Зимой 1961 года Петькина семья (мама, папа и старшая сестренка) переехала в новую 3-х комнатную квартиру. Правда в одной комнате жила соседка – учительница начальных классов, а в двух других смежных комнатах разместилась Петькина семья. Четвертый класс Петька доучивался в старой школе, добираясь до нее на метро. Четвертый класс Петька окончил фигово: только две пятерки по пению и рисованию, а остальные оценки – тройки и четверки. Даже по поведению ему поставили четыре. На семейном педагогическом совете (Петькины мама и папа - учителя) было принято решение, что Петька будет учиться в школе, где преподает его мама – учительница русского языка и литературы. Петька протестовал, ведь до маминой школы добираться целых пол часа на автобусе, да и не хотелось ему быть под маминым контролем и в классе, где она преподает. Но мама была неумолима:
- Сам виноват – пишешь как курица лапой и также безграмотно как твой отец. С математикой у тебя все нормально, а вот с русским языком надо что-то делать.
Папа укоризненно посмотрел на маму и покачал головой. Мама действительно писала очень грамотно, но подчерк у нее был не лучше чем у Петьки. У папы подчерк был каллиграфический, но писал он безграмотно. Это понятно: в школу папа пошел в 11 лет в тульской деревне, а учителем стал уже в 16 лет (в 29 году в период борьбы с неграмотностью). Только в 43 году после ранения под Сталинградом папа поступил в МГУ и стал учителем математики. Петьке просто не повезло, что он унаследовал только худшие черты своих родителей. Петька не любил, когда родители ссорились из-за него, и заткнулся.
А осенью Петька перешел в мамину школу и в мамин пятый класс. В новой школе у Петьки сразу начались проблемы. Пацаны в классе стали к нему придираться. И это все только из-за его внешности. Петька знал, что нравится взрослым. Даже в магазинах и поликлинике он часто слышал, как взрослые говорят  - какой красивый мальчик. А пьяные дяди, правда, задавали обидный вопрос - ты мальчик или девочка? Виной была копна светлых волос в мелкую завитушку как у каракуля. То, что нравилось взрослым, вызывало презрение одноклассников. Его дразнили девчонкой, и по его поводу отпускали шуточки, часто грязные и похабные. В прежней школе этих проблем не было. Да, это и понятно: в первых двух классах их всех заставляли стричься наголо. В третьем классе разрешали оставлять чубчик и только в четвертом позволяли стричься под польку или под скобочку. За лето волосы у Петьки сильно отросли, а деньги на стрижку Петька никак не мог наскрести. Да и откуда было деньги взять? Каждый день ему давали 10 копеек. На 10 копеек он мог купить на переменке два пирожка с повидлом, или один пирожок с мясом, или сливочное мороженное за 9 копеек, а если побродить по магазинам и найти одну копейку, то и эскимо на палочке или крем брюле с вафлями. Нет, конечно, раз в полтора – два месяца ему давали 30 копеек на стрижку, но это стоимость двух вкуснейших мороженных «рожков». Выбор был очевиден.
Некоторые пацаны в классе хвастались, как они ходят на свидание с девчонками и даже целуются, но Петька их не понимал. Свидание даже с самой красивой девочкой  школы он без малейших колебаний променял бы на игру в футбол с друзьями или на фруктовое мороженное в бумажном стаканчике по 7 копеек.
Еще деньги Петьке были нужны, чтобы осуществить свою мечту – собрать радиоприемник в мыльнице. К радиолюбительству Петьку пристрастил его двоюродный брат Олег, который был на 8 лет его старше и уже учился на 3-ем курсе физико- технического института. Петька любил своего брата, поэтому он охотно  донашивал его детские вещи, хотя большинство вещей были заграничные, а их дизайн пацаны во дворе редко одобряли.  Дружба их началась давно, когда Петьке было еще 7 лет. Тогда его семья жила в 8-ми метровой комнате коммунальной квартиры с общекоридорной системой, где помимо их комнаты было еще штук 30 таких же комнат. Зато потолки там были 5-ти метровой высоты (в доме раньше располагался ткацкий завод). Горячей воды, душа, ванны там не было, поэтому до 5 лет Петька ходил в баню с мамой и сестрой, а после 5 лет с отцом. Но папе было трудно на одной ноге управляться с Петькой в бане, поэтому мама часто отвозила его к своим сестрам. Сестры жили в большой 3-х комнатной квартире, старшая из них была замужем и имела троих детей. Старший сын уже служил в армии офицером где-то на севере, а младшему – Олегу было тогда 15-16 лет. В ванной комнате стояла водонагревательная газовая колонка. Вот в этой ванне мама  и мыла Петьку до 7 лет.
