ЧАСТЬ I

Бывают такие дни, когда кажется, что всё в этом мире против тебя. Все валится из рук, родители кричат без повода, а в придачу еще и ссора с лучшим другом. И все это в один день… Сразу. Так думал Лешка, шагая из школы домой. Шагал, вытирая на ходу подступившие к глазам слезы. А ведь так здорово все начиналось.
В тот по-летнему теплый майский день Лешка встал пораньше, часов в 7, сделал зарядку и, все еще потягиваясь, отправился в ванную умываться. С сегодняшнего дня он твердо решил придерживаться распорядка дня. Утром – зарядка. Потом закаливание. Умывание с обязательной чисткой зубов. Завтрак. А потом уже все остальное.
Отец еще спал. Мама уже хлопотала на кухне. Как следует умывшись, почистив зубы, Лешка попытался закрыть кран. Не тут-то было. Кран ни в какую не хотел крутиться. Вода продолжала хлестать в ванную. Схватившись за вентиль обеими руками, он поднатужился. Что-то в смесителе хрустнуло, и пластиковый вентиль-барашек остался в его руке. Вода продолжала хлестать в ванную.
- Мама, папа, кран сломался, - испуганно закричал Лешка.
Открылась дверь в родительскую спальную и из нее вышел заспанный отец. Недовольный, как обычно. Еще бы. Единственный сын отобрал у него лишние 15 минут сна.
- Что случилось? – хмуро спросил отец.
- Кран, - только и ответил мальчик и тут же получил от отца хороший удар по шее, - ай, за что?
- Говорил же тебе, что ванной пользоваться нельзя, смеситель сломался. Говорил? – загремел отец.
- Говорил, - виновато опустив голову, ответил Лешка, - я забыл просто…
- Говоришь ему, говоришь…
- Саша, что случилось? – из кухни высунулась мать.
- Что, что, Лешка смеситель доломал окончательно. Придется Петровича опять за бутылку просить.
- Мам, пап, я не нарочно, - отчаянно оправдывался Лешка.
- Не нарочно, - не унимался отец, - ты когда будешь прислушиваться к тому, что тебе отец говорит? Десять лет уже тебе, а все как маленький. Сколько раз тебя просил – убрать на письменном столе. А ты что же?
- Я уберу, - всхлипнул Лешка.
- Чтобы сегодня же убрал. Если к моему приходу не будет убрано, то все твои книжки и тетрадки выкину в ведро к едрене-фене…
- Саш, - с укоризной заметила мать.
- Что Саш? Безалаберный сын у нас растет какой-то, - ответил отец, направляясь в комнату за инструментами.
- Ладно вам, - примирительно ответила мать, - Леша, у вас во сколько сбор?
- В десять. Генеральная репетиция, - хмуро ответил мальчик.
- Хорошо. Давай иди завтракать… Форму я тебе погладила.
Сегодня у них в школе должен быть пионерский сбор. Да не простой. Сегодня должна пройти генеральная репетиция завтрашнего праздника – последнего звонка у старшеклассников. И для Лешки это был не просто сбор – он был как-никак отрядным барабанщиком.
Ах, как он хотел, чтобы его выбрали барабанщиком в отряде. Зимой на внеочередном совете отряда этот вопрос был поднят самым первым. Предыдущий барабанщик, Сашка Казаков, переехал с родителями в другой район, в новую квартиру, и вынужден был сменить школу. Теперь на эту должность предстояло выбрать нового пионера. И стать им мог только тот пионер, кто учится на хорошо и отлично. А у Лешки во второй четверти, зимой, одна тройка по ИЗО. Ну, не умеет он хорошо рисовать… Что тут поделаешь. Зато у него пятерки по математике, русскому и литературе.
Фаворитами были отличники Ленка Смирнова и Андрюшка Королев. Но девчонка на эту должность плохо подходила. Остается Андрюшка Королев. Но Королев заболел ангиной и отсутствовал на совете отряда. Были и еще ребята, но…
- Ребята, а давайте Лешку Спиридонова? – вдруг предложила скромная тихая Лена Звонарева.
У Лешки перехватило дыхание от такой перспективы.
- Почему Лешку-то? – загалдели некоторые ребята.
- К тому же у него тройка по ИЗО, - заметила Наташка Жукова.
- Ну, - ответила Лена, - мы с Лешкой прошлым летом в лагерь ездили, и он там у нас отрядным барабанщиком был.
Это была правда. Было необычным совпадением пересечься в лагере с Ленкой Звонаревой. Впрочем, почему необычным? Их родители работали на одном заводе. И путевки в лагерь были от завода.
- А как же тройка? – не унималась Наташка.
- Ребята, - не выдержал Лешка, поднимаясь, - я исправлю. Честное пионерское.
Общим голосованием Лешка, к своему неописуемому счастью, был выбран барабанщиком. И теперь на всех сборах он гордо маршировал во главе отряда. Нет, Лешка не был честолюбивым. Просто… Когда есть в жизни мечта, то к ней надо стремиться.
Не спеша позавтракав, Лешка одел светло-голубые короткие шортики, белые, до колена гольфы, белую, аккуратно выглаженную матерью рубашечку с короткими рукавами, темные полуботинки. Повязал дрожащими от волнения пальцами красный галстук. Поправил значок на груди. Потом мать долго расчесывала светлые спутанные волосы мальчика расческой. Мальчик то и дело вскрикивал от боли.
- Мам, больно, ты мне волосы все выдерешь, - не унимался мальчик.
- Ладно тебе, - улыбалась мать, - терпи, командиром будешь.
Наконец, муки с причесыванием закончились. Одев пилотку и подхватив барабан, Лешка вышел на улицу.
Теплый весенний день ласково обнял мальчика за плечи, яркое, совсем по-летнему, солнышко насмешливо заглянуло мальчику в глаза, заставив того с улыбкой зажмуриться. Настроение улучшилось. Что ни говори, а ведь скоро лето. И каникулы!!! Марина Петровна сказала, что уже через два дня их распустят на каникулы. Завтра – последний звонок у старшеклассников. Послезавтра – сдача учебников. А потом – свобода…
Во дворе Лешку встретил Андрюшка Петров, Лешкин друг. Темноволосый, немного флегматичный мальчик чуть постарше Лешки. Немного, на полгода всего. Совсем недавно ему исполнилось одиннадцать. Андрюшка сидел на скамейке и, болтая ногами, читал «Дети капитана Гранта».
- А, привет, - ответил он, отрываясь от чтения.
- Привет, - улыбнулся Лешка.
- Куда намылился?
- Сам ты «намылился», - передразнил его мальчик, - в школу, на сбор.
- А, в школу? – насмешливо протянул Андрюшка, - а нас уже на каникулы распустили.
- Везет тебе, - с чувством непонятной зависти ответил Лешка.
Все-таки, Андрюшка хороший парень. Только хвастун и задавака еще тот.
- Ага, - похвастался Андрюшка, - а мы сейчас с папой в «Детский мир» едем. А на следующей неделе у папы отпуск. На море поедем, в Евпаторию.
- Ну и пожалуйста, - упавшим ответил Лешка.
Хорошего настроения у Лешки как ни бывало.
- Что, завидно небось? – с издевкой спросил Андрюшка.
- Тебе какое дело?
- Завидно, да? – не унимался Андрюшка. - Заааавидно.
- Беги в туалет, пока не занято, - передразнил Лешка.
- Чего?
Андрюшка вскочил со скамейки, насупившись сжал кулаки и подошел к Лешке.
- Что слышал! – ответил Лешка с вызовом, сжимая кулаки.
Неизвестно, чем бы все это кончилось, если бы из подъезда вышел Андрюшкин отец, Михаил Васильевич, плотный мужчина лет сорока.
- Ну, герой, пойдем, - улыбнулся он.
- Ага, - улыбнулся как ни в чем не бывало Андрюшка.
Андрюшка взял отца за руку и, бросив полный торжества взгляд на Лешку, направился с ним в сторону метро. Проводив взглядом Андрюшку Лешка поправил барабан и побрел в сторону школы. Ну вот, думал он. Теперь еще и с Андрюшкой поссорились. Что еще теперь его ждет сегодня?

* * *

К счастью, репетиция прошла как надо. Даже песня, которую специально написала для выпускников этого года музыкальный руководитель Лариса Николаевна, ребята спели с первой же попытки. Всеобщее воодушевление и задор охватили Лешку, так, что настроение снова улучшилось. Ничего, думал он. Все будет хорошо.
Окончилась репетиция в 12 часов. Уже распуская ребят по домам, их классная руководительница, Елена Дмитриевна, напомнила:
- Ребята, завтра не опаздывать. Последний звонок начинается в 10 утра. Соответственно, в школе нужно быть к 9 утра. Леша Спиридонов, тебя попрошу прийти пораньше. Чтобы еще раз отрепетировать, на всякий случай.
По школьному коридору шли вместе, Лешка, Андрюшка Казаков и Ленка Звонарева.
- Леш, а ты куда на каникулы поедешь? – спросил Андрюшка, невысокий худощавый мальчик в очках.
- Не знаю… Может, в дом отдыха поедем. А ты?
- Я в деревню, в Ленинградскую область, там у меня бабушка живет.
- Здорово.
Вдруг из-за угла выбежал девятиклассник Сережка Булыгин. Его в школе не любили. Мало того что учился плохо, так и хулиган был еще тот. Сережка уже второй раз оставался на второй год и из школы его не выгоняли только потому, что его дед был в свое время директором школы. Деда Сережки любили и помнили многие, а вот внук его вырос не пойми кем.
- Аааа, салют, пионерия, с днем ударника, - проорал он и, пробегая мимо, изо всех сил ударил раскрытой ладонью Лешку по спине.
Лешка кубарем отлетел к стенке. Прежде чем ребята пришли в себя, Сережки и след простыл.
- Леш, ты в порядке? – подбежали ребята.
Лешка, всхлипывая и, отряхиваясь, поднялся.
- Я нормально. А вот он… Он…
Он показал на барабан. В обшивке барабана зияла здоровенная дыра. При падении Лешка подмял под себя барабан и буквально упал на него сверху.
Все, подумал Лешка, чувствуя, что у него все похолодело внутри. Барабану конец. А ведь завтра выступление. Где он новый барабан возьмет?
- Может, в пионерской комнате попросим? – с надеждой в голосе спросила Ленка.
- Давай, - упавшим голосом ответил Лешка.
В пионерской комнате запасного барабана не нашлось. Мало того, старшая пионервожатая еще и отчитала Лешку за неаккуратность.
- Я не виноват, - кричал он со слезами на глазах, - это все Сережка Булыгин.
- Ты отвечаешь за вверенный тебе инструмент. Потому и отвечать будешь. Перед советом отряда.
- Что же мне делать?
- Завтра разбирать будем, на совете отряда, после последнего звонка, - угрожающе ответила старшая пионервожатая.
Из школы вышли вместе. Присели на скамейку возле школы. Лена и Андрюшка все пытались взбодрить Лешку, но все без толку.
- Ладно, - наконец не выдержал Лешка, - что вы со мной как с маленьким. Идите домой.
Ребята переглянулись и отправились восвояси. Лешка подождал, пока друзья не скроются за поворотом, после чего встал и побрел в сторону дома.
Что теперь будет? Ну, отчитают завтра на совете отряда. Исключат из барабанщиков. А может? И из пионеров тоже? От этих мыслей у мальчика внутри все оборвалось. Что же делать? Что?
Редкие прохожие с удивлением глядели на плачущего мальчика, медленно бредущего по скверу.
- Мама, - в Лешку ткнул пальчиком проходящий мимо малыш лет четырех с мамой, - а почему этот мальчик плачет?
- Не знаю, сынок, - ответила мама, - может, натворил чего?
- Я не натворил… Я ни в чем не виноват, - хотел крикнуть мальчик. И не мог. Слова застряли у него в груди. Чувствуя, что сил больше нет, Лешка присел на скамейку… Что теперь делать?
И дома тоже… Если узнают все, то… Отец точно за ремень схватится… Даже не выслушают…

* * *

- Малыш, с тобой все в порядке? - Лешку отвлек от раздумий незнакомый мужской голос
Лешка поднял голову – рядом со скамейкой стоял темноволосый мужчина средних лет, в небольших очках на переносице.
- А, что? – не понимающе ответил мальчик.
- У тебя что-то произошло? – заботливо спросил мужчина, присаживаясь рядом и кладя руку мальчику на плечо.
- Нет, ничего, - буркнул Лешка, вытирая слезы и отодвигаясь.
- Да не бойся ты меня, дурачок, - добродушно улыбнулся мужчина, - я иду, смотрю, мальчик плачет. Думаю, случилось что-то, помочь человеку надо.
Мужчина солгал. Лешку он заприметил еще возле школы. Стройный симпатичный светловолосый мальчик со слегка вьющимися волосами, выбивающимися из-под голубой пилотки, сразу привлек его внимание. Рубашка в обтяжечку, едва-едва прикрывает тонкие плечики… Короткие шортики в обтяг лишь подчеркивали прелести слегка выпуклой мальчишеской попки. А белые гольфы на ногах лишь еще более обнажали стройность и красоту мальчишеской фигурки. Сколько ему лет? Лет 10? Может 11? Кожа, правда, чересчур бледная. Но это даже лучше… Приятнее глазу…
Мальчик плакал… От вида плачущего мальчика у мужчины на миг сжалось сердце. Но ничего. Понимание и сочувствие лишь помогут установить ему первый контакт.
- Все равно, - вырвалось у мальчика, - все равно все без толку и меня… Исключат из пионеров.
- Да что случилось то? Чем я тебе помочь могу?
Все равно мне никто не поможет, подумал Лешка. Никто… А, будь что будет.
И Лешка рассказал незнакомцу все, что произошло сегодня с ним, начиная с самого раннего утра. Мужчина слушал мальчика и любовался им. Светловолосый, с легка вьющимися волосами, с огромными светло-голубыми глазами, с правильными, даже чересчур нежными чертами лица мальчик все больше нравился ему. Губки немного пухловатые, и ротик небольшой. Щечки румяные и с небольшими ямочками. Просто игрушка… Мужчина почувствовал, что мальчишка в буквальном смысле произвел на него впечатление. Мало того – просто возбуждает его. Но нет. Спокойнее. Главное, думал он, не отпугнуть его сейчас… А там – кто знает, может и правда он подойдет… Может быть…
- И вот, он меня ка-ак толкнет, и я полетел вверх тормашками. Прямо на барабан и грохнулся. Вот… Что делать? Мы в пионерскую комнату пошли, а там меня снова отругали. Сказали, что ты сам виноват и будешь отвечать. Завтра, после последнего звонка, на собрании совета отряда. Что теперь будет? Исключат? Правда, да?
Мальчишка c какой-то непонятной неосязаемой надеждой смотрел на незнакомца. Надеждой, которая снова сменялась отчаянием.
Так, теперь главное спокойнее…
- Ну, ты из-за пустяков переживаешь, - ответил мужчина.
- А с барабаном что? Все? – потухшим голосом выдавил мальчик.
- Почему все? – ответил мужчина, рассматривая испорченный барабан, - перетянуть можно, в мастерскую отдать, это недорого совсем. Только…. Тут вот какое дело… Тебе ведь он завтра нужен?
- Да, - ответил мальчик с надеждой в голосе.
- Просто в мастерских обычно это занимает пару-тройку дней.
- Ой, - Лешка обхватил голову руками, - что же делать?
- Ну, тут я тебе помочь смогу… У меня дома есть кое-какой реквизит. В том числе и барабан. Такой же, даже поновее немного. Я могу тебе дать на время свой, а ты мне оставишь этот, испорченный. Я его сам отнесу в мастерскую… А когда починят, через несколько дней, то снова обменяемся…
- Правда? - обрадованно воскликнул мальчик.
- Правда… Кстати, меня зовут Александр Владимирович, - ответил мужчина, протягивая мальчику руку.
- Я Леша, - ответил мальчик, протягивая руку мужчине.
Мужчина пожал Лешкину ладошку. Маленькая, хрупкая… А какая нежная… Вот оно… Первое прикосновение… Первое…
- Кстати, а лет тебе сколько?
- Десять. А вам? – поинтересовался мальчик.
- Много, - усмехнулся мужчина, - четыре раза по десять плюс еще хвостик. Точнее, 46.
- Много, - ответил мальчик.
- Тебя пугает?
- Да нет… Ой, а скажите… Когда мы сможем… Вернее, вы сможете… - мальчик явно волновался.
- Ох, да я заговорился совсем с тобой. Пойдем, я тут недалеко живу. Во-он там, за теми домами.

