Высшее счастье человека всегда на краю его сил.
И. Ефремов

Отношение к мальчикам, а вернее к любви к ним/любви между ними – пробный камень для любой культуры. Если мы вспомним древние культуры Средиземноморья и Востока(Китай, Японию, про Индию не знаю), незатронутые религиями спасения, то нас удивит довольно терпимое отношение к проявлениям bl-отношениям. И, как следствие, ровное спокойное отношение к судьбе и жизни. Совсем всё по-другому в западных христианских цивилизациях: везде, где любовь между мальчиками/к мальчикам угнеталась, подавлялась, всячески выкорчёвывалась – жизнь становилась жёсткой, нравственность – лживой, отношения – неискренними, а духовность заменялась церковностью. Потому что такую цивилизацию выстраивали вырастающие поколения недолюбленных , не наученных любить, чёрствых в эмоциональном плане, мальчиков, чьё призвание таить свои чувства, желания и мечты(именно это прекрасно иллюстрирует драма Ханеке «Белая лента», в которой показано, как закладывалась психофизическая матрица германских подростков, которые позже совершат «дранг нах остен» с ледяным сердцем и незамутнённым разумом)... Многовековое брутальное главенство мужчин в настоящее время, так или иначе, завершается. Патриархат, создавший всю современную цивилизацию, исчерпал себя. Маятник качнулся в другую сторону, и пережитки, глубоко укоренившиеся в сознании наций за многие сотни лет, и воспитанные на новой – феминной – основе  продолжают жить и воздействовать на новые поколения мальчишек. А это тоже не радует – ибо основа эта психически слабая, а мальчик является мальчиком, когда он истинно маскулиннен – то есть с любовью в сердце, с мужеством и отвагой в душе…

Наверное, мы и бродим по сайту BL-Lit в поисках вот таких мальчишек, которых навряд ли встретим в настоящей жизни. Сложно запомнить авторов, которые находятся в тени таких грандов, как: таинственный до бесконечности Аляскин и К0, который «не исчез в прошлом, а растворился  в будущем©» , боец И. Игнатьев, с его коллекционным, колюще-режущим, оружием и навороченными тачками(«Мужик с топором» Андрея Кочергина нервно курит в сторонке! =) ), небожитель и гедонист Foxtrot – да простят меня другие гранды, но именно эти авторы в первую очередь приходят в голову… Но речь пойдёт не об их творчестве и не об их героях  - ибо не чувствую в себе сил и знаний, дабы «замахнуться» на этих авторов.  Может быть, данную задачу возьмёт на себя Апполон Кипарисов, чьи блестящие рецензии с удовольствием читают посетители сайта…
Итак… =)

На этих авторов наткнулся не очень давно. Причём характер их произведений диаметрально-противоположный: от светло-романтических приключений Павла Белоглинского до жёсткого бескомпромиссного реализма Энди Райта. Обычно об отзывах я чаще мечтаю, чем пишу. Так получилось и по прочтении романа «Медаль за растление» Энди Райта. Дальше некоторых мыслей дело не пошло, но вот когда наткнулся, а затем проглотил произведения Павла Белоглинского, понял – нужно оставить комментарии, и таким  образом сказать спасибо этим авторам – они вполне этого заслужили!

Уже приступив к написанию отзыва, понял, насколько сложно писать о произведениях данных авторов! Рассказы Павла Белоглинского и роман Райта необычайно насыщенны разноплановыми идеями, глубокими размышлениями, неоднозначными событиями и великолепно выписанными героями. Можно возразить: все эти книги посвящены одной теме – отношениям между мальчишками, или взрослым и мальчишкой; что тут сложного? Но, во-первых, их сюжеты отличаются от банального: я встретил его на вокзале-рынке-подвале, отвёл в квартиру, отмыл-накормил- напоил-спать положил, и тут у нас всё и случилось… А потом жили мы долго и счастливо/недолго и несчастливо… И, во-вторых, если у Энди Райта роман воспитания сам по себе редок, как жанр (можно вспомнить, пожалуй, классику «В честь пропавшего солдата» Руди Ван Данцига, а «Малкольм» Майкла Петерсона не беру во внимание – уж, больно фантастичен), то рассказы Павла Белоглинского каждые по себе на столько  сложны и нетривиальны, что всякий раз при прочтении хочется остановиться и перевести дух  - иначе вас захлестнёт и утопит…

