The Young wild pack in «Lord of Flies»
Дикая шайка мальчишек из «Повелителя мух»

Повелитель мух  - странный и мрачный роман, и из него был сделан странный, мрачный и потрясающий фильм. Эта история безрадостно пессимистична - деградация в дикость группы английских школьников, попавших на необитаемый остров. Его актеры неизвестны публике - мальчишки выбраны не из-за  драматической опыта (которого ещё не было), а из-за своей внешности. Тем не менее, фильм, как и роман, добился впечатляющего успеха. У него особая привлекательность для студентов, но и взрослых он завораживает, вызывая у них благоговейный страх.
Когда «Повелитель мух», произведение английского писателя Уильяма Голдинга, было впервые опубликовано в 1955, то его проигнорировали. Но затем, когда в 1959 году издание в мягкой обложке (Capricorn books, $ 1.25) поступило в книжные магазины кампусов, то оно в скором времени потеснило  «Над пропастью в ржи» Сэлинджера, став настольной книгой для чтения. На сегодняшний день было продано более 800 000 (к 2000 году около 10000000) изданий в мягкой обложке, и роман обсуждали, по крайней мере, четыре или пять миллионов представителей молодого поколения.
Романист Голдинг несколько недоумённо объясняет популярность «Повелителя мух». Может быть, - говорил он, - это, потому что я не даю никаких поблажек обществу. Молодым это нравится. Фильм молниеносно рассказывает историю Голдинга, и, создаётся впечатление, что его было легко снять. Это не так. Это касается и съемок фильма, и выбора  юных актеров, участвующих в нем, и их артистического дарования.

A Gamble on Novices Works Almost too Well
Авантюра нового фильма оказалась удачной

Вероятно, обычный режиссер не рискнул бы снять сцену поедания свиньи, но этот человек, блестящий молодой англичанин по имени Питер Брук, поступил довольно раскованно. Правда, в течение последних двух месяцев с мальчиками-актерами происходили очевидные перемены, но также верно и то, что большинство из них имели английское происхождение - соответствии с общими представлениями, они должны были унаследовать такие черты, как достоинство, сдержанность и чувство адекватности происходящего. Всей их жизнью диктовалось, что они должны отшатнулись от такой еды, может быть, даже оттолкнуть то, что так очевидно было тушей мертвого животного. С неотделёнными копытами и головой. В жизни оно было худой свиньёй Карибского бассейна, но теперь, почерневшая и сморщившаяся на своем деревянном шампуре, она больше напоминала жареную собаку.
Из-за того, что мальчики не были профессионалами, они не могли убедительно притворяться, что поедают свинью. На самом деле им следовало жадно её пожирать. Питеру Бруку сторонний наблюдатель не дал бы и одного шанса из ста за эту сцену, особенно с этими мальчиками. Но, тем не менее, было что-то слегка волнующее в их наружности, то, что не имело ничего общего с костюмами или гримом.
Их было 32, самому старшему - 15, младшему - 7. Их длинные, выгоревшие под солнцем волосы закрывали уши и спускались на шею, их загорелые тела были столь же тонкими и крепкими, как неструганные деревянные копья у некоторых из них. Они уселись кучкой на скалистой, пыльной верхушке холма; ветер теребил лохмотья, висевшие на них - тряпье, в свое время бывшее белыми рубашками, фланелевыми шортами и школьными блейзерами. В  их глазах был удивительный блеск, почти такой же яркий, как искры, летевшие от огня, где шипела свинья-собака.
Мало кто из них, может быть, только один или двое, поняли темную сторону произведения  Уильяма Голдинга «Повелитель мух». Режиссёр Брук объяснил им простыми понятиями, но объяснения проносились мимо. Взрослые члены компании, конечно же, прочли книгу по несколько раз; её смысл и непрерывное использование её символизма засело в их головах до такой степени, что граничило с юмором. После столкновения с текстом, написанным Голдингом, начался навязчивый поиск мрачных, скрытых смыслов в обычных предметах, окружающем мире и в повседневной речи людей, находящихся рядом. Это было временным недомоганием, но в тот момент некоторые из взрослых страдали тем недугом. (Эл сказал мне «Доброе утро». Что он имел в виду?)
Наконец, режиссёр Брук, маленький плотный человек, который держит свои плечи слегка приподнятыми, как будто он учился играть в покер за столом, слишком высоким для него, призвал к действиям. Мальчики начали отрезать куски от свиньи-собаки, поначалу проделывая это довольно робко. Но, спустя время, не получив ни слова наставления, они принялись делать это быстрее. Их тонкие руки взметнулись над свиньёй, они разрывали её голыми руками. Они двигались все быстрее и быстрее, к границам своей сдержанности и за её пределы, борясь за мясо, движимые чем-то большим, чем обычный голод. Они демонстрировали все зубы и сверкающие глаза.
