УВАЖАЕМЫЙ ЧЕЛОВЕК

 После окончания ВУЗа я всего три года проработал в одном академическом институте, когда мне предложили поехать на конференцию в США (это было лет 40 назад, мне было лет 27). Я не мог в это поверить. Никто и никогда не посылал за бугор молодого специалиста в советское время, да ещё и сволочь беспартийную. Правда я за два года сделал один очень хорошую и серьёзную работу и написал статью. Её я должен был доложить на конференции. Руководитель моей группы добавил в авторы себя, начальника нашего отдела, начальника хим.лаб. с его ведущим сотрудником, где выращивались кристаллы, а начальник отдела добавил в авторы директора. Только после возвращения из командировки я понял причину моей удачи. Вышла моя статья в ЖЭТФ, но себя я в списке авторов не нашел. Видно начальнику отдела показался слишком длинным список авторов, а так как моя фамилия стояла в конце по алфавиту, то её он и сократил. В качестве компенсации он мне и устроил командировку.
Надо было пройти местком, партком, иностранную комиссию, первый отдел и что-то еще, что я уже и забыл. Писал какие-то обоснования, собирал подписи, прошел инструктаж. Мне сказали, что по возвращению я должен был написать отчет, где были бы сведенья: с кем я встречался и о чем разговаривал.
На конференцию я летел не один, а в составе делегации из трёх человек. Мои коллеги были люди солидные лет под пятьдесят – профессора, доктора наук, лауреаты гос. и лен. премий. Одеты они были шикарно (ещё бы при зарплате 400 – 500 рублей): нейлоновые рубашки (25 р), кримпленовые костюмы (220 р), итальянская обувь, купленная с черного хода магазина, яркие галстуки. Я простой инженер с зарплатой 120 р. не мог это себе позволить. Я уже был женат и имел годовалого ребенка. В дорогу я взял свой свадебный костюм. Его я приобрел в «Детском Мире» - там цены были раза в 2-3 ниже, чем в магазинах для взрослых. Тогда брюки у меня были 44 размера, а пиджак 46-го. Брюки я купил от школьной формы за 9 рублей, но из чистой шерсти. Твидовый мягкий пиджак мальчикового фасона за 26 рублей, а две белые рубашки от пионерской формы, я сейчас не помню, сколько они стоили, но не больше шести рублей. Одну я купил с коротким рукавом, а другую с длинным. Правда, меня расстраивали вышитые пионерские костры на рукаве и на одном из кармашков. Итальянские ботинки мне дал поносить муж моей сестры на время командировки. Галстуки я принципиально не носил. Сестренка перешила мне брюки под модный тогда фасон - вверху узко, в обтяжку, а внизу слегка расклешено. По поводу фасона я засомневался, но сестра отрезала – «Иначе все подумают, что у тебя жопы нет». На голове у меня была шапка из давно не стриженых каштановых волос в мелкую завитушку, как у Майкла Джексона в детстве и юности. Мои коллеги называли меня нежно Гошей или просто «молодой человек». Понятно, в их глазах я выглядел очень не серьёзно.
К гостинице от такси мы двинулись гуськом со своими чемоданами. Я замыкал шествие, так как кроме своего рюкзака я тащил чемодан одного уважаемого коллеги. На входе стоял швейцар. Он оценивающе оглядел нашу процессию и отвернулся в сторону, игнорируя наше прибытие. Мои коллеги уже прошли через дверь, но когда я сам к ней приблизился, швейцар мгновенно подскочил и уважительно открыл передо мной дверь, сказав что-то доброжелательное, и улыбнувшись мне всеми своими 64 зубами. Я испугался. Я знал, что надо давать швейцару на чай, но не знал сколько. В кошельке у меня были только три сотенных купюр. Я покраснел до корней волос и, заикаясь, объяснил, что у меня пока нет мелочи, но я обязательно отдам. Он искренне рассмеялся, хлопнул меня по плечу и сказал, что все в порядке.
У нас с ним сохранились дружеские отношения на всё время моего пребывания в гостинице. Он всегда открывал передо мною дверь, всячески демонстрировал своё дружелюбие. Я заранее запасался четвертаками (теперь в наше время надо швейцару давать доллар на чай). Но моих коллег он игнорировал, делая вид, что их не видит. Меня это озадачивало, но спросить его я не решился.
На конференции я встретил Мартиниса – он инженер, латиноамериканец. Его фирма поставляла какое-то оборудование в наш отдел. Ну, не знаю. В Москве мы с ним практически не общались, а тут, увидев знакомое лицо, я бросился к нему как к родному. Разговорились, он пригласил меня к себе, обещая научить, как правильно пить водку, сделанную из кактусов (забыл, как она называется), а я предложил научить его пить русскую водку. Мартин спросил:
- А ты не боишься пить просроченную водку?
- Это как?
- После двух лет хранения срок годности водки истекает, и её продают дешевле раза в четыре в специальных магазинах.
- Нет, не боюсь. – Сказал я.
- Тогда держи адрес магазина. Встретимся здесь завтра в три и поедем ко мне.

