ПРОЛОГ

Не прошло и двух десятков лет... Метод гиперперехода, о котором так долго сочиняли свои рассказы фантасты, наконец, стал реальностью. Основы гиперперехода изложил в своей теории профессор Бостонского университета Дж.Малкольм. Конечно, поначалу его на все лады раскритиковали коллеги, но постепенно, не без участия военных и политических кругов, все завертелось, словно гигантский маховик.

Любая мало-мальски уважающая себя держава считала за должное создать свой космофлот. Или хотя бы построить один корабль. Космос становился доступней, чем Нью-Йоркская подземка.

Гиперпереход позволял в считаные минуты оказаться даже на орбите Плутона. К большому сожалению, дальше Солнечной системы он пока что не действовал. Однако начало было положено, и все были уверены: вскоре землянам покорится вся галактика.

В этом был свято убежден капитан субкрейсера «Саратога» Юнито Кендзо. Этот маленький худощавый японец с утра до вечера расхваливал на все лады возможности космонавигации. За двенадцать дней пути он так достал команду крейсера своими сентенциями, что члены экипажа разбегались по каютам при первом удобном случае. И конечно же, он давно остался бы совсем без слушателей, если бы... Если бы не был капитаном.

Громкое звание «субкрейсер» принадлежало небольшому исследовательскому кораблю на семь мест.

Сейчас «Саратога» проводила научные работы в поясе астероидов, неподалеку от Юпитера. Пробираясь от одной ледяной глыбы к другой, рискуя быть раздавленным и смятым более мелкими астероидами, юркий кораблик исполнял свою работу.

Экипаж крейсера был интернациональным. Поскольку на науку денег, как всегда, выделялось мало, ученые были вынуждены комплектовать корабль для нескольких стран одновременно.

Фото- и видеосъемка были в обязанности Густава Ежи, рыжеволосого упрямого чеха. Он возился со своей техникой, как с годовалым ребенком, не отходя практически ни на минуту, отрываясь лишь на еду и сон. Да и то, крайне неохотно.

Старший помощник капитана Гюнтер Штрасс... Этот молчаливый немец был для всех загадкой. Он добросовестно исполнял свои обязанности, но так и не вошел в личный контакт ни с кем, держался обособленно.

Бортовой врач, Миха Илиеску, румын. Донимал экипаж анализами и проверками еще похлеще, чем капитан своими речами. Но спорить с врачом было себе дороже – запросто мог отстранить от экспедиции, если не этой, то уж будущих наверняка.

По совместительству он же был шеф-поваром. С тех пор, как была побеждена невесомость, ушли в прошлое и тюбики с космической едой. Астронавты стали питаться не хуже, чем в ресторанах Парижа.

Американец Фрэнк Донато, итальянского происхождения – черноволосый, постоянно отпускающий шуточки к месту и не к месту, похожий чем-то на шарик ртути. Казалось, что он может быть одновременно во всех отсеках корабля. В его обязанности входила проверка и ремонт бортовых компьютеров.

И напоследок, еще двое... Русские, отец и сын. Сергей Федорович и Тим Снегиревы. Сергей Снегирев был борт-механиком. На него была возложена миссия контроля за всем, что может сломаться, от обшивки корабля до последнего винтика.

А вот как оказался на крейсере мальчик – это целая история.

Едва полеты в космос стали сравнительно безопасными, к ним стали привлекать подростков. Сперва осторожно, затем это вошло в некую моду. Выяснилось, что дети гораздо легче и быстрее взрослых вникают в непривычную обстановку вне Земли; легче приспосабливаются и обучаются.

Конечно, дети есть дети, и не всегда удавалось справляться с дисциплиной и с выполнением команд. Потому среди космолетчиков ходил негласный уговор – не брать на борт больше одного мальчишки.

Были открыты школы, где с девятилетнего возраста обучали будущих космолетчиков. Школ было еще маловато, всего с десяток. А желающих в них учиться – десятки тысяч. Потому конкурс был жесточайшим. На исход экзаменов не влияли ни связи, ни деньги – только здоровье, спортивная подготовка и знания. У современных малышей этого было в избытке. А результатом явился постоянный приток нового поколения в Космофлот Земли.

Тимке повезло не только поступить в школу, не только проучиться в ней четыре года, что было весьма нелегко, но и войти в один экипаж с собственным отцом. Правда, был и минус – трудно было избавиться от постоянной отцовской заботы. Но Тим не слишком и стремился к самостоятельности – всему свое время. Сейчас надо учиться, учиться и еще раз учиться, как сказал кто-то из классиков прошлых веков.

Шел двенадцатый день исследовательских работ. Зонды с образцами микрофлоры регулярно поступали с поверхности астероида с весьма поэтическим названием 376HF44

Этот матово блестящий в иллюминаторе шарик был и на самом деле небольшим, всего полтора десятка километров в диаметре. Но найденные на его поверхности колонии бактерий еще не были даже занесены в Международный Биокаталог.

Миха Илиеску не отходил от электронного микроскопа, установленного в герметичном боксе, куда был запрещен доступ для всего экипажа, кроме него самого.

Работали неспешно, без суеты. Тим был в основном на подхвате. Помогал устанавливать блоки в очередной зонд или тащил громоздкие кабели через отсеки. В общем, занятие нашлось для каждого.

Близилось время обеда. Доктор Миха с видимой неохотой оторвался от своих бактерий, переоделся и стал колдовать в кухонном отсеке.

И тут произошла катастрофа...

Сперва послышался глухой удар по обшивке корабля, затем тихий долгий свист. Затем взвыла сирена.

Электронный голос пронесся по отсекам из динамиков: «Внимание! Опасность! Метеоритная атака! Всем членам экипажа немедленно надеть защитные скафандры!»

Не задумавшись ни на мгновение, Тим метнулся к своему отсеку. Годы обучения не прошли даром – всего 14 секунд понадобилось, чтобы облачиться в почти невесомый серебристый скафандр. Успокоив глубоким вдохом бьющееся сердце, Тим вбежал из отсека и помчался на командный пункт.

Там царил настоящий хаос. Все было разбросано по полу, бумаги, осколки мониторов и плат. Пробоина, очевидно, была приличная – воздух улетучивался почти мгновенно, и это чувствовалось даже сквозь скафандр, его словно распирало изнутри давление.

Что было дальше, Тим помнил смутно. Его отыскал отец, волоком дотащил до отсека со спасательными капсулами и чуть не силой впихнул в одну из них.

- До Земли не долетит, но до Марса дотянешь, а там тебя подхватят! - крикнул он и закрыл люк.

Тим даже чирикнуть не успел…

 

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Думаю, самое время познакомиться. Да, Тим – это я. Забегая вперед, скажу, что все остались живы. Мой отец просто переволновался, и почему-то решил, что болтаться в спасательной шлюпке по космосу безопаснее, чем оставаться на корабле с метеоритной пробоиной в борту. Вскоре оказалось, что он ошибся – пробоину довольно быстро заштопали, давление восстановили, и «Саратога» продолжила работу, даже обойдясь без спасателей.

А я… В моей душе надолго поселилось чувство вины. Я вообразил себя предателем – оставил отца в беде, подвел весь экипаж своим бегством. Разве этому меня учили в Академии Космофлота?!

Но всё это будет потом, а сейчас я летел в наглухо задраенной шлюпке, в которой не было даже иллюминатора. Кресло подо мной глухо вибрировало, словно я ехал на санках по снежной горке. В ушах стоял тонкий писк, и я не знал, звенят ли это приборы, или у меня в голове.

Время растворилось… Может, я летел всего минуту, а может уже целый день? Но испытания только начинались!

Не знаю, в чью светлую голову пришла идея установить на спасательных шлюпках двигатели со скоростным гиперпереходом, но на моей он был… И он включился! Автоматически или это я его запустил, когда был в непонятном ступоре, сказать сложно. Но факт есть факт, моя шлюпка завыла жутким воем, взбрыкнула и помчалась куда-то, да так, что меня вбило в сидение мощным ускорением, превратив всё тело в одну сплошную тяжеленную гирю.

Я не мог шевельнуться, не мог даже приоткрыть глаза – оставалось только ждать, пока шлюпка завершит скачок и остановится.

Уф, наконец-то… Постепенно меня отпускало, и вскоре я смог приподнять голову, чтобы осмотреться. Шлюпка была совсем маленькая, но в ней легко умещался взрослый, а уж я и подавно. Передо мной была панель управления, сверкающая разноцветными огоньками. Я быстро пробежался по клавишам, выводя на монитор маршрут – надо ведь узнать, куда меня занесло?

Звездная карта была совершенно незнакомая. Я пялился на крохотные мерцающие точки и не понимал, что вообще происходит. Где Марс? Да ладно Марс, где Солнце?! Черт возьми, куда они дели моё Солнце?!

К звездочкам не было названий, сколько я ни пытался их вызвать – атлас упрямо отказывался обнаруживать знакомые мне созвездия. Да где я вообще?..

Но, как ни странно, маршрут оказался выстроенным – вот тонкая пунктирная линия, которая вела к какой-то планетке. И шлюпка летела к ней, без моего участия. Да и без моего желания…

Я вывел на экран изображение планеты и попытался хоть что-то о ней узнать. Инфопанель выдала только размеры, массу, наличие воды и атмосферы. Всё это очень напоминало Землю…

Меня до последнего не отпускала надежда, что это и есть Земля, а у карты просто сбились настройки, вот и выдает всякий бред. Но когда я увидел целых четыре спутника, и ни один из них не походил на Луну, я понял – это не Земля. И я должен быть готов к чему угодно.

Уф, что-то жарковато стало… В капсуле запрещено снимать шлем, на случай разгерметизации, а мне очень хотелось утереть вспотевший лоб. И почему так взлетела температура? А-а, ну конечно, как я мог забыть инструктаж – шлюпка вошла в плотные слои атмосферы, обшивка разогрелась. Скоро посадка… Мне оставалось надеяться на автоматику.

Сильный толчок – это запустились двигатели торможения. Еще один толчок – касание… И тишина… Капсула замерла без движения, сквозь обшивку не доносилось ни единого звука. Но выпускать меня шлюпка не собиралась, пока датчики не показали, что обшивка остыла. С негромким треском откинулась верхняя панель, и на меня хлынул поток солнечного света. Шлем сам включил светофильтры, даже не пришлось зажмуриваться.

Я медленно выполз из кресла, перевалился через борт и плюхнулся на желтый песок. Пустыня, что ли? Но нет, когда я немного привык к силе тяжести и сумел повернуться, увидел широкую блестящую полосу воды. Река, отлично, от жажды точно не умру. Вокруг зеленые деревья приветливо махали мне ветвями. Ну, Земля, да и только!

Но я не расслаблялся. А вдруг сейчас из зарослей на меня выпрыгнет гигантский скорпион? Или из воды выползет разумная протоплазма? Или того не легче, окружат железные роботы… В общем, несмотря на идиллию вокруг, в голове моей царили мрак и ужас.

Судя по датчикам на рукаве, я вполне мог снять скафандр – воздух был пригоден для дыхания, и вредных излучений не выявлено. И всё же, я не спешил, что-то останавливало…

Надо размяться! Я встал и прошелся вокруг капсулы, зарытой носом в песок. Автоматика не подвела, посадка была мягкой.

Боковым зрением я заметил в прибрежных кустах какое-то шевеление. В моей руке мигом оказался небольшой лучевой пистолет. Оружие входило в комплектацию даже детских скафандров, хотя инструкторы запрещали пускать его в ход без надобности. А я и не пускал! Я просто держал его в руке, на всякий случай.

Из кустов на меня выползли на четвереньках трое мальчишек. Они глядели немного испуганно, немного восхищенно, но больше всего в их глазах было любопытства. Еще бы, я вполне понимал их чувства – если бы мне на голову свалилось с неба что-то космическое, я бы тоже по кустам прятался.

Два мальчика были помладше меня, а один – мой сверстник на вид. Самое забавное, что все трое были совершенно голые. Ну, у всех свои привычки, кто как хочет, так и купается.

Первым делом я спрятал оружие, потом отстегнул шлем и положил его в капсулу. М-м-м, как же было хорошо глотнуть свежего, пропахшего рекой и рыбой, воздуха! Моё лицо сразу окутало прохладой.

Мальчишки, увидев, что я такой же мальчик, как они, осмелели, поднялись на ноги и подошли ближе. Старший что-то произнес, ткнув пальцем в мою шлюпку. Я не узнал этот язык, зато встроенный в скафандр лингво-опознаватель перевел:

- Ты откуда взялся?

Всё же, хорошая это штука, лингво! В его памяти все слова всех языков Земли, но фишка в том, что он не просто механически выдает перевод. Нет, он анализирует чужую речь по каким-то алгоритмам и выдает примерный смысл. Честное слово, он переводит даже язык птиц и зверей. А уж инопланетян и подавно.

- Я пришел с миром, - произнес я давно заученную фразу, на случай встречи с иным разумом. Вот он, иной разум, стоит голышом, переминается с ноги на ногу, улыбается и тянется пощупать мой скафандр. – Как называется ваша планета?

- Ты, что ли, из космоса? – спросил старший мальчик. – Ты разбился? Тебе нужна помощь?

Малыши ничего не спрашивали, они деловито щупали ткань, гладили её, а один даже попробовал на зуб. Вот забавные, никогда не видели скафандров?

- Нет, я не разбился. Посадка была мягкой, - ответил я. – Мне надо в город, к вашим ученым и вашим правителям. Вы уже летаете в космос?

- Нет, пока не летаем, - с сожалением вздохнул мальчик. – Ты спрашивал, как называется планета. У неё очень красивое название: Тлачона. Тебе нравится?

- Да, и правда, красивое. А моя планета называется Земля. Ты поможешь мне добраться до взрослых? Хотя… - я немного загрустил. – Если вы не летаете в космос, то как я попаду домой?

- А на этой своей штуковине не долетишь? – поинтересовался мальчик, кивнув на шлюпку.

- Нет, она только между планетами летает, а мне надо до другой звезды…

- Не расстраивайся! – улыбнулся он и хлопнул меня по плечу. – Идем, я отведу тебя в город. Ганзи, Кэлс, хватит вам, пристали к человеку. Он вас уже боится!

Младшие мальчишки рассмеялись, пробежали вокруг меня пару кругов, взявшись за руки.

- Воолэд, он же одет! – выкрикнул один из них. – Представляешь?! Одет!

- Я вижу, - строго ответил Воолэд и посмотрел на меня: - Ты на них не сердись, болтают, что придет в голову. Меня зовут Воолэд, а тебя?

- Тим. Тим Снегирев, - представился я. – Идем в город.

Я закрыл капсулу и ждал, пока они оденутся. Но к моему удивлению, мальчишки направились по песку к каменной лестнице, ведущей на набережную. Голыми! Ничего не понимаю… Из одежды на них были только простенькие сандалии.

 

ГЛАВА ВТОРАЯ

Мальчишки забегали вперед, чтобы получше разглядеть меня, суетились, радостно прыгали вокруг, звонко щебетали что-то, неподвластное даже лингво-переводчику.

Я улыбнулся:

- Смешные…

- Мои братья, - снисходительно пояснил Воолэд, которого я сразу окрестил про себя Владиком. – Забавные, с ними не соскучишься. А у тебя есть братья?

- Нет, - с сожалением вздохнул я. – Ни братьев, ни сестер. Слушай, я не пойму, где ваша одежда? Скоро в город войдем, а вы голые! Что люди скажут?

Владик с интересом взглянул на меня, на его загорелом лице появилась непонятная усмешка:

- У нас нет никакой одежды, и никогда не было. А разве на твоей планете дети одеваются?

- Конечно! – безмерно удивился я. Но правды ради добавил: - Есть дикие племена, там дети и взрослые голые всю жизнь. Но вы же не дикари?

- Нет, мы не дикари, - подтвердил Владик, к счастью, не обидевшись на мои неосторожные слова.

Может, он и хотел бы что-то мне объяснить, но не успел – к нам бежали со всех ног другие дети. Я даже испугался слегка. Но голая стайка остановилась в трех шагах, разглядывая меня во все глаза.

- Кто это? Воолэд, кто это такой? Он одетый! Почему он в одежде?! – загалдели они, и братья Владика на правах первооткрывателей, принялись рассказывать, что отыскали меня на берегу.

Сам Владик помалкивал, позволив двойняшкам выложить всё. А я стоял с бестолковым видом и рассматривал детей. Среди них были и девочки, и мальчишки, и никто никого не стеснялся… Не было даже намека на стыдливость. Однажды я видел по интернету нудистский пляж, там дети бегали по песку именно с таким беспечным видом. Но здесь ведь уже не пляж! Мы стояли на краю большой городской площади, покрытой брусчаткой. Посреди площади бил большой фонтан, вокруг него на скамейках сидели взрослые. Другие неспешно прогуливались, разглядывая витрины лавочек, магазинчиков и кафе. Фух, ну хоть взрослые тут одеты… А то я бы уже не знал, что думать!

- Кто это у вас тут? – послышался чей-то голос. Я повернул голову – к нам подошли двое мужчин в синей униформе. Должно быть, местная полиция.

Дети и не подумали убегать, снова загалдели, но полицейский поднял руку:

- Тихо! Тихо! Говори кто-то один.

Владик, наконец, перестал изображать статую.

- Господин офицер, мы встретили этого мальчика на берегу, - сказал он вежливо. – Только что он приземлился прямо с неба. Он говорит, что прилетел с другой планеты. Вы же и сами видите, что он не местный.

- Вижу, - сказал полицейский, строго глядя на меня из-под густых бровей. – Значит, говоришь, с другой планеты… В одежде, значит… Ну-ка, раздевайся.

- Зачем?! – опешил я.

- Не положено детям в одежде разгуливать в общественном месте. Непорядок.

- Он еще не знает наших порядков, - вступился Владик. – Пусть обживется. Надо его в ратушу отвести, к губернатору.

- Правильно, пусть губернатор его сам раздевает, - поддержал второй полицейский.

- Ну, пусть… - пожал плечами первый. – Следуй за нами. А вы, ребята, идите своей дорогой. Не создавайте ажиотаж.

Поздно он спохватился, возле нас уже собралась большая толпа взрослых.

- Вот это да! Одетый! Я уж думал, не доживу, - покачивая головой, бормотал какой-то дедушка.

- Может, у него ткань пропитана каким-то лекарством? – выдвинул предположение мужчина в высокой черной шляпе.

- Да, очень странно. Неужели и вправду из космоса? – тонким голосом удивлялась девушка со сложенным зонтиком.

Под эти разговоры меня торжественно провели через всю площадь и остановились перед высокой кирпичной башней.

- Ждите здесь, пойду, доложу, - сказал полицейский.

Толпа замерла в ожидании, а я старался выглядеть как можно миролюбивее. Чтобы они не видели во мне угрозу. А то вызовут не полицию, а войска…

Этот городок напоминал мне старинный русский город позапрошлого века. Именно такие я видел в кино. Тихий, спокойный, без автомобилей, без трамваев. Да-а, если у них и вправду девятнадцатый век, то в космос они меня не скоро отправят… Вот это я попал…

Взрослые продолжали меня обсуждать, но ко мне никто не приставал с расспросами, ждали губернатора. Хотя я не был уверен, что так называется эта должность – переводчик просто подстраивался под понятные мне выражения.

Прошло несколько минут, во мне нарастало нервное напряжение. А вдруг они только с виду такие добродушные? Что я вообще знаю про них? Да ничего!

Но вот открылась большая тяжелая дверь, и вышел высокий статный мужчина. Сначала он оглядел присмиревшую толпу, потом перевел взгляд на меня. Его глаза, черные, внимательные, заставили моё сердце заколотиться сильнее, чем прежде.

- Гость из космоса, - сказал губернатор густым сочным голосом. – Никогда бы не поверил, если бы не увидел. Ну что же, пойдем, побеседуем.

Не ожидая моего ответа, он развернулся и ушел обратно в свою башню. Мне ничего не оставалось, как направиться следом. Но, едва я шагнул за порог, как послышался громкий звон, разнесшийся по всей площади. Я даже присел от неожиданности, но оказалось, что испугался только я один. Взрослые заулыбались, а дети радостно завопили:

- Кормление! Кормление!

Это еще что за новости? Я растерянно оглянулся на Владика, а он приветливо взмахнул мне рукой:

- Пойдем, я тебе всё объясню. А ты мне поможешь, ладно?

Я только пожал плечами и поплелся следом за ним. Двойняшки схватили меня за обе руки – наверное, чтобы я не удрал!

Идти далеко не пришлось, Владька отвел меня на ближайшую скамейку.

- А ты и правда не можешь раздеться? – спросил он.

- Могу… А зачем?! Что вы меня все раздеваете?! – воскликнул я.

- Прости, я не думал, что тебе это так неприятно… - стушевался Владик. – Если не хочешь, то не надо.

- Я просто не понимаю, зачем. Ой, что он делает?!

И было чему удивляться! Один из братьев пристроился к Владику и… стал ему сосать. Да, нисколько не стесняясь, что на площади полно людей, он склонил голову и жадно засосал член Влада. С довольным причмокиванием, он сосал, да еще поглаживал при этом мошонку и бедра старшего брата.

А Владик смотрел, благодушно улыбаясь.

- Тим, ты чего такой нервный? Сейчас время кормления, все дети получают молочко.

У меня голова шла кругом. Но мало того, когда я посмотрел на площадь, увидел еще более нелепую картину – все мужчины сидели на скамейках, на траве или на парапете фонтана, и к каждому пристроился кто-то из детишек. Без стеснения, без ужимок, не прячась, мальчишки и девочки… сосали. Да, именно так. Я даже протер глаза, но это был не мираж, не глюк.

На мой не привередливый взгляд волшебной казалась вся площадь: и большие дома по ее краям, и похожая на маленький замок ратуша, и эти маленькие, почти кукольные домики с магазинчиками и кафе.

И вот всё это волшебство было сейчас увлечено совершенно непотребным, постыдным, тайным действом…

- Да что у вас тут происходит?! – выкрикнул я в совершенном недоумении.

- Тим, что с тобой? – участливо спросил Владик. – Разве у вас так не делают?

- Нет, конечно! – с жаром крикнул я. Потом немного поугас и добавил: - То есть, прилюдно не делают. А только если с другом, когда окно закрыто, и дома никого нет…

Я даже покраснел, вспомнив, как мы в прошлом году развлекались с Денисом, моим одногрупником по Космической Академии. Но если бы об этом кто-то узнал, мы бы сгорели со стыда.

- Да, Тим, я и подумал… - продолжил, как ни в чем не бывало, Владька, ласково поглаживая вихрастую макушку брата. - У меня ведь двое… Ганзик сейчас наестся, а Кэлси до вечера придется ждать.

И вправду, второй мальчишка сидел с грустным лицом, вздыхал и с завистью смотрел на брата. Но я упрямо делал вид, что не понимаю, куда он клонит.

- А от меня-то ты что хочешь?

- Может, ты его накормишь, а? – спросил, наконец, напрямую Воолэд.

- Нет, нет, ты что… Нет… - замотал головой я и даже немного отодвинулся. – Я не могу… Вот так, при всех… Не обижайтесь, но…

- Ладно, нет так нет, - вздохнул Владик, и Кэлси вздохнул следом за ним. – Эй, Ганзик, полегче! Зубки не выставляй!

Честно говоря, мне очень хотелось… И я, наверное, поддался бы на жалобный взгляд Кэлси, если бы Владик продержался подольше. Но он вскрикнул, выгнулся всем телом, а через несколько секунд Ганзи выпустил изо рта полуопавший влажный член и облизал губы.

- Ну, а теперь расскажи мне, почему у вас такое творится, - потребовал я. – ты же обещал!

- Я расскажу, но не сейчас, - снова отвертелся Владька. – Тебя полицейский зовет. Губернатор ведь заждался.

И правда, у дверей ратуши стоял полицейский и призывно махал мне рукой. Я быстро вскочил, Владик поднялся следом.

- Я с тобой пойду, - решил он. – Я ведь тебя первым встретил.

- И мы! И мы пойдем! – тут же подпрыгнули мальчишки, но старший брат осадил их.

- Нет, вам нельзя. Ждите нас тут. А лучше прогуляйтесь по площади, может кто-нибудь покормит Кэлси. Чего он будет до вечера ждать, правда?

Расстроенные двойняшки не стали спорить, и мы с Владькой зашли в ратушу без них.

 

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Наверх вела крутая витая лестница с железными перилами, холодившими руку. Да, такие старинные дома я видел всего однажды, когда был с отцом в Москве. Но тут ратуша кажется выстроенной совсем недавно. Мне даже почудился запах свежей краски.

- Ты не волнуйся, - шепотом сказал Воолэд. – Наш губернатор хороший человек, справедливый. Если в его силах, он тебе поможет.

- Хорошо бы, - пробормотал я.

Мимо нас по лестнице спускался стройный мальчишка, белобрысый, худощавый. Он на ходу утирал губы. Подмигнув Владику и улыбнувшись мне, мальчик исчез где-то на нижних этажах.

- Счастливый, - вздохнул Владька. – Только у него есть доступ на кормление у губернатора.

- Кто это? Почему? – удивился я.

- Это Грувз, - вместо Владьки пояснил полицейский, который шел за нами. – Сынок начальника полиции.

- А-а, ясно. По знакомству, - усмехнулся я. – Всё как у нас.

- Пришли, - не комментируя мои слова, сдержанно сказал полицейский и постучал в дверь с табличкой на незнакомом языке. К сожалению, мой переводчик мог справиться только с устной речью. Но я и так догадался, что на табличке имя и должность губернатора города.

Услышав ответ, полицейский открыл перед нами дверь. Губернатор стоял у окна и застегивал брюки. Нимало не смутившись, он завершил начатое и пригласил нас сесть. Полицейский остался снаружи, а мы уселись в кресла для посетителей.

- Здравствуй еще раз, - сказал он, подходя ближе. – Значит, ты утверждаешь, что прилетел с другой планеты?

- Да, я прилетел с Земли, - кивнул я. – Вы можете проверить, моя шлюпка осталась на берегу.

- Проверим, проверим, - рассеянно сказал он. – Я уже распорядился, её доставят в город. Наши ученые всё внимательно изучат. Но я хотел бы с тобой побеседовать, чтобы убедиться лично. Расскажи, как же ты оказался у нас?

Я начал рассказывать. И про Академию, и про межпланетные перелеты, и про отца, и про «Саратогу». И, конечно, про аварию, про метеорит, про мой перелет в неизвестном направлении. А что, мне скрывать нечего.

Губернатор слушал внимательно, не перебивая, а Владька и вовсе раскрыл рот. Не буду скромничать, рассказчик из меня хороший. Как начну по вечерам мальчишкам в Академии пересказывать книги или фильмы, они вот так же сидят, раскрыв рты и забыв про сон.

- Та-ак… - проговорил губернатор, когда я закончил. – Интересные дела… Если тебе поверить, то ваша планета намного прогрессивней нашей, это даже несколько обидно. Мы пока что не только в космос, мы даже по небу не летаем.

- У вас нет самолетов? – удивленно спросил я.

- У нас есть телеги, кареты и экипажи, - хмыкнул губернатор. – Но что же мне теперь с тобой делать? А вот что: я сегодня же отправлю вестника в столицу. Пусть Его величество на тебя полюбуется, вот он и решит твою дальнейшую судьбу. Но это будет длинная песня, до столицы путь неблизкий. Две недели туда, две – обратно. По любому ты в нашем городе застрял на месяц, не меньше. Наверное, ты пойдешь жить в зимний интернат.

- Ой, господин губернатор, а пусть он у нас останется?! – подпрыгнул Владик. – То есть, пусть он идет жить к нам, в мою семью?

- Вас и так трое, - проворчал губернатор. – Что скажут твои родители?

- Они согласятся, я знаю! – оживленно уверял Воолэд.

- Ну, в семье лучше, чем в интернате, я по себе знаю, - заметил губернатор. – А ты что скажешь? И кстати, как тебя зовут?

- Его Тим зовут! – выскочил вперед Владька.

- Да, Тим Снегирев, - подтвердил я. – И в интернат мне и вправду совсем не хочется. В моей стране это не самое лучшее место, хоть я там и не был, к счастью.

- Вот и решили. Ну, в таком случае, раздевайся, - сказал губернатор.

О нет, опять?! Они тут что, все на одежде помешаны?!

- Зачем мне раздеваться? – мрачно спросил я.

- Ты будешь смущать людей, будешь раздражать и возмущать их, - спокойно сказал губернатор. – Ты ведь уже заметил, что все дети в нашей стране раздеты?

- Я много чего заметил, - осторожно сказал я.

- А-а, ты про кормление, - усмехнулся он. – Наверное, у тебя тоже возникло множество вопросов, не так ли?

- Полным-полно…

- Тогда раздевайся, а я буду рассказывать. Воолэд, помоги ему.

Делать нечего, я понял, что от меня не отстанут. Расстегивая застежки комбинезона, я слушал неторопливый, но очень интересный рассказ губернатора.

- Много лет назад, - начал он, - в нашей стране дети ходили в одежде, как полагается. Было это, когда я был еще ребенком. В один совсем не прекрасный день я проснулся утром и надел привычную одежду – штаны, чулки, рубашку. И вдруг почувствовал сильное жжение, будто меня живьем окунули в чан с кипятком! Я заплакал, побежал к маме. Одежду с меня быстренько стянули, и мама ужаснулась, увидев, что всё моё тело было покрыто ужасными красными пятнами, похожими на ожог. Но уже через полминуты краснота сошла, боль исчезла, я успокоился. И снова оделся. Не прошло минуты, как весь кошмар повторился. И тут прибежали братья и сестры с такими же воплями и криками, в слезах. Едва раздевшись, они тоже успокоились. Мама была в полной растерянности, не знала, что делать. У нас была большая семья, восемь детей… И вот, вся эта компания сидела голышом, не решаясь даже прикоснуться к одежде, а ведь надо было идти в школу! Мама отправилась к соседям, чтобы посоветоваться, и увидела точно такую же картину – голые зареванные дети, растерянные родители. И тогда появился мой отец. Он работал в ночную смену на шахте, и характер у него был тяжелый. Недолго думая, он погнал всех детей в школу – голые или одетые, но мы должны были учиться, ведь заплачены такие большие деньги!

Губернатор даже рассмеялся, вспомнив далекое детство, хоть в то время, я думаю, ему было совсем не до смеха.

- В школе оказалось, что непонятная болезнь и строгие отцы не только у нас… Конечно, пришли далеко не все, но полкласса набралось. Честно говоря, мы не были слишком стеснительны – на речке всегда купались голышом, да и по городу малыши бегали без штанов, чтобы не драть дорогую одежду. Но голыми в школе… Это было непривычно. Но деваться нам было некуда – странная болезнь не проходила, а наоборот – прогрессировала. Мы уже не могли спать по ночам, если не были зажжены несколько ламп. Хорошо, что изобрели электричество, сейчас хоть не надо жечь керосин.

- Это что, была какая-то аллергия? – недоуменно спросил я.

- М-м, не совсем, - покачал головой губернатор. – Как определили наши ученые медики, эта болезнь проявилась от чрезмерной чувствительности кожи к свету. Стоило закрыть его тканью, и кожа начинала краснеть, зудеть, чесаться, а при длительных контактах с одеждой появлялись ожоги и волдыри. Но даже это было не самым страшным…

- Что же еще могло случиться? – проговорил я, даже перестал возиться с застежками.

- Дети стали умирать, - глухим голосом ответил губернатор. Он кашлянул, будто ему сдавило горло, отдышался и продолжил: - Через три дня умер первый. Я его знал, он учился в моём классе, Филл Джерги, славный мальчишка. Мы дружили… Потом были другие. Из восьми моих братьев и сестер в живых остались всего четверо.

- Ой… - невольно вымолвил я.

- Эпидемию остановил городской художник, Джум Рассе. Не знаю, обратил ли ты внимание, но у фонтана на площади стоит его памятник, поставленный на средства благодарных горожан. Ведь многие из них выжили именно благодаря ему.

Памятник я не заметил, но с любопытством продолжал слушать невероятный рассказ.

- Он нашел лекарство?

- Да, в некотором роде. Он дружил с соседским мальчишкой. Очень дружил. Я бы даже назвал это любовью. Они часто занимались теми играми, в которые играют сами мальчишки, и о которых не знают их родители. Ты понимаешь, о чем я?

- Ага… - ответил я и покраснел.

- Так вот, художник заметил, что его юный друг даже не собирался болеть. Пока однажды, по некоторым причинам, они не пропустили несколько дней. И вот тогда мальчишка слёг… Он лежал пластом, не в силах даже поднять голову от подушки. И художник, чтобы хоть как-то отвлечь мальчика, поиграл с ним в привычную игру и накормил своей спермой.

- Он вылечился?! – с надеждой спросил я.

- Да, - улыбнулся губернатор. – Через пять минут мальчик уже бегал по дому наперегонки с художником. Это было истинное чудо. Чтобы проверить свою догадку, господин Рассе собрал несколько порций своей спермы – ему пришлось постараться, чтобы сделать это всего за один день – отнес их в больницу и тайно, на свой страх и риск, накормил детей, лежавших при смерти. Когда доложили главному врачу, он даже не поверил, но радостные, смеющиеся дети были живым доказательством правоты художника. Боязнь одежды сперма не излечила, но умирать дети уже не собирались. Главный врач и художник отправились к тогдашнему губернатору. Мой предшественник оказался вполне разумным и не снобом. Он мобилизовал всех – полицию, пожарных, военных, и вскоре в холодильниках больницы уже были несколько сот порций спермы. Эпидемия смерти пошла на спад.

- Здорово! - воскликнул я. Мой костюм уже лежал на соседнем стуле, а я стоял голышом, прикрываясь руками. – А что было дальше?

- А дальше, Тим, было еще интереснее, - продолжил губернатор, с улыбкой разглядывая меня. – Как оказалось, одна порция ничего не лечит, дети должны были принимать сперму взрослых ежедневно. Воинские части, подразделения пожарных и полиции по утрам только и делали, что добывали эти порции в поте лица. Может, так продолжалось бы и по сей день, но и тут вмешался наш великий горожанин, художник Рассе. Он сказал, что прием спермы в мензурках ужасно неприятен – дети считают, что это лекарство, а лекарство не бывает вкусным и приятным. И что гораздо полезнее для здоровья сам процесс добычи. С тех пор так и повелось – дети сами выбирают себе мужчину для кормления. Сперму для простоты восприятия мы называем молочком. Чтобы дети не пропускали прием лекарства, мы приспособили пожарный колокол, и он звонит дважды в день, в полдень и после ужина.

- Почему дважды? – тут же поинтересовался я. – Вы же сказали, что хватит и одного раза?

- Второй звонок для забывчивых. И для тех, кто не сумел найти себе мужчину утром. Хотя это и весьма сложно: тот, кто откажет ребенку, осуждается обществом. Ведь он практически обрекает его на смерть.

Наш увлекательный разговор был прерван громким воплем, полным боли и отчаяния.

- Тим! Сними её! Тим! Быстрее! Ай, как печет! – кричал Владька и тряс рукой, на которой была надета моя перчатка.

Я прыгнул к нему, нащупал застежки, и стянул перчатку. Его рука была красная, опухшая, в каких то белёсых пятнах.

- Быстро под воду, - строго сказал губернатор и подтолкнул Владика к умывальнику. Холодная вода сняла боль, и вскоре, прямо на моих глазах, краснота стала исчезать, пока рука не приняла прежний загорелый вид.

Владик виновато вздохнул и смущенно улыбнулся:

- Простите, я не нарочно… Я только хотел попробовать, вдруг эта ткань и вправду лечебная…

- Попробовал? Убедился? – строго спросил губернатор, потом подошел к Владьке и обнял его. – Вот что я сказал бы твоему отцу? А маме? Нельзя трогать инопланетные вещи!

- Я больше не буду, - пробормотал Владик.

- Сильно болит? – с участием спросил я.

- Не-е! Уже прошло всё, - ответил он.

- Ну вот, Тим, ты убедился, что мой рассказ – чистая правда? – спросил губернатор, отпуская Владьку.

- Да, я понял… Для меня это очень, очень странно, - честно признался я.

- Привыкай, - хмыкнул губернатор. – Ты еще увидишь немало странностей. Ну, ступайте. Воолэд, проведи своего нового друга домой, и скажи родителям, что он будет жить у вас по моей личной просьбе. Ну, а если они всё же будут против, пусть придут ко мне, побеседуем. И ты, Тим, тоже заходи. У меня еще много вопросов о твоей планете.

Владька поспешил вытащить меня за дверь.

- Да погоди ты, - отмахнулся я и поднял комбинезон. Отстегнув переводчик, я надел его на шею. Ну вот, совсем другое дело!

- Оставь костюм здесь, - сказал губернатор. – Я покажу его тем, кто будет изучать твою шлюпку.

- Хорошо, - согласился я

Мы выскочили из кабинета, кубарем скатились по лестнице, и уже на улице Владька сказал:

- Уф, у меня от его рассказа мороз по коже… Хотя я всё это уже слышал не раз, но всё равно жутковато, правда?

- Да-а… - протянул я. – Покажи мне этот памятник.

- Конечно. Заодно поищем братиков, - сказал Владик и забегал взглядом по площади.

 

ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ

Мальчишек искать не пришлось, они прибежали сами. И вместе с ними еще десяток детей, снова обступивших меня. Нет, это уже начинало утомлять… А ведь теперь я вдобавок был голым! Ладно мальчишки, но тут были и девочки, и даже моего возраста. Я попытался закрываться, но Ганзи и Кэлс схватили меня с обеих сторон горячими ладошками, объявив своей собственностью. Владька только смеялся и не собирался меня спасать.

- Идем, посмотрим на памятник, - сказал он, и вся стайка повлекла меня к фонтану.

Памятник был красивый… Высокая фигура художника в старинном кафтане, а рядом с ним – обнаженная фигурка мальчика, с волнистыми волосами и внимательным взглядом. В руке художника кисть, перед ним – мольберт на трехноге. Судя по всему, он рисовал в этот момент портрет своего маленького друга.

- Здорово, - восхитился я. – У нас такие статуи в музеях стоят…

- Вот тут на табличке написаны их имена, - пояснил Владик. – Ну, пойдем уже к нам домой? А то ругать будут, что мы на обед опаздываем. Этих разбойников кормить пора. Ой, Кэлс, ты нашел кого-нибудь?

- Ага, - беспечно улыбнулся Кэлс, растянув тонкие губы в улыбке. – Мы встретили дядю Хонэ, он меня и покормил.

- Вот и отлично, - кивнул Владик.

Мы поспешили убраться с площади, где я был, как на ладони, и на мне были скрещены все взгляды взрослых и детей. А я не привык к такому вниманию!

Дом Владика оказался небольшим трехэтажным, выкрашенным в веселый салатовый цвет. Он мне понравился и снаружи, и внутри.

Уютная прихожая, в которой я увидел себя в зеркале во весь рост… Голый, с раскрасневшимися щеками, но симпатичный – в общем, сам себе я понравился.

- Вернулись, путешественники? – послышался добродушный голос и в прихожую вошел мужчина в сером свитере и черных брюках. – Хм, у нас гости? Мэз, поди-ка сюда!

Рядом с ним возникла высокая красивая женщина в переднике, о который она вытирала руки.

- Добрый день, - приветливо поздоровалась она. - Воолди, представь скорее своего нового друга.

- Это Тим, - церемонно повел рукой Владька. Но его тут же прервали и довольно невежливо.

- Он из космоса! Он к нам приземлился! Пап, он у нас будет жить! Мам, здорово, да?!

- Прекратите галдеж! – строго сказал отец, и малыши тут же умолкли. – Воолэд, объясни.

- В общем, Тим и правда с другой планеты, - сказал Владик. – Мы только что были у губернатора, и он просил нас приютить Тима, пока не придут вести от Императора. Пусть он у нас поживет, а? Не отдавать же в интернат…

- Вот так новости, - развел руками отец. Он повнимательней посмотрел на меня и сказал: - ну что же, сегодня выходной, а завтра я зайду к губернатору и послушаю его версию. Ну, а пока что, мойте руки и за стол!

Неожиданно он улыбнулся мне, протянул крепкую руку, и я пожал её.

За столом я чувствовал себя на удивление свободно – и мама братьев, и их отец говорили со мной, будто с четвертым сыном, расспрашивали о моём доме. И я рассказывал, успевая одновременно и говорить, и жевать. А обед был очень вкусным, хоть некоторые блюда были мне незнакомы ни на вид, ни по вкусу. Здесь я, наконец, еще раз убедился, что это чужая планета.

- Поели, мальчики? – спросила мама. – Воолди, ступай, покажи Тиму свою комнату. Полагаю, вы будете спать вместе.

- Тим, у тебя тоже есть признаки болезни? – спросил отец, положив мне на плечо тяжелую ладонь.

- Нет, вовсе нет, - помотал я головой. Фу ты, не хватало мне этой напасти…

- Но почему же ты, в таком случае, раздет?

- Это ему губернатор велел, - ответил за меня Воолэд. – Чтобы не выделялся.

- Это правильное решение, - согласился отец. – На вид ты ничем не отличаешься от моих оболтусов, значит, избежишь лишних расспросов. Полагаю, ты уже вдоволь их наслушался?

Я рассмеялся:

- Меня на улице такая толпа окружила, что мы с Владиком еле сбежали.

- Владик? Ты зовешь моего сына этим именем? Забавно, - усмехнулся отец. – Ну, идите уже, а то я совсем вас заговорил. Поиграйте во что-нибудь. Воолэд, твои братья получили утром молочко?

- Да, конечно, - кивнул Владик.

- А ты?

Владька неожиданно смутился, но снова влезли вездесущие братья:

- А он тоже! Он еще утром бегал к Рукси Фитроу, и у него поел молочка!

- Ну, ничего от них не скроешь, - невольно улыбнулся Воолэд. – Тим, ты видишь? В собственном доме у меня шпионы!

- Рукси хороший человек, - сказала мама. – Я рада, что вы подружились. Тим, а тебе надо кормление?

- Нет, - пробормотал я, снова жутко смутившись.

- Если понадобится, обращайся, - шепнул мне на ухо Владькин отец и потрепал по голове.

И я чуть не сгорел со стыда.

Комната, где жили Владик и его братья, была небольшая, но в ней помещались две кровати, стол, шкаф и стулья. Конечно, не было ни телевизора, ни, тем более, компьютера. Интересно, во что же они тут играют?

Ответ пришел сам собой, когда Владька достал из ящика стола четыре маленьких кубика с какими-то значками на гранях.

- Ну вот, бросаешь на стол, и у кого выпадет больше, тот выиграл, - пояснил Воолэд, и я сразу вспомнил обычную игру в костяшки. Только здесь были не точки, а местные цифры. Прекрасно, заодно и выучу!

Мы сели за стол, Ганзи приткнулся ко мне, а Кэлс к брату. Конечно, сначала выигрывал Владька, но чем дальше, тем лучше я разбирался в местном счете. И, наконец, начало везти мне. Я так увлекся, что не заметил, как исчез Ганзик. И только когда что-то влажное и теплое коснулось моего члена, я понял, куда именно он подевался.

Этот шустрый малыш влез под стол и пристроился ко мне между ног. Вот это номер… Я заглянул под стол и увидел его вихрастую макушку, мерно ходившую вверх-вниз.

Воолэд хмыкнул:

- Вот и со мной он такой фокус часто проделывает. Сижу, делаю уроки, а тут на тебе – чудо расчудесное решило покушать во второй раз. Тим, он всё равно не отстанет.

- И я хочу… - вздохнул Кэлси.

Ганзик оторвался от своего занятия и радушно пригласил брата:

- Иди сюда, будем вдвоем!

Моего разрешения, конечно, никто спрашивать не собирался. Но, признаться, у меня не было желания сопротивляться. Ганзи сосал просто потрясающе… Мой друг Денис из Академии так не умел.

Я выронил кубики – сейчас мне было не до них, и Владик понимающе улыбнулся.

Двойняшки по очереди мне сосали, и даже затеяли игру – кому именно достанется моё «молочко». Каждый делал по десять движений, потом они менялись местами.

Я широко расставил ноги, чтобы им было удобнее, гладил пушистые мягкие волосы, а внутри постепенно нарастали волны удовольствия, накатывавшие с всё возрастающей силой.

Владик уже давно теребил свой член, но не дроч*ил, а слегка, кончиками пальцев. На мой удивленный взгляд он ответил:

- Нам не надо делать это руками – если захочется, просто выйди на улицу, там всегда найдется мальчишка или девчонка, которые не прочь от лишней порции. Но эти разбойники и так меня высасывают до капли.

Ганзик довольно рассмеялся, подтверждая слова брата, а Кэлси в это время, кажется, был на пути к победе.. И правда, последние движения его маленьких проворных губ – и долгожданное «молочко» полилось в его рот.

- Я выиграл, - едва проглотив, тут же заявил он и показал язык братцу.

- Ганзик, не расстраивайся, в следующий раз повезет тебе, - раздалось вдруг над моей головой.

Я крутнулся на стуле и увидел, что за моей спиной стоял отец Владика. И сколько он там стоял, я понятия не имел – Владька, гад, даже не намекнул!

Мои щеки снова заполыхали, и я закрыл обеими руками свой уже обмякший член.

- Тим, ты что, всё еще не привык? – удивился отец Владьки. – Не смущайся, у нас это в порядке вещей.

Он погладил меня по плечу и вышел.

- Владька, не мог сказать? – прошипел я.

- А что такого? – невинно ухмыльнулся он.

- Это же твой отец! Как это «что такого»?!

-Да брось, - отмахнулся он. – Мой папа на улице всех кормит, кто попросит. Вот только дома нельзя…

- Почему?

- Папам нельзя кормить своих детей «молочком» - подключился в наш разговор уже успокоившийся Ганзи.

- Только чужих можно, - добавил Кэлси.

- Может, это и хорошо, - заметил я. – А то как-то совсем уж…

Воолэд широко зевнул, потянулся всем телом и сказал:

- А пойдем на улицу? Скоро начнется первый вечерний сеанс в синематографе. Можем купить билеты. Тим, ты был когда-нибудь в синематографе?

Я усмехнулся – похоже, это у них в новинку.

- Был, конечно. У нас он называется "кинотеатр". Но мне интересно, какие фильмы показывают у вас.

- Тогда я попрошу денег у мамы, - сказал Влад и вышел из комнаты.

- У вас очень хороший брат, - сказал я двойняшкам.

- Ага, - в унисон ответили они, и Ганзик влез мне на колени. Я уже заметил, что он был раскованней Кэлси. Чтобы Кэлси не расстраивался, я привлек его поближе и поцеловал в упругую щечку.

- Ну, вы уже совсем сдружились, я смотрю, - сказал Влад, вернувшись. У него на поясе висел ремешок с прозрачной сумочкой.

- Чтобы свет не закрывать, да? – с пониманием спросил я.

- Ну да, ты же видел, что будет, - вздохнул он. – Ты еще посмотришь, как мы ночью спим…

Чтобы совсем не загрустить, мальчишки поспешили на улицу.

 

ГЛАВА ПЯТАЯ

Надо сказать, что всё это время я был не только голым, но и босым. Из кабинета губернатора я вышел без обуви, и это здорово мне мешало. Не приспособлены мои подошвы бегать по брусчатке и гравию… Хорошо, что Владька подарил мне свои сандалии.

И, едва мы вышли из дома, обувь мне очень пригодилась – во дворе мальчишки играли в футбол! Как называлась игра на местном диалекте, я потом спросил у Владика, и оказалось, что это тоже сочетание «нога-мяч». Как забавно… Наши планеты развиваются по похожим линиям.

Конечно, обе команды играли голышом и, чтобы как-то различать, мальчишки надели на головы цветные повязки, зеленые и красные. Мы с Владиком с удовольствием погоняли мяч несколько минут, под завистливые взгляды его братьев, слишком маленьких для такого ответственного матча. Не хвастаясь, скажу – я играл неплохо, и даже почти заколотил гол.

Но кино было важнее, мы распрощались и ушли. До площади мы шли, оживленно болтая и обсуждая игру.

- Вон там синематограф! – махнул рукой Воолэд. – Идем скорее, там уже очередь.

Мы пробежали несколько метров, и остановились у красивого красного здания с большой афишей. На ней был нарисован злодей жуткого вида в черной маске, державшего в руке горло девушки.

- А их пустят? – спросил я, с сомнением поглядев на малышей.

- Конечно, - уверенно ответил Воолэд, пристраиваясь в очередь за каким-то невысоким круглолицым мужчиной. – Детей не пускают только на самый последний сеанс, когда надо выключать свет. Вот туда можно только одетым.

- Погоди, получается, что вы и кино смотрите при включенном свете?! – удивился я.

- Конечно, - снова ответил Владька.

Мужчина оглянулся, посмотрел на меня и расплылся в улыбке:

- А я смотрю, кто тут задает такие глупые вопросы? А это наш гость из космоса! Очень рад познакомиться, Юджен Вирс, ювелир, к вашим услугам.

Он даже церемонно приподнял шляпу.

Мне приподнимать было нечего, и я просто кивнул:

- Тим Снегирев…

Очередь медленно продвигалась, и к счастью, ювелир больше не обращал на меня внимания.

Владька расплатился, и ему дали четыре бумажных квадратика, которые он тут же показал мне.

- Билеты, - пояснил он.

- Да я знаю, - усмехнулся я. – Владик, наши страны очень похожи.

- Ну, тогда пойдем в зал, займем места.

- А мороженое?! – в один голос чирикнули двойняшки.

И то правда, какое кино без мороженого, я их прекрасно понимал. Воолэд расщедрился на четыре порции и мы оккупировали один столик в фойе.

Это было очень забавно, и я всё никак не мог привыкнуть – взрослые, одетые в красивые костюмы и платья, и голые детишки, снующие между ними. Мне такое даже во сне не приснилось бы.

- С ума можно сойти, - вполголоса пробормотал я.

- Что-то не так? – забеспокоился Владик.

- Просто не могу привыкнуть, что я голый посреди города, - ответил я и окунул ложку в белое мороженое. Оно оказалось похожим на пломбир не только по цвету, но и по вкусу.

- Привыкнешь, - беспечно махнул на меня ложечкой Владька. – Сам видишь, никто не обращает внимания. Ганзик, даже не вздумай!

Он строго посмотрел на брата, который явно собирался нырнуть под стол и уже почти слез со стула. Неугомонный малыш…

Я усмехнулся, опустил глаза и продолжил есть мороженое, поинтересовавшись между делом:

- А им не вредно столько «молочка»? Есть какие-то ограничения?

- Нет, - подумав секунду, ответил Воолэд. – Сколько смогут уговорить на кормление, столько и получат. Кому-то хватает и одного раза, а кому-то так нравится, что остановиться не могут.

И он снова выразительно взглянул на Ганзи, который скромно ел мороженое и делал вид, что это не про него. Меня забавляли их отношения, всё же было видно, что Владик любит братьев и заботится о них.

Мороженое, к сожалению, закончилось. Мы выбрались из-за стола, и вслед за остальными зрителями направились в зал.

Здесь тоже не было ничего необычного – большой белый экран и несколько рядов кресел.

- А у нас сидения поднимаются, - похвастал я. - И пробираться между рядами намного проще.

- Да, так было бы удобнее, - согласился Владик. – А знаешь, ты ведь можешь нам много полезного рассказать.

- Могу, - кивнул я и подумал, что с этим надо осторожнее. А то я могу такого понарассказать, что они изобретут ядерную бомбу лет на сто раньше срока.

Мы сели, и Ганзи, недолго думая, влез мне на колени. Владик закатил глаза, но я сказал шепотом:

- Да пусть сидит, он лёгкий. А будет вертеться, сядет обратно.

- Я не буду вертеться, - пообещал Ганзи и тут же крутнулся так, что мой бедный член закрутился спиралью.

Я зашипел сквозь зубы:

-Вот юла!

- А что такое юла? – спросил с любопытством Ганзи.

-Игрушка такая, вертится всё время. Придем домой, я тебе сделаю из бумаги.

- А мне? – спросил Кэлси. Он был спокойней и молчаливее брата, иногда даже казалось, что его вообще забыли дома.

- И тебе тоже, обязательно. Если напомните.

- Всё, тише, начинается, - сказал Владик, и мы замолчали.

Свет и вправду никто не выключал, только немного приглушили. Но этого вполне хватило, чтобы он не забивал экран.

Фильм был забавный, я едва сдерживался, чтобы не засмеяться, ведь все вокруг принимали его за чистую монету! Этого картинного злодея с наклеенными густыми бровями встречали охами и ахами, и искренне переживали за его жертву – юную девушку.

А сам фильм был, конечно, черно-белым. Я давным-давно не видел такой раритет… Ганзик, между тем, сам того не замечая, распалял меня – тощий маленький зад елозил по моему члену, который вминался в его упругие ягодицы. Уф, я так долго не выдержу… И я аккуратно пересадил недовольного мальчишку на его кресло. От Владика ничего не скроешь, он заметил этот маневр, а так же мой торчащий член, который я безуспешно пытался уложить вниз.

- Ладно, пусть пососёт, - сжалился он и надо мной, и над Ганзи.

Обрадованный мальчишка тут же наклонился ко мне и стал сосать, не забывая одним глазом поглядывать на экран. И снова никто даже не подумал возмутиться такому поведению… Те, кто сидели рядом со мной, смотрели с ласковой нежностью, а один даже дотянулся и погладил Ганзи по макушке.

Удивительно простые нравы… И привыкну ли я к ним когда-нибудь?

Вскоре я плеснул в рот мальчишке вторую за сегодня порцию «молочка». Мне было удивительно хорошо и спокойно, даже разбойник на экране казался добрым и ласковым, хоть как старалась девушка убедить меня в обратном.

Но вот сеанс завершился, зрители стали подниматься. В тесной толпе я прижимался голой кожей к одетым взрослым, и это странное чувство возбуждало меня. Хм, кажется, эта планета начинает мне нравиться…

На улице уже засинели сумерки, и повсюду зажглись фонари. Их было так много, что на площади было светло, как днем. Конечно, это было сделано специально, для тех детишек, которые еще не собирались по домам.

- Погуляем немного? – предложил Воолэд, и я с радостью согласился – спать еще не хотелось.

На площади было полно народу – такое впечатление, что здесь собрался весь город. Торговцы вышли из своих лавок и продавали разные вкусности, что называется «на ходу». Воолэд купил братьям подобие «сладкой ваты», заодно угостив и меня.

- М-м-м, вкусно, - сказал я, попробовав ярко-оранжевый воздушный шарик.

- Да, у нас любят сладкое, - усмехнулся он. – Причем, взрослые даже больше детей.

- Это почему?

- У нас почти нет соленых, острых или горьких блюд. Всё в меру, но сладкого все же больше. Может, сам догадаешься, почему так? – хитро интриговал меня Владька.

- Даже не знаю, - развел я руками.

- От этого молочко становится вкусное! – довольный собой, выкрикнул Ганзи.

- А-а, ну конечно, как я сам не догадался, - улыбнулся я. – Наверное, потому у вас никто не курит, да и спиртного я не видел нигде?

- Фу, гадость… - сморщил нос Воолэд. – Нам в школе рассказывали, что когда-то это было повсеместно. Но когда началась эпидемия, взрослые отказались от всего, что делает молочко горьким. Зачем детям усложнять жизнь, правда?

Я был с ним полностью согласен.

 

ГЛАВА ШЕСТАЯ

- Пойдем туда! Там оркестр! – оживился вдруг тихоня Кэлси и потянул Владика за руку.

И правда, я услышал звуки приятной мелодии, а вскоре увидел полукруглую сцену, перед которой стояли стулья, словно в синематографе. Но теперь на сцене вместо экрана был настоящий детский оркестр!

- Это школьный, - пояснил Владик, выбирая для нас места. – Я бы тоже в нем играл, но не умею…

- Здорово у них получается, - шепотом сказал я.

Музыка была мне не знакома, но я никогда и не считал себя знатоком. Для меня есть всего две оценки – нравится или не нравится. Сейчас было просто потрясающе.

Мальчишки и девчонки, подчиняясь палочке дирижера, играли кто на чем – здесь были и скрипки, и контрабас, и небольшое пианино, звучавшее немного иначе, чем у нас. Был мальчишка-барабанщик, почти спрятавшийся за большим барабаном, смешно вскидывавший палочки, которые только и были видны, да еще его вихрастая голова. Но больше всего меня заинтересовал треугольник. То есть, мальчик, державший этот забавный инструмент. Стройный, со странным цветом волос – то ли белым, то ли пепельным, он был так серьезен и сосредоточен, что я невольно улыбнулся. А ведь ему всего-то надо было попадать палочкой по треугольнику.

Но вот он, кажется, заметил мой взгляд. И тоже улыбнулся. А я всё не мог насмотреться… Другие ведь были спрятаны за своими инструментами, даже девочки-скрипачки, зато этот мальчишка стоял открыто, напоказ, без тени смущения – впрочем, как все дети в этом городке.

Больше того, его небольшой красивый член вдруг задрожал, затвердел и гордо поднял головку. Ух, неужели я тоже понравился мальчишке?! Мне очень хотелось в это верить.

- Влюбился? – насмешливым шепотом спросил Владик.

- Вот еще, выдумал! – фыркнул я.

- Да ладно, я вижу. Тим, хочешь, я вас познакомлю?

- Еще чего… Не вздумай… - нахмурившись, сказал я, тут же мысленно отругав себя за отказ.

Оркестр закончил одну мелодию, и зазвучали аплодисменты. Я тоже с удовольствием захлопал, но смотрел при этом всё на того же мальчика. Он слегка улыбнулся и даже склонил голову.

Оркестр играл еще долго, пока небо совсем не почернело, и на нем отчетливо проступили звезды. Три больших луны выглядели удивительно и незнакомо, я даже запереживал, что они могут грохнуться, ведь они были больше земной луны.

Но вот смолк последний аккорд, отгремели аплодисменты и, словно ожидая этого, зазвонил колокол, который я уже слышал днем.

- Вечернее кормление, - с улыбкой прокомментировал Воолэд.

Сейчас не было такого ажиотажа, как днем, дети не кричали, не суетились, не бегали. Кто-то был равнодушен, но находились и те, кто спрашивал разрешения у взрослых и, получив его, пристраивался на полу. Мужчины расстегивали брюки, нимало не стесняясь своих спутниц, и детишки принимались за дело.

Ганзи привычно потянулся ко мне, но… Я вдруг увидел, что мальчишка с треугольником спустился со сцены и направился в мою сторону. Меня встряхнуло изнутри, потом оборвалось и замерло сердце – неужели он… Он хочет, чтобы я его покормил?

И вправду, я не ошибся, мальчик подошел ко мне и спросил нежным голоском, застенчиво кивнув на мой пах:

- Можно?

Я только улыбнулся в ответ, и мои колени разошлись в стороны. Мальчик опустился между ними, тонкими прохладными пальцами погладил головку моего члена, и втянул его в рот. Это было совершенно невероятное чувство, я даже не смог удержать невольный стон. Ганзик смотрел недовольно, насупился, но мне сейчас было не до его переживаний.

Незнакомый мальчик-музыкант проделывал с моим членом такое, что я улетал на небо! Он лизал его твердым влажным языком, сосал мягкими, упругими губами, гладил мою мошонку нежными пальцами, а я выгибался в ответ всем телом, пытаясь пробраться в его сладкий рот как можно глубже.

Мягкие волосы мальчишки колыхались в такт его движениям, и я запустил в них обе ладони, чтобы сделать приятное и ему.

Я смотрел то вниз, на острые лопатки мальчишки ходившие, словно маленькие крылышки; то вверх, на три луны, когда от острого наслаждения хотелось улететь прямо к ним.

Как жаль, что нельзя сидеть здесь всю ночь… Пришел момент, когда моё тело сотрясла сильная волна, и дрожь пробежала от пяток до макушки.

Мальчик поднял голову, вытер губы ладонью и улыбнулся, обнажив ровные белые зубы.

- Обалденно вкусно, - сказал он. – Я знал!

- Как тебя зовут? – спросил я, зачарованно глядя в его серые большие глаза.

- Ольгер Тенк, - ответил он, всё так же сидя у меня между ног и легко поигрывая моей мошонкой. – А ты Тим из космоса, я знаю.

- Да, точно, - кивнул я и осторожно погладил его щёку. Ладонь легла на бархатистую кожу, и я громко вздохнул. Чёрт, да что со мной?!

- Тим влюбился, - сказал Владька, с улыбкой наблюдая всю эту сценку. Я тут же ткнул в него локтем, но он увернулся.

А Ольгер вдруг подался вперед, приподнялся и… поцеловал меня прямо в губы. Я в первый раз получил поцелуй от мальчишки. Такое даже с Денисом мы себе не позволяли… И это было до одури приятно!

Я прикрыл глаза, отдаваясь этому незнакомому чувству, и ощущая на своих губах вкус моей собственной спермы. Да, я уже пробовал её когда-то, но понятия не имел, что у нее целебные свойства.

Мы обнялись, Ольгер замер, и я чувствовал, как бьется его сердце. Незаметно для нас обоих он оказался у меня на коленях, поцелуй затянулся, у меня закружилась голова, и всё вокруг потеряло смысл – был только он, Ольгер, его губы, его теплое тело и упругая кожа бёдер, которые я гладил.

- Ну, хватит вам уже, - плаксиво заявил Ганзик, и его голос привел нас в чувство.

С видимым сожалением Ольгер поднялся, вздохнул и сказал:

- Мне пора… Увидимся еще. Ты ведь завтра придешь в школу?

- В школу? – удивился я и оглянулся на Владика. Он пожал плечами. – Не знаю, мы еще не говорили об этом. Но мне уже очень хочется посмотреть на вашу школу.

Ольгер широко улыбнулся, протянул твердую ладошку, и я с удовольствием пожал её. Подхватив свой треугольник, мальчишка убежал на сцену, догонять оркестр.

- Пойдем домой, - сказал Воолэд, взял за руку Кэлси и повел к выходу из летнего театра. Ганзи он оставил на меня, и мы двинулись следом.

До самого дома никто не проронил ни слова – я мечтательно вспоминал недавние минуты, двойняшки выглядели уставшими и сонными, а Владик просто шагал, ни разу на меня не оглянувшись. Странно, что это с ним?

За ужином Владик немного отошел и принялся рассказывать родителям про фильм. Только почему-то ни слова не сказал про концерт школьного оркестра. Зато про концерт рассказал Ганзи, а заодно, как я «покормил» Ольгера. Ну почему он такой болтун?!

Отец Владика посмеивался над рассказами детей, потом сказал:

- Я рад, что вы подружились. Тим, ты постепенно осваиваешься в нашем мире, принимаешь наши правила и порядки. Но за один день всё равно очень сложно вжиться в чужую жизнь, ведь так?

- Конечно, - кивнул я. – У вас тут много непривычного и…

Я смутился, не зная, как продолжить. Как объяснить всё, что я сейчас чувствую, что меня переполняют мысли и желания. Ольгер перевернул моё сознание… Теперь я отчетливо понял, что в этом мире нет места смущению и глупым предрассудкам. Но побороть смущение мне было очень сложно.

- Я вижу, вы выглядите уставшими, - сказала мама Владьки. – Идите-ка спать.

- Мам… папа, нам ведь завтра в школу, - сказал Владик задумчиво. – Он с нами пойдет или останется дома?

- Хм, этот вопрос мы не продумали, - растерялся его отец. – А почему бы и нет? Посидит на уроках, посмотрит, как учат местных балбесов. Утром я пойду с вами и договорюсь с директором.

По лицу Владика я не смог прочитать, доволен он таким решением или нет, а малыши уже почти спали, чуть не улегшись на стол.

Папа подхватил обоих на руки и унес в спальню. А мы с Владиком отправились туда своим ходом.

Хоть я уже и был здесь, но вечером спальня преобразилась! Когда включили лампы, я с удивлением заметил, что кровати сделаны из полупрозрачного материала. И это был не пластик, не стекло, он был мягкий, как поролон, и на нем наверняка было удобно спать. А главное – он пропускал свет!

- Здорово вы всё продумали, - восхитился я.

- Да, это было потрясающее изобретение наших химиков, - согласился Владькин папа. – До того, как изобрели этот материал, детям приходилось часто вставать по ночам, чтобы перевернуться. У нас теперь вся мебель такая, не только в домах, но и в общественных местах. Да вы же были только что в синематографе, видел?

- Не обратил внимания, - пробормотал я, вспомнив, что вместо разглядывания кресел я кормил ненасытного Ганзи.

- Всё, спокойной ночи. Воолэд, не забудь уложить школьный рюкзак, и за братьями тоже проследи. Наверняка начнут складываться только утром.

- Ладно, - тускло ответил Владик. Я никак не мог взять в толк, что у него с настроением? Наверное, он тоже устал, как братья.

Когда отец мальчиков вышел и мы остались одни, Воолэд сказал:

- Ты будешь спать вон там, у стенки, я рядом. А Ганзи и Кэлси на другой кровати. Можешь ложиться, а я соберу учебники.

Я лег. Постель была не слишком удобна – ни подушек, ни одеял. Но выбирать не приходилось, я спал и в более простых условиях, когда нас вывозили на полевые занятия. Там вообще иногда приходилось спать почти на голой земле, разве что травы натаскаешь и ельника.

Двойняшки спали, Воолэд крутился у письменного стола, а я размышлял, глядя в потолок. Вот спрашивается, что мне теперь делать? Я здесь первый день, и мне всё нравится, чем дальше, тем больше. Но как я попаду домой? Что с моим отцом? Что с командой «Саратоги»? Я очень надеялся, что они справились с аварией. Но когда всё уляжется и они отправят запрос на Марс, окажется, что я исчез. Они обыщут всю Солнечную систему, а потом… будут считать меня погибшим. И я застряну здесь насовсем…

В носу запершило, на глаза невольно навернулись слёзы и, чтобы не разреветься, я закрыл глаза и попытался уснуть. Это было сложно, ведь в глаза бил свет, пусть и приглушенный.

- Надень очки, - сказал Воолэд и передал мне темные очки, похожие на плавательные. – Привыкнешь, сможешь спать без них.

- Спасибо, - сказал я и нацепил очки. И вправду, свет сразу «выключился».

Вскоре я услышал, как Владик улегся рядом.

- Значит, завтра мы вместе пойдем в школу? – спросил я вполголоса. Но Владик не захотел поддержать разговор.

- Спи, - глухо ответил он и повернулся спиной.

- Владька, ты чего? – удивился я. – Что с тобой?

- Ничего, - односложно ответил он.

Но я не унимался. Я чувствовал его обиду и никак не мог взять в толк её причину.

- Да объясни ты, что я сделал?!

- А сам не догадываешься? – нервно спросил он и резко повернулся. – Так с Ольгером тискался, целовался, думаешь, мне приятно было смотреть?

- Вот в чем дело, - облегченно выдохнул я. – Владик, ну что мы такого сделали? Он мне очень понравился, мы и поцеловались.

- А я? Чем я хуже?! – взвился Владик, гневно глядя на меня своими черными глазами. – Я же… Я же тебя…

Я догадывался, какое слово он хочет, но не может произнести. И я, ничего не говоря, просто обнял его и поцеловал. Сперва в щеку, потом в губы. Владик обмяк, нервная дрожь, колотившая его тело, утихла.

- Ты же мне ничего не говорил, - шептал я. – Ну как я мог догадаться? Хоть бы намекнул.

Владик целовал меня в ответ, и вскоре наши тела переплелись, дыхание слилось воедино. На всякие глупости у нас уже не было сил, мы только целовались и ласкали друг друга. А потом сами не заметили, как уснули.

Первый день оказался насыщенным и утомительным…

 

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Под утро мне приснился странный и страшный сон – моя спасательная шлюпка ни с того, ни с сего вдруг ожила, обросла шерстью и напала на меня, рыча и скаля большие белые зубы. Я отбивался от этого гибрида акулы и медведя, но чудище меня заломало, навалилось всей тушей и стало душить… Я закричал. Сквозь крик я услышал голос Владика.

- Тим, ты чего? Тим, проснись! Чего ты кричишь?

Владька тряс меня за плечо, пытаясь разбудить. Я приоткрыл глаза, увидел его, стоящего на коленях рядом со мной, с большими испуганными глазами.

- Ничего, сон дурной приснился, - хотел сказать я, но вместо этого из моего горла вырвался едва слышный хрип.

Всё моё тело было налито тяжестью, будто я всё еще летел в спасательной шлюпке, с тройной перегрузкой. Горло было сжато чьей-то костлявой крепкой рукой, руки и ноги не желали двигаться. Свет больно бил в глаза. Теперь я тоже по-настоящему перепугался.

Видя моё состояние, Владька быстро слез с кровати и убежал. Вернулся через минуту, а следом за ним – заспанный отец.

- Вот, - сказал Владик и ткнул в меня пальцем.

Его отец склонился надо мной, пощупал лоб, послушал мои хрипы и сказал обеспокоенно:

- Похоже, наш гость подхватил всё же эту заразу. Воолди, его кто-нибудь кормил вчера?

- Нет, - растерянно ответил Владик. – Я же не знал…

- Надо было для профилактики, - наставительно сказал отец. И принялся расстегивать штаны… Этого я не мог вынести и через силу замотал головой, натужно пытаясь вымолвить хоть слово. К счастью, он понял меня, вздохнул и застегнулся. – Ладно, мальчики, справляйтесь сами. Воолди, делай, что надо. Когда он придет в себя, позови, я хочу убедиться, что всё в порядке.

Зато Владька расцвел! Он широко улыбнулся и, не спрашивая моего позволения, придвинулся ближе. Мне ничего не оставалось, как приоткрыть рот и принять его напряженный член. Сил двигать головой у меня уже не было, Владик работал сам, а я только крепко обхватил его губами. Член скользил вперед-назад, шустро, но осторожно.

- А что вы делаете? – послышался сипловатый со сна голосок. Я не сразу понял, кто это проснулся – Ганзи или Кэлси, но мальчишка сразу влез ко мне в кровать, и тут все сомнения отпали – так мог вести себя только Ганзик.

Владик шикнул на него, не останавливаясь, и ускорился еще больше. Я даже испугался, что он влезет мне в горло, и я совсем задохнусь.

Любопытная мордочка Ганзи была совсем близко, он смотрел на наши занятия, приоткрыв рот. Но когда он попытался пристроиться к моему члену, Владик снова шикнул:

- Не трогай Тима, он заболел. И мы сейчас лечимся.

- Ой… - пискнул Ганзи с сожалением. – Вылечивай скорее…

Будто послушав его слова, Владик стремительно подался вперед, и я почувствовал, как в мой рот вливаются живительные теплые струйки.

- Всё, - устало пробормотал Владик, выскальзывая из моих занемевших губ. – Глотай.

Я проглотил приторную вязкую жидкость, прикрыл глаза и стал ждать, прислушиваясь к ощущениям. Прошла минута, затем другая, и вот я почувствовал, что тяжесть уходит. Будто вместо перегрузок наступает невесомость. В меня словно накачивали гелий вместо свинца. И еще через несколько минут я спокойно слез с кровати, повертел руками, поприседал, покрутил шеей – всё было в норме, даже лучше, я был полон энергии.

- Это просто невероятно, - с чувством произнес я и улыбнулся. – Владик, спасибо, ты и вправду меня вылечил.

Владька улыбнулся в ответ, а Ганзик весело заверещал, прыгнул на меня и повис, уцепившись за шею. Я подхватил его и чмокнул в нос. На шум в комнату вернулся отец Владика, увидел меня в целости и сохранности, и сказал удовлетворенно:

- Вот и отлично. Поздравляю, Тим, теперь ты такой же, как все дети в нашем городе.

- И каждый день должен пить «молочко», - заявил проснувшийся Кэлси.

Я вздохнул, хотя, если честно, меня это даже порадовало. Процесс мне понравился… Да и Владик тоже выглядел довольным. После его вчерашних откровений, я понимал, что он давно ждал этого момента. Как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло.

- Эй, детки, а в школу вы собираетесь? – спросила мама, появляясь в дверях.

Все сразу засуетились – надо было еще умыться и позавтракать.

Когда с этим было покончено, мы вышли на улицу. Рюкзаки у мальчишек были обычными, непрозрачными, но они не несли их на спинах, а катили на небольших двухколесных тележках. С такими тележками у нас ходят в супермаркет за покупками, а тут – дети тащат тяжелые сумки в школу. Картина была забавная – по улице шли голые школьники с сумками на колесиках, будто маленькие туристы.

Я был без сумки и потому двойняшки тут же нагрузили меня своей поклажей. Мне было не тяжело, ведь после «лечения» я чувствовал себя полным сил.

- Странная всё же эта болезнь, - сказал я на ходу. – Всего несколько капель, и я здоров.

- Да, ученые бьются над разгадкой уже много лет, - кивнул Воолэд. – Но лекарства лучше, чем «молочко», так и не придумали. И мы этому только рады. Представляешь, если бы всё это заменили микстурой или уколами?!

- Брррр, - пробормотал Ганзи. – Фу, гадость…

Наверное, с уколами он был знаком не понаслышке.

До школы мы шли минут десять. Я на несколько секунд остановился, чтобы получше рассмотреть это здание.

- Новая, в прошлом году построили, - сообщил Воолэд. – Нравится?

- Да-а, - протянул я. Школа совсем не напоминала ту, в которой я учился. Вместо коробки с большими окнами я увидел настоящий средневековый замок, только маленький. Башня посредине, четыре башенки по периметру, и всё это из нежно-кремового камня, похожего на мрамор.

Подойдя ближе, я пощупал стену и понял, что ошибся – мрамор был холодным, а этот странный камень словно излучал тепло.

- А, заметил? – довольно спросил Владик. – Это тоже новый материал, он накапливает тепло, и потому внутри мы не мерзнем.

- Наука у вас неплохо развита, - сказал я. – Жаль, что до космоса еще не добралась.

- Ладно, мальчики, идем внутрь, - сказал Владькин отец. Как обещал, он шел с нами, шагов на десять позади, чтобы не смущать своим присутствием. А то известно, детям только дай повод, сразу пойдут сплетни «папа в школу за ручку водит!»

В холле он нас оставил и отправился на поиски директора. Двойняшки убежали в своё крыло здания, а меня Владик повел в класс, в котором учился.

- Эй, Воолди, кто это с тобой? – тут же послышались восторженные крики. – Это же тот мальчишка из космоса? Он, правда, теперь с вами живет?

Владик, довольный таким вниманием, отвечал на все вопросы сразу, а потом настала бы моя очередь, если бы меня не спас учитель.

Да, ситуация была на грани моих самых смелых фантазий – полный класс голых мальчишек и девчонок, и учитель в строгом костюме, стоящий у доски. Он вел себя спокойно и сдержанно. Поздоровался, разрешил садиться, и начал урок.

Наверное, он уже получил инструкции от директора школы, потому что взглянул на меня благожелательно, кивнул, и снова занялся другими учениками. Он вызывал одного за другим, спрашивая задание, которое давал на выходные, и совершенно не обращал внимания на наготу.

Надо сказать, что парты в классе были удобнее наших: мягче сидения, другая конфигурация столешниц. И, конечно, они были сделаны из полупрозрачного материала, чтобы дети не получали ожогов.

Владик сидел рядом со мной и следил за моими впечатлениями.

- Ну как? – не выдержав, спросил он шепотом. – Нравится?

- Да, у вас тут здорово, - искренне ответил я. – покажешь на перемене всю школу?

- Ага, - коротко бросил Владька и умолк, потому что учитель строго посмотрел на него.

Мой переводчик, висевший на груди, подсказал, что это урок литературы. И дети, выходя к доске, читали выученные стихи. Ну, кто учил, конечно. Были и те, кто у доски вздыхал и мялся с ноги на ногу, испытывая огромное терпение учителя.

Стихи были интересные, чем-то похожие на земные, про такие же вечные ценности – дружба, любовь, природа и… кормление. Да, этот мотив встречался чуть не в каждом стихотворении. Я про это даже вслух стесняюсь говорить, а они стихи пишут!

Я чувствовал, как разгораются мои уши, и понадеялся, что это не из-за болезни.

К счастью, урок закончился, мы вышли на перемену.

- Уф, ну и стихи, - проговорил я. – Как их пишут на такую тему-то?

- А чем плохая тема? – беспечно спросил Воолэд и приобнял меня за плечи. – Привыкай, Тим, у нас с этим всё просто. Вон, смотри…

Он указал подбородком на весьма занятную парочку. Один мальчишка лет двенадцати умостился на широкий подоконник, а другой склонился над его пахом и принялся увлеченно сосать. Я был убежден, что у них еще нет и в помине «молочка».

- Чего это они? – шепотом спросил я, чтобы не спугнуть.

- Так просто, развлекаются, – хохотнул Владька. – Я же тебе рассказывал, что есть мальчишки и девочки, которые от этого просто с ума сходят?

Не помню, чтобы он об этом говорил, но было уже не важно – я заметил, что по коридору идет какой-то учитель. Ну, сейчас им влетит…

Как же я удивился, когда учитель, задержав на секунду шаг, с улыбкой покачал головой, потом взъерошил черные волосы сосущего мальчишки и… пошел дальше по своим делам, как ни в чем не бывало.

- Вот это да… - с чувством проговорил я. – Я думал, он сейчас крик поднимет и потащит их к директору.

- Это и был директор, - широко улыбнулся Владька, довольный моим замешательством. – Ты скоро привыкнешь. Ну, пойдем, сейчас второй урок начнется, а нам еще топать до класса.

Мальчишка, сидевший на подоконнике, подмигнул мне, потом положил руку на макушку своего друга и закусил губу – похоже, он стал кончать…

 

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Первую перемену в этой инопланетной школе я прозевал, засмотревшись на увлекательное зрелище. Но наградой за это был урок, совсем не похожий на земные. Легкие парты мальчишки растащили под стены класса, а на открывшемся пространстве устроили… танцы. Да, честное слово! К моему удивлению, они разбились на пары и принялись под медленную ритмичную музыку извиваться в плавных движениях, не касаясь друг друга.

Это было очень красиво и так возбуждающе, что я сидел, закинув ногу на ногу, лишь бы никто не увидел мой торчащий член. Так глупо, ведь у большинства мальчишек было точно такое же состояние, но никто даже не думал прикрываться.

Но вот Владик заметил, что я не танцую, и подошел.

- Тим, ты чего? Идем, это специальные упражнения. Мы за выходные отвыкли друг от друга и сейчас должны заново восстановить чувства единения и дружбы.

- А-а, теперь понятно, - протянул я. Но танцевать у меня пока не было желания. Впрочем, кто там меня спрашивал?

Из стайки выпорхнул смешливый стройный мальчишка, покрытый великолепным загаром, гораздо темнее, чем у других. Он улыбнулся, взял меня за руку и потащил в круг. Я так опешил, что сопротивление было сломлено, даже не начавшись.

Засмотревшись на его загорелую грудь с тёмными маленькими сосками, я вызвал новый приступ смеха у всей компании.

- Тим, ну что ты меня разглядываешь? – весело спросил мальчик. – Ну же, повторяй!

И он принялся показывать мне движения, которые я даже не пытался запомнить, уж очень они были изящные и непонятные. Его тонкие руки извивались, стройные длинные ноги приплясывали, талия плавно рисовала круги. Уф, у меня даже голова закружилась.

А у Владьки снова испортилось настроение. Он втиснулся между нами и попытался развернуть меня. Опять ревнует, вот смешной! Я со вздохом повернулся к мальчику спиной, чтобы не расстраивать Владика.

Вскоре танец закончился, парты расставили по местам. Мы сели отдыхать и до конца урока слушали расслабляющую музыку. Учитель сидел за своим столом, листал какой-то журнал. В общем, о таких уроках в моей школе можно было только мечтать.

- Кто он? – спросил я вполголоса.

- Какой же ты влюбчивый, - покачал головой Воолэд. – Вчера в Ольгера втрескался, сегодня в Тэммили…

- Красивое имя, - сказал я и мечтательно повторил: - Тэммили…

Мне вдруг представилось, как этот шоколадный мальчик грациозно опускается на колени, раздвигает их и приникает горячими губками к... От этой картинки мой член распрямился так, что Владька удивленно распахнул глаза:

- Ого… Вот это он тебя завел, да? На меня у тебя так не стоит…

- Владик, не обижайся, - примиряюще сказал я и погладил его теплое бедро. – Я ничего не могу с собой поделать.

- Дотерпи до перемены, - усмехнулся он и пообещал: - Будет много желающих тебе помочь.

И, снова совершенно без стеснения, протянул руку, чтобы потискать мой влажный от смазки член. Я с готовностью принял его ласку, но Владик не собирался продолжать – он не хотел, чтобы кто-то остался без моего «молочка».

А вообще, в классе царила невероятно дружественная атмосфера. Наверное, танцы и вправду хорошо влияют на общение. Я видел, как сидевшие рядом, улыбаясь, поглаживали друг друга, о чем-то шептались, изредка даже целовались, но мельком, легко касаясь губами.

Наверное, мы с Владькой тоже не утерпели бы и поддались общему чувству, но прозвучал звонок. Он не трезвонил, как ненормальный, - звонком в этой школе была нежная мягкая мелодия.

- Ну, идем, теперь я точно проведу тебя по школе, - сказал Владик. – Далеко не будем уходить, перемены короткие. Но по нашему крылу прогуляемся.

Да-а, гулять со вставшим членом – то еще удовольствие. Но что я мог поделать, если он не желал падать? Вокруг столько соблазнов… А Владька только смеялся:

- Терпи. На следующей перемене будет кормление. Пусть поднакопится побольше «молочка».

Мы вышли в коридор. Он был заполнен детворой всех возрастов, даже малыши не сидели сиднем в своём крыле, бегали повсюду, где вздумается.

Но пройдя два десятка шагов, я увидел старшеклассников. И меня поразило, что они были одеты…

- Ты чего застыл? – спросил Владик. – А-а, понял. Ты думал, у нас в школе все голые, да?

- Ну-у, я думал, у вас как-то разделяют… Если одни одеты, а другие нет, то будут стесняться.

- Глупости, - улыбнулся Воолэд. – У нас вообще никто никого не стесняется. Ты до сих пор не привык?

- Я всего второй день у вас, – проворчал я. – И каждый раз всякие новости. Значит, скоро и мы сможем одеться? Болезнь пройдет?

- Конечно. Иначе у нас все были бы голыми, и дети, и взрослые.

- А когда? – нетерпеливо спросил я.

- У каждого по-разному. Одни в тринадцать лет уже могут одеться, а другие даже в шестнадцать еще бегают голышом.

- Ой, наверное, их дразнят одноклассники? – спросил я и повел плечами, представив себе этот ужас.

- Вовсе нет, - удивленно ответил Владик. – Сам посмотри. Видишь, двое мальчишек голые, а все остальные уже в одежде. Разве их дразнят? Разве над ними смеются?

И правда, два мальчика, чуть пониже ростом, чем остальные, стояли в кругу друзей и о чем-то весело болтали, перебивая друг друга.

- И правда, они на равных, - решил я. – У нас в школе им бы жизни не дали насмешками и подколками.

- Здесь их считают за маленьких, которым нужна помощь, - пояснил Владик. – По первой просьбе их любой покормит. Честное слово, у них в классе даже дежурство есть, кто в какой день даёт «молочко».

Я рассмеялся – нет, местные обычаи были удивительно забавны.

Владик показал мне кабинеты, раскрывая одну дверь за другой. На этот раз я не удивлялся, кроме парт, доски и учительского стола, кабинеты ничем не различались. Разве что в одном висела карта, в другом какие-то схемы, в третьем математические формулы. Но на всё это я насмотрелся давным-давно, еще на Земле.

Следующим уроком была математика. Я её не любил, но ничего не поделать – юный астронавт обязан хорошо знать эту науку.

И потому я прекрасно понимал всё, что говорил учитель, даже немного заскучал. Увидев мой зевок, математик остановился и сказал:

- Может быть, наш гость продолжит объяснение? Нам было бы интересно, чему и как учат на вашей планете. Прошу к доске, юноша.

Вот не было печали! Я, голым, к доске?! Со всё еще стоящим членом, который никак не желал успокоиться?.. Выставить его напоказ перед всем классом…

Но вредный Владька ухмыльнулся и ткнул меня локтем. Делать нечего, я медленно выполз из-за парты и поплелся к доске.

Учитель с улыбкой подал мне мел. И я принялся выписывать формулы, которые прекрасно помнил. Правда, сейчас моя память скрежетала и скрипела, цепляясь колесиками в моем мозгу, потому что мой член болтался, нагло задирая головку, и я мог думать только о том, что сейчас двадцать пар глаз наблюдают за ним. И от этой мысли он вставал еще сильнее, хотя казалось, что и так лопнет от напряжения. Не хватало еще кончить на пол прямо здесь, у доски… Вот смеху-то будет!

- Хм… - хмыкнул учитель, глядя на доску. Черт, я совсем забыл, что земные буквы и цифры кажутся ему какими-то иероглифами… - Может быть, поясните?

Что мне оставалось? Я стал озвучивать всё, что написал, и на этот раз дело двинулось – переводчик работал исправно.

Учитель благосклонно кивал, а потом сказал:

- Прекрасно, юноша, просто прекрасно. Ваша наука ушла на много уровней вперед, но математика, к счастью, изменилась не слишком. Не скажу за этих балбесов, но я всё прекрасно понял.

Класс с готовностью рассмеялся шутке, я тоже улыбнулся и расслабился. Никто не собирался меня высмеивать.

Я вернулся на своё место, получив по дороге одобрительный шлепок по заду от кого-то из мальчишек.

- Я почти ничего не понял, - сообщил Владик, подтверждая слова учителя. – Но ты всё равно молодец.

Я улыбнулся, довольно покраснев. Ну вот, появился шанс блеснуть знаниями. Может, скоро пригласят в их Академию Наук? Но я по-прежнему не собирался двигать их прогресс, пусть развиваются сами.

 

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Когда прозвучал звонок на перемену, все оживились, и общее настроение захлестнуло меня яркой волной.

- Идем, - улыбнулся Воолэд. – В классе не принято кормить.

В коридоре были суета и беготня, я даже немного испугался, что собьют с ног. Но постепенно все разбились на парочки, и я увидел умиротворенную картину – ребята постарше расселись на полупрозрачных подоконниках, будто специально предназначенных для этой цели, к ним подбежали малыши из начальных классов и принялись добывать «молочко». Умелыми движениями, со знанием дела, доставляя удовольствие и себе, и старшему мальчишке.

Я тоже приземлился на подоконник и спросил неуверенно:

- Владик, ты хочешь… у меня?

Владька, конечно, облизнулся, но тут мы оба увидели, что к нам медленно и грациозно подходит, покачивая тугими бедрами, Тэммили. Он улыбался, а его миндалевидные глаза смотрели неотрывно прямо на меня.

- Ну вот, - вздохнул Владик и шагнул в сторону, пропуская загорелого мальчишку. Я уже предвкушал неземное удовольствие, как вдруг раздался дробный стук сандалет. Это по коридору мчался со всех ног Ганзик. Ну конечно, разве он мог пропустить кормление?

К счастью, Владик быстро понял, что к чему. Чтобы избежать кровопролития, он перехватил братца, взял его на руки и унес на соседний подоконник, не обращая внимания на возмущенные вопли и трепыхание.

Мне было жаль Ганзи, но… Тэммили подошел ко мне вплотную, мягко, но настойчиво раздвинул мои колени и склонился ниже.

Еще вчера я думал, что мальчик Ольгер из школьного оркестра сосал превосходно, но сегодня я понял – сейчас я попал к настоящему мастеру. Что Тэммили проделывал с моим членом, описать нереально, я улетел куда-то с первых же секунд. Его язычок летал, как заведенный, а мой член в теплых губах чувствовал себя просто обалденно. Я мягко поглаживал тёмные плечи, и его кожа казалась мне бархатистой, шелковой. Он так меня завёл, что я даже не мог сдержать стоны, рвущиеся из груди.

Его нежные ладони гладили меня всюду, куда доставали, лаская грудь, живот, ноги, которые я раздвинул так широко, что рисковал свалиться на пол.

Чувствовалось, что для Тэммили это не просто способ раздобыть лечебного «молочка». Нет, он искренне наслаждался процессом, даря такое же наслаждение и мне.

Что-то он совсем увлекся… Я уже чувствовал его язычок у себя в промежности, он что-то там увлеченно исследовал. Этого я уже вынести был не в силах, коротко прохрипел:

- Сейчас… Я…

Тэммили быстро наделся ртом на мой член, и как нельзя вовремя – через секунду я выплеснул всё, что накопилось за это нелегкое утро.

- М-м-м, вкусно, - слизывая с губ прозрачные капли, сказал Тэммили, улыбаясь. – Хочешь теперь у меня?

Он еще спрашивал! Я быстро кивнул, и мы поменялись местами. Теперь на подоконнике восседал загорелый мальчишка, а я гладил его шелковистые бёдра и осторожно трогал пальцами обалденно красивый тёмный член. Освободив его головку, я тронул пальцем выступившую каплю смазки. Ну, а потом наклонился, вдохнул одуряюще вкусный молочный запах, и осторожно лизнул. Слегка солоноватый привкус мне понравился, и я втянул в рот упругий твердый член. С наслаждением его посасывая, я продолжал гладить и тискать лакированные, матово блестящие бёдра мальчишки, уж очень они мне нравились.

Хм, а это еще что за новости?! Я вдруг почувствовал, что кто-то принялся гладить меня сзади. На секунду отвлекшись, я повернул голову. Ага, это Ганзик! Он уже «подоил» своего брата, и теперь решил поразвлечься со мной. Ну, пусть гладит, это приятно. И я вновь вернулся к своему потрясающему занятию. Член Тэммили манил меня своей гладкостью, теплотой, упругостью. Кожица скользила, обнажая головку и отправляя её всё глубже в мой рот.

Ой, что-то Ганзи увлекся. Что он там вообще делает? Я уже чувствовал, что он раздвинул мои половинки и, кажется, сует туда пальцы! Вот фантазёр. О, а это уже не пальцы… Это уже его шустрый язычок… Я снова обернулся – ну, так и есть, малыш увлеченно приткнулся лицом ко мне и лижет, лижет, лижет. А Владька стоит у стеночки и улыбается во весь рот. Интересно, они и дома так играют? За всё время я даже подумать не мог, что у них такие забавы…

Но мне некогда было отвлекаться, член Тэммили требовал внимания, и я продолжил. Причмокивая, я сосал всё быстрее, все крепче сжимая его губами, пока мальчишка не стиснул мою голову ладонями, и с силой не вогнал член глубоко в горло. Это было неожиданно, но я стерпел – и теплые струйки толчками покатились внутрь. Потом он немного вынул член, и последние капли я сумел распробовать. Вкус не такой, как у Владика, более насыщенный и приятный.

Ганзик недовольно пискнул - мне пришлось прервать его изыски.

- Спасибо, - с чувством сказал я, выпрямляясь. – Тэммили, ты просто чудо.

Он улыбнулся, обнажив крепкие белые зубы, спрыгнул с подоконника и обнял меня. Мы поцеловались, одарив друг друга вкусом «молочка». И он убежал… Я долго смотрел ему вслед, на гладкие шоколадные ягодицы, на ровную спину с цепочкой позвонков, на стройные ноги…

- Какой ты влюбчивый, - снова повторил Владик, подходя ближе. – Кто на очереди?

- Не знаю, - вздохнул я. - Какой следующий урок?

- География, идем, - деловито сказал он, подхватывая сумку. – А где Кэлси? Ганзик, ты его видел?

- Ага, - утирая мордочку кулаком, сказал Ганзи. – Он к старшеклассникам пошел.

- Я же ему сто раз говорил не соваться к ним, - недовольно проворчал Владик.

- Что, могут обидеть? – спросил я с беспокойством.

- Нет, конечно, - удивился моей глупости Воолэд. – Но мой братик такой тип, как дорвется, не остановишь. Да сам сейчас убедишься.

Я был уверен, что это Ганзи «тип, которого не остановишь», но оказывается, двойняшки один другого стоили.

Когда мы подошли к классу, возле которого были старшеклассники, я едва не рассмеялся, настолько уморительная была картина. Возле одетых долговязых подростков суетились голые младшеклассники, выбирая себе «по нраву и по вкусу». Здесь был и Кэлси. Он невозмутимо потянул за рукав плотного крепыша и что-то сказал, а старшеклассник улыбнулся в ответ и деловито расстегнул штаны. Они съехали до лодыжек, и Кэлси обхватил обеими руками длинную и толстенькую «колбаску», тут же впихнув в рот головку. Больше туда не поместилось.

- Ну, видел? – шепнул мне Воолэд. – Я бы обоих накормил, но ему обязательно надо сюда. Здесь, говорит, интереснее.

Кэлси работал старательно, и ладошками, и ртом, и даже всем корпусом налегая на член, а старшеклассник только снисходительно поглядывал на его макушку, заложив руки за спину.

Через несколько минут он прикрыл глаза, а Кэлси принялся глотать, пока не выпил всё до капли. Вытерев губы, он поблагодарил и… перешел к другому мальчишке, до которого еще не добрались голые малыши.

Владик коротко простонал:

- Ну, вот что с ним делать, а?

- Да пусть себе развлекается, - засмеялся я. – Ой, идем уже в класс, он сам справится.

- Идем… Ганзи, проследи за ним, - велел Воолэд.

И мы отправились в кабинет географии. Там меня ждали новые открытия, о которых я даже не подозревал.

Когда мы сели за парту, я перевел взгляд на доску, там висела карта, и я, конечно, тут же забросал Владьку вопросами.

- У вас что, всего три материка?

- Да. А у вас сколько?

- Шесть.

- Ого! – воскликнул он. – Представляю, сколько у вас было войн.

- Полным-полно, но почему ты так решил?

- Потому что мы с соседями не можем ужиться, - вздохнул Воолэд. – К счастью, уже много лет к нам никто не лезет, но мы уверены, они просто копят силы.