Мясной сок стекал по их подбородкам. Наконец, один из мальчиков, сжевавший всю мякоть с обратной стороны большого почерневшего куска кожи, натянул её на свои кельтские волосы и на уши, став похожим на викинга в кожаном шлеме. «Снято!» Крикнул Брук. Камеры остановились, записав идеальную сцену. Но мальчики продолжали пожирать плоть свиньи, в то время как взрослые кинематографисты молча посмотрели друг на друга, не зная, что сказать.
Когда киносъемочный день был закончен, и мальчики сняли свои тряпки, выкупались и переоделись в свою повседневную одежду, то, на первый взгляд, они, казалось, мало чем отличались от любой группы из летнего лагеря, за исключением длинных волос и сверкающих глаз. Но при ближайшем рассмотрении становилось ясно, что они далеко не обычны; каждый из них, даже в состоянии покоя, светился энергией, излучавшейся как свет лампы. Они были сильны, изящны и быстры; мальчишки, заставившие островитян восклицать, «Ay, que lindo!»(Ах, как хороши, исп.) - обычное людское восклицание перед красотой юных ястребов или жеребят.
В середине лета 1961 г. они оказались на небольшом острове под названием Вьекес. Редко посещаемый путешественниками, Вьекес лежит в девяти милях к востоку от Пуэрто-Рико и является частью этого Содружества, хотя около двух третей его контролируется американскими военными. Вид с холма, где расположились мальчики, был необычайной красоты, и, по замыслу романа Голдвинга, совершенно не имел взрослых, которые могли бы наслаждаться им. С одной стороны, за бахромой кокосовых пальм, Карибский залив, переливаясь всеми оттенками синего, упирался дугой в ослепительное, ниспадающее вниз, небо. С другой стороны, в долине, десятки королевских понсиановых деревьев создавали оранжево-красный навес в 15 футов над землей.
Но красоты моря и долины в истории Голдинга, кажется, были только маскировкой. Ни один внимательный взгляд на море не мог определить, что в его акульих глубинах кипят постоянная борьба и смерть. А, под навесом из понсиан, обычно незаметная, но теперь ставшая корнем проблемы, островная почва оказалась отвратительной, усыпанной коровьим навозом, терновником и колючими кактусами. Там находились лисьи норы, гильзы, пустые консервные банки и изношенные аккумуляторные батареи, оставленные морскими пехотинцами, проводившими тут манёвры. Большими осыпями шершавых каменных стен, оплетённых виноградными лозами, было обозначено местоположение сахарного завода, который кто-то давно имел глупость назвать Надеждой (Esperanza). В колючих зарослях в иссушающем зное без всякой видимой причины ревели и сражались коричневые и черные быки.
Потребовалось три месяца, чтобы снять фильм - Брук заставлял мальчишек упорно трудиться, часто по 10 часов в день, и, возможно, закончил бы свою задачу раньше, если бы актёрская игра мальчиков была более искушённой. Часто ему приходилось делать не менее дюжины дублей одной сцены, и потребовалось Лакунова неразбериха из 415000 футов пленки, что в четыре раза превышало обычное количество. Но его великая заслуга не в появлении такой замечательной вещи как «Повелитель мух»; на самом деле самое экстраординарное в том, что из этого вообще получился фильм.
История Голдинга мрачна и пессимистична. Там нет любовного интереса - нет девушки или женщины. Нет мужчин, за исключением одного морского офицера, который появляется на экране, вероятно, всего лишь на минуту, и, ничего не говорит. Весь актерский состав состоит из юных мальчиков, и для большинства зрителей эти дети-актеры несносны.
На первый взгляд, «Повелитель мух» кажется простой приключенческой историей. Самолет, заполненный школьниками, эвакуированными из Англии во время некой будущей ядерной войны,  терпит аварию на необитаемом тропическом острове с пышной растительностью. Взрослые, сопровождающие мальчиков, погибают, их тела, и обломки самолета падают в море, в то время как мальчики, невредимые, оказываются разбросанными по джунглям. Сначала, под предводительством избранного лидера по имени Ральф, они пытаются создать организованное сообщество. Но их общество неумолимо распадается, мальчики становятся дикарями и убийцами.
Наконец только один Ральф остается воплощением цивилизации, и волчья стая решает выследить и убить его. Он прячется в джунглях, но они поджигают заросли, и выгоняют его на открытое место. В финальной сцене он падает ниц на пляже, ожидая смерти, но спасается благодаря высадившемуся десанту с находившегося неподалёку британского крейсера, привлечённого к острову пеленой дыма, окутывающего его. Потрясенный офицер смотрит на раскрашенных, кровожадных дикарей, в то время как «среди них, перемазанный, со спутавшимися волосами и грязным носом, Ральф плачет над концом невинности и над злом человеческого сердца...»
