечность. В остальное время больше ничего не оставалось, как рыбачить и заниматься сексом. Джо и я трахались на пляже - как мне казалось, и, вероятно, так оно и было - по несколько часов кряду. Мы трахались подолгу, и это был тот вид секса, который так сильно раскрывает внутренности мальчика, что начинаешь думать, что он никогда больше не будет тугим. Когда я уже заканчивал ремонт, его дырочка почти перестала закрываться. Он не испытывал даже незначительной боли, когда я полностью засаживал свой член внутрь него. А он ощущал только радость! Так и должно было быть. Приобретая опыт мужчина и мальчик становятся буквально машиной для траха.

* * *

- Поднимайся на верх и смотри во все глаза, - проинструктировал я, давая задний ход и разворачивая лодку, ориентируясь по группе пальм.

Имелось несколько больших коралловых рифов, которые только и ждали, чтобы пробить днище лодки, когда мы войдем в пролив. Джо кивнул и поспешил прочь. Было приятно наблюдать за его проворным телом, когда он поднимался из каюты на палубу. Он добрался до подмостков и вскарабкался на леер, готовясь к рывку, когда лодка уткнётся в аквамариновые отмели. Я перевёл оба двигателя на холостой ход, время от времени подбавляя обороты заднего хода, чтобы замедлить движение судна. Мы шли очень медленно. Джо руками указывал направление. Он полностью сконцентрировался, глядя на воду и пытаясь расшифровать её узоры. Темные пятна означали опасность. Однако иногда он указывал на что-то на дне, а не на коралл. Трудно было понять, что есть что, пока не окажешься прямо над этим местом, после чего приходилось давать работу рукам, корректируя курс в ту или иную сторону, или, в некоторых случаях, даже сдавая назад. Его нагота отвлекала меня так сильно, что моя концентрация на движении лодки была почти никакой, увеличивая грозящую нам опасность.

- Подойди ближе к пляжу, папа, - закричал Джо через плечо. - Там вроде глубже.

Я медленно повернул колесо, внимательно наблюдая за поворотом бака лодки. 10 градусов, 20 градусов, песок становился всё ближе. Джо подал сигнал приблизиться еще ближе к берегу. Еще минута, и мы проползли над коралловым островком, едва не коснувшись его зазубренных отростков килем.

- Медленнее! Медленнее! О, чёрт. Еще один. Правее, папа. Я имею в виду правый борт! Сильнее! - вопил он через плечо, неистово размахивая руками.

Нос лодки пролетел на расстоянии двадцати футов [6 м] от кораллового рифа. Корма оказалась намного ближе, настолько близко, что я мог бы высунуться и дотронуться до ближайшей коралловой ветки, если бы мне было интересно наблюдать, как оторвётся моя рука. Я снова переключил двигатели на холостой ход, снижая тем самым скорость до минимума. И снова поймал себя за тем, что пялюсь не вперёд, а на своего мальчика. Его попка напоминала две маленькие дыньки, которые прижимались друг к другу, как будто скрывая нечто ценное в расщелине между ними. Он снова помахал, указывая направление в сторону пляжа, уже без прежней дикой жестикуляции. Я улыбнулся в ответ. Конечно, ему было интересно, что происходит, а может быть, он и сам понимал, что от его вида я пришел в возбуждение. Увы, он находился дальше, чем рычаги управления двигателями.

Следующие несколько минут тянулись очень медленно, но, наконец, я развернул лодку, и кормой вперёд направился в узкую щель, которую выбрал для нашего укрытия. Загадка оказалась под прикрытием низкого кустарника и густой поросли пальм. Тунцовая вышка была достаточно низкой, чтобы оставаться незаметной. С океана мы были почти невидимы, и даже сверху самолет должен был пролететь прямо над нашими головами, прежде чем смог бы нас обнаружить. Джо спустился на бак.

- Вот тебе и ужин сегодня у Ферни, как ты обещал, а? -  ухмыльнулся он мне.

Я улыбнулся ему в ответ и спустился с мостика. Курица на камбузе будет сюрпризом. Вместе мы дошли до кормы и глянули вниз. Вода была настолько прозрачной, что позволяла увидеть десятки маленьких разноцветных рыб, возвращающихся туда, откуда их спугнула лодка. Я передал Джо канат. Он поморщился и вернул его мне.
- Почему я?

- Может быть потому, что ты единственный, кто совсем без одежды, - легкомысленно заявил я. - Привяжи его к пальме или к чему-нибудь подобному, детка.

Он взобрался на леер борта и остановился, гладкий и загорелый, готовый к погружению. Ныряющий Джо был одним из моих любимейших зрелищ. Он скользнул в воду как стрела, оставив после себя лишь лёгкий всплеск. Он вынырнул, и несколькими гребками добрался до крутого склона берега. Вскарабкался наверх и сделал вид, что отряхивается, как собака. Я свернул канат и бросил его, тот приземлился рядом с его ногами. Он обвил канат вокруг пальмы, сделал узел и навалился на канат всем своим телом. Даже имея вес в 31 кг, мальчику вряд ли удастся передвинуть лодку весом в двадцать пять тысяч фунтов [11 000 кг], но Джо напрягался и тужился до тех пор, пока корма Загадки не оказалась так близко к склону, что я мог легко ступить на сушу, если бы захотел. Удовлетворенный, он несколько раз обмотал канат вокруг ствола пальмы и сделал ещё один узел.

- Ты и нос лодки тоже подтянешь к берегу, мальчик-киска? - поддразнил я.

Джо устало покачал головой, повернулся спиной и наклонился. Его руки сместились к ягодицам, и он растянул их, демонстрируя покрасневший задний проход. Выглядело так, как будто его использовали слишком часто. Рассмеявшись, я сбросил носовой канат на берег и спрыгнул, чтобы присоединиться к нему на пляже. Я легонько шлёпнул его по заду, стараясь не задеть болезненной области. Он следовал за мной, как щенок, пока я не добрался до подходящей пальмы. О ствол которой и закрепил канат. Учитывая небольшие уровни прилива, следовало бы закрепить её ещё одним канатом, но я не хотел рисковать. Интуиция подсказывала меня, что нужно быть готовым к немедленному отъезду.

- Мы пойдём на разведку? - спросил Джо.

- Не думаю, что здесь так уж много интересного, - ответил я, не добавляя, что мы уже достаточно обследовали остров, и нашли только остатки маленькой хижины.
- Если тебе захочется поднять свою симпатичную попку туда, ты сможешь увидеть всё, что тут можно увидеть, - добавил я, указывая на пальму.

- Ты считаешь, что оттуда я увижу весь остров?

- Может быть. Пожалуй, я останусь здесь с холодным пивом.

Джо состроил ответную гримасу и что-то проворчал на тот случай, если я пропустил его замечание мимо ушей. Это не оставило мне выбора. У мальчиков имеется врожденная потребность исследовать мир, поэтому мне пришлось сопровождать Джо в еще одном обходе острова. Не много изменилось тут со времени нашего последнего визита. В дальнем конце пляжа находились какие-то коряги, которые обладали бы полезностью, пожелай мы развести костер. Часть кокосовых орехов, найденных нами на пляже, были разбиты ударом мачете, что подразумевало посещение нашего острова другими людьми.

Мы двинулись дальше по пляжу, огибая группу пальм, вырванных с корнем недавней бурей. Именно с другой стороны пальм мы и увидели следы на песке. Я насчитал четыре бороздки, оставленные во время прилива двумя лодками. Они были неглубоки, и не похожи на канавки, которые оставляют после себя стеклопластиковые лодки. Скорее, такие отметины создают понтоны надувной шлюпки, когда её волокут на берег. Я не знаю, почему мы отошли от пляжа, следуя за человеческими следами на песке. Возможно, любопытство или какая-то врожденная интуиция, которые подтолкнули нас на это.

- Это интересно, - произнёс я, указывая вниз на участок песка, который не был потревожен ветром. - У следа примерно такой же размер, как и у твоей ноги.

Джо приблизил свою босую ногу к следу на песке. Разницы почти не было. Он кивнул в сторону других отметин.
- А эти - больше.

- Да, но ненамного.

- Значит, это тоже мальчик. Я имею в виду, тут было два мальчика?

- Ну, по крайней мере, двое детей, - заметил я. - А как насчет тех следов?
Я указал туда, где было много следов по другую сторону ствола пальмы.

Джо подошел к следам. Снова приставил к ним свою ногу.
- Это ещё один мальчик, папа.

- Как это ты определил? - спросил я.

- Ну... он шёл в том же направлении, и был здесь. Кроме того, я думаю, что у него ноги меньше моих, но ненамного. Просто зови меня Шерлоком Холмсом.

Я рассмеялся.
- Ты - Джо. А теперь скажи мне, как ты можешь быть уверен, что они - мальчики, а не девочки?

- А есть ли разница между ногами мальчиков и девочек? - серьезно спросил он.

- Ничего такого, что бы ты мог заметить по следу, так что не думай, что они принадлежат мальчикам, - заметил я со смехом.

Мы обнаружили остатки костра в дюжине ярдов от воды, где был сильно изрыт песок. Повсюду валялись банки из-под пива, по крайней мере, пара дюжин, а также несколько презервативов, которые были использованы совсем недавно, так что их содержимое все еще оставалось мутно-белым. Джо ухмыльнулся, явно не привыкший видеть эти тонкие резиновые оболочки. Насколько мне было известно, его собственный опыт ограничивался только воздушными шариками.

- Их как-то многовато, - ухмыльнулся Джо.

Я перестал считать после восьми. На земле было больше десятка презервативов. Большинство из них было необычайно разнообразными, их вряд ли купили в аптеке на Пирс-стрит. Они были ребристые и рельефные, из черного или красного латекса. Лишь немногие имели традиционный кремовый цвет. Все они были использованными.

- Похоже, тут случилась оргия, - признал я с улыбкой. Я наклонился, чтобы подобрать один неиспользованный презерватив, черный, еще в целлофановом обёртке.

- Что это?

- А? - спросил я, подняв пакетик. - Это?

- Ну да! Думаешь, что не знаю, как выглядит резинка?!
Джо ухмыльнулся. Он ждал.

- О! Ты имеешь в виду оргию? Оргия - это когда люди собираются вместе, чтобы заняться сексом.
- Они обычно обмениваются партнерами, - сардонически добавил я, потому что по правде говоря, не видел смысла в сексе с кем-то ещё, кого я не любил.
Я подбросил пакетик в воздух и поймал его. Я никогда не пользовался презервативами при сексе с Джо просто потому, что больше ни с кем этим не занимался, и кондом попросту не требовался. До сего момента я никогда не задумывался, что он может заниматься сексом с кем-нибудь ещё, помимо меня. Может быть, я просто обманывал себя. Он знал о СПИДе и был достаточно взрослым, чтобы начать принимать меры предосторожности.

- Опять! Я думаю, что уже должен знать, что такое оргия, папа, - произнёс Джо раздраженно.
- Я имел в виду это, - сказал он, указывая на землю.

Я опустился на колени и провел пальцами по песку. Был различим только краешек серебристого металла. Он сиял на солнце, блестя бриллиантом среди кристаллов песка. Я откопал браслет для лодыжки, со звеньями, которые были несколько толще, чем у женского браслета для запястья. У него была сломана застёжка, но по-прежнему висел необычный амулет. Округлой формы, фактически два круга вместе, один внутри другого, каждый с круглоголовой стрелкой, сцепленной со стрелой другого круга. Я протянул его Джо, размышляя о возможных вероятностях. В последний раз я видел этот символ на ожерелье, которое, по словам Фернандо, рыбаки нашли неподалеку от убитого мальчика по имени Винсент. Но где я ещё его видел? Я где-то видел этот символ в тот же день, но никак не мог вспомнить
- Черт! - пробормотал я.

- Что такое?

- Ничего! Я пытаюсь вспомнить, где я видел это раньше, - произнёс я рассеянно. - По крайней мере, я думаю… нет… нет… я уверен. Я видел это только секунду или две, когда мы разговаривали.

- А?

- С моими сегодняшними пассажирами, - объяснил я. - Там было двое мужчин и мальчик. Я уверен, что у мальчика было что-то подобное на шее. Возможно, так и было. Он носил ожерелье, это точно.
- Я думаю, что на этом ожерелье было что-то подобное, - объяснил я, касаясь орнамента.

Я не упомянул про татуировку на бедре мальчика по той простой причине, что не хотел, чтобы Джо подумал, что я пялюсь на других мальчишек.

Совпадение? Вероятность случайных событий не возможна до такой степени.

- Странно, да, папа? - произнёс Джо приглушенным голосом, намереваясь не мешать моим размышлениям. Он не обратил особого внимания на то, что я говорил.

Я кивнул. Все это было странно: следы на песке, признаки секса, выброшенные презервативы, даже уголь, остатки довольно большого костра. Количество ночей за последние несколько недель, когда было достаточно прохладно, что стоило разжигать костёр для обогрева, равнялось большому жирному нулю. И в самом деле, даже для кого-то, подобного мне, с теплом в качестве фетиша, в такую погоду костёр не создал бы большого уюта.

- Здесь были мальчики, - заметил Джо. Пальцы его ног подтолкнули еще одну латексную оболочку. - Вот это доказывает.

Я снова кивнул.
- Похоже, в тебе все-таки работает мозг, малыш. Может быть, это просто математика, с которой у тебя проблемы. Так как же ты пришёл к такому выводу? А ожерелье?

Джо не торопился отвечать.
- Многие люди на Карибах носят ожерелья. У меня есть, по крайней мере, дюжина тех, что ты купил мне.

- Это правда. Черт, это могло находиться здесь годами.

Он добродушно нахмурился, осматривая землю, чтобы найти побольше доказательств. Он был начинающим детективом. Выражение его лица имело решительный вид, но он все еще не был уверен, что прав. Вместо объяснения своего заключения он помахал рукой.
- Я все еще думаю, что некоторые из них были мальчиками, а остальные - мужчинами.

- Основание?
Я подталкивал его к ответу.

- Ну, примерно половина следов - маленькие. Был один мальчик, у которого очень маленькие ноги. По крайней мере, его ноги примерно такого же размера, как мои.
Он посмотрел на меня для уверенности.

Я улыбнулся в ответ.
- Они все еще могут оказаться девочками или даже женщинами с маленькими ногами, - предположил я.

Он закатил глаза и снова стал подростком.
- Да, верно. С каких это пор может понадобиться KY [водорастворимый лубрикант,  производимый компанией Johnson & Johnson] для девочек, пап?

Он указал на одну, а затем и на другую синюю с белым тубу. Я пропустил, но он их заметил, наполовину занесённых песком. Пришло время рассмеяться. А смех принёс облегчение. Слишком много совпадений повлияло на меня таким образом.
- Ты превращаешься в очень наблюдательного ребенка. Это, должно быть, в генах или, в твоем случае, в шортах. То есть, когда ты их носишь.

Он улыбнулся сказанному.
- Так тебе не нужен KY, чтобы трахнуть девушку? - спросил он, уже не так уверенно, как раньше.

- Нет. По крайней мере, согласно моему опыту.

- А что, если воспользоваться резинкой?

- Думаю, это поможет.

- Для одного мальчика этого слишком много, - заметил Джо.

Даже если мы и не пользовались KY, он явно был экспертом с принимающей стороны. Он точно знал, что нужно для полноценного траха.

- Это правда. И если тебя волнует целостность резинки, ты не воспользуешься маслом или вазелином, - добавил я. - Отсюда и KY.

- Два тюбика для пяти или шести мальчиков, - в задумчивости произнёс он. - Пальмовое масло оказалось бы намного дешевле.

- Наверное, и забавнее, - пошутил я. - А ещё лучше совсем без резинки.

Он улыбнулся.
- Тебе просто нравятся жирные задницы, папа.

- Да, это так, малыш. Нет ничего лучше, чем тугая сальная мальчишкина киска.

- Как это с KY? Лучше?

Меня не удивил вопрос, но я был удивлен, что он забыл, как мы пользовались KY в качестве смазки. Это было два года назад, в далеком прошлом, когда мы ещё жили в Чикаго. Однако его мысли уже были заняты другим, он полагал, что, если они использовали два тюбика KY, и раз это дорого, условно говоря, то это должно быть хорошо. Я рассеянно пожал плечами. Мой ответ удивил даже меня.
- Вероятно, в тюбиках осталось немного, - сказал я, намекая. - Хочешь попробовать?

Джо оторвал взгляд от земли, встретился с моими глазами, затем нерешительно огляделся вокруг. Он рассеянно пощупал промежность, обхватив пальцами маленькое губчатое полушарие своих яичек. Ничто не скрывало, когда он был заинтересован возможностью секса. Как всегда, его член быстро встал, когда его мысли побежали в этом направлении. Мгновение назад он просто болтался, а миг спустя уже торчал, как железный штырёк. Это меня успокоило.

- Сочту это за согласие, - поддразнил я.

Он ухмыльнулся, поглаживая свой член тремя пальцами.
- Ты думаешь, какие-то дети и правда трахались здесь, пап?
Он оглянулся вокруг, мысленно суммируя все признаки, множество следов и отпечатков колен, отметин тел на песке.
- Похоже, тут было много мальчиков. Может быть, шестеро, верно?

Его голос дрожал от волнения, как будто он собирался принять участие в своей первой оргии. Я смотрел, как он глубоко задышал, наполняя легкие. Он менял своё мнение так же быстро, как и возбуждался. У него были и другие мысли, кроме того, каково это - заниматься сексом с другими мужчинами и мальчиками.

- Папа?..

- Да?

- Тебе не кажется всё это странным?

- Что именно?

- Всё это, - ответил он, указывая вокруг себя. - Я имею в виду, ну... мы живем здесь уже целую вечность, и единственные люди, которых мы знаем, такие же, как мы, - это Фернандо и Родди. Некоторые парни, которых я знаю по школе, занимаются сексом вместе, но они не занимаются этим с мужчинами, по крайней мере, насколько я знаю. А потом вдруг ты встречаешь того парня на пристани, а я встречаю Винсента, и они тоже занимаются этим.
Он взглянул на меня в поисках поддержки, и я согласно кивнул. Всё выглядело странным. Хотя что-то внутри меня говорило: весьма маловероятно, что мы наблюдаем здесь серию случайных событий.

- Давай найдем место, и посмотрим, где все эти ребята трахались.
- Они занимались этим даже там, - добавил он, указывая на ствол упавшей пальмы.

На песке были видны отпечатки, создающие впечатление, что маленькие костлявые колени и ступни упирались там в попытке убежать от веса позади них. Мальчик с маленькими ногами сначала встал на колени, затем наклонился над стволом. В какой-то момент он уже лежал на грубой чешуйчатой коре, широко расставив ноги и елозя по песку. Должно быть, ему было неудобно, может быть, даже хуже, чем неудобно - больно. Интересно, заметил ли Джо, что к пальме, где был изнасилован мальчик, вели следы нескольких человек? Мужчины и, по крайней мере, один мальчик двигались вокруг ствола, выбирая позицию получше и ожидая своей очереди. Чувствуя тошноту, но движимый непрестанной необходимостью узнать больше, преследующей каждого хорошего детектива, я подошел ближе и присел на корточки перед стволом. Издали казавшиеся коричневыми пятнами на толстых чешуйках при близком рассмотрении безошибочно определялись, как пятна крови.

- Это кровь, не так ли? - услышал я позади себя. Я не ответил.

- Бедный парень. Должно быть, ему было очень больно.

- Вероятно, - признал я, не оборачиваясь. Я провел пальцами по песку несколько раз, прежде чем нашел то, что искал. На презервативе было темно-коричневое пятно цвета засохшей крови. Я смотрел на него с отвращением. Ещё один валялся неподалёку. Я затолкал их обратно в песок. Двое мужчин, а может, и больше.

- Папа?

- Да, Джо?

- Как думаешь, он сделал это с ними, со всеми мужчинами, я имею в виду?

- Возможно.

- Это не может быть забавным, если не любишь друг друга.

Мне захотелось обнять его.
- Может быть, потому что ему за это платили, а может, у него просто не было выбора.

- Почему кто-то поступает так с мальчиком? - спросил Джо. Он указал на ствол дерева.

- Я не знаю.
Я не был готов высказывать мнение.

- Но почему он так пострадал, почему у него кровь?

Я вздохнул и снова встал.
- Может быть, провинился. Может быть, были злы на него. Или потеряли контроль и не смогли себя остановить, - ответил я.
Это были классические фрейдовские объяснения насилия над ребенком.

Джо задумчиво кивнул.
- Раньше я тоже немного кровоточил, когда впервые начал заниматься этим. Помнишь?

Я оторвал глаза от земли, чтобы встретиться с ним взглядом.
- Да, я помню. Ты был очень смелым мальчиком. Большинство детей испугались бы до смерти, увидев кровь.

- Я хотел этого, - откровенно сказал Джо. - Ты же предупредил меня, что будет больно некоторое время, пока я не привыкну. Папа, ты думаешь, это был его первый раз или что-то в этом роде?

- Ты имеешь в виду, был ли он девственником? - спросил я.

Джо кивнул.

- Можно только предполагать. Возможно, да. Он довольно молод, как мне кажется.

- Зачем все эти люди… - он замолчал - вопрос умер прежде, чем был высказан, - оглядывая ствол дерева. - Я рад, что занимаюсь этим только с тобой.

- Я тоже, - признался я.

Он снова оглянулся, на этот раз на меня. Он был так чертовски великолепен, что часто останавливал меня на полпути. Я всё это время не сводил с него глаз, обычно слишком долго. Поначалу это его смущало.  Он смеялся надо мной и называл меня грязным старикашкой. Я был влюблен, безумно влюблен, одержим прекрасным мальчиком, наполовину латиноамериканцем, который являлся плотью от плоти моей. Он слегка улыбнулся, возвращая мне «взгляд». Обнаженный, с пляжем и лагуной за своей спиной, под ярко-голубым небом с клочками облаков, он был великолепен. Увидеть его там, в этом уединенном месте, где не так давно другие мальчики занимались сексом с мужчинами - от этого у меня перехватило дыхание.

Дело не только в том, что он был совершенно бесстыдно обнажен. Я уже привык к подобному, или должен был бы к тому времени привыкнуть. На самом деле, когда он не был голым, когда он был отмыт и должным образом одет в нечто иное, кроме нестираной футболки и коротких шортиков-плавок, - у меня не находилось слов, чтобы описать его. Это всё равно, что описывать закат над лагуной. Что-то близкое к описанию кинозвезды, но подобное слишком банально. Я не собирался прибегать к эпитетам: милый, сексуальный, симпатичный, и даже красивый. На мой предвзятый взгляд, он был прекрасен, будучи равно одетым или обнаженным, но многие мальчики тоже ведь прекрасны. Некоторые из мальчиков, которые лежали тут в песке поблизости от места, где я стоял, тоже, вероятно, пребывали в категории прекрасных. Тем не менее, Джо был особенным. Не особенный из тысяч, а особенный на всю жизнь. Мой собственный сын воплотил в жизнь все мои фантазии, а я был профессиональным фантазером, когда дело касалось мальчиков. Один только взгляд на его лицо - и мгновенный стояк! Слава богу, он не улыбался все время. Я видел его голым каждый день, и это ничего не меняло. Моя эрекция не исчезала до тех пор, пока мы с ним не дотрахивались до потери сознания.

Мы упали на песок, крепко обнимая друг друга, как двое влюбленных, которые не виделись много лет. Мы возились в течение нескольких минут, крутясь, извиваясь и избавляясь от моей одежды, пока я тоже полностью не обнажился, а затем продолжили наслаждаться нашей горячей потной плотью, прижимаясь и тычась друг в дружку вставшими членами. Песок забивался в наши волосы, лип к телам, покалывая наши интимные места, когда мы корчились и извивались безо всякой причины, кроме той, что нам было приятно находиться в обоюдных объятиях. И когда мы начали уставать, начались поцелуи. Я смахивал песок, приглаживая его волосы, поглаживая его нежную щеку, и прикасаясь языком к его губам. Его язык слился с моим, лизал, колол, кружил, пока наши лица не покрылись слюной. Конец моего члена стал мокрым почти сразу после того, как мы начали обниматься.

Я с нетерпением перевернул его на спину, задрал его ноги вверх, затем толкнул их назад, пока его колени не уперлись в его грудь. Он свёл ноги вместе, обхватив их руками. Его анус подмигнул мне, втянувшись внутрь, так что я едва мог разглядеть морщинки на нём, он приоткрывался и закрывался, как одна из амёбоподобных тварей, водившихся на рифе. Должно быть, это была самая сексуальная дырка в заднице со времён сотворения мира, особенно с её маслянистым блеском и красноватым оттенком, демонстрирующая, что её недавно использовали.

- Так чего тебе надобно? - спросил я дразнящим голосом.

- Черт возьми, старина, ты уже должен это понимать, - произнёс Джо тем знакомым хриплым голосом мальчика-шлюхи, который мне так нравился. - Я хочу воспользоваться остатками KY. Ты как?

- Мы ведь уже пользовались им раньше.

Судя по страдальческому выражению его лица, ему не нужно было напоминать о неделях, которые мы провели в Чикаго, ожидая моего досрочного выхода на пенсию.

Моя арендная плата за квартиру была помесячной, я постоянно опаздывал продлевать аренду, что сыграло мне на руку, потому что мы уехали на следующий день после того, как я получил письмо из отдела кадров. Но эти две - почти три недели были посланы небом. Мне требовалось свести все концы, закончить дела, которые нужно было собрать и сдать на хранение, проинструктировать детективов, которые принимали незакрытые дела, но помимо всего этого я находился в отпуске. У меня накопилось почти двадцать недель отпуска, по четыре недели за каждый год, когда я был без Джо. Я использовал их, чтобы возобновить мои отношения с сыном. Это было хорошо проведенное время. Я продолжал держать связь с управлением, надеясь на прорыв в единственном случае, который меня интересовал. Но этого не случилось. У убийства моей бывшей жены не было никаких мотивов, кроме возможного отвергнутого любовника.

- Ну и что? Я уже и забыл, что это такое. Давай трахнемся, ладно?

Его голос, особенно на этом единственном вульгарном слове, был гортанным. Странное для мальчика, хрипло-сиплое звучание приводило меня в восторг. Мое сердце подпрыгивало, как и мой член, заставляя Джо хихикать.

- Ты хочешь попробовать, как это с резинкой? - дразня, спросил я, задаваясь вопросом, возникнут ли у меня иные ощущения, когда мой член окажется внутри сына.

- Конечно.

- Тогда попробуй надеть его на меня. В любом случае, уже пора узнать о безопасном сексе.

- Он верно мыслит, - заметил Джо, щелкнув пальцем по моему твердому, как сталь, члену.

- Да, это потому, что он знает, что ему нравится, - искренне согласился я. - Он большой поклонник мальчишеской дырочки. Особенно твоей. Ты знаешь, как его надевать?