Третий материк на карте был закрашен белым цветом – а, ясно, это как наша Антарктида, там никто не живет. Значит, таинственный враг на втором материке.

- Расскажи мне про них, - попросил я. – Почему вы воюете?

- Они мечтают захватить нашу Империю, - уверенно сказал Владик. – Но между нами океан, и пока они понастроят кораблей, мы уже будем готовы их встретить. Наш Император строит крепости по всему побережью.

- То есть, на вашем материке вы уже воевать перестали? – уточнил я.

- Ну да. А зачем? Дети все одинаково голые, на всех одна болезнь, - грустно усмехнулся Воолэд.

Я хотел еще что-то спросить, но в класс вошел учитель. Будто специально для меня, он стал рассказывать о политическом устройстве материка, на который мне посчастливилось приземлиться.

Собственно, ничего нового я не услышал: столица Ритлинграсс находилась почти в сердце материка, и врагу туда добраться будет крайне затруднительно, ведь предстоит по пути взять не только прибрежные крепости, но и несколько городов. В общем, рассказ учителя сводился к одному – мы в полной безопасности. Но если так, зачем он вообще заговорил о крепостях?

Что-то мне стало неспокойно…

 

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Школа в целом была очень похожа на ту, в которой я учился до Академии. Здесь так же на уроках было иногда скучно, иногда весело. Я даже начал привыкать, что вокруг голые мальчишки и девчонки. Честно говоря, некоторым очень не помешала бы одежда. Нельзя сказать, что меня окружали сплошь красавчики. Были чересчур худые или слишком полные, были маленькие и высокие, и любой изъян на теле становился всеобщим достоянием. Но здесь не принято было дразнить и насмехаться, всё принимали как должное. И я тоже быстро привык, что у каждого свои недостатки.

На очередной перемене я спросил:

- Владик, а где у вас туалет?

И он потащил меня на первый этаж, где я столкнулся с новым потрясением. Хотя можно было и угадать, что даже туалеты у них особенные. Мало того, что они были общие, без разделения на мальчиков и девочек, так вдобавок, внутри не было ни кабинок, ни перегородок… Всё в открытую, без стеснения, напоказ.

- Ужас какой, - прокомментировал я. – Но как чисто… У вас тут что, каждую перемену убирают?

- Вовсе нет, - пожал плечами Воолэд. – Видишь, в углу щетки и швабры? Так вот. Если ты случайно промахнешься, то берешь швабру и вытираешь за собой.

- Ха, а если я не захочу? – ухмыльнулся я.

Он внимательно посмотрел на меня.

- Скажи, тебе приятно шлепать по мокрым лужам?

- Нет, конечно!

- Вот в этом весь секрет. Не уберешь ты – не уберут и другие. Это ведь наша школа, нам в ней учиться.

- Ясно, - сказал я. – У вас все сознательные… У нас по другому. Ладно, я всё, идем.

Теперь наш путь лежал, как оказалось, в столовую. Готовили здесь вкусно и сытно, мне понравилось. После обеда сразу стало легче жить!

- Ну, чем еще меня удивишь? – спросил я.

Владик почесал затылок, недолго пребывая в раздумьях.

- Сейчас по расписанию бассейн. Он тебя удивит?

- Хм, не знаю, не знаю, - проговорил я. – Скорее всего, и бассейн у вас какой-то особенный.

- Ну, идем, посмотрим.

Весь класс уже собрался у дверей, будто ждали только нас. Но нет, пришлось дожидаться учителя физкультуры. Он открыл дверь и впустил нас со словами:

- Без разрешения в воду не нырять.

Я его вполне понимал, без дисциплины очень сложно держать под контролем шумную и веселую толпу, с которой я уже почти слился.

Раздевалок в бассейне, конечно, не было, и мы сразу выстроились в шеренгу у воды. Учитель был в плавках, мы – голышом. Всё-таки это презабавно выглядело со стороны.

Он принялся рассказывать о правилах поведения на воде, но всё это я слышал сто раз. Наверное, не мне одному было скучно – кто-то шлепнул меня по заду, я ответил тем же, но не уверен, что по правильному адресу.

Учителю надоела наша возня, и он бросил в воду оранжевый мяч, который держал под мышкой.

И мы весело попрыгали в воду! Поднялся галдеж, под эти крики мы гоняли мяч, перебрасывались, подныривали, «притапливали» друг друга. В общем, развлекались на полную катушку. Учитель следил за нами с бортика, изредка окрикивал особо неугомонных.

Такая физкультура мне очень понравилась. Не то, что скучные прыжки или лазание по канату.

Шум стоял невообразимый, брызги взлетали фонтаном, голые блестящие тела носились за мячом.

Когда урок закончился, мы, разгоряченные и возбужденные, побежали в сушилку – так назвал эту комнату Владик. Здесь не было полотенец, как я ожидал. Но на стенах висели странные квадратные ящики. Я не успел даже спросить, что это, как из ящиков ударили мягкие струи теплого воздуха. Дети подставляли бока и спины, довольно щурясь.

Ясно, обычный фен, увеличенный в несколько раз. Здорово придумано!

В коридоре я задал Владьке свой очередной вопрос:

- Слушай, а где были все учителя?

- Когда? – не понял Владик.

- На той перемене, когда было кормление. Ни одного учителя в коридоре. Это специально так было задумано?

- А, вот ты о чем, - улыбнулся Воолэд. – Все взрослые были в учительской. Кормили отличников.

Я даже остановился посреди коридора, недоверчиво взглянув на него.

- Ты шутишь? Это у вас что, такое поощрение? Неужели дети на это ведутся?

- А что такого? – пожал он плечами. – Молочко взрослых питательнее и полезнее, это все знают. Не такое вкусное, конечно, но лекарство и не может быть вкусным. Вот за хорошую учебу и получают.

Я сморщил нос, повертел головой.

- Нет уж, мне больше нравится у тебя… Ну, и у других мальчишек. Но у взрослых…

Он похлопал меня по плечу:

- Не забивай себе голову. У нас такие порядки, но ты вовсе не обязан следовать всему. Только это не повод плохо учиться, правда?

Я согласился. Но для себя решил, что и вправду незачем следовать всем обычаям этой страны.

В размышлениях о странных местных правилах прошел остаток учебы. Под конец я даже немного утомился, но это было привычное состояние в любой школе. Хотелось поскорее выбраться на свежий воздух и отдохнуть.

Воолэд вполне понимал мои чувства, и когда, наконец, прозвучал последний звонок, мы поскорее выбежали на улицу.

- Ну, как тебе школа? – спросил он с усмешкой. – У вас так же?

- Да, в основном, только все одетые, - ответил я. – И учителя не такие понимающие, часто кричат и возмущаются.

- Надо тебе на Землю наш вирус занести, - то ли в шутку, то ли всерьез, заметил Владик.

- Когда я еще попаду туда… На Землю… - грустно вздохнул я. – Ой… Что это?!

За воротами школы меня ждал очередной сюрприз. Надо сказать, что утром я удивился, увидев возле школы множество скамеек, расставленных вдоль всей аллеи. И сейчас я понял, зачем такое количество – почти все они были заняты мужчинами… Мне показалось, что у школы собралось всё мужское население этого городка!

- Владик… Что они тут все делают? – спросил я сдавленным шепотом, утащив Владьку с дороги в сторону.

- Сам не догадываешься? – с ехидной улыбкой спросил он. – А ты приглядись.

Недолгие наблюдения всё разъяснили – дети, проходящие мимо скамеек, выбирали себе кого-то из мужчин и… Да, именно так – пристраивались рядом и принимались сосать. Ганзи и Кэлси тоже усвистали в поисках «кормильца».

- С ума сойти… У вас тут хоть когда-нибудь не думают об этом?! – воскликнул я.

- А что плохого? – развел руками Воолэд. – Ты сам скажи, тебе нравится или нет, только честно!

- Ну, в общем, да… - невольно согласился я.

- Вот и нашим мужчинам тоже нравится, и они не собираются упускать такую возможность. Конечно, здесь только те, у кого на работе обеденный перерыв, или у кого выходной сегодня. В школе учатся пятьсот детей, из них сто – старшеклассники, которым уже не нужно «молочко». А остальные вовсе не прочь получить несколько порций. Ну, идем? А вдруг ты себе тоже кого-нибудь найдешь.

Я сердито отверг такое предположение, но идти-то надо было, а дорога здесь одна, вдоль аллеи. Мужчины зазывно смотрели на нас, их брюки были расстегнуты, и торчащие члены всевозможных размеров и расцветок приглашали их отведать.

Кому-то уже повезло, и мужчина ласково поглаживал пристроившуюся пушистую макушку, ходившую вверх и вниз. Аллея огласилась звуками причмокиваний, бульканья, сдавленных стонов и тихого шепота.

- Воолэд? Тим? Идите сюда! – услышали мы вдруг с одной из скамеек. Я взглянул в ту сторону и… похолодел. Там сидел Владькин отец…

Он с улыбкой ждал, пока мы подойдем, а у меня заплетались ноги. Я неотрывно смотрел на его расстегнутые штаны и стоящий член. Владькин отец даже не пытался его прикрыть или спрятать!

- Пап, привет, - сказал Владик и плюхнулся рядом.

- Отучились? А братья где?

- Да вон, сосут, - махнул рукой Владик. – Прямо ненасытные. Я уже не справляюсь. Ганзика кормил, а Кэлси у старшеклассников снова ошивался. И всё им мало!

- Они растут, - сказал его отец. – Им надо много «молочка». Ну, а ты как, Тим? Освоился?

Он внимательно посмотрел на меня, с легкой улыбкой, а его член шевельнулся и обнажил головку. Большую, темноватую и влажно блестящую. Черт… У меня во рту пересохло.

- Освоился, - хрипловато ответил я.

- Понравилось?

- Да, здорово было.

В общем, я не знаю, как это получилось, но мои ноги подогнулись, и через секунду я ощутил в своих губах твердый упругий член Владькиного отца. Я успокоил себя только тем, что рано или поздно мне надо будет отблагодарить его за то, что приютил в своей семье. Так почему бы не сейчас?

Я сосал медленно, открывая пошире рот, чтобы не цеплять зубами, широкая ладонь легла мне на голову и управляла, то останавливая, то придавая ускорение.

Краем глаза я видел, что Владик вполне доволен таким поворотом, и на этот раз на его лице не было ни ревности, ни обиды.

Наверное, его отец был уже на таком взводе, ожидая меня, что не прошло и нескольких минут, как в мой рот брызнула теплая вязкая жидкость. Я начал глотать, но её было так много, что часть пролилась по подбородку.

Отстранившись, я хотел вытереться рукой, но он быстро подал мне чистый платок.

- Тим, спасибо тебе, - с чувством сказал он, застегивая брюки. – Я ждал этого с первой минуты, когда тебя увидел. Ты необыкновенный мальчик.

- Ладно, чего там, - смущенно пробормотал я.

- Так, ну где же братцы? – деловито спросил Владькин отец, меняя тему. – Вы их видите?

Трудно было отыскать двух непоседливых мальчишек среди нескольких десятков таких же голых сорванцов.

- Пап, да пусть развлекаются, - махнул рукой Владик. – Наедятся, придут домой.

- Нельзя их здесь оставлять, потом животы разболятся, - проворчал отец. – Пойди, посмотри поближе.

Он нехотя побрел вдоль скамеек, пытаясь отыскать в череде голых задов самые знакомые. А его отец приобнял меня за плечи и привлек к себе:

- Тим, тебе нравится у нас жить?

- Да, конечно. Мне нравятся Владик, и Ганзик с Кэлси тоже забавные.

- Вот и отлично, живи себе на здоровье, - вполголоса говорил он, лаская меня по плечам, по спине. – Если что, не стесняйся, сразу говори. Я всегда рад буду помочь.

Когда его пальцы, скользя по моему бедру, уже почти добрались до моего вставшего члена, объявилась вся троица. Пальцы исчезли, и меня это, если честно, даже расстроило.

- Вот они, разбойники, - доложил Воолэд.

Судя по белесым потекам на лицах мальчишек, они основательно откушали «молочка». Но были довольны и счастливы. И конечно, отец не стал их отчитывать.

- Идем домой, дети. Пообедаем, и я на работу. Ну, а вы сделаете уроки и отправляйтесь гулять. Надо показать Тиму всё самое интересное в нашем городе.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

После обеда Воолэд делал уроки, а я смотрел, как он это делает. Тоже несколько необычно – он всё заучивал на память, а письменные задания им, как выяснилось, давали очень редко. Чтобы не перегружать детей. Всё это начнется позже, зимой, в интернате. Вот тогда будут гонять по всем предметам, только успевай. А пока тепло, пусть дети развлекаются, их и так болезнь изматывает.

- Что еще за интернат? – спросил я.

- Помнишь, губернатор хотел тебя отправить в зимний интернат, а я упросил отдать тебя к нам в семью?

- Помню.

- Так вот… Весной, летом и в начале осени мы живем в семьях, пока тепло, - начал рассказывать Воолэд. – Но когда наступают холода, без одежды, сам понимаешь… И вот, в каждом городе построили интернаты для детей, где мы и живем все холодные месяцы. Внутри мы и учимся, и играем, и спим, и едим. Но на улицу выходить нельзя, да никто и не высунется. Раз в неделю приезжают родители. А у кого родителей нет, тем больше всего не повезло – они в интернате и зимой и летом.

Теперь я понял, от какой участи удалось мне отвертеться, благодаря Владьке и его отцу.

- Спасибо тебе, - с чувством сказал я, подошел ближе и приобнял его со спины.

- Не за что, - усмехнулся он. – Всё, я закончил. Идем, погуляем?

- И мы идем! – тут же подскочили братья-двойняшки.

- А вы учитесь, - строго сказал старший брат. – Потом пойдете на детскую площадку во дворе, а у нас с Тимом взрослые дела.

На улице он сказал мне, будто извиняясь:

- Они нам и поболтать не дадут, и погулять. Сам знаешь, за ними глаз да глаз.

- Да-а, шустрые они у тебя, - улыбнулся я. – А куда пойдем?

- Давай на речку, искупаемся, поплаваем. Знаешь, какая там вода теплая сейчас?

Я был не против, плавать я просто обожал! И школьный бассейн только распалил меня.

Через несколько минут мы были на берегу, в том самом месте, где упала моя шлюпка. Конечно, её там уже не было, губернатор еще вчера велел увезти её, и где она сейчас, я не имел понятия. На песке осталась только глубокая вмятина, которую постепенно размывала вода.

Нам не надо было раздеваться, и мы, сбросив обувь, прямо с налета прыгнули в речку. Вода и вправду была прогрета солнцем, но всё равно приятно охладила моё обнаженное тело. Вообще, мне очень понравилось купаться голышом, в этом было какое-то особое очарование, будто делаешь что-то запретное.

После того, как мы набесились в бассейне, сейчас мне хотелось просто плавать, спокойно и медленно. Владик тоже не горел желанием брызгаться, кувыркаться и нырять. Когда нам надоело мокнуть, выбрались на берег. Я собирался позагорать, но Воолэд окрикнул:

- Не ложись на песок!

- Почему? – удивился я.

- Потому. Забыл, что ли? Получишь ожог.

- А что делать?

- В воду ложись, - посоветовал он и первым подал пример, улегшись в прибрежную водичку.

Я опустился рядом. Мы спокойно лежали на воде, едва шевеля ногами и руками, глядя в синее безоблачное небо.

- Ну вот, теперь солнце достает везде, вода преломляет его лучи, - довольно сообщил Владик.

- Я тоже учил физику, - вредным голосом сообщил я.

- Ты много чего знаешь, - не стал спорить Воолэд. – Хотел бы я тоже столько знать.

- Ваше общество еще не готово, - сказал я. – Всё надо узнавать постепенно. Мне другое непонятно…

- Что именно?

- Если бы на Землю прилетел инопланетный пришелец, у нас бы такой шум поднялся! А у вас… Будто я не из космоса, а приехал на поезде из соседнего города…

Мне не удалось сдержать нотки обиды, хотя с другой стороны, становиться объектом всемирной славы я тоже не хотел.

- На чем приехал? – переспросил Воолэд.

- На поезде. А, у вас даже поездов нет? Ну, это такая карета, только длинная-длинная, и без лошадей едет.

- Ой, мне всё время кажется, что ты сам всё сочиняешь, - улыбнулся Владька. – Но когда вспоминаю, как ты с неба летел… Это было так красиво – будто раскаленная яркая звезда падала.

- И как меня не заметили в городе, не понимаю?

- Ты летел со стороны солнца, оно забивало всё своим светом, - пояснил он.

- А шум? У них уши позакладывало?

- Тим, что ты от меня хочешь? Откуда я знаю, почему весь город не прибежал тебя встречать? – расхохотался Владька.

Я взял горсть песка и сыпанул ему на живот, тут же получив в ответ две горсти. Песок был мокрый и прохладный, вскоре мы перемазались, как чертенята. А когда отмылись, я сказал:

- Всё, я уже накупался. Идем в город?

Владька не стал спорить. Я запрыгнул на бетонный поребрик у края пляжа, сполоснул ноги от песка и обулся.

- Владик, кстати, давно хотел спросить, - вспомнил вдруг я: - а почему же вы обувь можете носить? И никаких ожогов!

Воолэд задумчиво поджал губы, собираясь с мыслями.

- Понимаешь, никто толком не знает. Есть версии, что вирус поражает только верхнюю часть организма, а конечности не достает. Можно ведь даже перчатки носить, только не такие длинные, как у тебя, а короткие, по запястья. Перчатки нам, конечно, без надобности, зато за обувь вирусу можно сказать спасибо. Представляешь, как бы мы с тобой босиком бегали по всем этим камешкам?

Я дернул плечами, вздрогнул:

- Да-а, жуть! Но всё равно привыкли бы. Вот в Африке дикари босиком всю жизнь бегают, и ничего.

- Африка? Это у вас на планете?

- Ага, такой материк, там круглый год жара, вот где одежда не нужна совершенно.

- Нам бы сюда вашу Африку, - мечтательно проговорил Воолэд. – А то в интернате зимой такая скукотища. Хотя…

Он хитро прищурился и подмигнул мне. И я сразу понял, что дети там иногда устраивают такие игры, которые мне и во сне не приснятся.

- Уф, мне уже в интернат захотелось, - смущенно заявил я.

- Вижу, - ответил Владька, протянул руку и щелкнул по моему напрягшемуся члену.

Я отскочил и рассмеялся. Но хорошего понемножку – в город, значит в город. И мы пошли по набережной, высыхая по дороге.

Первым делом мы дошли до фонтана, и я уселся на его прохладный мраморный бортик. В фонтане весело плескались малыши, прыгая под его струями, брызгаясь и визжа от удовольствия.

Пока я разглядывал их голые плещущиеся тельца, блестящие и загорелые, меня вдруг припекло внизу, будто я уселся на сковороду.

- Ай! - вскрикнул я и подскочил. Пекло так, что я тут же запрыгнул в фонтан, на радость малышне. Они тут же забрызгали меня с ног до головы.

- Прости, забыл напомнить, - виновато сказал Владик. - Мрамор непрозрачный... Идем на скамейку.

Он-то сам хитрый, просто рядом стоял, на бортик не садился.

Мы перешли на скамью, которая уже была из полупрозрачного материала.

- Ну да, я всего второй день у вас, не привык еще, - проворчал я. - Ты хоть подсказывай.

- Извини, - снова повинился он.

На скамейках по обе стороны от нас сидели горожане, и теперь, конечно, мужчины имели вполне приличный вид. Я вспомнил, как они выглядели часа три тому назад, и захихикал.

- Ты чего? – с удивлением посмотрел на меня Воолэд.

- Вспомнил аллею возле школы, - откровенно улыбнулся я. – А сейчас все такие степенные, важные!

- А-а, ты про это, - кивнул Владик и в его глазах тоже сверкнули смешинки. – Ну что поделать, такие у нас обычаи. Ты привыкай, привыкай. Хочешь пирожное?

Я удивился такой резкой смене разговора, но он показал рукой на витрину небольшого кафе.

- Идем, - тут же подхватился я. Сладкое я любил.

За стеклом лежали очень красивые на вид разноцветные пирожные, небольшие тортики, а центр витрины занимал большой круглый торт с какими-то буквами на местном языке. Воолэд объяснил мимоходом, что торт изготовлен на день рождения губернатора.

- А я думал, в честь моего прилета, - пошутил я.

- В честь твоего прилета мы сейчас купим пирожные, если не будешь тормозить, - хмыкнул Владик, подталкивая меня к двери.

Мы вошли, и над нами коротко и мелодично звякнул звонок, вызывая хозяина кафе. Он тут же появился. Это был улыбчивый румяный толстячок – именно таким я себе и представлял кондитера.

- Добрый день, ребята, проходите, - улыбаясь, пропел он, и на пухлых щеках появились ямочки. – Присаживайтесь. Я очень рад, что вы заглянули в моё скромное заведение. Что желаете заказать?

- Нам пирожные с кремом, - сказал Владик, устраиваясь на высоком полупрозрачном стуле.

- Сию секунду! Я выберу самые вкусные, самые свежие! – сказал толстячок и улепетнул куда-то.

- М-м-м, как обалденно пахнет, - сказал я, вдохнув потрясающий запах свежей выпечки. – У него там пекарня, что ли?

- Конечно, - подтвердил Владик. – Не будет же он пирожные возить из городской пекарни. Там хлеб пекут, а это – изделия тонкие. Пока довезут, всё сплющится и рассыплется.

Вскоре появился кондитер и принес на изящном подносе два превосходных пирожных, и две чашечки с темным напитком, похожим на кофе. Может, у них тоже его выращивают?

Мы поблагодарили, и хозяин кафе оставил нас в покое, ушел за стойку в дальнем конце комнаты.

- Что-то не густо у него с клиентами, - вполголоса заметил я. – То-то он был нам так рад.

- Вечером пойдут клиенты, а мы сунулись в послеобеденное время, - пояснил Владька и отправил в рот немного пирожного, подцепив его на ложечку. И тут же оценил: – Вкуснятина!

Я не стал мешкать и тоже занялся пирожным. Оно и вправду оказалось необычно воздушным, сладким, с каким-то клубнично-вишневым вкусом. А напиток оказался вовсе не кофе, а скорее, киселём. Таким же вязким, похожим на разбавленное желе.

Мы расслабились, болтая о том, о сём, а пирожные таяли, пока совсем не исчезли с тарелок.

- Эх… Маловато, конечно, - вздохнул я.

- В другой раз зайдем, - пообещал Владик и поднял палец, подзывая хозяина.

Тот немедленно подскочил к нам и услужливо склонился.

- Хотите заказать что-то еще?

- Нет, нам хватит. Спасибо, было очень вкусно. Сколько мы вам должны?

- О, всего лишь семьдесят пять гальсов, молодые люди. Или…

- Или? – переспросил Владька, и его лицо тоже посетила усмешка.

Я переводил взгляд с одного на другого, пытаясь понять их игру, но денег у меня всё равно не было, пусть Владька и разбирается.

- Или… - повторил толстячок, его улыбка стала еще шире, а глаза превратились в маслянистые щелочки.

- Ладно, - сказал Владик и слез со стула. – Пусть будет «или». Тим, побудь здесь, я ненадолго.

Я был ужасно заинтригован, но всё же остался. Толстячок «закатился» за стойку, Владик неторопливо подошел к нему и… исчез! У меня даже рот открылся, настолько неожиданно это было. Кондитер стоял, скрытый по пояс деревянной стойкой, и судя по его лицу, был очень доволен происходящим.

Только сейчас меня осенила догадка, и я немедленно подошел к стойке. Заглянув за неё, увидел Владьку. Он стоял на коленях и увлеченно отсасывал хозяину кафе… Так вот что значит это «или»!

Толстячок взглянул на меня, но даже не подумал надеть штаны.

- Присоединяйся, - сказал он мармеладным голосом.

Но я замотал головой и поскорее выбежал из кафе на улицу. Бр-р-р, и зачем я только видел всё это? Теперь мне будет сниться его толстое пузо…

Прошло несколько минут, и Владик появился в дверях. Как ни в чем не бывало, он подошел ко мне и спросил:

- Ты чего удрал? Он хотел нас еще чем-нибудь угостить.

- Ага, видел я, как ты угощался, - мрачно сказал я. – Что это было вообще? У тебя ведь есть деньги?

- Есть. Ну и что? Я их на что-то другое потрачу, а тут можно и по-другому расплатиться. Тим, да ты чего такой кислый? Половина детей так живет, деньги экономит. Зачем платить, если за пять минут удовольствие и тебе, и продавцу.

- Как-то всё это… некрасиво, - проворчал я.

- Привыкнешь, - в сотый раз сказал Владик. – Идем дальше?

- Идем, - вздохнул я, попытавшись выбросить из головы то, чего не понимал и не приветствовал. В конце концов, они живут так, как привыкли, а я здесь всего второй день. И кто знает, какие еще сюрпризы ждут меня дальше?

 

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Мы заходили в одну лавочку за другой, мне всё было интересно. Я разглядывал яркие открытки, красочные картины, приятно пахнущие типографией книги, хоть и не понимал в них ни слова.

- Как же у вас всё похоже на Землю, - сказал я. – Только не там, где я живу, а лет на двести раньше. Я будто попал в музей!

- Для тебя музей, а для меня – обычная жизнь, - ответил Воолэд, листая буклет. – И мне почти все нравится. Но я много отдал бы, чтоб побывать в твоём мире, Тим. Посмотреть на вашу технику. Придем домой, ты мне всё-всё расскажешь, ладно?

- Хорошо, - улыбнулся я.

Признаться, многие продавцы меня узнавали, звали «космический мальчик» и приветливо улыбались. Но я уже понимал, какие желания прячутся за их улыбками. Может, кто-то радовался мне искренне, только я уже никому не верил. Если даже Владькин отец…

- И о чем ты всё время думаешь? – спросил меня Владик, с ехидным смешком. – Он у тебя вообще не опускается!

Я смущенно взглянул на свой член – вот предатель, он выдает все мои мысли… Здесь вообще ни о чем нельзя подумать, сразу всё видно! Может, потому продавцы и улыбались?

Мы заглянули в лавку с игрушками – какие они тут простенькие, почти сплошь деревянные, но некоторые были уже из пластика. Ну да, ведь местные химики уже разработали полупрозрачный материал для мебели.

Воолэд больше ничего не покупал, но мне и не хотелось. Всевозможные сувенирчики я куплю потом, когда соберусь улетать домой. Если это когда-нибудь сбудется…

- Стой, туда нельзя! – осадил вдруг меня Владик перед очередной лавочкой.

Я удивился, посмотрел на дверь – и вправду, она оказалась какой-то странной. Без вывески, оббитая тёмно-синим материалом. Рядом с ней не было привычной витрины с товаром.

- А что там? – спросил я с любопытством.

- Ничего, идем дальше, - проворчал Владька и попытался утащить меня вперед. Но я уперся.

- Скажи, что там, или я сам зайду.

- Тим, это для взрослых, детям туда нельзя, - сказал он, и тем самым еще больше распалил.

- Теперь точно зайду, - усмехнулся я и взялся за ручку.

Тогда Воолэд схватил меня и потащил прочь, решив справиться силой. Ну да, сейчас! Я извернулся, оттолкнул.

- Тим, перестань! Я тебе честно говорю, туда нельзя. Ты что, хочешь неприятностей?

По его голосу я понял, он не шутит.

- Ну, ладно, - пробормотал я. – Нет, так нет…

И мы ушли бы, но вдруг эта таинственная дверь приоткрылась, и оттуда вышел высокий молодой человек с узкими усиками, одетый в щегольской кафтан и светлые брючки.

- О, я вижу, мальчики, вы не решаетесь войти? Право, это печально. Неужели у вас недостает смелости? А на вид – такие храбрые!

Похоже, этот тип был хорошим психологом, и прекрасно знал, на какой крючок ловить мальчишек. Я тут же встрепенулся:

- Это кто боится, я, что ли?!

- Тим! Не ведись! – воскликнул Воолэд, но я уже входил в прохладный полумрак. А он остался за дверью… Тоже мне, друг!

- Вот и молодец, вот и умница, - щебетал молодой человек, обнимая меня за плечи и показывая дорогу. – Выпьем по стаканчику? За знакомство, и чтобы стало веселее на душе.

- Я не пью, - заявил я, усаживаясь за небольшой столик.

Комната, куда он меня привел, напоминала небольшое уютное кафе. Несколько столиков, удобные кресла, оббитые кожей стены. И мягкий свет, льющийся с потолка.

- О, это не спиртное, - сказал мужчина, выставляя на стол графинчик, а к нему две чашки. – Это напиток счастья. Поверь, один глоток, и ты в раю.

Не знаю, как я поддался на его увещевания, но всё же сделал один глоточек. Напиток и вправду оказался волшебным – мало того, что он был обалденно вкусным, так от него голова прояснилась, а тело налилось легкостью. И это с одного глотка!

Под приветливые улыбки и расточаемые комплименты, я осушил чашку.

- Спасибо, очень вкусно, - попытался произнести я, но с моих губ сорвалось только невнятное бормотание – рот занемел, будто я съел пять пачек мороженого. И с телом начали происходить странности, я почти перестал его чувствовать. Руки и ноги едва подчинялись, зато всё вокруг расцвело такими яркими красками, что я даже зажмурился. И этот тип уже перестал казаться мне подозрительным, я был по уши влюблен в его прекрасное лицо, в эти усики щеточкой под острым носом!

- Вот и прелестно, вот и прелестно, - сказал он и оживленно подскочил ко мне. – Пойдем, юный друг, пойдем скорее. Тебя ждут невероятные приключения!

Он выдернул меня из кресла и поволок в другое помещение, которое находилось тут же, за следующей дверью.

Эта комната была побольше, и народу здесь прибавилось. Даже моё замутненное сознание выловило обстановку: барная стойка, стулья, удобные кресла, круглые столики, уставленные кружками и блюдцами. И около дюжины мужчин. Именно они рассиживали в креслах, попивая напитки под ненавязчивую приятную музыку.

Приглушенный свет не давал мне рассмотреть всю картину до деталей, впрочем, мне и не дали на это времени.

Двое мужчин в униформе взяли меня за плечи и подвели к стене. Тут я увидел странную картину: из стены торчали мальчишки, непонятным образом вмонтированные в нее по пояс. Как они держались, я тоже не понимал. Пока меня самого не сунули в стенной проём. Два служителя ловко и быстро закрепили мои руки и ноги в какое-то устройство, затянули ремнями. Мою грудь и живот также охватывал широкий тугой ремень. Я даже не мог трепыхнуться, висел, словно муха в паутине!

А зачем мне трепыхаться, собственно? Все вокруг были такие милые, такие добрые, такие хорошие! Мне ужасно нравилось висеть на ремнях, разглядывая мужчин и слушая их восторженные замечания в мой адрес.

- Ну вот, малыш, теперь будь хорошим мальчиком и позволь этим господам насладиться твоим юным телом, - с улыбкой сказал тот франт, который привел меня в это замечательное общество. Он похлопал меня по щеке, обернулся к посетителям и громко провозгласил: - Господа! Наш юный гость из космоса целиком и полностью к вашим услугам!

Его короткая речь была встречена аплодисментами. А ко мне подошел первый… Только теперь я заметил, что на нём, как и на остальных, была лишь верхняя половина одежды. А брюки, за ненадобностью, отсутствовали.

Я приподнял голову и улыбнулся. Мужчина улыбнулся мне в ответ и поднес к моим губам свой напряженный большой член.

- Открой ротик, милый мальчик, - проговорил он ласково. Но я замешкался и только крепче сжал зубы. Даже дурманящий напиток не смог побороть во мне отвращение.

Он поводил членом по моему лицу, снова попытался протиснуться в рот, но я крепко сжимал челюсти. Тогда ко мне наклонился один из служителей и прошипел на ухо:

- Если будешь упрямиться, вставлю тебе железное кольцо. Живо открой рот.

И я подчинился. Мужчина радостно хрюкнул и с силой втолкнул в меня член.

- Шире, шире, - приговаривал он. Удивительно, но мои онемевшие губы словно потеряли чувствительность, а челюсти разошлись так широко, что я даже чуть-чуть испугался. Зато толстый член проник глубоко внутрь, сперва коснувшись нёба, а затем толкнулся прямо в глотку.

Вскоре он уже ходил у меня внутри, словно поршень, без остановки, только наращивая темп. Мужчина крепко держал меня за голову и насаживал на свой член, совершенно не обращая внимания на мои чувства.

Его никто не торопил, хотя я видел нетерпение на лицах остальных. Когда мужчина, наконец, кончил, я почувствовал горячую жидкость, толчками льющуюся прямо в горло, минуя рот. Член выскользнул, и у меня было несколько секунд передышки, пока ко мне шел следующий. В эти мгновения я искоса заметил, что соседнему мальчишке тоже достается своя порция – ему в рот какой-то крепыш мощно толкал свой член.

Второй мужчина действовал не так напористо. Он сунул мне в рот свой член и велел:

- Соси его, гость из космоса, как самую вкусную конфету на свете.

И я стал сосать, с непонятной радостью подчинившись его приказу. И тут кто-то занялся моей второй половиной, про которую я даже на время позабыл. Мой зад пошлепали, мягко развели в стороны, а затем сунули внутрь что-то тонкое – наверное, палец, догадался я. От мази у меня внутри разлилась прохлада, и палец начал аккуратно массировать моё отверстие. Это было, чего скрывать, довольно приятно. Потом кто-то невидимый зачерпнул еще мази, и вновь щедро смазал меня. Эти приготовления заставили моё сердце заколотиться с утроенной силой – я уже предчувствовал, что будет. Но реальность оказалась куда неожиданней. В меня ткнули толстенной дубинкой, вогнали её с налёта так глубоко, что я взвизгнул. Но рот был занят, и мой визг услышал только я сам…

Теперь меня «драли» с обеих сторон… Чьи-то руки сильно сжимали меня за бедра, а зад ходил ходуном, «весело» встречая каждый новый толчок.

Значит, за стенкой у них такое же помещение, и там тоже сидят мужчины, в ожидании своей очереди?! Ну да, кто любит в рот, а кто – в зад… Я даже не исключал, что они свободно переходят из одной комнаты в другую, меняя вид удовольствия.

В мой рот полилась приторная жидкость, и я едва успел всё проглотить. Ну, почти всё – по подбородку потекли вязкие капли. Тут же служитель вытер мне лицо, услужливо приготовив место для третьего посетителя.

Я уже почти свыкся с мыслью, что всё так и будет тянуться, пока я не обслужу всех. Так оно и оказалось. Ко мне подходили всё новые и новые, а я лишь раскрывал рот. Со счета я быстро сбился, но дурман не отпускал мой мозг, я по прежнему видел всё, словно в розовом тумане, и радовался каждому новому члену.

А затем они решили разнообразить впечатления. В перерыве служитель взялся за большую деревянную ручку и начал её вращать. И я стал вращаться вслед за ней, словно в большом колесе!

Теперь я лежал на спине, разглядывая тёмный потолок, а мою запрокинутую голову всё так же тр*хали. Теперь чужой член мог проникать еще глубже в мою гортань…

Что творилось сзади, я вообще не могу описать. Мои ноги широко развели в стороны, согнув их в коленях так, что они касались груди. Не забывая «драть» меня в зад, они заодно вовсю занялись моим собственным членом. Его сосали, др*чили, тискали, мяли, лизали. Наверное, там уже не ждали, пока подойдет очередь, возле меня столпились сразу несколько.

Было, конечно, больно, но напиток с дурманом, к счастью, обладал обезболивающим эффектом. Иначе мне точно пришлось бы не сладко.

Наверное, на улице уже наступила ночь… А Воолэд так и не привел никого на помощь… Ведь мог бы сбегать за отцом, или привести полицейских. Но его нет! Если выйду отсюда живой, я ему всё выскажу!

Моё лицо уже было так залито «молочком», что служитель бросил попытки вытереть все следы. Он лишь наблюдал безучастно, как очередной мужчина суёт в меня свой отросток.

Слева я слышал пыхтение, визги, бессвязный шепот – это соседний мальчишка принимал свою порцию ласк.

Но вот, наконец, всё завершилось. Я сам успел кончить несколько раз, а уж сколько раз кончали в меня, даже не могу представить.

Служители снова развернули колесо и стали осторожно высвобождать меня из ременных пут. Я не мог сам стоять, меня шатало, ноги подгибались. Меня взяли на руки и отнесли в ванную комнату, где без особых церемоний сунули под холодный душ. Отмыв дочиста, вынесли в сушилку, а потом появился франт.

Он снова широко улыбался.

- Ну вот, мой юный друг, всё закончилось. Ты великолепно справился, и вот твой гонорар, - он сунул мне в руку несколько цветных бумажек. – Я с нетерпением буду ждать твой следующий визит. Гости просто в восторге! Проведите его на улицу.

Меня выставили за дверь. Ту самую, в которую я так мечтал проникнуть, и от чего меня так страстно отговаривал Воолэд. Значит, он знал, что меня ждет. И даже не намекнул!

И где этот предатель? Я огляделся – а, вон он! Владька шел ко мне с робкой улыбкой на губах. Когда он подошел, я сунул ему деньги.

- На, держи…

Он взял, быстро пересчитал:

- Ого, шестьсот гальсов?! – удивленно воскликнул он. – Там ведь больше двухсот не дают.

- Ты что, был там? – с подозрением спросил я.

- Ну, был… Пару раз, - смущенно ответил он. – А что такого? Тебе не понравилось?

И тут меня, наконец, прорвало – я больше не мог изображать спокойствие. Дурман почти выветрился из моей головы, и я осознал, что меня только что банально изнасиловали. И Владька знал, что так будет! Всё это я и высказал ему.

- Ты почему мне не сказал?! – завопил я, толкая его в грудь. – Ты мог хотя бы намекнуть?! Почему ты меня отпустил?!

- Тим, да что такого случилось? – растеряно оправдывался он. – Туда многие мальчишки ходят, и девочки тоже. В этом клубе никого не заставляют, и владелец знает – если мальчишка туда зашел, значит, он на всё согласен. У нас весь город знает об этом заведении.

- А я не знал! – горячился я. – Я даже представить себе не мог, что у вас такое творится!

- Да ладно тебе… Ну тр*хнули тебя в попу два-три мужчины, ты же не умер? Зато деньги…

- Засунь их в себе зад, эти деньги! Какие два-три?! Меня там все тр*хнули, понимаешь, ВСЕ! Их там было больше десятка! Я стоять не могу, всё печет внутри!

- Больше десятка? – переспросил Воолэд и широко улыбнулся. – Это потому, что ты с другой планеты. Тим, ты же хотел славы, вот она тебя и нашла.

Я мрачно посмотрел на него, поморгал. А потом вдруг заржал на всю улицу, и на мой смех даже стали оборачиваться.

- Значит, так у вас выглядит известность? – всхлипывая от смеха, проговорил я. – Офигеть можно.

Владик обрадовался, что меня отпустило, и оживленно сказал:

- Тебе еще повезло, что ты в будний день к ним зашел. Если бы ты в выходной туда попал, там полный зал был бы! В такие дни мальчишки даже очередь занимают, чтобы попасть внутрь. За один вечер можно заработать больше, чем за всю неделю. Эй, Марджер! Иди сюда!

Владька замахал рукой, и к нам неспешно, широко расставляя ноги, подошел мальчишка.

- Мардж, ты ведь только что был в клубе? Видел, что там с Тимом делали?

Марджер был высокий рыжий мальчишка, с россыпью веснушек по всему телу. Он усмехнулся.

- Видел. Там даже очередь выстроилась. Я насчитал четырнадцать клиентов. И некоторым даже по два раза удалось подойти.

- А к тебе сколько подходили? – подозрительно спросил я, чтобы проверить, не врёт ли Владик.

- Всего трое, - вздохнул Марджер. – Ты всех на себя переманил. Как печет…

Он извернулся и попытался ладонью пощупать у себя сзади.

- У меня тоже печет, - вздохнул я. – У вас это чем-то лечат? Может, мазь есть?

- Есть конечно, - сказал Владик. – Домой придем, я тебя намажу. Марджер, ну скажи хоть ты ему, что ничего плохого в этом клубе с ним не делали. Что многие через это прошли.

- Конечно, - кивнул рыжик. – А где еще столько заработать можно, вообще ничего не делая? Зато через неделю или две я себе смогу велосипед купить.

- У вас уже изобрели велосипеды? – удивился я.

- Еще бы! – воскликнул Владик, довольный смене темы. – У меня есть, вечером покатаемся!

- Ага, сейчас… Я теперь месяц сесть не смогу, - пробормотал я и тоже пощупал себя. Вроде бы все целое, и на руке я не увидел кровь. Но пекло немилосердно… - Владька, идем скорее за твоей мазью.

Мы распрощались с Марджером и быстро, насколько мне позволял зад, поковыляли домой. Я ковылял, а Владик заботливо поддерживал, обнимая и подставляя плечо.

Вот как на него можно сердиться?

 

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Мне нравился домик, в котором жила семья Воолэда. Он был небольшой, двухэтажный, аккуратный и чистенький. Ну, просто загляденье. Если бы я жил в таком, то чувствовал бы себя счастливым. Но до Академии я жил в высотном здании, в котором было больше полусотни этажей, и он напоминал огромный муравейник. По именам я знал соседей только со своего этажа и то, лишь потому, что учился с их детьми в школе. С другими я здоровался, если было настроение, но чаще просто пробегал мимо.

А здесь, наверное, все друг друга знают. И никакие тайны ни для кого не составляют секрета. Это только я, дурачок из космоса, мог так по глупости вляпаться! А ведь в Академии предупреждали – если попадешь на чужую планету, с аборигенами держи ухо востро, не доверяй им. А как можно не доверять Владьке, если он такой заботливый?

Когда я зашел в дом, он тут же потащил меня в спальню и сказал:

- Становись коленками на кровать, и замри.

Я выполнил его просьбу и встал на все четыре конечности, выпятив зад.

- Ого, ну у тебя и дырища… - протянул Владька, разглядывая меня. – Вот уж постарались… Ну ничего, все быстро заживет, уж поверь.

- Уж поверю, - отозвался я. – Мажь быстрее.

Через пару секунд его пальцы принялись смазывать меня, и я почувствовал легкое пощипывание.

- Всё, замри, - велел Владик. – Еще несколько минут и будешь, как новенький.

В дверях показался Владькин отец. Увидев мою позу, он хмыкнул и спросил:

- И что вы тут затеяли?

- Па-ап, ты не поверишь! Знаешь, где Тим был недавно? – с восторгом в голосе сказал Владик.

Я тут же рявкнул:

- Владька, заткнись!

Но разве он меня когда-то слушал?! Даже не обратив внимания на мои слова, он продолжил:

- Представляешь, он был в клубе!

- Да ты что? – удивленно сказал отец. – Не сочиняешь? Хотя, судя по мази, Тима основательно отымели.

Он подошел поближе и осторожно взялся за мои ягодицы, разводя их в стороны.

- Затягивается, - сказал со знанием дела Воолэд.

- Болит? – спросил с участием его отец.

- Уже нет, - вздохнул я. – Мазь у вас хорошая.

- Да, специально для таких случаев разработана, - сказал отец. – Сам понимаешь, если перестараться, то могут быть неприятности.

Его руки мягко поглаживали меня, а пальцами он щупал отверстие, будто убеждаясь, что там всё в порядке. И, как ни странно, мне это было очень приятно. Будто и не тр*хали меня полчаса назад почти два десятка членов!

Словно почувствовав мое настроение, он наклонился и спросил на ухо, щекоча своим дыханием:

- Тим, ты не против, если я…

Я снова вздохнул и лишь сильнее прогнулся. В конце концов, я ведь у него уже сосал вчера, почему бы и не отдаться? Одним членом больше…

Уткнувшись головой в матрас, я ждал. За моей спиной слышался шелест одежды, потом сдавленный шепот отца Владьки:

- Смажь его получше. Еще, еще, не жалей.

Вот это да, он собрался тр*хать меня при своем сыне?! Нет, в этой стране точно не знают, что такое стыд…

И вот, в меня снова ткнулось теплое, твердое и скользкое… Владькин отец действовал очень осторожно, будто я мог рассыпаться.

- Ух ты… - раздались два тонких голоска. Ну, ясно, братья-разбойники вернулись с прогулки. А тут такое интересное…

Владькин отец был слишком занят, чтобы шугануть двойняшек, и они воспользовались этим. Влезли оба на кровать и принялись гладить меня в четыре руки. Кто чем занимался, я не видел, но одни ладошки играли моей мошонкой, другие – моим членом. Потом чей-то маленький рот принялся мне сосать.

В общем, меня взяли в такой оборот, что на моем теле не оказалось незадействованных мест. Кажется, Владик тоже не скучал.

Честно говоря, это было обалденно… Я напрочь забыл о доставленных мне неприятностях в клубе, сейчас меня с лихвой отблагодарили.

Хорошо еще, мамы не было дома, иначе я бы совсем с ума сошел от этой семейки!

Моё тело тряслось от равномерных толчков, я чувствовал потрясающую заполненность, будто именно этого большого члена мне и не хватало. И как я раньше жил без него?! Уф, ну и мысли лезут мне в голову. Может, это еще действует дурман, подмешанный в тот напиток? Или это уже мои истинные желания, о которых я не подозревал раньше? Сходил в клуб, называется!

- А вы часто в клуб ходите? – спросил вдруг я, приподняв голову. Владькин отец даже остановился, удивленный тем, что я вообще заговорил.

- В клуб? Нет, не часто. Дорогое удовольствие, видишь ли, - сказал он и продолжил своё дело.

Интересно, может быть, ему Владик заменяет походы в клуб? Но я постеснялся спросить это вслух. Владька захочет, сам расскажет.

- Всё-ё… - хрипло выдохнул Владькин отец и замер. Несколько секунд отдыха, и его член выскользнул. А я отправился в ванную, отмываться. Владик тут же вызвался мне помогать.

- Я с вами с ума сойду, - сказал я, включая воду. – В жизни бы не подумал, что у вас такие близкие отношения.

- А что тут такого? – деловито отмывая меня, сказал Владик. – Почти все так живут. Зато мы никогда не ссоримся. У нас в школе есть мальчишки, которые больше любят в интернате жить, чем дома. Представляешь? Их отцы орут все время, ругают, даже ремнем лупят. А когда мы стали расспрашивать, оказалось, что они в клуб не ходят. Вообще ни разу не были. Вот и делай выводы.

- Да-а, - протянул я. – Секс сближает. Правильно?

- Точно! – улыбнулся Владик и поцеловал меня в мокрую щеку. – Всё, вылезай, пойдем ужинать.

После ужина мы улеглись спать, но ко мне сон не шел…

- Чего не спишь? – спросил вполголоса Владик, чтобы не разбудить сладко сопящих двойняшек. Вот уж у кого ни забот, ни хлопот, безмятежно дрыхнут без задних ног.

- Спю, - буркнул я.

Он усмехнулся.

- Ты не спишь, а глазами потолок сверлишь.

- Думаю, - со вздохом ответил я и повернулся к нему. – Я вот думаю, что вы со мной сделали? Еще позавчера у меня и в мыслях не было, что секс так приятен, что мне так понравится. Это непонятно, как может нравиться боль и унижение?

- Ты с ума сошел? Какое унижение?! – воскликнул Владик. – Ну боль, это я понимаю, для того и мазь придумали. Но кто тебя унизил?

- Как кто? Эти мужчины в клубе. Они не спрашивали моего согласия, просто пихали в меня члены.

- Но тебе ведь понравилось? Тогда было больно, а сейчас, когда боль прошла, скажи честно – вернешься туда? Не завтра, но через пару дней. Вернешься?

Он смотрел на меня, и его темные глаза требовали честного ответа. И я нехотя вынужден был признаться:

- Вернусь. Ты же сам это знаешь… И вовсе не за деньгами.

- Вот видишь. И разве мой отец тебя унижал? Нет, ты ему очень нравишься, именно поэтому он с тобой… Ну, ты понял, - Владик протянул руку и погладил меня по щеке. – Так что, выбрось из головы всякие глупости. Делай то, что нравится.

Я подался вперед и прижался губами к его губам. Мы обнялись, но сил на продолжение у меня не было, и я просто уснул, положив голову ему на плечо.

Утром мы снова собирались в школу. Сборы прошли суетливо и быстро, как всегда в этом доме. Меня волновал только один вопрос: какие еще сюрпризы преподнесет мне третий день на этой планете?

* * *

После вчерашних приключений мои глаза словно распахнулись. Я смотрел на все, происходящее в школе, под другим углом зрения, замечал то, чего не видел вчера.

Я видел, что мальчишки и девчонки в школе будто разбились на парочки – они ходили в обнимку на переменах, шептались, целовались при всех, без тени смущения. Не было чем-то запретным поласкать друг друга в интимных местах, хотя вокруг полно народу.

Любой мальчишка мог запросто сделать минет соседу по парте прямо на уроке, и все делали вид, что ничего не происходит. Почему я этого не видел вчера? Не знаю. Будто сидел в темных очках…

А что делалось в туалетах… Я заглянул туда на очередной перемене и обомлел – одетый старшеклассник, спустив до колен брюки, преспокойно тр*хал в зад голого мальчишку, а тот лишь подбадривал его возгласами «быстрее, быстрее!» То ли торопился на урок, то ли хотел ускорить темп, чтобы было еще приятнее.

Увидев это, Владик пихнул меня в бок и прошептал:

- Чего застыл? Тоже хочешь?

Я промычал что-то невразумительное, поскорее сделал свои дела и вышел.

- Ну и зря, - спокойно заметил Владька. – Я бы тебе вставил.

- Перебьешься… - ответил я и невольно улыбнулся. – Тебе дай волю, ты бы из меня не вылезал.

- Конечно, - согласился он и обнял меня. Не обращая внимания на снующих туда-сюда детей, мы поцеловались.

- Интересно, а почему они прятались в туалете? – спросил я по дороге в класс. – У вас же такие свободные нравы. Вот ты бы мог тр*хнуть меня прямо здесь, у подоконника?

- А ты согласен? – быстро спросил Владька, хитро прищурившись.

- Нет! – осадил его я. – Просто спрашиваю.

- Тогда просто отвечаю: они в туалете, потому что им приспичило именно там. Но вообще-то, если захочется в классе, то никто не будет осуждать. Лишь бы не шумели.

- Не верю, - заявил я. – Ну не может быть, что до такой степени у вас учителя добрые! Неужели не накажут?

- Не-а, - бесхитростно помотал головой Владик. - Но есть одно «но».

- А, все-таки есть? – обрадовался я. – И какое?

- Нельзя делать секс с девочкой без согласия ее родителей.

- Это еще почему? – удивился я.

- Да там какие-то заморочки, родить может не вовремя и всё такое, - махнул рукой Владик. – Не вникай. Тебе что, хочется с девочкой?

- Не особо, - подумав, ответил я. – Мне и тебя с головой хватает.

- Вот то-то же, - довольно сказал он, усаживаясь за партой.

А я поискал глазами загорелого мальчишку по имени Тэммили. Вон он, за соседней партой, что-то сосредоточенно пишет в тетради. Его блестящее бедро безумно манило меня. Учителя еще не было, и я поднялся, будто бы расправить косточки. Сделав два шага, я оказался возле Тэммили. Эх, будь что будет! Если всё правда, что мне наплел Владик, то меня никто не будет ругать. Я присел возле мальчишки и осторожно положил руку ему на теплое шелковистое колено. Тэммили оторвался от своей писанины и посмотрел на меня.

- О, Тим, это ты, - улыбнулся он своей очаровательной белозубой улыбкой и погладил меня по голове.

- Дай мне… его…, - прошептал я одними губами, но он догадался и раздвинул ноги, открывая мне доступ.

Я быстро наклонился и втянул в рот его быстро напрягшийся коричневый член. Тэммили продолжал гладить меня по волосам, а я, как безумный, сосал и сосал его прекрасный член, сладкий, вкусный до одури.

В класс уже вошел учитель, я слышал, как он поздоровался, но не мог оторваться.

- Тим! Тэммили! Заканчивайте быстрее, у нас важная тема, - послышался голос учителя, и в то же мгновение ко мне в рот брызнула теплая вязкая жидкость. Я выпил всё до капли, облизнулся и пересел на свое место.

Владик одобрительно похлопал меня по коленке, но промолчал. Урок шел своим чередом, я слизывал с губ остатки спермы, и украдкой теребил свой член. Осторожно, чтобы не кончить раньше времени – вдруг на перемене, кто-то захочет «молочка»?

Но до кормления было еще два урока, а на следующей перемене я увидел, в какие игры здесь играют. Ну, еще бы, дети на любой планете, в любом мире любят играть, только здесь игры были под стать их обычным развлечениям.

Мальчишки из нашего класса собрались в круг, а в его середине сел на корточки Воолэд. Поскольку завязывать глаза было нельзя, он по-честному закрыл их руками. Меня, конечно, тоже затащили в круг. И вот, с какой-то непереводимой считалкой, круг стал медленно вращаться вокруг Владьки. А когда мы остановились, он должен был на ощупь и на вкус угадать, чей именно член сейчас болтается перед его лицом. Это выглядело очень забавно, как Владик принялся поглаживать и лизать член мальчишки, имя которого я еще не знал. Щуплый худощавый мальчик хихикал и ёжился, пока Владик проводил обследование. Стоило ему нащупать костлявые угловатые бёдра, он тут же выдал:

- Гращик!

- Черт… - огорчился мальчик, вздохнул и занял Владькино место.

За всю перемену я не оказался ни отгадчиком, ни загадкой. Может и к счастью, я вряд ли смог бы кого-то узнать, разве что Владика и Тэммили.

- Ну и игры у вас, - сказал я шепотом, когда мы с Владькой оказались за партой. – Обалдеть можно.

- Это ты еще не все видел, - с улыбкой ответил он. – У нас такие есть, что тебе даже не приснятся.

- Расскажи, - тут же потребовал я.

- Ага, сейчас, - сказал он и показал мне язык. – Хитрый какой. Не переживай, еще всё-всё посмотришь. Потом тебя за уши не оттащишь от наших игр.

Учитель строго окрикнул нас, и пришлось умолкнуть. Фантазия мне нарисовала такие варианты их игр, что мой член топорщился, будто деревянный, я даже рукой не мог его наклонить. А Владька только посмеивался, мельком заглядывая под парту.

 

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

После школы, когда мы пообедали и мальчишки сделали уроки, нас выгнали гулять, и я с удовольствием отправился на поиски новых приключений.

- Владик, расскажи, что у вас еще есть интересного? – попросил я по дороге на центральную площадь. – Кроме клуба, с ним я уже познакомился.

Владька рассмеялся и похлопал меня по плечу.

- Да, это тебе сильно повезло, - сказал он с иронией. – Зато ты теперь знаешь, как развлекаются у нас настоящие мужчины.

- Знаю, - проворчал я и потер занывший от вчерашних воспоминаний зад. Честно говоря, я бы не прочь повторить, но Владьке незачем об этом знать. Кстати, сейчас было самое время задать еще один интересовавший меня вопрос: - Владик, раз такое дело... Вот скажи, почему у вас "молочко" только пьют? Его ведь можно и через... кхм... другое место получать?

- Можно, - согласился Воолэд. - Но врачи против.

- Почему? - удивленно спросил я.

- Понимаешь... Есть большие члены, и есть маленькие отверстия. Некоторым детям может быть больно другим способом получать лечение, да еще ежедневное. Ни одна попа не выдержит. Вот и решили кормить только через рот. А все другие варианты - по желанию и для удовольствия. Ясно?

Я выслушал лекцию, кивнул и улыбнулся:

- Ясно. Всё у вас продумано.

- Ну да! - оживленно сказал Владька и продолжил: - А еще у нас есть аттракционы, это недалеко, минут десять от площади. Хочешь?

- Ты еще спрашиваешь! Конечно, пойдем, - воскликнул я. – Интересно, как они выглядят у вас.

По дороге я с любопытством озирался вокруг. Всё же красивый городок… Аллеи, выложенные ровной узорчатой плиткой, были усажены зелеными деревьями, создававшими тень в жаркие дни. Двух- и одноэтажные домики превращали улочки в какое-то подобие кукольных. Я заметил, что здесь нет ни одного забора – и то правда, в этой стране жителям совершенно нечего скрывать от соседей.

Как я вскоре убедился, даже аттракционы не были ничем огорожены – приходи и катайся. Только за билеты заплати.

Мы подошли к кассе и встали в небольшую очередь.

- На чем хочешь покататься? – спросил Владик. – Есть карусель, колесо обозрения, качели, горки.

- На всём, - ответил я, не задумываясь. – Я вчера заработал, так что можешь тратить.

- У меня свои есть, - улыбнулся Владик. – Я тоже зарабатывать умею.

Он купил несколько цветных билетиков, и мы отправились на первый аттракцион. Конечно, я выбрал колесо обозрения – хотелось рассмотреть город с высоты.

- Жаль, мальчишек не взяли, - сказал я.

- В другой раз, - заметил Владька, влезая в корзину. И добавил негромко: – Я хочу подольше с тобой побыть наедине.

У меня затеплело внутри, стало так хорошо, что в порыве я даже обнял его. Корзина раскачалась, и Владик испуганно отстранился.

- Тише, ребята! – шикнул на нас смотритель, который помогал взбираться в корзины пассажирам.

Мы переглянулись и прыснули, едва удержавшись от смеха.

Но вот колесо начало медленно набирать ход. Оно отличалось от того, на котором я катался когда-то – металлическими были только стойки и каркас, а сами корзины из дерева. Может потому стоял громкий скрип, будто колесо пыталось о чем-то пожаловаться, но его никто не понимал.

- Как красиво, - невольно воскликнул я, едва колесо поднялось над парком.

Было чем восхищаться – городок утопал в зелени, а в просветах проглядывали разноцветные крыши маленьких домиков. Невдалеке вилась блестевшая на солнце лента речки, еще дальше я заметил высокую гору. Вокруг города раскинулись обширные поля, на которых копошились маленькие фигурки людей. В другой стороне были какие-то мрачные серые здания, а из высоких труб вился сизый дым, уходящий в небо. Наверное, это был завод или фабрика, но я не стал уточнять, чтобы не сбивать себе радостное настроение насущными вопросами. Потом спрошу.

- Смотри, - сказал вдруг Владик и толкнул меня локтем под ребро. Подбородком он указал куда-то за спину, и я оглянулся.

В корзине, которая шла сразу за нами, я увидел мужчину с мальчишкой. Мальчик, как водится, был голый, и сидел у мужчины на коленях. Обычная картина, что особенного увидел в ней Владька? Но, присмотревшись, я понял – мальчик не просто сидел на коленях, он сидел… на члене! Ну да, брюки мужчины были расстегнуты, ровно настолько, чтобы протащить в прореху член. И всё так прилично на вид…

Мужчина заметил моё любопытство и шепнул что-то мальчишке на ухо. Тот поднял голову, улыбнулся и задорно помахал рукой. Я чуть не провалился от стыда сквозь дно корзины… И когда я уже привыкну к этим свободным нравам?!

- Обалдеть можно… - пробормотал я. – Никаких берегов…

- Тим, ты опять за своё? – рассмеялся Владик и погладил моё бедро. – Хватит уже заморачиваться. Делай, что хочешь.

Он призывно покачал пальцами свой напряженный член, будто приглашая меня «делать, что хочешь». Ну уж нет!

- Фиг тебе, - сказал я. – Дотерпи до дома.

- Терплю, - вздохнул Владик.

Чтобы совсем уж его не расстраивать, я поцеловал его в щеку, и мы немного пообнимались. Это было здорово – обниматься, поднявшись высоко-высоко, под тобой бескрайнее зеленое море, а над тобой – синий безбрежный океан.

Вдоволь нацеловавшись, я снова стал разглядывать окрестности и вдруг сделал интересное открытие - небо разнилось по цвету. Да, оно будто было разделено пополам. Я присмотрелся...

- Владька, у вас что, море есть?! - пораженный собственной догадкой, спросил я.

- Ага, - беспечно ответил он. - Я разве не рассказывал?

- Нет...

- Туда далеко добираться, в экипаже. Съездим как-нибудь.

- Обязательно! - воскликнул я. - Речка хорошо, но море лучше.

Когда корзина вернулась на землю, и мы вылезли, я неловко взглянул на наших соседей. Мужчина уже обрел приличный вид, и ласково держал мальчика за плечи.

- Космический мальчик? – спросил он с улыбкой. – Мы рады знакомству. Правда, Флетчи?

- Ага, - мальчишка тоже растянул губы в улыбке.

Интересно, был ли он вчера в клубе, мелькнула в голове мысль. Именно так меня там все и звали, «космический мальчик».

- Я тоже рад, - ответил я вежливо. – Я Тим, а это Воолэд. Ну, мы пойдем?

Они поняли, что я не настроен на продолжение беседы, и раскланялись.

- Видел, как он на меня смотрел? – шепотом спросил я.

- Как? – рассеянно переспросил Владик.

- Будто хотел меня тр*хнуть прямо там, на месте!

- Этого все хотят, - сказал Владик. – А я в первую очередь.

- Вредина, - надул я губы и шлепнул его пониже спины.

Он расхохотался и протянул руку, чтобы дать сдачи, но сперва пусть попробует догнать! Уж что-что, а бегать я умел лучше всех в Академии. Ну, был в первой десятке точно.

Мы устроили беготню по парку, я прятался за прохожими, за большими декорациями, за будками с разными сладостями и водой. А Владька меня искал, смешно озираясь на все стороны.

В общем, развлекались мы на славу, пока… Пока не случилось нечто странное, в корне изменившее мою дальнейшую жизнь на этой планете.

Я забежал в какой-то закуток и, переводя дыхание, с довольным видом ждал, пока Владька меня отыщет. Игра была забавная, а побегать, когда прохладный ветерок обдувает разгоряченное голое тело – просто замечательно.

Владик всё не приходил, и я немного расслабился. Прижавшись спиной к деревянной стене, я прикрыл глаза и широко зевнул. В этот момент кто-то сильной рукой прижал к моему лицу противную вонючую тряпку. Сделав пару судорожных вдохов, я почувствовал, как моё сознание затуманилось, ноги стали будто ватные, а еще через несколько мгновений я отключился, словно проваливаясь в бездонную черную яму.

Очнулся я от того, что меня сунули в горящую раскаленную печь. Да, именно так я себя ощущал, когда разлепил глаза. Не успев ничего сообразить, я заорал во все горло, вскочил и помчался в темноту. Да, вокруг меня было темно, будто я и впрямь в черной яме из моего сна. Только где-то наверху я разглядел светящиеся полоски, очерчивающие квадрат. И я, конечно, рванулся к спасительному солнечному свету. Это был люк, и я принялся лупить в него изо всех сил, сцарапывая в кровь кулаки.

- Эй, вытащите меня! – вопил я, - Откройте люк! Мне нужен свет! Да откройте же, сволочи!

Мои вопли, наверное, разбудили бы даже мертвого. Люк звякнул металлом, потом медленно стал открываться. Не в силах больше терпеть, я ринулся в проём, сшибая того, кто пытался меня освободить.

О нет, как ужасно выглядела моя кожа… Она была красная, будто меня долго варили живьем, а кое-где даже появились волдыри. Раскинув руки в стороны, я подставился солнцу. Боль стала уходить почти мгновенно, а краснота исчезла через две-три минуты. Только теперь я обернулся и увидел большие округлившиеся глаза.

- Вы что, идиоты? – спросил я мрачно у двоих мужчин. – Вы зачем меня в подвале закрыли? Я ведь мог там сдохнуть! Придурки…

- Кто ж знал, - развел руками один из них, а второй с грохотом уронил крышку люка. Первый вздрогнул: - Джитто, осторожнее! Я от тебя заикаться скоро буду.

- Извини, Ризен, - виновато сказал второй. – Не удержал. Этот мальчишка так орал, я думал, его там крысы доедают…

Пока они препирались, я рассматривал моих похитителей. Да, не надо быть гением, чтобы понять – меня украли. И теперь везут в дальние дали на корабле, потому что вокруг бескрайнее море, и пол качается. То есть, это уже не пол, а палуба.

- Немедленно верните меня обратно, - сквозь зубы процедил я, постаравшись принять грозный вид.

Ответом мне был, конечно, громкий хохот – похитители пришли в себя.

 

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

И что я такого смешного сказал? Мне-то уж точно было не до смеха.

- Верните меня домой, - снова потребовал я.

- Размечтался, - ухмыльнулся тот, кого звали Ризен. Он был космат и бородат. Именно так я представлял себе пиратов. Именно так их показывали в фильмах. – Нам заплатили, и мы доставим тебя к тем, кто дал денежки.

- Если вы меня вернете, вам дадут в два раза больше, - пообещал я, в надежде, что отец Владика не поскупится. Хотя я понятия не имел о сумме выкупа.

Ризен покачал головой:

- Моя честь не продается.

Теперь уже готов был рассмеяться я – честь пирата, всё как в кино! Может, где-то здесь спрятана камера и меня и вправду снимают? Я оглянулся, но камеры не было видно, и не было слышно её стрекотания. А уж грохотали камеры в те времена будь здоров.

- Что за крики? – послышался грозный рык, будто кто-то выпустил из клетки льва. – Почему, едва я прилег на минуту, сразу начинается бардак?

- Капитан, мальчишка проснулся, - виновато доложил Джитто – тощий, с бритой налысо головой, второй «пират». – И сразу начал качать права. Может, его воспитать?

- Успеется, - сбавил громкость капитан, и я услышал, как стучат каблуки по палубе, ровно печатая шаг.

Мне хотелось оглянуться, и вместе с тем, я побаивался. Но любопытство было сильнее меня, и я медленно развернулся.

Капитан был красив… Высокий, стройный, одетый в синий костюм с блестящими пуговицами и нашивками. На боку, как водится, шпага, которую он придерживал рукой. А еще капитан неотрывно смотрел на меня, изучая с макушки до ступней.

Чтобы он не заметил мой интерес, я быстро увел взгляд. Но было поздно – у голого мальчишки все его мысли сразу видны. И потому я не удивился, когда капитан хмыкнул:

- Ишь… Правду говорили, у этих маленьких кескианцев все мысли о сексе.

Кескианцы? Значит, так зовется тот народ, который приютил меня? А Владик даже не сказал ни разу.

- Я не кескианец, - сказал я.

- Да знаю, знаю, - махнул рукой капитан. – Ты с чужой планеты. Думаешь, почему мы выбрали именно тебя? Но всё равно, ты за два дня много нахватался у кескианцев.

И его насмешливый взгляд снова просверлил мой пах. А член-предатель, торчал всё так же, гордо поднимая головку к небу… Да не нравится мне этот капитан нисколечко! Пират, украл меня, а теперь еще издевается!

- Верните меня домой, - как заведенный, снова твердил я.

Капитан нарочито зевнул.

- Джитто, что ты там говорил о воспитании? – спросил он.

- Дать пяток горячих, сразу станет как шелковый, - широко усмехнулся, показав острые желтые зубы, лысый Джитто.

- Хочешь порку или успокоишься? – спросил меня капитан, глядя пронзительными зелеными глазами на меня. Черт, у меня мурашки по коже…

- Я успокоился, - проворчал я. – Куда вы меня везете?

- Через две недели увидишь, - сказал капитан. – Связывать мы тебя не будем, прятать в трюм тоже. Кругом океан, прыгнешь за борт – акулы будут благодарны. Хотя мяса в тебе на один зуб, проглотят и не заметят.

На его губах гуляла ироничная улыбка, он был доволен, что есть над кем подшутить.

Но в моих мыслях что-то не складывалось.

- Я на этой планете всего два дня, - проговорил я медленно. – А вы приплыли из-за океана, и уже знали, что я здесь? Сами же говорите, дорога заняла две недели.

Капитан насмешливо прищурил глаза:

- Ты всерьез решил, что мы гоняли корабль только из-за твоей персоны? Нет, ты всего лишь приятный бонус к нашему путешествию. У нас были другие дела на побережье, о которых тебе незачем знать. Когда мы узнали, что в городок попал пришелец из космоса, то я решил, что хозяин неплохо заплатит за тебя. Ты ведь знаешь множество технических секретов? Наверняка знаешь об оружии. Надеюсь, за два дня ты не выболтал их кескианцам? Впрочем, тебе было не до этого.

И снова его глаза пробежались по моему паху. Вот же приставучий… Я закрыл член обеими руками, что вызвало новый приступ смеха. Удивительно смешливая команда…

К слову, вокруг нас уже собирались новые зрители – матросы со всего корабля решили поглазеть на пленника. Трудно было стоять голышом под их сальными взглядами… Представляю, чего они со мной хотят сделать! Да что за мысли лезут ко мне в голову?! Или… я сам этого хочу?

- Ничего я никому не рассказал и рассказывать не собираюсь, - пробормотал я.

- Это не моя забота, - махнул рукой капитан. – Уж поверь, тебя сумеют разговорить. Эй, кок! Тащи мальчишку на камбуз и накорми. А потом пусть моет посуду и котел, мне нахлебники не нужны.

Худой как щепка, кок, поманил меня, и я поплелся следом на кухню, или по-морскому – камбуз. Всё меня сейчас бесило – и корабль, и капитан, и даже этот кок. Я-то думал, повара все толстые, в дверь не пролезают, а этот…

Кок был неразговорчив. Он поставил меня против стопки грязных оловянных мисок и велел:

- Мой.

- Капитан приказал сначала накормить меня, - осмелился огрызнуться я.

- На камбузе капитан – я. Сказано – мой, - рявкнул кок. – Потом поешь.

Тяжело вздохнув, я взял железный ёршик, скрученный из проволоки, и принялся драить миски, споласкивая их в большом чане.

- Брось его, мой тряпкой. Ерш для котла, - сказал кок, внимательно следивший за моими мучениями.

Теперь дело пошло веселее, хотя жирная посуда плохо отмывалась даже горячей водой. Но постепенно стопка передо мной уменьшалась, зато росла такая же, но с чистой посудой.

- Неплохо, - заметил кок уже потеплевшим голосом. – Ты умеешь работать. Прежние помощники были ленивые.

- Вы их тоже похищали? – спросил я между делом.

- По-разному, - ответил кок, если это можно считать ответом. – Всё, иди, поешь, заслужил.

Я сел в углу, кок поставил на ящик передо мной миску с похлебкой и сунул кусок хлеба. Завтрак был, конечно, так себе, но выяснилось, что я ужасно проголодался. Суп я съел быстро, даже не успев толком разобрать его вкус. Кажется, он был рыбный.

- Спасибо, - вежливо сказал я и вымыл за собой миску. Кок одобрительно кивнул.

- Всё, ступай пока. Перед обедом я тебя отыщу, будешь помогать чистить овощи.

Пока он не передумал, я поскорее умчался с камбуза. Чтобы не попасться на глаза капитану, осторожно слонялся по палубе, заглядывая в разные закоулки. Матросы, больше похожие на пиратов, представляли из себя весьма разношерстную команду, и ни о какой униформе здесь не шла речь – одеты они были, кто во что горазд.

Меня заинтересовал и сам корабль – он шел под большими серыми парусами, которые, наверное, когда-то были белоснежными. Парусники я видел только в фильмах и на картинках, а тут – самый настоящий. Правда, я не большой знаток старинных кораблей, и не могу сказать, отличался ли он от земных собратьев. Но свою функцию он исполнял – шел, ловя ветер, причем шел довольно быстро, насколько я мог судить по волнам, которые он рассекал.

А взгляды у матросов становились все наглее, всё откровеннее… Я чувствовал, что они всей командой готовы были на меня наброситься, и останавливал их только страх перед капитаном. Да я и сам его боялся, чего скрывать, хоть он и не выглядел отъявленным злодеем. Но этот немигающий взгляд был способен приручить даже кобру, я в этом убежден…

Когда мне надоело слоняться, я поискал, на что бы присесть. Увы, я не нашел ни одного прозрачного стула… А сидеть на досках палубы, значит заработать себе сильные ожоги. Фу ты, черт… Так я и стоял, схватившись рукой за какой-то канат, чтобы солнечные лучи падали на меня равномерно.

- Капитан зовет, - буркнул какой-то бородач, ткнув меня в плечо. – Шагай шустрей, он ждать не любит.

- А где его каюта? – спросил я, зевая. Что-то меня разморило на солнышке…

- За мной топай.

 

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Мы поднялись по скрипучей лестнице – каюта капитана была наверху. Толстяк с окладистой лохматой бородой открыл дверь и втолкнул меня.

- Капитан, мальчишка доставлен, - басом проговорил он.

- Ступай, Блазз и закрой за собой дверь, - послышался ленивый голос капитана. – А ты подойди поближе.

Я шагнул вперед и замер. В каюте был полумрак, единственное окошко оказалось занавешено. Сам капитан возлежал на кровати, а его ноги покоились на табурете рядом.

- Какой робкий, - насмешливо заметил капитан. – Иди-иди, я тебя не укушу. Может быть.

Ну, если так просят, ладно, да и к чему торчать у порога? Я подошел и остановился в двух шагах.

- Как устроился? – спросил капитан, глядя на меня со странным выражением лица. Жаль, что мой лингво не умеет читать мысли.

- Прекрасно, - сказал я с иронией.

- Что-то не так? Тебя не накормили? Я велю наказать кока.

- Накормили, - сказал я, пожав плечами. – Но как мне спать? Я даже сесть не могу! На всем корабле ни одного прозрачного стула или кровати.

- Это ужасно, - вздохнул с деланным сочувствием капитан. – Я должен был велеть моим людям украсть для тебя кровать. Но мы слишком далеко ушли в море. Что же предпринять?

Он задумался, будто сделать мое пребывание на корабле приятным – для него первая задача. Но я-то понимал, что ему глубоко плевать. А может, и нет? Может, он не такой злодей, каким хочет казаться?

- Я не знаю, - развел я руками. – Но я не могу две недели стоять.

- А если я велю тебя привязать к мачте? – спросил капитан с ухмылкой на тонких губах.

- Лучше не надо, - нахмурился я, подозревая, что он вполне может пойти на это.

- Ну, ладно, шутки в сторону. Об этом мы подумаем после. А сейчас, стащи с меня эти чертовы сапоги, - сказал он и добавил с протяжным зевком: - Что-то жмут, заразы.

- И не подумаю, - ответил я и отшатнулся. – Я вам не слуга.

- Хм, забавно, - проговорил капитан, прищуриваясь. – Я считаю до трех, и если ты не начнешь их снимать, то сильно пожалеешь. Один…

Я сделал шаг назад.

- Два!

И я сделал еще шаг назад. Дверь была почти рядом. О том, куда побегу, я в тот момент не думал.

- Три, - едва слышно сказал капитан и приподнялся.

Этого движения вполне хватило, чтобы я стремглав рванулся к двери, дернул ее и выкатился на лестницу. За спиной я услышал громкий свист и крик:

- Лови его!

И началась такая гонка, что я должен был вспомнить всё, чему учили в Академии. Я прыгал по канатам, лазил по веревочным лестницам, уворачивался. А вся команда бросилась меня ловить. Хохот стоял такой, что паруса надувал не ветер, а смех. Да, это было развлечение на славу… Только не для меня. Я всерьез сражался за свою жизнь – а вдруг капитан передумает продавать меня таинственному заказчику?

В один момент, когда меня прижали к борту, я даже хотел сигануть в воду. Но посмотрел на бегущие волны, и раздумал. Вместо этого я бросился на пол и проскользнул между ногами неповоротливого «пирата». Гонка продолжилась.

Когда я совсем выбился из сил, снова раздался окрик капитана:

- Ну, хватит! Оставьте этого попрыгунчика. Джитто, сооруди для него гамак и подвесь на палубе. Пусть отдохнет.

Гамак представлял из себя сетку с довольно крупными ячейками. Судя по его состоянию, в этом гамаке спали уже лет десять, если не больше – он был потертый, обвислый, штопаный-перештопанный. Но для меня он был просто спасением. Едва Джотто подвесил гамак между двумя балками возле борта, как я умостился в нем и вытянулся во весь рост. Уф, оказывается, я здорово утомился! Ноги гудели, во всем теле была разлита неприятная слабость. Я прикрыл глаза и отдался легкому покачиванию.

Не знаю, сколько я спал, но очнулся от тычка в бок.

- Долго дрыхнешь, - недовольно проворчал кок. Его тощее высохшее лицо было покрыто морщинами, и он показался мне очень старым. Наверное, старше гамака. – Иди за мной.

Я с трудом выкарабкался из сетки, и поплелся на камбуз. Кок сразу высыпал передо мной ведро каких-то клубней, и велел чистить их. Клубни напоминали странный гибрид картошки и яблок.

Огромный нож валился у меня из рук, глаза слипались, а пальцы отказывали подчиняться.

- Да что с тобой?! – разозлился кок, когда я в очередной раз уронил нож, едва не отрубив палец на собственной ноге.

- Не знаю, - вяло произнес я и почувствовал, что голос тоже мне отказывает, из горла послышался знакомый до ужаса хрип. Неужели это снова началось?! Память услужливо подсказала, что последний раз я принимал чужую сперму вчера днем. Или даже утром. Я поднял на кока большие испуганные глаза: - Мне срочно надо к капитану.

- Иди, - недовольно сказал кок и отобрал у меня нож.

Я со всех ног кинулся в капитанскую каюту, но она оказалась запертой.

- Капитан отдыхает, - тихо сказал «пират», стоявший неподалеку. – Не велено будить. Но ты можешь постучать. Если, конечно, ты бессмертный.

Он довольно осклабился своей нехитрой шутке, но мне сейчас было не до смеха. Через несколько часов я вообще не смогу двигаться! И за то время, что я на ногах, просто обязан найти кого-то, чтобы… Бр-р-р, до чего же противно мне было думать об этом. Но выхода не было. И почему бы не начать прямо с этого «пирата»?

- Господин, не могли бы вы мне помочь? – заискивающе улыбнулся я.

- Ну, и чего тебе надо? – спросил он без особого интереса.

- Не могли бы вы… Не мог бы я… - черт, как же трудно подобрать слова, когда на тебя смотрит такое косматое чудище, - Мне очень надо у вас… взять в рот.

Он заморгал, потом запрокинул голову и заржал, как конь. Но тут же спохватился и сорвался на глухой шепот:

- Ты спятил? А ну, брысь отсюда!

Он замахнулся тяжелым кулаком, а я покатился вниз по лестнице. Ну что же, первый блин комом, поищу второго. Каково же было мое удивление, когда мне отказали несколько «пиратов» подряд. Я уже осмелел, больше не заикался, а говорил прямым текстом, чего хочу. И ведь я видел по глазам, что большинство были не прочь, но… Отказ следовал за отказом. Уже весь корабль следил за моими попытками отсосать, и только страх потревожить сон капитана сдерживал порывы хохота.

Да что здесь происходит?! Почему вся команда, наверняка с ума сходящая от голого мальчишки на корабле, прогоняет меня?

Я уже совсем отчаялся, чувствовал, как силы постепенно оставляют меня и слабость наполняет тело, а к горлу подкатывает знакомая до ужаса немота, и тут надо мной сжалился какой-то матрос:

- Капитан запретил, - шепнул он мне на ухо.

Картина мгновенно прояснилась. Ну конечно, этот напыщенный индюк знал о болезни, царившей в той стране, где я упал с неба. И теперь он хочет, чтобы я унижался и просил… В другом случае я ни за что не приполз бы к нему на коленях, но сейчас… Да, увы, я вынужден был засунуть гордость куда подальше и буквально заполз в его каюту именно так – на коленях, потому что уже не в силах был встать на ватные ноги. Только теперь мне стало ясно до прозрачного ужаса в голове, что все те игры и развлечения, через которые дети проходили в городке – не от хорошей жизни, а от смертельной болезни, нависающей над всеми детишками.

- А, явился, - с зевком проговорил капитан, приподнимая шляпу, которой закрывал лицо во время сна. – Чего тебе?

Как будто он не знал! Еще и издевается…

- Господин капитан, - заплетающимся языком проговорил я. – Мне очень нужен глоток спермы. Позвольте вашим матросам дать мне её.

- Сними сапоги, - сказал он с ухмылкой.

Мы вернулись туда, откуда начали. Но теперь у меня не было ни сил, ни возможности отказаться. Я молча принялся стаскивать тугие лакированные сапоги. Они поддавались с трудом, но я боролся за жизнь, и сапоги не устояли.

- Моя команда не даст тебе ни капли, - сказал капитан.

- Тогда я умру, и вы не получите своих денег, - бросил я.

- Да, это будет плохо, за тебя я получу большой куш, - проговорил капитан, будто размышляя. Но я был убежден, что он давно принял решение, и сейчас только играет со мной, как кот с мышкой. – Так и быть, ползи сюда, расстегивай брюки.

Я подполз к нему и принялся возиться с застежками. Пальцы не слушались, и я помогал себе зубами. Капитан с интересом следил за мной, заложив руки за голову и не собираясь прийти на помощь. И всё же я добыл его член, который уже изрядно тёк от желания, хоть капитан и скрывал это.

Едва головка показалась на свет, я тут же сунул её в рот и принялся оживленно сосать, чтобы поскорее добыть, в прямом смысле слова, эликсир жизни.

Член капитана был тонким и длинным, и постепенно я начал получать удовольствие от процесса. Мои губы старательно ходили почти по всей длине, и я попробовал повторить фокус с проглатыванием – когда член толкнулся в мою глотку, капитан издал звук удивления. И даже соизволил погладить меня по голове.

Я работал довольно долго, рот занемел, губы потеряли чувствительность. Но наградой мне была струя жидкости, которая горячими толчками хлынула мне в рот. Её было много, я сделал несколько глотков подряд, торопясь и захлебываясь, чтобы не потерять ни капли. И только слизав всё без остатка, я отвалился и обессиленно упал на пол рядом с кроватью.

- Молодец, - похвалил капитан. – Ты сосёшь лучше любой портовой шлюхи, им бы поучиться у тебя. И на сколько хватает одной порции?

- На сутки, - ответил я, чувствуя, как тело отпускает противная слабость, и возвращается энергия.

- Значит, ты будешь сосать мне каждый день? – уточнил капитан, и его зеленые глаза наполнились ехидством. – Пропало желание убегать?

- Да. Мне некуда бежать, - глухо ответил я.

- Вот и замечательно, - подытожил капитан и резво вскочил. Он схватил меня за шею, рывком поднял на ноги, вытолкнул за дверь и громко свистнул, привлекая внимание. – Господа! До вечера он ваш! Но не в ущерб вахте!

Что тут началось… Меня тут же подхватили на руки, с гиканьем и гвалтом потащили на палубу. Я, конечно, отбивался как мог, но откуда ни возьмись, появилась большая бочка, меня сунули в неё, только голова торчала. Но им нужен был лишь мой рот… Когда я пытался вылезти, чья-то громадная рука тут же падала мне на голову и вжимала обратно. Кто-то раздвигал мне челюсти, и в рот тут же толкался очередной член, грязный и вонючий, будто на этом корабле доступ к воде и мылу имел только капитан.

Мой рот заполняли потоки приторной спермы, её было так много, что она текла по волосам, по подбородку, заляпала мне грудь и живот.

Когда всё закончилось, я был липкий с ног до головы. Клянусь, я был в сперме по щиколотки! Или мне просто так казалось…

Кто-то вылил мне на голову ведро морской воды, и я был ему благодарен за это. Это был кок, и почему-то я не удивился. Я даже был уверен, что он-то не совал свой член мне в лицо.

- Вылезай, - привычно хмуро сказал он. – Пора ужин готовить.

Он подозвал матросов, они наклонили бочку, и я выполз на палубу. На меня снова вылили пару ведер воды, и я отправился на камбуз, живой и здоровый. Но трудно описать, что творилось у меня в душе… Капитана я уже ненавидел, команду презирал. Единственный, кто не потерял для меня остатки человечности, был кок.

 

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

Я чистил рыбу, и крупная чешуя сыпалась мне на колени. Кок следил за мной и одобрительно кивал.

- Ты не белоручка из богатой семьи, - сказал он. – Обучен простым вещам.

- Я жил без родителей два года, - сказал я, польщенный нехитрой похвалой. – Когда учился.

- Я живу без родителей всю жизнь, и знаю, как трудно пробиваться одному. На твоей планете тоже есть корабли?

- Есть, - кивнул я. Похоже, что кок начал постепенно проникаться ко мне, хотя сколько я его знаю? Меньше суток! – Только у нас корабли ходят не с парусами.

- И что же их толкает вперед? – поинтересовался кок.

Я чуть было не ляпнул «ядерная энергия», но вовремя одумался и сбавил обороты, перескочив на целый век назад:

- Уголь.

- А-а, я слышал про эти новомодные устройства, - протянул кок. – Котлы в них взрываются, а ход такой медленный, что на веслах шли бы быстрее.

- Поначалу всё так и было у нас, но потом разобрались и стали делать корабли помощнее, - сказал я и решил переменить тему, пока не выболтал лишнее: - А как зовут капитана?

- Далгрин Снек, - ответил кок и хмыкнул, криво усмехнувшись сухими губами: – А он что, не представился?

- Далгрин… Такое красивое имя и такой… - я хотел добавить что-то нелестное но осекся.

- Ну, продолжай, какой? – поинтересовался кок. – Да не бойся, ко мне на камбуз никто не суется. У меня рука тяжелая, могу поварешкой огреть.

- Он… вредный, - выдавил я.

- Ха! – довольно сказал кок. – Капитана как только не называли: кровожадный, скупой, дерзкий, изворотливый. Но вредным его назвать додумался только ты. А как тебя-то самого зовут?

- Тим. А вас?

- Зови, как все – кок, - ответил он и равнодушно махнул ножом. – Мне всё равно, а тебе не надо забивать память. Да, так вот… Капитан не всегда был таким. Я в его команде много лет, и раньше он был куда добрее. Может, тебе удастся растопить его сердце?

- Очень надо… - проворчал я, вспомнив, как ползал перед ним на коленях и умолял отсосать. – Он же меня всей команде отдал. Господин кок, а вас я там не видел. Вам не хотелось?

Кок ухмыльнулся, взглянул на меня и сказал с грустным вздохом:

- Я уже слишком стар, чтобы волочиться за мальчишками. Даже за такими красавчиками, как ты.

- Черт… - вырвалось у меня: рука дрогнула, и я укололся об острый плавник. Высасывая кровь из пальца, я спросил: - Мы, правда, будем две недели добираться до берега?

- Правда. Если ветер будет попутный, и не настигнет буря. Океан, сам понимаешь, шуток не любит. А тебя как, не мутит? Голова не кружится?

- Нет, а что? – удивился я.

- Обычно у новичков начинается морская болезнь, - пояснил кок. – Но ты держишься бодро.

Я рассмеялся. Знал бы он, как меня крутили на центрифуге, готовя к полетам! После тех каруселей морская качка мне кажется легкой и приятной.

- А вы, правда, пираты? – поинтересовался я, беря очередную рыбину.

- Пираты? С чего ты взял? – удивился кок. – Мы так страшно выглядим?

- Ну, в общем-то, да, - не стал отрицать я. – Я сразу так подумал.

- Нет, с пиратами давным-давно покончено, - покачал он головой. – Сам посуди, кого нам захватывать? Кеския свой флот держит в прибрежных водах, а в океан боятся высунуть нос.

- Кеския? А, так называется эта страна, где вы меня украли?

- Ты даже не знал название? – хмыкнул кок. – Чем ты занимался всё это время?

- Да так, разным, - смущенно ответил я, уводя взгляд. Известно чем… Все мои мысли были о сексе, разве так можно исследовать новые миры?! Тоже, выискался открыватель планет. – Может, вы мне всё-таки скажете, зачем я понадобился капитану?

- Нет, - с сожалением вздохнул кок. – И рад бы, да не знаю. Капитан не делится своими планами ни с кем. Он просто отдает приказы.

- Жаль. Продадут меня какому-то богатому уроду, и все дела, - сказал я с горечью.

Кок промолчал, он не хотел спорить с капитаном, и я его понимал. Придется опять менять тему – хотелось выудить побольше деталей. Вдруг получится спастись?

- А как называется страна, в которую мы идем? – спросил я.

Кок открыл рот, но ответить не успел. В дверях показалась чья-то косматая голова.

- Где этот мальчишка?

Я даже не стал отзываться - голова смотрела прямо на меня маленькими глазками-пуговками. Под ними расплылся рот в широкой ухмылке.

- Идем, капитан зовет, - сказала голова.

Я отложил нож и сказал виновато коку:

- Зовут…

- Иди, дальше я сам управлюсь, - махнул рукой кок.

Я поплелся следом за «пиратом». И зачем я понадобился капитану? Вскоре всё выяснилось – никакой капитан меня не звал! «Пират» привел меня в какой-то закуток и втолкнул в дверь. Там уже находились двое его дружков, таких же грязных и косматых.

- Что это значит? – хмуро спросил я.

- Да ничего, развлечемся немного, и пойдешь дальше, - с хитрой ухмылкой ответил один из них и потянулся ко мне большой пятерней.

У меня заныло под ложечкой – ну всё, сейчас они оттянутся на полную… Я представлял, что со мной сделает эта компания, и мне это очень не нравилось. Или… мне этого хотелось? Черт, во мне словно боролись два мальчишки. Один хотел бежать со всех ног, а второй был готов лечь на койку и широко раздвинуть ноги.

И всё же эти «пираты» были мне неприятны. Я бы удрал из каюты, да в дверях стоял самый здоровенный из них.

- Капитан запретил меня трогать, - сказал я.

- Врёшь, - осклабился здоровяк. – Он отдал тебя нам до вечера.

- Так уже вечер! – воскликнул я. – Скоро ужин. Ну, я пошел?

И я попытался протиснуться между его локтем и дверью. Увы, не тут-то было. Это всё равно, что пробовать отодвинуть ствол дерева.

- Пойдешь, когда отпустим, - рявкнул он и захлопнул дверь.

Я отпрыгнул в дальний угол и схватил с тумбочки пустой графин. Хоть какое-то оружие.

- Кто сунется, разобью голову, - сказал я, постаравшись вложить в свои слова как можно больше угрозы. Ответом мне был смех. Ну, еще бы – видели, как рычит котенок, воображая себя львом? Наверное, так выглядел в их глазах я.

На меня даже не нападали! Они просто подошли с двух сторон, отняли графин, не дав им воспользоваться. Я попытался царапаться, кусаться, даже пробовал применить те приемы, которым меня учили в Академии. Но что я мог поделать в небольшой каютке? Меня тут же разложили на койке, да еще животом вниз. Да, на этот раз им понадобился не мой рот… Даже не подумав меня смазать, кто-то из них навалился сверху всей тушей и стал просовывать свой здоровенный член. Я заверещал от боли, и чья-то пятерня закрыла мне рот. Конечно, я попытался её укусить, но, увы, даже это мне не удалось. Осталось только мычать в эту грязную лапищу.

С трудом протиснув в меня член, «пират» принялся толкать его вперед-назад, вминая меня в тонкий матрас. Вскоре к боли в моем отверстии, прибавилась боль от ожога – мои грудь и живот словно огнем пекло. Я застонал еще громе, по щекам покатились слезы, но никому до этого не было дела, они просто довольно гоготали, в ожидании своей очереди.

Не знаю, остался бы я живой после всей троицы негодяев, но внезапно раздался громкий стук в дверь. И через секунду я с огромным облегчением услышал голос капитана.

 

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

Капитан ворвался стремительно, по каюте даже ветер просквозил. С меня стащили не сопротивляющееся тело, рывком подняли меня на ноги.

- Какого черта? – спросил капитан, глядя на меня своими зелеными глазами.

А что я мог ответить на этот вопрос, если задавать его надо было не мне, а этим бандитам.

- Мне надо на солнце, - пробормотал я, чувствуя сильную резь – опустив глаза, я увидел, что кожа на груди покраснела. До волдырей дело, к счастью, еще не дошло.

- Иди, - мрачно сказал капитан и медленно повернулся к понурившимся «пиратам».

Я вылетел из каюты, подставился вечернему солнцу. Но если краснота и боль на теле прошли быстро, то мой несчастный зад всё еще саднил. С сожалением я вспомнил о волшебной мази, которой меня лечил Владик после посещения клуба.

А в каюте слышались отзвуки шторма – капитан отчитывал нерадивых матросов. Если бы он их вообще поубивал, я нисколько не был бы огорчен.

Он вышел через несколько минут и бросил мне на ходу:

- За мной.

Я едва успевал за ним угнаться, таким стремительным был его шаг. Только когда он упал на свою кровать, по привычке закинув ноги на табурет, я смог перевести дух.

- Ты зачем попёрся за этими недоумками? – спросил он, с интересом разглядывая меня.

- Они сказали, что это ваш приказ, - пробубнил я и потер ягодицы: боль медленно проходила.

- Значит, мой приказ ты выполнишь по первому слову?

- Да, господин капитан, – обреченно вздохнул я.

- В таком случае, сними сапоги, - заявил он, и на тонких губах появилась усмешка.

На этот раз я не сопротивлялся – опустившись на коленки, принялся стягивать хрустящие сапоги. Ведь, по сути, только что он меня спас.

- Не держи на них зла, - сказал он, задумчиво шевеля пальцами на ногах. – Они слишком давно не видели женщин.

- Я не женщина, - хмуро заявил я, обидевшись на такое сравнение.

- Ты не женщина, - покладисто кивнул капитан. – Ты лучше. Маленький, нежный, слабый. Хм… красивый.

Черт, я, кажется, краснею… Мне на самом деле приятно, даже если он притворяется. Пока я сочиняю ответ, капитан протянул руку и поманил меня. Я осторожно сделал пару шагов, но он не опускал руку, пока ладонь не легла мне на бедро. А когда легла, принялась поглаживать.

- Теплый, - прокомментировал он. – Ты знаешь, что женщина на корабле – к несчастью?

- У нас тоже есть такое поверье, - сказал я, снова удивляясь сходству наших цивилизаций.

- Ты заменишь нам женщину, - проводя по моему напряженному животу, сказал капитан. И я понял, что моего желания никто спрашивать не собирался. – Две недели большой срок, и я постараюсь, чтобы он пробежал для тебя незаметно.