Белоглинский пишет про духовные терзания подростка, попавшего в неоднозначную ситуацию. Можно писать об этом, как Музиль в его «Душевной смуте воспитанника Тёрлесса» - тягуче-завораживающе, глубинно, полусумрачно, полунамёками, с философскими скрытыми смыслами и классическим анализом… А можно вот так – открыто и прямо, солнечно и раскованно, как Павел Белоглинский…

К каким же выводам приходят герои Павла Белоглинского? Любовь – очищает! – говорит Димка из «Пятого времени года». И пусть его возлюбленный Расим не признаёт их отношения за любовь – он признаёт их как настоящую дружбу.
      … И если слово "любовь" Расима чуть-чуть напрягало, то слово "дружба", наоборот, наполняло сердце горячей радостью... да и как Расиму было не радоваться? Он страстно хотел подружиться с Д и м о й, и... это желание осуществилось - они стали не просто друзьями, а стали друзьями н а с т о я щ и м и... самыми-самыми настоящими! Как ему, Расику, было не радоваться?

Многообразные страхи, пронизывающие подростковые коллективы, заставляют ребят отгораживаться и от проникновения светлых конструктивных чувств – вместо этого принимают игру деструктивных законов и обрядов. В романе Райта « Медаль за совращение» отлично это описано: патологические, извращённые характеры заполняют страницы. Очень сложно найти тут светлую личность: смердящие, хитрые, лживые, безмозглые, рождённые от алкоголиков или алкоголичек, психические больные или наоборот – прекрасно-развитые, но высокомерные и любящие унижать и третировать – дети провинциальной элиты. Вынужденный скрывать ростки своей первой любви, своих первых чувств, Андрей – герой романа – вынужден опошлять их. И любовь его хиреет, перерождается в тёмных закоулках души – так, росточки в подвале истончаются, бледнеют, и вместо здоровых, крепких, налитых жизненными соками побегов мы видим чахлые, непомерно вытянутые белые и худосочные мутанты-плети… С Андреем точно также: всё, что было светлого в герое – цельного по своей природе – чудовищно опошлилось и свелось до примитивного физиологизма именно благодаря окружающей его обстановке:
      <…> С моим приходом весь взвод потянулся ко мне, к моему спокойствию, относительной доброте и здравомыслию (да, пусть хотя бы в некоторых вопросах). Теперь же многие в ужасе отпряли, рассмотрев за уравновешенной и красивой личиной пробуждающегося злого и жестокого демона.

«Душу надо охранять» - эту мысль проводит Павел Белоглинский в другом своём рассказе «Юркино утро». В мысленных диалогах двадцатилетнего Толика – брата Юрки – выстраивается целая концепция душевной экологии младшего подростка:
      Взять, к примеру, того же Виталика, о котором рассказывал Юрка... понятно, Виталик еще пацан, и он еще никого не "мочит" - он пока стоит на распутье, сам не зная, в какую сторону колыхнется маятник его сексуальной жизни: звуки невидимых труб зовут его сладкой, тревожащей душу мелодией, кровь по утрам приливает к чреслам,<...> смутные образы наполняют душу... и грезится, втайне грезится взрослеющему мальчику то ли мальчик-любовник, то ли старший наставник-друг... и что из этого выйдет, что получится в результате-итоге, Виталик не знает сам... и никто не знает! Да и как знать? Может быть... может быть всё: вспыхнет в душе внезапным всполохом голубая любовь, обожжет, опалит юную душу, и душа, обретая крылья, устремится вверх - и тогда на всю жизнь останется этот ожог самым чистым и светлым воспоминанием, и уже никто никогда не убедит такого человека, что любовь, возникающая между парнями, порочна или преступна... а может случиться наоборот: пьяные ублюдки затащат пацана в укромное, сокрытое от посторонних глаз место и там, сорвав с него штаны, зловонно дыша в лицо похотью-местью, будут долго насиловать пацана по кругу, причиняя нестерпимую боль - и тогда на всю жизнь останется в растоптанной душе чувство животного страха и никакими доводами неискоренимой гадливости, и уже никто никогда не объяснит такому человеку, что любовь между парнями имеет право быть... а может случиться так, что не будет в юности ни того, ни другого,- сладостная мелодия, неуверенно звучавшая в юной душе на весенней заре, смолкнет, и неясное чувство томления-ожидания сменится в этой самой душе ощущением чего-то прошедшего-промелькнувшего - поманившего и обманувшего - и возникнет... невольно возникнет неубывающая зависть к тем, кто не промчался мимо сказочного пейзажа, а, отозвавшись на зов природы, сошел на неведомой остановке, чтобы, углубившись в кущи, там вкусить... да, часто бывает именно так, и тогда возникает неодолимое желание снова и снова возвращаться к теме, и возвращение это, как искаженное эхо, уже выражается в форме болезненной, извращенной: одни, кто умом послабее, пускают в ход кулаки, другие, кто полукавее, мастурбируют языками, но и там и там неизменно одно - осознаваемое или нет ощущение собственной неудовлетворенности... вот о чем нужно рассказывать Юрке, рассказывая о гомофобии, чтобы, встречаясь с подобной публикой, он себе четко представлял, что имеет дело с людьми ущербными, весь пафос которых, направляемый на борьбу с "извращенцами", объясняется их личной сексуальной неудовлетворенностью, порождающей самую обычную зависть-месть.