* * *

Александр Владимирович жил не так близко, как сначала подумал мальчик. Сначала они прошли по скверу, до светофора. Затем повернули налево и долго шли по заросшей акацией улице мимо новостроек. Но Лешка не осмеливался спросить долго ли еще идти. Он был безгранично благодарен этому незнакомцу за то, что он сам вызвался помочь ему. Особенно после того, как даже его друзья отвернулись от него.
- Ну вот и пришли, - сказал Александр Владимирович и указал Лешке на старую пятиэтажную хрущевку.
Лешкин новый знакомый жил на пятом этаже дома в трехкомнатной квартире. Квартира была уютно и современно обставлена. В большой комнате вдоль стены стояли книжные шкафы с множеством толстенных, видимо, старинных книг. На стенах висело множество фотопортретов – девушек, мужчин, детей. Особенно много было мальчишек. А все полки, тумбочки были заставлены различными сувенирами – статуэтками и прочими затейливыми сувенирными фигурками. Особенно Лешке понравились бронзовые фигурки двух мальчиков. Мальчики стояли рядом обнявшись. В руках одного из мальчишек был футбольный мяч.
- Что, нравится? – спросил, улыбаясь, мужчина.
- Ага.
- Это мне подарил один товарищ, в молодости он в футбол играл. А теперь тренером работает, мальчишек таких как ты тренирует.
- А вы тоже тренером работаете?
- Нет, почему… Я фотокорреспондент.
- Кто? – не понял Лешка.
- Фотокорреспондент. Фотограф. Видишь фотографии на стенах… Это все я снимал…
Мальчик огляделся…
- Да, красиво… А вы в издательстве работаете?
Мальчик знал, что все фотографы работают в издательствах. У них в школе был внештатный школьный фотограф, дядя Петя, который был штатным фотографом в издательстве «Московский комсомолец».
- Нет, я мастер свободного плавания.
- Как это? – не понял мальчик.
- Ну, понимаешь… Я делаю фотографии и предлагаю их различным издательствам. Газетам. Журналам. Иногда сами издательства связываются со мной и заказывают определенные фотографии. Да ты садись, не стесняйся.
Мальчик присел в широкое кожаное кресло.
Мужчина открыл шкаф и протянул мальчику несколько журналов. На обложке одного из них, журнал назывался «Физкультура и спорт», была фотография мальчика примерно лет двенадцати в зимнем спортивном костюме и с лыжами в руках. Мальчик стоял на опушке заснеженного леса и весело улыбался.
- Нравится? – спросил мужчина.
- Ага, - ответил Лешка, - лес красивый, прямо как в сказке «Морозко».
- Так, а вот еще, смотри.
Мужчина протянул мальчику еще один журнал «Физкультура и спорт». На развороте был изображен мальчик примерно Лешкиного возраста в спортивных трусах и футболке. В руках он держал футбольный мячик.
- Вот, этот мальчик, кстати, занимается в секции моего товарища-тренера, о котором я тебе рассказывал. А вот еще…
На развороте следующего журнала была фотография Красной площади. На фоне Мавзолея Ленина стояли двое мальчишек в таких же как у Лешки коротких голубых шортах, белых рубашечках и галстуках. Один из мальчиков, примерно Лешкиного возраста держал в руках барабан, другой же мальчик – постарше, лет четырнадцати, держал в руке красное пионерское знамя.
- Красиво, - восхищенно подумал Лешка.
Он представил себя на месте того мальчика с барабаном… Волнение на мгновение охватило мальчика. Наверное, нужно по-настоящему хорошо учиться, чтобы заслужить стоять там, возле Мавзолея.
- Нравится? – спросил мужчина.
- Да, очень, - признался мальчик, - особенно вот эта, на Красной площади…
- А, ну да, этих мальчиков я хорошо знаю… Отличники, учатся на пятерки. Ты, кстати, как учишься?
- У меня одна тройка была по ИЗО… Но я исправил уже в этой четверти, на четверку – поспешно оговорился мальчик.
- Ну, тогда какие твои годы, - улыбнулся мужчина, - кстати, ты сам не хочешь попробовать? Ну, сняться для журнала?
- Для журнала? Это на Красной площади? – от неожиданной и неосязаемой радости у Лешки перехватило дыхание и отчаянно забилось сердце.
- Ну, для начала просто в студии. Или на улице. Знаешь, я сейчас работаю над серией фотографий для журналов «Пионер» и «Костер». Делаю фотографии мальчиков твоего возраста. Могу и тебя попробовать.
Попробовать... У мужчины на миг перехватило дыхание. Глядя в восторженные глаза этого милого наивного мальчишки, можно и правда сойти с ума.
- Правда? – воскликнул обрадованный мальчик.
- Конечно. Без проблем. Кстати, мы можем с тобой заключить партнерское соглашение.
- Какое?
- Смотри.
Мужчина открыл верхнюю антресоль шкафа и достал оттуда новенький пионерский барабан. Совсем как у Лешки.
- Вот, держи, - он протянул мальчику барабан.
- Спасибо большущее, - ответил мальчик, нерешительно беря барабан в руки.
Новенький, гораздо симпатичнее его старого потертого барабана. Хороший дядька. Не обманул… Только вот… Что он имел в виду насчет какого-то соглашения?
- А что это за п… планерское соглашение? – выдавил мальчик.
- Не планерское, а партнерское. Значит – ты мне, я тебе. Когда с товарищем меняешься игрушками, книжками или еще чем…
Глядя в непонимающее лицо мальчика, мужчина продолжил:
- Означает оно то, что я тебе дарю этот барабан.
- Дарите? – не веря своим ушам воскликнул Лешка.
- Дарю. А ты мне обещаешь попозировать немного.
- Что сделать? – не понял мальчик.
- Ну, помочь мне сделать с тобой несколько кадров. Если дело пойдет, то, возможно, рано или поздно ты появишься на страницах одного из журналов.
- И на Красной площади?
- Возможно, - улыбнулся мужчина.
- Здорово. Только… Ну… - мальчик вдруг закручинился.
- Что такое? – обеспокоенно спросил мужчина.
- Ну, родители… Не разрешат…
- Ну, а давай не будем им говорить до поры до времени. Они у тебя работают?
- Да.
- Вот. А ты знаешь, что все модели… Ну, мальчики, которые снимаются у меня, получают зарплату?
- Как это?
- Ну, зарплату. Немного, конечно. Но ты представь, что в конце месяца ты принесешь маме настоящую зарплату. Твои первые заработанные деньги.
- Здорово, - восхищенно представил себе мальчик.
- Только помни – фотографирование - это непростое ремесло. Оно требует терпения и сил. Иногда, чтобы сделать один хороший кадр, нужно сделать десяток-другой пробных, а это долгие часы работы. Справишься?
- Я постараюсь.
- Что значит постараюсь?
- Честно, - мальчик вскочил и, вскинув ладошку, отдал салют, - вот, честное пионерское.
- Вот, такое мне больше нравится. А ну-ка, погоди…
Мужчина вышел в соседнюю комнату и вернулся с большим фотоаппаратом.
- Ну-ка, повтори еще раз.
- Что? – не понял мальчик.
- Ну, отдай салют, а я тебя сниму… Сфотографирую.
Мальчик поднял руку над головой и повторил:
- Честное пионерское.
Мужчина продолжал колдовать над фотоаппаратом.
- Так, не годится. Пойдем сюда.
Он позвал мальчика за собой в соседнюю комнату. Свет в комнате был выключен и Лешка не смог разглядеть ее. Щелкнул выключатель и комнату залил белый ровный свет ламп. Так мальчик смог разглядеть комнату повнимательнее. Мебели в комнате не было. Вместо этого в комнату тут и там стояли различные не до конца понятные мальчику приспособления – большие лампы на ножках, несколько больших устройств на ножках, напоминающих фотоаппараты и много еще чего. Комната была обклеена светлыми красивыми обоями с рельефным абстрактным рисунком.
- Ой, а что это? – спросил мальчик, разглядывая комнату.
- Это моя фотостудия. Тут я работаю, а тут – мужчина указан на небольшую дверь слева от входа, - тут я делаю фотографии.
- А эти… приборы?
- Это мое оборудование. Прожекторы, лампы. Камеры. Вот эта большая камера – для видеосъемки… Ну, чтобы кино снимать, - рассказывал мужчина.
Лешка с интересом осматривал все вокруг.
- А фотографировать вы меня тут будете? – спросил мальчик.
- Да, пока тут. А потом… посмотрим. Давай для начала приведем тебя в порядок.
Мужчина ушел в ванную комнату и вернулся оттуда с массажной расческой. Подойдя к мальчику, он как следует расчесал непослушные Лешкины кудри. Причесывая мальчика, он незаметно для Лешки вздохнул аромат светлых вьющихся Лешкиных волос. Пахло летней травой, молоком и еще чем-то незабываемым. Расчесывая мальчика, мужчина несколько раз будто незаметно проводил ладонью по нежному Лешкиному лицу, не без удовольствия подмечая смущение мальчика. Ничего, подумал мужчина, рано или поздно этот наивный малыш будет его…
Расчесав Лешку, мужчина с помощью смоченного лосьоном ватного тампона протер смущенное Лешкино личико, поправил шортики, так же, будто невзначай, проведя ладонью по голой Лешкиной ноге. Кожа нежная и бархатистая… У мужчины вновь перехватило дыхание. Так, главное сдерживать себя. Заправив рубашку и поправив пилотку на голове Лешки, он сказал:
- Так, сейчас встань вон там, возле стены, а я пока настрою фотоаппарат.
Лешка встал возле противоположной стены и с интересом наблюдал за действиями мужчины, который, установив фотоаппарат на штатив, начал крутить какие-то непонятные мальчику рычажки и кнопки. Лешка чувствовал, как волнение охватывает его. Неописуемое волнение… Справится ли он? Не подведет ли он Александра Владимировича? А если не справится, вдруг подумал он, и неприятный холодок пробежал по его спине. Что тогда?
- Что, волнуешься? – спросил мужчина будто разгадав мысли мальчика.
- Немножко, - признался Лешка.
- Не волнуйся, ты очень красивый мальчик и со всем справишься. А я тебе помогу.
Мужчина не без удовольствия подметил, как на щеках мальчика проступил нежный румянец. Смущается, подумал он, а самому-то небось приятно.
- Так, - начал мужчина, - встань поближе к стенке. Не волнуйся. Ножки вместе. Выпрямись, не сутулься. Руки по швам. Одну ладошку прижми к бедру, а вторую подними над головой и отдай салют.
Мужчина с трудом сдерживал восхищение, любуясь стройной фигуркой мальчика, вытянутой в струнку, за его стройными длинными ногами в коротких, чуть ниже линии бедра шортиках и обтягивающих гольфах, с румяным, немного смущенным личиком. Наблюдая как тонкие, немного дрожащие пальцы правой руки мальчика прижались к голому неприкрытому шортиками бедру мужчина почувствовал, что внизу у него становится совсем невыносимо… Ах, только бы не сорваться. Не испортить все сейчас.
- Так, только улыбнись, пожалуйста, - ответил мужчина.
Лешка улыбнулся.
- У тебя милая улыбка. Ты очень красивый, когда улыбаешься, - ответил мужчина.
Румянец на щеках мальчика стал ярче…
- Вот так, молодец. Секундочку.
Щелкнул затвор камеры. Готово.
- Так, малыш, а теперь встань чуть полубоком ко мне, и ножку немного в колене согни. Так. Нет, руки опусти. И личиком ко мне повернись. Не смущайся только. Улыбочку не забывай…
Лешка послушно делал все так, как просил его Александр. Поворачивался боком, полубоком, потом брал в руки барабан. Волнение все еще не покидало мальчика, но спокойный размеренный голос мужчины успокаивал его.
Мужчина щелкал кадр за кадром, не в силах насладиться Лешкой. Его фигурка, миловидное личико, в совокупности с какой-то совсем еще детской наивной доверчивостью, возбуждали мужчину, приводили его в состояние, похожее на экстаз. Только сдерживайся, говорил он себе. Сдерживайся.
- Ну, вот, - ответил наконец Александр, отставляя фотоаппарат в сторону, - на сегодня хватит, пожалуй.
- Уф, - наконец с облегчением выдохнул мальчик.
- Устал, малыш?
- Я… нет, не устал, - ответил мальчик, чувствуя, что еле стоит на ногах. Да и ел он в последний раз еще утром. А сейчас уже… Ого, 5 часов вечера. Сейчас же мама с папой с работы придут. А ему еще стол убрать нужно.
- Устал, наверное… Ну, ладно, пойдем отметим твой первый рабочий день чашкой хорошего чая с пирожными.
Лешка замялся.
- Понимаете, мне домой нужно. Папа с мамой сейчас придут, а у меня дела по дому не сделаны еще. Попадет.
- Помогаешь маме? – улыбнулся Александр.
- Да так, в общем. Стол разобрать нужно. Папа сказал, что если не разберу книжки, то он выбросит их к какой-то фене.
Мужчина рассмеялся. Какой же он милый…
- Ладно, герой, забирай барабан и… Жду тебя завтра… Продолжим…
- Значит, - обрадовался мальчик, - я подойду вам для журналов?
- Ну, ты все делал как нужно. Если в дальнейшем ты таким же послушным мальчиком будешь, то… У тебя большое будущее впереди.
- Ой, правда? Ну я тогда побегу, да? Завтра ведь последний звонок в школе…
- Давай… А во сколько у вас праздник?
- В 9 утра.
- А во сколько освободишься? Не смущайся, пожалуйста, я люблю пунктуальность. И оборудование мне нужно настроить заранее.
- Не знаю, часов в 12.
- Ну, тогда в 12:30 я тебя жду. И помни – родителям пока ни слова.
- А может, - нерешительно ответил мальчик, - может, маме по секрету сказать? Она папе не сболтнет.
- Не надо, - ответил мужчина, - кто знает, как она отреагирует. Может, запретит тебе вообще со мной дело иметь. А у нас соглашение, ты не забыл?
- Хорошо, не буду, - улыбнулся мальчик, - иначе попадет мне, уж точно знаю.
Да уж, подумал мужчина, попадет тебе, а заодно и мне. Мне уж точно…

 

ЧАСТЬ II

Дверь за мальчиком захлопнулась. Не в силах более сдерживаться? мужчина вошел в ванную и, буквально сорвав с себя трусы, влез под горячий душ. Несколько прикосновений… Всего несколько…
Эмоции буквально разрывали его на части. Какой же он… Какой… Аххх. Мужчина застонал, а горячие струи воды смешались с белой мутноватой жидкостью. Боже…
…Через полчаса мужчина в легком домашнем халате лежал на диване, потягивал горячий обжигающий чай и думал, что это просто судьба свела его с этим замечательным мальчишкой. Что ни говори, из всех мальчиков, с которыми ему приходилось работать, Лешка один из самых… Самых… Хорошенький, стройный мальчуган. И главное – есть в нем буквально сводящая с ума какая-то еще совсем детская наивность и доверчивость. Доверчивость, которая позволит ему сделать из этого милашки того, кого он сам захочет. Если захочет… И он захочет… Рано или поздно. Фотографии фотографиями, но… Он постарается понравиться мальчишке, стать его другом. А потом… А если не получится, то… Можно ведь дернуть и за другие ниточки.
Главное, чтобы с ним не как с Сережкой. Не позволять ему слишком многого. А то сам не заметишь, как окажешься у него под пяткой...
Воспоминания о Сережке слегка расстроили его. Но ничего. Сережка сам виноват. И нечего себя винить, подумал мужчина.
Лешка - милый… Милый и такой… Такой доступный… От этих мыслей мужчине стало немного не по себе. Нет. Он не позволит себе переступить край… До поры…
А все-таки как сильно он отличается от других мальчишек, с которыми мужчину сводила судьба. От Сережки… И уж тем более от Ильмара. Как же давно это было…