Его пальцы спустились еще ниже и сжали мой член. Капитан поиграл им, затем потеребил мошонку, будто забавную игрушку. А потом поднялся и толкнул меня на кровать.

- Стань на четвереньки. Я не хочу, чтобы ты снова обжёгся.

Вот почему я не сопротивляюсь?! Не понимаю, почему я покорно встал на коленки, выпятив к нему зад…

Обеими руками он потискал мои ягодицы, погладил их, развел в стороны.

- Больно? – спросил он.

- Нет, - удивленно ответил я. Он ведь еще ничего не делал, а боль от «пирата» успела утихнуть.

- И хорошо, - сказал он, и я услышал шелест одежды за спиной. Через несколько секунд к моему заду прикоснулась твердая головка. Поискав отверстие, капитан с силой втолкнул её внутрь, а я постарался расслабиться.

Его член скользил подозрительно плавно – наверное, он чем-то его всё же смазал, в отличие от тех бородатых дебилов. И в этом я почувствовал, что капитан не хочет сломать меня в первый же день.

Закусив губу, я полностью отдался чувству заполненности, которое захватило всё мое тело. Меня качало и на волнах океана, и на волнах капитанского желания. Боль притупилась, а через минуту и вовсе пропала, сменившись острым наслаждением. Если он не будет отдавать меня своей тупой команде, то эти две недели будут не такими уж и плохими.

С последним сильным ударом капитан замер. Внутри потеплело – он выплеснул семя.

- Крепко держишься, даже не пикнул, - оценил капитан мое молчание и вынул член.

Когда я обернулся, штаны уже были застегнуты, будто ничего и не произошло. Капитан похлопал меня по щеке крепкой узкой ладонью, и в этот миг раздался звон колокольчика.

- Иди на ужин, - сказал капитан. – Если кто-то будет тебе досаждать, скажи, что капитану это не понравится. Но думаю, что без моего разрешения тебя больше никто не тронет.

Надеюсь, никому не придет в голову устроить бунт против капитана, подумал я. На пиратских судах это совсем не редкость. Но ведь здесь, как говорил кок, нет пиратов?

Я не торопился, пусть сперва все поедят, не такой уж я голодный. Устроившись в закутке, я ждал, слушая смех, гогот, громкие разговоры и звон посуды. Когда всё стихло, я вылез.

- Садись. Поешь, - сказал кок, когда я появился в дверях.

Он дал мне тарелку каши и кусок рыбы, которую я недавно чистил.

Кок сидел напротив и разглядывал меня, с непонятным выражением лица.

- Что? – не выдержав, спросил я.

- Матросы говорят, что ты любовница капитана, - сказал кок и отвел глаза в сторону.

- Чушь какая-то, - ухмыльнулся я. – Чешутся у них языки.

- Ты был только что в его каюте, - сказал кок.

- Был, - не стал спорить я.

- Он тебя отымел.

- Да. Будто меня кто-то спрашивал! И что теперь? – взвился я, едва не опрокинув миску.

- Успокойся, - выставил вперед ладонь кок. – Я тебя не виню.

- Тогда к чему этот разговор, - мрачно сказал я и продолжил есть кашу, которая вдруг стала безвкусной и противной.

Кок провел обеими ладонями по лицу, вздохнул и сказал:

- Прости, мне показалось, что тебе это нравится. Так говорили матросы.

- А если нравится? – с вызовом спросил я, глядя прямо ему в глаза.

- Тогда тебе придется туго, - сказал он. – В той стране, куда ты скоро попадешь, такие вещи не приветствуются. Мягко говоря.

- По вашему капитану этого не скажешь, - заметил я.

- В океане действуют совсем другие законы, - сказал кок. – Сюда не достают длинные лапы инквизиторов.

Ой-ё… Надеюсь, мой переводчик не имел в виду тот ужас, который представляла из себя средневековая инквизиция на Земле? И я решил уточнить. Сдуру…

- Что еще за инквизиторы за такие? – спросил я, заранее переживая.

Вместо ответа кок внимательно посмотрел на меня, словно на что-то решаясь. Потом выглянул за дверь, убедился, что никого нет, и плотно ее закрыл. После этих приготовлений я ждал чего угодно, но только не того, что случилось… Он встал передо мной и спустил штаны до колен.

Меня замутило, и я с трудом удержал внутри только что съеденный ужин. Вместо члена у него между ног был какой-то огрызок, меньше моего мизинца, да еще с безобразным шрамом.

- Что… это?.. – пролепетал я.

Кок надел штаны и сел.

- Инквизиторы, - просто сказал он, взял кочергу и принялся ворошить угли в печке.

- За что они так?!

Он понял, что так просто от меня не отделаться, вздохнул.

- Когда я был молод, в голове гулял ветер. И однажды я пригласил соседского мальчика в гости. Просто поиграть в штралбринн, ничего больше.

Переводчик не справился с этим странным словом, но я не стал уточнять – меня интересовало другое, более страшное.

- Просто поиграть? И всё? И за игру с вами сделали вот такое?

Он кивнул, провел ладонью по вспотевшему лицу. Мне передалось его подавленное состояние, но я всё еще не понимал.

- А что же им не понравилось?

- В нашем мире, Тим, строго-настрого запрещено общаться с чужими детьми без веского повода. И уж конечно, ты не должен прикасаться к чужому ребенку на людях. Если ты заговоришь на улице с чужим мальчиком, если ты погладишь его по голове – ты преступник. А я нарушил все мыслимые законы – я заговорил с сыном соседа, я погладил его по голове, я пригласил его в гости.

- Не понимаю… Что в этом такого?!

- Всё это может привести к сексу, - пояснил кок.

- Так это же здорово! – воскликнул я.

- Где угодно, но не в моей стране, - отрезал кок. – Ты не знаешь самое главное. Дело в том, что для наших детей мужская сперма - смертельный яд. Одна капля, попавшая в рот, вызывает смерть. Попав на кожу, она вызовет сильнейший ожог, можно даже потерять руку или ногу. Даже запах иногда непереносим, дети теряют сознание, но этот признак не у всех.

- С ума сойти, - медленно произнес я. – Почему тогда матросы и капитан так себя ведут со мной?

- Ты не из нашего мира, - пожал плечами кок. – Вот они и отрываются. К тому же, сюда инквизиторам не добраться.

У меня мурашки бежали по коже, когда я слушал его рассказ. Неужели всё это правда? Или он просто решил меня напугать, чтобы я пореже подставлялся капитану? В любом случае у меня еще есть время, пока корабль доберется до этой жуткой страны.

- А какие еще законы в вашей стране? – спросил я. Не хотелось попасть в подвалы инквизиции прямо из порта.

Но кок не был настроен просвещать меня. Он сказал ворчливо:

- Спросишь у кого-нибудь другого. А сейчас надо вымыть посуду. Вода согрелась, приступай.

Я драил жирные миски, потом отчищал котел, и думал… Думал о том, как удрать - что-то мне очень захотелось вернуться к Владьке…

 

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

Ночь на корабле – это что-то волшебное… Три луны давали столько света, что было видно, почти как днем. Просто чудом между ними проглядывали редкие звездочки. Я пытался найти хоть одно знакомое созвездие, но даже вечную Большую Медведицу так и не отыскал.

Гамак мягко покачивался в такт волнам, корабль скрипел, паруса хлопали на ветру. Это всего лишь первый день, а сколько уже всего произошло… Меня отымели в рот всей командой, и, возможно, скоро отымеют и в зад, если капитан не запретит. А я понятия не имею, что у него на уме. Как бы к нему подобраться, чтобы он не продавал меня неизвестно кому? Вот бы развернул корабль и обратно… В сладких мечтах я заснул.

Меня разбудили суета, беготня, крики. Я испугался спросонья, но это всего лишь была утренняя уборка – матросы набирали ведрами воду прямо из океана, выплескивали на палубу и драили лохматыми швабрами. В отличие от самих себя, за кораблем они следили строго.

- Хватит дрыхнуть! - выкрикнул мне чуть ли не на ухо один матрос. – Иди на камбуз, тебя кок искал.

Я выцарапался из провисшего гамака на мокрую палубу и побрел на камбуз. По дороге я посетил другое заведение, которое на флоте называется «гальюн». Найти было нелегко, пришлось расспрашивать «пиратов», нарываясь на скабрезные шуточки.

Руки я потом вымыл в ведре с морской водой, потому что другого способа не нашел. Странно это…

- Доброе утро, - поздоровался я, когда добрался до камбуза.

- И тебе, - с привычным хмурым видом ответил кок. – Начисть овощи.

Я взялся за нож, и спросил между делом:

- Что у вас за корабль такой, даже руки негде вымыть.

- Хм… Ты знаешь, сколько пресной воды на корабле? Три бочки. Одна на неделю.

- Ну вот, значит одна бочка лишняя, можно ею умываться, - рассудил я.

Кок был не согласен с моей арифметикой, он покачал головой и сказал с сожалением в голосе:

- Вот и видно, что не моряк. А если нас буря унесет в сторону от курса? Если будем болтаться в океане месяц, а то и два? Тут не только руки помыть, тут каждый глоток на вес золота будет.

- А-а, - протянул я. – Вот почему все такие грязные ходят.

- Именно, - кивнул кок. – Ведро забортной воды по утрам, вот и весь душ. Эй, тоньше кожуру срезай! Ты мне так все продукты переведешь.

Когда я начистил два ведра клубней, отдаленно напоминавших фиолетовую картошку, на руках уже были настоящие мозоли от рукоятки ножа. Попробуй накормить два десятка здоровенных матросов! В жизни никогда не пойду в повара…

Кок посмеивался, глядя на мои мучения, потом сказал:

- Ладно, убирайся, дальше я сам. Найди себе развлечение на палубе.

Легко сказать, найди. А что мне там делать? Слоняться по палубе туда-сюда и ждать, пока мне кто-то не сунет швабру в руки? Да и судя по взглядам «пиратов», которые попадались мне на пути – развлечением, скорее, был я сам. Ух как они развлеклись бы… У меня ягодицы сжимались, когда я представлял себе их мысли! К счастью, запрет капитана пока что спасал мой несчастный зад.

Долго гулять мне не дали – зычный голос с мостика возвестил:

- Эй, голышок, хватит без дела слоняться, живо к капитану!

Забавно было слышать из уст бородатого громилы ласковое «голышок», но меня это ничуть не успокоило. Что для меня придумал капитан с раннего утра?

Я поднялся по скрипучим ступенькам и заглянул в каюту. Капитан, облокотившись о стол, разглядывал большую карту.

- Заходи, - сказал он, не взглянув на меня. – В картах разбираешься?

- В наших – да, - ответил я и подошел поближе.

- Мы вот здесь, - сказал он и ткнул длинным лакированным ногтем в светло-синее пространство. Наверное, карты всех планет похожи, везде есть море и суша, синее и коричневое. – А это тот остров, где мы тебя высадим. Там уже ждет другой корабль. Мы не подходим близко к берегу, чтобы не попасть в лапы прибрежной морской полиции. Понял?

- Понял, что ж непонятного, - пожал я плечами. И к чему он мне это рассказал?

- Пока что всё идет по плану, - продолжил капитан. – И если не поднимется буря, то доберемся до острова дней через десять, или около того.

И это я тоже знал. Вот если бы поднялась буря, и нас отнесло обратно, мечтательно пронеслось в моей голове.

Капитан, наконец, соизволил взглянуть на меня.

- Как спал? – спросил он, насмешливо опалив своими зелеными глазами.

- Нормально, - буркнул я, смутившись.

- Удобно в гамаке?

Я чувствовал, что ему плевать, удобно мне или нет, он будто играл со ной, как сытый кот с мышкой.

- Удобно, - односложно ответил я, а сердце уже колотилось, как ненормальное.

Капитан протянул руку и погладил меня по плечу.

- Сейчас будешь сосать или после завтрака? – ласково проговорил он.

- Я… не знаю, - с трудом вымолвил я.

- Зачем откладывать, правда? Отсосешь – и свободен, - ухмыльнулся капитан и распустил шнурок на цветастом халате, в который был одет.

Под халатом ничего не было, капитан оказался голым. Это было так неожиданно, что я отшатнулся. Такая реакция ему не понравилась.

- Я тебе неприятен? – спросил он со змеиной интонацией.

- Нет, вовсе нет! – торопливо ответил я, заставив себя снова взглянуть на его голый торс. Черт, у капитана было красивое тело и большой ровный член… Наверное, он единственный из всей команды, кто не жалел пресную воду на душ.

- Ну, так приступай, - с непостижимой интонацией, одновременно манящей и отталкивающей, сказал капитан, сел на свою койку и широко расставил ноги. – И не вздыхай! Для тебя же стараюсь.

Я сдержал очередной вздох, посмотрел на его улыбающуюся физиономию и опустился на колени.

На этот раз мне пришлось долго стараться, член капитана, хоть стоял столбом, не желал выплескиваться минут двадцать, а то и больше. Видимо, лучше заявляться к капитану не с раннего утра, когда у него полным-полно сил. Учту на будущее.

Я сосал и облизывал член, помогал себе рукой, тискал большую мягкую мошонку, чтобы ускорить процесс, и, наконец, был вознагражден – в рот брызнула терпкая горячая жидкость. Я жадно проглотил всё, стараясь не упустить ни капли.

- Ну, хватит, - сказал капитан и потрепал меня по щеке. – Хорошо поработал. Иди, гуляй. Понадобишься – позову.

Я выскочил за дверь. «Пират» стороживший капитанскую каюту, ухмыляясь, шлепнул меня здоровенной лапой по заду, я даже не успел увернуться. Потирая ягодицы, я спустился по лестнице. Теперь можно было идти на завтрак.

На камбузе одиноко сидел кок, свесив руки между колен.

- Где ты болтаешься? – устало спросил он. – Ешь, я тебе оставил.

Я быстро смёл три клубня, которые недавно сам же и чистил. Было довольно вкусно, но совершенно не похоже на картофель, как я себе вообразил. Нечто среднее между кукурузой и помидором, хоть это сложно себе вообразить.

- Поел? Теперь бери вон ту кастрюльку, кувшин с водой, и тащи на нос корабля, - велел кок, не глядя на меня. Что у него с настроением?

- А зачем? – спросил я, деловито хватая небольшую чугунную кастрюлю, наполненную вареными корнеплодами. – Кого кормить?

- Там увидишь, - мрачно ответил кок. – Воду не расплескай.

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

Корабль был не очень большой, но в этой его части я еще не был – вчера я все больше торчал на корме. К тому же загораживала видимость высокая деревянная надстройка. И сейчас я с любопытством заглянул за нее – кого же капитан здесь прячет?

Подходя всё ближе, я сначала ничего особенного не заметил, только пустую клетку. То есть, она показалась мне пустой. Но в груди уже прочно поселилась тревога…

И я не ошибся – в тесной клетушке, плотно прижавшись друг к другу, сидели трое мальчишек возраста двойняшек Ганзи и Кэлси. Заслышав мои шаги, они вяло зашевелились, оборачиваясь и еще теснее сжимаясь.

Конечно, они ждали бородатых злодеев, но увидели такого же голого мальчишку. Это их потрясло. Вскочив на ноги, они бросились к прутьям, едва не опрокинув клетушку.

- Помоги нам! Спаси! Вытащи нас отсюда! – хором заплакали мальчики.

- Тшшш, тише, не шумите, - зашипел я. – Капитан не любит, когда шумят. Я принес вам поесть.

- Я тебя видел в школе, ты мальчик из космоса, - сказал один из них, черноволосый и кареглазый. – Зачем нас схватили? Я домой хочу!

У меня не было слов высказать всё, что я думал про капитана. Просто не хотелось напугать мальчишек еще больше.

Клетка была заперта на большой ржавый замок, но еду я протиснул через откидной лоток на шарнирах, будто специально сделанный, чтобы кормить пленников. Или… клетку для того и соорудили?

Пока дети жадно ели, я стал потихоньку выяснять, кто они такие.

- Брюкки, - представился черноволосый.

- Как? – переспросил я, невольно закусив губу, чтобы сдержать смех.

- Брюкки, а что? – удивленно взглянул на меня мальчик.

- Нет, ничего, я так. Ну, а тебя как зовут? – спросил я у светлокожего блондинчика. Он был такой славный, что просто слезы наворачивались, видя его в клетке.

- Страве. А нас скоро выпустят? – спросил он тонким голоском.

- Не знаю, - вздохнул я и перевел взгляд на третьего. Он был скучен и вял, к еде даже не притронулся. И на мой вопрос об имени не ответил. И я спросил у мальчиков: - Что с ним?

- Он вчера пропустил утреннее кормление, - с сочувствием сказал Брюкке. – Думал, что вечером поест, но его как раз похитили.

- А вы?

- А мы успели вечером. Я даже два раза! – похвастал сероглазый. – Вот Здешке не повезло. Он скоро умрет, наверное.

- Что ты такое говоришь? – возмутился я. Было два варианта: бежать к пиратам или… Да, то самое Владькино «или».

И я, недолго думая, прислонился к клетке и просунул между прутьями член. Брюкке и Страве, поддерживая третьего, подтащили его поближе, и Здешка жадно присосался ко мне. Сил у него было мало, но он очень хотел жить.

Его маленький рот приятно щекотал меня, а товарищи по несчастью, чтобы процесс шел быстрее, гладили меня во всех местах, куда дотягивались сквозь прутья их тонкие руки.

Вскоре Здешка принялся глотать живительный сок, и так долго не мог оторваться, что пришлось почти насильно отодвигать его голову.

- Ну, всё, всё, - сказал я. – Потом дам тебе еще.

- А нам? – тут же спросил Брюкке.

- И вам тоже, - пообещал я.

Здешка начал преображаться – из скучного, сонного мальчишки он превратился в энергичного заводного сорванца. Но, оглянувшись по сторонам, будто просыпаясь, Здешка спросил удивленно:

- А почему я в клетке?

- Мы тоже, - ехидно заметил ему Брюкке. – Нас поймали злодеи и украли.

- Ой… - испуганно пискнул Здешка и прижал ладони ко рту. – Это злые великаны? Они нас съедят?

Я невольно улыбнулся, у нас даже сказки похожие:

- Нет, это не великаны. И никто вас есть не собирается. Ты лучше сам поешь, вон в кастрюльке осталось. И воды выпей. Ладно, мальчики, я пойду. У меня еще важные дела.

- Не уходи! – взвилась вся троица, состроив жалобные лица.

- Я вернусь. Надо же вам обед принести, - как можно спокойнее ответил я, хотя внутри всё кипело и бурлило.

И, пока я шел в каюту капитана, так распалил себя, что ворвался в неё вихрем.

- Вы зачем детей украли?! – звонко крикнул я.

- А? Фу ты, напугал, - лениво приоткрыл глаза капитан, спокойно дремавший на своей койке. – Ты чего врываешься? Совсем осмелел?

- Я спрашиваю, зачем вы украли детей, - уже чуть тише, но всё еще полон яростью, снова спросил я.

Капитан с интересом смотрел на меня и не торопился с ответом.

- Ух, какой ты сейчас красавчик, - восхищенно сказал он и цокнул языком. – Щечки горят, глазки сверкают!

Я взялся за спинку стула. Сейчас запущу его в наглую физиономию! Капитан, будто прочитав мои мысли, быстро вскочил, одним большим шагом пересек почти всю каюту и оказался возле меня.

- Ты кто такой, что устраиваешь мне допрос? – по-змеиному прошипел он, подняв за подбородок моё лицо.

- Вам меня одного мало? – дерзко спросил я, не отводя взгляд. Ух, и бесил он меня в этот момент… - Отпустите детей!

- Куда? В океан? – внезапно расслабив хватку, ухмыльнулся он. – Так ты только скажи, сразу вышвырну всю вашу четверку.

Я не купился на его слова – гонять целый корабль через океан и выбросить в воду весь товар? Чушь.

- Зачем они вам нужны? – в который раз спросил я, но теперь уже без поспешной горячности.

- В той стране, куда я их везу, очень ценят голых детишек, которым каждый день необходима мужская ласка, - с неподражаемой иронией ответил капитан.

- Своих, что ли, нет? – удивился я, но тут же вспомнил об инквизиции. И капитан подтвердил:

- Своим запрещено общаться с мужчинами. Под страхом смерти.

- И вы решили украсть… - с горечью вздохнул я.

- Конечно.

- И почему же вы не набили ими весь корабль? Почему взяли только троих? Вы могли ограбить весь город.

- Могли, - согласился капитан. – Но ты ведь не глупый мальчик, и должен понять – чем меньше товара, тем он дороже. Вот за тебя, например, я возьму как за десять мальчишек, потому что ты в единственном экземпляре.

- Я счастлив, - сказал я, вложив как можно больше сарказма. – Тогда почему же меня запихнули в трюм? Я в темноте мог просто сдохнуть, и ваши денежки бы накрылись.

- Это виноваты мои долботрясы, - вздохнул капитан. – Они решили, что раз ты всего два дня на планете, значит, не успел подхватить вирус. Но всё закончилось хорошо ведь?

- Ага, просто прекрасно, - снова ядовито заметил я. – Тогда уж, для полного счастья, запихните меня в клетку к этим детям.

- Что-то ты стал слишком дерзким, - недовольно повел бровью капитан. – Понадобится, очутишься в клетке. А сейчас гуляй на свободе, пока я окончательно не разозлился.

Я немного сбавил обороты, хоть он по-прежнему меня бесил.

- Обещайте, что не подпустите к ним ваших «пиратов», - мрачно потребовал я.

- А кто же накормит несчастных малюток спермой? Или, как вы там говорите, «молочком»? – ехидно спросил капитан.

- Сам справлюсь.

- И тебя хватит на всех троих?

- Хватит! Одного накормлю утром, второго в обед, третьего вечером.

Капитан рассмеялся.

- Я тоже так говорил своим девочкам, когда стоял в порту. «Тебя я тр*хну утром, тебя в обед, а тебя – вечером». Ладно, дело твоё. Когда перестанешь справляться, я подключусь.

- И не вздумайте по правде их тр*хать! – воскликнул я. – Иначе… Я не знаю, что я сделаю…

Он полминуты с интересом смотрел на меня, забавляясь каждым моим словом. Потом сказал:

- На этот счет можешь не волноваться. Попки твоих малышей останутся нетронутыми. И вовсе не из жалости, не воображай.

- А почему же тогда? – удивился я.

- Бизнес, - пожал плечами капитан. – Просто бизнес. Заказчик требует не порченый товар.

- А меня, значит, можно? – хмыкнул я.

- А тебя не только можно, но и нужно, - промурлыкал капитан.

Я пикнуть не успел, как оказался на его койке, стоя на локтях и коленях. Ну вот, он опять за своё…

Впрочем, к собственному удивлению, во мне не было сопротивления. Наоборот, я с нетерпением ждал, пока он справится со своими штанами и вставит в меня свой твердый, скользкий член.

А капитан не торопился – словно дразня меня, он водил головкой по моей промежности, чуть-чуть толкая в дырочку и тут же вынимая.

- Ну-у… - недовольно промычал я, и это было сигналом – член тут же с силой ворвался в меня, сминая все преграды.

Резкая секундная боль сменилась знакомым чувством наполненности, и я прикрыл глаза, отдаваясь этому удовольствию.

- Я же говорил, что ты будешь умолять меня об этом, - прошептал, наклоняясь, капитан, и его длинные волосы защекотали мой затылок.

А что я мог возразить, если он оказался прав? Проклятая планета превратила меня в яростного любителя секса. Теперь я и дня не мог без него прожить…

Капитан медленно, неспешно тр*хал меня, я тихо постанывал в такт. Но когда он дотянулся рукой до моего члена и попытался под*чить, я вяло сказал:

- Не надо. Мне еще мальчишек кормить…

Рука убралась и снова легла мне на бедро.

- Интересно, останется ли у тебя четвертая порция? – задумчиво проговорил капитан и, толкнувшись вперед, замер, выплескиваясь.

Когда он выставил меня за дверь, я взглянул на синее безоблачное небо. Хм, что он там говорил про четвертую порцию? У него что, есть еще один пленник?! А, нет, вот я дурак – это же он для себя. И я безмятежно улыбнулся. Всё-таки его сердце постепенно оттает и он наверняка не продаст ни меня, ни мальчишек.

 

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Второй день на корабле тянулся медленно и неспешно. Для всех, кроме меня. Забот был полон рот – помогать готовить обед, после него – мыть посуду и чистить котел. Вдобавок печь топилась дровами, за ними надо было полезть в трюм, потом наколоть. После всего этого я занимался мальчишками – вынес ведро, заменявшее им туалет, потом накормил обедом, потом накормил «молочком». Пару часов отдыха и всё повторилось по новой, только теперь называлось «ужин».

Мальчишки, не переставая, просили меня о помощи, но что я мог поделать? Капитан даже отказался выпустить их из клетки. Для их же безопасности, мол. Вернее, чтобы товар не попортили… Скрепя сердце, я вынужден был согласиться, вспомнив, как меня самого зажали в каюте и едва удалось спастись. Если такое проделают с малышами, как я буду смотреть им в глаза?!

К вечеру небо затянули облака. Это было довольно редкое явление – во всяком случае, я их увидел впервые со дня прилета. К счастью, не стало холоднее, а то нам пришлось бы туго, голышом-то.

Я улегся в гамак. Облака плыли по небу, изредка закрывая то одну, луну, то вторую, то третью. Так же, как облака, пробегут две недели, и меня продадут какому-то неизвестному заказчику. Он будет меня тр*хать, а в перерывах допытываться о военных и научных секретах Земли. Другому заказчику капитан продаст мальчишек, к которым я уже успел привязаться. И я пока что совершенно не понимаю, как можно этому помешать.

Измученный переживаниями, я уснул. Но разве можно спокойно поспать на корабле, полном озабоченных идиотов?!

Чьи-то сильные руки запеленали меня в гамак, будто в кокон. Его ячейки были достаточно крупные, чтобы в них спокойно протиснулся даже здоровенный член. Меня принялись тр*хать, а чтобы я не вопил, в рот тоже воткнули не менее здоровенный и вонючий член.

Острая боль пронзила меня, я забился, затрепыхался, как пойманная в сеть рыбешка, но мои чувства никого не заботили. Толстенные члены разрывали мой зад, сменяя друг друга. Вскоре стало казаться, что мной решила потешиться вся команда. Может так оно и было, но я закрыл глаза, чтобы не видеть их мерзкие бородатые рожи.

Когда им надоело, меня окатили соленой водой, вторым ведром смыли кровь и сперму с палубы. И оставили меня в покое, только кто-то зловещим шепотом сказал на ухо:

- Скажешь капитану, выброшу за борт.

Вот уроды, думал я, всхлипывая от бессильной злости и обиды. Вот поймаю ядовитую рыбу и сварю им суп! Завтра же сделаю себе удочку! Надо только у кока расспросить, что здесь водится и на что ловить…

В мечтах о мести прошел остаток ночи.

А утром капитан выстроил всю команду.

- Я запретил трогать этого мальчишку, - сказал он, стоя на капитанском мостике и глядя сверху вниз на понурившихся «пиратов». – Но мой приказ оказался для некоторых пустым звуком. Поэтому я решил, что они получат только половину от оговоренной платы. Если же они вздумают повторить, то не получат ничего. Скажу больше, я вышвырну их с корабля. Мне не нужна команда, которая мне не подчиняется. А чтобы вы крепче запомнили мои слова, всыпьте виновным по двадцать плетей.

К мачте привязывали одного за другим «пиратов», сдергивая с них куртки, и я с содроганием смотрел, как их хлещут по мощным мускулистым спинам, оставляя кровавые полосы. Мне было нисколько не жаль их, скорее – противно.

Но как капитан узнал о случившемся? Я ведь даже не разговаривал еще с ним в это утро!

Когда я пришел в его каюту после завтрака, сразу спросил:

- Как вы узнали?

Он ухмыльнулся, лениво зевнул.

- Хорош бы я был капитан, если б не знал, что происходит на моем корабле.

- Почему же вы не вмешались? – нахмурился я.

- А зачем? – пожал он плечами. – Я уже вмешался один раз, но, как видишь, они наплевали на запрет. Теперь же они получили хороший урок. Но не обольщайся. Твой зад еще не раз подвергнется нападению. И скажи спасибо, что они не трогают других пленников.

- Пусть только попробуют, - сжимая кулаки, проговорил я.

Он снова посмеялся моей горячности и подозвал к себе. Я выпил новую порцию «молочка», удостоился приветливого похлопывания по щеке, и был выставлен за дверь.

Да-а, трудно голому мальчишке со сверкающим наготой задом среди толпы голодных до секса «пиратов»… Их не напугают ни плети, ни обещание списать на берег. Только теперь они будут более осторожны.

А значит, я тоже буду осторожен! Больше никто не застанет меня врасплох. А что, если… Осененный догадкой, я вернулся в каюту капитана.

- Чего тебе? – удивленно спросил он.

- Позвольте ночевать в вашей каюте, - заявил я с порога.

- Ха-ха-ха! – рассмеялся он. – Долго думал? Как ты себе это представляешь? Здесь ночью темно, и постель всего одна, к тому же непрозрачная.

- Можно зажечь лампу, - замялся я. – И гамак подвесить…

- Хм, всё просчитал, - заинтересованно склонил голову капитан. – Ступай. Я подумаю над твоим предложением. До вечера еще далеко.

Я отправился на камбуз, почему-то уверенный, что капитан пойдет мне навстречу.

- Наколи дрова, - приветствовал меня кок.

- Доброе утро, - улыбнулся я.

- Для кого доброе… Ты себе нажил врагов, - сообщил кок, будто я сам этого не знал.

- И черт с ними, - весело сказал я. Буду из-за каких-то уродов себе настроение портить?

- Болит? – поинтересовался кок, кивнув на мой тыл.

- Так… - неопределенно ответил я, пожав плечами. Боли, собственно, не было – у меня какой-то резиновый зад, всё быстро заживает.

Кок покачал головой, покопался в каком-то небольшом сундучке и дал мне пузырёк с завинчивающейся крышкой.

- Если понадобится, смажь, боль сразу пройдет.

- Спасибо, - улыбнулся я. – Пусть лучше у вас будет, а то у меня даже карманов нет.

- И то правда, - согласился он и снова спрятал мазь в сундучок.

Я был беспечным и глупым, а кок знал, что пузырек еще не раз мне пригодится.

Когда я принес вязанку дров из трюма, и принялся раскалывать их небольшим топориком, заметил под шкафом торчащую рукоятку. Я потянул за нее и выудил топор побольше. Но у него было расколото топорище – ясно, почему его запихнули с глаз долой.

В голове мелькнула очередная блестящая идея. Но для ее выполнения надо было дождаться ночи. И я вернул топор на место, пока кок не заметил мои изыскания.

Вечером мой гамак уже был привязан на специально вбитые крючья в каюте капитана. Рядом горела керосиновая лампа.

- А вам не будет мешать свет? – спросил я.

- Настоящий мужчина должен спать крепко, но чутко, - сказал капитан. – Не беспокойся. Так ты уже покормил всех троих мальчишек?

- Да.

- М-м-м… Надеюсь, для меня оставил? – спросил он и привлек меня поближе.

Я замер, а капитан наклонился и неторопливо, со вкусом, втянул мой член в рот. Я смотрел сверху на его густые роскошные волосы, держался за его плечи и ждал, что он будет делать дальше.

А он стал делать тако-ое… За всё время на этой планете еще никто ни разу не сосал мне настолько мастерски, настолько приятно. Даже те два мальчика, от которых у меня сносило крышу, Тэммили и Ольгер, и уж конечно, Воолэд – никто не понимал мой член настолько хорошо, как капитан Далгрин.

Он двигал губами там, где надо, ласкал языком, когда надо, останавливался, когда мне нужен был отдых, усиливал темп, хоть я даже не заикался об этом.

Его язык то твердел, то становился мягким и податливым. Моя головка летала в его губах, скользила плавно, размеренно. Ладонями он гладил мои ягодицы, тискал их, пощипывал.

Наверное, сперма в моих яичках вырабатывалась прямо на ходу, потому что процесс занимал уже полчаса, не меньше. Я едва стоял на ногах. Заметив это, капитан покрепче сжал меня в ладонях, и я словно повис на них.

Вскоре радуга сверкнула у меня в глазах, всё тело пронзила сладкая молния, и оно задрожало, выгибаясь дугой.

Когда я ослаб, капитан выпустил меня из объятий.

- До чего же вкусно, - облизнулся он. – У других мальчишек не было таких медовых нот в сперме.

- У каких еще мальчишек? – вяло спросил я. – У пленных?

- Нет, с пленниками я не имею никаких дел. Нельзя смешивать бизнес и удовольствие. Ты – исключение. А мальчиков можно снять в портовых кабаках.

- Но ведь мужская сперма для них яд? – удивился я.

- Ну и что? У них-то можно сосать, - улыбнулся капитан. – Только осторожно, там свои тонкости. Не забивай голову и иди спать.

Я залез в гамак и закрыл глаза. Мой член приятно покоился на бедре, а в голове словно играла музыка. Вот уж не думал, что капитан так здорово умеет делать минет… Наверное, у него полным-полно талантов.

Покачивание гамака усыпило меня, но посреди ночи я проснулся, как от звонка будильника. Настало время привести в действие мой шальной план.

Я тихонько выбрался из каюты, под громкий храп капитана, пробрался на кухню и взял топор. Дальше было всё просто – я вернулся на капитанский мостик и сунул его под компАс. Да-да, прочитанная в детстве книжка «Пятнадцатилетний капитан» вспомнилась мне как нельзя вовремя.

 

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

Утром ничто не предвещало беды. Всё шло, как всегда – сначала помог готовить завтрак, потом покормил пленников, потом вернулся к капитану и он стал кормить меня. А когда я проглотил всё до капли, начались неприятности.

Капитан запахнул свой халат, усмехнулся какой-то странной холодной улыбкой, подошел к столу и поднял лежавшую там шляпу. Под большой треуголкой как раз свободно помещался топор… Да, тот самый, который я с такой осторожностью подложил ночью под компАс.

Продемонстрировав его мне, капитан швырнул шляпу обратно и сказал с горечью:

- Я сильно разочарован. Ты обманул меня… Втерся в доверие, улыбался. Мне грустно и больно. Как же мне поступить с тобой?

У меня внутри всё оборвалось, в животе появился противный холодок.

- Как вы его нашли? – спросил я хмуро.

- А ты считаешь себя таким умным, да? Думаешь, что попал в отсталый, дикий мир? Нет, Тим, мы здесь тоже умеем соображать. И кроме компАса есть еще солнце и звезды. Когда мне доложили, что курс изменился, я сразу стал искать причину. Звезды говорят одно, компАс – другое. Вопрос, что же из них сломалось?

Капитан говорил насмешливо, глядя на меня с нескрываемым презрением. А мне почему-то становилось всё легче и легче. Когда он умолк, я с вызовом сказал:

- А что, я должен спокойно ждать, пока вы меня отдадите какому-то богатому уроду?! Я с первой минуты придумывал план побега! И можете теперь делать со мной, что хотите, но я всё равно убегу!

- Жаль… - вздохнул капитан, подошел ко мне и положил на макушку свою ладонь. – Я надеялся, что ты всё принимаешь спокойно, и смирился со своей участью. Но я всё же был прав – ты крепкий орешек. И потому я принимаю решение – ты мне больше не нужен.

Он крепко стиснул мои плечи и вышел из каюты, толкая меня перед собой. На капитанском мостике он громко свистнул, привлекая внимание команды, а когда все столпились внизу, предвкушая развлечение, капитан произнес только одно слово:

- Рыбалка!

Конечно, я удивился, но не успел даже до конца додумать свою мысль, как с веселым гиканьем меня подхватили сразу несколько рук и подтащили к борту. Я словно превратился в живую куклу – никого не интересовало мое мнение, впрочем, как обычно.

Тонкий канат обхватил меня кольцом под мышками и… меня швырнули прямо в океан! Вот этого я совершенно не ожидал…

Холодная вода обожгла мои бока, я едва успел сгруппироваться, чтобы не хрястнуться животом – не хватало еще отбить себе внутренности. Вот когда пригодились занятия в бассейне. Я быстро выплыл на поверхность, захватил воздуха и заколотил руками и ногами, чтобы волна не затянула меня под брюхо корабля. А шел он быстро, на всех парусах, и я тащился следом на привязи.

Ну, и при чем тут рыбалка? Или у них так называется купание строптивых мальчишек? Но нет, я углядел на палубе здоровенного «пирата» с гарпуном в руках. Даже отсюда, снизу, и «пират» и гарпун выглядели внушительно.

Черт, что всё это значит?! Капитан совсем спятил? Решил меня прикончить? Я закричал во все горло, наглотался воды, а потом подумал – да ну их всех к лешему. Лучше пусть меня убьют сейчас, чем потом терпеть унижения и издевательства от неизвестного покупателя. И я оставил попытки сопротивляться, просто плыл за кораблем, подвешенный на канате, отдавшись на волю судьбы.

И гарпун всё же полетел в меня! Правда, «пират» промахнулся. Я слышал за спиной негромкий шлепок, и меня повлекло вверх. Наверное, они меня просто пугали?

Когда я оказался на палубе, откашливаясь и отплевываясь, вся команда почему-то сгрудилась за моей спиной. Я медленно повернулся и едва снова не завопил, на этот раз от ужаса.

Оказалось, что гарпун всё-таки попал в цель – следом за мной из воды выуживали какое-то громадное чудовище.

- Что это? – спросил я.

- Акула, - ответил ближайший ко мне «пират».

Но мой переводчик, как обычно, просто взял знакомое слово, вспомнив самого страшного морского хищника Земли.

Местное чудище выглядело совсем иначе, оно больше походило на взбесившуюся мутировавшую русалку. Большой блестящий хвост лопатой, круглое тело, и голова с длинными клыками, способными перекусить пополам даже взрослого.

«Акула» перевалилась через борт и принялась биться в конвульсиях, расплескивая вокруг ошметки слизи, воду и кровь. Её оглушили доской по голове, но чудище унялось далеко не с первого удара.

- Нравится? – довольно произнес у меня над ухом капитан, неслышно подошедший ко мне.

- Жуть, - содрогнулся я всем телом. – Вы что, хотели меня ему скормить?

- Хотел бы, скормил. Мои ребята умеют ловить этих монстров. Теперь мы обеспечены мясом до конца плавания. Хочешь помочь в разделке?

Меня замутило, и я замотал головой. Капитан рассмеялся, ухватил меня за загривок и повел к себе в каюту.

- Что же мне с тобой делать? – снова спросил он, глядя, как я, мокрый и несчастный, дрожу посреди каюты. Он вздохнул, взял свой халат и накинул мне на плечи. Правда, через несколько секунд я халат сбросил – нельзя…

- Делайте, что хотите, - устало сказал я. – Мне уже всё равно. Дальше будет только хуже.

- Кто знает, - философски заметил капитан. – Может, тебя купит кто-то из правительства. Тогда ты просто будешь рассказывать всё, что знаешь о военной технике, и будешь жить в шоколаде.

- Даже не подумаю! – гордо заявил я. – Я не собираюсь двигать вашу науку. Зачем? Чтобы вы захватили Кескию? Или как там называется эта страна, где вы меня украли… Там живут хорошие люди, и я не буду помогать убить их.

- Да мне всё равно, - махнул рукой капитан. – Не хочешь, не надо. К счастью, я не на службе у этого государства. Я вообще ни у кого не на службе.

Ну и хорошо, подумал я. Не хватало, чтобы он начал выпытывать, как у нас обустроены корабли, какое на них вооружение. И что, я буду рассказывать про лазерные пушки? Он даже не поверит, что лучом света можно рассекать надвое чужие корабли. Хоть я и сам почти не верю, что когда-то люди на такое были способны, уничтожать себе подобных… Хорошо, что эти времена прошли.

- Я пойду, - сказал я и сделал пару шагов к двери. – Надо на камбузе помогать, наверное.

- Иди, - лениво махнул рукой капитан. – А я вздремну. Забавная получилась рыбалка, не находишь?

Я судорожно вдохнул воздух, чтобы не ответить ему какой-нибудь резкой гадостью.

- Да, было очень забавно, - сквозь зубы процедил я. – Если бы эта тварь откусила мне ногу, было бы еще забавнее. Или сожрала бы целиком.

- Ну-ну, не обижайся, - миролюбиво хмыкнул капитан. – Я следил. Тебя успели бы выдернуть из воды. А разве у вас не ловят рыбу на живца?

- Ловят, - нехотя проворчал я. – Но не на детей.

- Ладно, ты вроде куда-то шел? Вот и иди. А я подумаю, как дальше быть. Ты ведь уже не сможешь спать в моей каюте.

- Почему? – удивленно спросил я.

- Сам не догадываешься? Я тебе больше не доверяю. Сегодня ты топор подложил, а завтра меня тем же топором ночью и грохнешь, - сказал капитан, и я не понял, всерьёз он или шутит.

- Не буду я вас… грохать, - сказал я. – Зачем? С корабля мне не сбежать, а ваши головорезы меня на кусочки порвут. И мальчишек тоже.

- И на том спасибо, - сказал капитан, укладываясь на койку. Кажется, мой ответ ему не понравился. Или он решил, что я не буду его убивать, потому что влюбился? Ха, это после сегодняшней рыбалки?!

Я выскочил за дверь, переводя дух. Никогда не угадать, что придет ему в голову…

 

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

Время шло, время бежало, время летело… Вроде бы жизнь на корабле была однообразна, но утро сменялось вечером так быстро, что я даже не успевал толком осознать, как провел день. Мои мысли о побеге тускнели и таяли.

Постепенно команда перестала видеть во мне только предмет для секса, меня даже начали учить морскому делу – рассказывали про паруса, про морские узлы, а капитан учил навигации, когда был в настроении.

Трое мальчиков, к которым я бегал трижды в день, любили поболтать, но чаще в роли рассказчика выступал я. Пытаясь отвлечь и успокоить, я рассказывал о своей планете, о чудесах науки и техники, о Космосе и других планетах и звездах.

Мальчишки слушали зачарованно, раскрыв рты, но разговор всегда заканчивался одним и тем же – они умоляли о помощи, а мое сердце разрывалось пополам. Что я мог? Да ничего…

А на камбузе, пока я помогал чистить продукты, мы вели неспешные беседы с коком. Он рассказывал мне всякую всячину, но упрямо не желал говорить о том, что меня интересовало больше всего – о стране, в которую меня везли. Будущее всё еще оставалось загадкой.

Так промелькнули две недели, и однажды на рассвете моряк, выставленный следить за горизонтом, заорал дурным голосом. «Земля» - перевел мой лингво. К слову, этот маленький медальончик, висевший у меня на груди, натолкнул на интересное наблюдение – он не вызывал ожог, как и другие мелкие предметы, с которыми я экспериментировал от скуки, накладывая на свое тело. Так я выяснил, что на предметы с небольшой площадью кожа не реагирует. Не знаю, как мне пригодится это в будущем, но мой лингво-переводчик мне совсем не мешал.

А еще кожа не реагировала на чужое тело. Поэтому мальчишки в клетке спокойно спали по ночам в обнимку, загораживая свет трёх лун, и не обгорая.

Может, будь наше путешествие длиннее, я сделал бы еще много открытий, но, увы, даже у океана есть берега…

- Вот мы и расстаемся, - сказал капитан, накормив меня в последний раз своей спермой, чтобы хватило на весь день. В его голосе мне почудились оттенки грусти.

Я попробовал уговорить его напоследок:

- Может, вы не будете меня продавать?

Капитан промолчал, просто похлопал меня по щеке и вышел из каюты. Чтобы не затягивать проводы, он заторопил команду. Шлюпку спустили на воду, погрузили в нее троих малышей. Это было непросто – мальчишки верещали, визжали, царапались и кусались. Но силы были неравны, капитан прикрикнул и пообещал связать их. Тогда мальчишки примолкли.

Я был слишком подавлен, чтобы сопротивляться, молча слез в лодку и обнял ближнего ко мне – блондинчика Страве. Он доверчиво прильнул к моей груди и всхлипнул.

- Всё будет хорошо, - в стотысячный, за время путешествия, раз сказал я, и в стотысячный раз он мне не поверил.

Весла ударили по воде, и лодка стремительно пошла к острову, покрытому густой рассветной дымкой.

Остров мне понравился, и я с удовольствием остался бы здесь жить – зеленые деревья, обвитые лианами; струящиеся ручейки с пресной водой; фрукты всевозможных расцветок, свисавшие прямо с ветвей: всё это говорило, что здесь мы с голоду не пропали бы. Во мне снова проснулось желание сделать ноги.

Но матросы, которые вели нас по узкой тропинке через лес, были настороже, и капитан, шедший позади всей группы, не сводил с меня внимательных глаз.

Мы пересекли высокий холм, поросший травой, и перед нами появился пролив, отделявший остров от материка. Пролив был так широк, что другой берег почти не был виден.

- Они ждут, капитан, - вполголоса сказал матрос, шедший впереди.

- Ждите здесь, - велел капитан и пошел вперед один.

Я присел на корточки и стал рассматривать покупателей. На вид люди как люди, не такие страшные, как «пираты». На них была вполне приличная одежда из черной кожи, блестящая на солнце. Их было всего двое, один высокий и худой, другой едва доставал ему до плеча. Но судя по всему, главным был именно он.

Переговоры затянулись. Капитан разливался соловьем, и я чувствовал, что вся заминка именно во мне. Наверное, капитан загнул слишком высокую цену. Ну и ладно, если они меня не купят, я совсем не расстроюсь!

Наконец, капитан махнул рукой, нас подняли на ноги и пинками погнали вперед.

- Сам пойду, - огрызнулся я, и получил пинок еще крепче прежних.

- Вот они, - сказал капитан, показывая на нас.

- Значит, ты из космоса? – глядя на меня равнодушными прозрачными глазами, спросил коротышка. Вблизи он был еще ниже ростом, почти вровень со мной.

- Нет, - мило улыбнувшись, ответил я.

- Что значит «нет»? – удивленно прикрикнул капитан и огрел меня по затылку. – Говори правду!

- Иди к черту, - процедил я сквозь зубы, чтобы напоследок потрепать ему нервы.

Коротышка хмыкнул, подошел поближе и стал меня ощупывать. Его руки были противные и холодные, и к счастью, эта процедура длилась недолго.

- Ты из космоса или нет? – спросил он снова.

- Да, - на этот раз ответил я. А какой смысл тянуть время?

- Масс, рассчитайся, - велел коротышка и занялся малышами. Их он ощупывал и рассматривал внимательнее, заглядывая во все отверстия. Так что капитан знал своё дело, когда запретил их тр*хать.

Молчаливый скучный Масс вытащил из сумки деньги, капитан стал их пересчитывать. Воздух заполнился звоном монет.

- Всё точно, - сказал капитан заметно повеселевшим голосом. – С вами приятно иметь дело.

- О новом заказе вам сообщат, - сухо ответил коротышка. – Масс, забирай товар, уходим.

Долговязый Масс сгреб малышей, а мне бросил всего два слова:

- Не отставай.

Я пошел следом за ними, не оглянувшись на капитана. Еще на корабле я попрощался с коком, а других «пиратов» мне не хотелось больше ни видеть, ни знать. Чтоб у них корабль перевернулся…

А смелые они, эти покупатели. Вдвоем вышли против «пиратов», не испугались. А ведь те могли просто отобрать деньги и уплыть.

Так я думал минуты две, пока мы не начали спускаться с холма. Тут, откуда ни возьмись, появились еще шестеро! В таких же черных кожаных куртках и штанах. Хитрые, они прятались, внимательно наблюдая за торгом.

На берегу нас ждал кораблик, втрое меньше «пиратского». На таком через океан не переплыть, это точно. Шестерка «охранников» села на весла, и кораблик отчалил. Я бросил прощальный взгляд на остров – а что, ведь здесь можно будет прятаться, если удастся удрать с материка. Надо как следует запомнить дорогу.

Мальчишки сидели притихшие, перепуганные, обнявшись друг с другом крепко-накрепко. А меня больше всего удручала неизвестность. Неужели их действительно продадут какому-то богатому негодяю, любителю мальчиков?

Противоположный берег, недавно спрятанный в сизой дымке, постепенно приближался, приобретая очертания. Я видел черные силуэты зданий; знакомые очертания портовых кранов, похожих на многометровых жирафов; слышал гудки и сирены. В общем, это был порт, живущий весьма насыщенной жизнью. Но мы шли не прямо туда, взяли в сторону, левее. Ну, всё правильно, дело-то незаконное, красть детей в чужом государстве.

- Вот сейчас как заору, - сказал я, со злостью глядя на коротышку.

- Ори, - равнодушно ответил он. – Утопим. Денег, конечно, жалко, но зачем нам проблемы с психом?

- Я не псих, - сообщил я.

- Знаю, - снова коротко бросил коротышка.

Черт, он на меня даже не взглянул… Ему что, неинтересны голые дети? За две недели я уже привык к голодным похотливым взглядам, и даже немного обиделся.

Но дулся я недолго, примерно через четверть часа мы причалили к серому пустынному доку, и нас вывели на мостки с рассохшимися скрипучими досками. А еще через несколько минут я понял, что это государство немного опережает в развитии Кескию – к нам, рыча и фыркая сизым дымком, подъехали сразу два автомобиля. Конечно, они были невзрачными, громадными, лязгающими железом, и нисколько не походили на элегантные бесшумные атомные машинки моего века. И всё же, это были не кареты, запряженные лошадьми.

Мальчиков повели к одной машине, меня – к другой. Такой расклад мне совсем не понравился, я стал выдираться из цепких лап. Мальчишки тоже поняли, что нас разлучают, закричали, заплакали, и даже затрещины не могли их успокоить.

- Тим! Не оставляй нас! Тим! Мы хотим с тобой! – кричали они тонкими голосами, а я рвался к ним, но меня слишком крепко держали.

- Я найду вас! Слышите? Я обязательно вас найду! – кричал я в ответ, пока меня запихивали на заднее сидение автомобиля. Двери захлопнулись, и я оказался между двух «кожаных».

- Веди себя тихо, иначе будет больно, - сказал коротышка, севший на переднее сидение.

- Уроды, - всхлипнул я. – Ненавижу…

- Если бы ты знал, сколько раз я это слышал, - хмыкнул он и сказал раздраженно водителю: - Поехали уже. Ночевать собрался?

- Мне нельзя без солнца, - сказал я. – Скоро бока обгорят.

- Потерпишь. Здесь недалеко, - равнодушно сказал коротышка.

Машина тронулась, и я снова попробовал запомнить дорогу, но пейзаж был таким однообразно-скучным, что я сразу растерял все ориентиры.

Уфф, а кожу и вправду вскоре начало припекать… Я зашипел сквозь зубы и один из «кожаных» ткнул меня локтем.

И куда я попал, спрашивается? Никому нет дела до моих неприятностей. Наверное, скоро я начну скучать за «пиратами»… И даже капитан Далгрин перестал казаться мне чудовищем.

 

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЁРТАЯ

Я ехал стоя. Да, только так мне удалось хоть немного снять боль от ожогов, которые я получил, касаясь боками «кожаных». Если бы в машине было чуть больше света, было б еще лучше, но такой дурацкий дизайн мог придумать только крот, не вылезавший из-под земли! И без того небольшие окна были закрыты тёмными стеклами, и даже лобовое стекло отличалось лишь степенью затемнения… Какой бред… Как водитель мог разглядеть дорогу?

Но мне-то какое дело? Пусть сходят с ума, как хотят, мне лишь бы дотерпеть до остановки. К счастью, коротышка не соврал, мы ехали минут пятнадцать-двадцать. Я слышал, как с лязгом и скрежетом открывались ворота, потом, очевидно, машина въехала в какой-то двор. Всё это я представлял себе лишь по звукам снаружи.

И только когда меня выставили из машины, я смог оглядеться по сторонам. Высокий трехэтажный особняк из темно-красного камня; большой двор, залитый бетоном; ни деревца, ни травки. Бр-р-р, какой разительный контраст, с красивым домиком, в котором жила семья Владика.

- Шагай, - буркнул коротышка, подталкивая меня в спину.

Мне очень не хотелось заходить в этот мрачный дом, но пришлось. Дверь нам открыл, очевидно, дворецкий – старичок с надменным видом окинул меня взглядом и скривил рот.

- Следуйте за мной, - процедил он.

Хм, внутри было еще мрачнее, чем снаружи. А это освещение… Вот спрашивается, почему здесь такое кроваво-красное освещение?! Почему нельзя включить нормальные лампочки? Полное ощущение, что я зашел в логово к вампиру…

У меня внутри всё дрожало, в груди колотилось сердце. И ведь это я еще не видел хозяина! А вдруг он какой-то монстр и просто-напросто разберет меня на запчасти? А что, у богатых свои причуды. Но я дорого продам свою жизнь, я его зубами загрызу!

Так я настраивал себя всю дорогу по извилистым коридорам. Кроме дворецкого, свободно шагавшего по этому лабиринту, нам не встретилось ни одной живой души. Ни слуг, ни семьи. А еще в доме стояла жуткая тишина… Я слышал звук собственных шагов, хоть шел босиком. А уж стук сапог моих охранников раздавался оглушающим эхом.

За время пути я так взвинтил себя, что был готов наброситься на хозяина этого особняка сразу, едва он покажется. И когда коротышка вежливо постучал в какую-то дверь, я сразу напружинил ноги и сжал кулаки. А что, решу всё одним прыжком!

- Да! – послышалось из-за двери, и коротышка осторожно приоткрыл ее.

- Добрый день, господин Вулц, - подобострастно проговорил он и согнулся в поклоне. О, наверное меня и вправду продали какой-то большой шишке. – Позвольте войти?

- Входи уже… - недовольно отозвался хозяин дома.

- Вот ваш заказ, господин Вулц, - сказал коротышка и втянул меня за руку в кабинет. – В целости, в сохранности. Я даже осмелился немного превысить ваши требования.

- Что значит, «превысить»? – с подозрением спросил мужчина лет сорока. У него было строгое лицо, залысины, небольшое брюшко, но в целом он не походил на чудовище. Мне даже расхотелось набрасываться на него. Сначала надо изучить обстановку.

Он подошел поближе и посмотрел на меня в упор. Я с трудом выдержал этот жгучий взгляд.

- Понимаете, ваше сиятельство, - залебезил коротышка. – Это не обычный мальчик. Он утверждает, что прилетел из космоса, с другой планеты. Наверняка вы сможете выпытать у него сведения о научных и военных открытиях.

- Хм… Это правда? – спросил он и приподнял мою голову за подбородок. Ровно так же любил делать капитан Далгрин…

- Правда, - сказал я и мотнул головой, высвобождаясь. – Но я не собираюсь ничего рассказывать.

- Интересная зверюшка, - задумчиво пробормотал он. – И сколько ты отдал за неё, Флутцер?

- Триста гранов, господин Вулц.

- Сколько?! Да ты спятил! – вскрикнул хозяин дома. – Ты мог купить троих!

- О, поверьте, он стоит таких денег, - суетливо сказал коротышка. – Он будет делать всё, что потребуется, но вдобавок он умнее всех этих существ! Обещаю, через неделю я обменяю его на тройку обычных питомцев, если он вам не понравится.

- Не нужна мне тройка заморышей… Вернешь деньгами, - надменно бросил господин Вулц.

- Да, непременно, - с облегчением выдохнул коротышка.

- Ладно, ступай, - взмахнул холеной ладонью хозяин дома. – Хотя нет, погоди. У него уже есть сперма?

- М-м-м, судя по возрасту, должна быть, - неуверенно произнес Флутцер.

- Это плохо… Ну, разберемся. Иди.

Коротышка поспешно выскочил из кабинета, плотно прикрыв за собой дверь. Мне тоже хотелось сбежать, но колючий взгляд хозяина пригвоздил меня к ковру.

Молчание затянулось, и зловещая тишина пугала меня больше, чем, если б он орал на меня и топал ногами. Я пытался уловить в его глазах похоть, но её не было и в помине. Или мне мешало красное освещение в кабинете?

- Почему у вас такой свет? – спросил я, не выдержав напряжения.

- Какой «такой»? – переспросил он.

- Красный. Должен быть белый.

Господин Вулц подошел к стене и нажал выключатель. По щелчку красный свет сменился светло-желтым, и я даже зажмурился с непривычки.

- Такой тебе нравится больше? – с интересом спросил мой новый хозяин.

- Да, конечно, - кивнул я и посмотрел вокруг. Теперь я мог всё разглядеть. Кабинет был большой, мебель выглядела богато. У стены был большой, просто огромный, книжный шкаф, заставленный множеством книг. И, что самое интересное, в кабинете не было окна. Все четыре станы были увешаны картинами и гобеленами.

- Нравится? – поинтересовался он, заметив мое любопытство.

- Да, красиво. Когда вы меня отпустите?

Он не ожидал такой наглости – сделал большие глаза, а потом рассмеялся.

- Смешная зверюшка, - сказал он, успокоившись. – Ты здесь надолго, и советую принять это. Итак, давай выясним, что у тебя со спермой?

- А что с ней? – удивленно переспросил я, невольно опустив глаза на свой член. Сейчас он висел безвольно, маленький и съёженный, и это означало, что мой новый хозяин совершенно не вызывал у меня интереса.

- Она есть или еще нет? – уточнил господин Вулц.

- Есть.

- Плохо, - расстроился он.

- Да чем плохо? – улыбнулся я.

Он не счел нужным мне отвечать, сел в большое основательное кресло, расставил ноги и сказал:

- Детям из Кескии необходимо каждый день принимать мужскую сперму, я не ошибся? Ты сегодня уже принимал?

- Да, утром.

Похоже, он хочет, чтобы я сделал ему минет. Конечно, мне придется это делать, но сегодня меня мутит от одной мысли об этом.

- Ничего, лишняя порция не повредит, - сказал он и принялся расстегивать штаны.

К счастью, мне пришли на выручку. Он не успел даже ослабить ремень, как дверь распахнулась настежь, и раздался громкий жалобный вопль:

- Ай, выключи! Выключи скорее!

Господин Вулц вскочил, метнулся к двери и быстро щелкнул выключателем. Яркий белый свет сменился тусклым красным, и я едва разглядел съёжившуюся на полу фигурку.

Хозяин склонился над ним и сказал:

- Я же сто раз тебе велел не заходить в кабинет без стука. Почему ты постоянно врываешься?

- Я забы-ы-ыл… - скулил мальчишка, растирая голые плечи и ноги – он был в короткой маечке и шортах.

- Забыл он… Ну всё, всё, сейчас пройдет, - приговаривал господин Вулц, с трудом дотягиваясь до макушки мальчика и поглаживая её.

Через пару минут скулеж ослабел и прервался. И на меня взглянули заплаканные черные глаза.

- Это он, да? Па-ап, это он? Это мне? Ты же обещал! Па-па!

- Тебе, тебе, - улыбнулся господин Вулц.

- Ура! – завопил мальчишка, вскочил и подбежал ко мне. – Ух ты, настоящий звереныш! Па-ап, спасибо! Ой, фу-у-у… Папа, он воняет…

Его забавная живая мордочка скривилась, мальчишка зажал нос рукой. А что он хотел? Я две недели на корабле, без кусочка мыла!

- Ничего не знаю, - поднял обе руки отец. – Ты просил питомца? Ты обещал, что сам будешь за ним ухаживать? Вот и забирай, веди в ванную, отмывай и отчищай. И не забудь потом положить ему корм в кормушку. И воды налей.

- Да знаю, я знаю, - отмахнулся мальчишка, не отводя от меня влюбленный взгляд. – Как его зовут?

- Твой питомец, ты и называй.

- Я буду звать его… - мальчик задумался.

- А меня кто-нибудь спросит? – возмутился я. – У меня имя есть.

- Я буду звать его Клюсси! – сказал мальчишка, будто не услышав моих слов.

- Какой еще Клюсси? Меня зовут Тим!

- Идем, Клюсси, - поманил меня рукой мальчик.

- Иди к черту, - огрызнулся я и не двинулся с места.

- Па-ап! Он не слушается! – капризно выкрикнул мальчишка.

- А ты как думал? Он еще дикий, – сказал его отец. Судя по выражению лица, его очень забавляло происходящее. – Надо его воспитать сначала, вот и покажи, как ты умеешь дрессировать.

- Тогда надо надеть ошейник, - со знанием дела солидно проговорил мальчишка.

- Ты прав. Но только после купания, а не то будет короткое замыкание и он погибнет.

- Ой, точно!

Мальчишка подпрыгнул на месте, потом выбежал из кабинета. Вернулся он с двумя слугами. Они не стали церемониться, потащили меня следом за этим маленьким наглецом, который гордо вышагивал впереди.

А я по дороге пытался осознать, что вообще происходит – похоже, меня отдали этому мальчишке в рабство? Ну, а как еще я должен это воспринимать?

Мальчик был чуть младше меня, на год или два, но вёл себя, будто второклассник, разбалованный и дерзкий. Ну, ничего, я ему надаю разок по шее, сразу перестанет командовать!

- Ты должен звать меня «хозяин», - оглянувшись на ходу, надменно кинул мальчик.

- Фиг тебе, - пробормотал я, стиснутый со всех сторон крепкими руками слуг.

- «Фиг тебе, хозяин» - поправил мальчик, нисколько не смутившись. – Повтори!

- Обойдешься…

Он вздохнул.

- Ну ладно, тащите его в ванную. Я буду сам его отмывать.

- Хозяин, только вы осторожнее, - сказал слуга. – У него уже есть сперма.

- Что?! Как? Я же просил, без неё… Вот чёрт… - расстроился мальчишка. – А что же теперь делать?

- Просто будьте аккуратнее с его пенисом, - посоветовал второй слуга. – Не играйте им. И держите подальше от лица.

- Ладно, - вздохнул мальчик.

И тут я вспомнил рассказ кока… Ну, конечно, сперма для детей этой страны - смертельный яд!

Мне тоже надо быть аккуратным, не хватало еще угробить этого ненормального сорванца…

А вот и ванная комната. Меня завели внутрь и оставили – мальчик выставил слуг за дверь.

- Лезь, - махнул он рукой, указывая на большую ванну. Большую-пребольшую…

Ну что же, искупаться я не прочь. Я влез в ванну, и мальчик открыл кран. Зашумела теплая вода, покрывая мои щиколотки. И мальчишка, недолго думая, сбросив шорты и майку на пол, залез следом.

Он взял с полочки брусок мыла, мочалку, намылил её и принялся тереть меня. Но действовал он так неумело, что мне было то больно, то щекотно.

- Дай сюда, - сказал я, отбирая мочалку.

- Так нечестно, - нахмурился он. – Я должен сам тебя мыть. Ты мой домашний питомец, я должен за тобой ухаживать.

- Ну, тогда смотри и учись, как надо правильно, - назидательно сказал я и показал ему, как намыливать.

А что, мне начинает нравиться – пусть купает!

Мальчик внимательно следил за моими действиями, потом кивнул, взял мочалку и принялся намыливать мою спину, ноги, живот, грудь. Пена хлопьями падала в воду, и мне становилось хорошо и приятно.

- Ой… У тебя пенис встал, - обеспокоенно сказал мальчик. – Он сейчас выпустит сперму?

- Нет, не волнуйся, до этого еще далеко, - успокоил его я.

- Всё равно, держи его рукой, - потребовал он.

Я прикрыл своё богатство – пусть не нервничает мой маленький хозяин. Я с интересом посмотрел на его собственный член. О, там уже всё было на взводе! Ему и правда доставляет удовольствие возить мочалкой по моей коже. Ну, пусть развлекается.

Он вымыл мне голову, шею, даже уши вымыл, засунув в них тонкие пальцы. Я терпеливо сносил всё это «издевательство».

- А тут сам вымой, я боюсь, - вздохнул он, показывая на мой пах.

- Без проблем, - отозвался я, усмехнувшись. Какой он пугливый.

Когда он решил, что я уже чистый, мальчишка велел мне вылезать. Он взял большое пушистое полотенце, вытер меня, вытерся сам и оделся.

- Ну, а теперь пойдем, покажу, где ты будешь жить, - сказал он и спросил, морща маленькие брови: - Ты пойдешь сам или позвать слуг?

- Сам пойду, - сказал я. – Куда мне деваться…

Пусть думает, что я смирился со своей участью, надо усыпить его бдительность. А там и о побеге можно начать думать.

 

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

Мальчик шел вприпрыжку, то и дело оглядываясь на меня, будто не мог насмотреться на свой подарок.

- Вот сейчас я тебя покормлю, потом надену ошейник, и ты станешь послушный-послушный! – приговаривал он, будто сообщал что-то очень радостное и приятное.

- Какой еще ошейник? – ворчал я. – Я тебе что, собака?! Не надену я никакой ошейник, и не мечтай. Я человек, понял?!

- Наденешь, еще как наденешь, – протяжно отвечал он, сверкая черными глазками. А может, они только казались мне черными, в этом неприятном красном освещении? Его шорты тоже были черными, а майка белой с красным оттенком.

- Почему у вас такой свет дурацкий? – недовольно спросил я. – Включите нормальный.

- А в нормальном у меня вся кожа горит, ужасно больно, - вздохнул мальчишка. – Ты же сам видел, у папы в кабинете.

- Хм… А у меня наоборот, если свет закрывается тканью, - сказал я.

- Я знаю, - кивнул мальчик. – Поэтому вы голышом бегаете. Мне бы так…

- Так раздевайся, - усмехнулся я. – При красном свете у тебя ведь ничего не горит?

- Ты что, голым неприлично ходить, - возмутился он. – Мне папа запрещает.

- А он не увидит, - подстрекал я, и не столько от того, что мальчишка мне понравился, а просто из вредности. Пусть ему папаша всыплет!

- Всё, пришли, - сказал мальчик и открыл дверь. – Входи.

Комната, в которую он меня привел, была поменьше размером, чем папин кабинет. Но даже здесь вполне умещались кровать, шкаф, письменный стол, два кресла и несколько стульев. Даже у стены была шведская стенка, брусья и канат, пристегнутый к потолку. Всё это было обычно, и меня больше удивила другая стена. Возле нее стояла большая клетка… Ой, как же мне это не понравилось… Увы, мои опасения оправдались.

- Ты будешь жить здесь, - радостно сообщил мальчишка, приоткрывая дверцу. – Лезь. Надо измерить клетку. Если тесная, поменяем.

- И не подумаю… - ответил я и скрестил руки на груди. – Сам живи в клетке, если хочешь.

- Лезь! – прикрикнул он и топнул ногой. – Все питомцы живут в клетках, такой порядок! Залезай, я приказываю.

Уф, ну и наглец… Дать ему пинка, что ли?

- Отстань, - сказал я, отошел подальше и стал разглядывать книги на книжной полке. Конечно, незнакомые иероглифы были мне совершенно непонятны.

- Ну ладно, значит, не хочешь по-хорошему, - прошипел мальчик и выбежал из комнаты.

У меня тревожно заныло под ложечкой – ну, вот и начались неприятности. Вернулся он, притащив с собой всё тех же слуг. Но они не стали меня запихивать в клетку. Один держал, крепко обхватив мои руки, а второй ловко и быстро застегнул у меня на шее узкий ошейник. Я не успел его толком рассмотреть, всё произошло за считанные секунды.

- Теперь начнем дрессировку, - улыбаясь во весь рот, сказал мальчик.

- Эй, ты что задумал? – настороженно спросил я.

- Сейчас узнаешь. Лезь в клетку!

- Да не полезу я! – в очередной раз возмущенно выкрикнул я и… Моё тело пронзила ужасная пульсирующая боль. – А-А-А-А!!!

Мой вопль был слышен, наверное, даже на побережье! Я захрипел, свалился на пол, не в силах устоять на ногах.

Мальчик терпеливо ждал в кресле, закинув ногу на ногу. Когда в глазах прояснилось, я приподнялся.

- Ты что со мной сделал? – слабо ворочая языком, спросил я.

- Не понравилось, ага? – довольно спросил мальчик. Он показал мне какой-то темный предмет, который держал в руке. Я догадался – это пульт управления ошейником. – Видишь кнопку? Если нажму, получишь еще один разряд тока.

- Ну и гад же ты, - с чувством проскрипел я.

- Лезь в клетку, - словно попугай, заладил мальчик. – Считаю до трех. Раз!

Он поднял пульт и коснулся указательным пальцем большой кнопки, занимавшей чуть ли не всю поверхность. Наверное, чтобы было лучше видно в красном свете.

Мне очень не хотелось идти у него на поводу… И я всё еще колебался.

- Два, - с ехидной усмешкой сказал он.

И я полез в клетку. А что делать, мне совсем не хотелось снова корчиться от боли.

- Вот и умница, - довольно сказал мальчишка. – Хороший звереныш. Сейчас я тебя покормлю.

Он приоткрыл лоток и всыпал корм в миску. Я попробовал – на зубах хрустнул катышек, похожий по вкусу на мясное печенье. Ничего, съедобно. Но я решил повредничать.

- А если я не хочу эту гадость есть? Скажи, пусть принесут что-то повкуснее.

- Не выдумывай, - отмахнулся мальчишка. – Это специальный корм, его едят все питомцы. И никто не возмущается.

- Попробуй, повозмущайся, если ты сразу током лупишь… Дай хоть воды.

- Ой, точно! Поилка же пустая, - подпрыгнул на месте мальчишка, схватил бутылочку и налил воды во вторую миску.

Чем дальше, тем хуже – он решил, что я буду лакать из миски по-собачьи?!

- Хватит издеваться, дай мне эту бутылку!

- Ладно, так и быть, хватит с тебя для начала, - улыбнулся он и просунул сквозь прутья бутылку.

Я припал к горлышку и сделал десяток глотков сразу – после сухого «печенья» в горле запершило.

- А вообще, зови меня «хозяин», - строго сказал мальчик. – Я ведь тебе уже говорил?

- Это унизительно, - мрачно проговорил я.

- Ну ладно, будешь меня так звать при чужих, - снизошел мальчик. - А когда мы вдвоем, зови меня Элаль.

- Хорошо, - вздохнул я. – Элаль, я не смогу спать на этом матрасике. Он непрозрачный.

Он почесал в лохматых волосах, посвистел, вытянув губы трубочкой. Это он так размышлял.

- Надо у папы спросить, - сказал он, так ничего и не придумав. – До ночи далеко, еще успею. Давай поиграем?

- Не хочется мне с тобой играть. Ты злой, - сказал я.

- Я не злой! – немедленно заявил Элаль. – Все так поступают с питомцами!

- Ну и глупо… Мы люди, нас нельзя держать в клетках.

- Ерунда, - махнул рукой мальчишка. – Если ты будешь спать снаружи, ты меня ночью убьешь. Все это знают.

- Не собираюсь я тебя убивать.

- Ага, так я и поверил. Все питомцы лживые создания, это тоже все знают. Вам нельзя верить. И вообще, ты будешь играть или нет?

И он выразительно посмотрел на пульт, лежавший рядом.

Вот вредина…

- Ладно, поиграем, - нехотя сказал я. – Но мне сначала надо в туалет.

Элаль пожал плечами и показал пальцем:

- Да вон же! Вот твой туалет.

Ну да, кто бы сомневался… В углу клетки стоял самый обычный детский горшок, прикрытый крышкой. Я бросил на мальчишку возмущенный взгляд.

- Еще чего! Отведи меня в настоящий, обычный туалет.

- Не выдумывай, питомцы не ходят в туалет, - сморщил нос Элаль.

- А я хожу. Веди, давай.

- Ты еще скажи, что умеешь унитазом пользоваться! – рассмеялся мальчишка.

Он меня что, за идиота держит?! От удара в лоб его спасла только клетка.

- Умею, - сквозь стиснутые зубы процедил я.

- Врешь, - уверенно сказал Элаль, но всё же открыл клетку. – Хорошо, идем, покажешь.

Я вылез, и несносный мальчишка повел меня в туалет. Который оказался прямо в этой же комнате, в небольшом коридорчике.

- Ты что, смотреть будешь? – удивился я, когда он пристроился на небольшом табурете.

- Ага, - улыбнулся мальчишка. На его хитрой физиономии явственно читалось: меня не обманешь!

Я снова вздохнул, но природа брала своё. Сделав свои дела, я смыл за собой воду. И этим окончательно добил моего юного хозяина, сидевшего с потерянным видом и широко раскрытым ртом. Надо отдать ему должное, Элаль быстро опомнился, снова улыбнулся и подпрыгнул:

- Ура! У меня самый умный питомец в городе! Сейчас пойду всем мальчишкам расскажу!

- А разве у них не так? – удивленно спросил я.

- Конечно, нет! – возбужденно махал руками мальчик. – У них такие глупые питомцы! Представляешь, они даже свои какашки по всей комнате разбрасывают. Их наказывают током, а они всё равно через неделю за старое!

И тут до меня дошло, что я и вправду идиот… Я лишил единственной радости несчастных детишек; единственного способа отомстить за свое похищение; за то, что их лишили папы и мамы, да еще издеваются… Чтобы хоть как-то досадить своим хозяевам, дети и мстят. А я, такой умный, не догадался.

Но надо исправлять положение, пока не поздно.

- Постой, зачем же рассказывать? – вкрадчиво сказал я, когда мы вернулись в комнату.

- Как зачем? Я хочу им показать, что у меня самый умный, самый сообразительный питомец, - заморгал Элаль.

- Ну, похвастаешься, а потом?

- А что потом?

- А потом они заставят своих питомцев тоже ходить в туалет.

- И что с того? – не понимал мальчик.

- У тебя такие хорошие друзья, что ты хочешь облегчить им жизнь?

На его мордочке пронеслась целая гамма чувств – от непонимания до хитрого прояснения.

- А-а-а! Точно! Фигушки им! – весело воскликнул Элаль. – Пусть убирают свои комнаты!

Я оказался прав, он не сильно любил своих приятелей, и при случае рад устроить пакости.

- Элаль, упроси своего отца, чтобы разрешил давать нормальную еду, - попросил я, пока мальчишка был в хорошем настроении.

- Он не разрешает мне носить еду в комнату. Я должен есть в столовой, - сказал Элаль. – Но так и быть, я ему скажу. Пусть дают тебе то же, что ем я. Хоть это и не положено. Иначе питомец разбалуется и сядет на голову.

Он явно повторил слова отца. Но ничего, постепенно я вытряхну из его головы подобную чушь.

 

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ

- Ух, какой же ты… Красивый… - приговаривал Элаль, гладя меня по голове. Он сидел в кресле, а я на полу, у его ног.

Я уже почти смирился, и даже не очень хотелось его отшлепать. Спасибо на том, что он не впихнул меня обратно в клетку.

- И что дальше? – осторожно спросил я. – Я что, до старости буду жить в твоей комнате, носить этот дурацкий ошейник и жрать из миски?!

- А что тебе не нравится? – удивился мальчишка. – Дом есть, еда есть, вода есть. Живи и радуйся. Я тебя даже не буду наказывать, если ты будешь слушаться, конечно. Нет, всё, я больше не вытерплю!

Он выскочил из кресла и кинулся к своему письменному столу. Не мальчишка, а метеор! И что ему на этот раз пришло в голову?

- Хей, Юргар! Как дела? Не узнал, что ли? Это я, Элаль! Слу-ушай, приходи ко мне в гости. Да. Я тебе та-а-акое покажу! Ага, хитрый, всё тебе расскажи. Придешь, увидишь. И своего питомца притаскивай. Давай, жду!

Ну, всё ясно, Элаль решил похвастать перед своим другом. Вернее, перед тремя друзьями: разговор повторился еще два раза, с небольшими вариациями.

Вот это да, у них, оказывается, уже изобрели телефон? Не такая уж и отсталая страна. Я подошел поближе, и увидел на стене большой черный ящик. Действительно большой… Элаль как раз вешал на него трубку.

- Телефон? – спросил я.

- Ага! У вас тоже есть? – спросил мальчик, оборачиваясь. Он прищурился: - Ты что, и по телефону умеешь разговаривать?

- Уфф… Элаль, ты меня за дикаря держишь? Я умею такое, что тебе и не снилось.

- Расскажи, - немедленно потребовал он, сверкая глазами.

- И не подумаю, - усмехнулся я. – Ты меня током бьешь, а я должен тебе истории рассказывать?

- А ты меня не слушался, - надул губы мальчик.

- Не вредничай, вот и буду слушаться.

- Ладно тебе, не обижайся. У меня первый день питомец живет, я и обращаюсь с тобой, как другие мальчишки, - примирительно сказал он.

- А ты еще не понял, что я не такой, как все? Я особенный. И обращаться со мной надо по- особенному.

- Это как? В попу тебя целовать? - хмыкнул Элаль.

- Хотя бы. Или она тебе не нравится? – спросил я, повернулся к нему тылом и повертел попой. Вот спрашивается, чего я добиваюсь? Что за мысли снова лезут ко мне в голову?

- Хорошая у тебя попа, - задумчиво проговорил Элаль и погладил меня по ягодицам. – Теплая, упругая… Ой, у тебя снова встал…

- У тебя тоже, - пробормотал я, взглянув на его пах. На шортах отчетливо выделялся бугорок.

Элаль вдруг засопел, помолчал пару секунд и быстро приспустил шорты.

- Пососи мне… Быстрее, пока не пришли мальчишки…

- Не боишься? Я же дикий, возьму и откушу, - ухмыльнулся я, осторожно дотрагиваясь пальцами до его вставшего членика. Он был небольшой, безволосый, с красивой полуоткрытой головкой.

- Не откусишь, тебя тогда казнят, - проговорил мальчишка. – Ну, давай уже!

Я медленно опустился на колени и принялся сосать. Член был молочно-безвкусный, обалденно приятный, я получал большое удовольствие. Судя по всхлипываниям, Элаль тоже.

- Ух ты, они уже сосутся, - раздалось от дверей. Элаль быстро натянул шорты, а я вскочил.

В комнату вошли трое черных существ… Я даже немного испугался, но оказалось, что это друзья Элаля в каких-то странных балахонах, закрывающих их с головы до пят. Да еще на голове черный колпак с прорезями для глаз и рта! В общем, какой-то тихий ужас…

- Такая жара на улице, - пробормотал один мальчишка, и принялся стаскивать с себя одежду. Кинул балахон на стул и оказался премилым мальчиком в шортиках и рубашке с короткими рукавами. – Люкки, где ты там застрял?! Живо сюда!

Пока раздевались двое остальных, в комнату вбежали на четвереньках трое голых мальчиков. Но в каком забавном виде они были! На головах шапочки с острыми ушками, а в попе у каждого торчал… небольшой хвостик, покачивавшийся в такт шагам. Чтобы не выпадал, он был закреплен тонким ремешком. И, конечно, на каждом был ошейник.

Если Элаль вздумает облачить меня так же, я его укушу!

- Вот, смотрите! – довольный, как слон, он представил меня друзьям. – Папа привез сегодня утром.

- Большой, - недовольно сморщил носик пуговкой один из мальчиков, толстый и круглый. – Он же ста-арый!

- Ага… точно. И, наверное, уже ядовитый? – спросил второй, маленький и щуплый заморыш, отступая от меня подальше.

- Точно, у него уже есть сперма? – деловито спросил первый. Он был самым приятным на вид из всех гостей. Со светлыми длинными волосами и миловидным личиком, похожим на девчачье.

- Есть, - вздохнул Элаль. – Ну и что? Надо просто быть осторожным.

- Когда у моего появится сперма, отец сразу отдаст его в трудовые дома! – заявил толстячок. – Это очень опасно, держать дома ядовитого питомца. И сам не заметишь, как он в тебя выстрелит.

Пока они обсуждали мою персону, я смотрел на голых мальчиков, чинно сидящих на полу. На их лицах было нарисовано абсолютное безразличие к происходящему. Ни улыбки, ни недовольства… Что же здесь с вами делают?!

- Давайте поиграем с ним? – предложил красавчик.

- Давай! – обрадовался Элаль. – А во что?

- В свадьбу! – тут же выкрикнул толстячок и на его лице появилась слащавая ухмылка.

- Точно, в свадьбу, - заулыбался красавчик. – А с кем? Я своего не дам.

- Почему это? – удивился Элаль.

- Ты дурак?! А вдруг он проглотит сперму, а мне потом с ним еще целоваться дома. Нет уж.

Они уселись в кресла и стали спорить, кто пойдет со мной играть в «свадьбу». Заморыш и красавчик втиснулись в одно кресло, толстячок целиком занял второе. Элаль, как радушный хозяин, стоял возле моей клетки, а я рядом с ним.

Что это за игра, я понятия не имел, но судя по названию, что-то эротическое. Во всяком случае, мой член уже был в полной готовности, и все мальчишки с опаской косились на него. Я понимал их чувства.

И то правда, раз моя сперма смертельно опасна для них, значит, это всё равно, что держать дома кобру, скорпиона или паука. Ну, или крокодила в ванной. Так что Элаль выглядел в их глазах или героем, или полным придурком.

По ходу разговора я узнал их имена. Красавчик оказался тем самым Юргаром – неудивительно, что Элаль кинулся ему звонить первому. Толстячка звали Винко, и это имя ему очень шло, я сразу окрестил его Свинка. А заморыша звали Замис. Он был никакой. И почему Элаль дружил с ним?

- Ладно, берите моего, - решился, наконец, Замис. – Всё равно он уже целый год у меня, надоел. Папа обещал нового купить.

- А этого куда? – поинтересовался Свинка.

- Пока на кухне будет помогать, а когда появится яд, отправим в трудовые дома.

Я взял себе на заметку «трудовые дома», и мой список вопросов к отцу Элаля пополнился еще одним пунктом.

Заморыш пнул одного из мальчишек ногой.

- Арнеш, проснись. Иди к клетке, играем «свадьбу». Шевелись, дохлятина! А нет, постой. Надо хвостик вытащить.

Замис слез с кресла и опустился на пол. Быстрым движением вытащил хвост и сунул черный наконечник в лицо своему питомцу. Тот покорно открыл рот, наверное, это было уже привычное действие. Заморыш сунул наконечник, только что побывавший в заду у питомца, ему же в рот. Потом вынул, дочиста облизанный, и сказал довольно:

- Чистота – залог здоровья. Всё, теперь иди. И хорошенько постарайся, чтобы нам понравилось!

- Строго ты с ним, - хмыкнул Свинка.

- А иначе нельзя, разбалуется, - со знанием дела ответил заморыш. Этот гад мне всё больше не нравился.

Тем временем Арнеш – наверняка это кличка, а не имя – подполз ко мне на четвереньках, потерся головой о ноги и мурлыкнул по-кошачьи.

Я быстро наклонился и поднял мальчишку на ноги.

- Ну что ты, мой хороший, что ты… - забормотал я вполголоса, гладя его по голове. – Что они с тобой сделали? Ты хоть говорить не разучился?

- Шшшш, - прошипел он и закрыл мой рот поцелуем.

Ух, как он целовался! Его губы крепко впились в мои, язык проскользнул внутрь, обвивая мой. Руки мальчишки крепко обхватили меня, и даже ноги обвились вокруг моих. Таких цепких, отчаянных объятий я давно не испытывал на себе. Постепенно мальчик сполз вниз, взял в рот мой член и принялся сосать. Неистово – только так можно описать это действо. Он сосал жадно, не отрываясь ни на миг, ладонями сжимая мои ягодицы, глядя бедра, лаская яички.

- Элаль! Прикажи ему не кончать в рот! – потребовал Замис. – Я хочу посмотреть на его яд!

- И мы, и мы хотим! – радостно завопили Свинка и Юргар.

Я перевел на них замутненный от удовольствия взгляд. О, мальчишки времени зря не тратили. Они спустили шорты до колен, и их питомцы старательно отсасывали хозяевам. Правда, питомец Юргара должен был стараться за двоих, доставляя радость и хозяину, и его другу, сидящему рядом.

Почему-то Элаль держался в стороне, не раздеваясь, и неотрывно следил за мной, только поглаживая себя сквозь шорты.

- Теперь сзади! – потребовал Замис. Я посмотрел на Элаля, он коротко кивнул.

Мальчик быстро развернулся и выставил свой тощий зад. В тёмно-красном свете я разглядел сетку белых и красноватых полосок, разрисовавших обе половинки его попы, и всю спинку. Нетрудно было догадаться, что этого мальчика нещадно пороли…

Но он так прогнулся, что я не смог удержаться и осторожно ввел свой член внутрь. Вошел он не сразу, и я, опомнившись, смазал его слюной. Вторая попытка была удачнее – мальчик вскрикнул и снова замолчал, а я принялся двигаться вперед-назад, зависнув над ним.

- Давай! Сильнее! Быстрее! – вопили во весь голос зрители, подбадривая нас, но я не собирался причинять лишнюю боль и без того несчастному мальчишке.

Почувствовав, что скоро накатит последняя волна, я быстро вынул член и в тот же миг кончил прямо на спину мальчишке. Потом скромно отошел в сторонку, предоставив свой «яд» на всеобщее обозрение.

Было смешно наблюдать, с какой опаской подкрадывались мальчики, рассматривая эти белёсые капли.

- Ого… Так много, - бормотал Замис. – Я давно столько не видел.

- А где ты видел? – полюбопытствовал Свинка.

- У моего брата. Он показывал как-то.

- Даже не верится, что от этого можно умереть, - сказал задумчиво блондинчик Юргар.

- Лучше не проверяй, - хихикнул Элаль, подходя поближе.

- Еще чего, - проворчал Юргар.

Винки решил тоже принять участие в развлечении и поманил своего питомца:

- Эччи, слижи всё, живо.

Эччи принялся работать язычком, и вскоре от пятен осталась только блестящая влажная дорожка.

Мальчишки воззрились на него в ожидании.

- Не-а, не помирает, - с каким-то странным огорчением сказал Замис. – Везет же им…

- Ага, - кивнул красавчик. – Эччи, живот не болит?

Эччи замотал головой, показывая всем видом, что бодр, весел и жизнерадостен. Только на лице по-прежнему была равнодушная маска.

- Ну, тогда быстренько вылижи пиписку у… Элаль, как ты его назвал? – спросил Свинка.

- Клюсси, - сказал Элаль, напомнив мне эту дурацкую кличку. Я с ним позже поговорю!

- Красиво, - цокнул языком толстячок. – В общем, оближи Клюсси, а то у него еще остался яд.

Его мальчишка подполз ко мне и стал вылизывать и обсасывать мой мягкий расслабленный член. Это было уже не слишком волнительно, и я просто терпел.

- Мальчишки, идем на улицу? – предложил вдруг Элаль. – Я хочу выгулять моего Клюсси.

- Точно! – оживились его друзья, вставая на ноги и натягивая шорты. – Идем!

Ну, на улицу так на улицу. Мне уже надоела эта мертвенная темно-красная комната. Ужасно захотелось увидеть солнышко.

 

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

У меня голова трещала от невысказанных вопросов, но я не собирался задавать их Элалю. Ну что может знать этот наивный мальчишка? Зато его папа наверняка знает куда больше про весь этот ужас, который творится в их стране.

А сам Элаль тем временем достал из шкафа черный балахон. Должно быть, это их школьная форма, решил я, чтобы солнце не попало на открытые участки кожи. Ну а потом мальчик вынул из ящика стола… ушки, хвостик, свернутый в кольцо ремешок. В общем, всё то, что мне совершенно не понравилось.

- Я это не надену, - твердо заявил я.

Эта простенькая фраза вызвала бурю эмоций у его друзей.

- Вау, он говорящий?! – завопил Замис.

- Он что, всё-всё понимал? – вторил ему блондинчик Юргар.

Свинка тоже не остался в стороне, он просто завизжал от восторга.

- Элаль, как ты его научил?! Ты зачем врешь, что только сегодня купил?! Я своего целый год разным командам обучаю, он тупой, как пробка! – немного поуспокоившись, спросил Замис. – Давай колись!

- Честно, только сегодня папа привез, утром, - развел руками Элаль. – Я думал, вы со своими тоже дома разговариваете. Я ведь у вас редко в гостях бывал.

- Попробуй с ними поговори, если они что-то бормочут на непонятном языке, - хмыкнул Юргар и поворошил волосы на съежившегося у его ног питомца. – Хорошо еще, научились наши команды понимать. Ну, одевай его быстрее, а то я в этом чехле поджарюсь.

- Я не одену, - повторил я.

- А он у тебя совсем дикий еще, - улыбнулся Замис. У него была тонкая хищная усмешка, неприятная до противности. – Элаль, воспитай его! Ты хозяин или тряпка?

Элаль громко вздохнул, нахмурился и посмотрел на меня тяжелым взглядом. А потом взял со стола пульт и… острая боль швырнула меня на пол, к его босым ногам.

Замис смотрел, широко раскрыв глаза, облизывал губы, улыбался. Ему очень нравилось причинять боль, и я ужасно жалел мальчишку, отданному во власть этого гаденыша. Еще и других подначивает!

Немного очухавшись, я сел на корточки. Элаль склонился надо мной и сказал:

- Я всё равно надену на тебя эти вещи, без них на улицу нельзя выходить. Такой порядок. И не дергайся.

Он нацепил мне на голову черные острые ушки, пристегнул к ошейнику ремешок, а потом велел мне подставить зад. Сил сопротивляться у меня не было, я покорно развернулся, и черный гладкий стерженёк вошел внутрь. Закрепив его ремешком на талии, Элаль сказал:

- Ну, а теперь чехольчик.

Какой еще, к черту, чехольчик?! Что он надо мной издевается? Я замотал головой, готовый снова получить разряд, но мальчишка примирительно сказал:

- Ты пойми, глупый, без чехольчика нельзя. Ты же будешь разбрасывать яд по всей площади! Ну, будь хорошим мальчиком, подставляйся.

В его руках появился черный блестящий кожаный чехол, который он собирался натянуть на мой член. Но замешкался, с опаской глядя на него. Мне так надоела вся эта комедия, что я забрал из его рук чехол и натянул сам. Ремешки Элаль закрепил у меня на бедрах.

- Вот молодец, - обрадовался Элаль, погладил меня по голове и снова полез в ящик. И это еще не всё?!

На этот раз он вытащил перчатки и наколенники.

- Ты что, решил, что я буду ползать на четвереньках? – мрачно спросил я.

У дверей послышался смех – мальчишки тоже развлекались. Элаль стоял с потерянным видом, но не собирался сдаваться:

- Пойми, глупый, я же о тебе беспокоюсь, - сказал он. – Питомец не должен быть выше своего хозяина. Все должны ходить на четвереньках. И я хочу, чтобы ты не сбил руки и коленки.

Теперь я понял, почему колени у голых мальчишек были исцарапаны и побиты.

- А почему у них нет защиты? – спросил я.

- Перебьются, - ответил вместо Элаля Замис. И добавил равнодушно: - Все равно новых купим.

В общем, когда мы вышли из дому, я был в ужасно комичном виде, но никто из всей четверки даже не думал смеяться. Элаль вел меня за поводок с таким гордым видом, будто весь город должен сбежаться смотреть н его новое приобретение.

С непривычки идти было нелегко, я то и дело спотыкался, и теперь был рад, что на мне перчатки и наколенники. Честно говоря, и хвост начинал мне нравиться – он покачивался при ходьбе, а стержень, вставленный в попу, приятно щекотал и разминал её.

Теперь у меня в голове постепенно всё уложилось. Мы и вправду были здесь домашними животными. В моём городе собак нельзя было выгуливать без намордника, без ошейника, без поводка, иначе грозил крупный штраф. Видимо, и здесь такие же правила.

Я смиренно полз рядом с Элалем, пытаясь копировать повадки троих мальчишек, и тихо радовался, что на мне перчатки и наколенники.

- Куда пойдем? – деловито спросил Замис.

- Конечно, к Постаменту, - ответил Юргар, как само собой разумеющееся. – Элаль, ты ведь не водил его туда?

- Нет, конечно, когда бы я успел, - отозвался мой хозяин. – Идем, там должен побывать каждый питомец. Слышал, Клюсси? Увидишь, что бывает с непослушными.

Интересно… Что еще за «постамент»? Что-то мне это совсем не нравится.

Мы вышли на городскую площадь. Но какой же контраст по сравнению с площадью того городка, что дал мне приют! Там было ярко, красочно, красиво и весело, а здесь… Мрачные многоэтажные дома словно сжимали площадь своими каменными квадратными телами. Всё было серо, безжизненно, дети в черных балахонах, взрослые в серых костюмах и платьях. Я заметил, что голые питомцы на поводках были редкостью. Да вообще, на площади была только наша дружная четверка. Интересно, почему так? Но спрашивать на ходу не хотелось.

О, здесь тоже есть фонтан! И то, какая площадь без него? Но местный фонтан тоже не добавлял радости, мне показалось, что даже вода здесь скучает.

Мы прошли мимо фонтана, мимо пустых скамеек, мимо стайки чахлых деревьев с пожухлыми листьями.

- Вот он, Постамент, - с придыханием объявил Замис. – Идем поближе.

Я поднял голову и увидел тёмное каменное сооружение, примерно в метр высотой. А на нем – самые обычные средневековые колодки. И в них стоял, продев руки и голову в отверстия, понуро свесив голову, голый мальчишка. Длинная черная челка свисала на его лицо.

- Видишь? – спросил Юргар. – Будешь перечить хозяину, тоже попадешь на Постамент.

- А за что его поставили? – поинтересовался Элаль.

- Не знаешь, что ли? – удивился Замис.

- Да я не следил как-то, - смущенно ответил Элаль. – У меня ведь еще не было питомца.

- А-а, точно. Он был наказан за то, что не сказал хозяину, когда у него появилась первая сперма, - стал объяснять Замис со знанием дела. – Представляешь, вот ты играешь себе спокойно с пенисом своего питомца ,сосешь его, и вдруг тебе в рот льется яд! И ты падаешь замертво.

- Ой… - вздрогнул Элаль. – Так он умер?

- Не-ет, - протянул Замис. – К счастью, яд попал только на руку, всего несколько капель. Но это страшное преступление, не предупредить владельца. Вот его сюда и поставили.

