Глава первая

В год, переменивший мою жизнь, мне исполнилось тринадцать.
Наш город, что называется Мегара, жил в предвкушении праздника – меньше недели оставалось до начала Олимпиады. Конечно, она проходит не у нас, а в Олимпии, но наш город был не хуже других, и он тоже выставлял спортсменов на эти соревнования. И хоть наш город не столь велик, как Афины, но и в нем есть свои олимпионики.
Едва дождавшись конца занятий, мальчишки помчались к стадиону, где разминались спортсмены - упустить это великолепное зрелище мы не могли.
Меня толкали локтями, взвизгивали от восхищения и азарта, да я и сам был охвачен волнением. Разве можно оставаться спокойным, когда в схватке слились воедино величайшие борцы, чемпионы прошлых Игр!.. Как я им завидовал…
Издалека можно было разглядеть их мощные торсы, блестевшие от пота и оливкового масла. Свист летящего диска заставлял нас пригибаться – казалось, что он мчится прямо на нас; крики борцов будоражили, и усидеть на месте можно было с большим трудом.
Мы знали по именам всех, любой мальчишка мог перечислить все заслуги олимпионика. К примеру, знаменитый бегун Дамагетос побеждал на двух Олимпиадах подряд, в трех «беговых» дисциплинах: в беге на один и на два стадия, а также в беге с оружием.
Только я отыскал его взглядом, как заметил, что он с улыбкой смотрит на нас. Мало того, он поманил нас рукой!
- Смотрите! – воскликнул я, и мальчишки стихли.
Набравшись смелости, я на не сгибающихся ногах подошел, не решаясь взглянуть в его лицо. Следом за мной двинулись мои друзья, взволнованные не меньше. Нам казалось, что перед нами стоит сам Аполлон.
- Не заскучали ли вы? – по-прежнему улыбаясь, спросил Дамагетос. – Ну-ка, кто меня обгонит? Дистанция – два стадия! Кто обгонит – подарю свою накидку.

Я хмыкнул – как же, обгонишь его… И мечтать нечего. Но нельзя же упасть в грязь лицом перед друзьями. И я за всех ответил:
- Хорошо. Бежим отсюда вон до того кипариса. Как раз два стадия.
- У тебя верный глаз, - похвалил Дамагетос и потрепал меня по волосам. – Ровно отмерил. Ну, приготовились!

Одним движением он отстегнул застежку на плече и сбросил тонкую накидку на песок. Затем встал в стартовую стойку.
Мы последовали его примеру и на песок полетели наши видавшие виды хитоны. А вокруг уже собирались зрители – намечалось развлечение. Краем уха я услышал, что на меня поставили три драхмы. На других мальчишек тоже ставили, но поменьше. Это мне польстило, и я решил выложиться до конца.
Был дан отсчет и забег начался. Я летел, будто стрела, выпущенная из лука. Скажу без лишней скромности - обогнать мальчишек не составляло труда. Но вот Дамагетос сразу умчался вперед, и расстояние увеличивалось и увеличивалось. Словно крылатые сандалии Гермеса влекли его – не вру, его ноги не доставали до земли! Я выпятил грудь и широко выставлял ноги, как учили в палестре, но куда там!..
Мы приближались к кипарису, а догнать атлета было совершенно невозможно. Когда я подбегал к дереву, Дамагетос уже стоял там, прижавшись плечом к коре и обмахиваясь подобранной веткой.
- Однажды я видел, как бегут к морю новорожденные черепашки, - сказал он с неизменной улыбкой. – Как думаешь, вы смогли бы их обогнать?
Такое сравнение меня зацепило, и я нахмурился, но не сумел огрызнуться – потому что робел, и потому что сбилось дыхание. А когда я отдышался, Дамагетос ушел от сарказма и сказал с теплотой:
- Не держи обиду. Ты молодец. Скоро ты заменишь меня в Олимпии. Хоть ты и не обогнал, но я все равно подарю тебе накидку.
Только он успел это сказать, как появились изрядно вспотевшие мои друзья. Шумно дыша, они падали в изнеможении на землю под деревом.
Я пересчитал добежавших – вместе со мной семеро. Остальные, должно быть, просто поленились или захотели остаться в компании олимпиоников, что вполне понятно.
- Устали? – спросил с сочувствием Дамагетос. – Надо уделить больше внимания тренировкам, и дыхание будет восстанавливаться быстрее.
Он перевел взгляд на меня и спросил:
- Как же твое имя?
- Его зовут Иолай! – выскочил раньше меня мой друг Леандр, за что я обжег его взглядом, вечно лезет, куда не просят!
- Иолай, знатное имя. Ты знаешь, что так звали племянника Геракла?
- Да, знаю, - наконец-то и я сумел заговорить, преодолев сдавленность в горле. – Мне и дали имя в честь него.

Дамагетос шагнул ко мне поближе, подошел почти вплотную, я чувствовал жар, исходящий от его груди.
- Ты превосходно сложен, мальчик, - сказал он. – У тебя большое будущее, если не станешь лениться.
Он говорил, и в его голосе появилась хрипотца, а взгляд затуманился. Как же мне это было знакомо! Так смотрели на нас взрослые мужчины, когда мы тренировались в палестре, раздевшись донага. Так они разговаривали с нами.
А ведь неспроста этот великий атлет затеял соревнование, вдруг подумал я. И он добился своего – у кипариса только семь мальчишек без единой нитки на теле, лишь в сандалиях…
Едва эта мысль отзвучала в моей голове, как по коже пронеслась легкая дрожь, а в груди заколотилось сердце. Возбуждение нарастало с каждым мгновением, я был вынужден встать к олимпионику боком, скрывая встающий стержень. Этого оказалось мало, и я скрестил руки в паху, думая по наивности, что действие прошло незамеченным. Как бы не так! Даже мои друзья все поняли.
- Иолай! Мы – обратно! Догоняй! – выкрикнул непоседливый Леандр и вскочил на ноги. Затем учтиво поклонился Дамагетосу: – Благодарим тебя, о великий. Мы были счастливы получить твой урок.
- Я рад, - коротко ответил Дамагетос, улыбнувшись.

Стреляя в меня любопытными взглядами, хихикая и толкаясь, мальчишки убежали. Представляю, о чем они сейчас будут болтать.
Мы остались вдвоем. Дамагетос стоял на месте, и я не решился покинуть его. Я чувствовал – что-то сейчас непременно случится… И совсем не противился этому.
Хотя еще совсем недавно я отвергал притязания взрослых, которые иногда пытались выказать мне знаки внимания. У моих друзей – не у всех, но у многих – уже появились взрослые поклонники, а я был слишком разборчив. Один казался мне слишком настойчивым, другой – слишком женственным, третий и вовсе вызывал омерзение одним своим видом… Ни к кому не лежало сердце. Но вот теперь я почувствовал, что время пришло.

- Ты прекрасен, Иолай… - вымолвил атлет, едва уши последнего мальчишки скрылись из виду. – Я видел множество мальчиков, но в твоей красоте есть нечто поистине божественное.

Он сделал еще один шаг и теперь его вздыбленный фаллос подрагивал прямо передо мной, на уровне груди. Я дышал едва ли не чаще, чем во время бега, то и дело облизывая вмиг пересохшие губы. Как мне хотелось прикоснуться к этому мощному темно-вишневому стержню руками… Я боялся…
Дамагетос смотрел на меня сверху вниз и тоже не решался ничего сделать. Но его желание оказалось сильнее моего – атлет положил мне на голову свою ладонь. Погладив непослушные волосы, он повел руку ниже, по щеке - к подбородку. Видя, что я не шелохнулся, не убежал с криком о помощи, Дамагетос осмелел.
Осмелел настолько, что подался вперед торсом и – головка его фаллоса коснулась моих губ!.. Я отшатнулся. Дамагетос был настойчив и проследовал за мной. Отступать было некуда, и я разомкнул челюсти. В то же мгновение внутрь проникла твердая, упругая и прохладная головка. Слишком большая для меня, она полностью заполнила рот.
- М-м-м… - промычал Дамагетос, обхватывая мою голову широкими ладонями.

Признаться, я уже не раз испробовал на вкус моих друзей, но разве их небольшие стерженьки идут хоть в малое сравнение с тем, что я пытался облизнуть сейчас?
Я старался объять необъятное, но, приноровившись и широко раскрыв рот, мне это удалось – головка втиснулась. Должно быть, ее царапнули зубы, потому что Дамагетос невнятно простонал и высвободился, но не убрал от моих губ свое достояние. Я понял, как продолжить и принялся слизывать с гладкой поверхности солоноватые капли. Вкус мне понравился, он напоминал просоленные оливки. Я довольно долго водил языком, пока Дамагетос не зарычал и не развернул меня спиной, резким неуловимым движением, которому я не успел воспротивиться.
Я ткнулся лбом в шершавую кору, ухватился покрепче руками за ствол, прижался плечом. Да, я знал, что последует сейчас… Рано или поздно это должно было произойти, и я внутренне давно готовился. И вот, пришел мой черед…

Дамагетос провел ладонями по моим плечам, затем по спине, увел их на ягодицы.
- Раздвинь ноги пошире, - прошептал он мне прямо в ухо, обжигая горячим дыханием. – И расслабься, ты слишком напряжен…
Я расставил ноги, встал покрепче и попытался расслабить мышцы бедер. Закрыв глаза, я с затаенным страхом ждал продолжения. И оно не заставило себя ждать.
Дамагетос был мастер не только в беге. Он не стал примеряться, тыкаться, а сразу нашел цель – через мгновение словно древко копья вошло в мое тело. Боль была сильная, но я закусил губу – не хватало еще закричать, чтобы меня посчитали слабым и маленьким. Я терпел, пока фаллос Дамагетоса проникал все глубже. Вот-вот, и он коснется моего горла, казалось мне.
Замерев ненадолго, твердый и влажный фаллос заскользил обратно. И снова вперед, и снова – обратно. Равномерные движения немного успокоили меня, боль стала тупой и терпимой. Неподвластные мне стоны рвались из груди, хоть я старался сдерживать их.
Сильные руки Дамагетоса стискивали мои бедра крепко, позже я увидел там синяки. Он рычал, говорил что-то невнятное на незнакомом языке, дышал мне в макушку, а его фаллос неутомимо двигался внутри меня, то ускоряясь, то замедляя движение, то останавливаясь.
Наконец скорость достигла такого накала, что я затрясся, и если бы не дерево, наверняка свалился бы.
А что творилось у меня в душе, описать невозможно… В голове помутнело, все вокруг померкло, я потерял счет времени. Но что самое непонятное – мне это стало нравиться!.. Если вначале я молился, чтобы это поскорей закончилось, то теперь наоборот – я осмелился вслух просить Дамагетоса:
- Еще!.. Еще… Быстрее… Ну же…
Он внял моим просьбам и усилил натиск, хоть я вообразил, что дальше некуда.
Я царапал ногтями кору, скрежетал зубами, а в животе нарастала сладкая до потери сознания волна.
Надо мной раздался громкий рев, внутри стала пульсировать и разливаться горячая жидкость. Она стекала по ногам, плескалась внутри. Успокаивала и без того почти утихшую боль.
Дамагетос замер, прижавшись ко мне всем телом. Я ощущал, как сильно бьется его сердце.
Давление сзади спало, фаллос выскользнул наружу. Дамагетос взял рукой мой напряженный донельзя стержень и в несколько движений добился моего стона от острого наслаждения. Мое семя брызнуло на кору кипариса, орошая это благословенное дерево.
Дамагетос прижался ко мне, нежно поглаживая.
- Ты доставил мне неземное наслаждение, - прошептал он. – Я благодарю богов, что они подарили мне эту встречу. Как хотел бы я стать твоим учителем, но, увы – мы из разных городов.
Я стоял на ватных ногах, по которым текла вязкая влага, и таял от слабости и неги.
Дамагетос отпустил меня, встал на колени и принялся оттирать мои бедра листьями папоротника, что рос у подножия кипариса. Потом бросил это занятие и попросту растер свое семя по моей коже.
- Это очень полезно, - пояснил он, да я и сам это знал.
Однако сзади у меня все горело огнем, и я невольно поморщился.
- Болит? – участливо спросил Дамагетос, уловив мою гримасу. – Ну-ка…
Он мазнул ладонью у меня между ягодиц, посмотрел на нее:
- Крови нет. Завтра будешь в порядке. Присядь…
Я опустился на траву, прислоняясь спиной к дереву. Но сидеть было больно, и я тут же вскочил.
Тогда поднялся и Дамагетос. Ему нравилось касаться меня, и он с лихвой использовал предоставленный судьбой шанс – его руки ласкали меня повсюду, куда дотягивались. Завершилось все длинным поцелуем. Не первым в моей жизни, но первым – со взрослым…
Наконец, Дамагетос успокоился и, просто обняв меня, сказал, повторяя мои мысли:
- Рано или поздно это должно было случиться. Это происходит с каждым мальчиком, ты ведь знаешь. Я и сам в твоем возрасте… Знаешь, кто овладел мной в твои года?
- Кто? – выдохнул я.
- Сам Алкмеон Кротонский. Ты слышал что-нибудь о нем?
- Еще бы! – восхитился я. – Труды этого философа мы изучаем в школе.
- Так вот, я жил в его доме и учился у него целых два года. И едва ли не каждый день мы с ним…
Я приоткрыл рот, слушая эти откровения. Значит, даже философам ничто человеческое не чуждо.
- Но он же старый! – не удержал я возгласа.
- И что? – хмыкнул Дамагетос, потрепав меня по голове. – Он потому и держал в своем доме дюжину учеников, чтобы набираться у нас юности. И это ему удавалось. До самых преклонных лет он был бодр и силен, так и сошел в Тартар. Однако мы заболтались, Иолай, а скоро стемнеет. Да и родители твои начнут беспокоиться. Бежим обратно.

Я неловко кашлянул:
- А нельзя ли…
- Слушаю тебя.
- Нельзя ли нам вернуться порознь?
- Кажется, я понял твои опасения, - кивнул Дамагетос. – Ты боишься насмешек? Поверь, их не будет. Наоборот, будет зависть, уж поверь мне.
- И все же… - настаивал я.
- Как знаешь, возможно, ты и прав. Надеюсь, мы еще встретимся? Я очень хотел бы этого.
- Когда заживет! – рассмеялся я.
Дамагетос улыбнулся, поцеловал меня во второй раз и ушел в сторону стадиона. Я мог перевести дух и попытаться понять, что же со мной произошло. Это было очень сложно, меня наполняли самые противоречивые чувства. И я, отчаявшись, бросил это неблагодарное занятие – копаться в собственном сердце. К тому же пора было возвращаться.
Как же мне этого не хотелось! Но что поделаешь – на стадионе остался мой хитон, не идти же домой голышом. Нет, я бы с удовольствием, да отец рассердится.
И я медленно побрел обратно, расставляя ноги пошире – боль не отпускала. Я даже проверил, нет ли крови, не доверяя Дамагетосу, и немного успокоился, увидев чистые пальцы.
Солнце скатывалось к горизонту, близился вечер, но было еще светло. Я шел, едва волоча ноги, но по приближении к стадиону постарался принять независимый бодрый вид.
Но что это? Похоже, сегодня боги не оставляли меня своей благосклонностью – навстречу выбежала маленькая фигурка.
Леандр! Мой друг и верный товарищ. Не раз я замечал, что он чувствует мое настроение, и все время вертится рядом, ненавязчиво, почти незаметно, оказывая мелкие услуги. Не скажу, что мы дружны, словно Ахилл и Патрокл. Леандр часто убегал с другими мальчишками, бросая меня в одиночестве. Ему было скучно гулять в роще, читая свитки, которые мне давал иногда учитель. Еще бы, мой друг был мастер на всяческие проказы, а еще больший мастер – уходить от наказания.
В одной руке Леандр нес мой хитон, в другой – накидку Дамагетоса, я сразу узнал ее по алому узору.
- Получай свой приз, - широко улыбнулся хитрый мальчишка, и в его голосе было столько ехидства, что я попытался цапнуть его за ухо.
Леандр извернулся, с хохотом перекинул мне хитон, а пока я его надевал – примерил накидку великого атлета.
- Эх, я бы носил ее, не снимая, - вздохнул он, оглядывая себя со всех сторон.
- На тебе она не продержалась бы и трех дней, - проворчал я. – Сразу истреплешь до дыр.
- Я аккуратно, - ответил мальчик, с новым вздохом сожаления отдавая мне чудную вещь. Я надел накидку и защелкнул костяную пуговицу на плече.
Накидка доставала до щиколоток и согревала, что очень неплохо по вечерам.
- Что сказал Дамагетос? – поинтересовался я.
- О, он очень хвалил тебя, - сказал Леандр, цокая языком. – Сказал, что ты превосходно бегаешь.
- Это все, что он сказал?
- Все. Потом он ушел, передав мне твой приз. А мальчишки говорят…
- Что они говорят? – насторожился я.
- Что ты не только хорошо бегаешь, но и…
Я приподнял бровь.
- Но и прыгаешь! – закончил Леандр и звонко рассмеялся.
- Когда-нибудь я задам тебе хорошую трепку, - пообещал я, невольно улыбаясь. Сердиться на Леандра было совершенно невозможно.
- Сперва догони! Я тебе не Дамагетос!

Но гоняться за ним я не собирался, да и просто не мог физически.
- Я не пойду на стадион, - сказал я. – Мне надо побыть одному. Но если хочешь, пойдем, погуляем вместе, я собираюсь к морю.
- Нет-нет! – замахал руками Леандр. – Сейчас начнутся кулачные бои, я не могу упустить такое зрелище. Говорят, в них примет участие ученик Пифагора.

В другой день я и сам с радостью присоединился бы к зрителям, но только не сегодня.
- Иди, Леандр… - сказал я. – Потом расскажешь…
Он подпрыгнул на месте, полный живительной энергии, развернулся в прыжке и совсем уже собрался убегать, но вдруг повернулся ко мне снова. Веселье пропало – иногда он умел быть тихим и задумчивым.
- Можно тебя спросить?
- О чем?
- Не будешь злиться? Не обидишься?
- Да спрашивай уже.
Леандр помолчал, искоса глядя на меня, потеребил край хитона.
- Было очень больно? – наконец решился он.

Мне не было нужды делать вид, что я не понял вопроса. Нас никто не подслушивает, а сам Леандр никогда не предаст меня.
- Да, сначала было больно, - честно ответил я. – Потом стихло, а сейчас почти прошло.
- Когда вы остались вдвоем, я подумал, что он проткнет тебя насквозь, такой у него большой и длинный… Мне было даже страшно.

Надо же, Леандр, оказывается, волновался за меня. Это известие наполнило меня теплотой.
- Ничего, я выдержал.
- Я бы точно умер на месте, - сказал Леандр, подарил мне улыбку и убежал.

А я неторопливо направился к побережью. Именно там лучше всего размышлять о жизни. Да и не мешало бы окунуться, морская соль все залечивает.
Когда мне хочется побыть одному, есть два пути, куда я направляюсь – в рощу возле нашей школы, или на морской берег.

Глава вторая

Я спустился по пологому склону, сняв сандалии и держа их в руке – мягкая трава успокаивала, щекоча щиколотки. Синее небо, зарозовевший солнечный диск, белая пена облаков… Вся природа пыталась успокоить меня, затуманить память, вычеркнуть недавнее событие. Но – тщетно. Только об этом были мои мысли. Я вспоминал сильные ладони на моих бедрах, твердый фаллос внутри моего тела, острую боль первого мгновения. Я не чувствовал себя оскорбленным или униженным, напротив – парил в небесах от нахлынувшего удовольствия. Мог ли я мечтать, что первым мужчиной в моей жизни будет прославленный олимпионик?
Так, витая в облаках, я вышел на прибрежный песок и очнулся только, когда он захрустел под ногами.
Море раскинулось передо мной, накатило прохладной волной, отрезвило. Сердце зашлось от красоты и величия – до самого горизонта синяя пустыня, застывшая и вместе с тем, живая.
Я отстегнул подаренную накидку, сложил ее на песок, поверх уложил хитон, а рядом поставил сандалии.
Сладко потянувшись, размял косточки и пошел в воду, вскрикивая от брызг. Как же было приятно, когда кожу охватила прохладная пена… Но лишь до той поры, пока я не присел. И тут началось… Жжение в неудобном месте заставило меня подпрыгнуть, словно я сел на пчелу. И все же я, стиснув зубы, упрямо ждал, пока боль стихнет. Она и вправду прошла, как многочисленные царапины и ссадины, что я получал время от времени на тренировках. Ведь не все же тратить деньги на лечебную мазь. Море лечит лучше всего…
Ухнув, я ушел под воду с головой, открыл глаза – передо мной колыхались длинные стебли, между ними сновала мелкая живность, разноцветные мальки, рачки, медузы. Песок усеяли ракушки. Я разглядывал этот пестрый мирок, пока хватило дыхания, а потом, вынырнув, раскинул руки и ноги в стороны и лег на волны. Пусть море держит меня на своей перине, ему ведь совсем не тяжело. Солнце не слепило глаза, оно потеряло свою дневную мощь и уходило на покой.
Я едва не задремал, так умиротворяющее качали меня волны. Когда открыл глаза, берег оказался дальше, чем я предполагал. Но это не испугало меня – есть ли грек, который не умеет плавать? А плавал я еще лучше, чем бегал.
Я плыл к берегу, взяв за ориентир большой кусок мрамора высотой в человеческий рост. Так всегда надо поступать, чтобы морское течение не унесло.
Я поглядывал на камень, размашисто греб руками и размышлял, что создал бы скульптор из этого мрамора. Скульптуру Афродиты? Или изваял бы статую самого Зевса? Нет, пожалуй, для величия Громовержца мрамора здесь маловато.
Так, в творческих мечтах, я постепенно подходил все ближе и ближе к берегу, но… Посейдон не захотел меня отпускать. Я попал в холодное течение, шедшее из глубины моря. Сразу по телу пробежал озноб, но это еще полбеды. Хуже всего то, что ногу свела сильная резкая боль. Судорога… Есть ли что опаснее для пловца? Разве что акула или внезапный шторм.
Страх смерти пронзил меня, я замолотил руками по воде. Я не хочу умирать! Я не должен… Только не я! Я собирался стать великим воином или полководцем, но уйти в царство Аида в тринадцать лет?! Не хочу!
Испуганный, растерянный, я попытался взять себя в руки, свернулся клубком и стал растирать правую икру. Это не помогало, меня влекло на глубину. А когда я стал задыхаться и в глазах потемнело – понял, это конец… Как глупо… Как нелепо…
Последний раз взглянув сквозь мутную зеленую воду на солнечный диск, я потерял сознание.

Но богам не нужна была моя жизнь, они смилостивились. В грудь ворвалась струя свежего воздуха, я закашлялся. В глаза ударил яркий свет, гораздо ярче солнечного, я едва не ослеп. Но мне это только показалось, на самом деле уже сгущались сумерки.
Из меня вытряхивали воду… Кто-то, кого я еще не рассмотрел, равномерно постукивал по моей спине, уложив на свое колено.
- Дыши, дыши, - приговаривал этот некто спокойным юношеским тенорком.

Когда я пришел в себя, извернулся и лег навзничь на прогретый песок, только теперь смог разглядеть, кто же выудил меня из морской пучины.
Это был прекрасный юноша в серебристой хламиде, что ниспадала к его ногам. Он сидел, склонившись надо мной, и глаза сияли добротой.
- Ты жив, вот и славно, - проговорил он.
- Ты спас меня, благодарю, - сказал я, проглатывая горечь, скопившуюся во рту. – Назови мне твоё имя! Я должен знать, за кого молиться в храме Посейдона.

Он хмыкнул.
- Ты не узнал меня? Это досадно. Люди стали забывать мое имя. Я – Ганимед.

Я свел брови – единственный Ганимед, которого я знал, был виночерпием Зевса и никак не мог появиться рядом с простым смертным. Так я и сказал:
- Я знаю только одного Ганимеда. Но…
- Да, это я. Время от времени я спускаюсь с Олимпа, побродить по землям Эллады. И вот, на твое счастье, я забрел в ваши окрестности.
- Наверное, я все же утонул, - мрачно сказал я со вздохом отчаяния.

Вместо ответа он крепко ущипнул меня, дотянувшись до бедра.
- Ай!- выкрикнул я невольно.
- Ну, как? Живой? – поинтересовался Ганимед.
- Да… Похоже…
- Ну, а я что говорю! Рано тебе еще в гости к Харону. У тебя впереди великие дела. Все-таки я немного слукавил – я здесь неслучайно.

Я приподнялся на локтях, потом, превозмогая звон в ушах, туман в голове и тошноту в животе, сел.
- Ты шел ко мне? – удивленно спросил я, невольно любуясь прекрасным лицом Ганимеда. Нет, не случайно его похитил Зевс, не случайно!
- К тебе, Иолай, - голос юноши странно изменился. Он зазвучал громче и величественней, отдаваясь эхом.
- Ты знаешь мое имя…
- Я знаю твое имя, я знаю твое будущее. Не перебивай!

Теперь я весь обратился в слух, стараясь не упустить ни единого слова. А Ганимед продолжил, присев на корточки против меня:
- Знаешь ли ты, Иолай, что твоя солнечная страна окружена врагами? Не отвечай, конечно, знаешь. Войны идут одна за другой, с короткими перерывами. Вот как сейчас – перемирие, пока идет Олимпиада. Но она закончится, и снова польется кровь. Афины сражаются с Македонией, Македония – со Спартой, а Спарта с Афинами. Не буду перечислять все греческие города, их слишком много, и каждый борется за власть. И так год за годом, столетие за столетием.

Это все я знал, поэтому просто кивал согласно. А Ганимед продолжал:
- Но все это меркнет перед тем, что уготовила вам судьба. Далеко на севере собирается несметное войско, которое сожжет все на своем пути. Тех, кто не покорится – уничтожат, остальных сделают слугами и рабами. Их армия не сильнее вашей, и оружие – слабее, но… Их слишком много. Когда на поле спускается стая саранчи – бессильны землепашцы.

Ганимед замолчал, наблюдая за мной. И я молчал, потрясенный предсказанием.
- Но как же нам спастись? – спросил я, когда молчание стало давить на сердце.
- Нужно, чтобы их повелитель сам отказался от похода.
- Кто же его отговорит-то… - задумчиво произнес я.
- Ты!!
Я поднял голову, округлил глаза, и воззрился на бога. Не послышалось ли мне?
- Я-а-а?! Но… Как?!

Губы Ганимеда снова тронула легкая улыбка:
- Испугался?
- Вот еще!.. Просто…
- Нет, Иолай, далеко не просто. Тебе предстоит дальний путь и много опасностей на нем. А когда доберешься до столицы своего врага – опасностей будет еще больше. И смерть тебе будет грозить на каждом шагу.
- Почему я?.. – глухо спросил я, опустив голову.
- Так решили боги, - согнав улыбку, сказал Ганимед. – Они видят будущее.

Если бы Луна свалилась на меня с неба, я был бы менее ошарашен, чем сейчас.
- Я же… Я ведь не справлюсь…
- Ты заранее сдаешься? – сощурился юный бог. – Я был о тебе лучшего мнения.

Краска залила мне щеки, стало стыдно.
- Я не отказываюсь! Я готов, хоть сейчас!
- Вот, уже лучше. Именно так должен отвечать потомок Аполлона.
- Что?! Кто?!
- Ты. Твой род. Разве твои родители ничего тебе не рассказывали?
- Нет…

Сколько нового я узнал в этот день. Рассказать в школе – ни за что не поверят, поднимут на смех. Но не верить Ганимеду я не мог.
- Значит, поэтому меня выбрали? – спросил я.
- Не только. Но я не буду тебе рассказывать обо всех причинах, не дело смертных разбираться в планах олимпийцев. Ты согласился, преодолев страх, и это главное.

Страх я вовсе не преодолел, но промолчал об этом.
- Расскажи мне, где находится город этого правителя, как я туда доберусь. И кто он?
- Ты узнаешь обо всем в свой черед, - ответил Ганимед. – Сейчас ты отправишься домой, попрощаться с родителями. А затем ты должен подняться на гору Эриманос. Конечно, она не столь высока, как Олимп, но придется постараться. Там мы снова встретимся, и я расскажу подробней о твоей дальнейшей участи. И вот еще что…

Ганимед закрутил пальцем локон своих мягких волос и продолжил:
- Тебе нужен попутчик. Выбери того, кому всецело можешь довериться, кто не подведет в трудную минуту, кто поднимет настроение, когда станет тоскливо. И приходите оба на гору Эриманос. Только помни – времени очень мало. Правитель, о котором я рассказал, ждет отряд наемников, и как только они прибудут – выступит в поход. Это случится осенью и у тебя в запасе всего два месяца. Торопись же, избранник богов Иолай!

С этими словами Ганимед склонился надо мной, поцеловал прямо в губы и растворился в воздухе белесой дымкой, словно утренний туман.
Я остался один, опустошенный, слабый, но вдохновленный.
Полежав минутку, я вдруг вспомнил со стыдом, что все это время был совершенно обнаженный! То-то Ганимед то и дело бросал взгляды на мое тело. Только сейчас я спохватился и стал искать оставленную на берегу одежду. Так и не нашел – то ли хитон занесло песком, то ли унесло ветром. Но подниматься мне не хотелось, я был еще слишком слаб. И я откинулся на спину, закрыл глаза, собираясь подремать несколько минут…
Очнулся я от того, что кто-то шлепает меня по щекам. Да так сильно, что голова болтается! Я открыл глаза и, отыскав взглядом обидчика, гневно закричал:
- Ты что делаешь! Хочешь получить тумаков?!
- О, прости меня, - взмолился тот, кто осмелился надавать мне оплеух. – Я всего лишь хотел привести тебя в чувство. Ты так долго был без сознания, что я не знал, как поступить. Я уж собирался бежать за помощью, но, хвала богам, ты открыл глаза.

Рядом со мной стоял на коленях какой-то незнакомый мальчик. Пока он произносил свою покаянную речь, я рассматривал его. Моя злость мгновенно испарилась. Да есть ли на свете человек, способный злиться на это прекрасное создание?..
Мальчик, на вид мой сверстник или чуть младше, совсем не походил на моих друзей. У него были светлые вьющиеся волосы, схваченные обручем. Прическа обычная, а вот цвет… Я привык к иссиня-черным кудрям, а не к белым, как ткань моего хитона.
А глаза!.. Такой синевой сияют сапфиры в ожерелье моей матери… Что говорить – я утонул в этих глазах, утонул без надежды на спасение. Меня отпустило море, но эти глаза не отпустят...
Когда Ганимед предложил мне взять с собой попутчика, я сразу решил, что им будет Леандр и только он. Кто еще будет развлекать меня в пути, кто поможет сразиться с врагами, кто прослыл хитроумным, словно Одиссей?
Но теперь я переменил свое решение. Со мной пойдет этот незнакомец. Кстати, пора подать голос:
- Кто ты? И видел ли ты здесь Ганимеда?
- Ганимед? – удивился мальчик. – Я не знаю никого с таким именем. И когда я вытаскивал тебя из моря, на берегу никого не было. Меня же зовут Милен. По вашему – Меланф. Так звали когда-то царя Афин.
- Какое красивое имя, - сказал я. – Ты не грек? Хотя, что я спрашиваю, это видно по твоему облику. Ты приехал на Олимпиаду? Из какой страны ты прибыл?

Но, не дав ему даже заговорить, я воскликнул:
- Постой! Ты сказал, что вытащил меня из моря? Что это значит? Меня спас Ганимед!
- Ты снова произносишь это имя, - смутился мальчик. – Если хочешь, пусть будет так.
- Что значит «если хочешь». Ты меня спас или не ты?
- Когда я увидел, как ты барахтаешься в волнах, я кинулся на помощь. Немного не успел, пришлось понырять. На берегу ты долго не приходил в себя, что я только ни делал. Но вот – ты дышишь. Я счастлив…

Я ничего не мог понять. Может, Ганимед мне просто привиделся? Однако красная отметина на бедре говорила об обратном – кто-то же меня ущипнул? Или это сделал Милен, пытаясь меня оживить? Я запутался…
- Однако ты не ответил. Из какой ты страны?
- Моя страна далеко, на восход солнца отсюда.

Мальчик замолчал, его глаза вдруг подозрительно заблестели. Кажется, он собрался реветь. Вспомнил родину…
И тут я заметил, что обруч был не только в его волосах - тонкий серебряный ошейник сжимал его шею. Раб! Мой спаситель оказался рабом… О, нет!.. Как жестоко я обманулся… А ведь мы могли подружиться. Но не пристало свободному гражданину иметь в друзьях раба.
По моему взгляду Милен понял, что я обо всем догадался. Он съежился, обхватил колени руками, увел глаза в сторону.
Судя по серебряному ошейнику и дорогой ткани его туники, хозяин Милена далеко не из бедных. А сандалии на ногах мальчика стоили уж точно подороже моих.
- Я не встречал тебя раньше в городе, - сказал я.
- Да, ты прав. Мой хозяин приехал всего неделю назад, по своим делам.

Милен был рад, что я не прогнал его прочь, а продолжаю разговаривать. Он оживился, робко улыбнулся.
А я с интересом разглядывал его прелестное лицо. Такие тонкие черты свойственны девочкам, но мне это нравилось.
И что самое непонятное, я совсем его не стеснялся. Напротив, мне доставляло удовольствие лежать перед ним, выставив напоказ нагое тело, измазанное влажным песком.
- А кто же все-таки твой хозяин?
- Его зовут Мер-баал. Он торговец тканями, из Финикии. Если слышал, город Триполи.
- Город знаю, а про твоего хозяина не слыхал. Он очень строгий?
Милен вздохнул.
- Не всегда, но бывает… Вот сегодня я точно получу взбучку. Он послал меня на рынок, купить сыра, а я вместо этого отправился купаться. Думал, обернусь быстро, а тут вот…
- Тебе подвернулся я, - закончил я его фразу. – Не бойся. Я пойду с тобой и скажу, что ты спас мне жизнь. За это он не только не накажет тебя, а даже вознаградит. Да и мой отец наверняка даст несколько драхм тебе в подарок.
- Нет-нет! – воскликнул Милен, выставив вперед ладони. – Мне не нужны никакие подарки! Вовсе не из-за награды я тебя спасал.

Мне понравилась его горячность. А еще мне понравились его нежные оголенные плечи. Так хотелось провести по ним губами, ладонями… И тут мой лежавший все время пенис стал просыпаться и твердеть. Это событие Милен отметил сразу, судя по легкой улыбке, тронувшей его алые губы.
- Помоги мне встать, - сказал я. – Ты не видел здесь мою одежду? Что-то становится прохладно.
- Да, конечно!
Мальчик кинулся ко мне, охватил горячими ладонями и приподнял. От него исходил одуряющий приторный аромат, мигом вскруживший мою и без того затуманенную голову. Это были какие-то духи, превосходно подчеркивающие его красоту.
Я поднялся, пошатываясь. Ноги поначалу отказывались держать, но потом я только делал вид, что едва стою. Под тонкой тканью туники я ощущал упругое теплое тело мальчика, а на моем лице – его мягкие локоны. Так, в обнимку, я был готов стоять хоть до рассвета.
- Не видно моей одежды? – спросил я, оглядываясь вокруг.
Милен тоже принялся вертеть головой. Потом указал пальцем:
- Вон, что-то белеет. Может, это она?
Мы пошли по кромке берега, усеянной ракушками и крабами, бесстрашно снующими под ногами.
И вправду, это оказался мой хитон, а рядом – сандалии и подаренная Дамагетосом накидка.
Я принялся облачаться, Милен помогал, поддерживая меня и закрепляя застежки.
- Какая красивая, - сказал он, поднимая и отряхивая накидку. – Я видел разные ткани и разную одежду, немного разбираюсь.
- Это награда за… кхм… в общем, в забеге на два стадия.
Я смутился, вспомнив, как получил этот приз.
- Ты, наверное, хорошо бегаешь, - с уважением в голосе сказал мальчик. – Будет ли мне позволено узнать твое имя?
- Меня зовут Иолай.

Мы стояли друг против друга, и я не мог наглядеться. Как трогательно он смущался, как заалели его щеки, как щурились синие глаза…
Пусть мне откусит руку Цербер, но я сделаю все возможное, чтобы перекупить этого удивительного мальчика.

- Меланф!! Вот ты где, маленький мошенник!!
Громкий окрик раздался неожиданно, сердце оборвалось и ухнуло в пятки. Я оглянулся, а Милен и вовсе присел на месте. Щеки мгновенно потеряли краску, он побледнел.
К нам быстро шагал высокий седовласый мужчина, худой и очень строгий. Он был завернут в длинный, до пят, серый шерстяной плащ. Плащ волочился по песку, оставляя дорожку, будто проползла змея. Старик опирался на длинный посох.
- Тебе куда было велено идти?! – гневно вопрошал старик на ходу. – Весь вечер хозяин тебя ищет, все с ног сбились, а ты купаться вздумал?!

Милен упал ему в ноги, стал молить о прощении, но старик взмахнул посохом. Я подлетел, попытался вмешаться, и получил вместо Милена посохом по плечу. Рука словно отнялась.
- Как ты смеешь мне мешать?! – гневно выкрикнул старик вместо извинений. – Я наказываю раба!
- Он достоин награды, а не наказания! – растирая ушибленное плечо, сказал я. – Он только что спас мне жизнь!
- Что ты мелешь? И кто ты вообще такой?

Он немного поутих, окидывая взглядом мою накидку. Еще бы, наверняка сразу понял, что я не простой мальчишка из ремесленных кварталов.
- Я – Иолай, сын Мелеандра, дамиурга Мегарского, - выпрямив спину, с гордостью ответил я.
Старик замер, удивленно приподняв брови, а Милен, не вставая с колен, вытянул шею, обернувшись. Он был тоже удивлен.
- Я рад приветствовать сына столь знатного правителя, - сказал, наконец, придя в себя, старик.
- Ты хозяин этого мальчика? – спросил я в свой черед.
- О нет. Я управляющий. И должен следить за этими шалопаями, и бегать по площадям, разыскивая их, в мои-то годы!
- Прости меня, господин, - робко подал голос Милен. – Это никогда больше не повторится!
- Ты веришь ему, Иолай? – ухмыльнулся старик в завитую по финикийской моде бороду. – Я – нисколько.
- Но его ведь не накажут? – с тревогой спросил я.

Вместо ответа старик наклонился, ухватил за край туники Милена и одним движением оголил его, до самой шеи.
- Если ты отыщешь на спине этого мальчишки хоть одну ссадину от моего посоха, я подарю тебе целый талант.

И вправду, спина мальчика, матово белевшая в сумерках, не была испещрена полосами от плети или палки, как, например, моя собственная. В школе я частенько попадал под розги, и не я один. Лишь Леандру удавалось иногда отвертеться. Но мы-то – свободные граждане, а вот увидеть раба без отметин – это было удивительно.
Конечно, я не только искал взглядом синяки и темные полосы, нет. Я был более потрясен открывшимся видом. Обнаженные ягодицы были так трогательно беззащитны, что хотелось целовать их, гладить и ласкать.
Чтобы старик не заметил мое состояние, я закашлялся и отвернулся.
- Не получится заработать талант, - сказал я. – Ты прав. Этот мальчик у вас на особом счету, должно быть.
Старик удовлетворенно хмыкнул и отпустил тунику. Ткань скользнула вниз, скрывая от меня мраморную белизну бедер Милена. Я со вздохом сожаления проводил их глазами.
- Позволено мне встать? – умоляюще попросил Милен.
- Вставай уж, - тронул его посохом старик. – Идем скорее, хозяин ждет. Сыр ты, конечно, так и не купил. А где деньги и корзина?
- Вон там! Я оставил их у камня! – заторопился Милен и взмахнул рукой.
- Я провожу вас? – спросил я полуутверждающе. Мне хотелось убедиться, что Милен не получит трепку.
- Мой хозяин, уважаемый Мер-баал, будет рад принять у себя в гостях сына столь именитого родителя.
Старик почтительно склонился, и мы двинулись в путь. Милен плелся за нами, волоча большую пустую корзинку.
- Ох, прости, я даже забыл представиться, - спохватился по пути старик. – Это невежливо с моей стороны, но негодный мальчишка совсем спутал мои мысли.
Он остановился и снова отвесил мне поклон:
- Мое имя – Хрисанф. Я служу у почтенного Мер-баала вот уже тридцать пять лет.
- Я рад знакомству, - ответил я с церемонной вежливостью.
- Однако, поторопимся, - спохватился он продолжил путь.
Он шел так быстро, что я едва поспевал вприпрыжку, а бедный Милен вообще бежал.
Войдя в город, мы не успели сделать и десятка шагов, как услышали:
- Иолай! Иолай!
Я, конечно, сразу узнал звонкий голос Леандра, только он мог так кричать, что уши опадали, как листья по осени. Мой непоседливый друг со всех ног мчался к нам. Остановился и робко затоптался на месте, поглядывая искоса на незнакомого старика.
- Что произошло, Леандр? На нас напала Спарта? – спросил я, ухмыльнувшись.
- Нет. Хвала богам, войны нет. Но тебя разыскивает твой отец. Он отправил гонца по домам мальчишек, с которыми ты дружишь. Только я знал, что ты собирался на море и…
Он замолчал, потупился, потом добавил еле слышно:
- Мне показалось, что с тобой стряслась беда…
В груди у меня потеплело. Он беспокоился обо мне. Нет, пожалуй, я слишком рано отказался от мысли взять его с собой. И кто сказал, что мы не можем отправиться в путь втроем?
- Ты почти угадал, - сказал я, мягко взяв его за руку. – Я едва не утонул, но вот этот смелый мальчик спас мне жизнь. А это, познакомься, управляющий в имении его хозяина, достопочтенный Хрисанф.

Леандр поклонился, но его так взволновали мои слова, что, наверное, он и не обратил внимания на Милена и старика. Леандр смотрел на меня широко раскрытыми глазами:
- Ты чуть не утонул?! О горе мне! Почему, почему я не пошел с тобой, когда ты звал?! Как я смог бы жить дальше?!
- Леандр, брось, что ты, - я даже испугался. – Я жив!.. Все уже позади!..
Нимало не стесняясь свидетелей, он кинулся мне на шею, крепко стиснул и зашептал:
- Как же я рад! Боги не оставили тебя…
Я совсем не ожидал подобных нежностей от Леандра, совсем… И быстро растаял от удовольствия.
Старик Хрисанф кашлянул, напоминая о себе.
- Простите меня, но нам надо поторопиться. Как я понял, визит в дом уважаемого Мер-баала откладывается?

Я высвободился из объятий Леандра, оправил накидку.
- Да, ты прав. Мне необходимо идти домой, не то будет взбучка. Со мной обращаются не столь почтительно, как с Миленом.
В ответ на мою колкость Милен зарделся, мигнул длинными ресницами. Я пожалел его и добавил, обратившись к старику:
- И все же, я надеюсь, что его не накажут. А завтра, если ваш хозяин будет не против, я приду в гости после школьных занятий.
- Я передам почтенному Мер-баалу твои слова.
Старик снова поклонился и увел за собой Милена. Только проводив взглядом тощую спину маленького раба, я обернулся к Леандру.
- Ну вот… Теперь бежим. Зайдешь к нам или пойдешь сразу к себе домой?
- Нет-нет, стало совсем темно, а по нашим улицам бродить ночью слишком опасно, ты и сам это знаешь. Но я провожу тебя до дверей твоего дома.
- Идем, - улыбнулся я, обнял друга за плечи и мы отправились домой.

Я был счастлив… Но в эту ночь я вряд ли усну – предстояло все как следует обдумать и взвесить. Передо мной стояла нелегкая задача…

Глава третья

Отец не стал требовать от меня рассказа на ночь глядя, отправил ужинать, а потом – спать. Но я-то знал, что утром предстоит не слишком приятный разговор… Но и без того мне хватало причин, чтобы проворочаться полночи с боку на бок на своем ложе.
Сколько событий свалилось на меня прошлым днем… Встреча с Дамагетосом, счастливое спасение из морских волн, синеглазое чудо Милен из неведомых стран, откровения Леандра. Но все это меркло перед появлением Ганимеда, бога с Олимпа. Я все еще не верил, что он и вправду явился мне. Но… Если это правда, то я - единственный, кто сможет спасти Элладу от нашествия варваров. И кто знает, может в будущем мое имя станет в ряд с Ясоном, Персеем, Тесеем, Ахиллом, Одиссеем, и, наконец, с самим Гераклом!..
Вот куда я хватил в борьбе с бессонной ночью, и не заметил, как уснул.

Утро застало меня врасплох звоном бронзовых тарелок – слуги готовили завтрак. Я потянулся, выскользнул из-под теплого одеяла, наскоро сделал несколько упражнений. Потом надел свой хитон. На скамье лежала и накидка, но ее я не стал надевать – друзья решат, что хвастаюсь. Лучше возьму ее с собой в дорогу.

- Иолай! Ты встал? Иди-ка сюда, - послышался голос отца. Он не предвещал ничего хорошего, и я, понурившись, вышел навстречу.
- Как выспался? – спросил он, приподнимая мою голову за подбородок. – Не мучили кошмары?
- Нет, отец, я хорошо спал, - ответил я с трепетом.
- Тогда скажи, мой сын, почему ты хорошо спал? Тебя не мучила совесть? Сколько раз я просил тебя не задерживаться на улице до темноты? Или ты думаешь, я буду очень рад, когда однажды тебя принесут в дом с перерезанным горлом?! Или ты не знаешь, что ночью кварталы нашего города кишат разбойниками, с которыми не справляется ни городская стража, ни военный гарнизон?! Сколько мы с твоей матерью будем за тебя переживать? Ты хочешь, чтобы мы поседели раньше срока?

Голос отца становился все громче, отдаваясь эхом от стен и потолка. Слуги притихли, попрятались. Но я вынужден был стоять, не шелохнувшись, ни жив, ни мертв.
Наконец закончились риторические вопросы, и отец задал вопрос реальный:
- Отвечай, где ты был вчера вечером?!

Первым делом я, как всякий нашкодивший мальчик, сказал:
- Прости, отец… Обещаю, это не повторится впредь…
Он хмыкнул, шлепнул меня по шее, и сказал, смягчаясь:
- Как же, поверил. Повторится и не раз. Ну, так где ты был?
- Я был на море, отец. И едва не утонул.

Он обеспокоено переспросил:
- Едва не утонул? Что это значит? Ты плаваешь, как дельфин, я сам тебя обучал.
- Судорога свела мне ногу.
- О, горе!.. – он схватился за голову. – Как же тебе удалось спастись?
- Меня спас один мальчик по имени Милен. Он раб в доме у финикийца Мер-Баала.
- Я слышал об этом торговце, о нем идет нехорошая слава. Люди говорят, что он торгует втридорога.
- Ну вот, к этому торговцу я иду сегодня в гости. Ты не будешь против? Я хочу сделать подарок этому маленькому рабу.

Отец задумался, поскреб пальцами бороду.
- Не знаю, что и сказать. Я бы не хотел, чтобы ты шел в дом к этому человеку. Но если его раб тебя спас от смерти, ты обязан высказать благодарность его хозяину. Это визит вежливости. Хорошо, ступай после занятий. Но я пошлю с тобой кого-нибудь из слуг.
- Хорошо, отец, - я склонил голову.
- Иди завтракать. И помни, еще раз вернешься домой после заката солнца – наказания не избежишь. Да, не забудь зайти к матери, она ждет.

Я отправился к маме, выслушал и от нее нравоучения, получил поцелуй в лоб и щеку и лишь теперь мог спокойно позавтракать.
На завтрак, как обычно, подавали бобы, рыбу, сыр и оливки. Я обмакивал хлеб в оливковое масло, накладывал белый овечий сыр – очень вкусно, особенно с утра, когда ужин в далеком прошлом и голод просыпается вместе с тобой.
Родители пили разбавленное водой вино, ну а я – воду с медом. Не буду ведь я им рассказывать, что вино уже пробовал и не раз.

Меньше всего мне хотелось в это утро идти в школу – впрочем, как и во все остальные дни, но сегодня - особенно. Но делать нечего, я не хотел, чтобы отец заподозрил неладное.
В школу меня сопровождал раб-педагог. О, как же он мне надоел! Этот фракиец по имени Гочо сопровождал меня всюду – в школу, в гимнасий, на празднества и даже в храм. Он появился в нашем доме, когда мне было лет шесть и с тех пор – не отвязаться. Он воспитывал меня, учил правильно вести себя за столом, в гостях и на людях; учил писать и считать, хоть сам едва умел говорить по-гречески. Но что самое неприятное – ему было позволено меня наказывать! Мне еще повезло, что у Гочо был незлобный нрав, он чаще жалел меня, чем сек розгами. Признаюсь, я часто давал повод для этого.
Но когда мне исполнилось тринадцать, я научился избавляться от его общества, как, например, вчера. Был бы он рядом – я и сунуться бы не сумел ни к Дамагетосу, ни к морю.

У ворот дома меня уже поджидал Леандр, в компании со своим педагогом. Мы бы прекрасно донесли до школы наши сумки со школьной утварью, но правила требовали, чтобы нас сопровождали.
Леандр поздоровался. Его черные глаза сияли от радости – впрочем, это было его обычное состояние.
- Ну, как, тебя не сильно ругали? – спросил он.
- Не очень. Все, как обычно.
- Чем будем заниматься сегодня после занятий? Снова пойдем на стадион?
- Нет, Леандр. У меня будет к тебе важный разговор, но вечером. А после занятий я обещал пойти в гости к хозяину того маленького раба, что меня спас, помнишь?
- Еще бы! – воскликнул мой друг. – Как бы я хотел оказаться на его месте!
- Ты хочешь стать рабом? – с сарказмом спросил я.
- Ну, вот еще! Я хотел бы спасти тебя. Из моря, из огня, от меча в бою, неважно.

Сейчас, когда солнце ярко освещало все вокруг, я понял, что Леандр говорит всерьез, как и вчера.
Я мягко обнял его за талию, привлек поближе.
- Поверь, у тебя еще будет шанс это сделать и не один. Дождись вечера, и ты будешь поражен услышанным.
- Я уже в нетерпении.
- Ничего, сейчас учитель загрузит тебя настолько, что о самом себе позабудешь.

У входа в школу меня окликнул Гиксос, долговязый мальчишка недалекого ума. Старше меня всего на полгода, а задирает нос, словно фазан.
- Эй, Иолай, сегодня будешь учиться стоя? – сказал он, ехидно ухмыляясь.
Не хотелось затевать драку, я просто показал ему знак скорой смерти – провел большим пальцем по горлу. Гиксос поперхнулся и исчез за дверями.
- Не обращай внимания, - успокоил меня Леандр. – Он трус. И завидует.
- Будто я не знаю,. Уж за столько лет успел изучить его натуру.

Мы отпустили рабов – в школе они нам не нужны, учитель и сам превосходно справлялся с неугомонным народом.

Школа представляла собой небольшое помещение, в котором с трудом помещались три десятка мальчишек разного возраста. Девочки учились дома.
Конечно, городской совет мог бы выделить помещение побольше, и обустроить его побогаче. Но совет, куда входил и мой отец, решил, что дети не должны учиться в роскоши. Это было влияние Спарты. Хоть наши города и враждовали, но нельзя не признать, что спартанская армия лучше обучена, чем наша. А в условиях войны побеждает не тот, кто спит на пуховых перинах, а тот, кто подкладывает под голову собственный кулак.
В итоге, убранство нашего класса представляло собой несколько деревянных лавок для нас, и стол с табуретом для учителя.
Мы с Леандром сели на привычные места в дальнем углу – оттуда учитель нас плохо видел. А перед его столом сгрудились малыши шести - десяти лет.
Учитель, плешивый старичок, обросший жирком, смотрел на всех сразу, как стоокий Аргус, замечая нерадивых.
Малыши занялись счетом. Для упражнений в счете служила доска – «абака», разделенная на клетки для единиц, десятков, сотен и т. д. На клетки клали бобы или камешки, кто на что богат. С помощью абаки учились четырем арифметическим действиям.
Но для нас это был уже пройденный этап. Учитель велел нам записать стихи из «Илиады». Я вынул вощеную табличку из сумки и принялся писать. Мои мысли были далеко и пальцы то и дело роняли деревянную палочку, что называлась «стиль».
- Да что с тобой? – шепотом спросил Леандр.
- Сам не знаю. Не идет у меня из головы тот маленький раб, как его там звали, Милен, кажется.
На самом деле я сразу запомнил имя своего спасителя, оно звучало для меня, как музыка.
- Ты влюбился в него, - сказал Леандр и ловко увернулся от летящего в нос щелчка.
- Что ты болтаешь, - смущенно сказал я, склоняясь над табличкой. – Ты с ума сошел, разве можно влюбиться в раба?

Но похоже, он был прав… Если постоянно о ком-то думаешь, чувствуя в груди горячий комок – не любовь ли это?
Гиксос о чем-то рассказывал товарищам, то и дело оглядываясь на меня. Все это сопровождалось наглой мимикой и смешками. Я был очень доволен, когда учитель, незаметно подкравшись поближе, огрел его тростью. Поделом!
Урок шел своим чередом, учитель давал задания одно за другим; его помощники секли нерадивых за лень и ошибки; а я с нетерпением ждал, когда наступит обеденная пора и можно будет отправиться в гости к финикийцу Мер-Баалу. Мне пришла в голову шальная идея – выкупить Милена!.. Но вся заминка была за суммой, которую запросит его хозяин. Да и захочет ли вообще продавать такого славного мальчишку? Я бы уж точно не продал.

Небольшой перерыв между занятиями. Мы с Леандром достали лепешки с сыром и сушеным мясом, и я поведал ему о Ганимеде и данном им задании.
Леандр смотрел на меня, открыв рот, позабыв про лепешку, что сжимал в кулаке.
- Боги отняли у тебя разум, - заключил он, когда я умолк. – Тебе все привиделось, когда ты тонул.
- Я и сам так подумал, но на моей ноге оставался след – это Ганимед ущипнул меня.
- Тебя обожгла медуза.
- Не веришь? Я и сам себе не верю… Но если это правда?! Если я избран богами?!

Леандр пожал плечами, отломил кусочек сыра и кинул в рот.
- Да, не раз боги являлись во сне людям, - сказал он. – Кто я такой, чтобы спорить с ними. Знаешь, что я скажу – тебе нужно сходить в храм Апполона, раз уж он твой предок. Может, будет какое-нибудь знамение?
- Ты прав! – оживился я. – О, как же я сам не додумался! И знаешь что еще? Я принесу ему жертву. Ягненка мне не позволят, но курицу или петуха смогу. Пойдешь со мной?
- Спрашиваешь, конечно, пойду.
- Тогда отправимся вечером, когда я вернусь из гостей. Ты не обижаешься, что я не беру тебя с собой? Но ты ведь не приглашен…
- Я не сержусь. Мне не очень хочется идти к этому торговцу.

Мой друг Леандр, он понимал меня лучше всех… Я обнял его в душевном порыве и услыхал над ухом премерзкий смех. Опять Гиксос… Как же он мне надоел!
Я отложил лепешку и поднялся.
- Ты все утро нарываешься, Гиксос, - сказал я, меряя его взглядом.
- Ха-ха, как ты грозен, Иолай! – скалился он мне в ответ. – Ты был так же грозен вчера в объятиях Дамагетоса?
- Что ты несешь!
Я сжал кулаки и ринулся на обидчика. Он не успел увернуться и мы сцепились. Пот крики и свист зрителей мы катались в пыли на каменных плитах, колотя друг друга. Наконец, я сел на него сверху и принялся отвешивать оплеухи. Гиксос уворачивался, хныкал, просил пощады, но он так вывел меня, что я не мог остановиться, пока Леандр не оттащил меня в сторону.
- Когда-нибудь я сверну тебе шею, если не уймешься! – в запале крикнул я поверженному недругу.
Он не ответил – утирая слезы и кровь из разбитого носа, убрался подальше.
- Увидел бы вашу драку учитель – получили бы оба, - сказал Леандр.
- Не увидел же.
- Твое счастье. У тебя губа разбита.
Мог и не говорить, это я и сам заметил. Краем хитона я стал стирать кровь, а тем временем помощник учителя вызвал мальчишек на новый урок.

Сегодня занятия тянулись особенно долго, я едва дождался, пока учитель объявит финальную молитву Зевсу-Громовержцу и отпустит нас по домам.
Солнце уже было в зените и палило, обещая поджарить нас, словно каштаны. Но моя кожа уже была настолько смуглая, что я смеялся в ответ раскаленному добела светилу.
Распрощавшись с Леандром, я направился к дому финикийца. Еще утром я расспросил отца, где тот живет.
Раб-педагог Гочо смиренно ждал меня у школы, и поплелся следом за мной. Что поделать, я обещал отцу, что не пойду в дом торговца один.

Глава четвертая

Идти пришлось далеко – дом торговца Мер-баала находился на другом конце города. Пока я туда добрался, семь потов сошло, и по пути я успел выпить всю воду, что брал с собой.
- Пришли, - сказал я Гочо, показывая на появившийся из-за деревьев мраморный портик.
У дома нас встречал привратник. Эту моду завезли к нам из Афин не так давно, и теперь каждый уважающий себя горожанин заводил себе раба-привратника, встречавшего гостей.
Раб с поклонами расспросил меня, кто я такой, откуда и зачем пришел, и лишь затем проводил во внутренний дворик – атриум. Стены давали хоть какую-то тень, а потолка не было и солнце почти беспрепятственно достало меня и здесь. Но мы недолго задержались во дворе дома – едва хозяину доложили, он тут же велел меня впустить, и даже соизволил выйти навстречу.
- О, мой дорогой друг! – раскинув руки в приветствии и радушно улыбаясь, ко мне шел немолодой мужчина. Его лицо покрывал слой пудры, а завитая борода лоснилась от какой-то мази или масла. И лицо это мне не очень понравилось, особенно тонкие губы и прямой толстый нос. Да и выражение глаз настораживало – уж слишком хитры.
Одет он был в длинную широкую тунику, яркую, разноцветную, украшенную вышивкой, совсем непохожую на греческую – мы предпочитали однотонные цвета.
- Проходи, проходи скорее! – разливался соловьем Мер-баал, размахивая руками.