* * *

Май 1964-го. Так это было недавно и так давно. Александр с группой однокурсников с журфака гуляли по ВДНХ. Только-только отгремели майские праздники и на дворе установилась теплая, почти летняя погода. Погода, когда так не хочется сидеть дома и готовиться к грядущей сессии.
Людей в тот день было на ВДНХ хоть пруд пруди. Все, от мала до велика выползли на улицу в этот погожий денек. Если бы только не эта Ленка, долговязая некрасивая брюнетка, которая буквально виснет на нем… И не отвяжешься ведь. А то такую истерику устроить может…
Мысли Александра были далеко. Далеко и от Ленки, и от окружающих его ребят. Останавливались его мысли лишь на проходящих мимо симпатичных мальчишках, держащих за руки своих родителей. Взгляд его украдкой скользил по голым, еще не загорелым мальчишеским ногам, задерживался на мгновение на милых и доверчивых мальчишеских личиках… Таких разных. Ах, что с ним происходит, в самом деле?
- Молодые люди, не хотите ли сфотографироваться? – услышал он чей-то голос.
Обернулся – рядом стоял немолодой мужчина с большим фотоаппаратом в руках.
- Недорого, всего один рубль и этот прекрасный теплый весенний день останется с вами навсегда.
- Ой, а ребята, давайте сфотографируемся, - предложила Ленка.
- Давайте, давайте, - поддержали ребята.
- Саш, давай, а? – спросила она Александра.
- А, - Александр очнулся от своих мыслей, - давайте, почему бы и нет.
Его сознание резануло прекрасная и такая тривиальная, казалось бы, мысль - как реализовать свои желания. И неясные еще до конца помыслы. И эту мысль ему подкинул этот невзрачный фотограф.
У одного из однокурсников Александр выкупил почти новый ФЭД-2. Однокурсник заломил сначала такую цену, что будь здоров. Но они договорились – у однокурсника были проблемы с рефератом, и Александр предложил ему написать реферат за 3 ночи. А взамен однокурсник уступил аппарат по вполне подъемной цене. А ведь еще нужно было найти фотоувеличитель, фотобумагу, кюветы, проявитель и прочее, и прочее. А сколько литературы нужно перечитать… Но Александра было уже не остановить на пути к его мечте.
Говорят, чтобы овладеть мастерством фотографии нужны годы. Но Александр уже через несколько месяцев вполне неплохо разбирался в фотографии, не уступая в этом заправским фотографом. И уже осенью Александр, вооружившись фотоаппаратом, прогуливался по ВДНХ, предлагаю сфотографироваться всем желающим. Конечно, фотографировал он всех, кто изъявлял желание, но больше внимания уделял родителям с мальчишками. Сколько же мальчишек прошло через объектив его камеры за те годы… Он и сам не помнил. Сотни… Может даже тысячи. Удовольствие от съемки граничило с удовлетворением от заработка, пусть небольшого, но для студента вполне даже неплохого.
Но настоящий рай начался для Александра следующей весной. Когда улицы наполнили веселые ребячьи голоса, а мальчишки скинули нелепые зимние наряды и облачились в шортики и маечки с коротким рукавом. Он проводил на ВДНХ все свободное время, ловя в объектив очередного мальчика. Не уставая и не видя конца этому наслаждению. А потом, ночами, проявлял снимки в специально оборудованной для этого кладовке – небольшой темной комнатке. Тетка только поражалась:
- И как он только не устает. Днем в институте, а ночами – в лаборатории своей.
Фотографии со своими любимыми мальчиками он вставлял в особый фотоальбом. И потом, рассматривая его в тишине ночи, предавался фантазиям и мечтам… Доводя себя буквально до какого-то исступления… Мечтам, не имеющих никакого потенциала к их реализации в реальной жизни.
До защиты диплома оставались считанные недели, но он по-прежнему проводил время на ВДНХ. И в тот памятный весенний майский день тоже.
Он стоял возле фонтана «Дружба народов» выискивая потенциальных клиентов. Вдруг его окликнули:
- Простите, молодой человек, вы не поможете нам?
Александр оглянулся – перед ним стоял плотный мужчина в сером, явно дорогом костюме. На вид ему было сорок с небольшим, волосы темные с проседью. На носу небольшие аккуратные очки. Вид у незнакомца был слегка смущенный.
Но детали мужчины Александр успел рассмотреть позже. Потому что его внимание было всецело приковано к светленькому мальчику, стоящему рядом с мужчиной. На вид ему было лет 13, может, даже поменьше. Худенький, со светлыми, почти белыми волосами, аккуратно постриженной челкой, правильными чертами лица, слегка заостренным миловидным носиком. Ротик небольшой, а губы полноватые… Мальчик с интересом и любопытством посматривал на Александра. Одет он был очень необычно – в короткие шортики из брючной вельветовой ткани, до неприличия обнажающие стройные подтянутые мальчишеские ноги. Такую же курточку из вельветовой ткани и кепку из такой же вельветовой ткани. На ногах у мальчика были серые носочки и черные ботинки. Александр буквально вцепился голодным взглядом в мальчишку, будучи не в силах оторвать взгляда от его стройной фигурки. Но сумел совладать с собой.
- Вы не поможете нам? – смущенно повторил незнакомец.
Голос у него был низкий, и в произношении слышался небольшой тянущий акцент.
- Да, я вас слушаю, - начал Александр.
- Понимаете, - мужчина явно волновался, - мы с… племянником в Москве первый раз. Вернее, я-то не первый, а Ильмар впервые. Столько планов было… И, как назло, фотоаппарат сломался. Ну… Виноват я, конечно, я с техникой совсем не дружу. А столько всего хочется оставить в памяти. Может… Простите, конечно. Вы я вижу интеллигентный молодой человек… Вы студент, простите?
- Да, шестой курс журфака.
- О, журналист будущий, - обрадовался незнакомец, - значит, я в вас не ошибся. Понимаете… Простите, конечно, вы не согласились бы составить нам компанию с Ильмаром, чтобы сделать несколько снимков? Я вам, разумеется, заплачу…
От предложения пофотографировать такого милашку у Александра отчаянно забилось сердце. Но нет. Нельзя показывать свои эмоции…
- Я не знаю, право, - начал он.
- Не переживайте, мы много времени у вас не отнимем, и заплатим… Мы могли бы нанять фотографа в редакции, но там расценки такие, что…
- Ну, хорошо, - поспешно согласился Александр, в душе испугавшись, что такая удача может обойти его стороной.
- Ой, ну спасибо вам большое, - улыбаясь, ответил незнакомец, протягивая руку, - тогда будем знакомы, я Юрген, а это Ильмар.
Александр узнал, что Юрген и Ильмар приехали из Таллина на несколько дней. Юрген был писателем, и в Москве у него на днях должна была выйти новая книга. В принципе он и приехал в Москву, чтобы уладить ряд формальностей. Ильмару было четырнадцать, и он только-только окончил восьмой класс.
- Он буквально упросил меня взять его с собой, - улыбался Юрген, - ну как тут отказать.
Вообще, Александр сразу обратил внимание на то, что Юрген буквально до безумия любит своего племянника. Это видно было и в его обращении к мальчику, и в жестах, когда он, казалось бы, случайно касается его, поправляет ему курточку, гладит мальчика по голове или просто берет за руку, нежно, как будто бесценное сокровище.
Они почти весь день бродили по ВДНХ, заходили в павильоны. Долго фоткались у фонтанов. Потом, после обеда (Юрген заплатил за всех, несмотря на протесты Александра), отправились дальше, зашли на аттракционы, где долго катались на колесе обозрения. Александр, не переставая, фотографировал. Он в душе благодарил самого себя, что еще с утра вставил в аппарат новую пленку…
Вечером Александр проводил их до гостиницы. Остановились они в гостинице «Ленинградская». Уже перед гостиницей Юрген, смущаясь, обратился к Александру:
- Саша, скажите, а завтра вы не могли бы снова встретиться с нами? Часов около двух? Я утром заскочу в редакцию и потом мы планировали поехать в парк Горького.
- Да, конечно, - ответил Александр, чувствуя, что от радости у него снова начинает отчаянно биться сердце, - в два часа я постараюсь быть свободен.
И был следующий день… За ним другой... Третий… День, когда Александр снова встречался с Юргеном и Ильмаром. Сокольники... Парк Горького… Воробьевы горы… Измайловский парк… Битцевский парк… Александр буквально влюбился в Ильмара. В его стройную фигурку. Звонкий как колокольчик голосок, еще не испорченный подростковой мутацией. В его взгляд, какой-то пронзительно-доверчивый, проникающий буквально в самое сердце Александра.
А ночами Александр сидел в своей «лаборатории», проявляя фотопленки и предаваясь мечтаниям об Ильмаре. Как бы он хотел… Просто побыть с ним рядом. Дотронуться до него. Приласкать…
О большем он и мечтать не мог…
Впоследствии Александр не мог понять, как его только из института не отчислили. Как он учебу не запустил…
Тот день начался как обычно. В 9 у Саши была консультация в институте, к часу он планировал быть дома, а в 3 часа он вместе с Юргеном и Ильмаром должен был ехать на Красную площадь. Погода, казалось, благоприятствует встрече. Ярко светило солнце, на небе ни облачка. Но после 12 погода испортилась, небо затянули тучи… И тут звонок Юргена:
- Саша, - голос Юргена был встревоженным, - мы сегодня планировали на Красную площадь сходить. Но вот какое дело… Меня в редакции задерживают. Боюсь, до вечера не освобожусь. А Ильмар все просит меня на Царь-пушку посмотреть. Просит, может быть… Может, вы бы с ним вдвоем сходили?
- Да, конечно, - ответил Александр, чувствуя, что сердце начинает неистово биться в его груди в предвкушении… Чего-то неизведанного.
- Тогда Ильмар будет ждать вас на станции «Площадь Свердлова», в центре зала, в 3 часа. Вам удобно?
- Разумеется, не волнуйтесь.
- Мне, право, очень неудобно, что так получилось, - извинялся Юрген.
- Не накручивайте себя… Мы же договаривались, в конце-то концов. А о мальчике не волнуйтесь, я привезу его в гостиницу сам…
- Спасибо вам большое.
- До встречи…
Александр приехал на станцию «Площадь Свердлова» ровно в три. И уже издали заметил Ильмара. Мальчик был все в тех же неизменных вельветовых шортиках и курточке. Он стоял, прислонившись к стенке. Одну ногу он согнул в коленке. В руках у мальчика была газета. Он издали заметил Александра и, улыбаясь, поспешил навстречу.
- Ой, а я думал, ты не придешь, - улыбался мальчик, протягивая ладошку.
Какая же у него милая лучистая улыбка…
- Ну, я же обещал, - ответил Александр, пожимая ладошку мальчика, незаметно, одним пальцем проводя по пальчикам Ильмара.
Нежные тонкие пальцы… Господи, я с ума сойду, подумал Александр…
- А нам куда? – спросил Ильмар.
- Вооон туда, наверх, по эскалатору, - ответил Александр.
Через минуту они были на улице. Погода совсем испортилась. Черные тучи полностью закрыли небо, и в воздухе висела одуряющая предгрозовая духота.
И дождь ливанул. Да какой… Казалось, кто-то просто опрокинул на улицы города огромный ушат с водой. Перед глазами у Александра и Ильмара была сплошная водяная плена, а вся одежда в одно мгновение стала мокрой. Лишь редкие огни такси, прибиваясь сквозь дождевую пелену, казалось, протягивали им свои руки помощи. Александр думал лишь мгновение.
- Такси, - крикнул он, бросаясь к дороге.
Молча ехали домой. Александр и Ильмар, все мокрые, с головы до ног, сидели на заднем сидении и слушали пожилого таксиста, который все рассказывал им о том, что уже пятнадцать лет за рулем, а такой бури не припомнит.
- Саша, - Ильмар потянул Александра за рукав, - а мы к тебе домой сейчас?
- Да, обсохнем немного и пообедаем. А там глядишь и дождь закончится.
- А это удобно?
- Вполне. Тетка уехала в гости к сестре… Так что я совсем один…
Ехали, казалось, целую вечность. Александр не сводил глаз с голых стройных ног Ильмара, на которых маленькими искорками блестели капельки дождя. Как бы он хотел приласкать эти стройные ноги… Да просто положить ладонь на колено мальчика.
Приехав домой, Александр разделся до трусов, помог Ильмару снять с себя мокрые шортики и курточку. Под ней у Ильмара оказались темно-серые трусики и футболка, тоже мокрая.
- Снимай футболку, - сказал Александр мальчику.
- А, ну…, - начал Ильмар, как-то странно посматривая на Александра.
- Снимай, я повешу одежду просушиться.
Мальчик стянул с себя футболку и Александр наконец смог всласть полюбоваться им. Стройное, худощавое мальчишеское тело без единого намека на мышцы. Худенькие, слегка заостренные плечики, маленькие алые капельки сосочков груди, плоский гладкий животик. И ниже… В плавочках… Топорщащийся бугорок… Нет, он не выглядит на четырнадцать. Лет двенадцать, максимум…
- А чего ты так смотришь? - вдруг тихо спросил его мальчик.
Какой странный у него взгляд, подумал Александр.
- Я, ну, это, - очнулся Александр, - думаю, что тебе надо в душ сходить, помыться. Полотенце там висит, слева от двери.
- А что мне одеть?
А ведь и правда, что ему одеть? В моих домашних трениках он утонет, думал Александр.
- Да, оставайся в плавках, - ответил Александр, - у меня все равно дома жарко.
Ильмар ушел мыться, а Александр засуетился по квартире, не зная за что хвататься. В квартире бардак, постеснялся бы хоть. И поесть толком нечего. Хоть бы подготовился к приходу мальчишки. Впрочем, кто же знал, что ТАК все обернется. Но Александр тут же поймал себя на мысли, что сам этого хотел. Привести мальчишку к себе. Господи… Он присел на стул и обхватил голову ладонями, стараясь успокоиться. Зачем он это делает, в самом деле?
Впрочем, что ты себя накручиваешь, говорил он себе? Мы же просто забежали домой пересидеть дождь. Сейчас Ильмар выйдет из ванной, мы перекусим, там наша одежда высохнет. А потом можно будет ехать по заранее намеченному маршруту, на Красную площадь.
Кстати, насчет еды. Александр залез в холодильник и обнаружил в морозилке пачку пельменей. Ну вот, уже что-то…
Когда вода уже закипала в кастрюле, открылась дверь ванной и оттуда вышел Ильмар. Весь мокрый. Светлые волосы мальчика были растрепаны, а с его тела на пол стекали тоненькие струйки воды. Но не на это в первую очередь обратил внимание Александр. Ильмар был без трусиков. Взору Александра открылся приличных размеров член Ильмара, с небольшим количеством волосиков на лобке. Приличный размер для мальчишки его возраста, подумал Александр, чувствуя, что в штанах у него самого набухает.
- Саша, там полотенца нет, - смущенно ответил он.
- Как это нет? – удивился Александр, чувствуя, что его тело начинает бить озноб.
- Нет, посмотри. Я кричу тебе, а ты не все не услышишь никак…
Александр заглянул в ванную – блин, так и есть. Неужели он бросил полотенце в стирку?
- Послушай, - Александр чувствовал, что с трудом сдерживается, - Ильмар…
- Да, что? – тихо спросил мальчик.
- Послушай, знаешь… Не пугайся только… Давай… Можно я… Сфотографирую тебя таким? Без всего? – дрожащим голосом спросил Александр…
- Зачем? – покраснел мальчик…
- Потому что… Ты мне нравишься очень, понимаешь?
Господи, ну что я несу, думал Александр. Это же скандал. А если он все расскажет дяде? А Юрген сообщит в институт… Что тогда будет?
- Хорошо, я согласен, - тихо проговорил мальчик.
Александр, не веря своим ушам, взглянул на мальчика. Ильмар с каким-то неподдельным интересом смотрел на него. На его лице не было уже и тени смущения. Наоборот – в глазах его был неподдельный азарт.
Александр схватил фотоаппарат, в комнате отодвинул стол от стены, чтобы ничто не мешало ему фотографировать обнаженного мальчика. Спереди, сбоку. А особенно сзади. Красивая у него попочка. Небольшие, округлые булочки скрывают самое сокровенное, что только может быть у мальчика. Узкие стройные бедра, невероятно гладкие, все еще покрытые капельками воды из душа.
Как же ему хотелось прижаться к нему. Хотя бы на миг… И губами дотронуться до его нежной кожи… Александр чувствовал, что его орган буквально прорывается сквозь трусы. Мальчик, казалось, ничего не подозревал. Он стоял лицом к стене и, замерев, ждал очередного кадра.
Чувствуя, что руки его уже буквально не слушаются, Александр отложил фотоаппарат и подошел к Ильмару. Даже не прикасаясь к мальчику, он почувствовал теплый нежный молочный аромат, исходящий от мальчика. Что это? Мыло что ли фруктовое какое-то? Не отдавая полностью отчета своим действиям, он положил руки на худенькие плечи Ильмара. Какая же нежная у него кожа. Мягкая, бархатистая. Мальчик не вздрогнул, а лишь стоял спиной к Александру, будто оцепенев. Не сдерживаясь уже Александр провел ладонями по плечикам Ильмара, спустился вниз, к самым запястьям мальчика. Затем, снова выше, к самым плечикам… Едва сдерживая стон, Александр прижался своим телом к Ильмару, провел ладонями по гладкой нежной мальчишеской груди, лишь на мгновение остановившись на едва заметных пупырышках мальчишеских сосочков… Затем ниже, к животику. И еще ниже…
Александра будто ударило током. А все тело мгновенно покрыл холодный пот. У мальчика стоял. Причем стоял, как говориться, на полную. Ему это нравилось. Явно нравилось.
Припав губами к нежной мальчишеской коже Александр продолжал ласкать мальчика, покрывая его плечики, спину поцелуями. Спускаясь ниже и ниже … Мальчик застонал…
- Саша, не… Пожалуйста, - стонал он.
Не в силах сдерживаться более, Александр сорвал с себя одежду, подхватил Ильмара на руки, и вместе они повалились на кровать. Александр прижался своими губами к его. Мальчик не отстранился. Напротив, и это поразило Александра – он ответил ему, сначала несмело, а потом все увереннее и увереннее. Лаская ртом губки и язычок мальчика, Александр начал спускаться все ниже и ниже. И Ильмар отвечал ему, лаская гладкое подтянутое тело Александра своими горячими ладошками. Член Александра был так налит желанием, что, казалось, сейчас оно, это желание, вырвется наружу. И Ильмар будто понимал это, ладошками обхватив его член, а затем спускаясь вниз, лаская яички своего нового друга.
А похоже, Ильмар в этих делах опытен. И где он только поднабрался этого всего? На миг Александру стало смешно – он, взрослый двадцатичетырехлетний парень, который и целовался то всего пару раз, да и то с девушками, уступает в опытности простому мальчишке. Отвлекся он лишь на миг. Но и этого мига хватило, чтобы Ильмар вырвался из объятий Александра и запрыгнул на него сверху. Стоящий член мальчика оказался в нескольких сантиметрах от лица Александра.
- Ну, давай, - застонал мальчик.
- Чего? – не понял Александр.
- Ну, ты чего, - засмеялся мальчик, - ну, в рот возьми.
Да, Александр и понятия еще не имел ни об оральном, ни об анальном сексе. В СССР ведь секса не было. А Ильмар оказался более продвинутым в этом. И Александр просто открыл рот, и Ильмар вошел в него. Вкус у него оказался немного солоноватым и каким-то невероятно приятным. Мальчик выдохнул…
- Ну, сожми же губами, - стонал мальчик.
Александр сжал губами член Ильмара и мальчик начал двигаться. Вперед - назад. Сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее. Александр чувствовал, что член мальчика проникает все глубже и глубже, и это с непривычки было немного неприятно, но выпускать его изо рта он не хотел. И, наконец, член мальчика начал резко сокращаться, Ильмар громко застонал, а внутрь рта Александра брызнули первые струйки семени Ильмара, похожей на кисель…
Тяжело дыша Ильмар повалился на кровать рядом с Александром. Александр взглянул на мальчика. Весь красный от возбуждения. Тело покрыто капельками пота. А член, еще не до конца опавший, по-прежнему продолжает сокращаться. Будто пытается выплюнуть еще немного того семени, что накопилась в мальчике, и отдать его Александру. Александр пощупал себя внизу – у него ТАМ все было мокро. Но недостаточно…
- Хочешь, я тебе тоже? – улыбался Ильмар.
Александр почувствовал, что какой-то безумный азарт, граничащий с возбуждением, охватил его.
- Ах, ты негодный мальчишка, - распалялся он, усаживаясь сверху на Ильмара и хватая мальчика за запястья, чтобы он не мог вырваться.
- Ой, пусти, пусти, - с притворным испугом застонал мальчик.
Но Александр уже приблизил свой стоящий член к приоткрытому ротику Ильмара, и мальчик взял его. Сосал он умело. Слегка причмокивая. И Александр уже через несколько мгновений почувствовал, что сдерживаться не может… Слишком много испытаний легло на его плечи сегодня. Не сдерживая стонов в груди, он кончил. Прямо в ротик Ильмара. Видимо, семени у него было более чем достаточно, потому что Ильмар даже закашлялся.
- Ой, ты что туда, воды накачал что ли? – с притворным возмущением улыбался он.

