Государственный университет Утрехта
Социологическое исследование
ВЫДЕРЖКА: Опыт и восприятие 25 мальчиков, состоящих в постоянных отношениях с педофилами в Нидерландах, были изучены с помощью метода полуструктурированного интервью. Области личной значимости или ценности для мальчиков, включая отношения с педофилом, самого педофила и сексуальный контакт, были исследованы на предмет их эмоционального смысла и значимости. Было установлено, что старший партнер и педофильские отношения являются значимыми, но не слишком важными аспектами опыта мальчиков. Партнер и отношения, включая сексуальные аспекты, переживались преимущественно в положительном ключе; свидетельства эксплуатации или злоупотребления отсутствовали. Обсуждаются последствия выводов, сделанных на основе данной выборки, с точки зрения исследований и социальной политики.
Педофилия часто рассматривается как компульсивное сексуальное извращение, хотя специалисты также иногда классифицируют ее в менее грубой форме как одну из парафилий (Money, 1977). Педофилия редко рассматривается как самостоятельное предпочтение. Как таковое понятие педофилии используется для обозначения чувства влечения к детям в целом. Эти чувства включают интерес к тому, что чувствуют и думают дети, а также сексуальный компонент. Люди могут испытывать подобные чувства в большей или меньшей степени, независимо от того, называются ли они педофилией или нет. Когда человек испытывает эти чувства в сильной или исключительной степени, как краеугольный камень идентичности, его можно считать педофилом. Из педофильных желаний человек может вступать в контакты или поддерживать отношения с детьми. Секс может быть частью этих контактов или отношений, но не обязательно должен быть таковым; секс может оставаться на уровне желания, не актуализируясь.
Для обозначения реальных сексуальных контактов между детьми и взрослыми следует предпочесть термин "педосексуальный контакт". В большинстве дискуссий педосексуальные контакты ассоциируются с понятием сексуального насилия или злоупотребления без дифференциации отношений или опыта, что игнорирует несколько важных аспектов, по которым педосексуальные контакты могут быть дифференцированы. Одно из таких измерений касается мотивов пожилого человека. Педосексуальный контакт может быть вызван желаниями взрослого педофила, или ребенок может быть заменой взрослого партнера, которого в тот момент не было. Иногда педосексуальные контакты могут быть частью "раскрепощенного сексуального воспитания" со стороны родителей, которые не пропускают определенные места, когда ласкают своих детей (Summit & Kryso, 1978). Педосексуальный контакт также может быть инициирован ребенком и направлен на взрослого, который не обязательно должен быть педофилом. Особенно важным аспектом является степень свободного участия обоих партнеров (Constantine, 1981). Если имеет место принуждение, то, скорее всего, принуждаемым будет ребенок, хотя принуждение может происходить очень тонко. С другой стороны, не следует исключать, что дети способны дать согласие, то есть показать, что им нравится сексуальный контакт и они хотят в нем участвовать. Другими аспектами являются реляционный контекст педосексуальных контактов и время их возникновения между одними и теми же партнерами.
Данное исследование проводилось на кафедре социологии первичных групп и процессов социализации (№ 716501; арб vo7272) с использованием дополнительного гранта Нидерландской ассоциации сексуальной реформы (NVSH). С автором можно связаться по адресу: Rijksuniversiteit Utrecht, Instituut voor psychologie en persoonlijkheidsleer, 3512 JK Утрехт, Нидерланды.
Предвзятое отношение к педофилии сыграло свою роль в большинстве научных исследований педосексуальных контактов. Даже для многих исследователей нормой было то, что секс между детьми и взрослыми категорически неприемлем. За некоторыми исключениями (например, Bernard, 1975) исследования педофилов были ограничены тем, как педофильные желания могут быть изжиты или вылечены. Терминология часто стереотипна и преувеличивает различия во власти между детьми и взрослыми: взрослый – преступник, ребенок – жертва, хотя иногда и "участвующая жертва" (Ingram, 1979; Virkuunen, 1975). Каждый педосексуальный контакт, согласно таким определениям, является растлением ребенка или другой формой насилия.
Большинство исследований педофилии ограничено небольшими выборками в клинических или юридических условиях, как это было ранее с исследованиями гомосексуальности. Поскольку в поле зрения исследователя попадают лишь отдельные случаи, результаты предсказуемо необъективны (Constantine, 1981) и имеют лишь низкую обобщающую способность. Такой подход можно сравнить с исследованием гетеросексуальности путем изучения только женщин, подвергшихся изнасилованию. Эти предубеждения затрудняют понимание того, что на самом деле происходит в педофильских отношениях, особенно того, как сами дети переживают педофильские отношения и педосексуальные контакты.
В отличие от них, данное исследование представляет собой изучение опыта детей в педофильских отношениях вне клинических и юридических условий. Была использована специальная техника, которая позволила изучить педосексуальные контакты как один из аспектов "мира опыта" юных участников. Значение старшего партнера и самих педофильских отношений для младшего партнера также было подробно исследовано и будет основным предметом данной работы; опыт сексуальных контактов детей описан в другой работе (Sandfort, 1982).
С самого начала необходимо помнить о двух ограничениях исследования. Цель этой статьи – прежде всего описательная, когда молодые партнеры говорят сами за себя, насколько это возможно. На данный момент мало что можно сказать о значении сексуальных контактов или отношений для последующего развития молодых людей. Еще одним ограничением является недостаточная репрезентативность выборки, о чем будет сказано позже.
Наиболее важная часть данных исследования была собрана с помощью "Метода самоконфронтации" (МСК) (Hermans, 1976; 1978). Этот метод позволяет получить общее представление о тех аспектах, которые важны для человека в определенный момент его жизни. Он также дает представление об аффективном и поведенческом значении этих аспектов в мире опыта этого человека.
