Он безнадёжно опаздывал. Последний автобус, которым он привык пользоваться, капитально завяз в весенней грязи, недотянув нескольких километров до станции. Послушав минут десять надрывные завывания усталого двигателя, пытавшегося вытащить махину ЛиАЗа из огромной лужи, Феодор подскочил к передней двери, и судорожно нажал кнопку звонка, требуя выпустить.
Прыгая через холодные лужи, и поминутно поскальзываясь на тёмной осклизлой дороге, он направился на станцию, уже отчётливо понимая, что опоздает. Даже привычный временной задел, который он всегда оставлял, чтобы закупить банку пива в привокзальном киоске, на этот раз не спасал.
И дёрнул же его чёрт так вчера набраться! В свои неполные восемнадцать он уже был знаком со спиртным не понаслышке. Перепробовал, пожалуй, всё. Похмелье стало привычным, таким же естественным, как восход солнца по утрам. Казалось, что удивить его уже ничего не сможет.
Но то, что творилось вчера... Это превзошло все ожидания. Он и не представлял, что в обычной российской глубинке можно пить так! Начали с обычной деревенской браги. Далее были самогон, спирт, разведённый вишнёвым сиропом, просто спирт. Далее... Что было дальше, он уже не помнил.
Очнувшись сегодня, когда солнце давно перевалил зенит, Феодор с трудом перевернулся на спину. Голова трещала так, что казалась, что вот-вот лопнет. Сухость во рту сопровождалась отвратительным привкусом и отрыжкой. Каждое движение сопровождалось отвратительной слабостью и болью.
Постепенно пришло осознание всей тяжести его положения. День клонился к закату, двигаться было абсолютно не возможно, а нужно было вставать, прибираться в избе и возвращаться в Москву, где наутро его ждали какие то неотложные дела. Какие именно, он так и не смог вспомнить, но, собрав в кулак остатки воли и сознания, со стоном перевернулся и сел. Это был уже подвиг!
Именно так и начался его день, а сейчас ... Сейчас он опаздывал, точнее, опоздал на последнюю электричку. Взлетев, как горный тур, по крутым ступенькам платформы, он услышал торжествующее шипение дверей, и зелёный поезд, мигнув ему на прощанье красным фонарём, устремился в сторону родной столицы. Всё, это конец. Он безнадёжно выругался, и в то же мгновение сзади простучали чьи-то мелкие торопливые шаги. Оглянувшись, увидел небольшую запыхавшуюся девушку с огромным баулом, которая взбегала по ступенькам. Пробежав мимо него, она в рассеянности остановилась, провожая взглядом убегающую электричку.
Ставшим уже привычным, до автоматизма взглядом, оценил её. Ни рожи, не кожи. Да и одета во что-то невзрачно-серое. Так, серая мышка.
Она действительно была серой мышкой. Ничем не выделяясь среди сверстниц, уже давно привыкла, что на неё не обращают внимания, считая в лучшем случае объектом для душеизлияния, которой без опаски можно выложить душу об этом негодяе, который сначала..., а потом ... в общем, весь тот необходимый бред, через который проходит почти каждая девушка, и о котором потом зачастую потом очень сильно жалеет.
Но ей это не грозило. Красотой она не блистала, а приманивать кавалеров откровенным поведением и двусмысленными намёками не могла, да и по правде, не хотела. Училась тоже средне, хотя ниже четвёрки стремилась не опускаться. Всё свободное время посвящала книгам, которые давно стали верными испытанными друзьями. В свои шестнадцать успела перечитать груду литературы, предпочтение, естественно, отдавая историческим романам и ... сказкам. Да, в душе она ещё оставалась наивной маленькой девочкой, верящей в прекрасных принцев. В реальной же жизни, она робела и страшно краснела каждый раз, когда кто-нибудь из сверстников обращался к ней, даже если у ней просто спрашивали дорогу.
Сегодняшний день выдался крайне неудачным. Сначала поссорилась с тёткой и ушла с дачи, затем лучшей подруги, у которой наделась переночевать, не оказалось дома. А потом, пока добиралась до электрички, у попутной машины трижды кипел радиатор, и приходилось ждать, когда водитель заменит воду.
Когда она, прогибаясь под тяжестью сумки, выбежала на платформу, электричка уже ушла. На пустой платформе стоял только огромного роста парень, который, повернувшись к ней со свирепым выражением, проследил, как она направилась к расписанию и стала его внимательно изучать, хотя уже точно знала, что ушла та самая, последняя электричка.
– Ну, чего смотреть?! Опоздали! – злость и раздражение душили Феодора – Всё, теперь до утра электрички не жди.
Пнув от души катавшуюся по деревянной платформе жестянку из-под пива, он вновь коротко выматерился. “Мышка” испуганно взглянула на него, сжавшись в маленький беззащитный комочек.
– А, зараза, не везёт, так во всём – нащупав в кармане последнюю пачку “Кэмела”, трясущимися от гнева пальцами распечатал её. Закурил, пытаясь трезво оценить ситуацию.
– Так, торчать нам здесь без мазы, всё равно ничего не высидим. Возвращаться обратно не на чём, последний автобус уже ушёл. Если, конечно, выбрался. Двадцать киломётров пёхом, да по грязи, ночью – не клематит. Полный охринец! Ну и чего прикажете делать?
Вопрос, обращённый к его невольной спутнице, повис в воздухе. Девушка только глубже втянула голову в плечи, с ужасом уставившись на разъярённого гиганта. Поняв, что здесь разумного совета он не добьётся, Феодор ещё глубже затянулся сигаретой. Мерцающий огненный светлячок осветил молодое, слегка помятое лицо.
– Так, до трассы здесь недалеко, километров пять. Двинуть туда, что ли – раздумья терзали его. Конечно, пять километров по тёмному промёрзшему лесу – это не подарок. Но и перспектива холодной ночёвки на продуваемом всеми ветрами полустанке, тоже не радовала. Весна в этом, переломном году была какая-то не понятная. Сначала, в середине апреля жара, а теперь, когда до начала мая оставалось всего ничего, грянули холода. На трассе, хотя бы есть возможность быть подобранным запоздавшим “частником” или сердобольным “дальнобоем”.
