Пришел на «лобное» место в районе. Купил пиво. Стою. Жду «собирателей бутылок». Чо-то не клюет. Время идет. Хорошо! Птички поют. Музыка (бахнутая, не подумайте, что Бах) играет.
Нет, звери пробегали разные. То шакал (алкаш) подойдет, бутылку спросит. Козы бегают, разные. Вон телки пошли. Жаль, что меня телки не привлекают, так ничего вообще. А вон, вон, да нет дальше, видишь идет медведь (контролер этого рынка). Ой, зайчики стайкой проскакали на рейку. Мимо, жаль. Симпатичные такие, шкурки у всех красивые, чистые, сами веселые. Купили две бутылки (3 л) Колы и унеслись. Эти точно домашние.
- Ты, блин, глухой что ли, а дядь? – это голос из «прекрасного далека». – Дай бутылку-то, она ж пустая.
Оборачиваюсь. Стоит маленький заморыш. По другому сказать не могу. Невысокий, очень худощавый, грязный. А чтобы точнее передать, как он разговаривает, представьте - он картавит (немного), слегка шепелявит, и дддоввольно ссильно зззаикается. На вид лет примерно 10. Потом правда оказалось, что ему 12 лет. Если честно, то совсем не симпатичный.
Вы видели когда нибудь щенка, которого все пинают. Так вот это оно. Он стоит, готовый в любую секунду убежать. А глаза. Ох уж эти глаза. «Ну и на фиг ты мне нужен, не дашь, ну и фиг с ним, я еще найду, только не бей!» Тут он увидел мои глаза. Нет, я думал еще о тех счастливых и домашних зайчиках и мне было хорошо. Он чуть расслабился. Наконец я включаю ум. Даю бутылку. Говорю: «А ты мне не принесешь еще одну, я пустую тебе тоже отдам». Даю деньги. «Только чтобы холодное было и чипсов купи (терпеть не могу чипсов)». Он деньги не берет.
- В чем дело? – спрашиваю.
- Это очень большие деньги, я не возьму. – опять напружинившись, говорит он.
У меня в руках 10 гривен. Бутылка пива стоит от 1.3 до 2 гривен. Я просто сразу не сообразил. Ладно. Прячу 10, даю 5 гривен. Блин. Это надо было видеть. Как будто я ему фокусы показываю (было 10, стало 5). Убегает. Приносит пиво и чипсы. Пиво пью, чипсы открыл. Он стоит рядом.
- Только вы, дяденька, бутылку никому не отдавайте. Хорошо? А я пока еще поищу, – просит он.
- Нееет, так не пойдет. А если мне вдруг уйти надо будет, я что искать тебя стану? – отвечаю я. Интересно куда это мне может быть «надо» уйти? Обманывать нехорошо, тем более детей, но что ж поделать?
- Ладно, тогда я в сторонке постою, я Вам мешать не буду.
- Да, ты не мешаешь. Садись рядом, мне скучно одному.
Он посмотрел на меня странно и с подозрением. Подошел ближе, но не сел.
- Да ты, правда, присаживайся.
- Нееее. Нам не разрешают.
- ?????. Не понял? Кто не разрешает.
Тут надо кое-что объяснить. Место, где мы находимся, это рынок. Небольшой такой, районного масштаба. А еще это автобусная станция. Не совсем станция. Просто так получилось, что здесь конечная сразу нескольких автобусов и «маршруток». Недавно это место перекупили очень предприимчивые ребята. Стало чище и культурнее. Поставили навесы над рядами рынка. «Дикие» киоски убрали, остальные стали лучше.
- Дворник гоняет. Контролер (это рыночные) может по хари дать. Менты вчера Тошку (9 лет) дубинкой (!) пизданули (!), за то, что не скамейке сидел. Он упал и у него зуб выбился. – спокойно говорит он.
Заебись, да? Как вам картина? А я и не знал.
- Садись – говорю – со мной не тронут.
Подошел, опасливо сел. На самый краешек. Ноги «заряжены». Не сидит, а делает вид, что сел. От меня примерно в метре. Сидим, о чем то говорим. Говорю в основном я. Даю чипсы.
- На, грызани. Наверное, любишь? – стараюсь, чтоб ненавязчиво фраза прозвучала.
- Да нее, не очень.
Во, блин, прокол. Так мне ими теперь задавиться, что ли?
- Бери, бери, не бойся. Солдат ребенка не обидит.
- А Вы не солдат.
- Это почему?
- А солдаты или водку пьют или баб трахают или служат, – совершенно серьезно говорит он.
Вот вам все четыре воинских устава в одной фразе. Да... «устами младенца…»
- Я не младенец – обижено говорит он.
Последнюю фразу я, кажется, вслух сказал.
- Упс. Извини. Я не хотел обидеть.
- А Вы, наверное, компьютерщик?
- ????????????????? Это ты почему так думаешь?.
Пинкертон, блин.
- А они тоже все время «упс» вместо «ой» говорят. Они хорошие.
- Да нет, это я боевиков насмотрелся, там тоже «упс»говорят.
- Чем же они (компьютерщики) хорошие? И откуда ты их знаешь?
- Да я их не знаю. Они на прошлой неделе на «канарах» (это тут на местной речке-вонючке) пиво пили. Много бутылок осталось. Культурные почти не матюгаются. А еще он мне два (!) хот-дога дали. Наелся до отвала.
Ненавижу хот-доги. Бедный пацан.
- Зовут-то тебя как? – это я ему.
- Алексей.
- А меня Андрей. Сколько тебе лет?
- 12. А счас про школу будете спрашивать? – опять насторожено спрашивает он.
- Почему про школу? Нее, про школу мне не интересно. А что ты так?
- Аааааааа. Тут Вальку недавно мужик «крутой», еще круче тебя (блин это я что ли «крутой»?) пивом напоил, потом про школу спрашивал, потом жрать повез на настоящих жигулях («крутой» на жигулях? ладно, проехали), потом к себе привез и всю жопу ему растрахал. Правда утром целых 20 гривен (3$) дал, – абсолютно спокойно, без эмоций рассказывает Лешка.
Слов нет. Вам этот сценарий ничего не напоминает? Ага, слышу, слышу тебя читатель: «А сам, сам то?». Отвечаю: «А сам ничего такого». Смеешься, читатель, ну смейся. Верить или нет - дело твое. Мне к Лешке пора.
- Ты, что енто, расселся, ирод окаянный. А ну, вали пока я тебя метлой не огрела – на «всю тверскую» орет благим матом дворничха.
Блин, ей бы дивизией командовать с ее голосом или сиреной работать. Секундное замешательство проходит. Так. Надо брать огонь на себя.
- Это ВЫ мне? «Тихим» и «спокойным» голосом, - спрашиваю я. Странно, когда я кричу это действует, но не всегда. Когда меня действительно «достали», я говорю «тихо» и «спокойно». Обычно это помогает. – Ты че, охренела, карга старая?
Я очень вежливый и корректный. Особенно с дамами. А тут, ну блин, сорвался.
- Да нет, что ВЫ? – это она почти шепотом. – я этому дебилу маленькому.
Тааааак. «Жера спокойно, ты еще за то дело не отсидел…». Это я себе мысленно. Ну, теперь меня уже ДОСТАЛИ.
- Слушай, коза, вали отсюда, пока валилки работают. Мало того, что ты меня обзываешь, так ты еще пацана оскорбила. – совсем уже «тихо» говорю я. Это я от Капрона (очень уважаемый в определенных кругах района человек, блатной) научился с такими уродами базарить. Ни слова мата, без фени, а люди тухнут.
Стало тихо. Очень тихо. Народ-то собрался на разборки над пацаном посмотреть, а оно вон как вышло.
«Наша служба и опасна и трудна…». Ну конечно, чтоб мы без вас делали, родимые.
- Документы. – вот так, ни добавить, ни убавить. Это мне они мне.
- Че, документы? – включаю тумблер «дурак» в положение «дурак».
Ха, не привыкли, чтобы с вами так говорили. Двое. Сержант (постарше, главный) и старшина (шнурок). Отходят на шаг назад. Ага. Боевое рассредоточение. Ню-ню. Второй, еще на шаг назад. Молодец, дело знает.
- Гражданин, предъявите документы! – это сержант, он постарше и поопытнее. Странно, а такой прокол.
- Здравствуйте. Вы, наверное, из милиции или что-то в это роде? – мне смешно.
Блин! Их рожи надо было видеть. А когда я взглянул на пацана, я обомлел, он пытался задавить «лыбу», но у него это плохо получалось. Тут сержант наконец врубился в тему.
- Сержант Пупкин, такой то гребаный отдел и т.д. – это он представился. – Можем документы свои показать, – так чуть с ехидцей.
Достаю свои документы. Смотрят. Довольно тупо. У меня с собой иностранный паспорт был.
- Вот вы-то мне и нужны – перехватываю инициативу.
- А в чем дело?
- Да тут женщина пьяная (я только щас сообразил) оскорбила меня и еще пацана хаит. Я хочу подать официальную жалобу.
Баба охренела. Пацан счас захрюкает от смех. Менты в ступоре.
- А вы, гражданин, зачем нарушаете? – «нашелся» старшина.
Сержант на него «зырк». Но, «поздно, маша, пить боржоми, печень отвалилась». Блин, родимый, как я ждал этой фразы. Чтоб я без тебя делал? Кругом люди. Люююююююди. Как я вас люблю! Да еще двое моих знакомых подошли. Они цирк очень любят.
- А я что, арестован или подследственный? – с трудно скрытой радостью в голосе говорю я.
- Вы ПОКА (многозначительная пауза) даже не задержанный, – это старшина. Он уже все понял, но пытается спасти положение.
- А на каком основании ваш подчиненный умаляет мое ЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ и ГРАЖДАНСКОЕ достоинство. У нас принято обращение «пан», а он меня чуть ли не «уркой» обозвал.
- А ты, а я, а я счас как дам, счас как ….
Старшина (шнурок) начинает прыгать, угрожать, ругаться. Дааа. Точно, сегодня мой день. Я ждал его ошибки, но такого «подарка»…
- Я ТРЕБУЮ, чтобы мы прошли в отделение. Мало того, что у вас на рынке творится беспорядок. Мало того, что порядочного человека оскорбляют пьяницы, так еще и милиционеры меня обзывать будут. Вызывайте машину, поехали, – я бесподобен. Защитник всех угнетенных.
- Ладно, спокойно. Не шумите гр (ай, поперхнулся) ПАН #### ### (по имени отчеству). – это сержант. – сейчас пройдем в опорный пункт и во всем разб- (это он мой паспорт до конца долистал) -еремся (медленно и с натугой заканчивает фразу). Держит паузу. (Самое время «Твикс» нести). А все просто. У меня там визитка. ОЧЕНЬ известного в их кругах человека. «Ночь и тишина, данная навек…» У меня века нет.
- Давайте, или что-то думать, или что-то решать? – я начинаю немножко наглеть.
Он возвращает мне паспорт. Он сдался. Теперь главное не перегнуть палку. Отходим в сторону. Я и он. Тихо решаем вопрос. Он извиняется за «шнурка», я просто так. Я вообще то не злой. Возвращаемся.
- Пошла на хуй, блядь старая (это цитата), – это сержант дворничке – еще раз увижу мусор возле урны, закрою на 5 суток.
Уходят. Тишина. Релаксация. Прихожу в себя.
- А ты «крутой». «В натуре» - возвращает меня на землю пацан. Он улыбается. Блин. Оно того стоило.
Дальше сидим. Разговариваем. Обо всем и ни о чем. Оказывается, он меня знает. В смысле, фэйс ему мой знаком. Ну еще бы, на меня все продавцы пива тут молятся.
Разговорил его немного. Собирает он бутылки. Мать бухает. «Отчим», очередной мудила . Пиздит его почем зря. Это он мне после второй (выпитой им) бутылки пива рассказал. «Отчим» ему «план ставит». 20 бутылок (пустых) пива сдать (ну это на 0.5 поганого самогона хватит). А если пацан не принесет, он его ебашит «по черому».
И еще один фактик. Понятно, что об этом он мне не рассказывал. Один раз довели пацана «до ручки». Он вешатся пытался. В последний момент сняли. Я про это раньше слышал, но не знал, что это он. Это я уже просто ряд фактов и слухов сопоставил.
Дал я ему две «дневных нормы» (денег, не бутылок). Я сам почти пустой был (на «пару сосисок» хватило бы, но не более). Он убежал. Пожрать я ему пойти предложить не смог, после его «рассказа про Вальку».
Потом, он вспомнил о каких-то «неотложных» делах и убежал. Уже вдогонку я ему крикнул: «Ты, как меня увидишь, подходи. Все бутылки твои будут!». А что еще я ему мог сказать?