Джо покачал головой. Он с интересом наблюдал, как я зубами разрываю целлофановую обёртку и извлекаю свернутое кольцо из резины. Я передал презерватив Джо, и он, улыбнувшись, ткнул кончиком пальца в кончик резинки. Ему потребовалось время, чтобы правильно развернуть его и натянуть на мою головку.

- Всё правильно, - похвалил я. - И дальше пальцами.

- Так? - спросил Джо, постепенно разворачивая и сдвигая вниз резиновое кольцо.

- Да, а теперь кати его вниз по стволу.

Джо ухмыльнулся, радостно разворачивая резинку и облачая мой член в сосисочную обёртку из тонкого черного латекса. Было плотно, но удобно, растянутая оболочка сияла на солнце.

- Он похож на воздушный шарик, правда? -  хихикнул Джо. - Только ты дунешь в него вместо воздуха.

- Да.
Ощущения от его руки были великолепны.

- Похоже на гидрокостюм. Полагаю, что так и есть, только он удерживает влагу тут, - сказал он, щелкнув кончиком по свободному месту на конце.

Я улыбнулся.
- Без моей маленькой клизмы ты, по крайней мере, не побежишь в туалет через час или два.

- Ха! Это делает твой член как у Фернандо, - заявил Джо, улыбаясь мне.

- Похоже, теперь ты начинаешь любить больших черных, - насмешливо заметил я.

- Не-а, но Родди, конечно, любит.
Он рассмеялся.
- Фернандо трахает его почти так же часто, как и ты меня.

Я поцеловал его в лоб, затем скользнул губами по его лицу, оставляя маленькие влажные поцелуи повсюду. Когда я достиг его шеи, он улыбнулся, Он улыбнулся, счастливый, как только может быть счастлив мальчик. Я раздумывал над возможностью оставить засос, потому что никто, кроме меня, не увидит его, по крайней мере, в течение ближайших нескольких дней. Он полузакрыл глаза, мечтательно размышляя над тем, что чувствует человек, оттраханный мужчиной. Я решал, как действовать дальше. Я не пользовался кондомами в течение многих лет. В этом не было необходимости.

Где-то в песке позади меня лежал тюбик KY, и мне пришлось перекатиться на бок, чтобы нащупать его. Джо помог мне, взобравшись на меня, оседлал мои ноги и потер мой облачённый член обеими руками. Он дьявольски ухмыльнулся, завороженный тем, как мой член стал еще больше и тверже, напрягаясь под тонкой латексной оболочкой. Он был прав. Мой член выглядело как член Фернандо. Наконец, мои пальцы коснулись использованной пластиковой тубы, которую я искал. Я снял крышку и сжал. Пальцы смяли весь тюбик, но почти ничего не вышло. А вышедшее больше походило на воду, чем на смазку, и этого количества не хватило бы даже на то, чтобы смазать попку комара, не говоря уже о мальчишке.

- Похоже, жара почти убила его, - заметил я.

Было трудно не впасть в уныние, потому что идея использования презерватива и KY почти равнялась сексу перед другими, наблюдающими за происходящим, людьми. Конечно, подобное случалось несколько раз вместе с Фернандо и Родди, но это было не много не тоже самое, как секс в месте, где не так давно состоялась оргия. И это было так же захватывающе как для меня, так и для Джо, судя по звуку его голоса и выражению лица. Мысль о сексе с ним под палящим зноем с солнцем, обжигающим своими лучами мою спину, стала последней каплей. Мое сердце бешено колотилось. Мне нужно было как можно скорее поместить свой член в милую маленькую попку Джо.

- Попробуй другой, папа, - сразу же сказал Джо. Его голос был хриплым от волнения, он едва мог говорить. - Вот, я могу дотянуться до него.

Он отклонился в сторону, упираясь одной рукой. Он был удивительно проворен, но я уже знал об этом. Он снова сел и протянул мне второй тюбик. Этот был заметно прохладнее просто потому, что находился в тени. Джо наблюдал, как я снял крышку, и начал сдавливать тубу. Длинная серебристая бусинка выползла на мои пальцы.

- Этот лучше, - произнёс я с облегчением. - Как ты хочешь на этот раз? На спине или на животе, любовничек?

- Как угодно. Только я хочу видеть, как ты это делаешь, старина, особенно твой гидрокостюм, - хихикнул он. - Давай, начинай. Я не хочу, чтобы он смягчился.

- А у тебя что, совсем размяк?

- Да, но ведь такое случалось и раньше, не так ли? Особенно когда ты думаешь, что я сплю.

Я притворился невиновным, а Джо захохотал.
- Не притворяйся, что не делаешь этого, папа. Я знаю, что ты балуешься со мной по ночам.

- Ты хочешь, чтобы я прекратил это делать?

- Я этого не говорил. Ты собираешься засунуть его, пока он действительно твердый, или как?

- Да, - сказал я, все еще удивленный тем, что Джо просыпался хотя бы один раз от моих действий.

- Хорошо? Ты собираешься что-то делать это или будешь лежать, разговаривая весь день?
Он был настойчив, его глаза снова открылись и мерцали в предчувствии предстоящих острых ощущений от того, что мы собирались делать.
- Я понимаю, папа, - тихо сказал он. - Сделаем так, как мы это делали сначала… Когда мы еще жили в Чикаго?

- Окей.

Я спустил его с себя на землю. Джо лежал на спине, не совсем под прямым углом ко мне, но и не особо далеко от этого. Он задрал одну ногу до груди, а другую согнул в колене, уперев её в меня. Я пододвинулся ближе, и перенёс пальцы с бусинкой KY за его мошонку. Я растёр гель по его расщелине.  Там было горячо и скользко от лежания на солнце, но я знал, что через несколько минут там начнёт подсыхать. Мне показалось, что от геля не так скользко, как от кокосового масла, которое, на мой взгляд, только улучшалось от жары и пота. Я растер гель как можно больше вокруг его заднего прохода и даже смог протолкнуться в глубину. Два пальца вошли легко. Не слишком глубоко, достаточно для того, чтобы он привык ощущать что-то там. Затем, используя пальцы, как ножницы, я попытался растянуть его отверстие еще шире, готовя его к проникновению.

- Каково это, чувак?

- Большое.
Джо хихикнул.
- Все в порядке. Это совсем не так, как с маслом. Хотя, конечно, тоже скользко.

- И это ты говоришь мне?!

- Ты можешь вставить Джорджу, когда захочешь, старина.

- Я думал, что заставлю тебя еще немного подождать.

Джо покачал головой и замер, ощутив, как моя головка упёрлась в его анус. Он сделал глубокий вдох и ждал, нетерпеливо кивая.

- Мы входим, - поддразнил я. - На всю длину.

Все, что потребовалось, чтобы войти за пределы его сфинктера, - лишь один толчок, даже не настоящий толчок, как ему это требовалось по утрам. Член вошёл на несколько дюймов, но снаружи оставалось намного больше, чем внутри. Джо застонал, настойчиво кивая, по-прежнему желая большого. Его пальцы скользнули между нами, исследуя степень проникновения. Я почувствовал, как он коснулся латексной оболочки, погладил её, будто поощряя меня войти в него ещё больше.

- Как ты себя чувствуешь?

- Окей.

- Окей?

Он покачал головой.
- Трахни меня и тогда будет ещё лучше.

- Тебе просто нравится, когда твой старикан тебя обхаживает.

- Угу. Продолжай засовывать, ладно?

- Хорошо. Хорошо. Ты знаешь, что означает слово пациент?

- Да. Знаю. Поторопись и начни меня трахать. Вставь его в меня целиком и начнём.

Мы оба рассмеялись, почти как двое сумасшедших. К тому времени наши тела были покрыты потом и песком. Когда прекратился смех, я принялся совершать толчки, обхватив одной рукой Джо за плечи, а другой рукой удерживая его поднятую ногу на месте.

- О, чувак, - простонал Джо, когда самая толстая часть моего члена вошла в его прямую кишку. - Да, вот так, папа. А теперь до конца, хорошо? Да, Ммм ... дальше, если сможешь.

- Уже всё, малыш.

- Нет, черт возьми. Я хочу больше, старик.

Я не поощряю его ругаться, но сам частенько ругаюсь, когда он находится рядом, поэтому было бы лицемерно мешать ему делать это. Я улыбнулся ему, почти не веря, что он может наслаждаться тем, что я делаю, не говоря уже о том, чтобы хотеть еще большего внутри себя. Внутри же я ощущал сильное давление. Я чувствовал, что кончик моего члена упёрся во что-то, и это означало, что он не сможет проникнуть дальше, даже если у меня и была бы возможность для этого. Некоторое время мы лежали совершенно неподвижно, слушая шелест пальм над нашими головами, и плеск воды у берега. Лицо Джо было искажено, но не от боли. Она уже давно прошла. Сильное давление, которое я оказывал на него, вызвало экстаз, не меньше. Он беспорядочно вздрагивал, обычно до или сразу после спазма в его кишечнике. Невозможно сказать, от чего именно. Каждый раз он выдыхал и пытался расслабиться так, как мы практиковали день и ночь в течение двух лет.
- Окей, - пробормотал он. - Думаю, этого достаточно, папа.

- Уверен?

- Ага.

Он попробовал самостоятельно инициировать толчки. Я позволил ему сделать пару движений, прежде чем вступить в действие, медленно отступая перед тем, как прижаться к нему. Он глубоко вздохнул, слегка кивнув, тем самым показывая, что готов к большему. С самого начала я рассчитывал каждый толчок, совершая их медленно и очень расчётливо. В сексе с мальчиком была своя фишка. Джо нравилось, когда мой член входил глубоко, с силой прижимаясь к его месту, вызывающему наслаждение. Поэтому я так и поступал. Возможно, это было слишком глубоко, потому что он вздрагивал, когда каждый толчок приводил мой лобок в щель между его ягодицами. На выходе я останавливался только тогда, когда край его ануса собирался выпустить головку моего члена. Который чувствовал себя великолепно, словно он был зажат губами, скользившими по его стволу.

На соседних кокосовых пальмах шумел попугай, который постоянно комментировал мои действия. Ободряюще, если критические вопли раздавались одновременно с моими толчками, насмешливо - над стонами и содроганиями Джо. У меня была аудитория, состоявшая из одной паршивой птицы, но я чувствовал, что должен показать, на что способен.

Спустя некоторое время его внутренние мышцы полностью расслабились, и исчезли судороги, так что ничто не препятствовало моим толчкам. Он полузакрыл глаза, прислонив голову к моей руке, шумно вдыхая при каждом толчке, и выдыхая, когда я отступал. Его ослабевший анус скользил взад-вперёд по моему члену, выделяя влагу, которая была, вероятно, частично его собственной, частично оставшейся от моего утреннего оргазма. Она собиралась у меня в паху, сбивая лобковые волосы в мокрый жирный клубок. Когда мой член в чёрной оболочке выходил наружу, я замечал под оболочкой набухшие вены, и даже набрякшую головку. Если бы не моя осторожность, она бы вырвалась наружу. Его анус почти не был виден, только коричневатый кружок, охватывающий мой ствол.

Джо наблюдал, переводя взгляд с места между своих ног на моё лицо. Не то чтобы он мог многое видеть, без зеркала в поле его зрения находилась только нижняя часть моего живота. И все же он сдержанно улыбнулся, сосредоточившись на ощущениях глубоко внутри себя.

-Ты скоро кончишь? - спросил я.

- Я сделаю это, если ты ускоришься, - эти слова вышли как ворчание.

- Я думал, тебе понравилось, когда медленно и глубоко.

- Понравилось.
Он застонал.
- Приятно, когда там так свободно и скользко.

- Скажешь тоже. Мы должны заниматься этим чаще.

Он хихикнул.
- Я брошу школу. Теперь ты можешь учить меня всему, что мне нужно знать.

- Математике, или как правильно трахнуть твою попку?

- Да, этому, - он слабо улыбнулся. - Попробуй сделать это прямо на моей заднице.

- Почему? Разве ты не хочешь кончить?

- Я хочу сделать это последним.

Я отстранился, вытаскивая свой член. Латексная оболочка блестела от влаги. Это напомнило мне момент, когда я наблюдал, как Фернандо трахает Родриго. Член Фернандо был прямым, и тот скользнул в племянника, как будто ему там и было место. Он выглядел большим и толстым, слишком большим, чтобы поместиться в теле мальчика, но всё-таки поместился. Природа всё предусмотрела.

Когда мальчик был таким узким в бедрах, как Джо, казалось абсурдным, что член мужчины может поместиться внутри него, но это оказалось удивительно легко. Мой член был почти того же размера, что и его рука до локтя. Словно я делал ему фистинг своим членом. Я передвинул его ноги так, чтобы одна нога оказалась у моей груди, а другая - за моей задницей. Это привело к тому, что его ягодицы приподнялись над песком, потому что последнее, чего бы мне хотелось, — это занести в него песок. Я легко вставил головку в его зияющую дыру и прижался к нему. Никакого сопротивления, и член скользнул в него, одним движением проникнув в прямую кишку. Затем снова вышел с хлюпающим звуком. Еще несколько быстрых толчков, заставивших его анус втягиваться и вытягиваться, и Джо глубоко вздохнул.

- Как ощущения?

- Хорошо. Очень хорошо.

- Тебе нравится, да?

- Ага! Там внизу совершенно свободно.

- Да-а?

Я принялся быстро входить и выходить из дрожащей дырочки Джо, шлепая своим членом по его ягодицам всякий раз, когда тому удавалось вырваться. Пришлось воспользоваться рукой, придерживая член и скользя взад-вперед примерно на дюйм - головка члена появлялась и исчезала. Не прошло и минуты, как задница Джо распахнулась и покрылась влагой. Она была блестящей, скользкой и покрытой пятнами слизи. Не думаю, что я когда-либо видел его дыру такой огромной. Я убрал свой член и вгляделся. Я мог заглянуть в неё, в темно-красный канал, в этот туннель любви.

- О, чёрт! Не останавливайся, - выдохнул Джо. - Так чертовски хорошо.

Я снова вставил в него свой член. Быстро, жёстко, полностью войдя в него, затем снова выйдя. Раздались сосущие, хлюпающие звуки, словно нога попала в грязь. И это тоже вызвало приятные ощущения.

- Я не планировал этого, - произнёс я, начиная набирать темп. - Ты готов кончить?

Он не ответил. Он был слишком далек к тому времени. Но это не имело значения. Это не займет у меня много времени. Возможно, спустя полдюжины толчков я почувствовал, как напряглись мои яйца. Я застонал, сходя с ума. Ему нравилось смотреть на мое лицо в этот момент, но на этот раз его глаза были плотно закрыты. Он стиснул зубы, но не от боли. Он был близок, очень близок к оргазму, его мышцы напрягались на этом последнем пике экстаза. Он задохнулся, вдохнув, но не выдыхая. А потом началась дрожь. Я тоже вздрогнул. Мой член безжалостно дергался, выплескивая свою жидкость в конец резинки. Шесть или семь импульсов из глубины, слившихся в один. Анальный оргазм Джо длился еще дольше. Я прижался к его дрожащему телу, вздрагивая от той смеси страсти и напряжения, которая возникает только при подобном незабываемом трахе. Я был так истощен, что едва мог дышать.

К тому времени, как я вытащил свой член, попугай прекратил свои мучения и улетел, надеясь заранее предупредить, если кто-нибудь осмелится вторгнуться в наш личный рай. Действительно, меня беспокоило, что кто-то посещал этот остров совсем недавно. Джо застонал и медленно перекатился на живот. Его рука принялась ощупывать место, где совсем недавно обретался мой член. Он ничего не сказал.  В этом не было необходимости. Его дырочка была огромной. Я любовно погладил его по спине, отряхивая песчинки.

- Нам лучше не заниматься этим некоторое время, хотя бы в ближайшем будущем, - тихо произнёс я.

- Да.
Его голос звучал очень слабо.

- Больно?

- Нет. Вроде как слегка онемело.

- Очень смешно. Ты уверен, что все в порядке?

- Там нет крови, - заметил Джои, изучая свои пальцы. Он понюхал их. - Совсем другой запах.

- Не масло, помнишь?

- Да.
Он ткнул пальцем в выпуклый кончик презерватива.
- По крайней мере, мне не нужно беспокоиться, что я не забеременею, правда?

- Да.

- Он полон миллионов сперматозоидов, - вяло пробормотал он. - Один из них может быть таким же, как тот, что создал меня.

- Да, это правда, - смиренно согласился я.

Тем не менее, даже когда эти слова вышли из моего рта, у меня было странное предчувствие, что где-то в недалеком будущем полицейская лаборатория найдет связь между ДНК Джо и образцом моей спермы. Я всегда считал жизнь чем-то вроде колебания, шаткого равновесия между добром и злом.

- Папа?

- Да?
Я начал снимать презерватив с своего смягчившегося органа.

- Нет, ничего. Думаю, я недолго подремлю...

Несколько мгновений спустя его глаза закрылись. На его лице появилась легкая улыбка, демонстрирующая, что он очень доволен.  Прошло совсем немного времени, и тени от деревьев накрыли нас сверху. А до этого я отдыхал на солнце и смотрел, как грудь Джо поднимается и опускается при каждом его вдохе и выдохе.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

К тому времени, когда тени пальм достигли воды, мы находились на обратном пути на Загадку. Ветер ослаб, но в отличие других от поздних вечеров, когда воздух был неподвижен, температуру можно было считать почти комфортной. Ополоснувшись, чтобы избавиться от песка и пота, которыми мы обменялись, Джо неторопливо брел вдоль берега, осматривая каждую кучу плавника в поисках каких-либо признаков человеческого присутствия. Я довольствовался тем, что медленно шел за ним и следил за каждым его движением. Я наслаждался тем, как двигалась его попка, не только потому, что она было маленькой и упругой, но и потому, что мне доставляло удовольствие знание того, что мой член был полностью погружен в нее несколькими часами ранее.
- Так как же мы сообщим Фернандо, где находимся? - внезапно спросил Джо.

Он остановился, и я подошёл к нему. Загадки почти не было видно, хотя мы находились не более, чем в двадцати шагах от нее. Вероятно, лодку можно заметить с воздуха, но в любом другом случае обнаружить её было бы трудновато.

- Я уже думаю об этом.

Джо провел руками по своему худому животу, остановившись на бедрах. Его живот был плоским, в отличие от моего. Орехово-смуглая кожа, соски, которые было почти невозможно разглядеть, восхитительно выглядящий пупок. Я облизал губы. Он улыбнулся в ответ.

- Ну? Хватит на меня так смотреть и ответь на вопрос, папа!

- Я ничего не могу с этим поделать.

- Я не буду заниматься этим до завтра, - рассмеялся Джо.

- Меня устраивает. Вместо этого мы можем целоваться.
- У тебя есть какие-нибудь идеи? - спросил я.

- Мы можем воспользоваться азбукой Морзе по радио. Люди могут подумать, что это статика, - предложил он с надеждой.

- С Фернандо? Он не отличит точку от тире, - цинично предположил я.

- Верно. Но Родди знает, папа. Всю прошлую неделю мы занимались этим в школе при помощи карандашей.

- Чем ты занимался? Зачем?

Джо улыбнулся.
- Чтобы отправлять сообщения во время занятий. Довольно умно, да?

Я не знал, что сказать. Неудивительно, что его оценки опустились до отметки C. Он скучал, потому что его учителя были совершенно не компетентны.
- И каким образом?

- Ты просто стучишь, - легкомысленно ответил он.

- Хе, это я как раз понимаю. Как ты стучал?

- Всё очень легко. Стук острым концом - это точка, а концом с ластиком - тире.

- Так вы, ребята, знаете азбуку Морзе?

- Да. Мы нашли её в одной из твоих навигационных книг. Когда мы немного попрактиковались, стало легко. Мы уже можем делать это очень быстро.

- Хм… кажется, ты подал мне идею. Единственная проблема в том, как сделать, чтобы никто не понял, что сообщение.

- Ты думаешь, что люди не поверят, что это помехи, да?

- Ни за что на свете! - подтвердил я.

Я потер подбородок. Мне следовало бы побриться. Если я этого не сделаю, то Джо наверняка пожалуется в следующий раз, когда мы будем целоваться. Я подмигнул красивому мальчугану со смуглой кожей рядом со собой. Его кожа была такой гладкой, а моя - как наждачная бумага, №60!

- Кстати о сексе?.. - многозначительно спросил я.

- Завтра утром... если ты будешь в порядке.
Джо улыбнулся и посмотрел на риф и океан за ним. Мы не могли видеть Св. Анжелику, хотя она находилась всего в пятнадцати милях [25 км] отсюда, потому что на пути располагался еще один остров. Диапазона нашей рации должно хватить на это расстояние.

- Слишком много лодок вокруг. Достаточно, чтобы на одной из них включили рацию и там поймут, что это азбука Морзе, - подумал я. - Нет, нам нужно что-то получше. В любом случае, шансы, что Родди услышит нашу передачу, равны нулю, если только мы не будем транслировать её по 16-му каналу. С гарантией того, что передачу перехватят копы.

Пройдя ещё несколько шагов, я снова остановился.
- Ты знаешь, где лучше всего что-нибудь спрятать?

- Ты всегда говоришь, что это там, где все могут это видеть, но не поймут, что это такое.

- У меня есть идея…

- Да?

- Ага. И это касается тех твоих барабанов…
Я остановился и положил обе руки на костлявые плечи Джо.
- Это чертовски безумно, и я даже думаю, что это может сработать.

- Что может сработать?

- Твоя идея насчёт азбуки Морзе.

- А какое отношение это имеет к моим барабанам?

- Увидишь.

Мы поднялись на борт и вытащили барабаны Джо на палубу вместе с холодным пивом. Мы выпили пива, пока я рассказывал ему свою идею. Хитрость заключалась в том, чтобы при помощи барабанов передать сообщение азбукой Морзе. Я сел и сделал несколько попыток написать сообщение, которое хотел отправить Фернандо. Оно должно быть коротким.

ВЫ НУЖНЫ 76.21 23.83 КАК МОЖНО СКОРЕЕ

Координаты GPS имели важное значение, так что нельзя было ошибиться. Сообщение, переведенное в точки и тире, вышло достаточно коротким, так что на него попросту могли не обратить внимание. Имелась незначительная возможность, что его засекут и поймут, но это дело случая. Я попросил Джо довести дело до конца. Один барабан должен был передавать точки, другой - тире. Звучало это забавно.

- Дай немного ритма, - сказал я. - Например, как тогда, когда вы с Родди дурачились в доме Ферни, играя ту островную песню.

- Девушка Макарена? - сердито заметил Джо. - Это долго.
Он несколько раз ударил по барабанам для эффекта.
- Тогда тебе тоже придётся мне подыгрывать, - сказал он, указывая на маракасы.

- Да, конечно.

- Нет, я серьезно. Не беспокойся о том, что я буду делать, папа. Просто поддерживай ритм. Что-то вроде танго, только резче. Раз-два, раз-два-три.

Мы некоторое время тренировались. Для меня это звучало непривычно. Джо рассмеялся.

- Мы доставим это, папа.

- Да?

Он покачал головой.
- На самом деле, это звучит чертовски ужасно. Давай попытаемся побыстрее.

Мы попробовали, в несколько попыток. Звучало ненамного лучше, но настолько хорошо, насколько этого можно было достичь. Наконец, я включил рацию и положил тангетку на колени, зажав клавишу, когда Джо досчитал до трёх.

- Э-то для Род-мена на Энджи-луки, - объявил Джо свою мелодию на местном сленге. Он говорил, как диктор на радио, объявляющий песню. - Будь мужиком. Переключись и пробей меня к себя.

Он подчеркнул «к», а не «от», как это должно было звучать. Надеюсь, что Родди услышит трансляцию и переключит рацию в баре Фернандо с канала приветствия, 16-го, на 2-й. Время было выбрано как нельзя лучше. Родриго, вероятно, сидел за стойкой, смотрел на лагуну или помогал мыть стаканы. Прошло всего несколько секунд, прежде чем кто-то откликнулся скрипучим голосом. Как и у Джо, голос Родди всегда звучал так по рации.

- Ты тож зваться пляжным парнем?

Прошла еще секунда или две, прежде чем было сказано что-то еще. На этот раз это оказался какой-то разъяренный яхтсмен, скорее всего турист из Флориды.
- Это 16 канал. Он только для вызова в чрезвычайных ситуациях. Вы, дети, должны держаться от него подальше.

- Иди нахуй, задница, - отрезал Джо, прежде чем я успел переключиться на 2-й канал.

Он начал бить по барабанам, кивнув мне, чтобы я подхватил ритм маракасами. После разогрева фрагментом островной песни, которую я слышал от Джо с Родди, мы отстучали, как мы надеялись, тайное сообщение. Не один, а десяток раз.

- Ты получил этот ритм, пляжный парень? - громко позвал Джо.

Затем я отпустил кнопку и прислушался.

Родди отозвался, но я мог сказать, что это говорил Фернандо.

- А, получил те барабаны.
- Держи весточку для босса-мужика, - чётко произнёс он. - Увидимся, ребята, там, когда мальчики ждут лодку.

Затем наступила тишина. Я выключил рацию. Если повезет, Фернандо будет здесь, чтобы увидеться со мной в 8.00 утра завтра. В восемь часов мальчики должны были стоять на деревянной пристани в ожидании парома, который доставит их в школу Джорджтауна. Когда я снова обернулся, Джо стоял у двери каюты, глядя на риф. Он рассеянно потрогал кончик пениса.

- Продолжай играть со своим членом, и он отвалится, - поддразнил я.

- Ты же сам сказал, что мне нужно играть, - упрекнул он добродушно.

- Да, но не весь день.

- У тебя есть идея получше?

Внезапно его голос прозвучал раздраженно, совсем не так, как у мальчика, к которому я привык. Я ожидал какого-то предупреждения, что его настроение изменится. Он выдохнул и закрыл глаза.

- В чем дело? - спросил я мягко.

- А ты как думаешь, что тут не так? Я слышал, что Фернандо сказал по радио раньше.

- А, это. Ордер на арест ничего не значит, Джо, - произнёс я не очень уверенно.

Он был так прекрасен, стоя там в золотом сиянии заходящего солнца, что мне трудно было сосредоточиться на чем-то другом. Я сильно его любил, до боли внутри. Я смотрел на него, пока он не отвернулся. Его спина и попка были такими же идеальными, как живот и пах. Я облизал губы и попытался собраться с мыслями. В Чикаго я бы знал, что предпринять. Теперь же все, что мне хотелось - это заняться с ним сексом. Это была привычка, от которой невозможно избавиться.
- Джо, - начал я осторожно.

Он посмотрел через плечо. Это был холодный пренебрежительный взгляд, подумал я.

- Меня не арестуют, - тихо сказал я.
И потер лоб.

- Почему бы и нет?

- Потому что… - вздохнул я.
Если полиция догонит нас до того, как мне удастся выяснить, кто убийца, и добыть доказательства, то у него есть причины для беспокойства.