МСК легко ассоциируется с "Репертуарным тестом ролевых конструктов" Келли (Kelly, 1955) или "Семантическим дифференциалом" Осгуда (Osgood, 1952), поскольку они также исследуют личностный смысл по отношению к содержанию. Тем не менее, существуют некоторые основные различия. Цель теста Келли – собрать основные конструкты, с помощью которых человек интеллектуально интерпретирует свой мир. Семантический дифференциал ищет аффективное значение, которое определенные заранее установленные понятия имеют для человека. Используя МСК, человек пытается найти с помощью интервьюера основные аспекты в своем мире опыта, вокруг которых он организует свой опыт (ср. Hermans, 1976). Субъект имеет существенную долю в определении хода "самоисследования" с помощью МСК. Мир опыта человека не считается статичным. Основные аспекты, так называемые "ценностные области", а также их аффективные и поведенческие значения меняются со временем в так называемом "процессе переживания". Поэтому обычно этот метод применяется не один раз. Используя МСК, исследователь и субъект получают более глубокое понимание процесса переживания субъекта, расширяя понимание всего его жизненного процесса. Это делает МСК полезным как в терапевтических, так и в исследовательских условиях. Для исследователя МСК предлагает богатство как качественных, так и количественных данных. МСК доказал свою работоспособность в различных исследовательских и лечебных приложениях (Hermans & Verstraeten, 1980).
План
Субъекты
Участниками исследования стали 25 мальчиков в возрасте от 10 до 16 лет, которые на момент проведения исследования имели постоянные педофильские отношения со взрослым мужчиной. К мальчикам обращались через их старших друзей, которые были участниками нескольких местных рабочих групп Голландской лиги за сексуальную реформу. Это был, вероятно, единственный практический способ получить конфиденциальную и нецензурированную информацию от этих детей. Хотя изначально предполагалось опросить как девочек, так и мальчиков, у которых были романы как с мужчинами, так и с женщинами, это оказалось невозможным.
Нижний возрастной предел был установлен на уровне 10 лет, так как для МСК необходимы способности; верхний предел в 16 лет был выбран потому, что голландское законодательство предусматривает наказание за секс с несовершеннолетними до этого возраста. В этих пределах особенно тщательно искали детей младшего возраста, поскольку секс с ними считается более проблематичным. Никакие другие критерии отбора не применялись. Тем не менее, выборка, вероятно, очень нерепрезентативна. Вполне вероятно, что было найдено больше "лучших" педофильских связей; доступ к более проблемным романам был бы более затруднен. Поэтому неясно, в какой степени полученные результаты можно обобщить на другие педофильские отношения. Это не меняет опыта мальчиков, участвовавших в исследовании. Их информация может уравновесить подобные необобщающие выводы, полученные в клинических и юридических условиях.
Средний возраст испытуемых составил 13 лет и 4 месяца. Некоторые из них были полностью половозрелыми, другие – препубертатными или пубертатными. Их романы длились на момент исследования от 2 месяцев до 6 лет. Они виделись со своими старшими партнерами от одного раза в месяц до почти каждого дня.
Большинство мальчиков (16) жили дома с родителями, 5 – с разведенными матерями, которые в 3 случаях снова вышли замуж. Родители одного мальчика разводились, другой жил со своей овдовевшей матерью, один находился в детском доме, и один жил со своим сексуальным партнером. По словам педофилов, 15 мальчиков были из низшего социально-экономического класса, 8 – из среднего и 2 – из высшего среднего. Родители только одного мальчика исповедовали свою религию.
Возраст педофилов варьировался от 26 до 66 лет, средний возраст составил 39 лет. Двое из них были женаты, двое разведены, а остальные никогда не были женаты. Они были достаточно хорошо образованы. У некоторых были романы сразу с несколькими мальчиками. Большинство из них были достаточно опытны в области педофилии и, похоже, имели относительно высокую степень самопринятия. У них были "моногамные" и "полигамные" отношения с мальчиками, а также единичные сексуальные контакты с детьми. Большинство из них один или несколько раз вступали в конфликт с законом.
Сбор и обработка данных
В первоначальном интервью использовалась версия МСК, адаптированная для молодых людей и для данного исследования. После обработки собранных данных по каждому ребенку отдельно, результаты обсуждались с ним на второй сессии, которая включала дополнительное интервью. Старшие партнеры были опрошены отдельно, чтобы получить конкретную информацию о сексуальных контактах и происхождении молодых людей, педофила и отношений.
Чтобы как можно полнее исследовать ценностные сферы, которые испытуемый считал важными в своем мире опыта на тот момент, в рамках каждого использования МСК был задан ряд общих фиксированных вопросов. Примерами являются: Что вы делаете часто? Что вам очень нравится? С кем вы хорошо ладите? Каждый вопрос приводил к дискуссии между испытуемым и интервьюером, целью которой было прийти к коротко сформулированному ответу, чтобы включить его в область ценностей. Не каждый вопрос приводил к определению ценностной сферы, но некоторые порождали более одной.
Большинство ребят спонтанно сформулировали ценностные области, имеющие отношение к исследованию. Однако при необходимости интервьюер предлагал им включить в самоисследование старшего партнера и сексуальный контакт в качестве ценностных областей (Sandfort, 1982).
Чтобы определить аффективное значение ценностных сфер, их впоследствии оценивали по фиксированному списку позитивных и негативных чувств (см. Таблицу 1). Испытуемые оценивали по 6-балльной шкале – от "никогда" (0) до "очень часто" (5) – насколько сильно они испытывают каждое чувство по отношению к каждой из своих ценностных областей. Они также отвечали, как часто они испытывают каждое чувство (Обобщенный опыт) и хотели бы испытать каждое чувство (Идеализированный опыт). Аналогичная процедура применяется с глаголами, относящимися к позитивному и негативному поведению.
На основе оценок чувств и поведения в каждой области ценностей вычисляется несколько различных индексов (Таблица 2). Они предоставляют информацию об аффективном и поведенческом значении ценностных областей в мире опыта испытуемых. Путем установления иерархии для каждого индекса ценностные области располагаются по отношению друг к другу. Во втором интервью обсуждались данные и выводы, полученные в результате обработки. Была собрана дополнительная качественная информация; например, были выявлены взаимосвязи между определенными показателями чувств и областями ценностей.