Он привел меня в залу, и, едва перешагнув порог, я охнул от восхищения. Совсем не ожидал увидеть такое роскошное убранство!.. По стенам и на полу – яркие ковры, потолок расписан картинами, а по углам стояли большие круглобокие вазы. Про мебель я вообще не говорю – столы и стулья сделаны наверняка самыми лучшими мастерами.
Мер-баал отметил мое удивление и довольно усмехнулся. Жестом он предложил мне сесть на большой деревянный стул с подушками из перьев. Едва я присел, хозяин дома всплеснул ладонями и по этому сигналу слуги принялись вносить угощения.
Они шли нескончаемой вереницей, уставляя стол всевозможными лакомствами, многие из которых я не только не пробовал, но даже не знал названия.
- Отведай шербет, - сказал Мер-баал, подавая мне тарелочку с белыми квадратиками, похожими на сыр. Но на вкус это блюдо было сродни амброзии! Сладкое, чуть приторное, я едва не проглотил пальцы.
Однако пора хоть слово промолвить. Я поднялся и сказал, слегка поклонившись:
- Благодарю, почтенный Мер-баал, за гостеприимство. Должно быть, тебе уже сказали, кто я и с чем пришел. Но позволь, я повторю это сам. Мое имя – Иолай, я сын Мелеандра, дамиурга Мегарского. Вчера вечером один из твоих рабов спас мне жизнь, и я пришел возблагодарить тебя за хорошее воспитание слуг. Еще я хотел бы сделать подарок этому мальчику.

Я вынул из сумки серебряный кубок, приготовленный загодя. Краем глаза я заметил, что в зале появился уже знакомый мне старик Хрисанф, управляющий Мер-баала. Он встал позади своего хозяина в ожидании.
- Ну что же, - ответил мне Мер-баал. – Я счастлив, что происшествие закончилось благополучно. Нет ничего хуже для родителей, чем потеря детей. Имя моего раба Меланф. Приведите его!
Хрисанф тут же исчез, и через несколько мгновений появился снова, ведя за руку Милена.

Я не сразу узнал его… Набеленное пудрой лицо, ярко-накрашенные алые губы, густо подведенные сурьмой ресницы и брови облик Милена совершенно изменился. И только синие от природы глаза ничем изменить было невозможно.
Одет он был в тончайшую, длинную до голеней, рубашку, расцвеченную всевозможными красками. Мальчик шел босиком, а на щиколотках позвякивали золотые браслеты. Золота на нем было много – и завитая втрое цепь с круглым медальоном на шее, и кольца на запястьях, и даже заколки в волосах. Каждый шаг мальчика отдавался мелодичной музыкой.
Я не смог сдержать вздох восхищения.
- Подойди ближе, Меланф, - щедро добавив в свой голос меда, сказал Мер-баал.
Милен робко сделал несколько шажков и встал напротив нас. Мер-баал взглянул на меня и кивнул, предлагая говорить.
- Здравствуй, Милен, - запинаясь, сказал я. – Вчера ты вытащил меня из морской пучины. Это храбрый поступок и я пришел поблагодарить тебя. Прими в дар вот этот кубок.
Я передал мальчику подарок. Милен вздрогнул, когда наши пальцы соприкоснулись, да и я словно обжегся.
Мер-баал смотрел на нас с плохо скрываемой нескрываемой насмешкой. Но мне было безразлично его мнение – я не сводил с Милена глаз. В этом наряде он был просто великолепен!
Мер-баал шевельнул пальцем и Хрисанф отвел мальчика в сторону, но, к моей радости, не увел совсем.
Мы продолжили трапезу, завязался разговор. Мер-баал расспрашивал меня об отце, я, как мог, приукрашивал действительность, рассказывая, насколько мой отец могуществен. Я не так уж много приврал – мой отец и вправду был один из шести правителей Мегары, и многое сделал для ее жителей.
- Ты не сводишь глаз с моего раба, - сказал Мер-баал, когда я утерял нить разговора и стал заикаться на каждой фразе. – Он понравился тебе?
- О, да! – не стал отнекиваться я. – Если бы я мог перекупить его…
Мер-баал рассмеялся.
- Я знал, что этим закончится, - воскликнул он довольно. – Еще бы, перед очарованием этого мальчика не устоял даже я сам, хотя мне трудно угодить.

Я впихнул в рот большой кусок пирожного, чтобы Мер-баал не услышал моих вздохов.
- А вот купить ты его не сможешь, - сказал Мер-баал после паузы.
- Почему?
- Он слишком дорого мне обошелся. Знаешь, какова его цена?
Я пожал плечами:
- Отец давно обещал подарить мне раба в собственность, деньги он даст.
- Да? – иронично спросил Мер-баал. - Он даст тебе четверть таланта?

Быстро сделав в уме пересчет – 1 талант равен шести тысячам драхм - я воскликнул:
- Полторы тысячи драхм?! Но это небывалая цена! Лучший раб в нашем доме стоил отцу всего семьсот! Но он мастер на все руки, знает несколько ремесел. Чем же так ценен этот мальчик?!
Мер-баал широко улыбнулся, как отведавший масла кот.
- О, этот маленький раб умеет многое! Ну-ка, Меланф, покажи свое мастерство!

Милен вышел в середину зала. Ему поднесли семиствольную флейту, которую называют сирингой. Эту флейту, как говорят легенды, изобрел бог Пан, а название ей дали в честь наяды Сиринги. Когда Пан влюбился в эту нимфу, он стал ее преследовать, и тогда девушка, испуганная до смерти, превратилась в болотный тростник. Ну, а бог Пан сделал из тростника эту флейту.
По залу разнеслась удивительной красоты мелодия. Плавные переливы напоминали пение сладкоголосых птиц, я заслушался.

Я слушал музыку, она
Лилась как горная прохлада,
Как будто ручеек из сада,
Весной проснувшись ото сна…

Милен играл вдохновенно, прикрыв глаза, полностью отдаваясь музыке. Я не знал эту мелодию, в ней отдавались восточные мотивы.
- Достаточно, - сказал Мер-баал, и Милен тут же убрал флейту от губ.
- Я бы слушал еще и еще… - сказал я, сожалея, что наступила тишина.
- Ты слушал, а теперь – смотри! – сказал Мер-баал и хлопнул в ладоши.

Откуда ни возьмись, в зал вбежали музыканты, сели прямо на ковер. В их руках были похожие на греческие инструменты, но других форм. Я узнал только кифару, а остальные мне были неведомы.

Вновь заиграла музыка, громче и напевней. Милен постоял немного, покачиваясь в такт, потом взмахнул руками, словно крыльями, и поплыл по залу, выделывая замысловатые па. Он кружился, то приседая, то вставая на цыпочки, а браслеты и кольца звенели, звенели… И я уже ничего не видел вокруг, только прекрасный мальчик в полупрозрачном платье кружился, взметая воздух полами и рукавами…
Ткань просвечивала насквозь и не могла прикрыть ни темных пятнышек сосков, ни впадину пупка, ни изящных линий тела…
Его лицо то и дело менялось – он то широко улыбался, то застенчиво, то морщил нос, будто собирался заплакать, то низко опускал голову, то наоборот – поднимал ее и смотрел прямо и лукаво.
Его сапфировые глаза неуклонно преследовали меня. И я понял – этот танец не для хозяина – для меня! Милен танцует только для меня!
Вот он закружился, словно игрушка-волчок, платье взметнулось, блеснули наготой стройные ноги.
Я едва подавил невольный стон. Увиденное заставило меня заерзать, а затем и вовсе закинуть ногу на ногу, иначе мое восхищение стало бы слишком заметно. Но я напрасно старался – Мер-баал, похоже, все время наблюдал за мной и тут же отметил мое движение. Еще бы – пола моего хитона задралась, бедро оголилось.
Мер-баал придвинулся ближе:
- Тебе понравился танец.
- О да… Я не видел раньше ничего подобного…
- Меланф! Присядь, отдохни. Можешь взять со стола!..

Милен подошел к столу. Он совсем не запыхался, только грудь вздымалась сильнее и чаще, чем обычно. Робко взяв гроздь винограда, мальчик отошел в сторонку и присел на табурет. Но и там его настиг мой взгляд.
- Что еще умеет твой раб? – спросил я. Голос отказался мне подчиняться, пришлось откашляться.
- Он умеет многое… Но не всем дано увидеть его истинное мастерство.
Мер-баал отвечал мне, и я начал понимать, о чем он ведет речь. Неужели Милен проводит с этим торговцем ночи?! Мне было больно это слышать…
Хищный черный глаз Мер-баала то и дело косил в мою сторону. Ох, что-то недоброе он задумал… Так и есть – взгляд финикийца, и без того масляный, подернулся поволокой. Ну, началось!..
Придвинувшись почти вплотную, он положил руку мне на колено. Я дернулся, и ладонь слетела прочь.
- Норовистый жеребенок, - проговорил, ухмыльнувшись, Мер-баал. – Люблю таких объезжать.
- Пожалуй, мне пора, - сказал я, поднимаясь.
- Постой, куда ты торопишься.
Мер-баал обнял меня за талию и усадил обратно, приглаживая ладонью складки моего хитона. Я не стал сопротивляться, ведь мне все еще хотелось заполучить Милена.
- Вот и славно, - сказал довольно Мер-баал. – Отведай сладости.
Он взял с серебряного подноса розовый ломтик какого-то незнакомого мне фрукта и поднес к моим губам. Не знаю, почему, но я приоткрыл рот и принял растаявший на языке подарок. Я был взбудоражен, кружилась голова, и я почти потерял волю к сопротивлению. Неужели хитрый торговец что-то подмешал в еду или питье?..
- Ты хочешь купить Меланфа? – спросил Мер-баал, снова водружая руку на мое бедро. Я попытался сбросить, но – слишком слабо и неуверенно. Холодная ладонь замерла, потом принялась поглаживать кожу. Не скажу, что было противно, но и удовольствия я не почувствовал.
- Да, хочу. Очень хочу.
- И отец даст тебе полторы тысячи драхм?
- Нет…
- А хочешь, мой славный Иолай, я отдам тебе этого раба за полцены? Семьсот драхм – и он твой!
- Семьсот пятьдесят, - вяло поправил я ради истины.
Мер-баал рассмеялся и уже по хозяйски стиснул мою ногу.
- Семьсот, семьсот. Я сделаю скидку за твою честность.
- Ну, хорошо, я согласен. Деньги принесу завтра.
Я снова сделал попытку встать, но не тут-то было.
- Погоди, погоди, какой же ты торопливый, - Мер-баал снизил голос почти до шепота. – Я отдам тебе мальчишку за семьсот драхм и… одну ночь!
- Что-о?! - теперь я уже не выдержал и вскочил, преодолев его сопротивление. - Я немедленно ухожу!
Сказал, и не двинулся с места – ноги словно приросли.
- Шестьсот! – насмешливо сказал торговец.
- Я сказал – нет!
- О, как горят твои глаза! Ты прекрасен в гневе! Пятьсот, и он твой!
- Нет! – огрызнулся я, сжимая кулаки.
Это позабавило Мер-баала еще больше.
- Четыреста! Так ты собьешь цену до ста драхм, - продолжал веселиться он.
- Я никогда не соглашусь на это, даже отдавай ты мальчика даром!
Мер-баал перестал смеяться, сощурился:
- Даром? А если даром? Останешься на ночь – и утром он твой!
Я опустил голову, ладони разжались – я заколебался. Если бы это случилось до встречи с Дамагетосом, я бы отказывался до последнего, но сейчас… Мне вдруг захотелось вновь испытать те сладостные ощущения, хотя в первые мгновения я был готов выть от боли.
- Но зачем же ждать ночи, - сказал вдруг едва слышно Мер-баал.
Недолго думая, он широким взмахом смел в сторону блюда, подносы и вазы, расчищая место. А затем, ухватив меня за бока, водрузил прямо на стол. Не стесняясь ни слуг, ни моего раба Гочо, финикиец согнул мои ноги в коленях и задрал хитон до самой шеи. Все это произошло так быстро, что я и глазом не успел моргнуть.
Голова запрокинулась, я видел перевернутого Милена – он раскрыл рот и округлил глаза, то ли от страха, то ли от удивления. Гочо, мой раб, что должен охранять и беречь меня, стоял столбом и молчал, как воды в рот набрал. Вот уж я задам ему, когда выберусь отсюда!
Мер-баал время не терял – он уже сжимал и тискал мою гроздь, мошонку и пенис.
- Вот ты уже и потек, мой жеребенок, - приговаривал он, слизывая с ладони мой сок, выступавший тягучими каплями. – Сейчас, сейчас…
Я извивался под его руками, дрожь накатывала на меня волнами.
Торговец, пошарив в складках своего одеяния, нащупал фаллос и вынул его. О, он был мощнее, чем у Дамагетоса… Или это мне померещилось от страха и возбуждения?..
- Не надо, - проблеял я, как ягненок на заклании.
Какое там, он меня уже не слышал. Зачерпнув из плошки оливковое масло, Мер-баал растер его на своем фаллосе, мазнул меня. И…
- О-у-у!! – взвыл я, когда тупая боль пронзила мое тело.
- Терпи, терпи, - навалившись на меня, приговаривал Мер-баал.
С его набеленного лица сыпалась пудра, смешиваясь на моем животе с каплями выступившего пота.
Одной рукой он сжимал мои лодыжки – обе ноги сразу, а другой – прижимал за плечи, чтобы я не скользил по гладкому столу.
Двигая бедрами, Мер-баал входил в меня так глубоко, что я громко стонал, уже ни о чем не думая и никого не стесняясь.
- Меланф! Ко мне! – прорычал вдруг Мер-баал.
Милен подпрыгнул и прибежал в тот же миг, замер рядом, испуганно глядя на меня.
- Ласкай его, - велел хозяин. – Рукой.
Маленькая нежная ручка обхватила мой ствол и принялась поглаживать. О, за это я отдал бы половину свой жизни! И даже боль стала проходить, превращаясь в удовольствие, потрясающее, невероятное, захлестнувшее меня от пяток до макушки.
Мер-баал вонзал в меня свое копье, и длилось это довольно долго – едва ли не вдвое дольше, чем с Дамагетосом. Наконец Мер-баал закричал что-то на незнакомом языке, и выплеснулся в меня. Я ощутил его жидкость внутри. Но вынимать еще не опавший фаллос он не спешил.
- Теперь – ртом! – велел Мер-баал, выпрямляясь.
Его лицо замерло, словно маска, когда он наблюдал за нами. Милен же, склонившись, принял в свой прелестный рот мой твердый, разгоряченный пенис. И принялся посасывать, как засахаренный фрукт.
Что я чувствовал в эти мгновения, передать невозможно. Такого наслаждения я не испытывал еще ни разу в жизни, и готов в этом поклясться!
Фаллос Мер-баала выскользнул, но вместо него внутрь вошли его пальцы, не оставляя меня в покое.
Несколько раз мой пенис цепляли зубки Милена, это добавляло остроты. Мои ноги уже загнулись так далеко, что коленями я касался столешницы у головы, но Милен и там меня достал.
Мне хотелось, чтобы это продолжалось вечно! Но, увы – всему приходит конец. Мой пенис задрожал, и в рот Милену брызнуло мое семя. Он поперхнулся, но Мер-баал прижал его голову рукой и заставил выпить все до капли.
Я вытянулся на столе, обессиленный, распластанный, как камбала, выброшенная на берег. Но счастливый…
Под моей щекой лежал раздавленный шербет, восточная сладость, я дотянулся языком, слизывая сладкие крошки.
- Я все же оседлал тебя, мой жеребенок, - сладко улыбаясь, проговорил Мер-баал. Он уже привел в порядок свою одежду, а я все еще лежал, бесстыдно нагой, на обеденном столе… И совсем не стыдился этого.
- Оботри его, Меланф, - велел Мер-баал, - и помоги встать.
Милен ухватил кусок мягкой ткани и принялся стирать с меня остатки семени – моего и чужого.
Когда я сполз со стола, ноги отказались повиноваться, я вынужден был присесть на стул.
- Теперь Милен мой? – спросил я.
- Я всегда держу свое слово, - строго ответил Мер-баал. – Приходи завтра с отцом, мы выправим купчую. Конечно, не следует ему говорить об истинной цене, скажешь, что я прошу пятьсот драхм. Эти деньги я отдам тебе позже.

Торговец даже не подозревал, как кстати было его предложение. Пять сотен драхм мне наверняка понадобятся в будущем путешествии.
- Я пойду… - сказал я и поднялся. Силы вернулись ко мне, боль уже стихала, а задерживаться не было причин. – Милен, пойдем…
- Ты хочешь увести его прямо сейчас? – переспросил Мер-баал. – Пусть останется. Утром заберешь его, когда будут готовы бумаги.

Милен умоляюще посмотрел на меня, и я понял, что оставаться в этом доме он не хочет больше ни минуты.
- Нет… Я сполна заплатил за него… К тому же, пусть отец посмотрит, за кого он дает деньги.

Мер-баал молчал, покусывая губы – я видел, как он борется с искушением выгнать меня прочь. И он вправе был это сделать – никто, кроме слуг, не видел, что между нами произошло. Но против слова чужеземца будет слово сына дамиурга, и заранее ясно, чем закончится суд.
- Жаль, - наконец промолвил финикиец. – Я хотел провести прощальную ночь так, что Меланф запомнил бы ее на всю жизнь. Ну что же, идите. Хрисанф, накинь на раба плащ. Незачем жителям города видеть его красоту. Да, и снимите с него золото! Оно не входило в стоимость раба.

В этом проявился весь Мер-баал – торговец, который ни за что не упустит выгоду. Просто удивительно, что за меня он не пожалел полторы тысячи драхм. Наверное, я и вправду так дорого стою.

Слуги быстро избавили Милена от браслетов и цепей, а старик управляющий принес плащ из темной ткани, накинул его на плечи и голову Милена, укутал. Да, так было гораздо лучше. Не хватало, чтобы Милена кто-нибудь отнял по дороге, а желающие наверняка найдутся.

- Помни, Иолай, не следует рассказывать о случившемся, - повторил Мер-баал.
Я только криво усмехнулся – мог бы и не напоминать. Я еще не сошел с ума, чтобы хвастать, что меня купили, как какую-то гетеру.

Кивнув на прощание хозяину дома, я поспешил убраться. Следом двинулись Милен и Гочо. Когда мы отошли подальше, я спросил у Гочо:
- Что же ты не защитил меня?
Мой воспитатель, понурив голову, ответил:
- Прости, Иолай, но я не мог вмешаться. Должно быть, ты не видел – в дверях стояли четверо стражников, вооруженных мечами. Если бы я сказал хоть слово, меня просто вышвырнули бы за дверь или упрятали.

Да, стражников я не углядел, но мне было не до того. Конечно, вряд ли они пустили бы мечи в ход, но Гочо не был храбрецом.
- Если проболтаешься, я упрошу отца продать тебя на галеры или на виноградники.
- О, я не скажу ни слова! – воскликнул Гочо, с жаром прижимая руки к груди. – Я был слеп и глух.
- Ну-ну, зачем же так. Ты расскажешь, как мы сидели за столом и беседовали. Ты расскажешь, как играл на флейте Милен и как он танцевал. Но этого будет достаточно.
- Я понял тебя, Иолай.
Закончив с Гочо, я повернулся к Милену, что семенил рядом.
- Ты рад? Обещаю, я сделаю все, чтобы ты не разочаровался. Будешь жить в моей комнате, есть с моего стола. Скажи, ты обучен чтению и счету?
- Да, я все это умею, - глухо отозвался из-под плаща мальчик.
- Жаль, я бы тебя учил. Но мы и так найдем, чем заняться.

Еще бы! Я до сих пор чувствую прикосновение его губ!..
Навстречу стали попадаться прохожие. Я здоровался со знакомыми, отвечал на вопросы об отце. Конечно, они оглядывали темную фигурку, но никто не спросил о Милене – болтунов и любопытных в нашем городе не любили, их легко можно принять за шпионов.

В дом мы вошли, когда солнце скрылось за деревьями, но темнота еще не наступила – я не хотел снова выслушивать нотации о позднем возвращении.

Глава пятая

В доме была только мама, отец еще не вернулся. Она с интересом оглядела моего спутника.
- Кого это ты привел, Иолай? Твой друг? Я не видела его раньше.
- Его зовут Милен, он жил в доме у торговца Мер-баала. Я хочу упросить отца купить мне этого мальчика.
- Он раб? – не удивилась мама. – Зачем же он тебе? Ведь за тобой присматривает Гочо.
Я всплеснул руками:
- Ну, как же ты не понимаешь! Мне нужен товарищ для игр и учебы. Я не могу бегать наперегонки с Гочо, или драться с ним на палках.

Мама потрепала меня по голове.
- Я не против. Попробуем уговорить твоего отца. Но покажи хоть свое приобретение.

Я снял плащ с Милена, и мальчик, смущаясь, склонил голову перед госпожой.
- Какое интересное у него одеяние, - сказала мама. – Сколь тонка ткань. Я и сама не отказалась бы от сшитого из нее платья.
- Этими тканями торгует мой хозяин, Мер-баал, - сказал Милен, запинаясь.
- Иолай, этот мальчик плохо воспитан, - сказала мама с неудовольствием. – Он не смеет говорить, пока не задан вопрос. Ты должен обучить его хорошим манерам, иначе придется наказывать.

Мама иногда забывала, что в нашем городе, как и в Афинах, к рабам было весьма мягкое обращение. В некоторых домах к ним относились почти как к членам семьи. Но она была родом из Фив, а там рабы были наравне с мебелью и домашней утварью.
- Да, мама, конечно, - быстро согласился я. – Милен будет послушен.
- Вот и славно. Иди ужинать. Твоему рабу дадут есть на кухне.

Но не успел я устроиться за столом, как появился отец. Он был в хорошем расположении духа, что меня порадовало.
- Как ты провел день, сын мой? – спросил он, устраиваясь на ложе рядом со мной.
- Я был в гостях у финикийца Мер-баала, как и предполагал вчера.
- Да-да, помню, ты отпрашивался. Тебе понравилось в его доме?
- О да! Было очень весело. Там было море сладостей, музыканты, танцы, песни. Я хорошо провел время.

Отец преломил лепешку, обмакнул ее в соус, кинул в рот.
- Я рад за тебя, Иолай. Не рассказывал ли Мер-баал о своих планах? Полгода назад он собирался подарить городу немного денег.
- Нет, отец, о делах мы не говорили. Но…
- Продолжай, мой мальчик.

Я набрался смелости и сказал:
- Помнится, ты обещал мне купить раба. В доме Мер-баала я увидел одного мальчика. Он пришелся мне по душе и я хотел бы…
- Понимаю. И сколько хочет за него торговец?
- Пятьсот драхм.
- Хм…
Отец задумался, потом сказал:
- Ну что же, я готов сделать тебе этот подарок. Завтра пойдем за покупкой. Надеюсь, за ночь цена не вырастет.
- А покупка уже здесь.
- Что? Объяснись.
- Сейчас все увидишь!
Я выбрался из-за стола и выбежал в кухню. Там сидел грустный Милен, выбирая из миски пальцами бобы - не такую встречу он, должно быть, ожидал.
- Отныне ты будешь есть только за моим столом! – воскликнул я, отбирая у него глиняную посудину. – Пойдем, с тобой желает познакомиться мой отец. Постарайся ему понравиться.

В отличие от мамы, отец смотрел не на платье, а на всего Милена целиком.
- Это и есть твоя покупка? – спросил он, подаваясь вперед. – Ишь ты, как его вырядили и выкрасили. Как же тебя зовут?

- Мое имя Милен, господин, - ответил мальчик, кланяясь в пояс.
- Странное для грека имя. Хотя какой там грек… Из какой ты страны?
- Я не помню название моей родины, - печально ответил Милен. – Я родился здесь, в Элладе. Когда не стало моих родителей, я был еще слишком мал. Потом меня купил господин Мер-баал.
- Вот как. Редко увидишь людей с такой внешностью. Очевидно, ты из северных земель, ведь чем ближе к югу, тем смуглее кожа. Что ты умеешь? Какими ремеслами обладаешь?

Я закусил губу, чтобы отец не заметил улыбку – не хватало, чтобы он прознал об истинных искусствах Милена.

- Я обучен грамоте и счету, господин. Знаю не только греческий язык, но и другие – финикийский, арамейский.
- Неплохо, неплохо. Позже я займусь тобой плотнее, а пока что, Иолай, уводи его к себе. Я слишком устал, хочу отдохнуть. Да не забудь его вымыть и переодеть – в таком виде ему нечего разгуливать по дому.

Я поспешил увести Милена, пока отец не передумал.
- Он у тебя строгий? – шепотом спросил мальчик по дороге.
- Вовсе нет. Только когда что-нибудь сделаю нехорошее.
- А у меня никакого нет…

Что-то Милен совсем загрустил, поменяв хозяина. Чтобы привести его в чувство, я привел мальчика на задний двор, где у нас был небольшой бассейн.
- Раздевайся и ныряй, - велел я и подал Милену личный пример, быстро стянув хитон и сбросив сандалии.

Вода за день хорошо прогрелась, было удивительно приятно. По поверхности скользили листья, принесенные ветром. Похожие на кораблики, они избегали моих ладоней, будто ими и вправду управлял невидимый, но умелый капитан.
- Ну что же ты? Прыгай сюда! – крикнул я замершему на краю Милену.
Он робко обнимал себя за плечи, и совсем не стремился поплавать. Пришлось вылезти и помочь этому строптивцу.
Я снял с него платье, подавляя легкое сопротивление. Наконец-то я увидел его полностью, во всей неземной красе!.. Белая кожа словно светилась в наступивших сумерках, ладонями он пытался прикрыться. Куда там! Я хотел посмотреть все, и я это сделал, силой разведя его руки в стороны. Да-а, ничего прекрасней я до этого дня не видел… Ни один мальчишка в гимнасии, раздевшись, не вызывал у меня такую бурю эмоций, ни один… Даже Леандр, пусть не обижается…
- Боги от души постарались, создавая тебя, Милен, - сказал я в полном восхищении, отступая на шаг, чтобы насладиться увиденным.
Милен стоял, скромно потупившись, не зная, как себя вести. Но одного созерцания мне было мало – я принялся поглаживать его податливую теплую талию и ниже, ниже…
Возбуждение охватило меня, еще миг, и я потеряю голову. Но этого нельзя допустить – кругом то и дело шныряют слуги, да и отец может выйти.
Ухватив мальчишку за руку, я поволок его в бассейн. Взвизгнув, Милен окунулся по грудь, заулыбался. Ну вот, начал оживать, замечательно.
Мы немного пошалили, а когда устали и вся мраморная плитка была залита водой, я принялся отмывать то, что еще оставалось от краски и белил на лице Милена. И конечно же не преминул подарить ему несколько поцелуев.
С каждой минутой я влюблялся в маленького раба все больше и больше… Но это никуда не годилось! Если прознают в школе, меня поднимут на смех, а отец наверняка попытается перепродать негодного раба…
Скрепя сердце, я решил не выказывать на людях своих чувств. Вот когда мы будем одни… О, сегодня предстоит прекраснейшая ночь… Бог сна Морфей не скоро заполучит нас с Миленом в свои объятия.
- Ты ведь не поел, как следует, - спохватился я, когда помог Милену одеться и оделся сам. – Пойдем скорее.

По дороге в мою комнату я поймал первого встречного раба и велел принести ужин.
- Вот тут я и живу, - сказал я, взмахом руки показывая Милену свое жилище. – Ты, наверное, привык к более богатому убранству.
- Нет-нет, - быстро сказал мальчик. – Мне очень нравится!

Он, конечно, слукавил. Ну что может нравиться в небольшой клетушке, где едва поместились мое ложе, пара табуретов, и длинная скамья вдоль стены. Конечно, я мог выбрать комнату гораздо больше этой, но я не хотел привыкать к роскоши.
- Будешь спать на полу, - сказал я. – Тебе принесут постель.

В небольшое окно, пробитое насквозь в стене, струился теплый ветерок. В комнате стоял полумрак, только луна освещала нас.
В своем платье, надетом на влажное тело, Милен выглядел так соблазнительно… Ткань, и без того полупрозрачная, теперь и вовсе ничего не скрывала.
Я бы накинулся на мальчишку немедленно, но вошел слуга с подносом, полным всякой снеди. Выпроводив его, я принялся угощать Милена. Лепешки, фрукты, как обычно, но главным блюдом сегодня была жареная на вертеле перепелка.
Я даже сам облизнулся от ее запаха – за ужином я так ничего и не успел толком съесть, отвлекшись на разговор с отцом. И сейчас мы с удовольствием разделили перепелку на двоих.
- Все, доедай лепешку, а полежу немного, - сказал я. Что-то ноги налились усталостью, да и вообще – такое чувство, будто я бежал десять стадий без передышки. Похоже, это всё игры в доме Мер-баала, он здорово меня измотал.

Я с наслаждением вытянулся на ложе, посматривая на жующего лепешку Милена. Как же он красив в лунном свете… Только утром надо будет его переодеть… В этом одеянии он будет соблазнять всех, кто попадется навстречу, а он – только мой! Мой!.. Мой…

Очнулся я только утром, от толчков Гочо.
- Просыпайся, Иолай, уже рассвет, - бормотал он. – Ты едва не проспал занятия.

В окошко и вправду светило поднимавшееся солнце, я стремительно слетел с кровати.
- Иди, Гочо, я проснулся. Милен! Ты где?!

Милен, как ни в чем не бывало, спокойно сидел у окна на скамье и с отрешенной улыбкой смотрел на меня.
- Ты почему меня не разбудил?! – набросился я на него.
- Ты так сладко спал, что я не осмелился, - вежливо ответил мальчик.

Гочо посмотрел на нас обоих, покачал головой и молча удалился.
Я подобрался к Милену и поцеловал его в щеку, упругую и прохладную. Наверное, так было угодно богам, чтобы эту ночь я проспал без чувств. Хорош бы я был, выжатый, как лимон. Но ничего, я еще все наверстаю. Милен позабудет про Мер-баала, как о дурном сне.

- Так, ну-ка, снимай свою одежду и надень вот эту тунику, - сказал я, добывая из ящика мой запасной наряд. Туника была чистой, выстиранной, и вполне подходящей.
Но я не мог доверить Милену такое чудесное занятие и принялся переодевать его сам. Он только щурился, довольный, словно котенок. И тут-то я, наконец, погладил его мягкую гроздь. Мальчик вздрогнул, но не отстранился.
- Моя бы воля, ты вовсе не одевался бы… - проговорил я, с сожалением отпуская Милена. – Скрывать одеждой твое тело – преступление.

Но время неумолимо мчалось вперед и за опоздание в школу мне влетит от учителя. Брать Милена с собой я не стал, хоть и хотелось похвастать перед Леандром. Ничего, я приведу его в гости, там и покажу мою покупку.
- Сиди дома, и никого не бойся. Если слуги начнут командовать, скажи, что слушаешься только меня одного. Ну и, конечно, моих родителей. Все остальные тебе не указ.
Я отдал последние наставления и, наскоро позавтракав и накормив Милена, умчался из дома. Гочо тоже пришлось пробежаться в это утро, растрясти жирок.

Глава шестая

Первый вопрос, что задал мне Леандр при встрече, меня не удивил. Он спросил, вернее – засыпал меня вопросами:
- Ну как, побывал вчера в гостях у торговца? Расскажи, что там было? Чем угощали?
Я похлопал друга по плечу:
- Жаль, что ты не пошел со мной. Там я отведал столько сладостей, что удивляюсь, почему еще не собрались вокруг нас все пчелы. Вот, например, шербет. Ты слышал что-нибудь о нем?
- Шербет?
Леандр наморщил лоб, вспоминая, но так и не вспомнил.
- О, это удивительное лакомство! Слаще меда в сотню раз.
Он облизнулся, представляя себе вкус. А я продолжил:
- Но самую главную сладость я у Мер-баала купил!
- Здорово! Дашь отведать?
Я рассмеялся:
- Дам, дам, непременно дам. Пойдем после занятий ко мне домой, сам увидишь и попробуешь.

Я уже представлял, какие будут глаза у Леандра, когда он увидит моего Милена. Но наш разговор прервал помощник учителя, созывая детей на урок.
Все оставшееся время Леандр поглядывал на меня и с нетерпением ерзал – он уже предвкушал пир.

Дома стоял шум и гам, суетились слуги.
- Интересно, что это у нас тут? Ждем гостей или будет праздник? – спросил я Леандра, переступив порог. Но откуда же ему знать, он был в таком же недоумении.

Разъяснил все мой отец.
- Сегодня, мой любимый сын, я намереваюсь устроить симпосий. Поэтому отправляйся к торговцу Мер-баалу один, отнеси ему деньги и извинись за меня. Сам понимаешь, дел выше головы, надо подготовить столы для пиршества и развлечения для гостей.

О, я прекрасно знал, что такое симпосий. Это пиршество с буйным весельем, с вином, пением, плясками. Симпосий проводился после трапезы у домашнего алтаря и начинался с ритуального омовения рук и обрызгивания благовониями. Участники симпосия - симпосиасты - украшали себя и сосуды с вином венками из плюща, мирта и цветов. В качестве украшений также использовались белые и красные повязки, в честь бога Диониса. Первый глоток вина из чаши, пускаемой по кругу, выпивался в честь доброго духа. Богам также полагалось вино, которое выплёскивалось из кубков под старинную культовую песню, посвящённую богу Аполлону, и музыкальное сопровождение флейтой. Ну а после, устав от этого веселья, гости вели беседы – о политике, о музыке, о философии…

Мне не по возрасту было присутствовать на этом празднике, но очень хотелось. Впрочем, сегодня у меня были другие дела.

Отец отдал мне кожаный мешочек с монетами и удалился на кухню, проверять, как готовят блюда.
Меня вполне устраивало, что к Мер-баалу отец не пойдет – а вдруг он что-нибудь там прознает о моих похождениях?
- Идем в мою комнату, - ухватил я за руку Леандра.

Мы прошли по беспокойным коридорам, едва не сталкиваясь с бегающими туда-сюда рабами.
- Ну, входи, - радушно предложил я и впустил Леандра в комнату.

Милен спал, раскинувшись на моем ложе. Он запрокинул голову, приоткрыл рот и сладко посапывал. Ноги этот маленький бесстыдник раскинул широко в стороны, выставляя напоказ свои укромные места.
- Если ты скажешь, что это не сладко, я тебя выгоню, - шепнул я в ухо замершему Леандру.
- Что это значит? – спросил он, округлив глаза. – Ты… купил его?!
- Именно это я и пытался тебе втолковать все утро подряд. Ну же, иди, отведай!

Я легонько подтолкнул друга. Леандр не стал отнекиваться, тихо подошел поближе и встал на колени рядом с ложем. Вслушиваясь в сонное дыхание Милена, он осторожно прикоснулся к его бедру, положил на него ладонь, оглянулся на меня. Я ободряюще кивнул – продолжай!
Леандр, с замершей улыбкой на губах, медленно повел руку вверх, забрался под край туники, коснулся мешочка и стал поглаживать безвольно поникший пенис Милена.
Мне доставляло невыразимое удовольствие делиться с другом превосходным подарком. Пусть…

Часто-часто облизывая пересохшие губы, Леандр продолжал ласкать Милена в тайном треугольнике, скрытом обычно туникой или хитоном. Я не выдержал. Прыгнув вперед, упал на колени по другую сторону от Милена, и мы принялись гладить его в четыре руки.
- Он чудесен, - вымолвил Леандр, улыбаясь мне. – Как ты уговорил Мер-баала? Сколько уплатил?
- Пятьсот драхм, - шепнул я в ответ. – Сегодня отнесу. Тише ты, проснется!..

Ладони Леандра иногда забегали на мои, сплетаясь пальцами. Я посмеивался в ответ.
Очевидно, мы слишком увлеклись – внезапно Милен коротко всхрапнул, открыл глаза. В них мелькнул испуг, но я поспешил успокоить:
- Тшшш… Не пугайся, это я. А это - мой друг Леандр. Ты его помнишь?

Милен спросонья не сразу понял, кто мы и чего хотим, но быстро пришел в чувство.
- Помню, - ответил он, расцветая привычной улыбкой. И принялся натягивать тунику на колени. Скромник какой!.. – Мы встречались на море.

- Да-да, там. Он мой лучший друг, мы все делим пополам. Понимаешь меня, Милен? Все - пополам!

В его синих сапфировых глазах появилась хитринка.
- Понимаю. Все – пополам. По братски.
Умён, и этого у него не отнимешь.
- А теперь сделай вид, что продолжаешь спать, - велел я, укладывая Милена обратно.
Он лег, даже закрыл глаза, но по улыбке было понятно, что игру он принял. Мы не стали его разочаровывать. Туника вновь заняла свое прежнее положение, задравшись на живот.
Наши руки принялись гулять по шелковистой коже, теперь без помех и опаски разбудить.
Тонкий пенис Милена не выдержал, стал наливаться твердостью. Одинокий розовый глазок выглянул на нас сквозь складки кожицы.
- Как цветок, распустившийся поутру, - заговорил стихами Леандр. Он задумчиво поглаживал пальцами столбик, а потом… Потом вдруг наклонился вперед и слизнул прозрачную капельку.
Милен тут же раскрыл глаза, отпихнул голову Леандра и испуганно запричитал:
- Нельзя! Ну, нельзя же!
- Что случилось, Милен? Почему нельзя? – не понял я.
- Потому что… Потому что я раб…
- Ну и что?
- Постой, Иолай, - мрачно сказал Леандр. – Я понял, что он хочет сказать.

Я молча воззрился на друга, пытаясь угадать, куда он клонит.
- Свободный гражданин не должен ласкать своего раба ртом, - со вздохом сожаления сказал Леандр. – Мы с тобой позабыли про этот обычай. Вернее – я.

И вправду, все должно происходить наоборот – это Милен должен сейчас ублажать нас с Леандром, а не мы его. Но пусть меня сожрет Минотавр, если я сожалел о содеянном.
- В этой комнате мы втроем, - сказал я. – И если один из нас окажется предателем, я буду знать, кто это. Милен-то не проболтается.

С этими словами я быстро, одним движением, наклонился над Миленом и втянул в рот его горячий возбужденный пенис. Мне плевать на обычаи, когда передо мной божество.
Мне-то плевать, но у Милена было другое мнение.
- Нет! Нет! Не надо! – со слезами в голосе выкрикивал он и отталкивал меня обеими руками. – Нельзя!
- Да почему! – возмутился я. – Никто ведь не узнает!
- Нельзя… Ну пожалуйста… - прошептал мальчик. – Мер-баал говорил, что по вашим законам раба за это казнят, а вас накажут.

Мы с Леандром переглянулись. Признаться, я не слышал про такой закон, но не спрашивать же у отца. Одно я понял – сейчас лучше остановиться, пока Милен совсем не раскис. Да я и сам потерял всякое желание продолжать любовную игру.
- Ну, хорошо. Милен, ты успокойся… Я ведь обещал - в моем доме тебя никто не обидит, тем более я! Мы уходим, а ты можешь еще поспать. Ты хоть обедал?
- Да, меня звали на кухню, - шмыгая носом, кивнул Милен. – Но можно ли мне с тобой?
- Со мной? Я иду в дом к Мер-баалу. Не думаю, что ты хотел бы снова там побывать.

На прекрасное личико Милена набежала тень, он свел брови.
- Ты прав… Мне вовсе не хочется с ним снова встречаться. Да и тебе… Может, тебе тоже не идти? Поверь, это страшный человек. Уж я-то его хорошо знаю…

Мер-баал не показался мне слишком страшным. Обычный торговец, не упустивший случая овладеть глупым мальчишкой. Я имею в виду не Милена, а себя… Как я мог вчера поддаться? Сам не понимаю…
Но сходить все же надо – шпионы, да тот же Гочо, могут донести отцу, что я не отдал деньги. И тогда начнутся расспросы.

- Пойдем, Леандр, - сказал я, поцеловал Милена в мокрую от слез щеку, и вышел.
Мельком увидал, как Леандр тоже целуется с моим рабом. Но – в губы. Ай да друг, не упустит свое!

На улице Леандр мне сказал, восхищенно закатывая глаза:
- Ты хоть сам понимаешь, что за сокровище ты приобрел? Он сладок, как тот шербет, о котором ты мне рассказывал. Губы, тело, глаза…
- Хватит облизываться, - со смехом ответил я, шлепнув Леандра пониже спины. – Обещаю, ты еще все распробуешь. Ну, а то, что он боится нас, так я попробую его перевоспитать. Мер-баал наговорил ему про наши законы и обычаи какие-то ужасы. Что еще ждать от чужеземца? Эй, Леандр, ты в таком виде собираешься идти по улицам?
Хитон моего друга отчаянно топорщился, и наметанный глаз любого взрослого сразу определит, что мальчик перевозбужден.

Леандр проследил за моим взглядом, понял, в чем дело, заулыбался.
- Ну, а что я поделаю, - сказал он. – У тебя самого едва-едва опал.
- Иди-ка сюда, - шепнул я и утащил мальчишку в укромный уголок у забора, прикрытый плющом от нескромных глаз.

- Стой смирно, - велел я разволновавшемуся Леандру. Он послушно вытянул руки по швам и с интересом наблюдал, что я собираюсь делать.
Я встал перед ним на колени, приподнял хитон и прильнул к твердому пенису. Леандр втянул воздух сквозь зубы. Он-то не будет привередничать, как Милен. Не в первый раз все-таки!
Я ласкал Леандра недолго, он был уже на взводе и выплеснулся почти сразу.
- Ты соленый, как мидия, - сказал я ласково, поднимаясь.
Мы обнялись и постояли немного, поглаживая друг друга.
- Если хочешь, давай теперь я, - сказал Леандр, забираясь ладонью ко мне под хитон.
- Нет-нет, - быстро отстранился я. – У меня сейчас важное дело – предстоит встреча с Мер-баалом. Должна быть ясная голова, на случай, если он начнет расспросы. Не хватало еще сказать что-то лишнее про наш город.

Этот ответ Леандра удовлетворил и он ускакал к себе домой.

Деньги я с собой не брал, оставил их дома, в тайнике: на заднем дворе я вырыл небольшую ямку, выложил ее плиткой – получилось здорово, даже подойдя вплотную невозможно ничего заметить.

И вот, с легким сердцем, с семенем Леандра на языке и губах, я стучался в дом к торговцу Мер-баалу.

Глава седьмая

Привратник на этот раз пропустил меня без единого вопроса, более того – провел в дом, где меня тут же встретил хозяин – Мер-баал. Он был разодет в цветастый балахон, собранный на талии ремешком. Широкие рукава овеяли меня, когда торговец радушно взмахнул руками.
- Здравствуй, здравствуй, мой юный Иолай, - нараспев произнес Мер-баал. – Со дня нашей встречи я изрядно соскучился по твоему обществу. Смею спросить, вспоминал ли ты обо мне?
- Да, конечно, - сухо ответил я и выпалил приготовленную загодя фразу: - Отец просил меня принести извинения, он не сможет прийти в твой дом сам, но прислал меня отдать деньги, но деньги я не принес, как мы и договаривались. Теперь я должен идти, у меня множество неотложных дел дома. Прощай, уважаемый Мер-баал. Благодарю тебя еще раз за Милена.

С чувством исполненного долга я развернулся и направился к выходу, не собираясь больше здесь ни задерживаться, ни появляться вновь.
Только Мер-баал не собирался отпускать меня так быстро. Он резво встал передо мной и сказал укоризненно:
- О, прости, мой юный друг, но я никак не могу отпустить тебя без угощения! Что скажут люди о моем гостеприимстве?! Нет-нет! Пойдем, пойдем скорее к столу, я ведь ждал тебя!

Я замешкался всего на миг, но этого хватило Мер-баалу, чтобы взять меня за плечи и повести, как теленка. Но стол и вправду был подготовлен, и даже поболее, чем вчера. На этот раз Мер-баал ждал и моего отца.
- Садись, я угощу тебя настоящим арамейским напитком. Готов спорить, что ты ни разу в жизни его не пробовал.

Он сам поднес мне серебряный кубок с коричневой жидкостью. Я подозрительно принюхался – судя по запаху, это было весьма крепкое вино.
- И как он называется? – спросил я, оттягивая время перед отказом.
- У него нет особого названия, просто «яин» - вино. Но на вкус… Ты прости, но ваши вина не идут ни в какое сравнение. Ну же, отведай!
- М-м-м, нет… - промычал я и отставил кубок.
- Отец не разрешает? – насмешливо спросил Мер-баал. – Я его понимаю. Ты еще слишком мал для взрослых напитков.

Он знал, на чем меня поймать! На моей гордости. Еще бы, я ведь считал себя совсем взрослым. И я отхлебнул глоток.
Вино оказалось крепче, чем я ожидал – слезы выступили, в носу запершило, горло обожгло, и я закашлялся.
Мер-баал хохотнул, придвинул мне плошку с водой.
- Я позабыл, вы же пьете разбавленное. Добавь, если хочешь.

Но я не хотел выказывать слабость, и снова сделал глоток. За ним – третий. И все, в голове зашумело, веки налились тяжестью, фрески на стенах стали плавно кружиться. Что было дальше, мне неведомо – я провалился во тьму…

* * *

Что ж я так напился-то?.. Голова трещит, как скорлупа от пересохшего ореха. И это с трех глотков вина? Не верится… Нет, если в первый раз я сомневался, то теперь готов поспорить, что в вино было что-то подмешано.
Я лежал на спине, пол качало. Это от вина или в действительности? Однажды я уже испытал нечто похожее, когда глубоко под землей заворочался ужасный змей Пифон, и наш город затрясло.
Я застонал, попытался подняться или хотя бы сесть. Но что это?! Я ощутил на руках и лодыжках тугие ремни… И глаза не желали открываться… Да что же это?! Я захотел крикнуть – но во рту был кляп! Хмель пропал, как не бывало, я принялся извиваться всем телом, пытаясь освободиться от пут. Вот только связывали меня на совесть, только ободрал кожу…

- Очнулся? – послышался знакомый голос. Мер-баал… Неужели он осмелился меня похитить? Это очень глупо с его стороны – отец не простит.
- Ты не обижайся, я не мог противиться желаниям. Уж очень ты увлек меня, маленький Иолай. Ты взял себе Меланфа, а я взял тебя.
- Негодяй! Подлец! Мошенник! – пытался выкрикнуть я, но не мог избавиться от кляпа, только стоны вырывались из моей груди. Милен ведь предупреждал меня, а я, наивный, доверился гнусному вору!
В ответ на мои жалкие потуги освободиться, слышался заливистый хохот. Причем, к смеху Мер-баала присоединились еще несколько голосов.
- Эй, твой цыпленок очнулся? – смеялся кто-то молодой. – Знатно ты его спеленал! Неужели боишься?
- Он боится, что этот птенчик сиганет за борт и вплавь доберется до родных берегов! – вторил ему некто постарше.
- Куда там! – веселился третий. – До ближнего берега два дня пути, а то и больше. Устанет махать ручками да ножками!
- Ну, хватит вам, - попытался урезонить шутников громкий густой бас. – У Мер-баала свои планы, но вам-то что до них.
- Как это что? – переспросил молодой, утихая. – Гляди, какое тельце у этого мальчишки. Неужели не хочется отведать? Эй, Мер-баал, хитрец, поделишься?

Я затих, с тревогой ожидая ответа. И дождался…
Мер-баал прокашлялся, поводил ладонью по моему бедру, проверил, не ослабли ли ремни, потом ответил:
- Отчего нет. Я с этим мальчиком еще наиграюсь вдоволь. А у вас дорога дальняя, морская жизнь нелегкая. Забавы так редки, что любой радуешься.

Значит, это не пол подо мной, а палуба, - мельком подумал я. Мог бы и сам догадаться, скрип весел, крики чаек над головой, шум волн, что бьются о борт. Куда же везет меня этот корабль? На родину Мер-баала, в Триполи?.. Надо бежать! Бежать! Но как? Я не оставлял попытки ослабить ремни, дергал руками, но вызывал только смех.
- Не забудь надеть ему ошейник, и приковать – ишь, как удрать пытается!
- Так кто первый? – спокойно спросил Мер-баал. – Не то передумаю.
- Я! Я! – выкрикнул молодой голос, очевидно, самый нетерпеливый.

Меня ухватили за бока, перевернули и бросили грудью на какой-то деревянный ящик. Его край пребольно впился мне под ребра. Я взвыл, застонал, но кого это волновало…
Те же сильные жилистые руки задрали на мне хитон.
- О, какой вид! – зацокал языком кто-то рядом. – Полноликая луна позавидует, увидав эти полукружия. Акмелион, если будешь мешкать, я займу твое место!..

- Сейчас, сейчас, - бормотал молодой, по имени Акмелион, оглаживая меня.
Я вовсе не хотел, чтобы это со мной делал, правда, не хотел! В любой другой день был бы не прочь, но не сейчас!
Я стонал, извивался, но, похоже, этим заводил всех, кто толпился рядом. Смех стал нервным, нетерпеливым.
И вот, Акмелион навалился на меня всем телом, пальцами нащупал отверстие и с силой вонзил свой фаллос. Я напрягся, пытаясь задержать его, но он пробил преграду.
Боль… Такую боль я не испытывал ни с Дамагетосом, ни с Мер-баалом. То ли это случилось из-за большого размера фаллоса, то ли из-за того, что Акмелион позабыл смазать его маслом, но мне было ужасно больно… Я вопил, но кляп, проклятый кляп заглушал все, и только слабые стоны вырывались наружу.
Акмелион кряхтел, двигая фаллосом у меня внутри, будто не струганной деревяшкой. Я с тоской ждал и молился, чтобы он побыстрее закончил. К счастью, он был молод и надолго его не хватило. Живительная влага - горячее семя, толчками заполнило меня и Акмелион выскользнул наружу.
- О, это превосходно, - объявил он во всеуслышание. – У меня будто крылья выросли!
- Видели, видели, как ты на нем летал, орел! – хохотнул кто-то. – Двигайся в сторону, дай место!
А я-то надеялся, что все закончилось… Куда там!.. Они только разохотились.
На меня взгромоздилась чья-то толстая и тяжелая туша, дурно пахнущая потом и рыбой.
Боль по-прежнему жгла меня, но теперь я был смазан семенем Акмелиона. Я попытался расслабиться, чтобы отверстие не сжималось так сильно.
Чей-то фаллос принялся гулять по моему лицу, забираясь в волосы – кому-то было невтерпеж. Теперь я порадовался, что рот был завязан.
Толстяк работал долго, так долго, что вызвал недовольство зрителей.
- Пифий, ты что, уснул?! Или ты решил, что будешь драть его до ночи?! Поторопись!

Этот выкрик подстегнул толстяка, он выругался, сунул мне на всю длину – я выгнулся от нового приступа боли. И – облегчение, он, наконец, излился…
За ним был третий… И четвертый… Затем я сбился со счета…
Повязка на глазах намокла от моих слез и стала еще туже. Я лежал в кромешной тьме, но кожей чувствовал, что солнце в зените.
О боги, когда же закончится эта пытка! Я не мог ничего сказать, зато мысленно вознес молитву олимпийцам, перечислив весь Пантеон, кого сумел вспомнить, начиная с Зевса. Это помогало мне принять ту невероятную боль, которую с трудом выдерживал.
Меня разворотили, словно трухлявое дупло, по ногам стекала теплая вязкая жидкость, и я не знал, только семя ли это, или уже пополам с кровью.
И вдруг…
Очередного насильника, что с жаром долбил меня, неведомая сила подняла в воздух и грохнула об палубу, словно мешок с зерном. И зазвучала какофония звуков: звон тетивы, свист стрел, вопли ужаса и предсмертные стоны – все слилось в единый ужасающий хор. Я лежал, ни жив, ни мертв, боясь даже вздохнуть.
Что происходило на корабле? Откуда взялись таинственные защитники?
Стрелы продолжали петь смертельную песнь, пока все не стихло. Только волны
по-прежнему шелестели за кормой.
Кто-то разрезал ремни, что связывали меня. Я, поднатужившись, сполз с ящика и лег на теплые доски, скользкие от моей крови и чужого семени.
Руки и ноги были слабые, словно сделанные из соломы, но я сумел выдернуть кляп и стянуть повязку.
В глаза ударил солнечный свет, я поспешил зажмуриться. Таинственный спаситель молчал, но я чувствовал, что он стоит рядом.
Через минуту глаза привыкли к свету, я поглядел сквозь приподнятые веки, потом осторожно раскрыл их полностью. И едва не ослеп…
Не от солнца, нет – от того, что увидел рядом с собой прекрасного юношу в белоснежных одеяниях. От него исходил свет, почти равный по силе солнечному. В руке юноша держал лук, блестящий в солнечных лучах.
- Здравствуй, Иолай, - произнес он, и эхо его голоса мелодией разнеслось по всему кораблю.
- Здравствуй, - слабо прошептал я. – Кто ты?
Юноша рассмеялся, потом сказал:
- Ты не узнал ли меня? Ну же, попробуй догадаться!
Никогда прежде я не видел этого прекрасного юношу с золотыми волосами, но внезапная догадка пронзила меня, словно стрелой, что звенели в его колчане за плечом.
- О, великий Аполлон! – вскричал я, позабыв все на свете – и боль тела, и боль души. – Как я смогу отблагодарить тебя за спасение?!
- Узнал, - улыбнулся Феб-Аполлон. – Мне не нужна благодарность, я помог своему потомку. Эти негодяи заслужили кару. Теперь возвращайся домой, а дальше ты знаешь, куда держать путь.
- Да, о лучезарный, - я попытался встать на колени, но не сумел, боль затмила мой разум.
- Возьми вот это, - юный бог вынул из складок одежды маленькую золотую амфору, и положил на пол рядом со мной. – Эту мазь сделал Асклепий, мой сын, она заживляет любые раны, едва коснувшись их. Еще не раз она спасет тебя, не трать понапрасну.

Озарив меня прощальной улыбкой, Аполлон взлетел и стремительно умчался в синее безоблачное небо.
Если бы не десяток безжизненных тел вокруг меня, и маленькая, величиной с ладонь, амфора, запечатанная воском, я бы усомнился, что видел самого Феба-Аполлона.
Но раз он снизошел к простому мальчишке, то… Может, я и впрямь избран богами на великий подвиг?!.. Гордость проникла в мое сердце, а жажда победы заставила собраться с духом. Отныне я сумею превозмочь все, что ниспошлет мне судьба!

Но тело требовало внимания. Я подобрал кусок тряпки, что завязывал мне глаза, сорвал воск с горлышка амфоры и взял чуть-чуть остро пахнущей белой мази. Выгнувшись, осторожно мазнул по саднящему отверстию и… о чудо! Боль действительно прошла… Я ожил.
Чего нельзя было сказать о лежащих тут и там убитых. Первым я поискал глазами Мер-баала. Вот и он, лежал, запрокинув голову к небу и глядя в него широко открытыми незрячими глазами. Ну что же, он получил то, что выбрал.
Но прежде всего я избавился от своего хитона – он был разодран, свисал лохмотьями, и к тому же перепачкан моей кровью да слизью, что исторгалась из многочисленных фаллосов. Я поспешил сдернуть его и отшвырнул прочь.
Во что бы теперь одеться… Это я оставил на потом, а сейчас надо осмотреть корабль.
Неужели сребролукий Феб погубил всю команду?.. Мне никого не было жаль, но оставаться в одиночестве на корабле посреди моря, среди груды мертвых тел – это жутко…
Я медленно пошел вдоль борта, придерживаясь за него рукой, обходя мертвых и скользя по крови. Насчитав две дюжины, я прекратил счет – убитых было больше. Аполлон покарал всех…
Не скажу, что я рос в неведении и спокойствии – я видел уже и смерть, и поверженных врагов. Но не в таком количестве…

Вокруг, куда ни кинул бы я взгляд – только морская гладь, ни пятнышка земли. Куда несся корабль, которым я не сумею управлять в одиночку? Чтобы повернуть парус, нужно много матросов, а я был один.
Жаль, что это не трирема – может, остались бы в живых гребцы, пошли бы на веслах. Но корабль оказался небольшим суденышком…
Ну, пусть плывет, куда хочет. Даже если корабль пойдет прямо на рифы, я ничего не смогу поделать.
А я слишком устал…
Отыскав укромный уголок в тени, я улегся и свернулся клубком. Надо поспать хоть немного, иначе я просто умру от пережитых потрясений.

Глава восьмая

Кораблик несся по волнам, подгоняемый ветром, а я дремал вполглаза, набираясь сил.
Но долго поспать мне не удалось – палуба внезапно накренилась, я покатился по ней от борта. Быстро вскочил на ноги и обомлел: прямо по ходу кружился гигантский водоворот. Словно вынули из моих ушей комки шерсти – их иногда применяли во время сна, когда досаждал уличный шум – и теперь я услыхал громкий рев, схожий с рычанием львиной стаи.
Вода бурлила, взметая тучи брызг и пены, и прямо туда мчался корабль… Что делать?! Я заметался по палубе, лихорадочно пытаясь придумать хоть какой-то выход. В отчаянии я даже подумал, не прыгнуть ли за борт, но вовремя остановился – это была бы верная гибель.
Мне под ноги попалась кожаная сумочка, из тех, что надевали на пояс купцы. В нее я положил подаренную Асклепием мазь – с этой волшебной амфоркой я не собирался расставаться. Завязал ремни, пришитые к сумочке, на талии, теперь не соскочит. Но главное ведь не это – главное, как выжить?
И я придумал. Схватил мокрый от воды и крови хитон, который выбросил недавно, свернул его жгутом и привязал сам себя к толстенной мачте.
Теперь оставалось только ждать и вновь молиться…
Рев становился все громче и громче, теперь я вряд ли уснул бы под его раскаты. Я стоял спиной и не видел, что происходит впереди – это спасало меня от ужасных предчувствий.
Палуба встала почти вертикально, корабль клюнул носом.
- О, великий Посейдон! – вскричал я, - Молю тебя, спаси! Умерь свой гнев, ведь я ничем не провинился перед тобой! Дай мне исполнить предначертанное!

Я кричал еще и еще, не слыша своего голоса, но все было тщетно – корабль уходил в темную бездну, синее небо меркло. Последнее, что я запомнил – столп зеленой воды, рухнувший на меня…
Мне уже это было знакомо – всего несколько дней назад я ведь едва не утонул, если бы не Милен.
Но и на этот раз боги не хотели моей смерти.
Когда я очнулся, вокруг все еще было море – волны били меня по бокам, захлестывали с головой, но я почему-то не тонул, а держался на поверхности. Корабля не было и в помине; мачты, к которой я привязал сам себя – тоже. И все-таки, я лежал на чем-то твердом и, как мне показалось, живом. Удивительно и непостижимо…
С трудом разлепив глаза, я увидал перед собой коричневую толстую шею, увенчанную маленькой головкой. Да кто же это?
Я видел только затылок, но, обретя возможность соображать, быстро догадался – черепаха! Вот это да! Меня везла по морю гигантская черепаха!
Никогда не видел черепах таких размеров. Я лежал на ее панцире, свободно умещаясь. Хорошо, что я вцепился пальцами в края панциря, и не отпускал, даже будучи без сознания.
- Куда ты плывешь? – спросил я ласково, чтобы не напугать. Не хватало, чтобы она ушла под воду.
Черепаха повернула ко мне голову вполоборота, и я увидел маленький умный глаз. Конечно, она ничего не ответила, но я уже видел столько чудес, что не удивился бы, заговори она со мной.
О том, что моряков спасают дельфины, я слышал много раз – и в жизни, и в легендах, но чтобы черепахи… Нет, без вмешательства богов не обошлось и тут.