- Ужас, - сказал Элаль. – Клюсси, ну-ка, иди, поболтай с ним. Пусть он тебе расскажет, как это, на Постаменте.

Я не стал спорить, мне и самому хотелось поговорить с этим несчастным. Я подобрался поближе и встал на ноги, расправляя затекшую спину. И это я всего лишь четверть часа пробежался на четвереньках! А каково этому мальчику?..

- Дай воды, - прошептал он и попробовал поднять голову.

- А, да, конечно, - заторопился я и заметил неподалеку ведерко. На дне плескалась вода.

Мальчик жадно припал губами, и осушил ведерко.

- Я сбегаю к фонтану, принесу еще, - сказал я и сорвался с места.

Элаль что-то кричал мне, но я не слышал. На меня смотрели, как на ненормального, но мне было плевать на осуждающие взгляды взрослых, попавшихся мне на пути.

Я зачерпнул ведро воды и потащил его обратно.

- Клюсси, ты точно псих, - с горечью в голосе сказал Элаль. – Разве можно бегать, да еще на двух ногах? Вот пришлют моему папе повестку в полицию, мы с тобой оба получим.

Я спокойно выслушал нотацию, но не стал оправдываться.

- Да нету никакой полиции, - спокойно ответил я. – Сам видишь, никто меня не ловит. Я пойду к мальчишке.

- Ох, Элаль, намучаешься с ним, - слышал я за спиной голосок Замиса. – Ты его ремешком отлупи, когда домой вернетесь. Это даже лучше ошейника с шокером, честно. А хочешь, я к тебе в гости приду и сам отлуплю, вместо тебя?

Что ответил Элаль, я уже не услышал. Но если он согласится, я с ним разговаривать больше не буду!

Мальчик выпил еще немного воды и сказал с благодарностью:

- Спасибо. Мне редко кто дает попить, хоть ведерко здесь всё время стоит.

- И давно ты здесь? – спросил я, приподнимая челку, чтобы рассмотреть его изможденное лицо. Тонкое, умное, с большими серыми грустными глазами…

- Неделю, - ответил он.

- Ого! – поразился я. – А сколько еще осталось?

- Три. Меня наказали на месяц, - вздохнул мальчик и пошевелил затекшими руками.

И тут произошло нечто невероятное. К нам подошел какой-то мужчина, шагнул на верхнюю ступеньку, расстегнул штаны и преспокойно, никого не стесняясь, всадил свой член мальчику в зад! Мальчишка вскрикнул, застонал, а мужчина, что-то насвистывая, принялся тр*хать его, не обращая внимания на стоны.

Я просто ошалел – им мало, что мальчик стоит в колодках, согнув спину, целый месяц?! Так его еще и прохожие походя дерут…

- Хей, Вильх, как здоровье? Как дети? – услышал я чей-то голос. К нам подошел еще один мужчина, с приятной улыбкой на лице.

- Спасибо, Грюнле, всё хорошо, - ответил первый, не прерывая своего занятия. – А у тебя как?

- Тоже не жалуюсь. Смотрю, решил поразвлечься?

- Присоединяйся, - радушно пригласил Вильх.

Грюнле отодвинул меня, пристроился к мальчику спереди и втолкнул ему в рот свой член. Продолжая беседу, они спокойно тр*хали мальчика с двух сторон.

Я стоял, ни жив, ни мертв. Значит, эта страна точно так же помешана на сексе, как и Кеския… Но там хотя бы всё было добровольно, с радостью и по согласию. А тут…

- Стань на четвереньки, - прошептал мне на ухо подошедший Элаль. – Не нарушай порядок.

Я опустился на колени. Ну их к лешему… Вдруг у них не один такой Постамент?!

Когда мужчины закончили и ушли своей дорогой, я снова подошел к мальчишке. Он слизывал капли спермы со своих губ.

- И сколько их за день бывает? – спросил я.

- По-всякому. В выходной много, в обычный день меньше.

- Я однажды двадцать мужчин вытерпел, - зачем-то похвастал я.

- Молодец, - грустно сказал мальчишка. - У меня почти каждый день столько. Я уже боль почти не чувствую.

- Сволочи они, - шепотом сказал я.

- Да. Но бежать некуда, через океан не переплывешь.

- Клюсси, хватит болтать, идем! – окликнул меня Элаль.

- Приходи еще, ладно? – жалобно попросил мальчик.

- Ладно, - сказал я и в неожиданном порыве поцеловал его прямо в мокрые, пахнущие спермой, губы.

Тут же меня дернули за поводок.

- С ума сошел? – рявкнул Элаль. – Быстро вытри рот!

Я не видел его лицо под балахоном, но был уверен, что он вне себя от злости. Ну, и кто из нас псих?

И наша четверка продолжила прогулку, хоть я то и дело оглядывался на одинокую фигурку в колодках. Впрочем, кто-то уже скрашивал его одиночество. Не прошло и трех минут…

В общем, я получил урок, и крепко задумался. Элаль, конечно, не такой урод, как Замис, но сердить его понапрасну не следовало.

 

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

Мы побродили по площади, но это вскоре всем наскучило.

- Уф, всё, не могу больше, - пробормотал Юргар. – Идем в кафе? Там хоть прохладно, а здесь я точно сварюсь в этом коконе! Когда уже кончится эта жара?

- А нас пустят? – неуверенно спросил Элаль. – С питомцами пускают?

- Конечно. С ними только в школу не пускают, а так, ходи, где хочешь. Только, чтобы он не рычал и не бросался ни на кого.

- Не будет он бросаться, - сказал Элаль и погладил меня между пластиковых ушек.

На его месте я бы не говорил так уверенно. Если честно, мне уже хотелось бросаться на каждого, за то, что они тут творят – детей крадут, потом еще издеваются над ними…

Кафе… Оно нисколько не добавило радости. Внутри горел всё тот же мрачно-красный свет, унылый и безжизненный. Зато мальчишки, наконец, сбросили балахоны, повесив их на спинки стульев. Элаль вытер пот со лба и заказал мороженое, на всех. Его друзья не стали спорить, раз он расщедрился.

На пол тоже поставили четыре миски. И я с удивлением увидел, что мои друзья по несчастью принялись лакать мороженое по-собачьи, наклоняясь и слизывая языком. Вот их выдрессировали… Но со мной этот номер не пройдет. Я подергал Элаля за штанину:

- Дай мне ложку.

- Нельзя, - ответил он. – Ешь, как все.

В кафе, кроме нашей компании, были еще посетители – дети с родителями. И все уставились на нас, как будто никогда не видели голых. Ну и ладно, плевать мне на них… Я сел на коленки, подогнув ноги, и запустил пальцы в вязкую холодную жижицу, потом отправил её в рот. М-м-м, сладкая вкуснятина…

- Да-а, его еще воспитывать и воспитывать, - прокомментировал толстяк Винко, сам уплетавший мороженое, громко чавкая и сопя.

- И то правда, Элаль, дай ему ремешком, чего ты терпишь? – возмутился Замис.

- Дома… - сухо произнес Элаль, уткнувшись в свою вазочку, чтобы не ловить на себе осуждающие взгляды. – Дома я ему всё объясню.

Ну, дома так дома. Пока что я пальцами вылавливал остатки подтаявшего мороженого, потом даже вылизал миску. А что, разве не это они хотели увидеть?

Мне вспомнилось, как мы ходили в кафе с Владиком. Вспомнилось про его «или» - интересный способ оплаты. Но здесь всё было вполне обычно – Элаль дал деньги официанту, мальчишки оделись, и мы вышли на улицу.

- О, смотрите! – воскликнул Юргар, поднимая с земли большую палку. – Пошли играть!

Мальчики оживились и побежали к ближней скамейке. Там они преспокойно сели, и принялись по очереди швырять палку. Ну, а бегать за ней должны были, конечно, мы. Замечательно, но я не собака.

Когда очередь дошла до меня, я замотал головой и наотрез отказался бежать. Элаль наклонился ко мне и прошипел:

- Клюсси, не выводи меня. Думаешь, я железный? Ты у меня всего три часа, а что будет дальше?! Тебя даже ошейник не пугает. Живо, беги за палкой.

- Я не животное, - огрызнулся я.

- Вот уж не думал, Элаль, что ты такая тряпка, - ехидно заметил Замис. – Тогда беги за палкой сам!

Элаль взял отстегнутый ремешок, свернул его вдвое и… огрел меня по выставленному заду. Я взвизгнул, подпрыгнул на месте и крикнул:

- Ты с ума сошел?!

Стежок был несильный, но чувствительный, я принялся растирать свой тыл, гневно сверля глазами хозяина.

- Беги, - тихо приказал он.

Конечно, я позорил его перед друзьями, и сейчас он на всё пойдет, чтобы я подчинился. Ладно, придется умерить гордость, если я не хочу в первый же день попасть на Постамент.

Опустившись на четвереньки, я медленно потрусил к валявшейся невдалеке палке. Нести ее обратно полагалось в зубах, но это уж точно – фигушки! Я сжал ее в руке и на трех конечностях доковылял обратно.

Делал я всё нарочито медленно, и добился своего – играть им больше не хотелось.

- Ладно, я домой, - сказал Юргар, поднимаясь. – Обед скоро.

- Точно, и мне пора, а то влетит, если опоздаю, - подхватился следом Винки-Свинка.

Они ушли, на скамейке остались Элаль и Замис, под скамейкой - я и Арнеш.

- А пошли ко мне в гости? – вкрадчиво предложил Замис.

У меня похолодело внутри, будто я проглотил большой ком мороженого.

- В гости? – удивился Элаль. – Ты же никогда не звал.

- Так у тебя раньше питомца не было, - лениво ответил Замис, подтягивая за поводок своего мальчишку, и постукивая свободным концом по его заду. – Я покажу тебе, как правильно воспитывать. Иначе ты будешь ему служить, а не он тебе. Вот, смотри, какой у меня шелковый. Что прикажу, сразу исполняет. Арнеш, встань на задние лапы и прыгай!

Мальчишка поднялся на ноги и принялся прыгать, согнув руки по-собачьи перед грудью.

- Выше! Выше! Веселее! – командовал Замис, наслаждаясь покорностью своего питомца.

Я смотрел на несчастного, забитого, запуганного мальчика и никак не мог представить себя на его месте. Но ведь постепенно я смирялся, исполнял приказы Элаля… Неужели я тоже буду таким ручным и послушным?

- Ну что, пошли ко мне? – снова спросил Замис, беспечно болтая ногами и глядя на прыгающего Арнеша.

- Пойдем, - пожал плечами Элаль.

И я поплелся следом. Обычно предчувствие меня не обманывало, а сейчас оно просто вопило – будет беда!

Замис жил недалеко, в большом трехэтажном особняке, всем своим видом говорящим о богатстве владельца, и вполне мог бы соперничать с особняком отца Элаля.

В подъезде сразу включался красный свет, показывая, что здесь заботились о Замисе. Он быстро стянул через голову балахон.

- Снимай тоже, - посоветовал он гостю. – Жара невозможная.

Элаль разделся и спросил с опаской:

- А кто у тебя дома?

- Мама, - ответил Замис, уверенно шагая по анфиладам первого этажа. – Отец уехал на три дня в другой город, так что не беспокойся, мама в мои дела не суется. Хотя погоди, она же собиралась к подругам на пати. Так что до вечера ее не будет. Свобода!

Он оживился и даже соизволил пошлепать своего питомца по заду не ремешком, а рукой.

Мы поднялись на второй этаж, и Замис впустил нас в свою комнату. Я удивлялся по дороге, куда подевались все слуги? Дом казался вымершим, пустым. Как оказалось, Элаль тоже был удивлен этим.

- А где ваши слуги? – спросил он, вешая балахон на спинку большой кровати.

- Повара на кухне, охранники в охранной комнате, лакеи в своей лакейской. Отец не любит, чтобы слуги шатались по дому. Он строгий. Но если нам кто-то понадобится, я вызову.

И Замис показал шнурок, висевший у изголовья кровати.

Арнеш забился в дальний угол, стараясь быть незаметным, и он, конечно, имел для этого веские поводы. Ну а мы с Элалем торчали посреди комнаты, оглядывая её убранство.

Замис не любил роскошь. Впрочем, не любил он и спорт – в комнате не было спортивных снарядов, как в комнате Элаля. Письменный стол, большой шкаф, кровать, стулья, кресла – вот и вся обстановка. Но я недооценил этого мальчишку… Он заговорщицки подмигнул Элалю и поманил за собой.

Так мы попали во вторую комнату, поменьше размером. И вот тут я удивился. Похоже, что здесь содержали домашнего питомца – у стены большая клетка, похожая на мою, а рядом с ней какое-то странное приспособление.

- Что это? – с интересом спросил Элаль, разглядывая конструкцию из брусьев, палок, ремней и цепочек.

- Сейчас покажу, - улыбнулся своей хищной усмешкой Замис и громко крикнул: - Арнеш! Ко мне!

Голый мальчик быстро примчался на зов хозяина, дрожа всем телом и поскуливая. Он-то знал, что это за конструкция.

Замис потрепал его волосы, отстегнул поводок, снял ушки и вынул хвостик, дав его облизать. Потом все эти ненужные уже украшательства бросил в угол, и жестом указал мальчишке на сооружение. Арнеш грустно вздохнул, встал на ноги и прислонился к брусьям. Замис ловко и быстро пристегнул его ремнями за руки и лодыжки.

- Ну вот, теперь он совсем готов, - ласково проговорил Замис и погладил питомца по щуплому заду, обращенному к нам.

- А зачем это всё? – недоуменно спросил Элаль. Туго до него доходит…

- Смотри, какая у меня коллекция, - с затаенным восторгом сказал Замис и открыл дверцу встроенного стенного шкафа. А внутри… Внутри висели ремешки всевозможных фасонов и цветов – широкие, узкие, с тяжелыми пряжками, узорчатые, плетеные. Замис на секунду замер, выбирая подходящий, и снял ремешок, больше похожий на веревочку, – этот подойдет.

- Ты что, собрался его лупить? – наконец прозрел Элаль.

- Ага, - беспечно ответил Замис, размахнулся и хлестко ударил голого мальчишку по оттопыренному заду. Арнеш дернулся и пискнул.

- Но за что? Ты же сам говорил, он вел себя, как шелковый.

- Да ни за что, - улыбнулся Замис и отвесил второй удар. На светлой коже ягодиц появились темноватые полоски. – Это здорово! Хочешь попробовать?

- Не-е… - пробормотал Элаль и попятился. – Вот так просто, без причины?

Замис подошел к нему и вкрадчиво зашептал чуть ли не на ухо:

- Да ты попробуй, глупый… Ты даже не представляешь, как это приятно. Ну, давай, всего один разок!

Я помалкивал – чувствовал, что готов сорваться и отстегать этим ремешком самого Замиса. Ой, не сдержусь…

Элаль колебался, я кожей чувствовал его сомнения. И Замис их почувствовал. Он просто вложил ремешок в ладонь Элаля и крикнул:

- Давай!

И Элаль «дал». Он размахнулся и ударил.

- Чего так слабо? – хмыкнул Замис. – Надо с оттягом, чтобы больнее было. Давай еще раз.

Элаль повторил удар, и на этот раз вложил больше силы.

- Во-от! Молодец, - похвалил заморыш, довольно потерев ладони. – Бей еще, тренируйся. Дома будешь своего воспитывать.

Кажется, Элаль начал входить во вкус… Он больше не мялся, его поза стала уверенной, а рука ходила ровно и четко, отвешивая удар за ударом. Замис был рад успехам ученика, а вот Арнеш наоборот – он вздрагивал, всхлипывал, сучил ногами.

Я всё же не вытерпел и крикнул:

- Элаль, хватит! Перестань!

Он опустил руку, оглянулся, и с его лица сползла злая маска – оскаленные зубы, хищный взгляд… Во что он превращается?!

- Ну вот, он снова командует, - сказал Замис. – Пора его проучить, а?

Не дожидаясь согласия, он отстегнул своего питомца, и Арнеш, поскуливая, уполз в клетку.

- Место освободилось, - сказал Замис и добавил: - Сними с него все лишнее.

Когда Элаль принялся снимать с меня ушки, я прошептал:

- Не делай этого. Ты же не такой, как этот гад. Элаль, пожалуйста.

- Ты сам виноват, - хмуро ответил Элаль, не глядя мне в глаза. – Почему ты такой непослушный? Тебя надо наказать, чтобы впредь слушался.

- Отлично, - предвкушая удовольствие, усмехнулся Замис, показывая мелкие зубки. – А теперь лезь!

- Не полезу, - ответил я. – Не заставите.

Замис выразительно взглянул на Элаля, и тот медленно вытянул из кармашка пульт от ошейника, который взял с собой. Я отпрыгнул подальше, но пульт настиг меня, и тело пронзила уже знакомая жгучая боль, сбившая дыхание и затуманившая мозг. Какой урод изобрел эту чертову штуку?!

Когда в глазах просветлело, я уже был привязан, а передо мной темнела стена.

- Гады, - всхлипнул я, попытавшись освободиться. Увы, ремни держали крепко. Мои ноги были широко расставлены, руки разведены в стороны. Беспомощность положения убивала меня…

- Ты чехольчик не снял? – спросил за моей спиной Замис.

- О, забыл, - спохватился Элаль. – Сейчас сниму.

- Нет, ты что, не надо. Так даже лучше. Не хватало, чтобы он ядом забрызгал всю комнату.

Кто-то погладил меня по заду, провел ладонью между ног. Я не понял, кто это был – Замис или Элаль. Теперь я вообще мог видеть только стену, а обо всём остальном догадывался по звукам.

- Элаль, чего ты ждешь? Дай ему десяток горячих. Подожди, я тебе дам другой ремень, получше.

- Такой большой… Ему же больно будет, - засомневался Элаль.

- Ну, правильно, а иначе какой толк в наказании? Тонким ремешком я бил Арнеша, это для него как ласка.

Повисла пауза, через несколько мгновений мои ягодицы обожгла боль, и послышалось звонкое эхо удара.

- Ага, так ему! – выкрикнул весело Замис. – Еще, еще! Давай!

И Элаль ударил еще, а потом еще и еще, почти не делая пауз. Я дёргался, как недавно дёргался Арнеш, и стонал точно так же, и скрипел зубами. Мой зад разгорелся, будто я только что соскочил с горячей сковородки.

- Ну всё, хватит с него, - сказал Элаль. Замис, конечно, возмутился:

- Да ты что?! Еще бей! Он даже и не запомнит, завтра снова будет с тобой спорить. Их вообще надо каждый день наказывать. Бей, не будь девчонкой!

Я услышал громкий вздох Элаля, а потом ремень снова огрел меня по ягодицам. После пятого удара наступила пауза – должно быть, у него затекла рука.

- Ну как? Правда, возбудительно, ага? – послышался вкрадчивый тихий голос Замиса.

- Ничего не возбудительно, - пробубнил Элаль. – Вообще…

- Это потому, что ты одетый, - пропитанным мёдом голосом ворковал Замис. – Давай разденемся, тогда сразу всё почувствуешь. Ну, смелее!

- Не хочу я… - без особой уверенности ответил Элаль.

- Ты еще скажи, что стесняешься меня, - хмыкнул Замис.

- И ничего не стесняюсь…

Зашуршала ткань, Элаль оказался податливым на уговоры.

- Я тоже разденусь, - сказал Замис. – Чтобы тебе не было скучно. Ух, Элальчик, какой же ты красивый… Ужасно хочется тебя обнять, можно?

Наверное, разрешение было получено, потому что второй просьбы не последовало.

- Какой у тебя тверденький… А говоришь, не возбудительно, - слышался голос Замиса. – Ну, дай ему еще пять ударов. С оттяжкой!

- У него и так всё красное, - неуверенно сказал Элаль. – Может, хватит?

- Бей! – резко вскрикнул Замис.

И меня снова обожгло. Но я не собирался умолять мальчишек о пощаде. Перебьются! Я все вытерплю…

Второй удар, третий… И голос Замиса:

- А теперь погладь его. Осторожненько, прямо по полоскам. Горячий, правда? Надо чередовать удары и ласку.

Меня стали гладить. Ладони Элаля были прохладными, снимали боль, и я немного расслабился. А Замис отдавал новые команды:

- Еще парочку ударов и на первый раз ему хватит.

Отсчитав два удара, Элаль спросил:

- Всё, отстегиваем?

- Да ты что, - улыбнулся Замис. – Сейчас начинается самое интересное. Смотри.

Он подошел ближе, но я не видел, что он делал. Однако станок, на котором я был закреплён, вдруг начал движение – он наклонялся и сгибался пополам.

- Это мне специально сделали, по заказу, - похвалился Замис. – Видишь, как его согнуло? Вся попа открыта. Вот пощупай его дырочку.

Палец толкнулся между моих ягодиц и осторожно погладил.

- Тугая, - прошептал Элаль.

- Толкай палец внутрь, - так же тихо говорил ему Замис. – Ага, правда, здорово? А теперь я тебя смажу специальным маслом.

- Зачем? – настороженно спросил Элаль.

- Глупенький, - ласково сказал Замис. – Ты ему вставишь.

- Палец?

- Уф, какой же ты еще… Писун свой вставишь. Элаль, ты как маленький!

Голоса стихли, слышались шелест, возня, сопение. А потом меня обняли за бедра и попытались вставить член. Он не попадал.

- Элальчик, не дергайся, я направлю, - сказал Замис.

Дело пошло веселее, тонкий член скользнул внутрь. Он был небольшой, мне было с чем сравнивать. Ну, пусть развлечется, это ведь не ремень. Я расслабился, закрыл глаза и отдался привычным, знакомым чувствам. Но я недооценил Замиса. Этот гаденыш знал толк в удовольствиях.

Через несколько минут я услышал его голос:

- Ну как, нравится?

- Ага, - выдохнул Элаль, не прекращая движений. – Обалденно.

- Сейчас будет еще лучше. Держи пульт.

- Зачем?

- Когда соберешься кончать, нажми кнопку.

- Но зачем?! Я не понимаю.

От удивления Элаль даже приостановился, но Замис всё пояснил:

- Его ударит током, все мышцы сожмутся. И дырочка тоже. Ты просто на небо улетишь, я тебе обещаю!

Это мне совершенно не понравилось, и я завопил:

- Элаль, не вздумай! Не слушай этого гада! Не делай этого!

- Заткнись, - прошипел Замис и пребольно ущипнул меня. – Элальчик, не слушай этого дикаря. Он всего лишь безмозглый питомец, а ты – его хозяин. Ты получишь такое удовольствие, что голова пойдет кругом. Ну, ты же хочешь, я вижу.

Элаль молчал, и я снова выкрикнул:

- Элаль! Ты ведь сам себе будешь противен, если это сделаешь!

Элаль молчал. Но его член был всё так же упруг, и я понял, что возбуждение мальчишки победило мои вопли. Безмозглым сейчас был именно он, а не я.

Движения возобновились, ускорились, а минут через пять моё тело пронзила боль, мышцы и вправду свело судорогой, и одновременно с этим послышался громкий крик, больше похожий на сладостный вой. Я даже не узнал голос Элаля…

Потом он замер и повис на мне.

- А я что говорил, - довольный донельзя, сказал Замис. – Ты еще захочешь повторить, точно. Я почти каждый день так играю с Арнешем. У-у-у, я тебе всё-всё расскажу потом. Мы с ним та-акие игры придумываем! Элальчик, какой же ты…

Сквозь шум в ушах я услыхал звуки, похожие на причмокивания. А, это они целуются, догадался я. Но мне было уже все равно. Я презирал Элаля и ненавидел Замиса.

Вскоре меня отстегнули от станка, и я безвольно упал на пол. Замис пнул меня ногой и сказал холодно:

- Ползи к Арнешу, поласкайтесь. И мы с Элальчиком тоже…

Я увидел, как они обнялись и отправились в другую комнату. Ну да, там же была кровать. Замис добился своего – ему было на меня плевать, он хотел заполучить Элаля.

С трудом шевеля затекшими руками и ногами, я пополз к Арнешу, который всё еще сидел, испуганно забившись в угол.

- Ну и урод же твой хозяин, - привалившись к стене, устало сказал я.

- Он не урод, - ответил тихонько Арнеш, глядя на меня тоскливо. – Он чудовище. Ты в его доме впервые, а я живу здесь почти год.

- И часто он такое проделывает?

- Почти каждый день. Ему очень нравится надо мной издеваться. Видишь второй шкаф?

Я перевел взгляд на стену и разглядел рядом с первым еще один встроенный шкаф.

- Да, вижу. А что в нем?

- Лучше бы тебе не знать, - вздохнул Арнеш и всхлипнул. – Когда он открывает первый шкафчик, я радуюсь.

- Скажи, а как тебя зовут по правде? – спросил я, чтобы сменить тему.

- Какая теперь разница. Меня больше никто не будет звать, как дома.

Я перекатился к нему поближе и обнял.

- Если бы я мог вытащить тебя отсюда, - прошептал я ему на ухо.

- Всё бесполезно, отсюда не убежать. Мы не сможем переплыть океан, - вздыхал Арнеш.

- Мы можем угнать корабль.

- Молчи, прошу тебя, молчи! – взмолился мальчик. – Не буди надежду, она давно умерла. Я мечтаю только об одном…

- О чем же?

- Ты меня не выдашь?

- С ума сошел?! Этому зверенышу?! Ни за что!

И Арнеш зашептал мне прямо в ухо, обдавая горячим дыханием:

- Скоро, совсем скоро у меня появится сперма. Я скрою это от Замиса и тогда… Однажды я накормлю его своим ядом и он сдохнет в страшных муках…

- Но… Говорят, что за это могут казнить?

- Плевать, - улыбнулся мальчик. – Лучше смерть, чем эти мучения.

Я не знал, надо ли мне его отговаривать. Просто гладил его по щуплым плечам и слушал, как колотится его сердце.

- Клюсси, мы идем домой, - послышался голос Элаля.

Я поцеловал Арнеша в губы и сказал:

- Делай то, что должен.

Он слабо улыбнулся в ответ.

 

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

«Матрац положили», мельком отметил я, влезая в клетку. Я улегся, отвернулся к стенке и закрыл глаза.

И вправду, в клетке уже лежал полупрозрачный матрасик, мягкий, удобный. Интересно, их выпускает местная фабрика или украли на другом материке, как и детей? Когда Элаль успел передать отцу через слуг мою просьбу, я не заметил, но сейчас мне уже было всё равно. Я не хотел ни видеть, ни слышать этого мальчишку. Он предатель.

- Клюсси, ты чего? Обиделся? – спросил он, усаживаясь рядом с клеткой. – Ну и зря. Подумаешь, ремешком шлепнули.

Он и вправду глупый, причем тут ремень? Плевать мне на ремень, я вытерпел бы еще полсотни ударов. Но то, как легко он поддался на уговоры Замиса, меня убило.

- Я тебе обед принес. Ну, поешь, ты же голодный. Смотри, это не мясной корм, как обычно. Это из столовой. Ну, будь умницей, поешь.

- Отстань, - сухо бросил я, не шевельнувшись.

- Наверное, ты обиделся, что я тебя током ударил, когда… - осенило Элаля. – Ой, ну ты прямо… Сам не понимаешь, как это было… Это такой ка-айф! У меня до сих пор всё внутри трясется! Я даже звёзды увидел! Клюсси, ну не обижайся.

Он запинался, вздыхал, сопел, и я чувствовал, что он и вправду огорчен. Может, простить этого дурачка? Ну, уж нет, пусть помучается! Не то он будет каждый день со мной проделывать этот фокус. Не хватало, чтобы он превратился в такое же чудовище, как Замис…

От всех этих переживаний мне и вправду захотелось есть. Не глядя на сидящего на корточках Элаля, я повернулся и увидел миску, наполненную какой-то кашей, с большим куском мяса, а рядом кружку с напитком. И Элаль даже притащил ложку, вот как хочет, чтобы я его простил.

Я стал есть, молча, сосредоточенно, и надо сказать, что было вполне съедобно, и даже очень вкусно.

- Вот и молодец, - заулыбался Элаль, глядя на меня умильными щенячьими глазами. – Клюсси, честно, я сам не знаю, как Замис меня уболтал. А знаешь, что было, пока вы с Арнешем обнимались? Он меня на кровать затащил и там в попу… как я тебя… А потом говорит, что давно об этом мечтал. Я ему, говорит, очень нравлюсь. Вот дурак, да?

Он улыбался, в надежде, что я тоже посмеюсь веселому рассказу. Но я не отвечал, доедая всё до крошки.

- А давай, я тебя мазью намажу? – оживился Элаль. – У меня есть, она боль сразу снимет. Хочешь?

Наконец дельное предложение. С непривычки мой зад и вправду саднило, и снаружи, и изнутри. Наверное, хвостик натёр, пока мы по площади прогуливались.

- Ладно, - проворчал я, и это коротенькое слово так обрадовало Элаля, что он взвился в воздух и помчался за мазью.

Вернулся он через три секунды, я даже не успел выползти из клетки.

- Ложись на мою кровать, - сказал он.

Ложиться я не захотел, чтобы не обжечься, просто встал на четвереньки, и мальчишка принялся намазывать пораненные места. Его ладони были нежны, движения осторожны, и я невольно расслабился.

- И ноги тоже, и руки, - сказал я, когда он закончил.

Он смазал натруженные покрасневшие колени, стертые ладони – не слишком-то помогли перчатки и наколенники.

- А теперь зад, - нахально заявил я, выпятив свой тыл.

Элаль не спорил, просунул тонкие пальцы в дырочку и смазал.

- Ты больше не сердишься? – спросил он неуверенно.

- Сержусь, - ответил я и повернул к нему голову. – Не делай так больше. И не дружи с этим гадом. Он тебя плохому научит.

- Да нужен он мне сто лет! – улыбнулся Элаль и влез ко мне на кровать. Лег рядом. – А хочешь, я разрешу тебе ночью спать в моей кровати?

- Спасибо, это большая честь, - с иронией ответил я. – Только не получится, матрас непрозрачный.

- А я попрошу папу, он и на кровати его сменит, - сказал Элаль и потянулся к моим губам.

Я не отстранился, и мы поцеловались. Не знаю, что бы ему пришло в голову дальше, но в дверь осторожно постучали.

- Ну что там? – недовольно отозвался Элаль.

- Вас отец зовет к себе в кабинет, - прямо через дверь ответил слуга. – И вашего питомца тоже.

- Хорошо, сейчас идем! – сказал мальчик и вздохнул. – Идем, Клюсси. Наверное, папа хочет узнать, как мы с тобой поладили. Нажалуешься ему?

- Я не ябеда, - нахмурился я. – Ты и сам понимаешь, что поступил мерзко.

Элаль, кивнул, шмыгнул носом и слез с кровати. Повернулся ко мне и посмотрел удивленно:

- Так странно… Я бы в жизни не поверил, что буду извиняться перед домашним питомцем… Ты и вправду какой-то особенный.

* * *

Первым в кабинет Элаль протолкнул меня, и тихонько прокрался следом – отца он, судя по всему, немного побаивался. Но господин Вулц был настроен благосклонно. Он отодвинул книгу, которую листал, вышел из-за стола и подошел к нам.

- Ну как, мальчики, вы хорошо провели время?

- Да, папа, мы гуляли, - ответил Элаль. Я промолчал.

- Прекрасно, прекрасно. И с друзьями своими ты его познакомил?

- Ага, мы все вместе были на площади.

- А ты, Тим, почему молчишь? Тебе понравился город?

- Я не Тим, я теперь Клюсси, - ехидно сморщив нос, ответил я. – А город как город, мрачный какой-то.

- В этом ты прав, - вздохнул господин Вулц. – Горожане стараются поменьше появляться на улице, потому что детям там трудно, в этих закрытых балахонах. Ну, а без детей какая радость в прогулке, я прав?

- Да, папа, дома лучше, - чирикнул Элаль.

- Ты ступай, - сказал ему отец. – Завтра тебе в школу, проверь, хорошо ли подготовился. А с Тимом мы пообщаемся. С Клюсси… Забавное прозвище.

Элаль взглянул на меня, пожал плечами и вышел из кабинета, плотно прикрыв дверь. Когда мы остались одни, господин Вулц включил обычный свет. Я на пару секунд зажмурился, свет показался мне слишком ярким – я уже начал привыкать к красному.

Господин Вулц сел в кресло, с интересом окинул меня взглядом.

- Ну, подойди поближе. Теперь, когда мы наедине, скажи, что ты думаешь об Элале?

- Ничего не думаю… - проворчал я. - Обычный мальчишка.

- Ты недоволен, что он стал твоим хозяином? – внимательно глядя мне в глаза, спросил господин Вулц.

- А меня кто спрашивал? – хмыкнул я.

- В этом ты прав, тебя никто не спрашивал. Мне просто интересно, сумеете ли вы подружиться или он будет считать тебя своей игрушкой. Наш мир слишком жесток, и он не должен расти в слабости и неге.

- Он справится, - помрачнел я. – Он вполне готов для вашего жестокого мира.

- Хм, я вижу, что за эти несколько часов мой Элаль успел тебе чем-то насолить, - заметил господин Вулц и скрестил на груди руки.

- Он мой хозяин, и я должен всё терпеть, что бы он ни приказывал, - сказал я. – Но в целом, он лучше, чем его друзья.

- Отрадно слышать, - улыбнулся господин Вулц. – Но подойди же, что ты застрял посреди комнаты? Или ты меня боишься?

- Я никого не боюсь, - ответил я исподлобья и сделал пару шагов.

- Ближе, ближе, - манил он меня, пока я не встал перед ним почти вплотную.

Господин Вулц положил ладонь мне на бедро.

- Я смотрю, Элаль не снял с тебя чехольчик? Он осторожный, правда?

- Наверное, просто забыл, - пожал плечами я.

- Но взрослым-то сперма не опасна, - сказал господин Вулц и отстегнул ремешки. Сняв чехол, он потрогал мой член двумя пальцами и проговорил задумчиво: - Подумать только, такой красивый… И такой смертельно опасный…

- Я не хочу никого убивать, - сказал я, тут же про себя сделав исключение для Замиса. Если не справится Арнеш, этим займусь я.

- Очень надеюсь, что мой мальчик не пострадает. Иначе тебя ждет казнь.

- Я знаю, - вздохнул я. – И много мальчишек уже было казнено?

- В первые годы было несколько случаев, но потом мы стали осторожнее. Больше не забираем на чужом материке тех, кто в пограничном возрасте, берем помладше. Сядь сюда.

Он похлопал рукой по колену, и я осторожно пристроился там. Но ненадолго… Он погладил меня по спине, потрепал волосы, снова двинул пару раз кожицу на моем члене, потом сказал:

- Вот что, Тим, ты ведь всё равно будешь это делать, иначе просто погибнешь. Почему бы не начать сейчас? Я с утра с нетерпением жду, когда вы вернетесь с прогулки. Встань на колени.

Увы, он был прав… Без ежедневного глотка спермы я не протяну и двух-трех дней. Жаль, что у Элаля ее еще нет, это было бы гораздо приятнее. Но выбирать не приходилось, и я опустился на пол.

Господин Вулц расстегнул брюки, вынул свой уже напрягшийся член, блестевший влажной головкой в тёмно-красном освещении. Я вздохнул и втянул его в рот. Сосал я долго, господин Вулц всё никак не мог кончить. Он покряхтывал, ерзал, лохматил мои волосы, пока, наконец, я не услышал долгожданное:

- Сейчас…

Ко мне в рот хлынула вязкая приторная жидкость, и я заторопился, проглатывая. Капли стекали по подбородку на грудь, и когда всё закончилось, господин Вулц застегнулся и кинул мне платок.

- Вытрись, как следует. Но перед тем, как вернуться к Элалю, обязательно отправляйся в ванную. Я не хочу, чтобы мой сын отравился моей же спермой.

- Да, конечно, - ответил я. – Мне уходить?

- Куда ты торопишься, - усмехнулся он и снова усадил меня обратно, к себе на колени. – Тим, у меня к тебе множество вопросов.

- У меня тоже, - сказал я.

- А, конечно, тебе же интересно, как мы докатились до такой жизни, - кивнул господин Вулц.

- Очень интересно. Расскажите, пожалуйста.

- Ну, хорошо. На мои вопросы ты всегда успеешь ответить, мы ведь не торопимся, правда? А тебе будет легче адаптироваться, если ты узнаешь подробности нашей истории. Ну, начнем с самого начала, пожалуй. Случилось это, когда мне было лет семь…

Он рассказывал, поглаживая меня по спине, а я вспоминал, как почти такой же рассказ я слышал от губернатора городка на другом материке. Всё было с точностью до наоборот. И у меня начали появляться смутные подозрения, что вирус, поразивший детей планеты, был одной природы, а вовсе не два разных заболевания.

- …Было мне лет семь. Просыпаюсь я однажды утром от ужасной боли. Вся кожа на открытых участках воспалилась, покраснела и жутко пекла. Я закричал, помчался к маме и не придумал ничего лучшего, как влезть к ней под одеяло. Пока она просыпалась и пыталась понять, что меня испугало, боль прошла. Я высунул нос из-под одеяла, и лицо тут же заполыхало, будто в него плеснули кипятком. И я снова укрылся с головой. Оттуда я и объяснил, как мог, что со мной приключилось. Мама не слишком поверила, решив, что это очередная попытка избежать школы. К счастью, она не стянула с меня одеяло полностью, а только откинула его в сторону. И прямо на её глазах мой бок стал краснеть – спал я тогда в одних трусиках, и был полностью предоставлен солнечному свету, который лился из окна. Мама укрыла меня. Дальше я плохо помню, что было. Суета, беготня по соседям, срочный вызов отца с работы, доктор, ощупывавший меня прямо под одеялом… Когда выяснилось, что та же история произошла и с соседскими детьми, взрослые поняли – это эпидемия.

Я слушал внимательно, не перебивая, стараясь запомнить как можно больше подробностей. А дальше рассказ приобретал всё более зловещие черты.

- Нам сшили черные непроницаемые для света балахоны, закрывавшие с головы до пят. К счастью, глаза вирус не затронул, не то нам пришлось бы ходить в черных очках. Мы могли учиться в школе, гулять на улице, но это было ужасно неудобно, а летом мы изнывали от жары, ведь балахоны нельзя было снимать даже в помещениях. И тогда…

- И тогда вы поняли, что красный свет не обжигает, - поспешил с выводом я.

- Ш-ш-ш, не торопись, - шикнул господин Вулц, хлопнув меня по спине. – Это особый рассказ. Далеко не сразу до этого додумались, прошло несколько месяцев. В одном из городов жил господин Вигдо Лемме, обычный, ничем не приметный служащий на почте. Но у него была новомодная страсть – он увлекался фотосъемкой. Знаешь, что это?

- Да, конечно, - усмехнулся я. – Я и сам люблю.

- Так вот… Удовольствие не из дешевых, Лемме тратил почти все деньги, которые зарабатывал, но я не об этом. Наверное, тебе известно, что фотографии надо делать при красном свете?

- А-а, это давно делали, сто лет назад, - махнул я рукой. Потом спохватился: - То есть, я ведь с другой планеты, у нас это прошлый век. Даже позапрошлый.

- А у нас этому изобретению лет пятьдесят, - улыбнулся господин Вулц. – Так вот, продолжим. Лемме оборудовал целую комнату для своего увлечения, и проводил там почти всё свободное время, проявляя и печатая снимки. У него был сын лет десяти. Мальчишка, конечно, любопытный, и полностью поддерживал своего отца. Помогал ему с обработкой. И вот однажды, в один счастливый день, мальчику в этой комнате стало жарко под балахоном. Сам того не заметив, он сбросил капюшон и продолжил работать, как ни в чем не бывало. Отец не сразу спохватился, что что-то не так, а когда заметил, испугался. Стал расспрашивать мальчика, осматривать, но никаких следов ожога не было. Отец решил было, что болезнь миновала, но стоило выйти из комнаты, как мальчишка снова закричал от боли и поскорее спрятался обратно. Так было сделано это замечательное открытие. Господин Лемме, конечно, тут же поделился им с горожанами. Красные лампы были мгновенно сметены с прилавков, а заводчики невероятно разбогатели на их продажах. В зданиях замуровывали окна, включали красные лампы. И дети смогли, наконец, избавиться от своего одеяния.

Я слушал, раскрыв рот, настолько интересным рассказчиком оказался господин Вулц. Но и на этом он не остановился, всё больше увлекаясь воспоминаниями.

- Взрослые понемногу успокаивались, решив, что самое страшное позади. Но, увы, это была только прелюдия. Дальше дети стали умирать. Никто не мог понять причину, смерть была внезапная, почти мгновенная. Врачи, изучавшие тела, определили, что это отравление. Но чем? Дети ели разную пищу, даже не были знакомы между собой. Они были из разных городов, разного сословия. Умирали и богатые, и бедные, и бездомные. Когда счет перевалил за сотню, была создана комиссия, которая провела тщательное расследование, подключив и полицию, и частных сыщиков. Вскоре общее между погибшими детьми было найдено. Они все имели связь с мужчинами. Кто с соседом, кто с дядей, кто с братом, а кто и с родным отцом. Разумеется, никто из них не собирался рассказывать правду, это было выявлено по показаниям соседей, друзей, одноклассников, которым будущие жертвы иногда хвастали. И вот тогда комиссия была переименована в Инквизицию.

- Вот оно что… - пробормотал я. – Понятно…

- Инквизиции были предоставлены такие права, что она превратилась в никому не подконтрольную организацию. Она могла допросить любого, вплоть до министров. И наказание она выносила сама, без судей, без присяжных. Начались аресты, потом казни.

Господин Вулц умолк, переводя дух, его лицо помрачнело. Я думал, он прервется на сегодня, но он продолжил.

- Ты ведь знаешь, Тим, человеческую природу? Чем сильнее запрет, тем сильнее тяга к запретному. Некоторые взрослые не смирились, для них удовольствие оказалось выше страха смерти. Детей стали похищать. А потом их тела находили в укромных закоулках. В городах наступила паника, детей перестали выпускать на улицу. Красть стали меньше, но кражи не прекратились. Были созданы целые банды, занимавшиеся похищениями, ведь цена на одного ребенка была уже запредельная. Главарь одной банды оказался человеком предприимчивым. Узнав, что на соседнем материке есть дети, которые боятся одежды и для которых сперма уже не смертельный яд, а живительный эликсир, он совершил первый поход к чужому побережью.

Я тяжко вздохнул – вот с чего начались беды Кескии… Знать бы, кто этот негодяй. Надеюсь, его повесили…

А господин Вулц дотянулся рукой до столика, глотнул из чашки какой-то напиток, и продолжил:

- Вернулся главарь банды с добычей. Он распродал похищенных детей, подсчитал прибыль и понял, что обеспечил и себя, и команду до конца дней. Но жадность – тоже одно из качеств человека. Он провел вторую экспедицию, только у берегов Кескии его уже ждали. Все три корабля были расстреляны из пушек.

- Ура! – воскликнул я, широко улыбнувшись.

- Не радуйся, малыш, - сказал господин Вулц. – У этого бандита, не оставившего даже своего имени, нашлись последователи. А береговая охрана Кескии не могла охватить всё побережье. Кто-то возвращался с добычей, кто-то погибал. Тем не менее, голые дети в наших городах появлялись. Стоили они баснословно дорого, потому купить их могли только обеспеченные люди. И когда дело было поставлено на поток, возмутилась Инквизиция. Как же так, говорили они, ведь секс с детьми это ужасно, это отвратно, это преступно. Они попытались пресечь торговлю, но покупатели детей были слишком влиятельны, слишком богаты. Они наняли лучших адвокатов-крючкотворов, которым любое дело по плечу. Был найден изящный выход: если на ребенке нет одежды, значит он не человек, а животное! Очень изобретательно, и не подкопаешься. Так дети с другого материка превратились в домашних питомцев.

- Я-а-асно, - протянул я. – Вот почему все эти дурацкие правила…

- Какие правила? – поинтересовался господин Вулц.

- Да-а, ушки, хвостик, поводок, клетка… - стал перечислять я. – И отношение, как к собакам.

- Это издержки, - сказал он. – Раз есть закон, должны быть его формальные обоснования. Согласись, трудно считать ребенка животным, если он будет вести себя, как обычный. Но вот уже лет двадцать, Инквизиция притихла и наказывает только тех, кто имеет глупость приставать к местным уроженцам. А такие, увы, не перевелись. Сам понимаешь, не у всех есть деньги на питомца. Ну, я удовлетворил твоё любопытство? Или остались еще вопросы?

Конечно, вопросы были, но я решил ограничиться двумя.

- Я только хотел спросить, что потом? Когда эти дети вырастают, куда они деваются потом? Ведь детьми они будут от силы два-три года, а потом смогут одеваться, и, по вашему закону, перестанут быть животными.

Господин Вулц с интересом окинул меня взглядом.

- А ты и вправду умный, сразу схватил суть. Ты прав, закон недоработанный, но его решили не исправлять, раз всё идет нормально. Когда дети смогут носить одежду, они отправляются работать. Но у каждого своя судьба. Кто сумел себя хорошо зарекомендовать, остается в доме хозяев – на кухне, в службе охраны, подсобным рабочим. Остальных отправляют в трудовые дома. То есть, это только название, а на самом деле это могут быть шахты, фабрики, фермы. Везде нужны руки. Но, разумеется, эти люди никогда не смогут влиться в наше общество полностью.

Я вздохнул и спросил:

- Так что, никто из них не вернется домой?

- А зачем? Чтобы выдать врагу все наши тайны и секреты? Дети ведь живут в домах высокопоставленных чиновников и наверняка слышат и помнят многие разговоры. Но всё же кое-кому удается сбежать. Например, устроиться на корабль, который ходит через океан за новым товаром, - сказал господин Вулц и вдруг, рассмеявшись, щелкнул меня по носу: - Вижу, глаза загорелись. Даже не мечтай! Пока на тебе ошейник, ты не сбежишь.

- Кто их только придумал, - проворчал я. – Уже шея затекла.

- Ничего, терпи. Элаль тебе радуется, как ребенок. Впрочем, он ребенок и есть. Кстати, ты говорил ему, что прилетел из космоса?

- Нет, как-то не пришлось к слову, - пожал я плечами.

- Вот и не говори! – сказал господин Вулц с облегчением. – Незачем ему это знать. Расскажет своим друзьям, а те растреплют по всему городу. Ни тебе, ни мне это не надо, я прав?

- Конечно, - кивнул я. – Мне не хочется попасть в лапы ученым, военным или инквизиторам.

- Вот именно. Ну, беги к своему хозяину, а то он уже заскучал, наверное.

Я спрыгнул с его колен на пол и направился к двери.

- Ой, у меня еще один вопрос. То есть просьба.

- Ну, говори.

- Со мной на корабле плыли три мальчика. Мне бы очень хотелось узнать, что с ними случилось. И, если можно, я бы их навестил.

Господин Вулц задумался, потом ответил:

- Я подумаю. Если они в городе, мне будет об этом известно. Обычно такие покупки трудно скрыть. Ступай.

Я вышел из кабинета, и прислонился к стене. Почему-то после разговора у меня затряслись ноги, я едва мог стоять. На мою голову свалилось столько информации, что надо ее как следует переварить. Но сначала в ванную!

 

ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ

Прошло три дня. Постепенно я привыкал к новой жизни. Нельзя сказать, что она мне нравилась, но Элаль был всё же лучше мелкого гадёныша Замиса. К счастью, Элаль больше не ходил к нему в гости и не пробовал на мне его методы воспитания.

Утром я провожал Элаля в школу, в обед встречал. Конечно, мне было бы интересно посмотреть, как учатся на этом материке, но в школу не пускали голых питомцев. Везде одни и те же порядки – в мою школу тоже нельзя было бы прийти с собакой.

Зато Элаль показывал мне свои учебники и даже попытался обучить своему языку. Он чем-то напоминал японский или китайский, иероглиф так же обозначал целое слово. Но заучить их все я даже не пробовал, уж очень их было много. Зато на слух я схватывал быстрее, и иногда переводил даже точнее, чем мой лингво.

По вечерам меня приглашал его отец, я получал свою порцию спермы, мы разговаривали, но я старался не выдавать ему научные и военные секреты, хоть он и настаивал.

Утром четвертого дня Элаль сказал с радостной улыбкой:

- Всё, сегодня школа отменяется!

- Это еще почему? Выходной? – удивился я. – Вроде недавно же был.

- Не выходной, еще лучше! Сегодня День города. На площади будет праздник, повеселимся.

Что-то я засомневался, что будет весело. Ему, может, и да, но вот мне…

- Мне тоже идти? – спросил я недовольством.

- Конечно, - сказал Элаль и погладил меня.

Он валялся на кровати, а я сидел рядом, и его рука свободно доставала до моей головы. Честно говоря, было приятно, когда он чесал мои нестриженные волосы или перебирал их.

- И что же там будет? – поинтересовался я.

- Ну… Праздник же. Погуляем, покатаемся на каруселях, сладости поедим. Там весь город будет сегодня. Вот позавтракаем и пойдем. Я тебе сегодня надену новые ушки, красивые. Мы с папой специально вчера купили.

Он перегнулся ко мне, притянул мою голову и чмокнул в губы. До чего же он любил ласкаться…

- Ладно уж, давай, - вздохнул я.

Элаль радостно взвизгнул и одним движением спустил трусики до колен. Я нечасто его баловал, но раз уж сегодня праздник, то ладно.

Его напряженный членик с нетерпением скользнул в мой рот, и я принялся сосать. Элаль извивался подо мной, мои руки гладили его теплые бедра, тугой ровный живот. Минут через десять мальчишка выгнулся, впихивая пульсирующий член поглубже, но и на этот раз я не ощутил ни капельки влаги.

- Опять всухую, да? – расстроенно спросил Элаль. – Папа обещал, что через год появится.

- Да будет еще, куда ты торопишься? – хмыкнул я, подтягивая его трусики на место.

- У тебя-то есть, - протянул он.

- Ты же ее как огня боишься.

- Конечно. Мне еще жить не надоело. Ладно, я пошел в столовую, а тебе слуга сюда принесет.

Он быстро натянул рубашку и шорты, потрепал меня по голове и вышел из комнаты. Ну конечно, кто я такой, чтобы за хозяйским столом завтракать…

Я влез в клетку – увы, только там я мог спокойно полежать, на моем матрасике.

День города, значит. Я увижу всех жителей, всех похищенных детей. Кто знает, может там окажутся и мои знакомцы? Господин Вулц пока ничего не говорил о моей просьбе, но надеюсь, он про нее не забыл.

Вскоре и вправду слуга притащил завтрак.

- Иди, ешь, - сказал он и окинул меня странным взглядом. Я уже ловил на себе эти взгляды, охранники и слуги были бы не прочь со мной позабавиться. Но я делал вид, что не замечаю их желания. Мне пока что хватало Элаля и его отца.

Я вылез из клетки, но слуга не уходил, стоял неподалеку. Может, ждал, пока освободится посуда, но скорее, пялился на мой голый зад.

Я постарался побыстрее всё съесть, не то он не выдержит и накинется, пока Элаль не видит.

- Горячая штучка, - сказал слуга с кривой усмешкой. – Твоё счастье, что маленький хозяин еще не наигрался. Когда ты ему надоешь, может и нам что перепадёт, красотка.

- Помечтай, - хмыкнул я и допил напиток, похожий на чай, но с фруктовым вкусом.

- Других зверюшек пользуют всем домом, и хозяева, и слуги, - сказал он. – Это тебе пока что повезло. Но поглядим, что будет через пару месяцев. Элаль мальчик своенравный, но к новым игрушкам быстро остывает.

Вот попался разговорчивый… Я собрал посуду на поднос и сунул ему в руки.

- Спасибо, очень вкусно было, - одарил я его широкой улыбкой.

- Ну-ну, - неопределенно бросил он и вышел.

Фу ты чёрт, я даже немного расстроился – а вдруг и вправду Элаль отдаст меня слугам на забаву? И тут оказалось, что у моего члена было своё мнение на этот счет – он почему-то начал задирать голову… Вот гадёныш… Я щелкнул его пальцем, чтобы знал своё место.

Элаль вернулся довольный, сияющий.

- Это тебя так завтрак обрадовал? – спросил я с интересом.

- Не-е! Представляешь, папа тоже не пошел на работу! Мы вместе идем на праздник. Здорово, да?

Я пожал плечами. Ему-то, наверное, хочется побыть с отцом, но какая от этого радость мне? Элаль подошел поближе, погладил меня и сказал:

- Ладно, давай собираться. Так, где я твои новые ушки положил?

Он пошарил по комнате, отыскал пакетик. Я вздохнул и покорно подставил голову. Всё равно ведь не отцепится. Потом подставил зад, в который он вставил хвостик. Потом надел наколенники и перчатки.

- Как же меня бесят эти прогулки, - с чувством сказал я.

- Клюсси, не вредничай, - строго сказал Элаль. – Сколько раз объяснять, так положено. Все так носят.

- Да? Ну, попробуй, воткни себе в попу этот хвост!

- Бе-бе-бе, не ворчи, - усмехнулся он. – Сам говорил, что тебе уже нравится. Говорил, говорил, не притворяйся.

Я смущенно отвел взгляд. Ну, да, я недавно проболтался, что мне нравится, когда попа заполнена, а он и запомнил.

Тем временем Элаль напялил на себя черный балахон и пробубнил из-под него:

- Вот честно, я лучше бы носил ушки и хвост, чем эту гадость… В такую жару… И почему к нам не занесло ваш вирус, а?

Вопрос был интересный, но ответа я пока не знал.

Господин Вулц ждал нас возле дома.

- Ну что, мальчики, пойдем, - сказал он, глядя на нас с улыбкой. – Надеюсь, настроение у вас праздничное?

- Ага, - раздалось из-под капюшона.

А я вместо ответа повилял задом. По-собачьи. Пусть оба порадуются.

Впервые я увидел столько народу, обычно площадь была почти пустая. Но сегодня и вправду здесь собрался весь город. Где-то играла музыка, раздавался смех, аплодисменты, в другой стороне кто-то пел приятным громким голосом.

Господин Вулц здоровался со знакомыми приветливым кивком головы, степенно пробираясь среди толпы. Я шагал осторожно, внимательно глядя вокруг, чтобы кто-то не отдавил мне руку или ногу. Ужасно хотелось встать во весь рост…

Были среди гуляющих и голые мальчишки, но пока что незнакомые мне. Как оказалось, их покупали не только детям. Я видел взрослых, гордо ведущих на поводках своих питомцев, разукрашенных и разряженных. Впрочем, украсить-то можно было только ушки и хвосты всевозможных расцветок и фасонов – но это всё выдавало богатство хозяина. Я даже разглядел сверкающие драгоценные камни у одного мальчишки на тонком набедренном пояске.

Элаль разглядел своих приятелей и замахал им рукой, вытащив её на мгновение из-под балахона.

- О, привет! – крикнул на ходу Юргар. Он вел на поводке своего мальчишку, я позабыл его имя.

Следом подошел, пыхтя, толстячок Винки, его ни с кем не перепутаешь, даже под черным балахоном. А третьим к нам присоединился Замис, и я был рад, что его тощую мордашку скрывала черная ткань.

- Пап, может, мы сами погуляем? – попросил Элаль, но это было излишним – его отец и так увлекся разговором с каким-то важным господином.

- Да, ступай, - сказал господин Вулц. – Веселитесь, мальчики.

И мы отправились веселиться. Было странно видеть снующие среди взрослых маленькие фигурки, затянутые черным с головы до пят. Странно и страшновато.

- Идем на карусели, - сразу предложил Юргар. – Сегодня для детей бесплатно, хоть сто кругов.

Местная карусель не была похожа на ту, что я видел в своем городе в детстве. Здесь не было лошадок, карет, оленей и прочих зверюшек. Карусель представляла собой большой, медленно вращающийся круг, с деревянными стойками, в которых надо было стоять, держась руками за поручни. Скучноватое зрелище.

Пока мальчишки катались, я перекинулся несколькими словами с Арнешем.

- Этот гад всё еще издевается над тобой? – спросил я негромко.

- Конечно, - грустно ответил мальчик. – Вчера отлупил. Видишь, следы свежие?

Его щуплый зад был исполосован белыми и красными полосками. Я вздохнул.

- Вот угораздило тебя попасть к этому зверенышу…

- Меня тоже лупят иногда, - подал голос питомец Юргара. – Хозяин сердится, если я не слушаюсь. Но чаще он ласковый и добрый.

- Мой тоже добрый, когда сыт, - усмехнулся третий мальчишка. – А сыт он постоянно. Вы бы видели, сколько он жрет!

- Возвращаются, - тоскливо заметил Арнеш. – Накатались уже.

Да, мальчишки вернулись с карусели, оживленно обсуждая ее достоинства и недостатки.

- Ну, куда теперь? – спросил Элаль. – Может, музыку послушаем?

Ответить ему никто не успел – к нам подбежал какой-то мальчишка и выкрикнул:

- Вы чего тут застряли? Скоро гонки начнутся! Или вы не заявлены?

- Стреш, не суетись, гонки будут в конце праздника, - лениво осадил его Юргар.

- Вы что, не знаете? Перенесли на два часа. Идите скорее!

- Если врешь, я тебе по шее надаю, - пригрозил Юргар. – Завтра, в школе.

- Да честное слово! – убедительно воскликнул Стреш. – Идите на трассу.

Гонки, это интересно, подумал я. Хотя какую скорость можно было выжать из допотопных железных громадин, на одной из которых меня везли из порта в дом Элаля?

 

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Трасса, о которой говорил неизвестный мне мальчишка, выглядела просто – на площади отгородили железными стойками целую полосу метров в двадцать шириной. У обочины уже толпились зрители, а у начала гонки стояли два стола. Видимо, там проверяли списки участников. Но никаких машин я не увидел.

Мальчишки направились к столикам, и я понял, что именно они участники гонки. Но, черт возьми, на чем они будут ехать?!

Элаль вскоре вернулся, сияющий и сосредоточенный. Он присел на корточки и сказал:

- Ну, Клюсси, сейчас мы им всем покажем, да?

Я закатил глаза:

- Ты можешь уже, наконец, объяснить, что тут происходит?

- А ты не понял? – удивился он. – Мы же с тобой в гонках участвуем! Я только что записался.

- Это я понял, - мрачно заметил я. – Но на чем мы будем ехать?

Элаль сказал с улыбкой в голосе, похлопав меня по спине:

- Мы будем ехать на тебе.

- Вы тут все психи, - уверенно сказал я и возмутился: - А меня ты спросил?!

- Опять он спорит? – послышался насмешливый голос Замиса. – Плохо ты его воспитываешь. Отдал бы мне на пару дней, вернулся бы шелковый.

- Клюсси, ты опять за своё? – вполголоса спросил Элаль. – Хочешь меня перед всем городом опозорить? Мы будем соревноваться, и если ты скажешь хоть слово, я надену тебе намордник.

Теперь он был ужасно серьёзен, и я не рискнул больше возражать. Я не видел в доме намордника, но раз этот мальчишка о нем говорит, наверняка и такое приспособление изобрели в этом диком мире.

Мои опасения начали оправдываться – из-за толпы на дорожку вывезли одну за другой дюжину двухколесных тележек и распорядители принялись «запрягать» в них голых мальчишек.

Меня тоже сунули между двух оглоблей, прицепили кожаную упряжь, и ремни охватили мою грудь, плечи и бёдра. И на этот раз нашлась аналогия в моем мире – собачьи упряжки! У нас ведь есть гонки на собаках…

- Вот и умница, - приговаривал Элаль, пока распорядитель застегивал пряжки. – Клюсси, ты же сильный, ловкий, я знаю. Ты их всех сделаешь! Ты даже не представляешь, какие тут призы!

Я помалкивал, в надежде, что его заест совесть. Но другие мальчишки безропотно позволяли запрячь себя, и все вокруг не видели в этом ничего зазорного. Нас тут и вправду принимают за животных.

- Мы вас все равно обгоним, - снова услышал я вредный голос Замиса. Его Арнеш стоял неподалеку, бледный и спокойный.

- НА СТАРТ! – послышался усиленный громкоговорителем, голос. – ВНИМАНИЕ!

Мы выровнялись в линию, по пять тележек в ряд. Я быстро оглянулся – ага, всего пятнадцать. Не так уж мало украденных детей в этом городе.

- МАРШ!

И мы побежали, подбадриваемые громкими криками зрителей. Это был, наверное, единственный случай, когда нам позволили бежать на двух ногах.

Я применил ту же тактику, которой следовал на соревнованиях по бегу в Академии – нельзя сразу рвать со старта, надо беречь силы. И только перед финишем быстрый спурт из-за спин других мальчишек. Может, и здесь это сработает, если не найдется такого же умника, как я.

Вот только Элаль об этом не знал. Увидев, что я никого не обгоняю, он принялся дергать поводья и кричать:

- Клюсси! Быстрее! Да быстрее же! Вперед!

Я обернулся к нему и огрызнулся:

- Сам знаю!

Мой хозяин был легкий, как недокормленный воробей, сама тележка весила больше него, и бежать было нетрудно, но всё равно, я экономил силы. Дорожка шла по краю всей площади, и я на взгляд определил её длину - метров пятьсот. Средний школьный стадион.

Постепенно кое-кто отставал, не у всех голых питомцев хватало сил и сноровки. Да и то, я ведь старше всех, наверное.

«Резво мальчики бегут, снег сверкает, свищет кнут» - вспомнились мне строчки какого-то старинного поэта. Или там про девушек? Не помню... Снега на площади не было, а вот кнут был. Почти у каждого возницы в руках были не только вожжи, но и легкие кнутовища, и я то и дело слышал свист и звонкие хлесткие удары о тощие спины. К счастью, Элаль за время общения со мной понял, что кнутом он не добьется ничего. Если бы он меня сейчас ударил, я просто перевернул бы тележку и все дела!

Но вот замаячил финиш, и я ускорился. Ноги мелькали быстро, я словно летел, едва касаясь ступнями плитки! Вот впереди всего трое, потом двое, потом всего один.

Мы мчались почти вровень – я и Арнеш. Да, этот худощавый, измученный, изможденный мальчишка был двужильным… Я слышал его тяжелое дыхание, но еще громче был свист хлыста, которым подгонял его Замис.

- Шевелись! – звонко вопил он, с азартом подгоняя несчастного Арнеша. – Быстрее! Быстрей!

Я знал, что ему достанется дома за проигрыш, но эти мысли пришли ко мне уже после того, как ноги пересекли белую черту финиша. Если бы я мог соображать, то наверное уступил бы… Но все мои мысли занимал только бег.

- Ура!!! – кричал Элаль, выпрыгивая из тележки и бросаясь ко мне обниматься. – Клюсси, мы их сделали! Ура!

Я присел на корточки, чтобы отдышаться, в ожидании, пока с меня снимут ремни, и уворачивался от поцелуев. Рядом развернулась неприятная сценка. Замис подошел к своему питомцу и пнул его в бедро. Арнеш повалился набок, свернулся и затих.

- Дохлятина… - со злостью проворчал Замис, пнув его снова. – Уже почти победили, не мог быстрее бежать?!

К нам подбежал отец Элаля, подхватил мальчишку на руки, подкинул пару раз. Я даже не думал, что господин Вулц настолько эмоционален.

- Молодец, сынок! Поздравляю! – воскликнул он, и Элаль счастливо рассмеялся.

Потом была церемония награждения. Первой тройке вручили медали и денежный приз. Потом спрошу из любопытства, сколько отхватил Элальчик за первое место.

Наша дружная четверка собралась возле фонтана, чтобы обменяться впечатлениями. Элаль взахлеб принялся рассказывать, как мы бежали, и из его слов выходило, что я тут вообще ни при чем – победу он целиком приписывал себе. Но я не обижался на этого хвастунишку.

- А мой Эччи даже с места не сдвинулся, - пробубнил Свинка-Винки.

- Еще бы, надо было троих запрячь в тележку, чтобы тебя смогли сдвинуть, - рассмеялся Юргар.

- А сам-то? Ты даже в первую десятку не попал, - с обидой заметил Винки.

- Ну и что? – беспечно сказал Юргар. – Зато мой Люкки самый ласковый. А денег у отца полным-полно и без этих призов.

Замис молчал, он был подавлен и разозлен, я чувствовал это, хоть не видел его лица. Зато слышал, как он сопит и клацает зубами, словно волчонок.

Винки и Юргар отвлеклись ненадолго, их отозвали родители. Остались только мы вчетвером. Я, как мог, пытался успокоить Арнеша, поглаживая его, и прислушивался к разговору хозяев. И чем дальше, тем сильнее росло беспокойство.

- Сильный у тебя питомец, - проговорил Замис. – Ноги крепкие, длинные.

- Да, мне повезло, - довольно отозвался Элаль.

- А мне папа скоро купит нового питомца. Я говорил вроде? Вот, послезавтра придет корабль с товаром, и мы сразу поедем выбирать.

- Здорово, - улыбнулся Элаль. – А этого куда?

Замис придвинулся к нему и сказал свистящим шепотом:

- Я его в подвал посажу. У меня там уже всё приготовлено. Видел станок, да? В подвале еще лучше! Там такие штуки можно проделывать! Придешь ко мне в гости, я тебе покажу. И своего питомца прихвати.

- В подвале же темно? – засомневался Элаль. – Им нельзя в темноте.

- Там лампы, - махнул рукой Замис. – А знаешь, что я придумал? Я буду свет выключать. А когда он поджарится как следует, снова включу. Щелк-щелк, щелк-щелк. Ух, как он будет вопить!

У меня мороз шел по коже, когда я все это слушал. Настоящий звереныш…

- Ты же его так угробишь? – пробормотал Элаль.

- Ну и что? – пожал плечами Замис. - У меня же будет новенький. А этот, прежде чем издохнуть, нас еще развлечет.

С этими словами он снова пнул бледного, как смерть, Арнеша, который, конечно, всё слышал, от слова до слова.

Никто не мог предположить, что произойдет дальше, и никто не успел среагировать, даже я, хоть сидел рядом. Арнеш вскочил, одним прыжком перемахнул через парапет фонтана и рухнул навзничь, погрузившись в воду с головой. Я оторопел, не в силах шевельнуться, и смотрел, как судорожно бьется в конвульсиях мальчишка, а по ошейнику бегут ярко-синие молнии.

К нам бросились взрослые. Не сильно церемонясь, Арнеша вытянули прямо за поводок, прикрепленный к ошейнику. Когда его тело разложили на парапете фонтана, у меня сжалось сердце. Арнеш лежал мокрый, белый, несчастный, бездыханный и… спокойный. Теперь-то ему не страшны никакие мучения.

- Фу ты… Вот гадость, - брезгливо проговорил Замис и отбросил поводок. – Ладно, Элаль, идем отсюда. Его уберут уборщики.

Меня страшно покоробило его безразличие, и жгучая ярость отключила мозг. Я прыгнул на этого маленького монстра, схватил его капюшон и рывком сдернул с него весь балахон разом, ухватив даже рубашку! Скомкав эти тряпки, я размахнулся и забросил далеко в фонтан.

Секунды не прошло, как Замис скорчился от боли, оказавшись в одних шортах под палящими лучами солнца.

Я со злорадством любовался, как его кожа покрывалась красной коркой, шла волдырями. Теперь Арнеш был отомщен. Интересно, останется Замис в живых или нет? Впрочем, да и черт с ним!

Мне было жаль Арнеша - он понял, что его мечте дождаться появления спермы не суждено сбыться, и решил разом покончить со всеми издевательствами. Кто знает, не сделал бы я то же самое на его месте? Но нет, я бы не сдался!

Увы, я так и не досмотрел великолепное, прекрасное зрелище. Кто-то шарахнул меня по затылку, и всё вокруг померкло.

Очнулся я в какой-то мрачной комнате, в которой высоко под потолком горела обычная желтая лампочка. В голове трещало и шумело, всё тело затекло. Я пошевелился. Черт, руки и ноги туго связаны ремнями, а сам я привязан к высокой деревянной стойке.

Ну, вот и закончилась моя относительная свобода. У Элаля в доме было неплохо, была надежда на побег. А теперь? Вряд ли мой проступок оставят без наказания. Но я не жалел – Замис получил по заслугам.

Лязгнул железный засов и дверь со скрипом открылась.

 

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ

Что-то мне не по себе… Нет, я, конечно, знал, что меня накажут, но какое именно меня ждет наказание? В животе уже вовсю гулял противный холодок, сердце тревожно сжималось.

Я повернул голову, чтобы посмотреть, кто пришел по мою душу. В комнату вошли трое мужчин, разряженные в красные мантии до пола. Их лица были непроницаемы, я не заметил ни капли сочувствия. Да и с чего бы им сочувствовать какому-то зверенышу?

- Кажется, он очнулся, - сказал один из них. – Мессиры, я по-прежнему настаиваю на усыплении. Он опасен, он крайне опасен.

- Послушайте, мессир Виглар, не будьте столь кровожадны, - возразил второй. – Сын уважаемого господина Эрвиза, Замис, остался в живых и быстро идет на поправку. Конечно, ему нанесен моральный вред, и за это дикарь получит по заслугам, но зачем же сразу усыплять? После наказания он еще принесет пользу нашему обществу, честным и бескорыстным трудом.

- А если он снова набросится на кого-то из детей? Вы понимаете, какую ответственность мы сейчас на себя берем? – недовольно проговорил первый. – Посмотрите только, какой хищный у него взгляд. Даже сейчас он не осознает всю степень своего проступка.

Третий молчаливо смотрел на меня внимательным колючим взглядом. Я решил, что из этой тройки главный именно он, и попытался объяснить, почему я так поступил с Замисом. Но я даже не сумел открыть рот – мои челюсти были крепко затянуты! Это еще что за новости?! Языком я попробовал исследовать помеху и нащупал тонкие ремешки. Вот в чем дело – на меня всё же напялили намордник. Черт, они меня боятся! Эта простая мысль добавила мне уверенности, но не смогла унять животный страх. Ну, что поделать, я не герой…

- А что сообщил господин Вулц? – поинтересовался второй. – У него есть объяснение такому поведению питомца?

- Он в полной растерянности. Вот уже почти неделя, как у него живет этот экземпляр, и никаких нареканий не было. Его сын, Элаль, от питомца в полном восторге, как любой мальчик.

- Но вы же понимаете, что мы не можем вернуть этого хищника в дом господина Вулца.

- Увы, - согласился второй. – Но это не повод везти его на усыпление.

- Ваша доброта… - покачал головой первый. – Гранмессир Альдибер, может быть, вы разрешите наш спор?

Третий кашлянул и ответил неожиданно молодым бодрым голосом:

- Вы упускаете один немаловажный фактор, мессиры. Господин Вулц дал мне понять, что этот юный дикарь обладает незаурядным разумом, что редкость для этих животных. Полагаю, имеет смысл попытаться с ним поговорить.

- Хм, вам хочется услышать мычание и блеяние? – с сарказмом спросил первый. – Вряд ли он способен на большее.

- И, тем не менее, мессир Виглар, прошу вас снять с него намордник.

Первый подошел ко мне и принялся дергать застежки с невыразимо брезгливым выражением на холёном тонком лице. Вот бы цапнуть его за палец! Но тогда он точно настоит на своём, а что такое «усыпление», я прекрасно знал. Мой лингво выбрал самое точное слово.

Едва намордник был снят, я тут же потребовал:

- Немедленно развяжите меня!

От такой невыразимой наглости все трое моих тюремщиков впали в ступор, потом послышался смех – но смеялся только третий, Альдибер, если я правильно запомнил его имя. Двое других недоуменно переглянулись, и первый сказал, не пытаясь скрыть возмущение:

- Вы только посмотрите на этого дерзкого звереныша! Мало того, что он не раскаивается, он еще смеет нам приказывать!

К сожалению, он всё еще стоял рядом со мной, и тут же залепил звонкую пощечину. Тут я извернулся и всё же попытался достать его пальцы, но зубы клацнули по воздуху.

- Может быть, я переменю свое мнение, - с сожалением сказал второй. – Этот экземпляр слишком агрессивен.

- А я что говорил?! – обрадовался первый. – Только усыпление!

- Постойте, мессиры, не торопитесь с выводами, - сказал третий. - Детеныш еще не понял, куда попал. Я попробую объяснить. Мессир Грендирир, посмотрите в протоколе, какая кличка у этого питомца?

Второй открыл черную кожаную папку, пошуршал бумагами и доложил:

- По словам мальчика Элаля, его назвали Клюсси.

Самый главный подошел ко мне и, глядя с высоты своего роста, сказал:

- Клюсси, ты обвиняешься в страшном преступлении. Ты посягнул на жизнь ребенка. Если бы он скончался, ты был бы подвергнут казни настолько жестокой, что сам умолял бы о быстрой смерти. На твое счастье, мальчик Замис выжил и поправляется. Поэтому у нас два варианта – либо усыпление, а это и есть быстрая и безболезненная смерть, либо наказание и последующие работы на благо нашего гуманного общества. Ты понимаешь, что я говорю?

- Да, - пробормотал я. Мой секундный запал быстро иссяк, и мне расхотелось накручивать их против себя. – Но вы не понимаете… Этот Замис… Он жестокий и хладнокровный садист! Он мучил несчастного Арнеша целый год! И сегодня он не выдержал, бросился в воду и погиб от удара тока!

- Да, нам известны эти подробности, - спокойно сказал старший. – Но всё, что делают с питомцами их хозяева, не входит в компетенцию Инквизиции. Этим вообще никто не занимается, потому что никто не должен указывать, как хозяевам обращаться со своей собственностью. У нас свободная страна. А вот если наш суд решит, что ты болен бешенством, тебя никто не спасет. Поэтому не рычи, не огрызайся и не кусайся.

- Хорошо, - сказал я. – Теперь мне незачем кусаться, я попытался всего лишь отомстить за смерть моего друга.

- Какие трогательные отношения, - насмешливо прокомментировал первый.

- Да, мессир Виглар, это существо и вправду обладает интеллектом, на порядок выше, чем у прочих питомцев, - сделал вывод старший. – Было бы крайне глупо и нерационально усыплять его, не изучив.

- Отдадим в лабораторию? – деловито спросил Виглар.

- Пожалуй. Но после примерного наказания. Я предлагаю два месяца на Постаменте, без еды и воды. Пусть его поят и кормят прохожие, если найдутся те, кто захочет его пожалеть.

- И ежевечерняя порка! – быстро добавил Виглар.

Вот гад, и чего он на меня так взъелся?!

- Поддерживаю, - добавил своё слово второй участник этого судилища.

Я хотел было попробовать упросить их смягчить наказание, но во мне очень не вовремя взыграла гордость. Я ведь был прав! Я восстанавливал справедливость. Этому чудовищу Замису еще было мало! И пусть делают со мной, что хотят…

А может, рассказать им, что я из космоса? Хм… Но что это мне даст? Да ничего! Напротив, они устроят мне строгий допрос, выпытывая военные и научные секреты, а я не собираюсь двигать прогресс в этой дикой стране. Наоборот, теперь я был готов помогать Кескии, если когда-нибудь удастся туда возвратиться.

- Оформите наше постановление, мессир Грендирир, - сказал старший и подошел еще ближе ко мне.

Он слегка склонил голову набок и стал рассматривать меня, будто изучая.

- Жаль, великолепный экземпляр, - с сожалением проговорил он и погладил меня по щеке кончиками пальцев. Его ладонь была холодная, и не доставила мне большого удовольствия. – Был бы он поспокойнее, жил бы у господина Вулца, ни в чем не зная нужды.

- Я спокоен, - сказал я. – Я совершенно спокоен. Замис получил по заслугам, и я больше не собираюсь ни на кого нападать.

- Чушь, - возразил старший. – Разве можно предугадать, кто еще вызовет твою агрессию? Нет, решено, после примерного наказания ты отправишься туда, где нет доступа нашим детям.

- Куда? – быстро поинтересовался я, вскинув голову.

- Через два месяца узнаешь. Вы закончили, мессир Грендирир?

- Да, протокол заседания оформлен, необходимы только наши подписи, - услышал он в ответ.

- И это всё? – возмутился я. – За три минуты вы меня и допросили, и вынесли приговор?! Это разве справедливый суд?

Мессир Виглар хлопнул в ладоши:

- Браво! Мессиры, теперь нас будет учить правосудию какая-то зверюшка! Не добавить ли ему еще месяц Постамента? Так и простоит до холодов.

- Нет, не думаю, - с сомнением ответил старший. – Два месяца – вполне приемлемый срок для прочищения мозгов и усмирения плоти.

Скрип перьев по бумаге утвердил мою дальнейшую судьбу.

Наверное, самое время сделать небольшое пояснение, почему мой лингво-переводчик ни у кого до сих пор не вызвал подозрений. Всё довольно просто. Во-первых, наши инженеры сделали его оболочку по типу хамелеона. Лингво принимает цвет объекта, на котором он расположен – либо одежды, либо моей кожи. Увидеть его нельзя, можно только нащупать. А во-вторых, биомеханики внедрили в переводчик схему подавления биоволн мозга в радиусе двух-трех метров. Я понятия не имею, каков принцип действия, но результат налицо – все, с кем я общался, были уверены, что говорю именно я. Может, это слабое гипнотическое воздействие? Мне не рассказывали, а я не интересовался. В любом случае, мой лингво здорово выручает меня. Остается только в который раз пожалеть, что он не читает мысли. Хотел бы я знать, что на самом деле в головах Инквизиторов…

 

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

Ночь я провел в небольшой комнатушке с решетками на окнах, через которые ярко светили поочередно все три луны этой планеты. Меня никто не беспокоил, не допрашивал, не бил. Наверное, решили дать мне спокойно провести последнюю ночь.

Рано утром мне дали миску каши и кружку воды. А когда забрезжил рассвет, меня вытащили на улицу и повели, обступив со всех четырех сторон конвоем, будто бы я мог убежать – каждый из них держал тонкую цепь! Да, к моему ошейнику они как-то прикрепили целых четыре цепочки… Так боялись, что я сорвусь и кинусь в бега. Мне, конечно, этого очень хотелось, но я был вынужден ползти на четвереньках до самого Постамента. Правда, на этот раз обошлись без дурацких ушек и хвоста. Но и без наколенников и перчаток…

Площадь еще была пуста, по ней гулял только утренний холодок. Вдалеке шумел фонтан, и под его плеск во мне проснулись горькие воспоминания о погибшем Арнеше.

Мальчишки на Постаменте уже не было, хотя до окончания срока ему еще оставалось, кажется, недели две или три. Надеюсь, его простили ради того, чтобы освободить место для более страшного преступника.

Один из стражников поднял верхнюю половину деревянной стойки, мои руки и голову положили в выемки, и захлопнули. Потом я услышал лязганье замка.

- Вот так, - сказал стражник и похлопал меня по заду. – Не скучай.

Они ушли, и я остался один, стоя на коленях. В таком положении я был совершенно беззащитен.

И вот так – два месяца?! Разве это возможно выдержать? Нет, я очень надеялся, что эти, в красных мантиях, скоро передумают и освободят меня. Путь отправляют куда угодно, только не это унижение…

- Ха-ха, допрыгался? – послышался чей-то веселый голос. Впрочем, я быстро узнал его обладателя. Значит, первым меня пришел проведать… Замис.

- Доволен, гад? - хрипло спросил я, вертя головой, чтобы увидеть его. И Замис вскоре оказался в поле моего зрения. Его тощая фигурка в черном балахоне медленно обходила меня по кругу.

- Папа мне еще вечером сказал, что тебя на Постамент определят, - сообщил Замис и я почувствовал, как его ладонь похлопала меня по оттопыренному заду.

- Откуда он узнал? Ему что, инквизиторы докладывают о своих решениях? – спросил я.

- Нет, конечно, они никому не докладывают. Просто мой папа очень умный. Я к тебе буду каждый день приходить.

Эта «радостная» весть нисколько меня не впечатлила. Но Замис знал, чем меня можно пронять до печенок. Он снова появился перед моим лицом и сказал довольно:

- Смотри, что у меня есть, - с этими словами он вытянул из складок балахона пульт.

- Ну и что? – усмехнулся я. – Он не подойдет к чужому ошейнику.

- Ты совсем глупый, - шепотом проговорил Замис и наклонился ко мне. – Это пульт от ТВОЕГО ошейника.

- Где ты его взял? – вскрикнул я, задергавшись.

- У Элальчика выпросил, - беспечно сказал Замис. – Ему ведь уже без надобности.

- И он тебе так запросто отдал? Не верю! Он знает, какой ты гаденыш!

- Он добрый и глупый, совсем как ты. Я попросил, он отдал, даже не спросил, зачем. Мы с тобой будем играть, но не сейчас. Я ведь перед школой к тебе забежал, уже опаздываю. Вот вернусь вечером, когда стемнеет, и люди разойдутся. Ух… Мне уже не терпится!

Замис встал передо мной и демонстративно потер рукой то место между ног, где у него оттопыривался балахон.

- Вали уже в свою школу, - сказал я, вздохнув. Мне стало грустно, что Элаль так быстро забыл про меня. На следующий же день! Значит, я для него был всего лишь игрушкой, и все его слова про любовь – притворство.

- Школа не убежит, - проговорил Замис, потом пошарил где-то возле моей стойки и радостно воскликнул: - Смотри, что здесь оставили!

Передо мной появился хлыст. Вот новости…

- Не смей! – твердо заявил я. Будто мог как-то остановить этого звереныша…

Конечно, хлыст тут же со свистом опустился на мой зад. Я взвизгнул, дернулся, едва не содрав кожу на шее и запястьях. Потом еще раз и еще. После пятого раза Замис с сожалением сказал:

- Хватит пока. Знаешь, зачем здесь хлыст положили? Чтобы прохожие напоминали тебе о преступлении, которое ты совершил. Любой, кто захочет, может отлупить тебя. Но я был самый первый! Пока, Клюсси, до вечера!

Он постоял еще полминуты передо мной, наслаждаясь моим беззащитным видом, и, наконец, свалил, оставив меня одного.

Вот не было печали… Ну почему всё так нелепо складывается? За два месяца стараниями Замиса на мне не останется живого места… Даже после нескольких ударов мой зад уже горит огнем, и это только начало первого дня.

Час или даже два я сидел без движения и в одиночестве. Где-то шаркала метла, но дворника я не видел. Солнце поднималось всё выше, наступала жара. К слову сказать, после того, как я подхватил эту странную болезнь, даже самая сильная жара не слишком донимала меня, я стал к ней привычный. Наверное, это тоже побочный эффект вирусной заразы.

Коленки заныли, спина затекла. Я по одной распрямлял ноги, чтобы хоть как-то расслабить мышцы. Бежать, бежать, бежать – колотилось у меня в голове горячечным пульсом, но я не знал, как это сделать. Доска, в которой меня зажали, была крепкая, да и замок, наверное, не сломать.

- Э, да у нас новенький! – послышался густой мужской бас. – Ну-ка, дай на тебя погляжу.

Я увидел, как рядом появился высокий полноватый мужчина с лысой головой. Он улыбнулся.

- А я тебя помню. Это ведь ты вчера набросился на ребенка, стащил с него одежду и заставил изжариться на свету? Что же это ты так ожесточал? Не совестно на людей бросаться? Вот теперь будешь наказан, и поделом.

Он приговаривал, разглядывая меня, и, наверное, ждал ответа.

- Дайте, пожалуйста, пить, - попросил я.

- Ишь ты, по-нашему разговариваешь? – удивился мужчина. – Другие питомцы и за год слова не могут выучить, такие все глупые попадаются.

Он поднес к моим губам фляжку с водой, которую подобрал здесь же, на Постаменте. Я с жадностью сделал несколько глотков.

- Спасибо, - сказал я.

- Не за что, не за что, - проговорил он. – Я тебе помог, а ты мне поможешь. Открой-ка рот.

Ну, начинается! Я с тоской смотрел, как его толстенькие пальцы принялись расстегивать брюки. Сначала хотелось отказаться, но потом я вспомнил, что надо получить свою порцию спермы, без которой я быстро загнусь.

И, едва он поднес к моим губам свой член, я открыл рот.

- Вот умница, - умилился он. – Ты ведь не откусишь мне? Тебя за таки проделки точно казнят.

- М-м-ы-м, - промычал я, что означало: не откушу.

Я не слишком старался, чтобы доставить ему удовольствие – главное, поскорее отделаться и получить своё. Член ходил у меня во рту мерно, как поршень машины, мужчина покряхтывал и цепко держал меня за отросшие волосы. Когда мой рот заполнила терпкая сперма, я поспешил проглотить всё.

- Ну, будь здоров, - сказал мужчина, застегнувшись. – Загляну еще, никуда не уходи.

Рассмеявшись собственной шутке, он ушел. По моему подбородку стекали вязкие капли, но он и не подумал утереть мне лицо. Ну что ж, по крайней мере, сегодня я не умру от недостатка спермы.

Черт, как же болят мышцы… Спина словно деревянная, колени будто одна сплошная боль, шея затекла, рук не чувствую. А ведь, судя по солнцу, прошло не больше двух часов! Может, со временем я привыкну?

- КА-А-АЗЗЗЗЛЫ!!! – завопил вдруг я, вложив в этот полукрик-полувой всю злость, всю безнадежность, которая во мне накопилась.

- Ну, и чего ты орёшь? – послышался в ответ спокойный голос. – Люди работают, учатся, а ты кричишь.

Я увидел дворника, который стоял, оперевшись на метлу и с любопытством разглядывая меня.

- А что мне еще делать, - огрызнулся я. – Торчу здесь…

- Сам виноват, не надо было на людей кидаться, - назидательно сказал он и подошел. – Ну-ка, давай по быстрому, пока народу нет.

Он распахнул серый халат, спустил штаны и сунул мне в лицо свой член. В нос шибанул запах давно не мытого тела, меня даже замутило.

- Рот открывай, что ты морду воротишь? – зашипел дворник.

Я крепко стиснул зубы – пусть хоть убивают, но у него я не возьму!

- Ах, вот ты как? – возмутился он и быстро ухватил плетку. Видно, прав Замис, неспроста её здесь оставили. Мой зад заполыхал от частых ударов, дворник не сдерживался.

Я завопил, и удары прекратились.

- Открывай рот, - уже спокойнее сказал он.

Я тяжело вздохнул и повиновался. А что мне оставалось? Он мог лупить меня, сколько вздумается, и никто не заступится! Хотя бы потому, что на площади всё еще никого не было.

Это было отвратительно, но я был вынужден сосать его мерзкий член. Даже сперма была горькая, я едва отплевался.

- Дайте хоть воды, - хрипло попросил я.

- Мне работать надо, - заявил дворник. – И так задержался с тобой, а площадь не метена.

Он ушел, и я услышал шарканье метлы. Сволочь… Ну откуда берутся такие гады?!

В первый раз за много лет меня душили слезы, и я не мог, да и не хотел их сдерживать.

А потом наступило время обеда, и потянулись продавцы, служащие, рабочие – и почти каждый хотел со мной пообщаться. У них просто какое-то сексуальное недержание!

Под шутки и смех меня тр*хали и в рот, и в зад. Наученный горьким опытом, я не сопротивлялся, потому что плетка всё еще валялась где-то под ногами. Иногда мне давали пить, но когда фляжка опустела, никто не захотел сбегать к фонтану и наполнить, сколько я ни упрашивал. Вообще никого не интересовало, что я чувствую…

Несколько раз проходили мимо полицейские. Они останавливались, смотрели, и шли дальше, потому что не видели нарушения порядка. А то, что на центральной площади города во все дыры тр*хают мальчика – это их нисколько не беспокоило.

Появлялись и школьники в черных балахонах, и я с горечью высматривал Элаля. Я всё еще надеялся, что он не забыл меня, что придет и хотя бы даст воды. Но его не было! Хотя детей к Постаменту не пускали взрослые, ведь тут всё было в брызгах ядовитой спермы, но Элаль мог бы хоть подать голос…

Увы, плетка не валялась без дела. Время от времени её кто-то поднимал и принимался меня бить, просто так, без причины. Или говорил, какой я мерзкий невоспитанный питомец, и что такие животные должны знать своё место, и не попадать на Постамент.

Обеденный перерыв закончился, и снова стало малолюдно. Я пытался ощутить своё тело, определить степень урона. Зад болел, горел огнем, из него текло по ногам. Рот был не в лучшем состоянии, челюсти занемели, всё лицо было в сперме.

Вдобавок ко всем неприятностям, я был голоден, в пустом животе урчало. Но и с едой было то же, что с водой – никто не торопился поднести мне пирожок.

Когда мимо шел какой-то господин с бутербродом в руке, я взмолился:

- Пожалуйста, дайте мне хоть кусочек!

- Вот еще выдумал, - проворчал он. – Пусть тебя кормит муниципалитет. Это их обязанность.

Я попросил снова, но мои слова уже отбивались от его широкой спины.

- На, ешь, - услышал я чей-то голос, и мне в рот ткнулся кусок ветчины, судя по запаху. Я немедленно впился в него зубами. Это было очень вкусно, я урчал, захлебывался слюной и спермой, пока не съел всё до крошки.

Кто меня накормил, я так и не увидел – он ушел, не показавшись мне на глаза. Конечно, я был ему безмерно благодарен, в том числе за то, что он вернул мне частичку веры в этот город. Не все тут бесчувственные гады…

День пролетел быстро, особенно когда вокруг начинал толпиться народ. Когда мальчишка, побывавший на Постаменте до меня, говорил про два десятка мужчин в день, я ему не слишком поверил. Теперь я понял – он даже преуменьшил…

Когда наступил вечер, я надеялся, что меня оставят в покое. Не тут-то было! Мой зад и рот вообще не знали перерыва – едва отходил один мужчина, ему на смену тут же появлялся другой. Я уже ни от кого не воротил нос, покорно открывая рот. А что делалось сзади, к моему счастью, я даже не мог увидеть.

На ужин меня тоже накормили, какой-то безвкусной кашей, но я съел бы что угодно, выбирать не приходилось. Тем более, что каша мгновенно приняла вкус и запах спермы, которой была пропитана, казалось, вся моя кожа.

И когда меня, наконец, оставили в покое, я услышал отвратительный до тошноты голос Замиса:

- А вот и я! Уф, еле дождался, пока все разойдутся. Ну, ты готов?

 

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЁРТАЯ

- А вот и я! Уф, еле дождался, пока все разойдутся. Ну, ты готов?

Судя по голосу, он был ужасно доволен собой, этот маленький гаденыш. Но, подойдя поближе и рассмотрев меня при свете трёх лун, Замис разочарованно вздохнул.

- Как же обидно… Я целый день ждал, а тебя так извозюкали в сперме, что даже близко подойти нельзя! Я уж не говорю о чем-то приятном… Ну, отлуплю тебя плеткой, что ли. Чтобы ты не слишком радовался. Или нет, я лучше тебя током трахну напоследок и спать пойду.

Он пошарил в складках балахона и выудил пульт. Конечно, я тут же завопил во всё горло, которое было хорошо смазано спермой.

- Помогите! Пожалуйста, кто-нибудь! Уберите этого звереныша от меня, прошу вас!

Мой крик звонким эхом разнесся по пустой ночной площади, и, к нашему с Замисом удивлению, кто-то отозвался.

- Что здесь происходит? – послышался строгий мужской голос.

Я, как мог, извернулся, чтобы рассмотреть неожиданного визитёра. Длинный развевающийся темный плащ… Инквизитор? Хм, может, лучше бы я не орал?! Замис бы треснул меня током и ушел, а что будет сейчас? Я не ждал добра от мессира Виглара, а это был именно он, судя по голосу.

- Ничего, - вежливо улыбнулся Замис. – Всё в порядке, мессир. Я просто пришел навестить питомца. Он жил в доме моего школьного приятеля.

- Пожалуйста, отберите у него пульт! – взмолился я.

- Какой еще пульт, - недовольно проговорил Виглар и протянул руку: - Дайте, что там у вас, юноша.

Я слышал, как в тишине клацнули зубы у крысёныша, но он вынужден был подчиниться, и положил в протянутую руку черный маленький пульт.

- Это мой, - всё же пробормотал Замис.

- Мы выясним, - спокойно ответил инквизитор. – Если он ваш, вы получите его обратно. А сейчас ступайте домой. Господин Эрвиз будет недоволен, что его сын бродит где-то по ночам.

Я невольно ухмыльнулся – конечно, инквизитор прекрасно знал, кто перед ним. Тайная полиция, от неё никто не скроется.

Замис замешкался, он всё еще надеялся позабавиться со мной. Вилард добавил мягко, но настойчиво:

- У питомца был трудный день, и ночью он должен восстановить силы. Ступайте, юноша.

Уф, наконец-то крысёныш убрался! Но что теперь ждет меня? Вскоре я это узнал – Вилард тут же взял меня в оборот. Он подал кому-то знак, и из-за моей спины появились несколько охранников. Один быстро снял с меня ошейник, а другие подтащили длинный брандспойт.

Я не успел даже пикнуть, как мощная струя воды окатила меня с ног до головы и принялась отчищать от потеков спермы. Вода была холодная, но я был вовсе не против. Мерзкая липкая жидкость изрядно достала меня.

А когда «душ» закончился, случилось и вовсе неожиданное – замок щелкнул, деревянные подпорки разошлись, и меня вытащили на свободу. Стоять я сам не мог, двое охранников поддерживали меня под руки.

- Ведите за мной, - скомандовал Виглар, не утруждая себя пояснениями. Он был такой же строгий и неприступный, как вчера. И вряд ли за эти сутки воспылал ко мне любовью.

Я снова оказался в той же комнате, где мне вынесли суровый приговор. Вопросы пчелиным роем вились в моей голове, но я терпеливо ждал.

- Садись, - велел инквизитор, махнув рукой на тяжелый табурет.

С каким огромным удовольствием я хотел на него опуститься, ведь это такое счастье, просто сидеть, после многих часов в неподвижной, неудобной позе. Но, едва коснувшись ягодицами табурета, я вскочил, будто с раскаленной сковороды.

- Что с тобой? – удивленно поднял голову Виглар. – А-а, понимаю. Ну-ка, повернись.

Я повернулся, и он поцокал языком.

