От автора: когда я начал писать на данную тему, то я не думал, что получится что-то более, чем простой рассказ с приятным окончанием. Сейчас я понимаю, что отношусь к своим героям и к их поступкам более, чем серьезно, конечно, здесь много вымысла, но большая часть моих личных переживаний как детства, так и более взрослой жизни, я попытался заключить в судьбы моих героев. Может, чтобы прожить вместе с ними хотя бы немного, хотя бы на страницах моего произведения. Заранее прошу простить меня, если мое произведение вам покажется чересчур странным, наивным и недостоверным, я не писатель.

Начало истории можете почитать в повести «Юрка».
Всем большое спасибо!!!
И удачи !!!

Из комнаты доносились звуки компьютерной игрушки – Юрка понемногу успокоился и вернулся к компьютеру. Я стоял в ванной, брился (как-никак, двухдневная щетина меня совсем не красит, а делает похожим на бомжа). Стоял и думал – я имею ли я право говорить Юрке вещи, о которых я ему сказал. Не воспримет ли он их превратно и не замкнется ли еще больше в себе? Но кто ему еще скажет об этом, кроме родного человека. Хоть и у нас родство на прямое… Тем не менее, в данный момент я для Юрки самый близкий мужчина. В отсутствие отца это уж точно. А таких вещей ему никто кроме отца не скажет. Надеюсь, Галка меня простит…
Где сейчас его отец? Что я о нем помню? Помню, что звали Владимиром, что он мой ровесник (плюс/минус год), ухаживал за Галкой в институте. Каждый выходной приходил к нам домой с огромными букетами гвоздик. Галка, правда, гвоздики не любила, но ценила знаки внимания. После окончания ВУЗа поженились, а потом уехали в Волгоград. Родился Юрка, и все вроде бы хорошо. А потом началось – как ни позвонишь Галке, она все – Володя в командировке. Потом выяснилось, что Володя нашел молодую любовницу и жил у нее. На работе все об этом знали, но прикрывали спину «ценного сотрудника». Потом был развод, Володя оставил Галке с сыном квартиру, а сам переехал к своей новой пассии. Что с ним теперь – не знаю, знаю только, что алименты платит, а на большее, как говорится, «и не рассчитывайте». Ладно, Бог ему судья, а не я. Но вот Юрка…
- Дядя Саша, а можно водички попить? – услышал я из-за двери Юркин голос.
- Да, конечно, в холодильнике есть минералка с газом, - крикнул я, начиная намыливать вторую щеку пеной для бритья.
Хороший все-таки мальчишка. И почему он мне открылся вот так вот, без тени сомнения? Может, просто потому, что больше некому? Как бы ты поступил на его месте? Так же или нет? Галка, она хорошая мать, я знаю, но с ней обо всем говорить не будешь, она женщина и взгляд у нее на жизнь свой. Даже сегодня, приехав в Москву, первым делом помчалась к подружке. Нет, чтобы взять и всем вместе поехать на Красную площадь или в Парк Горького. «Парк культуры имени отдыха», как говорил наш преподаватель с военной кафедры… Может, собраться с ним и поехать в «Детский мир» на Дзержинку, там зал есть с компьютерными игровыми автоматами, можно поиграть в гонки или еще во что… Зайти в ГУМ можно, по паре мороженых съесть...
С подобными мыслями я вышел из ванной и направился в комнату. Юрка сидел за столом, уронив голову на руки.
- Юра, что с тобой? – кинулся я к нему…
Юрка поднял голову и вялым голосом произнес:
- Ой, дядя Саша, я что-то спать захотел… Можно я прилягу?
Смутное сомнение резануло сердце, я кинулся к холодильнику – блин, ну так и есть, он взял бутылку с минералкой, в которой было мое снотворное. А где сама бутылка?
- Юра, ты пил из той бутылки, что стояла на верхней полке холодильника?
- Да.
- Малыш, где сама бутылка?
- А… Она там, на тумбочке, - он указал на тумбу.
На тумбе стояла опорожненная на треть бутылка с водой. От сердца отлегло… Слава Богу, что выпил не всю, иначе бы точно пришлось вызывать скорую или желудок чистить.
- Дядь Саш, простите…
- Да все нормально, давай, пойдем в соседнюю комнату, Галка… мама там постелила уже.
Я подхватил Юрку под руки и повел в комнату. Юрка еле переступал ногами и взял его на руки. Какой же он легкий, подумал я, входя с ним в комнату. Галка перед уходом постелила себе на диване и на раскладушке – видимо, для Юрки. Ну уж нет, пацан должен спать на нормальной кровати, а не на продавленной бабушкиной раскладушке. Я положил Юрку на свою кровать. Мальчишка уже спал. Глядя на стройную фигурку племянника, лежащего на моей кровати, меня невольно пронзила волна небывалой нежности, но она была еще более сильной, нежели раньше. Какой же он красивый... Светлые разметавшиеся по подушке волосы, длинные густые ресницы прикрытых глаз, нежный румянец на гладких щеках, по-девчоночьи слегка полноватые губы… Я почувствовал, что сердце стало биться чаще. Нет, так быть не должно… Я прикрыл глаза, сосчитал до десяти... Открыл глаза… Голова все еще кружилась, к горлу подступала тошнота. По спине ползли ручейки пота. Ну и духота тут… Я подошел к окну, открыл форточку – но в комнате прохладнее не стало, летнюю жару никто отменить был не в состоянии. Нужно снять с него футболку, иначе пацан задохнется от духоты. Я одной рукой приподнял лежащего Юрку, а другой взял за край футболки и снял ее. Руки спящего Юрки безвольно упали на кровать – он даже не проснулся… Моему взору открылось гибкое стройное мальчишеское тело, без единого намека на мышцы. Кожа почти прозрачная – виден каждый кровеносный сосуд, каждый капилляр на груди, на животе. Две маленькие красные точки сосков на груди походили на две маленькие капли красной краски. Живот мальчика мерно вздымался в такт дыханию. Не в силах оторвать взгляд, не в силах сдерживаться, я положил свою ладонь Юрке на грудь – мальчик даже не вздрогнул. Нежная, гладкая, немного влажная от пота кожа, прикосновение к которой буквально завораживало и сводило у ума. Где то внизу я чувствовал, как на меня накатывает горячая волна нежности и желания, руки дрожали как с перепоя. Моя рука понемногу сползала вниз, на живот мальчика, а пальцы нащупали край его шорт. Прикосновение в краю матерчатых шорт, прикрывающих самое сокровенное, что скрывали от чужого взора шорты безмятежно спящего Юрки, внезапно отрезвило меня. Чувствуя, что к горлу вновь подкатывает противный ком, я бросился из комнаты в ванную, включил холодную воду и подставил лицо под холодные струи водопроводной воды. Стало получше...
Я прошел в комнату, достал тонкое одеяло и прикрыл им Юрку до пояса. Мальчишка даже не проснулся… Я прошел к холодильнику и достал с верхней полки бутылку пива. Черт с ней, с язвой, живу с ней уже больше года и еще проживу. Залпом, без остановки, выпил бутылку. Потом взял еще одну и прошел с ней в комнату, где еще недавно Юрка играл на компьютере. Бухнулся в кресло, открыл бутылку и закрыл глаза…

* * *

Я часто думал впоследствии о том, что произошло и что могло произойти тогда. Чувство, которое я испытал к этому мальчишке, своему родному племяннику, и в то же время совсем непонятному и чужому для меня описать словами было нельзя. Может, это было всего лишь мгновением, а может, уже зарождением чего то более осязаемого, чего то такого, что в последствии можно было обернуть в красивые рамки из слов и междометий и повесить на стенку в спальне. Но тогда… Я понимал, что еще мгновение, и могло случиться то, что проконтролировать и описать в деталях невозможно, а можно оценить лишь в своих самых своих крайних проявлениях — да или нет. Смог бы я поступить так с Юркой? А если бы на месте Юрки был бы другой мальчишка? Смог бы я довести до конца то, чего внутри себя, несомненно, желал? Да, наверное смог бы. Да и Юрка ли мне был по настоящему нужен? Или просто Юрка сейчас был самым близким и родным для меня человеком? Хотя бы с точки зрения кровного родства...
Но самое страшное было не в этом. А в том, что потом пришло бы самое страшное — отрезвление, осознание от содеянного. Пришли бы слезы, глупые и банальные объяснения, еще что-то, я не знаю что… Но доверия бы ко мне у Юрки больше не было никогда. И красивые слова о любви, какими бы красивыми они не были, не смогли бы скрыть всей сущности того поступка, на который я пошел.
Да, Юрка был красив. И эту красоту нельзя формализовать, я не понимал, как это можно сделать. Я невольно сравнивал Юрку с сотней мальчишек лет до 15, фото которых я хранил у себя в компьютере, но ни один из них не мог сравниться с ним. Они были всего лишь красивыми картинками, а Юрка был простым мальчишкой, моим племянником. И несмотря на свой возраст он все еще оставался ребенком, как Питер Пен, оставшийся вечным ребенком в своей волшебной стране. Он не казался мне взрослеющим подростком, наоборот — его детская доверчивость влюбляла больше, чем что бы то ни было.
Пиво давно закончилось, да и не хотелось больше. Уж Юрке было бы точно неприятно увидеть своего дядю в состоянии алкогольного опьянения. Сколько на часах то? Почти 5 часов. Юрка спит уже больше 2 часов. Может, вздремнуть? Нет, не стоит, а то просплю до поздней ночи, а потом не смогу до утра заснуть и буду сидеть на работе как сомнамбула.
Внезапно, запищало уведомление от почтового клиента из компьютера. Нехотя встал, потянулся, присел за компьютер, открыл почтовую программу ввел пароль. Артем прислал письмо, озаглавленное «Мы с Данькой в парке Горького 17 июля». Везунчики…
Мы дружили с Артемом уже несколько лет. Встречались крайне редко, в основном просто общались по почте или созванивались. В последний раз виделись, кажется, еще на 23 февраля, когда втроем с Данькой ездили в Тулу. Сколько Даньке то уже? Меня как ледяной водой окатило… Блин, вчера же 17-е было, а я совсем забыл… Я торопливо взял мобильник и набрал номер Артема. Гудок, потом раздался слегка приглушенный голос Артема:
- Алло. Саш, привет...
- Привет Тем. Слушай, прости, забыл совсем вчера, на работе аврал был… Даньку от меня поздравь с пятнадцатилетием. Пожелай здоровья, успехов в учебе и счастья в личной жизни. И пусть хвост держит пистолетом…
- Спасибо Сашок… Я не сержусь, с чего ты взял? Прости, я громко говорить не могу, Даня спит, с утра ездили с ним в Крылатское гулять, умаялись оба, пока по холмам там налазились. Как сам то?
- Да ничего вроде, весь в работе. Вчера на дачу поехал, а оттуда меня на работу дернули. Вот всю ночь провел на работе. Из головы совсем про Даньку вылетело, а тут сестра с племянником приехала из Волгограда, она меня еще месяц назад предупреждала, а я и забыл совсем.
- С племянником? Это с Юрой, кажется?
- Ну да, я тебе рассказывал. Вытянулся, подрос. Не узнать совсем. На следующей неделе Галка с Юркой на Селигер собрались, вот сейчас сеструха к подруге укатила, а Юрка спит. Представляешь, по ошибке снотворного глотнул.
- Ничего себе…
- Ну и я о том же. К тому же дальняя дорога сказалась. Пусть проспится. А вы то как там?
- Вчера в парк Горького ездили. Представляешь….
Я слушал Артема и невольно улыбался. Когда он говорит про Даньку, то сам становится похожим на мальчишку. А ведь Артем постарше меня на 2 года, ему 40 должно стукнуть в октябре. Для Даньки он почти как отец и, наверное, самый лучший друг, хотя я знаю, что между ними есть нечто большее. Вернее, между Артемом и Данькой. Вот как Данька относится к Артему? Просто как к другу, к старшему товарищу? Я никогда с ним не говорил об этом и лично не общался, да меня вообще Данька был просто как мальчик Артема и все и я никогда не пытался проявить к нему хоть какой то, даже эстетический интерес. Артема же я никогда об этом не спрашивал, считал это не совсем этичным. Хотя, по-своему Даня очень милый, конечно же, и я зачастую буквально умилялся рассказами Артема о нем. Если озвучить рассказы Артема женским голосом, то не знаю всей подоплеки можно подумать, что эта какая то молодая мамаша рассказывает о чудачествах своего мелкого карапуза. Если не знать подоплеки…
По большому счету, сам Артем и был взрослым мальчишкой, далеко не каждый взрослый мужик так увлекается компьютерными игрушками как он. В общем-то, и с Данькой они нашли друг друга почти 4 года назад, как говорится, по принципу «рыбак рыбака видит издалека». Сам Артем рассказывал, что давно обратил внимание на рыжеволосого, похожего на одного из героев фильма про Гарри Поттера мальчишку, жившего в соседнем доме и постоянно околачивающегося во дворе. Он как то сторонился сверстников, да и сверстники, по его словам, были все постарше, или совсем уж малыши. Одетый постоянно в одни и те же вытертые джинсы и футболку он гулял по двору, иногда катался на «взятом у кого то из знакомых» велике и все. Артем, может, и не сделал бы шага в его сторону, хотя, по его словам, он просто не знал, как с и о чем с ним заговорить. Но в один прекрасный день, Артем приехал домой с новейшей на тот момент ТВ-приставкой Sony PlayStation и, выгружая коробку из такси, обратил внимание на Даньку, с небывалым интересом наблюдающего за его действиями. Расплатившись с таксистом, Артем подозвал его:
- Эй, мальчик… Подойди.
Данька, по его словам, буквально подбежал к нему:
- Ой… А это последняя плэйстешен у вас? А прошивка на ней последняя стоит?
- А фиг ее знает… Можешь мне помочь дотащить до квартиры и подключить ее?
Даньку просить не надо было дважды. Уже через час они вдвоем резались в какую то новую игрушку, перекрикивая и споря друг с другом как два лучших друга. Потом они сидели на кухне, Данька пил горячий чай с пирожками и рассказывал о себе. Отца он своего не помнил, по словам матери он утонул, когда Даньке было 2 года. Мать, работая на нескольких работах - уборщицей, сиделкой и еще кем-то там, тянула на себе всю семью. Старший брат Даньки, Анатолий, бросил институт и, недавно вернувшись из армии, нигде не работал, дома не ночевал практически и появлялся только за тем, чтобы попросить у матери денег. В принципе, Артем помнил эту семью – мать, нестарая еще, но измотанная до предела физическими нагрузками женщина, старший сын – оболтус и… Данька, который был, по сути, никому не нужен. Ни матери, которой нужно было заработать хоть что-то, чтобы прокормить детей, ни тем более старшему брату, который, по словам Данька, бывало, приходил домой не один в отсутствии матери и выгонял его из дома. По словам Артема, Данька ходил буквально по краю, еще пара-тройка лет – и его судьба будет не отличаться от судьбы его старшего брата. А дальше что… Неизвестно. Тот вечер, я думаю, был для мальчика самым счастливым днем в его жизни – Артем, заворачивая ему пару пирожков с собой, предложил:
- Хочешь, завтра вместе съездим на Горбушку, нужно пару дисков купить для соньки?