В первую очередь во многих рассказах Павла( «Маленький спартанец», «Встреча в пути», уже цитированный «Юркино утро») мы видим, как взрослые, ставшие близкими со своими младшими возлюбленными, приходят к мысли о необходимости такой экологии – наступишь грубо и пойдёшь дальше, и что станется с растоптанной душой и мечтами (Помните великолепный стих У. Б. Йейтса "...Ступай помягче,  потому что ты идешь по моим мечтам") кто вырастет с такой душой: ущербный ублюдок?!

Частью, на этот вопрос пытается ответить Энди Райт в своём романе. Здесь мы видим метод  «от противного»: показывается, что получается, если разрушить первые робкие попытки пробиться через закосневшие устои и понятия нашего общества… Андрей оказывается атакованным со всех сторон деструктивными нормами, преподносимыми как законы жизни:
      Постепенно царившие в кадетской среде порядки стали оказывать на меня влияние. Я становился истинным воспитанником сего заведения, шаг за шагом постигая мастерство унижения, опускания, чмырения и прочих важных жизненных навыков. Многие вещи, ранее абсолютно мне не свойственные, стали обычным делом, вошли в привычку. Неправильные и глупые ответы одноклассников вызывали злой саркастический смех и миллион словесных уколов почти на каждом уроке. <…> Мне поначалу такие взаимоотношения были чужды. Я не привык весь день кого-то изводить глупыми дразнилками, кличками и прочей ересью просто ради забавы. Мне не казалось это забавным. <…> Однако окружающая среда оказывала тлетворное влияние.

Может показаться, что герой сам пишет эти нормы, сам льёт воду на мельницу:
      …элита была в восторге от моих выходок, от моих свежих креативных обзывательств и предлагаемых инновационных путях унижения уже и так истерзанных до предела одноклассников. И я старался для них, выступал в качестве приглашенной звезды, придворного шута, стараясь заполучить, заслужить их любовь и расположение.

Но потом понимаем, что это лишь мимикрия, защитная оболочка, чтобы защитить остатки светлого и здорового, которые ещё сохранялись на самом донышке души, что это попытка удержаться на плаву:
      <…>выбора здесь никакого не предоставлялось. Или ты с мальчиками, или ты - чмо.

Сначала Андрей становится циником – и это ещё не самое плохое. Плохое случается с ним к концу первого года пребывания в кадетском корпусе – он начинает верить в плохое – в этом убеждает его повседневный опыт. Зло в условиях нашей тягостной действительности всегда рельефнее и убедительнее. Ужас падения во мрак порока сходен по накалу с парением на крыльях счастья и любви.

