- Димчик, осторожно! – отчаянно закричал мальчик.

Так пронзительно, так неожиданно, что у водителя дрогнул руль в волосатых руках, машину занесло, кинуло на обгоняющий ее лимузин - черный, беспросветный, яростно блестящий всеми своими углами - как антрацитовый айсберг, как сияющая ночь большого города. А потом, после лимузина, машину бросило на обочину, на серый бетонный столб.

Он вздрогнул, но удар выдержал. А машина – нет. Ее дверцу вдавило прямо в пассажира – в мальчика, но он этого не заметил. Ему не было дела ни до столба, ни до Димкиной машины, ушибленной этим столбом. Мальчик прекрасно знал, что машина – не такая уж потеря для Димана. Мальчик мчался к котенку.

- Как ты? Тебе не больно? – выдохнул он, наклоняясь и указательным пальцем осторожно прикасаясь к мокрой кошачьей шерстке на лбу - между внимательно навострившимися ушами.

Котенок сидел смирно, и мальчик похвастался:

- А я за тебя испугался!

- За меня? – поразился котенок. – Ты первый, кто испугался за меня.

- Ты разговариваешь? – мальчик даже руку отдернул.

- Да, - вздохнул котенок. – Все время. Жаль, что никто не замечает… И не гладит.

Мальчик вновь протянул ладонь, провел пальцами по изгибу худой шейки, по выгнувшейся навстречу спинке.

- И не кормит… - задумчиво сообщил котенок. – Мяучу-мяучу – хоть бы кто внимание обратил!

- Я обратил! – возразил мальчик. – И покормлю тебя! Обязательно!

- Прямо сейчас? – котенок с готовностью поднял большие желтые глаза.

- Ну, не сейчас… Вот вернемся домой, на квартиру к Диману… - мальчик оглянулся на водителя, который суматошно бегал вокруг машину, столь ловко припаркованной в придорожный столб. Вздохнул, добавил. – Нет, наверно, не сейчас. Димчику не до нас – у него машина разбилась... Вот приедет аварийка…

- Так всегда… - констатировал котенок. – Чуть что – сразу: «не сейчас»… Эх!..

- Ну, не знаю, - смутился мальчик. – Ну давай – сейчас… Только у нас в машине ничего съестного нет. Там очень чисто. Даже пыли нет, мы с утра пылесосили. Но… - мальчик посмотрел на магазинную витрину, заваленную продуктами (наверняка бутафорскими! кто ж выложит на витрину настоящие скоропортящиеся продукты!), и решился. – Знаешь, у меня есть немного карманных денег. Я, правда, должен купить на них открытку для Светки…

- Светка ест открытки? – вежливо удивился котенок. – Бумажные? Берет и – прямо так: хрям-хрям?

- Ты смешной, - покачал головой мальчик. – Конечно, не ест, что ты все про еду? Она на них смотрит. Просто уже скоро восьмое марта, и мы с пацанами в классе решили, что каждый купит своей соседке по открытке. Они нам на двадцать третье – мы им на восьмое.

- Ты чего – какое такое марта? Осень еще!

- Ну, будет же восьмое. В прошлом году было же - в первом классе!

- А-а… ну покупай свою бумажную открытку, - котенок отвернулся.

И даже (в знак того, что ему нет никакого дела до восьмого марта) принялся умываться, ловко орудуя лапкой по мордочке.

- Ладно, - решился мальчик. – Идем в магазин! Куплю чего-нибудь вкусненького. Ты что любишь?

- А открытка?

- Попрошу денег у Димана. Ведь он… все равно ведь он не разрешит тебя оставить… У него аллергия на шерсть. Пускай хоть на открытку даст... – мальчик наклонился. - Иди ко мне на руки.

- Значит, он совсем не оставит меня? – задумчиво муркнул котенок, устраиваясь на плече, поверх джинсовой курточки. – А ты говорил, что мы сейчас к поедем к нему…

- Говорил, - печально согласился мальчик. – Только я не уверен… вернее, теперь-то я уверен, что не поедем… Он очень сильно против кошек. Даже обещал мне подарить собаку – как-нибудь потом, когда я буду постарше. А кошек он не переваривает… - мальчик хмыкнул. – Сам так и говорит: «Не перевариваю их - потому что не умею готовить». Шутит.

