Вторая смена подходила к концу. Все уже давно перезнакомились и развлекались последние деньки на полную катушку. Вожатые не всегда могли сладить с детишками, хоть и старались поддерживать остатки дисциплины. Нет, конечно в открытую никто не лез на рожон, но едва звучала команда «Отбой!», в палатах наступал первобытный хаос. Мальчишки из старших отрядов пробирались к девченкам и влюбленными парочками разбредались по территории лагеря. Мальки лупили друг дружку подушками, только пух и перья столбом. Устав, принимались рассказывать жутчайшие истории, уверяя, что это из личного жизненного опыта. Лишь один вожатый задерживался после отбоя, придумывая все новые и новые развлечения для своих «мучителей», как он иногда называл детишек. В шутку, естественно.
Пацаны были от Максима в полном отпаде, девченки почти поголовно влюблены. Высокий, стройный, загорелый, знавший десятки историй и анекдотов, он легко покорял сердца всех, кто с ним общался хотя бы пять минут.
Не стал исключением и Костик.
Поначалу в лагере ему очень не понравилось. Незнакомые, шумные пацаны; горластые и назойливые девченки. Да еще вдобавок совершенно дикий распорядок дня. Ну кто на каникулах встает в полвосьмого утра?! Дома Костика еле поднимали к полудню...
Походы в лес, на речку, вечерние костры с неизменной гитарой; спортивные праздники по поводу и без повода - и через неделю Костику уже казалось, что лучше места на земле и быть не может.
Правда, он так и не смог ни с кем сойтись близко - не привык к общению со сверстниками. И в школе он всегда держался в одиночку, и во дворе.
Но не может человек быть все время один! Может, потому и потянулся Костик к вожатому? Когда выпадала такая возможность, все время крутился рядом, бегал по поручениям; приносил, что попросят.
Постепенно и Максим стал выделять этого неприметного пятикласника. Чаще других придерживал за плечо, или ладонью взлохмачивал светлые волосы на макушке.
Но бывало это редко - Макс почти постоянно был окружен прыгающей голоногой толпой. Каждый стремился перекричать другого, доказывая что-то свое. Максим с неизменной усмешкой делал вид, что все внимательно слушает, но тут же предлагал свой вариант игры. Конечно же, с ним моментально соглашались.
Так и шло время. Хотя нет, не шло. Летело, неслось, мчалось! Три недели исчезли из памяти, как один час.
В субботу пацаны из старшего отряда соорудили высокий костер. Дождавшись темноты, на поляне собрался почти весь лагерь, кроме совсем уж малышни - второклашек, которых уложили спать.
Легла тишина, нарушаемая лишь легким потрескиванием сухих еловых веток. Звучала незнакомая походная песня. Тонкие пальцы Максима были почти не видны в темноте, ведь костер не мог осветить все, как ни старался.
Костик снова оказался рядом. Прислушиваясь к звону струн и негромкому голосу Макса, он пригрелся. Веки налились тяжестью, голова сама собой склонилась набок и, ткнувшись вожатому в плечо, мальчишка уснул.
Чем все закончилось, он не знал - проснулся в своей постели, заботливо уложенный неизвестно кем. Одежда лежала на стуле аккуратной стопкой. Сам Костик в жизни так не складывал рубашку и шорты!.. Пацаны тут же просветили соню: это Максим собственноручно притащил его на руках, раздел и сунул под одеяло.
Костик смутился - что он, маленький, что ли... Но сделанного не воротишь. Только как-то странно потеплело в груди...
Но сюрпризы воскресенья на этом не закончились. Оказалось, что Максим с утра пораньше отпросился у начальника лагеря и уехал в город, домой, до понедельника.
Два отряда временно объединили и власть перешла к вожатой Светлане. Она громко кричала без перерыва, на всех подряд, кто попадал в поле ее зрения. Толку было ноль - слушались ее только девченки, да и то не все.
Пацаны после завтрака уговорили Свету сходить на речку.
Наплавались, накупались вдоволь, до самого обеда - никто их не выгонял из воды, посиневших, дрожащих, синегубых.
Костик плавать не умел. Он поплескался на мелководье, сел в густую сочную траву. Разноцветные радуги сверкали в брызгах и фонтанах, громко стрекотали невидимые кузнечики. Костик, прищурившись, глядел на все это великолепие и совершенно растворялся в синеве небосклона, куда то и дело устремлялся его взор.
День промелькнул так же незаметно, как все остальные. Стемнело...
После ужина показывали на летней площадке кино - третью серию «Электроника»
Сразу после него пацаны попадали на постели. Ничего не хотелось, только спать - руки-ноги гудели от усталости.
А Костику не спалось. Ужасно донимала духота... Он весь извертелся, сдвинул тонкое покрывало далеко в ноги плотным комком. Наверное, так чувствует себя пельмень в катрюле!
Промучившись еще немного, Костик приподнял голову, огляделся - все спали. Тихое посапывание навевало тоску и мальчишка, натянув шорты, выскользнул в приоткрытое окно.
Голые плечи охватила легкая приятная прохлада. Костик вздохнул полной грудью запах сирени, что росла по всей территории.
Захотелось приключений, как любому нормальному пацану. Да и сама обстановка навевала таинственность. Луна огромным желтым пятном низко нависала прямо над головой. Звезды... Таких ярких не увидишь в городе. Просто жемчужины...
И тишина... Такая, что слышно журчание реки, хоть она и далековато.
Костик медленно побрел куда глаза глядят. Босые ступни колол мелкий гравий, сменившийся холодной травой.
Должно быть, подсознание решило сыграть небольшую шутку - ноги сами привели Костика к тяжелой железной двери, ведущей в низкое полуподвальное помещение.
