Место рождения село Герасимовка, Туринский уезд, Тобольская губерния, РСФСР
Место смерти село Герасимовка, Тавдинский район, Уральская область, РСФСР, СССР
Советский школьник, зверский убитый в лесу вместе со своим младшим братом Фёдором.
Советской пропагандой был представлен как пионер-герой, противостоявший кулачеству в лице своего отца - Трофима Морозова, - написавший на него донос, и поплатившийся за это жизнью.
Согласно этой версии, Павлик был организатором и председателем первого пионерского отряда в селе, который активно помогал коммунистам в агитации за создание колхоза. Кулаки, противодействуя этому, решили сорвать хлебозаготовки. Павлик, случайно узнав о заговоре, и не страшась отца (который был заодно с кулаками), разоблачил их намерения, за что вместе со своим младшим братом был зверски убит кулаками в лесу.
Максим Горький называл Павлика «одним из маленьких чудес нашей эпохи».
История Павлика Морозова получила широкую известность в СССР, в то же время в обществе отношение к его поступку оставалось крайне неоднозначным - многолетняя активная пропаганда идей абсолютного приоритета интересов партии и классовых интересов над нормами человеческой морали тут дала сбой - Павлик Морозов никогда не был особо почитаемым героем.
Павлик Морозов (справа)
Отец Павлика, Трофим Сергеевич Морозов, женился на местной жительнице, Татьяне Семёновне Байдаковой. Павлик был старшим из пятерых детей, у него было четыре брата: Георгий (умер в младенчестве), Фёдор (1923 года рождения, убит с братом), Алексей (1922 года рождения) и Роман (1928 года рождения). Папаша Павлика во время Гражданской войны был младшим командиром, соответственно, имел уважение со стороны власти и несколько лет перед событиями, приведшими к смерти его сына, работал немного-нимало председателем Герасимовского сельсовета. По воспоминаниям односельчан, вскоре после занятия этой должности Трофим Морозов начал пользоваться ею в корыстных целях.
22 ноября 1931 года на станции Тавда был задержан некто Зворыкин. У него были обнаружены два чистых бланка со штампами Герасимовского сельсовета, за которые, по его словам, он отдал 105 рублей. Трофим Морозов и другие председатели сельсоветов были арестованы 26 и 27 ноября. В справке, приложенной к делу, сказано, что перед арестом Трофим был уже не председателем сельсовета, а «приказчиком Городищенского сельпо». Началась проверка обладателей фальшивых справок. К этому времени Трофим Морозов
бросил семью (жену с четырьмя детьми) и стал сожительствовать с женщиной, жившей по соседству - Антониной Амосовой. По воспоминаниям селян, он регулярно избивал жену и детей как до, так и после ухода из семьи.
Можно предположить, что оставшись без мужа-кормильца, брошенная жена - мать Павлика, могла написать какой-то донос, желая отомстить/вернуть в семью мужа. Вероятно, что самого Павлика допрашивали по этому делу как возможного свидетеля, или же, как возможного соучастника (хотя уголовное наказание в те годы наступало с 14 лет, но не редки были случаи увеличения возраста детей ради фабрикации уголовных дел). По всей видимости, этот опрос следователем превратился в последствии тот самый мифообразующий «донос». Хотя имелся и вариант выступления Павлика на суде над отцом, звучащий следующим образом:
Дяденьки, мой отец творил явную контрреволюцию, я как пионер обязан об этом сказать, мой отец не защитник интересов Октября, а всячески старается помогать кулаку сбежать, стоял за него горой, и я не как сын, а как пионер прошу привлечь к ответственности моего отца, ибо в дальнейшем не дать повадку другим скрывать кулака и явно нарушать линию партии, и ещё добавлю, что мой отец сейчас присвоит кулацкое имущество, взял койку кулака Кулуканова Арсения (муж сестры Т. Морозова и крёстный отец Павла) и у него же хотел взять стог сена, но кулак Кулуканов не дал ему сена, а сказал, пускай лучше возьмёт х…
Трофима Морозова осудили на 10 лет ссылки за то, что «будучи председателем сельсовета, дружил с кулаками, укрывал их хозяйства от обложения, а по выходе из состава сельсовета способствовал бегству спецпереселенцев путём продажи документов». Ему вменялась выдача поддельных справок раскулаченным об их принадлежности к Герасимовскому сельсовету, что давало им возможность покинуть место ссылки. Трофим Морозов, будучи в заключении, участвовал в строительстве Беломорско-Балтийского канала и, отработав три года, вернулся домой с наградой за ударный труд, а затем поселился в Тюмени.