Приняв окончательное решение, Феодор по плотнее застегнул куртку, перекинул ремень сумки через плечо и поплотнее натянул вязаную шапочку.
– Ну, чего, ты идёшь?
Девушка в испуге замотала головой
– Как хочешь. Всё, привет.
Он уже успел спуститься с платформы и углубится в лес, когда сзади его настиг истошный вопль.
– Подождите!!!
Оглянувшись, с трудом разглядел в лесном полумраке спешащую к нему “Мышку”.
Испуганная, с растрёпанными волосами, в перепачканной грязью куртке (видимо успела упасть), она подбежала к нему.
– Ну!
Огромные глаза распахнулись ещё шире в немой мольбе
– Ну, – вновь повторил он – долго молчать то будем?
– Можно... – можно мне с Вами? – В её голосе вдруг прорезался такой ужас и отчаянье, вся её маленькая фигура так напряглась, в ожидании отказа, что Феодор немного опешил.
Он вдруг почувствовал какое-то смущение, переходящее в иное, непонятное чувство. То, что к нему, семнадцатилетнему юноше, впервые в жизни обращались за помощью, да ещё в такой серьёзной ситуации, невольно наполняло его гордостью. Ещё бы! Кто из его сверстников, пусть в тайне, в душе, не мечтал попробовать себя в роли спасителя и защитника? Тем более, когда защищать предстояло девушку. Пусть даже такую замарашку, как эта.
– Да пошли уж. Куда от вас денешься – решительно повернувшись, он зашагал в глубь леса, поминутно оглядываясь. Его случайная спутница семенила чуть сзади, с трудом удерживая в руке баул внушительных размеров. По тому, как она регулярно меняла руки, Феодор понял, что он не из лёгких.
Дорога постепенно погружалась всё глубже в лес, становилась всё более глухой и заросшей.
– Тебя как звать-то – Феодор сам немного смутился своего, невинного-то в принципе, вопроса. Чтобы скрыть это смущение, стал судорожно прикуривать новую сигарету. Вообще то с девушками ему приходилось знакомиться не раз. Более того, процедура эта давно стала простой и обыденной. Но сейчас, в этом промёрзшем лесу прибегать даже к стандартным методам знакомства ему не хотелось. Это было даже как-то противоестественно. Наверно поэтому Феодор чувствовал себя несколько скованно, если не сказать больше.
Помолчав, девушка негромко ответила:
– Эля – и тут же поправилась – то есть Эльвира.
Это вычурное, почти иностранное имя так не подходило к этому серому сознанию, что Феодор невольно усмехнулся про себя.
– А меня Феодор. Не Фёдор, а именно Феодор. Греческое имя, старинное. В честь императора одного назвали.
– А разве был такой император? – сомнения, наполнявшие голос Эли, были такими неподдельными, что Феодор невольно расхохотался. Придумывать сразу расхотелось.
– Нет, конечно. Просто, когда меня рожали, начальник станции пьяный был. Меня же мать прямо на железнодорожной станции родила. Ехала в роддом, да не доехала. В поезде схватки и начались. Машинист на станции тормознул, мать с поезда сняли, так она прямо в кабинете начальника станции меня и родила. Даже фельдшера не дождалась. Ну, тут народу сбежалось! Начальник на радостях выпил, да видать не один стакан. А потом, когда стал документы оформлять, то по пьяни одну лишнюю букву и вписал. Мол, такого то числа на станции Тарасовская у гражданки Волокуевой С.Н. родился сын Феодор… ну буквой ошибся. Там то никто не заметил. А когда в Москве стали свидетельство оформлять, отец и говорит: “Давайте, мол, так и оставим. На память, мол, о необычном рождении”. Так я и остался Феодором – он ещё раз громко расхохотался. Ему вторил переливистый девичий смех.
Это было так необычно, так неожиданно в этом мрачном лесу, что, оборвав свой смех, юноша впервые с интересом взглянул на свою попутчицу. Та, словно почувствовав на себе взгляд, смешалась, стала суетливо перекладывать баул из одной руки в другую.
– Не тяжело? Давай понесу.
– Ой, что Вы, не надо. – Эля выпрямилась, пытаясь показать, что баул лёгкий, что он почти ничего не весит.
– Давай, давай. Чего уж – сильной рукой Феодор решительно перехватил баул – Ого! Что он у тебя, утюгами забит? – баул оказался на удивление тяжёлым.
– Книги. Там книги. Давайте я сама – она предприняла последнюю попытку отобрать баул назад.
– Ладно уж – поудобней устраивая баул у себя на плече, Феодор решительно отстранил её слабые руки. – Пошли, что ли?
Они вновь зашагали по лесной тропинке. Постепенно темнело. Небо заволокло тёмными клочковатыми облаками. Лес сразу помрачнел, насупился, стал плотнее обступать тропинку. Ветер зашумел в кронах деревьев, зашатал их. Приходилось постоянно переступать, а то и перелезать через стволы павших деревьев. Потянуло холодом и запахом лесной плесени, который бывает только в старых заповедных лесах. Начал накрапывать мелкий холодный дождик. Где-то, почти не видимая в вышине, блеклым пятном проглядывалась луна.
– А мы правильно идём? – Эля тревожно заозералась.
Феодор приподнял очередную ветвь, нависшую над самой тропинкой, пропуская девушку вперёд.
– Да вроде правильно. Здесь нет другой дороги. Только эта, на трассу – однако большой уверенности в голосе юноши уже не было. Он и сам начинал сомневаться. По этой тропе он проходил всего пару раз несколько лет назад. – Здесь же нет ничего. Ни деревни, ни дач. Только эта дорога на трассу.