Страшного водоворота уже не было ни видно, ни слышно. Я приподнялся, осмотрелся и заметил вдали темную полосу. Это земля! Земля! И мы плыли прямо на нее. Радость охватила меня – я спасен! От избытка чувств я даже погладил черепаху по морщинистой шее.

Берег был все ближе, я стал различать деревья, увидел желтую полосу песка. Слезы наворачивались на глаза, я все еще не мог поверить, что спасся из ужасного водоворота, схожего со Сциллой и Харибдой, вместе взятых.
- Быстрее, быстрее, - шептал я черепахе, но она плыла ровно и неспешно, не собираясь слушать глупого мальчишку.

На мелководье она остановилась и не захотела выбираться на сушу. Я соскользнул с панциря, как с огромного щита.
- Благодарю тебя, - сказал я черепахе.
Она мигнула черными блестящими глазками, взмахнула ластами и ушла на глубину.
- Вот это чудеса, - проговорил я. – Но куда же ты меня привезла?

Выбравшись на сухое место, я присел – надо было осмотреться, нет ли вокруг хищных зверей. Или, что еще хуже – людей, которые не терпят чужеземцев.
Спастись из моря, чтобы умереть от копья или меча?..
Но берег был пуст. Я побрел к деревьям, в надежде поживиться фруктами – солнце клонилось к закату, а у меня с утра не было ни крошки во рту.
И снова мне повезло! Первое же дерево, к которому я приблизился, оказалось инжиром. Я принялся срывать фиолетовые ягоды и уплетал их за обе щеки, перемазываясь сладким соком.
Вот настоящее лакомство, куда там шербету, что угощал меня Мер-баал. Вспомнив про торговца, я немного опечалился – все же мне было его жаль. Если бы он не задумал это преступное похищение, кто знает, не пришел бы я к нему в дом снова и не отдался бы еще? Ведь что теперь скрывать, мне понравилось… В первую нашу встречу – понравилось. Но то, что случилось на корабле, перечеркнуло доброе к нему отношение. Подумать только, отдать меня на потеху матросам! И жалость к финикийцу растворилась, как мякоть инжира во рту.
Наевшись, я отправился дальше, собираясь пройти в глубь острова. Или это не остров? Вот и выясню.

Я прошел через небольшую рощицу, которую поначалу принял за густой лес, и вышел на открытое место. И тут же присел – передо мной появилась деревушка, скрытая за высоким частоколом, а рядом – возделанные поля и виноградник. Людей видно не было, но я решил не высовываться, пока все не разведаю.
Подобравшись поближе, заглянул в щель.
Деревушка была небольшая, два десятка домиков, крытых соломой. Да, бедновато живут.
У закрытых ворот сидели несколько человек, вооруженных длинными копьями, с которыми не расставались. Стражники? Да, похоже. Они грелись у костра, перебрасываясь короткими ленивыми фразами.
- Взять его! – прозвучало внезапно у меня за спиной, и в тот же миг меня схватили за бока сильные руки. Я затрепыхался, задергал ногами, но получил звонкую оплеуху и притих.
Меня потащили вдоль частокола, прямо в деревню. Я завертел головой, пытаясь рассмотреть, кто же меня пленил. И увидел четверых воинов в длинных белых балахонах. Какое странное одеяние, отчего-то навевающее страх…
- Отпустите меня! – просил я. – Я не лазутчик!
- Не кричи, мальчик, - спокойно сказал высокий седовласый старик, к которому меня подтащили. – Оставьте его.

Меня поставили на землю, но сгрудились вокруг – бежать было невозможно.
- Я попал в бурю и… - начал было рассказывать я, но старик прервал меня.
- Ни слова! Не рассказывай нам свою историю, чтобы не вызывать жалость.
- Почему? – безмерно удивился я. - Вы не хотите знать, кто я и откуда?
- Нет. Если ты немного помолчишь, ты узнаешь, что нам нет в этом нужды.

Я смиренно прикрыл рот, а заодно и свой открытый взорам сморщенный фаллос – за спинами мужчин и мальчишек появились женщины, и даже, о, ужас! – девочки. А я в таком неприглядном виде.
- Слушай же, - степенно заговорил старик, усаживаясь в подставленное плетеное кресло. – Вот уже вторую неделю наша деревня страдает от неизвестно откуда взявшегося громадного льва-людоеда. Он нападает в любое время, и днем, и ночью. Невозможно выйти за ворота. Но даже забор и костры его не останавливают – этому ужасному зверю ничего не стоит сделать подкоп… Каждую ночь он уносит наших детей… А вчера…
Тут старик потерял самообладание, закрыл лицо рукой и глухо застонал.
- Вчера он украл моего единственного сына… Мы устраивали облавы, но хитрый зверь ловко уходил от охотников, избегал ямы-ловушки… И тогда я поклялся богам, что принесу в жертву первого чужеземца, который появится в нашей деревне. На твое горе, мальчик, первый чужеземец – ты…

Я молчал, потрясенный услышанным. Что же это происходит?! Смертельные опасности посыпались на меня, словно из рога изобилия козы Амалфеи, что вскормила Зевса.
- Но я ничем не провинился! – попробовал возразить я.
- Молчи, несчастный, - вздохнул старик. – Я дал клятву, и я ее сдержу. Привяжите его к сухому дереву.
- Дайте мне хотя бы меч!
- Не пристало жертве иметь оружие. Уносите его скорее, не то мое сердце разорвется. Мой маленький Алкиной был одного с ним возраста…

Больше со мной никто не вступал в разговор – та же четверка воинов схватила меня за руки и ноги, споро вынесла за ворота, под сочувственные взгляды жителей. Да что мне их сочувствие, если ни один даже не заикнулся о помиловании!..
Вот и дерево – сухой изогнутый ствол без единого зеленого листочка. Меня прикрутили веревками, дали выпить воды – хоть за это спасибо – и оставили под палящим солнцем. Если не от льва, то от жары я точно погибну. Впрочем, солнце скоро сядет, близился вечер. А за ним ночь…
Я стоял, отбиваясь ногами от жуков и муравьев, что так и норовили скрасить мои последние минуты.
- Что за жизнь, - бормотал я сам себе, - едва спасся от разбойников и Мер-баала; едва выбрался из смертельного водоворота – и тут на тебе! Превратили в жертвенного ягненка. О боги! Неужели вы оставили меня своей милостью?! О, блистательный Феб-Аполлон! Приди еще раз на помощь, усмири льва! Тебе ли не подвластны звери и птицы, гады и рыбы!
Я молил богов, пока горло не пересохло. За этим занятием меня и застала темнота. Над головой раскинулось звездное небо, Луна посматривала на мои грядущие мучения желтым глазом.
Чудовище не заставило себя долго ждать – тишину разорвал леденящий кровь рык. И появился он… Пышногривый лев, ростом с пятилетнего быка, плавно и неслышно ступая, вырос передо мной. Он оглядел меня, принюхался, шевеля ноздрями. И вновь зарычал… А какие у него клыки!.. Перекусит меня пополам во мгновение ока…
- Уходи, - сказал я дрожащим голосом, и задергал руками, пытаясь ослабить узлы. – Уходи! Что я тебе сделал? Ты не наешься даже тремя такими, как я!

Лев прял ушами и щурился – похоже, его забавляла моя беспомощность. Подошел вплотную и лизнул меня в грудь. Будто неструганой доской обожгло кожу, я вскрикнул. Из пасти на меня пахнуло гнилью. Еще миг – и эта тварь откусит мне голову… Я зажмурился…
Но лев меня не тронул. Не успел.
Высоко над нами захлопал крыльями и стремительно упал вниз орел. Я, конечно, тут же открыл глаза и увидел эту птицу поистине гигантских размеров. Он, не церемонясь, ухватил желтую кошку когтями за гриву и круп, легко поднял и понес в сторону моря.
За спиной раздался многогласный крик изумления и радости – за моей несостоявшейся смертью, оказывается, следили жители деревни.
Орел вернулся очень быстро. Куда он подевал льва, я не знаю – то ли донес до ближнего острова, то ли просто уронил в море.
Громадная птица села передо мной, пощелкала изогнутым клювом. И… заговорила, по-птичьи кося круглым глазом:
- Ты опять попал в беду, Иолай, сын Мелеандра. Пора научиться справляться самому. Возрадуйся же, за твоей судьбой следит сам Зевс-Громовержец! Это он послал меня на выручку.
- О, благодарю! – воскликнул я. – Неужели и впрямь богам интересна судьба маленького муравья?.. Клянусь, я сделаю все, чтобы оправдать…
- Не клянись, - прервал меня орел. – Клятвы надо исполнять, а для этого ты должен сильно постараться. Стой спокойно, я освобожу тебя.
Я замер, он одним ударом перебил веревку. Как убитая змея, упала она кольцами к моим ногам.
- Благодарю, - снова сказал я, неловко протянул руку, чтобы погладить орла по перьям, но он защелкал клювом, заклекотал, изображая смех.
- Ну-ну, без нежностей! Не то унесу тебя на Олимп, как некогда Ганимеда!
- Я встречался с Ганимедом. Удивительно прекрасный юноша, - сказал я.
- Ты это мне рассказываешь? Я вижу его каждый день. Но довольно, слушай, Иолай.

Я обратился в слух, орел продолжил:
- Видишь прямо перед собой высокую скалу? Сейчас темно, но она там есть. Пойдешь туда, найдешь пещеру. Лев устроил в ней логово. Иди, мальчик, не мешкай!

Зачем мне идти в львиное логово, я не понял, но орел Зевса не снизошел до объяснений. Не прощаясь, он подпрыгнул и взлетел, вздымая крыльями вихрь.
Я подобрал веревки – на всякий случай – и отправился к скале. Видно ее не было, только силуэт выделялся на фоне звезд.

- Постой! Пожалуйста, остановись! – закричал кто-то, догоняя.
Я обернулся – ко мне бежали люди с факелами. В нескольких шагах все разом вдруг рухнули на колени и принялись неистово кланяться. Вот так новости! Еще недавно они меня хотели скормить льву, а теперь принимают за божество. Но я не был против такого поворота событий.
Следом за своими воинами подошел и старик. Он не стал опускаться на колени, но низко поклонился.
- Я не знаю, кто ты, мальчик, но мы видели, что убивший льва орел разговаривал с тобой. Хоть было далеко и мы не слышали слов, но мы поняли – ты любимец богов, если не сам бог… Прости меня. Прости, что я хотел лишить тебя жизни. Я всего лишь хотел избавить деревню от порождения тьмы.
- Я не сержусь, - ответил я спокойно. – Но для разговоров сейчас нет времени. Орел велел мне идти к пещере. Отправь со мной воинов, я чувствую, что там мы увидим нечто очень важное.
- Да-да, непременно! – заторопился старик и отдал приказ.
Дальше мы пошли все вместе – у людей пропал страх.

Вот и скала… Теперь я хорошо различал ее крутую вершину. Обойдя, мы наткнулись на пещеру, скрытую сухими ветками – очевидно, лев постарался спрятать свое логово.
Изнутри доносились плач, крики, стоны, невнятное бормотание… Меня вновь охватил страх, но я не подавал виду. Напротив, я сказал
- Пойду первым…
Конечно, со мной никто не заспорил, взрослые сильные мужчины сгрудились в кучу, дрожа, как зайцы. Я их понимал – не каждый день встречаешься со львом-людоедом.

Набрав полную грудь воздуха, как перед прыжком в воду, я вошел внутрь. Мне сунули в руку факел, и я осветил им пещеру. Что я там увидел, не описать словами, но я постараюсь.
На земле и прелой соломе лежали дети. Искусанные, разодранные, они плакали и кричали от боли, глядя на меня, и с надеждой молили о помощи. Не все были живы, но кое-кто шевелился.
Нельзя было терять ни минуты, я стремглав вылетел на воздух из пропитанного смрадом крови склепа, и закричал:
- Быстрее выносите живых! Быстрее, во имя Зевса!

Вскоре у подножия скалы лежали в ряд двенадцать детишек. Увы, семь из них уже не нуждались в помощи, но пятерых я мог и должен спасти.
Две девочки, три мальчика…
- Светите получше, - глухо пробормотал я, снимая с пояса заветную амфорку.

Втайне я понадеялся, что боги подарят мне еще один сосуд с чудодейственной мазью, а сейчас она нужнее детям.
Невероятно… На моих глазах у девочки вырастала оторванная нога… У мальчика лет шести заживало разодранное плечо… Возглас удивления исторгся одновременно у всех, кто видел это чудо.
Третий ребенок, четвертый – с ними было несложно. Но последний… Мальчик лет двенадцати, мой сверстник, лежал, запрокинув голову и хрипло, часто дышал. Ему досталось хуже всего – лев полоснул его лапой по животу, и теперь там зияла кровавая рана.
- Это сын вождя… - прошептал кто-то из воинов.
По всему было видно, что мальчик умирал. Но я не собирался сдаваться.
- Оторви полосу ткани, - велел я ближнему от меня. Воин одним сильным рывком оторвал край своего одеяния и подал мне. Я щедро наложил на ткань мазь и положил на рану.
Не успел я досчитать до десяти, как мальчик раскрыл глаза!
- Где… я… - неслышно прошептал он.
- Тшшш, молчи. Тебе нельзя разговаривать. Все узнаешь после, - сказал я и велел воинам: - Поднимайте детей и несите в деревню, да аккуратней.
Вот и веревка пригодилась – ею я обвязал мальчика, чтобы ткань не свалилась с раны. В деревне сделаю повязку получше.

Спасенных детей бережно, на руках, отнесли в деревню. Меня там встретили радостными криками, восхваляя на все лады.
- Если сможешь, прости меня, - снова подступился ко мне старик-вождь. – Поверь, мне было горько и больно отдавать тебя льву на растерзание. Но ты сам понимаешь, что значит клятва.
Я только кивнул в ответ – усталость и голод мешали мне произносить длинные речи.
- Скажи, чего ты хочешь в награду, я все исполню! – сказал старик, воздевая руки к небу.
- Мне нужно совсем немного, - проговорил я. – Ужин, ночлег, одежда и корабль.
Его лицо опечалилось.
- Все, кроме корабля… Их у нас просто нет. Только лодки, но на них далеко не уплывешь, только до соседнего острова.
- А какой у вас соседний остров?
- Крит. Ты слышал о нем?

Я усмехнулся в ответ:
– Слышал ли я о Крите? Конечно. Там жил знаменитый Минотавр, убитый позже Тесеем. А еще на Крите родился великий Зевс. Но я не думал, что меня занесет так далеко от дома…
- Если согласен, завтра же тебя отвезут мои воины.
- Да, согласен. У моего города с Критом вроде бы не было войн. Во всяком случае, я он них не слышал.

Старик распорядился накормить меня, но прежде мне поднесли белое одеяние, скрывшее меня от шеи до пят. Было непривычно – хитон намного удобнее, особенно в жару. Но я не спорил, придет время – переоденусь.
Меня поселили в красивом маленьком домике, который целиком могла вместить вся моя спальня, но я непривередлив.
На ужин собрали столько снеди, что хватило бы на всю деревню. Я принялся уплетать за обе щеки – особенно мне понравилось жаркое из гуся, жир так и стекал по рукам и губам.
- Как твой сын? Ему лучше? Как остальные? – утолив первый голод, спросил я у старика, что сидел рядом.
- О, благодарю. Мой мальчик сумел сесть на постели и даже попросил поесть. И это после той страшной раны, о которой мне рассказали… Других детей забрали родители и говорят, что тоже поправились. Что за чудесное снадобье ты использовал?
- Эту мазь мне подарил… подарил один человек, - сказал я уклончиво. – Она излечивает любые раны. И вот, пригодилась.
- Да, ты ниспослан нам богами! Ну, ешь, пей, потом ложись спать, а я удаляюсь.
Старик почтительно склонился и вышел за дверь, оставив меня в одиночестве. Я набил живот впрок – неизвестно, когда придется поесть в следующий раз.
Запив сильно разбавленным вином – по нашему обычаю – я растянулся на скамье, устланной мягкой шерстью. Наконец-то я могу отдохнуть, ни о чем не беспокоясь…
Ноги гудели от усталости, а руки подрагивали – все-таки я здорово испугался эту облезлую кошку. Если бы не орел Зевса, мне несдобровать…

Я погрузился в дремоту, но заснуть мне помешали – кто-то тихонько поскребся в дверь.
- Кто там? – спросонок проворчал я.
Дверь приоткрылась и внутрь скользнул мальчик – сын старика-вождя. Как же его зовут, вспомнить бы… Ах да!
- Алкиной?
- Ты знаешь мое имя, - возрадовался мальчик, присаживаясь на корточки возле меня. – Я пришел поблагодарить тебя за спасение.
- Брось, - ласково проговорил я, потрепав мальчишку по слипшимся от пота волосам. – Я счастлив, что ты жив и невредим.
- Могу ли я что-то для тебя сделать?
- Можешь. Если дашь мне немного поспать, - улыбнулся я.
Алкиной был красив, хоть до Милена ему далеко. И в другое время я наверняка высказал бы еще одно желание, но только не сегодня – сил не было даже перевернуться с боку на бок.
- Ох, прости, - спохватился Алкиной. – Я потревожил тебя. Спокойного тебе сна!
- Постой, не уходи. Дай хоть поцеловать тебя, - попросил я.
Он зарделся, как девушка – румянец был виден даже при свете масляной лампы. Но наклонился, и я обхватил его рукой за шею.
Поцелуй был долгий и сладкий, мальчик даже не противился.
- Ну, все, ступай! – с сожалением сказал я, отпуская. – Как жаль, что я не могу задержаться хоть на несколько дней.
- Как жаль… - эхом отозвался Алкиной и исчез из комнаты.
Мы могли бы подружиться, но, увы – меня ждали дома.
С воспоминаниями об отце и матери, о Милене и Леандре я уснул.

Глава девятая

Пришло утро, но меня не беспокоили, дали отоспаться. Если бы не блеяние овец, не знаю, когда бы я поднялся.
Доев то, что оставалось с вечера, я выглянул во двор. Солнце уже было в зените, и при ярком свете я смог рассмотреть приютившую меня деревню.
Дома не из камня, как в моем городе, а из песчаника, но с ровными аккуратными стенами, радующими глаз белизной.
По улочкам разгуливали куры; гуси шипели на меня, угадывая чужака. Надрывалась в лае собака на привязи. В общем, обычный деревенский уклад. А где же жители?
Никого не было видно – наверное, они отправились на поля и на виноградник. Но работали не все – я услышал отдаленное пение, угадывались детские голоса.
Отправившись на звук, я вышел на полянку между домами. Там сидели два десятка детей разного возраста, и распевали гимн, посвященный богу виноделия Дионису. Детьми управлял мужчина средних лет, чем-то напомнивший мне отца.
Меня позабавил странный выбор гимна – Дионису у нас возносили хвалу только взрослые, но никак не дети.
Заметив меня, детишки замахали руками, заулыбались, принялись зазывать к себе.
- Как спал? – спросил меня мужчина, тоже улыбаясь приветственно.
- Благодарю, я прекрасно отдохнул.
- Тебе нравится, как мы поем?
- О да! Просто великолепно. Ваш хор мог бы петь в любом храме моего родного города.
- Позволь представиться. Мое имя Ликсос, я учитель этих маленьких шалопаев. Хочешь к нам присоединиться?
- С удовольствием. Правда, я не знаю слов, но мелодия мне знакома.
- Слова не так важны, ведь дети поют сердцем.

О, а вот и Алкиной, мой вчерашний знакомый. Он поманил меня рукой, и я опустился на траву.
- Ты ведь побудешь еще немного? – шепнул он, склонившись ко мне.
- Только совсем немного, я должен уплыть еще до полудня, - вздохнув, ответил я.

Больше мы ни о чем не успели поговорить – учитель взмахнул руками, и полилась хвалебная песнь.

Шумного славить начну Диониса, венчанного хмелем,
Многохвалимого сына Кронида и славной Семелы.
Пышноволосые нимфы вскормили младенца, принявши
К груди своей от владыки-отца, и любовно в долинах
Нисы его воспитали. И, волей родителя-Зевса,
Рос он в душистой пещере, причисленный к сонму бессмертных.
После того как возрос он, богинь попечением вечных,
Вдаль устремился по логам лесным Дионис многопетый,
Хмелем и лавром венчанный. Вослед ему нимфы спешили,
Он же их вел впереди. И гремел весь лес необъятный.

Так же вот радуйся с нами и ты, Дионис многогроздный!
Дай и на будущий год нам в веселии снова собраться!

Как мог, я пытался угадать слова и подпевал. Мы слились в едином порыве, звонко славя бога вина. В завершении мы, не сговариваясь, вскочили и принялись танцевать в хороводе. Было невероятно здорово! Я обнимал Алкиноя за талию, кто-то так же обнимал меня – дружелюбие и веселье лились рекой.

- Мальчик, - меня вежливо тронули за плечо. Я вскочил, обернулся – за моей спиной стоял отец Алкиноя, тот старик, что собирался подарить меня льву. Похоже, он все еще чувствовал свою вину. – Мальчик, если ты хочешь уплыть, то надо торопиться.
- Да-да, я готов!
- Пойдем, гребцы ждут и парус поднят.

Меня окружили дети, стали обнимать. Я узнавал тех, кого вынесли вчера из пещеры – они были бодры и совершенно здоровы. Нимало не стесняясь, Алкиной поцеловал меня в губы.
- Я буду скучать, - сказал он. – Если сможешь, возвращайся погостить.
- Я постараюсь, - ответил я, хоть сильно сомневался в исполнении.

У берега покачивалась на волнах большая лодка с треугольным парусом. В ней сидели двенадцать человек, сжимая тяжелые весла. Мне было неловко за беспокойство, но ничего не поделать, я должен добираться домой.
- В лодку женщины уложили припасы и одежду, возьмешь с собой. Кто знает, куда приведет тебя дорога, - сказал старик.
Он погладил меня по голове и сказал на прощание:
- Я так и не узнал, как твое имя и из каких ты мест. Скажи, мы будем славить тебя, как избавителя от льва-людоеда.
Я покраснел:
- Моей заслуги в том нет, льва убил орел. Но если хочешь знать мое имя, вот оно: Иолай, сын Мелеандра, из города Мегары. Прощай.
- Прощай… Я тоже буду считать тебя сыном…
Я поторопился забраться в лодку, потому что в глазах стало предательски щипать – не хотелось расставаться ни с Алкиноем, ни с его отцом.

- До темноты должны успеть, - густым басом сказал один из гребцов, сидевший со мной рядом. – Сам знаешь, как опасно по нашим морям плавать – пиратов полным-полно. И в Эгейском, и в Тирренском морях, да повсюду. Только возле ваших Афин, пожалуй, их не встретишь – флот у вас мощный.
- Я не из Афин, - отвечал я, - но и возле нашего города пиратов не видно. Они любят купцов на торговых путях перехватывать, подальше от берега.
- Да, все так. Откуда знаешь?
- Отец как-то рассказывал. Я помню, даже снаряжали несколько кораблей, чтобы охранять один важный караван с товарами.
- Вот и я говорю – житья от них нет, от пиратов. У нас островок маленький, нас не трогают, а вот на Крит часто набеги делают, корабли без охраны редко доходят нетронутыми.

Разговор прервался, я лег на скамью, свесил руку в бурлящую за бортом воду. Гребцы затянули долгую песню, попадающую в такт движениям мощных тяжелых весел.
Соленый ветер брызгами обдавал мое лицо, дышалось легко и свободно. Даже не верилось, что еще вчера я был на волосок от гибели, причем – дважды.

Солнце склонилось к закату, когда моряк, сидевший рядом, указал рукой вдаль:
- Видишь черную полосу? Это и есть Крит. Еще немного, и мы зайдем в порт.

На этот раз мне повезло больше – мы не попали ни в шторм, ни в лапы пиратам, а спокойно вошли в гавань.
Несколько больших трирем стояли, пришвартовавшись. Как красиво они выглядели, я засмотрелся…
- Я пойду с тобой, Иолай, - сказал мой сосед, выбираясь на берег и подавая мне руку. – Должен кто-то рассказать критянам о чудесных событиях, что произошли вчера.
- Еще бы… Мне одному никто не поверит, - сказал я. – Я и сам бы не поверил, наверное.

К нам уже шагали стражники в блестящих нагрудниках и с копьями наперевес.
- Кто такие? – зычно крикнул один из них еще на подходе.

- С острова Класос, что к югу от Крита, - ответил мой сопровождающий. – С почтением к правителю Сфакии. Мы привезли мальчика, что попал к нам после кораблекрушения.
Начальник стражи осмотрел меня тяжелым недоверчивым взглядом.
- И что мне с ним делать? Иноземцев у нас не любят. Ну да ладно, на лазутчика он не похож, мал еще. Отведу во дворец, пусть там решают его судьбу. А вы торговать собираетесь или утром обратно?
- Нет, мы не привезли ни рыбы, ни прочих товаров.
- Рыбы у нас и своей хватает. Хорошо, ночуйте в лодке, а утром возвращайтесь.
- Позволь, я провожу мальчика в замок к правителю? – попросил моряк.
- Это еще зачем? Он что, немой?
- Нет-нет, он, конечно, расскажет все сам, да боюсь, правитель не поверит в его слова. А я смогу подтвердить.
- Хм… Что же такого может рассказать мальчишка? Уж не видел ли он по пути несметное войско, что приближается к Криту? Ладно, хватит болтать, следуйте за нами!
- Иолай, возьми еду из лодки, что положили женщины, - сказал моряк.
Я метнулся к лодке, мне подали холщовую сумку, набитую снедью.
- Это что? – подозрительно спросил начальник стражи.
- Мальчику дали в дорогу продукты – сыр, лепешки, мясо…
- Ну-ну… Все, в путь! Уже темнеет.

И мы отправились по не мощенной пыльной дороге в сторону гор, что высились невдалеке от моря.

Глава десятая

Дорога вилась серпантином вверх, я едва поспевал за стражниками. Сандалии спадали, я подтягивал ослабленные ремешки. Хоть солнце уже зашло, но было все еще жарко и душно. Я путался в длинном балахоне, спотыкался и мечтал об одном – выпросить у стражников меч да обрезать лишнюю ткань выше колен. Но устыдился и смолчал.
- Как тебя зовут? – спросил по пути начальник стражи. – И откуда ты?
- Мое имя Иолай, я сын Мелеандра, дамиурга из города Мегары.
- Мегара? Это еще где?
- К северу от Крита, полдня пути от Афин.
- Далеко же тебя забросило. Расскажешь?
Я вкратце выложил ему свою историю, упустив несколько важных моментов – насилие надо мной и встречу с Аполлоном. Первое было стыдно вспоминать, второе – незачем, все равно не поверят.
- Значит, говоришь, похитили…
Начальник стражи задумался и молчал довольно долго. Потом сказал:
- Занимательную историю ты поведал. Не во все верится, но это не мое дело – тебя судить. Советую рассказывать нашему правителю все без утайки, тогда ты можешь рассчитывать на помощь.
Я только пожал плечами – конечно, я расскажу правду. Да вот поверят ли в нее…

Наконец мы добрались. За очередным поворотом передо мной открылась величественная картина – белокаменные колонны, а за ними дворец, не уступающий тем, что были в Мегаре.
Начальник стражи хмыкнул, заметив мой потрясенный взгляд.
- Что, не ожидал? Думал, что в нашем захолустье дома из козьего навоза? А тут – мрамор!

Пройдя еще немного по хрустящему под ногами песку – им были посыпаны дорожки – мы взошли на ступени дворца. Стражник постучал древком копья в ворота и, после недолгих препирательств, нас все же пропустили.
Рабы с поклонами сопроводили нас в большую залу. По мраморному полу сновали блики факелов, по углам и у стен притаились статуи богов. Потолок был так высоко, что терялся в полумраке.
- Правитель сейчас подойдет, - шепнул слуга, разодетый, как какой-то вельможа. – Он уже готовился ко сну…
- Представляю, какое у него настроение, - проворчал начальник портовой стражи.

- У меня превосходное настроение! – звонкий молодой голос отдался эхом от стен. – И замечательный слух! Кто вы такие и почему решили помешать мне спать? Дело не могло подождать до завтра?

Мы разом обернулись в ту сторону, откуда донесся голос. Из незаметной двери вышел мужчина, которому совершенно не шел юношеский голос. Невысокого роста, полноват, с большими залысинами, ему больше подошел бы надтреснутый пожилой говор.
Мужчина прошествовал к каменному трону, что стоял одиноко у самой дальней стены. Пурпурный плащ волочился по полу, подобно кровавому ручью.
Взгромоздясь на трон, правитель повторил:
- Что вы молчите? Я задал вопрос! Что за срочное дело привело вас, на ночь глядя?

Начальник портовой стражи поклонился и сказал, подталкивая меня вперед:
- О великий! Этого мальчика привезли сегодня на лодке в порт. И рассказывают какие-то чудеса. Выслушай их!
- Ну, что там у вас, - прикрывая рот рукой, зевнул правитель Сфакии.
Я оглянулся на уроженца острова, с которым приплыл с острова – он будет говорить или я? Моряк замотал головой, отказываясь. Делать нечего, придется мне…
- О великий!.. Мое имя – Иолай. Я сын Мелеандра, дамиурга из города Мегары, что неподалеку от Афин. Недавно меня похитил один негодяй по имени Мер-баал, финикиец. Корабль, на котором меня везли, попал в огромный водоворот и сгинул в пучине. Мне же, по воле богов, удалось спастись. Так я оказался на острове, что зовется Класос.
- Пока что я не вижу никаких чудес, - недовольно сказал правитель, выслушавший меня.
Я, смущаясь, поведал о льве-людоеде; об орле, что унес льва, словно котенка; о спасенных от страшных ран детях.
- Хм… И ты всерьез полагаешь, что в это можно поверить?
Правитель снова зевнул и махнул рукой, выказывая жестом пренебрежение. Тогда шагнул вперед моряк:
- Я тому свидетель. Я видел все, от начала и до конца. Я видел льва, который уносил детей одного за другим, но копья отскакивали от его шкуры. Я видел орла, который с легкостью мог бы поднять пару буйволов. Я видел, как выросла у ребенка рука, откушенная львом. Я все это видел, и готов в том поклясться.

Правитель уставился на меня, как на неизвестное и таинственное существо.
- Если ты и вправду все это проделал, то… Тебе благоволят боги. И все же… Здесь Родос – здесь прыгай!

Поначалу я не понял, при чем тут Родос – ведь мы на Крите. Но быстро вспомнил известную басню Эзопа, в которой повествуется о некоем человеке, который хвастал, что на острове Родос он однажды совершил великолепный прыжок в воду. И тогда ему сказали: «Друг, если это правда, то зачем тебе свидетели? Вот тебе Родос — тут и прыгай».
Я понял, правитель Сфакии считает меня лжецом и требует доказательств. Доказательств… Льва и орла я не могу ему предоставить, остается волшебная мазь. Я огляделся, заметил маленький столик, уставленный блюдами и вазами. На них всевозможные фрукты, а рядом то, что мне было нужно – нож для разделки.
Я взял ножик и, зажмурившись, полоснул себя по ладони. Как же больно… Стиснув зубы, показал правителю стекающую кровь, потом принялся рыскать в складках балахона.
Вот дурак, отругал я сам себя, надо было сперва достать амфорку, потом руку резать! Но хорошие мысли всегда приходят после.
Кровь капала на пол, все молчали, а я погряз в раскопках. Наконец нащупал сумочку, а в ней прохладный металл. Быстро выдернув амфорку, распечатал воск.
Зачерпнув немного мази, провел по израненной ладони, затем стер рукавом и преподнес ладонь правителю. Он с любопытством ухватил меня и принялся изучать руку.
- Ни следа не осталось! – довольно сказал он и отпустил меня. – Это поистине чудо! Да с такой мазью нам любая война не страшна. Эй, кто там! Принесите пустой бочонок!
Слуги быстро исполнили приказ и вкатили в залу бочонок величиной с меня.
- До утра ты должен наполнить бочонок этой мазью, иначе никогда не покинешь мой дворец. Я сделаю тебя наложником, а когда подрастешь… Когда вырастешь, придумаю, что с тобой делать дальше. Уведите его и заприте под замок!
- О великий! Нехорошо так поступать с любимцем богов! – попытался вступиться за меня моряк.
- А этого выставьте за ворота, - лениво отмахнулся правитель. – И благодари, что легко отделался!
Приказы здесь привыкли выполнять быстро, без рассуждений. Меня тут же схватили под руки и поволокли в темноту, забыв вернуть заветную амфорку. Я задергался, закричал, чтобы немедленно отпустили, но два здоровенных раба не обратили внимания на мое трепыхание. Зато когда меня впихнули в небольшую комнатушку, один из них от души ткнул меня под ребра, сказав при этом:
- Будешь вопить, вернусь и на цепь посажу.
Затем вкатили бочку и поставили в углу. Дверь закрылась, заскрежетала щеколда. Я остался в полной тишине и в кромешной тьме – ни окошка, ни щелочки, а факел пленнику не положен.
Нащупав ногой охапку соломы, я опустился на нее в полном бессилии. Вот не было печали на мою голову! О том, чтобы заполнить бочку лечебной мазью Асклепия, не могло быть и речи. Но как выпутаться? Думай же, Иолай, думай! Ты мастер попадать в безвыходные ситуации, но пока что тебе везло – приходили на помощь боги. Как жаль, что нет со мной Леандра – его острый ум наверняка нашел бы выход.
Что-то живое заскреблось в углу, пробежало по полу, царапнуло мне ногу.
- Ай! – воскликнул я, закрываясь балахоном. Никогда не угадаешь, где найдешь, где потеряешь. Еще недавно я мечтал обрезать лишнюю ткань, а теперь рад, что не сделал этого – в комнатке было прохладно. Да что там – просто холодно! У нас в погребах держат продукты, чтобы не испортились от жары, а здесь – пленников.
Но кто же еще обитает здесь, кроме меня? Должно быть, это крысы… Бр-р-р… Этих тварей я терпеть не мог. Подтверждая мою догадку, послышался мерзкий писк. Не хватало, чтобы они меня сожрали…
Я вскочил, подобрал солому и кинул ее в бочку. Потом влез внутрь сам. Сюда крысы не доберутся, понадеялся я.
Однако почему бы не попытать счастья? Лишняя молитва богам никому еще не вредила.
Я прижал ладони к лицу и принялся горячо молиться Зевсу-Громовержцу, Аполлону Лучезарному и другим богам – ночь была длинная, я успел перечислить всех, кого вспомнил.
Но, увы… Должно быть, на этот раз у богов были более важные дела, чем помощь маленькому человечку, попавшему в очередной переплет.
Измаявшись в неудобной позе, я уснул под бодрое шуршание крысиных лапок и цокот коготков.

Разбудил меня лязг засова и грохот открываемой двери.
- Живой? – мрачно спросил кто-то. – Где ты там, вылезай. Хозяин желает тебя видеть. А еще больше – заполненную бочку.

Бочка и вправду была заполнена – мною. И вылезать я не торопился, сладко потягивался, зевал. А куда спешить, если задание не выполнено и ничего хорошего мне не светит?
- Я долго буду ждать? – рассердился некто, стоящий в дверях. Он поводил факелом, освещая мою темницу. – Да где ты?!
- Здесь я, здесь, - отозвался я. – Куда денусь.
Стражник пошел на звук и обнаружил меня в бочке. Это зрелище его развеселило:
- Ха-ха-ах-ха! Гляди, как бы хозяин не велел перемолоть тебя на волшебную мазь! Ты как раз умещаешься в посудине!

Шутка мне совершенно не понравилась, я криво усмехнулся. Стражник сунул факел в держатель на стене, а сам бодро ухватил меня под мышки и выдернул наружу. Поставив на ноги, осмотрел.
- Цел, здоров? От крыс прятался? Ничего ценного не откусили? – веселился страж. – Ничего, мазью своей помажешь, отрастет как новенький. Ну, шагай наверх!
Он подтолкнул меня к дверям и вышел следом, прихватив коптящий факел.

Мы прошли по каменным ступенькам уже знакомой дорогой, и я вновь оказался в главной зале дворца. На этот раз она была ярко освещена солнцем, что попадало в большие окна, выбитые в стенах.
Правитель уже был там. Ждал ли он меня или просто завтракал, а может, совмещал и то, и другое.
- А, явился, - отпивая вино, сказал он. – Ну что, бочка полная?
- Нет, - хмуро ответил я, склонив голову.
- Нисколько не сомневался. Что же мне с тобой теперь делать?
- Помогите добраться домой. Мой отец даст хорошие деньги за мое спасение.
- Я похож на нищего? – поинтересовался правитель. – С чего ты взял, что мне нужны деньги? Хотя конечно, деньги нужны всем, без золота в нашем мире – никуда. Но снаряжение корабля в столь дальний путь обойдется в десятки талантов. Ты уверен, что твой отец покроет расходы?
- Да! Я уверен!
- А я вот нет. Может, у вас началась очередная война, и все деньги город отдаст на войско?

Ох, не нравился мне этот разговор… Куда-то правитель клонит… Но пока не пойму, куда.
- Что же мне делать? – спросил я уныло. – Я очень прошу вас…

В этот миг в залу ворвался вихрь. Пурпурная мантия правителя заколыхалась, пошла волнами. Я удивленно следил за влетевшим мальчишкой, который обежал трон, потом меня, потом остановился между троном и мной. Столь энергичного мальчика я давно не встречал – он был схож с каплей ртути. Возрастом мальчик был мне сверстник, а вот ростом не вышел – голова едва достанет до моего плеча.
Одет мальчишка был в ярко-желтую тунику, с красным узором по нижнему краю. Такой безумной расцветки я тоже давно не видал. У нас так одевались разве что актеры.
- Ты уже проснулся, мое сердце? – проворковал правитель, умильно улыбнувшись. – Иди ко мне, позавтракаем вместе.

Даже не взглянув на отца – судя по всему, это был сын правителя – мальчик принялся изучать меня, оглядывая с ног до головы.
- Твой новый раб? – спросил он. Разумеется, не меня. – Когда ты успел его купить? Еще вчера его не было.
- Он пока что не раб, мой золотой. Но к этому идет.
- Подари его мне! – выкрикнул мальчишка, и глаза его разгорелись.
- Подожди, ты сильно торопишься.
- А что такое? – капризно надул губы мальчик.
- Я еще не решил.
- Так решай скорее!
Интересно, а меня кто-нибудь собирается спрашивать?!.. Я решил вмешаться в их перепалку:
- Позвольте мне сказать, о, великий. Мой отец – один из правителей города, и если с его сыном случится нечто плохое, сюда придут наши корабли. Возможно, они уже вышли на поиски.
- Он слишком разговорчив! – заявил мальчик, надменно вскинув голову. – Отец, вели его выпороть! Три десятка плетей будет достаточно для первого урока!

Ах ты, наглец! Ну, погоди, если я все-таки задержусь здесь, ты еще поплатишься за свою дерзость! А глазами я и сам сверкать умею!
- Подожди, моя радость, - урезонил мальчишку отец. – Дай мне подумать.

Мальчик скрипнул зубами и скрестил руки на груди, не сводя с меня прищуренных глаз. Его отец задумчиво вертел в руках золотой кубок, решая мою участь.
- Мне не хочется враждовать с Афинами, - сказал он, нарушив молчание. – Да и эти истории с богами… Если в них есть хоть доля истины, ты опасный гость, Иолай.
- Его зовут Иолай? – переспросил мальчишка. – Что за глупое имя! Похоже на лай лисицы!
Наверное, мое лицо потемнело, потому что в следующий миг мальчик стушевался, поняв, что перешел грань. Но не шевельнулся. Что же, выдержки ему не занимать, как и наглости.
- Тебя самого-то как зовут, - процедил я.
- Люкос! – бросил мальчик с таким видом, будто делал мне огромное одолжение.

Ого! Люкос, поясню для иноземцев, по-гречески значит «волк» Какое звучное имя дали этому щенку-недомерку.
Я не выдержал и прыснул, тут же спрятав усмешку в кулак, но этого хватило, чтобы мальчишка взвился:
- Как смеешь ты потешаться надо мной! Отец! Раб он или нет, накажи его! Иначе я сделаю это сам!
Он стал оглядываться в поисках подходящей плети, но у стражников в руках были только копья, а на поясе – короткие мечи.

- Ты прав, мой милый, - кивнул отец. – Мне тоже не нравится этот мальчишка, возомнивший о себе невесть что. Выдайте ему десять плетей.

Вот незадача… Правитель целого города идет на поводу у своего невоспитанного сынка. А расплачиваться будет моя спина…
- Не смейте! – закричал я, когда меня схватили слуги и разложили на скамье. Меня, конечно, никто не слушал – сорвали балахон и связали руки и ноги. Да так, что не шевельнешься.

Люкос влез на колени отцу и оттуда скалил свои зубки в ухмылке. Ко мне, поигрывая мускулами, подошел дюжий раб. В руке он сжимал плеть, которой у нас погоняют быков.
Первый удар обжег мне лопатки, я закусил губу. Они не услышат ни крика, ни стона! Пусть знают, как эллины умеют терпеть боль.
Удары отсчитывали вслух стоявшие рядом стражники, и каждый щелчок плети отдавался жгучей болью.
- Десять! – наконец услышал я и обмяк. Губы были соленые, я слизывал кровь, но она все равно стекала по подбородку – я перестарался.
- Еще! Еще! – взвизгнул несносный мальчишка. – Еще хоть десяток!

«Воспитанный волками гаденыш, ты за это поплатишься!» – думал я в бессильной злобе.
- Нет, хватит с него, - ответил отец Люкоса, удивив меня. Значит, мальчишка еще не полностью обрел власть в этом доме. – Развяжите!

Веревки разрезали, я сел на скамью.
- Хоть мазью смажьте, - сказал я, глядя исподлобья.
- Незачем тратить драгоценное снадобье, - покачал головой правитель. – На мальчишках все быстро заживает. Только не говори мне, что плеть гуляет по твоей спине в первый раз.
Я пожал плечами – конечно, далеко не в первый. Но дома меня били послабее. А правитель продолжил:
- Но держался ты хорошо, Иолай. Даже взрослые рабы кричат, а ты не издал ни звука. Смойте с него кровь и смажьте спину оливковым маслом. Люкос, он твой.
- Как! Постойте! – я вскочил. – Я не раб! Вы не смеете дарить меня! Не хотите отправлять домой, отпустите, я доберусь сам!
- Успокойся, - лениво отмахнулся правитель. – Ты не раб. Ты – пленник. До той поры, пока боги не вспомнят о тебе и не дадут мне знамение. А сейчас слушайся во всем моего сына, посмеешь перечить – снова заработаешь плетей.

Пока он говорил это, меня обтерли влажной губкой, потом смазали маслом – стало чуть полегче. Еще порадовало, что вместо надоевшего балахона на меня надели короткую тунику цвета индиго. Она напомнила мне глаза Милена, навеяв тоску. Нет, при первом же удобном случае я сбегу с этого проклятого острова! Улыбающийся Люкос казался мне сейчас Минотавром, а дворец – Лабиринтом.

- Иди за мной! – надменно сказал мальчишка, приблизившись. О, он даже ухватил плетку, отобрав у раба! Порождение волчицы, только попробуй, ударь!..
Сделав вид, что смирился, я пошел вслед за ним.
- Будем играть в колесницу! – заявил он, когда мы остались наедине в небольшом дворике, огороженном забором. – Ты будешь моим конем. Стой смирно, я надену на тебя упряжь.
- Боги отняли разум у этого мальчика… - простонал я. – Ты хоть накорми меня сперва. Сам-то позавтракал.
- Заслужи еду, потом поговорим.

Должно быть, он уже играл в подобные игры с другими рабами – настоящая кожаная упряжь была наготове. Да и легкая деревянная тележка вполне годилась для поездок.
Не тратя времени на уговоры, Люкос надел на меня ремни, на лоб и шею, затянул. Спина здорово саднила, напоминая о словах его отца. И я терпел…
Мальчишка забрался в тележку, встал в ней, словно в колеснице, и крикнул:
- Эгей! Гони, мой скакун!
Я поплелся по двору. Конечно, его не устроила такая скорость.
- Живее! Не то отведаешь снова плетей!
Он размахнулся и плеть свистнула над моим ухом. Я ускорил шаг, молясь, чтобы погонщик слетел на землю. Но он крепко держался.
- Тпру! Стоять, - наконец сказал он. Я тут же остановился, пытаясь отдышаться. Мальчишка слез, подошел ко мне и потрепал по щеке.
- Славный конь. Пожалуй, я покормлю тебя. Стой и жди.
Он убежал, а я присел на корточки, размышляя о глупейшем положении, в которое угодил. Но ничего, даже сам Геракл был в услужении у царя, имя которого я позабыл.
Люкос вернулся, держа в руках яблоко, морковку, кувшин с водой и лепешку.
- Держи, ешь, - сказал он, передавая мне продукты.
Я впился зубами в теплую лепешку, откусил яблоко… Жизнь налаживалась. И даже острая мордочка Люкоса перестала казаться мне отвратительной.
- Тебе не нравится моя игра? – спросил он с участием. – Это очень весело, разве нет?
- Когда ты в колеснице – весело, но когда на тебе упряжь – совсем нет, - с набитым ртом ответил я.
- Хочешь, сменяемся?
Я чуть не подавился – он что, снова издевается? И оказался прав. Едва кивнул, Люкос расхохотался.
- Ты вообразил, что я, сын правителя Сфакии, буду катать жалкого раба? Не бывать этому! Ешь быстрей, продолжим.
- Я не раб… - прорычал я и, отбросив в сторону огрызок и глиняный кувшин, кинулся на мальчишку. Сейчас он получит за все и пусть меня потом хоть четвертуют!
Мне удалось сбить его с ног, хоть Люкос кусался, царапался и лягался. Но теперь я оседлал его!
Усевшись маленькому мучителю на грудь, я ухватил его рукой за горло:
- Будешь еще надо мной издеваться? Будешь?!
- Нет… - прохрипел он. – Пусти…
- Тогда извинись!
- Прости меня… Извини… Пусти, нечем дышать…
Я отпустил горло мальчишки, но прижал плечи.
- Сейчас же иди и скажи отцу, чтобы выпустил меня из вашего дворца.
- Хорошо…
Я слез.
- Отцепи свою дурацкую тележку, - велел я.
Но не тут-то было. Люкос отпрыгнул и, растирая горло, сказал:
- Теперь все! Расскажу все отцу, он велит тебя так отделать, что год сидеть не сможешь!

Вот неугомонный… Что с ним делать, и вправду придушить, что ли?! Я устало опустился на землю.
- Послушай, как ты не поймешь… Мне нельзя оставаться у вас. У меня тоже есть отец, и мама. Они меня ждут…
- А у меня мамы нет… - поник головой Люкос, растеряв весь азарт.
- Что с ней случилось?
- Она сошла в Аид, когда мне было всего четыре года. Но я хорошо ее помню…
- Да-а… - проникшись сочувствием, протянул я.
Мы помолчали, потом я, воспользовавшись минутной слабостью Люкоса, снова попросил:
- Отпусти меня, а? Ну, зачем я тебе нужен? А мне очень-очень надо домой.

Он шмыгнул носом.
- Ты даже не представляешь, как здесь скучно! – сказал он. – Меня никуда не выпускают, боятся покушения или похищения. Нанимают учителей… Я не против, конечно, но… Во всем дворце – ни одного мальчишки. Поиграть не с кем… Со взрослыми разве игра?

У него был такой грустный голос, что я даже пожалел Люкоса. Но оставаться его игрушкой? О нет!
- Почему же не попросишь отца, пусть купит тебе рабов-мальчиков.
- Просил и не раз. Он почему-то отказывает. Ты и то здесь оказался случайно.
- Строгий у тебя отец…
- Вовсе нет! Ты же видел, он меня любит. К тому же…

Люкос посмотрел на меня, подумал немного и сказал шепотом:
- К тому же, он мне не отец.

Глава одиннадцатая

- Он мне не отец, - сказал Люкос и отвернулся, спрятав лицо в ладони.

Эти слова удивили меня.
- Но ты ведь называешь его отцом? Кто же он тебе?
Уши мальчика порозовели, я увидел его блестящий глаз сквозь щелку между пальцами.
- Не догадываешься разве? Но смотри, это тайна. Сам не знаю, почему я тебе доверился.

Я понял, о чем он ведет речь. Значит, правитель и Люкос – любовники. Но почему же он так стыдится этого?
- Люкос, что в этом постыдного? В Афинах, в моем городе, да и во многих других мальчик обязательно имеет взрослого друга. Вот у меня никого еще нет, и скоро надо мной начнут смеяться. Скажут, что я недостаточно хорош.
- Правда?
Люкос приподнял брови, пораженный.
- Клянусь, правда.
- А в нашем городе все совсем не так… Наоборот, если застигнут мальчика со взрослым мужчиной, могут забить камнями обоих!
Я передернул плечами:
- Дикость какая! Но почему? Я слышал, что такие обычаи повсюду, и Крит не исключение.
- Да, не исключение… Но только не наш город. Я даже не знаю, откуда пошло это. Учителя дают мне читать свитки поэтов, а там постоянно мужчины общаются с мальчиками и юношами. Даже сам Зевс не раз похищал своих любовников.
- Конечно. Ты ведь слышал о Ганимеде?
- Да-да! Я слышал легенды о нем.

Удивительно, но, доверив мне свою тайну, Люкос совсем переменился. Исчезла гордыня и высокомерие, он стал обычным мальчишкой, похожим на моих школьных друзей.
Мы поговорили еще немного о том, о сем. Я рассказал ему смешные случаи из своей жизни – как наловил лягушек, и подкинул их в гинекей – на женскую половину дома; как подбросил учителю высушенного скорпиона, привязав к хвосту конский волос – скорпиончик шустро пополз по столу, словно живой. Это стоило мне потом дюжины розг. Конечно, придумал я эти проказы не сам, это была заслуга Леандра.

Люкос весело смеялся, представляя воочию, как все происходило, я смеялся тоже.
- Знаешь, почему я на тебя так взъелся? – спросил он вдруг, резко прервав смех.
- Нет. Почему?
- Ты мне очень понравился, - смущенно пробормотал мальчик. – Я хотел, чтобы ты остался.
Вот так новости!.. Не хватало, чтобы он в меня влюбился. А еще хуже, если влюблюсь в него я. Как тогда уезжать?
- Люкос… Ты…
- Тише, молчи! – взмолился он. – Ничего не говори! Не то мое сердце разобьется. Побудь со мной хоть несколько дней, а потом я упрошу отца отправить корабль в твою страну.
- Ну… Я не знаю…
Обрадовавшись, что я не отказал слету, Люкос поцеловал меня в щеку.
- Вот и хорошо. Пойдем купаться в бассейне? Смотри, солнце совсем поднялось, самое время.

После ночи в подвале в компании с крысами окунуться в воду было очень заманчиво, и я с готовностью согласился.
Бассейн в этом дворце был на удивление большим, чуть ли не в два раза больше, чем у нас дома.
- Откуда в горах столько воды? – спросил я с интересом. – Или рабы носят ее из городских колодцев? Или прямо из моря?
- Она несоленая, попробуй, - ответил Люкос с улыбкой. Сам зачерпнул немного и поднес мне. Поддаваясь его игривому настроению, я попробовал прямо из его ладони. И вправду, пресная. Люкос пояснил:
- С вершины постоянно текут ручьи, и летом, и зимой. Вот и попадает вода по вырытому каналу сюда и на кухню. Я потом все покажу, а сейчас ныряем!

Он быстро стянул с себя тунику, кинул прямо на мраморные плиты, подошел к краю и, лукаво оглянувшись на меня, нырнул.
Нырял он здорово, а вот выглядел не очень – худощав, ребра можно пересчитать. Да и мускулов не мешало бы ему нарастить. Но все равно – вид обнаженного тела заставил меня прийти в возбуждение, живо вспомнилось, как купался я с Миленом. Сбросив поскорее одежду и сандалии, я прыгнул вслед за Люкосом.
Вода чистая, прозрачная, оказалась холоднее, чем я предполагал.
- Уй-й-й, - не удержался я. – Вы что, снег растапливаете?!
В ответ Люкос рассмеялся.
- Двигайся, двигайся! Дай я тебя разотру!
Он подплыл ближе и принялся тереть мне спину и плечи ладонями. Это мало помогло, и мы стали гоняться друг за другом, разгоняя кровь и согреваясь.
Наплававшись вдоволь, вылезли обсыхать.
- Здорово! – сказал я. Раскинув руки в стороны, я подставился под солнечные лучи.
- Да, я каждый день купаюсь, - ответил довольно Люкос.
Его глаза то и дело косились на меня, и, что скрывать, мне это нравилось.
- Как ты красив, - прошептал он, когда молчать стало немыслимо. Не удержавшись, в порыве чувств склонился ко мне и поцеловал в плечо.
- Люкос… Перестань, сюда могут войти.
- В этом доме мне позволяют делать все, что хочу, - ответил мальчик и следующий поцелуй обжег мою шею.
Его руки не лежали без дела – одна ладонь принялась поглаживать мое бедро, вторая обняла за талию.
- Ты спятил, - вполголоса пробормотал я, но не пытался воспротивиться.
- Да, я сошел с ума вчера, увидев тебя… - шептал мальчик, настойчиво придвигаясь.
Его ладонь, теплая и живая, настойчиво пробиралась туда, где вовсю топорщился мой налитый желанием пенис. Я мог скинуть эту трепещущую руку, но – оцепенел. Первый раз меня соблазняют с таким напором.
Люкос достиг цели, он сжал мой пенис, крепко, но бережно. А потом одним движением уложил меня на пол.
- Теперь я победил, - прошептал он, обдавая меня сладким горячим дыханием.
Его губы отыскали мои, я закрыл глаза, отдаваясь в его власть.
Как приятно… О боги, как приятно… Люкос лег на меня, принялся тереться всем телом. Его тонкий пенис скользил по мне, забираясь под мошонку. Я понял – мальчишка хочет мне вставить!.. Как Дамагетос, как Мер-баал. Нет, не так, как они! Он – мальчик. Он мой ровесник, а значит – будет не больно и втрое приятней.
Никто из сверстников еще в меня не входил. Леандр не настаивал, а ни с кем другим я не сошелся в близости.
- Постой, - сказал я.
Люкос замер, поднял голову. Я лизнул его в нос и добавил:
- Слезь-ка.
Он отстранился, с любопытством ожидая продолжения. Я его не разочаровал – поднял ноги вверх, прижал их руками к груди.
- Ну, ты ведь этого хотел? – спросил я дрожащим голосом. – Давай же, смелее.
- Ох… - выдохнул Люкос. – Но… Я не умею…
Ха-ха, он не умеет! Взрослый любовник ничем его не научил? Что же, придется мне.
- Смажь получше свой фаллос слюной, - принялся командовать я. – И вставляй. Медленно и плавно, без рывков.
Люкос проделал все необходимое, лег на меня, уперевшись руками в пол. Его пенис потыкался, пытаясь преодолеть преграду. Я пришел на помощь, раздвинул половинки. И вот…
- Я внутри, - с восхищением и удивлением проговорил Люкос. – Я внутри! О, до чего же горячо!..
Его пенис заскользил в моем теле. Это было и вправду не больно, я чувствовал только давление и приятное жжение.
Я сомкнул пятки на его спине, мы слились в единое целое. Он постанывал, я пытался ловить его губы.
Пришел последний момент. У Люкоса закатились глаза, стон стал громче и протяжней. Дернувшись еще раз, он замер. Потом обмяк и всей тяжестью упал на меня. Хотя тяжести в нем, как в гусенке-недокормыше.
Внутри было скользко и удивительно приятно. Я спихнул Люкоса, обнял его.
- Доволен? – спросил я, целуя мальчишку в ухо.
- Еще бы… О, почему я не знал раньше, до чего это приятно…
- Ты раньше никому не вставлял?
- Конечно, нет. Только мне… Но погоди, теперь твой черед.

Он встал на четвереньки и, оглянувшись на меня, сказал:
- Ну же…
Его маленькое отверстие глядело на меня нераспустившимся бутоном розы. Чтобы подстегнуть меня, Люкос игриво вильнул задом. Это было излишне, я и так был готов. Но прежде чем войти в мальчишку, я быстро наклонился и приник к зовущему отверстию ртом.
- О… - только и вымолвил Люкос.
Я вылизал его дочиста, всовывая язык поглубже. Какой нежный вкус у чисто вымытой дырочки…
Когда бутончик раскрылся, я приступил – смазал пенис, вставил его. Он вошел на удивление быстро, с первого толчка.
Люкос… Волчонок… О, до чего он приятен… Он напрягал свои половинки, отчего трение усиливалось и становилось еще слаще. Наверное, он прошел хорошую школу, знал, как угодить.
Я целовал его в пушистый затылок, Люкос ежился.
Еще немного, еще… Вот, вот оно подходит… Вот рождается прохладная волна внизу живота, вот она бежит по телу, отдаваясь мурашками в спине и сладкой дрожью в ногах.
- О-о-о… - промычал я и излился.
В этот миг над нами прозвучал чей-то хрипловатый смешок. Будто гром с ясного неба…
Мы расцепились, испуганно оглянулись. Рядом стоял неслышно подошедший правитель.
- Вот вы чем занимаетесь, - пропел он, широко улыбаясь. – Я мог бы сразу догадаться, что этим кончится.
- Прости… - промямлил Люкос, пытаясь прикрыться моей туникой.
- Глупый. Я вовсе не сержусь. Напротив, я получил истинное удовольствие, наблюдая за вами. О, как это было славно! А теперь повернитесь, я хочу оценить ваши труды.
Он повернул нас к себе спинами и велел наклониться. Потом принялся пальцами водить по нашим натруженным дырочкам.
- Как тесно, как скользко, - приговаривал он. – Стойте так, замрите!