Впоследствии Александр часто ловил себя на мысли, что впоследствии у него ни разу не было мальчишки, которые сами проявляли инициативу в этом. Никогда. Ильмар был первым… И единственным…
Потом они лежали рядом, раскрасневшийся, такой милый в своей мальчишеской наготе, четырнадцатилетний мальчик и Александр. Александр то и дело целовал мальчика в губы, Ильмар отвечал ему тем же… Столько всего Александр хотел спросить у него… Но слова будто смешались в одну кучу.
- Слушай, а у тебя никого не было, что ли? – спросил мальчик.
- Не было в каком смысле?
- Ну, девушки или мальчика там, парня?
- Нет, ты у меня первый, - ответил Александр и почувствовал, что краснеет от стыда. Ну да, сейчас он засмеется надо мной.
Но Ильмар не засмеялся. Как же Александр был благодарен ему за это.
- Знаешь, - ответил Ильмар, - а я сразу понял, что тебе мальчики нравятся. Еще на ВДНХ. Ты так на них пристально смотрел, что я и попросил дядю Юргена подойти к тебе.
- Вот как? – удивленно пробормотал Александр, - и это тебя не испугало…
- Ага, и ты мне… Ну, понравился мне сразу… И я… Сказать хочу… Что я полотенце закинул за ванную…
- Ах, вот как?
Александра будто холодной водой окатили. Выходит, мальчика сам спровоцировал его. Но как…
- Ты чего? – спросил мальчик.
- Ничего, - ответил Александр, - просто странно это.
- Что?
- Ну, что мальчик испытывает чувства к мужчине.
- Это ты-то мужчина? – засмеялся Ильмар, - просто парень постарше меня.
- Мне двадцать четыре уже.
- Ну и что? Красивый зато… И тело у тебя класс, - Ильмар провел ладошкой по гладкой груди Александра, - вот бы у меня все такое было.
- Будет еще, подожди…
- Ну да, и дядя Юрген тоже говорит, что подрасти еще чуть-чуть надо.
Дядя Юрген. Будто острой иглой кольнула его догадка…
- Скажи, а у тебя с дядей Юргеном? Ну, отношения?
- Нет, - засмеялся мальчик, - он просто мой дядя. Который любит меня. Правда, как ненормальный какой-то. Знаешь…. Я как-то попытался у нему в штаны залезть, когда он спал.
- И что? – дыхание Александра перехватило от подобной наглости.
- Что, что… Проснулся и как влепит мне по лицу… Потом извинялся все. Плакал даже, прощения просил. Ну, ничего, подумаешь. Пусть страдает себе…
А ты жестокий, Ильмар, подумал Александр, но ничего не сказал.
- У нас с мальчиком с одним случилось, два года назад. Мне тогда двенадцать было, а ему пятнадцать. Он меня первый раз и взял… В рот и в попу…
- Как взял? – не понял Александр.
- Ну как, молча, не понятно, что ли? – с досадой ответил мальчик.
- А, ну да, прости.
Как все-таки это непонятно … И вопрос еще – кто из них мальчишка – Ильмар или сам Александр.
- Встречались с ним потом… Год, наверное. А потом кто-то стуканул про нас. Кто-то узнал, непонятно. Скандал был. Дядя Юрген кое-как скандал замял. Ну, денег дал кому-то. А меня в другую школу перевели. Но мы с тем мальчиком до сих пор встречаемся.
- Вы... Ну, любите друг друга? – спросил Александр, чувствуя, что сморозил глупость.
- Любим? – мальчик задумался. – Не знаю… Любви, по-моему, не существует. Это все выдумка…
- Вот как? – поразился Александр, - а что же тогда между тобой и тем мальчиком, между мной и тобой?
- Не знаю, - признался мальчик, - но любви не существует. Ее придумали для девчонок, чтобы те слезы лили.
Да, Ильмар был развит не по годам. Внешне – обычный мальчишка лет двенадцати. А внутри – взрослый парень. Пожалуй, в житейском плане даже поопытнее его самого.
Впервые за долгое время Александр чувствовал себя спокойно и легко. Потому что рядом с ним был Ильмар. И ерунда это все, подумал он, что любви, по мнению Ильмара, не существует. Она существует. Александр понял это тогда, в тот вечер.
Пришли в себя они лишь когда зазвонил телефон. За окном было уже темно. Александр глянул на часы – господи, уже одиннадцать часов вечера.
Александр взял трубку.
- Саша, - раздался встревоженный голом Юргена, - Ильмар у вас?
- Да, дождь пошел, и мы переждали у меня дома. Ильмар спит и я не стал будить его.
- Что ты врешь, - зашептал Ильмар, напяливая трусики.
- Я привезу его сейчас, поймаю такси и привезу.
- Не надо, лучше скажите свой адрес, - ответил Юрген, - я сам поймаю такси и заеду за мальчиком.
- Да, хорошо, записывайте адрес.
Как же не хочется расставаться, думал Александр. Ах если бы вообще не отпускать мальчишку. Пусть поживет у него. Хотя бы несколько дней.
- Саша, - начал Ильмар, прижимаясь теплыми губами к его щеке, - Саша, а хочешь, я завтра отпрошусь у дяди и мы с тобой поедем куда-нибудь вместе, а? Или просто погуляем? Или?
- Что «или»? – спросил Александр.
- Ну, или… Это самое – улыбался мальчик.
- Ах, ты… Вредный мальчишка какой, - Александр схватил Ильмара и прижал к себе изо всех сил…
- Ай, больно… Ну больно же…
- Прости.
Не спеша оделись. Александр заправил постель. Вот-вот должен был прийти Юрген. Ильмар стоял в коридоре в своих неизменных шортиках и курточке. Такой милый… И такой…
- Ильмар, слушай, - Александр присел рядом с ним, чувствуя, что слезы наворачиваются ему на глаза, - Ильмар, я… Понимаешь…. Я тебя люблю… Очень…
- Саша, я…
Глаза мальчика заблестели, в уголках глаз появились маленькие слезинки. Но он тут же взял себя в руки.
- Чего ты как девчонка, - с досадой в голосе ответил мальчик, - еще нюни распустил…
- Прости, малыш, - ответил Александр.
Неужели он ничего не чувствует ко мне, думал Александр, чувствуя, что слева у него начинает покалывать.
Внезапно прозвенел звонок в дверь. Пришел Юрген.
- Ну, тогда до завтра, Саша, да? – спросил мальчик, пожимая руку Александру на прощание.
- До завтра, малыш…
Но завтра они не увиделись. Напрасно Александр мчался домой из института. Напрасно ждал звонка. Напрасно изводил себя и представлял всякие страшные картины. Наконец, когда часы пробили 5 часов вечера, он решился позвонить сам в гостиницу.
- Да, сейчас проверим, - ответил ему противный женский голос, - да, были такие. Съехали сегодня.
- Куда? – упавший голосом спросил Александр
- Ну откуда мне знать, молодой человек. Мы не справочное бюро.
Александр бросил трубку. И практически сразу же раздался звонок в дверь.
- Ильмар, - Александр бросился к двери.
Но это был не Ильмар. На пороге стоял Юрген. В своем неизменном сером костюме. Привычной улыбки на лице не было. Наоборот, вид у него был серьезный и какой-то будто насупленный.
- Саша, разрешите войти? – начал он, - мне нужно поговорить с вами.
- Да, пожалуйста, - ответил Александр, отходя в сторону, - а… Ильмар, он не с вами?
Юрген вошел в квартиру и захлопнул дверь.
- Нет, Ильмар ждет меня в гостинице… Нет, прошу вас, - Юрген поднял руку, - не спрашивайте меня, где именно. Завтра мы уезжаем и мне хотелось бы… Чтобы Ильмар не виделся больше с вами… Так будет лучше.
- Но, почему? Я не понимаю, - запинаясь, ответил Александр, чувствуя, что страх начинает растекаться по всему его телу.
Он узнал? Но как? Ильмар рассказал? Нет, не может быть.
- Можно пройти, пожалуйста? – снова спросил Юрген, уже мягче.
- Да, проходите, присаживайтесь.
Они прошли в комнату и усели в кресла. Александр молчал. Он ждал, что скажет Юрген… Ждал и боялся…
- Саша, мне непросто это говорить. И, признаться, я надеялся избежать этого разговора. Вы хороший и порядочный мальчик, поэтому…
- Я не мальчик, - покраснел Александр, - мне двадцать четыре.
- Хорошо, почти мальчик, - ответил Юрген, - поэтому… Поэтому вы должны знать, что я вас ни в чем не виню.
- В чем? – Александр почувствовал, что его тело начал сотрясать мелкий озноб.
- Вы и сами знаете. Я знаю, что вчера между вами и Ильмаром произошло.
Все, подумал Александр, чувствуя, что голова начинает кружиться. Это конец. Сейчас в дверь позвонят и… Сколько ему дадут? Год, два, три, пять? Институт уже казался чем-то несбыточным. Давно и навсегда забытым…
- Саша, - Юрген похлопал Александра по плечу, - я вас ни в чем не виню. Вы не виноваты… И ничего не бойтесь, вам ничего не грозит. Конечно, я мог бы заявить, но… Не стану этого делать. Ради вас. И Ильмара… Просто, понимаете, мне хотелось бы, чтобы вы поняли…
Словно огромный камень упал с души Александра. Стало легче…
- Как вы… узнали?
- Знаете, мне непросто это говорить… Поклянитесь, что разговор останется между нами.
- Обещаю…
- Понимаете… Не знаю, с чего начать… Понимаете, я с детства знал Георга, отца Ильмара. Мы росли вместе, как братья. Учились вместе. Даже девушка нам нравилась одна – Эльза. Которая в результате выбрала не меня, а Георга. Я не ревновал, нет, а даже завидовал ему. Потому что любил его как брата. Времена были непростыми… Только-только отгремела война. Было непросто, сами понимаете. Но трудности только сплачивали нас… Вскоре Эльза с Георгом поженились. А я женился на Еве, спустя два года. Мы продолжали общаться все вместе, как одна большая семья. А потом случилась беда… Как-то зимой мы разгружали севший на мель траулер. Был дикий холод. И Георг подхватил воспаление легких… Оправиться от которого уже не смог. Эльза уже была беременна Ильмаром. И я… Понимаете, Саша. Я до сих пор чувствую свою вину в смерти Георга. Ведь это я тогда, в тот день, позвал его на помощь в разгрузке того проклятого траулера. Рабочих рук не хватало… Если бы не я…
- Не вините себя. Разве вы могли тогда знать, чем это обернется?
- Да, - горько усмехнулся Юрген, - разве я мог… Но, понимаете. Через полгода родился Ильмар. Эльзе было очень тяжело одной и я с женой, Эвой, старался во всем помогать ей. Ильмар родился недоношенным, и мы… Очень боялись, что мальчик не выживет. Но он выжил, хоть и в физиологическом плане даже сейчас выглядит как ребенок. А ведь ему в октябре уже пятнадцать будет. Но дело не в этом. А в том… Что он практически полная копия Георга. Те же глаза, волосы, тот же взгляд. Даже голос. Каждый раз, видя Ильмара, у меня сердце сжимается от какого-то, не могу объяснить, страха за него. Не знаю… Можно ли это назвать любовью… Скорее это какое паталогическое ненормальное чувство… А может, все дело в том, что у нас с Евой нет своих детей. Вы еще молоды, Саша, и не поймете меня, но и вы постарайтесь понять, что я не перенесу, не переживу, если с Ильмаром что-то случится… Может, я уделяю мальчику слишком много внимания. Но вынужден признаться, что Ильмар вырос, как это у вас говорят, избалованным. Он никогда и ни в чем не знал отказа. Эльза, его мать, старается воспитывать Ильмара построже, и порой доводит мальчика до слез… И тогда он бежит жаловаться ко мне… И я… Я не могу… Даже прикрикнуть на него. Потому что очень люблю его… Но со временем я начинаю понимать, к чему приводит эта вседозволенность. И понял я это, когда меня вызвали в школу, год назад, и рассказали, что у Ильмара… Ну, были отношения с мальчиком постарше его. Признаться, я давно подозревал о его непонятной для меня страсти. Он часто во время наших прогулок заглядывается на ребят… Я не обращал на это внимания… Но, после того, что случилось…
- Вы пытались говорить с ним?
- Пытался. Много раз… Да все без толку. Мне порой начинает казаться, что я не имею права влезать в его жизнь. Но он ребенок. Понимаете, Саша. Он еще мальчик. И я не хочу, не хочу, чтобы из него вырос, как вы говорите, баловень судьбы. Он должен уметь хотеть в этой жизни всего добиться сам. Как его отец.
- Может, нужно попытаться проявить жесткость?
- Я не могу. Ильмар отвернется от меня. Перестанет верить мне… Знаете, я не хотел брать его с собой в Москву. Но он упросил меня… И я подумал, а почему бы и нет? Пусть немного развеется. Может, эти его порочные желания исчезнут из его головы. Поехали. А потом эта встреча с вами. Я и не подозревал что между ним и вами что-то может случиться. Хотя смутные подозрения не покидали меня. А вчера, когда ехали домой. Он был в таком приподнятом настроении. Все рассказывал о вас. Весь раскраснелся даже… И я поймал себя на мысли, что… Нет, не берите в голову. Просто… Знаете, если бы он рассказывал так о девочке из класса, то подумал бы, что он в нее влюбился… А тут вы… Приехали в гостиницу… А я успокоиться не могу. Послал его в душ. А сам его трусы решил осмотреть… И все его трусы… В семени. Совсем свежем… И я все понял. Вытащил его из душа и спросил прямо. Может, не стоило это все….
- И что же Ильмар?
- Заплакал. И признался, что, простите меня, он к вам приставать стал… И между вами все случилось… Господи, я с ума сойду, наверное, - Юрген обхватил голову руками.
Голова у Александра была будто не своя. Как же так? Выходит, не он, Александр, а Ильмар, по своей воле. Нет. Ведь это не так все было…
- Я хотел бы, - начал Юрген, - Саша, я хотел бы принести вам свои извинения за Ильмара. Я его люблю больше жизни, но он несносный и избалованный мальчишка и это… Должно остаться на моей совести.
- Но ведь между нами… Вам не приходит в голову, что вседозволенность и истинные чувства Ильмара – это абсолютно разные вещи?
- Нет. Это я его распустил и отвечать за это должен тоже я. Знаете… Мы всю ночь не спали. Утром съехали из гостиницы к знакомым. Они сейчас уехали на юг, и квартира полностью в нашем распоряжении. Ильмар все плакал и просил встретиться с вами. Но я запер его и поехал к вам лично.
- Зачем? Зачем вам это все?
- Я просто должен был принести вам свои извинения. И поделиться… Мне все равно больше не с кем поделиться своей болью. И… И еще, я же должен вам за вашу работу… Ведь я же должен вам. Все равно завтра утром мы уезжаем.
С этими словами Юрген сунул руку в карман и вытащил оттуда несколько купюр. У Александра дух захватило. Здесь была сумма почти в три раза выше той, о которой они договаривались.
- Вот, возьмите, - Юрген протянул деньги Александру, - здесь за вашу работу и небольшая компенсация… За…
Александр молчал. Было гадко и противно на душе. А еще было больно за мальчишку, который не выдал его чувства. Избалованного, но в чем-то очень несчастного и благородного. Того, который не верит в любовь…Но кто остался честным по отношении к нему, к Александру…
- С вас негативы, - как ни в чем не бывало продолжал Юрген, - ведь я понимаю, что фотографии вы сделать не успели.
- Не успел, - выдавил Александр, - только денег... Их недостаточно.
- Я понимаю, - улыбнулся Юрген, - назовите вашу сумму.
- Дело не в сумме. И не в деньгах…
- Тогда что вы хотите? – ответил Юрген с тревогой в голосе.
- Мне хотелось бы… Хотелось бы… Оставить эти негативы себе.
- Себе? – поразился Юрген, - а зачем они вам?
- Вы не поймете меня, - вырвалось у Александра, - как не поймете никогда и Ильмара.
Взгляды Александра и Юргена встретились. В глазах Юргена он прочел необъяснимый страх и какое-то отчаяние. Понял ли он, что Александр имеет в виду? Наверное, да.
- Хорошо, оставляйте их себе - тихим голосом Юрген, забирая деньги, - тогда не буду вам мешать. Всего хорошего вам, Саша.
- Постойте, - окликнул его Александр, - разрешите мне повидаться с Ильмаром напоследок.
- Не стоит, не надо лишний раз тревожить мальчика, - ответил Юрген, оглянувшись.
Александр встал, чтобы проводить Юргена.
- Да, и Саша, - сказал Юрген возле самой двери, - вот вам совет. Когда-нибудь вы женитесь. У вас будут свои дети. Может быть, мальчик. Такой, как Ильмар. И пожалуйста – не пытайтесь баловать их. Не пытайтесь дать им в жизни слишком многого, иначе не заметите сами, как станете заложником их прихотей. Как я…
Больше с Ильмаром Александр не виделся. Хотя и пытался найти его через справочное бюро. Даже ездил в Таллин, надеясь встретить его там. Но бесполезно…
А в Сашиной квартире спустя несколько лет случился пожар. Выгорела почти вся квартира. И негативы тоже сгорели. Остались у Александра лишь несколько маленьких отпечатанных снимков с Ильмаром. Которые он всегда носил с собой. Как талисман…

 

ЧАСТЬ III

Радостный Лешка выскочил из дверей школы и побежал домой. Еще бы… Праздник последнего звонка прошел просто на ура. Больше всего мальчик боялся, что его звено снимут из-за барабана, но никто, кажется, и не был в курсе вчерашнего происшествия. Даже старшая пионервожатая похвалила:
- Спиридонов, ты что, барабан все-таки починить смог?
- Ага, дядя помог, - ответил Лешка чувствуя, что краснеет.
- Молодец, - похвалила пионервожатая, - сам сломал, сам и починил. Вот это по-пионерски.
После праздника Димка позвал Лешку играть в футбол.
- Давай, сейчас по домам, переоденемся и на поле. Нас как раз десять человек набирается, пятеро наших, еще трое из «В» класса и еще двое ребят из соседней школы.
- Нет, я не могу, - ответил Лешка, смущаясь, - мне маме помочь нужно.
- Ну, как хочешь, - бросил Димка и умчался.
На школьных часах было почти двенадцать. Лешка еще успевал забежать домой, оставить барабан, портфель и тогда можно уже бежать к Александру Владимировичу. Или, как он просил себя называть, дядя Саша.
Но возле самого дома с Лешкой произошла неприятность. По дороге проезжала поливалка и забрызгала множеством мелких грязевых капель Лешкины гольфы и ботинки. Попало и на шортики.
- Ой, блин же ж, - с досадой проговорил Лешка.
Что делать? Черт с ними, с гольфами. Можно и носки одеть. Бабушка недавно привезла ему кучу новых белых носок. Но вот шорты. Все шорты дома в стирке. А на часах уже десять минут первого.
Стянув гольфы и шорты, мальчик сунул их под кран и спешно замыл следы. Остались темные мокрые разводы сбоку и спереди. Высохнут, подумал Лешка, с отвращением напяливая влажноватые шортики.
Теперь быстрее… А то дядя Саша подумает, что он, Лешка, передумал сниматься в журнале. И найдет кого-нибудь еще.
Во дворе на скамейке он встретил Андрюшку Петрова. При виде Андрюшки у Лешки испортилось настроение. Кто знает, что сегодня ему в голову взбредет? Или опять драться полезет…
- Привет, - осторожно начал Лешка.
- А, привет, - грустно улыбнулся Андрюшка.
- Что, опять дразниться будешь? Или нормально поговорим? – не удержался Лешка.
- Нормально… А у меня… Представляешь, папин отпуск отменяется. Срочная работа какая-то, - с отчаянием бросил Андрюшка.
- И что? – спросил Лешка, присаживаясь.
- Что, что… Накрылась наша Евпатория медным тазом.
Жалко Андрюшку. Пусть и задавака еще тот, а все же друг. И вообще, парень что надо.
- Ладно, не переживай так, - похлопал Лешка Андрюшку по плечу.
- Слушай, это… А может в кино, а? – осторожно начал Андрюшка.
- Слушай, не могу, - признался Лешка, - мне на сбор надо.
- Вчера же у вас сбор был, - удивился Андрюшка.
- А сегодня еще один. Ну, пока, - Лешка поднялся и припустил в сторону сквера.