Через пол часа стемнело окончательно. Погода разгулялась не на шутку. Злые порывы ветра во всю раскачивали стволы гигантских елей. Везде, что-то трещало, хрустело, ухало. Огромные ветви, оборванные шквалом, падали на землю. Дождь постепенно превратился в ледяной ливень. Косые зигзаги молний пронзали ночное небо, гром рокотал над самыми головами измученных путников, заглушая всё вокруг. В поднявшемся вихре казалось, что все силы стихии сплелись в единый гремящий клубок. Какие-то тени с визгом проносились в небе.
Огромная ель, под разлапистой кроной которой пытались найти убежище путники, внезапно зашаталась, и сорванная со своего места какой-то дьявольской силой, рухнула плашмя на землю, перекрыв собой тропинку.
Вздрагивая при каждой вспышке молнии, насквозь промокшая Эля прижалась к своему защитнику, пытаясь спрятаться от разбушевавшейся стихии. Феодор распахнул куртку, стремясь её полями прикрыть испуганную девушку.
– Мы ... мы заблудились? – подняв мокрое испуганное лицо, Эля вглядывалась в Феодора, надеясь услышать отрицательный ответ.
– Да нет, шли вроде правильно, никуда не сворачивали. – Феодор неуверенно потёр мокрый затылок. – Куда-то забрели.
Темнота внезапно осветилась какими-то неяркими голубоватыми вспышками, сопровождавшимися странными звуками.
– Что это? – Эля задрожала ещё сильнее.
– Да часы мои. Японские “Касио”. Каждые шесть часов сигналят. Полночь. – Феодор сердито сплюнул. – Знать бы, куда нас чёрт занёс?
Он даже не предполагал, насколько был прав.
Вдруг в ночной мгле замерцал неясный огонёк.
– Смотри, там что-то светится. – Эля потянула Феодора за собой – Пойдём быстрее, там люди.
Устремившись сквозь чащу к таинственному огню, они довольно скоро оказались на небольшой лесной полянке. При вспышках молнии стала видна необычная картина. В окружении величественных сосен посреди поляны стоял небольшой рубленый домик, похожий на охотничью избушку. Окна её светились неярким голубоватым светом. Рядом с грубой дощатой дверью, привязанный к коновязи, стоял большой вороной конь.
Подбежав к двери, Эля робко постучала. Не дожидаясь ответа, подошедший Феодор распахнул дверь. Ребята вошли в дом.
Они попали в большую просторную комнату…, хотя комнатой это помещение не назвал бы даже самый скромный человек. Небольшая зала предстала их взорам. Все её стены были увешаны старинным оружием. Мечи, шпаги, алебарды, кривые кинжалы, турнирные копья и щиты с таинственными геральдическими знаками – всё это буквально подавляло своей мощью. Вперемежку с ними стены украшали чучела голов самых разнообразных животных. Кого здесь только не было. Волки и лисицы, медведи и барсуки, рыси и тигры в страшном оскале уставились на непрошеных гостей. Две огромные медвежьи шкуры, одна более крупная – бурая, а другая, поменьше, явно принадлежащая гризли, покрывали значительную часть пола. Ниже охотничьих трофеев располагался ряд картин, в древности своей, не уступавших, пожалуй, самому старинному мечу. Изображённые на них батальные сцены изобиловали кровавыми подробностями. Только одна из картин была закрыта бархатной драпировкой, из-под которой выглядывала тёмная золочёная рама.
В дальнем конце комнаты, напротив входной двери, огромные ветвистые рога обрамляли большое круглое зеркало, закреплённое в красивой резной раме. Оно возвышалось над широкой мраморной каминной полкой. В глубине камина потрескивали дрова, давая жизнь неяркому пламени. Оно не разгоняло, а скорее сгущало ночной мрак. Возле камина стояло несколько огромных кресел, с прекрасными резными спинками. В одном из кресел, спиной к вошедшим, сидел человек.
– Здравствуйте – несмело кашлянула Эля – Извините... Можно войти?
При звуках её голоса кресло как бы само собой развернулось, и хозяин дома предстал перед своими гостями. Это был высокий стройный мужчина. Его энергичное лицо украшали узкие щёгольские усики и бородка клинышком, из тех, что принято называть испанскими. Белоснежная рубашка с широким отложным воротником и распахнутым воротом подчёркивали красоту его фигуры, а расстёгнутые манжеты позволяли видеть сильные мускулистые руки. Кисти незнакомца выглядели белыми и холёными. Почти каждый палец был украшен различными золотыми перстнями, в большинстве своём с драгоценными камнями. Чёрные кожаные брюки с широким ремнём только подчёркивали стройность и подтянутость незнакомца, а высокие красные сапожки с легка раздвоенными носами придавали ему щегольской вид.
Невозможно было разглядеть только его глаз. Вся верхняя часть лица постоянно находилась в тени.
– Ну, конечно же. Конечно, можно войти. Двери для того, ведь, и сделаны, что бы через них входили. Не правда ли?
Этот несколько риторический вопрос повис в воздухе. Смущённые Эля и Феодор топтались у двери, не смея нарушить благоговейную чистоту комнаты.
– Ну, проходите же, проходите. Не стойте как жертвы Медузы – приятный баритон хозяина с лёгким прононсом буквально обволакивал, лишая ребят последних остатков смущения. – Вы же промокли, это же отчётливо видно.
С этими словами он буквально выволок гостей на середину комнаты.
– Вас, вероятно, застала в пути непогода?
– Да, мы попали под дождь. Чертовски холодный дождь – Феодор всё ещё чувствовал себя крайне неудобно, всем своим тело, ощущая, как холодные ручейки, сбегая по его промокшей одежде, образовывают на чистом полу значительную лужу.
– Чертовски? Вы сказали – “чертовски”? Какая прелесть! Какая изумительная прелесть и точность – незнакомец пронзительно рассмеялся – действительно, “чертовский” дождь. Вот уж порадовали старика! Не ожидал, ни как не ожидал! Да что ж это я, вы же промокли. Переодеваться, друзья мои, решительно и немедленно переодеваться!
– Но... – попыталась удивиться Эля.