Вращающаяся магазинная дверь легко поддалась, внутри оказалось тепло и уютно. И дождя не было.

- Ух ты - колбаса! – восхитился котенок, принюхиваясь.

Прямо за красными, веселыми гигантскими весами располагалась целая выставка: намотанные огромными кольцами колбасные связки, толстые цепочки сосисок. А еще колбасы лежали на прилавке. И окорока, золотистые, поджаристые куриные грудки – много чего!

Мальчик полез в карман за деньгами.

- Подожди, - попросил котенок. – Давай зайдем в подсобку – там еще вкусней!

- А разве в подсобку – можно? – удивился мальчик. – Выгонят!

- Кто? – оглянулся котенок. – Никого ж нет.

Мальчик огляделся. И правда – магазин был пуст.

- Наверно, все вышли посмотреть на аварию, - кивнул мальчик. - Но, знаешь, все равно ведь без спросу заходить нельзя.

- А я вот всегда захожу без спросу! – похвастался котенок. – Значит – можно!

- Да? – мальчик колебался. – Ну, ладно – мы глянем и уйдем. Одним глазком глянем.

- Шестью! – промурчал котенок. – Я - своими двумя, и ты - своими четырьмя!

Мальчик поправил очки на курносом носу.

- Кто тебя научил обзываться?

Подсобка оказалась тоже пуста. И в ней не было так интересно, как в торговом зале: всюду громоздились неаппетитные туши, нарубленные мясницким топором, штабелями высились дощатые серые ящики. Сытость в запахах не присутствовала.

- Идем дальше! – предложил котенок.

- Куда ж дальше-то?

- А куда-нибудь. Видишь – дверь в углу. Куда-то ведь она открывается?

Дверь открылась в полутемный коридорчик, который вывел их внутрь дома, на лестничную площадку.

- Ух, ты! – не удержался мальчик. – Ничего себе!

Не то чтоб он раньше не видел таких огромных мраморных лестниц с витыми чугунными перилами – видел, конечно. Но - лестниц, украшенных коврами во всю ширь? И чтоб прямо так, на лестничной площадке, стояли огромные кадки, полные ярких живых цветов? А еще гирлянды цветов вились по мозаике стен, между разноцветных картин в золотистых рамках.

- К балу они, что ли, готовятся? – мальчик, вновь поддернул очки. – К дворянскому собранию?

- Ага, - равнодушно сказал котенок. Цветы его, как видно, не впечатлили. – Давай поднимемся, что ли… Раз уж все равно пришли. Ковровая дорожка, мягко скрадывающая звук шагов, вывела их к распахнутым дверям полукруглой бальной залы. Под потолком мерцали россыпями сотни огоньков, дробясь в хрустальных переливах люстр. Гладко сиял паркет.

- Ничосебе! – восхитился мальчик. – Это ж свечки, представляешь! - он показал на люстру. – Здесь, наверно, тыщщи свечек! И ни одной лампочки! Ничосебе – стилизация! Ну, точно - к дворянскому собранию готовятся! Диман рассказывал. Его приглашали на такое собрание. Он для этого даже родословную себе у какого-то жулика заказал – чтоб тоже быть как бы дворянином.

- А еда где? – котенок встопорщил загривок. – Куда ты меня принес – здесь ни крошки нет съедобной!

- Ты же сам предложил сюда зайти, хитрец! – засмеялся мальчик. – А теперь еще и упрекаешь!

- Нет, без еды нельзя! Я не согласен! – возмутился рыжий комочек. – Пошли искать еду! А то твой Диман скоро позовет тебя, и я снова останусь один.

- Еда будет! – заверил мальчик. – Здесь обязательно должна быть столовая зала с закусками. Но…

- Что «но»? – навострил уши котенок. – Идем туда скорее!

- Но… - повторил мальчик в растерянности.

Прямо посередине зала высился рояль. Белый, роскошный.

- Ты, что, любишь играть на рояле? – возмутился котенок.

- Как бы не так! Терпеть не могу! – возразил мальчик. – Это Димка чего-то решил, что у меня таланты и тащит меня к пианино, когда Вера Васильевна приходит. Это моя преподаватель по музыке.

- Да ясно уж, что она не по жареной картошке преподаватель! – иронично муркнул котенок.

