Пионер из Саара, кумир советских пионеров 1930-х годов, ставший жертвой советской пропаганды, полностью разрушившей его жизнь.
Хороший документальный фильм о его жизни и судьбе.
Лосте Губерт
Губерт был пятым из шести детей (семи детей, согласно другим источникам) в семье коммуниста Иоганна Лосте, железнодорожного служащего в Санкт-Венделе [St. Wendel, Saarland, Germany]. Как и старшие братья, Губерт участвовал в пионерском движении, организованном при КПГ – был членом пионерской организации при Коммунистическом союзе молодёжи Германии. Мать Губерта Мария была набожной католичкой, но лояльно относилась к политической деятельности мужа. Отец Губерта успешно избирался в местные органы законодательной власти, и некоторое время являлся депутатом от саарского отделения КПГ в местном парламенте.
Осенью 1933 года у Лосте гостили деятели Коминтерна журналист Михаил Кольцов и его гражданская жена Мария Остен [нем. Maria Osten, настоящая фамилия Гресхёнер/Greßhöner, - псевдоним со значением «Восток» был взят для обозначения симпатии к СССР - 1908 - 1942, Саратов, немецкая писательница]. После прихода Гитлера к власти в Германии, Лосте, как и многие другие коммунисты и социал-демократы, были обеспокоены происходящими событиями и опасались за своё будущее в случае присоединения Саара к Германии в результате предстоявшего в 1935 году плебисцита. В большой семье Лосте Кольцов и Остен сразу же выделили Губерта – рыжеволосый, веснушчатый, круглолицый, он не только внешне выглядел привлекательно. Расторопный, не лезущий за словом в карман, сообразительный мальчишка занимательно рассказывал о своей школе, о немногочисленных друзьях-пионерах, об угрозах учителей-нацистов, которые предупреждали: скоро Гитлер придёт в Саар, и тогда Губерту, да и всей его семье, небо покажется с овчинку. Кольцов и Остен предложили Лосте взять понравившегося им общительного Губерта с собой пожить в СССР, задумав провести пропагандистскую акцию. По идее Кольцова и Остен, в СССР образцовый пионер Губерт из бедной семьи капиталистического Саара должен познакомиться со Страной Советов и написать дневник, став живым свидетелем достижений социализма в Советском Союзе. Лосте согласились, отчасти по политическим убеждениям, отчасти понимая, что в недалёком будущем Саар окажется под властью нацистов, и им, коммунистам, придётся эмигрировать во Францию, где лёгкой жизни в годы тяжёлого экономического кризиса наверняка не будет. Родители отправляли сына не в СССР, каким он был на самом деле, а в страну, идеально-светлый образ которого многие годы культивировался могущественной коминтерновской пропагандой. При этом родители, конечно же, учитывали, что судьбу сына они вручали человеку в СССР влиятельному [Кольцов был вхож в самые высокие советские кабинеты, обладал огромными связями в партийно-советской высшей иерархии, да и сам был весьма влиятельным бюрократом], имевшему возможность обеспечить Губерту хорошее образование, социальную перспективу и достойный образ жизни. Что же касается Марии Остен – она была своя, немка, коммунист, ей можно было довериться.
В октябре 1933 года Губерт Лосте выехал в Париж, оттуда «низкорослый веснушчатый пионер-немец» вместе с Марией Остен через Базель и Прагу прибыл в Москву и оказался центром пропагандистской кампании в Советском Союзе. Вместе с членом Союза писателей Остен и журналистом Михаилом Кольцовым Губерт Лосте проживал в Доме на набережной.