Накануне я зашел в магазин и купил бутылку водки и банку консервированных огурцов.
У Мартиниса я сразу предложил начать с русской водки. Открыл банку с огурцами, вытащил один крупный огурец, хотел вручить его Мартинису, но почувствовал что-то не то. Лизнул его. Не х@@ себе, так это же варенье из огурцов. Какой мудак такое мог придумать? Я расстроился, а Мартин предложил продолжить со своей водкой. А вот, вспомнил, текила её зовут, но по вкусу просто самогонка – сивухи много.
Захмелев, я описал Мартинису странное поведение швейцара. Мартинис расхохотался:
- Да видел я твоих коллег! У нас одежда из натуральных материалов дорого стоит, а вся синтетика – центы. Нейлоновые рубашки только нищие негры носят, а кримпленовые костюмы в моде сейчас только у сутенеров. Так что ты для него самый УВАЖАЕМЫЙ ЧЕЛОВЕК из вашей компании. Хочешь, я поговорю со швейцаром? Действительно, не правильно так обижать твоих коллег.
- Нет, не надо. – Сказал я, хихикнув, а затем добавил с пьяным садизмом:
- Я своим коллегам на обратном пути все расскажу.

МЕНЯ ЗНАКОМЯТ С МИЛЛИОНЕРОМ

На следующее утро будильник разбудил меня в шесть часов. Сегодня ответственный день – мой первый доклад в жизни на международной конференции. Я жутко волновался и меня била дрожь. Рука привычно потянулась к пачке сигарет. На столе валялось штук десять пьезозажигалок по 55 центов за штуку, их я купил в подарок друзьям и коллегам. В Москве пьезозажигалки в те времена стоили очень дорого. Я улыбнулся. Когда я их принес в номер, то обнаружил, что ни одна зажигалка не работает. Я с возмущением вернул их в магазин, но там мне объяснили, что зажигалки с защитой от детей и так насмешливо на меня посмотрели. Там надо было просто пимпочку одну нажать.
Я постепенно втягивался в работу конференции и перестал смущаться, когда ко мне кто-то обращался. Американцы очень дружелюбные ребята и ко мне очень хорошо отнеслись. Когда они хотели подчеркнуть своё дружеское отношение ко мне, то очень сильно хлопали меня по плечу. Я спросил Мартиниса:
- Зачем они так делают, ведь мне же больно?. - Мартинес, улыбаясь сказал:
- Они боятся, что их примут за голубых.
- А кто такие голубые?
- Ну, это геи.
- А кто такие геи? – Мартинис посмотрел на меня как на последнего идиота и сказал:
- Гомосексуалисты! – Тогда Интернета еще не было, но значение слов гомосексуалист и пидер, я уже знал с 23 лет. Стоило ехать за океан, чтоб узнать, что голубой, гей, гомосексуалист и пидер – одно и тоже. Спустя час я догадался, почему мои друзья из Вены так странно ответили на мои поздравления на рождество. На английском я писал также неграмотно, как и на русском. Как слышится – так и писал. В начале письма (по обычной почте) я хотел написать «Привет парни», но вместо слова guy’s написал gay’s (Привет пидеры!). Ребята не знали русского языка, но ответили по-русски печатными буквами – САМ ТАКОЙ.