Для себя я подумал, что буду называть его Суслик. Не вслух, конечно. Это еще в школе у меня был знакомый, которого все называли Суслик. Он очень обижался. Я его никогда так не называл. Он раз спросил: «А почему ты меня Сусликом не называешь?». Я говорю: «Тебе же обидно!». «Они дразнятся, вот мне и обидно, а тебе можно» - ответил он...

Часть II. Воспитательная работа или собрание родительского актива.
(совсем не БЛ)

Надо же как то помочь пацану. Пошустрил я тут слегка.

С матерью пацана участковый поговорил. Участковый мой одноклассник. Даром что мент, но человеком остался. Он нарисовал ей картину: «Или ты бросаешь пить, или я тебя в «санаторий» отправлю». Она подумала и решила. Она ведь относительно недавно пила. Да еще ходят слухи, что к ней люди приходили из «общества трезвости». Она решила завязать.

А «отчиму» не повезло. Ну знаете какая сейчас обстановка. Кругом отморозки и уроды. «Отчим» «на больничку» попал. Травмы «средней степени тяжести, нанесенные неизвестными лицами» (это из протокола). Решил он из района свалить, когда ходить сможет. Очень сильно сомневаюсь, что кто то жалеть будет, что он уехал.

Я позвонил одному старому знакомому. Кстати у него родители тоже бухали, а он «в люди» сам пробился. Такому старому, что он меня даже и не узнал. У него цех по пошиву ЧегоТоТам. То ли «фирменные» адидасы, то ли еще чего.
Наконец выяснили кто есть кто.
- Ты еще шьешь, Абрам? – это я. Так называю его только я. Он делает вид, что обижается.
- Шью. – это он.
- На работу человека возьмешь?
- Тебя что ли? – это у нас старые еще приколы.
- Нет. Я серьезно.
- Да ваааще то не сезон.
- Надо.
- Кто?
- Н.П. Знаешь?
- Знаю. Классная портниха БЫЛА. Меня еще учила.
- Ну?
- Она же квасит «по черному».
- Нет она завязала. Но если работы не будет, то опять может пить начать.
- А муженек очередной?
- Заболел и из района уехал.
- ?!?!?
- Ну ну. – задумчиво так говорит он. – Пусть заходит.
- Сам ей позвони. – нахально говорю я. – Я то тут причем.
- А кто тогда причем?
- Мне пацана жалко. Пропадет ведь. – резко, как поддых «бью» я.
- Я посмотрю что можно сделать. – сдается он.
Он конечно жмот еще тот. Он бы и родину продал, да не купят. Но похоже ПАМЯТЬ в нем еще жива. Те котлеты, которые я таскал ему в подвал, он не забыл. Нет мне (лично мне) он вряд ли поможет, но что то в нем еще осталось.

Мать пацана теперь работает. Окна в его квартире стали чище. Я видел его раз. У него НОВАЯ футболка и «настоящие адидасовские» (из местного цеха) штаны. Я их видел на рынке. Они покупали тетрадки для школы.

Я слышал тебя Папа кличут?
Сам что-ли себе погонял такое придумал?
Нееет. Ты в нашем деле пока еще «сынок»…
…Так что выходит, что ты - Картофельный Папа
(Х/ф «Гений аферы» <«Гений»>,
разговор И. Смоктуновского и А. Абдулова.
Ну не помню я как их героев звали.)

Часть III. «Картофельный папа»

Пока ничего? Да! Ну, даже памятник этому мудаку (мне типа) ставить надо. Герой, блин. Брюс Уиллис (почти, блин). Это я про две предыдущие истории.
Почти все рады….. :-(((
Если бы это было все, то я эту историю и писать бы не стал. Дальше, как в сказке, «чем дальше, тем страшнее».