И вскоре, незаметно совсем, они подружились. Вместе ездили гулять в парк аттракционов, катались на великах в парке, ездили на различные выставки компьютерных игрушек и игровые чемпионаты. Мать Даньки была не против, даже наоборот – просила Артема присматривать за Даней, чтобы оградить от влияния брата. Иногда Данька даже ночевал у него. Разумеется, свои постепенно зарождающиеся чувства Артем скрывал от Даньки до последнего и разумеется не позволял себе ничего, никаких телодвижений. О том, как все произошло между ними в первый раз, Артем не рассказывал, а я не интересовался. Знаю, что это не оттолкнуло Даньку от Артема, а как то больше сплотило их вместе. Красивая сказка, имеющая реальное воплощение. Но каков будет конец этой сказки я не знал? И сейчас, слушая Артема, я был раз за него, потому что знал, что он счастлив….
- … и он как налетит на меня на полной скорости на своих роликах, а я стою ни в одном глазу, по телефону с маман болтаю – и мы оба в фонтан летим, с головой. Вылезли мокрые, я на него злюсь, а Данька смеется.
Я очнулся:
- Ну вы даете… А ты то что?
- Что, что… Мамаша какая то ко мне – что ж вы, папаша, за ребенком не смотрите? А «ребенок» аж согнулся от смеха, так его позабавило это «обращение». Ничего, пока гуляли, высохли все. А вы чем заняться планируете?
- Не знаю. Галки дома нет. Погулять собирались вроде как Юрка проснется. Может, вместе?
- Не знаю, Саш… Даня заснул недавно. И, боюсь, проснется нескоро уже, а будить его не хочу - завтра с утра они с матерью едут по поводу билетов в лагерь для Даньки. Пусть с ребятами больше времени проводит. Так что отдыхайте, главное – держись и не давай воли чувствам…
Опять как обухом по голове… О чем он там думает, в самом то деле? Или это само собой разумеющееся?
- … Саш, у тебя все хорошо? Саша!!!
- Да, Тема, нормально.
- Если что, звони в любой время, хорошо?
- Да, хорошо. Пока…
Я положил трубку… Как то неловко получилось. Подумал, не пойми чего, в результате – скомкано попрощались, как будто отвязаться друг от друга захотелось, найти повод что ли. Или это я сам себя накручиваю?
Тем не менее, после разговора с Артемом стало как - будто полегче. Я сходил в ванную, принял душ. Пошел на кухню, сварил кофе, присел за стол, сделал пару глотков. Хорошо…. Телефон пропищал – пришла sms от Галки – «Буду попозже. Если что, вынь ключ из замка, открою своим. Отдыхайте». Ладно. Гуляй, пока молодая…
В прихожей раздался еда слышный шум шагов.
- Юра, - позвал я.
В комнату вошел Юра. Все еще заспанный, с всклокоченными волосами мальчик тер пальцами глаза, чтобы окончательно проснуться. Он был одет все в те же, слегка помятые шортики. Видимо, помялись, пока спал.
- Дядя Саша, простите меня за…. Ну за то, что ваше снотворное выпил, - виновато проговорил мальчик.
- Да ничего страшного, подумаешь, - ответил я, успокаивая Юрку, - главное, что ты отдохнул…
- Да, но… Все равно простите…
- Да я не сержусь, малыш, - ответил я, улыбаясь, а про себя умиляясь Юркиной вежливостью, - как ты себя чувствуешь?
- Хорошо, - ответил Юра, - а мама где?
- Мама не вернулась еще и вернется нескоро еще. Слушай, у меня предложение есть – давай в Детский мир махнем, там зал компьютерных игровых автоматов, можно в гонки или еще во что поиграть?
- А можно мне кока колы купить? – обрадовано спросил мальчик?
- Конечно.
- Ой, - засуетился Юра, - я тогда собираться побежал.
- Только сначала душ прими, а я тебе одежду присмотрю, какую одеть.
- Ага…
Я открыл Юркин небольшой чемодан, перебрав с дюжину всяких маек, футболок и прочего белья, достал комплект шорт с футболкой зеленого защитного цвета. Примерно прикинул – по длине шортики должны быть повыше Юркиного колена сантиметров на 15-20. В самый раз. Когда Юрка вышел из ванной комнаты, облаченный в свои помятые шорты, на стуле в комнате его ожидали выглаженные шорты с футболкой и пара носок с новыми адидасовскими кроссовками, купленными мной для Юрки по случаю. Около месяца назад, как раз, когда Галка мне позвонила по поводу своего приезда, я поехал в торговый центр и купил Юрке на распродаже новые кроссовки.
- Ого… А это кроссачи не мои... у меня другие, - нерешительно остановился перед кроссовками Юрка.
- Это я тебе купил. Примерь.
- Мне? – образовался мальчик, - ой, спасибо… Но ведь… Это очень дорого…
- Не спорь, попробуй одеть. Не жмут? Ноге удобно?
- Здоровски, - восхищенно ответил мальчик, одеваясь и примеряя кроссовок.
- Ну, тогда одевайся, а пошел тоже одеваться.
Через 15 минут мы с Юркой бодро шагали в сторону метро. Юрка без устали щебетал мне о том, как мечтал о таких кроссовках еще в прошлом году, когда у какого-то мальчика из их отряда, который занимался в беговой секции и даже выступал на соревнованиях, отстаивая честь отряда, были точно такие же. Я улыбался. Мне все больше нравился этот милый мальчик, своей простотой, своей доверчивостью и еще какой то своей внутренней энергией, буквально заставляя меня вышагивать со скоростью, вдвое или втрое превышающей скорость передвижения нормального человека. Именно в этот момент мне впервые показалось почему то, что мы с ним знакомы уже много лет, что не было долгой многолетней разлуки, а все эти годы я просто не замечал его рядом с мной, живя в какой то своей скорлупе.
Поезд медленно набирал ход. Юрка сидел на сидении, поджав ноги, с любопытством поглядывая по сторонам, сжимая своими тонкими пальцами початую бутылку с кока-колой. Я стоял рядом, держась за поручни, и любовался светлыми волосами племянника, развевающимися от сквозняка в вагоне. Нужно было взять с собой расческу, подумал я, или, может, зайти в парикмахерскую… Но тут же отогнал эту мысль, поймав себя на том, что хочу запомнить Юрку сейчас именно таким. Может, на всю свою оставшуюся жизнь.

* * *

Если вы никогда не были в Центральном Детском Мире в Москве до реконструкции, начавшейся в 2006 году, то вы многое потеряли. Дело прежде всего в незабываемой атмосфере этого магазина – огромные залы со старинными колоннами, длинные, уходящие вверх и вниз длинные лестницы с истертыми ступенями, огромные мраморные плиты под ногами и, конечно же, огромные часы в виде настоящей сказочной избушки в центральном зале… Создавалось ощущение, что вы находитесь в каком то, немного осовремененном под начало двухтысячных годов старинном замке. Впрочем, от истины далеко не уйдете – под сводчатыми залами этого торгового центра ходили, держась за руки взрослых, еще наши родители, будучи совсем еще маленькими. И если на верхних этажах еще сохранилась атмосфера конца 50-х годов, то на нижнем этаже уже осваивалась современность. Отделы с современными детскими игрушками, отдел с компьютерной техникой и, конечно же, зал игровых автоматов с различными компьютерными игрушками всевозможных жанров – начиная от простых аркад с видом боку и заканчивая кровавыми драками один-на-один с магией и всякими супер-пупер спецэффектами. Но и самое интересное – гоночные автосимуляторы, каждый из которых был выполнен в виде кабины самого настоящего гоночного болида, с рулем и педалями, как у настоящей машины, ну и, конечно, с огромным экраном, создававшим эффект присутствия. Доля адреналина, попадавшая в вашу кровь, была сопоставима с долей воды, выплескивавшейся на вас во время сильного ливня, когда вы без зонта, а укрыться совсем негде. Сейчас такое есть везде и всюду и так уже не поражает своим масштабом, а тогда… Можете представить.
Сюда-то я и привез Юрку. Сжимая в руке уже почти растаявшее мороженое, он завороженно смотрел на бешено несущуюся навстречу гоночную трассу и на дико вопящих подростков, остервенело крутящих рулевое колесо.
- Ну что, Юрка, в Волгограде у вас такого нет? – громко спросил я у мальчика, стараясь перекричать звуки, доносящиеся из динамиков.
- А? – так же громко переспросил мальчик, не оглядываясь, - нет, таких нет, есть мортал-комбат, стрит-файтер, ну… Драки всякие и еще гоночки простые. А такое…
Пока мальчик наблюдал за игрой, я сходил и наменял жетонов. Было уже 7 часов вечера, воскресенье, и народу в Детском Мире было не так много. Юрка даже не заметил моего отсутствия, все так же заворожено смотрел на экран. Наконец, время игроков вышло и двое пацанов лет по 14-15 вылезли из кресел и пошли к выходу.
- Ну что, хочешь, тоже попробуем? Друг против друга?
- А, можно, правда? – с раскрытыми от восторга глазами спросил мальчик.
- Спрашиваешь… А зачем мы сюда приехали?
Я опустил по два жетона и мы сели свои кабины. Я видел, как мальчик дрожащими пальцами сжал рулевое колесо, а ногами уперся в педали. Надпись «Start your engines» и мы понеслись вперед. Ну, не знаю… Либо я вырос из всего этого, либо… Просто я, как человек умеющий водить машину не понаслышке (как-никак почти 5 лет я подрабатывал в такси) испытывал какой-то внутренний страх наблюдая, как твой автомобиль, пусть и ненастоящий, а виртуальный разгоняется по трассе до скорости свыше 250 км/ч, инстинктивно хочется прижаться вправо, припарковаться и подождать, пока куча виртуальных гонщиков вместе с затерявшимся в их толпе Юркой проедет, а потом уже спокойненько покататься в свое удовольствие. Но Юрка, похоже, не робел – вот что значит современный мальчишка. Краем глаза я наблюдал за ним – Юрка сидел, вжавшись в сидение, прикусив кубу, так крепко вцепившись в руль, что косточки на его кулаках побелели. Юрка, замирая от восторга перед скоростью, то и дело сыпал междометиями во время гонки – то и дело я слышал от него «ах», «ай», «ой, ну куда». Понемногу и я втянулся, хотя, признаться, кося взглядом на Юрку, пару раз все-таки вылетел с трассы. Наконец, к концу 3-го заезда мы с ним уже были почти на равных – но все равно, как ни крути, молодость побеждает. Юрка победил в 3-м заезде, в то время как я пришел вторым. Юрка выпрыгнул из кабины, уступая место новым игрокам и, чуть покачнувшись, уцепился за мою руку – рука у него была горячая и влажная от пота.
- Ого, ноги гудят, - восторженно улыбаясь, глядел на меня Юрка, - прямо как в настоящей машине проехал.
- А ты уже ездил в настоящей машине за рулем? – поинтересовался я.
- Нет, просто подумал, что, наверное, так и в настоящей машине чувствуешь себя. Нет?
- Ну да, - улыбнулся я Юрке.
- Слушай, я чего ты так долго тянулся за мной? – не отступал Юрка, - ты бы мог меня тыщу раз перегнать.
- Не мог, - признался я, - наверное, навыков не хватает.
- А ты поэтому машину не водишь? – полюбопытствовал Юрка, - да, наверное, просто тренировки не хватает. Если сюда каждый день будешь ходить, то наверняка станешь классным гонщиком.
- Ты думаешь?
- Конечно. Я передачу по телеку смотрел, там все гонщики на гоночных играх тренируются, только руль им ставят настоящий и педали…
Глядя на доказывающего свою правоту Юрку, я не переставал восхищаться этим милым мальчишкой. Юрка говорил о сложных, достаточно взрослых вещах таким простым, непринужденным языком, что мне, признаться, даже стало немного стыдно за самого себя, что я, с высоты прожитых лет, чувствую себя полным профаном и недотепой рядом с ним. Да и внешне он совершенно преобразился – глаза расширились, в них появился озорной блеск азарта, алый румянец на щеках стал пунцовым, даже волосы на его голове, казалось, пришли в движение, чуть-чуть подрагивая, как бы доказывая правоту своего хозяина. Вот как можно было не полюбить этого мальчишку…
Юрка еще поиграл на нескольких автоматах с драками, пару раз и я составил ему компанию, но я, не владевший техникой компьютерных игр, постоянно проигрывал, чем вызывал то недовольство Юрки, который, почему то был уверен, что я ему поддаюсь, то наоборот - в те моменты, когда будучи на грани поражения, он буквально зубами вырывал у меня победу, он неизменно восклицал:
- Ага, вот как надо…
Потом Юрка опять попросил вернуться к автоматам с гонками и провел еще несколько заездов, но уже с компьютерными противниками. Я, наверное в силу возраста, уже начал уставать от игр. Наблюдать же за восторженным Юркой было намного приятнее.
- Тебе просто не хватает практики, - доказывал мне Юрка причины моих проигрышей в игры, когда часов в 9 вечера мы вышли из Детского Мира - вот ты знаешь, что в некоторых местах даже чемпионаты проводят по играм, а участники долго и серьезно готовятся к ним.
- Да, слышал, - ответил я, вовремя прикусив язык про Артема. Не нужно упоминать про него даже, лишние вопросы сейчас ни к чему. Вообще, зря я сегодня с Артемом переговорил, что-то какой-то осадок остался после этого разговора неприятный.
На улице стало прохладнее. Жара постепенно отходила ко сну, уступая место ночной прохладе, и только разгоряченный за день асфальт напоминал о том, что расслабляться еще рано. Мы шли вместе в сторону Государственной Думы, Юрка с интересом смотрел по сторонам, рассматривая старинные здания, окружающие нас.
- А вон что за здание с колоннами? – поинтересовался Юрка, - это Большой театр?
- Да. Юр, а ты… - начал я, но Юрка меня перебил.
- А там фонтан самый настоящий, ух ты, - удивился Юрка и бегом побежал к фонтану.
Был уже десятый час вечера и фонтан не работал. Тем не менее, многие туристы, да и просто отдыхающие останавливались возле фонтана и бросали туда монетки.
- А зачем они туда монетки кидают, дядя Саша? - полюбопытствовал Юрка, недоумевающее глядя на меня, - у них что, деньги девать некуда?
- Да нет, просто такой обычай есть – если кинуть монету, то обязательно сюда вернешься. Ты бы хотел сюда вернуться?
Юрка задумался и как то погрустнел. Может, подустал уже мальчишка, а сказать боится? Мы вернулись на тротуар, и пошли дальше в сторону метро, Юрка шел как-то потупившись, отворотившись от меня в сторону.
- Юрик, - начал я, - скажи, что случилось?
- Дядя Саша, а вы… Ну, вы бы хотели, чтобы я вернулся? – полушепотом спросил Юрка.
- Я… Я, конечно хотел бы, дурачок, - ответил я, немало ошеломленный прямотой Юркиного вопроса, - почему ты спрашиваешь?
- Просто, я вас совсем не помнил с того, как я вас видел последний раз... А мама мне говорит, что вы… Что вы… Что вам в жизни никто не нужен и что вы не любите никого.
- А ты? – спросил я, чувствуя, что сердце уходит в пятки.
- А я думаю, что вы. Что вы совсем не такой… Что вы хороший…
Я почувствовал, как к горлу подкатывает ком. Я хотел что-то сказать ответ, но слов подобрать не мог. В глазах защипало. Юрочка, малыш… Какой же ты у меня… Хороший… И мне самому стало смешно от своих же слов. Какой же ты еще простой и беспредельно наивный доверчивый мальчуган, не понимающий, что не все взрослые люди, которые окружат тебя, белые и пушистые. Даже тот, кто рядом с нами зачастую способен быть скрытным и недоверчивым, способен лгать и, в конечном счете, предать. Многие из нас столько всего этого в жизни видели, испытали на собственной шкуре, а зачастую и сами шли на подобные мерзости, что даже вспоминать об этом не хотелось. Хотелось просто спрятаться, чтобы жить в некоем своем иллюзорном мире, далеком от реальности. Если даже твои ровесники, окружающие тебя в школе, способны на предательство, что уж говорить про нас. А Юрка говорит обо мне, что я какой-то другой, и говорит об этом серьезно, а ведь он уже не маленький, ему тринадцать. Правда ли я другой, малыш?
