Многоточие «Скажи мне, брат…» …

Сначала пропал смех.
Я начинаю забывать твою улыбку.
Ты помнишь, как мы смеялись? Ты был смешливым пацаном. Мы смеялись до слёз. И не было счастливее нас в целом белом свете!
А потом появился он. Про таких говорят: пафосный. Цинично сплёвывал сквозь зубы, мусоля папироску: привет задроты, говорил. Как жизнь? - спрашивал, - дунете?! Это был тайный закодированный язык, который скрывал ужасные тайны. Но мы не знали наверняка этого – смотрели на его тоннели, штанги и наколку, в которой было что-то кельтское – так мы думали – и чуяли своё младенчество. У пацанов на районе такой тату не нашлось бы.
Да, в общем, не о том я говорю… Дело было не в тату… Дело было в нас. И даже, наверное, во мне - тогда я нарушил первое правило нашего двора: «не бойся»! Я стал бояться… Чужак имел надо мной, - да впрочем, над нами всеми, власть – власть удава над кроликами. Над нами, но не над тобой! Я знал твоё сердце. Ты был храбрым. Отвечал ему, не тушуясь. Пацаньих правил ты не нарушал, поэтому был свободен. Но жизнь не двор, у неё свои правила, и одно ты нарушил: не изменять себе… Ты потерял себя, и не смог ответить «нет», когда было нужно. Из-за храбрости сломался – сломался «на слабо». Ты не смог сказать «нет» - а меня не оказалось рядом. Да послушался бы ты? Не уверен. Ты шёл вперед. Не боялся рисковать. Но дело было в том, что правил в той дороге не было и нет… Ты не знал? Вот, я тоже…
Глаза твои краснели, а настроение мрачнело. Ты засыпал на уроках. Я спрашивал, в чём дело - хотя догадывался: ты терял себя. И ты не знал что делать – поэтому и злился, срывался, психовал, отвечал: здесь, в городе, ты не увидишь звёзд. А там их вижу и поднимаюсь к ним, - и уходил, блеснув глазами… Не уходил – сгорал: ведь для меня звездой был ты. Не знал? И твоя звезда гасла. Мне становилось страшно - ведь ты не мог свернуть – внушил себе, что должен пройти дорогу ту: или шмаль тебя, или ты её…
Ты уходил – всё дальше, дальше… Свернуть с дороги – проиграть! Кто это сказал?! Как мог объяснить тебе, что это не дорога в небо, и даже не тропа – пропасть?! Пропасть, в которой дна нет – а только смерть! Я и не объяснял – потому, как знал: слабость – не твоё! Можешь ошибаться, можешь быть упрямым, но вот слабым – быть не можешь! Ты и старался – хотел доказать себе, доказать нам всем, что ты сильнее…
Вот тогда и пропал твой смех…
Наш смех…
И это была не последняя потеря.
У тебя появились новые друзья. Это мы их так называли – вернее сказать, оказывали им доверие так называться – они не были такими как мы… И я не верю, что ты не видел этого тоже. Значит, у тебя были какие-то свои планы, свои мысли. Новые друзья твои были неприятны мне, но раз ты дружил с ними, то я отходил в сторону – я всё ещё доверял тебе. И никого не было рядом сказать, что ты не дружил с ними, что это была уже зависимость…
Тогда не понимал – ревновал! И из-за ревности – а думал из-за гордости – бросал тебя!
Ты перестал замечать меня: конечно, я был слаб потому, что мог чувствовать – ты же перестал быть собой… Я смотрел на тебя, как на выросшего из нашей песочницы реального пацана… Пусть ты и стал худым, а спина твоя сгорбилась – теперь ты носил бесформенные толстовки с капюшоном, а волосы твои стали сальными, и от тебя плохо пахло… Удивлялся твоим родителям: они это принимают – значит так надо. Ты перестал учиться. Но даже не это ужасало: ты перестал чувствовать: тебе уже были неведомы понятия «сознание», «добро», «красота», «долг». Ты говорил: меня всё достало, всё дерьмо, всё тошно – вставал из-за парты и хлопал дверью. А когда я попытался открыть тебе глаза, то накричал на меня – таких слов до знакомства со своими друзьями-нариками ты не знал.
Так пропал мой друг…
Ты стал занимать деньги. И не отдавал долги: юлил, скрывался, оправдывался – обещал вернуть, снова обещал… Тебя перестали уважать, пацаны презирали вчерашнего кумира. А я всё надеялся на чудо – вдруг это всё игра?! Верил – и не верил… Какие-то афёры с телефонами: приносил – толкал народу… Не видел, чтобы брали, но телефоны прибывали-убывали… Разговоры про «пыхнуть», боксы, бульбулятор… Все уже знали что ты ездишь на «собаках» за грибами, куришь. Но первоначальный взлёт в глазах мальчишек сменился затяжным падением. Не знаю, почему молчали взрослые в школе – лишь разводили руками: что с ним творится? Что ним делать? Наверное выполняли принцип: твои проблемы – решай их сам… В общем поступали так же, как и мы: вляпался – отмывайся сам. Но мы не знали тоже, как помочь ему…
А когда пришла милиция, я нарушил второе правило: не «стучи»…
Пришла повестка, я свидетель. Показывали листы с допросом остальных – все говорили о чужаке и о моём друге… Все в этих листах что-то там курили, нюхали, жевали… А может не курили, не жевали, не вдыхали – плохо помню тот день: лишь родителей с настроением плохим, да свой необъяснимый страх… Вот тогда и раскололся – но пойми, хотел спасти тебя! Я говорил, а опера так слушали внимательно – я поверил им: они поймут, а раз поймут – спасут!..
Ты в школу не пришёл – говорили шепотом: загремел, распространение, наркотики… А будь по-моему – кричал бы в голос: беда, пожар, спасите!!!
Будешь ли ты осуждать меня, или поймёшь мой порыв, но прежнее ушло и вряд ли всё поправится. Это тогда ещё надеялся на что-то – как вдруг всё изменится… Но прошло время, а ничего не изменилось – имею ввиду – дружба наша исчезла вовсе: истаяла как дым. Не тешу себя надеждой: наркотик уничтожает прежний мир – а взамен пустота – я видел твои глаза. Вот сможешь ли заполнить её? Постарайся, мой друг…
Сейчас нарушаю последнее правило: «не плачь» – хотя не видишь, но говорю правду. Плачу не от боли – потому как боль уже ушла – от того, что изменился сам: смотрю на всё другими глазами – но для этого нужно было потерять друга - потрясение, сравнимое с потерей целого мира. Когда-то я знал твоё сердце. Сейчас не знаю тебя. Ты стал другим, и я стал другим. Только наркотики остались прежними – испытывают на прочность самых храбрых и отчаянных… У ребят свои правила, и свои принципы, но вот догадываются ли они, что и у этой отравы есть свой принцип: сгубить разум, опустошить душу, уничтожить любовь и дружбу.
Если нет, то пусть наша история послужит кому укором, а кому уроком …

© Посторонним В.