(С одесским акцентом) «Иду я вечером, жую спокойно пончик…». Как там дальше, ага «и вдруг ко мне тут фраер подкатил…». Нее, спокойно. Слава богу, никто ничего у меня просить не стал (это для тех, кто эту песню знает).
Возвращаюсь я вечером с работы. Настроение, как ни странно, почти нормальное. Это за два месяца, наверное, в первый раз. Остановился у киоска, решил проверить холодное ли у них пиво. Попробовал рукой – ничего. Стою, вливаю сей божественный напиток. «Поручик Ржевский, Вам бы все водку кушать…» это так, отступление. Хорошо-то как. «И жизнь хороша, и жить хорошо, а хорошо жить еще лучше».
Смотрю, Лешка валит ко мне. Кстати, я никого не ждал, просто стоял. Не пойму он или не он. Шмотки вроде те же, но штопанные и чистые. Сам умытый. Нее, вроде он. Я аж расцвел.
- Привет, - улыбаясь говорю я.
- Здравствуйте, - отвечает он. Хмуро и с опаской.
Стоп. Не порял (как говорит один мой знакомый). Он че меня не узнал? Да нет, узнал, я же вижу. Только страх у него ДРУГОЙ. Не тот страх, что был в прошлый раз. Странно. Ладно, разберемся.
Завожу разговор. Садится почти спокойно. Не напряжен, как в прошлый раз. Но чего-то он боится. О чем мы говорили, я уже точно не помню. Ну как обычно «слово за слово…». Говорил в основном я. Потом я потихоньку пытаюсь перейти к расспросам «за жизнь». Вот тут как выстрел.
- Ты че придуриваешься дядя? – резко со злостью говорит он.
- Типа, не понял. Лешка, ты че? Я тебя че обидел? – я в полной растерянности. Вроде ничего такого не сказал.
- Ну кто тебя просил? Зачем? – грубо и почти со слезами кричит он мне.
- ?????????????????????7 (сказать ничего не могу)
- Я же ЗНАЮ, что это ты все подстроил!!!!
- Что подстроил? – я полностью «на ручнике».
- ВСЕ! ВСЕ! ВСЕ! И что «отчима» отъебашили, и что мать пить бросила, и что на работу ее взяли. – говорит он.
Так. Что он ДЕЙСТВИТЕЛЬНО может знать? И чем это может закончится? Так. Про «отчима» он знать не может, это точно. Да я тут и ни при чем. Ну, стукнули его по голове (и не только) несколько раз. Так, еще. Стоп. Времени нет. ОПЯТЬ нет времени прокачать нормально ситуацию. Как я не люблю экспромты. Работаю «тихой сапой».
- Да кто тебе чего наговорил? Что за бред? – пытаюсь взять инициативу в свои руки. Хрен там.
- Новый босс матери – Ваш старый друг (избавь меня боже от таких друзей, а с врагами я сам разберусь). – с видом Шерлока Холмса начинает объяснять он.
Я получается др. Ватсон. Нет, не хочу. А дальше, как в настольном теннисе. «Шарик налево, шарик направо».
- Ну, допустим не друг, а знакомый. Так у меня полгорода знакомых (ну чуть приврал). – моя подача.
- Да хрен бы он ее взял, она ж бухала. Кто замолвил словечко? А кто бы стал за нее просить? – отбил он.
Не очень логично, но в принципе возразить нечего. Один ноль, опять его подача.
- Участковый приходил и еще «братва». Все «просили», чтоб мать пить бросила. – с видом бывалого НКВДшника говорит он.
- А я какое отношение к участковому и «братве» имею? – нашелся я.
- Участковый с тобой в одном классе учился (как он быстро прокачал все). А пацаны видели как ты с ним беседовал. Вот я и прикинул… (чего к чему он прикину он не сказал).
- Дааааааа, тебе бы следователем работать. Хотя лучше не надо, ты так всех «нормальных пацанов» позакрываешь. «Гвозди бы делать из этих людей, не было б лучше в мире гвоздей». Это я про следователей. Вот не к добру я их помяну. Чур меня, чур.
Это уже не тенис, это уже бокс. «И думал ### мне челюсть кроша, и жить хорошо, и жизнь хороша…» (Высоцкий это, если помните). Он меня в угол ринга загнал. Кругом канаты, а впереди он. Я молчу. Я «поплыл». Интересное ощущение - все понимаешь, а сделать ничего не можешь. Нее, вы не подумайте, что я в обморок упал. Это я так образно.
- Ну, конечно, кто этого урода отпиздил я вряд ли узнаю. Туда ему козлине и дорога, жалко, что вообще «в шуру» не пустили – это он про «любимого отчима». Нее, каков слог, а? Кстати, диалоги почти дословные. Писал «по горячим следам».
- Да мне и не надо узнавать, я и так ЗНАЮ! – это опять он.
«Лучше я помолчу, - подумала Алиса. Лучше помолчи,- подумали все.» Я молчу. Сказать нечего. Да, лучше молчать. А то он мне еще чего тут наговорит. Так. Пора менять тему. Что там обычно советовал говорить Макаренко? Правильно: «А ты уроки выучил, Васенька?» (добрым голосом). Блин, что за бред в голову лезет.
- Мне пофиг, что ты там думаешь! – это я привожу «сильнейший» довод.
- ####... Да я так, ты не обижайся.- Это, типа, он «на мировую» решил пойти.
### - это мой ник настоящий, но не «на районе», а для своих, деловой, так сказать. На районе у меня вообще нет клички. Откуда он мог его узнать? Я же совершенно с другими людьми работаю. Ни с кем из района я по делу не пересекаюсь. Потом (через пару дней) все с ником просто оказалось. Но тут я был шокирован. Ничего страшного нет, что он узнал мой ник. Я же не подпольщик и не «коза ностра» какая. Но откуда?
- Так чего ты хочешь? – довольно резко спрашиваю я. Как говорит один мой знакомый, «непонятки перерастают в запутки, а потом стрелки в перестрелки». Даааа. Велик и могуч русский язык.
- Я НИЧЕГО не хочу. Я хочу сказать, что я вас не просил ни о чем. Значит ничего вам не должен. – как будто гвозди в гроб забивает. «Далеко пойдет, если не сядет или не положат», это тоже одного знакомого цитата.
- Ну и слава Богу. Я вообще-то с тебя ничего и не собирался спрашивать. – отвечаю я. - Правда слава Богу и правда не собирался. Мне даже мысль такая в УМ прийти не могла.
- Это хорошо. Тогда я сам скажу. СПАСИБО вам. Я теперь ДОЛЖЕН вам.
Ну вот те раз. «не хочу бар, хочу Нарьянмар…» Да на фига мне эти приколы.
- Да зачем мне твой ДОЛГ? Спасибо мне вполне достаточно. Хотя я все равно не совсем понимаю о чем ты? – это я. Все ж «дурака» до конца я не выключаю. Мало ли?
- Ты, дядь, «пургу не мети». Давай конкретно. У меня бабок нет. Взять мне их негде. У меня есть сестра, ей 15 лет. Она «поживет» у тебя недельку. И ВСЕ, тогда мы КВИТЫ. Она согласна. Она вообще классно все умеет. В вендиспансере регулярно проверяется. Так что «не ссы». – спокойно, как маленькому ребенку разъясняет он мне.
Сказать мне нечего. Больше всего бесит, что это происходит на самом деле. Пацан говорит серьезно. Что самое страшное БЕЗ ЭМОЦИЙ.
- Ты че совсем охуел? Ты что за бред несешь? – я уже ору шепотом. – Иди на фиг. Щенок.
Не обиделся. Он в растеряности. Не от того, что я его «послал». А от того, что я отказался. Похоже в рамки его мировоззрения и жизненного опыта это не укладывается. Задумался. Потом его «озарило».
- Может Вы «голубой»? (Кстати, он знает, что «по понятиям», говоря такие слова, рискует жизнью. Это не преувеличение.) Тогда Вам, наверное, нравятся мужики и … мальчики. – он все это произносит спокойно, почти без эмоций.
- Тогда я могу пожить у Вас. Я здоровый, я еще не трахался. Правда, я не умею, но я буду все все делать, что Вы скажете. Только надо пойти подмыться. – он волнуется, краснеет, голос хрипит. Между прочим, эту фразу я запомнил точно. Она у меня еще долго в ушах стоять будет.
Блядь. Нет, не так БББББ ЛЛЛЛЛЛЛ ЯЯЯЯ ДДДДДДЬ. Люди. Люди, куда мы идем? Куда мы придем вообще? Как мы эту землю топчем? Почему она носит нас, если в 12 лет пацан может такое сказать почти спокойно? Даже не за деньги, не за интерес, не по приколу, а почти ПРОСТО ТАК. Заебитлз.
Кромвель, вот тебя бы на мое место. Тебе бы это понравилось. Хотя от такого даже тебя покоробить может.
Я что то пробормотал. Не помню. Я был просто в ШОКЕ.
Я вскочил и ушел очень быстро, почти побежал. А он остался сидеть на скамейке. Один. Уже уходя, я слышал, как он мне что-то обидное вслед кричал. Потом его голос сорвался, наверное, он заплакал. Не знаю. Я боялся обернуться.

