Глава первая

Я заприметил его еще в автобусе. Это и неудивительно - гораздо сложней было бы не обратить внимания на это чудо расчудесное. Впрочем, лицо я сумел рассмотреть гораздо позже, часа через два поездки, на короткой остановке.
А пока что я мог лишь любоваться его отражением в стекле да слушать звонкий голос.
Я видел короткую светлую стрижку, ухо, щеку, да воротник рубашки. Изредка мелькали синие шорты, когда он приподнимался и смотрел в окна на другой стороне автобуса. Возраст я установил примерно - лет двенадцать.
Забавный мальчишка...
Едва мы выехали за пределы города, как мальчик начал оживленно рассказывать маме про все, что проносилось за окном. Его восторгу не было границ. Городское дитя - сельские пейзажи были для него экзотикой. Промелькнувшую у обочины козу он встретил громким возгласом. Корову - протяжным паровозным гудком: «У-у-у-ау!» Речка, оказавшаяся случайно под колесами автобуса, вызвала страстный восторг. Он поднялся во весь рост, стремясь заглянуть под мост.
И все эти чудеса стойко переносила его мама, что сидела рядом.
После десятиминутной остановки мы продолжили путь. Мальчик угомонился. То ли приелись загородные красоты, то ли утомился от впечатлений. Он лег на колени к маме и уснул.
Я тоже задремал, чтобы время пробежало быстрей.
И действительно, шесть часов пути прошли почти незаметно. В окно я увидел бирюзово-дымные проблески, потом открылась величественная панорама - в обрамлении невысоких зеленых холмов раскрылась морская гладь. Пассажиры восхищенно рассматривали это громадное зеркало. И, конечно же, тут как тут мой попутчик:
- Мам, смотри! Море! Здорово, правда?!..
Оставшиеся полчаса были разбавлены ежеминутными допросами:
- Мы скоро приедем?.. Долго еще?.. Надоело! Сколько можно?..
Мама стойко отвечала раз за разом:
- Уже недалеко, потерпи...
Невысокое одноэтажное здание вокзала встретило нас в начале четвертого. Пассажиры выбирались из автобуса, расправляя затекшие ноги и разминая поясницы. Мальчик выпрыгнул на асфальт резвым олененком и тут же запрыгал возле мамы, с нетерпением ожидая получения багажа.
Мы направились к выходу в город. Я хотел подождать мальчишку и его маму, но отец не стал ничего слушать и пришлось следовать за ним. Впрочем, оказалось, что нам по пути - микроавтобус с картонной табличкой «санаторий «Приморье» принял десяток пассажиров в свои обьятия.
На этот раз дорога заняла всего полчаса. Мы весело мчались вдоль побережья и многочисленных пляжей, солнце освещало путь и слепило глаза. Стало ощутимо припекать и я сбросил надоевший свитер...
Нас подвезли прямо к воротам санатория. Выкрашенное в светло-оранжевый цвет трехэтажное здание утопало в зелени. Невысокие кипарисы, кустарник, два десятка кленов, изумрудная трава. Вдохнув полной грудью, я словно опьянел, закружилась голова. Не то, что в городе, бензиновые облака да сизый дым, клубящийся в воздухе. Состав атмосферы не смог определить бы даже сам Менделеев...
Мы гуськом потянулись в холл, где улыбчивые девушки в белых халатах принялись нас резво оформлять и распихивать по комнатам.
Я стоял в очереди и не сводил глаз с «моего» мальчишки. Что за красота! Стройное легкое создание, он переминался с ноги на ногу, словно застоявшийся жеребенок. Мама то и дело шепотом одергивала его, да разве он слушал. Глаза светились любопытством. Пару раз мы пересекались взглядами.
- Михалик, да успокоишься ты, наконец, или нет?! - повысив голос, сказала ему мама, когда он чуть не сбил алюминиевую стойку.
Так я узнал его имя... Михалик. Оно ничуть ему не подходило. Так зовут неуклюжих медвежат, а здесь совсем другой случай.
У стойки нам выдали ключи и мы поднялись на второй этаж.
Комната 38, которую называли здесь по больничному - палатой. Где поселили Михалика с мамой, я еще не знал. Но непременно выясню, если представится случай познакомиться, на что я искренне надеялся.
Комнатка небольшая, мебели маловато. Две кровати, невысокий шкаф, столик, пара тумбочек, телевизор - вот, пожалуй, и все. А нам больше ничего и не надо. Просиживать дни в комнате мы не собирались.
Запихнув вещи в шкаф и переодевшись, мы отправились искать столовую - подошло время ужина. Поиски увенчались успехом на первом этаже. Там уже столпился народ, но двери были еще закрыты.
Ровно в 18-00 двери гостеприимно распахнулись.
Столики, по четыре места, были расставлены в хаотичном беспорядке. Мы выбрали в стороне от входа. Подошла официантка, проверила санаторные книжки и записала нас в тетрадь.
Еда была весьма неплохая, не зря столько денег за путевки отдали. Но ел я невнимательно, только одно меня сейчас интересовало - где он? А, вот, уже вижу!..
Их столик был далековато от нашего, но зато я мог разглядывать мальчика, не привлекая к себе лишнего внимания.
Он старательно выискивал что-то вилкой в тарелке. Чем ему не приглянулось пюре, не представляю. Потом, словно наследный принц, он принялся резать курицу ножом. Минуту спустя «отрекся от престола» и схватил неподдающуюся птицу двумя руками. Мама укоризненно покачивала головой, но ничего не говорила - понимала, что бесполезно.
После ужина мы отправились, естественно, на море.
Солнце уже село, но было все еще тепло. Август только набирал обороты. Люди, уставшие от дневной жары, прохаживались по набережной. Воздух заполняла соленая свежесть. Море плавно накатывало волны на чистый песок, где все еще оставались одиночные пляжники.
После получасовой прогулки мы решили вернуться в комнату, все-таки надо было немного отдохнуть от переезда. Я чувствовал себя разбитым; отец держался чуть бодрее, но от отдыха тоже не отказался.
Включив телевизор, мы улеглись на кровати. И я почти сразу уснул... Да так и проспал до самого утра. Но это был лишь первый день, а впереди почти три недели сплошного удовольствия!