- Крепко тебя отделали. Ничего, сейчас мы это поправим. Ложись.

- Куда? – удивился я. В комнате был только письменный стол, два кресла и табурет. Да еще приспособление в углу, к которому меня привязывали.

- На стол, - коротко бросил инквизитор.

Я пожал плечами и, как мог, влез на стол, скуля от боли. Поротый зад сильно саднил и внутри, и снаружи.

Улегшись на животе, я распластался на твердой столешнице, и свесил руки вниз.

- Та-ак… - протянул мессир Виглар. – Приступим.

Я услышал тихое шипение, и на мой зад прыснула прохладная жидкость.

- Что это? – дернулся я.

- Лежи спокойно, - недовольно ответил он. – Это спрей. Он обезболит раны, и они быстро заживут.

Ага, подумал я, значит у них тоже есть целебное средство, как та мазь, что мазал меня Воолэд когда-то, тыщу лет назад… Ну да, это и вправду было давным-давно, по моим ощущениям.

А боль между тем и вправду стихала. Совсем она не исчезла, но спряталась, оставив легкое жжение.

- Раздвинь ягодицы, - велел инквизитор.

Я выполнил его требование и в моё многострадальное отверстие пшикнуло волшебное средство.

- Отлично, можешь встать, - сказал он довольно. – Наши медики специально разработали средство, чтобы лечить домашних питомцев от причиненных им неудобств. Иногда хозяева, знаешь ли, могут переусердствовать.

Я кивнул, сполз со стола и снова попытался сесть. Сейчас мне это удалось, и я наконец-то смог вытянуть ноги и расслабиться.

- Теперь, когда ты пришел в чувство, я расскажу, зачем тебя, собственно, сюда привели, - сказал мессир Виглар. – Честно говоря, я даже рад, что не настоял на своем требовании об усыплении. Благодаря тебе, в казну Инквизиции поступят приличные средства.

- Да? – с интересом спросил я. – И как же?

Он тоже вытянул ноги, скрестил руки на груди и продолжил:

- Да будет тебе известно, глупый звереныш, что сойти с Постамента наказанный питомец может только в трех случаях. Самый распространенный – после отбытия срока. Менее распространенный, но, увы, не редкий – после смерти. Не все выдерживают наказание. Но есть и третий, самый редкостный, случай. Я помню не больше десятка за много лет моей службы.

- Вы хотите меня освободить от наказания? – воскликнул я, не веря. – Но как?

- Третий способ сойти с Постамента – это выкуп. Любой желающий может внести за тебя определенную сумму, и стать твоим хозяином.

- Так почему же это такая редкость, я не понимаю. Неужели во всем городе нет того, кто пожалел бы наказанного?

- Есть, конечно. Но сумма выкупа уж очень велика. За тебя должны дать тройной залог. Господин Вулц сообщил, что отдал за тебя триста гранов, значит, залог должен быть… - инквизитор сделал паузу и выжидательно посмотрел на меня.

- Девятьсот, - быстро подсчитал я. Нехитрая арифметика.

- Браво, - воскликнул мессир Виглар. – У тебя и вправду незаурядный интеллект, что редкость среди питомцев. Да, девятьсот гранов. За эти деньги можно купить приличный особняк.

- И кто же так расщедрился? – спросил я с разгоревшейся надеждой. – Может, сам господин Вулц?

- Нет, к нему ты не можешь вернуться, - покачал головой Виглар. – По закону считается, что он не справился с твоим воспитанием и второй шанс ему не положен. Кстати, ты не знаешь, почему господин Вулц был так щедр? Обычно за питомца просят не больше сотни.

- Так спросите его, - хмыкнул я.

- Спрашивал, - невозмутимо ответил Виглар. – Но он уклонился от ответа.

Ну да, вот сейчас я ему и выложу все про свое появление на их планете, как же! Я просто пожал плечами и скромно потупил глаза:

- Наверное, потому что я умный. Вы же сами об этом говорите.

Виглар невольно усмехнулся, но тут же согнал улыбку. Наша беседа, наверное, еще продолжалась бы, но дверь приоткрылась и стражник, просунув голову, сказал:

- Он здесь. Впустить?

- Да, - кивнул мессир Виглар.

В комнату вошел невысокий лысоватый мужчина, совершенно невзрачный, одетый в простую неброскую одежду. И это он отвалил за меня целое состояние? Нет, наверное, это его слуга! Но я ошибся.

- Добрый вечер, ваше святейшество, - приветствовал мужчина мессира Виглара.

- Здравствуйте, господин Рессенвирт. Вот ваше приобретение, - ответил Виглар и указал на меня. – Надеюсь, вы не передумали?

- Вовсе нет, вовсе нет, - оживился мужчина и окинул меня цепким изучающим взглядом. У него были такие глаза, что я невольно поежился. Закралась пугающая мысль: а не лучше ли мне было просидеть два месяца в колодках? – Я могу осмотреть его поближе?

- Конечно. Он в полном вашем распоряжении.

С этими словами мессир Виглар выложил на стол мой ошейник и пульт, отобранный у Замиса.

Невзрачный господин подошел ко мне и сказал ровно и холодно:

- Поднимись.

Он привык повелевать, я это почувствовал, и сразу подскочил, вытянувшись в струнку. За это мне тут же стало стыдно, ведь я не раб и не слуга! Но он усмехнулся:

- Послушный зверёк, это хорошо. Я не люблю строптивцев.

Он стал внимательно изучать моё тело, сначала спереди, потом приказал повернуться.

- Хм, товар подпорчен, - с сожалением заметил он, увидев мою спину.

- Заживет, - беспечно кинул мессир Виглар. – Два-три дня и будет, как новорожденный.

Невзрачный господин исследовал меня дальше, заглянул в рот, потом велел наклониться и заглянул в зад. Потом пощупал мои яички и член. Черт, неужели мне придется заниматься с ним сексом? Впрочем, сегодня в меня тыкались десятки членов, одним больше, какая разница?

- Итак, господин Рессенвирт, вы готовы подписать купчую? – спросил Виглар, чтобы поскорее закончить с делами, ведь уже было далеко за полночь.

- Да, пожалуй. Он мне подходит, - заявил мой будущий хозяин.

На столе появился лист бумаги, и через несколько секунд на нем появились две подписи. Моего мнения, как обычно, никто не спросил.

Новый хозяин вывел меня на улицу.

- Надеюсь, тебе не придет в голову глупая фантазия о побеге? – спросил он.

- Не придет, - ответил я и добавил про себя: «По крайней мере, не сегодня». Я слишком устал, чтобы бегать…

 

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЯТАЯ

Мы шли долго, и я был рад уже тому, что новоявленный покупатель не заставил меня бежать на четвереньках. Он, казалось, вообще не замечал моего присутствия.

Мы зашли на окраину города, где здания стали не такие высокие и не такие богатые. А потом мне показалось, что я услышал мерный шум прибоя.

- Там море? – спросил я удивленно.

- Да, это приморский район, - коротко бросил он. – Почти пришли.

Моря еще не было видно, но через несколько десятков метров я увидел длинную грунтовую дорогу, которая шла под небольшим наклоном вниз, и там, внизу, блеснула в свете лун широкая вода. Темная до черноты, и огромная, словно поглотившая всё пространство.

Море, это хорошо, быстро подумал я. Корабли близко! И мысли о побеге резвыми кузнечиками запрыгали в моей голове.

Словно почувствовав это, хозяин крепко взял меня за плечи.

- Нам сюда.

Перед нами раскрылись низкие, в мой рост, ворота, и мы вошли во двор. Двухэтажный дом, ничем не примечательный, кроме цепочки красных фонариков по фасаду.

Открыл нам дверь слуга, и хозяин первым впустил меня.

- Здесь ты будешь жить, - сказал он. – Это твоя комната. Сейчас ложись спать, обо всем поговорим утром.

Когда двери комнатушки закрылись за ним, я перевел дух и осмотрелся. Увиденное меня приятно поразило. Никаких клеток, никаких плетей, ремней и цепей. Напротив, я увидел на кровати самый настоящий полупрозрачный матрас из Кескии! Кресло и парочка стульев из того же материала. Прекрасно, наконец-то я спокойно высплюсь…

Горел уже привычный красный свет, но он не помешал мне – сон сморил за считанные секунды, едва я растянулся на кровати.

Ночь пролетела незаметно – казалось, только сомкнул глаза, и тут же проснулся. Я широко зевнул, потянулся. Боли уже не было – спрей, которым меня вчера лечил Инквизитор, неплохо справился. Пощупав спину и зад, я обнаружил вспухшие бороздки от плети. Ну, ничего, надеюсь, скоро я от них избавлюсь.

Но куда же меня занесло на этот раз? Мне смутно верилось, что новый хозяин выложил за меня такую сумму, чтобы я бездельничал. Интересно, что же он потребует?

Двери приоткрылась, будто кто-то специально караулил, пока я проснусь.

- Выспался? – спросил хозяин. Сегодня у него был добродушный вид. – Иди, умывайся, скоро принесут завтрак.

- А где я? – поинтересовался я, слезая с кровати.

- Хм… Скоро узнаешь, - усмехнулся он.

Ну ладно, не хочет говорить, не надо. Я отправился в туалет и в душ, благо, всё это было в этой же комнате, за дверью. А ошейник-то мне еще не надели… Не буду напоминать, может он и вовсе забудет?

Пока я мылся, он всё еще сидел в моей комнате. Ха, я уже начал называть комнату «моя»! Вот свойство человеческой натуры – стоит где-то переночевать, и ты уже считаешь это место своим домом…

Принесли завтрак, и хозяин молча смотрел, как я ем. Под его цепким взглядом у меня даже аппетит пропал. Вот чего он уставился?!

И только когда я всё доел, он подошел ко мне, придвинул стул и сел напротив.

- Ты хотел знать, куда попал? – спросил он, прищурив глаз. – Ты попал в очень хорошее и очень прибыльное место. Для меня, естественно. Но если будешь вести себя правильно, то не останешься недовольным.

- Что значит «правильно»? – поинтересовался я и тут же был «награжден» жестким взглядом.

- Во-первых, не перебивай меня, - с железной ноткой в голосе, сказал он. – Во-вторых, ты должен беспрекословно исполнять все мои приказы. За отказ и пререкания ты будешь примерно наказан. Понял?

- Понял, - пробормотал я. Еще один командир на мою голову выискался..

- Вот и молодец, - снова подобрел хозяин. Совсем позабыл, как его зовут. – Так вот, скоро придут мои друзья, и тебе предстоит доставить им удовольствие. Потому что их удовольствие – это моя прибыль.

- Тр*хать меня будут? – спросил я, вздохнув.

- Ну, зачем же так грубо, - улыбнулся он. – Они будут тебя любить. В моём доме это называется так.

- А если мне не хочется? – поинтересовался я и снова нарвался на жесткий взгляд.

- Вот об этом и думать забудь. Тебе ВСЕГДА хочется, - сказал он. – Одна жалоба на твое поведение, и ты будешь наказан. Постамент покажется тебе легкой забавой.

- Вы решили сделать меня шлюшкой… - грустно подытожил я. – И для этого надо было платить такие большие деньги? Разве мало других мальчишек, подешевле?

Хозяин рассмеялся:

- Ты начал считать мои деньги? Не переживай, своё я получу сполна. Я уверен, что твой интеллект поможет тебе ублажить моих гостей в десять раз лучше, чем справился бы любой другой зверёк.

Он выглядел таким самоуверенным, что я тоже невольно ухмыльнулся. Неужели он считает, что я не смогу отсюда сбежать? На мне ведь всё еще нет ошейника.

- Вижу по глазам, о чем ты подумал, - сказал вдруг он, поднимаясь. – О побеге думает каждый зверёныш, впервые попадая сюда. А ошейник я тебе не надел, потому что ты будешь часто ходить в душ. Не могу ведь я приставить к тебе человека, который отстегивал бы его после каждого гостя. Так вот, чтобы тебе больше не хотелось сбежать, я кое-что покажу. Иди за мной.

Я хмыкнул про себя – ну-ну, и чем же ты меня хочешь напугать? Я уже столько всего видел и вытерпел! Хотя, как уже давно выяснилось, я вовсе не герой со стальными нервами… Вот и сейчас, мне стало немного страшновато, и храбрился я только для вида. Но разве обманешь самого себя?

Это был странный дом – узкий коридор и множество одинаковых дверей по обе его стороны.

- Там тоже мальчики? – поинтересовался я.

- Зверьки, - поправил меня хозяин. – И мальчики, и девочки. В каждой комнате по одному. Но иногда гости желают любви с несколькими, и тогда они переходят в одну комнату. Так что не волнуйся, ты еще познакомишься с остальными. К тому же, вам будет позволено гулять во дворе и даже иногда ходить на море. Под присмотром, конечно.

Мы прошли в самый конец коридора, потом стали спускаться вниз по скрипучей деревянной лестнице. И всё это нравилось мне меньше и меньше.

- Вот мы и пришли, - сказал хозяин, открывая тяжелую дверь. – Входи.

Я вошел следом за ним. В подвале горел всё такой же темно-красный свет, и в первые секунды я решил, что здесь пусто. Кроме топчана у стены, здесь не было никакой другой мебели.

Но, присмотревшись, я с удивлением разглядел на полу у дальней стенки какое-то странное ползающее существо. Хозяин подтолкнул меня поближе, и я понял, что ошибся – существо не ползало, а перекатывалось с боку на бок. Да и не существо это было, а мальчишка… без ног и без рук. К горлу подкатил комок, я сглотнул вязкую горькую слюну.

- Что… Кто это? – спросил я шепотом.

- Такой же зверек, как и ты, - ответил хозяин. Он положил мне руку на плечо и добавил прямо в ухо свистяще-приторно: - Он очень любил бегать. Он сбегал от меня трижды. Два раза он получал порку, а в третий раз я решил вопрос. Но даже в таком виде находятся желающие получить его любовь.

У меня в глазах потемнело. Резко развернувшись, я сжал кулаки и проговорил с горящей ненавистью:

- Вы… Вы… Ты…

- Чудовище, - с улыбкой закончил за меня хозяин. – Я знаю, мне уже говорили.

У меня перещелкнуло в голове и я кинулся на него, стараясь достать его мерзкую физиономию. Мне показалось, что это Замис, повзрослевший Замис.

Конечно, я был тут же сбит на пол сильным ударом кулака. Но в Академии нас учили не только на тренажерах, нас учили и боевым искусствам. И я, вскочив, снова бросился в атаку. К сожалению, он тоже кое-что умел…

В очередной раз приложившись щекой к гладким доскам пола, я услышал:

- Ну, хватит. Развлеклись немного, на этом и закончим. Ты идешь со мной или остаешься здесь, выбирай.

Я подполз к мальчишке, заглянул в его черные глубокие глаза, полные слез. Он не издал ни звука, ни стона, ни просьбы.

Понурившись, затаив ненависть, я поплелся к двери. Пусть хозяин думает, что сломил меня.

Хозяин не хотел расставаться со своим приобретением, он снова зашел за мной в комнату, где мне предстоит жить. Усевшись на стул, он продолжил меня воспитывать:

- Теперь ты понял, что мы здесь не шутим. Любая жалоба от наших гостей на твое поведение, и ты будешь наказан.

Это я уже слышал, но всё равно кивнул. Надо, чтобы он потерял бдительность.

- А зачем здесь красное освещение? – поинтересовался я. – Детям из Кескии подойдет любой свет.

- Замечательный вопрос, - воскликнул он. – Я рад, что тебя интересует история этого дома. Так вот, много лет назад здесь жили и работали обычные дети. Потом началась эпидемия, и прежним хозяевам пришлось поставить красные лампы. А когда начали привозить зверенышей из-за океана, менять освещение не стали. Во-первых, не было необходимости, а во-вторых, этот свет нравился гостям, он придавал интимности. Ну, и в третьих, с чего ты взял, что здесь живут только дети из Кескии?

Хозяин хитро усмехнулся, когда я округлил глаза.

- Удивлен? Напрасно. В нашей стране много беспризорных, бездомных детей, у которых нет родителей. И я даю им приют, еду, работу. Да-да, отчаявшись выжить на улице, они приходят ко мне.

В моей памяти проснулись слова капитана Далгрина, он что-то про это рассказывал. Но я решил уточнить:

- Им же смертельно опасна сперма? Как они занимаются сек… любовью?

- Да, они от этого умирают. Но ко мне приходят гости, которые согласны соблюдать меры предосторожности, они даже не раздеваются, чтобы не навредить детишкам, - хозяин снова прищурил глаз, и я понял, что сейчас он скажет что-то неприятное. Так и оказалось. - Но есть и такие гости, которым ужасно нравится наблюдать, что произойдет с мальчиком, когда он проглотит мужскую сперму. А бездомные бродяжки… Кто их будет искать?

Я снова вскочил, скрежетнул зубами.

- Вы убийца! Вы… негодяй! Вы…

- Надеюсь, ты не будешь снова бросаться на меня с кулаками? – ухмыльнулся он. – Чем скорее ты привыкнешь к порядкам в Доме Красных Фонарей, тем тебе же будет лучше.

- Как? – невольно переспросил я. – Дом Красных Фонарей?

- Да, а что?

- Так… Я уже слышал это название…

И вправду, на Земле в какой-то стране был целый квартал Красных Фонарей, я читал об этом. Там жили женщины-проститутки. А здесь всего один дом? И меня угораздило сюда попасть…

Этот Замис во взрослом обличье ошибался – мне будет лучше, если я удеру отсюда. Но сначала надо разведать обстановку.

 

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ

И начались тяжелые трудовые будни. Шучу. Ничего тяжелого не было, всё это я испытывал уже не раз, и иногда мне даже нравилось, если гость попадался не слишком уродливый. Но всё равно, на Постаменте было куда больнее и противнее. Мне одного дня хватило с лихвой, и я даже был благодарен новому хозяину, что он меня выкупил. Но только за это! Во всем остальном он был и оставался мерзким жестоким чудовищем, с которым надо было держать ухо востро. Ведь он не шутил – одна жалоба, и мне грозила сильная порка.

После первого гостя я отмывался долго и тщательно – почему-то его прикосновения мне были неприятны, хоть этот мужчина ничем не выделялся. Может, именно потому, что он был первым? Он не требовал чего-то сверхнеобычного, просто поставил меня на колени и вошел сзади, без спешки, обыденно, будто проделывал это каждый день. А может, так оно и было, и я еще не раз с ним встречусь.

А потом был большой перерыв до самого вечера. Наверное, днем здешние мужчины слишком заняты своими делами и им не до развлечения. Хотя… Вчера у них находилось время…

Пока я валялся на кровати и отдыхал, пребывая в фантазиях и обдумывая варианты побега, появился слуга.

- Прогулка, - буркнул он, едва окинув меня взглядом.

Замечательно, мне как раз захотелось на свежий воздух. Я соскочил с кровати и отправился следом, глядя в его широкую спину. Да, если такой начнет лупить плетью, прошибет до косточек…

Двор был огорожен невысоким заборчиком, который я легко смог бы перепрыгнуть. Интересно, почему дети не разбежались до сих пор? Неужели всех напугал тот несчастный мальчик в подвале?

Солнце уже клонилось к закату, но всё еще было ярким и тёплым. Едва я появился, ко мне тут же бросились со всех сторон дети, с криком «Новенький! Новенький!» Меня забросали множеством вопросов, но все они сводились к одному – про родителей, родных, друзей. Десятки имен, фамилий, названий улиц и городов. Но я только разводил руками – все они были мне незнакомы.

С вздохами разочарований, меня оставили в покое. Кто-то отходил обычным шагом, кто-то переваливался с боку на бок, словно утка, широко расставив ноги. Это выглядело смешно, но я даже не улыбнулся – я представлял, какую они испытывали сейчас боль.

Я насчитал чуть больше десятка голых детей. Были и трое в черных балахонах, но они держались особняком и не подошли ко мне.

- Лучше не думай об этом, - услышал я чей-то голос. Обернувшись, я увидел мальчишку с длинными нечесаными волосами. У него был внимательный и серьезный взгляд.

- О чем? – удивился я.

- О заборе, - хмыкнул мальчик. – Ты на него так смотришь, что даже самый тупой прочитает твои мысли. Лучше забудь о побеге.

- И не подумаю, - бормотнул я. – Удеру, при первой возможности.

- А вот это ты зря, - покачал головой мальчишка. – Не надо откровенничать с первым встречным. Я не выдам, но другие могут.

- Не может быть, - поразился я. – Вас же украли, как и меня! Неужели кто-то может докладывать этому негодяю?

- Могут, - вздохнул он. – Из страха, или за вкусняшки. Или за перерыв на несколько дней. Да, Сучи-Мучи иногда освобождает от «любви».

Я невольно улыбнулся.

- Как ты его назвал?

- Сучи-Мучи. Мы дали ему такое прозвище, сокращенно от «сучий мучитель». Правда, ему очень подходит?

Мы рассмеялись, а потом мальчик придвинулся ко мне и зашептал:

- Правда, лучше не торопись убегать. Это только кажется – перемахнул через забор, потом в порт, на корабль и домой. Как бы не так!

- Думаешь, поймают? – усомнился я.

- Обязательно, - вздохнул мальчик. – Почему, по-твоему, нам не надевают ошейников?

- Чтобы было легче мыться, - ответил я.

- Ну да, Сучи-Мучи так и говорит всем, - кивнул мальчишка. – Но, по правде, питомец на улице без ошейника уже не домашний, а бродячий. И его может отловить любой, кто первым увидит. Получит вознаграждение или заберет питомца себе, а ведь это многим не по карману, так что желающие всегда найдутся. Но самое страшное не это…

Мальчик остановился, взглянул на меня, будто не решаясь продолжать. Я взял его за руку.

- Говори, чего уж.

- В общем, есть специальная служба, она отлавливает бродячих и бездомных, но если не остановишься по приказу, никто не будет возиться и догонять. У них есть право отстреливать. Потом убитых привозят сюда, и Сучи-Мучи показывает тела беглецов. Но бегут от него очень редко.

- Наверное, мальчика в подвале он тоже всем показывает? – вполголоса спросил я.

- Не всем. Он чувствует тех, кто может сбежать.

- Значит, ты убегать не пробовал, - подвел я черту под его рассказом.

- Нет. И не буду.

Я не стал называть его трусишкой, он имел полное право опасаться за свою жизнь. Но сам я не смирюсь ни за что.

- Ладно, - улыбнулся я. – Как тебя зовут хоть?

- Корли Бреннис. А тебя?

- Тим Снегирёв.

- Смешное имя, - фыркнул он. – У нас конфеты такие есть, «Тим-Тим» называются. Сто лет их не пробовал…

- Не грусти, - сказал я и приобнял мальчика. – Всё еще исправится, вот увидишь.

- Прогулка закончена! – раздался громкий окрик слуги. – Ужин! Все по комнатам!

Дети потянулись к дверям, и я отправился следом. Разговор с Корли немного встряхнул меня, но от побега не отвадил.

Доедая кашу, отдаленно похожую на гречневую, я думал над рассказом Корли. Бежать-то бежать, это ясно, но ведь можно и вправду нарваться на охотников. И снова я нашел аналогию с земной жизнью – у нас ведь тоже охотятся на бродячих собак и кошек. Иногда просто отлавливают, а иногда и отстреливают, чего уж скрывать.

Когда я после ужина валялся на кровати и пялился в потолок, открылась дверь и слуга сообщил:

- К тебе гость, поднимайся и встречай.

Я встал, с легким волнением ожидая, кого на этот раз принес черт. Этого мужчину я не узнал, зато он сразу воскликнул:

- О, старый знакомый. Быстро же ты избавился от Постамента. Я тебя только вчера там видел. Считай, повезло.

Я только пожал плечами, ничего не ответил. Да он и не ждал ответа, обнял меня, погладил, а потом уложил на кровать и загнул ноги. Эх, всем им надо от меня только одно…

Он был какой-то ненасытный, и в зад меня, и в рот, и всё никак не мог кончить. Прямо железный.

- Какой ты горячий, - приговаривал он, втыкая в меня свой член, наваливаясь всем телом и пыхтя.

А я пытался угадать, куда же он кончит, в рот или в зад. Оказалось, что был и третий вариант – драгоценное семя излилось на простынь. Ну и ладно, я не жалел – сегодня я уже получил свою порцию.

- Ну, будь здоров, - сказал он, взлохматив мне на прощание волосы. – Ты будто язык проглотил?

- До свидания, - глупо мяукнул я. Он хохотнул и вышел.

Зад саднило, но вместе с тем, я ощущал удовольствие от процесса. Если получится вернуться домой, эта планетка будет мне каждую ночь сниться.

* * *

Я и сам не заметил, как пролетела неделя. Целых семь дней – гости, гости, гости, прогулка, завтрак, обед, ужин. И сон между этими событиями. Потому что больше нечем было заняться, скукотища! Хоть бы разрешили общаться с другими детьми, но это было позволено только на часовой прогулке.

Я перезнакомился со всеми, даже с той троицей в балахонах. Их привезли из других городов, и у мальчишек никого не было, ни родителей, ни родственников.

- Зачем же вас тут держат, если вам нельзя прикасаться к сперме? – спросил я. – Как вы этим занимаетесь-то?

- Сам не догадываешься? – усмехнулся один из них. – Есть такие дяденьки, которым нравится просто сосать, облизывать, они даже не раздеваются. А встречаются и такие, кто просто заходит поболтать.

- За деньги, просто поболтать? – удивился я.

- Да. Они жалуются на свою судьбу, на то, что Инквизиция не позволяет им встречаться с детьми. Представляешь, один мне рассказывает, как он любит своего сына, как хочет заняться с ним любовью, но боится его отравить. И говорит, что я очень на него похож.

- Бывает и такое, - вздохнул второй мальчик. – Но ты не думай, что нам так легко живется здесь. Вот ко мне ходит дядька, у которого совсем нет спермы, болезнь такая. Так он всё равно меня тр*хает, да еще часа два подряд! Ужас как больно, но приходится терпеть.

- Ха, точно, он и у меня тоже был, - подтвердил третий. – Такой смирный на вид, добренький, а как засадит, в глазах искры… Хорошо хоть, он не часто заглядывает.

- Но всё равно голым питомцам здесь живется намного хуже, - вздохнул первый с сочувствием. – Их вообще никто не жалеет. И хуже всего, если поведут в подвал. Оттуда криков не слышно.

- И что там делают? – спросил я, внутренне сжавшись и вспоминая комнатушку Замиса.

- Мы там не были, - сухо ответил первый мальчик. – Спроси тех, кто был. Хотя иногда и спросить уже не у кого.

Уф, мороз по коже… Ну и заведение у этого Сучи-Мучи! Чтоб он в море утонул, гад…

Мне начинало казаться, что я никогда отсюда не убегу, но вечером пришел новый гость, которого я меньше всего ожидал увидеть. И желание сбежать проснулось с утроенной силой.

 

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

Было тихо, слишком тихо – если бы я не знал, что в доме полно детей, ни за что бы не догадался. Это достигалось двумя способами – слишком толстые стены и приказ «не шуметь». Многие гости не любят, если за стенкой слышны крики или смех.

Я, как обычно, лежал на кровати, позёвывая, развлекаясь тем, что вспоминал прошлые уроки в Академии. Космо-навигация, астрономия, физика звездных путей – кому это сейчас было надо? Чем мне могли помочь, к примеру, законы Кеплера? Интересно, любил ли этот средневековый астроном мальчиков? Улыбка сама собой появилась на моем лице, от таких глупых фантазий.

Дверь открылась, но я даже не взглянул – я и так знал, что раздастся голос слуги:

- Поднимайся, к тебе гость.

Но я ошибся – гость появился без предупреждения. Услышав шорох одежды, я приподнял голову и обомлел: в комнату вошел мальчишка в черном балахоне.

- Элаль! – завопил я вне себя от радости. – Ты пришел! Ты всё-таки не забыл меня!

Я кинулся к нему, но Элаль даже не шелохнулся. И я услышал препротивный, знакомый-презнакомый, язвительный голос:

- Размечтался, Элалька про тебя и думать забыл. А вот я не забыл! Я к тебе давно собирался, да всё как-то недосуг. Соскучился, правда, Клюсси?

Замис… Да, это был юный монстрик, и его я хотел сейчас видеть меньше всего на свете. Он вошел в комнату и, обернувшись, проворчал недовольно:

- Ну, где ты там застрял? Ползи сюда, недокормыш!

Он потянул за поводок и в двери заполз на четвереньках голый мальчишка. Его голова была низко опущена, и лица я не мог рассмотреть.

- Это мой новый питомец, - похвастал Замис. – Тупой, как пробка, но я его дрессирую. Он у меня уже почти неделю. Он даже лучше того, что в фонтан сиганул. Ну, ты помнишь, да? Вот псих, правда? Я тогда долго смеялся!

Я скрипнул зубами, едва сдержавшись, чтобы не заехать ему в челюсть. Гадёныш… Мне стало ужасно жаль несчастного мальчишку, который только-только познакомился с Замисом. А что ему еще предстоит вытерпеть…

Мальчик стоял, покорно опустившись на локти и выпятив тощий зад, уже покрытый тёмными полосками от плети или ремня.

- Клюсси, ты чего молчишь? – удивленно проговорил Замис, стаскивая капюшон. – Ты что, не рад меня видеть?

- Уж так рад, так рад, - процедил я сквозь зубы.

- Вот и молодец, - заулыбался он, и его мордочка еще больше стала напоминать крысиную. – Ну, давай же поиграем? Я так долго ждал! Для начала пососи мне.

Он деловито стащил балахон, и оказалось, что он заявился ко мне голышом. Судя по торчащему члену, это доставило ему огромное удовольствие – идти через весь город без одежды. Впрочем, наверное, его подвезли на машине.

Разбросав в разные стороны сандалии, он взгромоздился на кровать, широко расставил ноги и выжидательно взглянул на меня. Я мешкал, перебарывая себя: хотелось его удавить, а не доставлять удовольствие.

- Ну? – бросил он и нетерпеливо дрыгнул ногой.

Я вздохнул, встал на колени и взял в рот его небольшой член. А что мне оставалось делать? Он не принес с собой плеть, но кто ему помешает сбегать за ней к охранникам? Так зачем злить это мелкое чудище понапрасну. Чем скорее он насытится, тем скорее уберётся домой.

Я легко посасывал его член, стараясь представить на месте крысёныша кого-нибудь поприятнее. Да хотя бы того же Элальку! Фантазия заработала, и я стал действовать активнее. Замис запыхтел, каr ёжик, вцепился рукой в мои волосы и стал управлять процессом – то проталкивал член поглубже, то останавливал меня.

- Всё! Стой! – выкрикнул вдруг он.

Я недоуменно поднял голову – он вроде бы не кончил? Замис пояснил с ухмылкой:

- Я тебя на целый час купил, а ты хочешь за пять минут управиться? Не для того я всю неделю о тебе мечтал, Клюсси. Эх, жаль, ошейник тебе не надели. Ну, ничего, я попрошу хозяина, завтра мы это исправим. А пока что, тр*хни моего питомца, а я посмотрю.

Он перебрался в кресло, закинул ногу на ногу и с любопытством стал ждать.

Я не спорил с ним. Честно говоря, мой член уже топорщился вовсю, требовал к себе внимания. Мальчик, которого притащил Замис, не издал до сих пор ни звука. Он покорно влез на кровать и выставил тёмную сжавшуюся дырочку.

Наслюнив пальцы, я щедро смочил её, чтобы мальчишке не было больно. Потом так же смазал свой член.

- Я осторожно, - прошептал я, наклонившись. Ответом мне было молчание.

Приставив головку, я медленно стал вводить её, но мальчишка сжимался от предчувствия боли. Я не торопился, давал ему время привыкнуть. Потом раздвинул руками его исполосованные половинки и вошёл внутрь.

Замис уже не сидел спокойно, он наклонился вперед, приоткрыв рот и широко распахнув глаза. Его очень интересовал этот процесс.

- Давай! Давай, ну… - выдохнул он.

И я начал медленно двигать бедрами, постепенно ускоряя темп. Мальчик изогнулся в спинке, опершись локтями о матрас, но я так и не мог понять, больно ему или приятно.

Конечно, Замис не выдержал. Поддрачивая свой членик, он метнулся к нам, схватил за чуб мальчика, поднял его голову и быстро впихнул член ему в рот. Мальчишка покорно начал сосать.

Я смотрел в улыбчивое и вместе с тем сосредоточенное лицо крысёныша, строил в уме всевозможные способы укоротить его жизнь. Это было приятно, картинки мелькали одна страшнее другой.

- Ты чего его жалеешь?! – вдруг возмущенно выкрикнул Замис. – А ну, со всего размаха вгоняй! Он выдержит!

Не знаю, что со мной приключилось, но я почему-то послушался… А что, меня разве кто-то жалел?! Мой зад выдерживал здоровенные члены мужчин.

И я принялся с силой вгонять член в худенький зад. Тельце мальчика заходило ходуном, мои бедра ляскали о его ягодицы, зато на лице Замиса появилось удовлетворение.

- Только не вздумай кончить, - предупредил он меня. – Я хочу посмотреть, как он глотает.

Хорошо, что он вовремя это сказал, я был уже почти на взводе. Выдернув член, я пробормотал:

- Сейчас кончу…

- Ага, ну ты, быстро разворачивайся и соси, - приказал Замис мальчику. Тот прокрутился на коленках и ткнулся лицом в мой пах.

Замис отпрыгнул подальше, чтобы на него не попали капли, и стал ждать. Я поводил головкой о тонкие губы мальчишки, и через мгновение в его рот брызнула белесая струйка. Мальчик торопливо принялся сглатывать.

- Ух, здорово, - сказал Замис. – Меня бы это точно убило. Везет же вам. Вылижи его, как следует!

Мальчик старательно исполнил повеление, тщательно вылизал не только мой член, но даже мошонку и лобок.

- Ну, всё, ползи в угол, - сказал Замис. - А ты, Клюсси, загибай ноги, я теперь тебя сам тр*хну.

Я лег на спину, подогнул ноги в коленях, широко их расставив. Замис приставил ко мне член и резко толкнулся, даже не подумав смазать слюной, не говоря уже о креме, который, кстати, лежал в двух шагах, на полке. А я, тоже хорош, вспомнил о нем только сейчас…

Но эта мимолетная боль прошла мгновенно, его членик только гладил меня изнутри. Пока Замис напряженно пыхтел на мне, я смотрел на мальчика, замершего в углу комнаты. Какая-то неясная тревога поселилась у меня в груди – будто бы я уже где-то видел этого мальчишку. Но где? В тёмно-красном свете черты его лица были сглажены, незнакомы.

Замис облизывал губы, сосредоточенно тыкаясь в меня, выкрикивал что-то, на его лице играла улыбка. Наконец, он закатил глазки и замер, глубоко втиснувшись внутрь.

- Не шевелись, - сказал он с ухмылкой и снова пересел в кресло. – Эй, чудо, ползи к нему и вылижи дырку. Дочиста.

Мальчик шевельнулся и подполз ко мне, беспрекословно выполняя волю хозяина. Его язычок заходил по отверстию, то забираясь внутрь, то бегая по кругу.

- Ха-ха! А теперь целуйтесь! – весело рассмеялся Замис. – Здорово я придумал, а?

Да, наверное, это было весело – язычок мальчишки скользнул из моего зада в мой же рот. Но мне вовсе не было противно – мальчик умел целоваться.

- Ладно, лижитесь дальше, - сказал Замис. – Пойду, спрошу, сколько у меня еще времени.

Он вышел из комнаты, и мальчик наклонился вдруг к моему уху.

- А ведь ты меня так и не узнал, Тим…

Я всмотрелся в его лицо и обомлел.

- Ганзи? Ганзик… Это ты… Что они с тобой сделали…

Да, это был малыш Ганзик, младший брат Владика. Но непоседливый, любознательный, веселый мальчишка превратился в забитого, молчаливого, испуганного… И это за две недели на корабле и за неделю у Замиса!

- Узнал, - слабо улыбнулся Ганзи и тут же согнал робкую улыбку. Наверное, чтобы не заметил Замис. – А я тебя сразу узнал.

- Ганзик, а Кэлси, Воолэд, их тоже украли? – спросил я с беспокойством, нервно поглаживая черные волосы мальчика.

- Нет, только меня одного. Я на море убежал купаться, а тут эти… Тим, спаси меня, пожалуйста! Я больше не могу. Он со мной такое делает…

Ганзик беззвучно зарыдал, и это испугало меня еще сильнее – по его лицу просто потекли слёзы, без криков, без стонов.

Я бросился вытирать их, чтобы не попали на ошейник.

- Ганзик, не плачь, я обязательно что-нибудь придумаю. Потерпи, я прошу тебя, - говорил я, целуя мальчика в обе щеки. Соленая влага стыла на моих губах.

- Всё лижетесь? – насмешливо спросил Замис. – Ну, хватит, нам пора. Заморыш, ползи сюда, идем домой. Жаль, время так быстро бежит. Но я завтра вернусь, так что жди, Клюсси. Попрошу у папы денег побольше, куплю тебя часа на два! Вот повеселимся. Сегодня я так просто навестил, посмотреть, как ты здесь живешь.

Замис подошел ко мне, улыбнулся, похлопал ладошкой по моему бедру. Потом накинул на себя балахон и вышел из комнаты, волоча за собой на поводке Ганзика.

Когда за ними захлопнулась дверь, я перевернулся, уткнулся лицом в подушку и заплакал, тоскливо скуля. Я представить себе не мог, что малыш Ганзи попадет в лапы Замису. Надо выручать, но как?! Я выл от бессилия, кусая подушку, но ничего путного не приходило на ум.

Всхлипнув в последний раз, я перевернулся. Потолок темно-красной плитой нависал надо мной, я смотрел вверх и думал. Мысли мои были такого же темно-красного цвета, мрачные, невесёлые.

В который раз я спрашивал самого себя – почему я настолько вжился в роль шлюшки? Я даже не пытаюсь сопротивляться. Разве таким я был в Академии? Мне было интересно учиться, я был в десятке лучших на тренажерах. И вот, из космо-разведчика я превратился в бесхребетного земляного червяка… Ползаю на пузе перед замухрыхшкой Замисом и его взрослой копией Сучи-Мучи…

Эти тоскливые мысли прервал зычный голос слуги:

- Вставай, тебя хочет видеть хозяин.

«Да пошел он к черту», хотелось крикнуть мне, но я вздохнул, поднялся и поплелся следом за слугой.

Сучи-Мучи стоял посреди коридора, скрестив руки на груди. Он смотрел на меня исподлобья, и этот взгляд не сулил ничего хорошего. Но я не понимал, чем заслужил немилость.

- За мной, - бросил он, развернулся и пошел, мелко семеня, быстро, будто куда-то опаздывал.

Делать было нечего, я двинулся следом. А дорога была уже мне знакома, и вела она вниз по лестнице, в подвал.

В груди снова разливался знакомый холодок, хотелось развернуться и удрать. Но за спиной тяжело сопел слуга, а мимо его мощных кулаков не пробежишь.

- Входи, - с какой-то непонятной полуулыбкой сказал Сучи-Мучи, открывая дверь. Но это была не та комнатка, где я видел несчастного узника. Хм, и какой же сюрприз ждет меня на этот раз?

Я переступил порог и замер, пока сильная рука не протолкнула меня дальше. Было от чего остолбенеть… Я еще не встречал более мрачного места, от которого веяло ужасом и болью. Какое-то средневековье… Цепи на стенах, балки под потолком с крючьями, деревянные лавки, большой круглый барабан со спицами, плети и розги… Уф, значит, именно сюда таскали провинившихся мальчишек? А теперь мой черед? Но за что?!

- За что вы меня сюда?! – выкрикнул я, оборачиваясь. – Что я сделал?!

- Сам будто не знаешь… - буркнул Сучи-Мучи и велел слуге: - Вяжи его к лавке.

Я попробовал было возмутиться, но получил сильную затрещину, потом меня взяли за загривок и уложили на скамью, животом вниз.

- Вы можете сказать, что я сделал?! – извиваясь всем телом, дергая руками и ногами, кричал я.

Устав от моих воплей, хозяин соизволил ответить:

- На тебя пожаловался мой гость. Ты грубил, отказывался его любить. Это непростительное поведение.

- Не было такого! Я всё делал, как они хотели!

- Только что от тебя ушел мальчик Замис, он был очень недоволен.

- Замис? Так это он на меня наговорил?! – моему возмущению не было предела. Ах, крысёныш! – Он соврал!

Сучи-Мучи невесело рассмеялся:

- Ты хочешь, чтобы я поверил тебе, лживому зверенышу, а не сыну уважаемого в городе человека? Я уверен, что он говорил правду. И сейчас ты получишь урок на будущее, как следует себя вести с моими гостями. Приступай.

Последнее слово относилось не ко мне, это был приказ для слуги. И мою спину тут же обожгло плетью…

Каждый раз, будто заново… К этому невозможно привыкнуть. Мерные хлесткие удары неспешно сыпались на мой многострадальный зад, я дергался, ёрзал по лавке, но руки и ноги были привязаны ремнями.

- Ну, хватит. Хватит, я сказал! – услышал я сквозь звон в ушах, и удары прекратились. Спина горела огнем, да и живот, плотно прижатый к деревянной лавке, тоже начинал зудеть от недостатка света.

Меня отвязали, и хозяин сказал назидательно:

- Ты получил всего десять ударов, потому что ты сообразительный. И хорошенько запомнишь, что бывает с грубыми и непослушными. В следующий раз я велю дать тебе полсотни ударов. А сейчас поднимайся и иди в свою комнату.

Сквозь зубы я втягивал воздух, каждое движение давалось мне с трудом. Доковыляв, я упал на кровать. Зачем Замис оболгал меня? Неужели ему и вправду доставляет такое удовольствие мучить других людей? Завтра он заявится снова и будет хихикать, глядя на мою иссеченную хлыстом кожу.

Боль потихоньку утихала, из острой превращалась в терпимую. Я прикрыл глаза. И всё же, я еще легко отделался – в этом подвале другим мальчишкам было куда больнее, и не каждый мог выйти оттуда живым, судя по рассказу мальчишки, с которым я встречался во дворе, на прогулке. Надеюсь, что он ошибался.

Сон пришел незаметно, и разбудил меня только голос слуги, который вещал о завтраке. Как ни странно, спина уже почти не чувствовал боли. И это без всякой мази. Должно быть, догадался я, непонятная болезнь принесла еще один сюрприз – быструю регенерацию тканей. Ну да, конечно, после ожогов, вызванных отсутствием света, кожа восстанавливается в считанные секунды. Интересно, знает ли об этом свойстве Сучи-Мучи? Я-то ему уж точно ничего не скажу.

 

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

Если я думал, что поротая спина даст мне какие-то поблажки, то ошибся – за день меня посетили сразу четыре гостя. И им было безразлично, больно мне или нет. Одному даже понравилось – он поглаживал припухшие бороздки на моих ягодицах и сожалел, что не мог лично присутствовать на порке.

- Попрошу в следующий раз твоего хозяина, чтобы сделал это при мне, - говорил он, и я не стал спорить. Зачем раззадоривать? Он уйдет и забудет. А начну пререкаться, точно влетит – Сучи-Мучи только дай повод.

До самого вечера всё шло, как обычно, но я с волнением ждал, когда откроется дверь и появится маленькая фигурка в черном одеянии. И это случилось – через час или два после ужина заявился Замис. Следом за ним вполз на коленках малыш Ганзик. Он не подавал вида, что мы знакомы, и я тоже решил об этом умолчать.

- Ты зачем наговорил на меня хозяину? – хмуро спросил я. – Долго ты надо мной будешь издеваться?

- Я еще не начинал, - хладнокровно заявил крысёныш, раздеваясь. Сегодня на нем всё же были трусики, которые он тут же стянул и зашвырнул под кресло.

А потом он пошарил в складках снятого балахона и вытащил… ошейник. Следом за ним – пульт. Сволочь, не забыл…

- Не вздумай, - медленно процедил я, отступая.

- Сам наденешь или позвать охрану? – ехидно скалясь, спросил Замис. – Как спина, болит еще?

Я смотрел на его мордочку с выступающими вперед острыми зубками, и мне стало до такой степени противно и невыносимо, что сам собой нарисовался план. Я сделал вид, что смирился – вздохнул, понурился и подошел к мальчишке.

- Вот и молодец, - улыбнулся он. – Наклонись, я не достану.

Я слегка наклонился, потом быстрым рывком выдернул из его лап ошейник, нацепил на его тонкую шейку. Послышался щелчок замка. Не давая Замису ни секунды, чтобы завопить, я схватил пульт и нажал кнопку. Короткое жужжание, и крысёныш рухнул на пол, забившись в судорогах. Когда он затих, я сказал:

- Ганзи, помогай мне. Положим его на кровать.

Мы вдвоем взвалили Замиса на матрас, и я развернул его к стенке – в такой позе я обычно спал, накрыв голову подушкой от света. Охранники, заглядывая иногда среди ночи, видели это и вряд ли заподозрят подмену.

- А дальше? – спросил Ганзи растерянно.

- Минут двадцать у нас есть, пока он очухается, - деловито сказал я, дрожа от возбуждения. Я зашарил в балахоне, но ключа не нашел. Черт, придется ошейник оставить на нём. А меня без ошейника может пристрелить любой желающий…

Но теперь надо было выйти из комнаты. Я быстренько напялил на себя балахон и капюшон.

- Ганзик, сейчас идем тихо, спокойно, без резких движений. Делай вид, что тебя ведет Замис. Всё понял?

- Да, - кивнул малыш и встал на четвереньки.

Мы вышли в коридор. И тут до меня дошло, какую глупость я совершил – начался зуд. Он был еще слабый, но я знал, через несколько минут кожа начнет гореть огнем. Но я выдержу. Я всё выдержу, лишь бы удрать отсюда подальше!

Первый охранник повстречался нам почти у выхода.

- Чего так быстро? – поинтересовался он.

- Да он какой-то дохлый сегодня, - писклявым голосом ответил я, подделываясь под Замиса. Лингво не подвел, его технология убедила охранника. – Завтра приду.

- Еще бы, я его вчера высек на славу, - похвастал охранник, открывая входную дверь.

- До свидания, - вежливо попрощался я.

Второй охранник открыл нам ворота. К счастью, он оказался не таким любопытным и промолчал. Дальше начались сложности – невдалеке стояла машина, на которой привезли Замиса. Между нами был невысокий кустарник, и мы с Ганзиком, пригнувшись, пробрались мимо, чтобы не заметил водитель.

Под балахоном было душно, жарко, и кожа всё сильнее начинала жечь. Невольно переходя на бег, я летел вниз по грунтовой дороге, которая вела к морю. Шустрый Ганзик не отставал – ему тоже хотелось свободы.

И только влетев под какой-то деревянный настил, я содрал с себя проклятый балахон, открывая тело встающим лунам.

- Ганзик… Мы сбежали, - с глупой улыбкой на губах, пробормотал я. И сам не поверил в собственные слова. Всё случилось настолько быстро, насколько и невероятно. Но факт есть факт – в сотне шагов от нас плескалось море.

- Ура, - шепотом воскликнул он, преображаясь на глазах. На его лице я снова разглядел робкую улыбку. Это был хороший знак, что скоро мальчишка превратится в обычного шебутного Ганзика.

Но возникал вопрос – а что же дальше? Мы не можем сидеть под этим настилом, утром нас наверняка кто-то увидит.

Впрочем, вскоре выяснилось, что я ошибался – нас заметили гораздо раньше.

- Клюсси? – услышал я неуверенный голос. – Клюсси, это ты?

Я резко обернулся, взрыхлив песок коленками, а Ганзик испуганно пискнул и метнулся в дальний угол.

Только сейчас я разглядел в тени чей-то черный силуэт. Впрочем, я быстро узнал голос, но не поверил своим глазам.

- Элаль, это точно ты? – спросил я в свой черед. – Я тебя вчера перепутал с Замисом.

- Это я, - подтвердил Элаль, подбираясь ко мне поближе. – Видишь, вот же моё имя написано.

На каждом балахоне и вправду была какая-то нашивка, но я всегда думал, что это для красоты.

- Так вот как вы друг друга узнаёте, - наконец, дошло до меня.

- Ну да, я ведь учил тебя читать. Забыл, что ли?

- Я всё помню, - хмуро сказал я. – А вот ты про меня точно забыл! Ты где был всю неделю?! Ты почему меня бросил?

- Какой же ты всё-таки глупый, - шмыгнул носом Элаль и бросился ко мне на шею. Он завсхлипывал, и я почувствовал, как намокает ткань его капюшона.

- Ну, ты чего ревёшь? – спросил я, неловко обнимая его.

- Ты даже не знаешь, что со мной случилось, - запинаясь и глотая слёзы, забормотал он. – Их всех убили, понимаешь? Всех!

- Да кого убили, скажи толком! – чувствуя беду, потребовал я.

- Маму, папу, даже слуг, всех! – ревел в голос Элаль.

- Ш-ш-ш… - шипел я, пытаясь его успокоить и хоть как-то понять, что же произошло. – Элальчик, расскажи, только потише, а то нас сразу поймают.

- Я сам ничего толком не понимаю, - вздохнул Элаль, утирая слёзы своим же капюшоном, не снимая его. – Папа, как чувствовал, еще неделю назад отправил меня в другой город, к бабушке. Я у нее и жил. Думаешь, я не пришел бы к тебе?! Я даже не знал, что тебя приговорили к Постаменту. Замис сказал, что тебя отправили в Трудовой дом…

- Поэтому ты ему мой ошейник подарил? – не удержался я.

- Прости, я не подумал, - испуганно пробормотал Элаль. – Он мне уже был не нужен. Ты сердишься?

- Ладно, забыли, - ответил я. – Ты знаешь, кто убил твоих родителей и за что? И вообще, что ты здесь делаешь? Почему ты не дома?

- Я здесь прячусь, как и ты, - сказал мальчик. – Я сегодня утром приехал, сунулся домой, а там полиция. Они меня целый час расспрашивали, но я же ничего не знаю. Зато я подслушал их разговоры и что-то понял.

- И что же ты понял? – живо переспросил я.

- У моего отца были конкуренты, они ему много денег были должны. Вот чтобы не отдавать долг…

Он снова завсхлипывал, и чтобы прервать новый поток слез, я спросил:

- Ну, а ты-то чего боишься? За тобой кто-то охотится, что ли?

- Конечно! – воскликнул мальчишка. – Теперь же всё будет переписано на меня, и долги тоже. А может, еще какие-то есть причины, я не знаю. Но когда полиция уехала, сразу появились какие-то дядьки и принялись обыскивать дом. Хорошо, что я знаю потайной ход, сумел удрать. Что мне теперь делать, Клюсси? Я боюсь…

В который раз всхлипнув, он снова полез ко мне. Я обнял его, но ничего не ответил. Я просто не знал, что ответить. Зато ответил Ганзи. Он подобрался к нам и сказал:

- Давайте просто поспим.

- Ой, кто это? – удивился Элаль.

- Это Ганзи, мой друг. Он жил у Замиса, - сказал я.

- Клюсси, а где сам Замис? – поинтересовался Элаль.

- Неважно, - отмахнулся я. – Надеюсь, мы никогда больше с ним не встретимся.

- Ты его убил?! – страшным шепотом спросил Элаль.

Я невольно хохотнул:

- Нет, но очень хотелось. Он этого заслуживает. Но Ганзик прав, надо попробовать поспать. Может, что-то придумается на свежую голову.

Вот только как спать-то? Элальке легко, а нам с Ганзи нужен свет… Я огляделся вокруг и заметил висевшую на колышках рыбачью сетку. Смастерить из неё подобие гамака было делом техники.

- Спать будем по очереди, - сказал я. – Сначала вы отсыпайтесь, а потом уже я.

Мальчишки не спорили. Элаль вообще был измотан, он отключился сразу. Ганзик поворочался, и тоже притих. А я принялся за своё обычное занятие – думал о будущем. И чем больше думал, тем более туманным оно мне представлялось.

 

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

Море шумело спокойно, размеренно, будто успокаивало меня, шепча: «Всё наладится… Всё будет хорошо…» Где-то вдалеке грохотали железные машины, и я представлял себе портовые краны, не спящие ни днем, ни ночью. Но в порт соваться было рискованно без разведки. Был бы я один, еще полбеды, но теперь я должен заботиться о двух мальчишках, безмятежно сопящих у моих ног. Элаль и Ганзик были похожи на маленьких домашних котят, которых выбросили за порог. Всего три недели назад Ганзи был среди любящих родственников, а Элаль и того меньше – всего несколько дней. И теперь я должен думать об их безопасности, да еще о насущных заботах – например, чем их завтра кормить. Как странно, о самом себе я почему-то думать перестал.

Когда глаза стали слипаться, я хотел разбудить Элаля, чтобы он продолжил дежурство. Но, как обычно, голову посетила внезапная идея, и я растолкал обоих.

- М-м-м, что? – сонно промямлил Элаль, а Ганзи, наоборот, сразу вскинулся и широко распахнул испуганные глаза.

- Просыпайтесь, - тихо сказал я. – Я знаю, что нам делать дальше.

- Что? – мигом спросил Элаль.

- Мы идем к тебе домой.

- Зачем?! – перепугался он. – Там же эти!.. Ну, которые меня ищут!

- Вот мы и проверим, там они или нет. Думаешь, они так спокойно будут сидеть в доме, который наверняка под полицейским контролем?

- Еще не лучше, - хмыкнул Ганзи. – А если там полиция, то мы можем зайти, да?

- Не можем, - согласился я. – Но вряд ли полицейские будут там торчать ночью. Они тоже спать хотят, у них тоже есть семьи. И вообще, хватит болтать, идём! Элаль, ты город хорошо знаешь? Можешь провести нас незаметно?

- Да, - кивнул мальчик. – Можем пройти между домами.

- Ну, вот и веди.

Больше ни о чем не споря, мы тихонько пробирались по улочкам города, и я настороженно следил в оба, чтобы не попасться охотникам за бродячими питомцами.

Идти пришлось долго, Элаль вел нас кружным путём, по каким-то закоулкам. Теперь я видел изнанку города, такого богатого снаружи. А здесь я увидел старые, заброшенные дома.

- Ты откуда знаешь про эти трущобы? – поинтересовался я.

- Мы с мальчишками везде бегали, - ответил Элаль. – Правда, тут опасно даже днем. Могут поколотить местные хулиганы.

- Надеюсь, сейчас они спят, - сказал я, удивляясь, что этого домашнего мальчика родители отпускали на такие опасные приключения. Хотя вряд ли он рассказывал дома подробности.

К счастью, ночь была относительно спокойна. Только один раз мне примерещились какие-то тени, и наша группка затаилась. Тревога оказалась ложной, это просто деревья шевелили листвой.

Когда мы подошли к дому Элаля, я сказал:

- Стойте. Нельзя соваться без оглядки. Надо осмотреться.

Дом выглядел пустым, в нем не горели окна, и я услышал, как Элаль всхлипнул. Ну вот, не хватало, чтобы он разревелся. Надо его отвлечь:

- Ты говорил, здесь есть какой-то потайной ход?

- Ага! – кивнул мальчик. – Идем, я покажу.

Я ожидал увидеть какой-нибудь скрытый люк, но всё оказалось гораздо проще – под высоким забором был прокопан лаз, скрытый сломанными ветками и травой.

- Твоя работа? – с любопытством спросил я.

Элаль скромно шевельнул плечами.

- Ну, а что? Надо ведь как-то было сбегать от охранников. Папа вечно кого-то ко мне приставлял. Меня даже в школу провожали, пока я не стал возмущаться. Что я, маленький?!

Мы вытащили ветки, и Элаль полез первым. Ему мешал балахон, цеплялся за камешки, Элаль пыхтел, но упрямо полз вперед. Ганзик проскользнул быстро и ловко, а вот со мной вышла заминка. Лаз оказался узковат. Царапая бока, я всё же протиснулся.

- Надо будет расширить, - сказал я, шипя сквозь зубы и осматривая расцарапанные бёдра. – Пошли в дом. Не слышно, чтобы там кто-то находился.

Едва мы вошли в подъезд с «черного хода», Элаль щелкнул выключателем, и в коридоре загорелся красный свет.

- С улицы могут заметить, - недовольно сказал я.

- Вам же нельзя без света, - сказал Элаль.

Это уже был прогресс – мальчик начал заботиться о каких-то зверьках. Я невольно улыбнулся.

- Ну, идем на кухню, - сказал я. – Первым делом надо перекусить и набрать припасов, если придется уносить ноги.

Когда я увидел кладовую, то даже присвистнул:

- Ого! Да нам тут на целый год хватит.

И правда, чего здесь только не было – на полках расставлены какие-то банки, коробки, бутылки. Попробуй еще разобраться во всем этом великолепии.

Мальчишки не стояли без дела, Элаль отыскал сыр, хлеб, колбасу, какие-то овощи, нашел даже бутылку с соком. Мы устроили небольшой пир.

Вскоре с голодом было покончено, и продукты мы упаковали в большую сумку.

- Ну вот, - довольно сказал я. – Теперь можно и в порт.

- Можно, я в свою комнату загляну? – робко попросил Элаль.

- Это ведь твой дом, иди, конечно, - удивился я.

- А вы не уйдете?

- С ума сошел? Как же мы тебя бросим. Иди, мы подождем.

Не знаю, что ему там понадобилось, но вернулся он быстро, не прошло и десяти минут. В руках у него был школьный рюкзачок.

- Ты что, решил учебники забрать? По школе соскучился? – ехидно заметил Ганзик. Мальчишка начал потихоньку оживать, и это тоже радовало.

- Нет, здесь одежда и еще… Так… - смущенно пробормотал Элаль, а я щелкнул Ганзика пальцем по носу, чтобы не приставал. Но Элаль добавил: - Просто, на память, от мамы и папы. Фотографии.

Я погладил его по капюшону. И, как обычно, меня осенила новая мысль.

- Элаль, а у вас подвал есть? У Замиса в доме есть, например.

- И у нас есть, а что? – удивленно спросил мальчик.

- Я вот думаю – сейчас нас все начнут искать. Замис не успокоится, Сучи-Мучи тоже, и за тобой вот охотятся. Да еще полиция вдобавок. Ну как мы на корабль проберемся, если на нас такую охоту устроят? Давайте пересидим в подвале пару дней. Вряд ли нас будут искать здесь, в пустом доме. Только надо везде повыключать свет.

- Точно! – радостно воскликнул Элаль. – Идемте, я покажу.

Подвал был самый обычный, забитый всевозможным хламом. Когда Элаль зажег свет, я только развел руками:

- Вы сюда что, половину дома перетащили?

Он рассмеялся:

- Папа ужасно не любит выбрасывать вещи. Говорит, что всё может пригодиться. То есть… говорил…

Я приобнял за плечи вновь расстроившегося мальчика.

- Ну, не грусти. Давай обживаться. Первым делом, сбегай опять в свою комнату и притащи мой матрасик из клетки. Ганзику будет на чем спать.

- А тебе? – наморщил лоб Элаль.

- Обо мне подумаем позже. И захвати ключик от ошейника. И захвати книжки, чтобы нам здесь не скучать.

Элаль умчался, а мы с Ганзи принялись расчищать территорию. Старая мебель, какие-то ящики, стопки старых газет - зачем теперь всё это?..

Мягкий матрас от старой кровати я постелил на пол у стенки – здесь будет спать Элаль. Два неплохих стула, тоже пригодятся. Даже не знаю, с чего было их выбрасывать, вполне крепкие и удобные.

Когда вернулся Элаль, я взял у него ключик и снял ошейник с Ганзи. Он потер шею и взглянул на меня с благодарностью. Малыш всё еще был молчаливым, но я уверен, скоро к нему вернется прежняя беззаботность.

Потом я выставил Элаля наверх и велел закрыть подвал.

- Ну как, видно что-нибудь? – крикнул я снизу.

- Да! В щелки пробивается свет.

- Ясно, лезь обратно, будем наводить маскировку.

Щели мы заклеили специальной пленкой, которой заклеивали почтовые посылки – я нашел рулон в одном из ящиков. После повторной проверки Элаль вернулся довольным:

- Ничего не видно, будто свет вообще выключен, - сообщил он.

Теперь надо было позаботиться и о себе.

- Элаль, ну-ка вспомни, здесь не валяется какая-нибудь сетка?

Он побродил по подвалу, заглядывая во все углы, шкафы и ящики.

- Вроде ничего нету, - пробормотал он, потом радостно вскрикнул: - Ой, смотри, подойдет?

Под ворохом старой одежды, которую мы быстренько расшвыряли, отыскались настоящие футбольные ворота! Правда, маленькие.

- Ничего себе… Вы и про футбол знаете? – удивился я.

- А что тут такого, - хмыкнул Элаль. – На Кескии что, не играют?

- Играют, - чирикнул Ганзик.- Еще получше вас!

А, ну да, Элаль всё еще думает, что я кескианец. Ведь правду я не успел ему рассказать. Ну ничего, теперь у нас будет полно времени для таких задушевных бесед.

Из ворот получился отличный гамак, а пока я его делал, Элаль снова ударился в воспоминания.

- Это мне папа подарил, - сказал он. – Поставили в моей комнате, и я забивал мячи. А потом мне надоело, да и мяч сдулся. Вот ворота и забросили в подвал.

- И хорошо, - кивнул я. – Давайте-ка укладываться. Вообще-то ночь еще не закончилась, надо отоспаться.

Мы улеглись, не выключая свет. Я слушал, как сопят мальчишки, и старался отключить мысли, которые мешали мне уснуть. Это было сложно, но я справился и вскоре тоже задремал.

Представляю, какой переполох будет завтра в городе – слишком много людей хотят нас поймать. А мы вот здесь пересидим преспокойненько.

 

ГЛАВА СОРОКОВАЯ

Интересно, уже утро? По ощущениям, да – я выспался, был полон сил и готов на подвиги. Мальчишки еще дрыхли, но когда я зашевелился, пытаясь выползти из гамака, Элаль открыл глаза, зевнул и приподнялся.

- Ты куда? – спросил он сонно.

- Никуда, спи. Пойду, посмотрю, что в доме делается.

- Ты нас не бросишь? – снова спросил мальчик, и я показал ему кулак.

- Не брошу, но по шее точно дам, если будешь такие глупости говорить, - пообещал я.

Элаль рассмеялся, дрыгнул ногами, и от этого проснулся Ганзи. Ну, всё, удрать по-тихому не получилось, и я сказал:

- Из подвала не вылезать, пока не вернусь. Не шумите, не беситесь, не прыгайте и не орите. Ясно?

- Ага! – ответили оба в унисон.

Я не слишком поверил этому обещанию, но таскать их за собой тоже не годилось.

- Еда в сумке, поешьте, - снова сказал я. – А это ваш туалет, когда захочется.

Туалетом я назначил большой глиняный графин, одиноко валявшийся на полу.

Осторожно приоткрыв люк, я прислушался – в доме было тихо. Черт, а свет-то придется включать… Ну и ладно, окна в доме всё равно заложены камнями, чтобы на Элальчика не попал ни один лучик солнца.

Что я хотел найти, и сам не знаю. Но сидеть в подвале мне точно не хотелось, даже в компании двух замечательных сорванцов.

Включая на ходу свет, я стал обходить комнаты одну за другой. И сразу неприятный сюрприз – я вступил босой ногой в какую-то липкую лужицу. Она выглядела темной, почти черной, в свете красных ламп, но у меня уже заколотилось сердце. Интуиция не подвела – это была еще не запёкшаяся кровь, которую забыли вытереть. Признаться, я до последнего надеялся, что Элаль немного присочинил, и его родители живы, только уехали. Увы, всё оказалось правдой, в доме действительно произошла трагедия.

Но что было, то было, надо жить дальше.

Чтобы не наследить по всему дому, я пропрыгал на кухню на одной ноге, смыл кровь, заодно умылся и напился воды. Потом позавтракал тем, что отыскал, и что не успело испортиться.

Ой, а вот это уже мне не понравилось – скрипнула входная дверь, и послышались чьи-то голоса. Дорога к подвалу была перекрыта, я стремглав улепетнул по лестнице на второй этаж и затаился там. Вот дурак, а если им снова захочется обыскать дом? О чем я думал, вылезая из укрытия?!

- Напомни, что мы тут делаем? – послышался чей-то недовольный голос.

- Если бы ты не спал на инструктажах, сам бы вспомнил, - ответил ему другой, молодой и насмешливый.

- Ну-ну, повежливей, - проворчал первый. – В полиции меньше года, а старших учишь. И вообще, я прекрасно всё слышал, для этого не обязательно таращиться на полковника. С закрытыми глазами концентрация лучше.

Молодой сдержанно хихикнул, но когда заговорил, был уже серьезен:

- Даже не верится, что всего три дня назад здесь перебили столько народа… И ведь такой тихий был городок. Нет, Фиц, это заезжие, у нас таких отморозков нет.

- Да откуда тебе знать, что у нас есть, чего нету. Пока ты в полицейской школе штаны протирал, я уже бегал по кварталам, ловил всю эту нечисть, - проворчал пожилой полицейский. – Но должен согласиться, убийства в нашем городе – большая редкость. Да еще в таком масштабе. Неудивительно, что полковник всех поднял на уши. Ладно, хватит болтать, включай фонарь и осмотрись. Может, и правда, что-то упустили при первом досмотре.

Вот черт, думал я. Значит, эта парочка сейчас будет обыскивать дом. А как мне пробраться в подвал? Впрочем, может они на второй этаж не захотят подниматься. Ладно, подождем.

- Эрл, ты чего там расшумелся? – спросил Фиц, услышав звон посуды из кухни.

- Да задел тарелки на столе, - отозвался молодой. – Всё в порядке. Как думаешь, поймают убийц?

- Думаю, что нет. Скорее всего, они уже давно из города убрались. Они ведь не дураки, знают, что в городе им не спрятаться. Здесь чужой как на ладони, все друг друга знают.

- Полковник говорил, что им мальчишка нужен, - возразил Эрл. – На нем же всё завязано теперь.

- Это точно, он теперь наследник. Но это уже не наша забота, его другие ищут. А наше дело дом еще раз осмотреть и найти пропущенные улики. Вот и ищи.

- Какой ты скучный, Фиц, - хмыкнул молодой.

Повисла тишина, и я слушал, как они ходят из комнаты в комнату, шелестят бумагой, двигают мебель, постепенно удаляясь в дальние апартаменты. Кажется, самое время!

Я осторожно сбежал по лестнице и на цыпочках пробрался к подвалу. Открыв тяжелую крышку, скользнул вниз и притаился.

- Что, что там? – зашептали с обеих сторон любопытные губы.

- Тшш, тихо. Там полиция, - прошептал в ответ я, напряженно вслушиваясь, не раздадутся ли шаги.

Но было по-прежнему тихо, и я немного расслабился.

- Ну, что ты там нашел? – спросил Элаль, когда я присел.

- Да я не успел толком осмотреться, - ответил я. Не рассказывать же ему про лужицу крови в коридоре. – Полицейские приперлись, я еле смог спрятаться. В общем, нам нельзя нос высовывать из дома несколько дней.

- Ти-им… - протянул вдруг Ганзи неуверенно.

- Что случилось? – быстро спросил я.

- Да нет, ничего, просто… Мне надо молочко..

- Ой, точно! Иди сюда, - сказал я и поманил его рукой. - А ты, Элаль, брысь подальше, чтобы на тебя не попало.

Элаль хохотнул, отполз в сторону, но с любопытством уставился на нас. Я раскинул ноги, и Ганзик пристроился между ними. Довольно урча, он втянул в рот мой напряженный член и принялся быстро сосать.

- Да куда ты торопишься? - тихо засмеявшись, спросил я, поглаживая его черные спутанные волосы.

Элаль не собирался отсиживаться. Быстро стянув шорты и трусы, он прильнул ко мне.

- Ты что, бессмертный? – нахмурился я.

- Да ерунда, - отмахнулся мальчик. – Он же всё проглотит, на меня и не попадет. Ложись.

- Ты что это задумал? – спросил я, но всё же улегся на свой прозрачный матрасик.

Элаль тут же уселся мне на грудь, подался вперед и ткнул своим члеником меня в губы. А, ну конечно, ему просто стало завидно.

Я улыбнулся, открыл рот и втянул его молочно-спелый член. Было забавно и здорово – один мальчишка сосал мне, а я делал то же самое второму. Представляю, как обалдели бы полицейские, увидев эту картину. Но к счастью, они были заняты своими делами.

Несколько минут мы продолжали наши движения, вернее, я просто лежал, получая удовольствие, а трудились мальчишки. Мне надо было только поплотнее сжимать губы.

Вскоре Ганзи добился своего, отпустил мой расслабленный член и улегся, довольно облизываясь. Но и Элаля хватило ненадолго – выгнувшись, он с силой ткнулся в мой рот, и я почувствовал, как его членик пульсирует, пытаясь выдать еще не существующее семя.

Уставший, но тоже довольный, он улегся с другой стороны от меня.

- А я не против просидеть здесь хоть всю неделю, - сообщил Элаль. – Мне нравится.

- И я, - мурлыкнул Ганзи и потёрся головой о мой локоть.

- Ясно, спелись, - усмехнулся я. – Ну уж нет, вылезем отсюда при первой возможности.

И тут меня посетила очередная мысль, которая меня сильно встревожила.

- Элаль, а у тебя нет на примете взрослого, который нас не выдаст? – спросил я.

- Ой, я не знаю, - задумчиво протянул он. – А зачем?

- Затем, что мне тоже необходимо «молочко», причем каждый день, забыл, что ли? Иначе я здесь загнусь.

- Ой-ой… - снова пролепетал он. И Ганзи встревоженно поднял голову. Ну вот, расстроил мальчишек…

Несколько минут в подвале было тихо, потом Элаль подал голос:

- Знаешь, Клюсси, я повспоминал всех знакомых взрослых и думаю, что есть только один. Ты помнишь Юргара?

Ха, еще бы!

- Помню, это вроде тот блондинчик, твой друг? – как можно равнодушнее уточнил я. Не хватало, чтобы Элаль заревновал меня к тому красавчику.

- Да, точно. Вот его отец мог бы тебя накормить.

- Почему ты так думаешь?

- Когда я был у него в гостях, его папа был добр ко мне, спокойно разговаривал. Я даже у него на коленях посидел немного.

Конечно, я с сомнением покачал головой, но выбора у меня не было.

- Ну, хорошо. Когда стемнеет, проберемся к его дому, и ты вызовешь его на улицу.

- Идем сейчас! – воскликнул Элаль. – А вдруг ты умрешь?!

- Да ну, брось, - улыбнулся я. – Не всё так страшно, я могу до вечера потерпеть. А шататься среди бела дня по городу нельзя.

Но чем бы сейчас заняться, чтобы убить время до вечера? Я решил, что пора рассказать Элалю правду о себе.

- Элаль, - сказал я, оборачиваясь к мальчишке. – Я хочу тебе кое-что сказать.

- Что? – спросил он с некоторой тревогой.

- Ты знаешь, что на других планетах тоже живут люди?

- Нам в школе говорили, что такое может быть, - кивнул мальчик. Отлично, не такие уж тут и отсталые. – Но никто не проверял.

- Да, вам еще рановато в космос летать, - усмехнулся я. – Ну, так вот. Дело в том, что я с другой планеты. Я прилетел к вам всего месяц назад. Или два, я уже сбился со счета.

Глаза у Элаля округлились, но он не собирался верить мне с полуслова.

- А ты не врешь? – спросил он с сомнением.

- Тим не врет, - отозвался Ганзик, с интересом слушавший мои откровения. – Я сам видел его корабль, на котором он прилетел. А еще мои братья видели, Кэлси и Воолэд.

Я затаил дыхание, готовясь услышать его всхлипывание, но малыш держался молодцом. Наверное, общение с Замисом отучило его плакать.

- Здорово, - воскликнул Элаль и от избытка чувств даже перекувыркнулся на кровати. – А ты возьмешь меня с собой на твою планету?

- Возьму, - с легкостью пообещал я, потому что это виделось мне в далеком туманном будущем.

- Расскажи про неё, - потребовал Элаль.

И я стал рассказывать. Кое-что Ганзик помнил, но не перебивал меня, а слушал, как новую сказку. Зато Элаль переспрашивал постоянно, его интересовало всё. Но я и тут старался удержаться от излишних подробностей. Зачем мальчишкам, например, знать о новых видах оружия, если им и старые не надо видеть.

Время за разговором бежало быстро. Когда подступил голод, мы опустошили сумку, заготовленную вчера, и Элаль стал учить нас местным играм. Мальчишки расшалились, Ганзик, как я и надеялся, почти пришел в себя, и я, наконец, даже услышал его звонкий смех. Увы, пришлось шикнуть на них.

- Тшш, вы забыли, что наверху полиция?

Мальчики испуганно замерли, а я и вправду решил проверить собственные слова. Подобравшись к крышке, я долго вслушивался, но так ничего и не распознал. Рискнул сделать небольшую вылазку. Дом был уже пуст, полицейские убрались.

- Никого нет, - обрадовал я мальчиков по возвращении. – Элаль, пора тебе отправляться в гости к Юргару. Что-то мне нехорошо…

Я прилег на матрас, и устало прикрыл глаза. Накатывала знакомая тяжесть, и совсем скоро я уже не смогу шевельнуться.

- Я думал, ты пойдешь со мной, - проговорил мальчик.

- Нет. Одному тебе будет легче пробраться, да и сил у меня может не хватить. Иди, Элаль, поторопись. И постарайся вернуться, иначе мне крышка…

У меня был и запасной вариант – Ганзик приведет первого попавшегося на улице взрослого. Но это слишком опасно, и я понадеялся, что Элаль справится.

Ганзи сидел рядом со мной, держал за руку и грустно вздыхал.

- Ну чего ты, я же еще не умер, - улыбнулся я.

- Я так… - сказал Ганзи и снова вздохнул. – Просто, кроме тебя и Элаля, у меня здесь никого нет.

- Всё будет хорошо, - сказал я.

Прошло еще немного времени, когда крышка приоткрылась, и в неё заглянул Элаль. А следом за ним в подвал спустился мужчина. Он не стал отвлекаться на разговоры, подошел ко мне и спустил брюки на бедра. Чтобы я не тратил силы, за меня принялся сосать Ганзи, а потом мужчина отстранил его, и придвинул мою голову поближе. В рот брызнула живительная влага, я глотал, глотал, глотал.

- Уф, отпустило, - сказал я через пару минут, когда в тело вернулась прежняя энергия. – Спасибо вам.

- На здоровье, - улыбнулся мужчина. – Вот его благодари.

Он погладил засмущавшегося Элаля по голове.

- Господин Тремволь был очень любезен, - пролепетал Элаль.

- Не надо официальности, просто дядя Ойхард, - махнул рукой папа Юргара. – Когда Элаль примчался к нам, я сразу понял, что-то случилось. Он рассказал, что его питомец умирает, и как я мог отказать? Ведь после той ужасной трагедии в доме не осталось взрослых мужчин. Ох, прости…

Он снова погладил Элаля.

- Вы нас не выдадите? – спросил я.

- На этот счет можешь не беспокоиться, - твердо сказал он. – Я не намерен помогать ни бандитам, ни полиции. Может, вам что-нибудь нужно? Еда, одежда?

- Ну, одежда уж точно не нужна, - улыбнулся я. – А еды в доме полным-полно, мы можем здесь год просидеть. Вот если бы вы приходили по вечерам… Ну, пока мы отсюда не выберемся.

- Конечно, - кивнул дядя Ойхард и улыбнулся в ответ. – По утрам я кормлю питомца моего Юргарчика, а по вечерам буду кормить тебя.

- А Юргар не проболтается? – спросил я.

- Он не знает, - вклинился Элаль. – Когда я прибежал, он уже спал.

- Чем меньше людей знает тайну, тем спокойнее, - подтвердил дядя Ойхард. – Ну, раз ты вылечился, я, пожалуй, пойду.

Я снова поблагодарил его, и проводил до люка. А когда мы остались втроем, мальчишки обняли меня с обеих сторон.

- Я так перепугался, - сообщил Элаль. – А вдруг бы он не согласился?!

- Ну-ну, всё же хорошо, - успокоил его я.

- Ой, смотри! – вскрикнул он и метнулся к своему балахону, валявшемуся на полу. Притащив его ко мне, с гордостью распрямил.

- И что в нем особенного? – удивился я.

- Это же одежда Юргара! – с довольным видом сказал Элаль. – Его папа подарил мне. И теперь я могу свободно гулять по городу.

- Хм… Это интересно, - пробормотал я, хотя пока что не знал, чем это нам поможет. – А твой дружок не кинется искать?

- Ты такой смешной, - развеселился Элаль. – У него что, один балахон, что ли? Даже у меня их штук пять валяется.

- Вот и хорошо, - подытожил я. – Давайте поужинаем и спать. А утром будем думать, как жить дальше.

К большому сожалению, за нас уже всё решил кто-то другой…

Мы уснули, и посреди ночи я услышал сквозь сон откуда-то с потолка тихий вкрадчивый голос:

- Глупый, глупый мальчик Тим с планеты Земля…

 

ГЛАВА СОРОК ПЕРВАЯ

- Глупый, глупый мальчик Тим с планеты Земля…

Еще не успев толком проснуться, я уже был на ногах, а глаза шарили по подвалу в поисках чего-то, хоть отдаленно похожего на оружие. Мальчишки тоже проснулись и с испугом смотрели на мои метания.

А голос повторил:

- Не совершай новых глупостей, Тим из космоса. Тебе некуда бежать. Выходи из подвала вместе со своими друзьями.

Конечно, я узнал этот голос. Скрипучий, свистящий шепот принадлежал Сучи-Мучи. Но как он нас отыскал так быстро? Выследить он нас не мог, я в этом убежден. Стальной штырь от вешалки, который я уже держал в руке, словно копье, приятно напрягал мышцы, но наверняка это негодяй был не один. С ним-то я, может, и справился бы, но сколько с ним пришло охранников? Я не мог рисковать жизнями моих мальчишек.

- Выходим, - хмуро сказал я и кивнул Элалю: - оденься.

Может, балахон Юргара всё же пригодится?

Вы выбрались по лестнице наверх, и каждого приняли крепкие руки. Меня схватили сразу двое.

- Я Юргар, сын господина Треволя! – выкрикнул Элальчик. – Немедленно отпустите меня и моих питомцев, иначе мой отец вас накажет!

Эти слова вызвали только усмешку.

- Я прекрасно знаю, кто ты, Элаль Вулц, - сказал Сучи-Мучи. - Я знаю, кто убил твоих родителей и кто охотится сейчас за тобой. Я знаю и про тебя, безымянный питомец, которому Замис не удосужился даже дать кличку. И уж конечно, я знаю, кто ты, мальчик Тим Снегирев с чужой планеты. Поэтому оставьте ваши фокусы и следуйте обратно, в мой замечательный дом, из которого вы вчера сбежали.

И, чтобы я снова не удрал, на меня нацепили ошейник. Моя шея уже успела отвыкнуть от его опасной прохлады…

На улице было пустынно, но четверо охранников всё равно озирались по сторонам, выглядывая нежелательных свидетелей.

Я был подавлен, все планы летели к черту… Неужели снова потянутся серые унылые дни с бесконечным тр*хом?! Хотелось кинуться на этого недомерка и свернуть его тощую шею, но он держал в руке пульт и наверняка успел бы им воспользоваться.

Вот и знакомые ворота. Я ждал, что меня прямо сейчас потащат в подвал на порку, но Сучи-Мучи завел нас в свой кабинет и жестом выставил охрану за дверь, а потом отправил туда же Элаля и Ганзи. Я с беспокойством вскинулся было на их защиту, но Сучи-Мучи сказал:

- Не волнуйся, их никто не тронет без моего приказа. Так что присядь, у нас будет долгий разговор.

Я заметил полупрозрачный пуфик и устало опустился на него.

- У вас много мебели из Кескии, - сказал я, лишь бы оттянуть страшный момент наказания.

- Да, когда я понял, что она необходима, пришлось даже нанять целый корабль для кроватей, стульев, и прочей мелочевки. Я хочу, чтобы юные кескианцы чувствовали себя, как дома. Но поговорим о более важных делах. Ты наверняка удивлен моим познаниям?

- Конечно, - вздохнул я. – Откуда вы узнали моё имя? И с чего вы взяли, что я с другой планеты? Здесь этого не знал никто, кроме отца Элаля, а он погиб.

- У меня очень хорошие связи, - усмехнулся Сучи-Мучи. – Без сведений от нужных людей я недолго бы протянул.

- А как вы нас отыскали так быстро? Даже полиция не смогла этого сделать, хоть была в доме почти целый день.

- Это было несложно. Мальчик Замис был очень зол, когда очнулся. Он рассказал, что ты был питомцем Элаля. Я навел справки и узнал о трагедии в его семье, а также о том, что он исчез. Осталось только выждать, пока вы оба появитесь в его доме. Ну, а питомец самого Замиса – просто приятный бонус. Наверное, я получу за него вознаграждение.

- Вы отвратительны, - сказал я, прикрыв глаза. – Можете делать со мной, что хотите.

- Да, именно… - рассеянно ответил Сучи-Мучи и подошел к двери. Выглянув в коридор, он посмотрел по сторонам, потом вернулся в комнату и плотно прикрыл дверь. – Ну, а теперь, когда нет лишних ушей, поговорим серьезно.

Я вернулся на свой пуфик, внутренне сжимаясь. Мне не понравился его тон. Но, по любому, разговор лучше, чем порка. Ладно, послушаем.

- Так вот, прежде всего я хочу тебе сказать, что я – кескианец.

После этой фразы Сучи-Мучи умолк, с удовольствием глядя на моё обалдевшее лицо. С моих губ невольно сорвалось:

- Врёте.

Он хмыкнул.

- Примерно такую реакцию я и ждал. Нет, мальчик Тим, я говорю правду. Много лет назад я тоже был похищен. И целых два года пробегал на четвереньках, в ошейнике и с поводком, изображая комнатную зверюшку. Мой хозяин был добр ко мне, а его отец исправно кормил, как говорят на Кескии, «молочком». Потом я вырос, попал в «трудовой дом». Но всё это время я исправно учился, понимая, что обратно мне не вернуться, и надо обустраиваться здесь. Как видишь, мне это удалось. От прежнего владельца мне достался дом с мальчиками и девочками, и хорошая прибыль. Но всё, о чем я рассказал, должно остаться в этом кабинете. Обещаешь?

Я криво усмехнулся:

- Мне всё равно никто не поверит.

- Поверят или нет, но начнут копать, а Инквизиция давно зубы точит на мое предприятие. Только у меня слишком влиятельные покровители.

- Ну, хорошо, а зачем вы мне это рассказываете?

- Чтобы ты понял то, что я расскажу дальше, - сказал Сучи-Мучи, уселся поудобнее в кресле и рассказал такое, что у меня глаза полезли на лоб. – Да будет тебе известно, что вот уже целых пять лет я спасаю похищенных детей. Я отправляю их на кораблях обратно в Кескию. Благодаря мне, вернулись к родителям более сотни. К сожалению, я не могу увеличивать масштабы, иначе это станет слишком заметно. Я перекупаю детей везде, где это возможно, держу их в своем доме некоторое время, а потом отправляю в порт. Конечно, всё происходит в полной тайне.

- Зачем вы меня обманываете? – мрачно спросил я. – Вам нравится смеяться надо мной? Считаете меня глупым?

- Я говорю правду, - сказал Сучи-Мучи и улыбнулся: - Но ты и вправду глуп. Что ты устроил Замису? Его отец поднял весь город, лишь бы найти негодную зверюшку, которая едва не угробила его любимого сынка, с которого он пылинки сдувает. Я даже велел выпороть тебя, надеялся, что ты образумишься.

- Замис давно напрашивался, - понурился я. – Пусть скажет спасибо, что я его не придушил. Очень хотелось.

- Не наговаривай на себя, ты не убийца, - махнул рукой он. – Я собрал о тебе сведения от мальчишек, которые прибыли недавно.

- Зато вы… Вы же убиваете детей в подвале! - звонко выкрикнул я. - То есть, не вы, а ваши гости. Да, мне рассказали мальчики.

- Они рассказали, что дети отправляются в подвал и не возвращаются оттуда, правильно? Но никто не видел их тела. А как, по-твоему, иначе я должен был объяснять их исчезновение?

- А мальчик без рук и ног! – не сдавался я, пытаясь вывести лгуна на чистую воду. – Я видел его собственными глазами!

Сучи-Мучи устало вздохнул.

- Этот несчастный мальчик таким родился. Знаешь, где купил его капитан по моей просьбе? В «Цирке уродцев». Мне говорили, что твоя планета очень схожа с нашей. На Земле есть такой?

- Раньше был, - нехотя признал я. – Лет сто назад или даже двести.

- Вот видишь. В благопристойной доброй Кескии, которую ты так защищаешь, есть цирки, в которых публика смеется над всевозможными уродцами.

- И чем же вы лучше? Вы держите мальчика в подвале.

- Да. Но я приставил к нему человека, который, как нянька, помогает ему есть, пить, мыться, ходить в туалет. Думаешь, в цирке он был окружен такой заботой? Ну, а когда какой-нибудь строптивый мальчишка, мечтающий о побеге, попадает в мой дом, я отвожу его в подвал. Даже тебя ведь проняло, правда? Ты поверил, что я могу такое проделать.

- И до сих пор верю, - сказал я и добавил потише: - Хоть уже сомневаюсь. Но почему вы держите детей насильно? Пусть себе разбегаются. Может, кто-то из них проберется на корабль и вернется домой.

Он покачал головой.

- Ты не понимаешь. Они, конечно, могут сбежать, но там, за забором, действуют другие порядки. Питомцев без ошейника могут просто-напросто застрелить.

- А-а, мне говорили об этом. Их считают бродячими и опасными, - вздохнул я.

- Именно так. Много лет назад, в самом начале всего этого безобразия, ошейников еще не было. Голые дети жили со своими владельцами почти свободно, их даже отпускали погулять без присмотра. Но только тех, кто вёл себя хорошо, не дерзил, не кусался, не кричал, что хочет домой. Дети научились притворяться, лишь бы получить свободу. Попав на улицу, они сбегали, прятались, сбивались в стайки. Чтобы прокормиться, они грабили магазины, нападали на прохожих. Чтобы получить ежедневное «молочко», они выпрашивали его у встречных мужчин, и им редко кто отказывал. Жили такие бродяжки в заброшенных кварталах, где даже полиция не рискует появляться. Конечно, они делали попытки пробираться в порт, но там была своя охрана. Так продолжалось недолго, едва ли один год. А потом чаша терпения горожан была переполнена. Последней каплей было вот что: стайка бездомных мальчишек поймала юношу, притащила его в своё логово и несколько дней выдаивала его до капли. Когда полиция нашла этого мальчика, он был истощен до крайности. И вот, собрался городской совет, долго решали, что делать с одичавшими питомцами. Так появился отряд вольных стрелков, которых никто не знал ни в лицо, ни по имени. Днем это обычные обыватели, а ночью они надевали маски и выходили на охоту. С питомцами они не церемонились, не пытались ловить. Если после первого окрика мальчишка пытался убежать, в него стреляли. Вскоре с бандами было покончено, а новые питомцы уже получали ошейник, поводок и Постамент. Но охотники всё еще выходят по ночам патрулировать город, ведь украденные дети время от времени по-прежнему сбегают. Теперь ты понимаешь, что им безопаснее у меня в доме, чем на улице?

Я внимательно слушал эту грустную историю, но не мог согласиться сего выводами.

- Так зачем же вы покупаете их? Пусть живут в домах у своих хозяев. Там их хотя б не будут тр*хать все, кому не лень!

- Ты такой наивный, - усмехнулся Сучи-Мучи. – В некоторых домах они получают любви в десять раз больше, чем у меня. За благопристойным фасадом скрываются такие злодеяния…

Я тут же подумал о Замисе и уныло потупился.

- Да, с этим не поспоришь… - пробормотал я и переменил тему: - И зачем вы мне всё это рассказываете? Зачем я вам вообще нужен? Хотите отправить меня обратно на Кескию?

- М-м-м, есть такая мысль, да – проговорил Сучи-Мучи, шевеля пальцами на скрещенных руках. – Я помогу тебе, ты поможешь мне.

- И что же я должен сделать? – поинтересовался я.

- Моя мечта – отправить всех похищенных детей домой и прекратить эту преступную практику, - сказал он.

- Вы же потеряете свой бизнес, - ухмыльнулся я.

- Я скопил достаточно средств, чтобы жить безбедно, - махнул рукой он. – К тому же, мой, как ты выразился, бизнес, вполне приживется и на Кескии.

С этим я был вынужден согласиться, вспомнив тот Клуб, в котором я развлекал местных мужчин.

- Я тоже хочу, чтобы детей перестали похищать, - сказал я. – Но как прекратить это?

- Увы, это долгий процесс, ведь придется разрушить многолетние устои. Здесь привыкли к голым питомцам.

- Как привыкли, так и отвыкнут, - жестко ответил я. – Но как этого добиться? Как уговорить капитанов, чтобы не привозили новых детей?

- Способ только один, это должно стать невыгодным. Горожане должны отказаться от таких покупок. А для этого надо вернуть питомцам статус людей.

- Ого… - прошептал я. – Точно… Это будет, как… Как отмена рабства! Круто! Но что именно я должен делать?

- Разговаривать, - ответил Сучи-Мучи. – Разговаривать с местными мальчишками и объяснять им, что голые питомцы – такие же мальчишки, как и они, а не животные. Элаль, например, это уже понял. И, кажется, вы сдружились.

- Да, он мой друг, а не хозяин. Но остальные дети этой страны… Чтобы их перевоспитать, понадобятся месяцы, а чтобы перевоспитать взрослых - годы! – воскликнул я. – Но мне не хочется оставаться здесь даже лишнего дня. Я хочу туда, где буду на равных. Я хочу вернуться на Кескию.

Сучи-Мучи развел руками.

- В любом случае, в ближайшие полгода это невозможно. Так что у тебя будет много времени подумать.

 

ГЛАВА СОРОК ВТОРАЯ

После такого заявления я несколько секунд только глазами хлопал и беззвучно разевал рот. Когда обрел дар речи, едва выдавил:

- Полгода? Что значит «полгода»?! Вы с ума сошли?!

Сучи-Мучи вздохнул и развел руками:

- Увы, мальчик Тим, это правда. До весны ни один корабль не пойдет к Кескии ни за какие деньги.

- Не понимаю. Вы можете толком объяснить? – потребовал я. - Я же хочу поскорее вернуть домой Ганзи, да и Элалю здесь опасно оставаться. Неужели нельзя упросить какого-то капитана взять нас на борт?

- Это невозможно, я ведь говорю. И ты сам мог бы догадаться, почему. Дело в том, что близится осень, а с ней идут холода. На Кескии климат даже немного суровее, чем здесь, и холода наступят очень скоро.

- Ну и что? – недоуменно спросил я. – Океан замерзнет, что ли?

- Нет, - усмехнулся он. – Замерзнет не океан, а дети, если будут шататься голыми по пляжу, в ожидании, пока их похитят. Ты забыл про местный обычай – осенью всех детей отправляют в интернаты, откуда они не выходят до весны. А какой смысл гонять корабли попусту?

- Ой, точно… - расстроился я. Но тут же заявил, не собираясь сдаваться: - Так наймите корабль, чтобы он просто доставил нас туда!

Он покачал головой.

- Ты не понимаешь. Любой корабль, который отправится к Кескии в неурочное время, тут же попадет на заметку Инквизиторам. По возвращении вся команда отправится к ним на допрос, а молчать они не будут и тут же выложат всё – и про меня, и про вас, и про мою деятельность. Ты предлагаешь спасти вас троих и загубить сотню детей, у которых пропадет шанс вернуться домой. Да еще вдобавок подставить меня лично.

- Так что, мне тут до весны торчать?! – невольно вскрикнул я.

- Да, - невозмутимо ответил Сучи-Мучи. – Но ты можешь потратить это время с пользой, помогая мне.

Я больше не спорил с ним, всё равно бесполезно. Но разве он единственный, кто может помочь мне? Только бы добраться до порта, а там… Честно говоря, я не представлял, что будет «там», но надо хотя бы попытаться.

Глядя на мою понурившуюся фигурку, Сучи-Мучи решил меня немного повоспитывать.

- А вообще, мальчик Тим, я не могу понять, как тебя вообще допустили до работы в космосе? – сказал он.

- Это еще почему? – недовольно вскинулся я.

- Да потому. Работа эта, насколько я себе представляю, крайне опасна и трудна, ведь так?

- Ага, - вздохнул я. – Еще бы.

- А ты слишком бесхитростный, наивный. В тебе нет способности скрывать свои чувства – все твои мысли на лице написаны. К тому же, ты мало разбираешься в людях, и, что еще хуже, обманываешься на их счет.

- Это как? – спросил озадаченно я.

- Ну, меня ты не распознал, к примеру. А о твоей наивности говорит тот факт, что ты даже не заспорил, когда я назвал тебя мальчиком из космоса, хотя эту тайну хранил ото всех. И даже не попытался разузнать, откуда мне об этом известно. Ну, и какой из тебя после этого исследователь чужих планет?

- А я не исследователь, - буркнул я. – Я к вам совершенно случайно попал, из-за аварии. Вы вообще первые инопланетяне, с которыми встретилось человечество.

Сучи-Мучи рассмеялся.

- Вот как? Значит, ты оказал нам честь первой встречи? Забавно.

- А всё-таки, откуда вы узнали про меня? – спросил я с поздно прорезавшимся любопытством.

- Ммм, скажем так, из определенных источников, - обтекаемо проговорил он. – Ты думаешь, почему я так дорого заплатил за тебя инквизиторам? Твой интеллект выше, чем у среднего кескианца. Кстати, именно это выдает тебя с головой. Был бы ты поумнее – выглядел бы поглупее.

Он усмехнулся собственной шутке.

- Разведка у вас поставлена на пять с плюсом, - невольно признал я.