У Андрея был шанс – его зарождавшаяся влюблённость-дружба с Димой Головиным. Пробуждение потайных струн души всегда удивляет и радует подростков: оказывается это такое чудо – способность любить! Описание момента осознания зарождения любви пожалуй одно из лучших в bl-литературе: ребята сидят на уроке истории и весеннее солнце освещает Диму. Андрей видит его в золотистом сиянии и такое же золотистое сияние поселяется в сердце главного героя. Однако компромиссы в любви невозможны. Поэтому, попав в клетку предрассудков и стереотипов, она теряет своё сияние. Мысли, думы, мечты, образы накапливаются и переплавляются в причудливую химеру идей и поступков. Может быть всё было бы иначе останься Дмитрий в корпусе. Но Дмитрий уезжает, и погружение в искажённую, шизоидную реальность продолжается… Причём мы видим, что погружение в искажённую, шизоидную реальность вызывают столь же искажённые реакции на мир, порождают извращённые цели и критерии успеха. И на выходе получаем ложь, притворство, грубость, зло – это в лучшем случае. Хуже если из такого мальчишки получается садист…

Всё иначе у другого автора. Простота и искренность героев Павла Белоглинского основывается на глубочайшем сознании ответственности за каждый свой поступок, за каждое своё движение души: ты ответственен за того, кого приручил – читай: полюбил! Именно любовь, а на основе этого, ответственность дисциплинирует героев – как в поступках, так и в чувствах…

Современное поколение, выросшее на поп-культуре, ведут себя разнузданно и эгоистично. Обыденная, мутная, полная издёвок и изворотливых оскорблений речь современной школоты приводит к тому, что любые зачатки светлых чувств гаснут, не успев разгореться – потому, что богатые чувства немыслимы без умения их выразить. Иначе им просто не на чем обосновываться. Непонятные, неосмысленные, они никогда не дадут полноты и отточенности переживаний. В Древней Греции, столь любимой Павлом Белоглинским, слову «поцелуй» соответствовало восемь различных слов. Также существовала и словесная  градация видов любви. Причина в том, что человек придумывает так много слов для описания того, что его по-настоящему волнует.  Что волнует современную молодёжь? Ну, конечно личные отношения, чувства друг другу. Какими словами они это могут выразить?! Не удивлюсь если только одним словом – и слово это  «трахаться»…
Бедность слов приводит к бедности чувств.

Любое действие должно сопровождаться убеждённостью в его правильности, а также полным бесстрашием, которое исключает половинчатость поступков. Но если такое бесстрашие героев Белоглинского покоится на чутком самоконтроле – не без внутренней рефлексии и самокопания конечно – и взаимной поддержке друг друга, то герой Райта лишён такой возможности. Истину он ищет в книгах, энциклопедиях и песнях группы «Тату», а любовь ищет в парках, общественных раздевалках, пляжах, в газетном разделе объявлений «Он ищет его» и даже канализационных люках. Такое упорство и целеустремлённость не может не импонировать, но, к сожалению, эти попытки не приносят плодов – Андрей тонет в пустоте обыденности. Понятие красоты, любви, добра неуклонно искажается, принимая, порой, извращённые формы… Помните случай с Додиком?
      Он оказался самым молодым из мужского коллектива <воспитателей> корпуса, самым низкорослым и самым человечным. Только все эти качества мы тогда не в состоянии были оценить. Молодой – значит, неопытный. Низкорослый – значит, не страшный. Человечный – значит, не жестокий, и многое сойдёт с рук.

Мы уже выяснили, чем отличаются описанные нами мальчишки – целеустремлённые, по своему бесстрашные, не идущие на компромисс со своею любовью… А вот вырисовывается ещё одна черта – нетерпение лжи… Вы можете спросить: как так – сами каждый день играют не тех, кто есть; нарушают нормы общественного общежития – и в тоже время порицают ложь? Однако противоречия здесь нет – речь идёт о борьбе против лжи перед собой…

У героев Белоглинского глубокое познание природы мальчишечьей любви – как физической, так и душевной – ещё не искажены остатками консервативной морали. Ребята успевают замкнуться друг на друга, поэтому они обладают замечательной способностью исправлять искажения внешнего мира – особенно в близком окружении друг друга(случай с девочкой эмо). Даже читателям достаётся отблеск этих отношений, и восприятие физиологических отношений главных героев выправляется в сторону прекрасной, спокойной природы человеческих отношений: всё, что делается с любовью – чисто!

Насыщенная эмоциями, телесным теплом, половыми инстинктами жизнь повышает и утончает впечатления, увеличивает порог чувствительности и ясность эмоциональной, духовной жизни героев – что влечёт, в свою очередь, обязательную необходимость ещё большего физического совершенства – любимый должен быть прекрасен во всём! Но, и чтобы меня любили – сам должен быть прекрасным тоже!