* * *

Больше всего Александр боялся, что мальчишка не придет. Передумает. Или просто испугается. Хотя чего ему бояться? Нечего. Но все же. Незнакомый мужчина, незнакомая квартира. К тому же уже почти лето. Мальчишка хочется во дворе побегать и поиграть, а не торчать в пыльной душной квартире.
Ну вот, уже без десяти минут час. Не придет, c горечью подумал мужчина.
И в этот момент раздался звонок в дверь. Мужчина открыл дверь – на пороге стоял, смущенно улыбаясь, Лешка. На нем была прежняя белая рубашка с галстуком. Те же шортики, но грязные какие-то и мокрые, будто он о них руки вытирал после умывания. И гольфов не было. Вместо гольфов мальчик одел белые носочки, которые только подчеркивали красоту стройных гладких мальчишеских ног. Пусть и слегка поцарапанных. Прелестно, подумал мужчина.
- Закрывай дверь за собой, - попросил мужчина.
Лешка закрыл.
- Простите, Александр Владимирович, я опоздал, просто задержался во дворе, - улыбаясь, смущенно начал он.
- Опоздал, - повторил мужчина, хмурясь, - а ведь ты должен был прийти еще двадцать минут назад. И что за вид? Шорты мокрые… И гольфы где?
- Я… я, простите, - залепетал испуганный мальчик, - просто поливалка проехала, и я…
- Мы же договорились, без опозданий. Почему ты опоздал? - не унимался мужчина.
- Я…Я думал… Боялся, что…
Мужчина взглянул в глаза Лешки – в широко раскрытых глазах мальчика блеснули слезинки. Так, хватит психологических экспериментов. Сейчас расплачется еще.
- Ладно, малыш, не сердись, - мужчина подошел к мальчику и обнял его, - просто я переживал за тебя и все.
- Правда? – мальчик с надеждой посмотрел на него.
- Правда, - улыбнулся мужчина, - тем более, что мороженое уже растаяло совсем.
- Ой, а можно? Какое? – обрадовался мальчик.
- Фруктовое. В вафельном стаканчике. На кухне ждет тебя.
… Мальчик уплетал мороженое, сидя на табуретке, а мужчина рылся к шкафу. И думал про себя. Что ни говори, хочешь мальчишку сильнее расположить к себе, то сначала слегка пожури, а потом приласкай и сделай приятное. И мороженое тут как раз к месту.
Все-таки мокрые шорты в кадре ни к селу, ни к городу, думал мужчина. Порыскав в шкафу, он вытащил оттуда новые темно-синие шортики, пару белых носочков и белую футболку. Из нижнего ящика шкафа вытащил пару коричневых сандалий. Не новых, с замененным, видимо, не так недавно, ремешком. Ремешок был светло-коричневого цвета и немного выделялся на фоне темно-коричневой кожи сандалий. Сердце резануло неприятной болью. Это ведь его сандалии, Сережкины. Впрочем, они ему больше все равно не понадобятся, а Лешке в самый раз…
Проблема только в шортиках – он купил их еще для того мальчишки… Как его… Дима, кажется. С которым ничего не вышло тогда… Ничего, с Лешкой у него все получится. Главное, чтобы все у них срослось... Диме было девять кажется. А Леша постарше… И поразумнее…
В дверях показался Лешка. Лицо мальчика было перемазано мороженым.
- Так, малыш, ступай в ванную комнату и умой мордашку, - улыбнулся Александр.
- Да, хорошо, Александр Владимирович.
- Да, слушай и давай без фамильярностей, зови меня просто дядя Саша, хорошо?
- Хорошо, – улыбнулся в ответ мальчик.
- Так, - продолжал Александр, - тогда проходи в комнату и переоденься, а я пока аппаратуру настрою.
- А… а зачем?
- Ну, как? – рассуждал мужчина, - вид у тебя, скажем так, неприглядный, шорты грязные. Рубашка сбилась… А галстук.
Лешка инстинктивно подтянул и без того короткие шортики, виновато посматривая на мужчину.
- Простите, я просто, - снова начал он.
- Да хватит тебе извиняться-то уже, - ответил с притворной досадой мужчина, - переодевайся, вон я тебе на кресле все сложил.
- А…
- Не спорь, пожалуйста, - ответил мужчина, положив ладонь на худенькое Лешкино плечико.
Мальчик весь инстинктивно сжался как будто, и мужчина это почувствовал. Нет, все-таки он еще побаивается меня. Не надо с ним жестко, помягче как-то. Все-таки какие они все разные, подумал мужчина. В прошлом году фотографировал он мальчишку из спортивного клуба «Динамо», как же его… Сева, кажется. Вообще, без комплексов, даже не смутился, когда мужчина на второй или на третьей фотосессии предложил мальчишке снять трусики. Только засмеялся в ответ, будто услышав смешной анекдот. Но трусики снял, даже не покраснев при этом… Сколько ему было? Тринадцать, кажется… Фигурка совсем детская еще, без единого намека на мышцы, голосок звонкий еще, мальчишечий, а ТАМ уже и размерчик подходящий, и волосики на лобке… Жаль, что спустя пару месяцев мальчишка с родителями переехал в другой район, квартиру ему там дали, а ездить каждый день на другой конец Москвы было накладно. Приехал один раз только, съел полбанки вишневого варенья, пофоткались чуть-чуть… Без единого намека на продолжение. Да, и спер с кухни к тому же перочинный ножик, шельмец этакий.
- Ой, а мне что, это одевать? – спросил Лешка, глядя на разложенные в кресле шортики, футболку.
- Да, именно.
- Но, - мальчик замялся, - это же не мое…
- Ну и что, - удивился мужчина, - не забывай, что ты теперь не просто мальчик Леша, а …внештатный сотрудник, снимающийся для журналов.
Слово «фотомодель» он не рискнул произнести. До поры до времени не нужно.
- Но ведь…
- Подожди, малыш, - улыбнулся мужчина, - ты же понимаешь, что все, кто снимается на фотографиях, не всегда одевается в одежду, которая принадлежит им лично. Так же и в кино. Вспомни, те же сказки хотя бы, «Морозко», например. Ты что же, думаешь, что там реальный дед Мороз снимался? Или дядька, который снимался в роли деда Мороза, специально пошил для себя в ателье на заказ снежную шубу?
- Нет, конечно, - со смехом ответил мальчик.
- Ну, вот и ты привыкай. В любом случае, твоя работа чем-то сродни работе в кино.
- А, ну тогда, - ответил покрасневший от смущения мальчик, - тогда я согласен.
Все-таки понравилось сравнение, подумал мужчина, вон какой азарт в глазах сразу загорелся.
- Да, и давай условимся, - ответил мужчина, чувствуя, что сам немного начинает волноваться, - поскольку ты отныне работаешь со мной, то, на правах твоего непосредственного руководителя я прошу тебя во всем доверять мне. Понимаешь, доверие в нашей профессии самое главное, нет доверия – считай, работа насмарку.
- Да, я понимаю, - ответил мальчик.
- Значит, я могу тебе доверять? – спросил мужчина, присаживаясь рядом, глядя прямо в широко раскрытые мальчишеские глаза.
- Конечно.
- Тогда, пойми, что если я прошу что-то сделать, то к моим просьбам нужно прислушиваться, понимаешь? И, если я чего-то требую, то не обижайся, ты должен делать так, как я говорю. Иначе у нас ничего не выйдет. Пойми, ты очень красивый мальчик, и я считаю, что твои фотографии станут настоящей находкой для наших отечественных печатных изданий, но опыта у тебя в съемке практически нет, если не считать вчерашнего дня, потому, чтобы не испортить кадр, я прошу доверять мне. Понимаешь, если у нас ничего не выйдет, то… Понимаешь, я очень сильно подведу многих, главных редакторов и журналистов, с которыми я работаю. А я очень не хочу их подвести. Потому и прошу тебя… Как ответственного товарища. И как просто хорошего человека.
- Да, я понимаю, - ответил мальчик, краснея, - я не подведу вас.
- Мы… Мы не подведем…
Нет, вроде бы не испугался, подумал мужчина. Это хорошо. Главное, не делать опрометчивых поступков. Иначе все без толку. Испуганный мальчишка ему в кадре не нужен, это все равно, что снимать его под дулом пистолета. Глупо…
- Хорошо, тогда переодевайся, - ответил мужчина, направляясь в соседнюю комнату.
- Только вы не смотрите, ладно? - ответил мальчик.
- Да брось ты, нужно мне на тебя смотреть. Мне сейчас главное фокус нужный выставить, фон настроить. Не переживай.
Конечно, мужчина лукавил. Он очень хотел полюбоваться на Лешку в одних трусиках. Да что в трусиках… Без всего… И не только полюбоваться... Так, спокойно… Мужчина снова почувствовал, что у него начинают дрожать руки. Да, давно такого не было. Ничего, всему свое время.
Мужчина как раз закончил настраивать аппаратуру. Сегодня он будет снимать Лешку со штатива. Фон он уже подобрал нужный. На стене красовалось широкое, шириной во всю стену, фотопанно, на котором был изображен спортивный зал, с целым рядом тренажеров и прочего инвентаря, расположенных на заднем плане.
- Я готов, - услышал мужчина Лешкин голос и обернулся.
Одного только взгляда на мальчика хватило, чтобы у мужчины вновь забилось сердце от предвкушения. Как же он был хорош. Шортики немного маловаты, это да, но не настолько, чтобы казаться таковыми, скорее наоборот. Темно-синяя ткань шортиков плотно обтягивали выпуклую попку мальчика, обнажая стройные, слегка подтянутые мальчишеские бедра. Белые носочки, только подчеркивающие стройность гладких мальчишеских ног… А спереди виднелся еле заметный вожделенный бугорок, дотронуться до которого мужчине хотелось до такой степени, что в голове мгновенно пронеслась мысль: «А может, ничего не случится страшного, если… Всего раз». Но нет, мужчина быстро взял себя в руки и, сделав вид, что ничего не произошло, взглянул повыше. Белая футболка в обтяжечку неплохо подчеркивала худобу мальчишечьего стана. На лице мальчика застыло недоумение.
- Ой, что, плохо, не годится, да? – начал он.
В голосе мальчика чувствовалось волнение.
- С чего ты так решил? – попытался беспечно улыбнуться мужчина.
- Просто… Вы так посмотрели… - ответил мальчик, краснея…
- Нет, все очень хорошо. Просто… Волосы… немножко растрепались, но ничего… Так даже лучше. Тебе как? Ну, не жмет там нигде? Сандалии как?
- Все хорошо, - ответил мальчик, - а галстук не надо надевать?
- Нет, не нужно поверх футболки… Ну, тогда приступим, хорошо?
- Хорошо, – просто ответил мальчик, слегка улыбнувшись.
Милая все же у него улыбка. И ротик хорош, слегка губки полноватый, правда, но… Так, ладно, подумал мужчина.
- Встань, пожалуйста, вон там, да, напротив изображенного турника. Да, так. Руки опусти. Не напрягайся, расслабься. Ладошками коснись бедер. Нет, не прижимай сильно, ты не солдат же. Слегка. Теперь ножки слегка расставь. Слегка… Так, молодчина…
Мужчина нажал на спуск…
В этот день все шло как нельзя лучше. Лешка в этот день чувствовал себя более раскованным. Казалось, он больше не стеснялся. Но мужчина понимал, что кажущаяся Лешкина уверенность – это всего-навсего тонкая нить, перебить которую можно любым неосторожным словом. Сможет ли он полностью довериться мне? Рискнуть или нет?
- Так, малыш, - сказал мужчина, волнуясь, откладывая фотоаппарат в сторону, - давай-ка, повернись ко мне… В смысле, попой.
Мужчина заметил, как слегка румяные щечки мальчика мигом стали пунцовыми. Смущается. И правильно.
- А… А зачем? – смущенно выдавил мальчик.
- Ну. Сфотографировать тебя сзади нужно.
- Это… это так нужно? - не понимающе спросил Лешка. - Для работы?
- Просто, понимаешь… Мне нужно сфотографировать тебя со всех ракурсов, чтобы понять, какой ракурс для тебя более предпочтителен, понимаешь?
- А… Да, хорошо, - ответил Лешка.
Лешка скользнул по мужчине недоверчивым взглядом своих огромных бездонных светло-голубых глаз и, явно стесняясь, попытался спросить еще что-то, но взял себя в руки и безропотно повернулся.
Сзади он казался еще прекраснее. Стройные гладкие ноги, невероятно красивая небольшая попочка, едва прикрытая тканью шортиков. Ах, если бы…
Вспомнился Ильмар… Он так же стоял тогда, спиной к нему. И Александр тогда не сдержался. Впрочем, как выяснилось позже, Ильмар сам провоцировал его. А Лешка… Он не такой, нет. Он прекрасен в своей мальчишеской невинности и доверчивости. Понимает ли он, что чувствует по отношении к нему мужчина? И догадывается ли хоть бы на йоту, что сейчас у него, у мужчины, творится внизу…
В какой-то момент мужчина подумал, а почему бы и нет? Подойти, положить руки на худенькие плечи мальчика, прижавшись телом к его спине… Он даже представил себе, как вздрогнет Лешка, подернув чуть своим плечиком, недоверчиво спросит при этом:
- Что? Нужно не так делать?
Но мужчина снова отогнал от себя эти мысли.
- Малыш, слегка расставь ноги. Да, на ширину плеч, как раньше. Немножко пошире. Немного напряги пресс… Так… Снимаю…
Мальчик все делал, как следовало. Порой объектив ловил смущенно-недоверчивый взгляд мальчика. Но в этом взгляде не было той, прежней тревоги. Оставалась тень недоверия, обусловленная скорее непривычной обстановкой, нежели присутствием мужчины. Ах, если бы он знал, какие мысли в этот момент буравят сознание мужчины… Только бы сдержаться… Только бы не так, как с Сережкой…
Мужчина и сам не заметил, как часы пробили 5 часов. Да, время летит… Ничего, за сегодняшний день они сделали много очень неплохих кадров. До отличных кадров еще далеко. Для этого нужно поехать на природу… И там попросить Лешку решиться на непростой для мальчика шаг. Если сможет… А он сможет, мужчина верил. Ах, знал бы этот милый мальчуган, что эти снимки идут не только в журнал «Физкультура и спорт». Что есть и другие «потребители» этих фотографий, готовые платить за них деньги. За «фотографии», а не за печатную бульварщину на желтых газетно-журнальных листках.
- Ой, - выдохнул мальчик, падая от усталости в кресло, после того как мужчина сделал последний кадр.
- Устал, - улыбнулся мужчина, присаживаясь рядом, кладя свою руку мальчику на плечо. Мальчик не отодвинулся.
- Нет… Ой, вернее, да, - улыбнулся мальчик, - а сегодня еще много снимать будем?
- Нет, на сегодняшний день достаточно, - ответил мужчина, видя, что мальчишка и правда вымотался. Нельзя вот так сразу так его нагружать. Потихоньку… А то передумает еще сниматься. К тому же каникулы на носу. Что лучше – проводить каникулы во дворе с друзьями или в темной душной квартире, подставляя свою милую фигурку и смущенно-наивное личико под объектив фотоаппарата?
- А… А, скажите, - мальчик что-то пытался спросить, - а я все делаю, как нужно?
- Да, малыш, у тебя талант. Конечно, много еще работать придется, но поверь мне, перспективы у тебя самые…интересные.
- А на Красную площадь мы поедем?
- Конечно. Но не сейчас… Для этого еще нужно много работать.
- Я буду стараться, честное слово, - твердо ответил наивный Лешка.
- Хорошо, - улыбнулся мужчина, - тогда, давай пойдем на кухню и отметим плодотворный рабочий день чаем с пирожными.
- Ого, - удивился мальчик, - а какими?
- Пирожное «картошку» любишь?
- Ого. Мои самые любимые, - обрадовался мальчик.
…Они сидели на кухне и пили чай с пирожными. Мальчик с набитым ртом без умолку болтал о какой-то ему одному понятной чепухе. Мужчина любовался Лешкой, не в силах отвести взгляд.
- А я раньше думал, что работа фотографа простая. Щелкаешь фотоаппаратом и все. А оказывается, это трудно, - говорил мальчик.
- Конечно трудно. Знаешь какую работу порой нужно проделать ради только одного кадра? Один мой знакомый, фотограф, много лет подряд ездил в Сибирь летом только ради того, чтобы запечатлеть медведя в его естественной среде обитания.
- И что?
- Да как-то складывалось все не в его пользу. То с погодой нелады, то вроде бы все складывается удачно, но вот кадры не получаются те, которые требуются.
- А зачем ему это? Он же мог поехать в зоопарк и сфотографировать медведя там.
- Мог. Но, понимаешь, какое дело… Он перфекционист по натуре. Ну, то есть все привык делать так, чтобы было на «пятерку».
- А, вот как.
Мальчик явно начал скучать. А, может, сказывалась сегодняшняя усталость. Его внимание привлек небольшой ярко-синий блокнот, лежащий на краю стола.
- Ой, а это что такое? – полюбопытствовал мальчик, кивнув на блокнот.
- А, это, - протянул мужчина, раскрывая блокнот, - это кое-какие мои работы…
- А можно посмотреть?
- Можно, конечно.
Лешка раскрыл блокнот и начал перелистывать тонкие, как папиросная бумага, странички. На каждой страничке было в небольших рамочках вставлены различные фотографии. Фотографии мальчишек. Разных возрастов – лет от 7-8 и до 14-15. В разных интерьерах. Некоторые были сделаны на природе, некоторые сняты в помещении. Цветные… Черно-белые… Конечно, ничего «неприличного» …
- Ой, а это все вы фотографировали? – спросил Лешка, рассматривая черно-белое фото симпатичного чернявого мальчишки лет тринадцати в спортивном костюме, снятое на фоне каких-то белоснежных горных пиков.
- Мое… Тут все работы мои. Вот этого мальчика я фотографировал четыре года назад, когда отдыхал в Крыму.
- А… А один мой друг, Андрей зовут, ну, я вам про него рассказывал… Он в этом году с папой в Крым собрался, но поездка сорвалась. Теперь вот в Москве сидит целыми днями. Делать все равно нечего. Кроме как во дворе бегать.
- Почему?
- Его папу на работу вызвали… И сорвалась поездка. Ух, я на Андрюшку так зол был, особенно когда он вчера дразнился. А тут встретил и даже жалко стало…
- Он… Хороший товарищ?
- Да, только бывает, что дразниться начинает… А вообще, хороший.
- А сколько ему лет?
- Одиннадцать. Он старше меня на год…
- А…
Интересно, если попросить Лешку привести к нему этого Андрюшку… Предложить поработать? Стоит или нет? Лешка ему доверяет… И, если что, уговорить может… Нет, пока лучше не стоит.
- Ой, а вот его я знаю. Это Сережа Карасев, - ответил мальчик, тыча пальцев в одну из цветных фоток.
На ней был изображен милый светловолосый мальчик лет двенадцати в смешном обтягивающем плавательном костюме, рядом с бассейном. На лице мальчика застыла безмятежная улыбка.
Мужчину как обухом по голове ударили. Откуда здесь его фотка? Неужели он позабыл про нее. Так, главное не волноваться. И не показать виду.
- А ты, – начал он, стараясь скрыть свое волнение, - ты знаешь его?
- Да, конечно. Этот мальчик учился в нашей школе, в старшем классе. Еще кружок вел авиамодельный. Модельки самолетов с ребятами собирали. Только он пропал два года назад.
- Пропал?
- Да. Ушел из дома и не вернулся. В самом конце весны… Милиция к нам в школу несколько раз приезжала. Фотографии расклеивали на стенах. И главный, ну, главный милиционер, ну, следователь, все старшаков опрашивал. Дядька строгий такой…
- Кого?
- Ну одноклассников его, из класса. Да только так его и не нашли.
- Да, жалко, - ответил мужчина, чувствуя, что в памяти вновь всплывают те, казалось, потерянные воспоминания двухгодичной давности.
- А вы… Вы его знали?
- Если бы, - ответил мужчина, - я смутно вспоминаю, что мы тогда фотографировали соревнования в бассейне, а этот мальчик случайно оказался в кадре… Ну я и попросил снять пару кадров.
- Да, Сережка, я слышал, в бассейне с раннего детства занимался, даже хотел в институт физкультуры поступать.
- Да?
- Ага. Говорят, такой институт есть, где ребята на спортсменов учатся….
Лешка продолжил рассказывать о том, что слышал о неведомом ему институте, где готовят настоящих спортсменов, а мужчина призадумался. Зря он дал мальчишке в руки этот альбом. Что он, в самом то деле, не мог заранее просмотреть его и вытащить все ненужные снимки. Хотя… Все «ненужные» снимки у него хранились в другом месте. А этот… Будто нарочно пролез в альбом и затерялся там… И как его раньше не заметил. А мальчишка? Если он что-то заподозрит… Но нет… Глядя в восторженно-наивные Лешкины глаза мужчина успокоился.
Но долго ли это спокойствие продлится?

* * *

Лешка весело бежал домой, сжимая в кулаке заработанные деньги. Немного… Всего рубль пятьдесят, но все равно… Чего бы такого купить? Мороженого? Нет, он уже съел одно сегодня. Может, газировки? Или нет… Лучше отложить… В магазине игрушек он видел классную настольную игру «Тактика боя», где нужно выстраивать две армии и ими воевать друг против друга. А стоит она целых четыре рубля. Здорово. Можно и Андрюшку пригласить будет… Пробегая мимо киоска с мороженым, он увидел Андрюшку. Мальчик стоял возле киоска, держа в руке авоську, в которой одиноко томилась буханка черного хлеба, с тоской поглядывая на витрину. В продаже был только пломбир за 20 копеек в вафельном стаканчике. И то ладно…
- Привет, - окликнул друга Лешка.
- Привет, - грустно улыбнулся Андрюшка и, будто боясь, что Лешка убежит, начал, – слушай, меня родаки за хлебом послали, осталась сдача, 10 копеек, а на мороженое не хватает. Может… Ну, у тебя есть может 10 копеек? Тогда можно было бы купить одно и разделить напополам…
Лешку охватило волнение. Конечно, он мог бы сказать нет, и пройти мимо. Но, все-таки друг… К тому же Лешкой овладело ранее неизведанное чувство… Чувство какого-то непонятного торжественного превосходства. Вчера ты надо мной смеялся, подумал он, а теперь я посмеюсь над тобой. Потому что у тебя нет денег, а у меня есть. Но Лешка с ужасом отогнал подобные навязчивые мысли. И чего это он? Раньше он и не заикнулся бы об этом.
- Вот, - ответил Лешка, раскрывая ладонь, на которой лежало несколько новеньких монеток.
- Ух ты, откуда? – удивился Андрюшка, - родаки тоже в магазин послали? А не попадет?
- Нет, это не родители… Это я так… Нашел.
- Наше-е-е-о-л? – недоверчиво улыбнулся Андрюшка.
- Нашел, - подтвердил Лешка и, будто боясь, что Андрюшка передумает и убежит, подошел к киоску и, протягивая 40 копеек пожилой продавщице, ответил, - нам две порции, пожалуйста.
Мальчики шли, не спеша по улице, грызли твердый как камень пломбир и болтали.
- Мороженое классное, - говорил Андрюшка, - не то, что десятикопеечное молочное. Слушай, а где ты деньги то взял? Только не ври через край, что нашел.
- Секрет, - улыбнулся Лешка.
Но на душе у Лешки скребли кошки. Мало того, что мороженого совсем не хотелось. Так еще и эта его щедрость никому не нужная. Распустил язык, как девчонка. Нашел он, видите ли. Теперь вот оправдывайся, как можешь.
- Слушай, - Андрюшка понизил голос, - или спер? Ну, говори, спер, да?
Эх, нет, чтоб сказать: «Да родаки дали деньги на мороженое». Все равно Андрюшка не поверит. Если бы так все и было, то зачем скрывать это с самого начала?
- Ну, не хочешь и не говори, - обиженно бросил Андрюшка, - а еще друг называется.
- Постой, - испугался Лешка, останавливаясь, - понимаешь… Просто я обещал никому-никому.
- Даже другу нельзя? - горько усмехнулся Андрюшка…
- Даже, - неуверенно ответил Лешка, - понимаешь, просто…
- А я думал, что ты мне друг. В прошлом году, когда ты окошко разбил мячом у тети Люды из тридцатой квартиры, я за тебя вступился, сказал, что Степка Коромыслов из 6-го дома разбил, все равно со Степкой никто связываться не станет, у него брат в десантных войсках служит. А ты…
- Ну, хорошо, - испугался Лешка, понижая голос, - я расскажу. Только между нами, ладно.
- Ну, спрашиваешь…
Мальчики сели на лавочку и Лешка рассказал Андрюшке об Александре Владимировиче и о его работе.
- Понимаешь, - шептал Лешка, постоянно оглядываясь, чтобы никто не услышал, - он фотографирует ребят, таких, как мы, а потом во всякие журналы и газеты отсылает. Он даже на Красной площади фотографирует. А потом в «Пионерскую правду» отправляет снимки.
- Да ну, врешь… - недоверчиво ответил Андрюшка.
- А вот и нет. И меня обещал тоже взять с собой, когда научусь как правильно фотографироваться. Дядя Саша мне сам обещал. А еще он обещал, что мы вместе за город поедем на шашлыки, что ему там какие-то общие снимки надо сделать.
- А тебя родители пустят?! - с сарказмом возразил Андрюшка.
- А им я ничего не скажу. Мама с папой работают допоздна. Папа вообще в командировку уезжает в Ленинград, а мама дежурит на телефонном узле до ночи почти. Зато деньги домой принесу. Дядя Саша говорит…
Андрюшка слушал друга с еле скрываемой завистью. Казалось, еще вчера он думал, что скоро вместе с папой поедет на юг. На целый месяц!!! А теперь получается, что поездка не состоится. А его лучший друг теперь работает как настоящий взрослый. И зарабатывает. А он… Что ему делать? До конца августа пылить с малышней во дворе?
- Послушай, Леш, - робко начал Андрюшка, - а ты не мог бы с дядей Сашей поговорить? Ну, понимаешь… насчет меня…
- Тебя? – удивился Лешка.
- Да, просто… Понимаешь, надоело… Что все с тобой как с маленьким… Что на мороженое и то, то денег нет, то «малыш, детям вредно много мороженого есть». А я не малыш уже… И тоже зарабатывать хочу.
- Да, а что ты купил бы? – поинтересовался Лешка.
- Ну, не знаю… Лодку купил бы.
- Лодку? – удивился Лешка.
- Ага, надувную, на которых рыбаки плавают. И стоит не так дорого. Слушай, а давай вместе накопим и купим одну на двоих. И катать ребят на пруду в парке будем, - предложил Андрюшка.
- Только денег с них не будем брать, - загорелся Лешка, - вернее, только с мальчишек не будем брать. А если Козлова с Меркуловой из десятого дома придут, то с них по 10 копеек и катайтесь хоть до упаду.
- Ага.
- Ладно, - ответил Лешка, - вдвоем веселее все-таки… Поговорю.
- Только, наверное, чтобы, ладно? – попросил Андрюшка.
- Да точно, говорю же, - ответил Лешка, хоть на душе у него и было неспокойно.