- Увы, без этого никак. А уж такое событие, когда какой-то мальчик свалился прямо с неба, не осталось незамеченным даже на другом материке. Но пока полиция, инквизиторы и военная разведка добывали дополнительные сведения, я добыл тебя самого. Правда, здорово?

- Здорово, - вздохнул я.

- В город вам пока не надо соваться, - сказал Сучи-Мучи. – Вас ищут, всех троих. Мне предстоит уладить эти проблемы. Это будет сложно и весьма затратно, так что, мальчик Тим, тебе всё же придется отрабатывать.

- Еще бы, - криво усмехнулся я. – Кто сомневался.

- Не держи на меня обиду, - сказал он и хитро прищурился: - К тому же, я вижу, что тебе это самому нравится. Ну, а уж питьё «молочка» для тебя жизненно необходимо.

Я смущенно опустил глаза, чувствуя, как теплеют щеки. Но глупо возражать – он видел столько мальчишек, что любого вычислял мгновенно.

- Пока что завершим наш разговор, - сказал он. – Я разрешаю тебе жить в одной комнате с друзьями, но помни – они не должны ничего знать. Пусть по прежнему считают меня Сучим Мучителем. Да-да, не смотри на меня так, я прекрасно знаю своё прозвище. Мне рассказали о нем мальчики, которых я отправлял домой. Поэтому я хочу, чтобы всё оставалось, как есть, и чтобы никому не вздумалось прогуляться за забор. Мне будет жаль, если твои друзья попадутся на мушку вольным стрелкам. Ты чего побледнел, Тим?

Я медленно поднял на него взгляд:

- Я вспомнил… У нас на Земле тоже ведь были такие отряды. Есть такой город, Рио, там тоже развелось очень много детских банд. И вот кто-то создал Эскадрон смерти, который по ночам отстреливал детей. Взрослых тоже, конечно. Нищих, бездомных, безработных... Но в большинстве всё же мальчишек... беспризорных. Всё, как у вас тут. Но это было давно, лет сто назад.

По внимательным глазам Сучи-Мучи было видно, что его это очень заинтересовало, но он ничего не сказал. Эту особенность Сучи-Мучи - заминать что-то, что его интересует, но обязательно возвращаться к этому, в удобное для него время – я уже подметил. Но сейчас он ограничился простым замечанием:

- И вправду, наши планеты очень похожи. Надеюсь, с твоей помощью мы прекратим эту жестокость. А сейчас, иди, скоро обед.

Когда я зашел в комнату, Элаль кинулся ко мне.

- Ну, ну что? Что он сказал? Он отпустит нас?

- Нет, не отпустит, - вздохнул я. – Теперь мы будем жить здесь.

- И отрабатывать, - с хмурой усмешкой добавил Ганзи. Он сидел на кровати, нахохлившись, как замерзший воробей.

- Отрабатывать? Это как? – переспросил Элаль, растерянно глядя на меня.

- Ртом и попой, - сказал я, постаравшись обратить всё в шутку. – Не волнуйся, тебя это не коснется. Я постараюсь работать за вас обоих.

- Я тоже буду, - заявил Ганзи. – Тим, ты не думай, я умею.

Я улыбнулся, подошел к нему, погладил по голове и сказал ласково:

- Да я помню. Я всё помню, Ганзик. Ты обалденно умеешь. Но я не хочу, чтобы взрослые дядьки делали с тобой разные вещи.

Он подскочил и кинулся мне на шею, принялся целовать и бормотал:

- Я так скучаю по братикам… Почему нас не хотят отпустить? Тим, я домой хочу. Давай убежим!

- Убежим, обязательно убежим, шептал я в ответ. – Надо только подождать. Корабли сейчас не ходят через океан. Только весной начнут.

- Так мы здесь до весны? – заплакал Ганзи. – Ого…

- Ну, не расстраивайся, я обязательно что-то придумаю, - обещал я, слабо веря в собственные слова. – Лучше ложись, поспи, пока обед принесут.

Элаль стащил свой балахон, забросил его на кресло и уселся туда сам. Он смотрел на нас с нескрываемой завистью, и когда Ганзик улегся, спросил:

- А этот дядька сказал, что будет со мной? А вдруг сюда придут те, кто за мной охотится?

- Не придут, - уверенно сказал я. – Сюда вообще никто не сунется без его разрешения. Ты видел, какие у него слуги и охранники?

- Ага, здоровенные, - протянул Элаль.

- Вот и не переживай, - завершил я и словно по сигналу, дверь открылась: принесли обед.

Это было как раз вовремя, я ужасно проголодался, да и мальчишки набросились на еду, будто три дня не ели.

А через час, когда мы спокойно дремали в объятиях друг друга, пришел охранник и проворчал, что меня желает видеть хозяин. Странно, только-только расстались, что он еще забыл мне рассказать?

Мы спустились в подвал, по дороге я не переживал. А в подвале переживать уже было поздно – меня тут же растянули на лавке, и двое слуг принялись хлестать меня розгами, попеременно меняясь. Удары я не считал, какое там! Я кричал, вопил, стонал, плакал – в общем, вел себя совершенно не героически. Честно говоря, было не только больно, но и обидно. Я ведь поверил Сучи-Мучи, что он на самом деле хороший-прехороший, а что получилось? Меня снова порют, а он стоит рядом и наблюдает.

- Ну, достаточно, - наконец сказал он. – Отвяжите.

- За что? – прохрипел я, слизывая с губ что-то соленое – то ли кровь, то ли слезы. А скорее, и то, и другое.

- Об этом позже, - невозмутимо ответил он. – Несите обратно.

Когда меня положили на кровать, я едва дышал. Спина горела огнем. Конечно, я знал, что через несколько часов боль стихнет и спина начнет заживать, но это было слабое утешение.

- Вот гад, - с сердцем сказал Элаль.

- Точно, - подтвердил Ганзик. К моим губам кто-то из них поднес кружку с водой. Пить, лежа на животе, было затруднительно, но во рту пересохло, и я сделал несколько глотков.

Провалившись в глухое забытьё, я лежал распластанный и безвольный, а мальчишки охраняли мой тревожный сон.

Хорошо хоть, к нам не привели никаких гостей. А что, с этого лжеца вполне достало бы! Нашлись бы любители погладить и пощупать мою поротую кожу.

 

ГЛАВА СОРОК ТРЕТЬЯ

Гад! Гад! Гад! Это короткое словечко отдавалось пульсом у меня в висках, и я всё не мог прийти в себя от обиды и злости. Может, он мне всё наврал?! Но зачем? Чтобы я не пытался больше убежать? Так он сильно ошибся, я не намерен здесь оставаться ни одного лишнего дня. Вот только немного подзаживет спина…

Такие мысли гуляли в моей голове, пока я отлеживался. Сразу после ужина, к которому я даже не прикоснулся, появился Сучи-Мучи. Он выставил Элаля и Ганзика в коридор, подошел ко мне и придвинул стул. Так, кажется, наш разговор продолжается. Но я лежал, отвернувшись к стенке, и не собирался поворачиваться к этому предателю.

- Я тебе уже говорил, что ты глуп? – спокойно спросил он.

Ответа не было, я только пошевелил лопатками.

- Понимаю, смертельная обида и всё такое, да? – насмешливо сказал он. – Но на минутку включи свой неразвитый детский мозг, и ты поймешь, что я не мог иначе. Я преследовал две цели. Во-первых, если бы ты появился на прогулке с не поротой спиной после побега, все сразу поняли бы, что мне уже можно сесть на голову. А кому-то придет светлая мысль, что за побег я перестал наказывать.

Черт… В его словах была логика, и я не мог не согласиться.

- Всё равно это… как предательство, - хрипло проговорил я и повернул к нему голову. Даже лег вполоборота, но спина всё еще болела.

- Ну, прости, так получилось, - развел он руками, и в его словах я не услышал ни капли раскаяния.

- А вторая цель? – спросил я с интересом.

- Вторая… - задумчиво сказал Сучи-Мучи. – Вторая цель немного посложнее, но думаю, твой незрелый мозг с ней справится.

Вот дался ему мой мозг! Раньше я не замечал за Хозяином склонность к иронии, а тут на тебе, только высмеивает и высмеивает.

- Ты заметил, что на этот раз я велел сечь тебя только по спине? – спросил он.

- Ну… да, - растерянно сказал я. И вправду, только сейчас я обратил внимание, что мой зад не пострадал. – А почему?

- Потому, что это для твоей же пользы, - назидательно сказал Сучи-Мучи. – Мой опыт общения с детьми довольно широк, и я заметил, что чем строже родители ведут себя с детьми, тем жестче и злее дети со сверстниками. Правда, это касается в основном мальчиков. А если пороть по голой попе, есть большая вероятность, что мальчику это понравится. Мало того, что он будет специально нарываться, вести себя всё хуже и хуже, со временем он может превратиться в истинного садиста. Ему понравится издеваться над теми, кто не сможет дать отпор. И самый яркий пример моей теории – Замис.

- Замис? – удивленно повторил я.

- Да-да. Ты знаешь, что его отец порет мальчишку чуть ли не каждый день?

- Вы же сами говорили, что он с Замиса пылинки сдувает, - хмыкнул я.

- Большая любовь вовсе не мешает его отцу быть строгим и требовательным. Замис и так ведет себя, как шелковый, но господин Эрвиз всё равно порет. Он называет это превентивным воспитанием. Понимаешь, что это значит?

- Да, - мрачно ответил я. – Наказывать заранее, на всякий случай.

- Именно так. Глупость полнейшая, но кто будет указывать этому влиятельному человеку? В результате Замис на людях ведет себя безукоризненно, а дома отрывается на своих питомцах. Одного он уже угробил, как ты знаешь.

- Знаю. Я из-за этого и попал на Постамент, - кивнул я. – Жаль, что эта маленькая мразь выжила.

- Глупый Тим. Твоё счастье, что Замис выжил, - покачал головой Сучи-Мучи. – Иначе был бы тебе не Постамент, а… Ты хоть знаешь, как здесь казнят домашних питомцев, по чьей вине погиб хозяин?

- Мне не рассказывали, - ответил я едва слышно.

- Ну, тогда и я не расскажу, - сказал он. – Незачем тебя расстраивать, может, со временем узнаешь.

Он вдруг рассмеялся, потянулся ко мне и похлопал по бедру. Это меня сильно удивило, ведь он еще ни разу не касался меня намеренно, да еще так откровенно. Сучи-Мучи пояснил, увидев мой обалдевший взгляд:

- Я забыл упомянуть еще одну причину, почему я пощадил твой зад. Я хотел, чтобы он и дальше оставался таким ровным, упругим и привлекательным. А теперь отдыхай. Вечером у тебя будет гость.

Сучи-Мучи встал, вынул из кармана небольшой флакончик и поставил в шкаф, среди прочих бутылочек.

- Это лечебная мазь. Когда уйду, - сказал он, - пусть твои мальчишки отыщут её. Подскажи им, будто случайно. Не хочу, чтобы они считали меня чересчур добрым.

Он вышел, и в комнату вбежали встревоженные мальчики.

- Ну, ну, что он хотел?! – спросил с налета Элаль.

- Да ничего, спрашивал, как я себя чувствую, - улыбнулся я, демонстрируя беспечность.

- Вре-ешь, - протянул Элальчик разочарованно. – Думаешь, мы маленькие, ничего не понимаем, да?

- Всё хорошо, Элаль, честное слово, - уже серьезно сказал я. – Он сказал, что вечером у меня будет гость. Пора отрабатывать наш побег… Ганзик, пошарь в шкафчике. Я помню, там где-то была обезболивающая мазь.

Ганзи метнулся к шкафчику и быстро отыскал подкинутый флакончик. Следующие несколько минут они смазывали меня в четыре руки. То ли от мази, то ли от их ловких пальчиков, мне и вправду становилось гораздо легче. Я даже сумел встать, и рубцы на коже не саднили при каждом неловком движении.

Вечер уже наступил, а гостя всё не было. Я уже начал надеяться, что мне дадут спокойно поспать, но Сучи-Мучи сдержал слово – гость пришел. Правда, перед ним в комнату заглянул сам хозяин, чтобы сделать наставления. Первым делом он прогнал мальчишек.

- Нечего им здесь делать сейчас, - сказал он. – Гость особенный, не для их юных глазок. Скажи мне, Тим, у тебя действительно есть приспособление для перевода? Или мои сведения неточны?

- Ну, да, есть, - растерялся я от неожиданного вопроса. Я даже не мог вспомнить, говорил ли я вообще про свой лингво? Должно быть, еще на Кескии проболтался.

- Дай-ка мне его сюда, - ласково проговорил Сучи-Мучи и протянул ладонь.

- Зачем? – испуганно спросил я. – Без него я не пойму ни слова.

- А тебе и незачем ничего понимать. Всё, что гостю потребуется, он пояснит жестами. Да и ты мальчик умненький, сообразишь.

Сучи-Мучи говорил с улыбкой, но в его глазах я видел знакомый стальной блеск. Попробуй отказаться, снова велит выпороть. Я вздохнул, снял с шеи приборчик и вложил в его ладонь. Потемневший было лингво тут же снова приобрел телесный оттенок.

- Интересное изобретение, - задумчиво сказал Сучи-Мучи. Я всё еще понимал его, наверное, приборчик действовал на остаточных мощностях. – Практически невидимое. Но я не буду его надевать, мало ли, какие технологии у вас там, на другой планете. Не хватало, чтобы эта штуковина въелась мне в мозг. Я верну тебе переводчик, когда гость уйдет. А ты пока что прими душ. Гость любит чистоту.

С этими словами он вышел, не удосужившись объяснить, что всё это значит. Без лингво я чувствовал себя не в своей тарелке. Черт, надо было учить местный язык, пока была возможность. А так, благодаря Элалю, я знаю всего несколько распространенных слов…

В душе я хорошенько вымылся, и теплая вода окончательно сняла со спины остатки боли. Едва я успел вытереться и вернуться в комнату, появился тот самый таинственный гость, к приходу которого так тщательно готовил меня Сучи-Мучи.

Он был невысокого роста, изящный, худощавый, в черной узкой курточке и черных штанах. Когда он снял островерхую шапочку, я увидел тонкое, живое лицо кукольной красоты – с тонкими губами, с большими глазами. Короткие светлые волосы довершали это произведение искусства.

Видя, что я откровенно любуюсь им, гость рассмеялся звонким хрустальным смехом и что-то проговорил нежнейшим голоском. Без лингво я ничего не понял и только пожал плечами.

Ласково приговаривая, гость подошел ко мне и погладил мягкой ладонью по щеке. Ладонь была теплая, и от этого прикосновения я почти поплыл.

Гость коснулся указательным пальцем моей груди и что-то спросил. Я логично предположил, что его интересует мое имя.

- Меня зовут Тим, - сказал я.

- Менязовутим, - повторил гость с улыбкой и добавил что-то на своем языке. Я просто пожал плечами в ответ.

Я кивнул, совершенно очарованный его мягкими манерами и певучим голосом. Даже представить себе не мог, что бывают такие мужчины…

Мягкими плавными движениями он принялся поглаживать мой живот, забегая то на грудь, то на бедра. Я и сам не заметил, как оказался на спине, с широко раскинутыми ногами, согнутыми в коленках. Незнакомец, имени которого я всё еще не знал, склонил надо мной голову и принялся осыпать живот легкими поцелуями. А я смотрел на светлую макушку, сверху казавшуюся совсем детской, и, затаив дыхание, погружался в сладкую, почти незнакомую негу. Обычно мужчины вели себя совсем не так – они брали с напора, с налета, загибали меня, не спрашивая желания, и вертели во все стороны, выбирая подходящую позу. Если кто и позволял себе нежность, то это были скупые поглаживания. Но сейчас… Я лежал расслабленный и покорный, ощущая поцелуи, похожие на прикосновение бабочки, и вдыхал какой-то неземной цветочный аромат, исходивший от мягких волос незнакомца. Голова шла кругом…

Губы спускались всё ниже, лаская теперь лобок и внутреннюю поверхность бедер, а потом они сомкнулись на моём напряженном члене. И я втянул воздух сквозь зубы, да так и позабыл выдохнуть.

Гость скользил губами по всему члену, ласкал его языком, а его руки неутомимо гладили меня повсюду, куда могли дотянуться. При этом незнакомец умудрялся мурлыкать что-то, но я, увы, не понимал.

Ой, а теперь его язычок скользнул еще ниже, облизнул мою мошонку и поплыл под неё. Ладони гостя, нежные, но на удивление крепкие, запрокинули мои ноги еще выше, раскрывая промежность. Так вот зачем меня заставили принять душ… Незнакомец вылизывал меня с таким старанием, что дрожь шла по всему телу. А уж когда его язык обосновался в моей дырочке, тут и вовсе голову унесло куда-то.

Вскоре, к моему сильному разочарованию, приятная пытка прервалась и гость выпрямился. Ну вот, сейчас начнется настоящий секс, понял я. Сейчас меня будут тр*хать. Я был к этому уже готов и, больше того, я страстно мечтал об этом! Но гость не торопился. С легкой улыбкой на губах, он протянул мне руку. Я взял его тонкую ладонь, и незнакомец поднял меня на ноги. Он снова что-то проговорил, а я снова покачал головой. По его лицу пробежала тень недовольства, и он пальцем потыкал в себя, указывая на пуговицы и застежки. А-а, ясно, хочет, чтобы я его раздел? С нашим удовольствием!

Я улыбнулся в ответ, кивнул и принялся воевать с его одеждой. Это и вправду был настоящий бой, застежки оказались хитрые, а пуговицы не желали расстегиваться. Гость хихикал, но не собирался мне помогать.

Наконец, я стянул с него и куртку, и верхнюю рубашку, оказавшуюся почти прозрачной, из невесомого материала, похожего на шелк.

- Менязовутим, - прошептал гость и прислонил мою голову к груди, мягко поглаживая мои волосы. Я тут же принялся целовать его слегка выпуклые соски, и даже полизал их по очереди. Судя по мурлыканью, незнакомцу это понравилось.

Но долго затягивать ласки мне не дали – гость жестами потребовал продолжения, и я принялся за его брюки. То есть, первым делом я, конечно, стащил короткие полусапожки, а уже потом взялся за узкий поясок. Пряжка не стала трепать мне нервы, поддалась сразу. Потом я спустил до колен брюки. Гость по очереди поднял тонкие изящные ноги, я аккуратно сложил брюки на кресло. В тёмно-вишневом освещении комнаты фигура гостя казалась неземной – он был тонок, строен, красив до невозможности. Он стоял в одних тонких трусиках, похожих на плавки, смотрел на меня загадочно и насмешливо. Наверное, он хотел, чтобы я стянул с него трусы, но я не мог решиться.

- Менязовутим, - проговорил гость певучим шепотом и добавил еще пару фраз, которые звучали ободряюще. Я глубоко вздохнул, сделал шаг и положил руки на его узкие бёдра, нащупывая резинку. Потом я потянул трусики вниз…

- Так не бывает, - жалобно пролепетал я. – Это… Это…

Вместо упругого длинного члена я увидел нечто несуразное, непонятное и неожиданное – гладкий треугольник, скрытый лёгким светлым пушком.

«Это девушка» - прозвенело в моём воспаленном и распаленном мозгу.

 

ГЛАВА СОРОК ЧЕТВЁРТАЯ

Удивительное дело – за эти полтора или два месяца на чужой планете, меня тр*хали десятки мужчин, но сегодня я смущался, будто это был мой самый первый раз. Мои щёки горели, ноги дрожали, я едва мог устоять на них.

Это девушка – в который раз говорил я мысленно, и отказывался верить. Она выглядела, будто мальчик-старшеклассник, только красивее любого мальчишки.

Гостья стояла, заложив руки за спину, и насмешливо смотрела на меня большими темными глазами. Потом, не выдержав, хихикнула и что-то проговорила. Черт, ну зачем Сучи-Мучи отобрал переводчик?! Я переглотнул, облизнул пересохшие губы. Мой взгляд неотрывно смотрел в самую глубину её треугольника, будто пытаясь запечатлеть его в памяти на всю жизнь.

Да, это, наверное, смешно, но я еще ни разу не видел голой девушки. На Кескии голышом бегали только лет до тринадцати-четырнадцати, но тех девчонок я не воспринимал, как нечто сексуальное. А на Земле, в Академии, все девочки были в форме или в комбинезонах.

Поэтому можно понять, почему я сейчас стоял столбом, и понятия не имел, что делать дальше. Мой член топорщился, истекая скользкой влагой, головка блестела, и это еще больше смущало меня. Я даже попытался закрыться руками, но девушка резко покачала головой и свела тонкие брови. Больше я не делал попыток закрыться.

Наконец, ей надоела моя медлительность. Гостья сделала шаг ко мне, обвила мою шею руками и… поцеловала. Этот поцелуй окончательно разбил мне сердце. Прохладные невесомые губы, пахнущие фруктами, коснулись моих, да так и замерли, не отрываясь. А через мгновение её язычок ринулся в атаку, прорываясь к моему. Сладко, до чего же сладко это было – будто мы вдвоем только что ели мёд, закусывая шоколадными конфетами. Я невольно простонал, и руки девушки притянули меня к себе еще сильнее. Её шелковая кожа ласкала мою грудь, а руки – спину.

Поцелуй завершился, к моему разочарованию, но наградой были новые ласки. Меня вновь опрокинули на кровать, уложили на спину и развели в стороны и руки, и ноги. Девушка села мне на грудь, загадочно улыбаясь. А потом… Потом она подалась вперед, выдвигая к моему лицу свои бедра. Терпкий, пряный запах её треугольника захлестнул меня, закружил, заставил еще сильнее колотиться моё сердце, хотя оно и так было готово вылететь из груди. Он нравился мне до одури, я не мог надышаться, и мои ноздри с шипением втягивали воздух. Но девушка не останавливалась, придвигалась всё ближе и ближе, почти вплотную, пока мягкий пушок не щекотнул мне нос.

Только сейчас до меня дошло, чего она хочет. Вот я дурак… Конечно, я тут же высунул язычок и лизнул, не выбирая место. Ответом мне было благодарное мурлыканье. Девчонка прогнулась и почти легла на моё лицо, оставляя лишь небольшой промежуток. А я обхватил её бедра руками и принялся лизать тонкую невидимую щёлку. Вкус был… непонятный. С какой-то кислинкой, чем-то схожий с мужской спермой, но совершенно иной. Не было отвращения, неприятия, наоборот, я лизал и не мог остановиться, будто мне предложили что-то обалденно вкусное.

Девушка тяжело и часто задышала, хриплый стон оборвал нашу игру. Она откатилась вбок и легла рядом со мной. Через несколько секунд её ладонь сжала мой соскучившийся член. Поводив пальцем по головке, девушка улыбнулась. Интересно, что она задумала на этот раз? По её хитрому взгляду я понял, что предстоит нечто увлекательное. И я не ошибся.

Она грациозно сошла с кровати и подошла к шкафчику. В нем хранились всевозможные штуковины «для любви», как любил повторять Сучи-Мучи. Но мужчины ими не пользовались, во всяком случае, на мне. Конечно, я рассматривал их в свободное время. Кое-что было забавным, а некоторые даже не знал, для чего применять. Интересно, что выберет незнакомка?

Уф, уж выбрала так выбрала… В её руках появился длинный член, да не простой, а двусторонний. Честно, я даже рот приоткрыл, так удивился.

Девчонка приставила его к своему треугольнику, немного повозилась и ввела более короткую часть прямо в себя! Вот это да… По её требовательному взгляду я сразу вскочил и подошел к ней. Она что-то произнесла, показала не ремешки и развернулась ко мне спиной. Ясно, надо застегнуть. Я принялся возиться с застежкой, заодно трогая её округлые упругие ягодицы. Ух, как же они мне понравились… Не в силах удержаться, я наклонился и поцеловал половинки по очереди, одну за другой. И услышал мелодичную трель её смеха.

Но вот я справился с застежками, и что же дальше? Девушка жестом указала мне на кровать. Так… Похоже, она собралась меня тр*хнуть… Ну, делать нечего, я достал из шкафчика мазь и принялся щедро смазывать твердый и тепловатый на ощупь «член». Девчонка ничего не сказала, смотрела на меня, склонив голову набок.

Потом я влез на кровать, встал в привычную позу – опершись о локти. Пусть развлекается. Прохладная мазь легла на моё отверстие – вот черт, я совсем забыл про это. А девчонка помнила…

Ну, а потом в меня медленно и аккуратно вошло её орудие. Надо сказать, довольно длинное. Уж выбрала, так выбрала.. Я затаил дыхание, прогнулся и попытался расслабиться.

За спиной слышались короткие стоны, частое дыхание и легкие шлепки её бедер о мои ягодицы, когда она вгоняла «член» полностью, на всю длину. Сначала было больно, но мазь обладала обезболивающим действием, и вскоре я уже полностью отдался чувству наполненности, которое мне теперь очень нравилось, как правильно вычислил Сучи-Мучи.

Девушка действовала умело – то ускоряясь, то замедляя движения, то вовсе останавливаясь. Интересно, кому она больше хотела доставить удовольствия, себе или мне? В любом случае, я улетел куда-то далеко-далеко, тело стало невесомым, а в животе началась разливаться теплая волна.

В отличие от мужчин, гостья тр*хала меня долго, раза в три дольше любого из них, самого выносливого. Наверное, это длилось целый час.. Но вот она коротко вскрикнула, толкнулась еще раз и остановилась, навалившись на меня всем телом и тяжело дыша.

Вытащив из меня скользкое орудие, девушка снова что-то проговорила. Я повернул голову – она стояла, покачивая «членом» и улыбаясь. Теперь она еще больше походила на юношу с непомерно развитым «орудием». И чего же он хочет? А, ясно, дело сделано, можно распускать ремешки.

Я слез, шипя сквозь зубы – сзади болело. Меня погладили по голове и поцеловали в щеку. За страдания.

Расстегнув застежку, я решил, что она сама всё снимет, но хитрая девчонка не собиралась пачкать свои холеные ладошки. Я взялся за «член», скользкий от мази, и осторожно потянул. Он держался крепко. Я потянул сильнее, и «член» выскользнул, с громким причмокиванием. Девчонка рассмеялась, я следом за ней. Мне на плечи легли её руки и надавили, опуская меня на колени. Потом мою голову прижали к треугольнику, и я принялся его зализывать.

Через минуту или две, я был отстранен, и девчонка стала одеваться, на этот раз без моей помощи. Черт, она даже не взглянула на меня… Просто оделась и вышла из комнаты, будто меня здесь и не было вовсе. Это было обидно. Она даже не дала мне кончить, хоть мой несчастный член топорщился изо всех сил и был готов брызнуть от одного прикосновения. Ну да ладно, Ганзик будет рад покушать «молочко».

А еще через минуту обида вдруг растаяла, и на её место пришло незнакомое мне чувство – странная смесь тоски и сильного желания увидеть девчонку снова. Я вдруг подумал с ужасом, что никогда, никогда больше её не увижу! Это был невыносимо, и я рванулся к двери. Вылетев в коридор, я надеялся увидеть хотя бы её ровную спинку, но вместо этого прекрасного зрелища я встретился лицом к лицу с Сучи-Мучи.

Недолго думая, он влепил мне затрещину, втолкнул обратно в комнату и швырнул на кровать.

- За что?! – взвыл я и кинулся на него. Получил вторую оплеуху, упал на кровать и снова спросил:

- За что?

Сучи-Мучи поглядел на меня, вынул из кармана мой лингво и кинул мне на колени. Я быстро надел его на шею и задал вопрос в третий раз:

- За что?

Хозяин не торопился с ответом. Он придвинул стул, сел, закинул ногу на ногу и только теперь сказал:

- Не «за что», а «для чего». Именно это ты должен был спросить у меня. Ну?

Я глухо повторил его слова:

- Для чего?

- А для того, чтобы стереть с твоей мордашки эту слащавую глупую улыбку до ушей, - сказал Сучи-Мучи. – А также для того, чтобы преподать тебе еще один, жизненно важный урок.

Ну, начинается… Он снова решил меня повоспитывать.

- Что я такого сделал? – пробормотал я.

- Что сделал? – удивленно переспросил хозяин. – Ну-ка, скажи, о чем вы говорили?

- Ни о чем, - пожал плечами я. – Я не понимал ни слова.

- Не играй со мной, Тим! – скрипнул голос Сучи-Мучи. – Что ты ей сказал?

- Да ничего я ей не говорил! – взвизгнул от отчаяния я. Ну, чего он прицепился?! – Я просто сказал, как меня зовут, вот и всё!

Я услышал тяжелый вздох, и Сучи-Мучи прикрыл лицо рукой. Потом он проговорил полным яда тоном:

- Мальчика из космоса ищут все, кому не лень. За мальчиком из космоса охотятся на обоих материках планеты. За мальчика из космоса обещана награда, на которую можно жить безбедно целый год. А мальчик из космоса выбалтывает своё имя первой попавшейся с*чке! От которой у него, видите ли, стоит член.

- Она даже не поняла, что это моё имя, - сказал я, не решаясь поднять глаза.

- Всё она прекрасно поняла, - махнул он рукой. – Да будет тебе известно, Тим, что половина бед в мире – от мужской глупости. Вторая половина бед – от женского коварства. Ты без переводчика умудрился выдать ей свою тайну, а представь, что бы ты выболтал, если бы не моя предосторожность? Ты рассказал бы про меня, про себя, про своих друзей всё!

- Нет! – горячо возмутился я. – Я не болтун! Я умею хранить тайны!

- К счастью, я не дал тебе шанс доказать это, - язвительно сказал Сучи-Мучи. – Но она вернется. Она заплатила вперед, и вернется через несколько дней. За это время я с тобой поработаю и научу держать язык за зубами.

- Да что в ней такого страшного? Обычная девчонка, - удивился я.

- От которой ты растерял остатки разума, - хмыкнул хозяин. – У тебя до сих пор стоит член.

Я глянул вниз и быстро поджал колени. Сучи-Мучи ухмыльнулся и наконец-то убрался из комнаты.

Вместо него ворвались мои любимые мальчишки. Элаль тут же кинулся ко мне:

- Кто это был с тобой? Почему такая тайна? Тим, расскажи!

- Позже расскажу, - улыбнулся я, поворошив его волосы. – Иди на кресло и не высовывайся оттуда. Ганзик, а ты иди сюда. «Молочко» хочешь?

- Конечно, - заулыбался Ганзи и полез ко мне на кровать. Теперь я его узнаю – он никогда не отказывался от лишней порции.

Мальчишка пристроился к моему члену, я рассеянно играл его длинными волосами, а в памяти у меня всплывали сладкие до невозможности моменты нашей встречи с девушкой, имя которой я так и не спросил.

 

ГЛАВА СОРОК ПЯТАЯ

Прошло несколько дней. Всё было, как обычно – два-три гостя в день, а между их визитами – прогулка, еда, игры с моими мальчишками. И беседы с хозяином. Он доставал меня своими нравоучениями, а я делал вид, что прилежно слушаю. Хотя, надо сказать, в его словах было много полезного. Он рассказывал истории из своей жизни, из своего опыта. И я постепенно начинал понимать, в какой гадючий террариум я попал. Здесь всё построено на деньгах. У кого они есть, тот в шоколаде, у кого нет - вынужден служить. Впрочем, разве на Земле не так? Даже в моё время деньги решали очень многое, а в прошлом и подавно. И люди уже давно вышли бы за пределы Солнечной системы, если бы не постоянная грызня между политиками, бизнесменами, учеными. Хорошо, хоть войны закончились…

Но вот, однажды вечером, снова наступили перемены. Сучи-Мучи пришел к нам в комнату, хмурый, сосредоточенный.

- Что-то случилось? – встревоженно спросил я.

- Да, - бросил он. – Я чувствовал, что эта девчонка принесет нам беду.

- Она пришла?! – воскликнул я невольно.

- Еще чего не хватало, - проворчал Сучи-Мучи. – Я и в первый раз не должен был ее впускать, но не могу ведь я отказать гостям? Это сказалось бы на репутации.

- А что она натворила? – пискнул Элаль.

Хозяин окинул его взглядом, от которого мальчишка съежился и отполз подальше.

- Инквизиторы давно подбираются к моим делам, - проговорил Сучи-Мучи. – Они наняли эту продажную девку, чтобы она расспросила моих мальчишек, как им тут живется. Выспросила какие-то мои секреты. И надо же было так случиться, что в первый же свой визит она нарвалась именно на тебя, Тим! Вот везение, а?

- Но что тут такого? – пожал я плечами.- Я ведь и правда ничего ей не сумел сказать.

- Кроме своего имени, - с тяжелым вздохом сказал хозяин. – Её наниматели сложили два и два, и поняли, что звереныш, которого я выкупил с Постамента, мальчик Тим из моего дома, и мальчишка из космоса с Кескии, которого по странному совпадению тоже зовут Тим – один и тот же мальчик.

- И что теперь делать? – спросил я.

- Завтра, а может быть даже сегодня, из городской мэрии прибудет официальная комиссия с проверкой. Будут расспрашивать детей, как им живется. Поэтому вашу чудесную троицу я спрячу. Ступайте за мной.

Вот не было печали… Я автоматически подобрал одежду Элаля, с которой он не должен расставаться, и отправился следом за Сучи-Мучи. Ганзик и Элаль поплелись за мной. Куда мы шли? Само собой – в подвалы. Настроение было препаршивое…

Сколько же здесь комнат в подвале-то? Две я уже видел, а это – третья. Обычная каменная клетка, без окон, без решеток. Красная лампа под потолком. И. очевидно, мы не первые, кто сидел в этом мрачном помещении – на деревянном топчане лежал кескианский полупрозрачный матрас. Едва закрылась дверь за нашими спинами, я улегся на эту кровать, чтобы привести в порядок растормошенные и запутавшиеся мысли. Элаль тут же притёрся мне под бок. А Ганзик принялся ходить от стены к стене, хмуро уставившись под ноги. Таким я его еще не видел.

- Ганзи, да что с тобой? – спросил я через несколько минут его метаний. – Ганзик, успокойся, я тебя прошу.

- Да?! «Успокойся?!» - со слезами в голосе выкрикнул он. – Я домой хочу! Я к маме хочу, и к папе, и к братикам! Зачем меня украли? Что я им плохого сделал?!

Я вскочил, обнял его и принялся гладить, куда доставал.

- Ганзи, мы им ничего плохого не делали. Ни ты, ни я, ни Элаль, ни другие украденные дети. Это взрослые здесь такие, понимаешь?

- Они злые, - всхлипывал Ганзи, дрожа всем телом. В подвале было довольно тепло, но его трясло, будто зимой.

Постепенно я всё же успокоил малыша и уложил на кровать. Элаль крепко прижался к нему и мальчишки стали согревать друг друга.

Я присел на краешек.

- Мне тоже очень не нравится всё это, - сказал я им вполголоса. – Знаете, что придумал хозяин? Он хочет, чтобы мы уговорили других местных детей отказаться от питомцев. Чтобы мы объяснили, что дети с Кескии не животные, а такие же мальчишки и девчонки, тоже любят своих родителей, скучают по дому и вообще… Что с ними надо дружить, а не водить на поводке и в ошейнике. Вот скажи, Элаль, твои друзья поверят в это?

- Я поверил, - шевельнулся Элаль. – Но это потому, что мне попался именно ты. Ты не такой, как другие питомцы.

- Чем не такой? – возразил я. – Только тем, что знаю ваш язык?

- Ну… Да, - сник мальчик. – Но и вообще… Ты добрый, умный, с тобой интересно.

- А Ганзи? С ним не интересно? – настаивал я.

- Ганзи тоже хороший, - ответил Элаль. – Но Замис этого не понял. Да и другие тоже не поймут. Надо очень много времени.

- Вот! Прямо в точку, - кивнул я. – А времени у нас, судя по словам хозяина, полным-полно. Я уже говорил, что корабли пойдут к берегам Кескии только весной?

- Ага, - мурлыкнул Элаль, и эхом всхлипнул Ганзи.

- Ну вот, - продолжил я. – Значит, придется потерпеть. Главное, чтобы отцепились все, кто нас ищет. Пересидим в подвале, может, сюда не сунутся.

Элаль хихикнул:

- И это ты уже тоже говорил, когда в моём доме прятались.

- Ну, в тот раз нам не повезло, - вынужден был признать я и замолчал.

В подвале стало тихо, только где-то мерно капала вода. Этот звук постепенно начал меня бесить, так и хотелось пойти, закрутить кран. А может это и не кран вовсе, а протекающая труба… Что за глупости лезут мне в голову?

Ганзи надоело лежать, он слез с кровати и снова принялся мерить шагами нашу комнатушку. Когда надоело бродить, он принялся ощупывать стены нашей темницы.

- Что ты делаешь? – поинтересовался Элаль.

- Не знаю, - сказал Ганзи. – Скучно…

Конечно, Элаль тут же к нему присоединился. Я лег на согретое им место и прикрыл глаза. Дети, пусть себе развлекаются, а я подремлю.

Как здорово… Кровать покачивало, будто бы я уже плыву на корабле. Я улыбнулся во сне, было так приятно! Потом сон сбежал и я спохватился – кто качает кровать?!

- Эй, вы что там делаете? – спросил я, свесившись вниз.

Мальчишки зашептали в унисон:

- Тим, лезь сюда! Смотри, что мы нашли.

Я слез на пол и тоже нырнул к ним под кровать. Оказалось, что эти сорванцы отковыряли кусок штукатурки, а под ней обнаружилась деревянная доска толщиной не больше обычной фанерки.

- Хм… Интересно, - задумчиво проговорил я. – Ну–ка, подвиньтесь.

Втроем работа пошла не в пример быстрее, и мы ногтями сковырнули остатки размякшей влажной штукатурки. А доску я выбил пяткой с нескольких попыток. И под ней оказался черный проём, уходивший куда-то в непроглядную глубину.

- Я полезу, - немедленно заявил Ганзи, и уже было сунулся туда, но Элаль ухватил его за плечи.

- Нет, я должен лезть первым, - сказал мальчишка.

- Это еще почему? – возмутился Ганзик. – Я что, маленький?!

- Ты не маленький, но первым полезет Элаль, - сказал я, догадавшись о его мотивах. – Вдруг там темно? Мы с тобой обгорим, а Элаль нет.

- Точно! – улыбнулся Элаль и скользнул в освободившееся «окошко».

Мы ждали, слушая шорох и шелест. Я уже начал жалеть, что отпустил его. Вдруг застрянет и что тогда? Звать Сучи-Мучи? Вот он обрадуется…

Но, к счастью, через несколько минут из проема появилась лохматая голова, в пыли и паутине. Голова улыбалась.

- Ух, что я там видел! – загадочно возвестил Элаль, выползая. Я подхватил его подмышки, помогая вылезть.

- Ну, рассказывай, - в нетерпении потребовал Ганзи.

- Да подожди ты, - отмахнулся Элаль. – Там, и правда, темно. Без лампы вам нельзя.

- А это что у тебя такое? – поинтересовался я, когда Элаль вытащил какой-то бумажный сверток.

- Не знаю, я его там нашел, - пожал плечами мальчик.

Мы развернули сверток – под провощённой бумагой оказались три длинных толстых свечки и кусок какой-то железки.

- Кто-то о нас позаботился, - усмехнулся я. – И свечки, и огниво.

- Огниво? А как оно работает? - удивленно задышал у меня над ухом Элаль.

- Давайте сначала вылезем отсюда, - сказал я.

Когда мы перебрались на кровать, я показал, как работает огниво. Честно говоря, я видел его только на картинках в книжке, и пришлось немного повозиться, пока я высек искры и сумел поджечь трут. Мальчишки смотрели, едва дыша, как на волшебство.

- Я здесь ни минуты не останусь больше, - заявил Ганзик. – Полезли скорее! Огонь у нас есть!

- Подожди ты, - осадил его я. – Элаль, рассказывай, что ты там видел. Куда ведет этот ход?

- В подземелье, - таинственно прошептал Элаль, сверкая глазками. – В самое настоящее!

- Как же ты его рассмотрел, если там темно? – хмыкнул недоверчиво Ганзи.

- Ну, не совсем уж и темно. Туда всё же пробивается свет от лун, - пояснил мальчик.

- Может, и свечки не пригодятся, - решил я. – Ладно, уговорили. Элаль, лезь снова первым, а мы за тобой.

Надо было торопиться, пока охранникам не пришло в голову проверить, как мы устроились. Или придет сам Сучи-Мучи. Я не верил ему ни на грош! Он запросто мог нас выдать инквизиторам.

Конечно, мальчишки прошмыгнули в дыру, как мышки, а мне пришлось здорово повозиться, чуть не застрял! Изловчившись и ободрав бока, я всё же влез в сырую темноту. Свечки я не зажигал – Элаль сказал, что тоннель недлинный, мы не успеем поджариться.

Подземелье – это слишком громко было сказано. Элаль просто немного преувеличил от страха. Просто из одного узкого тоннеля мы попали в другой – широкий, осыпавшийся. Но сквозь щебень и вправду пробивались неяркие лунные блики, которых вполне хватило, чтобы наша с Ганзи кожа не начала зудеть. Тем лучше, мне совсем не хотелось возиться со свечками.

Мы пошли туда, где свет пробивался ярче. Под босые ступни то и дело подкатывались острые камешки, мы шипели, я чертыхался. Элаль уже нацепил свой балахон, и теперь выглядел, как настоящий пещерный маленький тролль.

Вот и выход. Расчистив обвалившиеся камни, мы выбрались наружу, и разом восхищенно охнули – прямо перед нами раскинулось широкое безбрежное море!

- А куда теперь? – спросил слегка растерянно Элаль.

- В порт, конечно, - ответил я, не задумавшись ни на миг. И озвучил свою мысль: - Я не верю хозяину. Он мог соврать, что корабли не ходят. Надо убедиться самим.

Пока мы спускались к воде по крутой тропинке, Ганзи спросил между делом:

- А всё-таки, что же это за подземный ход? Кто его выкопал?

Я не знал, что ответить, мог только предполагать, но Элаль опередил меня:

- Мне папа рассказывал, - сказал он, - что возле моря раньше стояли дома этих… как их… контриб… контрабас…

- Контрабандистов, - подсказал я.

- Вот, точно! Они и выкопали себе в каждом доме черный ход. Когда полиция устраивала облавы, почти никого не успевали поймать. Они сразу сбегали на корабль, только их и видели.

- Вот и нам пригодилось, - улыбнулся я.

- ЭЙ! А НУ, СТОЯТЬ!!! – услышали мы вдруг чей-то громкий окрик.

 

ГЛАВА СОРОК ШЕСТАЯ

Если у меня и мелькало в голове, что прогулка будет легкой и безопасной, то эти иллюзии мгновенно испарились – я услышал чьи-то отдаленные голоса. Проведенное в Академии время не прошло даром, я мигом прижал мальчишек к земле и присел сам. Внизу, у кромки воды, шли несколько человек. Они оглядывались по сторонам, будто кого-то выслеживали.

- Охотники… – сдавленным шепотом проговорил Элаль, шевельнувшись под моей рукой.

Я сразу поверил ему, да и сам рассмотрел блестевшие в их руках длинные палки. Ружья. Только бы не заметили…

К сожалению, у Ганзика не выдержали нервы. Он резко дернулся и пополз обратно. Его босые ноги столкнули вниз гальку, она зашелестела, увлекая за собой другие камешки.

- ЭЙ! А НУ, СТОЯТЬ! – услышал я громкий окрик.

Больше нельзя было медлить, и мы рванули наверх. Снизу нас догоняли крики, топот и… выстрелы. Черт, это мне совершенно не понравилось. К счастью, мы сумели добежать до подземного хода и буквально свалились вниз.

- Ш-ш-ш-ш… - будто змея, зашипел я, крепко хватая перепуганного Ганзи.

Надо сказать, что выход из этого подземелья за долгое время зарос густым кустарником, и если не знать, то не отыщешь. На это и была у меня надежда.

Совсем близко, почти над головой, я услышал:

- Ну, и куда они подевались? Только что ведь были здесь!

- Как сквозь землю…

- Вот зачем ты заорал?! Мы бы их тихонько взяли, и награда наша.

- Сам не знаю, увидел тени и крикнул…

- Наверняка это был тот мальчишка, за которым инквизиция охотится. Столько денег отвалить обещали…

- Смотрите внимательней! Есть следы?

- Да какие тут следы, сплошные камни… Эх, если бы песок здесь был.

- Ладно, сворачиваемся. Я так думаю, им в порт надо.

- Конечно, куда же еще. По всему городу облавы идут.

- Идем… Да убери ружье, а то своих подстрелишь! Ты вообще зачем в охотники подался? Чтобы зверьков отстреливать, надо уметь!

- Зачем, зачем, деньги надо, вот и подался…

Голоса постепенно отдалялись, а вскоре я услышал шум мотора. Когда всё стихло, мы еще несколько минут не могли прийти в себя.

- Уф, чуть не влипли, - где-то в районе подмышки я услыхал голосок Элаля. – Нам повезло.

- Повезло, - согласился я. – Но что дальше-то?

- Я обратно не полезу, - хмуро заявил Ганзи. – Я не хочу снова к этому гаду в лапы.

- Никто не хочет, успокойся, - сказал я.

- А чего тут думать, - сказал Элаль на удивление бодро. Слишком бодро для мальчика, которого едва не подстрелили. Но у него было предложение: - Идем ко мне домой!

- Опять? – улыбнулся я. – И что там делать, снова ждать в подвале, пока нас отловят?

- Нет, мы наберем еды и уйдем за город. А там сможем немного пожить, пока не придумаем, куда двигаться дальше. За городом есть целые заброшенные деревни, я знаю. Жители разорялись и переселялись в город.

- Тоже папа рассказывал? – спросил я и тут же себя отругал. Зачем было напоминать ему о трагедии?.. – Прости…

- Нет, это нам в школе говорили, на истории, - ответил Элаль после паузы. – Тим, ты не волнуйся, мы справимся.

- Ладно, всё равно мне ничего в голову не лезет, - вздохнул я. – Идем к тебе. Но очень осторожно, чтобы нас снова не заметили. Слышали, охотник говорил про облавы?

- Мы потихоньку, - сказал Элаль и первым вылез наружу.

Мне очень не хотелось снова соваться в дом, куда наведывались полицейские, за которым следили люди Сучи-Мучи, и какие-то неведомые мне убийцы родителей Элаля. Но лучше варианта у меня в те минуты не было. В самом деле, не идти же в порт, где есть своя охрана, и где нас наверняка караулили охотники за бродячими питомцами.

Элаль вёл нас знакомой дорогой по безлюдным трущобам, мы шарахались от каждой тени, от каждого шороха замирали. Но и в этот раз судьба нас хранила.

Мы нырнули в лаз под забором, но потом я сказал:

- Элаль, Ганзи, ждите меня возле дома, я пойду один. Если меня и схватят, вы сможете удрать.

- Еще чего! Мы с тобой! – вскрикнул Элаль, а Ганзи горячо закивал.

- Ну, зачем рисковать нам всем? – попробовал уговорить мальчишек я. – Я быстренько наберу еды в кладовой и выйду.

Элаль решил, что разговаривать со мной бесполезно и молча зашел в дом. Вот упрямый…

Дом отозвался мрачной тишиной, ни звука, ни скрипа. Мы постояли полминуты у порога, вслушиваясь и вглядываясь.

- Ладно, вроде пусто, идем, - решил я.

Пока мы опустошали кладовую, набивая в рюкзаки всякую снедь и воду, Ганзи стоял в дверях, чтобы предупредить нас, если кто-то появится.

- Давайте выйдем через черный ход? – предложил Элаль.

- Раньше не мог сказать? – буркнул я. – Надо было соваться в дом у всех на виду?

- Я забыл, - вздохнул Элальчик.

- Идем, - усмехнулся я и потрепал его по черному матерчатому капюшону.

Он повел нас по длинному коридору, извилистому, как лабиринт Минотавра. Я даже не предполагал, что в этом доме есть такие закоулки.

Выход вывел нас во двор дома, к его противоположной стороне. Здесь я никогда не был и с любопытством осмотрелся. Какие-то пристройки, домики, заборчики, площадки.

- Это спортивные, - пояснил Элаль. – Ну, и не только. Вон там садовый инвентарь, а вон там папа держал лошадей. Только они, кажется, уже куда-то подевались.

- Ну да, желающих получить на халяву ваше добро полным-полно, - заметил я. – А что в том большом ангаре?

- Там машины, - простодушно ответил Элаль. – Там папин гараж.

Мне ужасно захотелось треснуть его по затылку.

- У вас есть машины, а ты снова «забыл»? – вымолвил я. – Элаль, это ведь самое главное! Нам теперь не надо плестись пешком. Просто сядем и поедем, куда захотим! Идем скорее!

Элаль открыл дверь спрятанным в потайном месте ключом, мы вошли. Мальчишка деловито щелкнул выключателем, и загорелся приглушенный свет. Лампы здесь были обычными, не красными – наверное, господин Вулц считал, что гараж – неподходящее место для игр его сына.

Машин было три. Одна из них та, на которой меня везли из порта, а две других поменьше, но всё равно громоздкие и неповоротливые. Пока я рассматривал машины, Элаль стоял рядом, а Ганзик бродил по гаражу, с любопытством оглядывая все уголки.

- Ух ты, а что это?! – услышал я его звонкий голос.

- Тшш, тише! – вскрикнул я. – Ну, что ты там еще увидел?

- Идите сюда, - убавив громкость, позвал Ганзи.

Я подошел и… обомлел. У самой дальней стены, наполовину укрытый брезентом, стоял самый настоящий АЭРОПЛАН! Да, это было невероятно. На одном материке еще даже автомобилей нет, зато на другом – и телефон, и машины, и вот – аэроплан.

Я стянул брезент и залюбовался – летающая машина выглядела почти как из старинных фильмов. Два крыла, одно над другим, пропеллер, колёса.

- Вы можете уже сказать, что это? – потребовал Ганзи.

- Это самолет, - сказал я.

- Крылолёт, - поправил меня Элаль. – Он у нас так называется. Папа купил его в прошлом году, но мы так и не полетали.

- Он что, летает?! – безмерно удивился Ганзи. Даже машины его не так изумили. – Он ведь железный!

- Ганзик, я тебе потом расскажу, что и как. А нам пора сматываться. Вот что, я передумал, мы никуда не едем. Мы летим! – торжественно сказал я.

- Здорово! – разом заявили мальчишки.

- Мы летим через океан, - продолжил я, и это предложение уже не вызвало такой восторг.

- Мы же грохнемся, - засомневался Элаль.

- Тим, мы на корабле плыли та-ак долго, - протянул Ганзи. – Ты думаешь, эта железяка продержится?

- Да ну вас, - надул я губы. – Что вы за нытики? Самолет крепкий, новенький. Долетит, я уверен!

И я рассказал им про американского летчика Чарльза Линдберга, который когда-то давным-давно, на заре самолетного дела, в одиночку перелетел через океан на похожем самолетике. Если он справился, то чем мы хуже?

Я не стал уточнять, что у этого летчика был огромный опыт, а я… Я ни разу не сидел в таком старом аэроплане. И конечно, первым делом я решил заглянуть в его кабину.

Это и вправду был новенький аппарат, вкусно пахнущий железом, маслом, кожей и горючим. Я влез на подножку, потянул за ручку и приоткрыл дверцу. Но внутри меня ждало разочарование - из всего управления только железный штурвал. Никаких приборов, да куда там – не было даже приборной доски.

- Хм… И как им управлять-то? - пробормотал я.

- А что такого? Сели и полетели, - деловито заявила голова в капюшоне. Элаль был полон самоуверенности.

- Умный какой, - с иронией сказал я. – А как путь прокладывать? По звездам, что ли?

- Ага! Я знаю самую главную звезду, Френзилая. Её у нас так и зовут – Большая Северная звезда.

- Астроном выискался. У нас тоже есть Полярная звезда, на север указывает, - заметил я. – А если тучи?

- Ты давно у нас тучи видел? – скептически спросил Элаль.

Я задумался и с удивлением вспомнил, что большую часть времени ночное небо на обоих материках ясное и звездное. А тучи, наверное, появятся в сезон дождей, осенью.

- Ну, допустим. Днем можно по солнцу ориентироваться, - рассуждал вслух я.

- А долго лететь? – поинтересовался Ганзи.

Я пожал плечами.

- Тот летчик, Линдберг, летел часов двадцать. Но точно меньше суток, я помню. Это ведь лучше, чем полгода ждать, а потом полмесяца плыть, правда? Рискнем, а?

Нашел с кем советоваться… Этим малышам не понять, что такое перелет через океан в крошечном самолетике. Даже я с трудом себе это представляю. И всё же, мой разум был словно в тумане – я был убежден, что всё у нас получится. Даже на миг не представлял себе, что мы упадем в океанские волны… Я был слишком безрассудным, но ведь именно такие и покоряли всегда космос?

- Элаль, ты хорошо знаешь свой дом, - сказал я между тем. – Придется снова спуститься в подвал. Притащи мой матрас. А не то мы с Ганзи поджаримся на этом сидении.

- Ага, я мигом! – вскрикнул Элаль.

Когда он убежал, я сказал Ганзику:

- Давай осмотрим ангар. Как мы самолет будем выводить-то?

Всё оказалось проще, чем я думал – задняя стенка ангара представляла собой вторые ворота. Достаточно было её поднять, и самолет прямиком выруливал на взлетную полосу, которую я разглядел в щёлку.

Вскоре вернулся Элаль, и я втиснул матрасик на сидение.

- Отлично, полетим со всеми удобствами, - довольно сказал я. – Будем ждать до утра или…

- Ты что?! Летим сейчас! – немедленно сказал Элаль, а Ганзи кивнул.

Я перевел взгляд на Элаля.

- Послушай... Ты уверен, что хочешь лететь с нами? Мне, конечно, очень не хочется тебя оставлять, но там ведь чужая страна.

- Ну и что? - удивился Элаль. - Там ведь будешь ты. И Ганзи. И вообще, здесь у меня никого нет, кроме убийц. Я с вами!

Я еще немного посомневался, но не мог устоять. Если ждать утра, можем дождаться неприятностей. А ночи здесь, как я уже не раз говорил, яркие и светлые, мы прекрасно разглядим дорогу к океанскому побережью.

- Элаль, открывай ворота.

- Запросто! – ответил он и занялся механизмом. Ворота со скрипом поддались.

Оставалось только влезть в самолёт, завести его и… У меня кружилась голова, в груди распирало от предчувствия полёта. Я ужасно боялся и в то же время страстно хотел в небо!

 

ГЛАВА СОРОК СЕДЬМАЯ

Ганзи и Элаль в полном восторге прыгали вокруг, рискуя набить себе шишки о твердый металл самолета.

- Тише, тише, - шикнул я. – Успокойтесь. Надо хотя бы заглянуть в баки. Если самолет в ангаре, они обычно пустые, я читал. По технике безопасности.

Но как проверить уровень топлива? Я даже не имел понятия, где в этом самолете бак. Обошел вокруг, потом влез внутрь. Бак отыскался, и даже целых два. Небольшие, похожие на бочонки, они крепились изнутри, позади кабины.

В любом гараже обычно валяются всякие рейки, планки, куски проволоки. Этот гараж не был исключением, и я быстро отыскал длинный деревянный брусок, достаточно тонкий, чтобы влезть в горловину. Скрутив винтовую крышку на одном баке, я сунул внутрь брусок.

- Ничего себе, - пробормотал я, когда вынул его. Завинтил крышку и тем же способом проверил второй бак.

- Ну, что там? – в нетерпении вопросил Элаль.

Я спрыгнул на землю.

- Баки полны, под завязку, - сказал я. – Не знаешь, почему?

- Не-а, - пожал он плечами. – Может, папа собирался куда-то лететь, но не успел?

- Может. Будем считать, что это его подарок, - сказал я и ободряюще похлопал Элаля по спине. «Прощальный», добавил я про себя, но не сказал вслух.

Теперь любой взрослый задумался бы, а выдержит ли этот небольшой самолетик перелет через бурный океан? Взрослый – да, но в моей голове сквозил легкий ветерок между ушами.

- Запрыгивайте, - сказал я мальчишкам. Следом за ними в кабину влез сам и стал разбираться с управлением. Самолет надо было как-то завести.

Всё оказалось проще, чем я предполагал. Никаких ключей зажигания, простой рычажок. Стоило за него потянуть, и в моторе заурчало, зашипело, заквакало. Потом машина вздрогнула. И загудела протяжно. Но винт почему-то не закрутился. И снова мне на выручку пришла память и старинные фильмы.

Я вылез и велел Элалю:

- Тяни за рычаг!

Когда мотор снова зарычал, я с силой дернул пропеллер и отскочил в сторону. Этого оказалось достаточно, винт был прекрасно смазан и завертелся с полуоборота.

Вернувшись в кабину, я сдвинул Элаля с места пилота и сказал:

- Ну, поехали…

И машина поехала! Да, хоть я и сам в это не верил до последней секунды. Мы плавно вырулили из ангара, и пошли по дорожке прямо, прямо, прямо.

А потом колеса оторвались от земли, и самолетик взмыл в черное звездное небо! Нашему восторгу не было предела. Ганзик сидел с открытым ртом и зажмурившись, Элаль пищал и булькал, выдавая какие-то птичьи трели. Я хмыкнул, но нельзя было отвлекаться, ведь взлет и посадка – самые опасные моменты полета.

Наконец, машина выровнялась, и я мог с уверенностью сказать, что падать мы пока не собирались.

- Все, можете успокаиваться, мы летим, - сказал я мальчишкам, перекрикивая гул мотора.

Ответом мне было двухголосое «Ура!» на местных языках. Кстати, я давно заметил, что Элаль и Ганзи прекрасно понимали друг друга, хотя ни тот, ни другой не знали языков. Эту странность я отнес на счет моего лингво, который воздействовал не только на того, у кого надет на шею. Во всяком случае, других предположений у меня не было.

Я посмотрел в окно, пытаясь разглядеть, где именно мы летим. Под нами была темнота, с редкими разрозненными огоньками. Это был город. А впереди раскинулась темная непроглядная равнина без конца и края – это был океан. Туда-то нам и надо, самолетик сразу выбрал правильное направление, даже не пришлось делать виражи.

Ручка располагалась у меня между коленей, и металл холодил их. В кабине вообще оказалось холодно, ветер сквозил из всех щелей, обдавая мою голую кожу. Ганзи даже чихнул пару раз, шмыгнул носом, но пока держался.

Я был охвачен полетом, не мог прийти в себя – яркие мерцающие огоньки звезд со всех сторон, три громадные луны, освещавшие нам путь, гудящая машина и дрожащая под тобой, словно живая. Это было невероятно!

И всё же безопасность прежде всего. На всякий случай потянул рычаг и увел самолет высоко вверх. Беспокоился я напрасно, нас никто не тревожил.

Как жаль, что нет приборов, я хотел бы узнать высоту и скорость. Если память мне не изменяет, в самолете Линдберга приборы всё-таки были. Но нельзя забывать, что наши цивилизации только похожи, но не одинаковы.

- Элаль, где твоя Северная звезда? – крикнул я.

- Вон там! – выкрикнул он в ответ и ткнул пальцем. Я почти сразу нашел в небе яркую пушистую звезду.

- Она должна находиться слева, над крылом! – крикнул я снова. – Следите! Пока она слева, мы летим на восток!

Я испробовал рычаг, чтобы получше разобраться с управлением. Но ничего проще и быть не могло. Он двигался всего в двух направлениях – вверх или вниз. Зато под ним обнаружились две педали. Похоже, они управляли закрылками. При нажатии на одну из них самолет начинал уходить на вираж. Ну что же, так я смогу разворачиваться, но пока что мне это не надо.

- Тим! – раздался голос Элаля.

- Чего тебе? – спросил я.

- Ганзику плохо!

Черт, не было печали… Я повернулся и увидел, что Ганзи обмяк, едва не сполз с сидения. Его глаза были закрыты, а грудь тяжело и часто вздымалась.

Несколько секунд я лихорадочно размышлял, что приключилось, потом до меня дошло – ну конечно, ему надо «молочко». Я даже не помнил, когда кормил его в последний раз. Кажется, это было вчера утром? Странно, что у меня самого нет таких симптомов, но он ведь помладше, вот и расклеился.

Ой-ё, а я-то?! Что, если меня накроет в полете? Кто будет управлять? Но пока что надо оживить Ганзи.

- Элаль, тащи его сюда, - велел я и принялся наддрачивать свой член, чтобы мальчишке было меньше работы.

Голова Ганзи склонилась к моим коленям, но сил у него хватило только на то, чтобы сжать мой член губами покрепче. Я стал двигать бедрами, стараясь не зацепить рычаг.

Это было здорово – секс на высоте нескольких сот метров, в вибрирующей машине, под грохот и гул мотора. Такое не забывается…

Наконец, Ганзи причмокнул, проглотил целительное снадобье, полежал немного и приподнялся.

- Спасибо, - вежливо сказал он, вытирая мордочку рукой. – Я думал, что уже всё…

- Фиг тебе, - ответил я без церемоний. – Я тебя должен отдать родителям живого и невредимого.

Элаль хохотнул, и я покосился на него:

- И тебя тоже. Будешь у них в семье четвертым братиком.

- А они захотят? – с сомнением спросил он и тут же получил дружеский, а вернее, братский, тычок локтем под ребро. От Ганзи. Чтобы не болтал глупостей.

Элаль пискнул, мальчишки завозились, самолетик качнуло.

- Эй, тише вы, разбойники! – прикрикнул я. – Сейчас перевернемся, и будете лететь вниз головой!

Мальчишки притихли и полет продолжился. А я со страхом ждал, когда же у меня начнут слабеть руки, и похолодеет в груди…

- Ганзи, Элаль, смотрите внимательно, как надо управлять, - сказал я и принялся обучать их нехитрым движениям рычага-штурвала.

Они внимательно слушали, кивали, и я надеялся, что всё запомнили. А время всё шло и шло, я просто физически ощущал, как утекают минуты и часы.

Восток стал светлеть, звезды – таять. Вот и рассвет, длинная, бессонная ночь позади. И теперь мы могли разглядеть океан во всей его первозданной величественной красе. Я видел вздымающиеся валы, которые сверху казались лёгкой рябью. Видел плещущиеся тени, напоминавшие очертаниями земных китов. Может, и здесь обитают такое громадины? Вглядываясь в сине-фиолетовую равнину, я искал корабли, но так и не увидел ни одного. Наверное, Сучи-Мучи не обманул, до весны корабли останутся в порту.

Пребывая в полной уверенности, что мы обязательно долетим, я расслабился, насколько это было возможно – я ведь не мог даже откинуться на спинку сидения, она-то непрозрачная… Это Ганзику хорошо, разлегся и лежит, посапывая, в обнимку с Элалем. Мальчишки насмотрелись на красоты природы, налюбовались, но усталость взяла своё. Я тоже боролся со сном, как мог, зевая, похлопывая себя по всем частям тела. Даже надавал сам себе оплеух, на какое-то время прогнав сонливость.

И вот случилось то, чего я страшился. Нет, заболел не я – заболел наш самолетик. Он чихнул, кашлянул, дернулся, и стал терять высоту. Я отчетливо видел, как он клюнул носом, и на лобовое стекло стала наплывать водная пустыня.

Я мигом проснулся, задергал рычаг, пытаясь выровнять машину. Мне это удалось, но надолго ли? Мотор подозрительно фырчал и чихал, хотя пропеллер всё еще вертелся ровно.

- Что случилось? – сонно промурлыкал Элаль.

- Всё нормально, падаем, - ответил я как можно спокойнее.

Но разве можно их обмануть? Элаль мигом растолкал Ганзи, и оба мальчика стали вертеть головами на все стороны, испуганно прижимаясь ко мне.

Скорее всего, дело в горючем, решил я. Еще немного, и оно закончится совсем. «Ты полный идиот, - заявил я сам себе. – С чего ты вообразил, что топлива хватит почти на сутки полета?! О чем ты думал?!»

Ругать себя можно было до бесконечности, но что делать-то? И снова судьба пришла к нам на выручку в виде звонкого крика Ганзи:

- Тим! Остров! Смотри, там остров!

 

ГЛАВА СОРОК ВОСЬМАЯ

Остров, покрытый густой зеленой шапкой, прятался под правым крылом самолета и, едва я его разглядел, высунув шею, тут же заложил крутой вираж, потому что счет шел на секунды. Самолет послушно упал на крыло и начал снижаться. Дальше всё было, как диком калейдоскопе, и сколько я ни пытался потом вспомнить этот момент, память подсовывала только обрывочные воспоминания.

Вот ярко-зеленые кроны деревьев мелькнули, вот длинная желтая полоса песка, удивительно подходящая для посадки. Вот колеса ткнулись в песок, и самолет ощутимо тряхнуло.

Наконец, самолет замер, но я еще долго сидел, не в силах оторвать руки от железного набалдашника рукояти. Передо мной замерли лопасти пропеллера, а в глазах всё еще вертелся его бешеный полупрозрачный круг.

- Тим, всё, - проговорил Элаль и тряхнул меня за локоть.

Всё? Уже всё? Мы живы? Уффф… Постепенно оттаивая, я слабо улыбнулся.

- С ума сойти, правда? – добавил Ганзи.

Я молча кивнул, открыл дверцу и вывалился на песок, едва устояв на ногах. Следом высыпали мальчишки.

- Эй, вы куда?! – крикнул я, но они стремглав помчались к воде, будто ни разу не видели моря.

Но вода была нужна им по другой причине – мальчики стали в рядок и принялись поливать море. Я хихикнул и присоединился. Еще бы, столько часов без туалета, какой мальчишка вытерпит?

Закончив эту короткую, но очень важную процедуру, мы обернулись и, наконец, стали рассматривать, куда же нас всё-таки занесло.

- Раз есть деревья, значит, есть вода, фрукты, ягоды и прочая снедь, - сказал я, придавая голосу уверенность. – В океане полно рыбы и ракушек. В общем, не пропадем.

- А долго мы здесь будем жить? – поинтересовался Элаль, подкидывая ногой зазевавшегося крабика.

- Ты чего еду пинаешь? – «строго» спросил я, Элаль оценил шутку и из-под капюшона послышался звонкий смех.

Но на его вопрос я всё же ответил:

- Если не найдем на острове горючего, а мы его вряд ли найдем, то придется здесь зимовать. Корабли-то пойдут только весной.

- Лучше уж здесь, чем на цепи, - заметил со вздохом Ганзи. Я был с ним согласен.

Но, хоть я был внешне спокоен, меня царапали изнутри жуткие опасения. Не пройдет и двух-трех дней, как я умру. Да, за это время Элаль и Ганзи вряд ли обзаведутся собственной спермой. А без неё мне крышка… Чтобы не думать об этом, я решил обустроить им на острове уют и комфорт, пока в состоянии передвигать ноги.

- Ну что, идем в лес? – сказал я. – Посмотрим, чем он нас порадует?

- Идем! – разом ответили мальчишки.

Сказать «идем» было куда легче, чем войти в эту непролазную чащу. Лианы так густо переплели пальмовые стволы, что протиснуться не было никакой возможности. Мы так и брели вдоль этой коричнево-зеленой стены, пока не отыскали просеку. Да, это было удивительно – стволы расступились, создавая широкую, шагов в двадцать, дорогу, будто вычерченную под линейку. Без человека здесь точно не обошлось, решил я. Правда, было это давным-давно, дорога успела затянуться кустарником, поваленными бурей стволами, и павшей прелой листвой.

Мы свернули с пляжной полосы на эту дорогу и побрели вглубь острова. Идти голышом и босиком было то еще удовольствие! На меня набросились какие-то мошки, норовили попасть то в нос, то в глаза, то в рот. Приходилось то и дело их отгонять. Хорошо, что не кусючие, как наши земные комары. Ноги утопали в траве, и под босые ступни подкатывались камешки и сучки. Ганзи шел, будто по асфальту. Еще бы, он с рождения привык бегать босиком. Зато Элаль, несмотря на то, что был в сандалиях, громко возмущался, шипел и фыркал.

- Будешь пищать, отправлю к самолету, - пообещал я, и мальчишка умолк, хотя даже сквозь капюшон от него сквозило недовольством.

Сам я, конечно, тоже был не в восторге от этой прогулки, но что поделать, надо было найти воду и пищу. А если повезет, то и убежище. Хотя на первых порах мы вполне могли жить в кабине самолета.

- Там вода журчит, - сказал Ганзи, подняв палец.

- Ничего не слышу, - пробормотал я, силясь в шуме листьев распознать журчание. Пришлось поверить Ганзику на слово, и мы немного свернули с тропы.

Тонкий слух не подвел мальчишку, и вскоре мы увидели ручеек, пробивший себе путь среди деревьев. Мы тут же припали к нему и напились прозрачной прохладной воды, пока она чуть из ушей не потекла.

Я запомнил это место, и мы отправились дальше. Интересно, есть ли на острове хищники? Не хватало, чтобы нам на голову с ветвей спрыгнул какой-нибудь ягуар! На всякий случай я подобрал сучковатую палку. Не бог весть какое оружие, но уверенности прибавило.

- Тим, смотри, это гучья! – радостно вскрикнул Элаль. – Папа привозил. Очень вкусная!

Он увидел небольшое деревце с оранжево-красными плодами, похожими на манго. Но я засомневался:

- Ты уверен? А то отравимся к лешему.

- Не-е! – с улыбкой в голосе ответил Элаль и принялся срывать плоды один за другим.

- Да погоди, как мы их потащим? – остановил я мальчика.

Но Ганзи быстро сообразил – он сорвал два больших листа, свернул из них кулек и скрепил веточками. В эту «корзинку» вошли сразу пять плодов.

- Ого, с тобой не пропадешь, - похвалил я. – Где научился?

- Дома, - улыбаясь до ушей, ответил довольный Ганзик. – Мы в лес ходили, в поход. Грибы собирали вот так.

- Ну, для первого раза хватит, возвращаемся, - решил я. – Позавтракаем, отдохнем и снова пойдем.

Возвращаясь к самолету уже знакомой дорогой, я открывал всё новые и новые чудеса – рассматривал ярких птиц, снующих в ветвях; любовался бабочками, огромными, как моя голова; отмечал кусты с ягодами и деревья с плодами. Позже надо будет ими заняться.

Возле самолета ничего не изменилось, он всё так же стоял, взрыхлив песок и закопавшись в него на половину колеса.

Ганзи метнулся в кабину и выволок оттуда сумку с едой. Её должно нам хватить дня на три, не меньше. Мы наелись, закусив оранжевыми плодами манго-гучья, оказавшимися удивительно сладкими и сочными.

Ну что же, жизнь налаживалась! Если бы не одно но.. Я должен был вскоре умереть. Только думать об этом я категорически отказывался.

Лучше лежать в воде у берега, когда волна за волной накатывает на твое обнаженное разгоряченное тело.

- Тим! Иди скорей сюда! – услышал я сквозь дрёму голос Ганзи. Вот неугомонный… В его голосе не было страха, потому я не особо взволновался. Лениво повернув голову, я увидел, что он снова справляет малую нужду, на этот раз под деревцем.

- Ну, и чего я там у тебя не видел? – насмешливо спросил я.

- Иди скорей! – не унимался мальчик. К нему присоединился и Элаль, высунувший руку из-под балахона и отчаянно машущий мне.

Я нехотя поднялся и неспешно подошел к мальчишкам. Оба показали мне пальцами под ноги. Я присмотрелся и с интересом увидел, что тонкие струйки размыли песок, а под ним стал проглядывать какой-то разлом слишком правильной формы. Я отодвинул рукой мальчиков, а ногой стал сгребать песок. И постепенно нам открылась квадратная крышка люка!

- С ума сойти, - пробормотал я.

На крышке были вытиснены какие-то закорючки-иероглифы, и я оглянулся на мальчишек:

- Можете прочитать?

- Это не кескианский, - заявил Ганзи.

- И не по нашему, - проговорил Элаль.

- На земные языки тоже не слишком похоже, - пожал плечами я и взялся за полукруглую ручку. Еще одна странность: люк подался сразу, не пришлось искать ни ключ, ни замок.

Через несколько секунд перед нами зияла темная квадратная яма. С железными ступеньками, ведущими вниз.

Я заглянул, присел на корточки, прислушался – из глубины не доносилось никаких звуков.

- Наверное, я полезу? – предположил Элаль без уверенности. – Вам в темноту нельзя.

- Если не хочешь, то не надо, - сказал я ему. – Там может быть опасно.

- Но проверить-то надо, - отважно сказал мальчик, вздохнул и встал на первую ступеньку.

В то же мгновение мы услышали откуда-то из зарослей окрик, старавшийся казаться грозным, но сбившийся на хрипловатый детский фальцет:

- Не смей туда спускаться!

Мы разом подняли головы, стараясь разглядеть в зеленых переплетениях лиан стражника, охранявшего этот колодец. Но никого не было видно.

- Ты кто такой? – крикнул в ответ Ганзи.

- Я хозяин острова! – ответил ему невидимка. – Я запрещаю вам лезть вниз!

- Ну, ты покажись хоть, хозяин острова, - предложил я. Вот не было печали, кругом хозяева! Только от одного сбежали, другой нарисовался.

- Не покажусь, - ответил невидимый мальчишка. И насуплено добавил: - Вы испугаетесь.

- Ой-ой, ты такой страшный? – насмешливо спросил Элаль. – Скажи лучше, что сам нас боишься!

- Не боюсь.

- Ну, так выйди к нам, - миролюбиво сказал я. – Мы не кусаемся.

- Ладно, - нехотя согласился «хозяин острова». – Вы сами этого захотели.

Зашелестели ветви, и сквозь них протиснулось какое-то существо. Мальчишки разом завопили и спрятались за моей «мощной» спиной.

А я стоял, оторопев, не в силах отвести испуганный взгляд от этого … мальчика. Да мальчик ли это?!

- Я же говорил… - опустив голову, пробормотал он.

Перед нами стоял самый настоящий «зомби» - эта картинка из многочисленных земных фильмов сама собой всплыла в моей памяти. А как еще назвать это существо?

Голый мальчишка опирался на длинное копьё - казалось бы, обычный абориген. Но с него струпьями облезала кожа, местами проглядывали красно-сизые кости. Голова была больше похожа на череп с клочьями еще не выпавших волос. Целыми в этом мальчишке были только ступни, кисти, и живые, сверкающие глаза.

- Ты… кх… кто такой? – откашлявшись, через силу выдавил я.

- Я здесь живу, - сказал мальчик. – А вот вы кто такие? Что вам здесь надо?

Он гордо подбоченился, поднял голову и с вызовом посмотрел на меня.

Я в двух словах обрисовал ситуацию – рассказал, откуда мы сбежали, рассказал про вынужденную посадку. И спросил в свой черед:

- Но… Я не понимаю… Почему у тебя такой странный вид?

- Это длинная история, - вздохнул мальчишка и повертел копье в руках. – Закройте люк, вам туда нельзя. Без моего разрешения.

Вот ведь, в чем душа держится, а командует, подумал я, но не стал спорить и опустил крышку люка обратно.

Успокоившись, мальчик плюхнулся на песок, положил копье рядом и взмахнул рукой, приглашая нас тоже присесть.

Я увидел, как с его бедра отвалился небольшой кусок плоти. Мальчик покосился на него и стыдливо прикопал песком.

Меня немного замутило, но очень хотелось узнать, кто это такой и что вообще произошло на острове. Опустившись на корточки, я сказал:

- Рассказывай, чего уж. История длинная, но и спешить нам уже некуда.

Ой, зря я это сказал… Болезнь будто ждала своего момента – ноги ослабели, я завалился на бок, зацарапал ногтями по песку, пытаясь вдохнуть. Но грудь будто сжала чья-то сильная рука. В глазах потемнело.

- Тим! Что с тобой?! – закричал Элаль и затормошил меня за плечи.

- У тебя уже есть сперма? – спросил у мальчишки Ганзи, не потерявший, к счастью, способность соображать.

- Есть. Зачем? А-а, понял! – воскликнул «зомби». – Приподнимите его.

Я понял, что немного ошибся – кроме глаз, ступней и кистей, у мальчишки сохранился в превосходном состоянии и его небольшой аккуратный член. Вокруг которого громоздились шрамы, струпья, обвисшие клочки подгнившей плоти. Но мне уже было не до брезгливости… Задержав дыхание, чтобы не ощущать невыносимый запах гнили, я втянул его член в рот.

А вот сперма мальчика оказалась на удивление вкусна – сладковатая, чуть приторная, она подняла меня на ноги за пару минут.

- Спасибо, - с чувством сказал я. – Я уже думал, что всё…

- Я тоже так думал много лет назад про себя, - ответил мальчик и попытался улыбнуться безгубым ртом. Белоснежные крепкие зубы выглядели, как новенькие.

И вот, мы расселись кружком, и таинственный мальчик начал свой рассказ.

 

ГЛАВА СОРОК ДЕВЯТАЯ

Мальчик, говорил медленно, подбирая слова, и чувствовалось, что он слишком давно не имел слушателей, тем более таких внимательных, как мы.

- Я начну не со своей истории, - сказал он, - а с истории этого острова. Несколько тысяч лет назад на этом месте был огромный материк, с весьма развитой цивилизацией. Его разрушили мощные землетрясения, цунами, вулканы – всё навалилось сразу. Спастись успели немногие. Они переселились на другие материки и основали более слабые государства, которые вскоре пришли в упадок. Постепенно были забыты знания величественных предков, и потомкам всё пришлось узнавать заново. От материка остался один только остров, на котором мы сейчас находимся.

Мальчик остановился, прикрыл глаза и сделал глубокий вдох.

- Извините, я слишком долго молчал, не привык к длинным речам, - сказал он через полминуты. – Так вот… Тот люк, который вы отыскали, ведет в подземные жилища рагуннорейцев. Так назывался этот народ, а их империя звалась Рагунна. Если бы вы вошли в подземелья, то вряд ли сумели бы выйти оттуда сами, без провожатого. Там сложные лабиринты, такие запутанные, что даже я еще не везде побывал. Многие даже затоплены водой.

- А что написано на крышке? – спросил Элаль, перебивая.

Я дернул его за полу балахона, но «зомби»-мальчик только улыбнулся остатками щёк.

- Там начертано древнее заклинание. Как бы вам перевести попроще… Там написано: «посторонним вход воспрещен».

Думаю, он сказал другую фразу, но мой лингво решил не усложнять и выдал самый легкий вариант.

- А дальше? – подключился к разговору Ганзи.

- А дальше остров отыскали, и на нем начались археологические раскопки, - продолжил мальчик. – Это было уже не так давно, меньше ста лет назад. Потом археологов сменили военные. Они устроили на острове свою базу. Я покажу вам её, это на другом берегу. Да вы же как раз были на просеке, которая шла через весь остров.

Я кивнул:

- Точно, просека есть. Но она уже вся заросла. Послушай, а ты на острове точно один? Может, здесь еще остались эти самые военные?

- Нет, никого не осталось, - покачал головой мальчик. – Скоро вы поймете, почему. Так вот, когда военные разбили свой лагерь, приехали ученые. Они стали изучать древний подземный город и отыскали нечто такое… Нечто, способное покорить весь мир. А когда немного погрузились в исследования, им понадобились подопытные. Они не разменивались на мелочи, не проводили опыты на животных, зачем? Ведь есть прекрасный живой материал – дети из приютов.

В голосе мальчика я услышал горечь и боль, он замолчал и опустил голову. Мы не торопили его. Наконец, он взглянул на меня и продолжил:

- Привезли десять мальчиков, одним из них был я. Пойдемте.

Он быстро вскочил, оставив на песке несколько кусочков розоватой плоти, и зашагал по берегу, не оглядываясь. Мы поспешили следом, едва поспевая за его быстрым шагом.

- Вон там я рыбу бью, - по дороге сказал мальчик, указав копьем на небольшую скалу в море, до которой можно было добраться посуху, по песчаной косе. – И ракушек там полным-полно.

Мы шли то по мелководью, то по песку, то по траве, пока не забрели на еще один пляжик, на этот раз не песчаный, а галечный. Мальчик остановился там, где пляж соприкасался с лесом.

- Вот они… - вздохнув, тихо сказал мальчик.

Перед нами лежали несколько больших круглых камней, размером с мою голову. Я быстро подсчитал – их было девять.

- Это мои друзья. Первым умер Флогис, - сказал он и показал на самый дальний камень. – Ему было десять. Ему повезло больше всех, он умер быстро. Теперь я продолжу рассказ, садитесь.

Мы с Ганзи сели на корточки, чтобы не касаться гальки пятой точкой, а Элаль с удобством устроился на большом комке подсохших водорослей.

- Пять мальчиков были из Кескии, а пять – из Лаонсии, - сказал мальчик.

- Что еще за Лаонсия? – спросил я, услышав незнакомое название.

- Тим, мы только что оттуда сбежали, - хохотнул Элаль. – Это же моя страна!

- Ну, что такого, я ведь не слышал название. Ты мог бы и раньше сказать, - буркнул я.

Мальчик терпеливо дождался, пока мы наговоримся, и продолжил:

- Сначала я не мог понять, зачем им дети с обоих материков, и додумался много позже. Эти ученые, эти военные… Они были, как бы вам объяснить… Они были фанатики. Да, это самое подходящее определение. Они действовали втайне от правительств, сами по себе. Сведения об этом острове были тайной, ведь он находился в стороне от торговых морских путей, и был найден совершенно случайно. Группа археологов, которые проводили здесь раскопки, была уничтожена. А эти ученые…

Мальчик покачал головой и всхлипнул, но взял себя в руки

- Они не были злые, нет. Они… Им было всё равно, что мы чувствуем. Они проводили свои опыты и не обращали внимания на наши слезы и крики. Да, это было больно, иногда очень больно.

Неожиданно он рассмеялся, а я удивленно поднял голову. Чего это с ним? Он сказал:

- Не волнуйся, я не спятил. Просто со временем оказалось, что та боль, которую они причиняли – ничто, в сравнении с болью, которую я испытал позже. Но всё по порядку, не буду забегать вперед. Так вот, эти ученые испытывали на нас сведения из старинных манускриптов, которые отыскались в подземном городище. Цель была одна, очень страшная – найти способ уничтожить детей обеих стран. Ты ведь знаешь, что самое ценное у любого народа – дети. Погибнут они, погибнет страна.

Пока мальчик вел свой ужасный рассказ, мне вспомнились старые истории из последней мировой войны про отряд 731. Он был создан японскими военными для исследования биологического оружия. На военнопленных проводились опыты, чтобы установить время, которое человек может прожить под воздействием экстремальных факторов: кипяток, высушивание, лишение пищи, лишение воды, обмораживание, электроток, различные болезни, и так далее. Вот и здесь происходило нечто подобное.

- Я тебя понимаю, Тим, - сказал вдруг мальчик. – Ты не можешь на меня смотреть, тебе неприятно. Я не обижаюсь. Я просто надеюсь, что когда-нибудь ты свыкнешься.

Мне стало стыдно – он подловил меня. И правда, пока он рассказывал, я старательно уводил взгляд, чтобы не видеть его обезображенное лицо и изуродованное тело.

- Прости, - выдавил я и через силу поднял взгляд. - Не обращай на меня внимания, мне надо немного времени.

Элаль вдруг хохотнул:

- А я настолько страшный и ужасный, что даже прячусь под этой тряпкой!

Уф, после этой фразочки с меня спало оцепенение, и я с готовностью рассмеялся. Мальчик поддержал меня, выдав несколько хрипловатых смешков. А Ганзи и подавно – упал на спину и расхохотался, дрыгая ногами.

Когда веселье унялось, мальчик продолжил свой печальный рассказ.

- Не сразу ученые вышли на правильную формулу. Когда заразили Диноса и Айли, вирус был слабый и нестойкий, мальчишки выжили и неплохо себя чувствовали. Но исследования продолжались, и вскоре стало понятно, что не зря были привезены на остров дети с обоих материков. Оказалось, что один и тот же вирус действует на кескианцев и лаонсийцев по-разному.

- А, так это не два разных вируса? – удивленно воскликнул я.

- Нет, это один штамм, - покачал головой мальчик. – Но почему-то кескианцы начинают бояться темноты, а лаонсийцы, наоборот – света. Наши мучители долго бились над этой загадкой, и пришли к выводу, что всё дело в составе крови.

- В ДНК! – снова вскрикнул я, пораженный догадкой.

- Не знаю, что это такое, но когда кровь одного мальчика перелили другому, удалось частично изменить и результаты заражения, - сказал «зомби»-мальчик. – На этой стадии в живых осталось всего четверо. Следующими были Акрот и Сладер. Их крики до сих пор стоят у меня в ушах…

Мальчик закрыл глаза чудом сохранившимися веками, умолк на несколько минут, и сидел, покачиваясь, тяжело дыша.

- Если тебе тяжело, то не рассказывай, - сказал я. – Или давай сделаем перерыв.

- Нет, лучше я расскажу всё прямо сейчас, иначе я могу не собраться с духом, - сказал мальчик. – Акрот был с Лаонсии. После заражения его привязали к столбу, врытому в песок вдали от деревьев и любой тени. Он был чуть младше меня… Уже через две-три минуты его кожа стала розоветь, потом покраснела. Он кричал, извивался в веревках, рыхлил ногами песок, но не мог освободиться. Вокруг него стояли все ученые, внимательно наблюдали, вели записи, переговаривались. Они были совершенно равнодушны к его мольбам, к его стонам, к его плачу… Я видел из своей клетки, как его кожа начала пузыриться, на ней вздувались белые волдыри. Они лопались, оставляя кровавые раны. В конце этого эксперимента Акрот уже не мог даже стонать, он только хрипел, а кожа тем временем стала обугливаться. Да, она чернела, будто его заживо сжигали на костре. А ведь это было всего лишь полуденное солнце, не жарче, чем сейчас. Потом он умер. Это заняло меньше получаса. Вот его камень.

Мальчик поднял копье и ткнул в один из камней древком. Камень чуть сдвинулся, и мальчик заботливо вернул его обратно.

Я услышал тонкий плач, повернулся – плакал Элаль, я видел, как тряслись его плечи под балахоном. Ганзи был бледен, он сидел, прижав руки к лицу. Я и сам едва дышал, воочию представив себе эту ужасную картину.

- Тим, скажи, ты когда-нибудь оказывался в темноте? – спросил мальчик.

- Да, - кивнул я, вспомнив про трюм на корабле торговцев детьми.

- До какой стадии дошло обгорание?

- М-м-м, к счастью, меня вытащили на солнце довольно быстро, - ответил я. – Были небольшие волдыри, но быстро прошли.

- Тогда ты поймешь, что чувствовал кескианец Хёддер. Ему уже было тринадцать. После заражения его поместили в деревянный ящик, герметично закрытый от света. Каждые три минуты одна стенка открывалась, чтобы ученые могли оценить состояние мальчика и описать повреждения. На этот раз я уже не видел, что с ним происходило, да и крики были приглушены ящиком. Но всё равно от них кровь стыла и мурашки бежали по коже. Хёддер продержался часа два, ведь ему продлевали мучения, открывая стенку ящика и впуская свет. Вот его камень.

Копье указало на восьмой камень. Мне даже страшно было представить, что эти горе-медики уготовили для последней пары маленьких пленников.

Словно подслушав мои мысли, мальчик сказал:

- Теперь я расскажу, что случилось с последними двумя мальчишками. Это были лаонсиец Катэй, и я - кескианец Иньян.

Так мы, наконец, услышали имя мальчика. Иньян... Только когда он завершит свой рассказ, я пойму, насколько говорящее имя ему досталось.

 

ГЛАВА ПЯТИДЕСЯТАЯ

Иньян оказался прав, прошло совсем немного времени, и я уже мог смотреть на него спокойно, без отвращения, и к горлу больше не подкатывал склизкий комок. Во мне только проснулась жалость к этому несчастному мальчику.

- Слушай, но как же ты всё это терпишь? – спросил я с недоумением. – Это ведь жуткая боль?!

Он взглянул на меня с благодарностью.

- Да, первое время было очень больно. Потом я нашел в лесу растение, из которого приготовил болеутоляющее. Вот, сделал шарики, - он показал небольшой полотняный мешочек, висевший на шее, и вытащил из него черную горошину. – Одного хватает на целый день. Боль уходит, остается только зуд, но я уже привык. Будете слушать дальше или прервемся?

- Дальше, - сказал я. – Если ты не устал.

Он помотал головой и продолжил:

- Так вот, остались в живых только два мальчика – я и Катэй. И тут эти горе-ученые вдруг обеспокоились вакциной от вируса.

- Вакцина? Зачем? – удивился я. – Они ведь хотели уничтожить всех детей?

- Оказалось, что не всех. Пришел корабль с новыми инструкциями – их руководители решили, что можно собрать сотню или две детишек и перевоспитать в правильном русле. Да и у самих фанатиков на материках тоже были семьи.

- А откуда ты всё это знаешь так подробно? – спросил я.

- Подслушал, - усмехнулся мальчик. – Да они ведь нас и не стеснялись, разговаривали прямо у клеток. А чего секретничать, если никто из нас не жилец, правда? Ну вот, а вакцина-то у них никак не получалась. Они уже и не рады были, что так быстро уничтожили подопытных. Наверное, они заказали новую партию, но корабль приходил один раз в полгода. И им пришлось довольствоваться нами двумя. Меня пока не трогали, заразили только Катэя, и проверяли на нём разные варианты противоядия. После каждого укола его запирали в тот самый темный ящик, и каждый раз оттуда доносились крики – вакцина не действовала.

Мы слушали, как завороженные, мои мальчишки притихли, чтобы не пропустить ни слова из этой страшной истории.

- И вот однажды криков не последовало, - сказал Иньян. – Нет, Катэй не умер, напротив, его старые шрамы и язвы затянулись, он вылез из ящика, как новенький. Восторгу ученых не было предела.

- Значит, вакцина есть! – не выдержал Элаль и вскочил на ноги.

- Есть, - спокойно сказал «зомби»-мальчик.- Но… Не торопитесь, дослушайте.

Элаль успокоился и сел обратно на свой тюк водорослей.

- Пришел мой черед. Они ведь нашли противоядие для лаонсийца, теперь надо вылечить кескианца. И тут ученых ждал сюрприз – меня заразить не удалось.

- Как это?! – воскликнул я недоуменно.

- А вот так, - донельзя довольным тоном ответил Иньян. – Они вкатили мне дозу вируса, а я преспокойно находился и на солнце, и в темноте, и помирать даже не думал. То есть, кожа у меня только немного зудела и краснела, но ничего серьёзного. Эту загадку они решали долго, целый месяц.

- Значит, ты всё же заразился, - вздохнул я. – Только ослабленным вирусом. Или у тебя был иммунитет.

- Имму…чего? Какие-то у тебя словечки непонятные, - сказал мальчик.

- А он с другой планеты, - «сдал» меня Ганзи.

Иньян внимательно посмотрел на меня.

- Да? Хм… А на вид и не скажешь. И заболел ты, как простой кескианец.

- Наши планеты очень похожи, - сказал я. – Но об этом потом, ты продолжай!

- Да, так вот, через месяц они пришли к выводу, что во мне течет не только кескианская кровь. Во мне есть частичка рагуннорейцев. Той самой древней цивилизации с материка Рагунна. Поэтому меня почти не брал вирус. Ученые так обрадовались этому, что немедленно перекачали мне кровь Катэя.

- Зачем? – в который раз удивился я.

- Чтобы во мне было все три вида крови, которые существуют на планете.

- Бред какой…

Мальчик рассмеялся своим хрипловатым прерывистым смехом.

- Согласен с тобой. Честно говоря, я до сих пор не знаю, что было у них в головах. Наверное, они хотели создать универсальную вакцину. Так вот, несколько дней мне было очень плохо, я почти не вставал, пока во мне приживалась кровь моего друга по несчастью. Но ему было куда хуже – он умер… И я остался один.

Мальчик снова замолчал, заново переживая грустные моменты своего прошлого. У меня было множество вопросов, но я не решался потревожить – еще успеется. Судя по всему, мы на этом острове застряли надолго.

- Ты представляешь, Тим, что было намешано в моей крови?! – воскликнул Иньян, взмахнув руками.- Во мне сейчас смешаны три расы, вирус и противоядие к нему, которое не излечивает! Ученые толпились у моей клетки, рассматривая меня, как невиданную зверюшку. И я в полной мере ощутил на себе всё, что чувствовали мальчишки. Вакцина только поддерживала во мне жизнь, но не унимала боль. Когда меня привязали к столбу посреди пляжа, солнце сожгло моё тело до костей, мясо отваливалось кусками, но я не умирал! С раннего утра до поздних сумерек я извивался, пытаясь освободиться от веревок, а на меня пялились и ученые, и военные, которым от скуки нечего было делать. Мне давали еду и воду, но не отвязывали, пока на небе не высыпали звезды. Ночь я провел в клетке, катаясь по земляному полу, вгрызаясь в прутья, крича и воя от жестокой боли. Пол был залит моими слезами и моей кровью. А утром меня закрыли в ящике и стали изучать, как я реагирую на темноту. И там за дело взялась моя кескианская кровь, теперь отвечала за боль она. Понимаешь, Тим, мне не было покоя ни в темноте, ни на свету. Я умолял их прикончить меня! Если бы не их чертово противоядие, я не испытал бы эти мучения…

- Но почему они не дали тебе сперму? – осмелился прервать его я. – Может, одна половинка твоей крови успокоилась бы?

Иньян пожал плечами.

- Они никому не дали сперму. Они вообще не занимались с нами сексом. Эти недоумки невнимательно читали старинные манускрипты. Позже, когда я взялся за их изучение, я нашел описание лечебной спермы. Но, увы, испытать на себе я не мог, все взрослые к тому моменту уже умерли. Ох, я снова забегаю вперед.

У меня загорелись глаза и я вскрикнул, искренне желая помочь «зомби»-мальчику:

- А хочешь, я тебе дам свою сперму! Вдруг ты поправишься?!