Глава вторая

Утро стремительно ворвалось в комнату ярким солнечным светом. Я посмотрел на часы - рановато, еще нет и семи. Подремал немного - не для того я на отдых ехал, чтобы в такую рань подниматься.
В полвосьмого тянуть было некуда и в восемь мы уже шли на завтрак.
Михалик то и дело зевал, тер глаза руками. Должно быть, не выспался. Лениво выпил чай, куснул бутерброд с маслом и сыром.
С 9-00 до 12-00 по расписанию были всевозможные лечебные процедуры, кому что назначено. Ванны, грязи, массаж, гидро-душ и прочее разнообразие средневековых пыток. Я терпеливо все перенес, под чутким руководством медсестричек в коротких халатиках.
Едва все закончилось, мы отправились на пляж. Быстро забежав в комнату, переоделись, взяли полотенца - и что там еще надо для морской прогулки.
Море вновь раскинулось перед нами во всей своей безграничной красе. Светло-желтая прибрежная полоска еще не была заполнена отдыхающими и мы выбрали неплохое местечко почти у самой воды.
Расстелив большое покрывало, я бросил на него сумку и принялся раздеваться, поглядывая между делом по сторонам. Не на ком остановить взгляд – сплошь пожилые пары, девушек не видать.
Отец подложил под голову свернутое полотенце и принялся загорать.
- Пошли хоть окунемся для начала, – без особой надежды предложил я.
Последовал молчаливый отказ – отец не слишком любил купаться.
Ладно, потом я его расшевелю, а пока что... Я помчался в прохладную зеленовато-прозрачную воду. Ноги зарывались по щиколотки в песок, отбрасывая его по сторонам, а глаза уже устремились за горизонт.
Однако... Вода обожгла кожу сотнями холодных иголок. Я быстро окунулся, задвигался, пытаясь согреться. Может, напрасно мы пришли так рано? Нет бы подождать, пока прогреется водичка.
Но прошло несколько мгновений и я увлекся. Плавать я так и не научился, к сожалению, но мне было достаточно просто покачаться на волнах, подышать соленым и терпким воздухом, ощутить на губах столь же соленые брызги, чем-то напоминавшие слезы.
Напрасно я вспомнил о слезах, причем совершенно непонятно, с чего бы это. Ведь все вокруг было так радостно и солнечно!
Наконец устав, я выбрался на сушу и побрел к нашему стойбищу. Отец уже не спал, а листал вчерашнюю газету.
- Иди тоже окунись, вода просто супер, - без особой надежды предложил я.
И слегка даже удивился, когда отец последовал моему совету. Вот и замечательно.
Ветерок заставил мокрую кожу покрыться «гусиными» пупырышками. Но солнце быстро согрело и обсушило. Настроение поднялось в заоблачные высоты.
Казалось бы, что еще надо человеку!
Перепрыгивая через чужие покрывала, взрыхляя босыми пятками песок, откуда ни возьмись подбежал... Михалик. Он плюхнулся прямо перед моим носом, обнял себя за плечи и принялся мелко-мелко дрожать.
Дрожь Михалика передалась мне. Не выдержав, я взял большое сиреневое полотенце и широким взмахом накинул его на плечи мальчишке, словно королевскую мантию. Он не испугался, а обернулся с неловкой улыбкой на посиневших губах.
- Пасиб... - шепотом и закутался плотней.
Солнце пригревало все сильней и вскоре полотенце слетело с плеч долой. Он повеселел и принялся искоса разглядывать меня, не сгоняя улыбки с губ. А я все не решался заговорить.
Положение спас мой отец, шумно упавший на покрывало.
- Да, ты был прав! Вода преотличная - мокрая, теплая, соленая!.. О, а у нас гости? Привет!
- Здрасте... - вежливо склонил голову Михалик.
- Познакомились уже?
- Ну, так... - протянул я смущенно.
- Понятно. Это Дмитрий, я - Сергей Петрович. А вас как зовут? Если это не военная тайна, конечно!..
Мальчишка сообразил, что знакомиться спиной к нам невежливо и повернулся.
- Меня Михалик зовут. Мы с мамой тут тоже живем. Я вас уже видел вчера.
- Ну, вот и замечательно! А где же мама-то? Веди к нам, вместе пляжиться будем.
- Ага, я щас! Только вы не уходите!.. - Михалик суетливо вскочил и умчался.
Минут через пять он уже тащил к нам за руку свою маму.
- Вы извините, но он не дал мне ни малейшего шанса. Говорит, пошли знакомиться и все тут, - смущаясь, сказала женщина.
Отец галантно приподнялся:
- Присаживайтесь, все таки соседи по санаторию, не один день будем рядом. Так хоть скучать не придется. Да и мальчишкам вместе веселее. Это Дима, меня зовут Сергей Петрович, - повторил он и вопросительно взглянул на маму Михалика.
- Ольга Николаевна, - кокетливо поправила локон она.
- Ну вот и славно. Дима, помоги расстелить покрывало.
Мы с Михаликом взяли второе покрывало за края и положили рядом с нашим.
Минут пять мы слушали, как наши родители обсуждали достоинства и недостатки своих непутевых чад. Потом не выдержали и, разом вскочив, помчались в море.
- На глубину не заходите! - донеслось до нас.
Оказалось, что Михалик плавал не намного лучше меня. Так что на глубину мы бы не полезли и без напоминаний.
Прибрежная вода уже была теплой, прозрачности поубавилось.
Побрызгавшись и покопавшись в песке, словно трехлетние дети, мы отправились на поиски приключений.
Михалик, такой тихий с виду, оказался проказник еще тот. Брызнуть водой изподтишка на разгоряченное тело разомлевшей дамы было одной из самых невинных его придумок.
Потом он подкрался к раздевалке, стоявшей в укромном углу пляжа. Мы залегли в засаду. Дождавшись, когда в металлическую крашеную коробку войдут две девчонки, этот маленький бандит сунул под край кабинки ивовый прут и заорал - «Змея! Змея!»
Полураздетые девочки стремглав вылетели оттуда и, высоко задирая ноги, принялись метаться по всему пляжу, визжа и размахивая руками.
Михалик тоже взвизгивал от хохота, зажимая рот ладошкой. А я вообще чуть не умер на месте - картина была просто уморительной! Но если бы нас вычислили, то мало бы не показалось... Нет, если он и дальше будет проделывать такие номера, то по шее точно схлопочет. Если не от меня, то от собственной мамы!..
Отлежавшись и отсмеявшись, мы чинно и благородно побрели к нашим.
- Ну как, наплавались? Давайте собираться - обед скоро, - сказал мой отец, едва мы появились.
С пляжа мы шли все вместе, словно большая дружная семья - папа с Ольгой Николаевной под руку и мы с Михаликом чуть позади...