Было только начало июня, но в этом южном штате стояла сухая жаркая погода, не меньше 35 градусов. Нет, градусник был, но измерял все в по шкале Фаренгейта, а я забыл как он переводится в шкалу Цельсия. Я понял, что в шерстяных брюках и пиджаке просто загнусь. Я побрился и принял душ. Стоя голым перед зеркалом, я, не надевая майки, надел на себя накрахмаленную отглаженную белую рубашку от пионерской формы с коротким рукавом. С вышитыми кострами на левом карманчике и правом рукаве она смотрелась просто замечательно. Парень, не знающий пионерскую символику, ни за что не догадается, что это детская рубашка. Блин Клинтон! Тут вошла горничная пуэрториканка лет 23-х, извинилась и сказала, что ей надо поменять полотенца в ванне. Прошла в ванну, делая вид, что не видит, что я без штанов. От неожиданности у меня матка опустилась, и я стоял как идиот, не зная, что делать. Возвращаясь, она, не глядя на меня, открыла дверь, оглянулась, лукаво улыбнулась и сказала:
- Мистер, а у вас клёвая рубашка. – И ушла. Я рухнул на кровать и бессмысленно уставился в подушку, потом расхохотался. Моё настроение резко поднялось, и все треволнения ушли. С хорошим настроением я натянул на свою голую жопу шорты кремового цвета, которые купил ещё в Артеке в 15 лет. Они немного сели от стирки, но были сантиметров на семь ниже места, где ноги переходят в попу. На конференции было много мужиков, которые ходили в гавайских рубашках и шортах. Правда их шорты были более просторные и почти до колен.
Я внимательно в зеркале осмотрел себя сверху донизу. Верх мне не понравился: волосы снова встали дыбом, и я напоминал себе одуванчик каштанового цвета. После душа щеки и кончик носа мои раскраснелись, а детские ямочки на щеках стали контрастнее. Я пожалел, что побрился. Небритый я выглядел бы более мужественным.

Коллеги меня встретили насмешливыми взглядами, но ничего не сказали по поводу моей одежды. Они искренне пожелали мне удачи.
Мой доклад был вторым. Я только делал вид, что слушаю первый доклад. На самом деле я перебирал в уме тезисы своего доклада, стараясь ничего не забыть. Наконец, председатель назвал тему моего доклада и имя докладчика, т.е. моё имя, да и еще он обозвал меня доктором. От этого я вскочил, как будто мне шило в попу всадили, и почти в припрыжку побежал на голгофу. По залу прокатила волна сдержанных смешков. Я мгновенно покраснел и постарался сдержать свою прыть. Начал я свой доклад заикаясь, но потом взял себя в руки и смог разумно раскрыть всю тему. Последовали вопросы, но простые. Слава богу, вопросы, которых я боялся, никто не задал. Из-за одного вопроса мне пришлось выписывать на доске длинные формулы, довольно долго. Меня нервировало, что за спиной раздавались отдельные смешки, а когда я повернулся лицом, то они только усилились.
Позже я понял почему. Короткая пионерская рубашка моя вылезла из шорт, две нижние пуговицы расстегнулись так, что стал виден пупок, шорты слегка приспустились, не сильно, но достаточно чтоб зрители догадались, что я без трусов, а лицо я умудрился все вымазать мелом. Каждому докладчику слегка хлопали, но мой доклад вызвал, чуть ли не бурю оваций. Еще бы, доклад со стриптизом

