Хотел бы описать еще несколько разрозненных воспоминаний, связанных с темой моего личного жизненного опыта и детского эротизма. Я вижу, что эти воспоминания имеют отклик у других людей, даже побуждают их самих взяться, так сказать, за перо. И сей факт меня очень воодушевляет. Потому что я уверен: мы делимся ими не для эффекта, которого желают достичь творцы классических порно рассказов. Нам важны переживания, мысли, чувства, эмоции… И конечно, воспоминания детской и юношеской поры. Уверен, не только у меня одного, а и у многих из вас детский опыт был наполнен не классической сексуальностью, а скорее отвлеченными грёзами и фантазиями на эту тему. И да, не побоюсь этого слова: невинными фантазиями и действиями. Иногда мой опыт эротизма и сексуальности был связан с совсем уже странными вещами. Например, с невозможностью сходить в туалет по-большому. Не бойтесь, я опишу этот случай максимально эффективно, вам понравится!

Даже наши детские и подростковые контакты друг с другом не были окрашены грубой похотью, которую мы видим в порнофильмах и ощущаем во взрослой жизни. Даже совместная мастурбация могла быть завораживающей, увлекательной и … чистой. Это то, что мы имели только в детстве…

Ну хорошо, дорогой читатель, не буду тебя томить, давайте погрузимся в воспоминания…

В школе мы любили заводить тетрадки, которые называли «Анкета». Эти тетрадки мы потом давали своим друзьям, а те отвечали на вопросы. На каждом листе был вверху написан один вопрос, а ниже шли ответы разных людей на него. Поскольку анкеты любили писать преимущественно девчонки, то вопросы у них были примерно такие:

• Какая девочка (или мальчик) из нашего класса тебе нравится больше всего?
• Какая твоя любимая песня и группа?
• Что ты больше всего любишь есть?
• Что бы ты хотел получить в подарок?

Я часто брал у них такие анкеты и заполнял. На вопрос, кто мне нравится больше всего, однажды написал «Галя» (и это было правдой), а потом стал писать «Это секрет». Я же не мог сказать, что иногда заглядываюсь на мальчишек, верно?

И вот однажды я решил сам сделать свою анкету. Один вариант я раздавал всем подряд, а другой – только нескольким близким друзьям. В моей тайной анкете были вопросы: «Растут ли у тебя волосы там?», «Какая у тебя длина?», и самый коронный: «Обведи ручкой свой член на этой странице или нарисуй его». Сашка и Вадик нарисовали свои письки. Я потом дома, вечерами, доставал свою анкету, открывал эту страницу и дрочил на их картинки, представляя, как трогаю их настоящие, живые писюны. А вот Кире я дал анкету на уроке, шепнув при этом тихонько: «На, заполни, и не забудь нарисовать». «Что нарисовать?» - шепнул он в ответ. «Увидишь» - ответил я.

Кирюха, когда дошел до нужной страницы (я наблюдал за ним со своей парты), вдруг поднял руку и сказал учительнице: «Можно выйти в туалет?» Она разрешила. Он сунул ручку и тетрадку в карман школьных брюк, и пошел к двери. У меня в штанах вскочила писька. Я понял, что он идет в туалет, чтобы обвести свой член для моей анкеты. Всё то время, что его не было (минуты три), моя пися стояла колом. Я осторожно, засунув руку в карман, прижал ее резинкой трусов к животу, чтобы не получилось бугорка в области ширинки. Моя особенность состоит в том, что если я усиленно думаю о сексуальных вещах, из члена начинается выделяться бесцветная жидкость. Смазка. Я «теку», причем могу делать это довольно сильно. В тот раз у меня на трусах и майке осталось внушительное пятно.

Ну вот Киря вернулся в класс. Проходя мимо меня, он сунул мне тетрадку с анкетой. Сердце громыхало в груди. У меня была какая-то сладкая истома от предвкушения, как я раскрою анкету на той самой странице. Сначала я хотел подождать до дома, но не смог. Писька стояла и уже начинала болеть от напряжения. Пятно смазки ширилось на трусах. Я украдкой, чтобы никто не видел, открыл тетрадку на той странице, и увидел, что друг обвел свой член (он у него был не очень длинный, но толстенький, судя по рисунку), а также дорисовал лобок и волосы на нем. Хотя мы все были одногодки, но он выглядел крупнее нас и был более развит, почему-то, словно на пару лет старше.