Я услышал шелест одежды. Ну вот, все ясно. Конечно же, он не упустит такой шанс.
Он начал с меня – и я не сомневался, что так будет. Сжав руками мои бедра, правитель начал вводить в меня свой фаллос. Я расслабился, насколько сумел, чтобы не было слишком больно.
Внезапно крик ужаса пронесся по дворику. Уж не повредил ли правитель свою драгоценность о мой зад? Велит казнить и никто слова поперек не скажет. Но нет, причина его испуга была в другом: зеркальная гладь бассейна стала заполняться змеями!.. По плиткам ползли десятки, сотни гадов всевозможных размеров и цветов. Я узнавал только желтоухих ужей да черных гадюк, а остальных я не видел никогда.
Зловещее шипение, шорох, шелест заполонили пространство.
- О боги! Что это?! – завопил Люкос, подпрыгнув на месте. Должно быть, он был не прочь взлететь.
- Это знамение, которое вы требовали у богов, о великий, - с долей ехидства сказал я, выпрямляясь. Я храбрился, хоть сам перепугался насмерть.
- Бежим отсюда, - промямлил правитель и поволок Люкоса прочь, не дав одеться. Я хмыкнул, подобрал нашу одежду и обувь, и двинулся следом.

Только когда захлопнулась за нами большая деревянная дверь, кованная железом, он немного успокоился и велел слугам очистить бассейн. Рабы нехотя поплелись, вооружившись рогатинами, палками и плетеными корзинами.
- Говоришь, знамение, - сказал правитель, морща лоб. – Делать нечего. Сегодня же я велю сопроводить тебя в порт и посадить на корабль. С тобой слишком опасно иметь дело, мальчик Иолай. Уж не знаю, чем ты так приглянулся богам…

Я скромно потупился, расправляя смявшуюся тунику.
- Однако жаль, что я так и не испробовал тебя… - вздохнул правитель.
- Зато я испробовал, - сладко облизнулся Люкос, обнимая меня за талию. Я в благодарность погладил его под одеждой – кожа мальчика была гладкая и упругая, хотелось тискать и мять бесконечно долго.
- О, господин! – вбежали рабы, кланяясь на ходу. – Бассейн пуст! В нем нет ни единой змейки!
- Быть не может! – воскликнул правитель. – Куда же они подевались?!

Рабы в растерянности разводили руками, показывая пустые корзины. Мы осторожно выглянули во двор – и вправду, вода беспечно переливалась солнечными бликами, и никаких змей не было в помине.
- Да-а-а, - вымолвил правитель. – Такого я не видел ни разу в жизни. Хвала Зевсу, что мы так легко отделались. Боги не хотят меня наказывать, только предупреждают. Все, немедленно покинь мой дом, ступай в порт. И не держи зла, я даже дам тебе в дорогу немного денег.
Люкос вдруг упал перед отцом на колени и взмолился:
- О, позволь мне уплыть вместе с Иолаем! Прошу тебя!
- Это еще что такое?! – возмутился правитель.
- Я… я люблю его, - выдавил Люкос, не смея поднять головы.
- Только не это! – застонал правитель, хватаясь за виски. – Я знал, знал, что этим все кончится! Я лишил тебя общества других детей, но все равно ты посмел влюбиться в первого же встречного! И это после всего, что я для тебя сделал! О, я несчастный!..
- Прости, прости меня! Прости!
Люкос подполз ближе и обнял правителя за ноги. У меня защемило в груди от этой картины.
- Люкос, но я не могу взять тебя с собой, - сказал я мягко. – Как ты будешь на чужбине, вдали от родины, вдали от человека, который тебя так любит?
- Но что же мне делать, - заплакал Люкос. – Ты заберешь половину моего сердца, Иолай!.. И я умру от тоски…

Правитель наклонился и подхватил Люкоса на руки.
- Успокойся, успокойся же, милый мой… Я не хочу, чтобы ты страдал. Если хочешь, ступай с этим любимцем Зевса. Но помни, на Крите есть тот, кто будет любить тебя до конца своих дней. Ты можешь вернуться в любой миг.
- Благодарю тебя, - шмыгая носом, Люкос потерся мокрым лицом об одежду правителя.

Я совсем растерялся. Мне ведь еще отправляться в дальний путь, в северные страны. С собой я и так беру Леандра и Милена. Значит, вчетвером? Вот весело будет…
Вдобавок, притащить незнакомого мальчишку в Мегару, а что дальше? Вот вам, отец и мама, мой новый братик? Так, что ли? Ну и дела… Одна надежда, что они так будут рады моему возвращению, что не выгонят мальчишку на улицу.

Я почесал в затылке, глядя, как правитель нежно целует Люкоса – ну куда рвется этот мальчишка? Неужели и впрямь влюбился в меня? Не было печали!
Однако я мог понять его чувства. Я и сам тоскую по Милену, да и, чего скрывать, по хитроумному Леандру.

- Ну, убирайтесь оба, - с потемневшим лицом сказал правитель и отвернулся, велев затем слугам: – Отведите их в порт и дайте в дорогу еды и денег.

Не знаю, почему он так быстро согласился. То ли любовь прошла, то ли не было никакой любви, а лишь привязанность. В любом случае, вскоре мы быстро шагали вниз по склону.
Люкос был весел, но в его глазах затаилась грусть.
- Ты не жалеешь? – спросил я. – Еще не поздно вернуться.
- Нет, Иолай, я выбрал свой путь, и он лежит рядом с твоим.
Волчонок взял меня за руку, нежно сжал.
- Это твой выбор, - смирился я.

А к вечеру, взяв нас на борт, из порта вышла большая трирема. Все удивлялись, почему двум мальчишкам оказана такая честь, но никто не посмел спорить с приказом повелителя Сфакии.

Глава двенадцатая

Люкос сидел на палубе, ткнувшись лбом в коленки. Он грустил. Я не знал, как его утешить, но пройдет время и он свыкнется. А пока что я просто сидел рядом, поглаживал его плечи и рассказывал, как и чем живу в своей родной Мегаре. Рассказывал про школу, про гимнасий, про свой дом, про друзей.
- Ты увидишь Леандра, он тебе тоже понравится. И мой раб Милен очень славный. Я купил его совсем недавно, за день до похищения. У него синие глаза, белая кожа и светлые волосы. Ты таких никогда не видел, ручаюсь.
- Не нужен мне никто.
Люкос поднял голову и в его черных глазах я увидел блеск затаившихся слез.
- Никто?
- Никто. Кроме тебя.
Он потянулся ко мне губами и я, конечно, ответил на поцелуй, под смешливые взгляды гребцов. Но никто не посмел рассмеяться вслух или отпустить соленую шутку – отца Люкоса боялись.

Море было спокойным, на небе – только легкие белые облака. Чайки громко кричали, беснуясь в вышине, нас забавляли их пируэты.
- Ты хотел бы полетать вот так? – спросил я мечтательно. – Когда я читал про Икара, даже стал рисовать чертеж крыльев. Это ведь несложно, надо лишь найти побольше перьев и воска.
- И ты вправду думаешь, что эта легенда правдива? – устроив голову на моем плече, спросил Люкос.
- После того, как увидел Ганимеда и Аполлона, орла Зевса и полчища змей – я верю во все.
- Хотел бы и я увидеть столько всего интересного…
Я поворошил его жесткие кудри.
- Еще увидишь, я тебе обещаю. Когда придем в Мегару, я расскажу тебе еще кое-что.
- Расскажи сейчас! – воскликнул с интересом Люкос.
Я чмокнул его в щеку.
- Ты слишком любопытен. Имей терпение. Если я расскажу тебе сейчас, ты велишь развернуть корабль.
Мальчик надул щеки.
- Ты хочешь меня обидеть? Я не отниму у тебя надежду на возвращение, даже если ты захочешь потащить меня с собой в Аид!
- Нет-нет, туда я вовсе не тороплюсь и тебя не пущу. Скажу лишь одно – нам предстоит путешествие, не многим легче тобой сказанного… А возможно, столь же опасное.
- Ого! – удивился Люкос. – Но знай, я – с тобой, что бы ни случилось.

Я обнял его, зарылся носом в макушку. Клянусь Аполлоном, во мне стали просыпаться чувства к этому волчонку…
Погрузившись в свои мысли, я вздрогнул, когда меня кто-то потряс за плечо. Это был капитан корабля.
- Смотрите, - сказал он. – Мы идем мимо славного Ираклиона. Отсюда виден величественный Кносский дворец. Его еще называют Лабиринтом.
- Лабиринт? Тот самый?
Я вскочил на ноги, бросился к борту, вглядываясь в синюю дымку. Люкос встал рядом, тоже взволнованный.
Было слишком далеко, но даже отсюда я разглядел стены и колонны дворца.
- Да, там обитал Минотавр, - проговорил капитан, высокий строгий мужчина с обветренным лицом. – Но мы не будем заходить в порт, пойдем на север. Сделаем крюк к острову Санторину, чтобы не напороться на пиратов – они любят стоять в тех водах.

Я был не слишком сведущ в географии, но примерно представлял карту морей.
- Когда же мы подойдем к Мегаре?
- Боюсь, что путешествие займет дней пять или неделю. И это при спокойной погоде, попутном ветре и благоволении Посейдона. Молитесь ему.

Мы с Люкосом перебрались на нос триремы, и, глядя, как разбивается волна, вознесли молитву всемогущему богу морей.
- Как думаешь, похож наш корабль на «Арго»? – спросил я, когда мы закончили.
- Корабль Ясона? – с пониманием уточнил Люкос. – Не знаю. Когда я читал эту легенду, про корабль было мало написано. А здорово было бы отправиться в дальние страны!
- Ну, ты и так плывешь в дальнюю страну, - улыбнулся я. – Ты был где-нибудь дальше Крита?
- Да, однажды мы с отцом плавали в город Иитион, что на юге Пелопоннеса. У отца там были какие-то торговые дела, а мне было позволено побродить по городу в сопровождении охраны. Но признаться, это был маленький городок, и ничего интересного я там не увидел. Зато само плавание запомнилось хорошо.
- Ты прав, я тоже очень люблю морские путешествия, хоть тоже был в море всего один раз. Если не считать похищения и вот, сегодня.

Гребцы сидели к нам спинами, и кроме чаек никто не обращал на нас внимания. Воспользовавшись этим, Люкос сел мне на колени, приподнял верх моей туники и принялся шаловливо поигрывать моим пенисом. Двумя пальцами он ласкал его, рассеянно улыбаясь.
- Как славно, Иолай, что ты взял меня с собой, - промурлыкал он, вложив в голос столько мелодии, что я растаял.
- Не увлекайся, - шепнул я в ответ. - Не то пожалеешь. Я наброшусь на тебя на виду у всех.
- Не этого ли я добиваюсь? – хихикнул он, ускоряя движение.
Потом соскользнул на палубу и приник губами к моему растревоженному сокровищу.
- Что же ты делаешь, - простонал я, сжимая его голову ладонями.
Он ничего не ответил – был занят рот.
Через некоторое время я излился, Люкос сглотнул и, довольный, сел рядом со мной.
- Тебе понравилось? – спросил он с легким беспокойством.
- Ты делаешь это просто восхитительно, - не кривя душой, ответил я.
- Моему отцу тоже нравилось, - вздохнул Люкос. – Ради этого он даже откладывал важные встречи. Но теперь он, наверное, отыщет себе другого мальчика. В Сфакии их полным-полно.
- Такого как ты он не найдет никогда, - сказал я, и обнял мальчишку.
Нам повезло – ветер все время был попутный, и когда мы поворачивали, он менялся тоже.
Когда мы проходили мимо портов, нам навстречу выходили лодки со строгими воинами. Узнав, что мы не собираемся заходить в гавань, нас пропускали. Иногда только взбирались на борт, чтобы проверить, не везем ли мы, подобно Троянскому коню, скрытое войско.

К исходу пятого дня я увидел знакомый с детства город на побережье. Капитан подтвердил:
- Мы подошли к Мегаре, мальчики. Конец путешествию.

Глава тринадцатая

Нас встречали как героев. Нисколько не преувеличиваю. Едва корабль вошел в порт, там собралось множество людей, Должно быть, слух о том, что похищенный сын одного из дамиургов города возвращается живой и невредимый, шел впереди триремы со скоростью ветра.
Едва я ступил на родную землю, был тут же подхвачен на руки и торжественно доставлен прямо к порогу отчего дома. Люкос шел позади, застенчиво улыбаясь – на него почти не обратили внимания.
Я не отвечал на расспросы, было не до того – волнение сдавило горло, на глазах выступили слезы. Неужели я и впрямь дома?..
Выбежали слуги, появилась мама… Я кинулся к ней в объятия и несколько минут мы молчали, не в силах вымолвить ни слова.
Справившись с собою, она спросила:
- Где же ты так долго был, мой мальчик? Я все глаза выплакала.
- Потом все расскажу, - отвечал я. – Где отец? Почему он не встречает меня?
- Его нет… В тот день, когда ты исчез, он поднял на поиски весь город. Твой друг Леандр, а за ним Милен рассказали, к кому ты собирался в гости. Грязный вор и негодяй Мер-баал… Ночью отец ворвался к нему в дом с отрядом городской стражи, но, увы… Дом был уже пуст. Отец выяснил, что в порту стоял корабль под парусами, готовый к отплытию… Вор готовился к похищению загодя… Ну вот, мой милый Иолай, утром был снаряжен корабль, который отправился в Финикию, по следам твоего похитителя. Только на воде не видно следов, вот вы и разминулись.
- Значит, отец сейчас в море…
- Да. Но расскажи же скорее, как ты спасся?
- Мама, попозже, хорошо? Вот, я хочу тебя познакомить с моим названным братом. Люкос, поди сюда.
Люкос высунулся из толпы, что все еще стояла у ворот, и подошел к нам. Мама посмотрела на него, приподняв брови, но не стала расспрашивать на виду у всех, только погладила по голове.
- Войдем в дом, - сказала она. Потом поблагодарила горожан, пригласила вечером на пышный ужин. И мы поспешили скрыться за дверьми, хотелось отдохнуть от суеты, от восторженных и любопытных взглядов.

А вот и Милен. Стоит, скромно потупив взгляд, с румянцем на щеках. Лицо светится от счастья, но подойти не решается. Я молча схватил его за руку и поволок в свою комнату. Здесь нам никто не помешал обняться и крепко-крепко поцеловаться.
- Признавайся, соскучился? – спросил я его строго, не отпуская.
- Я чуть не умер в тот день, когда ты исчез, - вздохнув, ответил он. – Я жил только надеждой, что ты возвратишься.
За спиной кто-то хрустнул пальцами. Я выпустил Милена и обернулся – Люкос! Я совсем забыл про него.
Волчонок стоял в углу у двери, с перевернутым лицом. Его глаза были полны скорби.
- Люкос! Это Милен, я тебе о нем рассказывал. Иди сюда, познакомься.

Он не двинулся с места, дернул острым плечом. Ясно, обиделся… Заревновал. Вот глупый.
- Да иди же, - рассмеялся я, кинулся к нему и подтолкнул к Милену. – Живо пожмите руки и не вздумайте ссориться. Я буду любить вас обоих, и поверьте, в моем сердце хватит места. Милен, этого мальчика зовут Люкос, он мой названный брат и теперь будет жить здесь.

Милен тоже имел кислый вид, но все же первым протянул руку. Люкос же спрятал свои за спиной.
- Ты говорил, что он раб? – спросил Люкос. – Не хватало еще обниматься с рабом! Они должны знать свое место.
- Не смей так говорить, - нахмурился я. – Милен спас мне жизнь и теперь он наравне со свободными гражданами. Придет время, и мой отец подарит ему вольную.

Милен вскинул голову, уставился на меня синими глазами – про вольную он слышал впервые. Впрочем, я приукрасил действительность – с отцом я про это еще не говорил.
- Правда, правда, - закивал я. – У нас с отцом уже был разговор. Вот вернется из похода, я упрошу его. Ладно, Люкос, насильно мил не будешь. Не хочешь с ним дружить – дело твое. Но прошу тебя, не обижай Милена.
- Хорошо, - буркнул волчонок. – Пусть хоть попить принесет, от этой жары не знаю, куда деваться.
- Я сейчас! – выкрикнул Милен и исчез.
- Ну что ты делаешь, - с укором сказал я. – Можно было позвать других слуг.
- Не буду же я целовать тебя при нем, - улыбнулся Люкос и бросился ко мне.
- Хитрец, - только успел промолвить я, как рот был запечатан его губами.

Его тонкая туника струилась под моими ладонями, а упругая кожа отвечала теплотой. Но нельзя было расслабляться – в этот день меня вряд ли оставят в покое, готовится шумный праздник, а куда же без главного героя? В комнату в любой момент могли войти мама или слуги.
- Ваш сок, - грустно прошелестел голос вернувшегося Милена. Сколько он уже здесь? Он застал наш поцелуй? Ну, ничего, пусть привыкает.
Милен поставил кувшин, наполнил чашки и подал нам.
- Благодарю, - сказал я, Люкос только кивнул.
Сок был холодный – наверное, Милен добыл его из погреба. Ягодный, с кислинкой, он прекрасно утолял жажду.
- Выпей и ты, - сказал я Милену, отдавая свою чашку. Он сделал два глотка, отставил. Что делать дальше, он не знал, и в растерянности теребил край хитона.
Теперь самое время начать важный и серьезный разговор, решил я. Лучше сразу им все объяснить.

Я сел на свое ложе, поманил обоих:
- Идите сюда. Присядьте, я хочу вам кое-что сказать.

Как же! Разве в такой день мне дадут что-нибудь сделать спокойно? Едва Милен и Люкос сели возле меня на ложе, едва я снова раскрыл рот, как в комнату ворвался мой школьный друг Леандр.
Он сиял, как лунный диск.
- Ты вернулся! Я только что узнал, что ты вернулся и сразу помчался к тебе! Мы разливали молодое вино, отец не хотел меня отпускать, но я сказал, что Дионис превратит вино в уксус, если я не навещу тебя. Отец махнул рукой и я со всех ног… Иолай!..

Болтая всю эту чушь, Леандр во все глаза смотрел на меня. Я, конечно, распростер объятия. Наобнимавшись вдоволь, я сказал:
- Знакомься. Это Люкос, мой названный брат. Он теперь будет жить в моем доме. Люкос, это Леандр, мой лучший друг.

Леандр первым сунул ладонь, Люкос, замешкавшись, все же стиснул ее и сразу выпустил. Та-ак… Леандр тоже не пришелся ему по душе. Да что же это?! Он собирается ревновать меня ко всем моим друзьям?
- Леандр, ты вовремя, - сказал я, когда возбуждение от встречи улеглось. – Садись, и тоже послушай, что я скажу.
- Ты хочешь рассказать о своих похождениях? – спросил он и с готовностью пристроился рядом с Миленом.
- Нет, про другое… Поклянитесь сперва, что все сказанное мною останется в тайне!

Леандр согнал улыбку и сказал:
- Клянусь.
Милен быстро повторил эхом:
- Клянусь.
Люкос, шевельнул кистью, будто хотел возразить что-то, но тоже сказал:
- Клянусь.
- Вот и славно, - сказал я. – Слушайте же, друзья мои. В тот день, когда Милен вытащил меня из моря, мне было видение. Мне явился Ганимед.
- Ганимед? – воскликнул Люкос. – Не может быть!..
- Тшш, не перебивай. Я не имею привычки врать, если дело слишком серьезно. Так вот, он поведал мне, что нашей стране грозит гибель. С севера идут на Элладу несметные полчища, которые никого не щадят на своем пути. И только я могу остановить их повелителя.

Мальчишки слушали, затаив дыхание. Люкос больше не спорил, и по глазам я видел, что он поверил.
Пока я говорил, подумалось вдруг, что идти в поход надо немедленно, нынче же ночью, пока отец в море. Иначе он устроит мне такую слежку, что я на двор не смогу выйти без провожатого.
И я спросил напрямик, задержавшись взглядом на каждом:
- Вы со мной?
- Да! – не задумываясь, выкрикнул Милен.
- Меня в этом доме ничего не держит, - медленно проговорил Люкос. – Я тоже согласен идти с тобой.
Леандр молчал, покусывая губу. Потом сказал, виновато пряча глаза:
- Меня отец убьет, если я сбегу… И маму жалко… И сестры маленькие еще.
- - Я ведь не заставляю, Леандр, - мягко сказал я, трогая его за плечо. – Просто я рассчитывал на твой острый ум. Ты всегда находил выход из любого тупика. Подумай до вечера, мы уйдем в ночь.
- Я подумаю, - прошептал он.
- Ну а теперь, - сказал я с деланным весельем, вскакивая, - идем помогать готовиться к празднику! Сегодняшний вечер запомнится нам надолго!

Глава четырнадцатая

Застолье длилось, веселье и вино лились рекой. Уже давно позабыли повод к празднику, но гости расходиться не собирались и наверняка просидят до рассвета. Что же, это было мне на руку – никто не заметит побег.
Глубоким вечером, когда звезды усыпали небо ярким ковром, я выскользнул из дома. За спиной у меня был походный мешок со всем, что я посчитал необходимым взять в дорогу: еда на первое время; бронзовая фляга с притертой крышкой; амфорка с чудодейственной мазью Асклепия – правда, в ней осталось меньше половины; совершенно новый хитон и сандалии и еще разные мелочи. В руке, как и положено путешественнику, я держал длинный посох. Довершал экипировку короткий меч за поясом. Не скажу, что я был мастер им владеть, но постоять за себя сумел бы.
В двух шагах позади неслышно шагали Люкос и Милен. Милен сонно щурился и зевал, ежился от ночной прохлады. Я отдал ему свою накидку. Зато Люкос держался молодцом, чего я не ожидал от изнеженного мальчика, выросшего во дворце. Он нес на плече большой моток веревки, что наверняка пригодится нам при восхождении на гору. Про себя я удивился, а потом порадовался, что Люкос не приказал Милену тащить этот груз. Но Милену все равно нашлось дело – он тоже нес поклажу, мешок с едой. Четверо мальчишек с волчьим аппетитом – любой сухарь будет впору.
- Еще не поздно, можете вернуться, - сказал я тихо. – Мы недалеко ушли.
- И не подумаю, - буркнул Люкос. – Твоя дорога – моя дорога.
Милен только чихнул, вытер рукой нос и даже не соизволил ответить на мое глупое предложение.
Через главные ворота мы, конечно, не пошли. Я повел друзей на задний двор, где отыскал скрытый плющом и бурьяном лаз, вырытый бродячими собаками или лисицами. Я иногда пользовался этим ходом, когда сбегал от Гочо.
Осталось дождаться Леандра: перед тем, как уйти домой, он сказал, что решился.
К счастью, он не передумал и настиг нас быстро, будто караулил у забора.
- Еле дождался, пока в доме уснут, - сказал он, переводя дух. – Так куда направимся?
- Наш путь лежит на север, к горе Эриманос, - сказал я. – До нее не так далеко, чуть больше двух дней. Но нам надо обходить города и поселения. Наверняка нас будут искать. Меня и Леандра уж точно.

В Мегаре было два акрополя – один с севера, второй на юге. Конечно, ни один из них не сравнится с Афинским, но и наши тоже выглядели впечатляюще.
Акрополь — это возвышенная часть или, так называемый, верхний город. Здесь строились укрепления, где в случае нападений горожане могли спрятаться и, конечно, здесь возводились самые основные храмы. В северном акрополе находился и храм Аполлона, куда я часто приходил с отцом. Жаль, что я не успел принести жертву перед столько важным походом, но надеюсь, лучезарный Феб меня простит.

Сам акрополь нам был сейчас не нужен, там стража, и она не дремлет. Мы пробирались по узким улочкам к его стене, что спускалась прямо в море. Только там была возможность вплавь пересечь городскую границу незаметно.

Какая-то шавка принялась нас облаивать, пригодился мой посох. Поджав хвост, она убежала прочь, отведав на своем хребте его твердость.
- Надеюсь, ты и с волками расправишься так же легко, - не преминул подколоть меня Леандр.
- Тише, среди нас уже есть волк, - улыбнулся в ответ я.
- Кто же? – округлил глаза Леандр.
- Ты позабыл имя моего брата.
- Ох, правда! Люкос!

Люкос прыснул, тут же зажав рукой рот.
- Справимся и с волками, и с медведем, если повстречаются, - сказал он. – Вчетвером-то!
- Да тише вы! – снова урезонил я друзей. – Слушайте лучше, нет ли кого поблизости. Нас перережут, как цыплят, если зазеваемся.
- Кому мы нужны! Будто у нас денег полно, - сказал беспечно Леандр.
Я промолчал, но деньги у меня действительно были – те пятьсот драхм, что выдал отец на покупку Милена. Они лежали на самом дне моего мешка. Да и Люкосу его отец дал несколько золотых монет перед нашим уходом с Кипра.
Вокруг было тихо, мы не встретили ни одной живой души, если нее считать той собаки. Но она мало походила на разбойника.
- Море! – воскликнул сдавленно Милен, молчавший всю дорогу.
Водная гладь блеснула невдалеке, отражая лунный свет.
Мы оживились, зашагали быстрее.
Высокая белая стена заходила на десять шагов в воду, не давая возможности обогнуть ее по суше. А с моря город охраняли снующие туда - сюда патрули на лодках. Конечно, дать отпор врагу они не могли, зато могли подать сигнал факелами и трубами.
Одна из таких лодок находилась совсем рядом, и стражники могли нас заметить.
- Ложись, - скомандовал я. – Доберемся ползком.
Первым подав пример, я нырнул в густую траву и пополз, как учили нас в гимнасии. Мальчишки последовали за мной.
Под голыми коленками и ладонями захрустел песок – мы добрались до прибрежной полосы.
- Ну, теперь вплавь… - прошептал я. – Раздевайтесь.
Конечно, если бы это было днем, мы поплыли бы как есть – солнце мигом высушило бы нас, но ночью бегать в мокрой одежде совсем не хотелось.
Мы разделись, привязали мешки, одежду и сандалии к голове, и один за другим скользнули в черную воду.
- Холодная! – взвизгнул Люкос.
- Тише ты… - рыкнул на него я. – Привыкай, дальше будет еще хуже.
Мы обошли стену, но я сказал:
- Погодите, поплывем дальше. Вон там есть небольшой лесок, возле него и вылезем. Я боюсь, что нас могут искать с собаками, надо скрыть следы.
До намеченной цели мы плыли довольно долго, даже пришлось поддерживать уставшего Милена.
- Уфф, - фыркнул Леандр, выбираясь, наконец, на сушу. – Я думал, Иолай, ты заставишь нас плыть до самой горы.
- Была бы возможность добраться до нее по морю, я купил бы лодку, - ответил я, облачаясь. Одежда противно липла к мокрому телу, но я терпел. Пусть это будет худшее из испытаний, что выпадут мне в будущем!

Одевшись и разобрав вещи, мы быстро перебежали через открытую полосу прибоя в лес.
Мальчишки попадали кто куда под деревья, но я воспротивился:
- Рано еще нам отдыхать. До рассвета мы должны уйти как можно дальше. Когда нас хватятся, тут же вышлют отряд на поиски. Вставайте!

Ворча, они послушались. А куда деваться? Я снова повторил, уже на ходу:
- Я никого не тяну насильно. Но раз идете – слушайте, что я говорю. Любая заминка может стать смертельно опасной. Это мы сейчас в двух шагах от дома, но скоро мы попадем во враждебные, чужие земли.
- Да понятно все, - махнул рукой Леандр. – Не обращай внимания, мы будем стараться.
- Вот и славно, - заключил я, и мы продолжили путь без лишней болтовни. Надо было беречь силы и дыхание.

Лес оказался не так уж и мал, насколько мне представлялось. Сперва шел невысокий подлесок – вблизи от моря почва была просоленная, деревья не росли в полную мощь. Но чем дальше мы заходили, тем выше вздымались стволы, и вскоре нас окружила со всех сторон густая чаща.
Судя по луне, близилось утро, и немного посветлело вокруг. Жутко хотелось спать, слипались веки, но я старался увести друзей как можно дальше.
Только всему бывает предел, и мои ноги воспротивились разуму. Они отказались подчиняться.
- Все, - выдохнул я, падая навзничь. – Отдых…
- Наконец… - послышалось слева, где свалился Люкос. – Я уж думал, ты железный.
- Какое там… Все тело гудит.
- И у меня, - простонал Леандр. – Совсем загонял. До утра с места не сдвинусь.

Только Милен по-прежнему не подавал голос. Что это с ним такое? Я приподнялся на локтях, посмотрел – он лежал, прислонившись спиной к стволу дерева, тяжело дышал. В темноте было плохо видно, но я слышал, как вырывался воздух из его груди. Устал, но молчит… Может, он обиделся, что я взял остальных?
- Кто пить хочет? - спросил я, когда дыхание восстановилось. – Давайте поближе.
Я достал из мешка флягу, вынул пробку и отхлебнул. Вода была смешана с вином, это сразу добавило силы. Потом передал флягу Люкосу, а он – остальным.
- Скажи, Иолай, а ты знаешь дорогу к этой горе? – спросил Леандр. – Мы не заблудимся?
- У меня есть карта.
- Карта? – удивился он. – Откуда? Карты – редкость, их хранят под большим секретом, чтобы не досталась врагам.
- У отца есть. Я просто перерисовал ее вчера, пока готовились к празднику. Теперь свиток лежит в моем мешке. Когда рассветет, посмотрим.
- Зачем ждать, давай разожжем костер!
- Ты спятил, - подал голос Люкос. – Дым увидят и сразу придут посмотреть, кто тут встал лагерем.
- Люкос прав, огонь разжигать не будем, - согласился я. – Давайте лучше поспим немного. Будем сторожить по очереди, я – первый. Спите!
- Отличная мысль, - воскликнул Леандр, свернулся клубком и тут же засопел. Вот уж кого не берет никакая печаль.

Я сорвал влажный листок, отер им лицо – сон немного отступил. Слева зашелестела трава, я насторожился и схватился за меч. Но это оказался всего лишь Милен. Он подлез мне под бок.
- Ты чего? – спросил я удивленно.
- Так… - прошептал он. – Можно, я посижу с тобой?
- Все ясно, испугался темноты, - улыбнулся я.
- Вовсе нет! Просто… Они все время рядом…

Они – это Леандр с Люкосом. Значит, Милен при них стесняется проявлять свои чувства ко мне. Это было неожиданно, я думал, он посмелее.
- Спи лучше, - строго сказал я, обнимая его за плечи. – Скоро я тебя разбужу, встанешь на страже.

Он потянулся, благодарно поцеловал меня в щеку, и уснул, опустив голову мне на грудь.
Эх… А ведь я теперь за них отвечаю, за всех троих…

Деревья сонно шелестели листьями, луна запуталась в ветвях, и блики добавляли таинственности. Конечно, я не в первый раз ночевал в лесу, но только теперь проникся чувством страха и опасности. Где-то вдалеке слышались вой, скрежет, клекот и писк – лес жил своей жизнью. Кто-то охотился, а кто-то становился жертвой.
Да, костер бы не помешал, он прекрасно отгоняет хищников. Зато приманивает людей. А всем известно, что самый страшный зверь на земле – это человек.
Так, таращась в переменчивую тьму, я не заметил, как позорно уснул. Морфей все же поймал меня в свои сети.

Проснулся я будто от толчка, сразу распахнул глаза в поисках моих товарищей. Хвала богам, все трое здесь! Двое спали, Люкос бодрствовал. Он сидел против меня и ворошил прелую листву моим посохом.
- Давно проснулся? – спросил я.
- Не очень, - ответил он и улыбнулся.
- Солнце уже поднялось, пора и нам в дорогу.
- Поесть бы…
- Конечно. Буди Леандра.

Пока он расталкивал Леандра, я разбудил Милена, что все еще сладко спал на мне.
- Уже утро? – спросил он, зевая.
- Вставай, соня, не то оставим тебя здесь.
- Нет! – испугался он, приняв мою шутку всерьез.
Он быстро вскочил на ноги, оставив на моей груди нежный запах своих мягких волос.
Я отошел к кустам справить нужду, а когда вернулся, был готов стол – мальчишки вытряхнули все припасы, что были в наших мешках. Но я сразу предупредил:
- Не наедаться! Тяжелый живот – тяжелые ноги, а нам еще идти и идти.

И, подавая пример, съел только небольшой кусочек сыра с лепешкой, да сушеную грушу.
- Ты уже смотрел карту? – живо поинтересовался Леандр, когда с завтраком было покончено.
- Нет, когда бы я успел. Вот сейчас и поглядим.

Мне было немного стыдно, что я проспал всю ночь, как барсук, но я не великий герой, я обычный мальчик. Хорошо, что друзья не стали меня упрекать ни словом, ни взглядом.
Вынув из мешка свиток, я развернул его на коленке и четыре головы склонились над ним.
- Смотрите, за этим лесом два небольших поселения. Мы должны пробраться между ними по оврагу, так нас никто не заметит.
- Иолай, а не лучше ли нам идти в открытую? – спросил Люкос. – Так нас хотя бы не примут за лазутчиков. А если будем прятаться, наверняка заподозрят в нас шпионов. И тогда не избежать допросов и пыток.

Я задумался - в его словах было зерно истины.
- Хорошо. Доберемся до места и решим. Ну, собирайтесь в путь.

Мы умылись росой, что стряхнули с веток, вскинули на плечи мешки и отправились дальше.

Глава пятнадцатая

Впереди забрезжил свет, деревья расступились и перед нами раскинулось широкое поле. А за ним – белые крыши домов, по правую и левую сторону. Это и были деревушки Пилос и Кирпасия. Как я слышал, их жители редко ссорились – все-таки, соседи.
В поле пастух в длинной хламиде сторожил дюжину коз, ему помогал громадный лохматый пес.
- Сейчас он нас порвет на кусочки, - дрожащим голосом произнес Люкос.
- Не трусь, волчонок, - ободрил его Леандр. – Прорвемся. Ну что, Иолай, как пробираться будем? Через поле не перескочить, а обходить долго.

Я молча рассматривал красивый пейзаж: синее безоблачное небо, залитое солнечным светом; белоснежные стены домов; беспечно пасущееся стадо…
А ведь если я не сумею исполнить свой долг, вся эта идиллия вскоре сгинет в пожарищах и развеется пеплом по ветру… Я вытряхнул из головы дурные мысли – надо собраться и не раскисать.
- Я пойду первым, вы – за мной, - сказал я. – Говорить буду я один, вы кивайте и молчите.

Но нас поджидал сюрприз, о котором мы и думать не думали. Не успел я шагнуть из лесной тени на зеленую траву, как услышал за спиной треск ломающихся веток, громкий топот и вопль:
- Стойте! Да стойте же! Подождите!
Пусть его сожрут кони Диомеда, кто бы он ни был! Я выдернул меч и кинулся на голос.
Будь он неладен! К нам несся со всех ног… Гиксос!
- Заткнись! – зашипел я, возвращая меч на место. – Заткнись, не то я прикончу тебя на месте!
Гиксос присел, стал ловить ртом воздух, словно рыба, и никак не мог отдышаться.
- Ты что, бежал от самой Мегары? – насмешливо спросил Леандр.

На Гиксоса было жалко смотреть – исцарапанный, в оборванном хитоне, мокрый, перепачканный, он потерял свой обычный надменный вид.
- Ну да, от Мегары… - промямлил он, когда сумел говорить. – Только не бежал, а просто шел… Это я тут пробежался немного…
- Ты зачем нас преследовал? – строго спросил я.
- Я… это… - он опустил голову, вытер нос рукой.
- Ну?
- Я думал, вы пошли за сокровищами, - наконец сказал он.
Мы расхохотались.
- Вот выдумал! Да с чего ты взял это?! – веселился Леандр.
- Я в твоем доме был, Иолай, когда праздник начался в честь твоего возвращения. Потом смотрю, вы о чем-то секретничаете… Я решил проследить, и увидел, что вы ночью куда-то направились. С мешками… Ну, я и подумал…
- Ты глупец, Гиксос, - сказал я. – Отправляйся домой и не вздумай болтать о том, что видел.
- Не оставляйте меня! – взмолился он. – Я не найду дороги домой! Позвольте пойти с вами!
- Иолай, даже не думай, - сказал Леандр, посерьезнев. – Ты прекрасно знаешь его.
- Знаю, знаю… Но не бросать же его здесь, на радость медведям и волкам.
- Напрасно…

Милен и Люкос не вмешивались, они не были знакомы с этим хвастуном, врунишкой и задирой. Зато мы с Леандром прекрасно изучили его повадки.
Терять время на Гиксоса не хотелось, но отправить его домой было затруднительно – мы и вправду далеко ушли.
- Навязался на нашу голову, - проворчал я и сделал еще одну попытку спровадить Гиксоса: - Ты даже не знаешь, куда мы идем. А ведь может так случиться, что никто из нас домой вовсе не вернется. Ты об этом подумал?
- Как… не вернется… - побледнел он. – Вы что, собрались в Спарту?!
- Ты плохо знаешь географию, - фыркнул Леандр. – Если бы мы шли в Спарту, повернули бы на юг. А мы идем как раз на север.
- На севере Афины, - неуверенно сказал Гиксос.
- На этот раз угадал, но и Афины – не наша цель, - сказал я. – Все, я считаю до десяти – или ты с нами, или остаешься здесь.

Я начал считать, и с каждой новой цифрой Гиксос терялся все больше. Он хотел домой, но боялся идти один. И он решился:
- Я пойду с вами. Лучше все вместе в Аид, чем в одиночку по лесу.
- Так тому и быть, - кивнул я. – Но помни, задумаешь нас предать или обмануть – я тебя не пожалею. Да и других любителей пустить твою кровь впереди будет тьма-тьмущая. Идем, друзья!
«Вдохновленному» моими словами Гиксосу дали лепешку и сыр, он стал жадно есть на ходу.

Мы вышли на луг. Мягкая трава приятно щекотала ноги, уставшие от колючек и игл. Собака сразу насторожилась, поднялась на ноги, и внимательно смотрела на нас. Когда мы приблизились, она залаяла, и пастух схватился за палку. Но, разглядев, что перед ним всего лишь дети, успокоился.
- Приветствую тебя, - почтительно сказал я. – Будь так любезен, придержи своего пса, чтобы мы могли пройти.

Пастух, молодой парень, некрасивый и хромой, взял собаку за веревку, изображавшую ошейник.
- Куда шагаете? – поинтересовался он. – Я не видел вас раньше в этих краях.
Его взгляд упал на мой меч, и пастух насторожился.
- Мы идем в Афины, - по-прежнему улыбаясь, сказал я.
- О, в Афины. Путь неблизкий. Опасный путь. Вас отпустили ваши родители?
- Да, несомненно. Мы решили поступить в школу великого афинского философа Эвридикла. Ты слышал о нем?

Имя я придумал только что, а легенду – несколько минут назад, на опушке. Откуда простому пастуху знать афинских философов?
- Слышал, - ответил пастух, не желая признаться в невежестве. – Ну что же, счастливого вам пути. Но прежде, не выпьете ли молочка? Я недавно доил коз. Пойдемте, пойдемте, вот сюда, в тенёк.

Тень в открытом поле создавало одно-единственное дерево – высокий платан. Мы расположились под его могучими ветвями, и пастух передал нам большой глиняный кувшин. Козье молоко было в нем прохладным и приятно-сладким. А какое вкусное оно оказалось! Я не пил такого с рождения. Мы осушили кувшин быстро – на пятерых голодных мальчишек-то!
Пастух с улыбкой смотрел на нас, а особенно – на Милена. Еще бы, синеглазый белокурый мальчик – лакомый кусочек для любого мужчины Эллады.
- Нам пора, - сказал я, когда в кувшине не осталось ни капли. – Благодарим тебя, добрый человек.
Люкос вытащил монету и дал пастуху со словами:
- Прими это в дар.
- Нет-нет! Могут подумать, что я ее украл, – воспротивился пастух, выставив ладони. – Я дал вам молоко от чистого сердца. Вы выглядите слишком усталыми.
- Но как мы можем отблагодарить тебя? – спросил я.
- Мне достаточно ваших слов. О, если бы я мог просить еще о чем-то…
- Проси что хочешь!
- Пусть ваш прекрасный спутник подарит мне поцелуй…

Милен отыскал себе поклонника, с улыбкой подумал я, а вслух сказал:
- Тебе решать, Милен.
Он не был в восторге. Капризно поморщился, но спорить не стал – понимал, что надо расплачиваться за молоко, хоть и подаренное от души.
Пастух с улыбкой ждал. Ему-то торопиться точно некуда – козы пасутся, пес приглядывает, волков не видать.
Милен наклонился к нему, подставил губы, закрыл глаза. Но пастух не собирался упускать свой шанс – он ухватил мальчика в объятия и крепко поцеловал. Судя по топорщившейся ткани его хламиды, он желал большего, но тут уже не выдержал я:
- Нам пора! Если задержимся, до темноты не попадем в город, и заночуем в лесу или в поле.
Милен быстренько выкарабкался из цепких рук пастуха.
- Прощайте, - сказал парень с сожалением. – Пусть ваш путь будет удачлив.
- И ты прощай, - уже на ходу отвечал я, спеша удалиться.

Теперь идти по оврагу было подозрительно, и мы пошли поверху. К счастью, люди были заняты делами – солнце в зените, работы непочатый край. Эка невидаль, пять ребятишек, идущих по своим надобностям.
- Может, зайдем в деревню, пополним припасы? – предложил Люкос.
- Успеется, - коротко ответил я.
- Еще не все съели, - поддержал меня Леандр. – Сколько, ты говорил, до той горы?
- Дня два… Если не будем задерживаться на поцелуи с пастухами.

И мы прибавили шаг.

Глава шестнадцатая

Гора Эриманос… Она выросла перед нами только на четвертый день – мы немного не рассчитали время, и усталость давала себя знать.
Величественные склоны, на которые нам предстоит взобраться – от одной этой мысли бежали по коже мурашки.
На вершине снега не было, но я знал, что там царит жуткий холод. Хорошо, что в одной деревушке нам удалось купить пять теплых плащей из овечьих шкур. Цену хозяин загнул, конечно, но торговаться я не стал.
- Ну что, страшно? – спросил я своих спутников, стоя у подножия Эриманос.
- Сам как думаешь, - угрюмо ответил Гиксос. Наверное, он сожалел, что ввязался, но отсюда до дома было еще дальше, чем от леса, где он нас нагнал.
- Ерунда, - беспечно отмахнулся Леандр. – Если застрянем, на помощь придут боги. Вытащат тебя, Иолай, да и нас заодно.
- На их помощь не слишком рассчитывай, - сказал я другу. – Думаешь, у них других забот мало?
- Пойдемте уже, - сказал Люкос, первым ступая на глинистый склон. – Так можно болтать до бесконечности.

«Интересно, Олимп выше этой горы? - спрашивал я сам себя и тут же отвечал: - Наверняка! Олимп упирается верхушкой прямо в небо, и добраться до нее не мог ни один смертный. Что сталось с Беллерофонтом, к примеру? А ведь он был не чета нам, мальчишкам. Но даже на крылатом Пегасе он не смог долететь до неба…»

В размышлениях я шагал по скользким склонам, помогая себе посохом и бранным словом. Друзья карабкались следом, иногда и с их уст слетали слова, за которые в школе полагалась приличная порка. Я их понимал – мне тоже было нелегко. Грязь облепила нас с головы до ног и, подсыхая, превращалась в корку, от которой немилосердно зудела кожа; раскисшие сандалии скользили.
- Держитесь, - негромко подбадривал я. – Если будем двигаться так же быстро, до вершины доберемся завтра к полудню.

Утешил, называется. Гиксос тут же заныл:
- Это что, мы всю ночь будем идти?! Мы же свалимся в темноте!
- Не скули, - поморщился я. – Если хочешь, сиди здесь и жди, пока мы вернемся.

Должно быть, предложение показалось ему заманчивым, потому что несколько минут он размышлял. Но потом ответил:
- Нет уж. А вдруг вы обратно по другому склону пойдете? Лучше я с вами!
- Ну, тогда шагай молча!

Мы прошли безжизненную глинистую полосу, и вступили в новую – иссеченную вылезшими из-под земли корнями деревьев. Сами деревья росли еще выше, и до них предстояло доползти.
Тут нам пригодилась веревка, которую усердно тащил Люкос.
- Я полезу первым и привяжу ее там, - сказал я. – А вы – следом.

Цепляясь руками и ногами, я перебирался через узловатые голые корни, подобные пальцам великана-циклопа. Добравшись до первого же дерева, обвязал веревку вокруг ствола и крикнул:
- Давайте по одному!

Леандр преодолел весь путь шустро, будто с рождения лазал по веревкам. Люкос замешкался, но тоже справился. За ним пополз Гиксос. Как я и думал, он был мастер только на разговоры – Милену пришлось поддерживать его тощий зад, не то нас осталось бы четверо.

- Все, привал, - сказал я, когда все собрались. – Отдохнем немного. Милен, наполни флягу, вон там ручеек.
Мальчишки с наслаждением разлеглись, кто где свалился. Разговаривать ни о чем не хотелось, слишком велика была усталость.
Вернулся Милен, отдал полную флягу. Я с наслаждением отхлебнул чистой холодной воды. Все-таки в горных ручьях вода самая вкусная. У нас в городе она с горьким морским привкусом, потому и разбавляют взрослые воду вином.
Напившись, передал флягу по кругу.
- Красиво как, - проговорил Люкос.
- Ты о чем? – переспросил я.
- Да вон, внизу… Будто вся страна видна. Высоко же мы забрались.

Под нами раскинулись зеленые тучи лесов, желтые пятна полей, белые коробочки домов и храмов. И вправду – удивительной красоты пейзаж.
- Грохнемся, и косточек не соберешь, - проворчал Гиксос. – Вот и будет вам красота…
- Не прыгай без толку и уцелеешь, - лениво посоветовал ему Леандр.

Словно в ответ на его слова Гиксос вдруг завопил и подлетел в воздух.
- Змея!! – орал он. – Змея!! Там змея!

Я вскочил на ноги, подбежал. Никакой змеи не было, Гиксоса перепугала ящерка. Я успел разглядеть только ее серую спину и хвост. Она испугалась не меньше, и со всей прыти улепетывала в ближайшую расщелину.
- У змей нет ног, - сказал я, едва сдерживаясь, чтобы не дать Гиксосу оплеуху. – Это всего лишь ящерица.
- Она меня укусила, - обиженно проворчал Гиксос.
- Не ври. Лучше пользуйся моментом и отдыхай.

Бормоча про себя что-то невнятное, он улегся и, наконец, умолк. Я попытался задремать, но гудящие ноги не давали сомкнуть глаз.
Когда навязчивая дрожь в мышцах поутихла, я решил, что пора продолжить подъем.
- Вставайте, друзья, - сказал я. – До темноты мы должны пройти еще немного и отыскать удобную площадку для ночлега.
- Значит, ночью мы не будем лезть в гору? – воодушевленный услышанным, воскликнул Гиксос.
- Не будем, не будем. Но если сильно попросишь, можем отправить тебя в разведку – искать самый удобный путь.
- О нет…
Его лицо вытянулось, и мы рассмеялись в ответ. Гиксос не всегда понимал шутки. Далеко не всегда!

Деревья, скрученные стволами в спирали, со свисающей лохмотьями корой, выглядели устрашающе. Даже не могу представить, какое чудовище здесь бушевало. Но, скорее всего, здесь просто сошла снежная лавина, много лет назад, когда снег еще лежал на вершине Эриманос.
Мелкая живность разбегалась из-под ног – пауки, жучки, муравьи, мыши – их до нас никто не тревожил. Над головой трещали сороки, возвещая на всю округу о непрошенных гостях.
Мы поднимались, а солнце опускалось. Темнота быстро укутала нас плотным одеялом, но до этого времени мы уже отыскали пещерку для ночлега. Хоть и небольшая, но она вместила всех пятерых.
Завернувшись в плащи, мы поужинали.
- На рассвете двинемся дальше, - сказал я. – Осталось совсем немного.
- У меня сандалии развалились, - снова заныл Гиксос.
- Как мне хочется спихнуть тебя отсюда, - вздохнул я. Но делать нечего, я порылся в мешке и достал запасную пару сандалий. – Держи. Не то собьешь свои нежные пальчики. Все, друзья, спать!
Мы сбились в кучу, так было теплее. Слева меня грел Люкос, справа – Милен. Леандр был вынужден тесниться с Гиксосом, то еще удовольствие!

Не знаю, жил ли на горе какой-нибудь хищник, но нас никто не потревожил до самого утра. Только солнце сумело разбудить закоченевших мальчишек.
Я выскочил наружу первым, запрыгал, заплясал, разгоняя кровь.
- Вставайте, сони! Хватит дрыхнуть! Пора в путь!
Как же, никто даже не шевельнулся. Пришлось расталкивать недовольных друзей и выслушивать их стоны и жалобы. Но щекотка замечательно работает, когда надо выгнать лежебоку из теплой постели.
Вскоре все были на ногах, и, наскоро перекусив, мы снова принялись карабкаться вверх.

Глава семнадцатая

- И чего мы сюда приперлись? – недовольно фыркая, спросил Гиксос, когда мы достигли намеченной цели – вершины Эриманос.
Ему была безразлична божественная красота, раскинувшаяся под нашими ногами. Куда доставал глаз – бескрайняя синева. Сверху – небо, внизу – море, и они сливались на горизонте в единый лазурный цвет. В палитре были и белый, и зеленый, и желтый – облака, деревья, солнце… Сердце у меня зашлось от восторга. И в ответ Гиксосу я только бросил:
- Ты не мог об этом внизу спросить? Не пришлось бы сюда тащиться. Все, друзья, располагайтесь. Будем ждать…

Мы расстелили на голую землю один из плащей, и принялись за обед. Надо было основательно подкрепиться. Припасов оставалось не так много, но все равно я оставил в мешке две подсохшие лепешки – на всякий случай должен быть запас.

- Что это?!... – вдруг спросил Леандр, едва не подавившись. Он смотрел мне за спину, побледнев.
Я оглянулся и не поверил своим глазам. Прямо с неба к нам спускалась сияющая на солнце золотая колесница! О, это было великолепно! Управлял ею возница – молодой мужчина с обнаженным торсом, опоясанный белоснежной тканью. Но самое поразительное, что в упряжке колесницу несли два огромных леопарда!.. Я видел ручных леопардов, но те были мне по пояс, а эти… Я не достал бы до холки, даже встав на цыпочки.
Колесница опустилась на землю, и мои друзья тут же повалились ниц. Я тоже не удержался, упал на колени, не смея поднять глаз.
- Приветствую тебя, Иолай, - мягко, но торжественно произнес возница. – Встань. И вы встаньте.
Я нехотя поднялся. От юноши исходило сияние, как от Аполлона и Ганимеда, с которыми мне посчастливилось встретиться.
- Узнали меня? – спросил возница, поглаживая мурлыкающего леопарда.
- Прости… Мы ждали Ганимеда…
- Ждали его, а дождались меня. Я – Дионис!

О-о… Я едва не рухнул вновь на колени. Сын Зевса, Дионис – сколько мифов, сколько легенд мы читали о нем в школе. Какие празднества в его честь проходили в Мегаре!.. И вот, я воочию вижу великого бога…
- Приветствую тебя, о великий Дионис, - пролепетал я.
- Ну, полно, полно церемоний, - сказал он, улыбаясь. – Я гляжу, ты собрал целый отряд, хоть Ганимед говорил лишь об одном спутнике.
- Так получилось… Троих я не смог оставить, а четвертый прибился к нам вчера сам.
- Знаю, все знаю, Иолай. Но не будем терять времени, его почти не осталось, - он согнал улыбку. – У вас даже нет времени спускаться с горы.
- Как же мы слезем? Крыльев у нас нет, - подал голос Гиксос. Он был не только глуп, но и невежлив. Не удивлюсь, если Дионис превратит его сейчас в жабу.

Но бог растений и вина оказался великодушен. Он сказал:
- Крылья вам не нужны. Вам нужна моя колесница. На ней вы и домчитесь до владений Аларта Третьего, короля вельтов.
- Это и есть наш враг? – спросил я.
- Да, это он.
- Не проще ли будет его просто убить?
- Проще, но увы… Не все решается мечом или ядом, Иолай. Ты должен сделать так, чтобы он сам отказался от похода.
- Но почему? Я не понимаю…
- Попробую объяснить.

Леопард взрыкнул, прервав хозяина. Дионис потрепал его за ухо, почесал подбородок. Ну, совсем как домашнюю кошку!.. Потом продолжил:
- У всех в этом мире свое предназначение. И у этого короля тоже. Он должен повернуть свои войска на восток, где давно точат зубы на Элладу цари Персии. Как видишь, ты можешь одной стрелой убить сразу двух зайцев. Так поступают великие стратеги. Но если ты его убьешь, власть примет другой король и у вас все равно останется два сильнейших врага. А время будет упущено… Теперь ты понимаешь, почему надо спешить и почему нельзя убить?
- Да, теперь я понимаю… - сказал я, хоть в голове у меня была сущая путаница. – Надо спешить. А тут еще это похищение…

Дионис улыбнулся.
- Глупый… Похищение и все, что последовало позже – это часть твоего похода.
- Как это? – захлопал ресницами я.
- Мы хотели убедиться, что сделали правильный выбор. Ты с честью перенес все тяготы, и выдержал все испытания. Но хватит разговоров, я принес тебе подарки. Они помогут тебе победить.

Подарки? Замечательно! Подарки я любил. Особенно, когда их дарят боги.
Я с разгорающимся любопытством и с не меньшей опаской приблизился к колеснице. Леопарды зарычали, оскалились. Клыки какие громадные… Светло-желтые, они были величиной с мой палец. Растерзают вмиг, будь им дано позволение. Но их хозяин не собирался разрешать своим питомцам это развлечение.
- Итак, Иолай, - сказал он, доставая из колесницы нечто, завернутое в белую ткань. – Это тебе от Гефеста.

Он развернул ткань, и я увидел прекрасной работы меч. Тот, что висел у меня на поясе, был лишь жалкое подобие этого изящного клинка.
- О… - только и вымолвил я, и мои друзья так же выдохнули со мной в такт.
Дионис ухмыльнулся.
- Ну-ну, это лишь начало. Бери его, Иолай, владей. Это не простой меч, как ты сам понимаешь. В его рукоять вложен талисман, освященный самим Аресом. Теперь меч сам будет рубить врагов, ты только не упусти его.

Я с трепетом взял прохладный меч. Рукоять легла в мою ладонь удобно, сделанная точно по размеру. Гефест, бог мастерства и кузнечного дела, был гениален… Вдобавок, талисман бога войны Ареса. Да, с этим клинком я буду неуязвим!
Я отдал старый меч Леандру, а на пояс надел кожаный ремень, что вручил мне тут же Дионис. Вставив в ножны меч, я ощутил себя великим воином. Трепещите, враги!
- Прими второй дар, Иолай, - сказал Дионис и вынул новый сверток. – Это плащ, подарок от Гестии.

Гестия? Богиня домашнего очага и огня, ее почитали во всей Элладе. Ее именем можно было остановиться на ночлег в любом доме, и никто не мог отказать усталому путнику.
- Что же это за плащ? – поинтересовался я.
- Стоит тебе запахнуться в него, и ты станешь невидим! – сказал Дионис и набросил мне на плечи невесомую серую ткань.
- Вот здорово! – выкрикнул, не сдержавшись, Люкос. – Иолай, ты и вправду исчез!
- О, благодарю, - прошептал я великому Дионису, потрясенный. – Это великолепный подарок. С ним я смогу проникнуть в самое сердце вражеского королевства.
- И, наконец, третий подарок, - произнес Дионис, доставая еще один сверток, в этот раз совсем маленький. Он развернул сверток и я вскрикнул:
- О, я узнал эту амфорку! Это чудесная мазь Асклепия, что подарил мне лучезарный Аполлон!
- Ты немного ошибся, Иолай. Это действительно мазь, но не та. Если ты смажешь ею все тело, то будешь неуязвим для стрел, копий, мечей. Железо не сможет пронзить твою кожу. Ты сможешь один удержать целый отряд. Прими же третий дар, Иолай!
- Благодарю, - с поклоном ответил я и спрятал драгоценную амфорку.
- Теперь все зависит только от тебя, - сказал Дионис. – Остановить нашествие может лишь человек, но не боги.
- Я… Я постараюсь… - ответил я, с трудом справляясь с волнением. В животе разлился противный холодок. Очень хотелось убежать, куда глаза глядят, но… Я ведь не трус.

- Влезайте в колесницу, - велел Дионис.
- А кто же нас повезет? – поинтересовался Гиксос. – Мы не сумеем управлять.
- Еще бы! Мои котята не послушают никого, кроме меня. Разве что мой возница Селен справляется с ними, но этот пьяница сейчас спит беспробудным сном. Гордитесь же, вас повезет сам Дионис!

Мы запрыгнули внутрь колесницы, крепко ухватились за края. Дионис взмахнул поводьями, и леопарды рванули с места прямо ввысь.
Кто-то из мальчишек завопил от ужаса или восторга – кажется, это был Леандр. Я не удивился – никогда прежде мы не летали! Разве что со скалы в море, но разве сравнить обычный прыжок с захватывающим дух полетом?!

Пятнистые кошки неслись по невидимой глазу дороге между облаков. Дионис управлял стоя, иногда оглядываясь на нас – не выпал ли кто по пути.
Под нами все было такое мелкое, будто нарисованное или выложенное в мозаике. Людей не разглядеть с такой высоты, даже величественные храмы казались детскими игрушками. Птицы в испуге шарахались в разные стороны; ветер бил в лицо и свистел в ушах.
Наверное, именно так чувствовал себя Фаэтон, когда угонял колесницу бога солнца Гелиоса. Нам повезло больше, чем Фаэтону – мы добрались до конца путешествия живыми и невредимыми, вскоре колесница Диониса приземлилась и замерла.

- Вот и все, Иолай, - сказал на прощание Дионис. – Дальше рассчитывайте только на себя. Ах да, вот тебе подарок и от меня.
Он вынул из складок одежды небольшой невзрачный перстень с блеклым камешком.
- Не смотри, что перстень некрасив, а камень не драгоценный, - видя мое удивленное лицо, - сказал Дионис. – Он сделан так, чтобы никто не позарился, и не отобрал у тебя вместе с жизнью. Но стоит тебе коснуться перстнем сосуда с водой, и она тут же превратится в прекрасное вино. В краю, где царят дикие нравы, тебе это очень пригодится.
- Благодарю, - в который раз сказал я и надел перстень.