В 7 лет Петька забастовал, заявив, что будет мыться САМ, он стал почему-то стесняться своей мамы. Мама и обе тетки были категорически против – они не могли оставить шкодливого пацана одного с газовой колонкой. Ситуацию разрешил его брат Олег. Он сказал, что сам будет мыть Петьку, только снимет рубашку и брюки, чтобы не забрызгаться. Теперь Петьке крыть было нечем, но он и брата немного стеснялся, поэтому, надев чистые черные трусы, он забрался в ванную и окунулся в воду по шейку, в ожидании мойщика. Наконец, брат пришел, одетый только в плавки-шорты с гербом какой-то страны и домашние тапочки. Он молча поднял Петьку из воды и со словами «мужики друг-друга не стесняются», стянул с него трусы. Петька имел богатый опыт походов в мужскую баню и не стал сопротивляться, он только очень тихо сказал «тогда ты тоже снимай трусы».  Олег услышал, он закрыл дверь ванны на щеколду, скинул плавки и залез в ванну к Петьке. От этого поступка Олега Петька перестал чувствовать себя побежденным, ему стало весело, и он рассмеялся. Олег проигнорировал его веселость: он спустил воду из ванны, посадил Петьку в ванну на попу спиной к себе, сам сел на колени, зажав ими бёдра Петьки, чтоб тот не дергался, наклонил его туловище вперед, так что его голова опустилась ниже уровня коленей,  начал ожесточенно тереть его грубой мочалкой, сделанной, кажется, из стружки липы. Петька взвыл от невыносимой боли, но брат не обратил на его вопли никакого внимания. Пытка продолжалась минуты полторы, но Петьке они показались вечностью.  Затем брат заставил его стать на колени и также жестоко помыл ему бедра и попу. Закончив с тылом, брат поднял его на ноги и развернул его лицом к себе. Петька заметил пятнышко крови на мочалке и тихонько заскулил от жалости к себе. Брат тоже это заметил, смутился и отложил мочалку в сторону. Дальше он мыл Петьку руками. Большую часть времени Олег уделил мытью Петькиной пиписьки. Внимательно рассмотрев и покрутив ее, он поцокал языком и заявил, что бабы чуть не угробили такой важный мальчишеский орган.
- Ты посмотри на свою мошонку – она темнее остального тела. Никто до меня ее правильно не мыл, но сейчас мы это исправим.  –
Петька посмотрел на промежность Олега. У Олега промежность была еще темнее, но Петька ничего не сказал, чтобы не расстраивать брата. Олег густо намазал его промежность мылом и стал ее тщательно тереть руками и мять. Потом спросил:
- А где твои яички? Я их нигде не нахожу. –
Петька не знал, где его яички и ничего не ответил. Потом Олег сказал, что он нащупал какие-то горошины, и Петька может теперь не волноваться. Олег авторитетно заявил Петьке, что каждый мальчик должен тщательно мыть свою писю, особенно под кожей ее головки. На своей писи он показал как надо головку освобождать от кожи, чтоб ее правильно промыть. После длительных совместных усилий им удалось открыть головку Петькиной писи. Петьке было больно, но он терпел. Вымыв Петьку до хруста, Олег вытащил его из ванны, поставил на табурет и тщательно вытер. Тут возникла проблема – чистые Петкины трусы были мокрые. Олег их выжал и повесил на жаркую батарею. Велев Петьке подождать, Олег вышел и через некоторое время принес странный халатик со смешным названием «кимоно». Олег сказал, что халатик ему купили в 6 лет, когда он с отцом жил в Уругвае. Халатик был двухслойный, шелковый. С внешней стороны он был ярко-зеленый,  а с внутренней ярко-синий. Его можно было носить и так и так. Халатик был просторный с очень широкими рукавами, но очень короткий – он едва-едва закрывал Петину попу. Олег сказал, что Петьке придется побегать без трусов, пока не высохнут его собственные трусы.