Ещё одно из главных действующих лиц этой истории - дед Павлика, Сергей Морозов, этнический белорус, один из столыпинских переселенцев, осевший в сибирской Герасимовке после 1910 года. Репутацию в деревне он имел плохую - до революции, по одним сведениям, он служил жандармом, по другим - работал надсмотрщиком в тюрьме (что, скорее всего, ближе к истине, ведь не стоит забывать, что Сибирь - место для ссыльных и каторжан), а его жену Ксенью, из местных, считали конокрадкой. Дед Павлика ненавидел как свою сноху, так и её детей. Истоки вражды зиждутся на её нежелании жить одним хозяйством со свёкром - она настояла на разделе хозяйства. Сельчанами описывалась вражда между Данилой (кузен Павлика) и самим Павликом. Позже Данила был обвинён в убийстве Павлика и казнён.
Хотя на единственной фотографии Павлика Данила стоит рядом с ним (слева от него).
Теперь несколько слов о самом Павлике. После ухода отца к другой женщине на Павлика свалились все заботы по крестьянскому хозяйству — он стал старшим мужчиной в семье Морозовых. По признанию учительницы Павлика, жизнь в селе Герасимовка была тяжела, а бедность ужасная:
Школа, которой заведовала, работала в две смены. О радио, электричестве мы тогда и понятия не имели, вечерами сидели при лучине, керосин берегли. Чернил и то не было, писали свекольным соком. Бедность вообще была ужасающая. Когда мы, учителя, начали ходить по домам, записывать детей в школу, выяснилось, что у многих никакой одежонки нет. Дети на полатях сидели голые, укрывались кое-каким тряпьём. Малыши залезали в печь и там грелись в золе.
Скорее всего, Павлик Морозов никогда не был пионером и не носил пионерского галстука - по словам директора местного музея Павлика Морозова, пионерский отряд появился в Герасимовке спустя несколько лет после гибели Павлика. А по словам учительствовавшей там З. А. Кабиной, Павел только с третьей попытки поступил в школу и лишь за год до смерти (т.е. в двенадцать лет), но при этом читать и писать толком не научился (с её слов, он даже говорил на смешанном белорусско-русском диалекте и в целом не очень стремился к учению, или же этому мешали бытовые обстоятельства). То есть, это был обычный полуграмотный деревенский парнишка тех лет.
2 сентября 1932 Павел и его младший брат Фёдор отправились в лес за ягодами, предполагая заночевать там (в отсутствие матери, уехавшей в Тавду продавать телёнка). 6 сентября односельчанин Дмитрий Шатраков нашёл их трупы, с ножевыми ранениями, в осиннике.
Из осмотра тела:
Морозов Павел лежал от дороги на расстоянии 10 метров, головою в восточную сторону. На голове надет красный мешок. Павлу был нанесён смертельный удар в брюхо. Второй удар нанесён в грудь около сердца, под которым находились рассыпанные ягоды клюквы... [...] ... Фёдору был нанесён удар в левый висок палкой, правая щека испачкана кровью. Ножом нанесён смертельный удар в брюхо выше пупка, куда вышли кишки, а также разрезана рука ножом до кости.