Можно предположить, что спасение Ральфа является оптимистичной нотой, но, в сжатом изложении своего замысла романист Голдинг разрушает даже это. Он имеет дело с первородным грехом: общество гибнет, должно погибнуть, потому что отдельные его члены испорчены.
«Вся книга», пишет он: «Символична по своей сути, кроме спасения в конце, где появляется взрослая жизнь, достойная и умелая, но, по-настоящему, опутанная тем же злом, что и символичная жизнь детей на острове.
Офицер, прервав охоту, готовится принять детей с острова на крейсер, который тотчас же начнёт охоту на своего врага таким же непримиримой образом. И кто спасет взрослых и их крейсер?»
Это требовало смелости продюсеров - запустить работу, в частности, в 1960 году, когда они приняли решение снимать фильм. В то время книга всё еще была коммерческим провалом; кинопроизводители, следовательно, не пытались извлечь выгоду из бестселлера, они имели дело с ворстселлером. Популярность книги в настоящий момент оказалась просто удачей, из тех, что так редко поражает людей хорошим замыслом.
Сопродюсеры Льюис Аллен и Дана Ходгдон - американцы.
«Мы пошли на это», говорит Аллен, «потому что книга является произведением искусства, имеющим свою заявленную позицию, согласны вы с ней или нет. Мы надеялись заработать деньги, но мы не собирались идти на компромиссы. Прежде всего, мы хотели сделать хороший фильм».
Режиссёр Брук, в свою очередь, взялся за эту задачу, «потому что это было невыполнимой вещью». Брук, в свои 36, был одно время экстраординарным ребёнком британского театра - в 22 он руководил Алеком Гиннессом [известный английский актёр] в Сартрвской пьесе «За закрытыми дверьми». После этого работал в Стратфорд-на-Эйвоне с актерами такого калибра как Джон Гилгуд и Лоуренс Оливье, став одним из ведущих шекспировских режиссёров в мире. В Нью-Йорке он поставил такие спектакли, как «Боевой петух» с Рексом Харрисоном, «Визит» с Альфредом Лантом, и мюзикл «Нежная Ирма». «Невыполнимое», возможно, не точное слово, которое намеревался использовать Брук; он имел в виду, что фильм показался бы невозможным для Голливудских мозгов, поднял бы столько возражений, что к работе, вероятно, не приступили бы раньше 1970 года.
Наверное, в течение пяти секунд Брук подумывал о возможности использования профессиональных актеров в фильме, а затем с гримасой отвращения решился на любителей. Его штаб-квартира весной 1961 года находилась в Нью-Йорке, где, как правило, трудно отыскать английских школьников. Тем не менее, проблема была решена с помощью 23-летнего человека из Гарварда по имени Майкл Макдональд, сына критика Дуайта Макдональда, нанятого в качестве вербовщика. «Найди мне нескольких сообразительных ребят», сказал Брук, «мальчиков, у которых есть интересная индивидуальность, демонстрируемая на лице. Не обывателей. Они должны быть живыми и отзывчивыми, и я надеюсь, что они будут слегка чудаковаты. И конечно же, чтобы они были адекватными людьми».
Следуя логике, Макдональд высматривал в телефонных справочниках англичан, британцев и англо-американцев, и вскоре обнаружил, что разговаривает с вежливыми, но испуганными членами английской общины, у которых, очевидно, подтверждались худшие опасения по поводу Америки. «Кто, кто? Ах, повелитель чего? Нет, боюсь, я не информирован об этом». Тем не менее, некоторые из них, как только убеждались, что Макдональд находится в здравом уме и не шутит - предлагали своих мальчиков в проект - фильм должен был сниматься в июле и августе, что предполагало перспективу интересных оплачиваемых летних каникул.
Английские родители обложились копиями романа Голдинга и большинство из них его прочитало. Они были предрасположены в его пользу, потому что, в конце концов, это была английская книга о приключения в тропиках - что-то вроде «Кораллового острова» [ориентированная на юношество англоязычная робинзонада 1857 года, самое известное произведение шотландского писателя Роберта Баллантайна], без сомнения. Никто из них не заметил, или, во всяком случае, не обратил внимания на то, что несколько страниц в конце книги были искусно извлечены. На этих страницах содержались комментарии, в которых кристаллизировался смысл произведения Голдвинга, и некоторые пояснения символизма, как например: «Все события являются ужасающей пародией на силу Эдипова комплекса...»