- Ты хочешь трахнуть меня? - он заволновался.

- Нет. А ты хочешь трахнуть меня?

Джо хихикнул и обернулся. Он не ожидал, что я скажу это. Может быть, что-то вроде, «да» или «не сейчас», но совсем не это.
- Как будто я могу сделать это с тобой.

- Ты никогда не пробовал.

- На твоей жопе полно волос. Я не уверен, что смогу найти дырку.
Он пытался сохранить невозмутимый вид.

- Не такая уж она и волосатая.

- По сравнению с моей - волосатая.

- Это правда.

Джо задумчиво посмотрел на меня. Его беспокойство затихло на то время, пока я могу вызывать у него смех.
- Папа ... что произойдет, если тебя арестуют?

- Ферни позаботится о тебе.
Я не стал добавлять, что это было главной причиной, почему я хотел, чтобы он приехал на Джо Кей.
- Этого не случиться.

- Как ты думаешь, этот тип Адамс убил его? Или это был другой парень, с которым он собирался встретиться, когда отправил Винсента обратно в лодку?

- Мы это уже проходили. Как думаешь ты, Джо? Ты же тоже с ним встречался?

Джо медленно покачал головой.
- Мне он не понравился…

- Ну и что? - подсказал я. - Не важно, нравится он тебе или нет.

- Он не был груб к нему или что-то в этом роде, - медленно ответил Джо. Мне было приятно видеть, что он обдумывает сказанное. - Я имею в виду, если бы собираешься кого-то убить, как этого мальчика... разве ты... Я имею в виду, что не похоже, что он мог это сделать.

- Не обязательно, - тихо произнёс я.

Однако, по правде говоря, я думал в том же направлении. Отношения между Винсентом и Адамсом не были такими же хорошими, как мои отношения с Джо, но и враждебными тоже не были. Они оба любили секс. И затем, помимо всего, появился тот символ. Два круга и сцепленные стрелки. Он был необычен. Увидеть подобное раз или два раза в течение длительного периода времени могло оказаться случайностью, но видеть его трижды за два дня - явная неслучайность. Подобные совпадения очень редки. Этот символ был как-то связан с убийством мальчика. Внезапно что-то щелкнуло в моих мозгах, и я поднял голову.

- Джо?

- Да, папа?

- Когда ты был вчера с Винсентом… - это было только день назад? - Ты видел что-нибудь на нем ... вот здесь?
Я указал на свое бедро.

- А?

- Какой-нибудь знак? - предложил я.
Я спрашивал подобно адвокату защиты, ведя свидетеля через представление доказательств.

Джо покачал головой.
- Он всегда был в шортах. За исключением случаев, когда…

- Когда? - я почти кричал.

- Когда мы были на лодке, - смущённо сказал Джо. - И они … - Он слегка улыбнулся. - Ты же тоже видел, как они трахаются.

- И?

- Думаю, там что-то было. Довольно трудно разглядеть что-то в темноте, особенно когда ты лежал на мне. На его ноге была странная отметина. По крайней мере, мне так показалось. Но она была не очень большой.

- Отметина? Что за отметина?

- Я не знаю. Знак. Вроде... я не знаю... что-то вроде круга. Трудно разглядеть, потому что у него очень тёмная кожа. Это выглядело как-то странно. Я бы не прочь однажды сделать татуировку.

- Чёрт!

- Я сказал что-то неправильное? - нервно спросил Джо.

- Неправильное? - я рассмеялся. - Нет! - воскликнул я. - Думаю, я… вообще-то у нас… наконец-то у нас что-то есть.

- Я не понимаю… - Джо неуверенно посмотрел на меня.
Он не очень быстро соображал, когда у него не хватало всех пазлов.
- Это насчёт той штуковины на лодыжку, да? - задумчиво спросил он.

- Да, браслета, который мы нашли. В частности, знака на нем. Я думаю, что это какой-то символ.
Я наблюдал, как он размышляет.

Он был похож на меня в этом отношении. Он нахмурился от усилия.
- А что с ним не так? Откуда ты знаешь, что это важно?

- Хм... Пока, я просто собираю факты.
Я потер подбородок, готовясь объяснить.
- Окей. Вот что я знаю. На некотором расстоянии от места, где лежал Винсенте, было найдено ожерелье. На нем был такой же символ. Я в этом уверен. Тогда я не знал, что это важно. По крайней мере, пока мы не нашли его там, - добавил я, указывая через плечо. - Тогда я вспомнил, что на мальчике, который был на утреннем чартере, было подобное, только я не сразу сообразил. Я увидел у него татуировку на бедре.

- И еще одна была на ноге Винсента. По крайней мере, я думаю, что там была татуировка, - сделал вывод Джо, указывая на внутреннюю часть своего правого бедра, примерно на дюйм или два ниже его промежности.

- Возможно, Джо, - сказал я. - Поверю на слово. Я этого не видел. Дело в том, что на теле Винсента вместо татуировки был укус акулы. Только я не думаю, что это был укус акулы.

- Что же это было тогда?

- Я думаю, что кто-то срезал кожу.

Наступила долгая пауза.
- У Родди тоже есть такое, - смущённо произнёс Джо.

- Что такое?

- Татуировка.
Он не смотрел мне в глаза. Вместо этого он отвернулся, жуя кончик языка.

- Татуировка? Где, Джо?
Я не помнил, чтобы на теле Родди имелись какие-нибудь отметины, кроме обычных шрамов от кораллов на руках и ногах. На его коленях была масса пурпурных рубцов.

Джо обернулся. Он обдумывал мой вопрос, затем понимающе ухмыльнулся.
- Ладно. Думаю, это не очень большой секрет. Она под его яйцами, папа, если хочешь знать. Её не видно, только если…

- Ладно. Я понял. Давай не будем отвлекаться.

По правде говоря, у меня не было причин удивляться, а у Джо - смущаться. Последние два года он занимался со мной сексом. Все это время Родди был его лучшим другом. У них было много общего.

- Мы ничем таким не занимались… ну, кроме… понимаешь? Он несколько раз поднимал эту тему, но я бы никогда так не поступил... только с тобой.
Он казался виноватым, даже больше, чем я ожидал.

- Так вот почему ты не против сделать тату?

- Ага. Тебе стоит это увидеть, папа. Это выглядит очень сексуально.
Я покопался в кармане, пока не нашел этот лодыжечный браслет. Он был достаточно тяжел, чтобы оказаться твердым металлом, и имел золотистый цвет. Если бы это золото, то браслет, вероятно, стоит пару сотен долларов. Я был уверен, что ожерелье, которое носил мой юный пассажир, также было золотым. Оно выглядело слишком уж громоздким, но явно обладало большой ценностью. Ожерелье, которое показал Фернандо, тоже было дорогим. Все эти ожерелья являлись частью какой-то схемы. Может быть, подарки? Это не объясняло татуировки на бедрах мальчиков.

- У Родди действительно есть тату, вот такая? - осторожно спросил. Я указал на орнамент.

Джо осторожно кивнул.
- Это означает, что ты мальчик какого-то мужчины, - тихо произнёс он.

- Что?

- Ты же понял, папа? Как я. Я твой мальчик.
Он улыбался, когда говорил это.
- Ты мужчина и занимаешься со мной сексом? Вот что это значит.

Я слышал гордость в его голосе, и это вызывало у меня ответную гордость за него. Я медленно возвращался на землю. То, что мы разделяли между собой, было особенным, но подавляющее большинство людей этого не понимало.
- Хорошо, и я твой мужчина. Наверное, я хочу узнать, где ты это услышал?

- Мне Родди сказал.

- Да?

Джо пожал плечами так, словно считал это не слишком важным, однако я думал по-другому.
- Так сказал Родди, когда показывал мне её.

- Ничего не понимаю. Откуда у Родди такая татуировка?

- Ну... конечно, всё устроил Фернандо, папа. Она у него уже много лет. Её сделали за несколько месяцев до нашего переезда сюда.

- Вот как.

Фернандо никогда не упоминал мне об этом. В этом не было особого смысла, хотя Фернандо часто казался мне человеком, который делает вещи, которые не всегда обладают большим смыслом. То, что Джо не рассказал мне об этом, тоже не имело особого смысла. Возможно, это должно было оставаться тайной между ними. Мальчишки же такие.

- Видишь… - сказал Джо, указывая на браслет. - Вот большой. Это мужчина. А маленький - мальчик. Посмотрите, как они соединены. Это означает, что они трахаются. Они лежат друг на друге, и большая стрела проходит через маленькое отверстие.

Это звучало безобидно, и, возможно, так оно и было. Однако в моей голове громко звенели тревожные колокольчики. Мои глаза прищурились. Мальчики с дорогими украшениями и татуировками, и все с сексуальными символами? Тут явно какие-то культовые нотки. Возможно, во Флориде или даже на Гаити такое имеет место, но здесь, на Эксумах? Это было похоже на исполнение мечты любителя мальчиков, за исключением того, что один из поклонников этого культа был убит.

Ужин состоял из жареной на гриле курицы и салата из свежих помидоров, мы запивали еду холодным пивом. И рано легли спать, не читая, потому что я хотел сэкономить заряд аккумуляторов. Мне не хотелось запускать двигатели только для того, чтобы просто зарядить аккумуляторы, так как я не знал, как долго мы будем скрываться. Вместо чтения у нас был секс. Лежа в темноте липкими от зноя, целуясь и потираясь нашими потными членами, казалось, в течении нескольких часов до того, мы достигли оргазма. Было бы легко уговорить Джо заняться чем-то другим, даже если его задница все еще побаливала. Вместо этого я позволил ему взобраться на меня. Мой член врезался в его плоский твердый живот, простираясь от его маленьких яичек до ребристой груди. Он чувствовал себя маленьким, его тощее тело скользило, пока он пытался прижаться к моему животу. Утомился он не так уж быстро. Вместо этого я откинулся на спину, довольный и ослабевший, а он встал на колени между моих ног и принялся слизывать с меня моё семя. На нем моей спермы было не меньше, чем на мне, и как только он закончил причмокивать губами, я повалил его на смятые простыни и всего облизал языком. Лизать голого мальчика, боящегося щекотки, должно быть, лучшая вещь в мире, когда-либо изобретенная для развлечения мужчины. По сенсорным ощущениям подобное уступает только сексу. Он извивался, хихикал и умолял прекратить. Умолял меня перестать щекотать его. И впустую потратил свое время. Я не торопился. Было уже больше десяти вечера, когда я остановился. Ни одна часть его тела не осталась незатронутой.  Мы оба нуждались в душе, но было слишком поздно. Мы уснули, мой липкий мальчик в моей слюне прижался ко мне так, чтобы моя рука могла обхватить его голову, а мой член упёрся в его ягодицы.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Стая островных попугаев была гораздо более шумной, чем сотня орущих мальчишек, и уж точно менее забавной. Эта мысль пришла мне в голову сразу же после пробуждения. Я снова задремал, пытаясь понять, почему у меня возникла подобная ассоциация. Крики попугаев эхом отдавались в стальном корпусе Загадки, словно кто-то колотил по её борту. Но при чём тут пронзительно орущие голые мальчишки, играющие на пляже? Неужели они из моего сна? Рядом со мной зашевелился и начал просыпаться Джо. Попугаи добрались и до него. Я разглядывал его лицо.

По-настоящему прекрасное, решил я. Его волосы имели растрепанный вид, что считалось нормой. Его веки были полупрозрачными, с паутиной голубоватых вен, с длинными ресницами, избыточными для мальчика - так говорила его мать, когда он только учился ходить. Брови у него были совсем как у девушки, но не тонко выщипанные, а тонкие от природы. Он слегка пошевелил губами, прежде чем сглотнуть. Я улыбнулся. Он делал подобное ещё ребёнком - сосал воображаемый сосок, пока спал. Теперь это была непроизвольная реакция, некое глубоко запрятанное фрейдистское воспоминание, которое дети сохраняют и в подростковом возрасте. Его веки дрогнули и приоткрылись. Он заморгал в утреннем свете. Заметив, как я разглядываю его. Я восторженно улыбнулся. Он улыбнулся в ответ.

- Доброе утро, секси, - тихо произнёс я.

- Привет.

Он заложил руки за голову, слегка зевнул, все еще моргая, пытаясь привыкнуть к яркому свету после темноты сна. Его подмышки были гладкими и впалыми, в таком положении их удобно было вылизывать, вызывая у него неудержимое хихиканье по утрам.

- Сколько сейчас времени? - он слегка улыбнулся. - Старина, - тихо добавил он.

- Старина?

- Да.

- Тебе никогда не надоедает трахаться?

- Нет. Так же, как и ты не устаешь заниматься этим.

- Хм…
Мне пришлось перевернуться, чтобы посмотреть на прикроватные часы.
- Черт!

- Сколько у нас времени?

- Не очень много. Фернандо должен приехать в восемь. Сейчас семь тридцать.

- Ну так как? Давай сделаем это по-быстрому.
Джо улыбался.

- Да, ты неисправим, - рассмеялся я, похлопав по его голому заду, и в очередной раз поражаясь гладкой округлости его тугих ягодиц.

- Ты же не знаешь, когда у тебя будет следующий шанс, - хрипло предупредил Джо.

-Это правда. Тем не менее, я полагаю, у нас впереди целый уик-энд.

- И понедельник тоже. Я думаю, мы могли бы трахнуться, по крайней мере, с дюжину раз, - хрипло добавил Джо.

Я улыбнулся и кивнул. Но была одна проблема. Однако маленький член Джо безжалостно вонзился мне в бедро. Он был в «блядском настроении», и ничто не могло его остановить, кроме...

- Окей.

Джо сел, сбросив с себя простыню, которой я накрыл нас ночью. Он был великолепно смуглым. Его загорелый мальчишеский член резко встал, уставившись вверх. Он был небольшого размера, но, на мой взгляд, идеально-мальчишеским - такой мог понравится любому мужчине. Его членик вздрогнул, и Джо захихикал, намеренно пошевелив им в голодном ожидании. Он жаждал траха, хотя до любого удовольствия, которое могла получить эта часть его тела, была очень большая дистанция. Он вскарабкался на меня, оседлав мою грудь, чтобы дотянуться до бутылки с маслом. Усмехнулся как сатир, напоминая мне счастливого маленького жокея, сидящего на лошади. В порыве возбуждения он вылил больше масла, чем требовалось, пролив немного на постель. Но это не имело значения. Я почти прекратил стирать простыни. Повсюду на простынях были масляные пятна, даже на наших подушках, из-за того, что я подкладывал их под его бедра. Он смазал маслом мой член, быстро сделав его скользким и еще более твёрдым. Мы оба напряжённо дышали.

Джо облизнул губы и сменил позу, переместившись с моих коленей на мою грудь. Он сдвинулся назад и потёрся моим смазанным членом между своих ягодиц.

- Ну, давай же, - прошептал я.

Он не нуждался в дальнейших инструкциях. Его зад приподнялся. Его рука, скользнув между нами, смело ухватилась за ствол моего члена, а затем принялась нащупывать им своё отверстие. Он задрожал, когда опускался на мой пенис, затем снова приподнялся. За ночь его анус сжался. Он подвигал тазом. Упёрся в нужное место. Еще раз вздрогнул и чуть приподнялся. Мой член был нацелен прямиком на его анус. Я чувствовал, как дергается его внешняя мышца, приспосабливались, приоткрываясь. Головка уже почти вошла. Глаза Джо были закрыты - он концентрировался. Он знал, что лучше не давить, а пытаться расслабить свои мышцы, и тогда член сможет войти без особых затруднений.

- Что-то ты сегодня туговат.

- Да… я знаю… - хрипло ответил Джо.
Он еще раз вздохнул, наполнив легкие и снова попытался опуститься.
- Ну же, входи, глупая тварь.
Он нажал посильнее.

- Не спеши, - предупредил я.

- Я не спешу.
Его таз двигался туда-сюда, массируя головку моего члена и размазывая масло по его анусу.
- Ты тоже толкай.

Едва ли я мог не повиноваться, когда нирвана была сосредоточена на кончике моего члена. Его дырочка уже достаточно раскрылась. Там было горячо, словно расплавленный металл плавился вокруг моего члена. Я приподнялся, когда Джо толкнулся вниз. Его рука крепко держала мою мужественность. Для моего члена оставался только один путь. Он протиснулся внутрь. Джо громко застонал, вздрогнув, когда его мышца расслабилась и позволила моему члену войти в него.

- Этого достаточно, - прошептал я.

- Дальше!

- Через минуту. Боже, как же великолепно ты чувствуешься, Джо.

- Как и ты, старина. Думаешь, мы когда-нибудь устанем от этого?

- Только не я.

Я улыбнулся ему. Его глаза были снова открыты. Ему нравилось смотреть на мое лицо так же, как я любил смотреть на его. Момент проникновения всегда заставлял меня удивляться, что наша любовь может быть такой чудесной.

- Глубже.

- Давайте немного подождем.

- Ты мне нужен во мне.

Его голос становился все более напряженным, но и мой тоже. Мы были готовы завершить наш союз. Ничто не могло остановить нас. Но имело смысл подождать, пока его тело приспособится.

Его анус напрягся и расслабился. Еще один спазм. После которого его дырочка стала свободнее. Следующий оказался совсем слабым, едва ухватившимся за мою головку. Она уже полностью вошла. Все, что требовалось – только один хороший толчок, чтобы завершить проникновение. Джо сглотнул, учащённо дыша, готовый к продолжению.

- Ну, давай же…

Как будто мне требовалось какое-то предупреждение. Я видел это по его лицу - силу его желания, которое могло сравниться только с моим.  Боже, я любил его так сильно, что едва мог это вынести. Он начал медленно, толчками насаживаться. Мой член входил в него, раскалившаяся головка все еще удерживалась краем ануса, хотя её кончик находился достаточно глубоко внутри, чтобы мышцы могли затянуть его глубже. Затем ещё один толчок, мы оба напряглись. И издали стон, когда член двинулся дальше. Я никогда не устану от этого ощущения, от осознания того, что наши тела соединены вместе. Предстоял еще долгий путь, прежде чем член полностью войдет в него, но это уже была точка невозврата. Мой член останется внутри него до тех пор, пока я не выделю сперму, которая сделает его моим.

- Да.

Несмотря на то, что секс в течение последних двух лет стал повседневной привычкой, выражение его лица, как и моего, по-прежнему было торжествующим. И снова мы добились чуда, объединив мужчину и мальчика. Большинство людей сказали бы, что это неестественно. Природа позволила этому случиться. Мы оба получали от этого удовольствие.

- Ты хорошо себя чувствуешь, а? - спросил я.

Джо только кивнул. Предполагалось, что он подождёт, пока давление внутри него не уменьшится. Прошло всего несколько секунд, но этого было явно недостаточно, чтобы его тело привыкло. Не то чтобы это действительно имело значение. Он не был так туг, чтобы подобное могло причинить сильную боль. Его зад внезапно опустился, толкая мой член все глубже и глубже в его внутренности. Бывали времена, когда он выл, даже когда член входил медленно. На этот раз он только застонал и вздрогнул. И в следующий момент я увидел, что его яички лежат на моем животе, а его ягодицы скрывают мои лобковые волосы.

- Боже мой!

Я всегда пребывал в восторге, не от того, что такое возможно, а в удивлении от ощущений, возникающих, когда мой член оказывался внутри его прямой кишки.

- Ага, и он тоже, - хихикнул Джо. Его веселье угасло. - Я сделал это на одном дыхании.

- Угу.

- Ты собираешься заняться делом или тебе хочется брыкающегося мустанга?
Джо улыбнулся.
- А как насчет того и другого?

- Ты думаешь, что справишься?

- Да. А ты?

- Я всегда готов.

- Тогда трахни меня, старина.

Я трахал его, но не как старик. Скорее, как юный жеребец. Он скакал на мне подобно ковбою, ударяя своим телом вниз, в то время как я взбрыкивал вверх. Это выглядело диким, безумным, на это было больно смотреть. Вскоре стало ещё жарче, шлепки плоти о плоть и постанывания участились, мы двигались все быстрее и быстрее. А звуки? Это было похоже на откачивание воды из трюма ручным насосом - они были громкими и хлюпающими. Но это было великолепно, великолепно потому, что мы достигли оргазма одновременно. Мои судорожные рывки оказались под стать его содрогающимся спазмам, цепким импульсам мышц внутри него. Он всхлипнул, затем выкрикнул что-то на испанском, почти неразборчиво, за исключением одного слова: «cajones». Его яички! Его маленькие шарики были туго натянутыми под его увядшим члеником. Может быть, сейчас наступила пора, когда они выпустили его первую водянистую сперму? Я с надеждой осмотрел вокруг них, но ничего заметил. Все было сухо.

Он плюхнулся на мою грудь, хватая ртом воздух и почти выпустив мой член из своего ануса. Он едва дышал, слишком измученный, чтобы двигаться.

Бурный оргазм и последовавший за ним ступор «оттраханного мальчика» меня не удивили. Это было его обычным состоянием. Иногда он засыпал еще минут на пятнадцать, пока я не будил его, отправляя в школу. Мой член увял и выскользнул наружу. За ним последовала капля спермы. Я погладил его обнажённую спину, чтобы успокоить, дать ему понять, что есть кто-то, кто любит его больше всего на свете. Затем опустился ниже, скользя руками по его маленькому заду, ощупав каждое полушарие, и приблизился кончиками пальцев к его расщелине. Там было маслянисто, гладко и невероятно горячо. Его дырочка была растянута, выпуская струйкой мои соки, которые стекали по его мошонке, скапливаясь в моих лобковых волосах. Секс с мальчиками иногда может быть грязным, но только не тем утром. Мои пальцы пахли мускусом с афродизиаком «мальчик». И вкус тоже оказался неплох.

Я облизал их, наслаждаясь видом Джо, сморщившего нос в притворном отвращении. Иногда он сосал мой член после того, как тот побывал в нём, но не более. Я поцеловал его, всунув язык ему в рот, чтобы доказать свою точку зрения. Тут нет места отвращению, когда два человека любят друг друга - как мы.

- Ты хочешь, чтобы я пососал его? - тихо спросил Джо.

- Конечно, - согласиться было очень легко. - Ну-ка, повернись.

- Ты собираешься лизать мою задницу? Какая мерзость!

Он постарался, чтобы это прозвучало негодующе. Я рассмеялся. Он неуклюже развернулся и отодвинулся назад так, чтобы его лицо оказалось выше моего покрытого слизью члена и яиц. Из-за изголовья кровати ему пришлось согнуть ноги в коленях. Я раздвинул его ноги подальше друг от друга. На внутренней стороне его бедер была сперма и масло.

- Что за зрелище! Тебе следовало бы увидеть свою дырочку, мальчик-трах, - поддразнил я. - Здесь можно спрятать даже кокос.

Я ткнул пальцем в отверстие. Оно блестело, и, как у мальчика в предпубертатном возрасте, все еще было готово к большему. Джо возился с моим членом, с надеждой дразня его, и задевая мои яйца своим носом. Прохладный воздух оказался очень приятен. Я отплатил ему тем, что подул на его анус. Он хихикнул.

- Сделай так ещё раз.

- Если ты повторишь мне.

Мы заключили сделку. Выдувание воздуха вскоре превратилось в облизывание. Первого прикосновения его языка хватило, чтобы вернуть мой член к жизни. Тот начал твердеть, и Джо снова лизнул его. Его пальцы схватились за мои яйца, массируя их. Он знал, что делать. Его голова задвигалась, он зачавкал. В ответ я засунул язык в его широко раскрытый анус. Он ответил тем, принялся засасывать мои яйца, в то время как мой член тёрся о его шелковистую щеку. Я уткнулся носом в него, стараясь протолкнуть свой язык в его анус как можно дальше. Джо ответил, всосав в рот первые дюймы моего почти вертикально торчащего члена. Мы занимались этим до тех пор, пока я не услышал в отдалении звук подвесного мотора. Фернандо пытался преодолеть риф. Я осторожно поднял голову Джо. Последние несколько минут мне казалось, что головка моего члена упирается в его Адамово яблоко.

-Ты больше не можешь терпеть? - радостно спросил он через плечо. Его губы были алыми и блестели. Но он все равно облизнул их.

- Ты молодец, малыш.

- Что случилось?

- Прислушайся!

Джо прислушался. Я был удивлен, что он не услышал тихое рычание двигателя на холостом ходу.

- Черт!

- Можешь повторить это ещё раз.

- Черт! - Мы оба рассмеялись. - Почему бы ему не опоздать?

- Мы могли бы не останавливаться, - предложил я. - Но, вероятно, следует это сделать.
Мысль о том, что Фернандо и Родриго увидят, что мы снова занимаемся сексом, заставила меня призадуматься.

- Нет, мы не будем, - непреклонно заявил Джо. - Ты же хочешь увидеть ту татуировку под яйцами Родди, да?

- Да.
Я улыбнулся.

Задумка Джо была совсем неплоха. Если я спрошу напрямую, наверняка это вызовет подозрения. И продолжая лежать с Джо, растянувшимся на мне, и прикусывающим губами кончик моего члена, я осознал всю серьезность ситуации. Если эти символы что-то значат – то, что предполагал я - есть большая вероятность, что Фернандо тоже замешан в этом деле. Я сглотнул, едва осознавая, что Джо заглатывает мой член. Он научился глубоко и весьма успешно заглатывать мой член. Возможно, слишком успешно для мальчика, которому только двенадцать. Я вернулся к вылизыванию задницы Джо, со смешанными чувствами прислушиваясь к звуку приближающейся лодки Фернандо.

- Ты снова утром трахашь жопу того мальчишки? - загремел голос Фернандо в дверях каюты.

Я игриво шлёпнул Джо по заду.
- Сегодня и каждое последующее утро, старина Ферни. Он не может насытиться.

- Может, и мне трахуть мальчишку, - рассмеялся Фернандо. - Дать ему хороший трах, пока мы не ушли.

Он обнял Родди за голые плечи. На темнокожем мальчике были только шорты. Как и Джо, он редко надевал трусы, когда не ходил в школу. Родди понимающе ухмыльнулся Джо.  Не было никакого сомнения в том, о чем он думал. На его шортах виднелась выпуклость, которую ни с чем нельзя было спутать. Он не мог не возбудиться от увиденного. Пузырек с маслом стоял на полке рядом с кроватью, его хорошо было видно. Стойкий запах анального секса наполнял каюту. Голый мальчик, которого он называл своим «лучшим другом», теребил эрегированный мужской член.

- Там огонь был прошлой ночью в баре, - послушно сообщил Родди Джо.
В его голосе звучала почти гордость.

- Огонь?

- В кладовке, - объяснил Фернандо. - А дальше спим мы.

- О! Что случилось?

Фернандо пожал плечами.
- Мы спали, я и Родди, но соседка, она курила. Она кричит: «Фернандо, ты горишь». Родди будит меня. Я хватаю большой огнетушитель, гашу огонь. Сгорело немного, может несколько ящиков.

