Огню огонь предела не положит,
Не сякнут от дождя глубины вод,
Но сходным сходное всегда живет,
И чуждым чуждое питаться может.

Франческо Петрарка

Часть I
Молоко

1

Был август 1985 года. Решение о поездке на море возникло среди нас достаточно неожиданно, и в этом состояла вся прелесть студенческого отдыха. Позади остались трудная сессия, проблемы, комсомол, позади осталась Москва...

Автобус буквально летел по узенькому серпантину горной дороги, связывающей Ялту и Симеиз. В салоне было тесно и душно, несмотря на то, что день выдался нежарким. Долгий путь, проделанный нами, был настолько утомителен, что часть нашей группы готова была остаться в Ялте. Но интригующая природа самого дикого курорта Южного берега магически тянула к себе. В Нижней Ореанде, а затем в Мисхоре, сошла значительная часть пассажиров автобуса, стало свободнее.

- Макс, подкинь тархунчика, кажется там еще осталось...

Отпив немного, я попытался передать бутылку. В этот момент шофер круто повернул вправо, и я, потеряв равновесие, откинулся назад. Через секунду я почувствовал что-то теплое: капающая по запястью кровь, испачкала рубашку. Дурное предзнаменование. В этот момент автобус выскочил на среднюю дорогу, и показалось море, бескрайнее, великое, вечное...

Перетащив из автобуса весь багаж на тротуар, я попросил друга остаться с вещами. Мне очень хотелось побродить по чудесному южному городку с Танюшей и подышать ароматом кипарисов после утомительного переезда.

Парк, вилла “Ксения”, кипарисная аллея, гора Кошка... Я посмотрел на часы и ужаснулся: мы гуляли уже около часа. Вернувшись к автостанции, мы узнали, что все уже расселились, а для нас места пока не было. Приближавшийся вечер и большой наплыв отдыхающих грозили оставить нас без крыши над головой. Однако после непродолжительных поисков все же удалось найти комнату на двоих. Но проблема состояла в том, что эта комната должна была освободиться лишь через три дня, а сегодня хозяйка согласна была принять на ночлег лишь одну девушку.

- Не расстраивайся, я переночую во дворе, все-таки юг, лето... А с утра, может быть, найдем то, что нас устраивает.

- Сынок, я работаю в санатории с одной хозяйкой. Она, кажется, сдает одно место, только вот не ходит на станцию за отдыхающими: некогда ей. Ее бабой Шурой зовут, по нашей улице 72 дом. Как пройдешь аллею, там налево спуск к морю будет. Там и увидишь.

Я поцеловал Таню, взял свой рюкзак и пошел искать ночлег. Уже почти стемнело. 72-ой дом представлял собой старую 3-этажную виллу, построенную в виде башенки. Она стояла на возвышении в окружении кипарисов и ливанских кедров. Архитектурный ансамбль был испорчен многочисленными позднейшими пристройками и сараями. Почти в каждом окне горел свет, и складывалось впечатление, что здесь заселена отдыхающими каждая щель. Я поднялся по небольшой каменной лестнице и оказался на мощеном дворике. Передо мной находился огромный камень, на котором я разглядел сидящего мальчика.

- Добрый вечер! Вы новый отдыхающий?

- Добрый... посмотрим, может быть...

Я прошел в подъезд. Баба Шура была полной пожилой женщиной. Хитрым взглядом окинув меня, она добродушно улыбнулась и предложила проследовать за ней. Мы вышли во двор, пройдя несколько шагов, оказались у ленты одноэтажных построек. Комнатка была чистой и довольно уютной. Кровать, два стула, маленький круглый столик, старый шкаф, зеркало, запыленная репродукция морского пейзажа на стене - вот и весь интерьер.

Разложив вещи, я заварил в кружку чай и вышел во дворик покурить. На камне мальчика уже не было. Довольно сильный ветер покачивал могучие деревья. Под одним из них стояла лавочка, на которой сидели мужчина и женщина средних лет.

- Что курит товарищ студент? - обратился ко мне мужчина.

- “Космос”... А откуда вы знаете, что я студент?

- Да так, глаз наметан, молоденький совсем...- усмехнулся мужчина.

- Нам сын уже рассказал, что вы - наш новый сосед, - сказала тихим, но веселым голосом женщина.

- Как зовут? Где учитесь?

- Максим... На мехмате... Что то ветер сильный сегодня.