Дверь мог открыть только завхоз, строгий неприятный мужик лет пятидесяти. Он так злобно смотрел на детей, что его старались обойти десятой дорогой. А если что-то было необходимо попросить, краски, бумагу или новый мяч, на переговоры отправлялся Макс. Лишь он мог без опаски беседовать с Петровичем, как звали завхоза.
Здание было старым, еще с прошлого века. Из больших кирпичей розового цвета, с печатями в виде двуглавого орла.
На двух этажах размещались изолятор, столовая и несколько кабинетов для начальства.
Закрытая дверь всегда представляет собой некую тайну. Раз туда никто не мог заглянуть, то пацаны строили самые невероятные предположения. Они уже завхоза и в маньяки записали, и в тайные миллионеры, и в шпионы...
Костик приложил ухо к железу. Внутри что-то шелестело, или послышалось? Нервы были напряжены до предела... И как назло, раздался резкий свист; громко хлопая крыльями, промчалась летучая мышь. Костик похолодел и присел со страху.
Подождав мгновение, метнулся за угол. Уфф, вроде все успокоилось.
Прямо перед носом блеснуло в лунном свете стекло. Костик раздвинул тугие стебли подорожника и увидел подвальное окошко. Странно, почему до сих пор о нем никто ничего не разведал?
Костик постучал кончиками пальцев. Стекло откликнулось невесомым дребезжанием. «Кирпичом бы по нему сейчас!» - мелькнуло в голове. Нет, нельзя - услышат, прибьют на месте. Надо что-то придумать...
Решетки на окне не было, ни снаружи, ни изнутри. Костик приладил к стеклу большой лист, сорванный тут же, под ногами и осторожно надавил. Что-то хрустнуло, но стекло не вылетело, а чуть ушло внутрь. Подцепив его пальцами, рискуя порезаться, мальчишка расшатал стеклянный лист, потянул на себя и аккуратно прислонил к стене. Он и сам не поверил, что так легко справился. Должно быть, стекло держалось буквально на честном слове или замазка давно высохла и раскрошилась.
Костик заглянул в черный проем - сплошной мрак... В лицо пахнуло сыростью и едким запахом заплесневелых досок. И все же интерес к таинственному подвалу продолжал вести мальчишку вперед.
Он протиснулся внутрь, ногами. Повис, поболтался немного, нащупывая опору, да так и свалился в непроглядную тьму...
* * *
Максим вернулся в лагерь еще до подъема, в семь утра. Он направился было к корпусу, где досыпал его отряд, но по дороге был перехвачен. Завхоз словно поджидал его.
Держа за голое расцарапанное плечо Костика, он быстро подошел к вожатому.
- Слышь, Максим, глянь что твой паршивец натворил! Все стеллажи мне позаваливал, все банки поперекидывал, весь инструмент разбросал. Это ж мне теперь год все убирать там надо! Пошли к директору!
Макс выглядел уставшим, с темными кругами под глазами. Должно быть, неприятности дома... Да вот тут еще подарочек!
Максим посмотрел на заплаканного Костика, размахнулся и влепил ему хлесткую пощечину. Звон пошел по всему лагерю. Или это в голове у мальчишки зазвенело?
Щека загорелась алым пятном. Костик широко раскрыл глаза, удивленно поморгал.
Даже завхоз понял, что получилась весьма неприглядная ситуация. Он отпустил мальчика, буркнул:
- Ну, вы это... Сами разбирайтесь...
И ушел, оглядываясь и качая головой.
Стал сбегаться проснувшийся народ, с любопытством окружая героев дня. Посыпались расспросы, но толком никто ничего не видел.
Макс и Костик не отводили друг от друга взгляд несколько долгих мгновений.
Многое хотелось сказать мальчишке: как свалился он с трехметровой высоты на цементный пол; как отбил пятки и едва не сломал лодыжку; как навалились на него разом мириады чудовищ, лохматых, пыльных, зубастых; как оказались эти чудища всего лишь детьми его страха перед тьмой; как заметался он по подвалу, ударяясь об острые углы стальных стеллажей, сбивая в кровь плечи и обдирая бока. Как полез потом на самый верх стеллажа, чтобы вылезти в окошко, да не тут то было. Завалился шатающийся стеллаж, чуть не пришибив чудом спасшегося мальчишку. Как бил Костик кулаками и кроссовками в дверь, да никто не слышал до самого рассвета. Как уставший и обессилевший, свалился в углу на кучу старой промасленной ветоши. Как отругал его увидевший все это безобразие завхоз...
Но так ничего Костик и не сказал вожатому - несправедливая пощечина все смела на своем пути.
«Ты, это...» - проговорил Макс, но Костик резко повернулся и убежал за корпуса, в сторону речки.
Никто за ним не погнался, потому что не было команды. Погуляет да вернется.
Максим проводил его взглядом. В душе уже поднималась горячая волна стыда. Как он мог свое плохое настроение выместить на этом пацане? Почему не смог сдержаться? Ну, поссорился с родителями, с кем не бывает. Пацан-то при чем?
Надо бы извиниться... Да только гордость не позволяет... Это ведь удар по престижу будет. Разве может взрослый парень, да еще вожатый, перед мальчишкой унижаться? Нет уж!.. До конца смены всего ничего осталось, как-нибудь само образуется.
И Максим громким голосом стал созывать свой отряд, на завтрак.
* * *
А Костик лежал на зеленом изумрудном холме у самой речки. Раскинув руки в стороны, глядел на проплывающие по небу ватные облака. И думал, как же много на свете несправедливости. Он был уже почти готов простить Максима, но...
Пусть извинится!.. Пусть придет первым...
©Кирилл