Юрка стоял рядом со мной и глядя себе под ноги, чертил на тротуаре носком кроссовка какие то непонятные невидимые узоры. Я положил ему руку на плечо. Мальчик от неожиданности вздрогнул, взглянул на меня с какой-то неясной надеждой.
- Ну что, пойдем? – попытался я улыбнуться.
И мы пошли вдвоем, не спеша, я и Юрка. Шли молча.
- Юра,- начал я, - ты, может быть, не поймешь меня, но ты уже не маленький, потому попытайся понять…
- Почему ты живешь один? Почему у тебя нет жены, нет детей? - вдруг спросил Юрка, как то испуганно взглянув на меня, как будто оробев от собственной настойчивости.
- Юра, я был женат, ты наверное помнишь тетю Марину, ты видел ее лет 5 или 6 назад, когда вы с мамой приезжали к нам.
Юра молчал.
- Понимаешь, мы любили друг друга, а потом наши пути разошлись. Мы перестали понимать друг друга, доверять друг другу, даже в самых простых мелочах. В результате, начали врать друг другу, изворачиваться…
- Как это изворачиваться?
- Ну, когда, например, после работ не хочешь идти домой, придумываешь кучу разных дел, а сам просто хочешь побыть один.
- Вы… Ты перестал хотеть ее видеть? – спросил Юрка.
- Ну. Примерно…
- Но почему так?
- Как тебе объяснить… Ну вот представь – у тебя есть друг - ведь, наверняка, есть друг…
- Во дворе, есть, конечно, - ответил Юрка.
- Вы проводите вместе все свободное время, вместе играете, куда то ходите, бывает, что ссоритесь, даже до драки дело доходит, а потом миритесь. Но в целом, со временем, ты понимаешь, что вы настоящие друзья, что вам легко и свободно вместе, что вы и дня не можете провести друг без друга. Потому и доверяете друг другу, не требуя ничего взамен, помогаете друг другу, даже невзирая на то, что вас могут за это наказать.
- Да, бывает, - оживился Юрка, - у меня в соседнем дому друг живет, Димка, вот мы с ним примерно так же. В прошлом году, в мае кажется, он у нас дома был, мы вместе фильм смотрели про каратистов какой-то, и мы с ним начали друг другу приемы показывать, как будто каратисты сами, а я случайно взял, толкнул колонку, а с колонки бабушкина ваза упала и разбилась. Я так перепугался, чуть не до слез, а Димка меня успокаивать, а я не слушаю ничего, думаю только том, как мама придет и отругает – это ведь ее любимая ваза. Мама моя пришла – Дима ей сразу говорит, что это он, Димка, вазу разбил, а я стою и ничего сказать ответ не могу. А мама повздыхала, повздыхала, но ругать не стала. Она до сих пор ничего не знает.
- Ну, примерно, - улыбнулся я, - но так до поры до времени. А потом что-то происходит, что-то случается такое, из-за чего ты перестаешь этому человеку доверять, перестаешь чувствовать его своим другом.
- Из-за чего? Из-за какого-то нехорошего поступка? Когда друг поступает неправильно?
- По-разному. Бывает, что друг поступает не совсем… не совсем правильно в отношении тебя – например, ябедничает на тебя, словом, делает что-то в угоду себе, чтобы ему было хорошо и комфортно, а на всех остальных наплевать.
- Значит, это плохой друг…
- Не обязательно друг. Может, это ты повел себя неправильно, а признаваться в своем нехорошем поступке не хочешь. Например, ты украл у мамы из сумочки деньги, а сказал, что это не ты, а твоя сестра. Поставь себя на место сестры. Правильно ли ты поступил по отношению к ней?
- Нет, неправильно.
- Вот. И дружбе конец. Случается даже, что вы не перестаете общаться, даже бывает, что с виду ничего не поменялось. А на деле вы больше не доверяете друг другу.
Юрка молчал, пытаясь сообразить и сопоставить все сказанное мной выше. Я тоже помолчал, ждал, что ответит Юрка.
- Значит, у вас взрослых, - начал он, - все вот так же?
- В каждом конкретном случае – по-разному. Но в целом – да. Мы в определенный период с тетей Мариной перестали доверять друг другу, а понять, почему это так произошло – так и не смогли. Или не захотели.
- А почему, не захотели?
- Потому что… Это наша взрослая глупость. Мы склонны по жизни искать сложности там, где их нет. Вам. Мальчишкам и девчонкам – это во много раз проще, чем нам. А мы, взрослые, настолько привыкли жить так, как жили, что не хотим что-то менять.
- А кто же тогда виноват?
- Да оба виноваты, Юрок. И я, и она. Понимаешь, расстаться проще всего, чем что-то попытаться начать сначала. Понимаешь меня?
- Не очень… Не очень, но я обязательно пойму. Почему же тогда мама говорит, что вам никто не нужен?
- Потому что она меня понимает и сочувствует, с одной стороны, ведь она моя сестра. А с другой стороны, осуждает – ведь можно было все изменить.
- А вы не захотели… - с задумчивым видом закончил за меня Юрка.
- Все взрослые – циники, Юрик. Мы очень, по своему, жестокие люди, прежде всего по отношению к себе самим. А порой и к детям.
- Но ты ведь не такой? – с какой-то полной отчаяния надеждой почти крикнул Юрка.
- Я не такой, малыш, - попытался улыбнуться я и крепко обнял Юрку.
Думаю, что улыбка вышла совсем неискренней. Потому что на душе стало тяжело и в боку, слева, что-то защемило. Хотел бы я знать, Юрка, как «не такому» человеку, как я, жить дальше…
Тем временем мы с Юркой шли по Тверской улице. На часах было уже начало одиннадцатого. На улице загорелись вечерние фонари, а в дорогих бутиках загорелись витрины. Редкие в столь поздний воскресный час машины проносились мимо, поднимая клуб пыли. Юрка, видно очень устал и с трудом передвигал ноги. Мы молчали.
- Юрка, спорим, что угадаю, о чем ты сейчас думаешь? – спросил я его как можно более весело.
- А о чем? – поинтересовался мальчик.
- Ты думаешь о том, где бы поесть.
- Ой, ага, - удивился мальчик, - а как ты узнал?
- А я всегда вспоминаю о еде, когда тут бываю. Может, зайдем – тут через дорогу Макдональдс?
- Ой, а правда можно, дядя Саша? - обрадовался мальчик, - а то мама мне обещала в Москве сводить, а потом, наверное, забыла…
- Конечно, можно, пойдем.
В Макдональдсе Юрка долго выбирал, что купить. Обилие всяких сэндвичей, коктейлей, мороженого и прочего просто завораживало.
- Дядя Саша, а можно вон тот, чизбургер с сыром?
- Можно, давай по парочке? И по кока-коле?
- Нет, давай штук шесть возьмем, я так проголодался, что слона съесть готов.
- Давай, только ты не съешь все…
- Съем, а вот спорим? Спорим? – вошел в азарт мальчишка
- Вот спорим, - раззадорился я.
- А на что?
- На два щелбана.
- Ладно, спорим. А маме возьмем чизбургер?
- Давай, возьмем, что ли…
В результате, из шести взятых чизбургеров Юрка съел два, причем второй даже не доел. А картошки даже половины не съел, зато с наслаждением пил прохладную колу. Я съел чизбургер и картошку, больше не стал. И так с желудком не лады… Затрещал мобильник – я взял трубку, звонила Галка. Я встал и отошел к двери. В трубке была отдаленно слышна медленная музыка – видимо Галка была в кафе или ресторане.
- Ну что там у вас, братья-кролики, - услышал я слегка томный голос Галки.
- Нормально все, зашли с Юркой в Мак. А ты как там? Судя по голосу, неплохо время проводишь?
- Ой, ну Саш, ладно тебе, я не одна, завтра все расскажу…
- Завтра?
- Ну да, мы сейчас поедем на Воробьевы Горы с Геной.
- Каким Геной?
- Ой, - Галка запнулась, - все завтра, Сашка. Сегодня я переночую у… подруги, так что не ждите. Завтра как на работу уходить будешь, Юрке оставь поесть, а часов в 10-11 я приеду.
- К кому ты поедешь, Галь? У тебя ключ-то есть? – заволновался я.
- Ну есть же, ты мне делал ключ в том году, забыл? Все, завтра… Завтра. Пока и целую….
Я повернулся к Юрке – мальчик сидел на своем месте и допивал колу. Он с любопытством осматривал кафе – еще бы, не каждый день бываешь в кафе с таким огромным ассортиментом всяких вкусняшек. Ну Галка и дает. Юрка скучает, вон даже ей чизбургер купил, а она там по ресторанам, с каким-то Геной. Я разозлился, взял снова мобильник, набрал Галкин номер – но в ответ услышал привычное «Абонент временно недоступен».
- Дядя Саша, - услышал я Юркин голос.
Я повернулся – Юрка стоял рядом, в глазах тревога:
- Дядя Саша, это мама? Она в порядке?
- В порядке. Уже поздно, решила заночевать у подруги.
- Она не приедет? – упавшим голосом спросил Юрка, - а я ей хотел столько рассказать…
- Завтра вместе расскажем. Поехали-ка домой.
И снова поезд метро. Мы мчимся сквозь темные туннели. Сумасшедший день близится к концу. Подумать только, еще утром я не знал, что сегодня встречу сестру с Юркой, а теперь у меня ощущение, что мы с ним знакомы всю жизнь. Мы сидим рядом за мягком кожаном. В вагоне было совсем пусто - только что сошли парень с девушкой. Юрка очень устал, сначала он еще спрашивал меня о тех или иных станциях, мимо которых мы проезжали, пытался что-то сам рассказывать, но потом голова его склонилась ко мне на плечо и он уснул. Голова Юрки покачивалась в такт движениям поезда, поэтому, чтобы мальчику было комфортнее, я приобнял его слева и аккуратно придерживал рукой голову, чтобы лишний раз не разбудить. Права рука мальчика, в надежде найти удобную опору, скользнула на мое колено, я поймал ее свое правой рукой и слегка сжал. Какая же она нежная и совсем еще маленькая, совсем не похожа на руку мальчика лет тринадцати. Совсем невесомая, казалось, не способная причинить никому вреда, обидеть кого-нибудь. Поезд качнуло, рука соскользнула и Юрка приподнялся:
- Приехали уже? – сонным голосом проговорил мальчик.
- Спи, малыш, - ответил я и поцеловал вновь склонившего свою голову мне на плечо мальчика в лоб.

* * *

Было уже поздно, а сон ко мне все не шел. Мальчик спал в соседней комнате, я сидел перед компьютером и тупо пялился в экран, читая набежавшую за день почту. За исключением спама, писали, в основном, по работе бывшие коллеги. 24 июля собирался небольшой сабантуй в кафешке, собирались коллеги, которые когда-либо работали в нашей организации. Приглашали и меня, я отписался, что обязательно приду, хотя, если честно, не хотелось. Если бы просто посидеть небольшой компанией, у меня на даче, например, пожарить шашлыки, выпить вина или чего покрепче, поболтать на жизнь. Не знаю, как вас, а меня все-таки встречи в общественных заведениях ресторанного типа не позволяют расслабиться, как ни крути. Я достал из холодильника бутылку холодного пива, открыл, сделал глоток. Хорошо… Все-таки жара так и не спала за вечер, хотя шел уже первый час ночи. А с пивом надо завязывать, завтра с утра пораньше на работу, надо бы выспаться. Хотя… Как нелегко заснуть, когда на соседней койке спит мой Юрка.
Когда мы вернулись домой, Юрка уже почти спал. Он присел в кресло рядом с компьютером, а я пошел на кухню поставить чайник.
- Юра, будешь чай с чизбургером, - окликнул я его.
- Ага, буду, - раздался голос.
- Тебе с сахаром?
- Ага, можно 2 ложки положить, я?
Я заварил чайник, подождал пару минут, пока заварится, налил 2 чашки, добавил сахара. Но когда чрез пару минут я вернулся в комнату, Юрка уже спал, свернувшись в комочек в кресле. Шорты у него задрались, а из-под задранных штанин виднелись серые семейные трусики. Как котенок, подумал я с нежностью…
- Юрик, - слегка затормошил я его, тронув за колено.
- Мммм, - простонал Юрка…
- Юра, - я снова тронул его за коленку и, не удержавшись, обхватил ее ладонью. Прикосновение к прохладной, нежной мальчишеской коже снова вызвало головокружение и горячую волну нежности, резко скользнувшей куда-то вниз.
Держи себя в руках, идиот. Я убрал руку, сходил с ванную и умылся холодной водой. Немного полегчало. Я вернулся в комнату, присел, сделал большой глоток крепкого чая и перевел дух. Склонившись перед Юркой на колени, я осторожно, чтобы его не разбудить, взял его на руки и, прижав к себе, понес в комнату. Юрка что-то простонал, но что, понять было невозможно. В комнате свет включать не стал, чтобы не разбудить мальчика. Донес его до кровати, аккуратно положил на нее и, не став раздевать, прикрыл одеялом. В комнате было уже не так душно, открытая форточка немного спасла положение, как ни крути. Юрка свернулся, что-то пробормотал во сне и затих. Я присел на диван рядом. Пробивающаяся сквозь окно луна осторожными холодными мазками осветила Юркину мордашку. Я погладил мальчика по голове, потом еще раз и еще. Какие же у него шелковистые волосы, мягкие, как пух котенка.
Сколько я так сидел, гладил по голове спящего мальчика и любовался лунными бликами на его лице. Юрке, видимо, снилось что-то очень хорошее, и во сне он слегка улыбался чему-то, что придало его лицу выражение какой-то совсем еще детской невинности. Волна нежности разлилась у меня по всему телу, но вызвала скорее не сладкую истому, а какую то неясную тревогу и волнение. Не надо его будить, пусть поспит...
Я сидел за компом, читал почту. Потягивал пиво. Вдруг в аське пришло уведомление от Артема:
- Не спишь?
- Нет, не сплю…
- Как твой?
- Хорошо. Спит уже.
- Ну что, мальчик – уже не мальчик?
Идиот… Я выключил аську. Юмор у Артема иногда настолько плоский, что хочется врезать ему чем-нибудь не особо тяжелым. Мысли только об одном. Как бы, кого бы и где бы. А с Данькой между прочим дружит, и это именно дружба, а не отношения, основанные на дружбе. Если такие вообще бывают…
Все-таки, странная штука жизнь. В юности я, будучи парнем довольно наивным и открытым, стремился найти свою вторую половинку, своего рода идеал, с которой можно было бы начать строить совместное семейное счастье. И несмотря на то, что физиологические желания, обусловленные половым созреванием, никуда при этом не девались, я всегда для себя ставил человеческие взаимоотношения на первый план. Но годы шли, я окончил институт, за годы бесцельных поисков я столько раз ошибался, столько раз обманывал себя, пытаясь за внешним лоском найти зерно истины, что почти разочаровался в жизни и в отношениях в девушками. А потом, один знакомый, во время дружеской вечеринки, знаю о моих проблемах, сообщил мне:
- Саша, в наше нелегкое время, когда все приходится делать на бегу и в спешке, на красоту порой просто не хватает времени. Отношения, секс - они сплачивают. Только так в наше непростое время можно построить что-то по-настоящему стабильное и долговременное.