* * *

Две недели промчались так стремительно быстро - даже глазом моргнуть не успели. Мы с Михаликом сдружились, словно братья - постоянно вместе: на море, в городе, на экскурсиях.
И отец, похоже, увлекся мамой Михалика. Я не был против, лишь бы не скучали и не мешали нам развлекаться.
Уж что-что, а скучать не приходилось. Иногда Михалик превращался в маленькую динамо-машину - носился по всему корпусу, по двору, зарабатывая замечания от персонала и отдыхающих.
* * *
Все рухнуло в один день...
Раньше мы об этом не говорили, но как-то в случайном разговоре выяснилось, что у Михалика с мамой путевка на 14 дней, а у нас - на 18. И назавтра им уже надо уезжать. Должно быть, они тоже потеряли счет времени, совершенно не вспоминая об отъезде...
Сказать, что я расстроился? Это слишком мягко. Солнце потускнело, ветер стал холодным и колючим, море - серым и тяжелым.
Думаете, это я напридумывал? Нет, мне действительно все казалось темным и безрадостным.
Так привязаться к незнакомому пацану... С какой-такой печали? Вот уж не замечал за собой... Ни в школе, ни дома я не любил возиться с младшими. Хотя, если честно, то и со сверстниками не слишком ладились отношения.
Но это так, лирика...
Вечером после ужина устраивали танцы под магнитофон. Отец пригласил Ольгу Николаевну, а мы с Михаликом, поболтавшись в холле первого этажа для приличия, сбежали ко мне в комнату, смотреть телевизор.
Тоска перед расставанием передалась и Михалику. Мы просто сидели молча перед включеным телевизором, убрав звук и взявшись за руки. Через минуту он мягко прижался головой к моему плечу. Потом услыхал легкий всхлип - Михалик собрался зареветь? Вот уж совершенно напрасно... Но и у меня горло сжималось.
Михалик выдал какой-то забавный звук - так мурррчит котенок перед сном. Прижался покрепче, затих.
Мы ничего дальше и не делали, просто сидели перед мерцающим экраном. Михалик постепенно засыпал.
Далеко за полночь вернулся мой отец и перенес мальчика в их комнату.
Наутро мы проводили их к автобусу. Михалик все время шмыгал носом, изображая насморк. Чтобы никто не заподозрил слез. Но меня-то ему не провести...
Глядя на него сквозь автобусное стекло, я был уверен, что расстаемся мы НАВСЕГДА...

Глава третья

...Весна еще только-только начала праздновать свою победу над зимней стужей. Снежные кучи лежали грязноватой ватной массой по обочинам тротуаров, но холод уже отступил и капитулировал.
Уже успев забыть о надоевшей школе, я ждал повестку из военкомата. Весенний призыв...
Поступать никуда не хотелось, хоть отец и настаивал. Ничего, два года пролетят быстро. Конечно, неизвестное будущее немного страшило...