- Как это началось?

Он снова пожал плечами. Это было поведение островитянина. Если нет никаких повреждений и никто не пострадал, жизнь продолжается. Он, вероятно, даже не удосужился сообщить об этом в полицию.

- Если хотите, присоединяйтесь к нам, милости просим, - предложил я. - Если нет, то мы закончим через несколько минут. Приготовь себе кофе, если хочешь.

Фернандо засмеялся.
- Может, мы хотим смотреть на твово секси парня.
Он грубо подмигнул, столь же возбуждённый тем же зрелищем, что и его племянник. Я давно подозревал, что он находил Джо весьма возбуждающим.

- Может, твоему Родди хочется пососать мужской член? - предложил я с умыслом.

Родди ухмыльнулся и нетерпеливо кивнул, сверкая белыми зубами островитянина. Его руки переместились на шорты. Через секунду или две те оказались лежащими на полу. Я с улыбкой оглядел его едва опушенное тело. Он продолжал улыбаться, оценив мое внимание.

Им потребовалось около минуты, чтобы присоединиться к нам на кровати. Это заняло так много времени, потому что Фернандо находился в сомнениях. Мы и раньше занимались сексом на пару, но никогда при свете дня. Он не был религиозным, но католицизм его юности сохранился. В темноте всё было по-другому. Наконец он решился, и, поддразнивая Родди, тоже сбросил шорты. Излишне говорить, что его член уже набряк и стоял, когда он подошел к кровати. Я с Джо отодвинулись, чтобы освободить место. Конечно, он посмотрел на меня. Также, как и я на него. У Фернандо был большой член, но не настолько, чтобы это могло вызывать у меня зависть. В основном тот был прямым и толстым. Интересно, так ли он хорош для Родди, как, по словам Джо, мой, находящейся внутри него?

Родди, по сравнению с Джо, был более смуглыми, хотя и не таким темным, как некоторые из мальчишек, играющих с ними на пляже. Мне нравилось атласное сияние его кожи, то, как на ней блестели капельки пота, подобно крошечным кристаллам, но я был однолюб. Я восхищался исключительно одним мальчиком и не желал секса ни с кем другим. Кажется, мой восхищённый взгляд никак не повлиял на Фернандо. Он смотрел на Джо, бесстыдно оценивая его тело. Подобное заставило меня почувствовать некоторое неудобство. Я не мог сказать, что думает об этом Джо. Возможно, ему нравилось лишнее внимание. Он сидел чуть выше моих бедер, играя со всеми тремя дюймами своего затвердевшего маленького члена. Что определенно стало центром моего внимания.

- Этот малыш действительно прекрасный секси, - в конце концов произнёс Фернандо.

Джо улыбнулся.
- Тебе понравился мой член? - спросил он.
На мгновение убрав руку, он бессердечно оттянул свой член вниз. После чего отпустил его и тот ударился о живот.

Фернандо рассмеялся.
- Точно. Изогнут, как у твоего отца.

- Ага. Как у отца и сына, - дерзко признался Джо.
Он рискнул бросить на меня быстрый взгляд.
- Твой больше.
Он произнес это с благоговением и в то же время дразня.

Фернандо подмигнул мне.
- Этим мальчишкам нравятся большие мужские члены. Еще больше, чтобы сосать.

- Да. И трахаться.

- Да, верно, - согласился Фернандо.

- Похоже, у твоего Родди выросли большие яйца, - сказал я, улыбаясь Родди.

Его ноги быстро раздвинулись на несколько дюймов, предоставляя лучший обзор. Я заметил лишь несколько случайных волосков. У него было хорошее тело, за исключением слишком смуглой кожи.

- Он еще не начал кончать спермой? - спросил я.

Фернандо пожал плечами.
- Выбрасывает пару капель, - ответил он, подтверждая то, что я уже знал от Джо.

- Ничего белого, а? Ну, это не займёт много времени. Что ты собираешься делать, когда он начнёт по-настоящему плеваться спермой?

Фернандо нежно потрепал тугие кудряшки на голове Родди. Возможно, мне были не по душе его африканские волосы, которые никогда не вырастали больше чем на дюйм. Волосы Джо цвета красного дерева почти всегда пребывали в беспорядке, и не только по утрам. Я любил пробежаться по ним пальцами и пощекотать их за ушами, где они было мягкими и пушистыми.

- Может, я начну трахаться с его младшим братом.

Родди добродушно нахмурился, глядя на дядю. От него мало что ускользало. Как и Джо, он был собственником.
- Не получится. Ему всего пять.

- Так у тебя ещё есть сестра, - предположил Джо.

Родди хмуро глянул в его сторону.
- Не случится. Он не трахает то, у чего нет члена.

- Как и я, - рассмеялся я, притянув Джо к себе таким образом, что его спина оказалась у меня на груди, а зад - над моим пахом.

Я ощупал его между ног. Какое-то время он сопротивлялся, притворяясь, что не хочет, чтобы я прикасался к нему, но как только я зажал его яйца между пальцами, этого оказалось достаточно. С тоскливым вздохом он сдался и расслабился. Его ноги раздвинулись, заняв позицию по обе стороны от меня. Я ласкал его, бесстыдно наслаждаясь твердым мальчишеским стебельком и маленькой мошонкой с яичками. Фернандо наблюдал за нами. Он завидовал мне, как мог завидовать мужчина. Венцом являлась рубинового цвета головка члена. По сравнению с Родди она была совсем небольшой.

Спустя некоторое время Фернандо и Родди заняли аналогичную позицию, что было крайне неудачно, потому что я мог видеть только гладкий атласный живот Родди и его торчащий член. Мне же хотелось разглядеть, есть ли татуировка под его яйцами, как это описывал Джо. Фернандо медленно мастурбировал племяннику, используя крайнюю плоть мальчика, чтобы доставить тому дополнительное удовольствие, которое мой сын никогда не узнает благодаря своей матери. Родди извивался. Ничто не говорило о том, что они займут более удобную для нас позицию. Родди терся о член Фернандо. Джо тоже это заметил. Я видел, как он слегка улыбался, ничего не говоря и не делая. Он был совершенно доволен моей игрой с его мальчишеским пенисом, наблюдая, как Родди приближается к оргазму.

По крайней мере, я так думал. Безо всякого предупреждения ноги Джо напряглись, отрывая его ягодицы от меня. Его рука скользнула между нами, схватив меня за член и потянув его вниз. Джо отпустил его, убрал руку и снова расслабился. Мой член оказался направленным между его худеньких бедер, рядом с его намасленными маленькими мальчишескими шариками. И его бедра начали медленно двигаться верх-вниз, его горячая маленькая рука держала мой жесткий член так, чтобы он прижимался к его члену. Его рука была в масле, а оно было скользким и цепким, сближая нас, прижимая его незрелые яички к моему стволу. Мой член был настолько больше его пениса, что возвышался над его эрекцией на пару дюймов, когда Джо опускался на меня. Как называют подобное? Поглаживание? За исключением того, что мы находились не лицом к лицу. Его спина прижималась к моей груди. Боже, но это было очень хорошо.

Мне показалось, будто я его трахаю, потому что было очень скользко, тем более, он, перестав двигаться, двумя руками прижал наши члены друг к дружке. Я перехватил инициативу, поднимая нас обоих, мой член двигался в пределах одного дюйма, но этого было достаточно. Никогда разница в размерах между мужчиной и мальчиком не была более очевидной. Потребовалось почти вся его рука, чтобы держаться за мой член. Джо слегка замешкался, пытаясь приспособиться, но ему удалось ещё и толкаться в мой член. Его стручок был твёрдым, как металлический болт, но покрытым такой мягкой кожей, что мне пришлось дважды подумать, пытаясь убедить себя, что он на самом деле рядом с моим. Время от времени он вздрагивал, когда его набухшая головка принимала на себя основную тяжесть удовольствия.

- О-о. Да! Это чертовски приятно, - выдохнул я, понимая, что долго не протяну, если подобное продолжится. Это было либо хуже, либо лучше - смотря с точки зрения Фернандо или Родди.

- Да. Эта писька Джо что надо, - прорычал Фернандо. - Она точно доставляет мужчине охуенные ощущения.

- Лучше, чем моя задница, пап?

Я не ответил. Я пососал его ухо, целиком, а не только мочку. Он хихикнул, не отпуская мой член, по-прежнему крепко ухватившись за него, насколько это было возможно. Я обнял его тонкую грудь, прижал его к себе, не заботясь о том, что Фернандо и Родди находятся рядом. Сунул язык ему в ухо, и принялся водить и шевелить им. Джо принялся извиваться и хихикать. Его рука усилила хватку, его собственный таз начал невольно дергаться. Мне казалось, что его тело вибрирует на мне. Вздрагивания. Всхлипы. Я почувствовал, как напряглись его ноги, мой член продолжал двигаться, касаясь его пениса и приближая меня к оргазму. У Джо была сильная хватка. Его мальчишеский стручок также напрягся. Его яички больше не болтались, а напряглись. Последовала серия импульсов. Сначала его, затем моих. Они заставили его член подпрыгивать подобно мексиканской стручковой фасоли в попытках изгнать невидимую жидкость. Моя же выплеснулась в кулак Джо. Она была горячей и густой, но её было уже не столь много, как в прошлый раз. Часть протекла сквозь его пальцы, стекла по моему пульсирующему стволу, и покрыла его вибрирующий член.

Джо ещё несколько раз дёрнулся и замер. Он понимал, что лучше остановиться, хотя был готов заниматься этим весь день. Я крепко обнял его. Затем пришла забавная мысль, что мы уже дважды вместе достигли оргазма, даже не вставая с постели.

Я нежно поцеловал Джо в щеку и повернулся, чтобы бросить на Фернандо взгляд «ну, что ты на это скажешь?». Он ухмыльнулся в ответ. Само собой разумеется, член Родди был по-прежнему тверд, темная рука Фернандо со странной бледной ладонью все еще поднималась и опускалась, хотя и медленно. Я толкнул Джо в бок, чтобы он отпустил мой член и соскользнул с меня. Он осмотрел свою руку, решил, что масло совсем не то, что ему хотелось бы иметь у себя во рту и вытер остатки моего оргазма о простыню. Затем развернулся и улыбнулся мне, после чего занял позицию, чтобы наблюдать за Фернандо и Родди. Член Фернандо находился не на виду, но было очевидно, что он располагается вдоль спины Родди.

- Ну и хер же у Родди, правда, пап? - заметил Джо.

- Определённо. Настоящий монстр по отношению к твоему.

Я подмигнул ему, чтобы он понял, что мой комментарий сделан в шутку, даже если он и был близок к правде. Хотя Джо и так понимал, что мне нравятся маленькие члены, особенно у мальчиков.

- Даже не думай, папа, - упрекнул Джо. - Единственный член, который ты сосешь, - мой.

Фернандо засмеялся, не прекращая движения руки, так что крайняя плоть Родди дергалась взад-вперед по пурпурной головке его члена. Родди застонал, вытянув свои длинные смуглые ноги, словно собирался продемонстрировать шпагат. Его яйца набухли под его твердым членом, образуя довольно заметный округлый комок по сравнению с маленькой мошонкой Джо.

- Трахни этого мальчишку, Ферни, - сказал я, усаживаясь и опираясь спиной о корпус лодки.

- Я работаю над этим, босс. Этому пацану нравится быстрая езда.

- А кому из них это не нравится?
Я обнял Джо, прижав его к себе.
- Вот это я называю яйцами, сынок. Совсем скоро он будет брызгать спермой повсюду. Интересно, а когда они вырастут у тебя?

Джо презрительно фыркнул и хлопнул меня по руке, демонстрируя, что он думает об этом моём замечании.

Словно не поняв намёка, я принялся дразнить его дальше.
- Парень, просто посмотри на эти большие яйца. Вероятно, через месяц он начнёт кончать белыми потоками. А ты все еще стреляешь холостыми.

Джо снова фыркнул.
- Ну и что? У него там, наверно, даже пушок есть. Почему бы тебе не взглянуть?

Это было то, что мне требовалось, и, не дожидаясь согласия Фернандо, я склонился над Родди, притворяясь, что присматриваюсь. Я смог различить только персиковый пушок, почти невидимый, который не сильно отличался от того, что имелся в промежности у Джо. С широко разведёнными ногами Родди было легко разглядеть маленькую татуировку. Она находилась именно там, где Джо и указал, на полпути между мошонкой и задницей. Небольшая, размером с четвертак, но рисунок был безошибочно узнаваем. Два круга, оба взаимосвязанные, две стрелки, направленные в одном направлении.

Чувствуя растущее осознание того, что Фернандо был не тем, кем казался, я отодвинулся.

- Я уже видел такую татушку, Ферн, - тихо объявил я.

Фернандо перестал теребить член Родди, остановившись на его середине. Он задержал дыхание.

- Что она означает?

Молчание.

- Фернандо?

- Ничего особенного.

- Возможно. Но она же что-то значит?
Несмотря ни на что, я был настойчив.

- Ничего особенного.

Он снова повторился.
Я надеялся, что не разрушаю хорошую дружбу.

- Это как-то связано с мальчиком и мужчиной, не так ли, Фернандо?

Его голова едва двинулась. Родди тоже был напряжен. Джо посмотрел на них, затем перевёл взгляд на меня.

- Ферни...

- Да?

- Это что-то вроде клуба для таких парней, как мы? Вчера вечером я нашёл браслет на лодыжку. На нем был символ, похожий на тот, что у Родди. И если подумать, он был похож на тот, что ты показал мне на пляже.

Молчание.

- Вряд ли это совпадение. Тебе так не кажется?

Молчание продолжалось до тех пор, пока Родни почти неслышно произнёс:
- Скажи ему.

Почти сердито Фернандо оттолкнул Родди и встал с кровати. Его член торчал прямо, а не вверх, как у меня. Его конец набряк и блестел там, где сочился спермой под спиной Родди. Он отошел, хлопнув рукой по двери. Развернулся - так сердитым и грозным я никогда его не видел. Вернее, только раз я видел его разозлившимся, когда клиент, турист, заявил, что у него нет денег, чтобы заплатить шестьдесят долларов за выпивку в баре.

- Ничего с тобой не поделаешь, - проворчал он.
Его глаза были угрюмыми, злыми, угрожающими. У меня появилось чувство, что опасность скрывается где-то неподалёку.

- Ну, всё равно расскажи.

После целой жизни на улицах Чикаго Фернандо вряд ли мог сделать что-то, что могло испугать меня.

- Это такой клуб, - рявкнул он.

- Клуб для мужчин и мальчиков?
Должно быть, так оно и было. Клуб, который ритуально помечает своих младших членов и награждает их драгоценными безделушками.

Он слегка кивнул.

- Где?

Он не решался мне ответить. Его взгляд переместился на Джо. Затем вернулся ко мне. Он хотел уединения. Я кивнул, протиснулся между Джо и Родди и последовал за ним к двери. К этому моменту мой член уже не стоял, как у него. Вместо этого он повис, все еще мокрый от спермы и масла, пролившихся из рук Джо.

Мы встали на корме, опираясь на скамью, в которую садились мои клиенты, сражаясь с рыбой типа тунца или марлина. Она была потёрта, а её покрытие разорвано в дюжине мест. Мне следовало купить новую, но она стоила около пятисот долларов плюс доставка.

Фернандо уставился на море. Я ждал. Если бы я был терпелив, он бы рассказал об этом в своё время. Наша дружба длилась уже довольно долго. Он глубоко вздохнул.

- Этим мальчикам повезло жить здесь.

Я решил, что он говорит о Джо и Родди.
- Да, это так.

- Это очень плохо.

- Для меня это довольно хорошая жизнь. Думаю, Джо согласится с этим, за исключением случаев, когда у него побаливает задница.

- Этот мальчик продаётся? - резко спросил Фернандо.

- Что продаётся?

Выражение удивления на его лице медленно сменилось непониманием. Наконец он покачал головой.

- Мы говорим о разных вещах, да? - спросил я.

- Никогда не позволяйте этому парню торговать своей задницей, - произнёс Фернандо.
Он снова покачал головой. Как будто это каким-то образом могло донести его мысль.
- Для них ещё всё слишком хорошо.

Он говорил о Джо, почти повторяя мой разговор с сыном, когда мы рассуждали о том, чем Винсент занимался со Стивом Адамсом. Перед тем, как умереть. Я чувствовал на своём лице жар утреннего солнца. Сейчас было примерно то же время, как и вчера, когда я впервые увидел тело Винсента, лежащее у рыбацкой лодки. После почти двадцати лет в Чикаго, большую часть которых проработал в отделе по раскрытию убийств, я уже давно пережил стадию ночных кошмаров, которые у меня бывали, но воспоминания, подобные вчерашней реальности, всегда оставались яркими. Даже после смерти тело Винсента было прекрасным. Похожим на тело любого стройного мальчика. На его животе имелся намек на развитые мышцы пресса, на длинных худых руках и ногах имелись следы быстрого полового созревания. Его член был пока безволосым, как у Родди, но яйца уже увеличились в размерах. Ещё не как у мужчины, но уже не как у ребёнка. В каюте яички Джо по сравнению с яйцами Родди выглядели крошечным. Как будто их и вовсе не было. У меня возникло тревожное чувство, что Родди и Винсент были либо основательно выбриты, либо сделано что-то иное, чтобы пах мальчика стал гладким.

Я уставился куда-то вдаль, а рядом стоял Фернандо, наблюдая за мной, и ожидая моей реакции. Я даже представить себе не мог, что Джо может продавать себя мужчинам, конечно, не так, как это делал Винсент. Прислушиваясь к крикам попугаев, я поймал себя на том, что мои мысли блуждают. А попугаи нашли себе другое место, собравшись полукружьем у почти белого пляжа. Который был красивее, чем мне помнилось, даже красивее Сент-Анжелики-Кей хотя бы потому, что тут было более уединенно. Я давно думал об Святой Анжелике как о месте, где мне хотелось бы провести остаток жизни с Джо, но сейчас мне больше нравилось это место. В глубине души я понимал, что всегда буду любить его, не только как мальчика, но и когда он вырастет. Если он вообще когда-нибудь вырастет, мелькнула у меня печальная мысль.

По правде говоря, мои тревоги на этот счет никогда не проходили. Они прятались где-то в глубине моего сознания и иногда выходили на поверхность. Этот чертов кусок кости. Я по-прежнему мог видеть его, не только на рентгеновском снимке, но и в своём уме. Кусок кости, её осколок действительно находился там, где его быть не должно. Даже доктор не мог объяснить, как он туда попал. Начиная с перелома основания черепа, этому осколку каким-то образом удалось миновать кору головного мозга, попав в его основание. Он был похож на отравленный дротик, направленный в гипоталамус Джо - дротик, выпущенный бейсбольной битой. За рифом волны вздымались и разбились, постоянно, но совсем без грохота. Временами мне не хватало шума уличного движения, какой был в Чикаго. Может быть, пришло время вернуться и взглянуть правде в глаза. Хотя у меня не имелось никаких сведений, почему всё это случилось, может быть, мне повезёт, и появится какая-нибудь информация об убийстве моей бывшей жены и жестоком нападении на Джо.

Его мать, моя бывшая жена, была мертва и похоронена. Человеку, который убил ее, который едва не погубил жизнь Джо, всё сошло с рук. Это неправильно. Тот, кто совершил подобное, должен получить «смертельную инъекцию». Единственный мотив, имевший какой-либо смысл, заключался в том, что мать Джо была проституткой. Не уличной, а высокого класса, принимавшей на дому. Она всегда любила секс, так, что одного мужчины ей явно не хватало. Мне было горько это сознавать, но я был благодарен за то, что Джо не знал о том, чем занималась его мать. Он считал, что она зарабатывает на жизнь, устраивая вечеринки для бизнесменов, приезжающих в Чикаго на различные съезды.

Я оглянулся на Фернандо. За последние несколько минут он не произнёс ни слова.

- Так ты не хочешь рассказать мне о тату на Родди? - доброжелательным тоном спросил я.

- Это моё. Ах, я не хочу делиться этим с другими мужиками.

Он пытался защищаться. Я ждал, пытаясь перевоплотиться в проницательного и расчётливого детектива, каким был в Чикаго. Это ещё не всё. Если проявить терпение, то всегда отыщется что-то ещё.

- Этот мальчик, Винсенте, слишком свободный. Он берет деньги, не как Родди.

Я кивнул. Это начинало обретать смысл, но только с этого момента. Это был, скорее, не секс-клуб для мужчин и мальчиков, а бордель. Я по-прежнему смотрел за риф, пытаясь в это поверить. В Чикаго ходили слухи о подобном, слухи, всплывшие в связи с делом Харди. Только слухи и несколько порнографических картинок с мальчиками на его компьютере. Я не состоял в отделе нравов, так что это дело находилось не в моей компетенции.

Я глубоко вдохнул, наполняя свои легкие. Воздух был чисты и пока прохладен. Еще через час тут будет жара и дымка, пока не поднимется ветер. Горизонт находился примерно в пятнадцати милях [25 км]. На пути к нему имелось не менее сотни крошечных островов. Некоторые были заселены, некоторые находились в частной собственности, некоторые являлись курортами. На остальных жили небольшие рыбацкие общины, сохранившиеся, вероятно, ещё с эпохи Колумба.

- Ты уже знал Винсента, я имею в виду до вчерашнего дня, не так ли?

Фернандо кивнул.
- Он приехал с Пуэрто-Рико, пару лет назад. До вас.

- Сам?

- Не. Оне нашли их. Его и брата.

- У Винсента есть... я имею в виду, у него был брат?
Кто они? Кто те люди, на которых продолжает ссылаться Фернандо?

- Ему было девять.

Ему было девять?
- Где он теперь? - спросил я, пытаясь уйти от появившейся в мозгу навязчивой картинки девятилетней версии Винсента, лежащей мертвым на другом пляже где-нибудь в Карибском море.

- С ними.

Это походило на вырывание зубов по одному, но мне приходилось проявлять терпение. По крайней мере, Джо это не касалось. Я не желал, чтобы он услышал то, что Фернандо собирался сказать мне, но, возможно, он уже знал об этом от Родди. Как знал о татуировке под яйцами своего друга. Мальчики быстро растут. Они растут, если только не похожи на Джо с этим проклятым кусочком кости, колющим его гипоталамус. Ему же нужна операция. Я понимал это. И не был уверен, что смогу снова увидеть его в больнице. Теперь нет, после всего, что мы пережили и сделали вместе.

Я выдохнул и сурово посмотрел на Фернандо. Я был на грани потери терпения. И снова отвернулся. Мы должны остаться друзьями. За последние два года мы поступали как друзья, разве что только не делились нашими мальчиками, и бывали минуты, когда я считал, что такое не исключено.

- Кто эти «оне»?
Я выплюнул последнее слово, стараясь оскорбить его своим произношением на манер островитян.

Фернандо уловил перемену. Хороший полицейский исчез. Возник плохой коп. Его глаза заметались. Он что-то скрывал, очень многое.
- Просто некоторые мужики.

- Кто они, Фернандо?

Он пожал плечами в попытке казаться беспечным.
- Мужики. Они приезжают сюда с мальчиками.

- Мужики приезжают сюда? Куда сюда?

Фернандо слегка улыбнулся.
- Сюда.

- Ты имеешь в виду это место?
Я указал пальцем вниз, потом понял, что это может быть истолковано как на лодке, и махнул рукой в сторону окружающих пляж кокосовых пальм, чтобы не оставалось никаких сомнений.

- У них здесь вечеринки. Напиваются и ебут тут пацанов.
Он колебался, все еще со следами той лёгкой улыбки. Словно что-то вспоминая.
- Как ты ебёшь в жопу Джо.

Я хотел сказать ему, чтобы он не трогал Джо.
- Откуда они?

- Закончим?
Фернандо не хотел продолжать. Я видел, как бегают его глаза, хотя по-прежнему смотрел на море. Я снова ждал, сдерживая свой гнев. Только так он мог сказать мне всю правду. Кроме Джо, Фернандо и Родди были единственными людьми, которых я мог назвать друзьями.

- Оне приезжают здесь с мальчиками, - повторил Фернандо.
Мне захотелось его слегка потрясти. Возможно, он почувствовал мое настроение. Он помахал в сторону островов за рифом.
- У нех есть место, босс. Там много мальчиков.

- Таких, как Винсент?

- Некоторые меньше.

- И ты думаешь, это нормально?

- Оне счастливы.

- Кто? - спросил я с сарказмом. - Мальчики? Или мужики?
Это было как с гуся вода. Фернандо становился таким, когда решался на что-то.

- Обе.
Фернандо усмехнулся.
- Мужики ебут, мальчишкам - деньги.

- Мальчишки? У них что, у всех есть такие татуировки? Такие, как у Родди?

Фернандо снова пожал плечами. Это было всё равно, что сказать да. Я выдохнул.
- А та, что была на Винсенте, вырезали, так, Фернандо?

- Акула. Она укусила ногу мальчика.

- Прекрати нести чушь, Фернандо! Мы оба знаем, что это не акула.

- Там укус от зубов.

Я покачал головой. Рана была с зазубринами и разрывами, сделана явно не ножом. Может, осколком раковины, кораллом?
- Один из тех людей убил Винсента, Фернандо. Ты это знаешь так же хорошо, как и я.

Фернандо покачал головой. Его лицо выражало недоверие. Может быть, он знал тех мужчин лучше, чем я. Я лишь думал только о бледном лице Винсента, пенисе размером с мой палец с еще не поврежденной крайней плотью и его оттраханной заднице. Его анус был очень похож на анус Джо после наших занятий сексом. Я потер лоб. Я не имел права быть самоуверенным.

- Оне любят мальчиков. Оне не могут им вредить.

- Но кто-то же убил Винсента, - напомнил я ему. - Они трахнули его, Фернандо, а затем задушили плавками Джо.

- Не оне!

- Откуда эти люди, Фернандо?

Он махнул в сторону горизонта.
- Прилетают на самолётах. Некоторые, как Адамс, приезжают на лодках.

- Из США?

Фернандо кивнул.
- Большинство. Некоторые из других мест. Немцы. Они богатые.

- Да, полагаю, что так. Они туристы, не так ли?
Мой цинизм остался незамеченным.
- Где они останавливаются? - спросил я напрямик.

Фернандо отступил. Его взгляд переместился в сторону Джо и Родди, поднявшихся из каюты. Они по-прежнему были голышом. Их непохожесть поражала. Джо был смуглым, но по сравнению с Родди казался светлокожим. Его бронзовое латиноамериканское тело было бледным по сравнению с африканским цветом Родди. Хотя Родди не был таким темным, как некоторые. Многие местные мальчишки были черны, как дизельная сажа. Родди оказался на голову выше Джо, а не на пару дюймов, как мне это представлялось. А его необрезанный член был похож на маятник - небольшой маятник, но имевший достаточную длину, чтобы повиснуть между ног. Мальчишеский член Джо был курнос, с алым кончиком в том месте, где его слишком сильно терли. Ничто не намекало на то, чем занимались мальчики, оставшиеся в одиночестве каюты. Я бы ничему не удивился. Вероятно, в какой-то момент они продвинутся дальше мастурбации, если уже не сделали этого.

