«Avard films» представляет фильм «Робби»

В фильме снимались:
Робби / Pobby.............................................................................................	Варрен Раум / Warren Raum
Пятница / Friday.......................................................................................	Рип Сиани / Ryp Siani
Гордон Крандалл / Horton Crandall.......................................................	Джон Гарс / John Garces
Жанет Вудруф / Janet Woodruf..............................................................	Рита Элиот / Rita Elliot
Съёмочная группа:
Продюсеры...............................................................................................	Стейси Эниарт / Stacy Enyeart Ральф Блюмке / Ralph Bluemke
Автор сценария и режиссёр..................................................................	Ральф Блюмке / Ralph Bluemke
Помощник продюсера.............................................................................	Джон Вудбридж / John Woodbrige
Оператор....................................................................................................	Эл Мозелл / Al Mozell
Монтаж......................................................................................................	Бил Бакли / Bill Buckley
Композитор...............................................................................................	Кристовер Янг / Cristopher Young

Режиссёр Ральф Блюмке указывает Варрену Рауму позу для съёмок на острове Вьекес / Vieques

Варрен Раум и Рип Сиани наблюдают за оператором Алом Мозеллом снимающим прибытие лодки Робби для последовательности сюжета.

Жующий свою президентскую сигару режиссёр Ральф Блюмке обдумывает следующую сцену.

СЦЕНАРИЙ ФИЛЬМА 'РОББИ'

Прибытие

Шторм умер, а Робби - нет. Злое море успокоилось и вынесло одинокую лодку Робби из своих серо-стальных глубин на остров. 
Шлюпка плотно увязла на берегу, словно не желая расстаться со своим одиноким пассажиром. В наполовину затопленном чреве лодки лежал Робби. Ярко-оранжевый спасательный жилет, надетый его матерью, был плотно застегнут, и поддерживал его голову над солёной морской водой. Его красно-белая футболка, обрезанные джинсы и серо-белые кеды, конечно же, промокли насквозь, но не доставляли мальчику никакого дискомфорта, так как он был без сознания. Высоко летающие чайки, кружились над чем-то им непонятным, находящимся внизу. Птица испражнилась прямо на лоб Робби, тем самым разбудив его.
- Ух, - произнёс парнишка и вытер гуано с облезшего лба и льняных волос. Выпрыгнув из лодки, он побежал прямо в набегающие на берег волны. Он брызгал водой на лицо, пытаясь оттереть подлое пятно. Удостоверившись, что сделал всё что мог, Робби мысленно проклял пернатую тварь тем словом, которое слышал от отца множество раз, но ещё ни разу не осмелился произнести вслух. Но птица была уже далеко. Вокруг был только лёгкий ветерок, шелестящий в пальмах, и волны, шуршащие по песку. И это был остров. Он виделся огромным и устрашающим в голубых глазах Робби. И он выглядел не таким красивым, как те острова, что он рассматривал на фотографиях, сделанных его родителями в экспедициях. Пляж был замусорен сухими пальмовыми листьями и разлагающимися кокосовыми орехами. За пляжем деревья увивались лианами с угрожающими колючками. Ящерицы метнулись по стволу одного из деревьев, но Робби был уверен, что увидел змею.
- Мама! Папа! Где вы? - кричал Робби, бегая по пляжу. Но признаков чьего-либо присутствия тут не было. Он кричал снова и снова, получив единственный ответ от случайной птицы, пролетевшей над ним. Робби обратил свой взор на бесконечный горизонт, но там не было «Красной сельди» - такое причудливое имя дал семейному катеру его отец. Он продолжал кричать, но звук моря по-прежнему издевался над его жалкими усилиями. Разочаровавшись, мальчик решил осмотреть остров ещё раз. Он заметил, что спал на пляже неподалеку от того места, где стоял сейчас, и поразмыслив, что, рано или поздно, должен начать поиски, решил действовать от этого места. Когда он вошёл в джунгли, первое, что привлекло его внимание - оказалось знакомой приметой. Некогда горевший костёр. Он был давно остывшим, а ветер, песок и время сделали всё, чтобы окончательно скрыть его. Но это был именно костёр. Кто-то был здесь до него, подумал Робби. Надежда заставила его сердце учащённо забиться, но, когда он огляделся, оно чуть было не остановилось. В кроне дерева над его головой гротеском расположился человеческий череп. Его челюсть отвисла, а птицы и насекомые очистили его. Робби взвизгнул от ужаса. Развернувшись, чтобы убежать от отвратительного зрелища, он заметил проступившую из песка ногу скелета. Другой череп был частично захоронен, а кучи костей валялись рядом. Ужас объял мальчика, когда он с криком выбежал из джунглей на пляж. Его воображение бежало быстрее, чем его ноги, и звуки джунглей, и пронзительные вопли птиц смешались в его уме.
- Мама! Мама! Папа! Помогите мне! Помогите!
Зубы Робби стучали, на лице выступил пот. Он бежал всё быстрее и быстрее, пока его несли ноги. Он остановился в патетической позе, спрятав лицо в ладонях, из-под которых закапали слёзы. Милосердная природа сжалилась над ребёнком, погрузив его в сон.
Когда Робби вновь открыл глаза, то опять вспомнил случившееся. Это ведь так по-человечески. Его вновь охватило беспокойство, и он опять вскочил на ноги, собираясь бежать. Он столкнулся нос к носу с гигантской морской черепахой, которая неуклюже вытаскивала себя на пляж. Восторг сменил тревогу, и мальчик попытался залезть на огромную рептилию в надежде прокатиться на ней. Но тварь отплатила ребёнку злобным взглядом в ответ на попытки Робби зацепиться за её твёрдый жёсткий панцирь. Спешившись, мальчик заметил два спелых плода манго рядом с местом, где он спал.
- Я не помню, чтобы видел их раньше, - подумал вслух Робби. Конечно, он бы их съел, если бы они там лежали. Ужасное тяжелое испытание предыдущего вечера и события этого дня до сих пор не давали ему времени подумать о еде. Но его живот был не против. Он с жадностью набросился на фрукты и с аппетитом съел их. Манго не были его любимой пищей, но теперь он понял, что не ел ничего более вкусного в своей жизни.
Утолив голод, Робби почувствовал новую волну энергии. Его одежда высохла, но солёная корка на ней и жар тропического дня принесли ему чувство дискомфорта. Ответом стал прибой, набегающий на берег. Он сбросил с ног кеды и стянул футболку, отбросив её в сторону, после чего вбежал в прохладные и восстанавливающие силы волны.
Хотя ему было уже почти девять, Робби никогда не учился плавать. Возможно, потому, что его родители проводили много времени в командировках для журналов, а он проводил мало времени с отцом. И их квартира в Нью-Йорке не давала возможности заняться плаванием. Он часто бывал у тёти, у которой был большой дом в Коннектикуте. Её лучшей идеей, в качестве послеобеденного досуга, было посещение музея или урок тенниса в клубе. Его дядя часто обещал научить его плавать, но всё как-то не складывалось. Робби всегда ограничивался мелкой частью бассейна на пикниках, куда он пробирался в надежде, что кто-нибудь научит его плавать. Но другие дети бесились, а взрослые не обращали на него внимания.
Робби встал на четвереньки и позволил волнам набегать на него. Он чувствовал себя прекрасно. Он любил океан. Неумение плавать не позволяло ему в полной мере насладиться волнами. Он знал, что не стоит заходить далеко в море, так как мама и папа рассказывали ему об опасности отступающей волны. И вновь пенная волна накрыла его маленькое тельце, и он захихикал от восторга. 
Неожиданно его глаз приметил неестественное движение в кустах за пляжем. Что это?.. или... кто это?
Осторожно, Робби выполз на берег, словно морской пехотинец из военного фильма, который он однажды смотрел. Он выглянул из-за верхушки песчаного холма, стараясь заметить признаки жизни. Но всё было спокойно. Только пальмовые ветви качались, и ветер мягко трепал их листья. Хотя послеполуденное солнце было по-прежнему довольно жарким, холодок пробежал по телу мальчика, когда он вообразил, что кто-то или что-то также наблюдает за ним.
Ночь положила конец самому длинному дню в жизни Робби. За исключением нескольких мартышек, ящериц и невообразимого количества тропических птиц, которых он заметил во время подъёма на самую высокую гору острова, Робби был уверен, что он тут один. Стемнело. Он заполнил дно лодки пальмовыми листьями, словно она была его кроватью. Джунгли пугали его, и он чувствовал себя безопасно на пляже под звёздами. Хотя мальчик был измучен, сон не шёл к нему. Каждый ночной звук привлекал его внимание. Свирепый вопль зверя в глубине джунглей заставил его свернуться в позе эмбриона.
- Мамочка... Папочка... Пожалуйста, найдите меня... пожалуйста - простонал Робби и провалился в чудесный сон о доме.

