Да простит мне Антон Павлович Чехов
некоторые заимствования
(в плане названия и смысла написанного)

Итак, что чаще всего встречается в литературном творчестве бойлаверов...
Конечно, на первом месте — на главных ролях — стоят мужчина и мальчик. Реже два мальчика. Еще реже два мальчика и мужчина. И так далее...
Ладно, это неинтересно... Я поведу разговор совсем не об этом.
Позвольте мне маленькое нелирическое отступление...
Кто-нибудь знаком с теорией Карла Густава Юнга об архетипах , то бишь об универсальных представлениях людей о чем-либо? В архетипах зафиксированы представления о разных типах поведения и мировоззрения людей, что позволяет сделать нарицательными символы, сны, фантазии и прочее.
Вот, к примеру, миф о Фаусте — архетип, миф об Эдипе — тоже.
Самый интересный миф, конечно в моем понимании (особенно в последнее время) — миф о любви между мужчиной и мальчиком. Эй-эй-эй! Ребята! Не надо сразу начинать возмущаться, что я назвал это мифом. Ведь это все-таки теоретико-психолого-ироническое произведение, не претендующее на всеобщее приятие. Почему именно в последнее время?
Зная, к какой аудитории адресовано мое компьютерное творчество, я могу говорить так, что меня все поймут. Итак, я потратил месяц, чтобы кропотливо изучить все, что представлено на сайтах, подобных АБР (и на нем тоже). Имеется в виду пыльное собрание свитков в библиотеках. Я даже вложил скромную лепту на несколько полочек.
Кстати, давайте зараннее договоримся — НИЧЕГО ЛИЧНОГО! Я не собираюсь приводить здесь конкретные примеры и конкретных авторов! Я всего лишь, слегка подумав (черт! и не забыл же вот еще как это делается), пришел к выводу, что все это собрание сочинений — один большой архетип.
Так вот, возвращаясь обратно к вопросу мифа о любви между мужчиной и мальчиком .
Теория Юнга в сочетании со структурным анализом (блин, какие сложные слова!) привели меня к подтверждению известного филологического факта — открытия актантной модели. Актантная модель — это разделение действующих лиц произведения того или иного жанра на определенное количество категорий, такое, чтобы охватить все комбинации их поведения в том или ином произведении. Вот давайте возьмем и сравним, для хохмы, актантную модель волшебных сказок с актантной моделью произведений бойлаверов.
В сказках таких категорий семь — то есть семь главных действующих лиц, каждый из которых наделен соответствующими функциями. Попробую-ка я провести параллели между сказками (С) и бойлаверской литературой (БЛЛ).

1. С: Персонаж первый — вредитель (то есть совершающий злодеяние).
БЛЛ: Вредитель ? Герой таковой есть, правда отнюдь не первый, но зачастую без его присутствия канва сюжета просто не складывается. Можно его так же назвать угнетатель , или мучитель . Причем, что интересно, им может быть как конкретное лицо — к примеру, отец-алкоголик, или там маниак какой-либо, так и нечто совершенно дискретное — нехорошее советское (или не советское) общество, которое ну вот просто таки угнетает, мучает и вредит тонкой и несформировавшейся, хрупкой и податливой душе другого персонажа актантной модели (дальше поймете какого).

2. С: Персонаж второй — даритель (дарящий волшебное средство и силу).
БЛЛ: ЕСТЬ! Только тут этот персонаж вообще из мира абстракций... Я имею в виду удачно складывающиеся обстоятельства . Вообще-то этот персонаж тоже претендует на главную роль — сами понимаете, — не будет удачно складывающихся обстоятельств, наши главные (действительно главные) герои просто пройдут мимо друг друга и рассказа не будет. Или будет, но неинтересный, либо же со слезами разочарования на глазах — типа но все это оказалось сном... . Кстати в виде дарителя может оказаться вполне реальное лицо — богатые родственники, к примеру, или, там, спонсоры... На крайний случай (это, конечно, неинтересно) — собственная голова...
Причем тут есть неразрывная связь со следующим персонажем.