Мои коллеги меня искренне поздравили с хорошим выступлением. Один сказал, что еще пара таких работ и можно писать кандидатскую диссертацию, а другой цинично добавил: « а там и защита – сорок минут позора и сорок лет обеспеченной жизни».
Тут подошел Мартинис с мужиком лет пятидесяти и представил его:
- Это мистер Марлоу, президент нашей фирмы. – Я ещё находился в эйфории от своего выступления и решил проявить свою осведомленность:
- Мистер Марлоу, а как продвигается работа по созданию новых датчиков движения, о которых вы объявили год назад?
- Работы близки к завершению, но фирму, которая сейчас этим занимается, я продал за тридцать миллионов пол года назад. – Небрежно сказал он.
- Джентльмены, позвольте всех вас пригласить завтра на нашу фирму, на экскурсию. Даю слово, что скучно вам не будет. Затем мы отправимся в один замечательный итальянский ресторанчик и отметим удачное начало научной карьеры вашего молодого коллеги. Джорж, вы не против? – Я покраснел от удовольствия и смущения и мог только кивнуть.
- Мартинис, снимите нас всех четверых на память. – Я с мистером Марлоу встал в центре, а мои коллеги по бокам. Мистер Марлоу обнял меня за талию, но как-то не удачно под рубашку, и прижал меня к себе. Мартинис защелкал мыльницей.

ПАГУБНЫЕ ПОСЛЕДСТВИЯ АВТОМОБИЛЬНОЙ АВАРИИ

На следующий день мистер Марлоу заехал за нами в гостиницу в девять часов. Он зашел ко мне в номер, но вел себя совсем по другому, чем вчера - демократичнее. Сразу попросил, чтобы я называл его Стивом. Я, при росте 170 весил 59 килограмм, а Стив на 25 килограмм весил больше при росте 177, но он, задавая вопрос, склонял голову чуть набок и приспускал одно плечо так, что создавалось впечатление, что он смотрит на тебя снизу вверх. Разговаривали по-английски, хотя мой английский был очень косноязычен – не хватало практики. У Стива был жуткий местничковый акцент, такой я встречал только в моем любимом городе Одессе. На меня сразу повеяло Родиной, и я почувствовал себя со Стивом совершенно свободно и задал ему интимный вопрос:
- Стив, а сколько ты стоишь? – Стив назвал цифру меньше ста миллионов. При этом он не забыл склонить голову, опустить плечо и посмотреть на меня, оценивая впечатление, которое на меня произвел. Но меня, парня с совковым воспитанием, это не впечатлило.

Стив с искренним интересом расспрашивал меня о моей учебе, семье и о том, чем я увлекаюсь в свободное время. Рассказал и о себе. Родился и вырос в Бронксе, но ему удалось закончить колледж. Стив с гордостью заявил, что себя он сделал сам, благодаря трудолюбию, упорству и безошибочному чутью в выборе направления деятельности. Забавно, лет через двадцать он признался мне, что примерно в это время к нему заходил Билл Гейтс и умолял его купить 10-15% акций его компании. Стив ему отказал, хотя тогда эти акции стоили копейки.

Я опять надел шорты на голую попу, так как семейные трусы были длиннее шорт и выглядывали из-под них, и мы со Стивом спустились вниз. Там нас ждали мои коллеги и большая, красивая машина светло-голубого цвета. Я не разбирался тогда в иномарках. У моего отца была инвалидная машина «Запорожец», которую ему меняли каждые семь лет. На ней я его возил на дачу, в поликлинику и на протезный завод. Когда я Мартиниса отвозил в аэропорт, то, увидев моего ушастого запорожца, он расхохотался и назвал её табуреткой на колесиках. Из вежливости я поинтересовался:
- Стив, а какой марки автомобиль?
- Кадиллак №…. (номер я не запомнил). Сказал Стив и со значением посмотрел на меня. Вероятно, это была крутая марка. Я её похвалил:
- Шикарная тачка. Наверное, твоя жена была счастлива, когда ты её купил? – Стив рассмеялся:
- Моя жена итальянка, у неё брат коммунист. Она мне сказала, что «на Кадиллаках ездят только евреи, капиталисты и сутенеры». Я ей говорю «дорогая, но я и так и еврей и капиталист». Мы все рассмеялись и сели в машину. По дороге Стив с моими коллегами обсуждали перспективы бейсбольных команд. Оказывается, мои коллеги в этом не плохо разбирались. Мне это было не интересно, и я отключился.

На фирме Стив повел нас сначала показывать производственные помещения. Мне сразу стало скучно, и я потихоньку откололся от них. Мартинес мне уже давал буклеты своей фирмы, и я прекрасно знал, что она производит. В частности приборы для научных исследований. Я бы с удовольствием купил бы у них строб интеграторы, но кто мне даст деньги на это?