А еще через месяц я познакомился с Маринкой. Она была не то, чтобы красавица, просто нас как-то сразу потянуло друг другу. Нам было легко вместе и пусть мы не строили никаких планов поначалу, впоследствии все сложилось, как само собой разумеющееся. Потом свадьба, совместные годы, полные и радостей, и невзгод. А потом это все пропало куда-то. Я перестал не то, чтобы испытывать к ней чувства, просто перестал хотеть даже испытывать что-то рядом с ней. Я не мог больше доверять ей больше свои чувства и эмоции, даже просто не хотел говорить ни о чем. Физиология никуда не делась, мы по-прежнему занимались с ней любовью, но делали это исключительно для удовлетворения потребности, и все. Что за кошка пробежала между нами, я не знаю. Кто-то называет это «испытанием времени», а я думаю, что мы просто захотели быть тем, кем мы являлись, а играть в игру под названием любовь просто устали.
Влекло ли меня по отношению к кому то еще, я не знаю… Я просто жил по какой-то инерции, не обращая внимания ни на кого, хотя и были попытки флирта со стороны симпатичных коллег. В один прекрасный день, было это почти 4 года назад, я вернулся домой из командировки, было раннее зимнее утро, и Маринка, вставшая, как обычно, спозаранку, наливая мне чай, сообщила, простым и бесцветным голосом, как ни в чем не бывало:
- Саш, я у меня есть другой мужчина. Нам надо расстаться.
Не было ни извинений, ни объяснений, ничего. Я сам понял, что нам это надо сделать, рано или поздно. И на следующий день мы подали с ней заявление. Выходя из ЗАГСа, нам обоим было и легко, и одновременно как-то пусто на душе:
- Саша, мне надо пару дней, чтобы собрать и вывезти свои вещи…
- Тебе помочь? – спросил я совершенно равнодушным, каким со не своим голосом.
- Не надо. Мне помогут. Квартира твоя и никаких претензий по ней я предъявлять не буду. Заберу только вещи, а заодно и телевизор со стиральной машинкой. Ключ я оставлю у соседей.
- Куда ты поедешь?
- Не все ли тебе равно? Телефон я тебе оставлю, если что, звони. И не беспокойся, я одна не останусь.
Я поехал на работу, но на середине пути вышел из метро, поднялся в вестибюль и оттуда из телефона-автомата позвонил на работу и отпросился на 2 дня. Потом поехал в ближайшую гостиницу, снял там номер на два дня и пил там два дня без остановки. В свое опустевшее холостяцкое жилье я вернулся через два дня. Маринка вывезла все свои вещи, драгоценности, обувь, а заодно и телевизор со стиралкой. Остались лишь сувениры, купленные нами с ней в былые годы, да пара наших снимков. Перед отъездом Маринка прибралась, и дома был идеальный порядок. Казалось бы, с плеч должна была упасть тяжесть и стать легко и свободно. Но, увы… Появилось гнетущее и горькое ощущение своей ненужности и никчемности. Приходя каждый вечер в пустую квартиру я, выпивая пару бутылок пива, тупо ложился спать или включал компьютер и бесцельно лазил по сайтам. Найти кого-то для того, чтобы снять напряжение, у меня не возникало, ибо на смену пустоте пришло отвращение ко всему, что меня окружает. Но однажды все поменялось…
Однажды наша организация закупила партию б/у компьютеров, которые впоследствии должна была передать какой-то школе-интернату. Я должен был их собрать, проверить и настроить, чтобы у людей не болела голова насчет их работоспособности. Целыми днями я просиживал в офисе, настраивая компьютеры, форматируя жесткие диски и настраивая операционные системы «с нуля». И вот, однажды включив один из компьютеров, я совершенно случайно на жестком диске обнаружил каталог «Личное». Внутри него был запароленный архив весом чуть более 2 мегабайт. Немного, по современным меркам. Ради интереса я попытался методом подбора подобрать пароль, что мне вскоре и удалось – желание узнать, что там внутри было как нельзя кстати, чтобы разнообразить мою рутину. Содержимое повергло меня в шок. На первой же фотографии был изображен темноволосый мальчик-подросток лет 14-15, невероятно стройный, с гладким, слегка подтянутым телосложением и невероятно нежными для мальчика чертами лица. Он был полностью обнажен, и его орган, покрытый небольшим количеством волос, был в слегка «приподнятом состоянии». Фото была сделана возле бассейна и, видимо, мальчик только что вылзел из воды, так как по его гладкому телу скатывались тоненькие струйки воды. А безмятежная улыбка на лице мальчишки насколько умиляла, что не передать и словами. На остальных фотках был изображен этот же мальчик, в несколько иных ракурсах – сбоку, на коленях и, что больше всего меня занимало, сзади – попка у него оказалась небольшой, выпуклой и невероятно возбуждающей. Я, наверное, минут 20 разглядывал этого мальчика на фото, будучи не в состоянии оторваться. Возбуждение, которое я испытал, было не передать словами. Рука моя инстинктивно опустилась на брюки и… очнулся я, когда мне в трусы брызнула теплая липкая струя. Сразу стало мерзко, противно и как-то стыдно. К счастью, в офисе я был к тому времени один. Я бросился в туалет, чтобы подмыться, а в голове как будто стучали молоточки, и голова кружилась, а во рту было сухо, как в пустыне.
Нужно ли говорить, что эти фотки я забрал домой и сколько наслаждения я получал от их созерцания, передать нельзя. Эти фотки открыли для меня новые горизонты, новую грань интересов, о которых я раньше и не задумывался. Отныне, я стал более осознанно разглядывать мальчиков на улице и во дворе, каждый раз чувствуя, что интересуюсь ими не просто как прохожими. Я не представлял, как раньше я не задумывался об том, и насколько безликой и банальной была жизнь вне этого. Я слышал, что фото с интересным содержимым можно найти в интернете, но дома интернета тогда у меня не было, а на работе весь «контент» подобного рода блокировался. Тогда я с зарплаты купил себе модем, по тем временам очень дорогой, и провел модем домой. Скорость была ужасной, а расценки приличные – в результате приходилось сидеть в интернете по ночам, когда тарифы были ниже, а потом на работе клевать носом. Но стоило оно того? Конечно, стоило. Я общался на тематических досках и форумах, и понимал, что нашел для себя то, чего раньше мне не хватало. Это стало для меня своего рода маленьким секретом, которому я предавался и отдавался по ночам, задернув занавески, подобно подростку, скрывающего свои тайные сексуальные желания от родителей. Мог бы я в реальности соблазнить или решиться на секс с мальчиком? Нет - это была грань, которую я не смог бы переступить, хоть я и понимал, что физиология рано или поздно может взять свое. Но общение, простое общение заменяло для меня все это, и к большему я не стремился. На фоне этого я и познакомился с Артемом. У него опыт был побольше, но инициатором общения всегда был он, я считал не совсем этичным задавать ему вопросы личного характера и, как следствие, чаще был ведомым в общении. Но, в общем-то, этим нас и тянуло друг к другу. И если Артем жил с вполне осознанными интересами и желаниями, которые в настоящем он реализовал со своим Данькой, то для меня образ мальчика был чем то эфемерным, нереальным, каким-то набором идеалов, не коррелирующих с реальностью от слова «совсем».
А Юрка… Кто он для меня? Просто племянник, родная кровь? Или просто симпатичный мальчик, к которому я испытываю нежные чувства? Я не знал. Но само осознание того, что в соседней комнате спит мальчик, который мне доверяет свои переживания, который верит мне и считает меня «хорошим» для меня стоило намного большего всего того, чем я раньше жил…
Проснулся я от стрекота будильника. Открыл глаза и понял, что я просидел всю ночь в кресле в комнате с компьютером. Встал, потянулся и, поняв, что совершенно не отдохнул за ночь, отправился в ванную бриться и принять душ. После душа сварил кофе и присев за стол, степенно, не торопясь выпил его, поглядывая в окно. За окном светило яркое солнце, начинался новый день. Каким он будет для меня? А для Юрки?
Когда на часах было уже около 8 утра, я решил, что мальчика пора будить. Как-никак пора на работу. Но мои действия оказались преждевременны – открылась дверь комнаты, и в коридор вышел зевающий и потягивающийся на ходу Юрка. На нем были только серые семейные трусы – видимо, он разделся ночью, или утром, пере тем, как умыться. Всклокоченный весь, как Незнайка из известного мультика. Взгляд инстинктивно упал на трусы – сквозь серую материю проступал небольшой притягательный бугорок. Я не смог сдержать улыбки.
- А-а, - снова потянулся Юрка, - доброе утро дядь Саш.
- Доброе утро, - снова улыбнулся я, - как спалось?
- Как дома почти. Проснулся вообще и не понял даже, где я.
- Ладно, - похлопал я мальчика по плечу, - иди, умойся, там тебе завтрак на плите, яичница с колбасой.
- А ты?
- Я позавтракал уже. Мне на работу уже пора, как-никак.
- А мама не звонила?
- Нет, она должна скоро приехать.
- А… А, ты скоро приедешь?
- До вечера вряд ли. Не скучай, пока на компьютере поиграй.
- Ой, да я не заскучаю.
Юрка пошел мыться и, пока я одевался, он шумно плескался в душе, то и дело фыркая и ойкая. Когда я оделся, Юрка закончил умываться и уже был в своих вчерашних шортиках и футболке.
- Дядь Юра, а можно я яблоко съем, а то не хочется что-то яичницу.
- Конечно, не спрашивай дальше.
Я заглянул в комнату с компьютером. Все вроде в порядке. Аська, если что, запаролена, а фотки Юрка не найдет, они на шифрованном диске.
- Юрок, - ответил я, выключая свет в комнате и застегивая рабочий портфель, - у меня просьба к тебе, ты не мог бы мусорный пакет вынести, а то мне в костюме несподручно как-то.
- Ой, ну и кислятина, прямо как лимон, - с отвращением ответил Юрка, кладя на холодильник надкушенное яблоко.
- Юрик, насчет мусора…
- А…. Ага, я понял, дядь Саш, вынесу.
- Хорошо. Ну, до вечера, малыш.
- До вечера, - смущенно улыбнулся Юрка.
Видимо, непривычно мальчишке слышать, как я его называю малышом. От этого своего смущения он мне казался еще большим ребенком, чем всегда.
Работа меня захватила сразу же, с того момента, как я переступил порог офиса. Мысли о мальчике и о вчерашних впечатлениях отошли на задний план. Петрович, увидя меня, сразу взял «с места в карьер»:
- Саша, дело такое, нужно мотнуться к нашим в Чехов, там подключить им «Консультант», отвезти и подключить 2 новых МФУ, а еще забрать от них два почти дохлых принтера и привезти сюда, может, наши мастера смогут что-нибудь сделать с ними. А то их бухгалтерия печатать не может уже с пятницы.
- Ладно, съездим. Сергей машину дал?
- Дал, во дворе ждет. И не парься, поедешь не один, а с Егорычем, он за руль сядет. И Саша, сегодня надо МФУ обязательно настроить, а то мне генеральный «плавкую вставку» установит.
- Ладно, сделаем, - улыбнулся я.
Через полчаса мы ехали в нагруженной «Газели» в сторону юга Москвы. Егорыч, пожилой добродушный водитель, как всегда рассуждал о чем-то высоком. Я его практически не слушал, да это и не требовалось, Егорыч любил просто выговориться в компании. Я несколько раз набирал Галкин номер – абонент оказывался вне сети. Приехала она домой, не приехала – как узнаешь теперь? Набрал городской номер – никто не взял трубку. Блин, а я даже не предупредил Юрку, чтобы в случае чего он отвечал на звонки. Ладно, наверное, сидит и играет в компьютер или телек смотрит, пусть отдыхает пацан.
В Чехов приехали около 12 часов. Пока разгрузились, то да се, но об обеде вспомнил только, когда на часах пробило половину пятого. А сделать еще нужно всего ох как много. Да и бухгалтерия текучки подкинула. Наконец, около 5 вечера, когда с обедом в местной столовке было покончено и мы с местным админом подключали МФУ, раздался телефонный звонок – звонила Галка.
- Ну, наконец-то, нежданно-негаданно, - не сдержался я вместо приветствия.
- Ой, ну Саша, ладно тебе, - раздался извиняющийся Галкин голос. Как ты, как Юрка?
- А ты что, не дома до сих пор? – вскипел я, - Юрка же один, голодный небось, ждет тебя, но это так, к слову.
- Ну Саша, брось… там же макароны остались, да у нас там в сумке «дошираки» есть, не умрет с голоду. Пацан же, небось к компьютеру прилип носом…
- Галь, какие «дошираки»…
- Ладно… Саша, а Саша, - вдруг каким то заговорщицким тоном сказала Галка, - а у меня новость есть.
- Какая новость? – не понял я.
- Ну, Саша, понимаешь, - как - будто извиняясь проговорила Галка, - я о вчерашнем… Ну, мой молодой человек, Гена, мы в Волгограде живем и встречаемся уже… Ну, он приехал следом за нами на машине, вчера…
- А, - догадался я, видимо вот так «Света с больной мамой» легким движением руки превратилась в Гену с машиной…
- Хватит ерничать, - с досадой ответила Галка, - да, мы вчера весь вечер пробыли вместе, были в ресторане, а потом поехали на Воробьевы Горы. И Гена… Гена мне сделал предложение. Так что на Селигер мы поедем все вместе с Юрой, а потом, в Волгограде, поженимся, Гена обещал, что….
Остальной щебет Галки я не слушал, в висках у меня бешено заколотилось, и я почувствовал, что постепенно начинаю покрываться испариной, хоть в офисе и работал кондиционер.
- Галя, - перебил я, - а как же Юрка? Ты не думала с ним сначала поговорить, его поставить в курс дела? Спросить, что он думает об этом?
- Брось ты, - отмахнулась Галка, - Юрка взрослый уже, все поймет, да и мальчишке нужен отец.
- Галя, Гена, какой бы он хороший не был, он – не отец. А мнение ребенка надо тоже уважать.
- Как будто ты отец, - вскипела Галка, - пять лет с Маринкой прожили, а никого и ничего, даже намека не было. Мать жива была, все спрашивала, - «когда, когда». А получилось, что вас вообще ничего не интересует, не то, что дети, а вообще… Прожили пять лет для себя и привет…
- Галь, хватит, - крикнул я в трубку, - это не твое дело…
- А давать советы, как мне поступать с моим сыном, это – не твое дело, к слову.
- Галя, дай хотя бы им встретиться, познакомится, они же не знакомы совсем, - ответил я, чувствуя, что несу уже какой-то не вполне осознанный бред.
- Я сама решу, что надо, а что нет. Так, ладно… Мы сейчас едем по магазинам, я тебе вечером позвоню, когда ты будешь во вменяемом состоянии разговаривать со мной.
Я бросил трубку, пару минут сидел, глядя в стол. Потом снова набрал номер Галки – номер не отвечает. Я подумал о Юрке. Сидит пацан дома, один, а мама все уже решила за него. Разве это правильно? Пусть Юрка не мой сын, но он родной мне человек… Я набрал домашний телефон – снова никто трубку не взял. Как он там?
Из Чехова мы выехали около 9 вечера. Было еще светло, Егорыч рассуждал за рулем о своей теплице на даче, а я все думал о Юрке. Как он там? Поел ли? Наверное, обиделся на мать, да и на меня тоже – в гости приехал к дяде, с которым не виделся 3 года, а дядя домой носа не кажет.
- Егорыч, - позвал я водителя, - а можно будет сегодня всю эту тряхомудину не выгружать из машины. А то пока доедем до офиса, пока выгрузимся. Я домой не попадаю никак на метро …
- Саш, давай сегодня, - попросил Егорыч, - а то я отгулы взял до конца недели и хотел сегодня в ночи уже на дачу мотануть на служебке, моя «Гюрза» меня прибьет, если не приеду, она там с внуками одна сидит.