* * *

Я вышел из подъезда и сел на скамейку, погреться под лучами набирающего силу солнца. Небо слепило синевой, легкие невесомые облака плавно скользили по его глади, забыв о грозах и снежных бурях.
Соседи разбрелись кто куда и двор был пустым. Конечно, к вечеру соберутся, но я не люблю все эти посиделки – начнут обсуждать всех подряд, скучно... Это не только бабки любят, но и мужикам в удовольствие - костеперемывание.
Замечтавшись, я и не заметил, как к подъезду подкатил «Камаз», доверху груженый мебелью и ящиками. Должно быть, новые жильцы вселяются. Уже хоть какое-то развлечение!..
Первым делом из кузова выпрыгнули человек пять в камуфляжной форме, молодые, шустрые. Один из них передал вниз инвалидную коляску. А второй открыл кабину и добыл оттуда пассажира – мальчишку лет двенадцати. Аккуратно усадил его в кресло и отодвинул в сторону, чтобы не мешал. Прямо к моей скамейке.
Я не поверил собственным глазам - Михалик!!
Но... Почему... Почему в коляске? Что произошло за эти полгода?
Я даже не решился его окликнуть...
Вскоре мальчишке стало скучно, он начал крутить головой. Заметил меня, неловко усмехнулся. Потом вгляделся и... смущенно опустил голову.
Я махнул рукой – подъезжай поближе! Он лишь покачал отрицательно головой. Я, конечно, удивился. Не хочет? Или... Не может?..
Руки мальчика были столь же неподвижны, как и ноги. Неужели настолько все серьезно... Надо бы поговорить с его мамой.
Солдаты быстро и ловко разгружали кузов, заносили вещи внутрь. Процессом управляла невысокая женщина в болоневой куртке. Она распределяла роли, где надо - покрикивала, где надо - хвалила. Время от времени подходила к сыну, поправляла кресло, гладила по голове. Что-то говорила ему на ухо, ласковое... Поглядывала на меня... Но не узнавала. Должно быть, свалившееся несчастье заслонило наше прошлогоднее знакомство.
Не выдержав, передвинулся сам, на краешек, к нему поближе. Тихонько говорю:
- Привет... Вы в какую квартиру переезжаете?
- В 57-ю... - а голос... Ну, колокольчики, да и только.
Беседуем дальше, он ко мне повернул голову. Разглядываю его лицо, стараясь понезаметней. Бледное, с большими печальными глазами. С таких раньше лики писали, для икон... Похудел как... Тонкие скулы... Я все больше погружаюсь в омут его очарования...
- А я в 53-ей живу. Это на пятом этаже, почти под вами. Так что соседями будем.
- Ага... – эта мысль, похоже, ему понравилась. Улыбка стала чуть более открытой.
- Михалик... Ты хоть помнишь меня?
Снова смутился...
- Я и не забывал...
- А мама твоя меня не узнала. Забыла, наверное... А с кем ты еще живешь? Папа кем работает?
- Мы вдвоем только... Мама в медроте работает, фельдшером. Ну, здесь в городе, в военной части.
- Понятно... Извини, я не знал... - вот я дурак, со своими расспросами...
- Ничего, я привык. Он от нас давно ушел, пять лет назад.
- А... а как случилось... вот это... Авария?
- Не... Я заболел зимой, сначала просто грипп, а потом чего-то непонятное, даже врачи не разобрались. Говорят, нервное. Да ну их...
- Ты совсем ходить не можешь или получается, но плохо? - мне не просто хотелось как-то увлечь его разговором, а действительно был интересен диагноз. Неужели нельзя что-то изменить?
- Не-а, не могу. Даже руки не двигаются. Только шею могу вертеть.