Я еле дождался окончания уроков, и понёсся домой. Мама приходила поздно, я тут же скинул форму с пионерским галстуком, оставшись в одних трусиках, достал тетрадку и снова открыл на той странице. Я приблизил ее к носу и вдохнул. Пахло чернилами от шариковой ручки, но для моей фантазии тетрадный лист благоухал Кирюхиной пиписькой.

Кстати сказать, я любил нюхать письки своих друзей. Иногда это происходило, когда мы совместно дрочили друг другу (так ведь кайфа больше), а потом я нюхал руки. Запах мальчишеской письки и запах мужика – две разные вещи, согласитесь?

Иногда, когда мы были совсем еще мелкими и понятия не имели что такое секс, с друзьями уединялись в саду перед нашим коммунальным деревянным бараком. Они снимали шортики и говорили мне: «Полижи мне между ног». Я не помню, кто первый предложил это, но постепенно всё свелось к тому, что они снимали штаны, а я садился на корточки и начинал языком лизать им под яичками (которые они приподнимали рукой, чтобы мне было удобнее). Вкус был солёный. Но это не был застарелый запах пота или несвежего тела. Мне нравилось. Затем они отпускали яички, я начинал лизать их, и потом переходил к маленьким писечкам. Причем, когда я лизал письку (словно эскимо, сосать я не умел), друг обычно считал от одного до десяти. На цифре 10 я переставал. Но другу хотелось продлить кайф, и он мухлевал. Говорил: «Раз, дав, три, четыре, пять … ой, я сбился. Давай снова… Раз, два…» Это, кстати, было еще до школы, так что сбиться можно было – мы только что учились считать.

Мы не понимали, чем занимаемся. Для нас это было просто весело. Никакого стыда или чувства вины. Один мой друг раз пришел домой и сказал своим родителем: «А мы с Марко сейчас так письки сосали возле дома!» Понятно, его родители офонарели и пошли к моим. Отец высунулся из окна и сказал: «А ну-ка иди домой». Что-то в его интонации мне не понравилось, я ответил, что не пойду. Он сменил тактику: сказал, что мне купили мороженое. И я повёлся. Зайдя в квартиру, увидел отца, который схватил меня за шкирку и поволок в комнату, чуть на оторвав воротник рубашки. Я перепугался и чуть не описался.

И тут мне хочется сказать: дорогие родители! Если вы желаете наставить своих детей на правильный путь, ГОВОРИТЕ с ними, разъясняйте и объясняйте им всё! Меня же просто сгребли в охапку, отец достал ремень, отфигачил меня по жопе, приговаривая: «Вы чем там занимаетесь, паршивцы? Если я еще раз узнаю, прибью совсем!»

Я трясся от страха и не понимал, что я такого сделал. Честно – не понимал! Мы просто играли друг с другом! Я вырвался, выбежал из квартиры на чердак и забился там в угол. Трясся и плакал навзрыд. И с тех пор решил: наши игры почему-то не нравятся взрослым. Значит, надо их законспирировать. Мы продолжали сосать письки (в основном это делал я). Потом друзья решили разнообразить: иногда они спускали штаны сзади и поворачивались ко мне попками. Я лизал их «булочки», что мне тоже очень нравилось.

Мы выдумывали всё новые способы. Однажды зимой друг Лёха предложил: «А давайте будем идти по дороге и ссать». Мы стояли втроем возле нашего деревянного двухэтажного коммунального барака. Я сказал: «А если из окна кто увидит?» Лешка ответил: «А ты пальто прикрой его, только чуточку высунь, чтобы ссать удобно было». Я расстегнул под пальто пуговички брюк, поковырялся с трусами, достал под пальто письку, ребята сделали тоже самое. И тогда Лёха скомандовал: «Пошли». Мы двинулись по дорожке возле дома. Я напряг мочевой пузырь, и из меня брызнуло. Я водил писькой немного туда-сюда, и получалась волнистая желтая линия. Так мы и прошли некоторое время, пока втроем не опорожнились. Оглянулись, и увидели на снегу три желтых следа. Позже, когда уже лет в двадцать я снова встретился с Лёхой, хотел напомнить ему о том случае, но постеснялся…