- Может, поправлюсь, а может, наконец, умру, - слабо улыбнулся он. – Мне нравятся оба варианта, но не будем торопиться. Я дорасскажу. В ящике я пролежал еще один день, и всё без толку. Я не умирал и не излечивался. Они кололи мне вакцину, постоянно что-то изменяя в составе, но только усиливали мои мучения, хотя, казалось бы, это уже был предел человеческого терпения. Ночью, когда меня оставили в покое, я даже попытался перегрызть себе вены на руках, честное слово. Это было глупо, зато от потери крови я потерял сознание и на время избавился от мук. Очнулся я рано утром, когда солнце только поднималось. При его свете я оглядел себя и ужаснулся – на мне не было живого места. Будь у меня в руках нож, я, не задумываясь, вонзил бы его себе в сердце. Или первому попавшемуся из ублюдков-ученых. Через несколько минут я удивился – в лагере стояла странная, незнакомая тишина. Обычно на рассвете начинается суета – повара готовят завтрак, военные бряцают железками, постоянно что-то улучшая в своём лагере. Кто-то из ученых сразу бежит ко мне, чтобы выяснить, какие еще части тела во мне покрылись язвами и рубцами. Но в это утро всё было по-другому. Тишина меня испугала и обнадёжила – может, они убрались с острова?! Я подождал еще немного, вглядываясь между прутьев в рассветную синеву, не шевельнется ли что-нибудь? Не дрогнет ли полог у палатки? Во мне зародилась надежда, она придала мне сил, и я принялся расшатывать деревянные прутья, вкопанные в землю. Я нахватал заноз, но что мне лишняя боль, если я весь – сплошной комок боли?! Я расцарапывал землю ногтями, выгрызал щепочки, бился всем телом о прутья, пока они не поддались. Выбравшись на волю, я осторожно пробрался в ближайшую палатку. Увиденное поразило меня до оторопи… Четверо ученых лежали в своих постелях, с застывшими мёртвыми улыбками. Тим, эти сволочи были мертвы! Тим, они были мертвы ВСЕ! Ученые, военные, они лежали там, где застала их мгновенная смерть – кто в своей постели, кто на земле, кто у моря. Никогда еще я так не радовался!

Даже сейчас этот мальчишка заулыбался и расцвел, его глаза засияли, и от него исходила такая радость, что я тоже невольно улыбнулся.

- Что же с ними произошло? – спросил я.

- О, это забавно, - клацнул блестящими ровными зубами Иньян. – Я не могу утверждать точно, но думаю, что своими опытами на мне, они превратили детский вирус во взрослый, и в результате сдохли сами.

- Фантастика… - прошептал я. – В жизни бы не поверил.

- Но это случилось, - успокаиваясь, сказал мальчик. – Все мои мучители были мертвы, и я стал их закапывать.

- Зачем?- удивленно спросил Элаль. – Пусть бы себе валялись.

- Ну… Мне было противно их видеть, - сказал мальчик. – Я стаскивал их тела к огромной яме, которую военные вырыли незадолго до этого, под какой-то новый барак. Боль не отпускала меня, но это занятие не позволяло опустить руки или покончить с собой. Когда яма была заполнена, я забросал тела песком и решил осмотреться в своих новых владениях.

- Да-а… - протянул я. – Ты второй раз копал могилу…

- Почему второй? – удивленно переспросил Иньян. – А первый когда?

- Когда закапывал своих друзей.

- А-а. Ну что ты, Тим. Сам подумай, кто бы мне отдал их тела? Каждого мальчишку сожгли в большой железной бочке. Я же говорю – отработанный материал, - с горечью сказал мальчик.

- Значит, под теми камнями пусто?

- Ну да. Я положил их для памяти. Я хожу туда почти каждый день и называю каждого мальчика по имени, чтобы не забыть.

Мы немного помолчали и я спросил об очень важной вещи:

- Скажи, а на острове есть горючее? Может, осталось от военных?

- Горючее? – не понял мальчик. – Что это?

- Наш самолет летает на горючем, - вклинился Элаль. – Это такая жидкость, которая горит.

- Самолет… Вот как называется та железная птица? Никогда не видел.

- А разве у военных нет машин? – настаивал я.

- Каких еще машин?

- С колесами, - рассмеялся Элаль.

- Ну и загадки вы загадываете. Нет здесь ничего, ни машин, ни самолетов, ни горючего. И корабль сюда больше не придет.

- Это еще почему?! – вскинулся я.

- Потому что этот остров закрыт. Про него выдумали множество легенд, лишь бы сюда никто не сунулся. И хищные звери, и опасные течения, и смертельные рифы. Корабли обходят его стороной.

Я молчал, будто оглушенный. Но отчаиваться было рано.

 

ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ПЕРВАЯ

Я искоса поглядел на «зомби»-мальчика, и впервые засомневался в его словах:

- А с чего ты взял, что остров закрыт? Ты что, был на материке, слышал легенды? Ведь нет? Иначе тебя бы здесь не было.

- Нет, Тим, я никуда не уплывал с острова, - вздохнул Иньян. – И я просто придумал, что остров закрыт для кораблей. А как еще можно объяснить, что за много лет сюда не заходил ни один корабль?

- За какие еще «много лет»? – переспросил я недоуменно. – Я думал, ты здесь всего год, ну может два.

Мои слова вызвали у него новый приступ смеха. Мальчишка запрокинул голову и выдал целую руладу булькающих звуков.

- Ой, Тим, какой ты смешной, - сказал он. – Ну, как по твоему, сколько мне лет?

- Тринадцать, - неуверенно ответил я. – Может четырнадцать или уже пятнадцать.

- Мне больше полусотни, - торжественно приосанился Иньян.

- Врешь, - выдохнул я.

Он зевнул, потянулся и встал.

- Идем, прогуляемся? – предложил мальчик. – Надоело на одном месте торчать. Я покажу вам лагерь.

Мои мальчишки с готовностью повскакивали с мест – им тоже хотелось побегать и попрыгать. Поднялся и я, отряхнулся от мелкой каменной крошки и пошел следом за мальчиком. Иньян умело прыгал по гальке, зато я спотыкался на каждом шагу и, ушибая пальцы, чертыхался сквозь зубы.

Он не повел нас в лес, на просеку – мы шли вдоль берега, любуясь солнцем, отраженным в морской волне.

Я даже не думал, что остров такой большой – пока добрались до места, я порядком устал.

- Ну, вот и пришли, - сказал, наконец, мальчишка, усаживаясь в тени. – Не люблю сюда приходить. Сразу просыпаются воспоминания, которые очень хочется забыть. Вы походите, посмотрите, а я тут посижу.

Лагерь представлял собой жалкое зрелище. Два полуразбитых деревянных барака и три больших палатки, почти занесенных песком и ветками. Я заглянул в палатки, подняв брезентовую ткань, потом сунулся в бараки – ничего интересного, пусто. Теперь я уже был готов поверить, что прошло пять десятков лет, настолько заброшенным выглядело это место.

- Ну, и куда всё добро подевалось? – поинтересовался я. – Наверняка тут было полно барахла.

- Было, - кивнул мальчишка. – Кое-что я успел забрать, но… До сих пор себя ругаю за глупость. Когда я закопал этих нелюдей в яму, то совсем потерял голову от свободы. Я бегал, прыгал, купался в море, надеясь унять боль морской водой. Ел и пил из их запасов. Потом я сгреб в рюкзаки банки с едой и соком, посуду, утащил в лес. Как чувствовал, что надо торопиться. Уже собирался вернуться обратно, и тут я заметил паруса… К острову шел корабль.

- Ты же сказал, что корабли сюда не ходят, - напомнил я.

- Тим, не лови меня на слове, - хмуро сказал мальчик. – Это был последний корабль, который причалил к острову. На двух шлюпках высадились матросы, стали осматриваться. Я отсиживался в лесу, не рискуя показаться им на глаза. Там были несколько человек в одежде того же покроя, что у горе-ученых. Может быть, они привезли новую партию детей, но на остров их не высадили. Еще бы, лагерь ведь был пуст! Они обошли весь остров, но не отыскали ни меня, ни яму с телами. На следующий день корабль ушел. Я вернулся в бараки и обнаружил, что они вывезли всё оборудование, все образцы с вакциной и вирусом. Какое счастье, что я догадался утащить с собой несколько старинных книг и записи!

- Ти-им, - протянул Элаль.

- Чего тебе?

- Иньян прав, он здесь на самом деле почти полсотни лет.

- Ну, а ты-то с чего это взял?

- Посчитал. Папа рассказывал, что эпидемия началась, когда он был маленький.

- Точно! – воскликнул Ганзи. - И мне папа тоже так говорил!

- Ну, всё-всё, сдаюсь, - улыбнулся я и поднял обе руки кверху. – Иньян, прости, что я не поверил сразу.

- Ничего, я не обижаюсь, - сказал он. – Так вот, они забрали образцы вируса, и я думаю, позже они его немного доработали, чтобы можно было заражать не только через уколы, но и по воздуху. А получилось ли у них что-то с вакциной, я не знаю.

- Теперь можно с уверенностью говорить, что их планы провалились, - сказал я. - На Кескии детей лечат спермой, а на Леонсии – вот такими балахонами и красным светом. Но ни там, ни там уже никто не умирает.

- Хотел бы я знать, что сейчас с этой тайной организацией, - задумчиво протянул Иньян. – Не готовят ли они новые планы?

- А может, они все поумирали? – предположил я. – Может, они заразились этим новым вирусом?

- Не думаю, - покачал головой мальчишка. – Он ведь мгновенного действия, а они на острове почти сутки топтались.

- Куда же он подевался?

- А я почем знаю? Может, саморазложился от жары, когда я закопал тела.

- Оно и к лучшему, - кивнул я. – Представляешь, что бы случилось в мире, дойди он до материков? Поумирали бы не только дети, но и взрослые. Но этого, к счастью, не произошло. Скажи, Иньян, это имя у тебя от рождения?

- Нет, это прозвище дал мне один из ученых и очень злился, если я не отзывался. Пришлось вызубрить его. Причем настолько, что я даже позабыл своё настоящее имя. А почему ты спрашиваешь?

- Дело в том, что в одном из земных языков, в китайском, есть похожие слова – Инь и Ян.

- А что они означают? – заинтересовался мальчик.

- Как бы тебе объяснить, - проговорил я, собираясь с мыслями. - Это соединение двух противоположных понятий: света и тьмы, дня и ночи, солнца и луны, неба и земли, жары и холода, положительного и отрицательного, четного и нечетного. Понимаешь?

- Да! – воскликнул с жаром Иньян. – Всё точно! Во мне соединились две разных расы, и вирус теперь действует и в темноте, и на свету.

Я кивнул, но продолжил:

- Но дело не только в этом. Откуда ученый взял такое имя? Просто случайное совпадение? А если нет? Что, если он вычитал его в старинной книге?

- Ну, и что с того? – не понимал мальчишка.

- Да то! – горячо воскликнул я. – Это значит, что у нас общие предки! Поэтому наши цивилизации настолько похожи! Ты представляешь, какое это важное открытие?!

- Стой, стой, успокойся, - рассмеялся Иньян. – Всего-то одно слово совпало, а ты уже целую теорию построил.

- Да, ты прав, - обмяк я. – Нужны доказательства. Полезли в твой подземный город.

- Обязательно полезем, но не сегодня, - поднял руку мальчик. – Завтра с утра.

Я даже не заспорил. Завтра так завтра.

- Может, покажешь мне твою железную птицу? – попросил Иньян.

- Конечно, - улыбнулся я. – Пойдем. Заодно и пообедаем, как раз пора детишек кормить.

«Детишки», услышав такое, дружно запищали, что они – взрослые, и принялись швыряться в меня песком. Я, конечно, не остался в долгу, Иньян присоединился, и в результате, к самолету мы подошли, облепленные песком с ног до головы. Пришлось даже искупаться, но это тоже было здорово – вода была теплой, мягкой, приятной, даже вылезать не хотелось. Наплавались, набрызгались, нанырялись от души. Только Элаль недовольно отжимал свой балахон, висевший как мокрая тряпка, а мы и так высохли под лучами солнца. Отмытый от крови и слизи, Иньян выглядел сейчас вполне сносно.

- Эй, ты забыл про свои шарики, - вдруг с беспокойством сказал я. – Они размокли?!

- Нет, - улыбнулся мальчишка и продемонстрировал горошину из мокрого мешочка. – Я добавил пальмовой смолы, а она не боится воды. Ею даже лодки просмаливали в прошлом. Но в желудке она растворяется.

- Ты предусмотрительный, - улыбнулся в ответ я и полез в самолет за едой.

Пока я раскладывал нашу нехитрую снедь на траве, Иньян ходил вокруг самолета, внимательно рассматривая его. Он постучал по обшивке кулаком, пощупал колеса, покачал лопасть пропеллера. А вернувшись ко мне, сказал:

- Ни за что не поверил бы, что эта тяжеленная штука может летать. Но я ведь видел своими глазами, как вы прилетели, как приземлялись. Тим, ты можешь объяснить, как это работает?

Я попытался рассказать про основы аэродинамики, чертил что-то на песке, показывал на пальцах. Иньян кивал, в его глазах сквозило понимание. Он был очень сообразительный. Когда я закончил, он сказал:

- Я понял. Крыло работает так же, как парус, да? Пропеллер тащит машину вперед, а крылья не дают ей свалиться. И почему люди не придумали такие машины давным-давно?

- Всему своё время, - вздохнул я. – На самолетах удобно воевать. А зачем же ускорять этот процесс? Вот нет у Леонсии самолетов в большом количестве, и не летают через океан на Кескию.

- Ты прав, - нахмурился Иньян. – Люди вечно воюют друг с другом. И чего им не хватает?

Элаль с Ганзи ели и прислушивались к нашему разговору, тоже понимающе кивали, но не вмешивались.

- А знаешь, что я подумал? – сказал вдруг я. – Эти ученые не такие уж дураки.

- Это еще почему? – удивленно спросил Иньян.

- Они изобрели вечную молодость! – торжественно произнес я. – И вечную жизнь. Ты вон сколько лет прожил и не постарел. Представляешь, какое это важное открытие?

- Да-а, - протянул мальчик. – Если бы еще побороть боль и уродство…

- Боль ты и сам уже почти победил, своими шариками. А уродство… Ко всему привыкаешь. Вот для меня ты уже вполне обычный мальчик, - сказал я и улыбнулся.

- Не надо так шутить, - помотал головой Иньян. – Я вижу, что тебе всё равно неприятно.

Я не стал возмущаться и доказывать, что он ошибается. Он всё же прав, привыкнуть к его виду мне будет нелегко.

- Ты ешь, ешь, - сглаживая неловкость, чересчур оживленно сказал я.

Иньян взял кусочек сыра, погрыз его и сказал:

- Давно я не ел обычной еды. Очень вкусно…

- А чем же ты здесь питаешься?

- Рыбой, ракушками, крабами. Еще, конечно, ем фрукты и ягоды. И орехов здесь полно, и всевозможных съедобных корешков. Мне попался очень гостеприимный остров.

- А хищники здесь водятся? – приглушенным шепотом спросил я, чтобы не напугать малышей.

- Нет, - улыбнулся Иньян. – Здесь нет никаких опасных тварей. Но, конечно, осторожность не помешает, есть кусючие пауки.

- Бррр, жуть, - передернул я плечами. – Терпеть не могу. Но они же не смертельные?

- Нет, - сказал мальчик и, помолчав, добавил: - Для меня – нет.

Ну вот, успокоил… Чтобы отвлечься от дурных мыслей, я спросил:

- Чем же ты занимаешься здесь всё время? Это ведь можно со скуки умереть!

- Вот уж нет, я же бессмертный, ты сам сказал,- с хитрой улыбкой ответил Иньян. – Я изучаю остров, изучаю океан. А главное, я изучаю подземный город. Ты не представляешь, сколько там интересного. Вот завтра полезем, я тебе покажу.

- И мы! И мы полезем! – наперебой закричали Элаль с Ганзиком, но мальчишка их осадил:

- Нет, вам туда нельзя. Во всяком случае, в первый раз. Вот Тим посмотрит и решит, пускать вас туда или нет.

- У-у, - надулся Элаль. – Я так и знал… Как самолет угнать, мы большие, а как под землю – маленькие. Так не честно…

Я улыбнулся и потрепал его за капюшон:

- Не обижайся. Мы на острове застряли надолго, так что еще сто раз туда успеете слазить. Но завтра я пойду без вас, на всякий случай.

- Ну ладно, - вздохнул он. – Так и быть.

Он был такой смешной, что я не удержался, схватил его в охапку и немного потискал. Ганзи тут же ринулся к нам, и мне пришлось отбиваться уже от обоих. А Иньян сидел, грустно свесив руки, и смотрел на нас с нескрываемой завистью. Но не решался присоединиться. Да я и сам не рискнул бы прикоснуться к его изъеденной ранами коже.

После обеда я решил немного вздремнуть. Мы с Ганзиком залезли в кабину и устроились на нашем матрасике. А Элаль остался с нашим новым знакомым. Они о чем-то стали разговаривать, но закрытая кабина приглушала все звуки. Усталость взяла своё, и я быстро уснул, в обнимку с Ганзи.

 

ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ВТОРАЯ

Что такое? Летим, что ли?! Куда, зачем, почему? Уфф… Спросонья привиделось. Это Ганзик меня расталкивает. Он уже, видите ли, выспался. А у меня штурвал под рукой, и в стекле пальмы колышутся.

- Ну чего тебе? – сонно спросил я, широко зевая.

- Идем, погуляем, а то ты всё спишь и спишь, - сказал Ганзи ужасно жалостным голосом, да еще состроил мордашку, от которой и камни заплакали бы.

- Ну и шел бы сам, а я тебе зачем? – лениво потянулся я.

- А мне одному страшно.

- Вот новости, - удивился я. – Ты такой смелый, а тут вдруг боишься?

- Ага, а зачем вы про пауков говорили? Я их боюсь.

Я рассмеялся, дотянулся до его макушки и взъерошил волосы. Мы вылезли из кабины, и я заоглядывался в поисках черной мешковатой фигурки Элаля. И где мальчик-«зомби»?

- Ты не видел, куда они подевались? – спросил я у Ганзи, торопливо отбежавшего в сторонку по важному мокрому делу.

- Не-а! Я же спал! – отозвался он и вернулся ко мне, на ходу стряхивая последние капельки.

- Вот не было печали, - сказал я, прогоняя крадущееся в сердце беспокойство.

К счастью, пропажа нашлась быстро, оба мальчика мирно рисовали что-то на мокром песке. Рисунки заливало волной, но им это не мешало.

- Чем занимаетесь? – спросил я, подходя ближе.

- Буквы учим! – сказал Элаль.

- Да? И кто кого учит?

- Я плохо знаю лаонсийский, - сказал Иньян. – Вот, нашел себе учителя. Ну, мы в другой раз продолжим, хорошо?

Элаль встал на ноги, вымыл босые ступни в воде.

- А мы сейчас пойдем рыбу ловить, - сказал он. – Хотите с нами?

- У меня копья нет, - улыбнулся я.

- Там копье не нужно, - сказал Иньян.

Возражений не последовало, всё равно нам нечем было заняться. Оказалось, что у него наготове была сплетена сетка, которую он забросил с камней в море.

- Теперь немного подождем, - сказал он и присел на корточки.

- Ты, наверное, весь остров облазил? – предположил я. – Что тут еще интересное?

- В лесу много интересного, а в океане и того больше, - сказал мальчик. – Я вам еще свою коллекцию ракушек покажу. Глаза разбегутся. Ну, всё, тянем! Тим, помогай.

Мы вдвоем стали тянуть сетку, а в ней уже трепыхались несколько рыбин. Ну, ужин у нас будет отменный, решил я.

Довольные собой, мы выбрались на берег. Вернувшись к самолету, Иньян сказал:

- Я займусь рыбой, а вы притащите сухих веток, разведем костер.

Мне стало любопытно, где он возьмет огонь, ведь у мальчишки не было ни сумки, ни мешка, если не считать мокрый мешочек на груди.

Когда мы вернулись с охапками веток, рыба лежала почищенная, а сам Иньян исчез. Вернулся он через несколько минут с какой-то странной железкой в руках. Хитро поглядывая на меня, он склонился над горкой веток, пощелкал этой штуковиной, и появился сизый дымок.

- Дуйте, - велел Иньян малышам, и Ганзи принялся раздувать огонь.

Когда огонь прогорел, Иньян положил на угли рыбу, завернутую в большие пальмовые листья, а сверху забросал горящими ветками.

Я смотрел на всё это таинство с нескрываемым интересом.

- Здорово у тебя получается. Настоящий пир!

- Ну, я себя не часто так балую, - скромно ответил мальчик. – Мне хватает фруктов, их вообще не надо готовить.

Вкуснее этой печеной рыбы я в жизни ничего не ел. Чуть сладковатое белое сочное мясо просто таяло во рту. Мы дружно облизывали пальцы, обгладывали косточки, но, увы, всё когда-нибудь заканчивается.

- А хотите, я покажу вам своё жилище? – предложил Иньян.

Мы дружно закивали, и он повел нас в чащу. Странно, но там, где мы не могли даже протиснуться, мальчишка отыскал неприметную тропку.

- Вот, мой дом, - с гордостью произнес мальчик.

У Элаля проснулось игривое настроение, он первым вприпрыжку выбежал на полянку, только края балахона взметнулись, обнажив на мгновение бледно-серые лодыжки и икры, которые никогда не знали солнца. И тут же он замер столбом, вскрикнув полным восхищения голосом.

- Ух ты, это твой дом?! Сам построил? Здорово!

Не знаю, что его так восхитило, но его можно понять – домашний ребенок, выросший посреди городских домов, с чахлыми деревцами, бледными, как его ноги, и ни разу не строивший шалаш с друзьями. А для меня дом из деревянных прутьев, укрытый пальмовыми листьями и обвитый лианами выглядел вполне привычным. Я бы и сам построил не хуже.

Но вслух я сказал, конечно, другое:

- Да, круто. Наверное, не за один день построил?

- Да, пришлось повозиться, - скромно потупился Иньян. – Неделю строил, потом много лет обустраивал. Идем поближе, чего застряли?

Он пошел первым, а мы, как порядочные гости – за ним.

Изнутри, надо отдать должное, жилище выглядело получше, первое впечатление оказалось обманчивым. Здесь были и удобный топчанчик, и небольшой шкафчик, и даже письменный стол. Наверное, всё это Иньян перетащил из заброшенных бараков.

- Неплохо, - похвалил я. – А стол-то зачем? Неужели учишься?

- И учусь тоже, - улыбнулся Иньян. – Знаешь, сколько мне понаписывать пришлось?

Он открыл шкафчик, а там… больше десятка толстенных тетрадей странного, непривычного мне вида, больше похожие на обрубленные куски дерева.

Я даже присвистнул.

- И что в них?

- Много чего, - неопределенно шевельнул рукой мальчик. – Про остров, про океан, я говорил, что изучаю. Ну, а главное, конечно, про древнюю цивилизацию, я перевожу их манускрипты. Которые я стащил у ученых и нашел потом сам, под землей. Там и пустые тетради отыскались. Вот, смотри.

И он открыл нижние дверцы шкафа. Удивляться я немного устал, но как остаться спокойным, когда видишь большие фолианты и тонкие стержни свитков, к которым так и тянулись руки, чтобы раскрыть, развернуть, да просто прикоснуться!

Я только взглянул на Иньяна, и он с улыбкой кивнул, поняв моё состояние. Увы, открыв первую же книгу, я с разочарованием вздохнул – непонятные иероглифы испещряли страницу, да еще без пробелов и запятых.

- И ты во всём этом разобрался? – с недоверием спросил я.

- Не сразу, но у меня было много времени.

- Старинный шрифт освоил, а леонсийский нет? – подколол его я.

- Ну, у меня ведь не было такого замечательного учителя, - хмыкнул он и погладил по плечу Элаля. Элаль скромно промолчал, но я был уверен, что под капюшоном раскраснелись его щечки.

- И о чем же здесь пишется? – продолжил расспрашивать я.

- В этом фолианте? Ничего важного, рассуждения об устройстве государства. Но рабовладение ведь немного устарело, правда? – ответил Иньян со смешком.

Я грустно покачал головой:

- У нас на Земле еще сто лет назад оно процветало. Правда, уже незаконно, но всё равно было. А в Леонсии, вся эта история с домашними питомцами, чем не рабовладение?

- Тим, ну я же извинился… - сказал Элаль потускневшим голосом.

- Я ведь не про тебя! – воскликнул я и обнял расстроенного мальчишку. – Это ваши взрослые дурью маются.

Иньян не понял, о чем мы говорим, и пришлось несколько минут посвящать его в историю с питомцами.

- Вот куда повернулась эпидемия вируса, - задумчиво пробормотал он. – И правда, взрослые всё могут превратить в свою пользу.

- На Кескии гораздо веселее, - улыбнулся я. – Потом расскажу.

Иньян вернул книгу в шкаф и сказал:

- Идемте, я покажу вам еще что-то интересное.

Чуть в стороне от его жилища обнаружилась большая деревянная доска, а в ней лежали в ячейках, заботливо свитых из лиан, десятки ракушек – разноцветных, причудливых, завитых и простеньких, изящных и некрасивых – в общем, самых разнообразных форм.

Малыши выдали восхищенное «ух ты!» Я тоже принялся увлеченно разглядывать коллекцию. Многие ракушки были почти копии земных, но некоторые не походили ни на что, увиденное мной ранее. Как природа умудрилась создать такую красоту?

Иньян дал нам послушать по очереди витую раковину – из перламутровой глубины доносился мерный шум прибоя.

- Забирайте на память, - щедро предложил мальчик.

Я уже собрался отказаться из ложной скромности, но Ганзи ухватил ракушку обеими руками и судя по всему, не собирался расстаться с ней до конца жизни.

- Хоть спасибо скажи, - шепнул я. И он послушно пролепетал «спси».

А у Иньяна был заготовлен еще один сюрприз, на этот раз лично для меня. Он подошел поближе и сказал вполголоса:

- Я подумал над твоим предложением.

- Каким? – спросил я с интересом, пытаясь вспомнить, что я ему наобещал.

- Я готов принять твою сперму, - почему-то смутившись, сказал мальчик-«зомби» и повторил то, что я уже слышал: - Вылечит она меня или убьет, я готов к любому результату.

- Даже думать так не смей! – возмутился я. – Размечтался! Убьет… Вылечит! Обязательно вылечит!

- Я не против, - повеселел Иньян, улыбнувшись моей горячности.

- Тогда идем, я сяду на стул, а ты…

Он не дал мне договорить, покачал головой.

- Нет, я не смогу сосать, это затруднительно делать с дырявыми щеками. Ты же видел, я даже есть толком не могу, приходится еду руками пропихивать, чтобы не высыпалась. А чтобы пить, надо воду заливать поглубже, чуть ли не в глотку.

- А как же тогда? – растерялся я.

- Другим способом, как будто не знаешь, - усмехнулся Иньян. – Я встану на колени. Так даже лучше впитается.

- Ну, давай попробуем, - неуверенно сказал я.

Мы вернулись в его домик, Иньян влез на стул, выпятив попу, и застыл, крепко уцепившись в спинку.

Его зад представлял собой печальное зрелище: сморщенный, в ямках и коросте, со свежими и уже зажившими ранками – будто его долго жевал какой-то монстр, да так и выплюнул, оставив отметины.

Меня сначала слегка замутило, а потом… Потом я удивился до чертиков – мой член стоял, будто каменный! Он не вставал так ни на одну самую красивую попу в Кескии или в Леонсии, хотя даже у Ганзика она вполне симпатична.

Это открытие так потрясло и впечатлило меня, что я без лишних слов быстро растер слюну на головке и вставил её в зад мальчишке.

Иньян даже не пикнул – он был привычный к куда более сильной боли, да еще орешки здорово обезболивали. Так что я не стал его щадить, а сразу задвигался быстро и сильно.

Он выгнул спину.

Элаль по привычке тут же отошел от нас подальше, но не отвернулся, а Ганзи и подавно смотрел во все глаза, стоя в шаге от нас и подергивая свой небольшой членик пальцами. Всё ему любопытно, маленькому!

Во мне появилось столько азарта, возбуждение было так велико, что я двигался без пауз и остановок, запрокинув голову и полностью отдавшись нахлынувшим на меня эмоциям. Иньян замер, его щуплое тело, испещренное язвами и ранами, под моими ладонями податливо дрожало, но он не издавал ни звука. Я не мог понять, нравится ли ему то, как я это делаю.

Но вот меня захлестнуло мощной последней волной наслаждения, по телу пробежали мурашки, и я выплеснул свою сперму.

- Не вытаскивай, - вдруг попросил Иньян, впервые подав голос. – Постой так еще.

Я стоял, даже когда мой член сам собой выскользнул, ослабев и сморщившись. Я мягко поглаживал ягодицы мальчишки, массировал их, уже почти не замечая изъянов, что-то во мне переломилось – уродство Иньяна постепенно таяло в моих глазах.

Когда он, наконец, слез со стула, я увидел в его глазах непривычный блеск – это была надежда, которую он потерял много лет назад. Мы подождали несколько минут, не промолвив ни слова. Иньян прислушивался к себе, но… ничего не происходило.

- Наверное, это было напрасно, - вздохнул Иньян. – Лучше бы накормил Ганзи.

- Не волнуйся, через полчаса и ему перепадет, я быстро восстанавливаю запас, - успокоил я. – А ты не торопись, может еще подействует.

- Может, - без особой веры в голосе, вздохнул Иньян.

А мой взгляд уже упал на вещицу, которая лежала на столе, и о которой я совсем позабыл.

- Послушай, а на чем работает твоя зажигалка?

- Что? Зажигалка? А-а… Я назвал её «чиркалка». – Иньян взял блестящую железку, ловко покрутил её. Открылась крышка. - Вот сюда надо залить черную водичку, и тогда будет гореть огонь.

Я задержал дыхание и спросил как можно спокойней, чтобы не спугнуть его.

- А где ты берешь эту водичку?

- Так под землей же, - простодушно ответил Иньян. – Там несколько бочек наполнены этой гадостью. Вонючая, просто жуть.

- Эх, Иньян, - счастливо улыбнулся я. – Так ведь это и есть горючее для самолета! Теперь заправимся и улетим в любой момент!

Он уставился на меня во все глаза, а Ганзи и Элаль запрыгали от радости. Пришлось их выгнать из дома, чтобы не разнесли хрупкую мебель.

- Ну, тогда завтра точно под землю, - заметно повеселел Иньян. – А теперь, раз уж мы здесь, давайте, покажу вам свои грядки. Потом расходимся до утра, надо хорошенько выспаться.

Грядки… Иньян сказал так буднично, что я представил себе простой огородик с дачи, который я видел по телевизору. Но сейчас я был в который раз поражен.

За домом Иньяна раскинулось целое «озерко» разноцветных кустов и цветов. Мальчик был доволен произведенным эффектом, и принялся рассказывать, что он тут насадил.

- Когда мне надоело по всему лесу выискивать цветы орхидей для обезболивания, я собрал семена и посадил у себя под боком. Урожай три раза в год, здорово? А еще тут вкусные ягоды и немного фруктов. Но это уже не так важно, их я могу собирать где угодно.

Он угостил нас фиолетовыми ягодами, сладко-приторными, похожими на переспелую малину.

- А животных не приручал? – спросил я. – Тебе же скучно было, научил бы какую-нибудь птичку разговаривать.

Иньян рассмеялся.

- Я не скучал, я занимался наукой. Ну, до завтра? Лягу посплю, что-то я устал, глаза слипаются.

Мы быстренько распрощались и вернулись к самолету, доедая по пути горсти ягод. Впрочем, это не помешало нам поужинать, аппетит на воздухе был преотличный. Но потом я решил выбросить остатки продуктов – на жаре оно всё уже скоро начнет портиться. С едой на острове, как я понял, полный порядок.

Интересно, что я увижу под землей? Я лежал в кабине, и под сонное сопение мальчишек ко мне приходили картины старинного города со статуями и колоннами.

 

ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ТРЕТЬЯ

Утром я проснулся рано – не было никаких сил валяться в тесной кабинке. Во первых, свело все мышцы, а во вторых, я был в предвкушении увлекательного путешествия в подземный мир.

Правда, смущал вопрос, как я там буду бродить в темноте, но Иньян наверняка что-то придумал за столько лет с освещением.

Я осторожно перелез через упрямо не просыпавшихся Ганзика и Элаля. Да оно и лучше, пусть дрыхнут, а не упрашивают взять с собой.

Размявшись на берегу прыжками и упражнениями, я с разбега влетел в пенную волну прибоя.

Вода была ослепительно прозрачной, с легким зеленоватым отливом, и теплая, будто парнАя. Она сняла с меня остатки дремоты, и энергия просто била ключом. Я не мог вытерпеть, пока соня-Иньян проснется, и отправился его будить.

Хорошо, что у меня неплохая память, и я сумел запомнить дорожку, уж слишком хорошо была замаскирована в зарослях тропинка к его дому.

На поляне стояла сонная тишина, даже птицы здесь не вопили, как в других частях леса, а выдавали мелодичные трели. Может, Иньян поскромничал, что не приручал птиц, и всё же насвистывал им мелодии?

Ну, а где же он сам? Я неслышно подобрался к дому и заглянул. Он спал на своем топчане, прикрыв спину тонким покрывалом, из-под которого выглядывали длинные стройные ноги и очаровательно-смуглая попа. Стоп-стоп, что-то здесь не так… Несколько секунд мне понадобилось, чтобы разобраться в увиденном. Ну да, так и есть, глаза меня не обманывали – кожа Иньяна стала гладкой, блестящей, светло-шоколадного отлива. Без ошметков плоти, без незаживших ран, без струпьев и царапин… Она была целёхонькая, как у новорожденного младенца! Невероятно…

- Эй, соня, просыпайся, - негромко сказал я.

Иньян шевельнулся, громко зевнул и повернулся на другой бок, ко мне лицом. Его глаза открылись и он пробормотал:

- А-а, это ты? Пришел? Я сейчас… Что-то разоспался…

И снова закрыл глаза. Этого я не мог вытерпеть, запрыгнул к нему и потряс за плечо.

- Иньян, хорош спать! У тебя это… зеркало есть?

- Зеркало? Да… Валяется где-то. Я его забросил сто лет назад, зачем на всякую гадость смотреть? А тебе зачем?

- Не мне, а тебе. Вставай, ищи, - требовательно заявил я.

- Ну, зачем? - капризно протянул он и потянулся всем телом, снова зевая во весь рот.

Я взял его за кисть и поднес его собственную руку к его глазам.

- Смотри.

Он недоуменно захлопал ресницами, несколько мгновений соображал.

- А… А как это?

- Наконец, дошло? – насмешливо хмыкнул я.

Конечно, увидев гладкую кожу на руке, Иньян тут же принялся разглядывать себя всего. Завертелся на месте, слетел на пол с топчана, вскочил и закружился, пытаясь разглядеть себя одновременно и спереди и сзади. Я смеялся, глядя на его прыжки, а потом выставил вперед обе руки, чтобы придержать его. Потом он принялся рыскать по ящикам своего стола, выбрасывая оттуда всевозможный хлам, пока у него в руке не блеснуло маленькое зеркальце.

Теперь Иньян остановился, набрал воздуха и поднес зеркало к лицу, не сразу решившись заглянуть в него.

- Это что… Это…. Я? – неуверенно, с дрожью в голосе, спросил он.

Я кивнул в ответ, потому что у меня тоже перехватило горло.

И вот тут он сломался. По его щекам, целеньким, гладким, упругим, потекли крупные слезы.

- Тим… Ты не представляешь… Столько лет я… Всего несколько капель спермы! Сколько лет я мог бы быть здоровым?! Ну почему эти уроды не прочитали старые книги, как следует, до того, как подохли?!

Он плакал, держа дрожащими руками зеркальце и ощупывая свое лицо тонкими пальцами.

Я стоял рядом в растерянности, ждал, пока он успокоится. Но не выдержал, шагнул к нему и обнял, на этот раз совершенно искренне, без капли отвращения. Да и откуда ему теперь взяться, если Иньян оказался настоящим красавчиком? У него за ночь отросли длинные, черные, как смоль волосы до плеч, а про его кожу я уже говорил – она была без единого изъяна. Я с удовольствием прижал его к себе, и стал гладить прохладную стройную спину.

- Теперь тебе не противно? – спросил с улыбкой Иньян.

- Ты совсем глупый, - вздохнул я и чмокнул его в щеку.

Мы постояли так немного, слушая дыхание друг друга, потом расцепили объятия.

- Все равно не верю, - пробормотал Иньян и принялся снова себя ощупывать и поглаживать.

Я рассмеялся и хлопнул его пониже спины:

- Да хватит тебе! Всё, ты вылечился! Я же говорил. Идем в твоё подземелье, у меня уже никакого терпения не осталось.

- Да, конечно, идем, - рассеянно ответил он. – Бери лампы, я со вчера подготовил.

Лампы? Я повертел головой, выискивая их.

- Вот эти? – спросил я, подходя к столу. На нем стояли какие-то неуклюжие серые плошки со стеклянным верхом. - Странная конструкция. И что, как они включаются?

- Идем, там увидишь, - махнул рукой Иньян и подхватил кожаный мешок.

- А в нем что? – поинтересовался я.

- Еда, вода. Мы ведь туда не на пять минут, правда? Вдруг тебе захочется до вечера там бродить.

- Мальчишки запереживают, надо их разбудить. Идем сначала к самолету.

Это было опрометчивым решением – едва узнав, что мы отправляемся в путешествие сами, оба мальчика тут же заныли: «мы с вами!»

- Мы же договаривались, - укоризненно сказал я, глядя на их умильные рожицы. – В первый раз мы лезем вдвоем с Иньяном. Что за фокусы? А вы сидите смирно, не лезьте в воду и не гуляйте по джунглям. А то там крокодилы водятся. Правда, Иньян?

- Водятся, - кивнул Иньян и широко развел руками: - Во-от такие!

Ганзик вздрогнул, а Элаль вдруг присмотрелся к нашему островитянину:

- Э, а ты чего это такой?

- Какой? – улыбнулся Иньян.

- Гладенький. Ух ты, сработало?! Ганзи, у нас получилось! Он вылечился!

Теперь и Ганзи, окончательно проснувшийся, заметил перемены в госте. Он подпрыгнул на месте и кинулся на шею Иньяну, выражая те чувства, на который не решился я.

- Ну, всё, всё, совсем меня зализал всего, - со смехом отбивался Иньян от многочисленных поцелуев.

И вот мы, наконец, все четверо у заветного люка.

- Мы будем тут сидеть, - пообещал Элаль. – Если что, кричите, мы вас спасем.

- Хорошо, - усмехнулся я.

Иньян же деловито поднимал люк. Я кинулся ему помогать, и в четыре руки мы быстро справились.

- Лезь осторожно, там крутые ступеньки, - сказал он, забрал у меня одну лампу и почиркал над ней «зажигалкой». В стекляшке разгорелся едва заметный огонек. То же самое он проделал со второй лампой и полез первым.

Уфф… Началось… С замиранием сердца и с дрожащими ногами я полез в прохладную, пахнущую морем, темноту. Ноги скользили по железным ступенькам, перил не было, и я наполнился страхом – то ли свалиться самому, то ли уронить лампу, то ли столкнуть случайно Иньяна.

Над головой уже был виден только небольшой квадратик синего неба, а вокруг сгущалась тьма.

- Вы живые? – послышался вдруг звонкий крик. Это Элаль уже соскучился.

- Живые, живые! – крикнул я в ответ и полез дальше.

Вскоре послышался новый крик, но на этот раз снизу:

- Тим, я уже на земле. Давай, совсем чуть-чуть осталось.

Через полминуты железная ступенька сменилась каменной, и мне на плечо легла невесомая рука Иньяна.

- Ну вот, добро пожаловать в старинный город Целл. Это не столица империи, конечно, но по тогдашним меркам вполне большой городок.

Я огляделся.

- Ни черта не видно, - недовольно сказал я и с надеждой взглянул на лампу. Огонек стал ярче, но его хватало на полметра вокруг.

- Потерпи, скоро глаза привыкнут, - успокоил меня Иньян. – А пока что держись ко мне поближе. Не суйся в дальние закоулки. И под ноги посматривай, тут крабы. И чем питаются, не понимаю. Друг дружку жрут, что ли?

- А теперь мы пришли, им на радость, - нервно хохотнул я, невольно поджимая пальцы на ступнях.

Но, хоть мою душу охватывали трепет и легкий страх, я шел вперед, держась поближе к Иньяну. А он был вполне уверен, и даже снисходительно оглядывался на меня, одаривая улыбкой.

Желтый круг от лампы, как я уже говорил, не давал толкового освещения, но я сумел разглядеть высокие черные стены, гладкие на ощупь, а вот потолка уже не было видно. Перед нами возник первый поворот, а за ним я увидел просторную комнату.

- Ну, вот и дом, - прокомментировал Иньян. – Это скамьи, это стол. Подойди, посмотри, красиво.

Я начал экскурсию по комнате, которой было несколько тысяч лет. Скамьи представляли собой длинные колонны, уложенные навзничь, со стесанными боковинами, чтобы на них было удобно сидеть. Конечно, в стародавние времена на камнях никто не сидел, подкладывали подушки. И стол был всего лишь камнем, шагов в десять длиной. Но когда я поставил на него лампу, то увидел, что его поверхность сплошь покрыта позолоченным орнаментом.

- Ух ты, и правда, красота, - оценил я. – А что тут нарисовано-то?

- Сценки из их жизни, - ответил Иньян. – Схематично, конечно, но разобраться можно. Вот они едят, вот охотятся на кого-то, а вот тут играют в какую-то игру. Ну, идем дальше.

Мы прошли еще несколько комнат, они были разного размера. Иньян рассказывал про каждую – кухня, столовая, кладовые, спальни, даже бассейн. В общем, обычный богатый дом, но не в отдельном здании, а просто отделен от других тоннелем. Очень удобно ходить друг к другу в гости. Если, конечно, дружишь с соседями.

Прошло еще немного времени и вдруг я почувствовал, что моя кожа начала зудеть. Это был нехороший признак, и я знал, что следом за ним начнется сильное жжение.

- Иньян, погоди, - с беспокойством сказал я. – Кажется, мне не хватает света. Эти лампы слишком тусклые. У меня всё чешется, а дальше будет хуже…

Он остановился, с тревогой посмотрел на меня.

- Это плохо. На вот, съешь, это снимет зуд и боль, - сказал он, вытащил из мешочка горошину. – Не раскусывай, а проглоти.

Я сунул ее в рот, глотнул и подождал минуту. Хм, какое интересное действие – в голове прояснилось, по телу словно пробежал холодок, стирая все неприятные симптомы. Зуд исчез.

- Здорово, - заулыбался я. – И правда, прошло. Но что дальше-то?

- Будем наблюдать, - спокойно ответил Иньян. – Если дойдет до волдырей, придется возвращаться. А если нет, то еще погуляем.

Мы двинулись дальше, а я бубнил ему в спину:

- Не мог нормальное освещение сделать? Даже электричество мог бы провести, за столько лет.

- Размечтался, - звонким эхом разнесся вокруг его смех. – Мне света под землей хватало, а наверху и подавно. Там солнце днем, три луны ночью. Какое тебе электричество? Да и не умею я его делать. Когда меня украли, его только-только изобрели. Это сейчас, наверное, лампочки кругом, да?

- И не только лампочки, - ответил я и умолк, потому что мы забрели в какую-то мрачную пещеру. – А здесь что?

- А здесь стоят те самые бочки с топливом, о которых я рассказывал, - сказал Иньян и подвел меня к каменным ваннам. В них была залита черная блестящая жидкость.

- Ты псих?! – возмутился я, отбегая подальше. – С открытым огнем – к горючему?!

- Да я сто раз тут ходил, ничего не загорается, - отмахнулся он. – Ладно, давай лампу мне, и иди посмотри.

Я передал ему лампу и с опаской подошел поближе. Ванн я насчитал три, но может остальные прятались в темноте. Осторожно смочив пальцы, я растер жидкость – маслянистая, с сильным запахом. Я слабо разбирался в такой химии, но предположил:

- Знаешь, наверное, это чистая нефть. Я читал, что всё прочее топливо долго не сохраняется. Даже полсотни лет не протянет, а тут она сколько?

- Давным-давно, - подтвердил Иньян. – Её уж конечно не ученые сюда налили. Была им охота с собой столько нефти везти на корабле.

- Ну вот… - кивнул я. – А что нам с ней делать-то?

- Ты же хотел самолет заправить, - подсказал он.

- Хотел, - неуверенно сказал я и развел руками. – Думаешь, он полетит на сырой нефти? Он сломается сразу.

- Ну, я не знаю, - хмыкнул Иньян. – Ты у нас специалист по самолетам, вот и решай.

- Давай хотя бы отольем немного. Здесь есть какие-то банки или бутылки?

- Есть, - сказал Иньян, поставил одну лампу на пол, а с другой куда-то умчался. Вот неугомонный!

Я остался в одиночестве, переступая босыми ногами на холодном каменном полу. Подойдя поближе к лампе, я протянул к ней руки, чтобы немного согреться. И лампа тут же отбросила вокруг лохматые шевелящиеся тени, от которых мне стало совсем жутко.

Хорошо, что Иньян вернулся так же быстро, как убегал.

- Вот, подойдет? – спросил он, протягивая мне бутыль из легкой древесины.

Я кивнул, сунул её в ванную и послушал веселое бульканье.

- Держи лампы подальше, а я понесу, - сказал я. – Пойдем к выходу, я там поставлю.

Он послушно пошел впереди, и довел меня до лестницы, уходящей в небо – люк все еще был открыт.

- Интересно, сколько мы уже тут гуляем? – спросил я. – Может вылезем, пообедаем?

- Я же с собой еду набрал, - напомнил Иньян.

- Да, понимаешь… Что-то мне не по себе под землей, - смутившись, признался я. – Всё боюсь, что могу сгореть. Давай полчасика на солнце погреемся, а потом вернемся? Да и надо поглядеть, что там с мальчиками.

Иньян сжалился и согласился. Придерживая тяжелую бутыль, я потащил ее наверх. Она так и норовила выскользнуть, но я был упрям.

Только подставив себя яркому солнышку, я, наконец, успокоился. Волдырей не было.

- Ну, и где эти разбойники? – поинтересовался я, оглядывая побережье. – А говорили, не отойдут от люка, врунишки.

- Да вон они, бегают, - улыбнулся Иньян, махнув рукой на две точки вдали.

Я крикнул, и точки стали приближаться.

Еще на бегу они засыпали нас расспросами, и я, как мог, обрисовал картину, не забыв упомянуть крабов, которых я, кстати, так и не увидел. Но пусть задумаются, прежде чем снова напрашиваться с нами.

Мы разложились на траве, и Иньян опустошил свою сумку – обед дело важное.

 

ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ЧЕТВЁРТАЯ

Мы ели, мальчишки вытягивали из меня подробности, а я, как мог, приукрашая реальность, разрисовывал им тайны подземелья. Кажется, перестарался – больше их не пугали ни крабы, ни чудовища, оба решительно заявили, что идут с нами.

- Уф, вот что с ними делать? – спросил я у Иньяна, а он только расплылся в довольной улыбке. Конечно, столько лет он был в одиночестве, а тут сразу трое гостей. Два из которых весьма забавны.

- Да пусть идут, - махнул он рукой. - Если пообещают слушаться и не отбегать.

- Обещаем! – дружно сказали мальчишки. Ну да, неплохо они спелись, даже разговаривают в унисон. Наверное, Элаль немножко заменил Ганзи его брата-близнеца Кэлси, оставшегося дома. Ну, оно и к лучшему, меньше поводов для грусти и тоски.

Опустошив половину припасов, малыши бросились к морю, им не сиделось на месте. А я улегся навзничь, прищурившись на пальмовые ветки над головой. Они мерно шевелили листьями и дарили мне тень.

- Сейчас немного отдохнем и снова полезем? – проговорил я.

- Ага, - зевнув, согласился Иньян. – Там еще очень много интересного. Мы обязательно должны заглянуть в исследовательскую. Там и библиотека рядом, а в ней полным-полно книг. Мне и тыщи лет не хватит, чтобы всё перевести. Представляешь, какие там хранятся секреты?

- Тебе мало вируса? – спросил я мрачновато. – Хочешь совсем мир погубить? Может, не зря они там хранятся, подальше от людских глаз?

- Может, - пожал Иньян лакированными плечами. – Я об этом не думал. Мне, наоборот, хочется улучшить жизнь.

Я приподнял голову и залюбовался его новым телом. Кожа, влажная от пота, блестела на солнце, как шоколадка. И я хитро спросил:

- А тебе не нужно пополнить запас спермы?

Он улыбнулся в ответ, но покачал головой:

- Тим, ты мне очень нравишься, но я ведь ученый.

- И что с того? – не понял я.

- Мне надо отследить, на сколько хватит одной порции. Когда почувствую, что кожа снова разгорается, обязательно повторим вчерашнее. Ты не обижайся.

- Ладно, - вздохнул я. – Отложим на потом.

- А что в бутылке?! – послышался звонкий окрик. Это неугомонный Ганзик отыскал наш трофей, забытый у люка. – Что-то вкусненькое?

- Эй, не вздумайте пить! – испугался я. – Тащите сюда!

Держа бутыль в четырех лапках, мальчики принесли ее к нам.

- Что это? – требовательно спросил Элаль.

- Это нефть, - пояснил я.

- А-а, - разочарованно сказал он, поставил бутыль и отвернулся.

- Вот что с ней делать теперь, - вполголоса спросил я сам себя. – Как сделать топливо?

- Топливо? Из нефти? Проще простого! – выкрикнул Элаль и… умчался за Ганзиком, швыряя в него на бегу прибрежный мусор, выброшенный приливом.

Пришлось отлавливать этого мелкого интригана и устраивать ему допрос.

- Элаль, что значит «проще простого»? – спросил Иньян, склонившись к нему.

Элаль пожал плечами, отыскал камешек и принялся чертить на мокром песке. Нарисовал большой квадрат:

- Это железный ящик. Если сюда налить нефть, а под ним разжечь огонь, а сюда вставить трубочку, а под нее подставить баночку, то из нефти будет капать. Кап-кап, кап-кап. И всё.

Я чувствовал себя, как первоклассник, которому объясняет прописные истины умудренный жизнью учитель. Картинка была примитивная, но доходчивая. И главное, я же про это читал… Ну да, перегонка нефти. Только Иньян с сомнением качал головой:

- Слишком просто… Получится ли?

- А откуда ты это знаешь, гениальное дитя? – поинтересовался я у Элаля.

И получил из-под черного, уже порядком потрепанного капюшона универсальный ответ, на все случаи жизни:

- В школе рассказывали!

Элаль рассмеялся и снова убежал, но догонять его я уже не торопился.

- Иньян, у тебя есть железный ящик? – спросил я, вдохновленный новой идеей.

- Нет, откуда? Деревянных полно, - ответил он. – Можем, конечно, сколотить из обрезков железа или меди, но он будет протекать. А если вспыхнет, то…

Я задумался, перебирая в голове, что бы могло нам подойти.

- Есть! Придумал! – завопил я и вскочил. – Ну, инструменты у тебя хотя бы есть?

- Конечно, в бараке остались от военных, я потом забрал, - удивленно сказал Иньян, сделав круглые глаза. – Тим, ты меня пугаешь. Ты что, всерьёз решил заняться этой ерундой? По детскому рисунку?!

- Другого способа заправить самолет и улететь я не вижу, - вздохнул я и присел рядом с ним.

- А зачем улетать? – вдруг вкрадчиво спросил он и обнял меня за плечи. Я почувствовал его горячее дыхание возле уха. – Нет, правда! Тебе что, не нравится мой остров?

- Он замечательный, - честно ответил я. - И ты тоже. Но у меня двое мальчиков, которым нужна семья. Да и я сам тоже очень хочу попробовать добраться до своей планеты, у меня там тоже семья.

- А моя семья уже меня точно не ждет, - грустно улыбнулся Иньян. – Может, ты и прав. Хорошо, давай попробуем. Ну, я принесу сейчас инструмент, а что дальше-то?

- Возьми с собой мальчишек, пусть помогут дотащить, наверное, он тяжелый. А я буду возле самолета.

Пока они бегали к дому Иньяна, я обследовал самолет. Моя догадка оказалась верной – если снять один из баков, он вполне подойдет для перегонного ящика. Крепкий, железный, без дырок и швов, что еще надо? Главное, суметь его снять.

Ящик, который притащили к самолету, оказался вместительным, а в нем чего только не было – и молотки, и пилы, и отвертки, и клещи. Робинзон за такой ящик полжизни бы отдал! Я ухватил плоскогубцы, отвертки в обе руки, и полез внутрь. Было тесно, темно – солнечные лучи с трудом пробивались через кабину. И жара донимала страшно, я был мокрый от пота. Изогнувшись, стал потихоньку скручивать винты, которыми крепился бак.

Иньян время от времени предлагал свою помощь, но я только шипел сквозь зубы, обламывая ногти, царапая кожу об стальные заусеницы. Постепенно азарт остывал, но когда поддалась первая гайка, я воспрянул духом.

Не буду долго рассказывать об этих мучениях, завершились они к моей радости и к восторгу зрителей прекрасно – я выполз победителем, перепачканный маслом, толкая перед собой железный бак. О том, что надо будет его завинчивать обратно, я предпочитал не думать.

- Ну, Тим, ты меня просто удивляешь, - снова сказал Иньян, хлопая меня по отваливающемуся плечу. – Вот оно тебе надо?!

- Надо, - сказал я, устало улыбаясь. – Но сначала отдохну.

Я лег на песок, раскинув руки. Если бы не крохотная горошина, всё еще сидевшая во мне, я с лихвой ощутил бы и царапины, и обломанные ногти, и заусеницы.

- Соберите аккуратно все гайки и винты, - услышал я голос Иньяна, - заверните в пальмовый лист и положите в кабину.

«Вот молодец, - подумал я. – Хозяйственный»

Очень хотелось попробовать соорудить перегонный аппарат, но я был расслаблен и ленив. Успеется, думал я, зевая. Вот сходим завтра еще раз в город, наберем еще нефти, а уж потом…

Сам того не заметив, я задремал. Когда я раскрыл глаза, солнце уже было почти над горизонтом, а вокруг сгущались сумерки. Я приподнялся, разглядывая берег – и где они все? Наверное, заняты чем-то интересным, а меня не разбудили? Вот я им сейчас устрою!

Я побрел на поиски. Представьте, как же сильно я удивился, увидев, что они мастерят…

- Вы чего это? БЕЗ МЕНЯ?! – воскликнул я.

Вся троица разом вздрогнула – я появился из-за их увлеченных спин бесшумно, как призрак.

- Ой, Тим, прости, ты так сладко спал, - с невинной улыбкой сказал Иньян. – Но ты ничего не пропустил.

Я скептически оглядел сооружение, которое они скрепляли. Бак лежал на двух больших камнях. В горловину была забита деревянная пробка, в ней Иньян просверлил или прожег отверстие. Вторая пробка затыкала бензобак снизу, там раньше был прикреплена топливная трубка. В верхнюю пробку была вставлена длинная тонкая трубочка, а под ней, на расстоянии, стояла стеклянная бутылка, должно быть, из-под вина.

- Да-а… - с чувством протянул я. – Если это заработает…

- Конечно, заработает, - уверенно сказал Иньян.

Как быстро он переменил свое мнение – теперь больше сомневался я, чем он.

- И как же ты всё это быстро отыскал, скрепил, просто мастер на все руки, - приговаривал я, разглядывая конструкцию.

- Ага, - довольно улыбался он. – Сам удивляюсь. Бутылка у меня давным-давно была, я в ней воду держал. А трубочка – это стебель лианы. Очень прочная, её даже нож не берет, пришлось отпиливать.

- Давайте уже зажигать, - капризно завопил Элаль. Он был недоволен нашей затянувшейся болтовней.

- Терпение, - шикнул на него Иньян. – Нефть залили?

- Да, - сказал Ганзи и продемонстрировал опустевшую бутыль.

- Ну, тогда отбегайте подальше, - велел Иньян и передал мне зажигалку. – Поджечь должен ты.

- Ты делал, ты и поджигай, - надулся я.

- Не выдумывай, - Иньян насильно впихнул мне в ладонь прохладную железку. – Ты столько возился с этим баком, что у меня бы не хватило терпения. Так что подожги ветки и отходи к нам.

Сердце замерло, я поднес вспыхнувший тонкий огонек к сухой веточке, потом сунул её под бак. Там уже были ветки, они быстро разгорелись на ветерке, даже раздувать не пришлось. Огонь затрещал, охватывая черный металлический бок.

Теперь я уже был почти уверен, что моя шальная затея окажется удачной. Я отходил медленно, не отрывая взгляда от оранжевых сполохов, пока меня не обнял сзади теплый Иньян.

- Теперь ждем, - шепнул он.

Мы стояли вчетвером, по нашим ногам гуляли набегавшие волны. Лучше держаться поближе к воде, на всякий случай.

А взрыва всё не было и не было.

- Может, подойдем? – спросил Иньян.

- Нет, ждем, пока погаснет, - решительно заявил я. – Топливо из бутылки никуда ведь не денется, если оно туда уже накапает.

- Ну и пусть всю ночь горит, - зевнул Ганзи. – А утром посмотрим.

- Тебе что, совсем неинтересно? – поразился Элаль.

- Я спать хочу.

Он был еще слишком мал, чтобы понять, зачем мы всё это делаем, но я его, конечно, не осуждал.

- Идите оба в кабину и ложитесь, - велел я. – Если у нас все получится, вы еще сто раз это увидите. Знаете, сколько нам топлива надо будет? Ого, сколько! Еще даже надоест. А мы на берегу посидим.

Дважды упрашивать не пришлось, мальчишки убежали, мы остались вдвоем. Из воды мы уже вылезли, сели на песке, я прислонился спиной к груди Иньяна, и мы стали смотреть за огоньком, который постепенно угасал. Набравшись смелости, я подбежал и сунул новую порцию веток.

Бутылка была из темного стекла, и я не разглядел, было ли в ней что-то. Но когда я приподнял ее и слегка потряс, в ней послышалось бульканье.

Осторожно вернув бутылку на место, я вернулся к Иньяну и сказал вполголоса, боясь расплескать своё счастье:

- Кажется, получилось.

Он вскочил, прыгнул ко мне, и мы заплясали дикий танец, взрыхляя песок, пока не попадали в изнеможении друг на друга.

- А я всё не верил, - сказал он, поглаживая меня по груди. – Тим, ты самый лучший.

- Да и ты тоже ничего, - ухмыльнулся я и дотянулся губами до его прохладных губ.

Получив ответный поцелуй, я улегся на него, прижавшись всем телом.

- Не знаю, нужна ли тебе сперма, - сказал я, - Но мне она сейчас точно необходима, а то я завтра не смогу шагу ступить.

- Я пока не чувствую слабости и жжения, - с легкой виной в голосе ответил Иньян. – Но для тебя всё, что захочешь. Как будешь, в рот или… как я?

Я недолго размышлял, пополз вниз и потрогал пальцами его твердый член. Он был весь в песке. Пришлось тащить Иньяна в море и тщательно отмывать от песчинок. А потом я сосал прямо там – он стоял по колено в воде, я перед ним – на коленях. Волна иногда захлестывала меня с головой, и это добавляло жгучего возбуждения.

Когда я проглотил его сперму, не удержался от удивленного возгласа:

- Знаешь, она у тебя немного изменилась, стала еще вкуснее, чем в прошлый раз.

- Выискался, специалист по сперме, - ласково проговорил Иньян, погладив меня по мокрым волосам.

- А что, я разбираюсь, - хвастливо заявил я. – Знаешь, сколько я пересосал? Наверное, больше трех сотен! И у каждого свой вкус. Но у тебя – самый-самый.

От этой лести Иньян расплылся в улыбке, обнял меня и снова поцеловал, в который раз. А мне захотелось сделать для него что-то очень-очень хорошее.

- Давай погасим огонь, мы же только проверить собирались, работает или нет, - предложил он.

Я кивнул.

Мы выгребли остатки углей из-под бака, засыпали их песком. А потом я взял бутылку и осторожно отлил из неё на ладонь.

- Это уже не нефть, - разглядывая жидкость в свете трех ярких лун, сказал Иньян. – Она почти прозрачная. Ну-ка, налей сюда.

Он отыскал ракушку, я плеснул в нее немного жидкости, и Иньян поднес зажигалку. Вспыхнул огонек какого-то сиреневого цвета, мы смотрели на него, затаив дыхание, как на праздничную свечу на торте.

- Мы улетим с этого острова, - сказал я. – Не завтра, может даже не через месяц, но обязательно улетим.

- Улетим, - с невыразимой печалью ответил мне эхом Иньян.

 

ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ПЯТАЯ

Солнце уже давно исчезло, но спать не хотелось, и мы сидели с Иньяном полуобнявшись. Он вполголоса рассказывал мне об исчезнувшей цивилизации с красивым именем Рагунна. О её богатых городах, о народах, населявших некогда огромный материк, о несколько примитивных, но увлекательных обычаях.

Закончилось всё тем, что он утащил меня в свой домик, и мы улеглись на его кровати. Здесь меня и накрыло, я уснул без задних ног. Но самое удивительное произошло ночью, мне приснился настолько запоминающийся, настолько реальный сон, что я был еще долго под впечатлением и не забыл ни одной детали. Всё было, как в кино, прекрасном, цветном, удивительном кино.

И конечно, главным героем фильма был я сам.

POV Гилиос

Город Целл, 3000 лет тому назад

Конечно, мне очень хотелось жить на поверхности, под ярким солнцем, в честь которого меня назвали. Но там жили правители и верховные жрецы, это был их мир, светлый, яркий и радостный, полным пенного шума прибоя, шелеста изумрудных листьев, пения птиц.

Весь прочий люд, богатые и бедные, нищие и зажиточные – все ютились в подземном городе. Но я не буду жаловаться, и честно скажу – мне нравилась такая жизнь. Конечно, когда мне позволялось выходить на охоту или на рыбалку, я шел, будто на праздник, и наслаждался каждой минутой.

Вчера мне исполнилось тринадцать. Отец закатил пышный пир, созвал гостей, друзей, близких. Еще бы, ведь не каждый день сын становится мужчиной. Он гордился мной, как я чуть позже гордился своим новым копьем, которое он подарил мне. Настоящее взрослое копье, а не детское, с затупленным наконечником, чтобы я не поранил себя или братьев. Впрочем, даже такое я умудрялся вонзить в соломенное чучело или в деревянную доску. И вовсе не потому, что у меня сильный бросок. Хм… Сильный… Я мог подбить птицу, но на более крупного зверя моих силенок уже не доставало.

Праздничный вечер близился к концу, гости возлежали у заполненного яствами стола, я сидел по правую руку от отца, разряженный и разрумяненный, будто невеста. Как же мне надоела эта роль, хотелось поскорее сбежать и смыть эти румяна, белила и помаду, под которыми я истекал по́том. Но надо было дотерпеть - не все речи еще отзвучали, не все подарки подарены.

И тут появился еще один гость, причем, как я услышал, он спустился из верхнего мира. Поначалу я сглупил, подумав, что меня пришел поздравить сам верховный вождь. Ха-ха, только ему и забот, что поздравлять ничтожных червячков, вроде меня.

Гость оказался незнакомым не только мне, но и всем присутствующим, судя по их недоуменным возгласам и удивленным лицам. Но гостеприимство – наш всенародный обычай, и отец поднялся навстречу, широким жестом показал на свободное место, и велел слугам поднести угощение.

А я смотрел на гостя и невольно кривил напомаженные губы – уф, ну и урод… Он был коренастый, угрюмый, одетый в какую-то накидку, из-под которой виднелись его мощные плечи и руки, обнаженные и лоснящиеся. Но больше всего мне не понравилась косматая борода. Даже у отца я ни разу не помню хотя бы однодневную щетину! Все мужчины в городе брились гладко, дочиста. А этот просто дикарь какой-то, будто только что из леса. И молчит, даже именинника не поздравил. Я уже не говорю о подарке. И зачем он вообще приперся в наш город, какие у него здесь могут быть дела? На торговца он не похож, на слугу тем более. Наверное, он воин, пришел наниматься в охрану.

Я погряз в догадках, поймав себя на том, что уже довольно долго и неприлично пялюсь на него. «Гилиос, немедленно отведи взгляд», скомандовал я сам себе. В самом деле, к чему подставляться на насмешки? Про меня и так даже родные братья болтают, что я слишком похож на девчонку. Хотя я изо всех сил бьюсь, чтобы нарастить мускулы, но, увы, тонкие руки, стройные ноги, изящное лицо – как с таким жить мальчику?! Хорошо еще, что я слыл метким стрелком из лука, да и копье бросал неплохо.

Вспомнив о новеньком копье, я любовно погладил гладко отполированное древко – отец лишь бы что не подарит! Эх, испытать бы оружие прямо сейчас… Но придется отложить на утро.

Я придвинул поближе тарелку и взял с нее горсть сладких засахаренных фруктов, наструганных соломкой – очень вкусное лакомство. Сунув щепоть в рот, я зажмурился от удовольствия, а когда открыл глаза, неожиданно встретился взглядом с бородачом. Теперь именно он пялился на меня.

Из шалости, я дерзко показал ему язык, и отвернулся. Жаль, надо было бы проследить за его обалдевшим видом. Ну, мне именно так это представлялось.

И всё же праздник подошел к финалу, гости стали расходиться по своим домам. Вскоре отец отправил меня и братьев спать, а сестры ушли еще раньше – не пристало юным девушкам засиживаться за полночь.

Я сбросил надоевшую праздничную одежду, с наслаждением смыл грим в нашей купальне, и упал на постель, запахнувшись покрывалом. Слуга, дождавшись, пока все мальчишки улягутся, погасил светильники и удалился.

Тут на меня посыпались насмешки, каждый из любимых братьев норовил уколоть, припоминая и мой внешний вид, и мои алые губки, и даже были замечены мои взгляды на дикаря-гостя.

Я отмалчивался, потому что так они быстрее угомонятся. И правда, вскоре поток колкостей иссяк, и в спальне повисла сонная дремотная тишина.

Утро застало меня врасплох – я почувствовал, как по животу ползет какое-то насекомое. А может, это кто-то из братьев решил разбудить меня щекоткой? Я приоткрыл глаза и замер в недоумении.

Возле моей постели сидел на корточках бородатый гость и… водил по моему голому животу моим же подарком! Я отодвинулся от острого наконечника, впечатываясь в стену, и со страхом в голосе прошептал:

- Что тебе надо?!

- Долго спишь, - невозмутимо ответил гость с гортанным акцентом, но, не коверкая слова.

- И что с того? Уходи, тебе здесь не место. Или ты вознамерился меня убить?!

- Чушь, - бросил он без улыбки. – Вставай, ты идешь со мной в лес. На охоту.

- И не подумаю, - нахмурился я. – Сейчас закричу, прибегут слуги и накажут тебя.

- Кричи, - говорил он по-прежнему рублеными фразами. – Теперь я твой хозяин. Поднимайся.

- Да с какой стати?! – не выдержав, взвился я, вскакивая и окидывая взглядом спальню. Она уже была пуста, братья ушли спозаранку.

Бородач смотрел на меня снизу вверх, в его черных глазах я наконец-то увидел отблески насмешки. И, о боги, я впервые в жизни почувствовал стеснение! Я мигом подхватил покрывало и завернулся в него, потому что стоял совершенно голым. За всю мою жизнь это меня никогда не тревожило. Мальчишки моего народа были так привычны к наготе, что раздевались по поводу и без – у купален, у фонтанов, в бассейне. Затеяв потасовку или состязание, мигом сбрасывали одежды, нисколько не стесняясь зрителей. Даже в доме, в летнюю жару, мы обходились легкими накидками, а если они сползали на пол, не торопились наклоняться.

И вот сейчас, под насмешливым взглядом совершенно незнакомого мне мужчины, я покраснел, как девушка.

- Никуда я с тобой не пойду, - добавив в голос мужской хрипоты (как мне показалось), грубо ответил я.

- Пойдешь, - шевельнул бородой он и покачал в руках моё копье.

И тут я похолодел: до меня дошло, почему он с такой уверенностью приказывает мне… Я вспомнил наш обычай: если гость воспользуется вещью ребенка, то ребенок становится его рабом на целых тридцать дней! Не знаю, кто придумал такой дурацкий обычай, но мои сверстники и друзья иногда попадались на эту удочку. Теперь пришел мой черед.

Ну почему, почему он выбрал именно моё копье?! Почему не взял лук Сфирита, пращу Мигга, дубинку Раэрта? Почему не взял хотя бы игрушечного сфинкса у маленького Гицина? Хотя, четырехлетний Гицинтик вряд ли пошел бы на охоту в дикий лес. Разве что на бабочек.

Дикарю между тем надоело ждать, и он поднялся. Теперь я видел, что он почти одного со мной роста, выше всего на полголовы. Зато намного сильнее.

- Идем, - бросил он и, не глядя на меня, вышел из спальни.

Я тяжело вздохнул, набросил на себя одежду, подходящую для охоты наверху, сполоснул лицо водой из миски, и поплелся за ним. Голодным… Тут не до завтрака, когда такое чудище становится вдруг твоим хозяином.

Интересно, улыбнулся я вдруг про себя, а ему рассказали, чем может закончиться этот месяц? У нашего обычая есть весьма замечательный финал. Если хозяин чересчур груб, зол, требователен, если он постоянно издевается и бьет своего маленького раба, то по истечении срока раб имеет полное право прикончить своего бывшего властелина! Да-да, именно так, и никто не будет его винить в том. И клянусь богами, у меня рука не дрогнет.

Так я рассуждал, нацепляя сандалии. Но, хоть я и побаивался нового хозяина, головы не терял. Прежде чем бросаться в омут, я должен поговорить с отцом.

Я отыскал его во внутреннем дворике, он кормил рыб. Не знаю, за что он любил их. Глупые пучеглазые морды высовывались из воды и хватали большими ртами рубленое мясо – остатки моего вчерашнего празднества.

- О, ты уже проснулся? – спросил он, взглянув на меня с улыбкой. – Как прошла твоя ночь?

- Ночь прошла прекрасно, чего нельзя сказать про утро, - мрачно ответил я, подходя ближе.

- Я вижу, ты уже познакомился с Гассом, - хмыкнул отец и протянул мне серебряную миску. Я взял горсть мяса и сыпанул в бассейн.

- Да, - вздохнул я. – Он сказал правду? Теперь я должен его слушаться?

- Именно так, сынок, теперь даже я не властен над тобой, - ответил отец. – Гасс твой властелин на эти тридцать дней. Любой его приказ – закон для тебя. Если ты ослушаешься, будешь ленив, он вправе наказать тебя с любой жестокостью, как посчитает нужным. Единственное, что он не вправе сделать – лишить тебя жизни.

«Хоть за это спасибо», с черной иронией подумал я про себя.

- Ну, зачем этот глупый обычай?! – невольно простонал я. – Какой от него прок?

- Я полагал, что ты достаточно умён и сам постигнешь его смысл, - сказал отец и продолжил наставительно: - прежде чем ты начнешь управлять своими рабами, ты должен на своей шкуре почувствовать, что это такое. Должен ощутить и палку, и плеть, и оплеухи, если конечно до них дойдет. Но я верю, что ты справишься. Но даже не это главное, сын мой.

- А что же тогда? – поинтересовался я.

Отец доверительно взял меня за подбородок и приподнял, чтобы наши взгляды пересеклись:

- Я хочу, чтобы он сделал тебя мужчиной не только по возрасту, но и по духу. Ведь правды ради, за тринадцать лет я не справился с этой задачей, согласись.

Я покраснел, увел глаза. А что сказать, если он прав? Все дразнят меня девчонкой…

- Я понял, - сказал я. – Гасс ждет, я должен поспешить.

- Ступай, - вздохнул отец. – Возьми себе новое копье в оружейной комнате, твоё теперь принадлежит Гассу.

Заскочив на пару минут, я схватил первое попавшееся копье, подходящее мне по руке, и выбежал из дома. Гасс сидел на корточках, упираясь о древко копья, и терпеливо меня ждал.

Гасс… Какое неблагозвучное имя, и как оно подходит ему, дикому и непритязательному.

- Завтра я выгоню тебя из дома пинками, если ты снова задержишься, - сказал он, поднимаясь.

Уличные светильники отбрасывали тёмные тени, и моя была даже длиннее, чем его. Это вызвало у меня улыбку, но я поспешил отвернуться.

Мы шли по подземному городу, куда не заглядывало солнце со дня его основания. Соседи и другие горожане, попадаясь нам навстречу, приветливо кивали. Мне казалось, что каждый из них знал – вот идет новоиспеченный раб! Вот он, Гилиос, глупый мальчишка, не сумевший сберечь своё копье, свой лучший подарок в жизни!

Зато Гасс шел спокойно, широко расставляя ноги, косолапя, но, тем не менее, шаг его был быстрый и легкий. Я едва поспевал, глядя на его голые загорелые икры, мощные и мускулистые. О, темный Танос, о чем я думаю?!

У лестницы, ведущей в небо, он остановился и оглянулся, вспомнив о моём существовании.

- Поднимайся первым.

Я пожал плечами и полез по железным ступенькам, холодящим даже сквозь сандалии. Обычно я поднимался другим способом, на механическом подъемнике, но за него приходилось платить, а бедный люд взбирался наверх своим ходом. Гасс не собирался раскошеливаться, и я вообще не был уверен, что у него есть монеты.

Но мальчишка я или изнеженная девочка? Да и сколько там той лестницы, раз-два, и мы уже наверху. Так я подбадривал себя, пока лез, крепко цепляясь за деревянные перила. Вскоре я немного запыхался, но справился с первой задачей.

Солнце ударило мне в глаза мощной огненной дубинкой, я зажмурился. Немного попривыкнув, приоткрыл ресницы, и улыбнулся – так ярко и красиво было вокруг. Изумрудные кроны деревьев качались над головой, пели птицы, журчали фонтаны. Далеко вокруг разносился грохот водопада.

Главный выход из города находился в перекрестье четырех дорог. Две вели в богатые районы, в которых обитали вожди и жрецы, а две других – в охотничьи угодья, куда имел доступ каждый желающий.

Гасс хлопнул меня по плечу широкой ладонью.

- Идем.

И мы отправились к лесу, в котором я не раз бывал, но он был такой громадный, что я не исследовал и сотой его части.

Настроение у меня было превосходное, свежий воздух пьянил меня морской солью, кружил голову ароматом цветов и пряным запахом трав. Нет, всё же утро было пока что замечательным. Поглядим, что будет дальше.

 

ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ШЕСТАЯ

С раннего утра мы таскали нефть. Иньян отговаривал меня от этого глупого занятия изо всех сил, но я упрямо качал головой.

- Пойми, - говорил я, тщательно подбирая слова, чтобы его не обидеть: - Мы не можем сидеть здесь всю жизнь. Это тебе твои мучители подарили бессмертие и вечное детство, а мы с мальчишками будем считать каждый год. А семья Ганзи? Дня не проходит, чтобы они не вспоминали о нем, я уверен! Нет, Иньян, я успокоюсь, только когда буду уверен, что остров не превратится для нас в тюрьму. Заправим самолет и тогда уже на экскурсию. Думаешь, мне не хочется исследовать подземный город? Еще как хочется!

Он со вздохом смирился, вняв моим доводам, и мы принялись за работу. Смастерив несложный подъемник из веревок, лиан и деревянного ящика, мы с Иньяном спустились под землю, а Ганзи и Элаль остались наверху. Они поднимали бутылки, которые мы во множестве натащили отовсюду, где смогли разыскать.

Потом мы пообедали, и началась вторая фаза – перегонка нефти в горючее. Тут всё было еще проще, знай, подкидывай дрова да отбегай подальше. Но всё шло спокойно, бак был крепкий и не собирался взрываться. Постепенно нефть в бутылках заменялась на полупрозрачную маслянистую жидкость, которую я тут же осторожно сливал в первый бак.

Берег пропах запахом нефти, на песке и в воде появились черные и радужные разводы. Мы старались быть аккуратнее, но не получалось. Да еще сами перемазались, как черти.

И только к вечеру, когда мы сидели у костра за ужином, я почувствовал, как усталость заполняет моё тело.

- Да-а… - протянул я, взглянув на мальчишек – Вы не обижаетесь?

- На что? – удивился Иньян.

- Ну, я вроде как заставляю вас работать…

Элаль рассмеялся. Как давно я не видел его лица… На этом солнечном острове он совсем не снимал свой балахон. Надо его всё-таки повести под землю, пусть хоть там побегает без него.

- Мы же для самих себя стараемся, - сказал мальчик, успокоившись.

- Конечно, - закивал Ганзи. – Мне очень-очень хочется домой. А еще очень хочется пожить на острове, тут так интересно.

Иньян улыбался, слушая их размышления.

- Тим, ты не беспокойся, делай, как задумал. Я смотрю, такими темпами, мы за несколько дней всё закончим. А потом уже и будем развлекаться в своё удовольствие.

Я был доволен их поддержкой, и тоже улыбнулся в ответ.

Вечер закончился, как и предыдущий – мальчиков я оставил спать в кабине, а сам пошел в гости к Иньяну.

Целый день я молчал про свой странный сон и, только сделав ему очередной минет, чтобы пополнить запас спермы, начал рассказывать, не упуская подробностей.

Иньян слушал внимательно, не перебивая и не задавая вопросов, но я чувствовал, что он совсем не удивлен.

Так и оказалось. Когда я закончил, он вынул горошину из своих запасов и дал мне.

- Это еще зачем? – спросил я. – У меня ничего не болит.

- Но ты ведь хочешь увидеть продолжение? Вот и проглоти.

- Не понимаю, - заморгал я. – А при чем тут…

- При том. Это растение не только обезболивает, но и дарит такие прекрасные сны. Если бы не они… - Иньян ненадолго задумался, и его глаза затуманились. Потом он продолжил: - Знаешь, если бы не эти сны, я, наверное, не выдержал бы и спятил от одиночества. Но за эти годы я видел десятки, сотни прекрасных миров. Я побывал и в прошлом, и в будущем, и на других планетах. Может быть, это всё было мною придумано, но оно было настолько реально, что не давало мне заскучать. Я разговаривал с людьми, с животными, с птицами и даже с такими созданиями, которые невозможно описать. Это было невероятно интересно! И всё это дарила мне крохотная горошина, которая, к тому же, снимала боль от ран.

Я понимал его состояние, но связываться с наркотиками мне не хотелось, а ведь это был самый настоящий наркотик… И вместе с тем, я ужасно хотел узнать, что будет дальше с мальчиком Гилиосом. Поэтому я взял горошину из пальцев Иньяна, сунул в рот и проглотил.

Потом мы улеглись в объятия друг другу, и меня тут же окунуло с головой в продолжение моего вчерашнего сна.

POV Гилиос.

Дикий лес. Утро.

Пройдясь под яркими солнечными лучами, я с непривычки был совершенно мокрый, волосы влажными прядями стекали по затылку, по щекам, свисали со лба. Я утирал пот рукой, и ковылял следом за Гассом, который вообще не чувствовал ни жары, ни усталости. Он не оглядывался, и его мощная спина выражала уверенность, что новоиспеченный раб не отстаёт.

Вокруг был удивительный по красоте пейзаж – насаженные сады с фруктовыми деревьями, кустарники с цветами всех расцветок радуги, а запах стоял такой, что его, казалось, можно было не только почувствовать носом, но и увидеть глазами.

Однако по мере удаления от развилки пейзаж менялся, становился всё проще и проще, сменяясь на дикую природную запущенную красоту. Здесь, наконец-то, мы вошли в тень.

Высоченные стволы деревьев окружили нас, и я смог выдохнуть, постепенно приходя в себя от жары. Перепрыгивая через лианы, раздвигая их древком копья, Гасс вел меня вперед, всё так же молчаливо, как шел всю дорогу.

- А на кого мы будем охотиться? – задал я вдруг самый глупый вопрос на охоте.

- Кто попадется, - бросил Гасс снисходительно. Должно быть, теперь я выглядел в его глазах, как мой четырехлетний братишка Гицинтик. И что на меня нашло? Поболтать захотелось?

Я уже бывал в этом лесу, конечно, но изучить его невозможно, он гигантский! Здесь можно блуждать неделями и каждый раз попадать в незнакомые места. Но кое-что я всё же знал и помнил. Например, сейчас мы шли к большому дереву, в которое когда-то ударила молния и выжгла половину верхушки. Несколько веток торчали, будто черные рога, и дерево служило неплохим ориентиром. Может быть, Гасс тоже знал об этой примете?

Но он свернул, не дойдя до «рогача». Свернул на неприметную тропку и остановился, задрав голову. Потом повернулся ко мне и сказал в своей привычной манере:

- Лезь.

- Зачем? – тут же поинтересовался я.

Гасс вынул из своей наплечной сумки другую, поменьше и попроще, подал мне и пояснил задачу:

- Надень и собери в нее яйца. Завтрак.

А-а, ясно. Очень хорошая мысль, я выскочил из дома, даже не перекусив, и живот ощутимо наказывал меня сейчас за это.

К счастью, по деревьям я лазать умел и любил. Чего проще? Поплевав на руки, я подпрыгнул и ухватился за нижнюю ветку. Потом ловко полез дальше. Впрочем, судя по короткому «хмы» снизу, было недостаточно ловко, на вкус Гасса. Ну да пусть думает, что хочет, главное, что я поднимался.

Вот только наверху, в кроне дерева, вышла незадача. Я заглянул в гнезда, которых там было, к сожалению, не так уж много и отправился в обратный путь.

- Пусто? – удивился Гасс, когда я протянул ему сумку.

- Яйца слишком мелкие, - сказал я. – И их так мало.

- Почему не набрал? – нахмурился он.

- Отец говорит, что не следует разорять гнезда ради такой мелочи, это бессмысленно, - сказал я, постепенно заполняясь безотчетным страхом.

Гасс помолчал, глядя на меня черными зрачками, колющими, будто копье.

- Ты ослушался, - сказал он со сталью в голосе.

Неужели он меня ударит?! Меня, которого не били ни родители, ни братья? Попадало от учителей, но я старался, чтобы это было не часто. Наверное, я всё еще не проникся той мыслью, что теперь я обычный раб, и передо мной – хозяин.

Но Гасс не ударил. Он поднял копье и снова указал на дерево.

- Лезь и собери яйца.

И тут меня осенило. Я быстро-быстро заговорил, чтобы он не успел перебить поток моего красноречия:

- Здесь совсем рядом водопад! Слышите, как он шумит? У водопада есть заводь, а там гнездятся пеликаны, я видел их месяц назад. У них и гнезд больше, и яйца крупнее. Я покажу!

Гасс удивил меня – он не стал спорить, не стал доказывать, что я глупец. Он просто сказал, отрывочно и веско:

- Веди.

Его поведение было так не похоже на привычки моего народа… Любой взрослый счел бы мою речь дерзкой, ведь я посмел высказать иное мнение. А разве кто-то слушает рабов, да еще детей? Их удел - молча повиноваться.

Мне повезло, пеликаны были на месте и не сменили гнездовье. Да и кроме них в этой тихой заводи было полным-полно прочей водоплавающей птицы. Хм, я сказал «тихая заводь»? Вот уж тихой она не была нисколечко. Здесь стоял такой гвалт, что заглушал даже грохот водопада!

Гасс кивнул мне одобрительно, присел на корточки у воды и смочил лицо. Потом взмахнул копьем – иди, мол, работай.

Пеликаны – очень интересные птицы, они не суетливы, спокойны. Я любил наблюдать за ними, когда приходил к этому водоёму. И у них были интересные привычки: сейчас самцы выстроили как-бы собственное озерко, отгородив воду от прочей живности, чтобы сберечь рыбку. А самки неспешно охотились, ныряя, а затем подбрасывая в воздух серебристые тушки, и ловя их затем в нашейные мешки.

(Позже, проснувшись, я размышлял, как в мой сон о древнем мальчике из Рагунны попало русское название «пеликан», ведь внешне эти птицы были мало похожи, разве что повадками. Неужели мой лингво следил и за моими сновидениями?)

Гнёзда пеликанов были видны издалека – они представляли собой бесформенные кучи сухих веток и листьев. Если не знаешь, можно было подумать, что их нанесло ветром или бурей. Но меня-то не обманешь. Я осторожно подкрался к одному гнезду и заглянул внутрь. Там лежали пять голубоватых яиц размером с мой кулак каждое. Вот это дело, а не те крохотные яички, за которыми меня посылал на дерево Гасс. Там на один зуб, а тут – полноценная яичница.

Из гнезда я взял всего два яйца. Потом обследовал соседнее, и сумка пополнилась. Четыре яйца на завтрак нам с головой хватит, решил я, незачем обижать пеликанов.

Каково же было мое удивление, когда я вернулся на берег и увидел, что там уже весело горит огонь, а Гасс ощипывает утку! Да-а, я-то думал, он сидит и ждет меня. Но он был то ли сильно голоден, то ли не рассчитывал на мои слова.

- Принес? – спросил он, не прерывая своего занятия. Я молча раскрыл перед ним сумку.

Конечно, я не ждал особой похвалы, но и короткое «угу» меня вполне устроило.

- Срежь ветки для рогатин, - велел Гасс и снял с пояса нож.

Нож был красив и удобен, его рукоять легла точно мне по руке, хотя ладони Гасса были куда шире и мощнее. Еще одна странность, почему он ходил с детским оружием? Я пожал плечами и отправился к кустарнику. Вернувшись, подстругал немного рогульки и воткнул их в землю над костром. А Гасс тут же нанизал на них куски сероватого мяса.

М-м-м, какой одуряющий аромат потёк по берегу, когда начал капать жир на угли… Я едва дотерпел, глотая слюнки. Чуть позже, когда ветки хорошенько прогорели, Гасс сгреб их в сторону, выкопал неглубокую ямку, положил в нее яйца и снова засыпал углями.

А затем наконец-то начался пир. Признаться ничего вкуснее я в жизни не ел, хоть дома готовились очень изысканные блюда. Но эта обычная утка и обычные печеные яйца запомнились мне надолго.

- Заверни в листья и закопай, - сказал Гасс, когда от птицы остались одни косточки, а от яиц скорлупа. Я исполнил его приказ, и присел рядом, сытый и довольный.

Он зевнул, потянулся, взглянул на меня и кивнул в сторону заводи. Этот жест я истолковал, как предложение искупаться. Тут же кивнув, я сбросил с себя плащ, сандалии, юбку и пояс, и помчался в освежающую, прохладную, прозрачную, как стекло, воду. Утки стремительно, с гоготом, кинулись врассыпную, решив, что охота на них продолжается. Но какое мне было дело до них? Я спасался от полуденной жары!

Вдоволь накупавшись, я вылез и… поймал на себе взгляд черных глаз. Неотрывный, задумчивый, странно внимательный. И я поспешил поскорее запахнуться в плащ. Меня колотила нервная дрожь, то ли от ветерка, то ли от смущения.

- Отдохнем немного и пойдем дальше, - проговорил Гасс и стал неспешно раздеваться. Кажется, он тоже решил окунуться.

Я был растерян – уводил взгляд, но снова и снова возвращался, следя, как Гасс бросает на берег одну деталь одежды за другой. Я точно глупец, ну какое мне дело, что у него под одеждой?! Я видел голых мужчин сто тысяч раз в своей жизни!

И всё же я следил. У него был мощный, крепкий торс с такими мускулами, что позавидует любой рагуннореец. Я думал, что у него везде шерсть, но она была только на лице и немного в паху. И это была еще одна, очередная, странность, которая меня порадовала. Не терплю растительность.

Между тем, Гасс пошел в воду. Он шел медленно, плавно, не прыгал, не суетился, как мальчишка. Зашел, постоял, окунулся с головой и – пошел обратно, так же величественно и спокойно.

А я так и застыл, забыв закрыть рот – Гасс выглядел полубогом, блестящим от влаги в лучах солнца. Уффф, великий Гилиос, мой божественный тезка, кажется, ты напек мне голову…

 

ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ СЕДЬМАЯ

Ну вот, наконец-то закончилась эпопея с заправкой самолета. Даже не хочется рассказывать, как мы умотались, хотя прошло всего несколько дней. Не хочется рассказывать, как мы вычищали бак, полный черной гадости, похожей на мазут. Как старательно потом отчищали берег, как Иньян закапывал отходы в яме со скелетами ученых и военных. «Самое место для грязи» - сказал он, брезгливо отряхивая руки.

И уж тем более не буду рассказывать, как прикручивал на место бак. Уф, это было даже сложнее, чем его снять… Попробуй вставить точно в пазы, потом эти гайки, норовившие ускакать из рук, будто они были живые.

Главное ведь результат, правда? А результат был превосходный, оба бака, заполненных под завязку.

Я стоял возле самолета, с улыбкой до ушей, сияя и сверкая. Мои друзья тоже были довольны, ведь в моей авантюре принимали участие все жители острова.

- Ну, теперь последнее, - сказал я и полез в кабину. Ганзик и Элаль отбежали в сторону, а Иньян встал у пропеллера. Я научил его, что надо делать и, когда махнул рукой, он крутанул винт и тоже отпрыгнул подальше. Я включил двигатель и прислушался – гудение было ровным, без кашля и хрипов, без прерывистых рывков. Неужели и вправду получилось?

Пропеллер гонял песок, а я сидел, свесив руки, в каком-то ступоре, пока не очнулся и не выключил мотор – незачем жечь топливо понапрасну.

- А я не верил, - сказал Иньян, когда я вылез из самолета. – До последнего не верил. Но ты ведь не улетишь прямо сегодня?

- Сегодня? С ума сошел?! – воскликнул я и пихнул его плечом. – Нет уж! Теперь мы начнем исследовать подземелья. И ты мне покажешь всё-всё.

Он улыбнулся и сказал:

- Тогда у меня есть предложение. Почему бы вам не остаться здесь до весны? Скоро зарядят дожди, и тогда улететь будет затруднительно. Нет, правда, оставайтесь.

- Хм, остаться на полгода? – опешил я от его предложения. – Даже не знаю. Иньян, но это очень долго. Ганзи расстроится. А когда именно начинаются на острове дожди? Вот прямо сразу?

- Нет, конечно. Несколько дней будут собираться тучи, всё небо закроет темная пелена, а потом уже и польется ливень, да такой, что на месяц зарядит, - обрисовал Иньян живописную картину.

- Ну, тогда решим так, - сказал я. – Когда увидим, что собираются тучи, сразу вылетаем. Нам ведь никто не запретит вернуться потом на остров, а? Ганзи и Элаля оставим с семьей, а сами вдвоем, на моём… то есть, на нашем самолете – сюда! Ну, здорово я придумал?

- Здорово, - ответил Иньян. Вместо радости я услышал только сомнение.

Но зато радости было полным-полно у малышей, когда я сообщил им о своем решении.

- Ура! – крикнул Ганзи и прошелся колесом по берегу. – Домой! Тим, скорее бы дожди начались!

Я грустно улыбался, глядя на его счастливую мордочку. Из нашей четверки дома ждут только его…

В этот день мы под землю не выбрались, уж очень сильна была усталость. Но даже она не помешала мне посмотреть новую серию моего увлекательного сна.

POV Гилиос

Дикий лес. Полдень

И вот началась настоящая охота. Гасс преобразился, и теперь я его просто не узнавал. Он шел крадучись, легко раздвигая лианы и ветки, без единого звука. Если бы я не торчал за его спиной, то могло показаться, что я иду по лесу один. Гасс превращался в собственную тень, и требовал того же от меня. Наступив сдуру на сломанную ветку, я получил такой дикий взгляд, что едва не провалился сквозь землю.

Я смотрел, как ведет себя настоящий охотник и учился, учился… Гасс поднимал лицо кверху и принюхивался, его ноздри широко раздувались, и я был уверен, что он чует запах добычи. Хотя сам я, конечно, ничего не чувствовал, кроме запаха листьев, мокрой травы и прелой подстилки под ногами.

Вот Гасс сорвал со ствола несколько волосинок и поднес к моему лицу. Интересно, чья это шерсть? Ну почему он ничего не объясняет?! Он считает, что я умею читать мысли? Глупость какая… За всё время он сказал меньше фраз, чем у меня пальцев!

Мы зашли уже довольно далеко, я еще не был в этой стороне леса. И когда Гасс медленно и плавно раздвинул ветки, я вдруг увидел поляну, окруженную молодой порослью. А на поляне десяток изящных косуль, чутко прядущих острыми ушками. Два самца с длинными острыми рогами подняли головы, но нас не учуяли.

Гасс поднял копье. Честно говоря, мне было жаль этих красивых пятнистых созданий, но не настолько, чтобы отказываться от вкусного жаркого. Я тоже поднял копье и выбрал себе жертву. На самца я, конечно, не рассчитывал - это была небольшая самочка с узкими влажными глазами. Вот зачем я об этом думаю? Так и кусок в горло не полезет, когда буду вспоминать её печальный взгляд…

Выждав немного, Гасс пошел ближе, приседая и прячась в высокой траве. Я пробирался следом, чуть поотстав. И вот, резкий прыжок, размах, бросок, и косуля упала на землю, забив копытами, а в шее у неё торчало моё копье, брошенное чужой рукой. Из-под острия хлестала тёмно-бурая кровь. В ту же секунду вскочил и я, размахнулся, метнул орудие. Но было уже поздно, косули стремительно разбегались, я промахнулся. Это было обидно, но Гасс снова промолчал. Он подошел к своей добыче, ножом добил животное, и взвалил себе на плечо. Мне бросил короткое:

- Оботри копье.

Я оттер кровь с копья и древка, подобрал своё копье, и потащил оба, торопливо догоняя Гасса. Интересно, охота закончена или он захочет убить еще кого-нибудь? И куда он направляется таким уверенным шагом? Он что, бывал здесь раньше?

