Ночь постучится в окно
Звенящей своей тишиной
Холодно там и темно
За нашей последней чертой
Ветер качает слегка
Усталые ветви берез
Быстро уносит река
Печаль с моих пролитых слез

Здравствуй, Малыш. Ну, как ты – как ты там без меня? Мне уже лучше, я даже стал улыбаться. Ты знаешь, сейчас я часто гуляю возле моря. Это позволяет отвлечься от всего, что так угнетает и давит – от повседневности и банального быта. Ноябрьская Балтика по-своему прекрасна. Пустынный пляж и никого вокруг. Я смотрю на береговую линию, простирающуюся на север – знаешь, если долго идти и идти по ней, то я приду к тебе. Балтийское море катит свои свинцовые волны к моим ногам, и я уношусь в прошлое – в тот день, когда я впервые увидел тебя – увидел, чтобы не забыть уже никогда.

Помнишь ли ты нашу с тобой встречу? Тогда у метро? Было уже поздно и ноябрьская слякоть в Питере не таяла под ногами. Мы все тогда говорили о чем-то, но я уже не обращал внимания на разговоры. Твои глаза, Малыш… Знаешь, за твой взгляд я готов был отдать многое. Я не мог отвести своего взгляда от тебя. Готов был смотреть на тебя вечно. Говорят, что не бывает любви с первого взгляда. Может те, кто так говорит, никогда не любили? Я не знаю. Знаю лишь одно – ты стал для меня тем, о ком я мечтал всю свою жизнь, пусть только начинающуюся.

А потом мы все поехали ко мне. Много было чувств и эмоций в моей душе. Я счастлив был уже тем, что ты будешь хоть какое-то время со мною рядом. Тогда я был готов смириться со многим – лишь бы только быть с тобой. А помнишь, как мы с тобой ходили в кино? Господи, я ведь до этого сто лет уже не был в кино. Американские комедии мне никогда особо не нравились – но, глядя как ты искренне радуешься и смеешься, я радовался вместе с тобой. Ведь у тебя, Малыш, к 14 годам было мало поводов для радости в жизни. Много ты рассказывал потом о себе – я до сих пор удивляюсь тому, что ты остался таким каким был со мной тогда, в то короткое время нашей любви. Я ведь в твои годы не видел даже тысячной доли того, что увидел и узнал ты. Да, наше время довольно жестоко по отношению к вам, мальчишкам. Прости нас, Малыш, за то, что мы бываем такими.

Но ты растаял и потянулся ко мне. Наверное, я был одним из немногих, кто увидел в тебе человека. Маленького, но человека. Ведь на самом деле это так важно для вас. Я знаю – ты хотел, чтобы тебя любили. И я любил тебя – любил безумно и люблю сейчас, когда тебя нет рядом. И когда ты положил в метро голову ко мне на плечо, я впервые почувствовал такую нежность к тебе, какой не чувствовал никогда ни к кому.

А помнишь ли тот вечер – наш с тобой вечер? Он был весь наш – до остатка. И наша с тобой ночь – ноябрьская ночь, когда за окнами шел снег, и осень уже уступала место зиме. Но это было неважно – ведь на душе у нас была весна. Мы смотрели фильм по ноутбуку – вернее пытались смотреть. Как можно было на что-то отвлекаться – ведь это была наша единственная ночь, и мы принадлежали тогда друг другу без остатка. Малыш – я готов был говорить слова любви тебе вечно. Я тонул в твоих поцелуях и хотел, чтобы это продолжалось вечно. Я не хотел думать тогда о том, что придет утро и рассвет разрушит этот наш маленький рай. Только наш с тобой, Малыш. Тогда, в тот день и в ту ночь я впервые понял, что значит ЖИТЬ. Впервые почувствовал себя самым счастливым человеком в этом мире. Ты подарил мне счастье, Малыш. Настоящее счастье, о каком я мечтал всю жизнь.

Мы гуляли с тобой по огромному городу вдвоем и никого для нас не существовало. Только ты и я. Ты все рассказывал о себе, а я слушал и слушал твой голос. Самый дорогой и желанный для меня сейчас голос на свете. Я и сейчас все жду и надеюсь на чудо. Что зазвонит в моем доме телефон, я сниму трубку и услышу твой голос. Такой далекий и такой желанный. А помнишь, Малыш, как мы курили с тобой одну сигарету на двоих? Тебе это так нравилось – может и это тоже называется счастьем? А сейчас я курю в одиночестве – и все время вспоминаю о тебе. Да я и не перестаю думать о тебе – просто многое напоминает те наши дни. И воспоминания наваливаются с новой силой.

Витебский вокзал, восемь часов вечера. У перрона застыл поезд номер 191. Господи, сколько раз он увозил меня в другой мир и другую жизнь – увы, повседневную. Но в этот раз он увозил меня от тебя, Малыш, железная дорога навсегда разделяла нашу жизнь. Я ненавидел тогда этот поезд. Он как будто разрушал наше с тобой счастье – то короткое маленькое счастье что было у нас. Мы сидели с тобой в пустом купе. Ты провожал тогда меня – и старался говорить только о хорошем. Наш с тобой последний поцелуй казалось, длился вечно. Не хотел я отпускать тебя, Малыш, и наши губы как будто протестовали против нашей с тобой разлуки. Но вот объявили отправление и перрон и ты, стоящий на нем, медленно поплыли назад.

Поезд мчался по заснеженным полям. Внутри его бурлила своя жизнь. Все ехали по своим делам и кто как коротали время – играли в карты, разговаривали или просто спали. А я стоял в тамбуре и курил – много курил и думал о тебе. И потом, гуляя по узким улочкам и площадям старого города, я тоже думал о тебе. И когда автобус мчал меня домой по скоростному шоссе, я тоже думал о тебе. И сейчас, стоя на пустынном балтийском берегу, я закрываю глаза и думаю о тебе, Малыш. И все еще надеюсь на ЧУДО.

День растворяет печаль
В потоке обычных забот
Тень исчезает в лучах
И жизнь продолжает свой ход
Будут еще облака
И в поле весеннем цветы
Чья-то любовь и рука
Как жаль – это будешь не ты

ноябрь 2001г.
©Dik (Griffin)