Дионис вскочил в колесницу, взглянул на нас ободряюще, а затем взвился ввысь, подгоняя леопардов.
Мы остались одни, а вокруг – черная стена высоченных сосен, до верхушек которых не доставал взгляд.
- Вот мы и пришли… - проговорил я растерянно. – Холодно как… Леандр, доставай плащи…

Глава восемнадцатая

По этому лесу нельзя было шагать, по нему надо было пробираться и продираться, царапая и сдирая кожу, протискиваться сквозь колючий кустарник; сбивать ноги об сгнившие стволы и пни; набивать шишки об низко свисавшие толстенные ветки… Проделав три десятка шагов, мы истрепали наши хитоны и только плащи из овечьих шкур нас немного спасали.
- Здесь надо одеваться в кожу буйвола, - ворчал Гиксос.
– Или в львиную шкуру, как Геракл, - вторил ему Леандр.
- Ничего, кожа нарастет, ссадины заживут, - подбадривал я. – Лишь бы не заблудиться.
- А ты уверен, что мы идем в правильном направлении? – спросил меня Леандр.
- Откуда я знаю! – в сердцах ответил я. – Сказано же, идти на север. Судя по солнцу, мы туда и идем.

Хотя какое там солнце!.. Его почти не было видно, только по отблескам между листьев и иголок можно было уследить за перемещением светила по небосводу.
- Может, на дерево влезть, - предложил не слишком уверенно Люкос.
Я задрал голову и посмотрел вверх – стволы колыхались надо мной, а верхушек не было и в помине, они были недосягаемы.
- Здесь только белки могут лазать, - хмуро ответил я.

И тут Милен, передав Люкосу свой мешок, подошел к сосне, поплевал на ладони и… полез наверх. Я раскрыл рот, следуя за ним взглядом. Даже подумать было невозможно, что мой Милен умеет с такой ловкостью лазать по деревьям! Этот изнеженный мальчик, выросший в тепле и неге. Невероятно!
- Ну, что там?! – выкрикнул нетерпеливый Гиксос.
- Костры! – донеслось до нас с вышины. – Там костры! Как много!
- Запомни дорогу и слезай! – крикнул я, беспокоясь за мальчика. Свалится – превратится в лепешку.
Через минуту Милен спрыгнул на землю и, скромно улыбаясь, подошел к нам. Я обнял его, принялся хлопать по спине:
- Ты просто молодец! Где ты научился так лазать? Я не верил глазам!
Он расцвел.
- Сам не знаю. Просто мне показалось, что я умею это делать. Но раньше я не пробовал.
- В первый раз?! Вот это да! Должно быть, это у тебя в крови. Ну, рассказывай, что же ты видел?
- Там костры! – заторопился он. – Я их даже сосчитать не сумел! Их сотни! Как звезд на небе!
- Так может, это и были звезды? – скептически поинтересовался Гиксос.
- Нет-нет! Они были на земле, точно! А вон там есть просека!

Милен махнул рукой, показывая направление.
- Просека? В лесу? – усомнился я. – Ну, пойдем туда. Только бы не нарваться на дозоры. Наверняка они выставлены по границам королевства.

Я шел, и вспоминал лес в окрестностях Мегары. Там было все знакомо, даже хищников я не слишком опасался – особенно, когда рядом был отец с копьем. Но тут все совсем по-другому… Мрачные сосны навевали тоску, а звери своим рыком заставляли то и дело вздрагивать. Кто же здесь водится? Наверняка все те же медведи да волки, но кто еще? Вепрь? Не хотелось бы попадаться ему на пути.
- Интересно, почему на нас не нападают? – прочитав мои мысли, спросил вполголоса Леандр.
- Соскучился? – ехидно заметил Гиксос. – Давно не попадался никому в лапы?
- Нет, правда! Я на стволах видел клочья шерсти. Да вот, смотрите!

Он снял со смолистой коры клок медвежьего меха. Это был именно медведь, его ни с чем не спутаешь.
- Он прошел здесь совсем недавно, - сказал Милен.
- Откуда ты знаешь? – поинтересовался я.
Мальчик пожал плечами:
- Так мне кажется… Не могу сказать, откуда.
- Ясно. Опять в тебе просыпаются предки. Может, ты из этих краев?
Он поднял голову, свел тонкие брови:
- Из этих? Это было бы здорово, увидеть родину…
- Ладно, пошли дальше! Далеко твоя просека?
- Нет-нет, совсем рядом!

И вправду, мы, наконец, выбрались на открытое место. Оглянувшись на все стороны, настороженно притихли.
- Вроде бы никого… - шепотом сказал я. – Пошли потихоньку… Если что – сразу в лес!

Как здорово идти по утоптанной земляной дороге, не спотыкаясь, не цепляясь за колючки! Наши сандалии давно рассыпались, пришлось топать босиком, а это то еще удовольствие… Это ведь не по мягкой траве, не по теплому песку – по опавшим иглам, по шишкам, по вязкой болотной жиже.
Но долго нам не позволили тешиться. Вскоре я услыхал ржание коней, бряцание доспехов и глухое пение. Земля задрожала от копыт.
- В лес! – сдавленно крикнул я и рванул с места. Мальчишки – за мной.
Едва мы успели укрыться за деревьями, показалась кавалькада. На приземистых лошадках ехали воины, напевая что-то неслаженно. Но что это были за «красавцы»! Ужас взял меня, когда я увидел их угрюмые лица, иссеченные морщинами и шрамами. Попадись такому на пути – разрубит пополам мечом, и имени не спросит!.. Одежда на них тоже была странная. Я впервые увидел то, что отец называл «штанами». Их носили только варвары, а благородным гражданам даже в голову не приходило так себя уродовать. Но я подумал, что коричневые штаны из воловьих шкур – или кого они там пускали на убой – прекрасное средство для верховой езды. Не так уж и глупы оказались варвары при ближнем знакомстве.
Вслед за конниками появилось пешее войско. Одеты так же, в штаны и куртку, а на ногах кожаные башмаки. В лесу было холодно и мне тоже захотелось надеть такое платье. Еще как захотелось!
А какие у них были шлемы! Обычные кожаные шапки, но украшенные витыми коровьими рогами. Никогда таких не видел.
Милен вознамерился чихнуть, но Леандр вовремя заметил это и зажал ему нос рукой. Я погрозил обоим кулаком. Не хватало, чтобы нас обнаружили раньше времени.
А колонна тем временем все двигалась мимо, без конца и края, настоящей темной рекой. И вся эта громадина собирается к нам, в Элладу…
Кстати, а что у них за оружие? Я напряг зрение, пытаясь разглядеть детали. Лук за плечом, колчан, меч на поясе – это я видел не раз. В руках – щиты, разрисованные красным и желтым. Интересная у щитов форма – круглая. В наших войсках щиты прямоугольные, длинные, скрывают все тело, а эти – маленькие какие-то.
По богатому убранству и по надменному я определил военачальников. Они гордо вышагивали в стороне от общей массы, покрикивая и подгоняя.
За основным войском появились повозки на четырех колесах, запряженные лошадьми. Понятно – это обоз с продуктами и прочим воинским скарбом.
- Хорошо, что собак нет, - шепнул мне прямо в ухо Люкос. – Нас бы в момент обнаружили.
Я кивнул в ответ, он был прав.

Наконец-то! Прогромыхала последняя повозка и дорога опустела. Я перевел дух – руки и ноги дрожали от напряжения.
- Надеюсь, они не двинулись уже в поход? – мрачно предположил Гиксос.
- Хотелось бы верить, - сказал я, хоть сам ничего не знал.
- Куда идем? – спросил Люкос. – За ними? Или к тем кострам, то видел Милен?

Я почесал в затылке.
- Пойдем за колонной… Куда-то же она придет!.. Нам важно узнать, где столица.
Леандр хмыкнул:
- Ты что думаешь, король будет отсиживаться в столице? Он наверняка в передних рядах.
- Не знаю… Надо кого-нибудь расспросить. Пошли!

Мы отправились вслед за войском по взрыхленной просеке, готовые немедленно скрыться в лесной чаще, едва враг появится в поле зрения.

Глава девятнадцатая

Рано или поздно любая дорога заканчивается. Пришел конец и просеке, а заодно – и лесу. Впереди блеснула вода – это была река. Широкая, полноводная, с пологими берегами, она преградила путь войску.
И тут нам пришлось туго. Очевидно, им был отдан приказ налаживать переправу и воины ринулись в лес, рубить бревна. Мы едва успели убежать подальше и затаиться под каким-то камнем, поросшим мхом.
- И долго тут торчать, - проворчал Гиксос, дрожа от сырости.
- Пойди, спроси, - раздраженно ответил я. – Останешься живой, вернешься и нам расскажешь.
- Тише вы! Услышат! – зашипел Леандр.
Мы замолчали. В лесу раздавались удары, гортанные крики и треск поваленных деревьев – работа спорилась.
Долго мы сидели, съежившись и едва дыша. Наконец шум стих.
- Ушли? – спросил, поднимая голову, Люкос.
- Я на разведку, - сказал я. – Сидите тихо.

И выскользнул из нагретого нашими телами укрытия. Позабыв второпях про мешок, про меч, который снял для удобства, про волшебный плащ, что оставил в том мешке. Пошел, как есть – обычный мальчишка, заплутавший в лесу. Глупый мальчишка, все еще не понявший толком, в какую историю влип.
Я шел крадучись, по усыпанной свежими опилками и щепками просеке к реке, вглядываясь и вслушиваясь, как заяц, готовый улепетнуть при малейшем шорохе.

С берега на берег был перекинут мост. Обычный накатный мост в два бревна, я видел такие на свитках.
Хвост из последних повозок как раз добирался до другого берега. Я подождал еще немного и дождался, к своему огорчению, что на мосту осталась охрана – восемь человек. По четыре с каждой стороны.
Ну вот… Перейти по сухому нам не светит, придется искать брод или – вплавь.
Пора возвращаться.
Но где же спрятались мои друзья?.. Лес по обе стороны просеки выглядел совершенно одинаковым. Откуда я выбирался на дорогу? Хоть бы засечки сделать догадался… Тут я хватился своего меча. Это был верх глупости – отправиться в разведку без оружия.
- Э-эй, - осторожно позвал я, влезая в орешник. – Вы где?
Тишина была мне ответом. Я побрел, куда глаза глядели, понадеявшись на удачу.
Шел не вглубь чащи, а вдоль просеки, время от времени подавая голос. Но мальчишки сидели, будто воды в рот набрав. Уснули, что ли?!
И вдруг… Земля ушла из-под ног и я ухнул в глубокую яму, пребольно ударившись пятками и локтем. Да еще бок ободрал… Куда же меня закинуло?
Вверху колыхались сосны, виден был крошечный синий пятачок – небо… А вокруг – коричневая глина, и стенки в два моих роста.
Волчья яма! У нас тоже иногда выкапывали в лесах такие капканы на волков, и вот теперь угодил в такую же я сам. Хорошо еще, что не было на дне вбитых острых кольев. Представив, что со мной случилось бы, я похолодел.
Но надо выбираться. Я принялся скрести пальцами землю, срывая увядшие корешки и мелкие камни, только даже не получилось зацепиться. Отчаявшись, я закричал. Сперва негромко, потом – что было силы. Неужели мне так и придется тут умереть без еды и воды, пока отыщут?! А как без меня мальчишки? Их же переловят, как зайцев…
Я кричал, распугивая сорок, но никто не отзывался. Когда голос сорвался, я сел, обхватил колени и всхлипнул. Давно я не плакал, давно… Но горло перехватило от бессилия, и удержаться от слез я не сумел.
Над головой послышался шум, чьи-то крики, возня. Я узнал голоса моих друзей… Только мало радости в них было. Наконец, все стихло, и я увидел над собой бородатые лица. Они рассматривали меня недолго, а затем в яму спустилась веревка с завязанными на ней узлами.
И я полез вверх, с горечью ожидая увидеть тела тех, кто стал мне дорог. Мне даже не дали выбраться – сразу схватили и крепко связали ремнями руки и ноги. Но это меня не огорчило – я увидел мальчишек живых и невредимых, только испуганных и так же связанных.
- Живы, - улыбнулся я, за что получил по затылку тяжелой рукой. Меня швырнули в общую кучу.
Один из воинов, что пленили нас, спросил что-то на отрывистом гортанном наречии. Конечно, я не понял ни слова, только пожал плечами, чем разозлил его еще больше. Он выкрикнул еще что-то, потом еще, выдернул меч и замахнулся на меня. И тут заговорил Милен… Он что-то негромко втолковывал воинам, удивляя меня своими познаниями еще сильнее. В ответ на его слова мужчины успокоились, спрятали оружие. Потом дружно закивали, развязали ремни на ногах и поволокли куда-то. Мне показалось, в сторону просеки.
Через некоторое время мои догадки подтвердились, и мы оказались на дороге. Подталкивая тычками в спину, нам придали скорость.
- Что ты им сказал? – шепотом спросил я у Милена.
- Правду, - ответил он. – Нам ведь нужен их король? Нас к нему и ведут.
- Быстро они согласились… - недоверчиво сказал я, и на этом наша беседа прервалась очередной оплеухой.
Только сейчас до меня дошло вдруг, что кого-то не хватает.
Эй, а где Гиксос?! Я заволновался, оглянулся, проверил – да, его не было. Не было и моего мешка с подарками Диониса. Лишь кольцо на пальце да амфорка на поясе оставались при мне. Представляю, что натворит этот трус и задира с мечом Ареса и плащом-невидимкой…

По скользким от воды и грязи бревнам мы перебрались на другую сторону реки. Пока шли, я размышлял – во всем виноват лишь я один. Я оставил друзей одних, я не заметил скрытой ветвями ловушки, я вопил на весь лес. Но все к лучшему: нас ведут к королю, к которому я стремился. Только как он нас встретит? Захочет ли выслушать?
Впереди показались шатры из бревен и шкур – это был лагерь, поставленный виденным нами сегодня войском.
У костров сидели люди, готовили ужин, вкусный дымок витал в воздухе. Сразу свело живот от голода.
Интересно, и вправду здесь сам король? Я не заметил его в колонне.
Нас грубо швырнули к костру и оставили под присмотром хмурого старого вояки. Он молча покосился, поправил меч и сел, протянув руки к костру.
Со всех сторон я ловил на себе враждебные взгляды – наверное, нас приняли за лазутчиков. И неудивительно.
- Ты откуда их язык знаешь? – шепотом спросил я Милена.
Он шевельнул губами, облизнул их и ответил:
- Сам не пойму. Вдруг стали вспоминаться слова. Наверное, я когда-то умел говорить на их наречии, а потом забыл.
- Удивительно это… - сказал Люкос, вздыхая. – Вот только что с нами теперь будет?
- Скажите лучше, где Гиксос? – спросил я.
- Мы услышали твой крик и пошли выручать, - ответил Леандр. – А Гиксос остался. Он сказал, что незачем таскать тяжелые мешки, и он их будет охранять.
- Ясно… Ко всему, он еще и ленивый. Что он будет делать один в лесу?
- Не о нем беспокойся, а о нас, - недовольно сказал Леандр. – Он-то на свободе.
- Тшшш, идут… - прошипел Люкос, и мы умолкли.

К нам направлялись трое – два простых воина и один познатнее, судя по металлическому нагруднику и шлему с блестящими рогами, тоже бронзовыми или железными.
Начальник остановился против нас и брезгливо осмотрел. Этого ему показалось мало, и он поднял за шиворот каждого по очереди. Когда он ухватил своей лапой меня, я затрепыхался – мне стало горько и обидно, осматривают, будто раба на рынке!
В ответ он задал мне такую трепку, что я вынужден был смириться. Только ребра заболели…
Заметив у меня на пальце перстень, он схватил меня за руку и поднес к глазам. Сморщился, отшвырнул мою ладонь – видно, не понравилось ему простенькое колечко со стекляшкой. И я возблагодарил Диониса за предвидение – был бы перстень золотым, я лишился бы и его, и руки.
Краем глаза я увидел, как Люкос толкнул локтем Милена. Молодец, правильно сообразил – пора начинать переговоры.
Милен раскрыл рот, произнес пару фраз, и тут случилось новое чудо – я начал понимать чужой язык! Но как, почему?! Должно быть, перстень Диониса не только обращает воду в вино, но и умеет кое-что другое.
Милен сказал:
- Нам очень нужно к вашему королю. Мы не шпионы и не враги, у нас очень важные сведения для него.
- Ишь ты! – военачальник неизвестного нам ранга гордо приосанился, - по-вашему, я каждую мелкую вошь буду к конунгу вести? Сперва мне доложите, что за дело и откуда вы вообще взялись!
- Нет, - покачал головой Милен. – Сведения очень тайные.
Начальник нахмурился, ухватил мальчика за плечи и поднял в воздух, только ноги заболтали.
- Ты смеешь мне перечить, наглец?! Я эльдерман Хагельгенд, сотник, и запомните это имя! Со мной ни один щенок так не говорил, при этом оставшись в живых!

Он швырнул Милена на землю и велел своим воинам:
- Следить за ними в оба. Сбегут – шкуру спущу. Пойду доложу…
Бросив на нас беспощадный взгляд, он удалился. Милен, дрожа всем телом, прижался ко мне и я, как мог, попытался его успокоить:
- Ты хорошо держался. Скоро он вернется и отведет нас к королю, вот увидишь.
Милен благодарно поцеловал меня в щеку, под насмешливые реплики охраны.

Прошло немного времени, нас не собирались кормить, даже воды не дали, хоть Милен и попросил. У костра было тепло, но все равно мы крепко притиснулись друг к другу. Не холод нас пугал, не голод, а неизвестность.
Наконец появился сотник. Он шел с довольной ухмылкой, и от нее веяло недобром.
- Поднимите их, конунг ждет.
Нас быстро поставили на ноги и погнали вслед за широко шагавшим сотником. Он остановился у бревенчатого сруба, со стен которого еще сочилась свежая смола. Видно, что дом выстроен сегодня или вчера.
Сотник вошел внутрь, за ним – мы.
Внутри царил полумрак, только факела на стенах и масляный светильник на большом деревянном сундуке. Когда глаза немного привыкли, я рассмотрел укрытое медвежьей шкурой ложе, а на нем – молодого человека. Его внешность потрясла меня – через пол лица шел длинный шрам, чудом не задевший глаз. Из-за шрама с лица конунга не сходила кривая усмешка.
- Это они? – спросил он очевидное. – Откуда залетели, цыплята? Вы не похожи на детей вельтов, совсем непохожи. Отвечайте живо, кто такие?
- Мы из Эллады, - сказал Милен. Я же предпочитал помалкивать до поры.
- Вот как? – удивился конунг. – А вы знаете, что я веду войско в вашу страну? Вы ищете смерти?
Я отодвинул Милена плечом и шагнул вперед:
- Если захочешь кого-то убить, пусть это буду только я. Они мои друзья и ни в чем неповинны.
- Ты неплохо говоришь на нашем языке, как и твой дружок. Остальные тоже знают его?
- Нет, только мы двое.
- Значит, ты старший? И с тебя весь спрос? Так?
- Да, король.
- Не зови меня королем, я – конунг Аларт Третий. Эй, развяжите их! Нам не пристало бояться детишек.
Ремни сняли, и я принялся растирать запястья.
- Говори, - велел конунг. – И вначале назови свое имя.
- Я – Иолай. И я пришел, чтобы помешать тебе захватить мою родину.

В ответ конунг расхохотался.
- Ты повеселил меня, мальчишка, - сказал он, вытирая слезы. – Поэтому вы умрете быстро, не мучаясь. Увести!

Глава двадцатая

Я кричал, отбивался, но бесполезно – нас скрутили и вытащили из королевского дома. Под свист и смех поволокли на свободное от костров место. Как я понял, там было нечто вроде центральной площади, как в моем городе, где объявляли приказы правителя. И где казнили провинившихся.
В предвкушении бесплатных зрелищ, вокруг собирался народ – все сплошь взрослые сильные мужчины, с бородой и безбородые, им не было никакого дела, что собираются лишить жизни детей.
Посреди площадки лежало длинное бревно. Судя по отметинам, мы были не первые, кто закончит свои дни здесь. Быстрая смерть, которую посулил нам король – смерть от меча.
Мне стало дурно, дрожь пробила все тело, от пят до макушки. Моим друзьям было не легче.
- Иолай, сделай же что-нибудь, - просил обескровленными губами Леандр.
- Я не хочу умирать! – вторил ему Люкос.
И лишь Милен принимал все с покорностью и смирением. Наверное, он не верил, что все это происходит с ним.
Да, я тоже хотел бы проснуться от этого дурного сна, но, увы – все происходило наяву.
Первым к бревну потащили Милена, уложили, зачем-то сдернув остатки одежды. Вид обнаженного тела заставил варваров вопить и улюлюкать, а как разгорелись их глаза! О, будь их воля, они сперва позабавились бы с нами, и лишь затем казнили. Если бы мы остались в живых после их игрищ…
Милен… О, я хотел бы быть на его месте! Но меня крепко держали за плечи, с такой силой, что даже не привстать. Сердце забилось, как пойманный в силки жаворонок.
Держа обеими руками громадный меч, толстый палач размахнулся и… И выронил меч на землю. Потом удивленно захлопал глазами, повернулся вполоборота и рухнул навзничь.
Вой пронесся над толпой – никто ничего не понял. Я был удивлен не меньше. Но когда рядом с поверженным верзилой появилась из ниоткуда тощая фигурка, я все понял и радостно вскрикнул:
- Гиксос! Это же Гиксос!
Да, это был он. В плаще-невидимке, с окровавленным мечом Ареса в руке, с моим мешком на плече, он подмигнул мне. Через миг Гиксос накинул плащ на голову и снова растворился.
Он не сбежал, он помнил о нас! Он спас нас…
Ко мне подбежал сотник с именем, которое я не запомнил, и закричал яростно:
- Кто убил Хэндальфа?! Кто это был?! Отвечай! Не то тебя раздерут надвое кони!
Я дерзко улыбнулся ему в лицо:
- Ты всерьез был уверен, что нас так легко убить? Я – посланник богов! Вели принести ведро воды, и я покажу тебе и твоему королю, кто я!
- Вода? – опешил сотник. – При чем здесь вода?
- Увидишь.
Я отвернулся, старательно изображая безразличие.
Воины вокруг яростно потрясали топорами и мечами, готовые в любой миг разделать нас, как куропаток. Но к счастью для нас, на шум вышел сам конунг. Он неспешно прошел в центр, увидел тело палача, удивленно поджал губы и повернулся ко мне.
- Что все это значит? – спросил он медленно.
Передо мной поставили большое деревянное ведро, полное воды. Нас позабыли связать, и я свободно встал на ноги.
Гневно щурясь, посмотрел прямо в глаза королю и ответил на его вопрос:
- Ты плохо обошелся с посланником богов. Я могу превратить вашу кровь в воду, как обращаю эту воду в вино! Смотрите же!

Толпа стихла, король скрестил руки на груди. А я сделал над ведром несколько пассов, громко вознес молитву Дионису на греческом, затем окунул ладони в воду и отхлебнул немного. Хвала богам, все свершилось, перстень не подвел меня! В моих пригоршнях было чистейшее вино, превосходное на вкус.
Я отошел и сказал королю:
- Отведай.
Он, конечно, даже не подумал пробовать – шевельнул пальцем и чашу с вином сунули первому попавшемуся воину. Тот не посмел отказаться, под пристальным взором своего короля. Неуверенно понюхал, окунул палец, слизал капли. Поняв, что не умер на месте, сделал робкий глоток, а затем осушил чашу до дна. Судя по блестящим глазам и довольному виду – ему понравилось, и он не прочь отведать добавки.
Только кто ему позволит – король отнял чашу, сам зачерпнул из ведра и пригубил.
- И вправду, вино, - промолвил он, поднимая брови.
Пока конунг находился в смятении, я решил добить его – сотворить еще одно чудо. Краем глаза я заметил, что поверженный палач шевельнул рукой, и это зародило во мне новую идею. Сделал несколько шагов к распластанному на земле варвару, присел рядом. Стоявшие вокруг не посмели меня перехватить, если даже сам конунг не убил меня на месте.
В районе печенки по одежде расплывалось черное мокрое пятно, но глаза у толстяка были широко раскрыты.
Да, он еще был жив – Гиксосу не хватило силенок убить его даже с помощью меча Ареса. Это к лучшему, я не желал крови. Ведь пока на мою страну не напали – они не враги.
Преодолевая брезгливость, я зашарил по одежде толстяка, поднял вверх куртку – живот был так же лохмат, как и она.
- Придержите его! Чтобы не придушил меня ненароком… – велел я ближним воинам, и они послушно ухватили раненого за руки и ноги. Похоже, варвары совсем растерялись и не знали, повиноваться мне или нет. А король все молчал, с интересом наблюдая за моими действиями.
Счастье, что нас не обыскивали, только отняли меч у Леандра и наши мешки, но одежду не трогали, и потому заветная амфорка все еще была при мне. Склонившись пониже, чтобы ее не смогли толком разглядеть, я зачерпнул немного мази и наугад мазнул по животу палача-неудачника. Потом опустил куртку обратно.
- Ну вот… - пробормотал я под нос, взял за руку Милена, все еще сидевшего у бревна – он был бледен, как смерть – и отвел к Люкосу и Леандру. А сам вернулся к королю.

Тем временем целебное средство подействовало. Раненый ожил, зашевелился и встал на ноги с помощью сотоварищей. С удивлением он шарил под курткой в поисках открытой раны, и не находил ее.
Гул пронесся по толпе, на этот раз полный восхищения.
- Ты снова поразил меня, мальчик, - сказал конунг Аларт. – Пожалуй, я отменю казнь…
Он внимательно посмотрел мне в глаза, усмехнулся краем губ, и добавил:
- …на сегодня! Ведите их за мной!
Толпа поредела – ожидавшие казни разочарованно разбредались к своим шатрам.

Нас повели следом за повелителем – я поддерживал под руки несчастного Милена, который едва передвигал ноги. И это понятно, ведь он был на волосок от смерти.
Он был все еще гол, и я прикрывал его плащом.
- А это еще что? – воскликнул вдруг уже знакомый нам сотник. Он шел рядом и искоса поглядывал на меня, покачивая головой.
Оказалось, что не только меня он разглядывал.
- Что там случилось? – недовольно оглянулся король.
- Взгляни, повелитель, - сказал сотник, указывая рукой на моего Милена.
Король бесцеремонно ухватил мальчика за плечи, вгляделся. Его лицо исказилось, шрам побелел.
- Этого не может быть… - прошептал конунг. – Это невероятное совпадение…
- Родимое пятно точь-в-точь… Нет, повелитель, это не совпадение, - склонил голову сотник. – Это он.
- Он… - эхом отозвался конунг, прижимая Милена к себе. – Сын…

Глава двадцать первая

Шок, который я испытал, было трудно описать словами. Милен – сын конунга Аларта Третьего!.. Это невероятно!
В это не поверил никто – ни я, ни конунг, ни сам Милен. Его оглядывали со всех сторон, ощупывали, расспрашивали. Про меня забыли напрочь – только белокурый мальчик занимал всех. А особенно – родимое пятно чуть повыше сердца. Я давно обратил внимание на это пятнышко в виде причудливой головы какого-то чудища, но даже не мог предполагать, что это знак королевского рода.
- Рассказывай! – наконец потребовал конунг, сажая Милена себе на колени. – Рассказывай немедленно!
Смущенный и раскрасневшийся, Милен не знал, куда деваться.
- Что рассказывать? – спросил он, потупив взор.
- Все! От рождения и до сего дня!
- Я не помню… Не помню, где я родился. Но мои родители…
- Родители?! Кого ты называешь этим именем? Злодеев, что украли тебя?
- Они мои мама и отец…
Конунг скрежетнул зубами, и едва сдержался.
- Продолжай.
- Ну, вот они… - слабым голоском стал рассказывать Милен. – Я их почти не помню. Когда их не стало, меня купил мой хозяин по имени Мер-Баал. Он из Финикии. Я и жил у него все эти годы. В рабстве…
Конунг окаменел.
- Ты был рабом?! Мой сын был рабом! Каков негодяй! О, я не знаю казни, которой он заслуживает, но я придумаю ему достойную смерть!
- Не трудись, - бросил я. – Этот человек уже понес кару. Его взял себе Посейдон.
- Посейдон? Это ваш бог морей? – переспросил конунг. – Как жаль.
- Он был добр ко мне, - вступился за бывшего хозяина Милен. – Он не наказывал меня, не бил. Даже когда я отказывался проводить ним ночь, он…

Мальчик прикусил губу, поняв, что сболтнул лишнее, но конунг уже все понял. Его ярости не было границ.
- Клянусь, я уничтожу все его грязное семя, весь его род! От мала до велика! Его народ поплатится за поругание моего сына! – вскричал конунг и воззрился вдруг на меня: - Ты тоже спал с моим сыном? Отвечай! И не лги мне, если хочешь еще немного пожить!
К счастью, я мог сказать чистую правду:
- Нет, я не провел с Миленом ни одной ночи любви. Но он мой друг и я люблю его, искренне и всей душой.
- Я тоже его люблю! – воскликнул Милен, подарив мне нежный взгляд. – О, если ты и вправду мой отец, не наказывай ни Иолая, ни его друзей!
- Я еще не решил, что с ними делать, - сказал конунг, целуя сына в мягкие волосы. – Твой Иолай сотворил столько чудес, что я начал сомневаться. Но я не верю в могущество его богов. Разве они могут сделать хоть что-то против великих Одина и Тора? Разве кто-то сумеет обмануть хитрого Локи? А Фрейя? Разве хоть одна из богинь Эллады сравнится с ней по красоте? А ее сердце так мягко и нежно, что сочувствует страданию каждого.

Я слушал, что говорил конунг, и мрачнел. Теперь я понимаю, почему олимпийцы гневаются на властителя вельтов. Он сметет не только все дома, но и уничтожит все храмы.

Милена облачили в новый наряд – тонкие расшитые штаны и белую накидку, схожую с хитоном, а поверх – куртку. Детей я не видел в этом лагере, но детскую одежду зачем-то возили с собой.
- Теперь ты настоящий вельт, - довольно заметил конунг, повертев мальчика на все стороны.
И по лицу Милена было видно, что ему нравится новое платье.
- Так значит, твое имя было Милен? Забудь его. Твое настоящее имя – Аларих. Оно созвучно с моим.
- О, позволь мне оставить мое имя! – попросил Милен. – Я так к нему привык, и оно мне нравится.
- Ты думаешь, я могу тебе отказать в первый день твоего чудесного появления? – улыбка впервые тронула уста конунга. – Пусть будет по-твоему. Милен… Ты прав – это имя приносит сладость губам.

Люкос с Леандром предпочитали помалкивать, сидели тихо, как мышки. А мне предстоял допрос и, натешившись с Миленом, конунг обратился ко мне:
- Ты привел ко мне сына, и это избавляет тебя от смерти. Но я вовсе не намерен менять свои планы. Поход состоится, несмотря на чудеса, что ты сотворил недавно. Может быть, это все, на что ты способен! А угроза превратить кровь в воду… Если бы ты мог это сделать, не тратил бы сейчас время, а уничтожил бы всех вельтов. Только не говори мне о жалости – я знаю, как вырезали целые города твои соплеменники, не щадя ни детей, ни стариков, ни женщин.

Я склонил голову. Возразить было нечего, я и сам читал записки историков про кровопролитные войны. Одна Троянская война чего стоила! И все же я не смолчал:
- Так или нет, известно лишь богам. И я прошу тебя – оставь эту безумную затею, покорить Элладу.
- Придержи язык, щенок! – вмешался сотник. – Кого ты смеешь называть безумцем! О, повелитель, любой другой лишился бы уже языка!
- Брось, - лениво махнул рукой Аларт, умиротворенно покачивая на коленях вновь обретенного сына. – Я не собираюсь воевать с ребенком.
- Мне тринадцать! – гордо заявил я. – Я уже мужчина!
- Может и так, - сказал конунг. – У нашего народа обычай другой – здесь мужчинами становятся юноши постарше, в четырнадцать. И прежде чем назвать себя так, они приносят голову врага. Скажи мне – ты убил хоть одного врага?

Я сник.
- Нет… Мой меч еще не обагряла кровь человека.
- То-то же. Так почему я должен послушаться тебя? Ради детского лепета отменить планы, которые лелеял с первого дня вступления на престол.
- Но… - я растерялся. – Но вы можете изменить направление! Разве кроме Эллады мало богатых стран? К примеру – Персия!
- Хитрец, - усмехнулся конунг. – Думаешь, мне неизвестно, что Персия и Эллада враждуют? Хочешь чужими руками жар загрести?

Он видел меня насквозь…
Я не силен в дипломатии. В школе нам преподали основы, но я мало что запомнил – был уверен, что это вряд ли пригодится. Только несколько фраз учителя запали мне в память: «Будь спокоен, уверен в себе. Не раздражайся, не злись. Веди свою линию, но умей уступить в мелочах. И всегда помни, что за тобой – твой народ и твоя страна»
И я продолжил попытки убедить конунга:
- Ты прав. Конечно, лучше направить противника на своего врага, и ты сам сделал бы точно так же. Но если ты поведешь свое войско в Персию, мы, наверное, пропустим вас через наши земли. И даже выступим в совместный поход.

Мне никто не позволял говорить подобные вещи, но я хотел испробовать все способы. Когда конунг встанет лагерем у наших границ, к нему придут договариваться другие, настоящие дипломаты и ораторы.
- Глупый мальчик, - улыбнулся конунг. – Если ты проведешь меня к Элладе, тебя назовут предателем, и твое имя будет проклято навеки. Думай, прежде чем раскрывать рот. Я не воспользовался твоей оплошностью, потому что совсем размяк, держа в объятиях мое сокровище.

Он снова поцеловал задремавшего Милена и добавил:
- Вот что… Продолжим нашу беседу позже, а сейчас вам не помешает отужинать. Эй, кто там! Принесите жаркое! Кстати, Иолай, ты можешь завоевать расположение моих воинов.
- Как же?
- Я велю набрать из реки три бочки, самые большие, какие найдутся. А ты превратишь воду в вино. Или твоя мощь уже иссякла?
- О нет! Я согласен.

Конунг отдал новый приказ и меня снова проводили на площадь. На этот раз – без стражи. Две громадные бочки уже стояли полные, словно их подготовили заранее. В предвкушении пира все воины сгрудились вокруг, с любопытством следя за моими действиями. Враждебности я уже не замечал.
Прочитав молитву, я окунул руки сперва в одну, затем во вторую бочку, и, едва отошел, как над площадью разнесся радостный рев - пир начался!
Вино разливали в миски, железные кружки, и даже в шлемы – никто не хотел упустить дармовое угощение.
Я же вернулся в дом конунга.
- Слышу, ты прекрасно справился, - сказал он. – Не знаю, действительно ли тебе помогают боги, но моим воинам ты понравился. Только не думай, что они продадутся за бочку вина.
- Я и не думаю, - пробормотал я.

Ужин был уже готов – прямо на полу расстелили медвежью шкуру, а на ней поставили большое блюдо, полное кусками мяса. Его ели руками, измазывая пальцы сочащимся жиром. Я облизнулся, ухватил понравившийся мне кусок и вонзил в него зубы. Вкусный, пахнущий дымом, горячий – он был отменно поджарен и таял во рту.
- Оленина, - сказал конунг. – Оленя подстрелили сегодня утром. У вас ведь тоже любят охоту?
- О да! – кивнул я. – Отец часто приносит из лесу дичь – то кабана, то косулю. И я не раз ходил с ним.

В этот момент пахнуло холодом, в комнатке стало неуютно. Что случилось, я не сразу понял. Решил сперва, что ветром раскрыло полог над входом. Но нет, обернувшись, я увидел вошедшего старика – это от него веяло холодом. Он был седой, согбенный, в черном одеянии до пят, а сморщенное лицо было почерневшим от прожитых лет. Опираясь на сучковатый посох, он подошел ближе.
- У тебя праздник, а я узнаю об этом последним, - строго сказал он, хмурясь.
- Прости, Галарх, - быстро проглотив мясо, ответил конунг. – В пылу новостей я не успел предупредить тебя.
Хм, кажется, он побаивается этого старика, - решил я. Может, это его отец?
- Ты всегда был безалаберным, Аларт, - покачал головой старик. – А с тех пор, как стал конунгом, и вовсе возомнил себя божеством.
- Я чту богов, - возразил конунг.
- Иначе и быть не может. Познакомь меня с твоими гостями. И расскажи, почему они еще живы.

Конунг кинул остатки мяса на блюдо, и вытер руки о шкуру. Он не торопился с ответом – очевидно, обдумывал.
- Я хотел их казнить, ты прав, Галарх, - сказал он медленно. – Но этот юный эллин подарил мне пропавшего сына. И я в свой черед подарил им жизнь. Неплохой обмен, не так ли.
- Аларт, ты глуп… - вздохнул старик.
- Не отчитывай меня, как мальчишку! – вскинулся конунг. – Я поступил так, как счел нужным!
- Тогда послушай меня!
Голос старика стал гуще, мощнее, заполнил всю комнату, и словно придавил меня к полу.
- Я бросил кости, - со значением сказал он.
Эта весть заставила конунга встать. Его лицо затвердело.
- Что они говорят? – спросил он мрачно.
- Кости сказали мне – один умрет. Ты или он, выбирай сам.
- Этого не может быть… - прошептал конунг, - боги ошиблись.
- Не смей так говорить! Боги никогда не ошибаются!
Старик ударил посохом, вогнав его в земляной пол на три пальца.
- Но я дал слово, - сказал конунг и в его голосе я услышал сожаление.
Тучи сгущаются… Я сидел, ни жив, ни мертв, не зная, что предпринять.
- Отец! – вскричал Милен. – Если я и вправду твой сын, пощади моих друзей!
- Решение за тобой, Аларт, - отмахнувшись от мальчика, как от мухи, сказал старик. – Но я могу помочь.
- Ты мудр, Галарх, и я всегда чтил твои советы.

Конунг был рад, что можно спихнуть с себя трудный выбор. А вот я – не очень. Хорошего я от старика ничего не ждал.
- Помнишь ли, Аларт, как я рассказывал тебе в детстве истории про богов и героев Эллады? Именно тогда ты захотел покорить эту великую страну.
- Помню, Галарх, помню. Но к чему ты клонишь?
- Все просто! Пусть этот мальчишка совершит пять подвигов. Один из его соплеменников по имени Геракл, совершил десять…
- Двенадцать! – вскинулся Леандр, не выносивший несправедливости.
- Не смей перебивать! – рассердился старик, дотянулся до Леандра посохом и огрел по спине. Леандр отпрыгнул, едва не опрокинув блюдо с мясом, принялся растирать лопатки, куда сумел дотянуться.
- Да, двенадцать, я тоже помню эти мифы, - сказал конунг.
- Ты учился так же скверно, как этот невежливый щенок, - хмыкнул старик. – Иначе знал бы, что два подвига не были учтены.

К своему стыду, я тоже не помнил об этом. Надо было прилежней слушать учителя. Но когда я еще вернусь в школу…
- Так вот, - продолжил старик. – Мальчишка не столь силен и могуч, как Геракл, потому и подвигов ему убавь вполовину. Исполнит все – иди ему на уступки. Да только ему и первый подвиг не совершить, сгинет!
Аларт скрестил руки на груди, задумчиво потер подбородок. Слова старика запали ему в душу.
- Так тому и быть! Иолай! Сегодня я позволяю тебе отдохнуть, а тем временем придумаю тебе первый подвиг.

О боги! За что мне это?! Я даже в мыслях не смел сравнивать себя с могучим Гераклом! Ну, какие еще подвиги?! Моя бы воля – бежал бы отсюда очертя голову! Но я должен был исполнить свое предназначение, и не мне спорить с богами.
- Я согласен, - обреченно сказал я.

Старик улыбнулся краешками черно-синих губ, и от этой жуткой улыбки дрожь пробежала по всему моему телу.

Глава двадцать вторая

С чего я взял, что все пройдет чисто и гладко? Почему я решил, что конунг Аларт Третий тут же согласится на все мои условия и поведет свои войска, куда я ему предложу?
Наивный мальчишка! Ничего нельзя достигнуть без боя и упорных трудов. И поделом тебе – иди, совершай подвиги! Становись в один ряд с великими героями старины.
Я уже почти свыкся с этой мыслью, как мерзкий старик преподнес мне новый сюрприз.
Он подступился к конунгу и сказал с кроткой миной:
- Если позволишь, я сам придумаю ему первый подвиг. Зачем тебе в такой день напрягаться? Вот твой сын, займись им. Вы не виделись столько лет! А утром я сообщу тебе о своем предложении.

О… Уж он придумает… У меня похолодело в животе. Хоть бы король отказался… Но нет, он совсем размяк, не отпускает Милена ни на миг.
- Будь по-твоему, - сказал конунг. – А сейчас ступайте все. Я расскажу моему сыну о его родине и его матери.

Дом быстро опустел, мы поспешно вышли. Ко мне приставили стражников и, что самое грустное – Леандра и Люкоса куда-то спрятали. Должно быть, чтобы мы не сбежали. Одно утешало – где-то на свободе Гиксос, и если старик задумает какую-то каверзу – он меня освободит.
- Иди за мной! – велел старик, поманив меня рукой.

Мы прошли сквозь веселящуюся пьяную толпу, удалившись на приличное расстояние. Кругом стояли пустые шатры – их обитатели сейчас пили мое вино. В один шатер втолкнули меня. Я понял – старик решил поговорить со мной наедине.

- Ты свалился как снег на голову, - проговорил он, усаживаясь на расколотый топором чурбан. – Ты разрушил мои планы. С самого рождения Аларта я подталкивал его к войне с Элладой, а что теперь? Все мои чаяния псу под хвост! Ты должен за это поплатиться.

- И поэтому ты меня возненавидел? – горько спросил я. – Я всего лишь пытаюсь спасти мою страну.
Черные жгучие глаза старика Галарха цепко оглядывали меня.
- Знаешь ли ты, кто такие друиды? – спросил он и сам ответил: - Нет, откуда тебе. Мы жрецы, маги, ученые… И я – один из последних… Мы ведаем будущее и помним прошлое. Мы можем изменить настоящее. И когда на пути становятся неугодные – мы их уничтожаем. Увы, нам не позволено убивать. Но подтолкнуть другого к убийству – не возбраняется.
- Чего ты хочешь? Я и так согласился совершать ненужные никому подвиги, которые вы даже еще не придумали!
- Ошибаешься, мальчик, - осклабился старик. – Я придумал первый из них. И мы не будем ждать до утра, ты начнешь прямо сейчас. Впереди целая долгая ночь!

У меня ослабли колени, в груди стало пусто. Этот страшный человек туманил мне голову и мешал сопротивляться. Было ли это колдовство или я просто струсил, не знаю.
- Что я должен сделать, - вяло спросил я.
Старик сменил тон и едва не проворковал:
- Подойди поближе.
Я сделал несколько шагов и встал напротив.
- Ты удивительно красив, - сказал он, протягивая сухую руку к моему бедру.
Я, конечно, отшатнулся.
- Стой спокойно, не то велю тебя связать, - нахмурился старик.
Мне было неприятно смотреть ему в лицо, я отвернулся. Но ему это было безразлично – рука снова потянулась ко мне, но я уже не дергался. Пусть делает, что хочет, я все вытерплю.
- Славный, славный маленький эллин, - приговаривал старик, забираясь ко мне под хитон и оглаживая там все. – Я знаю, вы любите, когда вас ласкают взрослые, сильные воины. Это и будет твой первый подвиг, Иолай.

Его пальцы вонзились мне в ягодицы, царапая длинными ногтями. Я застонал, но стерпел.
- О чем ты говоришь…
Старик сдернул с меня хитон, после похода по лесу державшийся на честном слове.
- Так еще лучше… Как я люблю юные, теплые, упругие тела… Что это у тебя?

Он заметил черный кожаный пояс с сумочкой, который я не снимал.

- Это целебная мазь, мне дала ее в дорогу моя мама, - соврал я.
- Ну, хорошо… Так вот, маленький Иолай, в эту ночь тебе не придется спать! Ты должен будешь вытерпеть любовь сотни воинов! А то и больше, сколько войдет в тебя до рассвета.
- Что-о?!
От возмущения я забился в его тисках, пытаясь вырваться, но немощный на вид старик держал меня крепко.
- Поздно сопротивляться, малыш, поздно. Я уже отдал приказ от имени конунга и скоро здесь будет много крепких воинов. А первым у тебя буду я!

Я не верил своим ушам, что он говорит?! Меня будут насиловать сто похотливых пьяных варваров?! Но что же останется от меня к утру? Они разорвут меня на части! Я вспоминал, что со мной было на корабле Мер-Баала после похищения, а ведь там не набралось и десятка матросов, пока не вступился Аполлон. Здесь он вряд ли защитит меня…
Пока старик мял мои ягодицы, я пытался придумать план к спасению. Как назло, ни одной светлой мысли не приходило. Кроме одной.
- Хорошо, я согласен, - проговорил через силу я. – У меня лишь одно условие.
- Какое? – спросил старик, оторвавшись от вылизывания моего пениса.
- Я сам приготовлю мазь.
- Какую еще мазь? – недовольно спросил он.
- Чтобы не входили в меня всухую, нужна мазь.
- Ох уж эти нежные эллинские мальчики… Будь по твоему. Что тебе нужно?
- Пусть принесут масло, много масла.

Старик выглянул из шатра и велел стражникам:
- Принесите кувшин масла, да поскорее.
Вернувшись ко мне, он продолжил – привлек меня еще ближе, прижался лицом к животу и стал лизать кожу, приговаривая:
- Твой пот соленый, как море, у которого ты родился…

Мне были неприятны его ласки, но то, что меня ждало, пугало еще больше. Может, он переменит свое решение?
В шатер заглянул стражник, подал глиняный кувшин, ухмыльнулся, увидев меня, но промолчал – связываться со стариком никто не желал.
- Вот твое масло, - сказал старик.
Я вынул амфорку и пальцами выскреб половину мази, бултыхнул в кувшин. Хорошенько взболтав, я сказал:
- Ну, вот теперь я готов… Делайте со мной, что хотите…
Старик распахнул свое платье, и я увидел большой длинный фаллос, почти черный в темноте шатра. Не ожидал, что у старика он будет так молодо топорщиться…
- Удивлен? – спросил довольно старик. – Я пью волшебные снадобья для поддержания силы. И сейчас ты в этом убедишься!

Он растер себя приготовлено мною мазью, опрокинул меня на низкое ложе, застеленное, как здесь было принято, медвежьей шкурой. Шкура оказалась жесткой, ложе – низким, но эти неудобства были ничто в сравнении с унижением, что мне предстояло вынести.
В меня стремительно, без всякой подготовки, ворвался фаллос старика друида, скользнул на всю глубину, заставив меня изогнуться и закричать. Представляю, какая была бы боль, не добавь я в масло снадобье бога Асклепия. Знал ли мудрый врачеватель, что его творение можно использовать подобным образом? Или, да простят меня боги, оно для того и предназначалось? Чтобы вместо боли мальчики испытывали лишь наслаждение? Не удивлюсь, если это именно так…

Старик со стонами вожделения двигался в моем теле, крепко держа меня за бедра. Я спрятал лицо в шерсти покрывала, вдыхая терпкий запах, и терпел, пока Галарх не насытится.
За стенкой шатра послышался шум – смех, крики, гортанные возгласы и даже песня.
- Надо поторопиться, - пробормотал старик. - Сотня Хагельгенда уже собралась и жаждет твоего тела…

Я затрепетал, сжал ворс кулаками – значит, он не шутил, как я надеялся до последнего мига…
Полог, закрывавший вход, колыхнулся, в шатер прорвалась ночная прохлада, но никто не вошел – не решились помешать.
Старик двигался быстро, и откуда у него столько сил?! И вправду пьет какие-то зелья…
У меня внутри все горело, но острой боли не было – я лишь чувствовал, как заполняет меня толстый твердый фаллос.
Когда же старик с громким радостным воплем излился в меня, я и вовсе почувствовал наслаждение. И даже сожалел немного, когда он меня покинул. Должно быть, в моей природе была любовь к мужчинам… И вот теперь она проснулась полностью…
- Ты хорошо держался, - на прощание похлопал меня рукой по оголенному заду старик Галарх. – Но до рассвета еще очень далеко, мальчик Иолай. И помни, никто не придет тебе на выручку, никто не прервет эту ночь. Прощай же! Надеюсь увидеть на рассвете твое бездыханное тело!..

Вот так пожелание… Я взмолился богам, чтобы оно не сбылось.
Едва старик удалился, в шатер с гиканьем ворвались сразу несколько. Я не хотел их видеть, но надо было предупредить:
- Вот кувшин, смазывайте себя получше. Иначе вашим сотоварищам ничего не достанется.
Они расхохотались, но один все же последовал моей просьбе. Но, конечно, меня в покое не оставили и, пока он пробивал преграду, остальные терлись об меня твердыми горячими фаллосами. Пахло преотвратно, грязью, потом и козлом, мне было дурно. Но я стискивал зубы и терпел, терпел…
Во мне плескалось семя старика, немного сбавляя трение, а масло с целебной мазью сбавляло боль.
- Пусть меня пришибет Тор, ему нравится! – воскликнул один из первой пятерки. – Я слышал, эти эллины с раннего детства подставляют свой зад!
- Старик Галарх был прав, расхваливая его достоинства, - вторил ему еще кто-то.
- Эй ты, ну-ка, подними голову!
Меня схватили за волосы и грубо подняли. В лицо тут же ткнулся чей-то фаллос, а сильная пятерня разжала мне челюсти. Фаллос втиснулся в рот…
- Только попробуй цапнуть зубами, - предупредил его обладатель. – Выбью камнем все зубы!
Я раскрыл рот как можно сильнее, но внутрь вошла лишь головка – толстая и соленая, ужасно противная на вкус.
- Жаль, что у него лишь две дырки! Было бы пять, на всех бы хватило, - пошутил некто.
- Шевелитесь там! – крикнули снаружи.
В ответ оба фаллоса заработали быстро и слаженно.
- Эй, тащите сюда его друзей! – снова раздался выкрик, изрядно меня испугавший.
Я забился, выплюнул фаллос и завопил:
- Не смейте! Не смейте трогать мальчишек! Я пожалуюсь конунгу!
- Заткнись, - сказал кто-то и дал мне оплеуху. – Ничего с ними не станется, потерпят.

Поняв, что меня никто не слушает, я взмолился:
- Тогда пусть приведут и сюда! Пусть смазывают этим маслом при мне!
Хвала богам, эта просьба была услышана.
Вскоре в шатре появились перепуганные Леандр и Люкос. Увидев меня, распростертого на ложе, в объятиях грязного пьяного варвара, они съежились, заплакали.
- О, Иолай, что с тобой? – воскликнул Люкос. – Что они делают? Как смеют?
Леандр всхлипнул:
- За что они с тобой так…
Я даже не успел ответить, как с них сорвали одежды и распластали рядом со мной. Глядя на них со стороны, я словно увидел себя самого. Мой милый Люкос пытался вырваться, но получил тумаков и замер. В него с силой втискивался здоровенный рыжий варвар. Леандра постигла такая же участь – его тщедушное нагое тело оседлал воин, отвратней которого мне еще не приходилось видеть.
Веселье пошло с тройной скоростью, небольшой шатер ходил ходуном. Мои друзья визжали, стонали, плакали, но до их мольбы никому не было дела.
Мне тоже пришлось несладко – рот уже был залит вязким семенем, я наглотался досыта. Варварам было мало обладать мною, они стремились доказать превосходство – на мое тело сыпались удары и щипки, меня дергали за волосы и даже кусали.
Я терпел все унижения… Давно сбившись со счета, я ждал рассвета.
И вдруг… Что-то изменилось. Среди разгоряченных сильных ладоней, что шарили по моему телу, я ощутил маленькие прохладные руки. Меня кто-то нежно поглаживал, а не тискал. Он ласкал меня по-настоящему – бедра, ягодицы, живот. А затем мой исстрадавшийся от ожидания пенис оказался у него во рту!.. Но кто же это?! Кто мой неожиданный спаситель от всего этого ужаса?
Ну кто же еще мог проникнуть невидимым в шатер, полный диких варваров? Это был он – Гиксос. Мой милый Гиксос… Он решил доставить мне удовольствие, хоть на несколько мгновений отвлечь от насилия, которое не прекращалось…
Я отдался его чудным губам, его влажному теплому рту. Когда я излился, Гиксос исчез. Я вздохнул – сказка кончилась, продолжается быль…
Каково же было мое удивление, когда вскоре я увидел, что в стороне появился тощий зад еще одного мальчика. Никто не стал разбираться, откуда он взялся – мальчишку сразу взяли в оборот. Я удивился – зачем Гиксос это сделал?.. Потом понял – он хотел, чтобы нам досталось меньше боли. Принял несколько варваров на себя. И от этого еще больше возлюбил недавнего недруга.

Конечно, это был не подвиг, а издевательство. Мерзкий старик еще получит свое, но для меня главное, чтобы конунг Аларт согласился засчитать сегодняшние мучения. Во всяком случае, этот «подвиг» я преодолею живым. Насчет других же у меня такой уверенности нет – уж старик постарается изобрести что-нибудь похлеще.

С какой радостью я увидел синюю полоску под пологом шатра! Не верилось – я дожил до рассвета!
О масле давным-давно все позабыли, да и сам кувшин уже который час лежит разбитый. Шкура подо мной размокла – она уже не впитывала семя, которое не принимало мое тело. Было холодно и мерзко…
А варвары, подогревая себя вином, шли нескончаемым потоком. Их уже наверняка было далеко за сотню.
Мой зад стал нечувствительным к боли – ни толстые фаллосы, ни щипки и шлепки, ничто меня уже не волновало, я впал в тяжелый ступор. Колени занемели, смогу ли я встать на ноги?
Мои мальчишки были не в лучшем положении, и это добавляло мне вины – они расплачиваются за меня…
Внезапно шум стих, шатер опустел, и случилось это почти мгновенно – варваров как ветром сдуло. Что произошло? Старик друид смилостивился и разогнал похотливую толпу?
Нет. Просто в шатер вошел сам конунг. Я с трудом пошевелил затекшей шеей и повернул к нему голову. Представляю, как вид был у меня…
- Я не знал, что Галарх затеет столь мерзкую шутку, - промолвил конунг. – Но ты выдержал. Сейчас тебя и твоих друзей вымоют и оденут в чистые одежды, потом накормят. Я дарю тебе еще один день для отдыха.

Он замолчал, но не уходил. Смотрел на меня, на мой разверстый зад, кусал губы. Не в силах воспротивиться природе, он стремительно распахнул плащ и спустил штаны. Затем приблизился, взял меня за бедра и вошел внутрь.
Я лишь горько усмехнулся, отдаваясь последнему из варваров, хоть по сути он был первым и них.
- Если бы Милен не был твоим сыном, ты взял бы и его, - сказал я, пока конунг старался.
- Молчи! – прорычал он. – Не смей оскорблять моего мальчика!

Он стал двигать фаллосом сильнее и быстрее, не щадя меня. Продирался вглубь на всю длину, толкался в меня бедрами.
- Ты хочешь его! Ты хочешь Милена! – кричал я, чтобы разозлить его еще больше. Не знаю, зачем я это делал – должно быть, хотел расплатиться за все, что случилось в эту долгую ночь. – Ты оседлаешь его нынче же ночью!
- Замолчи! – пальцы конунга впились в мои плечи. – Еще слово и я задушу тебя!..
- О, как он сладок, твой Милен! – не унимался я, облизывая кислое семя с губ. - Как узок и влажен его зад!
- Молчи, молчи, - стонал конунг, шалея. – Я отдам тебя всему своему войску, и эта ночь затянется для тебя на долгие месяцы!

Не знаю, что еще я наговорил бы, но тут он закричал громко и яростно, воткнул в меня фаллос и завершил начатое.
Я дождался, пока он вынет свое орудие и приведет в порядок одежду. И как ни в чем ни бывало, я сказал:
- Я думал, ты возьмешь меня в первые минуты встречи. Ты долго терпел.
- Ты наглец, - устало проговорил конунг. – Но до чего хорош… Отдыхайте.

Он удалился и я смог, наконец, заняться моими мальчиками, да и собой тоже.
Я стер с них кровь и семя, смазал лечебной мазью раны, расцеловал. Гиксос поторопился накинуть плащ, пока никто не пересчитал нас.
- Простите меня, - прошептал я, обнимая Леандра и Люкоса. – Из-за меня вы вытерпели эти мучения.
- Мы не сердимся, - сказал за двоих Люкос. – Мы шли с тобой, и будем делить и дальше все лишения и трудности, что выпадут тебе на пути.
- Благодарю вас…
Мы рухнули в объятия друг другу и замерли без движения. Не было сил ни говорить, ни двигаться. Распирающая тупая боль стихала медленней, чем хотелось бы.

В шатер вошли два воина, они молча подали нам свертки с одеждой. Один из них поманил меня на улицу. У шатра стояла большая деревянная бадья, полная воды, от которой шел пар. Здорово, мы искупаемся не в холодной воде, ее подогрели по приказу конунга.
Я позвал мальчишек и в бадью мы влезли все трое. Как приятно было смыть с себя потёки грязи, очистить тело от подсыхающего семени. Я возвращался к жизни.

На нас бросали жадные взгляды, но подойти уже никто не осмеливался. А я дразнил варваров, изгибаясь во все стороны, демонстрируя им то бедра, то отмытый до блеска зад. Я чувствовал себя властелином – все их внимание скрестилось на нашей бадье. Мальчишки посмеивались:
- Иолай, тебе мало? Смотри, они снова возьмут тебя.
- Пусть берут друг друга, а я им уже не по зубам, - отмахивался я.

Когда вода стала остывать, мы вылезли и переоделись в шатре. Теперь никто не отличил бы нас от варваров – те же штаны, та же куртка, те же сапожки. Признаться, я был доволен этим платьем – оно словно по мне сшито.
- Конунг приглашает вас на завтрак, - сказал сотник Хагельгенд.
- Благодарю, мы идем, - ответил я церемонно и не удержался от ехидного вопроса. – Скажи, а когда ко мне вошел ты? Должно быть, под утро? Я не заметил.

Сотник нахмурился:
- Я не входил в ваш шатер.
- Хочешь, чтобы я поверил? Сам конунг испробовал меня!
- Можешь не верить, но я не был этой ночью в шатре.
- Почему? – удивился я. – Я тебе не нравлюсь?
Он отвернулся и сказал все так же хмуро:
- Нравишься…
- Скажи еще, что тебе не нравится насилие! – рассмеялся я.
- Отчего же… Мы славно веселились в захваченных деревнях. Мальчишки и девушки стонали от моих парней.
- Но тогда почему? Я не понимаю…
- Да что ты ко мне пристал?! Я сам не понимаю…

Сотник отчаянно пытался скрыть волнение, но даже такому прославленному воину это плохо удавалось.
Я подошел к нему, встал напротив и сказал тихо:
- Ты хочешь меня… Пойдем же. У нас есть немного времени. Где сто, там и сто первый, я потерплю…

Я был измучен этой бессонной ночью и выжат, как губка, но мне нужен был в стане врага хоть кто-то, на кого можно рассчитывать. Но вопреки моим надеждам, сотник отказался.
- После того, как тебя почтил своим вниманием конунг, никто не посмеет посягнуть на твое тело, - сказал он с горькой усмешкой. – Сейчас я и вправду жалею, что не вошел к тебе в числе первых. Ну да ладно, может, конунг еще подарит мне тебя, юный эллин. Пойдем, провожу тебя и твоих друзей к завтраку.