Это стало традицией. После каждого купания Петька надевал этот халатик и бегал по квартире без трусов. Никакого смущения он не испытывал.  В их доме все пацаны до 5 лет так бегали: в комнате и в общем коридоре. Да и мама рассказывала, что ее семья, жившая в городе Арзамасе, была большая -11 детей (после первой мировой, гражданской войн и периода разрухи   в живых осталось только четверо). Все мальчики до 10 лет бегали по дому и во дворе в одних рубашонках без штанов, чтоб не замарать и не порвать штаны в их буйных детских играх. Трусы для детей тогда еще не изобрели. В их коммунальной квартире многие родители оставляли своих детей совсем без трусиков и штанов, чтобы те не убегали на улицу и делали домашнее задание. А те родители, кто так не делали, горько расплачивались – часами вечером разыскивая своих чад по микрорайону. Правда, старшие мальчики (11-13 лет) стеснялись голышом выходить в общий коридор, чтоб не демонстрировать синяки от папиных ремней, но иногда им приходилось это делать, чтобы добежать до общего туалета и справить нужду.  Петин папа никогда его не порол. Вернее только один раз, когда в 6 лет Петька свою сестру пырнул ножницами. Но Петька на папу тогда не обиделся, т.к. ни тогда, ни потом он даже себе не смог объяснить, зачем он это сделал. Петька вообще был незлопамятный и не помнил зла и неприятности, которые причинял другим.
Как правило, с братом Олегом они после купания «бесились»: дрались на подушках или боролись. Правда, Олег очень часто применял нечестные приемы – щекотал Петьку. Петька протестовал, но на вопрос «зачем ты это делаешь?» Олег отвечал «мне нравится, когда ты смеешься». На щекотку Петька хихикал, но когда хихикать уже сил не было, и он начинал хрипеть и готов был сдаться, то неожиданно для себя он оказывался победителем. Враг лежал под ним, а Петька на нем. Олег, правда, придерживал его за голую попку, чтоб он с него не свалился, но честно признавал свое поражение. Тогда Петька, чуть отдышавшись, ставил ему свои локти на грудь и, подперев ладонями свой подбородок, начинал обсуждать условия капитуляции Олега. Обычно сходились на книгах «Айвенго», «Три мушкетера», «Рыцари при дворе короля Артура» или «Рассказы о Шерлоке Хомсе». Олег садился в кресло, Петька ему на колени и держал книгу. Олег придерживал его за животик или грудь, при этом халатик задирался вверх, но, щадя стыдливость Петьки, Олег прикрывал его писюн ладонью, но когда чувствовал, что Петькин писюн мерзнет, то брал его в кулак, чтоб тот скорей согрелся.
