Иван (Иоанн) Никифорович Чеполосов, известный как угличский мученик Иоанн-младенец
(8 (18) января 1657 - 25 июня (5 июля) 1663)
святой Русской православной церкви.

Иоанн-Ваня родился в Угличе в семье состоятельного купца Никифора Григорьевича Чеполосова.
«И родился у них сын по имени Иоанн. И по обычаю христианскому был он Светом Божественного Крещения просвещен, и, возрастая, становился он с каждым днем очень славным: собою красивым, но более духовно возрастал, укрепленный Духом Страха Божия».
Прожил только 6 лет.

Мальчик рос здоровый, смышленый, и в пять лет был отдан в научение грамоте «некоему христианину в Иерусалимскую слободу именем Василию»
«Отдали его учиться грамоте у некоего христианина, и он ходил учиться, и провожали его до училища отроки, но чаще ходил в училище со злым человеком, который был в дружбе с отцом Иоанна: любимым им управляющим по ремеслу особенному, которому обучали за границей».
Более подробно можно прочитать в его Житие.

Икона мученика Иоанна-младенеца

11 июня 1663 года в четверг на седьмой неделе по Пасхе, по традиции устраивался крестный ход из городских церквей на «убогий дом» – место для погребения городских жителей, не приписанных к приходам, а также для неопознанных бродяг и «всевозможных татей».
Отец Чеполосов отправил младшего сына Иоанна в церковь к учителю, а сам с женой и старшим сыном Алексеем стал готовиться к выходу в город. Казалось, ничто не предвещало несчастья.
Наступил полдень, приблизилось время крестного хода, Иоанн со школы не возвращался. Подождав немного, родители отправили к учителю на поиски сына его друзей. Однако, те вскоре вернулись и рассказали, что по словам учителя Иоанн в школу не приходил. Чеполосов встревожился, но успокоился, решив, что сын его «по малолетству и неразумению» предпочел вместо учебы пройти с «другими отроками» на «убогий дом» и там дожидаться крестного хода. Семья купца отправилась на празднество, надеясь по дороге встретить «ослушника».

Но, придя на место, выяснили, что никто там их сына не видел и о нем ничего не слышал. Всерьез обеспокоенные родители тотчас поспешили домой, еще надеясь, что сын их вернулся и ожидает там. Однако, дома его тоже не оказалось.

Наступил вечер, отшумел праздник, – Иоанн не появлялся. Опросили людей, – ничего определенного. Осмотрели окрестности у «убогого дома», даже обшарили баграми дно реки, но безрезультатно. Наконец, смирившись с потерей сына, оплакав его возможную смерть, родители прекратили дальнейшие поиски.

2 июля выдался яркий солнечный день. Местные пастухи, пасущие стадо за городской чертой, внезапно увидели над соседним болотом какое-то мерцающее свечение. Переборов робость, подойдя ближе, они разглядели в этом свечении контуры креста. Наклонившись над холмиком, пастухи заметили во мху человеческую ногу. Прибежав в город, они рассказали об увиденном жителям.

К указанному месту отправились несколько человек. Раскопав холмик, обнаружили под слоем мха труп мальчика шести-семи лет, в котором признали исчезнувшего сына Никифора Чеполосова. Тотчас же об этом сообщили родителям. Купец вместе с женой стоял в храме: «шла Божественная Литургия, пели Херувимскую песнь». Когда ему сообщили о страшной находке, он побледнел, пошатнулся, но устоял на ногах и сурово промолвил: «Погодите и не крушите мать его, дайте дослушать Божественную Литургию».

После службы родители поспешили к месту обнаружения их несчастного сына. Когда тело очистили от покрывавшего его мха, глазам столпившихся людей открылась жуткая картина: все тело мальчика было исколото ножом, «рубаха вся в крови, как сажа, лицо бело, как снег, сквозь главу в оба ушка по ножу насквозь пробиты, и концы ножей блестят, как серебреные». Готовя тело к отпеванию во храме, родители пытались вытащить ножики, торчавшие из головы ребенка, но, видя тщетность своих усилий, решили похоронить его так, как есть.