Глава двадцать третья

Едва войдя в дом конунга, я напоролся на удивленный взгляд старика друида. Похоже, он был уверен, что я не доживу до рассвета. Но вот – ошибся! Я дерзко улыбнулся ему в лицо. Старик же в ответ сказал:
- Ты рано смеешься, мальчик Иолай. Ты еще не выиграл бой. Это была лишь разминка.

- О чем вы там? – крикнул со своего ложа конунг. – Ну-ка, подойди ближе, эллин. Ты хорошо выглядишь после бессонной ночи.
Я неспешно приблизился и ответил:
- Вам хотелось бы видеть меня истерзанным и при смерти? Надеюсь, что не доставлю вам такой радости.
Конунг поморщился:
- Зачем же так. Я действительно рад, что ты выдержал испытание. Садись и пригласи сесть своих друзей – этим утром я не хочу больше слышать ссор.
- А Милен где? – спросил я, усаживаясь на пол, устеленный шкурами. Похоже, они перебили всех медведей в округе, столько шкур я повидал за вчерашний день и нынешнее утро.
- Отсыпается, - хмыкнул конунг. – Мы до полуночи разговаривали. Я рассказывал ему про наш народ, про обычаи и историю, а он поведал о своей жизни в Финикии.

Я глотнул из большой глиняной кружки – в ней оказался очень вкусный бодрящий напиток, горячее молоко с медом. Надо будет рассказать о нем дома.
- Прости, что я наговорил тебе про Милена, - запинаясь, сказал я, пряча глаза. Мне было стыдно за несдержанность. – Он прекрасен и честен.
Конунг кивнул в ответ:
- Знаю. Он будет мне хорошим сыном. А на тебя я не держу зла, ты был не в себе, и неудивительно. Еще никто не мог выдержать подобное.
Я с интересом посмотрел на него:
- А что, не со мной одним вы проделывали это?
- Как думаешь, чем занимаются мои воины, захватив деревню? – спросил в свой черед конунг. – Должно быть, тем же, что и эллины. Ты ведь не будешь мне доказывать, что твои соплеменники осыпают пленных цветами?
- Нет, не буду… - нахмурился я. – Побежденного ждет нелегкая участь.
- Везде одно и то же, - подтвердил Леандр, вслушивавшийся в наш разговор.
- Ешьте, ешьте, - спохватился конунг.
Старик друид, сидевший чернее ночи, откликнулся эхом:
- Ешьте… Вам предстоит долгий путь.

Опять нас куда-то погонят, с тоской подумал я. Что же они придумают на этот раз? Отдаться бестолковым циклопам? К счастью, они обитают на юге, а не здесь.
- Ты уже придумал второй подвиг? – с интересом спросил конунг у старика.
- Еще нет. Увы, в наших лесах не водятся ни гидры, ни львы, ни великаны. Но ничего, хватит и у нас смертельных ловушек.

Я с трудом сидел, мои друзья тоже ерзали, пытаясь устроиться без боли. А тут еще мерзкий старик ведет тревожные речи. Я хотел ему ответить, но в шатер вошел мой Милен. Он зевал, тер кулаками глаза – спал на ходу. Так и не проснувшись, плюхнулся рядом с отцом.
- Проснулся? – ласково спросил тот и обнял мальчика. – Выпей горячего меда, сон снимет как рукой.
Милен зевнул снова, привалился к боку конунга, лениво протянул руку и на ощупь взял кружку. Отхлебнув, сделал большие глаза – горячо! Но и вправду сон испарился.
- А вы про что тут говорили? – спросил он с прорезавшимся любопытством.
- Меня на подвиг снаряжают, - улыбнувшись, сказал я. – Пойдешь с нами?
- Нет! Я не отпущу моего мальчика! – сразу поднял руку конунг, строго поглядев на меня. – Не для того я ждал его столько лет, чтобы тут же отправить прочь.
- Я и сам не пойду, - заявил Милен.

Это было удивительно, я надеялся, что он начнет спорить и уговаривать. Но он и не собирался!
- Милен… Как же так? – растерянно проговорил я.
- А так! – сказал он, и его синие глаза вдруг приобрели стальной оттенок. – Мне надоела ваша Эллада! Я ничего не хочу больше про нее слышать. И если отец решил ее завоевать, то так тому и быть.
- А я? Как же я?.. Я ведь… Я же люблю тебя!

Милен весело рассмеялся, запрокинув голову и показывая ровные белые зубы.
- О какой любви ты говоришь?! Я был твоим рабом! Ты хоть знаешь, каково это?!
- Ты был рабом Мер-Баала, - истины ради сказал Леандр. – А Иолай спас тебя. И собирался подарить свободу.
Милен сморщил свой чудный носик, но его не проняло.
- Ерунда, - сказал он. – Если бы не этот поход, я прислуживал бы в его доме до старости.
- Что ты говоришь… - грустно сказал я. – А жизнь ты мне спасал зачем? Раз так не любишь эллинов?
Он немного смутился и ответил сердито:
- Откуда я знаю, зачем. Глуп потому что! Не мог спокойно смотреть, как ты на дно уходишь.

И старик, и конунг с интересом слушали наш разговор, не вмешиваясь. Но вот конунг заговорил:
- Как много нового я узнаю про моего мальчика. Оказывается, ты герой!
Милен скромно отмахнулся:
- Так получилось…

Я был разочарован. Милен вовсе не был привязан ко мне, как я думал раньше. Жаль… Я потерял своего любимого…

Завтра близился к концу. Хоть у меня пропал аппетит, я наедался впрок.
- Галарх, ты придумал что-нибудь? – поинтересовался конунг.
- Еще нет, - ответил старик. – Самое время заглянуть в мой ледяной шар. Только отправь лишних погулять.

Конунг взмахнул рукой и в шатре остались четверо – я, конунг, старик и Милен. Меня, конечно, зацепило, что моих друзей выгнали, а Милен остался, но не время для споров – решалась моя судьба. И что это за ледяной шар?
Через мгновение я его увидел. Старик друид покопался в своей сумке и достал с большими предосторожностями прозрачный шар. Я видел такой в храме Аполлона – жрецы предсказывали по нему будущее. Этот был немного поменьше, но все равно тяжел, судя по напрягшимся старческим ладоням.

Конунг подался вперед, его лицо было сосредоточенно. А Милен даже приоткрыл рот – уж он-то точно не видел ничего подобного.
Старик установил шар перед собой, придвинул масляный светильник. Теперь шар располагался между ним и мерцающим огоньком. Затянув песню с непонятными словами – даже перстень Диониса не распознал этот язык - и заунывным мотивом, старик пристально вгляделся в шар.
Я тоже смотрел, но не видел ничего – только увеличенный оранжевый огонь.

- Вижу! – вдруг вымолвил старик. Его голос изменился, стал глухим и громким.
- Что, что там?! – в нетерпении прошептал Милен, конунг одернул его.
- Вижу! – снова сказал старик, а затем повторил в третий раз: - Вижу!!

Уф, утомил… Да что он там видит-то?! Скажет, наконец?!
Но старик встряхнул длинными неопрятными волосами, положил шар обратно в сумку, и, как ни в чем не бывало, допил свой напиток, изрядно остывший.
Издевается! Хотелось кинуть в него чем-то тяжелым, но пришлось набраться терпения – начнешь торопить, будет надуваться еще сильнее.
У конунга оказалось меньше выдержки, и он воскликнул:
- Говори же!
Старик поднял на него глаза и сказал, медленно, со значением:
- Я видел восточные земли твоего королевства. Там, на скалистых берегах реки Олтувы, в деревнях стонут и плачут, жаждут избавления от ужасных монстров.

Конунг отшатнулся, его глаза расширились.
- Кто же это?.. – спросил шепотом Милен.
- Стая львов. Но не простых, с орлиными головами, с большими крыльями. Звери совершают набеги – вернее, налеты – на пастбища, уносят коров, телят, овец. Что хуже всего – уносят людей! Детей нельзя выпустить на улицу.

Я слушал описание, и в моей голове проявлялся рисунок на вазе.
- Это же грифоны! – воскликнул я. – Ну конечно! Так называют у нас этих львов. От их шкуры отскакивают стрелы, отлетают копья. Их не взять мечом. Они неуязвимы!
- Вот и отправляйся туда, - с довольным видом заключил старик. – Ты должен выжечь их гнезда.
Я похолодел, скрипнул зубами в бессильной злобе. Похоже, меня и вправду собрались уморить.
Конунг только сочувственно пожал плечами, добавив:
- Тебе дадут оружие. Возьмешь и колесницу.
- Но помни, у тебя очень мало времени! – спохватился старик. – Мы не собираемся ждать тебя неделями напролет. Тебе должно хватить и одной.
- Но это же далеко, - непослушными губами проговорил я. – Сколько займет дорога…
- Пусть тебе помогут боги, - ехидно сказал старик друид. – Ровно через неделю войско двинется в поход!

Он взглянул на конунга, ища поддержки, и получил ее.
- Да, даю тебе неделю, - сказал Аларт Третий.
- Отец, а ты подаришь мне раба? – спросил вдруг Милен.

Я возмутился – неужели его настолько не волновала моя участь?! Похоже, что так...
А конунг отвечал:
- Конечно! У тебя будет столько рабов, сколько пожелаешь.
- Я хочу троих мальчишек! – воскликнул Милен. – О, я смогу ими командовать! Как давно я мечтал об этом!

Пока ему не отдали в слуги меня, Леандра и Люкоса, я поспешил выйти. Полной грудью вдохнув свежий утренний воздух, я сказал мальчишкам, что ждали меня с нетерпением:
- Мы отправляемся на охоту.
- На кого будем охотиться? – деловито потер руки Леандр.
- На грифонов, - ответил я и полюбовался на его кислую физиономию.

Солнце подходило к зениту…

Глава двадцать четвертая

Воины Аларта устроили веселую игру – они воткнули в землю мечи острием вверх, и теперь молодежь прыгала через них, стараясь не зацепить. У меня дух захватывало при каждом прыжке, но сам я ни за что не решился бы.
Подкатила колесница, запряженная двумя лошадками. Они были такие низкорослые, будто специально выбирали. Наверное, и тут постарался старик друид – чтобы мы подольше в пути задержались. Да и колесница оставляла желать лучшее - она не сравнится с теми, что я видел у нас в Мегаре.
Но выбирать не приходилось, и мы влезли на нее. Я взял повод…
- Постой! – позвал меня знакомый голос. Я оглянулся – сам конунг спешил к нам. Что-то забыл? Да, так и есть. Он снял с шеи большой серебряный медальон и протянул мне со словами:
- Надень его, Иолай. С этим знаком тебя пропустят всюду в моих землях. Без него вам придется прятаться от каждого сторожевого отряда.
- Благодарю, - сказал я и принял подарок. Ну что же, враг оказался не столь злобным. Если не считать старика Галарха.
На медальоне встал на задние лапы медведь с разинутой в рёве пастью. Очень красиво!..
Вслед за конунгом один из его слуг подал нам мешок – судя по весу, с припасами. Какая забота! Вот это уже вряд ли заслуга старого Галарха.

Когда мы немного отъехали, я выкрикнул:
- Гиксос! Гиксос! Где бы ты ни был, беги сюда! Мы уезжаем!
Молчание было мне ответом, только ближние воины с удивлением посмотрели в нашу сторону.
Я позвал во второй раз - тщетно, и лишь на третий почувствовал дуновение ветра – невидимый Гиксос примчался и влез в деревянную колесницу.
- Не спеши снимать плащ, пока не отъедем подальше, - предупредил я.

Подстегнув лошадок вожжами, я попытался выжать максимальную скорость, но все равно они шли, мирно потряхивая гривой и не собираясь пускаться в галоп.
- Так мы и за месяц не доберемся, - пробормотал Гиксос, появляясь во всей красе.
- Ты ничуть не изменился – все такой же ворчун, - улыбнулся я. – Но я благодарен тебе.
Он смолчал, но по глазам я видел – он доволен.
И все же, как нам добавить скорости? Вдобавок ко всему, дороги оставляли желать лучшего – это были просто утоптанные грунтовые тропы, едва вмещавшие нашу колесницу.
- Вот бы нам сейчас колесницу Диониса, - размечтался Люкос. – Иолай, попробуй его позвать! У тебя ведь есть его кольцо.
- Есть, - сказал я с безразличием. Вряд ли боги будут помогать нам в этом диком краю. – Ну, ладно, попробую… Леандр, прими вожжи.

Леандр перехватил у меня вожжи, а я принялся вертеть перстень на пальце во все стороны. Снимал и одевал его вновь на все пальцы по очереди. Но, увы – все было бесполезно.
- Прочти молитву, - предложил Люкос, увлеченно наблюдавший за моими бесплодными попытками.
Да, наверное Дионис хочет наказать меня за недоверие, подумал я. И, зажигая огонь в сердце, я горячо взмолился великому сыну Зевса.
И каково же было мое удивление, как я обрадовался, заслышав высоко в небе серебряный звон! Дионис мчался к нам!

Лошадки, увидав леопардов, заржали громко и жалобно и готовы были умчаться на край земли, только Леандр крепко держал узду.
Дионис в солнечном сиянии сошел на землю и подошел к нам.
- Итак, вы держите путь к берегам могучей Олтувы. Я, конечно, могу вас туда отвезти, но впереди у тебя, Иолай, еще множество путешествий. А у меня множество других забот. Поэтому, мальчик, не убивай всех грифонов, а постарайся приручить двоих. А сейчас – влезайте сюда и держитесь крепче.

Да-а, приручить грифонов… Легко ему говорить. Диониса любой зверь слушает, а меня? Сожрут и все на том закончится…

Мы перебрались в золотую колесницу, и она помчалась к солнцу, прямо в синее небо, влетая в облака.
- Благодарю тебя, о великий Дионис, за твою помощь! – выкрикнул я, стараясь преодолеть свист ветра.
Он оглянулся, одарил меня белозубой улыбкой.
- Ты во многом справляешься сам, Иолай! Знаю про твою вчерашнюю ночь, знаю. Ты терпелив.

Я порозовел – о, похвала была мне приятна. И теперь прошедшее перестало казаться мне позором. Наоборот – я ведь и вправду выдержал. Но правды ради я сказал:
- На помощь мне пришли мои друзья, взяли на себя часть этих жутких варваров.
- Да, ты прав, вы все достойны, - согласился великий бог. – Но вот мы и на месте.

Так быстро?! Прошло всего несколько минут, как мне показалось, а колесница уже шла вниз.
На земле Дионис сказал, когда мы вылезли:
- Перед вами река. Ступайте вниз по течению, там увидите высокие скалы. Именно на них гнездятся грифоны. Но будьте осторожны – они хитры, коварны и очень сильны. Вспомни о моих подарках, Иолай!

С этими словами Дионис взмахнул поводьями, и леопарды взмыли ввысь. Мы остались одни на большом цветущем лугу. С одной стороны был лес, с другой – река.
- Вперед, друзья, - сказал я и двинулся первым.

Много пройти нам не дали – нам навстречу со свистом и гиканьем мчались всадники, я насчитал восемь. Увидев вблизи мальчишек, они опустили копья.
- Вы кто такие? – вопросил один, усатый воин с изможденным лицом.
Я быстро распахнул куртку и предъявил стражам охранный медальон. Увидев его, воин изменился в лице, удивился, но постарался казаться спокойным.
- У вас медальон конунга… - проговорил он. – Что вы ищете в наших краях?
- Мы пришли очистить реку от грифонов, - ответил я.
- От кого? – переспросил всадник. – Я не знаю такое слово. У нас бесчинствуют крылатые львы.
- Вот их и зовут грифонами. Конунг дал нам задание выжечь их гнезда.

В ответ всадники расхохотались, а мы переглянулись.
- Да знаешь ли ты, глупый мальчишка, как выглядит вблизи тот, кого ты зовешь грифоном? - спросил, отсмеявшись, старший из сторожевого отряда. – Он втрое выше тебя, и в сотню раз сильнее! Одним ударом лапы он перешибает хребет буйволу! И ты вообразил, что четверка юнцов справится со стаей грифонов?
- Клэрд, не нам обсуждать действия конунга, - негромко сказал один из всадников. – Если он захотел отправить мальчишек на верную смерть, значит, у него есть на то причины.
- Ты прав, Гурр, - кивнул старший. – Я вовсе не собирался чинить препятствия. Мы даже проводим гостей к местам гнездовий. А дальше – сами!

Я был не очень обрадован такому приему – нас не приняли всерьез. Но это и неудивительно, наверняка уже были испробованы все способы борьбы.
К тому же, еще вопрос, что буду делать я сам… Как сражаться? Одна надежда на подарки Диониса – меч, плащ, перстень…

Нас взяли на коней, я прижался к пыльному плащу старшего воина по имени Клэрд.
Мы поехали вдоль большой полноводной реки. Ехали долго, но так и не увидели ни людей, ни строений, ни рыбацких лодок. Должно быть, грифоны оставляют вокруг себя безжизненную пустыню.

- Тпррр! – крикнул Клэрд и потянул поводья. Лошадь встала, и всадники спешились, вслед за ними – мы.
- Вон там скалы, видишь? – указал рукой Клэрд. – Вам предстоит взбираться на них. Еще не поздно вернуться.
- Поздно, - усмехнулся я. – Выбор сделал конунг, а мы подчинились.

Клэрд покачал головой, положил руку мне на плечо.
- Скажи мне свое имя, юный храбрец. Или безумец…
- Меня зовут Иолай.
- Это имя не хельтское.
- Да, я не хельт. Я эллин. Мои друзья тоже.
Клэрд вскинул брови.
- Эллин?! Не с вами ли конунг затеял войну? Кажется, теперь я понимаю, почему вы здесь.
- Клэрд… - снова вступил в разговор всадник, названный Гурром. – Мы далеко, но конунг слышит даже невысказанное.
- Да, да… - рассеянно отозвался Клэрд. Он поворошил мои волосы и сказал: - Ступайте. И будьте осторожны.

Пыль взметнулась из-под копыт, и вскоре мы снова остались вчетвером против стаи чудовищ.
- Спешить не будем, - сказал я. - В гости к Аиду не опаздывают. Идите-ка все сюда!

Мы спустились к воде, мальчишки с недоумением смотрели на меня. А я велел:
- Раздевайтесь! Донага.
И, конечно, первым подал пример. Было немного прохладно, несмотря на разгар лета – в этих краях солнце не баловало теплом.
Гиксосу повезло меньше, он так и не успел переодеться, дрожал в потрепанном хитоне. Мы избавились от теплых одежд, и я, пошарив в мешке, сохраненном Гиксосом, выудил второй флакончик с мазью.
- Это зелье делает тело неуязвимым, - напомнил я мальчишкам. – Сейчас натрем самые важные места – грудь, живот, шею. Мази слишком мало на четверых.

Я сам принялся натирать друзей – сперва Люкоса, затем Леандра, завершил Гиксосом. Потом отдался в теплые ладони Люкоса, он сам выскочил вперед, схватив флакон и опередив остальных.
Если бы не гулявший ветерок, я даже получил бы удовольствие. Но сейчас мне хотелось поскорее одеться. И все же я отобрал у Люкоса мазь и принялся натираться сам, не пропуская ни пяди.
- Я один пойду на бой, - пояснил я. – А вы будете в стороне, пока не позову.
- Это еще почему? – возмутился Леандр. – А мы как же?!
- Не обижайтесь, - немного смягчился я. – Но это мой подвиг, и я должен все сделать сам.
- Вчера в шатре ты так не говорил, - ехидно заметил Гиксос.
Я покраснел и не нашелся, что ответить. Люкос ответил за меня:
- Вчера мы разделили с Иолаем его участь, а сегодня – бой. Его бой. Но все равно, если придется туго, мы будем рядом.
- Благодарю, - сдавленно проговорил я и обнял его.
Завершив дело, я оделся.
- Сам в теплом, а я… - снова заныл Гиксос.
В мешке, подаренном конунгом в дорогу, нашлась теплая куртка, и Гиксос тут же закутался в нее.
- Еще бы штаны, - проворчал он, но мы только рассмеялись - ворчуна не изменить, вечно всем недоволен.
- Вот теперь мы готовы! – воскликнул я. – Гиксос, давай сюда меч. Я пойду первым, а вы следуйте на расстоянии. Вначале надо разведать, что из себя представляют эти птички.

Глава двадцать пятая

Мы шли вдоль реки, я держал меч в руке, грея удобную рукоять, и пристально вглядывался в пасмурное небо. Кроме облаков, в нем не было ничего и никого – даже птицы попрятались.
- Эти львы держат всю округу в страхе и ужасе, - тихо сказал Леандр. – А мы на открытом месте…
- Ты прав, - согласился я. – Бегите вон в тот подлесок, по нему мы сможем пройти почти к самым скалам.

Мы помчались через зеленую лужайку и скрылись в невысокой рощице. Здесь немного перевели дух.
- Думаешь, грифоны не шастают по лесу? – спросил меня Гиксос.
- Им крылья мешают, - хмыкнул я. – Хватит болтать, идем дальше.

Напряжение росло с каждым шагом и с каждым мигом. Мне казалось, что кто-то невидимый следит за нами.
- Дай-ка мне плащ, - попросил я, и Гиксос отдал плащ-невидимку. – Пойду вперед, а вы не торопитесь.

Я закутался в плащ с головы до пят и спросил:
- Ну, как? Видно что-нибудь?
- Ничего незаметно! – воскликнул Люкос. – Птички сквозь тебя увидят только небо!
- Не вмешивайтесь в бой! – предупредил я напоследок и побежал к скалам, что виднелись над верхушками деревьев.

Песок и ракушки хрустели под сапогами. В воде плескалась крупная рыба – здесь бы пройти неводом… Но ни следа грифонов… Да где же они? Не выдумка ли?

Нет, не выдумка! От скал отделились три черных точки и стали приближаться. Они росли, увеличивались в размерах, меняли цвет. Вскоре я уже мог рассмотреть их. Слова старого друида оказались правдой – ко мне направлялись три летающих льва.

Я предполагал, что они неуклюжие и медлительные – ничуть не бывало, я ошибался. Грифоны, взмахивая большими крыльями, летали так стремительно, что могли бы соперничать с орлами.
Как же с ними драться-то?.. А если они вообще не собираются приземляться? И я решил показать птичкам себя – ловите добычу!..
- Эгей! Я здесь! – закричал я что было сил, и сбросил плащ на песок.

У них оказался отличный слух и превосходное зрение – тройка грифонов тут же с победным криком ринулась вниз.
Я вытянул руку, острие меча заблестело. Должно быть, с оружием птички уже встречались, потому немного сбавили скорость и закружились вокруг меня, оценивая жертву. А я мог рассмотреть их во всей красе.
Желтое львиное тело, мощные когтистые лапы, два темных крыла и маленькая птичья головка на тонкой шее – вот что представлял собой грифон вблизи. Злобные глазки не мигая смотрели на меня, а клювы щелкали, предвкушая пир.
- Ну, что застыли, - спрашивал я, вращая меч перед собой. – Голодные, должно быть, а? Вот я, ешьте!

Эти твари оказались не столь глупы, как я думал. И наверняка уже сталкивались с оружием. Нападать никто из них не торопился, только летали вокруг, поднимая ветер и пыль.
Наконец, самый нетерпеливый или голодный ринулся на меня, выпуская острые когти. Из клюва пахнуло гнилью, я взмахнул мечом…
Кровь брызнула на песок, а жалобный крик разорвал мою душу. Никогда прежде я не слышал, чтобы кто-то так громко кричал.
Тяжелая туша упала возле меня, забилась в конвульсиях и вскоре затихла. Я не верил своим глазам – с первого же удара убить такое чудовище! Просто невероятно.
Но чуда никакого не было – просто меч Ареса выбрал самую уязвимую часть тела грифона – тонкую птичью шею. Мой острый клинок отсек птичке голову…
Я не успел ни погоревать, ни возрадоваться – две оставшиеся «птицы», потрясенные гибелью сородича, бросились на меня с обеих сторон.
Я завертелся волчком, отбивая атаки. Но теперь грифоны действовали осторожней. Они берегли шею и голову, предпочитая доставать меня массивными лапами.
Когти уже взрезали куртку, добрались до кожи. Мазь действовала превосходно, на мне не было ни царапины!
Зато эта парочка уже была в красных отметинах. Их шкура оказалась не очень прочна.
Я ликовал, кричал что-то, не слыша себя самого. Меч блестящей молнией сверкал в моей руке. Это был настоящий бой!
- Иолай! Беги!
Громкий вопль Люкоса отрезвил меня. Почему я должен бежать?! Еще немного, и враги будут повержены!
Но тут я увидел, что от скал ко мне направляется целая стая грифонов. Они услышали предсмертный крик сородича и летят отомстить обидчику.
Против стаи мне не выстоять…
И я стал отходить к лесу, не поворачиваясь спиной к рассерженным грифонам. Они поняли, что добыча ускользает, и попытались столкнуть меня в реку. Конечно, я хорошо плавал, да только у этой реки было стремительное течение, и меня сразу утащило бы.
Пришлось последовать совету Люкоса – я побежал, время от времени оборачиваясь и отбивая атаки.
Вот и спасительные деревья. Здесь крылья грифонов бесполезны.
Да, я не ошибся – в лес они не сунулись. Приземлившись, стали зализывать раны, поглядывая на меня злобными маленькими глазками. Их клекот был громким, резал слух. Хотелось бы мне знать, о чем они переговариваются. Но перстень Диониса мне не помог в этом.
- Иолай, ты цел? – кинулся ко мне Люкос, обнимая и целуя.
- Цел, цел, - со смехом отбивался я. – Превосходная мазь! Вернусь домой, сразу отправлюсь в храм Асклепия, с жертвоприношением.

- Хватит лизаться, - хмуро сказал Гиксос. - Еще дюжина подлетает… А ты плащ на берегу оставил!
- Ох… Забыл… - расстроился я. – Хоть бы не заметили!

В пылу борьбы я втоптал плащ в песок, и теперь наружу торчал лишь краешек.
- Я их отвлеку! – воскликнул Леандр и побежал вдоль открытого пространства, но по лесу, огибая деревья. При этом он громко кричал на бегу, размахивал руками и бил своим мечом по веткам.
Шума от него было много, и грифоны сразу засуетились. Сделав два-три прыжка, взлетели и направились в ту же сторону. Они решили, должно быть, что Леандр собирается нападать.
К парочке моих знакомых уже подлетали новые. Ой-ё, едва не взялся за голову я. Мне не приходилось еще видеть львов в таком количестве. От хлопающих крыльев поднялся невообразимый шум, к которому примешивался гогот, рев и клекот.
Неудивительно, что люди так боятся грифонов, у меня самого поджилки тряслись. А у мальчишек и подавно.
Люкос присел под дерево, сжался в комок, губы его тряслись.
- Ну же, Люкос, смелее, - попытался ободрить друга я. – Сюда они не сунутся.
- А вдруг они начнут дервья крушить? – некстати влез Гиксос, тоже выглядевший не лучше. – Вон какие лапищи.
- Все, сидите тихо, я - к Леандру, - сказал я и побежал.

Леандр, сделавший свое дело, теперь притих. Он тоже был взволнован, но страха в его глазах я не заметил.
- Ты чего здесь? – набросился он на меня. – Беги плащ добывай! Быстрее, пока они не спохватились.
- У меня совсем голова отключилась, - хлопнул себя по лбу я и помчался обратно.

Между мной и «птичками» было десятка три шагов. Я со всех ног кинулся к плащу, ухватил его край, выдернул из песка и – обратно! Ух, хвала богам, успел.
Теперь я мог подойти к ним вплотную и перебить по одному.
Наивный, я позабыл, что животные видят не только глазами, но и носом. Едва я подошел, закутанный в плащ, как головы всех чудищ повернулись ко мне, словно по команде.
И началось! Они налетали поодиночке и всей стаей. Не видя меня, все равно доставали лапами. Когти располосовали куртку, лохмотья падали на песок черно-рыжим дождем. Но перед этим я опять сбросил плащ, и чудесная вещь все еще оставалась целой.
Грифонам тоже здорово досталось. Я успел прикончить еще троих! Одного – ударом в грудь, второму распорол живот, а третьему так же срубил голову.
Но я был не железный – руки наливались тяжестью, ноги слабели, усталость брала свое.
Со стороны это, должно быть, великолепное зрелище, я даже позавидовал моим друзьям, когда представил: обнаженный мальчик – мою одежду уже растерзали вконец, остались одни сапоги – отбивается сверкающим мечом от стаи злобных монстров, налетающих со всех сторон и мешающих друг другу.
Я вертел мечом из последних сил, и к моим ногам вскоре рухнул пятый зверь. Еще несколько минут, и рядом с ним упаду я.

И вдруг, в единый миг, все стихло. Грифоны чинно уселись неподалеку, гогоча что-то негромко. А ко мне подлетело неизвестное создание. Я обомлел… Да, это был грифон, с одним отличием: вместо птичьей головки у него была голова девушки! Мало того, чудище заговорило со мной на человеческом языке… При первых звуках чарующего голоса я уронил меч, он острием ушел в песок.
- Зачем ты пришел, человек, - говорило чудное создание. – Зачем ты убиваешь моих детей?
- Зачем?! – воскликнул я. – Они уничтожают людей, убивают детей, крадут скот! И ты еще спрашиваешь, зачем?! Но кто же ты?
- Зови меня по-вашему: Королева-Мать, - ответила девушка с прелестным лицом и мягкими длинными волосами, немного похожими на львиную гриву. – Назови мне свое имя. Я хочу знать, как зовут нашего врага.
- Иолай, - представился я. За время небольшой передышки я немного отдохнул и был готов отразить нападение этой львицы. Может, она лишь отвлекает меня разговорами…
- Ты красив, Иолай, - промурлыкала девушка. – Ты красив, силен, неуязвим. Я знаю, ты не остановишься, пока не убьешь всех. Надо прекратить кровопролитие. Чего ты хочешь, Иолай? Сможем ли мы договориться?
- Сможем, - ответил я. – Мне тоже не по душе кровавая бойня. Если дашь слово, что никто из твоих соплеменников и их потомков не посягнет больше на человеческие угодья и на самих людей. Разве мало в реке рыбы? Разве мало в лесах дичи? Разве мало в небе птиц?

Девушка-львица изогнулась, расправила и вновь сложила крылья. Интересно, почему она называет себя Королева-Мать, если так молода?
- Ты удивлен, что я так молодо выгляжу? – спросила она, словно прочитав мои мысли. – Мой возраст – более двух сотен лет. Мы живем долго, очень долго. Но довольно! Я хочу, чтобы ты ушел!
- Я и сам рад убраться, - пробормотал я. – Но ты еще не дала клятву.

Лицо девушки-львицы затуманилось.
- Ты к тому же еще и настойчив, - сказала она с недовольством.
- Иначе я должен буду уничтожить весь твой род. И поверь, я это сделаю, как не претит мне убийство. Даже если придется убивать детенышей…

Я не верил сам себе, но предводительницу грифонов моя речь, кажется, проняла. Она поджала передние лапы и нехотя проговорила:
- Будь по-твоему, человек. Я даю тебе клятву, что ни один из моего рода не появится больше во владениях людей. Мы найдем другие источники пропитания. Теперь ты доволен?
- Вполне! – улыбнулся я и утер пот, заливавший глаза. Раньше я этого сделать не мог – слишком велико было напряжение. Можно было уходить, но тут я вспомнил совет Диониса и спохватился: - У меня есть одна просьба.
- Что еще? – красивое лицо Королевы-Матери исказилось недовольством.
- О, совсем маленькая просьба! Отпусти со мной двух грифонов. Мне предстоит долгий путь обратно, да и потом немало путешествий. Пусть послужат мне хотя бы год.
- Ты слишком многого хочешь, человек! – прошипела львица сквозь зубы. – Тебе мало моей клятвы?
- Но я всего лишь попросил… Обещаю, что ничего плохого с твоими сородичами не случится, я буду охранять их и кормить. Если хочешь, мы с друзьями захороним убитых.
Я видел, что львица с трудом сохраняла спокойствие, но без ее грифонов мне слишком трудно будет вернуться в лагерь конунга Аларта.
После долгих раздумий Королева-Мать согласилась.
- Ты не оставил мне выбора. Если я откажусь, ты еще долго будешь торчать здесь, как кость в горле, и кто знает, что придет в твою голову.

Она обернулась к ожидавшим ее решения грифонам, что-то произнесла, перемежая клекот свистом и трелью.

На этот зов подошли, взрыхляя лапами песок, два «льва». Судя по лощеной шкуре и ярким глазам, они были молоды.
- Они будут служить тебе, - сказала Королева-Мать. – А теперь подойди ко мне ты, человек.

Я несколько мгновений был в нерешительности. Если это хитрость, то на что она рассчитывает?
- Иди, не бойся, - усмехнулась, показывая ровные зубы, девушка-львица. – У тебя ведь в руках меч.

Да, меч… Я поднял его, взял наизготовку. Если почувствую подвох – лишиться ей головы!
Когда я приблизился, она сказала негромко:
- Видишь у меня в волосах золотую заколку? Возьми ее и воткни себе в волосы. Они у тебя густые… Она поможет тебе управлять грифонами.

Я с трудом разглядел в роскошной рыжей гриве блестящую заколку, протянул руку и вынул ее. Львица улыбалась. Я был так близко, что она вполне могла одним ударом лапы перебить мне хребет, но она не сделала это. Боялась? Не уверен… Она вела себя спокойно и достойно, будто не лежали неподалеку пять поверженных грифонов, «ее детей», как она говорила.

Взяв заколку, я поспешил отойти. Это было настоящее ювелирное чудо – тонкая, в виде змейки, о трех иглах, изящная золотая вещица. Немного поколебавшись, я все же воткнул ее в свои волосы, у виска.
- А теперь поспеши исчезнуть, - сказала «львица».
Она грациозно развернулась, развернула крылья и взлетела. Следом поднялись ее сородичи, и вся стая улетела прочь, к гнездовьям. Только два уже моих грифона остались на месте, с тоской провожая взглядом свою королеву.

Я устало опустился на песок, роняя меч. Руки дрожали, ноги не желали слушаться, в ушах стоял звон. Неужели свершилось? Неужели я победил?
Ко мне уже мчались со всех ног мои друзья.
- Как здорово ты дрался! – восклицал Люкос.
- Ты настоящий воин! – вторил ему Леандр.
Гиксос скромно стоял рядом, не решаясь ликовать открыто, но его лицо тоже сияло.
Когда они немного успокоились, Леандр спросил:
- А о чем ты говорил с этим сфинксом?
- С кем? – не сразу понял я его слова.
- Со сфинксом! Забыл? Мы же читали в школе! Лев с головой женщины.
- А-а… Да, вспоминаю. С ним когда-то давно встречался царь Эдип.
- Точно! Ему сфинкс загадывал загадки. А тебе тоже загадали?
- Нет… Мы говорили о другом.
- О чем же?
- Она просила меня не убивать грифонов.
- И ты…
- Я согласился. Мы летим домой вот на этих двоих, - я указал рукой на грифонов.
Мальчишки смолкли, потом Люкос осторожно произнес:
- Иолай… Но ведь тебе было дано задание уничтожить все их племя. Получается, ты не исполнил его?
- Вовсе нет! – я вскочил. – Я не убийца! Я не хочу убивать маленьких львят! Может, кто-то из вас сумеет это сделать, но я – нет!
- Может, ты и прав, - сказал задумчиво Леандр.
- Но как ты докажешь это конунгу? – подал голос Гиксос.
- Как, как… откуда я знаю? Королева грифонов дала мне клятву, что больше не тронет никого из человеческого рода. И я ей верю. А если обманет – я вернусь, и пощады не будет!
- Ну, тогда летим скорее обратно, - махнул рукой Леандр. – Вдруг ей придет в голову изменить клятве прямо сейчас.

Я вошел в реку, смыл кровь (чужую), грязь и песок, завернулся в плащ. Отдал меч Гиксосу, чтобы уложил в мешок, и сказал:
- Седлайте «птичек».
Мальчишки с опаской подошли к грифонам, но те вели себя спокойно. Позволили сесть на свои широкие спины – на одного мы с Люкосом, на второго – Гиксос с Леандром.
Мы взлетели… Я чувствовал теплую спину под собой, два мощных крыла ритмично двигались наперекор ветру. Под ногами плыли леса, горы, блестела река. Дух замирало от этой красоты… Люкос жался ко мне, взвизгивал от восторга. Я его понимал.
Вскоре мы стали снижаться. Откуда грифоны узнали, где стоял лагерем конунг, оставалось тайной, я не указывал им путь.

Глава двадцать шестая

Вокруг нас собрался весь лагерь – всем хотелось поглазеть на диво дивное, живых грифонов. Мне даже пришлось снова доставать меч, толпа грозила затоптать «львов» - не со злости, а от любопытства. Грифоны взволнованно топтались на месте, щелкали клювами и гоготали на своем языке.
- Не трогайте, - сказал я возбужденным воинам. – Они под моей защитой, служат мне, и я за них в ответе. А сейчас я на службе у конунга.
К моим словам прислушались, толпа немного расступилась, и теперь варвары дивились на грифонов издали.
- Накормите их мясом и напоите, - сказал я слугам, что вились вокруг, а сам направился в дом конунга, доложить, что вернулся.
Мальчишки пошли за мной, но я попросил подождать на улице.
- Не стоит соваться к нему всем. Я узнаю, в каком он настроении. И что на этот раз придумает старик друид…
Но у порога я замешкался – на мне был только плащ-невидимка, а его я не намерен был показывать никому. Конечно, со снятым капюшоном он не действовал, но все же. Быстро свернув плащ, сунул его в мешок Гиксоса, отобрал у Люкоса куртку. Штаны мне отдал Леандр, снявший их под хохот толпившихся тут же воинов охраны.
- После той ночи я не чувствую стеснения, - сказал Леандр, не моргнув глазом.
Я был того же мнения – кого тут стесняться? Варваров? Ха! Смешно. Теперь я был готов войти к конунгу даже голым. Уверен, это его только порадовало бы.

- Вернулся? Не слишком ли быстро? – встретил меня ворчанием старик Галарх. Он сидел на деревянной скамье, опираясь на посох.
Конунг Аларт возлежал на медвежьей шкуре, у него в объятиях я разглядел Милена. Даже при свете факелов было видно, что мальчик доволен жизнью.
- Как поживают грифоны? – поинтересовался конунг, разглаживая ладонью волосы сына. – Мне доложили, что ты убил не всех. Два уж точно живы-здоровы, уплетают оленину.
- Я убил пятерых, - ответил я. Хоть бы пригласил присесть… Да ладно, я не гордый, сяду без приглашения.
И я опустился на лавку с другого конца от старого Галарха. Он сделал вид, что не заметил моей вольности. Конечно, ведь впереди еще масса способов лишить меня жизни, зачем тратиться на мелочи.
- Рассказывай, - велел конунг, – как ты уложился в один день.
Я стал рассказывать, опуская разные детали, вроде колесницы Диониса:
- Когда мы добрались до восточных границ твоих владений, конунг, нас встретил сторожевой отряд. Они провели нас к скалам и оставили. Конечно, нас тут же заметили грифоны, налетели, но нам удалось отбиться, убив пятерых. Более того, мы дрались так, что вскоре прилетела сама королева грифонов. Она была прекрасна – львица с женской головой, их королева.
- Интересный рассказ, - хмыкнул старик. – Но его следует проверить.
- Продолжай, - кивнул мне конунг.
- Она просила меня не убивать ее соплеменников, - сказал я. – Я взял с нее клятву, что они больше не тронут ни людей, ни скот. Она подарила мне двух грифонов. Вот и все.

Конунг рассеянно поцеловал Милена в макушку, обдумывая мои слова. То, что я говорю правду, подтверждали два крылатых чудовища, которым дивился сейчас весь его лагерь.
- Ты говоришь, взял с королевы грифонов клятву. И ты уверен, что она будет клятву хранить? – спросил конунг после длительного молчания.
- Да! – горячо воскликнул я. – Я ей поверил. Если бы ты видел ее глаза, поверил бы тоже.
- Она околдовала тебя, - мрачно проворчал старик.
- Пусть так, - кивнул я. – Если ты снова увидишь в своем шаре, как грифоны нападают на деревни, я вернусь туда, и довершу начатое.

Конунг внимательно посмотрел на меня:
- А ты, как оказалось, не любишь кровь. Тебе придется туго при совершении новых подвигов.
- Да, не люблю. Я не люблю лишнюю, бессмысленную бойню, когда можно завершить дело миром.
- Признаюсь, в этом мы с тобой схожи, - усмехнулся конунг. – Я предпочитаю покорять народы, а не косить их под корень, со всем потомством.
- Ну и глупо, - вмешался старик друид. – Дети вырастают и становятся взрослыми. И берут в руки оружие.
Конунг покосился на старика, но перевел разговор на другое:
- Так что, Галарх, засчитываем ему этот подвиг?
Старик повозил посохом по полу, нехотя ответил:
- Да… Он ведь заключил мир, именно это и требовалось.
- Превосходно, - подытожил конунг, поднимаясь и подходя ко мне.
Я встал, и он положил руки мне на плечи.
- Сегодня отдыхай. А завтра утром придешь ко мне, и я поведаю тебе о новом, третьем подвиге.

Я склонил голову и поспешил на свежий воздух, только здесь перевел дух. В ответ на расспросы моих друзей сказал:
- Все в порядке. Сегодня отдыхаем, отсыпаемся, а завтра – вновь в дорогу. Пока не знаю, куда… Идем, нам обещали подать ужин.

Нас проводили в пустующий шатер, я провел к нему грифонов, чтобы были на виду. Они были уже сыты и довольны жизнью. Во всяком случае, их глазки больше не источали неприятие и скрытую злобу.
Когда мы расположились внутри, слуги внесли кувшин с местным медовым напитком, блюдо с жареной рыбой, лепешки и сочный кусок мяса, превосходно приготовленный. У меня сразу заурчало в животе, и я поспешил достать меч – разделать жаркое.
С мясом мы управились быстро, с рыбкой пришлось повозиться – уж слишком много костей. Под конец ужина мы лежали, не в силах двинуться, и лениво болтали.
- Так тебе не сказали еще, куда мы летим завтра? – спросил Леандр. – Смотри, как бы не приказали убить кого-нибудь в нашей стране.
- Конунг не глупец, чтобы требовать невозможное, - ответил я. – Он велит нам сражаться с чудовищами.
- Со времен Геракла многие уже перебиты, - хохотнул Гиксос. – И он немало преуспел в этом. Чего стоит одна Гидра! О, я бы дорого отдал, чтобы поглядеть на тот бой.
- Тебе мало боя, что вел Иолай с грифонами? – спросил его Люкос и с обожанием посмотрел на меня. – Иолай, ты сражался, как великий герой!
- Люкос, Люкос, вечно ты меня хвалишь, - улыбнулся я.
- Я говорю чистую правду.
Он подобрался ко мне, потерся головой о мой локоть. Я в ответ погладил его по спутанным волосам.
- Леандр, пойди попроси новые штаны. – сказал я, когда вдоволь нагляделся на его прелести. – Не то замерзнешь завтра.
- А мне и так неплохо, - разнежено ответил он, раскидывая ноги и потягиваясь, как котенок. – Да пойду, пойду. Утром… мне сейчас лень…

Не ожидал я такого от Гиксоса… Он слишком уж внимательно смотрел на Леандра, глаз затуманился, на лице появилась отрешенная улыбка. И, недолго думая, Гиксос положил руку на бедро Леандра.
- Ты чего? – спросил Леандр, приподнимая голову.
- Так… - был ему ответ.

Мне стало смешно и любопытно. А Гиксос, не почувствовав сопротивления, принялся поглаживать гладкую кожу Леандра. О, как это возбудило меня! И, оказалось, не меня одного. Люкос не стал ждать моего позволения, и тоже стал гладить меня через толстую куртку. Чтобы не мучить его, я куртку снял. Сытный ужин очень помогает любовным играм, это я понял на себе.
Волчонок влез ко мне в штаны, принялся там возиться, отыскивая необходимое. Я лежал на спине, глядя в потолок, и окунаясь постепенно в волны удовольствия.
Люкоса, конечно, не устраивала преграда, и он быстро избавил меня от штанов, стащив перед этим сапожки. Разделся сам…
Если конунг надумает нас посетить, он будет очень удивлен происходящим. А может, подключится.
Хо-хо, парочка рядом с нами времени не теряла! Гиксос уже оседлал Леандра и вовсю сновал в нем туда-сюда. Леандр же сладко постанывал в такт.
Мне стало завидно. Я повернул Люкоса спиной к себе, поставил на четвереньки.
- Потерпишь? – спросил я тихо, он только кивнул в ответ.
Искать мазь было долго, я воспользовался своей слюной, и ее хватило. Какой же я был глупец! Сколько времени мы упустили даром… Если бы я знал, что Люкос так нежен, так тесен, так приятен, мы делали бы это каждый день. Вернее, каждую ночь…
Я что-то шептал ему, налегая, покусывал мочку уха, дотягивался до щеки. Он поворачивал голову и пытался поймать мои губы, но не удавалось. Тогда я выскользнул и развернул его на спину. Люкос поднял ноги и я вновь втиснулся внутрь. Теперь мы могли целоваться без помех. Его твердый язык скользил у меня во рту, как мой пенис скользил в его теле.
Ворс на шкуре царапал мои колени, представляю, каково было спине Люкоса. Медвежья шкура – это не нежный заячий мех. Но в пылу страсти мальчик терпел и это, и меня.
- Еще, еще… Быстрее! О! Да быстрее же! – пытался командовать он, тяжело дыша. Я подчинялся.
Спиной я почувствовал, что в шатер кто-то вошел, но обернуться не мог – я был на пике возбуждения. Еще миг – и я выплеснулся.
- Гляжу, у вас весело, - услышал я надтреснутый голос. Это был не конунг, как я думал несколько минут назад, а старик Галарх, которого мне вовсе не хотелось видеть.
- Мы спать собираемся, - проворчал я.
- Да, перед сном поиграть в любовь весьма приятно, знаю по себе, - посмеялся он. – Но я к тебе по делу, Иолай.
Его бегающие глаза сновали по моему телу, но я не собирался одеваться - сладкая нега охватила меня. Пусть себе разглядывает.
Старик вошел, присел ко мне. Мальчишки отодвинулись. Я даже не заметил, успел Гиксос довершить свое или нет? Ну, ничего, еще вся ночь впереди.
- Я слушаю… - хмуро сказал я.
- Хочу спросить, как тебе удалось убить пятерых грифонов? – сладко спросил старик и невзначай положил сухую ладонь мне на бедро. Я сморщил нос, отодвинулся, но его рука все равно настигла меня. Да и пусть лежит, мне было безразлично, хоть и неприятно.
- Убил и все… Что тут такого…
- С ними не могли справиться вооруженные воины. Аларт посылал много раз туда целые отряды, но все было тщетно. У тебя есть какой-то секрет?

Было забавно, как его рука постепенно добирается к моей грозди, а старик делает вид, будто ничего не происходит. Едва пальцы коснулись обмякшего пениса, я переменил позу, и рука Галарха повисла в воздухе. Я чуть не рассмеялся, так он был раздосадован.
- Нет у меня никакого секрета, - ответил я. – Просто меня хорошо учили. Еще что-то или мы можем отойти ко сну?
- Нет, пока что это все, - ответил старик, поджимая губы. О, я знаю, чего ему хотелось бы, но сегодня он уйдет ни с чем. Наши взгляды пересеклись, и я выдержал этот натиск.
Старик друид встал и вышел, не оглянувшись.
- Ох, я и испугался, - сказал Люкос, прижимаясь ко мне теплым боком.
- Ничего, без приказа конунга он не посмеет нас тронуть, - попробовал успокоить мальчика я. – Тебе больно было?
- Вовсе нет, - мурлыкнул Люкос, целуя меня в щеку. – Было удивительно приятно. Как же я тебе благодарен, что ты взял меня к себе!..
Я уложил мальчика на шкуру и принялся целовать. Рядом Леандр и Гиксос продолжали свои игры, на этот раз поменявшись местами – Гискос стоял на коленях, а Леандр двигал бедрами.
Конечно, и мы могли бы так, но нет, мне не хотелось пока впускать Люкоса внутрь - ведь я считал себя старшим. Впрочем, он даже не думал про это, увлеченно отвечая на мои поцелуи.
Но я не мог оставить Люкоса с таким твердым, возбужденным, вздрагивающим от желания пенисом. Это было бы нечестно. И я стал спускаться вниз, целуя попутно грудь, живот… Люкос замер, раздвинул пошире ноги, чтобы я мог удобно лечь. И я втянул его пенис в рот. Безвкусно-молочный, он был для меня сейчас слаще меда, я с наслаждением лизал его и обсасывал, работая губами, языком, пальцами. Снова из груди Люкоса послышались негромкие стоны.
А это еще что такое?! Кто-то раздвинул мне ягодицы, и я ощутил скользкий шершавый язычок. На мгновение оторвавшись от Люкоса, я оглянулся – ого, вот это да! Оказалось, что не выдержавший столько соблазнительной картины Леандр пристроился позади меня и теперь, с удовольствием причмокивая, вылизывает меня. Я хмыкнул – раз ему нравится, пусть делает, что пожелает. А перед моим лицом подрагивает в томлении пенис волчонка, и надо отдать ему должное.
Было темно, мы играли почти наощупь, и это заводило меня еще сильнее.
А Леандр все же не вытерпел, и его язык сменился пенисом. Я был в смятении, но пока раздумывал, стало слишком хорошо, чтобы возмущаться.
И только Гиксос лежал, широко улыбаясь, без всяких попыток подключиться к нам.
Вскоре Люкос выплеснулся мне в рот. Я сглотнул приторное семя. Словно сговорившись, Леандр тоже довершил начатое, выкрикнув остро и жалобно. Люкос потянул меня вверх, слизнул с моих губ свое семя, и мы снова принялись целоваться.
- Ну, все, все… - сказал, наконец, я. – Если не заснем сейчас, утром нас не поднимут.
- Я счастлив, - прошептал Люкос. – Теперь я готов умереть…
- Не говори чушь, - ответил я и ткнул его кулаком в бок. – Спи!
Мы прижались друг к другу, завернули края шкуры и задремали.

Проснулся я глубокой ночью по той причине, что заставляет мальчишек выбегать на улицу в зной и холод. В шатре было тепло от наших разгоряченных тел, но за порогом меня охватила ночная прохлада. Пришлось вернуться и быстренько надеть попавшие под руку штаны и куртку.
Дрожа, как мелкий лист, я побрел куда-то в поисках укромного местечка. Было тихо, только потрескивали угли в кострах.
По дороге я услышал негромкий разговор. Может, и прошел бы мимо, но голоса были слишком уж знакомые. Говорили двое – конунг и старик. Конечно, я не мог не подслушать, да простят меня боги за любопытство.
Предчувствие не обмануло – говорили они про меня. Причем, конунг предпочитал отмалчиваться, изредка вставляя одну-две фразы, зато старик то и дело бубнил:
- И не спорь, у этого мальчишки есть какой-то секрет. Как он сумел за день добраться туда, если твои всадники скакали неделю?! Ну, положим, обратно его довезли грифоны, но их ведь не было в начале пути! И потом… Как он умудрился убить пятерых? Даже если ему помогали друзья, все равно – не верю! Ты видел этих двух монстров? Да они в твоем лагере перебили бы сотню, а то и две воинов, прежде чем мы справились бы. Здесь лежала бы гора трупов! А на мальчишке – ни царапины!
- Откуда ты знаешь? – вяло поинтересовался конунг.
Старик осекся, кашлянул, потом ответил нехотя:
- Видел, когда заглянул к ним в шатер.
- И что, он был голый?
- Не он один… Эта четверка там вытворяла такое, что я едва сдержался.
Конунг рассмеялся.
- Молодость! Я бы к ним присоединился. Но постой, почему четверо? Их было четверо, когда они тут появились, но один из них – Милен. Откуда же взялся четвертый?
Старик помолчал, а мне стало еще холоднее. К счастью, Галарх не стал долго про это размышлять, у него были иные заботы:
- Да какая разница, трое, четверо! Главное, чтобы этот щенок не вернулся.
- У тебя есть на примете новая загадка для него?
- Еще нет, но я обязательно придумаю. Ночь еще не закончилась.
Конунг зевнул, я услышал, как затрещали его косточки – наверное, он потянулся. Но уходить не спешил:
- А ты и вправду увидел грифонов в своем шаре?
- Вот еще! Ты же сам показывал мне депешу, что доставили три дня тому с восточных рубежей, - довольным голосом сказал старик. – Я и подсуетился. А мальчишка принял все за чистую монету.
- Я и сам тебе поверил. Так что, ты все придумывал, когда разглядывал свой шар?
Поняв, что наговорил лишнего, старик пошел на попятную.
- Вовсе нет, Аларт! Я вижу в ледяном шаре и прошлое, и настоящее, и будущее. Но если есть возможность схитрить, зачем упускать ее? Духи не очень любят лишнее беспокойство.
Должно быть, Аларт слишком хотел спать, не стал допрашивать старика с пристрастием.
- Встретимся утром, - сказал он. – И надеюсь, что план уже будет готов. Мы не можем стоять здесь лагерем вечно – близится зима.
Больше ждать было нельзя, меня могли поймать. Я поспешил обратно в шатер, сделав по дороге свои дела.
Нырнув в уютное гнездо, где тихо посапывали мои друзья, я провалился в сон. Об услышанном я подумаю завтра…

Глава двадцать седьмая

Утром нас долго не беспокоили. Мы успели выспаться, поболтать, позавтракать, и только потом в шатер вошел слуга. Он с поклоном пригласил меня к конунгу.
- Не забудь попросить у него одежду, - сказал вдогонку Леандр, все еще пребывавший в нагом виде.
- Ты мне и таким нравишься, - хмыкнул я и вышел.

Конунг что-то читал вслух Милену, сидевшему у него на коленях. Я никогда еще не видел таких предметов – свитки были сшиты, распрямлены и вставлены в две деревянные плитки. Хм, у этих варваров есть чему поучиться… Теплая одежда, а вот теперь – хранилище для свитков.
Конунг поднял голову и кивнул.
- Проходи, юный эллин, садись, - сказал он. – Мы читаем историю нашего народа от начала времен.
Я сел на скамью и не удержался от вопроса:
- Как называется эта вещь? Я еще не видел ничего подобного.
- Это книга, - пояснил Милен, сверкая синими глазками. – Отец рассказал мне.
- У нас есть лишь свитки и восковые таблички, - сказал я, покачивая головой.
Конунг ухмыльнулся.
- Когда мы вас завоюем, я научу, как делать такие книги.
Конечно, мне это не понравилось, я нахмурился. А пока раздумывал над ответом, в шатре появился старик Галарх. Вот кого я хотел видеть меньше всего.
- Ты уже здесь, мальчишка, - сказал он и улыбнулся, отчего лицо стало хищным и еще более неприятным. – Готов к новому путешествию?
- Я-то готов, - медленно произнес я. – А ты уже продумал маршрут?
- Наглец, - сказал он и подошел к конунгу: - Аларт, я не спал всю ночь. И шар снова подсказал мне, куда отправить нашего юного героя.
- Вот как? Говори! – велел конунг, откладывая книгу.
Я тоже обратился в слух – что на этот раз уготовил мне мерзкий старик…
- Далеко на заходе солнца есть Соленое море, - нараспев принялся вещать он, - К нему заказан путь и пешему, и конному – лишь храброе сердце отыщет туда дорогу. Посреди Соленого моря есть остров, круглый, как диск луны. В центре же острова возвышается скала, черная, как беззвездная ночь. Кто пробьется к этой скале, найдет под ней кованый золотом сундук. В нем – меч, выкованный из небесного камня. Тот, кто мечом овладеет – будет править миром, так гласят легенды.

Он умолк и посмотрел на меня, наслаждаясь моим удивленным видом. Такого я не ожидал…
- А в чем же подвох? – с интересом спросил конунг. – На своих грифонах мальчик в два счета долетит до скалы.
- Не все так просто, Аларт, - сдерживая усмешку, возразил старик. – Пусть летит. Но вернется ли обратно!.. Позже я расскажу тебе подробности, когда мальчишка нас оставит.
Ох, не понравилась мне эта таинственность! Что же нас ждет на этом далеком острове? Селение великанов? Пещера с драконами? Уцелевшая в схватке с Гераклом стая Стимфалийских птиц с железным оперением?
- Подойди, Иолай, я покажу тебе путь, - сказал старик.
Я приблизился, и он принялся вычерчивать посохом на земляном полу карту.
- Здесь наш лагерь, - говорил он. – Лететь тебе предстоит на закат, следуй за солнцем. Здесь горная гряда, через которую не перебраться, но ваши грифоны справятся. Пролетишь дальше, увидишь две реки, что текут рядом, словно сестры. За ними – морское побережье. Вот там и ищи остров, названный Зеленой смертью, Грюнморт.

Мороз по коже от этого рассказа… Но делать нечего, надо соглашаться.
- Дай мне оружие, - проговорил я, вздергивая подбородок и глядя прямо в лицо конунгу. Пусть не думает, что в моем сердце поселился страх. – Мне нужно три меча.
- Хорошо, я велю выдать их, - ответил конунг. Как странно дрогнул его голос… Он что, уже не рад, что связался со стариком? Нет, мне лишь показалось. Конунг никогда не откажется от похода на Элладу, разве что будет серьезный повод. Например – встреча с истинным героем, совершившим пять беспримерных подвигов.
- И еще одежду! – спохватился я, вспомнив о Леандре.
Конунг усмехнулся и махнул рукой стоявшему слуге. Тот поспешно удалился исполнять повеление.
Я склонил голову и собирался выйти, посчитав разговор оконченным, но увидел глаза Милена. Мальчик смотрел на меня серьезно, взволнованно, в нем не было уже вчерашней надменности.
- Удачи тебе, Иолай, - сказал он и вздохнул.
Конунг похлопал его по плечу и сказал мне:
- Ступай. Когда получишь все необходимое, отправляйся в путь. Но, повторю, мы не будем ждать тебя слишком долго.