Приезд Губерта в СССР был торжественно обставлен и широко освещался в прессе. Советские и зарубежные просоветские газеты регулярно публиковали его фотографии, подробные статьи о нём. Губерта приглашали на заводы, фабрики, в школы, в пионерские дружины, во Дворцы пионеров, на разного рода праздничные мероприятия, он стал завсегдатаем президиумов разнообразных собраний. Один банкет сменялся другим. Огромные изображения Губерта носили участники праздничных демонстраций. Губерт был приглашен в Кремль, где его принимали маршалы Буденный и Тухачевский. В его честь назывались детские кинотеатры, театры и школы. Губерт Лосте встречался с основоположником социалистического реализма, писателем Максимом Горьким. Губерту это внимание и постоянные развлечения очень нравились, после небогатой впечатлениями жизни в Сааре все было просто замечательно. Он восхищался советской жизнью, метрополитеном, дворцом пионеров, и т.д. Все, что происходило с Губертом в СССР, все его высказывания о замечательных советских людях и замечательной советской жизни аккуратно записывались, и после литературной обработки были изданы в виде богато иллюстрированной книги «Губерт в Стране Чудес / Дела и дни немецкого пионера» (1935) [автор - Мария Остен, под редакцией М.Кольцова]. Надо думать, именно Михаил Кольцов дал ей многозначительное название «Губерт в стране чудес». Уже в самом названии – намёк на известную сказку английского писателя, философа и математика Льюиса Кэролла [Lewis Carroll] «Алиса в стране чудес», известную в России ещё с дореволюционных времён, скрытая полемика с ней. Книга открывалась предисловием Георгия Димитрова, председателя Коминтерна. Он писал: «Когда буржуазия пожелала создать для своих детей любимую книжку, вроде известной «Алисы в стране чудес», она сфабриковала фантастический мир сказочных зверей, цветов и эльфов. Настоящая цель подобной буржуазной литературы – скрыть от проницательного глаза юноши-рабочего горькую действительность капиталистической эксплуатации. Пролетариату не нужно создавать для своей молодёжи искусственных сказочных стран. Пионер Губерт, настоящий, живой мальчик, едет в настоящую страну – Советский Союз, где настоящие люди строят мир свободного труда и счастливой жизни. И всё же страна, куда попадает пионер Губерт, – страна чудес. Он не перестаёт удивляться, глядя на раскрывающийся перед ним новый мир». Книга была издана издательством «Журнально-газетное объединение» («Жургаз»), которым руководил М.Кольцов, в рамках пропагандистской кампании Коминтерна и пользовалась большим успехом не только в Советском Союзе. Ныне является библиографической редкостью. Книга была снабжена огромным количеством фотографий и рисунков. Сам Сталин передал для книги неофициальную, ставшую позднее знаменитой фотографию, на которой он держит на руках свою девятилетнюю дочь Светлану.
По словам Игоря Бунича [1937-2000, советский и российский писатель и публицист. Получил известность благодаря произведениям в жанре политической публицистики и фолк-хистори] - в этой книге «немецкий мальчик не переставал буйно радоваться всему увиденному в СССР, проклиная при этом всё, что оставил на Родине».
Губерт Лосте стал знаменитым, по крайней мере, в коммунистических кругах.
В 1934 году Губерт был принят в немецкую политехническую рабочую школу имени Карла Либкнехта, летом ездил в пионерские лагеря.
Но в школе он не находил общего языка с одноклассниками, ибо был приучен к немецкой дисциплине, и, что называется, «ябедничал».
Юридически судьба Губерта не была каким-нибудь образом устроена. Кольцов и Остен не позаботились об этом. Они не усыновили его, не стали ему опекунами, возможно, обещав его семье только «позаботиться» о мальчике, а те, по всей видимости, считали, что общество новой формации не даст в обиду своего юного члена. Так и случилось: в 1936 году начинается Гражданская война в Испании, и Кольцов командирован туда военным корреспондентом и военным советником. Мария Остен едет с ним, а мальчик отправляется в детский дом №6 для малолетних детей коммунистов.
В детдоме он завершает образование, выучившись на электромеханика, и идет работать на завод. Справедливости ради надо отметить, что в тот период ему покровительствует брат Михаила Кольцова, карикатурист Борис Ефимов. Когда Кольцов появляется в Москве, Губерт обращается с просьбой помочь ему деньгами, а также просит предоставить ему возможность жить в квартире Марии Остен, а не в общежитии.
Квартиру ему предоставляют, он селится там с подругой/комсомолкой/студенткой/женой (?).