- Меня Валентин, а это моя жена Надя. Такая погода: днем солнце, ночью гроза... Значит, мгушник? - заинтересованно произнес мужчина.

- Да...

В этом момент начался дождь, и мы разошлись по своим “пещерам”.

- До завтра! Приятно было познакомиться! - послышалось мне, когда я уже переступал порог своей комнаты-террасы.

Я лежал на кровати, смотрел на ливень за окном, и вдруг мне почему то стало очень грустно и одиноко. Мне хотелось, что бы рядом со мной оказался кто-нибудь из близких мне людей.

Казалось, ветер становился все сильнее, а дождь бешеным потоком рвался в комнату. Неожиданно окно распахнулось, и огромная черная птица возникла на подоконнике. Ее глаза сверкнули недобрым огнем. Я попытался повернуться на бок, и в этот момент птица перелетела на кровать и ударила клювом пораненную в дороге руку, потом еще раз, еще и еще... Нестерпимая боль прошла по всему телу. Я кричал, но ничего не было слышно... Вдруг я увидел, как ко мне подошла женщина, одетая в темно-синее бархатное платье. Птица исчезла, боль стала затихать.

- А что с рукой? - спросила она.

- Да так, открывалкой порезался в автобусе.

- Сон - это лучшее лекарство, - загадочно произнесла она. - Ты любишь моего сына?

- Да, - еле слышно произнес я.

- Будь осторожен, мало ли что может случиться.

Я потерял сознание... Через некоторое время, как мне казалось, я вновь стал ощущать окружающую реальность. Передо мной стоял мальчик. Удивительно красивый, но почему то с бледным лицом, он был совсем голый.

- Зачем ты хочешь меня убить? Ты же сам виноват, что так получилось.

- Кто ты? Я не собираюсь тебя убивать, - смог лишь промолвить я.

Он подошел ко мне и провел холодной ладонью по моему лицу.

- Спи спокойно... Но все равно кто-то из нас должен умереть. В свое время ты сам сделаешь выбор.

Я протянул к нему руку и попросил остаться со мной. Но он лишь ответил мне звонким мальчишеским смехом. Я осмотрел комнату: никого вокруг. Превозмогая усталость, я с трудом подошел к окну, чтобы закрыть его. Вдруг какая-то сила стала затягивать меня наружу. Сопротивляться не было сил, и я вновь провалился в бездну...

2

Было раннее утро. Я посмотрел на часы: половина шестого. Надев плавки, я побежал к морю, о котором столько мечтал. Ведь я восемь лет не ездил к морю. Утренняя свежесть возродила меня к жизни. Море дало мне покой. Вернувшись обратно я улегся на кровать, чтобы передохнуть. Допивая вчерашний чай, я читал взятую в дорогу книгу. Время шло, и на нашем дворике появились признаки жизни: отдыхающие готовили завтраки. На некоторые мгновения внимание ускользало от сюжета романа и возвращалось к пережитым ночью видениям.

- Коля, зови скорее Максима. А то уже все готово, - услышал я знакомый женский голос.

- Сейчас, мам!

Через некоторое время раздался стук в мою дверь.

- Добро утро, как дела?

В комнату вошел мальчик в спортивных трусах и майке. Подойдя к мне, он сел на кровать и стал смотреть на мою руку. Потом взглянул на книжку.

- Что читаете?

- Стендаль... Красное и черное. Только на ты, пожалуйста, называй меня.

- Хорошо, - улыбнулся мальчик. - Меня зовут Колей, а ты - Макс, мне родители уже сказали.

- Сколько тебе лет?

- Одиннадцать. А тебе?

- Девятнадцать. Вы давно уже здесь отдыхаете?

- Да нет же, всего на всего два дня. Ну ладно, пойдем, а то мои родители тебя зовут.

Я стал рассматривать своего нового знакомца. Мальчик был среднего роста, с удивительно пропорциональным телосложением. Он не был ни худым, ни полным, что называется, идеал. Слегка волнистые светлые волосы были аккуратно причесаны на бочок. Правильные черты и легкий румянец лица оставляли приятное образ. Но что произвело на меня неизгладимое впечатление, так это его глаза, удивительные бездонные серые глаза. Несмотря на то, что мальчик казался веселым, в его глазах, окруженных пушистыми ресницами, находилась едва уловимая грусть.