– Никаких споров, никаких возражений – решительным торопливый говорок хозяина подавлял всякую волю к сопротивлению. – Если вы сейчас же не переоденетесь, вы все непременно простудитесь. И умрёте. Как же я могу такое допустить? Этого же не выдержит моё старое больное сердце. Переодеваться, говорю я Вам, переодеваться и ещё раз переодеваться. Вас, мадмуазель...
– Эльвира – девушка не умело поклонилась и покраснела.
– Какая прелесть – Эля. Вы просто неотразимы. Только умоляю, не надо смущаться. Хотя даже румянец смущения вам так к лицу. Я прошу, нет, я умоляю вас пройти вон в ту сторону, в ту дверь. Да-да, вон туда. Там вы сможете без труда сменить свои измокшие одежды.
– Но... – Девушка смутилась ещё больше. – Мне не во что переодеться.
– Как это не во что – в возмущении замахал руками хозяин. – Как это не во что. А платье? Прекрасное вечернее платье, которое ни как не может дождаться того сладостного момента, когда вы, изумительная, украсите им себя. Так поспешите же, поспешите!
Едва смущённая, Эля скрылась за дверью, гостеприимный хозяин перенёс всё свое внимание на Феодора.
– Ну а вам, молодой человек, кажется, вас зовут Феодор, вон туда – длинный палец, украшенный прекрасным перстнем с рубином, указал на противоположную дверь. Да не удивляйтесь вы, просто ваше имя написано на ремне вашей же сумки… Вас тоже ожидает неплохой гардероб.
– Да мне бы только у огня обогреться. Можно у камина посидеть?
– Нельзя. Категорически! Ну что это такое?! Ему предстоит сегодня торжественный ужин при свечах, а он собирается явиться на него в грязных джинсах, и куртке, заляпанной глиной. Идите и переоблачайтесь в соответствующий наряд. Немедленно!
Повинуясь столь стремительному напору, Феодор нерешительно толкнул тяжёлую дубовую дверь. Уже, входя, он обернулся.
– Извините... но как к Вам обращаться? Вы как-то не представились.
Лёгкая улыбка коснулась уст хозяина.
– Ах, это... ну право, это же пустяк. Зовите так, как вам будет удобно. Например – Князем... И не слова больше. Я не хочу Вас видеть до тех пор, пока вы не примите вида, соответствующий вашему сегодняшнему положению.
Дождавшись, когда за юношей закроется дверь, Князь замер посреди комнаты, скрестив руки на груди, и теребя левой свою узкую бородку. Глубокая задумчивость читалась на его лице. Наконец, он довольно улыбнулся и щёлкнул пальцами.
Когда через пол часа гости вернулись в центральную залу, она значительно преобразилась. Посреди комнаты возник небольшой обеденный стол. Расставленные на нём в торжественном порядке блюда гордо возлежали на прекрасной золотой посуде. Графины и бутыли, наполненные благоуханными винами, светились изнутри волшебным блеском. Великолепные кубки, украшенные ювелирной чеканкой, или резьбой по кости, буквально требовали наполнить их живительной влагой. Приборы, каждый из предметов которых являлся верхом ювелирного мастерства, в чинном порядке ожидали своих хозяев. Запах, который источали неведомые блюда, свёл бы с ума любого гурмана.
Изрядно проголодавшиеся гости с вполне понятным чувством посматривали на представшие их взору разносолы, с нетерпением ожидая появления хозяина. Кроме того, их новый облик тоже доставлял им некоторые приятные ощущения.
Появившийся первым в зале, Феодор, не без доли некоторой гордости рассматривал своё изображение в большом зеркале. Впервые в жизни ему пришлось облачаться во фрак, и справился он с этой задачей очень даже не плохо. Тонкая прекрасная ткань изящно облегала его высокую статную фигуру. Расчёсанные волосы уже стали подсыхать и сами собой легли в воздушный пробор. Чёрные лакированные ботинки из тонкой кожи только дополняли целостность картины. Заключительным же мазком послужили скромные янтарные запонки, удачно вписавшиеся в этот ансамбль. Едва Феодор успел привыкнуть к своему новому виду, как за его спиной раздался шелест платья, и взору изумлённого юноши предстала прекрасная Эля. Она словно преобразилась! Великолепное чёрное платье струилось по её телу и скатывалось к полу, подчёркивая бесподобную стройность её фигуры... Обнажённая шея своей белизной только подчёркивало черноту. Обнажённые руки были украшены скромными, но выразительными браслетами, которые юная красавица обнаружила на столе в своей гардеробной. Оттуда же были позаимствованы и чудесные серёжки, очень изящно смотревшиеся в её миниатюрных ушках. Изящные туфельки на высоких каблуках процокали лёгкую дробь, когда девушка прошествовала к своему юному покровителю...
Они едва успели переброситься несколькими фразами, когда появился гостеприимный хозяин.
– О, несравненная! – В притворном восхищении он прикрыл глаза рукой, словно ослеплённый красотой своей гости. – Неужели достоин я зреть ту красоту?! Ту, на которую не дано взглянуть никому из смертных. За что, за что снизошло на меня такое благо?
Звонкий смех Эли дал понять хозяину, что его комплемент принят и оценен по достоинству.
– А как вам идут эти украшения. Они буквально созданы для Вас. – Князь отступил слега назад, будто что-то обдумывая. – Да, пожалуй, не хватает только одной маленькой детали.
С этими словами он подскочил к смущённой девушке, лёгким движением сорвал с её шейки простенький крестик, и, отложив его со словами – Пусть это пока полежит здесь – извлёк из кармана своих брюк небольшую коробочку. Раскрыв её, он достал великолепной красоты звёздочку из восемнадцати лучей. Каждый из лучиков попеременно украшался то сапфиром, то рубином, то изумрудом. Звёздочка была прикреплена к тонкой золотой цепочке.
Аккуратно надев украшение на прекрасную шейку девушки, князь отступил назад, дабы оценить результаты своих трудов.
– Принцесса! Нет, королева!! Императрица!!!
Эля невольно зарделась.