Самое интересное, что я обнаружил – были три бесплатных автомата с фантой, кокаколой и льдом, а еще я обнаружил двадцатилитровую бутыль со спиртом ректификатом. Внизу бутыли был краник, а под ним хим. стакан. Спирт они использовали в технических целях. Местные парни были поражены, узнав от меня, что его можно пить. Спирт даже на ночь не запирался в сейф. Мне на работе выдавали литр спирта в месяц для технических целей и протирки оптических осей. Я его сразу убирал в маленький сейф, но и это не помогало. Мастеровые просто грохали сейф об пол, бутылка разбивалась, а спирт сливали через щели сейфа.


В ресторане я сразу накинулся на свиные ребрышки – они такие вкусные. Практически не участвовал в разговоре, только иногда реагировал на тосты в мою честь. Стив заметил, что я скучаю, и спросил:
- Джордж, а чтобы ты хотел посмотреть здесь у нас?
- Я хотел бы съездить в горы и на большой каньон, но только не знаю, как туда добраться.
- Нет проблем! – Сказал Стив.
- Мы для сотрудника из Англии взяли машину на прокат. Сейчас он уехал в Тусон, а ты можешь взять её на пару дней, пока он не вернется.
- Но у меня нет международных прав.
- Все в наших руках, тебе как минимум выдадут временные права. – Стив вышел из-за стола и пошел куда-то звонить. Вернувшись через минут пятнадцать, он сказал:
- Ну, всё в порядке. Сейчас мы отвезем твоих коллег в гостиницу, заедем на фирму и возьмем машину. На права сдают на своей машине. Поэтому ты сначала потренируешься на ней, а потом поедем сдавать на права.


Машина была марки Форд, возможно, скорпио. Вишневого цвета, новенькая, всего 1.5 тыс.миль пробега. Сев за руль, я удивился, что в машине только две педали - газ и тормоз. Стив объяснил мне, что машина с автоматической коробкой передач. Я о таком раньше и не слышал. Я быстро разобрался с кнопками управления автомобиля, и мы поехали. Стив командовал, а я точно выполнял его команды. В машине кондиционер работал на полную мощь так, что я в своей рубашонке и детских шортиках стал замерзать. Особенно доставалось ляжкам и груди, где уже появилась крупная гусиная кожа. Когда меня стало сильно знобить, я не выдержал и попросил Стива выключить кондиционер, сказав, что у меня замерзла грудь и попка. Я не знал, как по-английски будет ляжки. Стив понял меня правильно и, выключив кондиционер, он стал интенсивно растирать мне ляжки, велев следить за дорогой и не отвлекаться. Скоро ляжки мои согрелись и не только – мой петушок тоже стал проявлять признаки жизни. Я сказал «довольно», и Стив переключился на грудь, уделяя особое внимание соскам. Я захихикал.


Правила дорожного движения я сдал легко. Вопросы были рассчитаны на полных дебилов. Например:
Вы едете по улице, и зажегся красный сигнал светофора. Ваши действия (отметить крестиком):
1. Вы увеличиваете скорость и проскакиваете светофор.
2. Вы сбрасываете скорость и медленно проезжаете светофор.
3. Вы разворачиваетесь и едете в обратную сторону.
4. Останавливаетесь перед светофором.
Езду я тоже сдал нормально с небольшими огрехами. Вся процедура заняла не более тридцати сорока минут. Возможно, присутствие Стива ускорило события.


На следующий день я твердо решил ехать в горы. Но это был не мой день. Я чувствовал, что я вчера простудился – появился кашель, насморк. Я забыл взять из дома носовые платки, поэтому взял салфетки из зала для завтраков постояльцев гостиницы. Неприятности возникли сразу, как только я отъехал от гостиницы. Спустило заднее колесо. В багажнике была только запаска и баллонный ключ. Я попытался снять колесо, но гайки прокручивались, но не отворачивались. Мимо проезжал полицейский (негр)
на велосипеде. Спросил, какие проблемы. Я объяснил. Оказалось, что гайки декоративные и снимались просто рукой. Совместными усилиями мы заменили колесо, и я поехал дальше. Я тогда подумал, что было бы не плохо, если бы наши гаишники были так доброжелательны к водителям.