- Ладно, - упавшим голосом ответил я.
- А домой я тебя завезу, не переживай, - улыбнулся Егорыч.
- Спасибо, - ответил я, - а то племянник дома, один совсем сидит…
Приехали мы в офис уже около 11 часов вечера, пока разгрузились, пока доехали до дома – на часах было уже около часа ночи. Попрощавшись с Егорычем, я поспешил домой. Еще с улицы я заметил, что окна темные. Видимо, Юрка уже лег спать. Поднялся наверх, открыл ключом дверь. Дома было тихо, только часы на стене тикали, отбивая свой ход… Включил свет в коридоре. Все как – будто по-прежнему, разгрома и бедлама нет. Ладно, поймал я себя на мысли, - Юрка взрослый уже, не маленький. Я приоткрыл дверь в спальню и осторожно заглянул в комнату, чтобы на разбудить мальчика. Сердце екнуло - Юрки не было. Не веря своим глазам, я вошел в комнату и включил свет – Юрки не было, кровати застелены. Чувствуя себя полным идиотом, посмотрел в соседней комнате, забежал на кухню, даже вернувшись в спальню, заглянул под кровати – никого. Ну не будет же пацан играть со мной в прятки… Может, Галка? Нет, все вещи на месте… Чувствуя, что руки начинают дрожать, я набрал на телефоне Галкин номер. Пошел гудок, слава Богу:
- Галя, - начал я, - прости меня за сегодняшнее, я по поводу Юрки…
- Ладно, - примирительно ответила Галка, - с Юркой все в порядке?
Я почувствовал, что пальцы мои слабеют и сами собой разжимаются. Значит, Юрка не с матерью?
- Саша, - раздавалось в трубке, - Юрка как там? Вы поужинали?
- Да, поужинали, - выдавил я, - все хорошо. Я перезвоню, хорошо?
Я положил трубку. Почувствовал, что голова начала кружиться. Сел на кровать… Так… Что делать? Где искать? В милицию звонить? Или еще куда? Может, решил погулять один? Нет, надолго Юрка уйти гулять не мог, города он не знает. Может, во дворе ждет меня? Я встал и вышел в коридор на негнущихся ногах. Позвонить Галке? Не надо – кроме претензий в свой адрес я не услышу ничего, да и виноват в этом только я, не уследил за мальчишкой. Взгляд мой упал на холодильник и сердце учащенно забилось – на нем лежало утреннее, откушенное Юркино яблоко, за день потемневшее и сморщившееся. Смутное догадка резанула сердце – я бросился на кухню, так и есть – утренняя яичница нетронута. Значит, он еще даже не завтракал…
Я схватил кошелек и документы с телефоном и выскочил из подъезда. Осмотрел весь двор, заглянул в соседние дворики. Никого. Вернулся назад. Возле соседнего дома, на лавочке сидели вечные алкаши. Не спится им в ночи, подумал я. Или правильнее – «не спиться»? Горько усмехнувшись дурацкой шутке я подошел в ним.
- Мужики, мальчика не видели, лет 12-13, в шортах и футболке защитного цвета? - затараторил я.
- А? – мутноватым взглядом одарил меня один из алкашей, Толя по прозвищу «Синяк», мой ровесник и бывший одноклассник, спившийся после развода с женой лет 10 назад.
- Толь, мальчика не видел в шортах защитного цвета, лет 12 или 13?
- А, бегал тут один…
- Когда?
- Днем еще. А он тебе зачем сдался? Сын, что ли, твой? – бормотал Толя.
- Племянник. Потерял я его… - в отчаянии начал я.
- Так вернется, мы в свое время помнишь….
Я не стал слушать разговоры Толи о былом, а сам думал – куда бежать? Куда? Домой? В милицию? И как будто по голове стукнуло - к метро. Юрка, может, ждет возле метро. Может, это звучало и глупо, но сейчас это мне казалось последней надеждой.
Метро уже было закрыто. Двери в вестибюль были заперты на ключ, а свет внутри приглушен. Я обежал все вокруг – Юрки нигде не было. Чувствуя, что к горлу подкатывает ком, а ноги слабеют, я схватился за поручень. Что делать? Юрка, малыш… Ты жив? Прости меня, пожалуйста. И почувствовал, что слезы подкатывают к самому горлу…

* * *

Я иногда думаю, зачем мы рождаемся, взрослеем и умираем. Может, для каких то свершений, великих дел? А может, просто для того чтобы любить и заботиться о тех, кто нас окружает. Ведь только сообща можно выжить в этом диком мире, а одному можно затеряться и остаться безвестным для… Даже для самого себя. Когда теряешь смысл к жизни... А потом обретаешь вновь, когда рядом оказывается последняя искорка, твоя последняя надежда…
Когда я потерял Юрку, в тот самый момент, я понял, что потерял этот самый смысл. Что, зачем, почему? Хотелось просто исчезнуть, потому что… Потому что я оказался неспособен позаботиться о человеке, о ребенке, для которого я сейчас – самый близкий и родной человек. Я не думал о Галке, мне тогда казалось, что ее вообще не существует и никогда не существовало. А Юрка был со мной всегда.
Я буквально силой заставил себя собраться. Что делать? Надо в милицию, в опорный пункт. Где это? Кажется, вон по улице, до перекрестка, а там направо. Бегом, вперед. Я обошел стоящие слева от входа в метро киоски и направился в сторону перекрестка. Светофор мигал желтым светом, как бы торопя меня. Соберись же… Ты мужик или кто. Голова в одно мгновение стала ясной, как будто меня окатили холодной водой из ушата. Я сделал несколько шагов в сторону перекрестка, но внезапно остановился от увиденного – слева в боку закололо, но я не обращал внимание на боль. Слева от входа в метро, сразу за киосками, располагался небольшой сквер. Это был даже не сквер, а так, несколько бетонных тумб, расставленных вдоль дорожки, ведущей к входу в метро, в которых росли хилые деревца. Бетонные основания этих тумб были выполнены в виде лесенок из 3-х ступенек, так что при желании можно было легко забраться по этим ступенькам. И на ступеньке одной из таких тумб сидел, поджав ноги и обхватив голые колени руками, мой Юрка. Голову Юрка уронил на колени и так сидел, не двигаясь. Мое сердце снова екнуло при виде сжавшегося мальчика – так он казался совсем еще малышом и оттого еще более беззащитным. Я подбежал к нему.
- Юра, - я тронул его за плечо.
Юра не двигался. Я присел рядом, тронул мальчика за колени – холодные, как ледышки, как ни крути, лето - летом, а ночью все равно прохладно.
- Юрка, это я. Прости, я на работе задержался, - ответил я, сам поражаясь глупости и банальности сказанного.
Юрка поднял голову. Господи, под глазами грязные разводы, лицо как будто опухшее, а вид ужасно измученный.
- Юра, что с тобой? Почему ты здесь, а не дома? - я взял его за плечи.
- Я, - начал Юрка, мучительно пытаясь сообразить и подобрать слова, - я… Я…
- Ты ушел гулять без ключа? – спросил я.
- Дверь захлопнулась, а я… Я не знал, что делать, - запинаясь, ответил мальчик.
- Пошел бы к соседям, у них же телефон мой есть.
- И вы бы приехали? – спросил Юра упавшим голосом, - вы же на работе… Вы бы не приехали… А я весь день вас ждал, сначала маму ждал в подъезде, потом во дворе, а никто не приехал совсем.
- Пойдем домой, - ответил я, не узнавая свой голос, настолько сухим и бесстрастным показался он мне.
Юрка поднялся и мы пошли в сторону дома. Юрка шел рядом, опустив голову, и молчал. Я чувствовал себя невероятно глупо – буквально несколько минут назад я был готов отдать все, чтобы увидеть Юрку, а теперь – не могу подобрать слов, чтобы подбодрить мальчика, да просто найти слов...
- Юра, - я снова тронул его за плечо, - ты давно ждешь меня?
- С утра… Как вы ушли… Пошел мусор выносить, а дверь захлопнулась и ключ внутри остался, в куртке.
Господи… Он ничего же весь день не ел…
- Юрок, я не знал… Я сам в Чехов по работе ездил и думал, что ты дома.
- А мама? – грустно спросил Юра, - она тоже не знала?
- Она…
Я не знал, что ответить мальчику. Рассказать о предстоящей свадьбе и о том, что у Юрки скоро будет новый папа? Я не мог…
- Значит, и она знала, а не приехала, - ответил Юра и остановился, глядя на меня каким-то странным пустым взглядом, - скажите мне, зачем?
- Она не могла, я думаю… - начал я.
- Нет, зачем? Зачем я вам, скажите? – в отчаянии крикнул Юрка мне, на глазах у него выступили слезы.
Юрка отскочил в сторону, к краю тротуара.
- Юра…
- Зачем вы меня рожали, если я вам совсем не нужен? Вы предатели, все, взрослые… Вы все предатели…. - кричал мальчик.
- Юра…
Я попытался взять мальчика за руку, но он вырвался и бросился наутек через дорогу.
- Юра, - закричал я, не слыша своего голоса.
Юрка бежал через дорогу, не смотря по сторонам. А по встречной полосе несся на полном ходу грузовик, оглушительно ревя, ослепляя своими огромными фарами. Не помня себя, я бросился через дорогу наперерез грузовику…
Если вы когда-нибудь смотрели фильм «Матрица», то наверняка помните сцену, когда главный герой уклоняется от пуль врагов, при этом снято все в режиме замедленной съемки. То, что произошло тогда на дороге, сейчас у меня ассоциируется именно с этим эпизодом. Я, наверное, запомню на всю жизнь все, что произошло тогда: Юрку, стоящего посреди дорожной полосы, с широко раскрытыми от ужаса глазами, не в силах отвести взгляд от слепящих огней приближающегося грузовика, Сам грузовик, несшийся на полном ходу, оглушительно свистя тормозами, ослепляя и парализуя светом своих фар. И мои руки, вытянутые вперед, чтобы успеть… Успеть оттолкнуть Юрку, оттолкнуть подальше, чтобы он спасся, чтобы он не видел этого. И когда мои ладони уперлись в хлопчатобумажную ткань Юркиной футболки, я понял, что все. Успел…
Я почувствовал чьи-то руки, поднимающие меня. Открыл глаза. В полуметре от меня стояла, сверкая фарами, грузовая машина. Водитель поддерживал меня под руки Я взглянул на него – молодой парень, лет 20-25. Взгляд полный ужаса.
- Мужик, ты в порядке? Не ушибся?
- Нет, - ответил я, - скорее, просто испугался. А Юра? Юра где?
- Вон он, ваш Юра, - ответил парень, показывая на сидящего на тротуаре Юрку, в ужасе смотря на нас.
- Юра, малыш, ты в порядке? – кинулся я к мальчику.
Юрка кивнул.
- А я лечу… Вижу, что пацан дорогу перебегает, по тормозам, машину заносить стало, а тут вы. Думал, ну все, конец… Я не смог бы так… Все из-за тебя, мелкий, скажи папке спасибо, а то… Черт, может, вам скорую вызвать?
- Не надо, - ответил я, - Юра, у тебя ничего не болит?
Мальчик помотал головой. Я, на всякий случай, ощупал его – ни царапины.
- Может, все-таки вызвать? – попросил парень с каким-то отчаянием.
- Не надо, все хорошо. Простите нас…
- Вот, - парень слегка трясущимися пальцами протянул купюру, - возьмите….
- Да ты что, с ума сошел, - взвился я на парня, - какие деньги могут быть...
И не договорил, слов не мог найти нужных. Какие слова подобрать, когда только что на моих глазах чуть не погиб Юрка. Жизнь человеческую никакими деньгами не вернуть, сколько бы не просили и сколько бы ни давали.
- Ну, тогда мой телефон возьмите, - протянул парень визитку, - если что, звоните, я приеду в любое время.
- Спасибо, - ответил я, забирая визитку, и счастливо.
- И вам счастливо, - ответил парень, забираясь в кабину, - и ты, мелкий (это к Юрке) отца береги. Отец у нас только один на свете, другого нет.
Я подошел в Юрке и помог ему подняться.
- Ноги не болят, малыш? – спросил я у мальчика.
Юрка помотал головой.
- Тогда пойдем домой.
Мы шли по тротуару, я слегка поддерживал Юрку. Походка у него была ватная, ноги слегка подгибались. У меня слегка кружилась голова, хотя на ногах стоял вполне нормально. Когда мы вошли в подъезд, Юрка уселся на ступеньку, я сел рядом с ним и обнял его. Мы сидели и просто молчали. Молчали, потому что слова здесь были излишни. Просто бывают такие ситуации в жизни, когда хочется посидеть рядом с тем, кто тебе дорог и просто немного помолчать. Я взял мальчика за руку – она была холодная как лед, а сама рука дрожала. Я положил руку мальчику на плечо – его всего трясло. Я снял с себя пиджак и закутал Юрку.
- Пойдем домой, малыш, - ответил я, вставая.
Юрка взглянул на меня, открыл рот и… Изо рта у него не вырвалось ни звука. В ужасе глядя на меня, он попытался снова сказать что-то, но не смог вымолвить ни звука, еще и еще раз – изо рта доносилось только некое подобие хрипа. Не говоря ни слова я подхватил мальчика на руки и мы поднялись на этаж. Поднявшись наверх, я поставил Юрку на пол, но мальчик осел на пол – ноги его не слушались. Я достал ключ, открыл дверь, внес Юрку в квартиру, захлопнул дверь ногой, внес в комнату и посадил в кресло. Мальчика всего трясло, как будто дома было минус 20 градусов по Цельсию. Что делать? Скорую вызвать? У мальчика, похоже, шок. Или нет? И меня осенило. Я бросился в ванную, открыл кран и пустил теплую воду в душ. Потом бросился в комнату, подхватил Юрку, сорвал с него шорты, трусы, футболку, носки, подхватил на руки и отнес в ванную. Посадил в пышущую теплым паром ванную и начал поливать мальчика с ног до головы струями воды. Ванная наполнилась клубами теплого пара. Я сделал воду погорячее. Сначала мальчика трясло, он закрывался руками от тяжелых водяных струй, он пытался что-то сказать, но изо рта вырывался только хрип. Я продолжал поливать его водой, про себя повторял, - ну давай же, давай же… И тогда я услышал:
- А-а. Не надо, не надо, не надо….
Юрка плакал и кричал. Его по-прежнему трясло, а я чувствовал, что и на моих глазах появляются слезы. Я бросил душ, шагнул в ванную, взял мальчика на руки, прижал к себе изо всех сил и начал целовать, в лоб, в соленые от слез щеки, в губы, из которых доносился крик. Целовал и успокаивал:
- Юрочка, любимый, успокойся, я с тобой, я с тобой. Не бойся, малыш… Я с тобой. Все хорошо…
Через пятнадцать минут я отнес Юрку в комнату, положил на расстеленную простыню. Мальчик лежал и слегка всхлипывал, сжав кулаки и прижав их в подбородку. Я взглянул на него… В другом месте и другое время, в другой ситуации, я бы, разумеется, не смог бы удержаться от того, чтобы не полюбоваться обнаженным мальчиком, его белоснежным, мокрым от капель воды стройным нежным телом, а особенно его торчащим маленьким карандашиком, выступающим на фоне белого, без единого волоска, лобке. Но не сейчас. И не здесь. И не с Юркой.
