С XV века по XIX век большинство европейцев, оставивших нам рассказы о своих путешествиях по Ближнему Востоку, Азии или Америке, сообщали о своем потрясении от знания, насколько широко была распространена педерастия (в самом широком смысле). Разумеется, они с яростным негодованием осуждали ее.

Жан-Батист Тавернье (1605-1689) занимает в этом ряду особое место, стремясь продемонстрировать, что педерастия так же не почитаема народами Индии (по крайней мере, теми, кто исповедует магометанскую религию), как и христианами.
Об этом свидетельствуют следующие два рассказа.
Первый из них касается пажа, пошедшего на убийство ради сохранения своей девственности.

...Мне припоминаются отдельные волнения, случившиеся в Брампуре в 1641 году, когда я вернулся из Агры в Сурат, и вот, в нескольких словах опишу то, что являлось их причиной. Наместник провинции, являвшийся племянником короля со стороны его матери, имел среди своих пажей юного мальчика, очень красивого лицом, из довольно хорошей семьи, у которого был брат-дервиш, весьма почитаемый в городе. Однажды этот правитель, оставшись наедине с этим пажом, сделал все возможное, чтобы насладиться его присутствием и ласками; но этот юный мальчик пришёл в ужас от столь отвратительного замысла, сбежал и первым делом рассказал об этом брату-дервишу.
Дервиш, не особо задумываясь над советом, который должен был бы дать своему младшему брату, сунул ему в руки нож, который тот легко мог спрятать под халатом, и сказал, что если наместник станет его принуждать, пусть мальчик сделает вид. что готов угодить, но как только дойдёт до дела, ни в коем случае не отдаваться. Наместник, не знавший о разговоре пажа с братом-дервишем, каждый день делал ему новые подарки, чтобы заставить мальчика согласиться на его гнусное предложение, и, однажды, будучи в саду своего дворца, он приказал этому пажу задержаться, чтобы тот обмахивал его и отгонял мух, заставив всех остальных удалиться; потому что это был полдень, в который обычно все ложатся отдыхать.

И тогда наместник принялся ласкать юного пажа и, видя, что тот не оказывает большого сопротивления, он поверил, что вскоре его желание исполнится. Но паж, видя воочию, что наместник намеревается приступить к осуществлению своей похоти, не преминул нанести ему три удара ножом в живот и убил наместника так, что тот даже не успел открыть рот, чтобы крикнуть. Так вышло, что паж вышел из дворца, не выказывая никаких эмоций на лице, и стражники у ворот поверили, что наместник послал его с каким-то поручением. Дервиш, узнав от брата о случившемся, чтобы спастись от ярости народа и одновременно обнародовать бесчестие наместника, тотчас поднял всех своих товарищей-дервишей, чтобы те развесили на мечетях знамёна Магомета, и все они одновременно стали кричать толпе, чтобы все дервиши, факиры и прочие, кто был хорошим магометанином, последовали за ними. Меньше чем через час собралось бесконечное множество негодяев, и дервиш с братом во главе этой толпы явились во дворец, изо всех сил крича: «Умрём за Магомета, пусть отдадут нам тело этого гнусного, чтобы собаки съели его после смерти, ибо он недостоин быть погребённым среди мусульман». Дворцовая стража была не в состоянии противостоять такой большой толпе, поэтому послали за подмогой, и только дероги [местный судья] с пятью или шестью знатными горожанами удалось выслушать и успокоить толпу, внушив людям, что те должны иметь некоторое уважение к племяннику короля, и заставили толпу отступить. В ту же ночь тело наместника вместе с его гаремом было отправлено в Агру, и Ча-гехан, правивший тогда, узнав эту весть, не рассердился на неё, потому что он наследовал имущество своих подданых, он даже предоставил этому пажу небольшое наместничество в Бенгалии [Les six voyages de Jean-Baptiste Tavernier, écuyer baron d’Eaubonne, qu’il a fait en Turquie, en Perse, et aux Indes, pendant l’espace de quarante ans / Шесть путешествий Жан-Батиста Тавернье, шевалье барона из Обонна, которые он совершил в Турцию, в Персию и в Индию, в течение сорока лет [...] том I, 1692, с. 35-37. Осовремененная орфография и пунктуация]

Второй рассказ касается мести после изнасилования:

Я пробыл в Патне восемь дней, в течение которых произошло событие, которое заставит читателей понять, что содомское преступление не остается безнаказанным среди магометан.
Мимбачи [военачальник, возглавляющий тысячу воинов, тысячник], командующий тысячью пехотинцев, пожелал надругаться на юным мальчиком, прислуживающим ему, и тот, защищаясь от его нападок, жаловался на него даже самому наместнику, заявив, что если хозяин не перестанет приставать к нему, то он убьёт своего обидчика. В конце концов военачальник решил провести время в своём доме в деревне, где он изнасиловал мальчика, преуспев в достижении своей цели. Этот пострадавший мальчик решил отомстить, и будучи однажды на охоте со своим хозяином в удалении от других слуг примерно на четверть лье, он подошёл к нему сзади и отрубил голову ударом сабли. После чего тотчас со всех ног побежал в город, крича повсюду, что он убил своего господина за такое дело, и первым делом явился в дом наместника, который посадил его в тюрьму. Но вышел он оттуда через полгода, и как не старались родственники убитого, желая, чтобы мальчика казнили, наместник не осмелился осудить его, боялся народа, который кричал, что мальчик поступил правильно. [J-B Tavernier, op. cit. pp. 76-77.]