Я вернулся в шатер и мальчишки напали на меня с расспросами.
- Ну? Ну что? – затормошил Люкос. – Куда летим?
- Летим вслед за колесницей Гелиоса, - ответил я.
- Как это? – волчонок сделал большие удивленные глаза.
- Так. Куда солнце, туда и мы.
- Ничего не понял, - признался Леандр. – Надеюсь, ты знаешь дорогу.
- Хотелось бы верить, - вздохнул я. – Сейчас принесут тебе штаны и куртку, оденешься.
- Ла-адно, - протянул он и заулыбался.
Гиксос с обожанием посмотрел на него, притянул к себе.
- Эй-эй! – воскликнул я. – Не вздумайте начать снова вчерашние забавы! У нас далекий путь.
Леандр высунул язык, подразнил меня и рассмеялся. В эту минуту в шатер вошли двое слуг, один держал мешок, второй – три клинка. Уложив все перед нами, слуги молча вышли.
В мешке оказались две пары штанов, три куртки, шлем, твердый, как камень – должно быть, из дубленой кожи. Шлем я взял себе, заставил одеться непутевого Леандра. Гиксос оделся сам, придирчиво осмотрев все вещи.
Потом мы занялись оружием. У меня был меч, у Леандра тоже, а вот Гиксос и волчонок вволю натешились, размахивая клинками и затеяв шуточный бой.
Зазвенело железо, искры посыпались на пол. Пришлось их остановить:
- Все! Хватит, я сказал! Хотите лишить себя рук и ног прямо сейчас? У вас еще будет такая возможность. Гиксос, проверь в своем мешке плащ, две амфорки с мазью. А свой клинок я у тебя возьму. Ну-ка, помогите мне соорудить перевязь.
Из веревок и обрезков кожи мы сделали пояс, и на него я прицепил меч Ареса.

- В путь, друзья! – сказал я и первым вышел на улицу.
Грифоны дремали, сунув головы под крылья. Ну, точно как гуси! К их неудовольствию, мы взгромоздились на спины, я скомандовал:
- Летим!
Тяжело разгоняясь, «птички» пробежали десяток шагов, взмахнули крыльями и взлетели, под восхищенные возгласы варваров.
Грифоны сразу взяли нужный курс. Может, заколка Королевы-матери помогает им читать мои мысли? Или это снова помощь богов? Гадать можно было сколь угодно долго, но мне больше нравилось разглядывать прекрасные виды, что проносились под нами, чем копаться в своей голове.
Люкос прижимался ко мне, что-то выкрикивал, но я не слышал из-за ветра. А в этом полете ветер был сильный… Я вцепился в шею грифона, чем вызвал недовольный клекот. Ничего, потерпит!
Вот и горная цепь, о которой говорил Галарх. Мы взлетели на такую высоту, что я на несколько мгновений зажмурился от страха. Но потом все же раскрыл глаза – было до ужаса интересно.
Снег лежал на вершинах, слепя нас белизной; с шумом скатывались лавины; солнце сияло, как раскаленный добела диск… У меня внутри все пело хвалебные гимны!
Но вскоре мы начали снижаться, грифоны с трудом махали крыльями – по всему видно, они устали.
- На землю! – прокричал я своему, и грифон в ответ щелкнул клювом.

Мы опустились на поляне, усеянной синими цветами, которые я еще не видел, и не знал названия. Но очень красивые, душистые… Я с удовольствием растянулся на траве среди них. Мои друзья сделали то же самое.
- Отдохнем немного, пусть грифоны наберутся сил, - сказал я лениво. – Следите за окрестностями, как бы на нас не напали.
На всякий случай я вынул меч и положил рядом.
Но предосторожности были излишни – и мы, и грифоны успели хорошо отдохнуть, и даже вздремнули немного. Напились воды из ручья, напоили «птичек».
Хоть где-то недалеко и раздавался грозный рык, к нам никто не сунулся – ни люди, ни хищные звери. Все-таки грифоны наводили страх на лесных обитателей.
- Ну, все, больше ждать нельзя, - сказал я. – Солнце скоро сядет.
- Постой, ты хочешь лететь на ночь глядя? – удивился Леандр. – Смотри, какое хорошее место, давай переночуем!
- И правда, Иолай, - вслед за ним сказал Гиксос, - если в темноте мы заблудимся?

Я взглянул на солнце, подумал немного, но согласиться с друзьями не захотел:
- Что-то мне подсказывает, что грифоны и в темноте могут отыскать правильный путь. А время нам терять нельзя. Если мы слишком долго будем возиться, войско конунга двинется к нашим границам. Каждый день на счету. В путь!

Нехотя мальчишки следом за мной влезли на спины грифонов, и полет продолжился. Только напрасно я так торопил всех – водная гладь блеснула перед нами еще до того, как в нее окунулся солнечный диск.
- Смотрите! – выкрикнул я, оборачиваясь. – Соленое море! А вон там остров! Круглый, как лепешка! Снижаемся!

Последнее слово я кричал, конечно, грифонам. Повинуясь мне, они стали снижаться и через несколько минут мы уже стояли на песчаном берегу загадочного острова, который старик друид назвал Зеленой смертью – Грюнморт.

Глава двадцать восьмая

Позади нас синело море, сливаясь с небом, под ногами желтел чистый песок, усеянный ракушками и водорослями, а перед нами зеленела стена леса. Деревья стояли так плотно, что почти упирались стволами друг в друга.
А над верхушками деревьев чернела высокая скала, гладкая, будто обтесанная рукой великана.
- Может, это и есть зеленая смерть? – спросил неуверенно Люкос. – Сунемся в чащу, а там…

Что было «там» он не сказал, но никто из нас не дал бы точный ответ.
-Смотрите, что с грифонами, - с тревогой сказал Гиксос.
Мы обернулись – да, наши «птички» вели себя не лучшим образом. Поджав хвосты, они сидели, и жалобно поскуливали. Что же их так напугало?.. На мой приказ лететь к скале они даже не обратили внимание.
- Придется пробиваться сквозь лес самим, по воздуху не получится, - сказал я.
- А может, обойдем кругом? – предложил Леандр. – Вдруг где-то есть проход между деревьями, а?
- С высоты я не заметил никакого прохода, - пожал плечами я. – Но, может, было слишком далеко. Пойдем по берегу, да смотрите внимательно!

Но прежде чем двинуться в путь, мы проделали уже привычную процедуру – намазались снадобьем Асклепия, чтобы восстановить неуязвимость. В битве с грифонами это меня здорово выручило!
Когда все было закончено, мы пошли по прибрежному песку, оглядываясь на все стороны и не выпуская оружие из рук. В любую секунду из чащи мог выбежать или вылететь неведомый зверь.
Шли мы долго, но ни единого просвета так и не увидели.
- Смотрите, вон наши грифоны! – воскликнул Гиксос.
- Да, мы дали круг… - грустно подтвердил Леандр.
- Ну что же, иного пути нет, надо пробиваться сквозь заросли, - подытожил я. – Я пойду первым, а вы – за мной.

И я подошел к деревьям… Охо, лучше бы я этого не делал! Ими лучше всего любоваться издали…
Нет, на вид – деревья как деревья, прекрасная оливковая роща, только листья ярче и ягоды крупнее. Но едва я приблизился, ко мне потянулись ветви, и полетели ягоды, пущенные со скоростью стрел!
Я отвернулся, спасая глаза, и получил десятки ударов в спину, шею, голову. Деревья защищались…
Ничего подобного я не видел ни в своей жизни, ни в свитках со старинными легендами.
Мальчишки попадали на землю, уткнувшись в нее лицами.
- Не поднимайтесь! - натужно выкрикнул я. – Пусть успокоятся… Может у них кончатся ягоды…

Куда там! Я недооценивал противника. Не прекращая обстрела, деревья закачались, земля затряслась, и с громким треском стали вылезать наружу светло-коричневые корни.
Мы с ужасом следили за этим, цепенея. Вот шагнуло вперед первое дерево, за ним – второе, и вскоре к нам медленно, но неуклонно двигались два десятка высоченных деревьев, грозно покачивая ветвями.
- Мама! – взвизгнул Леандр, отбегая к воде.
Он дрогнул первым, но и мы тоже не из железа! Да что там говорить, даже грифоны взвыли от страха и, судорожно махая крыльями, умчались прочь. Предатели! Не могли нас забрать!
- В воду! – скомандовал я, и мы все четверо вошли по грудь в теплые воды, омывающие жуткий остров.
Деревья подходили все ближе, град летящих маслин не прекращался ни на миг, мы отворачивались, закрывались мешками. И все равно не могли не смотреть, как к нам приближается смерть…
Уффф… Они остановились! Деревья не захотели окунать корни в соленую воду. Они стояли у кромки, гневно потрясая ветками, и треск стоял такой, что уши закладывало.
- Что будем делать? – прокричал Гиксос.
- Откуда я знаю! – выкрикнул я в ответ. – Драться бесполезно, их тут сотни!
Решив, что порядочно нас напугали, деревья стали отходить. Добравшись до вскопанной земли, они стали закапываться, и их корни, словно змеи, лезли под землю. Зрелище было удивительное, я не мог оторвать взгляд.
Мы вылезли на берег, разделись – надо было отжать и высушить одежду.
Когда немного поуспокоились, стали думать, как дальше нам быть.
- Чего боятся деревья? – рассуждал вслух Люкос. – Топора…
- Меча! – поправил его Леандр.
- Меч, топор… А еще? – задумчиво спрашивал я.
- Огня, наверное, - щурясь на заходящее солнце, сказал Гиксос, даже не предполагая, что выручает нас.
- Огня… - прошептал я, и это короткое слово будто озарило меня. – Ну, конечно же!

Мы вскочили и заплясали в диком танце, радостные, словно уже все свершилось, цель достигнута и деревья повержены.
- Все, тихо! – воскликнул я, падая в изнеможении на песок. – Ты молодец, Гиксос. Вытряхивай мешок, поглядим, чем можно огонь добыть. Эх, почему я не взял с собой линзу! Солнце еще в силе, могло бы поджечь сухие ветки и водоросли…

Гиксос освободил мешок, что дал нам в дорогу слуга конунга, и мы принялись осматривать вещи. Завернутые в ткань куски копченого мяса; штаны и куртка, выпрошенные мною впрок; запасной меч…
- А это что? – спросил удивленно Леандр. Он вертел в руках блестящий полупрозрачный камень.
- Кремень, не узнал, что ли? – хмыкнул Гиксос. – У нас их полным-полно. Только зачем его в мешок сунули? Чтобы мне тяжелее было?

Он размахнулся и хотел зашвырнуть камень в воду, но я быстро перехватил его руку.
- Подожди ты! Успеешь выбросить. Ну-ка дай сюда.

Теперь камень стал вертеть в руках я, лихорадочно размышляя, что с ним делать. Неспроста его нам дали, неспроста!
Мысли завели меня в тупик и, разозлившись, я ударил камнем по земле, да зацепил при этом свой клинок. Ого! Целый сноп искр вырвался на волю!
Воодушевившись увиденным, я взял камень поудобней, и принялся стучать им по лезвию меча. Искры сыпались дождем.
- Быстро, соберите водоросли и все, что может гореть! – велел я, и мальчишки рассыпались по берегу.

Деревья перестали нас обстреливать – то ли закончились ягоды, то ли они оцепенели в ужасе.
А передо мной с веселым треском разгорался небольшой костерок, возвращая мне надежду на победу.
- Так что, просто закидаем их? – спросил простодушно Гиксос, но я помотал головой.
- Погоди, не торопись. Разрежьте одну куртку на полосы и намотайте на мечи. Сделаем факелы.

Мальчишки быстро ухватили мою мысль, и вскоре у нас было четыре факела. Правда, они не горели, а едва тлели, зато дыма было много.
- Пошли, - сказал я.
Мы приблизились к деревьям, и я прокричал, стараясь казаться грозным:
- Эй вы! Дайте нам пройти к скале, и мы вас не тронем!

Честно скажу, я не ожидал такого эффекта… Толкаясь и переплетаясь ветвями, деревья заторопились, задвигались. Перед нами образовался проход.
- Что-то слишком быстро… - пробормотал за моим плечом Люкос. – Иолай, они что-то задумали…
- Вижу… Но идти надо. Вы стойте здесь и не суйтесь.

С замирающим сердцем я сжал покрепче оба меча – один с факелом, второй – голый. И шагнул вперед.
По обе стороны от меня покачивались без ветра деревья, я слышал их тяжелое дыхание. Да-да, они дышали! Они действительно были живые…
Что я чувствовал, сложно описать. Страх съедал меня, но упрямство вело все ближе и ближе к заветной цели.
И вдруг шерсть, прогорев, соскользнула на землю! О, я не ждал такой подвох… Быстро наклонился, чтобы поднять, но деревья спохватились еще быстрее. Меня в один миг схватили и спеленали по рукам и ногам так, что не шевельнуться. Одна ветка крепко обхватила грудь, я едва не задохнулся.
- Пустите, - сдавленно прохрипел я, затрепыхался.
Я висел над землей, мечи валялись под ногами, но – не дотянуться. Наверное, дерево меня хотело сожрать, но сколько не тыкались в меня острые сучки, не оставили ни царапины. Мазь Асклепия вновь спасала меня.
Увы, дерево оказалось хитрее, чем я надеялся. Оно все же отыскало путь – я почувствовал, как ветка лезет в меня сзади. Охо… Боли пока не было – конец ветки был гладкий и округлый. Странная какая ветка…
Она толкалась внутри меня, я все ждал, когда начнет пожирать или пить кровь, но нет – ветка со мной играла… То влезала глубже, то выскальзывала. Что-то мне это напоминало… Ну конечно! Мужской фаллос… Дерево меня… О-о-о… Неужели оно собралось возлюбить меня до смерти?
Судя по энергии, с которой ветка сновала во мне – я был недалек от истины. Ни одному мужчине, с которым я был, еще не удавалось так долго и так мощно атаковать меня.
Я закряхтел, потом стал звать на помощь. Но почему мальчишки не бегут ко мне? Я попытался повернуть голову и с ужасом увидел, что Люкос и Леандр тоже пойманы!.. Только Гиксос бегал по берегу, швыряя в деревья горящие водоросли и шерсть. Но они гасли, едва долетев…
Я уже излился, даже не прикасаясь к своему пенису – да и как прикоснуться, не достать. А дерево все не останавливалось. Оно упрямо тыкало в меня свою ветку, вызывая волны наслаждения.
- О боги, - взмолился я. – Прошу вас, спасите… О, великий Дионис, приди, молю… Освободи меня…

Никого… Тишина, если не считать шума листьев, воплей моих друзей, да чмокающего звука, с которым во мне продолжала скользить упрямая ветка. А ночь тем временем вступала в свои права, зажигала звезды и Луну.
Из ветки выделялся сок, заменивший масло, и скольжение стало плавным, еще более равномерным. Признаться честно, мне безумно нравилось все это… Да и крики мальчишек постепенно стихли, сменившись стонами, в которых не было боли. Интересно, Гиксос уже позавидовал нам или еще нет?
Однако, долго испытывать наслаждение тоже невозможно, я уже несколько раз изливал семя на землю, и сил не осталось.
- Отпустите меня, - молил я деревья, но они были глухи, как и боги.
Ветка двигалась с упорством архимедова поршня, что качал воду в храме Артемиды, я видел его однажды. Теперь она сменила тактику – ныряя вглубь, замирала и начинала мелко трястись. Было щекотно, и удовольствие возрастало десятикратно. Я стонал, кричал, ругался, как никогда в жизни.
Должно быть, дереву надоели мои крики – ко мне в рот сунулась еще одна ветка. Но сперва я сумел хорошенько ее разглядеть в лунном свете. Толстая, крепкая на вид, а на конце – крупная ягода, очень схожая с головкой мужского фаллоса.
Значит, именно такая сейчас гуляет во мне… А что делать с этой? Она ткнулась мне в губы, и пришлось раскрыть рот, иначе лишился бы зубов.
В ней не было ничего деревянного. Теплая и скользкая, на вкус она тоже очень походила на фаллос. Пришлось сосать…
Губы тискали головку, язык гулял по кругу. Первое время было вкусно и приятно, но… когда же это кончится…
Я отталкивал от себя фаллос, но он упрямо тыкался в лицо, в щеки, лез в рот. Внизу у меня не было возможности сопротивляться, и там фаллос делал все, что хотел – широко расставленные ноги крепко стискивали ветви.
Дерево нашло новую забаву. Фаллос выскальзывал из меня, а потом с силой прыгал обратно. Отверстие уже насквозь пропиталось соком, и этот прыжок давался легко. Мое тело сотрясалось от ударов, но стоило мне открыть рот, чтобы вскрикнуть, как в него немедленно втискивался надоедливый фаллос.
Теперь я понял, почему остров называется Зеленая смерть… Хотя больше ему бы подошло имя Сладкая смерть.
Всю ночь… Всю ночь напролет дерево забавлялось со мной. Что оно только не делало! Вертело меня во все стороны, я то зависал вниз головой, то парил, расставив руки и ноги. И все это время во мне сновал упрямый юркий фаллос. Сок лился на меня, пропитывая кожу, я напился им на долгие годы вперед. Хорошо, что он был сладким и вкусным, иначе я не выдержал бы.
И лишь когда забрезжил рассвет, дерево успокоилось. Нет, отпускать меня оно не собиралось, но обе ветки оставили меня в покое. Я безвольно повис, свесив голову. Что теперь ждет меня, какая пытка?..

- Гляжу, ты неплохо устроился, - послышался сверху насмешливый знакомый голос.
Я через силу посмотрел, с трудом разлепляя ресницы. О, какое счастье я испытал! Это был Дионис!

Глава двадцать девятая

- Спаси меня, - прошептал я, преодолевая слабость. – Почему ты не пришел вчера…

Дионис широко улыбался, глядя на меня.
- У меня были дела поважнее, чем вызволять глупого мальчишку, которого решила возлюбить Священная роща.
- Я уже не знаю, куда деваться от этой любви… - простонал я. – Все, кому не лень, суют в меня свои фаллосы…
- Ты слишком прекрасен, Иолай, - хмыкнул Дионис. – Погоди, я тоже тобой займусь как-нибудь на досуге.
- Почту за честь отдаться великому богу, - искренне ответил я. – Но не этим деревянным монстрам.

Дионис простер руку над деревьями и они, повинуясь его воле, тут же отпустили и меня, и мальчишек. Я шлепнулся на пропитанную соком землю, потому ударился не сильно. Ох, как же хорошо снова стать свободным… Но нельзя забывать о деле.
- Мне надо добыть меч… - сказал я, поднимаясь и подбирая свое оружие.
- Добывай, - чуть равнодушно сказал Дионис. Его леопарды зевали во весь рот, обнажая большие острые клыки. – Но долго ждать я не могу. Поторопись.

Я крикнул друзьям, чтобы бежали на подмогу, и подошел к скале. Где же зарыт этот меч?..
Я ткнул несколько раз наудачу клинком в грунт, но везде были лишь камни. Сколько раз я ни пробовал – везде были они. И же что теперь делать?
Мальчишки истыкали мечами все вокруг скалы, пока не обнаружили мягкую почву.
- Меч здесь, - сказал уверенно Гиксос. – Больше негде.
- Ну, так копай, - сказал я и сел в сторонке. – Ты один остался цел и невредим, а нам досталась нелегкая ночка. Как устанешь, я тебя сменю.

Гиксос пожал плечами, но спорить не стал, видя мою правоту. Он вонзил меч в землю и принялся выгребать щебень, песок и землю. Дело у него спорилось, вскоре яма была уже приличных размеров. Но поработать удалось всем четверым, пока меч не ударился со звоном о металл.
- Это он! – воскликнул я, отобрал у Люкоса орудие труда и довершил работу. На свет я извлек длинный изящный меч со слегка изогнутым лезвием. На клинке были выбиты какие-то письмена, но я не сумел прочитать их.
Дионис наблюдал за нами с высоты, его колесница так и висела в воздухе.
- Нашел? Славно! – сказал он. – И что теперь, ты хочешь отдать власть над миром своему врагу? Не слишком ли это глупо с твоей стороны?

Хм, об этом я и не подумал…
- Но что я могу сделать? – спросил я, разведя руками. – Конунг ждет меня с этим мечом. Иначе он не засчитает подвиг!
- Еще раз тебе помочь? – спросил насмешливо Дионис.
- О да! – воскликнул я.
- Так и быть. Выбирайся с острова и жди меня на берегу. Меч я возьму с собой.

Мы стремглав промчались сквозь замершую рощу, напоследок я хорошенько врезал мечом по крайнему дереву. Меч я держал плашмя, хоть очень хотелось разрубить ствол пополам!
Виновато понурив головы, к нам вернулись грифоны.
- Не думал, что такие громадные львы могут быть трусами, - сказал я им. «Птички» чувствовали свою вину. Они безропотно подставили спины и перенесли нас через пролив на противоположный берег.
Там мы, наконец, смогли спокойно отдохнуть от пережитых потрясений.
- Идите сюда, - сказал я мальчишкам, доставая из мешка заживляющую раны мазь. – Приведу вас в порядок. После этих деревянных объятий у меня все тело болит, у вас, полагаю, тоже.

Мы разделись, и я щедро смазал Люкосу и Леандру отверстия, натертые докрасна, не забыл и про себя. Гиксосу пришлось смазывать обожженные ладони.
- Как же ты копал ими землю? – удивился я. – Почему не сказал раньше?
- Я, по-твоему, изнеженная девушка? Или только тебе дано быть героем? – ответил он на мои вопросы своими.
- Ты прав, и ты молодец, - похвалил я, и Гиксосу это понравилось, судя по глазам и порозовевшим щекам.
Потом мы успели позавтракать и выспаться, а к полудню уже встречали вернувшегося Диониса.
- Как быстро ты вернулся, - воскликнул я, радостно вскочив навстречу.
- Торопился, чтобы сгладить ночное отсутствие, - то ли в шутку, то ли всерьез ответил Дионис.
Он сошел с колесницы и сказал:
- Подойди, Иолай, взгляни, что я привез.
Я с любопытством подбежал, за моей спиной столпились мальчишки. Вытянув шеи, мы смотрели, что достает из колесницы Дионис.
А доставал он мечи. Один я узнал сразу, а второй… Второй был похож на него, как брат-близнец.
- Сумеешь различить, какой из них ты выкопал сегодня утром? – спросил Дионис насмешливо, вручая мне оба клинка.
Я стал рассматривать оружие, придирчиво вертел перед собой, но так и не понял, где настоящий меч, а где похожий.
- Не знаю… - признался я. – Они совершенно одинаковы…
- На вид, но не по сути. Как славно Гефест обращается с молотом, а? Я скажу тебе, какой тайный знак он оставил, но пусть твои друзья отойдут.
- Не обижайтесь, - сказал я мальчишкам, виновато вздыхая.
- Тайна есть тайна, - совсем по-взрослому сказал за всех Леандр, и они отбежали.

Дионис склонился надо мной, взял один из мечей.
- Вот тут, на рукояти, есть крохотное клеймо в виде саламандры. Как тебе известно, эта ящерица рождается и живет в огне. Среди прочих клейм и рисунков это клеймо совершенно незаметно, но ты с легкостью узнаешь, где истинный меч, приносящий власть над миром.
Я разглядел клеймо, тронул его пальцем.
- Прости, но я не понял, - рискнул сказать я. – Меч, на котором клеймо – подлинный?
- Какой ты глупый, - снова повторил Дионис. – Не станет ведь Гефест ставить клеймо на вещь, которую изготовил кто-то другой! Конечно, с клеймом – копия. Этот меч и отдашь своему конунгу, пусть возрадуется.
- Но он отнимет у меня оба! – воскликнул я.
- Ты всерьез думал, что я вручу власть над миром человеку, который не верит в олимпийцев и хочет покорить Элладу? Нет же! Я оставлю этот меч у себя. И, так и быть, верну тебе, когда подрастешь. Если тебя не прикончат раньше этого срока…

Он спрятал настоящий меч в своей колеснице и сказал:
- Хватит болтовни, тебе пора возвращаться. Но прежде…
Он вдруг поднял меня под мышки и крепко поцеловал в губы. У меня дыхание перехватило, голова закружилась и, когда он поставил меня на землю, я едва сумел удержаться на ногах.
- Это тебе в награду. Или мне! - рассмеялся прекрасный бог, вскочил в колесницу, и она взлетела в небо. А мы долго махали руками вслед, пока она не превратилась в точку, а затем не растаяла вовсе.
- Да-а… - протянул я, с трудом приходя в себя от волшебного поцелуя, – в который раз он спасает нам жизнь. Хотел бы я знать, почему именно Дионис так принимает участие во мне?
- Остановись, Иолай, - с тревогой сказал Люкос. – Нам ли расспрашивать богов? Молись и не гневи их.
- Ты прав… Ну, возвращаемся.

Остаток дня, и всю ночь мы летели, сделав по пути две коротких остановки. И уже к утру были в сонном лагере. Нас встретила только стража.
Первым делом я прошел к конунгу. Конечно, меня не хотели впускать, но я предъявил стражникам добытый меч и сказал, что конунг с нетерпением ждет его. Несколько минут заминки, горячие перешептывания и стражники решились – передо мной распахнули полог.
Только масляный светильник немного разгонял тьму и в этом сумраке я увидел спящего конунга, а на груди у него – светлая головка моего Милена. Впрочем, теперь уже не моего.
Я кашлянул. Конунг вскинулся, рывком достал кинжал, спрятанный в изголовье и воззрился на меня непонимающими со сна глазами.
- Ах, это ты, - проговорил он, разглядев.
Милен тревожно приподнялся и тоже стал пристально вглядываться в гостя.
- Я принес меч, - сказал я. – Вот он.
- Ну-ка, покажи!
Конунг стремительно вскочил и подошел ко мне, взял меч в обе руки, поднес к огоньку.
- Это он… Да, это он… На нем древние руны пророчества…
Милен не вытерпел, тоже подбежал, стал с восхищением рассматривать клинок. Я же скромно стоял в стороне, и был немало поражен, что и отец, и сын были обнажены. Неспроста это, неспроста… Всё же рассказы о варварских обычаях вельтов очень походили на правду, и здесь действительно отец мог заниматься с сыном любовью. Но не мне их судить.
- Ты справился, Иолай, - сказал конунг, вспомнив обо мне. – Галарх говорил, что ты не выберешься с этого острова, но ты исполнил мое повеление. Ступай в свой шатер, отсыпайся. Жду тебя к обеду, поговорим о новом подвиге.
Я поспешил убраться, пока не появился старик. Мне очень не хотелось его видеть.

Едва мы вошли в шатер, тут же свалились на шкуры и уснули вповалку. Усталость была так велика, что я даже снов не видел.
Только когда солнце перевалило полдень, нас разбудил слуга и пригласил в дом конунга.
- Хотел бы я знать, что на этот раз они придумали… - проворчал я.
- Лишь бы не отправили тебя в царство Аида, - хмыкнул Гиксос. – Помнится, Геракл побывал и там.
- Да, похитил Цербера, - подтвердил Люкос.
- Брррр… Ну нет, я надеюсь, до такого Галарх не додумается, - замотал головой я.

Вспомни про волка – он тут как тут! Старик встретил меня перед дверью в дом конунга.
- Живой, - с явным сожалением отметил он.
- Живой, - насмешливо подтвердил я.
- Как тебе удается выпутываться, не понимаю. И впрямь на твоей стороне твои боги? Ничего, впереди еще два испытания, и я уверен, одно из них будет для тебя последним! Входи!

Я вошел в низкую дверь, он следом. Конунг ждал нас обоих, поднялся навстречу.
- Видишь, Галарх, мальчишка неуязвим! – сказал он. – Расскажи, Иолай, как тебе удалось справиться со священными деревьями?

Старик хихикнул за моей спиной:
- Известно как! Думаю, он не присядет, даже если ты велишь, Аларт.
У меня загорелись уши, но на насмешки отвечать не хотелось.
- Я готов к новому заданию, - проговорил я глухо.
Казалось, меня не услышали, старик продолжал:
- Если бы мальчишка знал, сколько смельчаков лежат под корнями деревьев в Священной роще! Сколько глупцов пытались добыть этот меч!.. Но все они сгинули в сладких муках, отчаянно сопротивляясь. И лишь только наш Иолай сумел ублажить всю рощу!
Как же мне хотелось ухватить со стола меч и снести мерзкому старику голову! Но меня отрезвил звонкий голос, это Милен вступился по старой памяти:
- Хватит говорить гадости про Иолая! Он смел и храбр, и это должно уже быть понятно даже тебе, Галарх!
- Ишь ты… - покачал головой старик. – Голосок прорезался…
- Моя кровь! – довольно ухмыльнулся конунг. – Вижу теперь, что не ошибся – это истинно мой сын! Но хватит разговоров. Галарх, ты уже придумал, куда отправить мальчика сегодня?
- Конечно, - чуть не обиделся старик. – У меня снова была бессонная ночь. Я привлек не только ледяной шар, но и древние свитки с пророчествами. У тебя теперь есть власть над миром, Аларт. Не мешает подумать о вечной молодости!

Конунг с удивлением посмотрел на старика, вскинул голову.
- А ведь ты прав! Что толку в покоренных странах, если я буду стар и немощен. Говори! Ты ведь уже знаешь способ, иначе не затеял бы разговор.

Старый друид улыбался, и улыбка в который раз заставила меня задрожать.
- Далеко-далеко на севере, за укрытой снегами страной, протянулось черное ущелье. Широкое и глубокое, оно преграждает путь тем, кто рискнет там появиться. Не перепрыгнуть его на коне, не перелететь на твоих грифонах, Иолай.

Я внимательно слушал тусклый протяжный голос старика, пытаясь запомнить подробности, а он продолжал:
- Если посчастливится тебе перебраться через ущелье, увидишь высокий золотой храм. В нем живет могучий тролль – Эйледаан. Много бед он принес людям, потому боги и поселили его так далеко, чтобы ни он не сумел выбраться, ни к нему никто не добрался.

«Ну, начинается!» - подумал я. Теперь мне еще предстоит битва с могущественным троллем… Правда, я понятия не имел, кто это – в наших легендах про троллей не было ни слова. Но вряд ли он ласковый и пушистый, будто котенок.
- И что мне у него просить? – буркнул я. – Или сразу прикончить?
Старик осекся и строго посмотрел на меня.
- Не перебивай! Все узнаешь в свое время. Так вот… У тролля Эйледаана есть волшебное средство – одного глотка хватит, чтобы человек перестал стареть и жил бесконечно долго. Но сколько снадобья даст тебе тролль и даст ли вообще, я не могу сказать. Это зависит от тебя. Но один глоток ты должен добыть непременно. А хитростью, мольбами или силой – дело твое, Иолай.
- Да-а… - сказал конунг, молчавший все это время. – Умеешь ты придумывать испытания, грозящие гибелью, Галарх. Еще немного, и мне станет жаль юного эллина.
Галарх издал каркающий смешок, превращая слова конунга в шутку. Но он-то говорил почти всерьез, я это заметил.
Я вздохнул, замер в раздумье, и все терпеливо ждали, что я отвечу. Будто можно было ответить что-то другое, кроме:
- Я готов.
Конунг оживился, старик потер руки, Милен посмотрел на меня с грустью.
- Эй, кто там! – громко позвал конунг и в дом вбежали слуги. – Приготовьте мальчишкам теплую одежду, да соберите побольше! А также питье и еду. Путь предстоит неблизкий.
Я склонил голову прощаясь, и вышел. Но не успел удалиться, как меня нагнал старик.
- Погоди, Иолай, - сладко пропел он. – Ты не дослушал, а я не хотел говорить в присутствии конунга, а тем более его впечатлительного сына, чтобы не расстраивать их.
- Ну что еще, - едва не простонал я.
- Дело в том, что… - старик Галарх замялся, но приторная улыбка не сходила с его высохших губ. – Чтобы тролль не сожрал тебя сразу без разговоров, ты должен его задобрить.
- Подарок ему подарить, что ли…
- О нет! Принеси ему жертву. Да не простую!..
Я поднял брови:
- Что значит «не простую»?
- Ты должен принести ему в жертву своего самого лучшего друга! – сказал старик, согнав усмешку, и чеканя каждое слово.
- Ты бредишь, - прошептал я, не веря своим ушам.
- Ха-ха, об этом спросишь у самого тролля, когда предстанешь перед его глазами. Кстати, о глазах. Чтобы ты не считал меня чудовищем, открою небольшой секрет. У тролля очень слабое зрение. Снежные равнины ослепили его.

С чего это он такой добрый? Я выслушал старика с подозрением и ответил:
- Хорошо. Я запомню твои слова. Это все?
- Все, Иолай, все. Отправляйся в путь.

Я развернулся и ушел, но все же расслышал тихий шепот за спиной:
- Может, в этот раз ты не вернешься…
Да-а, вот это было больше похоже на старого друида.

В шатер я вошел мрачнее тучи. Сколько ни пытались мальчишки меня разговорить, я не отвечал. Когда меня оставили в покое, я попробовал составить в уме план похода.
Но все равно, сидя на месте, ничего не узнаешь. И я, вздохнув, сказал:
- Ну что, друзья, мы отправляемся в дорогу. Только прежде я хочу спросить: не хочет ли кто из вас остаться в лагере? На этот раз опасность слишком велика и кто-нибудь может погибнуть.
Мальчишки замерли, уставились на меня, потом в один голос заявили:
- Не смей даже предлагать такое! Будто раньше было легко? Но мы справились, все вместе. И сейчас мы тебя не оставим.
Я посветлел, обнял всех троих сразу. И все равно промолчал о словах старика насчет жертвы. Как-нибудь обойдется!

Мы подхватили мешки, поданные слугами, оседлали грифонов и взлетели ввысь. Путь лежал на север…

Глава тридцатая

Пока было относительно тепло, мы летели спокойно, но чем дальше забирались, тем прохладней становилось. Тем более, в вышине.
Наконец, не выдержав, я велел грифонам спускаться. Едва их лапы коснулись земли, мы спрыгнули, и опустошили мешки. Расхватав куртки, обшитые мехом и такие же штаны, оделись.
- Ух, здорово, - цокая зубами, воскликнул Люкос. – Что за страна! То ли дело на Крите, можно было днем и ночью ходить голышом!
- Да, волчонок, здесь так не побегаешь, - улыбнулся я и ласково потрепал его по волосам. Он заурчал от ласки, я редко баловал его.
- Летим дальше? – спросил Леандр, прыгая на одном месте, разминаясь после перелета.
Я огляделся кругом. Место было безлюдное, пятнами лежал снег, а между ними чернели прогалины. Ветви деревьев тоже были черными, и только ели и сосны оживляли пейзаж зеленью.
- Куда это мы забрались, - пробормотал я. – Летим, конечно, нечего на месте застревать.

И вновь мы в полете. Холодный ветер старается сбросить нас на землю, приходится крепко держаться.
- Смотри! – крикнул мне в самое ухо сидевший позади Люкос, что грел мою спину, да и себя заодно. – Смотри, что внизу!

Что он там увидел? Я посмотрел на землю – обычные долины и луга, цепи невысоких гор, блестящие полоски рек. И снежные пятна тут и там. Ого, а это еще что? Одно пятнышко медленно ползло вдоль луга. Не сразу я понял, что это всего лишь овечья отара.
И в мою голову сразу проникла хитрая мысль.
- Спускаемся! – воскликнул я.
Мы сели подальше от овец, чтобы не распугать их, но это мало помогло, поднялось громкое блеяние. Пришлось отправить грифонов подальше, пока овцы не умерли от страха.
Не лучше выглядел и пастух – бледный от страха старичок. Даже два огромных пса не придавали ему смелости.
- Кто вы? Что вы хотите? – спрашивал он дрожащим голосом.
- Да не бойся! – широко улыбнулся я. – Мы ничего плохого не сделаем. Я хочу купить одну овечку.
- О, и только-то? Ну конечно, выбирай любую. Можешь забрать просто так, люди будут не в обиде. Сами боги спустились с небес!
Я не стал с ним спорить и доказывать, что мы не боги. Появись в небе над Мегарой мальчик на грифоне, его тоже записали бы в Пантеон.
Я походил вокруг стада, разглядывая взволнованных овечек, и выбрал белого барашка. Он был еще молод и нетяжел, а значит, не помешает полету.
Но расплатиться все же надо. В моем мешке все еще лежали золотые монеты, что я взял из дома. Я вынул две и отдал старику. Он попытался отказаться, но я впихнул их в его руку.
- Не обижайся, но я привык платить, - сказал я. – Никто не будет считать меня вором. Прощай!

Я взвалил барашка между собой и Люкосом, и наше долгое путешествие продолжилось. Да, в этот раз лететь пришлось долго… По дороге мы успели сделать целых три привала, и это при том, что грифоны могли висеть в воздухе с утра до самой ночи.
- Долго еще, - почти со стоном говорил Гиксос, измотанный до предела. – Я скоро не смогу держаться!
- Тогда мы тебя привяжем к Леандру, - отвечал я. – Может, вдвоем не слетите.
Но я понимал его – все тело затекло, я не чувствовал ног. Холод донимал все сильнее и сильнее.
А под нами уже не было ни единого черного пятнышка… Белая равнина, куда ни кинь взгляд. То плоская, то в рытвинах и впадинах, то в блестящих на солнце скальных нагромождениях. Я жмурился, глаза слезились. Большую часть пути я провел, закрыв их меховой шапкой, лишь изредка поглядывая вниз.
Теперь я не удивлялся, что тролль ослеп! Я и сам был близок к этому…
Барашек жалобно блеял за спиной, Люкос его гладил, а я, оглядываясь, подбадривал их обоих.
Шел уже второй день, как мы летели над снежной равниной. Я уже приноровился и дремал, почти не обращая внимания на ветер.
И вдруг наш грифон начал стремительно снижаться. Да что там – просто падал! Я сдвинул шапку и увидел, что второй грифон так же идет вниз. Что это с ними?.. И только поглядев вперед, я понял, что их остановило. Перед нами широкой змеей чернела расщелина, о которой говорил старик Галарх. Грифоны через нее не полетят…

Ярко сияло солнце, и если бы не легкая дымка, оно испепелило бы наши глаза.
- Что дальше-то?.. – спросил Леандр, когда мы сели на снег.
Я только пожал плечами. Откуда же я знаю? Надо как-то перебраться…
Я пошел к расщелине, снег весело хрустел под сапожками. Никогда в своей жизни я еще не видел его в таком количестве. Как хорошо, что я родился и жил в стране, где всегда солнце!..
Вблизи расщелина оказалась еще шире. Рискуя соскользнуть в нее, я подошел почти к самому краю и заглянул. Дна я не увидел, да и не удивительно.
- Может, полетим вдоль ущелья? – спросил вполголоса Люкос.
Я оглянулся – все трое мальчишек стояли рядом.
- Не думаю, что мы доберемся до края… - покачал головой я. – Наверняка здесь еще и колдовство… Люкос, беги обратно, не то грифоны сожрут нашего барашка.
Он кивнул и помчался исполнять мою просьбу.
- Зачем он тебе вообще? – спросил Леандр.
- Кто? Люкос или барашек? – усмехнулся я.
- Оба, - широко улыбнулся в ответ Леандр.
- Одного мы съедим, а второй… А второй мой друг. Пошли отсюда, не то ветер загонит нас прямо в расщелину.

Мы отошли к грифонам и сели, закрывшись от ветра их спинами. Я снова погрузился в глубокие раздумья в поисках решения этой проблемы. Так ничего и не придумав, я снова призвал на помощь богов. Я призывал Диониса, Ганимеда, Аполлона, даже самого Зевса, но вокруг царило безмолвие. Наверное, из этой страны до Олимпа молитвы не долетали.
Сидеть без дела было холодно и глупо, мы решили согреться. Я вспомнил, как мы играли на берегу моря – лепили из песка мячи и швыряли ими друг в друга. Снег вполне подходил на эту роль. Я набрал полные ладони снега, хорошенько помял его и швырнул мячик в Леандра. Он сперва возмутился, а потом рассмеялся и включился в игру.
Вскоре мы веселились вовсю, с хохотом носились по белой пустыне, бросаясь снежными мячиками.
- Эй, осторожней! Не подбегайте близко к ущелью! – крикнул я.
Потом нам надоело бегать, и мы принялись бросать мячи в пасть расщелине – кто дальше зашвырнет. Побеждал, к сожалению, не я, а Гиксос. Еще бы, у него были такие длинные руки. Впрочем, как и он весь.
Мы бросали и бросали белые мячи, пока не случилось чудо… Один из них не полетел вниз, а рассыпался, да так и остался лежать в воздухе.
- Что это… - прошептал Люкос. – Как это может быть…
Мы подошли поближе, и на это место полетели новые мячи. Одни падали вниз, другие оставались в воздухе снежной пылью. И перед нами постепенно вырисовывалась дорога!
- Мост! – закричал радостно я. – Это же мост!
- Невидимый! – вторил мне Люкос.
Леандр и Гиксос тоже не отставали, и мы закружились вчетвером в диком танце, обнявшись.
Я с трудом оттащил друзей от бездны, и, отдышавшись, сказал:
- Дальше я пойду один, и не смейте возражать. Будете ждать меня возле грифонов, да не свалитесь в ущелье.
Конечно, они в один голос стали возмущаться, но я был непреклонен. Единственное, что я позволил – растереть себя мазью, что предохраняет от ран. Было жутко холодно раздеваться, я закоченел, но вытерпел пытку морозом.
Одевшись, я взял свой меч, взвалил барашка на плечи и медленно пошел через ущелье по мосту, едва запорошенному снегом.
Я видел только его туманные очертания, а под ним чернела бездонная глубина, что вела, наверное, в сам Тартар.
Мост был узкий, всего пять шагов в ширину, я старался удержаться. А тут еще барашек на плечах забеспокоился, заблеял.
- Замолчи ты, - зашипел я. – Не то швырну вниз!
Не знаю, понял он мои слова, но затих.
Наконец я перебрался на ту сторону, и смог вздохнуть облегченно. Только вот, куда теперь? Глупый вопрос, конечно вперед! Не топать же вдоль расщелины.
Я шел и шел, проваливаясь в снег и уже едва волоча ноги. Не хватало еще заблудиться в этой безжизненной пустыне. Глаза слезились, щеки обжигал ветер. Далеко не сразу я разглядел впереди сияние. Чем ближе я подходил, тем ярче разгоралось оно. И вот передо мной вырос высокий дворец, стены которого были из золота. Я бы, конечно, повосторгался, но только не сейчас, когда продрог и промерз до костей. Скорей бы впустили внутрь. Надеюсь, там разожгли огонь.
Добравшись до ворот, я застучал ногой – руки были заняты барашком. И, о чудо, тяжелые створки ворот разошлись в стороны – без привратника, сами по себе.
Я вошел, оглядываясь с опаской. Не убили бы на месте…
- Впустите одинокого путника! – прокричал я. – Здесь ли обитель грозного тролля?

Совсем забыл его имя… Оно слишком сложное для моего слуха.
- ВХОДИ!! – прозвучало отовсюду громовое эхо, я даже присел от неожиданности. Так и поседеть недолго!
Я прошел через небольшой дворик и вошел внутрь полутемного помещения. Тут же разгорелись факелы и светильники, помещение оказалось громадным залом.
- Где же ты, покажись! – попросил я, и мой голос затерялся в глубине.
- КТО ТЫ И ЗАЧЕМ ЯВИЛСЯ?! – зазвучал вновь грозный рык.
- Мое имя – Иолай. Я слышал, что у тебя есть волшебное снадобье, что дарит вечную молодость. Прошу тебя, одолжи мне немного!
- НАГЛЕЦ! КАК СМЕЕШЬ ТЫ ПРОСИТЬ МЕНЯ ОБ ЭТОМ?! Только богам я дарую этот эликсир!

«Эликсир», что за непонятное слово… Но неважно, лишь бы выпросить.
- Я принес тебе жертву! – снова воскликнул я.
- ВОТ КАК? А ИЗВЕСТНО ЛИ ТЕБЕ, ДРЯННОЙ МАЛЬЧИШКА, ЧТО Я ПРИМУ ТОЛЬКО ЧЕЛОВЕЧЕСКУЮ ЖЕРТВУ?! И если ты пришел без нее… Я СОЖРУ ТЕБЯ САМОГО!!
Мне стало не по себе, захотелось умчаться прочь, и чем быстрее, тем лучше. Только поздно…
- Я привел к тебе моего друга! – крикнул я, и голос мой сорвался на хрип. – Его имя Люкос!
Почему, почему в моей голове появилось именно это имя?! Что за наваждение снизошло на меня? Почему я не назвал придуманное?!
- ХОРОШО… ВОЗЛОЖИ ЕГО НА ЖЕРТВЕННИК. Ты знаешь, что делать дальше!

Да, я знал… Не раз я видел, как приносят жертвы богам. Я поискал глазами жертвенник. Вот он!
Широкая золотая плита, четыре факела по углам. Перед плитой – яркий огонь, пышущий жаром.
Я возложил барашка на плиту, достал меч. Видит ли таинственный тролль, что я делаю? Или старик Галарх все же не соврал о его слепоте? Тогда обман не обнаружится…
Одним движением я перерезал горло испуганному барашку, он дернулся несколько раз, заверещал жалобно и затих. Кровь лилась по наклонным желобам и скапливалась в круглой чаше.
- Я принес жертву… - проговорил я, выпрямляясь. – Прошу тебя, дай мне снадобье, хоть немного…
В ответ раздался громкий хохот, от которого стало еще страшнее.
- ХА-ХА-ХА!.. ТЫ ДУМАЛ ОБМАНУТЬ МЕНЯ, СЫН БЕЛОЙ ЛИСИЦЫ?! ТЫ ИСКАЛ ЖИЗНЬ, А НАШЕЛ СМЕРТЬ!
Я рухнул на колени, но меч все еще был сжат в моей руке.
- В чем мой обман? – спросил я, пытаясь увидеть хозяина золотого дворца. Тщетно, зал был по-прежнему пуст. – Я принес тебе в жертву моего друга!
- ПУСТЬ БУДЕТ ПО-ТВОЕМУ! – неожиданно сдался невидимый тролль. – Я ПРИНЯЛ ТВОЙ ДАР! ПРИМИ И ТЫ МОЙ…
Огонь в жертвеннике вдруг угас, будто его задуло ветром. На его месте оказался темный лаз.
- ИДИ ВПЕРЕД! – велел тролль.
Я протиснулся внутрь и оказался в маленькой комнатке. Такие же золотые стены, такая же пустота, как и в большом зале. Если не считать небольшого столика у самой дальней стены. Я подошел к нему и увидел золотую посудину величиной не больше моего мизинца.
- ЗАБИРАЙ И УХОДИ! – послышался новый приказ. – ДА ПОЖИВЕЕ! Не то передумаю…

Последнюю фразу он произнес тише и печальней. Но я не стал раздумывать, схватил амфорку, сунул ее за пазуху и поспешил к выходу.
Вскоре я бежал, что было сил, от золотого замка и тролля. Может и к лучшему, что он не явил мне свой облик?
Вот и ущелье. Я разыскал мост, припорошил его снегом, чтобы лучше видеть, куда ступать.
Осторожно перебрался на другую сторону. Где же мальчишки? Вон они, вижу! Сгрудились недалеко от грифонов, копошатся в снегу.
- Эгей! Я вернулся! – весело крикнул я.
Но почему они не бегут навстречу? Почему даже не поднялись? От холода? Я ускорил шаги, а когда приблизился и рассмотрел… О боги! ЧТО ЭТО?!
Леандр держал на коленях голову Люкоса, чье горло было залито кровью… Снег и руки Леандра тоже были алыми.
Я обессилено упал рядом, застонал, завыл. Я все понял… Вот почему тролль, грозный тролль так быстро меня отпустил… Он перехитрил меня…
Люкос был мертв… Мой волчонок… Мой любимый волчонок…

Глава тридцать первая

Тоска нахлынула на меня черной пеленой, заглушая блеск снега и свет солнца. До этой минуты я не знал, что Люкос стал мне настолько дорог. Почему я отталкивал его? Глупец…
- Его не вернуть, Иолай, - едва слышно проговорил Леандр, трогая меня за плечо. – Он ушел в царство Аида…
Я вскинул голову, посмотрел на него незрячими глазами.
- Нет же! Не верю! Слышишь?! Сюда не мог поспеть Танат на своих черных крыльях. Я оживлю Люкоса!..
- Он обезумел от горя, - шепнул Гиксос Леандру на ухо, но я все равно услышал.
- Сейчас сами увидите…

Я вынул из мешка чудом сохранившийся чей-то хитон, набрал в него снега и принялся обтирать шею Люкоса. Когда стала видна багровая полоса, я разыскал мазь Асклепия. Ее оставалось совсем немного, но мне хватило. Увы… Мазь заживила рану, но не смогла вдохнуть жизнь в погибшего.
Что же делать… Передо мной встал выбор – испытать средство тролля на моем волчонке или исполнить волю конунга и отдать средство ему.
Я колебался лишь несколько мгновений, затем решительно вынул крохотный золотой сосуд, распечатал его и влил все без остатка в приоткрытый рот Люкоса.
Затаив дыхание, я ждал, что произойдет. И вот, о чудо! Его ресницы дрогнули, щеки стали розоветь. Он оживал!
- Люкос, проснись, - ласково проговорил я. – Проснись же…
Волчонок открыл глаза, мигнул.
- Что случилось? – спросил он. – Я заснул?
- Да, ты спал, - подтвердил Леандр, присаживаясь на корточки рядом, – пока Иолай был в гостях. Но вот он вернулся, разбудил тебя, и мы можем лететь обратно.

Я не удержался, поцеловал Люкоса в губы – он был такой очаровательный!
- Как же я рад, что ты проснулся, любимый мой, - шептал я ему.
Надо было видеть его удивленные глаза!
- Ты никогда прежде не говорил мне таких слов, - сказал Люкос.
- Я был слепец… Как я мог не разглядеть твою красоту…
Волчонок благодарно прижался к моей груди.
- Так что, летим в лагерь? – сказал Гиксос, возвращая нас на землю.
Я нахмурился, отпустил Люкоса и встал.
- Нет! Подлый обманщик должен расплатиться с лихвой за содеянное! Я никому не позволю убивать моих друзей безнаказанно.

Люкос недоуменно хлопал глазами.
- А кого убили? – спросил он.
Ох… Я проговорился…
- Никого, никого, не волнуйся, - сказал я, улыбнувшись. – Просто полежи еще немного. А вы перенесите его поближе к грифонам, пусть отогреется. И еще, возьмите в мешках лишние куртки и укройте самих грифонов. Им ведь тоже холод неприятен.

Прежде чем вернуться, я нашел на дне мешка плащ-невидимку. Он поможет мне проникнуть в жилище тролля.
- Я пошел… - сказал я и отправился к мосту.

До золотого дворца я шел быстро, злость прибавляла мне сил. Когда появилось его сияние, я запахнулся в плащ с головой.
В надежде, что тролль меня не заметил, я подошел к стенам его жилища вплотную. Вот только как проникнуть внутрь?
Ворота были закрыты наглухо, а стучать я не стал. Это была бы очевидная глупость. Но должна же быть хоть какая-нибудь дыра в этих золотых стенах. И, понадеявшись на удачу, я побрел вдоль них, проваливаясь в снег почти по колени. Шел я долго, дворец оказался громадный, куда больше, чем любой из тех, что я видел в Мегаре. Не пойму, зачем строить его здесь, да еще из золота? Оно же совершенно не держит тепло. Наверное, троллям, как и богам-олимпийцам, не страшен холод. Впрочем, как и жара.
Но сколько же можно… Скоро я выйду к воротам с другой стороны… Но удача и в этот раз не покинула меня. Я заметил неглубокую нору, что вела под стену. Даже в этом гиблом месте есть какая-то живность. Как там назвал меня мерзкий тролль? Сыном белой лисицы? Должно быть, этот зверек и сделал подкоп. А мне оставалось только углубить и расширить его. Рыхлый поначалу снег вскоре стал твердым, будто камень, но мне пришел на помощь меч и вскоре я оказался внутри.
Стараясь ступать бесшумно, я отправился на поиски негодяя.
Как вкусно запахло жареным мясом! А ведь врал, что есть только человечинку. Лгун! Наверное, уплетает моего барашка за обе щеки.
Теперь я шел на запах, и мой голодный живот помогал мне не сбиться с дороги.
Долго идти не пришлось, тролля я увидел тут же, у жертвенника. Наглец с хрустом разгрызал кости.
Когда я увидел, с кем предстоит сразиться, хохот едва не выдал мое присутствие. И этот несчастный карлик смел мне угрожать?!
Его уродливая голова едва доставала до моей груди. Щуплое тельце, длинные крючковатые руки и нескладные ноги с широкими ступнями – да я его одним ударом!
Но я не торопился. Внешность обманчива, и Люкоса он убил на большом расстоянии. Может, этот человечек обладает могуществом под стать богам?
Я подкрался ближе – хотелось увидеть лицо тролля.
Лучше бы я этого не делал… К горлу подкатился комок, настолько уродлив оказался карлик вблизи. Громадные глаза, толстый нос, широкий лягушачий рот. Наверное, поэтому он был невидим при нашей первой встрече.
- Пришел? – чавкая, спросил тролль. – Я знал, что ты вернешься.
- Порождение Гекаты, как ты узнал, что я здесь?!
- Я вижу не только глазами, - насмешливо ответил карлик, откладывая кость, что была длиннее его руки. – Ну, что стоишь? Бери мясо, ешь. Не то заподозришь меня в негостеприимстве.

Я не шевельнулся.
- Ты убил моего лучшего друга… - мрачно сказал я, стискивая рукоять меча.
Тролль равнодушно стал ковырять ногтем в зубах. Потом соизволил ответить:
- Я проверял тебя, человек. Достоин ли ты моего дара. Ты не пожалел драгоценных капель, хоть мог выпить их сам и стать почти бессмертным.
- Хм, о такой возможности я даже не подумал… Впрочем, я все равно поступил бы точно так же.
- Да, теперь я это вижу. Ты раздумал со мной сражаться?
Я пожал плечами и сказал с легким презрением:
- Ты слишком слабый противник.
- Хо-хо! А ты слишком самонадеян. Пожалуй, я немного поучу тебя вежливости.

С этими словами он взмахнул рукой, и вокруг меня заплясали белые вихри. Один из них подхватил меня, закружил, поднял высоко под потолок. Я замахал мечом, но никакого вреда вихрю, конечно, не причинил. Только вместо того, чтобы сбросить с высоты, вихрь осторожно поставил меня на пол. И растворился в воздухе бесследно, как и остальные.
- Так погиб твой друг, - сказал тролль. – Я отправил вихри, и один из них лишил его жизни.
- Но как ты узнал, кто из троих – Люкос?
- Не смеши меня! Твои друзья кричали что есть мочи, окликая друг друга по именам. И когда ты убивал барашка, вихрь убивал твоего друга.

Я опустил голову. Ну да, я обманул его, он – меня. Получается, мы квиты. Мне незачем убивать это существо.
- Ну, хватит, ты мешаешь моему обеду, - сказал тролль и в его голосе я услышал раздражение. – Ступай в известный тебе лаз и забирай вторую порцию. Ты первый, кого я угощаю дважды.
Перед тем, как нырнуть в лаз под погасшим жертвенным огнем, я осмелился на вопрос:
- Что это за снадобье? Это амброзия?
Тролль рассердился:
- Ты не только невежлив, но и слишком любопытен! А если не уберешься немедленно, я передумаю и откушу твой любопытный нос!
Я не стал дразнить судьбу, быстро схватил новый сосуд и умчался прочь – на этот раз через ворота.
До моста я бежал изо всех сил, опасаясь, что у тролля сменится настроение. В несколько прыжков перебравшись на другую сторону, я крикнул на бегу:
- Быстро собирайтесь, улетаем!
Мальчишки не стали тратить время на расспросы, и, схватив мешки, влезли на грифонов. Едва я взобрался, «птички» взмахнули крыльями. Наверное, им передалось мое волнение, с такой скоростью они рванули с места.
- Что случилось? – крикнул мне в ухо Люкос.
- Все хорошо! – ответил я. – Держись крепче!
Я летел и думал – рассказывать ли ему, что он был по ту сторону жизни? Лучше сказать, чтобы между нами не оставалось недомолвок.
Мы пролетели снежную пустыню, стали появляться прогалины, и наконец-то я увидел зелень. Как приятно сразу стало! Нет, не хотел бы я жить в этих северных краях, мне милее солнечная Эллада.
Перелет шел спокойно, нас не потревожили ни ветер, ни гроза. Но когда к вечеру я увидел огни лагеря, что-то подсказало мне сделать еще один привал.
- Иолай, ты зачем велел приземлиться? – сразу напал на меня Леандр. – Лагерь в двух шагах! Я голоден, да и вы все тоже! У костра посидеть охота, погреться…
- Тише ты, - поморщился я. – Трещишь как сорока. У меня предчувствие, что не надо торопиться.
- Предчувствие у него… - буркнул Леандр, но отстал.

Я оказался прав. Прошло совсем немного времени, и перед нами возник юноша, с которым я уже встречался давным-давно.
- Ганимед! – воскликнул я радостно. – Как я счастлив повстречать тебя вновь!

Юноша улыбнулся мне, приветливо кивнул моим друзьям, что уставились на него во все глаза.
- Иолай, ты очень неплохо справляешься со всеми заданиями, - сказал он, подходя ко мне вплотную и возлагая ладони на мои плечи. – Признаться, я не ожидал. Но я рад, что выбор богов столь удачен.
- Мне помогал Дионис, да и другие боги следили за моей судьбой, - из скромности сказал я. – Сам бы не справился.
- Пусть так. Но разве смертный мог бы сделать то, что проделал ты, без помощи? Нет. Даже Гераклу помогали боги.
Я больше не спорил, только спросил:
- Но ведь ты появился здесь неслучайно?
Ганимед рассмеялся.
- Ты удивительно прозорлив, мальчик. Меня попросил Дионис, сам он сейчас занят – на Олимпе готовится пышный праздник. Мне тоже следует поторопиться, как же без виночерпия. А сказать я тебе хочу вот что: не следует дарить врагу эликсир вечной молодости.
- О… Признаться, я уже думал об этом, - воскликнул я. – Но тогда конунг не засчитает мой подвиг…
- У тебя ведь два золотых сосуда, Иолай. Один уже пуст, второй – полон. Сам догадаешься, что надо сделать или подсказать?