3. С: Персонаж третий — помощник (приходящий на помощь герою).
БЛЛ: Ну а как же без этого! Конечно есть! И даже не один. Вот например подростковый максимализм... Или юношеская гиперсексуальность... Или рюмочка чего-нибудь оттягивающего... (особенно неокрепшие головы). Особое место в роли помощника играют Мани. (Ну, в смысле many, причем желательно именно many, а не рубли. Хотя и вторые в большом количестве тоже пойдут.) Особый шик и лоск придает наличие хорошей машины, как необходимость — особое удобство — пустая собственная квартира (лучше дом), без посторонних глаз. Мебель, книги, керамика, как сказал бы товарищ Жванецкий, но я скажу: видеомагнитофон (естественно с набором подходящей видеотеки — сами знаете какой), цветная шикарная периодика типа Hustler, Mandate, Honcho, Adam, ну, или на крайний случай и Playgirl сойдет, и, по теперешней моде, можно компьютер (с ха-а-а-а-рошей галереей). Курить не обязательно Parliament , но и Нашей маркой тоже не увлекайтесь. Даритель с помощником ходят рука об руку. Ну совершенно два неразрывных персонажа. Поэтому отсутствие одного может быть заменено даже небольшой дозой второго...

4. С: Персонаж четвертый — царевна (требующая подвига и обещающая сочетаться браком).
БЛЛ: Упс! Ну почти угадали. Пускай это будет царевич , или прекрасный принц . Ну как же без него! Зачастую это или первое, или второе действующее лицо в произведении. Причем описан он весьма утонченно (в смысле весьма подробно!), неоднократно, и, как правило, каждый из писателей старается именно его описать подробнее всего, наверное, опасаясь, что кто-то может не понять, почему именно этого принца избрали на главную роль. Правда, сквозит периодически странная и довольно забавная мысль, наводящая на меня какие-то смутные воспоминания... Что-то из области сказок... А! Я тут помню у Ганса Христиана Андерсена сказка есть, называется... дай Бог памяти... ага! Дикие лебеди . Слушайте! Ну вы же не Андерсены! Это только у него в сказке прекрасных принцев было двенадцать! Не уподоблялись бы великому сказочнику! Порой и двух прекрасных принцев в одной истории достаточно, чтобы запутаться в непонятных отношениях или потом думать над концовкой — кого из них поудачнее сбагрить в мир иной, и, желательно, пожалостливее... Вот, правда, аналогия с двенадцатью стульями немного неуместна, но стоит напомнить, что бриллианты были-то в одном стуле, да и те Кисе не достались, потому что он слишком долго выбирал какой стул ему вспотрошить первым! А так, вообще, если физический облик этого персонажа иногда разниться (за исключением преамбулы прекрасный ), то моральный, как правило, остается практически одинаковым — ну, за исключением отдельно взятых индивидов. Да что вам рассказывать, вы и сами знаете...
Пускай вокруг сугробы намело
Но не поблекнет свежесть пышных роз.
Им не страшны метели и мороз:
В оранжерее толстое стекло
И лучше солнца чуждое тепло.
(Теодор Братислав Оранжерейные цветы , 1896 г.)

5. С: Персонаж пятый — отправитель (отправляющий героя с поручением).
БЛЛ: Ну тут мы со сказками немного не сходимся. Он то (то бишь персонаж) действительно отправитель , но только немного в другом смысле. Он героя не с поручением отправляет, а с целью. Если я вам скажу, что отправитель этот — Либидо, вы тогда однозначно поймете с какой целью, куда и зачем он отправляет (вернее оно отправляет) нашего главного героя. Для не сильных в области психоанализа (опять-таки, ничего личного), поясняю, что для этого вот самого Либидо цель всегда только одна — любовь (и это уже к вопросу о мифе отношения не имеет — это любовь уже никак не мифическая, а что ни на есть самая физиологическая). Хотелось бы посмотреть на бойлавера, который бы мне заявил, что его жизнью движет не Либидо, а эстетизм, то есть что ему нужен прекрасный принц для того, чтобы смотреть на него, и чувствовать себя удовлетворенным (или самоудовлетворенным).