Резкое движение моей головы подсказало Джо, что ему с Родди лучше на некоторое время скрыться с глаз. Джо осмотрел меня, его глаза медленно опустились от моей головы к моему паху. И остались там, разглядывая мой член. Тот уже обсох на утреннем солнце, остались лишь следы липких пятен на блестящей, смазанной маслом плоти.

- Папа?

- Да. Что такое?

Джо посмотрела на Родди, затем снова взглянул на меня.
- Это недалеко от Нассау.
Я предположил, что ему об этом рассказал Родди.

Около года назад я возил Джо в Нассау на лодке - ему нужно было встретиться с настоящим доктором, чтобы справиться с головными болями. Мы закончили тем, что полетели в Майами, где и провели два дня со специалистами. Счет был почти оплачен. Местный детский нейрохирург мне понравился больше, чем чикагский, хотя это была женщина. Эндокринолог, доктор Ламар, оказался глотком свежего воздуха. Он был осторожен с терминологией, используя слова, которые и Джо, и я, в основном, поняли. А вскоре наступала пора, когда ему предстояло пройти ещё одно обследование.

- Нассау?

Фернандо, в конце концов, кивнул.
- Если идти мимо Хоксбилл-Кеу, там есть пара островов.

Это был длинный путь вдоль цепочки островов Эксума, но не настолько долгий, чтобы надувная лодка с мощным мотором не могла добраться до Святой Анжелики за час или около того. Такая, что привезла моих клиентов в Джорджтаун накануне.

- Ты знаешь мальчика по имени Адам, Родди? - лаконично спросил я.

Родди посмотрел на Фернандо, затем снова на меня. Он переступил с ноги на ногу. Это было похоже на то, как если бы Джо поймали за руку у банки с печеньем.
- Может быть, я видел его.
Его голос выдавал его с головой.

- Может быть, ты видел его?
Даже для меня это прозвучало раздражённо.

- Папа?

Я посмотрел на Джо. Он теребил свой член. Иногда он делал подобное, чтобы что-то вспомнить, но чаще, когда нервничал.
- Не злись на него, хорошо?

- Я вовсе не злюсь, - ответил я.  - Я просто хочу выяснить, что происходит.

- Я знаю Адама, - пробормотал Родди. - А ещё Конфетки.

- Конфетки?

- Это то, как нас называют, - объяснил Джо.

Я уставился на него, ожидая разъяснений.

- Я и Род - конфетки, - неловко произнёс он.

- Извини. Тебе придётся объяснить.

Джо нервно улыбнулся.
- Мы занимаемся сексом с мужчинами.

- Это очень помогло.

Он одарил меня своим «серьезным» хмурым взглядом. Глубоко вздохнул, его глаза смотрели на Фернандо в ожидании какого-либо знака.
Фернандо пожал плечами.
- Это называется Клуб конфеток [Candy Club].

- Что называется Клуб конфеток?

- Там, где мальчики.
- Потому что это на Кэнди-Кей [Candy Key], - добавил он неуверенно.

- Кэнди-Кей?

Я не мог вспомнить, видел ли Кэнди-Кей на карте Эксума, но и Джо-Кей был отмечен там всего лишь крошечной точкой. Он был чуть больше, чем «точка», точно так же, как член Родди был больше, чем член Джо. Я улыбнулся.

- Ладно, кажется, я начинаю что-то понимать.

Я опёрся на спинку рыбацкого кресла и потянулся. Солнце приятно грело мою обнаженную кожу. Неудивительно, что Джо проводил большую часть своей жизни голышом. Быть голым - одно из величайших сибаритских удовольствий в жизни.

- Это местечко Кэнди-Кей близко к Нассау и находится в частной собственности, верно? Мужчины приезжают туда с севера и из других мест. Чтобы побыть с мальчиками?
Я взглянул на Фернандо. Он не отвел взгляд.
- И мужчины там занимаются с ними сексом?

Никто не произнёс ни слова. Джо уставился на свои ноги. Внезапно он поднял голову. Его глаза были темными, как у его матери, не моими.

- Это как мы занимаемся сексом, и Родди и Фернандо. Это не плохо, что мы делаем.
- Это просто кто мы есть, - добавил он, повторяя меня почти слово в слово.

- Я не говорил, что это плохо. Эти мужчины, они платят мальчикам за секс?

- Этот парень Адамс платил Винсенту двести пятьдесят баксов в день. Ты сказал, что я могу получить вдвое больше, помнишь? - напомнил мне Джо.

Я покачал головой и одарил его взглядом «туда не суйся».
- Откуда берутся мальчики, Фернандо?

- Отовсюду. Большинство из бедняков. Некоторые с Пуэрто-Рико, некоторые из тех окрестностей. Большинство из нех, как Джо. Затем мальчики из Штатов, ненужные. Они почти все геи.

Я задумчиво кивнул. Он описал Адама. Если знать, где искать в США, то там есть мальчики, подобные ему. Иногда, потому что их родители не могут или не хотят их содержать, либо потому что мальчики - геи и в бегах, а не живут с родителями, ненавидящих их ориентацию. Они оказываются в больших городах, таких как Чикаго, Лос-Анджелес и Нью-Йорк, торгуют своими задницами и принимают наркотики. Многие мальчики в течение пары лет заболевают СПИДом.

- Это лучше, чем жить на улице, - привёл аргумент Джо.

Я не стал ему возражать.

- Оне, должно быть, симпатичные мальчики, - многозначительно добавил Фернандо.

- Симпатичные, как Джо, да? - спросил я, думая не о Джо, а об Адаме из вчерашнего дня.

Адам был симпатичным. Достаточно симпатичным, чтобы заполучить любого мужчину, которого он захочет. Смутно, я задавался вопросом, сколько же Адам получает за день. Пятьсот баксов? А сколько стоит Джо? Неудивительно, что вокруг него крутилось двое мужчин. Они, вероятно, скинулись. Может быть, чередовались. Один фотографировал как другой занимается сексом с мальчиком. Интернет полон детской порнографии. Я перестал искать её в тот день, когда Джо переехал ко мне. С тех пор отпала необходимость удовлетворять свои извращенные желания, глядя на экран компьютера. У меня появился настоящий живой мальчик, который меня удовлетворял.

Краснея, Джо бросил на меня взгляд «провалиться сквозь землю». Я заслужил его.

- Те мужики любят тех мальчиков, - громко повторил Фернандо, как будто я мог забыть.

- Да, я уверен в этом. Только один из тех мальчиков мертв, не так ли, Фернандо?

Фернандо кивнул. Его глаза стали грустными.
- Никто из них!

Я пожал плечами.

- Оне как мы. Оне любят мальчиков. Конечно, оне ебут их, но тем мальчикам это нравится. И это неважно, когда оне платят. Любят, как тво Джо и этот мой Род-бой. Оне любят мужские хуи так же, как мы любим ихние мальчишеские штучки.

Я покачал головой. Я не собирался оспаривать, что были мальчики, которые хотели заниматься сексом с мужчинами - мальчики, подобные Джо и Родди, которые могли заниматься сексом с девяти или десяти лет. Мой собственный опыт говорил недвусмысленное «да» подобному. Вместо этого меня интересовало, как в этот Клуб Конфеток попали Фернандо и Родди. Мне было трудно, практически невозможно представить Джо, занимающегося сексом с другим мужчиной.

- Из-за того, что они платят мальчикам, пап, это не значит, что они их любят меньше, - вставил Джо.

И это я тоже не собирался оспаривать. Не с Джо. Не тогда, когда он, казалось, пребывает по другую сторону забора. Проклятье, но ведь он сам подал мысль, что именно так и хочет поступить! Начнёт торговать своим телом, чтобы заработать деньги! Я и не подозревала, что он говорил об этом всерьёз. Он понимал наше финансовое положение. Это был его способ помочь. Он мог за один день заработать больше денег, чем я зарабатывал за две недели. Я покачал головой. Я слишком сильно его любил, вот в чем проблема.

- Те мужики едут сюда, потому что больше некуда, - тихо произнёс Фернандо. - Оне заботятся о мальчиках. Оне следят за здоровьем. Никому из мальчиков не больно. Оне пользуются каучуками.

- Я думаю, он имеет в виду KY, - ухмыльнулся Джо.

- Оне никогда не обидят ребят. Нет, никогда!

- Откуда ты знаешь? - спросил я, поворачиваясь к Фернандо.

- Он знает… ясно? - тихо сказал Джо. - Он знает, потому что Родди жил там год, когда ему было девять.
Его глаза заблестели, нижняя губа задрожала. Он боялся того, что я скажу. Я ждал, что он скажет еще что-нибудь. Ждать пришлось недолго.

- Я не знал до сегодняшнего дня.
Он сглотнул, затем облизнул губы.
- Папа, он занимался этим, чтобы заработать для них деньги. Чтобы Фернандо мог купить бар.

- Боже мой!

Это звучало правдоподобно. Фернандо пару раз как-то обмолвился мне, что был рыбаком до того, как открыл бар. Рыбак не зарабатывает столько денег, сколько нужно, таким способом невозможно накопить. Я полагал, что он получил деньги от своей семьи, возможно, по той же причине, по которой, как я полагал, он принял на себя заботу о своём племяннике после того, как его родители погибли из-за урагана.

- Это не то, что ты думаешь, папа.

- Что? Джо, как ты можешь так говорить? Он торговал своей задницей, чёрт возьми!

Джо пожала плечами.
- Те мужчины не делали ему ничего такого, чего бы ты не делал со мной, папа.
Он нахально улыбнулся.
- Много раз, - добавил он многозначительно.

- И ему было девять?

- Ну и что? Мне только исполнилось десять, когда ты в первый раз трахнул меня. Ну и что? На случай, если ты забыл, ты играл с моим членом все время, пока я был маленьким. Я был ребёнком-секси. Если бы я знал тогда, как это сделать, я бы нашел способ заставить тебя трахнуть меня.

- Джо!

- Это правда, папа. Ты не понимаешь, но Фернандо прав. Мне нравятся большие члены.  Я не могу не любить мужчин так же, как ты не можешь не любить мальчиков. Детям на Кэнди-Кей платят за то, что я делаю бесплатно. Им нужны деньги, и их тоже любят.

Я покачал головой.
- Это… Джо, мы занимаемся сексом только потому, что любим друг друга. Именно так мы показываем эту любовь.

- Ты думаешь, я не понимаю этого, папа, - горячо возразил Джо.
Он указал на Родди, который тихо стоял рядом.
- Скажи ему, что ты сказал мне, Род.

Родди колебался, но недолго.
- Оне были хорошими, мистер Джо, - пробормотал он.

Иногда он называл меня так, но не как отца Джо, а потому что я был человеком, который любил его лучшего друга. В каком-то смысле я был хозяином Джо. Я кивнул ему, чтобы он продолжал.

- Мужики? Оне не заставляли меня делать ничего плохого. Только если мне нравился мужик... тогда мы трахаемся.

- Ты провёл там год, в этом месте, Кэнди-Кей?

Родди кивнул в ответ.

- А татуировка под твоими яйцами? Расскажи мне об этом, Родди.

- У всех парней там есть такое. Многие делают это рядом с членом, потому что это выглядит сексуально.
Он ухмыльнулся Фернандо.
- Я же захотел там, где её никто не увидит.

Родди коснулся своего бедра, прямо рядом с его членом. Это было то самое место, где я видел странную отметину на Адаме, когда он забирался на тунцовую башню, и где «акула» якобы укусила Винсента. Все это по-прежнему звучало как-то неубедительно. Конечно, у меня имелось еще несколько фактов, но ничто не указывало на то, кто мог быть убийцей Винсента. Единственное, что я мог предположить - это был один из мужчин, посещавших Кэнди-Кей, и плативших за секс с несовершеннолетними мальчиками. Но в этом не имелось никакого смысла. Я подозревал, что Джо знает больше, чем говорит. Я почесал в затылке. Образно говоря, был только один способ докопаться до истины.

- Возможно, нам следует посетить Кэнди-Кей, - задумчиво произнёс я.

Фернандо прибыл на своём потрёпанном шестнадцатифутовом бэйлайнере [тип и марка катеров]. Катеру было десять лет, и он весьма нуждался в ремонте, но привлекал гораздо меньше внимания, чем если бы мы путешествовали на Загадке. Если этот кусок выцветшего на солнце стеклопластика смог пройти по Эксума-Саунд, от Джорджтауна до Джо-Кей, то, вероятно, он сможет проделать остаток пути до Кэнди-Кей, держась с подветренной стороны островной цепи. Я взглянул на Джо, не желая вести его туда, где мужчины открыто занимаются сексом с мальчиками. С другой стороны, я не мог представить себе лучшего друга для Джо, чем Родди, а он прожил там целый год, занимаясь сексом с любым мужчиной, который ему нравился.

- Мы возьмем твою лодку, Фернандо. У тебя хватит бензина?

Фернандо пожал плечами.

- А радио работает?

Он снова пожал плечами.
Его катер заново переопределил словосочетание «мореходные качества» или, вернее, их отсутствие. Но делать было нечего. Я вернулся в салон, затем спустился в главную каюту. Окликнув их, я выбросил одежду Фернандо и Родди наверх, затем нашёл футболку и шорты Джо. Достал старую рацию, лежащую на дне рундука. Она была завернута в пластик, и все соединения оказались в норме. Я хранил её про запас. Захватил свой бумажник, проверив по привычке содержимое. Внутри находилось пара сотен долларов - достаточно, чтобы заправить Загадку и пережить следующую неделю. Мое предприятие в рыболовецком чартерном бизнесе быстро теряло деньги. Наступало туристическое межсезонье. 9-11 [террористические акты 11 сентября 2001 года в Нью-Йорке] тоже ни коим образом не помогли бизнесу.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Двигаться вдоль цепочки островов Эксума все равно что медленно считать от одного до сотни, наблюдая за проплывающими мимо островами. Их и было, как минимум, около ста. Некоторые выглядели совсем крохотными - кучка песка над коралловым рифом с парой кокосовых пальм, изо всех сил пытавшихся выжить, потому что пресная вода там падала с небес только во время дождя. Проходя мимо рыбацкой деревни или другой лодки, мы с Джо спрятались за планширем. Несколько раз, к моему ужасу, если не к ужасу Фернандо, подвесной двигатель начинал кашлять и задыхаться. Возможно, из-за воды в бензине, по его утверждению. Каждый такой раз казалось, что двигатель вот-вот заглохнет. Однако каждый раз он снова возвращался к жизни. Я был рад, что на Загадке стояли дизельные двигатели, пара - массивные металлические монстры Перкинс. Ничто не могло им навредить, даже погружение в морскую воду на пару дней.

Наконец исчезли даже деревни и туристические лодки. К тому времени мы находились на полпути вверх по цепочке островов. Большинство из которых представляли собой невысокие, продуваемые ветром заросли деревьев, выглядевшие совсем иначе, чем пышная растительность в южной части цепочки. Сухие Эксумы заслужили свое имя.

Однако по мере того, как мы неуклонно приближались к Нассау, я начал ощущать перемены. Сначала их было не так много, просто редкие пальмы, изгибающиеся над пляжем. Множество птиц, наслаждающихся своим сезонным отдыхом в северном климате. Одним из подобных островков и оказался Кэнди-Кей. Я бы никогда не нашел его без помощи Фернандо. Действительно, с океана были видны только густые заросли деревьев и высокие кроны пальм.

Фернандо сделал то, что я бы не смог сделать с Загадкой. Он буквально въехал на пляж на катере, в самый последний момент подняв и заглушив двигатель. Мы резко остановились, носовая часть катера зарылась в песок так глубоко, что самому катеру, вероятно, не было нужды в якоре, чтобы удержаться на месте.

Мы вылезли на пляж. Как только катер прекратил движение, вернулась жара. Тут было жарче, чем на Св.Анжелике в самый знойный день. У меня на лбу мгновенно выступил пот. Зной сразу же ударил по Джо. Он вздрогнул и, наклонившись вперед, упал на колени, хватая ртом воздух.
- Укачался? - спросил Фернандо.
Жара, похоже, совершенно не беспокоила ни его, ни Родди.

Я покачал головой, и, достав какую-то тряпку из катера, смочил её и приложил ко лбу Джо. Он покраснел. Его глаза были закрыты. Начиналась головная боль. Это можно было сказать по тому, как сжались его кулаки. Обычно всё бывало не так плохо, но когда такое случалось, то очень походило на мигрень со вспышками света, ранившими его глаза, и с бесконечным потоотделением. И всё из-за крошечного кусочка кости, вонзившегося в его гипоталамус.

- Дело не в этом… Фернандо, он болен. У него проблемы с контролем своего тела. Иногда, когда слишком жарко, у него появляются головные боли. В большинстве случаев это случается ночью, но, когда такое случается днем, это хуже всего.

- Он может умереть? - спросил Фернандо с опаской.

- Нет-нет. Через некоторое время он будет в порядке.

Не было смысла что-либо объяснять. Даже я всего не понимал. Это состояние вызывалось прекращением поступления гормонов из гипоталамуса в гипофиз - все, что я знал. Необходимо, чтобы Джо снова остыл, и как можно быстрее. Иногда я погружал его в лагуну, позволяя воде омывать его, но теперь, в разгар лета, вода была слишком горяча. Лучше всего немедленно перенести его в тень. Я поднял его. Он был ненамного тяжелее, чем два года назад, когда я впервые внес его в свой дом. За исключением того, что в течение этих двух лет плотный латиноамериканский ребёнок стал крепким мускулистым мальчиком. Он внезапно вздрогнул. Озноб означал, что его тело пытается дать отпор. У него безостановочно стучали зубы. Он ничего не мог выговорить, только раз за разом повторял слово «папа». Я чувствовал себя совершенно беспомощным.

Помогла тень, и маленькая белая футболка, которой покорно махал Родди. В течение следующих десяти минут я, как мог, объяснял Фернандо, в чем состояла проблема. К тому времени, как я закончил, в его глазах были слезы. В моих тоже. Это была мучительная история, хуже того, мне пришлось говорить шепотом, чтобы Джо и Родди не услышали.

- Да, бедный мальчик. Все будет в порядке, - все, что смог выговорить Фернандо.
Он повторял эти слова снова и снова, как мантру, словно они могли каким-то образом вылечить моего сына.

- А тот док, он сделает ему лучше?

- Я ничего не знаю об операции, Ферни, - сказал я безучастно. - Никто не может дать мне прямой ответ. Даже если ему и сделают её, то такое случиться только через год или два. Мы должны подождать и посмотреть, нормально ли у него начнётся половое созревание.

- А, созревание, это когда у него станут такие же большие волосатые яйца, как у Родди? - спросил Фернандо с ухмылкой.

- Да, примерно. Я думаю, что большие яйца - часть этого. Доктор считает, что у него будут медленно расти волосы там.

- Щас там совсем мало, - заметил Фернандо.

Я снял шорты с Джо, чтобы помочь ему остыть. И футболку. Его пенис сморщился, превратившись в стручок над обвислым маленьким мешочком. Яички у него были крошечные, почти как арахис без скорлупы. Иногда я поддразнивал его, называя их желейными бобами или мальчишескими малошариками.

- Да уж.

- А почему у него болит голова?

Фернандо так ничего не понял.

- Из-за осколка кости, - объяснил я в третий раз. - Тот застрял у него в мозгу.

- И мальчик не растёт из-за той кости?

- В прошлый раз доктор сказал мне, что даже если не будет операции, они могут давать ему лекарства, - произнёс я пустым голосом.

- Этот мой мальчик, не принимает никаких наркотиков, - многозначительно сказал он.

- Это не наркотики, Ферн.

- Зато какой идеальный способ, - язвительно сказал Фернандо. - Никакого взросления.

Я сердито воззрился на Фернандо. Как он мог сказать нечто подобное? И все же бывали времена, когда я думал также. Доктор Ламар предположил, что отсроченное половое созревание вполне возможно. Это была главная причина, по которой он хотел, чтобы я внимательно следил за физическим развитием Джо. При последнем осмотре мой мальчик уже находился в том возрасте, когда можно было заметить некоторые признаки начала созревания. То, что пока ничего не проявлялось, вряд ли было проблемой, потому что некоторые мальчики начинают созревать с опозданием, но через год уже что-то должно быть. А если что-то и проявлялось, то я не замечал, хотя и тщательно осматривал его почти каждый день. Одно было ясно - его яички не становились больше. Будет ли плохо, если бы Джо понадобится еще несколько лет, чтобы пережить период полового созревания? Какое будет иметь значение, если пройдёт еще несколько лет, прежде чем у него появится сперма, и вырастут волосы в тех местах, которые я предпочитал видеть гладкими и нежными?

Я посмотрел на Джо и Родди. Джо сидел, опустив голову между колен, а Родди нежно обмахивал его футболкой. Мой мальчик явно почувствовал себя лучше. Возможно, моё быстрое стремление охладить его сработало должным образом. Я очень на это надеялся.

- Почему мальчик заболел?

- Не знаю. Может, из-за жары. Он не может приспособиться к изменениям температуры, не так, как ты или я. Мне нужно починить кондиционер на лодке ради Джо. Гребаный ураган сломал его.

- А что тебе нужно?

Я пожал плечами.
- По словам французов, там какая-то новая система. В прошлом месяце я попросил осмотреть его. Они рассчитывают на три тысячи, если я смогу достать детали в Майами.

Не было особого смысла делать какие-то расчёты. У меня не было и десятой доли того, что требовалось. Почти все, что у меня было, я вложил в эту чертову лодку и в фонд для колледжа Джо.

Фернандо отвернулся, одновременно со мной услышав звуки приближающихся мотоциклов. Только звук был не от мотоциклов. Это были квадроциклы, вездеходы с толстыми внедорожными шинами, которые могли передвигаться по пересечённой местности. Они идеально подходили для езды по песку и мелкой воде. На каждом квадроцикле сидело по мальчику примерно того же возраста, что Джо и Родди. Они были худыми, загорелыми и совершенно голыми. Я сразу же узнал Адама, и не только потому, что он привстал и помахал мне рукой. Другой мальчик сидел на своем блестящем черном сиденье, рассматривая нас. Никто из них не пытался прикрыть свои интимные места. Очевидно, они привыкли к тому, что другие мужчины и мальчики видят их голыми.

- Привет, Адам, - сказал я, подойдя ближе.
Он улыбнулся и протянул мне руку в нью-йоркском стиле приветствия. Я не мог не полюбоваться его обнаженным мальчишеским телом. Оценивая детали, которые были скрыты раньше. Его член находился на стадии раннего опушения, примерно такого же размера, как у Родди, возможно, чуть тоньше. Его яички уже опустились. Сейчас трудно было не заметить татуировку на правом бедре и того, что он был обрезан, как Джо. А еще я заметил, что на его мошонке не было ни одного волоска.

- Привет, мистер Кингстон.

- В последний раз, когда я тебя видел, ты был одет. Кажется, ты мне нравишься больше в таком виде.

Он бесстыдно улыбнулся. У него было красивое тело. Он был таким же худым, как Джо, и таким же загорелым, с головы до пят.

- Что вы здесь делаете?

- Ищем конфетки, - съязвил я.

Он снова улыбнулся, на этот раз смелее, когда понял, что я знаю о происходящем на Кэнди-Кей.

- Да ну? Ищите вот таких мальчишек? Привет, Род!
Он взмахнул рукой.

Родди помахал в ответ. Фернандо улыбнулся и кивнул. Как и я, он тоже уставился, только на другого мальчика. Тот был темноволос и так же хорош собой, как светловолосый Адам.

- А где же Роберт и Питер? - спросил я внаглую.

- Они вернулись в Нью-Йорк прошлой ночью.
Он указал на Джо.
- С твоим дружком всё в порядке? - с тревогой спросил он.

- На самом деле он мой сын. Он болен.

Его ухмылка исчезла.
- Вот дерьмо! А мы можем помочь?

- Да, если у вас где-то здесь есть кондиционер.

Адам снова улыбнулся. Сейчас он мне нравился гораздо больше, чем когда находился в компании двух мужчин, когда я возил их на рыбалку. Внезапно я понял: моё предположение верно - его мрачность была более чем вероятной реакцией на причину, по которой он путешествовал с этими мужчинами. Я не сомневался, что они делили его для секса. Ни один мальчик не любит, когда его так унижают.

- Конечно. В каждом домике есть кондиционер. Только они далеко отсюда. Вы хотите его понести, мистер Кингстон?
- Посадите его позади меня, а я медленно поеду, - великодушно предложил Адам.

Я усадил Джо позади Адама, несколько раз попросив его держаться как можно крепче, хотя Адам обещал ехать очень медленно. Глядя на бронзовое обнаженное тело Адама, я не сомневался, что Джо не упадёт. Если бы я был им, я бы держался за свою жизнь изо всех сил. Адам осторожно включил передачу и неспеша покатил вдоль берега. Проехав некоторое расстояние в сторону места, где Фернандо причалил свой катер, он повернул квадроцикл направо. И начал двигаться по ухабистой тропинке из песка и кораллов с ветками кустарников, уложенных поперек для улучшения сцепления. Я шел за квадроциклом, поддерживая рукой спину Джо на случай, если он начнёт падать. Легкий ветерок, казалось, помогал ему.

Впереди нас ждало восемь домиков под одной общей низкой металлической крышей, чей свес образовывал широкую веранду. Ветвям низких кустарников и кокосовых деревьев было дозволено вторгаться в эти бунгало, создавая обстановку, которая одновременно являлась приватной и очень романтичной, даже для сухих Эксумов. Адам остановился возле одного из домиков. Как только он выключил двигатель, по лестнице спустился мужчина, поприветствовавший нас. На нём были боксеры, выглядевшие так, словно он только что надел их перед нашим приездом. Его эрекция по-прежнему образовывала выпуклость спереди. Она указывала вверх и в сторону, создавая складки на его боксерах.

- Какая-то проблема, Адам? - спокойно спросил он.

- Да. Мы встретили их на пляже, мистер Уильямс. Он болен, - объяснил Адам.

Он обернулся, оглядываясь через плечо на Джо, который продолжал держаться за него, несмотря на то что квадроцикл остановился. Его глаза были почти закрыты. А лицо покрывали капельки пота. Было очевидно, что он неважно себя чувствует. Его спина была липкой от моего прикосновения.

Уильямс посмотрел на меня, затем на Родди и Фернандо.
- Родди?

- Да, эт я, мистер Уильямс, - нахально ухмыльнулся Родди.

- Ты их знаешь, Родди?
Было невозможно не заметить ударение на слове «знаешь».