И вообще ни с кем…
Я одел на Юрку плавки, закутал его в одеяло и вызвал скорую. Пока ехала скорая, я заварил крепкий чай, добавил сахару, отнес Юрке и буквально силой заставил его выпить хотя бы пол кружки. Оставшуюся половину допил сам. Юрку больше не трясло, но он лежал в кровати и молчал. Глаза у него закрывались сами собой.
Приехавшему врачу я сообщил, что мальчик чуть не попал под машину, когда выносил мусор. Врач, пожилая тетка лет 60, осмотрела Юрку, послушала, померила давление пульс и температуру.
- Ну что, доктор? - выдавил я.
- У мальчика был шок, - ответила врач, - вы со своим душем неплохо придумали. Иначе… Словом, мальчику нужнее покой, пусть денек дома полежит, поспит. Побольше фруктов, овощей в рационе. И лекарства – я написала вот тут, принимать в течение 2-3 дней. А лучше любых лекарств – свежий воздух, водные процедуры. В случае возникновения осложнений обращайтесь в районную поликлинику.
Когда врач ушла, я присел рядом с Юркой. Сон у Юрки как рукой сняло. Он лежал и смотрел на меня, не произнося ни слова.
- Юра, - начал я, как ты себя…
- Прости, дядя Саша… - снова начал плакать Юра, - я не хотел… Я не думал… Я…
Я взял его руку и положил в свою. Какая же у него нежная ладошка…
- Ты ни в чем не виноват, малыш. Отдыхай.
- Но ведь ты мог…
- Ничего страшного не произошло. Верь мне…
- Только маме не говори, пожалуйста. Она меня убьет…
- Как она тебя убьет, малыш, если я с тобой? – улыбнулся я.
Юрка улыбнулся. Какая же у него милая улыбка. Я поднялся.
- Дядя Саша, - испуганно ответил Юрка, - не уходите... Не уходи, пожалуйста.
- Я не уйду, малыш, - ответил я…
Я выключил свет, разделся, приподнял теплое одеяло и улегся рядом с Юркой. В комнате было прохладно – пусть форточка будет открыта до утра, свежее будет.
- Тебе не холодно? – спросил я у мальчика.
- Немножко, - ответил Юрка.
- Сейчас согреешься… И постарайся уснуть, малыш.
Я пододвинулся к Юрке и прижался к его теплому нежному телу. Мое сердце билось так часто, что казалось, оно выпрыгнет сейчас из груди, тем не менее, я отчетливо слышал и чувствовал каждый удар маленького сердечка в груди мальчика. Я обнял его, Юрка не отстранился.
- Теперь и взаправду тепло, - ответил Юрка, закрывая глаза…
- Сладких снов, - прошептал я, и одними губами добавил, - я очень тебя люблю, малыш.
Проснулся я около 6 утра. Юрка спал, уткнувшись в подушку, раскинув руки. Погладив мальчика по голове, я пошел на кухню и сварил кофе. Присел за стол, сделал большой глоток. То, что вчера случилось, казалось эпизодом из какого - то неудачного триллера – пропавший и внезапно нашедшийся Юрка, чуть не обернувшаяся трагедия с грузовиком, которая могла стоить Юрке жизни. И то, что случилось потом… Я не хотел об этом вспоминать. Но до боли в сердце, до ломоты в висках было жаль мальчишку, чуть не ставший жертвой попустительства с моей стороны. Вот таким нехитрым образом наше хладнокровие и равнодушие способно убить близкого человека, слабого и не способного постоять за себя, а мы все пытаемся плыть по инерции, находя оправдание своим поступкам, зачастую банальным и ненужным. Я вспоминал бившегося в истерике мальчика и себя, в отчаянии пытавшегося ему помочь, не зная как… Способен ли я вообще стать опорой для Юрки хоть в чем-то? Или я действительно предатель, давший мальчику надежду на доверие и потом нагло отобрал ее?
Я взял телефон, позвонил Петровичу. К счастью, он уже не спал. Я подробно расписал все, что касалось вчерашней поездки в Чехов, а заодно сказал, что на работу придти не могу, племянник заболел. Петрович отреагировал спокойно:
- Не переживай, Саш, главное – с «Чеховскими героинями» все уладили. Отдыхай до конца недели, все равно у тебя отгулов на месяц вперед. Считай, что до конца недели находишься в отпуске.
Пока Юрка спал, я принял душ, побрился, слегка прибрался и приготовил завтрак. Проснется – надо будет заставить его съесть хоть что – то. Проверил лекарства по рецепту – дома все оказалось в наличии. Хотя, доктор тут права была – лучше обычного отдыха и свежего воздуха для Юрки сейчас ничего нет. Галке бы позвонить… Нет, не надо ее расстраивать. Да и Юрке я обещал…
Около 12 часов, когда я сидел за компьютером и переписывался со знакомым по поводу покупки сканера для сканирования документов, из комнаты донеслось:
- Дядь Саш, вы дома?
Я вскочил с места и зашел в соседнюю комнату. Юрка лежал поверх одеяла, раскинув длинные ноги в разные стороны. На лице его была улыбка.
- Ну что, герой, встал?
- Ага, - улыбнулся Юрка и сладко потянулся.
- Как себя чувствуешь? Ничего не болит? Голова не кружится?
- Нет, только…
- Что такое? - я присел рядом и взял Юркину ладонь в свою руку.
- Ужасно есть хочется, если честно…
- Все давно готово. Встать можешь? Или давай я тебе сюда принесу…
- Нет, ну ты что, я ж не маленький, - ответил Юрка и вскочил с кровати.
- Тогда в ванную умываться, чистить зубы и за стол, - ответил я с нарочитой строгостью.
- Нууу, умываться…..
- Без разговоров.
Через 15 минут Мы с Юркой сидели за столом. Мальчик с аппетитом накинулся на макароны с сыром, набивая рот, как будто ел последний раз в жизни. При этом он еще каким-то образом умудрялся щебетать обо всем на свете, начиная с рассказа о какой - то книжке о драконах, прочитанной им месяц назад, и заканчивая новой компьютерной игрой про плохих бандитов и хороших полицейских (или наоборот), которую он видел по телевизору, но в которую ни разу не играл. Я слушал его, что - то отвечал про себя и все умилялся этим милым мальчишкой.
Внезапно Юрка отложил вилку в сторону и как-то погрустнел.
- Дядь Саш, я хотел… Ну, про вчера… Мне… Ну… - пытался начать Юрка.
- Юра, главное, что ты цел. У тебя ведь ничего не болит?
- Нет… Я просто, - мальчишка силился сказать что – то, нахмурив лоб, но подобрать слов не мог, - просто, я вчера сказал в… тебе, что ты…
- Я понял тебя малыш, - ответил я, положив свою руку поверх сжатого Юркиного кулака, и почувствовал, как под тяжестью моей ладони мальчик разжал свою руку.
Я взял его пальцы в свою руку и накрыл сверху второй рукой. Юрка смотрел мне прямо в глаза.
- Я очень виноват перед тобой, Юрок, - ответил я
- Ты не… Ты же был на работе…
- Нет, виноват. Я не смог найти для тебя слов, простых человеческих слов, чтобы хоть как - то тебя поддержать, когда нашел тебя вчера в сквере. Ты ведь сильно испугался?
- Да, - признался Юрка, - когда один очутился в пустом подъезде, я чуть не заплакал. Но потом, когда пришел вечер, а потом стемнело все, я совсем перепугался. Я несколько раз к метро ходил, все думал, что сейчас встречу тебя или маму. Но никто не…
- И ты подумал, что…
- Сначала я испугался. А потом даже заплакал, но, - мальчишка испуганно добавил, - так, совсем чуть-чуть. А когда тебя увидел, то сначала… Сначала…
- Тебе стало стыдно из-за своих страхов?
- Да, я же не имею права бояться, я же мальчишка, а не какая - то там девчонка.
- Каждый человек боится чего – либо, малыш, - ответил я, - имеет полное право на страх, не только за себя, но и за своих близких, родных, друзей. Просто у взрослого человека…
- У него выдержка есть, я знаю… А у меня ее нет, - ответил Юрка.
- Дело не в выдержке. Простой взрослый человек своим примером должен дать понять всем, кто его окружает, что он сильнее всех тех страхов и предрассудков, что его окружают. Но страхи никуда не уходят, просто он учится эти страхи преодолевать. Знаешь, как я вчера перепугался, когда тебя дома не обнаружил. Словами не передать…
- Но я, - опять поник Юрка.
- Это не ты, - перебил я Юрку, - если уж откровенно, мы оба с тобой здорово перепугались, вот и натворили дел.
- Думаешь? – с облегчением выдохнул Юрка.
- Мудрости бы житейской нам побольше по жизни, малыш, - ответил я, вставая из-за стола, - тогда бы точно половину проблем мы могли бы решить на этапе их возникновения. Знаешь, как в анекдоте, когда у мудреца спрашивают – чем умный человек отличается от мудрого?
- И чем?
- Тем, что умный человек всегда знает, как найти выход из безвыходной ситуации.
- А мудрый?
- А мудрый человек никогда в безвыходную ситуацию не попадет.
Юрка весело рассмеялся своим звонким мальчишеским смехом. Стена недопонимания, возникшая между нами недавно, рассеялась…
Наша утренняя идиллия была незаслуженным образом прервана звонком в дверь. Вернулась Галка. Юрка побежал встречать мать, а я подумал про себя, насколько же дети отходчивы бед и невзгод, в которые их заносит нелегкая судьба.
- Мама, - услышал я из кухни звонкий голос Юрки, - ты только не волнуйся, но вчера я чуть не попал под машину.
- Что? – вскрикнула Галка.
Я бросился в коридор и увидел Галку, бледную, как крыло белой бабочки-капустницы. Рядом с ней на полу стояли две сумки. Юрка стоял рядом и виновато посматривал на меня.
- Галя, все в порядке, ничего страшного не произошло, - бросился я ее успокаивать, - Юрка гулял и выбежал на проезжую часть...
- Но дядя Саша меня спас, вовремя за руку ухватил, - перебил меня мальчик.
- Ох, ребята, вы меня в могилу сведете, - выдохнула Галка, - я даже не знаю, как...
- Дядя Саша только сильно ушибся и все, - добавил Юрка, и я немного.. ну… упал…
- Так…
Галка села на галошницу и взглянула на нас глазами полными страха, недоумения и растерянности.
- Ох, мальчики, вас нельзя вдвоем оставлять, я права была. Так.. Врача вызывали?
- Вызывали, вчера. Галь, с мальчиком все в порядке…
- Не спорь, - злилась Галка, - я бегу, спешу домой, вот купила… тут вам (указала рукой на большой арбуз), а у вас тут сплошные происшествия. Нет, мама была права, тебе, Саш, нельзя даже черепашку оставить на попечение, не то, что ребенка. В общем, собирайтесь, оба…
- Это еще куда?
- В травмпункт поедем. Это недалеко, 2 остановки на трамвае. И не спорить.
Да, что ни говори, а Галка любит сделать из мухи слона. Ладно, что тут поделаешь..
- Мам, с нами все хорошо, - тараторил из комнаты Юрка, надевая на себя шорты, - даже царапины нет ни одной. И дядя Саша. Он правда меня спас… И печенье тут совсем ни при чем, печенье я не трогал даже, оно само покрошилось в сумке.
- Так, печенье, - уже более миролюбиво проговорила Галка, - собирайся.
В травмпункте народу было мало, что, в общем-то, удивительно. Врач, седовласый, похожий на актера Папанова, врач осмотрел меня, послушал, сделал рентген и, усевшись за стол, начал писать заключение…
- Надеюсь, ничего страшного? – спросил я.
- Пара ссадин на локтях и все. Не переживайте…
Дальше зашли Юрка с Галкой. Не было их минут 20, наконец – дверь открылась и из кабинета вышли сияющий Юрка и красная как рак, Галка.
- Ну что, Юрка? - спросил я у мальчика.
- Совершенно здоровый мальчик, мамаша, - ответил Юрка, пытаясь подражать голосу доктора, - вы бы лучше ребенка не таскали по медицинским учреждениям, а отправили бы его принимать солнечные ванны, солнце то какое...
- Я сейчас тебе такие солнечные ванны покажу, - вскинула руку Галка с усмешкой, - ладно, все хорошо, что хорошо кончается.
- Мам, я пойдем гулять, - попросил Юрка, когда мы вышли на улицу, - все вместе, можно в детский Мир поехать, там такие гонки классные есть, я тебе покажу…
- Сейчас не до гонок, Саш, - ответила Галка, - сейчас мы идем домой и делаем в доме генеральную уборку, а дядя Саша у нас поедет в магазин за продуктами.
- Это в какой - такой связи? – поинтересовался я.
- В той самой, - ответила Галка, - днем к нам придет… Один человек.
- Какой человек? – не унимался мальчик.
- Такой. Мой… хороший друг.
С упавшим видом мы брели по тротуару домой. Настроение у меня испортилось. У Юрки тоже, он с понурым видом брел следом за нами с Галкой, обрывая с росших вдоль дороги кустов акации белые цветки.
- Галя, - шепнул я Галке, - может, сначала поговорить с Юрой, он имеет полное право знать о том, кто придет к нам в гости.
- Вот придет, тогда и скажу, - ответила Галка, - Юра мой сын, а не твой. Впрочем, если ты против того, чтобы познакомится со своим будущим зятем, мы можем встретиться в другом месте.
- Нет уж, - возразил я, - мне ОЧЕНЬ хочется познакомиться со своим будущим зятем.
Придя домой, мы с Юркой сходили в магазин, а потом все оставшееся утро и день мы втроем драили полы, протирали пыль, даже достали с антресолей запакованный, еще не использованный ни разу ковер, пропылесосили его, как следует, и расстелили посреди комнаты. Раскладушку я убрал, а диван мы сложили, так что получилось весьма просторно.
В 5 часов дня раздался звонок в дверь. Это пришел Гена. Это оказался плотный, невысокий, слегка похожий на молодого Евгения Леонова, мужчина лет 40, в сером, дорогом костюме, букетом алых роз и бутылкой конъяка. Галке он вручил букет и они поцеловались.
- Я – Александр, добро пожаловать, - представился я, протягивая руку.
- Гена, - ответил жених Галки слегка гнусавым голосом, похожим на голос Радзинского.
- Юра, - протянул руку Юрка, слегка смущенно.
- Ну, привет, - как-то натянуто улыбнулся Гена, пожимая руку Юрке.
- Ну, проходите, ребята, стол накрыт, - ответила Галка.
Мы зашли в комнату- посреди комнаты нас ждал стол со всяким закусками, приготовленными Галкой, а в центре стояла запотевшая от долгого (почти полугодового) пребывания в холодильнике бутылка французского шампанского, которую подарила мне одна из коллег еще на Новый Год. Сели за стол, я открыл бутылку шампанского, Юрка налил себе яблочного сока.
- Саша, наливай, - ответила весело Галка.
Я налил Галке, Гене, а потом как то случайно взглянул на Юрку – он выглядел слегка напугано и глазами как будто просил меня «Не пей, пожалуйста». Я поставил бутылку и налил себе яблочного сока.
- Ну что же вы, Александр, - удивился Гена.
- Саш, ну правда, - ответила Галка.
- У меня язва, друзья, Галя знает. Выпью, а потом желудок болеть будет.
- Это правда, - ответил Юрка, - позавчера дядя Саша съел чизбургер, а потом его весь вечер… Ну, в общем… Плохо было.
- Ладно, сок так сок, - весело ответил Гена, - ну, и так…Галя. Александр… Я вас могу Сашей называть?