В 9 лет Петьке уже разрешали самостоятельно мыться, но он часто просил брата помочь ему. Брат иногда милостиво соглашался. Когда Петьке было уже 11 лет, они вместе лежали на диване рядом, и брат объяснял ему основы радиотехники. Брат нарисовал на листе бумаги электромагнитную волну виде синусоиды, модулированную низкочастотным звуковым сигналом,   и схему детекторного приемника. Петька понял уже почти все: и явление резонанса в колебательном контуре, и как работает диод, и как фильтруются высокие частоты, оставляя только их низкочастотную модуляцию, но как такая кривая электромагнитная волна с длинной волны несколько сотен метров может влезть в прямой провод антенны длинною 1-3 метра, ну никак не мог.  В этот момент в комнату вошла тетя – мама Олега и увидела натюрморт: Петька лежит на животе, на диване с задранным до шеи халатиком, а рука её сынули лежит на Петькиной попе. Тетя подошла, скинула руку сына с Петькиной попы и попыталась натянуть халатик, но халатик стал настолько мал, что не доставал до места, где Петины ноги переходят в попу. Тетя сказала, что Петя уже большой мальчик и должен носить трусики. Олег невозмутимо согласился, полез в шкаф, достал свой чемодан с детскими вещами и вытащил трусики. Трусики были белые с крупными голубыми кружочками. Они были коротенькие и к низу расклешены. Такие трусики в СССР еще не делали. Олег вместе с тетей натянул трусики на Петьку, и они остались довольны результатом, но по разным причинам. Тетя, что соблюдены приличия, а Олег тем, что для контроля за температурным режимом попы и писи Петьки ему не придется залезать под резинку трусов. Петька не обратил внимание на манипуляции тети и брата – он продолжал морщить лоб, пытаясь понять, как электромагнитная волна попадает в антенну.
После переезда на новую квартиру Олег почти полгода раза три в месяц приезжал к ним. Они вместе ходили в зоопарк (он был в 10 минутах ходьбы от Петькиного дома), а затем в кинотеатр «Баррикада», где демонстрировались сборники мультфильмов. В кинотеатре они садились на последний ряд, и Петька по привычке устраивался на коленях Олега… Олег привозил иногда Петьке транзисторы, конденсаторы и сопротивления для его приемника.  Однажды Петька спросил Олега:
- А ты где берешь радиокомпоненты?
- Меня мама устроила в свою лабораторию на четверть ставки – там и беру.
- Так ты вор?!
- Каждый радиолюбитель вор, но не каждый вор радиолюбитель. А ты разве не воруешь для своего радиоприемника?
Петька покраснел. Он ненавидел себя за это – краснеть по всякому поводу. Петька вспомнил как он раскурочил трубку в телефоне автомате, чтобы добыть динамик для своего приемника. Да еще стянул десяток стеклянных предохранителей у своего любимого брата, думая, что это лампочки.  
Потом у Олега появилась девушка и где-то на горизонте замаячила женитьба, а у Петьки началось бурное половое созревание. Встречаться Петька стал с Олегом не чаще чем с другими 7-ю двоюродными братьями и сестрами. Забегая вперед, следует отметить, что Олег сыграл решающую роль в выборе Петькиной профессии. В 13 лет он подарил ему научно популярную книгу из серии «Эврика»  «Очевидное? Нет, еще неизведанное...» Вольдемара Смилги,

талантливого популяризатора  и научного руководителя Олега. Петька прочел ее на одном дыхании и твердо решил специализироваться в точных науках. В старших классах он прочел вторую научно популярную книгу В.Смилги «В погоне за красотой»

и понял, что станет физиком - математика это не для него. Она требует четких безукоризненных доказательств без ссылок на эксперимент и жизненный опыт. Физики все же более раскованны, так как в своей работе часто должны следовать рецепту грузинского школьника (из анекдота). На просьбу доказать что-то был дан ответ: "Мамой клянусь!"
Из-за того, что Петька учился в школе далеко от своего дома, а после занятий оставался на продленку, друзьями во дворе он пока так и не обзавелся. На лестничной площадке, где располагалась его квартира жила девочка Вера. Она была худенькой и очень некрасивой. Зато она соглашалась играть с ним в любые настольные игры даже в шахматы, а во дворе могла с ним играть в футбол. Больше всего Петька ценил ее за умение слушать собеседника, не прерывая его глупыми замечаниями или вопросами. Вера вообще предпочитала молчать. Как-то раз они гуляли по Мало Грузинской улице, и Петька рассказывал ей о своих проблемах в школе. Пару раз он сказал «Да на хер мне это нужно», и каждый раз Вера просила его не ругаться матом. Петька удивился.
Вечером он сидел за обеденным столом в большой комнате с папой и с мамой. Сестра выгнала его из маленькой комнаты, т.к. ей надо было сосредоточиться, чтобы написать сочинение. Мама проверяла тетради (их она таскала из школы в авоське по 70-100 штук за раз), папа составлял планы уроков на следующую неделю, а Петька делал упражнение по английскому языку.