Полученные результаты
Взрослый партнер
Общие вопросы, использованные в МСК, привели к формулированию довольно разнообразных ценностных областей. Некоторые из них относятся к деятельности, которая нравится мальчикам ("ласкать с подружкой", "смотреть фильмы", "играть в футбол", "делать что-то своими руками) или которая им не нравится ("домашняя работа", "помогать маме по хозяйству", "драться"). Другие относятся к домашней ситуации мальчиков ("моя семья, когда все в хорошем настроении", "мой отец, потому что он никогда не заботился о нас", "я хочу уйти из дома"), к вещам, о которых они много думают или беспокоятся ("детям не разрешают высказывать собственное мнение", "последствия ядерной войны", "моя помолвка", "если я попаду в беду", "что мне придется поехать в интернат"), в то время как другие относятся к различным людям, которые им нравятся или не нравятся ("люди, которые неразумны", "накрашенные девочки, которые выпендриваются", "некоторые учителя, которые недоброжелательны", "директор школы, которая уделяет нам много внимания"), или к другим аспектам мира опыта. Некоторые ценности конкретны и специфичны, в то время как другие носят более общий или абстрактный характер ("будущее").
Таблица 1
Аффективные переживания и поведенческие отчеты мальчиков о старших партнерах
a Позитивные и негативные чувства и поведение обозначаются (+) и (-) соответственно.
b Ширина шкалы: от 0 (никогда) до 5 (очень часто).
Таблица 2
Индексы МСК, рассчитанные на основе оценок чувств ~
P степень, в которой человек испытывает положительные чувства по отношению к области ценностей [сумма баллов положительных чувств; 0~<P~35]
N степень, в которой человек испытывает негативные чувства по отношению к области ценностей [сумма баллов негативных чувств; 0<P~<35]
C степень, в которой человек эмоционально переживает по поводу области ценностей (P+N; 0~<C~<70])
Q доля положительных чувств во всех чувствах к области ценностей (100 × P/(P+N); 0~<Q~<100]
G степень, в которой область ценностей связана с общим опытом, тенденция к обобщению [продуктивно-моментная корреляция; -I~<G~<I]
I степень, в которой область ценностей связана с идеальным опытом, тенденция идеализации [корреляция продукт-момент; – l~<I~<l].
~ Индексы P, N, C и Q также рассчитываются по показателям поведения с аналогичной интерпретацией. Для каждой ценностной области существуют поведенческие индексы поведения молодого человека по отношению к старшему партнеру и наоборот.
Старшие партнеры обычно появляются в ценностных областях, сформулированных на основе нескольких общих вопросов. В некоторых из них старший партнер занимает центральное место (как, например, "Рууд, с которым мне легко говорить" или просто "Нико"), а в других он может быть более периферийным ("быть с Крисом" или "встречаться с Германом"). Отношения признаются как одна ценностная область ("мои отношения с Йоопом") или как часть одной ("закон, который запрещает отношения между мной и Альбертом"). Только три мальчика спонтанно не сформулировали ценностную область, в которой старший партнер занимал бы центральное место; чтобы облегчить наше исследование аффективного значения старшего партнера, им было предложено сформулировать его.
Может сложиться впечатление, что старший партнер и педофильские отношения составляют доминирующую часть мира переживаний мальчиков; для некоторых мальчиков это так и есть. Однако, поскольку интервью обычно проводились у старших партнеров и мальчики знали, что интервьюер интересуется ими в первую очередь из-за их педофильских отношений, контекст мог привести к чрезмерному подчеркиванию важности партнеров.
Мотивы мальчиков для поддержания отношений с педофилами
Ценностные области, в которых фигурировали старшие партнеры, и дискуссии, приведшие к их формулировке, содержат много информации о том, что мальчики ценят в старшем партнере и отношениях, а также о мотивах посещения старшего партнера и поддержания романа. Если, например, мальчик представлял старшего партнера в ответ на вопрос "С кем ты хорошо ладишь?", его всегда просили указать, почему он хорошо ладит с педофилом, и включить эту причину в формулировку ценностной сферы.
Многие мальчики в ответ на вопрос "Что тебе очень нравится?" формулировали ценностную сферу "быть со старшим партнером" или что-то подобное. Это проливает свет на их мотивы. По мнению многих, общение со старшим партнером позволяло им чувствовать себя хорошо, счастливо, свободно, безопасно и удовлетворенно, хотя упоминались и более разнообразные причины.
Чтобы проиллюстрировать диапазон мотивов поддержания отношений, мальчики будут "говорить за себя". Поскольку этот аспект не рассматривается систематически в интервью, здесь он будет рассмотрен в качестве иллюстрации. Мотив, упомянутый одним мальчиком, может играть отдельно для другого, который его не упоминал, а несколько мотивов разной важности могут играть отдельно в одно и то же время. Порядок изложения здесь не отражает относительной важности мотивов для мальчиков.
Одна из причин, по которой мальчики поддерживают роман со взрослым, заключается в том, что они многое делают вместе. У одних есть общие увлечения, другие занимаются такими видами спорта, как плавание и футбол; они много играют, ходят в кино или ездят вместе на каникулы.
Петр (14 лет, 6 месяцев): Да, я часто играю в игры, особенно вечером и утром. Наиболее часто: Monopoly, карты и шашки. Иначе нам приходится очень рано ложиться спать, а нам этого совсем не хочется. Сейчас я учусь в техническом колледже, поэтому у меня много свободного времени, и тогда я иду прямо к нему и остаюсь с ним в основном до вечера.
Саймон (12 лет, 1 месяц): Мы делаем вместе всякие приятные вещи, иногда играем в карты, всякое такое. Мне очень нравится встречаться с Эдом (32 года, 5 месяцев). Еще мы дружно ругаемся, особенно если вместе лежим в постели. И мы ходим в лес; это тоже нравится Эду.
Мауритс (10 лет, 10 месяцев): Ну, Маартен (32 года, 3 месяца) – мой хороший друг. Я часто хожу с ним в кино, в любом случае мы занимаемся приятными делами. Иногда, когда я остаюсь дома один, я думаю, дай позвоню Маартену, может быть, он дома, и сможет зайти ненадолго. Бывало и так, что после того, как я ему звонил, приходил кто-то другой, так что в этом уже не было необходимости, но он все равно приходил.