Версия обвинения и суда была следующая. 3 сентября кулак Арсений Кулуканов, узнав об уходе мальчиков за ягодами, сговорился с пришедшим к нему в дом Данилой Морозовым убить Павла, дав ему 5 рублей и попросив пригласить для убийства также Сергея Морозова, «с которым Кулуканов раньше имел сговор». Вернувшись от Кулуканова и закончив бороньбу (то есть боронование, рыхление почвы), Данила отправился домой и передал разговор деду Сергею. Последний, видя, что Данила берёт нож, ни слова не говоря вышел из дому и отправился вместе с Данилой, сказав ему: «Идём убивать, смотри не бойся». Найдя детей, Данила не говоря ни слова, вынул нож и ударил Павла; Федя кинулся бежать, но был задержан Сергеем и также зарезан Данилой. «Убедившись, что Федя мёртв, Данила вернулся к Павлу и ещё несколько раз ударил его ножом».
Убийство Павлика Морозова широко освещалось как проявление кулацкого террора против члена пионерской организации и послужило поводом для широких репрессий во всесоюзном масштабе; в самой Герасимовке оно дало наконец возможность организовать колхоз (до того все попытки срывались крестьянами). В Тавде, в клубе имени Сталина, состоялся показательный процесс над предполагаемыми убийцами. На суде Данила Морозов подтвердил все обвинения, Сергей Морозов держался противоречиво, то сознаваясь, то отрицая вину. Все остальные обвиняемые вину отрицали. Главными уликами являлись хозяйственный нож, найденный у Сергея Морозова, и окровавленная одежда Данилы, замоченная, но не отстиранная Ксенией (якобы перед тем Данила зарезал для Татьяны Морозовой телёнка).
Решением Уральского областного суда в убийстве Павла Морозова и его брата Фёдора признаны виновными их собственный дед Сергей (отец Трофима Морозова) и 19-летний двоюродный брат Данила, а также бабушка Ксения (как соучастница) и крёстный отец Павла — Арсений Кулуканов, приходившийся ему дядей (в качестве деревенского кулака — как инициатор и организатор убийства). После суда Арсений Кулуканов и Данила Морозов были расстреляны, восьмидесятилетние Сергей и Ксения Морозовы умерли в тюрьме. В соучастии в убийстве был обвинён и другой дядя Павлика, Арсений Силин, однако в ходе суда он был оправдан.
Что же произошло на самом деле в далёком сибирском селе Герасимовка? Со стопроцентной уверенностью сегодня ничего утверждать нельзя, потому что спустя много лет даже живые очевидцы тех событий лгали / приукрашивали правду.
Можно сразу отказаться от версии провокации ОГПУ ради получения повода начать репрессии в отношении кулаков. Для этого было достаточно выбить соответствующие показания у сидящих по тюрьмам переселенцев, а не подкарауливать где-то в тайге двух собирающих ягоды мальчишек.
Версия мести из-за «доноса» на отца тоже выглядит маловероятной из-за большого временного промежутка: Трофим Морозов (отец Павлика) был арестован в ноябре 1931 году. Братья же были убиты в сентябре 1932.
Более вероятной кажется версия семейного конфликта, между дедом Павлика и его матерью. Однако слабость этой версии, опять-таки, во времени: конфликт длился долго, несколько лет, жили все участники в одной деревне, сведений же о кровавых стычках между сторонами конфликта не имеется. Можно, конечно, допустить, что не задолго до гибели братьев Морозовых случилось нечто, неизвестное ныне, но приведшее к их убийству.
И последняя версия, на которую исследователи жизни Павлика Морозова не обращают внимания, но которая имеет наибольшую вероятность.
Возможно, братья попросту повстречали в лесу тех, с кем встречаться не стоило, стали свидетелями того, чего лучше было не видеть (как, например, в фильме «Замри - умри - воскресни!» (1989)) Ведь Сибирь издавна была краем уголовных и политических преступников, ссыльных и каторжан, беглых и укрывающихся.
Согласно Йохану Дитчу, культ Павлика Морозова в СССР, как и убитого несколькими месяцами ранее Герберта Норкуса в Третьем рейхе, был образцом, характерным для тоталитаризма политической религии. Он также носил признаки современного кровавого навета, служа оправданием для действий репрессивного аппарата. Кроме того, пропаганда и педагогика обоих режимов была направлена на возведение погибших мальчиков в ранг образцов для подражания, для которых политическая сознательность и готовность идти на жертвы стояла превыше всего.