Потом я пошел в школу, переехал в другой район, нам дали отдельную большую квартиру в новом доме, и я больше никогда не видел тех друзей. Появились новые. С ними я тоже постепенно стал вводить разные эксперименты. Некоторые не соглашались. Серега наотрез отказался показывать письку и уж тем более дать ее потрогать. А вот Мишка был более смелым. Мы с ним заходили в подъезд, ехали на лифте к самому чердаку. Это было полутемное помещение, где почти никто не ходил. Там Мишка снимал штаны до колен и ложился прямо на пол. Не совсем гигиенично, согласен. Но мы тогда об этом не думали. Он ложился и говорил: «Давай ты на меня сверху». Я расстегивал ширинку, снимал брюки до колен и аккуратно устраивался своей писькой промеж его «булочек». И так мы лежали. Просто лежали, вы не поверите. Никто никого не трахал, мы даже не знали, как это делается. Я лежал на нем, а в писечке было такое сладкое ощущение, эдакий предоргазм. Дома. Конечно, я «доходил до кондиции». Однажды, когда мы так лежали друг на друге, дверь квартиры этажом ниже раскрылась, сосед вышел покурить на лестницу. Должно быть, он услышал наши шорохи, потому что пошел вверх, к чердаку. Мы перепугались и еле успели натянуть трусы со штанами. Мужик увидел в полутьме двух перепуганных пацанят, жмущихся в углу перед лифтовой комнатой. Спросил грозно: «Вы что тут делаете? Курите, что ли?» Мы ответили, что играем в прятки. Он сказал прятаться в другом месте, и мы юркнули вниз мимо него. Потом мы с Мишкой решили подстраховаться. Больше не ходили на чердак. Мы заходили в лифт, он трогался, а мы через несколько этажей нажимали кнопку «Стоп». Лифт останавливался, и мы были в безопасности. Мишка спускал штаны до пола и поворачивался задом ко мне. Приятно белели его булочки и тоненькие ножки. Я спускал свои штаны и прижимался писюном с яйцами к его попке, обхватив руками за живот. Так мы и стояли, каждый получая удовольствие. Лёжа, это делать мне нравилось больше, но в лифте особо не разляжешься. А иногда Мишка просил полизать у него попку. На мои просьбы: «А потом ты у меня, ладно?» он всегда отвечал отказом.

Еще помню, как мы с ним придумали: когда будет закрываться дверь лифта, подставить письку между дверей. Просто чтобы испытать ощущение. Я понимал, что её не расплющит. Мишка вызвался первый. Он достал писюн, двери лифта стали закрываться и его писюн оказался зажат между двух резиновых окантовок каждой. Мишка чуть постоял, а потом сказал: «Смотри!»  - и сильно поднатужился. По звуку я понял, что он ссыт. Его струя проникала между вторыми, внутренними дверями лифта, и разливалась морем на полу кабины. Вдруг кто-то вызвал лифт вверх, друг вытащил письку из дверей, мы побежали во двор играть. Вечером, когда я пошел домой, я специально дождался именно этот лифт (у нас их было два), зашел в него и увидел Мишкину лужу на полу. Моя писька подскочила тут же. Я нажал на кнопку «Стоп» и принялся мастурбировать, сидя на корточках возле лужи Мишкиной мочи. А потом, когда кончил, поехал на свой этаж.

Кстати, ссали мы потом в лифте неоднократно. Но уже менее проблемно для других жильцов. Мой другой друг Сашка (о нем я писал много) рассказал, что можно поссать на двери лифта, и тогда всё утечет вниз. Правда, это было связано со страшным грохотом в шахте, и я боялся. Что нас поймают. Но однажды поплатился за свою робость.

Окончились уроки, и я давно уже чувствовал, что мне одновременно «приспичило» какать и писать. В школе какать я стеснялся, так как кабинки были без дверей (вот вам советские школы!) После уроков я сдавленно сказал Сашке: «Побежали к тебе, а то я сейчас обоссусь и обосрусь, к тебе быстрее!» Мы неслись вприпрыжку, не забывая, конечно, лупить друг друга мешками со «сменкой». Это, кроме того, помогало мне отвлечься от мыслей, что спереди и сзади у меня нехило так «подпирает». Оглядываясь, чтобы никто не видел, я периодически клал руку между ног и сдавливал письку. Сашкин дом приближался, но и могучая потребность опорожниться приближалась еще с большей скоростью. Я с ужасом думал, что будет, если я не смогу удержать попу. Позор навеки. Как я приду домой, что скажу маме? Мы влетели в подъезд, сели в лифт. Сашка, как назло, жил на последнем этаже. Я уже чуть не плакал, от ощущения боли в мочевом пузыре. Свои булочки и анус я мощно сжал, но вот пися не поддавалась такому контролю. Сашка сказал: «Что ты тупишь, ссы на дверь давай?» Я проговорил, чуть не плача: «Сань, если расслаблю письку, то обосраться боюсь!» Мы выскочили из лифта, Сашка включил свет в тамбуре и стал искать ключи в ранце. «Давай, я больше не могу!» - со слезами сказал я. Ощущение катастрофы приблизилось максимально. Он открыл верхний замок, а когда стал открывать нижний, мой мочевой пузырь включил сигнал «Тревога» и сказал: «Ну всё, хозяин, ситуация критическая. Я делаю аварийный сброс плотины». Между ног у меня стало мокро и тепло. Сашка открыл дверь, я с плачем вбежал в квартиру, бросил ранец со сменкой в угол, не снимая ботинок, ринулся в туалет. Трясущимися руками расстегнул мокрую ширинку школьных брюк, сдернул их до колен, и рухнул на унитаз, даже не опустив сиденье. Направил письку рукой вниз. Анус сказал: «Ну наконец-то!» - и тоже раскрылся.