Я свел брови, наморщил лоб, потом спросил неуверенно:
- Разделить снадобье пополам?
Ганимед покачал головой, и тут к нам подскочил Люкос.
- Что здесь сложного? – спросил он оживленно. – Набери во второй сосуд простую воду! И отдай ее.
- Ты прав! – воскликнул я. – Конунг не успеет проверить! Пока он состарится, мы сбежим!
- Молодцы, - похвалил нас Ганимед. – А пока что, Иолай, отдай мне сосуд с эликсиром, Дионис просил забрать его. Не огорчайся, ты получишь сосуд обратно, когда станешь воином. Тебя ведь ждет большое будущее.

С сожалением я отдал Ганимеду золотой сосуд, а во второй набрал немного воды из ближнего ручья.
- Не проще ли вместо воды добавить яду? – спросил я.
- Проще, - согласился Ганимед. – Но, помнится, мы уже об этом говорили. Если он погибнет, рано или поздно войско все равно придет в твою страну.
- Да, мы уже говорили об этом, - понурился я. Потом сказал строго мальчишкам: - Не проболтайтесь.
В ответ все трое поспешили уверить меня, что умеют хранить тайну.
- Держись, Иолай, - ласково сказал Ганимед, обнимая меня. – Осталось совсем немного. Твой последний, пятый, подвиг.
- Представляю, что подсунет мне мерзкий старик, - ответил я, тая в объятиях.
- Не бойся, мы не оставим тебя и в этот раз.
На моих губах остался сладкий до дрожи поцелуй Ганимеда, а сам он исчез.
- Ну вот, а теперь – в лагерь, - сказал я, очнувшись от грёз. – Ты ведь так спешил, Леандр.

Не успело солнце коснуться верхушек деревьев, как я уже входил в дом конунга.
- Я исполнил твою волю, - сказал я и протянул ему золотой сосуд.
- Вернулся? В который раз поражаюсь, ничто тебя не берет, - сказал конунг, подойдя ко мне. – Так что ты там принес? Какой крохотный! Он меньше моего мизинца.

Я пожал плечами и сказал:
- Извини, ваш тролль расщедрился только на это. Бочонок оставил при себе, сколько я ни выпрашивал.
Конунг внимательно посмотрел на меня.
- А ты изменился, - сказал он. – Повзрослел, что ли…

Еще бы! Когда на моих руках умирал друг, детство осталось в прошлом. Но конунгу незачем это знать.
Я думал, что мы с конунгом вдвоем, но шкуры зашевелились, и на свет выглянул Милен. С заспанными глазами и спутанными волосами он все равно был прекрасен. Не сразу разглядев меня спросонья, он моргал и зевал, но потом вскочил и с радостным воплем помчался ко мне.
- Ты живой! Ты вернулся!
Мальчик повис на моей шее, и я подхватил его. Теплый, голый Милен прижимался ко мне, а я удивлялся такой перемене. Совсем недавно он был равнодушен.
- Милен, хватит, ты задушишь его, - усмехнулся конунг. - Тролль не погубил эллина, так ты с этим справишься.

Мы отпустили друг друга, и Милен поспешил снова закутаться в шкуры. Конунг же велел слуге отыскать Галарха. Через некоторое время старик вошел в дом.
- Жив? – задал он очевидный вопрос, который не требовал ответа. Его глаза испепелили бы меня на месте, если бы обладали такой способностью.
- Галарх, посмотри, что он принес, - сказал конунг и протянул золотой сосуд.
Старый друид осторожно взял его, распечатал и принюхался.
- Запаха не чувствую, - пробормотал он. – Каков же на вкус?
- Эй-эй! – воскликнул, забеспокоившись, конунг. – Там слишком мало на двоих!

О боги, я не мог догадаться, что старику захочется возвратить себе молодость… Сейчас вскроется обман и меня казнят на месте.
- Тролль говорил, что снадобье только сохраняет молодость, но не возвращает ее, - поспешил сказать я.
Не знаю, мои ли слова остановили Галарха, или конунг, который уже требовательно протянул руку.
- Что же, выпей этот эликсир, - сказал старик и отдал сосуд. – Если ты умрешь, мы будем знать, кто принес яд.
Конунг остановился в нерешительности. Зелья было слишком мало, чтобы испытывать на ком-то.
- Отец! Иолай никогда не поступит нечестно! – выкрикнул из своего «гнезда» Милен.
- Много ты знаешь, - проворчал старик. – Не вмешивайся в дела взрослых, мальчик.

Конунг нахмурился:
- Милен мой сын, и не говори с ним больше в подобном тоне, Галарх. Эх, будь что будет!..

Одним глотком он осушил крохотный сосуд. Поморщился, вытер губы, прислушался к себе.
- Никакого вкуса… Мог бы поклясться, что это вода, - проговорил он.
Старый друид пристально посмотрел на меня.
- Уж не выпил ли ты сам эликсир по дороге? И налил воды из первой попавшейся лужи.
- Клянусь всеми богами, я не пил это снадобье, - честно и твердо ответил я. – Пусть меня поразит молния Зевса, если я лгу.

Счастье, что с меня не взяли другую клятву – настоящий ли эликсир выпил сейчас конунг.
- Хоть я ничего и не чувствую, - сказал он, - но надеюсь, что теперь не буду стареть.
Галарх хмыкнул, скривил губы и пробормотал еле слышно:
- Не верю я этому мальчишке. Жги меня на костре – не верю. Ну да ладно, лет через пять убедимся, кто из нас прав.
«Если доживешь, - мрачно подумал я, – и если меня отыщешь»
А вслух сказал конунгу:
- Позволь мне уйти. Мои друзья голодны и хотели бы отдохнуть с дороги. И вели накормить грифонов.
- Ступай, ступай, - махнул он рукой. – Слуги принесут вам ужин в шатер.
- Иди, эллин, - растянул губы в злой усмешке старик Галарх. – Утром у тебя будет новое задание. И уж поверь, на этот раз я расстараюсь.

Будто бы я сомневался, что пятый подвиг будет похлеще четырех прежних…
Поспешив прочь из дома конунга, я отыскал мальчишек. Они уже успели сбросить с себя лишнюю одежду – в шатре было тепло. Хорошо еще, не донага, иначе ночь вместо отдыха превратилась бы в любовные игрища.
Ужин подали без промедления, и мы тут же набросились на жареных рябчиков. Может, это были и не они, но так выглядели эти небольшие птички. Впрочем, какая разница? Через несколько минут от них остались одни косточки.
Запив медовой водой, мы улеглись. Гиксос и Леандр сразу уснули, обнявшись, а мы с Люкосом немного поболтали. И я поведал ему, что на самом деле произошло в снежной пустыне…
- Значит, я был мертв? – приоткрыв рот, удивленно спросил он.
- Да, волчонок… Ты побывал в царстве Аида.
- Я совсем ничего не помню…
- Еще бы! Если посчастливилось оттуда вернуться, память стирается.
- И ты не пожалел на меня волшебное снадобье? А если бы ты не сумел получить вторую порцию? О, Иолай! Ты готов был нарушить повеление конунга из-за меня?
Я привлек Люкоса, поцеловал в щеку.
- Что мне все короли мира, если не станет тебя.
Он благодарно засопел, спрятал лицо у меня на груди. И уже оттуда донеслось:
- Я люблю тебя…
- Я тебя тоже… - ответил я совершенно искренне. В этот миг я и вправду чувствовал, что дороже волчонка у меня нет никого на свете. Даже отец и мама были где-то далеко-далеко… Хоть я и тосковал по ним. – Все, спи! Скажешь еще хоть слово, отправлю спать к грифонам!

Люкос хохотнул, но умолк, а вскоре я услышал его размеренное сонное дыхание. Ко мне самому сон не шел, я старался угадать, куда отправят меня завтра. Так ничего и не придумав, я, наконец, уснул.

Глава тридцать вторая

И снова утро, и снова подняли ни свет, ни заря. Но повели не к конунгу, а в шатер к старику Галарху. Не спалось ему…
Встретил он меня в недобром настроении, мрачный, как туча.
- Выспался? – спросил старик, даже не взглянув. Он листал какую-то книгу – большую и увесистую на вид. Стукнуть бы его такой по голове, вот был бы звон!
- Выспался, - ответил я, подавив зевок.
- Сядь вон туда и жди.

Я присел на скамью, привалился к столбу, что удерживал стенки шатра, прикрыл глаза. Пока старик соизволит со мной поговорить, можно еще подремать.
- Ищу на тебя погибель, - глухо проговорил Галарх, и сон у меня как рукой сняло. – Пятый подвиг должен быть такой, чтобы ты точно не выкрутился.
- И как идут поиски? – ехидно поинтересовался я. – Может, мне в Аид сбегать? Помнится, Геракл там пса Цербера пленил.
- Это для тебя слишком просто, раз тебе помогают боги, - покачал головой старик. – Нет…

Нет, так нет. Я не собирался ему помогать.
- Молнии, вулкан, болото… - бормотал старик, водя пальцами по бумаге. – Не то, не то…
Я откровенно скучал – и стоило вытаскивать из теплой постели и тащить сюда, если старик еще ничего не нашел?
Полог приоткрылся, в шатер вошел конунг. Он тоже выглядел сонным, но держался крепко. Меня он не сразу заметил, первым делом подошел к столу и спросил:
- Нашел для мальчишки новую беду?
- Ищу, Аларт, ищу… Все ему нипочем…
- Смотри, если и на этот раз он справится – придется мне сдержать слово и развернуть войско в другую сторону.
Я сидел тихо, как мышь – вдруг конунг выдаст какую-нибудь страшную тайну? Но старик Галарх кашлянул и ткнул пальцем в мою сторону:
- У нас гость, - проскрипел он, и конунг оглянулся.
- А, ты уже здесь? И от тебя сон бежит? – сказал он.

Я вздохнул:
- Какой уж тут сон. Сейчас отправите меня на край света.
Конунг присел рядом, вытянул ноги, хлопнул меня ладонью по колену.
- Не грусти. Если удача на твоей стороне, выкрутишься и на этот раз.
Я искоса взглянул на него и спросил:
- А что это все время ваш колдун мне задания выискивает? А сам конунг ничего не знает?
- Забываешься, мальчик, - нахмурился конунг. – Я тоже могу услать тебя в Ущелье драконов или в Долину Мрака, но пусть уж Галарх продолжает поиски.
Он наклонился ко мне и шепнул:
- Тогда у меня будет кого винить в неудаче.
Я улыбнулся – конунг хитёр! Чужими руками жар загрести.
- Галарх! – сказал конунг, отворачиваясь от меня. – Не забывай, что нужно такое задание, чтобы польза была для нас. Незачем ему зря летать туда-сюда. Вот меч принес и эликсир вечной молодости, отвадил грифонов.

Про первый «подвиг» я не хотел вспоминать, но старик не преминул меня унизить еще раз:
- А сотня воинов за одну ночь? – ехидно вспомнил он. – Твое войско получило удовольствие, чем не польза?
Конунг ухмыльнулся - наверное, вспомнив, что и он приходил ко мне в то злополучное утро.
- Ищи, ищи, Галарх, - сказал он. – Если найдешь что-то интересное, я подарю тебе десяток мальчиков, когда пойдем на Элладу.
- Всего десяток? – поморщился Галарх. – Себе возьмешь, должно быть, не меньше сотни.
- Куда мне столько! – отмахнулся конунг. – У меня будут заботы поважнее.

Уже делят мою родину… Я загрустил.
- Постой-ка… - сказал Галарх, подняв голову. – Как ты сказал? Долина Мрака? Ну конечно! Как я мог забыть?! Аларт, но почему ты вспомнил про долину лишь мельком? А вдруг я не обратил бы внимания?
Конунг в это время как раз широко зевал, едва не вывихнув челюсть. Потому ответил не сразу.
- Ты думаешь… Хм… Пожалуй, можно попытаться.
- Что еще за долина, - помрачнел я.
- Узнаешь, узнаешь, - радостно потирая руки, пропел старик. Его лицо сияло. Таким довольным я его еще не видел. – Аларт, ты расскажешь или мне просветить юного эллина?
- Рассказывай сам, - ответил конунг и встал. – Раз новое задание найдено, пойду досыпать. Милен уже соскучился, должно быть.
Он удалился, а старик принялся рассказывать, хитро щурясь.
- Эта таинственная долина находится между двух горных хребтов. И через нее лежит кратчайший путь для войск конунга. В обход идти слишком долго, несколько месяцев. Беда в том, мальчик, что много лет в этой долине обитают черные тени. Ни одно живое существо не пропустят, будь то зверь, птица или человек. Выпьют кровь до капли, выгрызут душу, и останется только оболочка – высохшая кожа. Но и это еще не все!
Я сидел едва дыша. Слушать старика было интересно, но ведь все это мне предстоит проверить на своей шкуре! Ох, не нравилось мне мое новое задание… А старик продолжал:
- Каждый месяц, в полнолуние, люди из окрестных деревень должны приводить в долину самого красивого мальчика, которого больше никто не увидит живым… Иначе тени налетят, и все равно возьмут свое – унесут мальчишку, да не одного, а несколько, попутно уничтожая скот и птицу.
- Только не говори, что тебе жалко детишек, - осмелился я уколоть старика. Он только криво ухмыльнулся.
- Мне дела нет до жалких червячков. Я хочу, чтобы ты расчистил долину для войск великого конунга. Выгони оттуда всех.

Я взялся за голову, чтобы она не раскололась от нахлынувших мыслей.
- Но как я буду бороться с тенями?! А вдруг это духи умерших! Они сами расправятся со мной в два счета!
- Испугался, - ухмылялся старик. – Я всегда знал, что ты трус. Почему твои боги тебе взялись помогать? Должно быть, они не такие уж и умные!
- Да не боюсь я! – выкрикнул я отчаянно. – Растерялся немного, но все равно пойду. Рассказывай, где она находится, долина ваша!

Старик Галарх откровенно потешался надо мной. Должно быть, решил, что нашел для меня по настоящему смертельное задание. Но я не собирался сдаваться так быстро. Я еще вернусь, и он наплачется!
- Запряжешь своих летающих львов, и отправишься прямо на юг. Там увидишь две высоких горы. Вот между ними и лежит Долина Мрака, где тебя ждут с распростертыми объятиями! Кстати, сегодня ночью – полнолуние. У тебя есть прекрасный шанс заменить собой какого-нибудь несчастного мальчика.

Старик сказал все это с издевкой, но я понял, что надо поторопиться.
- Если это все, то я пойду, - сказал я, поднимаясь.
- Иди, Иолай, иди. Желаю приятного пути. Туда, но не обратно!
Больше я не стал с ним пререкаться, выбежал на улицу и помчался в свой шатер.
- Вставайте! – выкрикнул я с порога. – Живее! Нам пора в путь!
Мальчишки нехотя зашевелились, протирая глаза и выпрашивая еще хоть немного вздремнуть. Но я был неумолим и принялся помогать соням, брызгая воду из кувшина. Это подействовало, они быстро оказались на ногах.
- Иолай, куда мы летим в этот раз? – спросил Леандр, запихивая в мешок принесенные слугами припасы.
- Да так… В одно неприятное место… - неопределенно сказал я. – Не забивай себе голову заранее.
- Все ясно… - заныл Гиксос. – Они все-таки придумали, как нас уморить.
- Если хочешь, оставайся, - опередил меня Люкос. Я готовился сказать то же самое.
- Да, сейчас! Один с тысячей варваров?! Ну уж нет!
Гиксос поторопился собрать свой мешок и вышел на улицу, пока я не передумал брать с собой.
Когда все было собрано, я постоял немного, посмотрел на моих друзей, встряхнул головой, отгоняя дурные мысли, и сказал:
- Я очень люблю вас, Люкос, Леандр. Даже тебя, Гиксос. Я постараюсь, чтобы вы остались живы. А теперь – вперед!

Вскоре мы уже были в воздухе, хоть грифоны и не обрадовались раннему полету.
Летели мы не так уж долго – уже к заходу солнца я увидел две горы, стоявшие совсем близко друг от друга. Но это мне показалось с высоты, а чем ближе мы подлетали, тем шире разрасталась долина.
- Красиво как! – крикнул мне Люкос.
Я и сам смотрел как завороженный на эту прекрасную картину. Солнце окрасило верхушки гор в оранжево-алый цвет, небо добавляло синевы, а изумрудная трава была похожа на дорогой ковер. Вот только что таила в себе эта красота?
- Вниз! – скомандовал я, и мы приземлились. Не в самой долине, а неподалеку, у небольшой деревушки в три десятка домов.

На земле я велел грифонам найти убежище и не показываться людям.
- Ты думаешь, что сюда кто-нибудь придет? – спросил Леандр, когда грифоны улетели.
- Да, придут. Подождем до темноты.
Не хотелось рассказывать мальчишкам, чем знаменита Долина Мрака. «Может, мне одному пойти?» - закрадывалась мысль.
Мы сидели, тесно прижавшись друг к другу, а солнце уходило на покой, и все вокруг погружалось во тьму. Только луна тускло освещала землю.
- Идут! Идут! – затормошил вдруг меня Гиксос.
- А, кто? – спохватился я.
- Спишь, что ли?! Смотри!
Я напряг зрение и увидел, как от деревушки прямо на нас движется вереница людей. Мы поднялись, и я выступил навстречу.
- Мир вам, - сказал я, поклонившись.
Люди остановились. Это были сплошь крепкие парни. В руках они несли копья, факелы. Возглавлял шествие мужчина средних лет. Он и вышел ко мне.
- Здравствуй, - сказал он, настороженно вглядываясь в меня. – Кто ты, чужеземец?

Кольцо Диониса работало – я понимал их язык, а они – мой.
- Меня зовут Иолай. Это – мои друзья. Я из дальней страны, что называется Эллада.
Парни молчали, только переглянулись между собой. Они вообще выглядели угрюмо. Мужчина же кивнул и сказал:
- Это великая страна, я много слышал про нее. Значит, ты эллин. Но что ты ищешь в здешних краях?
Я кашлянул, прочищая горло, и ответил:
- Слышал я, что вы сегодня приносите в жертву духам мальчика. Так ли это?

Мужчина помрачнел, оглянулся назад, будто ища поддержки. Потом нехотя сказал:
- Увы… Это чистая правда. Мне незачем таиться от тебя, Иолай. Поэтому лучше беги отсюда, не то и тебя тени не помилуют. Ни тебя, ни твоих друзей.

Я, конечно, даже не шелохнулся.
- Не затем я здесь, чтобы убегать. Я пришел избавить долину от зловещих убийц.

Мужчина удивился несказанно.
- Ты смеешься?! Как ты можешь победить тени?! Мы который год ничего не можем поделать. А сколько полегло воинов! Сколько пропало детей… Лучше уходи с дороги. Не гневи богов.
Но я не собирался уступать:
- Отправь мальчика домой! Я пойду вместо него!
Кстати, а где же мальчик? Я попытался его высмотреть, но в темноте за спинами воинов все терялось.
- Ты лишился разума? – печально спросил мужчина. – Ты и шагу не успеешь сделать в долину, как твою кровь выпьют до капли черные тени. Ночью они особенно сильны.
- Я прошу! Я очень прошу – уходите и уведите мальчика! Какая разница теням, кто придет к ним!

Мужчина развел руками.
- Этот мальчик – мой младший сын, - сказал он. – И меньше всего на свете я хочу отдать его этим порождениям мрака. Тебя я вижу впервые и не буду больше спорить. Если ты захотел таким способом свести счеты с жизнью, то… Будь по твоему. Если же ты победишь, я сумею отблагодарить, уж поверь. Не будь я Керейон из Старо.

Керейон? Имя, похожее на греческое. Но отвлекаться некогда.
- Прощайте, - сказал я. – Прошу, поскорее уходите обратно в ваше селение. Я должен торопиться.

Ни слова больше не говоря, гости развернулись и удалились прочь. Жаль, что я так и не увидел, ради кого рискую жизнью. Тем более что, по словам Галарха, мальчик должен быть очень красив.
Ну да ладно, может, потом познакомлюсь.
- Я пошел, - сказал я мальчишкам, чем вызвал бурю возмущения.
- Куда?! А мы?! – в один голос закричали они, вскакивая и бросаясь ко мне.

К счастью, нам дали небольшую передышку – появился еще один гость…

Глава тридцать третья

Над нами высоко в небе разлилось яркое золотое сияние. Оно плавно снижалось, и вскоре можно было различить силуэт человека. Судя по мальчишкам, они решили, что это Луна падает на землю – упали ниц, а Гиксос даже затрясся от страха.
Конечно, я тоже был испуган и взволнован, но за эти несколько месяцев я видел столько чудес, что решил дождаться развязки.
Перед нами появился во всем своем величии сам сребролукий Аполлон! Мои друзья его не видели, а мне уже посчастливилось встречаться. Однажды он спас мне жизнь.
Я быстро опустился на колени и поклонился.
- Ну, хватит церемоний, - сказал великий бог, и его музыкальный голос пролился светом в мою душу. – Поднимись, Иолай. И вы тоже…

Я вскочил, мальчишки тоже поднялись, но их головы были опущены – они не смели смотреть на Феба. Да и я тоже то и дело уводил взгляд, так сильно было сияние.
- Пришел черед для твоего последнего задания, Иолай, - проговорил Аполлон. – Я решил еще раз помочь тебе. Ответь, чего боятся тени?

Я ответил в тот же миг:
- Они боятся света, о, Аполлон!
- Да, ты прав. Но если ты войдешь долину с простым факелом, это не спасет тебя от гибели. Лишь божественный огонь защитит твое тело и твою душу. Возьми же мою стрелу, Иолай. Гефест выковал их из золота и соединил с солнечными лучами. Даже одна стрела даст тебе возможность раскрыть загадку теней. Ступай, маленький сын Эллады. А вы сидите здесь и не двигайтесь с места, пока он не вернется.
Последнюю фразу Аполлон сказал моим друзьям. Вот и хорошо, он за меня решил эту проблему.
- Благодарю тебя, о, великий Аполлон, - поклонился я и принял в обе руки светящуюся стрелу.
В тот момент я не думал, может ли касаться ее простой смертный. Но я остался жив, руки не отвалились. Стрела оказалась тяжелой и прохладной, а ее свечение было сродни двум десяткам факелов.
- Прощай, маленький эллин, - ласково сказал Аполлон и возложил ладонь мне на голову, благословляя. Потом взмыл в небо и растворился среди звезд.
- Охо… - выдохнул я. Колени подрагивали, и не сразу я пришел в себя.
Что говорить про мальчишек, они тут же опустились на землю, едва дыша.
- Я пошел… - сказал я и спрятал стрелу под куртку. Пусть эти летающие твари будут застигнуты врасплох!
Все вокруг снова погрузилось в темноту, которая стала еще чернее.
Я шел, а сердце прыгало в груди, будто собиралось выскочить и обогнать меня.
Вот она, Долина Мрака, о которой я столько слышал. Она раздавалась вширь и вглубь, а по обе стороны могучими стражами возвышались горы.
Ну, и где же эти тени-невидимки? Несколько десятков шагов я шел без помех, только озираясь и вслушиваясь в самые слабые шорохи.
Внезапно я понял, что уже не один. И темнота вокруг меня вдруг ожила, рассыпалась на множество осколков, ошметков, кусков. Они закружились вокруг, будто большие бабочки. Я видел только их силуэты на фоне звезд.
- Ой-ё… - сорвалось с моих губ, когда тени обнаглели настолько, что стали касаться моего лица и рук. Это было неприятно – они холодили, будто льдом.
Но я упрямо шагал вперед, продираясь сквозь расшалившихся духов, устроивших целый хоровод.
Почему же они не нападают? Почему не впиваются в меня, чтобы отведать крови? Почему медлят, чего ждут?
Тут я заметил, что тени ненавязчиво, но упорно подталкивают меня в нужном им направлении. Когда я пытался взять в сторону, их давление усиливалось, и было не протолкнуться. Они меня куда-то ведут… Но куда?!
Со светящейся стрелой под одеждой мне было не очень страшно, ведь в любое мгновение я мог вынуть ее и разогнать мрак.
Вопрос «куда?» витал надо мной вместе с тенями недолго. Вскоре я был уверен, что они тащат меня к той горе, что возвышалась по левую руку.
Под ногами шелестела трава, достающая мне почти до колен – еще бы, некому было ее косить, некому было здесь пасти овец, страх поселился в этом гиблом месте.
Но что это? Пещера? Да, именно сюда влекли меня бестелесные создания. Глаза привыкли к темноте и я стал различать в монолите скалы большое отверстие. Значит, меня приглашают в гости… Ну, хорошо, раз не стали убивать сразу – надо разбираться дальше.
В груди разлилась пустота, когда я шагнул под своды пещеры. Здесь было тихо, мрачно, эхо моих едва слышных шагов усиливало их до гулкого грохота. Да-а… Трудно подойти незаметно при таком страже.
Я шел все дальше, а пещера вытягивалась в узкий коридор. Тени, выполнив свою миссию, остались снаружи.
- Эй, кто здесь? – шепотом спросил я, но эха больше не услышал – в коридоре оно исчезло. Тем лучше…
Поворот… Второй… Третий… Коридор извивался, подобно хвосту дракона. И вот, когда я сбился со счета, за очередным изгибом мелькнул свет.
Я даже зажмурился, настолько ярким он мне показался.
Отступать было поздно, и я не хотел прослыть трусом. Глубоко вдохнув затхлый воздух, я вышел из-за стены.
- Ха-ха-ха! – раздался громкий хохот. – Люблю таких перепуганных мальчишек! Иди, иди ближе!
Во всех стенах были воткнуты десятки факелов, они шипели, чадили, но исправно освещали все пространство. Я сощурился, пытаясь рассмотреть в ярком свете хозяина пещеры.
Стрела приятной тяжестью грела мне сердце, и я безбоязненно пошел на голос. Почти безбоязненно…
У серой гладко отполированной стены стоял низкий столик, вокруг него – лежанки с мягкими подушками. Совсем как у меня дома…
- Подходи, подходи, мальчик, - сладко подзывал к себе круглый человек невысокого роста.
Он был весь круглый – пухлые щеки, большой живот, толстые пальцы. От его лица веяло добротой и лаской. Он сразу мне не понравился…
- Присядь же, раз пришел в гости, - радушно указал мне рукой человечек. – Отведай мои кушанья, испей вина. Так редко ко мне кто-то заглядывает, и я вынужден скучать.
- Редко? – криво усмехнувшись, спросил я. – Раз в месяц, наверное?..
Человечек плюхнулся на подушки, взял золотую чашу, отпил немного. Потом ответил мне:
- Да, всего лишь раз в месяц ко мне приходит в гости маленький красивый дружок. Да ты поешь, поешь. Голоден, наверное?
Да, мне очень хотелось есть, хоть не так давно поужинали с мальчишками. Но что там была за еда? Сыр, сушеное мясо, подсохшая лепешка и вода. А здесь…
О, стол ломился от всевозможных яств, которые я не видывал никогда. Да вдобавок здесь витал потрясающий аромат. Хочешь не хочешь, а отведаешь.
Я придвинул к себе миску, в которой угадывалось жаркое. Поддев кусок мягкой лепешкой, отправил в рот. Мясо просто таяло на языке…
- Вкусно? – улыбаясь, спросил человечек.
- Мгммм, - промычал я. Во рту было горячо и приторно от специй.
Когда я утолил первый голод, спросил:
- А где же все мальчики, которые здесь побывали? И кто ты?
Человечек всплеснул руками, покачал головой.
- Не слишком вежливо первым спрашивать имя хозяина дома. Воспитанный юноша должен представиться сам.
Я недоуменно пожал плечами – такое правило мне было незнакомо. Но все же назвался:
- Меня зовут Иолай, сын Мелеандра, из города Мегара.
Человечек покивал, и сказал в свой черед:
- Зови меня просто: Повелитель.
Я чуть не подавился смехом, с таким серьезным видом он это произнес. Но, подавив смешок, сказал:
- Хорошо, Повелитель. Так ответь же на мой вопрос – где все мальчики, что приходили сюда до меня?
- Где? – переспросил он, и маленькие глазки хитро мигнули. – Вкусное жаркое, не правда ли? Я его сам приготовил!

Мне стало нехорошо, когда страшная догадка блеснула в голове. Замутило… Я едва успел отбежать подальше, где избавился от ужина. Когда вернулся, человечек как ни в чем не бывало сказал:
- Что, жаркое не пошло? Очень странно. Свежайшая вырезка! Этого кабанчика я убил сегодня утром в соседнем лесу. Первым же ударом копья. А ты о чем подумал?

Его лицо было таким спокойным, что я посчитал себя полным дураком. И не удивился, когда человечек рассмеялся.
- Поймал я тебя, а? Ты думал, что я плотоядный зверь, который ест на завтрак детей? Ну что ты! С мальчиками можно проделывать гораздо более интересные вещи, чем просто сожрать. Целый месяц я буду с тобой играть, Иолай, целый месяц! До следующего полнолуния.

Я сидел замерев, есть больше не хотелось нисколько. Но я еще не разгадал тайну и продолжил расспрашивать хозяина пещеры:
- И все же, куда ты дел тех мальчишек? Их было много, очень много!

Человечек поднялся и поманил меня пальцем. Я с опаской пошел следом за ним, опасаясь подвоха.
Он остановился у стены, нажал незаметный камешек, и вдруг стена отошла в сторону. А за ней… Я едва не рухнул на землю, увидав, что скрывалось за стеной.
Десятки полок, уставленные детскими черепами!.. Даже быстрый подсчет ушел на десятки.
- Что это… - едва шевеля языком, сказал я.
- Тебе отказали глаза? – с сочувствием спросил человечек. – Сам же хотел узнать. Вот они, эти мальчики! Все здесь! Я помню каждого.
Он взял в руку один череп, вздохнул и произнес:
- Это Ангур, славный черноглазый мальчик. Он приходил в начале весны. Сколько приятных минут он подарил мне! А вот это – Вельг. Его глаза были синие, как небо. Но он разочаровал меня, настолько сковал его ужас.

Вернув второй череп на место, человечек повернулся ко мне:
- А какие глаза у тебя, Иолай? Зеленые… Твой череп займет лучшее место!

Мороз пошел по коже от его слов. Это чудовище достойно смерти… Но пусть раскроет все свои тайны!
- Скажи, а что за тени рыщут по долине? – спросил я. – Как ты обрел власть над ними?
- Хм, никто еще не задавал мне этот вопрос, - с интересом изучая меня, сказал Повелитель. – Ты первый столь любопытен. Что же, я открою тебе эту тайну. Тем более что ты никому не сможешь рассказать о ней. Ступай за мной!

Он повел меня в глубь пещеры. Факелы горели по всем стенам, и кто их только разжигал? Наверняка должны быть слуги, но я их пока не видел.
Это место было освещено особенно ярко. Полукруглый зал, в котором от факелов было не только светло, но и жарко. А в центре – большой черный камень высотой мне до пояса.
Человечек подошел к нему и возложил ладони. И тут же стены разошлись, и перед нами оказалась вся долина. Ветерок приятно дунул мне в разгоряченное лицо.
- Видишь? Теперь я могу управлять моими подданными! – воскликнул человечек.

Да, я видел… Тени слетелись к нам, замелькали, заплясали в водовороте. Повелитель выбивал пальцами по камню дробь, и тени сплетались в узорах под эту неслышную музыку.
- Ну, все, будет! – сказал человечек, и стены встали на место. – Понял теперь?
- Да, понял. Но как тени могут нападать на соседние деревни? Их ведь не видно отсюда?
- Ух, какой ты настырный! – воскликнул Повелитель, морща маленький нос. Он вытянул руку, и я увидел на запястье черный браслет, скрытый раньше складками одежды. – Понял?
- Понял! – закивал я. – Браслет сделан из этого камня!
- Догадливый. Этот камень некогда был звездой, и упал прямо с неба. Это я первый сумел открыть его тайну. Ну, а потом мои подданные отыскали эту пещеру и пробили тоннель вглубь горы.
- И ты стал владеть Долиной Мрака, - сказал я с грустью. – И убивать детей…

Повелитель расплылся в усмешке.
- Каждый получает от жизни сполна! Одним – удовольствия, другим – страдания. Но не пора ли нам развлечься? Пойдем, я познакомлю тебя кое с кем.

Он вновь повел меня куда-то, и, поплутав по лабиринтам, мы оказались в небольшой комнате. Здесь уже царил полумрак, факелов было раз-два, и обчелся, но я разглядел укрытую толстыми коврами постель на коротких гнутых ножках. А рядом – каменное ложе. И на нем лежал прикованный цепями мальчик. У меня в глазах потемнело, когда я увидел его… Несчастный был изможден, и даже едва сумел повернуть к нам голову.
- Знакомься, Иолай, - с приторно-сладкой улыбкой сказал Повелитель. – Это Маркул, твой предшественник. Месяц он развлекал меня, пока не появилась замена. А теперь выбор за тобой, Иолай. Мне не нужны два мальчика, и в живых останется только один из вас. Возьми кинжал!

Он протянул мне кинжал с длинным острым клинком, рукоятью вперед. Я отшатнулся, будто он сунул мне шипящего аспида.
- Не хочешь? – притворно нахмурился толстяк. – Твое право. Но тогда я дам кинжал ему. И поверь, хоть он не держится на ногах, но за свою жизнь будет бороться до последнего вздоха.
Повелитель достал ключ и разомкнул оковы. Мальчик слабо шевельнулся, поднатужился и сел, покачиваясь. Он был наг, и кости торчали, выпирая.
- Ты когда его кормил? – с жалостью спросил я. – В день прошлого полнолуния? Месяц назад?
Толстяк рассмеялся:
- Ну почему же. Я кормил его целую неделю подряд, а потом решил, что незачем переводить пищу. Одним мучением больше, одним меньше. Пусть радуется, что я давал ему пить.

Я видел, что ему кинжал не удержать. И ни малейшего желания сражаться нет у нас обоих. Зато к толстяку во мне начала просыпаться ненависть. Все, что мне было надо, он уже рассказал. Почему я медлил? Не знаю. Что-то останавливало меня пустить в ход стрелу.
- Его надо накормить, - сказал я.
- Иди, корми, - на удивление быстро согласился Повелитель и первым направился к обеденной зале. Я подхватил мальчика на руки и быстро пошел следом – в темных коридорах немудрено заблудиться.

Маркул был лёгок, я нес его без труда.
- Несчастный, как же ты страдал, должно быть, - шептал я на ходу. – Я постараюсь спасти тебя. Хотя бы одного, кто выжил…
В ответ он только тихо стонал, и глаза его были закрыты.
Добравшись до залы с накрытым столом, я осторожно усадил Маркула на подушки и, под насмешливым взглядом Повелителя, принялся скармливать мальчику оранжевые сладкие плоды, которые стали разводить совсем недавно. Говорят, их привезли из Колхиды, где Ясон побывал в поисках Золотого Руна. А плоды у нас прозвали «армянским яблоком». Я и сам не удержался, сунув в рот сочный фрукт.
Большие косточки я складывал на блюдо, хоть очень хотелось запустить их прямо в лоб ухмылявшемуся Повелителю.
Мальчик жевал через силу, но постепенно силы вливались в него. Усердствовать я не стал – нельзя много есть после столь длительного голода.
- Милосердие, какая чушь… - сказал человечек, поигрывая кинжалом. – Это вдалбливают в голову детям в твоей стране? Если вы не прогоните жалость из ваших сердец, враги смогут взять вас голыми руками.
- К врагам у нас нет жалости, - мрачно ответил я.
- Хо, ты уверен? Если в бою ты выбьешь копье из рук врага, ты добьешь его? Уверен, что пощадишь. А вот он тебя – нет!
- Зачем добивать, если можно пленить и продать? Рабы ведь в цене.

Повелитель впервые посмотрел на меня с удивлением.
- Первая здравая мысль, что прозвучала из твоих уст, эллин.

А я смутился и принялся с усердием вытирать сок с подбородка мальчика. Откуда во мне эта меркантильность? Почем вообще проникла эта мысль в мою голову? Во мне просыпается торговец?! Нет, не хочу! Я буду воином…
О, Маркул открыл глаза! И взгляд его стал осмысленным. К сожалению, это заметил не только я.
- Очнулся? – сказал деловито толстяк. – Вот и славно. Бери кинжал!
Он подскочил к мальчишке и насильно сунул в худую ручку оружие.
- Он не может сражаться, - хмурился я. – Ты что, не видишь?
- Жаль… Тогда я вынужден прикончить его.
- Нет! Не надо! – воскликнул я. – Пусть живет.
- Пусть живет, - повторил толстяк и широко зевнул. Потом неуловимым движением взял кинжал обратно и, улыбнувшись, вонзил его мальчику в грудь.

Я не успел помешать… Я не успел даже пошевелиться, как все произошло. Маркул слабо вскрикнул, вытянулся, по уголкам рта потекли две темных струйки крови.
- Вот и все, - ухмыльнулся Повелитель, вынимая кинжал. Бросив его на стол, он добавил: – Стоило так переживать? И оцени мою доброту – он умер мгновенно. Другие не так легко уходили в Царство мертвых. Ну, идем же скорее! Я покажу тебе мою спальню.

Я словно оцепенел. Широко открытыми глазами я смотрел на безжизненное тело, и не мог поверить, что все закончилось. Я ведь мог спасти Маркула, убей я толстяка на минуту раньше! Чего я ждал?! Глупец…
А теперь этот убийца детей предлагает мне свою спальню?! Представив, что он со мной будет там проделывать, я пришел в ярость, которую не испытывал до сего дня. Рука выхватила золотую стрелу Аполлона из-за пазухи, все вокруг засияло ярким слепящим светом. Я не видел, куда бить, ткнул наугад и, кажется, попал во что-то мягкое.
Я не промахнулся! Стрела нашла свою цель, и Повелитель страшно закричал, срываясь на визг.
Схватив лежащее рядом тонкое покрывало, я накинул его на толстяка, скрыв стрелу. В полумраке я увидел, что Повелитель лежит на спине, его глаза широко раскрыты, и рот застыл в безмолвном крике.
Пусть скитается его душа в темных просторах Тартара, и пусть не будет ей нигде покоя…
Я выдернул стрелу из его груди, спрятал под одежду – она сослужила свою службу.
Затем я
Что же делать теперь? Надо приручить тени и сделать так, чтобы они не смогли вылететь из пещеры.
Первым делом я снял браслет с руки толстяка, ему он больше не понадобится. Потом отправился к небесному камню. Но послушаются ли меня тени? Еще как послушались! Они слетелись по первому моему требованию. Я завел их в пещеру и отправил гулять по коридорам, а затем – с силой ударил мечом Гефеста по камню, разрубив его пополам! Больше никто не будет владеть этой несметной армией.
Тут я понял, что натворил – своими руками открыл дорогу войскам конунга! Ну, ничего, браслет ведь при мне! Если конунг обманет меня и все же пойдет на мою страну, я сумею остановить лжеца и клятвопреступника.
Можно было возвращаться к моим друзьям, что наверняка места себе не находят, но я решил сделать еще кое-что. Вернувшись к телу Повелителя, я, зажмурившись, отсек ему голову. Мне было очень неприятно это делать, тошнота вновь подкатилась под горло, но так велят наши обычаи – голова поверженного врага лучшее доказательство о победе. К тому же, мне хотелось убедиться, что негодяй не оживет.
Морщась, я завернул голову в покрывало, взвалил на плечо. Вот теперь – к мальчишкам.
Через долину я шагал спокойно, ни одна тень не коснулась меня холодным крылом.
- Эгей! – крикнул я. – Я возвращаюсь с победой!!

Глава тридцать четвертая

Меня встретили, обняли, расцеловали, забросали вопросами. Но я был слишком утомлен и сказал друзьям:
- Я расскажу обо всем, что сделал, утром. Если же я сейчас не усну, то боюсь лишиться рассудка, столько ужасного я видел. Вы тоже можете спокойно спать, больше никто не потревожит нас. Утром отправимся в деревню.

Я лег, подложил мешок под голову, накрылся плащом и провалился в черную бездонную яму, в которой не было снов.
Когда первые лучи солнца коснулись моих век, я открыл глаза. Рядом сидел Люкос, у его ног лежал меч – мальчик охранял мой сон.
- Люкос, как же я рад видеть тебя, - улыбнулся я и сладко потянулся, расправляя затекшие члены.
- Я тоже… - шепнул он в ответ и, склонившись ко мне, поцеловал в губы. – Мы готовы были бежать тебе на помощь, если бы ты не запретил.
- Правильно сделали, что остались на месте. Мне было бы трудно сражаться со злодеем, и спасать вас.
- Гиксос вчера заглянул в твой мешок, его до сих пор трясет, - сообщил Люкос. – А я даже смотреть не стал… Бр-р-р… Зачем ты взял с собой эту голову?!
- Отдам ее Галарху, пусть порадуется. Ну, буди остальных, пойдем к жителям деревни. Мне предстоит трудный разговор…

Люкос растолкал Гиксоса и Леандра, и мы пошли в деревню. Нас, конечно, никто не встречал – все было погружено в сон. Только слышно было полусонное тявкание собак.
Я постучал в первый дом. Не сразу, но все же выглянул какой-то старик.
- Что вам нужно, - спросил он недовольно.
- Я хочу сказать жителям, что долина свободна от черных теней. Я убил их повелителя.
- Ты сошел с ума, мальчик. Ступай и не беспокой больше никого, не то поколотят палками.

Какой недоверчивый старик попался… Я вздохнул и выдернул за волосы голову Повелителя из мешка. Старик отшатнулся, взмахнул руками.
- Убери… Я верю тебе… Сейчас соберу всех, ждите…

Он оказался довольно быстр и уже через несколько минут нас окружили все жители селения, от мала до велика. Подошел и тот мужчина, с которым я говорил вчера. Я вспомнил, что его зовут Керейон.
- Здравствуй, мальчик, - сказал он, внимательно изучая меня. – Ты вернулся живым и с победой, как мы видим. Но расскажи скорее, чью голову ты принес, кто причинил нам столько горя?

Я оглядел всех, кто собрался вокруг, встряхнул мешок и сказал:
- Этот негодяй больше никому не доставит бед, никого не заставит плакать. Он не назвал своего имени, да предастся оно забвению. Но одно имя я назову. Знаете ли вы мальчика Маркула?

Керейон нахмурил брови:
- Да, Маркула мы отвели в долину в прошлое полнолуние. Ты встретил его?
- Встретил… Увы, он умер у меня на руках… Через минуту не стало его убийцы. Теперь вам надо отправиться в пещеры, там вы найдете останки ваших детей и сможете захоронить их. Никто вам не будет больше помехой, тени совершенно безопасны, если ими не управляет злость человека.

Женщины подняли вой, запричитали, застонали; мужчины же стали мрачными, и печаль окутала всех.
- Нам пора… - сказал я негромко. – Все, что мог, я сделал.
- Благодарю тебя, - сказал Керейон и поцеловал меня в лоб. – Ты избавил нас от страшных бед. Ты истинный герой, мальчик. Назови еще раз твое имя, и оно останется в наших сердцах.
- Я – Иолай, сын Мелеандра, из города Мегары. Прощайте!

Мы поспешили удалиться – не было сил слушать, как стенают женщины и старухи. К грифонам мы добрались почти бегом, и тут же взлетели – хотелось поскорее убраться из этого страшного места.

Вот и лагерь, ставший уже знакомым. Может быть, уже сегодня мы распрощаемся с ним? Хотелось бы верить, что конунг сдержит обещание.

Я вошел в его дом, и стража не посмела задержать меня.
- Исполнено твое пятое поручение, конунг! – громко и торжественно произнес я и показал ему голову Повелителя, как некогда Персей – голову Медузы Горгоны.

Конунг отпрянул, а Милен вскрикнул испуганно и зарылся в шкуры.
- Спрячь немедленно, - хмуро велел конунг. – Где ты взял эту падаль? И зачем приволок сюда?
- Этот человек управлял тенями, - пояснил я, пряча мертвую голову. – Он убил десятки мальчишек, а я убил его. И чтобы ты поверил, принес в доказательство.

- Мне достаточно было послать в долину гонца, - сказал конунг, усаживаясь обратно на постель. – Милен, вылезай.

Милен высунул нос, не увидел ничего страшного и высунулся. Его синие глаза были полны восхищения, и мне это польстило.
- Теперь ты выполнишь свои обещания? – спросил я. – Уведешь войска на восток, в Персию, минуя Элладу?
- Ты слишком скор… - проговорил конунг. – Да, мои поручения ты исполнил, но мне надо обдумать…
- Обдумать?! У тебя было две недели, чтобы все обдумать! – воскликнул я.
- Что ты себе позволяешь?! – послышалось за моей спиной. Это вошел старик Галарх, узнавший о моем возвращении. – Как смеешь ты говорить с конунгом подобным образом?! Аларт, вели отстегать щенка, пусть поучится вежливости!

- Погоди, Галарх, - поморщился конунг. – Он дерзок, но это по молодости. Я сам был таким. Скоро он обтешет свои зубки и станет спокойней. Иолай, ступай, отдохни с дороги, вечером я скажу свое решение.

Я пожал плечами, оставил на полу мешок с головой Повелителя, и вышел. Пусть старик тоже полюбуется! Они ведь одного поля ягоды – у обоих жестокостью, как ядом, сочатся все поры.

В шатре я смог немного расслабиться – после увиденного в пещере меня до сих пор трясло. Погибший на моих руках мальчик, целая стена детских черепов – в моей голове не укладывалось, как можно было быть настолько безжалостным.
- Иолай, может, еще поспишь? – подступился ко мне Люкос. – На тебя смотреть больно…
- Ничего, волчонок, я уже отоспался, - ответил я, ласково погладив его по щеке. – Завтрак вам принесли?
- Да! Вот, смотри, здесь много. Поешь?
Он быстро метнулся к угощениям и сунул мне свежие ягоды с лепешкой и медом. Отломил ножку от сочной куропатки, тоже подал мне.
Я не стал противиться – вкусная еда, это хороший способ заглушить тоску.

После завтрака я вышел проверить, накормили ли грифонов. Про них не забыли – наши «птички» с удовольствием кромсали баранью тушку.
Но воины почему-то бросали на меня косые взгляды, их лица были недовольны. Из обрывков разговоров я понял, что меня винят в том, что поход застопорился, и теперь войска вынуждены пребывать в бездействии. Я их хорошо понимал, и сам был бы рад убраться поскорее, но надо было ждать ответ конунга.

Весь день я был, как на ножах, не находил себе места. Послонявшись немного по лагерю, быстро понял, что лучше убраться с глаз долой. В шатре, истомившись от безделья, мальчишки затеяли игру в кости, и я подключился к ним.
Кости были незнакомой мне формы, обточенные в виде куба, с выжженными точками на гранях.
- Где вы их взяли? – спросил я с любопытством. – И как в это играть?
- Пока ты гулял, к нам заглянул сотник, помнишь его? Он и подарил эту игру, - ответил Леандр. – А правила очень простые – у кого больше, тот и выиграл. Вот бросай!
Я взял оба кубика, поболтал немного в ладонях и кинул. На верхних гранях выскочило три и пять.
- Восемь! – быстро подсчитал Леандр. – Теперь я!
Он ухватил кубики, долго тряс их, и вскоре мы увидели две единицы.
- Не везет… - грустно сказал Леандр, и наступил черед Гиксоса.
Вот ему удача улыбнулась – шесть и пять. Но порадоваться не дали – полог приоткрылся, и в шатер протиснулся Милен.
Я, конечно, удивился, но еще больше испугался – мальчик был белый, как мел.
- Что случилось? – кинулся я к нему.
Едва сдерживая слезы, Милен проговорил:
- Бегите! Быстрее бегите, пока не поздно…
- Скажи толком! – потребовал Леандр.
Люкос дал мальчишке глотнуть воды, это немного привело Милена в чувство.
- Я не знал, что старик так сильно влияет на отца… - сказал мальчик. – Он уговорил… В общем, ночью вас должны убить…

Сердце у меня трепыхнулось и оборвалось.
- Вот как… Я чувствовал, что так просто Галарх не сдастся…
- Иолай, что же делать? – растерянно спросил Люкос. – Значит, все напрасно?!

Я молчал, но в голове пчелиным роем вились мысли, только по большей части бесполезные.
- Надо уходить, - сказал я, так ничего и не придумав. – Сначала надо оказаться в безопасности, а там видно будет. Пробираемся к грифонам, только осторожно. Милен, спасибо тебе… Возвращайся к отцу, не то он рассердится.

Я привлек к себе мальчика и поцеловал в губы напоследок. Он замер, дыхание сбилось.
- Как бы я хотел вернуться с тобой в Элладу… - сказал он. – Но там я снова стану рабом…
Я не стал его обнадеживать – вдруг не получится дать ему вольную? Обман он не пережил бы…
- Мы еще увидимся, Милен, я чувствую, - сказал я негромко. – А сейчас – беги обратно…
Он вытер кулаком влажные глаза, и выбрался из шатра. Мы же в свой черед быстро собрали вещи и, один за другим, стали пробираться к грифонам, стараясь не привлекать внимания. Должно быть, приказ конунга был только для нескольких посвященных, а остальные стражники нас пропустили.

Мы отлетели на приличное расстояние, и, когда я решил, что здесь нас уже не поймают, велел грифонам спуститься.
- Я думал, мы домой полетим, - растерянно сказал Люкос. – Что ты еще задумал?
- Мне надо вернуться… - сказал я мрачно.
- Он все-таки спятил, - поджав губы, заключил Гиксос. – Может, свяжем?

Конечно, никто меня связывать не собирался, да и отговаривать было бесполезно. И мальчишки это понимали. На щите или со щитом – вот как говорили в Спарте, а они знали толк.
- Ждите меня здесь, - сказал я, кинул мешок на плечо, и взобрался на спину грифону.

Лететь в лагерь я не стал, приземлился неподалеку. Дальше я пошел пешком, завернувшись в плащ-невидимку, что не раз выручал меня. Он был потрепан, но все еще исправно служил.
Неслышно ступая, я прокрался мимо стражников, ящеркой скользнул в дом конунга. И затаился в углу…

Глава тридцать пятая

Здесь спорили двое – старик Галарх и конунг. Я не застал начало разговора, услышал обрывок фразы, которую довершил конунг:
- …честь? Галарх, я тебя спрашиваю!
Старик скрипуче рассмеялся.
- Ты будешь рассказывать мне о чести! Как получил трон твой отец? Напомнить? Не он ли убил своего родного дядю?
- Не смей! – конунг вскочил, бледнея, сжал кулаки. – Ты забываешься!

Галарх закашлялся – понял, что задел слишком тонкие струны в душе своего воспитанника. Но все же стоял на своем, только убавил тон:
- Пойми, мальчишку нельзя отпускать! Он с такой легкостью исполнил все мои задания, что стал слишком опасен. Через два-три года он сплотит всю Элладу, и тогда уже не ты, а он пойдет войной! И это будет уже месть…

Конунг задумался. Он стоял, скрестив руки, глаза немигающее впились в одну точку. Старик же решил окончательно сломить его сопротивление:
- А идти у эллина на поводу тем более невозможно. Вести твоих воинов в какую-то Персию?! Это же бред! До нее добираться не меньше года, а по пути что нас ждет? Болезни, мор, враждебные племена. Пусть малочисленные, но сотня комаров способна затравить медведя.
- Да помолчи ты, - поморщился конунг. – Не видишь, я думаю!

Галарх умолк. Проклятый старик, как мне хотелось выдернуть меч и снести ему голову… Без его наущений конунг сдержал бы свое слово.
- Хорошо… - сказал конунг, встряхнув головой. – Пусть он умрет… Вели своим слугам исполнить мой приказ, что я отдал недавно. Пусть не ждут отмены…

Послышался тонкий стон – это был Милен. Должно быть, он до конца надеялся, что отец не поддастся уговорам.
Конунг сделал вид, что не услышал. Он сел, придвинул большой ковш и выпил, не отрываясь, половину.
Но что делать мне?! Пока он во власти мерзкого старика, я ничего не смогу изменить… Вот если бы боги вновь пришли мне на помощь, подсказали, научили…

И снова, в который уже раз, я принялся призывать богов на помощь, мысленно повторяя имя каждого. Вознося просьбы, я вертел кольцо, подаренное Дионисом. Нет, его достоинства были безграничны! Чудо свершилось! Не веря своим глазам, я увидел, как старый друид стал уменьшаться в размерах, будто ссыхаясь. Его черный плащ опадал, пока совсем не свалился на пол.
Конунг тоже смотрел во все глаза, не шевелясь и затаив дыхание. Плащ, разлившийся черной лужей, несколько мгновений был неподвижен. Потом шевельнулся, затрепыхался. И из-под полы выбрался на свет… ворон! Обычный ворон, иссиня-черным оперением и длинным крючковатым клювом.
Он каркнул во все горло, мигнул желтым глазом.
Я не выдержал, расхохотался. Как же он был похож на старика Галарха, просто один в один!
Маскировка больше не имела смысла, и я сдернул капюшон. Конунг воскликнул:
- Так это твои проделки?!
- Да! – улыбаясь, подтвердил я. На этом разговор прервался, потому что ворон, едва меня увидев, злобно каркнул, захлопал крыльями и прыгнул на меня, с явным желанием выклевать оба глаза одним ударом. Наши желания не совпадали, я перехватил дерзкую птицу и крепко сжал за горло.
- Задавить? – спросил я весело у конунга.
Без особого сожаления в голосе, он ответил:
- Нет, не надо. Лучше преврати его обратно. На этот раз он не будет строить тебе козни.
Я в этом сильно сомневался, но отшвырнул от себя захрипевшего ворона. Вот только возвращать ему человеческий облик не торопился.
- Почему ты нарушил свое слово? – спросил я конунга, сгоняя улыбку.
Грозный правитель смутился, и не сразу нашелся с ответом.
- Ты не понимаешь, - сказал, наконец, он. – Я должен повести войска на Элладу, должен!
- Ты обещал! – выскочил мой союзник в лице Милена.
- Двое на одного? – ухмыльнулся конунг. – Эллин, пусть будет по-твоему. Я не хочу ссориться с твоими богами. Ты слишком много раз доказал их существование. Я поведу войско на запад.
- Почему на запад? – удивился я. – Почему не на Персию?
- Хватит со мной спорить, - нахмурился конунг. – Будь благодарен, что твоя страна останется в безопасности. До Персии год пути, по горам, пустыням и морям. Идти туда – верная гибель. Верни старику его облик, и возвращайся домой.

Что у него на уме? Обманет или теперь решил сдержать слово? В раздумье я провел некоторое время, изучая взглядом лицо конунга. Он не отводил глаза.
- Я поверю тебе… - сказал я. – Если ты солгал, я найду способ уничтожить и тебя, и твоих воинов. Ты знаешь, что я сумею это сделать.

Укрыв руки под плащ, я повертел кольцо, и ворон, что сидел, нахохлившись, снова превратился в старика Галарха.
Он рассмотрел свои руки в поисках перьев, потом с ненавистью взглянул на меня:
- Как ты проделал это, щенок? Я полжизни искал способ превращать людей в животных, но ничего не получилось.
- Не ругайся, не то обращу тебя в лягушку! – воскликнул я. Меня больше не сдерживал страх перед этим колдуном. – И не смей больше настраивать конунга против меня! Каррр!

Я рассмеялся, накинул капюшон на голову и, уже невидимым, вышел на улицу. Я победил, и они это поняли.
А теперь и вправду пора домой.

Недолгий перелет, и я вернулся к заждавшимся мальчишкам.
- Ну?! Ну что?! – накинулись на меня все трое.
- Все в порядке, - успокоил я их. – Больше конунг не будет подчиняться бесчестным замыслам старого Галарха.
- Ты его убил? – с опаской спросил Люкос, я же рассмеялся в ответ.
- Я превратил его в ворона! Этого хватило, чтобы Галарх поумнел. А теперь, скорее на грифонов! Мне не терпится вернуться под теплое небо Эллады…

* * *

Как велико было искушение сесть на крылатых львах с головами грифонов прямо посреди городской площади! Войти в легенды – это ли не мечта любого мальчишки? Но до этого было еще не близко.
Сначала мы прилетели к горе Эриманос, с которой начался наш поход. Я сложил плащ-невидимку, меч, две амфорки с волшебными снадобьями, стрелу Аполлона, и положил их на большой камень. Пусть боги заберут свои подарки – эти вещи не годится иметь простому смертному. Себе я оставил только кольцо Диониса – уж очень оно мне приглянулось, и избавиться от него не лежала душа.

Когда слетели к подножию горы, я сказал:
- Вот и пришел конец нашим путешествиям. Когда вернемся домой, нам вряд ли кто-то поверит. Поэтому я решил лететь на грифонах. И назвать нас хвастунами не сможет ни один человек.

Мы сделали последний перелет… Вот он, родной город Мегара, простерся внизу, у моря. Сердце сжалось, нахлынули воспоминания о маме, отце, о школьных друзьях.
Вниз, скорее вниз!
О, что тут началось, едва жители города завидели наших крылатых «лошадок»! Какой поднялся крик, суета. Все бросились врассыпную, прячась кто куда.
Появилась городская стража. Прикрываясь щитами, к нам подходили, выставив копья, воины.
Я вышел вперед и крикнул:
- Я сын Мелеандра, дамиурга Мегары, Иолай! Уберите копья! Нет никакой опасности нашему городу!

Пока стражники переговаривались, я попрощался с грифонами, больше в них не было необходимости, а выставлять на потеху этих прекрасных животных мне не хотелось.
- Летите домой, к вашей Королеве, - велел я, совсем позабыв, что в волосах у меня ее заколка, позволяющая управлять грифонами. И удивлялся, почему они не торопились подниматься в небо. Только когда понял, что к чему, и воткнул заколку в перья одному из них, грифоны издали гортанный крик, оттолкнулись всеми четырьмя лапами и взмыли в воздух, над удивленной толпой.

Теперь, когда страшных, невиданных хищников рядом с нами не было, стражники подошли почти без опаски.
- Кто ты такой, мальчик, и что все это значит?! – спросил начальник стражи. – Как тебе удалось покорить грифонов?!

Я улыбнулся безмятежно – ведь я был дома, чего мне бояться? И повторил:
- Я – Иолай! Сын Мелеандра…

Что было дальше? О, много чего! Радостного и грустного. Я встретился с родителями, получил от них нагоняй. Потом меня отправили в Афины… Мне пришлось пересказать все, что с нами приключилось. Пересказать так подробно, что я сам себе удивился.
Конечно же, мне не поверили. Если бы не грифоны, которых видели десятки свидетелей, никто и разговаривать бы не стал. Высекли бы, и все дела…
Я ведь и так старался преуменьшать – про встречи с богами ни слова! Мои друзья тоже помалкивали, чтобы не попасть на судилище Верховных жрецов.
Были моменты, когда я не рад был, что вернулся…
Вскоре от нас отстали, мы вернулись по домам. Школа, гимнасий – завертелось-закружилось…
А через несколько лет ко мне вновь явился Аполлон…

©Кирилл