Тийс (10 лет, 11 месяцев): Я в основном хожу к Йоопу (26 лет, 4 месяца), а потом остаюсь играть с ним. Иногда много мальчиков и девочек ходят к Йоопу каждую субботу с чипсами и гамбургерами, и тогда я тоже всегда хожу. Но я все равно хожу, если там больше никого нет.
Ян (11 лет, 10 месяцев): Если мне скучно, то я часто хожу к Сандеру (41 год, 2 месяца), играю в пинбол, футбол, смотрю видео. Я также часто катаюсь с ним на коньках, так что у меня много общих увлечений с Сандером.
Вещи, которые они делают со своими старшими партнерами, мальчикам, возможно, легче выделить и выразить как мотив для поддержания романа. Для некоторых мальчиков это средство для преодоления скуки. Для большинства из них эти занятия являются формой игры или релаксации, а также средством получения внимания от своих взрослых друзей.
Лекс (13 лет, 1 месяц), вероятно, имеющий довольно эксклюзивные отношениями, выделяет преимущества педофильских отношений по сравнению с его домашней ситуацией, где он вынужден делить свое внимание с братьями и сестрами. Он отвечает, почему он так хорошо ладит с Ричардом (31 год, 9 месяцев):
Просто потому, что я очень часто с ним встречаюсь и потому, что я многое переживаю вместе с ним. Мы очень часто гуляем, часто плаваем. Мы просто делаем все вместе. Я также часто готовлю здесь еду, макароны или что-то еще с помощью фритюрницы. Иногда мы ходим в кино или в загородный парк. Если Ричард говорит: "Завтра мы пойдем в кино", – я с нетерпением жду этого. Потом я думаю об этом почти весь день. Или если мы идем в парк аттракционов или в парк пони... В основном это бывает только в том случае, если вы общаетесь с педофилом, или если вы единственный ребенок.
То, что мальчик и его взрослый друг делают вместе, является преимущественно позитивно переживаемым аспектом в мире опыта мальчиков. Поэтому неудивительно, что развиваются такие понятия, как привязанность, верность и дружба. Атмосфера в доме старшего партнера также привлекает мальчиков. Некоторые описывают ее как уютную или расслабленную, "другую" или "приятную", и называют это причиной, по которой им нравится быть со старшим партнером.
Помимо ощущения комфорта в доме старшего партнера, мальчиков привлекает большая свобода принимать решения самостоятельно и нести большую ответственность за свои поступки.
Виллем (13 лет, 5 месяцев): Дома вы не можете сделать столько, сколько с Роелем (29 лет, 10 месяцев). Например, мне не разрешают дома курить. А с ним мне разрешено все.
Рене (12 лет, 7 месяцев): Роберт (42 года, 6 месяцев) одобряет гораздо больше вещей, с Робертом я намного свободнее, чем дома.
Харри (16 лет): С Питером (32 года, 3 месяца) хорошо и спокойно, совсем другая атмосфера, чем дома. У Питера можно делать что хочешь. Если ты делаешь это дома, твоя мама сразу же отчитает тебя. Например, настраивать мотоцикл; Питер даже не знает, что такое настройка. А я иногда хожу куда-нибудь с Питером и после этого мы едим чипсы. Дома это никогда невозможно, нас семеро.
Затем Харри сформулировал преимущественно позитивно переживаемую область ценностей: "быть с Питером, расслабляться и решать за себя все, что я делаю". Для некоторых других мальчиков педофильные отношения могут быть средством покинуть ограниченный семейный контекст (см. Plummer, 1981).
Конечно, мотивы мальчиков также связаны с самим старшим партнером. Выяснилось, что они по-разному оценивают старшего партнера. Для многих мальчиков старший партнер – это тот, с кем они могут легко общаться. Пол (14 лет, 6 месяцев) выражает это в преимущественно положительной сфере ценностей: "Рууд (27 лет, 5 месяцев), с которым я могу говорить легко". Рене формулирует аналогичную ценностную сферу, которая аналогично опытным. На вопрос, почему они хорошо ладят со старшим партнером, некоторые ответили следующим образом:
Тео (13 лет, 9 месяцев): Ну, Берт (35 лет, 9 месяцев) понимает детей, мальчиков лучше. Ну, моя мать с отцом тоже. Но он [Берт] знает об этом больше, я думаю.
Джон (13 лет, 6 месяцев): Ну, мы полностью доверяем друг другу, мы все друг другу рассказываем. Если мы в растерянности, что делать с чем-то, то он говорит об этом, и мы обсуждаем это. Он говорит: "Я не такой человек, чтобы все время обдумывать, я просто должен сказать то, что я об этом думаю". Ну, и я также говорю ему все, что меня беспокоит.
Роб (12 лет, 5 месяцев) также говорит, что он может обсудить все свои проблемы с Крисом (38 лет, 1 месяц). Он сказал: Мне очень нравится, что я могу вернуться к Крису. Если нужно, я могу выбить дверь, но я могу вернуться через 5 минут. Крис забывает неприятные вещи быстрее, чем моя мама.
Киис (15 лет, 8 месяцев) говорит о Максе (57 лет, 11 месяцев):
Ну, я знаю его довольно давно. Я был с ним очень часто. Я могу с ним приятно поговорить. Некоторое время назад что-то случилось в группе в интернате. Я тогда очень расстроился. Я сбежал и пошел к Максу в одиннадцать часов. Я поговорил с ним, а потом позвонил руководителям группы, чтобы они знали, что я не болтаюсь где-то в ту ночь. Но Макс смог убедить меня вернуться на следующий день.
Вот еще несколько ответов на вопрос, почему мальчики хорошо ладили со своими старшими партнерами:
Бен (10 лет, 9 месяцев): Я люблю спать вместе, тогда я не один в постели. Иногда я немного боюсь засыпать, если смотрел фильм.
Ваутер (12 лет, 7 месяцев): Я чувствую себя как дома с Жераром (42 года, 6 месяцев), я действительно могу укрыться там от своего отца. Это очень помогает мне. И если я расстроен, то он тоже прекрасно понимает, почему я расстроен. Он хороший человек, и с ним можно делать все, что хочешь, ха-ха, если только не заходить слишком далеко. Он делает поблажки для вас, и тогда вы тоже должны делать поблажки для него.