– К столу, скоре к столу, друзья мои! – с этими словами Князь подхватил под руки юных путников и подвёл их к их местам. – Усаживайтесь, и начнём!
Торжественный ужин начался! Что это был за ужин! Десятки свечей в причудливых канделябрах ярко освещали уставленный всевозможными яствами стол... Чего здесь только не было! (описания ночного пиршества автор скромно опускает, дабы читатель не захлебнулся голодной слюной).
Хозяин хлебосольно угощал своих ночных гостей, стараясь всячески преодолеть их робость и смущение. Особенно налегал он на напитки, буквально настаивая на том, чтобы гости попробовали каждый из них... К удивлению Феодора, вино оказалось довольно слабым, хоть и приятным на вкус. Его могучий, приученный к ежедневным возлияниям организм, почти не реагировал на них. Тем более что ему всё-таки так и не удалось рассмотреть лица хозяина, который всё время умудрялся остаться в тени. Всё это в значительной мере раздражало его, не давая возможности окончательно захмелеть. Чего нельзя было сказать об Эли. Девушка, в самом начале застолья ещё чувствовавшая себя несколько смущённой, постепенно пришла в себя. С каждой новой рюмкой она становилась всё раскованней и веселее. Она смеялась каждой шутке хозяина, величала его “Ваше Сиятельство”, и уже позволила пару раз чмокнуть себя в раскрасневшуюся щёчку. Обстановка в комнате становилась всё более и более раскованной... если в начале вечера гости ещё пугались тёмных, почти невидимых во мраке слуг, производивших перемену блюд, то постепенно привыкли и спокойно позволяли невидимому виночерпию наполнять их кубки.
Наконец, ужин подошёл к концу. Как всегда, после обильных возлияний, Феодор почувствовал желание пару раз затянутся хорошей сигаретой. Обшарив карманы, он понял, что пачка, вместе с зажигалкой осталась в мокрых вещах. Едва он приподнялся, что бы сходить за ними, Князь, оторвавшись от беседы с Элей, которую он развлекал пикантными анекдотами из жизни Маргариты Наварской, оказавшейся на поверку забористой лесбиянкой, заметил.
– Не стоит, мой друг, право, не стоит. Они всё равно размокли. Да и вкус, давайте признаем, у них, премерзкий. Позвольте уж лучше мне, на правах хозяина, угостить Вас настоящим табаком.
В то же мгновенье, стоявший в углу небольшой столик на витых ножках в виде сирен, сам собой двинулся и заскользил к обеденному столу. Изящным движением Князь сорвал воздушный платок, укрывавший столешницу, и взору гостей предстал великолепный набор табачных изделий.
Благородные британские трубки из морёного дуба в форме морских наяд, необъятной толщины гаванские сигары, витые сигарилы, строгие “антракты”, в общем, многое, многое из того, что может составить мечты настоящего ценителя, возлежали на этом столе. Чуть ниже всего этого великолепия, на отдельной полочке дымился и побулькивал кальян – весь в золотом тиснении, усыпанный россыпью драгоценных камней, и украшенный арабской вязью, несомненно, содержавшей какие-то умнейшие изречения древних.
Всё это благоухало и лучилось таким нежным ароматом, так просилось быть попробованным, что Феодор невольно замер, не в силах понять, чего же он желает.
– Не стесняйтесь, выбирайте всё, чего Вам хочется. – Князь перегнулся через стол, приближаясь к Феодору. – Уверяю Вас, такого разнообразия и таких тонких сортов вы не встретите более не где. Смелее, прошу Вас!
Феодор на мгновение задумался, и, наконец, решившись, взял небольшую изогнутую трубку. Она была выполнена в форме головы сатира, причём вместо глаз были вставлены два небольших красных камня – рубины, как понял Феодор. Трубка как будто предназначалась для него, так легко и удобно легла она в ладонь.
– О, у вас прекрасный вкус – рассмеялся Князь – выбрать трубку самого Френсиса Дрейка – высокий стиль! Да, эта трубка многое могла бы порассказать.
При этих словах Феодору показалось, что сатир на трубке ещё длиннее высунул свой дразнящий язык, и подмигнул ему левым глазом.
– Угощайтесь же, прошу Вас – князь передвинул Феодору табакерку, выполненную в форме черепа, доверху набитую душистым табаком.
– Какая странная вещь, – приподнялась со своего места Эля, чтобы получше разглядеть необычный предмет.
Ничего необычного – Князь подхватил табакерку со столика, завертел её в руках – обычный череп. Разве что принадлежал он тому индейцу, который первый попробовал курить табак. Шутка! – улыбнулся он, увидев, как напряглось лицо Феодора – Угощайтесь же, мой друг. Табак этот необычен. Можете мне поверить. Многие знатоки оценили бы его.
Стараясь не касаться стенок страшной табакерки, Феодор осторожно набрал пригоршню мягкого, чуть сыроватого табака и плотно набил им трубку. Примяв его пальцем, оглянулся в поисках огня. Князь тут же предупредительно наклонился к нему, протягивая необычной формы зажигалку. Это был маленький смешливый чёртик. Стоило нажать на его пухлое брюшко, как изо рта выскакивал язычок огня. Судя по цвету и весу, зажигалка была золотой.
Раскурив трубку, Феодор попытался вернуть зажигалку хозяину, но тот только досадливо махнул рукой: – Не стоит, право – и продолжал увлечённо беседовать с Элей.
Продолжая раскуривать трубку, Феодор почувствовал, что хозяин прав. Такого вкусного, ароматного табака ему ещё не доводилось пробовать. С каждой новой затяжкой какое-то странное умиротворенное спокойствие охватывало его. Все проблемы и невзгоды сегодняшнего дня стали казаться смешными и малозначительными, исчезли так мешавшие ему робость и неуверенность. Возникло желание растворится в окружающем мире, отдаться ему полностью, обрести негу и покой.
“Что ж за странный вкус у табака то?” – мелькнула в подсознании тревожная мысль – “Наркоты что ли подмешал туда, чёрт болтливый?”.