6 июля, пополудни, началась панихида. По христианскому обычаю к телу были допущены отдающие земное целование. Медленно движется траурная процессия, проходят родственники, их сменяют дворовые, среди них пользующиеся особым доверием хозяина. И тут происходит неожиданное! Как только один из его работников, приказчик Федор Рудак, склонился над покойным, «и только стал прощаться, то из ушков и изо рта, и из носа [Иоанна] кровь пошла и только он [Федор] принялся за оные ножики, то как и выскочили сами, а кровь та лияша». Видевшие это оцепенели от ужаса, ибо это был знак, изобличающий убийцу. Тут же приказчик был схвачен и приведен на допрос в «градское судилище».

Федор Рудак сознался в преступлении и дал признательные показания. Он рассказал, что мысль о мести хозяину, используя его сына, возникла у него давно, он выжидал лишь удобного случая.
В тот день он встретил мальчика по дороге в школу и обманом завлек его в свой дом. Придя домой, Рудак схватил Иоанна и без всяких объяснений бросил того в «коник» – лавку в виде длинного ларя с крышкой, в котором обычно хранили рухлядь. Сам тотчас же отправился на «убогий дом», наказав домашним приглядеть за мальчиком.

К вечеру, когда Чеполосовы обнаружили пропажу сына. Рудак вместе с ними занимался его поисками. Лишь к ночи он вернулся домой, отпер коник, вытащил мальчика и ласково спросил: «Не имеешь ли печали по отцу и матери и будешь ли меня отцом своим называти?» Иоанн же якобы ответил: «По родителям своим печаль имею и тебя нарещи отцом моим не смею»
Этот ответ вызвал у приказчика приступ бешеной злобы. Он избил мальчика, вновь запер его в коник, пригрозив, что не даст ему ни хлеба, ни воды до тех пор, пока тот не признает в нем своего родителя.

По вечерам, приходя с работы, Рудак вынимал Иоанна из коника, задавал ему один и тот же вопрос, получал один и тот же ответ, вновь избивал и бросал на место. Так продолжалось несколько дней.
Мучимый голодом, томимый жаждой, мальчик отказывался называть приказчика отцом. Наконец, исчерпав весь запас своих угроз и пыток («по ночам вынимаше и блаженного бияше», «неции глаголют, яко зубку на каждую ночь блаженного израваше»), Рудак решил покончить с Иоанном.

Трагическая развязка наступила в ночь на 25 июня. Вечером, как обычно, приказчик вытащил мальчика из коника, посадил его на стол и стал колоть острым ножом, нанеся при этом 24 раны. Пьянея от вида текущей крови и уже не владея собой, Рудак последним 25 ударом ножа в висок прервал мучения Иоанна. Затем, пытаясь скрыть от людей следы своего преступления, приказчик отнес ночью тело мальчика за город и зарыл его, забросав мхом. Здесь позже оно и было обнаружено пастухами.

Вот такая детективная история середины XVII века.
Ну а далее...

Нетленное тело Иоанна нашли в болоте и погребли с великим торжеством. Совершилось небесное прославление мученика, который явил нам пример того, зло мира можно победить только любовью. Явившись матери во сне, Иоанн настаивал на прощении убийцы, обещая встречу на земле, – и мощи святого были обретены при строительстве храма во имя Иоанна Предтечи (построенной его отцом в память о сыне). От мощей стали происходить чудотворения и исцеления...
... до тех пор, пока по указу митрополита, вызванному, согласно житию, в времена «борьбы с расколом» (Ваню-Иоанна крестили по старым книгам), мощи были заложены под спудом в тёплом пределе в стене трапезной в том же самом гробу, а почитание его, как святого было прекращено.

В 1895 году вышел получивший определённую известность роман В. Михеева с иллюстрациями Михаила Нестерова, Василия Сурикова и Елизаветы Бём «Отрок-мученик. Угличское сказание».

Иллюстрация к книге «Отрок-мученик. Угличское сказание»

В 1970х-1980х гг. почитание святого было официально восстановлено. И ныне можно снова ознакомиться с Житием и страданием святаго и праведнаго Иоанна убиеннаго Углецкаго [подгот. текста, послесл. и коммент.: И. В. Сагнак. Рыбинск, Рыбин. Дом печати, 2011. - 124стр. с илл.]