- Оне классные. Оне живут на Анжелике, мистер Уильямс.

- Я спросил, знаешь ли ты их. Ты понял, что я имею в виду?

- Я понял. Тот мальчик - Джо, эт мистер Кингстон, его папа. Они трахаются много лет. Оне очень хорошие.

Уильямс медленно кивнул.
- Я думал, мы договорились, Фернандо? О том, чтобы не приводить сюда не членов клуба.

Фернандо медленно огляделся. Был уже почти полдень, и солнце стояло прямо над головой. Вокруг никого не было, но интуиция подсказывала мне, что там, в домиках, в прохладе, находились люди. Его взгляд остановился на Уильямсе.
- Мистер Уильямс, этот мальчик заболел, ему нужно слегка остыть.

Уильямс кивнул, обдумывая услышанное.
- Занесите его внутрь.

Я снял Джо с квадроцикла. Он тяжело привалился ко мне, его глаза слегка приоткрылись в знак узнавания.

- Все в порядке, Джо, - сказал я, надеясь, что это прозвучало уверенно.

- Папа, мне очень больно, - пробормотал Джо.

Он выглядел измученным. Мое сердце разрывалось каждый раз, когда он был таким. Для него жизнь была бы легче, если бы мы жили где-то севернее, но Джо и слышать о таком не хотел. За последние два года возвращение в США было единственным, из-за чего мы когда-либо ссорились.

- Я знаю, милый. Тебе нужно отдохнуть и остыть. Это пройдет.

Его глаза снова закрылись, когда я нес его вверх по лестнице на веранду. Уильямс открыл дверь с жалюзи. Она была облицована плексигласом, чтобы хранить тепло там, где оно должно быть.

- Кладите его на диван, - распорядился Уильямс.

Выпрямившись, я заметил мальчика. На вид девяти-десяти лет, темнокожего. Островной мальчик, такой же, как Родди. Симпатичный, даже красивый. Голый, что выглядело тут совершенно уместным, учитывая то, что я уже видел на Кэнди-Кей. Он застенчиво попятился от меня, переведя взгляд с меня на Уильямса. Одной рукой он прикрывал пах, но маленький членик мальчика торчал в сторону.

- Иди к брату, Карлос, - приказал Уильямс. - Он ждет снаружи с твоим дядей.

- Фернандо и Родди здесь? - пискнул малыш.
И не дожидаясь ответа, выскочил наружу.

- Ему девять, - сообщил Уильямс, хотя я ничего не спрашивал.

- Как скажите.

Уильямс слегка улыбнулся, повернувшись, чтобы посмотреть на голую попку Карлоса прежде, чем тот исчез. Он обернулся, глядя на Джо.
- С ним все будет в порядке?

Я вовсе не собирался приятельствовать с Уильямсом. Он был подонком, продавал мальчишек для секса, хотя я вряд ли имел право критиковать его, учитывая мои отношения с Джо. И всё же, его искренность меня тронула. Ему было не всё равно. Я слишком долго изучал язык тела, чтобы не понимать, что он беспокоится о моем сыне.
- Да. Ему нужно немного остыть.

- Тепловой удар, да? Я могу позвонить доктору в Нассау.

- Нет. У него иногда возникают проблемы с адаптацией к высокой температуре.

Я наклонился и нежно погладил волосы Джо. Шелковисто-мягкие. Довольно длинные, говорящие о том, что им скоро потребуется стрижка. Где-то внутри его красивой маленькой головы находился крохотный осколок кости.

- Он очень красивый мальчик.

Я взглянул на Уильямса. Он повторил мои мысли, и его слова шли от самого сердца, от того глубокого чувства, которое заставляет мужчин любить мальчиков.

- Спасибо, - пробормотал я.

- Так и есть! Я слышал, что где-то неподалёку от Джорджтауна есть один из нас, любитель мальчиков и у него потрясающий, великолепный ребенок, живущий с ним.
Уильямс улыбнулся и посмотрел на Джо. Потрясающий красавчик - прямо в яблочко.
- Латиноамериканец, как я слышал. Вы же он, верно?

Я пожал плечами и улыбнулся.
- Возможно.
Какой смысл что-то говорить, когда он уже всё знал.

Уильямс посмотрел на Джо. Наконец-то мой сын заснул. Когда Джо проснется, ему будет намного лучше. Я вздохнул. Три или четыре часа сна - вот что ему требовалось. Уильямс поднял палец к губам, затем указал на дверь. Я последовал за ним на улицу. Фернандо ждал на веранде, сидя на диване из бамбука. Диван был накрыт покрывалом в пастельных тонах, с таким же островным цветочным принтом, как и на всех курортах. Я сел рядом с ним, размышляя, не рискую ли я находиться здесь, взяв Джо с собой. До недавнего времени я доверял Фернандо. Теперь же я был не вполне в нём уверен.

- Что привело вас сюда, мистер Кингстон? - спросил Уильямс после того, как сел напротив нас.

- Родди нашёл того мальчика, Винсента, вчера, - произнёс Фернандо раньше, чем я успел что-либо ответить. - Он умер, мистер Уильямс.

- Да, я слышал вчера вечером. Это все очень грустно.
- Я слышал, что есть ордер на ваш арест? - спросил он у меня.

- Откуда? - требовательно спросил я.
Всего одно слово, но интонация компенсировала остальное.

- Я услышал об ордере по радио. На 16-канале была уже пару раз просьба сообщить в полицию, если кто-нибудь увидит... рыболовецкий катер под названием… хм… Загадка?
Уильямс улыбнулся.
- Однако я уже знал о Винсенте, потому что вчера утром сюда приезжал Стив Адамс, - пояснил он.
Выражение его лица стало очень серьезным.
- Он этого не делал, мистер Кингстон. Кто-то другой убил Винсента. Вы должны мне поверить.

- А вы ожидаете, что я поверю вам? Я даже не знаю вас. Вы содержите бордель с мальчиками, и ожидаете, что я стану вам доверять?

Уильямс кивнул головой в сторону двери, за которой лежал Джо. Где-то невдалеке послышался мальчишеский смех. Который везде звучит одинаково. Они рождены, чтобы быть счастливыми.

- Почему вы занимаетесь с ним сексом? - он спросил тихим голосом, полностью завладев моим вниманием.

- Потому что я люблю его, - просто ответил я.

- Да... Думаю, что так и есть. Вы действительно его отец?

- Да.

- Итак, вы трахаете задницу вашего сына. Это же инцест.

Мне не понравился его тон и то, что он говорил.
- Да, это так.

Уильямс понимающе улыбнулся.
- Но вашему Джо это нравится, правда?

Карлос снова появился у подножия лестницы, отвлекая меня от только что сказанного Уильямсом. Я наблюдал, как он подходил, улыбаясь своему дяде. Он забрался на колени Уильямса, как будто там ему было самое место. Это все равно что наблюдать за Джо. Джо поступал также, как будто владел мной, что в некотором смысле так и было. Уильямс несколько секунд обнимал мальчика, потом, понимая, что я не ответил на его вопрос, продолжил:
- Быть вашим мальчиком, я это имею в виду.

- Я знаю, что вы имеете в виду. Вы можете спросить его об этом сами, когда он проснется.

- Спрошу. Но я ожидаю, что он скажет «да».

- К чему вы клоните?

Я наблюдал, как руки Уильямса бродят по Карлосу. Маленький мальчик тихо хихикнул. Его худые загорелые ноги раздвинулись. Уильямс не нуждался в дополнительном приглашении. Его рука скользнула по бархатисто-коричневой коже Карлоса вниз по его тугому животу и полностью накрыла маленький член, яички и большую часть лобка. С широко разведёнными ногами татуировку не спрятать. Даже девятилетний Карлос был помечен ей. Мои глаза опустились вниз. И браслет на лодыжке тоже имелся. Карлос ухмыльнулся и устроился поудобнее в объятиях мужчины. Фернандо одобрительно кивнул, словно заигрывание другим мужчиной с половыми органами его племянника являлось самой обыденной вещью в мире.
- Как видите, мистер Кингстон, некоторым мальчикам нравится заниматься сексом с мужчинами, - произнёс Уильямс. Произнес довольно небрежно, но это еще больше доказывало его правоту. Я видел счастливое выражение в тёмных глазах Карлоса.

- И? - спросил я. – Это значит, что они могут продать свои задницы любому встречному мужчине?

- Нет, конечно же, нет.
Уильямс самодовольно кивнул.
- Вы, вероятно, не поверите мне, но юный Карлос не занимался сексом ни с кем, кроме меня. И, быть может, ещё пары мальчиков, конечно. Он здесь уже почти год, и я ни разу не воспользовался презервативом.

- Очень мило с вашей стороны. Должен ли я предположить, что вы его любите?

- Вообще-то, мистер Кингстон, я его очень люблю. Я знаю, что вы считаете всё происходящее здесь, на Кэнди-Кей, отвратительным и аморальным, и что я очень плохой человек, который использует маленьких мальчиков, поэтому я не ожидаю, что вы мне поверите. Я не собираюсь вступать в спор по этому поводу. Но позволь мне перейти к кому-то другому, кого вы знаете. Как насчет Фернандо и Родди? Как вы думаете, что они чувствуют друг к другу?

- Я не знаю.
Я улыбнулся, вспомнив, сколько дней и ночей провел с ними за последние два года. Это было очевидным для любого, кто мог наблюдать за ними.
- Нет, я ошибаюсь. Они любят друг друга, - честно признался я.

- Я согласен с вами. Теперь давайте перейдем к сути вопроса. Как вы думаете, почему Родди проработал здесь год? Вы же знаете, что он тут работал.

- Да я слышал об этом.
Я попытался скрыть презрение в моем голосе. Не было никакого смысла спорить с ним.

- Позволь мне спросить вас, вы бы позволили Джо работать здесь?

- Нет, конечно же, нет!

Я почувствовал, как во мне закипает гнев. Хуже было то, что Уильямс теребил пенис Карлоса прямо передо мной. Я наблюдал, как тот твердеет. При полной эрекции он вытянулся до трёх дюймов [ок.7,5 см], став почти такой же длины, как член Джо. Он обладал клиновидной формой, будучи, вероятно, таким же, как пенис Родди три года назад. Красивый маленький мальчик. Как Фернандо мог позволить ему заниматься сексом с другими мужчинами? Мой взгляд не мог оторваться от члена Карлоса. Девятилетний Карлос, с его более толстым, прямой формы пенисом, по сравнению с тонким, изогнутым как банан, членом Джо, был более одарён природой, чем мой сын. Затем Уильямс закатал крайнюю плоть. Та легко позволила это сделать, слишком легко для столь юного мальчика. Под ней оказалась вишнёвого цвета головка.

- Потому что вы любите его, так? - спросил Уильямс.

Я ответил осуждающим взглядом. Уильямс улыбнулся и кивнул.
- Можете расслабиться. Я не пытаюсь завербовать его, мистер Кингстон. Как видите, у меня с Карлосом дел по горло. Не то, чтобы мне не хотелось заняться сексом с вашим сыном. Очень хочется. Он невероятно красив.

- Я должен принять эти слова за комплимент?

- Надеюсь, что так и будет. Родди был вынужден стать одним из этих мальчиков. Я хочу сказать, что Родди работал здесь, потому что у них не было иного способа заработать деньги на покупку бара. Тут, на островах, превосходно отдыхается, однако очень тяжело живётся, если ты беден, мистер Кингстон. Мальчикам, которые приезжают сюда, обычно нечего терять, они тут только приобретают. Я прилагаю большие усилия, чтобы отобрать их. Обычно у них нет родителей, нет никого, кто бы их любил, им не на что надеяться. Это верно даже для тех немногих мальчиков, которых мы привезли из США. Однако у всех этих мальчиков есть одна общая черта. Они любят мужчин. Они готовы, хотят и могут заниматься сексом. Если я не ошибаюсь, они очень похожи на вашего сына.

- Вы и Родди включили в эту группу? Я полагаю, ему было девять, когда он начал тут работать, на этом вашем маленьком курорте.

- Ах, да, это правда. Я не буду вам лгать. Мне нравятся совсем юные мальчики. Сейчас Карлос в том же возрасте, что его брат, когда тот начинал здесь работать.  Я взял Родди только в качестве одолжения Фернандо. Карлос... ну все, что можно сказать, он сам этого хотел. Позвольте мне спросить вас вот о чём. Вы можете не отвечать, если не хотите. Сколько лет было Джо? Я говорю о том, как вы впервые проделали с ним весь этот путь?

Я глотнул горячего влажного воздуха.
- Ему было десять.
Я не стал добавлять, что ему только исполнилось десять.

- А стали бы вы заниматься с ним этим, если бы он оказался ещё моложе?

Я резко покачал головой. Он, вероятно, распознал ложь. И снова улыбнулся. Пока что он был впереди по очкам.

- Он ведь гей, не так ли?

Я все еще не был уверен в том, что Джо был исключительно гомосексуалистом. Невозможно сказать это наверняка. Мне оставалось только надеяться, что так оно и есть. За последние два года он лишь несколько раз давал мне повод усомниться в подобном. Скорее всего, такая его ориентация становилась всё более вероятной, учитывая его почти полное отсутствие интереса к девочкам. Когда он говорил о девочках в своей школе, это было что-то вроде компенсации его занятий сексом с мужчиной. Попытка сохранить подобие образа «мачо», который большинству латиноамериканских мужчин прививают с рождения. Он мог, запрыгнув ночью в мою кровать с хорошо смазанной задницей, и вставляя в себя мой такой же хорошо смазанный член, начать разглагольствовать о «цыпочке», которая понравилась ему в школе. Каждый раз это была новая девочка, и это был его способ поддразнивать меня, хотя к ним он на самом деле ничего не испытывал. И все же подобное несколько сбивало с толку, если не сказать удивляло.

Некоторые мальчики сильно сопротивляются тому, чтобы стать «дном», но только не Джо. Вот и все доказательства, если таковые требовались. Мало того, что он желал мужчину, но он был неравнодушен именно к подчиненной роли, как только мой член оказывался внутри него. Больше всего ему нравилось лежать на спине, упершись пятками в мои плечи. Бывало несколько раз, когда мне хотелось ощутить его маленький мужской член, погруженный в меня, почувствовать его коренастую мальчишескую твердость, накачивающую во мне с агрессивной страстью, но такого ни разу не случалось. Ему не хотелось заниматься этим со мной. Не то чтобы я действительно хотел подобного от моего сына. Одного «дна» в семье было достаточно.

- Я приму это за согласие, - усмехнулся Уильямс. - Кроме того, я замечаю геев на расстоянии ста ярдов. Не поймите меня неправильно, но многие мальчики-геи начинают испытывать позывы в восемь или девять лет. Родди было всего девять, но он уже жаждал секса. Он был готов к сексу с мужчинами, это было очень заметно, а я за все свои годы повидал немало мальчиков, мистер Кингстон, и он не спал с каждым мужчиной, который хотел его, и всё равно заработал около пятидесяти тысяч долларов.

- Тот год, когда Родди был мальчиком-конфеткой, он был счастлив. Все те мужики хорошо к нему относились.
Трудно поверить, что Фернандо мог смотреть мне в глаза и говорить такое. Но на этом он не остановился.
- И потом, насчёт Карлоса, мистер Уильямс делает счастливым и его. И если мальчик буде работать в доме, я тоже буду окей.

Я покачал головой.
- Ты позволил Родди спать с незнакомцами, Фернандо. Боже, он ведь мог заразиться СПИДом.

- Я могу заверить вас в трех вещах, мистер Кингстон.
- Во-первых, он почти не спал, когда находился в постели, а во-вторых, мужчины, с которыми он спал, не были чужими, - с улыбкой пояснил Уильямс. - Люди, приезжающие сюда, такие же, как мы с вами. Они любят мальчиков, но живут в обществе, называющем их злыми педофилами. Им больше некуда идти. Я не обслуживаю извращенцев или мужчин, которые хотят причинить вред мальчикам. Они - близкие друзья, а кроме того, любят мальчиков.

- За исключением того, что Винсента убил один или несколько твоих дружков, любящих мальчиков, - жестоко напомнил я ему.

- Вы не можете знать это наверняка.

Уильямс погладил бедро Карлоса. Маленький мальчишеский членик гордо выпрямился. Он дрожал, требуя большего внимания. Уильямс взялся за него двумя пальцами и принялся нежно тереть, точно так же, как я мастурбировал Джо, когда тот был в настроении. Карлос улыбнулся, явно находясь во власти приятных ощущений. Но Фернандо, похоже, происходящее совершенно не волновало. Очевидно, он уже не в первый раз наблюдал, как Уильямс мастурбирует его племяннику.

Некоторое время я раздумывал о том, как возразить Уильямсу. Однако он был прав. Я не видел никакой связи между Винсентом и кем-либо из мужчин, посещавших Кэнди-Кей. На тот момент я не видел смысла продолжать гнуть эту линию. По крайней мере, не сейчас.

- А как насчет третьей вещи, в которой вы хотели меня заверить? - раздражённо подсказал я.

- Ах, да! Да, СПИД. Моих мальчиков регулярно проверяют. Очень важно убедиться, что они находятся на пике своего здоровья. Это так же полезно для них, как и для меня.

- А как насчет их компаньонов, с которыми они спят?

- И это тоже важно. Их тоже проверяют, как только они сходят на сушу, мистер Кингстон. Большинству людей, которые приезжают сюда, я бы доверил Карлоса. Они, вероятно, трахнули бы его, если бы я такое позволил, и после этого мне бы не потребовалась резинка.

- И вы бы так поступили? - спросил я с нажимом. - Заставили бы его торговать своим телом?

- Я не заставляю мальчиков, - решительно ответил Уильямс. - Если бы я позволил Карлосу работать в домиках, он был бы в безопасности. Это все, что я хочу сказать. Единственные мальчики, с которыми мои друзья занимаются сексом - живут здесь. Это правило заведения. Но в действительности это не имеет особого значения, потому что все мои мальчики должным образом обучены и пользуются презервативами всякий раз, когда есть хоть малейший риск. Честно говоря, ровно с того момента, как только они начинают заниматься анальным сексом. Все мои мальчики понимают опасность. И здесь они в гораздо большей безопасности, нежели работая на какой-нибудь улице в Нью-Йорке или выкидывая фортели на туристических курортах.

- Я не сомневаюсь в этом, мистер Уильямс. Но все они занимаются сексом с любым мужчиной, который приезжает сюда, не так ли?

- Я не заставляю мальчиков делать то, что им не нравится. Позвольте мне рассказать вам, как работает Кэнди-Кей. По сути, мы устраиваем вечеринку знакомств, когда приезжает кто-то новенький. Мальчики проводят с ним время. Если он им понравился, то они решаю, чем будут с ним заниматься. Им платят столько, сколько, по мнению их компаньонов, они стоят. Мальчики оставляют себе треть от всей суммы.

- Одна треть. Это очень щедро.

- Учитывая то, сколько мальчики зарабатывают в целом... даже если они ни с кем не занимаются сексом, я все равно забочусь о них. Сейчас их шестеро, не считая Карлоса. Все они в безопасности, здоровы, сыты, мистер Кингстон, и гораздо счастливее, чем если бы они жили на улицах, где я их нашел. Я призываю мальчиков поддерживать связь со своими... друзьями. У нас есть электронная почта, в основном, для этого, хотя некоторым мужчинам нужно поддерживать связь со своим бизнесом. Бывали случаи, когда кое-кто из моих мальчиков проявлял особую симпатию к кому-то, и мне удалось договориться об усыновлении. Более того, я занимаюсь с ними репетиторством, чтобы мальчики могли наверстать упущенное в учебе, когда не работают. В прошлом я был учителем средней школы на Род-Айленде. Вы, наверное, не поверите, но мой выпускной уровень лучше, чем в государственной школе Нассау.

В конце концов мне пришлось рассмеяться. Образ полудюжины голых мальчиков с ноющими задницами, изучающих математику или английский под кокосовой пальмой, был забавен. Однако дело было не только в этом. Кэнди-Кей Уильямса достиг того, чего общество не могло достичь со времен Древней Греции.

- Хорошо, вы меня убедили. Только не просите меня позволить Джо присоединиться к вам.

- Я не смел бы и мечтать об этом, мистер Кингстон, хотя могу вас заверить, что он был бы весьма популярен среди моих друзей.

- Поработай мальчишка месяц, у тебя будут деньги на лодку, - усмехнулся Фернандо. - Починишь всё хорошенько.

- Этого не будет, - сказал я непреклонно.

- Поработай он тут с год, сможешь купить большую лодку, как ты хочешь, - поддразнил Фернандо.

Я отрицательно покачал головой. Все так открыто, так естественно. Очень простая формула. Мальчики занимаются сексом с мужчинами, которые им нравятся, а мужчины платят столько, сколько, по их мнению, стоит мальчик. Состязание спроса и предложения. Я посмотрел на Карлоса. Он явно наслаждался вниманием мужчины. Его глаза были полузакрыты, он задремал от полуденного зноя. Он был младшим братом Родди, другим племянником Фернандо. Он был счастлив, счастлив так же, как Родди или Джо, счастлив, как мальчик, когда общество не заглядывает через его плечо и не говорит: «это дурно». Уильямс был на удивление нежен с ним. Конечно, он часто ласкал мальчика, но я тоже так поступал с Джо. Таким образом я показывал сыну, как сильно его люблю. Это один из способов показать подобное. Наедине, Уильямс с Карлосом наверняка займутся сексом. Это то, что мужчины, подобные нам, занимаются с мальчиками. Я перевёл взгляд на Уильямса.

- Позвонив сюда, Стив рассказал мне о вас. Раньше вы были детективом по расследованию убийств в Чикаго, не так ли? Так расскажите мне, как вы оказались подозреваемым в этом деле?

Я пожал плечами.
- Это длинная история.

- У нас много времени.

Не было смысла скрывать от Уильямса то, что произошло ночью, когда погиб Винсент. Фернандо, вероятно, сразу же всё сообразил, как только Родди вернулся с желтыми плавками Джо - «слипами» - которые использовали, чтобы убить Винсента. Скорее всего, Родди снял их с шеи Винсента, чтобы защитить нас.

- Мы с Джо гуляли по пляжу той ночью, - начал я.
Затем с сожалением вздохнул, вспоминая детали.
- Мы дошли до деревни, до места, где стоят лодки рыбаков.

- Значит, вы занимались с ним сексом рядом с лодкой, рядом с тем местом, где Родди нашел тело Винсента на следующее утро? - спросил Уильямс, улыбнувшийся несмотря на мрачный характер ситуации. Это был первый вопрос, который он задал за несколько минут.

- Да.

- Это никак не объясняет, как полиция нашла что-то, связывающее вас с Винсентом.

Он по-прежнему гладил член Карлоса. Он делал это нежно, не слишком быстро, но и не слишком медленно, стимулируя мальчика так, что тот постоянно пребывал на грани оргазма, но никогда не подходил его к краю. Я иногда проделывал то же самое с Джо. Было забавно наблюдать, как его член становился твердым, как гвоздь, пульсирующим и тёмным, с набухшими венами, не позволяя ему достичь кульминации. Это была самая восхитительная пытка.

- Скорее всего, кто-то видел Винсента с Джо, когда мы были в Джорджтауне за день до его смерти. Этого было бы недостаточно для ордера на меня, хотя они выдали ордер на арест Джо в качестве важного свидетеля. Я не знаю, что у них на меня есть, но одно известно точно. У них явно что-то есть. Иначе бы они не получили ордер на меня. Детектив знает, что я когда-то был полицейским. Полагаю, я что-то выронил в ту ночь. Вероятно, в лодку. Все, что могло оказаться в песке, смыло бы приливом. Может быть, оставил волос или ещё что-то ещё. Хотя я осмотрел всё следующим утром. И ничего не заметил.

И тут я вспомнил, застонав.
- Чёрт!

Уильямс ждал, когда я заговорю.

- Джо выпустил слизь из попы, пока мы там возились. Я вытер руку о лодку.

- Ну и что?

- Могли остаться мои маслянистые отпечатки пальцев.

- Масло?
После чего Уильямс, словно оспаривая сказанное мной, покачал головой.

- Возможно, это один из лучших способов оставить отпечатки пальцев, если только они не слишком жирные, - объяснил я.

- Вероятно, есть смысл пользоваться KY, - с сарказмом заметил Уильямс. - Высохло бы задолго до утра.

- Вероятно. Но по той цене, которую просят в Джорджтауне за тюбик, мне нужно быть миллионером.

Уильямс рассмеялся.
- Похоже, ваш мальчик довольно часто получает в задницу?

Теперь пришёл мой черёд улыбнуться.
- Либо так, либо мы довольно расточительны. Черт, но с моей стороны было большой глупостью забыть об этом, я ведь тогда вытер руки верёвкой. Неудивительно, что у них есть ордер на мой арест. У них моя чертова ДНК и тому подобное.

- Так вот почему вы здесь, - подытожил Уильямс. - Вы подозреваемый номер один в убийстве Винсента. Я бы сказал, что у вас большие неприятности, мистер Кингстон. Это звучит так, как будто есть доказательства того, что вы находились в том месте.

- Это действительно так.

Я не стал возражать, что анализы ДНК, вероятно, покажут, что слизь не принадлежала Винсенту. Проблема заключалась в том, что даже самый неумелый эксперт нашел бы генетическое сходство между моей спермой и ректальными выделениями Джо. И в этом осложнении своей жизни я совершенно не нуждался. Достаточно сложить все факты вместе, и даже детектив Браун сможет сделать вывод, что отец и сын занимались в том месте анальным сексом.

- То есть у них нет ничего, потому что у них нет плавок вашего сына, которые являются орудием убийства? - спросил он.

Я кивнул.
- Но не так уж сложно придумать мотив. Джо - мое единственное алиби, и я не хочу втягивать его в это дело, если смогу не допустить этого. Как я понимаю, чтобы соскочить с крючка, я должен выяснить, кто на самом деле совершил убийство.

- Послушайте, я помогу чем смогу, но, честно говоря, не понимаю, что именно вы надеетесь тут найти. Конечно, Винсент приехал отсюда, а Адамс приезжает сюда вот уже около трех лет, но в остальном... - сказал Уильямс, демонстративно не закончив фразу.

Что же я надеялся тут найти? Я окинул взглядом территорию лагеря. Восемь хижин, не считая Уильямса. Интересно, сколько мужчин побывало здесь за последние несколько лет и сколько из них были знакомы с Винсентом, деля с ним одну постель? К этому времени маленький Карлос уже убежал, чтобы присоединиться к остальным мальчикам. Здесь было очень тихо, учитывая, что в радиусе ста футов находилось еще шестнадцать человек. Может быть, они все спали.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Я принял его предложение помочь. Уильямс быстро достал бухгалтерские книги, в которых были указаны все его клиенты за последние три года. Я не видел особого смысла забираться дальше, потому что Винсент находился на Кэнди-Кей именно столько. Он занимался сексом почти столько же времени, сколько Родди. Неудивительно, что анус Винсента выглядел хорошо использованным. Еще я понял, что Родди хорошо знал Винсента. Они были на Кэнди-Кей в одно и тоже время, но Родди не упоминал об этом. И действительно, Фернандо старался изо всех сил создать впечатление, что Винсент был им незнаком, хотя они, вероятно, были хорошо знали друг друга.
- Вот записи за май, - начал Уильямс, перевернув несколько десятков страниц.