Когда он исчерпал возможности телефонного справочника, с трудом найдя всего лишь несколько кандидатов, Макдональд провёл исключительно разумную конференцию с самим собой: «Где найти английских школьников?» спросил он себя, и сам же ответил: «Ну, быть может, в цирке, или внизу, в доках, откуда отправляется Queen Elizabeth». Некоторое время он обследовал доки и действительно видел нескольких школьников, но не смог завербовать ни одного из них. Если местные жители были напуганы его походами, то новоприбывшие изумлялись. «Кино?» Вот если бы там происходила стычка на пирсе между бандитами и агентами ФБР, тогда это полностью соответствовало бы представлениям об американцах. Неудача постигла Макдональдса и в цирке. «Я ходил туда каждый день в течение двух недель, днем и вечером», сказал он с многозначительно-отсутствующим взглядом. «Родители не были восприимчивы, и полиция...»
В конечном счете, Макдональд вынужден был отправиться за пределы Нью-Йорка и собирать кандидатов, которые не были англичанами, но выглядели как они. Он посетил десятки частных школ и обследовал кандидатуры, которые приводили друзей друзей. В общем, он просмотрел около 2000 мальчиков в Нью-Йорке, Бостоне, Вашингтоне и других местах, и собрал наиболее подходящих, прежде чем Пит Брук выбрал из них необходимых 34 кандидата. Только один, очень талантливый 10-летний Хью Эдвардс, игравший роль растерзанного толстого мальчика, Piggy, жил в Англии. Многие из них родились там, или в США, Южной Африке, Германии, Ямайке, Судане или других уголках земли, где располагались места встречи их родителей.
Выбор Питера Брука был, пожалуй, таким же отличным, как его режиссура фильма. Так как все они были любителями, он не имел никакого понятия об их актерских способностях. Он был вынужден читать по их лицам, определяя интеллектуальные возможности, дикость, сострадание и невежество; подбирая их не по блокнотам агентов, фотографиям и биографиям, а по жизни. Некоторые критики наградили эпитетами «превосходно» или «отлично» игру мальчиков, но в основном они совсем не актёрствовали, они просто были сами собой. «The New Yorker», например, отметил, что «монотонный, аденоидальный монолог, которым [Piggy] рассказывает своим товарищам все о своем родном городе Кимберли, является одним из вдохновляющих эпизодов».  Но на самом деле юный Хью Эдвардс был просто снят в гриме Piggy,  когда разговаривал в манере этого персонажа со своими друзьями на съёмочной площадке, и режиссер Брук дальновидно использовал этот отснятый материал. Время не стоит на месте; мальчики становятся мужчинами, а мужчины надевают маски, но, по крайней мере, во время кастинга, у Питера Брука был наиболее проницательный вид.
Наконец, когда мальчики, собрались на острове Вьекес - сострадательному наблюдателю было бы трудно смотреть на них без чувства тревоги - они были такими юными, такими чувствительными и такими впечатлительными, со всех сторон окружёнными черным пессимизмом «Повелителя мух» и антрацитовым интеллектом Брука. Кроме того, мальчики были размещены не в отеле, или даже не на частных квартирах, которые могли бы дать им чувство дома. Они жили в заброшенном, но отремонтированном заводе по переработке ананасов, где ветер и дождь стучали по жестяной крыше, а маленькие зеленые ящерицы патрулировали стены. Но если наблюдатель и почувствовал беспокойство за мальчишек, то ощущение это было кратковременным.
Первыми, кто ощутил на себе воздействие этих чувствительных, впечатлительных мальчиков, были несколько представителей американских колледжей, служащих в качестве консультантов, и живших с ними в консервном заводе. «Блестящие молодые люди», сказал один, «но слегка проблемные». На следующий день он уехал домой, чтобы поменять работу –решил  стать рабочим на заводе по производству динамита.
Скоро мальчишки принялись за свой собственный фильм, используя взятую взаймы 8-мм камеру. Его сюжет был достаточно прост - ограбление и убийство. Его название – «Что-то странное в хранилище» [Something Queer in the Warehouse].
Возможно, недовольные качеством имеющихся периодических изданий на испанском языке, мальчишки начали издавать собственный журнал, который печатали на мимеографе. Случайная выборка из него начиналась словами: «Это была холодная темная ночь, когда появился монстр. Ин был волосатым, с длинными ногтями и острыми зубами. Он двигался по аллее, пока не увидел женщину... Женщина была искалечена и разорвана в клочья; кровь была повсюду».
Надо отметить, что все они были очаровательно юны, и было бы клеветой утверждать обратное. Тем не менее, имеется опыт другого консультанта, которые приехал на консервный завод на один день и обнаружил светловолосого юнца, с коленями, полными ящериц, которых он умело, по одной, засовывал между лопастями жужжащего вентилятора.
«Зачем ты делаешь ЭТО?» спросил адвокат.
«Интересно», резко, в британской манере, ответил мальчик, «чтобы посмотреть, на сколько кусков можно порезать ящерицу».
Можно было слышать, как Уильям Голдинг, находящийся в 4000 милях, в Англии, посмеивается себе в бороду.