Пришел домой. Достал литруху водяры. Сел и тихо напился.

Если вы думаете, что все закончилось, то фигВам (индейцы в таких домах жили). На следующий день, вернее этой же ночью, я свалил в командировку. Как обычно, заехала за мной машина. Тело (мое) погрузили «унутрь» и поехали.
Вернулся я дня через три.

Вы знаете что такое «позиционная война»? Это когда два супостата ничего друг другу сделать не могут, закопались в землю по самые «не хочу» и время от времени обмениваются «пиздюлями». Не со зла, так, для порядка. Но оба начеку, каждый ждет, пока другой ошибется. Вот у нас примерно то же самое.
Самое скверное я не пойму чего хочет он. Я не знаю, чего хочу я. Я знаю, что не хочу и не могу того, что он мне предлагает. Так быть не должно! Так быть не может.

«Идет охота на волков, идет охота…». Это на меня. Я в блокаде и осаде. Пацан пасет меня утром и вечером. Хорошо хоть у него денег не маршрутку нет, а то бы и на работу бы за мной притащился. А по району за мной как собачонка бегает. Я его «посылал», даже раз пытался «пиздануть» для вида (ударить я его не смогу, это точно), пытался убегать и «тихариться» от него. Даже другой дорогой стал ходить. Вычислил, пацанов-то много. Он от меня не отстает. При этом он меня боится. Тогда мы с ним вроде контакт наладили, а тут он как-то по другому боится. Он всех боится. Дурацкая ситуация. Прогнать не могу, а может и не хочу. Фразу такую задвину, я аж подсел: «НЕ верь, НЕ бойся, НЕ проси» (знакомо, да?). Он меня «достал».

Я сейчас, как тот Илья Муромец. Разъебашил огромное войско с будуна. Оказалось, что это свои. Х.З. че делать?

Пацана мне очень жалко. ДА ДА. Пусть идут на фиг те, кто говорят, что «…жалость унижает обоих. Того, кого жалеют, и того, кто жалеет…». Меня жалость не унижает (в данном случае точно).

Пацан вообще не очень симпатичный. Отношения я с ним строить не собирался, но бросить теперь просто подло. Я, правда, его еще и не брал. Ну, не знаю. Я хочу ему помочь. Возможности мои очень скромные (бабок – хуй, связей - нихуйя). Если честно, то пацан мне «не симпатичен» (чисто внешне, да он еще и заикается). Скажете, что я «мудак», я не соглашусь, но и спорить не буду. Но вообще-то я и не Мать Тереза.

Зашел я как-то раз к Брюсу Уиллису. Да нет, это не мания величия и с головой у меня все в порядке (хочется надеяться). Это у нас тут забегаловка есть. Над входом написано «Кафе» (хорошее название). А бармен там Олег. Свои зовут его Брюс Уиллис или просто Брюс. Ну вот. Зашел я, значит. Я захожу не столько выпить, сколько поговорить. Ну вид обычный. Забегаловка она и есть забегаловка. Стоим, травим что-то. Он мне местные новости рассказал. Так, ничего интересного. Говорит: «Ты может жрать хочешь?». Это он, кстати, не уговаривает, это так по-товарищески. Я вспоминаю, что два дня почти ничего не ел.
- А че есть?» - спрашиваю. Смотрю в меню. Че туда смотреть, я все наизусть знаю? Пицца (поганая из киоска), сосиски (мерзкие польские), окорочка Буша (no cooment). Я вообще не очень прихотливый в еде, но, когда есть выбор, я такое не ем.
- Да нет. Я же знаю, что ты это жрать не будешь. Там осталась отбивная, тут ######### (большая жаба в нашем маленьком болоте) приходил. Я ему делал и себе. А он есть не стал. – уговаривает меня Брюс.
- Ну ладно, уговорил.
Пока еда жарится, сидим и … (ну вы поняли). Он мне еще картошечки пожарил на сале (попрошу не возмущаться, это все таки Украина). В общем, съел я это все. Хорошо. Он мне еще хереса плеснул «для аппетита».
Тут смотрю, за окном Лешка стоит и на меня пялится. Брюс ему показал кулак, Лешка ему «фак». Беседа с сурдопереводом, так сказать. Я говорю: «Брюс, пусть он зайдет». Вообще, у нас тут Брюса уважают. Он мне: «А сам-то че?» Я думал удивиться или что спросит, таки да нет. Я ж говорю профессиональный бармен. Он махнул Лешке, заходи мол. У него часто пацаны подрабатывают. Лешка зашел.
Диспозиция такая. Я за столиком, недалеко от стойки. Брюс за стойкой. Малой перед стойкой по стойке смирно, но готовый к «ноги, мои ноги». Брюс говорит: «Иди с человеком поговори», - и на меня показал. Леха подошел, сел. Молчит.
- Ты есть хочешь- спрашиваю. Дурацкий, конечно, вопрос.
- Дядя. Я ж тебе уже говорил. Давай дело решать – спокойно отвечает.
- Ладно, будем решать. Только поговорим после того, как ты поешь, а то ты голодный и злой. Мне добрые нравятся – отвечаю я. Я, конечно, ничего «решать» с ним не собираюсь. Но он у меня хоть поест сегодня. – Что будешь есть?
- Что дашь, то и буду. Денег у меня нет – хмуро, но спокойно отвечает он. Чуть оттаял.
- Окорочка будешь?
- Нет. Они очень дорогие. Мне бы чего ни будь подешевле. Я хот-доги люблю, но тут их нет.
Вуууух. Вроде он немного отошел. Ну не могу я счеловеком разговаривать, когда он в «режиме камиказде» работает. Ладно, на окорочка давить не буду, а то опять бзыкнет. Во, хорошо. Уселся на стуле поудобнее.
- Тебе сосиски или пиццу? – спрашиваю его.
- А можно?
- Можно. Так что ты будешь?
- Сосиски … или пиццу. Ну я не знаю. Сосиски вкусные (бедный ребенок), а пиццу я не пробовал (дааааа). – тихо говорит он.
- Сосиски с картошкой, салат и бутылку колы. – голосом старика Хотабыча говорю я. Почти как в сказке. Делаю Брюсу знак. Знак означает «двойной» (сосиски двойные). Пацан знак не просек, хорошо.
- А мне (тактический маневр) пиццу, зажареную, - это я опять Брюсу.
- А можно попросить? – робко и тихо спрашивает он.
- Ну. Спрашивай.
- А пиво? – он чуть осмелел.
- Одну «Славутича» (люблю я это пиво) – это я опять Брюсу.
Все на столе появилось очень быстро. Брюс работать умеет. Ставлю пацану сосиски, возле себя пиццу. Ему колу, себе беру пиво и пью «из горла». Ха, ха. Вы думали я ему пиво дам, хрен (растение такое). Он чуть удивился, что я ему не дал пива. Начал есть. Да нет, не есть. Он просто глотал кусками, почти не жуя. Я не успел еще полбутылки выпить (это для меня два глотка), а он съел: четыре сосиски (!), примерно 250-300 грамм картошки, салат. Отдышался. Начал колой булькать.
- Слышь. Я, наверное, всю пиццу не съем. Ты мне поможешь? – говорю я ему.
- Фануфо (вы что- нибудь поняли, я нет).
Режу пиццу на пополам. О боже, неужели мне эту гадость придется есть. Половину переложил ему на тарелку. Начинаю есть. Он съел свою часть быстро, но иногда даже пытался жевать. Потом допил колу, между прочим бутылка была 0.5 литра. Куда в него все влезло. Смотрю он осоловел совсем. Стал сонный и почти спокойный. Режим «не кантовать».
А у меня времени уже нет, мне пора ехать. Пошел я к Брюсу. Расплатился. Говорю: «Слышь, пусть пацан посидит спокойно. Потом он сам уйдет или ты его турнешь». А че еще делать то?
Брюс говорит (вот молодец): «Я ему, типа, работу дам, он в подсобке покемарит, а потом я его домой отправлю, как мать с работы придет. Не фиг ему по улицам шляться». Во блин, все-то он знает (я про мать Лешки). Я поехал по делам.