Я ехал по много полосовой дороге, нет, не хайвэй, но достаточно широкой, которая по советским стандартам считалась главной дорогой, когда увидел, что с второстепенной дороги высунулся громадный зеленый джип. По советским правилам он должен был меня пропустить. Между нами было расстояние более 120 метров. Вел он себя странно, то остановится, то снова на метр продвинется. Я сбросил скорость, а джип перестал двигаться. Когда между нами было всего 20-25 метров, джип резко начал движение. Остановиться я не мог и попытался объехать его спереди, но получил сильнейший удар в правую переднюю боковую дверь и частично в капот. Мою машину откинуло на несколько метров, так был силен удар. Выйдя из машины, я понял - ей капец: переднее колесо вывернуто под неестественным углом, а из капота сочится зеленая жидкость. Джип тоже получил серьёзное повреждение. Я только сейчас заметил знак двух стороннего стопа, следовательно, именно я нарушил правила.

Приехал полицейский, он составил акт. Его машина была радиофицирована. Он позвонил на фирму, где была арендована моя машина, и позволил мне позвонить Стиву. Эвакуатор от фирмы приехал и забрал машину, а Стив забрал меня, и мы поехали разбираться на фирму.

Я сидел на заднем сиденье, а Стив на переднем. Стив что-то весело болтал, но я его не слушал. Я был подавлен. Я прикинул, что при моей зарплате, мне надо было не есть не пить лет 60 чтоб расквитаться с долгами. А чем мне тогда кормить семью? Я вспомнил, что в кап.странах за долги могут и в тюрьму посадить. А что там делают с молодыми парнями, мне было известно. Я больше никогда не увижу своих близких, и они отвернуться от меня. Замелькали мысли о самоубийстве. Мне стало жалко себя, и у меня на глазах навернулись слезы. Я был в ступоре и тупо смотрел вперед ничего невидящими глазами. Стив оглянулся на меня, резко свернул на обочину и остановил машину. Он перелез на заднее сиденье, перетащил меня к себе на колени, стал гладить по голове, спине, уверяя, что все нормально и все будет хорошо. Я расплакался как маленький ребенок.


На фирме выяснилось, что машина была застрахована со всех сторон. Мне даже не надо было штрафа платить за нарушение правил дорожного движения. Кроме того, мне сразу выдали другую машину, но уже не новую с пробегом 40000 миль. Я наотрез отказался садиться за руль. Стив распорядился доставить ее на стоянку своей фирмы.

Я сидел на заднем сиденье машина Стива и счастливо улыбался. Стив сказал что-то смешное, но я не понял юмора, но с готовностью фыркнул, закашлялся и у меня из носа вытекли две длинные сопли, но я успел подставить ладошки, чтоб они не упали на обивку. Стив кинул мне свой платок, встревожился и сказал, что меня надо срочно лечить и лучше всего у него дома.

Дом Стива был очень большим, но я подозревал, что он был, как и все американские дома сделан из дерьма: снаружи тонкие дощечки, а внутри всякий мусор. Теплый климат позволял делать такие дома, но они не были долговечны. Дом был разделен на две части. Первая часть одноэтажная с потолком до самой крыши, а вторая двух этажная. В первой части располагались гостиница, кухня, бар, место для развлечений. Они были разделены только интерьером, и стилизованы под средневековой замок с фальшивым камином. Вторая часть содержала 3 туалета, 3 ванны, спальни, комнаты для гостей и т.д. Жены его дома не было, она уехала с маленьким сыном навестить родственников.

Моё домашнее лечение у Стива затянулось на три дня, но я продолжал посещать заседания конференции. На четвертый день я должен был возвращаться в Москву. Стив попросил оставить ему на память обо мне мою пионерскую рубашку и артековские шорты. Взамен он купил мне гавайскую рубашку и шорты такой же безумной расцветки. Стив подвез меня до аэропорта, и мы с ним попрощались в машине по славянскому обычаю, трижды поцеловавшись.