 

ЧАСТЬ IV

Мужчина проснулся среди ночи от чувства неясной тревоги. Несколько секунд он лежал на кровати, непонимающим сонным взглядом глядя через приоткрытое окно на желтый диск луны. А потом снова услышал неясные, еле различимый голос. Еще слышный. Его голос, полный отчаяния и страха.
- Дядя Саша, помогите, - слышалось ему.
- Сейчас, - мужчина рванулся прочь из теплых объятий постели, - Сережа, малыш, я сейчас, погоди.
И проснулся… На этот раз по-настоящему. За окном белел серой мрачной пеленой новый день. Он взглянул на часы. Половина четвертого. Через час рассвет. Понимая, что сон все равно уже не вернется, он оделся и, включив свет в коридоре, направился на кухню. Взгляд его остановился на сандалиях. Его сандалиях. Темно-коричневых, с новым, недавно замененным ремешком. Хотя как, недавно? Два года с лишним назад. Даже три. Да. За год до того, как…
Теперь эти сандалии носит Лешка. Его Лешка… Мальчик, которого он называл своим. Хоть и не имел на это права.
Чувствуя, что дрожь в руках никак не унимается, он подошел к холодильнику, достал оттуда бутылку водки и, налив в стоящую тут же на холодильнике пустую чашку, выпил. Алкоголь острием ножа резанул ему горло. Но стало полегче. Дрожь в руках утихла. Мысли успокоились. Поставив чайник, мужчина уселся, тут же на кухне, в кресло. Дрема вновь начала овладевать им… Но мысли и воспоминания все же пробивались сквозь пелену грез. Пытались пробиваться.

* * *

Это случилось 5 лет назад, морозным январским днем. Вообще, зима в тот год выдалась необычайно морозной. Настолько морозной, что ученики младших классов были освобождены от занятий. Но дети детьми, а рабочие обязанности взрослых никто не отменял. Так что внеочередная командировка в подмосковный Загорск была очень некстати. К счастью, все работы, намеченные в редакции, были успешно выполнены. Но обратная дорога вымотала мужчину окончательно. Сначала автобус до станции в Загорске, в ожидании которого мужчина окончательно продрог на остановке. К счастью, стакан горячего, хоть и отвратительно пахнущего чая, выпитый в грязном привокзальном буфете, немного согрел мужчину. А потом - электричка, в которой не работало отопление, так что мужчина еще раз основательно продрог до самых костей.
Уже в сумерках, добравшись до Москвы, спускаясь по обледенелым вокзальным ступенькам, мужчина думал только об одном – добраться до дома, выпить пару чашек чая с лимоном и, слегка вздремнув, сесть за работу над отчетом о командировке. Но сбыться его планам было не суждено.
На ступеньках вокзала, сидел, прислонившись спиной к покрытой инеем бетонной стене здания вокзала, мальчишка. Мальчишка сидел, уткнувшись носом в колени и как - будто дремал. На самом холоде. Одет он был в какой-то нелепо-кургузое черное пальто и шапку-ушанку, пряча, видимо, совсем замерзшие руки в длинные рукава пальто. У мужчины невольно дрогнуло сердце. Непонятно, как мальчишка оказался на улице, ждет ли он кого? Вообще, не замерз ли он, в самом деле.
- Эй, малыш, - тронул мальчика за плечо мужчина, - ты как там?
Мальчик поднял голову. Из-под ушанки на мужчину зыркнула пара глаз.
- Ой, что? – спросил он.
- Ты не замерз? Ты что здесь делаешь? Ждешь кого?
- Вам-то что? - недовольно буркнул мальчишка.
- То, что замерзнешь ты… Или ты уже?
- Ага, - признался мальчик, с трудом поднимаясь.
Он был совсем невысоким. Лица в сумерках было не различить, но по росту лет 10-12, не больше.
- Так ты ждешь кого? Почему на холоде? В здании вокзала теплее.
- Ага, теплее. Только милиционеры гоняют, говорят, чтобы домой шел, не то в детскую комнату милиции отведут. А я не бездомный какой, просто…
- Что, просто?
- Да, так, - в каком-то бессильном отчаянии мальчишка махнул рукой и отвернулся.
Жалость к этому одинокому мальчишке не могла не тронуть мужчину.
- Послушай-ка, - начал мужчина, - я сейчас на такси домой. Давай я и тебя до дома довезу. Ты где живешь?
- Только не надо домой, пожалуйста, - испуганно затараторил мальчишка.
Столько мольбы и какой-то боли было в этом голосе, что мужчина не мог остаться безучастным.
- Ну так поехали ко мне. Я тебя хотя бы накормлю. Есть-то хочешь небось?
- Хочу, - признался мальчик, - но… Но мне нельзя…
- Что, нельзя?
- Ну, к незнакомым.
- Ну, так давай познакомимся. Меня дядя Саша зовут, - начал мужчина, протягивая руку.
- Сережа, - ответил мальчик, протягивая дрожащую от холода замерзшую ладонь.
Взяв в свою большую ладонь маленькую замерзшую мальчишескую ладошку и, сжав ее, мужчина почувствовал, как по всему телу побежали согревающие теплые искорки. И ты считаешь, что замерз в той проклятой электричке, здоровый взрослый мужик, думал он с какой-то злобой на самого себя, а мальчишка тут, наверное, уже весь день сидит и не пикнет даже.
Машину поймали быстро. Водитель, неразговорчивый плотный мужик неопределенного возраста, вопросов не задавал. Впрочем, это и к лучшему. В машине мужчина смог получше разглядеть своего попутчика. Да, лет ему было 10 от силы. Худенький, с растрепанными светлыми волосами, выбивающимися из-под шапки, он был очень похож на… Да, на Ильмара. В то день они вот та же ехали в такси, ехали навстречу неизвестности. Ильмар так же сидел рядом с ним, вцепившись тонкими пальцами в коленки. Только тогда за окном стояло жаркое лето, небольшой диссонанс в привычный ход которого внес тот самый проливной дождь. Дождь, сведший их вместе. Всего на один день. День, который мужчина так и не смог забыть.
А теперь зима. Собачий холод за окном. И мальчик. С которым они вместе едут по дороге в неизвестность. Мужчина поймал себя на мысли, что, наверное, не смог бы вот так просто в детстве решиться на поездку на машине с незнакомцем. Хоть и перспектива прокатиться на машине была бы очень соблазнительной для 10-ти летнего Саши. А Сережа… Возможно, мужчина просто был единственным, кто протянул мальчику руку помощи… Ах, господи, что же с тобой случилось такое, что толкнуло тебя одного в зловещий холод январского дня. Знать бы…
Добрались до дома быстро, минут за тридцать. Расплатившись с водителем, мужчина с мальчиком поднялись наверх, на предпоследний этаж высокой хрущевки. Здесь до недавнего времени жил приятель мужчины, с которым они вместе работали в редакции. Но приятель женился больше года назад и переехал на другой конец Москвы, в уютную «двушку», где и жил теперь. А свою небольшую квартиру оставил Александру. Впрочем, это даже и лучше… Возвращаться в старую квартиру, где прошло его детство, юность, и где умерла от тяжелой формы онкологии тетка несколько лет назад, у мужчины не было никакого желания. Он думал рано или поздно поменять теткину квартиру, оставшуюся ему по наследству, на отдельное жилье, но времени заниматься квартирным вопросом не было.
Казалось, мальчик покорно поднимается вслед за мужчиной, наивно полагаясь на свое доверие к новому спутнику. А может - мужчина даже поежился от подобной нелепой мысли, пронзившей его сознание - может и понимает, что может случиться… может быть… Мужчина уже слышал от знакомых журналистов жуткие истории о том, как в Москве, Ленинграде и других регионах похищают мальчишек для удовлетворения специфических потребностей ряда граждан из номенклатуры. Впрочем, вымысла и нелепости в этих историях было больше, чем можно даже было бы предположить.
Поднимаясь по лестнице, мужчина не переставал задавать себе вопрос – зачем он ведет к себе домой мальчишку. Лишь из-за простой человеческой жалости? Или ему хочется от него получить что-то еще? И от подобных мыслей ему стало еще неприятнее. Нет, конечно же, отношения с мальчиками у него были раньше. Пару раз, если не считать Ильмара. Но здесь и сейчас…
Лишь возле двери, возясь с дверным замком, глядя на усталое, осунувшееся лицо мальчика, прислонившегося к стенке, мужчина понял, что мальчишка устал, смертельно устал и продрог. Так устал, что, войдя в квартиру, попросту упал на табуретку и не проронил ни слова, когда мужчина стал помогать ему раздеться, снять старое пальтишко и школьную форму с рубашкой.
- Что… что вы делаете? – непонимающе спрашивал мальчик. – Зачем?
- Лезь в душ и не спорь. Ты ведь продрог.
- Но…
- Лезь, если не хочешь заболеть. И не спорь. А я пока суп разогрею.
Теперь мужчина смог получше разглядеть Сережу. Светловолосый, с растрепанными на макушке волосами, с огромными светло-голубыми глазами, небольшим ротиком и чуть вздернутым носиком, он больше походил на девчонку, нежели на мальчишку. Впрочем, небольшой бугорок в трусиках не оставлял никаких сомнений в том, что перед ним именно мальчишка. Конечно, грязные разводы под глазами слегка скрадывали это умиление. Но лишь слегка. Телосложение у мальчика было худощавое, но это была не та худоба, про которую говорят «кожа да кости». Наоборот. Фигурка у мальчишки была подтянутая - гладкая, покрытая едва осязаемым мальчишеским пушком грудь, крепкий животик, аккуратная небольшая попка и атлетические длинные стройные ноги говорили о том, что мальчик занимается спортом. Вернее, занимался… Не от хорошей же жизни он оказался на улице.
Прикосновение мужчины, помогающего Сереже раздеться, мальчика не смущало. Вернее, почти не смущало. Небольшой румянец на щеках говорил, что мальчик все же стесняется. А вы бы не застеснялись, придя в гости к незнакомому мужчине?
Оставались лишь трусы. Но мужчина не мог позволить, не мог решиться самостоятельно снять их с мальчика. Хоть бугорок впереди на темных плавках мальчика и выглядел очень возбуждающе. Мужчина вошел в ванную, включил горячую воду, снял с батареи полотенце и протянул его недоумевающему мальчику.
- Все, грейся. И помойся с мылом как следует. Мочалка на вешалке висит, вон там.
Пока мальчик мылся, мужчина залез в холодильник, достал кастрюлю с бульоном, поставил его на газ, а сам пока нарезал картошки, морковки и, покрошив все в закипающий бульон, добавил туда полпачки вермишели. Простенько и со вкусом.
Вообще, все повторяется так, как в ту первую встречу с Ильмаром. Как тогда… Ах, если бы знать, где сейчас Ильмар. Жив ли он? Впрочем, он уже давно не мальчик. Сколько ему теперь должно быть? Тридцать три, тридцать четыре года… Взрослый уже. Наверное, женился уже, дети есть… А может как он – мыкается всю жизнь в одиночестве, развлекая себя случайными встречами…
Так, в любом случае, нужно присмотреть для Сережи одежду. Тут же его голову резанула коварная мысль – а не предложить ли мальчишке что-нибудь из «реквизита» - коротенькие шортики, футболочку? Нет, мальчишка еще больше застесняется. И так уже напуган небось – какой-то мужик пригласил его поужинать, а потом еще и раздел самостоятельно, в ванную отправил мыться. Впрочем, мужчина понимал, что мальчишка согласился не от хорошей жизни. И уж наверняка не понимая до конца, чем может все это окончиться.
Порыскав в шкафу, мужчина достал треники и футболку. Новые совсем. Неношеные. Сгодятся. Взяв одежду в охапку, мужчина подошел к ванной. Из ванной доносился шум воды из душа. Он постучался.
- Сережа?
- А, да…
- Сереж. Тут я одежду тебе приготовил. На стуле возле ванны.
- Ой, не надо… Спасибо вам, я… Я в школьную форму оденусь…
- Какую форму, брось ты... Она грязная у тебя вся.
- Но…
- И не спорь. Мойся, вытирайся и на кухню. Ужин почти готов.
Через минут двадцать раскрасневшийся от горячей воды Сережа сидел на кухне и с каким- остервенением хлебал ложкой суп. Мужчина сидел напротив и любовался им. Самому есть почему-то не хотелось… Милый малыш, подумал мужчина. В качестве модели очень бы смотрелся. Но об этом говорить пока рано. Мальчик буквально за пару минут осушил тарелку и попросил еще.
- А вы почему не едите? – спросил мальчик.
- Да, не хочется. Я чайку, пожалуй, - ответил мужчина, - ты как любишь? С лимоном?
- Ага, и с сахаром, - оживился мальчик.
Горячий суп, а за ним и чай с лимоном окончательно растопили нерешительность и робость мальчика. Разговорились… История Сережи оказалась до банального печальной. Мать Сережи умерла от онкологии несколько лет назад, сгорела за несколько месяцев. Отец ушел с головой в работу – в командировках проводил большую часть времени.
- Из командировок и экспедиций он не вылезает, как же, - горько отметил мальчик, - другая семья у него. Бабушка думает, что я маленький и ничего не понимаю. А мне уже 10, я читать в 6 лет научился и письма, что бабушка под подушкой прячет, уже наизусть выучил.
Странно было видеть перед собой ребенка, рассуждающего как взрослый. Да, редко в наше время встретишь таких вот рано повзрослевших детей, которые потеряли родных, близких. Вот в его послевоенном детстве такое было сплошь и рядом. Что ни семья, то либо ребенок без отца растет, либо отец инвалид, либо – вообще ни отца, ни матери, никого. Что же ждет этого развитого не по годам мальчишку?
- Значит, ты с бабушкой живешь?
- Ага. Только жить с ней невозможно.
- Почему?
- Да пьет постоянно. Как выпьет, начинает орать на меня, из дому гнать. А проспится – и не помнит ничего, вроде все как обычно. Вчера, в субботу, из школы пришел, а она опять пьяная. Наорала на меня.. Ну, я из дома и ушел.
- Так ты что, на вокзале ночевал?
- На вокзале, ну и что, - хладнокровно возразил мальчик, - там хорошо, если только милиционеры не выгонят.
- А ребята, друзья есть у тебя? Переночевал бы у них.
- Не хочу. Они настучать могут взрослым, а они заявят в милицию. И меня в детский дом заберут от бабки. А в детский дом нельзя. Там, говорят, старшие ребят помладше бьют и заставляют их деньги на вокзалах клянчить у прохожих, а деньги потом отбирают.
- Получается, и дома плохо, и в детдоме тоже. А где же хорошо?
- Не знаю, нигде наверно, - ответил мальчик, опустив голову.
Озлобленный в своем первородном страхе ребенок опаснее самого злого врага. Докатиться до преступления в его ситуации проще простого. А там выход один – колония и поломанная на всю жизнь судьба.
- Ну, я домой пойду, - грустно ответил мальчик, отодвигая пустую чашку - в школу завтра, а у меня уроки еще не сделаны. Да и бабка в милицию заявит, а потом еще и дома головомойку устроит.
- Погоди, - ответил мужчина, - какие уроки, какое «домой». Ты разгоряченный весь после душа. К тому же ночь на дворе уже. Ты живешь-то где?
- В Чертаново.
- Так это почти на другом конце Москвы. Так, давай вот что сделаем. Ты у меня переночуешь сегодня. А завтра мы пораньше встанем, и я тебя домой отвезу, у меня машина.
- Ого, - удивился мальчик, - а какая у вас?
- Волга, 24-ка.
- Здоровско, - ответил мальчик, но тут же закручинился, - нет, не могу.
- Да почему?
- Ну, нельзя мне у вас. Люди подумают невесть что. Вы же мне не отец.
- Ну и что, что не отец. Давай так. Я завтра тебя до школы домой привезу и представлюсь отцом твоего друга. Скажу, что ты у нас ночевал.
- Не поверит. Скажет, что опять на вокзале ночевал. И что я ее своими поступками в гроб загоняю.
- Ладно, - ответил мужчина упавшим голосом, - тогда подожди, я хотя бы форму твою почищу и поглажу.
Конечно, мужчине не хотелось отпускать мальчишку. И дело было не только в том, что мальчик несомненно понравился мужчине. Было в нем что-то такое… Что-то, что влекло его, взрослого одинокого мужика к этому, рано повзрослевшему и очень несчастному мальчику. Может, и правда есть такое слово, как «взаимное одиночество»? То одиночество, которое нестерпимо остро ощущается тогда, когда рядом с тобой такой же одинокий человек. И оттого еще больше хочется преодолеть его вместе.
Когда мужчина вернулся в кухню, то Сережа спал в кресле, уронив голову на грудь и поджав под себя ноги. Взяв легкого как пушинка мальчика на руки мужчина перенес его в комнату, уложил в кровать и укрыл одеялом. Мальчик даже не проснулся. Лишь слегка застонал, будто увидел какой-то дурной сон.