Робби проснулся на следующий день, оповещённый чайкой, парящей над волнами в поисках завтрака. Одним изящным нырком птица окунула голову в воду и вытащила сверкающую серебристую рыбину, с которой отправилась в небеса. Робби опять был голоден. Тем не менее, он снова вздрогнул от удивления, обнаружив нечто у своих ног на дне лодки. Там словно был накрыт столик с двумя манго; кусочками, похожими на мясо и вскрытым кокосовым орехом с молоком. Подобное угощение в таком месте выглядело роскошным приглашением для мальчика, который за последние два дня не ел ничего, кроме пары манго и редких, найденных им, фруктов. Он выпил сладкую жидкость кокоса и съел кусочек манго. Его разгоревшийся аппетит усилился при виде странного мяса. Он взял кусочек и аккуратно обнюхал его. Он дотронулся до него языком. Оно показалось ему безопасным. Он попробовал маленький кусочек. Вкус оказался приятным. Он был слишком голоден. Он быстро съел все кусочки мяса и уничтожил манго. Затем перед Робби встал вопрос, от которого он не мог отмахнуться. Кто положил всё это? Он обшарил взглядом пляж и горизонт. Ему пришло в голову, что можно отыскать следы на песке. Но там не было больших следов, поэтому он решил, что это его собственные следы. Но он всё ещё не ответил на вопрос. Кто положил это? Наверное,  господь Бог. Да, это Бог. Другого ответа не было. Робби быстро прочел молитву об избавлении.
Утолив голод и чувствуя жажду приключений, Робби решил приступить к исследованию острова. Выбирая направление от места пристанища своей лодки, он обратил внимание на отпечаток, похожий на след на песке. Обследуя его, он обнаружил, что находится уже далеко от пляжа на окраине огромного луга с гигантскими камнями, возвышающимися над колышущейся высокой травой; всё это напоминало сверкающее зелёное море. Это был прелестный пейзаж, и Робби стал его частью, представив себя могучим китом, плывущим через него.
На полпути через луг, Робби заволновался из-за странного звука, звучащего издалека. Чем дальше он продвигался, тем громче становился этот странный звук.
Он не мог сказать о нём ничего, кроме того, что звук постоянен, и, чем ближе он подходил, тем оглушительнее тот становился. Живя в городе, Робби знал все типы механических звуков, производимых генераторами, грузовиками и тому подобному. Но этот звук ни на что не походил. Что же это? Его сердце оглушительно застучало. Робби покинул луг и вошёл в рощу высоких деревьев. Звук стал оглушительным в сравнении с тихими частями острова, которые он посетил ранее. Робби остановился отдохнуть  у одного из валунов, окружающих его. Широкая улыбка показалась на его раскрасневшемся лице.  Прямо перед ним пролегало глубокое ущелье, и речка через каскад водопадов попадала в спокойное озерцо на дне пропасти.
На острове была свежая вода.

Дикарь

Робби не был в таком восторге с Рождества. Он осторожно прокладывал свой путь к низу ущелья, наслаждаясь прохладой и едва уловимым уменьшением зноя. Тут было прекрасно, и Робби подумал, что будет часто приходить сюда играть, пока за ним не приедут родители. Он мог быть альпинистом, старателем, и даже, возможно, астронавтом на далёкой планете. Да, это было бы круто - играть здесь.
В ущелье Робби обнаружил гранитный выступ над озером. Вода манила к себе, но тут, наверное, было глубоко. Он опустился на колени на край скалы и погрузил руку в воду, чтобы зачерпнуть и попробовать её. Вода оказалась холодной и сладкой. Когда рябь исчезла, Робби увидел своё мерцающее отражение. Чуть погодя на глади озерца отразилось лицо другого человека. Робби быстро обернулся и, встреченный взглядом другого,  потерял равновесие и упал в тёмную воду.
- Помогите! Помогите! - кричал Робби, - Я не умею плавать!
Высоко над ним настолько же удивлённый мальчик с кожей цвета каштана поднялся и прыгнул в воду. Робби продолжал лихорадочно бултыхаться в отчаянной попытке удержаться над водой. Но он погрузился под воду ещё до того, как его спаситель смог достичь его. Чернокожий мальчик ощупывал воду, неистово ища белого незнакомца.

Но вот и ещё один всплеск, и Робби вырвался из воды для ещё одного вздоха. Тут же чёрный мальчик метнулся к нему. Робби снова тонул, но другой мальчик поднырнул под него и толкнул к поверхности воды. Робби яростно кашлял, он наглотался воды, а его благодетель мужественно толкал его к спасению. Инстинкт самосохранения помог Робби выбраться на скалу у края озера, где он выкашлял, как ему показалось, пинту [пол литра] воды. Только тут он обратил внимание на нагого чернокожего мальчика, спасшего его жизнь и теперь разглядывающего его с большим интересом.   Робби лежал до тех пор, пока его силы и самообладание постепенно не восстановились. Наконец он осмелился взглянуть на мальчика, подарившему ему вторую жизнь. Он был совершенно голый и воспринимался Робби как инопланетянин. Хотя он был примерно того же возраста и роста, что и Робби, его кожа была темна, как у негров, с которыми тот сталкивался в городе. Робби видел у родителей фотографии примитивных народов, а тут он впервые столкнулся с их представителем лицом к лицу. У мальчика были приятные черты лица, и его обезоруживающая улыбка помогла Робби почувствовать себя спокойнее, хотя он всё ещё побаивался его.