- Да, конечно…
- Да… Саша, и Юра, - слегка нервничал Гена, его рука с бокалом в руке слегка дрожала, - я, на правах… Ну, что я говорю… Я готов объявить всем, кто здесь находится и всем… Всем, кого тут нет тоже.
Я взглянул на Юрку – Юрка с недоуменным видом смотрел на Гену, не понимая смысл вышесказанного.
- Да… Вот, - продолжал Гена, - я люблю Галину Сергеевну, и постольку-поскольку мы с ней знакомы уже больше года, то я… Я сделал предложение Галине Сергеевне и она любезно согласилась стать моей женой. А вот это тебе, дорогая.
Гена протянул Галке маленькую коробочку, открыв которую мы увидели дорогое золотое кольцо с бриллиантом. Галка, сияя, приняла подарок.
- Вот… Галочка, специально для тебя достал - продолжал Гена, - ну, ребята сдвинем бокалы?
Они поцеловались. А я себя чувствовал так, как будто оказался на чужом празднике жизни. Взглянул на Юрку – он стоял возле стола, понуро глядя себе под ноги. Бокал с соком стоял возле…
- Ну, сдвинем бокалы, - не унимался Гена, - Юра, Саша…
Юрка взял бокал дрожащими пальцами и мы «сдвинули бокалы», как выражался Гена. Сели за стол. Я глядел на Юрку – он все так же понуро глядел в тарелку, в которую Галка положила немного салата и еще какой-то закуски. Признаться, у меня состояние было не лучше. Впечатление, которое произвел Гена, было весьма и весьма странным, мягко говоря. И что в нем нашла Галка?
За столом Гена не переставая рассуждал о каких-то понятных только ему одному высоких материях. Галка что-то возражала ему, где-то смеялась, я же больше молчал. После второго бокала Гена уже слегка опьянел, потому речь его стала еще более непонятной и какой-то развязной:
- Нет, что ни говорите, а семейные ценности должны быть семейными ценностями. Развитие современных этносов в рамках весьма распространенной сейчас теории пассионарности и этногенеза никоим образом не должны влиять на их становление. Все должно быть разложено о полочкам, по цифрам, от А до Я… Как у Шерлока Холмса, помните, мозг это как большой чердак, в котором хранятся наши мысли…
- Скажите, Гена, - спросил я, - а вы были женаты?
- Был, - ответил Гена, отпивая из бокала, - но мы с ней разошлись по идеологическим соображениям.
- В каком смысле?
- Моя… скажем так, бывшая жена очень любила витать в облаках и мечтать о высоком, в частности, о детях. Разговоры о том, что в настоящий момент дети для нас будут только обузой, что позволить их мы не можем в данный момент…. Вернее, тогда были обузой… В общем, они были несостоятельны. Ну, поймите, начало 90-х, время непростое. Нужно было как-то выживать…
- Как это, выживать? – вдруг спросил Юрка.
- А так, мой мальчик, - улыбнулся Гена, - что ничего в магазинах найти нельзя было, все нужно было доставать. Впрочем, хм… и сейчас тоже приходится доставать. Вот, в частности, сегодня мне удалось договориться насчет еще одной путевки (для меня) в ваш санаторий на Селигере, так что отдыхать поедем вместе. Да, Галя, ты же в курсе, а Юра вот не в курсе. И стоило все совсем не так дорого.
Дальнейший разговор был посвящен блистательному таланту Геннадия что-либо (и судя по всему, «кого-либо») доставать. А также тому, что в настоящее время очень тяжело стало жить простому честному человеку, как он. Признаюсь, разговор не клеился. Я нетерпеливо ждал, когда уже это все закончится. Галя убрала со стола, мы попили чай, Юрка вообще от чая отказался и ушел играть на компьютере.
- Так, Галя, - ответствовал Геннадий, вытирая рот салфеткой, - мне надо отъехать по одному важному делу. Ну ты знаешь… Ты меня проводишь до машины?
- Гена, вы же выпили, вам нельзя за руль, - возразил я.
- Бросьте мелочиться, Саша, ерунда полная, я езжу медленно и чрезвычайно аккуратно, - улыбался Гена.
- Так, я пока что провожу Гену, а там забегу в магазин, мне надо кое-что по женской части купить, хорошо? – спросила Галка, - не скучайте, через полчаса буду.
Хлопнула дверь. Я зашел в комнату, где за компьютером играл Юрка. Вернее, компьютер был включен, а Юрка сидел и невидящим взглядом смотрел в экран.
- Юркин, ну ты как? – подсаживаясь рядом спросил я, пытаясь сделать тон более веселым.
- А ты? – спросил Юра, с какой-то мольбой глядя на меня.
- Я…. Знаешь, Юрок что… Пойдем, убежим отсюда?
- Как это? – не понял Юрка.
- Пойдем, погуляем. Здесь очень душно.
Юрка переоделся в свои шорты с футболкой, одел кроссовки. Я одел свои ботинки, взял телефон, сумку через плечо и мы вышли из дома. Хлопнула дверь и прохлада темного подъезда окружила нас.
Мы вышли из дома, на улице все так же беспечно светило солнце, но на душе было тоскливо и мрачно. Из-за Юрки ли только?

* * *

Бывают такие ситуации в жизни, когда хочется посидеть рядом с тем, кто тебе дорог и немного помолчать. Немного помолчать и не думать ни о чем. Какой-то известный философ писал, что умение молчать – это залог успеха во всех начинаниях и свершениях. Но нам с Юркой хотелось помолчать, потому что слов друг для друга найти не могли.
Мы уже минут двадцать тряслись в трамвае. По радио объявляли остановки, а я почему то вспомнил стихотворение Александра Кочеткова «Баллада о прокуренном вагоне». Я не знал, о чем думал Юрка в эти минуты, но мне кажется, что сейчас мы с ним были в чем-то едины, нашими мыслями и переживаниями, как герои в этом стихотворении.
Юрка сидел напротив меня, слегка поджав ноги и прислонившись лбом к стеклу. Теплые лучи яркого солнца проникали сквозь окно трамвая, задерживая свой косой взгляд на голых коленках Юрки, как - будто говоря, - ну ты, чего, парень взбодрись, на дворе лето. Я сидел и думал о своем. Как Юрка воспримет Гену… Сложатся ли у них отношения… Сможет ли сам Гена принять Юрку… Ведь Юрка еще совсем ребенок, переходный возраст для него только-только начинается и поддержка взрослого человека, особенно мужчины, важна как ни для кого. Наконец, сложатся ли семейные отношения между Галей и Геной, конфетно-букетный период это одно, а быт – совсем другое. Ведь от этого зависит и дальнейшая судьба Юрки. А Гена, мало того, что сам по себе человек, скажем проще, весьма неординарного склада мышления, он и еще во многом привык жить для себя, как эгоист. Наверное, в чем то мы с ним похожи… Хотя, нет… Галя для меня родная сестра, а Юрка мне дорог как ни один мальчишка на свете, вне зависимости – как сложится наша дальнейшая жизнь…
Но нет… Это все не то… И не это сейчас беспокоит Юрку. А скорее то, с каким легкомыслием Галка подошла к вопросу своего замужества. Просто так взяла и поставила мальчика перед фактом – мол, мы с дядей Геной решили пожениться. А что об этом думает сам Юрка? Пусть ему уже не 5 лет и он вполне самостоятельный человек, но все - же еще совсем мальчик, для которого новый член семьи – это посторонний человек, вне зависимости от того, как он отнесется к Юрке.
Тем временем трамвай подъезжал к остановке возле лесопарка. Нет, надо прогуляться.
- Юра, мы выходим, - тронул я погруженного в свои мысли мальчика за руку.
Мы вышли из трамвая и трамвай, стуча по рельсам, покатил дальше. Мы с Юркой вошли в парк. Высокие, сплетенные верхушками деревья почти совсем скрыли от нас солнце, создав ощущение, что на улице наступил уже поздний вечер. Тем не менее, эту дорогу я помнил хорошо – через примерно километр впереди будет пруд, возле которого можно будет отдохнуть. По этой дорожке ходили довольно часто, но сегодня был будний день, большинство еще были на работе, поэтому народу попадалось очень мало. Юрка шел молча, на мои попытки заговорить с ним не отвечал, как - будто ему вообще было все равно, куда мы направляемся. Я приобнял Юрку за плечо одной рукой, мальчик не отстранился, лишь взглянул на меня глазами, полными необъяснимой растерянности и печали, как - будто ждал от меня чего-то, что хоть как-то поможет ему все понять.
- Беспокоишься из-за мамы? – спросил я мальчика, желая отвлечь от его мыслей.
Юрка лишь мельком взглянул на меня и, отвернувшись в другую сторону, тихо спросил:
- Дядя Саша, мама… Почему она решила так… ну, с дядей Геной?
Какой же ты еще ребенок, малыш, и как многого ты в жизни еще не понимаешь, подумал я. Хотя, как бы я с Галкой воспринял то, если бы наша мама, после смерти отца, вновь вышла замуж. Я много раз об этом думал, но никогда ни с кем не делился.
Мы проходили мимо маленькой поляны, на которой грудой лежали стволы спиленных деревьев.
- Давай присядем? – предложил я, указывая на одно из деревьев.
Мы присели, Юрка присел рядом, но на меня он не смотрел, а смотрел куда-то вбок.
- Хочешь, откровенно поговорим? – спросил я мальчика.
Юрка промолчал.
- Знаешь, когда нашего с твоей мамой папы, твоего дедушки не стало, мы остались совсем одни. Мама, твоя бабушка, крутилась на двух работах, чтобы прокормить нас с Галкой. И мы всю жизнь прожили втроем. Потом, когда мы выросли и разлетелись кто - куда, наша мама, понимаешь, она осталась совсем одна. Нет, мы по-прежнему собирались вместе, но все было уже по другому. Прежние дети выросли, а прежняя мама состарилась. И я иногда думаю, что хорошо было бы, если бы наша мама, еще тогда, когда мы были еще детьми, нашла себе другого мужчину, который смог бы позаботиться прежде всего о ней. И тогда старость вовсе не показалось бы настолько одинокой и сама жизнь бы не стала казаться бесцельно прожитой.
- А, ты… Ну, тогда, когда твой папа умер… Ну, ты был бы против, если бы она привела домой отчима? – спросил Юрка.
- Я думаю, что был бы против. Я бы ужасно ее ревновал бы. Но это все о моего непонимания… Неумения понять то, что маме очень тяжело без поддержки.
- Но ведь вы помогали ей во всем, да?
- Помогали… Но… Понимаешь, Юрок, далеко не все вещи, о которых мы говорим, понятны детям. Есть вещи, которые понять может только взрослый человек, тот, который всегда рядом с тобой. И тогда жить становится намного легче… Понимаешь меня?
- Нет, не совсем, - ответил Юрка, - значит, мама хочет выйти замуж за дядю Гену, чтобы… Потому что я не могу ее понять?
- Нет, потому что ты ее сын и она очень любит тебя вне зависимости от того, выйдет она снова замуж или нет. Просто ей самой очень хочется почувствовать себя не просто мамой, а женщиной, у которой есть близкий понимающий ее мужчина. Это примерно так же, как тебе - нужна мама, а твоей маме - нужен муж.
- Чтобы помогать ей, как я? – спросил Юрка, - но ведь я тоже ей во всем помогаю, мусор выношу, в магазин бегаю, дома убираться помогаю...
- А так вам вместе будет еще лучше, ведь вы теперь будете втроем, - закончил я за Юрку, - ты многого не понимаешь еще малыш, но я уверен, что рано или поздно ты все поймешь...
- Когда-нибудь? Но почему мама со мной не поговорила об этом?
- Думаю, она просто не успела. Вот увидишь – сегодня мы вернемся домой и она обязательно поговорит с тобой. Ведь твое мнение для нее важнее всего..
- Но ведь… Дядя Гена – он будет мой отчим?
- Называй его как хочешь…
- Но ведь все отчимы плохие? Они не любят и обижают детей…
- Малыш, - улыбнулся я, - ты перечитал страшных детских книжек про «плохого отчима и плохую мачеху». Поверь, в реальности все совсем не так. Да, растить неродного сына непросто. Но, мне кажется, дядя Гена вовсе неплохой человек, во всяком случае, твоя мама никогда бы не вышла замуж за плохого человека. Ведь ты веришь ей?
- Да, верю, - ответил Юрка, - но ведь он такой… странный.
- Я тоже не подарок, согласись? – улыбнулся я, - но я знаю, что он любит твою маму и будет заботиться о ней. И с тобой, я уверен, найдет общий язык. Знаешь, когда мне было примерно столько же, сколько тебе, мама моего друга-одноклассника вышла повторно замуж за другого мужчину. Тот мужчина работал простым слесарем в автомастерской, человеком был простым и в воспитании детей не разбирался совсем. Так, он научил Сережку (так одноклассника моего звали) машины ремонтировать, целыми днями они пропадали в мастерской, мать на них даже ругалась. Словом, стали почти как родные. Я думаю, что и ты с Геной обязательно найдешь что-то общее…
Сказал я это и про себя подумал – а ты-то сам веришь своим словам. Веришь ли ты сам этому Гене?
- Мне кажется, что дядя Гена совсем другой, не такой как ты, - задумчиво проговорил мальчик, - но как быть, если…. Если он будет… ну знаешь, как в книжке про… Если я не смогу…
- Тогда, малыш, - ответил я, обнимая мальчика и чувствуя, что какая-то непонятная теплая нежность разливается по моему сердцу, и дальше, по всему телу, - ты всегда можешь придти ко мне и я обязательно тебя защищу. Или, если что, только позвони мне я всегда к тебе приеду и помогу.
- Ты это правду говоришь? - спросил Юрка и я скорее почувствовал, чем увидел в его глазах какую-то надежду.
- Конечно, малыш, ведь я тебя… очень люблю.
Сказал это и увидел, как румянец на щеках Юрки стал совсем пунцовым. Мальчик отвел взгляд и уткнулся куда то под ноги. Смутил мальчишку, однозначно. Но я понимал, что не сказать этих слов не смогу. Пусть даже мальчик их и не поймет до конца.
- Ты так со мной иногда говоришь, как - будто я маленький ребенок, - тихо проговорил мальчик, мельком взглянув на меня, - и вообще, ты, ну, иногда так странно смотришь…
- Как, странно? – спросил я, чувствуя, что сердце начинает отчаянно биться. Нет, зря я дал волю чувствам.
- Ну, как - будто… Как - будто, я не знаю…
- Юр, - сказал я, обнимая мальчика за плечи, - мне просто хорошо и легко с тобой. Ты меня понимаешь так, как я порой не понимаю сам себя.
- Как это? – взглянул на меня с любопытством Юрка.
- Ну, это когда… Как тебе объяснить… Ты помогаешь мне дать ответы на вопросы, на которые я сам не могу дать ответы, потому что все настолько просто и очевидно, что словами не передать.
- Ты про то, как с тетей Мариной?
- Да, и это тоже. Я смотрю тебе в глаза и там нахожу ответы.
- Нет, - улыбнулся Юрка, - так не бывает, в глазах не написано ничего…
- Написано, малыш, просто нужно уметь это разглядеть…
- Ты как - будто… Ну, телепат, дядя Саша, - засмеялся Юрка.
Мне сложно объяснить, как в эту минуту я хотел прижать к себе Юрку и все ему рассказать о себе. Все, без утайки. Но я сдержался. Тогда Юрка окончательно и бесповоротно потеряет веру в.. Нет, не в меня, я не стою того, чтобы мне доверять так, как доверяет этот мальчик. Просто в людей, в нас с вами…
- Дядя Саша, а что вон там находится, за деревьями? – спросил меня Юрка, указав на просвет между деревьями.