- Мама, а что значит слово хер? – неожиданно спросил Петька.  Мама всегда отвечала на все его вопросы, даже самые сложные, четко и ясно:
- Буква «Х» в славянском алфавите называется «ХЕР». Отсюда пошло выражение «похерить дело», т.е. перечеркнуть, поставить крест.
Папа не изучал славянского алфавита, поэтому ответил легкомысленно:
- Хер, это то, что у ребят между ног болтается и на Х называется – пиписька это, а грубо хуй.
Между родителями завязалась теплая дискуссия, из которой Петька понял, что:

1. Его фраза  «Да на хер мне это нужно» на русский язык переводится как «Да на букву Х мне это нужно»;
2.  На букву Х много хороших слов: холст, художник, хорошист, храбрец. Но есть одно плохое.
3. Слово ХЕР каждый понимает в меру своей испорченности.

Родители пришли к консенсусу и рекомендовали Петьке не употреблять это слово. Петька был шокирован, что его подружка знает такое гадкое значение этого слова.  
В октябре вернулся из больницы учитель физкультуры. Первый урок физкультуры. Практически все ребята на уроке физкультуры были в широких семейных трусах. Поэтому, когда они спускались с каната, делали стойку на голове или "березку" все браво блистали своими за лето окрепшими гениталиями. Девочки гнусно хихикали, а физрук просто озверел (в 3-4 классах ни девочки, ни учителя на это никак не реагировали). Физрук заявил, что будет ставить двойки и не допускать к занятиям, всех кто придет без плавок. Петькина мама обегала все магазины, но плавок не нашла. Самый маленький размер был 44. То ли их раскупили, то ли еще не начали выпускать для маленьких детей. Петькина  мама шить не умела, но у Петьки с сестрой было по 2 пары пионерских галстуков. Одна шелковая пара для школы, а другая из х/б для пионерских лагерей. Из последней пары мама соорудила Петьке плавки, скрепив средние части галстуков английской булавкой. Четыре остальных конца служили завязками на бедрах. Месяц все было нормально. Все ребята физкультурную форму одевали под школьную форму еще дома, но однажды английская булавка расстегнулась и больно вонзилась Петьке в мошонку так, что он даже присел от боли.  Пришлось галстуки вынимать из трусов и заново скреплять их английской булавкой. Все пацаны в раздевалке видели это. Через 2-3 недели Петьку вызвали на совет дружины. На совете дружины сначала выступила чудесная девчушка, которая с выражением продекламировала стишок:
"Как повяжешь галстук, береги его он ведь с красным знаменем цвета одного"
Речь пошла об исключении Петьки из пионеров. Петька по жизни был глупый мальчик, все время плакал, и ему не хватило мозгов свалить все на мать, а она была завучем школы и живо прикрыла бы эту бодягу. Но тут встал Петькин сосед по парте, твердый троечник, неисправимый лгун (фантазер), болтун и хохотун и заявил:
"Ребята, а вы знаете, что Чапая за боевые заслуги наградили красными революционными шароварами, сшитыми из боевого красного знамени." (Во времена гражданской войны такие награды действительно были, но, конечно, не из боевого красного знамени).
Дискуссия сразу перешла в менее опасное для Петьки русло, если утрировать, то так:"А имеет право пионер Петя носить красные революционные плавки" Тут, на Петькино счастье, пришел их вожатый (ученик 8 класса), гмыкнул, приспустил штаны, показав свои красные трусы (большая редкость в то время) и закрыл собрание.
Примерно через 10-12 дней после этих событий Петька в магазине "Пионер" приобрел первые свои плавки за 43 копейки, 38 размера, нежно-розового цвета на тесемочках (их можно было надевать, не снимая трусов). С этого дня началась Петькина мужская жизнь. Плавки ему были немного малы и до этого момента Петька совсем не обращал внимание на необычность поведения своего хозяйства и сам со своей пиписькой не игрался.

©Georgiy, 2013