- Твоя мама знает, что ты разгуливаешь без одежды? - спросил Робби.
Мальчик ответил только своей очаровательной улыбкой.
- Моя мама оставляла меня голеньким, когда я был маленьким, - сказал Робби, - но теперь я большой. Мне девять… почти.
Он обращался к мальчику, но тот оставался немым.
- Скажи... как тебя хотя бы зовут? Меня зовут Робби.
Снова нет ответа.
- Ты говоришь по-английски? Ладно, не имеет значения. Папа читал мне историю об одном парне на острове. Он повстречал аборигена и назвал его Пятницей, потому что была пятница. Он был как ты. Я тоже назову тебя Пятница. Робби... Я - Робби. Пятница... Ты - Пятница.
Мальчик широко улыбнулся.
Позже Робби привёл этого добродушного спутника на пляж к своей лодке. Сущность лодки была понятна мальчику-аборигену, а её внешний вид очаровал его.
- Пятница, давай построим форт, - предложил Робби.
Пятница выглядел озадаченным.
- Понимаешь, форт. Давай, я тебе покажу.
Робби поднял палку и начал ею чертить план хижины. Пятница посмотрел не него и моментально сообразил. Он показал, чтобы Робби следовал за ним, и они побежали в джунгли за строительным материалом.
Мальчики собрали здоровенные ветви, упавшие с деревьев. Иногда они срезали ветви с вершин деревьев, так как это было интереснее. Используя подходящие камни с пляжа, они забили палки в мягкий песок. Затем подобрали сухие пальмовые листья, в изобилии валяющиеся повсюду. Пятница очистил лианы и использовал их в качестве крепления крыши. Это заставило Робби вспомнить о верёвке в лодке. Он направил своего товарища к лодке, откуда достал длинную пеньковую веревку. Пятница показал, что распознал верёвку и понял её назначение - доказательством этого послужила его широкая мальчишеская улыбка. Два паренька вернулись к строительной площадке, и Робби достал складной нож из кармана своих шортиков. Хотя он был весь в песке и на нём начали проступать следы ржавчины, его лезвие сверкало на солнце и вызывало постоянное любопытство Пятницы. Робби перерезал верёвку острым ножичком. Пятница был загипнотизирован этим ножом. Робби повернул его, чтобы Пятница лучше его разглядел. Мальчик-абориген дотронулся до острого края лезвия.
- Осторожно, не порежься, Пятница.
Пятница оставался завороженным.
Наконец, навес был готов. Оба мальчика отступили и восхитились своим творением. Пятница украсил концы стропил крыши яркими розовыми ракушками, которые он собрал на берегу. Крыша была надёжно накрыта многими слоями пальмовых листьев для защиты от тропических ливней. Крыша имела наклон, а стенки отсутствовали, гарантируя доступ морского бриза, так как ночи были такими же жаркими, как и дни. Робби и Пятница обменялись довольными улыбками.

Неожиданно, Пятница повернулся к морю и указал Робби, чтобы тот последовал за ним. Юный абориген погрузился в прибой, отплыл на небольшую дистанцию, прежде чем снова обернулся и стал манить Робби присоединиться к нему.
Робби стоял на берегу, обдумывая приглашение. Без сомнения, что он будет купаться. Но стоял вопрос об одежде. Он посмотрел на голого мальчика, брызгающегося в воде, и опустил взгляд на свои шорты. Снимать или не снимать? Почему бы и нет? Он расстегнул шорты и выскользнул из них, тут же с облегчением погрузившись в воду. Его белые ягодицы так контрастировали с загорелой спиной и ногами, словно он был одет в белые плавки. Пятница обрадовался Робби. Он отплыл от него, надеясь, что Робби последует за ним. 
- Но я не умею плавать, - прокричал над волнами Робби.
Пятница повернул голову в строну.
- Я не умею плавать, - повторил Робби.
Снова Пятница подозвал его к себе.
Тогда Робби пришло на ум изъясняться знаками. Он сделал движения пловца, указывая на себя и качая головой, затем показал погружением головы под воду и всплытием симуляцию кашля.

Помня о предыдущем дне, Пятница быстро понял его знаки. Он подплыл к Робби сбоку и, держа руки над водой, жестами головы показал, чтобы Робби лег на них. Робби понял это и с тревогой последовал подразумеваемым инструкциям. С помощью Пятницы Робби стал молотить руками и ногами о воду. Но всегда, когда Пятница убирал руки, Робби шёл на дно подобно камню. Пятница демонстрировал простейшие плавательные движения, но для Робби они оказывались не столь простыми.
В тот день Робби наглотался морской воды, а его бледная попа стала красной, напоминая варёного лобстера, но прежде чем село солнце, он, наконец, на несколько чудесных мгновений сумел удержать себя над водой. Тот, кого он ждал всю жизнь, чтобы научиться плавать, нашёлся здесь.

Фотография с места съёмок

Друзья

Это был самый лучший день в жизни Робби. Ему казалось странным, как всё это однажды могло случиться на удалённом острове в той части света, названия которой он даже не знал. Здесь не было его мамы, и папы тоже. Он страшно скучал по ним, но самым волнительным стал бы рассказ о Пятнице, и о том, как он научился плавать. Но волнение от купания, и счастье обретения друга заставило появившуюся было тоску исчезнуть без следа. Робби чувствовал вину за это, но он попросту был счастлив. Ему не хотелось портить своё счастье.
После того, как мальчики вышли на берег, они позволили тропическому солнцу высушить их тела, Робби снова натянул шорты. Он собрался надеть и футболку, но Пятница вдруг показался ему нагим и обделённым. Прикинув, что жара, неизменная и ночью, исключает необходимость в такой одежде, Робби достал из кармана нож. Он аккуратно разрезал шов яркой полосатой футболки и разделил её на две равные части. Развернувшись к лесу, Робби побежал за лианами, которые, как он приметил, свисали с деревьев. Он срезал особенно волокнистую лиану и бросился обратно к пляжу, где выражением с любопытства на лице стоял Пятница. Робби схватил ткань и обернул её вокруг бёдер нового товарища, закрепив на животе отрезанной лианой. Робби отступил и восхитился своей сырой, но эффектно проделанной работой портного.
- Так. Ты научил меня плавать... Я соорудил тебе трусы.
Улыбка Пятницы излучала благодарность, не требующую слов. Если Робби был рад, найдя Пятницу, то, ясное дело, Пятница оказался ещё более счастлив, повстречав Робби.
Неожиданно Пятница взял Робби за руку, указывая, что хочет отвести его куда-то. С доверчивостью, свойственной его возрасту, Робби без колебаний последовал за ним. Пятница бережно провёл своего товарища по хорошо видимым следам вброд через ручей и далее вглубь джунглей. Верхушки деревьев укрывали всех своих обитателей, от обезьянок до какаду и попугаев. Нижний ярус ветвей и корни давали убежище различным ящерицам, и большим и малым, и бесконечному разнообразию ярко окрашенных жуков. Робби был очарован увиденным; Пятница не обращал на это внимания.
Наконец, следы привели их к долине, окружавшей подножье самой высокой горы острова. К изумлению Робби, в кольце бамбукового частокола виднелась высокая, крепко сколоченная соломенная хижина. Пятница провёл Робби в одинокую крепость, и тут для Робби стало ясно, где обитал Пятница. Внутри жилища находилось множество свежих фруктов и кокосовых орехов. Вялясь, на куске бревна лежало нечто, напоминающее мясо, которое Робби нашёл в лодке давешним утром. На полу хижины каждый дюйм земли покрывала большая меховая шкура,  походившая на лоскутной ковёр. Босые ноги Робби ощущали мягкость и прохладу. 
- Какой аккуратный дом! - воскликнул Робби, его глаза широко раскрылись от восторга. 
Тогда Пятница вытащил что-то похожее на нож из щели между жердиной стены и пальмовым листом, прикрывающим её. Это был кинжал ручной работы, грубо, но впечатляюще вырезанный из дерева. Его рукоятку украшало лицо, непохожее на ту примитивную резьбу, что привозили домой из своих путешествий родители Робби. В глазах Робби он был прекрасен. Возможно, даже прекраснее, чем его складной нож, удививший Пятницу.
- Ты не мог сделать это всё сам. Где твои мама и папа? - спросил Робби.
 Пятница, как ожидалось, не ответил. Робби начал расстраиваться от своей неспособности понять нового друга.