В этих ответах, представляющих другие ответы, старший партнер предстает как человек, с которым мальчики могут легко поговорить и с которым они могут обсудить свои проблемы. Он тот, кого они понимают, кому доверяют и в ком узнают себя. Некоторые мальчики также находят поддержку со стороны старшего партнера в решении проблем дома или в других местах.
Как показывают следующие ответы, для некоторых мальчиков старший партнер – это еще и тот, у кого они учатся:
Роб: Крис научил меня вещам, которым моя мать никогда не сможет, даже если бы мне было двадцать... Особенно сексуальным вещам. И о том, как мои родители относятся друг к другу.
Уолтер (15 лет, 7 месяцев): Стивен (35 лет, 11 месяцев) говорит о вещах, которые важны, о том, чего мы в основном не делаем дома.
Приобрести опыт и научиться принимать друг друга – вот что я считаю важным. Вы просто нравитесь друг другу, и секс может быть очень веселым тогда.
Герит (16 лет, 1 месяц): С Берендом (39 лет, 3 месяца) я получаю много возможностей для саморазвития. Также с рисованием, мне это очень нравится. Беренд часто помогает мне, если я сделал набросок.... Я многому научился от него, но это никогда не было похоже на "Ты должен принять это!". Он никогда так не говорит. Он рассказывал мне о том, как формируется общество, и когда я не соглашался с этим, то я мог сказать об этом. Так что он никогда не влиял на меня, но он просто помог мне думать в этом направлении... Если бы у меня не было этого романа, то я, вероятно, имел бы это от своих родителей, потому что когда ты ребенок, ты не способен развивать свои собственные мысли. Если ваши родители говорят вам это и это правильно, вы просто принимаете это. Если вы слышите обе стороны, тогда вы начинаете думать. В конце концов, вы узнаете, что правильно, а что неправильно.
Различные вещи, приведенные до сих пор, имеют нечто общее: это способы получения внимания. Хотя не каждый мальчик способен выделить это и выразить словами спонтанно, получение внимания от старшего партнера является одним из основных мотивов для поддержания отношений. Когда ценностные области оценивались в поведенческих терминах, мальчики указали "уделять внимание" как один из наиболее подходящих глаголов для квалификации поведения, испытываемого со стороны старшего партнера.
Учитывая педофильскую ориентацию мужчин, внимание часто выражается физически. Петер (14 лет, 6 месяцев), например, упоминает, что ему приятно, что Карел (30 лет) часто обнимает его. Это особенно важно, потому что в нашей культуре мальчики изучаемой возрастной группы обычно не ожидают, что их обнимут родители.
Неудивительно, что мальчики ищут безопасности и ласки в других местах (Rossman, 1976).
Эта потребность в привязанности была признана многими авторами в качестве мотивом, побуждающим детей к педосексуальным контактам (Bender & Blau, 1937; Brant & Tisza, 1977; Ingram, 1979; Weeks, 1976). Эти авторы выставляют это в менее благоприятном свете, связывая это с эмоционально депривированным фоном. Лэндис (1956), однако, не нашел этому подтверждения в своем исследовании группы невыбранных студентов. В настоящем исследовании некоторые мальчики действительно имели довольно неблагоприятное домашнее окружение, но они были в меньшинстве. Большинство мальчиков спонтанно отметили хорошие отношения со своими родителями. Родители также фигурируют в довольно позитивно ценностных сферах в самоисследованиях некоторых мальчиков. Здесь представляется недостаточным основанием для обобщения на все педосексуальные контакты депривацию, обнаруженную в нерепрезентативных клинических выборках (O'Carroll, 1980).
Влечение, дружба и любовь представляют собой еще одну группу мотивов. Почти в каждом интервью присутствовали указания на то, что мальчики чувствовали влечение к своим прежним партнерам. Дружба также часто упоминалась и в некоторых случаях формулировалась в виде ценностных сфер ("моя дружба с Фредом" или "Фрэнк", с которым у меня есть особая связь"). Однако лишь немногие мальчики использовали слово "любовь", чтобы для описания своих чувств к старшему партнеру. Барт (14 лет, 3 месяца) говорит:
Моя связь с Альбертом (46 лет, 5 месяцев), то есть мои отношения, – это то, что я считаю чрезвычайно важным... Я считаю, что если вы ложитесь с кем-то в постель, если вы любите кого-то, то вы просто делаете что-то вместе.
Я не могу представить, что есть парни, которые приходят к кому-то, просто ложатся с ним в постель, а потом сразу уходят. Я тоже прихожу за компанию. Если бы меня кастрировали в результате несчастного случая, просто для примера, то я всегда мог бы прийти сюда, просто потому что здесь комфортно... Он очень заботится обо мне, он знает меня, я знаю его, у нас нет секретов друг от друга. Я действительно не хотел бы пропустить это.
Чувства влечения и близости также упоминаются, когда мальчиков спрашивают о положительных аспектах сексуального контакта. Они формулируют такие направления, как: "сексом вы показываете любовь друг к другу", "физически и духовно предаваться своей любви", "секс с правильным человеком дает прекрасные ощущения", "потому что мне нравится показывать эмоции с Марселем" и "это происходит, когда отношения хорошие". Для одного мальчика влечение не играет никакой роли; он говорит, что занимается сексом, потому что это приятно, а не потому, что любит старшего партнера. Хотя большинство мальчиков испытывают эмоциональное влечение к взрослым и все занимаются с ними сексом, в целом они не испытывают к ним физического влечения. В интервью большинство мальчиков демонстрируют базовый гетеросексуальный интерес, который они пока не практикуют.
Интервью показывают, что отношения педофилов состоят не только из секса. Мальчики получают внимание, ласку и поддержку. Некоторые мальчики говорят, что учатся у старшего партнера и ценят дружеское общение и свободу, которые они испытывают с ним. Материальные мотивы, такие как деньги и подарки, которым некоторые авторы (например, Weeks, 1976) придают большое значение, не были упомянуты ни одним из мальчиков, хотя они могли сыграть определенную роль. В целом, мотивы, приведенные мальчиками для их отношений с педофилом, легко распознать как те, которые, как правило, играют роль в отношениях между взрослыми (Hinde, 1979).