* * *

Они как-то очень быстро сошлись, сблизились. Нет, речь не шла вовсе о той близости, которая была у мужчины ДО ТОГО с некоторыми мальчиками. Нет, об этой стороне его натуры мальчик не знал. И не догадывался даже… До поры… Речь идет о какой-то простой человечности, которая сближает нас с теми, кого хочется назвать простым словом «друг». Конечно, странная это была дружба – дружба между мальчиком и мужчиной. Но когда доверяешь друг другу, ценишь друг друга и заботишься друг о друге, беспокоишься, когда ты задерживаешься в школе или на работе… Как это назвать по-другому? Что-то влекло их друг к другу… Что это было, мужчина так и не знал… Наверное, не знал этого и Сережа. Может, простое обоюдное желание найти хоть кого-то в этой жизни, кому можно довериться по жизни, было тем самым, что и помогло им сблизиться.
Сережа часто приезжал к нему. Мужчина рассказывал мальчику о своей работе, показывал фотоснимки. Иногда мужчина брал мальчика с собой на работу. Разумеется, на ту, официальную работу, в редакции. И разумеется, никаких мальчиков в его доме в присутствии Сережи и быть не могло. Чтобы, не дай бог, не нарушить ту зыбкую грань взаимного доверия…
Вообще, им было вместе легко и просто. И разница в возрасте не была помехой. Напротив, мужчина чувствовал, как мальчик тянется к нему, и ему это было приятно. Видел ли мальчик в нем простого друга или он чем-то помог мальчику заменить отца? Мужчина не знал… да и напрямую спросить Сережу об этом он не решался.
Что его поражало в Сереже, так это какой-то несвойственный простому мальчишке перфекционизм в учебе. Казалось бы, растет без отца, с бабкой. И вместе с тем учился он на четыре/пять, помимо этого занимался в кружке авиамоделирования. К тому же ходил заниматься в бассейн. А на последних соревнованиях на дистанции 50 метров вольным стилем Сережа обошел на дистанции двух фаворитов, которые, между прочим, были на год старше. Все, за что брался Сережа, он делал будто вопреки, назло всем тем бедам и невзгодам, что свалились на него.
С приходом лета они стали чаще выезжать на природу. Любимым их местом было небольшое безымянное озеро, затерявшееся в лесах где-то километрах в 200 от Москвы. Дороги там были неезжеными, но это было даже на руку. Они ставили палатку, рыбачили, собирали грибы, которых в тех лесах было просто прорва. Сначала выезжали на пару выходных, а потом, с наступлением отпуска, они провели там почти 2 недели. Конечно, бабушку Сережки ставили с известность, что ее внук отправился в поход с одноклассниками. Или сочиняли еще что-то в этом духе. Сам мужчина ней старался не контактировать – впечатление о первой же встрече с ней сложилось не самое приятное. Неприятная, склочная баба, с вечно недовольным выражением лица, как в сердцах называл ее мужчина.
Разумеется, мальчик привлекал мужчину не просто как друг. Говоря простыми словами, мужчина втайне мечтал о нечто большем. Но на большее, чем просто потрепать Сережу по голове, обнять мальчика либо во время шуточной борьбы на ковре, прижаться всем естеством к тонкому трепещущему мальчишеской теплотой Сереже и речи быть не могло. Разумеется, мужчина мог «взять желаемое» в любой момент. Но сама мысль об этом пугала его. В одночасье нарушить доверие мальчика явилось бы ни чем иным, как предательством. А на такой поступок мужчина способен не был.
С наступлением зимы забот прибавилось. Мужчина наконец-то разменял старую теткину квартиру на небольшую двушку в Чертаново. С доплатой, разумеется. Квартира была, скажем, так себе. Но, во-первых, последний этаж, а, следовательно, меньше лишних глаз. Ну и главное – от Сережиного дома всего 15 минут пешком. Правда, состояние квартиры было еще то… Поганое – это еще мягко сказано. Пришлось браться за ремонт. Вдвоем, конечно же. За несколько месяцев они переклеили обои, перестелили паркет, заменили всю сантехнику. Ну и мебель, конечно же. В копейку это встало хорошую, конечно же… Но все равно… Делали для себя же…
Конечно же, мужчине было мучительно больно от того, что приходилось скрывать от Сережки свою вторую натуру. Догадывался ли мальчик, что скрывается под несмелыми прикосновениями мужчины к мальчику, когда мужчина, казалось, ненароком гладит мальчика по голове или просто обнимает его, прижимая к себе… Мужчина понимал, с ужасом для себя, что рано или поздно может произойти что то, что навсегда отдалит их друг от друга… Что-то, что может оставить шрам на доверчивом сердце мальчика… Навсегда…
Разумеется, мальчик знал, что «дядя Саша» работает фотографом. Знал он и то, что «иногда» он фотографирует мальчиков. Для журналов, газет, для различных плакатов. Не знал он только о том, что ряд, вернее, большая часть фотографий распространяется по «иным» каналам. Впрочем, с «клиентами» мужчина всегда встречался на «нейтральной» территории, конфиденциальной которой обеспечивалась самым лучшим образом. Для Сережи дядя Саша был всего лишь фотографом и не более…
Конечно же, мужчина фотографировал Сережу. В частности, на соревнованиях в бассейне. На улице или просто и интерьерах квартиры. Мальчик охотно позировал, хотя относился к этому скорее как к игре, в которую нужно играть вдвоем, но не выражая какой-то особой заинтересованности. Мужчина понимал, что рано или поздно ему захочется попробовать реквизит. Как-то мальчик к этому отнесется?
Было это незадолго до Сережиной двенадцатилетия. Как-то мужчина предложил Сереже сделать пару снимков для журнала «Физкультура с спорт» в рубрику «Мама, папа, я – спортивная семья», в которой будет рассказываться о спортивных достижениях подрастающего поколения.
- К тому же выход журнала придется как раз на твое двенадцатилетие, - говорил мужчина, - вот и будет тебе небольшой подарок.
Небольшой подарок… Да уж. Подарков у Сережи было и так немало. Мягко говоря, мужчина очень разбаловал мальчика за почти 2 года их знакомства. Новые фирменные джинсы, купленные у «фарцы» стоили таких денег, что лучше было не думать об этом. Новый гоночный велосипед взамен старой скрипучей «Камы». Собрание сочинений любимого Сережей Фенимора Купера. Или даже фирменная пластинка АББЫ, купленная, опять же, у «нужных» людей. Объяснять причину появления этих подарков бабушке не пришлось – похоже, за алкогольными грезами, в которых она пребывала все чаще и чаще, ей было не видно самого очевидного.
- Это папа купил, ему премию дали. Ты что, ба, не помнишь? – не краснея, врал Сережа.
Верила… Или просто делала вид… Какое значение это имеет теперь?
Правда, Сережа воспринимал подарки очень сдержанно. Будто так оно и нужно. Вообще, Сережа всегда был очень сдержан на эмоции. Даже когда навернулся с велика в прошлом году и чуть ли не до мяса разодрал колени. Мужчина чуть с ума не сошел, когда увидел Сережу с разодранными коленками на пороге своей квартиры. Мальчик виновато стоял и ни слова не говорил, только всхлипывал. Да и то – беззвучно как-то, будто стесняясь. Мужчина помнил последние слова Юргена, сказанные ему во время их последней встречи:
- Не пытайтесь баловать их. Не пытайтесь дать им в жизни слишком многого, иначе не заметите сами, как станете заложником их прихотей.
Мужчина и сам не мог объяснить себе, зачем он все это делает для мальчика. Все эти дорогие подарки. Наверное, он пытался дать мальчишке то, чего сам был лишен в детстве. А может, тут было и что-то совсем другое.
Тем не менее, на предложение мужчины Сережа согласился. Без малейшего стеснения натянул специально приготовленные для него коротенькие спортивные шортики, футболку и гольфы. Правда, пришлось уговорить Сережку одеть кеды вместо привычных уже сандалий. Тех сандалий, что мужчина купил мальчику «на вырост» в прошлом году. Правда, ремешок у одного сандалика порвался во время их последнего похода, так что пришлось его заменить на новый в первой же попавшейся обувной мастерской ближайшего населенного пункта. Правда, ремешок не совсем подходил по цвету, но других вариантов тогда не было.
Любуясь худенькой Сережиной фигуркой, мужчина делал кадр за кадром, понимая, что эти кадры всего лишь начало. Начало их большого и длительного сотрудничества. Чего-то, что может быть между мальчиком и мужчиной помимо дружбы.
За этими кадрами последовали и другие. В интерьере, на природе. В неформальной городской обстановке. Только одного мужчина не понимал, нравится ли это мальчику или нет? Он воспринимал это скорее, как игру и ничего более.
Летом они, как всегда, поехали в поход. Там, возле озера, мужчина фотографировал Сережу часами. Особенно его заводило, когда Сережка одевал коротенькие джинсовые шорты и безрукавку. Стройные гладкие мальчишеские ноги, загорелые плечики и безмятежная улыбка на Сережином личике. Что может быть лучше?
В один из тех безмятежных дней он фотографировал мальчика на небольшой лесной поляне, на фоне вывернутого с корнями из земли старого дуба, такого толстого, что, наверное, понадобилось бы как минимум пять человек, чтобы обхватить его. Мальчик был одет в темно-серые плавки. Плавки были так себе, мужчине они напоминали больше половую тряпку, а не трусы, но другого нижнего белья они с собой не взяли. Вернее, были еще плавки, но они были мокрые после утреннего купания, а Сережа наотрез отказывался натягивать на себя мокрые трусы.
А ведь это идея, подумал мужчина. И от этой мысли его почему-то бросило в жар. Решится ли мальчишка на это?
- Слушай, плавки мне твои не нравятся, Сереж, - начал мужчина, - давай попробуем их снять.
- Зачем? – прыснул Сережа.
- Просто так, для баловства, - в тон ему ответил мужчина.
Сережу уговаривать не нужно было. В один миг он стянул с себя плавочки, оказавшись перед мужчиной в своей первозданной наготе.
Как же он был прекрасен… Стройная подтянутая фигурка, смуглая, покрытая загаром, невероятно гладкая кожа, узкие плечики, аккуратная попочка. Девственно белый низ, и небольшой, размером с палец, писюн. Еще совсем безволосый в его двенадцать мальчишеских лет… Мальчишка стоял, слегка согнув ногу и без малейшего стеснения смотрел в объектив камеры. Лишь небольшой румянец на щеках выдавал его волнение. А мужчина все продолжал и продолжал снимать, чувствуя, что камера может в любой момент выпасть из его дрожащих рук…
Как же он хотел тогда… Просто до боли… Прижать мальчишку к себе… И…
Удержался… В тот раз удержался…
Но с тех пор мужчина часто начал предлагать мальчику позировать обнаженным у себя дома. И мальчик соглашался без тени смущения на лице. Не спрашивая, зачем это ему нужно было. Он вообще не любил задавать ненужные вопросы. Будто это так и надо. А может мальчик и подозревал что-то. Но скорее проблема была в другом. В доверии… Безграничном доверии мальчика в нему…
Пока мужчина сам не разрушил стену этого доверия…

 

ЧАСТЬ V

В тот жаркий июньский день они вместе с Сережей опять приехали на свое излюбленное место у озера. Как всегда, поставили палатку, развели костер. Впереди их ждали две безмятежные недели рыбалки, купания в озере, пеших прогулок по окрестностям… И, конечно же, фотографирования.
Сереже в апреле стукнуло тринадцать. Он сильно вытянулся за этот год, хотя голос все еще оставался звонким, мальчишеским. И слава богу… Мужчина даже в самом страшном сне не мог представить, что рано или поздно Сережа придет к нему домой и хриплым басом заявит:
- Дядь Саш, я пришел, есть чего поесть?
Словом, планов было громадье… Но для начала нужно было опробовать новые телескопические удочки, купленные ими накануне поездки. Удочки легкие, почти невесомые…
Сережа клялся, что обязательно поймает на удочку во-о-о-т такого окуня или карпа.
- Все ребята из класса обзавидуются, когда я осенью фотографии в школу притащу, - мечтал Сережа.
Мужчина слушал мальчика в полуха. Он продолжал рыться в рюкзаке, не понимая, куда мог положить грузила.
- Сережа, ты грузила не видел? Может, у тебя в рюкзаке?
- Нет, у меня нет. Дядь Саш, я же на холодильник их положил перед отъездом.
Ах ты черт… Ну, конечно же забыли… Что теперь делать? Не ехать же домой. 4 часа пути все-таки… Даже Сережа притих. Он сидел под деревом и исподлобья поглядывал на мужчину, как бы говоря: «Дядь Саш, ну что же ты, а?».
- Так, ладно, поехали, - решился мужчина.
- Домой? – упавшим голосом спросил Сережа.
- Нет. Попробуем в райцентр съездить, там раньше был магазин «Рыболов». Рядом с базаром. Главное, чтобы грузила были в продаже.
- А палатка как же?
- Оставим тут. Что с ней сделается?
Поехали. Сережа, притихший, сидел сзади. Мужчина думал только о том, чтобы эти проклятущие грузила были в продаже. А то что же получается? Готовились в рыбалке, удочки купили, прикорм, поплавки фирменные, которые мужчина сумел достать у знакомых продавцов на «птичке». Сережа к тому же так мечтал порыбачить с новыми удочками.
- Ничего, достанем, - бодрился мужчина.
По лесной дороге до трассы было примерно 5 километров. А там по бетонке 30 километров – и райцентр. Ничего, за пару часов управимся, думал мужчина.
Когда до трассы оставалось от силы метров пятьсот их внимание привлек темно-синий жигуленок-«шестерка», стоящий возле дороги. Возле машины суетились двое молодых ребят лет по 20-25. Завидев «волгу», ребята замахали руками.
- Что ребят, помощь нужна? – выглянул из окна мужчина.
- Ага, - виновато ответил один парень, невысокий худой «очкарик», - вот, понимаете ли, остановились передохнуть, а машина не заводится. Аккумулятор сдох совсем. Если бы вы подтолкнуть могли.
- Ну, а приятель что же?
- Да мы пробовали, - ответил второй, невысокий добродушного вида полноватый парень, - да не заводится и все тут.
- Ну, давайте попробуем вместе, - ответил мужчина, вылезая из машины.
Очкарик сел за руль, а мужчина, «толстяк», да еще и Сережа в придачу начали толкать машину. С толкача машина завелась.
- Ура, заработало, - обрадовался Сережа.
Но радоваться было рано. Двигатель поработал с полминуты и заглох.
- Да, тут не в аккумуляторе дело, - почесал затылок мужчина, - вам в сервис нужно.
- Где же тут сервис? – упавшим голосом спросил очкарик.
- В райцентре есть, - ответил мужчина, - тут километров 30 всего. Ребята нормальные. Могу на «галстуке» подкинуть.
- А канитель с ремонтом надолго, не подскажете? – с тревогой спросил очкарик.
- А что, времени в обрез?
- Да, вы понимаете, - улыбнулся парень, - у нас друг женится, свадьба послезавтра, а мы к нему на свадьбу едем.
- А куда едете то?
- В Данков.
- Ого. Неблизко.
- Вот и мы говорим, что неблизко.
- Ладно, - ответил мужчина, - если за срочность ремонтникам подкинете, то сделают все в лучшем виде.
- О, да это мы запросто, - обрадовался очкарик.
До райцентра добрались без приключений. К счастью, сервис работал. По деньгам с мастерами удалось договориться без проблем.
- Просто не знаем, что бы мы без вас делали, - благодарил очкарик мужчину.
- Да бросьте вы, - ответит мужчина, - вы бы на моем месте поступили бы точно так же.
- Понимаю, но… Скажите, сколько мы вам должны?
- Да ничего не нужно. Деньги вам сейчас самим нужны.
- Ну, тогда… Погодите, сейчас…
Парень открыл багажник и достал оттуда бутылку хорошего армянского коньяка.
- Вот, возьмите, - протянул парень мужчине, - это настоящий коньяк, хороший, не тот, что в магазине продают.
- Да я не пью, - замахал руками мужчина.
- Нет, нет… И не спорьте…
Пришлось взять, что поделаешь.
Казалось, все в этот день складывалось как нельзя лучше. Людям помогли, тоже дело хорошее. Да и грузила в магазине были. Значит, рыбалке быть и точка.
Возвращались уже в сумерках. Сережа спал на заднем сидении. Да и у мужчины уже слипались глаза. А ведь они еще не обедали и не ужинали. Ничего, у него в рюкзаке лежат 2 банки тушенки, на худой конец можно съесть и холодной. Но рюкзак в палатке, а до палатки еще пилить и пилить.
Когда до съезда на лесную дорогу оставалось всего несколько километров, ливанул дождь. Да такой сильный, что из-за почти сплошной стены дождя дорогу даже не было видно. Мужчина вынужден был остановить машину на обочине, чтобы переждать дождь.
Когда дожди немного поутих, тронулись дальше. Мальчик продолжал спать.
- Не разбудить бы, - думал мужчина, осторожно ведя машину по ухабам и перекатам поросшей бурьяном лесной дороги.
Ну, вот, накаркал. Не разглядел в темноте яму, наполненную дождевой водой. Машина и забуксовала. В бессильной злобе мужчина до отсечки выжал педаль газа. Да все без толку. К тому же Сережа проснулся.
- Что такое? – потирая сонные глаза, спросил мальчик.
- Приехали, - сквозь зубы процедил мужчина.
- Забуксовали? – спросил мальчик.
Мужчина не ответил. Он вышел из машины и осмотрел застрявшее колесо. Да, сели хорошо. Нужно толкать.
- Так, Сережа, - начал мужчина, - ты сядешь за руль и по моей команде будешь пытаться трогаться и газовать. Помнишь, как я тебя учил?
- Да, хорошо, - ответил мальчик.
- Но только по моей команде, ясно?
- Да.
Поеживаясь от холода августовской ночи, мужчина вылез из машины. Сережа сел за руль и завел двигатель.
- Так, сейчас сцепление. И газ. Сильнее, давай…
Мужчина уперся и, проклиная вязнущую на ногах грязь, начал толкать. Но машина заглохла.
- Заводи. Так. Сцепление. Газу... газу же, ну, - орал мужчина, изо всех сил упираясь, - да газу же давай, твою налево.
Еще никогда он не орал на Сережу. Не позволял себе такого. Но усталость и доведенные до предела нервы сделали свое дело.
- Да, сейчас, - кричал перепуганный мальчик, давясь слезами.
Сколько они возились, он не помнил. Когда, казалось, последняя надежда выбраться уже исчезла, машина пошла. Вырвалась из оков той проклятой ямы. И мальчик с мужчиной бухнулись на мокрую от дождя траву, переводя дух.
Добрались до палатки уже поздно ночью. Не переодеваясь, прямо как были, в одежде, завалились спать.
Мужчина проснулся, когда солнце уже было высоко. Взглянул на часы – половина двенадцатого. Да уж, досталось им ночью…
Сережи в палатке не было. Протирая глаза, мужчина выглянул из палатки. Сережа сидел на берегу озера и рыбачил. Вот ведь молодец, подумал мужчина. Сам удилище собрал, грузила установил, поплавки. А бессонной ночи с ее невзгодами будто бы и не было…
- Сережа, - окликнул мужчина.
- А, - мальчик оглянулся и, улыбаясь своей милой улыбкой, ответил, - а я двух окуней поймал. В-о-о-т такущих, смотри.
- Смотрю, - буркнул мужчина, - ты ведь голодный, нет?
- Нет, я бутерброд с колбасой съел. Да и в термосе чай был холодный, я оставил тебе там.
Пока Сережа рыбачил, мужчина налил себе холодного чая из термоса, сделал бутерброд с колбасой и, усевшись возле палатки, без аппетита позавтракал. Есть совершенно не хотелось, а ведь, между прочим, последний раз он ел почти сутки назад. Вообще, голова будто бы не своя. И в горле неприятно, будто песку туда натолкали. Как бы не заболеть тут, подумал мужчина. Немудрено, учитывая, сколько он вчера возился с этой машиной. Достав из аптечки градусник, мужчина померил температуру. Ну, так и есть. 37 и 6.
- Дядь Саш, я рыбу на вечер готовить будем? Или на обед?
- Не знаю, как хочешь… Ты как себя чувствуешь, малыш?
- Отлично. А что?
- Да, а мне что-то нездоровится. Пойду прилягу, что ли…
- Может, лекарство какое выпить? – забеспокоился мальчик.
- Нет… Не надо. Впрочем…
Может, и правда коньячку выпить? Немного, чтобы кровь разогнать? Ну, Сереже это не понравится. Мужчина вообще старался алкоголь не пить при Сереже. И так уже бабка его бухает, а тут он еще… Даже последний Новый год, который они встречали вместе (бабка ушла праздновать к подруге) они отмечали с лимонадом.
Но сейчас можно сделать исключение, подумал мужчина.
- Сереж, - мужчина высунулся из палатки, - слушай, я себе для профилактики налью чуть, ладно?
- Только не напивайся, пожалуйста, - с тревогой ответил мальчик.
- Да я чуть-чуть совсем.
Как же проклинал мужчина себя впоследствии, что открыл ту проклятую бутылку, а не выкинул ее куда подальше в озеро. Проклинал постоянно… Но ведь сделанное все равно не вернуть. Как ни крути тут…
Коньяк и правда оказался очень вкусным. Мужчина и не заметил, как «уговорил» полбутылки. Завернувшись в одеяло, он уснул.
Проснулся он среди ночи. Было прохладно. Рядом, свернувшись в маленький комочек, уткнувшись своей разлохмаченной макушкой мужчине в грудь, спал Сережа. Мужчина достал початую бутылку коньяка и, стараясь не потревожить спящего мальчика, выбрался из палатки.
Холодная августовская ночь пробирала буквально до костей. Прислонившись к стволу дерева мужчина прямо из бутылки глотнул обжигающей жидкости. Мысли, замершие были во время долгого сна, засуетились, заискрились в его голове. Приложившись еще пару раз к бутылке, мужчина, отбросив бутылку в кусты, шатаясь, пошел к палатке. Раздевшись, он улегся рядом с Сережей. Но сон в нему не шел. Напротив, спать не хотелось. А хотелось… Господи, что происходит?
Впоследствии, спустя долгие месяцы, он сам не понимал, что двигало им в те минуты. То ли алкоголь окончательно помутил его рассудок… А может постоянно скрываемая от мальчика им страсть наконец прорвалась наружу, вырубив его сознание, как простой рубильник. Оставив только эмоции…
Он помнил лишь первое прикосновение… Когда пальцы скользнули по гладкой мальчишеской груди, нащупав сосок. А потом ниже, к самым трусикам. Будто хищный зверь, который припадает к своей добыче после долгих голодных дней он припал губами к гладкой мальчишеской коже, вбирая в себя его нежность, смешанную с ночной прохладой августовской ночи.
Мальчик мгновенно проснулся. Не понимая, что происходит, он срывающимся голосом залепетал:
- Дядя Саша… Вы что… Что делаете?
Голос мальчика еще больше завел его. Одним рывком он перевернул пытающегося вырваться мальчика, прижал его к земле.
- По.. помоги… - попытался кричать Сережа, но мужчина одной рукой зажал ему рот, а другой ухватился за тонкую материю мальчишеских трусов и с треском рванул их на себя. И, уже не в силах сдерживать прорывающуюся сквозь материю своих плавок, страсть, раздвинул мальчику ноги…