Подошла наконец Ольга Николаевна:
- Михалик, ты уже знакомства заводишь?
- Здравствуйте, - привстал я. - Вы меня, наверное, не помните. Мы летом познакомились, на море. Меня Дима зовут.
- А, да, припоминаю... Ты вроде с папой был? Как у вас дела?
- Спасибо, все в порядке. Теперь вот соседями будем.
- Да, мне удалось квартиру выкупить, двухкомнатную. Повезло - ссуду так просто не выбьешь.
- Может, вам помочь чем?
- Нет, нет, мы уж сами справимся. Вот ребята из части с мебелью управятся, да и все, пожалуй. Ну, вы поговорите еще, а мы продолжим. Уже немного осталось, диван да пара шкафов.
- А ты чем дома занимаешься целыми днями? Скучно, наверное? - секунду помолчав, продолжил я.
- Конечно, скучно... Лежишь, лежишь... Телевизор смотрю или сплю. Мама читает иногда. Ну, учимся еще вместе, учебники читаем.
- А как же ты, когда она на работе? Сам разве справляешься?
- Я не сам. Из части солдата присылают, вот он со мной и занимается весь день. А потом мама два дня дома. График работы такой – сутки через двое. Она меня хотела в интернат сдать... Потом передумали...
Мне было слегка не по себе. Такие взрослые интонации проскальзывали в его ответах... Я бы не смог, вот так, целый день с чужим человеком. А Михалик, похоже, привык.
- Слушай... А ты на компьютере поиграть хотел бы? У меня есть. Когда устроитесь, можешь в гости зайти.
Вот дурак!.. «Зайти» - надо же было такое ляпнуть! Впрочем, он не обратил внимания на мою оплошность.
Как у него сразу глазки загорелись, это надо было видеть! Они, оказывается, не бледно-серые, а бирюзовые!..
Он оживился:
- Правда, можно? А у вас какой компьютер? Я видел по телевизору, как там пацаны играют, так красиво! А можно сегодня?!
- Я даже и не знаю... Вы только приехали, наверное дел много. Спроси у мамы – если разрешит, то конечно.
- Ма-ам! – тут же крикнул Михалик, позабыв про смущение. – Иди на минуту!
Ольга Николаевна испуганно обернулась к нам, быстро подошла:
- Что случилось?
- Да все в порядке, не волнуйся! Можно я к Диме в гости пойду вечером? У него компьютер есть. Я поиграл бы...
- Даже не знаю... – повторила она мои слова. – В первый день и сразу в гости. Он вам не помешает?
- Нет, конечно. Мне одному скучно все время играть, так хоть вдвоем будем. А папа только вечером придет, в восемь.
- Но... Он ведь не может... Там надо на клавиши нажимать или еще что...
- Не волнуйтесь, мы как нибудь устроимся. Он будет командовать, а я нажимать. К тому же вам надо мебель расставлять, вещи раскладывать. А я за ним и присмотрю как раз.
Посмотрев скептически на меня, она пожала плечами:
- Извините, конечно... Вы справитесь?
- Ну, это мелочи! Если что, я сразу вас позову.
- Ну, ладно... – сдалась наконец Ольга Николаевна. – Пообедаем, я и привезу Михалика.
- Ура... – тихо сказал мальчик, чтобы не спугнуть удачу. – До свидания!
- Пока... - попрощался я, глядя ему вслед.
Высокий солдат покатил коляску к подъезду, легко приподнял ее вместе с мальчиком и исчез в проеме.
А я остался на скамейке, потрясенно пытаясь прокрутить в голове весь наш разговор. Вспоминал каждое слово, каждый взгляд Михалика... Внутри нарастало непонятное чувство... Сжимало грудь, туманило рассудок... Почему-то хотелось умереть...