Аффективное значение старшего партнера
Мальчиков спросили, как часто они испытывали положительные и отрицательные чувства к той области ценностей, в которой старший партнер занимал центральное место. Средние частоты приведены в таблице 1. Из нее видно, что мальчики чувствуют себя хорошо и безопасно со старшим партнером от "часто" до "очень часто". Им нравится быть с ним; он заставляет их чувствовать себя свободными и довольными. Чувства "гордый" и "сильный" испытывают реже, но все же чаще, чем негативные чувства. Похоже, что некоторые мальчики интерпретируют "гордость" как негативное чувство, в то время как для некоторых "сильный" интерпретируется строго физически.
В среднем, негативные чувства испытываются "никогда" или "почти никогда" по отношению к старшему партнеру. В некоторых отдельных случаях негативные чувства возникали чаще. Они не всегда были вызваны непосредственно старшим партнером, но и внешними факторами.
Барт (14 лет, 3 месяца) сообщил, что иногда или чаще испытывает такие чувства, как "гадливость", "неприязнь", "грусть" и "страх", когда думает об Альберте (46 лет, 5 месяцев). Он объясняет:
Мне не нравится закон, и мне не нравится тот факт, что я не могу быть здесь чаще. И я боюсь, что наши отношения нарушатся из-за закона или что-то еще, что что-то случится, что все пойдет не так. Мне бы этого не хотелось. И я немного боюсь, что мы просто не сможем быть свободными вместе. Что если мы будем сидеть на мопеде, мне действительно придется смотреть в другую сторону, чтобы показать людям: "Да, этот Альберт меня не очень-то меня не так уж сильно интересует, я бы предпочел смотреть вокруг себя", в то время как я хотел бы прикоснуться к нему. Да, я допускаю, что есть люди, которые не одобрят этого, но я все равно сделаю это. Например, если бы моя мама знала об этом, она, вероятно, не одобрила бы это, так же как и отец. Но я чувствую себя непослушным и просто делаю то, что хочу.
Уолтер также объясняет, что иногда чувствует себя непослушным и злым, когда думает о Стивене (35 лет, 11 месяцев) из-за реакции его семьи и знакомых, если станет известно, что у него есть сексуальные отношения со Стивеном. А вот Виллем (13 лет, 7 месяцев) говорит:
Иногда я боюсь, что родители застукают нас, когда мы будем заниматься сексом. И непослушными, потому что это не то, что делает каждый ребенок – заниматься сексом.
Больше об аффективном значении старшего партнера в мире опыта мальчиков можно судить по индексам, которые рассчитываются на основе оценок чувств для каждого мальчика в отдельности, и по сравнению этих индексов с другими ценностными областями. По сравнению с другими ценностными областями, мальчики испытывают много позитивных чувств к старшему партнеру (относительно высокий P-индекс). Если рассматривать только те ценностные области, в которых встречаются люди
Если рассматривать только те ценностные области, в которых встречаются люди, опуская области, относящиеся к хобби, школе и т.д., то мы увидим, что для 13 мальчиков старший партнер является человеком, к которому испытываются самые позитивные чувства. Для пяти мальчиков старший партнер занимает то же место в Р-иерархии, что и другой человек; для семи – другие люди занимают более высокое место в иерархии Р-индекса. В большинстве случаев этими людьми являются родители мальчиков. Для одного мальчика семья и старший партнер занимают одно и то же место в Р-иерархии.
Лица, находящиеся явно ниже в Р-иерархии, – это в основном люди, которые, по словам мальчика, ему не нравятся или с которыми он плохо ладит, например, брат или сестра, одноклассник или один из родителей. По сравнению с другими ценностными сферами, мальчики испытывают некоторые негативные чувства по отношению к старшему партнеру (относительно низкий N-индекс).
Однако для некоторых мальчиков в мире их опыта есть люди, к которым они испытывают такие же или даже менее негативные чувства. Мальчики явно испытывают больше негативных чувств по отношению к людям, которые им неприятны или с которыми они не могут хорошо ладить. Все мальчики испытывают больше позитивных, чем негативных чувств к старшим партнерам.
Эта пропорция выражается в Q-индексе, качестве ценностной сферы. Q-индекс ценностных сфер, касающихся старшего партнера, колеблется от 71 до 100 (среднее =87,5). Семь мальчиков испытывали только положительные чувства и никаких отрицательных чувств по отношению к старшему партнеру (Q-индекс равен 100).
По сравнению с другими ценностными областями, старший партнер образует ценностную область с относительно высоким Q-индексом. В большинстве случаев эта ценностная область находится в самой высокой части Q-иерархий. Это не исключает того, что в мире переживаний мальчиков есть лица, к которым испытываются более позитивные и менее негативные чувства. Это относится, например, к ценностным областям "Моя семья, когда все в хорошем настроении", "Мои папа и мама", "Друзья из клуба" или "Бабушка и дедушка". Для некоторых мальчиков также есть люди, от которых они испытывают явно больше негативных, чем позитивных чувств (индекс Q ниже 50). Это может быть один из родителей, брат или сестра, учитель из школы или друг.
Степень, в которой мальчики испытывают как положительные, так и отрицательные чувства к старшему партнеру, показывает, насколько сильно они аффективно вовлечены в него (С-индекс). Для десяти мальчиков старший партнер является тем человеком в их системе ценностей, с которым они наиболее аффективно связаны. Для остальных 15 мальчиков это другие люди. В некоторых случаях это друзья, чаще это родители мальчиков. То, что родители аффективно более значимы для мальчиков, может быть вызвано тем, что они не часто встречаются со старшим партнером, в то время как родителей они видят ежедневно. Следует также иметь в виду, что степень вовлеченности мальчиков в ту или иную сферу ценностей ничего не говорит о качестве этой вовлеченности. Почти для всех мальчиков старший партнер относится к тем людям в их мире опыта, с которыми они сильно вовлечены; ни для кого из мальчиков старший партнер не стоит в самом низу С-иерархии.