Мне стала понятна его цель, когда перед нами блеснула водная гладь – Гасс шел к морю. Прекрасно, я обрадовался его задумке – я очень любил морское побережье и не упускал ни единого шанса искупаться в пенных теплых волнах. Да разве можно сравнивать озеро с утками и бескрайнее море?!

Пляж был пустынный, наверное, потому, что вместо мягкого светло-янтарного песка здесь была крупная твердая галька. Даже в сандалиях ходить здесь было неудобно. Вот жители надземного мира и не жаловали эту часть приморской территории. Тем лучше, мне совсем не хотелось, чтобы на нас глазели.

Гасс тем временем подошел к воде и, обернувшись ко мне, велел:

- Вырой яму.

Вот новости, это еще зачем? Но я подчинился и принялся копьем ковыряться в гальке, расчищая площадку. К счастью, под ней обнаружился всё же слой песка, и дело пошло веселей. Когда я справился, и вода стала потихоньку наполнять яму, Гасс довольно кивнул и… уложил в воду свою добычу. Только теперь до меня дошло – ну конечно, это был прекрасный способ сохранить добычу на такой жаре. Морская вода просолит тушку и гуляй хоть до вечера. Это не было для меня открытием, мясо мой народ умел засаливать издревле.

Потом мой хозяин снова послал меня за рогатинами, и я помчался, в предвкушении обеда. Утка и печеные яйца в моем животе уже давно исчезли без следа. Я срезал рогатины, а заодно подцепил несколько ярких фруктов, которые попались мне на глаза. Гасс хмыкнул, оценив мою расторопность.

Он разжег огонь, наставил рогатины, и широким взмахом отсек с бедра косули приличный кусок мяса. Вскоре одуряющий запах вскружил мне голову, и я едва дождался, пока передо мной на камни плюхнется моя порция, горячая, с коричневой хрустящей корочкой.

Гасс передал мне серебряную флягу, заткнутую пробкой. Я отхлебнул напиток. М-м, до чего же вкусно… Это было вино с оттенками меда, корицы и чего-то еще, незнакомого мне.

Когда мы наелись, он снова кивнул мне, и, получив разрешение, я помчался к воде, на ходу срывая одежду и разбрасывая обувь по сторонам.

О, море… Нет слов у всех поэтов мира, чтобы описать его красоту и мощь… Не буду стараться и я перещеголять их в красноречии. Мне было достаточно, что чистейшая вода охватила мое разгоряченное тело, а мелкие рыбки, нисколько не испугавшись, принялись тыкаться в мои ноги своими носами. Я со смехом отгонял их, чтобы не щекотали.

Вдоволь наплескавшись, выбрался на берег и увидел умиротворяющую картинку: Гасс спал. Он улегся на свой плащ, подложив под голову собственный кулак.

Я застыл, пораженный его красотой. Да, в моей голове всё поменялось – теперь я видел, что этот коренастый охотник, которого я до вчерашнего вечера и знать не знал, в лучах солнца выглядел, как молодой бог с наших фресок. А может, в голове у меня всё еще играли те несколько глотков вина?

Не задумавшись ни на миг, я приблизился и осторожно лег рядом, положив мокрую голову на его мощный бицепс другой руки, которую он откинул в сторону, будто бы специально приготовив для меня подушку. Едва я улегся, Гасс пошевелился, потянулся через меня и запахнул на моем теле плащ. Я испуганно замер в ожидании, не последует ли чего-то еще. Как в воду глядел – его сильная ладонь скользнула под плащ и принялась поглаживать меня – прошлась по плечу, скользнула на бедро, потом двинулась ниже и нырнула под ягодицы. Я едва дышал, дрожа.

Конечно, я не был наивен. Мои школьные друзья наперебой рассказывали о своих похождениях. У каждого из них был взрослый покровитель – во всяком случае, так выходило из их слов. И только мне некем было похвастать. Не буду скромничать, на меня посматривали многие соседи, но почему-то никто не решался предложить мне дружбу. Может быть, из-за отца? Он занимал высокое положение в городе – был советником правителя. Не главным, но и не на задворках трона.

А какие рассказы вели мальчишки! Я развешивал уши, впитывая сальные подробности, на которые они не скупились. И многое из сказанного не было хвастовством – я видел, что иногда им было трудно даже присесть на лавку, и вовсе не от порки. Их зад был чист от алых полосок, остающихся от плети. Значит, причина была в другом. Это «другое» снилось мне по ночам, и я то обмирал от сладостной неги, то вздрагивал, как от кошмара.

Неужели сейчас «это» произойдет? Прямо здесь, под шум прибоя? Я страшился и… желал. Желал испытать неведомое.

Пока я томился в ожидании, сильная рука приподняла моё бедро, и под него скользнуло нечто большое, упругое, теплое и влажное. Моя разгоряченная голова не сразу сообразила, что это был его член. Член моего хозяина, Гасса. Ладонь убралась, и мои бедра сомкнулись, зажав между собой его живое орудие. А потом начались неспешные движения вперед-назад, вперед-назад… Гасс качался у меня за спиной, я слышал его тяжелое дыхание, и теперь уже обе ладони гладили меня везде, куда дотягивались. Как странны были мои ощущения… Я боялся боли, но ее не было. Я боялся неизвестности, но пока что ничего плохого не происходило. Я боялся Гасса, но он ни разу не ударил меня и даже не отругал. Мой страх постепенно улетучивался.

И тогда его пальцы нащупали мой собственный член. Он затрепетал, и без того уже торчащий, как деревянный колышек, вбитый в стену моей комнаты, на который я вешал свой плащ. Пальцы задвигались, обнажив мою головку, и тут же спрятав её, а затем снова и снова продолжая эту увлекательную игру. Иногда пальцы отпускали член и перебегали на мои яички, тиская их и щекоча.

За спиной послышался негромкий стон, Гасс прижал меня к своей груди, да так, что у меня дыхание сбилось. Его член запульсировал, я ощущал эти толчки кожей бедер, там, где она особо чувствительна. А через несколько мгновений я сам погрузился в ту же бездну наслаждения, где пребывал Гасс. Мои тонкие струйки брызнули прямо на его плащ, смешиваясь с семенем Гасса.

Наступила тишина, и даже шум прилива как будто затих, а чайки, кричавшие над нами, летали теперь тихо, плавно паря в синеве неба. Хотя скорее всего это у меня уши заложило.

Я пошевелился, лежать стало неудобно, и под бок теперь затекала холодная вязкая жидкость. Я откинул с себя полу плаща, и отодвинулся, тем самым впечатываясь в Гасса. Он хмыкнул, наклонил ко мне голову и коротко поцеловал в висок. Его борода защекотала мне шею и я снова удивился – жесткая на вид, она оказалась мягкой, вьющейся, шелковистой.

Решив, что теперь глупо лежать задом к нему, раз уж всё закончилось, я повернулся на бок, и голова сама собой легла на его грудь. Мощная крепкая мышца приняла мою щеку – у Гасса везде подушки!

- Почему ты мне не вставил? – спросил вдруг я, и голос дрогнул. Вот что он теперь обо мне подумает?! Что я развратный мальчишка, вот что! Иначе откуда бы мне знать, что и куда вставляется. Но язык мой – враг мой.

Как ни странно, Гасс ответил, в своей привычной скупой манере.

- Ты не готов, - услышал я. Он помолчал и добавил уже гораздо тише: - И я не готов.

В этих словах я услышал сожаление и затаенную грусть. И очередную загадку. Кто же он такой, этот Гасс?!

 

ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ВОСЬМАЯ

Конечно, все свои сны я пересказывал Иньяну, заново переживая приключения мальчика Гилиоса. Я уже давно воспринимал его, как себя, и его чувства были моими. Иньян подтвердил мои впечатления.

- Он твоя копия, Тим, - с улыбкой сказал Иньян, выслушав мой долгий рассказ. – Вы очень похожи. Может быть, в тебя переселилась его душа?

- Ты забыл, что я с другой планеты, - ответил я. – Как душа может перелететь между звёздами?

Иньян снова улыбнулся и снисходительно похлопал меня по плечу:

- Много мы знаем о том, что такое душа? Тысячи лет об этом рассуждают великие мудрецы, и не находят ответа. Но твой сон очень интересный, мне уже хочется поскорее узнать, что таят в себе все эти странности и загадки.

- Ночью досмотрю, - хихикнул я. Иньян протянул мне новую горошину и я проглотил её, хотя по- прежнему боялся привыкнуть к наркотику. Уж очень опасно это…

Но до ночи было еще далеко, утро едва началось, мы только недавно позавтракали. И Иньян тут же насел на меня:

- Всё, Тим, лезем под землю, теперь никакой нефти! Я обещал тебе всё показать, а ты обещал всё посмотреть.

- И мы! – тут же раздался нестройный двухголосый хор. – Мы с вами! Вы обещали!

- Обещали, обещали, только вот какое дело, - замялся я. – Там очень темно, даже лампы не освещают, как следует. Поэтому, Ганзи, тебе там будет опасно находиться. Ты что, умереть хочешь?

- Нет, - испуганно пискнул он. – Но я думал…

- Поверь, тебе там будет и страшно, и больно, и скучно, - говорил я, искренне беспокоясь о малыше. – Впрочем, давай сделаем так, ты спустишься с нами, но пробудешь там, пока не почувствуешь жжение. И тогда уже сразу наверх. Договорились?

- Ладно, - воспрянул Ганзи. – Ура!

Элаль помалкивал, его-то участие в нашем походе не обсуждалось. Хотя мне и его не хотелось тащить под землю, но где ему еще погулять без надоедливого балахона?

И вот, не прошло и получаса, как вся наша дружная четверка оказалась в таинственном городе с многотысячелетней историей. Элаль, наконец-то, стащил балахон, скрутил его в комок и сунул под мышку.

- Как же вы живете без солнца? - пробормотал я, разглядывая его белую фигурку.

- Так и живем, - пожал он плечами. – Под красными лампами.

- Испортили детям жизнь своим вирусом, уроды, - нахмурился Иньян. – Но я постараюсь найти лекарство, обязательно. Надо только получше изучить старые трактаты. Ладно, идем, чего застыли?

Я шел последним, чтобы приглядывать за малышами. А они озирались вокруг, ловя испуганными, но любопытными глазами черные трепещущие тени, которые отбрасывали наши лампы. Даже мне было неуютно, что уж говорить о них?

Иньян повел нас другой дорогой, где я еще не был. Он показывал нам новые комнаты, и рассказывал:

- Раньше перегородки между домами были из ткани, обычные занавеси. Потом их сменили деревянные двери. А позже и вовсе стали навешивать железные. Это потому, что люди изменились. Соседи перестали ходить в гости друг к другу, появилась зависть. Появилось воровство, хотя раньше ничего этого не было и в помине. А всё потому, что в людях проснулась жадность. Уж очень богатым становилось государство Рагунна. А чем больше золота, тем меньше доверия. И подземный город Целл не стал исключением.

Странно, что комнаты были пусты, хотя никаких признаков разрушения заметно не было. Разве что камень со стен осыпался, и под ногами хрустел щебень. Но это от времени, а не от набегов врагов. Кто же разграбил этот город? Или жители забрали всё имущество с собой?

И тут Ганзи подал голос:

- У меня спина чешется, - пожаловался он.

Ну, если уж он не выдержал, то спина не чешется, а просто горит, подумал я. Ганзи очень терпеливый.

- Всё, быстренько наверх! – воскликнул я с беспокойством, и повлек Ганзи обратно к выходу. А там заодно сплавил наверх и Элаля, хоть он и упирался.

- Ты что, Ганзи одного хочешь оставить? – устыдил его я. - И не отходите от подъемника, может, мы что-то интересное отыщем. А главное, сами не свалитесь! Договорились?

- Ла-адно! – крикнули мальчишки, поднимаясь по лестнице.

- Уф, еле избавились, - выдохнул я, улыбнувшись Иньяну. – Теперь показывай самые страшные тайны.

- Страшные? Нет здесь страшных, - усмехнулся он. – Есть интересные, есть очень интересные, есть непонятные. Идем в библиотеку? Я давно хочу тебе показать книги.

- Толку-то, я всё равно не прочитаю, - бормотнул я.

- Хоть полюбуешься, - хмыкнул Иньян и повел меня в темноту.

Библиотека… Я-то думал увидеть обычную комнату, полную книг, как в Академии или в школе, но здесь всё оказалось иначе. Передо мной возник громадный зал, в стену которого был и вделаны многочисленные каменные и деревянные стеллажи. Конечно, всё это я не смог бы разглядеть в свете двух тусклых ламп, которые мы принесли с собой, но дело довершила моя фантазия. И глаза, постепенно привыкшие к темноте подземных закоулков.

И фолианты стояли и лежали на этих стеллажах так плотно, что даже вынуть один из них Иньян сумел с трудом. Он водрузил его на стол и раскрыл, скрипнув толстой кожей обложки. Я сунул в книгу свой любопытный нос и разочарованно вздохнул:

- Я же говорил, что ничего не пойму. Ты сам-то можешь прочесть?

- Это займет время, - пробормотал Иньян, изучая черные значки. Но я быстренько захлопнул книгу, пока он не увлекся.

- Читать потом будешь. Ты лучше скажи, почему книги здесь все целые, а золота и всяких драгоценностей нигде нет? Даже посуды нет, и вообще ничего нет! Кругом пусто, а в библиотеке полным-полно. Почему так?

- Ты наблюдательный, - улыбнулся Иньян.- Я тоже думал об этом. У меня два варианта – либо жители забрали всё богатство с собой, когда покидали город, либо всё это утащили грабители, когда город опустел. Но вот почему остались книги, я знаю совершенно точно. Об этом написали древние жрецы, хранители знаний.

Я был заинтригован, а вредный Иньян тянул с продолжением. Он подошел к стеллажу и принялся ощупывать корешки книг, будто искал что-то.

- Ну, говори уже! – возмутился я. – Что там насочиняли жрецы?

- Они решили, что гибнущий в невежестве мир недостоин древних знаний. Более того, знания еще быстрее погубят людей. И ведь они оказались правы, разве нет? Всего одна книга о вирусах, и… на полсотни лет дети заражены. А представь, если людям попадет всё это богатство? – Иньян широким жестом обвел полутемный зал, пропахший запахами прелой кожи.

- Да-а, - протянул я. – Жрецы были умными, как ни крути. Но ужасно жаль, что всё это гниет здесь без пользы. Представь, как двинулась бы вперед ваша цивилизация?! Главное ведь, чтобы знания оказались в хороших руках. У честных и добрых людей.

- Рано или поздно, все знания оказываются в руках военных или преступников, - грустно ответил Иньян. – Лучше уж пусть остаются здесь. Но ты мне помоги, Тим, я хочу забрать наверх десяток книг, раз уж мы здесь.

- Без проблем, - откликнулся я. – Выбирай.

Иньян надергал книг и свитков, сдавленных другими корешками, с трудом выцарапав. Мы сунули их под четыре подмышки и пошли к выходу. Вот и малышам нашлась работа, поднимать книги на подъемнике.

- Знаешь, мне на сегодня хватит подземелья, - сказал я. – Полезли на солнышко? Искупаемся, поболтаем.

- Я смотрю, тебе вообще город не слишком понравился, - сказал Иньян.

- Ну, разве его можно сравнить с городом из моего сна? – усмехнулся я. – Хотя мне бы хотелось отыскать дом, в котором жил мальчик Гилиос. Как думаешь, это возможно?

- Если ты расскажешь подробно, как выглядела улица.

- Хорошо, я постараюсь ночью всё как следует рассмотреть и запомнить. А завтра поищем, - сказал я.

Остаток дня мы и вправду только развлекались, ничего не хотелось делать серьёзного, даже Иньян не притронулся к своим книгам.

Но вот вечером… Когда мы, как обычно, сидели рядышком на его топчане в обнимку, я вдруг присмотрелся к его лицу. И чертыхнулся сквозь зубы с нарастающим беспокойством.

- И что ты там увидел? – мурлыкнул Иньян, подняв длинные ресницы.

Я молча выбрался из его объятий, подошел к столу и отыскал зеркальце.

- Смотри, - глухо произнес я.

Иньян увидел, что на его щеке появилась длинная ссадина и повис лоскуток кожи.

- Странно, где это я приложился? – проговорил он. – И не болит ведь… но… Тим, ты думаешь, что…

- Я думаю, что пора завязывать с твоим экспериментом, - заявил я. – Сколько уже прошло? Неделя?

- Да, ровно неделя. Но я не могу, как ты сказал «завязывать». Я ведь ученый!

Я чуть не врезал этому «ученому» по загривку.

- Я что, должен ждать, пока ты снова начнешь распадаться на атомы?! – выкрикнул я. – Как хочешь, но сегодня я тебя накормлю. Выбирай, в рот или в попу?

От моего напора Иньян обалдел. И рассмеялся.

- Ну, Тим, всё, я сдаюсь! Думаешь, мне самому не хочется? Да я каждый день только об этом думаю. Всё, садись на стол.

Я быстренько, пока он не передумал, влез на его стол и широко расставил ноги. Иньян примостился межу ними и втянул в рот мой напрягшийся член. Теперь-то, когда у него и щеки, и губы на месте, он сосал ловко и ужасно приятно. Его язычок гулял по моей головке, вокруг нее, залезая под шкурку, и лаская дырочку. Руками он гладил мои бедра, играл яичками. А я запрокинул голову и… балдел, погружаясь в темную, жаркую, полную удовольствия, негу. Уф, ну до чего же приятно он это делает… И зачем было тянуть целую неделю?!

- Эй, чего остановился? – спросил я недовольно, когда он отвел голову.

- А я хочу попробовать всё, - нахально улыбался Иньян. Ну вот, я сотворил монстра.

Мы поменялись местами, и теперь на столе был он, но попой ко мне. Я погладил его смуглые упругие ягодицы, слегка развел их в стороны и ввел член в узкое, тугое отверстие. Это было еще приятнее, чем его сладкий рот… Я был уже на таком взводе, что хватил полминуты, пока я выплеснул в него новую порцию спермы. Силы оставили меня, и я плавно опустился на спину Иньяна. Обмякший влажный член выскользнул сам.

Потом я сосал у моего друга, развернув его. А что, мне тоже нужна сперма, для лечения. Впрочем, я и так проделывал это каждый день, и не по одному разу, Иньян был щедрый.

И когда мы, слабые, уставшие, но довольные лежали рядом, касаясь друг друга влажными боками, он сказал:

- Тим, я ужасно рад, что вы прилетели на мой остров. И даже не представляю, как буду жить, если тебя не будет рядом.

Я повернул голову и поцеловал его в щеку.

- Я всегда буду рядом, - пообещал я и закрыл глаза.

Пора было погружаться в третью серию моего сновидения.

 

ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ДЕВЯТАЯ

POV Гилиос

Вечер. Дом

Больше в тот день не было никакой охоты, Гасс решил, что косули нам хватит. Он держал её одной рукой на плече, а второй помахивал моим копьем. По-прежнему из него нельзя было вытянуть лишнего слова, мы просто шли, пока я не увидел знакомые места. Ага, вон там, за тем поворотом главный перекресток. Еще немного, и мы окажемся у входа в Целл. Самое время, потому что ноги у меня уже основательно гудят.

После того, что произошло на морском берегу, я чувствовал себя очень странно. Если именно так выглядит дружба взрослого и мальчика, то мне это нравится, очень нравится. Но я ведь не испытал настоящей боли от проникновения? Буду ли я так же доволен, как сейчас? И что значит эта фраза «ты не готов?» Разве к этому надо как-то готовиться? Ох, как же много я еще не знаю…

Мы возвратились домой, Гасс отдал слугам косулю, и ушел мыться. А меня отловил мой домашний учитель. Ну да, утро я провожу в школе, а вечером учусь дома. Сегодня вот повезло, школа обошлась без меня. Но я ведь не виноват, я тут в рабство попал вообще-то! А рабам школа не положена. Именно это я попытался втолковать учителю, но он покачал головой, погрозил мне палкой, и мы отправились в мою комнату. Там он долго пытал меня книгами, заставлял писать по восковой табличке, а потом еще принялся выпытывать, какие города Рагунны мне известны.

По конец занятий я взмолился, заявив, что ужасно голоден. Учитель снизошел к моим мольбам и отпустил.

Обед, а скорее ужин, был невероятно пышен, как будто бы продолжалось мое вчерашнее чествование. Только гостей было поменьше.

Передо мной слуга поставил блюдо с сочным куском мяса, обильно сдобренного масличным соусом. Я попробовал и… едва не лишился языка, настолько было вкусно!

- Что это? – удивленно спросил я у сидящего рядом отца. Он улыбнулся и загадочно подмигнул. В таком хорошем настроении я видел его не часто.

- Это угощение приготовил сам Гасс, своими руками, - через несколько долгих мгновений сказал он. – Это томленая в вине и уксусе печень убитой вами косули. Гасс сам подбирал специи. А знаешь, для кого он так расстарался?

- Для кого? – спросил я, затаив дыхание, боясь собственной догадки.

- Да для тебя же, глупыш, - улыбнулся отец и дотянулся до моей макушки рукой.

Я искоса поглядел на Гасса и быстро увел взгляд. С чего это он решил угостить своего раба? Но печенка на блюде взывала к себе со страшной силой, я не мог устоять и, орудуя ножом, быстро раскромсал её на ломтики, отправляя их в рот один за другим, запивая разбавленным вином.

И влажные глаза несчастной косули вовсе не преследовали меня сейчас.

Ужин закончился, я наелся досыта и, с трудом оторвавшись от скамьи, побрел к выходу, широко зевая на ходу и рискуя вывихнуть челюсти.

- Гилиос, сынок, задержись, - сказал вдруг мне в спину отец. О, эти медово-приторные нотки в его голосе… Когда я их слышал, у меня ёкало в груди – обычно такой тон предвещал неприятности. Неужели Гасс нажаловался?

Я обернулся и увидел, как отец похлопал по подушкам рядом с собой. Приглашение к беседе… Ну, послушаем.

В большом зале остались только трое – я, отец и Гасс, спокойно сидевший неподалеку и старательно делавший вид, что его больше интересует виноград, чем наш разговор. Слуг, которые начали было уборку блюд, отец прогнал изящным жестом кисти.

- Скажи, Гилиос, тебе понравилась сегодняшняя охота? – спросил отец, когда я умостился рядышком.

- Да, очень, - не кривя душой, быстро ответил я. – Было очень интересно.

- Гасс не ругал тебя? – склонившись, доверительно спросил вполголоса отец. – Может, он тебя наказывал?

- Нет, вовсе нет, - я даже улыбнулся, вспоминая. И добавил, правды ради, - Хотя я не всё делал идеально.

- Ты еще учишься, - сказал он. – Но я хотел поговорить с тобой не об этом. Ты ведь помнишь, что отдан в подчинение Гассу на тридцать дней, и сегодня был только первый?

- Помню, - помрачнел я.

- Так вот, Гасс решил, что нет нужды тянуть так долго. Он уже присмотрелся и выбрал именно тебя. Это большая честь для нас Гилиос.

Та-ак… Отец, конечно, напустил тумана.

- Выбрал меня? А для чего? – наивно переспросил я.

- Он хочет взять тебя с собой.

- Взять меня с собой… КУДА? – снова спросил я уже звенящим голосом. – Отец, скажи, что всё это значит?

Отец явно волновался, я даже разглядел пятна румянца на его щеках. Он взглянул на Гасса, но тот не собирался приходить на помощь, он увлеченно ел виноград, держа в руке большую янтарную гроздь и разглядывая её на просвет.

- Ну, хорошо, - решился отец. – Прежде всего, тебе надо знать, кто же такой наш гость. Он дал позволение раскрыть его секрет, о котором знают всего несколько человек, включая верховного правителя нашего города и верховного жреца.

- Ого, - невольно выдохнул я.

- Так вот, сын мой, наш гость – царь Атшора, - торжественно провозгласил отец, сбавив голос до шепота, слышного только мне.

Голова закружилась. Я мигом вспомнил всё, что знал о соседнем государстве, с которым у Рагунны сложились весьма непростые отношения. Казалось бы, нам покорились все соседние племена, но Атшор был неприступен. И шаткое перемирие установилось всего несколько десятков лет назад.

Захватить это царство мешали несколько вещей: высокие горы, острые скалы, по которым рагуннорейцы лазали с трудом, зато атшорцы передвигались легко, словно по равнине. Непроходимые болота и озера, кишащие хищными или ядовитыми гадами, с которыми атшортцы, казалось, умели договариваться лучше, чем с людьми. Но главным препятствием на пути к захвату Атшора были его жители. Такое свободолюбие еще не встречалось ни в одном знакомом мне племени. Каждый атшорец был сам себе господин, и сделать любого из них рабом не получалось. Они предпочитали смерть, чем преклонение. И вместе с тем, Атшор вовсе не выглядел диким государством, там процветали искусства, в первую очередь, конечно, военное. Но и все прочие не были в загоне, мы покупали у них прекрасные ткани, мебель, посуду. Но, как я уже говорил, торговля велась только в мирное время.

И что же я слышу сейчас? К нам пожаловал сам ЦАРЬ этого во многом таинственного для меня государства? Можно ли в это поверить? Не смеется ли надо мной отец? Он улыбался, но глаза были слишком серьезны.

Отец ждал моей реакции на эту весть, и я сказал, вложив в свои слова немного яда:

- Для меня большая честь стать рабом царя Атшора.

Отец усмехнулся уголками губ, и продолжил:

- Так вот, Гилиос, Гасс пришел в наш город с определенной целью. Он… кх… он.. Он хочет забрать тебя с собой.

- Что? – опешил я. - Как забрать? Куда?

- В его страну, сын мой. Он хочет, чтобы ты стал его супругом.

В моей бедной голове зазвенели колокольчики, я явственно слышал этот мелодичный звон. От смущения я зарделся, и даже не видя своего лица, был уверен – оно горит алым цветом, от кончиков ушей до подбородка. На свою беду, я слишком хорошо знал значение слова «супружество».

- Я не девчонка! – выкрикнул я, вперив немигающий взгляд, полный гнева, в царя Аштора.

Отец снова закашлялся, пытаясь выиграть время. Но Гасс решил, что настала его пора. Он спустился на пол с мягких подушек и неспешно зашагал к нам. Приблизившись, он сел по правую руку от меня, и я оказался меж двух огней.

- Ты не девушка, Гилиос, - проговорил Гасс. – Ты вовсе не девушка, и именно потому мой выбор пал на тебя. Я прибыл в твою страну, чтобы найти себе супруга, твой отец тебя не обманул.

- Что за чушь, - пролепетал я, чем вызвал недовольный взмах его бровей. – Мальчиков не берут замуж.

- Ты плохо знаешь обычаи моего народа, - сдержанно возразил Гасс. – Думаю, ты их не знаешь вовсе. Вскоре ты с ними познакомишься. Так вот, мальчик, я хожу по дорогам твоей страны уже полгода, ищу того, кто будет достоин разделить со мной трон. Конечно, царем ты не станешь, но за несколько лет я обучу тебя многим наукам, и ты будешь моим советником либо военачальником, либо выберешь то поприще, на котором захочешь служить мне и твоей стране.

- Но я не хочу! – выкрикнул я. – Отец, что он говорит?! Я вовсе не хочу уезжать из Целла!

- Увы, сынок, это не тебе решать, - со вздохом ответил отец. – И даже не мне. Это решение приняли верховные правители Рагунны.

Гасс положил тяжелую ладонь мне на колено. Я попытался отдернуть его, но это было всё равно, что выдернуть ногу из-под упавшего дуба.

- Правители разных городов предлагали мне своих дочерей в жены, - сказал Гасс. – Предлагали мне своих сыновей в супруги. Но никто из них не приглянулся мне, ни в ком я не видел своё отражение. И вот вчера я пришел в Целл. Мне указали на дом, в котором гостя примут с радостью и усадят за праздничный стол. Здесь я увидел героя торжества, мальчика, который вошел в возраст мужчины. И сердце моё осветилось. Я понял, что долгие поиски завершены.

- И тогда Гасс обратился ко мне, - воспользовавшись паузой, вклинился мой отец. – Конечно, я был рад, что тебя выбрали для такой миссии – сблизить и примирить наши государства. И я рассказал гостю о нашем обычае. Он завладел твоим копьем, и стал твоим господином. Конечно, я не думал, что всё произойдет так быстро, я надеялся, что ты поживешь с нами еще целый месяц.

- Мне нет нужды тянуть так долго, и без того полгода моё царство без правителя, - сказал Гасс. – Сегодня я увидел всё – твой характер, Гилиос, твою красоту, твою настырность. И даже твой непримиримый нрав сродни нам, ашторцам. Для тебя рабство было лишь игрой, ты не воспринимал его всерьёз. Потому завтра на рассвете ты взойдешь на мой корабль, который поджидает меня в гавани.

- Но я не хочу, - воскликнул я, и глаза заволокло слезами.

Рука с моего колена переместилась на моё плечо и развернула меня к Гассу.

- Хочешь, мальчик, - твердо сказал он. – Ты хочешь отправиться со мной. И у тебя будет целая ночь, чтобы понять это.

Он поднялся, склонил голову в приветствии и удалился, оставив меня с отцом.

- И ты отдашь меня? – горько спросил я.

- Да. Я не смею ослушаться верховных. Гасс тебя не обидит, я уверен в этом.

- Но где это видано, чтобы мальчик становился супругом?! – продолжал возмущаться я. Хотя уже без прежнего запала.

- Разные страны, разные традиции, - ответил отец. - Но у тебя будет большое будущее. Ступай в спальню, Гилиос, перед дорогой тебе не мешает выспаться.

Как же всё это… дико… - думал я, бредя по полутемному коридору. Я что, должен буду делить с Гассом его ложе? Хм, грозный Танос, от этих мыслей у меня вдруг сладко заныло в паху.

* * *

Рано утром меня разбудили и полуспящего вывели из дома. Отец решил сохранить мой отъезд в тайне, и я был ему за это благодарен – попробуй вынести насмешки братьев! А если они узнают, в какой роли меня увез Гасс… Впрочем, я буду уже далеко.

Мне разрешили собрать свои вещи, и я пробежался по комнате, складывая в большой сундук книги, одежду, домашнюю утварь и игрушки. Да, игрушки, хоть я уже и вырос, чтобы возиться с ними. Но мне хотелось сохранить память о доме и… о маме. Если бы она была жива, то вряд ли отпустила в чужую страну с чужим человеком, но, увы, прошло уже больше пяти лет… Эти игрушки дарила мне она.

Я брел за слугами, несущими мой сундук, рядом шел отец, придерживая меня за плечо теплой ладонью. Он молчал, хоть мне казалось, я слышу все его мысли.

Гасс шел впереди нашей небольшой процессии, с походным мешком на плече и с моим копьем в руке. Интересно, когда он отдаст мне отцовский подарок?

Когда мы поднялись наверх, я увидел трилуние, а солнце еще и не думало вставать. Должно быть, до рассвета оставался час, а то и два.

- И всё же, Гилиос, я рад, что ты будешь далеко от дома в эти тревожные времена, - проговорил вдруг отец.

- Тревожные? Чем же? – удивился я. – Ведь войны уже закончены, на границах мир. Нам в школе говорил учитель.

- Да, мир заключен со всеми, а многие племена порабощены. Но тревога ведь исходит не только от соседей. Ты знаешь о Пророчестве?

Я даже сбился с шага, удивленный таким оборотом.

- Что за пророчество?

- Не знаешь, - вздохнул отец. – Это неудивительно, о нем знают только посвященные. Иначе поднялась бы паника, смятение захватило бы жителей Рагунны. Верховные жрецы предрекли много лет назад, что наша великая страна погибнет. Рагунна сгинет в пучине морской, её захлестнут громадные волны, а огонь и смрад вулканов довершат начатое.

- Ой-ё… - пискнул я.

- И случится это в самое ближайшее время. Потому я хочу, чтобы ты был далеко отсюда, когда начнется этот страшный катаклизм.

- Но как же ты?! Как братья, сестры? А все жители Целла? – воскликнул я.

- Когда мы доберемся до порта, ты увидишь, что там стоит не только корабль Аштора. Не волнуйся, Гилиос, все жители нашего города покинут свои жилища еще до конца этого месяца. Скоро им возвестят о Пророчестве жрецов.

- А это пророчество… - замялся я. – Оно действительно сбудется? Не могли жрецы что-то напутать?

- Как ты можешь сомневаться? – вскрикнул отец. – С верховными жрецами говорят боги!

- Прости, отец, я не хотел тебя расстроить, - пробормотал я.

К счастью, мы уже подошли к причалам, и я увидел, что отец не обманывал – я насчитал больше десятка кораблей. Вряд ли они сумеют принять всех, но, возможно, подойдут еще? Флот Рагунны самый многочисленный в наземном мире!

Гасс уверенно шел вперед, и вскоре мы остановились у корабля с покатыми бортами и незнакомыми мне рисунками на них. Была спущена деревянная лестница, но Гасс заступил мне дорогу.

- Остановись, мальчик, - сказал он. – Я не хочу, чтобы ты взошел на мой корабль рабом. Прими своё оружие, Гилиос. Теперь ты свободен. И если ты захочешь вернуться домой, я не буду настаивать.

Он вручил мне копье, и замер, скрестив руки на груди. Я оглянулся на отца, потом встряхнул головой, так, что мои пряди разлетелись.

- Я уже дал согласие, и я иду с тобой, - решительно заявил я.

Моя горячность вызвала улыбку у Гасса, хотя я видел только её отблески в черных зрачках, ведь его лицо пряталось под бородой. Он сделал шаг в сторону, и открыл мне дорогу на корабль.

Я подошел к отцу и обнял его. Несколько мгновений он держал меня в объятиях, даря теплоту. И вот, я уже на корабле, и скрип поднимающегося трапа отсекал мне путь обратно.

Что ждет меня в далекой горной стране, я не знал. Не знал я и того, что покидаю самое безопасное место во всей Рагунне. Пророчество сбылось, но мой родной город уцелел. Но, знай я всё это, остался бы? Нет, я всё равно сдержал бы данное Гассу и отцу слово.

Ветер наполнял паруса, и моё сердце наполнялось его прохладой. Прощай, детство…

 

ГЛАВА ШЕСТИДЕСЯТАЯ

Проснувшись, я не сразу вскочил. Лежал долго, уставясь в потолок, сотканный из зеленых побегов и лиан, смотрел на тонкие солнечные лучи, пробивавшиеся сквозь листочки. И красочный яркий сон постепенно укладывался в моей голове, а я так же постепенно отключался от мальчика Гилиоса. Он – это он, а я – это я. Иньян говорит, что мы похожи, но я чувствовал и отличия. У Гилиоса более легкий характер, а я привык во всем искать второй смысл и подвох. И всё равно постоянно натыкаюсь на обман, как с тем же Сучи-Мучи, будь он неладен.

Иньян спал, тихо посапывая, отвернувшись. Я зевнул и отправился умываться - день начался, и было глупо валяться просто так. Заодно, почему бы не приготовить завтрак, не порадовать друга?

Решено и сделано, когда Иньян проснулся, его ждали нарезанные фрукты, поджаренная яичница и ломтики вяленого мяса.

- Ого, - удивился он. – С чего такой пир?

- Просто так, - с улыбкой ответил я, разливая по деревянным чашкам свежий сок. – Ешь.

Иньян не стал вертеть носом, уселся за стол, и кивнул мне:

- Ты тоже, чего стоишь?

Я запрыгнул на лавку, и мы принялись за еду. Конечно, я немного беспокоился, как там мальчишки, проснулись или еще спят в самолете? Но они уже старались быть самостоятельными, и моя опека становилась излишней. Хотя для меня-то они всё еще были малышами.

- Ну, что сегодня приснилось? – поинтересовался Иньян. – Чем там Гилиос отличился?

Я стал рассказывать, как обычно, не упуская подробностей. Иньян был хорошим слушателем, не перебивал, улыбался и грустил в нужных местах.

- Правда, ведь, это глупо? Верить в какое-то пророчество? – со смехом довершил я свой рассказ. – Это мы сейчас знаем, что оно было верно, но верить в него заранее? Знаешь, сколько было концов света в земной истории? Да почти каждый год! И что же, сразу бежать из города за тридевять земель?

Иньян внимательно посмотрел на меня и не поддержал улыбкой, как это бывало обычно.

- Пророчество, говоришь… - пробормотал он и вылез из-за столика. Вытерев руки тряпкой, он подошел к шкафу и кивком подозвал меня.

Я подошел, и он вынул из шкафа какой-то странный предмет – длинный, узкий, блестящий. Это оказался футляр светло-желтого оттенка.

- Золотой? – с придыханием прошептал я.

- Да, почти. Это сплав золота с каким-то металлом, - ответил Иньян. – Я так и не разобрался, с каким именно, он гораздо тверже золота. Видишь, на нем иероглифы? Знаешь, что это?

- Нет, конечно, - пожал плечами я.

- Это оно и есть, стародавнее пророчество. Я отыскал его в библиотеке, давным-давно, еще в свои первые походы под землю. Прочитал и вот… Тим, там всё описано почти дословно, о том, что случилось с Рагунной. Вулканы, наводнения, погружение в океан. Понимаешь? За несколько десятилетий до того, как это произошло.

- И даже указана точная дата? – невольно ухмыльнулся я, хоть и проникся его серьёзностью.

- Точной даты нет, - нехотя признал Иньян. – Разбег примерно лет в десять. Вполне достаточно, чтобы подготовиться.

- Ну, я не знаю, - развел я руками. - Обычно в такие пророчества если и поверят, то ничего не делают. Но чаще не верят.

- Это еще не всё, - вздохнул Иньян и открыл крышку. Потом осторожно вытряхнул на стол тонкую трубочку. – Это вторая часть пророчества.

- Вторая?! – невольно выкрикнул я. – С ума сойти. И что же они еще напредсказывали?

- Гибель нашего острова, - сказал Иньян, глядя мне в глаза и медленно разворачивая свиток.

Я шагнул назад и чуть не сел мимо скамейки, коленки вдруг ослабли, но я удержался на ногах и заявил:

- Да ну, ерунда! - взяв себя руки, наклонился и внимательнее стал рассматривать свиток. Иероглифы на нем были процарапаны на блестящем листе, тоже с металлическим отливом. Я уточнил: – И это тоже золото?

- Да, - кивнул Иньян. – Вернее, тоже сплав, но другой. Рагуннорейцы любили игры с металлами. Видишь, какое тонкое литье? Тоньше бумаги, но прочнее стали. И как четко прописаны все значки?

- Ну, тогда расскажи, что именно они здесь насочиняли, - потребовал я.

Иньян вынул потрепанную тетрадь, которую, судя по всему, он зачитал до дыр. Я оказался прав, он знал текст на память и почти не заглядывал в исписанные листки.

- И придет год, и придет день, и придет час. И разверзнутся небеса, и снизойдет ливень, и грянет гром. И сверкнет молния, и заговорят вулканы, и падёт великая империя на дно океана, - начал он нараспев, потом осёкся и завершил уже обычным тоном: – Это вкратце, первая половина пророчества, там много еще разного. Как людей спасать, как города отстраивать, как новые царства создавать.

- И всё это написано на футляре? – насмешливо спросил я.

- Ага, - просто сказал Иньян и придвинул ко мне испещренный крохотными значками футляр. – Сам посмотри, какой мелкий текст. Я почти год его разбирал и переводил. Со второй частью было полегче, там всего несколько предложений.

- Странно, а почему жрецы не написали всё это на втором листке? Зачем заморачиваться?

- Это я не знаю, но могу предполагать, - ответил Иньян: - Футляр для простых людей, а то, что внутри – для нас, для потомков. Он был запечатан сургучом, с печатью верховного жреца. И никто его не открыл, я был первым.

- Ну да, кто откроет, если все убежали, - хмыкнул я. – Ну, говори уже, что нам предсказали?

- Вот тебе не терпится, - невольно усмехнулся Иньян. – Ты же не веришь!

- Не верю, но всё равно интересно.

- Тогда слушай. «И придет новый день, и наступит час, и встретятся два посланника двух земель, один из верхнего мира, другой из нижнего. И сольются в одном посланнике воедино три расы, и вольется в них четвертая, высшая. И содрогнется земля в этот миг, и упадет последний оплот империи на дно океана. И рассмеется великий бог Зус, и вонзит свой посох в центр мироздания. И погибнут оба посланника, ибо не дано возродиться заново великой империи. Утрачен ее жизненный ход» Вот, как-то так…

- Уфф, - фыркнул я, пораженный высоким слогом легенд и мифов, которые я обожал читать в детстве. – Обалдеть. А ты сам-то хоть понял, чего всё это значит?

- Честно говоря, не сразу. То есть, о посланнике с тремя расами я угадал – это про меня. Я же рассказывал, что во мне сейчас три вида крови, помнишь? А вот про второго посланника я понял только, когда познакомился с тобой. Ты из верхнего мира, я из нижнего.

- Похоже… Ну да, я же с неба свалился, конечно из верхнего… - я призадумался, бормоча: - Зус, Зус… Что за бог такой? Имя знакомое… Погоди-ка… Ну конечно! Зевс!

- Что «Зевс»? – недоуменно переспросил Иньян.

- Зус – это Зевс, - с излишней уверенностью заявил я. – У нас на Земле есть такой народ, греки. Вот у них в древности был главный бог Зевс. А еще был бог солнца Гелиос. Имя мальчишки из моего сна помнишь? Вот! А еще он там вспоминал тёмного бога Таноса. А у греков был бог Танатос. Ну, понял теперь?

- Не-а… - помотал головой Иньян, глядя на меня, как на психа.

- Да я же тебе говорил, что мы с одной планеты, - горячился я. – А ты всё не веришь.

Он, наконец, сообразил, куда я клоню, и смутился:

- Ну, может я и не прав. Может, под землей и правда лежит межзвездный корабль. Но за много лет я ничего и близко похожего там не увидел.

- Вот и поищем, - улыбнулся я и добавил, правды ради: - Вообще-то, твоё имя, Иньян, из китайского языка, а эти боги – из греческого. Это совершенно разные народы, так что всё слишком запутано. Но уж очень много совпадений, а?

Иньян не стал развивать тему, просто пожал плечами, и я спросил о другом:

- А что это за чушь про слияния, вливания? Это о чем?

Иньян отложил свиток, зашел ко мне со спины и обнял, прижавшись. В ухо я услышал его свистящий шепот, щекотливый и волнительный:

- Забыл уже? Ты же мне два раза… вставлял и… вливал.

- А-а, вот ты про что, - протянул я и повернул голову, тут же наткнувшись на его губы. Мы поцеловались, а когда я снова задышал, спросил: - И почему же тогда остров на месте? Не работает твое предсказание, а?

Иньян вздохнул и смущенно встряхнул чёлкой.

- Не понимаю… Всё же сходится, а ничего плохого не произошло. Может, я в переводе ошибся?

Он наклонился над свитком и погрузился раздумья. А я залюбовался его смуглой попой, на которой отражались узорчатые тени от листьев. Конечно, не удержался и погладил её рукой. Попа вильнула, Иньян недовольно фыркнул – я ему, видите ли, помешал.

Но вот он вдруг замер, хлопнул ладонями по столу и чертыхнулся подслушанными от меня словечками.

- Что ты там увидел? – заинтересовался я.

- Как же я это пропустил, - бормотал он, глядя в развернутый свиток. Потом ткнул ногтем в один иероглиф: - Тим, видишь этот значок? Это цифра «3». Вот здесь, чуть выше, такая же, где говорится про три расы.

Я присмотрелся, пожал плечами – ну да, значки были похожи, но мне трудно судить о чужом языке.

- И что это значит?

- Да вот то и значит, - поморщился Иньян и запустил в густые волосы пятерню. – Остров цел только потому, что мы сделали это два раза. А вот на третий…

Я ухмыльнулся.

- Ну, ты и трусишка. Да чушь всё это, как ты не понимаешь? Ничего не случится! Хоть мы сто раз будем это делать, остров никуда не денется.

Он обернулся и посмотрел мне в глаза, без тени улыбки на лице.

- Это ты не понимаешь, - дрожащим голосом сказал он. – Жрецы не ошиблись с первой частью, не ошибутся и со второй. Больше мы не будем ничего с тобой делать. Иначе погибнем.

- Уф, - выдохнул я. – Иньян, иногда ты такой умный, а иногда… Я не собираюсь смотреть, как ты снова превращаешься в скелет, понял? Не захочешь сам, я тебя лианами свяжу и насильно вставлю. Вот увидишь!

Он закусил губу, но всё равно не выдержал и улыбнулся.

- В любом случае, раньше чем через неделю даже и не мечтай. А я за это время еще поработаю над переводом. Может, я снова что-то упускаю. Идем, проведаем твоих мальчишек.

Он аккуратно свернул золотой листок, сунул в футляр и закрыл пробкой. А я понадеялся, что не придется ждать всю неделю, уж очень соблазнительно выглядела его упругая попа, теплая и бархатистая на ощупь. Да я даже до вечера с трудом дотерплю! И черт с ним, с этим предсказанием. Даже если оно правдивое, то сроки всё равно не указаны. А вдруг остров исчезнет через сто лет?! Я что, должен сто лет терпеть? Фигушки всем этим жрецам, от которых даже косточек не осталось.

Когда мы подошли к самолету, я сразу разглядел нашу неразлучную парочку и… мы с Иньяном стали свидетелями преинтересной сцены. Фигурка в черном балахоне сидела под пальмой, прислонившись к ней спиной, а между коленями у неё примостилась другая фигурка, у которой был виден лишь торчащий голый зад, и тощие ноги. По мерно вздувавшемуся балахону было понятно, чем именно занимается Ганзик.

Я цапнул Иньяна за плечо, и мы быстро присели, чтобы не нарушать интимность момента.

- Ну, ты видел, а? – хохотнул я ему в ухо. – Не теряются малыши.

- Для них это пока что игрушки, - шепотом ответил Иньян, тоже с умилением улыбнувшись.

- А для меня не игрушки, - заявил я и поцеловал его в щеку.

- Тим, прекрати, - отмахнулся он. – Я не собираюсь утопить остров, чтобы тебе было приятно, - сурово ответил Иньян и шмыгнул носом, сбив тем самым весь пафос.

- Будто тебе неприятно, - проворчал я. Но разговор прервался, потому что Ганзи выполз из-под «юбки» Элаля.

Мы поднялись и, изображая неведение, подошли к ним.

- Как у вас дела? Выспались? Поели? – спросил я.

- Ага, - на оба вопроса сразу ответил Ганзи и подозрительно посмотрел на нас. Но мы были спокойны и невозмутимы. Он тоже успокоился. Хотя с чего бы ему стесняться, я так и не понял. Я же его каждый день «кормлю», какое, к черту, стеснение?

- А вы снова под землю полезете? – спросил Элаль.

- Да, будем дальше изучать город. Хочешь с нами? – поинтересовался Иньян. Ответ нас удивил.

- Не-а! Скучно там, - вздохнул черный балахон. – Я думал, там красиво, а там одни камни.

- Ну, ты там хотя бы без одежды можешь походить, - заметил я. Но мой довод его не убедил.

- Да ну, я уже привык, - отмахнулся Элаль.

- Мы наверху останемся, - подытожил Ганзи. - Будем самолет охранять и в море купаться.

«И любовью заниматься» - довершил я мысленно за него. Растут детки! Хорошо, что у Ганзи еще нет спермы, а то отравит нам Элальчика…

В подземном городе, на этот раз, я сам повел Иньяна. Он удивленно шел за мной, и я объяснял на ходу:

- Я хорошо рассмотрел дорогу сегодня ночью, во сне. Теперь я будто смотрю на всё глазами Гилиоса. Честно! Вон там поворот на его улицу. А вот тут можно пройти между домами по высеченному в скале коридору, чтобы сократить путь. Он часто здесь бегал, когда возвращался из школы. Вот, смотри! За той колонной была дверь его дома! То есть, занавеска. Дверей тогда еще не было.

Честно говоря, я и сам удивился, когда мы оказались в доме мальчишки, которого я видел только во сне. Иньян смотрел на меня во все глаза.

- Как ты всё запомнил? Вот повезло… А мне город ни разу не приснился…

- Идем, покажу его спальню, - сказал я. – То есть, его и братьев.

Мы прошли по темным коридорам, излучающим безлюдье и запустение. Спальней оказалась небольшая комната, пустая, как все остальные помещения этого дома. В углу валялся невесть как сохранившийся каменный столик, перевернутый, с торчащими ножками.

- Вот здесь стояла его кровать, - грустно вздохнул я, подойдя к одной стене. Я даже погладил её, чтобы прикоснуться к витающем вокруг воспоминаниям тысячелетней давности. – Интересно, возвращался ли Гилиос домой? Узнал ли он, что его город остался цел и невредим?

Иньян пожал плечами.

- Если и так, то он мог оставить в библиотеке какое-то письмо. Но я ничего подобного не находил.

- Там миллион бумаг, - хмыкнул я. – И захочешь, не проверишь их все. Тут на тыщу лет работы. Ой, смотри, тут что-то написано.

Я поднес мигающий огонек лампы к стене, и мы разглядели нацарапанные иероглифы. Иньян вгляделся в них и через несколько минут я услышал его голос:

- Был здесь в год десятый после Великого потопа. Гилиос.

- Он вернулся! – обрадовался я. – Значит, он выжил! Вот здорово!

- Да, жаль, что больше ничего не нацарапано. А как хотелось узнать про его жизнь в том царстве Аштор, - сказал Иньян.

- Может, мне еще что-нибудь приснится, - успокоил его я. – Ладно, идем дальше, я тебе покажу все места, которые запомнил.

Мы еще немного погуляли по заброшенному городу, но ничего интересного не нашли. А сны из далекого прошлого мне больше не снились. Потому что очень скоро нам стало не до них. И всё по моей глупости…

 

ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ПЕРВАЯ

Новый день ничем не отличался от предыдущих. Мы снова шастали по пустому подземелью, исследуя его лабиринты. Конечно, никакого межзвездного корабля мы не нашли.

Он существовал только в моем воображении, и уж там я расстарался на славу! Я видел, как мы вошли в огромный зал, который засиял мириадами крошечных светлячков, а посреди всего этого великолепия стояла на каменных подпорках «летающая тарелка» величиной с трехэтажный дом. Мы с Иньяном подходили ближе, и сердце замирало в меня в груди. Днище корабля осветилось всеми цветами радуги, оно переливалось, расцвечивая наши голые тела. Но вот, когда мы уже были совсем рядом, открылась круглая дверь, и в ярком свете появился матово светящийся трап, приглашая нас войти. Переглянувшись, мы шагнули на мягкую теплую поверхность и она сама, будто эскалатор в метро, повлекла нас прямо на корабль.

- Эй, ты чего? – раздался вдруг у меня над ухом недоуменный вопрос, и Иньян ткнул меня вбок. – Чего застыл?

Я затряс головой, и чудесные видения моей фантазии принялись растворяться, тая, как облако.

- Уф, я уже почти на корабль сел, а ты пихаешься, - усмехнулся я, давая ответный тычок.

- Какой еще корабль? – переспросил Иньян.

- Да так, ерунда, не бери в голову. Идем дальше.

- Не дальше, а обратно, - поправил он. – Мы уже полдня тут болтаемся, полезли наверх, обедать пора.

Обедать, так обедать, я не спорил. Честно говоря, этот город уже немного наскучил. Кроме библиотеки, отсюда вытащили всё, мало-мальски ценное. Я, конечно, не жадный, но от клада совсем не отказался бы.

Солнце встретило нас веселыми яркими лучами, а мальчишки – радостными возгласами. Элаль и Ганзи наперебой рассказывали, что интересного они видели в море, подарили Иньяну ракушек в его коллекцию.

После обеда мы немного почитали книги, Иньян попробовал научить меня разбирать старинные иероглифы. Не то, чтобы я совсем был тупой, просто эти хитросплетения линий никак не укладывались в моей голове. Наверное, даже китайский было бы изучить легче. Впрочем, во всем виноват этот остров – здесь просто лень заниматься чем-то серьезным, во всяком случае, мне. Это Иньян у нас ученый-преученый..

Пришел вечер. Мы поужинали все вместе, и я отправил малышей в самолет. Они уже совсем обжили кабину, даже натащили туда мягких листьев, чтобы удобнее было спать. А уж чем они там еще занимались, я даже не пытался расспрашивать.

- И скоро эти твои дожди начнутся? – спросил я, когда мы с Иньяном лениво валялись у него на топчане, слушая, как шумит вокруг нас лес.

- Неделя, может две, - ответил он, зевая. – Еще успеешь и намокнуть, и померзнуть.

- Фиг тебе. Мы раньше улетим. Мы же договорились!

- Может, улетим, может, не улетим, - философски ответил он.

- Ну, начинается, ты уже носом вертишь, - расстроился я. – Так и скажи, что хочешь на острове жить еще сто лет.

- Я не знаю, - вздохнул он. – И остаться хочется, и с тобой хочется. Ну, сам подумай, я людей не видел много лет, как я с ними буду общаться?

- Ну и не общайся, кто заставляет? Поживем в доме Ганзи до весны, а потом сядем на самолет и обратно на остров, - убеждал его я. – Зачем тут зимой торчать? И вообще, там мы найдем тебе хорошую лабораторию, будешь изучать вирус. И искать лекарство.

- Кто мне даст вирус на материк провезти, - проворчал Иньян. – Да я и сам не повезу. Его здесь изучать надо, или где-то в другом заброшенном месте.

- Да мы там тыщу таких мест найдем, - уверенно сказал я.

Он не ответил, и я тоже приумолк. Мой бок приятно грело бедро Иньяна, я невольно положил на него руку. Мягкое, упругое, шелковистое… Ну вот, мой член начал задирать головку… Почувствовав моё настроение, ИНьян быстро повернулся на бок и сделал вид, что спит, причем давно. Но меня не так просто было уже сбить с пути – я придвинулся, наслюнил свой член, прижался к горячему соседу бедрами.

- Эй, ты что делаешь? – возмущенно фыркнул Иньян.

- Ничего, спи, - ответил я, силясь втиснуться ему между половинок.

- Тим, не надо. Будет плохо, - глухо пробормотал Иньян и… выгнулся мне навстречу.

- Будет хорошо-о-о, - промурлыкал я куда-то в шею, длинные волосы защекотали мне нос.

Головка проскользнула внутрь, я поднажал, и вошел весь член, тут же туго стиснутый Иньяном. Когда он расслабился, я стал медленно и плавно качаться вперед-назад, полностью погружаясь в своего друга – и телом, и сознанием, и душой.

Это было что-то невероятное. По моему телу мчались волны сладкой невыразимой дрожи, даря наслаждение при каждом движении. Иньян постанывал мне в такт, и я чувствовал, что ему приятно не меньше. Ну вот, а отнекивался! Теперь будем делать это каждый день, вернее – каждую ночь.

Наконец, я вскрикнул, вдвинулся в него на полную и замер, выплескивая живительную порцию семени, которую копил с самого утра. Иньян замер, подождал, пока я выскользну из него.

Я с вялой улыбкой прошептал ему в затылок:

- Вот видишь, и ничего не случи…

Последнее слово оборвалось, потому что под нами качнулась планета. Мы вскочили на ноги. Иньян обернулся ко мне и в его черных глазах я впервые за всё время увидел отблески страха.

- Началось, - обреченно прошептал он. – Я же говорил…

Земля дрожала под моими босыми стопами, и мне казалось, что к нам мчится стадо слонов.

- К самолету! – крикнул я. – Бежим!

Иньян кивнул, но бежать не торопился – он метнулся к шкафу, выхватил свиток с предсказанием, стопку тетрадей и несколько книг. Всё это он запихнул в большую холщовую сумку, которую выудил из ящика стола.

- Бежим, - только теперь сказал он, и мы помчались по узкой лесной тропке, потом выбежали на пляж.

Мальчишки уже не спали, они испугано толклись возле машины, высматривая нас.

- Лезьте в кабину! – на ходу выкрикнул я. – Иньян, к пропеллеру!

Наши действия были слажены, он знал, что делать, я тем более. Мотор загудел, винт дернулся, и завертелся, от крепкого толчка руки Иньяна. Он тоже влез в кабину.

Я потянул рычаг, и самолет должен был поехать вперед, на пляж, но он… даже не стронулся с места. Нас качало, трясло, мотор гудел, как зверь.

Что за черт?.. Я выпрыгнул из машины, оббежал вокруг самолета и застыл. Какой же я идиот…

Колеса были засыпаны песком чуть ли не по самую макушку шин. Я столько проторчал на острове и даже не удосужился проверить… Еще при посадке самолет зарылся в песок, и погружался все глубже, пока мы лазили по нему туда-сюда.

Иньян встал рядом со мной:

- Долго раскапывать, не успеем, - быстро оценил он ситуацию. – Теперь бегом за мной!

Не знаю, что он задумал, но спорить не было ни желания, ни времени, я был совершенно растерян. Мы схватили мальчишек – я сунул Ганзи под мышку, а Иньян ухватил Элаля.

С островом творилось что-то невероятное – он трясся, дрожал, трещал стволами деревьев, наводя на нас еще больший страх.

Иньян бежал в незнакомом мне направлении, в той части острова мы еще не побывали. Три луны освещали нам путь, хоть под ноги всё равно лезли перепутанные ветки и выступившие из-под земли корни.

Я бы в жизни не догадался, что припрятал от нас Иньян. Вот так сюрприз! У берега почти настоящий причал, вернее, его уменьшенная копия, а рядом на привязи – лодка. Ну да, самая обычная лодка, только с деревянным настилом.

- Прыгайте! – скомандовал Иньян и занялся веревкой.

Я помог влезть в лодку Элалю, следом спрыгнул Ганзи. Страясь не раскачать лодку, спустился в нее я сам, ну а четвертым пассажиром был, конечно, Иньян. Он забросил внутрь отвязанную веревку и ухватился за весло, кивнув мне на второе.

Оттолкнувшись от причала, мы погнали лодку подальше в море, но лодка завертелась, и я крикнул Ганзи:

- Давай счет!

Он быстро смекнул и принялся командовать, чтобы мы гребли слаженно, а не вразнобой:

- Раз! Два! Раз! Два!

Теперь дело заспорилось, и наша лодочка бодро и уверенно закачалась на волнах, разрезая их.

- Быстрее! Да быстрее же! – волновался Иньян. – Нас может затянуть, когда остров погрузится под воду!

Ну да, он был прав, это же обычная физика, я читал, что затонувшие корабли затягивают следом за собой и спасательные плоты, и лодки. А уж остров-то и подавно! Надо успеть отплыть подальше, и я не жалел сил.

А остров тем временем переживал далеко не самые хорошие свои минуты: над ним взвились птичьи стаи, которые с громким криком и воплем принялись кружиться над кронами деревьев. Я видел даже фейерверки бабочек, на крыльях отражались лунные блики. Сумеют ли они все перелететь через океан?

Впрочем, какое мне дело до птичек, если сейчас наша собственная жизнь всё еще в опасности.

- Вот черт, - вырвалось у меня, когда весло скользнуло из рук и треснуло меня по колену. Я перехватил весло поудобнее и продолжил грести.

Остров погружался медленно и незаметно для глаза, будто давая нам возможность отойти подальше. Я, конечно, на все лады ругал себя, что не проверил самолет. Но что уж теперь поделать? Зато Иньян молодец, отыскал где-то лодку. А где, кстати?

- Иньян! – крикнул я, заглушая шум волн. – А ты где лодку-то взял? Сам сделал, что ли?

- Она похожа на самодельную? – крикнул он в ответ и рассмеялся. Смех он тут же прервал, сосредоточился на весле. Продолжая грести, ответил: - Этой лодке полсотни лет. Я, как чувствовал, отогнал ее подальше, когда поумирали все ученые и солдаты. И ее не нашли те, кто пришел позже. Потом я её просмолил, сделал надстройку из досок, чтобы можно было прятаться от бури и от волн. А когда прочитал предсказание, то занялся лодкой всерьез – натаскал припасов, и постоянно обновлял запас. Так что без еды мы не останемся, да и вода есть. Вот только не очень много, я ведь не рассчитывал, что нас будет четверо.

- Иньян, ты… - от нахлынувших чувств у меня перехватило горло, и я долго молча грёб, придумывая, какие слова сказать ему, чтобы он понял. Ведь он спасал нам всем жизнь.

Остров сопротивлялся, он не хотел погибать. Деревья стонали, будто живые, а птичьи крики еще долго звенели у меня в ушах. В какой-то миг зелено-черные волны, окружавшие нашу лодочку, стали выше и, вскидывая нас на пенные гребни, пытались вернуть обратно, в гудящую пучину, но мы были начеку. Чтобы мальчишек не смыло за борт, Иньян велел им залезть под дощатый навес, изображавший палубу. А чтобы не заскучали, им пришлось вычерпывать воду.

Мы уже были далеко, чтобы посчитать себя в безопасности, остров казался маленьким, игрушечным. Но Иньян не дал мне остановиться:

- Тим, не спи! Надо еще дальше уходить! Мы не можем рисковать!

- У меня уже все руки сбиты, - выкрикнул я в ответ, выпустил весло и подул на лопнувшие мозоли, которые зверски болели от морской воды. Весло тут же отомстило мне, ударив по ребрам. Я схватил его и, вздохнув, продолжил грести, хоть всё тело ломило от усталости.

И вдруг всё замерло, как будто на фотографии – застывшие волны, едва заметные макушки деревьев, искры на крыльях бабочек. Это моя память зафиксировала последний миг катастрофы. Через несколько секунд остров исчез.

- Всё… - проговорил Иньян. – Молись теперь Зусу, чтобы он нас помиловал.

- Зевсу, - поправил его я, с нервным смешком.

Мы оба ждали неизбежного – сейчас появится огромная воронка, или нас снесет гигантская волна. Но ничего не происходило, мы не нужны были больше острову.

Вокруг нас расстилался безбрежный океан, и нам предстояло преодолеть это пространство. На небольшой лодчонке, с двумя веслами.

- Знаешь, Иньян, - сказал я, слизывая соль с губ. – Мы всё еще живы.

- Я заметил, - усмехнулся он.

- Эй, Элаль! – крикнул я. – Где там твоя северная звезда? Показывай дорогу, астроном!

 

ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ВТОРАЯ

Эта бесконечная ночь не собиралась заканчиваться, и три луны, намертво повисшие в небе, казалось, были приколочены гвоздями. Я устал бороться с собой и зевал так, что челюсти ломило.

- Всё, отправляйся спать, - велел Иньян. – Лезь под настил. Я покараулю, чтобы лодку не унесло.

- Куда? – невольно улыбнулся я, окидывая взглядом бесконечную водную равнину. – Здесь в любую сторону – океан.

- Ну, Элаль показал направление, значит надо его придерживаться, - не приняв моей шутки, ответил Иньян. Наверняка он тоже хотел спать, но виду не подавал.

- Ладно, разбудишь потом, - с громким зевком сказал я.

Под настилом было мокро, но свет доставал сюда, и я не боялся, что кожа начнет обгорать от темноты. О, а это еще что? Я наткнулся на мягкий невидимый материал. Кескианский матрас? Ну да! Ганзи умудрился вытащить его из кабины самолета, не выпустил из цепких лап, а я даже не заметил! Едва сдержав смех, я улегся рядом с разоспавшимися мальчишками и устало прикрыл глаза. Завтра надо будет пересчитать припасы… Нам ведь предстоит ютиться в этой лодочке не одну неделю. А тут еще дожди… Черт, как же не вовремя я полез к Иньяну со своими ласками… Идиот, этим всё сказано… Продолжая себя чихвостить, я уснул.

Зато утро оказалось на редкость приятным. Иньян разбудил меня только на рассвете, когда солнце уже поднялось над горизонтом. Впрочем, горизонт был со всех сторон, куда ни кинь взглядом. Над головой синее безоблачное небо, и никаких признаков вчерашней трагедии. Даже птицы и бабочки куда-то подевались. Надеюсь, что улетели, не достались рыбам на корм.

- Иди, поспи, - сказал я Иньяну. – Моя очередь дежурить.

Он взглянул на меня:

- У тебя такой вид, будто ты пытался удержать остров на плаву, - хмыкнул он.

- Какой еще вид? – мрачно переспросил я. Но зеркало он, конечно, с собой не захватил.

- Синяки под глазами, руки в мозолях, глаза красные, - перечислил он. – Тебе самому еще надо спать да спать.

Я только отмахнулся и спросил у галдевших на носу лодки Элаля и Ганзи (вот уж кому всё нипочем)

- Эй, вы чего расшумелись?

- Ганзи говорит, что мы можем наловить рыбы! – «сдал» своего приятеля Элаль. – А я говорю, что у нас ни удочки, ни сети!

- Да есть сетка, - снисходительно сказал Иньян. – Потом половим. А сейчас не шумите, я пойду, посплю. А то и правда, что-то устал.

Устал… Всю ночь веслами махать, еще бы не устал. А я всё еще не мог высказать ему слова благодарности. Ну да успеется, пусть отдохнет.

Пока Иньян отсыпался, я ворочал веслами, уводя лодку на восток – надо было беречь каждую минуту, пока и вправду нас не застигли бури сезона дождей.

Мальчишки лениво копошились на носу лодки, я сидел к ним спиной, изредка оглядываясь. Нас было трое, и мне вспомнился один английский стишок, который я тут же озвучил:

- Три мудреца в одном тазу пустились по морю в грозу. Будь попрочнее старый таз, длиннее был бы мой рассказ.

Через несколько секунд мальчишки прониклись и я услышал звонкий смех. Они перебрались ко мне, и Ганзи спросил, хлопая ресницами:

- Сам сочинил? Здорово!

- Нет, прочитал где-то, - улыбнулся я. – Но не волнуйтесь, нам это не грозит. Наша лодочка крепкая.

- А почему остров утонул? – спросил Элаль уже серьезнее.

И вот что ему ответить? Потому что я не сдержал свой член в кулаке?!

- Понимаешь, этот остров – он… - начал я, подбирая слова. – Он как бы обломок древней страны, огромной-преогромной, которая затонула много тысяч лет назад. И вчера ночью пришел черед для её последнего островка.

- Повезло нам, - кивнул Ганзи, вытягивая ноги и откидываясь на борт. – Если бы не лодка, мы бы там и остались.

- Давай, мы на весла сядем? – предложил Элаль. – А ты отдохни.

- Спасибо, - растрогался я от их участия и с готовностью уступил место.

Пока они разбирались с веслами, я понаблюдал и успокоился – мальчишки были сообразительными, и весла им подчинились.

- У нас на Земле тоже была такая история, - сказал я, развлекая мальчишек разговором. – Огромная империя называлась Атлантида. И вот, всего за одну ночь, она полностью погрузилась в океан. Но её жители не сумели спастись, многие погибли. Жителям Рагунны повезло больше, жрецы предупредили их заранее.

- Ваша планета вообще очень похожа, - согласился Элаль. – Хорошо, что ты прилетел.

Мы поболтали еще, не отвлекаясь от дела – весла бодро ходили в маленьких цепких руках. И лодка шла на удивление споро, хотя никаких ориентиров не было видно, скорость я определял на глазок, по белым барашкам волн.

Потом я решил, что неплохо было бы перекусить, завтрак ведь никто не отменял. Осторожно, стараясь не разбудить Иньяна, я полез за припасами.

- Ты чего тут шуршишь? – сонно спросил Иньян. Вот чуткий!

- Да спи ты, - отмахнулся я. – Еду ищу.

- А-а, - зевнул он и подполз ко мне. – Вон там три больших сумки, вытащи одну. Я еще немного посплю…

Я нащупал ткань, похожую на тонкий брезент. Большая… Запасливый и предусмотрительный, Иньян подготовился к побегу с острова основательно. И чего он не сбежал раньше? Хотя в одиночку добраться до материка было бы сложнее.

Я выволок сумку на солнце и стал распаковывать, выкладывая её содержимое на скамье. Чего в ней только не было… Какое-то белое вяленое мясо неизвестного происхождения, сушеные фрукты, деревянные коробочки с пастой – наверное, перемеленные овощи. Вкусный запах разнесся над лодкой, и мальчишки тут же зашмыгали носами.

- Тим, что там?! – выкрикнул Ганзи, вытягивая шею.

- Сейчас попробуете, - улыбнулся я и отнес к ним поближе самые вкусные ломтики.

Но наедаться мы не стали, я здраво рассудил, что припасы надо беречь. Проснется Иньян, и мы всё подсчитаем, распределим на порции. А то, как бы от голода не умереть. Причалит лодка к берегу, а в ней – наши тощие скелетики. Бррррр.

Через пару часов проснулся Иньян. Он выполз из-под навеса, щурясь на свет.

- Ну как, мы еще не приплыли? – спросил он с улыбкой.

- Как видишь, еще нет, - ответил я. – И где мы находимся, понятия не имею. Ты случайно не захватил с собой карту?

- Случайно захватил, - всё стой же спокойной улыбкой сказал он и полез обратно. Пошарив там, он выудил еще одну сумку, битком набитую книгами и тетрадями.

- Ничего себе, ты хорошо подготовился, - удивился я. – Что еще ты с собой понабирал?

- Я много лет собирался сбежать с острова, так что времени у меня было много, - на этот раз серьезно ответил Иньян и вытащил свиток. Это и вправду оказалась карта! Только выглядела она странновато – на ней было три материка.

- Это и есть Рагунна? – спросил я.

- Ну да, - кивнул Иньян. – Карта была составлена еще до потопа. Теперь бы еще понять, где именно мы находимся?

- Надо найти город Целл, - подсказал я. – Мы где-то рядом.

- Чего его искать, вот он, - пробормотал Иньян и ткнул ногтем в темную точку. Она находилась почти на краю материка.

К нам присоединились мальчишки и тоже стали разглядывать карту, бодая меня макушками.

- Вроде бы мы совсем рядом от Кескии, - неуверенно сказал я смерив на глаз расстояние.

- Это твое «рядом» затянется недели на три, а то и больше, - вздохнул Иньян. - Но делать нечего, у нас только один путь, на восток.

На море стоял штиль, волны почти не заметно качали лодочку, а мы по очереди сменяли друг друга. Иньян тем временем вытащил сумку с бутылками, их оказалось больше десятка. Деревянные, с плотно пригнанными пробками, они были всевозможных размеров и цветов.

- Ты их под землей отыскал? – спросил я, отхлебнув прохладной и на удивление вкусной воды.

- Ну да. Но ты не волнуйся, воду я часто менял, раз в неделю. А еду – раз в месяц.

- Что бы мы без тебя делали, - с чувством сказал я. Иньян смущенно опустил ресницы. От поцелуя его спасли только весла, которые я в тот момент держал.

- Давайте рыбу ловить! – выкрикнул Ганзи, - Иньян, ты обещал сетку!

Сетка, сплетенная из лиан и обрывков веревок, была небольшая, но удобная. С ней получилось, как в сказке – первый раз она вернулась из воды пустая, во второй раз в ней запутались водоросли, а в третий раз мальчишки выудили трепыхающуюся рыбку, не золотую, конечно, но очень вкусную, как позже оказалось. Иньян умудрился даже разжечь в лодке огонь, и запек рыбку на железном листе.

- Всё-то у тебя заранее предусмотрено, - не уставал похвалить я, догрызая ароматное мясо с косточек.

- Не всё, - вздохнул он. – Если бы я с твоего самолета снял мотор, да к лодке приделал, мы бы давно вжжжик, и доплыли бы до материка.

- Сам придумал? – удивился я. – У нас давным–давно такие катера есть, с мотором.

- А у нас все на веслах и на парусе, - вклинился в разговор Элаль. – Давайте сделаем парус?

- Эта мысль тоже неплохая, - сказал Иньян. – Но ничего не выйдет. Мачту из весел мы еще сможем смастерить, но вот ткани у меня нет.

- Может, из этих сумок сошьем? – выдал я идею, уж очень надоело махать веслами.

- Может, - пожал плечами Иньян, не сильно вдохновившись. - Но еда вся просолится, хоть выбрасывай. А сумки у меня смолой пропитаны, водонепроницаемые.

На время мы оставили мысли о парусе, а потом завертелись такие события, что и вовсе стало не до него – началась полоса неудач…

На третий день нас затянуло какое-то течение, и потащило лодку на запад. Мы ухватились за весла и несколько часов кряду пытались вырулить из этого «гольфстрима». Наконец, повезло, течение отпустило нас, вдоволь намучив.

- Кажется, нас далеко оттащило, - изучая карту, пробормотал Иньян. – Теперь всё заново…

- Надо запомнить, где это дурацкое течение проходит, чтобы снова не напороться, - сказал я.

- Да как ты его определишь, никаких ориентиров, - вздохнул Иньян. – Надо обходить севернее.

Но вскоре оказалось, что это приключение было небольшим эпизодом в череде неприятностей. Потому что начался сезон дождей. Мы знали, что он наступит, но что так внезапно…

Солнечное синее небо вдруг стало серым, всего за несколько минут, мы даже не сразу сообразили, что происходит. Иньян быстро загнал малышей под настил. А мы с ним сели на весла и попытались удержать лодку на плаву, когда в нее хлынула отвесная стена воды – и океан теперь был не только под нами, но и лил с неба.

Капли больно стегали по голой коже, я шипел сквозь зубы и мечтал о черной горошине, которая могла бы снять боль. Но надо было крепко держать весло, чтобы лодку не вертело юлой.

- Это надолго! – крикнул Иньян. – Первый дождь может лить целый день!

Я только головой мотнул, потому что вода заливала и нос, и рот, и уши. Спрятаться бы под настил к мальчишкам, а лодку пусть несет хоть к черту на рога…

К счастью, Иньян ошибся, и первый дождь стих, едва наступил вечер. Мы стали подсчитывать ущерб, но его, на удивление, почти не было. Если не считать, что нам пришлось вычерпывать воду со дна.

Когда мы, уставшие и продрогшие, сидели бок о бок, я спросил:

- А акулы здесь водятся?

- Акулы? Кто это? – удивился Иньян.

- Такие огромные рыбы с большими зубами, которые очень любят маленьких мальчиков, - пояснил я, незаметно кивнув на Ганзи и Элаля.

Иньян быстро подхватил мою мысль и сказал:

- Да, есть здесь акулы, только называются по-другому. Если кто в воду сунет хоть руку, хоть ногу, мигом подплывет и АМ! Ни ноги, ни руки. Даже целиком проглотить может.

Мальчишки переглянулись и, судя по их напряженному молчанию, они вряд ли теперь рискнут искупаться, хоть я чувствовал, что такие идеи закрадывались в их головы. Хотя позже Иньян признался, что совсем не шутил – в океане и вправду водились хищники.

Дни шли за днями – мы то боролись с ливнями, то попадали в полный штиль, над нами то зависали темные тучи, то сияло яркое солнце. Нельзя было предугадать, чем встретит нас новый день.

И уж конечно, мы понятия не имели, что с головой окунемся в самую настоящую бурю…

Когда в середине дня небо снова заволокло тучами, я этому не придал уже особого значения. Подумаешь, очередной дождик, намокнем, покрутимся на веслах, потом солнце нас высушит и на том всё. Но на этот раз у природы был другой сценарий. Поднялся жуткий ветер, волны вздыбились, и наша лодочка вдруг опасно закачалась.

Иньян привычно отправил мальчишек под настил, но, оглядевшись, сказал:

- Тим, давай-ка и мы туда же. На веслах не усидим, нас выбросит за борт.

Я не стал спорить, уж очень громко свистел ветер, громыхал гром, дождевые струи напоминали проволоку, больно стегавшую по ребрам. А волны… Они словно взбесились – швырялись пеной, окатывали нас с такой злостью, что невольно наводили страх.

Мы втиснулись под доски, тесно прижавшись друг к другу. Иньян сказал, перекрикивая шум, доносившийся снаружи:

- Держитесь крепче! И сумки держите, и друг друга! Может, пошвыряет немного, да успокоится…

«Пошвыряет»… Это было мягко сказано. Лодка превратилась в футбольный мяч, и океан играл нами в какую-то замысловатую игру, совсем не похожую на футбол. Если бы под настилом было больше места, мы понабивали бы себе шишек, но мягкие тела и вода, просачивающаяся со всех сторон, гасили удары о доски.

Ганзи выбивал дробь зубами, Элаль что-то неразборчиво бормотал, а я крепко держал их обоих. Иньян держал нас троих, да еще умудрялся цепляться за сумки.

Не могу сказать, сколько нас вертело и кружило, но когда все закончилось, я был измотан, выжат до последней капли, и лежал, совершенно обессилев. Что уж говорить про остальных, если я прошел космические тренировки, а они – обычные мальчишки?

Я пошевелился, приподнял голову. Сквозь доски просвечивали солнечные лучи, и это придало мне силы. Погреться, погреться, бормотал я, выползая из «пещеры».

От бури не осталось и следа – океан был спокоен, умиротворен, на синем небе таяла последняя тучка. Если бы не она, я решил бы, что это был очередной сон.

- Я уж думал, всё… - послышался усталый хриплый голос Иньяна. – Лови миску.

Мы принялись вычерпывать воду, которая почти доставала нам до колен. И как лодка не опрокинулась, не понимаю…

Но самое худшее обнаружилось позже, когда очнулся Ганзи. Он высунул мокрую голову из-под настила и спросил:

- Мы кушать будем? А куда вы сумки подевали?

- Во дает – умилился Иньян. – И буря ему нипочем, только о еде думает. А что с сумками-то?

- Их нету!

- Не может быть, - забеспокоился Иньян и полез проверять. Вернулся он удивленный донельзя и расстроенный. – Ничего не понимаю… Я же их держал. Одна только осталась, и то – с книгами… Тим, я не понимаю… Как, когда их выбросило за борт?!

Теперь и меня накрыло – без еды и воды мы долго не протянем. Мы обшарили всю лодку, общупали руками каждую досочку, но сумки, так заботливо хранимые Иньяном, исчезли в пучине…

Но и этого было мало – выползший из сонного царства Элаль спросил невинным голосом, прячась за черным балахоном:

- А где весла?

Этот простой вопрос меня добил. Я сел на дно лодки прямо в воду, сжал руками виски и едва сдержался, чтобы не завыть в голос. Иньян тут же ухватил меня за плечи:

- Эй, ну ты чего?! Мы ведь всё еще живы, а это главное. Океан и прокормит, и напоит, я-то знаю. Рыбу наловим, а воду будем собирать во время дождя.

- А весла? – глухо спросил я.

- Доски отломаем, вот тебе и весла, - нарочито весело успокаивал меня Иньян. Да и не столько меня, сколько мальчишек. Не хватало, чтобы и они расклеились.

Я попытался взять себя в руки, хотя жутко хотелось зареветь от бессилия.

А океан, будто показав нам свою силу и мощь, затих, разгладил морщины волн, и теперь они плавно покачивали лодку, будто и не было недавно сильной бури. Увы, наши злоключения продолжались. Сетка, к счастью, сохранилась, но когда серебристая рыбина забилась на дне лодки, выяснилось, что исчезли и нож, и «чиркалка» Мы остались без огня и без жареной рыбки. А есть её сырой… Бррр, то еще удовольствие.

Даже Иньян, вечно спокойный и находчивый, развёл руками.

- Нож можно выточить из щепки, - сказал он. – Но огонь… Тим, я очень плохо подготовился к плаванию… Мне даже в голову не пришло, что буря может всё унести.

- Ты не виноват, - вздохнул я. – Если бы я меньше возился с самолётом, мы могли бы вместе довести до ума твою лодку.

Рыбку мы всё же покромсали отколотой щепкой, и высосали из мякоти влагу. Когда есть вода, пить не хочется, а когда её нет – почему-то сразу наступает жажда.

Прошло несколько дней. Мы ждали дождя, но, как назло, на небе не появилось даже облачка. И это называется «сезон дождей»?

«Весла», сделанные из двух отломанных досок, валялись без дела – от жары, голода и жажды не хотелось грести, не хотелось шевелиться. Мы лежали в лёжку на дне, ловя ветер разгоряченной кожей.

- Наверное, нас всё-таки застало пророчество… - пробормотал я пересохшими губами. - На неделю позже, но мы должны умереть…

- Тим, не неси чушь, - вяло отмахнулся Иньян. – Сейчас отлежимся, поймаем рыбу, поедим. Потом начнем снова грести.

- До материка еще плыть и плыть, мы не выдержим, - лениво спорил я, с трудом шевеля распухшим языком.

- Ты так быстро сдался? Соберись! – настаивал он. – Вставай, бери весло.

Пошатываясь, я поднялся на колени, взял склизкую доску и окунул её за борт. Вода окатила меня ласковыми теплыми брызгами.

Я поднял голову и посмотрел слезящимися от солнца глазами на горизонт. И вдруг… Нет, этого не может быть. Это мираж…

- Иньян, посмотри, ты тоже это видишь? – спросил я сорвавшимся голосом.

- Что там? А-а… Тим, что это?

К нам присоединились еще два зрителя, звонкими голосами выказав немалое удивление.

Перед нами появилось нечто, похожее на большую подводную лодку, почему-то висевшую высоко над водой, на фоне синего неба.

Но только через несколько бесконечных минут до меня дошло, что именно повстречалось нам на пути.

- Я знаю, что это, - с отрешенной спокойно улыбкой сказал я. – Я знаю, кто это. Это мой отец. Он нашел меня… Теперь всё будет хорошо.

 

ЭПИЛОГ

Рука запуталась в одеяле. Я приоткрыл глаза, подергал кистью и высвободил её. В окно светило солнце и, отражаясь в кувшине с водой, разбрасывало радугу по стенам. Красиво… Невольно улыбнувшись, потянулся и… Хм… Я укрыт одеялом… Это было странно. Но кожа не чесалась, не зудела, не покрывалась пузырями. Откинув одеяло, я удивился еще сильнее – на мне была надета пижама. Пижама! Светло-синяя куртка, такого же цвета штаны. Я сто лет не надевал одежду… но почему меня не жжет?! Что происходит? И где я?

Я торопливо вскочил с кровати и огляделся. Небольшая комната, практически без мебели – если не считать столика и двух стульев. А, и встроенный стенной шкаф. Как я здесь оказался? Последнее, что я помню – космический корабль, парящий над волнами. Что было дальше, хоть убей…

Я подошел к умывальнику, плеснул воды в лицо, потом напился. Вода… Это просто какое-то чудо, прохладная, вкусная. Я пил и не мог оторваться от крана.

Стоп… Отец! Значит, он прилетел за мной! Это же наш, земной корабль! Я стремглав вылетел за дверь, едва не оторвав на ней ручку. Одним прыжком преодолев небольшой коридорчик, я оказался на улице. И снова замер, захлебнувшись красотой, светом и свежестью воздуха.

Передо мной раскинулось большое озеро, окруженное зелеными пышными деревьями и кустами. Яркие цветы всевозможных оттенков так и манили к себе взгляд. Высоко над головой – синее бескрайнее небо. А вдали, на горизонте – горы, покрытые белыми шапками снега.

Ничего не понимая, я обалдело хлопал ресницами, озирая этот таинственный и безмолвный мир. Тишина была такая, будто я потерял слух.

На плечо легла чья-то рука. Я вздрогнул, повернулся и увидел отца. Без лишних слов я ткнулся ему в грудь и обхватил обеими руками. Он обнял меня в ответ.

- Ну, всё, всё, - сказал он, отпуская. – Идем завтракать. У нас еще будет время поговорить.

Завтрак – это отлично, я чувствовал сильный голод. А уж какая компания собралась за столом! Здесь были все мои друзья – Иньян, Ганзи, Элаль. Иньян и Ганзи голышом, как водится, зато Элаль приобрел элегантный вид, который ему самому нравился до чертиков, судя по не сходящей с лица улыбке. Да-да, теперь его бледное лицо не пряталось под черным бесформенным капюшоном. И уродливый мешкообразный балахон исчез. На мальчишке был надет курсантский комбинезон, белый, с черными застежками-липучками. В похожем комбинезоне я прилетел на эту планету. На голове – прозрачный шлем. Прозрачность была мнимая, он включал в себя защиту от солнечных лучей. В таком костюме Элалю совершенно не грозило никакое излучение.

- Доброе утро, - приветствовал я всех сразу. Нестройный хор ответил мне, но присутствие отца смущало мальчишек, а то бы мы непременно обнялись.

На столе были расставлены тарелки, чашки, коробочки с привычными мне земными блюдами: овсяная каша, чай, яичница, сыр, булочки, масло. Я словно вернулся в Академию - именно такой завтрак встречал курсантов в столовой.

Несколько минут мы чинно изображали примерных детей. Первым не выдержал Ганзи.

- А когда вы отвезете меня домой? – спросил он, невинно хлопая длинными ресницами.

- Понимаешь … - едва не поперхнулся чаем мой отец. – Тебя Ганзи зовут, правильно? Несколько дней придется пожить здесь. Мы должны тщательно подготовить перелет в твой город. Но главное, выдержать время и убедиться, что ты не привезешь домой новых вирусов. Твоим близким ведь не нужна еще одна эпидемия, правда?

- Ой… - пискнул Ганзи. - Конечно, не нужна. А откуда у меня новые вирусы?

- С моего острова, - мрачно сказал Иньян. – Мы должны пожить здесь, это называется карантин.

- Но где это «здесь»? – не выдержал я. – Пап, где мы?

Отец с неловкой улыбкой выслушал всех нас и сказал:

- Мы совершили перелет в горную местность, куда еще не заходили люди из низин. Здесь мы поставили только один домик из исследовательского поселка. Ты жил в таком, Тим, помнишь?

- А-а, ну конечно, - кивнул я, вспомнив, откуда мне знаком этот домик. Еще до Академии, когда мне было лет пять или шесть, мы с отцом жили в таком поселке целый месяц, в экспедиции. Такие сборные домики входят в комплектацию всех исследовательских кораблей. – Пап, а где же сам корабль-то?

- «Саратога» на орбите. Мы решили, что экипаж поживет там, пока мы не убедимся, что эпидемия взрослым не грозит. Ну а я, конечно, не мог оставить тебя, - ответил отец, глядя на меня с ласковым прищуром.

Я вздохнул, перевел взгляд на Иньяна, он уткнулся в чашку, не решаясь поднять глаза. Должно быть, ему вспомнились ученые и военные, погибшие на острове всего за одну ночь.

Так, за молчаливыми переглядками, я доедал овсяную кашу, которую раньше терпеть не мог, а сейчас она показалась мне самым вкусным блюдом на свете. Сунув в рот последнюю ложку, я задал еще один важный вопрос:

- А как вы нас нашли?

- Может, поговорим позже? – предложил отец, но наткнулся на возмущенные «у-у-у». Конечно, всем хотелось узнать подробности. Он рассмеялся. – Ну, ладно, так и быть. Когда ты исчез, Тим, мы вынуждены были свернуть экспедицию. Сам понимаешь, не до исследований. Мы вернулись на Марс, и так повезло, что нам поставили новое оборудование, экспериментальное. Даже не пришлось выпрашивать у начальства, нам сразу пошли навстречу. Наш техник всё подключил буквально в считанные дни. Ты ведь помнишь Густава Ежи? Он очень старался. И когда мы услышали сигнал…

- Какой сигнал? – удивился я. – Эта планета ведь у черта на куличках! Как сигнал дошел?

- Тим, не ругайся, сколько раз говорить? - поднял ладонь отец, решив меня чуть-чуть повоспитывать. – Ну да, на старом оборудовании мы бы ничего не услышали, но на новом… Мощность усилителей была повышена в несколько сот раз, представляешь? Всё было улучшено - чувствительность, фильтрация шумов, точность настройки, дальность приёма. Сигнал с твоей спасательной капсулы показал нам направление на планету и примерное расстояние до нее. Путь неблизкий, но наш капитан испросил разрешение на вылет и вот – мы здесь. Но на подлете к планете вышла заминка, сигнал вдруг раздвоился.

- Как это? – спросил я, подавшись вперед.

- Один сигнал, более мощный, шел из столицы государства, другой, во много раз слабее – из океана. Не сразу мы догадались, что же это было. Ну-ка, попробуй, догадайся ты!

Отец смотрел не меня знакомым насмешливым взглядом, а я терялся в догадках.

- Сдаюсь, - вздохнул я.

- Да твой переводчик! – воскликнул более сообразительный Иньян, ткнув пальцем мне в грудь.

- Точно, - подтвердил отец. – Твой лингво, Тим.

- В нем что, есть спасательный маячок? – заморгал я. – И все это время ты слышал меня?!

Мои щеки опалило, я смутился донельзя. Неужели мой отец слышал все наши с Иньяном разговоры? Кошмар… Так недолго и от стыда умереть… Но всё оказалось не так страшно.

- Нет, лингво передавал только координаты для спасения, - сказал отец. – К сожалению, я не мог ни услышать тебя, ни связаться с тобой. Поэтому было решено лететь не в столицу, а в сердце океана.

Уфф… У меня отлегло от сердца. Есть надежда, что отец никогда не узнает самые стыдные моменты из моего путешествия по этой планете. А сам-то я в жизни ничего не расскажу!

- Представляю, как ты удивился, увидев нашу лодочку, - пробормотал я.

- Не то слово, - кивнул отец. – А в лодочке четверо измученных голодом и жаждой мальчишек. Наш врач, Миха, влил в вас столько витаминов и прочего медицинского бульона, что уже утром двое бегали сломя голову по берегу озера, третий изучал книги из корабельной библиотеки. А вот ты, Тим, проспал больше суток. Но сейчас, я надеюсь, ты чувствуешь себя неплохо?

- Очень даже неплохо, - заверил его я, широко улыбнувшись. – Но всё равно не понимаю, почему кожа перестала реагировать на одежду? Я что, вылечился?

- Не-а, - сказал Ганзи, посверкивая хитрыми глазками. – Ты вырос. Мой брат всё время твердил, что когда вырастет, сможет носить одежду.

- Вот оно что… - негромко проговорил я. Как там сказал мальчик Гилиос из моего сна? «Прощай, детство»? Честно говоря, мне даже стало немного грустно. Ходить голышом мне очень нравилось. Впрочем, а кто мне запретит делать это и дальше? И отец будто прочитал мои мысли. Отпив чай, он сказал спокойно и взвешенно:

- Тим, у меня довольно широкие взгляды, ты ведь знаешь. Ты можешь и дальше ходить без одежды, если тебе так привычнее. Признаться, когда я тебя одевал, я понятия не имел, что ты тоже подхватил эту заразу. Я был уверен, что к инопланетному организму она не прилипнет.

- Ага, я тоже так думал, - хмыкнул я. – Теперь я точно знаю, что мы с местными народами очень близки генетически. Вот, Иньян не даст соврать.

Иньян закивал, подтверждая мои слова и в свой черед спросил:

- А на вашем корабле есть лаборатория? Мне не терпится заняться исследованием. Чем быстрее мы создадим вакцину от этой болезни, тем лучше.

- М-м-м, ты разбираешься в вирусологии? – удивился отец.

- Еще как разбирается! – улыбнулся я. – Ты даже не представляешь, кто такой у нас Иньян. Я тебе потом расскажу его историю, в жизни не поверишь.

- Да, Тим, я с удовольствием послушаю про все твои приключения, - сказал отец. – Но теперь тебе надо снова отдыхать. Иди в свою комнату и полежи немного. Не хочу получить нагоняй от доктора, когда он спустится вечером, тебя проведать.

- Я лучше у озера посижу, - невольно заспорил я. Совершенно не хотелось торчать в комнате, когда вокруг такая красотища.

- Ну, хорошо, - согласился отец. – Возьми с собой кресло, не сиди на траве.

Забрав из комнаты легкое пластиковое кресло, я уютно устроился на берегу, а рядом, конечно, расположились мои друзья – им-то некому было запретить сидеть на изумрудной мягкой травке.

- Да-а, Тим, - протянул Иньян. – Повезло нам. Если бы не твой отец, мы бы сейчас решали, кого скушаем первого, Ганзи или Элаля.

Ганзи сперва не понял шутку, а потом звонко расхохотался, свалившись на спину и болтая в воздухе ногами. Вторя ему, рассмеялся и Элаль, а уж следом и мы с Иньяном.

- Ты прав, хорошо, что всё обошлось, - отсмеявшись, сказал я. – Уф, как надоела эта пижама…

- Так снимай, смотри, какое солнышко, - жмурясь от ярких лучей, сказал Иньян.

Недолго думая, я тут же разоблачился. Всё-таки теперь мне намного привычней голышом. Упс, Ганзи словно ждал этого, тут же пристроился ко мне и приник губами к члену.

- Ну, ты видел? – делано хмурясь, спросил я. – Вот нахальная молодежь, а?

- Ага, точно. Мне ни капельки не оставит, всё высосет, - в тон мне заявил Иньян.

Ганзи весело поглядывал на нас, но сосал увлеченно, не отрывая губ, словно боялся, что отнимут. Я широко расставил ноги, давая ему полный доступ, но невольно оглядывался назад – не выйдет ли отец из домика? Почему-то мне не хотелось попадаться ему на глаза в этот интимный момент.

Проглотив всё до капли, Ганзи довольно откинулся в сторону.

- Жаль, что мне нельзя, - вздохнул Элаль. – И когда я уже вылечусь? Или вырасту…

- Не расстраивайся, я обязательно найду лекарство, - сказал ему Иньян, погладив по шлему. – Мне бы только до лаборатории добраться, а свои записи я сохранил.

Это точно, еду и воду океан забрал, а вот в сумку с книгами и тетрадями Иньян вцепился мертвой хваткой, и не отдал. Теперь у детишек этой планеты появился шанс исцелиться.

Я смотрел на зеркальную гладь озера и думал о том, что произойдет дальше. Через неделю Ганзи вернется в свой дом, и Элаль обретет новую семью. Иньян, скорее всего, останется здесь, со мной. Ну да, какой же мне смысл возвращаться на Кескию, если здесь мой отец? Он ведь увезет меня на Землю! Может, нас обоих… Я всегда мечтал о брате.

Но всё это будет потом, у нас впереди еще целая неделя! А что будет дальше, зачем загадывать наперед? Впереди целая жизнь…

 

©Кирилл