Мощный, здоровый организм никогда не позволит подростку потерять интерес к окружающему… Физическое и эмоциональное в человеке должны соответствовать друг другу во избежание перекоса и искажения картины мира – об этом рассуждает Белоглинский, проводя экскурс в историю Древней Греции; это иллюстрирует Райт описывая разные физические типы, и, в зависимости от этого, поведение и поступки подростков кадетского корпуса.

Биохимия подростка такова, что в момент взросления в его кровь выбрасывается больше определённого количества гормонов, и это приводит к знаменитой подростковой гиперсексуальности. Если тормозить сексуальное напряжение слишком долго – неважно чем: запретами, высмеиванием, умалчиванием, привязыванием рук к кровати – то, в конце концов, в психике возникают нервные надломы и психотравмы – как это получается с Валерой из рассказа «Юркино утро» или с Андреем  из «Медали…». Но если рядом старший товарищ или даже ровесник с сильным и здоровым телом,  - пусть даже не о любви идёт речь, - но с адекватным пониманием ситуации, самодостаточный в поступках – именно тогда поселяется в сердце мужество и отвага, в руках и ногах неутомимость, в голове стремление, в душе чувственность…

Подросток, вынужденный исполнять законы, которые нарушает, – как физически, так и морально, – сталкивается с тем, что скрывает свои планы и проступки, и, следовательно, обманывает близких, знакомых, окружающих вообще. Налицо конфликт – души, совести, морали и пр. Для тех, кто полон гармонии со своими любимыми эта ложь, эти конфликты иногда непереносимы – впереди только тупик. Один крайний выход показан в фильме «Странная дружба» по книге Роджера Пейрефитта; другой – в повести «Малкольм» Петерсона, ну, а самый распространённый – показан у наших авторов –  маска.
Итак, борьба с ложью перед собой, а маска для общества. Ибо те, кто живёт вообще без маски или святой или дурак.

А что дальше? Каков удел тех, кто вынужден существовать в навязанных условиях? Растерзанность и поглощение душевных сил, отчаянный протест против бесконечного лицемерия – пусть даже в виде разбрызгивания спермы по полу и стенкам туалетной кабинки – Андрей из «Медали…»? Или это гениальная чуткость(финал «Пятого времени года») и поддержка таких же «отгороженных»(эпизод с девочкой-эмо) и жизнь друг для друга – Дима и Расим, Юрка и Толик из рассказов Белоглинского? Для обоих авторов главное значение имеет поиск истины, поиск смысла своего существования – пусть не в глобальном, философском значении – а в обыденном, житейском… И, где же истина? Как всегда – где-то посередине. Проблема лишь в том, чтобы отыскать её. Важно не то – находят они её или нет – важно, что ребята ищут её. Некоторые, как Расим, пугаются искать истину  – его смущает, что любить друг друга настоящие парни не могут – так поступают только «голубые»(у Павла Белоглинского вообще много страниц посвящено размышлениям по этому поводу) .  Хорошо, что близкий друг объясняет ему, что часто необычность отторгается только потому, что нет навыка её восприятия, и понимания необходимости большой работы для этого: парень любит парня? – подумай, взвесь: почему, как, зачем, где убывает, где прибывает? Чтобы проанализировать/понять нужно потрудиться – легче поставить клеймо: пид#р, гомик и пр. – так комфортнее, проще, так не нужно напрягать извилины – уж, не говорю о душевных струнах…

Итак, оттолкнёмся от противного – легче найти середину, зная края/крайности.   Авторы предоставляют нам такую возможность. У Энди Райта уже в прологе, в кабинете директора, мы сталкиваемся с первой крайностью – отрицанием того, что возможна любовь между двумя мальчиками.  Критерий для оценки у собравшихся один: мнение двора, толпы, мнение архаичного патриархального  - читай лагерно-зоновского – общества…  Одноклассники, такие как Подорожко, упорствуют в отрицании и оправдывают свою травлю Андрея, так как в силу возрастной недоразвитости или эмоциональной глухоты им не дано понять, что любовь вещь надмировая, стоит вне категорий добра и зла. И лишь Егору Дмитриеву удалось дотронуться до этой благодати – и память об этом: а может быть действительно любил его Андрей? – не дала ему окончательно втоптать в грязь эту искорку – записка осталась у него в кармане…
      После этого я уже вообще не понимал, что происходит. Если Худорожко(после предательства так его стал называть Андрей) никогда открыто не вступал со мной в конфликт, зачем он написал рапорт, да ещё и такой лживый, подставив под удар свою «карьеру» командира взвода? Если Дмитриев оказался таким подлым, что сохранил записку, а потом обнародовал её, почему он поступил так благородно по отношению к моим родителям? Почему все молчали, зная, что записка всё-таки существует? Возможно, люди не такие уж и плохие, как я о них думал? Одни вопросы, а ответов – ноль.