Стол был накрыт на улице, у входа в их комнату. Огромный алый арбуз являлся важной доминантой стола. За столом я наблюдал за Колей. Он практически все время молчал, в то время как его родители постоянно задавали мне вопросы, от которых в конце концов я устал. В этот день они должны были ехать с экскурсионной группой в Севастополь, и я, не смея задерживать, отблагодарил за завтрак и отправился на поиски своих друзей.

В этот день мы очень много купались и загорали. Шашлыки, продававшиеся на пляже заменили нам обед, и мы были очень счастливы, что наконец то все вместе весело отдохнем. Вечером договорились пойти на дикий пляж, чтобы поиграть на гитаре, помечтать и попробовать крымское вино.

Был чудесный вечер, прямая противоположность вчерашнему. Все расположились вокруг маленького костра, который был разведен не столько для необходимости, сколько в качестве объединяющего начала. Переносной магнитофон играл ужасную по качеству записи кассету Led Zeppelin. Я склонил голову на колени к Тане, она медленно поглаживала меня по волосам. Пьянящий аромат Красного крымского южнобережного дополнялся тонкими запахами трав и цветущих в десяти метрах кустов олеандров. Выключив магнитофон, Сергей взял гитару и начал петь. Сначала все дружно подпевали, но спустя какое то время был слышен лишь его красивый голос:

А в небе голубом
Горит одна звезда.
Она твоя, о ангел мой,
Она твоя всегда.

Кто любит, тот любим,
Кто светел, тот и свят.
Пускай ведет звезда тебя
Дорогой в дивный сад.

Тебя там встретит огнегривый лев
И синий вол, исполненный очей,
С ними золотой орел небесный,
Чей так светел взор незабываемый.

Она твоя, о ангел мой... Чей так светел взор незабываемый... Я думал о нем, о моем маленьком соседе, я вспоминал его красивые серые глаза и ловил себя на мысли, что этот малыш, которого я знаю всего только день, почему то мне дорог. Да я любил его с первого взгляда и готов был сделать для него все, что угодно. Мне почему то захотелось обнять и поцеловать Таню, но она меня опередила. Наступала ночь, пора было расходиться по домам.

Проводив Танюшку, я неспешно направился к своему жилищу. Было уже около одиннадцати. Поднимаясь по лестнице во двор, я увидел на камне сидящего Колю. Он смотрел на море и не обращал на меня внимания. Он был обижен. Я просто подошел и молча сел рядом с ним. Нужно было как-то разрядить обстановку и прервать тягостное молчание. Мне стало забавно наблюдать насупившегося прелестного мальчугана, я обнял его и звонко поцеловал в щечку. Он мгновенно вскипел.

- Я жду тебя здесь уже три часа, ты же знал во сколько мы должны были вернуться, ты же обещал меня взять с собой, - его лицо горело, а на глазах появились слезы обиды, которые делали его взгляд еще более прекрасным.

- Коля, да у нас с тобой еще целых две недели отдыха. Я обещаю, что обязательно возьму тебя в Голубой залив, мы собираемся туда пойти загорать. Ну прости меня, я просто забыл про сегодняшний вечер.

Мальчик прекратил сопротивление, и теперь я обнимал его уже двумя руками. Он, прижавшись к моей груди, молчал, иногда немного всхлипывая. Вдруг я почувствовал некоторую неловкость: ведь я обнимаю совершенно незнакомого мальчика... мальчика! Что то перевернулось в моем сознании, я выпустил его из объятий. Какое то время мы оба молчали.

- Мы идем с тобой завтра утром после завтрака вдвоем и на целый день. Поклянись, что так будет.

Меня это несколько удивило. Ведь он меня совсем не знает. Почему ему так хочется быть со мной? Я поинтересовался, отпустят ли его со мной родители на целый день. Коля утвердительно закивал. Мне оставалось лишь пообещать.

- Скажи - честное слово, что мы пойдем вдвоем: я и ты!

- Честное слово, - усмехнулся я. - Ну а теперь - на горшок и в люльку!

Колька тихонько стукнул меня кулачком в грудь, его обида уже почти утихла. Я выкурил сигаретку и направился с Колей к “пещерам”. Мое сердце учащенно билось. Перед тем как попрощаться, я наклонился к его лицу и сказал:

- Будь хорошим мальчиком! - и, сначала дотронувшись губами до маленького носика, нежно поцеловал его в губы.

Потом я неоднократно удивлялся этому поступку, не будучи в состоянии его объяснить. Во мне рождались новые чувства, новые переживания, новый человек.

В ту ночь я спал как убитый...