Кажется я все-таки сделал правильный ход. Анализ ситуации. Осаду с меня сняли. Лешка за мной не бегает. На глаза попадается в районе часто. Если зову, то подходит, если не зову, то пропадает. Дурацкие разговоры «о долге» уже не ведет. Сам не навязывается. Я его тоже не трогаю. Кажется «лед тронулся».

Вот такая вот, малята, хуйня. Кто тот препезденный режиссер на этом гребаном «празднике жизни»? Уж точно не я. А к сценаристу у меня вообще куча вопросов, но где его найти?

Глава IV. События, которых не должно было быть

Неожиданная встреча

Я не думал, что эта история будет иметь продолжение, да и не хотел этого. Так уж оно как-то само вышло. Дела шли не лучшим образом.
Встреча произошла, как обычно, неожиданно. С ним все было неожиданно. Я вышел из метро, Суслик шел навстречу. На него было приятно смотреть. Чистенький, куртка новая, джинсы чистые и глаженые, на голове шапка, белая, прямо глаза режет. И, самое главное, глаза. На меня смотрел не забитый, всеми гонимый щенок, на меня смотрел мальчишка веселый, спокойный и уверенный в себе.
- Привет. – весело сказал он.
- Привет. – как можно веселее сказал я, хотя особого повода для веселья у меня не было.
- Дядя Андрей, купи мне пиццу, я есть хочу. – попросил он.
Я очень удивился. Я угощал его несколько раз, но всегда приходилось его уговаривать и чуть не силой тянуть в кафе. А тут САМ попросил. Зашли в кафе. Того кафе, где правил Брюсик, давно нет. И тут я вспомнил, что денег-то у меня мало. Ну, ничего, можно и в кредит, не впервой. Я заказал себе пару сосисок, Суслик – пиццу, естественно.
Не очень-то он и есть хочет, как я погляжу. Понятное дело, что кушает он теперь получше. Тогда не понятно, зачем он меня затащил сюда. Он никак не может начать разговор. Вижу, что хочет что-то сказать.
- Пойдем ко мне в гости. – как бы решив давнюю борьбу, говорит Леша.
- Ты че, двинутый? А если еще мама и отчим узнают про меня, нас обоих в братскую могилу закатают. – говорю я.
- Дяди Виталика нет, он в рейсе. Мама будет вечером, поздно. В подъезде вахтера нет, никто тебя и не заметит. – терпеливо, как маленького, уговаривает он меня. Такое впечатление, что он считает это решенным вопросом.
Домой мне идти не хотелось. Настроение не то, еще и маму расстраивать. Можно, конечно, просто сидеть в забегаловке, напиться. Но что то не тянет. Я подумал, а почему собственно нет? Странно, но настроение стало улучшаться.
- А ты не боишься, я же «маньяк»? – спрашиваю я «загробным» голосом.
- Нееееееееа! Тебя я не боюсь. – смеется он.

Соблюдая все меры конспирации, мы прошли к нему. По одному, с интервалом в 20 минут. Сначала он, потом я, только после белого платка в окне. Квартира выглядела не богато, но чисто и ухожено. Он сразу потащил меня на кухню. Налил мне большую тарелку супа, достал банку помидоров. У меня проснулся жуткий аппетит.
- Вкушшшно. – с набитым ртом прошамкал я. Хорошо твоя мама готовит.
- Мама целый день вкалывает, ей некогда готовить. Она теперь уже мастер в цеху. – спокойно и в то же время с оттенком гордости ответил он.
- А кто же готовил? – недоумеваю я. Удивление было не показное, я никак не мог сообразить.
- Я, конечно! – краснея говорит он. – Только ты не говори никому.
- Отлично, очень вкусно. А почему не говорить-то? – говорю я.
- Ты че? Тормоз? – удивляется он. – Меня же пацаны засмеют. Готовлю, как девчонка.
- Нет проблем, тормознул. – сдаюсь я.
Пока я ел суп, он колдовал над сковородкой. И вот вожделенный момент наступил. В ней, шипя, кипя и шкворча, дымилось огромное количество картошки вперемешку с мясом, луком и салом. Запах был просто потрясающий. Я сейчас расскажу как это делается. Для этой цели лучше взять большую и глубокую сковородку, желательно чугунную и толстую. Сначала надо взять сала, по вкусу. Сало - это наш национальный секрет, стратегический запас и единственное достояние. Потом сало надо кинуть на разогретую сухую сковородку и оно даст сок, точнее жир. Порезать мясо, небольшими кусочками, и положить в сковородку. Добавить огня. Жарить до полуготовности, почти без соли. Сделать маленький огонь. А затем на сковородку кладется тонко порезанный картофель. И все вместе жарится и солится. Огонь должен быть маленький. Затем нужно взять пару луковиц, можно и больше, порезать и туда же, на сковородку. Прожарить до золотистого цвета. Пока жариться картошка, нужно вскипятить пару кружек воды. Когда картошка станет золотистой, но еще будет сырой, нужно вылить в сковородку примерно две трети стакана кипятка и сразу же закрыть крышкой. Дать пожариться немного, попробовать. Если не готова, повторить процедуру с кипятком, только чуть меньше. Процесс занимает довольно много времени, но оно того стоит.
Я понял, что супа можно было есть и поменьше. Ну ничего, придется поработать ложкой. Он открыл холодильник. На стенке стояла початая бутылка водки. Нет, ты только вдумайся в ситуацию. В доме у бывших алкашей в холодильнике стоит открытая бутылка водки, и хоть бы что. Я был удивлен.
- Будешь? – показав на водку спросил он.
- А ты?
- Я не пью такую гадость. Вот если бы пивка, стаканчик. – спокойно, не рисуясь, говорит он.
- А это чья бутылка? – спрашиваю я.
- Это дяди Виталика. Он приходит из рейса и всегда 100 грамм, а потом спать. Он - дальнобойщик и зашибает кучу денег. – говорит Леша.
- А мама? – спрашиваю я.
- А мама только по праздникам, три тоста. – радостно говорит он. – Так тебе налить?
Смотрю на него. Он ждет моей реакции. Ждет напряженно, как-то даже с опаской. Вот только знать бы, чего он ждет.
- Не, сегодня не хочется. – равнодушно говорю я. Я действительно не большой любитель водки.
Во! Что я такого сделал? Лешка засиял, как медный пятак.
Наевшись, как удав, я отвалился на спинку стула. Все, «бах верх», как говорят у нас. Мне стало легко и просто. И я впервые за эти дни начал говорить. Меня прорвало. Я говорил долго и путано. Говорил про неблагодарных и продажных пацанов, которые сначала клянутся в вечной дружбе и говорят, что очень любят «мивину», а потом продают тебя за коробку петард или компьютер. Говорил, говорил, говорил... Сбивался, возвращался назад, начинал сначала, потом пропускал события, путал хронологию. Я рассказывал про себя, это была моя исповедь. Нет, я не смог, не нашел сил признаться ему, что я «другой». Я просто с протокольной точностью пересказал события и людей, отношение и свое состояние. А он... он сидел и слушал. Молча и внимательно. Он смотрел мне прямо в глаза. Я редко смотрю в глаза людям, да и они мне тоже. Одним есть что скрывать, другие чего-то боятся. Да и мне есть что скрывать, а еще, у некоторых часто портится настроение, если они посмотрят мне в глаза. Меня часто называют пессимистом, странно, я улыбаюсь, и немало. Меня могут выдать только глаза. У него были чистые глаза, глаза мальчика, который уже успел немало повидать на своем веку. Эти глаза видели помойки и подвалы, грязь и ругань, побои и ненависть. Видели бывших «ухажеров» мамы и стены приемников-распределителей, мазут запасных путей вокзалов и горы гниющих овощей рынков, дебильные улыбки притонов наркоманов и ночной холод улиц, холод равнодушия лиц и холод сердец. И они смотрели на меня эти глаза. Я не скажу, что очень уж я бывалый, но тоже повидал не мало. В его глазах я увидел ПОНИМАНИЕ. А мне больше ничего и не нужно. В сущности как мало нам иногда надо. Сказать немного правды и посмотреть с чьи то глаза, которые тебя поймут и простят. Это так не много и так это МНОГО.