Едва эта мысль пришла ему в голову, как хозяин повернулся к нему и укоризненно покачал головой. Феодору стало невыразимо стыдно, и он закрыл глаза, дабы не видеть укоряющего взгляда. Перед глазами стали возникать различные приятные видения, и ему стало совсем хорошо.
– Ну и чем же мы могли заинтересовать Князя Тьмы? Ведь я правильно угадала полный титул нашего хозяина? – этот вопрос Эли как удар плети прервал умиротворённый покой комнаты.
Хозяин на мгновенье замер, все черты его лица напряглись, как будто раскрытие его инкогнито доставило ему страшные муки. Тут же овладев собой, он припал к руке Эли в сладострастном поцелуе.
– Всегда приклонялся перед женской интуицией!
Развернувшись на каблуках, он стремительно шагнул в центр комнаты, щёлкнув пальцами обоих рук. Пламя в камине ярко вспыхнуло, осветив самые тёмные углы.
– К чему скрывать, это действительно Я!
Теперь отчётливо стали видны все черты его лица, стало понятно, почему до того они скрывались в ночном полумраке. Красивый, чуть крючковатый нос, большой высокий лоб, густые сросшиеся брови – всё это меркло перед его страшными глазами. Они горели каким-то ярким, всёпоглощающим огнём. Казалось, что всё, на что он бросал свой яростный взгляд, должно немедленно испепеляться.
Дав возможность насладиться зрением своей особы, Князь мило улыбнулся и продолжил: – Ну, успокойтесь же. Вам ничего не грозит, абсолютно ничего – сделав приглашающий жест, он вернулся к столу.
– Своей несравненной интуицией прекрасная Эльвира открыла моё инкогнито. Не могу сказать, что я сильно этим огорчён. В конце концов, даже Князь Тьмы имеет право принимать у себя гостей. Тем более в такую ночь!
“Что же сегодня за ночь то такая?” – вопрос ещё ворочался в голове Феодора, когда Эля звонко хлопнула в ладоши.
– Подождите, я, кажется, догадалась!
– Ну-ну, моя прекрасная повелительница, откройтесь же нам в своих догадках – Князь изогнулся в полупоклоне.
– Сегодня ночь шабаша ведьм? – в словах Эли звучало скорее утверждение, нежели вопрос.
– Вы как всегда правы – князь радостно расхохотался, откинувшись на спинку кресла. – Разуметься, сегодня именно та самая ночь. Знаменитая Вальпургиева ночь. Время, когда сбываются все предсказания, исполняются самые потаённые желания. Когда возможно всё! Именно поэтому вы, мои юные друзья, оказались здесь, у меня в гостях. Сегодня у вас есть шанс. Огромный шанс изменить свою судьбу. Постарайтесь его не упустить.
Ошарашенные словами повелителя тьмы, гости испуганно молчали. Уловив их недоумение, хозяин коротко усмехнулся и продолжил: – Только, пожалуйста, не надо ничего боятся. Это вам не к лицу. Ну что это такое: так отважно вести себя до этого и вдруг так испугаться. Я же заверил вас, что с вами ничего не случится. Так к чему печалится. Отдыхайте мои друзья и предавайтесь утехам молодости. Кстати, вы же не пробовали ещё десерта.
С этими словами он простёр свою величественную руку, и из противоположного угла комнаты появился гигантский золотой чан. Вся его поверхность была покрыта изображениями ведьм, чертей и прочей нечисти, украшена всевозможными драконами, которые обвивали его со всех сторон. В чане плескалась таинственная золотистая жидкость.
Князь подхватил со стола яшмовый черпак, и принялся разливать таинственный напиток по бокалам гостей.
Осторожно нюхнув предложенный ей бокал, Эля, вопрошающи, посмотрела на хозяина.
– Чем же вы угощаете нас, о Владыка Ада?
Тот заливисто рассмеялся.
– Не беспокойтесь, это не яд. Почти никто из смертных не мог насладиться этим божественным нектаром. По сравнению с ним, амброзия, которой забавлялись у себя на Олимпе боги (Порядочная, между нами, гадость. Лично у меня после неё всегда была сильнейшая отрыжка). Так вот по сравнению с этим напитком, всё равно, что забродившее вино против выдержанного коньяка. Рецепт этого напитка очень древен. В его состав входят такие ингредиентов, как слюна единорога, первая слеза ребёнка, последний вздох умирающего, утренняя звезда, и капли радуги. Много, очень много входит в состав этого напитка. Именно его этой ночью дожидаются ведьмы, для того чтобы закружится в безудержном танце, на своём вселенском шабаше. Но пока он не полн. В нём не хватает одного ингредиента.
– Какого же? – не удержалась от вопроса Эля.
– Терпение, моя прекрасная леди. Вы всё узнаете в своё время. Испейте же его, друзья мои, и да пусть исполнятся все ваши желания!
Невольно очарованные строгостью и значительностью тоста, юные друзья встали и отпили из своих кубков. В тоже мгновения они оба почувствовали, как непонятной силы энергия распространилась по их телам, наполняя собой каждую клеточку. Все их органы как-то разом обострились, ощущения стали чётче и ярче. Какая-то странная истома стала томить их души.
Отшвырнув свой кубок, Сатана расхохотался: – Свершилось!!!
В приступе безудержного веселья пустился он в страстном танце по комнате. Приступы хохота, казалось, разрывали его изнутри... Лицо светилось счастьем, которому, казалось, не будет конца.
Именно в этот момент дверь дома тихонько отварилась, и в комнату вошли два новых героя. Один из них, немолодой мужчина с усталым лицом, был одет в потрёпанный плащ, который когда-то наверно именовался белым. На голове его была не менее потрёпанная шляпа с широкими обвислыми полями. Другому пришельцу не требовалась вообще никакая одежда, поскольку это была собака. Обычный беспородный пёс, средних размеров, чёрной масти, с небольшим светлым пятнышком над правым ухом.
С лицом, искажённом гримасой ненависти, Князь уставился на вновь пришедших.
