1

Ты скачешь как заяц. Ты прыгаешь через лужи легко и быстро. Ты убегаешь от первых осенних холодов. От своих, посиневших в уголках, губ. В потрепанных, но недешевых джинсах, в куртке с белым, тонким мехом. Я пытаюсь успеть за тобой. Иногда получается.
Мы спешим в другой район города – надо взять отсканированные рисунки для твоей сестренки. Я мало, что в этом понимаю. Ты забегаешь в подъезд, сказав, чтобы я ждал. Я стреляю сигарету у прохожего. Я жду. Я курю “Честерфилд”.
Ты выходишь. В руках папка с трехмерными рисунками - машины, самолеты. Я мало, что в этом понимаю. Мы идем обратно. Ты опять прыгаешь через осеннюю мокроту. Ты уже не мерзнешь. Движение – это жизнь.
Мы болтаем о пустяках. Ты говоришь, что часто простужаешься. Ты говоришь, что не хочешь учиться. Ты не смотришь на меня, потому что чувствуешь мой взгляд. Ты покупаешь мне крепкое пиво на свои последние деньги. Тебя буду ругать дома.
Вдруг я вижу твои пушистые ресницы. Я раньше не замечал. Я хочу их потрогать.
Но мы уже доходим до твоего дома. Я сжимаю маленькую ладошку. Я спрашиваю:
- Мы увидимся?
- Да, - говоришь ты просто.
Я верю, потому что ты не обещаешь, ты говоришь просто:
- Да
Я иду домой. Что бы слушать “Stairway To Heaven”. Пить крепкий чай с лимоном. Уткнуться взглядом в стену. В точку, в червоточины, что начинают шевелиться, ползти, превращаясь в цифры. В телефонный номер. Я иду в одиночество. Завтра будет новый день. В котором так мало места для меня. Где я встаю на цыпочки, но пес рвет мои ботинки. Прижимаюсь к шершавой стене и затаиваю дыхание, но меня все равно толкают прямоугольным плечом. Где боюсь перейти через проспект и долго стою на краю дороги. Вдыхаю сладкий газ. Вижу манекены в авто. У них хорошая стрижка. Они будут жить счастливо и умрут в один день, в ресторанах и кафе. Дожевывая телятину, не поняв в чем подвох.
А через улицу, на шестом этаже ты ныряешь под толстое, толстое одеяло.
Ты закрываешь свои пушистые ресницы.
Наверное, тебе, что-то снится.
Наверное, ты опять скачешь по лужам, убегая от призраков-неудачников.

2

- Знаешь, ты должен быть счастлив,- говорит приятель, когда я выхожу из банка.
- Я собрал последние деньги, я погасил все кредиты, у меня нет работы и я счастлив?- я возмущен.
- Ты свободен, - улыбаясь щербатым ртом и допивая свое разливное пиво, приятель исчезает в толпе. Я пожимаю плечами. Что-то не так. У меня есть Word, что бы складывать буквы в слова. Есть солнце в давно немытых стеклах. И все. Что-то не так. И уже давно.
Я присаживаюсь на скамейку. Солнце слабо светит сквозь красную пыль. Я сижу на краю земли, смотрят, не мигая чужие глаза, что никогда не врут.
- Просыпайся,- носится в воздухе и кричит из под ног. Внезапно обветренные губы приближаются ко мне. Они нецелованны и потому не врут.
Они просят меня :
- Просыпайся.
Я опускаюсь на колени, не в силах держать дистанцию до губ. Они нецелованы и потому я первый убегаю от них.
- Просыпайся,- шепчут за спиной или в земле. Я пожимаю плечами. Я пытаюсь. Я вижу, как колонна-змея медленно движется по дороге, не обходя грязь и лужи. Не смотря на низкое небо Южного Урала. Я вижу серые шеи, мерно покачивающиеся в такт движению. Я вижу руки, скрытно греющиеся в карманах х\б при минус тридцати. Сырые от раствора валенки и худые скулы. " Нет доработки! " – радуюсь я. Значит бегом в столовую и отдыхать.
- Подъем,- летит табуретка дневального мне в лицо.
- Вставай,- пляшет в ушах хриплый лай старшины.
- Вставайте,- звенит, захлебываясь, колокольчик.
- Вставайте, менты заберут,- звенит везде.
Кто-то толкает мягко в плечо. Я открываю глаза. Я смотрю, я спрашиваю чужими словами:
- Да что там у тебя звенит?
Ты смеешься. Ты испуган, но ты смеешься.
- Я провожу тебя? – прошу я.
- Да,- говоришь ты просто.
Мы стоим в полутемном подъезде.
- А что такое свободен?- спрашиваю я.
Ты удивлен. Ты легко отвечаешь:
- Это не делать уроки. Это гулять сколько хочешь. Это быть рядом с ….
Шум открывающегося лифта заглушает последнее слово. Вихрь куртки с белым, тонким мехом, теплый поцелуй в мои нераскрывшиеся губы, и ты уносишься вверх на шестой этаж.
Я выхожу на улицу. Я знаю мы будем жить счастливо. Целоваться возле лифта. Ловить теплое дыхание. Скользить бережно руками по потрепанным, но недешевым джинсам. Беречь хрупкое тело. Я знаю.
Я сижу на скамейке. Рядом кот роется в черном пакете, не подозревая, что уже давно придумали "Вискасс". Я стреляю сигарету. Проноситься мимо "Скорая" освещая двор неестественным синим цветом. Я курю “Честерфилд”.

©Лисс