- Но здесь… - продолжал бормотать мальчик, осторожно приближаясь к роскошному красавцу. – Как-то странно, всё не так – хочется прикоснуться, потрогать клавиши…

- Ну так потрогай! – фыркнул котенок. – Делов-то!

Мальчик торопливо пересадил рыжий комочек на белую полировку рояля, осторожно присел на круглый, мягкий табурет, приложил ладонь к череде черных и желтых (не иначе – слоновой кости!) прямоугольничков. Мягко надавил. Пробежался маленькими пальчиками, будто разгоняясь – и вдруг под его руками возникла мелодия. Звонкая. Как брызги слез. Улетающая ввысь, как воздушный шарик – куда-то под потолок залы, и выше, выше!..

- Нет, ты прав! – резко выдохнул мальчик, прерывая мелодию и решительно поднимаясь. – Мне пора идти. Извини. Я действительно не смогу тебя взять с собой. Прости, пожалуйста.

- Чего уж там… - вздохнул котенок. – Иди, конечно.

- Я…

- Иди давай!

Мальчик, повернулся, неловко сутулясь. Побрел к выходу.

С каждым его шагом все тусклее становился огонь тысяч свечей, все холоднее вокруг. Осенний ветер ворвался в бальную залу, жадно слизывая блеск паркета, корежа узор ковра, заставляя вянуть и съеживаться расставленные вдоль стен цветы.

В дверях мальчик обернулся.

Черный, обугленный зал с трухлявым, проломленным полом дохнул на него гнилой сыростью пещеры. И только рояль еще высился в глубине - последним бастионом среди руин. С рыжим котенком, спокойно глядящем на мальчика с высоты белой, сияющей полировки.

Щербатая лестница встретила мальчика гулким эхом его же шагов. Магазин… - а был ли там магазин? - ветер переметал пыль штукатурки через порожки бездверных комнат, мрачно стонал в пустых проемах бывших витрин.

- Диман, я тут! – закричал мальчик, выбегая на улицу. Радостно замахал рукой.

Но мужчина не обратил на него никакого внимания. Совсем.

Диман стоял на коленях – прямо светлыми брюками в осенней луже – ссутулившись над чем-то. Вокруг хлопотали люди в куртках и плащах, наброшенных поверх белых халатов.

- Димчик… – недоуменно позвал мальчик.

- Делайте же! Что угодно! Только спасите!.. – рявкнул Диман. Его волосатые кулаки торопливо то сжимались, то разжимались – будто он пытался схватить нечто ускользающее.

- Что случилось-то? – мальчик осторожно прикоснулся к рубашке на его плече.

Вернее, попытался прикоснуться - рука свободно прошла и сквозь рубашку и сквозь Димкино плечо.

- Димчик! – ужаснулся мальчик, вспомнив подобные фокусы в фильмах. – Ты что – умер?

И увидел то, над чем мужчина безутешно склонялся. То, что лежало на носилках. Черное, окровавленное, неприятное – себя самого. Странные палочки выпирали из голой худенькой груди – сломанные ребра? Алые капли мерно шлепались с носилок на асфальт.

- Диман, что это?.. - удивленно пробормотал мальчик, вглядываясь в свое бледное, запрокинутое лицо. - Я не хочу умирать…

За спиной мужчины высилась громада дома, предназначенного под снос. Когда-то красивого, а теперь мертвого, ощерившегося провалами выбитых окон, сквозь которые виднелись балки крыши, рухнувшей внутрь.

- Димочка, сделай что-нибудь… – умоляюще прошептал мальчик.

- Ты не умрешь… ты ни за что не умрешь… - хрипло повторил коленопреклоненный мужчина. И заорал на людей в белых халатах. – Ну делайте же хоть что-нибудь! Вы же можете!..

У тротуара с визгом затормозила еще одна машина с красным крестом. Хлопнули двери. Дядьки и тетки в зеленых форменных штанах и куртках, выгрузили и понесли к носилкам какие-то блестящие ящики с проводами.

Мальчик внимательно оглядел поднявшуюся суету и решительно покачал головой:

- Диман, слышишь, я не умру! Буду жить, обязательно!

При этом он изо всех сил старался не смотреть вправо, где на мокром асфальте - рыжей кучкой холодной шерсти - лежал сбитый котенок.

©Пимыч