- Давай, Пятница. Мы будем друзьями, и ты научишься говорить по-английски, - решительно сказал Робби. Он указал своему другу, чтобы тот сел на пол хижины рядом с запасом фруктов. Робби поднял большой спелый плод и протянул его Пятнице.
- Еда… Это - еда. Еда.
Пятница молчал.
- Еда… Пятница... Еда.
Губы Пятницы разжались, словно издавая звук. Робби одобрительно кивнул.
- Еда, Пятница... Еда... Еда...
- Едоа… Пятница... Едоа… - повторил мальчик.
- Правильно! Еда… Еда! - сказал Робби, улыбаясь достигнутому прогрессу.
- Едоа…  Едоа…
- Еда. Еда, - поправил Робби.
- Еда... Еда! - поправился Пятница.
Робби заразился энтузиазмом. Он поднёс плод ко рту и откусил большой кусок.
- Есть… Есть… - сказал Робби, указывая на свой жующий рот.
- Есть, - это слово Пятница выговорил без труда.
- Правильно! Есть... Еда... Есть еду! 
Пятница взял кусок фрукта от Робби и так же откусил.
- Есть, - улыбнулся Пятница.
- Есть еду, - продолжил Робби.
- Есть еду, - повторил Пятница. - Есть еду!
Робби широко улыбнулся. Вот что произошло в тот день.
И так день шёл за днём. Для Робби это стало раем, о котором он воображал, когда папа читал ему о Питере Пэне, или Томе Сойере. Его умение плавать улучшалось с каждым днём. Одновременно расширялся лексикон Пятницы.
Однажды Робби решил научить Пятницу играть в ковбоев и индейцев. Отломав маленькую веточку от дерева, Робби задумал приспособить её вместо пера. Он привязал её верёвкой к голове Пятницы, и, учитывая тёмный цвет его кожи и яркие трусы, бывшие когда-то футболкой Робби, Пятница оказался вылитым индейцем! Робби нашёл кривую палку и с помощью незаменимого складного ножа вырезал деревянную винтовку. Затем он указал Пятнице, чтобы тот пробежал по пляжу с воплями и криками. Это Пятница понял без обычных проблем. Робби лихорадочно преследовал его, звуками обозначая выстрелы своего оружия.
- Я попал в тебя, Пятница! - кричал Робби.
Но Пятница продолжил свой бег.
- Я подстрелил тебя... Падай!
Но Пятница продолжал бежать.
Наконец, Робби дождался, когда Пятница возвратится к нему и предложил поменяться ролями. Робби надел «перо», а Пятница взял ружьё. Пятнице пришла та же идея. Теперь Робби бежал во всю мочь с воплями и криками, с тем же удовольствием, что и Пятница. Пятница атаковал его, выкрикивая «бах… бах» так громко, как мог. Робби неожиданно споткнулся, изображая, что был подстрелен. Он драматически упал на колени и затем рухнул лицом вниз в лучших традициях спагетти-вестернов.
- Робби! - вскричал Пятница в отчаянии. Он подбежал к своему товарищу, предчувствуя худшее. Его глаза были полны страха, и он бережно перевернул Робби на спину. 
Робби открыл глаза и свирепо взглянул на встревоженное лицо Пятницы. 
- Ох, Пятница! Даже когда я индеец, ты - болван!
Дни складывались в недели и мальчики проводили их либо в хижине Пятницы в глубине острова, либо в шалаше, что они вместе построили на побережье. Это было идеальным времяпрепровождением, думал Робби. Перемены помогали не заскучать.
Однажды Робби проснулся серым утром после дождя, продолжавшегося всю ночь. Пятница всё ещё спал на пальмовой подстилке перед ним. Робби обернулся к обширному океану и поприветствовал новое утро. Прибой лупил по камням за утёсом, а умирающий в ветвях ветер, казалось, произносил его имя. Робби внезапно почувствовал грусть - чувство, которое он до этого момента не допускал к себе.
- Ро-обби! – Ему показалось, что какой-то слабый голос зовёт его к себе.
Робби склонил голову набок и поднялся на ноги.
- Ро-обби-и!