Самого страшного не произошло: длинная колбаска коричнивела в унитазе. Я ее спустил, подтерся, снова спустил воду. Застегнулся и вышел из туалета, беспомощно оглядывая мокрые школьные брюки. Мало того, на пути от входной двери до туалета, были капли. Их мы вытерли тряпкой. Но что делать с брюками? И тут Сашку озарило. Он ликующе сказал: «Сядь на табуретку. Я тебе на гульфик вылью стакан воды, ты совсем промокнешь, а дома маме объяснишь, что мы обедали у меня и ты пролил графин с водой. Вот и всё».

Так и сделали.

Я пошел домой, с еще более мокрыми штанами, стыдливо прикрывая ширинку портфелем. Перед мамой «покаялся» в том, что опрокинул стакан воды на себя. Та поворчала: «Надо же аккуратнее быть», спросила, вода простая была? Я ответил: «Нет, мы лимон выжали туда». Она покачала головой, велела мне нести  брюки в ванну, где и замочила их в тазике.

Кстати, если уж речь пошла об этой теме, расскажу еще об одном случае. Дело было классе в шестом или седьмом, насколько помню. Я тогда еще только начал вставлять себе небольшой, не особо толстый карандашик в попу (подробно рассказывал в других историях). Я смазывал карандаш слюной и медленно водил туда-сюда его в дырочке. Мне нравилось ощущение блаженства, которое возникало от движения. При этом я мечтал, что вместо карандаша с надписью «Олимпиада 80», в меня входит и выходит член друга. Также я в бане однажды наблюдал хуи подростков-старшеклассников и взрослых мужиков. Они были толстыми, большими. «Такие, наверное, в попу не зайдут» - думал я. В школе вожатым (шефом) нашего пионерского отряда был старшеклассник по имени Димка. Блондин огромного роста. Мне он был очень симпатичен и я иногда фантазировал член Димки в своей попе». Мне казалось в те годы, что чем выше человек, тем длиннее у него писюн. Соответственно, «достоинство» Димки мне представлялось примерно до колена. Я даже дрочил иногда, визуализируя, как он берет свой огромный писюн, загибает его и всовывает его себе в попу. Очень возбуждающе, скажу вам!

Ну так вот, моя попка была не очень разработана. Карандаш был тоненький, с большой палец по толщине. И вот однажды у меня случился … запор. Я не мог покакать несколько дней. Позывы были, в животе бурчало, я садился на унитаз, раздвигал булочки, тужился изо всех сил, краснел от напряжения… Всё безрезультатно. Такое ощущение, что какашки превратились в камень и не хотят выходить. Причем, камень этот был огромным. Когда я тужился, чувствовал, как моя попка буквально разрывается от боли. Что же делать? Превозмогая стыл, с пунцовыми ушами, я подошел к маме и сказал, что три дня уже не могу сходить в туалет по-большому. Та всплеснула руками, отругала, что раньше не подошел. Достала из аптечки слабительное в виде жевательных кубиков. Не помню, как оно называлось, но четко помню, что в составе были только натуральные засушенные и спрессованные плоды. Вкус был потрясающий. Для советского пионера, не избалованного изобилием фруктов, это была экзотика. Мама дала пару кубиков, я их съел и запил водой. Хотите посмеяться? Забегая вперед, могу сказать, что позже я тайно залез в аптечку, вытащил это лекарство и съел всю остальную пачку до конца, после чего меня ох как хорошо «пронесло». Мама потом допытывалась, куда делось слабительное, но я не смог признаться.