Крепкий орешек

Стемнело. Зимой темнеет рано. За окном дул холодный промозглый ветер. А в квартире было тепло, даже жарко.
- А давай видак посмотрим! – преложил Леша.
- А у тебя и видак есть? – спросил я удивленно.
- Есть! Это правда дяди Виталика, но он разрешает мне смотреть. – ответил Леша.
Мы прошли в комнату. Здесь тоже было чисто и прибрано. Видеомагнитофон стоял на тумбочке для постельного белья. Я покопался в стопке кассет. Несколько боевиков, мультфильмы, фантастика. Очень неплохая подборочка. Я выбрал какой-то боевик, кажется что то с Брюсом Уиллисом. Пошли титры. Я сел в кресло. Леша подошел, нерешительно остановился возле кресла, которое стояло рядом с моим.
- Можно я рядом сяду? – смущенно сказал он.
Вот уж чего-чего, а стеснительности я за ним не замечал. Это еще что за фортели?
- Конечно, ты же у себя дома. – ответил я.
Не, он от меня чего-то не того ждал. Что я не так сказал? А ну-ка, «проверочка», как он на такое предложение?
- Если хочешь, можешь мне на колени сесть. – предложил я.
- Правда можно? – недоверчиво и радостно спросил он.
- Падай, быстрее, а то там всех без нас перекоцают! – кричу я.
Он прыгает на меня с разбега. Кресло жалобно стонет и мы начинаем смотреть фильм. На экране происходит все как положено. Брюса долго бьют и гоняют по коммуникациям, совершенно не приспособленным для человека. При этом он умудряется шутить и угробить десяток-другой вражин. Каждая его шутка вызывает мой смех, а Лешка просто визжит. Я добавляю немного своих комментариев в фильм. Каждый новый труп вызывает у нас бурю радости. Кровь брызжет, гильзы летят, трупы ложатся уже штабелями в три ряда. Примерно в середине фильма возникает мысль, что не так и плохи дела у Брюса. Врагов стало заметно меньше, а Брюса не убавилось. Полиция и ФБР в очередной раз «вскочИлы в халЕпу», хотя Брюс их предупреждал. Наш смех и комментарии стали совершенно дикими и неприличными. Наконец фильм подходит к своей кульминации. Их осталось двое: Плохой и ТотКтоПобедит. Яростная схватка, кровь стынет в жилах от наших замечаний и криков, среди которых «ой ухи мои ухи» и «по сопатке ему, чтоб не лез». И это еще самые приличные и наименее циничные. И вот долгожданный Хепи Эдн, Брюс обнимает свою Любимую, враг повержен, журналист получил по морде. Финальные титры. Саны фильмасы. :-)
Идет бурное обсуждение фильма. Я видел фильм раз наверное в 6-7, Лешка - 4. Обсуждение переходит на личности, в ход идут руки и ноги. На кресле нам уже тесно и мы летим на пол. Парнишка отлично развит физически и ему явно не 11 лет, как он говорил раньше. Он просто жутко, невероятно боится шекотки. Слабое место найдено. От его визга у меня звенит в ушах. Его футболка полетела в сторону, «чтобы мне тебя мучить лучше», моя рубашка тоже.
- Хватит меня щекотать, а то я кончу. – кричит он.
Он в тонких шортах из х/б. И на положенном месте возник бугорок. Он лежит на спине. Я рядом в полоборота к нему. Я не стал его щекотать дальше. Он молчит, я тоже.
- Леш, а можно я посмотрю? – тихо говорю я.
- Что посмотришь? – не понял он.
Я кладу руку на шортики, в характерном месте. Он вздрагивает, но не делает попыток освободиться.
- Спокойно, тихо, расслабься. – успокаиваю я его. Начинаю слегка гладить бугорок на шортах.
- Не надо, я сейчас кончу в трусы. – смущенно говорит он.
- Так давай я сниму их. – предлагаю я. Сквозь шортики я чувствую, что его член напрягся, стоит как кол.
- Нет, нельзя.
- Почему?
- Я стесняюсь. – краснеет он еще больше.
- Ну что тут такого. Подумаешь. – говорю я и начинаю понемногу снимать с него шортики. – Давай пока шортики снимем.
Он молчит. Не делает попыток помешать мне и смотрит мне в глаза. Я смотрю ему в глаза. Снимаю шортики до колен, потом ниже, потом стаскиваю их совсем. На нем очаровательные белые трусики, очень чистые. Кожа загорелая, темная. Отличные мышцы, даже есть рельеф. Я начинаю гладить ему живот. Медленно и очень нежно.
- Закрой глаза. Сейчас мы полетим. – говорю я тихо.
- Ладно, только трусы не снимать. – соглашается он.
Правой рукой я глажу ему живот. Затем провожу по члену и яичкам через трусики. Его правая рука обнимает мою спину. Я обнимаю его левой рукой и подкладываю ее ему под спину. Чуть чуть приподнимаю его и слегка поворачиваю к себе. Моя левая рука в районе его поясницы. Правой рукой беру его левую руку и кладу к себе на тело. Начинаю гладить ему ноги выше колен. Ноги плотно сжаты.
- Расслабься, все хорошо. – говорю я.
Он расслабился. Ноги чуть согнул. Он лежит чуть в поворот ко мне, на правом боку. Я лежу на левом боку, лицом к нему. Я сгибаю его левую ногу и ставлю стоя, правая нога лежит на полу. Глажу рукой ноги, постепенно поднимаясь к трусикам. Вот наконец белая и чистая ткань. Моя рука у него между ног. Глажу и ласкаю его. Он расслабился, его руки несознательно обняли меня и стали слегка гладить мою спину. Поднимаю руку опять на живот. Двигая медленно и плавно начинаю забираться ему под трусики.
- Не надо! Пожалуйста! – тихо просит он, но это звучит как «давай».
- Тихо, Лешенька, тихо. Все хорошо. Все будет хорошо. – уговариваю я его.
Он не делает попыток к сопротивлению. Я начинаю медленно снимать с него трусики. Очень медленно. Он пытается удержать их. Нет, он не держит мои руки. Не сопротивляется, он просто держит свои трусики левой рукой. Я убираю его руку и кладу ее на себя. Продолжаю снимать с него трусики. Он поворачивается, ложится на спину и держит трусики уже двумя руками. Молчит. Активного сопротивления нет. Я глажу его по рукам, что-то шепчу ему. Он отпускает трусики, но руки держит тут же. Я несколькими движениями стягиваю трусики ниже колен, почти до щиколоток. Он закрывает свое богатство руками и сгибает колени, как бы прячась. На лице смущенная улыбка, мордочка красная.
Я начинаю гладить его по ногам и постепенно, не спеша, выпрямляю ему ноги. Потом глажу руки. Убираю сначала одно руку, себе за спину. Потом вторую, себе на плечо. Наконец моему взору открылось все его богатство. Стройное отлично сложенное, ловкое и гибкое тело. Тонкокостный скелет, сухие, почти испитые мышцы. Чуть смуглая, загорелая кожа. Треугольник кожи, где были трусики, белее, чем вся кожа. С большой вероятностью можно предположить, что солнечные лучи летом очень неплохо потрудились и здесь. Нашлось укромное место, где несколько пацанов купались и загорали голышом. Волосиков еще нет. Писька тонкая и длинненькая, стоит, как кол. Головка чуть оголилась. Яички поджаты, мошонка маленькая и упругая. Глаза полузакрыты. На лице легкая улыбка.
Глажу рукой живот. Медленно, очень медленно двигаю руку вниз. Напрягся, сжался. Я чуть-чуть пошлепал его по брюху, прошептал на ухо пару слов. Он опять расслабился. Моя рука начинает гладить ему яички. Плавно и очень нежно, перебирая их. Потом опускаю руку в промежность, пришлось немного раздвинуть ему ножки. Дыхание стало порывистым, резким. Писька у него дрожит, как рысак перед стартом.
Подхожу к кульминации. Осторожно глажу ствол, едва касаясь. Он вздрогнул, обнял меня еще крепче. Дышит через раз. Оглаживаю член несколько раз. Стволик напряжен. Леша пытается сдержать легкие стоны. У него это получается через раз. Двумя пальцами беру головку члена и начинаю медленные поступательные движения. Моя левая рука перебирается на его живот, я тоже обнял его. По поведению мышц пресса и сокращению мышц в районе паха хорошо судить о степени близости «кончины». Теперь уже скоро. Мои движения становятся быстрее, не теряя плавности. Он зажмурил глаза, его голова мотается вправо и влево. Бедра чуть подрагивают и инстинктивно начинают двигаться в характером режиме, еле-еле, чуть заметно. Он поворачивает тело выше пояса ко мне, обнимает меня еще крепче, голову прячет под мой подбородок, где-то в нижней части шеи. Напряжение его члена становиться предельным, потом возрастает еще, еще, ЕЩЕ и... Все тело напряглось в едином порыве, бедра наконец рванулись вперед. Его ствол вонзился в мою ладошку и он тут же обмяк. По моей руке потекла маленькая капелька, его первого сока. Почти прозрачная, она радостно бежала по моей руке. А по моей груди текла его слюнка, которую он в порыве страсти пустил сквозь губы прижатые к моей шее. Он замирает в сладкой истоме.