Фотография с места съёмок
Может, это был голос мамы?
- Ро-обби-и! - песня сирены [в древнегреческой мифологии морские существа, олицетворявшие собой обманчивую, но очаровательную морскую поверхность, под которой скрываются острые утёсы или мели. Это полуптицы-полуженщины или полурыбы-полуженщины с божественным голосом, но с дурными намерениями] продолжалась.
Робби вышел на пляж. Ветер задувал копну его золотистых волос за уши.
Голос не пропадал. Робби решил выследить его, оглядев море. Он направился на пляж и начал карабкаться на утёс, располагавшийся на естественном мысу, о который разбивались бурные волны на своём пути к пляжной хижине.
Всё живо стало на свои места.
Эти каникулы должны были оказаться самыми лучшими, из тех, что были у Робби. Он мечтал побывать с родителями в неизведанных землях, о которых они так часто говорили. Теперь это случилось. Он был с ними в дальних краях, чей язык не был ему понятен. Он плавал с ними на «Красной Сельди», яхте своего отца, которую тот держал в Вест-Индии для подобных экспедиций. На этот раз его родители не были в командировке. Это было путешествие только для Робби. 
Где бы Робби и его родители не останавливались, дружелюбные жители разных островов суетились рядом с золотоволосым голубоглазым мальчиком. Робби не мог понять, чем он так необычен для них, но ему было приятно их внимание. 
Но это должно было закончиться, и Робби боялся вернуться в скучную размеренность городской жизни. Там не было свободы. То были бесконечные наставления, что можно или что нельзя делать. Там ничего не менялось. Только шум, движение и постоянный страх перед незнакомцами. Робби всем сердцем желал, чтобы он и его родители навсегда остались на «Красной Сельди». Он часто слышал, что мама и папа тоже мечтали об этом. Но он не мог понять, почему они не могли так поступить.
Это был третий день их путешествия. Его папа должен был вернуться домой, чтобы  уехать в командировку, и это означало его долгое отсутствие. На этот раз его мама не сопровождала папу, и Робби был рад даже такой маленькой удаче. После рыбной ловли Робби и его семейство улеглось спать. Над палубой радио предупредило о неожиданном шторме, представляющем особую опасность для малых судов, но тревожное сообщение прозвучало, когда все уже задремали.
Когда море стало угрожающе бушевать, проснулся отец Робби. Как опытный моряк, он понимал, что нельзя оставаться в таком опасном положении. Но это случилось и предстояло его исправить.
Он незамедлительно приступил к действиям, спустил якорь в надежде, что тот сможет удержать яхту возле едва видимого берега, пока шторм не разгулялся. Робби, соня по натуре, открыл свои глаза из-за шума на борту, уверенный, что ничего страшного не происходит. Хотя паруса были спущены, воющий ветер мог сорвать их, и отец Робби отчаянно боролся, пытаясь их спасти. Видимость была нулевая, и он понимал, что упустил контроль над яхтой, которую неудержимо сносило вправо прямиком на скалы. Родители Робби заговорили о том, что нужно покинуть яхту. Пришла мама и облачила его в спасательный жилет. Так как день накануне был спокойным и жарким, то родители разрешили снять его, когда он ложился спать. 
Отец Робби спустил шлюпку с кормы яхты, а мама взяла его на руки и понесла к ней. Что-то громко треснуло; ни ветер, ни бушующее море не смогли заглушить этот треск. Вода заливала всё, и Робби слышал, как папа сказал, что они разваливаются. Маленький мальчик был напуган.
- Мама… Папа, садитесь… садитесь ко мне, - кричал он в панике.
- Робби в лодке, - прокричала его мама, - теперь ты.

- Не беспокойся обо мне... Полезай в шлюпку! - ответил его отец.
Но яростный шторм не мог отпустить свою добычу так просто. Выцветший на солнце канат, удерживающий шлюпку у яхты, был сильно изношен и оборвался. 
- Верёвка оборвалась... Лодка уплывает! - простонала мама Робби.
Робби бросился на дно шлюпки в страхе быть смытым за борт, и расплакался, когда его лодку стало бросать вверх- вниз на волнах. Сквозь шум бури он услышал, как его папа крикнул:
- Мы летим на скалы... Держись!
Потом очень долго были только ветер, море, а потом... ничего.
Робби стоял на краю мыса, наблюдая за бескрайним горизонтом. Голос перестал звать его и впервые после встречи с Пятницей он снова почувствовал себя одиноким.
Моменты меланхолии, к счастью, были редкими. Пятница начал беспокоиться по поводу нечастой грусти своего друга и делал всё, чтобы отвлечь его. Солнечные дни на острове помогали быстро забыться. Робби всё больше привязывался к этой идиллической жизни.
Мальчики находились голыми почти всё время. Они одевались только, когда играли в ковбоев-индейцев, или лазали по деревьям. Робби больше не щеголял бледными следами от плавок и его тело загорело почти до цвета кожи Пятницы. Его волосы, и без того светлые, но под постоянным солнцем выгорели почти до снежной белизны.
Теперь не осталось ни одного квадратного дюйма острова, которого бы не исследовал Робби в сопровождении Пятницы. Особенно они любили играть у подножья утёса, где океан создавал прохладный туман - результат его вечных атак на скалу. Но теперь Робби стал слышаться навязчивый голос, зовущий его с моря.
Однажды после ежедневного купания Робби и Пятница упали обсыхать на песок.
- Я на острове уже несколько недель, Пятница... может, даже месяцев... Я потерял счёт.
- Да... много, много дней - подтвердил Пятница.

Фотография с места съёмок
- Я не знаю, найдут ли меня мама и папа.
- Мама Пятницы умереть давно, как мы пришли сюда. Пятница жив. Робби жив, - ответил Пятница.
- Ты скучаешь о ней? - спросил Робби.
- Я говорить с ней ночь иногда. Как ты говорить твой мама звать тебя. Он здесь. Твой мама здесь. Твой папа здесь. Мы здесь.
- Может быть, они встретились с Богом? - сказал Робби.
- Бог… что есть бог? - спросил Пятница.
- Это тот, кто создал весь мир и нас, - повторил Робби.
Пятница на мгновение задумался над словами Робби и решил, что он не хочет расспрашивать его на пустой желудок.
- Идти... Робби есть. Пятница есть… - сказал Пятница, поднимаясь с песка. Идея понравилась Робби и оба мальчика убежали с пляжа.
Вернувшись в хижину, чтобы одеться для лазанья по деревьям, они решили найти самое большое дерево манго на острове. Они хотели не только пообедать, но пополнить запас в хижине, к тому же пришло время сбора урожая. 
Как обычно, мальчики превратили всё в игру. Чтобы испытать своё мужество, они пробовали как можно дальше забраться по веткам, прежде чем они сломаются. Результатом часто оказывались ушибы и синяки, всегда сопровождаемые сердечным смехом. Пятница забрался так высоко, как только смог и принялся трясти дерево, чтобы сбросить как можно больше плодов. Это тоже оказалось своеобразным соревнованием. Робби стоял под деревом, уклоняясь от плодов и засчитывая Пятнице очки всякий раз, когда плод попадал в него.
- Ладно, Пятница... хватит. Мы же не дотащим их, - предложил Робби. И он начал собирать фрукты, складывая их в кучу под деревом. Некоторые фрукты закатились в высокую траву. Робби разыскивал их. Но, как и все маленькие мальчики, он забыл об осторожности.
- Ой! Пятница... кажется, меня кто-то укусил, - вскрикнул Робби.
В мгновение ока Пятница спрыгнул с дерева. Он подбежал к Робби и быстро обследовал ранку на руке. Глаза Пятницы расширились от страха, когда он, осматривая близлежащую округу в поисках виновника раны, заметил, как в высокой траве мелькнула, ускользая, большая коричневатая змея. 
- Карабунта! - вскрикнул Пятница.
- Кара… кара... что? Что ты сказал? - спросил Робби.
Указывая на ядовитую змею, Пятница повторил:
- Карабунта!
- Меня укусила змея... Меня укусила змея! Я умру! Я умру!
Пятница схватил раненую руку и поднёс её ко рту, чтобы отсосать яд.
- Не говорить! - предупредил Робби, - Не говорить!
Той ночью, в большой хижине Пятницы, Робби, лежа в бреду и, страдая от бушующей лихорадки, снова и снова взывал к маме. Пятница не покидал его, смешивая зелье из листьев и корней, чтобы вылечить рану. Его глаза были полны слёз, а сердце страхом, что его друг, о котором он столько мечтал, покинет его.