Глава четвертая

Михалик остался все таким же нетерпеливым, как и раньше.
Не прошло и двух часов, как в дверь позвонили.
На пороге стояла Ольга Николаевна, а рядом в коляске смущенно улыбался он сам.
- Вот, совсем меня замучил. «Пойдем да пойдем» только и твердит. Не прогоните?
- Конечно нет! Проходите! - я обрадовался.
Перехватив коляску, я вкатил мальчика в коридор.
- Пусть посидит немного у вас, а когда надоест, позовите меня - я заберу. Пойду, а то как бы там солдатики не наворотили делов, без присмотра.
- Вы не волнуйтесь, все будет в порядке!
- Ну, поехали в мою комнату, - сказал я и покатил Михалика по ковру.
Путь был коротким и через полминуты мы уже оказались на месте.
Михалик издал нечто вроде смеси «Вау!» и «Ух ты!» когда я включил монитор. Придвинув кресло поближе, я сел рядом.
- Так... Что бы нам такое завести для начала... - вслух размышлял я, перебирая диски.
Обычные стрелялки тут не подходили.
- Ну, давай эту, наверное - Warcraft. Это последняя версия, третья.
Пока игрушка инсталлировалась, я искоса поглядывал на Михалика. Он взмахивал большими пушистыми ресницами, в предвкушении занимательного зрелища.
И когда на экране появились разного рода гоблины, тролли, эльфы и рыцари, мы забыли про все на свете. Время испарилось...
Михалик быстро вник в схему игры и начал отдавать мне команды - куда идти, с кем сражаться. Я старался отключить собственную инициативу, давая ему поле для фантазии.
Довольно быстро мы приноровились. Михалик повеселел, принялся отпускать разные шуточки по поводу и просто так. Смех звенел в комнате, разгоняя обычную скуку, что обитала здесь почти все время. Как я уже говорил, друзей у меня не было, а уж домой и вовсе никто не приходил.
Звонок в дверь мы сперва приняли за какой-то игровой сигнал и не обратили внимания. Но трель не умолкала и я поспешил открыть. Оказалось, что прошло уже целых три часа и Ольга Николаевна пришла забрать Михалика на обед.
Я привез коляску, а мальчишка убедил маму, что все было просто замечательно. И тут же запросился прийти еще, вечером.