Другой взгляд на аффективное значение старшего партнера можно получить, сравнив, в какой степени чувства, которые мальчики испытывают к старшему партнеру, соответствуют чувствам, которые они хотели бы испытывать в целом (I-индекс). Эта корреляция варьируется от .65 до .99, при среднем значении .86. По сравнению с другими ценностными областями эти показатели высоки: для всех мальчиков старший партнер занимает высокие позиции в иерархии.
Последний индекс, G-индекс, показывает, в какой степени ценностная сфера "окрашивает" общий опыт человека (ср. Hermans, 1976). G-индексы, относящиеся к ценностным областям, в которых старшие партнеры занимают центральное место, сильно различаются. Для пяти мальчиков G-индекс, а также B-индекс старшего партнера и педофильские отношения образуют довольно важный структурный элемент в их мире опыта (ср. Sandfort, 1980). Для других мальчиков хобби, общение со сверстниками и другие занятия без старшего партнера играют такую же большую или даже большую роль в их жизни. Однако из обзора индексов следует, что старший партнер относится к тем людям, которые переживаются как важные и преимущественно позитивные аспекты в мире опыта мальчиков.
Обсуждение
Вместо того чтобы говорить в терминах "жертвы", "преступники" и "сексуальные нападения", что все еще является обычным способом в научных работах для обозначения педофилии (например, Brant & Tisza, 1977; Peters, 1976), данное исследование подходит к педофильским отношениям как просто к другой форме отношений, которые могут быть у детей или у людей в целом друг с другом. Отбросив собственные оценочные суждения и позволив детям описать свой опыт, мы увидели, что оба партнера в педофильских отношениях могут, возможно, по-разному, испытывать влечение друг к другу. Многие виды деятельности осуществляются вместе. Ребенок часто чувствует себя в безопасности и счастлив, получает внимание и ласку. Иногда он испытывает больше свободы, чем в ограниченной домашней обстановке. Отношения становятся позитивно оцениваемыми аспектами в мире мальчиков.
Тем не менее, ограниченная выборка является существенным ограничением данного исследования. Она состояла только из мальчиков в ограниченном возрастном диапазоне, которые имели отношения только с мужчинами; в рамках этих отношений также имели место сексуальные контакты. Хотя при составлении нашей выборки не использовался специальный процесс отбора, то, что попало к нам, вероятно, было более доступными или "лучшими" отношениями. Выборка также была ограничена по количеству. В целом, нет достаточных оснований для того, чтобы обобщить наши результаты на всех детей, состоящих в педофильских отношениях. Однако, на наш взгляд, вполне вероятно, что есть и другие подростки, к которым эти выводы применимы. Кроме того, хотя данная выборка и была селективной, она уравновешивает ту селективность, которая обычно характерна для исследований педофилии, проводимых в основном в клинических и юридических условиях (например, Brant & Tisza, 1977; Peters, 1976).
Метод составления выборки снизил вероятность того, что мы столкнулись с эксплуататорскими отношениями, в которых происходит сексуальное злоупотребление; в таких случаях старший партнер, вероятно, не разрешил бы нам доступ. Мы не хотим отрицать существование таких отношений и сексуальных злоупотреблений. Истории, которые рассказывают жертвы, являются убедительным доказательством (например, Armstrong, 1975).
Эксплуатация и злоупотребление могут происходить в ситуациях, когда существуют различия во власти между людьми. Такие различия существуют практически во всех ситуациях, в которых взаимодействуют дети и взрослые. Важно, что эти различия выделяются и используются в качестве основного основания исследователями (Brant & Tisza, 1977), а также радикальными феминистками (Schwarzer, 1980) для отрицания педофильских отношений. Возможно, легче спроецировать злоупотребление властью на педофилов, чем задуматься о собственной позиции власти в отношениях с детьми.
Власть не была главной темой данного исследования. Однако можно сказать больше, поскольку поведенческая сторона некоторых ценностных сфер также была исследована. Что касается самого сексуального контакта, то, несмотря на несколько единичных случаев давления, свидетельств эксплуатации или существенного использования власти в исследуемых отношениях практически не было. Мальчики практически не сталкивались с негативным поведением, которое могло бы указывать на злоупотребление ими со стороны старшего партнера. Вместо этого мальчики ощущали, что в сексуальном контакте взрослый уделял им внимание, учитывал их чувства и сотрудничал с ними (Sandfort, 1982). Такое поведение также характеризует то, как оба партнера взаимодействуют в целом в рамках этих отношений (см. Таблицу 2). Считается, что негативное поведение встречается редко, в то время как некоторые мальчики признают, что такое поведение, как принуждение и доминирование, имеет место в отношениях с одним из родителей, учителями и, в одном случае, со сверстниками.
Власть – это всегда вопрос относительных различий в силе. Власть – это свойство ситуации, а не человека (Hinde, 1979). Эти различия становятся больше в ситуациях, когда менее влиятельные люди больше зависят от других из-за питания, материального обеспечения, привязанности и внимания. Это особенно характерно для семей. Дети, имеющие отношения с педофилами, относительно менее зависимы. Они могут уйти, если больше не хотят продолжать роман. Из этого также следует, что инцест между родителями и детьми может сильно отличаться от других педосексуальных отношений.
В педофильских отношениях оба партнера обладают определенной властью; это все еще вопрос относительной разницы во власти (например, O'Carroll, 1980). Власть, которой обладает ребенок в педофильских отношениях, вероятно, лучше всего описать как "власть вознаграждения" в соответствии с классификацией Френча и Равена (1959). Ребенок играет важную роль не только в сексуальном удовлетворении педофила, но и в его жизненной самореализации. Это можно сравнить со значением, которое женатые люди могут иметь друг для друга. Просто держась подальше, ребенок может лишить педофила дружеских отношений, которые из-за социальных ограничений вряд ли будет легко заменить. Тот факт, что эти отношения в определенной степени незаконны, также может способствовать зависимости взрослого. Не следует думать, что дети не способны оценить это. В связи с этим существуют педофильские отношения, в которых баланс сил меняется в пользу ребенка. В некоторых таких ситуациях можно наблюдать чрезмерное потакание со стороны взрослого. Однако это не следует путать с идеологией освобождения детей, которой иногда придерживаются педофилы и которая выражается в относительно большей вседозволенности.