3

Наш путь проходил через скалистую прибрежную гряду, разрезанную старой дорогой на Форос. Удивительно, что нежная природа Симеиза могла так резко смениться однообразным пейзажем Голубого залива. Мне это не понравилось, и я предложил вернуться, но мой попутчик не хотел даже слушать меня. Через некоторое время мы начали спуск к морю. Берег представлял собой хаос небольших скал, входящих в залив. Каждая группа камней окружала небольшую площадку, где можно было расположиться и провести целый день совершенно незамеченными. Но прятаться было ни к чему, мы не встретили ни души.

По дороге я рассказывал мальчику чудесные истории о диковинных странах, которые тут же на ходу придумывал, об инопланетянах, о морских чудовищах и древних легендах. Я не знаю, верил ли он мне, но эти рассказы ему очень нравились.

Наконец нам удалось выбрать удобную площадку, чтобы расположить на ней покрывала и взятые с собой вещи.

Коля хорошо плавал, и мы подолгу не выходили из воды. Мне было очень хорошо в его компании, я совершенно забывал обо всем неприятном и мрачном. Без улыбки невозможно было смотреть на этого мальчика.

- Мася, поиграй чего-нибудь на гитаре, - попросил он.

Я спел ему несколько песен, смысл которых, он не мог понять. Отложив гитару, я стал смотреть на него. Коля лежал напротив меня, кушал фрукты и наблюдал за бабочкой, которая перелетала с одного камня на другой.

- Чего бы ты хотел больше всего на свете?

- Что бы люди не умирали, чтобы папа и мама были всегда со мной. И чтобы не было войны.

Его лицо стало серьезным, он подошел ко мне:

- Можно, я тебя поцелую так, как ты меня вчера у камня?

- Можно.

Его губы пахли ароматом только что съеденных персиков. Ах, как он любил персики!

Сильная страсть овладела мной, и я не мог, да и не хотел себя остановить. Я ласкал и осыпал поцелуями его тело. Нежная кожа мальчика была настолько прекрасна, что мне казалось верхом блаженства остаться навсегда на этом берегу в объятиях этого чудесного существа. Моей душе хотелось вырваться и проникнуть в его тело. Я чувствовал нестерпимое желание стать с ним одной плотью. У Коли было непередаваемое состояние, никогда в жизни ничего подобного он не ощущал. На его лице проступил румянец, а на лбу образовались маленькие капельки пота. Он был напряжен и заметно нервничал. Я остановился и нежно прижал его к своей груди.

- Не бойся меня, расслабься, ты меня любишь?

Он молчал. У меня закралось сомнение, стоит ли продолжать дальше? Я испугался. Отпустив мальчика, я подошел в воде и погрузился в пенистую накатывающуюся волну. Мне не хотелось смотреть на берег, я боялся не увидеть там моего малыша. Вдруг я услышал плеск, который становился все более отчетливым... Коля обхватил меня со спины руками и приблизил свои губы к моему виску.

- Мася, почему ты оставил меня на берегу?

- Прости, малыш, я подумал, что тебе это не нравится.

- Мне нравится, мне хорошо с тобой.

Нет, я не давал ему урока любви, я учился заново у него, а он у меня. Наши молодые тела нуждались друг в друге. В эти минуты я как бы заново рождался, мое тело становилось таким же девственным и невинным, как и его. Повинуясь волшебной силе, я превращался в маленького мальчика, а он - в юношу. Мои глаза становились бездонно серыми, а волосы приобретали светло-русый оттенок, у него же, напротив, - с синевой глаз благородно контрастировали темные локоны. Детство и юность, май и июнь, молоко и кровь - все это соединялось в некий единый порыв чистого эроса. Мы были счастливы, и выразительность субтропической природы только усиливала экстаз.

Иногда напряжение достигало апогея и сладость удовлетворения окончательно сводила нас с ума. Но останавливаться после этих мгновений мы не желали. Это было равнозначно абсолютной гармонии. Мальчик и юноша - что может быть таинственней и нереальней этого союза? Где найти слова, которыми можно выразить все, что присуще такой любви? Остановись мгновение, я буду жаждать тебя всегда.

Я все реже встречался с друзьями и все больше времени проводил с моим маленьким счастьем. Мы каждый день ходили в Голубой залив и доставляли друг другу удовольствие. Наши отношения изменились: мы разговаривали теперь очень мало, достаточно было лишь взгляда, что бы понять друг друга.