* * *

Вернулся Михалик в шестом часу. Ольга Николаевна уже не проявляла особого беспокойства:
- Я вижу, вы совсем сдружились - он только про тебя и говорит, - с улыбкой сказала она, передавая мне коляску.
Я смутился и промолчал.
В восемь вернулся с работы отец. Он постарался сдержать удивление от увиденного - «Михалик в инвалидном кресле» - совершенно не укладывалось в сознании...
Потом они с Ольгой Николаевной сидели на нашей кухне, пили чай и разговаривали...
Я оставил Михалика у телевизора, отключив монитор - долго за компьютером нельзя сидеть, слишком вредно, а уж ему и подавно. Сам вышел на кухню, чтобы присоединиться к беседе. Но задержался у двери, прислушался...
Ольга Николаевна рассказывала, как пыталась лечить Михалика, куда с ним ездила - оказалось, что и в Москву, и в Киев, и в Питер - где только они ни побывали. Но... Все было бесполезно. Даже в Институте Нейрохирургии не смогли установить диагноз. Все в один голос твердили - здоров! Ни малейших отклонений в работе спинного и головного мозга не обнаружено.
Почему ребенок не может передвигаться, никто определенно не смог выяснить. Совет дали один - должно пройти время.
- Вот так и живем... - завершила рассказ мама Михалика.
Я не стал входить, вернулся к мальчику. Присел перед ним, взял слабую безжизненную ладошку. Если бы я мог, если б я только мог, то много бы отдал за то, чтобы она шевельнулась!..

* * *

Так все и завертелось...
Михалик почти прописался в нашей квартире. Ольга Николаевна уже не просила начальство выделять солдат для присмотра за мальчиком, полностью понадеявшись на меня.
Я выискал в интернете кучу сайтов, накупил книг, где рассказывалось, как правильно ухаживать за инвалидами. Как кормить, одевать, укладывать спать...
Конечно, было нелегко... Но меня увлекла эта новая жизнь - я радовался, что Михалик тянется ко мне. Отец пытался тоже что-то для него делать, но Михалик принимал его помощь нехотя, очень стесняясь. А у меня на руках мальчик словно расцветал - глаза становились блестящими, даже на бледных щеках появлялся легкий румянец.
Весь день мы были только вдвоем, кроме выходных. Тогда мы собирались все вместе, готовили обед. Отец сыпал комплиментами, был оживлен и весел. Уж не влюбился ли? Того и гляди, сделает предложение!
А что? Михалик в роли братишки? Это было бы просто здорово!

* * *

Промчался месяц март...
Никаких сдвигов в здоровье Михалика не наблюдалось - все такая же полная неподвижность...
А ведь мне через месяц-другой в армию... На кого же я его оставлю? На целых два года!
И пришла мне в голову странная и страшная идея...
Глава пятая
Вечер.
Михалик сидит, внимательно глядя в монитор, смотрит скачанный в интернете фильм. Это диснеевский мультик, из последних, "Finding Nemo" Или по-русски - "В поисках Немо" Забавный мульт, про маленькую рыбешку.
Я уже видел, но с удовольствием смотрю еще раз, тем более, что в компании с Михаликом намного интересней.
Но вскоре я теряю нить сюжета - мои мысли заняты совершенно иным...
Набравшись сил, я резко вскакиваю со стула, выключаю компьютер и разворачиваю кресло с мальчиком.
Наклоняюсь к нему, низко-низко, почти сталкиваясь лбами. И говорю тихо, придав голосу злые шипящие интонации:
- Ну вот и все! Надоело мне!.. Сегодня все закончится. Ты думаешь, что мне так нравится с тобой возиться?! Да нафиг ты мне сдался, урод!! У меня что, своих дел нет, думаешь? Может, мне с девчонкой на дискарь смотаться хочется, а тут с тобой приходится няньчиться! Ну все, достало меня! Короче, слушай внимательно. Сколько у нас времени сейчас? Полшестого? А твоя мать до шести на смене? Вот и замечательно. В начале седьмого ее по дороге домой, там, за пустырями, один мой знакомый по голове стукнет, доской или кирпичом, что выберет. Я, конечно, ему бабок дам - такие дела просто так не делаются. Спишут все на бомжей, каждый день такие случаи бывают. А на тебя отец опекунство оформит. Ну а через полгода, когда все уляжется, тебя в интернат сплавим. А может даже раньше. Понял, к чему я веду? Нет, не понимаешь. Квартирка у вас ведь уже выкуплена! Она по наследству тебе перейдет. Ты недееспособный, значит она нам достанется. Продадим, кучу бабок получим. Нам тачка не помешает. А может и не будем продавать. Из армии вернусь, жениться надо - а тут уже хата готовая! Класс? Как тебе мой план, нравится?
Михалик выслушал все это молча. Испуганно округлились глаза, раскрылся рот. Он судорожно сглатывал, пытаясь что-то сказать, но не мог издать ни звука. Похоже, он поверил в этот бред.
- Ладно, хватит глазами хлопать. Я на улицу пошел, пусть соседи увидят. Алиби не помешает. А ты сиди, жди. Ха, а можешь на работу позвонить мамаше своей, предупредить! - рассмеялся я. - Если до телефона дотянешься! Только куда тебе, ты и пальцем не двинешь, урод! И орать не вздумай, все равно никто не услышит. Я телевизор включу погромче...
Я придвинул телефон на край стола, в двух шагах от кресла Михалика. Включил телевизор, сделал полный звук. И ушел, громко хлопнув дверью.
На часах было без четверти шесть...