Итак, в тот день я съел два кубика слабительного, запил водой и стал ждать. К вечеру я почувствовал такие мощные позывы, что ринулся в туалет. Сел на унитаз и снова стал тужиться. Внутри по-прежнему было что-то огромное и толстенное (я увидел это позже), но от лекарства оно словно немного размягчилось, как мне показалось. Я тужился, но колбаска всё равно не вылезала. Усилился. Лицо буквально побагровело. Попа дико заболела, просто адски! Я подумал: «Ну всё, сейчас она порвётся и меня повезут в больницу, наверное» Затем рассудил, что пусть лучше такой позор, чем держать всё внутри. И вот анус раскрылся, потом еще и еще и еще и еще. Это годы спустя я узнал, что в попу можно засунуть даже баллончик от пены для бритья. А тогда я полагал, что она не способна впустить или выпустить что-то большее, чем карандаш с надписью «Олимпиада 80». И вот, я с боязнью чувствовал, как анус неимоверно растянулся и из него показалась не просто колбаска, а монстр-колбасища. Сначала всё болело, а потом, когда огромная колбасень начала движение на выход, я с удивлением почувствовал … как назвать-то, чтобы вы поняли? Наверное, это был психический мега-оргазм. Без струй спермы (хотя в головке разбегались приятнейшие пульсации). Я закатил глаза и вдохнул так, словно желал всосать весь воздух мира. В попе ощущались волны экстра-кайфа, сладости, они разливались по всему телу. Было даже жалко, когда колбасища вышла целиком. Я испытал ощущение, наверное, подобное тому, как женщина после многочасовых родов. Признаюсь честно, мне даже понравилось. Через страдания и боль к такому кайфу. Потом у меня несколько раз случались запоры в школьные годы, но они не были мощными. Испытать нечто схожее я смог уже будучи взрослым, когда впервые дал в попу коллеге по работе. У него также был мощный член, который очень трудно входил в меня. И вот потом, когда он вошел, и начал двигаться, я испытал такой же «улёт», как и в детстве, сидя в туалете.

Ну что, идем дальше… Думал, выйдет страницы на 3 или 4, а вот уже 7 страниц текста в Word написал, и это не конец. Наверное, потом продолжу. Напоследок что бы вам такого рассказать? А, вот…

Меня на выходные отправляли к бабушке. Она жила в большом сталинском доме, рядом с которым был стадиончик, парк и кинотеатр. Я любил гулять в парке, иногда заходил передохнуть на трибуны стадиона. Больших соревнований там не проводили, он был открыт для жителей близлежащих домов, которые там занимались бегом. В один из солнечных летних дней, я сидел там. Чуть поодаль на скамейку пришли отец с сыном. Сын, мальчишка лет 13-ти, в черных трениках, с сумкой в руках. Я уставился на его треники, пытаясь разглядеть, выпирает ли у него пиписька? Но меня ждало гораздо большее. Мальчишка достал из сумки спортивные трусы для бега (на стадионе не было раздевалки), а затем вдруг стянул с себя тренировочные штаны прямо с трусами. Передо мной оказалась его попа, а потом он еще наклонился, и я увидел болтающиеся яйца между ног. Парнишка одел спортивки, а у меня перехватило дыхание. Я вспоминал увиденное. Смотрел на него в трусах. Его писька выпирала! Они с отцом оставили сумки на скамейке и пошли на дорожки бегать. Я как зачарованный наблюдал за ним. Представлял, как от бега там в трусах у него перекатывается туда-сюда писька и яйца. И понял, что срочно должен подрочить. За стадионом в парке была летняя эстрада, сзади которой росли кусты и высокая трава. Я направился туда. Сначала облегчился, поссав на заднюю стенку эстрады, а затем взял член и стал растирать его между двумя ладонями быстро-быстро. В те времена я именно так дрочил. Держа образ мальчишки в уме, мощно кончил. Залупка на члене была красно-красной и приятно пульсировала после оргазма. Я вытер ее о лист с дерева и убрал письку в штаны.

Ну вот, дорогие мои, хватит для первого раза. Потом еще расскажу сборник случаев. А пока хочется пойти в магазин взять пивка и прогуляться, предаваясь сладким воспоминаниям…

 

Очень прошу вас комментировать мои рассказы.
Вы не представляете как мне это важно. Заранее спасибо тем, кто это сделает.

 

©Марко