- А, это? – очнулся я, - там, кажется, пруд находится…
- Давай, пойдем, посмотрим.
- Ну, пойдем…
Мы встали с нагретых теплыми летними лучами бревен и пошли по тропинке в сторону лесной прогалины. Юрка опередил меня. Сверкая голыми коленками он скоро скрылся из виду.
- Ого, дядя Саша, тут так здоровско, идите скорее сюда. – услышал я Юркин голос из-за деревьев.
Я поспешил наверх. Продираясь сквозь заросли деревьев, я наконец то выбрался на опушку леса и огляделся. Мы с Юркой стояли на вершине пологого холма, внизу холма светлело круглое зеркало пруда, в котором плескалась компания мальчишек. Пруд по периметру был окружен лесом, и из леса к пруду маленькими ручейками вились тоненькие тропинки.
Когда я тут последний раз был? Кажется, еще с Маринкой. Это было так давно, что я уже и позабыл, как тут красиво. Как - будто ты не в Москве, а далеко за городом. Кстати, может, предложить Юрке съездить завтра на дачу? Там речка рядом, можно вволю покупаться. А что, это идея…
- Дядь Саш, похоже на кратер вулкана… Прямо как у Майн Рида, в «Охотниках за растениями»? – глядел на меня восторженными глазами Юрка.
- Где? – переспросил я.
- Ну, книжка такая, ты не читал что ли?
- Нет…Не помню, - признался я.
- Ну ты что… Там, знаешь, про путешественников рассказывается, они отправились искать новые неизведанные виды растений и….
Мы спустились вниз по тропинке и устроили небольшой привал возле склоненного к самой воде дерева. Сколько себя помню, это дерево так и растет тут, и не падает. И еще умудряется как-то выживать. Наверное, привыкло… Как и мы привыкаем в бедам и невзгодам… Похоже, стареть начинаю – раньше я никогда не был таким сентиментальным, во всяком случае, не замечал за собой такого.
Мы присели недалеко от воды, Юрка взахлеб пересказывал мне содержание книжки.
- Может, искупаемся, Юр, - предложил я вдруг.
- Ой, а… можно?
- Почему нет? Тут, конечно, не Волга, но все-таки…
- Ну дядь Саш, ты же знаешь, что мы в Волгограде далеко от Волги живем, туда 2 часа целых ехать надо на автобусе, еще с пересадкой, - возразил Юрка.
- Ладно тебе, «автобус», - щелкнул я Юрку по носу, - только маме чур не говорить ничего.
Юрку дважды просить не надо было. Через минуту он скинул одежду и бросился в воду. Только сейчас я отметил про себя, какая же у него белая кожа, почти что прозрачная. Прямо как у меня в детстве. Раздался шумный всплеск – это Юрка бросился в воду с разбегу.
- Дядь Саш, а ты? – раздался звонкий голос Юрки.
- Сейчас, - крикнул я, сбрасывая одежду и бросаясь в воду.
Теплая, слегка пахнувшая илом вода окутала меня с ног до головы. Вынырнув на поверхность, я долго фыркал, как мальчишка, пытаясь высморкать попавшую в нос воду.
- Дядь Саш, а наперегонки? – раздался справа голос Юрки, - давай, а?
Сколько мы купались тогда, я и не помню. Купавшиеся в стороне мальчишки уже разошлись по домам, а вылезать из воды не хотелось. Признаюсь, за всю свою жизнь я не припомню, чтобы чувствовал себя так же легко, свободно и беззаботно, как тогда. Все беды, невзгоды, проблемы с работой, Галкина свадьба – все куда-то ушло. Будто и не было их, этих забот. Наверное, именно так я чувствовал себя, когда был таким же мальчишкой, как Юрка. А может, в этом и есть заслуга самого Юрки. Может, он наделен каким-то особым даром заряжать особым позитивом окружающих, но сам и не подозревает об этом. А может, все дело в том, что мы с ним стали чем-то одним, в своих переживаниях и бедах. Ведь вдвоем всегда легче, чем одному… А может, все дело в том, что рядом был тот, кто мне небезразличен и потому так на душе легко – когда чувствуешь, что ты не один на этом свете…
Помню, что вылезли из воды все синие и стуча зубами, накинули футболки. Лето – летом, но простудиться не хотелось бы. Несколько минут мы сидели рядом, прижавшись друг к другу, стуча зубами от холода.
- Ох, здорово, – восхищенно констатировал Юрка, - вот так бы каждый день…
- Ну, поедешь на Селигер в пятницу, так купайся хоть каждый день…
Юрка задумался и замолчал, взял палочку и начал что-то рисовать на песке.
- Ты что, Юр? - тронул я Юрку за плечо.
- А можно я с тобой останусь, дядя Саша, - робко попросил Юрка.
У меня сердце екнуло, а на глаза сами собой навернулись слезы. Ах, малыш, что же ты со мной делаешь… Я же не стою твоего доверия от слова «совсем», а ты веришь мне и доверяешь. Почему? Может, потому что я верю тебе? Достоин ли я этого?
- Ты не все знаешь обо мне, малыш, - не узнавая своего голоса, проговорил я.
- Что я не знаю? – оторопело взглянул на меня Юрка.
- Понимаешь, у меня всякое было в жизни, малыш… Я сделал много нехорошего, много такого, чего стыжусь и буду стыдиться…
- Но, разве, - перебил меня Юрка, - разве при этом ты перестал быть человеком?
- Я не знаю, кем я был и как я себя могу назвать. Я чего-то искал по жизни, а чего – сам не знаю.
- Но ведь хороший человек всегда остается хорошим, несмотря ни на что? Нам так учительница говорила.
- А разве я такой уж хороший? По-моему, я просто недалекий кретин, - вырвалось у меня.
- Я этому не верю, - ответил Юрка и улыбнулся, - я знаю, что ты хороший и что бы мама мне не говорила, я ей не верю.
Через пятнадцать минут почти высохший Юрка опять бросился в воду. Я же купаться больше не пошел – не хотелось, да и в желудке покалывало. Вот они, разносолы обеденные, так недолго и в больницу угодить.
Я думал о Юрке. Глядя на веселого худого мальчишку, плескающегося в пруду, я вдруг подумал, - а может, еще не все потеряно в этой жизни? Если даже Юрка, мой племянник, которого несколько дней назад я практически не знал, поверил мне, может – еще есть смысл жизни? И глядя на Юрку я понимал, что смысл жизни есть и он рядом, нужно только беречь его и носить под самым сердцем…
Потом мы с Юркой вытянувшись лежали на песке. Я любовался стройным Юркиным телом, покрытым маленькими бусинками капель. И думал про себя – сколько же испытаний еще доведется вынести этому маленькому хрупкому мальчишке. Сложится ли его жизнь с новым отцом? И какой она будет?
Вскоре Юрка уснул. Я лежал рядом и рукой ласкал его непослушные кудри. Надо бы постричь его до отъезда. А может и правда – попросить Галку остаться с ним в Москве? Поехали бы на дачу, пусть там воздух не такой, как на Селигере, но все-таки тоже неплохо. Юрка бы подзагорел немного, опять же – кабачки, патиссоны. Починку теплицы закончили - бы наконец. За грибами бы сходили вместе….
- Дядя Саша, дядя Саша, - услышал я испуганный крик Юрки.
Я открыл глаза. Черт, уснул же все-таки. Солнце давно зашло за горизонт, небо было сплошь затянуто тучами. Дул сильный ветер. Похоже, собирался дождь. Сколько же сейчас времени? Я взглянул на часы – на покрытом фосфоресцирующей краской стрелки указывали на половину одиннадцатого. Ничего себе отдохнули…
- Дядя Саша, дядя Саша, вставай – испуганно кричал Юрка, - быстрее, сейчас дождь будет.
- Ты что, тоже уснул? – крикнул я.
- А? Да, встал, смотрю, ты спишь…
Мы быстро собрались, я закинул сумку за спину (так и не перекусили), и поспешили к тропинке, ведущей в лес. Главное сейчас – добраться до трамвайной остановки. А там видно будет. Но не успели мы сделать и несколько шагов, как ливанул дождь. И какой ! Такое ощущение, что кто-то включил в небе душ, открыв кран с холодной водой на полную. Загрохотал гром, где-то совсем недалеко стало светло как днем от сверкнувшей молнии. Черт, ведь Юрка с раннего детства боится грозы…
- Быстрее, Юра, – крикнул я испуганному мальчику, - давай руку.
- Мне страшно, - кричал Юрка, - я… я…
- Держись и не бойся.
Описать то, как мы поднимались по склону на холм, я даже не берусь. Наверное, минут двадцать мы с Юркой, держась за руки и скользя на глинистом, скользком от воды склоне, перекрикивая гул бури, закладывающий уши пытались забраться наверх.
- Еще немного, малыш, – кричал я, - нельзя оставаться на открытом пространстве.
Еще рывок, еще и вот мы, мокрые с ног до головы, уставшие, тяжело дыша, уселись на вершине холма. Но отдыхать было рано – нужно было спешить. Остановка должна быть недалеко, минут 10 и все.
- Юрка, побежали, - кричал я.
Но Юрка стоял на коленях и тяжело дышал.
- Дядя Саша, бегите без меня, я не могу, – еле слышно шептал Юрка.
Он же после бронхита, резануло меня по сердцу, а ты… Я подхватил Юрку на руки и побежал по тропинке к выходу. В желуде все сильнее покалывало, вернее, уже болело. Но боли я не чувствовал. Я бежал, держа прижавшегося ко мне, обнявшего меня за шею Юрку. Я не видел его глаз, но слышал чуть слышный его голос:
- Только не бросайте меня, дядя Саша… Не бросайте, пожалуйста, – еле слышно шептал Юрка.
Я не видел его лица, но чувствовал, как слезы бегут по Юркиному лицу. Я бежал из последних сил, стараясь дышать через раз, чтобы хоть на йоту дыхания хватило добежать. И хоть я знал, что Юрка не слышит мой голос, я продолжал шептать:
- Я не брошу тебя, не брошу, не бойся ничего…
И когда метрах в десяти я увидел свет городских фонарей, когда услышал отдаленный гул приближающейся машины я, еще крепче прижав к себе Юрку, бросился к самой проезжей части и закричал, вложив в этот крик все остатки сил:
- Сто-ой, сто-ой!
Через минуту мы, мокрые с головы до ног, уже сидели в старой «шестерке» и мчались домой. Водитель, пожилой армянин, все ругал непогоду и без конца спрашивал:
- Может, в больницу надо? Тут недалеко…
Юрка постепенно пришел в себя. У меня в сумке нашлась бутылка с водой и несколько глотков привели его в чувство. Мне же явно стало хуже. Ужасно болела голова, явно поднялась температура. Но самое неприятное, что ужасно болел живот, прямо зубы сводило.
Водитель нас подвез почти до дома – в узкий, заставленный машинами двор машина заехать не смогла бы при всем желании. Деньги брать отказался наотрез – хотя, разве можно было назвать эти размокшие портянки в кошельке деньгами? Мы высадились из машины и машина, сверкнув фарами, укатила прочь. Во дворе мы были не одни – в освещенном круге подъезда я разглядел силуэты Галки и Гены. Видимо, нас потеряли и уже волнуются не на шутку.
- Мама, мы вернулись, мама, - кинулся навстречу ей Юрка.
Я сделал шаг и понял, что дальше идти не смогу. Боль в животе буквально парализовала меня, в глазах стало мутно. Я попытался ухватиться за что-нибудь, чтобы не упасть, но рука схватила пустоту и я упал. Последнее, что я видел – это Юрка, обернувшись назад, бросается ко мне:
- Дядя Саша, что с тобой, дядя Саша?
Свет померк.
Если это случилось полгода назад, или даже месяц назад, да что месяц – неделю, то все, о чем я мечтал бы, это умереть спокойно. Но сейчас, когда у меня был Юрка, я позволить себе эту слабость не мог. Врете, а я выкарабкаюсь.
Пришел в себя я только через сутки в больнице. Боль в желудке еще не утихла, но врач, осматривающий меня, резюмировал неутешительное:
- Будем готовиться к операции, молодой человек.
- Когда? – упавшим голосом проговорил я.
- Завтра утром. Не переживайте, все будет хорошо. Вас привезли как раз вовремя.
В палате кроме меня лежали еще двое – один, совсем молодой парень, с аппендицитом и отставной военный с грыжей. Поговорили о том, о сем. Но разговор не клеился – я переживал за Юрку. Как он там? И когда дверь открылась, и на пороге я увидел Галку и Юркой, то едва смог сдержать слезы. Даже Галка не заплакала, только поцеловала меня и попросила держаться. Но Юрка слез сдержать все-таки не смог – бросившись ко мне, он обнял меня:
- Я думал, ты умер. Умер… И все из-за меня. Я тебе обещаю, я никогда… Никогда не буду больше бояться грозы… Я обещаю.
- Я знаю, малыш, - ответил я, поцеловав Юрку в лоб.
Мы посидели, поговорили… Оказывается, телефон я свой забыл зарядить и Галка меня действительно потеряла. Она позвонила Гене и тот поднял всю милицию на ноги, но помощь не потребовалась.
- Ух, я тебя когда увидела тогда, ночью, то готова была разорвать на части, - улыбалась Галка, - но все хорошо, что хорошо кончается.
Помолчали…
- И что будет теперь? – спросил я, в не силах больше нагнетать обстановку.
- Мы с Юрой сейчас уезжаем, - ответила Галка, - в субботу надо успеть прибыть в санаторий, чтобы путевки отметить, а по пути хотели заехать в Псков, погулять денек. Гена нас ждет в машине.
- А Юра? – спросил я упавшим голосом.
- Юра едет с нами, - ответила Галка, - он просил разрешить ему остаться, но не оставлять же его одного в квартире.
Я взглянул на Юрку. Юрка, потупившись, смотрел на меня:
- Я просил маму, но… Дядя Саша, я…
- Отдыхай, малыш, - ответил я, - набирайся сил, а как отдохнешь, приезжай ко мне.
- А можно? Правда? – обрадовался Юрка, - мам, правда?
- Посмотрим на твое поведение, - улыбнулась Галка.
Мы опять помолчали.
- Ладно, - выдавил я из себя, чувствуя какую - то пустоту в сердце, - с Богом, в путь.
Мы поцеловались с Галкой и она вышла. Юрка задержался и, оглянувшись на закрывшуюся за Галкой дверь, вновь бросился ко мне.
- Выздоравливай быстрее, дядя Саша, - умолял меня Юрка.
- Счастливо, малыш, - ответил я и, наклонившись к самому уху, шепнул – я очень тебя люблю.
Юрка подошел к двери и оглянулся – в глазах его вновь виднелись слезинки.
- И никогда не плачь, помни, что я с тобой, - ответил я, вновь чувствуя, что к горлу подкатывает ком...
Юрка вышел из комнаты а я, собравшись с силами, превозмогая тупую боль, подошел к окну. На улице шел моросящий дождь, из второго этажа палаты я видел Галку и Юрку, садящихся на заднее сидение «Нивы», стоящей возле самого крыльца. Юрка заметил меня из машины и, обернувшись ко мне, прижал свою ладонь к заднему окну машины. Я не видел его глаз, не слышал, говорил ли он что-либо или просто молчал. Но я видел его маленькую ладошку, прижатую к окну и чтобы хоть мысленно почувствовать ее теплоту, я прижал свою ладонь к окну больничной палаты. И почувствовал, как тело пронзает пульсирующее тепло, тепло Юркиной ладони. Тепло, которое есть в каждом мальчишке, но больше всего в том, кого мы любим и кто нам дороже всех на свете.

©Ляпкин-Тяпкин Алексей