Он указал пальцем, и я наклонился, чтобы глянуть на них. Его почерк был аккуратным и разборчивым, как это и следовало ожидать от учителя. После того, как я рассказал ему о событиях, которые привели нас с Джо на Эксумы, он в деталях поведал свою личную историю. Меня несколько позабавила мысль о том, что его уволили с должности из-за того, что двенадцатилетний мальчик заявил сексуальном насилии с его стороны. То, что должно было стать для него катастрофой, оказалось лучшим из всего, что когда-либо случалось в его судьбе. Он оставил мрачную жизнь, связанную с расчисткой снега, и поселился на райском острове в окружении красивых мальчиков, которым больше всего хотелось именно приставаний со стороны взрослого мужчины. Для меня это тоже был рай, хотя бы потому, что со мной был Джо. Почти два года мы были любовниками. Это были самые чудесные годы.

-  Именно тогда Винсент начал работать. P-R означает, что он приехал из Пуэрто-Рико.
- Я думаю, что Сэл однажды ночью нашел его на пляже, - продолжил он. - Шесть означает, что он жил в шестом домике. Я поселил его с Маркусом, чтобы он освоился.
Он жестом указал на хижину.
- Шестой домик находится вон там. Мальчики называют его чайным домиком, потому что внутри он похож на японскую чайную комнату. Посмотрим… его клиентами были... Первым был Тед Грумс. Бухгалтер из Луизианы. Винсент получил оценку «B», это семь из десяти. Не так уж плохо для первого раза, но это только потому, что он не хотел заниматься анальным сексом.

- Пардон?

Уильямс улыбнулся.
- Мужчины оценивают мальчиков. Мальчики тоже оценивают мужчин. Это лучший способ, который я нашел, чтобы отслеживать, что происходит в домиках.

- Значит, «B» - это нормально в данных обстоятельствах?

Уильямс рассмеялся.
- Это очень хорошо для первого раза. Они, как правило, волнуются. И довольно сильно, если вы понимаете, о чем я. Итак, на следующей неделе он был с Гэрри Брауном. Он интересный парень. Из высшей бейсбольной лиги. С западного побережья. Он обычно бывает здесь пару раз в год, но не больше, чем на пару дней за раз. Он очень популярен среди мальчиков. Он поставил Винсенту «А» и платил ему по 400 долларов за день. Это потому, что тогда ему было всего лишь девять лет.
Он просмотрел весь список, закрывая рукой имена, чтобы я не мог их увидеть.
- И никого на следующей неделе? Ему, наверное, потребовался отдых. Да, так и есть. У Гэрри член среднего размера, но у маленького Винсента всё-таки появилась пара трещин. Я обработал их антисептическим кремом. А, вот и следующий. Но только в середине июня. Теперь я припоминаю, что он получил рану на ноге из-за кораллов. Хм, я вижу, что он был с Бобом. Но вам не нужно беспокоиться насчёт него, мистер Вудс. Он умер!

Я кивнул. Что-то отвлекало мои мысли, тянуло в другом направлении. Так бывало, когда кусочки головоломки начинали вставать на свои места. Мог ли Боб быть Робертом Харди-младшим? Бывал ли тот в Кэнди-Кей? Спал ли с Винсентом? Он также был другом Стива Адамса, последнего клиента Винсента. Опять же, это могло быть просто совпадением.

- Можете рассказать о нем? - спросил я.

- О Бобе Харди?

Я кивнул.

- Хм, тут мало что можно сказать. Он из Чикаго.
Уильямс внезапно остановился. Он поднял глаза, чтобы встретиться с моими глазами.
- Вы знаете его, не так ли? Конечно, знаете. Именно это Адамс сказал вчера. Вы допрашивали его пару лет назад. Я никак не связывал это с Харди.

- Да, это так. Расскажите мне о Харди?

- Он поставил Винсенту оценку «А».
Уильямс многозначительно подмигнул.
- Он был не так уж плох. Бедный мальчик, должно быть, снова был тугим. У них случается такое, если они не занимаются сексом регулярно.

- Значит, это проблема? Я имею в виду, быть тугим?

Уильямс ухмыльнулся.
- Ну… я думаю, это зависит от того, что вам нравится. Но если мальчик слишком тугой, это может причинить ему боль, поэтому он не получает от секса большого удовольствия. Как только они расслабляются внутри, они всегда получают наслаждение.
Он посмотрел в книгу, лежащую на коленях.
- Боб был одним из моих постоянных клиентов. Он должен был вернуться в декабре, но отложил поездку. Я полагаю, что он встретил мальчика в Чикаго. Я думаю, тот тоже был совсем юным, лет девяти - именно такие Бобу и нравились. По слухам, тот был самой настоящей маленькой куклой.
Он быстро перелистнул страницы, внезапно остановившись.
- Вот, видите, за цветы, которые я отправил на похороны, «Международный Флорист» взял пятьдесят долларов.

Сумма в бухгалтерскую книгу была записана вместе с адресом, который принадлежал похоронному бюро. Я почесал в затылке. Уильямс снова перевернул страницы. Опять же, я чувствовал, что чего-то не хватает. Это находилось где-то рядом, и было важно. Опять же, это тянущее ощущение внутри моей головы - словно нейроны пытались сформировать связи между вещами, которые не были полностью готовы к соединению.

- Он был хорошим клиентом? - спросил я.

- Хорошим? Он был замечательным. Мальчики обожали его. Он был очень щедр с ними. Он заплатил Винсенту три тысячи за неделю. Это почти вдвое больше его обычной таксы. Кто бы ни был его юный друг в Чикаго, он был очень удачливым мальчиком.

- А есть ли у вас какие-нибудь идеи насчёт того, кто мог убить Харди? - спросил я рассеянно.

Неожиданно, дело Харди открылось вновь. Два года назад я работал над версией, что на курок пистолета 38 калибра нажал один из бизнес-клиентов Харди. В то время это выглядело логичным. Теперь же я не был уверен, что это было местью за мошенничество.

- Нет, никаких. Адамс тоже думал, что это был один из его деловых партнеров. Полагаю, что вы уже узнали об этом?

- Он был управляющим инвестиционным фондом для очень богатых людей, - объяснил я. - Существовали доказательства того, что он обворовывал их счета, покупал и продавал акции, чтобы получить комиссию.

- Я не думал, что комиссия инвестиционного менеджера настолько велика, что стоило бы совершать нечто подобное, - прокомментировал Уильямс.

- Только не тогда, когда перемещаешь сотни миллионов долларов одновременно. Я не смог доказать это в то время, но у меня сложилось впечатление, что некоторые из его клиентов могли иметь связи с мафией. Это объясняет единственный выстрел в голову.

- Это почему?

- Их стандартный способ казнить кого-то, - пояснил я. - Они заставляют жертву опуститься на колени, кто-то подходит к нему, приставляет пистолет к голове и стреляет.

- Боб был убит таким способом?

- Да.

Я не стал добавлять, что кусочки черепа и мозги Харди были найдены в радиусе двадцати футов. Его голова взорвалась как арбуз от выстрела из дробовика. Я услышал какой-то звук из домика, звук скрипящего бамбукового дивана, когда Джо начал садиться. Мне захотелось зайти внутрь и узнать, как он себя чувствует. Тем не менее, ноющее чувство, что я совсем близок к разгадке, задержало меня на веранде.

- Давайте посмотрим дальше, после Боба был Кевин Ландерс. Он относительно новый человек. Он был здесь на прошлой неделе. Это был его… хм, его третий раз, я думаю. Вообще-то, он был здесь, когда здесь был Боб. Он задержался тогда на две недели. Он оставался с... Хм... Это интересно.

- Что там интересного?

- А? О, ничего особенного. Просто большинство мужчин выбирают себе мальчика через день или два. Кевин так не поступил. Он был с... Посмотрим. Родди был с ним на третий день... а потом... на следующую ночь никого. И на следующую. А потом был Джефф.

- Джефф? - переспросил я.
Не пропустив тон его слов. «Джефф» было сказано так же, как я бы сказал: «Джо». Уильямс был влюблен?  Или он был влюблен, пока Джефф не вырос, перестав его интересовать.

- Джефф был неплохим мальчиком. У меня здесь не так много блондинов, как можно было бы ожидать. Он был настоящей куклой. И регулярно получал по тысяче долларов в день. Жаль, что он уехал навсегда с Дэем Грэмом. Хотя, конечно же, мне хотелось видеть его счастливым, само собой разумеется.

- Дэй Грэм?

- Певец из Лас-Вегаса.

Я пожал плечами. После двух лет пребывания на Эксумах мои познания о нынешних певцах ограничивались коллекцией компакт-дисков Джо, регулярно проигрываемой через акустическую систему лодки, и островными оркестрами, звучащими в баре Фернандо. Коллекция компакт-дисков Джо определенно не содержала в себе волокит из Лас Вегаса.

- Грэм усыновил его в следующем году, - продолжил Уильямс. - Счастливчик. Некоторые из моих клиентов были очень расстроены. Джефф был весьма популярен. Он был хорош в сексе. Я уверен, вы понимаете, о чем я. Я имел обыкновение заставлять его работать с младшими мальчиками, чтобы они могли что-то перенять у него.

Его голос изменился, стал более ровным, без эмоций, как будто он вспоминал что-то из прошлого. Я не сразу это понял. Я думал о другом. Не считая меня и Фернандо, кроме Уильямса, я не увидел ни одного мужчины на острове. Так или иначе, это вроде бы не имело особого смысла. Стоял совсем не туристический сезон, но тут имелось шесть супер озабоченных мальчиков, которые должны были заставить мужчин нестись сюда со всех ног, вне зависимости от сезона.

- А теперь, - он снова уставился в бухгалтерскую книгу и провел пальцем по колонне. - С кем был Винсент в конце июня? Ах, да, немецкий контингент. Несмотря на то, что вы можете подумать, они очень любят темнокожих мальчиков.

- Да ну?

Мы оба услышали скрип за стенкой домика. Джо перевернулся на кушетке. Возможно, он просыпался. Мы ждали другого звука. В конце концов, Уильямс пожал плечами.
- Я бы сказал, что он снова заснул, нет? На этой неделе Винсент был с Руди Шредером. Он из Гамбурга. Вообще-то, он вернулся сюда на этой неделе. Если вы захотите поговорить с ним, я думаю, что это будет возможно. После того…

Итак, тут были другие мужчины. Остров на карте выглядел совсем небольшим, но он был достаточно велик, чтобы мужчина и мальчик могли отыскать место, где их не потревожат в течение нескольких часов. Учитывая дневную жару, вполне вероятно, что все мужчины находились в кондиционированных домиках с мальчиками. В одной или двух хижинах время от времени раздавался смех, подтверждавший, что там что-то происходит.

- Да, да?
Я попытался подтолкнуть его.

- Ничего. Я просто подумал кое о чём.

- О чём?

Уильямс криво улыбнулся.
- Да, вы настойчивы. Стив предупреждал меня, так что я не должен этому удивляться.
Он сделал паузу.
- Тим Льюис тогда был здесь. Ему удалось убедить Грэма устроить однажды ночью для нас вечеринку на пляже.

- Кто он такой?

- Тим? Один из моих друзей по колледжу. Мы обычно вместе ходили по магазинам в Питтсбурге по выходным. Тим всегда засматривался на милашек.

- На мальчиков?

- Конечно, на мальчиков, - тут Уильямс слабо улыбнулся. - Он не бывал с Винсентом. Я свёл его с другим мальчиком.
Он печально покачал головой.
- Я подумал, что Тим, вероятно, наблюдал за мальчиком, когда его сбили, - он вздохнул. - Он пробыл на аппарате искусственного дыхания в течение нескольких недель. Я приехал, чтобы повидаться с ним, но это оказалось пустой тратой времени. Он не узнал меня. Все это было очень печально. На следующий день его жена отключила аппарат. По крайней мере, у меня была возможность попрощаться с ним.

- Автомобильная авария?

- Да, сбили и сбежали. В полиции мне сказали, что он в этот момент находился на тротуаре.

- Расскажите мне побольше о Ландерсе, - попросил я.

Если бы Уильямс спросил, почему мне интересен Ландерс, я бы, наверное, не смог ответить. Возможно, из-за того, что сказал Уильямс. Оглядываясь по сторонам и зная все, что я знаю о мальчиках, живущих на Кэнди-Кей, я не видел особого смысла в том, чтобы мужчина потратил впустую одну ночь, не уложив ни одного из них в постель. Хотя это имело такой же смысл, как и смерть Винсента.

Я не мог придумать какой-либо мотив, кроме того, что кто-то, скорее всего, один из мужчин, стал ревновать Винсента к тем, с кем тот спал. Это могло являться аргументом для убийства другого человека или людей, но только не для убийства Винсента. Возможно, Винсент не стал заниматься сексом с одним из мужчин. Возможно, тут имелись основания для какого-то извращенного возмездия, объясняющего его убийство, но это явно не могло быть отнесено к Ландерсу. Ведь у него была возможность делать с Винсентом все, что он захочет, так, по крайней мере, это виделось. И я, не совсем понимая почему, всё-таки решил вернуться к Ландерсу.

- Рассказывать особо нечего. Он постоянный клиент. Я имею в виду, что последние пару лет он приезжает сюда примерно в одно и тоже время. Я думаю, мальчики его не особо любят. Он религиозен. Вообще-то я не совсем понимаю, чем он зарабатывает на жизнь. Судя по тому, что он говорит, он может быть священником. Он участвует в какой-то миссии для бездомных детей в Нью-Йорке. Таким образом он и узнал о нас. Мы завербовали оттуда пару наших лучших ребят.

- Адама?

Уильямс кивнул.
- На короткое время он был тут самым лучшим. Он всем нравится. Джефф тоже оттуда.

У меня возник туманный вопрос, имелась ли какая-либо связь Ландерса с миссией в Нью-Йорке. Вполне могла быть. Опять же, фактор совпадения, как я это называл, мог быть и тут. Однако это никак не было связано с Винсентом. Ещё один тупик.

- Ландерс, - снова подсказал я.

- Вы не сдаетесь, не так ли? Хорошо. Что еще я могу вам сказать? Хм… Он не очень хорошо общался на наших вечеринках знакомств.

Я не был удивлен. Можно было сделать вывод, что он человек, с которым трудно общаться, тип человека, избегающего излишнего общения. Что немного походило на меня. Единственный человек, о котором я действительно заботился, лежал на диване на расстоянии не более 4 метров от меня.

- А как его оценил Родди? - спросил я. Опять же, я не знал, зачем мне это требовалось знать. Довольно часто я полагался на интуицию, когда заходил в тупик. Сейчас был как раз один из подобных случаев.

Уильямс посмотрел на страницу книги.
- Хм, «C». Даже лучше, чем то, что поставил ему Джефф. Это была «F»!

- Довольно плох в постели, а? Может, у него просто не встал?

- С этим у моих мальчиков не бывает проблем, - сообщил Уильямс.

- Похоже, у Джеффа были довольно высокие ожидания.

- Вероятно. Но необычно видеть «F». Мальчики обычно не опускаются ниже «C», если только...

- Что?

- Мужчина пытался причинить им боль. Они должны сообщать о подобном, если случается нечто неприятное. Мальчики, конечно. Но обычно они этого не делают. Полагаю, что это некий неписаный кодекс мальчиков? Они думают, что уже совсем взрослые. Они склонны молчать о том, чем занимаются, и если что-то говорят, то только между собой. Я мало что слышу из того, что происходит, если только нет физических травм…

- Вы думаете, Ландерс пытался причинить боль Джеффу? - задумчиво спросил я.

- О, нет. Я очень хорошо помню, как потом разговаривал с ним. Но дело было совсем не в этом. Но ничего не случилось.

- Ничего не случилось?

- Именно. Ландерс ничего не сделал.

- Да?

- Джефф сказал, что все, чем они занимались - только говорили, в основном о том, чем мальчик занимается с другими мужчинами. Звучало это так, будто Ландер некоторое время читал лекцию Джеффу. Думаю, некоторые мужчины получают удовольствие от подобного. Полагаю, это выглядело весьма печально - моим мальчикам действительно хочется заниматься сексом. Вот почему они здесь, в первую очередь. Джеффа слегка обеспокоило, когда Ландерс появился здесь на следующий год, но именно тогда приехал Грэм и забрал его. Это просто какой-то позор.

- Какой позор? Что случилось?

- Ну, когда самолет потерпел крушение.

- Какой самолёт?

- Вы, вероятно, пропустили известие об этом. Грэм летал на своем личном самолете из Лас-Вегаса в Сан-Диего. Джефф находился с ним. Возникла какая-то механическая проблема, и самолёт упал в горах. Они оба мгновенно погибли. Джефф пробыл с ним всего месяц или два. За пару дней до катастрофы я получил от него письмо по электронной почте. Он был очень счастлив, но какой мальчик откажется жить в роскошной гасиенде с таким человеком, как Грэм.

- Это очень плохо.

Некоторое время мы сидели молча. Я продолжал думать о Джо и о том, как мы были счастливы в течение последних двух лет.  Дело было не только в сексе. Это означало быть рядом с ним, наблюдать, как он живёт, просто быть им. Чикаго казался чем-то очень далёким. Как и тело Винсента, лежащее на песке рядом с лодкой. Всё это выглядело каким-то сюрреалистичным. Всего лишь пару дней назад он улыбался Стиву Адамсу на корме яхты, когда наша Загадка отходила от причала в Джорджтауне. И никакого приза не надо, чтобы угадать, чем они собирались заняться, как только мы исчезли из виду. Затем, этой же ночью мы с Джо оказались наблюдателями, как Адамс впихивает свой огромный член в маленькую задницу Винсента. И опять никаких сюрпризов - мальчику это нравилось. Ему нравилось заниматься сексом, как это нравилось Джо, или Родди, или любому другому мальчику, который занимался сексом с мужчинами.

- В первый год у Винсента было много мужчин, - рассеянно сообщил Уильямс.
Он перелистывал страницы второй книги.
- Свободных недель не так уж много. Десять или одиннадцать, я бы сказал. Он провел пару недель в Джорджтауне с Фернандо и Родди, когда они покупали бар, но это вряд ли имеет значение. Фернандо, вероятно, трахал его пару раз. Родди, наверное, тоже.

Я улыбнулся.
- Почему-то я не удивлен.

- И я.

Мы оба рассмеялись. Хотя это было совсем не смешно, не реально. У меня появилось ужасное предчувствие. Может, Фернандо убил Винсента? Нетрудно было отыскать причину: Родди. Возможно ли, чтобы Родди мог убить мальчика? Мотив был тот же. Ревность, потому что Винсент занимался сексом с Фернандо. Хотя, всё это совсем не имело смысла. Включая и Ландерса. А прошлой ночью в баре Фернандо случился пожар. Совсем не имевший ни малейшего смысла.

- А что ещё вы можете рассказать? - снова спросил я.

- Это скорее зависит от того, что вы ищете, не так ли?

- Да, это так. Проблема в том, что я не знаю, что искать. Все, что я знаю - Винсента задушили. Это могла быть и женщина, но учитывая, чем он зарабатывал на жизнь, с большой долей вероятности можно сказать, что это был мужчина.

- Эти сорок человек, которые были с Винсентом в его первый год, мистер Кингстон, я их всех знаю. Они хорошие люди, им просто нравятся мальчики. Они все мои постоянные клиенты. Они все не раз приезжали сюда, большинство из них просили Винсента. Я не замечал ничего, что могло бы привести к беде.

Я задумчиво кивал. Он был прав. Кроме того, были ведь не только мужчины, занимавшиеся сексом с Винсентом. Имелись и другие мужчины, посещавшие Кэнди-Кей. Я сделал подсчёты. Может быть, их было порядка 240 за год. Шесть мальчиков на сорок клиентов в год. Это было все равно что искать иголку в стоге сена. Я вздохнул.

- Привет.

Голосок Джо ворвался в мои мысли и заставил меня вернуться к жизни.
- Привет, малыш. Как ты себя чувствуешь?

Джо слабо улыбнулся. Он всегда медленно приходил в себя в течение первых нескольких минут после пробуждения. Выглядел он намного лучше. Цвет его кожи вернулся к нормальному, теплому атласно-смуглому оттенку.

- Хорошо. Головная боль прошла.
Его голос звучал глухо.

Он посмотрел на Уильямса, не стесняясь, но и не нагло. Он был совершенно голым, но это его не беспокоило.
- Привет, - беззаботно произнёс Джо.

- Привет, - тепло поздоровался с ним Уильямс. - Я Тед Уильямс. А ты - Джо, верно?
Джо слегка кивнул, едва двигая головой.
- Можешь звать меня Тед, если хочешь.

- Спасибо, что позволили мне воспользоваться вашим диваном… Тед.

- Пожалуйста. Когда твой отец привел тебя, ты выглядел, как будто тебя от жары хватил удар.

Джо пожал плечами. Его улыбка успокоила меня.
- Сейчас я чувствую себя лучше.

- Я вижу это.

Глаза Уильямса опустились, глядя на обнаженное тело Джо, и задерживаясь на особо интересных местах. Мой сын не был так хорошо одарен, не как некоторые мальчики с их опушенными пенисами и висящими яйцами. Однако на то, что имелось у Джо, было интересно смотреть, потому что после всего, что было сказано и сделано, он был тем, кого жаждали мужчины. Его безволосое атлетическое тело и гладкая кожа заворожили Уильямса.
- Ты совсем ещё мальчик, - многозначительно заметил Уильямс. - Твой папа очень счастлив, что у него есть ты.

Я кивнул в знак согласия. Что ещё я мог сделать? Отрицать очевидное?

- У него там совсем нет волос, не так ли? - заметил Уильямс. - Конечно, кроме его головы. Вы не представляете, сколько мужчин предпочитают подобных мальчиков.

- Вот почему вы их бреете?

- О, вы имеете в виду Адама и остальных? Вообще-то, брить мальчика - плохая идея. Волосы отрастают слишком быстро, и они грубые. Я использую Lex. Это и спрей, и смывное средство для удаления волос, и ингибитор, чтобы волосы не росли снова, и увлажняющий лосьон, чтобы кожа снова была как у маленьких мальчиков.

- Звучит довольно дорого.

- Да, но результат того стоит. В среднем 20 баксов за пузырёк. Одному Богу известно, сколько тут бы просили за него. Обычно я покупаю его оптом, когда бываю в Майами.

- А где Родди? - внезапно спросил Джо.

Я мог бы сказать, что Уильямс заставил его нервничать. Не то, чтобы Джо боялся, что его увидят голым. Большую часть последних двух лет он провел без одежды. Он знал, что его телу нечего стыдиться. А всё из-за того, как смотрел на него Уильямс, даже когда говорил об удалении волос с тел мальчишек - он рассматривал Джо, будто собирался его купить, представляя, как прикасается к его голой плоти, и все это одновременно. Я почувствовал прилив гордости за то, что мой сын мог так повлиять на другого человека. Хотя подобное вызвало у меня и уныние.

Уильямс указал на домик в дальнем конце комплекса. Туда же ушел и Фернандо. Они находились там уже пару часов, почти все время, пока Джо спал. Пока мы смотрели в том направлении, из домика появился мальчик. Он, смеясь и крича на ходу, спрыгнул вместо того, чтобы спуститься по четырем ступеням. Пересёк лужайку, хихикая и не обращая внимания на зной. В отличие от Джо, чьи первые десять лет жизни прошли в Чикаго, Карлос вырос на Карибах. Он прыгнул на лестницу домика Уильямса и остановился уже на веранде. По-прежнему хихикая.

- Ты не веришь, чем оне занимаются, - дерзко объявил он.

- А ты попробуй, - сказал Уильямс.

Его рука коснулась попки Карлоса, подобно моей ладони, которая могла полностью обхватить одну из ягодиц Джо и при этом закрыть большую часть другой. Карлос наклонился, прильнув губами к уху мужчины. Он шептал, преувеличивая, рассказывая все, что видел. Уильямс ухмыльнулся, поглаживая в расщелине между смуглыми половинками попы. Чем вызвал приглушенный смешок, но мальчик не отодвинулся. Джо бесстыдно ухмыльнулся. С того места, где он стоял, ему было видно лучше, чем мне. Скорее всего, Уильямс провел пальцем по анусу Карлоса. Он слушал, что говорил мальчик, хотя я был уверен, что его внимание было направлено совсем на другое.
- В самом деле?

Карлос энергично закивал.
- Оне делали это. У этого же плохой вкус.

- Поверь мне, всё не так плохо, как ты думаешь. И вкус тоже, милый мальчик.
Уильямс усмехнулся. Он посмотрел на меня.
- Кажется, Фернандо только что помочился в рот Родди.

- Какая гадость! - последовал немедленный отклик Джо.
Однако он не перестал улыбаться. Возможно, он находил подобное забавным, потому что мы иногда шутили о таких вещах, хотя ни разу не занимались подобным.

- Каждому свое, Джо, - упрекнул Уильямс. - Если они оба не против, я не понимаю, почему им этого не сделать, не так ли?

- По причине того, что это грязно, - ответил я.

- Ну же, мистер Кингстон, вы то сами в это верите? Вы ведь кончаете в задницу Джо, не так ли? И ему в рот, это более чем вероятно. Большинство из нас, любящих мальчиков, любят, когда им сосут члены. А я не вижу большой разницы между этими двумя вещами.

- Он иногда облизывает мой зад, - выпалил Джо, хихикая.

- Ах… - ухмыльнулся Уильямс. - Человек, который мне по сердцу.

Он убрал руку с ягодиц Карлоса и поднес её к носу. Карлос взволнованно покачал головой. Намек был весьма очевиден, но, когда Уильямс принюхался, я увидел, что он улыбается. Это был всего лишь способ подразнить мальчика. Я точно так же дразнил Джо. Запах действительно бывал довольно приятным, совсем не похожим на то, что можно было бы ожидать. Уильямс грубо облизал кончики пальцев и для пущего эффекта причмокнул губами. Карлос демонстративно фыркнул.

- Ах… боюсь, на этот раз всё, в основном, мое. Но нет ничего лучше, чем вкус свеже трахнутого мальчика, а? Готов заключить пари, что твоему папе тоже нравится этот вкус. Бьюсь об заклад. Хотя я уверен, что Кевин Ландерс никогда бы с этим не согласился.

Я тоже был с этим согласен, но не стал признаваться вслух. Не то чтобы это было необходимо, но мальчишеского хохота Джо хватило, чтобы подтвердить то, что предположил Уильямс.