Пятница провёл всю ночь в бдении над своим другом. Он корил себя за то, что не уследил за змеёй, причинившей такую боль Робби. Не смотря на борьбу со сном, Пятница, из-за чувства огромной ответственности, был начеку.
Робби спал урывками, его голова металась из стороны в сторону. Его лицо покрылось потом, и Пятница накрыл его меховой шкурой, чтобы унять озноб и помочь ему.
К утру наметились перемены. Пятница опасался худшего. В невыносимом отчаянии он бродил в лучах восходящего солнца, моля Бога Робби, чтобы мальчик опять был здоров. Пятница больше не мог представить свою жизнь без Робби; он думал о своём заболевшем друге, когда услышал его голос, повторяющий снова и снова:
- Пятница... Пятница...
Слёзы побежали по щекам Пятницы.
- Пятница... Я голоден... Пятница…
Этот голос существовал не в воображении Пятницы. Он слышался из хижины. Сердце Пятницы почти взорвалось от предвкушения счастья, когда он вихрем влетел в жилище. Там, сидел поднявшийся, ослабевший Робби; его глаза были полуоткрыты. 
- Я голоден, Пятница... Давай есть.
Понадобилось пара дней, чтобы к Робби вернулись силы. Практически сразу же Робби вернулся на пляж, ныряя в волны за Пятницей, гоняясь за ним по джунглям в бесконечных догонялках.
Робби считал спасение своей жизни заслугой Пятницы, а маленький абориген считал, что это милость Божья, и желал узнать о нём больше.

Незваный гость

Много недель спустя Робби пришёл к подсознательному выводу, что проведёт остаток жизни на этом острове. Тот предоставлял ему всё, что было нужно. Море и деревья снабжали его едой, убежище было надёжным и удобным, а одежда вообще стала ненужной. Он начал любить этот тропический рай как свой дом, и думал о дальнейшей жизни без ужаса, не смотря на то, что всё ещё жаждал снова увидеть родителей и почувствовать себя в объятиях любви. В их отсутствие он начал считать Пятницу своим братом, и эта мысль заставляла Робби оставить всё как есть.
Поздней ночью Пятница резко вскочил; его слух был подобен слуху сторожевого пса. Среди звуков волн, набегающих на залитый луной берег и шорохов джунглей, Пятница расслышал посторонний звук. Голос другого человека. Он резко вскочил, ненароком разбудив Робби.
- Что случилось, Пятница?
- Не говорить... Слушать...
- Я ничего не слышу…
- Слушать...
Два мальчика сконцентрировались, их взгляды устремился из-под навеса, который они выбрали для ночёвки в эту жаркую ночь, на пляж. Вдали послышался голос. Может быть, не один. Но язык невозможно было определить из-за ночных звуков моря и джунглей. 
Робби неожиданно вскочил, его азарт распалился. Он схватил шорты, висящие на стойке, поддерживающей соломенную крышу. Натянув их впервые за несколько недель, он выпалил:
- Может быть это мой папа... Может быть, он вернулся за мной…
Но Пятница выказал большую тревогу. Схватив руку Робби, чтобы привлечь его внимание, он предупредил:
- Мужчины приходили много раз... приводили других мужчин... СЪЕДАЛИ других мужчин! Пятница видел!
Робби в ужасе выпучил глаза, воспоминания о черепе и костях, увиденных им в свой первый день на острове, пронеслись в его мозгу.
Пятница поднялся на ноги, чтобы взять инициативу на себя. Он не видел необходимости следовать примеру Робби и одеться. Вместо этого он тихо пошёл за Робби по серебристому песку.
- Медленно... Мы пойдём очень медленно...
Чем ближе они подходили к источнику звуков, тем чётче тот становился, пока не стало ясно, что это был английский язык. Робби, конечно же, узнал его. Но это был голос не его отца. Чем слышнее он становился, тем осторожнее становились мальчики. 
- Каннибалы говорят по-английски, Пятница?
- Не говорить... Слушать...
Наконец, они остановились перед скалой, о которую периодически разбивались волны. Теперь звук слышался с другой стороны. С большими предосторожностями они взобрались на утёс и выглянули из-за него, чтобы посмотреть, кто вторгся на их остров.
Яркий лунный свет озарял одинокую фигуру. Мальчикам сложно было определить его возраст, потому что у него были грязные усы и борода, а волосы слишком длинными, чем принято. Он был оборван, и Робби заметил, как минимум, один палец, торчащий из кед. В плотно сжатом кулаке тот держал бутылку, которая была почти пуста. При свете солнца Робби смог бы прочитать этикетку низкосортного рома.
Мужчина бормотал что-то неразборчиво, но определённо по-английски, что-то непонятное, по крайне мере для мальчиков.
- Оставь меня, Фицгиббон. Я давно похоронил тебя и это имя, - бормотал он, пытаясь выползти из воды. Он упал на колени, а затем рухнул лицом вниз, в прибой.
Когда мужчина перестал шевелиться, к Робби и Пятнице вернулось мужество, и они решили  обследовать незваного гостя. От подножья скалы они потихоньку подобрались к его измятой фигуре, которую окатывала морская пена. Может, он мёртв?
- Он ещё дышит, Пятница... Я вижу, как его грудь ходит вверх- вниз.
Пятница сразу схватил руки мужчины и показал знаками, чтобы Робби взял его за ноги. 
- Давай... Большой вода прийти скоро…
- Прилив, Пятница, - поправил Робби, как он частенько делал до этого, - большая вода - это прилив.

Два маленьких мальчика упорно трудились, чтобы вытащить бессознательное тело мужчины из полосы прибоя, где тот мог захлебнуться. 
Яркое утреннее солнце осветило пляжную хижину и частично мужчину, спящего в ней. Мальчиков там не было, хотя стрекот насекомых и гвалт тропических птиц перекрывали шум, который те могли бы вызвать. Мужчина ворочался, его пальцы попытались поймать муху, приземлившуюся на его широкий нос. Одинокий вредитель продолжал исследовать его бородатое лицо, что наконец-таки вызвало раздражение его обладателя. Насекомое отказалось от дальнейших поисков, и мужчина перевернулся на спину. Медленно, поначалу судорожно, он попытался разомкнуть веки. Веки, наконец, распахнулись, явив миру два жалобных, налитых кровью глаза, которые не были готовы к новому дню.
Мужчина предпринял смешную попытку подняться на ноги, почти ударившись головой об одну из ракушек, которыми Пятница украсил подпорки крыши.

Естественно он, не помнил, что случилось с ним в последнюю четверть ночи. Он увидел выцветшие джинсовые шортики, принадлежащие Робби. Приложив их к своей талии, он убедился, что они не могли принадлежать ему. На мгновение у него закружилась голова. Восстановив равновесие, забавно раскачиваясь, он спустился к прибою, чтобы умыться. 
Как приятно ощущать прохладную воду, смывая пот и песок с лица и шеи. Он задавался вопросом: есть ли шанс, что в его бутылке где-то на этом пляже осталась пара глотков?
Вероятно, он решил узнать, не показалось ли ему, что он слышит смеющиеся голоса детей за скалой неподалеку от того места, где он стоял. Он решил найти источник, производящий эти звуки.

