В этот год Смерть собрала большой урожай,
Да еще не закончился год.
Хоть зима, снова войско в поход снаряжай…
Пусть хоть кто-то обратно придет!
Окружила столицу несметная рать,
Враг силен, и числа ему нет.
Уже ропот пошел – «ну зачем воевать?..»
Город ждет продолжения бед…
«Открывайте ворота!» - кричит голытьба.
Им плевать, кто у власти стоит.
Короли и бароны, пусть ваша судьба
Беспокоит лишь вас самих!
Но не ведает чернь, кто идет на прорыв,
Кто во славу Христа поднял меч.
О добре и о жалости кто, позабыв,
Рубит, рубит головы с плеч.
Продают за бесценок рабов на Восток,
Звон монет заглушает стыд.
И течет нескончаемый серый поток,
Гол и голоден, хмур и стыл…
Мы продолжим рассказ с необычных торгов:
Не коров, не овец, не телят,
Продавали на рынке дешевых рабов -
На помост выгоняли ребят…
А внизу богатеи, устроив базар,
Выбирали рабынь в гарем.
И торговец, расхваливая товар,
Так вопил, что охрип совсем.
Да, славянские девушки – мед и шербет,
С этим спорить – лишь время терять,
Только слаще всего золотых звон монет…
- Эй, Али, я плачу двадцать пять!
Белолица славянка, и брови черны.
(Пальцы толстые щупают стан…)
И глаза, хоть прекрасны, но очень грустны,
Темно-синие, как небеса.
Разошелся за миг этот хрупкий товар,
Сладострастьем пылают купцы.
Да, славянки дают превосходный навар!
Ай да рыцари, ай, молодцы!
Пусть война длится долго, зачем горевать?
Сотни, тысячи в рабство уйдут.
Вряд ли всех их удастся на рынках продать -
По дороге как мухи мрут…
Перерыв… Ненадолго помост опустел.
Чай разносят среди купцов.
Разошлись, кто пополнить гарем хотел.
Остальные ждут новых рабов.
Вот торговец Али вытер губы рукой,
Проглотил кусок пахлавы,
Отодвинул тарелку – и снова в бой,
Расточать на товар похвалы.
- Посмотрите, как свеж этот мальчик, как юн!
Он услада ваших очей!
Его волосы цвета песчаных дюн
Станут факелом жарких ночей!
А мальчонка стоял, беззащитный, босой,
Исхудавший, как тополек.
И в зеленых глазах, полных дикой тоской,
Ясно виделось, как одинок…
Ноги сбиты до крови, цепями звенят,
Видно, бегать он был мастак.
А торговец кричит: - Пять дирхемов, лишь пять!
Мальчик коротко бросил: - Дурак…
Солнце жарко палит, хоть декабрь на дворе,
Да восточные земли вокруг.
Это дома – метели об этой поре,
Ну а здесь – ни метелей, ни вьюг.
Пот соленый давно застилает глаза,
Вперемешку с соленой слезой.
Но мальчишка не плачет – застыла слеза,
Не пролил он еще ни одной!
Испытала спина его жгучую плеть,
За строптивость и гордый нрав.
Только он продолжал, зубы сжав, терпеть,
Так ни разу и не застонав.
- Сколько? Тридцать? Отлично, хорош товар!
За него и сотню отдашь!
Подходи, не скупись, будь хоть молод, хоть стар! -
Потирает руки торгаш.
- Я беру! – крикнул вдруг толстощекий купец,
Что молчал до сих пор, лишь глядел.
- Я отправлю к султану его во дворец,
Там для евнуха масса дел!
Побледнел мальчик вмиг – знал он плохо язык,
Но держался настороже.
Знал лишь несколько слов, ко всему был готов,
И что ждет его, понял уже.
- Пятьдесят! – перебил худощавый юнец, -
- За мальчишку не глядя отдам!
Мы с Египтом торгуем, и я, и отец,
Станет знатным мамлюком он там!
Но мальчишке и это не по нутру,
Воевать за чужую страну?
Он сражаться согласен, нести смерть врагу -
За родную свою сторону.
Он, понурившись, ждал, кто сторгует его,
Кто к себе уведет домой.
И хорошего мальчик не ждал ничего,
Он для всех здесь чужой… Чужой…
Кто-то третий вмешался и цену поднял,
Мальчик мельком взглянул – кто такой?
Там какой-то старик темнолицый стоял,
В окружении свиты большой.
Не скрывает тюрбан седины на висках,
Губы сухи, но ярок взгляд.
Мальчик вздрогнул, увидев того старика -
«Превратит мою жизнь в сущий ад…»
Но увы, этот мерзкий старик был богат,
Заплатил, даже страшно сказать –
За мальчишку славянского целый дукат!
И за взрослого столько не взять.
Вот слуга поднимается вверх на помост,
С кошельком из расшитой парчи.
А навстречу спешит перекупщик-прохвост,
Свое золото заполучить.
Несмотря на жару, по спине холодок...
- Расковать ему ноги и шею!
Ключ едва провернулся, тугой был замок,
Цепи, звякнув, свернулись, как змеи.
- Забирай, - перекупщик отвесил поклон
И ощерил в улыбке рот.
И слуга, ухмыляясь, как радостный слон,
Шаркнув туфлей, к мальчишке идет.
Только мысль в голове пьяным пульсом стучит:
«Не хочу! Не хочу!! Не хочу!!!»
Отшатнулся мальчишка… Куда он сбежит?..
«Мне бы крылья… Домой улечу…»
- Будьте прокляты!! – губы скривив, он сказал,
- Нет, не вы. На вас мне плевать…
Проклинаю я тех, кто пришел воевать,
Кто убил моих братьев и мать…
Кто заставил отца взять топор и коня,
Чтобы город спасти и детей…
Ну а вы… Никогда не купить вам меня!
Никогда, до скончания дней!..
Мальчик выкрикнул это – поймут, не поймут…
Ну, а дальше он молча, без слез,
В три прыжка пролетев свой последний путь,
Пересек дощатый помост.
На краю он и правда взлетел, но не ввысь,
Куда так стремилась душа,
Рухнул мальчик с помоста, конечно, вниз…
Отшатнулась толпа, не дыша.
Там, внизу, стоял стражник, торги охранял.
Разморил полуденный зной…
Потому не успел он - копье не убрал.
И повис на копье наш герой…
Стражник щуплое тело стряхнул на песок,
И, плечами пожав, прочь ушел.
Кровь окрасила бурым мальчишки висок.
И к нему тот старик подошел.
- Что ж ты сделал… - сказал он, качнув головой,
- Смерть милей оказалась, чем я?
Постоял он в надежде, что мальчик живой.
- Глупый, глупый малыш… Зазря…
Не спросив перекупщика новый товар,
И не взяв свои деньги назад,
Этот странный старик покинул базар,
Рай торговли, волшебный сад.
Коротка была жизнь, но достойна легенд,
У мальчишки, что нам незнаком.
И над телом его ветер свой монумент
Воздвигает зыбучим песком…
©Кирилл