Существует и другая крайность – всё относительно или, как говорил один из героев «Маленького спартанца»,  «всё растяжимо». Именно, когда признаются все отношения между людьми на уровне «дырок», когда понятие «любовь» отождествляется с глаголом «трахаться» - тогда мир теряет свою устойчивость, деградирует, и появляются в этом мире 30 видов брака, родитель №1 и родитель № 2, а дети теряют свою гендерную идентификацию.

Каково же оно – идеальное общество, которое ищут герои книг Райта и Белоглинского? Подсказки разбросаны по многим страницам романа и рассказов. Если суммировать то получается, что это общество, в котором можно говорить правду, не боясь за это последствий; потом – это ответственность за свои поступки; третье – общество, в котором можно доверять друг другу. Нет более могучего, чем люди, соединённые доверием. Именно к этой мысли приходит солдат Паша:
      <…>дружба, - подумал Паша, - это нежность, и еще... еще - безграничное доверие... еще, - подумал Паша, обнимая сидящего рядом Петьку за плечо, - это ответственность перед тем, кого ты назвал другом... да, именно так!

 Доверие к другому – следствие общностей целей и убеждений, умение видеть и понимать всего человека, в более узком смысле – общность чувств. Именно эти компоненты должны учитываться при раскрытии своих чувств, своей души. Иначе это незрелая и опасная эйфория – так и получилось у Андрея в эпизоде с признанием к Подорожко. Тезис: люблю – значит прав! – не выдержал испытания. Жизнь обрушила, отяготила, озлобила главного героя. Опять нужно лгать, изворачиваться, мазать грязью других. Количество лжи, которое подросток может вынести, не озлобившись – точный показатель его духовной зрелости. Андрей выдерживает – провокации в сторону отца, и «допрос» в офицерской комнате, и тройное предательство Пруцкова. И нет никого рядом, кто смог бы поддержать… Я не осуждаю Андрея за его, мягко говоря, неблаговидные поступки по отношению к своим некоторым одноклассникам(Бес – доведение до попытки самоубийства) и преподавателям(Додик – извод, издевательства и неблагодарность) – в 12-13 лет выдержать такие испытания под силу не каждому – но и симпатий он у меня не вызывает…

Мне нравятся герои Павла Белоглинского. Почему герои его получаются такими весёлыми и даже, м. б., беспечными? И дело не в том – вымышлены они или романтизированы… Дело, наверное в том, что мы очень скучаем по чувствам и поступкам, которые рождены не легкомыслием и невежеством, а сознанием собственной силы и неослабной заботы о своих любимых – им под силу любить весь мир! Кажущаяся простота его героев, их искренность основываются на глубочайшем сознании ответственности за каждый поступок и на тонкой гармонии взаимочувствовании друг друга. Эти герои с их немногословием, неприятием откровенного злого шутовства, с постоянной сдержанностью чувств – маски пока никто не отменял! – могут показаться в глазах мальчишек-кадетов – болтливых, нетерпеливых, психически неуравновешанных – слишком скучными и холодными. Но мы-то знаем правду! =)

P. S.  Мне не хочется вот так просто прощаться с Андреем Озёрным – одиноким и непонятым. «Когда так много позади всего – в особенности горя! - поддержки чьей-нибудь не жди – сядь в поезд, высадись у моря…» - советовал классик. Хочется думать, что у Андрея на новом месте получится всё.
Мне не хочется вот так просто прощаться с братьями Ваней и Ростиком, с Юркой и Толиком – тема братьев, да и вообще родных  - очень большая , и требует отдельного обзора…

Ну, а авторам хочу пожелать новых творческих свершений!

© Посторонним В.