– Кто тебя звал?!
– Меня не надо звать. Я всегда прихожу туда, где нуждаются в моей помощи – голос пришельца был спокоен и слегка печален.
– Ты опоздал! Предначертанное свершилось! Чаша испита! – в голосе Князя слышалось столько торжества, что пришелец смутился. Быстрыми решительными шагами он подошёл к столу и с тревожным выражением заглянул в бокалы обоих подростков. На лице его появилось выражение облегчения.
– Не до конца!
Князь расхохотался ещё громче.
– Это же мелочи!
Странник качнул головой
– От мелочей зависит всё.
– Ну что же, смотри. Попытайся же мне помешать. Помни только про контракт.
– Я помню всё! Ты делай своё дело, а я буду делать своё.
С этими словами Странник отошёл в угол, и с безучастным видом уселся в кресло. Однако его пёс, который до того с жалостным видом жался к ногам Странника, внезапно заскулил и на брюхе подполз к Повелителю Тьмы. Тот соизволил обратить на него своё внимание.
– Ну, чего тебе? Ладно, до рассвета разрешаю. У меня сегодня такая удачная ночь, что я могу разрешить почти всё! – с этими словами он щёлкнул пальцем, и пёс превратился в юношу. Худощавого, с длинным носом и выразительными глазами. Единственное, что его отличало от всех других подростков – это клок седых волос над правым глазом.
Совершив эту процедуру, князь вновь обернулся к своим ночным гостям.
– Итак, вы желали знать, какого же ингредиента не хватало в моём эликсире? Извольте! В нём не хватает крови девственницы! Тех нескольких драгоценных капель, которая теряет любая девушка, переступая через порог. Совершая свой главный шаг в жизни. Именно они, эти драгоценные капли, и должны помочь моему эликсиру достигнуть необходимой крепости... И вы, именно вы поможете их получить. Ведь Вас, моя несравненная Эльвира, ещё не познал не один мужчина?
– Нет! – в голосе Эльвиры прозвучал вызов, бросаемый самому Сатане – и надеюсь, что не Вы будите первым!
Нет, конечно – рассмеялся он. – Это должен сделать смертный. Вот он! – указательный палец упёрся в грудь Феодора – Он станет вашим первым мужчиной.
– Он?!
– Конечно. Вы только посмотрите, какой образец. Красивый, высокий, сильный. Да вы и не смели мечтать о таком. А как он Вас возьмёт! Его огромный фаллос вонзится в вас, доставив неимоверные страдания, которые тут же сменятся огромным счастьем. Вы будите хотеть его вновь и вновь. Да вы его уже хотите!
Действительно, Эльвиру охватило какое-то, сладостное, неизведанное до этого чувство. Сладкая истома, охватившая низ её живота, постепенно разливалась по всему телу. Платье вдруг само собой сползло с неё, и она предстала пред всеми нагой, как Афродита. Но странно, её тело, которого она всегда так стеснялась, которое казалось ей верхом уродства и вызывало одно лишь отвращение, внезапно преобразилось. Груди налились какой-то странной силой, сделались более округлыми, соблазнительными. Бёдра как-то сами собой расширились, а нежный девичий пушок сменился пышной растительностью. Прическа растрепалась, и густые каштановые волосы буквально струились по прекрасному телу.
Она вдруг перенеслась на огромную кровать, покрытую белоснежным покрывалом, какие-то воздушные потоки струились вокруг ней, обволакивая тело. Они, как тысячи сильных мужских рук ласкали её плоть, вызывая к жизни самые похотливые, самые нескромные желания, о которых она не могла признаться даже себе. Она словно познавала себя как женщина, открывая в этом облике всё более и более прекрасные стороны. Постепенно в сознание стала проникать музыка, которая сливалась в хор голосов, призывавших её отдаться самой страшной похоти и разврату. Постепенно музыка нарастала, она входила в неё саму. Эльвира начала подёргиваться в такт движениям, ощущая разгорающийся огонь всё жарче и жарче.
Да, она хотела, хотела этого самца! Пусть! Пусть он возьмёт её! Пусть овладеет ею. Пусть! И наплевать, что будет потом. Главное утолить этот пожар, полыхающий в её утробе, загасить его! А там будь что будет!
Очарованный видом возбуждённой Эльвиры, бьющейся в соблазнительных конвульсиях, Феодор не мог оторвать от неё глаз. И это “серая мышка”?! Да за такую женщину он готов отдать пол жизни!
Лёгкий толчок в плечо привёл его в чувство. Князь подталкивал его к кровати, где извивалась Эльвира.
– Иди к ней, она жаждет тебя! Насыть же её.
Феодор, уже обнажённый, сделал ещё пару шагов, и в нерешительности замер.
– Ну, скорее же! Время не ждёт. Возьми её, овладей ею – князь торопил, нервничал.
– Она твоя, чего ты ждёшь?
Он почти силой толкнул Феодора на ложе любви. Дождавшись, когда юный великан поднял извивающуюся фурию на руки, прижал её к своему могучему телу, и, метнувшись змеёй, застыл у ног с прекрасной фарфоровой чашей наготове.
Эльвира, почувствовав прикосновение к своей разгорячённой плоти сильного мужского тела взревела, как горная кошка, и, вцепившись в его сильные плечи, стала ласкаться своими возбуждёнными грудями об его лицо, извиваясь всё сильнее и стремясь скорее насадится на прекрасный посох любви, находившейся от неё в возбуждающейся близости.
Феодор глубоко вздохнул, всё ещё не решаясь совершить последнее решительное действие, и вдруг внезапно столкнулся взглядом с отражением Странника в зеркале, висевшем над камином. Сняв свою поношенную шляпу, тот с напряжение следил за развивающимся действием. Почувствовав этот взгляд, он взглянул юноши в глаза и отрицательно качнул головой. Мышцы Феодора ослабли, и, он выпустил дрожащую Эльвира. В ту же секунду снизу раздалось раздражённое шипение: – Ну, в чём же дело. Неужели тебе мало этой маньячки. Хорошо, смотри, что ты получишь в подарок!