Разница во власти все равно будет иметь место в педофильских отношениях. Это само по себе не является основанием для осуждения такой формы отношений в целом. Материнство – это тоже отношения, включающие разницу во власти. Ожидается, что матери будут использовать эту разницу во власти в интересах своих детей (например, O'Carroll, 1980). В педофильских отношениях мерилом должно быть то, что взрослый делает со своей относительно большей властью. Использует ли он или она ее для создания зависимых отношений, исключительно в свою пользу?
Еще одним аспектом является социальная среда, в которой функционируют педофильские отношения. Хотя в трети случаев родители были хорошо информированы, иногда от них скрывают все отношения или некоторые их аспекты. Более широкое окружение, как правило, не одобряет их. Осуждение со стороны общества усиливается законами, которые запрещают некоторые вещи, которые мальчики делают со своими друзьями. Некоторые мальчики говорят, что они рады возможности обсудить все с родителями, потому что не хотели бы держать это в тайне. Другие мальчики понимают, что они не могут говорить обо всем, иначе они рискуют получить запрет на посещение старшего партнера. Большинство мальчиков сожалеют о недостатке открытости в своем окружении. Хотя это не изолирует мальчиков от их окружения – большинства мальчиков и других друзей, с которыми они регулярно играли – это может быть для них бременем.
Это может быть выгодно и участвующему ребенку, и педофилу, и, возможно, обществу в целом, если педофильские отношения будут переживаться обоими участниками в открытой атмосфере, без чувства вины, стыда или страха. Таким образом, отношения становятся более доступными для социального контроля, что является эффективным средством для снижения вероятности эксплуатации и злоупотребления.
Педофильные отношения имеют больше аспектов, чем мы рассмотрели здесь. Можно поставить еще больше вопросов, на которые, вероятно, придется ответить, прежде чем будет принято решение о жизнеспособности педофильских отношений как альтернативного образа жизни для детей. Настоящее исследование предполагает, что такие отношения могут быть жизнеспособными для некоторых детей. Это не означает, что они эквивалентны браку или другим прочным отношениям, поскольку эти педофильские отношения носят преходящий характер. Это также не означает, что для того, чтобы вырасти здоровым человеком, необходимо иметь такие отношения. Просто такие отношения имеют место, и наши данные показывают, что они могут переживаться детьми как значимые и позитивные, хотя не каждый ребенок будет переживать такие отношения именно так.
Рекомендации
Армстронг, Х. Поцелуй папочку на ночь – разговор об инцесте. Нью-Йорк: Hawthorn, 1975.
Бендер, Л., Блау, А. Реакция детей на сексуальные отношения со взрослыми.
Американский журнал ортопсихиатрии, 1937, 27, 500-18.
Бернард, Ф. Исследование среди группы педофилов. Журнал сексуальных исследований, 1975, 11, 242-55.
Брант Р.С.Т., Тиса, В.Б. Ребенок, подвергшийся сексуальному насилию. Американский журнал ортопсихиатрии, 1977, 47, 80-90.
Константин Л.Л. Влияние раннего сексуального опыта: образ и обобщение. In L.L. Constantine & F.M. Martinson (Eds.), Детиисекс: новыеданные, New Perspectives. Boston: Little, Brown, 1981.
Френч Дж. Р.П., Равен Б. Основы социальной власти под редакцией Д. Картрайт, Исследования в области социальной власти. Энн Арбор: Институт социальных исследований, 1959, 150-67..
Херманс Х.Дж.М. Ценностные области и их развитие. Амстердам: Swets & Zeitlhiger, 1976.
Германс Х.Дж.М. De aard van het waarderingsonderzoek (Природа оценочных исследований). Нидерланды Tijdschrift voor de Psychologie, 1978, 33, 425–440..
Германс Х.Дж.М. Самоисследование, оценки людей в различных областях применения. Девентер: Ван Логхум Слатерус, 1980.
Хинд Р.А. К пониманию взаимоотношений. Лондон: Academic Press, 1979.
Ингрэм М. Участвующая жертва: исследование сексуальных преступлений против мальчиков препубертатного возраста. В книге М. Кук и Г. Уилсон (ред.), Любовь и влечение. Oxford: Pergamon, 1979, 511-17.
Келли Г.А. Психология личностных конструктов. Нью-Йорк: Norton, 1955. Лэндис, Дж.Т. Опыт 500 детей с сексуальными отклонениями у взрослых. Психиатрия.
Money J. Paraphilias. В J.L. Money & H. Musaph (Eds.), Handbook of Sexology.
Амстердам: Elsevier, 1977, 917-28.
О'Кэрролл, Т. Педофилия: радикальный случай. Лондон: Питер Оуэн, 1980.
Осгуд, К.Э. Природа и измерение значения. Психологический бюллетень, 1952, 49, 197-237.
Питерс Дж. Дж. Дети, ставшие жертвами сексуальных нападений, и психология преступников. Американский журнал психотерапии, 1976 30, 398-421.
Пламмер К. Педофилия: построение социологической базы. В M. Cook & Howells (Eds.), Сексуальный интерес взрослых к детям. Лондон: Academic Press, 1981, 221–50.
Россман, П. Сексуальный опыт между мужчинами и мальчиками. Нью-Йорк: Ассоциация Press, 1976.
Сандфорт Т. Опыт детей в отношениях с педофилами. В Х.Дж.М. Германс и Д. Верстратен (ред.), Самоанализ, оценка людей в различных областях применения. Девентер: Ван Логхум Слатерус, 1980, 101–16.
Сандфорт Т. Сексуальный аспект отношений педофилов: опыт двадцати пяти мальчиков. Амстердам: Пан/Спартак, 1982.
Шварцер А. Wie frei macht Padophilie? (Насколько освобождает педофилия?). Эмма, 4, 26-31.
Саммит Р. и Крисо Дж. Сексуальное насилие над детьми: клинический спектр. Американский журнал ортопсихиатрии, 1978, 48, 237-251.
Вирккунен М. Жертва преступления педофилии. Британский журнал криминологии, 1975, 15, 175-80.
Уикс Р. Б. Ребенок, подвергшийся сексуальной эксплуатации. Южный медицинский журнал, 1976, 648-52.