Улыбается. Чертенок ты милый. Он обнял меня, я прижал его к себе. Такое тонкое и сильно тельце, какой же ты красивый и милый.
- Через 10-15 минут придет мама. – спокойно сказал он.
Вы видели когда-нибудь работу боевого расчета? Не видели? Идет сигнал, времени в обрез и каждая ошибка может стоить... Слаженная работа достигается многолетней «спевкой», долгими тренировками. У нас такой возможности не было. Пошла работа, четко, спокойно, без суеты. Мы понимали друг друга почти без слов, жесты и короткие фразы. Через 3,5 минуты все было чисто, прибрано и прилично. Работал видак, мы сидели в креслах. И тут я заметил, что Лешка так и остался в одних трусиках. :-) Еще 20 секунд на ликвидацию «ляпа», скрежет ключа в двери мы встретили с постными и спокойными лицами мальчиков из хорошего пансиона, идущих с воскресной проповеди. На экране Брюс опять полез в шахту лифта. И не надоело ему?


Мама

«Открылась дверь и я в момент растаял». Мы сидели и как бы не слышали, что пришла мама. Потом Лешка встал и пошел помочь ей отнести сумки с провизией на кухню. Я слышал, как он ей рассказал, что у них гости. Прозвучала фраза «это ТОТ дядя Андрей, ну ты знаешь». Интересно, что это она ЗАНЕТ? Ну, да ладно, будем по обстановке. Потом Лешка вернулся в комнату и мы стали смотреть вторую часть Спасителя Всех Времен и Народов. Когда Брюсик уже дрался на крыле, вошла мама, поздоровалась и пригласила нас поужинать. Я и не заметил, что уже вечер.
«Ужин прошел в теплой, дружеской обстановке», так кажется говорил Вася ТАСС. Готовит она, если честно, средненько. Она работает мастером в цеху. Кстати, она ушла от моего товарища, куда я ее пристроил, очень уж жадный оказался. Зарабатывает неплохо и в принципе она довольна. После ужина был чай. За чаем разговорились, «за жизнь».

«Рооооота ооооооооотбой»

Я решил, что пора встать на лыжи и валить домой, пока Лешка что-нибудь не ляпнул, из лучших побуждений. Встал, чтобы поблагодарить за угощение и... что то у меня опять с глазками. Я увидел часы, на них было 00:30 (!). Как теперь добираться домой? Как я так поздно задержался? Идиот.
- Мам, а Андрей уже не сможет домой попасть. – радостно завопил Лешка.
Вот блин, придурок. Это я про себя, естессно, а не про Лешу. Он-то при чем? И денег на тачку нет. А если пешком, то почти час идти, да еще и каждому мусору кланяться. Что делать-то?
- А Вы оставайтесь у нас ночевать! – услышал я голос мамы.
Так, похоже, что у меня еще и слуховые галлюцинации. Брежу, точно! Или это у них крыша поехала?
- Ураааааааааа! Андрюха, оставайся у нас. – орет Суслик.
- Ты что себе позволяешь? – строго спросила его мама. – Он тебя насколько старше?
- Ну и что? Он не обиделся! – отвечает Лешка.
- Только Вы уж извините, у нас не богато. Я Лешку на пол положу, а Вы на его кровать, если не возражаете.
Похоже мою ночевку тут они считают вопросом решенным. Могли бы и меня спросить. Хотя, если честно, то меньше всего мне хотелось сейчас переться через полгорода и искать милицейских и криминальных приключений, на свою задницу. Немного, скорее для вида, я поупирался и согласился.
- Только давайте так, я лягу на пол, а Лешка у себя! – говорю я.
- Тебе нельзя на полу, у тебя спина. – категорически заявил Леша.
Вот чертенок, даже это знает. Откуда? Может я сам говорил, не помню.
- Если вы не возражаете, ложитесь вместе на диван, с Лешкой, а я на его кровать лягу, Виталия все равно нет!!!!!!!! – «нашлась» мама.
!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!! Я просто был поражен и сражен наповал.

После вечернего омовения, в душе, и сотворения намаза, который свелся к фразе «ну что, баиньки?», я прошел в комнату. Лешка выпорхнул из-под одеяла, в беленьких трусиках и побежал в душ. Очень чистоплотный масик. Я стал устраиваться, на ночлег. «Штирлиц всегда клал фаустпатрон под подушку» :-) Я положил часы на столик, возле головы, выключил свет и лег.
В комнату зашел Леша, мокрый после душа. Вы часто видели масиков, которые умеют хорошо вытираться? Я нет! Он влез под одеяло и улегся, на другом краю дивана, почти «над пропастью». Я начал заводится, уже от одной мысли, что он рядом.
- Ты так упадешь ночью. – говорю я. – Двигайся ко мне.
- А ты не будешь, ну, мешать мне спать? – хитро спросил он.
- Буду! – честно признался я.
- Я не хочу, это стыдно и... мы так всю кровать обкончаем. – развивал свою мысль Леша.
- Не боись, что-нибудь придумаем, - сказал я и достал чистый носовой платок. – Двигай сюда.
- Хорошо, только будем спать и БОЛЬШЕ НИЧЕГО. – сказал Леша.
Он пододвинулся ко мне. Еще чуть влажный, горячий, после душа. Я уже говорил, что у него отличный тонус мышц. Я был уже на «боевом взводе», пододвинул Лешу к себе и обнял одной рукой.
- Ты обещал! – напомнил он мне, не очень уверено.
Я молча придвигаю его еще ближе. Обнимаю обеими руками. Он сложил руки крестов на груди и не дает приблизится к себе. Нет, активного сопротивления нет, просто он как «кокон» сделал. Я ему говорю на ухо несколько слов и глажу по спине. Завязывается разговор. Мы шепчемся о своем, он делится новостями, школьными и дворовыми. Я продолжаю его гладить по спине. Он расслабился. Ищет место, куда деть руки.
- Леш, обними меня! – тихо говорю я.
- Я не голубой. – неуверенно говорит Леша.
- Я тоже не голубой, и потом мы просто болтаем. – отвечаю я.
Он неуверенно обнимает меня, но прижаться стесняется. Я прижимаю его к себе, обнимаю и тихо говорю ему на ухо.
- А ты не будешь смеяться? – после небольшой паузы спрашивает он.
- Нет, конечно. – серьезно отвечаю я.
- А я помню, когда еще был папа, я еще маленький был. Он меня часто обнимал, ну пока пить не стал, а потом он пил и бил меня и маму. – доверяется он мне.
Потом он мне рассказал историю своей короткой и не очень веселой жизни. Не ждите ее здесь, ее не будет, это наша с ним ТАЙНА. Мы лежали и разговаривали, нам было тепло и хорошо.
Леша расслабился и доверился мне. Мой «барометр» уже показывал не «бурю», а «ураган». Я ощущал, что его «болтик», тоже «в боевом». Я провел рукой по его попке, в трусиках. Он на это ничего не сказал. Тогда я просто снял с него трусики, ничего не говоря и не объясняя. Он молча лежал, и ждал, что я буду делать. Я повернул его на левый бок, я тоже лежал на левом боку. Прижал его спину, к своей груди. Он немного засмущался, стал мяться.
- Только ты не будешь меня, ну, туда! Хорошо? – сказал он с опаской.
- Куда? – не понял я.
- Ну сзади, в попку - еще больше стесняясь, сказал он.
- Нет, конечно, что ты, глупенький, – ответил я как можно «умиротворение», - я вообще ничего не буду делать, что тебе не нравиться.
- Ладно! – согласился он.
Он лежал, чуть присогув ноги, и прижавшись спиной к моей груди. Я обхватил его обеими руками, прижал к себе еще крепче. Потом стал гладить его грудь и живот. Медленно и мягко. Плавно перешел на низ живота, затем на член и яички. Он мелко задрожал, даже не дрожал, а мышцы его подрагивали. Я положи левую руку ему на живот, а правой взял письку. Это, кстати, моя любимая «позиция». Он уже был «разгорячен», поэтому больших усилий от меня не требовалось. Тельце его напряглось, он вздрогнул два раза и... тихо заскулили, как щенок. При этом он продолжала гладить мои руки и что-то бромотать, я разобрал всего несколько слов: «...какой же ты хороший...».