С этими словами рассерженный Князь подскочил к задрапированной картине и сорвал с неё покрывало. Взору юноши предстала удивительная картина. На переднем плане Эльвира, одетая в наряд ещё более прекрасный, чем был на ней ночью, вся в драгоценностях, резвилась на лужайке перед огромным особняком, с двумя мраморными догами. Чуть позади Феодор увидел себя, сидящем в огромной спортивной машине. Вся его фигура выражала мощь и уверенность. Откинувшись на кресле, он с усмешкой смотрел на зрителя.
– Ну, неужели тебе этого мало? – Князь буквально кипел от злобы. Гляди, я предлагаю тебе жизнь. Такую жизнь, которой позавидовали бы многие твои сверстники. Богатство, успех, женщины – всё будет принадлежать тебе! Ну! Чего же ты ждёшь? Выполни предначертанное – и всё это будет твоё!
Феодор оглянулся на Странника, будто ища у него помощи и поддержки. Его сотрясали сомнения, которых он не мог разрешить.
– Коснись полотна, – скоре не услышал, а почувствовал он шёпот Странника. – Скорее коснись полотна.
Решение пришло мгновенно. Соскочив с высокой кровати, Феодор решительно направился к картине. Князь, страшный в своём безумстве, пытался встать на пути разъяренного гиганта, но был смятён мощным ударом руки. Добежав до картины, юноша решительно ткнул в неё пальцем. Раздался треск, будто разбилась груда стекла, и изображение стало на глазах меняться. Всё также сияло солнце, выселись нерушимые стены огромного дома. Но изображение вдруг будто приблизилось, стало чётче, объёмнее. На руках у Эльвиры появились десятки мелких красных точек, будто от укусов странных насекомых. Взгляд вдруг стал пустым и безжизненным. Сам же Феодор продолжал сидеть за рулём своей прекрасной гоночной машины. Только ровно посередине лба у него появилось ровное пулевое отверстие.
– А, пропади вы все пропадом. Вечно кто ни будь вмешается. Это всё ты. Ты – с яростью шипел князь, дёргаясь перед Странником – Ну ничего, время ещё есть, а возбуждённых дураков всегда хватает. Не этот, так другой – с этими словами он бросился к кровати, где лежала, уже начавшая приходить в себя, Эльвира.
Но первым у неё оказался Феодор. Подхватив, словно пушинку, обнажённое тело своей подруги, он сорвал белоснежное покрывало и осторожно укутал её. Прижав к груди маленький беззащитный комочек, он встретил князя свирепым взглядом.
– Отдай девку, ты, дурак! – попытался вырвать девушку Князь.
– Да пошёл ты... козёл! – с ненавистью процедил сквозь зубы защитник Эльвиры. – Лапы убери!
– Так не достанься же никому – взревел Сатана и с силой хлестнул появившимся хвостом по обнажённому торсу юноши. В то же мгновенье жаркое пламя вспыхнуло вокруг кровати, грозя сжечь всё живое. Феодор вскочил на лежбище, но это не помогло. Буквально через секунды вся кровать была охвачена языками огня. Со злорадным хохотом Князь наблюдал картину этого аутодафе. Странник с мучительной гримасой наблюдал за гибелью двух влюблённых.
– Помогите нам, прошу Вас – крик девушки прорезался сквозь чёрные клубы дыма, достиг ушей того, кому он предназначался.
Странник будто очнулся. Сильными, энергичными движениями рук, он как будто разогнал пламя. Пройдя в образовавшийся проход, он помог Феодору, который всё ещё держал на руках Элю, спуститься с кровати, и отойти в безопасный угол комнаты. Извиваясь в припадке бешенства, Князь предпринял последнюю попытку завладеть своей жертвой. Но в этот момент в углу комнаты что-то замерцало, и раздались странные звуки. Часы юноши отмечали приход нового дня... Со страшным воплем поднялся владыка тьмы к потолку, и со словами: “Вот, что, значит, не допивать до конца. Ну ничего, у меня ещё есть два Дня в году”, растворился в воздухе. Пламя тут же опало и погасло.
Обессиленный Феодор опустился на пол. Эльвира прижалась к его широкой груди. Они с усталой надеждой смотрели на Странника.
Улыбаясь, он склонился к ним.
– Ну вот, дети, вы и стали взрослее. Вынесли тяжёлое испытание. Ничего, всё забудется. Всё развеется. В памяти всегда остаётся только хорошее. Отдыхайте, вам нужно поспать. С этими словами он коснулся голов измученных детей, и блаженный Морфей смежил их очи. Дети уснули. Постояв ещё немного над спящими, странник лёгким движение руки перенёс их на огромную кровать, на которой не осталось и следа пожара. Ровное дыхание наполнило комнату. Странник улыбнулся.
Ничего, их ждёт счастливое будущее. Она станет хорошей матерью, а он верным мужем. У них всё впереди. Повернувшись к своему необычному спутнику, он попросил. Спой им песню, малыш. Ты же знаешь, я уверен. Хорошую песню, специально для них. Спой и пойдём. Что-то не нравятся мне его слова, про две оставшиеся ночи.
Мальчик подсел к спящим на кровать и тихонько запел.
Феодор проснулся, когда лучи солнца, пробившись сквозь густую листву, проникли внутрь маленького охотничьего домика, где он провёл эту грозовую ночь со своей случайной спутницей. Они лежали на широкой деревянной лежанке, укрытые огромным лоскутным одеялом. Высушенная одежда висели на провисших верёвках над печкой. Настроение было отличное, только слегка болели щека и плечо. “Веткой, что ли, вчера хлестнул?” – мелькнула мысль и в этот момент он услышал звук закрываемой двери. Подскочив, он натянул высохшие джинсы, и как был босиком, выскочил на крыльцо. Поляна перед избушкой была пуста, только за качнувшимися кустами мелькнула белая шляпа, да мелькнул чёрный хвост. Или ему показалось?

©Max