Робби и Пятница были заняты подводной охотой, оказавшейся особенно удачной. Пятница вырезал две отличные остроги, которые великолепно показали себя.
Мужчина осторожно сел, пытаясь остаться незамеченным двумя маленькими нагими эльфами, которые буквально очаровали его. Он подумал бы, что это сон, если бы его голова не раскалывалась от похмелья. 
Робби взгромоздился на уступ скалы над водой, осторожно обследуя воду взглядом в поисках достаточно большой рыбы, достойной его остроги.
- Я вижу одну, Пятница!
Пятница, который уже был в воде, взглянул на него, принимая сообщение.
- Эй... Не дай ей уйти! - прокричал мужчина с господствующей высоты.
Странный голос удивил Робби, и, оборачиваясь в поисках его источника, он потерял равновесие и плюхнулся в воду.
- Простите, - сказал мужчина, его улыбка продемонстрировала нехватку уверенности. - Я тоже с нетерпением ожидаю завтрака.
- Всё в порядке! - сказал Робби, протирая глаза от морской пены. Он снова взобрался на уступ и продемонстрировал связку рыбин, которую уже наловили два мальчика.
- В любом случае, у нас достаточно для завтрака.
Как только был разведён костёр и рыбы поджарились до золотисто-коричневого цвета, мужчина объяснил, что его зовут Гордон Крандалл, что он, в некотором роде... писатель, по крайней мере, считает себя таковым. Он не стал затрагивать эту тему, пытаясь что-то объяснить мальчикам. Он объявил, что его яхта, находящаяся на дальнем конце острова, села на мель во время отлива.

Робби, ответно, рассказал собственную историю прибытия на остров, которая не стала сюрпризом для Крандалла. 
- Я читал множество статей твоего отца в журналах National Geographic и Travel Magazin, - признался Крандалл.
- Кто такой Фицгиббон? - спросил Робби.
- Фицгиббон?
- Вы говорили о каком-то Фицгиббоне прошлой ночью, - проговорил Робби.
- О, это тот, кого я когда-то знал, - ответил Крандалл, не желая пускаться в дальнейшие объяснения, почему он больше не пользуется своим настоящим именем. Потом он спросил:
- А как ты попал на этот остров, Пятница? 
Робби предпочёл ответить за него, так как Пятница перед чужаком вёл себя очень скромно.
- Он говорил мне, что его мама привезла его сюда, когда он был очень маленьким. Она умерла, - произнёс Робби. - Она в пещере вон там.
- Ты видел, где она похоронена? - спросил Крандалл.
- Нет. Пятница хотел однажды отвести меня туда. Но я очень испугался, - признался Робби.
Когда троица завершила обильную трапезу, было решено отложить морское путешествие. После освежающего купания мальчики, волнуясь, провели экскурсию для Крандалла по их острову. Они показали всё, достойное внимания, включая хижину, построенную мамой Пятницы. С помощью Пятницы Робби рассказал всю историю о змее. Крандалл был искренне поражён стойкостью и решимостью детей.
После пешего похода продолжительностью около часа троица остановилось на отдых на вершине утёса над океаном. Крандалл снял кеды и вытряхнул из них песок. 
- Это потрясающе… неправдоподобно... - произнёс он негромко.
- Что значит неправдоподобно? - спросил Робби.
- Неправдоподобно? Неправдоподобно значит невероятно, - пояснил Крандалл.
- Ой. А что означает невероятно? - спросил Робби.
- Всё вот это. Вы двое здесь... одни... выжившие наперекор всему... когда другие люди у себя дома... в окружении предметов комфорта... Так не может продолжаться.
Повисла долгая пауза, во время которой Робби раздумывал о вопросе, возможного ответа на который он страшился.
- Мама и папа не вернутся за мной, не так ли? - спросил он тонким жалким голосом.
Крандалл был застигнут врасплох неожиданной откровенностью мальчика. Он взглянул на него и решил, что правда - это всё, что ему осталось.
- Нет, Робби... Они не приедут.
Робби на мгновение отвернул голову, когда этот факт обжёг ему душу. Он быстро попытался восстановить самоконтроль, чтобы удержать слёзы, ведь он обещал себе больше не плакать.
- Они в раю? - спросил он смиренно.
- Да, я думаю, да, - согласился сострадательный мужчина.
Робби встал на ноги, и отошёл от двух товарищей. Он повесил голову, хотя милосердные слёзы в этом случае были бы лучше.
Крандалл решил отвлечь мальчика от его горя. Он поднялся, подошёл прямо к нему, развернул и провёл рукой по его густым белым волосам.
- Эй... ты же знаешь у тебя в Штатах осталась тётя, она беспокоится о тебе. Я читал об этом в газетах. Ты не думаешь, что ей необходимо дать знать о себе?
Робби вздрогнул при упоминании о доме.
- Ты отвезёшь нас? - спросил он с энтузиазмом.
- А ты действительно хочешь вернуться? - спросил Крандалл недоверчиво.
- Да! Да! А Пятница тоже сможет поехать?
- Ну... неужели ты думаешь, что мы опять оставим Пятницу в одиночестве? - спросил Крандалл.
- Ты слышишь, Пятница? Ты поедешь в Америку со мной! Там замечательно, там самолёты, мороженое, скейтборды и многое другое! - воскликнул Робби.
День отбытия с острова не был похож на день его прибытия сюда. Небо выглядело замечательно: ярко-голубое, с пушистым клочьями облаков. Сине-зелёное море было спокойным и напоминало ровный газон.
Крандалл отвёл мальчиков на дальний конец пляжа, где его многострадальная яхта покачивалась на якоре. Мысль подняться на борт восхитила мальчишек, и им захотелось проплыть остаток пути до яхты, которую прилив освободил из плена. 
Оказавшись на борту, Робби и Пятница помогли вытянуть якорь, и Крандалл поднял паруса, чтобы поймать слабый ветер. Но все трое не особенно спешили, особенно Крандалл. И когда судно начало скользить по бирюзовой, кристально чистой, воде к ближайшему порту, который должен стать воротам к цивилизации, Крандалл заволновался. Он не мог помочь, но рассуждал о покинутом рае. Может ли этот мир, катящийся под откос, удержаться от того, чтобы не развратить этих невинных и честных детей? Будет ли общество, погруженное в паранойю и разочарование, способно распознать и оценить особые взаимоотношения, которые эти два удивительных ребёнка испытали и ценят. Крандалл перевёл свой взгляд с неопределённости будущего на приятное настоящее - на своих двух юных пассажиров.

Совсем другие мысли беспокоили Робби и Пятницу. Их лица пылали,  когда они обменивались взглядами, а затем обращали их к чудесному безграничному морю, которое лежало перед ними, и чья красота была бессмертна - подобно их дружбе.