6. Скажите, вы любите детей? — Нет! Я их люблю... (и почему компьютер не может передавать оттенки произносимых слов...)
С: Персонаж шестой — герой (роль, не требующая комментариев).
БЛЛ: Ну так! Какие уж тут комментарии, кроме того, что это (я беру классический сюжет, о котором писал вначале — герой и прекрасный принц , а не два прекрасных принца ) действительно ГЕРОЙ!. И в прямом, и в переносном смыслах. Кристальной чистоты человек! Исключительно благородный! Добрый и нежный! Заботливый и ласковый! Не терпящий насилия! Причем заботится он опять-таки исключительно не о себе. Он всего себя отдает... Вот ты только возьми, только попробуй! Сладко покажется, не оттянешь за уши! Не просто сладко, а как медом намазано! Как луч света в мрачном царстве негодяев! Самый-самый положительный герой, бескорыстный до нельзя... Да ладно вам, что вы так скривились... Ведь это действительно правда... Я не капельки не приврал — ведь истинного героя всегда рисуешь героем во всём. Конечно, идеальных людей не бывает, но порой некоторые недостатки как раз таки и придают ему, этому герою, особый шарм. Да и какой писатель не грешил тайком, описывая себя, таким, каким он хотел бы быть, в образе главного героя. Ну, мы тоже люди, нам присущи слабости. Почему бы нам хоть в фантазии не представить себя ГЕРОЕМ. Ладно, этот персонаж — тот, над которым можно было бы больше всего изголяться, иронизируя над его выдуманными чертами, но я не буду больше... Я человек терпимый к чужим, и тем паче к своим, слабостям. Счастье для всех! Даром! И пусть никто не уйдет обделенным!

7. С: Персонаж седьмой — ложный герой (приписывающий себе достижения главного героя, причем совершенно без зазрения совести).
БЛЛ: Ага. Есть. Только тоже немного другой. И, что самое интересное, его, по-моему, панически боятся все бойлаверы (во всяком случае те, кто пока еще не стали коллекционерами — я ведь говорю о более или менее приличных людях ), и, видимо поэтому, практически никогда не упоминают — они лишь подспудно намекают на этот факт. Ложный герой в актантной модели БЛЛ — это никто иной, как некто, который может забрать у героя его прекрасного принца . Этот ложный герой и в подметки не годится вредителю — первому персонажу моей актантной модели. Это хуже. Это уже ВРАГ ! И ладно еще, если этот враг — ложный герой окажется обществом, которое так вот и норовит разлучить героя с прекрасным принцем , ладно, если этот враг — привычка, несущая за собой пресыщение и конец любви, а затем и разлуку. Но вот если это реальный человек, ставший между нашими двумя положительными героями! Тут уж лучше применить наш с вами излюбленный прием, когда вот уже и рассказывать-то больше не о чем. Я имею в виду самый что ни на есть печальный, драматический, а если прямо, то трагический конец. Всё правильно! Лучше пускай вся эта (любая) история закончится на самом пике (с крохотной возможностью написать продолжение), нежели она станет пустой и неинтересной.
Печаль и грусть лучше скуки и разочарованности.
Потух огонь, растрачено тепло.
Вино златое выпито. На дне
Лишь капли, что полыни горше мне,
Здоровье и надежду унесло —
Вслед за любовью канули во мгле.
Лишь призраки со мною до конца —
Из тех, что без души и без лица.
И скучно и тоскливо ждать нам всем,
Когда опустят занавес совсем...
Таков конец всех песен на Земле.
(Эрнест Доусон, Остатки , 1899 г.)

Вот, собственно, и всё. Простите мне мою ироничность — она, судя по всему, результат отвратительного настроения накануне старого Нового Года...

Всегда Ваш
©Морис, 13.01.1999 г