* * *

Наверное, страшнее того утра не было в его жизни ни разу. Даже когда у него на руках умирала тетка, и каждое утро он просыпался с ужасной мыслью – неужели, все? Но мучительный кашель тетки из соседней комнаты возвращая его в этот суетный, полный безысходности, мир.
А теперь? Что теперь? Неужели… Нет, это ему приснилось. Просто приснилось. Ему даже стало смешно из-за своих переживаний. Сейчас он вылезет из палатки, позовет Сережу, вместе они почистят вчерашнюю рыбу и сядут варить уху, как всегда. А потом вместе пойдут купаться и доплывут до того небольшого островка посредине озера, где, говорят, в древности какой-то разбойник закопал сундук с драгоценностями.
Он попытался подняться, с трудом превозмогая боль в коленях. Трясущимися непослушными руками надел трусы, тренировочный костюм. Долго не мог найти носки. Вчера он их оставил где-то тут… Тут вот… Внезапно пальцы нащупали что-то липкое. Мужчина поднял руку. На ней была кровь… Его…Сережина…
Он долго не решался выйти из палатки и позвать Сережу. Может, час, а может… Может, больше. Наконец, раздвинув матерчатые оковы походной палатки он, жмурясь от серости не по-летнему пасмурного дня, вылез на улицу.
Здесь все было как обычно. Кажется, как обычно. Недалеко от палатки белела зола вчерашнего кострища. Рядом с палаткой стояло ведро с вчерашней рыбой. Из ведра несло тухлятиной…
Сколько же времени прошло… Всего одна ночь? Две ночи? Три? У мужчины закружилась голова. Господи, выдохнул он, закрывая глаза, пытаясь хотя бы на миг забыться во тьме полной слепоты. Хоть бы этого не было всего…
Мужчина оглянулся. Возле озера, прислонившись к большому камню, сидел, закутавшись в одеяло Сережа. Немигающим, невидящим взоров он смотрел прямо перед собой. Мужчина подошел поближе. Мальчик даже не поднял голову. Бледное, будто фарфоровое лицо мальчика не выражало ничего. Ни ужаса, ни страха, ни радости, ни огорчения. Мужчина дотронулся до плеча мальчика. Сережу всего трясло, будто от холода. И это было, пожалуй, единственным подтверждением того, что мальчик все еще тут. Рядом с ним… И живой…
На глаза мужчины навернулись слезы. Господи. Как же много он хотел сказать ему сейчас. Упасть в ноги. Попросить прощения… Рассказать ему все-все… Он даже готов был бы грызть зубами тот камень, возле которого сидел мальчик. Чтобы хотя бы таким нелепейшим образом добраться до Сережиного сострадания, чтобы мальчик хотя бы попытался его выслушать. Но слова застряли где-то внутри. Потому что никакими словами нельзя оправдать предательство. И никакими мольбами нельзя вернуть себе доверия человека, которого ты предал.
Ты сам погубил его. Дал ему надежду в жизни. Привязал к себе своей искренностью и заботой. Своими подарками. А затем погубил…
Ах, как был бы он рад, если бы той проклятой ночи не было. Чтобы не было этого похода. И вообще… Чтобы не было того морозного январского дня. И Сережи на тех холодных ступеньках…
Ему показалось странным это аллегорическое сопоставление того январского дня и этого, пасмурного августовского утра. Бетон вокзальных ступенек и холодный камень у озера. Еще не отбредший веру в людей мальчик и мальчик, уже потерявший ее. И небо. Тяжелое, давящее своей безысходностью. Если бы сейчас с неба посыпал бы снег, то мужчина, наверное, не удивился бы…
- Сережа, - вырвалось у мужчины…
Странно, говорить, не понимая, не осознавая этого.
- Сереженька, - выдавил мужчина, чувствуя, что слезы застилают ему глаза.
Сережа не ответил. Даже не взглянул на него.
- Сережа, я, - начал мужчина, положив руку мальчику на плечо…
Мальчик резко дернулся. Отбросив одеяло, он вскочил и, на негнущихся ногах, бросился прочь.
- Сережа, - закричал мужчина.
Мальчик резко обернулся.
- Вы… Вы… Я… Таких как вы, убивать нужно, слышите? – не помня себя, кричал мальчик, буквально выплевывая смешанные со слезами слова, - я… я в милицию сообщу… Вас… Вас…
- Сережа…
Мужчина бросился за мальчиком, пытаясь отрезать мальчику путь к бегству. Новая неосознанная надежда яркой искоркой блеснула в его сердце. Сейчас он догонит его, они вместе сядут и все обсудят. Сейчас.
Мальчик понял, что убежать ему не удастся. И, не оглядываясь, прямо в одежде, бросился в озеро. Загребая саженями воду, он поплыл в сторону противоположного берега.
На том берегу, километрах в пяти, есть деревня. И мальчик знал об этом. Равно как и мужчина.
Мужчина, чувствуя, что силы покидают его, опустился на землю. Все равно. Пускай делает, что хочет. Пускай приведет сюда милицию… Чувство полнейшей индифферентности овладело им. Пускай…
- Помогите, - донеслось до мужчины.
Он очнулся.
- Помогите, дядя Сашааааа.
Это кричал Сережа.
Мужчина мгновенно пришел в себя. Сбрасывая на бегу одежду, он бросился к озеру. Туда, где метрах в ста от берега барахтался тонущий мальчик.
- Сережа. Малыш, я сейчас. Сейчас…
Сейчас…

* * *

Он не успел. Не успел всего на какое-то мгновение. Мгновение длиной примерно около тридцати метров. Мгновение, которое скрыло от него тонущего мальчика прохладными темными водами озера. Навсегда. Напрасно он нырял, пытаясь нащупать в глубине вод хоть малейшую надежду. Напрасно…
… Им овладело какая-то циничное, необъяснимое безразличие. Он действовал с методичностью робота. Сначала забросал землей кострище. Потом, в глубине леса, выкопал яму, куда свалил палатку и все вещи. Свои и мальчика. Туда же бросил удочки. И поджог. До самой ночи он сидел рядом, не мигающим взором сверля догорающее пламя. А на рассвете, забросав остатки своей прошлой жизни землей, сел за руль и вернулся в Москву.
Дома он уничтожил все Сережины вещи, что хранились у него. Выбросив в одну из помоек на окраине города. Лишь потом, спустя несколько недель, разбирая багажник и салон машины от всякого хлама, он обнаружил его сандалеты, завалившиеся под сиденье. Сначала он хотел их выбросить вместе с остальным хламом. Но потом понял, что не может. Как не может лишить себя последней нити, связывающей его с его прошлой жизнью. Так же, как не смог избавиться от той маленькой фотографии Ильмара.
Первые несколько месяцев он ждал визита милиционеров. И его правда вызвали. В качестве свидетеля. Как фоторепортера, который фотографировал мальчика для журнала «Физкультура и спорт» за несколько месяцев до... И, который, вероятно знает хоть что-нибудь о пропавшем мальчике. Но он не знал… Действительно, не знал. Он избавился от воспоминаний, засунул из самую дальнюю из потаенных уголков сознания. Равно как и последние остатки человечности, что жили в нем. Жили вместе с воспоминаниями о Сереже, об Ильмаре…
Мальчика так и не нашли. И хорошо, что не нашли, думал мужчина…
Не должно быть никаких привязанностей, жалости и сострадания ни к кому. Ни один человек на свете их не заслуживает. Есть только люди, из которых можно извлечь выгоду, и все остальные. Так думал он. Не понимая, что кипы сотен, тысяч фотографий, по-прежнему связывают его с судьбами тех мальчишек. И что рано или поздно они напомнят ему о себе.

* * *

Мужчина пришел в себя и сначала не понял, где он находится. Кругом клубы пара. Трудно дышать.
Вскочив на ноги, он выключил выкипевший, раскаленный до бела чайник и раскрыл нараспашку окно. Вдохнул свежий воздух нового утра. Дня, который мог стать для него последним.

* * *

День не задался. Сначала у одного из фотоаппаратов заклинил затвор. Да, очень некстати. Да и мальчишка этот еще.... Лешка… На этот день они запланировали серию фотографий в интерьере спортивного зала. Одетый в коротенькие спортивные шортики мальчик, держа нелепую бутафорскую гирю из папье-маше, никак не мог взять в голову, что от него требуется.
- Немного боком. Да, так. Гирю в одной руке держишь, будто пытаешься поднять. Изобрази усилие. Ну. Не корчи рожиц, реализма побольше, - уже не мог сдержаться мужчина.
Чертов мальчишка, думал мужчина.
Лешка уже не мог сдержать слез.
- Я… Я пытаюсь, но…
- Не надо пытаться, надо делать, - говорил мужчина и, успокаиваясь, попытался улыбнуться, - ладно, не переживай так. Проедем…
- Хорошо, - всхлипнул Лешка…
- Давай передохнем. Ты пить хочешь? У меня сок есть виноградный. Будешь?
- Ага…
Мужчина достал из холодильника стеклянную банку с соком и налил мальчику стакан.
- Вот, держи.
В этот самый момент в дверь позвонили. У мужчины все оборвалось внутри.
Кого это еще несет? – подумал он, - или это… все?
Мальчик беззаботно сидел и пил сок.
- Так, - мужчина зашептал мальчику, - сиди тихо, и чтобы без звука. Понял?
- Понял, - удивленно ответил мальчик.
Мужчина подошел к двери и отрыл ее. На пороге стоял дворник. Как его, попытался вспомнить мужчина. Дед Василий, кажется. Или Владимир…
- Здравствуйте, Александр Владимирович. Тут дело такое… Там не ваша машина, «Волга», возле подъезда стоит?
- Моя, а что? - встревоженно спросил мужчина.
- А, да там жильцы из девятой квартиры переезжать собрались, а грузовик подъехать к подъезду не может. Вы бы не могли машину переставить?
- Хорошо, сейчас.
Хороший повод выйти на улицу. Заодно в магазин зайти нужно, хлеба купить. И мороженого сопляку. Нет, нужно инициативнее быть по отношению к Лешке, думал мужчина. Слишком он бережно к нему относится. Сегодня же нужно предложить мальчишке сфотографироваться без трусов. Клиенты заждались уже… А пищать будет или слезы пускать, так пусть валит на все четыре стороны.
- Леша, - позвал мужчина, когда дверь за дворником закрылась.
- А, что?
- Мне быстренько сбегать по делам нужно. Ты тут посиди пока. Можешь телевизор посмотреть. И, пожалуйста, не трогай ничего. Хорошо?
- Хорошо, - ответил мальчик.
- Тебе мороженого купить?
- А можно эскимо?
- Ладно.
Дверь за мужчиной закрылась, а Лешка, отставив в сторону стакан с недопитым соком, включил телек. Но по телеку ничего интересного не показывали – по одной программе какой-то важный дядька в очках рассказывал что-то непонятное, по другой шел какой-то скучный черно-белый фильм про шпионов. Выключив телек, мальчик осмотрелся. На самой верхней полке шкафа стояла какая-то здоровенная толстая книга в темно-синей бархатной обложке, похожая на том Советской энциклопедии. Мальчик давно обрати внимание на эту книжку, но попросить посмотреть не решался. Может, пока дядя Саша не вернулся? Да, дядя Саша просил не трогать ничего. Но он и не будет трогать. Просто посмотрит минутку и все.
До полки добраться было непросто. Мальчик подставил к шкафу стул, на него поставил табурет и, с трудом забравшись на шаткую конструкцию, взял книгу в руки. Книга была очень тяжелой, с очень красивой, приятной на ощупь обложкой. Спустившись на пол, мальчик уселся на диван и, взяв в руку стакан сока, раскрыл ее.
Стакан выпал из его рук и упал на пол. Сок разлился по паркету, замочив ноги мальчика. Но он не обратил на это никакого внимания. Его полные ужаса глаза были прикованы к страшному содержимому этой книги.
Это была не книга, а фотоальбом, с тонкими листами из папируса. Со страниц альбома на мальчика смотрели десятки, может, даже сотни голых мальчишек. Таких разных и таких в чем-то схожих. Схожих в своей первозданной наготе и в страшных, порой, развратных позах. Некоторые фотографии были совсем старыми и даже пожелтели от времени. А некоторые совсем новые, сделанные, видимо, недавно. И тут, в этой самой проклятой квартире. Большинство мальчишек были Лешке незнакомы, но некоторых он знал. Вот Дима Ахтаров, из параллельного «А» класса. Вот Колька Немичев, из того же класса. Ромка Захаркин, с которым Лешка вместе ходил в шахматную секцию год назад… Еще приехал на новеньком трехскоростном заграничном велике.
- Откуда велик, откуда? – окружили Ромку ребята.
- В спортлото выиграл, «6 из 45», во, видали? – важно поправляя очки на переносице, сообщил Ромка.
Теперь понятно, в какое такое спортлото ты играл, Ромочка…
А вот… Вот еще фото… Сережка... Да, Сережка Карасев, стоит, раздвинув ноги и мило улыбается. А на ногах у него… Те самые сандалии. Коричневые, с недавно поменянным ремешком.
А ведь дядя Саша говорил, что даже не знает этого мальчика. А выходит, он…
- Убийца, - зашептал Лешка, чувствуя, что слезы сами наворачиваются на глаза, - это он, он…
Как же страшно стало Лешке. Так страшно, как не было никогда. Как же ему захотелось убежать, уйти отсюда. И оказаться дома, в своей уютной маленькой комнатке, с книжкой в руках. Возле телека с мультиками. Только бы уйти, убежать от этого страшного дяди Саши. Убежать…
Да, что же он тут делает? Надо действовать… Подбежав к двери мальчик сунул ноги в ботинки и, отперев дверь, по лестнице кинулся на улицу. И вовремя. В этот самый момент на этаже загорелась кнопка лифта. Дверь лифта открылась и оттуда вышел Александр Владимирович с сумкой в руке…
Мальчик выскочил на улицу… Так… Что делать? Домой? Уже семь часов вечера. Мама с папой дома… Нет, как же он забыл. Сегодня они в кино идут на вечерний сеанс. А ключ от квартиры… Он забыл там, в ТОЙ квартире. Остается только он. Андрюшка. Только вот двушки нет. Ничего, тут за углом таксофон, а двушку он попросит у кого-нибудь.
В будке таксофона какой-то смешной толстый дядька говорил по телефону.
- Да, дорогая. Да, я же говорю, что Владимир Яковлевич все устроит, что у него все схвачено. Да, и не какой-то там «Рубин», а самый настоящий японский «Сони» …
Мальчик подбежал к дядьке.
- Дяденька, мне позвонить нужно… Там… Там преступник.
Мужчина отвлекся от трубки.
- Мальчик, ты не видишь разве, что взрослый человек разговаривают. Что за воспитание?
- Но мне…
- Пошел вон, - выругался мужчина.
Оставался еще один таксофон. В самом конце улицы, возле булочной. Мальчик добежал до нее за считанные минуты. И вот удача – таксофон свободен. А вот двушки нет…
- Ой, тетенька, - кинулся мальчик к проходящей мимо немолодой женщине с сумкой, - у вас две копеечки не найдется, мне позвонить срочно нужно.
- Найдется, конечно, - улыбнулась тетка, протягивая двушку.
Взяв трубку и, сунув двушку в монетоприемник, Лешка набрал Андрюшкин номер. Только бы он был дома.
- Алло, - ответил Андрюшка на другом конце провода.
- Андрюха… Это я. Леша.
- Ой, привет. А ты…
- Погоди, - тяжело дыша и путаясь в словах от волнения ответил ешка, - тут дело такое… тот дядька, ну, про которого я говорил, помнишь? Он… Он преступник… Убийца… Я сам видел… У него фотографии мальчишек, Сережки Карасева, помнишь, того мальчишки, который кружок авиамодельный вел у нас. Он тебе еще планер помогал склеивать.
- Врешь, - ответил ошарашенный Андрюшка.
- И ни капельки… Помнишь, он пропал потом, и его милиция искала все? Даже по телеку передавали. Так это дядя Саша его понимаешь? Понимаешь? Он Сережку убил, – крича в трубку обливался слезами Лешка.
- Что… что, ты? - испуганно переспросил Андрюшка.
- Звони в милицию. Говори, что он живет в доме… Ой, ну в доме напротив сберкассы, где яблоки мы с тобой в прошлом году воровали, на последнем… Ааааа.
- Алло, Лешка… Лешка, - кричал в трубку Андрюшка.
Лешка молчал.

* * *

Машина быстро неслась по окружной. Вырулив на бетонку, набирая скорость, машина летела прочь от громады городских огней, от красивых витрин и нарядно одетых прохожих. Пронзая своим корпусом сгущающиеся сумерки, машина неслась в одном, только ей ведомом направлении.
Мужчина потихоньку справился с волнением. Дрожь в руках исчезла. На смену страху пришел лишь точный и циничный расчет. Теперь главное добраться до того места. Их места…
Поправив рукой тряпку, под которой лежал связанный по рукам и ногам Лешка, мужчина тяжело выдохнул. Ничего. Все будет в порядке. Связан он надежно, к тому же рот завязан так, что если и пикнет, то никто не услышит. Главное, чтобы милиция не остановила.
Он не хотел до этого доводить. Не хотел. Но выбора у него нет. Мальчишка… Проклятый мальчишка лишил его этого выбора. Все они одинаковые. Что Лешка. Что Сережа. Что Ильмар… Корыстные, думающие только о дорогих подарках, твари… В одном Ильмар был прав – любовь придумали девчонки, чтобы был повод лить слезы. Чтобы разжалобить таких, как он.
Его не остановили ни на одном милицейском посту. И это несмотря на то, что ориентировка на некоего мужчину, подозреваемого в похищении мальчика, уже обошла все отделения и пункты милиции, буквально наступая на пятки летящей машине. Ему просто повезло выиграть время. Повезло, возможно, в последний раз в жизни.
Приближался рассвет. Перекатываясь на ухабах, машина подкатила к берегу озера. Их с Сережкой озера. Мужчина заглушил мотор и еще несколько минут сидел вот так, не решаясь вылезти из-за руля. Он почувствовал, что устал. Ужасно, просто дико устал. От всего этого. И прежде всего от себя самого. Чувствовал ли он раскаяние за свои поступки? Нет, об этом глупо думать. Просто глупо.
Тебе всю твою жизнь было жаль самого себя. Ты не жалел их, не любил их и не заботился о них. Ты жалел самого себя, боясь, что последний человек отвернется от тебя. И сам же этому поспособствовал.
Ильмар… Милый мой Ильмар… Сережа… Зачем вы ушли? Мне так вас… Не хватает…
Выйдя из машины, мужчина направился к озеру. Озеро все так же, как и 2 года назад, манило его своими темными водами. Но озеро не может чувствовать. Равно как и не может вернуть тебе назад того, кого однажды забрала.
Ты сам погубил Сережку, думал он. Ты понимал… Понимал, что мальчишка не доплывет. Внимание мужчины привлек какой-то непонятный серый предмет, пестреющий в ветвях деревьев. Он направился туда. Еще не доходя до деревьев он понял… Он знал, что это такое…
Это были Сережкины плавки. Те самые, серые. Которые очень не нравились мужчине. Те самые… Выцветшие от солнца, почерневшие от грязи и пыли. Но все еще хранящие на подкладке выведенные неровным детским почерком имя «Сережа Карасев».
Мужчина прижал к щеке Сережкины плавки и заплакал…
Воистину, каким же чудовищем должен быть человек, если в своей жизни он не проронит ни одной, даже самой маленькой слезинки.

* * *

Когда Лешка пришел в себя, он почувствовал, что его руки и ноги больше не связаны. А рот его не завязан. Все равно, руки и ноги очень болели в тех местах, где были стянуты веревками. Потирая руки, мальчик вылез из машины. Он осмотрелся. Машина стояла возле большого озера. А на капоте машины, лежала, придавленная небольшим камешком, записка. В ней было всего два слова.
«Простите меня… За все…»
Вдали, где-то за лесом, раздались еле слышные звуки милицейских сирен…

 

©Ляпкин-Тяпкин Алексей