Я еще тогда в машине решил, что в Москве попробую с женой поцелуи с языком. Забегая вперед, скажу, что это плохо кончилось. У нас родился второй ребёнок, а зарплата моя оставалась прежней. Я вынужден был зайти к начальнику отдела и попросить его увеличить мою зарплату на 15 рублей, так как мне их не хватает, чтоб свести концы с концами. Начальник возмутился:
- Георгий! Мне бы твои проблемы! Мне вот не хватает 300 рублей, но я не бегаю к директору и не клянчу денег. Как так получилось, что ты допустил второго ребенка?! – Я пожал плечами и твердо заявил:
- Таков закон природы! – Начальник помолчал, а потом так осторожно сказал:
- Георгий, посмотрите в окно. Идет дождь. Закон природы? Да! А люди калоши одевают! – Я рассмеялся – сильный ход, но я его легко парировал:
- Семен Семенович, а вы можете мне показать сейчас хотя бы одного молодого человека в возрасте от 14 до 40 лет, который надевает калоши во время дождя? Кроме того советские калоши всегда рвутся и промокают, а на импортные мне как раз 15 рублей не хватает. - Начальник улыбнулся.
Через три месяца меня перевели на должность младшего научного сотрудника с окладом 140 рублей.

УТРО В ОБЩАГЕ

Май 89 года выдался дождливым - громы с молниями гремели без перерыва. Меня вызвал к себе шеф, и сказал, что я должен лететь в Берлин на конференцию и вместо него сделать доклад. Этому козлу предложили председательствовать на одной престижной конференции в США. Шефа я грубо обматерил (про себя) - на 8-9 мая я намечал посевную на даче. Вылетать надо было через 16 дней, и я с трудом успел оформить командировочные документы и визу.

Я уже не помню, на каком самолете я летел. Ненавижу самолеты. Когда мне было двадцать лет, я в составе студенческого стройотряда летел в Норильск на ИЛ-18. При посадке у самолета не вышло одно шасси. Самолет где-то пол часа кружил над аэродромом, делая невероятные рывки, чтоб шасси вывались. Никогда не забуду страха в глазах мальчишек, но паники не было, все только отчаянно матерились. Все обошлось – сели благополучно.

В Берлине меня встречал мой приятель Марвин. Марвин год работал в моей научной группе по обмену. Мы с ним даже пару плевых статей написали. Я к нему бросился как к родному, хотя раньше особых отношений у нас не было. Не знаю в чем дело, но на чужбине каждое знакомое лицо становится родным. После сумбурных рукопожатий и объятий Марвин меня ввел в курс дела. Он сказал, что доклад моего шефа профессора, приглашенный, поэтому все его пребывание в Берлине бесплатно, включая гостиницу. Но я только жалкий кандидат наук - доцент, поэтому гостиницу я должен оплатить сам. Он с гордостью заявил, что добился, чтоб я не платил членского взноса. У Марвина был виноватый вид, но он предложил мне альтернативные варианты: остановится у него либо в студенческом общежитии. У меня было мало денег, и я спросил, на сколько человек рассчитана комната в общаге, Марвин сказал, что на одного, тогда я выбрал общежитие. Я люблю молодежь. У меня постоянно в группе было 3-4 человека студентов дипломников и аспирантов. Я их брал в группу не только за то, что за научное руководство полагались мелкие денежки. Без молодежи научная деятельность болотилась. Я им разрешал общаться со мной на ты, чтоб не давить их научным авторитетом. Тогда они могли без стеснения выкладывать мне все свой идеи, не боясь, что их назовут идиотами. Часто это был просто белый шум, но даже в нем можно было найти рациональное зерно или толчок, помогающие найти верное решение проблемы.