* * *

Стараясь не щелкнуть замком, я тихо приоткрыл дверь. Пробрался к своей комнате и заглянул в щель.
Михалик сидел в кресле, уставившись в одну точку невидящими ничего глазами. Телевизор надрывался голосом-сиреной Витаса.
Я уже было пожалел, что затеял все это, но тут... Мальчик мигнул, покрутил головой, словно встряхиваясь. На щеках заблестели две полоски - от слез. Я замер, не смея даже вздохнуть.
Михалик громко всхлипнул и со стоном, с хриплым натужным стоном потянулся к красному аппарату. Коляска качнулась раз, другой и завалилась на бок. Я крепко сжал зубы, чтобы не броситься ему на помощь - было слишком рано!..
Мальчишка приподнялся на слабых руках, подтянулся, царапая ногтями ковролин, встал на коленки. Дернул за провод. Наверное, хотел придвинуть поближе, но не расчитал и аппарат слетел на пол.
Но цель уже была достигнута - он сжал телефонную трубку и принялся крутить диск.
Теперь медлить было нельзя и я вбежал в комнату.
- Нет! Не надо!.. - приобрел наконец голос Михалик.
Ничего не слушая, я крепко-крепко обнял мальчишку и зашептал прямо в ухо:
- Дурачок ты, дурачок! Ну как же ты мог поверить, что я способен на такую подлость! Да я ж за тебя не то что полжизни... Ну не плачь ты... Это даже хорошо, что ты поверил. Это просто замечательно! Теперь все уже позади, ты и ходить будешь, и бегать, и велик купим! А ну, давай встанем!
Михалик не хотел вставать - он боялся. Он все еще боялся поверить мне.
- Ну, хочешь, пойдем встречать маму? Сам убедишься, что я все придумал!
Михалик сверкнул своими невероятными глазищами и, держась за мое плечо, попытался встать. Слабые тонкие ноги не выдержали, подогнулись. Но он упрямо повторял попытки, пока наконец не выпрямился. Бледное лицо озарилось такой радостью, что мне даже стало немного не по себе. Сердце обжег стыд за причиненное ему страдание. Пусть минутное, но все же...
- Садись, - я поставил коляску ровно. - Пока еще рановато пешком ходить, я тебя повезу.
- Телек выключи, а то оглохнем. А ты в Герасима превратишься, что Муму купал, - наконец рассмеялся сквозь подсыхающие слезы Михалик.
- Это ты у меня сейчас Мумой станешь! - в шутку зарычал я и покатил коляску в коридор.
Но выйти на улицу мы не успели.
Раздался звонок в дверь.
Я даже не успел ничего предпринять, как Михалик поднялся, сделал два-три неверных шага и распахнул дверь.
- Мама, привет! - сказал он, улыбаясь...

©Кирилл