- И много Родди рассказал тебе об этом месте? - он спросил у Джо напрямую.

- Кэнди-Кей? - спросил Джо, просто чтобы убедиться.
Уильямс кивнул.
- Он сказал мне, что здесь есть несколько мальчиков, которые занимаются сексом с мужчинами. Им платят за это, но никто не заставляет их. Хм... Винсент приехал отсюда… и Родди сказал, что он жил здесь, но это было пару лет назад.

Уильямс улыбнулся.
- Ты же знаешь, что это секрет, правда?

Джо улыбнулся. Он взглянул на меня.
- Если мой папа скажет, то я никогда не скажу ни слова об этом.

- Меня это вполне устраивает, - произнёс Уильямс.

Его рука вернулась к попке Карлоса, и та почти скрылась из виду. Мне не нужно было видеть, чем он там занимается. По выражению лица Карлоса вполне можно было угадать, где находились пальцы мужчины. С Джо было то же самое, они оба прекрасно понимали чувствительность этой части своих юных тел.

- Твой отец думает, что человек, который убил Винсента, был одним из тех, кто побывал здесь, - сказал Уильямс без энтузиазма.

- Мой папа очень умный в таких вещах. Он был детективом в Чикаго, - объявил Джо.

- Да, я знаю.

- Пока ты спал, мы проверили несколько мужчин, с которыми спал Винсент, - объяснил я.
А затем, ни с того ни с сего добавил:
- Странно то, что одним из первых мужчин, с которыми Винсент занимался сексом, был мужчина, убийство которого я расследовал прямо перед тем, как мы уехали из Чикаго.

- Боб Харди, - сказал Уильямс. - Ребятам он очень нравился.

Лицо Джо побледнело, и он, казалось, привалился к перилам. Меня это застало врасплох. Я не мог припомнить, чтобы у него случалось по два тепловых приступа за день. Он быстро задышал, задыхаясь.

- Что случилось? - спросил я со страхом.

Меня напугало, что его проблемы со здоровьем усугублялись. Мне тут же представилось, как крошечный кусочек кости проникает все глубже и глубже в его гипоталамус, разрушаясь по ходу движения. В конце концов, он достигнет мозга, и мой мальчик сойдет с ума. Доктор Ламар заверил, что подобное невозможно, но это никак не остановило моего воображения.

- Ничего, - слабо пробормотал Джо. -  Мне жарко, только и всего.

Тем не менее, его лицо было бледным, а не раскрасневшимся и потным, как обычно, когда он не мог приспособиться к изменению температуры. Мы находились в тени, и, хотя на веранде было совсем не прохладно, но и не так жарко, чтобы это могло вызвать приступ. Обычно температура должна существенно возрасти, прежде чем спровоцировать его.
- Тебе лучше присесть и немного расслабиться, - сказал я, похлопав себя по бедру. - Думаю, тебе нужно еще немного отдохнуть.

Джо сглотнул и нерешительно подошёл. Он опустился на меня, оседлав мои бедра. Он был голым и прохладным по сравнению со мной. Я чувствовал его беспокойство. Его тело было напряжено, а не расслаблено. Он задрожал, дрожа даже тогда, когда моя рука обняла его за плечи, чтобы успокоить. Наконец, он сделал глубокий вдох и медленно выдохнул. Я нежно погладил его по щеке. Он прижался ко мне, уткнувшись лицом в плечо. Я обнял его, но не слишком сильно. Его дыхание было неровным.

Прошло несколько минут. С океана подул легкий ветерок, которому удалось пробиться сквозь заросли. На веранде стала весьма комфортно. Я уткнулся носом в волосы Джо, понимая, как сильно я его люблю, и удивляясь, как мне вообще удалось жить, когда он находился рядом со своей матерью. Если прислушаться, то можно было услышать волны, разбивающиеся о риф, и где-то дальше - звуки сражающихся над пляжем чаек.

- Тут очень тихо, - подумал я, произнеся это вслух.

- Так и есть.
Уильямс вздохнул.
- Я думаю, что отчасти это из-за жары, но меня тревожит, что тут присутствует какая-то другая причина. В это время года у меня всегда было полно клиентов. Целая толпа. Они были очень щедры с мальчиками и хорошо ладили друг с другом.

- Хм. А сколько здесь сейчас?

Уильямс почесал в затылок, словно раздумывая, что бы такое сказать.

- У меня сейчас всего два гостя, - признался он со вздохом.

- Ну, середина лета не совсем туристический сезон, - заметил я.
Улыбнулся, вытирая лоб рукой для большей убедительности. Сидя в тени, я не потел, но, если бы вышел на солнце хотя бы на минуту, весь бы покрылся потом.

- Совершенно верно. Все дело в том…

Уильямс покачал головой, размышляя про себя. Он перевёл взгляд на Джо, пытаясь начать устанавливать контакт. Я не был удивлен. Джо всегда влиял на таких людей, как он и я. Мне подобное совсем не нравилось. Интересно, что сейчас творится у него в голове? В обоих головах, если уж на то пошло.

- Три года назад я был готов построить ещё один домик, - продолжил Уильямс. - Не существовало такой вещи, как межсезонье. Я даже отказывался от клиентов.  А потом все пошло наперекосяк.

- Как же так?

Джо снова заелозил на моих коленях, пытаясь успокоиться. Он начал расслабляться. Я погладил его бедро, заметив, что его колени широко расставлены, открывая глазам Уильямса всё его хозяйство. Я задумался о том, как заставить его сесть по-другому. Происходящее беспокоило меня. Это выглядело так, словно он выставляет себя на показ. Уильямс благодарно улыбнулся, на долю секунды взглянув в глаза Джо. Затем быстро отвел взгляд, поняв, что я знаю о его интересе.

- Для этого не было никаких причин. Конечно, совсем не помогло, что Боб, и Грэм, а затем и Тим умерли. И Джефф.
Он снова вздохнул, бросив взгляд на другие домики.
- Затем я потерял несколько других клиентов, которые обычно приезжали в это время года. Они не ответили на электронные письма, которые я им отправил. Я попытался выяснить, что с ними случилось, на всякий случай.

- Просто на всякий случай?

- На случай, если с ними случилось что-то плохое. Я не настолько глуп, чтобы думать, что мы здесь в полной безопасности. Всегда есть шанс, что одного из моих клиентов поймают и он сдаст нас. Вот почему у меня на острове под запретом любые камеры. Я всегда беспокоюсь о расследовании, которое может проводить полиция или ФБР.

- И что вы узнали?

- Ничего особенного. Один из них, как же его звали... Морган… Пол? Питер? О, как быстро мы всё забываем...
Он уставился в бухгалтерскую книгу, просматривая строки.
- Он был здесь в то же время, что и Боб. Бедный ублюдок!

- Пардон?

- Сгорел. Судя по всему, все началось с его гаража. Я не посылал цветов.

- Почему?

- Я не знал об этом до тех пор, пока его не похоронили. А потом не было смысла.
- Всё это очень грустно, - посетовал он.

- И сколько же их осталось? - спросил я.

Уильямс взмахнул рукой.
- Трое или четверо с этой недели.

Его глаза снова вернулись к Джо. А я опять испытал то неловкое, тревожное чувство, когда кто-то другой жаждет того единственного, что важен тебе. Я покрепче сжал голое бедро Джо и придвинул его поближе к другому. Уильямс снова отвел взгляд.
- Разве не кажется странным, что половина ваших клиентов мертва?

- Я списываю это на невезение. Через неделю у меня здесь остановятся семеро. На самом деле, это дает мальчикам шанс отдохнуть.

- Полагаю, иногда их задницы должны отдыхать, - саркастически заметил я.

- Как и его? - сказал Уильямс, кивая на Джо.

- И что это должно означать?

- Когда юный мальчик занимается сексом с мужчиной, есть множество признаков этому, если знать, что искать, - произнёс он туманно.

- Но я же не сдаю его незнакомцам, - бросил я упрёк, защищаясь.

Уильямс подмигнул.
- Я бы тоже не стал этого делать, будь он моим сыном. Судя по тому, что я увидел, нет особого смысла спрашивать его, не так ли?

- Спрашивать его о чём?

- Я собирался спросить его, нравится ли ему быть вашим мальчиком, помните? Я думаю, что его ответ довольно очевиден.

Я пожал плечами. Джо и я любили друг друга. Это не имело никакого значения ни для кого, кроме нас!

- Я люблю своего папу, - пробормотал Джо.
Его рука искала мою, чтобы сплести наши пальцы вместе.
- Мы никогда не расстанемся, - добавил он для пущей убедительности. - Никогда.

То, как он это сказал, заставило мое сердце сиять от счастья. Да, мы говорили, что любим друг друга, и да, мы занимались любовью пару раз на день, чтобы доказать это, но кроме Фернандо и Родди мы никому и никогда не признавались в этом. И вот теперь, в один прекрасный день, мы оба сообщили совершенно незнакомому человеку, что мы любовники. Джо откинулся на меня, ровно дыша, довольный и мягкий, делящийся со мной своим теплом. Конечно, всё дело было в этом месте. Я огляделся вокруг, глядя поверх его головы и вдыхая слабый запах пота. Мальчишеский запах, как я его называл.

- Он трахает меня, потому что я хочу этого, - добавил Джо. - Он бы не делал этого, если бы не любил меня.

- А ты сам? - спросил Уильямс, - ты сам занялся бы сексом с кем-то еще, если представится такая возможность?
Он сложил руки вместе.
- Если бы тебе заплатили бы… хм… ну, скажем, тысячу долларов за день?

Джо покачал головой, но не очень уверенно. Я мог бы сказать, что он обдумывает сказанное. Тысяча долларов за один день и за ночь тоже. Он сглотнул и снова покачал головой, но на этот раз вышло ещё менее убедительно.
- Нет, если бы мой папа не захотел этого, я бы не стал, - тихо произнёс Джо.

Уильямс улыбнулся. Он высказал свою точку зрения. Были мальчики, которым нужно было заниматься сексом с мужчинами, так же как были мужчины, которым требовалось заниматься сексом с мальчиками. Любовь, по крайней мере, та любовь, которую я испытывал к Джо, в эти отношения не входила. Джо потянулся назад, изгибая спину и натягивая кожу на груди и животе, пока те не стали похожи на барабан - очень красивый барабан гладкой смуглой кожи.

Сквозь кусты и кокосовые пальмы мне был виден нетронутый белый пляж и бирюзовая лагуна за ним. Мужчина может найти тут своё счастье. Да и мальчик тоже. Если бы Джо не был со мной, я бы хотел, чтобы он жил здесь. Кэнди-Кей был посвящен любви между мужчинами и мальчиками. Тут мы были в безопасности - в этом убежище, где общество не могло навязывать нам свои законы. В безопасности, за исключением того факта, что один из мальчиков был убит всего двумя днями ранее, а некоторые из мужчин, приезжавших сюда в течение двух лет, умирали как мухи. Я вернулся к последнему факту, имевший для меня хоть какой-то смысл. Совпадениям, окружающим Кевина Ландерса. Он был единственной константой в моем уравнении из сотен переменных.
- Что еще вы можете рассказать о Ландерсе? - снова спросил я.

Уильямс обдумал то, что мы уже обсуждали.
- Да тут и рассказывать особо нечего.

Он вёл себя, как сопротивляющийся свидетель. Ожидая ответа, я погладил Джо по голове, откидывая назад непослушные локоны, которые почти закрывали его лоб. Маленький негодяй воспринял мою ласку как приглашение к игре. Он протянул руку к моему бедру и начал ласкать кончик моего члена. Я хотел убрать его руку, но по какой-то причине, - которую я и сам не до конца понимал - мне захотелось, чтобы Уильямс увидел это.
- Давайте начнем с того, как он выглядел, - предложил я.

- Хм… обычно, я думаю. Я имею в виду, что он был среднего роста. Белый, конечно. По-моему, в Нью-Йорке он почти не бывал на солнце. Он ложился под деревья, когда выходил на пляж.
Уильямс с одобрением взглянул на Джо. Он ястребиными глазами следил за его рукой. Мужчины, любящие мальчиков, всегда таковы, решил я.
- У твоего сына такой загар, которому бы позавидовало большинство моих мальчиков.

- Он проводит много времени на свежем воздухе, - резко ответил я.

- Без одежды, - съязвил Уильямс.

Я кивнул.
- Большую часть времени. На нашем конце острова довольно уединенно, поэтому он может ходить голым большую часть дня после школы.

- Счастливчик! Конечно, если бы он жил здесь, он мог бы ходить голышом двадцать четыре часа в сутки. Итак?.. Ландерс… да... он обычный парень. Между сорока и пятидесяти. Короткие волосы, карие глаза, ничего особенного и запоминающегося. Возможно, в альбоме найдется несколько его фотографий, но, если он не очень нравился ребятам... - он отбросил мысль, на мгновение оставшуюся незаконченной. - Единственное, что действительно мне запомнилось, - это то, как он поднял шумиху вокруг религии.

- Библейский убийца? - пробормотал Джо.

- А, что? Да, Джо, ты вполне мог бы назвать его библейским убийцей. На самом деле, это довольно хорошее описание для него.

- Именно таким он и был, - искренне согласился Уильямс.

- Он немного похож на того парня, которого я видел на пристани.

Что-то снова щелкнуло у меня в мозгах. Словно соединились какие-то кусочки головоломки. Я сел прямо.
- Когда видел, Джо?

- Я рассказал тебе о нем, папа. Ты сам назвал его библейским убийцей, помнишь?

- Я?

- Ага, - разочарованно протянул Джо. - Я же говорил тебе, что там, где должны были парковаться грузовики, стоял один парень. Он прицепился ко мне и Винсенту, когда мы возвращались из магазина.

- И чего он хотел?

- Что-то религи-оз-ное. Вот почему ты назвал его...

- Библейским убийцей, - закончил я.
Всё ускорилось, но так было всегда, когда я раскрывал дело. Всё больше деталей становилось на свои места, связываясь друг с другом. Я сделал глубокий вдох.
-Тогда ты ещё кое-что сказал, Джо. Я забыл, что это было... что-то о том, что ты видел его раньше... где это могло быть?

Джо некоторое время молчал, так долго, что я начал сомневаться, забыл ли он мой вопрос. Однако он думал совсем не о том, где видел этого человека, а о том, как бы не сказать мне об этом. Откуда я знаю? Я только что узнал об этом. Благодаря двадцатилетнему опыту работы детективом - слушать, как люди лгут, смотреть на их лица, пока они пытаются придумать правдоподобную историю. Я выжидал. Почти минуту.

- В Чикаго, - наконец прошептал Джо.

Он дрожал, когда слова покидали его губы. Мне тоже не хотелось возвращаться в Чикаго. Который мы покинули два года назад - два чудесных года любви к Джо.

- Джо? - сказал я, стараясь казаться терпеливым, хотя был уверен, что он ошибся. То, что произошло в Чикаго, не имело никакого отношения к убийству Винсента. Я не сказал то, что собирался сказать.

- Я видел его там только один раз, - пробормотал Джо.

И снова этот поток вероятностей, каких-то нелепых, но весьма правдоподобных, и одна, выделяющаяся из множества. Я сглотнул, быстро соображая, собирая то, что я знал, в другую схему.

- И когда это было?

- Когда… - он остановился и выдохнул. Его голова упала на моё плечо. - Папа...

- Да, Джо?

Он был готов заплакать, и этому я не видел ни малейших причин. Уильямс сидел, сложив руки на коленях и слушая нас. Голос Джо был близок к срыву, но совсем не от полового созревания.

- Джо, - твердо сказал я. - Скажите мне.

- Папа… папа… я… я… - он пытался произнести, но ничего не получалось, только пустые мучительные вздрагивания.
- Я... я не могу... я обещал. Мама... Мама сказала... Я не могу... Это все! - он снова покачал головой. - Я не могу тебе сказать, ладно?

- Нет, ты должен.
Я прижал пальцы к его губам. У него были такие мягкие губы, что не верилось, что они могут быть такими страстными.

- Папа... Я хотел рассказать тебе... Я сильно хотел. Я был так напуган... Я ничего не мог с этим поделать... Она не позволяла мне видеть тебя... чтобы я не говорил... и... и... она знала, чего я хочу ... и ... и я обещал, что никогда никому не скажу...

Он громко шмыгнул носом, стараясь не заплакать. Двенадцатилетние мальчики-латиноамериканцы не плачут ни перед своими отцами, ни перед своими любовниками, ни перед совершенно незнакомыми людьми.

- Расскажи мне, Джо, - попросил я, на этот раз как можно мягче.

Мне требовалось защитить его от страха, который он чувствовал внутри, от ужасных воспоминаний недавней ночи, о ночи в Чикаго, когда бейсбольная бита разбила ему череп. Моя рука накрыла пах Джо. Там было нечто жалкое, маленькое и мягкое, совсем не похожее на моего сына. Словно все его желание улетучилось, чтобы никогда не вернуться.

- Однажды он был дома у Боба.

- Боба?

Я едва справился с комком в горле, когда он произносил это имя. Я понял, что последует дальше. Кевин Ландерс бывал в доме Роберта Харди-младшего. Я ждал, надеясь, что окажусь неправ.

Джо задрожал. Его рука сжала мою, очень крепко, крепче, чем я мог вспомнить, даже крепче, чем когда он пребывал в неистовстве, мучимый оргазмом. Его голос звучал почти бессвязно, но правда все же вырвалась наружу. Он ждал, чтобы быть услышанным, целых два года. Я чувствовал, как сердце колотится в его узкой груди. Неудивительно, что он испугался.

- Мистер Харди, он был мил и… мама часто водила меня к нему ... чтобы... мы могли ... заняться с-с-сексом... - вот и всё, что сказал Джо.

- Боже мой!

 

ЭПИЛОГ

И, наконец, всё встало на свои места. Блестящий детектив, гений в раскрытии преступлений, «Шерлок Холмс Среднего Запада», в конце концов, собрал все кусочки головоломки воедино, приблизившись к своему самому страшному кошмару. Вот тебе и жизнь в раю. Это оказался настоящий ад, как и везде.

Прошло еще два дня напряженной работы на Кэнди-Кей, прежде чем я был готов встретиться с детективом Брауном. Всё это время я потратил на то, чтобы сделать множество телефонных звонков, заполнить пробелы, найти доказательства, отследить квитанции по кредитным картам. Моя жизнь с Джо, наша совместная жизнь перевернулась с ног на голову, но наша любовь сохранилась. Доказательства того, как сильно я любил Джо? Ну, в те два дня, когда я не разговаривал по телефону, я занимался с ним любовью. Таков был путь нашей любви. Да, в этом была и духовная сторона. Стоило мне только подумать о Джо, и мое сердце начинало биться быстрее. Большую часть своей бодрствующей жизни я не думал ни о чем, кроме Джо. Однако у любви имеется и физическая сторона. В ней всегда много поцелуев и объятий, быстро становящихся всё более интимными.

На Кэнди-Кей мы были свободны от запретов и ограничений общества, и наша любовь расцвела на новом уровне. Однажды я даже трахнул его перед Уильямсом. Джо был также увлечён этим, как и я. Затем мы улеглись на спины и наблюдали, как Уильямс погружает Карлоса в забвение. Мальчик был очень шумным, но шум выражал «ещё больше», а не «меньше». Он издавал почти такие же звуки, как и Джо - череду тихих всхлипов и стонов, звучащих как лодка, которую волны бьют о причал.

Как я и ожидал, детектив Браун оказался классическим государственным служащим с низким IQ. Он с трудом мог поверить во что-то, не являющееся продолжением его мыслей, даже когда вся история была преподнесена ему целиком, и, если честно, то у него имелась только половина того, что нарыл я. Некоторые из этих фрагментов касались Джо и того, что случилось на Кэнди-Кей. Другую информацию, имеющую непосредственное отношение к этому делу, я также утаил.  Я позаботился о том, чтобы он никогда не смог узнать об этом без моего содействия. Браун сообщил о Ландерсе в Нью-Йорк, а затем смог заполучить его обратно в Джорджтаун согласно закону об экстрадиции. Затем, совещаясь с прокурором, он вскоре обнаружил пробелы в деле. И только тогда я заключил сделку. Мои доказательства в обмен на исключение некоторых доказательств, собранных им. Без лишних вопросов, просто полное их уничтожение. Образцы ДНК и мои жирные отпечатки пальцев с планширя лодки исчезли в бюрократических джунглях, а затем утонули на глубине 300 футов [90 м]. Я рассказал им, как Кевин Ландерс убил Винсента, но не рассказал почему. Я также не стал высказывать свое мнение о «укусе акулы» на бедре Винсента. Фернандо проделал это при помощи своего ножа рано утром, чтобы устранить единственную связь между Винсентом и десятками других мальчиков, которые прошли через Кэнди-Кей. Ландерс получил пожизненное заключение в островном стиле. В конце концов, я вернул желтые плавки Джо. Жизнь вернулась в нормальное русло, поскольку секс три раза на день - это нормально.

Я никогда не давил на Джо, чтобы узнать о его отношениях с Робертом Харди-младшим. Все, что я понял - он не был девственником, когда я вернулся в его жизнь двумя годами позже. К этому моменту мне было уже всё равно. Любовь такова, знаете ли. Я простил ему все, если вообще было, что прощать. Вместо этого я во всём винил его мать, но, в моменты откровения мне думалось: может быть, она делала ему милость? Из всего, что я узнал, можно было сделать вывод, что Боб Харди был хорошим человеком. В которого легко мог влюбиться девятилетний мальчик. Вокруг Джо тёрлись и гораздо худшие люди.

Кевин Ландерс оказался психопатом, как и любой серийный убийца. Он оправдывал свои убийства тем, что в детстве подвергся сексуальному насилию. Не любили, а злоупотребляли. Он утверждал, что в семье его насиловали трое, включая его отца и деда. Возможно, это было правдой. Хотя больше походило на оправдание.

В возрасте тридцати шести лет Ландерс вступил в секту «Божьи дети» - фундаменталистскую секту, единственной целью которой было искоренение жестокого обращения с детьми любыми возможными способами.  Он подрабатывал в Нью-Йоркской миссии помощи бездомным детям. Именно там он узнал о Кэнди-Кей. Это случилось, когда там завербовали Джеффа. Спустя несколько месяцев Ландерс навестил его на острове и познакомился с дюжиной других мужчин. И стал их выслеживать после того, как они возвращались с острова. И на этом своём пути встретился с Джо, который тогда был Джайвином Наварро. Спустя пару дней он казнил Роберта Харди-младшего, выстрелив ему в голову. Следуя своим планам истребления, он ночью напал на Джо, разбил ему - спящему - голову бейсбольной битой, а затем убил его мать. Детектив Браун так и не узнал, что пуля, убившая мать Джо была идентичной той, что убила Харди. Частичная амнезия Джо осталась. Его воспоминания о встрече с Ландерсом в доме Боба Харди сохранили только размытое лицо и лицемерный тон голоса, который он снова услышал, когда шел по причалу Джорджтауна.

Я не мог доказать, что Ландерс также убил Дэя Грэма и Джеффа, или что другие пропавшие или недавно умершие люди имели какое-то отношение к Кевину Ландерсу. Насколько я мог судить, из всех людей, которые находились на Кэнди-Кей в то время, когда там обретался Ландерс, выжил только немец. Одно было несомненно, и только это имело для меня значение: Ландерс убил Винсента, и он, вероятно, убил бы Стива Адамса, если бы представился удобный случай, но Адамс вернулся на Кэнди-Кей. У меня были выписки с кредитной карты, доказывающие, что после убийства Винсента Ландерс покинул Джорджтаун и улетел в Нью-Йорк. Скорее всего, именно тогда он задушил Питера Джейкобса - одного из моих чартерных рыбаков, которые уехали с Кэнди-Кей, чтобы порыбачить в океане. Джейкобс мне не понравился. В отличие от Роберта Гейнора, ну, и само собой, Адама. Последнее, что я слышал, - Гейнор после пятнадцати лет жизни покинул свою жену и вот уже целый месяц живёт с Адамом на Кэнди-Кей. У Джо нет уверенности, кто из них счастливее.

После суда я вернулся к своему чартерному бизнесу и посвятил жизнь любви к Джо. В течение следующих нескольких месяцев мы трахались как сумасшедшие. Как будто мы наверстывали упущенное за десять лет. Однако тут было нечто большее. Думаю, что я доказывал себе, что его прежний опыт общения с Бобом Харди не стоит между нами. Не то чтобы меня возмущало, что случилось с Джо в Чикаго. Не будь Боба Харди, скорее всего, появился бы кто-то другой.

Прошел почти год после того, как Винсента убили на пляже возле бара Фернандо. Кажется, что это было очень давно, но мало что изменилось с тех пор. Такова жизнь на Эксумах. Мы живем день ото дня или ночь за ночью. Я счастлив, как никогда прежде. А Джо? Ну, если вы не поняли, он стопроцентный гей. У меня есть собственный настоящий живой цыплёнок; это как мальчик, только с мальчишеской киской, но я повторюсь, не так ли? Джо растет на моих глазах. Признаки приближающегося полового созревания определенно заметны в пока безволосой мошонке, которая красиво заполняется двумя пухлыми, но ещё недостаточно крупными шариками. Скорее всего, в ближайшие месяцы они начнут производить сперму, но это благодаря инъекциям доктора Ламара. Несмотря на почти полное отсутствие волос на лобке - у него примерно три малозаметные пряди - половая зрелость быстро приближается к моему сыну. Он говорит, что ему нравится быть таким, какой он есть, и заявляет, что следующего курса уколов не потребуется. Я в этом не совсем уверен. Наверное, тут есть какая-то загадка. Впрочем, это не имеет никакого значения. Я люблю Джо таким, какой он есть. И так будет всегда.

Джо и я по-прежнему едим много тунца, потому что я не собираюсь выбрасывать то, что ловят мои клиенты, но каким-то образом нам всегда удается отпраздновать пятницу жареной на гриле курицей в баре Фернандо. Иногда это заканчивается тем, что мы делим спальню в задней части бара с Фернандо и Родди до поздней ночи, после чего мы с Джо отправляемся по пляжу в нашу частную бухту. И еще одно - мы наконец получили деньги, чтобы заменить кондиционер на Загадке. Джо сделал это за нас двоих. Деньги он заработал сам. И совсем не тем способом, о котором вы подумали. Конечно, это заняло бы у него всего несколько дней на Кэнди-Кей. Вместо этого он проработал два месяца в магазине Грендалс во время каникул. Я до сих пор не знаю, почему он так поступил, ибо во время занятий сексом мы всегда выключаем кондиционер - он говорит, что ему нравится скользить и елозить по мне - но, возможно, этим поступком он захотел что-то доказать себе и мне. Если он пытается доказать, насколько сильно он любит меня, то ему этого не нужно! Вот почему мы так часто трахаемся. Давным-давно я понял, что чем больше ты любишь кого-то, тем больше нужно заниматься с ним любовью.