Я не напрасно спросил о количестве возможных соседей в комнате общежития. Это сейчас самое дешевое студенческое общежитие в Берлине – коммунальная квартира с общей ванной, кухней и туалетом, где в каждой комнате живет один человек. А в то время в Берлине ещё оставались студенческие общежития советского типа старого образца. Это общий коридор и комнаты для студентов направо и налево. Два туалета для девочек и мальчиков, два душа, разделенных по половому признаку и общая кухня с шестью газовыми плитами. Вот туда Марвин меня и заселил. Марвину я привез большой камень в подарок - огранённый «фианит» (смесь диоксида циркония и гафния), его делали в нашем институте. Ребята из оптической мастерской мне его огранили за бутылку. По показателю преломления он был близок к бриллианту, да и по твердости немного ему уступал. Позже я понял, что не тому я его подарил.

Когда я был студентом, я однажды заночевал в общаге после студенческой пирушки. Приятель Славка предложил мне свободную кровать в своей комнате, т.к. был уже первый час ночи и я не успевал на метро. Было бы всё хорошо, но Славка в свою постель затащил одну девчонку с пирушки. Это был кошмар. Они кувыркались в постели до половины четвертого, мешая мне спать. По своему скромному сексуальному опыту, я знал, что оптимально трахаться без перерыва можно только 7-12 минут, дальше уже партнеры устают и траханье уже не в кайф. Девчонка уже раза три кончила, а Славка все долбал и долбал, но не мог кончить. Девчонка уже не могла терпеть и стала беспрерывно кричать: «Славка, я хочу, чтоб ты кончил!». Я не выдержал и тоже заорал «А я то как этого хочу! Славка, кончай давай – спать хочется».

Проснулся я от шума в коридоре. В общежитии не топили и было холодно. Я спал в тонком тренировочном х/б костюме, купленным лет десять тому назад за 3р.60 коп. Посмотрел на часы и понял, что пора двигать – мой доклад назначен на 10.15. Я вышел в коридор в своем трико, а там было полно народу. Парни в одних трусах и девчонки в мужских ковбойских рубахах. Нет, конечно, некоторые из них были в джинсах. Все они сновали между санитарной комнатой и своими спальнями.

Я зашел в санитарную комнату: там было по пять штук раковин слева и справа, над ними висели зеркала и две двери в мужской и женский душ. На подоконнике сидели два парня лет двадцати, голые, обернутые в мохнатые полотенца вокруг торса, и целовались. Я не люблю, когда интимные отношения выставляются на показ, и с трудом старался на них не смотреть.
Я уже брился, когда вошли две девочки лет двадцати в ковбойских коротких мужских рубашках. Одна явно была местной, а другая мулатка. Им не надо было бриться – они сразу стали чистить зубы, нагнувшись над раковинами. Их рубашки задрались вверх и попы обнажились. Они были без трусиков! Мой утрешний слабый стояк наложился на новый, и я теперь не знал, как скрыть его в своем тонком тренировочном трико. Я огляделся: ребята вокруг явно заметили девочек, но никто на них не отреагировал – парни были индифферентны к такому событию! Они что – все импотенты?! Ну ладно, немка с признаками целлюлита, но попка мулатки была восхитительна. Я вспотел. Наконец девочки ушли, и я слегка успокоился.
Чтобы никто ничего не заметил, я стал с остервенением чистить свои зубы, стараясь не думать, что у меня ниже талии.

ЕГО я почувствовал спинным мозгом. Слово даю, что в зеркале я его не видел. Я резко развернулся, не вытаскивая зубную щетку изо рта, и онемел. Из душа вышел пацан лет 16-17. Черные, слегка вьющиеся волосы после душа, шикарные дуги бровей, громадные, широко расставленные серые глаза, алые губы, фигура гимнаста, молочного цвета кожа – он как бы светился изнутри. Розовые сосочки, чуть меньше юбилейного рубля. На нем были только белые трусики в крупный синий горошек. Я с восхищением уставился на него с открытым ртом, забыв вытащить щетку. Он посмотрел на меня с удивлением и остановился. Пауза затянулась. Сначала слева и справа послышались смешки, а затем последовали комментарии. Слава богу, что я не знаю немецкого языка! Пацан смущенно улыбнулся, подошел ко мне и поцеловал в щечку – единственное место, не испачканное зубной пастой. И я, сорокалетний опытный мужик, покраснел как рак, чего-то испугался и убежал.

©Georgiy