Утро красит нежным светом...

Так получилось. Что я еще раз заночевал у них через несколько дней.
Спали мы опять с Лешкой вместе, только теперь в его комнате. Я пришел уже под утро, Леша уснул сидя в кресле. Пришлось немного потрудиться, чтобы его раздеть и не разбудить. Всю ночь я его обнимал, он даже пару раз меня обнял, сквозь сон.
Проснулся я часов после 11. Меня разбудил луч солнца, который нахально щипал мне глаза.

Ну, раз идти никуда не надо и дома нет никого, то... Что ж остается делать, когда такой масик рядом. Будем продолжать заниматься «развращением малолетних», в миру «педофилией».
В комнате довольно тепло и Леша спит раскрывшись. Он свернулся калачиком и спит на левом боку, у стенки. Маечку я вчера с него снял. Трусики белые, белые, почти прозрачные. Глажу его спинку. Он пошевелился, но не проснулся. Ножки вытянул. Ох, ты ж моя лапочка. Как ты удачно лежишь. Сейчас мы трусики-то снимем. :-) Пока я снимал трусики, он что-то пробормотал, но я не понял что. Перчик уже немного того. Еще не полностью в боевом, но уже и не лежит. Красивый пацан, мордочкой правда немного не вышел, а тело, как у спартанского мальчика.
Сквозь сон бормочет, что-то вроде «зачем это?». Сейчас узнаешь, мой красавчик. Коронный номер программы - побудка по Мазаевский. Лежит правда не очень удобно. Спускаюсь чуть пониже и глажу руками его живот и спинку на уровне живота. Спинку глажу так, чтобы ему чуть щекотно было. Это помогает и он сам переворачивается на спину. Одна рука вдоль тела, другая закинута за голову. Ноги чуть присогнуты и плотно не сжаты. Писька торчит, но еще пока покачивается. Глажу ножки, возле перчика. Но само богатство пока не трогаю. Лешка начинает понемногу просыпаться. Изменилось дыхание и реакция мышц и кожи на прикосновения. Но делает вид, что спит, чертенок. Да, теперь уже точно проснулся. Болтик напрягся и торчит, как МКР перед стартом. Ну что ж, пора готовить ее к старту.
Начинаю аккуратно оглаживать яички и стволик. Беру яички в руку и очень осторожно играю ими. Ноги он сжал плотнее и выпрямил. Стволик напрягся и показалась головка, выглянула осторожно, как из засады. Погоди, милая, я до тебя доберусь. Беру его членик в руки и изучаю его. Я ведь его толком не видел еще. При этом постоянно поглаживаю его на всей чудесной длине, но головку пока не трогаю. Мышцы пресса чуть подрагивают, ноги напряглись. Явно обозначился рельеф. Пацан очень любит футбол и иже с ним. Был бы тут Амакс, они бы мигом спелись. А пока я сам тут разберусь.
Теперь надо осторожно оголить головку. Это бывает немного страшно им иногда и даже не всегда приятно. Но тут вроде патологий нет. Беру двумя руками член и осторожно извлекаю партизанку из шубы. Он напрягся, даже рукой пытался помешать, но не успел. Я отвел руку, стал гладить его яички и тихо шептать и успокаивать. Теперь самое ответственное. Целую его в пупок, потом ниже, ниже. И вот, наконец, приближаюсь к вожделенному столбику. Облизываю красную и твердую головку. Он вздрагивает, открывает глаза. Бормочет «перестань, не надо». Но при этом улыбается.
Я улыбаюсь ему в ответ. Для этого правда пришлось оторваться от такого приятного для обоих дела. Я сам от этого процесса жутко возбудился и трусь о кровать. Беру губками его сокровище, несмотря на вялые протесты. Корпус ракеты дрожит, как струна. Тело напряглось, ноги начали елозить по кровати. Я методично смакую чудесную конфету любви, погружая его в себя. Членик у него не очень большой, поэтому мне удается достать до его основания. Яички втянулись, мошонка стала маленькая и горячая. А столбик, ох уж этот столбик, как он подрагивает. Леша шепчет что то и постанывает. Стартовые расчеты уходят в укрытие. Последняя перекличка, телеметрия. И вот, команда, хлесткая как плеть: «ПУСК». Точнее «спуск». Две дерзкие капли летят небо или в нёбо. Я чувствую я языке терпкий и горячий сок моего масика.

- Так нечестно! – были его первые слова, когда он пришел в себя.
- Чем ты не доволен, зая? – удивляюсь я.
- Ты меня все время, ну ЭТО. А я тебя не могу, да? – чуть обиженно говорит он. – Я тебя даже не видел еще, полностью.
- Нет проблем. Что ты хочешь? – спрашиваю я.
- Ляж на спину, только глаза закрой, а то я стесняюсь тебя.
Я ложусь на спину. Устраиваюсь поудобнее. Мой аппарат в полной боевой готовности. Леша снимает с меня трусы.
- Не подглядывать! – строго говорит он. – Ого, ну и хуище у тебя!
Не такой уж у меня и большой, если честно. Леша не очень умело гладит мое тело. Я уже на грани, слишком долго держал в себе.
- Леша, осторожно, я с-е-й-ч-а-с м-о-г-у к-о-н-ч-и-т-ь. – с трудом говорю я, сдерживаясь из последних сил.
- Ух, ты, ДАВАЙ! – визжит Лешка и начинает дрочить мой многострадальный болт.
Все, я ужеееееееееееее нееееееееееееее могуууууууууууууууу. Уффф. Теперь точно все. Леша удивленно и озадачено смотрит на сгустки спермы на моем брюхе.
- Много в тебе! – с почтением говорит он.
- Ничего, подрастешь и в тебе будет не меньше.

Нам было хорошо вместе. Мы ходили в лес, гуляли (только в другом районе), были пару раз в кино. Да всего и не упомнишь. Я стал ему что-то вроде старшего брата. Которому можно позвонит, поговорить, часто поспорить или посоветоваться. Мы не загружали себя лишними размышлениями на философские темы, мы просто дружили и не тужили. Я надеюсь, что так будет и впредь.
Это была не последняя наша встреча. Их было немало и проходили они в душевной и теплой обстановке. После нескольких встреч он стал раскрепощен, перестал стесняться. Забитый, всеми гонимый, всего боящийся Суслик превратился в дерзкого, веселого и очень изобретательного зайчика. Несколько раз мы «играли» не одни, к нам приходил еще один обалденный масик.. Но это уже совсем другая история.

©Дед Мазай январь – май 2002г.