Безоблачное детство и юность заканчиваются, далее начинается взрослая жизнь.
В декабре 1938 года арестован Кольцов, вернувшийся с Гражданской войны в Испании. В феврале 1940 года его казнят по обвинению в троцкизме. Книгу о Губерте, как и вообще всякие упоминания о нём, изымают, из 20 000 экземпляров до нашего времени доходят считаные единицы; детские кинотеатры, театры и школы переименовываются еще раз.
Губерт просит, чтобы его выпустили в Германию, но тщетно. В ноябре 1939 года он подает заявление на гражданство СССР.
Несмотря на предупреждения Кольцова, Мария Остен возвращается в СССР, Она приходит в свою квартиру, но живущий там Губерт, не пускает ее на порог... Мария судится с Губертом, пытаясь отсудить жилплощадь. Её арестовывают в июне 1941 г. Предположительно в 1942 году её расстреливают в саратовской тюрьме.
«Конечно, в поступке Марии Остен было много блеска и мало сердца, но даже в своих заблуждениях она оставалась до конца искренней. Она, вероятно, не могла и вообразить, что привезенного ею в «страну чудес» мальчика постигнет столь непостижимое в своей жестокости превращение, что он отменно усвоит самые страшные уроки, которые преподнесет ему окружающая действительность, — уроки лжи, низости и страха, и что маленький Губерт, став взрослым, окажется способным на большую подлость». «Для комсомольца общественный интерес — выше личного… Пятнать свое имя не буду!.. Сын за отца не отвечает… Зря ничего не делается…» Так ответил приемный сын Марии Остен». Губерт отрекся от опасного родства, заодно узаконив свои права на квартиру.
С началом Великой Отечественной войны положение Губерта Лосте усложняется. 28 сентября 1941 года проживавшие в Москве немцы были принудительно эвакуированы в Караганду. Губерт был направлен на работу в колхоз, был пастухом, зав. библиотекой, механиком. К концу войны женился на русской немке, у них родилась дочь Элла. В 1947 году его обвинили в уголовном преступлении - краже заводской собственности, и в 1948 году он был осуждён к 5 годам лишения свободы. К своей семье он вернулся в 1951 году сломанным человеком и мечтал уехать с семьёй к родным в Саар. Вскоре после возвращения из лагеря Губерт Лосте за несанкционированное проникновение на территорию лагеря для военнопленных (по доносу) вновь оказался в заключении, в этот раз на семь лет, и вышел на свободу уже после смерти Сталина. Полностью реабилитирован. В 1955 году, в ходе кампании по реабилитации жертв сталинских репрессий, Борис Ефимов помог Губерту выйти на свободу и устроиться на работу в Крыму, на должность главного механика винодельческого совхоза в посёлке Малореченка, в окрестностях Алушты.
Связи с родными в Сааре были прерваны. Родители Губерта, бежавшие в 1935 году во Францию, были арестованы нацистами после разгрома Франции в июне 1940 года. Отец, отбывший три с половиной года каторги, и мать пережили войну, брат Губерта Курт стал узником концентрационного лагеря Дахау. После войны они вернулись в родную деревню Оберлинксвайлер. Отец с 1946-го по 1949 год был бургомистром деревни. Вернувшись после войны на родину в Саар, Лосте безуспешно пытались отыскать Губерта в СССР через Красный Крест, обращался с письмами в Политбюро ЦК КПСС.
В 1958 году родители разыскали, наконец, своего заблудшего сына Губерта, начали хлопотать о его возвращении на родину. К тому времени Саар вошёл в состав ФРГ. В Западную Германию Губерта не выпустили, его матери после долгих проволочек удалось добиться разрешения приехать в СССР к сыну в Малореченку. Свидетели её приезда вспоминают, что она была шокирована бедностью и низкой бытовой культурой работников совхоза.
В 1959 году в возрасте 36 лет Губерт умер в симферопольской больнице после неудачной операции по удалению аппендицита. Смерть оказалась неожиданной, но пришлась весьма кстати, ибо отпускать за границу бывшего «восхищённого саарского пионера» было весьма чревато для СССР.