Как то вечером мы гуляли вчетвером в парке: я, Танька, Коля и его мама. Ах, какой был чудный вечер! Коля взял с собой фотоаппарат “Смена” и непременно хотел сфотографировать всех нас. Мы долго выбирали удачное место для фото. Наконец мы вышли к обрыву, с которого открывался замечательный вид на морскую скалу Дива, лучи заходящего солнца подчеркивали красоту природы.

- Мам, теперь давай, снимай! - крикнул Коля.

Мы с Таней присели на большой камень, а Николенька облокотился на меня. Я обнял мальчика сзади. Его волосы нежно коснулись моей груди.

Как я был тогда счастлив! Шли день за днем, и, казалось, так будет всегда... Одного я не мог себе тогда представить: что увижу я эту фотографию через много лет...

4

- Макс, мне нужно с тобой серьезно поговорить, ты, кажется, собирался обедать?

Сергей почему то напомнил в этот момент моего отца, и мне стало от этого забавно.

- Вообще то да... Но чуть позже. Сейчас пойдем с Колькой в настольный теннис играть. Часика через два, хорошо?

- Нет, идем сейчас. Я тебя как друг прошу.

В этом момент во двор вышла Колина мама и сказала, что сын очень устал после моря и уснул. Я пообещал зайти за ним попозже.

Мы сидели в уютном кафе. Некоторое время Сергей молча курил. Мне показалось, что он не знает с чего начать разговор. Подошла девушка-официантка и приняла заказ.

- Макс, мы должны переехать...

- Куда? Для чего? По моему здесь очень красиво.

- Все равно куда... Можно в Гурзуф или Массандру...

- Но это ведь по другую сторону ялтинской бухты... Что ты от меня хочешь?

- Макс, послушай, из этого ничего не выйдет, ты не сможешь с ним быть всегда...

Наступила пауза. Честно сказать, я не ожидал такого поворота событий.

- Я люблю его, и он меня тоже. Мы счастливы.

- Ты хочешь попасть в тюрьму? У ваших отношений нет будущего. Я тебя понимаю, очень понимаю, но ты должен оставить этого мальчика. Так будет лучше для вас обоих.

- Мне нужно подумать.

- Автобус на Ялту через час. Наши уже собираются.

Около пятнадцати минут мы обедали. Ни я, ни Сергей не проронили больше ни слова.

Я шел домой и не знал, что делать. Любовь с Колей была нашей тайной, в которую каждый из нас был погружен. Откровенный разговор с другом словно отрезвил меня, я как бы взглянул на наши отношения со стороны. Стало очевидным, что если о нас догадался Сергей, то скоро об этом может стать известно Колиным родителям. Мне стало неприятно. Мне казалось, что Сергей был прав.

Собрав вещи, я зашел в квартиру к бабе Шуре, чтобы сообщить об отъезде и расплатиться. Она была очень удивлена и стала уговаривать пожить еще. Но я уже принял окончательное решение.

Мне захотелось в последний раз посмотреть на Колю. Несколько дней назад мы с ним придумали одну игру: говорили друг другу слово, и каждый должен был написать с этим словом небольшой стишок. Так что был повод к нему зайти.

- Тетя Надя, а Колька все еще спит? - спросил я у его мамы, которая сидела на лавочке и читала книгу.

- Да. Зайди через часик.

- Дело в том, что мы с ребятами собрались на экскурсию, вы - не против, если я оставлю для него стихи.

- Конечно, положи там на столе. Кстати он тоже тебе что-то написал.

- А где дядя Валя?

- Пошел на рынок.

Николенька тихо спал. Я подошел к столу, взял немного помятый лист в клеточку, на котором синим карандашом был написан стих. Оставив свой листок, я подошел к нему и какое-то время просто смотрел на него. В этот момент он казался обычным счастливым ребенком. Я тихонько поцеловал его в лобик. Коля улыбнулся во сне и перевернулся на другой бок. Это было последнее свидание с моим любимым мальчиком.

В автобусе я достал из кармана Колины стихи:

Яркое солнце и синее небо,
Острые камни целует волна.
Это прекрасно, но самое главное -
Не расставаться с тобой никогда.

Я прижал к губам листок со стихами. Я решил сохранить его как память о сказочном мальчике, у которого было обычное имя - Коля. Любил ли я его по-настоящему или нет? Или это было всего лишь временное наваждение? Я так и не смог ответить на этот вопрос.

©Макс Онегин, 1998г.