РОББИ. Рассказ о съёмках фильма

На фотографии: режиссёр Рип Сиани обсуждает с актёрами Рипом Сиани, Варреном Раумом и Джоном Гарсом, сценаристом
Я пришёл к идее создания фильма по сюжету «Робинзона Крузо» как о братской истории в 1960 году, ещё задолго до того, как кто-либо в Лос-Анжелесе слышал о месте под названием Ваттс/Watts. Мне было девятнадцать лет и письмо с таким желанием казалось таким же далёким, как и идея братства сама по себе. Но я не был тем, кто боится мечтать.
Семь лет спустя я очутился на вулканическом осколке Карибских островов под названием Вьекес. Только трое туземцев видели кинокамеру пятью годами ранее, когда там же снимали фильм «Повелитель мух».
Существует множество историй о создании кино. Они есть всегда. Но в этот раз особый интерес читателей этой публикации будет по поводу демонстрации наготы. На эту десятую годовщину, почти в день создания фильма, тема наготы в фильме покажется интересной почти всем.
Не было даже споров, в те дни, когда всё только начиналось.
После долгих поисков подходящих мальчиков на сложные и требовательные роли Робби и Пятницы, мы остановились на Варрене Рауме, девяти лет от роду, и Рипе Сиани, которому было десять. Рип оказался профессионалом, работающим на телевидении, из семьи, занимающейся шоу-бизнесом. Увидев его однажды, я сразу понял, кто будет Пятницей.

Как и многие голливудские актёры Варрен Раум восхищался во время нагих сцен, и часто резвился на пляже нагишом, даже не на камеру

С Робби вышла другая история. Кинопробы были обязательными и, после сотен мальчиков, Варрен устроил нас полностью. 
В сценарии были оговорены некоторые сцены с голыми детьми, казавшиеся естественными в контексте данной истории. Никто не связывал фильм с нудизмом, и мы, без малейшего предубеждения, заострили внимание двух мальчиков и их родителей на согласии участия в нагих сценах. 
Я никогда не думал, что появление голого мальчика в фильме вообще может вызвать беспокойство, до тех пор, пока оператор, Ал Мозелл, не спросил меня о том, «как далеко я зайду» в съёмках мальчиков.
- Снимай их, словно они одеты, - сказал я, ожидая, что фильм будет выглядеть так естественно, насколько это возможно.
- Хорошо, но никакой наготы, - предупредил он.
- Кто будет возражать против парочки детей... особенно в таких обстоятельствах? Кроме того, в «Повелителе мух» также имеются голые мальчики, некоторые даже старше наших, - предположил я.
Когда пришло время впервые раздеться догола, Варрен и Рип ничего не имели против. Фактически, они провели первый день на пляже вообще нагишом. Определённо, солнце Пуэрто-Рико воспринимается легко, но только в малых дозах. Оба мальчика страдали от обгоревших поп, сделавших их более симпатичными. 
Но вскоре мальчики привыкли к солнцу и загорели с головы до ног. 
Как я сказал, никто из нас не был ранее нудистом, но, должен признаться, что вся команда с восторгом купалась нагишом с мальчиками во время обеденных перерывов и когда жара вынуждала нас прерваться.

Жаркий день съёмок на пляже острова Вьекес, где так же снимали фильм "Повелитель мух", вызывал сильную жажду. Актёр Джон Гарс предлагает охладиться юному актёру Варрену Рауму
Когда фильм был завершён и готов к прокату, мы с болью убедились в том, о чём предупреждал Ал Мозелл: нагие сцены должны подаваться более осторожно. Несколько основных прокатчиков серьёзно раздумывали о приятии фильма, но отвергли его на основании имеющихся нагих сцен. Хотя никто не был обижен... на самом деле, они аплодировали их изящности и понимали, что они необходимы для атмосферы истории... но  боялись проблем с потенциальной аудиторией.
Не страшась, мы нашли дополнительные средства и представили фильм в августе в Нью-Йорке на Бродвее, используя собственного распространителя. 
Реакция критики оказалась неоднозначной. Некоторые фильмы «о чёрных» уже выиграли в результате принуждения гражданского права. «Робби» был обвинён некоторыми в наивном представлении добра.
Другие, наоборот, оказались терпимыми и добрыми. Одна радиостанция критически назвала его «маленьким шедевром» и рекомендовала его для просмотра всем без исключения; и родителям, и детям. «The New York Times», «Parent Magazine» и некоторые другие публикации были особенно добры ко мне как режиссёру, и к мальчикам; они на разные лады повторяли, что те «смогли заставить устыдиться скороспелых голливудских детей-актёров».
Интерес к детям из фильма, отличающегося от фильмов Уолта Диснея, был слабым. Все это требовало дополнительного стимула для основного прокатчика, и хотя мы утверждали в последующих соглашениях, что нагота не оказывает негативного влияния на детскую или взрослую аудиторию, это по-прежнему сказывалось на продвижении нашего фильма на рыноке.
Я чувствую, что нагота как особенность фильма, должна занимать в фильме то же место, что и автомобильные погони, романтические поцелуи и весёлый смех. Ни один из этих элементов не должен использоваться, раз этого нет в сценарии.
Если бы я делал это снова, снял бы я нагих мальчиков? Да, если бы это было важной частью сценария, на которую согласились бы все прокатчики. Сейчас нагота не вызывает вопросов. Реальное яблоко раздора в том: считают ли дети, что быть людьми намного важнее непременной родительской заинтересованности.

В перерывах между съёмками, Варрен шутит с помощником режиссёра Джеффом Мулленом / Jeff Mullin в Пуэрто Рико

Варрен дурачится с соседом по даче в Массачусетсе 

«Avard films» представляет фильм «Робби»
Вновь открытая утерянная классика.

Критические отзывы:

Восхитительно! Используя историю Робинзона Крузо в качестве основы, Блюмке с увлечением превратил своего Крузо в восьмилетнего мальчика, а Пятницу - в милого юного аборигена. Два мальчика, без фанатической боязни развратить свою невинность, возятся нагишом на пляже, охотятся, рыбачат и играют в ковбоев и индейцев, нетронутые, неиспорченные, раскованные в своём идиллическом товариществе.
Варрен Раум - обаятельный Робби, с его выцветшими волосами, символизирующими белый снег; Рип Сиани с обезоруживающей улыбкой совершенен в роли Пятницы. Съёмки великолепны, мягкие цвета отлично демонстрируют пышность Пуэрто-Риканского острова Вьекес, где пять лет назад уже снимался фильм «Повелитель мух». Трогательный урок мастерства, убедительный урок терпимости и братства.
Боб Салмагги / Bob Salmaggi, WINS, New York City

Сногшибательно!
Morning Telegram

Очаровательно!
New York Magazine

Захватывающее развлечение!
BOXOFOFFICE Magazine

Варрен Раум в роли Робби и Рип Сиани в роли Пятницы смогли заставить устыдиться скороспелых голливудских детей-актёров!
Variety

Возможно, это лучший фильм года! Режиссёр Блюмке добился превосходства, создав умную живописную притчу, трогательную и бесконечную. Превосходные цвета ленты ясны и точны в каждой сцене. Робби в хорошем исполнении Варрена Раума и Рип Сиани, как лучший юный актёр, когда-либо показанный на экране.
Com-Collegiate News

Искренность победила! Это изящная драма, целенаправленная в содержании, проницательная в тональности, отлично снятая в приятных цветах, с роскошным музыкальным сопровождением композитора Кристовера Янга. Одобряем!
Говард Томпсон / Howard Thompson, New York Times

1983г.